«Танковая мощь СССР. Часть 1. Увертюра»

Михаил Борисович Свирин Танковая мощь СССР часть I Увертюра (Танковая мощь СССР – 1)

Первая полная энциклопедия

Фундаментальное исследование ведущего специалиста но истории отечественной бронетехники!

Уникальная энциклопедия советской танковой мощи!

Полная история создания, совершенствования и боевого применения советского танка – с 1919 года, когда было принято решение о производстве первого из них, и до смерти Сталина.

Первое издание 3-томной «Истории советского танка» Михаила Свирина стало настоящим событием в военно-исторической литературе, одним из главных бестселлеров жанра. Для нового, расширенного и исправленного и окончательного издания, фактически закрывающего тему, автор радикально переработал и дополнил свой труд эксклюзивными материалами и фотографиями из только что рассекреченных архивов.

От автора

Каждый читатель, беря в руки новую книгу, поневоле задумывается, о чем же она? Что нового хочет сообщить ему автор на предложенных страницах посреди ярких завлекательных картинок? Хорошо, если автор знаком ему по своим прежним публикациям, а если читатель впервые открывает для себя творчество человека, фамилия которого указана на титульном листе издания? Поэтому в своем обращении к читателю, мне хочется сразу же ответить на главный вопрос, чем же указанная книга отличается от других?

Книга, которую вы держите в руках, описывает историю отечественного танкостроения в тот сложный, но весьма интересный период, который многие называют сегодня «золотой эрой советского танкостроения», который по иронии судьбы, или какой-то иной причине, почти совпал с периодом правления И. Сталина.

Но сам «вождь и учитель советского народа» присутствует на страницах книги лишь эпизодически, только когда его присутствие остро требуется для разрешения какого-то спорного момента.

Против ожидания книга не о танках, хотя танки и их эволюция составляют большую ее часть. Эта книга о танкостроении. О тех заводах, КБ и людях, что создавали и строили наши танки, что с экипажами из простых русских Иванов, смогли пройти путь от примитивных танковых подразделений, наполненных неказистыми и допотопными боевыми машинами, сам внешний вид которых не может не вызывать улыбку, до мощных танковых войск подлинной сверхдержавы.

Здесь вы сможете познакомиться с тем, как рождались самые первые боевые гусеничные машины, как росло мастерство танкостроителей в первые годы Советской власти, как они учились на ошибках и накапливали опыт.

Не обойден вниманием и вопрос о том, как встретили танкостроители великое испытание в 1941 г. и смогли его преодолеть. Как совершили чудо, в условиях эвакуации поставив фронту уже к исходу первого года войны танков больше, чем их смогла дать фашистской Германии вся цивилизованная Европа, оказавшаяся под се пятой.

Читая книгу, следует учитывать, что автор не всегда согласен с общепринятыми оценками отечественного танкостроения, а его собственное мнение сформировалось после знакомства с документами РГВА и РГАЭ. И поэтому, открывая это издание, будьте готовы к тому, что автор будет порой противоречить кому-то и чему-то «общепринятому».

Автор хочет выразить свою глубокую благодарность за помощь в подборе и обработке материалов М. Коломийцу и В. Панову, а также поблагодарить И. Желтова, А. Солянкина и М. Павлова, – авторов справочного издания «Отечественные бронированные машины. XX век. 1905 – 1941», так как эта книга помогла понять судьбу некоторых проектов, неясную прежде.

Также с особой теплотой и благодарностью хочется вспомнить все беседы с Львом Израэлевичем Горлицким, бывшим Главным Конструктором УЗТМ, которые помогли по-новому взглянуть на некоторые страницы истории советского танка в годы Великой Отечественной войны Советского Союза и людей, с этим связанных.

Пролог

«Это случилось 15 сентября 1916 г. во время боев у деревни Флер-Курслет в ходе сражения на реке Сомме.

Ранним утром, когда туман еще стелился над землей, со стороны английских позиции, сопровождаемые грохотом, словно привидения, из тумана вдруг проступили гигантские угловатые башни, которые как по волшебству стали медленно продвигаться по изрытому воронками полю… Они подходили, вырастая в размерах, время от времени переваливались на огромных воронках. Попытки стрелять по ним из винтовок и даже пулеметов не давали никаких результатов. По траншее пронесся слух, что пришел сам дьявол, и слово это мгновенно пронеслось между солдатами…»

Так описывалось в начале 1917 г. первое применение танков в бою. которое имело место быть совсем недавно на Западном фронте. Событие имело весьма незначительные результаты, ведь из введенных в бой 49 танков до поля боя дошли своим ходом лишь 32 машины, а в атаке участвовали и того меньше – 18 (остальные вышли из строя по причине многочисленных поломок), но сами танки привлекли внимание журналистов во всех странах мира.

Ведущие газеты и журналы своего времени долго живописали о новой сенсации в мире оружия. Все соглашались, что новый бронированный вездеход – новое и самое страшное изобретение средства уничтожения после газов, которые незадолго до того также потрясли мир.

«Это новое орудие смерти впервые появилось на Западном фронте в сентябрьских боях 1916 года, наведяу жас на немцев, – писал в 1920 г. в популярном издании для подрастающего поколения некто «генерального штаба К. Тераевич». – Изобрели его англичане, в шутку назвав словом «танк», что значить по русски «чудовище»*…

Фрагмент просветительской брошюры для красноармейцев, 1920 г.

«Лохань»(«tank») – новый англiйскiй бронированный автомобиль, не знающiй преградъ», – иллюстрация из статьи в журнале «Нива».

Но он ошибался. Английское слово «танк» (tank) вовсе не означало «чудовище», но «бак», или «чан» для топлива, и переводилось в отечественной военной переписке того времени более привычным для русского уха словом «лохань». Например. журнал «Нива» поместил в январе 1917 г. фотографию первого английского танка с подписью: «Лохань» («tank») – новый англiйскiй бронированный автомобиль, не знающiй преградъ»…

Это название, столь привычное сегодня, было обязано своим рождением соображениям секретности. Для тайной доставки боевых машин к фронту их поместили в деревянные ящики, и они значились в документах как громадные резервуары для русских. Поэтому в пункте их назначения был прос тавлен город Петроград. Никто не предполагал тогда, что эта надпись породит новый термин, который на протяжении почти 90 последующих лет будет обозначать наиболее мощные боевые машины сухопутных войск.

Материалы всевозможного толка о применении первых танков вперемежку с разведывательной информацией о них, обильно сдобренной всяческими слухами, широким потоком пошли из Великобритании, Франции и Италии.

Кроме того, представители русской военной миссии, будучи приглашенными на демонстрацию танка Mk I, подлили масла в огонь, сообщая подчас самые невероят ные подробности, каковые узнавали от английских солдат. Были русские военные и во время показа французских танков «Шнейдер» и «Сен-Шамон», так что первоначальный поток информации оказался чрезвычайно бурным. Возможно, даже слишком…

В России новинку не оставили без внимания, ведь здесь уже успешно действовали более 200 бронеавтомобилей, главным недостатком которых была ограниченная проходимость (особенно зимой и в межсезонье).

Надо ли подчеркивать, что применение «автомобиля, не знающего преград» было весьма привлекательным именно для нашего Российского бездорожья.

* – здесь и далее курсивом помечены дословные цитаты из первоисточников, стилистика и орфография которых полностью сохранены.

Глава I. Увертюра

Всякое военное изобретение проявляется не на пустом месте, но чаше всего является итогом уникальной и весьма интересной увертюры, предыстории…

С.А. Гинзбург, 1936 г.

1.1. Бронеавтомобиль

Бронеавтомобиль вышел на поля сражения той войны в самом ее начале. И хоть в России он был известен с 1905 г. (с испытаний бронеавтомобилей «Шарон-Жирардо э Вуа», построенных по настоянию подъесаула Накашидзе), первыми в мировой войне легкобронированные автомобили, вооруженные пулеметом, применили немцы. В Восточной Пруссии такие боевые машины успешно действовали с самого начала боевых действий в составе конных отрядов, с которыми они проникали через линию фронта, сея растерянность и наводя панику на тыловые части русских войск.

Русские броневики появились на фронте стихийно, как ответная мера на немецкую инициативу. Так, в августе офицер 5-й автомобильной роты штабс-капитан Бажанов забронировал щитами трофейных германских орудий итальянский грузовик «SPA», который позднее был вооружен двумя пулеметами и применялся в боях частей 25-й пехотной дивизии.

Бронеавтомобили своей конструкции в то время делали многие, но применяли их по- разному. Поэтому, обобщив информацию о применении на фронте бронеавтомобилей немецкого и отечественного производства, а также сведения о действии подобных машин у союзников. Российское военное ведомство подняло вопрос о целесообразности развертывания собственного заводского выпуска подобных машин.

Бронеавтомобиль«Шарон-Жирардо э Вуа»во время его испытаний в России, 1905 г.

Записка военного министра Сухомлинова, положившая начало бронесил в России, 1914 г.

Бронеавтомобиль типа «Руссо-Балт» после боя, 1915 г.

19 августа 1914 г. военный министр генерал-адъютант Сухомлинов вызвал к себе временно прикомандированного к канцелярии военного министерства лейб-гвардии Егерского полка полковника Добржанского и предложил ему сформировать «бронированную пулеметную автомобильную батарею». Этим самым военный министр «положил начало существованию блиндированных автомобилей» в России.

Однако для начала производства бронеавтомобилей в России одного распоряжения было мало. Ведь Россия того времени не имела развитой автомобильной промышленности. Мощностей единственного завода по производству автомобилей – Русско-Балтийского вагонного – не хватало для покрытия нужд армии даже в грузовых машинах, что уж там говорить о броневиках. Поэтому их начали изготавливать «из того, что под руками». Это привело к появлению в первый год войны большого числа оригинальных машин, построенных в одном экземпляре. Чтобы нормализовать это положение вещей, осенью 1914 г. приказом Сухомлинова была образована специальная закупочная комиссия, которая вскоре отбыла в Англию с целью приобретения автомобильной техники и имущества, в том числе и броневых автомобилей.

Бронеавтомобиль «Чудовище» типа «Гарфорд-Путиловец» между боями, 1916 г.

Бронедивизион, оснащенный машинами «Остин», зима 1916 г.

Однако найти здесь бронеавтомобиль. который бы устроил русских военных, не удалось. Срочно нужен был исполнитель, который взялся бы в сжатые сроки разработать проект бронеавтомобиля, соответствующего русским тактико- техническим требованиям. И такой исполнитель вскоре нашелся. Им стала фирма «Остин Мотор Компани» (Austin Motor Co. Ltd.), с которой 29 сентября 1914 г. был подписан контракт на изготовление 48 машин для нужд русской армии. Кроме того, указанная комиссия закупила во Франции 40 готовых дешевых бронеавтомобилей фирмы «Рено».

Бронеавтомобили «Остин» стали наиболее массовыми боевыми машинами русской армии того времени. Базой для них послужило легковое шасси «колониального типа» с двигателем 30 л.с. Они были защищены броневыми листами толщиной 3,5-4 мм, имели экипаж 4 человека (командир, водитель и два пулеметчика), их боевой вес составлял 166 пудов (2650 кг), а цена казне достигала 1150 фунтов стерлингов. Но изготавливались они не только за рубежом. После получения первой партии машин русские военные сочли их бронирование слабым и провели перебронирование 7-мм броневыми листами, а начиная с 1915 г. бронирование автомобилей «Остин» осуществлялось уже только в России. На всех бронеавтомобилях русского изготовления по возможности устанавливали второй (кормовой) пост управления. Наличие этого поста позволяло броневикам действовать согласно специальной тактике, когда в бой они шли задним ходом, скрывая от обстрела наиболее уязвимые узлы – радиатор и управляемую ось, а при обстреле вражеской артиллерией быстро выходили из-под обстрела передним ходом, позволявшим развивать большую скорость.

Формированием первых пулеметных автомобильных взводов занималась Офицерская стрелковая школа, начальник которой генерал- майор Филатов проявил большой интерес к броневому делу. В 1915 г. он предложил забронировать двухосный 4-тонный грузовик американской фирмы «Гарфорд» (Garford Motor Truck Со) и вооружить его пушкой и двумя пулеметами. Первый бронированный «Гарфорд» был готов к отправке на фронт 3 мая 1915 года, а к октябрю закончились работы на всех 30 запланированных к бронировке шасси.

Бронеавтомобиль «Рено» забронирован по проекту штабс-капитана Мгеброва, 1916 г.

Машина имела очень слабый двигатель, неполноприводное шасси. которое оказалось к тому же сильно перегруженным, не имела поста заднего управления… Но несмотря на все недостатки, у машины было одно достоинство, за которое ей прощали все, – чрезвычайно мощное вооружение.

Всю заднюю часть броневика занимала вращающаяся броневая башня с установленной внутри на тумбе 76,2-мм противоштурмовой пушкой обр. 1910 г. В боекомплекте пушки имелись шрапнели и гранаты, что позволяло использовать ее как против живой силы, так и против полевых укреплений.

Говоря о русских броневиках, нельзя забыть о работах офицера Военной автомобильной школы штабс-капитана Мгеброва. Дело в том, что французские бронеавтомобили «Рено», которые были приобретены в 1914 г. и начали прибывать в Россию весной 1915 г., не имели броневой крыши, что делало их экипаж уязвимым при обстреле шрапнелью. Эти машины редко применяли в боях. В некоторых пулеметных ав томобильных взводах они использовались только для подвоза боеприпасов, но это было не рационально. Мгебров предложил перебронировать эти автомобили листами с большими углами наклона. Пулеметы «максим» он расположил в трехместной башне сложной формы. Броневая защита автомобиля улучшилась, но машина оказалась сильно перегруженной. Поэтому весной 1916 г. тяжелая башня Мгеброва была заменена двумя цилиндрическими башнями по типу примененных на бронеавтомобилях «Остин».

Всего Мгебровым было забронировано 11 грузовых автомобилей «Рено», а также по одному образцу фирм «Изотта-Фраскини», «Уайт». «Бенц», «Пирс-Арроу», и «Руссо- Балт».

Вездеходные автосани прапорщика А. Кегресса, 1909 г.

1.2. Вездеходные бронеавтомобили

Первый в мире полугусеничный автомобиль, или «вездеходные автосани», заведующий технической частью гаража Его Величества прапорщик А. Кегресс построил и испытал в 1909 г. На этой машине, ведущие колеса которой были заменены гибкими тросовыми обрезиненными лентами, изобретатель свободно двигался во заснеженному полю с высокой скоростью. К началу войны ему удалось добиться полной работоспособности и надежности движителя своей конструкции.

В октябре 1915 г. Кегресс представил на рассмотрение технического комитета ГВТУ образец, чертеж и описание автомобиля-саней для нужд армии. Комитет высказал мнение, что «крайне желательно испытать приспособление Кегресса … для броневых автомобилей».

Осенью 1916 г. первый полугусеничный бронеавтомобиль, переоборудованный на шасси Кегресса, был изготовлен и испытан в окрестностях Царского Села и Могилева. Результаты превзошли все ожидания. Будучи нагруженным по-боевому до полной массы в 332 пуда, бронеавтомобиль преодолел 725 верст за 34 часа 15 минут при отсутствии хороших дорог.

Заключение комиссии, данное по результатам испытания, гласило: «Потребность Действующей Армии в автомобилях могущих приходить по бездорожью, крайне велика и спешна, а потому, по мнению Комиссии, следует принять все меры к скорейшему изготовлению приспособления Кегресса для необходимого количества автомобилей всех типов: броневых, грузовых, легковых».

Бронеавтомобиль «Остин» на шасси А. Кегресса, 1918 г.

Бронированный автомобиль «Паккард» «Капитан Гурдов», который также предполагалось перевести на движитель Кегресса. 1916-1917 гг.

В октябре техническая комиссия ГВТУ утвердила представленную прапорщиком Кегрессом «программу работ для дальнейшего развития изобретенных им движителей». В 1917 г. планировалось осуществить перестановку на полугусеничный ход всех Б А «Остин», как английской, так и русской постройки; разработать полугусеничный движитель к бронеавтомобилю «Фиат» Ижорского завода. ФВД Путилове кого завода и «Паккард» Обуховского завода. Но указанные работы были прерваны начавшейся революцией и возобновлены уже после победы Октябрьской революции и смены власти в России.

Общий вид танка В. Менделеева. Рисунок выполнен по чертежам, 1915 г.

1.3. Проект танка В.Д. Менделеева

В период 1911 -1915 гг. в свободное от работы время без чьей-либо помощи ведущий конструктор Невского судостроительного завода (активно занимавшегося в те голы изготовлением подводных лодок для Морского технического комитета) В. Менделеев (сын известного химика Д.И. Менделеева) выполнил самостоятельно проект бронированной вездеходной машины большой массы.

Опираясь на свое образование и опыт конструирования, В. Менделеев в течение четырех с половиной лет выполнил не просто эскизную разработку идеи, но полноценный проект, доведенный до уровня рабочих чертежей опытного образца.

Предложенный им проект был вполне реализуем на любом кораблестроительном предприятии своего времени. Этот «прототанк» представлял собой бронированную гусеничную машину рекордной массы 173 тонны, силовой установкой которой являлся бензиновый двигатель от подводной лодки мощностью 250 л.с. Компоновочно машина тоже напоминала скорее не танк, а подводную лодку, положенную на гусеницы. Несла вооружение в носовой части, моторно- силовое отделение – в корме, а отделение управления и экипажа – в середине корпуса.

Корпус машины предполагалось изготавливать, подобно корпусу корабля, клепкой и сваркой бронеплит толщиной около 6 дюймов (150 мм) в лобовой части, 4 дюйма (101,4 мм) в бортах и корме, а также 3 дюйма (76,2 мм) на крыше и 8 мм на дне, что делало его практически неуязвимым для всех видов вооружения сухопутной армии того времени.

Сердцем новой боевой машины был уже упомянутый бензомотор, который вместе с топливными баками в герметичных пазухах и под полом занимал практически всю корму танка. Для передачи крутящего момента на ведущие колеса предполагалось изготовить КПП механического типа с четырьмя передачами вперед и одной задней скоростью. Но для быстрого вывода машины из боя предусматривалась возможность переключения в течение 20-30 минут направления вращения коленчатого вала двигателя с передачей управления на «пост заднего хода». Рядом с двигателем располагался и воздушный компрессор с баллонами сжатого воздуха, предназначенными для механизации и автоматизации практически всех работ в танке. В частности, приводы переключения скоростей в главных постах управления, а также приводы заряжания пушки были пневматическими.

Изобретатель предполагал применение в танке пневматической подвески, которая была особо привлекательной для машины такой массы ввиду ее «двойного действия». Ведь в случае медленных колебаний благодаря единому объему пневмосистемы по бортам подвеска работала на манер блокированной, а в случае быстрых колебаний как индивидуальная. Наличие пневматической подвески позволяло изобретателю регулировать клиренс машины, в случае необходимости даже опуская корпус на грунт. Это предполагалось производить в случае сильного огня противника для зашиты ходовой части, а также при производстве выстрела. чтобы разгрузить ходовую часть от сильной отдачи.

Компоновка танка В. Менделеева и схема действия его подвески, 1911-1915 гг.

Для переброски на большие расстояния машина, имевшая, но расчетам, максимальную скорость на дорогах 24,8 км/ч и запас хода около 50 км. должна была устанавливаться на «железнодорожные скаты» (специальные тележки с железнодорожными колесами), на которых ее передвижение могло осуществляться своим ходом или при помощи тягового паровоза. Причем на такой форме транспортирования изобретатель настаивал особо, написав в пояснительной записке: «Приспособленность машины перемещаться вдоль железнодорожного пути существенно необходима для нее потому, что если имеющиеся понтонные и шоссейные мосты не выдерживают ее веса, то остаются железнодорожные, которые ее вес вполне выдерживают и габарит которых больше габаритов машины».

Вспомогательное вооружение танка предполагалось в виде станкового пулемета «максим», установленного во вращающейся башенке, расположенной посередине корпуса, которая могла убираться при сильном обстреле внутрь танка при помощи пневматического привода.

Интересной особенностью танка было то, что в нем помимо двух основных постов управления (для движения вперед и назад) были предусмотрены также два резервных, которые могли использоваться при порче механизмов основных постов управления, а также их разрушении при обстреле.

Хочется отметить, что проект был весьма революционным для своего времени, что многие идеи, изложенные в нем, увидели свет лишь спустя десятилетия. Однако именно эта революционность во многом и послужила тому, что стоимость танка была сравнима со стоимостью хорошей подводной лодки, и потому проект, предложенный военному ведомству в начале 1916 г., конечно же интереса не вызвал.

Кроме того, в расчетах изобретателя были обнаружены ошибки с определением тяговых характеристик и скорости движения, которая, как написал автомобильный инженер Дорофеев, «при такой значительной тяжести и небольшой мощности мотора… не может превышать 3 верст в час».

Осенью 1916 г., видимо, после ознакомления с сообщениями об английских танках, В. Менделеев предложил военному ведомству проект новой боевой машины, отличавшейся от предыдущей значительно меньшей массой (не свыше 100 т), меньшей толщиной брони (2-3 дюйма – 50-76 мм), но усиленным вооружением из 127-мм английской пушки и двух пулеметов «максим» во вращающихся башенках. Несмотря на попытку удешевления конструкции, слож ность ее все-таки оставалась «весьма и весьма значительной», и потому к изготовлению и этот вариант принят не был. Проект танка В. Менделеева не был одиноким до боев на Сомме, но выделялся среди таковых именно степенью проработки и реальным уровнем воплощения конструкции. И все же лавры первых воплощенных в металле отечественных боевых вездеходных машин принадлежат не ему.

А. Пороховщиков (слева) возле «Вездехода» во время испытаний, 1915 г.

1. 4. «Русский вездеход»

9 января 1915 г. главный начальник снабжения Северо-Западного фронта генерал Ю. Данилов изучил предложение изобретателя А. Пороховшикова по изготовлению машины для нужд действующей армии. Предложение было подкреплено чертежами и сметой изготовления опытного образца. Суть его состояла в установке на переделанном шасси автомобиля «Форд-Т» под его днищем двух бесконечных вездеходных лент, чтобы можно было передвигаться на нем как по дорогам, так и по целине (в том числе по песку и по снегу). Для поворота на твердом грунте предполагалось использовать два поворотных колеса, расположенных в носовой части по боргам с приводом от рулевой колонки автомобильного типа, а также и подтормаживая нем одной из соответствующих лент. Передняя часть вездеходных лент должна была быть приподнята для улучшения проходимости препятствий. В мягком же грунте «поворотные колеса должны погружаться в грунт, а поворот осуществляться за счет поворачивающего эффекта погруженных колес и подтормаживания одной из опорных вездеходных лент».

Такая схема была сочтена сложной в реализации, и потому к изготовлению приняли упрошенный вариант – с одной вездеходной гусеничной лентой полкорпусом машины. Для опытного образна, предназначенного для проверки правильности идеи, не имело существенного значения большее или меньшее совершенство движителя. Решающими тут были стоимость и сложность его изготовления.

13 января 1915 г. постройка «машины, полезной в военном деле», названной «Вездеход», была санкционирована. На его изготовление выделялось 9660 рублей и 25 мастеровых, а уже I февраля в Рижских авторемонтных мастерских начались работы по созданию опытного образца.

«Вездеход»во время испытаний на полковом дворе. Рисунок выполнен с фотографии. 1915 г.

Рисунок модели«Вездехода №2». Январь 1917г.

К маю 1915 г. машина в основном была построена. Не хватало лишь броневого корпуса, который на испытаниях планировалось заменить балластом из мешков с песком. 18 мая состоялись первые официальные испытания, а 20 июля «Вездеход» был показан комиссии Северо-Западного фронта, которая в акте № 4563 зафиксировала следующее:

«…Оказалось, что означенный «вездеход» легко идет по довольно глубокому песку со скоростью около двадцати пяти верст в час; в дальнейшем «Вездеход» перешел на среднем ходу канаву с пологими откосами шириной по верху 3 метра и глубиной около I аршина… Все значительные выбоины и неровности «полкового двора», где производились испытания, «Вездеход» брал легко на полном ходу. Поворотливость вполне удовлетворительная ; в общем «Вездеход» прошел по грунту и местности, непроходимым для обыкновенных автомобилей.»

Правда, управление «вездехода» на мягком грунте производилось не поворотными колесами, а упором длинной жерди в землю справа и слева от направления движения. Но сама идея придания вездеходности малоразмерной машине путем постановки ее на бесконечную вездеходную ленту была сочтена правильной.

Теперь предполагалось создать образец новой боевой машины с двумя гусеничными лентами, а также дополнить «Вездеход» броневой зашитой и вооружением. Но средств для этого уже не было.

После первого бума в печати о применении на фронте английских танков в газете «Новое время» от 29 сентября 1916 г. появилась статья «Сухопутный флот – русское изобретение», в которой несколько эмоционально рассказывалось о судьбе «Вездехода».

Видимо, статья возымела эффект, так как вскоре после ее опубликования начальник Главного во- енно-технического управления (ГВТУ) санкционировал проведение работ по созданию улучшенной модели «Вездехода» № 2, или «Вездехода 1916г.».

19 января 1917 г. проект новой машины поступил в отдел автомобильной части ГВТУ, но в марте ввиду начавшихся беспорядков в стране работы по нему были прекращены.

Общий вид танка Н. Лебеденко в Орудьево. Рисунок выполнен по фотографии, 1917 г.

1.5. «Царь-танк»

Примерно в то же время, что и «Вездеход», в России создавалась еще одна уникальная боевая вездеходная машина, при помощи которой предполагалось прорвать германский фронт. Замысел принадлежал начальнику секретной лаборатории Военного министерства Н. Лебеденко.

Машина напоминала многократно увеличенный пушечный лафет с двумя большими колесами впереди и одним поворотным роликом сзади. Каждое из передних колес приводилось в движение от самостоятельного двигателя. В создании машины были задействованы такие ученые, как Н. Жуковский, Б. Стечкин и инженер- моторостроитель А. Микулин.

А. Микулин вспоминал, как однажды его пригласил к себе сам Лебеденко и сказал: «Мне рекомендовал вас профессор Николаи Егорович Жуковский как способного конструктора. Согласны ли вы разработать чертежи изобретенной мной машины ? При помощи таких машин в одну ночь будет совершен прорыв всего германского фронта. и Россия выиграет войну…»

Микулин дал свое согласие. Н. Лебеденко так разъяснил ему свою идею: «Представляете ли вы себе колеса диаметром десять метров? Так вот, мы будем строить машину вроде трехколесного велосипеда с двумя большими, десяти – метровыми колесами впереди. При сравнении с экипажем окажется, что ест он может переехать через яму в 20 сантиметров, то колесо, имеющее в диаметре десять метров, может перекатиться через любой окоп, а небольшой дом будет раздавлен такими колесами и машиной весом около 60 тонн…»

Н. Жуковский вел расчет колес и привода к ним, а расчет конструкции выполнил профессор Стечкин. Особенность машины была в том, что от двигателя мощностью 200 л. е., снятого со сбитого «цеппелина», вращение переда валось на два автомобильных колеса, плотно прижатых к ведущему колесу машины. Благодаря трению автомобильные колеса с резиновыми шинами приводили во вращение ведущее колесо.

Схема привода ведущих колес машины Н. Лебеденко

Заброшенный в Орудьево «царь-танк» Н. Лебеденко, начало 1920-х.

Сборка машины велась в глубокой тайне. Работы производились сначала на площадке манежа в Хамовниках в Москве, а затем все было перевезено на поляну в лес близ города Дмитрова (станция Орудьево). Осенью машина была готова. Она имела колеса диаметром 9 метров и массу ориентировочно более 40 тонн. При испытаниях она двинулась вперед, свалила стоявшее перед ней огромное дерево и завязла задним катком в грунте. Всего на разработку и постройку машины ГВТУ и «Союзом городов» была потрачена огромная даже для того времени сумма более, чем в 210 000 рублей.

Поэтому когда для продолжения испытаний потребовалось увеличить диаметр заднего катка, техническая комиссия, наблюдавшая за постройкой, отказалась отпустить дополнительные средства, тем более что размеры машины пред пола- гати ее большую уязвимость от артиллерийского огня противника. Интерес к машине пропал, и она осталась стоять в лесу без присмотра до 1923 г., когда была разобрана на металлолом.

За свои размеры боевая машина Лебеденко позднее была прозвана «Царь-танк».

1.6. Бронетракторы

Другим путем создания вездеходных боевых машин, нежели разработка специальных шасси, в Первую мировую войну было применение шасси гусеничного трактора. По этому пути шли французы и немцы. Этим же путем предлагали идти и некоторые отечественные изобретатели.

В июле 1915 г. полковник Н. Гулькевич подал начальнику ГАУ рапорт, в котором обосновал необходимость создания бронированной гусеничной машины. В нем он. в частности, писал: «…Бронированные автомобили, которыми до сих пор единственно пользовались для установки пулеметов, имеют тот недостаток, что не могут проходить по всяким дорогам и тем более проходить через проволочные заграждения и их уничтожать; между тем имеется… «гусеничныи трактор», который специально предназначен для передвижения по всякому грунту, даже по вспаханным полям. Его специальная конструкция… соответствует еще одному важному предназначению: разрывать и затаптывать в землю проволочные заграждения.

В июле 1915 г. полковник Н. Гулькевич подал начальнику ГАУ рапорт, в котором обосновал необходимость создания бронированной гусеничной машины. В нем он. в частности, писал: «…Бронированные автомобили, которыми до сих пор единственно пользовались для установки пулеметов, имеют тот недостаток, что не могут проходить по всяким дорогам и тем более проходить через проволочные заграждения и их уничтожать; между тем имеется… «гусеничныи трактор», который специально предназначен для пе редвижения по всякому грунту, даже по вспаханным полям. Его специальная конструкция… соответствует еще одному важному предназначению: разрывать и затаптывать в землю проволочные заграждения.

«Самодвигатель» Н.Гулькевича «Ахтырец» («Красный Петербург») на службе в Красной армии. 1918 г.

Компоновка танка-трактора Рыбинского завода «Русский Рено», 1917 г.

Разбронировка и разборка бронетрактора «Ахырец» («Красный Петербург»). 1920-е гг.

В своем рапорте Н. Гулькевич не только обосновал целесообразность создания гусеничной боевой машины, но указал также условия, необходимые для успешного применения ее на фронте, а также предусмотрел организационные формы. Предлагаемую боевую машину изобретатель называл «само двигатель». Рекомендуя начать необходимые опытные работы, он писал: «Если опыты дадут вполне блестящие результаты, необходимо приступить немедленно к массовому производству предложенных мною бронированных и вооруженных самодвигателей по расчету не менее 40 экземпляров на корпус, дабы ни под каким видом не выпускать в действующую армию один или два аппарата, так как противник может воспользоваться и изготовить их еще в большем числе и размере, чем мы».

Понимая, что возможности отечественной промышленности чрезвычайно низки, Н. Гулькевич предлагал ограничиться не постройкой специальных гусеничных шасси, а бронировкой уже существующих американских тракторов «Холт» и «Алис-Чалмерс».

