«Черный крест и красная звезда. Воздушная война над Россией, 1941–1944»

Франц Куровски Черный крест и красная звезда Воздушная война над Россией 1941–1944

Создание красных военно-воздушных сил

Совместное советско-немецкое начало

В феврале 1923 г., когда Большая юридическая комиссия Лиги Наций занималась разработкой проекта Гаагской конвенции «Правила ведения воздушной войны», которая, как полагали, поможет положить конец беспределу, царившему во время боевых операций в воздухе, в подмосковном поселке Фили был открыт филиал немецкой фирмы «Юнкерс».

Писали, что в 1923 г. ни одна из стран — участниц этой юридической комиссии не приняла предложенный проект, согласно которому преднамеренные бомбардировки беззащитных городов, систематический террор и истязание гражданского населения должны были квалифицироваться как военные преступления.

В 1929 г., при подготовке конференции по разоружению, Лига Наций в резкой форме отвергла немецкое предложение «запретить сброс с самолетов боевых средств» и «отказаться от подготовки воздушных войн» (документы по подготовке Комиссии по разоружению; Лига Наций).

В 1930 г. по итогам годовой деятельности экспертов был опубликован документ под заголовком «Защита гражданского населения от бомбардировок». Одним из восьми его авторов был Даг Хаммерсъёльд из Швеции. В этом единственном в своем роде документе был высказан решительный протест против развязывания наступательных войн. Нападение с воздуха в военных целях, как это называлось в документе, было запрещено.

Однако ни одна из стран, гражданами которых были те эксперты, не поддержала этот манифест мира и гуманности. Вопреки ему, в то время уже сформировалась теория «тотальной войны», которая трактовалась как крупномасштабное покушение на жизнь и имущество гражданского населения.

Что же касается боевых авиационных частей, то в период между двумя мировыми войнами от них можно было ожидать только зверств по отношению к гражданскому населению. Так было в войне против кочевников в Марокко, продолжавшейся в 1925–1926 гг., и во время колониальной войны итальянцев в Абиссинии, а также в ходе Гражданской войны в Испании, в которой впервые немецкие и советские летчики встретились как противники.

Однако в 1923 г. всем казалось, что германо-советская дружба крепка, как цемент. В этом же году в советские летные школы были откомандированы имевшиеся в немецких вооруженных силах офицеры-летчики. С этой целью, с ведома и одобрения германского правительства, было заключено секретное соглашение, целью которого было сделать так, чтобы в деле развития военной авиации Германия не отстала безнадежно от других стран.

Согласно Версальскому мирному договору Германия не имела права иметь военно-воздушные силы. Правда, по тому же договору военнослужащие могли за свой счет обучаться пилотированию спортивных самолетов. Правда, количество курсантов не должно было превышать 36 военнослужащих за шесть лет.

По секретному германо-советскому соглашению от 1923 г. в летных школах Советского Союза, по мере надобности, прошли подготовку 120 немецких пилотов. Главным местом обучения был аэродром в Липецке, где была создана первая немецкая школа летчиков-истребителей. Среди первых немецких летчиков — ветеранов Первой мировой войны, приехавших в Россию, были Тео Остеркамп, фон Шёнебек, Блуменсаат и Крамон.

Параллельно этому русским инженерам и конструкторам доверяли сборку самолетов фирмы «Юнкерс», изготавливаемых в России.

Уже в 1925 г. русские умели с такой же, как у немцев, скоростью изготавливать самолеты и даже упрощать конструкцию и оптимизировать процесс сборки.

Когда девять пунктов Версальского договора, запрещавших самолетостроение в Германии, были отменены, страна сразу же приступила к производству новейших самолетов.

1 января 1924 г. была основана авиастроительная фирма «Фокке-Вульф». На ее основе были созданы самолетостроительные предприятия «Арадо», на которых изготавливались первые немецкие истребители.

В 1926 г. были построены заводы фирмы «Мессершмитт». Через несколько лет после ее создания начался выпуск истребителей и других боевых самолетов.

В том решающем 1926 г. была создана немецкая «Люфтганза». Ее директором стал Эрхард Мильх, летчик Первой мировой войны и личный друг Германа Геринга. В 1933 г. — как было условлено — он стал статс-секретарем рейхсминистерства авиации.

В России был национализирован завод фирмы «Юнкерс» и продолжен собственный выпуск модели Ju-22[1], самолета с высокорасположенным крылом, с мощными моторами «Юмо» и цельнометаллическим фюзеляжем. Немного позднее начался выпуск первого русского бомбардировщика — трехмоторного К-30.

Советские ВВС в 1923 г. энергично развивались, начав практически с нуля. К 1928 г. они располагали более чем 1000 самолетами в ста эскадрильях, в чем немецкие курсанты могли убедиться сами.

От своих немецких товарищей, обучавшихся в летных школах, русские узнали о наступательной тактике, разработанной в Первую мировую войну и позднее усовершенствованной. Она предполагала конкретную летную выучку. Русские получили первые уроки по тактике и организации немецких военно-воздушных сил.

Не немцы учились у русских, а русские учились у немцев и участвовали в немецком самолетостроении.

Это продолжалось девять лет. Когда в 1933 г. истекло германо-советское секретное соглашение, Красная армия располагала авиацией, построенной по немецкому образцу. Правда, она была неповоротливой, поскольку немецкие и русские самолеты были относительно устаревшими, тогда как с 1926 г. Германия стала выпускать новейшие типы самолетов.

Эти слабые стороны Советов отчетливо проявились во время Гражданской войны в Испании, где русские сражались на стороне испанских коммунистов. Усвоив уроки этой войны, советские конструкторы стали создавать новые типы самолетов, но к 1941 г. их было еще мало. Тому были различные причины.

Советские ВВС в 1933 г. имели около 1500 самолетов, а годовой выпуск, по немецким оценкам, достиг 2000 машин. Сталин в одной из своих работ указывал: «Советскому Союзу для защиты своей экономики и осуществления своих внешнеполитических целей необходимо иметь постоянно готовый к бою воздушный флот».

В этой речи он выступил с призывом подготовить 100 000 пилотов, чтобы быть готовыми к любой неожиданности. Был создан Осоавиахим[2], а в нем авиаклубы с военизированной подготовкой пилотов, парашютистов и планеристов.

Совместное обучение и медленное создание ВВС в обеих странах после 1933 г. получило новый импульс, но пошло своим путем.

Далее рассмотрим, какие усилия прилагались русскими.

Советское самолетостроение до 1941 г.

В 1933–1936 гг. темпы роста советского самолетостроения были относительно невысокими. Организация, технические стандарты и производственные мощности нуждались в значительном улучшении, чтобы предотвратить дальнейшее отставание русских ВВС от немецких ВВС и военной авиации других западных стран.

Однако в последующие годы добиться какого-либо улучшения не удалось. Главная причина заключалась в процессе чистки высшего командования и последующей его ликвидации. Эти проблемы в Красной армии усугублялись недостатками в организации промышленности, которые не удавалось преодолеть.

Темпы роста самолетостроения увеличились с введением новой организации в 1939 г., когда был распущен Народный комиссариат оборонной промышленности. Он был создан в 1936 г. одновременно с авиационной промышленностью и являлся ее управляющим органом. На его место пришел самостоятельный Народный комиссариат воздушного транспорта. Было назначено высшее руководство и директора авиационных заводов и исследовательских институтов.

С той поры русские энергично взялись за решение административных и технических проблем, начиная с проектирования самолетов и кончая окончательной сборкой. С 1940 г. укрепилась взаимосвязь с другими отраслями военной промышленности, благодаря созданию Совета оборонной промышленности. Этот совет функционировал под руководством Совета народных комиссаров.

В результате совершенствования организации со сборочных конвейеров стали сходить самолеты с улучшенными характеристиками. Вся промышленность отныне была нацелена на стремительное развитие и массовое производство.

С 1937 г. на новых заводах начался выпуск новых самолетов. Новые сборочные цеха для военного производства росли как грибы. С 1939 г. это развитие получило еще более резкое ускорение.

Под руководством одного из центральных бюро в Москве были построены предприятия, на которых опробовались и внедрялись стандарты для вооружения и различных устройств. Эти предприятия были меньше огромных заводов и, соответственно, более легкими в управлении. Особенно это касалось сборочных предприятий авиационной промышленности, на которых изготавливались элементы конструкции самолетов. Некоторые запчасти все чаще изготавливали в других отраслях промышленности.

Все это росло и множилось, но, несмотря на выпуск, еще не было достаточным, чтобы поставить производство в авиационной промышленности на поток. Эта промышленность росла слишком быстро.

К концу 1933 г. в ней работало около 54 заводов и ремонтных предприятий. К концу второй советской пятилетки функционировало 20 крупных авиационных фирм и 10 авиационных заводов. Три года спустя было уже 28 фирм и 14 моторных заводов. К ним добавилось 32 завода, занимавшиеся исключительно изготовлением частей самолетов. Среди них были 4 завода по выпуску воздушных винтов.

Большая часть этих заводов находилась в защищенных районах за Уралом. В ожидании нападения, как с запада, так и с востока, Советский Союз вернулся к своим намерениям создать относительно независимую и надежную авиационную базу в Восточной Сибири и, посредством увеличения военного производства вне зоны досягаемости возможного нападения с запада, искал к тому же способ решения растущей транспортной проблемы.

Это неправда, что только с начала войны в 1941 г. Советский Союз перенес производство на восток и через несколько месяцев начал оттуда оснащать новые эскадрильи. Уже в середине 1941 г., до нападения Германии, у Советского Союза были несколько заводов в Ташкенте, Туркестане, Иркутске, Омске и Семеновке, а также в Новосибирске и Комсомольске на Дальнем Востоке.

Мощность авиационного производства в 1941 г. на заводах, расположенных на востоке, составляла более половины мощности заводов в западных районах. Однако самые производительные заводы располагались в западной части России.

Новая попытка улучшить технологию военной промышленности, предпринятая в 1938 г., значительно расширила полномочия определенных организаций. Одной из таких организаций был Оргоборонпром, который оказывал заводам техническую помощь и внедрял механизацию.

Созданные в 1937 г. общества пропаганды были не чем иным, как средством надзора за рабочими. Эти общества внедряли стахановское движение в авиационную промышленность, а профсоюзы помогали партии добиваться высочайшей производительности труда.

В 1938 г. известный Институт воздушного транспорта вводил в практику «улучшение технической подготовленности персонала», а также оптимизацию производительности труда рабочих. Контролировать это было поручено Комиссариату обороны.

Нет необходимости говорить о том, какую огромную роль играет снабжение сырьем, причем высокого качества, особенно для самолетостроения. Увеличение производства базовых сырьевых материалов шло наряду с повышением качества рабочего оборудования. Получение нежелезистых металлов, сплавов и различных марок стали и, разумеется, дерева и других вспомогательных материалов для самолетостроения резко снизило зависимость от импорта сырья.

Квалифицированная децентрализация проектирования, развития и постройки самолетов не только облегчила интеграцию иностранных навыков и знаний в области аэронавтики в советскую практику, но и сократила период от разработки и постройки моделей до массового производства новых типов самолетов. Это способствовало к тому же повышению качества новых проектируемых моделей после 1937 г.

Расширение производства, а также развитие исследовательских и испытательных работ можно осуществить только путем значительного увеличения количества рабочей силы и привлечения большего числа ученых, инженеров и техников.

В течение 1936 г. в советской авиапромышленности было занято от 200 000 до 500 000 рабочих. Их число к 1939 г. возросло до 350 000, а к середине 1941 г. число занятых в самолетостроении достигло полумиллиона человек, из которых 35 % составляли женщины.

Эти рабочие трудились круглые сутки в три смены. То, что производительность труда в промышленности СССР составляла лишь около трети от американской, объяснялось большой составляющей ручного труда.

То, что, несмотря на трудности, выпуск самолетов в 1933–1936 гг. увеличился на 72 %, обусловлено перечисленными мерами. Темпы роста не соблюдались только в 1938 и в 1939 г. Это стало результатом жестоких чисток и переводом производства на новые типы самолетов. В 1939 г. выпуск должен был составить 9000 самолетов, в том числе 4500 истребителей.

В 1941 г. производство самолетов должно было составить от 12 000 до 15 000 машин. Уже одно это говорит о том, что красные ВВС не могли быть полностью уничтожены после первых мощных ударов люфтваффе. Большое количество самолетов и подготовленных пилотов сделало возможным это чудо на востоке.

Официальные оценки, однако, уменьшали производство самолетов наполовину, и, соответственно, была приуменьшена боевая мощь советских ВВС на 22 июня 1941 г. И это не только по внутренним данным, но и по данным немецкого военно-воздушного командования, которое считало, что не может быть того, чего не должно быть.

Однако относительную силу или слабость советских ВВС можно оценить прежде всего путем исследования различных типов советских самолетов в 1933–1941 гг.

В 1933–1938 гг. русская авиационная промышленность выпускала по меньшей мере 94 типа самолетов, из которых, правда, большое число не пошло дальше стадии опытных образцов. В 1939–1941 гг. было известно только 24 новых типа самолетов. Отсюда следует вывод, что военное самолетостроение в сотрудничестве с правительством, партией и представителями промышленности уменьшило взаимное соперничество и принимало лишь те проекты, которые хорошо сочетали наилучшие экономические показатели в части производительности и материалов с оптимальным выпуском и эффективностью машин.

Поэтому, например, если две машины имели одинаковые характеристики, то та, которая была сложнее в изготовлении или требовала больших сырьевых затрат, отбраковывалась.

В период 1933–1938 гг. известно около 20 типов истребителей. Большинство из них представляло собой одномоторные бипланы конструкции Поликарпова, которому, однако, удался моноплан И-16 в 1937–1938 гг. Этот самолет воевал в Испании во время Гражданской войны и получил у немецких летчиков прозвище Rata («крыса»). И-16 был очень скоростным самолетом (см. Краткие сведения о немецких и русских самолетах, с. 383–386).

С другой стороны, большое значение имели самолеты нового поколения — истребители Як, ЛаГГ и МиГ. Они развивали скорость 540–580 км/ч, имели потолок 12 000 м и дальность полета от 640 до 1200 км.

Эти самолеты были относительно маневренны. Семь типов истребителей, выпускавшихся русскими в 1938–1941 гг., соответствовали международным стандартам.

В числе легких и средних бомбардировщиков были Пе-2 конструкции Петлякова и ДБ-3 конструкции Ильюшина с большой дальностью полета. Они были единственными моделями, выпускавшимися в больших количествах. Русские не разрабатывали новых образцов дальних бомбардировщиков, которые могли бы прийти на смену четырехмоторному ТБ-7, который в 1939 г. поступил в войска в виде обновленного ТБ-3.

В 1938 г. производство четырехмоторных бомбардировщиков было почти остановлено, хотя на ТБ-7 устанавливали различные версии моторов, чтобы улучшить его характеристики.

Русские, как было видно из множества их требований к правительству США, пытались заполучить В-17. После получения решительного отказа они остались без какой-либо соответствующей разработки, готовой к запуску в серию.

Пе-2, выпущенный в 1940 г., был, правда, многоцелевым самолетом и в войне применялся при выполнении самых различных заданий. ДБ-3Ф и разработанный на его основе Ил-4 играли в войне важную роль в качестве бомбардировщиков и торпедоносцев. Они были абсолютно равноценны западным образцам этого класса.

В период второй пятилетки было известно около 20 версий бомбардировщиков. Многие из них позднее использовались в качестве транспортных самолетов. Семь из них, включая один гидросамолет, были неуклюжими изделиями со слишком слабыми моторами — с пятью или больше.

Из боевых самолетов для поддержки своих войск на поле боя и для атак на расположение вражеских войск и их пути снабжения русские с 1938 г. выпускали необычный передовой самолет Ил-2. Конструктор Сергей Владимирович Ильюшин получил летную подготовку в царской армии в 1917 г. После вступления в Красную армию он был откомандирован в Московский инженерный институт красного воздушного флота. Здесь он разработал два глайдера и один планер. Позднее, в 1931 г., после выхода из Научно-технического комитета ВВС, он стал известным авиаконструктором и руководителем конструкторского бюро своего имени.

Ил-2 стал его шедевром. Этот одномоторный с низко расположенным крылом самолет стал серийно выпускаться в Воронеже и Москве в 1940 г. Он мог нести 600-кг ракетно-бомбовую нагрузку, имел две пушки и четыре пулемета. Наравне с Ди-8, который, впрочем, был не очень удачным, Ил-2 стал единственным штурмовиком, сконструированным после 1938 г. По своей эффективности он превосходил не только все известные русские истребители и боевые самолеты, но также и пикирующий бомбардировщик ВИТ-2. Ил-2 опережал по скорости, вооружению и оснащению своего немецкого коллегу Ju-87.

В производстве транспортных самолетов русские обратились к американскому образцу ДС-3, лицензированные права на который они получили в 1940 г. Русские версии были обозначены как ПС-84 и Ли-2. Все свои собственные проекты были на тот момент прекращены.

Во время второй пятилетки русские, однако, разработали около 30 проектов транспортников. Вдобавок к этому было создано большое количество спортивных самолетов.

В отношении нового морского разведчика русским не оставалось ничего другого, как приобрести лицензию на производство американской летающей лодки «Каталина». Они построили свою версию этого надежного самолета и назвали его ГСТ. Однако в частях морской авиации можно было встретить несколько различных модификаций гидросамолетов в период 1933–1938 гг.

В 1938 г. было приостановлено производство сухопутных самолетов-разведчиков и учебных машин после того, как во время второй пятилетки по крайней мере десять новых типов были поставлены на ограниченное производство.

К широкофюзеляжным транспортным самолетам относился разработанный Калининым шестимоторный К-3, который мог перевозить около 120 человек. Когда в конце 1933 г. этот самолет разбился — что, впрочем, произошло и с более ранней моделью АНТ-4, — разработку больших самолетов с цельнометаллическим корпусом поручили КБ Туполева.

Далее следовали АНТ-20 с восемью моторами, АНТ-16 с шестью моторами и разработанный как гидросамолет АНТ-22 тоже с шестью моторами. АНТ-41 с пятью моторами позже был переработан в ТБ-6. За ним последовали пятимоторный гидросамолет АНТ-44 и шестимоторный транспорт, который сначала производился как АНТ-20, но окончательно был зарегистрирован как Л-760.

Самым известным самолетом всей этой группы являлся АНТ-20 с размахом крыльев 61,8 м и весом 42 т. Он впервые взлетел в 1942 г. и совершил пропагандистский полет через весь Советский Союз. Из-за столкновения с бипланом По-2 ему пришлось совершить вынужденную посадку. Русские решили выпустить еще 16 машин этого типа. Средства для этого были получены через общественный заем. Весьма необычный способ постройки широкофюзеляжного самолета. Однако удалось построить только один самолет Л-760 и направить его на гражданские авиалинии.

А известный авиаконструктор Туполев во время чисток середины 30-х гг. прошлого века попал на пять лет в опалу. Таким образом, русские лишили себя одного лучших конструкторов.

Иностранная помощь русскому самолетостроению

Можно смело утверждать, что все советские самолеты 1933–1941 гг. были улучшенными версиями более ранних типов машин. И большинство из запущенных в серию являлись лицензионными иностранными образцами.

Годы второй пятилетки дали 31 авиационный мотор с мощностью 110–1100 л. с. Некоторые модели достигали мощности 1500 л. с. Большинство самых сложных моторов были вскоре сняты с эксплуатации.

Восемь новых типов поршневых моторов для самолетов поступили из стран-изготовителей, что относится и к упомянутым уже моторам. Мотор М-38 был создан на базе немецкого BMW IV. М-107 был скопирован с французского «Испано-Сюиза» 12Z. Оба имели начальную мощность около 1600 л. с.

Заимствования иностранных образцов совершались при сотрудничестве с инженерами из этих стран. Когда начиная с 1940 г. их отозвали на родину, русским пришлось полагаться на самих себя. Советскими инженерами и конструкторами, которые в 30-х гг. занимались доработкой и модернизацией иностранных типов моторов, были А.Д. Шверов, специалист по приводным механизмам, и А. Микулин, который уже в 1931 г. создал 12-цилиндровый V-образный мотор АМ-34 мощностью 1250 л. с.

Они довели несколько типов до серийного производства и смогли значительно повысить мощность моторов иностранных образцов. Однако не все их модели выпускались большими сериями, поскольку производство самых мощных образцов было ограничено.

Из сказанного следует, что заграница участвовала в создании многих типов русских самолетов, и Россия полностью полагалась на эту иностранную помощь. В период с 1933 г. и до третьей пятилетки, которая началась в 1938 г., главную роль в оказании научно-технической помощи советскому самолетостроению играли США. За ними следовали Франция, Великобритания и Италия, Чехословакия, Польша и Бельгия. Германия оказывала России помощь главным образом, в десятилетие совместного обучения летному мастерству.

Россия перенимала и приспосабливала к своим условиям все передовое в области воздушного транспорта самыми разными способами. Началось это в годы первой пятилетки в 1933 г. и достигло пика в 1937–1939 гг., а также во время большой реорганизации советского авиационного производства. Германия помогала России в основном в начале второй пятилетки, а затем — уже после подписания Пакта о ненападении в августе 1939 г., хотя в то время ускоренное оснащение немецких ВВС не позволяло оказывать какую-либо существенную помощь.

Представители ЦАГИ и других советских исследовательских институтов ездили за границу и посещали там заводы, аэродромы, исследовательские центры и испытательные площадки. На широкой торговой основе институты и конструкторские бюро Советского Союза тщательно изучали все иностранные достижения в области воздушного транспорта, военно-воздушных сил, самолетов и авиационного моторостроения.

Чтобы получить новейшую секретную техническую информацию, в западных государствах создавались советские шпионские сети. Вся их работа направлялась центральными органами безопасности СССР. В торговых комитетах наряду с представителями авиационной промышленности и командирами Красной армии работали представители спецслужб, занимавшиеся заграничными закупками вместе с людьми из торговых агентств.

Наибольшую активность они развили в США, с которыми после 1938 г. официальные отношения улучшились. С 1939 г. в СССР поступало около 20 % американской авиационной продукции. Однако это была лишь одна, и притом весьма незначительная, часть всей помощи, которую США предоставляли Советскому Союзу.

Более двадцати американских фирм, производящих самолеты, моторы и запчасти, имели деловые отношения с СССР. Они поставляли в Россию новую авиационную технику, а именно бомбардировщики «Консолидейтед» и «Мартин», летающие лодки, истребители «Северски» и транспорты «Дуглас», а также многие другие типы военных самолетов. В России с помощью американских инженеров и техников было создано несколько модификаций моторов «Райт».

На многих советских самолетах можно было обнаружить прямое влияние американской конструкторской мысли, и прежде всего на машинах, выпущенных в 1933–1938 гг. Ими были СБ-2, легкий бомбардировщик красных ВВС. На базе бомбардировщиков «Мартин» были разработаны Б-10 и Б-12. Даже поликарповские И-15 и И-16, составлявшие становой хребет русской истребительной авиации, имели черты американских моделей. Ильюшинский средний бомбардировщик ДБ-3Ф в конце 30-х гг. прошлого века имел очертания «Дугласа» ДС-2.

Кроме того, американцы поставляли для русской авиационной промышленности металл, и в первую очередь сплавы. Поставки американских материалов облегчались либеральными американскими законами экспорта и безопасности. Новые моторы и новое снаряжение, вплоть до полностью собранных самолетов, могли поставляться в любую страну мира через год после начала серийного производства этих товаров по заказу американского правительства.

Это ограничение было впоследствии сокращено до полугода. Через небольшой срок после разрешения на экспорт американские фирмы могли продавать лицензии иностранным фирмам.

Британские фирмы тоже продавали самолеты, моторы и авиационное оборудование в СССР. И это несмотря на грандиозный скандал с фирмой «Метро-Виккерс» в 1933 г., из-за которого несколько националистически настроенных британцев были приговорены советскими судами к срокам заключения.

В 1935 г. в СССР были поставлены истребители «Фэри», а в советском И-19 проявились проектные замыслы авиационной компании «Фэри». Советские эксперты вели в Англии также и переговоры по закупке британских летающих лодок. Однако они так и не были завершены.

Помощь Франции советскому самолетостроению стала осуществляться в крупном объеме, когда в 1935 г. между двумя странами был заключен договор о взаимопомощи, а французский министр иностранных дел Пьер Лаваль посетил Советский Союз. Последовал обмен воздушно-транспортными миссиями, и французские моторы стали экспортироваться в Россию. Советское правительство попыталось сверх этих рамок получить лицензию на производство истребителей «Потэз».

В 1935 г. советские инженеры посетили чешские авиационные предприятия. С ответным визитом в СССР прибыли офицеры чехословацких ВВС, чтобы обсудить детали пакта о взаимопомощи, который был подписан обеими сторонами в мае 1935 г. Русские включили в него особое условие. По нему советская сторона получала право использовать чешские авиабазы на время действия этого пакта. Со своей стороны Советский Союз не оказывал Чехословакии никакой помощи или содействия до 1938 г. Только тогда Советы послали в Чехословакию 80 устаревших бомбардировщиков СБ и несколько истребителей. Они должны были послужить целям обороны в случае нападения Германии на Чехословакию. В конце концов был осуществлен ограниченный обмен военно-воздушными делегациями и авиационно-транспортной и технической информацией.

Еще в 1937 г. в советской авиационной промышленности и на танковых заводах трудилось около 900 иностранных инженеров и техников. В этом году Советский Союз призвал этих инженеров принять российское гражданство, что послужило причиной массового отъезда иностранцев из страны в последующие годы.

Как уже указывалось, СССР надеялся после заключения советско-германского Пакта о ненападении вновь открыть дверь немецкой помощи в области воздушного транспорта. Этого, однако, не последовало. Так что военное сотрудничество сменил шпионаж, и пришлось использовать информацию, полученную во время Гражданской войны в Испании, в которой русские и немецкие военно-воздушные силы столкнулись в качестве противников.

Когда в 1939 г. русский министр иностранных дел Молотов посетил Берлин, все думали, что началась новая эра в немецко-советском сотрудничестве. Стоит особо отметить, что Молотова сопровождали два важных представителя Комиссариата авиационной промышленности.

Однако последовавшие секретные переговоры принесли СССР довольно ограниченную авиационно-техническую помощь. Было решено экспортировать несколько десятков немецких моторов, небольшое число Ju-52 и несколько устаревших истребителей «Хейнкель-112».

Еще в марте 1940 г. более ста советских авиационных инженеров были посланы в Германию для изучения немецкого опыта производства. Между Берлином и Москвой было вновь установлено прямое гражданское воздушное сообщение.

Численность летного состава русских

С 1933 г. до середины 1941 г. количество красных авиационных частей равномерно увеличивалось, а также улучшалась их слетанность. Число выпускаемых самолетов постепенно росло. Годовой темп прироста был нарушен лишь дважды: после волны чисток и из-за потерь, понесенных во время войны с Финляндией.

Оценить количество боеготовых советских самолетов, находившихся в частях ВВС, можно было лишь весьма приблизительно. Из соображений безопасности подобные данные были строго засекречены, а красная пропаганда специально вводила специалистов в заблуждение. Даже подлинные статистические данные не давали ясной картины боевой мощи ВВС.

В соответствии с советской политикой сведения о боеготовности никому не сообщались. Необходимость создать в авиации внутренние резервы стала практикой еще задолго до столкновения с Германией.

В течение второй пятилетки число самолетов выросло с 2000 до 5400 в 1938 г. Из них 4200 в 1937 г. были названы «самыми современными». Более 750 штурмовиков были направлены на Дальний Восток.

Число самолетов для морской авиации выросло с 400 в 1934 г. до 800 в 1938 г. Как только был создан Комиссариат по морским делам, требованиям увеличить самолетный парк стало уделяться больше внимания.

Однако, как в Германии, так и в СССР, бомбардировочная авиация сильно отставала по численности от бомбардировочных флотов других стран, по крайней мере в части дальних бомбардировщиков. Хотя в 1935 г. она и стала составлять 35 % парка самолетов, слабость в этом направлении была очевидна до 1937 г.

В 1933 г. в Советском Союзе большое значение придавалось большим четырехмоторным бомбардировщикам, которые имели дальность полета, необходимую для решения оперативных задач. В это же время авиационные специалисты в США рассматривали в качестве тяжелых двухмоторные В-9 и В-10 с бомбовой нагрузкой 1100 кг и глубиной проникновения на территорию противника 620 км.

Несмотря на осознание важности тяжелых стратегических бомбардировщиков, русские ни на миг не упускали из виду необходимость роста истребительной и штурмовой авиации.

К концу 1938 г. доля этих типов самолетов в советских ВВС составила 30 %. Создавались различные типы штурмовиков, которые могли бы оказывать армейским частям быструю и эффективную помощь.

В 1933–1939 гг. число советских авиаполков и авиабригад увеличилось в несколько раз. Так, количество авиабригад с 1933 по 1935 г. выросло с 22 до 50, а авиаполков — до 200. В 1938 г. существовало уже 60 авиабригад и еще 8 бригад морской авиации. К 1939 г., по разным данным, число бригад должно было достигнуть 80.

В это время в красных ВВС осуществлялся целый ряд программ по перевооружению самолетов. Эти программы проводились в жизнь главным образом в годы второй пятилетки — в 1933–1937 гг. — и затронули в основном истребительную авиацию. Когда они были завершены, авиационные части располагали всеми базовыми типами самолетов, составлявшими основу советских ВВС к началу Второй мировой войны. Характеристики многих новых типов 1938 г. соответствовали тем, какими первоклассные самолеты крупных держав обладали уже в 1936 г.

Какими же были те самолеты и каковы были их характеристики?

Советские самолеты

Советская истребительная авиация начиная с 1937 г. имела на вооружении преимущественно И-15 и И-17, сменившие более ранние типы И-5, И-7, И-11, И-12, И-13 и И-14. Предельная скорость новых самолетов составляла от 384 до 496 км/ч. В этом они соответствовали истребителям «Кёртис» «Хаук» IV и «Северски» Р-35.

Самыми известными русскими двухмоторными боевыми самолетами были Ди-4 и Ди-6, имевшие от четырех до шести пулеметов и 100 кг бомбовой нагрузки.

Средние бомбардировщики СБ-2 и СБ-3 имели дальность полета около 1440 км и скорость от 416 до 448 км/ч. Они могли нести до 750 кг бомб.

Соединения тяжелых бомбардировщиков состояли в основном из неповоротливых четырехмоторных ТБ-3. Они летали со скоростью около 300 км/ч и становились легкой добычей артиллерии ПВО и истребителей.

С 1 января 1938 г. началось переоснащение бомбардировочного флота на туполевские ТБ-5 и ТБ-6; ТБ-7 пришел позже. Однако их характеристики были не лучше, чем у ТБ-3.

Советские части воздушной разведки летали в основном на Р-5 и Р-6, которые уже в 1935 г. были устаревшими. Было несколько улучшенных типов Р-7, Р-8 и Р-10, имевших более высокую скорость и дальность полета. Тактическая воздушная разведка осуществлялась также истребителями и бомбардировщиками. Многие разведчики серии «Р» со своим бортовым вооружением использовались для поддержки наземных войск и в качестве боевых самолетов.

До 1938 г. большой процент в красных ВВС по-прежнему составляли самолеты иностранного производства. В отношении самолетов морской авиации этот процент был еще выше и удерживался в течение всей войны. В морской авиации России можно было даже встретить гидросамолеты типа «Савойя» S-55 и S-62. К этому добавляется большое число других типов. Боевые части морских ВВС были оснащены теми же типами самолетов, что и красные ВВС. Некоторые самолеты наземного базирования просто оборудовались поплавками. Это объяснялось тем, что оснащение морской авиации для высшего советского руководства имело второстепенное значение.

С 1939 г. до 22 июня 1941 г. наблюдался быстрый рост русской фронтовой авиации. В 1940 г. ВВС имели от 6200 до 6500 самолетов, из которых 500 считались «первоклассными». Это количество намного превосходило численность люфтваффе того времени.

До мая 1940 г. обязанности народного комиссара обороны исполнял маршал Климент Ефремович Ворошилов, один из ближайших соратников Сталина. Именно по его требованию красные ВВС в 1934–1939 гг. должны были увеличить свою боевую мощь на 130 %, что и было достигнуто. К середине 1941 г. красные ВВС насчитывали около 8000 самолетов, из которых 6000 находились в боевых соединениях. Около 1500 боеготовых самолетов были размещены на дальневосточной границе. К этому времени около 40 % советских ВВС составляли истребители, из которых 1000 машин предназначалось для задач ПВО и обороны объектов. Около 5 % красных ВВС имели задачу осуществления воздушной разведки.

Число боеготовых частей значительно возросло с 1939 по 1941 г. Число реорганизованных авиадивизий с 50 увеличилось к июню 1941 г. до более чем 100.

К 22 июня 1941 г. — моменту нападения Германии — советские ВВС находились в стадии перевооружения, целью которого было получить хотя бы некоторое число самолетов, по своим боевым характеристикам превосходивших самолеты люфтваффе. Некоторые новые конструкции были сравнимы с соответствующими немецкими образцами и даже превосходили их по боевой мощи.

Советский штурмовик Ил-2 сменил уступающие ему по боевой мощи Як-4 и Су-2. Этот штурмовик стал самолетом-легендой. Его первые опытные образцы появились в 1939 г., а в 1941-м он был направлен на фронт, где заменил штурмовую версию И-16.

Удачный разведчик и пикирующий бомбардировщик Пе-2 пришел на смену СБ-2 и СБ-3. Однако в 1940 г. он выпускался еще в ограниченном количестве. Этот самолет применялся в качестве ночного истребителя и тактического бомбардировщика.

В частях средних бомбардировщиков находились модифицированные версии бомбардировщиков ДБ-3 с огромной бомбовой нагрузкой 2000 кг. ПС-84 или Ли-2 выпускались российскими заводами с 1940 г. Эти самолеты были созданы на базе американских «Дуглас» С-47 и ДС-3, на производство которых Россия получила лицензию.

Важнейшая часть авиации — истребительная — получила МиГ-1 и МиГ-3. Помимо этого ЛаГГ-3 и очень хороший самолет Як-1, имевший скорость 540 км/ч, потолок 10 500 м и дальность полета 1100 км, чем значительно превосходил машины серии «И».

При формировании личного состава красных ВВС советские руководители прилагали огромные усилия, чтобы достичь высокой боеспособности советской авиации.

В 1937 г. красные ВВС насчитывали более 100 000 человек, из них 1000 были пилотами. За два последующих года личный состав вырос до 150 000 человек. В их рядах находилось 10 000 пилотов. По постановлению народного комиссара обороны маршала Ворошилова численность красных ВВС возросла в 1934–1939 гг. на 138 % и составила в 1940 г. 200 000 человек.

После разгрома Франции германским вермахтом летом 1940 г. в армию России, во все рода войск, стали призывать все больше новобранцев. И к концу 1940 г. Россия имела под ружьем 5 миллионов солдат. По данным на июнь 1941 г., численность ВВС составляла 500 000 человек. Только таким числом, по мнению русского главнокомандования, можно было победить люфтваффе, превосходившие советскую авиацию по качеству самолетов и вооружения.

Несмотря на все усилия Осоавиахима, воспитать квалифицированный персонал для советских ВВС было непросто. Даже учитывая тот факт, что самолеты можно было быстро и в больших количествах заменять, на подготовку летчиков уходили годы или, по крайней мере, многие месяцы. Поэтому в 1936 г. планировалось обучить 8000 пилотов и членов экипажей.

Из многих выпускников Осоавиахима необходимую квалификацию получили лишь 3500. Для увеличения этого числа, а также для повышения качества технического обслуживания была создана собственная авиационно-техническая служба ВВС.

Огромный урон ВВС нанесли чистки, во время которых была уничтожена половина их руководящего состава. Чтобы компенсировать недостаток летчиков, по инициативе Ворошилова были сокращены сроки обучения. Сопутствующее этому снижение стандартов качества, как можно было видеть, долго терпеть было нельзя.

В январе 1941 г. срок службы в авиации был продлен с трех до четырех лет. Особое внимание было уделено расширению и углублению начального военного образования. В течение 1940 г. летная подготовка в аэроклубах и школах парашютистов охватила около 100 000 мужчин и женщин. И хотя поставленная Сталиным в 1937 г. задача подготовить 150 000 летчиков и летчиц не была выполнена, число пилотов удалось увеличить за счет школ и отделений Осоавиахима.

Тысячи бывших офицеров авиации, даже ранее репрессированных, были призваны в качестве резервистов. Они обладали прекрасной технической и летной подготовкой. Особое внимание уделялось резервам летного состава — пилотам. В руководстве авиации было решено, что на каждого активного летчика должно приходиться пять (!) летчиков-резервистов, которые, в случае его гибели или ранения, тут же могли его заменить.

Летчики в Красной армии имели особый статус. Их нуждам уделялось больше внимания, чем нуждам армейских офицеров. В 1940 г. в авиации было введено звание генерала, и к концу года в авиации было уже тринадцать генерал-лейтенантов.

Поскольку за рубежом неуклонно совершенствовалась тактика ведения современной войны, это стало поводом для беспокойства и в Советском Союзе. Несмотря на приобретенный в Испании, Китае и Маньчжурии боевой опыт, а также опыт финской войны и несмотря на радикальные меры, предпринятые генералом Тимошенко, ставшим с мая 1940 г. народным комиссаром обороны, авиация не казалась способной противостоять нападению Германии, невзирая на свое численное превосходство. Мастерство ночного боя, боя в плохих погодных условиях, а также полетов в составе крупных соединений сильно возросло, как и в аэронавигации, воздушном бою и авиаразведке.

Лучше дела обстояли с подготовкой полевых командиров, которые показали себя достаточно квалифицированными, чтобы занимать руководящие посты, освободившиеся в результате чисток и боевых потерь.

Летные части были обучены вести ограниченные операции по поддержке наземных боевых действий. Дисциплина — несмотря на волны чисток — была на высоком уровне. Гибкость советской системы образования была одним из величайших преимуществ красных ВВС. Она способствовала быстрому переучиванию и быстрому изменению мышления.

После этого краткого обзора, который ни в коей мере нельзя назвать исчерпывающим, перейдем к рассмотрению тех же процессов в Германии начиная с 1933 г.

Создание германских ВВС

Секретное строительство

30 января 1933 г. считается особым днем в истории немецкой авиации. Его можно назвать днем рождения немецких ВВС. Именно 30 января 1933 г. начался тайный период развития авиации германских вооруженных сил.

Рейхсминистр авиации Герман Геринг в марте 1933 г. получил от генерал-фельдмаршала Гинденбурга звание генерала пехоты. В берлинском «Данатбанке», первой временной резиденции рейхсминистерства авиационного транспорта, Геринг объявил о своем назначении и поручил своим представителям обнародовать это событие через все берлинские газеты и рейхсминистерство пропаганды. В секретной табели о рангах люфтваффе он стал числиться генералом авиации.

Геринг предложил директору «Люфтганзы» Эрхарду Мильху пост государственного секретаря рейхсминистерства авиации. Ему также подчинялись нижеперечисленные главы служб министерства:

начальник главного авиационного управления (организация, обучение и управление) оберст[3] Вефер,

начальник общего воздушного управления (воздушный транспорт и воздушный надзор) советник министерства Фиш,

начальник технического управления (производство, развитие, снабжение и испытания) оберст Виммер,

начальник административного управления (структура люфтваффе) оберст Кессельринг,

начальник кадрового управления оберст Штумпф,

инспектор авиашкол люфтваффе оберст Кристиансен,

начальник центрального аппарата капитан цур зее[4] Веннингер (добавлен позже),

начальник управления снабжения оберст Китцингер.

Из этих офицеров четверо — Кессельринг, Штумпф, Вефер и Виммер — выходцы из рейхсвера. И только Виммер был летчиком в Первую мировую войну.

В качестве «якобы» главнокомандующего люфтваффе Геринг в 1933 г. был в подчинении главнокомандующего вермахтом в лице рейхсминистра фон Бломберга.

Оберст Вефер, который в Первую мировую войну был офицером штаба генерала Людендорфа, был сторонником двойного стиля ведения воздушной войны. Первый — бомбардировка в сомкнутом строю с большой высоты. В исключительных случаях — атака с бреющего полета. Он считал, что главной целью авиации было уничтожение экономических центров противника. Для этого требовалось неожиданным и мощным налетом сокрушить авиационные части врага, который, как предполагалось, обладал сравнимым по силе военно-воздушным флотом. Удар наносился по аэродромам, чтобы самолеты неприятеля были уничтожены еще на земле.

Только таким внезапным ударом по предполагаемому противнику можно было сохранить собственные ВВС и выполнить вторую задачу — уничтожить военную промышленность врага и полностью нарушить снабжение. Это позволило бы значительно ослабить обороноспособность врага и помогло наземным войскам быстро его разгромить. Таким двойным ударом могла быть выполнена и тактическая задача воздушной поддержки наземных войск.

Эта стратегическая концепция годилась только для стран, имеющих большую территорию. В случае с Англией дело обстояло по-иному.

С приходом к власти Гитлера возможность подготовки летчиков в России исчезла. Стали искать другой выход. Геринг обратился к итальянскому маршалу авиации Бальбо, а затем и непосредственно к Муссолини. Их переговоры в Риме прошли успешно. Однако условия практики немецких пилотов в Италии были значительно хуже, чем в России. Больше всего Герингу и его летчикам не нравилось то, что они были вынуждены носить форму «южнотирольских рекрутов» и получали соответствующее обхождение.

Маскировка немецко-итальянского сотрудничества была плохой, а качество обучения и того хуже. Итальянские ВВС, в которых доминировали пилотажные и спортивные эскадрильи, окруженные пропагандистской шумихой, находились в безнадежном состоянии. Отсюда ждать помощи не приходилось. Чтобы выбраться из этого убогого состояния, был создан Немецкий авиационный спортивный союз, руководить которым стал ветеран Первой мировой Бруно Лёрцер. К концу 1935 г. члены этого союза получили особую форму.

Оберст Вефер, начальник самой важной службы люфтваффе, получил задание превратить их в третью составную часть вермахта. Как и его начальник Геринг, он выражал мнение, что люфтваффе должны представлять собой совершенно самостоятельную часть вермахта, никоим образом не зависящую от армии.

Цели, поставленные лично Гитлером, не могли обеспечить равномерного развития люфтваффе. Они были поставлены наугад и потому были трудновыполнимыми. К этому времени начали давать о себе знать недостатки, которые позднее стали рассматриваться как недосмотр и недооценка.

Оперативные замыслы Вефера по ведению будущей войны, которые были заложены в военных играх и учениях, не подходили «опасавшемуся воздушного транспорта» лидеру нацистов. Однако позже выяснилось, что именно Вефер сумел правильно указать основополагающий принцип — выведение из строя вражеской авиации и последующее «уничтожение источника мощи противника, и прежде всего его военной экономики». Принципы построения ВВС, заложенные Вефером, за последующие восемь лет после его гибели в 1936 г. в авиакатастрофе не были претворены в жизнь ни Гитлером, ни Герингом, ни штабом люфтваффе. Его идеи были воплощены англичанами и американцами в бомбовой войне против Германии.

Под руководством капитана цур зее Кристиансена были объединены все учебные заведения Германской школы воздушных сообщений. Они стали первым этапом обучения. Из выпускников этих школ, а также пилотов «Люфтганзы», которые прошли краткосрочные курсы переподготовки в качестве военных летчиков, сформировали первое секретное резервное подразделение люфтваффе, названное Befehls-Kampfgeschwader 1.

Какими же самолетами располагали эти летчики?

Самолеты — авиационные части

К концу 1934 г. было сформировано пять бомбардировочных эскадрилий, три истребительные эскадрильи, одна эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, три эскадрильи дальней и две ближней разведки. А начальник Генштаба люфтваффе Вефер со своей новой теорией остался ни с чем, ибо там, где он намеревался экспериментировать со своими бомбардировщиками и дальними бомбардировщиками, не было соответствующей базы, за исключением разве что пары эскадрилий с такими же устаревшими, как у русских, самолетами.

Поначалу хотели оснащать боевые части самолетами Do-11. Но серийное производство этой модели пришлось прекратить из-за большого числа катастроф.

Гражданский Ju-52 был переделан в бомбардировщик. И хотя он мог нести 1000 кг бомб, со своей скоростью 229 км/ч он ни на что больше не годился. Дальность полета этих первых образцов была такой, что на них невозможно было долететь даже до Англии.

Помимо современных самолетов, которые находились еще только на чертежных досках конструкторов или были построены и летали как опытные образцы, не было ни летных средств, ни штабов. Обучение офицеров Генштаба началось лишь в 1935 г.

После смерти рейхспрезидента Пауля фон Гинденбурга 2 августа 1934 г. в рейхсминистерство авиации стали собираться офицеры еще засекреченных люфтваффе. В зале заседаний бывшего «Гроссбанка» оберст Вефер рапортовал Герингу. На том была форма генерала авиации.

Упомянув в своей речи покойного генерал-фельдмаршала, Геринг торжественным тоном произнес: «На основании рейхсконституции государственная власть до выборов преемника рейхспрезидента переходит в руки рейхсканцлера. Одновременно Адольф Гитлер становится главнокомандующим вермахтом. Фюрер приказал вермахту, а также люфтваффе присягнуть ему в верности».

Геринг вытащил свой Бальмунг[5]. Государственный секретарь Мильх, который с несколькими офицерами сопровождал Геринга, опустил правую руку на клинок. Адъютант зачитал текст клятвы, и все собравшиеся офицеры люфтваффе поклялись, что будут преданно и верно служить и подчиняться главнокомандующему.

В тот же день утром 3 августа 1934 г. в верности Адольфу Гитлеру поклялись вермахт и вся Германия.

Было почти чудом то, что оберсту Штумпфу, начальнику кадрового управления люфтваффе, удалось в течение трех лет из первых 50 офицеров люфтваффе создать офицерский корпус уже из 10 000 человек и что в 1936 г. в войска отправились первые молодые летчики-офицеры, выпускники летных училищ. Однако оружие, которым располагали эти молодые офицеры — самолеты, — никак нельзя было назвать современным или передовым.

26 февраля 1935 г. Геринг собрал всех находившихся в Берлине офицеров люфтваффе в рейхсминистерстве. Когда появился сам Геринг, царившая напряженность еще более усилилась. И вот зазвучали его слова: «Фюрер принял решение официально объявить миру о факте существования люфтваффе. Это поистине судьбоносное решение, которое будет иметь далеко идущие последствия. Я полагаюсь на вас, мои офицеры!»

Оберст Вефер воскликнул «ура», которое подхватили все! Теперь люфтваффе получили официальный статус. Герман Геринг стал главнокомандующим, а статс-секретарь Мильх, как его заместитель, был назначен генерал-инспектором люфтваффе. Он также принял еще и другие должности, например должность начальника технического управления, которая позже перешла к Эрнсту Удету.

Люфтваффе были структурно поделены на территориальные авиационные командования (округа). С 1 октября 1935 г. они стали именоваться:

Luftkreiskommando I — штаб в Кенигсберге, Восточная Пруссия,

Luftkreiskommando II — штаб в Берлине,

Luftkreiskommando III — штаб в Дрездене,

Luftkreiskommando IV — штаб в Мюнстере,

Luftkreiskommando V — штаб в Мюнхене,

Luftkreiskommando VI (морское) — штаб в Киле.

Часть летных училищ и школ была преобразована в истребительные и бомбардировочные группы. Некоторые из них получили трехзначные номера, и создалось впечатление, что их десятки и сотни. Старые группы были разделены с тем, чтобы набрать свежее пополнение во вновь созданные. Маневры и воздушные парады создавали эффект наличия крупной ударной мощи, которой не было.

Авиационная промышленность не поспевала за численным ростом личного состава. Множество различных типов самолетов и конкуренция между фирмами, такими как «Юнкерс», «Дорнье», «Хейнкель», «Арадо», «Мессершмитт» и другими, еще больше усложняли обстановку.

Каждая из фирм занималась разработкой и изготовлением большого числа прототипов. Это приводило к растрате сил. Летные школы большей частью не были в состоянии принять такой поток рекрутов и нижних чинов. Кроме того, не удалось из достаточно квалифицированных инструкторов сформировать боеспособные части.

Были созданы первые эскадры. Майор Келлер стал командиром 1-й бомбардировочной эскадры. Была также сформирована 1-я истребительная эскадра. Майор Райтель стал командиром 2-й группы, которая располагалась в Ютербог-Дамме. Командирами эскадрилий были майор Остеркамп, гауптман фон Шёнебек и обер-лейтенант[6] фон Корнатцки.

Они летали на самолетах Не-51, которые поступили в эскадру еще без бортового вооружения. Командовал этой истребительной эскадрой оберст-лейтенант Дёринг.

После Не-51 наконец поступили «Арадо-68» с одним пулеметом в качестве вооружения. Одним из летчиков первой волны был гауптман Волгенда, который затем командовал JG77[7] и который заставил говорить о себе уже в первые недели Русской кампании.

Когда осенью 1936 г. была сформирована 3-я бомбардировочная группа «Гинденбург», ее оснастили самолетами Ju-52. В марте 1937 г. ее разделили на две группы и при этом начали вооружать бомбардировщиками Ju-86. Это длилось до августа, когда обе новые группы были только приблизительно укомплектованы.

Вефер, теперь уже генерал-майор, стал начальником нового Генштаба люфтваффе. Благодаря его неустанному труду многие части существовали не только на бумаге. Увенчались успехом и его попытки получить новые типы самолетов. Авиаконструктор профессор Клод Дорнье создал Do-17, прототипы которого демонстрировались в Бюкеберге в праздник урожая уже в 1935 г. Этот бомбардировщик был быстрее всех истребителей, принимавших участие в международном перелете через Альпы, и победил с фантастическим временем. Однако максимальная скорость 335 км/ч, достигнутая на поступавших потом в войска самолетах, не была такой уж великолепной. Зато этот самолет мог нести бомбовую нагрузку 1940 кг. Дальность полета при постоянной мощности составляла 1950 км.

Созданный одновременно с ним Ju-86 в противоположность развивал скорость лишь 290 км/ч. И все же первые бомбардировочные группы были оснащены не только Do-17, но и Ju-86.

С 1937 г. поступивший в части бомбардировщик Не-111 — первоначально двухмоторный скоростной транспортный самолет — вытеснил Ju-86.

Уже в 1936 г. на аэродроме Берлин-Штаакен была представлена группа самолетов-разведчиков под командованием майора Теодора Ровеля, оснащенная Не-111 в особой раскраске для ведения авиаразведки над зарубежными странами. Об этой группе еще пойдет речь.

Первый Не-111К имел взлетный вес 8000 кг. Его максимальная скорость составляла 400 км/ч. Машина несла груз бомб в 1000 кг на 500 км в глубь вражеской территории.

До 31 августа 1939 г. в люфтваффе поступили 800 машин Не-111.

Обе новые машины Do-17 и Не-111 имели в качестве бортового вооружения два пулемета MG-15. Число поступивших в войска Do-17E, М, F и Р составило на 31 августа 1939 г. 479 штук.

В 1935 г. генерал-майор Вефер дал заказ авиационной промышленности на разработку штурмовика. Фирма «Юнкерс» к тому времени уже имела проект Ju-87, поскольку ее главный инженер Польман уже с 1935 г. занимался этой проблемой по намеку Удета.

Через несколько недель после доработки проекта первый прототип Ju-87V-1 совершил полет и показал удивительные результаты. Когда в 1936 г. Эрнст Удет в звании оберста поступил на службу в люфтваффе, а потом 10 июня стал преемником генерал-майора Виммера на посту начальника технического управления, он немедленно приказал возобновить остановленное производство Ju-87.

Самолет «Штука»[8] стал поступать на вооружение 31 августа — это была новая модификация Ju-87B с более мощными моторами «Юмо-211», развивавшими 1150 л. с. С бомбовой нагрузкой в 500 кг он развивал крейсерскую скорость 310 км/ч и проникал в глубь территории противника на 200 км. Даже трагическая катастрофа тринадцати самолетов этого типа в августе 1939 г., происшедшая из-за густого тумана во время тренировочного полета и унесшая жизнь 26 молодых летчиков, не остановила введение самолетов в строй. Генерал-майору фон Рихтгофену, который был против производства «Штук», пришлось-таки использовать эти машины во время Польской кампании. I./StG76[9] под командованием гауптмана Вальтера Зигеля стала частью замены старого на новое. Через несколько дней она была пополнена за счет новых подразделений «Штук».

И еще одно замечание к развитию самолетостроения. Прототип Ju-88 — среднего горизонтального и пикирующего бомбардировщика — в 1937 г. поступил в войска. В том же году была сформирована первая испытательная эскадрилья. 3 сентября Геринг, как главнокомандующий люфтваффе, предоставил генеральному директору заводов «Юнкерс» Коппенбергу полномочия приложить все усилия для выпуска этих самолетов: «Теперь отмените остановку производства и изготовьте для меня в кратчайшие сроки мощный флот бомбардировщиков Ju-88». В начале 1939 г. началось серийное производство. Однако в войска этот самолет поступил только после начала войны.

Равным образом было отдано распоряжение приступить к разработке скоростного истребителя, но ни биплан «Арадо-65», ни «Арадо-68», ни Не-51 не могли достичь мощи истребителей ВВС других стран. Только с выпуском Bf-109 появился истребитель, превосходивший противника по мощи. В своей более поздней стандартной версии он был оснащен двумя пушками калибра 20 мм и двумя пулеметами калибра 7,9 мм, и на высоте 3700 м он развивал скорость 547 км/ч. История его технической разработки началась в 1934 г. вместе с Не-112 фирмы «Хейнкель». Генерал-люфтцойгмейстер[10] люфтваффе выступил за производство Bf-109.

26 апреля 1939 г. Bf-109, пилотируемый флюг-капитаном[11] Венделем, достиг скорости 755 км/ч. Но этот «летающий клык» не имел на борту ни вооружения, ни приборов. Позднее, несмотря на усиленные моторы, он летал на 100 км/ч медленнее.

После смерти генерал-лейтенанта Вефера в 1936 г. его преемником стал генерал-майор Кессельринг. Он, как и его последующий преемник, потребовал разработки легковооруженного скоростного бомбардировщика, который за счет своей скорости мог бы легко уйти от атакующих его истребителей и был бы способен наносить бомбовые удары с пикирования. Это привело его к типам Ju-88 и Ju-87.

Эта концепция появилась не только по стратегическим или тактическим соображениям, но также и по материально-техническим. Германия была не в состоянии построить армаду тяжелых бомбардировщиков и вести с ее помощью стратегическую воздушную войну. Из-за возможностей промышленности и учитывая наличие сырья она не могла позволить себе иметь такой бомбардировочный флот.

В авиации именно командующий 2-м воздушным, флотом генерал авиации Фельми выступал против каждого плана воздушного налета на английские города. В сентябре 1937 г. он отправил Герингу докладную записку относительно ведения воздушной войны против Великобритании, в которой, давая трезвую оценку экономического и военного потенциала этой страны, решительно отвергал бомбардировки британских городов. Суть его выводов выражалась следующим пунктом: «По моему суждению, ущерб Германии от ответного удара Великобритании будет выше, чем наши шансы на успех».

И хотя эту точку зрения обсудили, принята она не была, Фельми и его начальник штаба оберст Вюлиш впали в немилость. Следующий начальник Генерального штаба люфтваффе Йешоннек по просьбе Геринга так ответил Фельми: «Генерал-фельдмаршал (этот ранг Геринг тем временем присвоил сам себе) попросил вам сказать, что небо над Лондоном померкнет, когда люфтваффе пронесутся над Англией». Казалось, Геринг стал жертвой собственной пропаганды.

Эта пропаганда просочилась также и в обмен нотами между Даладье и Чемберленом, в котором принимал участие и Черчилль, писавший 6 июня 1938 г. французскому премьеру: «Предположительно немецкие ВВС к 1 апреля 1939 г. будут состоять из 300 эскадрилий, а 1 апреля 1940 г. достигнут численности в 400 эскадрилий».

Черчилль был прав в том, что Гитлер не мог экономить на себе. Однако даже он многократно переоценивал люфтваффе.

Предположение генерала Фельми, что для налета на Англию не хватает, например, информации о точном местонахождении целей, позже полностью подтвердилось. Начальник разведывательной службы люфтваффе оберст Беппо Шмидт попытался заполнить пробелы в имеющихся картах. Когда это было сделано, даже ему — и всем, включая Гитлера, который был неправильно информирован о соотношении сил, — пришлось признать, что всех имеющихся самолетов не хватит, чтобы накрыть даже важнейшие цели в Англии.

Сообщения Шмидта Герингу в основном были восприняты так, что стали причиной чудовищной недооценки мощи противника и его ВВС. Шмидт, кавалер орденов, был чистым теоретиком, у которого не было ни фронтового опыта, ни военных знаний. Что ему удалось, однако, так это убедить Геринга в несокрушимой мощи люфтваффе, и они вместе с начальником оперативного отдела генерал-майором Ешоннеком, в качестве третьего в этом союзе, убедили Гитлера, что ничто в мире не сможет противостоять люфтваффе, так что нападение на Польшу было делом решенным.

Даже заключение англо-польского пакта о помощи не изменило намерение Гитлера одним быстрым ударом поставить Польшу на колени.

Люфтваффе за день до начала войны

На 31 августа 1939 г. люфтваффе состояли из четырех воздушных флотов:

1-й воздушный флот — генерал авиации Кессельринг,

2-й воздушный флот — не занято,

3-й воздушный флот — генерал авиации Шперле,

4-й воздушный флот — генерал авиации Лёр.

Кроме того имелись:

командование люфтваффе[12] «Восточная Пруссия» — генерал-лейтенант Виммер,

разведывательная авиация, приданная соединениям сухопутных войск, — генерал-майор Богач,

морская авиация люфтваффе — генерал-майор Риттер,

7-я авиадивизия — генерал-майор Штудент, учебная дивизия — генерал-лейтенант Фёрстер.

Шестью имевшимися в наличии авиадивизиями были:

1-я авиадивизия — генерал-лейтенант Грауэрт,

2-я авиадивизия — генерал-майор Лёрцер,

3-я авиадивизия — генерал-майор Путциер,

4-я авиадивизия — генерал авиации Келлер,

5-я авиадивизия — генерал-майор Роберт фон Грайм,

6-я авиадивизия — генерал-майор Деслох.

В качестве территориальных служб функционировали следующие воздушные округа:

Luftgau-Kommando I — Кенигсберг,

Luftgau-Kommando III — Берлин,

Luftgau-Kommando IV — Дрезден,

Luftgau-Kommando VI — Мюнстер,

Luftgau-Kommando VII — Мюнхен,

Luftgau-Kommando VIII — Бреслау,

Luftgau-Kommando XI — Ганновер,

Luftgau-Kommando XII — Висбаден,

Luftgau-Kommando XIII — Нюрнберг,

Luftgau-Kommando XVII — Вена.

На вооружении воздушных флотов были: 751 истребитель, 1156 бомбардировщиков, 408 тяжелых истребителей, 306 пикирующих бомбардировщиков, 356 ближних разведчиков, 257 дальних разведчиков, 40 штурмовиков и 167 гидросамолетов. Из этого общего числа приблизительно 90 % были боеспособными. На 1 сентября 1939 г. в истребительных эскадрах на вооружении были преимущественно скоростные Bf-109E.

Из этого числа — в совокупности 3641 самолет — в 1-м и 4-м воздушных флотах, участвовавших в Польской кампании, 1302 предназначались для боевого применения, еще 627 подчинялись непосредственно командованию сухопутных войск. Из них — в сумме 1929 — 897 были бомбардировщики.

Таким образом, в нападении на Польшу участвовало две трети люфтваффе.

Краткий обзор военных кампаний до 22 июня 1941 г.

Военные кампании в Польше, Франции, Югославии и Греции, а также в Африке, еще до начала вторжения в Россию, показали, что «молниеносных действий люфтваффе» вполне достаточно, чтобы убрать с неба любого противника, вставшего на их пути.

1 сентября 1939 г., когда началась Вторая мировая война, о вооруженном походе на Россию еще никто не думал. Россия на то время стояла вне каких-либо соображений. В отношении ее делалась ставка на оборону и выражалось мнение, что в случае нападения России на Германию люфтваффе будут заниматься поддержкой оборонительных операций сухопутных войск. Дальности действия немецких бомбардировочных частей в 1939 г. не хватало, чтобы достичь какого-либо промышленного района в России.

Это мнение не поменялось даже после молниеносного начала Русской кампании. Главное командование вермахта и после начала кампании считало люфтваффе чем-то вроде летающей артиллерии.

Во время Польской кампании люфтваффе противостоял противник, располагавший более 277 истребителями, 203 многоцелевыми самолетами, 66 бомбардировщиками и 199 ближними разведчиками. Итого 745 машин против 1929 немецких.

Молниеносный разгром Польши стал возможен благодаря тому, что люфтваффе оказывали армейским операциям непосредственную и прямую поддержку. Такой подход был запланирован и для Французской кампании, поскольку совместные действия армии и люфтваффе были уже хорошо отработаны.

Однако Польская кампания показала также, что люфтваффе были недостаточно сильны, чтобы достичь успеха более чем на одном фронте — если к тому же они будут ограничены и по времени.

Потери люфтваффе в Польской кампании составили 285 самолетов, среди них 109 бомбардировщиков и «Штук».

После того как 3 сентября 1939 г. Англия и Франция объявили Германии войну, Геринг отдал приказ 2-му воздушному флоту: «Немедленно начать воздушную войну против Англии и атаковать силами одного звена Ju-88 (три самолета) британский авианосец „Гермес“». Стоит отметить, что эти три самолета никак не могли затмить небо над Англией.

Воздушную войну против Англии вел вновь созданный 10-й авиакорпус во главе с генерал-лейтенантом Гейслером. KG26, посланная для участия в Польской кампании, вернулась в середине сентября, чтобы под командованием оберста Зибурга совершать налеты на английские корабли в проливе Ла-Манш. Первоначально дальняя разведка проводилась на Do-18. Морские цели атаковали KG26 и KG30.

Немецкие истребители достигли на Западном фронте первых успехов в боевых и разведывательных вылетах. Bf-109 показал свое превосходство над вражескими самолетами.

JG77 оберст-лейтенанта Шумахера 14 декабря 1939 г. в «воздушном сражении над Немецкой бухтой»[13] достигла абсолютной победы, сбив, по подтвержденным сообщениям, 27 вражеских бомбардировщиков.

Во время Норвежской кампании KG26 и KG30 противостояли британским боевым кораблям. Результатом сражений на севере явилось создание 5-го воздушного флота. Вторжение в Норвегию и бои против английского десанта под Андалснесом, Намсусом и Нарвиком стали крупным успехом люфтваффе.

Сражения с Королевскими ВВС начались с потери первого Bf-109, сбитого 20 сентября 1939 г. сержантом Ф. Лечфордом, хвостовым бортстрелком бомбардировщика «Баттл» К9243 из экспедиционного корпуса Королевских ВВС Великобритании. Это был первый немецкий самолет, сбитый британскими летчиками во Второй мировой войне.

В ударах и контрударах разгоралась драматическая война над Северным морем и Англией, которая достигла кульминации в Битве за Англию.

Прежде чем в этой связи рассказать об операции «Морской лев», следует упомянуть об успешных действиях люфтваффе и парашютно-десантных частей в ходе кампании в Западной Европе, которая началась 10 мая. В бой снова вступили бомбардировочные эскадры, которые использовались для поддержки немецких парашютистов и для уничтожения скоплений вражеских войск. Основная тяжесть этих боев пришлась на 2-й и 3-й воздушные флоты. К вечеру первого дня сражений было уничтожено две трети ударных сил союзников. Из 200 самолетов Британского экспедиционного корпуса во Франции в первый же день было сбито 150. Это были первые уничтожающие удары, после которых, как полагал Гитлер, противник не сможет уже оправиться.

К самолетам Королевских ВВС во Франции, число которых в первые дни сражений было доведено до 474 (среди них 135 бомбардировщиков), к вечеру 12 мая 1940 г. было добавлено еще 209, в том числе 72 бомбардировщика.

12 мая JG27 под командованием оберст-лейтенанта Ибеля одержала 28 воздушных побед, потеряв при этом 4 своих самолета. Пилотам I./JG53 майора фон Грамон-Траубаделя удалось сбить в этот день 39 самолетов. Ряд воздушных побед добилась и JG2.

Гауптманы Мёльдерс, Бертрам и Галланд, лейтенант Вик и другие одержали воздушные победы. Мёльдерс, как первый немецкий летчик, одержавший 20 воздушных побед, получил Рыцарский крест.

В битве над Дюнкерком, целью которой было предотвратить эвакуацию английских войск с материка в Британию, участвовали эскадры обоих воздушных флотов. Воздушная битва началась 25 мая и закончилась 2 июня 1940 г.

26 мая начальник Генштаба люфтваффе Йешоннек в своем докладе о положении на фронте, сделанном в штаб-квартире фюрера, вновь подтвердил высказывание Геринга. Когда Гитлер спросил Йешоннека, смогут ли люфтваффе вновь выполнить поставленную задачу — воспрепятствовать выводу противником своих войск, — тот ответил: «Люфтваффе способны выполнить приказ генерал-фельдмаршала Геринга и полностью уничтожить врага».

Генерал авиации Кессельринг был другого мнения. Он доложил: «Главнокомандующий люфтваффе должен хорошо знать последствия почти трехнедельных боев моих летчиков с противником, чтобы не отдавать боевого приказа почти не получившим свежего пополнения частям. Я четко доложил об этом Герингу и считаю эту задачу, даже при поддержке 8-го авиакорпуса, невыполнимой».

После трех недель боевых действий во Франции силы авиационных частей были на исходе. Это был очень ценный опыт, о котором следовало помнить после начала Русской кампании, когда сражения продолжались месяцами без какого-либо затишья.

Англичанам удалось эвакуировать большую часть своей армии. И хотя они понесли тяжелые потери в живой силе, кораблях и самолетах, 350 000 британских солдат смогли избежать плена. Четыре года спустя им предстояло вернуться в Европу, чтобы начать вторжение.

Если бы эти войска попали в плен, Англия оказалась бы совершенно беспомощной перед немецким вторжением.

По мере эскалации бомбовой войны, развязанной, когда британский кабинет по указанию Черчилля разрешил бомбежки территории Европы, начались воздушные налеты на Германию. Англичане бомбили не только военные объекты, но и большие города. Налет на железнодорожные узлы 11 мая 1940 г. обозначил первое нарушение правил «цивилизованного ведения войны», по которым враждебные действия разрешено было направлять только против войск противника. Переход от бомбежек в условиях видимости к слепой ночной бомбежке привел в конце концов к беспределу в воздушной войне. Боевые средства — зажигательные, фосфорные и в перспективе атомные бомбы — стали применяться для уничтожения гражданского населения и разрушения жилищ.

Но на призыв Гитлера к Великобритании заключить мир, прозвучавший в его речи в рейхстаге 19 июля 1940 г., британский министр иностранных дел лорд Галифакс ответил 22 июня: «Единственными аргументами Гитлера были угрозы, но в Великобритании царит дух непоколебимой решимости. Мы не прекратим борьбу!»

В конце июля 1940 г. Гитлер поставил в известность главнокомандующего сухопутными войсками генерал-фёльдмаршала фон Браухича о своем намерении начать боевые действия против России. Он прокомментировал это сообщение следующими словами: «Чем быстрее это произойдет, тем лучше. Лучше всего еще в этом году. Стоит только разгромить Россию, как Англия лишится своей последней надежды».

Так в Германии были созданы условия для развития последующих драматических событий, и прежде всего тех, что были очерчены в директиве № 17 фюрера от 1 августа 1940 г., в соответствии с которой 5 августа была развязана ожесточенная война, а также начаты операции на море.

Это привело к нанесению удара по Англии, который был предусмотрен еще 6 июля в директиве № 16 Гитлера, — «начать подготовку к вторжению в Англию». После того как предложение Германии о мире было отвергнуто, люфтваффе были спущены с цепи.

В распоряжении 2-го и 3-го воздушных флотов над Ла-Маншем было более 860 бомбардировщиков, 250 «Штук», 650 одномоторных и 200 двухмоторных истребителей, а также 80 разведчиков. Этому количеству немецких самолетов противостояли 750 английских, из них две трети — «Харрикейны» и одна треть — «Спитфайры».

В драматических воздушных сражениях сперва казалось, что можно достичь требуемого превосходства в воздухе. Британский маршал авиации Доудинг так писал об английских потерях: «В начале сентября наши потери были настолько велики, что свежие эскадрильи истощались в боях быстрее, чем новые эскадрильи могли их сменить». А Черчилль писал: «Мы потеряли почти четверть из 1000 обученных пилотов за 14 дней, с 24 августа по 6 сентября».

Но и немецкие люфтваффе только за август 1940 г. потеряли над Англией 254 истребителя и 215 бомбардировщиков. С 7 по 30 сентября Лондон находился в перекрестьях прицелов немецких бомбардировщиков. Число налетов достигло 4405. Были сброшены 5361 т фугасных бомб и 7489 т зажигательных.

В воскресенье 15 сентября Англия пережила день большой оборонительной битвы. И хотя из 184 самолетов первой волны было сбито только 56, но даже эти потери были тяжелыми и невосполнимыми. Этот день вошел в историю воздушной войны как День битвы за Англию. Сейчас это праздник в Англии.

Вторая волна двумя часами позже тоже понесла большие потери. В конце октября 1940 г. промежуточный подсчет показал, что в воздушных боях над Англией было сбито 1733 немецких самолета против 915 британских.

Из 783 воздушных налетов на Англию на Лондон пришлось 33. В то же время англичане совершили 601 успешный налет на территорию рейха и оккупированных областей.

Не кто иной, как майор Адольф Галланд, командир JG26, одержавший 31 октября свою 50-ю победу над Англией, объяснял, почему Англию невозможно было победить в воздухе: «Бой, который нам дали британские истребители, заслуживает самой высокой оценки. Они, несмотря на свое численное меньшинство, воевали храбро и неутомимо и, несомненно, стали в этот критический период войны настоящими спасителями своей Родины».

После того как 1 ноября 1940 г. задачи люфтваффе были изменены, основными целями ночных бомбардировок стали все крупные и важные промышленные и портовые города Англии. В течение января 1941 г. было выполнено 2400 боевых вылетов. Зима ослабила мощь налетов с обеих сторон. Затем воздушная война над Англией прекратилась, а с ней скромно и без шума завершилась операция «Морской лев». Превосходство в воздухе немцами достигнуто не было. Для этого люфтваффе были еще недостаточно сильны.

Подготовка к операции «Барбаросса»

Планы Гитлера сломить в военном походе Советский Союз основывались на его убеждении, что под ударами немецких войск советская государственная система быстро рухнет, а Красная армия имеет очень низкую боеспособность.

Этот вывод он сделал, наблюдая за боевыми действиями русских частей в Испании и особенно в Финляндии. «Никому из правящей элиты Германии и в голову не пришло, что Россия в зимней Финской кампании намеренно стремилась демаскировать свое военное оснащение за счет крови своих солдат, стараясь обмануть мир относительно своей боевой мощи» (Рикхоф Х.И. Козырь или блеф).

Немецкому руководству не позволялось даже сомневаться в том, что советская государственная система может быть легко уничтожена. Впрочем, сотни немецких офицеров, побывавших в России в 1923–1933 гг. и обосновавшихся там в качестве военных атташе, собрали достаточно материала, говорившего об обратном.

Разведывательная служба люфтваффе, которая уже грубо ошиблась в оценке военной мощи авиации стран Запада, сообщила, что Россия не только политически лабильна, но даже договорилась до того, что Россию ждет неизбежный крах в течение нескольких месяцев после начала войны. Но кроме этих сообщений, которые проходили через начальника 5-го отдела Генерального штаба оберста Шмидта, поступали и другие, например от военно-воздушного атташе при посольстве Германии в Москве оберста Генриха Ашенбреннера. После его возвращения из Москвы к нему даже не прислушались. Оберст-лейтенант Пазевальд, который привел почти точные данные о мощи советских ВВС, был высмеян Герингом.

Так был создан миф о России как о колоссе на глиняных ногах. Не только политические круги, но и военное руководство позволило убедить себя, что вермахту удастся разгромить Россию в военном и политическом плане.

18 декабря Гитлер в своей директиве № 21 под наименованием «Барбаросса» заложил основы военной кампании против России: «Нападение необходимо провести так, чтобы буквально все крупные скопления войск противника были взяты в кольцо и пленены. Затем необходимо выйти на линию Волга — Архангельск. Отсюда немецкая авиация сможет наносить свои удары по центрам советской военной промышленности на Урале. Это нужно выполнить силами трех армейских групп. Все приготовления должны быть завершены к 15 мая».

Балканская кампания оттянула начало Русской кампании.

На совещании у Гитлера 3 февраля 1941 г. был утвержден срок окончания подготовительных мероприятий к операции «Барбаросса». Вторжение можно было начинать. Но знали ли об этом русские?

Однозначно известно, что русские были предупреждены. С полной ясностью это проявилось, когда с апреля 1941 г. ряд немецких авиационных специалистов и инженеров, благодаря военно-воздушному атташе в Москве оберст-лейтенанту Ашенбреннеру, получили приглашение на ознакомительную поездку. Они смогли получить представление обо всей советской авиационной промышленности.

Для знающих суть дела, после завершения войны над Англией, было потрясением увидеть гигантские заводы с 30 000 рабочих, а также бесконечные просторы этой страны. Многие поняли, с какими трудностями здесь придется столкнуться любому захватчику.

В этой ознакомительной поездке можно было видеть, как опасно для немцев вторгаться в СССР. Инженеры увидели мощный разбег, начатый советской авиационной промышленностью. На одном только заводе круглые сутки в три смены работали 30 000 человек.

В конце этой поездки советский авиаконструктор самолетов МиГ Артем Микоян, брат политического деятеля Анастаса Микояна, сказал: «Мы показали вам все, что имеем, и все, чего можем достичь. Мы сможем уничтожить любого захватчика».

Это было недвусмысленное предупреждение.

Русская авиационная промышленность, которая уже к этому времени вдвое превосходила немецкую, к февралю 1942 г., после ввода в строй заводов за Уралом, стала выпускать по 2000 самолетов в месяц. Для них — что было решающим фактором — были подготовлены и летчики.

По-другому дела обстояли у немцев. После самоубийства генерал-люфтцойгмейстера Эрнста Удета его место занял генерал-фельдмаршал Мильх, который потребовал выпускать 1000 самолетов-истребителей в месяц. Начальник Генерального штаба люфтваффе генерал-лейтенант Йешоннек объяснил ему: «Хватит и 360 в месяц. У меня только 370 экипажей, могущих летать на этих машинах. Остальные будут только стоять без дела».

Вот это и было решающим фактором!

Однако вернемся к приготовлениям к Русской кампании. В узком кругу люфтваффе был некий генерал Кортен, начальник штаба 4-го воздушного флота под командованием генерал-оберста Лёра, который в качестве офицера рейхсвера закончил русскую летную школу и хорошо знал эту страну. Он был против Русской кампании. По своим убеждениям Кортен был категорически против планов Гитлера относительно России и требовал, после провала воздушной войны против Англии, которая была основным противником Германии, вытеснить ее из Средиземноморья, из всего Ближнего Востока и из Египта. Он считал, что мир с Россией следует сохранить любой ценой. Усмирить амбиции русских он надеялся завоеванием Балкан и подчинением Турции и Ирана.

Начало Балканской кампании было, по мнению Кортена, хоть и маленьким, но все-таки шагом в этом направлении. Он надеялся на то, что продолжение Югославской кампании удержит Гитлера от начала войны с Россией. Если часть немецкого вермахта до 15 июня будет занята на Балканах, то Гитлер, по мнению Кортена, не сможет начать в этом году вторжение в Россию, поскольку ему придется воевать с ней зимой.

Кортен сказал буквально следующее: «Если мне удастся предотвратить в этом году эту войну, а может быть, и вообще ее избежать, то я окажу этим огромную услугу немецкому народу» (Рикхофф Х.Й. Указанное произведение).

В Югославской кампании и в развязанной войне против Греции участвовали, прежде всего, соединения 8-го авиакорпуса генерала фон Рихтгофена. Тактика непосредственной поддержки войск, горячим сторонником которой был этот генерал, и здесь привела немцев к победе.

21 апреля Гитлер одобрил высадку воздушного десанта на остров Крит с участием 5-й горной дивизии. Это было еще одним элементом мозаики, составившей Балканскую кампанию.

Гитлер, однако, не собирался отказываться от поставленной им цели. Вторжение в Малую Азию не состоялось. Теперь предстояло низвергнуть Россию в молниеносной войне.

С Ла-Манша и Атлантического побережья Франции были отозваны все бомбардировочные и истребительные части и отправлены на Восток.

Война на два фронта — губительная как для люфтваффе, так и для армии — стала неизбежной.

Вторжение

Задачи люфтваффе

Задачами люфтваффе в кампании на Востоке являлись: «Уничтожение советских ВВС на земле и в воздухе. Прямая и косвенная поддержка сухопутных войск». Люфтваффе действовали в условиях полной согласованности с действиями армии, выполняя поставленные перед ней задачи.

Германская армия в Русской кампании подразделялась на группы армий «Север», «Центр» и «Юг», а также армейское командование «Норвегия». Каждой группе армий Верховным командованием был выделен свой воздушный флот.

Группа армий «Север» получила 1-й воздушный флот, а затем и 5-й флот, воевавший ранее на Норвежском направлении.

Группа армий «Центр» получила 2-й воздушный флот, а группа армий «Юг» — 4-й.

Зона вторжения для люфтваффе на Востоке, с учетом фронта их союзников, протянулась от Ленинграда на севере до Севастополя на юге. Длина ее составила 2400 км, включая Карельский фронт на Крайнем Севере.

Задачи 1-го воздушного флота состояли в следующем: «Поддержка операций группы армий „Север“ от Восточной Пруссии до Двины и во время наступления на Ленинград. 1-й авиакорпус вел бои совместно с 16-й и 18-й армиями и обеспечивал наступление 4-й танковой группы (ТГ)».

Протяженность фронта наступления группы армий «Север» на первом этапе, начавшемся 22 июня 1941 г., составляла около 200 км. Расстояние от Кенигсберга до Ленинграда было приблизительно 845 км.

Береговой фланг группы армий «Север» прикрывало Fliegerführer[14] Ostsee. Кроме того, его самолеты должны были атаковать красный флот, а также наносить удары по наземной инфраструктуре, обеспечив захват островов в Балтийском море — Сааремаа, Муху и Хийумаа.

Все наземные структуры, включая части снабжения в районе действия группы армий «Север», находились в зоне ответственности Luftgau-Kommando I.

В группу армий «Север» входили следующие соединения:

1-й воздушный флот: генерал-оберст Келлер.

Командный пункт: Норкиттен, под Инстербургом.

В его непосредственном подчинении были:

две авиагруппы на Do-215B,

KGr.zbV[15] 100 на Ju-52/3Mge.

1-й авиакорпус: генерал авиации Фёрстер.

KG1 на Ju-88A-5 — в Восточной Пруссии.

KG76 на Ju-88A-5 — в Восточной Пруссии.

KG77 на Ju-88A-5 — в Восточной Пруссии.

II./JG54 на Bf-109E — в Тракенене.

I./JG54 на Bf-109E — в Блуменфельде.

III./JG54 на Bf-109E — в Линдентале.

Erg.Gr./JG54[16] на Bf-109E — в Нойкурене.

II. JG53 на Bf-109E — в Нойзиделе — в Остпрейсене.

Aufkl.Gr.(F)[17]122 на Ju-88D-2.

8-й авиакорпус: генерал авиации фон Рихтгофен.

KG2 на DO-17Z-2.

StG1 на Ju-87D.

StG2 на Ju-87D.

JG27 на Bf-109F — в Соболеве (штаб).

II./JG27 на Bf-109F — в Берзнике.

III./JG27 на Bf-109F — в Соболеве.

II./JG52 на Bf-109F — в Соболеве.

III./JG53 на Bf-109F — в Соболеве.

штаб ZG26[18] на Bf-110E — в Сувалках.

I./ZG26 на Bf-110Е — в Сувалках.

II./ZG26 на Bf-110E — в Сувалках.

KGr.zbV 1 на Ju-52/3mge — в Сувалках.

Aufkl.Gr.(F)11 на Do-17P-2 — в Сувалках.

5-й воздушный флот: генерал-оберст Штумпф.

Командный пункт: в Осло.

В непосредственном подчинении:

KGr.zbV 108 на Ju-52/3mge — в Осло.

Fliegerführer Nord — оберст Холле.

5./KG30 на Ju-88A-5 — Киркенес.

IV./LG[19]1 на Ju-87D — Киркенес.

13./JG77 на Bf-109T — Киркенес.

14./JG77 на Bf-109E — Киркенес.

2./ZG76 на Bf-110D — Киркенес.

1./ZG76 на Bf-10D — Киркенес.

1.(F)/Aufkl.Gr. 120 на Ju-88D-2 — Киркенес.

Fliegerführer Ostsee — оберст Вильд.

KGr.806 на JU-88A-5.

Aufkl.Gr.125 (See).

Войсковые соединения группы армий «Север» имели в непосредственном подчинении эскадрильи дальней и ближней воздушной разведки:

l./Aufkl.Gr.22 на Ju-88D-2,

Nachtflug Staffel[20] 3 на Do-17P.

В непосредственном подчинении 18-й армии была:

3.(F)/Aufkl.Gr.10 на Do-17P и Bf-110C-5.

В непосредственном подчинении 16-й армии была:

3.(F)/Aufkl.Gr.22 на Ju-88D-2.

Кроме того, в подчинении соединений этой группы армий были следующие части:

4-я танковая группа — 4.(F)/Aufkl.Gr.22 на Bf-110F,

20-й армейский корпус — 1.(H)/Aufkl.Gr.32 на Hs-126,

5-й артиллерийский корпус — 4.(H)/Aufkl.Gr.10 на Hs-126,

38-й армейский корпус — 2.(H)/Aufkl.Gr.21 на Hs-126,

26-й армейский корпус — 4.(H)/Aufkl.Gr.21 на Hs-126,

1-й армейский корпус — 7.(H)/Aufkl.Gr.21 на Hs-126,

41-й танковый корпус — 4.(H)/Aufkl.Gr.31 на Hs-126,

8-я танковая дивизия — 3.(H)/Aufkl.Gr.41 на Hs-126,

28-й армейский корпус — 1.(H)/Aufkl.Gr.12 на Hs-126,

56-й танковый корпус — 8.(H)/Aufkl.Gr.32 на Hs-126,

2-й армейский корпус — 2.(H)/Aufkl.Gr.13 на Hs-126,

1-я танковая дивизия — 2.(H)/Aufkl.Gr.23 на Hs-126,

6-я танковая дивизия — 3.(H)/Aufkl.Gr.23 на Hs-126,

10-й артиллерийский корпус — 4.(H)/Aufkl.Gr.23 на Hs-126.

В исходном районе группы армий «Центр» находились также части 2-го воздушного флота генерал-фельдмаршала Кессельринга со штабом в спортивной школе Варшава-Биелани. Правое крыло 2-го воздушного флота — 2-й авиакорпус генерала Лёрцера со штабом в Брест-Деблине — находилось к востоку от Варшавы; а его левое крыло — 8-й авиакорпус генерала авиации фон Рихтгофена — имело исходный район Сувалки с командным пунктом на северном берегу озера Вигри к востоку от Сувалок.

2-й воздушный флот должен был действовать совместно с группой армий «Центр» и далее уничтожать опорные пункты вражеских ВВС. Поэтому 2-й авиакорпус находился на правом фланге 4-й армии и временно поддерживал 2-ю танковую группу.

8-й авиакорпус на левом крыле должен был взаимодействовать с 9-й армией и форсировать прорыв 3-й танковой группы. Центральный сектор на Восточном фронте был решающим — группа армий «Центр» получила задачу захватить советскую столицу, и потому воздушный флот этой группы располагал сильными авиационными частями. Ширина атакующего клина составляла 297 км. Расстояние до Москвы — 1088 км.

Прорыв пограничных укреплений планировалось осуществить при поддержке следующих частей 1-го корпуса зенитной артиллерии с их скорострельным вооружением.

Кроме того, в Познани находился штаб Luftgau-Kommando II, задачей которого было решение организационных вопросов, а также подготовка и создание наземных структур люфтваффе на захваченных территориях в зоне действия группы армий «Центр».

В группу армий «Центр» входили следующие соединения:

2-й воздушный флот: генерал-фельдмаршал Кессельринг.

Командный пункт: в Варшава-Биелани.

Непосредственно подчиненные части:

Aufkl.Gr.(F)122 на Ju-88D-2,

штаб JG53 и I./JG53 на Bf-109F — в Кржевиче,

IV./JG51 на Bf-109F — в Кржевиче.

2-й авиакорпус: генерал авиации Лёрцер.

KG3 на Ju-88A-5 — в Полене,

KG53 на Не-111Н-6 — в Варшаве,

StG77 на Ju-87D — в Полене,

JG51 на Bf-109F — в Сидиче и Галасии,

SKG210[21] на Bf-109C — в Радзине.

8-й авиакорпус: генерал авиации фон Рихтгофен.

StG1 на Ju-87D,

StG2 на Ju-87D,

ZG26 на Bf-110E,

IV./KGr.zbV 1.

Части, непосредственно подчиненные группе армий «Центр»:

4.(F)/Aufkl.Gr.14 на Ju-88D-2,

Nacht Aufkl.Staffel[22] 2 на Do-17P.

Кроме того, в подчинении соединений этой группы армий были следующие части:

4-я армия — 4.(F)/Aufkl.Gr.11 на Ju-88D-2,

9-я армия — 1.(F)/Aufkl.Gr.33 на Ju-88D-2,

2-я танковая группа — 3.(F)/Aufkl.Gr.31 на Bf-110C-5,

3-я танковая группа — 2.(F)/Aufkl.Gr.33 на Bf-110C-5,

7-й армейский корпус — 1.(H)/Aufkl.Gr.10 на Hs-126,

42-й армейский корпус — 2.(H)/Aufkl.Gr.10 на Hs-126,

8-я танковая дивизия — 1.(H)/Aufkl.Gr.11 на Hs-126,

12-й армейский корпус — 1.(H)/Aufkl.Gr.21 на Hs-126,

9-й армейский корпус — 1.(H)/Aufkl.Gr.31 на Hs-126,

46-й танковый корпус — 6.(H)/Aufkl.Gr.31 на Hs-126,

10-й армейский корпус — 2.(H)/Aufkl.Gr.41 на Hs-126,

20-й армейский корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.41 на Hs-126,

4-я танковая дивизия — 3.(H)/Aufkl.Gr.41 на Hs-126,

6-й армейский корпус — 2.(H)/Aufkl.Gr.12 на Hs-126,

12-я танковая дивизия — 3.(H)/Aufkl.Gr.12 на Hs-126,

39-й армейский корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.12 на Hs-126,

13-й армейский корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.12 на Hs-126,

19-я танковая дивизия — 2.(H)/Aufkl.Gr.32 на Hs-126,

17-я танковая дивизия — 6.(H)/Aufkl.Gr.32 на Hs-126,

24-й танковый корпус — 7.(H)/Aufkl.Gr.13 на Hs-126,

47-й танковый корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.23 на Hs-126,

11-я танковая дивизия — 3.(H)/Aufkl.Gr.14 на Hs-126,

3-я танковая дивизия — 9.(H)/LG2 на Hs-126.

В группу армий «Юг» был направлен 4-й воздушный флот генерал-оберста Лёра. Группа растянулась, готовая к нападению, от Южной Польши и Румынии до Крыма. 4-й авиакорпус должен был оказывать помощь не только немецкой 11-й армии, но и румынским 3-й и 4-й армиям. Протяженность линии фронта этого единственного авиакорпуса составляла 592 км, а расстояние от ее исходного пункта в Пашкани, в Румынии, до первой объявленной цели в районе Ростова-на-Дону составляло 950 км.

5-й авиакорпус был вновь назначен для поддержки наступления немецких 6-й и 17-й армий. Ему предстояло оказывать поддержку 1-й танковой группе в направлении главного удара на Киев.

Протяженность линии фронта этого корпуса составляла 344 км, а расстояние от исходных позиций в районе Кракова до Ростова-на-Дону — 1490 км. Наземные структуры управлялись штабами Luftgau-Kommando XVII в Вене и Luftgau-Kommando VIII в Бреслау. Вскоре оба этих округа перенесли свои резиденции в Краков. Совместно с Luftgau-Kommando IV они создавали наземные структуры на захваченных территориях.

К ним присоединилась миссия люфтваффе в Румынии. Ее задачи состояли в следующем:

1. Организация и управление обороной нефтяной промышленности — защита бурильных и насосных станций, нефтеперерабатывающих предприятий, средств хранения и транспортировки нефти. Эти задачи имели для Германии решающее значение. Без румынской нефти она не смогла бы воевать.

2. Реорганизация и обучение летного состава и зенитчиков в румынских ВВС в соответствии с новейшими немецкими концепциями ведения войны.

3. Создание на румынской территории наземных структур люфтваффе для приема немецких частей после начала операции «Барбаросса».

4. Создание территориального авиационного командования в Румынии для предстоящих операций и расширения сферы подчиненности в рамках немецкого наступления на Востоке.

5. Подготовка дружеского сближения ВВС обеих стран для создания их союза.

В распоряжении группы армий «Юг» находились следующие соединения:

4-й воздушный флот: генерал-оберст Лёр.

Командный пункт: Ржежов.

Непосредственно подчинены:

Aufkl.Gr.(F)122 на Ju-88D-2,

KGr.zbV 50 на Ju-52/3Mge7,

штаб JG52 и III./JG52 на Bf-109F — в Пипере.

5-й авиакорпус: генерал авиации Роберт фон Грайм.

KG51 на Ju-88A-4 — в Кросно,

KG54 на Ju-88A-5 — в Кросно,

KG55 на Не-111Н-6 — в Люблине,

штаб JG3 на Bf-109F — в Хостине,

I. и II./JG3 на Bf-109F — в Модеровке,

4.(F)/Aufkl.Gr.121 на Ju-88D-2– в Модеровке.

4-й авиакорпус: генерал авиации Пфлюгбейл.

KG27 на Не-111Н-6 — в Румынии,

JG77 на Bf-109 — в Бакэу и Романе,

Aufkl.Gr.(F)121 на Ju-88D-2 — в Румынии.

В непосредственном подчинении соединений группы армий «Юг» находились:

12-я армия — 2.(F)/Aufkl.Gr.22 на Ju-88D-2,

17-я армия — 3.(F)/Aufkl.Gr.33 на Ju-88D-2,

6-я армия — 3.(F)/Aufkl.Gr.11 на Bf-110D-2,

1-я танковая группа — 7.(F)/LG2 на Bf-110F,

11-я танковая дивизия — 5.(H)/Aufkl.Gr.11 на Hs-126,

13-я танковая дивизия — 3.(H)/Aufkl.Gr.21 на Hs-126,

19-й армейский корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.21 на Hs-126,

17-й армейский корпус — 6.(H)/Aufkl.Gr.21 на Hs-126,

5-я танковая дивизия — 2.(H)/Aufkl.Gr.31 на Hs-126,

24-й армейский корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.31 на Hs-126,

4-й армейский корпус — 1.(H)/Aufkl.Gr.41 на Hs-126,

44-й армейский корпус — 4.(H)/Aufkl.Gr.41 на Hs-126,

11-й армейский корпус — 6.(H)/Aufkl.Gr.12 на Hs-126,

3-й танковый корпус — 4.(H)/Aufkl.Gr.22 на Hs-126,

51-й армейский корпус — 3.(H)/Aufkl.Gr.32 на Hs-126,

52-й армейский корпус — 4.(H)/Aufkl.Gr.32 на Hs-126,

48-й танковый корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.32 на Hs-126,

54-й армейский корпус — 3.(H)/Aufkl.Gr.13 на Hs-126,

14-я танковая дивизия — 4.(H)/Aufkl.Gr.13 на Hs-126,

30-й армейский корпус — 5.(H)/Aufkl.Gr.13 на Hs-126,

9-я танковая дивизия — 1.(H)/Aufkl.Gr.23 на Hs-126,

2-я танковая дивизия — 1.(H)/Aufkl.Gr.14 на Hs-126,

16-я танковая дивизия — 5.(H)/Aufkl.Gr.14 на Hs-126.

Разгром советских ВВС

Дальняя разведка перед началом войн

Уже в конце октября 1940 г. Гитлер отдал приказ о проведении высотной разведки над территорией России. Командир Aufkl.Gr.Ob.d.L[23] обер-лейтенант Теодор Ровель получил этот приказ непосредственно от Гйтлера и обратился к своим летчикам: «Вы будете вести воздушную разведку над Россией. Вы должны летать на таких высотах, чтобы русские вас не заметили».

С февраля 1941 г. началась съемка местности в глубине России. Эту задачу выполняли четыре специальные эскадрильи.

1-я и 2-я эскадрильи группы Ровеля вылетали из Зеераппена и Инстербурга в Восточной Пруссии. В их задачу входило сфотографировать всю российскую территорию, которая подвергнется нападению. Кроме того, летчики-наблюдатели должны были наносить на карту каждый аэродром и отмечать каждое движение частей Красной армии.

Обе эти эскадрильи летали на модифицированных и оборудованных высотными моторами Не-111 и нескольких машинах Do-215B-2, которые могли набирать высоту более 9000 м, а позже и 12 000 м.

3./Aufkl.Gr.Ob.d.L вылетала из Бухареста и вела разведку районов, предназначенных для операций группы армий «Юг». Аэродромы 3-й и 4-й эскадрильи, которые, прежде всего, являлись испытательными площадками для высотных полетов, находились в Кракове и Будапеште. Сначала они экспериментировали со специально оборудованными самолетами Ju-88B и Ju-86. Пролетая на высоте 12 000 м, они фотографировали местность между Минском и Киевом.

С 28 апреля машины этих особых частей вылетали с аэродрома в Бардуфоссе, Северная Норвегия, и вели разведку в направлении Мурманск — Архангельск. С 27 марта 1941 г. они из Винер-Нойштадта активно приступили к разведке югославской территории.

Немецкая сторона считала, что эти полеты не будут замечены противной стороной, однако это было не так. Описание боеспособности красных ВВС на более поздних этапах показывает, что русские перехватчики были наготове, но не получали добро на вылет.

Особая группа Ровеля выполнила решающую для всех люфтваффе подготовительную работу. Именно она нанесла на карты все аэродромы на русской территории и этим обозначила будущие цели для внезапного удара люфтваффе.

Первый удар

Чтобы одновременно с началом боевых действий, когда немецкая артиллерия обрушит ураганный огонь на противника, оказаться над ним и уничтожить вражескую авиацию на ее базах, самолетам на всех направлениях удара, и прежде всего в зоне действий группы армий «Центр», необходимо было взлететь на сорок минут раньше начала боевых действий на земле. Для этого были выделены отборные, обладающие навыками ночных полетов, экипажи. Со своих аэродромов в Польше взлетели по шесть бомбардировщиков из KG2, KG3 и KG53. На большой высоте они пересекли границу и к началу артподготовки были уже над важнейшими советскими аэродромами. В 3.15 под грохот артиллерийских ударов начали падать первые бомбы.

Помимо этих самолетов в 2.50 по ту сторону границы оказались и истребители-бомбардировщики из ZG26. Аэродром русских истребителей в Алитусе был целью ее 5-й эскадрильи. Бомбы упали на летное поле и уничтожили находившиеся там самолеты.

Помимо бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков в небо взлетали и истребители. JG3 пролетала над аэродромами и уничтожала машины, выстроившиеся там, словно на параде. Гауптман Ганс Хон так рассказывал об этом: «Мы с трудом верили своим собственным глазам. Все рулежки были забиты самолетами-разведчиками, бомбардировщиками и истребителями в длинных развернутых колоннах, словно на параде. Советские аэродромы Замбор, Штрий и Добромил подверглись бомбежке и обстрелу бортовым оружием. Бомбили двухкилограммовыми осколочными бомбами по 96 бомб в каждой сбрасываемой кассете. Эти бомбы, дававшие около 300 осколков, которые разлетались низко над землей, превратили самолеты противника в самое настоящее решето. Но эти бомбы были очень коварными, поскольку от них гибли и немецкие самолеты. Два передних ряда бомб иногда заклинивало воздушным потоком, и они выпадали лишь после того, как самолет снижал скорость при заходе на посадку. От машины оставались только обломки».

Десятикилограммовые бомбы были на порядок опасней. Они застревали в бомболюках и детонировали под воздействием вибрации. Подобным образом 22 июня погибли несколько Ju-88 и Do-17Z-2. После этого командующий 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршал Кессельринг запретил применять эти бомбы.

Первую победу в воздухе одержал обер-фельдфебель Ольеник из JG53. В 3.40 он сбил И-16.

В одной из первых воздушных дуэлей младший лейтенант Д.В. Кокорев, поняв, что у него отказало бортовое оружие, протаранил своего противника. Оба самолета рухнули на землю. Самым удачливым немецким летчиком в первых боях оказался гауптман Вильке из III./JG3, который в течение двадцати минут сбил три И-15. Одна только эта истребительная группа 22 июня 1941 г. одержала 36 побед в воздухе и уничтожила 28 самолетов на земле.

В одном из первых воздушных боев над Гродно майор Шеллман, командир JG2 «Рихтгофен», сбил «крысу» (И-16). Кусок взорвавшейся машины ударил в его Bf-109, и он свалился в штопор. Шеллман вынужден был выпрыгнуть с парашютом. Он был взят в плен советским патрулем, связан и уведен. Возможно, его расстреляли. Унтер-офицер Пфайфер из III./JG53 был найден убитым, после того как выпрыгнул из самолета с парашютом.

В первый день боев немецкие бомбардировщики и штурмовики бомбили Ковно, Киев, Житомир, Севастополь, Мурманск и Одессу.

I./SKG210 майора Шторпа совершила в первый день 100 боевых вылетов. Некоторые экипажи в этот день сделали по 6 боевых вылетов. В общей сложности эскадра совершила 13 налетов на 14 аэродромов и уничтожила при этом на земле, по своим подсчетам, 344 самолета. Восемь вражеских самолетов были сбиты.

JG51 в конце первого дня нападения доложила о 69 победах в воздухе и 129 самолетах, уничтоженных на земле.

В этом месте мы хотим дать слово хроникерам различных эскадр люфтваффе, писавших о событиях первого дня войны, результаты которого вызвали невероятное удивление у главного командования люфтваффе.

22 июня в KG53

Эскадрильи и группы, составляющие эту эскадру, утром 22 июня вылетели с аэродромов в Радоме, Радзине и Грожеке в направлении своих целей в центральном секторе фронта.

После взлета, совершенного в 3.30, группы собрались в воздухе и полетели в направлении аэродрома немецких истребителей в Зильче, где к ним должны были присоединиться истребители прикрытия. Поскольку их там не оказалось, они продолжили полет в направлении русского аэродрома Высокие Мазовики. В 4.15 они пересекли изгиб границы, образовывавший германо-русскую демаркационную линию. Непосредственно за ним показался упомянутый аэродром. Бомбардировщики вскоре оказались над целью и сбросили свои бомбы. Рулежная полоса оказалась разорванной, а взлетная полоса получила тяжелые повреждения. Пятнадцать из размещенных там истребителей красных ВВС горели. Загорелось также несколько укрытий.

На обратный курс легли без потерь. Вечером эскадрильи вылетели бомбить вторую цель. На этот раз ею стал большой аэродром в Белостоке, который они хорошо обработали своими бомбами.

Уже на следующее утро, когда целью атаки стали скопления войск, колонны танков и грузовиков на путях снабжения русских, истребители JG51 оберст-лейтенанта Мёльдерса использовались уже по назначению, а не так, как в предыдущий день.

На трассе Брест-Литовск — Кобрин колонны русских машин упирались друг в друга, отдельные машины объезжали заторы по обочине, чтобы успеть вовремя вернуться назад. Моторизованные колонны сменялись танковыми. Иногда между ними оказывались колонны с конными упряжками, определяя темп движения, пока их не отодвигали с трассы. Все это поспешно отступало на восток, а сзади по пятам шли немецкие танки.

Эскадрильи наносили удары по противнику и бомбили его танки и орудия. Конный транспорт обстреливали пулеметами. После этого начинался хаос, а сверху на него сыпались фугасные бомбы, производя полное опустошение. Танки сталкивались и вспыхивали, орудия и тягачи переворачивались вверх колесами. Лошади вырывались из упряжи и дико носились вокруг.

Эффект внезапности сохранился и на следующий день.

В KG51

KG51, которая к 20 июня перевела свои последние эскадрильи из Винер-Нойштадта в Лизани под Кросно, была укомплектована в основном Ju-88A-4. Вечером 21 июня на самолеты эскадры подвесили бомбы. В 22.00 была объявлена повышенная боевая готовность, и экипажи ожидали лишь приказа на вылет.

В полночь 22 июня, в воскресенье, состоялось совещание, и после подъема в 2.00 гауптман Бауэр из 7-й роты обеспечения полетов зачитал призыв Гитлера к солдатам на Восточном фронте.

Из 105 бомбардировщиков, числящихся в эскадре, в состоянии боевой готовности находился 91 самолет. В 3.00 начали прогрев моторов. Экипажи заняли свои места и приступили к проверке оборудования, приборов, бомбовых отсеков и бортового оружия.

Точно в 3.30 машины одна за другой поднялись в воздух. Уже четверть часа был слышен грохот немецкой артиллерии.

В этом первом ударе были атакованы аэродромы красных ВВС в Штрий Штрийске, Бушове-II, Тремблове, Бужаче, Ходорове и Литче. Было послано 80 машин, 11 оставлены для выполнения особых заданий.

Первой атакой эскадры на вышеперечисленных аэродромах было уничтожено около 100 русских самолетов. И здесь вражеские самолеты стояли на земле, как на параде. В первый день эта эскадра нанесла еще три мощных удара. Из первого налета не вернулось 7 самолетов. Это были машины 3-й группы. Пять из них принадлежали 9-й эскадрилье.

Когда обер-лейтенант Шульц-Хейн вечером первого дня подводил итоги на КП эскадры в замке Поланка, в Кросно, ему пришлось списать 15 экипажей, всего 60 опытных летчиков. В 3-й группе вышло из строя 14 машин; одни были сбиты противником, другие — повреждены при падении или жесткой посадке. Таким образом, около 50 % боевой мощи этой группы было потеряно.

Погиб обер-лейтенант Верховски, командир 5-й эскадрильи.

Ремонтные подразделения технико-эксплуатационной части работали не покладая рук, пока после полуночи не смогли доложить, что последняя из поврежденных машин вошла в строй.

Техники по вооружению лихорадочно трудились, чтобы снарядить боеприпасами пулеметные ленты и барабаны бортовых пушек при подготовке машин к боевым вылетам следующего дня.

Неслыханное доселе сражение продолжалось.

«Вонзим меч в самое сердце Востока!»

В 3.00 22 июня 1941 г. готовые к вылету экипажи KG55 сидели в своих самолетах. Накануне вечером командир эскадры оберст-лейтенант Кош вызвал своих командиров, ожидавших боевого приказа, и начальник штаба раздал схемы полетов к первым целям. В конце предыдущего дня была произведена перекличка групп, и их командиры раздали боевые расписания на 22 июня.

Все машины были заправлены и снаряжены боеприпасами. Из 104 бомбардировщиков эскадры — Не-111Н-6 и Н-4 — к утру нападения в состоянии боевой готовности находилось 88 машин.

Когда «Меч» — радиостанция 8-го авиакорпуса — дал добро штабу эскадры, группы «Тироль» (I./KG55), «Штайермарк» (2-я группа) и «Кэрнтен» (3-я группа) в 3.05 вылетели в направлении вражеских аэродромов в Львове (Лемберге) и Киеве. Последний должен был полностью накрыт силами эскадры, поскольку предполагалось, что там находится штаб-квартира армии Буденного.

Бомбы накрыли обе цели. Там были уничтожены самолеты, сожжены ангары и разрушены убежища. Когда в ходе сражения под Львовом из леса со стороны Броды — Лежнев выкатились русские танки и ударили по флангу наступающих немецких частей, то подразделения KG55 уничтожили их ударами с бреющего полета.

Утром 22 июня 1941 г. генерал-полковник Кирпонос по радио приказал всем армиям, корпусам и дивизиям: «Отражать внезапное нападение немцев всеми имеющимися силами». Однако было поздно, поскольку, прежде чем этот приказ дошел до уровня дивизий, немецкое наступление уже набрало силу. Большая часть из 60 разведанных советских аэродромов были охвачены дымом и пламенем, самолеты в ангарах уничтожены, а пути снабжения перерезаны.

После бомбардировки и разрушений в дело вступили истребители. Так, I./JG3 гауптмана фон Хана атаковала аэродром Львова, где уничтожила 21 самолет. В Станиславе противник потерял 36 боевых самолетов и истребителей. Советские ВВС потеряли в зоне боевых действий группы армий «Юг» более 277 самолетов.

Среди 440 истребителей, участвовавших в этом первом налете, были и машины JG54. Около полудня советские бомбардировщики попытались совершить налет на немецкие аэродромы, но большинство из них были сбиты. Унтер-офицер Тегтмейер из I./JG54 сбил своего первого противника. Майор Траутлофт с большим успехом водил в бой свою эскадру в первый и второй день нападения.

Сообщения об успехах поступали изо всех эскадр. Цифры были настолько внушительными, что даже Геринг в них засомневался.

Первые ответные действия русских

В 7.15 22 июня командующий советской 8-й армией направил в свои авиационные части следующий приказ: «Мощными налетами бомбардировщиков и штурмовиков разгромить немецкие ВВС на аэродромах, основные группировки наземных войск противника уничтожить бомбовыми ударами. Осуществить воздушные налеты на территорию противника вглубь на 150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель».

Этот приказ был отдан армейским командованием, поскольку русские ВВС не являлись отдельным родом войск, а были подчинены армиям и до некоторой степени были их придатками. Такое положение просуществовало до января 1942 г., когда в России стали формироваться самостоятельные воздушные армии.

Итак, вслед за командующим советской 8-й армией другие командующие тоже отдали боевые приказы своей авиации. Когда днем 22 июня 6 советских бомбардировщиков попытались атаковать аэродром Бяла-Подляска, с него в воздух по тревоге поднялись истребители Bf-109 и сбили все 6 самолетов. Это не позволило русским уничтожить Ju-87 из размещенной там StG77.

Днем 22 июня еще одна эскадрилья из 12 советских бомбардировщиков атаковала колонну немецких грузовиков, в которой находилась командная машина генерал-оберста Гудериана. Здесь в бой вступили истребители JG51 и уничтожили все 12 самолетов.

В третьем случае русским повезло. Под Гродно они в воздушной дуэли одержали свои первые победы — самые эффективные из всех оборонительных мер русских ВВС на этом участке.

На второй день Русской кампании советское правительство приняло решение о создании главного командования ударных сил Красной армии — Ставки. Начальником штаба стал маршал Тимошенко. Его заместителем был назначен генерал армии Жуков.

Общий обзор событий первой недели

В первый день лишь немногие самолеты красных ВВС сумели проникнуть на территорию, захваченную немцами. Нескольким советским бомбардировщикам в районах Белосток — Пултуск и Брест-Литовск — Холм, однако, удалось даже сбросить бомбы.