В 1916-1917 гг. под руководством изобретателя было модифицировано, забронировано и вооружено шасси трактора «Алис-Чалмерс Мотор трак».

На трактор был установлен бронированный корпус из катаных листов толщиной 6,5 мм, в котором размещалось довольно сильное вооружение из 76-мм противоштурмовой пушки (аналогичной той. что была установлена в БА «Гарфорд- Путиловец») в кормовой части корпуса и 2 пулеметов «максим» во вращающейся башне. Так как по опыту войны все бронеавтомобили должны были идти в бой задним ходом, то шасси было дополнено приводом на передние колеса, постом управления дня движения задним ходом и наиболее мощное вооружение, таким образом, оказывалось направлено вперед. По изготовлении бронированный трактор получил собственное имя «Ахтырец», и вскоре был заложен второй экземпляр «Илья Муромец», но его изготовление завершено не было.

Эвакуация поврежденного бронеавтомобиля с места боев, Действующая армия, 1916 г.

Сравнивая эти машины с первыми танками, произведенными в Великобритании и Франции, можно отметить, что они имели сходные характеристики проходимости при лучшем вооружении и вполне могли послужить основой для создания отечественной линии танков в Первой мировой войне.

Недаром указанные бронетракторы наравне с бронеавтомобилями на шасси А. Кегресса назывались современниками «русским типом танка» и оценивались очень высоко.

Бронеавтомобиль «Красный Петербург»(бывш. «Ахтырец») у Смольного. Осень, 1917 г.

1.7. Последние дни Российской империи

В январе 1917 г., после обобщения первых сообщений о применении танков союзниками, а также собственного опыта применения бронеавтомобилей, был принят перспективный план формирования броневых частей русской армии. Этот план предусматривал создание новых бронедивизионов, оснащенных новой материальной частью вездеходного типа, среди которых особо выделялись боевые машины следующих типов:

«1) бронеавтомобили по проекту Поплавко на полноприводных шасси типа «Джеффери», «Рено», «Панар- Левассер» и ФВД;

2) бронированные автомобили «Паккард», «Остин» /и др./… на вездеходных приспособлениях Кегресса;

3) заказ у французов танков «малого типа».

Революционные события февраля-марта 1917 г. затормозили реализацию этого плана до лета. На состоявшейся в мае 1917 г. союзнической конференции в Петрограде была установлена точная потребность русской армии в танках нового типа в количестве 6 машин на каждое из 50 отделений бронедивизионов и трети машин резерва, что составляло в сумме 390 танков типа «Шнейдер С.А.I.».

Но уже в сентябре русскому военному атташе была отправлена телеграмма следующего содержания: «Просим приостановить приобретение тракторов Шнейдера среднего типа, которые по указанию Ставки оказались непригодными для службы на нашем фронте. Благоволите сообщить результаты испытании танков легкого типа «Рено» с одним пулеметом».

В том же 1917 г. французы предлагали начать выпуск оригинальных танков на заводе «Русский Рено» в Рыбинске. Предполагалось, что это будут боевые машины массой около 12 т на шасси гусеничного трактора с вооружением из 75-мм пушки и 8мм пулемета Гочкис. Но рабочих чертежей танка кроме разрезов общего вида заранее прислано в Россию не было. Ожидалось, что осенью из Франции прибудут специалисты для организации производства, а также документация на танк, выпуск которого начнется в 1918 г.

Временная техническая комиссия при Главном военно-техническом управлении, направленная в Великобританию для закупки легковых, грузовых и бронированных машин, сообщила летом 1917 г., что «новый тип тяжелых полевых крейсеров английской армии номер 2 (видимо, речь идет о танках Mk. IV, или даже Mk. V) значительно усовершенствован, как в отношении скорости движения, так и в отношении внутреннего устройства». Комиссия также отметила превосходство английских танков над французскими в плане их проходимости, чем также внесла сумятицу в умы отечественных танковых теоретиков.

Подвижная ремонтная мастерская автомобильной пулеметной роты в Красной армии, 1918 г.

Но как бы то ни было, работы А. Кегресса по переводу части серийных бронеавтомобилей на полугусеничный ход постепенно реализовывались, прошел испытания второй бронированный трактор Гулькевича, на базе конструкции которого планировалось развернуть постройку серии подобных машин, для чего из Великобритании в мае-июне 1917 г. прибыла «комиссия по постройке в России бронированных тракторов». Во Франции продолжались переговоры по закупке малых танков «Рено». В сентябре 1917 г. перспективы оснащения русской армии броне- тракторами и танками виделись в весьма радужном свете. Но… 25 октября (7 ноября) 1917 г. Временное правительство пало и «все планы по перевооружению Русской армии к кампании 1918 г. полетели в пропасть».

Но несмотря на смуту и Гражданскую войну, захлестнувшие страну, работы Путиловского завода но переводу бронеавтомобилей на полугусеничный ход потихоньку продолжались. В 1919 г. была выпущена первая партия из пяти бронеавтомобилей «Остин» на полугусеничном шасси Кегресса, которые обладали неплохой проходимостью на местности. Будучи приданными 2-й стрелковой дивизии, эти бронеавтомобили поддержали пулеметным огнем наступление пехотинцев и способствовали успешной контратаке при освобождении села Б. Карлино. Но это была уже их служба в рядах Красной армии.

Глава II. Первые танки Советской Республики

Мы ждали, что этот строй рухнет, что их промышленность не сможет соревноваться с Антантой, но все было тщетно… Уже в 1920-м в условиях разрухи они смогли создать все … даже танки.

А. Антонов. «Исход»

2.1. «Борец За Свободу Тов. Ленин»

Весной 1919 г. части 2-й Украинской Советской армии в кровопролитных (как тогда писалось) боях под Одессой захватили два исправных и два неисправных французских малых танка «системы Реналт» (здесь и далее в кавычках приведены цитаты из архивных документов). Факт захвата удивил их, пожалуй, не меньше, чем факт появления танков на фронте. После безуспешных попыток применить танки в бою командование решило отправить один в подарок вождю мирового пролетариата – В.И. Ленину в ознаменование праздника солидарности трудящихся всех стран (для справок тем, кто не застал сего праздника, он отмечался I мая). Вместе с подарком украинские красноармейцы написали вождю письмо, в котором говорилось, что даже босые и раздетые, вооруженные только старыми винтовками бойцы, видящие перед собой зарю мировой революции, способны сладить с любым врагом. Не страшна им и заграничная «танка», которую бойцы захватили голыми руками и преподносят вождю в дар к празднику.

Танк был достав лен в Москву в один из дождливых дней последней недели апреля. Устроители Первомая долго думали, как лучше обставить факт поднесения танка вождю мирового пролетариата, пока не пришло в голову, казалось бы, элементарное решение – вдень I мая доставить танк на Красную площадь своим ходом (сегодня нет четкой уверенности, что именно первый танк прошел парадом по Красной плошали, так как в документах ГАРФ по этому вопросу есть некоторые разночтения). Импровизированным механиком- водителем танка стал бывший авиатор Б. Российский, который с двумя помощниками в течение ночи разобрался с особенностями управления незнакомой боевой машины и с честью выполнил поставленную задачу. Таким образом, трофейный «Рено» стал первооткрывателем танковых парадов на Красной площади (ныне, увы, ушедших в забвение).

Захваченный бойцами 2-й Украинской Советской армии танк «Рено» проходит парадом по Красной площади, 1 мая 1919 г.

Разобранный танк «Рено»прибыл в Нижний Новгород (кадр кинохроники), 29 сентября 1919 г.

Вождь с большим интересом отнесся к подарку, задав во время показа танка его водителю и военным специалистам массу вопросов о конструкции и боевой эффективности нового оружия.

В ответной телеграмме В.И. Ленин писал:

«Штабу 2-й Украинской Советской Армии и всем товарищам этой армии.

2 мая 1919 года.

Приношу свою самую глубокую благодарность и признательность товарищам 2-й Украинской Советской Армии по поводу присланного в подарок танка.

Этот подарок дорог нам всем, дорог рабочим и крестьянам России, как доказательство геройства украинских братьев, дорог также потому, что свидетельствует о полном крахе казавшейся столь сильною Антанты…»

А уже 10 августа решением Совнаркома и Совета военной промышленности завод «Красное Сормово», занимавшийся в 1918-1920 гг. вооружением и ремонтом судов Волжской военной флотилии, постройкой бронепоездов и плавучих батарей, был выделен как специализированное предприятие – изготовитель танков.

Распоряжение об этом прибыло на завод, когда сам танк еще разбирали в Москве. Но воспринято оно было с энтузиазмом, и 22 августа 1919 г. коллегия правления завода решила изготовить «первую рабоче-крестьянскую танку» через девять месяцев (к лету 1920-го), а к исходу 1920 г. сдать полностью первые пять бронеединиц в составе 1 пушечного и 2 пулеметных танков каждая (или первые 15 танков).

Однако после уточнения положения вещей срок сдачи первого танка был сдвинут на 1 октября 1920 г., и эта дата должна была стать первой вехой на пути отечественного танкостроения. 29 сентября 1919 г. разобранный в Москве танк «Рено» № 138М (буква М добавлена к номеру согласно принятой в 20-е годы первой классификации советских танков) прибыл в трех вагонах на завод «Красное Сормово». Его приняли скопом, не прове ряя комплектности. Но потом в течение недели специально назначенная комиссия под руководством инженеров Калинина и Нефедова пыталась определить наличие составных частей и узлов танка. Итог был неутешительный – многих деталей не хватало. Причем если с отсутствием трубок, болтов и нескольких опорных катков можно было мириться, то пропавшая коробка передач создавала трудности просто неописуемые. Отправленное в Москву недоуменное письмо, содержание которого можно выразить лишь одним конкретным вопросом: «Куда девались детали?» – могло дать не менее конкретный ответ: «украли в пути!» и положения, понятно, не решало.

Чтобы выдержать срок изготовления, времени на долгую переписку не было, и потому уже в октябре были начаты работы по «образмериванию» имеющихся броневых деталей корпуса. Для копирования боевой машины и изготовления рабочих чертежей приказом по Центроброни на заводе была образована спецбригада конструкторов в составе тт. Крымова, Салтанова, Московкина и Спиридонова. В помощь им с Ижорского завода, который должен был в будущем изготавливать броневые корпуса для советских танков и бронеавтомобилей, прибыла прикомандированная «группа брони» в количестве 4 человек под руководством технолога Артемьева.

Утвержденный чертеж моторно- трансмиссионного отделения танка «Рено» Русский», 1920 г.

Но корпус корпусом, а моторно- трансмиссионная группа (некомплект деталей в которой был наиболее болезненным) продолжала хранить в себе ряд крупных «белых пятен». Для решения проблем в этой области на завод АМО был откомандирован инженер Калинин, который назначался ответственным за «моторный агрегат». Но и он. возможно, не смог бы справиться со столь сложной задачей (даже при помощи сотрудников московского автозавода), если бы не помощь двух французских специалистов – Дем и Розье, ранее занимавшихся автомобильным производством на «Рено» и сочувствовавших советской власти (в характеристике указано, что один из них – социалист).

Кроме того, в конце ноября 1919 г. распоряжением В. Ленина Сормовскому заводу (через АМО) были отправлены два автомобиля «системы «Рено» «тяжелого» и «облегченного» типов. С октября по декабрь 1919 г. спецбригадой конструкторов было сделано около 130 чертежей, часть из которых (наиболее спорные) тут же воплощались «в металле», правда, из несортовой стали, и корректировались «но месту». К середине ноября были выданы задания заводам Путиловскому (по вооружению), Ижорскому (по каркасу и броневым деталям) и АМО по моторной установке «типа «Фиат». Во время проектирования и изготовления танк именовался «типа «Рено», «системы «Рено» или «Рено» с мотором «Фиат». Никаких индексов ему не присваивали, подтверждением чего является изучение подлинных чертежей и маршрутных карт изготовления танка. Маршрутную технологию изготовления еще в конце 1919 г. разработал инженер Ф. Нефедов, но утверждена она была лишь в марте-апреле 1920 г. Общее руководство работами по изготовлению танков осуществляло Броневое управление ГВИУ. Оно же являлось и заказчиком. Наблюдением за постройкой танков на заводе занимался представитель «Центроброни» – комиссар И. Гаугель, который частенько откровенно мешал производственному процессу. Но иногда его несуразная фигура в кожаной куртке с неизменным маузером на боку здорово помогала при разговорах со смежниками. При всякой конфликтной ситуации И. Гаугель просто «сажал» того, кого он считал саботажником, в кутузку и держат там, пока не находилось решение, устраивавшее всех.

Мастера и инженеры завода«Красное Сормово»у танка «Борец За Свободу Тов Ленин». Крайний слева – комиссар «Центроброни» И. Гаугель, 1920 г.

Сборка танков была развернута в пушечном цеху, но она оказалась очень трудоемкой (особенно большая нагрузка приходилась на клепальщиков и раскройщиков броне- листов) и потому требуемой ритмичности работы достичь не удавалось. Положение усугублялось также и тем, что Ижорский завод так и не подал раскроенные листы – только прокат, кроить и резать который приходилось самим сормовчанам. Обрабатывать эти уже закаленные листы было трудно – не хватаю специального инструмента. По предложению мастера Ильина были изготовлены напайные резцы, упростившие заточку и подготовку инструмента. Трудности обнаружились и с получением шестерней для КПП – свободною смежника для этой работы не нашлось.

По предложению инженера Калинина их изготовление организовали в механическом цеху «Красного Сормова». Но собранные «из местных деталей» КПП отказывались нормально работать. Чаше всего они «давали клина», а при попытке их провернуть – ломали зубья друг другу. Это было естественно. Квалификация рабочих, изготовлявших шестерни, не соответствовала необходимой. Чтобы выйти из положения, инженер Калинин предложил «припиливать» шестерни друг к другу вручную.

Это предложение было принято и реализовано, причем французские специалисты, не понимавшие, зачем нужна эта операция. сначала не верили в ее благополучный исход, а затем удивлялись результатам – новые КПП оказались даже менее шумными, чем аналогичные на «родных «Рено». Сборкой первого танка руководили мастера по сборке Чепурнов, Волков и Ястребов. Все спешили, но только с мая 1920 г. работа пошла на лад. Вы звано это было целым рядом причин, в числе которых не последнее место занимали тепло на улице (цеха практически не обогревались) и дополнительные пайки, которые выдавали всем занятым в постройке танков. Кстати, именно И. Гаугель «пробил» в «Центроброни» распоряжение о премировании отличившихся работников дополнительными пайками. С лета начали выплачивать и повышенное денежное содержание инженерно-техническим работникам. Динамику выпуска танков можно проследить в ведомостях завода «Красное Сормово» за 1920-1921 гг.:

1920 г.

Июнь: заказ на изготовление танков выполнен на 37%.

Август: изготовлено танков 1 шт. -100%, но нет вооружения, 14 шт. – до 42% готовности.

Сентябрь: I танк готов, сдача задержана по не зависящим от завода причинам, 3 шт. – 85%, 11 шт. – до 40%.

Октябрь: I танк готов. 3 шт. – 95%, 1 шт. – 75%, 1-15%

Ноябрь: 1 шт. отправлен в Москву, 2 шт. – 100%, 3 шт. – 95%, 1 шт. – 30%, 1 шт. – 15%.

Декабрь: второй танк отправлен в Москву, сдано приемщику 3 танка, еще 3 шт готовы 100%, I шт. – 80%, 1 шт. – 50%, 1 шт. – 30%.

Письмо В. Ленину о постройке танка

Схема внутреннего устройства танка «Русский «Рено», приложенная к справке об изготовлении.

1921 г.

Январь: отправлен еще 1 шт. Февраль: закончен 1 шт. Март: то же.

Апрель: отправлено 5 шт., осталось I шт. – 100%, 1 шт. – 97%, 2 шт. – 85%, 1 шт. – 45% Май: в основном готовы все, сдано приемщику 9 шт. Образцовый танк отремонтирован и используется в качестве трактора.

Итак, в августе 1920 г. первый танк был полностью готов, и 1 сентября 1920 г. комиссар «Центробро- ни» И.Х. Гаугель послал в Москву телеграмму следующего содержания: « ДОНОШУ; ЧТО 31 АВГУСТА 1920 ГОДА БЫЛО ПРОИЗВЕДЕНО ИСПЫТАНИЕ НА ХОДУ ПЕРВОГО ТАНКА… »

Испытания прошли до 12 октября, после чего новый танк, обретший собственное имя «Борец За Свободу Тов. Ленин», отправился для контроля самим Львом Троцким. Интересная особенность. Стоимость 15 танков в ценах тех лет составила 93 150 000 рублей, причем без стоимости вооружения.

А вооружение таило свои секреты. Согласно первоначальному плану, должно было быть изготовлено 5 пушечных танков и 10 пулеметных. Образцовый танк «Рено» вооружался либо 37-мм короткоствольной пушкой «Пюто», или пулеметом Гочкиса. Изучение вооружения бывшим артиллерийским офицером Макаровым показало, что из имевшихся в наличии в РККА артиллерийских орудий танки можно вооружить «37-мм легкой пехотной пушкой Розенберга, Грюзона, или морской катерной пушкой при условии установки их в качающейся люльке автомобильного образца». Но так как пушки Розенберга и «Грюзонверк» остро требовались как батальонные для вооружения армии, то выбор был сделан в пользу морских пушек Гочкиса.

Орудия для танков должны были поставляться с военно-морских складов на Путиловский завод, где они подвергались капитальному ремонту, регулировке и смазке. Там же орудия должны были оборудоваться бронемаской и новым плечевым упором. Первое орудие представляло собой 37-мм пушку Пюто (именовалась в документах «пушка сист. Гочкис тип. Пютакс») с «левой» нарезкой, за ним два орудия Гочкиса с коротким стволом (именовалась «пушка сист. Гочкис- 1») выпуска 1898-1899 гг. Обухов- ского завода, одно орудие Гочкиса с длинным стволом (именовалась «пушка сист. Гочкис-П») французского производства и, наконец, опять-таки Пюто. но уже с нормальной, «правой» нарезкой. В целом первые 5 орудий завод подал вовремя, то есть в сентябре 1920 г. (по плану – на 1 октября).

Приведены фотографии танка «Борец За Свободу Тов. Ленин», посланные в подарок Л. Троцкому, 1920 г.

Но в декабре при испытаниях на танке выяснилось, что два орудия из числа доставленных в сентябре оказались неисправными и были заменены. В начале 1921 г. Путиловский завод получил дополнительное задание еще на 10 орудий. Дело в том, что к концу 1920 г. были получены сообщения из Франции об окончании выпуска пулеметного «Рено» и перевооружении имеющихся пулеметных пушками. Эти сообщения подтолкнули «Центробронь» объявить конкурс на вооружение танка «системы «Рено» пушкой и пулеметом. В рамках конкурса было предложено 4 проекта. Наиболее интересным был проект «артиллерийского инженера Сячинова» (возможно, имеется в виду П. Сячинтов?), который предлагал оснастить танк новой башней. очень напоминающей ту, что была позднее изготовлена для МС-1. Пушка и пулемет в ней устанавливались в лобовых гранях 6-гранной клепаной башни, а кормовые грани башни представляли собой распашные бронедвери.

Но к реализации приняли предложение инженера Глазова – «установить тяжелый пулемет Гочкисс в бортовой амбразуре» существующей башни танка. Об удобстве пользования оружием тогда не задумывались. Путиловский завод поставил еще 7 орудий, но без бронировки и плечевых упоров, которые пришлось спешно изготавливать сормовча- нам. Из Москвы прислали также 8 пулеметов Гочкиса и одно орудие, снятое с разбитого французского танка. Таким образом, вооружены были лишь 12 танков (3 – пушками и 8 – пушками и пулеметами), а для трех ни пушек, ни пулеметов не хватило.

Таким образом, 21 июня 1921 г. по распоряжению «Центроброни» заказчик принял последние танки без вооружения. Но второго заказа на очередные 15 танков не последовало, хотя Ижорский завод подготовил для них бронелисты, а завод AMО подал еще 8 моторов «типа «Фиат» и 5 радиаторов. Без внимания оставили ГВИУ и РВСР и предложение сормовчан о выпуске «совершенно нового танка плавающего типа», вооруженного 47-мм пушкой и пулеметом на шасси «типа «Рено» с экипажем из 3 человек и скоростью движения аж 12-15 км/ч. Больше никаких сведений об этом танке автор не имеет.

Краткая справка об изготовлении в России первого танка и о результатах его испытания, 1920 г.

Впрочем, попытка сделать «русские «Рено» более быстроходными пред принималась еще во время выполнения первого заказа. Для этого почти готовый танк № 7 переобо рудовали, установив на него «усиленную 4-ю передачу» в КПП и «увеличенную бортовую передачу». Предпринятые меры должны были поднять скорость движения танка на 4,4-4,7 км/ч. 17 февраля 1921 г. комиссар Гаугель отправил в ГВИУ следующую телеграмму: «ТАНК УСИЛЕННОЙ СКОРОСТЬЮ ГОТОВ СОБЛАГОВОЛИТЕ ПРИЕХАТЬ ДЛЯ ИСПЫТАНИЙ ГАУГЕЛЬ».

Для испытаний приехал конструктор бронеотдела ГВИУ т. Сотьянов. Но чуда не получилось. Вместо положенных 12,5 км/ч танк № 7с («скоростной») развил скорость от 8 до 10 км/ч при 1400 об/мин. Причем эталонный танк № 6 легко догонял скоростного собрата путем кратковременного увеличения оборотов мотора до 1800-2000. Двигатель скоростного танка испытывал большие нагрузки, и для лучшей эксплуатации решили переставить бортовую передачу с него на танк № 6, оставив коробку на седьмом. На повторных испытаниях танки № 6 и № 7 развивали скорость 10 км/ч при оборотах 1400-1600. И эта скорость при существующем моторе была признана максимально достижимой. Предполагалось снабдить усиленными бортовыми передачами все танки «Рено», но сделано это не было.

Боевая служба «русских «Рено» не изобиловала героическими примерами. Ни в каких боевых действиях Гражданской войны они участия не принимали. Большая часть танков поступила на оснащение автобронеотрядов (А-бо) уже после окончания войны. В частности, А-бо № 6 был сформирован 7 февраля 1922 г. на основании приказа РВСР № 1375. Отряд получил на оснащение 5 танков «Рено» Сормовского завода и один грузовик. Личный состав отряда формировался из бойцов, знакомых с сельхозтрудом, и должен был быть направлен для вспашки полей в голодное Поволжье, командиром был назначен тов. Шибанов.

Бойцы автобронеотряда на политинформации. Танк «Рено» Русский». 1924 г.

Весь комсостав был переведен из резерва танкового дивизиона. Командиры танков (кроме двоих и адъютанта командира отряда – бывшего офицера старой армии) прошли курсы высшей броневой школы. Также все коман диры танков, кроме одного, служили в старой армии унтер- офицерами. 22 февраля отряд получил танки №№ I («Борец За Свободу Тов. Ленин»), 2 («Парижская коммуна»), 9 («Пролетарий»), 13 («Буря») и 15 («Победа»). Вооружение из 37-мм пушек несли лишь 4 танка, последний вооружения не имел. 23 февраля 1922 г. отряд учас твовал в параде на Красной площади, а 4 марта отправился в Саратов. Дальнейшая судьба отряда неизвестна. Кроме того, имеются данные, позволяющие утверждать, что весной 1922 г. два сормовских танка предполагали использовать против бандитов. Но начавшаяся распутица и слабый лед на реках отменили проведение операции.

Начиная с 1924 г. первые отечественные танки стали выходить из строя, но в конце 1926 г. подверглись ремонту за счет деталей, снятых со списанных французских «Рено». Удалось восстановить таким образом 8 машин из 15. которые до 1929 г. проходили службу в Московском и Ленинградском военных округах. Официально «русские «Рено», вместе со своими французскими коллегами были выведены на склады весной 1930 г. приказом РВС.

Перечень собственных имен танков «Русский «Рено» выпуска Сормовского завода 1920-1921 гг.

№№ Название

1 « Борец За Свободу Тов. Ленин»

2 «Парижская Коммуна»

3 «Карл Маркс»

4 «Лев Троцкий»

5 «Лейтенант Шмидт»

6 «Карл Либкнехт»

7 «Красный Борец»

8 «Красная Звезда»

9 «Пролетарий»

10 «Свободная Россия»

11 «Черноморец»

12 ?

13 «Буря»

14 «Керчь»

15 «Победа»

«Каноническое»изображение проекта«вездеходной щитоноски» инженера Максимова

2.2. «Щитоноска» и К°

Первые проекты танков в молодой Советской Республике были рассмотрены уже в 1918 г. Это, во- первых, «вооруженный пушкой и пулеметом бронированный трактор Шаманова», а также «вездеход-пулемет Сотьянова». К сожалению, подробностей об особенностях их конструкции найти пока не удалось.

Немного больше известно об изобретении инженера Максимова, который в начале 1919 г. подал два проекта «вездеходного бронированного пулемета», имеющего экипаж из одного человека на базе механизмов «малого автомобиля». Оба варианта напоминали более всего танкетки, пик популярности которых пришелся на конец 1920-х гг.

Первый проект предусматривал создание машины массой 2,6 тонны с мотором 40 л.с., защищенной броней 8-10 мм и вооруженной пулеметом «кольт» или «максим». Единственный член экипажа сидел в кормовой части машины позади мотора. Расчетная скорость движения предполагалась в 17 км/ч. Второй проект, больше известный под названием «щитоноска», был по основным параметрам аналогичным первому, но водитель-пуле метчик должен был располагаться в ней полулежа, что позволяло резко уменьшить габариты по высоте и снизить вес до 2,25 тонны. Двигатель «типа «Фиат» в этой машине предполагалось расположить в кормовой части.

Для движения своих боевых машин на местности Максимов предлагал использовать тросовые гусеницы, по конструкции подобные гусеницам А. Кегресса. Известно изображение второго варианта машины Максимова, которое не вполне соответствует описанию, но иных, к сожалению, пока не найдено. Проекты Максимова реализованы не были.

В 1920 г. Броневым управлением ГВИУ был проведен первый конкурс на лучший проект советского танка. Всего было рассмотрено 12 проектов конструкторских коллективов и изобретателей-одиночек. Здесь были и откровенно прожектерские работы, и вполне реализуемые боевые машины.

Первая премия была присуждена проекту Ижорского завода, известному под названием «теплоход АМ». Интересной особенностью этой 10-тонной машины, разработанной корабельным инженером В. Кондратьевым, было то, что конструкция ее корпуса была подобна кораблю со шпангоутами на кильбалке, к которым на заклепках крепились броневые листы толщиной полдюйма. Листы крепились с обеспечением герметичности стыков, и, по заверениям конструктора, указанная боевая машина должна была плавать, для чего в туннеле корпуса располагался трехлопастный винт сравнительно большого диаметра. В 1921 г. по указанному проекту на Ижорском заводе было начато изготовление двух танков. Но до окончания 1922 г. были изготовлены только корпуса (и те не полностью), но ни моторов, ни механизмов заводом получено не было.

В 1922 г. прошел еще один конкурс на разработку лучшего проекта танка. Теперь особо оговаривалось, что для питания двигателя танка должен был применяться керосин, так как бензина в стране не хватало. Было рассмотрено семь проектов, но лучший определен не был.

Танки MkV в параде на Красной площади. Конец 1920-х гг.

2.3. Интервенты на службе Реввоенсовета

Сегодня известно, что первые танки иностранной постройки прибыли на российскую землю в ходе Гражданской войны, когда Антанта начала осуществлять помощь Белой армии.

12 декабря 1918 г. в Одессе вместе с французской пехотой выгрузили 20 танков «Рено» FT 17 из состава 3-й роты 303-го полка штурмовой артиллерии. Именно это подразделение и «подарило» советскому государству первые трофейные танки, поскольку под ударами 2-й Украинской Советской армии его личный состав разбежался.

22 марта 1919 г. на пароходе «Святой Михаил» прибыла первая партия английских танков – шесть «больших» (Mk V) и шесть «легких» (Мк А). Вместе с танками прибыли и инструкторы – водители под командованием майора Е. Брука. Вскоре в Екатеринодаре на заводе «Саломас» была открыта Школа английских танков, которая занималась подготовкой будущих танкистов Вооруженных сил на Юге России.

Там же были сформированы и первые танковые отряды. Несмотря на то что курс подготовки танкистов был рассчитан на полгода, уже после четырех недель интенсивных занятий ученики были сочтены готовыми для отправки на фронт. Всего за время своей работы школа смогла подготовить 200 офицеров-танкистов. Общее количество танков, поставленных Вооруженным силам Юга России, составило 73 машины Mk V, Мк А и «Рено» FT 17.

В ходе боев на Юге России часть танков были утрачены в боях, особенно кровопролитных в районе Царицына и на Каховском плацдарме, но после захвата Крыма и бегства остатков вооруженных сил Юга России Красной армии достались богатые трофеи. Особенно при взятии Таганрога – 19 танков, Ростова – 9 танков, Новороссийска – 18 танков, Феодосии – 5 танков, Севастополя – 6 танков.

На севере России танки появились в составе танкового отряда майора Льюис-Брауна, в котором было всего 5 машин – 2 «больших» (Mk V) и 3 «легких» (Мк В). Во время эвакуации английских войск из Архангельска они оставили там два танка – «большой» и «легкий».

Еще один танковый отряд – под командованием майора Карсона высадился 6 августа 1919 г. в Ревеле (Таллин) для поддержки наступления генерала Юденича на Петроград. Этот отряд насчитывал 4 танка MkV. В сентябре к нему присоединились еще 2 машины. Эти танки, вместе с тремя доставленными сюда из Финляндии французскими «Рено», приняли участие в боях под Гатчиной. Но по окончании боев танки были эвакуированы в Ревель.

Кроме того, в ходе советско- польской войны 1920 г. Красной армией было захвачено 7 танков «Рено» (вероятно, что один танк «Фиат-3000», имевшийся в Красной армии в 1920-е, был поврежден и захвачен в числе этих семи машин при взятии города Гродно в июле 1920 г.).

И наконец, во Владивосток в марте 1920 г. под видом «помощи Красного Креста» американские войска доставили 10 танков «Рено», которые были перехвачены амурскими партизанами, отремонтированы, вооружены 37-мм пушкой или пулеметом и приняли ограниченное участие в боях 1921 г. Но до 1922 г. в исправном состоянии здесь дожил только один танк. Остальные были разбиты и требовали ремонта.

Танк Мк V на службе в РККА в оригинальном двуцветном камуфляже, 1924 г.

Первые автобронеотряды в составе Красной армии с использованием трофейных танков начали формировать практически с самого появления танков на фронтах. Но сначала этот процесс был в известной степени хаотичным. В 1920 г. в Екатеринодаре на базе захваченного белогвардейского имущества были организованы курсы по подготовке танкистов из шоферов, рассчитанные на 136 часов занятий. Тогда же начальник бронечастей 9-й армии Кавказского фронта красных П. Вершинин разработал первые штаты танковых отрядов в составе 100 человек при трех танках и двух бронеавтомобилях.

В то же время инженерами 9-й армии Лауденбахом, Давидовичем и начальником танкового отдела Фотьяновым были разработаны «Временное краткое наставление для действий танков в бою» и «Инструкция отряду танков».

Другим центром формирования танковых первых отрядов Красной армии был Смоленск, куда в мае 1920 г. прибыл 1-й танковый отряд. Здесь предложенная структура танкового отряда была опробована в полигонных условиях. По результатам оного были разработаны «Штат и табель танкового автоброневого отряда», утвержденные приказом РВСР от 28 мая 1920 г.

Опыт боев с поляками помог скорректировать указанные штат и табель, причем число танков в отряде было доведено с трех до четырех. и все танки должны обязательно быть одного типа, что упрощаю и применение танков, и их обслуживание. В июле 1920 г. в состав танкового отряда была введена команда пехоты (30 человек) с двумя пулеметами «льюис» для прикрытия танков в бою.

По результатам боев 1920 г. была разработана «Инструкция по боевому применению танков», ставшая по сути первым уставом броне- частей Красной армии. По этому документу танки относились к вспомогательным средствам ведения боя, предназначенным для оказания помощи пехоте.

Все доставшиеся Красной армии танки были отнесены к трем основным типам:

– тип «Б» – «большой» танк – английский тяжелый танк Мк V, называвшийся в Советской России по названию мотора – «Рикардо»;

– тип «С» – «средний» – английские танки Мк А «Уипетт» («борзая») или Мк В, называвшиеся по мотору – «Тейлор»;

– тип «М» – «малый» – французские малые танки типа « FT-17» фирмы « Рено».

Ремонт трофейных танков был организован в 1920-1922 гг. на Харьковском паровозостроительном заводе (ХПЗ), но из-за недостатка запчастей и кадров велся он очень медленно.

По окончании Гражданской войны трофейные танки состояли на вооружении Красной армии и применялись для боевой подготовки войск. Кроме того, в начале 1922 г. для помощи голодающему Поволжью несколько танковых отрядов (автобронеотрядов) были отправлены для вспашки зяби. Здесь наиболее удачно применялись танки «Рено».

В 1923 г. Управление броневыми силами Красной армии ГВИУ было расформировано, его функции были переданы Главному артиллерийскому управлению (ГАУ), а все работы по танкам, начатые прежде, законсервированы. Автобронеотряды были сведены в Отдельную эскадру танков, состоящую из тяжелых и легких флотилий танков. Название «эскадра» было взято из распространенного в то время соображения, что танки суть сухопутные броненосцы и крейсеры.

Отдельная эскадра танков, по воззрениям на их применение, была средством усиления пехоты. Ее легкие флотилии предназначались для поддержки пехоты в наступательном бою. а тяжелая являлась средством усиления при прорыве укрепленных полос.

Танк Мк В, захваченный под Архангельском, на службе РККА. 1924 г.

Тяжелая флотилия состояла из четырех дивизионов по четыре однотипных тяжелых танка Mk V «Рикардо», легкая же флотилия состояла из трех дивизионов: легкого маневренного дивизиона (встречается также его название «крейсерский дивизион»), состоявшего из шести танков типа «С» (Мк А. «Тейлор»), легкого истребительного дивизиона из шести танков «Рено» с пушечным вооружением и дивизиона малых танков. содержавшего шесть танков «Рено» с пулеметным вооружением. Кроме танков в состав флотилий включались вспомогательные дивизионы из грузового взвода (3 грузовых автомобиля), тракторного взвода – 2-3 трактора и мастерской на шасси автомобиля.

Летом 1924 г. танковая эскадра была обследована спецкомиссией МВО. нашедшей, что по состоя нию матчасти, структуре и силам эскадра уже не отвечает нуждам Красной армии и не может быть признана удовлетворительной для проведения учебного дела.

На всеармейском совещании командного состава артиллерии, состоявшемся в июне 1924 г., прошло обсуждение вопросов реорганизации эскадры танков. Голоса участвовавших разделились.

Одни предлагали эскадру сохранить. сделав ее «Центром изучения танкового дела», причем при центре создать также конструкторско- техническое бюро для разработки новых образцов танков и производства испытаний.

Другие (и среди них начальник штаба танковой эскадры П. Генрихе) предлагали сформировать на базе эскадры танковую дивизию, в которую свести все имеющиеся в наличии танковые силы.

Третьи стояли за реорганизацию эскадры в несколько небольших танковых подразделений.

Обсудив все предлагавшиеся варианты, РВС СССР принял решение о переводе всех танковых сил республики на полковую организацию. На базе эскадры был сформирован отдельный танковый полк, состоявший из кадрового и учебного батальонов, насчитывающий 356 человек при 18 танках всех типов. Прочие танки были переданы на военсклады для консервации, откуда должны были выводиться только в случае угрозы начала войны.

В 1925 г. в состав полка был включен третий танковый батальон, а в каждый батальон еще по одной (третьей) роте. Таким образом боевая мощь полка была увеличена на треть.

В 1927 г., с началом серийного производства танков МС-1 и формированием новых танковых частей, «Рикардо», «Тейлоры» и «Рено» еще какое-то время эксплуатировались в войсках параллельно с новыми машинами. Но их состояние уже было никуда не годным, и потому они постепенно выводились из войск.

В 1930 г. все трофейные танки времен Гражданской войны должны были быть переданы на длительное хранение и в учебные заведения. К 30 января 1931 г. на воен- складах и в учебных заведениях РККА имелось танков типа «Б» 44 шт. (из которых 9 шт. снятые с вооружения), типа «С» – 12 шт. (все сняты с вооружения), «Русский «Рено» – 15 шт. (все сняты с вооружения), французский «Рено» – 13 шт. (все сняты с вооружения). Их время кончилось.

Передача танка «Фиат-3000» РККА от польских коммунистов. 1928 г.

2.4. Генеральная репетиция. 1923-1926 гг.

С расформированием Управления Бронесил Красной армии всеми вопросами, связанными с созданием танковой и прочей броневой техники, начало ведать только что созданное Главное управление военной промышленности (ГУВП) СССР.

На одном из первых заседаний ГУВП была принята такая программа работ:

«I. Осознать и систематизировать опыт, который имеется у нас сегодня.

2. Отработать материалы по ним и готовить кадры танкистов.

3. Изучить танкостроение…

4. Начать разработку новой экспериментальной модели танка…»

В 1923 г. было образовано Московское танковое бюро ГУВП под руководством С. Шукалова, которое вскоре было примечено для рассмотрения проекта «бронированного автопоезда Лапперта», носящего громкое имя «Большевик».

Автопоезд представлял собой три бронированных вагона, соединен ных шарнирными связями и положенных на широкие гусеничные ленты вместо рельсов. Шарнирное соединение вагонов, по мнению автора проекта, должно было обеспечить танку хорошую проходимость на изрытом воронками поле боя (ну как тут не вспомнить современные «многозвенники»).

Средний вагон предназначался для размещения силовой установки из двигателя от подводной лодки и баков с топливом (тип двигателя и топлива не указаны). Первый и последний вагоны представляли собой боевые платформы, в которых размешались люди, посты управления и вооружение. Причем вооружению «Большевика» мог позавидовать даже иной танк, построенный многими годами позднее. Оно состояло из двух 76-мм противоштурмовых пушек, установленных во вращающихся башнях, а также из 8 пулеметов «максим», обеспечивающих круговой обстрел. Бронирование «Большевика» также было внушительным и состояло из броневых листов толщиной I -2 дюйма, соединенных бронеболтами, что делало танк на поле боя неуязвимым для пуль, гранат и шрапнелей всех видов. Для доставки боевой машины, имеющей вес около 200 т (точнее – 13 тыс. пудов), на большие расстояния автор предусмотрел возможность «переобувания» танка с гусениц на железнодорожные колеса (при этом гусеницы и катки к месту боя перевозились на облегченной железнодорожной платформе, прицепляемой позади танка-поезда).

Проект был рассмотрен, и С. Шукалов после перечисления отмеченных недостатков написал вполне здравое заключение: «В настоящее время считаю нецелесообразным рассмотрение любых проектов больших танков, так как возможности промышленности позволяют изготовление боевых машин преимущественно малого или среднего типа…»

Но какие же боевые машины нужны Красной армии? На вооружении все еще состояли трофейные танки и бронеавтомобили, оставшиеся со времен Гражданской войны, которые стремительно устаревали, ветшали и требовали большого ремонта, а запчасти к ним отсутствовали. Нужна была срочная модернизация имеющейся матчасти, а также разработка новых недорогих боевых машин и их вооружения.

Общий вид танков ГУВП* (вверху) и ГУВП** (внизу), 1925 г.

Весной 1924 г. началось исследование эффективности перевооружения танка типа «Б» (Mk V «Рикардо») 76-мм пушкой «Гарфорд» (противоштурмовая пушка обр. 1910 г.). В рамках работы один из танков Mk V был оснащен уменьшенной тумбовой установкой 76- мм пушки бронеавтомобиля «Гарфорд». Стрельбы, проведенные в 1925-26 гг., показали, что такое перевооружение повышает огневую мощь танка «Рикардо» как в случае обстрела живой силы и огневых то чек (при стрельбе гранатой), так и в случае стрельбы по броневому щиту толщиной 15 мм (шрапнелью, поставленной «на удар»). Однако ценность такого танка в 1926 г. уже вызывала большие сомнения, и потому от дальнейших работ в этом направлении отказались.

В сентябре 1924 г. при ГУВП была создана специальная комиссия по танкостроительству, которая подготовила доклад ВСНХ СССР «Об организации работ в области танкостроения», заслушанный на совместном заседании руководства ГУВП и представителей ВСНХ 8 октября 1924 г., копия которого была послана Л. Троцкому.

С осени 1924 г. в течение двух лет шло внимательное изучение трофейных танков, оставшихся после Гражданской войны, с целью выбора лучших для возможного производства в СССР. Всего изучению подверглись три танка «Рено», имевшие некоторые различия в конструкции (литая и клепаная башня, вооружение из пушки или пулемета), и один «Тейлор» (средний Мк А «Уипетт»). В 1925 г. в распоряжение бюро был доставлен частично некомплектный танк «Фиат» («Фиат-3000»), купленный в Италии по схеме, предложенной Я.М. Фишманом (в начале 1920-х сотрудник Разведывательного управления Штаба РККА, специалист по Италии) (1*) оторый произвел на всех благоприятное впечатление, так как имел более удачные, чем «Рено» двигатель, КПП и ходовую часть. Этот танк по подвижности был подобен британскому танку «Тейлор» (Мк. А), но при этом был значительно легче и дешевле последнего.

Изучив наследие Гражданской войны, комиссия сделала вывод, что наличие на вооружении трех типов танков – типа «Б» («большой»), «С» («средний») и «М» («малый») оправданно, так как «большие» танки содействуют прорыву полос обороны, «средние» – обеспечивают развитие успеха в глубину, а «малые» – поддерживают пехотные подразделения. Поскольку в рассматриваемый период страна должна была соблюдать определенную экономию, комиссия обосновала создание в ближайшие годы лишь двух типов танков – «малого» (по типу французского «Рено»), для поддержки подразделений пехоты в наступлении, и «среднего» («маневренного»), способного оказать содействие в прорыве полевых оборонительных полос «маневренного типа» (то есть построенных в течение непродолжительного времени).

1* прежние годы автор считал этот танк трофеем Гражданской войны, но найденные в последние годы документы подтверждают факт его покупки, средства на которую, равно как и на ремонт танка, были собраны польскими коммунистами. Танк «Фиат-3000», названный «Феликс Дзержинский», стал первым в числе боевых машин, купленных Советской республикой за рубежом.

Вид сбоку танка «Фиат-3000», вооруженного 37-мм пушкой Гочкиса. Масштаб 1:35. Выполнил автор

В 1925 г. «танковое бюро» начало проектирование малого танка «1-3» массой 3-4 т. Проект выполнялся по требованиям комиссии по танкостроительству, выдвинутым в конце 1924 г. Танк должен был иметь броневую защиту толщиной 15-16 мм, вооружение из 37-мм пушки или пулемета, двигатель мощностью 30 л.с. и способность развивать скорость на дороге с твердым покрытием не менее 12 км/ч.

Также в конце 1924 г. по заказу ГУВП началось проектирование маневренного танка массой 12-16 т. Руководил проектом С. Шукалов. В качестве прототипа был выбран танк «Тейлор» (Мк А). От него заимствовали ходовую часть, но энергетический агрегат предполагалось поставить оригинальной конструкции, а вооружение усилить.

Для этого в 1925 г. конструктором А. Микулиным был спроектирован двигатель воздушного охлаждения мощностью 100 л.с. с КПП в одном картере, но изготовлен он не был. Вместо него на опытный образец танка, получившего наименование ГУВП*, планировалось поставить двигатель от танка «Рикардо» мощностью 110 л.с.

Общая компоновка танка предполагалась подобной передней площадке автопоезда Лапперта с 76-мм противоштурмовой пушкой в башне, занимавшей носовую часть корпуса. Кроме орудия танк предполагалось вооружить тремя 6,5-мм пулеметами Федорова. Броневая защита корпуса танка должна была изготавливаться из катаных броневых листов толщиной 12-13 мм, не пробивавшихся винтовочной пулей с дистанции 100 шагов. Расчетная максимальная скорость танка составляла 21 км/ч, запас хода – 120-150 км.

Но рассмотрение проекта показало, что танк получился дорогим и сложным в производстве. Поэтому вскоре начались работы по облегченной версии танка – ГУВП**, массой не свыше 16 т. Новый танк значительно «похудел». Он получил две вращающиеся башни. В носовой части – орудийную, вооруженную 45-мм пушкой обр. 1925 г., в кормовой – пулеметную. Кроме того, два 6,5-мм пулемета Федорова предполагалось разместить по бортам танка. Проведенные меры по экономии массы позволяли усилить бронирование танка до 20-22 мм. Для лучшей подвижности танк предполагалось оснастить оригинальным движителем, состоявшим из двух бесконечных лент, вложенных одна в другую. Внешняя лента была резинометаллической тросового типа, а внутренняя – из серии опорных катков, соединенных цепью Галля. Опора танка на цепь катков осуществлялась при помощи салазок, имеющих мягкую пружинную подвеску. По мнению профессора Заславского, такой тип ходовой части мог обеспечить танку чрезвычайно высокую скорость движения и большой ресурс гусеничных цепей при прекрасной бесшумности и плавности хода.

Танк выглядел предпочтительнее, чем ГУВП*, но также не был построен.

Глава III. От опытов к серии

Дави Империализма Гиену Могучий Рабочий Класс!

Вчера были танки лишь у Чемберлена,

А нынче есть и у нас!

Из лозунгов Первомайской демонстрации 1927 г.

3.1. Трехлетняя программа танкостроения

Сложившаяся к 1927 г. международная обстановка характеризовалась, по мнению большинства членов Совета Обороны СССР, резким усилением угрозы войны с враждебным окружением. По оценкам разведуправления Красной армии, развязывание боевых действий с Польшей при поддержке последней со стороны Англии и Франции можно было ожидать в течение ближайших 2-3 лет. Поэтому 2 июня 1926 г. командованием РККА и руководством ГУВП ВСНХ была спешно принята трехлетняя программа танкостроения.

В основу соображений о количестве и качестве боевых машин, которые требовалось создать, были положены расчеты сил, необходимых для прорыва полосы обороны противника на участке 10 км двумя пехотными дивизиями с перспективой развития успеха на глубину до 30 км и выхода на оперативный простор.

План-минимум программы предусматривал оснащение первой пе хотной дивизии батальоном танков сопровождения, а второй – батальоном «пулеметок (пулеметов) сопровождения». При этом количество танков в батальоне трехротного состава (3 взвода по 5 танков плюс машина командира в роте), с учетом «запасных» танков, ротного и батальонного резерва, а также флагманской машины командира батальона составляло 69 шт. Оценив по опыту Первой мировой и Гражданской войн возможные потери танков на год боевых действий, а также предусмотрев создание учебной танковой роты, разработчики программы довели заказ танков до 112. Организация и боевой состав батальона «пулеметок (пулеметов) сопровождения» предполагались аналогичными.

При утвержденной сметной стоимости одного танка без вооружения в 18 тыс. руб., а танкетки – 6 тыс. руб. вся программа-минимум с учетом ее выполнения в течение 3 лет (до декабря 1930 г.) «тянула» почти на 5 млн. руб.

Программа – максимум, работы по которой должны были начаться годом позднее, предусматривала создание также батальона «маневренных» танков на случай встречи с полевыми укреплениями полного профиля. При этом задача маневренных танков состояла в подавлении крупных узлов сопротивления, а затем (при выходе на оперативный простор) – разрушения коммуникаций противника, в то время как танки и танкетки сопровождения должны были развивать успех совместно с пехотными и конными подразделениями РККА. Количество маневренных танков в батальоне предполагалось 55 штук, что вкупе с учебным взводом увеличивало требуемое число до 60. Стоимость одного маневренного танка не должна была превышать 50 тыс. руб., что «утяжеляло» программу-максимум на 3 млн. руб дополнительно.

В реализации этой трехлетней программы и увидели свет первые советские серийные танки.

Опытный образец танка Т-16, 1927 г.

Боковой вид танка сопровождения Т-16. Масштаб 1:35. Выполнил автор.

3 .2. Танк сопровождения МС-1 Рождение

В сентябре 1926 г. состоялось совещание командования РККА, руководства ГУВП и Орудийно- арсенального треста (ОАТ) по вопросу системы оснащения Красной армии новыми боевыми машинами. Это совещание известно как «танковое», ибо главной темой его стала выработка требований к новым танкам для РККА.

На совещании рассматривались образцы различных зарубежных боевых машин с целью выбора наилучших прототипов для массового выпуска. Задачам сопровождения более или менее отвечал французский танк «Рено» (относившийся в РККА к типу «М» – «малый»), но он (по мнению большинства присутствовавших на обсуждении) обладал рядом серьезных недостатков, не позволявших использовать его в системе вооружения РККА.

Этими недостатками были: большой вес (более 6 т), не позволявший осуществлять его переброску в кузове грузовика; малая скорость движения и плохое вооружение (стоявшая на танке 37-мм пушка Гочкиса или Пюто со штатным прицелом не позволяла вести прицельный огонь на дистанции далее 400 м). Танки же,выпушенные на Сормовском заводе («русские «Рено»), были «…весьма неудовлетворительны по качеству изготовления, неудобны по владению оружием, а частично и совершенно невооружены» , к тому же оказались еще и ужасно дорогими (полная стоимость выпуска танка в ценах 1926 г. составляла около 36 тыс. руб.)

Члены КБ ОАТ, представители Мобуправления ВСНХ и Штаба РККА на испытаниях Т-18, слева направо: С.Шукалов – нач. КБ ОАТ; С.Топилов – представитель АУ; С.Королев – директор завода «Большевик»; Д. Куприченков – представитель МУ РККА; О.Иванов – ведущий конструктор КБ ОАТ (стоит); Лупдышев – представитель Штаба РККА; A. Рожков -чл. Арткома; проф. B.Заславский – вдущий конструктор КБ ОАТ; Тупицын – нач. тракторного цеха завода «Большевик»; Войшвилло (?) – пом. директора завода«большевик»по технич. части (лежит); И.Магдесиев – руководитель КБ завода «Большевик»

Более подходил для прототипа итальянский танк «Фиат-3000», обладавший меньшим весом и большей скоростью, чем его французский собрат. Танк внимательно изучался специалистами КБ ОАТ с начала 1925 г., когда ими велись работы над проектом 3-4-тонного малого танка в инициативном порядке.

Рассмотрение проекта бывшего «танкового бюро», ставшего КБ ОАТ, показало, что по основным параметрам танк отвечает выдвинутым требованиям, но вооружение у него должно быть пушечно-пулеметным и мощность двигателя составлять не менее 35 л.с. Для того чтобы уложиться в дополнительные характеристики, проектировщикам разрешено было увеличить боевой вес танка до 5 т. Новому танку присвоили индекс Т-16.

Для изготовления «опытовой» машины и освоения ее серийного выпуска выделялся завод «Большевик», имевший в то время лучшие производственные мощности.

Для разработки моторного агрегата танка был приглашен конструктор-моторостроитель А. Мику- лин, которого очень привлекало задание – разработать надежный и компактный двигатель воздушного охлаждения мощностью 35-40 л.с. в едином блоке с коробкой перемены передач.

Двигатель вызывал наибольшие опасения в плане сроков выполнения работ, но проблем с ним почти не было. Лишь мощность оказалась немного меньше запланированной, зато благодаря применению второго комплекта свечей, двигатель заводился при любых условиях и мог работать на бензине любого сорта.

Помимо мотора опасения вызван корпус танка, точнее – разметка и обработка закаченных броневых листов. Для подгонки листов к окончательным размерам не хватаю инструмента. К тому же вовремя не были поданы заклепки необходимого типоразмера.

Тем не менее срок постройки танка в целом был выдержан, и в марте 1927 г. (при плане – февраль) машина покинула опытный цех «Большевика» и отправилась на заводские испытания. Танк Т-16 выгодно отличался от «русского «Рено» меньшими размерами, весом и стоимостью при сравнитель но большой скорости движения.

Однако недостатков у новорожденного оказалось гораздо больше, чем ожидалось, и потому вскоре было принято решение усовершенствовать ряд агрегатов и узлов танка. Так, для уменьшения продольных колебаний корпуса была удлинена на один каток ходовая часть, что привело к необходимости добавления в носовой части корпуса удлинителя (на эталонном образце удлинитель был приклепан в виде двух кронштейнов, однако на серийных машинах устанавливался в виде литой детали весом 150 кг). Далее изменениям подверглись некоторые узлы двигательной установки, трансмиссии и т.д.

Во время доработки на завод прибыл А. Микулин – разработчик двигателя танка. Причиной командировки была неудовлетворительная работа энергетической установки Т-16, что совершенно не вязалось с ожиданиями ОАТ. Конструктор добросовестно изучил весь цикл производства моторов на «Большевике» и страшно удивился, что завод может делать такие сложные агрегаты, не имея даже элементарных измерительных приборов (результатом посещения завода А. Микулиным стало то, что завод наконец-то получил аэротермометры и гигрометр, которые ему не поставляли более двух лет).

Две фотографии испытаний эталонного образца танка Т-18 ав районе ст. Немчиновка. Июнь, 1927 г.

Но вот новый танк был построен, и после пробега в пригородах Ленинграда отправился в Москву на полевые сдаточные испытания. Машина получила наименование «Малый танк сопровождения обр. 1927 г. МС-1 (Т-18)». Интересно отметить, что при перевозке танка из Ленинграда в Москву были опробованы все возможные способы его транспортировки: ж.д. вагон, ж.д. платформа, кузов грузовика, автоприцеп и движение своим ходом. Эталонный Т-18, еще весьма напоминающий внешним видом своего предшественника – Т-16. прибыл в столицу майским вечером (предположительно – 20-25 мая) и в кузове грузовика проследовал в склад № 37 (в районе Красной Пресни).

Поскольку пушка для МС-1 не была подана, в танк установили ее макет, выполненный в токарных мастерских. Здесь же танк хотели покрасить, но вдруг из ОАТ последовало категорическое распоряжение: «Красить танк только после принятия на вооружение…» Возможно, не только экономия, но после случая с Т-16. окрашенным непосредственно перед испытаниями в светло-зеленый цвет и не принятым на вооружение, и некоторое суеверие руководства ОАТ, привели к тому, что на испытания Т-18 отправился покрытый светло-коричневым грунтом, что впоследствии стало нормой.

Для испытаний танка была образована специальная комиссия, куда вошли представители Мобуправления ВСНХ, ОАТ, завода «Большевик», Артуправления, Штаба РККА. Испытания проводились 11 – 17 июня 1927 г. в районе дер. Ромашко- во – ст. Немчиновка (Подмосковье) пробегом по пересеченной местности, так как оружие подано не было.

Танк был подвергнут «мучениям третьей степени», но в целом успешно выдержал их и был рекомендован для принятия на вооружение.

Вскоре (I февраля 1928 г.) последовал и заказ на изготовление в течение 1928-29 гг. для РККА 108 танков Т-18 (30 шт. до осени 1928 г. и 78 шт. в течение 1928-1929 гг.). Первые 30 танков были изготовлены на средства Осоавиахима и приняли участие в параде 7 ноября 1929 г. в Москве и Ленинграде в составе колонны под неофициальным названием «Наш ответ Чемберлену».

Устройство МС-1 (Т-18)

Корпус танка представлял собой клепаную конструкцию из броневых листов толщиной 8-16 мм, собираемых на каркасе. Первые танки несли особые листы двухслойной (дно и крыша) и трехслойной (борта) брони, изготовленной по способу А. Рожкова. Позднее для удешевления танка использовалась обычная однослойная броня. Танк делился на три отделения: машинное (моторно-трансмиссионное), боевое и «передок» (отделение управления). Интересно отметить, что Т-18 имел «классическую компоновку» с моторно-трансмиссионным отделением и ведущим колесом в кормовой части.

«Передок», как именовалось отделение управления, располагалось в носовой части танка. Для доступа механика-водителя служил трехстворчатый люк. Нижние его створки откидывались влево и вправо. Ход створок ограничивался кронштейнами. Передний откидной щиток, расположенный в вертикальном лобовом листе, поднимался вверх и там удерживался стопором. В правой части щитка располагался прилив для установки корпуса монокулярного перископического прибора наблюдения (броневой глаз). Левее – узкая наблюдательная щель. В случае интенсивного обстрела она прикрывалась броневой заслонкой с двумя крестообразными отверстиями. А при крайней необходимости могла закрываться полностью. Для панорамного обзора поля боя в передних скуловых скосах имелись также узкие наблюдательные щели, прикрываемые изнутри задвижками.

В бортах носовой части корпуса устанавливались кронштейны под оси ленивца (направляющего колеса). Кронштейны служили для регулировки натяжения гусеницы при помощи специальных анкеров, расположенных на бортах танка. Впереди слева на кронштейне натяжного механизма устанавливалась фара. Справа – звуковой сигнал. В боевой обстановке фара укладывалась в корпус. Задний фонарь, закрытый стеклом красного цвета, располагался на корме слева (иногда – справа над выхлопным патрубком). Он служил не только предупреждающим сигналом в темное время суток, но и световым устройством для управления колонной.

Особенностью конструкции корпуса было то, что он изготавливался цельным, без подбашенной коробки, однако в верхней части на бортах корпуса крепились специальные призматические карманы (над- гусеничные ниши), в которых размешались топливные баки. Заливные горловины баков закрывались броневыми пробками сверху. Для доступа к бакам в задней части кармана имелась крышка, закрепленная тремя болтами и дополненная подвесным кольцом. При удалении болтов крышка открывалась в сторону на петле. Надгусеничные ниши выполняли также функцию грязевиков в средней части машины. В кормовой части грязевики (крылья) изготовлялись из тонкого металла, а в передней – из брезента (малое количество танков первой серии имели металлические или фанерные передние части крыльев).

Моторно-трансмиссионное отделение танка закрывал сзади фигурный кормовой лист, который при необходимости мог откидываться на шкворнях вниз, обеспечивая доступ в машинное отделение. Сверху над машинным отделением на крыше, откидывающейся вверх-вперед, устанавливался колпак со щелевидным отверстием, обращенным в сторону башни. Его назначение – обеспечить доступ охлаждающего воздуха к двигателю с одновременной защитой машинного отделения от поражения огнем противника. В кормовой части корпуса выполнен прилив, с задней стороны прикрытый металлическим кожухом с рядом отверстий малого диаметра. Нагретый воздух из машинного отделения через направляющий рукав поступал к отверстиям и через них выходил наружу. Для прогрева мотора рукав закрывался заслонкой. Защита мотора от попадания пуль и осколков обеспечивалась вертикальным броне- листом, расположенным перед кожухом со стороны мотора.

Боковой вид эталонного образца танка сопровождения МС- (Т-18). Масштаб 1:35. Выполнил автор.

Внутри корпуса боевое отделение было изолировано от машинного моторной (по руководству – задней) перегородкой. Для доступа к мотору и его агрегатам изнутри в перегородке имелась двустворчатая дверь с запором. На перегородку также выводились краны переключения правого и левого топливного баков и кран переключения для работы системы питания мотора на самотек или под давлением.

В днище корпуса под боевым отделением размещался люк для выброса стреляных гильз и удаления попавшей в корпус воды. Люк закрывался крышкой и удерживался рычагом, закрепленным барашком. Для удобства работы в танке сверху крышка люка закрывалась вставкой пола.

На танках первых серий в днище корпуса присутствовал также люк под картером двигателя, однако проку от него было немного, и распоряжением по ОАТ и УММ от 14 февраля 1930 г. его упразднили.

В кормовой части корпуса располагался удлинитель – «хвост», облегчавший сравнительно короткому танку возможность преодоления широких окопов. Для эвакуации танка в нижней части корпуса сзади были приварены две, а впереди – одна петля.

Башня танка – клепаная, первоначально имела почти правильную шестигранную форму с наклонными стенками. Она опиралась на подбашенный лист через шариковую опору и поворачивалась посредством спинного упора, к которому подвешивался ремень – сиденье командира танка. Фиксация башни производилась посредством трех стопоров, расположенных равномерно на башенном погоне (два впереди и один – сзади). На крыше башни находилась наблюдательная башенка (именовавшаяся вышкой), прикрытая сверху колпаком, который мог откидываться на петлях и служил крышкой люка. Для открывания колпака установлены пружины, а для удержания в открытом состоянии – стопор. По периметру основания колпака были проделаны вентиляционные отверстия, закрываемые при необходимости подвижной кольцевой заслонкой. Наблюдательные щели в вертикальных стенках башенки во избежание травм оборудовались кожаными налобниками, а сама башенка в месте соединения с крышей башни имела кожаную обивку. В правом борту башни располагалось вентиляционное отверстие, прикрытое сдвижной заслонкой каплевидной формы.

При модернизации танка форма башни была изменена. Она дополнилась кормовой нишей, предназначенной для установки радиостанции. Ниша закрывалась с тыльной стороны откидной крышкой, облегчавшей монтаж и демонтаж радиостанции и оружия (реально в нише располагалась часть боекомплекта). Бортовая заслонка вентиляционного окна башни стала прямоугольной и откидывалась на петлях вверх. Новая башня стала тяжелее на 140 кг.

В передних гранях башни располагалось вооружение танка, состоявшее из 37-мм пушки Гочкиса и пулемета. Пушка располагалась в левой передней грани в прямоугольном вырезе, пулемет – в правой в полушаровой установке. При необходимости пулемет можно было перенести в кормовую амбразуру, расположенную на левой задней фан и и прикрытую в нормальных условиях броневой заслонкой.