Немецкая воздушная разведка подтвердила все отчеты о первых налетах, согласно которым русские самолеты открыто стояли на своих местах. «Как в мирное время, без какого-либо камуфляжа они рядами стояли на летных полях или по их краям. Нет никаких сомнений, что противник не ожидал внезапного нападения»[24].

Доклады бомбардировочных и истребительных частей о необычайно большом числе уничтоженных самолетов хоть и встречались везде с ликованием, но втайне вызывали сомнения.

Согласно сообщениям, немецкие части, как и планировалось, подвергли бомбардировке все важные цели вблизи границ. Среди них 31 аэродром, три укрытия для спецперсонала, две артиллерийские позиции, бункерный комплекс и склад ГСМ. Кроме того, была проведена спецоперация против советского Черноморского флота в Севастополе.

В первой волне воздушного наступления участвовало 637 «Штук» и бомбардировщиков, а также 231 истребитель. Из них из боевых вылетов не вернулось только две машины. Русские истребители в этом первом оборонительном сражении показали себя совершенно беспомощными. Как только в них начинали стрелять, они сразу же отворачивали на большом расстоянии.

Пограничные города, например Брест-Литовск, еще не были затемнены.

В течение двух первых дней войны немецкие самолеты могли безнаказанно совершать налеты на советские наземные сооружения, вести аэрофотосъемку и бомбить взлетно-посадочные полосы, уставленные самолетами. Эти налеты были настолько успешными, что люфтваффе доложили в Верховное командование вермахта о том, что на земле и в воздухе было уничтожено 4017 самолетов противника при своих потерях 15 машин. Рейхсмаршал Геринг сообщил, что в первую неделю войны было уничтожено 4990 русских самолетов при собственных потерях 179 машин[25]. Начальник Генштаба сухопутных войск генерал Гальдер прокомментировал успехи первых двух дней войны записью в своем дневнике: «Среди сбитых русских самолетов были целые эскадры бомбардировщиков, которые летели без прикрытия истребителей».

Этот факт подтверждается событием, произошедшим 9 июля, когда JG3 майора Гюнтера Лютцова была поднята по тревоге, чтобы отразить налет бомбардировщиков на аэродром этой эскадры. Еще до появления бомбардировщиков в воздух взлетели 12 Bf-109, которые и начали воздушный бой. Все 27 вражеских бомбардировщиков были сбиты в течение пятнадцати минут без единой потери со стороны JG3.

Вечером 22 июня начальник оперативного штаба люфтваффе генерал-майор Гофман фон Вальдау записал в своем дневнике: «Во временном плане налеты на вражеские аэродромы в первый день войны были тотальным успехом. Эти налеты открыли путь к операциям против всех советских ВВС».

Естественно, что Гальдер проверял сообщения первых дней войны, которые указывали, что уничтожено более 800 самолетов. Однако и он был убежден, что решительной победы можно добиться даже в том случае, если эти цифры окажутся преувеличенными.

Конечно, после первого дня войны стало ясно, что общее число советских самолетов было подсчитано неверно. По предварительным данным, их было 6000, но теперь нужно было говорить о 8000, которые имелись в наличии только в западных областях страны. Даже несмотря на гигантские потери в первую неделю войны, русские ВВС все равно были вдвое сильнее немецких.

Генерал-фельдмаршал Кессельринг писал после войны в своих воспоминаниях, что первостепенной задачей люфтваффе было добиться полного превосходства в воздухе «благодаря тактическому планированию и постоянной боеготовности всех авиационных частей и при помощи высококачественной воздушной разведки»[26].

Геринг тоже не поверил отчету Кессельринга о том, что на земле и в воздухе на начальном этапе войны было уничтожено более 2599 самолетов противника. Рейхсмаршал велел перепроверить эти цифры, когда в руки немцев попали области, подвергшиеся бомбардировке. Ему пришлось признать, что в отчете Кессельринга цифры оказались даже заниженными — в действительности было уничтожено на 200–300 самолетов больше.

Операции немецкой армии не были бы такими успешными, если бы авиация не поработала так успешно.

Русские средние бомбардировщики, которые на второй день войны попытались предпринять атаку, вылетали без прикрытия истребителей, в слабом с точки зрения тактики строю, и становились легкой добычей немецких истребителей. Помимо этого, люфтваффе удалось уничтожить саму основу наращивания бомбовых ударов, так что наступающим немецким войскам нечего было бояться. Эта заслуга люфтваффе позже не была оценена по достоинству, хотя ее нельзя было не. признать. Уинстон Черчилль после войны заявил, что трагедия русских ВВС в первые два дня немецкого вторжения была подобна трагедии польских ВВС, только на целый порядок выше.

После этих и последующих ударов русские ВВС в первые месяцы войны преследовали сплошные неудачи, поскольку они были частично уничтожены и не могли наносить удары в полную силу. Однако следует подчеркнуть, что полного уничтожения или хотя бы длительной нейтрализации советской авиации добиться не удалось. Причиной этому было то, что большей части немецкой авиации на Востоке после первых побед в воздухе пришлось выполнять свою вторую задачу, которая впоследствии стала главной, — прямую и косвенную поддержку армейских операций.

Для люфтваффе было бы правильней всеми имевшимися силами продолжать борьбу против советских ВВС, чтобы не дать им возможности восстановить свою первоначальную мощь. Это не означало окончательного уничтожения в одном сражении летных частей и наземных баз. Необходимо было вести борьбу против всей советской авиационной промышленности. Кроме того, невозможно было полагаться только на двухмоторные самолеты с ограниченной дальностью полета и отказываться от развития дальней бомбардировочной авиации (чего требовал еще Вефер). У немцев не было соединений бомбардировщиков дальнего действия, способных совершать постоянные налеты на расположенные далеко в тылу советские оружейные заводы.

Все, что могли делать немецкие самолеты, — это бомбить авиационные и танковые заводы, расположенные от Воронежа до Москвы, которые не успели эвакуировать на восток. Только в сентябре — октябре 1941 г., после занятия Смоленска и Киева, в распоряжении немцев оказался плацдарм для развертывания операций 2-го и 4-го воздушных флотов. Но и эти операции проводились по инициативе самих упомянутых флотов и не имели какого-либо стратегического характера.

Не было произведено ни одной крупномасштабной, заранее спланированной операции, о которых говорилось в меморандуме «Ведение воздушной войны» и которые позднее были разработаны Верховным командованием люфтваффе.

После первого успеха, которого удалось достичь благодаря самолетам с ограниченной дальностью полета, не было совершено ни одного стратегически значимого дневного налета. Этому есть несколько причин:

1. К этому времени в распоряжении немецких ВВС не было достаточно сил для таких операций.

2. Для обеспечения крупного бомбового налета не хватало истребителей сопровождения с большой дальностью полета.

3. Советские авиационные заводы были к тому времени расположены далеко на востоке. Особенно те заводы, которые выпускали важные оптические приборы и устройства.

Эта неспособность немцев достичь центров русской авиационной промышленности позволила сохранившимся русским заводам не только восполнить тяжелые потери первых недель войны, но и перекрыть их. К тому же активность противника в воздухе стала постепенно возрастать, что привело к росту потерь в люфтваффе, снабжение которых самолетами и летным составом не могло восполнить эти потери.

К этому времени стало ясно, что люфтваффе не в состоянии одновременно выполнять обе поставленные перед ними задачи: либо обеспечивать господство в воздухе, либо оказывать стопроцентную поддержку наземным операциям, поскольку авиационные части на Восточном фронте были слишком малочисленны, чтобы заполнить собой гигантское воздушное пространство этой страны.

К началу Русской кампании первая задача, стоявшая перед люфтваффе, — уничтожить советскую авиацию в прифронтовых районах, а также достичь воздушного превосходства и обеспечить господство в воздухе, — была почти полностью выполнена. Это стало возможным, однако, только благодаря дорогостоящему оснащению и оружию, а также благодаря оптимальной подготовке летного состава, наступательному духу немецкой авиации и воле к победе. Кроме того, эту возможность обеспечивал неустанный труд всех наземных служб, которые жертвовали всем, чтобы поддерживать боеготовность самолетов.

Выполнение второй задачи — поддержка наземных армейских операций — началось уже 25 июня. Бои против советских ВВС с этого дня носили лишь относительный и «почти случайный» характер. Из-за этой важной задачи — всеми силами помогать армии — операции люфтваффе все в большем масштабе сводились к поддержке армии, и в конце концов авиация попала в полную от нее зависимость. Но это означает, что необходимо изучить операции наземных войск, чтобы понять роль люфтваффе и быть в состоянии судить о ней. Для этого необходимо обратиться к действиям отдельных приданных группам армий воздушных флотов, чтобы описать их боевую историю.

Боевые действия 4-го воздушного флота

Задачи этого воздушного флота, которым командовал генерал-оберст Лёр, заключались в следующем:

1. Нападение на советские ВВС. Достижение превосходства в воздухе и предотвращение ответных действий со стороны красных ВВС против группы армий «Юг».

2. Оказание прямой и косвенной помощи группе армий «Юг» путем концентрации на левом фланге, на котором предполагалось наступление 6-й армии и 1-й танковой группы в направлении Киев — Днепр, чтобы предотвратить отход крупных советских сил за эту реку.

3. Нанесение ударов в районе Черного моря с целью уничтожения советского Черноморского флота и его портов.

4. Потопление советских торговых и транспортных судов в Черном и Азовском морях.

4-й авиакорпус генерала авиации Пфлюгбейла должен был координировать операции румынских ВВС, чтобы защитить жизненно важные районы нефтедобычи от налетов русской авиации. Он также оказывал поддержку 11-й армии и румынским 3-й и 4-й армиям. Кроме того, этот корпус совершал налеты на русские морские базы на побережье Черного моря.

5-й авиакорпус генерала авиации Роберта фон Грайма получил задачу из района Замоч — Люблин действовать против советских ВВС, особенно истребителей, и, кроме того, в первые же дни войны достичь превосходства в воздухе и удерживать его. После третьего или четвертого дня вторжения он должен был оказывать поддержку 1 — й танковой группе и 6-й армии группы армий «Юг» путем нанесения стремительного удара в направлении на Киев. Оба авиакорпуса должны были обеспечивать прикрытие тылов и осуществлять поддержку с воздуха. В случае необходимости нужно было оказывать поддержку с воздуха 17-й армии, если ее движение на Киев будет остановлено крупными силами противника.

Как же проводились боевые операции перечисленных авиакорпусов 4-го воздушного флота?

В течение первых часов 22 июня части 4-го авиакорпуса совершили налет на советские военные объекты, которые, по данным разведки, находились на переднем крае. Сообщения агентуры и данные дальней разведки свидетельствовали о том, что в секторе наступления группы армий «Юг» и, прежде всего, 4-го авиакорпуса находились крупные скопления вражеской авиации. Они располагались преимущественно в районах Броды — Зутек — Дубно, Львов, Станислав — Тернополь и под пунктами Белая Церковь — Киев — Житомир — Бердичев. Командование 4-го авиакорпуса сделало следующее заключение об обстановке: «Первое противодействие противника в воздухе будет оказано силами 448 одномоторных советских истребителей и штурмовиков и 282 двухмоторными бомбардировщиками, причем большинство истребителей размещено прямо на летных полях вблизи границы».

Для снабжения оружием, боеприпасами, авиационным бензином и продуктами советских ВВС, размещенных в этой местности, были созданы большие склады во Львове и Киев-Постволынске. 4-му авиакорпусу противостояли силы авиации, сконцентрированные в районе Балты и Одессы.

В первый день войны части бомбардировщиков 4-го воздушного флота делали до трех, а иногда и до четырех боевых вылетов. Истребительные подразделения доводили число вылетов до шести-семи. — Советские ВВС и здесь получили ощутимый удар. В отчете от 9 августа 1941 г. захваченный немцами в плен командующий советской 6-й армией пишет: «Наши потери в воздухе в первые дни войны были ужасающими. От них нашим ВВС никогда уже не оправиться».

22–25 июня части 5-го авиакорпуса атаковали Николаев. Разведка в эти дни обнаружила 62 аэродрома в зоне операций группы армий «Юг» и доложила, что на 51 из них размещено 1270 самолетов. Эти аэродромы располагались в основном под Киевом, Станиславом и Одессой.

В течение нескольких дней оба корпуса 4-го воздушного флота проводили операции против советских ВВС. Они были настолько опустошительными, что после третьего дня кампании эти корпуса смогли перейти к выполнению других задач. Они состояли в поддержке, прямой и косвенной, армейских частей. Командование люфтваффе заявило следующее об успехах действующего на левом фланге группы армий «Юг» 5-го авиакорпуса: «В сражениях против Советского Союза 5-й авиакорпус в период с 22 июня по 3 июля уничтожил более 1000 самолетов на земле».

Начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-оберст Гальдер записал 30 июня в своем дневнике, что «люфтваффе готовы усилить свои ударные части для поддержки группы армий „Юг“ и в Румынии» и что «группа армий „Юг“ одержала крупные победы над советскими ВВС и отступающими наземными войсками противника» и «в этот день (30 июня 1941 г.) сбито более 200 самолетов противника». Он завершил описание этого дня словами: «Сообщается также, что противник уже использует антикварные четырехмоторные машины».

В другом докладе главнокомандования люфтваффе говорится, что «4-й воздушный флот с 22 по 30 июня во время своих операций по поддержке армейских частей уничтожил 201 танк, 27 бункеров и 2 мощных вооруженных пункта».

5-й авиакорпус против линии Сталина

После 23 июня 5-й авиакорпус занимался исключительно поддержкой левого фланга группы армий «Юг». Ударные силы противника, сконцентрированные под Львовом, подвергались непрерывной бомбежке и были отброшены к Кристинополю и Сокалю. 1-я танковая группа достигла реки Стыр. 26 июня ее открытый фланг русские атаковали тяжелыми танками, но были отброшены при помощи люфтваффе.

А как это выглядело с точки зрения противника?

Воздушные операции русских до середины июня 1941 г.

Те части, которые сумели избежать уничтожения в первые дни войны, оправились от первого шока и атаковали наступающие немецкие части и колонны снабжения. Этим они надеялись замедлить продвижение группы армий «Юг».

Как высотными бомбовыми ударами, так и атаками штурмовиков они постарались уничтожить узловые пункты и мосты на пути продвижения немцев. Дороги из Луцка, Дубно, Острова, Мирополя и, прежде всего, шоссе Новоград-Волынский — Житомир вновь и вновь подвергались бомбовым ударам. Русские летчики упорно и настойчиво атаковали передовые немецкие позиции. Немецкие пилоты и зенитчики наносили им тяжелые потери.

Дальнейшие наступательные действия 4-го и 5-го авиакорпусов

В первые дни Русской кампании расположенные на румынской территории авиационные части чувствовали себя в роли наблюдателей. Единственным исключением стала поддержка атаки немецкой пехотной дивизии, форсировавшей Прут в районе Скулени, к северу от Ясс, осуществленная в первый день войны. Эта дивизия, захватив мост, построила на том берегу реки укрепление.

В этой операции истребители и бомбардировщики совершили несколько боевых вылетов.

На главном направлении 4-го воздушного флота располагавшийся на левом фланге 4-й авиакорпус рано утром 22 июня совершил несколько успешных боевых вылетов. Кроме того, этот корпус совершил налеты на русские аэродромы в районе города Балта и на другие, которые были обнаружены позже.

В Крыму и районе Одесса — Николаев разведкой было обнаружено особенно много русских аэродромов.

Русские истребители концентрировались в районе Балта — Яссы — Кишинев и многократно вступали в бой с немецкими истребительными частями. Только 25 июня в воздушных боях было сбито 44 советских истребителя. Немцы потеряли одну (!) машину.

Самолеты-разведчики, летавшие над Черным морем, обнаружили стоянку русского Черноморского флота. Большинство крупных боевых кораблей находились еще в Севастополе. В одесском порту было обнаружено большое скопление торговых судов. В ходе специальной операции 4-й авиакорпус несколько раз минировал порты Одессы, Севастополя и Николаева.

Несмотря на то что снабжение представляло собой тяжелейшую проблему, немецкой стороне удалось настолько выдвинуть вперед истребительные части, а за ними и другие боевые самолеты, что с передовых аэродромов можно было совершать налеты на советские морские силы на Черном море. Немецкие части достигли также района Умани, где образовался еще один котел.

Над котлом истребители сбили 157 русских самолетов. Во время этой битвы они во многих местах предотвратили прорыв отрезанных русских войск и уничтожили 420 грузовиков и 58 танков. Из строя было выведено 22 артиллерийские батареи. Эти успехи однозначно демонстрировали, какую огромную роль люфтваффе играли в сражениях с окруженными частями.

Под Уманью успеха помогли добиться бомбардировщики, «Штуки» и истребители 5-го авиакорпуса. Однако эти котлы на южном фланге Восточного фронта были лишь началом. Под Киевом люфтваффе пришлось наносить еще более мощные удары, когда там образовался самый большой котел в истории Русской кампании.

Воздушная поддержка войск на Днепре

С 17 августа 1941 г. бомбардировщики 4-го воздушного флота участвовали в дневных и ночных налетах на крупный узловой пункт Днепропетровск. Необходимо было уничтожить расположенный там огромный вокзал, дороги и мосты, чтобы сорвать отход крупных сил противника и тем самым не дать им укрепиться за Днепром и воспрепятствовать форсированию реки немецкими войсками.

Хотя длительные боевые действия предыдущих недель сильно ослабили части 4-го воздушного флота, например общее число истребителей уменьшилось на 44 машины, оставшиеся воевали изо всех сил. 17 августа I. и II./JG3 совместно с III./JG52 вступили в бой с соединением советских бомбардировщиков. В ожесточенном сражении было сбито 33 самолета. Это были преимущественно ДБ-3 и СБ-3.

30 августа «отважные охотники» Лютцова (истребители JG3 майора Лютцова) сбили тысячный вражеский самолет с начала Русской кампании.

Однако проведение операций осложнялось не только недостатком горючего и боеприпасов, но и все более увеличивающимися расстояниями. Последняя проблема вынудила 5-й авиакорпус разместить часть своих подразделений на аэродроме Кривого Рога. Однако снабжать их оказалось особенно сложно — горючее и боеприпасы можно было доставлять только по воздуху. Отсутствие хороших дорог угрожало свести на нет все усилия снабженцев. В большинстве случаев немецкие колонны снабжения из-за исключительно плохих дорог не поспевали за продвижением тактических подразделений. Шли непрекращающиеся дожди, машины застревали в липкой грязи, и всякое движение прекращалось. За два часа дождя знаменитый Украинский чернозем превращался в непроходимую топь.

Конечные железнодорожные станции остались слишком далеко на западе. Несмотря на лихорадочные усилия отремонтировать разбитую железнодорожную колею, которая вела к передовой, работы снабженцам только прибавлялось после каждого рывка вперед. Их усилия все больше напоминали сражение с ветряными мельницами. Чтобы передвинуть станцию разгрузки ближе к фронту, требовалось очень много времени.

На северном фланге группы армий «Юг» для поддержки действий 6-й армии было создано временное соединение — Nahkampfführer[27] Nord. Его задачей было остановить отход советской 5-й армии за Днепр из района севернее Киева. Оно должно было наносить удары по путям движения русских войск и колоннам на дорогах, шедших на восток. Это движение русских войск было впервые замечено 19 августа в ходе ночной разведки. Возможности нанести удар пришлось ждать несколько дней, и все же она появилась слишком рано.

Наряду с частями Nahkampfführer Nord, эти дороги бомбили еще несколько бомбардировочных подразделений 5-го авиакорпуса.

Атаки были успешными. Противник понес большие потери, несмотря на попытки передвигаться ночью. Кроме того, русские колонны передвигались не только по дорогам, но и по обочинам, надеясь, что плотный строй осложнит нападение на них.

Вскоре 11-й пехотной дивизии с помощью 191-го дивизиона штурмовых орудий удалось захватить деревянный мост через Днепр под Горностайполем и перебросить свои части на восточный берег, что привело к драматическим событиям.

Советское армейское командование отдало приказ немедленно атаковать мост всеми имевшимися бомбардировщиками и истребителями.

Теперь советские бомбардировщики ходили на низкой высоте и пытались уничтожить мост прицельным бомбометанием. Над бомбардировщиками летали истребители, надеясь защитить их от немецких истребителей.

Несмотря на ограниченный боевой состав 5-го авиакорпуса, в истребительных авиагруппах которого оставалось приблизительно по восемь истребителей, он делал все, чтобы сорвать эти непрерывные налеты.

24 августа немногочисленные истребители этого корпуса сбили 35 «крыс» (И-16). Немного позднее взлетную полосу аэродрома Белая Церковь закрыл густой туман, и немецкие истребители задержались с вылетом. Русским же подразделениям благодаря хорошей погоде на их базах удалось отправить в бой большую группу истребителей И-16. Пролетая на высоте 9–10 м, они подожгли мост зажигательными бомбами и «коктейлями Молотова». Зенитное подразделение на мосту было слишком слабым, чтобы отогнать такое крупное соединение, хотя при низкой высоте полета атакующих и массированном зенитном огне успешная оборона могла быть вполне возможной.

Теперь использовать мост было нельзя. После его потери начались тяжелые бои, которые должны были обеспечить 6-й армии возможность форсирования реки Днепр.

1 сентября 17-я армия при эффективной поддержке Nahkampfführer Süd создала на южном фланге плацдарм под Кременчугом, расположенном на левом берегу Днепра. Истребители успешно защищали эту переправу и сбили 12 советских бомбардировщиков прежде, чем те смогли сбросить бомбы. Кроме того, эти летные подразделения при поддержке бомбардировщиков атаковали советские корабли на Днепре. Канонерки, пытавшиеся сорвать немецкую переправу, подверглись бомбовому удару и были обстреляны из бортового оружия. Советские батареи, которые вели огонь по немецкому плацдарму из глубины территории на левом берегу Днепра, были уничтожены атаками пикирующих бомбардировщиков.

Командование 17-й армии отметило в дневной сводке эффективные действия люфтваффе, в значительной степени обеспечившие успех переправы.

Советские авиационные части, участвовавшие в налетах на Кременчугский плацдарм, были атакованы бомбардировщиками 5-го авиакорпуса на своих аэродромах под Харьковом, Полтавой и Киевом.

В последующие дни был совершен мощный налет силами всех имевшихся в наличии летных подразделений на двигавшиеся войска и скопления войск противника, которые были обнаружены напротив плацдарма. Действия авиационных частей способствовали защите и дальнейшему расширению этого плацдарма. Он должен был стать южным исходным пунктом для дальнейших крупных операций группы армий «Юг». Целью последних было окружение армий Юго-Западного фронта под командованием маршала Буденного.

Во время боев 5-го авиакорпуса на Днепре 4-й авиакорпус оказывал поддержку наступающей 11-й армии на Днестре, а затем способствовал ее продвижению через болотистую местность около Днепра под Бориславом. Когда в районе Одессы в бой вступила румынская 4-я армия, боевые действия 4-го авиакорпуса были направлены на то, чтобы сорвать эвакуацию русских войск и вооружения из Одессы на восток. 18 августа были совершены налеты на Одессу и другие порты, потоплены или повреждены несколько судов. В этот день подверглись бомбардировке и минированию и портовые сооружения Севастополя. Порт Новороссийск был заминирован.

К началу сентября группа армий «Юг» при поддержке 4-го воздушного флота очистила от многочисленных наземных и авиационных частей противника территорию к западу от Днепра. В Бориславе и Днепропетровске, как и ранее в Кременчуге, были возведены укрепления.

Они должны были послужить исходными пунктами для крупной операции по окружению Киева. Благодаря умелому управлению и тесному взаимодействию с армейскими командными пунктами 4-й воздушный флот вместе с двумя своими авиакорпусами оказывал группе армий мощную и успешную поддержку. Во многих критических ситуациях, когда немецкому наступлению угрожала остановка, лишь быстрота и гибкость люфтваффе спасали положение. Налеты люфтваффе срывали попытки оказать сопротивление. С помощью авиации удавалось направлять острие наступательного клина в ключевые пункты и содействовать прорыву позиций отчаянно сопротивлявшегося противника.

Командование 4-го воздушного флота не допускало распыления своих сплоченных боевых частей. Летописец битв люфтваффе в России генерал-лейтенант Плохер так описывает одно событие: «Когда, например, генерал мобильных войск Брейт (в то время генерал-майор и командир 3-й танковой дивизии) по возвращении из штаба группы армий „Юг“ докладывал, что связь и координация действий армии и люфтваффе (имеется в виду 5-й авиакорпус и его командир генерал авиации Роберт фон Грайм) не всегда согласовывались, то это казалось весьма односторонним выводом».

Автору этих строк (Плохеру) обстановка того времени была вполне ясна. «Дело было не в том, что связь и взаимодействие воюющих войск и люфтваффе были негармоничными, а в том, что части люфтваффе, находившиеся в распоряжении группы армий „Юг“, были слишком слабы, чтобы выполнить все поставленные перед ними задачи. К тому же боеготовность люфтваффе — в части их вооружения и самолетов — за месяцы непрерывных боев значительно снизилась. Не вследствие снижения боеспособности солдат, и это следует подчеркнуть особо, а вследствие значительного уменьшения числа самолетов»[28].

Успешное применение люфтваффе в районах стратегического значения было решающим фактором в летней кампании 1941 г. Генерал Гофман фон Вальдау заметил 14 августа, что 4-й воздушный флот проводил свои операции обдуманно и что принятая в нем практика ежедневно определять боевые задачи оказалась очень эффективной, поскольку в этом случае вылеты давали оптимальный результат. При этом большое число заявок, поступивших от армии, по словам фон Вальдау, никак не могли облегчить командованию выбор наиболее важных задач.

Советские наступательные действия на южном фланге фронта

Если в первые дни Русской кампании на южном фланге Восточного фронта воздушные налеты русских были редкостью, то из фронтовых сообщений от 26 июня стало известно, что подразделения советских бомбардировщиков сделали уже 50 боевых вылетов на Констанцу. Первый раз Констанца была атакована 25 июня, а рано утром 26 июня совершен повторный налет. Сообщали лишь о незначительном ущербе.

Одна русская группа из 30 бомбардировщиков ранним утром 25 июня, сбросив бомбы на Плоешти, по ошибке подлетела к Констанце. Над городом ее атаковали немецкие истребители. В начавшемся скоротечном воздушном бою русские потеряли 17 самолетов. В тот же день другие отряды бомбардировщиков сбросили бомбы на Бухарест с высоты 6900 м. Было повреждено несколько домов и ранено около десятка горожан.

Тем не менее уже 13 июля, после ряда неудачных налетов, сопровождавшихся потерями, русские добились успеха. Во второй половине этого дня они с высоты около 2000 м при ясной погоде в южных пригородах Плоешти разбомбили шесть небольших баков с мазутом и двенадцать заполненных цистерн. Были также попадания в нефтеочистительные установки фирмы «Орион-Астра» и «Роамна Гезельшафт». Одна из них была повреждена так, что на короткое время вышла из строя. Немецкие истребители взлетели при первых сигналах тревоги и сбили 4 бомбардировщика из 6.

В течение этого дня вблизи Тульчи было замечено три самолета противника, но больше их не видели. В следующую ночь вражеские самолеты при ясной погоде приближались к Галацу, Яссам и Тульче и южнее Констанцы на высоте 3000–4000 м, но до зоны бомбометания не долетели.

10 августа советские самолеты трижды атаковали пункт Чернавода. Несколько бомб упали на город. Однако мост через Дунай, являвшийся целью этого налета, не пострадал. В конце концов в ходе одного удачного налета его разбомбили. Двумя попавшими бомбами были слегка повреждены опора и балки моста. При этом был подожжен нефтепровод. Движение по мосту из-за бушевавшего огня ненадолго прекратилось. Небольшие повреждения получил механический завод.

В то же утро, незадолго до 6.00, 7 советских самолетов СБ-2 совершили налет на порт Констанцы. Они летели очень низко, но слишком рано сбросили 25 тяжелых бомб, и те упали в море. Плотный зенитный огонь не позволил им совершить прицельное бомбометание.

Строй из 10 дальних бомбардировщиков ДБ-3 был замечен в 40 км к югу от Констанцы. Они преждевременно сбросили свои бомбы в воду и отвернули, когда в небе появилась группа немецких истребителей. Она атаковала русских сзади на большой скорости, сбила 3 бомбардировщика и сильно повредила еще несколько.

Во время этих налетов русские летчики показали отличное использование погодных условий и условий освещенности, а также умение быстро менять высоты.

Генерал фон Вальдау написал об этом в своем дневнике, что в «румынской военной зоне все попытки русских уничтожить своими летными средствами склады горючего и нефтеочистительные сооружения Констанцы и Плоешти провалились». Большое число проникших в этот район самолетов противника были сбиты.

Так плечом к плечу с румынами размещенные в Румынии части люфтваффе защищали все важные объекты в этой стране. В результате этого вся румынская нефтяная промышленность могла функционировать по плану и без ограничений. Несокращение регулярных поставок горючего в Германию, шедшего на нужды войны, стало для немецких летчиков наградой за боевые действия, которые, к счастью, не стоили больших жертв.

Некоторые отчеты с южного фланга фронта

После общего обзора боевых действий 4-го воздушного флота в секторе наступления группы армий «Юг» рассмотрим вкратце отдельные эпизоды с точки зрения эскадр.

I. и II./JG51, которые 4 июля были переведены в Люк, должны были вместе с 3-й группой атаковать цели, выделенные воздушному флоту, — Тернополь, Житомир, Киев и Белая Церковь. Под Бердичевом был дан решительный бой советским танковым частям и Подготовлен путь для танкового прорыва через Винницу на Умань.

Эти боевые действия привели к первым тяжелым потерям в эскадре. Так, 6 июля не вернулся из боевого вылета командир 9-й эскадрильи гауптман Зершен. Эскадрилью возглавил обер-лейтенант Хенне.

12 июля эскадра несколькими волнами атаковала под Каневом мост через Днепр, чтобы перерезать противнику этот единственный путь к отступлению. Мост был разрушен.

Светлым пятном в жизни отдельных групп было возвращение нескольких экипажей, которым пришлось совершить вынужденную посадку за линией фронта и пробиваться к своей эскадре.

После перевода I./JG51 в Цилистеа, под Бакэу, в Румынии, она поступила в распоряжение 4-го авиакорпуса. Здесь ее отдельные эскадрильи участвовали в поддержке наземных операций пехоты и позволили ей успешно переправиться через Днепр в районе Берислава.

Под воздушным прикрытием разных эскадрилий 4-го воздушного флота саперам удалось навести понтонный мост, по которому 11-я армия вышла на Крымское направление.

Гауптман Штеммлер, сбитый далеко за линией фронта, неожиданно появился в Балте, где располагалась эскадра. Его обнаружили и доставили немецкие горные стрелки. Особенно радовались летчики 4./KG51, которой командовал этот гауптман.

Другие интересные случаи описывает генерал авиации Пфлюгбейл в своей сводке за 5 августа:

«Во время разведки боем над Россией в районе Ананьева, недалеко от Одессы, 30 июля 1941 г. от ранения в голову погиб командир экипажа обер-лейтенант Хёль. Погибшего командира из-за тесноты в кабине Ju-88 невозможно было вытащить из его кресла. Руль поворота был им полностью заблокирован. Кроме того, один мотор, поврежденный пулями, работал с перебоями. Курсовое управление исключалось из-за обстрела.

Штурман, обер-ефрейтор Бернхардт из 4./KG51, взял на себя управление самолетом и повел его через плотную облачность. Несмотря на продолжающийся воздушный бой с большим числом И-16, он уверенно пересек линию фронта и совершил удачную посадку на брюхо. Он спас этим остальных членов экипажа и самолет.

Я выражаю обер-ефрейтору Бернхардту свою высшую признательность. Подпись — Пфлюгбейл»[29].

Когда III./KG51 после отдыха в Винер-Нойштадте 29 августа прибыла в Балту, командир эскадры вздохнул с облегчением. Теперь эскадра вновь могла воевать в полную силу и поддерживать наземные войска. Необходимо было бомбовыми ударами проложить 11-й армии дорогу в Крым через Перекоп. Но до перешейка эскадра имела еще цели в районе, располагавшемся от Каховки до Мелитополя. Непрерывно совершались налеты на перекрестки дорог, железнодорожные линии, колонны противника, аэродромы и позиции зенитных орудий. Это приводило к большим потерям, в основном из-за хорошей стрельбы русских зенитчиков.

В первые дни сентября вторая группа эскадры была отправлена в Винер-Нойштадт для отдыха и пополнения. Война в России привела к большим потерям, и, чтобы сохранить боеспособность эскадры, эти потери необходимо было восполнить. В Винер-Нойштадте группа была полностью перевооружена Ju-88A-4. Переоснащение продолжалось до конца ноября.

А тем временем 9-ю эскадрилью перебросили в Вознесенск, откуда быстрыми вылетами и короткими подлетами можно было эффективнее громить русские танковые части у Перекопа и на татарском кладбище, поскольку из-за этих танков пехота несла большие потери.

Налет 13 сентября 11 Ju-88A-4 из Цилистеа на порт Одессы прошел успешно. Сильно пострадали не только корабли, но и портовые сооружения и один мол. Плотный зенитный огонь русских стал тяжелым испытанием на прочность. И все же все машины вернулись из этого боевого вылета, что свидетельствует об отличной выучке экипажей.

Когда битва за окружение Киева вступила в свою завершающую стадию, Красная армия занялась переброской потрепанных частей на полуостров Крым. Из Одессы транспортные корабли отправлялись в Севастополь, Ак-Мечеть и Евпаторию. KG51 нужно было разбомбить эти корабли и перечисленные порты. Все эти налеты оказались успешными.

При поддержке этой эскадры частям 11-й армии удалось совершить 22 октября 1941 г. прорыв в Крым через Перекопский перешеек. Прямой штурм Севастополя, однако, не удался. Эта мощная крепость держалась.

23 октября 1941 г. III./KG51 перебазировалась в Николаев. Сюда же перебрался штаб эскадры во главе с оберстом Кёстером. Начавшаяся зима сковала все действия. Летчикам сообщили, что Севастополь будет атакован и захвачен следующей весной.

Боевые эпизоды JG52

Действовавшая также на южном фланге Восточного фронта JG52 в начале августа 1941 г. вела тяжелые бои по прикрытию частей, оснащенных Ju-87. Те советские аэродромы, которые подвергались налетам, были напичканы подразделениями ПВО, огонь которых был весьма точен.

Пока «Штуки» переворачивались через крыло, чтобы с воем сирен обрушиться на свои цели для атаки, пилоты истребителей сопровождения наблюдали, как внизу в клубах пыли по тревоге выкатываются на взлет истребители противника.

4 августа обер-лейтенант Граф получил задание с 10 машинами своей эскадрильи охранять «Штуки» во время их налета. 9./JG52 летела высоко над «Штуками», когда Граф увидел первый самолет врага. Это был И-16. Обер-лейтенант вместе со своим ведомым ефрейтором Леопольдом Штейнбацем спикировал на него. Всего с земли поднялось 10 истребителей, и теперь они стремились набрать высоту. Граф сбил одну «крысу» и на бреющем ушел на запад. Штейнбац последовал за ним. Все 10 машин невредимыми вернулись на свой аэродром в Белой Церкви.

На следующий день 8./JG52 обер-лейтенанта Ралля вылетела на свободную охоту в сторону Киева. 9-я эскадрилья следовала за ней. Достигнув района боевых действий, они увидели, как одна «крыса» с пятиконечными звездами на фюзеляже и плоскостях, объятая пламенем, рухнула на землю.

9-я эскадрилья натолкнулась на самолеты противника снизу. Обер-лейтенант Граф атаковал одного из них, но был обстрелян другим вражеским истребителем. Граф услышал дробь выстрелов, резко ушел в сторону и избежал попадания. Его атаковал второй русский истребитель. Когда тот уходил вверх над машиной Графа, то получил от последнего пушечный залп. И-16 круто пошел вниз и сгорел, разбившись на лугу к югу от Киева.

Графа еще раз обстреляли, его Bf-109 получил второе попадание, но он благополучно приземлился на своем аэродроме.

7 августа 9./JG52 вновь сопровождала «Штуки» к цели, располагавшейся в 100 км за линией фронта. «Штуки» обнаружили свою цель — колонны танков и пехоты по ту сторону Днепра — и пошли на них в атаку в пикировании. Истребители летели сзади. Один Ju-87 был сбит огнем русских зениток. Огнем своего бортового оружия 9-я эскадрилья сообща обстреляла еще одну колонну грузовиков. Когда на следующий день они были в свободной охоте под Киевом, обер-лейтенанта Графа спас его внимательный ведомый Штейнбац, который сбил висевшую на хвосте своего командира «крысу».

В следующем боевом вылете на железнодорожные сооружения на линии Фастов — Киев пилоты «Штук» применили новые «зажигалки», которые взрывались за несколько метров до земли. Предварительное зажигание этих бомб осуществлялось детонаторами, укрепленными на длинных штангах. Налету подвергся железнодорожный мост в Каневе. Над мостом, который уже получил несколько попаданий, висели густые клубы черного дыма. В русском предмостном укреплении царил дикий хаос.

Из атаковавших мост вторично (и результативно) «Штук» две получили повреждения. Графу и Штейнбацу дали указание сопровождать назад поврежденные Ju-87.

Над Днепром одна «крыса» атаковала машину командира эскадрильи, но тот отвернул в сторону. В тот момент, когда противник проскользнул мимо него, Граф повернул обратно, повис у него на хвосте и с 50 м открыл огонь. Из МиГ-3 вырвался сноп пламени. Машина встала на дыбы и почти вертикально рухнула в простиравшийся под ней лес.

После перевода эскадры в район Умани истребители стали в основном сопровождать «Штуки», летавшие бомбить цели вокруг формировавшегося кольца окружения. Эти задания тоже выполнялись с успехом.

Во второй половине дня 6 сентября эскадра получила сигнал тревоги. Под Кременчугом немецкие саперы, наводившие мост через Днепр, подверглись налету русских ДБ-3.

По тревоге была поднята в воздух 9./JG52. Когда они увидели первые бомбардировщики, то заметили над ними и группу истребителей сопровождения И-16.

В атаку немедленно устремились 8 истребителей эскадрильи. Майор Хандрик, командир эскадры, вылетевший с ними, разделил эскадрилью. Несколько самолетов атаковали истребители, остальные ударили по бомбардировщикам, летевшим ниже. Графу удалось сбить одну «крысу». Было сбито также несколько бомбардировщиков. Налет на мост через Днепр был сорван.

В одном из налетов «Штуки» бомбили три крупных аэродрома под Харьковом. 9-я эскадрилья выполняла роль прикрытия. Этот полет можно было назвать неудачным для истребителей, на обратном пути они наткнулись на русскую бомбардировочную группу.

Эта группа хитроумно пристроилась за немецкими Не-111 и надеялась, что ей удастся неопознанной пересечь линию фронта и сбросить свой бомбовый груз на аэродром среди приземлившихся «Хейнкелей». Как только вражеские машины были опознаны, Граф приказал эскадрилье идти в атаку. За короткое время эскадрилья Графа сбила 5 бомбардировщиков. Сам командир эскадрильи повис на хвосте у одного из бомбардировщиков. Когда он уже почти занял позицию для стрельбы, то сам получил попадание в мотор от другого бомбардировщика. Наружу брызнуло масло, мощность мотора стремительно падала. Однако Графу удалось дотянуть до своего аэродрома и удачно посадить машину.

Полдень 3 октября 1941 г. В боевом вылете 7. и 9./JG52 под командованием обер-лейтенантов Ратцлафа и Графа. Сбоку от Графа летят фельдфебель Гриславски и обер-ефрейтор Штейнбац. Цель вылета — все те же три харьковских аэродрома. Они наткнулись на взлетающую группу истребителей, и над вражеским аэродромом началась бешеная пляска. Граф сбил И-16, а над следующим аэродромом — еще одну «крысу». Его товарищам также сопутствовала удача.

11 сентября Графу удалось сбить 2 вражеских самолета над Лозовой. Штейнбац одержал победу над СБ-2.

Это был 59-й сбитый самолет 9-й эскадрильи, благодаря чему III./JG52 переместилась на первое место. И с этого места ее было не спихнуть. Этому способствовали такие летчики, как Гриславски, Штейнбац и Граф. С аэродрома Чаплинка совершались боевые вылеты на Крым, а 23 октября Герман Граф в свой день рождения сбил 2 самолета противника над Бозовкой. 1 ноября на его счету был 21-й сбитый самолет, 26 декабря он одержал 37-ю победу в воздухе. Лейтенант Дикфельд из штаба группы также сбил 37 самолетов, а фельдфебель Кёппен из 7-й эскадрильи опередил всех и 18 декабря получил Рыцарский крест.

Люфтваффе в операции по окружению Киева

Операция по окружению Киева, «величайшая операция в истории», по словам оберста в отставке Карла Вагенера, могла быть и не начата, «если бы в конце августа главнокомандование армии не приняло решение доверить группе армий „Центр“ наступление на Москву. При этом пришлось отказаться от всех менее значительных и побочных целей вроде Крыма, Донецкой области, Кавказа и Ленинграда. Группе армий „Юг“ поручили прикрытие всего южного фланга Восточного фронта»[30].

В директиве фюрера от 21 августа № 35 говорилось: «Сложилась благоприятная оперативная обстановка, позволяющая достичь линии Гомель — Почеп, и ее необходимо использовать в операции на флангах групп армий „Юг“ и „Центр“».

Эта директива с последующими уточнениями была фактическим замыслом битвы за Киев. С этой целью командующий группой армий «Центр» приказал 2-й армии и 2-й танковой группе продолжать наступление на юг, чтобы уничтожить как можно больше частей советской армии под командованием генерала Потапова, а группе армий «Юг» — обеспечить переправу через Днепр.

Группа армий «Юг» в конце августа начала подготовку к битве за Киев, а 2 сентября главнокомандование дало свое согласие начать сражение. Битву могли начать уже находившиеся там части группы армий «Центр» по направлениям от Десны на юг до города Ромны, а также 1-я танковая группа — с юга из района Кременчуга на север. Они должны были идти на Ромны и Лохвицу, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг советского Южного фронта.

Высшее немецкое командование требовало от всех частей 4-го воздушного флота поддерживать наступление как группы армий «Центр», так и группы армий «Юг». Целью наступления был советский Южный фронт маршала Буденного: миллион русских солдат со всем своим оружием, размещенные на территории в 25 000 кв. км. Если наступление обеих групп армий будет успешным, советские войска не сумеют вовремя выбраться из окружения.

Прежде всего начались непрерывные полеты люфтваффе, чтобы разведать положение крупных скоплений войск в этом огромном регионе. После этого истребители JG52 и JG3 под командованием оберст-лейтенанта Хандрика и майора Лютцова очистили воздушное пространство над фронтом от истребителей противника. KG51, KG54 и KG55 бомбили скопления войск, артиллерийские позиции, развилки дорог и мосты, делая все, чтобы западня захлопнулась.

Налеты советских ВВС на передовые танковые группы успешно отражались благодаря широко развернутой разведке и раннему обнаружению. Таким образом, предотвращались все более или менее значительные удары русских по немецким группам армий.

С немецкой стороны по русским войскам и вооружению наносились сокрушительные удары. Непрерывно бомбились железнодорожные линии и дороги, которые вели с юго-востока, северо-востока и востока в центр котла. Были отрезаны все пути подхода подкреплений на этой огромной территории. Налетами бомбардировщиков уничтожались многочисленные пути снабжения и мосты, а также срывалась переброска резервов, которые бросала в бой Ставка с целью связать как можно больше немецких войск под Киевом и предотвратить штурм вермахтом Москвы, а также подход частей, пытавшихся завершить окружение.

Подразделения бомбардировщиков 4-го авиакорпуса, наносившие из района Кировограда удары на юге, а также подразделения 2-го авиакорпуса 2-го воздушного флота, которые из района Гомель — Орша тоже подключились к этой битве, так плотно изолировали целую область вокруг Киева, что у советских войск не было никаких шансов вырваться из котла, хотя и наблюдались отдельные случаи просачивания через линию фронта.

Если вспомнить, что численность самолетов 4-го воздушного флота к 29 августа, перед началом этого большого сражения, составляла всего 21 истребитель, 324 бомбардировщика и 35 самолетов-разведчиков, то станет ясно, что это не хвастовство. Прежде всего, по той причине, что противник в этой местности располагал 473 истребителями, 493 бомбардировщиками, 20 самолетами-разведчиками и 263 самолетами транспортной авиации.

4-й воздушный флот начиная с 10 июля 1941 г. испытывал все растущее сопротивление русских ВВС. Против 1-й танковой группы под Малином и Фастовом русские выставили все имевшиеся в наличии самолеты. Это были 16, 18, 19 и 62-я авиационные дивизии. В эти июльские дни они совершили немногим более 500 боевых вылетов, что для такого числа самолетов слишком мало.

Однако даже эти вылеты ставили немецкие войска в тяжелое положение. 9 августа группе армий «Юг» пришлось приостановить наступление от Киева до Коростеня, из-за чего 6-я армия не смогла достичь своей оперативной цели — взять Киев.

В своем особом отчете от 6 августа главное командование вермахта такими словами описывало мощь 4-го воздушного флота: «4-й воздушный флот принимает важнейшее участие в этой операции. Им уничтожено около 980 самолетов на земле и в воздухе».

Битва за окружение в Умани стала еще одним испытанием для 4-го воздушного флота. Сталин издал указ, что «фашистская армия не должна перейти Днепр. Линия обороны на Днепре является залогом нашего успеха и будущей победы».

Чтобы закрепиться на Днепре, Красная армия перебросила большую часть размещенных на Южном фронте авиационных частей на линию Кременчуг — Днепропетровск. И только части морской авиации были оставлены для защиты полуострова Крым и Одессы.

По сообщениям, только в августе советские бомбардировщики совершили 12 500 боевых вылетов и сбросили 1000 т бомб. Части истребительной авиации Южного фронта, и прежде всего 12-й ИАП[31], достойны открытой похвалы. В 90 воздушных боях над фронтом они сбили 50 немецких самолетов.

В этих боях проверялся на прочность немецкий 4-й воздушный флот. Отныне ему, как говорится, малыми силами приходилось помогать группе армий «Юг» одерживать свои победы.

JG3 майора Лютцова к 1 сентября 1941 г. уничтожила 1016 самолетов, в том числе 727 бомбардировщиков. В этот же промежуток времени на земле было уничтожено 243 самолета. К 1 сентября Лютцов одержал свою 56-ю победу, 11 ноября 1941 г. он получил — это нужно особо отметить — за свою 89-ю победу Рыцарский крест с мечами и дубовыми листьями и стал четвертым немецким военным, удостоенным этой награды.

В зоне расположения 2-го авиакорпуса генерала авиации Лёрцера в начале сентября шли сильные дожди, взлетно-посадочные полосы раскисли, и эскадрильи бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей оказались прикованными к земле. Как только было получено разрешение, все части корпуса вылетели на поддержку наземных операций армии. 260-й пехотной дивизии удалось переправиться через Десну и возвести на южном берегу укрепление юго-восточнее Чернигова, но тут волна за волной стали налетать вражеские самолеты. «Штуки» и другие самолеты с головокружительным успехом атаковали противника и тем самым дали саперам время навести мост через Десну.

6 сентября по 6-й армии был отдан приказ: «Наступать по всему фронту!»

Ранним утром бомбардировщики и артиллерия открыли наступление на юг. К вечеру 2-я армия добилась значительных успехов.

Боевая группа «Модель» вместе с 3-й танковой группой, которые нанесли удар по Ромнам, подверглись мощному обстрелу. После полудня в бой вступили советские ВВС. Штурмовики на бреющем полете пролетали над маршевой группой оберста Клеемана. Бомбардировщики бомбили дома, занятые немцами, штурмовики вели огонь из всего бортового оружия. К вечеру 10 сентября, этого полного событиями дня, город Ромны горел со всех сторон. До наступления ночи этот город и 3-я танковая дивизия приняли на себя удар 25 % сил атакующих. Немецкие летчики не могли вмешаться, поскольку все они вели боевые действия в других секторах.

И неудивительно, ведь к этому времени 17-я армия имела приказ наступать на Полтаву, получив поддержку боевых частей 5-го авиакорпуса. Эти части вновь и вновь атаковали сосредоточившиеся в том районе советские войска. Авиакорпус использовал новый боевой порядок частей и навязал противнику новое направление оборонительного фронта. Его дивизии вынуждены были отходить в район Харьков — Ахтырка в рассеянном боевом порядке. Они оставили в Полтаве несколько своих частей.

С 12 сентября улучшились погодные условия, и воздушная разведка уточнила данные по крупным скоплениям отступающего противника из района Прилук, напротив линии Лубны— Лохвица — Ромны. В тот же день генерал-фельдмаршал Рундштедт приказал осуществлять «неустанное преследование по всему фронту».

Одновременно с этим авиачасти совершали многократные боевые вылеты, прежде всего на железнодорожную ветку Конотоп — Рыльск на севере и Лубны — Полтава на юге, в районе приобретающего свои очертания котла.

14 сентября немногочисленные немецкие истребители сбили 44 русских самолета. Бомбардировщики 5-го авиакорпуса к этому моменту уничтожили 560 грузовиков и 3 танка, повредили 267 грузовиков. Было повреждено и частично уничтожено 17 поездов. Прервано движение на пяти железнодорожных линиях. Авиационные базы в Харькове и Полтаве выведены из строя бомбовыми ударами, и ряд самолетов уничтожен на земле.

Маршал Буденный попросил у Сталина разрешения отступить. Он получил категорический отказ и был отозван. Его место занял маршал Семен Тимошенко.

Несмотря на драконовские меры, он не оказался в состоянии настроить войска Южного фронта на решительное сопротивление. Кольцо окружения вот-вот должно было сомкнуться, что позволяло немецкой авиации, и в частности штурмовикам, с близкого расстояния наносить удары по скоплениям противника и его транспортным колоннам, причиняя им большие потери.

В этой обстановке все подразделения 4-го воздушного флота страдали от постоянной нехватки горючего. Дело доходило до того, что 16 и 17 сентября на боевое задание смогло вылететь только несколько бомбардировщиков. Особенно сильно это затронуло 5-й авиакорпус, который вновь и вновь просил своевременной доставки горючего.

18 сентября 6-я армия начала наступление на восток. Ее 29-й армейский корпус должен был занять Киев и местную цитадель. Для этого было необходимо совершить прорыв через глубокоэшелонированную систему обороны. До наступления пехоты люфтваффе должны были разбомбить укрепления цитадели. Генерал артиллерии Фриц Бранд, который должен был координировать боевые действия армейской артиллерии, заявил, что он хочет, чтобы Киев лежал в руинах и пепле, и попросил люфтваффе взять на себя половину этой задачи.

Для этого 5-й авиакорпус перебросил III./StG77 и III./JG52 в Белую Церковь. С той поры обе группы непрерывно совершали налеты на Киев. Бомбардировке подвергались крепостные сооружения и артиллерийские позиции. Благодаря этому армейским частям удалось войти в город и 19 сентября захватить его. Продолжала держаться только цитадель. Пикирующие бомбардировщики попытались сломить этот последний очаг сопротивления. После долгих и упорных налетов им удалось обессилить противника. Поздно вечером 25 сентября последнее сопротивление было сломлено. Однако мосты через Днепр в Киеве были взорваны, и переправляться через них было невозможно.

В заключительном докладе главнокомандования вермахта от 27 сентября 1941 г. говорилось: «В ходе тесного взаимодействия армии и люфтваффе в результате проведенных операций было взято в плен 665 000 человек, уничтожено 884 танка, 3718 орудий и не поддающееся счету количество военного имущества».

Для группы армий «Юг» эта победа стала значительным тактическим успехом. На русском Южном фронте образовалась брешь шириной 400 км. Но общий итог оказался неутешительным. Несколько недель боев за Киев замедлили последнее наступление под кодовым названием «Тайфун» — штурм русской столицы, поставили под вопрос быстрое завершение кампании еще в 1941 г. и в конце концов сорвали его.

Те войсковые части Красной армии, которым в последние ночи удалось вырваться из котла и начать отход маршем на восток, 29 сентября подверглись серьезному удару. Только в этот день частями воздушного флота было уничтожено 4920 транспортных средств противника.

В своем резюме об успехе 4-го воздушного флота к югу от Киева генерал-лейтенант Плохер выделил шесть пунктов:

«1. Еще до начала битвы за Киев части 5-го авиакорпуса дневными и ночными налетами на железнодорожные линии, шедшие в восточном направлении, замедлили переброску сильных советских ударных частей под Киев и ослабили противника, нарушив или уничтожив снабжение войск.

2. 5-й авиакорпус позволил 17-й армии в районе Кременчуга построить укрепление, что имело решающее значение для окружения противника и быстрого продвижения 1-й танковой группы на север и способствовало ее соединению со 2-й танковой группой.

3. Еще до замыкания кольца между пунктами Лубны и Лохвица люфтваффе предотвратили перемещение крупных русских частей в Харьков.

4. Растущая русская угроза флангам и тылам в районе Миргород — Гадяч была ликвидирована в самом начале.

5. Окружение войск противника и быстрый захват укрепленного района Киев стало возможным главным образом благодаря боевым действиям частей поддержки 5-го авиакорпуса.

6. Уничтожение окруженных советских войск продемонстрировало максимальную эффективность, которую можно достичь применением бомбардировщиков и пикировщиков»[32].

В разгар битвы за Киев с 12 по 21 сентября 1941 г. 5-й авиакорпус совершил 1422 боевых вылета и сбросил 625 т бомб. К этому добавилось 96 контейнеров с зажигательными бомбами, а также полтора контейнера пропагандистских листовок с призывами к капитуляции и переходу на сторону немцев.

Главными достигнутыми успехами были: 65 сбитых советских самолетов, 42 уничтоженных на земле самолета, 23 танка и 2171 транспортное средство. Уничтожено 6 зенитных батарей, 52 поезда, 28 локомотивов, разрушен 1 мост и выведено из строя 18 железнодорожных перегонов. Намного больше было поврежденных целей.

Потери личного состава в 5-м авиакорпусе составили: погибло 4 офицера, 5 унтер-офицеров и, соответственно, такое же число экипажей. Пропало без вести 3 офицера и 15 унтер-офицеров (экипажи).

Потери техники: 15 самолетов полностью уничтожены, 9 повреждены более чем на 30 % и 5 — менее чем на 30 %.

В докладе главного командования вермахта от 2 сентября 1941 г. заслуги частей люфтваффе упомянуты особо. В самом докладе сказано, что большая часть уничтоженных советских сил приходится на долю JG3 и SKG210. 8 сентября были отмечены успехи JG51 из 2-го авиакорпуса. Эта эскадра 8 сентября одержала свою 2001-ю воздушную победу. К 10 сентября только в России она сбила 1357 самолетов и еще 298 уничтожила на земле. В 354 боевых операциях эскадра успешно обстреливала бортовым оружием советские аэродромы, колонны, артиллерийские батареи, скопления войск, железнодорожные сооружения и другие цели, а также уничтожила 142 танка и единицы бронетехники, 18 орудий, 34 локомотива, 432 грузовика, 75 единиц других транспортных средств и 1 бронепоезд.

А теперь изучим боевые действия 2-го воздушного флота.

Боевые действия 2-го воздушного флота

Кроме 2-го авиакорпуса генерала авиации Лёрцера и 8-го авиакорпуса генерала авиации фон Рихтгофена, в распоряжение командующего 2-м воздушным флотом генерал-фельдмаршала Кессельринга были переданы два корпуса, боевую мощь которых продемонстрировали предыдущие молниеносные кампании.

Все операции этого воздушного флота должны были быть четко скоординированы с боевыми действиями группы армий «Центр». А поскольку основная масса войск в Русской кампании была сосредоточена именно в этой группе, 2-й воздушный флот был самым сильным флотом на всем Восточном фронте.

В его задачи входило: уничтожение советских авиационных частей, завоевание превосходства в воздухе и даже достижение полного господства в воздухе. И только после этого — проведение операций в поддержку группы армий «Центр». Особое внимание уделялось поддержке боевых действий 2-й и 3-й танковых групп.

По данным воздушной разведки, противник в приграничной полосе в секторе действий 2-го воздушного флота располагал двумя авиационными дивизиями. Еще семь авиадивизий находились в резерве. Расположение некоторых из них было известно, о дислокации других приходилось догадываться. Немецкая разведка полагала, что особенно мощная концентрация советских авиачастей должна была находиться в районе Кобрин — Слоним — Гродно — Белосток.

Несмотря на огромную боевую мощь, 2-й воздушный флот не смог в первые дни войны стопроцентно выполнять обе свои задачи. Даже первая и наиважнейшая из них — достигнуть, где это было возможно, полного господства в воздухе, несмотря на введение в бой всех имевшихся частей, — не была решена. Кессельринг сразу заявил, что «даже первой цели достичь было невозможно. И обе задачи не то что одновременно, но даже одну за другой в условиях наступления выполнить не получится».

Поначалу он предлагал ввести в бой лишь небольшое число самолетов, объясняя это там, что для того, чтобы нанести удар одновременно, авиация должна была получить приказ о вылете за сорок минут до начала наступления армии. Это дало бы противнику возможность либо быстро вывести войска из-под немецкого удара, либо привести в состояние боевой готовности свои авиационные части. Этого необходимо было избежать. Поэтому 2-й и 8-й авиакорпуса получили особое боевое задание еще до начала Русской кампании.

Немецкие истребители нанесли удар по одному русскому аэродрому, с которого собиралась взлететь истребительная авиачасть. Небольшие бомбы упали в центре взлетно-посадочной полосы, что не позволило русским подняться в воздух.

Точный расчет и подготовка оперативных планов на первые дни с указанием точных целей для бомбардировок и налетов на разведанные аэродромы позволили немецкой авиации добиться превосходства в воздухе в секторе боевых действий группы армий «Центр».

Совершенно невероятные сообщения о 250 уничтоженных самолетах в зоне действий этой группы заставили Геринга организовать их проверку.

Противник в зоне действий группы армий «Центр» был повержен в первый же день войны. Граница была прорвана во всех местах, а все мосты через Буг попали в руки немцев невредимыми.

На правом крыле группы армий «Центр» началось наступление 4-й армии и 2-й танковой группы. Но главная переправа через Буг находилась еще в зоне обстрела орудий, установленных в крепости Брест-Литовск. И хотя сама крепость была устаревшей, ее толстые стены обеспечивали достаточную защиту для русских артиллерийских батарей, которые могли вести огонь по наступающим немецким войскам.

Гарнизон крепости представлял серьезную угрозу для переправлявшихся войск, поэтому ее надо было во что бы то ни стало занять. Но войска после переправы продолжили наступление дальше.

По этой причине 2-й авиакорпус получил указание совместными действиями с 4-й армией и 2-й танковой группой уничтожить все находящиеся в районе крепости батареи, и особенно батареи в самой крепости.

Для передовых войсковых частей северного фланга существовала еще одна опасность. К северу от Брест-Литовска, где местность была в основном плоской, располагался ряд небольших холмов, которые господствовали над этой местностью, протягиваясь с запада на восток параллельно направлению немецкого наступления. Эти высоты, по данным воздушной разведки, были сильно укреплены. Там располагались многочисленные артиллерийские позиции. Если это соответствует действительности, то они представляют собой потенциальную опасность с северной стороны для подразделений 2-й танковой группы. Батареям, ставившим дымовую завесу, не хватало дальности, чтобы обстреливать западные склоны этих высот. По этой причине генерал-оберст Гудериан запросил помощи пикирующих бомбардировщиков, которые занимались постоянным патрулированием, чтобы, в случае открытия русскими огня, спикировать на эти батареи и заставить их замолчать. Эта практика была применена еще во Франции при форсировании Мааса.

И хотя такая тактика противоречила принципам применения пикирующих бомбардировщиков (они использовались для уничтожения заранее точно определенных целей), командир 2-го авиакорпуса решил принять это предложение и соответственно использовать свои «Штуки». Они должны были уничтожить все вражеские батареи и эффективнее, чем пушки, сокрушить какую-то часть позиций.

Кроме того, налеты «Штук» были организованы таким образом, чтобы каждую отдельную цель, в особенности артиллерийские позиции противника, они бомбили на обратном пути, после выполнения других заданий. Иными словами, перед ними ставилась дополнительная задача: бомбить разведанные артиллерийские позиции или, при отсутствии бомб, обстреливать их бортовым оружием.

Такой необычный способ ведения боевых действий имел стопроцентный успех. После того как батареи врага открывали огонь, их уничтожали.

2-я танковая группа на северном крыле наступления энергично продвигалась вперед, ведя за собой пехотные дивизии 4-й и 9-й армий.

Только в Брест-Литовеке русские сопротивлялись немного дольше, чем в других местах. Эта важная цитадель держалась много дней, прежде чем ее гарнизон после последней сокрушительной бомбардировки прекратил свое сопротивление. Этот удар нанесли семь Ju-88 из KG3, которые дважды атаковали крепость и своими 1800-кг бомбами разнесли ее на куски. Конец Брест-Литовска наступил 29 июня 1941 г. А 30 июня угас и последний очаг сопротивления, находившийся в восточном форте.

Из своего штабного поезда, на котором он проехал до Брест-Литовска, операциями 2-го воздушного флота руководил генерал-фельдмаршал Кессельринг. Там находились оба его авиакорпуса, призванные выполнить свою вторую задачу, а именно «проложить дорогу немецким танковым и моторизованным частям, наступавшим на восток».

В своем особом сообщении главное командование люфтваффе докладывало о специальных налетах на комиссарское училище Красной армии, которое продержалось до 29 июня. Против него действовало еще 5 бомбардировщиков, которые по мере надобности брали на борт по две 500-кг бомбы. В северный участок цитадели попало шесть бомб. Однако сопротивление в разрушенном комиссарском училище еще продолжалось.

«Ближе к вечеру 28 июня еще семь пикирующих бомбардировщиков совершили налет на северный форт с одной бомбой SC1800 весом почти 2 т и еще 12 бомбами по 500 кг. Все из них поразили цель. Это вынудило комиссарское училище капитулировать»[33].

Непрерывная наземная и воздушная разведка проводилась группами дальней авиаразведки 2-го воздушного флота совместно с разведывательными подразделениями группы армий «Центр» и разведкой армий. Она охватывала всю оперативную зону группы армий «Центр» и 2-го воздушного флота.

Большая часть целей на местности была отображена на перекрывавших друг друга аэрофотоснимках. На одном снимке района Орши можно было увидеть большое количество похожей на грузовики транспортной техники, стоящей в плотных рядах у похожего на ангар здания. По величине этих транспортных средств разведка могла утверждать, что речь идет о танках или бронетранспортерах. На основании этого бомбардировщикам 2-го авиакорпуса лично рейхсмаршалом был отдан приказ об их уничтожении.

И хотя в авиакорпусе считали, что эти машины не могли быть танками, ибо кто будет держать в одном месте около 2000 танков, приказ нужно было выполнять. Предполагаемая стоянка танков — возможно, это была огромная танкоремонтная мастерская — была атакована 17 июня всеми свободными бомбардировщиками. Всего участвовало 20 машин. Они уничтожили все четыре крупных строения, их бомбы сыпались в центр тесно припаркованных «танков».

После захвата Орши выяснилось, что это был сборный пункт конных упряжек, и все эти фургоны были уничтожены.

Эта операция примечательна тем, что по ней можно судить, каким образом высшее командование руководило действиями воздушных флотов и авиакорпусов. Во-вторых, это событие показывает, что одна неверная оценка разведывательных данных может привести к ложной тревоге и неоправданным потерям топлива и боеприпасов.

30 июня главное командование люфтваффе отчиталось об участии в операции по окружению Минска. Советские бомбардировочные, истребительные и штурмовые части, а также все, что могло летать, попытались 30 июня проложить путь к отступлению на восток находившимся западнее Минска войскам и поддержать их отход. В бой вступила JG51 Вернера Мёльдерса. Это привело к обмену сильными ударами между черным крестом и красной звездой. Воздушная битва над Минском для обеих сторон стала полной драматизма дуэлью. В этот день летчики-истребители лейтенант Бэр и гауптман Йоппен сбили по 5 самолетов. Оберст Мёльдерс одержал две воздушные победы. Всего JG51 уничтожила 114 самолетов.

Мощные подразделения «Штук» и бомбардировщиков атаковали противника к северу от Ружан, к юго-востоку от Волковыска и Новогрудка. Их целями были колонны, речные переправы и железные дороги. Прикладывались огромные усилия, чтобы выйти в направлении Смоленска и Полоцка.

Красные ВВС Северо-Западного фронта под командованием полковника Науменко на этом этапе сражения мощными атаками пытались помешать немцам выйти к городам Березино и Бобруйск, а позднее форсировать Днепр. 30 июня над Бобруйском завязались воздушные бои. В нем участвовали русские бомбардировщики, штурмовики и истребители. Держась над рекой, они пытались с воздуха помешать переправе. Генерал-оберст Гудериан лично наблюдал за этим воздушным сражением. Он удостоил похвалы истребителей, но упрекнул, однако, 2-й авиакорпус за то, что летчики-штурмовики генерал-майора Фибиха не обошлись без потерь. Генерал получил сведения от разведывательных эскадрилий о том, что противник собрал крупные силы в районе Смоленск — Орша — Могилев.

В этой обстановке главной задачей было как можно эффективнее поддерживать мощь 2-го воздушного флота, поэтому главное командование люфтваффе приказало перебросить 8-й авиакорпус на северный участок Восточного фронта.

Генерал фон Рихтгофен собрал эскадры под Витебском, чтобы поставить перед ними новые боевые задачи, оставив на прежнем месте лишь небольшие силы во главе с оберст-лейтенантом Хагеном. В критической обстановке, сложившейся в оперативной зоне группы армий «Центр», части 8-го авиакорпуса были представлены единичными подразделениями, которые были немедленно переведены из-под Смоленска для защиты армии от возможного вражеского контрудара.

В этой исключительной обстановке 8-й авиакорпус был возвращен в состав 2-го воздушного флота. В результате ударов всеми имевшимися у немцев средствами противник был остановлен и понес огромные потери. Армия получила передышку, необходимую для перегруппировки, которая должна была помешать русским войскам, прибывшим на фронт, начать наступление. Так была сорвана попытка русских возвратить себе северный участок Смоленской области. Однако они сумели к западу от реки Воп построить небольшое предмостное укрепление, которое удерживали и усиливали в последние дни. Однако в ходе дальнейших боев это укрепление в конце концов было захвачено.

После окончания этого сражения 8-й авиакорпус был переведен в зону боевых действий 1-го воздушного флота и перешел в его подчинение. 3 августа генерал-фельдмаршал Кессельринг в дневной сводке указал, что 8-й авиакорпус покидает его воздушный флот «для ведения временно ограниченных боевых действий». Кессельринг упомянул, что позади уже шесть недель войны и что 8-й авиакорпус сыграл решающую роль в сражениях 9-й армии и оказал значительную помощь 3-й танковой группе. Он выразил всему корпусу и его командиру генералу Рихтгофену свою особую признательность и высказал надежду, «что это первоклассно обученное и готовое к наступлению авиационное соединение сможет снова вернуться во 2-й воздушный флот и воевать без значительных потерь, но с большим успехом».

Наступление на Москву

Уже 8 июля Гитлер приказал не занимать Москву и Ленинград, а сровнять оба города с землей с помощью бомбардировок с воздуха. Бомбить эти города должен был 2-й воздушный флот, собрав все имевшиеся в его распоряжении силы. И это несмотря на то, что все боеспособные бомбардировщики вели ожесточенные боевые действия под Смоленском. Воздушное пространство этого города защищали 339 бомбардировщиков и истребителей под командованием полковника Науменко. Так было указано в одном русском источнике.

Удалось собрать эскадрильи из KG3, KG53, KG54 и KG55, KGr.100 и III./KG26. Только они могли принять участие в массированном налете на два главных русских города.

Если бы в нем самом смогли участвовать все эскадры в полном составе, эффект был бы гораздо большим. Однако из всех перечисленных соединений, часть из которых лишилась в боях многих самолетов, удалось собрать всего 127 самолетов, которые вечером 21 июля совершили первый налет на русскую столицу.

KGr.100, прибывшая из Шартра, откуда она совершала налеты на Англию, 19 июля первой прибыла через Тирасполь на Восточный фронт и была придана 2-му авиакорпусу генерала Лёрцера. В ее распоряжении на 19 июля было всего лишь 13 Не-111Н-3, из которых 3 машины были из штабного звена. Об их участии в первом налете на Москву не могло быть и речи; 21 июля они вылетели на дневную бомбежку позиций противника под Ельней. Однако в следующую ночь их отправили бомбить Москву, ведь, если даже на одну машину будет больше, возрастет успех. Помимо этого соединения, с запада на восток были переброшены III./KG26 и обе группы «цельфиндеров»[34] из KG27.

Дальняя разведка установила, что на пути и Москве, который шел через Бобруйск и Смоленск, на высоте у Дрогобыча русские с высокой плотностью установили тяжелые зенитные орудия. По этой причине был отдан приказ, не долетая до Дрогобыча, повернуть на юг, чтобы обойти эти позиции.

В то же время Красная армия не бездействовала и заметно усилила кольца обороны вокруг Москвы. Там было установлено 500 прожекторов, которые располагались в 30–40 км Вокруг города. Московская ПВО, вследствие ее плотного и массированного расположения, давала хорошее огневое прикрытие из всех калибров.

Когда ночью 22 июля немецкие соединения подлетали к Москве, за 30 км до русской столицы их встретили лучи первых прожекторов, а зенитки открыли огонь. Большинство групп, однако, достигли окраины города невредимыми. Здесь их встретили 300 прожекторов, сотни зениток вели непрерывный огонь, вывесив в небе занавес из стали.

Далее приведем краткие отчеты участвовавших в налете частей.

В 19.47 21 июля II./KG55 начала выполнять приказ фюрера № 33: «Налет на Москву силами 2-го воздушного флота, который был заранее усилен боевыми частями Западного фронта, необходимо совершить как можно скорее в качестве возмездия за налеты русских на Бухарест и Хельсинки».

Именно 35 самолетов KG55 взлетели один за другим в назначенное время. Оберст-лейтенант Кюль, командир эскадры, летел в голове строя. Он и его летчики получили в качестве цели Кремль. Бомбардировщики прорвались к цели и сбросили свои бомбы на правительственный квартал. В основном это были зажигательные бомбы.

Оберст-лейтенант Кюль еще тридцать минут кружил над Москвой, чтобы увидеть результаты налета. Он доложил: «Все бомбы попали в цель!»

Один русский счетверенный пулемет прямо из Кремля обстрелял машину командира эскадры.

После приземления оберст-лейтенант Кюль доложил командующему 2-м авиакорпусом, что они накрыли бомбами правительственный квартал и Кремль. Но командование корпуса этому не поверило. Оберст фон Крамон из оперативного отдела штаба 2-го авиакорпуса, который был когда-то военно-воздушным атташе в Москве, объяснил, что здания Кремля имеют настолько толстые кирпичные крыши, что их не пробьет ни одна зажигательная бомба. Никто этому не поверил, и оберст-лейтенант Кюль тоже. Однако позднее аэрофотосъемка установила, что бомбили они городской стадион, который по очертаниям напоминал Кремль.

Для участия в налетах на Москву из района Минск — Дубинская вылетела KG53, которая 14 июля разбомбила мост под Жлобином и тем самым отрезала противнику путь к отступлению. Этот первый налет на русскую столицу описал командир I./KG53. По приказу наземной службы о боеготовности «номер три» экипажи приступили к подготовке. Они осмотрели свои парашюты и летные комбинезоны. Все остальное тоже было тщательно проверено, поскольку от любой мелочи зависела жизнь, будь это шлем, дыхательный прибор или неприкосновенный аварийный запас пищи.

Через десять минут объявили боеготовность «номер два». Командиры эскадрилий, вернувшись с командного пункта, где получили информацию о цели, созвали пилотов на инструктаж. Их ознакомили с боевым приказом: «Ночной налет на Москву крупными силами!»

Машины к тому времени были проверены, и старший техник доложил о готовности. Затем произвели взлет.

Не-111 перелетели через небольшой пожар на краю летного поля и в боевом строю направились вдоль дороги к Москве. Целью этой авиационной части был крупный аэродром Москвы и находившийся рядом с ним авиационный завод.

Даже здесь, в 30 км от цели, их встретили лучи прожекторов. Их было около 100. Своими блестящими щупальцами они уже обшаривали ночное небо.

С крейсерской высоты 1200 м машины начали подъем со скоростью 2 м/с. Одна машина попала в перекрестье двух прожекторов. Другие прожектора тоже ухватились за эту освещенную цель. По ней открыли огонь зенитки. Затем лучами был захвачен второй и вскоре третий самолет.

Первые снаряды начали рваться выше машин и рядом с ними. Самолет обер-фельдфебеля Хауга был задет осколками разорвавшегося неподалеку снаряда. Штурман поставил бомбы на боевой взвод и потянул рычаг аварийного сброса. Свалившись в пике, Не-111 попытался уйти от прожекторов и огня зениток. Он снизился до 300 м, пока, наконец, не вырвался из лучей прожекторов. Машине пришлось повернуть назад, и после пяти часов полета она достигла аэродрома в Смоленске.

Остальные долетели до города и сбросили свои бомбы на назначенные цели. Определенный эффект был достигнут, но точный объем разрушений оценить было невозможно.

Со своими немногими экипажами в этом налете участвовала и KGr.100 майора Кюстера. У них сложилось такое же впечатление: русская столица была надежно защищена и необходимо было сбрасывать больше бомб. В ту ночь было сброшено всего 200 т фугасных и зажигательных бомб. Этим количеством невозможно было разрушить цели, расположенные далеко друг от друга.

Генерал-майор Громадин, командующий Московской зоной ПВО, только 22 июля отдал приказ усилить оборонительные войска. Авиационные полки ускоренным маршем направлялись на подмосковные аэродромы. Кроме них, в таком же ускоренном темпе доставлялись зенитные батареи.

То, что это было сделано вовремя, показал налет 23 июля, когда Москву атаковало 115 самолетов, часть из которых была сбита.

В ту же ночь были совершены налеты на оружейные центры Воронеж, Тулу и Брянск. Было замечено несколько пожаров и взрывов, однако участвовавших в налете машин просто не хватило, чтобы достичь намеченной стратегической цели. В ходе июльских налетов люфтваффе понесли большие потери, поскольку бомбардировщики не могли на всем пути пользоваться прикрытием истребителей. Не позволяло расстояние. Вместо сопровождения частей дальней авиации немецким истребительным эскадрильям приходилось бороться с советскими штурмовиками, которые неустрашимо прорывались за линию фронта и обстреливали все, что попадало им на глаза.

25 июля был совершен третий налет на Москву. На этот раз только силами трех самолетов. Но уже 26 июля в налете участвовало 65 машин.

А тем временем Красная армия усиливала оборонную мощь Москвы. Русские ночные истребители атаковали и сбивали Не-111.

Одним из участников всех налетов на Москву был оберст-лейтенант Кюль из KG55. Во время дневных налетов, которые тоже были необходимы, он сбрасывал бомбы на вражеские позиции, колонны грузовиков и железнодорожные сооружения. Вылеты на Москву производились с аэродрома Бояры, где его часть жила в палатках. Помимо этого летчики выполняли другие задания. Так, 4 августа 1941 г. им пришлось бомбить станцию Торопец. Там самолеты были встречены лучами прожекторов, расположенных в лесу. Средние и тяжелые батареи ПВО стреляли изо всех орудий. В это время станция была переполнена составами. Вниз посыпались бомбы. Сначала две тяжелые фугасные бомбы, затем контейнеры с зажигательной смесью и зажигательные бомбы. После этой ночной бомбардировки станции Торопец больше не существовало.

С нового аэродрома в Орше 4 и 7 августа KG53 совершила вылеты на особое задание в Подмосковье. 9 и 10 августа бомбили саму Москву, затем стали совершать налеты на станцию Брянск, станцию Вязьма, на Жлобин и Гомель, Ельню и Бахмач.

Вечером 6 августа в бой вновь отправился майор Кюль. Он вел свою группу из пункта Бояры на восток. Снова их целью был Кремль, а кроме того, военные заводы на окраине города. Вот как описывает очевидец этот налет:

«Мы летели прямо на слегка затянутую облаками окраину темного пятна Москвы. Затем вспыхнул свет из десятков источников яркостью в миллионы свечей. Прожектора сплетали огромную паутину с центром красного цвета, в которой должны были запутаться наши Не-111. После лихорадочных попыток яркий свет на несколько секунд уперся в брюхо бомбардировщика, но не смог его удержать.

Из бесчисленных стволов орудий красные зенитчики вывесили непроходимую завесу. Но все равно мы ее прорвали!

Теперь мы над чертой города. Москва уже получила несколько мощных ударов. Три больших горящих очага — результат взрыва первой партии фугасных и зажигательных бомб, число которых этой ночью должно было достичь десятков тысяч.

В одном таком море огня бушевало восемь больших пожаров. Туда были сброшены первые тяжелые бомбы. Прямое попадание в центр авиационной промышленности и предприятий снабжения.

Мы хорошо ориентировались по двум большим петлям Москвы-реки, которые тянулись с юго-запада до городской окраины. Теперь мы знаем, где Кремль.

Мы кружим, видим аэростаты заграждения, которые словно огромные черные призраки молниеносно выскакивают перед нами, наблюдаем пожары и взрывы фугасных бомб, сброшенных с других самолетов, находящихся в небе Москвы. Наконец обер-лейтенант Мюлиус поймал цель в визир своего прицела. Теперь падают наши тяжелые бомбы, а сразу же за ними — зажигательные, вызывая все новые и новые разрушения.

Мы разворачиваемся, ложимся на обратный курс. Нам предстоит еще раз прорваться через зенитный огонь, который достанется нам, а может, и следующим за нами бомбардировщикам»[35].

KGr.100 тоже принимала участие в бомбежке Москвы. 10–12 самолетов этой группы совершали стратегические налеты на военные объекты и на столицу России.

На обратном пути после одного из таких налетов Не-111 майора Кюстера получил попадание в мотор. Его атаковал русский ночной истребитель.

Пилот снизился до 50 м. Все ненужное пришлось выбросить за борт. Все было готово к вынужденной посадке. Но затем машина вновь набрала высоту 400 м. Майор Кюстер решил попытаться все-таки долететь до своего аэродрома. С одним мотором это было трудной, почти невыполнимой задачей. И все же им удалось добраться до своего гнезда в Тирасполе, и майор Кюстер поставил точку над «i», пролетев дальше до Деблина, где на опорном пункте группы сообщил о необходимости отремонтировать поврежденный мотор. Не-111 совершил уверенную посадку и тотчас был отправлен на ремонт. Через десять часов машина уже была в воздухе.

После четырех налетов на Москву группа Кюстера в ночь на 11 августа получила новое задание: уничтожить авиационный завод в пригороде. При прорыве через зенитный огонь было сбито 2 самолета. Экипаж фельдфебеля Курле погиб. Из экипажа второй машины, которая была сильно повреждена при попадании зенитного снаряда, погибло оба бортстрелка.

С 13 по 18 августа KGr.100 совместно с частями вышеупомянутых групп совершала налеты на советские оружейные заводы, а 15 августа сделала еще один налет на Москву. 20 августа ее целью стал советский аэродром в Вязьме. После этого оперативные боевые действия этой группы закончились. До конца августа KGr.100 проводила разведку боем в районе Чернигова для поддержки немецких войск, осуществлявших рывок из Гомеля на восток. 27 августа промышленный район Чернигова был накрыт зажигательными бомбами. Этот налет повторили 29 и 30 августа.

Уже 15 августа KG55 вышла из-под командования 2-го воздушного флота. Генерал-фельдмаршал Кессельринг писал ушедшей эскадре: «Через командира 2-го авиакорпуса я выражаю свою особую признательность KG55 за постоянную боеготовность и достигнутые успехи в ночных операциях над Москвой, а также в дневных вылетах в глубину русского фронта и желаю этой эскадре удачи и громких успехов».

16 августа на базу группы оберст-лейтенанта Кюля прибыл генерал авиации Лёрцер и лично поздравил каждого военнослужащего. Затем он передал этой группе особую благодарность генерал-оберста Гудериана, чья 2-я танковая группа получила под Гомелем неоценимую помощь от ее летчиков. Во время этих операций было потеряно четыре экипажа. Однако вернемся к описанию общей ситуации.

Воздушная поддержка армейских операций

В течение июля и начала августа последние части 2-го воздушного флота совершали налеты прежде всего на войска противника в районе Смоленска.

Все узловые пункты дорог и железнодорожные линии, ведущие с востока на Брянск — Вязьму — Великие Луки, были разбомблены. 14 июля 1941 г. впервые был нанесен удар по скоростному шоссе Смоленск — Москва. Все эти налеты имели целью сорвать контрудар русских, целью которого было освободить район Смоленска. В ночь на 31 июля силами 2-го авиакорпуса были атакованы железнодорожные линии и большая станция Орел. Большой ущерб был нанесен фугасными и зажигательными бомбами, которых было сброшено 600 штук.

Юго-восточнее Смоленска советские части попытались мощными контратаками прорвать немецкий фронт. Здесь тоже с успехом воевали части 2-го авиакорпуса. Главное командование люфтваффе сообщило 31 июля, что бомбардировщики и пикировщики поддерживали операции наземных войск и совершали налеты на колонны советских войск и артиллерийские позиции в районе Смоленск — Рославль до шоссе на Вязьму и тем сорвали танковый прорыв русских. При этом было уничтожено 17 танков, 67 грузовиков, 2 батареи зенитной артиллерии и 6 орудий, а также склад боеприпасов и склад горючего. Можно было своевременно бомбить и другие железнодорожные станции русских, на которых были обнаружены составы с военными грузами.

В одном из сообщений главнокомандования люфтваффе говорилось, что ZG26 «Хорст Вессель» с 22 июня по 31 июля уничтожила 620 советских самолетов на земле и в воздухе.

Эти недели показали, что сложнее всего было бороться с советскими штурмовиками, которые издалека незаметно подбирались к позициям немецкой пехоты, летая поодиночке, самое большее в группах по двое. Они сбрасывали свои бомбы, обстреливали линию фронта и опознанные цели из бортового оружия, после чего тут же разворачивались и улетали.

Поднятые по тревоге немецкие истребители, как правило, не успевали отразить эти налеты. Преследовать штурмовики было невозможно, поскольку они летели назад на небольшой высоте, а любой немецкий истребитель, снизившийся до этой высоты, мог быть сбит огнем зениток или даже пулеметов, поскольку не имел брони.

Был составлен план воздушного патрулирования, который казался весьма эффективным, тем более что русские летали по знакомым маршрутам в одни и те же сектора и в одно и то же время. Однако подобную эффективную оборонительную меру предпринять не удалось, поскольку никто не знал, сколько для нее потребуется истребителей. Кроме того, такие действия не соответствовали оперативным принципам истребительной авиации.

Немецкие войска, при постоянной поддержке частей 2-го авиакорпуса, проводя операцию по окружению противника в районе Гомель — Клинцы, уничтожили большую часть советских войск, которые пытались прорваться на восток. Лишь немногим частям удалось уйти на юг.

Во время этих операций бомбардировщики 2-го авиакорпуса между 9 и 24 августа совершали успешные налеты на скопления войск противника и его двигавшиеся части в районе Чернигов — Конотоп — Гомель. Постоянные налеты на железные дороги, которые шли с востока и юго-востока к южному крылу группы армий «Центр», предотвратили отход вражеских войск на восток и переброску свежих частей с востока на фронт.

Начиная с 22 августа уничтожались более слабые части противника на северном крыле группы армий «Центр» в районе Великих Лук. Здесь в операциях по поддержке войск участвовал 8-й авиакорпус. В это же время бомбардировщики 2-го авиакорпуса совершали неоднократные налеты на опорные пункты советской авиации, которые были обнаружены воздушной разведкой или службой радиопеленгации. Бомбежка нанесла советским ВВС такой большой урон, что немецкие войска стали меньше подвергаться их налетам.

Главное командование люфтваффе в своей сводке от 9 сентября сообщало, что только один 2-й авиакорпус начиная с 22 июня 1941 г. уничтожил 2660 самолетов. Из них 1380 были сбиты, остальные уничтожены на земле.

Во время сражений на обоих флангах группы армий «Центр» некоторые части в центре наткнулись на такого сильного противника, что им пришлось перейти к обороне. Здесь на изгибе фронта под Ельней Красная армия перешла в наступление под сильным артиллерийским прикрытием. Однако немецкие части отразили все атаки русских и удержали свои позиции, несмотря на тяжелые потери. Они вновь и вновь запрашивали поддержку с воздуха, чтобы обеспечить оборону выдвинутых в форме клина армейских частей. Но у авиации не было сил, чтобы выполнить все просьбы армии. Находившиеся с 22 июня в непрерывных боях бомбардировочные и истребительные эскадры не могли быть во всех местах одновременно. По этой причине командование 2-го воздушного флота, с согласия главного командования люфтваффе и соблюдая принцип концентрации ударных сил на ключевых участках, решило ввести в бой все части 2-го авиакорпуса для поддержки операций на правом (южном) фланге группы армий «Центр» в районе Мозырь — Конотоп — Рославль — Рогачев.

Это решение было принято для того, чтобы помочь 2-й армии генерал-оберста Вейхса, тылы которой сильно отстали. Кроме того, при наступлении она подвергалась постоянным ударам со стороны советских соединений. Их необходимо было уничтожить, давая тем самым 2-й армии возможность сосредоточиться.

Операция «Тайфун». Битва люфтваффе за Москву

После того как в середине сентября люфтваффе прекратили налеты на Москву, а после затишья группа армий «Центр» должна была продолжить движение вперед, 2-я танковая группа (переименованная после 5 октября во 2-ю танковую армию) 30 сентября 1941 г. нанесла удар в районе Путивля в направлении Орла. Это наступление сопровождали мощные силы 2-го авиакорпуса. Для этого было реорганизовано управление, а командный пункт корпуса переведен в Шаталово.

Обе бомбардировочные эскадры — KG3 и K.G53 — в качестве своих исходных пунктов (баз) имели аэродромы Шаталово-ост и Шаталово-вест. Эти базы защищала истребительная часть, расположенная на третьем аэродроме к востоку от этих двух. Это было необходимо, поскольку на эти аэродромы совершали налеты русские бомбардировщики и штурмовики.

KG28 располагалась в Бобруйске, тогда как 2./Aufkl.Gr.122 работала с аэродрома Смоленск-юг. В распоряжение Nahkampfführer были предоставлены две группы StG2, три группы StG77 и две группы SKG210. Последние две были оснащены двухмоторными Bf-110.

Главное командование люфтваффе в октябре сообщило, что танковые группы начали наступление из района Глушков — Ямполь и что основная часть бомбардировщиков оказала им эффективную поддержку своими успешными налетами на скопления русских войск и танковых частей в районе Глушков — Брянск — Курск.

На следующий день генерал-оберст Гальдер записал в своем дневнике, что 2, 4 и 9-я армии группы армий «Центр» начали операцию «Тайфун» и что на правом фланге 2-я танковая армия встретила упорное сопротивление, а все другие части проникли в глубь территории противника на 6–12 км.

2-я танковая армия группы армий «Центр» получала постоянную поддержку с воздуха, которую ей оказывал 2-й авиакорпус, и 3 октября достигла Орла. Левый фланг группы армий «Центр» в результате действий 2-й армии вышел к Брянску.

Здесь была очень высока активность противника в воздухе. Советские бомбардировщики и штурмовики летали в основном небольшими группами, не превышающими 6–7 самолетов, непрерывно атаковали немецкие танковые колонны и даже аэродромы.

С другой стороны, части непосредственной поддержки 2-го авиакорпуса плотно следовали за наступающими войсками, чтобы, часто меняя аэродромы, не позволять противнику определять, где они находятся. Сразу же после падения Орла части этого корпуса перебрались на аэродром этого города.

В последующие дни аэродромы 2-го авиакорпуса использовались как базы для транспортных самолетов, доставлявших необходимые грузы, поскольку близлежащие дороги стали совершенно непроходимыми. Для 2-й танковой армии было доставлено не менее 500 т горючего, что позволило ей наступать дальше.

Nahkampfführer II тоже перебазировало свои подразделения «Штук» на орловский аэродром. Они были заманчивой целью для советских истребителей, которые пытались уничтожить опасного врага на земле.

А в это время шоссе Орел — Тула стало настолько непроходимым, что наступающую по нему 3-ю танковую дивизию, которая уже достигла Тулы, можно было снабжать только с воздуха. Сделали и это. Однако после ожесточенных боев 2-го воздушного флота, в частности 2-го авиакорпуса, возникла необходимость запросить подкрепления у 4-го воздушного флота. И прежде всего, 2-й воздушный флот попросил, чтобы ему возвратили 8-й авиакорпус из района Ленинграда, куда тот был откомандирован. Это было немедленно сделано, и эскадры этого корпуса перебрались в район к северу от Смоленска.

С этого дня части 8-го авиакорпуса почти непрерывно летали на задания, целью которых было поддержать продвижение танков и обеспечить прорыв ими вражеских позиций.

2-й авиакорпус сопровождал наступающие части 2-й и 4-й армий и какое-то время 2-ю танковую армию на правом фланге группы армий. 8-й авиакорпус снова расчищал дорогу для 9-й армии и, самое главное, вступил в боевые действия во главе 3-й и 4-й танковых групп на левом фланге.

Насколько тяжелыми были бои в центральном секторе Восточного фронта, видно из отчета главнокомандования люфтваффе от 4 октября, в котором говорится, что во время успешных действий по поддержке наземных войск, в которых участвовало 48 «Штук» и 32 бомбардировщика, была разбомблена железнодорожная линия Льгов — Курск и атакованы скопления войск противника. Кроме того, говорится в продолжение этого отчета, было совершено 202 боевых вылета «Штук» и 188 вылетов бомбардировщиков. В ходе некоторых из них была оказана поддержка наступательным действиям танковых частей и обеспечено подавление сопротивления советских войск. Были уничтожены линии обороны противника, разгромлены скопления войск и успешно атакованы железнодорожные объекты в районе Брянск — Спас-Деменск — Сухиничи.

Помимо этого, было совершено 152 боевых вылета «Штук» и 259 вылетов бомбардировщиков в районе Белый — Сычевка— Вязьма. В этих налетах было уничтожено 22 вражеских танка, из них четыре 52-тонных, 450 единиц моторных транспортных средств и три склада горючего. Был уничтожен также один автопарк, шесть пушек, один бункер и три зенитные батареи. Повсюду результатами этих налетов стали пожары и разрушения. Особенно сильно пострадали Сухиничи, Юхнов, Калуга, Белый и Суджа. Разрушениям различной степени подверглись десять железнодорожных депо. Железнодорожные линии были во многих местах разорваны, уничтожено или повреждено 37 поездов. Потери личного состава и имущества Красной армии полному учету не поддаются.

Главное командование люфтваффе 8 октября сообщило, что советская оборона на центральном участке фронта прорвана в трех местах и что 70 крупных вражеских соединений оказались в кольце и уничтожаются. Было совершено 800 бомбовых вылетов, — причем использовались все имевшиеся в наличии самолеты, — в результате которых были поддержаны наступательные действия пехотных и танковых частей. Смолкли четыре артиллерийские позиции. Бомбардировщики разрушили несколько бункеров, восемь пулеметных гнезд, уничтожили 34 орудия, 650 самолетов различного типа и 20 танков.

10 октября к югу и северо-востоку от Брянска постепенно образовался котел, куда попало много советских войск. Другой захлопнулся западнее Вязьмы.

13 октября северный котел интенсивными налетами авиации был полностью уничтожен.

Части, находившиеся в обоих южных котлах, один — южнее Брянска, а второй — западнее Вязьмы, предприняли попытку прорыва на восток. Те красноармейцы, которым удалось это сделать, находились под непрерывным обстрелом и подвергались бомбежкам со стороны 2-го авиакорпуса. Таким образом, во время этих прорывов противник понес огромные потери, как в живой силе, так и в технике.

Оба южных котла капитулировали 17 и 20 октября.

Результаты операций по окружению противника под Вязьмой и Брянском отражены в отчете главнокомандования люфтваффе от 15 октября. В нем сказано, что в котле к западу от Вязьмы оказались части 10 танковых и 40 пехотных дивизий из четырех советских армий. Взято в плен 500 000 человек. Уничтожено или захвачено в качестве трофеев 800 танков и более 3000 орудий.

Наступление продолжалось. Был достигнут пункт Ладушкин. В ходе уличных боев был взят Калинин. Однако к концу месяца все дальнейшее движение сошло на нет, поскольку из-за сильных дождей дороги стали совершенно непроходимыми. Слой грязи на них доходил порой до 80 см. В районе Калинина снабжение армейских частей можно было осуществлять только по воздуху. Но и операции 2-го воздушного флота из-за ужасного состояния аэродромов были сокращены и частично совсем остановлены. Уже 16 октября генерал Хофман фон Вальдау записал в своем дневнике: «Смелые надежды смывались дождем и исчезали под снегом. Все застыло на потерявших опору дорогах, и, пока снижалась температура, выпадало до 10–15 см снега, а потом опять шел дождь».

Теперь снабжение 2-й танковой армии можно было осуществлять только сбросом контейнеров. Командование люфтваффе сообщило, что из-за погодных условий в ночь на 21 октября ни один самолет в районе действий группы армий «Центр» вылететь не сможет. Тем не менее в этот день было совершено 168 вылетов бомбардировщиков, 49 вылетов истребителей и 2 вылета самолетов-разведчиков, что говорит о высоком боевом духе авиационных частей.

22 октября штаб 2-го воздушного флота доложил о 2481 боевом вылете бомбардировщиков, 123 боевых вылетах истребителей и 20 вылетах на воздушную разведку. Большинство вылетов совершались в поддержку армейских операций и были направлены против скоплений войск, танковых исходных позиций и занятых противником пунктов. Меньшая часть налетов осуществлялась на железные дороги и некоторые аэродромы.

23 октября было совершено 458 бомбардировочных, 100 истребительных и 17 разведывательных вылетов на скопления войск вокруг Калинина и в районах Мценска и Тулы, а также на местность севернее Ржева. 24 октября приблизительно теми же силами были атакованы полевые и артиллерийские позиции русских, колонны войск и их укрытия.

В качестве последнего примера сложности ведения ежедневных боевых действий для люфтваффе во время решающей фазы наступления на Москву следует упомянуть 25 октября. В этот день было совершено 455 налетов бомбардировщиков, сделано 173 боевых вылета истребителей и 23 разведывательных полета. (Это не означает, что 455 бомбардировщиков участвовали в налетах. Число было получено за счет многократных вылетов значительно меньшего числа самолетов.) Налеты, прежде всего, совершались в районе Мценска, Можайска, Калинина и Волоколамска. Однако через два дня из-за погоды вылет совершил лишь один (!) разведчик.

26 октября люфтваффе удалось доставить горючее остановившим свое наступление частям, и пехотные подразделения на юге центрального сектора возобновили наступательные действия.

Помимо выполнения основной задачи, заключавшейся в поддержке пехоты, части 2-го авиакорпуса долгое время и с успехом бомбили вражеские аэродромы и железнодорожные линии. Было уничтожено десять поездов, груженных бронемашинами. Во время другого налета было расстреляно и разбомблено 55 вагонов. Один эпизод имел особое значение, когда благодаря поддержке с воздуха удалось захватить мост через реку Снопот. Налет длился девяносто минут. «Штуки» из Nahkampfführer II, входившего во 2-й авиакорпус, атаковали части противника по обеим сторонам от моста. Это не позволило русским его взорвать, и немецкие танки успели добраться до этого моста, захватить и тем самым сохранить важный пункт переправы.

В то время как 2-я танковая армия двигалась на северо-восток, чтобы захватить Тулу, в 58 км южнее, у пункта Тёплое, возникла кризисная ситуация. В попытке обойти сильно укрепленный город Тулу наступающие на правом фланге части 53-го армейского корпуса были атакованы мощной боевой группой русских, состоящей из двух кавалерийских и пяти пехотных дивизий с танковой бригадой в качестве ударного клина. Узнав, что немецкие танки с трудом справляются с вражескими Т-34 и не могут продвигаться вперед, командир 2-го авиакорпуса отдал необычный приказ. Хотя погода была настолько плохой, что самолетам грозила опасность столкнуться с деревьями на небольших пригорках, несколько бомбардировщиков вылетели на предельно малой высоте, чтобы уничтожить вражеские танки, которые заперли дорогу от Орла на Тулу, и остановили немецкое наступление.

Несколько этих танков удалось уничтожить прямым попаданием бомб. Остаток танковой группы противника отошел. Из бомбардировщиков был потерян только один, но все остальные были сильно повреждены, частично осколками своих же собственных бомб.

Когда в начале ноября наступила распутица, все немецкие транспортные средства встали. Боеспособность частей снизилась до предела. Непрерывные бои вывели из строя много танков. Именно это обстоятельство, а не только тяжелый климат с грозами, дождем, снегом и холодом, снизило боеспособность не только армейских частей, но и люфтваффе.

13 ноября 1941 г. командир 2-го авиакорпуса генерал авиации Лёрцер составил отчет об успехах своего соединения начиная с 22 июня. Он сказал, что благодаря воинам его корпуса, которые в течение пяти месяцев вели бои против советских войск, было уничтожено много летных частей противника. Особую роль корпус сыграл в сражениях за Минск, Белосток, Гомель, Смоленск, Киев, Вязьму и Брянск, и все они были завершены победоносно благодаря героизму всех солдат и командиров, принимавших в них участие частей.

«В период между 22 июня и 12 ноября, — докладывал Лёрцер, — наши летные части совершили 40 000 дневных и ночных боевых вылетов. На земле и в воздухе они уничтожили 3826 советских самолетов, 789 танков, 614 орудий и 14 339 машин различного типа». Вероятно, сверх этого было сбито и повреждено еще 811 самолетов.

«Было подвергнуто опустошительным налетам 240 пулеметных гнезд, полевых укреплений, артиллерийских позиций, уничтожено 33 бункера.

Помимо этих целей, 3479 раз были атакованы железнодорожные линии, и при этом было уничтожено 1579 составов и 304 локомотива и еще 1584 состава и 103 локомотива повреждено.

И наконец, налетам подвергались вражеские колонны, скопления войск и погрузочные пункты грузовиков».

2-й воздушный флот вместе со штабом 2-го авиакорпуса 1 декабря был выведен из состава группы армий «Центр» и переброшен на Сицилию и в Северную Африку. В группе армий «Центр» остался только 8-й авиакорпус. Он принял на себя командование соединением Nahkampfführer И, которое до этого было подчинено 2-му авиакорпусу.

В сообщении от 1 декабря 1941 г. были перечислены потери люфтваффе с 22 июня до 30 ноября 1941 г. в количестве 8453 убитых и 2028 пропавших без вести.

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок докладывал главному командованию сухопутных войск, что в ближайшем будущем можно будет достичь незначительных успехов местного значения. «Приближается час, — говорил он, — когда боеспособность войск будет полностью исчерпана».

Противодействие русских

В первые дни декабря Красная армия перегруппировала свои ударные силы. Были созданы боеспособные ударные группы, которые были усилены 30 стрелковыми дивизиями и 40 стрелковыми и танковыми бригадами, переброшенными с Дальнего Востока, поскольку, как сообщал русский разведчик Зорге, работавший в Токио, Япония не собиралась нападать на Советский Союз. Если отрезать оба немецких танковых клина северо-западнее и юго-западнее Москвы, совершить быстрый прорыв к открытым флангам и охватить крыло группы армий «Центр», то можно будет уничтожить немецкую армию.

Для этого советским армиям были выделены новые авиационные части. Судя по сведениям разведки, они по своей численности намного превосходили остававшийся под Москвой 8-й авиакорпус.

В распоряжении армий Западного фронта Красной армии имелись: 10-я и 46-я ИАД и 12, 23, 28, 31, 38, 43, 47, 77 и 46-я БАД[36].

На Юго-Западном фронте имелись 1-я и 61-я ИАД и выделенные непосредственно Ставкой: 26, 40, 42, 51, 81 и 133-я бомбардировочные дивизии дальней авиации. 5 декабря 1941 г. русские начали свое наступление под Москвой. Сотни советских бомбардировщиков и штурмовиков обрушились на немецкие войска, стремясь уничтожить их своими бомбами и огнем бортового оружия.

Под натиском элитных сибирских дивизий немецкий фронт был взломан. Те немногие немецкие самолеты, которые в условиях сильного мороза могли взлететь, бросились навстречу превосходящему противнику. И тем не менее, если позволяла погода, атаки 8-го авиакорпуса и Nahkampfführer II обладали огромной разрушительной силой. От каждого отдельного пилота и каждого члена наземного персонала зависело, быть или не быть армии на центральном участке фронта. В эти критические и решающие дни все разведывательные подразделения люфтваффе, а также зенитчики и полевые части люфтваффе сражались вместе с армией, порой в самых критических условиях.

Помощь пришла в лице главы Transportfliegerführer[37] Ost оберста Фрица Морцика и пяти групп Ju-52, присланных из Германии 8-му авиакорпусу, чтобы обеспечить доставку самого необходимого и эвакуацию раненых.

16 декабря Гитлер отдал приказ частям всем трех немецких групп армий оказывать отчаянное сопротивление и, не отступая ни шагу назад, сражаться до последнего солдата.

Гитлер приказал также оказать помощь 8-му авиакорпусу одной бомбардировочной группой с Запада, которая там, конечно, должна была выйти из боевых действий. К этому были добавлены три новые бомбардировочные группы, одна группа двухмоторных тяжелых истребителей, которую забрали у ночной истребительной авиации, чтобы дополнить две подобные группы 8-го авиакорпуса. Кроме того, были выделены четыре транспортные авиагруппы и еще одна, взятая у 4-го воздушного флота.

Четыре новые транспортные авиагруппы были оснащены Ju-52 из учебного авиационного командования. Машины из различных эскадрилий и штабов люфтваффе дополняли эти группы.

Приказ фюрера от 16 декабря, который многие исследователи считали ошибочным, давал единственную возможность спасти группу армий «Центр». Это в последнее время подтвердили все эксперты.

Командование группы армий «Центр» неоднократно обращалось к Гитлеру с просьбой разрешить отступление. Но приказ отступить получили только те части, которые оказались перед реальной угрозой окружения и уничтожения. Все же остальные должны были удерживать свои позиции. Главные оборонительные пункты были названы укрепленными районами. Волны русского зимнего наступления устремлялись на Ржев и Орел, на Брянск и Харьков, на Таганрог и Вязьму.

Если бы Гитлер прислушался к советам и отдал приказ отступить на предложенные позиции на Днепре, то это могло бы привести к полному поражению немецких войск. Об этом же писал знаменитый английский историк сэр Бэзил Лидlел Харт: «Сегодня твердо можно сказать, что запрет Гитлера на общее отступление восстановил уверенность немецких войск в победе и тем самым предотвратил их полное уничтожение».

Как было, однако, справиться с проблемой зимней одежды? Как могло случиться, что в распоряжении немецкой армии на Востоке не оказалось зимнего обмундирования, и как это было в люфтваффе? Кто ответит за это?

Как могло оказаться, что рейхсминистр пропаганды доктор Геббельс вынужден был обратиться к немецкому народу и выпрашивать у него зимние вещи для восточной группировки? Собственно, если бы немецкая армия взяла Москву в октябре, как это и было запланировано, то и тогда зимнее обмундирование совсем бы не помешало.

С апреля 1941 г. все армейское командование знало, что Русская кампания начнется летом и что зимой в России выпадет снег, известно было и то, что температура здесь опускается гораздо ниже, чем в Германии.

Начальником службы военной экономики и вооружений был тогда генерал Георг Томас, один из присягавших 20 июля. Именно в его задачи входило обеспечение армии оружием, боеприпасами, питанием и обмундированием!

Все должностные лица, занимавшиеся поставками на фронт, подчинялись генералу Олбрихту, а тот, в свою очередь, подчинялся командующему Армией резерва генералу Фромму, начальником штаба у которого был некий оберст-лейтенант фон Штауффенберг.

Мы не собираемся утверждать, что эти должностные лица сознательно оставили армию без теплой одежды. Известно, по крайней мере, одно: люфтваффе своевременно заказали и получили зимнее обмундирование. Эти же упомянутые должностные лица ничего не сделали, чтобы транспорты с зимними вещами вовремя дошли до армии. Они либо не доходили до нее, либо направлялись не туда, куда нужно. Все это стало причиной тяжелых и очень тяжелых обморожений у тысяч и тысяч солдат.

Боевой опыт KG55

Эта бомбардировочная эскадра, участвовавшая в налетах на Москву в июле — августе, в понедельник 22 сентября 1941 г. отправилась бомбить с бреющего полета восточный вокзал Харькова. Была сбита машина обер-лейтенанта Мюлиуса. Ему пришлось совершить вынужденную посадку в 40 км к северо-востоку от Харькова. Экипажу удалось прорваться через расположение противника, и 30 сентября летчики оказались перед позициями 518-го пехотного полка из 295-й пехотной дивизии.

5 октября экипаж доложил о своем возвращении командиру 2-го авиакорпуса генералу фон Грайму.

В начале октября подразделения этой эскадры начали налеты на танковый завод в Краматорске, что между Сталино и Славянском.

Первые три машины выполняли роль осветителей. Пролетая над заводской территорией, они сбросили со своих внешних подвесок 500-кг бомбы и, наконец, 1000-кг контейнеры с зажигательной смесью.

Когда подоспели главные силы, цель уже была ярко освещена. Остальные машины отбомбились и доложили после возвращения, что завод, производящий танки, уничтожен. Однако на следующее утро Эрнст Кюль поднял экипажи и огласил утреннее донесение разведки: «Завод не поврежден! Он продолжает работать».

Выяснилось, что бомбы были сброшены на объект, расположенный в 20 км южнее. Это был промышленный комплекс, не производящий никаких танков! Налет на танковый завод был повторен днем. Низко висящие облака затруднили подлет. Снизившись до 60 м, летчики, однако, сумели найти цель и атаковать ее.

Бомбы «осветителя» разогнали мрак, и вся группа отбомбилась, зайдя со стороны Кировограда. Все бомбы легли в цель, и танковый завод надолго вышел из строя.

Затем KG55 была передана 5-му авиакорпусу, чтобы с базы Кировоград, расположенной на южном фланге фронта, совершать боевые вылеты на железнодорожные цели. Обе оперативные группы в составе шести эскадрилий имели в распоряжении 40 исправных Не-111. Из Кировограда можно было проникать в воздушное пространство Харьковской области на 200 км. Это означало шестьдесят минут подлетного времени, затем восемьдесят минут охоты за железнодорожными составами и еще шестьдесят минут на обратный путь. Летали в одиночку и группами. В наличии имелись 50-, 250- и 500-кг бомбы. На Не-111 было пять пулеметов и две направленные по курсу бортовые пушки, одна на выступе носовой кабины, другая на выступе днища под фюзеляжем.

По словам историка KG55, диапазон ее боевых действий включал в себя три направления:

«1-е направление охоты (северный участок): западная: линия Харьков — Сумовская — Льгов, восточная линия: железная дорога Валуйки — Свобода.

2-е направление охоты (восточный участок): Харьков — Волоконовка — Свобода, на юг: Харьков — Купянск — Старобельск.

3-е направление охоты (южный участок): южная граница 2-го направления охоты, продолженная на северо-восток и на запад и ограниченная линией Харьков — Лозовая — Павлоград».

Самым удачным представлялось сбрасывание 250-кг бомб, которых было по четыре на каждом самолете. К этому прилагались еще четыре 50-кг бомбы. Одна из 250-кг бомб находилась на внешней бортовой подвеске.

В ходе этих операций обеими группами Не-111 было уничтожено или сильно повреждено 222 состава. Потери группы составляли 10 % атакующих машин. Из них половина была сбита противником. В конце концов железнодорожную охоту взяла на себя 14./KG55 с ее «железнодорожными экспертами».

Еще в октябре KG55 атаковала завод в Воронеже, который находился в 300 км от линии фронта. Для этого специального задания было отобрано два экипажа: экипаж обер-лейтенанта Кёппена, командира 7-й эскадрильи, и лейтенанта Шайдиха из 9-й эскадрильи. Они вылетели на задание в дождь. Далее процитируем слова из вышеупомянутого доклада Е. Киркхофа:

«Обе машины долго добирались до цели, чтобы перейти на бреющий. Наконец, мы добрались до Дона, плотно увешанного аэростатами заграждения. Первые Не-111 достигли широкой площадки авиационного завода в Воронеже. Открыли огонь зенитки противника. Со стороны двух ангаров подлетающие Не-111 были встречены огнем зениток.

Фельдфебель Пил, штурман, ударил по ним из своей пушки. Бортрадист предупредил пилота: „Герр обер-лейтенант, жмите, жмите! Позади нас тяжелая зенитка!“

Командир тут же среагировал и снизился до 4 м над крышами ангаров, затем поднял машину вверх над возвышающимся зданием первого монтажного цеха. Обе тяжелые бомбы полетели вниз с высоты 14 м, чтобы обеспечить точное попадание. Экипаж вел огонь из всего бортового оружия.

Сразу же после сброса бомб пилот вновь послал машину вниз. Вокруг свистели осколки зенитных снарядов.

С одного из зданий, стоявшего в отдалении, хлестали зенитки. Вдруг прямо перед кабиной вынырнуло 30 м здание администрации.

Бортрадист доложил, что бомбы замедленного действия взорвались и что цех объят пламенем.

Пилот максимально вытянул на себя штурвал и едва перемахнул через крышу здания администрации.

Проткнув на взлете низко висящие облака, они оказались на виду у 6 истребителей противника. Снова в облака и в обратный путь.

Вторая машина напрямую уперлась в стену аэростатов заграждения и вынуждена была отвернуть, чтобы сделать второй заход. Лейтенанта Шайдиха встретил плотный зенитный огонь. Один снаряд разорвался прямо перед кабиной. Штурман был ранен осколками. Пилот обер-фельдфебель Глёде получил ранение в голову. Однако они достигли точки бомбометания и в конце концов благополучно вернулись.

Снимки воздушной разведки показали, что задание было выполнено. Выпуск продукции авиазавода был прерван. На земле было уничтожено 16 истребителей противника. Огнем бортового оружия уничтожено 7 готовых к подъему аэростатов. Подожжено несколько баков с горючим»[38].

KGr.100, которая также принимала участие в бомбардировках Москвы, в августе вылетела бомбить Гомель и Дрогобыч. С 23 по 31 августа она проводила разведку боем в районе Чернигова. С целью поддержки выступавших из Гомеля армейских частей она совершала налеты на колонны противника и железнодорожные сооружения, а 27 августа она бомбила промышленный район Чернигова, который был накрыт зажигательными бомбами.

Этот налет повторили 29 и 30 августа.

В сентябре машинами этой группы под командованием майора Кюстера и командиров эскадрилий Бэтхера (1-я), Лангера (2-я) и Бетге (3-я) был совершен налет на Нежин. В ночь на 9 сентября вновь на очереди стояла Москва. В этом налете все 12 Не-111 несли на борту по одной 1500-кг бомбе.

Затем последовали: разведка боем, три боевых вылета против скопления войск и их исходных позиций к югу от Нежина и в районе Прилук. Железнодорожная линия к востоку от Конотопа была накрыта 250-кг и 500-кг бомбами. Обер-лейтенант Бэтхер добился трех прямых попаданий в составы.

В октябре были вновь атакованы крупные объекты в Московской области. Советские ночные истребители, которые пытались приблизиться к атакующим бомбардировщикам, были отброшены прицельным огнем из бортового оружия.

Все боеспособные самолеты этой группы совершали почти непрерывные боевые вылеты.

Немецкие самолеты долетали до района южнее Волги. Были атакованы склады снабжения и расположения войск. Важной целью были рельсовые пути, по которым шли поставки на фронт.

В ночь на 29 октября целью KGr.100 вновь стала Москва. В ноябре были совершены налеты на стратегические объекты оборонной промышленности в районе Горького и Москвы. 4 ноября целью дневного налета стал автомобильный завод в Горьком. Бомбы одна за другой падали на заводские корпуса. Вспыхивали пожары. В ночь на 6 ноября этот налет был повторен. 9 ноября Москва подверглась новой бомбардировке, а 19 ноября KGr.100 отправилась на отдых в Германию. Она была почти полностью обескровлена, и 15 декабря в Мэркиш-Фридланде была переименована в KG100. III./KG26 стала II./KG 100, и теперь эта эскадра имела две боеспособные группы.

KG53 до боев за Москву

В сентябре 1941 г. KG53 совершала боевые вылеты из Орши. В ходе последних из них она бомбила движущиеся составы и железнодорожные, узлы. 27 сентября было уничтожено несколько составов под Калугой, после чего эскадра получила особое задание — произвести выброску агентов. Необходимо было забросить в русский тыл, далеко за линию фронта, пять агентов. Двое из них принадлежали одному фронтовому оперативному командованию, о котором не знал ни один экипаж.

Когда самолет оказался над зоной выброски, один из парашютистов отказался прыгать, и бортмеханику с бортстрелком пришлось оказать ему действенную помощь. После того как за бортом оказался второй, остальные выпрыгнули сами.

Эскадре приходилось летать во множество мест, и офицеры и солдаты этой эскадры поняли, что то небольшое количество войск, которое Германия послала сюда, может применяться только точечно. Чтобы эффективно поддерживать действия на такой растянутой линии фронта, необходимо было иметь в десять раз больше боевых летчиков и истребителей.

В октябре — ноябре пришлось обеспечивать поддержку 2-й танковой группы. Во время одного из боевых вылетов к западу от Москвы командир штабной эскадрильи Кюстер был сбит. Ему удалось вовремя выпрыгнуть с парашютом. В течение недели один крестьянин прятал его в конюшне, а потом помог ему добраться до линии фронта.

1 октября эскадра была переброшена в Шаталовку-ост. Оттуда 2-я танковая группа планировала нанести удар в направлении Москвы при поддержке самолетов всех типов. Шаталовка, на аэродроме которой базировалась KG53, была базой, которая располагалась восточнее всех других.

Здесь 15 октября гауптман Виттман передал штабную эскадрилью своему преемнику обер-лейтенанту Хорну. Виттман совершил со своей эскадрильей более 150 боевых вылетов.

Они бомбили скопления войск и исходные позиции танковых частей, совершали налеты на крупные железнодорожные станции, такие как Тула и Калуга, Киров и Наро-Фоминск. ПВО противника наносила им большие потери.

Последний боевой вылет в центральном секторе фронта перед Москвой был совершен с целью снабжения прочно залегшей у Клина пехоты. Там без единой капли горючего стояли немецкие танки и грузовики. Вплотную к танкам были сброшены контейнеры с горючим, чтобы они снова могли перейти в наступление.

Техническому персоналу приходилось обслуживать машины на морозе. До того как стало поступать теплое обмундирование и агрегаты для разогрева моторов, были случаи обморожения.

Затем KG53 изменили задание. Теперь она должна была организовать снабжение 2-го армейского корпуса, попавшего в окружение около Демянска.

В конце ноября дальняя воздушная разведка доложила о движении больших транспортных составов восточнее Москвы. Все они направлялись на запад, на Московский фронт.

Приказ атаковать мог поступить только от командования 2-го воздушного флота, но ввиду недостатка боеготовых самолетов он так и не был получен.

Советские железнодорожные составы доставляли на запад свежие дивизии из Сибири. Япония 13 апреля 1941 г. заключила в Москве русско-японский пакт о ненападении. И это несмотря на смертельную вражду на Дальнем Востоке, где в мае 1939 г. японская армия вторглась в Монгольскую народную республику. Тогда вмешалась Красная армия, которая под Халхин-Голом разгромила японцев.

Японская армия захватила Корею и прошла по Северному Китаю. В Маньчжурии японские войска захватили правый берег Амура. Советские города Хабаровск, Владивосток и Находка оказались в зоне досягаемости японских бомбардировочных подразделений.

По этой причине Советскому Союзу приходилось держать там мощную войсковую группировку, поскольку не было уверенности, что Япония не предпримет попытки вторжения.

Рихард Зорге, советский разведчик, сообщал своим хозяевам в Москве, что японцы на бесконечно длинной восточной границе ни в коем случае не ударят русским в спину. Из записей от 14 августа 1941 г. известно, что Озаки Хозуми, близкий друг японского принца Коноэ, который в 1941 г. был премьер-министром Японии, передал Зорге сообщение, что у Японии нет военных планов против СССР, однако на юге готовится большое наступление на Сингапур, Гонконг и Филиппины.

Сведения об этих приготовлениях Зорге подтвердил, на этот раз наверняка, 27 сентября.

Таким образом, угроза войны на русско-японской границе миновала. После того как Сталин получил эти сообщения, большую часть сибирских войск, порядка 500 000 военнослужащих, можно было перебросить с Дальнего Востока на запад. Это и были те войска, которые спасли Москву.

Резюме развития обстановки в центральном секторе Восточного фронта

За период с 22 нюня по 6 декабря 1941 г. потери люфтваффе на Восточном фронте составили:

568 истребителей,

758 бомбардировщиков,

767 других самолетов, среди них:

170 пикирующих бомбардировщиков,

130 дальних разведчиков,

200 самолетов ближней разведки.

Было повреждено 473 бомбардировщика, 413 истребителей и 475 других самолетов. Это означало, что немцы потеряли больше самолетов, чем они имели в начале Восточной кампании 22 июня 1941 г. Эскадры сильно уменьшились в размерах, поскольку не было стопроцентного восполнения утраченных самолетов. Однако в ту пору немецкие потери еще не достигли своей высшей точки: к 8 апреля 1942 г. они увеличились на 268 бомбардировщиков, 194 истребителя и 397 самолетов других типов, а 253 бомбардировщика, 184 истребителя и 199 машин других типов были повреждены. Таким образом, немецкие потери на Восточном фронте начиная с 22 июня 1941 г. составили: 1026 бомбардировщиков, 762 истребителя и 1163 самолета других типов, таких как «Штуки», разведчики, средние бомбардировщики и транспортные самолеты. Общие потери составили 2951 самолет, и 1997 были повреждены. Их люфтваффе так и не смогли восполнить, поскольку самолетов не хватало и, прежде всего, не хватало пилотов.

13 декабря 1941 г. началось большое советское контрнаступление, которое поставило в очень тяжелое положение войска группы армий «Центр». 16 декабря последовал приказ Гитлера держаться любой ценой. 19 декабря Гитлер принял от генерал-фельдмаршала Вальтера фон Браухича прошение об отставке и лично возглавил вермахт. В своих заявлениях Гитлер зашел так далеко, что обвинил фон Браухича в катастрофе под Москвой. Таким образом, Гитлер показал себя «человеком, способным своей внутренней силой придать немецкой армии новый импульс. Он, как и раньше, пользовался безграничным доверием армии»[39].

Принятие Гитлером командования вермахтом означало, по словам Гудериана, «конец старому прусско-немецкому Генеральному штабу».

Таким образом, все главнокомандующие на востоке: фельдмаршалы Рундштедт, фон Лееб, Лист, фон Вейхс, фон Клейст, Манштейн, генерал-оберст Гудериан, Гот и все другие, которые делали все, чтобы добиться победы в войне с Россией, были превращены Гитлером в простых исполнителей его приказов.

Еще в сентябре советники Гитлера и главнокомандующие сухопутными войсками, флотом и люфтваффе обсуждали вопрос о том, сколько войск необходимо для поддержания оккупационного режима на захваченных территориях. Генерал-оберст Гальдер записал в дневнике, что после завершения Восточной кампании в распоряжении 2-го воздушного флота в России должны остаться:

1. Две группы бомбардировщиков и три группы истребителей, а также одна разведывательная эскадрилья, один зенитный полк в Ленинграде и три бомбардировочные и четыре истребительные группы, одна разведывательная эскадрилья и два зенитных полка в Москве. Все эти части должны подчиняться 1-му воздушному флоту.

2. Три бомбардировочные и 3,5 истребительные группы, а также три группы «Штук» и два полка ПВО под командованием 4-го воздушного флота.

Но в конце декабря 1941 г. все имевшиеся в распоряжении части, а также прибывавшие с Запада пополнения были брошены в бой против развивающегося на широком фронте контрнаступления русских. 24 декабря по радио по поручению Гитлера был передан приказ главнокомандования вермахта о том, Что все бомбардировочные части, которые без ущерба можно вывести из боевых действий против Англии, должны быть подготовлены к краткосрочной операции на Восточном фронте для поддержки группы армий «Север» или «Центр», как того потребует обстановка. Восточный фронт, в ходе развития русского контрнаступления, приобрел теперь абсолютный приоритет перед всеми другими фронтами.

Группа армий «Центр» и находившиеся там остатки 2-го воздушного флота выполняли роль «пожарной команды». О самостоятельных операциях люфтваффе уже не было и речи. Отдельные подразделения занимались тем, что оказывали поддержку подвергавшимся атакам армейским частям. Для любых других операций не хватало ни машин, ни горючего. Люфтваффе в оперативном пространстве группы армий «Центр» выполняли одну-единственную задачу — оказывали поддержку армейским частям. Они превратились в некую разновидность дальнобойной артиллерии или стали вспомогательным вооружением для наземных войск. Люфтваффе были созданы, чтобы, согласно идеям генерала Дуэ и генерал-лейтенанта Вефера, действовать как независимая ударная сила, но на Восточном фронте они были брошены в битву на уничтожение, оказывая прямую поддержку армии, что было для них самым настоящим самоубийством и противоречило всем намерениям и желаниям самих люфтваффе.

В невиданной доселе форме, после непревзойденной серии побед вермахта при поддержке люфтваффе на всех фронтах, немецкое наступление достигло сердца европейской части России и поставило под угрозу само существование этой страны. Во время кампании 1941 г. русские понесли неслыханные материальные и людские потери, а также потери в вооружении, но тяготы наступления на Восточном фронте, потребовавшего гигантского напряжения сил, истощили возможности люфтваффе. В ходе молниеносных ударов, которые приходилось наносить в условиях сильной жары и последовавших потом холодов, немецкие войска лишились своей мощи.

Из-за недостаточной и несоответствующей подготовки к Русской кампании — Гитлер был убежден, что она будет похожа на все предыдущие молниеносные войны, — силы вермахта и люфтваффе были исчерпаны. Непредвиденные условия затяжной войны в России сломали все их логически обоснованные планы. Эти планы оказались плохо продуманными.

В конце 1941 г. стало ясно, что Германия не сможет победить Советский Союз в молниеносной войне.

Поскольку люфтваффе в решающей фазе русского контрнаступления не могли решить проблему снабжения войск за счет одной только транспортной авиации, для перевозки грузов и войск, а также для парашютно-десантных операций приходилось использовать бомбардировщики. В результате этого бомбардировочная авиация лишилась самолетов, в которых она так нуждалась. Сами же эти самолеты стали выполнять действия, к которым они были совершенно не приспособлены.

Люфтваффе гораздо больше, чем армия, страдали от потерь личного состава, технического и летного персонала, поскольку его было очень трудно, а порой и невозможно заменить в короткие сроки.

Германия, по словам генерал-лейтенанта Плохера, «воевала на многих фронтах, и потому не смогла создать резервы и поддерживать их в боеготовности. Командование вынуждали оказывать поддержку войскам в тех местах, где сложилось критическое положение. Ради этого приходилось снимать авиационные части с других фронтов или даже с учебных баз. Осложнение обстановки на других участках фронта оказалось той последней каплей, которая и переполнила чашу». Главная причина поражения немцев в 1941 г. заключалась в остановке наступательных действий армии под Москвой. Командование люфтваффе придерживалось мнения, что Москва могла бы быть взята при соблюдении некоторых условий, а именно:

1. Если бы Балканская кампания не оттянула по меньшей мере на месяц начало Русской кампании.

2. Если бы войска, предназначенные для захвата Москвы, не задержались в районе Смоленского котла.

3. Если бы при подготовке кампании были учтены климатические условия России. Тогда было бы подготовлено и распределено зимнее обмундирование для войск, присланы машины для прогрева моторов, транспортные средства с широкими гусеницами и другое предназначенное для фронта снаряжение.

Генерал В. М. Соколовский объяснил немецкое поражение под Москвой следующими факторами:

1. Твердой волей русских защищать свою Родину.

2. Высокой производительностью военных заводов, выпускавших самолеты, танки и другое вооружение (фактор, не учтенный немецким главнокомандованием, и прежде всего абвером).

3. Слабостью немецких тылов на захваченных территориях (сюда включается недостаток радиотелефонных средств связи), а также жестоким обращением администрации оккупированных территорий с гражданским населением, что породило партизанское движение.

4. Потеря уверенности немецких солдат в непобедимости своего оружия.

Возникает вопрос: могли ли люфтваффе оказать большее содействие армии? Да, могли бы, если бы их части не были так разбросаны по огромному пространству. С развитием наступления постоянно увеличивался износ людей и машин. Он съедал и без того скудные резервы люфтваффе.

В начале кампании люфтваффе вытеснили с неба своего противника, и почти все русские самолеты были уничтожены в воздухе и на земле, и это могло бы стать основой победы люфтваффе и всего вермахта. Но окончательная победа была бы достигнута лишь в том случае, если были бы уничтожены все русские авиазаводы, заперты все порты, через которые в страну поступало иностранное вооружение, а именно Мурманск, Архангельск и черноморские порты, подвергавшиеся систематическим бомбардировкам люфтваффе.

В октябре всем стало ясно, что блицкриг в России провалился.

Просьбы люфтваффе и вермахта сделать передышку в боевых действиях, чтобы подготовиться к тотальной стратегической войне, могли бы привести к успеху, но этой мерой не воспользовались.

Когда все значительные воздушные операции над Великобританией во время Русской кампании были прекращены, обе последние эскадры бомбардировщиков — KG4 и KG28 — были отправлены на Восток. Однако, когда они туда прибыли, им пришлось участвовать только в тактических операциях, чтобы спасти армейские части от самой худшей участи.

Принцип концентрации войск не был соблюден в полной мере. Концентрация воздушных сил имела успех только в двух случаях. В первую очередь — при налетах на Ленинград, а во вторую — в ходе операции «Тайфун» под Москвой. Все остальные операции проводились поодиночке, по мере надобности сухопутных войск.

К сожалению, как раз тогда, когда армейские части находились в критическом положении, а резервы люфтваффе были исчерпаны, бомбардировщики из последних сил совершали вылеты для поддержки войск.

«Зима 1941/42 г. стала началом гибели немецких люфтваффе»[40].

Боевые действия группы армий «Север»

Задачи 1-го воздушного флота

Под руководством генерал-оберста Альфреда Келлера 1-й воздушный флот со штабом в Норкиттене, в 18 км к югу от Инстербурга, должен был выполнить следующие боевые задачи во взаимодействии с группой армий «Север»:

1. Уничтожить воздушные ударные силы противника во всей зоне боевых действий и завоевать превосходство в воздухе.

2. Создать условия, которые позволили бы группе армий «Север» — особенно 4-й танковой группе — в ближайшее время взять штурмом Ленинград.

3. Совершать налеты на советские морские цели в Балтийском море, и прежде всего на главные морские базы в Кронштадте и Ленинграде.

В подчинении 1-го воздушного флота находились 1-й авиакорпус генерала авиации Гельмута Фёрстера и Fliegerführer Ostsee оберста Вольфганга Вильда.

Этими силами штаб 1-го воздушного флота планировал атаковать русские аэродромы в радиусе действия своих бомбардировщиков и уничтожить русские авиационные подразделения в воздухе и на земле. Это позволило бы предотвратить налеты русской авиации на немецкие армейские части.

Кроме этого, ставилась задача создать истребительное прикрытие для наступающих армейских частей от налетов штурмовой авиации противника. Должны были быть перерезаны советские скоростные шоссе и железные дороги. Кроме того, планировались налеты на корабли Балтийского флота в море и в портах, захват торговых судов, нарушение судоходства на Беломорско-Балтийском канале. Последней, но не менее важной задачей было разрушение шлюзовых сооружений в Провенце, то есть самых верхних шлюзов этого канала, которые располагались на высоте 98 м над уровнем моря. Таким образом, должна была быть уничтожена база 45 советских подводных лодок, 15 эсминцев и множества минных заградителей в Финском заливе и в Северном Ледовитом океане.

И даже здесь ставилась дополнительная задача: во время боевых вылетов оказывать непосредственную и косвенную поддержку армейским частям. Налеты на советские авиапромышленные предприятия и концентрированные налеты на Ленинград дополняли этот набор, требовавший гораздо большего числа самолетов.

Все бомбардировочные эскадры 1-го воздушного флота вылетели 22 июня около 2.30 из своих гнезд в Восточной Пруссии. Они пересекли границу между 3.00 и 3.30 и атаковали обозначенные русские аэродромы.

Постоянно проводимая воздушная и наземная разведка позволяла получить ясную картину состояния советских авиационных частей, их мощи, численности личного состава и боеспособности. Группы дальней разведки проверяли поступающие агентурные данные и при необходимости корректировали их.

На всем пространстве боевых действий группы армий «Север» в первый же день наступления налет немецкой авиации застал русские ВВС врасплох. Большая часть советских летных частей была уничтожена в первый и два последующих дня войны. Проверка, которая проводилась на захваченных территориях, показала такую же картину ужасающих разрушений, как и на других участках фронта. Были обнаружены сотни изувеченных самолетов, в основном И-16, но было также много и бомбардировщиков «Мартин» и СБ-3. Они лежали, сожженные или разбитые, на аэродромах, которые разбомбила немецкая авиация. Ангары и здания, большей частью деревянные, тоже были сожжены.

В результате этих опустошительных налетов 1-й воздушный флот в своем оперативном пространстве уже в первые дни войны достиг превосходства в воздухе. Русские вынуждены были перебросить свои оставшиеся авиационные части за Двину. Затем 1-й воздушный флот получил новые задачи: оказывать воздушную поддержку наступлению группы армий «Север». Основная часть боевых действий пришлась на пользу 4-й танковой группе. 11 июля передовые части на широком фронте вышли к Двине. Были взяты города Рига, Екабпилс и Даугавпилс, а по ту сторону реки были построены укрепленные пункты.

Особо эффективную помощь армии оказал 1-й авиакорпус, который разгромил мощную танковую группировку, поддержавшую наступление русских южнее и юго-западнее Шауляя. Люфтваффе в тесном взаимодействии с группой армий «Север» уничтожили здесь 250 танков противника.

В ответ отдельные русские бомбардировщики 22 июня летали над Восточной Пруссией, но их атаки были отражены зенитчиками и истребителями. Через три или четыре дня русские не совершили в этой зоне ни одной воздушной атаки.

В отчетах Верховного командования люфтваффе говорится о 70–80 налетах русской авиации 22 июня, которая летала над польской и немецкой территорией и сбрасывала бомбы. От этих бомб погибло несколько человек из гражданского населения.

На следующий день 10 русских самолетов бомбили газовые заводы и набережные Кенигсберга. 25 июня около 26 самолетов пролетели над территорией Германии, оккупированной Польши и Норвегии; 8 машин бомбили Мемель, при этом погибло 23 человека и сгорело несколько домов. Семь русских бомбардировщиков пытались атаковать Тильзит, но были сбиты еще до того, как достигли цели.

Превосходство немецких истребителей над русскими истребителями и бомбардировщиками особенно ярко проявилось, когда группа из 20 бомбардировщиков противника возвращалась после неудачного налета на Гумбиннен. Между Гольдапом и Гумбинненом располагалась одна истребительная группа люфтваффе. Она была поднята по тревоге, обнаружила и полностью уничтожила эти бомбардировщики.

Немного позднее стали допрашивать пленных. Их показания были использованы для отражения следующего бомбардировочного удара. Советская бомбардировочная часть из 47 самолетов была чуть позже перехвачена истребителями 1-го авиакорпуса и полностью уничтожена.

Здесь, как и на других участках Восточного фронта, произошло то, что полковник Ванюшин, командующий авиацией советской 20-й армии, после своего пленения описал так:

«Успех немцев в период с 22 июня по 28 июля 1941 г. определялся следующими факторами:

1. Удачный выбор времени начала наступления.

2. Слабость советских ВВС, которые как раз тогда находились на этапе перевооружения.

3. Перевооружение проходило на прифронтовых аэродромах, поэтому немцы имели возможность уничтожить большие скопления самолетов.

4. Расположение наших авиачастей поблизости от границы.

5. Большое число задействованных немцами самолетов.

6. В общем и целом плохое состояние русских аэродромов.

7. Русская халатность во многих областях.

8. Недееспособность советского командного звена».

Два из этих пунктов нуждаются в объяснении. Во-первых, в численном отношении немецкие воздушные силы, несомненно, уступали советским авиационным частям. По численности люфтваффе составляли самое большее треть от советских ВВС. Кроме того, грубейшая ошибка русских заключалась в том, что их ВВС подчинялись армии и не являлись независимой командной структурой. Это нужно было срочно менять.

Подразделения Fliegerführer Ostsee совершали постоянные налеты на русские корабли и минировали акваторию вокруг Кронштадта. 29 июня попаданием 1000-кг бомбы была разрушена створка шлюза Беломорско-Балтийского канала, и движение по этому пути было прервано.

2 июля группа армий «Север» начала наступление со своего укрепления на Двине и прорвала пограничные укрепления на старой русской границе. Через неделю она выдвинулась на линию Опочка — Остров — Псков — Тарту — Пярну. Это потребовало перебазирования летных частей 1-го авиакорпуса, который переместился в район Даугавпилс — Рига.

В первый день наступления 1-й авиакорпус поддерживал атаки против советских укреплений в этом секторе. На второй день бомбардировке подверглись пути отхода противника.

6 июля 1941 г. русские бомбардировочные части атаковали предмостное укрепление на реке Великой в городе Остров. Немецкие истребители были подняты по тревоге и в жестоком воздушном бою сбили 65 из 73 бомбардировщиков. После этого сокрушительного поражения русские перестали совершать налеты крупными соединениями бомбардировщиков.

14 июля главное командование люфтваффе сообщило, что только 1-м авиакорпусом в период с 22 июня по 13 июля было сбито 487 советских самолетов. В этот же период 1211 машин было уничтожено на земле. На этих успехах и застопорился начальный наступательный порыв на этом участке Восточного фронта. KG 1 провела ряд успешных наступательных операций, оказывая непосредственную и косвенную поддержку войсковым частям. Подобные вспомогательные боевые вылеты совершала KGr.806 майора, а затем оберст-лейтенанта Эмига.

30 июля правое крыло группы армий «Север» — 16-я армия вышла к озеру Ильмень. Наступавшая в центре 4-я танковая группа наткнулась на мощную оборонительную систему, где противник оказывал ожесточенное сопротивление.

16-я армия до 15 августа обеспечивалась и снабжалась исключительно по воздуху, поскольку единственное шоссе между Псковом и Гдовом постоянно подрывалось или блокировалось. Только так она могла поддерживать свою боеспособность.

Уже 29 июня главное командование люфтваффе заявило, что с 23 июня бомбардировщики ежедневно обеспечивают наступающие армейские части, разведку армий и аэродромы боеприпасами, горючим и вооружением. В отчете главнокомандования люфтваффе от 6 июля говорится, что в ближайшие дни как армия, так и выдвинувшиеся вперед части люфтваффе будут обеспечиваться с воздуха горючим, авиационными боеприпасами, бомбами и запчастями для самолетов, радиооборудованием и медикаментами и, не в последнюю очередь, питанием.

10 августа мощные соединения «Штук» и бомбардировщиков атаковали многочисленные цели в районе озеро Ильмень — Мшага — река Луга. Под Кингисеппом было уничтожено 10 танков. Уничтожено также более 200 самолетов, 15 артиллерийских батарей и несколько полевых позиций. В списке уничтоженных целей есть также несколько составов и один склад боеприпасов. Кроме того, подверглись бомбардировке командные пункты нескольких русских воинских частей. Был совершен налет на остров Сааремаа, на котором засели русские. Во время этих налетов истребителями и бомбардировщиками было сбито в общей сложности 54 советских самолета.

26 августа части группы армий «Север» продвинулись до Таллина, который был взят через два дня при поддержке боеспособных частей 1-го авиакорпуса и Fliegerführer Ostsee.

28 и 29 августа были совершены авианалеты на советские торговые суда и военные корабли, которые занимались эвакуацией войск и грузов из Таллина. Большое число кораблей было потоплено.

30 августа главное командование вермахта сообщило: «Немецкие бомбардировочные части совершали налеты на покидавшие Таллин торговые и военные суда и сбрасывали бомбы на военные и торговые суда в Финском заливе, пока они не вошли в Кронштадтскую бухту».

Мощная атака русских против наступающего левого фланга группы армий «Север» из района Старая Русса — Холм к озеру Ильмень потребовала сконцентрировать боевые действия всех авиационных частей 1-го воздушного флота. Эти действия нанесли такой урон противнику, что его контрнаступление под Старой Руссой к 24 августа захлебнулось.

Помимо подобного рода прямой поддержки наземных войск, бомбардировщики 1-го авиакорпуса наносили многочисленные удары по железнодорожным линиям, идущим от Ленинграда на запад, юг и юго-запад, а также по линиям южнее и восточнее озера Ильмень. Советские самолеты, и прежде всего штурмовики, с бреющего атаковали передний край немецких войск. Немногочисленные вылеты русских в глубь захваченной немцами территории всегда осуществлялись небольшими группами и не имели успеха, если оценивать их результаты к утру следующего дня. В отчете главнокомандования люфтваффе от 9 августа 1941 г. такой ночной налет описывается следующим образом: «В ночь с 8 на 9 августа два или три советских самолета под прикрытием сплошной облачности приблизились к Берлину. Один самолет сбросил бомбы на позиции ПВО на севере столицы рейха; жилые районы при этом не пострадали. Два других отвернули. Плохая погода не позволила немецким ночным истребителям перехватить противника».

Чтобы предотвратить возрождение боевой активности русских, бомбардировочные и истребительные части неоднократно бомбили их аэродромы.

С 22 июня до 23 августа 1941 г. 1-й авиакорпус уничтожил 2514 самолетов, из них 920 — в воздушных боях. По меньшей мере 433 самолета противника были повреждены.

23 августа главное командование люфтваффе особо отметило KG26 из 1-го авиакорпуса. Эта эскадра 19 августа совершила боевой вылет на советскую авиабазу Низино. Первым налетом подавили советскую ПВО, вторым атаковали 30 русских истребителей, находившихся на земле, и всех их подожгли. В воздушном бою было сбито 3 истребителя. Таким образом, KG26 довела свой счет уничтоженных самолетов до 854, из которых 191 сбит в воздухе.

26 сентября началась осада Ленинграда. Чтобы обеспечить проведение этой крупной операции, основная часть 1-го воздушного флота была размещена южнее и юго-западнее города. Отсюда должна была осуществляться поддержка боевых действий 4-й танковой группы и 8-й армии. Кроме того, люфтваффе бомбили пути, по которым шло снабжение Ленинграда, а также эвакуация населения и промышленных предприятий из него.

Атаки бомбардировщиков и «Штук» на советский Балтийский флот

Во второй половине сентября люфтваффе неоднократно с успехом бомбили советские военные корабли, стоявшие в Кронштадтской гавани. В первую очередь были совершены налеты на оба советских линкора — «Октябрьская революция» и «Марат», которые были обнаружены немецкой воздушной разведкой.

По отчетам главнокомандования люфтваффе, 22, 23 и 24 сентября бомбардировщики и пикирующие бомбардировщики атаковали оба линкора, крейсер «Киров», еще один крейсер, несколько эсминцев и мелких кораблей. Бомбы попали в крейсер «Киров». 29 сентября он вторично подвергся мощной бомбардировке. На обоих линкорах после бомбежки вспыхнули пожары. Несколько эсминцев и торговых судов затонули, другие были повреждены или охвачены пламенем.

Аэрофотосъемка, произведенная после 23 сентября, показала, что оба линкора осели на нос.

Этого успеха удалось достичь, несмотря на плотный зенитный огонь с кораблей и наземных ПВО. «Штуки» из StG2 имели большой успех в этих налетах.

Налеты немецких самолетов на Балтийский флот широко освещались в мировой прессе тех лет, другие же боевые действия особого внимания не привлекали.

Боевые действия 1-го воздушного флота на Волхове и под Тихвином

В течение второй половины сентября операции 1-го воздушного флота свелись к поддержке 39-го моторизованного армейского корпуса, чье наступление на советские оборонительные позиции на Волхове и последующее наступление на Тихвин были эффективно поддержаны люфтваффе.

Для осуществления Тихвинской операции командование люфтваффе создало специальную бомбардировочную группу для обеспечения тесного взаимодействия с 39-м армейским корпусом. Командир KG77 оберст Райтель стал командиром боевой группы «Тихвин». Он расположил свой КП при штабе корпуса и вскоре после этого перенес его в Трубников Бор. Его соединение состояло из 4.(F)/Aufkl.Gr.122, одной группы из KG54, KG77, усиленного батальона зенитной артиллерии, а также разведывательной группы. Подготовкой наступления занимались командования люфтваффе и группы армий «Север».

Операция была проведена успешно. 9 ноября Тихвин был взят и, несмотря на мощную контратаку противника, удержан. Для обеспечения поддержки 1-му авиакорпусу пришлось сделать несколько боевых вылетов, прежде всего на железнодорожную станцию к востоку от Волхова и на озеро Ильмень.

Из-за усиления русской ПВО и истребительного прикрытия данные разведки начала 1941 г. все более устаревали. К тому же погода была нелетной. Кроме того, разведывательные группы и эскадрильи были слишком немногочисленны, чтобы охватить такую огромную территорию. Когда реки и озера покрылись льдом, обнаружить колонну грузовиков противника стало невозможно. Летом и осенью русские войска шли по дорогам, теперь они могли передвигаться в любом направлении. Из-за гигантских размеров территории эффективность воздушной разведки резко упала. Времени такая разведка требовала много, а результаты становились все хуже и хуже. Был найден выход: из-за непрерывных боевых действий частей на других участках фронта разведку в передовых районах пришлось взять на себя бомбардировщикам и истребителям.

Непосредственно после ледостава на Ладожском озере русские проложили по льду этого озера дорогу, по которой грузы шли в обе стороны — в сам Ленинград и из Ленинграда на северо-восток.

Поскольку армейские части не могли перерезать этот путь, 1-му воздушному флоту было приказано всячески препятствовать движению по этой так называемой ледовой дороге. В период между 25 ноября и 3 декабря части 10-го авиакорпуса атаковали ледовую дорогу, особенно на ее крайнем южном конце. Несмотря на значительные материальные и людские потери, которые русские несли во время этих налетов, полностью сорвать перевозки не удалось.

Оказалось, что прервать движение по большому замерзшему озеру невозможно. Пробоины во льду, возникавшие от падения тяжелых бомб, очень быстро затягивались льдом, и машины попросту их объезжали.

Самая сложная часть островной операции Сааремаа завершилась сооружением крупного узла обороны.

I./ZG26 (двухмоторные машины Bf-110) уже 17 сентября вместе с I./KG77 вернулась в свой авиакорпус и стала участвовать в боевых действиях на Ленинградском фронте. Чтобы заменить ее, 21 сентября в Ригу была направлена KGr.506, оснащенная 14 Ju-88. Она вошла в состав Fliegerführer Ostsee, о котором еще пойдет речь.

Боевые действия и потери 1-го воздушного флота

Во время боевых действий на острове Сааремаа 1-й воздушный флот сделал в целом 1313 боевых вылетов. Из них 488 бомбардировочных, 318 истребительных, 118 вылетов тяжелых двухмоторных истребителей Bf-110, 30 разведывательных, 318 вылетов гидросамолетов, 39 вылетов гидросамолетов Do-23 и 2 вылета морских спасателей люфтваффе.

В операциях против Хийумаа было сделано всего 211 боевых вылетов, из которых 85 бомбардировочных и 57 истребительных. Еще 53 вылета совершили гидросамолеты.

Немцы в этих операциях потеряли 8 Ju-88, два Bf-110 и 2 Bf-109, а также 1 спасательный самолет.

В ходе операции на острове Сааремаа было уничтожено 2 батареи противника, 25 орудий различного типа, 26 автотранспортных средств, 16 полевых позиций, 7 бункеров и много мелких целей. При налетах на морские цели удалось уничтожить 4 торпедных катера и тральщик-искатель. Два торпедных катера и 10 торговых судов были подожжены, повреждены 2 минных тральщика-искателя. На Хийумаа были также уничтожены несколько артиллерийских и полевых позиций и бункеров.

Всего в этой операции, носившей кодовое название «Беовульф-2», люфтваффе уничтожили 15 самолетов противника.

С 22 июня по 31 августа Fliegerführer Ostsee совершило 1775 боевых вылетов, в которых принимали участие все подчиненные ему части. Этим частям удалось потопить несколько торговых судов общим тоннажем 66 000 брт. Кроме того, противник потерял 5 эсминцев, 1 миноносец, 1 патрульный корабль. Некоторое количество других кораблей было повреждено. Приведем точный список частей и их боевых вылетов: Aufkl.Gr.122–737 боевых вылетов, KGr.806–610 боевых вылетов, Erg.Gr./KG54 — 339 боевых вылетов, 1./KGr.406 — 15 боевых вылетов, 1./BFGr.196[41] — 66 боевых вылетов, 1./KG1 — 8 боевых вылетов.

Повреждено: танкер, подводная лодка, миноносец и корабль сопровождения водоизмещением 1200 т (тяжелые повреждения); тяжелый крейсер, лидер эсминцев, вспомогательный крейсер, 17 эсминцев, 5 торпедных катеров и ряд других военных и торговых судов (легкие повреждения).

Сбито 46 самолетов противника и 12 были уничтожены на земле. Собственные потери составили 11 Ju-88, 3 Ar-95, 1 Ar-196 и 5 Bf-109. Описание некоторых из этих боев приводится ниже.

Командование люфтваффе «Северная Норвегия»

В конце 1940 г. оберст Андреас Нильсен был направлен в Бардуфосс, чтобы возглавить это командование. Ему была поставлена задача: подготовить к началу боевых действий аэродромы и все наземные станции на Крайнем Севере, а также финские аэродромы, которые можно было бы использовать в ходе войны. Это соединение должно было поступить в подчинение Luftgau-Kommando Norwegen. Однако, поскольку не нашлось подходящего командного и инструкторского состава, все боевые подразделения уже в качестве Luftwaffenkommando Kirkenes были переданы под начало начальника штаба 5-го воздушного флота.

Поскольку планы нападения на Советский Союз раскрывать было нельзя, перебросить в Норвегию предназначавшиеся для начала наступления части было невозможно. Можно было использовать только аэродром в Банаке, расположенный на южной оконечности Порсангер-фьорда, и аэропорт в Киркенесе, в Северной Норвегии. Это были единственные аэродромы, которые располагались достаточно близко к русской границе и с которых немецкие самолеты с их дальностью полета могли достичь объектов противника.

Эти аэродромы были немедленно подготовлены и обеспечены всем необходимым для боевых действий. Снабжение Киркенеса представляло собой большую проблему, поскольку все необходимое ввозилось туда по морю.

Краткая информация о советских авиационных частях на северном фланге

Несмотря на то что боевые действия красных ВВС будут рассматриваться в следующей главе, на этом этапе стоит дать краткое описание размещенных на Крайнем Севере советских авиационных частей.

Эти летные части состояли из морских и сухопутных подразделений. Это означало, что одна часть из них подчинялась военно-морскому командованию, а другая — армейскому. Немецкие командиры, впрочем, никогда не могли понять, есть ли у этих частей какое-нибудь единое командование или нет?

Самые главные русские авиабазы находились в Мурманской области, с крупным аэродромом в Варламове и двумя аэродромами в Мурмашах (№ 1 и 2). База морской авиации располагалась в Кольском заливе. Два аэродрома — Нива и Жонгви — находились неподалеку от Кандалакши. Однако они не принадлежали к числу важных объектов, поскольку лишь немногие из этих аэродромов располагали соответствующими средствами навигации и связи, а общая эффективность их работы была, как обычно у русских, очень низкой.

К началу Русской кампании на этих аэродромах размещалось около 200 русских самолетов. Из них 80 % были одномоторными машинами, многие — устаревших типов. Основную часть советских истребителей составляли И-16 — «крысы», которые не шли ни в какое сравнение с Bf-109. Впрочем, недостатки И-16 уравновешивались их численным превосходством на этом участке фронта. На 16 немецких истребителей приходилось около 100 русских.

Советская бомбардировочная авиация в этом районе имела на вооружении в основном СБ-2; они постепенно заменялись на штурмовики Ил-2 и, прежде всего, на бомбардировщики британского производства.

Русские летчики большей частью были обучены гораздо хуже, чем немецкие. От этого соответственно страдала и их отвага.

Во время боевых вылетов русские использовали в основном опыт мирного времени. Первые тяжелые потери вынудили их проявить изобретательность в области маскировки и камуфляжа, чтобы защитить свои самолеты в воздухе и на земле.

Советские летчики днем совершали немного боевых вылетов и лишь случайно залетали в глубь районов, занятых немцами. Поскольку цель полета была известна только командиру русского авиационного подразделения, немецкие истребители всегда старались сбить ведущий самолет. После этого шедшие за ним машины разворачивались и ложились на кратчайший курс к своей базе.

Боевые действия 5-го воздушного флота

По численности 5-й воздушный флот на 22 июня 1941 г. был самым слабым на всем Восточном фронте. Он располагался на крайнем левом фланге фронта в зоне ответственности Северной Норвегии и имел на вооружении 60 самолетов. Из них 10 составляли бомбардировочную группу; кроме того, 5-й воздушный флот имел группу «Штук», одну треть истребительной группы и эскадрилью дальних разведчиков.

Оперативная группа штаба 5-го воздушного флота в Киркенесе имела задачу координировать все боевые действия на Крайнем Севере. Части этого флота подчинялись штабу Fliegerführer Nord в Ставангере и истребительному командованию «Норвегия»[42].

Оберст Андреас Нильсен, возглавлявший Luftwaffenkommando Kirkenes, должен был выполнять отдельную задачу, в общих чертах описанную в директиве главнокомандования вермахта. Более конкретные задачи были поставлены на совещании начальника штаба 5-го воздушного флота с начальниками штабов армии и морского флота. На этом совещании конкретные черты обрели следующие задачи:

1. Достижение превосходства в воздухе над всеми районами боевых действий и побережьем Северной Норвегии.

2. Операции против подъездных дорог, особенно в районе Беломорско-Балтийского канала, Мурманска, Архангельска и Кандалакши.

3. Операции против сухопутных и морских частей противника.

4. Защита немецких судов от нападения надводных сил западных союзников.

Из-за большого объема этих задач и нехватки сил они могли выполняться лишь по принципу «насколько это возможно».

Поскольку глава командования Luftwaffenkommando Kirkenes одновременно был и представителем люфтваффе при штабе вермахта в Киркенесе, тесное взаимодействие армии и авиации было гарантировано.

В вышеперечисленные соединения входили следующие боевые части:

Разведподразделения: 1./Aufkl.Gr.120 и 1./Aufkl.Gr.32

обе размещены в Киркенесе.

Подразделения бомбардировщиков: 5./KG30 в Банаке.

Подразделения «Штук»: IV./LG1 в Киркенесе.

Подразделения истребителей: 13./JG77 и 1./ZG76

обе в Киркенесе.

Наземные структуры Fliegerführer Nord, которое возглавлял оберст Александр Холле, подчинялись Luftwaffenkommando Kirkenes. Ответственность за боевые операции и руководство наземным персоналом, а также за снабжение и содержание аэродромов по-прежнему несло руководство Luftwaffenkommando Kirkenes.

Уже осенью 1940 г., когда на аэродромах Банака и Киркенеса были созданы эти службы, стало ясно, хотя и полной уверенности пока не было, что этим двум аэродромам будет принадлежать решающая роль в будущих операциях.

Когда стал известен план кампании против Советской России, обе базы были в ускоренном темпе оснащены всеми необходимыми техническими средствами и материалами. Правда, и тут не обошлось без задержек, которые можно объяснить ранним приходом зимы и тем фактом, что все, вплоть до последнего гвоздя, приходилось доставлять по небу. Потребовалось огромное напряжение сил, чтобы к началу операции «Барбаросса» привести оба аэродрома в состояние полной боеготовности.

Финский аэродром в Петсамо был также полностью обеспечен запасами и материалами на тот случай, если в будущем там обоснуются люфтваффе. Финны предоставили еще несколько аэродромов на тот случай, если в них возникнет нужда. После вступления в Финляндию частей вермахта немецкие ВВС получили в свое распоряжение финскую центральную базу Рованиеми в Кемиярви. Оснащение этих баз по немецкому стандарту обеспечивалось через немецких офицеров связи и при сотрудничестве с немецкими инженерами в Финляндии. Эти офицеры были приданы финскому штабу.

Командование финских ВВС дало соответствующее указание своим наземным службам. Таким образом, немецкие летные части могли в любое время воспользоваться этими аэродромами, находившимися в состоянии боевой готовности.

Однако все аэродромы на Крайнем Севере, финские или норвежские, представляли собой лишь вспомогательные базы. Ни один из них не дотягивал до уровня немецких аэродромов мирного времени.

Не следует забывать о неустанных усилиях строительных подразделений люфтваффе, которые выполняли всю работу по оснащению аэродромов. Поэтому, когда в конце мая 1940 г. в Киркенес прилетела 1./JG77 обер-лейтенанта Карганико, он был приведен в отличное состояние, а 5-й воздушный флот получил ряд других аэродромов в качестве передовых баз для боевых действий.

Боевые действия на Крайнем Севере

Одновременно с общим наступлением горного корпуса «Норвегия», который 22 июня выступил в район Петсамо, начались первые воздушные налеты немцев. Русские почти не оказывали им сопротивления.

Во время первых налетов на советский аэродром в Варламове были уничтожены около 70 самолетов. Эти налеты оказались настолько неожиданными, что русские практически ничего не смогли сделать. Здесь вновь проявилось обычное советское отсутствие гибкости на всех командных уровнях и полный развал линий связи.

Второй налет 22 июня привел к массовому уничтожению линий связи, электропередач и центральной электростанции в Мурманске. Позже опросы пленных подтвердили результаты налетов на верфи, мастерские и заводы. Еще несколько бомбежек советских аэродромов было совершено вечером 22 и 23 июня. С тактической точки зрения необходимо было перерезать железнодорожную линию из Мурманска в Россию. За первые шесть месяцев войны она была перерезана более ста раз и не всегда вовремя восстанавливалась.

Перед 22 июня к 1./JG77, уже размещенной в Киркенесе, присоединились еще три эскадрильи — 4., 13. и 14./JG77. Туда же прибыла и 1.(Z)/JG77, сформированная на основе 2./ZG76.

Все они не могли взлететь 22 июня, поскольку аэродром в Киркенесе был закрыт густым туманом и любые полеты были невозможны.

Зато русские бомбардировщики атаковали финские корабли и некоторые укрепления в шхерах Турку, а также финские каботажные суда юго-западнее Порво.

Русские в полной мере осознавали необходимость восстановления движения по Мурманской железной дороге. Они разместили ремонтные материалы в определенных местах этой ветки, чтобы как можно скорее вернуть дорогу в строй.

Люфтваффе удалось постоянными налетами предотвратить концентрацию советских войск в Заполярье и тем самым помочь армии «Лапландия».

Находившаяся в Банаке эскадрилья KG30 присоединилась к основной группе, чтобы внести заметный вклад в бомбардировку важных целей.

Эскадрилья дальней разведки в Северной Норвегии, оснащенная Do-18, и ближняя разведка со своими Не-60 состязались с дальними разведчиками, летавшими на Ju-88 и занимавшимися разведкой района боевых действий. Обзор этих огромных сухопутных и морских районов можно было производить лишь отрывочно, но за самыми главными пунктами было установлено постоянное наблюдение. Самыми дальними точками в радиусе их действия были остров Ян-Майен и южный берег Шпицбергена, а также порт Архангельск.

Подкрепления, направляемые летным частям в Северную Норвегию, постоянно повышали их боевую мощь, и к лету 1942 г. количество имевшихся здесь машин достигло 250. Вновь прибывшие летные части включали в себя III./KG30, II./KG26 с торпедоносцами на вооружении, 1./KGr.906 и частично KG4.

Советские ВВС на Крайнем Севере, застигнутые врасплох в первые дни войны, через некоторое время пришли в себя и развернули активные боевые действия. 25 июня они начали бомбить Хельсинки, Турку, Йоэнсуу, Хейнолы и многие другие города, расположенные в глубине территории Финляндии. Это привело к жертвам среди гражданского населения.

Тогда же 25 июня финское главнокомандование собралось в своей штаб-квартире в Миккели. Здесь еще в так называемую «зимнюю войну» против России войсками управлял фельдмаршал Маннергейм. Финское главнокомандование располагалось в Миккели в течение всей войны. В знаменитой школе Миккели рядом с городской церковью работал финский Генеральный штаб. Немецкий штаб связи «Норд» под руководством генерала Эрфурта располагался в Хеймари, что в 3,6 км от Миккели. С 1 ноября он также перебрался в Миккели.

26 июня президент Финляндии Рюти, ссылаясь на авианалеты на финские города, обратился по радио к финскому народу и заявил, что эти налеты привели к состоянию войны между Финляндией и СССР.

27 июня последовал налет русских на радиостанцию финского маяка Нурменсэтти, в Трифона-фьорде. 27 июня 3 русских бомбардировщика поразили бомбами погрузочные сооружения и нефтяные хранилища в Петсамо.

30 июня 15 бомбардировщиков вновь совершили налет на порт Петсамо. Потоплен стоявший у набережной пароход, нанесен большой ущерб. Особенно пострадали электро- и телефонные станции города.

В ответ на это 24 июня днем свой первый боевой вылет совершили обер-лейтенант Карганико и обер-фельдфебель Дамер. Они обстреляли русский маяк на мысе полуострова Рыбачий и вернулись невредимыми.

В следующем боевом вылете участвовали все боеспособные машины эскадрильи. Они направились к Урской губе и находящемуся там аэродрому и атаковали его с бреющего полета. Подожжены здания и ангары, на земле уничтожено несколько самолетов.

25 июня в Киркенес прибыл гауптман фон Лаевски. У него с собой был приказ 5-му воздушному флоту создать здесь IV./JG77. Он прежде всего принял под командование 14./JG77, которая была сформирована из 13./JG77 и должна была составить основу новой группы.

29 июня фон Лаевски вылетел с эскадрильей бомбить Кольский залив и Мурманск. Над этим главным советским портом их встретил плотный зенитный огонь. Bf-109 командира группы получил множество пробоин. Гауптман фон Лаевски сбросил фонарь и выпрыгнул с парашютом. Он благополучно приземлился и через три дня вышел к домику русских рыбаков, которые выдали его патрулю. Так фон Лаевски попал в плен.

Поскольку летом солнце на Крайнем Севере не заходит круглые сутки, то рабочий день у немецких летчиков продолжался двадцать четыре часа. В это северное лето 1. и 13./JG77 вместе с эскадрильей тяжелых истребителей (Bf-110) день и ночь сражались против советских бомбардировщиков и истребителей. Они сопровождали 1./StG5, когда та вылетала из Киркенеса бомбить порт Мурманск, а также железнодорожные линии.

Как и прежде, советские авиационные части атаковали города в Южной и Центральной Финляндии. Эти части прилетали с юга, с аэродромов, расположенных в Эстонии, пересекая Финский залив. Эти налеты были неожиданными, заранее предупредить население было невозможно; когда раздавался сигнал воздушной тревоги, русские самолеты уже были над головой.

Бомбовые удары по Финляндии наносили и самолеты, дислоцированные на русских аэродромах на Карельском перешейке и южнее Ладожского озера.

По этой причине наступлению группы армий «Север» на северо-восток придавалось большое значение. Если она сумеет захватить Эстонию, то поможет устранить крупный источник опасности для финского населения.

В ходе своего наступления финны намеревались вернуть себе Карелию, после чего бомбовые удары русских стали бы невозможными.

28 июня фельдмаршал Маннергейм призвал солдат «к священной войне с врагом нашего народа в союзе с могучей военной державой — Германией и в качестве ее товарища по оружию».

Финские ВВС предпринимали отчаянные попытки отразить атаки русских. Однако у генерал-лейтенанта Лундквиста, главнокомандующего этими ВВС, не хватало самолетов, чтобы уничтожить русские аэродромы.

Наступление соединений главнокомандования вермахта в Норвегии началось выступлением горного корпуса «Норвегия» из района Петсамо в направлении Мурманска и продолжалось до окрестностей пункта Салла.

5 июля 36-й армейский корпус сконцентрировал силы для удара по Салле. Эта атака началась 6 июля. Она обеспечивалась поддержкой всех боеготовых «Штук». Они атаковали укрепления к югу от Куолоайоки и в ходе трех налетов, которые следовали друг за другом, уничтожили их.

Вечером 7 июля Салла была уже в руках немцев. После захвата Салльских высот вечером 8 июля немцы двинулись в направлении Кайралы, и там завязались кровопролитные бои. В ходе многодневной битвы, в которой принимали участие бомбардировщики и пикирующие бомбардировщики, был уничтожен попавший в окружение 36-й армейский корпус русских. Красная армия отошла на старую финско-русскую границу.

Боевые действия люфтваффе сыграли в этой победе большую роль. Вновь и вновь делались попытки вызвать русских на воздушный бой. Кроме этого, был неоднократно атакован русский аэродром в Урской губе.

То, что советские истребители были не такими уж безобидными, как это описывалось в предыдущих эпизодах, показали действия советской эскадрильи под командованием старшего лейтенанта Сафонова, которому 24 июня удалось сбить первый немецкий самолет. Эта эскадрилья одержала несколько побед. Так, 23 августа восточнее Урской губы ее летчики сбили лейтенанта Малькуха, который уже имел 16 побед в воздушных боях.

Обер-фельдфебель Дамер перелетел со своей группой в Кемиярви. Оттуда эта группа в качестве сопровождения «Штук» совершала боевые вылеты на Мурманскую железную дорогу, а также атаковала с бреющего полета советские деревянные укрепления. Группа Дамера с большой высоты спикировала на строй подлетающих советских бомбардировщиков и обстреляла самолеты противника. После своей 25-й воздушной победы обер-фельдфебель Дамер 1 августа стал первым летчиком-истребителем, награжденным Рыцарским крестом за бои в Заполярье. При этом его 6./JG5 была отмечена командующим 5-м воздушным флотом генерал-оберстом Штумпфом, который специально прибыл в Кемиярви для вручения этого Рыцарского креста.

Почти все воздушные бои происходили на востоке Кольского полуострова, над русской территорией. За первые три месяца участия в боевых действиях на Крайнем Севере 1./JG77 одержала более 100 воздушных побед. Командир эскадрильи обер-лейтенант Хорст Карганико 27 сентября 1941 г. сбил свой 27-й самолет. За два дня до этого он был награжден Рыцарским крестом.

Налеты авиационных подразделений на советские боевые корабли, что было дополнительной задачей люфтваффе, начались уже 30 июня. В тот день было обстреляно 6 советских эсминцев, которые прикрывали высадку своих войск на юге полуострова Рыбачий. Прямое попадание получил еще один русский эсминец в пункте Полярное. Было доложено о его потоплении, но полной уверенности в этом не было.

В отчете главнокомандования вермахта от 16 сентября был упомянут еще один удачный налет на русский эсминец восточнее Кольского полуострова.

12 сентября с находившегося в Баренцевом море авианосца «Аргус» Королевских ВМС Великобритании вылетело 24 истребителя «Хаукер» «Харрикейн» из 81 и 134 Sqdn.RAF[43]. Они приземлились на русском аэродроме Ваенга, расположенном северо-восточнее Мурманска. Отсюда они вылетали для выполнения задач прикрытия. Впоследствии эти самолеты передали русским, а английские пилоты вернулись на родину.

Тогда же 12 сентября поступило сообщение о первом воздушном бое одного из этих «Харрикейнов» с 5 Bf-109, которые сопровождали разведчик «Хеншель». Три немецких самолета были сбиты. Сбит был и один «Харрикейн» из 81 Sqdn.RAF.

В сентябре 1941 г. все немецкие истребительные эскадрильи на Крайнем Севере были объединены. Из них была сформирована JGr z.b.V. — истребительная группа особого назначения, которой командовал майор Хеннинг Штрюмпель. Группа расположилась в Киркенесе. Следует упомянуть об одной очень важной операции люфтваффе в Заполярье. 25 сентября 1941 г. Ju-52 высадил в Банзо на Шпицбергене 10 немецких метеорологов. Они передавали по радио данные метеонаблюдений очень высокого качества, которые оказали большую помощь люфтваффе. Их сняли оттуда в начале июля 1942 г.

Попытка же установить автоматическую метеостанцию на Новой Земле с помощью парашютистов была сорвана советскими летчиками. Дальнейшие особые операции осуществлялись в 1942 г.

К концу 1941 г. прекратились бесконечные переброски отдельных эскадрилий в разные места. Штаб JGr z.b.V., например, перебрасывался из Киркенеса в Кемиярви, а оттуда в декабре 1941-го — в Алакуртти, где уже размещалась 14./JG77. На темное время года эскадрилья тяжелых истребителей, а с ней и эскадрильи «Штук» были переброшены в Рованиеми. 14./JG77 осталась в Петсамо и была единственной частью, которая перезимовала в 60 км южнее Полярного круга.

Эта эскадрилья попробовала бомбить Мурманск небольшими бомбами, которые сбрасывались с Bf-109. Лейтенант Фридрих Дан решил уничтожить этими бомбами школу политруков в Мурманске, но в этом боевом вылете пропал без вести. До этого он сбил 26 самолетов противника.

25 января 1942 г. JG5 получила в качестве командира оберст-лейтенанта Хандрика.

Боевые действия Fliegerführer Ostsee

Уже в марте 1940 г. главное командование люфтваффе приказало создать в Свинемюнде штаб Fliegerführer Ostsee. Это был один из этапов подготовки к Русской кампании. Он охватывал северный фланг будущего фронта — Балтийское море.

В распоряжении обер-лейтенанта Вильда находились следующие боевые и разведывательные части:

Ju-88 из KGr.806 майора Эмига,

морская разведывательная группа с Не-114, Не-60 и Ar-96,

Seenotstaffel[44] 9 с 3 Do-23.

На оба этих подразделения были возложена разведка боем Восточной Балтики и Финского залива. Они должны были вовремя обнаружить готовящееся нападение русских, чтобы свои надводные и подводные силы отразили его.

Кроме того, их главной задачей была постановка мин. Прежде всего необходимо было заминировать находящиеся в восточной части Финского залива советские базы Кронштадт и Ленинград. Заминировать нужно было и Неву. Со временем появятся и другие задачи по постановке мин.

Третьей задачей для этих подразделений с их ограниченным числом боевых единиц была противолодочная защита, охота за подводными лодками и сопровождение немецких транспортных судов, снабжавших группу армий «Север».

Задача спасения на водах относилась к самым важным в морской авиации. Ее выполняла Seenotstafifel 9.

В конце концов KGr.806 была выведена из состава KG54. Она была переведена в порт Проверен, в 12 км к востоку от Кенигсберга, и подчинена 1-му воздушному флоту. Там ее переподчинили Fliegerführer Ostsee.

В начале мая обер-лейтенант Норденскьольд, гауптман Донандт и гауптман Зеедорф были откомандированы в Хельсинки, чтобы найти подходящие аэродромы на юге Финляндии и перебросить на один из них 1./KGr.806. Оттуда она должна была совершать боевые вылеты. Было найдено два подходящих аэродрома: Марви и Утти.

Уже 20 июня 1941 г. 25 Ju-88 в 23.00 вылетели на минирование Кронштадтской бухты, имея на борту мины ВМ1000. Этот боевой вылет прошел без контакта с противником и без потерь. Возвращаясь в Проверен, самолеты совершили промежуточную посадку для заправки топливом в Марви.

В ночь на 22 июня этот вылет был повторен. На этот раз Ju-88 были встречены сильным зенитным огнем, который велся с кораблей. Было потеряно 6 машин вместе с экипажами. Эти потери были вызваны тем, что мины ВМ1000 приходилось сбрасывать с высоты 40–60 м.

22 июня KGr.806 продолжила свои боевые вылеты. Всего в этот день с гидросамолетов и Ju-88 у Кронштадта на русские корабли было сброшено 27 мин. На одну из них напоролся эстонский пароход и затонул.

Потребовалось совершить несколько налетов на три главных шлюза Беломорско-Балтийского канала имени Сталина, чтобы предотвратить проход по нему кораблей из Финского залива в Белое море. По этому каналу могли проходить даже эсминцы.

В отчете гауптмана Зеедорфа, командира 1./KGr.806, о боевых действиях в районе канала перечислены трудности, с которыми пришлось столкнуться:

«Боевой вылет на первый шлюз тремя звеньями по два самолета возглавил командир группы майор Эмиг. В результате взрыва мины ВМ1000, сброшенной с минимальной высоты, машина майора врезалась в шлюз. Двум другим звеньям я приказал сбрасывать мины с высоты 100 м, благодаря чему удалось избежать дальнейших потерь.

В третьем вылете 25 июня на цель № 10 — шлюз Повенец — небольшая русская зенитка подожгла мой самолет. Мы совершили вынужденную посадку в 185 км за финско-русской границей. Мы двинулись в сторону финской границы и 27 июня около 23.00 в 15 км южнее финского города Реппола наткнулись на финский передовой отряд, в котором нас накормили и помогли вернуться в Хельсинки.

В этом экипаже были: я в качестве командира, обер-лейтенант Фукс в качестве штурмана, бортрадист унтер-офицер Фишер и бортмеханик фельдфебель Маудерер.

Мы доложили о своем прибытии командующему вермахтом в Финляндии генералу Эрфурту, а позднее были отмечены фельдмаршалом Маннергеймом. Когда мы вернулись в Проверен, майор Линке принял на себя командование KGr.806. Первой эскадрильей за меня командовал гауптман Зидшлаг».

Таков был отчет гауптмана Зеедорфа.

Группа Ju-88 во время вылета на боевую разведку уничтожила русский пароход «Луга» тоннажем 2329 брт. 19 июня она повредила советский эсминец «Сердитый», который впоследствии был затоплен собственным экипажем.

Эсминец «Карл Маркс» 8 августа был сильно поврежден прямым попаданием. Спустя четыре дня он был взорван.

Когда Таллин очистили от русских, а 28 и 29 августа оттуда ушел русский флот, в атаку вылетели все боеспособные самолеты KGr.806. К ним присоединилась 2./KG77, которая тоже летала на Ju-88. В этих налетах были потоплены: ледокол «Кришьянис Вальдемарс», транспорты «Скрунда», «Лейк Люцерн» и «Атис Кронсвальдс», а кроме того, штабной корабль «Вирония», который, однако, был только поврежден, но потом наткнулся на мину и затонул.

29 августа этими же авиачастями был совершен второй налет на русский конвой. В этот раз было потоплено два транспорта и учебный корабль «Ленинградсовет». Еще три судна и среди них плавучий док «Серп и молот» были настолько сильно повреждены бомбами, что им пришлось выброситься на берег.

Последовали и другие операции по постановке мин, на этот раз в районе Повенец на Беломорканале. Шлюзы этого канала подверглись бомбардировкам 15 июля,28 августа и 5 сентября. Попадания бомб выводили их на время из строя.

1 августа в состав Fliegerführer Ostsee включили самолеты 1./BFGr.196. 15 сентября добавили KGr.506, также оснащенную Ju-88. Однако 27 октября 1941 г. главное командование люфтваффе распустило штаб Fliegerführer Ostsee. KGr.806 направили в Италию и придали KG54 в качестве третьей группы. KGr.506 вновь была переброшена на Запад и передана 3-му воздушному флоту. 2. и 3./Aufkl.Gr.125(See) после перевооружения на Ar-196 и Bv-138 были отправлены на Черное море.

StG2 против красного флота

StG2 оберст-лейтенанта Динорта, которая действовала на северном фланге и пыталась уничтожить советский флот на Балтике, в мае 1941 г. успешно воевала против британского флота в районе острова Крит и изгнала его из этого морского театра. Теперь этой эскадре предстояло напасть на советский флот, стоявший в Кронштадте, и уничтожить его. Необходимо было парализовать морские силы русских и заставить их прекратить охоту на немецкие корабли, перевозившие в Германию шведскую руду.

С аэродрома Тырково 23 сентября 1941 г. вылетели I. и III./StG2. Было 8.45, когда в воздух поднялись первые машины и выстроились в боевой порядок. Полет на Кронштадт проходил в составе эскадрилий. Русские открыли огонь из приблизительно 600 зенитных орудий. Густая завеса из стали разорвала небо на две части. «Штуки» летели на высоте около 5000 м, что позволило снизить прицельность и эффективность зенитного огня. Правда, и пикировать на цель с такой высоты было труднее. Но «Штуки» переворачивались через крыло, похожее на крыло чайки, и, включив сирены, обрушивались на порт. Они уверенно устремлялись на плюющиеся огнем громады кораблей. На высоте 1200 м они сбрасывали свои бомбы, тут же взмывали вверх и, отвернув в сторону, улетали прочь.

В первом же налете бомбы попали в линкор «Марат». По палубе огромного корабля распространялось пламя. «Марату» был нанесен серьезный ущерб.

Но линкор не был потоплен. Одна из следующих машин с пилотом обер-лейтенантом Гансом Ульрихом Руделем, командиром 9./StG2, атаковала его во второй волне. Далее приведем написанный им позднее отчет, который поможет нам получить представление о том, что творилось во время налета:

«Это было ужасно. Воздух был словно заряжен серой. Облака светились желтым. Грохот и треск разрывающихся зенитных снарядов проникал даже через плотную обшивку машины.

Командир группы гауптман Штеен летит передо мной. Я его отчетливо вижу. Пике под углом 70–80 градусов перехватывает дыхание. Я прочно держусь за машиной гауптмана Штеена. В прицел вижу „Марат“. Казалось, он все быстрее и быстрее мчится на меня. Я вижу жерла пушек ПВО и пламя, которое они изрыгают.

Я вынужден еще круче прижать машину. На десятую долю секунды я увидел испуганное лицо бортстрелка гауптмана Штеена. Он в ужасе широко раскрыл глаза, испугавшись, что я своим винтом отрублю им рули управления.

Я собрался с силами. Сейчас, нажать еще, еще круче. Должно быть уже почти 90 градусов!

Я проскальзываю мимо Штеена. „Марат“ у меня точно в прицеле. Матросы мечутся по палубе, одни подносят боеприпасы, другие задирают голову вверх. Башня зенитного орудия поворачивается в мою сторону. Сейчас она выстрелит!

Я давлю на кнопку сброса бомб на ручке управления. Изо всех сил я вытаскиваю машину вверх, она начинает набирать высоту, но достигла пока еще только 300 м. Но 1000-кг бомбу, которую несет мой самолет, нельзя сбрасывать с высоты меньше 100 м, иначе можно погибнуть от ее же осколков.

Изо всех сил я тяну свою машину вверх. К желудку и голове подкатывает тошнота. Слышу хриплый голос своего бортстрелка Шарновски: „Герр обер-лейтенант, корабль взорвался!“

Медленно оборачиваюсь. „Марат“ закрыт плотной завесой порохового дыма».

Линкор «Марат» развалился на две части и затонул. В следующие дни налеты продолжались. 25, 26 и 27 сентября они были успешными. 28 сентября оберст-лейтенант Динорт, который участвовал во всех налетах, видел, как Ju-87 командира 3-й группы гауптмана Штеена был подбит зенитным снарядом. Он видел, что Штеен не может больше управлять своим Ju-87, и, направив его на русский крейсер «Киров», с яркой вспышкой огня врезался в его борт.

К тому времени, когда 8-й авиакорпус, временно переданный из 2-го в 1-й воздушный флот, а вместе с ним и StG2, вернулся на свое прежнее место в центральный сектор фронта, тяжелые повреждения получили линкор «Октябрьская революция» и крейсер «Максим Горький». Повреждены были и другие корабли, и среди них один эсминец.

Прежде чем закончить первую главу, посвященную сражениям в России, и приступить к описанию боевых действий русских, расскажем вкратце еще об одной истребительной эскадре, которая с первых дней войны участвовала в боевых действиях на северном фланге Восточного фронта.

Сражения и победы JG54 «Грюнхерц»

JG54 майора Траутлофта, которая с первых дней Русской кампании воевала на северном фланге Восточного фронта, 29 июня отметила свой первый большой успех. В этот день крупные соединения советских бомбардировщиков попытались остановить наступление 4-й танковой группы, совершив налет на мосты через Даугаву.

Навстречу противнику вылетели поднятые по тревоге истребители. Воздушные бои продолжались целый день, поскольку бомбардировщики снова и снова пытались уничтожить мосты через эту реку. К вечеру на этом участке фронта красные ВВС потеряли 65 бомбардировщиков. Ни одному вражескому самолету не удалось прорваться к мостам.

1 июля эскадра прибыла на аэродром Бирцы у города Якобштадта. Из Бирцы часть эскадры была переброшена в Митау. Здесь гауптман фон Зелле принял от гауптмана фон Бонина под команду I./JG54.

Через несколько дней двинулись дальше на северо-восток.

5 июля I./JG54 прибыла в Альт-Шванебург, аэродром которого находился в хорошем состоянии. В самолетных ангарах содержались русские военнопленные. 10 июля удалось переместиться дальше в пункт Коровье Село с его примитивным полевым аэродромом. К счастью, уже на следующий день продвинулись дальше, в Зарудинье. Правда, здешний аэродром был не лучше. Стояла страшная жара, и при каждом взлете поднимались облака пыли. Личный состав группы разместился в палатках.

18 июля JG54 отметила свою 500-ю воздушную победу на Восточном фронте. А всего с начала войны она одержала 800 воздушных побед.

4 сентября обер-лейтенант Гельмут Остерман за 29 сбитых самолетов получил Рыцарский крест.

9 сентября начались регулярные боевые вылеты в составе всей эскадры. Кронштадт и Ораниенбаум видели эти истребители в составе сопровождения и воздушных боях с многочисленным противником. Число сбитых самолетов резко возросло, и 12 сентября в газетном сообщении было сказано, что к 7 сентября эскадра одержала 1200 воздушных побед, а к 11 сентября — 1238.

Потери немцев составили 8 машин. Между тем обер-лейтенант Филипп и обер-лейтенант Остерман за 66 и 62 воздушные победы соответственно получили дубовые листья к Рыцарскому кресту.

Однако эти сражения на Восточном фронте потребовали больших жертв от люфтваффе, что доказывают сводки потерь. По официальным сообщениям на 18 июля, число сбитых и попавших в аварию самолетов достигло 1284. Состав люфтваффе на Востоке к началу июля уменьшился на 1000 самолетов.

Противник между тем, несмотря на высокие потери, получал все больше самолетов, поскольку русская авиационная промышленность во второй половине 1941 г. дала фронту 3160 истребителей, 1867 бомбардировщиков и 1293 штурмовика. Авиационная промышленность Германии могла только мечтать о таких цифрах.

18 сентября гауптман Франц Эккерле после своей 30-й победы получил Рыцарский крест. Сопровождая «Штуки» из StG2 оберст-лейтенанта Динорта, его летчики защищали их от атак вражеских истребителей. Но потери были, соответственно, высоки.

20 декабря Рыцарский крест получил гауптман Зейлер, а 31 декабря такой же награды удостоился унтер-офицер Карл Шнёррер. Новый год I./JG54 встречала в Красногвардейске.

В декабре многие части люфтваффе были отозваны с фронта и отправлены на отдых на родину. В некоторых бомбардировочных группах, воевавших не только на северном фланге, но и на всех участках Восточного фронта, осталось от 2 до 5 боеспособных самолетов.

На северном участке Восточного фронта с 9 декабря начался отход группы армий «Север». Немцам пришлось оставить выступ в районе Тихвин — Волховстрой. С 15 декабря началась переправа войск через Волхов на запад.

В ходе Восточной кампании с 22 июня по 31 декабря 1941 г. люфтваффе потеряли 2092 самолета, еще 1361 были повреждены.

Что принесет 1942 год?

Советские военно-воздушные силы

Предварительные замечания

Перед началом вторжения немцы не имели точного представления о численном составе советских ВВС. Подсчитали, игнорируя предупреждения знающих людей, среди которых был и военно-воздушный атташе в Москве, что новый противник только на Западном фронте располагает немногим больше 6000 самолетов, что в три раза превышало силы немецкой стороны.

Однако, поскольку ориентироваться нужно было на точные цифры по сведениям группы дальней разведки люфтваффе под командованием (тогда еще оберст-лейтенанта) Ровеля, существовала надежда, что одним внезапным мощным ударом можно будет ликвидировать численное превосходство русских ВВС.

К тому же действующие на территории СССР агенты сообщали, что красные ВВС располагали большей частью устаревшими типами самолетов. То есть истребительные части были оснащены преимущественно поликарповскими И-15 и И-16, которые уже в 1937–1938 гг. в Испании безнадежно уступали немецким самолетам. Новые образцы Микояна — Гуревича — МиГ-1 и МиГ-3, Яковлева — Як-1 и Як-7, истребители конструктора Лавочкина — ЛаГГ-3 только поступили в производство.

Кроме того, судя по оценкам, советские ВВС имели очень скудный боевой опыт и низкую выучку. Помимо этого, очень плохо обстояло дело с оборудованием советских самолетов радиостанциями. Немецкое командование надеялось, что благодаря этому неравенство в количестве самолетов будет нивелировано.

Правда, на 22 июня 1941 г. в европейской части России оказалось размещено не 6000, а 7000 самолетов. По неподтвержденным данным американцев, русские авиационные части были размещены следующим образом:

южный участок — армия Буденного, общая боевая мощь — восемь авиадивизий. Они состояли из трех — восьми авиаполков, в каждом из которых насчитывалось более 80 самолетов,

северный участок — армия Тимошенко, две авиадивизии — в совокупности от 480 до 800 самолетов. (Число различалось в двукратном размере), зона противовоздушной обороны Москвы, вокруг Москвы для ее защиты были сконцентрированы семь авиадивизий, район Кавказа.

Поскольку никто не думал, что придется оборонять Кавказ от нападения с Запада, здесь было размещено всего две авиадивизии. Вместе с ними в европейской части России были 23 авиадивизии.

Еще десять авиадивизий находились на Дальневосточном фронте.

Все советские авиационные соединения — это стоит еще раз подчеркнуть — в 1941 г. были подчинены армии и не являлись отдельным родом войск со своим управлением по типу немецких люфтваффе.

Первые часы войны

Советский лидер Сталин в первые часы 22 июня 1941 г. растерялся и отдавал противоречивые приказания. Когда из частей советских ВВС стали приходить сообщения о немецких налетах, в Москве было 3.30. Доклады о нападении немцев по всему фронту, поступавшие в Комиссариат обороны, начальник Генерального штаба Красной армии генерал Г.К. Жуков направлял Сталину.

Сталин приказал рассматривать эти налеты как провокацию со стороны немецких генералов. Буквально за три часа до нападения во время совещания Сталин ознакомил собравшихся с директивой, которую комиссар обороны маршал Тимошенко разослал в Ленинград, в Балтийский особый округ, в Западный, Киевский и Одесский округа. Ключевая фраза этой директивы была: «Предупреждение о возможном нападении Германии 22 или 23 июня 1941 г.». Эта директива дошла до советских войск в зоне Балтики и немного уменьшила уязвимость ВВС в этом регионе, поскольку указывала на возможность немецкого нападения без конкретного сообщения о вероятном внезапном начале войны. В районе Балтики, например, советские командиры отдали приказ своим частям не задерживать немецкие самолеты, вторгшиеся в советское воздушное пространство, и не сбивать их. Только в том случае, если немецкие самолеты начнут боевые действия, разрешалось открывать ответный огонь.

В Западном и Киевском военных округах самолеты оставались на своих стоянках. И только в Одессе среагировали быстро — еще до нападения немцев самолеты были рассредоточены.

В 7.15 22 июня после переговоров со Сталиным маршал Тимошенко издал второй приказ. К этому времени люфтваффе уже закончили наносить свой первый полновесный удар по советским ВВС. Война уже бушевала от Балтийского моря до Украины, и советская воздушная оборона была дезорганизована. Пока немецкие передовые части на различных участках рвались вперед, люфтваффе поверх их голов вели огонь и осуществляли массированную ковровую бомбардировку находящихся на их пути аэродромов и артиллерийских батарей.

Советской противовоздушной обороны больше не существовало, поскольку даже линии связи были перерезаны, и Москва потеряла контакт с воюющими на западе войсками.

Во время этого кризиса маршал Тимошенко приказал нанести первый контрудар. Советские ВВС, только что перенесшие сокрушительный разгром, должны были нанести ответный удар. Им было приказано «мощными ударами уничтожить вражеские ВВС и наземные службы на их аэродромах».

Для этого Москва разрешила выдвинуть «военно-воздушные силы» — красные ВВС — на 150 км в глубину немецкой территории.

Еще одно указание Москвы, последовавшее в 21.15 в тот же день, обязывало советские воинские части упорно контратаковать на Северо-Западном, Западном и Юго-Западном фронтах, перейти в наступление и перенести военные действия на территорию противника. Оба приказа были совершенно невыполнимыми, так как не учитывали реальную обстановку. Приказ нанести немцам контрудар совпал с крушением советской обороны на переднем крае. На Минском и других направлениях начались операции по окружению крупных советских сил.

Боевые действия в воздухе в прифронтовых районах

Командиры советских ВВС и их соединения попали в настоящий ад, но с величайшим мужеством пытались отбить атаки люфтваффе. Один из советских летчиков, И.И. Дроздов, служивший в 123-м ИАП, совершил 22 июня четыре боевых вылета против немецких бомбардировщиков вблизи Бреста. По советским отчетам, он сбил 5 «фашистских самолетов».

123-й ИАП, который был расположен вблизи Бреста, вел десятичасовую дуэль с немецкими бомбардировщиками и истребителями. Под непрерывным огнем и налетами немецкой авиации личный состав наземных служб работал не разгибая спины, чтобы подготовить к использованию хотя бы одну взлетную полосу аэродрома, на котором стоял этот полк.

Майор Б.Н. Зурин в четырех воздушных боях сбил 3 самолета врага. Во время четвертого был сбит сам.

В районе Ленинграда в ранние утренние часы 22 июня красные ВВС вступили в бой с немецкими самолетами, которые сбрасывали мины в Финский залив, но им не удалось сбить ни одного самолета. В ночь на 23 июня в Ленинграде впервые была объявлена воздушная тревога.

Однако немецкая авиация тогда еще не нанесла удара по городу. Ленинградцы, находившиеся вдали от зоны немецкого прорыва, получили отсрочку.

Генерал Новиков, командующий ВВС на севере, в последующие дни доказал свою решимость отстоять воздушное пространство в этом регионе. Когда группа армий «Север» приблизилась к Ленинграду, он мобилизовал находящиеся в его распоряжении летные части на защиту Новгорода и Ленинграда. В атмосфере неразберихи и повышенной активности немцев в воздухе Новиков сумел собрать воедино свою воздушную армию. К нему присоединились подразделения и части из разгромленного Прибалтийского военного округа, из морской авиации и из частей ПВО. Все они были размещены в Ленинградской области и, соответственно, в Ленинградском военном округе.

Пытаясь остановить прорыв немецких войск, Новиков использовал тихоходные бомбардировщики СБ-2. Но этих мер оказалось недостаточно, чтобы задержать немецкое наступление. Русские несли огромные потери. Истребителей было совсем мало, а поступавшие подкрепления, по крайней мере на первом этапе войны, минимальны. Потом положение изменилось.

И все же генерал Новиков продемонстрировал свое умение командовать красными ВВС на севере Восточного фронта. Это было замечено в Москве, и он был назначен заместителем командующего всеми фронтовыми авиационными соединениями.

Советские командиры фронтовых авиачастей в первые полгода войны имели совсем немного новейших боевых самолетов. Это были бомбардировщик Пе-2 и штурмовик Ил-2.

Однако эти машины, хотя их было пока еще мало, представляли собой грозное оружие, имевшееся в распоряжении командования ВВС.

Особенно много хлопот немцам доставляли ЛаГГ-3. Они заменили устаревшие И-15, И-16 и И-153. Як-1 являлся выдающимся истребителем. В 1941–1942 гг. он находился в серийном производстве и дорабатывался.

МиГ-3, который был задуман как истребитель-перехватчик для операций на больших высотах, показал недостаточную боеспособность на низких высотах. Его впоследствии сняли с производства.

ЛаГГ-3 характеризовался как лучший русский истребитель 1941 г. Этот самолет, кабина которого была сделана из дерева, начал новую эру в самолетостроении.

Обладая высокой боевой мощью, советские истребители были все-таки малоподвижными и маломаневренными. Даже со своим новым 12-цилиндровым мотором мощностью 1200 л. с. ЛаГГ-3 считался тяжеловесом среди истребителей и был лишь немного быстрее и поворотливее И-16. Он обладал небольшим радиусом действия, а в управлении был непредсказуемым. Русские пилоты за ограниченные характеристики называли его «летающим гробом». А за отполированный деревянный импрегнированный смолой корпус он получил еще одно прозвище — «гарантированный лакированный гроб».

В ходе боевых действий среди ЛаГГ-3 было особенно много потерь. Эти самолеты были недолговечными, кроме того, они требовали переподготовки летчиков, что в условиях хаоса приводило к огромным потерям. Плексигласовый фонарь кабины ЛаГГ-3 был малопрозрачным, что сильно ухудшало обзор, а в аварийных случаях его было очень трудно открыть. Ради своей собственной безопасности пилоты летали с открытым фонарем, что, конечно, ухудшало характеристики. Тем не менее высококлассные пилоты преодолевали эти «встроенные трудности» и достигали на этом самолете неожиданно высоких результатов.

В. И. Попков, который позже занял пятнадцатое место среди советских летчиков по числу сбитых самолетов, свою первую победу одержал именно на ЛаГГ-3. Капитан Г. А. Григорьев, по советским источникам, сбил на ЛаГГ-3 в первые месяцы войны 15 немецких самолетов. Однако эти летчики были скорее исключением. Обычно пилоты ЛаГГ-3 не появлялись в списках «рекордсменов».

В одном, правда, ЛаГГ-3 превосходил все другие русские истребители — он был на редкость прочным. То, что прямые попадания не приносили пилотам вреда, привело в конце концов к решению применять эти самолеты, наряду с Ил-2, в качестве штурмовиков. Как следствие, ЛаГГ-3 в 1941–1942 гг. стали применять в качестве фронтового бомбардировщика, оснащая его ракетами РС-82 и бомбами.

Несмотря на различные улучшения, вносимые в конструкцию ЛаГГ-3, ему не удалось достичь уровня своего немецкого аналога — самолета Bf-109. Немецкая машина превосходила его во всех отношениях.

Вместо отказа от ЛаГГ-3 и создания совершенно нового истребителя, в Москве приняли решение оставить его корпус и оснастить мотором с воздушным охлаждением АМ-82. Это решение оказалось удачным и привело к созданию Ла-5. Этим завершилась история «лакированного гроба», поскольку Ла-5, а потом его доработанная версия Ла-7 стали соперником мощного FW-190 в небе над Курском летом 1943 г.

Александр Покрышкин, сбивший 95 самолетов и включенный в список советских асов, до начала войны служил в звании старшего лейтенанта в 55-м ИАП в оккупированной Советами Молдове, вблизи румынской границы. Далее приводятся воспоминания его и его товарищей о первых днях и неделях войны.

Советская авиация в оборонительных боях

Из боевого опыта Александра Покрышкина, описанного в его книге «Небо войны», мы можем отчетливо представить себе драматическую картину первых воздушных сражений в России. Узнаем также и о величайшем кризисе советских ВВС.

Вот что пишет об этих событиях Покрышкин:

«Когда началась война, я со своим МиГ-3 в составе 55-го полка находился на аэродроме Маяки. Мы там жили в палатках, пока в Бельцах, на базовом аэродроме нашей части, строили твердую взлетно-посадочную полосу.

Тишину воскресного утра — это было 22 июня 1941 г. — разорвали крики: „Тревога! Бой! Война!“

Мы повыскакивали из палатки. Высоко над нами мы увидели силуэты 3 бомбардировщиков, которые сопровождали 4 истребителя. Они облетели наш аэродром со стороны и повернули в сторону самолетов, расположенных на стоянке. Теперь посыпались бомбы!

Эти бомбы попадали в наши самолеты. После серии взрывов немцы развернулись и невредимыми полетели на запад».

Покрышкин очень скоро узнал, что сначала был совершен налет на Бельцы и что первым из его полка в воздушном бою с немецкими истребителями погиб его лучший друг.

В дневнике Покрышкина ярко описана бессильная ярость русских летчиков, которые в мае 1941 г. вынуждены были в ясный день наблюдать немецкий дальний разведчик оберст-лейтенанта Ровеля, пролетевший над аэродромом в Бельцах, не имея возможности ничего предпринять в ответ. Всем русским самолетам было запрещено взлетать. Они не могли перехватывать и сбивать дальние разведчики немцев. Самолеты-разведчики, которых, как полагали немцы, никто не видел, просто не разрешалось обстреливать. Об этом свидетельствуют строки из дневника Покрышкина:

«Мы возбужденно смотрели на командира, словно он завел сам такой порядок в пограничной полосе и мог его изменить.

„Указание свыше, — с грустью в голосе пояснил Виктор Петрович, — дипломатия… Гонишься за таким подлецом, а сам на карту поглядываешь, как бы, чего доброго, не проскочить границу!“

Сознавая эту несправедливость, мы искали разные оправдания и не находили их. По всему чувствовалось, что участившиеся полеты фашистов над нашей территорией предвещают что-то страшное».

Для Покрышкина видеть, как свободно летают над русской территорией немецкие самолеты, знать, что они фотографируют оборонные объекты его страны, и понимать, что им дадут спокойно улететь, было совершенно непереносимо. Это был вызов ему и его товарищам.

Эта картина создавала впечатление, что у Советского Союза не хватает сил и мужества. Он выразил свою горечь, когда в своих мемуарах вспомнил чувства, высказанные командиром его эскадрильи полковником Анатолием Соколовым, ветераном, закаленным в воздушных боях с японцами на Халхин-Голе, на Дальнем Востоке: «Мы должны этих коршунов жечь! Жечь их! Вы на них дипломатическими нотами страху не нагоните! МиГами их надо, если испугать хотите».

Вместе со своими товарищами Покрышкин взлетел на МиГ-3 на перехват второй волны бомбардировщиков. Вскоре после взлета он увидел группу самолетов, которые со стороны солнца приблизились к аэродрому Маяки. Они летели клином и напоминали ему немецкие самолеты, но его мучило неприятное чувство, что он не может их точно опознать. Они не подходили ни под одно из описаний немецких самолетов. Но он пошел в атаку. Вот его рассказ: «Я быстро иду на сближение с крайним бомбардировщиком и даю короткую очередь. Чувствую, что попал. Еще бы: я так близко подошел к нему, что отбрасываемая им струя воздуха перевернула меня. Разворачиваю самолет вправо, вверх и оказываюсь выше бомбардировщиков. Смотрю на них с высоты и — о, ужас! — вижу на крыльях красные звезды. Наши, обстрелял своего».

Поскольку МиГ-3 не имели между собой радиосвязи, Покрышкин попытался обратить внимание других истребителей, что это были свои самолеты и стрелять в них нельзя. Он снизился и пристроился между ними.

Поврежденная машина совершила посадку на брюхо. Но командир Покрышкина продолжил атаку на остальные машины. Покрышкин бросился ему наперерез и дал предупредительную очередь. Ему удалось в последнюю секунду остановить начатую атаку, чуть не столкнувшись с одним из своих истребителей.

Странными самолетами оказались Су-2, которые базировались на соседнем аэродроме в Котовске. Ни один из летчиков-истребителей их ранее не видел. Покрышкин и его товарищи были потрясены случившимся. Они пожаловались своему командиру на эту абсурдную секретность, а Покрышкин заметил: «Каждая торговка на рынке Котовска видит эти Су-2 в небе, а мы, составная часть той же авиадивизии, к которой принадлежит это подразделение, не имеем о нем никакого представления»[45].

Советские командиры в авиации быстро поняли, что их подразделения были совершенно не готовы воевать с превосходящим по уровню авиационной техники противником. Их собственные истребители, которых обучали большей частью, для перехвата врага или для обороны, обычно летали в строю из 3 самолетов. По сравнению с более гибким строем из 2 или 4 машин, применявшимся в немецких ВВС, советский строй показал свою непригодность, если не самоубийственность.

Подвергшись атаке, русские летчики образовывали «круг из самолетов» — оборонительное кольцо. Они полагали, что таким образом прикрывают друг друга. После этого они перестраивались в «змейку», чтобы удерживать противника в зоне досягаемости своих огневых средств. Кроме того, русские истребители часто оказывались ненадежными спутниками — при появлении немецких самолетов они забывали о своей задаче сопровождать свои бомбардировщики и оставляли их один на один с врагом. Начальство боролось с этим радикальными мерами, и вскоре попытки уклониться от боя прекратились.

Командующий советской 4-й воздушной армией генерал К. А. Вершинин указывал на то, что тактика оборонительного круга помогала использовать высокую маневренность истребителей И-16 и И-153. Он утверждал, что, как только на фронт поступит большое число новых Яков и «Лавочкиных», советские истребители станут вести себя гораздо агрессивнее.

Другой историк советской военно-воздушной тактики И. В. Тимохович считал, что отдельные элементы советской тактики воздушного боя были опробованы и «представляли собой образец пассивности по отношению к противнику».

Кроме того, советская тактика была слишком осторожной и негибкой и большей частью нацелена на маневр в горизонтальной плоскости. Взаимодействие авиации с наземными войсками было налажено очень плохо. Это прямо противоречило основному пункту русской военно-воздушной доктрины, поскольку задача красных ВВС, как неотъемлемой части Красной армии, в основном сводилась к «действиям в тесной связи с наземными войсками и облегчению их положения».

В теории красные ВВС должны были иметь преимущество в воздухе над полем боя и оказывать эффективное содействие Красной армии в ее оборонительных и наступательных операциях.

Тем не менее во время нападения немцев советские ВВС оказались не способны выполнить свою главную задачу и соответствовать воздушной доктрине страны.

Советские командиры и пилоты очень быстро поняли, как плохо они были подготовлены, чтобы противостоять немецкой высокой технике ведения боя. Новые типы самолетов, в большом числе поступавшие на фронт, долго не могли соперничать в небе с люфтваффе.

К этому же времени командование бомбардировочных соединений вынуждено было признать, что тактика нападения советских бомбардировщиков на врага часто оказывается для них губительной. В начале войны большое число бомбардировочных соединений было брошено в бой, чтобы остановить немецкое наступление, особенно на речных переправах, или, по крайней мере, замедлить его. Полеты совершались немногочисленными тогда еще Пе-2 вместе с Ил-4 (ДБ-3Ф) и даже единичными ТБ-3. Однако эти машины обладали низкой скоростью, а дальность их полета, равно как и полезная нагрузка, была ограниченна, и, следовательно, они были очень уязвимы в борьбе с немецкими перехватчиками.

Советские бомбардировщики летали в строю клина или колонной. Предпочтительным считался «клин», который выстраивался из 12 самолетов, летевших поэскадрильно. Бомбардировочная эскадрилья в таком строю насчитывала в среднем 9 самолетов. Чтобы уменьшить потери и максимально увеличить свою оборонительную огневую мощь, бомбардировщики летели в плотном строю. Несмотря на эти тактические приемы, летом 1941 г. советские бомбардировочные части несли большие потери.

В самом разгаре этого кровопролитного периода борьбы с немецкими люфтваффе советские бомбардировщики в ночь на 8 августа совершили, можно сказать, символический налет на Берлин. В нем участвовало 13 ДБ-3 из минно-торпедного авиационного полка Балтийского флота. Они вылетели с аэродрома острова Сааремаа, у эстонского побережья, и захватили берлинскую ПВО врасплох. Ее служащие отсутствовали на своих местах, поскольку никто не ожидал нападения русских.

Сбросив бомбы, которые нанесли лишь незначительный ущерб, 13 бомбардировщиков без боя вернулись на свои аэродромы.

11 августа к морским летчикам присоединились два бомбардировочных полка из дивизии дальних бомбардировщиков, чтобы повторить налет на Берлин. Они вылетели из города Пушкина, расположенного неподалеку от Ленинграда. На этот раз советских летчиков встретил огонь заранее оповещенных немецких ПВО. Из 11 Пе-8 из 332-го БАП[46] вернулись только 5. Один бомбардировщик был позже сбит в районе Кронштадта своими же силами ПВО и перехватчиками.

С августа по сентябрь 1941 г. советские части морской авиации совершили в общей сложности десять налетов на Берлин. (Годом раньше английские бомбардировщики произвели свой «налет возмездия» на Берлин. Однако стоит сказать, что Берлин от этих налетов практически не пострадал.) Советские налеты оказали лишь моральное воздействие, не нанеся немецкой столице особого урона. Они должны были показать, что красные ВВС полны решимости продолжать борьбу даже в самых тяжелых условиях.

Предвестником лучших времен стал штурмовик Ил-2. В отличие от русских бомбардировщиков штурмовики Ил-2 уже в 1941 г. наносили немцам большой ущерб. Как средство нападения на наземные войска, они нагоняли страх на немецкие передовые части. Ил-2 вскоре получил прозвище «летающий танк». Эти самолеты с бреющего полета удачно атаковали пехоту, моторизованные колонны и аэродромы. Прочный бронированный корпус Ил-2 защищал его от огня стрелкового оружия. Пилоты штурмовиков демонстрировали такую атакующую мощь, которую поневоле пришлось признать немецкой пехоте. Главная проблема заключалась в том, что в 1941 г. штурмовиков было еще слишком мало. В первые месяцы Русской кампании на фронт поступило лишь 400 Ил-2.

Советская тактика таранов

В своей отчаянной борьбе с люфтваффе советские летчики очень скоро стали применять воздушные тараны. Эта тактика появилась среди русских летчиков еще в Первую мировую войну. Самый первый таран немецкого самолета был совершен уже через час после начала вторжения.

Лейтенант И. И. Иванов из 46-го ИАП, израсходовав весь свой боезапас, протаранил немецкий бомбардировщик. Этот таран был совершен в небе над городом Жолкева. В этом же месте в августе 1914 г. русский летчик П. Н. Нестеров сбил точно таким же способом самолет австрийского летчика барона фон Розенталя.

Иванов последовал примеру Нестерова и протаранил своим И-16 хвост Не-111. Немецкий бомбардировщик рухнул. Но и Иванов тоже погиб. Он был посмертно награжден Золотой Звездой Героя Советского Союза. Еще 8 русских летчиков совершили тараны уже в первый день войны. Для некоторых это было последней возможностью уничтожить вражеский самолет. Лейтенант Д. В. Кокорев из 124-го ИАП, размещенного в Западном военном округе, протаранил Bf-110 после того, как расстрелял весь свой боезапас. Ему повезло больше, чем Иванову. Он остался жив и сумел посадить свой сильно поврежденный истребитель.

На Юго-Западном фронте А. И. Мокляк, сбив 2 немецких самолета, протаранил третий и рухнул на землю.

В первые два года войны многие русские летчики одерживали победы, применяя таран. Лейтенант Борис Кобзань из 184-го ИАП стал летчиком, достигшим наивысшего успеха в этом виде воздушного боя. Он совершил четыре тарана, после которых разбились все 4 немецких самолета. За ним следует Александр Хлобыстов с тремя победами, одержанными посредством «таранной техники». Еще 17 русских летчиков совершили по два тарана. Всего за годы войны советские пилоты 220 раз сбивали самолеты врага при помощи тарана.

Техника тарана не имеет ничего общего с атакой японских камикадзе, применявшейся ими в конце Второй мировой войны. Она больше похожа на ту технику, что применяли группы «раммягеров» под командованием оберста Даля. Но во всех случаях этот опасный вид воздушного боя является свидетельством патриотизма и отчаяния. У русских в силу вступали и практические соображения. Таран применялся в тех случаях, когда возможности одержать победу не оставалось и когда летчик стремился во что бы то ни стало уничтожить врага. А. И. Покрышкин описывал совершенный им таран как «крайнюю меру, которую нужно применять, если закончились боеприпасы и если это последнее средство завалить немецкий бомбардировщик».

Советские командиры не отдавали специального приказа идти на таран. Каждый летчик сам решал, применять ему этот прием или нет. Хорошо обученному и чувствующему свою машину пилоту удавалось выжить после тарана. Многие после таранной атаки выбрасывались с парашютом. Другие на свой страх и риск совершали вынужденную посадку. Ради уничтожения дорогостоящего немецкого бомбардировщика с экипажем из 5 человек можно было пожертвовать одним истребителем.

Таран стал относиться к признанному, но неузаконенному методу ведения воздушного боя, который очень быстро совершенствовался. Это отвечало советским убеждениям — «ни в коем случае не дать противнику уйти, даже путем самоубийственного нападения на него». Для русских летчиков таран был свидетельством высокой выучки и отваги, всегда опасный, но стоивший того прием.

Советские летчики разработали три способа проведения тарана. Первый, требовавший большой подготовки и точности, но и дававший наибольшие шансы выжить, заключался в том, чтобы протаранить несущие плоскости вражеского самолета. Летчик подводил свою машину сзади и выравнивал скорости. Затем винтами своего самолета он распарывал борт или руль высоты самолета противника, после чего немедленно отворачивал, чтобы не попасть под отлетающие куски атакованного самолета.

Результат тарана для обеих машин был непредсказуем. Зачастую оба самолета падали в едином вертикальном штопоре. Если же повреждения винта были минимальны, советский летчик мог вернуть себе контроль над машиной и благополучно ее посадить.

Второй способ требовал больше мужества, чем искусства. Здесь летчик, пользуясь удобным моментом, сталкивался с вражеским самолетом. Этот прямой удар — именуемый «таранным ударом» — всегда был очень опасен. Этот способ применялся в тех случаях, когда русский самолет был сильно поврежден и летчику ничего не оставалось, как только идти на таран.

В третьем варианте в качестве оружия использовались несущие плоскости русского самолета. Пилот своей плоскостью таранил руль поворота вражеской машины. В качестве варианта применялся удар плоскостью своей машины по плоскости самолета противника, после чего немец терял над ним контроль. Этот способ применялся главным образом на низких высотах.

Но, какие бы способы тарана ни применял советский пилот, шансы уцелеть для него были минимальны.

Менее известен способ, упомянутый Покрышкиным. Летчик, дав полный газ, мчится на немецкий самолет в лобовую атаку, рассчитывая на то, что у противника сдадут нервы и он отвернет, подставив свой бок, после чего его можно будет сбить. Летчики, применявшие этот способ, говорили о его огромном моральном воздействии на врага.

Один из показательных случаев тарана был отмечен через несколько дней после тарана Иванова. 6 августа молодой летчик Виктор Талалихин совершил первый в истории воздушной войны ночной таран. Талалихин, служивший в 177-м ИАП ПВО, во время ночного патрулирования над Москвой зашел в хвост Не-111. Немецкий бомбардировщик отвернул и, уйдя в крутое пике, попытался оторваться от преследования. Русский ночной истребитель устремился за ним, восстановил визуальный контакт и открыл огонь, который не нанес никакого вреда противнику.

На высоте примерно 2150 м Талалихин израсходовал весь свой боезапас. Он стал преследовать Не-111 и, маневрируя, приблизился к нему на своем перехватчике И-16 на расстояние около 10 м, собираясь протаранить его. Немецкий бортстрелок открыл огонь, который на таком расстоянии был очень точным. В правой части кабины образовались пробоины от пуль, одна из них задела правую руку летчика. Дав полный газ, Талалихин протаранил хвост Не-111, который потерял управление и рухнул на землю.

На высоте 690 м Талалихину удалось взять свою перевернувшуюся кверху брюхом машину под контроль. Он выпрыгнул с парашютом. Талалихин приземлился на озеро и был подобран.

После многочисленных боевых вылетов над Москвой в оборонительном бою 27 октября 1941 г. Талалихин был сбит.

Для советских ВВС подобные победы в бою немногих русских летчиков-асов были лучом света в темный период военных неудач Красной армии.

Таранные атаки совершались до 1943 г. Затем красные ВВС и воздухе перехватили инициативу, и таран стал применяться только в самом крайнем случае. Считалось неоправданным терять Як-9 или Ла-7 ради одного немецкого бомбардировщика.

В одной советской военной газете осенью 1941 г. таран описывался как необходимость, способная остановить врага. «Борьба советских соколов с нацистскими коршунами, — говорилось в этой газете, — есть проявление героизма». Эта газета авиаторов во всех подробностях расписывала успешный ночной таран Талалихина, назвав пилота Не-111 «фашистским оборотнем», который «рассчитывал сбросить свой дьявольский груз на столицу Советского Союза. С чертовским злорадством представлял он, как красные звезды кремлевских башен рухнут на землю, а предсмертные крики женщин и детей зазвучат райской музыкой в его ушах».

После таких статей, которые печатались во множестве, неудивительно было, что население убивало сбитых немецких летчиков.

За неклассической тактикой таранов, которая западным наблюдателям представлялась необъяснимой (хотя позже ее восприняли и немцы, когда бомбежки немецких городов стали катастрофическими), скрывалась огромная любовь к Родине и готовность отдать за нее жизнь. На многих советских самолетах в то время было написано: «За Родину!»

Таран означал призыв к русским летчикам не раздумывая жертвовать собой ради спасения своей страны. Это не был акт самоубийства, простой храбрости здесь было мало. Только опытные летчики применяли таран как признанную тактику воздушного боя.

Оборонительные действия русских

Поначалу казалось, что Русская кампания развивается по образцу предыдущих кампаний, получивших название блицкрига. План «Барбаросса» с его мощными прорывами и окружением крупных русских соединений сработал и здесь, на востоке, и гибель Красной армии казалась уже неизбежной. И лишь немногие эксперты после первых успехов немцев увидели, что Советское государство сумеет пережить этот огненный смерч. После падения Смоленска 17 июля судьба России казалась решенной, поскольку путь на Москву был открыт.

Немецкая авиация начала бомбить Москву, готовясь к штурму русской столицы.

На севере 16 августа был захвачен Новгород, а неделю спустя — Красногвардейск и пригороды Ленинграда. В начале сентября Ленинград был взят в кольцо. Можно было начинать осаду, но никто не мог себе представить, что она продлится 900 дней.

На южном фланге фронта была частично оккупирована Украина. Под Киевом со своими войсками еще держался генерал-полковник Кирпонос. 16 сентября в руках немцев оказалась вся Смоленская область. Однако здесь группировка немцев потеряла решающие недели.

Ставка приказала Кирпоносу удержать Киев любой ценой, но тремя днями позже и этот город перешел в руки немцев. Группа армий «Юг» выступила на Ростов-на-Дону, а оттуда — в Крым.

Положение Советов было тяжелым. Однако появились уже первые признаки восстановления боевой мощи Красной армии. Немецкий блицкриг одержал ряд тактических побед, но не принес стратегического успеха. Красная армия выстояла, несмотря на ужасающие потери. Политическая структура оставалась дееспособной.

Главнокомандование красных ВВС смогло выставить еще 2516 самолетов. Самым важным фактором, однако, явилось то, что пилоты, машины которых были уничтожены на земле, остались живы, а кроме того, выжил также технический персонал и личный состав наземных служб. Это и стало причиной того, что красные ВВС смогли подготовиться к дальнейшим боям. Новые бомбардировщики и истребители были обеспечены летным составом.

Решение Комитета обороны, принятое в июле 1941 г. в Москве, о переброске заводов военной промышленности на восток, было выполнено. Более 1500 промышленных предприятий были переведены за Урал во время пика немецкой наступательной операции. Это говорило о том, что возможности советской военной промышленности еще далеко не исчерпаны. Необходимо было не только вывезти промышленное оборудование и установить его на новом месте, но и переселить туда квалифицированный персонал. А это 10 (!) миллионов рабочих, которых перебросили на восток в условиях невыносимо жаркого лета 1941 г. и в холодную, многоснежную зиму, самую холодную за многие годы. В этих условиях промышленное производство было быстро возобновлено.

В 1942 г. все дальневосточные авиационные предприятия выпустили 25 000 самолетов. Большинство из них были нового типа — Ил-2, Пе-2 и Як-1. Благодаря этим титаническим усилиям в 1942 г. советская авиация возродилась.

Остатки русской военной авиации получили передышку, и к началу немецкого наступления на Москву она уже восстановила свои силы, пополнилась новыми самолетами и экипажами. Готовясь к решающей битве в небе над Москвой, руководство советских ВВС стремилось исправить те ошибки, которые оно совершило в предшествующие недели. Все неудачи в воздухе привели к тому, что народ потерял веру в авиацию. У выживших командиров и членов экипажей развился комплекс неполноценности.

Военные победы приводят к успокоению. Неудачи заставляют задуматься, почему так произошло. Перед советским военно-воздушным командованием стояли вопросы: сумеем ли мы повернуть колесо в обратную сторону? Научатся ли наши летчики побеждать? Что нам делать, чтобы превратить ВВС в боеспособную силу, которая поставит люфтваффе на место?

Воздушная битва над Москвой

Ужасающие потери русских в самолетах превосходили, как выяснилось, даже первоначальные завышенные цифры немецких сообщений. До сентября 1941 г. советские ВВС (по их собственным данным) потеряли 7500 самолетов.

В Ленинграде, Москве и других не занятых немцами регионах находились остатки красных ВВС, составлявшие всего 25 % от своего довоенного уровня. Замена самолетам на фронте поступала медленно. Это обуславливалось и переброской авиационных заводов за Урал.

Красные ВВС встречали люфтваффе в воздушном пространстве Москвы ослабевшими и утратившими свой боевой дух. Настроение войск и населения граничило с отчаянием. Огромные потери в самолетах нельзя было списать только на фактор внезапности, приходилось признавать — даже против своей воли, — что летное мастерство немецких пилотов выше и обучены они лучше, а немецкий военно-воздушный флот лучше оснащен боевой техникой.

Высшее советское руководство в часы наивысшей угрозы постаралось собрать в Московской области все имевшиеся в наличии авиационные части, чтобы отразить надвигавшийся удар врага.