Боковой вид серийного танка сопровождения МС- 1(Т-18) ранних серий Масштаб 1:35. Выполнил автор.

Общий вид танка МС-1 первой серии. Возможно, это первый серийный танк.

Вооружение танка состояло из 37-мм пушки Гочкиса и 7,62-мм пулемета. Ствол орудия длиной 20 калибров был заимствован от одноименной морской пушки, но клиновой затвор имел иную конструкцию. Противооткатные приспособления состояли из гидравлического компрессора-тормоза и пружинного накатника, собранных вместе. Официально пушка была принята на вооружение Красной армии в 1922 г., и уже с 1920 г. устанавливалась на танки «Рено», «Русский «Рено» и некоторые бронеавтомобили. На танках МС-1 первых серий пушка устанавливалась из старых запасов, среди которых попадались образцы, имевшие «обратную» нарезку (справа налево). Однако в 1928 г. ее должна была сменить 37-мм пушка ПС-1. изготовленная в советской России и представлявшая собой усовершенствованный П. Сячинтовым вариант пушки Гочкиса. В ПС- 1 был изменен ударный и спусковой механизмы, введен более мощный выстрел, для компенсации отката которого ствол орудия дополнялся дульным тормозом, введен оптический прицел «ФД-3», некоторым изменениям подверглась маска пушки.

Отечественная версия стала проще в производстве, в ней добавился модератор наката, уравновешиватель для облегчения вертикальной наводки, изменена обойма, плечевой упор и т.д.

Однако производство нового выстрела было сочтено нецелесообразным и потому производство ПС- I было освоено частично – главные механизмы орудия кроме трубы ствола с казенником. В результате родился гибрид орудия, прошедший в начале 1929 г. успешные испытания под названием «Гочкисс-ПС», или «Гочкис тип 3» и переданный для производства на завод № 8 под индексом 2К.

Для стрельбы из пушки применялись унитарные выстрелы, которые размешались в танке в брезентовых сумках.

Заправка танка МС-1 бензином и маслом. Примерно 1931 г.

На танках первых серий орудия оснащались только диоптрическими прицелами, однако в 1929 г. Мо- товилихинский машиностроительный завод начал сборку 2.45-кратного оптического прицела для 37- мм танковых пушек с полем зрения 14°20' и диаметром выходного зрачка 2.6 мм. Этот прицел, разработанный в Ленинграде, пошел на оснащение некоторых танков МС-1, выпущенных уже после 1930 г.

Модернизация танков 1929- 1930 гг. предусматривала увеличение их огневой мощи путем установки в башне 37-мм пушки большой мощности ПС-2, разработки П.Сячинтова, или Б-3, изготовленной по переработанным чертежам фирмы «Рейнметалл». Новые орудия отличались значительно возросшей дальностью стрельбы, а также имело полуавтоматический затвор, так что танк, несущий его, значительно выигрывал сточки зрения вооружения. Одновременно с установкой нового орудия, отличавшегося большим весом, было принято решение по уравновешиванию башни, что привело к появлению в ней кормовой ниши. Однако выпуск этих орудий не был освоен практически до 1932 г. и первым танком, получившим их, стал БТ-2. На долю же танка МС-1 остались «Гочкисы», которые в 1933 г. начали постепенно демонтировать для оснащения двухбашенных Т-26.

Пулеметное вооружение танка состояло первоначально из «2- ствольного 6,5-мм танкового пулемета Федорова-Иванова в шаровой установке Шпагина». Однако жизнь пулемета была очень недолгой. В 1930 г. на вооружение принимается новый танковый пулемет Дегтярева, или ДТ. который почти на 20 лет стал основным автоматическим оружием советских танков.

Моторно-трансмиссионное отделение танка размещалось в его кормовой части и предназначалось для размещения бензинового четырехцилиндрового четырехтактного танкового двигателя воздушного охлаждения. Этот бензомотор был разработан конструктором А. Микули- ным и имел мощность 35-36 л.с. По сравнению с существующими в то время энергетическими установками танков он имел некоторые особенности. Зажигание осуществлялось двумя группами свечей (по две свечи в каждом цилиндре) от магнето, обеспечивающего получение мошной искры при пуске мотора, и от динамомагнето, которое служило как для зажигания, так и для питания осветительных приборов.

Вторая особенность – объединение мотора в одном блоке с коробкой передач и сцеплением (главным фрикционом).

И наконец, двигатель размещался поперек силового отделения, что давало танку определенные преимущества в весе и длине по сравнению с танками, имевшими продольное расположение моторной группы.

Конструктивно с коробкой передач объединялся простой дифференциал, на выходных валах которого были выполнены шестерни. Вместе с ведущими колесами они составляли конечную (бортовую) передачу.

На танках третьей серии мощность двигателя была увеличена до 40 л.с, что вместе с четырехскоростной коробкой передач позволило довести максимальную скорость танка до 17,5 км/ч. На первых танках ставилось электрооборудование фирмы «Бош», а на танках выпуска после 1930 г. оно начато уступать место электрооборудованию «Сцинтилла».

Шасси танка состояло из шести опорных тележек с амортизаторами и дополнительной парой катков, двух ведущих, двух направляющих колес и восьми поддерживающих роликов.

Ведущее колесо состояло из алюминиевой ступицы с насаженным на нее стальным венцом с внешним и внутренним зацеплением. Снаружи прикрывалось бронекрышкой.

Органы управления танка МС- 1(Т-18).

Направляющее колесо (ленивец) – алюминиевый диск с промежуточным кольцом и двумя резиновыми бандажами. Ось ленивца, на которой он закреплен на кронштейне корпуса, коленчатая и могла качаться в кронштейне корпуса, обеспечивая натяжение гусеницы.

Подвеска танка была пружинной свечной. На танках первых серий конструкция передней свечи подвески отличалась от двух задних наличием проушины для крепления серьги с передним опорным катком. Его подрессоривание обеспечивала дополнительная пружинная колонка. Начиная с I930 г. для удешевления производства танков на них начали устанавливать унифицированные свечи.

Верхняя ветвь гусеницы лежала на четырех (с каждой стороны) поддерживающих катках с резиновыми бандажами. Первые три катка поддерживались пластинчатой рессорой. Все резиновые бандажи ходовой части танка изготавливались на заводе «Красный Треугольник».

Гусеничная цепь Т-18 состояла из 51 трака (реально – 49-53). Траки ранних выпусков были сложны в изготовлении. Они были сборными и состояли из литого основания с проушинами и гребнем для сцепления с ведущим колесом. С наружной части на них наклёпывалась стальная подошва с боковыми напусками для увеличения несушей поверхности при движении по рыхлому грунту. Сверх подошвы приклепывалась еще и шпора для улучшения сцепления с грунтом. Траки сцеплялись трубчатым стальным пальцем. От выпадения палец с двух сторон удерживался бронзовыми втулками, закрепленными шплинтами.

Начиная с лета 1930 г. танки начали получать новую гусеничную цепь излитых траков типа «орлиный коготь», имевших большую эффективность на мягком грунте.

Органы управления танком располагались в отделении управления у механика-водителя. Для поворота танка предназначались ленточные тормоза. Они же применялись для торможения на спуске и как стояночные. Барабан тормоза левой или правой гусеницы размешался на валу зубчатки дифференциала перед конечной (бортовой) передачей. Для управления ими предназначались два рычага и пе даль. Для остановки танка можно было воспользоваться сразу двумя рычагами или тормозной педалью. Для стоянки имелся зубчатый сектор. удерживающий тормозную педаль в нажатом положении.

Под правой рукой механика- водителя на полу устанавливалась кулиса переключения передач с рычагом. Рукоятка для управления зажиганием (привод к магнето) размешалась на левом борту.

Контрольные приборы размешались на щитке справа от механика- водителя на борту танка. Помимо приборов на щитке монтировался центральный переключатель для распределения тока между потребителями (освещение, стартер, звуковой сигнал); манометры давления масла в системе и масляном баке; аэротермометр, показывающий температуру масла в системе; включатель магнето; кнопка стартера; контрольная и осветительная лампочки; кнопка звукового сигнала. Справа от щитка на днище машины находилась аккумуляторная батарея. Ножной переключатель света монтировался на нижнем переднем наклонном листе корпуса.

Танк не имел никаких специальных приборов внутренней и внешней связи. Правда, в 1929 году Орудийно-арсенальный трест выдал Научно-испытательному институту связи задание на танковую радиостанцию. В частности, предписывалось разработать и изготовить не одну, а сразу три радиостанции – рядового танка, командира взвода и командира роты. Радиостанции были созданы, но ни одна из них нормально не вписалась в отведенное для нее пространство, поскольку выступающие внутрь головки заклепок, болтов и угольников не были учтены при выдаче задания.

Производство Т-18

Первоначально серийным производством танка занимался только завод «Большевик», но с апреля 1929 г. к выпуску Т-18 был подключен также Мотовилихинский машиностроительный завод (бывший Пермский артиллерийский) и план выпуска танков был увеличен. Однако в 1929 г. массовое производство Т-18 развернуть в Перми не удалось (тем более что двигатели поступали с «Большевика»), и всего за 1929 г. из заказанных 133 танков было с трудом сдано 96. Но освоение Т-18 на Мотовилихинском заводе продолжалось, и в 1929-1930 гг. общий план выпуска Т-18 был увеличен до 300 единиц.

А пока армия ждала новых танков, испытания первых образцов Т-16 и Т-18 продолжались. Изготовленный Т-16 был передан в распоряжение Ленинградского военного округа (командующий – М. Тухачевский), где в течение 30 августа – 6 октября 1928 г. на Семеновском ипподроме, Поклонной горе и площадке курсов мехтяги участвовал в испытаниях новых типов противотанковых препятствий (М. Тухачевский лично присутствовал на испытаниях). Для сравнения: вместе с Т- 16 в этих испытаниях принимали участие также «Рено», «Рено «Русский» и «Рикардо» (MkV).

Испытания показали, что серьезными препятствиями для МС-1 мо- iyr быть «… окоп полного профили, трапецеидальный ров, аркан и якорь на тросе…», которые не являлись таковыми для танков других типов (только «Русский «Рено» дал почти столь же плохие результаты). Но Т- 18 был немного длиннее и нес более мощный двигатель, что позволяло надеяться на более удачный исход подобных испытаний для него.

Т-18 принял участие в подобном тестировании осенью 1929 г. (17 октября – 19 ноября). Он действительно показал лучшие результаты. Главным препятствием для него стал трапецеидальный ров шириной более 2 м и глубиной более 1,2 м, из которого танк не мог выбраться самостоятельно (даже назад).

Для улучшения проходимости рвов по предложению изобретателя М. Ва- силькова и по распоряжению начальника бронесил Ленинградского округа С. Коханского в мастерских курсов мехтяги танк был оборудован вторым «хвостом» в передней части (снятым с другого танка) и тут же получил прозвище «носорог», или «тяни-толкай». Ею проходимость действительно улучшилась, но обзор с места механика-водителя стал никуда не годным. В письме ком кора Коханского руководству РККА отмечается «желательность предусмотрения для танков МС-1 возможности крепления направляющей стрелы с колесами для… подмятия проволочных заграждений и улучшения проходимости рвов». Проект такого «носового колесного удлинителя» для Т-18 был сделан М. Васильковым, но неизвестно, был ли он изготовлен «в металле».

Всего в течение 1927-1932 гг. было изготовлено 959 танков МС-1 (Т-18), из которых 4 передали в распоряжение ОГПУ, 2 – Четвертому управлению и один – Военно-Химуправлению РККА. Оставшиеся танки поступали в создаваемые танковые батальоны и полки общевойсковых соединений, а также в образуемые с 1929 г. механизированные соединения (полки и бригады).

Танки МС-1 и бронеавтомобили БА-27 на «Больших бобруйских маневрах» 1929 г.

Ремонт и обслуживание танков МС-1. ОДВА, ноябрь 1929 г.

Танки сопровождения активно использовались для боевой подготовки войск (103 машины были сразу по изготовлении переданы в распоряжение Осоавиахима и других военно-технических учебных заведений). Благодаря им начинающие танкисты РККА познавали особенности взаимодействия с пехотой, а артиллеристы и пехотинцы осваивали новую для себя специальность – противотанковую оборону.

Первым серьезным испытанием для них стали Большие Бобруйские маневры 1929 г., на которых за поведением танков наблюдали несколько комиссий (от КБ завода «Большевик» комиссией руководил инженер Л. Троянов – впоследствии известный конструктор танков). В ходе маневров танки вели себя непло хо. Несмотря на крайне тяжелые и изнурительные условия эксплуатации, Т-18 почти в полном составе прошли все испытания, но обнаружили множественные мелкие поломки материальной части (полный список неисправностей и путей их возможного устранения содержал более 50 пунктов).

Танкетка Т-11 первого образца, 1929 г.

3.3. «Пулеметы сопровождения» (танкетки)

Одним из главных пунктов трехлетней программы танкостроения (в рамках «плана-минимум») предусматривалось создание до декабря 1930 г. батальона «пулеметок сопровождения» («пулеметов сопровождения»), как именовали в этом документе танкетки. Поэтому в 1926 г. КБ ОАТ начинает проектирование легкою одноместного разведывательного танка «Лилипут». Проект был неплохо сбалансирован, но требовал создания новой ходовой части и двигателя. И потому дальше его обсуждения дело не сдвинулось.

Но 3 марта 1928 г. под руководством зав. моторной лаборатории А. Кушка при участии Л. Пальмен, а также инженеров С. Гинзбурга и Э. Гроте состоялась зашита проекта новой машины. В качестве базы для нее использовали узлы ходовой части и трансмиссии танка Т-16, а бронекорпус заимствовался от проекта «Лилипут». Двухцилиндровый двигатель воздушного охлаждения конструкции А. Микулина являлся как

бы «половинкой» мотора Т-16. Гусеничная цепь была рези неметаллической, подобной ленте А. Кегресса.

Корпус танкетки, получившей индекс Т-17 (часто именовавшейся, как и предшественник, – «Лилипут»), был клепаным на каркасе. В рубке располагался водитель, являвшийся одновременно и стрелком из пулемета, который стоял немного правее продольной оси.

Изготовление опытного образца Т-17 затянулось, и он был готов лишь осенью 1929 г. Танкетка испытывалась пробегом в январе и в июне 1930 г. и показала лучшую подвижность, чем Т-18, однако самым крупным недостатком танкетки был назван одноместный кузов. Поэтому производство Т-17 сочли нецелесообразным в пользу продолжении работ над двухместным вариантом.

Маневренный танк Т-12 первого образца, 1929 г.

3 .4. Маневренный танк Т-12

Решение о создании «маневренного танка» было принято в начале 1927 г., когда исполнение плана-ми- нимум трехлетней программы стало в основном вырисовываться. Техническое задание на него было выдано ГКБ ОАТ 17 ноября. В качестве базового завода для освоения серийного производства танка был выделен Харьковский паровозостроительный завод (ХПЗ) им. Коминтерна, на котором образовывалось специальное танковое КБ с перспективой расширения впоследствии объема выпуска танков на Челябинском факторном заводе (ЧТЗ).

Общее руководство работами но танку осуществлял главный конструктор ГКБ ОАТ С. Шукалов; ответственным исполнителем проекта стал ведущий конструктор секции гусеничных машин В. Заславский; моторно-трансмиссионное отделение танка спроектировал А. Микулин. От ХПЗ за создание танка отвечали зам. главного инженера М. Андриянов и зам. начальника тракторного цеха В. Дудка. Непосредственное руководство работами по маневренному танку в Харькове осуществлял инженер С. Махонин.

КБ ХПЗ при непосредственном руководстве профессора В. Заславского занимаюсь разработкой ходовой части нового танка, получившего индекс Т-1 -12. В разработке были заняты известные впоследствии конструкторы: Н. Кучеренко, В.Дорошенко, А. Морозов. М. Таршинов, И. Алексеенко.

Компоновка Т-12 была подобна американскому T1.EI. с двухъярусным расположением мощного вооружения – 45-мм длинноствольной пушки или 60-мм (57-мм) гаубицы и трех пулеметов. В качестве силовой установки предполагалось использовать переделанный авиадвигатель «Испано» мощностью 200 л.с.

Однако в процессе проектирования и изготовления танк был сильно изменен, девятигранная главная башня, макет которой был установлен на эталоне, была заменена на цилиндрическую, имевшую большую вместимость (от танка Т-24). Вместо двигателя «Испано» заводу «Большевик» зимой 1929 г. был выдан заказ на отечественный танковый двигатель мощностью 180 л.с. конструкции А. Микулина.

Но таковой построен не был, поскольку «Большевик» лихорадило от программы выпуска МС-1, и потому было принято решение по установке на танке отечественного авиамотора М-6 с пониженной до 180-200 л.с. мощностью. Для него В. Заславским и А. Микулиным были заново спроектированы коробка передач и ленточные тормоза.

Начало изготовления Т-12 датируется 13 октября 1928 г. Сборка танка завершена 15 октября 1929 г., но его дооборудование и переделки продлились до зимы. Опытный образец был окончательно принят в феврале 1930 г., но лишь в апреле начались его заводские испытания.

Корпус танка для удешевления опытной машины и ускорения ее создания был изготовлен из простой стали. Но собранный танк сильно отличался от проекта. Он стал длиннее и нес измененную ходовую часть.

Из найденных в РГВА отчетов по испытаниям Т-12 самый ранний датируется 2 апреля 1930 г. В отчете указано, что танк прошел своим ходом 2 км по мягкому грунту, после чего остановился из-за поломки в трансмиссии. Время работы двигателя составило 33 минуты, время чистого движения – 21 минута. Далее в документах прослеживается, как танк одолевал все более дальние расстояния.

Вообще же сказано, что танк по мягкому фунту движется легко и плавно, но перегревается коробка передач, кипит вода в радиаторе и отказывает в работе 2-я скорость (для предотвращения чего на коробке был поставлен дополнительный стопор). Кроме того, столкнулись с неприятным явлением соскакивания правой гусеницы при поворотах на мягком грунте.

11 июля на испытания прибыли Наркомвоенмор К. Ворошилов, начальник УММ И. Халепский и нач. Технического управления УММ Бокис. От ХПЗ на испытаниях присутствовали С. Махонин и Владимиров. Несмотря на присутствие титулованных гостей, танк вел себя хорошо. Отмечалось, что достигнута скорость на твердом фунте 26 км/ч, а при краткосрочном повышении оборотов двигателя до 2000 об./мин. скорость превысила 30 км/ч). Легко преодолевались окопы шириной 2 м даже на песчаном фунте. На мягком фунте танк осилил подъем 35-36 градусов на первой передаче.

Кроме того, на эти испытания танк впервые вышел с пулеметом. Поскольку пулемет ДТ подан вовремя не был, для танка приспособили станковый пулемет Кольта в шаровой установке Шпаги на. При стрельбе из пулемета отмечалась хорошая меткость (даже на ходу в цель попало более 60% пуль). Но были и недостатки: вновь слетала гусеница от налипания фунта на ленивец, после 20 переключений коробка передач сбрасывала скорости, а также после расходования 90 литров бензина он прекращал поступать к двигателю по непонятным причинам (хотя в баке еще находилось ок. 130 литров). Но в целом танк был признан соответствующим требованиям и рекомендован для принятия на вооружение с учетом исправления замеченных недостатков.

В июне 1930 г. на Т-12 была установлена 45-мм пушка Соколова была подана уже в июне 1930 г. и установлена на Т-12, на котором ее опробование проходило спустя месяц – 12 июля.

Глава IV. Первые итоги

Когда у нас создавали первые танки никто не мог предположить, что они устареют так быстро и к 1930-му нам придется все начинать сначала…

Из воспоминании М. Таршинова

4.1. Система танко-тракторно-автоброневооружения РККА

КАРБЮРАТОРНЫЙ, С ЖИДКОСТНЫМ ОХЛАЖДЕНИЕМ

К 1929 г первые серийные танки сопровождения поступили в войска и даже прошли Большие Бобруйские маневры, в которых как-то сумели себя показать. Но по оценкам отечественных разведчиков и военных теоретиков. изложенным в книге «Будущая война», получалось, что для противодействия враждебному миру даже полная реализация трехлетней программы танкостроения была недостаточной, и не только в количественном отношении.

Начавшееся сотрудничество с рейхсвером (договор о совместных работах в области танков подписан в 1926 г.) позволило в 1929 г. познакомиться с шестью образцами новых немецких «больших тракторов», которые выгодно отличались от находящихся в разработке в СССР танков Т-12. Ознакомительная поездка начальника УММ РККА И. Халеп- ского постранам Европы и Америке в 1928-1929 гг. также показала отставание уровня наших танков от предлагаемых образцов передовых капиталистических государств. К середине 1929 г. стало ясно, что качество наших боевых машин должно было быть подвержено определенной ревизии. Срочно требовались корректировки в объеме выпуска наших танков и их конструкции.

17-18 июля 1929 г. состоялось заседание РВС СССР, на котором была утверждена «Система танко- тракторно-автоброневооружения РККА», структурно состоящая из следующих типов танков:

Курсанты танковой школы за изучением матчасти танка МС-1 (Т-18), 1930 г.

Танк Т-18 в районе КВЖД. Танк первых серий выпуска 1927-1928 гг.

Танк МС- 1(Т-18) после модернизации 1929-1930 гг. Вид спереди.

«а) Танкетка колесно-гусеничная. Назначение – разведка, внезапное нападение. Вес, не более 3,3 тн. Скорость не менее 60 км/ч на колесном ходу и 40 км/ч на гусеничном. Броня должна защищать от обстрела бронебойными пулями с дистанции 300мтр. Вооружение I пулемет с обстрелом 360 гр или два неодновременно действующих пулемета с общим обстрелом 360 гр. Боекомплект не менее 2500 патрон. команда – 2 человека. Радиус действия – 300 клм на гусеничном и 450 клм на колесном ходу. Переход от колесного на гусеничный ход не более 0,5 мин не выходя из танкетки. Высота танкетки не более /,5 м тр…

б) Малый танк. Назначение – ударное средство механизированных частей, осуществляющих прорыв в условиях маневренного боя. Вес не более 7-7,5 тн, скорость 25-30 клм/час Толщина брони должна гарантировать от пробития 37мм снарядом при нач. скорости 700 м/с с диет. 1000 м. Вооружение – одна 37-мм пушка и 2 пулемета, из них один неодновременно с пушкой действующий. Боекомплект – не менее 75 снарядов и 3500 патрон. Команда – 3 человека. Радиус действия – 200 км/желательна плавучесть/..

ПРИМЕЧАНИЕ: Вплоть до сконструирована нового малого танка допустить на вооружение частей РККА малый танк МС-1. АУ УС РККА принять все меры к увеличению скорости его хода до 24-25 клм/час.

в) Средний (маневренный) танк. Назначение – прорыв укрепленной полосы в условиях как маневренных, так и позиционных. Вес – не более 15-16 т, скорость – 25-30 клм/ч. Толщина брони должна гарантировать от пробивания 37-мм снарядом при нач. скорости 700м/с на дистанции 750 мтр. Вооружение – одна 45-мм пушка и три одновременно действующ, пулемета. Боекомплект не менее 100 снарядов и 5000 патрон. Число команды – 4-5 человек. Радиус действия – 200 клм…

г) По отношению к большому танку ограничиться пока теоретической проработкой вопроса, предложив МПУ ВСНХ к 1.Х.30г. представить эскизный проект, после чего решить вопрос о включении его в систему вооружения…»

Общий вид танка МС- 1(Т-18) после модернизации 1929-1930 гг.

4.2. Модернизация МС-1

Итак, в 1929 г. стало ясно, что характеристики МС-1/Т-18 уже не отвечали возросшим требованиям Штаба РККА. Заседание 17-18 июля 1929 г., на котором была принята «система танко-тракторно-автоброневооружения», отвечавшая новой структуре РККА, казалось, ставило крест на производстве Т-18 как устаревшем для ведения боевых действий в новых условиях.

Но поскольку танк, отвечающий новым требованиям, еще не был создан, то в одном из пунктов решения отмечалось: «Впредь до сконструирования нового танка допустить на вооружении РККА танк МС-1. АУ УС РККА принять все меры по увеличению скорости танка до 25 кт/ч» (см. выше).

Во исполнение этого решения по танку Т-18 были проведены следующие работы: увеличена мощность двигателя до 40 л.с., применена четырехскоростная коробка передач вместо трехскоростной и введено новое литое ведущее колесо. Было пересмотрено и вооружение Т-18, которое теперь должно было состоять из 37-мм пушки большой мощности и 7,62-мм пулемета Дегтярева в шаровом яблоке Шпаги на. При установке нового вооружения башня танка оказалась бы сильно перегруженной в передней части, поэтому в танках, выпускаемых с 1930 г.. была введена кормовая ниша, предназначенная к тому же для размещения радиостанции.

Такой видоизмененный танк получил название «МС-1/ Т-18) образца 1930г.». Но модернизация была половинчатой и кардинально не улучшала боевые характеристики танка, так как скорость движения так и не достигла 25 км/ч, а корпус остался прежним. Поэтому в конце 1929 г. начались работы над модернизированным танком сопровождения Т-20 (Т-18 улучшенный).

В улучшенной машине предусматривалось провести следующие усовершествования по сравнению с

построенным прототипом:

– довести мощность двигателя до 60 л.с.:

– по возможности улучшить пушечное вооружение;

– увеличить боекомплект пулемета;

– увеличить емкость топливного бака со 110 до 160 л;

– снизить вес пустого танка (для чего допускалось уменьшение толщины броневой защиты до 15- 7 мм);

– унифицировать катки танка с катками разрабатываемого Т-19;

– упростить управление танком;

– снизить число импортных деталей.

Кузов (корпус) нового танка был готов в мае (при плане – к марту) 1930 г. В нем были, казалось бы, устранены все недостатки корпуса Т-18. родившиеся в результате его переделки из Т-16. Например, убран ненужный литой удлинитель в носовой части (весом 150 кг), изменено расположение кареток подвески (а также убран лишний передний опорный каток), что улучшало распределение веса танка на гусеницу и уменьшало продольные колебания, упрощена форма корпуса и надгусеничных полок (что позволило увеличить емкость бензобаков).

Модернизированный танк Т-18 выпуска 1930-31 гг. на маневрах. Юрга, 1931 г.

Дистанционно управляемый модернизированный танк МС-1(Т-18) выпуска 1930-31 гг.

Двигатель танка мощностью 60 л.с. запоздал почти на полгода (А.Микулин был занят авиационными заказами). Он был подан лишь 14 октября и развил на стенде мощность 57 л.с, правда, при несколько лучшей экономичности, чем ожидалось. Этот двигатель планировалось устанавливать также на танки Т-18 новых серий, танкетки Т-23, а также средние тракторы РККА.

Ввиду того, что клепка очень удорожат и усложняла конструкцию, в октябре под руководством зав. опытным цехом «Большевика» И. Шумилина были разработаны и изготовлены на Ижорском заводе опытные сварные бронекорпуса для Т-20. В изготовлении одного из корпусов непосредственное участие принял известный в те годы конструктор-самоучка Н И. Дыренков.

Корпуса подвергли обстрелу из 37-мм и 45-мм пушек стальной гранатой с дальности 800 м, причем обстрел 37-мм снарядами они выдержали хорошо; но 45-мм пушка оказалась очень эффективной – соединительные швы трескались.

Несмотря на привлекательность сварки для производства танков, для ее применения в массовом производстве в то время не было ни необходимого оборудования, ни опыта, на что неоднократно указывали И. Шумилин и директор завода «Большевик» С. Королев.

Башню для Т-20 предполагалось заимствовать от проектируемою нового танка сопровождения вместе с вооружением, но, поскольку таковая изготовлена не была, на опытный образец для проведения его испытаний было разрешено взять серийную башню танка МС-1 обр. 1930 г. Вместо «броневого глаза» для механика-водителя была установлена наблюдательная амбразура, прикрытая пуленепробиваемым стеклом «симплекс-триплекс» желтоватого цвета. Убрали и рычаги управления, вместо которых ввели колонку по типу авиационной (предусматривалась также установка рулевого колеса типа автомобильного).

Первые 15 танков Т-20 должны были быть готовы к 7 ноября 1930 г. (планировалось их участие в параде), но долгострой был в то время нормальным явлением (тем более что созданию танка мешали всевозможные доносы, чистки и разборки с бывшими и действующими членами Промпартии и т.д.) и даже в 1931 г. опытный танк не был окончен. Поэтому от заказа на изготовление 350 танков в течение 1931-32 гг. отказались. Недостроенный же опытный Т-20 был передан летом 1931 г. для изготовления «60-сильного среднего трактора РККА».

Общий вид экспериментального образца танка Т- 19(МС-2). 1930-1931 гг.

4.3. Основной танк сопровождения Т-19

Заседание РВС 17-18 июля 1929 г. поставило перед военной промышленностью СССР сложную задачу – в короткий срок создать новую боевую машину – основной танк сопровождения Т-19. Задание на его проектирование было выдано ГКБ ОАТ осенью (предположительно – в августе-сентябре). Окончание разработки предполагалось к 15 января 1930 г.. но этот срок оказался весьма оптимистичным. В его создании проектировщики столкнулись с множеством трудностей.

Особенно тормозили проектные работы многочисленные доносы и жалобы на конструкторов, а также самые невероятные пожелания от руководителей РККА различных рангов и следующие за ними разборки. Так, в одном из таких документов неизвестный «патриот» жаловался на проектировщиков, что они желают применить «…в передачах Т-19 косозубые шестерни вместо прямозубых, что является прямым доказательством их вредительства…». А один из командиров

(подпись трудно разобрать – видимо, К. Павловский) требовал, чтобы основной танк был оборудован «…коленчатыми лапами с шипами для перелезания через стенки и движения в условиях гор, покрытых снегом…». Тем не менее приемка проекта состоялась I марта 1930 г.

Танк Т-19 должен был стать ударным средством мобильных частей РККА в условиях маневренного боя. Главными требованиями к нему стали: способность преодолевать большинство полевых фортификационных сооружений (окопов) и проволочных заграждений без помощи «хвоста» на максимально возможной скорости; огневая мощь. обеспечивающая превосходство перед всеми известными боевыми машинами сходной массы: бронирование, защищающее его экипаж от винтовочных и пулеметных пуль на всех дистанциях, а от огня 37-мм пушек на дальности 1000 м.

Согласно техзаданию танк должен был обладать массой не более 7,3 т, скоростью движения по хорошему грунту не ниже 30 км/ч, двигателем мощностью 100 л.с., вооружением из 40-мм танковой пушки и 2 пулеметов и броневой защитой толщиной 18-20 мм. Ответственным исполнителем по танку Т-19 был назначен С. Гинзбург. Над проектом работали также инженеры А. Микулин и В. Симский (силовой агрегат и ходовая часть), Д. Май- дель (общая компоновка, башня), П. Сячинтов (вооружение).