Однако готовность оборонять столицу до конца и описанная выше тактика таранов не могли закрыть бреши в техническом оснащении авиационных частей и компенсировать недостатки летной подготовки. И все же немцы несли огромные потери и дорого платили за каждый свой шаг вперед.

Согласно директиве фюрера № 33 от 19 июля, Москва должна была подвергнуться серии бомбардировок еще до начала армейского наступления. Для Ставки — штаб-квартиры русского Верховного главнокомандования — эта пауза оказалась подарком небес, который позволил сделать все необходимое для укрепления обороны.

Операция «Тайфун», которая началась 30 сентября 1941 г. и которой руководил генерал-фельдмаршал фон Бок, должна была сокрушить Красную армию и завершить победой Восточную кампанию.

Но этот удар запоздал. Погода испортилась. Проливные дожди превратили территорию Центральной России в пустынное грязное месиво. Воцарилась распутица. По слякоти размокших дорог могла продвигаться только гусеничная техника, имевшая широкие траки.

Боевая мощь и дальность действия немецких войск не смогли преодолеть природных преимуществ России, а именно огромной территории страны и связанных с ней проблем снабжения любой наступающей армии, а также неблагоприятного климата, эффект которого усиливался слякотью, снегом и жесточайшим холодом.

По указанию Сталина Ставка сосредоточила все свои силы против группы армий «Центр» на Западном и Брянском фронте, а также на резервном фронте. Все три фронта могли одновременно выставить только 391 самолет, преимущественно штурмовики и истребители, из которых около половины были устаревшими. Однако на фронт постоянно прибывали новые самолеты. Их размещали на аэродромах вокруг Москвы, в центре Московского оборонительного района.

По советским подсчетам, численность самолетов 2-го воздушного флота немцев в центральном секторе фронта достигала 950, что абсолютно не соответствовало истине, поскольку уменьшение числа самолетов было таким же значительным, как и у красных ВВС. Кровопролитные боевые действия сильно снизили боевую мощь бомбардировочных и истребительных частей 2-го воздушного флота. К этому добавились еще и проблемы со снабжением, плохо оборудованные аэродромы и указание Верховного командования в полную силу продолжать боевые действия. Это ни в коем случае не способствовало восстановлению и пополнению сил.

Советское главнокомандование, понимая, что у немцев самолетов теперь стало гораздо меньше, чем в начале войны, должно было тем не менее учитывать дальнейшие потери, которые невозможно было сразу же восполнить.

Поставить на фронт некоторое количество боевых самолетов и истребителей удалось благодаря генерал-полковнику Жигареву, который с триумфом командовал 6-м ИАК[47] в Московской зоне ПВО. Кроме того, Ставка предоставила в его распоряжение авиационный корпус резерва главного командования. Этот корпус состоял из шести авиадивизий, от четырех до шести авиаполков в каждой, и подчинялся непосредственно главнокомандованию. В ходе этих оборонительных сражений в распоряжении Жигарева и его 6-го ИАК находились аэродромы с твердыми взлетно-посадочными полосами и прочными укрытиями. Аэродромы Внуково, Фили, Тушино, Химки и Московский центральный аэродром стали большим подспорьем в период распутицы и жестоких холодов.

Положение, в котором оказались авиационные части Западного фронта, отражало в целом тяжелое положение всех советских ВВС. Генерал-полковник Конев, командующий армией на Западном фронте, в своем докладе народному комиссару обороны от 25 сентября 1941 г., говорил о том, что боевая мощь ВВС перед началом операции «Тайфун» сильно ослаблена: «Мы располагаем 102 истребителями и 64 бомбардировщиками. Наши бомбардировочные части состоят из 25 ТБ-3 30-х гг. и имеют скорость 240 км/ч. Кроме того, мы имеем 28 устаревших бомбардировщиков типа СБ. У нас только 5 бомбардировщиков Пе-2 и 4 Су-2, 11 разведчиков и 8 Ил-2. Я настойчиво требую передать нам один полк Пе-2 и еще один полк штурмовиков Ил-2, в противном случае наша авиация сможет создать для люфтваффе лишь видимость сопротивления».

И тем не менее, одна только фронтовая авиация Западного фронта в сентябре совершила 4101 боевой вылет и сбросила 831 т бомб. Командование ВВС, по сообщениям отдельных частей, добавило к этому сведения об уничтожении 120 немецких самолетов на земле и 89 — в воздушных боях.

Сопоставимых результатов добились и авиаподразделения Брянского и резервного фронтов.

81-я ДБАД[48] красных ВВС, которая участвовала в битве за Москву, имела на 30 сентября всего 40 самолетов, тем не менее она атаковала своими устаревшими Ер-2, а также новыми Пе-8 и Пе-3 аэродромы, с которых немецкие самолеты летали бомбить Москву. Более 80 % этих налетов совершалось ночью.

В ходе операции «Тайфун» командование советских ВВС организовывало первые дневные и ночные налеты на немецкие войска. Особенно проявили себя пилоты штурмовиков, которые бросались в бой с решимостью фанатиков.

Ночные налеты совершались, однако, бипланами По-2. Идеальными условиями для таких налетов были лунные и звездные ночи. Русские летчицы, которых немцы называли «ночными ведьмами», в ходе этих опасных налетов завоевали себе особую славу. По-2 летали поодиночке с интервалами от пяти до пятнадцати минут на высоте 250–500 м над позициями немцев и сбрасывали свои 50-кг бомбы на все видимые цели.

Эти налеты маленьких самолетов, прозванных немецкими солдатами «швейными машинками», которые были очень маневренными и часто перелетали через линию фронта бесшумно, с выключенными моторами, атаковали все попадавшиеся им на пути штабы, выдававшие себя освещением. Бомбы сбрасывались вручную. Эти машины были гораздо опаснее «швейных», с которыми их так презрительно сравнивали.

С началом наступления группы армий «Центр» на Москву немцы захватили ряд аэродромов и наземных структур советских ВВС. Командующий ВВС на Западном фронте генерал Ф. Г. Мичугин и генерал И. Н. Николаенко, командовавший резервными частями, считали, что немецкое наступление остановить невозможно. На Брянском фронте генерал авиации Полынин попытался изменить положение дел. Однако и он вскоре пришел к заключению, что его части не в состоянии остановить напор люфтваффе. Вся фронтовая структура советских оборонительных позиций под Вязьмой и Брянском была разрушена.

3 октября 1941 г. после ожесточенного сражения пал Орел. В конце первой недели операции «Тайфун» в руках немцев оказался Брянск, а передовые отряды 2-й танковой армии достигли района Тулы.

7 октября захлопнулась ловушка под Вязьмой. Отказ Ставки дать команду отойти, из опасения, что начнется паника и вся войсковая структура развалится, привел к тому, что в немецком плену оказались целые воинские соединения.

Люфтваффе пришлось в эти дни атаковать многие цели, которые большей частью даже не были прикрыты ПВО. Для советского руководства наступил момент истины. Чтобы остановить наступление немцев на Москву, нужно было бросить в бой все, буквально все.

Советские ВВС были усилены всеми имевшимися в наличии средствами. В первую неделю операции «Тайфун» они совершили 700 боевых вылетов на наступающие немецкие войска. Машины всех образцов, даже гражданские самолеты, доставляли солдат и оружие из тыловых районов на фронт, чтобы повысить боеспособность Красной армии. В течение первых дней наступления немцев на Москву советские ВВС доставили 5500 солдат из элитных частей и 13 т вспомогательных средств на передовые оборонительные позиции.

В кризисных ситуациях генерал Жуков давал команду штурмовикам атаковать немецкие танковые и моторизованные части. Советские бомбардировочные части, уже ослабленные летними боевыми действиями, тоже совершили много налетов на скопления войск противника и его танковые колонны.

Пилоты бомбардировщиков сначала летали на высоте 2400 м, как их учили до войны, пока не поняли, что это слишком опасно, поскольку они очень быстро могут подвергнуться атаке. Одна удачная атака немецких истребителей на тихоходные бомбардировщики заканчивалась полным разгромом русских. Таким образом, эти бомбардировщики становились «в глазах самих летчиков в лучшем случае ритуальным жертвоприношением самолетов и экипажей»[49].

Чтобы точнее накрыть цель, командиры приказывали на боевом курсе снижаться до высоты 1500 м. Новая тактика увеличила точность попадания, но и бомбардировщики стали более уязвимыми для зенитного огня, тем более что нижняя граница атаки располагалась на высоте 900 м, и многие ее придерживались.

В районе Москвы советским ВВС удалось нанести немецким авиационным частям значительный ущерб благодаря прибывавшим на фронт штурмовикам Ил-2.

«Ильюши», как прозвали эти самолеты русские летчики, особенно успешно атаковали немецкие пехотные и танковые части. 2-я танковая армия в Орле на себе испытала, что значит налет Ил-2 и других боевых самолетов. Во многих местах штурмовики атаковали небольшими группами от 3 до 6 машин и остановили продвижение немцев. 4 октября под налет штурмовиков попал сам генерал-оберст Гудериан, едва его самолет приземлился в Севске. Когда он повел в бой 3-ю танковую дивизию, его колонна была второй раз атакована с воздуха. Генерал не пострадал от этого налета.

Тем не менее немцы сохраняли свое превосходство в воздухе, несмотря на все усилия русских летчиков, а также на то, что они несли тяжелые потери не только в воздушных боях, но и в результате аварий и различных неполадок. В первые девять дней наступления на Москву немцы совершили только на русском Западном фронте более 4000 вылетов. К этому времени люфтваффе возобновили налеты на Москву и сделали между 15 ноября и 5 декабря 41 вылет на советскую столицу или около того. После отражения этих налетов русские ПВО сообщали, что в день они сбивали по 30–40 самолетов. (Это составило бы за 21 день от 630 до 640 самолетов — фантастическое и совершенно нереальное число, которое мы тем не менее приводим здесь, чтобы показать, как трудно подсчитать точное количество сбитых самолетов.)

В то время как советская пресса на все лады твердила о советском героизме и о боях с превосходящими силами противника, немецкие части сильно подтаяли и испытывали большие трудности в снабжении боеприпасами, бомбами и горючим.

Советские источники того времени говорят о серьезных просчетах в управлении и структуре ВВС и о том, что подчинение армии было ошибкой. Но в ту пору думали только о том, как бы спасти Москву! Теперь историки принялись энергично утверждать, что советские ВВС являлись отдельной составляющей Красной армии. Эта новая структура должна была прежде всего избавиться от ошибок в координировании воздушных и наземных операций.

Командиры авиационных дивизий зачастую совершали воздушные атаки, которые без прямого контакта с армией не приносили никаких результатов.

Русский генерал Мороз

Когда Москва вооружалась, чтобы дать отпор немцам, зима безо всяких усилий захватила всю страну. До сих пор ее призрак только витал над немецкими войсками. Операция «Тайфун» буквально погрязла в снегу, грязи и дождях в преддверии наступающих морозов. С 18 октября до начала ноября продвижение немецкой армии измерялось в метрах, и это было единственное спасение для Москвы, до которой оставалось не больше 80 км.

Ожесточенное сопротивление Советов и экстремальные погодные условия приостановили наступательный порыв немцев.

Под угрозой окружения и уничтожения Красная армия отбила под Тулой все атаки врага. Под Калугой, Волоколамском и в других оборонительных пунктах советские войска по ночам наносили ответные удары. В ходе оборонительных боев советские ВВС совершили 16 000 боевых вылетов на поступивших на фронт новых самолетах, выполняя задачу по поддержке армейских частей. Снег и сильные морозы в середине ноября положили конец распутице, и в такой обстановке началась решающая фаза операции «Тайфун». Земля замерзла, и это позволило возобновить наступательные операции. Но самая холодная за многие годы зима принесла с собой и другие серьезные проблемы.

Любое движение замирало на ходу. Температура падала до 50 градусов ниже нуля и приносила неописуемые страдания немцам, которые вообще не были готовы к русской зиме, особенно к такой суровой.

На долю люфтваффе выпало множество неразрешимых проблем. Советские авиационные части взлетали с надежно укрытых аэродромов, в то время как люфтваффе располагали только самыми примитивными аэродромами, обстановка на которых ухудшалась день ото дня. Взлетно-посадочные полосы приходилось постоянно очищать от снега. Запустить моторы, особенно с жидкостным охлаждением, было почти невозможно. Машин-обогревателей было очень мало, и все они находились далеко от фронта. Наземный персонал, несмотря на все его отчаянные усилия, не мог проводить стандартные работы по обслуживанию, поскольку на открытом воздухе руки примерзали к металлу и оторвать их можно было только с мясом. Вне помещения инструменты приходилось предварительно отогревать. Самолеты, особенно их боевое оружие, отказывали, несмотря на все усилия техников держать их в боевой готовности. Не было никаких инструкций или указаний по борьбе с холодом.

Русские, напротив, проводили свои воздушные операции все активнее, пользуясь скованностью противника. Выныривая из-под низко висящих облаков, советские эскадрильи наносили немцам значительный ущерб. В суровых погодных условиях они перехватили инициативу у немцев и стали контролировать небо над фронтом. В течение уже упомянутого периода (с 15 ноября по 5 декабря) красные ВВС совершили 15 840 боевых вылетов против 3500 у немцев. Те же русские источники сообщают, что люфтваффе потеряли 1400 самолетов. Получалось, что русские полностью уничтожили больше авиационных дивизий, чем было у немцев. Если предыдущие сообщения никак не соответствовали реальности, то что уж говорить об этих.

Тем не менее завоеванное немцами в июне — июле 1941 г. превосходство в воздухе быстро сошло на нет. Линия фронта длиной 3200 км требовала от люфтваффе такой дани, с которой ничего не могло сравниться. При быстро растущих потребностях на Западе и в Северной Африке у люфтваффе оставалось слишком мало резервов, чтобы с успехом играть взятую на себя роль и на Востоке. В конце 1941 г. Гитлер приказал 2-му воздушному флоту переместиться из зоны ответственности группы армий «Центр» в Италию, где он был нужнее.

По подсчетам экспертов, на каждые 800 м русского фронта приходился всего один самолет, тогда как в Польше и Франции это число достигало 5–7.

Кардинальной ошибкой было отзывать 2-й воздушный флот с самого опасного участка фронта, как раз в тот самый момент, когда немецкая армия несла там огромные потери.

Кроме того, люфтваффе в боевых действиях использовали испытанные типы самолетов, а в советских ВВС появились первые признаки перевооружения и переоснащения новыми типами мощных истребителей и штурмовиков. Это переоснащение произошло за счет англо-американской авиационной техники: «Спитфайров», «Харрикейнов», «Томагавков» и «Аэрокобр». Недалеко было то время, когда летная техническая отсталость красных ВВС будет преодолена и русские летчики завоюют в боях превосходство над врагом.

В первые месяцы Русской кампании люфтваффе совершали в среднем по 2500–3000 боевых вылетов в день и уничтожали советские самолеты в воздушных боях и на земле, оказывая тем самым ощутимую поддержку армейским частям. При этом они несли тяжелые потери, и с этим ничего нельзя было поделать. К концу лета их боевая мощь сильно уменьшилась. В ходе операции «Тайфун», когда воцарилась плохая погода, прекратились почти все боевые действия в воздухе со стороны люфтваффе. Потери росли, количество боевых вылетов уменьшалось. Пришло время русских контрударов.

Ответные удары русских

При таком количестве побед на востоке главное командование люфтваффе, и прежде всего рейхсмаршал Геринг, никак не хотело замечать, что силы люфтваффе к концу последней фазы Русской кампании, целью которой было взятие Москвы, все больше и больше истощались. Авиационные части были перегружены требованиями армии и измотаны экстремальными погодными условиями. Несмотря на все свои воздушные победы, немцы добились лишь тактического превосходства в воздухе, которое ими было быстро утрачено.

Русские доказали свою способность даже в таких тяжелых условиях наносить ответные удары, как только предоставлялся удобный для этого случай. Понимая, что немецкие войска во что бы то ни стало хотят взять Москву, красные ВВС в те решающие месяцы войны дрались отважно.

11 октября они совершили мощный налет на аэродромы немцев. Секретная служба русских получила информацию, что люфтваффе в эти дни запланировали большой налет на Москву, целью которого было уничтожение расположенных вокруг нее аэродромов. Русские предполагали, что в этом налете будет участвовать 1500 машин.

Чтобы предотвратить немецкий воздушный удар, Ставка приказала командованию ВВС нанести в ночь на 12 октября превентивный удар, а за ним, утром 12 октября, — еще один. Эта директива Ставки была частью стратегической операции, в которую должны были войти все операции советских воздушных сил с 11 по 18 октября. Авиационным частям было приказано уничтожить аэродромы немцев вдоль северо-западной магистрали, ведущей к Москве. Основу этих частей составляли бомбардировщики, базировавшиеся на аэродромах вокруг Москвы.

Эти налеты были совершены четко по плану. Судя по заявлениям русских, они оказались чрезвычайно успешными. Удалось разбомбить аэродромы люфтваффе под Витебском, Смоленском, Орлом, Оршей, Северском и другие. По сообщениям, число уничтоженных самолетов достигло 500. Это число, несомненно, завышено в десять раз, но тем не менее потери немцев были очень велики. Эти налеты продемонстрировали дикую, фанатичную решимость, которой от русских, после понесенных ими потерь, никто не ожидал.

Советские ВВС показали под Москвой свою почти неисчерпаемую мощь и несгибаемую решимость любой ценой защитить Москву.

В первый день контрнаступления русские штурмовики и бомбардировщики атаковали скопления немецких войск и артиллерийские позиции, оказывая поддержку своей 31-й армии, наступавшей на Калининском фронте. После взятия Калинина советские авиационные дивизии выполняли задачи поддержки тех пяти армий, которые стояли в обороне в северном секторе и готовились перейти в контрнаступление в направлении Ржева, где выступ фронта к северо-западу от Москвы создавал постоянную угрозу столице.

Фронтовые авиационные части совершили в этом районе 1289 боевых вылетов. Помимо успешных действий против немецких войск, эти подразделения одержали 15 побед в воздухе; 16-я армия была на подходе.

Генерал С. И. Руденко (который в январе 1942 г. сменил генерала Н. К. Трифонова на посту командующего красными ВВС на Калининском фронте) продемонстрировал в ходе этих боевых действий свою способность эффективно командовать воздушными операциями. Он был назначен командующим 16-й воздушной армией, с которой позднее воевал над Курском и Берлином.

В те кризисные недели, когда решалась судьба столицы, он стал как раз тем командиром, которому при всем его умении сопутствует удача. На южном участке фронта под Москвой, в небе над Тулой, советские ВВС воевали под руководством этого выдающегося командира. Здесь Ставка обозначила основной целью 2-ю танковую армию генерал-оберста Гудериана, которая уже шаг за шагом отступала. На Тульском направлении Ставке удалось создать большую концентрацию наземных войск. Эти части были сняты с Западного и Юго-Западного фронтов. Здесь находились советские 10-я и 50-я армии, а также несколько кавалерийских частей.

В течение первых десяти дней зимнего контрнаступления немецкие войска местами были отброшены на 90 км.

Советские авиационные части попытались уничтожить подразделения 2-й танковой группы. Однако они еще не достигли своей полной боевой мощи. На Юго-Западном фронте в их распоряжении было 236 боеспособных самолетов, а авиационные части Западного фронта уменьшились только на 183 самолета. Несмотря на такое небольшое число готовых к бою самолетов, русские ВВС в декабре 1941 г. под Москвой сыграли важную роль. Только на западном направлении они совершили 5055 боевых вылетов (по другим источникам, 5066) и уничтожили при этом большое количество бронетехники. Постоянные налеты русских авиационных частей наносили большой урон отступающим в беспорядке немецким войскам.

Для поддержки действий Красной армии в ход были пущены воздушно-десантные войска. В ночь на 15 октября 415 парашютистов высадились за линией фронта в районе Таряевой Слободки на северо-западе. Они должны были блокировать пути отступления немцев к западу от нее. При этом советская 30-я армия получала возможность окружить и уничтожить противника. Некоторые советские источники назвали эту операцию успешной, хотя было совершенно очевидно, что планы Советов провалились. Это был, конечно, хитрый маневр, но для него не хватило сил. Кроме того, достичь цели не позволила плохая организация операции. Советские десантники понесли тяжелые потери и с трудом избежали полного уничтожения. 415 солдат было явно недостаточно для подобной операции, ибо для ее успеха требовалось в десять раз больше десантников.

В январе 1942 г. состоялась вторая высадка десанта в количестве 2000 человек в районе Медыни. Такие операции в тяжелейших погодных условиях были отмечены храбростью и даже героизмом, но из-за своей плохой подготовки были обречены на провал. От участников воздушных операций в решающей битве за Москву генерал Жуков требовал жестокости и озлобленности. Для нее командование ВВС предоставило 80 % всей своей боевой мощи. Все части были собраны в Московской воздушной оборонительной зоне. Эта противовоздушная оборона была собрана из авиационных подразделений 5, 33 и 43-й армий. Они должны были прорвать линии обороны противника, разгромить люфтваффе и танковые части.

В этом секторе обороны Москвы сражения для Красной армии были жестокими и кровопролитными. И к концу декабря 1941 г. угроза захвата столицы миновала.

4 января 1942 г. Красная армия освободила города Боровск и Малоярославец, два ключевых пункта южнее Можайска. В эти тяжелые недели советскими авиационными частями командовал генерал Н. Ф. Науменко. 7 февраля 1942 г. его на этом посту сменил генерал С. А. Худяков. Науменко, ветеран финской «зимней войны», на короткое время принял под командование 4-ю воздушную армию на Кубани с тем, чтобы позднее в Курской битве возглавить 15-ю воздушную армию.

6-й ИАК полковника И. Д. Климова, а с конца ноября 1941 г. — полковника А. И. Мелентьева сыграл решающую роль в обороне Москвы и в последовавшем зимнем наступлении советских войск. В то время как этот корпус выполнял задачи по защите объектов в Москве, он еще был задействован главнокомандованием ВВС в жизненно важных операциях по воздушной поддержке, во время которых совершал налеты на вражеские войска, аэродромы и железнодорожные узлы. В ноябре только один этот корпус, по советским данным, уничтожил 170 немецких самолетов, а в декабре — еще 80. В декабре, когда миновала угроза немецких налетов, 6-й ИАК перешел к штурмовым атакам врага. Между 9 и 14 декабря, в период частых снегопадов и жестоких морозов, его истребители вновь и вновь атаковали отступающие немецкие войска и успешно совершали полеты в глубину обороны противника, на города Клин и Солнечногорск.

Эти гибкие боевые операции авиационных частей в советском контрнаступлении дополнили былые заслуги этого корпуса в обороне Москвы. Виктор Талалихин, как уже ранее говорилось, погиб 27 октября 1941 г. в одном из боевых вылетов 6-го авиакорпуса.

Еще один русский летчик лейтенант А. И. Катрич из 120-го ИАП совершил два успешных тарана. В ходе решающих битв за советскую столицу 27 летчиков 6-го авиакорпуса получили звание Героя Советского Союза.

В боях с отступающими немецкими войсками принимали участие и специальные авиационные части. Обе резервные авиадивизии под командованием генералов A. A. Демодова и И. Ф. Петрова присоединялись к частям дивизии дальних бомбардировщиков, сопровождая их во время налетов на скопления вражеских войск.

В итоге следует сказать, что советские ВВС в 1941 г. не только выжили, но и смогли нанести удары, которые принесли им победу к «удивлению противника, который уже не чувствовал себя непобедимым»[50].

С января 1942 г. в Московском военном округе скопилось достаточно авиационных частей, чтобы из них можно было сформировать специальную боевую группу. Под командованием полковника H. A. Сбытова она должна была участвовать в битве «на Можайском направлении, оказывая поддержку советской 5-й армии». Это соединение состояло из 46-го БАП, 65-го и 243-го ШАП[51] и нескольких других подразделений. В то время как бомбардировочные части оснащались самолетами Пе-2, штурмовые полки имели на вооружении Ил-2. «Авиационная группа Сбытова» добилась заметных успехов и оказала большую помощь 5-й армии в выполнении поставленных перед ней задач. С конца ноября из авиашкол и курсов Осоавиахима в полки ночных бомбардировщиков стало поступать пополнение. Эти полки были оснащены По-2 и Р-2 и сразу же включились в оборонительные операции. То, что, несмотря на угрожающую обстановку, сложившуюся в последние два месяца 1941 г., русским удалось создать 71 (!) авиаполк, можно назвать только чудом.

Первая фаза контрнаступления продолжалась 33 дня. За этот период красные ВВС совершили 16 000 боевых вылетов; более половины — в поддержку боевых действий наземных войск. Низкая облачность и ограниченная видимость очень мешали русским летчикам, но не стали для них непреодолимой преградой. Пилоты совершали свои боевые вылеты на предельно низких высотах.

В Москве Ставка в качестве последнего аргумента выставила против врага основной костяк своих ВВС. Самолеты теперь имели по два экипажа для дневных и ночных полетов. Это еще сильнее затруднило отступление немецких войск.

Советское наступление с января по март 1942 г.

За упомянутые три месяца русские ВВС совершили 49 000 боевых вылетов против группы армий «Центр». Эта цифра была, конечно, преувеличена русскими, но тем не менее свидетельствует о высокой боевой активности красных ВВС.

Между 4 и 7 января 1942 г. русские фронтовые подразделения нанесли удар по немецким аэродромам в городах Ржева и Великие Луки, с которых транспортные самолеты снабжали окруженные в тех местах немецкие армейские части.

Эти налеты выполняли 5-й гвардейский и 193-й истребительные авиационные полки. Действия этих частей поддерживали эскадрильи, переданные в их распоряжение воздушной армией генерала Петрова. Русские сообщили об уничтожении девяти Ju-52 на земле и одного Do-217 в воздухе.

Отгремевшие сражения и ужасающие погодные условия сильно уменьшили общую численность русских самолетов. Вследствие этого доля новых типов самолетов в составе авиационных частей росла быстрее, чем было запланировано. Например, в конце января 1942 г. на Калининском фронте насчитывалось 96 самолетов, из них — 5 Пе-2, 17 — Ил-2, 7 — МиГ-3, 23 — ЛаГГ-3, 14 — Як-1, 8 — И-15 и 22 — И-16, остальные идентифицировать не удалось. Отсюда видно, что И-15 и И-16 составляли лишь треть общего числа.

Процесс перехода на новые типы самолетов в советских ВВС летом 1942 г. значительно ускорился после того, как предприятия авиационной промышленности, переведенные за Урал, заработали на полную мощь.

Уже в феврале — марте 1942 г. появилась возможность увеличить активность воздушных операций. В феврале в районе Москвы прошло 67 воздушных боев, в которых участвовало общим числом 344 самолета. В марте произошло 258 воздушных боев, в которых 656 русских самолетов воевали против 971 немецкой машины. Русские объясняли увеличение числа воздушных налетов возросшим наступательным порывом своих летчиков. С перспективной точки зрения военной истории советские ВВС «перехватили инициативу у группы армий „Центр“, несмотря на численное превосходство этой группы и люфтваффе. Советские летчики совершали боевые вылеты на все немецкие тылы от Смоленска до Москвы, атаковали вражеские войска, танки и пункты связи, и прежде всего аэродромы противника, где бы они их ни обнаруживали»[52].

Упомянутого здесь численного превосходства немцев никогда не существовало. Об этом говорят объемы производства русских авиационных заводов и формирование все новых и новых авиаполков. Однако немецкие исследователи придерживаются иной точки зрения. Относительно возросшей активности русских в воздухе немецкая сторона тоже высказывалась гораздо сдержаннее. И все-таки генерал-лейтенант Швабедиссен, послевоенный немецкий историк, вынужден был признать, что советские ВВС на рубеже 1941–1942 гг. преодолели тяжелейший кризис и перешли в наступление[53].

Тем не менее боеготовность советских авиационных частей, независимо от времени и обстоятельств, была разной. Однако с лета 1942 г. стал очевиден переход русских к наступательной стратегии в воздухе.

Советские боевые части обрели уверенность в себе, когда их самолеты сравнялись по мощи с соответствующими немецкими моделями. Советские штурмовые авиационные подразделения в 1942 г. становились все агрессивнее и сильнее.

Советы совершили колоссальный технический прорыв, сумели обеспечить связь между самолетами, находящимися в воздухе, и между самолетами и наземными структурами. Теперь командиры получили возможность контролировать свои воздушные операции и улучшать управление подразделениями.

Новое радиооборудование позволило командованию советских ВВС осуществлять координацию воздушных и наземных операций.

Эти улучшения советские историки приписывают возросшей мощи красных ВВС. Однако немецкие источники утверждают, что даже после этого система информационного обеспечения русской авиации была налажена очень плохо. Немцы перехватывали команды русских, передаваемые по радио, и принимали соответствующие меры.

В 1941–1942 гг. реорганизации подверглись и тыловые службы ВВС. Было создано 7 новых авиационных строительных баз. На них разместили 30 батальонов воздушно-полевого обслуживания, 9 саперных аэродромных батальонов и другие подразделения. Тыловые советские службы создали вдоль линии фронта большие склады боеприпасов. Эти склады располагались в 240–400 км друг от друга, что позволяло быстро обеспечивать ими передовые аэродромы. Здесь тоже случались накладки, но их беспощадно искореняли.

Была построена целая сеть аэродромов. Технический персонал и войска снабжения были распределены так, что все склады боеприпасов, горючего и запчастей находились в зоне их доступа.

Командование интендантской службы обеспечивало быструю доставку всех необходимых материалов на передовые аэродромы. Железнодорожные и авиационные мастерские проявили работоспособность, столь необходимую для обеспечения наступательных действий ВВС. Все эти меры преследовали одну цель — выдержать еще один напряженный год (1942) и дать возможность ВВС в 1943–1945 гг. перейти в наступление. Для этого необходимо было прежде всего создать совершенно новую структуру и управление ВВС, а также признать их отдельным родом войск и соответственно оснастить.

Реорганизация красных ВВС

Необходимость реорганизации

Уже к концу декабря 1941 г. Ставка и ее военно-воздушные эксперты ощутили необходимость коренной реорганизации ВВС. Сталин и его соратники хорошо понимали, что опасность, угрожавшая Москве, окончательно не устранена. И прежде всего, со стороны выступа фронта в районе города Ржева. Если немцы нанесут оттуда мощный удар, то произойдет то же самое, что было зимой: над Москвой нависнет угроза захвата!

Главной проблемой, ставшей очевидной уже 22 июня 1941 г., было недостаточно эффективное взаимодействие армии и ВВС. Были приняты срочные меры, чтобы устранить этот недостаток, но этого оказалось мало. Все яснее становилось, что ВВС должны иметь свое собственное командование и стать независимыми. Только тогда они смогут оказать эффективную помощь армии.

Исправить все выявленные серьезные недостатки можно будет только в том случае, если авиация станет независимым родом войск.

Производство самолетов в России уже зимой 1941 г. резко возросло и оставило далеко позади довоенный уровень. А это означало, что в ближайшие месяцы будет обеспечен постоянный приток новых самолетов. Чтобы с помощью этих самолетов создать мощное оружие для всех воюющих частей Красной армии, Ставка приказала произвести в авиации структурные изменения с одновременным обновлением оперативного планирования и повышением эффективности боевых действий.

Выживание советского режима в 1942 г. зависело от того, сможет ли он создать новую боеспособную организацию военно-воздушных сил.

В апреле 1942 г. генерал Новиков сменил на посту главнокомандующего красными ВВС генерала П. Ф. Жигарева. Это назначение оказалось очень удачным. Известный своими знаниями и энергией, Новиков весной 1942 г. осуществил ряд прогрессивных преобразований в советских ВВС.

Взлет Новикова к командным вершинам произошел в феврале 1942 г., когда он стал первым заместителем главнокомандующего советскими ВВС. В этом качестве он посетил авиационные части всех фронтов. Целью его поездки была координация воздушных операций, которые должны были стать частью большого советского наступления. Вернувшись в Москву 20 февраля 1942 г., он со своим штабом приступил к планированию воздушных операций всего Западного фронта. В марте он отправился на север, чтобы спланировать и провести воздушные операции в Ленинградской области.

Вместе с отозванными с фронтов командующими ВВС и специалистами по планированию воздушного сообщения, а также с работниками штаба авиационного резерва Ставки Новиков спланировал и осуществил первые массированные авиационные налеты в поддержку войск на двух фронтах. За эти выдающиеся достижения в стратегии он был назначен главнокомандующим ВВС и заместителем народного комиссара обороны.

Его предшественник, генерал Жигарев, был назначен командующим ВВС на Дальнем Востоке. Таким образом, его перемещение, как это было и прежде, не означало, что его карьера закончена.

Генерал Новиков, отныне главнокомандующий ВВС, в молодости был участником русской революции. По направлению партии, в которую он вступил в 1920 г., он поступил в Военную академию имени Фрунзе и в 1930 г. окончил ее. Оттуда его командировали в авиацию, где тогда ощущалась нехватка образованных офицеров.

Будучи начальником штаба одной из авиабригад, Новиков в 1933 г. сдал экзамен на летчика-наблюдателя. Одновременно с этим он проявил способности не только как летчик, но и, прежде всего, в качестве командира. В 1938 г. его назначили начальником штаба ВВС Ленинградского военного округа, а в 1940 г. он стал командующим ВВС этого округа.

Генерал Руденко считал Новикова выдающейся личностью, чей дар быстро принимать правильные решения особенно бросался в глаза во время оборонительных сражений на Ленинградском фронте. Руденко сказал по этому поводу: «В начале 1942 г. Новиков принял решение и стал внедрять в свои воздушные операции принципы, которые полностью оправдали себя. Он рассматривал это как свой „священный долг“».

Новиков хотел быстрее модернизировать советскую авиацию, но не стремился, однако, заимствовать все у немцев. Он перенимал лишь те технические и тактические новшества, которые признавал удачными, но и те всегда переделывал на русский лад.

Советские ВВС, как и английские, стали применять немецкий строй для групп, звеньев и эскадрилий, поскольку он показал себя более эффективным, чем русский. Вместе с военным советом ВВС Новиков издал приказ, в котором были изложены пути достижения специализации и типового урегулирования, почерпнутые из тяжелых для России уроков войны. Этот «анализ военного опыта» представлял собой систематическое изучение организации советских ВВС, их тактики и оснащения. Он требовал постепенного превращения советских ВВС в сильные в тактическом отношении рода войск. Чтобы достичь этой цели, Новиков вводил новый стиль управления и осуществил множество преобразований. Они помогли постепенно избавиться от тех недостатков советских ВВС в области боевого вооружения и тактики, которых не было у люфтваффе. В некоторых областях красным ВВС даже удалось обогнать люфтваффе. Например, в проведении операций в холодную погоду.

Ясно, что проделать всю эту работу в одиночку было невозможно. Новиков с самого начала своего пребывания на посту главнокомандующего советскими ВВС, который он занимал до конца войны, окружил себя группой талантливых офицеров. Его первым заместителем был генерал Григорий Ворожейкин. В качестве оперативного офицера ключевую роль играл генерал Фалалеев. Он был начальником штаба до июня 1943 г., после чего его сменил на этом посту генерал С. А. Худяков. Другие важные посты занимали генералы Жаров, Пепин, Туркель, Шиманов и Никитин. Последнему были подчинены все военные авиационные учебные заведения. Начальником оперативного управления штаба военно-воздушных сил стал генерал Журавлев. Все эти люди, которые составляли Генштаб ВВС, обеспечивали преемственность его деятельности после 1942 г.

Поскольку в бою немецкая авиация превосходила русские авиачасти, советские военные штабисты признали организацию управления ВВС абсолютно неудовлетворительной. Продолжавшаяся война требовала более эффективного командования и интенсивного контроля. Помимо этого, необходимо было найти средства и пути мобилизации имевшихся резервов и улучшения подготовки новых экипажей.

Этой программой реформ предстояло заняться военному совету ВВС, состоявшему из группы высших офицеров, которые изучали военное и политическое положение красных ВВС. Они рассмотрели ряд предложений по улучшению центральных органов управления ВВС. Вследствие этого перестройке подверглись различные отделы и уровни руководства. Сюда же было включено создание отдела специализации с A. A. Васильевым в качестве заведующего секцией.

Реформы затронули и тыловые службы, а также такие важные области, как аэродромные сооружения и техническую помощь.

К этому времени генерал Новиков контролировал также и действия дальней бомбардировочной авиации. Хотя ее соединения назывались дальнебомбардировочными, на самом же деле к концу первой зимы войны они располагали лишь небольшим количеством средних бомбардировщиков. За прошедшие месяцы ее немногочисленные группы пытались перенести воздушную войну на территорию Германии. Однако это был скорее символический жест, чем какое-либо эффективное действие.

Отныне господствующим направлением в штабном планировании стал переход от тактических к стратегическим бомбовым ударам. Поставки западных союзников по ленд-лизу усилили эту тенденцию особенно в 1942 г., когда возросли поставки в Россию средних бомбардировщиков А-20 и В-25.

Советская авиационная промышленность, кроме того, расширяла производство современных бомбардировщиков Ил-4 (ДБ-3Ф). Это помогло быстро увеличить количество бомбардировщиков в советских ВВС.

В марте 1942 г. была создана новая структура дальней бомбардировочной авиации под названием Авиация дальнего действия (АДД). Как преемник прежней дальней бомбардировочной авиации, новый вид воздушных войск был подчинен непосредственно Ставке. Генерал-майор А. Е. Голованов стал их главнокомандующим, а генерал-лейтенант М. И. Шевелев — начальником штаба. Голованов, как и Новиков, занимал эту должность до конца войны.

Поначалу командование Авиации дальнего действия имело семь бомбардировочных дивизий, одну авиатранспортную дивизию и одну резервную бригаду. В мае 1943 г. была произведена еще одна реорганизация этого командования и наращивание сил. К прежнему составу было добавлено восемь бомбардировочных корпусов силой до двух авиационных дивизий каждый (в этом случае дивизия состояла из двух авиаполков). А позднее, в декабре 1944 г., бомбардировочная авиация была преобразована в 18-ю воздушную армию, которую возглавил Голованов.

Проблемы бомбардировочной авиации

Несмотря на все перестройки и нововведения, боевые действия этого вида воздушных войск в течение всей войны оставались особой проблемой для штаба советских ВВС. Текущие реорганизации снижали боеготовность во многих отношениях больше, чем они того требовали. В связи с этим авиационные бомбардировочные части несли самые высокие потери, особенно в первые два года войны.

К концу войны бомбардировочные части достигли весьма высокой эффективности. То, что бомбардировщики обязаны были выполнять тактические задачи, почти не оставляло русскому главнокомандованию возможностей для проведения крупных стратегических операций вплоть до 1945 г. Пе-8, четырехмоторный бомбардировщик, хотя и был на вооружении, имелся в очень ограниченном количестве. Несмотря на многократные просьбы Москвы, западные союзники не поставляли в СССР ни В-17, ни В-29. Только 4 таких самолета были получены русскими на Дальнем Востоке в конце войны, да и то после того, как они совершили вынужденную посадку на русской территории.

В первые месяцы войны Новиков и советское авиационное командование поняли, что организация ВВС тяжеловесна и неэффективна. К концу зимнего наступления на Ленинградском фронте Новиков, как уже было сказано, создал десять авиационных групп, состоявших из шести — восьми авиаполков различного состава.

Подобные меры, направленные на усиление централизованного руководства и контроля, полностью соответствовали представлениям комиссии по реорганизации, созданной Ставкой. Когда Новиков получил должность главкома ВВС, он прежде всего приступил к созданию воздушных армий, которые, в качестве независимых соединений, были выделены из крупных армейских группировок. Это обеспечивало ему централизованный контроль и руководство всеми авиационными частями. Официально новая структура, основу которой составляли воздушные армии, была принята в апреле 1942 г.

Созданные таким образом воздушные армии обеспечивали прочное взаимодействие с наземными частями.

Новиков и его единомышленники были уверены, что подобная организация позволит советским ВВС, стоящим на пороге резкого роста, быстро перейти к стратегическим операциям в решающие периоды войны и одержать крупные победы. Гибкая структура воздушных армий, при жестком управлении, должна была стать «ударной силой советских ВВС», которую можно было бы применять на самых горячих участках[54].

1-я воздушная армия генерала Т. Ф. Куцевалова заявила о себе уже в мае 1942 г. В ней были собраны боевые части Западного фронта, которые должны были усилить ударную мощь авиации и проводить успешные массированные налеты на противника. Первоначально она располагала только двумя авиадивизиями, в состав которых входило два авиаполка, а также двумя сменными авиадивизиями и истребительными и штурмовыми полками, одной эскадрильей дальней разведки, одной эскадрильей связи и одним полком ночных бомбардировщиков По-2.

Предполагалось, что управление армейской авиацией будет осуществляться наземными войсковыми структурами, но оно оказалось неэффективным. Тем не менее весной и летом 1942 г. продолжалось формирование новых воздушных армий, как будет описано ниже.

К ноябрю 1942 г. кардинальная реорганизация в советских ВВС была завершена. Все, вплоть до самых мелких авиаподразделений, таких как разведывательные и связные авиаполки, которые еще оставались в распоряжении армейских структур, были переданы новым подвижным воздушным армиям.

Эти воздушные армии давали советскому руководству возможность быстро создавать ВВС, соответствующие потребностям фронта. В последние три года войны это стало решающим фактором, когда большое количество летних и зимних наступательных операций потребовало быстро производить перегруппировку сил, чтобы наносить сокрушающие удары по врагу.

Конец армейской авиации и старых фронтовых авиакомандований означал, что контроль над командными центрами ВВС в Москве перешел к главнокомандующему воздушными армиями. Правда, во время военных операций эти армии подчинялись командующему тем или иным фронтом или группой армий. Благодаря своему положению заместителя командующего фронтом командующий воздушной армией был в состоянии более эффективно осуществлять воздушные операции в соответствии с потребностями фронта и применять свои боевые части в оборонительных или наступательных действиях, в зависимости от необходимости.

Для конечного успеха советских ВВС не менее важным было то, что в резерве Ставки был создан и постоянно пополнялся целый авиакорпус. В организации этого мощного резерва и управлении им ведущую роль играл военный совет ВВС. Таким образом, у советской авиации появились мощные резервы.

Обычно каждый резервный авиакорпус состоял из двух или более авиадивизий общей численностью 120–170 самолетов самых современных типов. Таким образом, резервы ВВС располагали боеспособными дивизиями, которые можно было использовать где угодно. Эти резервы постоянно пополнялись, и уже в конце 1942 г. они располагали более чем 13 авиакорпусами. По советским данным, резервные части в январе 1943 г. составляли 43 % советской воздушной мощи.

Эти стратегические резервы ВВС служили связующим звеном между авиационной промышленностью и воздушными армиями. Они должны были усилить мощь ВВС к решающему моменту войны. Воздушным армиям по указанию Ставки выделялись свежие полки, а резервы тем временем пополнялись летчиками, только что окончившими училища.

Благодаря постоянному пополнению из резервных корпусов воздушные армии за короткое время превращались в боеготовые соединения. В 1942–1943 гг., когда советские ВВС приняли вызов немцев и делали все для того, чтобы перехватить стратегическую инициативу в воздухе, советские воздушные армии состояли из 900–1000 самолетов каждая. В 1944–1945 гг. средний уровень оснащенности достиг 1500, а на последнем наступательном этапе — захвате территории Германии и штурме Берлина — оснащенность воздушных армий достигла 2500–3000 самолетов.

Гигантские объемы производство самолетов позволили авиакорпусу резерва Ставки производить массированное пополнение фронтовых соединений. Например, для усиления 1, 2, 4 и 16-й воздушных армий во время наступательной операции «Багратион», развернувшейся в Белоруссии летом 1944 г., в эти армии было послано более 3000 самолетов.

Одновременно с формированием воздушных армий главнокомандование советских ВВС приступило к созданию однородных авиачастей — дивизий и полков. Главной боевой единицей советских ВВС стали авиационные полки, которые могли эффективно воевать и оказывать более действенную поддержку армии. Такая организация облегчила формирование советских ВВС и управление ими.

В 1943 г. произошло резкое увеличение состава штурмовых частей, теперь штурмовой полк стал насчитывать 22–25 самолетов. В 1943 г. в боевых авиаполках стали появляться одномоторные самолеты, например Як-7Б. По тактическим соображениям дивизиям штурмовиков придавался полк истребителей, которые сопровождали штурмовики к месту боевых действий и осуществляли разведку.

Генерал Новиков произвел перестройку эскадрилий, полков и дивизий ВВС, чтобы они лучше отвечали потребностям войны.

Руководство советских ВВС в Москве играло в этом процессе второстепенную роль. То, что советским авиационным соединениям удалось сорвать немецкий блицкриг и зимой 1941/42 г. перейти в наступление, не было его заслугой, как покажут приведенные ниже факты.

Лица, ответственные за развитие ВВС, с Новиковым во главе, при поддержке гражданских служащих авиационной промышленности попытались в 1942 г. в качестве следующего шага, опираясь на мощный комплекс авиатранспортных предприятий, а также поставки союзников по ленд-лизу, изменить организацию ВВС, чтобы она соответствовала реальностям русско-германской войны.

Новиков, новый главнокомандующий ВВС, стремился к большей самостоятельности в принятии решений и к кардинальным изменениям в организации и тактике. На это его натолкнуло ожидание нового немецкого наступления и необходимость спасти Россию. Под руководством Новикова были сформированы самостоятельные воздушные армии. Эти глубокие перемены позволили в 1942 г. осуществить эффективную координацию действий фронтовой авиации и Красной армии. Дальняя бомбардировочная авиация, когда-то составлявшая основу советских ВВС, а затем отодвинутая на второй план, получила второе рождение и стала играть большую роль в тактических операциях.

Так, по словам генерала Вершинина, первые наступательные операции 1942 г. стали «часом рождения русской наступательной тактики в воздухе».

Москве не хватало самого элементарного опыта в деле обеспечения эффективности операций и тактической координации авиации и наземных войск. Отсюда высокие потери. Не помогала даже прославленная отвага советских летчиков.

Во время первой фазы боевых действий в воздухе советские ВВС не смогли «всей мощью ударить» по отступающим от Москвы немецким армейским частям. Это было крупной тактической ошибкой русских. Она частично объяснялась своеобразной практикой командования советских ВВС. Советские авиационные части были слишком прочно привязаны к наземным частям и были обязаны прежде всего оказывать поддержку им. Поэтому они редко вылетали для нанесения ударов в тылу противника.

Генерал А. И. Еременко в своих мемуарах «Трудное начало» описывал ограниченные возможности советских ВВС в январе 1942 г.: «4-я ударная армия Юго-Западного фронта имела лишь 60 самолетов, из которых боеспособными были только 53. Среди них было 16 ЛаГГ-3, 17 И-15 и 2 СБ, а также 18 По-2. И с этой малой боевой группой устаревших машин я должен был обеспечить прикрытие наступающих войск, уничтожать очаги сопротивления немцев, непрерывно атаковать отступающие немецкие войска и осуществлять перехват в тылу».

Как с таким количеством самолетов можно было вести активные боевые действия, не знал никто, в том числе и те, кто эти приказы отдавал.

Силы вермахта, как объясняли советские эксперты, оказались растянутыми на огромной территории и к тому же примерзли к месту. Крайне низкие температуры конечно же тоже затрудняли жизнь русским солдатам и выводили из строя их оружие, но русская армия имела зимнее обмундирование и была более подготовлена к войне в условиях холода.

К концу декабря 1941 г. боевая мощь люфтваффе сократилась в два раза. Это означало, что в их распоряжении осталось всего 1770 самолетов. И это на всю линию фронта от Мурманска до Черного моря, имевшего протяженность более 3200 км! Это позволяло советским ВВС, несмотря на уменьшение своего состава из-за потерь, относительно свободно выполнять четко спланированные боевые вылеты.

Советские воздушные армии в 1942–1945 гг.

Созданные в начале 1942 г. под руководством Новикова воздушные армии превратились в высокомобильные силы и в качестве новой части вооруженных сил влились в Красную армию. Советским главнокомандованием — Ставкой — было создано в общей сложности 18 воздушных армий. Из них 17 действовали на фронтах, и одна — 18-я — считалась воздушной армией АДД. За исключением нескольких отдельных подразделений специального назначения, эти армии с 1942 г. находились в распоряжении главнокомандования ВВС. При централизованном руководстве и тщательной координации с действиями армейских соединений фронтов эти воздушные армии стали мощным тактическим оружием, как в оборонительных, так и в наступательных операциях.

Каждый фронт располагал собственной боеспособной воздушной армией. Во время крупных наступательных операций, особенно на завершающих этапах войны, Ставка часто выделяла наступающему фронту не одну, а несколько воздушных армий.

Авиакорпуса резерва Ставки систематически усиливали воздушные армии, чтобы они соответствовали изменявшимся условиям ведения боевых действий. При необходимости Ставка подчиняла одну воздушную армию другой, создавая такую концентрацию воздушных сил, которая позволяла обеспечить проведение комбинированных ударных операций.

При наличии этих воздушных армий советское главнокомандование достигло необходимой мобильности огромного количества войск под единым руководством.

Большое количество самолетов в воздушных армиях в последние два года войны позволяло русским создавать в ключевых пунктах большое численное превосходство. В этих армиях, совместно с истребительными дивизиями, в боевых операциях участвовали штурмовые и бомбардировочные дивизии.

Далее приводятся данные о расположении и боевом пути воздушных армий и частей морской авиации.

1-я воздушная армия

5 мая 1942 г. была размещена под Москвой для поддержки операций на Западном фронте. Ее костяк составляли пять авиадивизий. В 1943–1944 гг. он стал составлять тринадцать авиадивизий: 201, 202, 234, 235-я ИАД, 213-я и 215-я БАД, 214, 224, 231, 232 и 233-я ШАД[55].

Боевой путь 1-й воздушной армии

Поддержка советских армейских частей в районе Ржев — Вязьма в 1943 г., боевые действия под Смоленском в 1943–1944 гг. и поддержка наступления Белорусского фронта летом 1944 г. до Восточной Пруссии. В ходе этого наступления велись боевые действия под Витебском, а также при переправе через Березину и Неман. В этих сражениях 1-я воздушная армия сыграла решающую роль. В составе этой армии воевал полк «Нормандия-Неман» — авиачасть французских пилотов-добровольцев.

Командующие:

генерал-майор Т. Ф. Куцефалов, с мая по июнь 1942 г.,

генерал-майор С. А. Худяков, с июня 1942 г. по май 1943 г.,

генерал-лейтенант М. М. Громов, с мая 1943 г. по июнь 1944 г.,

генерал-полковник Т. Т. Хрюкин с июня 1944 г. до конца войны.

2-я воздушная армия

Была создана в мае 1942 г. из авиачастей Брянского фронта. Состав — восемь авиадивизий:

205, 206, 207-я ИАД,

208-я дивизия ночных истребителей,

223-я НБАД[56] (с ограниченной дальностью полета),

225, 226, 227-я ШАД и два отдельных авиаполка.

Боевой путь 2-й воздушной армии

Части 2-й воздушной армии вылетали на боевые задания на Берлин с аэродромов под Воронежем (еще до присвоения официального статуса армии). Во время советского контрнаступления под Сталинградом в ноябре 1942 г. 2-я воздушная армия обеспечивала воздушную поддержку частям Юго-Западного фронта. В последней фазе битвы за Сталинград она, совместно с 8, 16 и 17-й воздушными армиями, обеспечивала воздушную блокаду города. В 1943 г. в районе Курска летчики этой армии совершили 15 000 боевых вылетов для поддержки частей Воронежского фронта. Затем 2-я воздушная армия осуществляла поддержку войск при форсировании Днепра и дальше. В последней фазе войны она принимала участие в выполнении еще более сложных задач, таких как Корсунь-Шевченковская и Львов-Сандомирская операции в 1944 г. и Чехословацкая кампания в 1945 г., а также штурм Берлина. Знаменитый летчик этой воздушной армии полковник Кожедуб сбил 62 вражеских самолета.

Общее количество боевых вылетов: 300 000.

Командующие:

генерал-майор С. А. Красовский, с мая по июнь 1942 г.,

генерал-майор К. Н. Смирнов, с июля 1942 г. по март 1943 г.,

генерал-полковник С. А. Красовский с марта 1943 г. до конца войны.

3-я воздушная армия

Создана в мае 1943 г. из частей Калининского фронта. Сначала состояла из шести авиадивизий. Ими были:

209, 210 и 256-я ИАД,

212-я и 264-я ШАД,

211-я БАД.

Боевой путь 3-й воздушной армии

3-я воздушная армия начала боевые действия в июле 1942 г. в ржевском секторе к северо-западу от Москвы. Она вылетала на боевые задания в район Демянска для уничтожения находящегося там в окружении немецкого 2-го армейского корпуса. В 1943 г. она принимала участие во взятии Смоленска. С 1944 г. была передана Прибалтийскому фронту, участвовала в освобождении Белоруссии.

В 1945 г. принимала участие в боевых действиях по поддержке наступления в Восточной Пруссии и закончила войну в составе Ленинградского фронта в совместных операциях с 15-й воздушной армией. Помимо этого, 3-я воздушная армия осуществляла непрерывную поддержку и обеспечение партизанских отрядов, действовавших в Прибалтике и на Украине.

Общее число боевых вылетов: 200 000.

Командующие:

генерал-майор М. М. Громов, с мая 1942 г. по май 1943 г.,

генерал-полковник Н. Ф. Папавин, с мая 1943 г. до конца войны.

4-я воздушная армия

Сформирована в мае 1942 г. из фронтовых авиационных соединений Южного фронта. При формировании армия состояла из шести авиадивизий:

216, 217 и 229-я ИАД,

218-я НБАД,

219-я БАД,

219-я и 230-я ШАД и семь отдельных авиаполков.

Боевой путь

4-я воздушная армия своими истребительными дивизиями вела в 1942 г. успешные боевые действия на Кавказе. После оборонительных операций на Северном Кавказе в январе 1943 г. она не менее успешно сражалась в небе над Керчью, Краснодаром, Кубанью и Крымом. После освобождения Крыма от немецких войск в мае 1944 г. 4-я воздушная армия была переброшена на север, чтобы вместе со 2-м Белорусским фронтом в июне — июле 1944 г. в ходе операции «Багратион» разгромить немецкую группу армий «Центр». В январе 1945 г. обеспечивала поддержку советского наступления в Восточной Пруссии и, наконец, участвовала в боевых действиях над Одером и под Берлином.

Командующие:

генерал-майор К. А. Вершинин, май — сентябрь 1942 г.,

генерал-майор Н. Ф. Науменко, с сентября 1942 г. по май 1943 г.,

генерал-майор К. А. Вершинин, с мая 1943 г. до конца войны.

5-я воздушная армия

Сформирована в мае 1942 г. из авиационных частей Северо-Кавказского фронта. При формировании в ее составе находилось пять авиадивизий:

236, 237 и 265-я ИАД,

132-я БАД,

238-я ШАД, кроме того, несколько отдельных авиаполков.

Боевой путь

Летом 1942 г. 5-я воздушная армия осуществляла воздушное прикрытие отступавших в то время советских войск на Северном Кавказе. Весной 1943 г. вместе с 4-й воздушной армией она принимала участие в Кубанской воздушной наступательной операции. Во время немецкого наступления под Курском в июле — августе 1943 г. 5-я воздушная армия была задействована в решающих наступательных операциях в секторе Белгород — Харьков. Зимой 1943/44 г. она осуществляла прикрытие переправы через Днепр и участвовала во взятии Киева. Завершающей операцией 5-й воздушной армии стали боевые действия в небе Украины, Румынии и Венгрии, Чехословакии и Австрии.

Общее количество боевых вылетов: 180 000.

Командующий:

генерал-полковник С. К. Горюнов, с мая 1942 г. до конца войны.

6-я воздушная армия

Сформирована в июне 1942 г. из авиационных частей Северо-Западного фронта. Начальный состав — пять авиадивизий:

239-я и 240-я ИАД,

241-я и 242-я БАД,

243-я ШАД.

Помимо этого, семь смешанных авиаполков и три авиаполка специального назначения.

Боевой путь

В первые месяцы своего существования 6-я воздушная армия не была задействована в крупных операциях, а осуществляла прикрытие и поддержку армии, особенно во время воздушной блокады Демянска. Одной мобильной авиагруппой она принимала участие в поддержке боевых действий на Калининском фронте. В ноябре 1943 г. она подчинялась резерву Ставки, и ее полки принимали участие в боевых операциях 15-й воздушной армии.

В феврале 1944 г. она была сформирована заново и получила задачу обеспечить поддержку частей 2-го Белорусского фронта. В апреле 1944 г. ее перебросили на 1-й Белорусский фронт, где она поступила в распоряжение 16-й воздушной армии.

В течение лета 1944 г. 6-я воздушная армия вновь действовала как самостоятельное соединение в центре наступления в Белоруссии. В то время ее боевые действия проходили над Польшей. Эта воздушная армия оказывала эффективную поддержку армейским частям при переправе через Вислу, а затем была отозвана в резерв Ставки. В сентябре 1944 г. 6-я воздушная армия стала основой новых ВВС Польши, созданных при поддержке Советов.

Общее количество боевых вылетов: 120 000.

Командующие:

генерал-майор Д. Ф. Кондратюк, с июля 1942 г. по январь 1943 г.,

генерал-полковник Ф. П. Плойнин, с января 1943 г. по октябрь 1944 г., далее резерв Ставки.

7-я воздушная армия

Сформирована в ноябре 1942 г. из авиационных соединений Карельского фронта в составе четырех авиадивизий:

258-я и 259-я ИАД,

261-я БАД,

256-я ШАД.

Боевой путь

Операции этой воздушной армии в основном ограничивались Карельским фронтом. Помимо этого, ее авиационные части участвовали в совместных операциях с ВВС Северного флота. Летом 1944 г. она выполняла задачу воздушного прикрытия 14-й армии во время наступления в районе Петсамо — Киркенес. В конце 1944 г. эта армия поступила в распоряжение резерва Ставки.

8-я воздушная армия

Сформирована в июне 1942 г. из авиационных частей Юго-Западного фронта. Начальный состав — девять авиадивизий:

206, 235, 268 и 269-я ИАД,

270, 271 и 272-я БАД,

226-я и 228-я ШАД.

Боевой путь

Первыми сражениями 8-й воздушной армии летом 1942 г. стали операции воздушного прикрытия войск в оборонительных боях под Полтавой и Сталинградом. Когда пришло время советского контрнаступления под Сталинградом в ноябре 1942 г., 8-я воздушная армия взяла на себя ведущую роль в воздушной блокаде окруженной немецкой 6-й армии.

Завершив боевые действия над Сталинградом, она обеспечивала поддержку советских наступательных операций в небе над Ростовом-на-Дону, Донбассом и Днепром. В течение 1944 г. 8-я воздушная армия вновь играла решающую роль на южном фланге Восточного фронта, где попеременно оказывала поддержку 1-му и 4-му Украинским фронтам в широкомасштабных воздушных операциях от Крыма до Карпат.

Она также принимала участие в Львов-Сандомирской операции в июле — августе 1944 г. Эта армия оказывала поддержку в заключительном наступлении Красной армии в 1945 г. через Южную Польшу и Чехословакию и во время взятия Праги.

Общее количество боевых вылетов: 220 000.

Командующие:

генерал-полковник Т. Т. Хрюкин, с июня 1942 г. по июль 1944 г.,

генерал-лейтенант В. Н. Жданов, с августа 1944 г. до конца войны.

9-я воздушная армия

Сформирована в августе 1942 г. из авиационных частей 1, 25 и 35-й армий Дальневосточного фронта. В ее основе было семь авиадивизий:

32, 249 и 250-я ИАД,

33-я и 34-я БАД,

251-я и 252-я ШАД.

Боевой путь

До апреля 1945 г. 9-я воздушная армия, охраняла воздушное пространство Дальнего Востока СССР. В августе 1945 г., во время боев с японской Квантунской армией, она находилась в распоряжении Тихоокеанского краснознаменного флота и 5-й армии. Усиленная 19-м БАК[57] дальней авиации, 9-я воздушная армия наносила удары по тылам японских войск в Харбине и других ключевых пунктах. Помимо этого, она оказывала поддержку советским десантам при высадке в крупных городах Маньчжурии — Чангчуне, Мукдене и Харбине.

Общее количество боевых вылетов: 4400.

Командующие:

генерал-майор А. С. Сенаторов, с августа по сентябрь 1944 г.,

генерал-майор В. А. Виноградов, с сентября 1944 г. по июнь 1945 г.,

генерал-полковник И. М. Соколов, с июня 1945 г. по сентябрь 1945 г.

10-я воздушная армия

Сформирована в августе 1942 г. из авиационных частей 25-й армии Дальневосточного фронта. Первоначально состояла из пяти авиадивизий:

291-я ИАД,

53, 83 и 254-я БАД,

253-я ШАД.

Боевой путь

В войне против Японии 10-я воздушная армия была придана 2-му Дальневосточному фронту. Во время этой кампании большинство боевых вылетов совершалось в поддержку 25-й армии и краснознаменной Амурской флотилии. Общее количество боевых вылетов: 3297.

Командующие:

генерал-майор В. А. Виноградов, с августа 1942 г. по сентябрь 1944 г.,

полковник Д. Я. Слобожан, с сентября 1944 г. по май 1945 г.,

генерал-полковник П. Е. Жигарев, с июня 1945 г. по сентябрь 1945 г.

11-я воздушная армия

Сформирована из авиационных частей 2-й краснознаменной Дальневосточной армии. Состояла из трех авиадивизий:

96-я ИАД,

82-я БАД,

200-я САД[58].

Боевой путь

20 ноября 1944 г. Ставка преобразовала 11-ю воздушную армию в 18-й САК[59]. Для ведения войны с Японией этот авиакорпус был включен в 10-ю воздушную армию.

Количество боевых вылетов: 2000.

Командующий:

генерал-майор В. Н. Бибиков.

12-я воздушная армия

Сформированная в августе 1942 г., эта воздушная армия предназначалась для Забайкальского фронта. В ее составе находилось пять авиадивизий:

245-я и 246-я ИАД,

30-я и 247-я БАД,

248-я ШАД.

Боевой путь

До начала августа 1945 г. эта воздушная армия обеспечивала охрану границы на Дальнем Востоке. Здесь также проводилась боевая подготовка летчиков. Для войны с Японией этой армии были приданы тринадцать авиадивизий, состав которых неизвестен.

Боевой путь

Помимо воздушной поддержки наступающих советских войск в Маньчжурии, 12-я воздушная армия выполняла особые задания совместно с авиацией Тихоокеанского флота. Например, она обеспечивала высадку штурмовых войск в ключевых пунктах под Чангчуном и Мукденом и доставляла по воздуху грузы для 6-й танковой армии.

Общее количество боевых вылетов: 5000.

Командующие:

генерал-лейтенант Т. Ф. Куцевалов, с августа 1942 г. по июнь 1945 г.,

генерал С. А. Худяков, с июля по сентябрь 1945 г.

13-я воздушная армия

Она была сформирована в ноябре 1942 г. из авиационных частей 1-го Ленинградского фронта и состояла из следующих соединений:

275-я ИАД,

276-я БАД,

211-я ШАД.

Боевой путь

В январе 1943 г. 13-я воздушная армия в качестве своей первой операции совместно с 67-й армией силами 200 самолетов предприняла попытку прорвать блокаду Ленинграда. Заключительные операции проводились под Красноборском и Минском. В начале 1944 г. она играла активную роль в советском наступлении, которое сняло блокаду Ленинграда. Позже в 1944 г. авиационные части этой армии принимали участие в освобождении Выборга. Далее к югу она обеспечивала поддержку наземных войск при штурме Таллина. Она закончила активные боевые действия в ноябре 1944 г. освобождением Эстонии от немецких войск.

Общее количество боевых вылетов: 120 000.

Командующий:

генерал-полковник С. Д. Рыбаченко.

14-я воздушная армия

Сформированная из авиационных частей Волховского фронта, она первоначально имела в своем составе четыре дивизии:

278-я и 279-я ИАД,

280-я БАД,

281-я ШАД.

Боевой путь

14-я воздушная армия принимала участие в зимнем наступлении 1943 г. в Ленинградской области. Годом позже она наносила удары по оборонительным сооружениям немцев в районе Ленинград — Новгород. Это была часть наступательной операции, снявшей блокаду Ленинграда. В апреле ее передали 3-му Прибалтийскому фронту в районе Пскова. Осенью 1944 г. она оказывала помощь в боях под Тарту и Ригой в ходе освобождения Прибалтики. В конце 1944 г. 14-я воздушная армия была переведена в авиакорпус резерва Ставки, откуда многие ее части были распределены по другим воздушным армиям.

Общее количество боевых вылетов: 80 000.

Командующий:

генерал-лейтенант И. П. Жигарев, с июня 1942 г. до конца войны.

15-я воздушная армия

Сформирована в июне 1942 г. из трех авиадивизий Брянского фронта:

286-я ИАД,

284-я БАД,

225-я ШАД.

Боевой путь

Оборонительные боевые действия в районе Воронежа осенью 1942 г. В следующую зиму операции по поддержке войск Брянского фронта. 15-я воздушная армия принимала участие в Курской битве летом 1943 г. В октябре 1943 г. она сражалась в составе войск 2-го Прибалтийского фронта и из района Витебска осуществляла воздушные налеты на войска немецкой группы армий «Север». В 1944 г. она сыграла решающую роль в советском наступлении в Латвии и участвовала в освобождении Риги. 15-я воздушная армия закончила свой боевой путь операциями по поддержке 2-го Прибалтийского фронта весной 1945 г.

Общее количество боевых вылетов: 160 000.

Командующие:

генерал-майор И. Г. Пятыхин, с июня 1942 г. по май 1943 г.,

генерал-лейтенант Н. Ф. Науменко, с мая 1943 г. до конца войны.

16-я воздушная армия

Сформирована в августе 1942 г. с первоначальным составом из четырех авиадивизий и двух отдельных авиаполков:

220-я и 283-я ИАД,

228-я и 291-я ШАД.

Боевой путь

16-я воздушная армия должна была стать одним из самых значимых соединений ВВС. Ее первой боевой операцией стала операция в небе над Сталинградом в сентябре 1942 г. Эта армия затем принимала участие в контрнаступлении и воздушной блокаде Сталинграда. Весной 1943 г. она была переброшена на Центральный фронт. Там летчики этой армии совершили 56 350 боевых вылетов, имевших решающее значение для победы в Курской битве. Зимой 1943/44 г. она играла центральную роль в освобождении Украины и восточной части Белоруссии.

Летом 1944 г. она была усилена несколькими авиадивизиями, точное число которых не удалось установить. Эта обладавшая большим опытом воздушная армия участвовала в разгроме немецкой группы армий «Центр». Особенно мощные удары она наносила в районе Бобруйска, а позже Минска.

Во второй половине года она уже действовала в Восточной Польше. В 1945 г. Ставка направила эту армию в поддержку войск 1-го Белорусского фронта. Боевые действия на Варшавско-Познаньском направлении в январе — феврале, над Восточной Померанией в феврале — марте и массированные налеты на Берлин в апреле — мае слились в одну непрерывную боевую операцию. На последнем этапе войны в ее распоряжении находилось не менее 3000 самолетов.

Общее количество боевых вылетов: 280 000.

Командующие:

генерал-майор П. С. Степанов, с августа по октябрь 1942 г.,

генерал-полковник С. И. Руденко, с октября 1942 г. до конца войны.

17-я воздушная армия

Сформирована в ноябре 1942 г. из частей Юго-Западного фронта. Исходный состав — шесть авиадивизий:

282-я и 288-я ИАД,

221-я и 262-я НБАД,

208-я и 637-я ШАД.

Боевой путь

В ноябре 1942 г. 17-я воздушная армия впервые вступила в бой, осуществляя поддержку советского контрнаступления и окружения немецкой 6-й армии под Сталинградом. Она также участвовала в последующей воздушной блокаде, а после победы под Сталинградом оказывала поддержку частям Юго-Западного фронта в их операциях.

С началом советского контрнаступления под Курском она перебазировалась на юг и сконцентрировала все свои силы для боевых действий под Харьковом, которые оказались весьма успешными. Из этого района она осенью 1943 г. продвинулась через юг Украины на запад. Зимой 1943/44 г. она играла важную роль в освобождении Украины. Другие крупные боевые операции этой армии с конца 1944 г. до завершения войны проходили над Румынией и Венгрией, Чехословакией и Веной.

Общее количество боевых вылетов: 200 000.

Командующие:

генерал-лейтенант С. А. Красовский, с ноября 1942 г. по март 1943 г.,

генерал-полковник В. А. Судец, с марта 1943 г. до конца войны.

18-я воздушная армия

Сформирована в декабре 1944 г. как преемница частей Авиации дальнего действия. Это новое крупное соединение включало четыре бомбардировочных корпуса:

1-й гвардейский Смоленский авиакорпус дальнего действия,

2-й гвардейский Брянский авиакорпус дальнего действия,

3-й гвардейский Сталинградский авиакорпус дальнего действия,

9-й БАК

и четыре отдельные дивизии бомбардировщиков.

Эти соединения в целом составляли 22 авиадивизии. Их командование находилось в Москве. В конце войны командование переместилось в Брест-Литовск.

Боевой путь

По советским данным, 18-я воздушная армия принимала активное участие в заключительных кампаниях войны. Во-первых, в Висло-Одерской наступательной операции, а также в сражениях за Восточную Пруссию и за Берлин. Ее боевые действия координировались главнокомандованием фронтовой авиации. Эта воздушная армия наносила удары как по вражеским городам, так и по сильно укрепленным пунктам, информационным центрам и местам расположения резервных частей. Во время наступления на Кенигсберг 18-я воздушная армия совершила 17 апреля дневной налет в составе 516 бомбардировщиков в поддержку частей 3-го Белорусского фронта.

Еще один налет на немецкие укрепления на Одере был совершен силами 743 бомбардировщиков. В августе 1945 г. 19-й БАК принимал участие в кампании против японской Квантунской армии.

Общее количество боевых вылетов: 19 164 (из них 368 ночных), с 1 января 1945 г. по 8 мая 1945 г.

Командующий:

маршал авиации А. Е. Голованов.

Советские морские ВВС

Советская морская авиация играла в годы Великой Отечественной войны подчиненную роль. В нескольких крупных операциях морские летчики сражались вместе с летчиками фронтовой авиации. Обычно эти авиационные соединения соседствовали друг с другом и оказывали необходимую помощь войскам в оборонительных или наступательных операциях. Воздушные операции морских ВВС дополняли те огромные усилия главнокомандования ВВС, которые оно прилагало для поддержки наземных войск.

Несмотря на ограниченное боевое участие морских летчиков, что отразило в целом второстепенную роль советского ВМФ, советские историки подчеркивают совершенно особую роль морских ВВС в общих усилиях всех родов войск в борьбе против вермахта. С исторической точки зрения это выглядит большим преувеличением, но соответствует советской военной доктрине, которая определяет победу в Великой Отечественной войне как результат объединенных усилий всех родов войск Красной армии.

Соединения морской авиации были созданы уже во время Первой мировой войны. Морские летчики сражались на самолетах «Кертис» и «Грегорович». Большевики после захвата власти в России сформировали в 1918–1922 гг. морские авиабригады. Они вылетали на выполнение заданий над Балтикой и над Черным морем.

Между двумя мировыми войнами лица, ответственные за планирование в ВВС, уделяли особое внимание дальнейшему развитию морской авиации. Этот процесс начался в 1922 г. с разработки трехместного самолета «Грегорович» М-24 и закончился созданием самолета МТБ-2.

К началу Великой Отечественной войны в распоряжении главнокомандования морских ВВС находились истребители И-15 и И-16, а также И-153, бомбардировщики типов ДБ-3, ДБ-3Ф, Ар-2 и ТБ-3 и специальные гидросамолеты типа МБР-2 и МТБ-2. В 30-х годах были построены шестимоторная летающая лодка Мк-1 (АНТ-22) и самолеты Бе-2 и Бе-4.

Морские ВВС в 1941 г. насчитывали в общей сложности 2824 самолета всех типов.

В 1938 г. морская авиагруппа была выделена в самостоятельный род войск в составе ВМФ. Он включил в себя:

ВВС Северного флота,

ВВС Балтийского флота,

ВВС Черноморского флота,

ВВС Тихоокеанского флота.

В июне 1939 г. генерал-полковник Жаворонков принял командование морской авиацией и оставался в этой должности до конца войны.

22 июня 1941 г. морская авиация на Западе имела 1445 самолетов, в том числе 45 % — истребителей, 25 % — разведчиков, 14 % — бомбардировщиков и 10 % — торпедоносцев. Остальные 6 % — другие типы. Торпедами вооружались только ДМ-3 и Ил-4 (ДБ-3Ф). Имелось несколько Пе-2 и 72 истребителя новых моделей, среди которых были Як-1, МиГ-1 и МиГ-3.

В первый год войны морская авиация несла значительные потери. В августе 1941 г. самолеты морской авиации краснознаменного Балтийского флота нанесли воздушный удар по Берлину. В Одессе и Севастополе части ВВС Черноморского флота осенью 1941 г. вели активные боевые действия по оказанию помощи защитникам этих осажденных портов.

На севере морские авиационные части прикрывали конвои союзников, при этом им оказывало поддержку 151-е авиакрыло Королевских ВВС. Эти операции были не по вкусу западным союзникам.

Чтобы наносить удары по тыловым районам Германии, самолеты морской авиации были слишком тихоходны, что, впрочем, было справедливо и для большей части советской бомбардировочной авиации.

В 1941–1945 гг. мощь красных морских ВВС резко возросла и достигла 3000 самолетов. Немецкие морские летчики могли только мечтать о таком числе самолетов. Машины, поступавшие в годы войны в морские авиационные части, относились большей частью к современным типам. Например, торпедоносцы Ту-2 и Ил-2. Помимо этого, были пикирующие бомбардировщики Пе-2 и более поздние модели истребителей Як-1 и «Лавочкин».

Тесно завязанная на операции Красной армии, морская авиация стала в какой-то мере переориентироваться, когда в ее ряды начали поступать все больше сухопутных истребителей и бомбардировщиков, а доля гидросамолетов стала уменьшаться. Эти изменения, которые в конце концов привели к тому, что соотношение типов самолетов стало 4:1 в пользу сухопутных машин, позволили морским ВВС участвовать в сухопутных боевых операциях.

Помимо этого, они активно участвовали в операции «Багратион» и в высадке десантов на Черноморском театре войны.

За всю войну морская авиация совершила 350 000 боевых вылетов, что было официально подтверждено русскими источниками.

Список побед морских ВВС звучит довольно неправдоподобно и отражает все тогдашние преувеличения. На их счету не менее 792 потопленных военных кораблей. Еще 700 получили тяжелые и легкие повреждения. 25 авиационных частей получили звание гвардейских, что было признаком особых боевых заслуг. 259 летчиков морской авиации было награждено Золотой Звездой Героя Советского Союза. Пять из них были удостоены этого звания дважды.

1942 г. — операции по наведению воздушных мостов

Расположение русских сил

В отчете разведывательной службы люфтваффе от 7 марта 1942 г. говорилось, что командование советских ВВС, несмотря на реорганизацию, решительно проводит мероприятия по подготовке к обороне. Из этого документа следует, что советская авиация располагала следующими авиационными частями.

В зоне действия 4-го воздушного флота (южный фланг): 480 истребителей, 26 разведчиков, 149 бомбардировщиков и 67 других самолетов. Эти воздушные силы были размещены на 40 различных аэродромах. Основные силы были сосредоточены к западу от шоссе, шедшего из Керчи. Там находилось 139 самолетов на четырех аэродромах, а к западу от района Таманская — Новороссийск — Новоминская — Павловская — 204 самолета на десяти аэродромах. Это означало, что немецким авиационным частям на южном фланге Восточного фронта придется иметь с ними дело и попытаться уничтожить их.

В центральном секторе Восточного фронта в зоне действия 8-го авиакорпуса (2-й воздушный флот в конце декабря был переброшен на Запад, в район Средиземного моря) функционировало около 20 аэродромов в качестве баз для 113 истребителей, 6 разведчиков, 12 бомбардировщиков и 64 других самолетов. Здесь было трудно обнаружить какую-либо концентрацию воздушных сил. Однако мощная концентрация авиационных частей обнаружилась в Московской области; но этот район уже не был доступен воздушному наблюдению немцев, поэтому число расположенных под Москвой авиаполков не было включено в эти подсчеты, и, следовательно, указанное количество самолетов в центральном секторе не соответствовало реальности.

Русские оказывали поддержку своим армейским частям только в районе Осташков — Холм — Великие Луки. Разумеется, стало известно, что в этом районе размещено восемь советских аэродромов и, вероятно, даже один истребительный полк, оснащенный истребителями «Харрикейн», и что в этом районе построено одиннадцать новых аэродромов.

На северном фланге, в секторе действия 1-го воздушного флота, было обнаружено расположение на 16 аэродромах 218 истребителей, 12 разведчиков и 2 других самолетов. Эти воздушные силы концентрировались к востоку от озера Ильмень, где на шести аэродромах располагалось 117 самолетов.

Как и раньше, действия советских авиационных частей были ориентированы на оказание поддержки армейским частям. Правда, с января 1942 г. стало расти число боевых вылетов ночных бомбардировщиков, которые осуществлялись самолетами У-2 и считались настоящим бедствием для немецких войск.

7 января 1942 г. главнокомандование Красной армии поставило новые боевые задачи на период зимнего наступления. Они были широкомасштабными, и в них учитывалось все, кроме защиты удерживаемых и захваченных зимой районов.

Брянский фронт, по воле Ставки, должен был продвинуться в направлении Орла.

На Западном фронте следующим пунктом был назван Юхнов. Далее во взаимодействии с частями Калининского фронта планировалось окружить и уничтожить немецкие войска в районе Можайск — Гжатск — Вязьма. Генерал армии Жуков издал по этому поводу приказ:

«1-й ударной армии совместно с 16-й армией: район наступления Сычевка — Ржев.

5-й и 33-й армиям: район наступления Можайск — Гжатск.

43, 49 и 50-й армиям: нанести удар в направлении Юхнов — Вязьма.

10-й армии: цель боевых операций — Киров».

Генерал-фельдмаршал фон Клюге 2 января 1942 г. после удара русских, который угрожал перерасти в прорыв, потребовал отвода немецких войск в центральном секторе. Главное командование вермахта не приняло это предложение и отдало приказ закрыть эту брешь.

15 февраля 1942 г. русское наступление остановилось, но Ставка приказала Калининскому и Западному фронтам возобновить его и отбросить немецкие войска дальше на запад.

Для этого обе армейские группировки были усилены. Они получили две воздушно-десантные бригады и четыре авиационных полка.

Изменения в немецких войсках

После того как на севере Восточного фронта был сдан Тихвин, немецкие войска в результате непрерывных бомбардировок и налетов штурмовиков отступили, а в середине декабря 1941 г., когда советскими войсками была форсирована река Волхов, стало ясно, что Ленинград немцам не взять. 28 дивизий группы армий «Центр» воевали теперь на фронте протяженностью 600 км.

Против них стояло 75 советских дивизий. Эти соединения сумели перехватить инициативу и стали диктовать немцам свои условия. Красная армия 8 января 1842 г. в ходе мощного наступления начала освобождение ранее утраченных территорий. При помощи мощных бомбардировочных и штурмовых подразделений ее авиация наносила удары прежде всего по немецким пехотным и танковым соединениям. Во время налетов русские бомбардировщики сровняли с землей несколько немецких опорных пунктов. 2-й армейский корпус и город Холм были окружены. В Холме находились части 123-й пехотной дивизии и 281-й охранной дивизии генерал-майора Шерера. С 23 января 1942 г. Холм стал снабжаться только по воздуху.

Было также завершено окружение 2-го армейского корпуса генерал-лейтенанта фон Брокдорф-Алефельдта. 12 января командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб связался со штабом фюрера и предложил отвести 16-ю армию за реку Ловать. И это предложение Гитлер категорически отверг. После этого фон Лееб прибыл в «Вольфшанце» («Волчье логово»), в Восточной Пруссии, и лично доложил фюреру обстановку. И вновь Гитлер запретил любой отход. Тогда генерал-фельдмаршал попросил освободить его от должности. Он был заменен генерал-оберстом Кюхлером. Вместо последнего командующим 18-й армией стал генерал кавалерии Линдеман.

2-й армейский корпус получил директиву фюрера: «Демянск защищать до последнего».

После соединения 8 января 1942 г. советских 34-й армии и 1-го кавалерийского корпуса под Рамушевом, на Ловати, кольцо вокруг Демянска сомкнулось.

В этом месте особенно были нужны люфтваффе, поскольку необходимо было навести первый в истории воздушный мост для снабжения солдат 2-го армейского корпуса.

18 февраля 1942 г. командование транспортной авиации было переведено из района Смоленска в зону действий 1-го воздушного флота. Генерал-оберст Келлер к этому времени мобилизовал все силы 1-го воздушного флота для отражения ударов русских в районах Старой Руссы, Демянска и Холма.

В это время Гитлер начал называть некоторые города в зоне боев «городами-крепостями». Отсюда следует растущая зависимость этих «городов-крепостей» от люфтваффе, которые вынуждены были обеспечивать их снабжение. Из-за этого, и прежде всего в первом полугодии 1942 г., 1-й воздушный флот потерял свою мощь, которую он должен был использовать для выполнения боевых задач. Задачи этого флота можно, таким образом, изложить в четырех пунктах:

«1. Боевая поддержка и воздушная транспортировка всех необходимых грузов в опорный пункт Холм.

2. Боевая поддержка и воздушная транспортировка всех необходимых грузов в опорный пункт Демянск, обозначенный как „крепость Демянск“.

3. Боевая поддержка и оборона опорного пункта Старая Русса.

4. Боевая поддержка армейских частей в районе Волхова».[60].

Части 1-го авиакорпуса генерала авиации Фёрстера непрерывно атаковали различные участки прорыва русских. При этом основной удар наносился по советским колоннам, населенным пунктам, захваченным противником, скоплениям войск, особенно по бронированным подразделениям, сборным пунктам войск и позициям артиллерии и ПВО.

Это означало, что люфтваффе в зоне действий группы армий «Север» занимались исключительно поддержкой армейских соединений. К этому времени армия отчаянно пыталась противостоять русскому контрнаступлению на Волхове и остановить опасный прорыв русских под Осташковом.

В феврале 1942 г. главное направление боевых действий 1-го авиакорпуса находилось к югу от озера Ильмень. При этом некоторые авиационные части принимали участие в сражениях за Волхов. В этом месте русские пытались углубить прорыв, с тем чтобы ликвидировать блокаду Ленинграда.

Задача 1-го авиакорпуса заключалась в том, чтобы охватить всю свою зону действий и любым способом атаковать советские войска во время их транспортировки к фронту и наносить им тяжелые потери.

Эта помощь люфтваффе принесла значительное и быстрое облегчение армейским частям и позволила уменьшить давление русских на некоторые немецкие дивизии.

Воздушное снабжение Холма

С 21 января 1942 г. Холм был полностью окружен советскими войсками., Этот «город-крепость» обороняли 3500 солдат из 218-й охранной дивизии во главе с генерал-майором Шерером. Этот сектор боев был настолько мал, что транспортные самолеты не могли там приземлиться. Единственный аэродром в этом районе находился в непосредственной близости от главной линии обороны и непрерывно обстреливался русскими.

Для снабжения города, помимо транспортных групп Ju-52, были выделены подразделения Не-111 из KG53. И наконец, Ju-87 осуществляли точечный сброс контейнеров вблизи самого Холма.

В конце февраля была предпринята попытка приземлиться на холмском аэродроме. Приказ был отдан командующим 1-м воздушным флотом вопреки совету шефа транспортной авиации. Эта попытка закончилась потерей 5 из 7 участвовавших в операции Ju-52 и части их экипажей.

Больше люфтваффе таких рискованных попыток не предпринимали. Все командиры согласились с тем, что все необходимое гарнизону Холма можно только сбрасывать с воздуха.

В конце концов операции по наведению воздушного моста стали осуществляться с помощью грузовых планеров DFS-230 (каждый грузоподъемностью в 1 т). К месту посадки их буксировали Ju-52 в утренние часы или в вечерние сумерки. Применялись также и более грузоподъемные планеры Go-242, буксируемые Не-111 из KGr.zbV 5. Они транспортировали в «крепость» снаряжение и оружие. Поначалу эти планеры с грузом 2,5 т приземлялись на вышеупомянутом аэродроме. Однако очень часто и сами планеры и их груз погибали под огнем противника, но, даже если им и удавалось благополучно приземлиться, использовать их второй раз было уже невозможно.

Когда обороняемая немцами территория уменьшилась, стали применять только DFS-230, которые садились на шоссе, идущее к Холму. Много раз повторять такие посадки тоже было невозможно.

Все самолеты, участвовавшие в сбросе контейнеров, взлетали с аэродрома Псков-юг. Контейнеры упаковывала специально организованная группа. Затем эскадрильи KG4 сбрасывали их над Холмом. Позднее этим стала заниматься специальная группа транспортных самолетов.

Большей частью сброс осуществлялся с высоты 200–300 м. Подлет проходил по извилистому пути с юго-запада в сторону клина, который образовали немецкие войска в направлении Холма. Остальная часть полета проходила над территорией, занятой русскими. Они сконцентрировали здесь большое количество зениток. Чтобы быть уверенными, что контейнеры упадут на немецкие позиции, транспортным самолетам приходилось лететь на предельно низкой высоте. Поэтому они часто попадали под огонь советского стрелкового оружия. Кроме того, если подлетающим машинам удавалось незаметно приблизиться к точке сброса, лететь нужно было на высоте идеальной для обстрела с позиций противника.

Несмотря на все меры предосторожности, а также использование для прикрытия лесов к западу от Холма, потерь избежать не удалось, и они были велики. Каждая вынужденная посадка в районе Холма, кишащего партизанами, была равносильна гибели.

В ходе зимних сражений на северном фланге Восточного фронта в распоряжении 1-го воздушного флота находилась только одна авиатранспортная группа, KGr.zbV 172, которая базировалась в Пскове. Эта группа первоначально предназначалась для срочной доставки окруженным войскам грузов и запасных частей. Очень скоро, однако, из-за плохих шоссейных и железных дорог все снабжение пришлось осуществлять по воздушному мосту.

Пришло время, когда одна KG4, занимавшаяся боевой поддержкой и снабжением гарнизона Холма, уже не смогла удовлетворять все потребности этого города, особенно когда к окруженной территории добавился и Демянск.

К тому времени 1-й воздушный флот уже не мог выделить дополнительные бомбардировочные части для выполнения подобных задач. Несмотря на тот факт, что KG4 не обладала достаточной боевой мощью, чтобы эффективно осуществлять снабжение Холма, она всегда действовала на всех критических участках фронта и оказывала помощь находившимся в опасности частям.

Это потребовало принятия решительных мер для обеспечения воздушных перевозок.

В начале февраля 1942 г. в зону действий 1-го воздушного флота прибыло Transportfliegerführer Ost, приданное до этого 8-му авиакорпусу в центральном секторе фронта. Его глава оберст Морцик, подчиненный непосредственно командующему флотом, получил в штабе флота, располагавшемся в Острове, следующий приказ: «Перебазироваться со всеми вашими подразделениями в зону действия 1-го воздушного флота, транспортировать вашими подразделениями все необходимые запасы в окруженный Демянск, а на обратном пути эвакуировать из окружения раненых».

Оберст Морцик сработал четко. 19 февраля в его распоряжении находилось уже семь авиатранспортных групп. К концу месяца ему добавили еще четыре группы. Из 4-го воздушного флота прибыла KGr.zbV 105. В начале марта 1942 г. в район боевых действий поступило пять авиатранспортных групп из школ подготовки прибористов и авиашкол.

В эти критические месяцы воздушное снабжение Демянска осуществляли главным образом следующие подразделения: KGr.zbV 4, 5, 6, 7, 8, 9, 105, 172, 500, 600, 700, 800 и 900.

Снабжение Демянска

Для снабжения этого города был наведен первый в истории настоящий воздушный мост. Из Риги, Дюнабурга и Зеераппена вылетали подразделения Ju-52 в направлении пунктов Псков и Коровье Село, позднее Дно и Тулебля. Там их дозаправляли, и они направлялись в район окружения. К этим Ju-52 присоединялись Ju-96, Ju-90 и Не-111.

На бреющем они пролетали над вражескими позициями. Машины либо совершали посадку на вспомогательном аэродроме в пункте Пески, под Демянском, либо сбрасывали контейнеры.

Шеф Transportfliegerführer Ost назначил офицера связи в помощь офицеру по снабжению и администрированию в штабе 1-го воздушного флота в Риге и еще одного в помощь офицеру по снабжению и администрированию в штабе группы армий «Север» в Пскове. Из Риги в штаб Transportfliegerführer Ost тоже был откомандирован свой офицер связи.

Транспортные самолеты приземлялись в Демянске и Песках. Это были единственные аэродромы на окруженной территории. Местность не позволяла совершать вынужденные посадки. Аэродром в Демянске, ранее передовой тактический аэродром русских, имел взлетно-посадочную полосу шириной 50 м и длиной 880 м без каких-либо дополнительных сооружений.

Пески, напротив, был местом для аварийных посадок с плотно укатанной снежной полосой. Он вступил в строй в начале марта 1942 г., однако им могли пользоваться только самые опытные пилоты.

Операции Transportfliegerführer Ost можно было проводить лишь при наличии хорошо налаженной системы командования. Только это позволяло выполнять 600 посадок в день на аэродроме в Демянске.

То, что совершалось столько боевых вылетов, является заслугой закаленных в боях наземных и летных экипажей, которые приобрели большой опыт зимой 1941/42 г. и были знакомы со всеми тяготами русской зимы.

Что касается воздушной обстановки у немцев и русских, то шеф Transportfliegerführer Ost оберст Морцик обладал лишь весьма скудной информацией. Это сильно осложняло работу транспортной авиации, особенно на первых порах.

Советские десантники высаживались на окруженной территории и какое-то время удерживали свои позиции. Это были прежде всего советские 1-я и 4-я воздушно-десантные бригады, которые частично сбрасывались на парашютах, частично доставлялись на приземлявшихся самолетах. Они просачивались через немецкие позиции и присоединялись к войскам, осаждавшим Демянск. К ним добавились части советских 2-й и 204-й воздушно-десантных бригад. В этой операции участвовало 6000 солдат элитных советских войск, которые погибли во время уничтожения последних советских подразделений 7 апреля 1942 г.

Первая информация, которую получил оберст Морцик, поступила от экипажей транспортных самолетов, доложивших ему, что «летят над свободным от противника районом».

Затем последовало уничтожение советских воздушно-десантных частей.

Сначала немецкие самолеты летали парами или в одиночку на низкой высоте. Затем постепенно усиливавшийся зенитный огонь русских — противник стал применять передвижные скорострельные установки — заставил их летать в группах по 20–40 самолетов на высотах 1800–2400 м.

Советские истребители не очень-то стремились ввязываться в бой и лишь изредка атаковали эти группы, летевшие в плотном строю и оборонявшиеся всем имевшимся вооружением. Вследствие этого потери русских истребителей были небольшими.

Немецкие истребители использовались исключительно на пути к цели и обратно, а также над районами посадки, поскольку было почти невозможно применять их в качестве сопровождения для Ju-52, обладавших очень низкой скоростью. Кроме того, на ограниченной территории не было никакой возможности разместить даже немногочисленные истребители, поэтому на окруженной территории полеты с целью снабжения сталкивались с большими трудностями.

1 мая полеты для снабжения Демянска и Холма, который был к тому времени деблокирован, прекратились.

В течение всей этой операции люфтваффе совершили 32 427 боевых вылетов, в ходе которых в осажденные города были переброшены все необходимые грузы, и 659 вылетов по доставке сменного личного состава для обороны этих «городов-крепостей».

Всего транспортными самолетами было перевезено 64 844 т грузов и 30 500 человек, преимущественно раненых.

В течение всего периода — с 18 февраля 1942 г. до последнего вылета 19 мая 1942 г. — по воздушному мосту в Демянск в среднем доставлялось 304 т грузов в день. Таким образом, поставленная цель — ежедневно переправлять 300 т грузов — была достигнута.

При выполнении этой миссии немецкие транспортные самолеты потратили 42 155 т горючего и 3242 т горюче-смазочных материалов.

Об участии KG53 в боевых действиях мы расскажем ниже.

I./KG53

С февраля 1943 г. I./KG53 выполняла задания по снабжению Холма и Демянска. Кроме того, она совершала вылеты для борьбы с подводными лодками в Балтийском море и морскими целями в Финском заливе. Майор Винхольц 30 марта был сбит над Волховским котлом, и группу возглавил майор Покрандт. Рига, единственный аэродром, который можно использовать в период распутицы, поскольку он имел твердую взетно-посадочную полосу, был переполнен. Здесь были представлены почти все типы немецких самолетов, но в особенности Ju-52, Не-111 и Do-17.

1, 2 и 3-я эскадрильи под командованием гауптманов Рауэра, Лемана и Грёцингера сменяли друг друга на различных заданиях. Каждый полет в район Холма проходил на бреющем полете, во время которого русские, пускавшие в ход зенитки и стрелковое оружие, сбивали часть самолетов.

После окончания периода распутицы удалось перевести группу в Коровье Село, к югу от Пскова.

Здесь ее главной задачей стало обслуживание воздушного моста в Демянск, борьба с советскими войсками на флангах воздушного моста и разгром в формирующемся Волховском котле окруженной русской 2-й ударной армии генерала Власова вплоть до ее капитуляции. Для этого осуществлялись налеты на нефтяные хранилища на Ладожском озере, по которому осуществлялось снабжение Ленинграда[61].

Это задание требовало постоянной боеготовности, длительных полетов в суровых погодных условиях и операций против советских авиачастей, которые с января 1942 г. совершали пробные вылеты с целью облегчить участь 2-й ударной армии.

При температурах ниже –40 градусов инструменты примерзали к рукам механиков. Эти инструменты приходилось отогревать потоком горячего воздуха. От летчиков I./KG53 зависела жизнь солдат, оказавшихся в котле, и они делали все возможное, чтобы облегчить судьбу своих товарищей в армейских частях.

Демянск и Холм стали примерами успешного наведения мостов и операций по снабжению, которые, однако, дались немцам дорогой ценой. В общей сложности в этих операциях люфтваффе потеряли 265 самолетов, преимущественно Ju-52.

Советские исторические источники в основном обходят молчанием ту роль, которую сыграли русские истребители над Демянском. Только в «Воспоминаниях» генерал-майора Ф. А. Костенко описан тот «боевой задор», который «продемонстрировали над Демянском советские летчики в 1942 г.».

Костенко в составе 1-го ИАК действовал в районе Демянска. Его описание по времени неполностью совпадает с операцией по наведению воздушного моста. Что касается времени его боевых действий в феврале — марте 1943 г., то оно соответствует более раннему описанию воздушных боев над этим районом. В январе — феврале 1942 г. советских 6-й воздушной армии и 1-го ИАК в районе окруженного Демянска не было.

Частично успех операции по наведению воздушного моста в Демянск можно «объяснить тем, что советская истребительная авиация зимой 1941/42 г. была сильно истощена»[62].

Дальнейшие боевые действия 1-го воздушного флота на северном фланге фронта

В середине марта 1942 г. I./KG77, которая к этому времени располагала только 9 Ju-88, была переброшена в зону боевых действий 1-го воздушного флота. К тому времени главной задачей 1-го воздушного флота по-прежнему оставалась поддержка армейских частей. Поэтому имевшиеся в наличии боевые самолеты выполняли следующие задачи.

Между 6 и 8 марта 1942 г. в ходе 939 боевых вылетов было сброшено 1024 т бомб для поддержки немецких защитников Холма.

С 13 по 19 марта 1-й воздушный флот поддерживал операции 1-го и 38-го армейских корпусов при блокировании советских прорывов на Волхове. Для этого был совершен 1561 боевой вылет и сброшено 1616 т бомб.

Таким образом, было определено направление главного удара на участке 18-й армии и особенно в районе Волхова, где была осуществлена попытка вражеского прорыва.

В ответ на это красные ВВС совершили в районе Волхова 2439 боевых вылетов, тогда как в районе Демянска — только 746 боевых вылетов.

45 боевых вылетов люфтваффе на северном фланге фронта были совершены на железнодорожный перегон Волховстрой — Тихвин и 7 — для уничтожения путей снабжения противника, проходивших по льду Ладожского озера.

KG1 и KG4 потеряли при этом 8 самолетов.

Одна только JG54 в январе 1942 г. совершила 1152 боевых вылета, из них 736 — в районе Волхова. Здесь оберст-лейтенант Траутлофт ввел в практику новый вид воздушного боя. Ясными ночами над полосой обеспечения на бреющем полете кружили Bf-109 и перехватывали советские бомбардировочные подразделения. Это были первые ночные бои истребителей на Восточном фронте.

JG54 уничтожила в воздухе 99 вражеских самолетов и потеряла 2 своих самолета.

Гауптман Филипп, командир I./JG54, довел здесь счет своих побед до 100 и получил 12 марта 1942 г. восьмым в Германии мечи к Рыцарскому кресту с дубовыми листьями.

В трехмесячный период — с февраля по апрель 1942 г. — 1-й воздушный флот внес в свой послужной список следующие дела.

Во время 19 534 боевых вылетов бомбардировщиков, число которых колебалось от 44 до 57, было сброшено 16 230 тонн бомб и 11 051 контейнер с грузами снабжения для своих войск.

В ходе 9294 боевых вылетов истребителей был сбит 821 вражеский самолет.

937 разведывательных вылетов дали ценную информацию о скоплениях противника, о целях для бомбардировщиков и истребителей и другие разведданные.

Потери 1-го воздушного флота за эти три месяца составили 36 бомбардировщиков, 21 «Штуку», 19 истребителей, 4 Ju-88 и 1 Do-17.

Это показывает, что при таких относительно малых потерях операции 1-го воздушного флота были успешными. И это при постоянно растущей авиационной мощи противника.

По полученным данным и учету на местах, а также по данным русских источников, число боевых вылетов русских самолетов в феврале 1942 г. составило 6438. В марте это число уже достигло 10 855, а в апреле возросло до 14 021.

В отношении взаимодействия группы армий «Север» и 1-го воздушного флота необходимо сказать, что тесных совместных действий ожидать не приходилось по следующим причинам: требования и пожелания группы армий «Север» сначала должны были получить одобрение главнокомандования люфтваффе. Только после этого 1-й воздушный флот получал разрешение действовать. Приказы рейхсмаршала Геринга командованию 1-го воздушного флота не всегда отвечали предложениям группы армий «Север».

После прорыва советской 2-й армии генерал-лейтенанта Клыкова оставалось еще несколько помех, которые необходимо было ликвидировать, прежде чем 1-й воздушный флот сумеет собрать все свои 250 самолетов и бросить их на ликвидацию этого прорыва.

21 марта русские доставили в Волховский котел генерал-лейтенанта Власова. Зимой 1941 г. он со своей 20-й армией остановил наступление немецких дивизий западнее Москвы. Теперь он должен был углубить прорыв.

Обратимся теперь к событиям на Крайнем Севере, где боевые действия велись небольшими частями и подразделениями.

Авиационная группа «Киркенес»

До конца 1941 г. авиагруппа «Киркенес» осуществляла операции на Карельском фронте. Она действовала в соответствии с приказами 5-го воздушного флота.

В начале 1942 г., в соответствии с директивой фюрера № 37, авиационное командование «Норд» (Ост) стало отвечать за проведение всех воздушных операций в Финско-Карельском регионе. Оно отвечало за все наступательные операции против Мурманска и районов на северном побережье России.

По приказу командования 5-го воздушного флота авиационное командование «Норд» (Ост) своими силами должно было перерезать Мурманскую железную дорогу. Эта магистраль имела огромное значение, поскольку являлась единственной дорогой, соединявшей континентальную часть России с единственным незамерзающим портом на севере — Мурманском. Этот город сыграл особую роль уже в Первую мировую войну как порт, откуда выходили торговые корабли и куда доставлялось оружие.

Кроме этого, его ценность заключалась в том, что он располагался недалеко от линии фронта и был удобен для перемещения войск.

Чтобы помешать русским проводить боевые операции, части авиационного командования «Норд» (Ост) были распределены по аэродромам вдоль шоссе и железнодорожной линии Кеми — Салла следующим образом:

4./LG — в Рованиеми и Кестенге,

1./KG30 — в Кеми,

2./StG5 — в Алакуртти и Кестенге,

бомбардировочная эскадрилья KG77 — в Рованиеми,

штаб-квартира транспортной эскадрильи — в Кемиярви.

Командный пункт авиационного командования «Норд» (Ост) находился в Рованиеми.

Несмотря на высокое атмосферное давление в январе 1942 г., воздушные операции в первые месяцы 1942 г. из-за снегопадов и туманов носили лишь ограниченный характер.

Когда позволяли погодные условия, небольшие подразделения бомбардировщиков и пикировщиков совершали налеты на железную дорогу. Удары наносились в основном в секторе Беломорск — Мурманск.

Дальнейшие боевые действия были направлены против ответвлений железной дороги, которые шли к различным участкам фронта. Целями, наиболее часто подвергавшимися налетам, были железнодорожные склады в Кандалакше, Лоухах, Ковде, Кеми, Амбарном и Апатитах!

Немецкой авиации неоднократно удавалось перерезать эту железнодорожную линию. Помимо этого, было уничтожено большое количество составов и железнодорожных сооружений. Но небольшим соединениям немцев не удалось надолго прервать движение железнодорожного транспорта на этом фронте.

Чтобы помешать немецким налетам, русские разместили вдоль Мурманской железной дороги несколько истребительных частей. Усиленно использовались также советские бомбардировочные части, которые бомбили немецкие аэродромы, с которых взлетали самолеты, угрожавшие связи Мурманска с Большой землей.

Немецкие «Штуки» и разведчики теперь вынуждены были летать под прикрытием истребителей. Другая часть истребителей оставалась для защиты своих аэродромов, чтобы отражать неожиданные атаки бомбардировщиков противника. Это опять-таки снижало число немецких истребителей, участвовавших в наступательных операциях.

Несмотря на эти невыгодные условия, истребители люфтваффе имели на своем счету большое количество сбитых вражеских самолетов, среди которых большинство составляли «Хаукеры» «Харрикейны».

Помимо этого, совершались налеты на аэродромы противника. Некоторые немецкие авиационные подразделения оказывали поддержку наземным частям 36-го армейского корпуса и финского 3-го армейского корпуса. Во время этих боевых вылетов удары наносились также и по советским полевым позициям и двигающимся русским войскам. Машины авиационного командования «Норд» (Ост) производили также разведку для немецкой и финской артиллерии.

С 25 марта 1942 г. в операциях авиационного командования «Норд» (Ост) большое место стали занимать атаки на англо-американские конвои в Норвежском и Баренцевом морях. Главной задачей теперь стали налеты на порты и морской транспорт.

В соответствии с полученными приказами авиационное командование «Норд» (Ост) до середины 1942 г. не производило налетов на Мурманскую железную дорогу, которая стала теперь второстепенной целью. Впоследствии бомбардировщики бомбили поезда, железнодорожные сооружения и мурманскую электростанцию, добившись при этом определенных успехов.

Во второй половине мая были проведены четыре операции по уничтожению железнодорожного моста, в которых участвовали в общей сложности 54 самолета. Однако после сброса 25 т мост был лишь частично поврежден, но не уничтожен.

Поскольку русские не только усиливали свои истребительные и бомбардировочные части, но и с растущей регулярностью атаковали переполненные немецкие аэродромы в Киркенесе, Петсамо и Банаке, люфтваффе были вынуждены бороться с советской авиацией на ее собственных базах, хотя участвовать в таких операциях им было запрещено.

Еще одним поводом для операций против советских аэродромов стал тот факт, что советские авиационные соединения усилили налеты на немецкие конвои. Особенно опасными они были в районе Вардё, рыбацкой деревни на маленьком острове, где немецкие корабли, шедшие к полуострову Рыбачий, оказывались в зоне досягаемости русских орудий.

Поэтому в октябре 1942 г. начались атаки немецкой авиации на советские аэродромы, с которых производились налеты на немецкие конвои. После этого русские удары значительно ослабли. Реже стали проводиться и операции по минированию с воздуха прибрежных вод.

С 21 марта по 31 октября 1942 г. люфтваффе сбили в этих краях 648 русских самолетов. Это привело к тому, что количество боевых вылетов истребителей противника значительно уменьшилось. И хотя русские были в состоянии полностью компенсировать свои потери в самолетах — частично за счет британских истребительных эскадрилий, которые без посадок прилетали с Шетландских островов, — советские авиационные соединения стали действовать значительно осторожнее.

Авиационное командование «Норд» (Ост) 3 ноября 1942 г. выдвинуло требование высвободить большую часть эскадрилий для боевых действий в зоне «Юг». Это уменьшило бы ее силы на две эскадрильи (1./KG30 и 1./StG5), что само по себе не было трагедией, поскольку интенсивность движения кораблей по Норвежскому морю в направлении Мурманска снизилась из-за ледовой обстановки.

Оставшиеся в авиационном командовании «Норд» (Ост) бомбардировщики стали снова совершать налеты на Мурманскую железную дорогу на участке Беломорск — Мурманск.

Этот сдвиг акцентов в воздушных операциях позволил успешно провести перегруппировку соединений.

На 1 декабря 1942 г. части авиационного командования «Норд» (Ост) были распределены следующим образом:

— 1./StG5 — в Алакуртти,

— 2./JG5 — в Алакуртти,

— 13.(Z)/JG5 (двухмоторные Bf-110) — в Кемиярви,

— 4./Er/Gr. JG5 — в Рованиеми,

— Transportstaffel 16 — в Рованиеми,

— I./KG30 (без 2-й эскадрильи) — в Кеми,

— часть 1.(F)/Aufkl.Gr.124 — в Кеми.

Для обороны побережья были выделены:

— часть 1.(F)/Aufkl.Gr.124 — в Киркенес,

— I./StG5 — в Киркенес,

— 9./StG5 — в Киркенес,

— 1.(F)/Aufkl.Gr.32 — в Петсамо,

— III./StG5 — в Петсамо,

— 2./KG3 — в Петсамо,

— 1./KGr.406 — в Биллефьорд,

— 1./KGr.906 (в случае необходимости) — в Биллефьорд.

Воздушные налеты в первую очередь были направлены на поезда. Немцы стремились уничтожить как можно больше подвижного состава, а также железнодорожные ремонтные мастерские в Мурманске, Кандалакше, Лоухах, Княжьей Губе, Чуне, Шонгуе, Керете и Полярном. Другими целями были: электростанция в Мурмашах, трансформаторная станция в Оленегорске и завод по производству никеля в Мончегорске. Но все эти налеты не принесли успеха — попытки надолго перерезать железнодорожную ветку или сровнять с землей придорожные сооружения сорвались.

Из последующего повествования станет видно, что большая часть 5-го воздушного флота была придана авиационному командованию «Норд» (Ост) оберста Александра Холле для операций против Советской России. Оберст Холле 25 марта получил приказ перенести свой командный пункт из Рованиеми в Киркенес, чтобы руководить налетами на возобновившиеся конвои союзников и порты Мурманск и Архангельск. Подчиненные ему части, которые были размещены в районе Кеми — Алакуртти, теперь сосредоточились на побережье в районе Петсамо — Киркенес — Банак. Борьбу с конвоями можно было начинать.