Подвеска Т-19 стала развитием таковой от французского танка «Рено» обр 1927 г. (Renault NC). Новый танк был более длинным, чем Т-18, что позволяло улучшить его проходимость без применения «хвоста», а также уменьшить продольные колебания корпуса. Интересно отметить. что когда выяснился факт превышения допустимой массы Т-19 по сравнению с техзаданием (что не позволяло использовать в нем бронирование толщиной более 16 мм), повышение пулестойкости корпуса попытались достичь тщательным подбором формы кузова. Для строящегося Т-19 была выбрана схема бронирования, предложенная конструктором С. Гинзбургом и разработанная М. Таршиновым (занятым в КБ ХПЗ созданием Т-12/Т- 24). Идея улучшения броне-стойкости кузова заключалась в том, чтобы изготавливать его с большими углами наклона броневых листов, которые будут сказываться на склонности пуль и снарядов к рикошету.

Экспериментальный образец танка Т-19 сбоку. 1930-1931 гг.

Вооружение Т-19 после пересмотра проекта предполагалось из 37-мм полуавтоматической танковой пушки обр. 1930 г., а также двух пулеметов ДТ (один располагался в лобовом листе корпуса у радиста; второй – в башне). Установка вооружения в башне предусматривалась в двух вариантах – независимая установка пушки и пулемета, а также спаренная установка их в единой маске.

Т-19 стал первым танком, спроектированным для действий в условиях химической войны, для чего он оборудовался приточной вентиляцией производимостью 180 м3 /ч с «противогазным фильтром», способным нейтрализовать фосген, синильную кислоту, хлорпикрин, окись углерода и ядовитые дымы в течение трех часов, после чего экипаж мог выполнять боевую задачу в противогазах либо, выйдя из отравленной зоны, сменить фильтр.

Проектом Т-19 предусматривалось придание ему «пловучих свойств» при помощи надувных, или каркасных поплавков, сброс которых мог бы производиться без выхода экипажа из машины. К изготовлению были приняты плавсредства корабельного инженера Б. Смирнова. Первоначально было даже желание оснастить танк двумя съемными винтами для движения танка по воде, но позднее функцию движения танка по водной глади доверили специальному «водяному трактору», создание которого планировалось в 1931 г.

Т-19 не имея «хвоста» и преодолевал окопы и неширокие канавы (до 2000 мм) за счет собственной длины. На случай же встречи противотанковых рвов шириной 2,5-3 м два танка должны были уметь «спариваться», удлиняясь вдвое. Для этого в передней и задней части танков предполагалось установить специальные «фермы спаривания».

Для наблюдения поля боя на танке не использовались простые щели, равно как и неудачный «бронеглаз». Сначала хотели дополнить Т-19 стробоскопами, но после опробования на Т-20 более предпочтительными сочли пуленепробиваемые стекла «симплекс-триплекс».

Изготовление прототипа Т-19 было начато в июне 1931 г., и к концу августа он был уже в основном готов (по плану же он должен был быть готов в марте 1931 г.). Однако характеристики танка были ниже запланированных. вес – больше (до 8 т), а производство – чудовищно сложным. Особо настораживал тот факт, что танк «съедал» громадное число подшипников качения, которые все еще закупались за рубежом.

Стоимость опытного образца без башни с вооружением и без КПП в ценах 1930 г. составляла 96 тыс. руб.

Кроме того, несмотря на то что смета изготовления опытного образца была израсходована полностью. ряд узлов так и остался на бумаге. Например, коническую башню, предполагавшуюся к установке на танк, даже не начинали делать на Ижорском заводе и для испытаний опытного образца на Т-19 установили башню Т-18 на немного уширенном погоне.

37-мм танковая пушка обр. 1930 г. также не была закончена в срок и попала, таким образом, только на машины постройки 1932-33 гг. БТ, Т-26 и прототипы Т-28 и Т-35.

Шестицилиндровый двигатель воздушного охлаждения мощностью 100 л.с. конструкции А. Микулина также не был доведен на «Большевике», а применение быстрооборотного мотора «Франклин» мощностью 95 л.с. требовало применения новой КПП и даже переделки МТО танка (мотор был больше по габаритам).

Таким образом, изготовленный танк не мог быть испытан в установленном порядке, и поэтому в мае 1931 г. было принято решение о продолжении серийного производства модернизированных Т-18.

Опытный образец танкетки Т-23, 1930 г.

4.4. Быть или не быть танкетке?

Несмотря на то что согласно «Системе…» в РККА не было места гусеничной танкетке, работы по развитию Т-17 все-таки продолжались.

В 1929-1930 гг. появляется проект танкетки Т-21, классифицировавшейся как «малая разведывательная танкетка». Она имела экипаж из 2 человек, усиленную броню (толщиной 13 мм) и катки от Т-18. Двигатель мощностью 20 л.с. и трансмиссия заимствовались or Т-17. Но уже на этапе рассмотрения проектных данных скорость ее движения и характеристики преодоления препятствий показались недостаточными, поэтому проект принят не был.

В 1929-1930 гг. по заданию штаба РККА и с учетом опыта работ над Т-17 появляются проекты двухместных танкеток Т-22 и Т-23, классифицировавшихся как «большая танкетка сопровождения». Их отличия состояли в двигательной установке (Т-22 проектировалась под оригинальный четырехцилиндровый двигатель, а Т-23 под двигатель танка Т-20), а также в размещении членов экипажа (на Т-22 они размешались «в затылок», а на Т-23 – в ряд).

Каждый проект обладал своими достоинствами и недостатками, но для изготовления выбрали Т-23 как наиболее дешевый и реальный в постройке. Первый образец Т-23 имел корпус из простого железа и двигатель от Т-18 (40 л.с), но для второго передали двигатель от недостроенного Т-20 и заказали еще четыре. Изготовлялись все танкетки на 2-м автозаводе ВАТО (директор – С. Иванов), причем работы по Т-23 были проведены там в сжатые сроки и с хорошим качеством. Однако при изготовлении танкетка подверглась многочисленным доработкам, что изменило ее почти неузнаваемо.

Длина корпуса была увеличена почти на 300 мм. Вместо опорных и поддерживающих катков Т-18 применили таковые от Т-19. Ввели новую облегченную гусеницу с новым ведущим колесом, поскольку ста рые не обеспечивали достижение скорости движения 40 км/ч. Однако даже такой улучшенный вариант танкетки оказался неудовлетворительны м, поскольку по цене был сравним с танком Т-18, а версия, оснащенная башней, даже превысила ее (около 59 тыс. руб. без вооружения), что не позволяло развернуть их массовое производство.

9 августа 1929 г. УММ выдвинуло требования по разработке колесно-гусеничной танкетки Т-25 весом не более 3000-3500 кг, оснащенной двигателем мощностью 40-60 л.с., вооруженной либо пулеметом во вращающейся башне, либо 37-мм пушкой в корпусе и обладающей скоростью движения не менее 40 км/ч на гусеницах и не менее 60 км/ч на колесах. Ни одна из находившихся в то время в разной степени готовности танкеток (Т-17, Т-23), а также планируемая к приобретению танкетка «ВКЛ» (Виккерс- Карден-Ллойд) на первый взгляд не способна была удовлетворить поставленным ТТТ. Поэтому для создания такой машины в сжатые сроки среди предприятии ГУВП был объявлен конкурс.

Опытный образец танкетки Т-23. Вид сбоку, 1930 г.

Проект колесно-гусеничной танкетки Т-25, 1930-31 гг.

Практически сразу в работу включился коллектив НАМИ. Здесь начали создавать эскизный проект колесно-гусеничного шасси с поднимаемыми и опускаемыми автомобильными колесами, расположенными вне гусеничных лент по типу танка Фольмера.

Некоторое время намишники работали в этом направлении в полном одиночестве. Но работа что-то «не ладилась», и потому в ноябре 1929 г. они вызвали на соц- соревнование своих коллег из КБ завода «Большевик». Завод и КБ лихорадило с производством и модернизацией танков Т-18, а также разработкой новых образцов (Т-19 и Т-20), и потому для работы над эскизным проектом был выделен всего один человек – инженер-конструктор В. Симский. Общее руководство проектированием, а также оказание инженеру В. Симскому необходимой консультационной помощи было поручено С. Гинзбургу.

В отличие от своих соперников здесь выбрали иную схему перехода с колес на гусеницы – «переобуванием», что позволяло отказаться от сложных приводов поднимания/опускания корпуса и колес. При разработке эскизного проекта Т-25 В. Симский добросовестно изучил ту убогую документацию (а скорее – материалы рекламного характера), которые нач. УММ И. Халепский привез из своей ознакомительной поездки в Америку. В октябре-ноябре было проведено сравнение двух проектов, которое окончилось в пользу второго: ибо инженеры НАМИ не смогли уложиться в ТЗ (вес – более 4,5 т, скорость – 30-33 км/ч на гусеницах и не более 50 км/ч на колесах).

Колесно-гусеничнаятанкетка Т-25 по проекту представляла со бой уменьшенный вид танка «Кристи», но при этом имела с ним большие различия. Так, привод в Т-25 предполагаюсь осуществить синхронно на все колеса, а для улучшения маневренности предполагалось сделать управляемыми две передние оси и т.д. Проектом предусматривалось достижение скорости движения 45 км/ч на гусеницах и 65 км/ч на колесах при применении 60 л.с. двигателя от танка Т-20, или 52 км/ч и 75 км/ч соответственно с двигателем в 70 л.с. Изготовление первого опытного экземпляра предполагалось к декабрю 1931 г.

Из особенностей Т-25 следует отметить также, во-первых, плавательное приспособление – съемный пустотелый фанерно-дюралевый «поплавок», набитый пробкой или сушеной морской травой. Планировалось использовать эту же танкетку для проведения экспериментов по созданию «летающего» и «буксируемого» «танка-планера». Из переписки С. Гинзбурга понятно, что эту танкетку предполагалось использовать также в качестве зенитного танка. вооруженного спаркой пулеметов типа ДТ, ДА или ДУ. Для этого планировалось разработать новую, открытую сверху, башню.

Однако при проработке проекта Т-25 КБ «Большевика» столкнулось с большими трудностями, тем более что опытный участок был занят танком Т-19. Доработку проекта и изготовление опытной машины план провал ось передать КБ ХПЗ, который стоял без финансирования программы производства Т-24.

Но Харьковский паровозостроительный завод попытался «спихнуть с себя» этот малоперспективный проект, ожидая продолжения работ по танку Т-24.

Таким образом, проект колес- но-гусеничной танкетки Т-25 конструкции Гинзбурга-Симского был отложен исполнением на один год, а в 1932 г. закрыт ввиду высокой стоимости боевой машины.

4.5. От Т-12 к Т-24

Решение о том, что Т-12 не отвечает требованиям «Системы…» и необходимо со здание нового маневренного танка, было принято уже в 1929 г. Главным аргументом негод ности Т-12 стал недостаточный запас хода, не позволявший применять танк для операций на вражеских коммуникациях, при чрезмерно высокой цене. В частности, рекомендовалось изготовить для танка новый бронекорпус, доведя его боевой вес до 17,5 т, уменьшить толщину брони борта до 20 мм, а брюха и крыши – до 8 мм, резко увеличив запас бензина и усилив вооружение. Изготовление нового корпуса было поручено Ижорскому заводу.

В техзадании на переработку конструкции танка было указано и его новое имя – Т-24.

Помимо установки новых бензобаков, которые разместили в надгусеничных полках (подобно Т-18), танк был дополнен курсовым пулеметом в передней части корпуса, слева от водителя; таким образом его экипаж увеличился на одного человека.

Подшипники качения в подвеске были заменены подшипниками скольжения.

Танк Т-24 на зимних испытаниях в Харьковском военном округе. 1931 г.

Компоновка танка Т-24

Опытный образец танка Т-24 во дворе ВАММ. Вид сбоку, 1931 г.

Первые три Т-24 были изготовлены к исходу июля 1930 г. и один из них был отправлен на сравнительные испытания в Кубинку, где уже находился Т-12.

Первый день испытаний (24 июля 1930 г.) не принес никаких неожиданностей, но и восторгов тоже. Танк вел себя почти так же, как и Т-12. Через три дня было назначено опробование орудия, которое вместе с башней переставили с Т-12, и тут случилось ЧП. 26 июля 1930 г. у танка, двигавшегося но мягкому фунту с орудием и боекомплектом в 10 снарядов, вдруг загорелся двигатель. «…Тов. Владимиров остановил танк, помог экипажу покинуть машину, открыл мотор и сбил 75% пламени штатным огнетушителем, после чего одел противогаз и, забравшись в моторное отделение, полностью потушил огонь песком и собственной одеждой…» – так описывается этот случай в донесении о происшествии Наркомвоенмору тов. Ворошилову. Танк спасли, но для дальнейших испытаний требовался его ремонт.

Башня с вооружением вновь вернулась на Т-12, где орудие было благополучно сломано. Кстати, 45- мм пушка Соколова, установленная в 1930 г. в танке как временная мера до освоения 45-мм «системы ОАТ танковой полуавтоматической пушки ГУВП обр. 1925 г.», утвержденной Журналом Арткома от 18.6.1926 № 693, оказалась очень неудачной для танка, и потому практически не производилась (есть предположение, что было выпущено всего два 45-мм танковых орудия Соколова). Пушка же системы ОАТ осваивалась заводом № 8 еще почти два года. Проектированием же 57-мм (или 60-мм) танковой гаубицы занимался П. Сячинтов. Он создал революционную для своего времени конструкцию, однако заказ на ее изготовление подтвержден не был и многие технические решения, заложенные в ней, увидели свет только в 76,2-мм пушке ПС-3.

Серийным производством Т-24 должны были заниматься ХПЗ и ЧТЗ. На 1930-1931 гг. был запланирован выпуск 200 машин, но, как было модно в те годы, руководством ГУВП были приняты встречные обязательства, и план вырос до 300. Произвели же их много меньше – 25 шт. (28 шасси, 25 бронекорпусов и 26 башен). Почему? Принято считать, что танк обладал рядом серьезных недостатков, помешавших его массовому производству, но дело скорее всего том, что в высокой степени готовности уже был танк Эдварда Гроте ТГ, считавшийся более предпочтительным. Но о нем ниже.

4.6. Маневренные танки Н. Дыренкова

Кроме Т-12/Т-24 в 1929-32 гг. в СССР велись также работы над маневренным танком конструкции изобретателя-самоучки Н. Дыренкова, трудившегося на Ижорском заводе. Изобретатель был широко известен среди руководства ГУВП тем, что с завидной регулярностью подавал руководителям всех рангов (вплоть до наркомов) докладные записки с предложениями по скорому проектированию и изготовлению самого разнообразного оружия. Причем согласно заявкам изобретателя все предлагаемое им должно было получиться лучшим и при этом невероятно дешевым.

Понятно, что. занимаясь броневым производством. Н. Дыренков был связан в первую очередь с танками и бронеавтомобилями, поэтому с начала серийного производства Т-18 наибольшее число предложений. выдвинутых Н. Дыренковым, было так или иначе связано с танками.

Так, еще в 1928 г. он нарисовал (слово «спроектирован» тут не подходит, так как никакого проекта разработано не было) эскиз колесно-гусеничного маневренного танка оригинальной конструкции, который разослал по всем известным ему адресам. Но долгое время никакого ответа не получал. Но осенью 1929 г. случайная встреча с начальником УММ И. Халепским, который прибыл на Ижорский завод по вопросу организации серийного выпуска бронеавтомобилей, помогла ему заявить о себе «во весь голос».

Видимо, результатами этой встречи были довольны обе стороны, так как спустя несколько дней начальник УММ И. Халепский направил заместителю председателя реввоенсовета Уншлихту письмо, в котором с энтузиазмом рассказывал о ней.

Записка изобретателя, поданная следом, содержала вполне здравые соображения, которые даже в отсутствие расчетов прекрасно убеждали в правоте изобретателя. Поэтому 14 декабря 1929 г. Ижорскому заводу был открыт заказ на изготовление танка ДРС конструкции Н. Дыренкова стоимостью 95 тыс. руб., причем 25 процентов указанной суммы перечислялись исполнителю авансом. Всего же в течение 1930 г. РККА должна была получить 6 танков указанного типа общей стоимостью (с учетом запчастей, а также экспериментов по сварным соединениям и герметизации танков) 927 тыс. руб.

Письмо И. Халепского о встрече с Н. Дыренковым и выдвинутым им предложениях по созданию танка.

Общий вид танка Д-4 (ДРС), 1931 г.

Однако такой суммы У ММ на текущий год найти не смог (и так имелся перерасход средств на выполнение «трехлетней программы»), и потому было принято решение ограничиться изготовлением только двух опытных образцов.

Вообще танк ДРС (в 1930-м получил индекс Д-4) был чрезвычайно интересен для РККА, так как сочетал в себе все известные типы движителей, что упрощало его перс- броску в любой уголок страны без дополнительных транспортных средств в кратчайшее время.

Вес танка должен был составлять 12 т, но, поскольку изготовление его производилось без необходимых расчетов, масса изготовленного образца превысила 20 т. В качестве силовой установки пла нировалось установить два двигателя от Т-19 (100 л.с.) или два двигателя «Геркулес» (106 л.с.). Однако ввиду тою, что вес танка превысил 20 т, он утратил возможность движения на колесах. Да и мощности двигателей уже было недостаточно для достижения расчетной скорости в 30-35 км/ч.

Изобретатель провел ряд опытов по оборудованию танка для переправы водных преград по дну, но кроме опытов и общих деклараций ничего сделано для этого не было.

Н. Дыренков первоначально обещал изготовить танк Д-4 трехбашенным с вооружением из 45-мм пушки обр. 1925/30 гг. и 7,62-мм пулемета в каждой башне, а также 2 дополнительных 7,62-мм пулеметов в корпусе, но ввиду перегрузки танка одна его башня была исключена.

Корпус танка собирался из листов конструкционной стати толщиной 20 мм, 13 мм и 8 мм на каркасе из уголков. В кормовой части корпуса располагалось моторно-трансмиссионное отделение, в котором были установлены два двигателя «Геркулес» с единой системой охлаждения, подобной системе охлаждения трактора «Коммунар».

Но эффективность этой системы оказалась крайне низкой. Питать двигатели планировалось от единой системы питания самотеком, но отработана эта система не была.

Ходовая часть танка состояла из движителя автомобильного типа (два ведущих и два управляемых колеса), смонтированной на «внешнем контуре танка», гусеничного движителя с винтовыми домкратами, предназначенными для опускания и поднимания гусеничных цепей, а также движителя железнодорожного типа, расположенного под днищем танка и состоявшего из скатов малого диаметра.

Наибольшую сложность представлял гусеничный движитель. Он состоял из шести опорных катков большого диаметра с двенадцатью полуэллиптическими рессорами автомобильного типа, смонтированных на подъемном мостике, привод к которому осуществлялся от червячных пар. Кроме того, в состав гусеничного движителя входили два ведущих колеса кормового расположения и два направляющих колеса с механизмом натяжения. Сборные гусеничные траки соединялись в цепь при помощи тросов.

После рассмотрения танка Д-4 и неудачной попытки вывести его на испытания Н. Дыренков переключился на работы по созданию нового танка Д-5, в котором планировал учесть все недостатки предшественника. Но из-за того, что масса нового танка уже составляла 25 т, изобретатель отказался от колесного хода, оставив только железнодорожный и гусеничный движители. Новый танк должен был оборудоваться уже двигателем М-5 с системой питания и охлаждения по типу танка Кристи, системой преодоления глубоких бродов по дну. Вооружение нового танка планировалось мощным – из двух 76,2-мм орудий вместо 45-мм в двух башнях. Особенностью установки орудий было то, что перед преодолением водных рубежей они могли быть втянуты в башню, после чего орудийная амбразура герметично закрывалась крышкой. Обещал также изобретатель и усилить бронирование танка до 30-35 мм, что сделать в условиях большой перегрузки было проблематично.

Схема перехода танка Д-4 с гусеничного хода (вверху) на колесный (внизу)

Но чтобы изготовить этот танк, требовались средства, а их в условиях финансового дефицита при планируемом «форсированном выпуске бронетанковой техники для РККА» требовалось добыть на самом высоком уровне. Поэтому с 25 октября 1931 г. по приказу заместителя председателя РВС СССР Тухачевского специально назначенная комиссия занялась «проверкой расчетов и оценки конструкций танков Д-4, Д-5 и Д-38». 18 ноября 1931 г. комиссия предъявила отчет, в котором. в частности, говорилось:

«Специальная Комиссия в составе председателя т. БОКИС – На- чальник ТУ УММ, и членов: т. . 1ЕБЕДЕВА -Председателя НТК УММ, ДЕРЕВЦОВА -Начальника УСУ УММ, тт. БЕТУНОВА, БРАВЕРМАН и РОЖКОВА, членов НТК УММ. m ГИНЗБУРГ Нач. КБ № 3 ОРНО, т. ЗАСЛАВСКОГО – Зам нач. КБ №3 ОРПО, т. ИВАНОВА – пом начальника К Б № 3 ОРПО, т СИМСКОГО – Нач. ГКБ Завода Большевик, т. ТОСКИ НА – Нач. Т2 ГХПЗ, организованная согласно при- казания Зам. Председателя РВС СССР т. ТУХАЧЕВСКОГО, после рассмотрения чертежей, расчетов по машинам Д-4, Д-5 и Д-38, а также после ознакомления с макетом машины Д-5 и с макетом боевого отделения машины Д-38 и после доклада и разъяснений по указанным машинам конструктора их т. ДЫРЕНКОВА пришла к следующим выводам:

1. Конструкция танка Д-4, имеющего колесный, гусеничный и жел. дор. ход и подводную проходимость, предложенная т. ДЫРЕНКОВЫМ, фактически в данный момент не существует, так как в процессе разработки машины выяснилась не-возможность применить автомобильный колесный ход и использовать два мотора Геркулес, мощностью 106 сил.

2. Комиссия констатирует, что тов. ДЫРЕНКОВ с заданием по конструированию танка Д-4 не справился и был вынужден на основе своей конструкции Д-4 приступить к разработке и постройке нового танка Д-5 с мотором М-17 мощностью 500л.с. В конструкции оставлены: гусеничный и железно-дорожный ход и

подводная проходимость. Автомобильный колесный ход, запроектированный для машины в 12 тонн, снят за невозможностью его выполнения для машины Д-5 весом 25 тонн.

3. Конструкция танка Д-5, предусматривающая изжитие дефектов и конструктивных неполадок, выявленных т. ДЫРЕНКОВЫМ во время работы с танком Д-4\ имеет, по мнению Комиссии. следующие крупные недостатки:

а/ Носовая часть корпуса неудачна, так как вследствие наличия больших мертвых пространств наблюдение за дорогой затруднительно для водителя.

б/ Расположение вооружения данного класса машины/тип ДД/не дает возможность удовлетворительно использовать мощность установленного вооружения.

в/ В машине Д-5 поверхность охлаждения радиатора взята избыточной против Кристи и поставлен более мощный вентилятор. Однако, по мнению комиссии, надежность охлаждения не является достаточно обеспеченной, так как затрудненные проходы потоков воздуха потребуют специальный мощный вентилятор повышенным давлением, что трудно осуществимо в отведенных для него габаритах.

Танк Д-4 (ДРС) сбоку, 1931 г.

г/ Трансмиссия, состоящая из двух коробок скоростей, имеет избыточный запас прочности в своих основных деталях, комиссия считает эту конструкцию нецелесообразной и полагает, что обычная конструкция коробки скоростей даст значительную экономию в размерах машинного отделения, а, следовательно, и в весе танка.

д/ Бортовые фрикционы по своим размерам достаточны для обеспечения работы танка. Однако, конструктивное выполнение их неудачно, так как размешенные вне корпуса бортовые фрикционы. не имеют достаточной герметизации, предохраняющей от попадания в них грязи, воды и снега, что повлечет за собой ненормативный износ их и отказ в работе…

е/ Система подвески поддерживающих колес с весьма ограниченным ходом их вниз не приемлема, вследствие ненадежности работы ее на пересеченной местности.

ж/ Конструкция механизмов дли подводного хождения нуждается во всесторонней проверке.

3. На основании вышеизложенных соображений Комиссия считает танк Л-5 экспериментальной машиной для проверки работы железнодорожного и гусеничного хода, который моет быть использован для мо- то-броне-вагонов и мощных танков и подводной проходимости. Танк не может служить образцом для серийного производства…»

Таким образом, работы по Д-5, запланированные в 1932 г., были отменены, а танк не рассматривался для принятия на вооружение.

4.7. Позиционный танк

Как и предполагалось согласно «Системе…», работы по созданию тяжелого (позиционного) танка в 1929-1931 гг. ограничились теоретической проработкой вопроса.

В 1929 г. УММ РККА выдало ТТТ на разработку тяжелого танка массой 60 т с броней 30-50 мм. максимальной скоростью 20-25 км/ч и вооружением из двух 76,2-мм пушек, одной 37-мм пушки и шести пулеметов.

Согласно этим требованиям ОКМО завода «Большевик» провело в 1930-1931 гг. разработку проекта тяжелого танка Т-30. В начале 1932 г. проект был завершен и была изготовлена деревянная модель танка в масштабе 1:10. По одному из вариантов танк Т-30 должен был иметь массу 50-55 т. защищен броней 40-60 мм и вооружен одной 76,2-мм дивизионной пушкой, одной 37-мм пушкой большой мощности в двух конических башнях, а также 3 станковыми и 4 легким и пулеметами.

На танк предполагалось установить авиационный карбюраторный двигатель АМ6 мощностью 750 л.с., при этом его расчетная скорость должна была составить 30 км/ч. В случае же установки авиамотора «БМВ» мощностью 650 л.с. расчетная скорость танка должна была составить 24 км/ч.

Это изображение, видимо, одного из вариантов танка Т-30, 1930 г.

Танк был сочтен чрезвычайно сложным, и после заседания технического совета дальнейшие работы над ним были прекращены.

В 1931 г. авто-танковый дизельный отдел Экономического управления ОГПУ начал эскизное проектирование танка прорыва ТП-1. Танк должен был иметь массу свыше 75 т и броневую защиту, достигающую толщины 45 мм. Было рассмотрено несколько вариантов вооружения танка, в том числе из одной 152,4-мм пушки, двух 37-мм пушек и шести пулеметов (2 станковых), или одной 106,7-мм пушки, двух 76,2-мм пушек и шести пулеметов… Для придания танку способности движения со скоростью до 30 км/ч его планировалось оснастить дизелем ФЭД-6 или ФЭД-8 мощностью 1850 или 2000 л.с. и регулируемой пневматической подвеской. Однако ввиду неготовности двигателя в начале 1932 г. проект ТП-1 был адаптирован под авиамотор Микулина мощностью 1450 л.с., с которым он выглядел очень перспективно. Но неожиданно для УММ дальнейшие работы над проектом были прекращены, а выделенные на него денежные средства отозваны в конце марта.

Таким образом, первый этап создания первого отечественного тяжелого танка неожиданно завершился, так толком и не начавшись.

Глава V. К иностранному опыту

Наша танковая промышленность оказалась бы несостоятельной без изучения и переосмысления передового зарубежного опыта…

Из переписки В. Малышева

5.1. Принятие решения

В конце 1929 г. на заседании коллегии ГУВП под председательством Г. Орджоникидзе был заслушан доклад И. Халепского, в котором докладчик произвел сравнение характеристик танков отечественной разработки с таковыми у передовых иностранных государств. Там же С. Гинзбург доложил о состоянии дел по проектированию танка сопровождения, танкетки и маневренного танка. Итогом коллегии стал вывод о том, что срок разработки всех отечественных танков не выдержан, их ТТХ не соответствуют заданным, а по исполнению рассмотренные танки не могут выпускаться серийно, так как наши танковые конструкторы не имеют нужного опыта, а отечественная тяжелая промышленность испытывает острый дефицит кадров, станочного парка и инструмента.

5 декабря 1929 г. комиссия под председательством наркомтяжпром Г. Орджоникидзе приняла решение об обращении к зарубежному опыту, который виделся в приглашении в СССР зарубежных конструкторов и командировании за границу лучших представителей военного ведомства и промышленности для приобретения образцов танков, арттягачей с документацией и получения технической помощи по вышеуказанным объектам.

Постановлением Президиума Совета Народного Хозяйства (ВСНX) СССР 19 мая 1930 г. при Мобилизационно-плановом управлении (МПУ) было создано постоянное инженерно-конструкторское бюро по танкам под руководством помощника начальника Оруд- объединения А. Адамса.

Основой танкового бюро стали группа конструкторов ГКБ ОАТ и конструкторская группа завода «Большевик», имевшие опыт разработки и организации серийного производства танка Т-18.

Ожидалось, что уже в 1930 г. новое танковое бюро попробует свои силы по доводке закупленных за рубежом проектов передовых танков, но случилось все несколько иначе.

Полугусеничный автомобиль «Ситроен-Кегресс», купленный для УММ еще весной 1930 г.

«Большой трактор» фирмы «Рейнметалл», 1929 г.

5.2. «Кама»

Однако к началу 1930-х в СССР уже был некоторый опыт изучения иностранной боевой техники, работы с которым оказали значительное влияние на уровень отечественных танкостроителей.

Договор о создании в Казани «советско-германской танковой школы» был подписан в Москве еще в декабре 1926 г. Ее начальником был подполковник рейхсвера Мальбрандт (Malbrandt), по имени которого проект и получил кодовое название «Кама» (КАзань – МАльбрандт).

Размещалась танковая школа в бывших казармах 5-го Каргопольского драгунского полка, где ей были выделены три конюшни и жилые помещения. Также она получила право пользоваться (совместно с частями Красной армии) учебным полем и стрельбищем, а также артиллерийским полигоном, находившимся в 7 км юго-восточнее казарм, и путями сообщения между ними. Все расходы по устройству и содержанию танковой школы возлагались на германскую сторону.

Открытие школы было назначено на июль 1927 г. Планировалось, что к этому времени будут закончены все строительные работы и доставлено имущество для практических занятий. Однако этот срок оказался нереальным. Строительные работы были завершены лишь к лету 1928 г. Потратив, по данным советской разведки, 1,5-2 млн. марок, немцы отстроили школьное помещение, мастерские, оборудовали учебное поле. И лишь следом за этим в течение 4 месяцев прошло обучение преподавательского состава, после чего началась подготовка немецких и советских курсантов.

Функционировать школа начала с 1929 г. и первое время имела следующие штатные должности (немецкие специалисты): «1 заведующий, 1 заместитель, 1 инженер, 1 заведующий производством, 1 врач, 1 мастер, 1 заведующий складом, 3 учителя (артдело, пулеметное дело, радиодело); 5 учителей (инструкторов) для обучения езде. 16 учеников (перемен.[ных] до этого числа)».

С нашей стороны в школе имелся лишь вспомогательный персонал: «а) при руководстве: I помощник;

б) технический персонал: 1 столяр (мастер), 2 столяра (подмастерья), 1 слесарь (мастер), 4 слесаря (подмастерья), 1 маляр (мастер), 6 шофёров, 1 механик, 1 жестянщик, 2 маляра (подмастерья), 1 паяльщик, 1 электромонтёр, 1 седельник;

в) хозяйственный персонал: 1 курьер, 1 экономка, 1 кухарка, 3 служащих, 1 сторож (дворник);

г) персонал охраны: 7 человек». Таким образом, содержание и обучение своих танкистов немецкая сторона оплачивала самостоятельно, а содержание и расквартирование обучавшихся в школе советских курсантов, израсходованные ими в ходе учебы горючее и боеприпасы, а также «расходы за большие повреждения по вине РККА»› оплачивались СССР.

«Гросстрактор» фирмы «Крупп», установленный в качестве памятника.

В январе 1929 г. школа уже получила некоторое оборудование и готовилась принять первых слушателей:

«В настоящее время на курсах имеется:

1. опытный танк в разобранном виде.

2. легковых машин – 6 штук.

3. грузовых машин – 3 штуки.

4. тракторов разных систем – 3 штуки.

5. мотоциклов – 2 штуки.

С начала весны ожидается прибытие следующих предметов:

1. легких танков – 5 штук, из них 3 с броней.

2. средних танков – 2 штуки.

3. легковых машин (Хорьх и Ситроэн) – 2 штуки.

4. грузовых машин – 2 штуки.

5. тракторов – 3 штуки.

С 15 марта предполагается произвести 4 месячный курс обучения ПОСТОЯННОГО СОСТАВА (наших товарищей будет допущено 5- 7 человек).

С 15 июня по 15 ноября намечается первый курс ПЕРЕМЕННОГО СОСТАВА (10 арендаторов и 10 наших товарищей).

Точных данных об истраченных арендаторами средствах у нас нет; по ориентировочному подсчету арендаторы израсходован/ значительную сумму 11/2 – 2 миллионов марок.

Начальник IV управления Штаба РККА Берзин».

Вплоть до своего закрытия в 1933 г. казанская школа успела сделать три выпуска немецких слушателей: в 1929-1930 гг. – 10, в 1931-1932 гг. – II и в 1933 г.-9 человек. С нашей стороны в школе прошли обучение значительно больше – 65 человек комначсостава танковых и мотомеханизированных частей РККА.

Помимо обучения наших курсантов, в школе шло также изучение привезенных немцами малых и больших «тракторов». Так назывались в целях маскировки опытные образны танков, построенные в Германии в обход Версальских ограничений. Весной 1929 г. в Казань из Германии прибыло 6 танков: 2 больших «трактора» «Даймлер-Бенц», 2 больших трактора «Крупп», 2 больших трактора «Рейнметалл». По обшей компоновке и внешнему виду эти «трактора» были в целом подобны друг другу, так как создавались по единому заданию, но имели разное внутреннее устройство, разные двигатели (BMW мощностью 250 л.с. или Daimler-Benz мощностью 265 л. с.), разный тип подвески, различную установку вооружения. Кроме того, машина фирмы «Даймлер-Бенц» могла плавать.

В 1930-1931 гг. материально- техническое обеспечение школы дополнили 2 «легких трактора» «Крупп» и 2 «легких трактора» «Рейнметалл».

Тогда же начала свою работу специальная Техническая Комиссия («ТЕКО») по обмену научно- технической информацией в области танкостроения, в работе которой принимали участие и представители ГКБ ОАТ.

Наибольший интерес у советских конструкторов вызвали большие «тракторы» фирмы «Рейнметалл» и «Крупп», которые имели наиболее удачную подвеску. Самым внимательным образом изучали наши специалисты двигатель «Даймлер-Бенц» и водоходные приспособления одноименного танка.

Не менее тщательно изучалось вооружение танков, в частности спаренная установка пушки и пулемета, конструкция боеукладки. Именно после окончания работы «ТЕКО» в 1932 г. были пересмотрены требования к вооружению отечественного маневренного танка в сторону увеличения калибра его орудия.

Несмотря на то что конструкция немецких «тракторов» была далека от совершенства, каждый из них представлял собой маленькую лабораторию, снабженную самыми последними достижениями техники, что позволило нашим танкосгроителям перенять ряд важных конструкторских и технологических особенностей немецких боевых машин.

«Легкий трактор»фирмы «Рейнметалл», 1929 г.

Так, освоение сварки в серийном производстве Т-26 и Т-28 не было бы возможно без консультаций с немецкими представителями. Спаренная установка пушки и пулемета в башне Т-26 была в основном позаимствована у немецких боевых машин. Первые отечественные танковые прицелы и радиостанции также создавались под влиянием конструкций, «подсмотренных» в «Каме» или полученных в «ТЕКО».

Однако к I931 г. сотрудничество с немцами, по мнению руководства РККА, подошло к своему логическому завершению. Несмотря на то что Великобритания однозначно показала курс на моторизацию армии и продемонстрировала ряд новейших образцов бронетанковой техники, Германия не торопилась в данном вопросе, и в школе сохранялась матчасть, построенная в середине 1920-х и доставленная в 1929-м. Более того, переговоры в ноябре 1931 г. К. Ворошилова с генералом Адамом показали, что последний стоит на позиции вспомогательной роли танков в грядущей войне и потому в 1932 г. новых типов немецких танков ожидать не приходилось. Более того, в марте 1932 г. немецкое руководство попросило доставить в «Каму» закупленные СССР в Великобритании и CACШ танки «Виккерс» и «Кристи» для их совместного изучения.

Весной 1932 г. вопрос о судьбе советско-германских отношений в области танков был поднят на самом высоком уровне. Советские конструкторы высказали свое мнение, что с точки зрения технических особенностей школа больше не может дать ничего нового. Однако заместитель начальника УММ по обучению И. Грязное считал иначе:

«Опыт 3-лет ней работы «ТЕКО» дал возможность пропустить через курсы в общей сложности 65 человек начсостава танковых и мотомеханизированных частей РККА. В числе командированных больший процент составляют строевые командиры и преподаватели тактического цикла бронетанковых вузов и меньший процент инженерный состав (инженеры-танкисты, инженеры-артиллеристы, инженерные радисты).

…Ознакомление наших инженеров с материальной частью немецких боевых машин, а также изучение всех немецких материалов – чертежей машин и выводов про испытаниям позволило практически использовать опыт «ТЕКО»…

Таким образом в целом работа « ТЕКО» до сих пор еще представляет большой практический интерес для РККА как с точки зрения чисто технической, так и тактической…»

Тем не менее судьба курсов была предрешена, так как вскоре к власти в Германии пришел А. Гитлер. Поэтому в 1933 г. было свернуто все советско-германское сотрудничество, в том числе и танковая школа в Казани.

14 октября 1933 г. Я. Берзин докладывал К.Ворошилову: «//. Казань. Ликвидация станции была начала 20-го июля. Тремя транспортами /1.8, 19.8 и 4.9. имущество «друзей» ушло из Казани. 6 сентября никого из «друзей» на месте не осталось.

Безвозмездно перешедшее во владение УММ имущество по самым скромным подсчетам оценивается до миллиона рублей. Состоит оно из переоборудованных и вновь построенных зданий склада огнеприпасов, жилых корпусов, радиолаборатории, караульного помещения, кооператива, холодильника, бензохранилища на 20 тонн горючего, электростанции, реконструированной водокачки, гаража с компрессорной установкой, мастерских на ходу (сборная, станочная), …системы центрального отопления, гаража и склада, канализации, тира, благоустроенной мостовой, строительных материалов и пр.

Приобретено УММ имущества на сумму 220 000 рублей: автомашины и трактора с запасными частями, канализационные трубы и оборудование холодильника и столовой.

Вывезено в Германию: 6 больших и 4 малых танка, одна восьмиколес- ная машина с запасными частями, снаряжение, вооружение…»

Пятибашенный танк «Индепендент» в сопровождении танкетки Карден-Ллойд, 1929 г.

5.3. Закупочная комиссия

В 1930 г. с целью произвести закупки образцов бронетанковой техники из СССР отбыла закупочная комиссия под руководством нач. инженерно-конструкторского бюро по танкам С. Гинзбурга и в присутствии нач. УММ И. Халепского.

Наиболее интересной для СССР страной, куда прибыла комиссия, стала Великобритания – мировой лидер по производству бронетанковой техники тех лет, и в особенности, фирма «Виккерс – Армстронг», где согласно утвержденной в Москве программы надлежало купить образцы танкетки, малого танка, танка «Мидиум» («Виккерс» – 12- тонный) и большого танка («Индепендент»), Однако в единичном экземпляре, тем более – с документацией, фирма продавать что-то категорически отказалась. Поэтому в результате переговоров, проведенных представителем компании «Аркос» с руководством «Виккерса» в присутствии начальником УММ, было приобретено танкеток (в наших документах – «танкетки ВКЛ ») 20 экземпляров со сроками поставки: 5 – в мае, 4 – в июне, 4 – в июле, 4 – в августе и 3 – в сентябре. Малых шеститонных танков Мк А (в наших документах «В-26») было куплено 15 шт. со сроками поставки: 1 – в сентябре, 4 – в октябре, 4 – в ноябре, 4 – в декабре, и 2 – в январе. Средних танков «Виккерс-12 т» – также 15. Сроки поставки: в октябре – 1, в ноябре – 2, в декабре – 2, в январе – 2, в феврале – 2, в марте – 2, в апреле – 2, в мае – 2.

Главное внимание уделялось малому 6-тонному танку Мк А, так как он в основном отвечал принятой системе вооружений РККА. 12- тонные танки рассматривались специалистами комиссии как альтернатива Т-12/Т-24 (если с их производством вдруг возникнут какие-то проблемы). Ведь параметры подвижности 12-тонников как нельзя лучше отвечали соответствующим требованиям к маневренному танку. Однако броня указанных английских танков была тоньше, чем было предусмотрено «Системой…». Но весьма важным фактором приобретения именно этих образцов было то, что английская сторона готова была продать их в комплекте с чертежами: а) эскизными, б) сборочными, в) монтажными, г) инспекционно-производственными и в срок 3 года – информировать советскую сторону обо всех улучшениях, производимых в конструкции указанных танков.

Кроме того, фирма обязалась предоставить все танки сначала в виде опытной партии по 3 шт. каждого типа, с которыми советская сторона могла провести испытания, после чего внести изменения в конструкцию по своему усмотрению, которые должны были быль учтены во всех остальных поставляемых машинах, но уже за счет покупателя.

На приобретении танкетки особо настаивал М. Тухачевский, так как вся зарубежная военная литература того времени склонялась к мысли, что именно танкеткам предстоит вскоре заменить кавалерию. а танкетка «Виккерс» была признана лучшей в своем классе.

В отношении же большого танка «Индепендент» фирма вести переговоры о продаже отказалась. Танк был лишь показан нашим специалистам в покое и в движении. Представитель фирмы озвучил готовность разработать конструкцию большого танка специально по тактико-техническим требованиям СССР, но стоимость такой услуги была признана слишком большой, тем более что в нагрузку к проекту фирма предлагала купить еще танкеток и малых танков от 15 до 20 шт. каждого наименования.

И под занавес, когда основные договора были уже подписаны, члены комиссии заметили одну необычную трехбашенную машину, ходко двигавшуюся по полигону. Ее вид впечатлял. Две малые пулеметные башенки, расположенные ниже большой орудийной, чем-то напоминали пятибашенный «Индепендент», но при этом указанный танк был заметно меньше, маневреннее при сходном с последним вооружении.

Советские представители знакомятся с танком «Виккерс 12-тонный», 1930 г.

Во время второй поездки 1930 г. в Великобританию нач. инженерно-конструкторского бюро по танкам С. Гинзбург специально интересовался оным танком, но кроме того, что это опытный образец «16-тонного» танка, представители фирмы отказались сообщить что- либо серьезное. Категорически отказались они и от показа этого танка, мотивируя это тем, что танк покупают английские военные и потому он является секретным образцом. Чтобы добыть сведения о нем, конструктору пришлось применить смекалку.

В беседах с конструкторами и испытателями полигона он сообщил, что «16-тонный» танк уже куплен, а пока идет оформление бумаг, ему надо узнать некоторые особенности его конструкции. Таким образом к 3 декабря 1930 г. все основные характеристики нового танка были известны советской стороне:

«В доклад зампреду 6/XIII

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ НТК УММ

В результате проведенных мною разговоров с английскими инструкторами, последними мне были сообщены следующие сведения о 16-ти тонном танке Виккерса

1. Танк уже испытан и признан лучшим образцом английских танков.

2. Общие размеры танка примерно равны размерам 12- ти тонного танка Виккерса марка П.

3. Максимальная скорость движения 35 клм в час.

4. Бронирование: башня и вертикальные листы боевого отделения 17-18 мм.

5. Вооружение: в центральной башне – одна «большая» в боковых передних башенках – по I пулемету. Итого одна пушка и 2 пулемета.

6. Команда: 2 офицера/или один/, 2 артиллерийста, 2 пулеметчика, 1 водитель.

7. Мотор воздушного охлаждения в 180 HP имеет пуск от инерционного стартера и от электростартера (последний – запасной) Пуск производится изнутри танка. Доступность к мотору хорошая.

8. Подвеска на каждую строну имеет по 7 свечей с пружинами. Каждая свеча опирается на один свой каток. Катки примерно устройства шеститонного. Подвеска сообщает на ходу танка устойчивость не хуже чем у шеститонного танка.

9. Ведущие колеса задние.

10. Гусеница мелко-звенчатая со схемными привинтными шпорами. Ведение и направление гусеницы подобно шеститонному танку.

11. Центральная башня имеет оптический прицел и оптическое наблюдение.

12. Место у водителя впереди по середине обеспечивает хорошую видимость для управления.

13. Трансмиссия – коробка скоростей и бортовые фрикционы. Коробка скоростей двух типов: оригиналь- ная/запатентованная/и нормального типа.

14. Радиус действия тот же, что и у шеститонного танка.

15. ПРИМЕЧАНИЕ: Сведения получены только после того, что переводчик заявил, что мы уже купили этот танк и ожидаем его получения.

Сведения дали: инженер механик-моторист старший мастер и водитель, проводившие испытания этой машины.

Сведения о машине до сих пор засекречены.

16. ПРИЛОЖЕНИЕ схема танка и бокового вида танка.

В Ы В О Д: Присоединяясь к выводу указанных выше инструкторов, что эта машина является лучшим образцом английских танков, считаю, что эта машина представляет максимальный интерес Красной Армии как лучший современный тип маневренного среднего танка.

Вследствие этого покупка этой машины представляет бесценный интерес. Эта машина в настоящее или ближайшее время выйдет а армейские части и следовательно секретность с нея будет снята.

Нач-к Испыт. группы: /ГИНЗБУРГ/»

Это были итоги первых визитов советских конструкторов на берега туманного Альбиона.

Эскиз танка «Виккерс 16-тонный», приложенный к записке С. Гинзбурга.

Сборка танка Дж. У. Кристи. САСШ, 1929 г.

Кроме Великобритании советская закупочная комиссия посещала также Германию, Чехословакию, Францию и Италию, причем в последней был подписан протокол о намерениях разработки тяжелого позиционного танка, но дальнейшего развития эти планы не получили. Во Франции и Чехословакии были произведены закупки автомобилей и мотоциклов. Танков же, отвечавших требованиям Танко-тракторно- автоброневооружения, в указанных странах обнаружено не было.

Еще один визит за бронетанковой техникой предстоял за океан. 30 декабря 1929 г. комиссия вместе с начальником Управления механизации и моторизации РККА И. Халепским с заместителями отбыла в Северо-Американские Соединенные Штаты (САСШ). Там ожидалось знакомство со средними танками типа Т-1 Е-1 Рок-Айлендского арсенала, служившими компоновочным прототипом для Т-12/Г-24, и одноименными легкими танками фирмы «Канингэм» (Cunningham). Однако средний танк не продавался, а легкие машины развивали скорость на 6-8 км/ч меньше, чем было заявлено в ТТХ, и сильно отставали от закупленных у фирмы «Виккерс» 12-тонных машин. Двигатель и редукторы американских танков грелись, а громоздкие гусеницы издавали большой шум. К тому же их цена оказалась значительно выше ожидаемой. а требования фирмы – закупить минимальную партию в 50 машин с 50%-ной предоплатой оказались абсолютно неприемлемыми. Поэтому все дальнейшие переговоры с фирмой «Канингэм» были прекращены в одностороннем порядке.

Дж. У. Кристи в своем танке. САСШ, 1929 г.

Танки Дж. У. Кристи«Торнадо»и «Харрикейн» в армии САСШ, 1930 г.

Внимание начальника УММ в Америке было переключено на ко- лесно-гусеничные танки конструктора Дж. Уолтера Кристи «М. 1928», незадолго до визита наших специалистов показавшие рекордные характеристики скорости.

Для советских представителей американский конструктор предложил усовершенствованный образец «М. 1928», который проходил у него под индексом «М. 1940» (Модель 1940 года).

Кристи охотно шел на сотрудничество – от оказания технической помощи до передачи всех производственных чертежей и вплоть до работы в СССР для оказания консультационной помощи и организации производства и испытаний танка. И несмотря на то что танк не предусматривался нашей системой вооружений, И. Халепский нашел, что он наиболее прост для освоения его выпуска в СССР, так как мотор «Либерти» под маркой М-5 уже выпускался в СССР.

Но был еще один фактор закупки танка Кристи: «Принимая во внимание, что танк Кристи по своим скоростям перекрывает все танки в мире, что его собираются строить поляки, что если поляки смогут раньше нас наладить производство танка КРИСТИ, то мы можем попасть в очень невыгодное соотношение с точки зрения тактического применения танковых частей».

Этого допустить руководство РККА, понятно, никак не могло, и учитывая рекомендацию: «Принимая во внимание вышеизложенное, мною предлагается на текущий 1930-31 год дать промышленности задание построить не менее 100 штук танков КРИСТИ», было принято решение о закупке двух танков «Кристи» «М.1940».

Сделка осуществлялась на основании договора, подписанного 28 апреля 1930 г. между U.S. Wheel Track Layer Corporation и «Амторг» (Amtorg Trading Corporation – торговой фирмы. представлявшей интересы СССР в США). Согласно договору американская сторона осуществила продажу «двух военных танков общей стоимостью 600(H) американских долларов. Доставка танков должна быть произведена не позднее четырех месяцев со дня подписания договора». В договоре также оговаривались: «доставка запасных частей к купленным танкам на сумму 4000 долларов, а также права на производство, продажу и использование танков внутри границ СССР сроком на десять лет».

Однако никто не мог в тот момент предположить, что этим машинам суждено было сыграть весьма значительную роль в отечественном танкостроении

Глава VI. На своем оборудовании из своих материалов

…на основе лучших заграничных образцов и ряда собственных совершенных конструкций, в течение 1-й пятилетки удалось поставить в массовое производство и оснащение РККА лучшие образцы наиболее совершенного тан ко во го вооружения.

Из доклада «О системе танкового вооружения на 2-ю пятилетку»

6.1. Спецмаштрест

В сентябре 1931 г. на заседании РВС было принято решение, что отечественная промышленность должна ударно потрудиться в новом 1932 г., чтобы спешно создать «бронированный кулак мотомехчастей» для войны, начало которой могло быть инициировано в 1933-1934 гг. Намечалась весьма обширная годовая программа строительства танков в СССР, которая предусматривала изготовление до 10 000 боевых машин всех классов: 3000 шт. – легких танков, 5000 шт. – танкеток и 2000 шт. – маневренных, которая была, впрочем, сокращена к началу 1932 г. до 8100 шт. (за счет ограничения заказа на танкетки с 5000 до 3100 шт.). Выполнение этой программы напрямую зависело от обеспеченности заводов отечественным и импорт ным оборудованием, необходимой номенклатурой сырья, полуфабрикатов и агрегатов.

Запроектированное широкое кооперирование производства с другими заводами вследствие затруднений в освоении ими намеченных по плану деталей и несоблюдении сроков поставки могли сорвать выполнение программы заводами треста. В начале второго полугодия выявилась невозможность получения необходимого оборудования и трудности в снабжении производства инструментом и приспособлениями. Это положение усугубляло и без того неудовлетворительно поставленное планирование производства на заводах и отсутствие точно установленного техпроцесса производства танков.

Учитывая мощности заводов и их опыт в создании сложных машин, Совет Народных Комиссаров принял решение о широком кооперировании танкостроителей с другими смежными предприятиями. При этом необходимо отметить, что производство целого ряда сложных деталей и агрегатов впервые устанавливалось на кооперированных заводах и требовало определенного периода освоения. Наряду с необходимостью дооборудования заводов рост программы требовал привлечения большого числа новых рабочих, преимущественно высококвалифицированных, и специально подготовленного инженерно-технического персонала.

Так, при условии занятых в производстве танков в 1931 г. 17 тыс. рабочих к концу 1932 г. намечалось увеличить их численность до 28 500 чел. Однако осуществить это было чрезвычайно трудно, особенно если учесть катастрофический недостаток специальных учебных заведений. Слабая квалификация рабочей силы при неосвоенности производства, новизна программы и частые изменения, вносимые в конструкции основных изделий, часто приводили к браку. При этом размер брака получался не только за счет заводов треста, но и в значительной степени по вине кооперированных предприятий других отраслей.

Все это определило к концу года невозможность выполнения заводами намеченной производственной программы, в результате чего план был пересмотрен правительством в сторону его снижения, а также поднят вопрос об образовании нового машиностроительного треста для изготовления современной бронетанковой техники.

26 октября 1932 г. приказом наркома Тяжелого машиностроения Г. Орджоникидзе был создан Трест Специального Машиностроения (СПЕЦМАШТРЕСТ) в составе Ленинградского завода им. Ворошилова (бывший завод «Большевик»), завода «Красный Октябрь», 2-го завода ВАТО в Москве и Харьковского паровозостроительного завода (ХПЗ) им. Коминтерна.

Перед руководством только что образованного треста были поставлены задачи не только обеспечить массовый выпуск находящихся в производстве танков, но и провести опытно-конструкторские работы по созданию новых, более совершенных боевых машин.

На большинстве заводов, вошедших в трест, производство танков велось с 1927-1929 гг. Причем если на заводе им. Ворошилова и 2-м заводе ВАТО это производство к осени 1932 г. уже носило серийный характер, то ХПЗ готовился к

крупносерийному производству танков БТ. Завод «Красный Октябрь», прежде специализировавшийся главным образом на производстве станков и запасных частей для тракторов, с 1932 г. также был переведен на выпуск деталей танков для завода им. Ворошилова, а также ремонт двигателей М-5 для ХПЗ. В 1932 г. был также образован опытный завод Спецмаштреста, в 1936 г. получивший собственный номер 185.

В 1933-1934 гг. в состав треста были включены дополнительно ремонтные заводы № 104 и 105, Киевский завод им. В.Я. Чубаря и Харьковский автосборочный завод (с 1936 г. завод №48).

Собственно, именно благодаря созданию треста освоение закупленных за рубежом танков было осуществлено в сравнительно короткие сроки на отечественном оборудовании из отечественных материалов.

6.2. Танчики-танкетки

Заграничная штучка

Как уже говорилось, проект колесно-гусеничной танкетки, отвечавшей требованиям «Системы…», был выполнен в КБ завода «Большевик» еще в 1930 г., но изготовить его «в металле» не удалось по целому ряду причин, наиболее весомыми из которых была ее высокая сложность и отсутствие опыта проектирования подобных изделий в СССР. Факт закупки в Великобритании сравнительно недорогой танкетки «Виккерс-Карден- Ллойд», или «ВКЛ», как она называлась в отечественных документах, сильно поколебал уверенность в необходимости создания в СССР колесно-гусеничной боевой машины такого назначения.

Первые танкетки были доставлены в СССР еще до возвращения «закупочной комиссии» – к концу мая 1930 г.

Особое внимание к привезенным танкеткам проявлял М. Тухачевский, который уже летом 1930 г. санкционировал создание учебного фильма «Танкетка» для пропаганды нового оружия среди подрастающего поколения, и особенно среди учащихся Осоавиахима. Он лично написал сценарий к фильму и добился выделения для ею создания необходимых денежных средств.

Танкетка «Виккерс» называлась во всех специализированных печатных изданиях «лучшей среди равных». И при этом она же отвечала чаяниям будущего маршала, видевшего поле боя будущего, заполненное именно танкетками – «латниками XX века», как их называли в популярной литературе той поры.

Первый показ танкетки на ходу представителям высшего командования в присутствии М. Тухачевского состоялся в первых числах августа.

«Относительно малого самоходного пулемета, имею сообщить следующее… Пулемет имеет малые размеры, что позволяет укрыть его в подлеске среди низкорослых кустов… Пулемет имеет высокую скорость движения, на дороге обгоняет лошадь и способен догнать грузовой автомобиль. Пулемет имеет хорошую поворотливость, что позволяет частям, имеющим на вооружении означенные пулеметы, наносить противнику внезапные удары даже в лесистой местности, где применение танков невозможно…

Кадр из фильма «Танкетка», 1931 г.

Танкетка Т-27 в учебном центре 1932 г.

Пулемет прекрасно приспособлен для просачивания под огнем в тыл противника, дезорганизации его тылов и преследования отходящего противника…» – так писал К. Ворошилову некто Лавров после показа танкеток «Виккерс-Карден-Ллойд» летом 1930 г. Так что представителям командования, подогретым рассказами М. Тухачевского, такая машина приглянулась.

И еще до начала полновесных испытаний многим стаю ясно, что такой машине в составе танкового вооружения РККА быть.

Уже в августе 1930 г. было принято решение об организации выпуска именно таких машин на базе 2-го автозавода ВАТО, куда предполагаюсь передать все материалы по проекту Т-25 Гинзбурга-Симского, имеющуюся документацию по танкетке «ВКЛ», а также два опытных образца, полученные летом из Великобритании.

Для освоения выпуска танкеток здесь было создано конструкторское бюро под руководством Н. Козырева, которому поручалось подготовить серийный выпуск танкетки, в которой должны были воплотиться лучшие черты закупленной в Великобритании машины.

В августе 1930 г. ОКМО завода «Большевик» при участии конструкторской группы Н. Козырева и в присутствии слушателей Академии им. Дзержинского рассмотрели варианты переделки танкетки «ВКЛ» в соответствии с требованиями «системы танко-тракторно-автоброневооружения РККА», и в частности, возможного перевода ее на колесно-гусеничный ход. Здесь же обсуждалась целе сообразность продолжения работ нал проектом Т-25 Гинзбурга-Симского.

22 августа принимается решение о продолжении работ над танкеткой Т-25, однако уже как чисто гусеничной, выполненной по типу ВКЛ, которая именовалась теперь В-25, или К-25 («В» от «Виккерс», «К» от «Карден-Ллойд»).

3 ноября 1930 г. первый опытный образец новой гусеничной танкетки был изготовлен на «Большевике». Он получил двигатель «Форд-АА» и корпус, изготовленный с широким применением деталей из мягкой конструкционной стали. Для проведения испытаний гусеничные цепи и ведущие колеса на нее были переставлены с машины, полученной из Великобритании.

Но испытания показали, что двигатель «Форд-АА», установленный в танкетке, перегревается, запас хода на внутренних баках мал, а толщина брони в 4-7 мм недостаточна для защиты от «тяжелых» пуль. Танкетка потребовала доработок, не успев родиться.

Поэтому работы над проектом Т-25/В-25 было решено продолжить в 1931 г., но уже под индексом Т-27.

Рождение Т-27

Доработкой танкетки в начале 1931 г. ОКМО занимался уже при активном участии конструкторской группы Н. Козырем, преобразованной в КБ. ОКБ Н. Дыренкова также готовило свой проект танкетки Д-7, которая была колесно-гусеничной и, по мнению изобретателя, как нельзя лучше соответствовала требованиям «Системы…». Однако после рассмотрения документации на Д-7 было отмечено, что проект выполнен неграмотно и без каких бы то ни было расчетов. Что компоновка моторного отделения танкетки выполнена крайне неудачно, а рабочие места членов экипажа не позволяют, находясь на них. нормально вести машину и стрелять из пулемета. Проект был отклонен.

Тем временем в январе 1931 г. опытный образец Т-27 ОКМО был уже практически готов. Он отличался от прототипов новым мотор- но-силовым агрегатом, выполненным на основе двигателя ГАЗ-АА, увеличенной емкостью топливного бака, немного увеличенными габаритами и более толстой броней.

Танкетка была принята на вооружение РККА постановлением РВС СССР от 13 февраля 1931 г., несмотря на то что государственные испытания машины к этому времени завершены не были.

Против ожидания серийное производство танкетки не вызвало таких проблем, как выпуск Т-26 и БТ. Видимо, сказывалось широкое использование узлов и агрегатов грузового автомобиля «Форд-АА», уже освоенного в Горьком.

Устройство Т-27

Общая компоновка танкетки предусматривала размещение силового агрегата, вооружения и экипажа водном корпусе. Причем двигатель с системами питания и охлаждения находился в ею средней части, трансмиссия впереди, а экипаж – сзади.

Корпус Т-27 собирался из катаных броневых листов толщиной 6-10 мм на уголковом каркасе болтами и заклепками. Правда, на машинах последнего года выпуска уже применялась электросварка. Швы корпуса в нижней части на высоту до 400 мм имели холщовую прокладку на сурике, которая обеспечивала водонепроницаемость корпуса при преодолении водных преград. В верхнем лобовом листе корпуса имелся люк для доступа к тормозным ваткам, закрывавшийся бронекрышкой с гайками на шпильках.

Компоновка танкетки Т-27

На верхнем и нижнем лобовых листах болтами крепился броневой кожух, закрывавший выступающую часть картера дифференциала. На большинстве танкеток этот кожух крепился на заклепках и снимался только вместе с лобовыми листами. На верхнем, наклонном листе трансмиссионного отделения находился люк с броневой крышкой на петлях, который обеспечивал доступ к коробке передач и приводам управления. Кроме того, с правой стороны имелось специальное отверстие для крепления пулеметной установки.

В переднем щитке со стороны механика-водителя была сделана смотровая щель для вождения машины при закрытом люке, со стороны командира (стрелка) – отверстие, закрываемое броневыми щитками пулеметной установки.

На бортовых листах корпуса с наружной стороны крепились патронные коробки с дверцами в кормовой части. Дверцы коробок крепились на петлях и закрывались двумя болтами. В верхней части боковых листов были сделаны смотровые щели с броневыми задвижками, а в нижней – круглое отверстие для прохода задней трубчатой оси.

В верхней части корпуса имелось три откидывающихся колпака, закрывавших люки механика-водителя, пулеметчика и люк доступа к силовой установке. На машинах последних выпусков в колпаках люков экипажа были сделаны специальные лючки, закрываемые броневыми заслонками. Колпак люка механика-водителя имел лючок в кормовой части, командира – в крыше и в кормовой части. В колпаке люка си ловой установки был сделан лючок для доступа к заливной горловине топливного бака, закрывавшийся броневым колпачком. Спереди перед броневым колпаком силовой установки для доступа охлаждающего воздуха к радиатору системы охлаждения имелось отверстие, закрываемое броневым козырьком. В кормовом листе корпуса перед радиатором были сделаны специальные дверки, управляемые с места механика-водителя.