Уничтожение конвоев, включая PQ-17

Размещение авиационных частей на трех упомянутых аэродромах было завершено в кратчайший срок. Они включали в себя следующие подразделения:

II. /KG5 (без 5-й и 6-й эскадрилий),

10. (Z)/KG5 (двухмоторные),

1./StG5,

1.(F)/Aufkl.Gr.124, транспортная эскадрилья.

В Петсамо:

5. и 6./KG5,

III. /KG26 (торпедоносцы).

В Банаке:

II. и III./KG30 и штаб,

1.(F)/Aufkl.Gr.22.

В Биллефьорде:

1./KGr.125 (торпедоносцы).

В авиационном командовании «Лофотен» оберста Ганса Рота в феврале 1942 г. было создано специальное подразделение для борьбы с конвоями. Оберсту Роту ненадолго подчинили упомянутые подразделения, но только до тех пор, пока не поправится положение и они не станут ему нужны ему для проведения боевых операций. Когда в 1942 г. начались налеты на конвои в Северном море, это соединение состояло из 3./KGr.906 и 1./Aufkl.Gr.123 (See). Оно размещалось в Тромсё.

В задачу командования авиационного командования «Норд» (Вест) входили разведывательные и боевые операции южнее линии Тронхейм — Шетландские острова и далее до Исландии. Этому соединению были приданы следующие подразделения:

1.(F)/Aufkl.Gr.22,

I./KG40 (FW-200),

2. и 3./KGr.406,

Wekusta[63] Nord (без одного звена).

Курсирующие по Северному морю конвои союзников PQ и QP помимо нечастых атак подводных лодок подвергались ударам почти исключительно немецких надводных кораблей. Атаки на PQ-13 и QP-9 прошли как совместные операции морских и воздушных сил.

Кроме 2./KGr.406, в операциях против обоих конвоев участвовали корабли 9-й флотилии эсминцев и 6 подводных лодок. Из этих двух конвоев один шел в Мурманск, другой возвращался назад.

Торпедоносцы 2./KGr.406 потопили два парохода.

Самолеты, эсминцы и подводные лодки успешно атаковали конвои PQ-15 и QP-11 (оба конвоя вышли в плавание одновременно в противоположных направлениях, чтобы в районе боевых действий корабли эскорта могли оказать помощь обоим конвоям).

Против конвоя PQ-16, вышедшего 21 мая из Рейкьявика, Исландия, и шедшего ему навстречу QP-12, вновь выступили немецкие подлодки и люфтваффе. Во время атаки торпедоносцев и «Штук» было повреждено 5 кораблей конвоя. Это произошло 25 мая. К вечеру этого дня его атаковали еще 12 Ju-88 из KG30. И вновь было повреждено несколько кораблей. Потерявшие ход корабли были добиты подводными лодками.

27 мая люфтваффе продолжили атаки, и, когда конвой 31 мая 1942 г. пришел в Мурманск, выяснилось, что он потерял 7 кораблей общим тоннажем 43 205 брт.

Однако вслед за этим должен был последовать еще более мощный удар: операция «Ход конем» — таково было кодовое название операции против конвоев PQ-17 и QP-13.

Против конвоя PQ-17 были собраны следующие силы: разведывательные подразделения:

I./KG40,

1.(F)/Aufkl.Gr.124,

1.(F)/Aufkl.Gr.22,

2. и 3./KGr.406,

3./KGr.906,

1.(F)/Aufkl.Gr.123,

Wekusta Nord;

бомбардировочные подразделения:

KG30,

I./KG26 (торпедоносцы),

1./KGr.406 (торпедоносцы),

1./KGr.906 (торпедоносцы).

Давайте рассмотрим события той операции с точки зрения KG26.

Конвой PQ-17 вышел из Рейкьявика 27 июня. Его обнаружил и отправил сообщение FW-200 майора Хенкельмана из I./KG40. Одна из машин 3-й эскадрильи пролетела на бреющем полете над конвоем и пронеслась на волосок от дымовой трубы крейсера «Лондон». Немецкие секретные агенты в Рейкьявике тоже сообщали о выходе этого конвоя.

В 60 км к востоку от Ян-Майена первые немецкие подводные лодки вступили с ним в контакт. Во второй половине следующего дня конвой был атакован 1./KGr.406, вылетевшей из Сёррейса, под Тромсё. В налете участвовали Не-115. Эти 8 гидросамолетов несли под фюзеляжами торпеды. Возглавлял группу командир эскадрильи гауптман Фатер.

Как только эти самолеты вошли в зону досягаемости огня корабельной зенитной артиллерии, по ним был открыт огонь. Попаданием снаряда машина гауптмана Фатера была подбита. Командир эскадрильи выполнил аварийный сброс торпеды и направил машину вниз, чтобы совершить вынужденную посадку на воду. Он больше уже не мог набирать высоту.

Все 8 машин были отброшены плотным зенитным огнем. «За самолетом обер-лейтенанта Бурместера потянулся большой шлейф дыма. Бурместер увидел, как командир его эскадрильи пошел на снижение к воде. Он тоже посадил свою машину на воду и несколько сот метров проплыл на надувной лодке, чтобы спасти жизнь членам экипажа машины командира эскадрильи. Три летчика были подняты на борт, и Не-115 с шестью человеками на борту взлетел, набрал высоту и удалился за пределы досягаемости огня противника»[64].

Вторая атака люфтваффе была выполнена 4 июля 1./KGr.906. Под командованием гауптмана Пойкерта в 5.00 в воздух были подняты все боеспособные самолеты. Пойкерт обнаружил конвой по дыму кораблей и отдал приказ атаковать.

Торпедоносцы снизились до высоты сброса торпед и благодаря облакам незаметно вышли на боевой курс. Обе торпеды командирской машины попали в корабль класса «Либерти» «Кристофер Ньюпорт» тоннажем 7191 брт. Одной торпеды оказалось достаточно, чтобы корабль застопорил ход. Он оставался на плаву, имея сильный крен на корму, пока на следующий день его не добила подлодка U-457.

Вечером 4 июля к атакам на PQ-17 подключились Ju-88 из KG30, размещенной в Банаке. Но их бомбы упали мимо цели, и ни один из атакованных кораблей не был поврежден.

Было ровно 20.30 4 июля, когда 1./KG26 гауптмана Айке накрыла конвой всеми своими боеспособными машинами Не-111. К цели на бреющем полете устремилось 25 самолетов.

Приказ гауптмана Айке гласил: «Разделиться, захватить в тиски соединения кораблей и уничтожить артиллерию ПВО».

Эскадрильи разделились и чуть позже атаковали с четырех сторон одновременно. Этот прием сработал, и в атаку одновременно устремилось большое число самолетов.

«Гауптман Айке выдвинул вперед фланги своей группы, а летящие в центре машины слегка оттянул назад. Таким образом, образовался открытый спереди угол, что обеспечило одновременный сброс со всех машин»[65].

До этого момента машины летели на высоте около 2 м над водой. Когда выстрелы корабельной артиллерии начали вспенивать море, самолеты набрали высоту 40 м. Затем последовала команда сбросить торпеды.

Торпеды покинули подвесные устройства и рухнули в воду, чтобы скользить к цели за счет своего двигателя.

Лейтенант Хеннеман увидел перед собой грузовое судно, на которое и направил свою торпеду. Судно «Наварино» тоннажем 4841 брт получило сильное повреждение. Пока штурман докладывал о попадании, в Не-111 ударили осколки зенитных снарядов и пули, и самолет охватило пламя. Менее чем в 400 м от поврежденного парохода машина рухнула в море и затонула.

Лейтенант Хеннеман наткнулся на эсминец. Лейтенант был ослеплен дымом и не заметил эсминец, а все свое внимание сконцентрировал на корабле, шедшем чуть дальше. Первые же разрывные снаряды артиллерии эсминца поразили пилотскую кабину Не-111. Штурман лейтенант Шленкерман был ранен, сразу после этого ранение получил и командир экипажа Не-111.

Гауптман Айке выбрал на подлете крупное судно. Он полетел прямо на него, с короткой дистанции сбросил торпеды, взмыл прямо над надстройками корабля и улетел прочь.

Выбранный им для атаки американский пароход «Уильям Хоппер» был сильно поврежден и загорелся. Позднее его потопила подводная лодка U-334.

Советский танкер «Азербайджан» был также поврежден попаданием торпеды, но все-таки смог продолжить плавание.

I./KG26 во время своего первого мощного удара в качестве торпедоносной авиагруппы потопила два судна, а третье сильно повредила. Начиная с января 1942 г. все три эскадрильи этой группы проходили обучение торпедным атакам в Гроссето, в Центральной Италии. Там группа обучалась атакам в одиночку и в составе подразделения. В начале июня 1942 г. она была переброшена в Бардуфосс, в Северной Норвегии, имея 32 боеспособных торпедоносца. Отсюда они совершили свои первые успешные боевые вылеты.

Всего этот конвой потерял вследствие атак упомянутых авиационных подразделений и немецких подлодок 24 корабля общим тоннажем 143 977 брт.

Доклад командующего 5-м воздушным флотом генерал-оберста Штумпфа главнокомандующему люфтваффе был таков:

«12 июля 1942 г.

5-й воздушный флот

Герр рейхсмаршал!

Докладываю Вам об уничтожении крупного конвоя PQ-17! Разведка, произведенная 10 июля 1942 г. на Белом море и судоходных западных акваториях вдоль побережья Кольского полуострова, установила, что от торговых судов не осталось и следа. Обработка аэрофотоснимков, сделанных вблизи портов назначения, показала, что ни одно торговое судно этого конвоя их не достигло. В качестве результата операции 5-го воздушного флота сообщаю об уничтожении следующих судов противника: 1 эсминец, 1 крейсер, 2 патрульных корабля общим водоизмещением 4000 т, 22 транспортных судна общим тоннажем 142 216 брт».

Что касается торговых судов, то цифры Штумпфа были близки к реальным, но боевые корабли даже после попадания торпед оставались на плаву.

Бои с конвоем PQ-18

В начале августа 1942 г. гауптман Клюмпер, до этого командовавший учебной группой торпедоносцев, возглавил I./KG26. Сразу после своего прибытия в Бардуфосс он стал посвящать свою группу во все тонкости торпедной атаки и организовал учебные полеты, которые, однако, проводились лишь дважды в неделю из-за нехватки горючего.

Ввиду недостатка учебных целей он проводил учебные атаки в Вестфьорде на соединение боевых кораблей «Норд» контр-адмирала Кюмметца. При этом он по радио сразу указывал на боевые и тактические ошибки и вводил необходимую коррекцию.

Вылеты на эти учебные атаки проводились, как и в реальных боевых условиях, то есть выполнялись с одной полосы в быстрой последовательности.

Командир сразу же наладил связь с группой морских разведчиков, размещенной в Тромсё, командир которой, гауптман Тантцен, был ему хорошо знаком. Он также наладил связи с размещенной в Сёррейсе эскадрильей морских спасателей. Когда подошло время и был назначен массированный боевой вылет, первая торпедоносная группа люфтваффе была к нему полностью готова.

11 сентября морскими разведчиками в водах Исландии был обнаружен конвой PQ-18. 13 сентября 39 кораблей этого конвоя достигли зоны досягаемости торпедоносцев KG26. В послеполуденные часы этого дня Клюмпер, теперь уже майор, начал атаку.

Местоположение, курс и точки пути следования передавались ведущим. От них соответственно дважды поступала минутная пеленгация. Это было сделано за полчаса до атаки. (Сигналы пеленгации не были услышаны. Ведущие самолеты из-за неисправности моторов вынуждены были прекратить полет и ушли раньше обусловленного времени, чтобы передать данные пеленгации.)

К моменту налета противник находился к западу от южной оконечности Шпицбергена. При подлете майор Клюмпер зашел с запада, чтобы не попасть в его поле зрения.

В эту атаку командир группы вел не менее 28 машин на предельно низкой высоте, всего лишь в 2 м над водой. Клюмпер уклонился к югу, а затем вновь лег на восточный курс. На границе видимости конвоя сначала показались немецкие подлодки.

По радио майор Клюмпер приказал: «Атаковать немного спереди к направлению, проходящему по траверзу, двумя волнами по 14 бортов. Интервал 2000 метров!»

Атака была настолько неожиданной для командира конвоя, что он не успел даже отдать команду на взлет истребителям с сопровождающего их авианосца. Однако эскорт конвоя был начеку. Сразу же после появления в поле зрения торпедоносцев, которые уже перестроились для атаки, по ним был открыт огонь средней артиллерии и зениток.

«Прекратить бреющий полет, набрать 40 метров», — скомандовал командир группы[66].

Группа резко взмыла вверх и устремилась к цели, маневрируя под зенитным огнем. На подлете майор Клюмпер заметил, что подразделение противника силой до эскадрильи летит позади него и тоже перестраивается для атаки. На самом деле это была эскадрилья из III./KG26, которая тоже проходила обучение в торпедной школе в Гроссето и была переброшена в Банак. Она совершала свой первый боевой вылет. Командиром эскадрильи был гауптман Клаус Нокен. Эта эскадрилья не подчинялась майору Клюмперу. Она входила в состав KG30 майора Блёдорна, которая тоже базировалась в Банаке.

Поскольку разведка уже оповестила авианосец, необходимо было действовать быстро, прежде чем противник поднимет в воздух свои истребители. Поэтому Клюмпер отдал приказ: «Атаковать конвой всеми силами. Направление главного удара — авианосец!» Но, поскольку перед вылетом местоположение авианосца в конвое было неизвестно, а во время подлета сведений о нем не поступало, перестроения для атаки не последовало. По достижении позиции сбрасывания оба подразделения сбросили свои торпеды. Самолеты прорвались сквозь плотный зенитный огонь кораблей, взмыли вверх и увидели на вираже первые пораженные цели. Взрывы торпед подняли на воздух три или четыре корабля. Взрыв парохода с боеприпасами взметнул столб дыма на высоту в несколько сот метров. Машины были уже вне досягаемости вражеского огня и по приказу командира легли на обратный курс.

На обратном пути майор Клюмпер получил указание не возвращаться в Бардуфосс, а лететь на аэродром в Банаке. Этот приказ был передан по дальней связи всем самолетам соединения. Однако его услышали не все. Изменение пункта назначения было вызвано сильным снегопадом.

Пока большая часть группы летела в Банак, небольшая часть самолетов, несмотря на снегопад, благополучно приземлилась в Бардуфоссе. Этот боевой вылет прошел без потерь.

Шесть из 28 самолетов из-за повреждений, полученных от огня зениток, не смогли вылететь на следующий день. По этой причине к полудню 14 сентября у майора Клюмпера осталось в распоряжении 22 самолета. На предполетном инструктаже он объявил: «Сопровождающий конвой авианосец должен быть атакован всеми силами… Корабли конвоя атаковать только в качестве запасных целей».

После взлета и сбора группа направилась к южной оконечности Шпицбергена. Когда она вышла на курс сближения, самолет-разведчик передал, что авианосец находится во главе конвоя. По этой причине торпедоносцы прошли далеко впереди идущего курсом на восток конвоя.

Майор Клюмпер так развернул свое соединение, что пилоты должны были увидеть противника точно на встречном курсе.

Это было задумано, чтобы с выгодной позиции зажать в клещи двигавшийся впереди авианосец.

После разворота своего соединения на западный курс майор Клюмпер продолжил полет на минимальной высоте. Через 100 км в поле зрения появился конвой — сначала дым кораблей, затем их мачты, трубы и надстройки. Вскоре каждый корабль можно было видеть по отдельности. В центре строя шел большой корабль.

«У меня не было сомнений, — рассказывал после войны отставной командир эскадры Клюмпер, — что это был авианосец, поскольку, когда мы оказались над ним, указаний изменить направление не поступило.

Я разделил соединение для того, чтобы захватить его в клещи. Когда этот маневр был проведен и расстояние между отдельными машинами составило 500–800 метров, один из экипажей сообщил по радио: „Внимание, истребители по курсу“. Эти истребители в количестве эскадрильи были подняты в воздух с авианосца по данным пеленгации и, должно быть, находились в воздухе еще до появления торпедоносцев в зоне видимости.

Этот момент атаки истребителей против нас был самым неприятным, поскольку самолеты моей группы видели лоб в лоб каждый вражеский самолет. Я приказал двум-трем машинам отразить атаку истребителей, а мы продолжили свой полет.

Как только я отдал эту команду, то тут же в бинокль увидел, что шедший впереди меня корабль, который я принял за авианосец, оказался просто большим грузовым судном или транспортом. Почти одновременно я различил авианосец приблизительно в центре конвоя, в его северной части. Я тут же передал это всем экипажам и приказал: „Смена цели к северу на авианосец!“

Мне, конечно, было ясно, что теперь наша атака уже не будет массированной, поскольку собрать разбросанное для захвата в клещи соединение потребовало бы времени, и атаку пришлось бы начинать сначала. Если бы мы были оповещены своевременно, то смогли бы применить эту тактику и выждать, пока у истребителей не закончится горючее, и они вынуждены будут идти на посадку.

В нашем случае это тоже исключалось, поскольку и наши запасы горючего были на исходе.

По этой причине и по другим соображениям я решился использовать эту ситуацию наилучшим образом и провести атаку так, как она и прошла».

Таков был отчет командира группы, указавший, с какими трудностями ему пришлось столкнуться и какие сложные решения принимать[67].

В тот момент, когда был отдан приказ продолжать атаку, майор Клюмпер ввязался в воздушный бой с истребителями. Этот бой перерос в ожесточенную дуэль, к которой присоединился второй истребитель противника. Пулеметные очереди хлестнули по Не-111. Бортстрелок открыл ответный огонь, а майор Клюмпер попытался с помощью сложного маневра вывести машину из-под огня.

Один из истребителей был поражен и на короткое время оставил Не-111 в покое.

Машине командира группы пришлось лететь в 50 м от борта ведущего огонь эсминца, от которого он не мог уклониться. Но это заставило быстро отвернуть летящий за ним истребитель. Несмотря на это, немецкую машину прошивали осколки и пули. И все же Клюмпер удерживал курс на авианосец. Таким образом, ему удалось, хоть и не очень успешно, зайти на него под углом 45° и сбросить торпеду с дистанции 1500 м. Когда Не-111 уходил на вираже, Клюмпер видел, как авианосец выполняет поворот, чтобы уйти от торпеды. Это ему удалось, судя по тому, что взрыва не последовало.

Еще один Не-111 атаковал авианосец, но и его торпеда прошла мимо.

Все остальные самолеты атаковали другие корабли конвоя. Три судна получили серьезные повреждения. Два из них быстро затонули. В воздушных боях с истребителями нескольким Не-111 пришлось аварийно сбросить свои торпеды, что не дало никаких результатов.

Одну машину сбили в бою с тремя истребителями. Еще три самолета были так сильно повреждены огнем зениток и истребителей, что им пришлось совершить вынужденную посадку на воду за пределами досягаемости орудий кораблей сопровождения. Из этих экипажей один был подобран немецким самолетом-спасателем. Два экипажа, спасшихся на надувных лодках, были вечером того же дня подобраны подводной лодкой. Однако одна из этих подлодок погибла в бою с кораблями конвоя PQ-18, и вместе с ее экипажем погиб и экипаж самолета.

Но на этом борьба с конвоем PQ-18 не закончилась. После нападения подводных лодок 16 сентября, перед тем как войти в Белое море, он вновь подвергся атакам KG26 и KG30. Авианосца, однако, в строю уже не было. За день до этого он лег на обратный курс.

Обе эскадры обсудили предстоящую атаку и договорились о времени ее начала. Когда KG30 вместе со «Штуками» будет с пикирования атаковать конвой, Не-111 из I./KG26 нанесут торпедный удар.

Майор Клюмпер выделил для этого 8 машин, так как 14 сентября из строя вышло уже 14 самолетов.

Поскольку конвой уже лег на южный курс и направлялся к мысу Канин Нос, майор Клюмпер, верно угадав, что корабли прикрытия будут находиться к западу от конвоя, повел свое соединение к северу, чтобы атаковать конвой с востока.

Этот первый комбинированный налет «Штук» и торпедоносцев (в совместной операции) начался после появления конвоя на границе видимости, приблизительно в 5 км от берега на бреющем полете.

Немного позднее Клюмпер скомандовал: «В атаку! В атаку!»

Едва KG30, оказавшаяся над целью раньше, сбросила свои последние бомбы, как на цель вышли Не-111. Находящиеся на большом расстоянии друг от друга корабли конвоя были атакованы с фланга. Три судна загорелись. Один Не-111 попал прямо под огонь русского эсминца, рухнул в море и взорвался.

«Собраться, сомкнуться, лечь на обратный курс!» — скомандовал командир группы по радио. Машины летели в сомкнутом строю, чтобы отразить нападение русских истребителей, но они не появились.

Несмотря на сильную вьюгу на аэродроме, самолеты приземлились благополучно.

За три дня воздушных боев торпедоносцы майора Клюмпера потопили суда общим тоннажем 104 000 брт с грузом оружия, танков и самолетов. Погибло три экипажа KG26. Семь машин были полностью уничтожены, на всех остальных самолетах были отмечены повреждения от пуль и снарядов.

В следующие недели конвоев PQ в Россию не было.

Боевые действия JG5 на Норвежском фронте

JG5 была официально сформирована 25 января 1942 г. Командиром ее был назначен оберст-лейтенант Хандрик. Штаб эскадры находился в Петсамо. Из истребительной группы «Ставангер» была создана I./JG5 под командованием майора Зеегерта. В ее задачу входила защита немецкого морского транспорта, шедшего вдоль норвежского побережья, от налетов британских боевых самолетов. Портами приписки были: Тронхейм, Гердла, Кристиансанн, Листер, Мандель и Ставангер. С этих аэродромов вылетали три эскадрильи, оснащенные только самолетами Bf-109F-4.

В январе 1942 г. в Бодё перевели и 7./JG5 гауптмана Шпонека. III./JG5 в апреле 1942 г. возглавил гауптман фон Верен. Однако он был ранен во время бомбардировки Ставангера британцами.

После боевых вылетов, которые сначала сводились к контрольным полетам, 17 мая 1942 г. дошла очередь и до британцев. Бомбардировочное соединение из 54 самолетов атаковало шедшую в Норвегию эскадру немецкого флота, в составе которой находился «Принц Ойген». Большую часть британского авиасоединения составляло 27 самолетов «Бристоль» «Бофорт» и 13 самолетов «Локхид» «Хадсон». Помимо них было еще 8 «Бристоль» «Бьюфайтер» и 6 «Бристоль» «Бленхейм».

Эскадрильи JG5 были подняты по тревоге. Около 19.30 завязался тяжелый воздушный бой, в ходе которого было сбито 18 вражеских самолетов. Были получены сообщения о еще 5 сбитых самолетах, но данные воздушных наблюдений их не подтвердили.

26 мая над той же акваторией состоялась вторая воздушная дуэль. Английские бомбардировщики атаковали в районе Сулы немецкий каботажный конвой. Было сбито 2 самолета противника. После этого в этом районе наступило затишье.

II. и III./JG5 в мае 1942 г. перебазировались в Петсамо. Этот аэродром стал одной из важнейших авиабаз люфтваффе на Крайнем Севере. Размещенная в Фишерхальзе немецкая станция слежения «Рантье» осуществляла наблюдение за Мурманском. Ее аппаратура работала безупречно. Комендантом аэродрома в Петсамо был оберст-лейтенант Аакен. Он разместил обе авиагруппы на восточной стороне аэродрома в бараках и финских палатках. Помимо Петсамо, в качестве вспомогательных аэродромов подскока использовались Ивало, Кемиярви и Наутси.

В этом регионе немецкие истребительные части регулярно сталкивались с противником, раз в десять превосходящим их. В одном воздушном бою, состоявшемся уже 23 апреля, Bf-109F-4, которые прикрывали атаку «Штук» на Мурманск, встретили значительно более мощную группу истребителей противника.

В воздушной дуэли против «Харрикейнов» обер-фельдфебель Флориан Зальвендер сбил свой 25-й самолет, но после этого сам был сбит русским летчиком. В этом воздушном бою фельдфебель Мюллер одержал пять побед. 19 июня Руди Мюллер из 6./JG5 получил Рыцарский крест (с 19 апреля 1942 г. после вынужденной посадки Мюллер числился пропавшим без вести).

Сопровождение собственных пикирующих бомбардировщиков стало к тому времени главной задачей II. и III./JG5. Машины поднимались в воздух дважды в день и сопровождали «Штуки», которые принимали непосредственное участие в оборонительных боях 6-й горной дивизии. 7./JG5 прикрывала самолеты-разведчики.

9 мая 8-я эскадрилья обер-лейтенанта Зегатца вылетела вместе с подразделением пикировщиков в бухту Мотовская. Здесь они наткнулись на 30 «Харрикейнов». В этом бою был сбит лейтенант Лехте. А 17 мая лейтенант Эрлер, сопровождая «Штуки», сбил русский МиГ-3.

Летом 1942 г. в Тронхейм-Ладе была размещена IV./ZG26. Ею командовал гауптман Кригель. В задачу группы входила «защита норвежского побережья от Тронхейма до Нарвика».

С этой целью I. и IV./JG5 обосновались на норвежском западном побережье, тогда как II. и III./JG5 со своим штабом — в Петсамо. Приданная эскадре 10.(Z)/ZG26 разместилась в Киркенесе. Это было отдельное подразделение. Таким был полный состав этой истребительной эскадры.

Кроме защиты размещенных на аэродромах Киркенеса и Петсамо собственных групп, эскадра должна была осуществлять прикрытие важного никелевого порта Колосьоки и сопровождать боевые самолеты и пикировщики авиационного командования «Норд» (Ост). Кроме этого, были предусмотрены налеты на Мурманскую железную дорогу и порт Мурманск. Большое значение придавалось также прикрытию кораблей снабжения и 19-го горного корпуса. Для поддержки последнего необходимо было с бреющего полета атаковать боевые и резервные позиции противника.

О боевых действиях JG5 сказано достаточно. В заключение следует еще раз обратить внимание, что все нижеперечисленные крупные соединения были подчинены 5-му воздушному флоту:

авиационное командование «Норд» (Ост), авиационное командование «Лофотен», авиационное командование «Норд» (Вест).

Находившиеся в прямом подчинении 5-му воздушному флоту бомбардировочные группы и KG26 и KG30 теперь соответственно подчинялись этим трем авиационным командованиям.

Общая численность 5-го воздушного флота в Норвегии составила в апреле 1942 г. 165 самолетов, из них 113 — боеспособных. Их число к концу мая возросло до 203, из них 141 самолет был готов к бою.

На Крайнем Севере иногда завязывались жестокие воздушные дуэли с русскими летчиками. Так, 30 мая, когда Bf-109 из JG5 вели бой с конвоем PQ-16, советские самолеты попытались уничтожить немецкие бомбардировщики и торпедоносцы. Истребителям пришлось сопровождать Ju-87, которые должны были совершить еще один заход.

Советские летчики также атаковали базы обеих действующих эскадр. Когда в небе появлялись истребители JG5, начинался жестокий воздушный бой. Истребители JG5 в этих воздушных сражениях сбили 50 самолетов, из них — 47 истребителей. Среди погибших русских асов был и старший лейтенант Сафонов, имевший на своем боевом счету 25 сбитых немецких самолетов.

29 июня 6./JG5 сопровождала KG30, летевшую бомбить Мурманск. В завязавшемся воздушном бою русские истребители, вылетевшие со своей базы в Мурмашах, уничтожили 2 немецких истребителя.

Бои в августе и сентябре 1942 г. тоже потребовали жертв от эскадрилий JG5. В воздушных боях над Мурманском гауптман Штольц, командир III./JG5, одержал 30-ю воздушную победу.

Днем 15 сентября 1942 г. в воздушном бою над Мурманском немецким летчикам пришлось сражаться с 30 самолетами «Кёртис» Р-40. 27 сентября унтер-офицер Шарф был сбит и попал в плен. В тот же день лейтенант Вайсенберг в небе над русским истребительным аэродромом Варламово одержал пять воздушных побед (Рыцарский крест 13 ноября 1942 г. после 38 воздушных побед, дубовые листья к кресту — 2 августа 1942 г.).

22 октября 1942 г. лейтенанту Вайсенбергу после воздушного боя западнее Мурманска пришлось выпрыгнуть из падающего Bf-109. После восьми часов пешего марша он вышел на разведдозор 19-го горного корпуса. А через неделю он уже сидел за ручкой управления нового истребителя.

Ряд награждений Рыцарским крестом указывал на то, что здесь, на Крайнем Севере, на боевом посту находилась истребительная эскадра, которая постоянно участвовала в боях. Лейтенант Эрлер получил 21 октября Рыцарский крест и звание обер-лейтенанта. Фельдфебель Бартельс из 8-й эскадрильи получил эту награду 19 ноября. К тому времени он одержал 45 побед, совершив сотню боевых вылетов.

В последние дни декабря 1942 г. в прицелах истребителей этой эскадры находились Мурманск и Мурманская железная дорога. 28 декабря 7 пикировщиков атаковали станцию Ковда на карельском побережье Белого моря. Однако, когда начались бураны, боевая активность в воздухе ослабла.

Боевые действия 1-го воздушного флота — операция «Айсштосс» («Ледяной прорыв»)

1-му воздушному флоту, об участии которого в сражениях под Холмом и Демянском мы уже рассказали, было поручено 28 марта 1942 г. провести операцию «Айсштосс». 1-й авиакорпус получил следующие задания: «Атаковать крупные советские военные корабли в районе портов Кронштадт — Ленинград и уничтожить советские позиции ПВО»[68].

1-й авиакорпус располагал следующими силами: 33 бомбардировщика, 62 «Штуки», 59 истребителей. И это все. Таким небольшим силам были поставлены следующие задачи:

StG1 — налет на корабли в районе Кронштадт — Ленинград,

KG1 — налеты на линкор «Октябрьская революция» и крейсеры «Максим Горький» и «Киров»,

KG4 — атака на русскую ПВО,

JG54 — прикрытие всех бомбардировочных эскадр.

Генерал авиации Фёрстер планировал проведение этих атак в несколько заходов. Атака началась 4 апреля. Самолеты прорвались сквозь завесу огня ПВО и отбомбились по своим целям; однако сильный огонь зениток не позволил вести прицельное бомбометание.

В следующую ночь боевые действия вела KG4. Всего в ходе шести боевых вылетов сделано 162 захода «Штук» и 434 захода бомбардировщиков. В этих налетах были сброшены 93 бомбы общим весом 1000 кг. В линкор попало четыре бомбы, семь — в «Максим Горький» и крейсер «Киров» (бывший немецкий крейсер «Лютцов»), в минный крейсер «Марти», учебный корабль «Свирь» и один эсминец соответственно по одной.

И хотя советский краснознаменный флот уничтожить не удалось, самые мощные корабли были надолго выведены из строя, а некоторые — навсегда.

Эти наступательные операции более повторить не удалось, поскольку весь фронт взывал о помощи. Боевые действия приходилось вести в районе Волховского котла, вдоль железной дороги Кириши — Волховстрой, в окруженном пункте Погостье, под Демянском, над Кронштадтской бухтой, на Ладожском озере и против Синявинских высот.

Летом 1942 г. вместо 1-го авиакорпуса, переброшенного на юг, было сформировано Fliegerführer 1. Ему было передано командование всеми фронтовыми авиационными соединениями. Позже его переименовали в 3-ю авиадивизию. Число действующих частей менялось в зависимости от обстановки на Северном фронте. Например, в мае 1942 г. JG54 располагала четырьмя группами. Осенью число боевых групп этого истребительного соединения снизилось до двух. II./JG54 была переброшена в Финляндию.

JG54, о которой позже будет сказано отдельно, доложила о выполнении 11 328 боевых вылетов, в которых было сбито 2230 самолетов. Еще 2176 самолетов было уничтожено на земле в ходе атак с бреющего полета. Потери эскадры: 19 погибших, 38 пропавших без вести.

FAGr.1[69] в Луге доложила о своих действиях за второе полугодие 1942 г.: за 1981 боевой вылет сфотографировано 817 579 кв. км местности.

Nacht Aufkl.Staffel 3 сообщила о потере одной машины. Только 1-й воздушный флот за второе полугодие 1942 г. лишился 267 самолетов. Это были большие потери, тем более что вновь стали поступать запросы с Крайнего Севера и с Финского фронта, которому требовались самолеты.

Битва под Волховом, которая возобновилась во время русского наступления 20 июля 1942 г., вошла в свою решающую стадию и, казалось, приближалась к концу. Русские бомбардировщики и штурмовики приняли участие во второй битве под пунктом Кириши, длившейся шесть дней, прежде чем русские остановились. Битве под Волховом суждено было длиться еще два года.

На Ленинградском фронте 14 сентября была начата операция «Северное сияние» — немецкий штурм этого города. Но Красная армия выступила раньше. 24 августа она начала первую битву за Ладожское озеро.

Здесь вступили в бой крупные соединения красных ВВС. С немецких позиций пытались смягчить этот многочасовой налет русской авиации, выполненный бомбардировщиками и штурмовиками, прежде чем русские введут в бой пехотные части.

Эти воздушные налеты и их отражение стали еще одним важным событием на северном фланге Восточного фронта, которое потребовало участия авиации с обеих сторон.

Нельзя закончить рассказ об этом участке фронта без краткого описания боевых действий люфтваффе под городом Великие Луки, поскольку в нем задокументированы моменты высочайшей боевой готовности люфтваффе помочь защитникам этого города-крепости выстоять.

Битва за Великие Луки

KG53, которая помогала сдерживать прорывы русских подводных лодок в Балтийское море, а в качестве дополнительной цели разбомбила русский аэродром на финском острове Лавансаари, в конце лета и осенью 1942 г. пришлось оказывать поддержку армейским частям во всем этом секторе Восточного фронта. А он проходил от Ленинграда к Волхову и озеру Ильмень до все еще существующего Демянского котла, который, правда, с помощью узкого коридора был связан с основными силами немецкой армии.

Зимнее наступление, направленное на Валдайские высоты, привело к тому, что Красная армия окружила город Великие Луки. Для групп KG53 боевые действия сводились к оказанию помощи армейским частям, запертым в Великих Луках. Под командованием оберста Эдуарда Вильке, который принял эскадру 1 ноября 1942 г. и был на том критическом этапе назван командиром боевой группы «Великие Луки», экипажи KG53 занялись снабжением и оказанием помощи гарнизону этого города-крепости.

Отчет Вильке об этих событиях дает четкое представление о том, каких усилий это стоило его эскадре. Приводим краткие выдержки из него:

«Битва под Великими Луками и вокруг них на северном фланге группы армий „Север“ продолжалась с 24 ноября 1942 г. по 19 января 1943-го. Историки совершенно справедливо назвали происходившее здесь „маленьким Сталинградом“.

Я, как командир боевого соединения при сохранении функций командира эскадры, наблюдал эти зимние сражения с КП на Иван-озере, в 11 км западнее Великих Лук.

1-я группа (Покрандт) и 3-я группа (майор Мёнх) приземлялись там в течение почти всех этих дней либо как группы снабжения, либо как бомбардировочные группы. 2-я группа под командованием оберст-лейтенанта Шульц-Мюллензифена была направлена под Сталинград на последней стадии битвы в качестве группы снабжения. 4-я группа находилась на Западе.

План русских заключался в том, чтобы с началом зимы с помощью мощных артиллерийских частей ликвидировать опорные пункты немцев.

После захвата находившихся по обеим сторонам от Великих Лук немецких полевых укреплений советская 3-я ударная армия атаковала сам город с ее хорошо укрепленной цитаделью, которую защищали около 8000 солдат. Снабжение сразу же осложнилось — возникла острая нужда в запчастях и боеприпасах.

Наше положение

Руководство обороной с 25 ноября находилось в руках боевого соединения. Luftwaffenkommando Ost предусмотрительно построило аэродромы зимнего применения Изоча, Идрица и Деррум. Кроме того, замерзшее Иван-озеро представляло собой идеальную ВПП для немецких Не-111. Мне подчинялись следующие авиационные части:

I. и III./KG53,

9./StG77,

с 8 января 1943 г. — I./JG5 и часть III./JG5, с 4 января 1943 г. — II./KG4 (временное подчинение),

III./KG4 (тоже временно).

Из 55 дней боевых действий полетов не было 11 дней в связи с неблагоприятными погодными условиями. В эти дни можно вести лишь разведку боем». Это были отрывки из отчетов генерал-майора Вильке[70].

Боевые действия KG53, описанные в этом Отчете, давно заслуживают своего признания. Она вела жестокие и кровопролитные бои. Снабжение цитадели оказалось чрезвычайно сложным делом, поскольку сброс контейнеров на площадку 250 × 150 м с горизонтального полета требовал от летчиков огромного мастерства. Подчиненные непосредственно командованию люфтваффе, грузовые планеры с настоящей удалью осуществляли свои операции. 17 грузовых планеров приземлились на рыночной площади Великих Лук и доставили крайне необходимые грузы, а также долгожданную полевую почту.

Планы советского командования прорвать левый фланг группы армий «Север» были сорваны благодаря стойкости гарнизона Великих Лук. В непрерывных воздушных боях над этой местностью машины «боевой группы Вильке» сбили 232 вражеских самолета. Было уничтожено 2 бронепоезда, а еще 9 составов сильно повреждены. На боевом счету этого соединения также были 9 танков, 5 противотанковых орудий и 25 пушек.

Это потребовало больших жертв. За 55 дней боев был потерян 81 самолет, из них 47 уничтожены полностью. Среди них были 17 Не-111 и 11 грузовых планеров LS242. Общее число потерь в личном составе составило 17 офицеров и 133 солдата. Оберст Вильке тоже был на волосок от гибели в боях за Великие Луки. 2 января 1943 г. он вылетел из Изочи в Коровье Село, чтобы самому разобраться в обстановке. Через 70 минут его самолет достиг города и цитадели и подвергся сильному обстрелу противника. Оберст Вильке приказал снизиться до 200 м, чтобы сбросить контейнеры с грузом. Приказ выполнили все 9 Не-111, принимавших участие в этом вылете. Командир 2-й эскадрильи гауптман Леман был сбит. После двухдневного 40-км марша он вместе с экипажем смог вернуться в свою часть. Не-111 командира эскадры был поврежден, однако смог уйти и вернуться на аэродром I./KG53 в Коровье Село.

Великие Луки пали после выхода из окружения последних уцелевших защитников. 16 января командир 5-го егерского батальона майор Трибукайт получил от командующего 1-м армейским корпусом генерала Вёлера следующий приказ: «Гарнизону пробиваться на запад к своим позициям».

Небольшой котел Великие Луки распался на две части. Из западной части вырвались 8 (!) солдат. Из восточной части русского плена избежали 180 солдат, прорвавшись через три линии русских позиций. Из числа оставленных раненых 30 собрались вокруг лейтенанта и фельдфебеля и стали третьей прорвавшейся группой. До немецких позиций дошли 18 человек.

(После окончания войны все военнопленные, воевавшие в Великих Луках, были вывезены из русских лагерей и предстали перед судом этого города. Соответственно чину один из них был приговорен к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение на площади Ленина в Великих Луках 29 января 1946 г. Остальные 25 были приговорены к 25 годам тюремного заключения. Одиннадцать (!) из них до 1955 г. вернулись из заключения в России.)

Так развивались события под Великими Луками, в этом «маленьком Сталинграде» на Восточном фронте.

Осталось еще добавить, что с базы Коровье Село II./KG53 совершала боевые вылеты на Ленинградский фронт. При этом, соответственно, приходилось делать промежуточную посадку в Госткине, под Лугой. До декабря эта группа совершала боевые вылеты с базы Коровье Село и находившегося всего в нескольких километрах к северо-западу от нее аэродрома Пскова. Налеты совершались на русские железнодорожные линии снабжения в зоне действия группы армий «Север». Теперь целями были Тихвин на севере, Фирсово и Осташков на юге фронтовой полосы. Эти налеты сопровождались прорывами через плотный огонь зениток, расположенных вдоль железной дороги. В последнем налете 1942 г. несколькими 1000-кг бомбами был накрыт и полностью уничтожен вокзал в Осташкове.

После этого II./KG53, сократившаяся до нескольких экипажей, отправилась в Грайфсвальд на отдых и пополнение. В мастерских авиабазы в Инстербурге, куда направили технический персонал и самолеты, было совершено перевооружение Не-111 новыми пулеметами MG-131 и переоснащение новыми бомбовыми прицелами.

Действия люфтваффе в центральном секторе Восточного фронта

Общая обстановка

Самая холодная за многие годы зима в России помешала немецким воздушным операциям на всем Восточном фронте. Аэродромный и наземный персонал в зоне ответственности группы армий «Центр» был постоянно занят уборкой снега и очисткой аэродромов. Взлетные и рулежные полосы, и прежде всего стоянки, приходилось очищать от заносов и неровностей. Необходимо было также сооружать загородки из прочного материала, чтобы воспрепятствовать нагромождению настоящих снежных гор вокруг них.

Моторы, которые ночью не были прогреты из-за исключительно сильного мороза, утром завести уже было невозможно. Чтобы решить эту проблему, использовали обогревательные печи и любые подручные средства.

Самолеты, предназначенные для вылетов по тревоге, впихивали носами в «тревожные боксы». Это были прогретые навесы, под которыми машины стояли в тепле, что позволяло обеспечить скорейший взлет по тревоге.

Моторы с водяным охлаждением, как теперь признано всеми, были совершенно непригодны для русской зимы. Воздушное охлаждение лучше подходило к требованиям этой зимы.

С аэродромов Витебска, Градины, Дугина и Ржева боевые действия вели эскадры 8-го авиакорпуса. Они были направлены против набирающих силу партизанских отрядов, для которых по ночам русские самолеты доставляли грузы и обученных бойцов. Отрезанные от своих войск, советские боевые группы присоединялись к этим партизанским отрядам, чтобы вместе громить и разрушать сеть снабжения вермахта за линией фронта. Партизаны подрывали мосты, перерезали линии связи, подвергали ударам колонны и стоянки транспорта. Жизненно важные магистрали Медынь — Юхнов — Рославль и Гжатск — Вязьма — Орша находились под постоянной угрозой нападения партизан.

Советская 214-я воздушно-десантная бригада, состоявшая из четырех пехотных батальонов, одного артиллерийского дивизиона и необходимых групп обслуживания, была высажена русскими южнее и юго-западнее Вязьмы. Она принадлежала к 4-му воздушно-десантному корпусу, в состав которого входили также 7-я и 9-я воздушно-десантные бригады. Последняя находилась в районе Юхнова и вела боевые действия за линией фронта.

Против них были направлены некоторые атаки подразделений «Штук» из 8-го авиакорпуса, чей командный пункт находился в Смоленске.

Помимо этого, части 8-го авиакорпуса провели также ряд важных стратегических операций. В январе они совершили три боевых вылета на Москву, хотя и ограниченными силами и соответственно с ограниченным результатом. В феврале были атакованы авиационные предприятия в Воронеже и автомобильный завод в Горьком, который выпускал танки.

2 марта немецкие самолеты бомбили авиационный завод в Воронеже, а 6 марта бомбардировке вновь подверглась Москва. Двумя днями позже два (!) немецких самолета атаковали авиамоторный завод в Рыбинске. Дважды в марте бомбили нефтеочистные сооружения в Калинине.

Еще один налет на Москву состоялся 6 апреля. На этот раз в перекрестье бомбовых прицелов попал авиационный завод в пригороде столицы. В мае целями стали автозавод и авиационный завод в Горьком.

Во время ночных боевых вылетов 16 июня были атакованы и частично уничтожены аэродромы и железнодорожные сооружения противника в Московской области.

Таков был скудный диапазон «стратегических» операций люфтваффе, которые до октября были задействованы в центральном секторе Восточного фронта в операциях по поддержке армейских частей, поскольку им, прежде всего, не хватало противотанковых подразделений и тяжелой артиллерии. В этом и заключалась важнейшая задача люфтваффе. В связи с этим они оказались в полной зависимости от армейских операций. Это опять-таки нарушило далеко идущие планы ведения самостоятельной стратегической воздушной войны, и немногие намеченные действия не смогли ввести противника в заблуждение относительно роли люфтваффе в России.

Кроме этого, цели и частота налетов люфтваффе зависели и от боевых действий противника. Приходилось отражать все больше его атак, чтобы хотя бы остановить его[71].

По этим причинам руководство воздушными операциями в этом регионе постоянно зависело от развития местной тактической обстановки. Уже в феврале 1942 г. начальник штаба 5-го авиакорпуса и часть его штаб-квартиры перебрались с запада в Смоленск, чтобы подготовиться к передаче командования. 8-му авиакорпусу пришлось перебазироваться на южный фланг, чтобы принять участие в штурме мощнейшей русской крепости Севастополь.

Если в зоне группы армий «Центр» продолжались бои, а также удары и контрудары без крупных территориальных захватов, а люфтваффе в этом регионе выполняли оборонительные задачи, то на участке действий группы армий «Юг» обстановка складывалась совершенно по-другому.

Однако остановимся пока на действиях группы армий «Центр». Здесь на базе 5-го авиакорпуса, который к тому времени принял на себя руководство, было сформировано Luftwaffenkommando Ost, которому были подчинены все авиационные части. Основное внимание оно уделяло разрушению железнодорожной линии в районе Калинин — Бологое — Торопец, по которой русские осуществляли снабжение фронта. Главным образом тех армий, которые противостояли левому флангу немецкой 9-й армии, а также частям, угрожавшим тыловым районам 9-й армии.

К Пасхе 1942 г. левый фланг группы армий «Центр» вновь оказался под угрозой русского наступления.

1-й воздушный флот группы армий «Север» с середины апреля до начала мая не мог совершать боевые вылеты из-за крайне неблагоприятной метеорологической обстановки, не позволявшей доставлять грузы по воздуху. Поэтому эти операции проводились подразделениями грузовых планеров из Luftwaffenkommando Ost, которое предоставляло свои Ju-88 для прикрытия этих важных маршрутов снабжения и для налетов на артиллерийские позиции русских и опорные пункты ПВО, находившиеся на путях доставки грузов.

Эти Ju-88 и обеспечивали безопасный полет грузовых планеров к месту назначения.

В конце мая и в течение июня все авиационные части Luftwaffenkommando Ost старались ликвидировать опасные прорывы частей гвардейского кавалерийского корпуса генерала Белова в тылы немецкой 4-й армии. Для уничтожения этих прорывов вылеты совершались с аэродрома Смоленск-Норд силами ночных эскадрилий.

В конце июля давление русских на Ржев усилилось. Они хотели сровнять здесь выступ линии фронта, поскольку отсюда исходила опасность для Москвы. Когда русские войска вплотную подобрались к Ржеву, авиационные части вступили в бой с наземными войсками, чтобы защитить тамошний аэродром. Части пикирующих бомбардировщиков 1-й авиадивизии с короткими перерывами вылетали для ликвидации этой угрозы. Им удалось обезопасить аэродром, уже тогда находившийся под огнем артиллерии противника, и разгромить артиллерийские позиции, скопления танков и колонны снабжения русских.

Пилоты JG51 «Мёльдерс» во главе с заслуженным оберст-лейтенантом Нордманом очищали небо над немецкой 9-й армией от русских самолетов и решительно предотвращали их налеты на наземные войска. Здесь достойно показали себя многие пилоты.

В одном особенно успешном налете 27 машин из Luftwaffenkommando Ost полностью уничтожили хранилище и склад запчастей к востоку от Ржева.

Немецкие бомбардировщики вновь и вновь атаковали советские пути снабжения и почти перерезали их.

Особенно сильным атакам подверглись железнодорожные линии и складские центры в районе Калинин — Бологое — Торопец. Советские аэродромы в прифронтовой полосе, о которых доложила разведка как о действующих, неоднократно подвергались налетам бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков.

В ноябре Luftwaffenkommando Ost, прежде всего, занималось уничтожением баз снабжения русских. Систематически бомбились места дислокации и КП советских войск. Когда во второй половине ноября воздушные операции из-за плохой погоды были остановлены, началось русское наступление из Торопца, которое на юге было направлено на пункт Белый; а на севере — на Великие Луки (как это выглядело с точки зрения группы армий «Север», мы уже видели, когда описывали оборону Великих Лук). Когда военные действия на участке группы армий «Центр» несколько затихли, обстановка на южном фланге активно развивалась.

Группа армий «Юг»

Первый взгляд — боевые действия зондер-штаба Крым

Во время критической ситуации в канун нового, 1942 г. рейхсмаршал Геринг вызвал к себе командующего 5-м авиакорпусом генерала авиации Роберта фон Грайма, штаб-квартира которого в конце ноября 1941 г. была переведена из-под Ростова в Брюссель. В беседе с ним Геринг попросил срочно сформировать оперативную группу из числа его штабистов и как можно быстрей направить ее в Полтаву, в район действия 4-го воздушного флота для помощи этому флоту.

В Полтаве штаб группы армий «Юг» проинформировал генерала о трудностях организации связи и управления, которые испытывал 4-й авиакорпус генерала авиации Курта Пфлюгбейла. Эти трудности, обусловленные огромной площадью оперативного района, делали невозможным для штаба 4-го авиакорпуса выполнение своих задач без посторонней помощи.

В то время как фон Грайм еще работал над решением этой проблемы, 6 января 1942 г. его вызвали в Каринхалле.

7 января по прибытии фон Грайма встретил Геринг и дал ему личные указания относительно 5-го авиакорпуса.

Вследствие обострившейся обстановки на полуострове Крым, где русскому десанту оказывалось минимальное сопротивление, возникла необходимость принятия срочных мер.

Тем временем командующий 4-м воздушным флотом генерал-оберст Лёр приказал находившейся на пути в Полтаву группе фон Грайма отправиться в поселок Сары-Биш на полуострове Крым.

Группа прибыла туда 15 января и на особом совещании была посвящена во все вопросы и проблемы боевых действий на южном фланге. Были обсуждены и утверждены задачи люфтваффе на ближайшие месяцы. В результате этого совещания 4-й воздушный флот утвердил создание зондер-штаба «Крым» под руководством генерала фон Грайма. В его задачи входила «поддержка 11-й армии, целью которой был захват Севастополя, и других боевых действий».

Зондер-штаб «Крым» получил следующие авиационные части:

Штаб и 3./KG77 — в Сары-Бише,

II./KG77 — в Сары-Бише,

III./KG77 — в Сары-Бише,

III./KG27 — в Херсоне,

III./KG51 — в Николаеве,

I./KG100 — в Саки.

Fliegerführer Süd оберста Вильда поступило в подчинение зондер-штабу «Крым». Оно располагало эскадрильей торпедоносцев и подразделениями морской воздушной разведки, которые были переведены в Саки.

Русские попытки вторжения в декабре и январе 1942 г., вследствие недостаточной оснащенности находившихся там авиационных частей люфтваффе, остановить было невозможно. В расположенных там группах бомбардировщиков и пикировщиков вместо положенных по штату 30 машин было от 12 до 15, а порой только 6 или 7.

Так, III./KG51 имела всего 4 (!) боеспособные машины, а в 4.(F)/Aufkl.Gr.122 вместо положенных 14 машин была всего одна-единственная. Бывали дни, когда, по причине отсутствия самолетов, воздушная разведка вообще не велась.

К счастью, плохая погода позволила наземным службам срочно отремонтировать вышедшие из строя самолеты.

В районе восточнее и юго-восточнее Харькова войска Красной армии под командованием маршала Тимошенко совершили глубокий прорыв и 19 января 1942 г. заняли участок шириной 80 км в центре немецкого фронта. С этой позиции осуществлялись дальнейшие удары в направлении Днепропетровска, Краснограда и Полтавы. Эти перемены в обстановке угрожали не только 6-й, но и 17-й армии немцев, а также 1-й танковой армии.

Части 4-го авиакорпуса в ожесточенных боях оказывали поддержку группе армий «Юг», особенно 17-й армии. Против вражеских войск использовались все имевшиеся в наличии самолеты и те, что находились в тылу немецких частей. Люфтваффе проводили эти операции в крайне неблагоприятных условиях. Помимо боевых задач, приходилось выполнять и транспортные полеты для снабжения окруженных опорных пунктов.

В то время русские войска на участке группы армий «Юг» действовали исключительно активно. Их самолеты совершали полеты над Крымом в предрассветные часы, взлетая с аэродромов Феодосии, Береговой, Керчи и Таманской. Бомбардировщики русских вылетали с аэродромов под Краснодаром и Крамской. В основном их налеты были направлены на выступающие клином передовые позиции немцев. Иногда они залетали и в глубину, например добирались до Сары-Биша. В хорошую погоду русские самолеты взлетали с аэродромов под Севастополем. До воздушных дуэлей доходило нечасто, поскольку русские истребители избегали вступать в бой. Вместо этого они уходили от немецких истребителей под защиту своих зенитных батарей в Севастополе и вокруг него.

Зондер-штабу «Крым», кроме перечисленных заданий, приходилось выделять подразделения для боевых действий в районе Изюма, где русские, как уже говорилось, предприняли атаку и совершили прорыв.

Среди этих частей находились II./StG77 и 7./JG52.

Еще две бомбардировочные авиагруппы были выделены для поддержки 7-й армии в районе Изюм — Валуйки. Это были III./KG27 и III./KG51.

Эти оборонительные боевые действия осложнялись тем, что I./KG100, в свое время переброшенная в район Черного моря в качестве минно-заградительного подразделения, не имела опыта борьбы с морскими силами, а у III./KG77 не было бомб или других взрывных устройств для борьбы с морскими целями.

Слишком длинные подъездные пути и линии снабжения препятствовали своевременному снабжению аэродрома Саки, где базировалась III./KG51, поэтому в боевых действиях она участия не принимала. К тому же обледеневшие рулежки и полосы препятствовали взлетам.

11 февраля рейхсмаршал Геринг приказал распустить зондер-штаб «Крым» и вернуть 4-му авиакорпусу приданные авиачасти.

Оставшиеся в Крыму авиационные соединения 18 января приняло под свою ответственность авиационное командование «Юг» с центром в пункте Саки.

Ожидался новый десант противника. Это потребовало тесного взаимодействия оберста Вильда с армейскими и морскими частями.

Итогом недолгого существования зондер-штаба «Крым» стало понимание того, что его операции были бы значительно эффективнее, если бы аэродромы в Крыму были оборудованы как исходные точки боевых операций. Это уменьшило бы дальность боевых вылетов, увеличило радиус действия бомбардировщиков и число боевых вылетов в день. Из-за несоответствующих условий на этих аэродромах использовать их было невозможно. Кроме того, оставалась еще проблема связи, которая не позволила зондер-штабу «Крым» гладко влиться в командную систему группы армий «Юг».

Несмотря на многие проблемы, с которыми пришлось столкнуться зондер-штабу «Крым», ему, к моменту роспуска, удалось все-таки добиться некоторых успехов.

С 19 января до 18 февраля 1942 г. авиачасти совершили 1089 боевых вылетов, из них: 256 — бомбардировщики, 579 — истребители и 233 — пикирующие бомбардировщики. К этому числу нужно добавить 21 вылет воздушной разведки. В результате этих вылетов уничтожено русских самолетов: в воздухе — 23, на земле — 44. Это соответствует общему числу уничтоженных самолетов — 67.

В Черном море потоплены или сильно повреждены корабли противника общим тоннажем 25 000 брт. Поврежденные корабли, скорей всего, были выведены из строя окончательно.

Портовые сооружения в Керчи и Камыш-Буруне получили повреждения от многократных попаданий.

Операции 4-го воздушного флота в феврале 1942 г.

4-му воздушному флоту в мае и апреле пришлось бросить в бой все части 4-го авиакорпуса для поддержки операций к западу от Изюма. В течение этого времени русские наступательные действия вынуждали 4-й воздушный флот использовать свои слабые подразделения для поддержки авиационного командования «Юг» в Крыму и на Черном море. Особое внимание уделялось портам Севастополя, Керчи, Камыш-Буруна, военным и грузовым портам в Анапе, Новороссийске и Туапсе, а также морскому транспорту, шедшему из этих портов в Крым.

Наряду с этим части 4-го авиакорпуса участвовали в налетах на железнодорожные составы восточнее Донца. Совершались налеты и на партизанские лагеря в лесных массивах южнее Брянска. При этом слабые части 4-го воздушного флота были безнадежно перегружены, поскольку в апреле они получили приказ наносить удары по промышленным целям, таким как завод по производству взрывчатых веществ, авиамоторный завод в Воронеже и тракторный завод в Сталинграде.

Однако большинство боевых вылетов 4-го воздушного флота совершалось в поддержку армейских частей. Эта воздушная поддержка была тем главным условием, от которого зависел успех защиты от налетов русских.

Боевые действия I./KG100 в Крыму и на Черном море следует изложить в отдельной краткой главе.

Боевые действия I./KG100 на Черном море

16 января 1942 г. 4-й авиакорпус генерала авиации Пфлюгбейла начал совершать налеты на боевые корабли противника на Черном море и прежде всего на те, что шли из Керчи. На портовые сооружения Севастополя были сброшены бомбы SC 1000, и они нашли свои цели в Южной бухте.

После одного из налетов на морские цели I./KG100 23 января 1942 г. перебралась из Фошкани в Кировоград. Отсюда 23 января она перебазировалась в Саки, в Крыму, вместе со всеми своими летными подразделениями.

29 января 8 машин этой группы приземлились в пункте Саки. Семь машин остались в Кировограде из-за неисправностей в гидравлике и моторах.

I. /KG100, как уже было сказано, подчинялась зондер-штабу «Крым» и свой первый боевой вылет совершила с целью разведки погоды и морских целей в порту Керчи.

6 февраля 500-кг бомба, сброшенная с самолета обер-лейтенанта Бэтхера, попала в 7500-т танкер в порту Керчи. Здесь целями были, прежде всего, скопления русских войск. Интервалы между налетами все более сокращались. Целями были: Керчь, Камыш-Бурун, Феодосия и Казантип, а также цели на полуострове Себановский.

Русские начали совершать воздушные налеты на базу Саки 18 февраля и продолжали их до 1 марта. За это время они сбросили 400 бомб.

22 февраля советский крейсер «Красный Кавказ» и эсминец «Бойкий» обстреляли аэродром Саки. В этой атаке 17 Не-111 группы получили множество пробоин и повреждений, а 4 машины были полностью уничтожены.

20 февраля обер-лейтенант Бэтхер вылетел на воздушную разведку над морем и обнаружил судно тоннажем 2000 брт, которое он потопил, атаковав с бреющего полета.

6 февраля во время ночного налета на порт Керчи уже поврежденный танкер был вновь атакован обер-лейтенантом Бэтхером и отправлен на дно. Командир 1-й эскадрильи обер-лейтенант Бэтхер 1 марта был представлен к званию гауптмана. (Ганс Георг Бэтхер 21 декабря 1942 г. получил Рыцарский крест. 23 февраля 1944 г. он стал 434-м немецким воином, получившим дубовые листья к Рыцарскому кресту.)

В боевых действиях на море удалось поразить и русскую подводную лодку. Лодка Щ-213 была потоплена бомбами южнее Ялты.

Начавшееся 13 марта наступление советского Крымского фронта на 11-ю армию в Керчи было встречено всеми самолетами I./KG100. 21 марта был заминирован порт Севастополя. В одном из последовавших боевых вылетов на ночное минирование вместе со своим экипажем погиб обер-лейтенант Гензель.

Еще 5 Не-111 были повреждены во время русской бомбежки пункта Саки.

После введения в Крым в качестве соединения непосредственной поддержки войск 8-го авиакорпуса под командованием фон Рихтгофена I./KG100 перешла в подчинение этому корпусу и вела в мае 1942 г. боевые действия на путях, шедших из Керчи, а также над Севастополем.

Во время операции «Охота на дроф» по захвату Керченского полуострова I./KG100 совершала налеты на вражеские артиллерийские позиции, скопления войск и колонны на полуострове. 9 мая было выполнено пять боевых вылетов. Устраивались также атаки на морские цели на пути из Керчи и в районе Таманского полуострова. Здесь вновь проявил себя гауптман Бэтхер, потопивший 500-т каботажную шхуну. Во время своих регулярных авианалетов русские пытались уничтожить аэродром Саки и находившиеся там немецкие авиационные части. Слабым истребительным частям удалось дать отпор противнику.

31 мая 1942 г. 4./KG26 была переименована во 2./KG100 и соответственно вошла в подчинение 1-й группы.

Битва за Севастополь с точки зрения люфтваффе

1 июня 1942 г. Гитлер вылетел в Полтаву, где изложил перед командующими войсками на Восточном фронте план летнего наступления. Севастополь должен был быть взят к 7 июня. В те же дни необходимо было развернуть наступление в районе Волчанки. В ходе развития этого наступления оставшиеся в районе Изюма части не позже 12 июня должны будут атаковать вклинившиеся в немецкую линию фронта русские войска.

После этого можно будет приступать к проведению операции «Блау», начало которой было запланировано на 20 июня.

Вечером 1 июня 8-й авиакорпус, расположенный на аэродромах севернее Севастополя, доложил о готовности своих частей. Его части состояли из одной разведывательной эскадрильи, двух эскадрилий ближней разведки армейского подчинения, четырех истребительных авиагрупп, трех групп пикировщиков и семи бомбардировочных групп общей численностью 800 самолетов.

Концентрация этих частей прошла без помех со стороны противника. Главное командование люфтваффе подчинило Fliegerführer Süd оберста Вильде 8-му авиакорпусу с целью максимального увеличения мощи последнего и обеспечения наивысшей эффективности наступления.

Между штабами 11-й армии и 8-го авиакорпуса были обговорены все детали. Требования командующего 11-й армией генерал-оберста фон Манштейна состояли в следующем:

1. Операции люфтваффе должны были сорвать поддержку Красной армии со стороны русской авиации.

2. Самолеты люфтваффе должны были днем и ночью совершать налеты на крепость Севастополь, чтобы сломить дух ее защитников.

3. 8-й авиакорпус должен оказывать прямую поддержку передовым частям 11-й армии с упором на зону действий 51-го армейского корпуса. Затем поддержка, в зависимости от обстановки, 30-го или 6-го армейских корпусов.

4. Нейтрализация советской артиллерии посредством бомбардировок. Особенно тех артиллерийских частей, которые находятся внутри крепости и поблизости от нее. Далее: полеты с целью наведения немецкой артиллерии на позиции артиллерии противника.

5. Отрезать советские войска в крепости от снабжения по воздуху и морю.

Генерал-оберст фон Рихтгофен считал, что лучший способ поддержать немецкие войска — это сломить моральный дух противника и тем самым вынудить крепость сдаться. Для этого, по его мнению, враг должен подвергаться постоянному давлению. Во время немецких артиллерийских обстрелов не надо прекращать авианалеты. При сильном артиллерийском огне самолеты должны были висеть над крепостью и вести бомбардировку.

Это предложение было также принято генерал-фельдмаршалом Манштейном. Для достижения этой цели фон Рихтгофен приказал большинству своих частей атаковать Севастополь после оказания поддержки наземным армейским частям. Для этих операций он отобрал:

две группы из KG51,

две группы из KG76,

III./LG1,

I., II. и III./StG77,

II. и III./JG77,

III. /JG3,

3.(H)/Aufkl.Gr.13.

Fliegerführer Süd должно было выполнять различные задачи на участках вне направления главного удара на Севастополь, чтобы ни в коем случае не допустить высадки советских десантов и не нарушать снабжение противника вдоль побережья.

Чтобы добиться нужного эффекта, необходимо было атаковать советские военно-морские силы на Черном море. Кроме того, приходилось совершать разведывательные вылеты и контролировать весь район от Феодосии — Новороссийска — Краснодара — Староминской — Ейска — Грамматикова на восток в направлении моря до 32-го градуса восточной долготы. Особое внимание уделялось разведке в районе Севастополя. Морские самолеты-разведчики были вооружены бомбами и торпедами, чтобы иметь возможность атаковать и уничтожать морские конвои противника.

Штурм Севастополя

Первый крупный воздушный налет на русские позиции должен был произойти южнее Wolf George — пункта на северо-востоке и юго-востоке Севастополя. Прежде всего удар был направлен на два сильно укрепленных поселка — Шаблинка и Базова. Этот налет должны были совершить три группы бомбардировщиков. Одну группу составляли две бомбардировочные эскадры — KG76 и KG100, а третью — StG77.

Ранним утром 2 июня 1942 г. сражение началось самой сильной массированной артподготовкой, когда-либо проводившейся на Восточном театре боевых действий. Опорные пункты советской обороны обстреливались сотнями батарей самого крупного калибра, а также огромными гаубицами.

Одновременно с этим удары наносили части 8-го авиакорпуса. Со своего передового командного пункта генерал-оберст фон Рихтгофен вел наблюдение и руководил действиями летчиков. С этого командного пункта можно было, поверх густого кустарника и леса, следить за действиями каждого бомбардировщика или «Штуки» и оценивать точность бомбометания. Благодаря этому можно было вводить новые поправки и давать указания, повышавшие точность попадания.

Чтобы иметь четкое представление и рассчитывать перспективу, фон Рихтгофен вновь и вновь запрашивал у атакующих групп и эскадрилий доклады об обстановке.

Сразу после заката солнца наступило короткое затишье. В течение ночи все самолеты в спешке готовились к возобновлению боевых действий. Они начались с первым проблеском зари 3 июня.

В течение этих налетов, длившихся по двадцать минут, сбрасывались тысячи бомб. Самолеты, участвовавшие в них, едва успевали набрать достаточную высоту до подлета к цели. Русская ПВО не действовала, немецкие истребители были не нужны.

В период со 2 по 6 июня части 8-го авиакорпуса выполнили: 723 боевых вылета — 2 июня, 643 — 3 июня, 505 — 4 июня, 555 — 5 июня и 563 — 6 июня[72].

Эти самолеты сбросили 2264 т бомб и 23 800 зажигательных бомб на цели в районе Севастополя. Центр крепости был накрыт бомбами всех калибров. «Штуки» из StG77 нарушили водоснабжение города, разбомбив насосную станцию. Затем удачным попаданием была выведена из строя электростанция и нарушено электроснабжение.

Одновременно на позиции русских защитников были сброшены десятки тысяч листовок с призывами переходить на сторону немцев.

В битве за Севастополь, как и по всему Восточному фронту, решающую роль сыграли подразделения ПВО. (Боевые действия этого рода войск в полном объеме следовало бы изложить во втором томе трилогии о люфтваффе, ибо в рамки данного исследования они не укладываются.)

В целом люфтваффе к моменту падения Севастополя совершили 23 751 боевой вылет, в ходе которых на крепость было сброшено 20 528,9 т бомб.

Люфтваффе уничтожили 123 русских самолета в воздухе и 18 на земле. Массированными воздушными налетами было уничтожено: 611 единиц автотранспорта, 10 танков, 20 бункеров, 38 орудий, 48 артиллерийских батарей. Также было разрушено 28 казарм и промышленных сооружений, взорвано 11 складов боеприпасов, подожжено 10 нефтехранилищ. Повреждения получили многие аналогичные цели, а также 2 эсминца, несколько единиц транспорта, 1 мост, 2 торговых судна и 10 каботажных судов.

Было потоплено 4 эсминца, 1 подлодка, 3 торпедных катера, 6 каботажных судов и четыре торговых судна общим тоннажем 10 800 брт. Воздушная битва над Севастополем, которая продолжала разгораться, очень скоро разрешилась в пользу истребительных частей 8-го авиакорпуса. Налеты русских бомбардировщиков и штурмовиков были направлены на немецкие аэродромы в Саки, Сары-Бише, Евпатории, Китае (село в Симферопольском районе Крыма), Симферополе и на немецкие базы снабжения. Большинство из них совершались ночью и причиняли незначительный ущерб.

Превосходство в воздухе 8-го авиакорпуса через несколько дней боев переросло в полное господство в воздухе над Крымом.

В общем, можно сказать, что люфтваффе свою задачу в битве за Севастополь выполнили полностью.

Потери немецкой авиации в битве за Севастополь в период со 2 июня до момента падения крепости 1 июля 1942 г. составили 31 самолет.

Оглядываясь назад, можно сказать: авиационные части 8-го авиакорпуса ударами бомбардировщиков и пикировщиков пробили первые бреши в укрепленных позициях русских. Они прокладывали путь в город-крепость атакующим немецким наземным частям и не давали противнику поднять голову.

Приводим боевой отчет I./KG100.

7 июня I./KG100 получила в качестве целей артиллерийские позиции и бункеры противника. Гауптман Бэтхер в тот день совершил свой 200-й боевой вылет. Обер-фельдфебель Кале — 100-й боевой вылет. Этот налет оказался удачным. 9 июня были атакованы и накрыты бомбами Старый форт, форт Сталин, форты Сибирь и Молотов. На следующий день во время налета на грузовые суда, снабжающие Севастополь, эта группа совершила попытку атаковать город. Экипаж лейтенанта Кляйна потопил русский транспорт «Абхазия» тоннажем 4727 брт, крупнейший на Черном море.

Атакам этой группы подвергались все цели на подступах к крепости. 17 июня была проведена бомбардировка самой сложной и важной цели — полевых позиций на Сапун-горе и передового КП русского армейского командования под Севастополем. Для этого использовались несколько бомб SC 1800, которые вызвали огромные разрушения, но уничтожить КП русских войск не удалось.

21 июня были атакованы русские нефтехранилища в Стрелецкой бухте. Сброшенные бомбы вызвали два крупных пожара. 26 июня 2./KG100 атаковала русский лидер эсминцев «Ташкент». Этот налет был повторен 27 июня. Лидер эсминцев получил сильные повреждения, и его пришлось отбуксировать. Позже он сел на мель.

Налеты всех авиационных частей на Севастополь и на отдельные строения крепости, считавшиеся специалистами неприступными, позволили вечером 1 июля захватить ее. 2 июля о падении крепости был составлен доклад вермахта, а фон Манштейн получил звание генерал-фельдмаршала.

Тогда же, 1 июля, I./KG100 совершила свой последний боевой вылет на Севастополь, ставший 1339-м по счету. Всего за время сражения только этой группой было сброшено 2000 т бомб.

Следующей целью стал полуостров Херсонес. Гауптман Бэтхер совершил свой 300-й боевой вылет. Под командованием гауптмана Хайзе группа всеми своими боеготовыми машинами вылетала бомбить Новороссийск. Подбитый лидер эсминцев «Ташкент» был окончательно разрушен, эсминец «Бдительный» потоплен, а учебный крейсер «Коминтерн» поврежден.

Когда на обратном пути группа на бреющем полете пролетала над Севастополем и наблюдала покинутое поле битвы и дымящиеся развалины портовых сооружений, ее взору предстали сплошные руины. Только тогда в полном масштабе можно было оценить степень опустошения.

«Мы видели результаты наших бомбардировок на серпантинах, на бункерах у Инкермана, на Старом форте, в оврагах, где разрушенные позиции русских войск свидетельствовали о воздействии наших бомб, а также в окопах на Сапун-горе, у Балаклавы и на мысе Фиолент, полуострове Херсонес. Мы вновь облетели порт, северный берег и форт Максим Горький. Из разрушенных бронированных башен торчали 30-метровые стволы разбитых орудий. Вся гора была изрыта воронками от бомб»[73].

В ночь на 3 августа группа, выполняя особое задание, атаковала порт Туапсе. Бомбежке подвергся также Майкоп. В середине августа группа перебазировалась из Сочи в Заморск, чтобы иметь возможность совершать налеты на порты восточного и северного побережья Черного моря.

Помимо этого, KG51 в феврале 1942 г. было поручено «вести борьбу с морскими целями в районе полуострова Крым». Она участвовала в подготовке битвы за Севастополь и в завоевании господства в воздухе над Крымом и Керченским полуостровом.

14 марта в эскадру прибыл гауптман Баумбах, командир II./KG30. Он должен был поделиться с личным составом KG51 своим опытом борьбы с морскими целями. Как-никак он 14 июля 1941 г. стал двадцатым по счету немецким воином, носившим дубовые листья к Рыцарскому кресту, и был испытан в многочисленных атаках английских кораблей. Уже 18 марта он вылетел с ведущим звеном III./KG51, в составе которого также были командир группы гауптман Бибра, гауптман Хайльмон из 7-й эскадрильи и лейтенант Росберг из 8-й эскадрильи. Целью атаки был Новороссийск. Все машины были оснащены 1000-кг бомбами PC 1000. Несмотря на сильный заградительный огонь портовой ПВО, все бомбы были сброшены на различные цели.

Гауптман Баумбах участвовал в налетах до 24 марта, а потом вернулся в свою часть.

После повторного взятия Керчи III./KG51 участвовала в операциях в районе Харькова. Необходимо было прежде всего оказать поддержку полностью окруженным в лесу у пункта Терновая пехотным частям и уничтожить атакующего со всех сторон противника. 20 мая группа совершила двенадцать боевых вылетов силами 48 Ju-88, которые начались с первыми лучами солнца и закончились после заката. Они позволили рассеять рвущиеся вперед советские войска.

21 мая было совершено еще тринадцать вылетов силами 63 Ju-88, во время которых были нанесены бомбовые удары по мощным русским позициям, прежде чем противник смог начать наступление.

Теперь в сборе была вся эскадра. В течение 24 часов ее Ju-88 сделали 294 боевых вылета. Бомбы сбрасывались в 50 м от рубежа обороны немцев. Харьков пал, лес под Терновой был разблокирован. Теперь для KG51 главной задачей стали налеты на Севастополь.

Крупный налет был совершен 21 июня. Эскадра в качестве цели получила северный участок фронта под Севастополем. В пикирующих атаках ее бомбы разметали Северный форт. В самых тяжелых боях участвовала I./KG51, совершавшая одну атаку за другой. 25 июня эта группа атаковала пресловутую советскую плавбатарею ПВО в Северной бухте рядом с мысом Херсонес. На этом плоту было установлено 164 зенитки. Когда они открывали огонь, на пути немецких летчиков вставала смертельная завеса огня. Их необходимо было уничтожить.

Первые налеты оказались неудачными, поскольку специально не планировались. Боевой вылет 25 июня был направлен на уничтожение именно этой цели. В нем участвовали гауптман Фурхоп, командир 2./KG51, и обер-лейтенант Хинрихс, командир экипажа в эскадрилье Фурхопа. Оба уже участвовали в трех предыдущих налетах. Целью четвертого стала исключительно эта плавбатарея.

Обе машины имели на борту 250-кг бомбы, которыми они собирались уничтожить ее.

Взлет произвели на закате с базы в Сары-Бише. Обе машины облетели древний замок крымских татар в Бахчисарае и зашли на бреющем с востока, а не со стороны заходящего солнца.

Когда зенитки на плавбатарее открыли огонь, обе машины были уже совсем близко. Гауптман Фурхоп ушел на вираж, чтобы, в случае неудачной атаки обер-лейтенанта Хинрихса, нанести свой удар, а Хинрихс спикировал на цель. С первого же захода сброшенные бомбы взорвались в центре платформы. Плавбатарея, на которой уже было и так много повреждений от взрывов, стала разваливаться от детонации собственных боеприпасов. Пламя и дым взметнулись высоко вверх.

Гауптман Фурхоп прекратил атаку, когда увидел, что плавбатарея уже уничтожена.

Генерал-оберст фон Рихтгофен был свидетелем этой атаки. Со своего передового КП, с которого он наблюдал за наступлением на Севастополь, он видел и саму атаку, и ее результат. Он немедленно запросил имя командира экипажа и лично представил его к Рыцарскому кресту. Обер-лейтенант Эрнст Хинрихс получил эту высокую награду 25 июля 1942 г.

Эта успешная атака способствовала тому, что Севастополь можно было теперь бомбить со всех сторон. Теперь, когда изрыгавшее огонь препятствие было устранено, бомбардировщики стали совершать налеты, невзирая ни на что, поскольку из-за ограниченного количества боеприпасов каждая 250-кг бомба должна доставляться точно в цель. Для экипажей это означало 25–30 боевых вылетов в день. Чтобы вновь и вновь выдерживать пикирование с высоты 3500 до 800 м, требовалось напряжение всех физических сил, тем более что стояла невыносимая жара.

Экипажи Ju-88 эскадры выдержали это. Они взаимодействовали со всеми имевшимися в распоряжении авиаподразделениями, из которых стоит упомянуть KG55, которая прибыла в Крым после отдыха во Франции.

I./KG55, которая зимой была уже в Конотопе, в конце апреля попала на свои старые базы в этом районе. Затем 6 мая 1942 г., сделав промежуточную остановку в Кировограде, она отправилась в Крым, где бои за этот полуостров входили в решающую стадию.

Знаменитый авиакорпус непосредственной поддержки войск — 8-й авиакорпус фон Рихтгофена, — к которому принадлежала KG55, должен был расчистить путь армейским частям.

7 мая в 14.00 состоялся первый налет на Керчь. На задание отправились все авиационные части 8-го авиакорпуса. Бомбежке подверглись советские рубежи обороны и противотанковые рвы. Был подготовлен путь для выдвижения пехоты.

8 мая с первыми лучами солнца на позиции противника у противотанкового рва вылетели «Штуки». В пробитые бреши устремилась пехота.

В боевой вылет 10 мая отправились самые опытные летчики, поскольку нижняя граница облаков находилась на высоте всего 50 м. Атаковать приходилось на бреющем полете.

Эта попытка закончилась потерей семи экипажей[74].

11 мая командир 8-го авиакорпуса отдал приказ: «Всем группам вылететь в едином строю в 3.30!»

Но на этот раз причиной срыва боевых действий стало коварство погоды. Самолетам пришлось садиться с бомбами на борту, что опять-таки принесло ощутимые потери.

Однако можно утверждать, что за успех 11-й армии, которая сумела выйти к Керченскому проливу и соорудить мощные укрепления с обеих сторон Керчи, следует благодарить летчиков 8-го авиакорпуса. В воздушных боях над этим районом русские потеряли 323 самолета. В акватории в районе Керчи в ходе воздушных налетов было потоплено 16 судов общим тоннажем 13 600 брт, минный тральщик-искатель и 21 более мелкое каботажное судно, а 10 судов средней величины получили повреждения от попаданий бомб.

В середине мая 1942 г. KG55 была отозвана из Крыма и направлена в район Днепропетровска, поскольку противник прорвался под Краснодаром.

В этом районе 17 мая в решительные сражения вступила армейская группа фон Клейста. Здесь KG55 препятствовала снабжению русских войск и сбрасывала контейнеры в леса под Терновой, где в окружении находилось немецкое соединение, как уже говорилось в описании действий KG51. Кроме того, сбрасывались агитационные листовки, призывавшие русских солдат сдаваться в плен.

В этом районе у русских было мощное истребительное прикрытие. Зачастую против одного звена самолетов KG55 русские выставляли до 25 истребителей.

По ночам проводились бомбардировки железнодорожных сооружений и станций Свобода, Валуйки, Волчанск и Савинцы. Они помогали на время приостанавливать снабжение русских войск.

11 июня командир KG55 доложил, что совершено 15 839 боевых вылетов и сброшено 2000 т бомб.

Во время наступления 1-й танковой армии и боев по окружению Купянска 4-й авиакорпус генерала авиации Пфлюгбейла поддерживал прорыв северных частей, и в основном был задействован в операциях 3-го танкового корпуса. Авиакорпус расчистил ему дорогу на Купянск. Помимо боевых действий против вражеских войск, KG55 поставили задачу уничтожения железнодорожных станций на путях снабжения русских войск.

22 июня 1942 г. экипаж самолета Шайдига попаданием 1000-кг бомбы вывел из строя шоссейный мост в Купянске, который вел на Оскол. Таким образом, была перерезана линия снабжения русских.

Из этих фактов следует, что KG55 хотя и воевала за полуостров Керчь, но участия в штурме Севастополя больше не принимала.

KG55 еще заявит о себе по пути на Сталинград.

После рассказов боевых летчиков следует, размышляя о боевых действиях в районе Севастополя, упомянуть об одной истребительной эскадре, которая успешно действовала в Крыму, в боях за Керчь, а также в битве за Харьков. В этой эскадре один летчик-истребитель нашел свой путь наверх. Вот рассказ об этом.

Боевые действия JG52 на южном фланге фронта

Достигнув аэродрома Чаплинка 23 октября 1941 г., JG52 в лице своей 3-й группы открыла ворота на полуостров Крым у Перекопа. Здесь своих первых успехов добились асы группы: фельдфебель Кёппен, лейтенант Дикфельд и лейтенант Герман Граф. Фельдфебель Кёппен уже 18 декабря получил Рыцарский крест. 24 января на очереди был Граф, а на следующий день он сбил своего 46-го противника. Дикфельд присоединился к ним 9 марта.

30 апреля 12 самолетов JG52 вылетели навстречу приближавшимся русским бомбардировщикам и истребителям. В этот день Герман Граф сбил 6 самолетов и 2 мая получил письменную благодарность от генерал-оберста фон Рихтгофена. Ему тем временем присвоили звание обер-лейтенанта. 27 февраля Герхард Кёппен стал 79-м немецким воином, получившим дубовые листья к Рыцарскому кресту. Он был удостоен этой награды после своей 72-й победы в воздушном бою. (Кёппен погиб 4 мая в воздушном бою над Азовским морем, будучи уже представленным к званию лейтенанта.)

В мае Герману Графу удалось повысить свой рекорд до 7 сбитых самолетов в день.

В боях за полуостров Крым истребители JG52 вновь и вновь сталкивались с сильным противником, пытавшимся отразить удары немцев. Это касалось как штурмовиков, так и бомбардировщиков и истребителей.

Когда началась битва за Изюм, 9./JG52 прибыла в Сары-Биш и обосновалась на здешнем аэродроме. В тот же день эскадрилье прошлось встретить атакующие истребители и бомбардировщики. Граф сбил 2 И-16, а обер-фельдфебель Леопольд Штейнбац — 1 истребитель.

Вместе со своей эскадрильей обер-лейтенант Граф совершил боевой вылет, в котором он увеличил счет своих побед со 100 до 104. В тот день он сбил общим счетом 8 вражеских самолетов. Он получил от рейхсмаршала Геринга письмо, в котором главнокомандующий люфтваффе благодарил его за достигнутые успехи.

16 мая он сбил своего 105-го противника и на следующий день получил дубовые листья к Рыцарскому кресту.

17 мая Граф лежал под своим самолетом на стоянке эскадрильи. К нему подбежал обер-лейтенант и сообщил, что на аэродром только что прибыл командующий.

Генерал авиации Пфлюгбейл, в коротких брюках и спортивных туфлях, пришел в эскадрилью и был узнан только после того, как надел свой генеральский головной убор. Командующий 6-м авиакорпусом подмигнул всем собравшимся и сообщил: «Лейтенант Граф, фюрер удостоил вас, как одиннадцатого воина вермахта, мечами к Рыцарскому кресту с дубовыми листьями».

В заключение Граф полетел с Пфлюгбейл ом в его штаб-квартиру, где состоялось небольшое торжество.

20 мая Граф перевел 9-ю эскадрилью на аэродром в непосредственной близости от линии фронта. Вместе с обер-фельдфебелем Зюссом он летел позади эскадрильи. По пути они наткнулись на группу русских бомбардировщиков, которые как раз летели бомбить колонну немецких войск.

«Атакуем, Зюсс!» — крикнул Граф своему товарищу.

Оба истребителя пошли в атаку, и в 17.37 Граф сбил Пе-3.

23 мая командир группы майор Хубертус фон Бонин отослал Германа Графа, который к тому времени стал уже обер-лейтенантом, назад на аэродром Рогань. Там он должен был открыть и возглавить «частную истребительную школу» для семи юных летчиков-истребителей из пополнения. Тем самым фон Бонин хотел «изъять Графа из оборота». На пути туда истребители наткнулись на группу вражеских истребителей, и Граф сбил своего 108-го противника, который хотел атаковать его подопечных.

Утром 25 мая 1942 г. обер-лейтенант Граф и лейтенант Адольф Дикфельд предстали перед Гитлером в «Вольфшанце».

Фюрер вручил Дикфельду дубовые листья, а Граф получил дубовые листья и мечи.

На обратном пути в эскадрилью Герман Граф узнал о гибели своего друга лейтенанта Леопольда Штейнбаца. 23 июня 1942 г. Штейнбац был посмертно награжден мечами к Рыцарскому кресту с дубовыми листьями. Днем его смерти считается 15 июня 1942 г. Впоследствии он получил звание лейтенанта. 30 июня обер-лейтенант Граф вернулся в свою эскадрилью. Собираясь приземлиться на аэродроме, он заметил на высоте 4000 м дальний разведчик русских. Граф набрал еще 1000 м и с дистанции 50 м расстрелял его. Вечером у него уже был боевой вылет, и он сбил уже 110-го и 111-го противника.

Наступление на Воронеж в начале июля происходило без участия 9-й эскадрильи, поскольку она стала первым подразделением JG52, которая должна была пересесть на новые Bf-109G, для чего отправилась в Харьков. Таким образом, для Графа и его эскадрильи июль закончился без боев.

Ад над Волгой

Путь на Сталинград

В директиве фюрера № 41, которая переносила центр тяжести кампании на Восточном фронте на южный фланг, в отношении люфтваффе говорилось:

«Помимо оказания прямой поддержки армейским частям, в задачу люфтваффе входит защита концентраций немецких войск на южном фланге, и особенно железнодорожных мостов через Днепр. Для этого будут предоставлены дополнительные авиационные части.

На случай концентрации русских войск необходимо перерезать их главные маршруты и железнодорожные линии, по которым войска будут доставляться из районов готовности в зону боевых действий. Для этой цели немецкие налеты должны совершаться в русских тылах. Необходимо также будет уничтожить железнодорожный мост через Дон.

Люфтваффе начнут свои наступательные действия концентрическими налетами, в которых наша авиация должна массированно использоваться против любых советских воздушных целей и их наземных структур.

Зоны готовности для быстрого размещения авиационных частей обеспечат оптимальные условия для ведения боевых действий в центре и на северном фланге группы армий „Юг“. Существующие подразделения наземного обслуживания, предназначенные для движения вперед, должны находиться в постоянной боеготовности».

Были приняты все меры, чтобы авиация всегда находилась впереди и с новых передовых аэродромов могла совершать свои боевые вылеты. 4-й воздушный флот, в который входили 4-й и 8-й авиакорпуса и Fliegerführer Süd, отвечал за решение всех вышеперечисленных задач, а также за организационные и тактические мероприятия. Командующему флотом генерал-оберсту Лёру был подчинен и 1-й зенитный корпус генерал-майора Отто Деслоха — дополнительное мощное боевое соединение.

Помимо поддержки 6-й армии с востока, а затем юго-восточного фланга этой армии и 2-й танковой армии, 8-й авиакорпус, прежде всего, участвовал в поддержке наступательных операций в северном секторе Южного фронта. Этот корпус совершал налеты в основном на советские железные дороги и узловые пункты и в первую очередь на авиабазы противника.

Только в июле истребители люфтваффе сбили на северном фланге группы армий «Юг» 33 самолета противника и еще 35 подожгли. На следующий день KG76 атаковала Елец и узловые станции Тамбов и Поровино. В тот же день немецкие истребители сбили 40 русских самолетов.

За одну русскую контратаку было сбито 20 бомбардировщиков и 19 истребителей.

KG76 оберст-лейтенанта доктора Эрнста Бормана, KG27 оберста Ганса Хеннига фон Бойста, часть JG51 и группа ближней авиаразведки были объединены Luftkommando Nord (группа армий «Юг»). Этой группировке было придано и временно подчинено подразделение «Штук». Немного позже в ее состав влились разведывательные и истребительные подразделения венгерских и итальянских ВВС.

24 июня Лёра назначили главнокомандующим всеми немецкими вооруженными силами на Балканах, а его преемником стал достойный этого поста генерал-оберст фон Рихтгофен. Начальник штаба 4-го воздушного флота генерал-майор Гюнтер Кортен некоторое время оставался на своем посту, а в июле принял от генерала авиации Гельмута Фёрстера руководство 1-м авиакорпусом. Должность начальника штаба флота досталась оберсту Гансу Детлефу Херудту фон Родену.

2 августа началось наступление немецкой 6-й армии на Сталинград. Оно должно было улучшить положение имевшихся войск с личным составом и материальным обеспечением, а также сокрушить постоянно усиливающееся сопротивление противника. На некоторых участках русские даже переходили в контратаку. К югу от Дона 4-я танковая армия двинулась на северо-восток, где не встретила сильного сопротивления.

Учитывая это, 8-й авиакорпус сосредоточил свои силы на бомбардировке железнодорожных линий и узловых пунктов русских и на уничтожении судов, ходивших по Волге к Сталинграду, а также на движущихся к фронту колоннах снабжения.

При этом 4-й авиакорпус продолжал оказывать поддержку войскам фон Клейста на юго-восточном направлении и держал под контролем железные дороги на севере Кавказа. Батареи ПВО (здесь снова стоит упомянуть о них, поскольку на некоторых участках фронта они добились выдающихся успехов) 1-го зенитного корпуса были размещены на передовых позициях наземных войск и по отчетам генерал-оберста фон Рихтгофена сыграли огромную роль в продвижении немецких танковых клиньев.

День и ночь не прекращались налеты немецкой авиации на железнодорожную линию Баку — Армавир, а 10 августа немецкие и румынские войска овладели важным центром Армавиром и стали контролировать северные отроги Кавказа.

В ходе своего наступления немецкие войска захватили Краснодар, столицу Кубани, и Майкоп, центр нефтедобывающего района на Западном Кавказе. Русские уничтожили здесь все сооружения нефтяной промышленности.

Бомбардировщики, находившиеся в распоряжении 4-го авиакорпуса, входили в состав эскадр, в которых насчитывалось от одной до трех групп. Они совершали налеты на нефтеносный район Грозного и, по докладам, добились крупных успехов. По сравнению с русскими их потери были относительно невелики. Однако придется признать, что у частей 4-го авиакорпуса не хватало сил, чтобы выполнять все поставленные перед ними задачи. Они не могли одновременно топить русские суда на Черном и Каспийском морях и нарушать железнодорожные перевозки к юго-востоку от Баку до Астрахани. Удавалось лишь на какое-то время в отдельных местах прерывать советские поставки в районы боев.

26 августа генерал-лейтенант Гюнтер Кортен по указанию главного командования люфтваффе оставил должность начальника штаба 4-го воздушного флота и возглавил Luftwaffenkommando Don, чей штаб располагался в Харькове, передовой командный пункт — в Старобельске, а другой КП — в пункте Валуйки. В составе этого соединения было создано Luftkommando Nord во главе с оберстом Бюловиусом. Его задачей было оказывать воздушную поддержку наземным операциям в самом северном секторе Южного фронта.

Luftwaffenkommando Don было самостоятельным соединением, выполнявшим боевые задачи в районе Воронежа. Наземные службы и службы снабжения управлялись Luftgau-Kommando Charkow, которое стало теперь частью авиакомандования «Дон».

На 17 августа 1942 г. части Luftwaffenkommando Don состояли из двух бомбардировочных групп и одной истребительной. 29 августа ему были приданы еще по одной бомбардировочной и истребительной группе.

Самые сильные авиачасти к этому времени были отданы 8-му авиакорпусу, который должен был расчистить 6-й армии дорогу на Сталинград. Летчики корпуса, ставшие под командованием фон Рихтгофена настоящими мастерами непосредственной поддержки войск, участвовали во всех операциях начиная с Польской кампании, затем — во Франции и, наконец, показали свое мастерство и в России.

После того как 24 июня 1942 г. фон Рихтгофена назначили командующим 4-м воздушным флотом, его авиакорпус возглавил генерал-лейтенант Мартин Фибих, который, будучи командиром KG4 «Генерал Вефер», еще 8 мая 1940 г. был награжден Рыцарским крестом.

При переправе через Дон 8-й авиакорпус оказывал войскам мощную поддержку. Летчики этого корпуса защищали от русских атак и крупные румынские соединения.

С теми русскими частями, которые пытались противостоять этим авиационным силам, успешно боролась JG3 «Удет», которая всегда вступала в бой на направлениях главного удара.

На пути продвижения к Сталинграду и Волге наземные службы и инженерные подразделения, готовясь к будущим операциям, создавали аэродромы и посадочные полосы. Самые разнообразные грузы доставлялись для этого по железной дороге в Таганрог, Мариуполь, Сталино и Макеевку, а впоследствии и в Харьков. Оттуда все необходимое для сооружения полевых аэродромов перевозилось по воздуху. Для доставки грузов по воздушному мосту к армиям на Дону было выделено девять групп Ju-52 и одна группа Не-111. Самолеты Не-111 применялись для буксировки грузовых планеров, а также как бомбардировщики. Эти авиатранспортные группы, включая и бомбардировщики, доставили к фронту 420 000 т грузов, из них 7000 т — для армий, стоявших вплотную к фронту.

По приказу начальника авиатранспортной службы немецкие транспортные авиачасти перебросили в общей сложности 33 397 т грузов для люфтваффе. В том числе 9492,6 т бомб и авиационных боеприпасов, 20 173 т авиационного топлива и 3787,8 т запчастей и снаряжения.

Вес грузов, доставленных 6-й армии по воздушному мосту, составил 9233,4 т. Сюда входили 1790 т боеприпасов, 4615 т автомобильного бензина и 2380 т снаряжения.

Помимо этого, во фронтовые районы было перевезено 27 044 солдата и эвакуировано 51 018 раненых.

Лишь за счет доставленных по этому воздушному мосту грузов на передовые базы стало возможным проводить операции по воздушной поддержке 4-й танковой армии, и прежде всего 6-й армии.

Реальная мощь 8-го авиакорпуса постоянно изменялась, поскольку корпус вынужден был много раз передавать свои авиачасти 4-му авиакорпусу на Кавказе или для поддержки немецких войск в районе Воронежа.

Обычно 8-й авиакорпус располагал двумя-тремя эскадрами бомбардировщиков, расположенных в Морозовской и Тацинской, пятью-шестью группами пикирующих бомбардировщиков и одной-двумя группами штурмовиков, которые действовали с тактических аэродромов. К этому числу добавлялись три-четыре истребительные группы и одна группа двухмоторных истребителей, которые располагались вблизи фронта по обоим берегам Дона.

Воздушные налеты на Сталинград

Первый мощный немецкий налет на Сталинград был совершен 3 сентября 1942 г. В течение одного дня и ночи группы Ju-88 и Не-111 бомбили город, а подразделения «Штук», периодически меняясь друг с другом, наносили удары с пикирования. Бомбардировщики, вылетавшие на боевые задания, сопровождали истребители, хотя воздушных дуэлей с русскими истребителями почти не было.

Изначально слабые русские оборонительные позиции постепенно усиливались по мере приближения 6-й армии к Сталинграду. В них был внесен ряд изменений, о которых следует рассказать.

День ото дня усиливался огонь русских легких и средних зенитных установок в районе Сталинграда.

Уже с начала октября 1942 г. разведывательные данные ночных и, прежде всего, дальних разведчиков позволили создать четкую картину передвижения вражеских войск севернее Дона. Советская железнодорожная линия, шедшая с севера через Фролово на Сталинград, работала в полную силу. Туда один за другим шли грузовые поезда. Немецкие дальние разведчики видели, как во всех подходящих для разгрузки пунктах на севере и юге от Фролова, зачастую на открытой местности, выгружалось огромное количество русских войск.

Эти части Красной армии двигались в основном ночью, днем они шли лесами и низинами, чтобы не раскрывать своего местоположения. Они уверенно направлялись к своим укреплениям на широко растянутом фронте. Немецкая ночная разведка обнаруживала перемещение вражеских самолетов и танковых колонн, которые шли ночью с выключенными фарами.

То, что немцам вообще удалось обнаружить передвижение советских войск и техники, было делом случая. Генерал-майор Ганс Детлеф фон Роден сказал об этом:

«Один Ju-88 из 4-го воздушного флота выполнял стратегическую разведку над железнодорожной линией к северу от изгиба Дона, который находится южнее Тамбова. Низкая облачность была почти сплошной. Летя на ограниченной высоте, самолет пробил густую облачную завесу на высоте 50 метров от земли. Сквозь разрывы в облаках пилот заметил подсвеченные огнем зениток темные скопления марширующих солдат, а между ними — массивные тени танков.

Летчик наблюдал эту картину в течение некоторого времени. Погода была очень плохой, и он мог только предполагать, что это шли русские войска. У командиров опытных экипажей и командира эскадры сомнений не было: тайком и по-хитрому, под прикрытием плохой погоды русские концентрируют здесь крупные воинские соединения; к северу от изгиба Дона формировалась ударная армия»[75].

Красные ВВС под Сталинградом

Подготовительный этап

С тех пор как красные ВВС в январе 1942 г. приступили к реорганизации, прошло шесть месяцев. Стали ощущаться первые успехи этой перестройки. В первой половине 1942 г., несмотря на численное превосходство над люфтваффе, русские не представляли особой угрозы для немецкой авиации ни на земле, ни в воздухе. Под Сталинградом все должно было измениться. На это, по крайней мере, надеялось командование советских ВВС.

Советские историки делят воздушную войну над Сталинградом на два этапа:

оборонительный этап, начало которого пришлось на июнь 1942 г. На этом этапе советская авиация делала все, чтобы остановить немецкое воздушное и наземное наступление на Дон и Сталинград;

этап контрнаступления, который начался 19 ноября 1942 г. и завершился 2 февраля 1943 г., в ходе которого немецкая 6-я армия была окружена и уничтожена в районе Сталинграда.

В течение оборонительного этапа активность советских ВВС была, по утверждению советского воздушного командования, не особенно высокой. Боевые действия авиации, по сравнению с оборонительными усилиями наземных войск, были минимальны и не соответствовали мощи красных ВВС.

Зато на втором этапе, начавшемся 19 ноября 1942 г., советские ВВС полностью развернулись во всей своей мощи, совершая налеты на сильно растянутые немецкие позиции.

В начале 1942 г., летом и даже осенью русские свернули свои воздушные операции, поскольку были все еще заняты перестановкой в воздушном командовании и формированием воздушных армий. Они хотели завершить реорганизацию к началу запланированного зимнего наступления.

Советская авиационная промышленность была уже реорганизована. В летные части постоянным потоком шли новые модели самолетов: Ла-5, Як-7 и Ил-2. Сталин предусмотрительно направлял этот поток боеспособных самолетов со свежими экипажами в авиакорпус резерва Ставки. Отсюда они после соответствующей подготовки отправлялись на фронт. Сталинград, в этом были уверены специалисты по авиации и ее материальной части, должен был стать реальным испытанием для преобразованной командной структуры ВВС.

Немецкое летнее наступление группы армий «В» генерал-фельдмаршала фон Бока, которое началось 28 июня, с направлением главного удара на Воронеж, показало советскому командованию уровень готовности Красной армии. Таким же образом в бассейне Донца, в направлении Волги, началось наступление группы армий «А» генерал-фельдмаршала фон Листа. Немцы шли по южноукраинской степи, которая, казалось, не имеет ни конца ни края. В густых облаках пыли, сквозь палящий летний зной немецкие танки катились на юго-восток. Над ними проносились эскадрильи люфтваффе, летевшие бомбить вражеские позиции. Они выполняли задачу поддержки своих войск и вновь и вновь атаковали отходящие русские части.

После того как 6-я армия генерала Паулюса прорвала советские оборонительные позиции на Дону, она оказалась там, откуда планировалось начать штурм Сталинграда, — со стороны степи. На юге прорвались части группы армий «А». Они были готовы выполнить свою задачу, указанную в директиве фюрера № 41:

«Уничтожение боевых групп противника южнее Дона, завоевание всего восточного побережья Черного моря… Форсирование Кубани и захват Майкопа и Армавира…

Моторизованные части должны блокировать перевалы Осетинской и Грузинской дорог и ударом вдоль Каспийского моря захватить район Баку».

Группа армий «В» получила следующую задачу: помимо уничтожения оборонительного рубежа на Дону, ударами по Сталинграду разгромить находящиеся там вражеские войска, самим занять город и блокировать мосты между Доном и Волгой. Затем ввести в бой вдоль Волги механизированные войска для прорыва к Астрахани и одновременного блокирования русских частей на основном рубеже на Волге. Эта операция получила кодовое наименование «Цапля».

Москва тут же среагировала на это наступление. Ставка послала резервные войска в район Воронежа и организовала оборону Сталинграда, поскольку опасалась возможного прорыва в этом направлении.

Советские ВВС должны были атаковать немецкие самолеты, «которые поддерживали наступление на Сталинград», и «очистить от них небо». С этой целью Ставка для операций в воздушном пространстве Сталинграда сформировала крупную авиагруппу во главе с генералом П. С. Степановым. В июле 1942 г. Сталин подписал свой знаменитый приказ № 27. Он заключался в трех словах: «Ни шагу назад!»

Этот приказ был жестким и определенным. Всем потенциальным паникерам и дезертирам угрожала быстрая расправа. Приказ требовал от каждого красноармейца спасти не только Сталинград, но и всю страну.

Ко времени выхода этого приказа немецкая 6-я армия дошла уже до большой излучины Волги. Расположенный здесь Сталинград в 1942 г. был крупным промышленным центром с населением 500 000 жителей. Он вырос из большого города, который до революции назывался Царицын. В центре его над Волгой возвышался Мамаев курган.

В ожидании немецкого наступления город готовился к обороне. По приказу Ставки в западном районе было возведено три оборонительных рубежа.

Во время немецких авианалетов, предшествовавших штурму, русские предпринимали все усилия, чтобы установить воздушный щит над городом. Советская 8-я воздушная армия, ранее принадлежавшая Юго-Восточному фронту, сыграла особую роль в защите города на Волге с воздуха.

Генерал Степанов, рассмотрев обстановку в воздухе, как представитель Ставки, доложил Москве о недостатках защиты города от вражеских налетов. Вместе с командованием ПВО Сталинграда он посетил несколько аэродромов и, прежде всего, все пункты радиосвязи, а также все штабы связи ВВС с наземными частями Красной армии, находившимися в районе боевых действий.

Обеспечение воздушной обороны Сталинграда

Советская 102-я ИАД на участке обороны Сталинграда располагала 80 самолетами. В основном это были устаревшие И-15 и И-16. Более современные модели Як и «Лавочкин» должны были вот-вот поступить, и генерал Степанов ходатайствовал перед Ставкой о незамедлительной поставке скоростных Як-1. Это заявление было поддержано командующим ВВС генералом Новиковым, который предложил ускорить отправку в Сталинград истребительных полков Як-1, находившихся в распоряжении резерва Ставки.

Эта просьба не осталась без ответа. Новиков тут же получил добро от Сталина и направил в Сталинград истребительный полк. Благодаря его докладу Сталину Ставка направила в 8-ю воздушную армию десять свежих авиационных полков. Для фронтовых командиров это было желанное, своевременное и необходимое подкрепление. Тот факт, что около 75 % самолетов в девяти этих новых полках были оснащены Як-1, Як-7Б, Ил-2 и Пе-2, давал советскому командованию ВВС шанс разбить люфтваффе над Сталинградом и завоевать превосходство в воздухе.

Начальник Главного штаба ВВС генерал Фалалеев провел ряд изменений в планах операций. В особой инструкции все фронтовые командиры были оповещены, чтобы все их авиачасти, расположенные вдоль направления главного удара советских наземных войск, были приведены в состояние боевой готовности. Так он стремился подготовить советскую авиацию к решающим ударам Красной армии.

Советские ВВС были разбросаны и раздроблены, что, как хорошо понимали в Ставке, сильно ослабляло их мощь, несмотря на огромное численное преимущество. Приказы Фалалеева привели к централизации воздушных операций русских, а для генерала Новикова создали предпосылки для создания новых воздушных армий. После проведенного им радикального обновления ВВС появилась возможность атаковать все цели, которые попадались на глаза.

Усилия Фалалеева привели к совершенствованию оперативного планирования. Это потребовало, прежде всего, улучшения качества воздушной разведки, а также связи на всех уровнях. Штаб-квартира в Москве именно это и считала наиважнейшим вопросом; надо было сделать так, чтобы все поняли необходимость централизации. Это должно было придать мужества фронтовым командирам.

Все служащие советских ВВС от уровня эскадрильи до авиадивизий получили необходимый стимул для того, чтобы взять верх над люфтваффе и окончательно их разгромить. Для этого красным ВВС необходимо было перехватить инициативу в небе России. Такие командиры, как Фалалеев и Новиков, требовали от них большей отдачи и большей гибкости при решении любых проблем.

Сталин сам оживлял своими ежедневными заданиями активность авиации. Эти приказы основывались на результатах крупных операций предыдущих дней.

Советской авиации помогли некоторые действия и планы, которые осуществились уже весной 1942 г.

Сталин и производство самолетов в России

В марте 1942 г. Сталин в одной из бесед с организаторами советской военной промышленности, А. Яковлевым и А. С. Шакуриным, приказал увеличить количество рабочих мест на тех заводах, которые производили моторы М-82. В ходе беседы Сталин спросил Яковлева и Шакурина, возглавлявших советскую авиационную промышленность и самолетостроение, почему английские «Спитфайры» и американские «Аэрокобры» превосходили наши истребители.

Яковлев быстро нашел ответ. Он сказал: «Если речь идет о характеристиках „Спитфайров“, то ими обладали лишь испытательные экземпляры или самолеты-разведчики, не имевшие на борту вооружения и боеприпасов. Так что эти самолеты всего лишь разведчики и имеют дальность полета 1250 миль».

Сталин возразил: «Что за чушь! Я не ребенок! Я спрашиваю об истребителях и их характеристиках, а не о разведчиках. Истребители „Спитфайр“ имеют более высокую скорость и большую дальность полета, чем наши. Такое положение надо изменить. Мы не можем больше допустить ни одной ошибки!»

Сталин требовал от таких людей, как авиаконструктор Яковлев и генерал Новиков, который занимался планированием действий ВВС и разрабатывал все воздушные операции, точного исполнения своего долга. Его требования и приказы зачастую демонстрировали его особое упорство, приводившее к ошибкам, которых вполне можно было избежать. И тем не менее сталинские приказы позволили обеспечить взлет советских ВВС. Истребители Лавочкина и Яковлева, созданные после сталинской критики, позволили поднять боевые действия под Сталинградом на новый уровень. Истребители МиГ-3 были заменены более удачными машинами серии «Як». ЛаГГ-3, которые оснащались новыми моторами, позже, после модернизации, стали отличными машинами Ла-5.

В Сталинграде командование ВВС получило в свое распоряжение Як-7Б и Як-9, которые обладали великолепной маневренностью, а по дальности полета намного превосходили более ранние образцы.

Помимо этого, генерал Новиков, создавший новую структуру ВВС, достиг резкого повышения их эффективности. Он послал под Сталинград две трети лучших летчиков 220-й ИАД, оснащенной новыми машинами Як и Ла. Новиков также понимал, что необходимо вводить новые методы обучения и тренировки летчиков. Созданный им отдел «военного анализа» приспосабливал к русским условиям заимствованные у немцев приемы. Новиков посещал все фронтовые аэродромы и лично беседовал с командирами и летчиками.

23 августа он прибыл в Сталинград, который готовился к решающей битве. Вместе с ним, и еще до его приезда, в город на Волге прибыли целые экспертные группы, которые помогали наладить его оборону. Уже 12 августа туда прибыли Г. М. Маленков и начальник Генерального штаба Красной армии генерал Василевский.