Днище корпуса собиралось из нескольких листов и имело посередине корытообразное углубление. Для слива масла из картера двигателя, коробок передач в днище были сделаны два отверстия, закрываемые навинтными пробками.

Для буксировки на корпусе танкетки на верхнем, наклонном листе трансмиссионного отделения была приклепана специальная петля, а в кормовой части на машинах последнего года выпуска – буксирная рама с петлей. Рама крепилась к бортам корпуса танкетки с помощью двух косынок. К бортам корпуса перед патронными ящиками крепились грязевые щитки, предохранявшие экипаж от забрызгивания грязью и снегом. На танкетках последнего года выпуска были введены и кормовые грязевые щитки.

Вооружением Т-27 был 7,62-мм пулемет ДТ. На танкетках первого года выпуска он устанавливался на специальном лафете, обеспечивавшем вертикальное наведение пулемета и связанном с педалью подъема. На танкетках последующих выпусков установка ДТ производилась во фланце, обеспечивавшем более удобное наведение, а также лучшую защиту стрелка от пуль и осколков.

Двигатель Т-27 – четырехтактный четырехцилиндровый двигатель «Форд-АА» («ГАЗ-АА») жидкостного охлаждения мощностью 40 л.с. с карбюратором типа «Форд- Зенит». Пуск двигателя осуществлялся с помощью стартера мощностью 0,9 л.с. (0,7 кВт) и вручную заводной рукояткой. Емкость топливного бака составляла 42 л, что обеспечивало запас хода машины по шоссе до 110 км.

Трансмиссия Т-27 заимствовалась у грузового автомобиля «Форд-АА» («ГАЗ-АА») и включала сухое однодисковое сцепление с накладками из феродо, четырехступенчатую КПП, простой дифференциал с колодочными тормозами и два бортовых редуктора.

Подвеска Т-27 – блокированная полужесткого типа. Состояла из шести тележек сдвоенных опорных катков. Упругим элементом подвески являлись листовые рессоры.

В гусеничном движителе применялись опорные катки с наружной амортизацией, ведущие колеса цевочного зацепления и мелкозвенчатая гусеничная цепь. Ширина трака составляла 150 мм.

Электрооборудование машины с напряжением бортовой сети 6 В было выполнено по однопроводной схеме. В качестве источников электроэнергии использовались аккумуляторная батарея 3CT-V емкостью 80 А. ч, а также динамо мощностью 200 Вт.

Производство Т-27

Первые 45 серийных танкеток выпустил в 1931 г. завод «Большевик», после чего ее выпуском уже ведали заводы № 37 (бывший 2-й автозавод ВАТО) и ГАЗ. Серийный выпуск Т-27 продолжался в течение 1931-1934 гг., когда ее в системе вооружения на 2-ю пятилетку полностью заменили плавающие танки.

Всего армия получила 3295 танкеток Т-27, которые быстро превратились в учебные машины, так как их реальные боевые возможности оказались чрезвычайно низкими.

6.3. «Плавунцы»

В конце 1930 г. на английской фирме «Виккерс» был разработан проект малого плавающего танка. Его прототип, изготовленный в начале апреля 1931 г., прошел успешные испытания на реке Темза близ Челси и с большой помпой был показан представителям прессы.

Танк имел герметичный корытообразный корпус с бальсовыми поплавками по бортам и малую башню, вооруженную пулеметом, заимствованную у 6-тонного танка Мк А фирмы «Виккерс».

Подвеска танка, блокированная, была заимствована у легкого 3-тонного трактора той же фирмы, разработанного в 1929 г. В качестве упругих элементов использовались четверть-эллиптические листовые рессоры. Ведущие колеса располагались впереди танка, направляющие колеса лежали на земле сзади.

На танке был установлен легкий катерный мотор «Медуза» (Maedows EST) довольно большой мощности (около 90 л.с.), что позволяло танку массой 2,75 т развивать скорость по дороге до 50 км/ч, а на плаву в отсутствии течения, волн и ветра – до 9 км/ч.

В ходе усовершенствования танка в его конструкцию был внесен ряд изменений, и в сентябре 1931 г. фирма « Виккерс» изготовила два образца танков, различавшихся конструкцией винтов и рулей.

Поскольку военное министерство Великобритании отказалось от закупки амфибий для оснащения армии, фирма «Виккерс» начала проводить активную реклам ную кампанию по продвижению нового технического средства в страны «второго мира».

Компоновка амфибии фирмы «Виккерс», 1930 г.

Плавающий танк Т-33 «Селезень», ОКМО, 1932 г.

Среди стран, заинтересовавшихся танком, был и СССР. 5 февраля 1932 г. УММ через представителя фирмы «Аркос» (All Russian Cooperative Society Limited) Сквирского сделало заказ фирме «Виккерс» на 8 плавающих танков. Переговоры прошли быстро, и уже в июне 1932 г. первые два танка были отправлены в СССР.

Однако вопреки вполне логичному предположению о том, что отечественные плавающие танки были скопированы с «Виккерсов- амфибий», когда британские амфибии только грузились для отправления в нашу страну, в СССР уже были построены плавающие танки трех типов – Т-33, Т-41 и Т-37.

« Селезень»

Проектирование разведывательных танков-амфибий в СССР началось еще осенью 1931 г., когда УММ РККА получило информацию об испытании в Великобритании амфибии фирмы «Виккерс». В ОКМО были доставлены от представителя «Аркос» все имеющиеся информационные материалы, в том числе: «Газет иностранных – 5 шт, фотографии – 4 шт, письмо тов. Сквирского с описанием нового танка – 1 шт». Никакими другими сведениями об английском танке-амфибии до начала проектных работ ОКМО не располагал.

Видимо, по полученным фотографиям конструкторы определили. что ходовая часть амфибии идентична ходовой части гусеничного трактора «Карден-Ллойд», закупленного в Великобритании в 1930 г. Поэтому компоновка и хо довая часть отечественного плавающего танка по теме «Селезень», была подобна компоновке указанного легкого трактора.

Опытный образец «Селезня» был готов в марте 1932 г. и сразу поступил на испытания. Внешне танк был похож на своего британского прародителя. Его корпус был изготовлен из неброневой стали. Двигатель АМО-3 мощностью 62 л.с. с системами питания и охлаждения размещался вдоль правого борта, а экипаж в составе командира танка и механика-водителя, сидящих в затылок друг другу, – вдоль левого борта.

Вооружение танка – 7,62-мм пулемет ДТ устанавливался во вращающейся башне, имеющей вверху откидной колпак со смотровыми щелями.

Движение танка на плаву осуществлялось при помощи трехлопастного винта и руля. В ходе испытаний танк развил скорость на дороге до 42 км/ч, а на плаву – 4 км/ч.

10 апреля танк, получивший индекс Т-33, на плаву был показан зам наркома М. Тухачевскому, который вскоре после этого, отправляя телеграмму в Италию, где находилась наша закупочная комиссия, написал своей рукой: «Передайте Гинзбургу, что его «утка» плавает и весьма успешно…»

Плавающий танк Т-41 2-го автозавода ВАТО, 1932 г.

Плавающий танк Т-37 ОКМО, 1932 г.

Казалось, ничто не может помешать этому танку проложить себе дорогу на вооружение РККА, но все же Т-33 испытаний не выдержал и в его конструкции было слишком много нетехнологичных решений.

Вторая попытка

Решение о разработке новых амфибий было принято еще до того, как первый Т-33 был построен. Уже в январе 1932 г. задание на проектирование плавающего танка получили КБ 2-го автозавода ВАТО под руководством Н. Козырева, а также ОКМО завода им. Ворошилова под руководством М. Зигеля (С. Гинзбург был в отъезде).

КБ 2-ю завода Всесоюзного автотракторного объединения (ВАТО), выпускавшее танкетки Т- 27, спроектировало танк, получивший индекс Т-41. Танк имел клепано-сварной корпус, собранный на уголках. Для герметизации стыков между броневыми листами в нижней части корпуса устанавливались резиновые прокладки. На крыше корпуса, на шариковой опоре, устанавливалась башня, несколько смешенная к правому борту. Ее поворот осуществлялся вручную при помощи специальных рукояток.

Т-41 был вооружен пулеметом ДТ, установленным в подвижном лобовом щитке башни при помощи специального хомута. По идее такая установка помогала быстрому наведению пулемета в цель без поворота всей башни, но установка получи лась чрезвычайно громоздкой и сложной.

Машина боевой массы 3,5 тонны была оснащена автомобильным двигателем «Форд-АА» мощностью 40 л.с. (тем же, что устанавливался в танкетку Т-27), расположенным по оси машины. Трансмиссия также полностью заимствовалась от Т-27, но была дополнена жесткой зубчатой муфтой, соединяющей вал гребного винта с коленчатым валом двигателя и механизмом реверсирования. Причем конструкция муфты была такова, что для отключения винта требовалась остановка танка и выключение двигателя.

На плаву Т-41 передвигался при помощи двухлопастного гребного винта и плоского руля. При передвижении лопастей винта механизмом реверсирования при движении на воде танк мог двигаться передним и задним ходом. Скорость на плаву достигала 3-3,5 км/ч.

Ходовая часть Т-41 была в определенной степени заимствована у танка Т-33, а гусеничные цепи у Т-27. После проведения длительных заводских и полигонных испытаний было принято решение об изготовлении опытной серии танков Т-41 с устранением отмеченных недостатков для проведения войсковых испытаний.

Танкетка Т-37А первых серий, 1933 г.

Второй вариант танка, называемый «серийный», имел пониженный корпус и массу в 2,95 т. В холе испытаний никаких особых улучшений по сравнению с первым вариантом отмечено не было. Танк на вооружение принят не был.

Плавающий танк конструкции ОКМО, получивший индекс Т-37, был более легким (боевая масса – 2.85 т), вышел на испытания в июле 1932 г. Его компоновка была подобна Т-33 с двигателем, смещенным к правому борту. Танк имел клепано- сварной корпус, изготовленный для скорости из неброневой стали. На крыше корпуса, несколько смещенная к левому борту, стояла малая пулеметная башня, вращаемая вручную. Вооружение Т-37 состояло из 7,62-мм пулемета ДТ, установленного в шаровой установке в лобовом листе башни.

Автомобильный двигатель «Форд-АА» мощностью 40 л.с, как уже говорилось, располагался вдоль правого борта танка. Он позволял машине разгоняться до 35 км/ч по дороге и 4 км/ч на плаву.

Запас хода Т-37 по шоссе составлял 160 км.

Трансмиссия состояла из главного фрикциона (автомобильного сцепления), главной передачи, дифференциала и коробки перемены передач, карданного вала и привода водоходного движителя. На плаву Т-37 передвигался при помощи трехлопастного гребного винта и плоского руля.

Ходовая часть Т-37 была изготовлена «по типу ходовой части «Крупп», с которой наши конструкторы познакомились в «ТЕКО». и состояла из двух двухкатковых опорных тележек, двух поддерживающих катков, переднего ведущего и заднего направляющего колес.

Однако и в этом танке была обнаружена масса недостатков и недоработок, и потому работы над ним были прекращены.

Вес взят! Танк Т-37А

Учитывая опыт, накопленный при проектировании машин Т-41 и Т-37, Управление механизации и моторизации РККА приняло решение о разработке нового плавающего танка для принятия его на вооружение Красной армии. Предполага лась, что машина «по компоновке будет аналогична Т-41, но с подвеской от танка Т-37». Постановлением Совета труда и обороны СССР от 11 августа 1932 г., еще до изготовления опытного образца, на вооружение Красной армии был принят новый легкий плавающий танк, получивший обозначение Т-37А.

Создавать и организовывать серийный выпуск нового танка должен был 2-й автозавод ВАТО в Черкизове. Сюда были переданы все материалы по танкам Т-33 и Т- 37 разработки ОКМО, а также одна из полученных из Великобритании амфибий. Главным конструктором Т-37А был назначен Н. Козырев.

Ожидаюсь, что еще до окончания года завод выпустит не менее 30 танков Т-37А. но эти ожидания были тщетными. Машина оказалась сложной, а материальное оснащение завода – допотопным. Остро не хватало и «волшебников серийного производства – технологов», как их называл Г. Орджоникикидзе.

Но несмотря на такое положение вещей, после уточнения возможностей завода план производства танков Т-37А на 1933 г. от руководства Спецмаштреста составил 1200 танков, при том что параллельно завод должен был доедать РККА еще 507 танкеток Т-27. Нетрудно догадаться, что столь обширным планам не суждено было исполниться.

Несмотря на все ухищрения, на которые шли конструкторы и завод- чане, в первом полугодии 1933 г. было выпушено лишь 30 танков (в том числе 12 шт. улучшенных Т-41). Представители же УММ РККА, посетившие завод № 37 в середине октября 1933 г., докладывали: «Заканчивается сдача первой опытной группы Т-37, всего, вместе с Т-41, 45машин. К концу года будет, вероятно, не более 800) танков». Но и их прогноз был оптимистичным – к 1 января 1934 г. завод № 37 сдал всего 126 танков Т-37А и 12 Т-41. 7 ноября 1933 г первые серийные танки Т-37А вместе с Т-41 были показаны во время парада на Красной площади.

Танк Т-37А поздних серий, выпуска 1934-1935 гг.

Компоновка плавающего танка Т-37А

В «Отчете о работе заводов Спецмаштреста за 1933 г.» о выпуске танков на заводе № 37 было сказано следующее:

«На смену снятой с производства танкетки Т-27 завод имеет совершенно новый тип плавающей машины Т-37, которая значительно превосходит по сложности и трудоемкости Т-27. Причины невыполнения плана следующие:

– отсутствие точно разработанного техпроцесса:

– абсолютное отсутствие организации производства;

– неудовлетворительное состояние производственного планирования;

– плохое тонирование;

– несвоевременная поставка кооперированными заводами полуфабрикатов и их низкое качество. Отсутствие системы в работе завода заставило завод прибегать к штурмовщине, то есть напряженной работе в конце месяца, квартала и года, и абсолютно спокойной работе в начале этих периодов».

Все танки первой партии имели большое количество недостатков и с трудом принимались представителями военной приемки. Учитывая их низкое качество изготовления, руководство Управления механизации и моторизации РККА приняло решение о «передаче всех этих машин в учебные подразделения для подготовки экипажей».

В 1934 г. для улучшения выпуска плавающих танков на заводе № 37 началась постройка двух новых цехов, которые оснащались закупленным за границей оборудованием, было увеличено число рабочих и инженеров, в том числе подготовленных для автомобильного производства. Были прикомандированы представители Академии моторизации и механизации. Но несмотря на все это, серийное производство Т-37А шло с большим трудом.

Так, начальник Треста специального машиностроения в отчете по танку Т-37 за 1934 г. писал: «Абсолютно неудовлетворительное как техническое, так и общее руководство заводом в конце 1933 и начале 1934 года создали серьезный прорыв в 1-м полугодии 1934 года…

Смена руководства заводом и руководства отдельных участков при напряженной и упорной работе всего коллектива, создали в начале второго полугодия перелом в работе, который и послужил основным фактором выполнения программы по главным изделиям.

В течение года завод испытывал большие затруднения в снабжении стальным литьем, ковким чугуном (для изготовления траков гусениц), корпусами, моторами, задними мостами и т.п.

Несмотря на довольно неблагоприятные условия работы завода, отсутствие плановости и наличие штурмовщины, последним все же проделана большая работа по освоению новейшей техники ».

Танк Т-37А на маневрах. 1934 г.

В ходе серийного производства в конструкцию Т-37А вносилось множество изменений. Так, первоначально корпуса танков собирались из брони толщиной 4-6-8 мм, а с марта 1934 г. увеличили толщину лба и бортов с 8 до 10 мм. В 1935 г. ряд танков получили алюминиевые головки цилиндров, что позволило поднять на них мощность на 15-20%. Кроме того, надгусеничные поплавки начали изготавливать пустотелыми, без наполнения пробкой, что также упростило изготовление танка.

Резиновые бандажи опорных и поддерживающих катков танка изготавливались теперь из «неопрена» – синтетического каучука отечественного производства.

Наряду с линейными танками с 1934 г. в производстве стоит также радийный танк, то есть оснащенный радиостанцией 71-ТК. Первые два радийных Т-37А были готовы осенью 1933 г. и участвовали в ноябрьском параде на Красной плошали. Они имели поручневую антенну, установленную на надгусеничных полках. Ввод антенны находился за люком механика-водителя, а с введением надгусеничных поплавков его перенесли вперед на верхний лист корпуса. Для предохранения антенны при движении танка по лесу и кустарнику в передней части поплавков установили специальные защитные ограждения в виде треугольных рамок.

Всего за 1932-1936 гг. было изготовлено 1909 линейных и 643 радийных танка Т-37А.

Танки«Виккерс»преодолевают надолбы. Поклонная гора, январь 1931 г.

6.4. Спутники пехоты

Рождение Т-26

Восьмого января 1931 г., когда верующие одной шестой части суши. только что отстоявшие всенощную, отдыхали после встречи православного Рождества, на небольшом подмосковном полигоне возле Поклонной горы было отмечено небывалое скопление представителей высшего командования РККА и МВО.

Но их явление сюда не было связано с только что прошедшими религиозными праздниками. По личному приглашению наркома К. Ворошилова они прибыли сюда для ознакомления с привезенными из-за рубежа в конце 1930 г. образцами перспективной боевой техники, доставленной усилиями «закупочной комиссии».

Вниманию прибывших предлагались:

«Шестиколесные автомобили разных производителей – 8 шт.;

Нормальные автомобили – 2шт.;

Специальный автомобиль «Ситроен» – I шт.;

Мотоциклы – 3 шт.;

6-тонный танки – 2шт.;

12-тонный танк – 1 шт.;

Тракторы – 3 шт.;

Забронированная легковая автомашина «Форд» – 1 шт .

Всего – 21 машина».

Несмотря на го что планировалось начать мероприятие в 10 часов утра, из-за сильного мороза показ заморских диковин был задержан. Только после полудня, переговариваясь о чем-то своем, военные выбрались из теплого помещения и проследовали вдоль строя боевых машин, вполуха слушая С. Гинзбурга, кратко рассказывавшего об особенностях того или иного образца. Из вежливости они осмотрели все экспонаты, но ни один из представленных образцов не вызвал их особого интереса. Ничем не привлекли их сначала и небольшие двухбашенные танки, купленные у фирмы «Виккерс».

После экскурсии военные заняли свои места на смотровой площадке, водители сели за рычаги и по команде Ворошилова запустили двигатели. Первыми выступали многоосные грузовики и забронированный «Форд». Они неуклюже покрутились на заснеженной целине и один за другим скрылись за ограждением. Но вот на трассу, вздымая столбы снежной пыли, выскочил небольшой танк. Он прытко пронесся мимо смотровой площадки, затем развернулся, перемахнул через окоп; немного замешкавшись, свалил довольно толстую сосну, порвал забор из колючей проволоки и, вновь развернувшись почти на месте, рванул к финишу напрямик через кустарник, густо обсыпанный снегом.

Что тут началось! Восторгам военных, казалось, не будет конца. Этот маленький, но чрезвычайно прыткий танк покорил их сердца. Тут же отставили дальнейший показ, потребовали повторить заезд и выпустить на трассу второй танк…

Это случилось восьмого и стало как бы последним аккордом, итогом полигонных испытаний танков В-26 (такой индекс получили британские «шеститонники» в СССР). Испытания проводились по приказу К. Ворошилова с 24/XII-30 г. по 5/1-1931 г. в балке у деревни Павшино и на склонах Поклонной горы. В испытаниях приняли участие три танка – №№ 215/1, 214/2 и 216/3. Всесторонним их обследованием занималась «спецкомиссия по новым танкам для РККА», подчиненная лично наркомвоенмору. Руководил работой комиссии С. Гинзбург. Выводы специалистов, входивших в состав комиссии по испытаниям, были довольно сдержанными.

Показ танка «Виккерс» на Поклонной горе, январь 1931 г.

Но после демонстрации двух танков В-26 8-11 января (причем 9-11 уже велся показ только танков) они привели многих высших чинов РККА в такой восторг, что законно возник вопрос об оснащении Красной армии именно этими танками. В заграницу верили сильнее, чем в собственные силы, а поскольку создателем Mk. Е. была ведущая танкостроительная фирма мира, этот довод перевешивал все остальные в спорах о перспективах развития.

Уже 9 января 1931 г. последовало распоряжение К. Ворошилова «…решить наконец вопрос об целесообразности организации производства В-26 в СССР…» Но о принятии танка на вооружение еще не говорилось. Тогда же С. Гинзбург получил приказ в срок не позднее трех дней предоставить Наркомвоенмору перечень отмеченных в ходе испытаний достоинств и недостатков В-26 по сравнению с находящимся в изготовлении перспективным Т-19.

II января 1931 г. С. Гинзбург доклады вал в НКВМД:

«… испытанный английский / В-26 имеет следующие положительные черты:

По мотору: Хорошая приемистость, хорошая смазка, хорошая система питания, наличие воздушного охлаждения, малая высота мотора…

По коробке скоростей: простая схема передач, достаточное количество скоростей, удобная схема переключения;

Компактные и надежные бортовые фрикционы…, хорошо работает движитель вследствие цевочного ведения траков… Простота и надежность конструкции ведущего колеса, ленивца, тележек подвески и механизма натяжения гусеницы…

По корпусу: простая и довольно выгодная в производстве форма…

По вооружению: хороший оптический прицел, превосходящий имеющийся для вооружения танков Т-18 и Т-19…

Отрицательные особенности:

Возможность чрезмерного развития оборотов двигателя вследствие отсутствия регулятора оборотов и его контроля…

Невозможность проведения форсирования мотора принятыми методами, без внесения значительных изменений в его конструкцию…

Доступность к обслуживанию механизмов мотора только снаружи, что не позволяет проводить текущий ремонт в бою без риска жизнью членов экипажа.

Большое время разбронировки для доступа к механизмам двигателя и трансмиссии…

Имевшиеся случаи обрыва клапанов как следствие чрезмерного развития оборотов двигателя…

Отказ в работе однодискового сцепления после пробега 350-400 км.

Отказ в пуске мотора при температуре ниже – 7 гр. Пускался только буксировкой… Необходимо усовершенствовать карбюратор и магнето… Периодическое чихание двигателя при резком изменении оборотов двигателя…

При глушении мотора имеет место продолжение его работы от самовоспламенения смеси от накалившегося корпуса мотора, или окалины…

Сбрасывает третью скорость: недостаточна ширина шестерен этой передачи и недоработка стопора…

Забрызгивает маслом тормозные ленты. Масло пробивается через уплотнения коробки ведущего колеса… Сминаются и крошатся концы реборд катков… Слабое сцепление гусеницы по снежному покрову – нужны шпоры…

Недоработана система обзора из башни – нет кругового обзора. Невозможно установить наблюдательную башенку командира танка…

Обкатка танка «Виккерс». Весна 1931г.

Отсутствует нормальная видимость у водителя при езде с закрытыми передними щитами…

Малая толщина вертикального бронирования танка – 8-12,7мм…

ОБЩИЙ ВЫВОД

Движитель и трансмиссия танка при условии их доработки представляют собой надежные и простые агрегаты вполне соответствующие требованиям к легким скоростным танкам РККА…

Очень компактный мотор вследствие затрудненного его обслуживания и доступности при осмотрах и ремонте является недостаточно подходящим для установки на танк… Конструкция мотора не позволяет осуществить увеличение его мощности путем форсирования без изменения его конструкции…

Однако танк В-26, несмотря на рассмотренные недостатки, способен развить высокую скорость и маневренность и является без сомнения лучшим образцом из всех известных в настоящее время образцов заграничных танков…»

Вывод о целесообразности производства танка В-26 по результатам испытаний был сделан следующий:

« В настоящее время в СССР имеются два типа конструкций перспективных малых танков:

– на заводе «Большевик» достраивается танк Т-19;

– танк В-26, прошедший первый цикл зимних испытаний.

При примерно равном весе, скоростных и тяговых возможностях, Т-19 имеет:

а. Преимущества:

– мотор вертикального типа с регулятором в 100 л.с. и весьма удобным расположением, имеющим доступ для обслуживания как снаружи, так и изнутри;

– более надежные для танка система двойного зажигания и двойная серия свечей;

– более мощное вооружение и бронирование при той же массе;

– более быстрая возможность освоения производства, особенно с точки зрения мотора;

б. Недостатки:

Худшая компактность, недостаточная простота конструкции трансмиссии и подвески, худшие катки, тележки и гусеничные цепи… Также больший вес элементов подвески и трансмиссии.

в. Представляется наиболее совершенной конструкция малого танка с корпусом и мотором Т-19, а трансмиссией и движителем от В-26.

г. Освоение производства В-26 в СССР потребует:

– изготовление нового комплекта чертежей в миллиметровом масштабе…

– проектирование и изготовление новой технологической оснастки под отечественные возможности…

– привлечение иностранного опыта для освоения производства танка и особенно – мотора…

д. Освоение производства Т-19 в его неизменном виде потребует:

– проектирования технологического процесса и частично – приспособлений

– рабочие чертежи и дополнительный опыт производства будут получены в результате доводки опытной машины…

е. Организация производства нового типа танка по типу двух рассмотренных потребует:

– составление проекта танка;

– изготовление рабочих черте жей ни подвеску тонко В-26 и его трансмиссию;

Авторская реконструкция внешнего вида танка «Т-19 улучшенный». Масштаб 1:35.

– проектирование и изготовление оснастки на производство.

Сравнивая объемы работ следует признать, что по срокам выполнения и стоимости наиболее приемлемо для производства освоение Т- 19, затем – комбинированный танк и самый сложный – танк В-26.

ОБЩИЙ ВЫВОД:

а. Немедленно начать проектирование нового малого танка на основании конструкций танков Т-19 и В-26… В основе мотор, корпус и вооружение от Т-19, движитель и трансмиссия от В-26;

б. Провести совместные испытания Т-19 и В-26 для более полного выявления их положительных и отрицательных качеств…»

К похожему выводу пришла и группa слушателей Академии ВАММ. которая была ознакомлена с документацией на танк. Однако они обратили внимание в первую очередь на некоторые особенности танка В-26 (правое расположение водителя, специальный двигатель воздушного охлаждения, который будет плохо работать жарким летом, и дюймовые размеры), «обычные для буржуазной Англии, но нетерпимые для Советской страны…»

Академия ВАММ предлагала приступить к «…немедленному проектированию нового типа танка с использованием конструкции корпуса В-26,… с усиленной броней, и с более приемлемым для условий производства в СССР двигателем «Геркулес», или «Франклин» в 100л.с…»

Среди отзывов об английском танке очень интересным выглядит мнение М. Тухачевского, который, в частности, писал:

«… касаемо осмотренного мною недавно английского танка Викерса, нашел его как нельзя лучше подходящим задаче сопровождения при атаке вражеских окоп… Расположение башен танка бок-о-бок очень выгодно позволяет танку развить сильный побортный огонь при пересечении окоп и траншей…, от которого никак не укрывает бруствер…

В этот ответственный момент танку недостает, как видится, еще одной огневой точки в виде пулемета или легкой пушки, направленной впе ред по ходу для подавления целей (как то: пулемет, пушка) из второй линии обороны…

Нетрудно понять, что двухбашенная и трехбашенная схемы потому и приняты англичанами, что очень перспективны и наиболее выгодны для преодоления вражеской обороны среди своей пехоты…»

16 января состоялось рабочее заседание комиссии под председательством начальника технического управления УММ Г. Бокиса, на котором были рассмотрены все мнения и предложения. На следующий день, 17 января 1931 г., комиссия (заседание которой проходило уже под председательством Лебедева) выдала два технических задания на проведение работ по новому танку сопровождения РККА с использованием удачных технических решений танка В-26.

Так, конструкторская группа С. Гинзбурга (три человека) принялась реализовывать в проекте танк- гибрид, получивший название «Т-19 улучшенный которому было более предпочтительное отношение.

Эскизный проект этого танка был выполнен на основании чертежей Т-19 и В-26 в рекордно короткое время и уже 26 января был в целом принят. В заключении комиссии говорилось, что изготовление такого танка сделает его не только более мощным, чем В-26, но и «…более дешевым, а также простым в производстве, чем простое копирование уже не новой английской машины…»

Корпус танка «Виккерс», подготовленный для обстрела его бронебойными пулями. Завод им. Орджоникидзе, август 1931 г.

21 января была одобрена конструкция конической улучшенной башни танка Т-19 под установку спаренного вооружения «немецкого типа» из 37-мм пушки большой мощности ПС-2 и пулемета ДТ. Проектированием башни занимались П. Сячинтов (пушка, прицел и стробоскопическая командирская башенка), А. Александров (установка вооружения и механизмы наводки). В. Симский (общая компоновка) и Д. Ройзман (приспособления и инструменты). Но на изготовление башни и вооружения средства для нее отпущены не были.

Академия ВАММ принялась за разработку «танка М.М.» с двигателем «Геркулес», левым расположением водителя и третьей огневой точкой в корпусе (поскольку этот проект курировал лично М. Тухачевский, возможно, что именно с его подачи в танк была добавлена еще одна огневая точка).

Уже 23 января 1931 г. состоялось очередное заседание комиссии под председательством Г. Бокиса. Комиссия должна была осуществить выбор типа нового танка и определить график работ по его изготовлению и освоению валового производства.

На этом совещании против отечественных разработок неожиданно резко выступили и представители промышленности (К. Сиркен и Владимиров). Они мотивировали свои выступления тем, что 6- цилиндровый двигатель, предусмотренный для установки на Т-19, Т-19 улучшенный, а также «танки М.М.», усложнит выпуск танков; потребует дополнительных подгонок в поршневой группе; двойное зажигание потребует двойного комплекта запальных свечей и т.д. С их мнением согласился и представитель МобУ РККА.

Оригинал протокола заседания РВС СССР, на котором окончательно решался вопрос принятия танков «Виккерс» В-26 на вооружение, пока не найден, но обнаруженное в РГВА письмо-распоряжение И. Халепского С. Гинзбургу от 26 января 1931 г. на многое проливает свет. В нем, в частности, говорится: «…по имеющимся в штабе агентурным данным,… польское правительство ведет закупки образцов 6-тонного танка типа Виккерс и 10-тонного быстроходного танка типа Кристи и усиленно готовится их массовому производству… Тов. Ворошилов, тов. Эйдеманн и тов. Тухачевский согласны, что используя английско-французскую/ помощь поляки в состоянии сделать уже к концу тек/ущего/ года более 300 шт. легких 6-тонных англ. танков и до 100 шт. средних танков типа Кристи… В следующем году они могут удвоить это число… Это может дать им в руки большие козыри с точки зрения использования бронесил, которыми они не преминут воспользоваться, [так как] танки типа Кристи… как нельзя лучше подходят для ведения маневренной войны на просторах СССР… Таким образом Совет счел целесообразным… рассмотреть вопрос о принятии на вооружение КА вышеозначенных иностранных танков и начать их выпуск немедленно как они есть – не дожидаясь окончания опытных работ, чтобы при необходимости нанести отпор возможной агрессии…»

Сегодня можно иронически улыбаться, читая данные строки, можно отнести их к области дезинформации (если встать на позицию, что всю свою историю СССР сам готовился атаковать), но в те годы такой сценарий развития событий никого не удивлял, и потому приоритет однозначно был отдан скорейшей организации серийного производства новых танков «как они есть», хотя они явно уступали тем. что могло «вскоре появиться».