20 августа генерал А. Е. Голованов контролировал переброску своих пяти дивизий дальних бомбардировщиков из Москвы в Сталинград. Между 20 июля и 17 августа генерал Новиков отдал приказ направить в Сталинград 8-ю и 16-ю воздушные армии, усиленные 102-й ИАД, и одновременно с этим отправил туда все наземные службы и службы снабжения. Была также начата переброска свежих авиаполков из резерва Ставки.

Численность советских ВВС в районе Сталинграда

До 4 сентября 1942 г. число самолетов на Сталинградском фронте, по согласованию с генералом Руденко, было доведено до 738. Эти воздушные силы к указанному сроку получили еще 200 дальних бомбардировщиков. Как командующий 16-й воздушной армией, Руденко правильно оценивал критическую обстановку в Сталинграде и требовал усиления не только своей, но и других воздушных армий.

Различные авиачасти прибывали в зону боевых действий, правда имея меньше машин, чем было предписано командованием. Например, 228-я ШАД, оснащенная штурмовиками Ил-2, вступила в боевые действия, имея лишь одну треть штатного состава. Она была пополнена уже в ходе боев.

Большинству летных экипажей, попавших на фронт, еще недоставало боевого опыта. Советские ВВС хотели сразу выполнять все поставленные перед ними задачи. На некоторых участках это приводило к замешательству. Ведение авиаразведки, поддержка с воздуха ведущих тяжелые бои наземных войск и налеты на вражеские позиции при неполностью налаженном снабжении и перебоях в связи и, прежде всего, при отсутствии прямого контакта с армейскими частями — таковы были трудности, которые нельзя было игнорировать.

Но все были твердо уверены: «Немецкое наступление на Сталинград будет остановлено. Все пробивавшиеся к Сталинграду немецкие части найдут здесь свою смерть»[76].

Был осуществлен ряд мероприятий, который помог уменьшить тяжесть проблем. Войска снабжения и наземные службы были усилены в несколько раз. 17 батальонов аэродромного обслуживания, 23, 25 и 80-й батальоны обеспечения, а также ряд вновь построенных складов для запчастей и авиационного бензина позволили советской авиации обрести уверенность в победе и стойкость в бою.

Однако в сентябре 1942 г., несмотря на ограниченную численность частей люфтваффе, которые продвигались вместе с 6-й армией, советские летчики еще не сумели вырвать у немцев превосходство в воздухе.

В сентябре 1942 г. части советской 16-й воздушной армии совершили всего 5225 боевых вылетов. Это означало, что, несмотря на увеличение количества машин на целую тысячу, воздушная армия увеличила число боевых вылетов в среднем лишь в пять раз. Самый активный в этом плане 434-й ИАП совершил 611 боевых вылетов и принял участие в 84 воздушных боях. Докладывали о 82 сбитых самолетах, но следует учесть, что сам полк потерял за тот месяц треть своего состава.

Узнав о резком увеличении потерь, генерал Руденко приказал летчикам 16-й воздушной армии не вступать в поединки с немецкими истребителями и атаковать только бомбардировщики и разведчики.

В новую боевую тактику советских ВВС вошли «засада» и возродившийся таран. При этом советские летчики обычно действовали парами над теми районами, где можно было ожидать встречи с немецкими истребителями. Прежде это были пути, шедшие к Сталинграду, а позже — небо над самим Сталинградом. Возобновление таранов — той таранной атаки, когда русские безнадежно отставали, а люфтваффе господствовали в воздухе, — было в то время вызвано «опустошительными воздушными налетами на Сталинград и порождено отчаянием»[77].

14 сентября 1942 г. молодой русский летчик Чумбарев из 237-го ИАП барражировал неподалеку от своего аэродрома. Во время выполнения очередного круга он заметил разведчик FW-189, который незамеченным приблизился к русскому аэродрому под прикрытием плотной облачности. Время от времени он выныривал из облаков, фотографировал объекты и снова исчезал в облаках.

С высоты 1100 м Чумбарев направился в сторону разведчика, получая при этом по радио команды от наземных наблюдателей. Они известили пилота, что нащупали противника.

Чумбарев зашел в хвост вражескому самолету и протаранил его, после чего тот рухнул на землю. Раненный в голову летчик не потерял контроля над машиной, пошел на снижение и благополучно посадил самолет в поле недалеко от своего аэродрома.

19 сентября советское командование ВВС сообщило еще о двух таранах. Один был совершен В. Н. Ченским из 563-го ИАП, который протаранил Bf-110 и сумел совершить аварийную посадку на своей машине.

Для русских это было проявлением того высшего уровня отваги, который требовался ото всех летчиков. Однако, по словам русских историков, в сентябре и октябре немецкие авиационные подразделения по-прежнему летали над Сталинградом, не встречая серьезного сопротивления. Подтвердились ли эти сведения, мы узнаем из рассказа о немецком наступлении тех дней, который приведем ниже. Однако еще несколько слов о боевых действиях 8-й воздушной армии.

8-я воздушная армия под Сталинградом

8-я воздушная армия генерала Краюхина в то время играла активную роль под Сталинградом. 17 августа 1942 г., во время форсирования Дона немецкой 6-й армией, эта воздушная армия совершала налеты на передовые части немцев, стремясь остановить их продвижение и помешать соединению частей. Группами от 10 до 30 скоростных бомбардировщиков Пе-2 совместно с таким же количеством штурмовиков Ил-2 и под прикрытием 15 Як-1 или Ла-5 летчики 8-й воздушной армии бомбили и обстреливали переправившиеся немецкие части и на время сумели их остановить. В период между 18 августа и 29 сентября русские ВВС совершили более 1000 налетов на вражеские переправы. Некоторые штурмовые подразделения совершали ежедневно более трех боевых вылетов. Для русских это было оптимальным количеством, в то время как для немцев это стало привычной практикой с первых дней войны.

Несмотря на интенсивность этих налетов, задержать надолго немецкие армейские части советским летчикам не удалось. 23 августа люфтваффе массированным ударом атаковали Сталинград. В этом налете участвовало 400 самолетов, которые достигли города и сбросили на него бомбы. Русские историки назвали это «настоящим опустошением города», хотя это должно было стать лишь началом.

Русское воздушное командование в Сталинграде сообщило о 25 воздушных боях, в которых было сбито 90 немецких самолетов. В тот же день штаб 8-й воздушной армии был выведен из Сталинграда и отодвинут дальше в тыл. Вследствие немецкого наступления до конца сентября был занят почти весь Сталинград. Город превратился в сплошные руины.

29 августа заместитель главнокомандующего Красной армией генерал Жуков принял командование обороной Сталинграда. В Москве уже обсуждались планы большого контрнаступления против немецкой 6-й армии, а в городе на Волге шли ожесточенные бои за укрепленные опорные пункты с атаками и контратаками пехоты, танков, артиллерии и авиации.

В начале сентября Жукову удалось расколоть немецкие войска, занимавшие важнейшие позиции на высоком берегу Волги. Тяжелые бои продолжались неделями, когда обе стороны сражались за каждую фабрику, комбинат и отдельный жилой квартал, зачастую врукопашную за каждый дом, каждое помещение.

Реки крови лились на Мамаевом кургане, который удерживала 62-я армия генерала Чуйкова и который находился под непрерывным артобстрелом. Центральный вокзал Сталинграда трижды переходил из рук в руки. С западного берега Волги немцы день и ночь обстреливали линии снабжения противника. Русские отвечали артиллерийским огнем по распознанным позициями немцев.

Частям, оборонявшим Сталинград, оказывали поддержку самолеты 8-й воздушной армии и дальние бомбардировщики. Советские ВВС бомбили один вражеский сектор за другим и атаковали их плотными группами штурмовиков Ил-2. Между 27 сентября и 8 октября 8-я воздушная армия совершила около 4000 боевых вылетов. Но даже этого, по планам командования ВВС, было недостаточно.

На этом этапе оборонительных боев генерал Новиков потребовал увеличения числа ночных атак не только от 8-й воздушной армии, но и от всех других участвовавших в боях воздушных армий. Приказом от 22 октября он велел отобрать в каждом штурмовом и истребительном полку соответственно по пять экипажей для ночных налетов. Эти летчики должны были быть обучены полетам в любую погоду. Во время оборонительных боев под Сталинградом штурмовики Ил-2 совершили 406 ночных вылетов.

Во время оборонительного этапа битвы вдоль всего Донского фронта была установлена система радиооповещения. Новиков, еще будучи командующим авиацией в районе Ленинграда, уже вводил такую систему на Ленинградском фронте. Теперь он занялся этим на Сталинградском фронте в надежде объединить все авиационные подразделения и добиться более эффективного руководства ими и управления боевыми действиями.

Чтобы обеспечить установку дорогостоящей техники, Новиков послал в 16-ю воздушную армию двух высокопоставленных офицеров-связистов. Это были заместитель командующего 13-й воздушной армией Ленинградского фронта генерал Шаданов, который уже был знаком с этой техникой, и начальник связи Главного штаба ВВС генерал Г. К. Гвоздков. Их сопровождала большая группа специалистов, которая должна была смонтировать новую систему связи.

Одновременно с этим генерал Новиков пытался улучшить обучение экипажей новых авиачастей, что было крайне необходимо. Он приказал 25 командирам и их заместителям, которые привели на фронт авиационные полки резерва Ставки, принять участие в командно-штабных и оперативных учениях, организованных специально для них.

Для осуществления этого важного эксперимента Главный штаб русских ВВС в Москве составил новое полевое руководство, озаглавленное «Инструкция для военно-воздушных сил по управлению, оповещению и наведению самолетов по радио».

Советские ВВС в эти недели и месяцы развернулись в полную силу. В ноябре они имели на фронте более 4544 самолетов, преимущественно новых типов. Три четверти всех боевых подразделений состояли из мощных машин. Это свидетельствовало о том, что объемы производства русской авиационной промышленности постоянно увеличивались.

Авиаполки теперь имели три эскадрильи вместо двух, что соответственно повышало их боевую мощь. После реорганизации командной структуры советских ВВС и создания в 1942 г. воздушных армий появилась надежда, что эффективность действий русской авиации в Великой Отечественной войне возрастет.

Чтобы перейти ко второму этапу боевых действий авиации в Сталинградской области, русским было необходимо теперь отражать все атаки люфтваффе в направлении Волги.

Боевые действия на пути к Сталинграду

Боевые действия KG55

После того как 6-я армия генерала Паулюса вышла к Дону западнее Сталинграда, 8-й авиакорпус начал совершать налеты на цели в Сталинградской области. Размещенные на аэродроме Краматорская, эскадрильи KG55 уже с 10 июля летали бомбить суда, шедшие по Волге, от южной границы города до Астрахани и на север до района Саратова.

Как только Гитлер отдал приказ 4-й танковой армии наступать на Ростов, все боеспособные самолеты KG55 начали боевые вылеты в поддержку этого соединения. 16 и 17 июля им удалось уничтожить большой мост на шоссе Ростов — Батайск и перерезать дорогу, связывавшую русских с Кавказом.

В то время как 1./KG55 стояла в бездействии в Котельникове, а все ее боеспособные самолеты были переданы двум другим группам с целью их усиления, II. и III./KG55 вылетали на боевые задания из Краматорской. На время этих боевых действий эскадре были также подчинены II./KG27 и I./KG100 в Котельникове.

1 августа с первыми лучами солнца всем бомбардировочным частям 8-го авиакорпуса был отдан приказ атаковать Сталинград. Их численность была настолько мала, что командование корпуса не могло в это поверить. Поэтому генерал-лейтенант Фибих, принявший руководство этим корпусом от генерал-оберста фон Рихтгофена, приказал всем командирам эскадр и групп прибыть на свой КП в Морозовскую. Здесь он получил полное представление о состоянии корпуса. III./KG4 имела лишь девять боеспособных машин. Не лучше обстояло дело и в других группах.

15 августа KG55 была собрана на аэродроме в Морозовской. Отсюда она должна была начать свою битву за Сталинград. Правда, II. и III./KG55 прибыли туда только в конце августа, поскольку после тяжелых боев в Крыму были отправлены на отдых.

Новым командиром эскадры стал оберст-лейтенант доктор Эрнст Кюль. Он заменил переведенного в другую часть оберст-лейтенанта Бенно Коша. Этому офицеру резерва предстояло командовать эскадрой в предстоящих ожесточенных боях.

С 25 августа, когда немецкие рубежи перестали активно перемещаться и можно было не опасаться ненароком нанести удар по своим войскам в тех случаях, когда противник стоял вплотную к ним, начались ковровые бомбардировки и удары по точечным целям в самом Сталинграде. Ими стали: орудийный завод «Красная баррикада», металлургический завод «Красный Октябрь», танковый завод имени Дзержинского, химический завод «Лазурь», так называемая «теннисная ракетка», и элеватор.

Все боеспособные самолеты совершали по четыре-пять боевых вылетов в день. Теперь наступила очередь I./KG55 убыть на отдых в Саки, в Крыму.

Однако обстановка в Морозовской день ото дня ухудшалась. В октябре были совершены ночные налеты на волжские речные суда и нефтеперерабатывающий завод в Саратове. Все больше и больше машин выходили из строя. А экипажи каждый день сообщали о передвижении русских войск севернее большой излучины Дона, у населенных пунктов Серафимович и Кременская. Все понимали, что противник скоро перейдет в наступление. Такая мощная концентрация войск могла иметь только одну цель — начать контрнаступление.

К концу октября немецкая 6-я армия захватила две трети города на Волге. Русские упорно держались, обороняя городские руины.

В середине ноября снегопады, снег с дождем и штормовой ветер загнали летный состав KG55 в землянки. Техническому персоналу уже ночью приходилось начинать очистку самолетов от снега и прогревать моторы. За несколько дней температура упала до –18 градусов. И на этом ртутный столбик не остановился. С каждым днем морозы все усиливались.

Рано утром 19 ноября 1942 г. командир 8-го авиакорпуса отдал всем летным частям следующий приказ: «Обстановка в северной излучине Дона неясна. Противник сильными танковыми и пехотными частями прорвал нашу оборону на Дону со своих предмостных укреплений в Клетской и южнее пункта Серафимович. Всеми имеющимися в наличии машинами непрерывно атаковать прорвавшегося в северном направлении противника, а также определить расположение его передовых частей».

Командир группы майор Габриэль поднял в воздух шесть экипажей II./KG55. Из этого боевого вылета не вернулись машины майора Габриэля и обер-лейтенанта Нойберта.

Боевые действия KGr.zbV 5

В феврале 1942 г. эта группа выполняла задание по снабжению Холма. 27 июля 1942 г. ее перебросили в район Харьков — Обливская и Харьков — Николаевская. Отсюда ее Не-111 совершали одиночные полеты к Сталинграду для сброса пропагандистских листовок. Помимо этого, она выполняла транспортные вылеты в Харьков, Тацинскую, Миллерово, Морозовскую, Обливскую, Макеевку, Николаевскую и Березню по своему основному назначению.

27 сентября 1942 г. машина обер-фельдфебеля Нидермайера проникла глубоко в тыл русских для сброса пропагандистских листовок. Приводим краткий отчет этого летчика:

«То, что я увидел, привело меня в ужас. Все небо заволокло огромными облаками пыли, которые тянулись в сторону Сталинграда. Под ними скрывались мощные скопления транспортных средств, наверняка танков.

Вернувшись на базу, я немедленно доложил об этом. Но мое сообщение, как и сообщения моих товарищей, которые позже пережили нечто подобное, не вызвало никакой реакции. А ведь к этому времени Красная армия уже выдвинула вперед свои передовые части и приступила к операции по окружению Сталинграда».

Боевые вылеты продолжались, и 16 ноября 1942 г. обер-фельдфебель Нидермайер зарулил на своей сильно поврежденной, но все еще способной летать машине в капонир.

«Мой самолет, — сообщил Нидермайер, — был сильно поврежден, когда при сбросе бомб взорвался самолет командира звена. Нам, другим экипажам, пришлось туго. Видимо, на заводе во Франции, где устанавливались взрыватели, работали вредители, поэтому эти взрыватели сработали, когда бомбы еще находились в бомболюках.

Когда я снова вернулся в свою часть, операция по воздушному снабжению окруженных в Сталинграде войск была в полном разгаре. Наша часть совершала налеты на Питомник».

Позже мы еще вернемся к описанию этих боевых вылетов.

Боевые действия I./KG100

I./KG100 была переброшена из Заморска в Котельниково, чтобы совершать налеты на вражеские позиции в пункте Красовская.

23 августа группа перебазировалась на аэродром в Морозовской. Отсюда выполнялись боевые вылеты к Сталинграду.

Налеты на Сталинград продолжались в течение всего сентября. Советская оборона на этом участке фронта незаметно укреплялась. Участились и столкновения с русскими истребителями. Но самые большие потери немцам наносили русские батареи ПВО, расположенные в промышленных районах Сталинграда и стрелявшие исключительно метко. Здесь вскоре погибло и несколько экипажей из I./KG100.

В октябре 1942 г. эта бомбардировочная авиагруппа оказалась в составе 4-го авиакорпуса генерала Пфлюгбейла, который находился в подчинении 4-го воздушного флота, и принимала участие в боевых действиях. 3 октября группа нанесла сильный бомбовый удар по орудийному заводу «Красная баррикада».

После последнего мощного налета на северный район Сталинграда утром 6 октября группу снова перебросили в Саки, в Крыму. 13 октября она вылетела в Сталино, откуда до 20 октября совершила три боевых, вылета к Сталинграду.

В первые недели ноября группа выполняла полеты на Кавказ, один раз — на Орджоникидзе. Здесь она оказывала эффективную поддержку ожесточенно сражавшимся наземным войскам. Она продолжала оказывать ее и в течение двух последующих недель. Бомбовые удары наносились также по Туапсе и русским кораблям в Каспийском море.

Непосредственно после начала русского наступления на позиции румынской 3-й армии в пунктах Клетская и Серафимович на Дону I./KG100 перебросили назад в Морозовскую. Для нее начались тяжелые кровопролитные бои за Сталинград. Она совершала налеты на ударные части русских под Калачом и Красногвардейском-на-Дону.

KG51 в боях под Сталинградом

16 августа KG51 была переброшена в Тацинскую — на аэродром, расположенный посреди степи. Отсюда совершались первые налеты на Сталинград. Пока II./KG51 занималась обслуживанием и ремонтными работами, отдохнувшие экипажи отправлялись в I. и II./KG51 и совершали вместе с ними боевые вылеты. Правда, Сталинград на этом этапе не был главной целью, и бомбовые удары наносились в основном по окраинам. После окружения советской 62-й армии в середине августа 1942 г. 6-я армия ударила по Сталинграду с запада, а 4-я танковая армия — с юго-запада.

Гитлер приказал захватить Сталинград. Группы KG51 поддерживали части 4-й танковой армии. Эти вылеты начались 23 августа. В первом же вылете был сбит майор барон фон Бибра. Обер-лейтенант Поппенбург из 7-й эскадрильи приземлился рядом с машиной своего командира, взял экипаж на борт и взлетел. Они удачно долетели до базы, а в 16.27 майор фон Бибра вновь поднялся в воздух. (Майор Эрнст фон Бибра 23 декабря 1942 г. получил Рыцарский крест. Он погиб в воздушном бою 15 февраля 1943 г. в Донецкой области.)

Машины этой эскадры совершали ежедневно до пяти боевых вылетов. После нескольких дней бомбардировок Сталинград был объят пламенем от северных до южных районов.

В конце сентября группа получила небольшую передышку в Сары-Бише, в Крыму. Здесь лечились летчики, заболевшие воспалением кишечника и дизентерией.

25 октября II./KG51 без своих наземных служб, только с механиками, перебралась в Армавир, чтобы отсюда совершать налеты на Орджоникидзе, Туапсе и Нальчик.

Ночью 4 ноября русская «швейная машинка» случайным попаданием одной-единственной бомбы уничтожила крупное бензохранилище. Это была катастрофа. Этот склад с бочками находился на краю аэродрома в Армавире, который был забит самолетами. Многие из находившихся там более сотни Ju-88 и Не-111 были повреждены, а некоторые полностью уничтожены. II./KG51 отделалась не так легко. Она потеряла несколько машин. Неповрежденной осталась лишь одна. Группу срочно перебросили в Багерово, на Керченском полуострове. Стали искать новые самолеты, и 3 ноября группа перебралась в Тацинскую. Штаб эскадры и ее командир майор фон Фридебург оставались пока в Сары-Бише.

KG51 вновь показала себя в битве за Сталинград. Под командованием майора Дириха I./KG51 и часть III./KG51 совершали налеты на Сталинград.

Уже 7 ноября 1942 г. вновь объединенная эскадра в полном составе находилась в надежных укрытиях в Ростове. Лишь немногие подразделения по-прежнему стояли в Тацинской.

Мы еще расскажем об участии KG4 и KG53 в более поздних сражениях в поддержку окруженной в Сталинграде 6-й армии. Теперь же давайте обратимся к событиям, которые предшествовали наведению воздушного моста в Сталинград.

Сражения наземных войск за город на Волге

Начатая 11 сентября 1942 г. битва за Сталинград превратилась в кровавую бойню. К 29 сентября оборонительные позиции Красной армии — «Баррикады», «Красный Октябрь» и пресловутая «теннисная ракетка» — были частично захвачены в ходе ожесточенных уличных боев. Но еще продолжались бои за огромный промышленный комплекс «Красные баррикады», а также за поселок и тракторный завод.

В городе сражались части немецких 71-й пехотной дивизии, 29-й моторизованной дивизии и 389-й пехотной дивизии.

14-я танковая дивизия 9 октября была подчинена 6-й армии и переброшена маршем через Питомник и Гумрак, к западу от «Красных баррикад», в северную часть города. Вместе с боевой группой «Заувант» (майор Бернхард Заувант), состоявшей из 1-й роты 1-го батальона 103-го пехотного полка и 1-го батальона 36-го танкового полка, эти немецкие части в северном районе города вышли на берег Волги.

По ту сторону реки в густом лесу стоял противник. Его не было видно, но его артиллерия простреливала город. Ночь за ночью он на сотнях лодок перевозил через реку раненых.

Город был в дыму и огне; он, казалось, умирал. Но защитники продолжали сопротивляться. Не менее 75 000 жителей города оказывали поддержку 62-й армии, 3000 девушек и молодых женщин работали медсестрами и связистками. 12 сентября Ставка заменила командующего 62-й армией генерала Лопатина. Генерал Чуйков, который в качестве заместителя возглавлял 64-ю армию, теперь принял под свое командование и 62-ю армию, а вместе с ней и всю оборону города.

К северу от Сталинграда сражались армии генерал-лейтенанта Малиновского, генерал-майора Москаленко и генерал-майора Галанина. На юге удары наносили армии генерал-майоров Толбухина и Коломийца. Лозунгом для всех стал призыв: «Ни шагу назад! За Волгой для нас земли нет!»

Вот что заявил Чуйков в штабе русских войск в Ямах, после того как принял руководство войсками: «Сдача Сталинграда подорвет боевой дух нашего народа. Я клянусь не сдавать город. Мы удержим Сталинград или умрем».

В то время как немецкая 24-я танковая дивизия 4 октября 1942 г. достигла пресловутого «скоросшивателя» и 5 октября после кровопролитного боя заняла его, командование Красной армии уже планировало освобождение города и уничтожение 6-й армии. С восточного берега Волги советские тяжелые батареи из всех калибров обстреливали город. Ракетные установки — знаменитые «сталинские оргáны» — с шипением и воем обрушивали свои залпы на развалины и вновь поджигали их.

Все районы Сталинграда были охвачены огнем, и город превратился в 40-км полосу горящих руин.

Немецкие пикирующие бомбардировщики с ревом атаковали очаги сопротивления русских.

16 ноября немецкие дивизии предприняли последний штурм Сталинграда. В качестве усиления была использована 305-я пехотная дивизия.

Во время штурма немецкие войска по улицам и изрытым воронками заводским площадкам среди сугробов продвинулись на 100 м. Каждый захваченный метр стоил жизни десяткам солдат, а ночью эта узкая полоска вновь перешла к русским.

Утром 19 ноября в 500 км к северу от Сталинграда начался настоящий ад, который в конце концов привел к окружению 6-й армии.

Развитие советского наступления

Ударные группировки Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Ватутина и Донского фронта генерал-лейтенанта Рокоссовского утром 19 ноября 1942 г. перешли в решительное наступление.

Тем временем Сталинградский фронт в составе 66-й армии на севере, 62-й и 64-й армий в самом городе и 57-й армии с приданным ей 8-м мехкорпусом под Красноармейском, а также 51-й армии с приданным ей 4-м мехкорпусом достигли преимущества над противником в районе озер Цаца и Барманцак, в Калмыцкой степи.

Наступление советского Юго-Западного фронта опрокинуло румынские части. В первый же день боев советские войска продвинулись на 40 км на юг.

20 ноября после мощной артподготовки перешли в наступление ударные группы Сталинградского фронта генерал-полковника Еременко. Войска генерал-майора Толбухина и генерал-майора Труфанова прорвали немецкие оборонительные рубежи и создали для передовых боевых групп армии предпосылки для стремительного удара и окружения немецкой 6-й армии.

23 ноября танковая группа генерал-майора Вольского под пунктом Советский соединилась с передовыми частями Юго-Западного фронта. Части Сталинградского фронта, которые поддерживали войска, наносившие главный удар, достигли рубежа вдоль Дона и Курмоярского Аксая, под Уманцевом, и создали здесь внешнее кольцо окружения.

В результате боевых действий в Сталинградской области было окружено двадцать немецких и две румынские дивизии, а также несколько более мелких подразделений.

Узнав об этом, Гитлер в мюнхенской пивной сказал: «Никакая сила в мире не сможет выгнать нас из Сталинграда».

Каким ужасным образом сбылись эти пророческие слова!

Положение 4-го воздушного флота

С октября 1942 г. летчики 4-го воздушного флота докладывали генерал-оберсту фон Рихтгофену о замаскированных передвижениях частей Красной армии на северной излучине Дона. 14 ноября немецкие разведчики впервые сообщили о том, что русские саперы в районе Клетской станицы и к северу от нее наводят мосты через Дон. 19 ноября разведка доложила, что части Красной армии выступили в направлении Чира.

8-й авиакорпус генерал-лейтенанта Фибиха с КП в Обливской попытался остановить это наступление, но из-за плохих погодных условий удалось совершить лишь одиночные боевые вылеты. Только тогда, когда противник достиг района севернее и восточнее изгиба Чира, погода позволила совершать налеты с использованием «Штук» и бомбардировщиков.

Находившиеся в районе Калача фронтовые аэродромы немцев были захвачены противником. StG2 располагала здесь только одной группой. StG1 оберст-лейтенанта Хичхольда и StG2 майора Купфера смогли 20 ноября 1942 г. атаковать советские танковые подразделения, подошедшие к их аэродрому.

Когда 21 ноября Фибих разговаривал с начальником штаба 6-й армии генерал-майором Шмидтом о невозможности ее снабжения ввиду разрыва всех путей подвоза, то последний заявил, что в этом случае армию придется снабжать по воздуху.

Фибих недоверчиво переспросил: «Целую армию?» И когда Шмидт ответил: «Да», то генерал-оберст Паулюс, слушавший разговор с командиром 8-го авиакорпуса по второй трубке, воскликнул: «Это совершенно невозможно! Наши транспортные самолеты находятся в Африке и на других фронтах. Я предупреждаю о том, что эти надежды несбыточны».

На следующий день — 22 ноября — Фибих вновь позвонил в 6-ю армию и заявил Шмидту: «Должен еще раз сообщить, что вы слишком надеетесь на снабжение по воздуху. Я вновь прихожу к выводу, что воздушное снабжение 6-й армии невозможно! Положение противника и погода совершенно непредсказуемы. Настоятельно прошу вас принять нашу точку зрения, когда будете разговаривать с Готом».

Армия после некоторого колебания получила приказ окопаться в Сталинграде. 22 ноября генерал-оберст Паулюс доложил в штаб главного командования вермахта: «Армия окружена. Положение с боеприпасами напряженное. Продуктов питания хватит на шесть дней. Армия собирается удерживать оставшееся пространство вокруг Сталинграда до Дона. Для этого надо принять все меры. Есть надежда, что удастся разомкнуть кольцо на юге и можно будет организовать снабжение армии всем необходимым по воздуху».

Генерал-оберст барон фон Вейхс, командующий группой армий «В», в состав который входила 6-я армия, отправил депешу в главное командование сухопутных войск: «Несмотря на то что это решение далось мне очень тяжело, значение которого я полностью осознаю, считаю необходимым доложить, что 6-ю армию надо передать в другие руки, а не оставлять ее Паулюсу».

Снабжение двадцати дивизий всем необходимым было невозможно по многим причинам.

24 ноября уже командующий 4-м воздушным флотом генерал-оберст фон Рихтгофен сообщил в штаб: «Прорыв 6-й армии на юго-западе является единственной возможностью спасти большую часть личного состава, ее материальную часть и тяжелое вооружение».

Таким образом, все высшие фронтовые командиры высказались в пользу отступления.

Гитлер отправил срочный ответ: «6-я армия временно попала в окружение. Я намерен собрать армию воедино. Армию следует убедить, что я сделаю все, чтобы наладить ее снабжение и снять осаду. Я знаю о храбрости ее командующего и уверен, что она выполнит свой долг».

После окружения Сталинграда генерал-оберст Паулюс вылетел из Чирской в котел и обосновался в древнем русском поселении Гумрак. Он расположил свой штаб в двенадцати землянках с двухметровым покрытием из замерзшей земли, разбросанных в радиусе 80 м.

Пока Паулюс ожидал, когда ему дадут добро на прорыв, — он в конце концов понял, что это единственный способ спасти армию, — войска уничтожали весь балласт, который мог бы помешать этому прорыву. Были уничтожены запасы обмундирования, белья, продовольствия. Однако командующему 6-й армией было сообщено, что он должен стоять в Сталинграде, поскольку приказ Гитлера гласил: «Держаться! Помощь придет извне!»

Что же заставило Гитлера отдать этот роковой для 6-й армии приказ?

В телефонном разговоре 23 ноября 1942 г. Гитлер напрямую спросил рейхсмаршала Геринга, можно ли снабжать Сталинград по воздуху. Геринг ответил: «Эта задача вполне осуществима».

Во второй половине этого дня Геринг в присутствии генерал-квартирмейстера люфтваффе оберста Зайделя, оберста Кляйнрата и начальника технического управления люфтваффе генерала Форвальда заявил, что он намерен начать снабжение 6-й армии по воздуху.

Было также приказано продумать (за этим стоял начальник Генерального штаба люфтваффе генерал-оберст Йешоннек), как наладить бесперебойное воздушное снабжение Сталинграда независимо от погоды. Для этого необходимо было использовать аэродромы подскока. Это означало, что оба ближайших к фронту аэродрома в Тацинской и Морозовской, с которых должны были взлетать Ju-52, надо было удержать любой ценой.

25 ноября 1942 г. Геринг заявил на заседании своего штаба: «В течение дня люфтваффе будут переправлять 500 тонн грузов для 6-й армии; с этой целью необходимо использовать все имеющиеся в наличии самолеты, включая Ju-90, принадлежащие „Люфтганзе“. Снабжение немецких войск в прошлую зиму в Демянске в течение трех месяцев окружения показывает, что такая операция осуществима».

В тот же день 4-й воздушный флот получил задание приступить к снабжению 6-й армии. Генерал-лейтенант Фибих был назначен ответственным за обеспечение транспортировок в Сталинград. Командир KGzbV[78]1 оберст Фёрстер принял командование над всеми авиатранспортными группами, находившимися к тому времени в составе 4-го воздушного флота. Они были сконцентрированы на аэродроме Тацинская.

Задачи транспортировки в Сталинград

26 ноября первые Ju-52, прибывшие в Тацинскую, вылетели в Сталинград с грузами. В хрониках главного командования вермахта говорится: «Вчера в район Сталинграда вылетело всего 27 Ju-52.В наличии имелось 298 Ju-52, которые могли доставлять туда ежедневно до 600 т грузов. Однако каждый день необходимо было перевозить 700 т, а позже, когда закончились запасы продовольствия, — 1500 т».

Стоит отметить особо, что приведенные здесь цифры были абсолютно недостижимы и отличаются от цифр в других источниках.

29 ноября 1942 г. в Германии произошло еще одно событие, о котором следует упомянуть. За день до этого в штаб главного командования вермахта прибыл генерал-фельдмаршал Роммель и попросил Гитлера разрешить ему отступление в Африке. Наутро 29 ноября Гитлер заявил Роммелю: «Африку нужно удержать!» Затем он повернулся к Герингу и приказал: «Позаботьтесь об организации воздушного снабжения в Африке!»

Рейхсмаршалу пришлось разъяснять Гитлеру, что невозможно выделить достаточное количество Ju-52 для обеспечения снабжения целых двух армий в столь удаленных друг от друга местах. В конце концов Геринг ясно и недвусмысленно заявил, что одновременное снабжение войск в Африке и в Сталинграде с воздуха невозможно. Таким образом, перед Гитлером встала дилемма. Либо оставить Африку и перебросить все самолеты в Сталинград, либо попытаться освободить 6-ю армию в ходе прорыва. В этом и заключались причины катастрофы, сначала получившей название «Сталинград», а затем и «Тунисград».

Транспортные авиационные части

Когда выяснилось, что созданный 26 ноября штаб группы по снабжению Сталинграда во главе с генерал-майором Карганико был не способен выполнить эту задачу, обеспечение 6-й армии всем необходимым 28 ноября было поручено генералу Фибиху.

Он тут же отдал приказ KG27 и KG55 из своего авиакорпуса принять участие в операции снабжения. Часть бомбардировщиков должна была, однако, совершать и боевые налеты, поскольку этого требовала напряженная обстановка. Все группы Не-111 были сконцентрированы в Морозовской, и командир KG55 оберст Кюль возглавил созданное из них Lufttransportführer 1.

Находившиеся в Тацинской группы Ju-52 поступили в распоряжение оберста Фёрстера. На аэродроме в Сталине руководство Lufttransportführer Stalino принял майор Виллерс. Здесь впервые были собраны широкофюзеляжные самолеты.

Находившийся в Морозовской обер-квартирмейстер 6-й армии ежедневно запрашивал данные о том, сколько грузов необходимо армии.

Большие проблемы создавала погода. Машины покрывались льдом, часто случались снежные заносы и опускались туманы, а аэродром Питомник, который находился в окружении, закрывала низкая облачность. Из-за невозможности совершить посадку грузы приходилось перекладывать в контейнеры и сбрасывать с самолетов. Предварительно обговаривались интервалы вылетов из Тацинской и Морозовской, поскольку приходилось учитывать еще и время, уходившее на выгрузку на аэродроме в Сталинграде. Кроме того, требовалось время на то, чтобы погрузить эвакуируемых раненых.

На всем своем пути тихоходные Ju-52 подвергались атакам вражеских истребителей. Они, а также ПВО сбивали немецкие самолеты.

На восток срочно перебрасывались самые разнообразные авиагруппы и самолеты. Это были следующие подразделения:

KGr.zbV 9 — майор Якель,

KGr.zbV 50 — майор Бауман,

KGr.zbV 102 — оберст-лейтенант Эрдманн,

KGr.zbV 105 — майор Якобс,

KGzbV 172 — майор Цэр,

KGr.zbV 500 — майор Бекман,

KGr.zbV 900 — оберст Вюббен,

I./KGzbV 1 — майор Маэс,

II./KGzbV 1 — оберст-лейтенант Нойдлингер

(все части оснащены Ju-52).

KGr.zbV 5 — майор Уль,

KGr.zbV 20 — майор Шмидт,

III./KG4 — майор Клозински,

KG27 — оберст-лейтенант фон Бойст,

I./KG100 — гауптман Бэтхер

(все части оснащены Не-111).

KGr.zbV 21,

KGr.zbV 22

(оснащены Ju-86).

KG50 — майор Шлоссер (Не-177),

KGzbV 200 — майор Виллерс (FW-200, Ju-90 и Ju-290).

28 и 30 ноября из 38 вылетевших самолетов к Сталинграду прорвалось только 12.

Из 250 якобы имевшихся в наличии машин, которые теоретически могли перевозить в Сталинград 500 т грузов, на аэродром 6-й армии приземлилось всего 12 самолетов, которые доставили 24 т грузов. Это должно было заставить командование задуматься. Еще было время отдать приказ о прорыве, привязав его к удару по деблокированию Сталинграда.

1 декабря 8-й авиакорпус выполнял вылеты всеми своими бомбардировочными и транспортными частями. Возвратившимся самолетам приходилось садиться при сильном снегопаде. На следующее утро все машины казались обледеневшими. Однако Не-111 все-таки сумели подняться в воздух, а за ними последовали и Ju-52. Остро ощущалась нехватка авиационных обогревателей. Их необходимо было срочно доставить.

В Морозовскую вылетел генерал-лейтенант Фибих, чтобы узнать, как на самом деле обстоят дела. Несмотря на все препятствия, в тот день в Сталинград удалось перебросить 130 т грузов. Но на следующий день не было выполнено ни одного вылета, поскольку снег с дождем и сильная вьюга, а также густой туман не позволили самолетам подняться в воздух. Через четыре дня лед в Питомнике растаял, но из Тацинской и Морозовской вылетать пока было невозможно. И то, что в этот день 17 Не-111 и около 50 Ju-52 все же сумели доставить окруженным 140 т грузов, было заслугой экипажей и наземного персонала.

В следующие дни вылеты также совершались при очень плохой погоде. 8 декабря 70 Не-111 перевезли в Сталинград 140 т грузов.

Советские самолеты постоянно бомбили Тацинскую и Морозовскую, в результате чего количество убитых и раненых у немцев постоянно росло.

9 декабря вновь случился сильный снегопад. Четыре Ju-52 были уничтожены единичными налетами русских бомбардировщиков. Был подожжен армейский склад с горючим. Сгорел также штабель с боеприпасами.

К этому дню было уже потеряно более 40 Ju-52 и 18 Не-111, а несколько самолетов получили серьезные повреждения.

3 декабря в Главном штабе люфтваффе стало известно, что 6-я армия получает лишь треть нормального количества продовольствия. Генерал-майор Шмидт записал в своем боевом дневнике: «Русские прогуливаются перед нашими рубежами, потому что в них нечем стрелять».

20 декабря в главное командование вермахта доложили, что воздушные поставки по сравнению с предыдущими днями уменьшились. Однако никто не сделал из этого никаких выводов.

Пришло известие, что 11 или 12 декабря генерал-фельдмаршал фон Манштейн нанесет удар, чтобы разорвать кольцо окружения, в котором оказалась 6-я армия.

Попытка разорвать кольцо — 48 км до Сталинграда

12 декабря началось наступление, которое поначалу развивалось успешно и позволило к 15 декабря выйти к Верхне-Кумскому. Здесь наступление захлебнулось. Когда боевая группа «Хюнерсдорф» вышла на рубеж Васильевки, до границы котла оставалось еще 48 км. Однако после этого операция «Зимняя буря» застопорилась.

19 декабря 1942 г. командующий группой армий «Дон» направил высшему руководству настоятельный призыв дать наконец добро на проведение операции «Удар грома» — прорыв 6-й армии. Гитлер должен был отменить приказ удерживать Сталинград, который привязывал 6-ю армию к городу на Волге, но он такого приказа не отдал. Для вывода 6-й армии нужно было пробить коридор.

Части деблокирования 19 декабря удерживали Васильевку.

21 декабря наступление должно было продолжиться. На помощь ускоренным маршем шла 23-я танковая дивизия. Русские выставили против этой дивизии свои танковые части. Они были брошены в бой и вышли к пункту Кругляков. Находившаяся здесь 23-я танковая Дивизия должна была отразить атаку русских танков. Она была нацелена во фланг 6-й танковой дивизии, той, что участвовала в операции «Зимняя буря». 23-я танковая дивизия должна была защитить этот фланг. Но 18 декабря она была атакована мощными танковыми частями противника. Вечером того же дня ее 201-й танковый полк установил связь с 11-м танковым полком из 6-й танковой дивизии. Днем позже начались ожесточенные бои. Налеты «Штук» оказывали поддержку с воздуха частям обеих немецких дивизий, которые вели оборонительные бои.

Вечером 22 новые мощные машины «Пантера» из 201-го танкового полка были выведены из строя. 20 декабря наступление было продолжено, но 21 декабря снова застопорилось. 23 декабря дивизия получила приказ прекратить наступление в северо-восточном направлении. С окруженными частями была уже установлена радиосвязь.

Вечером 22 декабря генерал-фельдмаршалу фон Манштейну пришлось принять решительные меры. Сотни советских танков устремились к аэродрому Морозовская. Левый фланг армейской группы «Холлидт» оказался открытым. 6-я танковая дивизия, которая уже подготовилась к решающему броску вперед, была отозвана и брошена на защиту Морозовской. На этом операция «Зимняя буря» и закончилась. Противник силами мощных танковых частей нанес удар по фронту 57-го танкового корпуса, и ему пришлось отступить в Котельниково.

6-я армия осталась в Сталинграде навсегда.

Усилия 8-го авиакорпуса, направленные на снабжение крепости Сталинград

С 12 декабря 8-му авиакорпусу пришлось, помимо снабжения 6-й армии, вести боевые действия над всей областью. Несмотря на плохую видимость, 14 декабря Не-111 доставили 60 т горючего для двигателей и 20 т продовольствия. Приземлившимся в Питомнике самолетам пришлось остаться там на ночь, поскольку вылететь обратно было уже невозможно. На следующее утро тяжело раненные под огнем были доставлены к самолетам и эвакуированы. 16 декабря 2 Ju-52 из-за обледенения рухнули на землю и при падении загорелись. Тем не менее в тот день, как указано в боевом дневнике 8-го авиакорпуса, было перевезено 180 т грузов.

17 декабря бомбардировщикам вновь пришлось оказывать поддержку 58-му танковому корпусу. По этой причине транспортные полеты в Сталинград были ограничены. В солнечный зимний день 17 декабря над районом окружения появилось множество советских самолетов, и даже вражеские ПВО имели хорошую зону обстрела. Ночью Питомник несколько раз сильно бомбили. Переброска грузов в этот день была сильно затруднена. Генерал-лейтенант Фибих записал в своем дневнике: «Это было все равно что балансировать на острие ножа. Получится? Должно получиться! О том, что не получится, нельзя было и думать. И все же спасти 6-ю армию могло только чудо»[79].

18 декабря возникла угроза обледенения на взлете или над зоной сброса, но несколько Не-111 все же взлетели. Над котлом синоптики обещали ясную погоду. Но к вылету были готовы лишь несколько (5) Не-111. Моторы Ju-86 не заводились, Ju-52 не смогли вылететь из-за густого тумана. Видимость на аэродроме в Тацинской не превышала 50 м.

В этот день генерал-майор Шмидт доложил по радио о получении лишь 10 т грузов. Фибих попытался объяснить, почему нельзя делать больше вылетов, но не встретил у командования понимания.

По мнению командующего и полевых командиров, прорыв еще мог увенчаться успехом. И все надеялись, что 19 декабря решение о нем будет принято.

В ночь на 19 декабря окруженным войскам могли потребоваться дополнительные 70 т грузов. На следующий день 73 Не-111 и 13 Ju-86 впервые доставили в котел 270 т грузов. Это было крупным успехом авиатранспортного командования и, прежде всего, его наземных служб.

20 декабря в зону окружения вылетели с грузами около 100 Не-111, 80 Ju-52 и Ju-86. В Сталинграде вздохнули с облегчением. Однако ожидаемое от Гитлера разрешение 6-й армии прорваться к своим так и не пришло. Фибих доверил свои тайные мысли дневнику:

«…приходится скрывать свои мысли. Пусть по-своему решится судьба Германии! Каждый пусть выполнит свой долг!..

Задаешь себе вопрос, имеет ли Гитлер реальное представление об обстановке на этом фронте, о состоянии войск и их боеспособности. Не произошла ли опять недооценка боеспособности русских?..

И мучаешь себя вопросом, чем все это кончится. Время идет без остановки. Справимся ли мы?»[80].

В следующие дни снова возникла угроза обледенения и густых туманов, а когда противник 23 декабря вышел в Скасскирскую, всем стало ясно, что не позднее 24 декабря русские танковые части выйдут к Тацинской. А там находились около 180 самолетов, которые обеспечивали снабжение Сталинграда. Если русские захватят этот аэродром, 6-я армия останется без помощи.

Фибих попросил разрешения оторваться от противника. Генерал-оберст фон Рихтгофен был согласен, но главнокомандующий люфтваффе и слышать не хотел об отходе, называя его преждевременным. «Только тогда, когда противник начнет обстреливать аэродром своей артиллерией, вы получите такое разрешение» — таков был категорический приказ.

23 декабря в Сталинград вылетело 72 самолета.

Вскоре после полуночи генерал-лейтенант Фибих получил от фон Рихтгофена сообщение, что награжден дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

«Горько было получать этот знак отличия в столь кризисной военной обстановке»[81].

Рано утром 24 декабря на летном поле в Тацинской царило лихорадочное возбуждение, сопровождавшее подготовку к перебазированию. Самолеты стояли вплотную друг к другу. Шла погрузка важного груза. В 4.15 на аэродром прибыл Фибих. Радиостанция была подожжена во время обстрела. Оберст Фёрстер и оберст-лейтенант Хайнеман вошли в командный бункер вместе с комендантом аэродрома майором Шварцером. Экипажи уже ушли к своим машинам.

Ровно в 5.20 противник начал артобстрел аэродрома. Загремели и выстрелы танковых орудий. Один Ju-52 получил прямое попадание и вспыхнул. Таким же образом был подожжен второй.

В 5.30 генерал-лейтенант Фибих приказал Фёрстеру вылететь в направлении Новочеркасска на запасной аэродром.

Взлет был произведен, чего все и боялись, при крайне неблагоприятных погодных условиях. Самолеты поднимались в воздух вслепую, сквозь сильную вьюгу. Ju-52 взлетали непрерывно и буквально проваливались в серый мрак. Один подбитый «Юнкерс» упал в снег по ту сторону аэродрома. Огромный огненный шар обозначил место его падения.

К 5.50 взлетели все самолеты. В 6.00 Фибих покинул командный бункер. Склад продовольствия горел, горели бараки и бункеры, ярким пламенем полыхали капониры.

Одна из последних машин взлетала сквозь море огня в направлении Новочеркасска. Это был Ju-52, в котором находился оберст Фёрстер со своим штабом и начальником штаба 4-го воздушного флота оберстом фон Роденом. В 6.10 Фибих отдал приказ на взлет последнему Ju-52, а штабной инженер Биденкамп одновременно вылетел из Тацинской на «Шторьхе».

Фельдфебель Рупперт, который пилотировал штабной самолет Фибиха, пробил нижнюю границу облачности и повел машину на высоте 30 м. На этом самолете Тацинскую вместе с генерал-лейтенантом Фибихом покинули последние офицеры штаба 8-го авиакорпуса.

Быстрая эвакуация немецких самолетов продемонстрировала летное мастерство командиров экипажей, взлетавших в никуда с двадцатиметровым интервалом.

В 7.25 «Юнкерс» Фибиха приземлился на аэродроме Ростов-запад. В 7.45 его доклад был направлен генерал-оберсту фон Рихтгофену. Спастись из ада Тацинской смогли всего 108 Ju-52 и 15 Ju-86. Гибель 56 самолетов следует отнести на счет главнокомандующего люфтваффе, равно как и значительные потери в материально-технической части, авиационных и наземных приборах и устройствах, оставленных в Тацинской.

Однако снабжение 6-й армии от этого не должно было прерываться. Фибих со своим штабом обосновался в здании аэровокзала Новочеркасска. Он прибыл туда на трех легковых автомобилях. Самолеты вылетали на Сталинград теперь уже из Сальска.

Зима уже вступила в свои права. Температура в Сталинграде падала до –24–30 градусов. Непогода и густые туманы царили как в Морозовской, так и на обоих аэродромах, что осложняло вылеты. Все больше и больше хлопот доставляло экипажам обледенение. Льдом покрывались даже винты самолетов, из-за чего машины теряли управляемость и падали. С 28 декабря 1942 г. по 4 января 1943 г. было потеряно 62 самолета, половина из которых разбились из-за погодных условий.

После разгрузки Ju-52 в них загружали около 20 раненых и отправляли обратным рейсом. Эвакуация раненых доставляла много хлопот штабу снабжения в Питомнике. Раненые прибывали в беспорядке и из последних сил ковыляли по снегу, чтобы спастись на одном из «Юнкерсов». Машины быстро переполнялись, и зачастую экипажам приходилось силой выталкивать раненых, ибо машины просто не смогли бы взлететь. Вновь и вновь получалось так, что сочувствующие летчики брали на борт больше раненых, чем было предписано. Эти машины не могли оторваться от земли или вовремя набрать высоту и разбивались в конце взлетной полосы аэродрома.

Отчаявшиеся спастись раненые карабкались на плоскости и рамы двигателей. Их приходилось снимать оттуда силой. Это приводило к неописуемым сценам.

26 декабря генерал-оберст Паулюс послал депешу в штаб командира 14-го армейского корпуса генерала танковых войск Хубе, где описал обстановку в Сталинграде.

Впервые офицеры штаба получили четкое, нелицеприятное изложение ужасного положения в Сталинграде. Гитлер поставил перед генерал-квартирмейстером сухопутных войск задачу обеспечить 6-й армии усиленное питание, поскольку в конце января должны были закончиться последние запасы мясных продуктов. Однако эти сроки были определены неверно — уже к 15 января были съедены последние лошади. Генерал Хубе умолчал о катастрофическом положении с питанием и не сообщил, что с 26 декабря каждому солдату выдавалось по 50 г хлеба, на обед — жидкий суп, а вечером — консервы. 28 декабря Хубе привез с собой в котел «приятную весть»: «Прорыв котла произойдет в начале 1943 г. До тех пор мы должны держаться».

В Новый год Адольф Гитлер обратился к 6-й армии по радио: «6-я армия должна твердо верить, что на ее освобождение будет брошена вся мощь вермахта и что ее выдержка станет величайшим подвигом в немецкой военной истории».

Из-за потерь транспортной авиации 6-я армия оказалась на краю гибели — только в декабре 1942 г. было утрачено 246 самолетов. К этому добавились машины, вышедшие из строя и прикованные к земле по техническим причинам.

Не менее 24 транспортных самолетов, загруженных высококалорийными продуктами, которые с 26 ноября должны были доставляться в котел, находились в Шлезвиг-Гольштейне, прикованные к земле. Эти продукты должны были заменить водяной суп в Сталинграде. Они могли бы вовремя прибыть в Сталинград.

Первые дни нового, 1943 года не принесли спасения. Ночью 2 января 1943 г. где-то в степи разбилось 5 Ju-52. Генерал Хубе вновь отправился с докладом в Главный штаб. Когда он вернулся в котел и предоставил свой отчет Паулюсу, стало ясно, что 6-я армия приговорена к смерти, поскольку ее деблокирование было перенесено на весну. Это и стало ее смертным приговором.

Морозовская — дорога в ад

Командир KG55 оберст Кюль, который с 26 ноября 1942 г. действовал как глава Lufttransportführer 1, получил в свое распоряжение еще несколько подразделений. Это были III./KG4 майора Вернера Клозински, I./KG100 гауптмана Бэтхера, KG27 оберст-лейтенанта Ганса Хеннинга фон Бойста и несколько ближних разведчиков.

Морозовская, которую летчики для краткости называли «Моро», находилась в степи, в 200 км от Сталинграда. Отсюда Не-111 совершали вылеты в рамках операции по снабжению Сталинграда. При полной загрузке они могли нести около 1,5 т груза.

23 декабря советские танки вплотную приблизились к аэродрому, Кюль получил уже боевое задание. Танки были атакованы на бреющем. Такие боевые вылеты повторялись до конца года. С 26 декабря полеты на снабжение котла осуществлялись из Сальска, где располагались 40 Не-111. Оберст Кюль попытался получить разрешение покинуть Морозовскую, но ему также было приказано ждать, пока не начнется обстрел аэродрома. И здесь они могли опоздать. Высшее командное звено не извлекло никаких уроков из случая в Тацинской.

29 декабря Тацинская была отбита. Туда на «Шторьхе» вылетел генерал-лейтенант Фибих. Было решено вновь подготовить аэродром к продолжению операции по снабжению Сталинграда. Затем Фибих прилетел в Морозовскую к оберсту Кюлю, и последний узнал, что ему предстоит переброска в Новочеркасск.

2 января 1943 г. Кюль отдал приказ покинуть Морозовскую. И здесь вылет проходил в крайне сложных погодных условиях, при нулевой видимости. Новочеркасск находился в 350 км от Сталинграда.

Описание боевых вылетов

I./KG100 гауптмана Бэтхера выполнила из Морозовской 45 вылетов с грузами в кольцо вокруг Сталинграда. Бэтхер, который сам совершил 89 налетов на Сталинград, принимал участие во всех этих вылетах. Ему также пришлось пережить отход своей группы в Новочеркасск.

29 декабря состоялся один из самых сложных боевых вылетов. Возвращавшиеся на свою базу Не-111, набитые ранеными, столкнулись с несколькими группами вражеских истребителей. «Хейнкели» попали под пулеметный и пушечный огонь. Несколько самолетов были сбиты. Оставшиеся, ведя ответный пулеметный огонь, прорвались невредимыми. В канун Нового года фельдфебель Эрих Еккштат за 24 часа совершил четыре полета в Сталинград. Позже он еще 41 раз вылетал туда с миссией снабжения и 13 марта 1943 г. получил за это Рыцарский крест.

Вместе с KG55 в операции по снабжению 6-й армии участвовали многие известные боевые летчики. Например, командир 2./KG55 обер-лейтенант Гюнтер Рот. 18 января 1943 г. он возвращался после доставки грузов на базу, имея на борту 27 (!) раненых, что было абсолютным рекордом. Он пролетел сквозь огонь русских зениток, оторвался от звена советских истребителей и благополучно приземлился в Новочеркасске.

В оборонительном бою под Морозовской, помимо StG2 доктора Купфера, участвовали части StG1 оберст-лейтенанта Хичхольда. Первой группой этой эскадры командовал гауптман Альфред Друшель, один из самых известных летчиков-штурмовиков.

JG3 майора Вильке всегда находилась в состоянии боевой готовности со всеми своими самолетами, как и KG27, KG55 и I./KG100.

Утром 9 января 1943 г. на аэродром Питомник приземлились первые FW-2000 «Кондор», которые брали на борт до 6 т грузов. Командиром экипажа первой машины был обер-фельдфебель Карл Виттман. Она приземлилась в 9.30 и катилась на своих дымящихся шинах. Собственный вес этой машины составлял 19 т, а на борту у нее было 5 т грузов. Только глубокий снег спас ее шасси от разрушения.

Следующей машиной управлял обер-лейтенант Франц Шульте-Фогельхайм. После нее приземлилось еще 5 летающих гигантов.

Но в наличии было всего 18 FW-200, которые для Сталинграда смогла передать KG40. Они составили KGzbV 200. Аэродром подскока этой группы находился в Сталине, в 500 км от Питомника.

На обратном пути в Сталино эти 7 первых FW-200, доставивших 36,5 т грузов, захватили 156 раненых.

Второй день полетов принес первую потерю. Шульте-Фогельхайм вынужден был вернуться на аэродром из-за неисправности мотора. Лейтенант Штойе остался в Питомнике, обер-фельдфебель Хартих приземлился благополучно, несмотря на то что его моторы и обшивка были сильно повреждены огнем русских зениток. Обер-фельдфебель Вейер выполнил свое задание и вернулся с поврежденным воздушным винтом. Обер-фельдфебель Рек благополучно вылетел из Питомника, но на обратном пути пропал без вести, а вместе с ним пропал и 21 раненый.

Старшему механику Глазеру, который обслуживал самолеты в Сталине, приходилось вместе со своими подчиненными ремонтировать поврежденные машины прямо под открытым небом, во время ледяной вьюги. Обогреватели моторов приходилось перетаскивать от машины к машине, чтобы хоть как-то отогреть механиков, чьи гаечные ключи буквально примерзали к самолетам.

Наконец, прибыл майор Виллерс. Его часть прилетела на широкофюзеляжных самолетах Ju-290. Они могли нести 10 т грузов, а на обратном пути брать до 80 раненых. Если бы у немцев было 100 таких машин и одна истребительная эскадра для их сопровождения, проблема снабжения армии Паулюса была бы решена. Но их было всего лишь горстка. Первая машина вылетела в котел 10 января 1943 г. под командованием гауптмана Хэнига. Она вернулась, имея на борту 78 раненых.

После второй доставки Хэниг в 00.45 13 января 1943 г. вылетел из Питомника в Сталино с 80 ранеными на борту. Через несколько секунд после отрыва от земли могучая машина, собиравшаяся на полной тяге моторов взмыть в небо, вдруг круто задрала нос, затем перевернулась назад и рухнула в самом конце ВПП, рассыпавшись на тысячи кусков на глазах у всей наземной Службы.

Из-под обломков, которые чудом не загорелись, выкарабкался один раненый. Это был унтер-офицер Альфред Лутц, который и оказался единственным выжившим.

Раненые, которых погрузили в самолет, из-за резкого ускорения при взлете соскользнули назад. Ju-290 просел на хвост, и все раненые посыпались в корму. Вследствие этого машина встала на дыбы, несколько секунд оставалась почти в вертикальном положении и затем перевернулась.

Второй Ju-290 при вылете из Питомника был атакован советскими истребителями ЛаГГ-3. Командиру экипажа Викранду удалось уйти от противника, но машина была так сильно повреждена, что ее пришлось отправить на ремонт в Германию.

Попытка использовать дальние бомбардировщики Не-117 для снабжения Сталинграда не удалась. Из 40 Не-117 из I./KG50, находящихся на зимних испытаниях в Запорожье, боеспособными остались только 7.

Командир этой группы майор Шееде пропал без вести в первом же вылете в Сталинград. Командование принял гауптман Шлоссер. Он совершил 13 полетов в зону окружения. Семь Не-117 по непонятным причинам загорелись и рухнули на землю. Таким образом, группа не помогла преодолеть кризисную ситуацию в операции снабжения.

10 января 1943 г. в Ворошиловград была переброшена III./KG4. До этого группа была задействована в боевых действиях в районе Великих Лук. Теперь ей пришлось помогать окруженным под Сталинградом войскам. Для этой операции она получила новые самолеты — 16 Не-114Н. На обратном пути, после доставки около 1 т грузов, этот самолет мог взять на борт от 8 до 15 раненых.

Нельзя забывать и об эскадрилье прикрытия аэродрома, которая с начала декабря располагалась в Питомнике и была взята из JG3. Благодаря ее немногочисленным Bf-109 советские штурмовики и истребители не смогли прервать линию снабжения и уничтожить наземные сооружения.

В ожесточенных боях с численно превосходящим противником они уничтожали множество вражеских самолетов. Эта эскадрилья под командованием гауптмана Гермерота сбила над Сталинградом 130 самолетов, хотя в течение всего времени она могла задействовать лишь 2–3 Bf-109. Самым удачливым пилотом в котле оказался фельдфебель Курт Эбенер, который сбил 33 самолета, воюя против штурмовиков Ил-2 и против равных по боевой мощи Bf-109 самолетов МиГ-3 и ЛаГГ-3 (Рыцарский крест получен 7 апреля 1943 г.).

Ранним утром 16 января 6 Bf-109 из эскадрильи прикрытия были подняты по тревоге. Русские находились вблизи аэродрома Питомник и могли захватить его в течение нескольких часов. Под плотным огнем русской артиллерии машины взлетели и направились в Гумрак. Достигнув этого пункта, они не смогли обнаружить посадочную полосу. Первая машина нырнула в плотный снежный занос и перевернулась. Вторая угодила в бомбовую воронку, третья, четвертая и пятая сели на брюхо. И только обер-лейтенант Лукас, летевший последним, вовремя отвернул. Он полетел на запад и единственный из этой эскадрильи успешно приземлился за пределами котла.

Красная армия захватила аэродром Питомник. И теперь судьба 6-й армии зависела от крошечного аэродрома Гумрак.

Приказы Гитлера в отношении 6-й армии

18 января 1943 г. Гитлер вызвал к себе на доклад генерал-фельдмаршала Мильха. Он получил информацию об обстановке в Сталинграде от компетентного лица — гауптмана Бера из штаба генерал-оберста Паулюса, который прилетел 15 января из Таганрога и предоставил Гитлеру отчет. Фюрер приказал зондер-штабу Мильха прибыть в Таганрог и направить на Дон столько машин, сколько можно будет снять со Средиземноморского и других театров военных действий.

Когда гауптман Бер прощался с Гитлером, тот сказал ему на прощание: «Передавайте от меня привет Паулюсу! Я делаю для него все, что в моих силах».

Вечером 17 января 1943 г. Бер вернулся в Сталинград. Он привез «подарки» из Главного штаба. Он откровенно высказал Паулюсу свое мнение: «Штаб-квартира фюрера бессильна изменить ситуацию. Инициатива перешла к противнику; он теперь устанавливает правила и диктует нам свои законы».

В Таганрог прибыл генерал-фельдмаршал Мильх. Его штаб включал в себя следующих офицеров:

оберст Польте — адъютант,

главный врач профессор доктор Кальк — медицинский эксперт,

оберст-инженер Брайт — технический эксперт,

оберст Генерального штаба Роде — генерал-квартирмейстер,

оберст-лейтенант Петерсен — начальник испытательного центра в Рехлине,

гауптман Амелунг — начальник оперативного отдела (прикомандирован от штаба 4-го ВФ,

гауптман Генерального штаба Мефферт из штаба 8-го авиакорпуса.

В штаб-квартире фюрера Мильх узнал, что в его распоряжение предоставлены находившиеся в Таганроге 500 Не-111 и 500 Ju-52. Из Таганрога-запад он на специальном поезде 4-го воздушного флота прибыл в Таганрог-юг, где его встретили генерал-оберст фон Рихтгофен, начальник штаба оберст фон Роден, обер-квартирмейстер 4-го воздушного флота оберст Шульц и другие.

Единственной темой обсуждения были действия частей, выделенных для снабжения окруженного района. Здесь Мильх понял, что в их распоряжении находилось значительно меньше авиачастей и самолетов, чем ему было сообщено в штаб-квартире фюрера. Значительная часть машин была непригодна для выполнения задач снабжения.

На вопрос о числе имевшихся в наличии машин оберсту Родену пришлось ответить: «На аэродромах находится 280 самолетов, из которых только 70 готовы к вылетам».

Такова была правда после сказки о 1000 самолетах, готовых к вылету в Сталинград, которую рассказывали ему в штаб-квартире фюрера. В ежедневном докладе об обстановке в штаб-квартиру были переданы неприукрашенные факты. Теперь мы знаем, что Гитлеру о них не сообщили.

Результаты снабжения по воздуху оказались весьма ощутимыми, хотя для 6-й армии этого было абсолютно недостаточно. С 22 ноября 1942 г. по 16 января 1943 г. в зону окружения за 3410 вылетов было доставлено 5300 т грузов. Это соответствует 64 машинам со 100 т грузов в день. Из котла все выглядело гораздо мрачнее.

16 января пришлось оставить и аэродром в Сальске, который был взят танковой атакой русских. Авиационные части перебазировались в Зверово, где под взлетную полосу приспособили кукурузное поле. Руководство авиатранспортным командованием принял на себя оберст Морцик, который возглавлял его до конца.

Здесь 16 января после мощного бомбового налета русских немецкие части потеряли 50 Ju-52. Кроме того, много машин было повреждено. Это нанесло тяжелый удар по воздушному снабжению котла.

Вечером этого мрачного дня — 16 января 1943 г. — начальник штаба 6-й армии генерал-майор Шмидт передал радиосообщение: «22.15. От армейского главнокомандования — командованию 4-го воздушного флота и 8-го авиакорпуса: судьба армии зависит от поставок в ночь с 17 на 18 января».

Второе радиосообщение было таким: «До сих пор получаем грузы методом сбрасывания с воздуха. Если сегодня ночью мы не получим большее количество горючего, боевые действия армии будут прекращены. Бросать в бой танки и орудия не имеем возможности…»

Первые 3 Не-111 из KG55 приземлились на укатанную полосу аэродрома Гумрак. Но для них не приготовили грузчиков, и экипажам самим пришлось разгружать самолеты. На это ушли драгоценные часы.

Свои мысли об обстановке генерал-лейтенант Фибих изложил в восьми пунктах, так как ему приходилось опасаться, что главное командование люфтваффе в лице генерал-фельдмаршала Мильха займется поиском виновных. Приводим его мнение об обстановке, которая привела к трагедии 6-й армии:

«1. В октябре 1942 г. не было принято своевременного решения обосноваться на зимних позициях.

2. Не было принято никаких мер либо меры были приняты слишком поздно, чтобы заблокировать очевидные с начала октября подготовительные действия Красной армии к наступлению.

3. Решение удерживать окруженный район, не оставив немедленно Кавказ, было ошибочным.

4. Не был отдан приказ о прорыве в середине декабря, когда 4-я танковая армия стояла на рубеже Мишовки.

5. Создалось ложное представление об эффективности снабжения по воздуху, поскольку не учитывались погодные условия и боевая обстановка, а также пропускная способность аэродромов.

6. Все низшее командное звено вплоть до армейских групп было лишено свободы принятия решений.

7. Мощь русских, как и мощь немцев, была оценена неправильно.

8. Никто из высшего звена не получил представления о реальной обстановке непосредственно на месте событий; никто не прислушался к мнению люфтваффе о возможностях и эффективности воздушного снабжения»[82].

В следующие дни и ночи подразделения Не-111 пытались продолжить доставку грузов в Гумрак, но аэродром, по сообщениям из котла, не мог принимать самолеты по ночам.

17 января авиатранспортные группы оберста Морцика были атакованы в Зверове. Десять Ju-52 были сожжены, 2 иссечены осколками, еще 42 повреждены. Сюда было необходимо направить группы истребителей, чтобы силой остановить атакующие русские бомбардировщики и штурмовики. Мильх попросил генерал-оберста Йешоннека направить туда две истребительные группы. Ответ был таким: «Мы не можем прислать ни одной истребительной группы, поскольку они нужны на Ленинградском и Великолукском направлениях».

И этот ответ был получен тогда, когда 6-я армия была на краю гибели!

18 января генерал-фельдмаршал успокоил Фибиха, который попросил избавить его от оскорбительных упреков 6-й армии. Мильх понял, в чем дело. Он ответил: «Не стоит придавать большого значения этим упрекам, поскольку причиной безответственных высказываний стало тяжелое положение людей, оказавшихся в котле. Передайте своим экипажам мою высокую оценку их действий».

В тот день Фибих в сопровождении оберста Кюля и генерал-майора Пикерта вылетел в Таганрог на доклад к Мильху. В этом совещании принимал участие генерал-оберст фон Рихтгофен. Единогласно было принято решение: при любых условиях оказать помощь 6-й армии, даже если в самом котле ничего (или почти ничего) не будет сделано, чтобы облегчить работу летчиков. Невозможно было ожидать иного от армии, в лицо которой смотрела смерть. И сами слова «отказ люфтваффе», сказанные Паулюсом и подтвержденные генерал-майором Шмидтом во фразе: «Люфтваффе нас предали, это преступление не принесет ничего хорошего 6-й армии», были восприняты с пониманием — это был крик о помощи со стороны отчаявшихся людей.

Сквозь заслон летавших над Сталинградом вражеских самолетов прорвалось несколько Ju-52, которые приземлились и взяли на борт 20 раненых.

Теперь стало ясно, что назначение Мильха на должность начальника зондер-штаба «Сталинград» запоздало по крайней мере на три недели. Если бы генерал-фельдмаршал находился на этом месте с самого начала, вероятно, прорыв 6-й армии из Сталинграда состоялся бы в декабре.

21 января 1943 г. в транспортных вылетах принимали участие более сотни самолетов. Некоторым из них удалось сесть на аэродроме Гумрак, другим пришлось сбросить свои грузы над ним. Но это был «лишь укол морфия», как писал генерал-лейтенант Фибих в своем дневнике: «6-ю армию ждала ее неумолимая судьба. Неужели это судьба всей войны?»[83].

Вечером этого дня пришлось оставить и Гумрак. Днем 22 января грузы доставлялись на аэродром Сталинградский, расположенный восточнее железнодорожной станции Гумрак. Здесь один за другим приземлялись Не-111 и Ju-52. На границе аэродрома остались обломки 5 Не-111 и 1 Ju-52. Ночная посадка на это изрытое воронками поле была невозможна. Это стало началом конца.

Рассказы о боевых вылетах к Сталинграду

Фриц Краузе на своем Ju-52 вылетел в Сталинград 22 января 1943 г. в 9.45. Его экипаж: унтер-офицер Кённеке и унтер-офицер Вассиловски. На борту его машины находилась тонна специальных боеприпасов. Приводим его рассказ:

«Граница облачности 600–800 метров. Сначала я летел на высоте 2000 метров вслепую в сторону Сталинграда. Над районом, занятым русскими, просветлело, поэтому я набрал высоту 2500 метров и летел при солнечном свете, но скрытый слоем облаков. Когда мы пролетали над нашими старыми базами Тацинская и Морозовская, облака рассеялись.

Подо мной один Не-111 начал набирать высоту, он показал мне, что воздушное движение шло и со стороны Сталина. Сразу же после этого перед нами открылся Сталинград. Сверху пролетел, не заметив нас, русский истребитель.

Двигаясь параллельно Волге, я нырнул вниз и сразу же нашел аэродром, на котором я уже видел обломки многих Не-111. Посадочного креста не было. Но когда я подлетел ближе, его моментально развернули.

Я приземлился, и колеса Ju-52 тут же увязли в глубоком снегу. Я смог добраться до машущих мне руками людей только на полном газу. Здесь, в Сталинградском, не было такого оживления, какое царило в Питомнике и Гумраке.

Машину разгрузили, я решил взлетать в сгущавшихся сумерках. Тем временем начался обстрел аэродрома. Множество Ил-2 пролетали над аэродромом, но обстреливали, к счастью, исключительно обломки Не-111. Это подсказало мне, что нужно немедленно взлетать, пока в меня не попали.

Я велел грузить раненых и взял на борт 17 человек. Затем один солдат сказал мне, что рядом с обломками Не-111 в углублении лежит тяжелораненый. Я приказал Фрилингхаузу и Кённеке сходить за ним. Они принесли его, и, как только его уложили на соломенную подстилку, я взлетел.

Мы набрали кругами высоту 3000 метров, и на нас вынырнул вражеский истребитель. Я тут же дал полный газ с набором высоты, когда хвостовой стрелок доложил мне о первой атаке, я заложил левый вираж с пике на 60 градусов и достиг облаков, за которыми и скрылся. Як нырнул за мной, но я снова и снова швырял машину вверх и вниз, пока противник не ушел, поскольку у него кончалось горючее.

В 15.30 мы долетели до Зверева, где и приземлились. Мы взлетели в Сталинградском в 12.10. Эта посадка стала последней для одного из Ju-52».

А теперь давайте обратимся к рассказу Карла Нидермайера, который летал в составе KGr.zbV 5 майора Уля и с 29 декабря 1942 г. по 2 февраля 1943 г. выполнил 25 полетов к Сталинграду:

«25 января 1943 г. в каждой эскадрилье нашей группы подбирали самых старых и опытных командиров экипажей. И вот мы, три экипажа из обер-фельдфебелей, вылетели из Сталина в 11.20 при ясной погоде. Добравшись до Сталинграда, мы рассыпались и по спирали снизились до высоты 200 метров, с которой и сбросили наши контейнеры.

Кроме нескольких попаданий осколков зенитных снарядов и пулеметных очередей наши Не-111 тяжелых повреждений не получили. Мы снова сгруппировались и с набором высоты в плотном строю легли на обратный курс. Как будто специально нас уже поджидали шесть „крыс“ И-16. Огнем у левой машины был выведен из строя левый мотор. Ей пришлось покинуть строй и со снижением уйти в направлении котла. Теперь нас было двое против шести. Наши стрелки вели огонь из всего, что могло стрелять. Мой радист поджег один истребитель. Это было нашим спасением, поскольку противник больше не осмеливался приближаться к нам. Мы долетели до Сталина, получив еще несколько пробоин, и доложили о потере левой машины звена.

10 января рано утром мы вылетели из Сталина и двинулись в сторону Питомника. Позже там приземлились еще две машины из других частей. Мы вместе отправились в обратный путь. Над облаками нас уже ждали пять „крыс“. Обе машины моего звена нырнули в облака, и, прежде чем я стал уходить в пике, послышался сильный грохот. От огня противника пострадал мой левый мотор, гидравлика и руль направления. К счастью, я сразу же зафлюгировал винт. Не-111 не удержать на высоте на одном моторе, и, когда я достиг высоты 900 метров, облака были над нами. Нам повезло, что истребители нас потеряли. И через два часа мы приземлились в Сталине».

Это был рассказ обер-фельдфебеля Нидермайера, который во время Второй мировой войны совершил 600 боевых вылетов, налетав более 3000 часов.

После 24 января из-за плохих погодных условий транспортные полеты почти прекратились. Окруженный район затянула плотная облачность, нижняя граница которой находилась на высоте 50 м. Однако 24 января 1 FW-190, 4 Не-111 и 3 Ju-52 удалось сбросить грузовые контейнеры.

На этот день в распоряжении 4-го воздушного флота находились:

— 308 Ju-52, из них 51 (!) боеспособных,

— 355 Не-111, из них 55 (!) боеспособных.

Были также готовы к вылету пять FW-200, но посадочная полоса для них была слишком короткой.

Когда 26 января генерал-фельдмаршал Мильх в беседе с оберстом Морциком приказал ему вечером подготовить к вылету 98 машин, глава Lufttransportführer возразил: «В настоящее время на аэродроме находится 66 Ju-52,а боеспособны из них всего 28».

Это указывало на то, что даже Мильх выдвигал завышенные требования и получал ложную информацию.

Вечером 27 января авангард советской 21-й армии генерал-лейтенанта И. М. Чистякова ударил по центру города с юга и запада. По шоссе Гумрак он атаковал Сталинград и соединился на Мамаевом кургане с частями 13-й гвардейской дивизии генерал-майора Родимцева. Запертая в этой части города советская 64-я армия впервые за 138 дней получила связь с наступавшими с запада русскими частями.

Вечером того дня 124 самолета перебросили в Сталинград 103,4 т грузов. В ночь на 28 января доставка тоже была успешной. Около 80 самолетов удачно сбросили контейнеры с продовольствием на соседние аэродромы. Оборонительный фронт Сталинграда, разделенный на две части, теперь, 28 января, разделился еще раз, когда был расщеплен южный котел. Теперь существовало три независимых района окружения.

В ночь на 29 января вылетело 125 самолетов, из которых 109 сбросили 108,8 т продовольствия и боеприпасов.

В Сталинграде все стремительно шло к концу. Подразделения обменивались последними радиосообщениями. 30 января 89 самолетов вылетели в котел, имея на борту 118 т грузов.

В 7.35 штабная радиостанция командования 6-й армии доложила: «Русские у ворот. Мы готовы на прорыв». Десять минут спустя: «Мы уничтожены!»

Рано утром 31 января 1943 г. в котел была отправлена радиограмма. Гитлер присвоил Паулюсу звание генерал-фельдмаршала. Сразу после этого генерал-майор Шмидт сообщил: «Русские у ворот».

31 января еще 52 самолета поднялись в воздух, за ними последовали другие. В целом в ночь на 1 февраля к южному котлу вылетело 109 самолетов. Там еще шли бои. Было сброшено 72 т грузов.

Утром 1 февраля 11-й армейский корпус радировал из северного котла, что может удерживать только опорные пункты обороны.

В ночь на 9 февраля из северного котла поступила последняя радиограмма: «11-й армейский корпус выполнил свой долг, сражаясь до последнего солдата силами своих шести дивизий. Да здравствует фюрер! Да здравствует Германия! — Штрекер».

3 февраля, несмотря на плохую погоду, вновь вылетели 27 Не-111, из которых 10 заметили еще продолжавшиеся боевые действия в северном котле и сбросили 7 т продовольствия. Генерал-лейтенант Фибих ознакомил летные части с приказом:

«6-я армия закончила свое героическое сражение в Сталинграде…

Военнослужащие 8-го авиакорпуса и авиатранспортных частей! Последние месяцы показали, на что вы способны, оказывая поддержку окруженным войскам. Я благодарю всех вас, летные экипажи, технический персонал, роты обеспечения, ремонтные взводы, аэродромные комендатуры, строительные роты, подразделения связи и, в последнюю очередь, штабы, за вашу преданную службу. Вы выполнили свой долг. Всем вам наивысшая похвала!»

Итог операции по воздушному снабжению Сталинграда

Потери самолетов, понесенные при наведении воздушного моста в Сталинград с 24 ноября 1942 г. по 31 января 1943 г., составили: 266 Ju-52, 165 Не-111, 42 Ju-86, 9 FW-200, 5 Не-177 и 1 Ju-290. Итого — 488 самолетов.

Таким образом, общие потери составили пять полных авиационных эскадр с летным составом более чем в 1000 человек. После Сталинграда начался закат люфтваффе.

Красные ВВС под Сталинградом и после

Обзор

Чтобы воздушная блокада была эффективной, вся площадь Сталинградского котла была разделена на пять секторов. 16-я и 8-я воздушные армии, а также 102-я дивизия ПВО послали свои истребители во все сектора. Тем самым советское главнокомандование создало мощную систему, которая обеспечила максимальное использование огневой мощи красных ВВС.

В кольце диаметром 28 км был создан плотный заслон из батарей ПВО. И прежде всего, вдоль трассы немецких пролетов.

В этих секторах действовали следующие авиачасти:

Сектор 3 (со штабом 16-й воздушной армии):

220-я и 283-я ИАД,

223-я и 285-я БАД,

271-я НБАД,

228-я и 291-я ШАД.

Сектор 4:

261-я ИАД,

272-я НБАД,

270-я БАД,

206, 214 и 268-я ШАД,

287-я САД.

Сектор 5 (со штабом 8-й воздушной армии):

201-я и 235-я ИАД,

206, 268 и 272-я БАД.

Сектор 2: часть 283-й ИАД,

227-я ШАД,

271-я НБАД.

Сектор 1:

220-я ИАД, часть 283-й ИАД.

Основные станции радиоконтроля находились в 1-м и 5-м секторах. Русские самолеты По-2 вылетали в ночные рейды на немецкие аэродромы и на Сталинград. Они взлетали с полевых аэродромов, находившихся всего в 65–90 км от Сталинграда. Истребители базировались еще ближе к городу.

Советские бомбардировщики совершали налеты на свои цели целыми полками, то есть до 30–40 самолетов за один боевой вылет.

У немцев не хватало истребителей, чтобы сорвать опустошительные налеты на аэродромы, где располагались транспортные части Ju-52. Одна-единственная истребительная эскадра могла бы обеспечить безопасность пролета над районом и коридор к окруженным войскам.

После неудавшегося налета 622-й ШАД в конце декабря на Сальск командование красных ВВС приказало выполнить в начале января 1943 г. новый авианалет. Удар по Сальску на малой высоте должно было нанести небольшое число тяжеловооруженных Ил-2.

Он состоялся 2 января 1943 г. Налетом, в котором участвовало 7 Ил-2, руководил капитан И. П. Бахтин. Их сопровождали эскадрильи Як-1, летевшие на высоте верхушек деревьев. Они незамеченными прошли посты аэродромных средств ПВО и обстреляли аэродром и все, что там находилось. Когда самолеты ушли, то, по советским данным, на стоянках было уничтожено 72 немецких самолета. Впрочем, эта цифра была завышена на порядок.

Капитан Бахтин и три других летчика, участвовавшие в этом боевом вылете, получили звание Героев Советского Союза. Были также совершены налеты на пункты Болшава, Рокосошка и Гумрак.

Полковник И. Д. Подгорный командовал группой из 18 истребителей 235-й ИАД. Она атаковала 16 Ju-52 на пути к Питомнику. Во время первой атаки эти истребители, по сообщениям русских, сбили 9 Ju-52, еще 5 подожгли, а оставшийся совершил вынужденную посадку. Еще 7 Ju-52 были сбиты на обратном пути из котла. Но эти сенсационные сообщения не соответствовали действительности. Тем не менее в конце битвы красные ВВС предоставили именно такие сведения о числе побед в воздухе.

Воздушное пространство Сталинграда патрулировали «свободные охотники», которые нападали на транспортные самолеты и истребители. Эта группа была оснащена новыми машинами Як-9 и Ла-5. В ней служили лучшие летчики, которые пришли туда добровольно. Они совершали успешные атаки в составе «двоек» или «троек».

9 января в перекрестьях прицелов советских бомбардировщиков и штурмовиков находился Сальск. На земле было опять-таки «уничтожено более 70 немецких самолетов».

Красные ВВС усилили блокаду воздушного коридора и постоянно атаковали те аэродромы, которые находились на пути к пунктам Питомник, Болшава, Рокосошка, Карповка и Гумрак. По ночам над коридорами летали По-2.

В январе 1943 г. боевая активность 16-й воздушной армии достигла своей наивысшей точки. Ее действия были направлены главным образом на поддержку 65-й армии русских.

10 января русские перешли в наступление. К 12 января они проложили себе дорогу в город. С падением Питомника немцы лишились последнего действующего аэродрома. В последние недели января в их руках оставались еще аэродромы Гумрак и Сталинградский, вспомогательные аэродромы без светотехнического оборудования и других условий для активных действий.

Для советских ВВС Сталинград стал испытательным полигоном для реформ Новикова. Была создана 4-я воздушная армия со своими бомбардировочными дивизиями и дивизионами ПВО. После битвы за Сталинград действия советского главнокомандования ВВС получили высокую оценку. Девять авиационных дивизий были удостоены почетного звания «гвардейская». «Золотой Звездой» Героя Советского Союза были награждены 17 летчиков. Еще 1000 летчиков получили высокие награды за участие в воздушных сражениях над Сталинградом.

В официальных отчетах русских говорилось о 1200 сбитых немецких самолетах, из которых 80 % составляли транспортные самолеты.

Во время битвы за Сталинград общее число боевых вылетов достигло 35 920. Наград удостоились командующий 17-й воздушной армией генерал С. А. Красовский, командующий 16-й воздушной армией генерал Руденко, командующий 8-й воздушной армией генерал Краюхин, командующий 2-й воздушной армией генерал Смирнов и командующий корпусом бомбардировщиков генерал А. Е. Голованов. Эти люди по окончании Второй мировой войны получили высокие командные посты в советских ВВС.

Советские ВВС над Кубанью

После окончания яростных сражений под Сталинградом активность боевых действий на всех участках фронта снизилась. Но уже в феврале 1943 г. русские ВВС стали готовиться к тому, чтобы без колебаний перехватить у немцев инициативу в воздухе. Это стало возможным благодаря победе под Сталинградом.

В небе над Кубанью, областью, которая находилась в тени битв за Сталинград и Курск, советские ВВС достигли еще больших успехов.

О боевых действиях на Кубани рассказывает генерал Вершинин: «Это была активная и длительная битва. В те дни в воздухе находилось более сотни самолетов и происходило до 100 воздушных боев. В станице Абинской, где располагался мой КП, каждые десять минут можно было видеть падающий с неба сбитый самолет»[84].

Он руководил тогда действиями двух воздушных армий — 4-й генерала Н. Ф. Науменко и 5-й генерала С. К. Горюнова. В составе этих армий находились известные полки. Например, в 4-й воздушной армии — 16-й гв. ИАП, которым командовал полковник А. И. Покрышкин. Только над Кубанью он одержал двадцать воздушных побед.

Против этих соединений 4-й воздушный флот выставил эскадры «Удет», «Мёльдерс» и JG54 «Грюнхерц».

В этом сражении немцы использовали улучшенные версии Bf-109G-2/G-4.

На этом участке Северо-Кавказского фронта советские ВВС сконцентрировали 600 боеспособных самолетов. Это число почти ежедневно возрастало, а люфтваффе было нечего противопоставить всей этой мощи.

В течение первых недель апреля из резерва Ставки на Кубань были срочно направлены новые авиаполки. 20 апреля в распоряжение генерала Вершинина поступило 800 самолетов, а именно 270 истребителей, 170 штурмовиков, 165 дневных бомбардировщиков и 195 ночных бомбардировщиков. Упомянутым воздушным армиям Ставкой были приданы по меньшей мере три авиакорпуса.

В их составе были: 2-й БАК, 3-й ИАК, 282-я ИАД, а также 50-я и 52-я БАД. Все эти соединения были на 65 % оснащены новыми типами самолетов.

В конце апреля было создано усиленное соединение из более чем 1000 самолетов. В конечном счете их число достигло 1500.

Во время затишья проводились учебные занятия. Следует отметить, что командование советских ВВС усиленно копировало тактику ненавистного врага, который в 1943 г. все еще оставался жестким и решительным противником.

С поступлением на фронт новых образцов самолетов технологическое отставание русских уменьшилось, но в отношении тактики воздушного боя и, прежде всего, истребителей еще предстояло преодолеть множество барьеров, чтобы достичь равенства.

После захвата укреплений на Кубани Советы построили несколько новых аэродромов. Эти работы часто прерывались из-за дождливой весенней погоды.

Аэродромные батальоны обслуживания должны были совершить невозможное, чтобы удовлетворить требования 4-й и 5-й воздушных армий, поскольку люфтваффе на Кубани были развернуты так, что строительным батальонам не хватало места для сооружения новых аэродромов.

Противостоящий русским 4-й воздушный флот, по оценкам противника, насчитывал 1000 самолетов и «представлял 50 % немецких люфтваффе на Востоке. На 10 марта в составе 4-го воздушного флота на Кубани было 24 бомбардировочные и истребительные авиагруппы и 17 эскадрилий воздушной разведки»[85].

Следует отметить, что эти цифры не соответствуют истине.

О том, что было на самом деле, речь пойдет позднее.

После Сталинграда почти все части люфтваффе были задействованы в качестве воздушного транспорта. То же самое произошло и после захвата предмостных укреплений на Кубани. Помимо этого, приходилось эвакуировать раненых и доставлять на фронт горючее и другие необходимые грузы. И это делалось в таких масштабах, что на удовлетворение требований армейских частей часто не хватало сил. Воздушная война над Кубанью убедительно показала, как изменились задачи люфтваффе.

Рассмотрим теперь, как воевал над Кубанью 8-й авиакорпус.

Люфтваффе на южном фланге Восточного фронта

Гауптман Рудель на Кубани

Зимой 1942/43 г. обер-лейтенант Рудель совершал боевые вылеты в качестве командира 1./StG2, а 25 ноября 1942 г. их количество было не менее семнадцати (!). 10 февраля 1942 г. он вернулся из своего 1000-го боевого вылета.

После этого он был переведен в зондеркоманду «Степь» в Брянск, которая изучала способы борьбы танками с воздуха. С этой целью Ju-87 оснащали 37-мм пушками.

Когда обстановка на Кубани накалилась, Руделя с боеспособными самолетами этой команды перевели туда. Необходимо было остановить наступление русских северо-западнее Темрюка. Когда воздушная разведка сообщила о большом числе незащищенных десантных лодок в портах Ейска и Ахтарска, подразделение Руделя немедленно совершило на них налет. Однако эти цели были такими мелкими, а лодок было так много, что один налет не мог принести русским особого вреда.

Эти лодки лавировали в лагунах и каналах, которые соединяли озера и заливы. Они все ближе подходили к Темрюку и вскоре оказались позади кубанского фронта немцев и проникли в их тыловые районы. Взяв на борт солдат, они укрывались в густых зарослях камыша и среди островов. Когда же эти лодки наконец вышли на открытую воду, уже на другое утро прилетели оснащенные пушками «Юнкерсы» Руделя.

Ганс Ульрих Рудель рассказывает:

«Они шли на примитивных лодках, мы видели, что лишь немногие суденышки были оснащены моторами. В маленьких лодках сидели по пять-семь человек, а в больших — до двадцати. Нам не надо было применять специальные противотанковые снаряды. Мы использовали обычные, как при артобстреле.

Мы открыли огонь и потопили все, что было на воде. Русские понесли тяжелые потери. За несколько дней только я один потопил 70 лодок».

Советская ПВО в этих местах была слабой. Однако лейтенант Рудольф Хейнц Руффер, опытный пилот, был сбит на своем Hs-129. Он приземлился на маленьком острове, и ему пришлось вести жизнь Робинзона, прежде чем его обнаружила немецкая разведгруппа. (Он погиб 16 июня 1944 г., а до этого 9 июня 1944 г. в чине гауптмана и должности командира 10.(Pz)/SG9[86] получил Рыцарский крест.)

Это показывает, что, кроме Ju-87, противотанковыми пушками вооружались и Hs-129. Помимо этого, на Ju-88 пробовали ставить 75-мм пушку. Но от этого после испытательных полетов отказались.

После того как на Ju-87 были установлены 37-мм пушки, им приходилось брать на борт снаряды для них. Скорость «Штук» еще больше уменьшилась, а маневренность снизилась. Большинство пилотов с трудом справлялись с вибрацией и стуком в двигателях, который возникал у этих перетяжеленных машин. Но Рудель был в восторге от этих новшеств и заразил своим энтузиазмом всех.

Чтобы пробить броню советских танков, необходимо было иметь боеприпасы с высокой начальной скоростью и с твердыми вольфрамовыми сердечниками. Только так они могли поражать русские танки.

Через две недели после этого нововведения гауптман Ганс Ульрих Рудель был награжден дубовыми листьями к Рыцарскому кресту и получил назначение в свою прежнюю часть, штурмовую эскадру «Иммельман», с которой он воевал над Белгородом во время операции «Цитадель».

Для чего велись все эти бои на Кубани и предпринимались обходные маневры, если войска 17-й армии все еще удерживали Кавказ?

Дело было в том, что Красная армия пыталась окружить 17-ю армию и уничтожить ее. Именно поэтому туда были отправлены не только неслыханные по своей мощи войска, но и большая часть ВВС.

В небе над Кубанью впервые за всю Вторую мировую войну советское командование ВВС поставило перед своими летчиками задачу достигнуть превосходства в воздухе. Для этого генерал Новиков предложил маршалу Сталину ввести в бой все самолеты, которые можно было освободить на других фронтах. И даже авиационные соединения из района Сталинграда.

Но сначала дадим краткий обзор обстановки на южном фланге группы армий «Юг».

Сражения 17-й армии на Кавказе и на Кубани

План вывода немецких войск с Кавказа начал созревать еще в начале 1943 г. Одновременно с отходом 1-й танковой армии от одного рубежа к другому начала отступать и 17-я армия.

Поворотным пунктом на правом фланге стал Новороссийск. Эта армия во главе с генерал-оберстом Руоффом двигалась в обратном направлении от одного промежуточного пункта к другому, пока не достигла низовий реки Кубани, которую и стала удерживать как последний оборонительный рубеж. В конце апреля 17-я армия, на пятки которой наступали русские части, дошла до этих мест и заняла оборону на линии, идущей от Новороссийска через Крымск — Киевское — Красный Октябрь — Восток до Темрюка.

Пока 17-я армия медленно отходила, командующий 4-м воздушным флотом приказал штабу 8-го авиакорпуса оказывать ей всяческую поддержку. Корпус наносил удары всеми имевшимися в наличии «Штуками» и уничтожал русские войска в районах сосредоточения, а также их танковые клинья, в то время как бомбардировочные части атаковали пути снабжения русских и железнодорожные линии.

Малочисленные истребители 8-го авиакорпуса атаковали противника в воздухе и на земле и сбили ощутимое число вражеских самолетов. В ночь на 3 февраля 1943 г. части Красной армии при поддержке мощных артиллерийских батарей и корабельных орудий нанесли удар по Новороссийску. Десантники шли в атаку на штурмовых лодках и торпедных катерах. Они пересекли Новороссийскую бухту шириной 4,5 км и захватили несколько плацдармов.

Тогда контрудар нанес 5-й авиакорпус и, разбомбив два небольших укрепления, сбросил русских в море. Но атака армейских частей на крупное укрепление противника южнее Новороссийска была отбита. Атакующие понесли большие потери, а русские не только удержали свой плацдарм, но и значительно усилили его.

Повторный удар по нему нанес 8-й авиакорпус. Морские пути доставки грузов к этому плацдарму были во многих местах перерезаны. Эти налеты выполняли Ju-88 и Не-111, и поначалу цели штурмовали пикирующие бомбардировщики из I./StG3.

Однако русских истребителей становилось все больше и больше, и все это были самолеты новых моделей. Они атаковали занятые немцами аэродромы и порты, особенно в районе Керчи. Эти налеты должны были перерезать пути снабжения 17-й армии.

Части 8-го авиакорпуса оказывали любую возможную поддержку 17-й армии в борьбе с русскими штурмовыми группами, активность которых постоянно возрастала. Бомбардировщики и пикировщики немцев атаковали железнодорожные линии и шоссе, а также мосты на Кавказе, чтобы помешать быстрому притоку русских войск в этот район.

Но русские тем не менее продолжали совершать ежедневные налеты на позиции 17-й армии. Их остановили. Русская авиация попыталась уничтожить немецкие аэродромы и укрепления, защищавшие мосты через реку Кубань. Особенно мощные подразделения, оснащенные штурмовиками Ил-2, пытались уничтожить крупный порт Тамань.

Люфтваффе были в этом месте слишком слабы, чтобы эффективно оборонять свои укрепления на Кубани от налетов русских ВВС. Немецкие истребители испытывали большие трудности из-за размокших аэродромов. В этом случае главная задача по уничтожению противника ложилась на батареи ПВО.

Оборонительные бои в этих местах вела 9-я зенитная дивизия генерал-майора Вольфганга Пикерта. Одновременно Пикерту было поручено командовать всеми зенитными частями 17-й армии. Он прикрывал от налетов порты Керчь, Тамань, Анапа и Темрюк. Его поддерживали две малочисленные истребительные группы и одна группа пикировщиков.

Главным районом обороны стало Керченское шоссе.

Туда были направлены дополнительные подразделения ПВО. Когда они прибыли, 9-я зенитная дивизия восстановила свою прежнюю огневую мощь.

Помимо поддержки боевых действий 17-й армии, 8-му авиакорпусу пришлось перебрасывать для нее большое количество грузов. Ежедневно туда доставлялись войска, а оттуда эвакуировались раненые. Доставлялись также боеприпасы, оружие, горючее и запчасти. С 9 марта к этой операции подключились также гидросамолеты, которые взяли на себя доставку грузов и эвакуацию раненых.

В последующие дни артиллерия обрушивала почти непрерывный огонь на плацдарм русских южнее Новороссийска, за которым следовали авианалеты 8-го авиакорпуса. Но по ночам русские восполняли свои потери, доставляя по морю свежие подкрепления.

Действия авиакорпуса получили высокую оценку фон Клейста в дневной сводке от 28 февраля 1943 г., в которой говорилось, что «8-й авиакорпус за время боев за плацдарм вывез 50 000 раненых»[87].

Летчики морских спасательных подразделений, снабжавшие немецкие укрепления на Кубани

Теперь постараемся описать боевые действия уже упомянутых частей морской авиации. Эту задачу должен был выполнять майор Ханзинг, который в Констанце возглавил Seenotstaffel 8. Начиная с января 1942 г. эта поисково-спасательная эскадрилья оснащалась летающими лодками Do-24, а летом 1942 г. выполнила на Черном море ряд спасательных операций и даже участвовала в завершающем налете на Севастополь. Летом на Черном море было спасено много сбитых экипажей Не-111. В районе Керченского шоссе, а также при налетах немцев на порты Геленджик, Туапсе, Сочи, Поти и Батум всегда применялись гидросамолеты Do-24, которые спасали в море экипажи истребителей, бомбардировщиков и пикировщиков «Штука» и даже одного русского летчика-истребителя. Действующим здесь Seenotbereichskommando[88] XII было выловлено из моря в общей сложности 60 человек.

После потери Сталинграда майору Ханзингу поручили создать из гидросамолетов авиатранспортную группу. Она получила приказ снабжать укрепления немцев на Кубани в период распутицы, поскольку самолеты наземного базирования уже не могли взлетать и садиться. Для этого Ханзинг организовал штаб, в составе которого были обер-лейтенант Вильд, специалист по транспорту, лейтенант Штефани и обер-фельдфебель Гигер в качестве вспомогательных офицеров.

После того как из всех спасательных подразделений были переданы самолеты Do-24, в Севастополе были сформированы две морские транспортные эскадрильи, которые возглавили обер-лейтенанты Штреттер и Хюльзман.

Еще одна морская транспортная группа была создана майором Гуде на базе 25 Ju-52, оборудованных поплавками.

Все эти три транспортных подразделения ежедневно совершали по три-четыре вылета и с 5 по 25 марта доставили в район немецких укреплений на Кубани 1910 т грузов. За время этих полетов был потерян лишь один Ju-52.

Пунктом разгрузки была станица Гостагаевская на берегу Витязевского лимана, к северу от Анапы. Саперы армейских частей подготовили там длинный причал с разгрузочной рампой. Самолеты пришвартовывались к резиновым буям. На плотах, буксируемых десантными лодками, грузы доставлялись на сушу. Сильное зенитное прикрытие обеспечивало разгрузку и сохранность машин.

На обратном пути все машины забирали с собой раненых. Их доставляли в лазареты на южном берегу Крыма.

Этим действиям особенно высокую оценку дал командир 44-го горного корпуса генерал горных войск Рудольф Конрад. Генерал-лейтенант Фибих тоже выразил морским летчикам особую признательность. Он прекрасно знал, что кроется за их выдержкой и мужеством во время боевых действий.

Кроме этого, весной и летом 1943 г. морские спасатели совершили на этом участке фронта 21 спасательный вылет. В море было спасено 69 немецких, румынских и русских летчиков.

Эти боевые действия были также высоко оценены генерал-лейтенантом Манке, который позднее в этом районе командовал 1-м авиакорпусом.

20 сентября — а мы уже отмечали эту дату для сохранения последовательности событий — глава Seenotbereichskommando XII оберст-лейтенант Ханзинг был переведен на новую должность в зону действий 4-го воздушного флота. Его преемником стал офицер по особым поручениям майор Хагнер, который находился в Евпатории. Seenotstaffel 8 в Севастополе командовал гауптман Хюльзман. Эта эскадрилья отличилась и во время последней битвы за Крым в 1944 г.

Дальнейшие боевые действия 4-го воздушного флота

Ночью 12 марта 1943 г. авиаразведка 8-го авиакорпуса, контролировавшая территорию Черного моря, обнаружила русский танкер. Разведчик сообщил об этом по команде, далее эти сведения были переданы во флотилию торпедных катеров, которые настигли этот танкер у порта Туапсе и торпедировали его.

Другими боевыми задачами 8-го авиакорпуса были операции по минированию русского порта Геленджик и бомбардировки других портов. 30 марта был совершен последний транспортный вылет в район укреплений на Кубани. На следующий день сменилось руководство люфтваффе в регионе Кубань-Крым. Штаб-квартира 8-го авиакорпуса была переведена в северную часть зоны ответственности 4-го воздушного флота, чтобы оказать помощь армейской группе «Кемпф», ведущей тяжелые оборонительные бои. Боевые действия в районе укреплений на Кубани взял на себя 1-й авиакорпус. Им командовал генерал-лейтенант Гюнтер Кортен, чей штаб располагался в Симферополе. Передовой командный пункт был построен в Керчи.

Основной боевой задачей этого корпуса была прямая поддержка армейских частей ударами по районам сосредоточения русских войск. Прежде всего необходимо было разгромить позиции русской артиллерии, перерезать дороги и железнодорожные линии и ограничить активность русских в воздухе. Солдаты все чаще видели русские истребители над зоной боевых действий и наблюдали воздушные бои. В них немецкие истребители одержали ряд крупных побед.

Когда 14 апреля 1943 г. русские войска под Крымском совершили прорыв, 1-му авиакорпусу был отдан приказ нанести концентрированный воздушный удар по войскам, прорвавшим фронт. В этот день истребители и штурмовики сбили 56 русских самолетов. Самолеты, предназначенные для борьбы с танками, уничтожили 8 вражеских танков.

17 апреля при мощной воздушной поддержке был нанесен удар по плацдарму русских южнее Новороссийска под кодовым названием «Нептун». Участвовали две группы истребителей, две группы пикировщиков и две группы бомбардировщиков. «На территорию пятачка и на артиллерийские батареи вдоль восточного берега бухты дождем сыпались бомбы. Однако, несмотря на такую концентрированную бомбежку и сосредоточенный артиллерийский обстрел, наступающим немецким войскам не удалось уничтожить плацдарм. Неровная местность, покрытая небольшими рощицами, давала защитникам хорошее укрытие и снижала эффективность бомбовых налетов немцев»[89].

Налет 18 апреля тоже не дал никаких результатов. Тогда эскадра «Штук» оберста Купфера получила приказ нанести точечные удары по очагам сопротивления русских. Последовали налеты на известные места сосредоточения войск и наблюдательные пункты противника. Из-за плохой погоды первый вылет прошел неудачно. Но теперь бомбы ложились в цель и поразили одну артбатарею и расположенную рядом позицию пехоты, а также еще одну батарею. Однако и это не принесло ожидаемого результата.

Русские истребители с неравномерными интервалами поднимались в воздух. Они подбили 3 Ju-87, которые разбились при посадке на свой аэродром. Еще 4 «Штуки» получили такие серьезные повреждения, что вышли из строя. Но было совершено 494 боевых вылета. Остается добавить, что зенитки русских повредили 4 Ju-87.

На следующий день группы Ju-87 совершили в общей сложности 511 боевых вылетов. Во время вылетов в составе 25 машин, начатых в 4.45 и продолжавшихся до 18.30, было совершено около двадцати атак.

Первой бомбардировке подверглась южная часть Новороссийска, которую удерживали русские. Еще четыре самолета группы нанесли удары по другим целям, расположенным южнее, а также по повороту железной дороги на старый форт и другим целям.

По Охотничьей высоте и окруженным русским войскам были нанесены мощные удары, которые хотя и поколебали противника, но не принудили его к сдаче.

19 апреля Ju-87 выполнили 294 боевых вылета в поддержку 17-й армии, атакуя береговые укрепления русских. «Тафельберг» и «Цукерхут» подверглись атаке с высоток, находившихся в руках русских.

20 апреля немцами была предпринята еще одна атака. Но русские прочно удерживали Охотничью высоту. Немецкое наступление захлебнулось, а войска понесли тяжелые потери.

Во время этих атак красные ВВС направляли удары своих мощных частей против немецких наземных войск, а также против немецких бомбардировщиков и пикировщиков.

Днем того же 20 апреля в свой удачный боевой вылет отправились I./StG2 и II./StG77. Они должны были разбомбить штаб «особого района», расположенного на высоте; в вечерних сумерках все боеготовые части нанесли удары по позициям русских войск на плацдарме. В течение ночи Ju-87 из I. и II./StG3 совершили 165 боевых вылетов, обрушив бомбы на пункты высадки русских на новороссийской береговой линии.

Поскольку русские стянули к плацдарму большое количество авиационных частей, в воздухе разгорелась настоящая битва. В ходе этой битвы самолеты 1-го авиакорпуса 20 апреля сбили 91 вражеский самолет. К тому времени немецкие истребители уничтожили над правым флангом 17-й армии еще 56 вражеских самолетов.

Как эти боевые действия рассматривались с русской стороны, будет описано ниже.

Отчеты русских о боевых действиях

В конце апреля русские предприняли еще одну попытку прорвать фронт в зоне действий 56-го армейского корпуса под Крымском. Чтобы не допустить этого прорыва, в бой были немедленно брошены части 1-го авиакорпуса. Бомбардировщики, штурмовики и истребители атаковали танковые группы, скопления войск, артиллерийские позиции и районы сосредоточения русских войск. Немецкие истребители обнаружили в небе над фронтом крупные скопления самолетов противника и 29 апреля сбили 63 советских самолета, 30 апреля — 32 и 3 мая — 35. 4 мая было сбито еще 24 машины.

В советских источниках говорится, что немецкие воздушные налеты на Мишкоберг, где окопались русские войска, были очень тяжелыми. Эту немецкую операцию, получившую название «Нептун», русские описывали с большим преувеличением: 450 немецких бомбардировщиков и 200 истребителей совершили, по их заявлениям, 1000 боевых вылетов.

Чтобы отразить такие мощные атаки, главнокомандование красных ВВС подготовило около 500 самолетов, в том числе 100 бомбардировщиков. Правда, одни русские аэродромы располагались слишком далеко от места событий, другие были построены на скорую руку, что не позволяло совершать массированные вылеты. Чтобы достичь района боевых действий, русским самолетам приходилось прилетать даже из Краснодара. Немцам же требовалось всего тридцать минут, чтобы прибыть к Мысхако, поскольку они взлетали с близлежащих аэродромов Анапы и Гостагаевского, которые располагались в 45 км от места боевых действий.

В русских источниках особенно высоко оценивались боевые действия 20 апреля, когда 60 бомбардировщиков в сопровождении 30 истребителей атаковали скопления немецких войск прямо на границе плацдарма. Этот налет начался за полчаса до атаки на Мишкоберг немецких армейских частей.

После небольшого перерыва немецкие войска накрыла вторая волна из 100 советских самолетов. Это помогло сорвать немецкую атаку в самом начале. Специальная группа советских истребителей-перехватчиков должна была остановить атакующие немецкие самолеты. Дальние бомбардировщики подвергли бомбардировке немецкие аэродромы в Крыму и, прежде всего, главную базу в Сары-Бише. Здесь было уничтожено или по крайней мере повреждено 100 самолетов.

Русские авиачасти совершали здесь как минимум три боевых вылета в день.

21 апреля на одном из передовых КП появился генерал Новиков, чтобы оттуда наблюдать за воздушными сражениями. Таких боев было несколько. В одном из них Ил-2 летчика 805-го ШАП Н. В. Рыхлина прямо над головой у Новикова атаковали четыре немецких истребителя. Бортстрелок Рыхлина Ефременко сбил два немецких истребителя. Затем русский летчик был ранен, а его Ил-2 сильно поврежден. Русскому удалось довести Ил-2 до своего аэродрома и приземлиться. Генерал Новиков тут же повысил обоих отличившихся в звании. Рыхлин стал старшим лейтенантом, а Ефременко — лейтенантом. Позднее оба были награждены «Золотыми Звездами» Героев Советского Союза.

21 и 22 апреля советские авиачасти совершали налеты на немецкие войска под Новороссийском. Они уничтожили 45 немецких самолетов.

В результате мощных налетов советской авиации и высокого боевого духа русских наземных войск атаку на Мишкоберг пришлось 24 апреля прекратить.

В воздушных боях с 17 по 24 апреля, по русским данным, было сбито 182 немецких самолета и еще 260 повреждено на земле. Таким образом, получалось, что был уничтожен весь 1-й авиакорпус. О своих потерях командование красных ВВС сообщило только то, что «их потери были значительно меньше».

Русское наступление на станицу Крымскую, начавшееся утром 26 апреля, было направлено против 44-го армейского корпуса 5-й армии и осуществлялось силами 56-й армии, получившей полную поддержку авиации. В ночь перед началом наступления 4-я воздушная армия сбросила на район прорыва 210 т бомб.

Здесь в бою участвовал 46-й НБАП[90] майора Е. Д. Бершанской. Летчицы этого полка летали на По-2 и наносили удары с высочайшей точностью.

Еще один крупный налет 4-й воздушной армией был совершен 29 апреля. В течение трех часов 144 бомбардировщика, 82 штурмовика и 265 истребителей обрушивали на немецкие позиции свои бомбы и обстреливали их из бортового оружия. В пробитую таким образом брешь должны были устремиться наземные войска — опять же при поддержке авиации.

Чтобы сорвать попытку прорыва русских, 1-й авиакорпус немедленно поднял в воздух бомбардировщики, штурмовики и истребители и атаковал наступающие части противника.

29 апреля небо над Крымской было забито немецкими и русскими самолетами. Воздушными боями и атаками с бреющего полета началась непрерывная воздушная битва над этим районом, продолжавшаяся до 12 мая. Каждый день происходило до 40 воздушных дуэлей, в которых участвовало до сотни самолетов с обеих сторон.

По советским данным, 1-й авиакорпус ежедневно терял в среднем 18 истребителей и 12 бомбардировщиков. Нетрудно доказать, что за четырнадцать дней сбить 252 самолета было невозможно, поскольку истребительные группы немцев были весьма немногочисленны. То же самое относится и к 168 бомбардировщикам, поскольку корпус не располагал таким количеством.

Приводим описание русскими одного из воздушных боев, произошедшего 29 апреля над Крымской. Известный русский летчик Дмитрий Глинка, стоявший четвертым в списке наиболее результативных воздушных бойцов (он одержал 50 побед), в тот день с 6 истребителями вылетел на поиск вражеских бомбардировщиков. Когда рано утром группа Ju-88, миновав станицу, направилась к фронту, Глинка со своими истребителями атаковал ее. «Сначала он сбил ведущего и в продолжение боя еще два немецких бомбардировщика. Этот дерзкий бой сорвал налет 60 немецких самолетов»[91].

В этом воздушном пространстве воевал также Георгий Голубев, ведомый Покрышкина, из 16-го гв. ИАП. Он рассказывал: «От немногих летчиков-истребителей, которые в день совершали в среднем от четырех до семи боевых вылетов и участвовали в двух-трех воздушных боях, требовалась большая выносливость. В переполненном воздушном пространстве над Крымской бои велись на предельных скоростях. Если летчик попадал в этот водоворот, он сталкивался с запутанной картиной боя. Яркие трассы выстрелов, треск пулеметов, облачка взрывов зенитных снарядов и дикая карусель самолетов на различных высотах действовали на нервы»[92].

На русских базах наземные службы прилагали все усилия, чтобы вернуть в строй поврежденные самолеты. Их работа тоже вносила свой вклад в победу.

3 мая 1943 г. 29-й ИАП сбил 10 вражеских самолетов и еще 2 повредил. Спустя годы после окончания войны маршал авиации Вершинин писал, что летчик-истребитель Семенишин на Кубани на своем И-16 проявил выдающиеся способности и огромную отвагу. Хотя он и не сбил столько самолетов, сколько Покрышкин, но как командир эскадрильи был выдающимся асом. В самом начале боя он был ранен, но быстро вернулся в строй и попал в 298-й ИАП. Здесь он подтвердил свои способности. Он перенял тактику действий «парами», вновь и вновь атаковал противника и достигал больших успехов.

3 мая 162 бомбардировщика из 2-го БАК генерал-майора В. А. Ушакова совершили налет на немецкие артиллерийские позиции. Они атаковали их с интервалами в десять — пятнадцать минут. Одновременно с этим Ил-2 из 2-го САК[93] генерал-майора И. Т. Еременко расчищали путь русским танковым клиньям. За четыре дня эти бомбардировщики совершили 2243 боевых вылета и достигли значительных успехов. 4-я воздушная армия сконцентрировала свои части на 30-км участке из 160-км линии фронта, стремясь обеспечить прорыв армейских частей.

Люфтваффе уступали русским по числу самолетов, и красные ВВС впервые на Восточном фронте достигли здесь численного превосходства, хотя и не смогли добиться полного господства в воздухе.

4-я воздушная армия с 29 апреля по 10 мая совершила 12 000 боевых вылетов. Было проведено 225 воздушных боев, в которых русские якобы сбили 368 немецких самолетов. Однако 56-й армии русских так и не удалось прорваться к Анапе и Черному морю.

С апреля по июнь 1943 г. в этом воздушном пространстве воевал также летчик А. Л. Иванов из 57-го гв. ИАП. Этот полк был оснащен британскими «Спитфайрами». Однако русские летчики были не слишком высокого мнения об этих истребителях. «Наши английские птички, — говорил Иванов, — очень похожи на немецкие Me-109. Многих моих товарищей и меня самого принимали за немцев, и нас обстреливали соседние авиачасти». Через три месяца «Спитфайры», вызвавшие столько инцидентов, в том числе со смертельным исходом, были выведены из боя и отправлены в другие места.

4 мая Красная армия заняла Крымскую. Далее, однако, она не продвинулась.

Несмотря на большие успехи русских, 10 мая люфтваффе вернули себе превосходство в воздухе.

В ночь на 26 мая русские бомбардировщики нанесли удар по немецким позициям — «голубой линии». На следующее утро началось наступление, для поддержки которого командование русской авиации выделило 338 самолетов. Среди них было 84 бомбардировщика, 104 штурмовика и 150 истребителей. Все они атаковали узкий коридор прорыва. Затем последовал удар бронетанковых подразделений армейских частей. Но они были отрезаны и уничтожены. В первый же день наступления русские потеряли более 100 танков.

Немецкое контрнаступление началось с массированной бомбардировки, в ходе которой было выполнено 1500 боевых вылетов. Ближе к вечеру 1-й авиакорпус сделал еще 600 боевых вылетов.

Русские начали воздушные атаки в 6.30 в три волны. Первая волна включала в себя 84 бомбардировщика, вторая — 38 штурмовиков Ил-2, а третья — еще 49 штурмовиков. Поддержку этих боевых действий осуществляли 150 истребителей.

Впервые Ил-2 поставили дымовую завесу, чтобы обеспечить продвижение танков. Сначала это удалось. Затем, однако, советские части остановились и были уничтожены контрударом.

Части Ил-2 понесли в тот день большие потери, но тем не менее непоколебимо продолжали боевые вылеты. Например, 2 июня лейтенант Н. П. Дедов повел 38 Ил-2 на немецкие артиллерийские позиции под пунктом Молдаванское. Он применил новую тактику, которая помогла ему защитить свои штурмовики от 30 вражеских истребителей. Атака начиналась группами по 6 машин с высоты около 800 м. Атакующие группы шли на расстоянии 400–500 м друг от друга. Над целью они образовали замкнутый круг и перешли в прицельное пикирование. Один за другим Ил-2 атаковали противника, сбрасывали бомбы и обстреливали из бортового оружия, а затем левым разворотом возвращались в спасительный круг. Потери этого подразделения были невелики. Тактика воздушного боя Дедова оказалась эффективной. Плотный огонь штурмовиков удерживал врага на расстоянии. Позже эта тактика по приказу маршала Вершинина была внедрена повсюду и использовалась в операциях против наземных целей.

Александр Покрышкин и его товарищи

В небе над Кубанью летчик, уже известный своим мастерством, снова заставил говорить о себе. Это был Александр Покрышкин. Здесь он вновь продемонстрировал свой талант истребителя. Над Кубанью он сбил 20 немецких самолетов. Но не только это принесло ему легендарную славу. В качестве командира эскадрильи он разработал много новых приемов воздушного боя истребителей, которые были основаны на его собственном боевом опыте. Для этого он собрал вокруг себя ряд летчиков, которые вошли в русскую военную историю как «герои Кубани» и которые были в состоянии восстановить былую славу русского оружия в воздухе. Это были братья Дмитрий и Борис Глинки, имевшие 21 и 10 воздушных побед. Г. Ф. Речкалов, который позже занял третье место в списках самых результативных летчиков-истребителей. Он одержал 55 воздушных побед, а над Кубанью сбил 11 немецких самолетов. Он пережил Вторую мировую войну и был дважды награжден «Золотой Звездой» Героя Советского Союза.

К ним относятся и такие мастера, как Вадим Фадеев, одержавший 19 побед над Кубанью, Н. Е. Лавицкий — 15 побед, А. Л. Приказчиков — 20 побед, Н. К. Наумчик — 16 побед, П. М. Берестнев — 12 побед, Д. И. Коваль — 13 и В. И. Федоренко — тоже 13 побед.

Такие асы, как Покрышкин, братья Глинки, Фадеев и Речкалов из 16-го гв. ИАП, Коваль и Приказчиков из другого полка, сбивали вражеские самолеты в каждом бою. Младший из братьев Глинок — Борис, который часто летал в паре со своим старшим братом, в пятнадцати воздушных боях одержал 19 побед, чем достиг самого высокого результата над Кубанью.

Помимо этих знаменитых асов, которые вписали свои имена в военно-историческую литературу и вновь и вновь привлекали внимание общества, были и другие, менее известные русские летчики. Один из них — майор A. A. Дорошенков из 43-го ИАП, который с группой из 6 Як-9Б атаковал немецкий аэродром в Анапе. Этот налет был совершен утром 26 мая.

6 русских уничтожили на земле 9 немецких самолетов.

Реорганизация и перестройка русских ВВС принесла свои плоды. Главнокомандующий ВВС генерал Новиков вывел все авиачасти на более высокий уровень, и это быстро почувствовали на себе немецкие летчики.

Улучшились результаты советских летчиков-истребителей и после того, как они стали летать на самолетах Р-39 «Аэрокобра», которые в России себя оправдали, хотя союзники считали их устаревшими и частично сняли с вооружения. В небе над Россией этот самолет зарекомендовал себя как мощный бронированный истребитель-бомбардировщик. Он становился идеальным перехватчиком, если его вел на противника разумный командир подразделения. Двигатель «Аэрокобры» располагался позади кабины пилота, что позволяло летчику на бреющем полете эффективно применять ее 37-мм пушку.

Александр Покрышкин тщательно изучал ход своих воздушных боев и давал точную оценку каждому своему действию, «чтобы потом поделиться этими знаниями с молодыми товарищами и убедить их принять эти проверенные приемы. Эффективность теорий Покрышкина проверялась в бою».

Он подчеркивал, что необходимо подниматься выше противника, поскольку это дает возможность спикировать на него и благодаря этому опередить его. Это давало небольшое преимущество по времени, которого было достаточно, чтобы уничтожить врага. Кроме того, он подчеркивал требование приближаться к противнику вплотную и стрелять с короткой дистанции. Такой же тактики придерживались немецкие асы Хартман, Граф и все другие.

В 1943 г. истребители красных ВВС летали «парами», они атаковали сверху, и один из них прикрывал другого сзади.

Лучшие летчики, включая таких асов, как Покрышкин, братья Глинки, Фадеев, Речкалов и Семенишин, обучали молодых пилотов тактике ведения воздушного боя. Помимо этого, их приглашали на партийные собрания, организуемые генералом В. И. Верловым, заместителем Вершинина.

В русской тактике воздушного боя, помимо «пары», использовался боевой порядок из четырех машин — звено. Состоящая из двух звеньев группа, то есть 8 самолетов, была самым крупным тактическим построением. К такой группе добавляли еще пару, которая летела на 350–800 м выше ведущего звена и прикрывала группу сверху, когда та выполняла свою задачу по патрулированию и сопровождению.

Сведений от том, каких потерь стоила битва над Кубанью русским ВВС, у нас нет.

Немецкие источники приводят данные, что потери русских за всю Кубанскую операцию, до октября 1943 г., когда пришлось эвакуировать Кубанский плацдарм, составили 2280 самолетов.

По данным командования русских ВВС, число боевых вылетов достигало 35 000, во время которых было уничтожено 1100 немецких самолетов. То, что это даже приблизительно не соответствовало истине, следует из данных о численности люфтваффе.

7 июня воздушные бои над Кубанью стали стихать. Спустя две недели военный совет Северо-Кавказского фронта заявил, что командование ВВС убедило его прекратить воздушное сражение над Кубанью.

В июне командование советских ВВС перебросило все свои части на север, в район Белгород — Курск, где вермахт проводил крупномасштабное наступление, и для его отражения нужно было использовать все самолеты.

Русские штурмовики против немецкой системы снабжения

Немецкая система снабжения Кавказа и укреплений на Кубани не могла функционировать только за счет люфтваффе. Грузы из Керчи доставлялись морскими конвоями в Анапу. В этом порту они разгружались, и еще засветло транспортные средства отправлялись назад. Для защиты Анапы и частично для прикрытия судов, шедших туда, выделялись истребители, но, к сожалению, не всегда.

Первые 40 конвоев из Керчи в Анапу под кодовым обозначением Kleiner Baer («Медвежонок») прошли без потерь.

23 апреля 1943 г. конвой «Медвежонок-41» был атакован русскими подлодками. Однако это нападение и несколько других не нанесли большого урона. «Медвежонок-88» был атакован 4 русскими штурмовиками и 4 бомбардировщиками. Ущерб был минимальным.

19 мая 1943 г. на «Медвежонок-89» совершили налет 8 бомбардировщиков и сбросили на него сотню бомб. В десантные баржи F-309 и F-367 попало от восьми до десяти бомб. Обе эти баржи затонули. Еще одно судно было повреждено. Плотным огнем бортовых зениток было сбито 2 самолета.

27 мая 1943 г. семь Ил-2 атаковали «Медвежонка-97», была повреждена одна десантная баржа и сбит один штурмовик. Из-за плохой погоды конвою пришлось вернуться в Керчь.

Через три дня противник 9 бомбардировщиками и 6 истребителями атаковал «Медвежонка-99». Затонула десантная баржа F-332. 3 русских самолета были сбиты бортовыми средствами ПВО и еще 9 — немецкими истребителями.

С 1 июня 1943 г. конвойные операции получили кодовое наименование «Хаген». 4 июня был атакован «Хаген-4». 8 бомбардировщиков и 6 истребителей пытались сбросить на суда бомбы, но плотный заградительный огонь зениток отогнал их. При нападении на «Хаген-8» одна десантная баржа получила легкие повреждения. Дальнейшие атаки не приносили русским больших успехов. Во время налета на «Хаген-23» снова одна десантная баржа получила повреждения, но не затонула.

6 июля «Хаген-34» потерял 2 корабля из-за серьезных повреждений, нанесенных 8 Ил-2. 10 июля «Хаген-38» атаковало 10 Ил-2. В этот раз пробоины получили 2 десантные баржи, 2 русских штурмовика были сбиты.

Не менее 15 Ил-2 атаковали «Хаген-40». Две десантные баржи получили легкие повреждения, один русский самолет был сбит. Должно быть, самые тяжелые потери понес конвой, возвращавшийся из Анапы, который атаковали 9 Ил-2 и 5 истребителей. Русские потопили одну буксируемую десантную баржу и повредили 3 десантные баржи, однако огнем бортовых зениток было сбито 4 машины.

Утром 27 июля 9 Ил-2 напали на «Хаген-52», но, к счастью для немцев, им на помощь пришли несколько истребителей. После того как самолеты русских повредили 3 баржи, их атаковали немцы и уничтожили большую часть нападавших — 7 штурмовиков. Следующие конвои подвергались налетам постоянно, но ни одного немецкого корабля больше не было потоплено.

Даже во время самого мощного налета на конвой «Хаген-90», в котором участвовало две группы — 18 и 13 бомбардировщиков, была повреждена только одна десантная баржа.

Последний конвой в составе 13 барж под названием «Хаген-91» ушел в Анапу в конце сентября. 20 сентября его атаковали дважды — 5 и 2 штурмовика, но безрезультатно. По прибытии в Анапу этот конвой подвергся налету 35 самолетов, и одна баржа была повреждена. Еще 6 Ил-2, атаковавших конвой на обратном пути, не добились успеха.

Таким образом, из 190 конвоев, шедших в Анапу и обратно, атакам подверглись лишь 30. При этом было полностью уничтожено лишь 3 корабля и 1 десантная баржа, 6 — сильно повреждены и еще несколько барж получили легкие повреждения.

Красные ВВС потеряли в этих боевых действиях в общей сложности 45 самолетов, большей частью бронированные штурмовики Ил-2.

Во время отхода немцев с укреплений на Кубани русские пытались перерезать немецкие судовые и паромные транспортные линии. 8 октября 1943 г. после погрузки под прикрытием дымовых завес последних немецких подразделений в путь около полуночи отправились четыре немецких конвоя, состоящие из тральщиков, паромных тральщиков, десантных барж, саперных десантных барж и штурмовых барж.

Первый конвой, вышедший из пункта Камыш-Бурун, был почти сразу же атакован в море 8 Ил-2, летевшими на бреющем полете. Саперный паром № 229 вспыхнул и затонул. Немецким заградительным огнем был сбит один Ил-2. В 18.00 транспорты прибыли в Севастополь.

Второй конвой не был атакован, а вот третий, вышедший в 3.40, потерял один корабль, который потопила подводная лодка. Четвертый конвой также не подвергся атаке. Он невредимым прибыл в Феодосию. Люфтваффе обеспечили истребительное прикрытие, и благодаря этому эвакуация прошла без жертв. К тому же за два дня до этого русским пришлось пережить очень неприятное столкновение с люфтваффе, но об этом ниже.

Пикирующие бомбардировщики против боевых кораблей на Черном море

5 октября 1943 г. в море появилась советская ударная группа кораблей под руководством капитана 2-го ранга Негоды, имевшая задачу уничтожить эвакуационные транспорты в портах Крыма. В ночь на 6 октября лидер «Харьков» — флагман флотилии — обстрелял Ялту и Алушту, а эсминцы «Беспощадный» и «Способный», подойдя к уже обстреливаемой Феодосии, сразу же ударили по кораблям 1-й флотилии торпедных катеров и вступили в бой с 5 ее катерами.

Эта флотилия, соединившаяся к утру, была обнаружена немецкой разведкой, которая тут же сообщила об этом по радио.

«Штуки» из StG77 заметили русский отряд кораблей на рассвете. В первом заходе они атаковали «Харьков». С включенными сиренами они обрушивались на изрыгающий огонь корабль. Бомбы были сброшены, и «Харьков» получил серьезные повреждения. Лидер тут же потерял ход и был взят на буксир «Способным».

Во второй атаке нападавшие прибегли к «разделению труда». Из-за этого вражеским зениткам тоже пришлось разделить свой заградительный огонь, и «Штуки» атаковали все три цели одновременно.

Поражены были все три цели. «Харьков» и «Беспощадный» получили серьезные повреждения, а третий эсминец был лишь слегка задет. Он буксировал своих товарищей, одного за другим.

Во время следующей атаки лежавшему в дрейфе «Беспощадному» был нанесен такой тяжелый удар, что в дыму взрывающихся боеприпасов он развалился на части.

Немного позже тяжелые удары были нанесены и по «Харькову». Он не смог больше держаться на поверхности, и капитан 2-го ранга Севченко отдал команду покинуть корабль.

Четвертая атака была направлена против эсминца «Способный», который подбирал оказавшихся в воде моряков. Он был также потоплен двумя точными попаданиями бомб.

Маршал Сталин, узнав о потере этих трех современных кораблей, запретил без его ведома бросать в бой военные корабли классом от эсминца и выше.

Шок от этого сокрушительного удара удержал русских от налетов на уходящие транспорты противника и позволил безопасно перевезти войска с Кавказа и Кубани на полуостров Крым.

Воздушная война в зоне группы армий «Центр»

Перед началом операции «Цитадель»

В январе 1943 г. на левом фланге группы армий «Центр» немцы вели тяжелые оборонительные бои против Красной армии, прежде всего, в зоне действий 3-й танковой армии и 9-й армии в районах Великих Лук и Ржева. Красная армия оттесняла немцев назад к Витебску.

Во время этих сражений действия Luftwaffenkommando Ost сосредоточились в районе Великих Лук. Здесь совершались дневные и ночные боевые вылеты, а также отправлялись грузовые планеры и сбрасывались с самолетов грузы и продукты, чтобы облегчить положение солдат на этом участке фронта. После описанных ранее событий и прорыва некоторых уцелевших частей в этот период времени здесь было относительно спокойно.

Для отражения ожидаемого наступления противника, которое надо было остановить силами авиации, все подразделения Luftwaffenkommando Ost совершали налеты на пути снабжения и железнодорожные узлы, а также на интендантские базы в Калинине, Торопце и Великополье.

В это время уже готовился отход немецких войск по еще удерживаемому коридору подо Ржевом. Поэтому все склады люфтваффе были переведены в тыл, аэродромы после ухода разрушены, а 26 февраля 1943 г. была проведена операция «Буйвол».

В то время из-за плохой погоды дальняя разведка люфтваффе была невозможна. Мешали туман и облачность. Однако самолеты эскадрилий дальней разведки из Aufkl.Gr.14 обнаружили крупные перемещения войск между Калинином и Осташковом, и отныне этот район был взят под наблюдение.

10 февраля погода была очень плохой, граница облачности располагалась очень низко, но самолет-разведчик все-таки поднялся в воздух. Летевший на очень малой высоте, он был замечен и сбит.

На следующий день погода прояснилась, и 4-я эскадрилья обнаружила плотные колонны пехоты и танков, двигавшихся северо-западнее Осташкова. Если бы эти войска продолжали и дальше идти в этом направлении, то они присоединились бы к наступлению на Старую Руссу против частей группы армий «Север».

К 3 марта войска были эвакуированы из Ржева. Русским не удалось отсечь ни одной дивизии. К 12 февраля была уже освобождена Вязьма. Последняя отступательная операция завершилась 16 марта. Отныне десять немецких дивизий высвободились для других боевых действий, а линия фронта укоротилась на 190 км.

Эскадрам Luftwaffenkommando Ost, вновь находившимся в подчинении группы армий «Центр», приходилось оказывать поддержку наземным частям. 20 февраля немецкие истребители сбили 35 вражеских самолетов. На следующий день эскадрильям штурмовиков удалось уничтожить 61 русский танк и остановить наступление русских южнее Орла.

Бомбардировщикам приходилось уничтожать скопления войск к северу и югу от Орла, а 27 февраля они атаковали русские войска, которые вышли к окраинам города.

18 марта с воздуха было уничтожено не менее 116 русских танков. Эта успешная операция сорвала наступательные планы противника, и к концу этого месяца командование Красной армии было вынуждено признать, что наступление на Орел провалилось. Часть успеха оборонительных боевых действий принадлежит StG1, которая участвовала в обороне Орла, опять же во главе с Вальтером Хагеном. Оберст Хаген, участвовавший с эскадрой в боях на Востоке, получил за это Рыцарский крест, а с 17 февраля носил дубовые листья. В его эскадре служили несколько асов-пикировщиков.

Ранним утром 12 марта разведчик FW-190 проник глубоко во вражеское воздушное пространство, чтобы отыскать танковые колонны противника, о которых было получено сообщение. Его задачей было точно определить мощь врага и попытаться установить, в каком направлении он будет наступать.

Когда на заснеженной поверхности были обнаружены первые колонны противника — 6 танков и батальон пехоты, — последовало сообщение по радио: «Боевые цели для „Штук“ определены».

Через полчаса с аэродрома вылетела III./StG1. Во главе шла 9-я эскадрилья. Одним из самолетов управлял обер-лейтенант Диквиш, который уже 15 октября 1942 г. получил Рыцарский крест.

Вражеский клин был накрыт и полностью уничтожен. Были обнаружены и атакованы другие цели, найденные FW-190.

Наступление противника на Орел застопорилось. Его пехотные колонны, сосредоточения техники, танковые клинья, позиции артиллерии и населенные пункты подверглись налетам самолетов, имевшихся в распоряжении эскадры. Дорога наступательного марша к вечеру была превращена в груду развалин.

Днем поступило сообщение еще об одной группе из 12 танков, которые двигались к выдвинутой клином немецкой позиции. Вновь в атаку вылетели «Штуки». Шесть танков были уничтожены, остальные отвернули и исчезли из поля зрения.

13 марта целью для «Штук» стал город Ливны, центр снабжения русских южнее Орла. И здесь проявил себя обер-лейтенант Диквиш. Приводим отчет, представленный хроникером Зигфридом Кане из 5-й роты военных корреспондентов:

«„Штуки“ взлетели, к ним присоединились истребители и Не-111, которые кружили над аэродромом подскока в ожидании, когда все „Штуки“ поднимутся в воздух. Линию фронта пересекли на высоте 3000 метров. Истребители охраняли соединение и отразили одну атаку русских истребителей. Через 15 минут полета под нами показался город Ливны. Две эскадрильи пошли в атаку на железнодорожную станцию, одна — на разведанный склад боеприпасов.

Мы заняли высоту 600 метров и сбросили тяжелые бомбы. Они угодили в три длинных состава, стоявшие на станции. Составы загорелись, а находившиеся в вагонах боеприпасы взорвались.

С грохотом взлетел на воздух склад боеприпасов. Огромное черное облако дыма вознеслось на высоту около 1000 метров.

Наши „Штуки“ набрали высоту. Уходя, мы слышали, как Не-111 бомбили населенный пункт, который был забит русскими войсками. Там тоже рвались боеприпасы, горело топливо. Ливны, главная база снабжения русских, больше не существовали».

Эти налеты остановили наступательный порыв противника. Однако вернемся к общему описанию событий.

Действия русских и немецких летчиков в центральном секторе фронта

22 апреля 1943 г. русские бомбардировщики атаковали немецкий аэродром «Орел», на котором базировались самолеты дальней авиаразведки. Были уничтожены самолеты из 4.(F)/Aufkl.Gr.121 и 1.(F)/Aufkl.Gr.100. Единственной уцелевшей эскадрильей стала 4.(F)/Aufkl.Gr.14, которую называли «Мюнхаузенцы». Потери были в короткий срок восполнены, и дальняя авиаразведка Luftwaffenkommando Ost, что следует подчеркнуть особо, сыграла огромную роль в оборонительных боевых действиях группы армий «Центр».

Когда наступившая в конце апреля распутица сковала действия всех наземных войск, эскадрильи Luftwaffenkommando Ost вылетали бомбить бреши в обороне, в которые устремлялись русские войска. Помимо этого, в течение нескольких недель шло пополнение подразделений, а летчики отдыхали и восстанавливали свои силы. Кроме этого, продолжались налеты на железнодорожные сооружения, авиабазы противника и некоторые промышленные объекты, расположенные далеко за линией фронта.

11 мая Luftwaffenkommando Ost было переименовано в 6-й воздушный флот. К этому времени авиаразведка обнаружила крупные скопления русских войск в районе Елецк — Касторное — Курск. На обоих флангах были обнаружены мощные авиационные соединения, и служба радиоперехвата опознала части 1, 2, 3, 15 и 16-й воздушных армий русских. Эту массированную концентрацию войск нельзя было истолковать иначе, как подготовку к отражению ожидаемого немецкого летнего наступления. Русские, в свою очередь, тоже — об этом свидетельствовала концентрация их войск — готовили наступление на группу армий «Центр».

12 мая люфтваффе бомбили ряд разведанных скоплений войск, железнодорожных целей и авиабаз противника. Через пять дней этот налет был повторен.

21 мая нападению вновь подверглись скопления русских войск, кроме того, были разбомблены транспортные магистрали, по которым шло снабжение фронта. В следующие дни и недели, когда позволяла погода, боевые действия продолжались днем и ночью. Летали отдельными самолетами или малыми группами.

Помимо этого, в первые месяцы года бомбежке подвергались и промышленные цели — специализированные оружейные заводы. Для таких заданий 6-му воздушному флоту на время придавались бомбардировщики из 1-го воздушного флота (группа армий «Север») и 4-го воздушного флота (группа армий «Юг»).

2 июня бомбардировщики люфтваффе успешно атаковали железнодорожное депо в Курске. Между 4 и 8 июня последовало несколько налетов на танковый завод в Горьком, а 10 июня — на шинный завод в Ярославле. 13 июня был атакован газовый завод в Ельце, а 4 июля — базы снабжения в этом городе. О налете на Курск майор Фридрих Ланг рассказывал следующее:

«Этим налетом на Курск должна была начаться операция „Цитадель“. Все части эскадры были готовы. Первой должна была вылететь моя группа и штабные машины. Сразу же после 4.00 мы поднялись в воздух.

Нас никто не перехватил, несмотря на то что наши самолеты были отчетливо видны с земли. Только когда мы окружили город, до нас донеслись звуки заградительного огня русской ПВО.

Мы подлетели с юга к исходной позиции, откуда должны были атаковать в северном направлении вдоль оси железнодорожного депо, когда со своих баз в Курске в воздух поднялись русские истребители. Русские атаковали нашу ведущую машину, как раз когда мы выходили из пикирования. Командир сбил русский истребитель. Остальная группа ушла от этой атаки, хотя в воздухе было уже много русских истребителей.

Наша вторая группа, которая атаковала на несколько минут позже, понесла в бою с русскими большие потери».

Этот налет на железнодорожную станцию Курск должен был стать последним, который осуществила группа Ланга, находившая свои цели так далеко за линией фронта. С той поры не только «Штуки» из StG2, но и вообще все подразделения «Штук» были направлены на прямую поддержку армейских частей.

В последующие дни группа Ланга совершала до шести боевых вылетов в день. Оберст-лейтенант Купфер, возглавивший эскадру 1 мая 1943 г., почти всегда водил ее в бой лично. 8 января 1943 г. он получил дубовые листья к Рыцарскому кресту (11 апреля 1944 г. он стал 64-м кавалером Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами. Такого же отличия 4 июня 1944 г. был удостоен и майор Ланг, ставший 74-м кавалером мечей).

Однако вернемся к общему описанию событий. Воздушные сражения в секторе Орел — Брянск — Курск учащались. 5 июня пилоты JG51 «Мёльдерс» сбили 40 вражеских самолетов, 8 июня — 67, а 10 июня этой эскадрой было уничтожено 65 русских машин.

Однако активность советских авиачастей постоянно возрастала. Большинство их налетов, совершавшихся днем, было направлено против 2-й армии и 3-й танковой армии.

После того как эскадры 6-го воздушного флота завершили свои успешные налеты на русские промышленные цели, бомбардировочные части русских ответили ночными ударами по немецким аэродромам и складам снабжения. Об этом нам тоже поведал майор Ланг, который считался одним из немногих асов-штурмовиков и который с первого и до последнего дня Второй мировой войны совершил более тысячи бомбометаний с пикирования:

«Единственный дневной налет советских штурмовых соединений был совершен на железнодорожное депо в Орле. Под ударом немецких истребителей он закончился полным разгромом. Мы в этот день отдыхали и могли наблюдать этот воздушный бой с нашего НП.

Мощная русская истребительная группа поверх облаков прилетела к городу с востока. В воздух поднялись немецкие истребители. Они сделали всего несколько выстрелов, после чего русские отвернули и умчались назад на восток.

В этот момент вынырнула группа штурмовиков Ил-2, летевших на высоте 200–300 метров. Они были немедленно атакованы немецкими истребителями, которых поддержали другие взлетевшие самолеты. Четыре Ил-2 были сбиты сразу же, а остальные полетели дальше.

Нас особенно поразило, как упрямо летели на нас русские штурмовики. Они с трудом совершали оборонительные виражи и к концу боя потеряли 70 своих машин. Захваченные в плен русские летчики позже объясняли нам план этого налета: „Советские истребители должны были завязать бой с немецкими истребителями и увести их на восток, чтобы Ил-2 могли беспрепятственно выйти на цель. Все сорвалось из-за преждевременного ухода истребителей“».

Это была подготовка к боевым действиям в воздухе во время последней крупной наступательной операции немцев на Востоке под названием «Цитадель». Она не дала возможности вермахту одержать победу и вместе с тем достичь возможного перемирия с русскими.

Люфтваффе в операции «Цитадель»

В феврале 1943 г. вермахт завяз в оборонительной войне на растянутом фронте глубоко в России. Этот фронт, проходивший от Ленинграда через Смоленск, Рыльск, Харьков и Таганрог к берегу Азовского моря, необходимо было удержать. Советские войска понесли тяжелые потери, но не были сломлены, поскольку в них непрерывным потоком шло пополнение — люди, материалы, вооружение всех типов и, конечно, самолеты.

Сталин вел войну своими методами и не жалел средств и людей. Потери в живой силе он не принимал в расчет, поскольку людские резервы России были неисчерпаемы. У него было в несколько раз больше резервных дивизий. То же самое можно было сказать и об авиационных частях.

Когда американские газеты и журналы сообщили, что русские потеряли 30 миллионов человек (включая умершее от голода гражданское население) и что потери Красной армии составили 12–14 миллионов человек, Гитлер решил, что Россия скоро падет и нужно еще одно большое наступление, чтобы уничтожить этого противника.

Однако это был ложный вывод, поскольку, по оценкам экспертов, в 1943 г., благодаря англо-американским поставкам в Россию, обстановка медленно изменялась в пользу русских, и с лета 1943 г. их уже невозможно было победить.

Поставки самолетов различных типов из США в Россию в 1942 г. достигли 2343 штук. С января по апрель 1943 г. были поставлены еще 1383 самолета, аналогичные темпы сохранились и в будущем[94]. В 1941–1945 гг. Красная армия, в частности, получила 281 606 самолетов. К этому числу следует добавить 900 бронетранспортеров и 7172 танка[95].

Победа в оборонительных сражениях зимней кампании между Донцом и Днепром и под Харьковом принесла равновесие на фронте от Таганрога, вдоль Миасса и Донца, до Белгорода. Противник удерживал большой изгиб фронта от Белгорода, через Сумы и Рыльск, до района юго-восточнее Орла — так называемую Курскую дугу. Этот изгиб давал русским возможность нанести удар по северному флангу группы армий «Юг», а также по южному флангу группы армий «Центр». Гитлер приказал ликвидировать этот гигантский выступ фронта двойным ударом с севера и юга. Это привело бы к окружению и уничтожению всех находящихся там войск противника.

Таким образом, необходимо было отсечь выступ шириной 190 км и глубиной 150 км. Решение этой задачи было поручено группе армий «Юг» генерал-фельдмаршала Манштейна и группе армий «Центр» генерал-фельдмаршала Клюге.

Гитлер сказал по этому поводу:

«Это наступление имеет решающее значение потому, что оно является первым наступлением этого года. Его нужно провести успешно, быстро и в полном объеме. Тогда оно вернет нам инициативу на эту весну и лето…

Каждый командир и каждый солдат должен осознавать важность этого наступления. Победа под Курском должна стать для всего мира предвестником нашей окончательной победы».

Начало наступления все время откладывалось. Командующие обеими группами армий умоляли Гитлера отдать приказ о наступлении, поскольку время работало на русских. Но Гитлер хотел начинать операцию «Цитадель» только после поступления в армию новых танков «Пантера» и «Тигр».

Мнение командующих обеими группами армий поддерживал начальник Генерального штаба люфтваффе генерал-оберст Йешоннек, который во время совещания в Мюнхене 4 мая 1943 г. заявил, что отсрочка начала наступательной операции ничего не даст люфтваффе и что воздушная обстановка складывается так, что противник, по всей видимости, готовится к крупному наступлению против группы армий «Юг».

1 июля 1943 г. на совещании у фюрера в «Вольфшанце», в Растенбурге, в присутствии всех командиров армейских корпусов и люфтваффе была утверждена окончательная дата начала наступления — 5 июля.

Далее будут вкратце описаны боевые действия люфтваффе. Мы не будет углубляться в подробности операций обеих групп армий, ибо это не входит в задачу нашей книги.

Рейхсмаршал Геринг приказал, чтобы 4-й воздушный флот силами 8-го авиакорпуса вел боевые действия на южном фланге фронта. 6-й воздушный флот объединил свои эскадры под контролем 1-го авиакорпуса. Они должны были оказывать поддержку наступлению 9-й армии на северном фланге и вошли в состав 1-го воздушного флота (группа армий «Север»).

4-й воздушный флот генерала авиации Десслоха с командным пунктом в Днепропетровске выделил 8-й авиакорпус генерал-майора Зайдемана, имевшего штаб в Микояновске, в 28 км южнее Белгорода. После того как фон Рихтгофена перевели на должность командующего 2-м воздушным флотом в Италию, 4-й воздушный флот 12 июня принял генерал Десслох.

В состав 8-го авиакорпуса входили: самолеты-разведчики:

2.(F)/Aufkl.Gr.11 — Харьков-ост

6-я эскадрилья (два Bf-109, пять FW-189)

истребители:

JG3 (три группы Bf-109) — Харьков-ост JG52 (три группы Bf-109) — аэродром юго-западнее Микояновска

эскадрильи ночных истребителей — аэродром юго-западнее Микояновска

истребители-бомбардировщики:

SchG1[96] (одна группа FW-190, одна группа Hs-129) — на двух аэродромах южнее Белгорода штурмовики:

StG2 (три группы и одна эскадрилья Ju-87) — Харьков-ост

StG77 (три группы Ju-87) — аэродромы Толоконье и Бебаровск южнее Белгорода.

IV.(Pz)/StG9 (четыре эскадрильи Hs-129) — аэродром вблизи Микояновска

бомбардировщики:

KG3 (две группы Ju-88) — Полтава

KG27 (три группы Не-111) — Днепропетровск, Запорожье

KG55 (три группы Не-111) — Харьков-ост другие группы самолетов различных типов — Харьков-норд

связная эскадрилья — Харьков-норд

одна транспортная эскадрилья (Ju-52) — Харьков-норд

два полка связи люфтваффе — Харьков-норд

Также 8-й авиакорпус взял на себя и тактическое управление венгерской авиадивизией, которая размещалась в Харькове-юго-восток и состояла из следующих частей:

одна эскадрилья дальней авиаразведки (Ju-88),

одна эскадрилья ближней авиаразведки (FW-189),

одна истребительная группа (Bf-109),

одна штурмовая группа (Ju-87),

одна бомбардировочная эскадрилья (Ju-88).

Всего в конце, июня 1943 г. 8-й авиакорпус имел 1100 боеспособных самолетов.

Командующий 4-м воздушным флотом поручил этому сильному корпусу обеспечить господство в воздухе над районом наступления в южном секторе и оказывать поддержку армейской группе «Кемпф» и 4-й танковой армии. Прежде всего необходимо было бомбовыми ударами расчистить дорогу к вражеским рубежам и пробить в них бреши для 2-го танкового корпуса СС.

В северном секторе боевые действия вел 6-й воздушный флот генерал-оберста фон Грайма. Он, и, прежде всего, 1-й авиакорпус генерал-майора Дейхмана, чей КП находился вблизи аэродрома Орел, был полностью занят авиационной поддержкой наступления на севере. Дейхман нес за это прямую ответственность.

В конце июня он располагал приблизительно 730 самолетами, из которых была выделена разведгруппа соответственно для 2-й и 9-й армий, а также для 2-й тановой армии. Помимо этих самолетов-разведчиков, 1-й авиакорпус располагал следующими частями:

истребители:

JG51 (три группы и одна эскадрилья FW-190)

JG54 (три группы FW-190)

штурмовики:

StG1 (три группы Ju-87)

истребители-бомбардировщики:

I./SchG1 (три эскадрильи Bf-109)

бомбардировщики:

KG1 (три группы Ju-88)

KG4 (две группы Не-111)

KG51 (две группы Ju-88)

KG53 (две группы Не-111).

Кроме того, имелись одна-две разведывательные эскадрильи ближнего действия и одна связная эскадрилья.

Командующий 6-м воздушным флотом приказал 1-му авиакорпусу атаковать и уничтожить переполненные самолетами русские аэродромы в Курске и в его пригородах, а также скопления русской артиллерии в районе Малоархангельска. Затем корпус должен был бомбовыми ударами расчистить дорогу 47-му танковому корпусу. Необходимо было заставить умолкнуть вражескую артиллерию в районе прорыва и атаковать все русские части на пути 2-й танковой армии. Помимо этих важных задач, над зоной боевых действий должны были патрулировать истребители и атаковать и уничтожать вражеские самолеты.

Для предстоящей операции «Цитадель» 6-й воздушный флот получил в свое распоряжение несколько специальных подразделений. Например, группу ночных истребителей, группу дальних разведчиков, состоявшую из трех эскадрилий, и два полка связи ВВС.

Для обеспечения работы наземных служб и снабжения был создан фронтовой воздушный округ — Feldluftgau-Kommando XXVII — со штабом в Минске. Возглавлявший его генерал-лейтенант Фейт Фишер построил все дополнительные дороги для предстоящего большого наступления. Его действия обеспечили сохранность путей снабжения и их своевременное использование. Об этом не стоит забывать, поскольку без хорошо налаженного снабжения невозможно вести боевые действия. Начиная с этого места мы будем писать о том, как налаживалась бесперебойная работа наземных служб.

Скопление 1850 самолетов на относительно малом пространстве требовало особых приготовлений. Обустройством путей снабжения и пунктов накопления запасов для 8-го авиакорпуса занималось Feldluftgau-Kommando Kiev, а для 1-го авиакорпуса — Feldluftgau-Kommando XXVII.

Для выполнения грядущих задач были подготовлены полевые рабочие батальоны, команды трудовой службы рейха, штабы авиабаз, роты обеспечения полетов и грузовые автоколонны.

Позаботились также и о хранении бомб и боеприпасов, даже на случай непредвиденных ситуаций. Для 8-го авиакорпуса были запасены бомбы на 15 дней боев и по десять комплектов бортовых боеприпасов. Такое же количество имелось на каждом аэродроме корпуса.

Самой большой проблемой операции «Цитадель» было обеспечение войск горючим. Исключительно сложно было доставить необходимое количество авиационного бензина и топлива для танков, а также для моторизованных частей и автоколонн снабжения.

Нехватка была ощутимой. Например, 6-й воздушный флот в июне получил всего 5722 т авиационного бензина В-4, хотя требовалось 8634 т. Необходимый для FW-190 авиационный бензин С-3 поступил в количестве 441 т при потребности в 1079 т. Этот вопрос требовал своего решения.

Что касается горючего, то В-4 — (голубой) авиационный бензин с октановым числом 91 — использовался бомбардировщиками и самолетами общего назначения. Авиационный бензин марки С-3 (зеленый) был необходим для истребителей; его октановое число равнялось 97.

В 1943 г. люфтваффе ежемесячно требовалось 350 000 т горючего, но поставлялось лишь 160 000 т. Это означало, что можно было сделать только половину запланированных боевых вылетов[97].

На этом этапе подготовки мощные советские авиачасти неоднократно совершали налеты на аэродромы в районе Орла и Харькова. Немецкие ночные истребители, которые всю ночь атаковали врага, смогли сбить лишь несколько самолетов.

Вечером 4 июля к наступлению были подготовлены последние авиационные части. В тот день в штаб 1-го авиакорпуса были вызваны на совещание все командиры. Здесь им объяснили, что предварительным ударом авиации необходимо обеспечить прорыв армейских частей через рубежи противника. Немецкая армия полностью полагалась на люфтваффе.

Когда наступила ночь на 5 июля, 8-й авиакорпус был готов к выполнению боевой задачи, и 1100 самолетов ждали приказа на вылет. У 1-го авиакорпуса было 730 самолетов. С ним число готовых к началу операции самолетов достигло 1830 машин.

Люфтваффе снова атакуют!

5 июля в 3.30 1-й авиакорпус начал операцию «Цитадель». В это же время 8-й авиакорпус получил со станций радиоперехвата и радарных установок сообщение о том, что на подлете к Харькову находится мощное советское воздушное соединение. Если оно сбросит бомбы на пять немецких аэродромов, находившихся в районе Харькова и переполненных самолетами, а немецкие авиачасти еще только получат приказ на взлет, то потери будут очень высоки.

Все находившиеся в Харькове немецкие истребители, а также те, что стояли на аэродромах под Белгородом, были по тревоге подняты в воздух, но не для сопровождения бомбардировщиков, а для встречи приближавшегося противника.

Когда русские самолеты, среди которых были Ил-2, достигли первой цели, на них набросились Bf-109. Однако русские самолеты, несмотря на такую встречу, упрямо продолжали свой путь, и большинство из них были сбиты в воздушных поединках. Этот бой, проходивший на большой высоте в ясную погоду, можно было наблюдать с земли. Это была жестокая битва, которую редко могли увидеть привыкшие ко всему солдаты Восточного фронта.

Генерал-оберст Йешоннек, находившийся на передовом командном пункте 8-го авиакорпуса, видел этот бой и был восхищен немецким агрессивным напором.

Лишь небольшая часть советских бомбардировщиков достигла первого аэродрома, но они не нанесли ему никакого ущерба, поскольку спешили и сбросили бомбы мимо цели.

В это время немецкие бомбардировщики продолжали взлетать и брать курс на противника.

В этой оборонительной воздушной битве русские потеряли 129 самолетов, потери немцев были значительно ниже.

На левом фланге группы армий «Центр» бомбардировщики атаковали в направлении Курска, оказывая поддержку 9-й армии. Бомбардировщики 1-го авиакорпуса в качестве первой цели избрали забитые самолетами аэродромы вокруг Курска. Затем они направились бомбить разведанные русские артиллерийские позиции, прежде всего в районе Малоархангельска, и позиции перед 9-й армией. Эти вражеские укрепления были уничтожены.

Части 1-го авиакорпуса совершали по пять-шесть боевых вылетов в день. Эти бомбардировщики имели надежное истребительное прикрытие и почти не несли потерь от самолетов противника.

В конце этого дня появились более сильные истребительные части русских, и в последующей дуэли истребителей было сбито 110 русских машин. Немецкие потери составили 9 самолетов.

Находившиеся в войсках офицеры связи люфтваффе, которые располагались на главных направлениях наступления, быстро передавали просьбы армейцев о помощи, и немецкие самолеты тут же прилетали бомбить указанные районы. Погода стояла хорошая, поэтому никаких осложнений не было. Налеты повторялись неоднократно, и некоторые части совершали рекордное число вылетов в день — от шести до восьми.

В последующие дни авиация продолжала наносить свои удары на обоих флангах. Волна за волной немецкие самолеты атаковали позиции советской артиллерии, скопления войск и, прежде всего, районы сосредоточения танков, противотанковые позиции, позиции ПВО и пути снабжения противника.

Подвергались налетам и временные аэродромы. Приказ звучал так: «Уничтожать русские самолеты прежде, чем они успеют взлететь в воздух».

Воздушная активность красных ВВС постоянно усиливалась, и русские штурмовики и бомбардировщики проникали в немецкий тыл на глубину до 24 км, бомбили и обстреливали тыловые позиции, пути снабжения и аэродромы. Они теряли множество самолетов, но резервный корпус Ставки направлял на фронт все новые и новые машины и экипажи.

В условиях непрерывных боев, при незначительном пополнении боевая мощь немцев вскоре начала ослабевать. Иногда невозможно было отразить налеты советской авиации на наземные войска, поскольку число нападавших намного превышало число обороняющихся, и немецкие истребители не могли поспеть повсюду. Нужно только благодарить немецкую службу радиоперехвата, которая своевременно сообщала сведения о том, что крупные русские соединения готовятся к вылету. (Немцы пеленговали сигналы настройки аппаратуры русских самолетов на приемник наземной станции.)

В воздушных боях русские получали все больший и больший перевес сил. Они брали своим количеством, но, к счастью для немцев, были еще достаточно слабы с технической точки зрения. Однако за годы войны русские многому научились и отказались от своей примитивной тактики ведения боя. Особенно сильными стали их штурмовые части.

Русские, как вскоре выяснилось, создали оборонительную систему большой глубины. В районе Курска Воронежский и Степной фронты имели глубоко эшелонированную противотанковую оборону глубиной до 90 км. Они оказывали мощное сопротивление немецким танковым частям.

Русские превратили Курскую дугу в ощетинившуюся оружием крепость. Тем не менее 9-я армия на севере в течение двух суток совершила прорыв на глубину 15 км и планировала наступать и дальше по фронту шириной 12 км.

На южном фланге вперед выдвинулась армейская группа «Кемпф» с 11-м армейским корпусом генерала танковых войск Рауса. Он двигался в направлении пункта Короджа, но достигнуть его не смог. Корпус был остановлен и перешел к обороне.

На северном фланге армейской группы «Кемпф» 3-й танковый корпус генерала танковых войск Брейта с большим трудом форсировал Донец и в 17 км к северу от него остановился перед русским оборонительным рубежом. 48-й танковый корпус и 2-й танковый корпус СС из 4-й танковой армии в первые недели наступления смогли продвинуться вперед, неся, однако, большие потери в живой силе и технике, и далее продвигались очень медленно.

Русские предпринимали одну контратаку за другой. Они атаковали передовые части немцев с северо-востока, севера и запада. Прежде чем генерал войск СС Хауссер смог прийти на помощь оттесняемому 48-му танковому корпусу генерала танковых войск Кнобельсдорфа, Ставка бросила в бой из района восточнее Харькова свои резервные части 69-й армии и 1-й танковой армии.

В этой зоне вновь проявили себя истребители танков гауптмана Ганса Ульриха Руделя. Он вступил в бой 5 июля. Первые впечатления Руделя о танковой мощи противника были таковы: «При взгляде на всю эту массу танков мне сразу же вспомнились мои оснащенные пушками машины, с которыми я прибыл из Крыма. При таком изобилии целей уничтожать их будет нетрудно. Я приказываю первой эскадрилье с бомбами лететь позади меня, а сам я лечу на единственном „пушечном“ самолете. В этом бою были уничтожены четыре танка. К вечеру это число достигло двенадцати».

Чтобы как можно быстрее начать уничтожать русские танки, Рудель через командира эскадры потребовал перебросить в район боевых действий все его машины с экипажами. Вскоре в его распоряжение поступила первая противотанковая эскадрилья. Далее приводим его рассказ:

«Мы спикировали сзади и сбоку на этот стальной колосс. Угол снижения был не слишком крутым, чтобы подойти вплотную к земле, а на выходе не иметь проблем с потерей скорости.

Мы должны были поражать танки в их слабые места, то есть в боковую и заднюю поверхности. Сзади находился мотор и радиатор охлаждения. Здесь могли быть установлены только тонкие броневые листы с отверстиями, которые обеспечивали охлаждение двигателя. Об этом стоило подумать».

Звездный час Руделя и его немногочисленных «противотанковых самолетов» наступил во время операции «Цитадель».

«Штуки» и другие самолеты совместно вылетали на поддержку наземных войск. Им приходилось преодолевать сильный заградительный огонь вражеской ПВО. Но они порой страдали и от огня своей же артиллерии. Здесь командование люфтваффе убедилось, каким мощным противотанковым оружием были самолеты с пушками.

Под руководством гауптмана Руделя эскадрилья противотанковых самолетов делала крупные успехи. Однако ее самолеты гибли не только из-за огня противника, о чем свидетельствует рассказ Руделя:

«Шаг за шагом мы изучили все детали прошедшего боя. В основном мы учились на своих ошибках. Мы теряли самолеты и в районах с небольшим количеством зениток, поскольку действовали в тех местах, где шла дуэль между русской и немецкой артиллерией, и наши машины сбивали по чистой случайности.

Сколько раз мне самому приходилось пролетать сквозь сплошную стену огня, думая при этом: „Это конец!“»

8 июня 2-й танковый корпус СС, в секторе 4-й танковой армии группы армий «Юг», вышел на позиции в 35 км севернее Белгорода и подставил под удар свой правый фланг. В конце этого дня русские самолеты начали бомбить его.

8-й авиакорпус, который долгое время наблюдал за этим сектором фронта, был информирован о перемещениях танкистов, к которым присоединились моторизованные и пехотные части. Тут же по тревоге были подняты «Штуки» и противотанковые самолеты.

Еще до того, как 2-й танковый корпус узнал о приближении бомбардировщиков противника, части 8-го авиакорпуса уже поднялись в воздух. В бой отправились и четыре эскадрильи из IV.(Pz)/StG9, в каждой из которых было 16 самолетов, оснащенных пушками. Они атаковали двигавшуюся на запад танковую бригаду русских, которая только что перешла Донец и устремилась к фронту по дороге Белгород — Курск.

Все четыре эскадрильи атаковали одна за другой, вернулись на двадцать минут на аэродром, пополнили боекомплект и вновь поднялись в воздух.

Непрерывные налеты на танковую бригаду продолжались более часа. Наступление русских было остановлено, без участия пехоты и артиллерии. Русские потеряли большое количество танков и автомашин. Это было первое сражение, которое люфтваффе выиграли у Красной армии.

Когда 8-й авиакорпус получил от 4-й танковой армии просьбу начать операцию против приближавшегося противника, штаб корпуса доложил, что налет уже успешно завершен.

9 июля битва в секторе группы армий «Юг» была в самом разгаре, но на северном фланге наступление 9-й армии остановилось. Эта армия столкнулась с огромным количеством свежих русских войск. Ей необходимо было отдохнуть и перегруппироваться. Командование армии доложило, что намерено продолжить наступление 12 июля.

К этому моменту обе передовые группы находились на расстоянии 95 км друг от друга. В этой обстановке Красная армия начала свое наступление с востока и северо-востока. Западнее Новосиля, а также восточнее Болшова и севернее Ульянова атаке подверглась 2-я танковая армия левого крыла группы армий «Центр». Это наступление стало поворотным моментом в Курской битве. Советское руководство планировало совершить прорыв на юг в направлении Карачева с целью окружения 9-й армии и 2-й танковой армии немцев в районе Орла.

К этому моменту обстановка на южном фланге несколько улучшилась. 2-й танковый корпус СС, 4-я танковая армия и армейская группа «Кемпф» прорвали последние оборонительные позиции русских и стали наступать по открытой местности.

Все части 6-го воздушного флота действовали в районе Жиздры. Они разгромили крупные железнодорожные узлы — Сухиничи, Козельск и Калугу, чтобы не допустить к фронту поезда снабжения.

«Штуки», истребители и противотанковые самолеты 1-го авиакорпуса генерал-майора Дейхмана совершали непрерывные налеты на войска противника. Как только из леса показывались русские танки, стремившиеся перерезать железнодорожную линию Брянск — Орел, которая являлась дорогой жизни для немцев, самолеты останавливали их. Огнем авиации были уничтожены сотни советских танков.

Большая часть этих танков была остановлена немецкими противотанковыми эскадрильями еще до того, как они приближались к железнодорожной линии Орел — Карачев. Генерал-оберст Модель в своих депешах в главное командование сухопутных войск и главное командование люфтваффе сообщал: «Впервые в военной истории люфтваффе успешно и без поддержки наземных войск уничтожили прорвавшуюся танковую бригаду».

14 июля, когда битва за Курск на севере и юге достигла своей кульминации, а группа армий «Юг» успешно завершила свою операцию, Гитлер вызвал на совещание в свою штаб-квартиру фон Клюге и фон Манштейна. Он был озабочен начавшимся вторжением союзников на Сицилию и гневался из-за того, что итальянцы почти не сопротивлялись. Он объяснил обоим фельдмаршалам, что эта высадка создает угрозу для Балкан и материковой части Италии, поэтому необходимо перебросить часть сил с Восточного фронта на Средиземноморье.

Генерал-фельдмаршал фон Манштейн пытался сказать фюреру, что «сейчас битва вступила в свою решающую стадию и победа близка, поэтому прекратить сражение — значит упустить победу», но Гитлер настаивал на своем: «Операцию „Цитадель“ необходимо прекратить!»

Решающую роль, которую 1-й авиакорпус сыграл во время операции «Цитадель» и в тяжелой битве за Орел, а также в полной опасностей эвакуации немецких войск из Орла, можно по достоинству оценить, прочитав следующие высказывания командующих 9-й армией и 2-й танковой армией:

«1-й авиакорпус неустанно метался между 9-й армией и 2-й танковой армией, поддерживая оба этих крупных соединения. В критических ситуациях именно помощь этого корпуса в корне меняла обстановку.

В битве на выступе фронта под Орлом, совершая ежедневно по пять-шесть боевых вылетов, 1-й авиакорпус довел их общее число до 37 421. При этом было одержано 1733 воздушные победы, из них 1671 — только истребителями.

Кроме того, это соединение уничтожило 1100 танков, 1300 автомашин и огромное число артиллерийских батарей. Этот авиакорпус сбросил на советские позиции более 20 000 тонн бомб, которыми были повреждены железнодорожные линии и составы, благодаря чему снабжение советских войск ухудшилось».

Эвакуация немецких войск из Орла закончилась 5 августа.

2-й танковой армии все-таки удалось вывезти оттуда 20 000 раненых и 53 т грузов, а также взорвать военные сооружения и мосты.

6-й воздушный флот благополучно перевел свои базы в тыл, подальше от линии фронта. Русская авиация упорно атаковала отступающие немецкие войска и главную базу их снабжения город Брянск. Однако они не очень преуспели в выполнении этой задачи. Русское авиационное командование решило сосредоточить все свои силы на ударах по Брянску и не вступать в бои с люфтваффе. Это решение оказалось ошибочным и способствовало организованному отступлению немецких войск. Русские упустили возможность разгромить их.

Последняя стадия операции «Хаген», как назывался немецкий отход, началась 13 августа 1943 г. Обе немецкие армии достигли назначенных позиций и закрепились на линии «Хаген», готовясь отразить наступление русских.

После этого части 6-го воздушного флота получили короткую передышку для реорганизации и отдыха. В начале сентября этот флот собрал все части и расположил на своих аэродромах, готовый к новым боевым действиям.

Красные ВВС в ходе операции «Цитадель» и после

Первые атаки

Получив из различных источников предупреждение о том, что немцы начали наступление из Курска, русские летчики рано утром 5 июля отправились в бой, вылетев с пяти аэродромов, расположенных в районе Харькова. Их целью было застать немецкие самолеты на взлете. В этом налете принимали участие более 400 истребителей и штурмовиков из 2-й и 17-й воздушных армий. Когда стало известно, что немцы узнали об их намерении, советское командование приказало поднять в воздух дополнительное число истребителей.

Однако русская превентивная атака сорвалась, советская авиация потеряла 120 самолетов. Благодаря этому люфтваффе сумели достичь превосходства в воздухе над районом боевых действий. Советские источники не сообщают об этом ничего конкретного. Тем не менее известно, что 132 Ил-2 в сопровождении 285 истребителей совершили налеты на восемь немецких аэродромов. По советским данным, на этих аэродромах на земле было уничтожено 50 немецких самолетов.

Правда, советские источники сообщают, что на начальном этапе Курской битвы люфтваффе вели себя очень активно.

Во время наступления 4-й танковой армии севернее Белгорода в воздухе с обеих сторон сражалось 2000 самолетов. Бой шел за господство в воздухе. Были случаи, когда в жестоком воздушном бою одновременно участвовало до 150 самолетов. Несмотря на то что о немецком наступлении было известно заранее, командование советской авиации после начала сражения на земле среагировало недостаточно быстро. В первый день русские потеряли около 400 самолетов, но все они были сбиты в воздухе, а не уничтожены на аэродромах.

С русской стороны 8-я гв. ИАД генерал-майора А. П. Галунова заявила об уничтожении в воздушных боях 76 самолетов. По докладу И. В. Тимоковича, три советских летчика в первый же день сбили по четыре вражеских самолета. Этими летчиками были Беликов, Панин и Булаев.

16-я воздушная армия, которая совершила 1232 боевых вылета и участвовала в 76 групповых воздушных боях, одержала, по ее данным, 106 воздушных побед.

Во время этих сражений выяснилось, что русские истребители зачастую отвлекались от поставленных перед ними задач, чтобы ввязаться в воздушный бой с немецкими истребителями. Таким образом, система связи снова дала сбой.

Однако начиная со второго дня битвы за Курск На среднем секторе фронта, где командовал генерал Рокоссовский, 16-я воздушная армия генерала Руденко совершила много успешных налетов на позиции немецкой 9-й армии. 6-й САК и 2-я гв. ШАД, а также 299-я ШАД силами 450 самолетов нанесли удар по немцам и остановили продвижение пехоты и танков. 2-я и 17-я воздушные армии также начали совершать планомерные налеты на врага.

В сражениях под Курском взошла звезда русского летчика-истребителя И. Кожедуба. Он совершил свой первый боевой вылет в составе 16-й воздушной армии. До этого он летал на самолете-разведчике и служил инструктором. В ноябре 1942 г. Кожедуб попал в одну из авиачастей под Сталинградом и переучился на Ла-5. Во время своего первого вылета севернее Курска он потерял контакт с ведущим, увидел несколько немецких истребителей и атаковал их. Его очереди прошли мимо, зато два FW-190 попали ему сзади в фюзеляж. Он спасся в крутом пике, из которого вышел у самой земли. Несмотря на поврежденный хвост, он сумел благополучно приземлиться. На третий день операции «Цитадель» Кожедуб сбил два Ju-87 и в воздушном бою уничтожил два FW-190. Он еще неоднократно атаковал и сбивал немецкие самолеты и к концу битвы за Курск получил орден Красного Знамени и был назначен командиром эскадрильи.

Во время боев при форсировании Днепра он за десять дней сбил 11 вражеских самолетов. Это были самые тяжелые воздушные сражения Второй мировой войны. В начале 1944 г., когда боевые действия переместились в Румынию, Кожедуб находился в великолепной форме. Он сбил тогда 8 немецких самолетов.

15 января 1945 г. он уничтожил Ме-262. Когда война подходила к концу, на его счету были уже 62 сбитых самолета.

Вернемся, однако, к операции «Цитадель».

8 июля 15-я воздушная армия совершила 1070 боевых вылетов, а когда 12 июля немецкое наступление остановилось, на ее счету было 7600 вылетов.

9 июля 16-я воздушная армия силами 150 штурмовиков атаковала немецкую 9-ю армию под Соборовками. 12 июля полковник И. С. Полбин повел свой 1-й БАК на скопление вражеских танков под Прохоровкой. В течение этого дня его корпус совместно с 5-й гвардейской танковой армией генерала Ротмистрова, которому была придана 291-я ШАД, нанес немцам тяжелые потери.

Здесь под Прохоровкой штурмовики сражались против штурмовиков, и немцы потеряли 300 танков.

Советские истребители и штурмовики постепенно завоевывали превосходство в воздухе, и во время наступления под Курском немцы потеряли 1416 самолетов. Добавим к этому 517 сбитых машин на севере и еще 899 на юге — все эти цифры соответствуют действительности.

Русские сообщали о потере 500 самолетов, хотя на самом деле эта цифра занижена в два раза. В своей книге «Командование и штаб ВВС Советской армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» М. Н. Кожевников пишет, что в первые дни боев под Курском было уничтожено 854 немецких самолета. Но, по единодушному мнению международных экспертов, это число было названо лишь для того, чтобы сгладить впечатление о тяжелых потерях русских.

И тем не менее люфтваффе потеряли в Курской битве 487 машин, а в последующих сражениях во время контрнаступления советских войск до конца августа — еще 785 самолетов.

Немцы уже не могли противостоять растущим в числе и мощи русским ВВС, тем более что в 1943 г. самолетов у немцев стало гораздо меньше, чем в 1941 г.

Это проявилось в последующих битвах, которые следует рассмотреть с точки зрения русских.

Красные ВВС во время контрнаступления

Советская авиация начала наступательные действия в районе Орла силами 3000 самолетов против 1100 немецких. Контрнаступление велось с трех сторон следующими армиями:

1-й воздушной армией с Западного фронта,

15-й воздушной армией с Брянского фронта,

16-й воздушной армией с Центрального фронта.

Из резерва Ставки для закрепления преимущества в воздухе были выделены отборные части. В 1-ю воздушную армию прибыли 2-й БАК, 2-й ШАК[98] и 8-й ИАК. Две другие воздушные армии получили аналогичные по мощи подкрепления. Не были усилены только части дневных бомбардировщиков.

Первым налетам подверглись аэродромы 6-го воздушного флота, а также оборонительные позиции немцев вокруг Орла. Бомбардировщики совершали массированные налеты на немецкие оборонительные рубежи. Эти налеты начались 11 июля, когда 15-я воздушная армия атаковала немцев под Новосилем. Налеты усиливались день ото дня, пока не увенчались освобождением Орла.

Русское наступление под Белгородом началось 3 августа 1943 г. Здесь было сделано 370 запланированных вылетов, а на следующий день состоялся вылет всех соединений 2-й и 5-й воздушных армий. И как всегда, в поддержку операций Красной армии. Ставка отдала приказ истребителям, которые теперь в три раза превосходили по численности немецкие истребители, расчистить небо над зоной боевых действий.

Между 26 и 30 июля состоялось совместное совещание штабов воздушных армий, пехотных и танковых войск для выработки согласованного плана взаимодействия этих родов войск.

Во время наступления на Харьков русские самолеты, и прежде всего штурмовики, атаковали тыловые немецкие аэродромы, чтобы ослабить люфтваффе. Так, 4 августа 1943 г. группа из 12 Ил-2 в сопровождении 8 Як-1 нанесла удар по аэродрому под Микояновском и уничтожила на нем 15 немецких самолетов и хранилища с горючим.

10 августа подразделение из 24 Ил-2 и 15 Як-1 атаковало еще два аэродрома и уничтожило 20 самолетов.

Ил-2 был признан самолетом 1943 г. Русские выпустили за всю войну не менее 36 000 машин этого типа.

Все части штурмовиков всегда атаковали с большим напором и наносили немцам тяжелые потери. Бронированный Ил-2 называли «летающим танком». Известно даже такое высказывание Сталина: «Для Красной армии они как воздух и хлеб».

Успехи русских под Орлом и Харьковом

Во время крупного контрнаступления под Курском главнокомандование ВВС Красной армии провело крупномасштабную воздушную операцию. Она вылилась в массированные налеты штурмовиков, и Ил-2, уже признанный ведущим самолетом, сыграл роль особого ударного средства.

Штурмовики наносили свои удары на подготовительном этапе наступления непосредственно за пределами досягаемости русских орудий. Порой они атаковали цели, которые находились далеко за линией фронта. По примеру противника, немцы тоже стали совершать налеты на русские тылы, чтобы остановить прорыв. Подразделения штурмовиков атаковали совместно с танковыми клиньями и тем самым расчищали путь следующей за ними пехоте. В районе Курска они участвовали в масштабных операциях против танков.

Здесь, под Орлом и Харьковом, главнокомандующий русскими ВВС генерал Новиков разместил большое количество частей. Там, где русские войска продвигались вперед, появлялась и их авиация. Она атаковала цели вдоль участков наступления и коридоров прорыва. Русские истребительные части прикрывали эти действия.

Эти воздушные налеты обходились русским очень дорого, но никто не хотел давать люфтваффе свободу действий. Налеты повторялись вновь и вновь многочисленными группами истребителей и были весьма эффективны.

После драматических событий и впечатляющих боев под Орлом и Харьковом генерал Новиков продолжил боевые действия более крупными силами. Три воздушные армии — 2, 5 и 16-я — поддерживали наступление трех русских фронтов, которые рвались вперед, чтобы форсировать Днепр и выйти на Киевское направление. Эти три воздушные армии располагали 1450 боеспособными самолетами, тогда как немецкая сторона имела в этом секторе, по советским оценкам, в общей сложности 900 самолетов.

С августа до декабря 1943 г. русские авиачасти снова поддерживали наземные войска и атаковали противника с флангов. В течение этого времени Центральный, Воронежский и Степной фронты при воздушной поддержке продвигались все дальше и дальше вперед.

16-я армия генерала Руденко в полосе Центрального фронта сражалась под Нежином, на Десне, и на Днепре, к северу от Киева. Эти операции приобрели больший размах, когда сюда были брошены части 17-й и 18-й воздушных армий.

В Таганроге Ил-2 уничтожали одну немецкую оборонительную позицию за другой. На этом участке красные ВВС превратились в мощное наступательное оружие.

В октябре 1943 г. русские в нескольких местах форсировали Днепр. Немцы вновь усилили свои авианалеты, и сложилось впечатление, что русские выпустили из рук инициативу в воздухе.

В этом районе командир эскадрильи 240-го ИАП лейтенант К. А. Евстигнеев в девяти воздушных боях сбил 12 немецких самолетов и получил «Золотую Звезду» Героя Советского Союза. (Этот летчик был еще раз удостоен этой награды и закончил войну, имея 56 воздушных побед и став четвертым в списке наиболее результативных советских летчиков.)

В декабре 1943 г. военный совет красных ВВС созвал всех командующих округами и представителей воздушных армий на совещание, в повестке дня которого стоял вопрос о повышении летного мастерства в авиаполках резерва. После этого большого совещания было разработано несколько программ боевого обучения летчиков-истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков.

В декабре 1943 г. были созваны все командиры дивизий 17-й воздушной армии (которой предстояло освобождать Восточную Украину). Ее командующий генерал В. А. Судец, командующий фронтом генерал Р. Я. Малиновский и оба представителя Ставки — маршал Василевский и генерал Фалалеев — собрались, чтобы выработать план наступления. Они уяснили боевые задачи летных частей, чьей целью было освободить Украину, а затем и всю Россию.

Осенняя и зимняя кампании группы армий «Центр»

В течение этого периода 6-й воздушный флот непрерывно вел бои против наступающих русских войск, которые сковывали армейские части. На северном фланге группы армий «Центр» разместилась авиадивизия генерал-майора Германа Плохера. Штаб этой дивизии находился в Смоленске. Она должна была поддерживать действия 4-й армии и 3-й танковой армии, которые были втянуты в тяжелые оборонительные бои к востоку и северу от Смоленска.

На южном фланге действовала 1-я авиадивизия генерал-майора Дейхмана, хорошо зарекомендовавшая себя под Орлом. Ее задача заключалась в следующем: «Поддержка 2-й и 9-й армий в районе Гомель — Бобруйск».

В конце августа 2-я армия вынуждена была отойти за Десну, а позднее перейти Днепр и Сошь, и некоторое время удерживала позиции в Гомеле. Теперь ее вновь поддерживал 6-й воздушный флот. 9-я армия удерживала Брянск. Здесь люфтваффе тоже приходилось вмешиваться, чтобы остановить и отразить удары вражеской авиации.

Русским удалось прорваться лишь в одном пункте, под Ленином, где кавалерийский корпус достиг немецких тыловых рубежей, прежде чем был остановлен.

В первой половине октября авиачасти сконцентрировались в районе Невеля. Русское наступление было нацелено на район между Витебском и Невелем. Здесь русских вовремя остановили Не-111.

Попытки русских прорваться по обеим сторонам от шоссе Смоленск — Орша четыре раза терпели неудачу.

Немецкая авиация в этом районе, по сообщению главного командования люфтваффе, насчитывала с 10 октября 1943 г. 960 самолетов, которые были приданы 3-й танковой армии. Из этого числа 496 машин были бомбардировщиками и штурмовиками. В это же время 218 бомбардировщиков и штурмовиков боролись с партизанскими отрядами к северу от Борисова, к северу от Минска и к юго-востоку от Белостока. 10 октября было выполнено 15 боевых вылетов. Во время одного из них был нанесен мощный удар по железнодорожному депо Великих Лук. Еще в двенадцати атаках были разрушены железнодорожные сооружения между пунктами Великие Луки и Невель и в ходе одного налета уничтожены оба советских аэродрома в Смоленске и Юхнове.

11 октября у немцев имелось 747 самолетов, из которых 300 были боеспособны. Таким образом, приходилось делать большое число боевых вылетов, чтобы обеспечить поддержку 3-й танковой армии. Снова было поражено и частично уничтожено несколько целей, среди них — во второй раз советский аэродром под Смоленском.

12 октября было совершено 908 боевых вылетов; из них 488 — на цели под Пропойском, Оршей и Невелем. В ходе бомбардировок было уничтожено большое число танков, орудий и транспортных средств. Район Барановичей атаковало более 100 бомбардировщиков и штурмовиков. Они вылетали на цели в Могилеве и Окулове и бомбили их.

Эти атаки повторялись 13 и 14 октября. В них участвовало 722 самолета. 15 октября было выполнено 752 боевых вылета.

Этот скромный список должен показать, что люфтваффе в полосе группы армий «Центр» сыграли большую роль. Здесь согласованные операции группы армий и 6-го воздушного флота принесли свои плоды.

В эти последние три месяца операции 1-го и 3-го Белорусских фронтов в зоне действий группы армий «Центр» создали угрозу охвата всей этой группы. Прямой прорыв не удался, и командование Красной армии решило обойти войска группы с флангов.

9 декабря 1943 г. при отражении этого наступления люфтваффе уничтожили 33 вражеских самолета. 6-й воздушный флот сыграл в этом районе роль спасителя. Под командованием генерал-оберста фон Грайма он проявил себя в высшей степени эффективно. Его максимальные силы составляли в то время не более пяти бомбардировочных эскадр, трех истребительных эскадр и трех эскадр «Штук». Полной боевой мощи достичь не удалось; общее число самолетов составляло 300 боеспособных машин.

Этот опасный недобор был восполнен только неутомимыми действиями опытных экипажей, которые противостояли вражеским атакам и зачастую спасали свои войска в безнадежных ситуациях.

О 1943 г. можно рассказывать бесконечно, но объем нашей книги не позволяет этого сделать. Перейдем к северному флангу Восточного фронта и приведем краткое описание боевых действий люфтваффе на этом участке.

Люфтваффе в группе армий «Север»

Боевые действия 1-го воздушного флота

1-го воздушный флот генерал-оберста Альфреда Келлера в 1942 г. успешно поддерживал немецкие 16-ю и 18-ю армии на северном фланге Восточного фронта.

В феврале 1943 г. здесь воевала 3-я авиадивизия генерал-майора Герберта Рикхоффа (который до 15 марта одновременно оставался начальником штаба 1-го воздушного флота). Эта дивизия оказывала воздушную поддержку боевых действий против русских войск к югу от Ладожского озера и озера Ильмень.

Когда немцы в феврале 1943 г. уходили из Демянска, части 1-го воздушного флота оказывали необходимое тыловое прикрытие поэтапного вывода своих войск.

13 марта Гитлер отдал группе армий «Центр» приказ вновь занять те районы, которые нужны были для повторного окружения Ленинграда. В ходе операции «Стоянка» Ленинград должен быть окончательно взят.

В течение этого времени части 1-го воздушного флота до апреля 1943 г. атаковали, когда позволяла обстановка, железнодорожные сооружения и скопления войск русских. В марте в ходе одного налета на два советских аэродрома было уничтожено 40 самолетов. Сильные разрушения получил авиамоторный завод в Рыбинске. Такая же судьба постигла две электростанции в Ленинграде и одну нефтеочистительную установку.

Несколько налетов было направлено против русских кораблей, стоявших на рейде Кронштадта.

KG53 успешно бомбила железнодорожную линию Тихвин — Волхов и железнодорожные депо, а также совершала налеты на авиамоторный завод в Рыбинске и целлюлозную фабрику в Зеястрое.

В начале июля почти все части 1-го воздушного флота были «отданы напрокат» группе армий «Центр» для участия в операции «Цитадель». Единственными частями, оставленными на северном фланге, были одна бомбардировочная эскадрилья, одна истребительная эскадрилья и одна часть штурмовиков. Операция «Стоянка» на этом прекратилась.

28 июня 1943 г. Келлера на посту сменил генерал авиации Кортен. Однако он недолго был командующим 1-м воздушным флотом, поскольку после самоубийства генерал-оберста Йешоннека 19 августа был назначен начальником Генерального штаба люфтваффе. Руководство воздушным флотом принял бывший командир 4-го авиакорпуса генерал авиации Пфлюгбейл.

Должность начальника штаба 1-го воздушного флота 25 марта получил оберст фон Роден, после того как генерал-майор Рикхофф возглавил 3-ю авиадивизию.

18 августа советские войска начали наступление на опорный пункт Старая Русса. Это наступление было отражено при поддержке частей 1-го воздушного флота.

В сентябре самолеты атаковали русские аэродромы, железные дороги, а также корабли в Финском заливе и Ладожском озере.

К концу сентября 1943 г. немецкие 16-я и 18-я армии вернули себе свои старые позиции и отныне держали оборону на линии, которая проходила восточнее Витебска — западнее пункта Великие Луки до Холма и Старой Руссы. Здесь держать оборону было легче, и поэтому 13 дивизий группы армий «Север» были переброшены на южный фланг Восточного фронта.

6 октября началось русское наступление с обеих сторон Невеля. Пока сохранялось взаимодействие между 3-й танковой армией, группой армий «Центр» и 16-й армией, русские прорвались восточнее Невеля через слабые немецкие позиции и немного позднее закрепились глубоко в тылу, всего лишь в 110 км от Даугавпилса.

В этой обстановке спасение могли принести прежде всего люфтваффе. Однако большинство частей были еще в зоне боевых действий группы армий «Центр» с 6-м воздушным флотом. Тем не менее немногим авиачастям вместе с быстро подоспевшими бомбардировщиками удалось остановить русский прорыв.

Таким образом, войска немецкой группы армий «Север» смогли удержать свои позиции только благодаря поддержке, полученной ими от 1-то воздушного флота. Самообладание немецких летчиков было безупречным и стало примером того, как надо оказывать поддержку армейским частям соединениями люфтваффе.

Люфтваффе в 1943 г. на Крайнем Севере

На Финском фронте

Финский фронт был самым северным флангом немецкой оборонительной системы в Европе. Вместе с Норвежским фронтом его длина составляла 1340 км, что равняется двум третям расстояния между Ленинградом и Крымом.

Основной задачей этого фронта была защита никелевых предприятий в Колосьоки, вблизи Петсамо, которые производили 32 % всего европейского никеля.

Здесь оборону держала 20-я горная армия, численность которой составляла всего лишь около 177 000 военнослужащих. Возможности применения люфтваффе в этом районе были низкими. Полярная ночь, сезоны распутицы и невозможность расположить аэродромы в выгодных точках представляли собой трудности, которые невозможно было преодолеть.

Сюда был направлен 5-й воздушный флот, имевший явно недостаточно частей для такой длинной линии фронта. Дальняя авиаразведка над морем, над русскими портами Мурманск и Архангельск, а также разведка казавшегося бесконечным Мурманского фронта была невозможна из-за ограниченного числа самолетов. Перед размещенными здесь дальними самолетами-разведчиками стояли почти невыполнимые задачи. Командиром одного из них был гауптман Эрнст Зорге из 1.(F)/Aufkl.Gr.124. Его задачи были аналогичными вышеназванным, поскольку они были характерны для всего этого сектора фронта.

Дальняя разведка на Крайнем Севере

Гауптман Зорге с середины июня 1941 г. и до конца июня 1944 г. участвовал в боевых действиях в Карелии в качестве дальнего разведчика. Он был одним из командиров экипажей звена «Лапландия» из 1.(F)/Aufkl.Gr.124. В его задачу входила разведка на севере до Кировского, расположенного севернее Кандалакши, а на юге — до района в 50 км южнее Беломорска, на канале имени Сталина. В восточном направлении его звено летало до Архангельска, в северном — до Белого моря, включая Кольский полуостров.

В ходе 232 вылетов в составе звена он в качестве командира экипажа осуществлял оперативную и тактическую разведку, а также разведку боем. И не только для люфтваффе, а прежде всего для армейских частей. Сюда же относятся вылеты для снабжения окруженных войсковых групп.

Почти ежедневно гауптман Зорге совершал вылеты в тяжелейших погодных условиях. Он фотографировал элементы системы снабжения противника в районе Белого моря и тем самым поставлял данные для планирования воздушных операций.

При проведении разведки боем ему однажды удалось сначала уничтожить склад боеприпасов, затем русскую летающую лодку. Помимо этого, он применял бомбардировку и обстрел из бортового оружия частей противника на марше.

Ночные налеты совершались на Мурманскую железную дорогу, на город Кандалакшу и аэродром Африканда-2. Гауптман Зорге ухитрялся на своей машине, несмотря на перебои в моторах и попадания зенитных снарядов, всегда возвращаться на свою базу. Его полеты над большой площадью помогли получить новые важные картографические данные.

Командир его звена, гауптман Конрад Кнабе, уже 20 апреля 1943 г. получил Рыцарский крест.

Вместе со своим командиром Зорге с февраля 1943 г. совершил еще 45 вылетов на Архангельск, Молотовск и другие пункты в советском тылу. В одном из этих вылетов был подожжен «Харрикейн», который затем рухнул на землю, и еще один гидросамолет.

Помимо своих обязанностей, гауптман Зорге по заданию командира, который вел огонь по наступающему противнику, осуществлял съемку боевых действий на камеру.

В атаках с бреющего полета Зорге удавалось уничтожать цели на Мурманской железной дороге, а также составы и локомотивы. Во время налетов на сортировочные станции, во время которых были эффективно атакованы локомотивы и поезда, осуществлялась и фотосъемка.

Именно благодаря гауптману Зорге в распоряжении немецкой авиации имелась полная картина находившихся в зоне боевых действий вражеских аэродромов и расположенных на них авиачастей. (26 марта 1944 г. Зорге был награжден Рыцарским крестом.)

Это неполное отображение боевых действий одного дальнего разведчика показывает, что боевые действия люфтваффе на Севере тоже заслуживают более подробного описания.

Однако вернемся к 5-му воздушному флоту.

Остановленное наступление на Крайнем Севере

По данным штаб-квартиры Финского фронта от 15 сентября 1943 г., численность частей Красной армии на линии фронта составляла 270 000 человек. У Финляндии к тому времени находилось под ружьем 350 000 человек, а немецкая 20-я горная армия насчитывала немногим более 200 000 человек. Таким образом, летом 1943 г. соотношение сил в этом регионе было 2:1 в пользу финско-немецких войск. Эти войска находились в наилучшей форме. Они были готовы к последнему решительному наступлению, которое должно было привести к захвату крупных русских портов и блокированию поставок западных союзников по ленд-лизу. Немцы были уверены, что наступление в этом регионе летом 1943 г. будет успешным, поскольку русские не смогут перебросить войска с других фронтов. По каким же причинам это наступление не состоялось?

Возможность финско-немецкого наступления обсуждалась в финской штаб-квартире в марте 1943 г. Однако фельдмаршал Маннергейм закончил совещание словами: «Я не буду наступать сейчас. Мы потеряли слишком много солдат».

Маннергейм потерял веру в победу немцев из-за их крупных потерь на Востоке и на Средиземноморье. К тому же финские оппозиционные круги склонялись к возобновлению переговоров с русскими, пока еще не поздно.

Финны уклонились от участия в новом наступлении, но немецкое главнокомандование упустило возможность осуществить этот поход своими силами, хотя и тогда еще можно было одержать победу.

Даже генерал-лейтенант Андреас Нильсен, начальник штаба 5-го воздушного флота, был убежден, что это наступление могло быть успешным.

Из-за этого 1943 г. на Полярном фронте оказался годом упущенных возможностей. В конце лета 1943 г., когда стало ясно, что финны не будут больше сотрудничать, главное командование вермахта отдало приказ 20-й горной армии обдумать возможность полного вывода своих частей.

Боевые действия люфтваффе против северных конвоев

В начале января 1943 г. штаб Fliegerführer Nord (Ost) получил указание атаковать PQ-20, против которого боевые действия вел и немецкий флот.

Союзники изменили свою систему конвоирования — в плохую погоду они стали посылать торговые суда в одиночку и без сопровождения. Это должно было осложнить немцам ведение разведки, что на самом деле и произошло. Поэтому Fliegerführer Nord (Ost) было приказано вести «разведку боем», на которую каждый раз вылетали две машины, пригодные для полетов на максимальную дальность. Они обнаруживали и атаковали одиночные суда, шедшие по маршруту Нордкап — остров Медвежий — Шпицберген.

Но поскольку эти корабли постоянно меняли курс, работа разведчиков сильно осложнялась.

Fliegerführer Lofoten, чей штаб находился в Бардуфоссе, удалось атаковать два шедших на восток конвоя PQ-21 и PQ-22, как раз когда они входили в Кольский залив.

Fliegerführer Nord (Ost), находившееся до июня 1943 г. под командой генерал-майора Холле, затем, временно, — генерал-майора Рота и, наконец, оберста Эрнста Купфера, провело несколько успешных операций. В марте его самолеты потопили тремя 500-кг бомбами судно тоннажем 6000 брт и подожгли транспорт тоннажем 10 000 брт.

Поначалу атаковали самолеты Не-111, а позднее Ju-88 — торпедоносцы и бомбардировщики. Количество атакующих машин доходило до 25.

1 октября 1943 г. Уинстон Черчилль сообщил своему союзнику маршалу Сталину, что в ноябре — декабре 1943 г. и, соответственно, в январе — феврале 1944 г. в море выйдут большие конвои. В каждом из них будет около 35 кораблей. Первый конвой покинет Англию 12 ноября и через десять дней достигнет порта назначения.

Оба первых конвоя достигли русских портов без потерь. Всего пришло 72 судна, по самые люки загруженные материалами, оружием и боеприпасами. Обратные конвои QP тоже прошли без потерь.

Для немногочисленных немецких авиачастей это стало сильным ударом, но их утешил тот факт, что только в 1943 г. люфтваффе уничтожили 32 торговых судна противника, а кроме этого тяжелый крейсер, 5 подводных лодок, 30 каботажных судов и 11 эскортных кораблей.

Боевые действия русских на Крайнем Севере

К началу 1943 г. красные ВВС провели реорганизацию авиачастей и на Крайнем Севере. Их бомбардировочные и истребительные соединения разместились вблизи Мурманской железной дороги, а также на Кольском полуострове. Они были удвоены, а в некоторых местах даже утроены, и перешли от оборонительной к наступательной тактике.

Русские совершали налеты на немецкие аэродромы в Киркенесе, Петсамо и Банаке, а также на аэродромы в Алакуртти и Кемиярви. Некоторые из этих налетов нанесли немцам ощутимый урон. Особенно пострадал аэродром в Киркенесе. Правда, одного русские не делали: они ни разу не бомбили никелевые предприятия в Колосьоки, хотя не попасть в такую цель, как 90-метровая главная башня заводской установки, было просто невозможно. Еще одной уязвимой и в равной степени важной целью была электростанция в Иенесковски, которая являлась частью производственного комплекса, соединенная с упомянутым никелевым предприятием 48-километровым кабелем. Отключение этой станции означало бы одновременно выход из строя и всего завода. Но и на нее не было совершено ни одного налета.

Правда, советские авиачасти неоднократно страдали от налетов JG5. Эта эскадра воевала исключительно успешно. Например, 26 августа 1943 г. ее самолеты сбили 26 атакующих русских бомбардировщиков в районе Вардё — Киркенес и 10 — над Петсамо. 13 октября немецкие истребители, прикрывавшие конвой, сбили 26 из приблизительно 70 машин русского соединения из бомбардировщиков и штурмовиков. 3 ноября 1943 г., во время следующей операции прикрытия, было уничтожено еще 15 самолетов.

Таким образом, они защитили немецкие конвои, которые везли грузы, необходимые 20-й горной армии.

Основными частями Fliegerführer Nord (Ost) были KG30, размещавшаяся в Банаке, и JG5 — в Петсамо. Одна группа двухмоторных истребителей-бомбардировщиков оставалась еще в Киркенесе. 56-й полк связи люфтваффе успешно выполнял свою задачу. Немецкие станции радиоперехвата посредством прослушивания русских радиостанций, на которые настраивались самолетные передатчики, своевременно узнавали о каждом крупном вылете и могли целенаправленно вводить в бой немногочисленные немецкие авиаподразделения.

5-й воздушный флот даже совершал бомбардировки вражеских авиабаз. В 1943 г. немецкие авиачасти сбили в воздушных боях на Крайнем Севере 1400 русских самолетов.

Когда наступала полярная ночь, JG5 перебиралась на юг, чтобы в зоне боевых действий 20-й горной армии проводить операции против русских лыжных бригад. Они были успешными.

Генерал-лейтенант Нильсен так охарактеризовал русские авиачасти на Крайнем Севере: «Им не хватало ударной мощи. Летчики были слабы, с технической точки зрения бедно оснащены, а руководили ими люди, у которых не хватало гибкости и творческой жилки. Они были слабы в бомбометании и не являлись опасным противником в условиях Крайнего Севера»[99].

Смена командования на Крайнем Севере

В начале ноября 1943 г. 5-й воздушный флот возглавил генерал авиации Каммхубер. Генерал-оберст Штумпф получил под командование воздушный флот «Рейх». 5-му воздушному флоту подчинили все части люфтваффе в Финском регионе.

Если сказать коротко, то все боевые действия на Крайнем Севере выполнял 5-й воздушный флот, несмотря на ограниченный численный состав своих авиачастей.

Заключительный обзор обстановки на южном фланге Восточного фронта в 1943 г.

Люфтваффе на южном фланге Восточного фронта продолжали и в октябре поддерживать оборонительные операции группы армий «Юг». Опорный пункт Запорожье защищали более 300 самолетов, однако 14 октября растущий напор противника вынудил оставить его.

23 октября 6-я армия удерживала излучину Днепра между Мелитополем и Запорожьем, сопротивляясь мощным ударам противника. В этот день русские прорвались под Мелитополем и вышли к нижнему течению Днепра. Часть прорвавшихся сил продолжала атаковать в направлении Перекопа, где находился проход в Крым.

На этот момент находящиеся здесь части люфтваффе распределялись следующим образом:

1-й авиакорпус — с 14 октября в Николаеве,

4-й авиакорпус — ведет боевые действия из Кировограда, позднее — из Ново-Украинки,

8-й авиакорпус — ведет боевые действия и имеет штаб-квартиру в пункте Белая Церковь.

10 ноября русским силами 61-й пехотной дивизии, 37-й танковой бригады и 14-й мотострелковой бригады удалось прорваться между Днепропетровском и Кременчугом на фронте шириной 155 км, а также вбить глубокий клин между 1-й танковой армией и 8-й армией и достичь линии севернее Кривого Рога.

4-й воздушный флот бросил в бой все имевшиеся в распоряжении авиачасти. Все дороги были размыты дождями, и пилотам приходилось добираться до своих самолетов верхом на лошадях. Прорвавшиеся в направлении Мелитополя русские части были уничтожены бомбовыми ударами.

Однако основная часть русских сил неуклонно продвигалась вперед. Все попытки немцев разбомбить мосты через Днепр между Кременчугом и Днепропетровском, самой крупной переправой, заканчивались неудачей.

3 ноября русские возобновили наступление в районе Киева. После разгрома немецкой обороны на Днепре они двинулись через Фастов и Радомышль на Бердичев, Житомир и Коростень. 13 ноября был взят Фастов, расположенный примерно в 150 км западнее Киева, а затем Житомир.

8-й авиакорпус оказывал войскам поддержку своими налетами, как, например, при повторном взятии Житомира 7-й танковой дивизией, а также бомбежками вражеских аэродромов в этом районе.

Отходя, немцам приходилось оставлять один аэродром за другим, как и те, что были в районе Узина.

8-я армия, находившаяся дальше к югу, под Кременчугом, получила приказ отступать.

Южнее зоны боевых действий 8-го авиакорпуса в бой, чтобы остановить налеты русских вдоль Днепра, был полностью введен 4-й авиакорпус. Его части оказывали поддержку в оборонительных битвах и контратаках 6-й армии и 1-й танковой армии в районе Кривой Рог — Никополь — Кременчуг — Кировоград. Главные силы применялись в зоне боевых действий 1-й танковой армии. Благодаря отличной системе связи части 4-го авиакорпуса успешно вели оборонительные бои.

Люфтваффе и армия взаимодействовали как никогда тесно — это был факт, который обеспечивал успех. 13 октября 4-й авиакорпус перешел под командование генерал-лейтенанта Майстера. Его прежний глава — генерал авиации Пфлюгбейл — возглавил 1-й воздушный флот.

К концу 1943 г. удача отвернулась от Германии. Перед ней встала угроза нового крупного наступления русских, которые получали на фронте большие пополнения в людях и технике. Это наступление было направлено на левый фланг группы армий «Юг» в районе Киева.

Этот гигантский штурм начался 24 декабря 1943 г. Каков будет результат, что принесет с собой 1944 г.? Окончание воздушной войны над Россией?

Решающий год

Последний этап Великой Отечественной войны

К началу 1944 г. инициатива, даже со стратегической точки зрения, перешла к красным ВВС. После полутора лет кровопролитных сражений судьба Восточной кампании была решена.

Это стало возможным благодаря советской военной промышленности, которая с 1943 г. работала на полную мощность.

Численность Красной армии в январе 1944 г. составляла 6 165 000 человек. На вооружении было 88 900 орудий и минометов, 2167 реактивных батарей, 5000 танков и 8500 самолетов в зоне боевых действий.

С немецкой стороны, как предполагали советские историки, на всех участках Восточного фронта насчитывалось 4 906 000 солдат. В распоряжении немцев было 54 000 орудийных стволов всех типов, 5400 танков и 3000 самолетов. Цифры были намного завышены. Для люфтваффе эта цифра включала в себя все самолеты, а не боевые и боеспособные машины.

Люфтваффе к началу 1944 г. располагали на Восточном фронте 2000 боеспособными самолетами, из которых было много устаревших. То, что люфтваффе вообще пережили 1943 г., было следствием того, что красные ВВС тогда еще были частью объединенных вооруженных сил Красной армии.

Военное давление на Западе заставило люфтваффе оттянуть часть сил, особенно истребители, для обороны рейха. В 1944 г. — для предварительной справки — люфтваффе на Востоке сражались, имея половину боевой мощи 1941 г., против врага сильнее их в четыре раза.

Люфтваффе пришлось отказаться от всех попыток удержать господство в воздухе. В 1943 г. гибель каждого самолета означала потерю летчика, которого некем было заменить; в случае с бомбардировщиком — это означало потерю целого экипажа. В ограниченном объеме можно было заменить самолеты, но не высококвалифицированных летчиков. В конце 1943 г. в составе истребительных частей люфтваффе на Востоке находилось 385 самолетов, из которых боеспособными были 305. Это число не соответствовало даже минимальным потребностям.

Советское производство военных самолетов в 1944 г. — это можно сказать заранее — составило 40 000 (!) самолетов, которые все были обеспечены экипажами. Люфтваффе пришлось столкнуться с такой реальностью: русские истребительные части одних только мощных Як-1 в 1943–1945 гг. получили 4484 машины. А за все годы войны на фронт было отправлено более 33 000 истребителей Як. Кроме этого, было 22 000 истребителей Лавочкина. Против такой силы выстоять было невозможно.

Главнокомандующий русскими ВВС генерал Новиков мог теперь посылать на фронт новые самолеты и летчиков, прошедших обучение в резерве Ставки. Среди этих самолетов были новейшие типы бомбардировщиков Ту-2, Ил-4 и Пе-2, улучшенные модели Ил-2, Як-9 и Ла-5.

Таким образом, русские ВВС могли между 24 января и 17 февраля 1944 г. во время затяжных боев непрерывно атаковать окруженные в огромном котле под Корсунью (Черкассы) немецкие войска. Все наступления русских поддерживались 2-й и 5-й воздушными армиями. Имея 997 самолетов, обе армии начали боевые действия при плохой погоде и с размытых аэродромов и с 29 января по 3 февраля 1944 г. совершили 3800 боевых вылетов в «круглосуточных боях». Непрерывно атаковали немцев штурмовики и бомбардировщики Пе-2.

Когда немцы попытались пробить коридор к окруженным войскам, они были отброшены массивными налетами 2-й воздушной армии.

В районе боевых действий, используя опыт Сталинградской битвы, были созданы четыре зоны, над которыми осуществлялся перехват самолетов снабжения.

Командующий 2-й воздушной армией генерал С. А. Красовский ввел в бой 19-й ИАК генерала Л. Г. Рыбкина. Его истребители атаковали немецкие транспортные машины и часть из них сбивали. Немецкие передовые авиабазы и полевые аэродромы в районе Умани, Винницы и Ново-Украинки подвергались налетам штурмовиков.

5-я воздушная армия поддерживала боевые действия русских наземных войск, которые уничтожали немецкие части, оказавшиеся в котле.

Между 31 января и 15 февраля красные ВВС, по их собственным сообщениям, одержали 257 воздушных побед, в которых был сбит и 31 транспортный самолет. За все время этой операции, по их данным, в воздухе и на земле было уничтожено 457 немецких самолетов.

Эта операция по уничтожению Черкасского котла занимает важное место в русской военной истории. По окончании боевых действий генерал Новиков приказом Президиума Верховного Совета был удостоен звания маршала авиации.

Во время распутицы весной 1944 г. 2, 5, 17 и 8-я воздушные армии совершили в общей сложности 66 000 боевых вылетов в поддержку боевых действий Красной армии. Все усилия были направлены на освобождение Украины. В первые четыре месяца 1944 г., по подсчетам красных ВВС, было сбито 1400 немецких самолетов. Несомненно, что следующая крупная операция будет ударом по Крыму.

Битва за Крым

На полуострове Крым располагался 1-й авиакорпус генерал-майора Пауля Дейхмана. Он имел несколько групп пикировщиков, несколько истребительных групп, одну эскадрилью авиаразведки и подразделения морского авиационного командования «Черное море» оберст-лейтенанта Шаллера. Кроме того, этому корпусу были подчинены румынские авиаподразделения.

Штаб 1-го авиакорпуса находился в Николаеве. Начальником штаба был сначала оберст-лейтенант Шульт, затем — оберст-лейтенант Краффт фон Дельмензинген. Корпус имел задачу оказывать поддержку 6-й армии на южном фланге Восточного фронта. Бомбардировочные подразделения были стянуты к Николаеву. Штаб-квартира истребительных групп оберста Храбака находилась там же.

Дейхман приказал подготовить небольшие аэродромы в районе Севастополя для истребителей, а большой, под Херсонесом, — для приема бомбардировщиков. Здесь находились боеприпасы, авиабензин и необходимые материалы для обороны Севастополя.

Когда 4-й авиакорпус на основании приказа главного командования люфтваффе в декабре 1943 г. был выведен из боевых действий, поскольку должен был быть преобразован в бомбардировочный авиакорпус дальнего действия, весь груз сражений достался 1-му авиакорпусу. Для этого генералу Дейхману подчинили несколько легких частей 4-го авиакорпуса.

Немецкая авиаразведка доложила, что противник готовится к наступлению. В Крыму находилась — полностью изолированная от других армейских частей — 17-я армия вместе со знаменитой 9-й зенитной дивизией, а также со слабыми частями авиационного командования «Крым».

В общем и целом русские для захвата Крыма ввели в бой больше армий. К этому следует добавить 2225 самолетов, которые были направлены генералом Фалалеевым из штаб-квартиры Ставки. Он тесно сотрудничал с командующим 8-й воздушной армией генералом Хрюкиным и командующим 4-й воздушной армией генералом Вершининым.

7 апреля началось крупное наступление русских с востока. Днем позже началось наступление и с севера. 4-й Украинский фронт генерала армии Толбухина выступил одновременно двумя армиями. 49-й горный корпус немцев на севере оборонительного фронта Севастополя был атакован 500 танками, за которыми в клин последовали 18 пехотных дивизий. Немецкий фронт был прорван 10 апреля. На востоке наступление вела Приморская армия генерала армии Еременко. Ей удалось прорваться в западном направлении.

Начались боевые вылеты немецких самолетов. Одна группа KG27 с бреющего полета атаковала наступающие танковые части Красной армии. С передовой позиции пехоты этой атакой руководил генерал Дейхман.

Теперь немецкие летчики могли взлетать с фронтового аэродрома в Сары-Бише, поскольку его прикрывала 50-я пехотная дивизия. 14 апреля пришлось оставить и этот аэродром. Немецкие войска отошли под прикрытие крепости Севастополь.

На территории крепости оставались еще взлетно-посадочные площадки для самолетов 1-го авиакорпуса. Бомбардировщики и штурмовики красных ВВС нерешительно атаковали эти аэродромы, поскольку здесь немцы имели мощную ПВО и несколько истребительных групп, которые каждый раз вылетали навстречу приближавшемуся противнику.

8-я и 4-я воздушные армии своими налетами не могли помешать эвакуации немцев из Севастополя. Если такие налеты и случались, то проводились ограниченными силами, и их было легко отразить.

Дадим слово одному немецкому подразделению, которое находилось в Крыму с первого до последнего дня этих решающих полутора месяцев 1944 г.

Боевые действия II./SG2 «Иммельман» в Крыму

Эта штурмовая группа находилась в Крыму с 23 января 1944 г. С апреля, когда сражения перешли в решающую фазу, группа располагалась на аэродроме Херсонес. Вместе с ней там размещались экадрильи JG52, которые были оснащены Bf-109.

Истребителям была поставлена задача — очищать воздушное пространство над Севастополем, и, прежде всего, над портом, от русских самолетов, пока штурмовики на своих FW-190 будут атаковать вражеские танковые клинья и выявленные артиллерийские позиции. При этом FW-190 участвовали также и в воздушных боях. Бывали дни, когда в воздушных боях их было даже больше, чем истребителей.

9 мая 1944 г. в бой было послано смешанное звено из 2 Bf-109 и 2 FW-190, поскольку силы отдельных подразделений были исчерпаны. На 25 апреля II./JG52 располагала 7 Bf-109, a II./SG2 — 14 FW-190. Здесь давайте предоставим слово оберсту Герману Бухнеру, который был тогда обер-фельдфебелем и пилотом 6./SG2:

«Около 11.00 мы выруливали на взлет. К сожалению, мой ведомый проглядел воронку и закончил свой вылет кувырком через голову. Я немного опоздал на взлетную полосу. Там меня ждал Bf-109. К сожалению, только один. Откровенно говоря, и этот Bf-109 был не совсем исправен.

Ожидавший меня Bf-109 имел два черных угловых шеврона на фюзеляже. Пилот показал мне, что он будет ведущим.

Мы взлетели в западном направлении, и вскоре на подъеме я смог убедиться, что мой FW-190 был не хуже, чем Bf-109.

Мы летели над Черным морем на высоте 1000 метров, когда получили первое сообщение с наземного пункта „Христиан“ (Максим Горький II): „„Индейцы“ в районе порта Севастополя, высота от 3000 до 4000 метров“.

Мой ведущий продолжал набирать высоту, а я вышел на боевой курс и стал искать „индейцев“. Вскоре мы набрали 4000 метров. Мы заходили на Севастополь с запада и, наконец, увидели что-то внизу — это были истребители противника.

По радиотелефону я услышал приказ своего ведущего: „Атака — атака“.

Он атаковал первым. Воткнувшись в стаю истребителей, он поломал их строй. Это были Яки, и мы кружились минут десять, так никого не сбив. Противник отвернул.

Вновь сигнал от „Христиана“: „Летите в район Балаклавы, там много Ил-2 и „индейцев““.

Bf-109 уменьшил скорость, его пилот махнул мне рукой и передал по радио, чтобы я взял на себя роль ведущего.

Теперь я на FW-190 летел впереди, а Bf-109 — в позиции прикрытия. Вскоре мы оказались в указанном нам районе и увидели облачка разрывов наших собственных зениток. Началась дикая карусель с Як-9; мне удалось сбить одного. Объятый пламенем, он рухнул на землю. „Индейцы“ развернулись на восток, и мы вышли из круговерти.

Далеко внизу Ил-2 атаковали позиции севернее Балаклавы. Мы снизились и ударили по штурмовикам сзади. Несколькими выстрелами мне удалось сбить один Ил-2. Сначала вспыхнула его левая плоскость, он быстро потерял высоту и врезался в землю.

Было 11.20, и мы набрали высоту. Через 45 минут полета мой напарник вновь взял на себя роль ведущего, и мы полетели назад к Херсонесу. Мы благополучно приземлились, и через 45 минут на мотоцикле подъехал какой-то гауптман и спросил меня. Я представился, и он поздравил меня с двумя сбитыми самолетами».

Истребители и штурмовики совершали совместные боевые вылеты против превосходящих сил противника вплоть до 9 мая.

10 мая остатки JG52 после обеда, a II./StG2 — ближе к вечеру перебросили в Мамайю, в Румынии. Битва за Крым приближалась к концу. Для многих немецких солдат это означало конец тем ужасам, которые им пришлось пережить.

Налеты русских на средства эвакуации

5 мая 1944 г. в Крыму в крепости Севастополь еще находились 70 000 немецких и румынских солдат. Через четыре дня пришел приказ об эвакуации, запоздавший на несколько недель. Одновременно с ним прибыли крупные транспорты для переброски войск. В эти последние дни в воздухе над Севастополем господствовала русская авиация, поскольку — как уже было сказано — последние немецкие авиачасти уже покинули Крым.

10 мая воцарилась плохая погода, и солдат на корабли, стоявшие у Херсонеса, пришлось доставлять на лодках и баржах.

Два больших парохода, на которых разместилось бы 9000 солдат, прибыли сюда ночью 10 мая. Взяв на борт 3000 солдат, они без приказа ушли назад в Констанцу.

Почти в то же время несколько больших судов встали на рейд у Херсонеса, и с 2.30 до 5.30 принимали на борт солдат. При этом их обстреливала русская артиллерия, а с первыми лучами солнца атаковали русские самолеты. В 5.45 транспорт «Тотила» получил повреждения от попадания бомб и, объятый пламенем, застопорил ход у мыса Херсонес. R-209 направился к нему для оказания помощи. Он попал под следующий бомбардировочный налет, получил попадание в носовую часть и вынужден был наблюдать, как «Тотила» пошел на дно.

Теплоход «Тея» отошел в юго-западном направлении в сопровождении двух транспортных паромов. Постоянные воздушные налеты требовали непрерывного зенитного огня, и к 10.00 все боеприпасы были израсходованы. До 12.00 судно получило шесть попаданий бомб. Огнем своих зениток его команда уничтожила 7 вражеских самолетов, и судно сохранило скорость 5 узлов. В 12.30 бомбардировщикам удалось с бреющего полета дважды поразить цель. Около 14.00 «Тея» затонул.

В целом за полдня на два этих транспорта и на другие суда, стоявшие у Херсонеса, было совершено 25 авианалетов. В этой бойне участвовали русские пикирующие бомбардировщики, штурмовики, торпедоносцы и истребители в группах до 40 машин.

Вечером 11 мая из Констанцы для спасения остальных войск вместе с румынским пароходом «Дуростор» вышли тральщики R-164 и R-35, утром 12 мая они были атакованы 4 бомбардировщиками и 4 «Аэрокобрами». Один самолет был сбит. В 16.00 последовала атака 16 пикировщиков Пе-2. Последний из них прямым попаданием поразил «Дуростор», и корабль затонул.

Конвой, состоящий из немецкого танкера «Дрезден» и 3 десантных барж, вошел в район Херсонеса И мая и в 11.50 был атакован русскими Ил-2. Налет был отражен. Во время следующего налета 5 бомбардировщиков охотник Uj 310 был подожжен и затоплен в 300 м от берега.

Несмотря на продолжавшиеся налеты и потопление Uj 310, конвой достиг порта Сулина, на западном побережье Черного моря.

12 мая Херсонес покинул последний конвой из 65 маленьких судов, вплоть до рыбацких лодок. В последующую ночь немецким торпедным катерам удалось вывезти еще 60 человек, оставшихся на скалах Херсонеса.

Несмотря на интенсивные авианалеты русских, за последние три дня эвакуации было вывезено 34 800 солдат.

Полтава — могила американских бомбардировщиков

5 мая 1944 г. II./SG2 была в первый раз послана в бой против соединений четырехмоторных бомбардировщиков, атакующих румынские нефтяные центры.

В эту ночь бомбардировщики США наносили по ним массированный удар, но еще не «челночные» удары, которые начались со 2 июня.

Во время этого налета было уничтожено 25 000 т горючего. Самолеты FW-190 из II./SG2 сбили несколько вражеских бомбардировщиков.

Днем раньше, между Яссами и Бецау, на обратном пути, за пять минут до прибытия на аэродром, разбился командир этой группы гауптман Блеквен. Его ведомый заметил самовозгорание 13-мм боеприпасов в кабине пилота и предложил командиру выпрыгнуть. Блеквен решил все-таки дотянуть до аэродрома.

После вспышки, похожей на взрыв, за машиной командира потянулся шлейф дыма. FW-190 перевернулся и рухнул на землю. Блеквен был мертв. 9 июня он был удостоен Рыцарского креста и посмертно получил звание майора.

2 июня началась операция «Бешеный Джо». Теперь речь шла о «челночной» бомбардировке, когда 130 бомбардировщиков В-17 и 70 истребителей сопровождения Р-51 атаковали Дебрецен, в Венгрии, а потом оттуда направились в Полтаву, где русские освободили для них крупный аэродром. Истребители сопровождения сели на аэродромах Пирятина и Миргорода.

Отсюда после заправки и пополнения боекомплекта 6 июня был совершен налет на немецкий аэродром Галац. 11 июня эти машины вылетели из Полтавы назад в Италию. Их потери составили всего 2 В-17 и 2 Р-51.

Следующий налет был совершен 11 июня на немецкие нефтехранилища под Гиургиу и Констанцей. Он тоже был успешным. Что касается опустошительного налета из Полтавы, то он начался атакой 2500 бомбардировщиков и истребителей 8-й армии ВВС США на железные дороги и аэродромы в районе Берлина, а также на правительственный квартал. Немецкие ПВО и истребители сбили в общей сложности 44 самолета.

От основного соединения отделились 114 В-17 и 70 Р-51 и направились в Нижнюю Силезию бомбить гидрогенизационный завод в Руланде. Оттуда эти машины полетели в Полтаву. Там приземлились 73 В-17, а 41 бомбардировщик направился в Миргород. Истребители приземлились в Пирятине.

Одиночный Ju-88, преследовавший это соединение, был для бригадного генерала Бенджамина Келена, командовавшего истребителями сопровождения, как бельмо на глазу. Он хотел атаковать и сбить эту машину. Когда он приземлился в Полтаве, то сразу попросил русского командира послать несколько скоростных истребителей и сбить эту «чертову птицу».

Командир советской истребительной группы наотрез отказался, что оказалось грубой ошибкой. На закате солнца — понятно, с подачи этого Ju-88, — над Полтавой пролетел Не-177 и сфотографировал американские бомбардировщики, расположившиеся на аэродроме «плечом к плечу».

После возвращения в Минск информация и фотографии были переданы оберст-лейтенанту Антрупу, командиру KG55, которой принадлежал этот Не-177.

Антруп сразу приказал подготовить эскадру к вылету и запросил еще бомбардировщики у командующего 4-м авиакорпусом генерал-лейтенанта Майстера. В кратчайший срок к вылету подготовили 80 Ju-88 и Не-111. Они взлетели, сгруппировались в воздухе и к полуночи достигли аэродрома Полтавы.

Бомбежка началась, как только часы пробили полночь. Бомбардировщики сбрасывали свой груз в гущу плотно стоявших рядов американских самолетов. Затем они повернули на Миргород. Под ними на аэродроме начался настоящий ад. Самолеты пылали, превращая ночь в день. Затем под удар попали и цистерны с горючим. Пламя взметнулось в ночное небо.

Когда американские командиры попросили русских как можно быстрее поднять в воздух истребители, чтобы прекратить этот кошмар, то получили категорический отказ. Немногочисленные зенитные батареи были быстро подавлены. Таким образом, летчикам KG55, а также подоспевших KG3, KG4 и KG53 удалось добиться абсолютного успеха.

Было полностью уничтожено 47 В-17, большое число самолетов были повреждены и непригодны к полету. Материальные потери вообще невозможно было подсчитать. Ко всему прочему было сожжено 200 000 галлонов (910 000 л) высокооктанового бензина.

Когда немецкие экипажи вернулись из Полтавы, их восторженно встретили товарищи, которые уже узнали о событиях по радио. «Так здорово не дрались со времен Барбароссы, — восторженно говорили они. — Эта ночь напомнила нам былые времена»[100].

Эта ночь под Полтавой привела к тому, что незаметно растущая напряженность между американцами и русскими быстро достигла высшей точки. И хотя их рейды несколько раз повторялись, американские пилоты бомбардировщиков часто высказывали то, что думали о русских ночных истребителях, которые упустили такой шанс. Более того, у русских было единственное объяснение своей бездеятельности. Командующий советской авиацией в Полтаве, ссылаясь на командование воздушной армии, сказал, что высшее командование приказало истребителям атаковать немецкие аэродромы, на которые будут возвращаться бомбардировщики. Но и в этом было что-то гротескное, в кои-то веки немецкие бомбардировщики были здесь, над их аэродромом, и с ними можно было сражаться целых два часа, вместо того чтобы куда-то лететь несколько часов да еще подвергаться перехвату немецкими истребителями. И к тому же ответный налет на немецкий аэродром так и не был совершен.

История советских ВВС рассматривает этот налет на Полтаву немецких бомбардировщиков, словно ничего не произошло; для русских летчиков так оно и было. Американцы же называют это «катастрофой». А один источник даже докатился до того, что назвал успехом «уничтожение 47 В-17 и 15 русских (!) самолетов, несмотря на ожесточенный огонь зениток и действия ночных истребителей».

Из других источников можно узнать, что русский начальник этой авиабазы, генерал-майор М. Перминов, сказал американцам, что они и впредь могут размещать свои самолеты на аэродроме: «Эти меры помогут предотвратить полное уничтожение американских бомбардировщиков».

Некоторые историки обосновывают это тем, что якобы размещение В-17 в Полтаве могло не входить в стратегические планы русских. И не будь этого, не случилось бы и этой катастрофы.

«Челночные» полеты продолжались. 28 июня американские бомбардировщики совершили налеты на Бухарест и Плоешти, а на следующую ночь — на Гиургиу. Все вылеты совершались из Полтавы. 15 июня последовал еще один налет на Плоешти и находившиеся там нефтеочистительные установки. 18 августа была произведена еще одна бомбардировка, а 24 августа Бухарест подвергся налету немецких бомбардировщиков, поскольку после падения маршала Антонеску король Румынии Михай I заявил о «переходе на другую сторону фронта».

Последний американский «челночный» рейд состоялся в сентябре 1944 г.

Освобождение Украины и боевые действия русских воздушных армий

Наступление в Белоруссии под кодовым наименованием «Багратион» готовилось в авиации с особой тщательностью. По расчетам генерала Руденко, в ней должна была особо проявиться мощь красных ВВС. Не менее 5633 самолетов из пяти воздушных армий, подкрепленных 1000 бомбардировщиками из восьми бомбардировочных корпусов других соединений, должны были не только открыть операцию, но и поддерживать ее ход.

Для непосредственной поддержки Красной армии было направлено 2000 штурмовиков.

6-й воздушный флот, которому противостояла эта армада, располагал на 22 июня 40 (!) боеспособными истребителями и страдал хронической нехваткой горючего.

Такая авиационная мощь русских могла быть создана только потому, что в первые четыре месяца 1944 г. русская авиационная промышленность выпустила 6000 штурмовиков, которые были укомплектованы обученными экипажами из резерва Ставки.

1 июня 1944 г. красные ВВС располагали, по их источникам (ранее цифры были занижены, теперь явно завышены) 13 428 самолетами. Общий выпуск первой половины 1944 г. составил 16 000 самолетов, что позволяло командованию ВВС во главе с маршалом авиации Новиковым укомплектовать все авиачасти на 100 %.

Советская позиция основывалась на том, что 6-й воздушный флот все еще имел 1342 самолета, размещенные на аэродромах Минска, Барановичей и Бобруйска. Даже если это и соответствовало истине, то соотношение сил было 6–7:1. А что касается штурмовиков и истребителей, то 10:1.

Когда русские авиационные подкрепления прибыли на фронтовые аэродромы, маршал Новиков вместе с несколькими офицерами связи Ставки по авиации, среди которых был и генерал Фалалеев, посетил штабы командующих армиями, чтобы скоординировать запланированные операции.

Кроме того, Новиков проконтролировал постройку и содержание 70 новых аэродромов, которые должны были принять такое количество самолетов. В июне Ставка направила на Белорусский фронт не менее десяти авиакорпусов и восьми авиадивизий.

Представитель Ставки генерал Жуков прибыл на фронт 5 июня. Вместе с маршалом Новиковым и другими командующими красными ВВС, включая генералов Голованова, Руденко и Вершинина, он спланировал работу авиации. За последние десять дней перед началом наступления красные ВВС совершили не менее 1472 боевых вылетов на аэродромы 6-го воздушного флота.

46-й гв. НБАП майора Е. Д. Бершанской показал русский вариант использования женщин на воинской службе. Ночные налеты требовали больших навигационных способностей и умения скрытно пролететь сквозь огонь вражеских зениток. Летчицы этого полка справлялись с этим не хуже, чем летчицы из 31-го гв. БАП под командованием Героя Советского Союза B. C. Гризодубовой. К их числу относится и майор Марина Раскова, которая была похоронена в Кремлевской стене, как заслуженный герой войны. Была еще одна летчица-истребитель, Лиля Литвяк, служившая в 7-м ИАП и одержавшая 12 воздушных побед, пока ее саму не сбили.

Однако гораздо больше русских женщин работали в медицинской службе и в госпиталях. Число женщин-врачей на армейской службе составляло 43 % от числа всех врачей Красной армии.

В Московской ПВО было задействовано 30,5 % женщин. Женщины в авиации, прежде всего, помогали поддерживать связь с партизанскими отрядами; в Сталинграде они были также и снайперами.

Звания Героя Советского Союза были удостоены 86 женщин.

Однако вернемся к операции «Багратион». Она началась 22 июня 1944 г. 185 советских дивизий численностью 2,5 миллиона солдат выступили против группы армий «Центр», насчитывавшей около 500 000 солдат, из которых 400 000 защищали фронт шириной 1000 км.

45 000 русских орудий открыли убийственный огонь, а клин из 6000 танков и самоходных орудий решительно двинулся на запад.

Над ними в тот день пролетело 4500 самолетов красных ВВС.

Для оборонявшихся немцев это стало ужасом, не имевшим конца. Русское наступление завершилось в 600 км западнее, на границе Восточной Пруссии. 28 немецких дивизий были сметены этой лавиной. Она пробила бреши, через которые хлынули русские войска.

С 29 июня по 3 июля 4-я и 16-я воздушные армии продолжили свои операции, замедляя отход немецких войск и давая возможность русским войскам нагнать и окружить их. Основной целью был Минск, и крупные соединения русских рвались к нему с обоих флангов.

Для поддержки наступления частей Рокоссовского маршал Новиков предоставил 16-ю воздушную армию генерала Руденко с 2096 самолетами. 6-я воздушная армия генерала Ф. П. Полынина помогала Руденко силами 178 самолетов. Свое наступление Рокоссовский начал 24 июня. Авиачасти его фронта участвовали в первом ударе.

В подготовке ночного налета участвовало более 300 бомбардировщиков, и, как только утром 24 июня отгремела артподготовка, было совершено два массированных налета бомбардировщиков и штурмовиков. Более 3200 боевых вылетов показали, что самолеты этой группировки могут «висеть в небе, как рой саранчи»[101].

Советский военный репортер B. C. Гроссман так говорил в своем репортаже: «Все небо гудело, когда 16-я армия совершала налет на занятые врагом позиции. На них обрушивались пикирующие бомбардировщики, за которыми следовали истребители Лавочкина, а штурмовики вели огонь из всего бортового оружия. Поля и луга были завалены фюзеляжами сбитых самолетов».

Дальние бомбардировщики генерала Голованова, которые позже составили 18-ю воздушную армию, совершали дневные и ночные вылеты на выявленные немецкие цели.

«Это стало полной реабилитацией наших истребительных частей», — сказал Герой Советского Союза полковник Г. Лобов. В 1941 г. он в качестве командира истребительного полка пережил тяжелое поражение. Теперь его люди снова в бою на современных истребителях Ла-5. Под Витебском и Оршей они сопровождали бомбардировщики и совершили несколько атак на наземные войска и неожиданно появлявшиеся немецкие истребители.

В небе над Богушевском истребители Лобова прикрывали бомбардировщики и отражали атаки немецких истребителей. В свободной охоте за линией фронта в районе Орши полковник Лобов, ставший немного позже генерал-майором, наткнулся на четыре FW-190. Лобов сбил два из них; один самолет из его группы был сбит немцами.

Наступление в Белоруссии длилось до конца августа 1944 г. Его результатом стал полный разгром группы армий «Центр». Русские войска двигались дальше, оправдывая самые смелые надежды своего командования.

Пришло время, когда небо над Россией было освобождено от немецких самолетов. Немецкие самолеты больше не летали над передовой, а только перемещались от одного аэродрома до другого в сторону тыла и из одного участка боевых действий в другой. Кроме этого, с началом высадки союзников в Нормандии немцам пришлось перебрасывать дополнительные силы на Запад, так что основная мощь люфтваффе была отныне задействована на Западном фронте.

Пока люфтваффе вели тяжелые оборонительные бои, во время взрыва в «Вольфшанце», при покушении на Гитлера, погиб начальник Генерального штаба люфтваффе генерал-оберст Гюнтер Кортен.

Август стал для южного фланга Восточного фронта месяцем поражений и страха. В этом месте позвольте рассказать о роли румынских авиационных частей, которые воевали на стороне люфтваффе.

Боевые действия румынских истребителей в оборонительных боях

Румынские летчики проявили себя уже в ходе операции «Прилив», проведенной 1 августа 1943 г. командованием бомбардировочной авиации ВВС США в Бенгази, Северная Африка.

Упомянутый налет 178 В-24 «Либерейтор» был направленным ударом по нефтеносным районам и нефтеочистительным сооружениям в Плоешти. Там производилась треть авиабензина, в котором очень нуждалась немецкая авиация.

Плоешти были атакованы с бреющего полета. Против этого соединения в бой вступили I./JG4 и румынские подразделения, оснащенные Bf-109. Последними командовал капитан Византи.

В ожесточенных воздушных боях было сбито 53 В-24. Из ушедших самолетов 17 сели на Кипре, из них 3 были еще боеспособными. 88 бомбардировщиков долетели до своей базы в Бенгази, при этом 54 из них имели повреждения. Из 178 В-24 на следующий день боеспособными считались только 33. Частично этому подавляющему успеху обороняющихся способствовали легкие зенитные установки и IV./JG27, которая вылетела из Арахоса и атаковала бомбардировщики на обратном пути, сбив при этом 5 машин. Немецкие и румынские потери в этом воздушном сражении составили 10 машин, американцы заявили о 51-м сбитом немецком истребителе.

Группа Византи участвовала и в последующих боях. Это подразделение базировалось в районе Бухарест — Плоешти.

В 1944 г. преемником оберста Бернхарда Волгенды на посту командующего истребительной авиацией в Румынии стал оберст Эдуард Нойман. Он заявил, что в дневных боях румынские летчики действовали независимо, и все боевые действия и успехи принадлежат только им.

Кроме нескольких Bf-109, эта группа летала на скоростных румынских истребителях IAR-80.

Группе Византи — в официальном реестре 6-я истребительная группа — удалось сбить 31 «Летающую крепость» при отражении налета на Бухарест 4 апреля. Еще 32 американские «Крепости» были сбиты 5 апреля во время бомбардировки Плоешти.

Утром 10 июня американские истребители-разведчики «Лайтинг» атаковали аэродром с румынскими истребителями, чтобы полностью уничтожить их. Командный пункт авиации «Тигр», находившийся в Оттопени под началом оберста Ноймана, объявил тревогу в 8.00. Приводим рапорт оберст-лейтенанта Византи:

«В то утро я находился в нашей штаб-квартире вместе с командирами эскадрилий Петре Константинеску, Мирней Думитреску и Георге Поштойка. У нас в тот день было готово к вылету 24 машины.

Удивленный тревогой, я схватил ракетницу и дал зеленый сигнал своему подразделению — вылет по тревоге. Я выехал к стоянке машину моей и моего ведомого лейтенанта Лупеску. Первое звено взлетело менее чем через две минуты. За последним звеном взлетели мы с ведомым. Мы направились в сектор SN, в 100 километрах севернее Бухареста. По прибытии туда мы имели уже высоту 10 000 метров.

Но сегодня я находился на высоте 1500 метров, когда получил сообщение с аэродрома Попешти-Леордени: „Внимание, Париж: „индейки над гнездом““.

Это означало, что американские истребители находились на подлете к нашему аэродрому.

Я тут же отдал приказ по радио: „Париж — Парижу 1, 2, 3: атакуем! Все за мной!“

Противник был невероятно удивлен. Мы гнали их перед собой, как надвигавшаяся гроза. В первые секунды боя мы сбили командира вражеской группы. Должно быть, он остался единственным выжившим в этом налете.

Трудность ведения этого боя заключалась в низкой высоте, поскольку все происходило в 200 метрах над землей.

Нашими зрителями были рабочие текстильной фабрики „Апретура“ — они все смотрели вверх. Они видели вспышки взрывов и белые шлейфы дыма, вырывавшиеся из сбитых самолетов. Это были страшные 12 минут воздушного боя.

Насчитали 24 сбитых „Лайтинга“. Три румынских пилота заплатили за этот вылет своей жизнью».

Последний обзор

В крупном русском наступлении, начавшемся 20 августа, участвовали 5-я и 17-я воздушные армии русских. Наступление началось в районе Ясс силами 2-го и 3-го Украинских фронтов.

Мощную воздушную поддержку 3, 13, 14 и 15-й воздушных армий получило русское наступление 1, 2 и 3-го Прибалтийских фронтов, а также Ленинградского фронта на северном фланге Восточного фронта. Это наступление вынудило немецкие 16-ю и 18-ю армии постепенно отступить из Эстонии и Латвии и выйти на рижские укрепленные позиции.

27 июня 1944 г. в оборонительных боях над Баренцевом морем командир III./JG5 гауптман Франц Дорр за один день сбил 12 советских самолетов. Такого же количества сбитых самолетов достиг и обер-фельдфебель Якоб Норц из 6./JG5. Обер-фельдфебель Шук из 7./JG5 сбил 11 самолетов. Эти цифры показывают, что, несмотря на численное превосходство, противнику на Крайнем Севере приходилось туго.

В боях против русских истребительных и штурмовых соединений, а также против торпедоносцев в этой зоне были достигнуты последние крупные победы. 28 августа лейтенант Вальтер Шук одержал свою 150-ю воздушную победу и 30 сентября получил дубовые листья.

Ожесточенные воздушные сражения над Баренцевом морем продолжались до сентября 1944 г.

16 сентября во время русской бомбардировки Киркенеса в бой вступили два звена II./JG5 с асами Шуком, Норцем и Глёкнером. В этом бою Шук сбил два Ил-2. Обер-фельдфебель Норц после попадания в мотор разбился, пытаясь дотянуть до Киркенеса. С 26 марта он был кавалером Рыцарского креста и одержал 117 воздушных побед.

Налеты русских на Вардё и другие порты отражались из последних сил.

Когда 1944 г. подходил к концу, люфтваффе израсходовали всю свою оборонную мощь на Востоке. Часть соединений была переброшена на Запад. Остальные пытались на фронте бесконечной длины спасти то, что еще можно было спасти. Небо над Россией было вновь свободным от немецких самолетов. Красная армия и красные ВВС готовились к наступлению на Германию и победоносному маршу на Берлин.

Красные ВВС в Германии

Обзор

В начале 1945 г. у немцев на Востоке оставалось еще 1875 самолетов всех типов, из них 360 — истребители. Этими машинами приходилось прикрывать весь фронт от Балтики до Чехословакии.

6-й воздушный флот со своими самолетами имел противника, у которого в Прибалтике было 1060 машин. Проблемы с горючим особенно обострились после потери Плоешти и англо-американских бомбежек нефтеочистительных установок и предприятий по производству синтетического топлива. В 1945 г. люфтваффе могли наносить лишь одиночные удары по небольшим участкам фронта и оказывать поддержку опорным пунктам, находившимся в очень тяжелом положении.

В противоположность этому красные ВВС в начале января 1945 г. располагали 15 815 самолетами. Они удерживали инициативу и абсолютное господство в воздухе и могли, как и западные союзники, целым «партийным съездом» пролетать над фронтом, опасаясь только булавочных уколов. Десять советских воздушных армий воевали против остатков немецких войск на их территории. Всего русская авиационная промышленность выпустила в 1944 г. 14 500 самолетов.

Уже 6 декабря 1944 г. была поставлена задача — собрать все бомбардировщики Авиации дальнего действия в 18-ю воздушную армию.

Этими силами были нанесены бомбовые удары по Берлину, Кенигсбергу и Будапешту, Вене и Дрездену.

Это, однако, не должно скрывать тот факт, что красные ВВС в течение всей войны решали почти исключительно тактические задачи. Число русских истребителей и штурмовиков с 1 января 1944 г. до 1 января 1945 г. значительно возросло. Число истребителей выросло с 2478 до 5184 машин, а штурмовиков — с 1858 до 3845.

Во время наступления русских войск от Вислы в направлении Одера, начавшегося 12 января 1945 г., и наступления из района южнее Мемеля (Клайпеды) на Восточную Пруссию немцы в последний раз напрягли все силы, чтобы сдержать противника. Немецким частям при неутомимой поддержке люфтваффе удалось остановить это наступление на Нижнем Одере и удержать переправы в Штеттине, Кюстрине, Франкфурте-на-Одере и Губене.

Уровень потерь люфтваффе был чрезвычайно высок. На базу возвращались лишь немногие самолеты. Советские истребители в десятки раз превосходили их в небе, и красные ВВС в эти недели ежедневно совершали до 10 000 боевых вылетов на потрепанные и истощенные немецкие войска.

Когда первые советские части высадились на западном берегу Одера и создали здесь плацдарм, Ставка уже планировала завершающий удар по Берлину. Жукову, руководившему действиями 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, было выделено 163 дивизии, 6460 танков и две воздушные армии. Это были 16-я воздушная армия генерала Руденко и 2-я воздушная армия генерала Красовского. В 16-й воздушной армии было 2200 истребителей и штурмовиков, а также большое число ночных бомбардировщиков Пе-2. Они должны были поддерживать главный удар по Берлину. В целом в последнем крупном наступлении участвовало от 4700 до 5000 самолетов. К этому нужно добавить 4-ю воздушную армию генерала Вершинина, которая поддерживала 2-й Белорусский фронт, а также 1-ю воздушную армию генерала Хрюкина, которая находилась в распоряжении 3-го Белорусского фронта Черняховского в Восточной Пруссии. Итого советское главнокомандование имело в последнем наступлении в Германии 8000 самолетов.

Боевые действия начались 12 января. Плохая погода позволила поднять в воздух только 6-й ШАК, который поддерживал боевые действия 2-й гвардейской танковой армии. Он совершил лишь 272 боевых вылета. 2-я и 11-я гв. ШАД смогли совершить только 345 боевых вылетов в поддержку 1-й гвардейской танковой армии.

16 января погода улучшилась, и 16-я воздушная армия приняла участие в боевых действиях в полном объеме. В эти дни был совершен 3431 боевой вылет.

В воздушные бои против немногочисленных немецких истребительных эскадрилий вступил также 176-й гв. ИАП полковника Кожедуба, который одержал еще несколько воздушных побед.

Полковник Покрышкин, командир 9-й гв. ИАД, первым приземлился на немецком шоссе, поскольку рядом не было аэродрома.

Во время этого наступления русские войска нанесли удар и по Кенигсбергу в Восточной Пруссии, который постоянно бомбили 1-я и 4-я воздушные армии силами 3000 самолетов.

Люфтваффе противостояли этой армаде с мужеством отчаявшихся. Их 775 самолетов из 6-го воздушного флота участвовали во многих боях. У них были достойные победы, но с каждой сбитой немецкой машиной число их уменьшалось, а замены уже не было.

Между 19 января и 3 февраля 4-я воздушная армия совершила 8130 боевых вылетов, а 1-я воздушная армия — 9740. Эта воздушная поддержка вселила воодушевление в наступающие войска и помогла штурмовать последние хорошо укрепленные немецкие позиции.

В последующие недели Кенигсберг был окружен с трех сторон. Важность, которую русское командование придавало захвату Восточной Пруссии, видна из визита маршала Новикова 23 февраля в штаб 3-го Белорусского фронта. Он хотел лично ввести в бой воздушные армии над Восточной Пруссией и наиболее эффективно поддержать наступление на Кенигсберг.

Используя 1124 бомбардировщика — половину всех самолетов, участвовавших в боевых действиях против этого города, составляли бомбардировщики, — красные ВВС попытались перерезать морское сообщение Кенигсберга с Германией. В боях участвовали и морские летчики ВВС краснознаменного Балтийского флота генерала М. И. Самохина.

Советские бомбардировщики наткнулись над Кенигсбергом на решительное сопротивление немцев. Немногочисленные немецкие истребители дрались до последнего. Здесь вновь взлетали в небо великие немецкие асы-истребители. Здесь одержал свою последнюю 267-ю воздушную победу обер-лейтенант Киттель (в Курляндии), прежде чем 14 февраля 1945 г. он был сбит в бою со штурмовиками Ил-2 и погиб.

Здесь также воевали летчики JG54, среди них обер-лейтенант Герхард Тибен, который 23 февраля увеличил число своих побед со 147 до 150, а также упорно сражавшиеся пилоты JG51. Среди них был командир III./JG51 гауптман Йоахим Брендель, который 23 февраля одержал свою 175-ю победу.

О боевых действиях этой эскадры будет рассказано позже.

Тогда в штабе 1-й воздушной армии обсуждались планы заключительной крупной бомбардировки на Кенигсбергском фронте. Наступление началось 1 апреля; было сделано 5316 боевых вылетов, в которых на оборонительные позиции вокруг города и немецкие аэродромы было сброшено 2660 т бомб.

В первый день этих операций в боевых действиях участвовало 539 самолетов, в основном бомбардировщики. Затем в воздух поднялись штурмовики Ил-2. Для защиты этих подразделений было выделено плотное истребительное прикрытие. Оно состояло из 129, 240 и 330-й ИАД и подчиненных подразделений 11-го ИАК. В первый день они совершили 4000 боевых вылетов.

В последующие дни немецкие оборонительные позиции на бреющем полете атаковали Ил-2.

Штурмовикам Ил-2 был придан 130-й ИАП полковника Шинкаренко, оснащенный истребителями-бомбардировщиками Як-9, способными нести 100-кг бомбы.

Через три дня после начала наступления фотографии авиаразведки показали, что все намеченные цели перед крепостью и на прилегающей к ней местности уничтожены. С 7 по 8 апреля последовали новые бомбардировочные налеты. Более 500 бомбардировщиков под прикрытием 108 истребителей теперь атаковали форты Кенигсберга. Они входили в состав 18-й воздушной армии, которая с 4 апреля в течение четырех дней сбросила 4400 т бомб.

Кенигсберг пал 9 апреля. Чтобы заставить этот город сдаться, потребовалось четыре армии, не говоря уже об упомянутых воздушных силах.

Только несколько дней спустя русские начали последний штурм Берлина. И здесь красным ВВС выпала главная задача. Маршал Сталин решил, что этот штурм должны провести армии Жукова, а закаленная в боях 16-я воздушная армия, усиленная резервами Ставки, должна была бомбардировками расчистить этим армиям дорогу. Для этого у нее в распоряжении было 3188 самолетов. Вместе с силами 4-й воздушной армии (2-й Белорусский фронт), 2-й воздушной армии (1-й Украинский фронт) и созданными за несколько недель до этого польскими ВВС численность красных ВВС к началу последнего удара в сердце Германии составляла 7500 самолетов.

Маршал авиации Новиков прибыл на фронт и переезжал или перелетал из части в часть, чтобы разъяснить их командирам поступавшие приказы. Авиация должна была обеспечить продвижение танковых армий.

Чтобы ввести в бой такое неслыханное количество сил, — 209 авиаполков, собранных в 19 авиакорпусах и 65 авиадивизиях, — необходимо было создать 23 региональные авиабазы. 163 батальона снабжения должны были обеспечивать эти аэродромы запасами питания, боеприпасами и горючим.

Русское командование исходило из того, что в конечной фазе войны люфтваффе направят все свои силы на Восток, что и произошло на самом деле. Немцы имели в своем распоряжении более 3300 самолетов, в том числе 123 реактивных истребителя Ме-262. Западные источники, соответственно, оценивали силу люфтваффе на Востоке в 2200 машин. Что касается совместно и одновременно проводимых и направленных в центр Германии наступательных операций союзников, силы люфтваффе быстро разделились на два этих гигантских блока. Потеря многих аэродромов на Востоке и на Западе, острая нехватка горючего и боеприпасов свели ударную мощь люфтваффе к минимуму.

Штурм Берлина

Ранним утром 16 апреля 1945 г. началось последнее крупное русское наступление, целью которого было взятие Берлина. Одновременно с началом артиллерийской подготовки в воздух поднялись 150 ночных бомбардировщиков из 4-й и 16-й воздушных армий. Главные силы 16-й армии не смогли взлететь из-за густого утреннего тумана. Сначала в 15.00 поднялись 647 самолетов, а немного позднее навстречу этому могучему противнику бросились последние немецкие истребители. Воздушные бои над зоной боевых действий отличались невиданной до сих пор ожесточенностью. Было сбито несколько советских самолетов. Однако 5300 боевых вылетов на немецкие оборонительные позиции, танки и средства ПВО потребовали от немцев огромных жертв.

Русские авиационные посты наблюдения сообщили о 151-м сбитом немецком самолете и о собственных потерях в количестве 87 самолетов.

Продвижение вперед 1-го Украинского фронта генерала Конева прикрывалось и поддерживалось 2-й воздушной армией генерала Красовского. Это крупное армейское соединение пересекло Нейсе и углубилось в немецкие оборонительные рубежи. При этом 2-я воздушная армия совершила 3546 боевых вылетов, из них 2380 — непосредственно в поддержку войск на направлении главного удара.

К 19 апреля войска Конева достигли района южнее Берлина.

Наступление Жукова было остановлено на Зееловских высотах. 20 апреля Ставка приказала 2-му Белорусскому фронту выдвигаться на Берлин с северного направления. 21 апреля 1-й Белорусский фронт Жукова тоже достиг пригородов Берлина. 25 апреля столица рейха была окружена, и люфтваффе потеряли большинство своих аэродромов в районе Берлина. 28 апреля в руки русских попал и аэродром Темпельхоф.

Уже 25 апреля 16-я воздушная армия совершила два налета на Берлин силами 1490 самолетов. Ночью 26 апреля 583 бомбардировщика из 18-й воздушной армии, вылетев со своих аэродромов в Западной Польше, атаковали Берлин. Затем авиачасти 2, 16 и 18-й воздушных армий сосредоточились на уничтожении очагов немецкого сопротивления. Всего вышеназванные воздушные армии в Берлинской наступательной операции совершили 91 000 (!) боевых вылетов с целью поддержки трех своих фронтов.

Советское главнокомандование ВВС признало потерю 527 самолетов за эти последние дни в воздушных боях и от огня средств ПВО. В то же время оно заявило об уничтожении (в воздухе и на земле) 1132 немецких самолетов.

1 мая 1945 г. истребители 2-й воздушной армии сбросили на Берлин на парашютах красные флаги.

Воздушная война над Германией закончилась, несмотря на то что в районе Балтики и, прежде всего, в Курляндии немецкие боевые части и истребительные группы оказывали сопротивление до последнего дня войны, а морские спасательные самолеты проводили спасательные операции на Балтике. О них будет сказано в заключении.

Безоговорочная капитуляция

Боевые действия JG54 в Курляндии

Осенью 1944 г. JG54 достигла в Курляндии больших успехов. 15 августа она доложила о 8000-м сбитом самолете. Одна только 2-я эскадрилья обер-лейтенанта Киттеля одержала 1000 побед.

Получив 14 сентября 1944 г. данные радиоперехвата о начале русского наступления, JG54 подняла в воздух все свои боеспособные самолеты. Согласно рассказу гауптмана Эйзенаха, который 8 августа заменил пропавшего без вести майора Адемейта (166 подтвержденных воздушных побед), он вылетел с 26 машинами I./JG54. Это немецкая группа наткнулась на 60 бомбардировщиков Пе-2. В отдалении от них летели 70–80 истребителей сопровождения. Немецкие истребители атаковали русские бомбардировщики и сбили множество Пе-2. Эйзенах сбил 4 самолета. В тот же день истребителям пришлось сделать еще один вылет, а к вечеру — и третий. В этих трех боевых вылетах гауптман Эйзенах сбил 9 вражеских самолетов. Его I./JG54 одержала 35 воздушных побед, потеряв лишь один самолет.

Такие боевые вылеты продолжались и в следующие месяцы. После падения Риги 12 октября налеты стали повторяться чаще. И здесь, из-за уменьшения количества боевых вылетов 1-го воздушного флота, противник становился хозяином воздушного пространства. Русские бомбардировочные соединения бомбили все, что можно было бомбить.

Одним из молодых пилотов JG54 был Ганс Йоахим Крошински. Незадолго до конца войны его направили служить поблизости от его родного города Гумбиннена. С самого начала до конца своей биографии истребителя он принадлежал к JG54 и до Рождества 1942 г. одержал пять воздушных побед. В 1943 г. он проявил себя во многих воздушных боях. Он летал на Bf-109G-4 и на FW-190A-2. Когда его группа с северного фланга на короткое время была переброшена на южный фланг Восточного фронта, на его счету уже было 25 сбитых самолетов. В начале июля 1943 г. во время вылета по тревоге его в районе Орла сбил Ла-5. С ожогами лица он покинул пылающую машину.

В январе 1944 г. его группу перебросили назад на северный фланг Восточного фронта. От аэродрома в Инстербурге было всего 28 км до его родного города. Отсюда он должен был лететь в Курляндию. Взлетев по тревоге на своем новом FW-190, он вступил в бой с Як-9 над Гумбинненом.

Несколькими днями позже он летел в Скрунду в расположение I./JG54. Следующими аэродромами эскадры были Жирава, Либава и Виндава. Приводим его краткий отчет о решающих днях Курляндского котла:

«Нас было только две истребительные группы на весь Курляндский котел: I. и II./JG54. И против нас огромная мощь противника.

Когда был оставлен полуостров Спорбе, мы вылетели в Виндаву в качестве прикрытия наших морских частей, а также „Принца Евгения“.

В декабре нас перебросили в Фрауэнбург. К тому времени на моем счету был 71 сбитый самолет, пока 21 декабря 1944 г. я и сам не попался.

С утра началась второй этап Курляндской битвы. Около 8.30 взлет по тревоге против приближавшихся Пе-2. Я вылетел в составе звена. На высоте около 5500 метров я увидел самолеты противника. Они летели тремя волнами по девять машин. Я атаковал и сбил правого крайнего из последней волны. Затем один за другим последовали еще четыре. Когда рухнул пятый, я на короткое время попал в попутную струю от его винтов, и на моей машине произошел срыв потока. При этом я подставил борт летящему вслед вражескому самолету.

Хватило этого короткого момента. Огонь носовой пушки русского оказался точным. Я услышал рядом с собой треск, и секундой позже FW-190 вспыхнул ярким пламенем. Я попытался выпрыгнуть, но не смог сбросить фонарь кабины. Его, должно быть, заклинило во время обстрела. В конце концов я выбрался наружу и выпрыгнул.

Я долго падал, прежде чем дернул за кольцо. Когда парашют раскрылся, я заметил, что мой правый сапог отсутствует, и из раны в колене течет кровь. Разрывной снаряд раздробил мне колено.

Я приземлился на одну ногу, перекатившись через правое плечо… К счастью, вскоре меня подобрали немецкие солдаты и доставили в лазарет».

17 апреля 1945 г. Ганс Йоахим Крошински получил Рыцарский крест за 76 воздушных побед. Этот краткий рассказ должен дать представление о том, какая доля ждала большинство летчиков-истребителей.

14 декабря начался налет 60 русских бомбардировщиков на город и порт Либава (Лиепая). За ним последовал еще один, было потоплено 7 немецких кораблей, еще 4 повреждено. Это сильно затруднило эвакуацию. В этот день FW-190 сбили 44 русских бомбардировщика и истребителя.

15 декабря русские повторили налет силами 200 машин.

В этот раз в воздух поднялась вся JG54 во главе с оберстом Храбаком. Было сбито 54 вражеских самолета, 11 немецких самолетов были потеряны на земле под бомбами. Оберст Храбак, кавалер дубовых листьев и один из самых результативных летчиков JG52, 1 октября 1944 г. принял руководство JG54.

В Курляндском котле из уст в уста передавалось одно имя — Отто Киттель. Число его побед было феноменальным. 29 октября 1943 г. он получил Рыцарский крест, 11 апреля 1944 г. — дубовые листья, а 25 ноября 1944 г., как 113-й немецкий воин, — мечи к Рыцарскому кресту с дубовыми листьями. С января 1945 г. JG54 называли «пожарной командой».

25 января 1945 г. группа армий «Север» была переименована в группу «Курляндия».

24 января начался четвертый этап Курляндской битвы. Русские эскадрильи заполнили небо. Немецкая ПВО за несколько дней сбила более 100 вражеских самолетов, в первые дни февраля истребителям JG54 удалось сбить 19 и 28 самолетов. В феврале, во время наступления русских на Либаву, огнем средств ПВО было сбито еще 40 русских бомбардировщиков. FW-190 из I./JG54 майора Эйзенаха уничтожили за один день 60 самолетов красных ВВС. Отто Киттель погиб 14 февраля в воздушной дуэли с Ил-2, одержав 267 воздушных побед.

В воздушной битве над Курляндией, начавшейся 18 марта 1945 г., одновременно с уменьшением численности JG54, рос список ее побед.

Этой эскадре пришлось, прежде всего, прикрывать свои штурмовики — оснащенные ракетами FW-190 — во время атак на танки. Кроме того, ее самолеты вылетали на свободную охоту; атаки соединений бомбардировщиков, летевших бомбить немецкие войска, были их почти ежедневным занятием.

Битва в Курляндии приближалась к концу. 8 мая 1945 г. из Норвегии прилетели 35 Ju-52, чтобы принять на борт раненых и многодетных отцов семейств и отвезти их в Германию.

Эти Ju-52 улетели недалеко. Над Балтийским морем их атаковали мощные группы советских истребителей и штурмовиков. Тридцать две машины, объятые пламенем, рухнули в Балтийское море. Никто из летевших на них не спасся.

Говоря о бурных событиях этих последних дней, стоит привести два рассказа. Один — командира 7./JG54 обер-лейтенанта Герхарда Тибена. Уже 6 декабря 1944 г. Тибен стал кавалером Рыцарского креста. Он был одним из самых осторожных, но и одновременно самых упорных истребителей этой эскадры, которые одерживали одну победу за другой. Вот его отчет:

«Это было в мартовские дни 1945 г. Курляндия была окружена. Горючее для группы армий „Курляндия“ шло исключительно на заправку истребителей. Вообще оно поступало морским путем буквально по каплям. Наш „папа“ Пфлюгбейл почти не выпускал нас на фронт, не говоря уж о свободной охоте. Лишь иногда нам разрешали вылет под лозунгом: „Вперед, на бомбардировщики!“

Осталось только шесть Пе-2, после того мы атаковали возвращавшееся с бомбежки подразделение русских. После допроса спрыгнувших с парашютами экипажей я спросил, что означают те белые надписи на самолете, который я сбил. После перевода моего вопроса двое русских спонтанно пожали мне руку и ответили: „Это означает: „Вперед — всё за Родину!““

В задумчивости покидали мы барак пленных на авиабазе Либава-Гробин».

После войны Тибен из появившейся в ГДР книги «Истребители» полковника С. Г. Кузнецова узнал, что утром 8 мая его последним сбитым самолетом был разведчик Пе-2, в котором летели Герой Советского Союза майор Алексей Грачев, в качестве штурмана, и Герой Советского Союза майор Григорий Давиденко в качестве пилота.

Герхард Тибен так описал свой полет навстречу капитуляции:

«Новостей и слухов в тот вечер 7 мая 1945 г. было в избытке. После получения приказа по эскадре гауптман Финдайзен, последний командир II./JG54, созвал в Либаву всех командиров эскадрилий и объявил о прекращении огня со всеми вытекающими отсюда последствиями. Все самолеты необходимо было подготовить к вылету…

Меня совсем не удивило, что все машины моей эскадрильи получили добро на вылет в последние утренние часы.

Рано утром 8 мая гауптман Финдайзен вызвал нас к себе и ознакомил с приказом о переброске. Пункт назначения Фленсбург. Вылет из окруженного района Курляндии назначен на 7.30. Полет парами или в составе звеньев.

Мы взлетели. Слева от меня на одинаковой высоте и удобном удалении летел Фриц Хангебраук, мой всегдашний преданный „качмарик“[102].

Вдруг я обнаружил на большой дистанции слева от нас на северном курсе, метров на 500 ниже, одиночный двухмоторный самолет, который немного позже стал кружиться под нами. Это был Пе-2…

Я опустил нос своей „Фрау Фоке“ и открыл огонь с дальней дистанции. Вместо того чтобы скрыться, русский полез наверх, и, когда он приблизился, несколько моих выстрелов достигли цели — его правого мотора. После этого противник нырнул вниз и в двух метрах от воды открыл огонь из обеих пушек. Еще одна атака с полным газом, перестрелка, и противник рухнул в воду».

Они полетели дальше на запад. Через 90 минут полета наперерез FW-190 Тибена бросился «Дуглас» «Бостон». Тибен сделал несколько виражей, и все подошло к концу, поскольку замигала красная сигнальная лампочка. Он подлетел к Гросенброде и совершил посадку вместе со своим напарником в Киль-Холтенау, где они и были взяты под стражу английским офицером.

Последняя сцена в этом районе боевых действий представлена майором Эйзенахом: «После полудня 7 мая я получил приказ для 1-й группы о переводе в Жираву. Оттуда утром 8 мая мы вылетели на Фленсбург, где уже находилась часть наземной команды, которая в середине января была в приказном порядке выведена, из Найхаузена под Кенигсбергом».

К 8 мая 1945 г. на счету JG54 было 9600 воздушных побед. В составе только 1-й группы было 28 кавалеров Рыцарского креста.

Конец войны с точки зрения SG77

III./SG77 гауптмана Герхарда Штюдемана, которая уже некоторое время именовалась группой истребителей-бомбардировщиков, незадолго до окончания войны располагалась на аэродроме Каменц, около Дрездена.

Штюдеман, будучи обер-лейтенантом и командиром 9./StG77, 26 марта 1943 г. получил Рыцарский крест. Он был опытным пилотом-штурмовиком, имевшим на счету 996 боевых вылетов в горячих точках фронта. Со своей эскадрильей он воевал на Донце, совершая ежедневно до семи боевых вылетов на скопления русских танков. Многочисленными полетами своей эскадрильи он помогал удерживать Лисичанск.

24 мая 1943 г. он участвовал в налете на станцию Батайск, обойдя вражеские истребители и уничтожив вокзал. В этом налете штурмовики были прикрыты Bf-109.

Где бы потом ни появлялись штурмовики из SG77, везде был Герхард Штюдеман, который пикировал и уничтожал вражеские цели.

На последнем этапе войны он стал командиром III./SG77. Эскадрильями его группы командовали: 7-й — обер-лейтенант Людигкейт (Рыцарский крест 26 марта 1944 г.), 8-й — обер-лейтенант Ламберт (Рыцарский крест 14 мая 1944 г.). Сам он лично командовал 9-й эскадрильей.

17 апреля 1945 г. усиленная эскадрилья его группы вступила в бой с намного превосходящими по силам американскими самолетами. В ожесточенном воздушном сражении было сбито много вражеских самолетов. Однако и 8-я эскадрилья была практически разгромлена. Командир эскадрильи обер-лейтенант Ламберт погиб, как и его заместитель, Герхард Бауэр, который тоже был кавалером Рыцарского креста с 29 февраля 1944 г.

Начало и конец этой катастрофы описывает гауптман Герхард Штюдеман:

«17 апреля я командовал III./SG77. В воздух поднялись 8-я и часть 7-й эскадрильи, и в 11.00 они взяли курс на восток на бомбардировку противника.

Внезапно прозвучал сигнал воздушной тревоги. Усиленная эскадрилья уже взлетела с аэродрома. На нас шли 40 „Мустангов“, которые начали обстреливать аэродром. Обер-лейтенант Ламберт ринулся в строй нападавших.

Все самолеты ввязались в бой с превосходящими силами противника. Семь из них были при этом сбиты, два других совершили вынужденную посадку. Пока экипажи этих машин прятались в укрытии, их самолеты были расстреляны врагом на земле. На аэродром вернулись две или три машины из тех, что взлетели.

Все погибшие летчики были на следующий день с воинскими почестями погребены в Хутберге у Каменца».

Это был рассказ гауптмана Штюдемана, который 28 марта 1945 г. стал 813-м солдатом вермахта, получившим дубовые листья к Рыцарскому кресту.

Пусть же он скажет заключительное слово:

«В ночь на 20 апреля 1945 г. я получил сообщение, что русские кавалерийские части стоят всего в 10 км от нашего аэродрома. Из трех посланных разведгрупп вернулись две. Третью захватили русские.

Ночью наземные части и база были переброшены в тыл. Густой туман, стелившийся над самой землей, не позволил машинам взлететь. В 3.00 мы на аэродроме подверглись минометному обстрелу. Между нами и русскими оставалась одна узкая полоска — болото и перелесок.

Когда около 6.00 туман немного рассеялся, мы смогли вывести первые машины и забросали другую сторону аэродрома оставшимися бомбами — к сожалению, только 50-килограммовыми.

Штабное звено улетело около 9.00. Капониры и ангары уже горели, аэродром находился под постоянным минометным огнем.

Нашим следующим боевым аэродромом был Пардубиц. Он и оставался им до 8 мая 1945 г.».

Это был рассказ Герхарда Штюдемана, который находился в строю до последнего дня.

Последние бои в Норвегии и на Балтийском море

После переброски I. и II./KG26 в Норвегию в ноябре 1944 г. на Крайнем Севере вновь появилась бомбардировочная эскадра, к которой в январе 1945 г. присоединилась III./KG26.

С этим должны были возобновиться атаки торпедоносцев на северные конвои союзников. 7 февраля 1945 г. эта эскадра под командованием оберст-лейтенанта Штеммлера вылетела в атаку на конвой IW64, который в составе 26 судов шел в Мурманск. Эскадра не сразу нашла конвой, и была встречена истребителями с авианосцев «Кампания» и «Найрана». В последовавших тяжелых воздушных боях было сбито 7 Ju-88.

Тем не менее 10 февраля состоялся следующий вылет. Тридцать Ju-88 нагнали конвой, однако из-за плотного зенитного огня и сразу же поднявшихся в воздух истребителей не удалось сбросить ни одной торпеды. Эскадрильям пришлось развернуться и отправиться назад.

16 февраля был атакован конвой RA64, но торпеды не поразили цели. 20 февраля конвой был вновь обнаружен авиаразведкой. Оберст-лейтенант Штеммлер атаковал его силами 40 Ju-88. С авианосцев взлетели истребители и сбили 6 Ju-88, потеряв при этом 4 машины. Сброшенные торпеды снова не попали в цель.

23 февраля одной небольшой группе удалось потопить возвращавшийся домой пароход «Генри Бэкон». И это было последнее судно, потопленное немецкими самолетами во Вторую мировую войну.

Однако в марте оставшиеся в норвежском воздушном пространстве торпедоносцы совершили боевой вылет, направленный на восточное побережье Англии.

Зоной боевых действий немногих выживших частей морской авиации к концу 1944 г. стало Балтийское море. И поэтому в начале января 1945 г. во взаимодействии с 6-м воздушным флотом там стало действовать Seenotbereichskommando VI.

В его подчинение входили следующие морские авиаподразделения:

штаб Aufkl.Gr.126 (See) — в Пиллау,

2./Aufkl.Gr.126 (See) — в Пиллау,

1./Aufkl.Gr.126 (See) — в Буге на острове Рюген,

3./Aufkl.Gr.126 (See) — в Буге на острове Рюген,

BFGr.196 — в Буге на острове Рюген, SeenotGr.[103] 60.

Самолеты были, как правило, Ar-196 (в BFGr.196) и Bv-138 — в остальных подразделениях.

Прежде всего необходимо было загнать под воду советские подлодки, атаковавшие все больше кораблей на Балтийском море. Они уже потопили огромный немецкий пароход с беженцами. Было совершено несколько таких полетов, а также два спасательных вылета.

Когда дело дошло до того, что нужно было спасать раненых, штатских и детей, экипажи морской авиации на Балтике превзошли сами себя. Огромные летающие лодки Do-24 выполняли полеты, которые невозможно забыть. Так, из детского приюта на озере Нестер, под Кёслином, они эвакуировали 2000 берлинских детей и перевезли их через линию окружения в Буг, на остров Рюген. При этом один Do-24 брал на борт до ста детей.

Когда ночью 31 января 1945 г. затонул торпедированный русской подлодкой «Вильгельм Густлоф», из Буга вылетели 5 Do-24, но они не имели возможности вмешаться, поскольку на месте катастрофы 25 самолетов противника предотвращали все попытки спасти людей. При спасении госпитального судна «Штойбен» Do-24 направили к месту его затопления корабли ВМФ и доставили врача.

Во многих последующих операциях самолеты и катера морской аварийно-спасательной службы были всегда на месте и выполняли свой долг на Балтике, как и ранее на Средиземном и Черном морях.

Как морские спасатели и торпедоносцы, так и другие части люфтваффе до самого последнего дня исполняли свой долг. Представляя всех в одном лице, следует назвать одного летчика, единственного, кто был удостоен самого высшего знака отличия за доблесть — золотых дубовых листьев к Рыцарскому кресту с мечами и бриллиантами — Ганса Ульриха Руделя.

Рудель воевал на всех фронтах. Как единственный иностранец, он был удостоен высшего венгерского знака отличия за храбрость и одного из высших румынских орденов.

9 февраля 1945 г. он за один день уничтожил 13 танков, но его машина была подбита русской зениткой. Осколками ему раздробило голень, однако ему удалось совершить посадку. Солдаты армейских частей и бортстрелок Эрнст Гадерман вытащили Руделя из горящей машины.

Подлечившись в лазарете, он вновь стал летать и подбил еще 13 вражеских танков. 19 апреля он находился в бункере Гитлера. Оттуда он вернулся в свою эскадру, чтобы с ее остатками сражаться в Чехословакии до последнего дня войны.

8 мая, когда было объявлено о прекращении огня, он со своими последними боевыми товарищами вылетел в Китцинген, где, совершив жесткую посадку, привел свою машину в негодность и сдался американцам.

Вторая мировая война закончилась, закончилась и воздушная война над Россией, и последние кровопролитные бои остатков люфтваффе с более могучим противником. Люфтваффе полностью принесли себя в жертву. Они столкнулись с врагом, имевшим неистощимые ресурсы, которые можно было вновь и вновь бросать в бой.

То, что немецкие истребители уничтожили 70 000 самолетов, из них 45 000 русских, оказалось недостаточным, чтобы победить этого противника.

То, что в этих сражениях было потеряно 22 500 дневных и 4800 ночных истребителей и 11 000 пилотов расстались с жизнью, явилось обратной стороной медали. 3600 летчиков навсегда пропали без вести или оказались в плену, 10 800 летчиков числились среди раненых.

Потери среди летчиков-бомбардировщиков были такие же высокие, если не выше, и их тоже нельзя замалчивать.

Только KG51 за Вторую мировую войну потеряла 1500 человек убитыми, a KG53 — 1493. В других эскадрах цифры были похожими.

Далее приводим точное число уничтоженных самолетов, большинство из которых было сбито в небе России:

38 977 истребителей всех типов,

9827 ночных и двухмоторных истребителей,

21 807 бомбардировщиков всех типов,

7825 штурмовиков,

5926 транспортных самолетов,

3301 ближний разведчик,

3059 дальних разведчиков,

2797 самолетов связи и курьерских машин,

916 гидропланов.

Общее число составило: 94 435 самолетов всех типов с немецкой стороны во Второй мировой войне.

Приложение

Краткие сведения о немецких и русских самолетах

Вf-109Е-3

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 4 пулемета MG-17

1 пушка MG FF

Максимальная скорость: 580 км/ч

Дальность полета: 660 км

Bf-110G-4

Экипаж: 3 человека

Вооружение: 2 пушки MG-151

2 пушки MG FF/M,

Максимальная скорость: 525 км/ч (с полным комплектом вооружения)

Дальность полета: 2000 км

Потолок: 7900 м

FW-190

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 2 пулемета MG-17

2 пушки MG-151/20 (в качестве штурмовика)

Максимальная скорость: 676 км/ч на высоте 6400 м

Дальность полета: 800 км

Потолок: 10 600 м

JU-87D-1

Экипаж: 2 человека

Вооружение: спаренный пулемет MG-72

2 пулемета MG-17 в плоскостях

Бомбовая нагрузка: 1400 кг

Максимальная скорость: 410 км/ч на высоте 4000 м

Дальность полета: 350 км

Потолок: 7400 м

Ju-88

Экипаж: 4 человека

Вооружение: пулемет 1 пулемет 7,9-мм MG-81

1 пулемет 13-мм MG-131

2 пулемета 7,9-мм MG-81

1 пулемет спаренный MG-81

Бомбовая нагрузка: максимум 3600 кг

Максимальная скорость: 472 км/ч на высоте 5300 м

560 км/ч в пикировании

Дальность полета: 2730 км

Потолок: 8500 м (без боевой нагрузки), 6000 м (с бомбовой нагрузкой)

Не-111Н-6

Экипаж: 5 человек

Вооружение: 1 пушка 20-мм пушка MG FF

1 пулемет 7,9-мм MG-15

2 пулемета 7,9-мм MG-15

2 пулемета 7,9-мм MG-15

1 пулемет 7,9-мм MG-15

Бомбовая нагрузка: 8 × 250 кг (внутренняя загрузка)

2 внешние подвески для 1 × 1000 кг и 1 × 500 кг бомб

Максимальная скорость: 415 км/ч на высоте 5200 м

Дальность полета: 2800 км

Потолок: 7800 м

ДБ 3-Ф (Ил-4) (дальний бомбардировщик)

Экипаж: 5 человек

Вооружение: пулеметная установка в носовой кабине

пулеметная установка вверху фюзеляжа (турельная башенка)

пулеметная турель под фюзеляжем

Бомбовая нагрузка: 2500 кг

Максимальная скорость: 445 км/ч

Дальность полета: 3800 км

Потолок: 9700 м

Яковлев Як-1

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 1 пушка 20-мм МК

2 пулемета 7,62-мм

Максимальная скорость: 540 км/ч на высоте 5000 м

Дальность полета: 1100 км

Потолок: 10 500 м

Як-9

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 1 пушка 20-мм

2 пулемета 12,7-мм

Бомбовая нагрузка: 2 × 100 кг

Максимальная скорость: 668 км/ч на высоте 4570 м

Дальность полета: 925 км

Потолок: 9000 м

ЛаГГ-3 (Лавочкин-Горбунов-Гудков)

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 1 пушка 20-мм

1 пулемет 12,7-мм

2 пулемета 12,7-мм

6 направляющих для 25 кг РС

Максимальная скорость: 559 км/ч на высоте 5000 м

Дальность полета: 640 км

Потолок: 9000 м

МиГ-3

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 1 пулемет 12,7-мм

1 пулемет 7,62-мм

Максимальная скорость: 580 км/ч

Дальность полета: 820 км

Потолок: 12 000 м

Ил-2М-3

Экипаж: 1 человек

2 человека с 1942 г.

Вооружение: 2 пулемета 7,7-мм

2 пушки 20 или 23-мм

позже 2 пушки НР-37 37-мм

Максимальная скорость: 410 км/ч

Дальность полета: 800 км

Потолок: до 5600 м

Специальный вариант: бомбовая нагрузка 600 кг

И-16 («крыса»)

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 2 пулемета 7,62-мм

(на типе 24) 2 пушки 20-мм

Максимальная скорость: 489 км/ч

Дальность полета: 600 км

Потолок: 9460 м

Ла-5 ФН

Экипаж: 1 человек

Вооружение: 2 пушки 20-мм

Максимальная скорость: 648 км/ч

Дальность полета: 765 км

Потолок: 9500 м

Пе-2

Экипаж: 4 человека (3 человека)

Вооружение: 3 пулемета 12,7-мм

2 пулемета 7,62-мм

Бомбовая нагрузка: 600 кг

Максимальная скорость: 540 км/ч

Дальность полета: 1200 км

Потолок: 8800 м

СБ-2

Экипаж: 4 человека

Вооружение: 3 пулемета 7,62-мм

Бомбовая нагрузка: 600 кг

Максимальная скорость: 450 км/ч

Дальность полета: 1200 км

Потолок: 10 000 м

(Данные по вооружению, скорости и другие технические характеристики в разных источниках отличаются. Эти различия касаются в основном изменений и модификаций отдельных типов. Величины максимальной скорости даны для различных высот — отсюда и различия. Есть два источника этих данных: работы советских ученых Б. В. Шаврова и A. C. Яковлева, которые и приводят различные данные и величины.)

Кавалеры Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами (в порядке очередности награждения)

Адольф Галланд. Родился 19 марта 1912 г. в Вестерхольте. Рыцарский крест 29 июля 1940 г.; 3-й удостоенный дубовых листьев 25 сентября 1940 г.; 1-й удостоенный мечей 21 июня 1941 г.; бриллианты 28 января 1942 г. Последнее воинское звание: генерал-лейтенант.

Вернер Мёльдерс. Родился 18 марта 1913 г. в Гельзенкирхене. Рыцарский крест 29 мая 1940 г.; 2-й кавалер дубовых листьев 21 сентября 1940 г.; 2-й кавалер мечей 22 июня 1941 г.; 1-й кавалер бриллиантов 16 июля 1941 г.; погиб 22 ноября 1941 г. Последнее воинское звание: оберст.

Вальтер Эсау. Родился 28 июля 1913 г. в Фарневинкель / Гольштейн. Рыцарский крест 20 августа 1940 г.; 9-й кавалер дубовых листьев 6 февраля 1941 г.; 3-й кавалер мечей 16 июля 1941 г. Последнее воинское звание: оберст.

Гюнтер Лютцов. Родился 4 сентября 1912 г. в Киле. Рыцарский крест 18 сентября 1940 г.; 27-й кавалер дубовых листьев 20 июля 1941 г.; 4-й кавалер мечей 11 октября 1941 г.; погиб 24 апреля 1945 г. Последнее воинское звание: оберст.

Генрих Бэр. Родился 25 марта 1913 г. в Зоммерфельде под Лейпцигом. Рыцарский крест 2 июня 1941 г.; 31-й кавалер дубовых листьев 14 августа 1941 г.; 7-й кавалер мечей 16 февраля 1942 г.; погиб в авиакатастрофе 28 апреля 1957 г. Последнее воинское звание: оберст-лейтенант.

Ханс Филипп. Родился 17 марта 1917 г. в Майсене. Рыцарский крест 22 октября 1940 г.; 33-й кавалер дубовых листьев 24 августа 1941 г.; 8-й кавалер мечей 12 марта 1942. Последнее воинское звание: оберст-лейтенант.

Герберт Илефельд. Родился 1 июня 1914 г. в Пиннове (Померания). Рыцарский крест 13 сентября 1940 г.; 16-й кавалер дубовых листьев 27 июня 1941 г.; 9-й кавалер мечей 24 апреля 1942 г. Последнее воинское звание: оберст-лейтенант.

Макс Гельмут Остерман. Родился 11 декабря 1917 г. в Гамбурге. Рыцарский крест 4 сентября 1941 г.; 81-й кавалер дубовых листьев 12 марта 1942 г.; 10-й кавалер мечей 17 мая 1942 г. Погиб 9 августа 1942 г. Последнее воинское звание: оберст-лейтенант.

Герман Граф. Родился 24 октября 1912 г. в Энгене. Рыцарский крест 24 января 1942 г.; 93-й кавалер дубовых листьев 17 мая 1942 г.; 11-й кавалер мечей 18 мая 1942 г.; 5-й кавалер бриллиантов 16 сентября 1942 г. Последнее звание: оберст.

Ганс Йоахим Марсель. Родился 13 сентября 1919 г. в Берлине. Рыцарский крест 22 февраля 1942 г., 97-й кавалер дубовых листьев 6 июня 1942 г.; 12-й кавалер мечей 18 июня 1942 г.; 4-й кавалер бриллиантов 3 сентября 1942 г. Погиб 30 сентября 1942 г. Последнее звание: гауптман.

Гордон М. Голлоб. Родился 16 июня 1912 г. в Вене. Рыцарский крест 18 сентября 1941 г.; 38-й кавалер дубовых листьев 25 октября 1941 г.; 13-й кавалер мечей 23 июня 1942 г.; 3-й кавалер бриллиантов 30 августа 1942 г. Последнее звание: оберст.

Леопольд Штейнбац. Родился 25 октября 1918 г. в Вене. Рыцарский крест 14 февраля 1942 г.; 96-й кавалер дубовых листьев 2 июня 1942 г.; 14-й кавалер мечей 23 июня 1942 г. Погиб 15 июня 1942 г. Последнее звание: лейтенант.

Альберт Кессельринг. Родился 13 ноября 1885 г. в Маркштедте. Рыцарский крест 30 сентября 1939 г.; 78-й кавалер дубовых листьев 25 февраля 1942 г.; 15-й кавалер мечей 18 июля 1942 г.; 14-й кавалер бриллиантов 19 июля 1944. Умер 15 июля 1960 г. Последнее звание: генерал-фельдмаршал.

Вербер Баумбах. Родился 27 декабря 1916 г. в Клоппенбурге. Рыцарский крест 8 мая 1940 г.; 20-й кавалер дубовых листьев 14 июля 1941 г.; 16-й кавалер мечей 16 августа 1942 г. Последнее звание: оберст-лейтенант.

Йоахим Мюнхенберг. Родился 31 декабря 1918 г. в Фридрихсхофе (Померания). Рыцарский крест 14 сентября 1942 г.; 12-й кавалер дубовых листьев 7 мая 1941 г.; 19-й кавалер мечей 9 сентября 1942 г. Погиб 23 марта 1943 г. Последнее звание: майор.

Йоахим Хелбиг. Родился 10 сентября 1915 г. в Бёрльне, округ Лейпциг. Рыцарский крест 24 ноября 1940 г.; 64-й кавалер дубовых листьев 16 января 1942 г.; 20-й кавалер мечей 26 сентября 1942 г. Последнее звание: оберст.

Вольф Дитрих Вильке. Родился 11 марта 1913 г. в Шримме. Рыцарский крест 6 августа 1941 г.; 122-й кавалер дубовых листьев 9 сентября 1942 г.; 23-й кавалер мечей 23 декабря 1942 г. Погиб 23 марта 1944 г. Последнее звание: оберст.

Альфред Друшель. Родился 4 февраля 1916 г. в Биндзахсене. Рыцарский крест 21 августа 1941 г.; 118-й кавалер дубовых листьев 3 сентября 1942 г.; 24-й кавалер мечей 19 февраля 1943 г. Пропал без вести 1 января 1945 г. Последнее звание: оберст.

Фридрих Пельц. Родился 9 июня 1914 г. в Гере. Рыцарский крест 14 октября 1940 г.; 46-й кавалер дубовых листьев 31 декабря 1941 г.; 31-й кавалер мечей 23 июля 1943 г. Последнее звание: генерал-майор.

Гельмут Лент. Родился 18 июня 1918 г. в Пийрене, Ноймарк. Рыцарский крест 30 августа 1941 г.; 98-й кавалер дубовых листьев 6 июня 1942 г.; 32-й кавалер мечей 2 августа 1943 г.; 15-й кавалер бриллиантов 31 июля 1944 г. Сбит 5 октября 1944 г. Последнее звание: оберст.

Гюнтер Ралль. Родился 10 марта 1918 г. в Гагенау (Баден). Рыцарский крест 14 сентября 1942 г.; 134-й кавалер дубовых листьев 26 октября 1942 г.; 34-й кавалер мечей 12 сентября 1943 г. Последнее звание: майор.

Вальтер Новотны. Родился 7 декабря 1920 г. в Гмюнде (Австрия). Рыцарский крест 4 сентября 1942 г.; 293-й кавалер дубовых листьев 4 сентября 1943 г.; 8-й кавалер бриллиантов 19 октября 1943 г. Погиб 8 ноября 1944 г. Последнее звание: майор.

Ганс Ульрих Рудель. Родился 2 июля 1916 г. в Конрадсвальдау. Рыцарский крест 6 января 1942 г.; 229-й кавалер дубовых листьев 14 апреля 1943 г.; 42-й кавалер мечей 25 ноября 1943 г.; 10-й кавалер бриллиантов 29 марта 1944 г.; 1-й награжденный золотым дубовым листом 1 января 1945 г. Последнее звание: оберст.

Хайо Херман. Родился 1 августа 1913 г. в Киле. Рыцарский крест 13 октября 1940 г.; 269-й кавалер дубовых листьев 2 августа 1943 г.; 43-й кавалер мечей 23 января 1944 г. Последнее звание: оберст.

Генрих цу Сайн-Виттгенштейн. Родился 14 августа 1916 г. в Копенгагене (Дания). Рыцарский крест 7 октября 1942 г.; 290-й кавалер дубовых листьев 31 августа 1943 г.; 44-й кавалер мечей 23 января 1944 г. Погиб 21 января 1944 г. Последнее звание: майор.

Эгон Майер. Родился 19 августа 1917 г. в Констанце (Бодензе). Рыцарский крест 1 августа 1941 г.; 232-й кавалер дубовых листьев 16 апреля 1943 г.; 51-й кавалер мечей 2 марта 1944 г. Погиб 2 марта 1944 г. Последнее звание: оберст-лейтенант.

Герхард Баркхорн. Родился 20 марта 1919 г. в Кенигсберге (Восточная Пруссия). Рыцарский крест 23 августа 1942 г.; 175-й кавалер дубовых листьев 11 января 1943 г.; 52-й кавалер мечей 2 марта 1944 г. Последнее звание: майор.

Вернер Штрейб. Родился 13 июня 1911 г. в Пфорцхайме (Баден). Рыцарский крест 6 октября 1940 г.; 197-й кавалер дубовых листьев 26 февраля 1943 г.; 54-й кавалер мечей 11 марта 1944 г. Последнее звание: оберст.

Алвин Бёрст. Родился 20 октября 1910 г. в Виттштоке. Рыцарский крест 5 октября 1941 г.; 149-й кавалер дубовых листьев 28 ноября 1942 г.; 61-й кавалер мечей 6 апреля 1944 г. Погиб 6 июня 1944 г. Последнее звание: майор.

Эрнст Купфер. Родился 2 июля 1907 г. в Кобурге. Рыцарский крест 23 ноября 1941 г.; 173-й кавалер дубовых листьев 8 января 1943 г.; 62-й кавалер мечей 11 апреля 1944 г. Умер 6 ноября 1943 г. в Семер-Каясен (Греция). Последнее звание: оберст.

Йозеф Приллер. Родился 27 июня 1915 г. в Ингольштадте. Рыцарский крест 19 октября 1940 г.; 28-й кавалер дубовых листьев 20 июля 1942 г.; 73-й кавалер мечей 2 июля 1944 г. Умер 20 мая 1961 г. в Бёбинге (Верхняя Бавария). Последнее звание: оберст.

Фридрих Ланг. Родился 12 января 1915 г. в Трюбау (Судеты). Рыцарский крест 23 ноября 1941 г.; 148-й кавалер дубовых листьев 28 ноября 1942 г.; 74-й кавалер мечей 2 июля 1944 г. Последнее звание: майор.

Эрих Хартман. Родился 19 апреля 1922 г. в Вайсахе (Вюртемберг). Рыцарский крест 29 октября 1943 г.; 420-й кавалер дубовых листьев 2 марта 1944 г.; 75-й кавалер мечей 2 июля 1944 г.; 18-й кавалер бриллиантов 25 августа 1944 г. Последнее звание: гауптман.

Антон Хакл. Родился 25 марта 1915 г. в Регенсбурге. Рыцарский крест 25 мая 1942 г.; 109-й кавалер дубовых листьев 7 августа 1942 г.; 78-й кавалер мечей 12 июля 1944 г. Последнее звание: майор.

Йоханнес Штейнхоф. Родился 15 сентября 1913 г. в Боттендорфе. Рыцарский крест 30 августа 1941 г.; 115-й кавалер дубовых листьев 2 сентября 1942 г.; 82-й кавалер мечей 28 июля 1944 г. Последнее звание: оберст.

Ханс Вольфганг Шнауфер. Родился 16 февраля 1922 г. в Кальве. Рыцарский крест 31 декабря 1943 г.; 501-й кавалер дубовых листьев 24 июня 1944 г.; 84-й кавалер мечей 3 августа 1944 г.; 21-й кавалер бриллиантов 16 октября 1944 г. Умер 15 сентября 1950 г. Последнее звание: майор.

Курт Бюлинген. Родился 13 декабря 1917 г. в Граншютце (Тюрингия). Рыцарский крест 4 сентября 1941 г.; 413-й кавалер дубовых листьев 2 марта 1944 г.; 88-й кавалер мечей 14 августа 1944 г. Последнее звание: оберст-лейтенант.

Роберт фон Грайм. Родился 22 июня 1892 г. в Байройте. Рыцарский крест 25 июня 1940 г.; 216-й кавалер дубовых листьев 2 апреля 1943 г.; 92-й кавалер мечей 27 августа 1944 г. Покончил жизнь самоубийством в заключении 24 мая 1945 г. Последнее звание: генерал-фельдмаршал.

Теодор Нордман. Родился 19 декабря 1918 г. в Дорстене (Вестфалия). Рыцарский крест 17 сентября 1941 г.; 214-й кавалер дубовых листьев 16 марта 1943 г.; 98-й кавалер мечей 17 сентября 1944 г. Погиб 19 января 1945 г. Последнее звание: майор.

Йозеф Вурмхеллер. Родился 4 мая 1917 г. в Хаусхаме (Бавария). Рыцарский крест 4 сентября 1941 г.; 146-й кавалер дубовых листьев 14 ноября 1942 г.; 108-й кавалер мечей 24 октября 1944 г. Погиб 22 июня 1944 г. Последнее звание: майор.

Отто Киттель. Родился 21 февраля 1917 г. в Кронсдорфе (Судеты). Рыцарский крест 26 октября 1943 г.; 449-й кавалер дубовых листьев 11 апреля 1944 г.; 113-й кавалер мечей 25 ноября 1944 г. Погиб 14 февраля 1945 г. Последнее звание: обер-лейтенант.

Герман Хогебак. Родился 25 августа 1914 г. в Идар-Оберштайне. Рыцарский крест 8 сентября 1941 г.; 132-й кавалер дубовых листьев 19 февраля 1943 г.; 125-й кавалер мечей 26 января 1945 г. Последнее звание: оберст-лейтенант.

Эрих Рудорфер. Родился 1 ноября 1917 г. в Цвохау. Рыцарский крест 1 мая 1941 г.; 447-й кавалер дубовых листьев 11 апреля 1944 г.; 126-й кавалер мечей 26 января 1945 г. Последнее звание: майор.

Эрнст Вильгельм Рейнерт. Родился 2 февраля 1919 г. в Кёльн-Линдентале. Рыцарский крест 1 июля 1942 г.; 131-й кавалер дубовых листьев 5 октября 1942 г.; 130-й кавалер мечей 1 февраля 1945 г. Последнее звание: обер-лейтенант.

Вернер Шроер. Родился 12 декабря 1918 г. в Мюльхайме (Рур). Рыцарский крест 21 октября 1942 г.; 268-й кавалер дубовых листьев 2 августа 1943 г.; 144-й кавалер мечей 16 апреля 1945 г. Последнее звание: майор.

Вильгельм Батц. Родился 21 мая 1916 г. в Бамберге. Рыцарский крест 26 марта 1944 г.; 526-й кавалер дубовых листьев 20 июня 1944 г.; 145-й кавалер мечей 21 апреля 1945 г. Последнее звание: майор.

50 самых результативных летчиков-истребителей люфтваффе

Майор Эрих Хартманн — 352

Майор Герхард Барнхорн — 307

Майор Гюнтер Ралль — 275

Обер-лейтенант Отто Киттель — 267

Майор Вальтер Новотны — 258

Майор Вильгельм Батц — 237

Майор Эрих Рудорфрер — 222

Оберст-лейтенант Генрих Бэр — 220

Оберст Герман Граф — 212

Майор Теодор Вайсенбергер — 208

Оберст-лейтенант Ганс Филипп — 206

Обер-лейтенант Вальтер Шук — 206

Майор Генрих Эрлер — 205

Обер-лейтенант Антон Хафнер — 204

Гауптман Гельмут Липферт — 203

Майор Вальтер Крупински — 197

Майор Антон Хакл — 192

Гауптман Йоахим Брендель — 189

Гауптман Макс Штотц — 189

Гауптман Йоахим Киршнер — 188

Майор Курт Брэндле — 180

Лейтенант Гюнтер Йостен — 178

Оберст Йоханнес Штейнхоф — 176

Обер-лейтенант Эрнст Вильгельм Рейнерт — 174

Гауптман Гюнтер Шак — 174

Гауптман Хайнц Шмидт — 173

Гауптман Эмиль Ланг — 173

Майор Хорст Адемейт — 166

Оберст Воль-Дитрих Вильке — 162

Гауптман Ганс Йоахим Марсель — 158

Гауптман Генрих Штурм — 157

Обер-лейтенант Герхард Тибен — 157

Лейтенант Петер Дютман — 152

Обер-лейтенант Ханс Байсвенгер — 152

Оберст Гордон Голлоб — 150

Лейтенант Франц Тегтмейер — 146

Обер-лейтенант Албин Вольф — 144

Лейтенант Курт Танцер — 143

Оберст-лейтенант Карл Мюллер — 140

Обер-лейтенант Карл Грац — 138

Майор Генрих Зец — 138

Гауптман Рудольф Тренкель — 138

Гауптман Франц Шалль — 137

Лейтенант Вальтер Вольфрум — 137

Оберст Адольф Дикфельд — 136

Гауптман Хорст Гюнтер фон Фассонг — 136

Обер-лейтенант Отто Фённекольд — 136

Гауптман Карл Хайнц Вебер — 136

Майор Йоахим Мюнхенберг — 135

Обер-лейтенант Ганс Вальдман — 134

Еще 56 немецких летчиков-истребителей сбили от 133 до 101 самолета. Среди них такие известные имена, как Альфред Гриславски, Герберт Илефельд, Дитрих Храбак, Хайнц Вольфганг Шнауфер с 121 ночной победой, Гельмут Лент со 102 ночными победами, Мёльдерс, Галланд, Остерман и Вурмхеллер.

50 самых результативных русских летчиков-истребителей

Иван Н. Кожедуб — 62

Александр И. Покрышкин — 59

Григорий А. Речкалов — 58

Николай Д. Гуляев — 57

Кирилл Евстигнеев — 52

Дмитрий Б. Глинка — 50

Александр Ф. Клубов — 50

Иван М. Пилипенко — 48

Арсений Ворожейкин — 46

Василий Кубарев — 46

Николай Скоморохов — 46

Георгий Костылев — 43

Сергей Моргунов — 42

Виталий Попков — 41

Алексей Алелюшин — 40

Виктор Голубев — 39

Сергей Луганский — 37

Михаил Пивоваров — 37

Григорий Гультяев — 36

Анатолий Долгих — 36

Николай Кузнецов — 36

Александр Колдунов — 36

Иван Бабак — 35

Павел Камозин — 35

Владимир Лавриньков — 35

Петр Гнидо — 34

Александр Коченков — 34

Сергей Лукьянов — 34

Иван Сытов — 34

Александр Числов — 34

Федор Чубков — 34

Андрей Боровик — 32

Михаил Зеленкин — 32

Михаил Комельков — 32

Николай Кранов — 32

Алексей Рязнов — 32

Иван Степаненко — 32

Павел Головачев — 31

Виктор Кирилюк — 31

Султан Ахмед-Хан — 30

Федор Архипенко — 30

Владимир Бобров — 30

Борис Глинка — 30

Иван Лихобабин — 30

Петр Лихолетов — 30

Валентин Макаров — 30

Петр Покрышев — 30

Алексей Хлобыстов — 30

Главнокомандующие советскими ВВС в 1941–1945 гг.

В марте 1943 г. генерал-полковник Новиков стал маршалом авиации. В феврале 1944 г. главным маршалом ВВС.

Высшее командование советских ВВС с 1942 г. по 1945 г.

Главнокомандующие:

генерал-лейтенант Жингарев — с июня 1941 г. по апрель 1942 г.

генерал-полковник Новиков — с 11 апреля 1942 г. до конца войны.

Заместители главнокомандующих:

генерал П. С. Степанов — с июня 1941 по август 1942 г.

Заместители по политической части:

генерал Н. С. Шиманов — с марта 1943 г. до конца войны.

Начальники Генштаба:

генерал-майор П. С. Володин — с июня по июль 1941 г.

генерал-майор Г. А. Ворожейкин — с августа 1941 г. по апрель 1942 г.

генерал-полковник Ф. Я. Фалалеев — с июля 1942 г. по май 1943 г.

Командующий соединениями дальних бомбардировщиков:

генерал-лейтенант А. Е. Голованов с марта 1942 г. по декабрь 1944 г.

Затем командующий 18-й воздушной армией. С августа 1944 г. главный маршал авиации.

Состав советской фронтовой авиации, наступавшей с 1 января 1945 г.

Ленинградский фронт: 13-я воздушная армия с одним авиакорпусом, двумя авиадивизиями и двумя авиаполками.

Количество самолетов:

357 истребителей

57 штурмовиков

12 бомбардировщиков

55 других самолетов.

Общее количество самолетов: 481.

2-й Прибалтийский фронт: 15-я воздушная армия с четырьмя авиакорпусами, тремя авиадивизиями, двумя авиаполками.

Количество и состав:

139 истребителей

166 штурмовиков

73 бомбардировщика

37 других самолетов.

Общее количество самолетов: 415.

1-й Прибалтийский фронт: 3-я воздушная армия с четырьмя авиакорпусами, четырьмя авиаполками.

Количество и состав:

495 истребителей

338 штурмовиков

298 бомбардировщиков

41 другой самолет.

Общее количество самолетов: 1171.

3-й Белорусский фронт: 1-я воздушная армия с двенадцатью авиадивизиями и пятью авиаполками.

Количество и состав:

500 истребителей

456 штурмовиков

220 бомбардировщиков

110 других самолетов.

Общее количество самолетов: 1286.

2-й Белорусский фронт: 4-я воздушная армия с тремя авиакорпусами, четырнадцатью авиадивизиями и тремя авиаполками.

Количество и состав:

640 истребителей

543 штурмовика

199 бомбардировщиков

99 других самолетов.

Общее количество самолетов: 1481.

1-й Белорусский фронт: 16-я воздушная армия с шестью авиакорпусами, 21-й авиадивизией и четырьмя авиаполками.

Количество и состав:

1172 истребителя

750 штурмовиков

388 бомбардировщиков

86 других самолетов.

Общее количество самолетов: 2396.

1-й Украинский фронт: 2-я воздушная армия с восемью авиакорпусами, 21-й авиадивизией и тремя авиаполками

Количество и состав:

990 истребителей

771 штурмовик

419 бомбардировщиков

93 других самолета.

Общее количество самолетов: 2273.

4-й Украинский фронт: 8-я воздушная армия с двумя авиакорпусами, пятью авиадивизиями и двумя авиаполками.

Количество и состав:

194 истребителя

184 штурмовика

80 бомбардировщиков

41 другой самолет.

Общее количество самолетов: 499.

2-й Украинский фронт: 5-я воздушная армия с тремя авиакорпусами, одиннадцатью авиадивизиями и двумя авиаполками.

Количество и состав:

316 истребителей

227 штурмовиков

66 бомбардировщиков

36 других самолетов.

Общее количество самолетов: 654.

3-й Украинский фронт: 17-я воздушная армия с одним авиакорпусом, десятью авиадивизиями и двумя полками.

Количество и состав:

381 истребитель

353 штурмовика

102 бомбардировщика

46 других самолетов.

Общее количество самолетов: 882.

Общее количество самолетов в составе советских фронтов: 11 530[104].

Производство советской авиационной техники с 1940 г. по 1945 г.

до 22 июня 1941 г. — 2829 самолетов новых типов

до 31 декабря 1941 г. — 9777 самолетов новых типов

в 1942 г. — 25 436 самолетов всех типов

в 1943 г. — 34 884 самолета всех типов

в 1944 г. — 40 241 самолет всех типов

до мая 1945 г. — 15 317 самолетов всех типов

Общее число: 125 655 самолетов, из них:

54 000 истребителей

35 000 штурмовиков

16 000 бомбардировщиков различных типов[105].

Главнокомандующие советскими ВВС:

с 1921 г. по 1922 г. — А. В. Сергеев

с 1922 г. по 1923 г. — A. A. Знаменский

с 1923 г. по 1924 г. — А. П. Розенгольц

с 1924 г. по 1931 г. — И. И. Баранов

с 1931 г. по 1937 г. — Я. И. Алкснис

с 1937 г. по 1939 г. — А. Д. Лактионов

с 1939 г. по 1940 г. — Я. В. Смушкевич

с 1940 г. по 1941 г. — Р. В. Рычагов

с 1941 г. по 1942 г. — Ф. Ф. Жингарев

с 1942 г. по 1945 г. — А. А. Новиков.

Генерал-полковник Новиков в марте 1943 г. получил звание маршала авиации.

В феврале 1944 г. он стал главным маршалом авиации.

Иллюстрации

Рейхсмаршал Герман Геринг. Генерал-фельдмаршал Альберт Кессельринг

Генерал-оберст Гюнтер Кортен. Генерал-фельдмаршал Роберт фон Грайм

Генерал-оберст Альфред Келлер. Генерал-фельдмаршал барон Вольфрам фон Рихтгофен

Генерал авиации Йоханнес Финк. Генерал-лейтенант Адольф Галланд

Оберст Ганс-Ульрих Рудель. Оберст Гордон Голлоб

Оберст Вернер Мёльдерс. Оберст Герман Граф

Обер-лейтенант Ханс Филипп. Майор «Асси» Хан

Майор Эрих Хартман. Капитан Франц Эккерле

По дороге на Белосток: 30 км хаоса

Вражеский танк, разорванный авиабомбой

Мост в районе Борисова, разрушенный во время налета «Штук»

Оберст Герберт Рикхоф. Обер-лейтенант Бек, погиб 27 июня 1942 г. в должности командира JG52

Майор Шелман, погиб 22 июня 1941 г. в должности командира JG2. Лейтенант Генрих Хунгер, командир эскадрильи KG2, погиб 14 августа 1941 г.

Гауптман Штюдеман получает дубовые листья к Рыцарскому кресту. Оберст-лейтенант Кепплер, командир III./KG1, получает Рыцарский крест

Обер-лейтенант Штюдеман получает от генерала Зайдемана Рыцарский крест

Коттбус, последняя база 3./SG7

В JG3 в Сочи пришла почта

Спорт на фронте. Боксерский поединок — Моха против Хеннига

Вылет по тревоге на Кубани. Майор Брэндле и его первый механик Хенниг

Гауптман Эсау и фельдфебель Швентке, сбившие за один день пять самолетов противника

Асы JG3: гауптман Лукас — 106 воздушных побед; майор Брэндле — 174; гауптман Кишнер — 157; гауптман Штольте — 40

II./JG3 на отдыхе в Утерзене

Гауптман Бальтазар перед началом Русской кампании в должности командира III./JG3. Майор Брэндле после 100-й воздушной победы

Генерал-оберст Роберт фон Грайм, гауптман Эсау и обер-лейтенант Бауэр из 9./JG3 в Белой Церкви. Командир 5./JG3 гауптман Йоахим Киршнер

Командир StG2 оберст Оскар Динорт, обер-лейтенант Дитрих Пекрун, обер-лейтенант Лотар Лау (справа налево)

Майор Клеменс граф Шёнборн, командир SG2, погиб 30 августа 1944 г. Майор д-р Эрнст Купфер после возвращения из 600-го боевого вылета

Рейхсмаршал Геринг и Герман Граф

Асы JG54. Гауптман Граф, Альфред Гриславски и Генрих Фюллграбе (слева направо)

Лейтенант Леопольд Штейнбац, ведомый Графа, сбил 99 самолетов, погиб 25 июля 1942 г.

Обер-лейтенант Генрих Шлоссер, летая в составе KG40, получил Рыцарский крест. Майор Фридрих Ланг, командир SG1

Лейтенант Август Ламберт из 5./SG2, Рыцарский крест 2 мая 1944 г., погиб 17 апреля 1944 г. Гауптман Хаммершмидт, ветеран 8-го авиакорпуса

После вручения Рыцарского креста гауптману Россиваллю: генерал-оберст Келлер, генерал авиации Фёрстер, обер-лейтенант Шаальк (слева направо)

6 августа 1941 г.: генерал-оберст Келлер вручает Рыцарский крест гауптману Россиваллю. Гауптман Эрнст Зорге, дальняя авиаразведка, звено «Лапландия»

Bf-110 взлетают

Воздушное снабжение самолетами Ju-52 войск, окруженных в Демянске

Прямое попадание во вражеский танк, северный участок фронта

Грузовой планер Go-242 доставляет грузы в кольцо окружения

Do-17 из 8-го авиакорпуса в ходе боевого вылета

Лейтенант Эрвин-Петер Диквиш из 9./StG1

Обер-лейтенант Антон Хакл, командир 5./JG77 после 100-й воздушной победы

FW-190 на заснеженном аэродроме Красногвардейска

Зима 1941/42 г. — «Штуки» над снежным ландшафтом

Не-111 в сопровождении Bf-110 во время налета на Мурманск

Ju-87 из StG2 «Иммельманн»

Пятый боевой вылет в ходе долгого боевого дня

Генерал-оберст Келлер в LG2. Обер-лейтенант Мейер, обер-лейтенант Дёрнбрак, обер-лейтенант Дёрфель, майор Вайс, командир II./LG2 (справа налево)

Работы с бомбовым и бортовым вооружением: бомбы перегружаются на склад

Барабаны снаряжаются после каждого боевого вылета

Ju-52 и танк на полевом аэродроме

Bf-109, уничтоженный бомбовым налетом русских

Выгрузка бомб для «Штук»

«Штуки» из StG77 летят на задание

Ju-88 возвращаются с боевого задания. Атака на шоссейные и железнодорожные цели

Полевой аэродром в Багерове: вступаем в бой

Обер-лейтенант Штюдеман после своего 500-го боевого вылета. Во время утреннего туалета на полевом аэродроме

Командующий группой армий «Норд» генерал-оберст Буш во время беседы с генералом фон Рихтгофеном

Генерал-фельдмаршал Кессельринг во время посещения 8-го авиакорпуса

Генерал авиации фон Рихтгофен с генерал-оберстом Келлером

Ju-87 «Штука»

Ju-88A-5

FW-190A-4

FW-200 «Кондор»

Bf-109 из 1./JG54

Взлетает майор Траутлофт

Эмблема JG54

Уничтожен во время налета на Гатчину

Обер-лейтенант Руланд из JG54, погиб в августе 1941 г.

Награждение Рыцарским крестом лейтенанта Ханнига и лейтенанта Байссвенгера. Оберст-лейтенант Траутлофт, лейтенант Байссвенгер, генерал авиации Фёрстер, лейтенант Ханниг, гауптман Храбак (слева направо)

У КП в Сиверской. Оберст Траутлофт, Шмоллер, Галланд, неизвестные (слева направо)

I./JG54 на построении. Гауптман Коалл, лейтенант Фишер, гауптман Хаазе, инспектор по вооружению Хечт, офицер штаба Эрц, неизвестный, обер-лейтенант Винцент, лейтенант Маак (слева направо)

Командир группы гауптман Новотны (в центре) с фельдфебелями штаба в Витебске

Оберст Траутлофт принимает командира группы майора Филиппа в Красногвардейске в апреле 1943 г.

Перед Русской кампанией, Рождество 1940 г., командир JG3 майор Лютцов выступает с поздравительной речью

Счет боевым победам гауптмана Бальтазара, когда он стал командиром III./JG3

Bf-109 № 8665 майора Брэндле, который обслуживал фельдфебель Хенниг

Генерал-фельдмаршал Кюхлер беседует с гауптманом Филиппом

После применения бортовое оружие необходимо проверить

Генерал-фельдмаршал Фибиг и гауптман Тиэм, командир 5./LG2

Майор Филипп, сбивший 206 самолетов противника, погиб 8 октября 1943 г. Майор Герд Хомут, погиб под Орлом, одержав 70 воздушных побед

Обер-лейтенант Дибаль, замечательный техник-офицер I./JG54. Лейтенант Ульрих Верниц, ставший кавалером Рыцарского креста после 101-й воздушной победы 11 ноября 1943 г.

Майор Хорст Адемейт, сбивший 166 самолетов, погиб 8 августа 1944 г. Лейтенант Карл Шнёррер, кавалер Рыцарского креста, сбивший 56 самолетов

Обер-лейтенант Отто Киттель, командир 2./JG54, сбивший 268 самолетов, погиб 14 февраля 1945 г. Лейтенант Тони Дёбеле, сбивший 94 самолета, погиб 11 ноября 1943 г.

Гауптман Вальтер Новотны, сбитый после 258 побед в звании майора. Вальтер Новотны в несколько другом виде

«Квакс» Карл Шнёррер — ведомый Новотны, с белой «девяткой» и гербом Нюрнберга

Унтер-офицер Алоис Рибль из штаба I./JG54. Лейтенант Ханлейн, погиб 3 августа 1944 г. после 40 побед

Унтер-офицер Шлютер, боец и товарищ. Лейтенант Ганс Байссвенгер, 6./JG54, погиб 6 марта 1943 г. под Орлом

Попадание бомбы в стоянку JG54

Горящий Bf-109 после очередной бомбовой атаки

Приземлившийся на брюхо Bf-109

Bf-109 из эскадры «Грюнхерц» готов вылететь на боевое задание

С многочисленными пробоинами, но удачно приземлившийся истребитель

Техники за работой в лютую стужу под Красногвардейском

Як-1 из 73-го ИАП, в котором служили только женщины

Гвардии лейтенант Лидия (Лиля) Литвяк из этого полка после 66 боевых вылетов и 12 воздушных побед. Сбита 1 сентября 1943 г.

Як-3 из французского полка «Нормандия-Неман». Этот полк сбил над Россией 273 немецких самолета

Як-9Д из польского Варшавского полка

Истребители Як-9Д выстроены для парада

И-16 по прозвищу «крыса»

Знаменитый Ил-2 М3 заходит на цель

Сбитый русский летчик

Русский пикирующий бомбардировщик Пе-2 в Сары-Бише, 1942 г.

Сбитый русский летчик-истребитель

Геройские русские летчицы

Полковник Иван Кожедуб, трижды Герой Советского Союза, геройский летчик, сбивший 62 немецких самолета

Гвардии лейтенант Антонина Лебедева из 65-го гв. ИАП. 100 боевых вылетов, три сбитых самолета. Погибла 17 июля 1943 г. под Выползовом

Сильно поврежденный линкор «Октябрьская революция»

Ганс-Ульрих Рудель участвовал в боевых действиях против русского флота в Ленинграде — Кронштадте

Ганс-Ульрих Рудель со своим ведомым. Штурмовик Ju-87 G-1

Итальянские братья по оружию летали в России на «Фиатах» G-50

Тузов 1942 г., румынский истребитель JAR-80

Знамя испанских летчиков-истребителей в России

Обер-лейтенант Ганс-Эккехард Боб, командир 9./JG54

Генерал авиации фон Рихтгофен в своей штаб-квартире

Bf-109F-1 в ходе боевого вылета

Вf-109Е на стоянке 2./SchG1

Экипаж Ju-52, сбитого над Херсоном в апреле 1944 г.

Макеевка — кладбище героев люфтваффе

Обер-лейтенант Герхард Тибен, командир 7./JG54. Сбил свой последний самолет 8 мая 1945 г. Гауптман Эрнст-Зигфрид Штеен, командир III/StG2, погиб 17 октября 1941 г.

Майор Антон Хакл, был командиром трех истребительных эскадр. Последняя — JG300. Фельдфебель Гюнтер Бирбрауер из 14./KG27 «Бёльке»

FW-190 из 2./SG2

Бомбардировщик Пе-2, сбитый пилотами SG2

Тузов: русский перебежчик со своим Як-3

LG1 в воздухе

250-кг бомбы подвешиваются на Bf-110

Bf-110 во время боевого вылета

Отто Вайс, командир II./LG2

Трое летчиков, летавших на «Штуках», получают Рыцарские кресты. Гауптман Пресслер, обер-лейтенант Штепп, обер-лейтенант Кайзер (слева направо)

Гауптман Эрвин-Петер Диквиш, кавалер Рыцарского креста, командир экипажа в 9./StG1

Майор Альфред Друшель, кавалер Рыцарского креста, командир I./StG1, погиб в звании оберста и командира SG4, с 1 января — кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями и мечами

«Штуки» во время налета на Сталинград

Вид на Сталинград, «город руин». Фотография сделана с борта «Шторьха»

Вылет на советские позиции, которые образовали кольцо окружения

Сброс бомбы с Ju-87

Ночной вылет из Питомника

16 января 1943 г. Последние Ju-87 покидают Питомник

Дальние истребители Bf-110 еще продолжают боевые вылеты

Не-111 на взлете. Он увозит в тыл раненых

Сталинград: противник держится лишь на нескольких участках

Берлин 30 января 1943 г. «Надгробная речь» Геринга Сталинграду

Сальск: идет погрузка

Грузы с питанием необходимо доставить из Сталино в Сталинград

Погрузка раненых осенью

…и зимой под обстрелом противника

Кабина пилота Як-9, воевавшего в 9-й ИАД

«Боинг» В-17 из 452-й бомбардировочной группы, уничтоженный немецкими бомбардировщиками

FW-190 A-5

Командиры экипажей из 452-й бомбардировочной группы на предполетном инструктаже перед началом операции «Безумный Джо»

В-17 «Летающие крепости» из 452-й бомбардировочной группы в воздухе

B-17 на пути в Руланд. Машины из 1-й авиадивизии ВВС США

С 21 июня 1944 г. эти машины стали постоянной целью немецких ПВО

Руланд после бомбежки 21 июня 1944 г.

Из Руланда в Россию (в Полтаву). Бомбардировщики в сопровождении Р-51В «Мустанг»

Вылет P-51D из 20-й авиагруппы в Полтаву

Лейтенант Томпсон Хайфилд в России. Он стоит между двумя русскими летчиками. Сзади видна Р-39 «Аэрокобра»

Do-24 во время морской спасательной операции люфтваффе

Не-59 из морской поисково-спасательной службы

Гидросамолет Ju-52, который прозвали Юнкере в башмаках. Он отлично проявил себя в оборонительных операциях в регионе Черное море — Кубань

Спасательная операция над Балтийским морем

Примечания

1

Здесь и далее обозначения самолетов иностранной конструкции приводятся в оригинальной транскрипции. (Здесь и далее примеч. ред.)

(обратно)

2

Осоавиахим — общество содействия обороне, авиации и химическому строительству — добровольная общественно-политическая организация, созданная в СССР в 1927 г.

(обратно)

3

Оберст — воинское звание в рейхсвере и в люфтваффе, соответствующее званию полковника в Красной армии.

(обратно)

4

Цур зее — воинское звание в немецком военно-морском флоте, соответствующее званию оберста (полковника).

(обратно)

5

Бальмунг — название меча Зигфрида, главного героя «Сказаний о Нибелунгах».

(обратно)

6

Гауптман и обер-лейтенант — воинские звания в люфтваффе, соответствующие званиям капитана и старшего лейтенанта в ВВС Красной армии.

(обратно)

7

JG (Jagdgeschwader) — истребительная эскадра люфтваффе (по штату примерно соответствовала дивизии в ВВС Красной армии). Имела цифровое обозначение, а некоторые эскадры дополнительно получали почетное наименование. Группы, входящие в состав эскадры, обозначались римскими цифрами, например II./JG77. Эскадрильи обозначались арабскими цифрами, причем они имели сквозную нумерацию внутри эскадры, независимо от номера группы, в которую они входили, например 1./JG77, 8./JG77 и т. д. Эта система обозначения действовала во всех люфтваффе.

(обратно)

8

Stuka (Sturzkampfflugzeug) «Штука» — название типа пикирующего бомбардировщика, ставшее впоследствии именем нарицательным.

(обратно)

9

Stukageschwader — эскадра пикирующих бомбардировщиков (штурмовиков) люфтваффе.

(обратно)

10

Генерал-люфтцойгмейстер (Generalluftzeugmeister) — ответственный за разработку и производство самолетов — должность в структуре высшего командования люфтваффе и рейхсминистерства авиации.

(обратно)

11

Флюг-капитан — звание в немецкой гражданской авиации. Все летчики-испытатели авиастроительных фирм Германии были гражданскими пилотами.

(обратно)

12

Командование люфтваффе (Luftwaffenkommando) создавалось по территориальному признаку и потому в подавляющем большинстве случаев получало соответствующее наименование. Подчинялось штабу воздушного флота, в чьей зоне ответственности располагалось. Далее в тексте для упрощения восприятия используется оригинальное немецкое обозначение.

(обратно)

13

Немецкая бухта — так в Германии называют Гельголандскую бухту.

(обратно)

14

Авиационное командование на локальном участке театра военных действий и потому в обозначении имело соответствующее название. В организационной структуре люфтваффе стояло на ступень ниже Luftwaffenkommando, создававшихся по такому же принципу.

(обратно)

15

Kampfgruppe zur besonderen Verwendung — транспортная авиагруппа в составе люфтваффе.

(обратно)

16

Erganzungsgruppe — учебно-боевая группа в составе люфтваффе. Подобные группы на первоначальном этапе войны существовали при каждой эскадре, и в них вновь прибывавшие пилоты или экипажи проходили дополнительную подготовку уже в боевых условиях.

(обратно)

17

Aufklärungsgruppe, сокращенно — AufklGr. — разведывательная авиагруппа в составе люфтваффе дальнего действия. Литера F (Fern) означала, что группа или эскадрилья оснащена самолетами-разведчиками дальнего радиуса действия, а литера Н (Heeres) — что тактическими разведчиками ближнего радиуса действия.

(обратно)

18

Zerstorergeschwader, сокращенно — ZG — эскадра тяжелых истребителей (самолетов-разрушителей) в составе Люфтваффе.

(обратно)

19

Lehrgwschwader, сокращенно — LG — опытная эскадра. Всего в люфтваффе было две таких эскадры, которые изначально создавались для отработки тактики действий всех видов авиации. Однако уже к 1941 г. они утратили свое назначение, и входившие в них группы далее действовали как обычные бомбардировочные или штурмовые группы.

(обратно)

20

Так первоначально именовались ночные разведывательные эскадрильи.

(обратно)

21

Schnellkampfgeschwader (SKG) — эскадра скоростных бомбардировщиков. Фактически ее самолеты действовали как штурмовики непосредственной поддержки войск.

(обратно)

22

Nacht Aufklarungs Staffel — ночная разведывательная эскадрилья в составе люфтваффе.

(обратно)

23

Aufklärungsgruppe Oberbefehlshaber der Luftwaffe — разведывательная авиагруппа при Главнокомандующем люфтваффе.

(обратно)

24

Плохер Г. Военно-воздушные силы Германии против России 1941.

(обратно)

25

См.: Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

26

Кессельринг А. Солдат до последнего дня.

(обратно)

27

Авиационное командование непосредственной поддержки наступающих войск.

(обратно)

28

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

29

Дирих В. KG51 «Эдельвейс».

(обратно)

30

Вагенер К. Группа армий «Юг» — битва за юг на Восточном фронте 1941–1945.

(обратно)

31

ИАП — истребительный авиационный полк в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

32

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

33

Главнокомандующий люфтваффе. Отдел «1с». Секретные документы. Отчет об обстановке № 660. Собрание документов. Карлсруэ. 1941. 30 июня. С. 18.

(обратно)

34

«Цельфиндеры» — так в люфтваффе называли самолеты, имевшие специальное навигационное оборудование и хорошо подготовленных штурманов, чья задача — вести по маршруту полета группы бомбардировщиков и выводить их точно на цель.

(обратно)

35

Дирих В. KG55 «Грайф»

(обратно)

36

ИАД — истребительная авиадивизия, БАД — бомбардировочная авиадивизия.

(обратно)

37

Авиационное транспортное командование, в которое были сведены группы транспортных самолетов.

(обратно)

38

Дирих В. KG55 «Грайф»

(обратно)

39

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

40

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

41

Boardfliegergruppe — разведывательная авиагруппа корабельного базирования в составе морской авиации люфтваффе.

(обратно)

42

Jagdfliegerführer — командование, координировавшее действия истребительных частей люфтваффе на локальном участке боевых действий. Создавалось по тому же принципу, что и Fliegerführer.

(обратно)

43

Squadron Royal Air Force — эскадрилья Королевских ВВС Великобритании.

(обратно)

44

Поисково-спасательная эскадрилья в составе морской авиации люфтваффе.

(обратно)

45

Покрышкин А. Красный ас

(обратно)

46

БАП — бомбардировочный авиационный полк в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

47

ИАК — истребительный авиационный корпус в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

48

ДБАД — дальнебомбардировочная авиационная дивизия в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

49

Важин Ф. А. Советские военно-воздушные силы

(обратно)

50

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

51

ШАП — штурмовой авиационный полк в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

52

Джексон Р. Красные соколы; Иванский А. Орлиные крылья.

(обратно)

53

см.: Швабедиссен В. Воздушная война на несколько фронтов.

(обратно)

54

Ли А. Советские ВВС.

(обратно)

55

ШАД — штурмовая авиадивизия.

(обратно)

56

НБАД — ночная бомбардировочная авиадивизия. Ее полки были оснащены бипланами По-2 и Р-5.

(обратно)

57

БАК — бомбардировочный авиационный корпус в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

58

САД — смешанная авиадивизия. В ее состав входили полки разного назначения: истребительные, бомбардировочные и т. д.

(обратно)

59

САК — смешанный авиакорпус.

(обратно)

60

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

61

Киль X. KG53 «Легион Кондор».

(обратно)

62

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

63

Эскадрилья самолетов — разведчиков погоды, выполнявших полеты по определенным маршрутам для сбора метеоданных.

(обратно)

64

Куровски Ф. Война на море с воздуха.

(обратно)

65

Клюмпер В. KG26 в бою.

(обратно)

66

Клюмпер В. Указ. соч.

(обратно)

67

Клюмпер В. Указ. соч.

(обратно)

68

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

69

Fernaufklarunggruppe — авиагруппа дальней разведки. Обычно ее штаб лишь координировал действия разведывательных эскадрилий из различных групп (Aufkl.Gr.), действовавших в зоне ответственности одного воздушного флота.

(обратно)

70

Вильке К. Э. KG53 «Легион Кондор».

(обратно)

71

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

72

См.: Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

73

Бальке У. KG100 «Викинг».

(обратно)

74

См.: Дирих В. KG55 «Грайф».

(обратно)

75

Роден Г. Люфтваффе в борьбе за Сталинград.

(обратно)

76

Руденко С. И. Военные мемуары.

(обратно)

77

Глухов М. К. Военно-воздушные силы.

(обратно)

78

Kampfgeschwader zur besonderen Verwendung — транспортная эскадра в составе люфтваффе.

(обратно)

79

Мартин Фибих. Боевой дневник 8-го авиакорпуса. Часть 4.

(обратно)

80

Генерал-лейтенант Фибих. Указ. соч.

(обратно)

81

Генерал-лейтенант Фибих. Указ. соч.

(обратно)

82

См.: Фибих М. Указ. соч.

(обратно)

83

Фибих М. Указ. соч.

(обратно)

84

Вершинин К. А. Боевые действия над Кубанью.

(обратно)

85

Килмаркс Р. История советских ВВС.

(обратно)

86

Schlachtgeschwader — эскадра непосредственной поддержки войск. Осенью 1943 г., когда стало окончательно ясно, что Ju-87 устарел, эскадры пикирующих бомбардировщиков (StG) получили новое обозначение — SG, и их начали перевооружать FW-190A/F. Приставку Pz (Panzer) имели эскадрильи, специализировавшиеся на уничтожении танков и оснащенные самолетами Ju-87G или Hs-129В.

(обратно)

87

Боевые действия 4-го воздушного флота на южном фланге Восточного фронта с 1.1.1943 г. по 12.9.1943 г., в документах, хранящихся в Карлсруэ под кодом G/VI/4d.

(обратно)

88

Региональное командование морской поисково-спасательной службы, в которое входили как эскадрильи гидросамолетов, так и флотилия спасательных катеров.

(обратно)

89

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

90

НБАП — ночной бомбардировочный авиационный полк в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

91

Килмаркс Р. Указ. соч.

(обратно)

92

Голубев Г. Боевые действия над Кубанским предмостным укреплением.

(обратно)

93

САК — смешанный авиационный корпус, то есть корпус в который входили разные по назначению авиадивизии.

(обратно)

94

См.: Офис статистического учета ВВС и армейской авиации США, статистический дайджест «Вторая мировая война». Вашингтон, декабрь 1945.

(обратно)

95

См.: Уайтинг Теодор, Кэрол И. Тодд, Крафт Анне П. Армия США во Второй мировой войне. Статистика: ленд-лиз, Вашингтон: офис начальника отдела военной истории, армия США, 15 декабря 1952 г.

(обратно)

96

Первоначально такое обозначение имели две эскадры непосредственной поддержки войск на поле, сформированные в начале 1942 г. Потом осенью 1943 г. они получили сокращенное обозначение — SG.

(обратно)

97

См.: Обстановка в области снабжения горючим в Германии в 1939–1944; С. 11. Сборник документов в Карлсруэ.

(обратно)

98

ШАК — штурмовой авиационный корпус в составе ВВС Красной армии.

(обратно)

99

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

100

Плохер Г. Указ. соч.

(обратно)

101

Руденко. Указ. соч.

(обратно)

102

«Качмарик» — так немецкие летчики-истребители называли своего ведомого.

(обратно)

103

Seenotgruppe — морская поисково-спасательная группа в составе морской авиации люфтваффе. В нее входили одна поисково-спасательная эскадрилья и одна флотилия спасательных катеров.

(обратно)

104

Военно-исторический журнал. 1975. Июль. № 7.

(обратно)

105

Советская военная энциклопедия. Т. 1. С. 28–29.

(обратно)

Оглавление

Создание красных военно-воздушных сил

Создание германских ВВС

Вторжение

Разгром советских ВВС

Боевые действия группы армий «Север»

Советские военно-воздушные силы

Реорганизация красных ВВС

1942 г. — операции по наведению воздушных мостов

Действия люфтваффе в центральном секторе Восточного фронта

Группа армий «Юг»

Ад над Волгой

Красные ВВС под Сталинградом

Боевые действия на пути к Сталинграду

Красные ВВС под Сталинградом и после

Люфтваффе на южном фланге Восточного фронта

Воздушная война в зоне группы армий «Центр»

Красные ВВС в ходе операции «Цитадель» и после

Люфтваффе в группе армий «Север»

Люфтваффе в 1943 г. на Крайнем Севере

Решающий год

Красные ВВС в Германии

Безоговорочная капитуляция

Приложение

Иллюстрации X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?