Корпус танка«Виккерс»после обстрела его бронебойными и простыми пулями. Пробоин нет. Завод им. Орджоникидзе, август 1931 г.

13 февраля 1931 г. РВС СССР, заслушав доклад И. Халепского о ходе работ по новым танкам, постановил принять «6-тонный танк Виккерса типа В-26» на вооружение РККА как основной танк сопровождения общевойсковых частей и соединений, также танковых и мехчастей РГК. Новый танк, в соответствии с планами УММ, получил индекс Т-26.

Производство Т-26

Еще в то время, когда «наверху» решалась судьба танка сопровождения, купленные «шеститонники» начали понемногу расползаться по стране.

Помимо танка № 216, который после испытаний поступил в Академию ВАММ, где был разобран для изучения особенностей внутреннего устройства, танк № 215 для таких же целей был отправлен в Сталинград, где вскоре предполагалось развернуть их производство. Там новинку разобрали, но, в отличие от ваммовцев, собрать не смогли даже в присутствии специально командированного от УММ техника Кузнецова, поскольку ряд деталей (по многолетней традиции) были не то утеряны. не то украдены в пути. Кроме того, еще один танк (номера не установлены) был отправлен в феврале- марте 1931 г. для ознакомления в Харьков и один – в Ленинград.

Уже в ходе работ по сборке первых Т-26, в августе 1931 г., корпус одного из «Виккерсов», после испытания на нем башни отечественного производства, был доставлен на завод им. Орджоникидзе для изучения его брони. В ходе исследований отдельные детали корпуса подвергались обстрелу простой остроконечной пулей и бронебойной пулей типа АУ-30 из винтовки и пулемета «максим» с дистанции около 50 метров. Простой же остроконечной пулей обстрел велся в основном по заклепочным соединениям. Всего из винтовки было выпушено 85 простых и 30 бронебойных пуль, а из пулемета – 250 простых и 130 бронебойных. При обстреле простыми пулями в швах было выбито 3 заклепки, а также 9 заклепок оказались со срезанными и 10 – с поврежденными головками. Кроме того, 6 заклепок были расшатаны, но на боеспособность танка все это никак не повлияло.

Некоторые листы корпуса после их снятия с каркаса танка были подвергнуты дополнительному усиленному обстрелу и исследованию химического состава и микроструктуры по сравнению с такими же листами Ижорского завода. В частности, отмечалось, что 13(12,7)-мм и 10(9.8)-мм броневые листы, из которых изготавливались башни и передний лист подбашен ной коробки «Виккерса». были изготовлены из «цементованной брони очень хорошего качества» (по спецификации фирмы «Виккерс» – S.t.a. Plat), 5-мм листы крыши и дна были выполнены, напротив, из гомогенной брони «весьма посредственного качества выделки».

Сравнение английской брони с поданными образцами брони Ижорского завода оказалось не в пользу последней, но связано это было главным образом с недостатком в СССР современного металлургического оборудования.

Ввиду неготовности Ижорского завода к выпуску броневых листов требуемою качества первый заказ на 15 танков предписываюсь выполнить с корпусами из простой или броневой незакаленной стали.

Сразу после принятия танка на вооружение родилась проблема выделения для него производственных мощностей. Поскольку СТЗ в 1931 г. не был еще достроен, вопрос организации сборки танка Т-26 на его площадях отпал. Единственным более или менее подготовленным к серийному производству танков оставайся ленинградский «Большевик», который и получил столь ощутимый довесок, несмотря на загрузку другими заказами.

Занятия в Академии ВАММ на учебных комплектах танка Т-26, 1933 г.

На 1931 г. заводу был спущен план 500 шт. Т-26. но уже в середине февраля план был скорректирован до 300 шт. со сдачей первого танка не позднее I мая. Но и это количество оказалось нереальным.

Весной 1931 г. велась лишь подготовка к производству танков по временному техпроцессу, началось также изготовление первых двух эталонных танков. Несмотря на то что завод «Большевик» имел сравнительно мощное КБ. над Т-26 первоначально работало всего 5 человек, которые занимались только переводом чертежей танка из дюймовых единиц в метрические. К 1 мая все рабочие чертежи танка Т-26 в основном были закончены, а 16 июня одобрен техпроцесс и завод начал изготовление приспособлений и инструментов для массового производства.

С самых первых дней работы над Т-26 КБ неоднократно предлагало внести в конструкцию танка изменения, направленные на упрощение технологии изготовления, но все они разбивались о непроходимые запреты. Так, до ноября 1931 г. не разрешали даже осваивать в производстве башни, по форме отличавшиеся от оригинала. Всякие рационализации категорически пресекались в пользу точного копирования заморской штуковины.

Нетрудно догадаться, что все, казавшееся высшему руководству наиболее простым, оказалось на поверку куда более сложным. Никак не желали нормально подходить друг другу цилиндры, поршни и кольца новых двигателей. Не ладилось с закаткой коленчатого «зала, рассыпались прокладки, при пробных пусках из мотора бесследно исчезало масло, рвались клапана… Вообще сначала считалось нормальным, если брак в двигателях составлял до 65% от поданного количества.

Корпуса, поступавшие с Ижорского завода, тоже не радовали. Они неизменно имели большое число сквозных трещин в броневых листах, особенно у отверстий под заклепочные или болтовые соединения. Броневые листы толщиной 10 мм первоначально пробивались винтовочной бронебойной пулей с дистанции 150-200 м, хотя это считалось невероятным.

Положение усугублялось еще и тем, что спешка с освоением танка неизбежно привела к прописке кустарщины, которая процветала фактически до 1934 г.

Стоимость первых серийных Т- 26 почти вдвое превышала таковую у «Виккерс» Мк.Е., тем более что в танке еще было большое число покупных импортных деталей и узлов.

Кстати, именно проблемы с освоением Т-26 в 1931 г. реанимировали было свернутые работы по сборке Т-18 и возродили интерес к оригинальным отечественным проектам танка сопровождения.

Первые десять Т-26 были изготовлены по временной технологии из неброневой стали в четком соответствии с английскими чертежами с широким использованием специально закупленных импортных деталей и запасных частей. Но двигатели на них работать отказались. Следующие пятнадцать танков первой серии также не смогли двигаться своим ходом и приобретали подвижность только при перестановке в них мотора с эталонного «Виккерса». Лишь осенью танки отечественной сборки начали самостоятельно выползать из ворот завода и передвигаться по заводскому полигону. К концу года на заводе скопился уже приличный задел в 120 готовых танков Т- 26, однако попытки сдать их полностью успехом не увенчались.

После долгих проволочек заказчик согласился принять 88 танков. причем половину условно, как несущие корпуса из сырой брони, кроме того, заводу предлагалось в ближайшее время провести на всех танках замену двигателей на новые, так как у большинства при работе под нагрузкой (в движении) они издавали «множественные посторонние шумы и испытывали перебои».

Танк Т-26 выпуска 1932 г. со сварным корпусом и сварной правой башней. Маневры МВО, 1933 г.

Первые танки, как уже отмечалось, были изготовлены по английским чертежам. Единственным отличием этих Т-26 от прототипа было то, что они предназначались для вооружения пулеметами ДТ в шаровых установках вместо «Виккерсов» в рамочных крестовинах башен. Кроме того, было еще одно очень важное отличие советских машин от британцев, хоть и не бросавшееся в глаза. Они были лишены пулеметных оптических прицелов, производство которых развернуть не удалось.

Осенью 1931 г. «Большевик» получил необычный заказ – изготовить и отгрузить в распоряжение Мобуправления РККА 12 учебных комплектов танка Т-26. Эти комплекты представляли собой частично или полностью препарированные танки, в которых было бы хорошо видно взаимное расположение и взаимодействие различных узлов и механизмов. Учебные комплекты были собраны из забракованных деталей и отгружены в отведенные сроки. Видимо, это был первый заказ по Т-26. выполненный своевременно и полностью.

2 августа 1931 г. Комитет обороны принимает постановление о программе танкостроения в условиях военного времени. Согласно постановлению в течение первого года войны отечественная тяжелая промышленность должна была обеспечить наличие в армии в угрожаемый период:

«- танков Т-26 – 13 800 танков, исполнители «Большевик» и СТЗ;

– танков ТММ-1/ТММ-2 – 8 200 танков, исполнители «ЛМО» и Ярославский завод;

– танков БТ- 2 000 танков, исполнитель ХПЗ;

– танкеток Т-27 – 16 000 танков, исполнитель Автозавод 2 и Нижегородский/ A3.

Всего – 40 000 танков…»

Понятно, что в начале 1930-х о подобной программе можно было говорить только как об очень и очень перспективной. Тем не менее в сентябре 1931 г. Комитет обороны (КО) в присутствии тт. Орджоникидзе, Тухачевского, Павлуновского, Халепского и Будняка уверенно утвердил на 1932 г. программу строительства 10 000 танков (3000 шт. Т-26, 5000 шт. Т-27 и 2000 шт. БТ). И это несмотря на то что большинство производственных мощностей, которые фигурировали в ней, были еше далеки от готовности.

Проанализировав возможности завода «Большевик» и убедившись в неспособности СТЗ подключиться к производству новых танков, в феврале 1932 г. КО программу все-таки не изменил, но разрешил (!) КБ «Большевика» вносить «любые изменения в конструкцию, и методику изготовления танков, не снижающие их боевых качеств и способствующие увеличению выпуска». Кроме того, для облегчения участи «Большевика» и Ижорского завода КО определил им соисполнителей по броне- корпусам дополнительно Кулебакский и Мариупольский заводы, по моторам предполагаюсь задействовать НАЗ (будущий ГАЗ) и АМО.

Осенью 1931 г. в производство принимается цилиндрическая пулеметная башня со смотровым окном. Кроме того, для улучшения работы мотора его отодвинули на 77 мм ближе к корме, соответственно удлинив кардан и изменив вывод выхлопной трубы и крепление глушителя. С начат 1932 г. в танке были введены новый бензобак и маслобак. Все изменения, внесенные КБ в конструкцию танка, были узаконены 5 января 1932 г. распоряжением по Наркомату тяжелой промышленности в «Т-26 выпуска 1932 г.».

В январе-марте были выпущены 22 танка со сварными корпусами из незакаленной гомогенной брони. Однако массовое изготовление корпусов с применением сварки тогда не было освоено ввиду отсутствия оборудования, необходимых материалов и подготовленных кадров.

С 1 марта 1932 г. повсеместно на Т-26 над решеткой воздуховывода начали укреплять короб-козырек, предохраняющий от осадков (особенно – снега). В марте 1932 г. С. Гинзбург предлагал перейти к производству танков с монолитным наклонным лобовым листом (подобно Т-19), что позволяло не только поднять его стойкость, но и упростить технологию сборки танка (одна деталь могла заменить три). Но утверждено такое решение не было.

Танк Т-26 ранних серий, выпуска 1931-1932 гг.

26 апреля 1932 г. К. Сиркен докладывал, что отставание от графика сборки танков имеет место потому, что смежники затягивают доставку узлов и механизмов танка до самого последнего дня, к тому же передавая их совершенно непригодного качества. Так, но моторам входной контроль обнаруживал брак, достигавший 70-88%, а по корпусам 34-41%.

К июлю 1932 г. было с трудом сдано дополнительно к принятым в конце 1931 г. еще 241 танк. А осенью всем стало понятно, что программа «десять тысяч» с треском провалилась. По состоянию на 19 марта 1933 г. на вооружение РККА было принято 1411 танков Т-26, 2146 танкеток Т-27 и 522 танка БТ. Причем качество изготовления практически всех боевых машин было никуда не годным, что являлось прямым следствием поспешности изготовления и неподготовленности производства.

Интересный факт. Несмотря на то что в 1933 г. на вооружение уже был принят однобашенный пушечный танк Т-26 и практически все считали его лучшим, нежели двухбашенные машины, их производство продолжалось. М. Тухачевский

на совещании 11 мая 1933 г. еще раз подчеркнул, что именно двухбашенные машины являются наиболее подходящими для целей сопровождения пехоты и именно они должны составлять костяк танковых сил. Даже в черновиках штатов механизированных полков, разработанных им в 1932 г., имелась фраза: « Танковый взвод состоит из четырех легких танков, вооруженных пулеметами (или аналогичного числа танкеток) и одного танка усиления, вооруженного пушкой…»

Выпуск двухбашенных Т-26 планировалось продолжить и в 1934 г., однако план их сдачи был скорректирован в пользу организации серийного производства химических, саперных боевых машин и бронированных тягачей-транспортеров вместо пулеметных танков. Однако кроме планирования, ничего для подготовки изготовления последних сделано не было.

Устройство Т-26

Конструктивно двухбашенный танк Т-26 был во многом подобен английскому Мк.Е., отличаясь от него в некоторых деталях. Его ко робчатый корпус собирался клепкой бронелистов на каркасе. Толщина листов на машинах выпуска 1931-го – первой половины 1932 г. составляла 10 мм и 6 мм (листы толщиной 13 мм не подавались из- за большого процента брака). Танки выпуска лета-осени 1931 г. целиком собирались на болтах и винтах. Это делалось для замены впоследствии некондиционных броневых листов полноценным броневым прокатом. Начиная с ноября 1931 г. корпус склепывался целиком. Передний и задний наклонные листы корпуса (крыши) в танке выполнялись съемными для удобства доступа к двигателю и механизмам трансмиссии. Однако для этого требовалось отвернуть такое количество винтов, что только раз- бронировка первых Т-26 перед ремонтом занимала несколько часов. Осенью 1932 г. для быстрого доступа к трансмиссии танка в верхнем переднем броневом листе был выполнен откидной люк. Первоначально он открывался в сторону левого борта, но впоследствии (с 1933 г.) его размеры были увеличены, и он выполнялся уже откидывающимся вперед по ходу танка.

Компоновка танка Т-26, 1932 г.

Клепка в нижней части корпуса была частой (говорили: «густой»), что имело целью сделать корпус в нижней части герметичным для прохождения бродов. Танки первых образцов имели даже специальные цинковые прокладки в нижней части корпуса между склепываемыми листами, но уже в 1932 г. эти прокладки были упразднены для удешевления конструкции.

На подбашенной коробке на шариковых опорах устанавливались две цилиндрические пулеметные башни, в каждой из которых располагалось по одному члену экипажа. Ввиду отсутствия полноценного проката борта башни тол шиной 13-мм до осени 1931 г. изготавливались из 11-мм листов.

Водитель танка традиционно для английских машин располагался в передней части отделения управления справа и мог покинуть свое место через откидную двустворчатую дверцу в лобовом листе.

Двигатель танка – карбюраторный, четырехцилиндровый, четырехтактный, воздушного охлаждения. с горизонтальным расположением цилиндров, имел максимальную мощность 90 л.с. при 2100 об./мин, и так же, как «Виккерс» Мк.Е., не имел никаких ограничителей оборотов, что приводило к его перегреву и обрыву клапанов при неосторожном обращении, особенно летом. Рядом с двигателем размещались бензобак емкостью 182 л. и бачок системы смазки емкостью 27 л. В системе охлаждения двигателя имелся также вентилятор, закрепленный над ним в специальном кожухе, проку от которого летом было мало. Для питания двигателя требовался лучше всего первосортный бензин марки не ниже «Грозненского». Впрочем, при необходимости двигатель можно было питать и бензином второго сорта, но при этом был риск возникновения детонаций до разрушения клапанного узла.

Силовая передача состояла из однодискового главного фрикциона сухого трения. Пятискоростная КПП, установленная в носовой части танка, соединялась с двигателем длинным карданным валом, проходившим по всему танку. Рычаг переключения скоростей размещался непосредственно на коробке.

Подвеска танка – блокированная. Состояла, применительно к каждому борту, из двух тележек, которые были взаимозаменяемы между собой, и состояли каждая из четырех обрезиненных опорных катков, соединенных балансирами, а также двух четвертьэллиптических листовых рессор и серьги, объединенных на оси. Ведущие колеса танка – литые, со съемными зубчатыми венцами, располагались впереди, а направляющие (ленивцы), с механизмами натяжения – сзади. Для разгрузки гусеницы на бортах располагались по четыре обрезиненных поддерживающих катка.

Гусеничная цепь танка цевочного зацепления – из литых стальных траков, соединенных пальцами.

Для тушения пожара в 1932-1933 гг. танк оборудовался од- ним-двумя съемными огнетушителями. Средств внешней связи на линейных танках не предусматривалось. Для отдания команд водителю первоначально устанавливалась «звуковая труба», вскоре замененная светосигнальным устройством.

Вооружение Т-26

Согласно спецификации танка «Виккерс 6-тонный» в каждом из образцов, заказанных СССР, должна была быть предусмотрена установка вооружения в виде одной полуавтоматической 37-мм пушки и пулемета или двух пулеметов.

Танк Т-26 с пушечно-пулеметным вооружением и радиостанцией №7 на испытаниях, 1933 г.

Опытный образец танка ТММ-1 на испытаниях весной, 1932 г.

Первые строящиеся Т-26 и создавались под установку 37-мм пушки Гочкиса 3-го образца или же пушки Сячинтова ПС-1 в правой башне. Также в серию пошли танки, имевшие вооружение из двух пулеметов ДТ. Пулеметы монтировались каждый в своей башне в шаровых установках и наводились плечевыми упорами. Для вращения башни вокруг оси и грубого наведения оружия в цель использовался одноступенчатый механизм поворота. Оптических приделов не было, хотя они и присутствовали на прототипе.

В конце 1932 г., ввиду принятия на вооружение пулемета ДТУ, танки начали выпускать с шаровыми установками, имеющими больший диаметр. Но поскольку ДТУ оказались сложными и вскоре производство их прекратилось, танки, оснащенные ими, оказались безоружными. так как шаровое яблоко ДТУ не позволяло использовать в нем ДТ. На этих танках в ходе модернизации в 1933 г. был полностью сменен лобовой лист башни, предназначенной для установки ДТУ. на лист с меньшим диаметром шарового яблока – под пулемет ДТ.

Радийные танки

17 марта 1932 г. приказом М. Тухачевского один Т-26 передавался в распоряжение Научно-испытательного института связи. Здесь шла работа по созданию специальных танковых средств связи.

Институтом была разработана специальная методика поддержания связи в танковых войсках и предложены приборы по ее реализации, вскоре принятые на вооружение. Согласно методике для связи танков на стоянках, в обороне и в городке каждый танк оборудовался специальным телефоном с кнопочным вызовом. Машина командира взвода вместо телефона имела мини-коммутатор на 6 абонентов. Для удобства прокладки кабеля в кормовой части танков устанавливалась специальная клеммная коробка, к которой делегаты связи должны были подсоединить двухпроводную линию от линейной машины к командирской или для подключения к телефонной сети стрелковых частей.

Для связи в движении ничего более простого, чем флажная сигнализация и сигнальные ракеты, придумано не было.

Опытный образец танка ТММ-2 на испытаниях. Лето 1932 г.

Опытный танк ТММ-2, вид спереди. Лето 1932 г.

Танки командира взвода и выше предполагалось оборудовать симплексной радиостанцией с дальностью связи до 10 км. В сентябре 1932 г. первые десять танков с опытной радиостанцией «№ 7Н › вышли на испытания. Все танки получили поручневые антенны, стойки крепления которых устанавливались на крыльях (грязевиках). Антенный ввод располагался в передней части крыши подбашенной коробки между башен. Испытания прошли успешно, и танк был официально с 1 января 1933 г. принят на вооружение. Но его серийное производство, судя по всему, развернуто не было.

Танк ММ

Несмотря на то что работы по доводке Т-19 улучшенного и танка ММ официально не замораживались. финансирование было выделено только на проект Академии ВАММ. Согласно уточненному ТЗ, академия занималась разработкой проектов сразу двух танков, отличавшихся трансмиссией, броне корпусом и вооружением.

«Танк ММ образец № I»(ТММ- I) должен был отличаться от «Виккерса» Мк.Е. компоновкой с размещением водителя слева, усиленной до 15 мм броней, и третьей огневой точкой в корпусе. В качестве силовой установки предполагалось использовать мотор водяного охлаждения «Геркулес». Трансмиссия полностью заимствовалась от В-26.

«Танк ММ образец № 2» (ТММ-2) предполагалось оснастить помимо двигателя «Геркулес» также улучшенной КПП и механизмом поворота без бортовых фрикционов. Корпус танка должен был также иметь улучшенную броневую защиту в виде штампованного переднего бронелиста толщиной 15 мм.

Приказом по УММ проектные работы по ТММ -1 и ТММ-2 предлагаюсь закончить к июню 1931 г., а опытные образцы танков изготовить и испытать к началу 1932 г.

Детальные испытания изготовленных танков показали, что никаких особых преимуществ перед серийно выпускаемым Т-26 новые танки не имели. Более того, улучшенная КПП и механизм поворота танка ТММ-2 оказались даже хуже, чем таковые у «Виккерса» и Т-26. Танк в ходе испытаний не мог развить скорость свыше 25 км/ч. Двигатель вследствие неудачного режима работы перегревался, а маневренность танка ухудшилась.

Мобилизационный танк Т-34 с пулеметной башней

6.5. Мобилизационная тридцатьчетверка

Все попытки как-то улучшить характеристики ТММ оказались тщетными. Далее выяснилось, что при переходе к однобашенной схеме расположение водителя слева создает помехи в работе наводчика, особенно при ведении огня вправо от направления движения, и в сентябре 1932 г. работы над всеми вариантами ТММ были прекращены.

Во время освоения Т-26 руководство Спецмаштреста, видя, что танк Т-26 является сравнительно сложным, приняло решение о спешной разработке более дешевого и простого «танка второго эшелона» на базе автомобильных агрегатов, чтобы можно было вести его выпуск на автомобильных заводах АМО-ЗИС и ЯАЗ и чтобы выпуск этого танка мог покрыть недостачу Т-26 в РККА, которая ощущалась наиболее ярко.

Тактико-технические требования (ТТТ) на танк были выдвинуты в конце 1931 г. Согласно им предусматривалось создание танка массой 4 т, который должен был нести автомобильный двигатель АМО-ЗИС мощностью 63 л.с. (в ходе проектирования сменен на двигатель мощностью 70 л.с.), а также КПП и системы питания серийного грузового автомобиля. По броневой защите танк должен был быть аналогичным танку Т-26, но нести подвеску на спиральных пружинах, выпуск которых уже не представлял трудностей. По подвижности танк не должен был уступать Т-26 при движении вне дорог, а по дорогам предусматривалась его переброска в кузове 5- тонного грузового автомобиля.

Мобилизационный танк Т-34, вид сбоку

Танк Т-34 спереди-сбоку. Фара боевого света закрыта

Мобилизационный танк Т-34. Вид на моторное отделение

Эскизный проект был выполнен ОКМО завода им. Ворошилова. и в марте 1932 г. проект был передан на недавно организованный опытный завод Спецмаштреста. Там проект был доработан под общим руководством С. Гинзбурга при участии конструкторов Г. Михайлова и С. Кузина.

Опытный образец танка, получившего индекс Т-34. был изготовлен в конце 1932 г. Он в целом удовлетворял требованиям ТТТ, однако масса его составила 4,7 т. Бронекорпус танка был собран на заклепках из бронелистов толщиной 4, 6 и 10 мм. Двигатель с системой охлаждения заимствован от автомобиля ЗИС-5, а трансмиссия – от танка Т-33. Бортовые редукторы были вынесены за пределы бронекорпуса. Танк оборудовался одной башней кругового вращения, конструктивно подобной устанавливаемым на плавающие танки Т-37. Предполагалось вооружить танк Т-34 7,62-мм пулеметом ДУ или ДТ.

Подвеска машины – блокированная, пружинная. Состояла из двух двухкатковых тележек по каждому борту. В качестве упругого элемента использовались наклонно расположенные спиральные цилиндрические пружины. Опорные и поддерживающие катки были обрезинены.

Всего для проведения испытаний было изготовлено два танка. Между собой они отличались тем, что на первом танке в башне левее пулемета был смонтирован стробоскопический прибор наблюдения, на втором же в этом месте находилась фара боевого света (дня ведения огня ночью и в сумерки), в бою закрываемая заслонкой.

На испытаниях в 1933 г. танк показал очень хорошие результаты. Его тактическая подвижность была даже выше, чем у Т-26, проходимость также великолепной, правда, запас хода вместо 200 км составил лишь 180, но главное – танк имел освоенные автомобильные агрегаты, что делаю его производство привлекательным, особенно в военное время.

Лишь одно было записано в число его несомненных недостатков – слабое вооружение, поэтому летом 1933 г. рассматривался вопрос возможного усиления вооружения Т-34. Предложений было несколько от установки скорострельного пулемета ШКАС до разработки специальной пушечной башни.

Наиболее удачным были сочтены предложения П. Сячинтова, Б. Шпитального и Е. Фрайбурга. Суть их заключалась в том, чтобы перевооружить существующую башню 20-мм пушкой, разработанной Б. Шпитальным для самолета (П. Сячинтов, Б. Шпитальный), или 20-мм зенитной пушкой «Рейнметалл» (Е. Фрайбург). По мнению авторов, 20-мм автомат наиболее удачно мог сочетать возможность ведения огня как по живой силе, так и по забронированным целям.

Танк Т-34 с макетом пушечного вооружения

Но казенная часть зенитной пушки была чрезмерно велика не только для установки в существующей башне, но даже и во вдвое большей. Кроме того, наличие у зенитной пушки дульного тормоза демаскировало танк, а ее питание из обойм резко снижало боевую скорострельность системы или требовало специально выделенного заряжающего для обеспечения ведения непрерывного огня. Недостатком системы была признана также сравнительно большая длина выстрела.

В то же время 20-мм танковая пушка Б. Шпитального, переработанная из авиационного пулемета, имела меньшую длину патрона и ленточное питание. Она тоже не помещалась в существующей башне, но размер се казенника был меньше, чем у «рейнметалла».

Поэтому полученный макет 20- мм автоматической пушки был установлен в существующей башне. в которой по месту было прорезано окно в лобовой части, закрытое грубо сваренным коробом, для уравновешивания которого башня была дополнена кормовой нишей.

В таком виде танк прошел испытания возкой, но испытания стрельбой не состоялись, поскольку Б. Шпитальный так и не подал в 1933 г. работающий образец своего 20-мм автомата. В 1934 г. работы по танку не вышли за пределы уточнения конструкции отдельных узлов и разработки маршрутно-технологических карт изготовления его на заводе АМО-ЗИС и к концу года были прекращены полностью.

Испытания танка«Кристи»в СССР. Пробег на колесном ходу, 1931 г.

6.6. «Русский «Кристи»

Рождение БТ

Спешные работы по освоению танка Дж. У. Кристи в СССР были инициированы опасением, что этот танк будут строить поляки. Но какой завод мог бы справиться с поставленной задачей? Первоначально в качестве основного рассматривался Ярославский автозавод (ЯАЗ). Его директор Осинский уверенно говорил о возможности освоения производства нового танка при условии оказания заводу технической и кадровой помощи.

Чтобы точнее определить трудоемкость производства танка, 14 июля 1930 г. член Научно-технического комитета (НТК) Н. Тоскин отбыл в Нью-Йорк и вскоре отправил на имя И. Халепского 127 листов чертежей опытной машины и уведомление, что изобретатель сам желает посетить вскоре Советский Союз. Чертежи были получены 9 августа и переданы главному конструктору ГКБ ОАТ С. Шукалову.

По условиям договора Кристи обязался сдать два танка представителю АМТОРГа в сентябре 1930 г., но не успел с их изготовлением, и лишь в последней декаде декабря оба танка отправились в долгое плавание в СССР. Они прибыли уже после триумфального показа «шеститонника», и 4 марта танк с номером 2051 был отгружен складу № 127 АБТУ.

Но уже 21 ноября 1930 г. РВС СССР принимает решение о производстве танка «Кристи» в СССР. Вскоре возник вопрос об индексе для него, который по сквозной системе индексации должен был быть Т-28 или Т-29. Но тут выступил глава УММ: «Поскольку танк американца Кристи не отвечает требованиям Системы Танко-тракторно-автоброне- вооружения и на вооружение не принят, во избежание путаницы армейского обозначения (литер «Т») ему не присваивать. Более разумным представляется присвоении ему двубуквенного обоили «БТ» – быстроходный танк…»

14 марта начались показы новинки представителям военной верхушки РККА. В целом заморская диковинка производила на них благоприятное впечатление, но оно не шло ни в какое сравнение с первыми восторженными отзывами о «шеститоннике».

Вскоре стало ясно, что Ярославский завод даже в кооперации с АМО не потянет это чудо американской технической мысли. 24 апреля 1931 г. с участием К. Ворошилова, М. Тухачевского, И. Халепского на заводе «Большевик» состоялось совещание «О танковой программе на заводе на 1931 г.», на котором было принято решение, что «завод принимает заказ на изготовление в текущем году на 100 танков «БТ» (модель «Кристи») при условии снабжения его прокатной цементированной броней…, в связи с производством «БТ» дальнейший выпуск Т-18 прекратить».

Но ввиду того, что планировавшийся прежде заказ на 200 танков Т-24 был отменен, то Харьковский завод им. Коминтерна внезапно оказался свободен, тогда как программа выпуска Т-26 находилась под угрозой. Поэтому КО СССР в мае 1931 г. принял решение о передаче заказа на танки типа «БТ- Кристи» с чрезмерно загруженного «Большевика» в Харьков.

Испытания танка«Кристи»в СССР. Танк на гусеничном ходу. 1931 г.

Это решение было вполне разумным. Имевшиеся на заводе станочный и инструментальный парки позволяли практически полностью изготовить этот танк, лишь двигатели, вооружение, радиаторы, конические шестерни КПП и литье предполагалось получать по кооперации.

17 мая был подготовлен подробный план организации серийного производства танков БТ на ХПЗ, в котором, в частности, говорилось:

«1. Изготовление рабочих чертежей к 15.07.31 г. (один месяц) СКВ под руководством начальника конструкторского бюро оружейного объединения С.Л.Гинзбург и в составе 20 инженеров и конструкторов от Г. К. В. N8 оружейного объединения, 15 инженеров и конструкторов от HATИ, ВАТО, от Ижорского завода 2 конструктора по корпусу, от УММ Тоскин в качестве заместителя начальника Конструкторского Бюро и Рожков в качестве конструктора по укладке боеприпасов и башне. От ХПЗ танковое КБ Алексенко в полном составе. Кроме того, с 10.06 директор ХПЗ обеспечивает бюро тридцатью копировщиками.

2. Для разработки техпроцесса производства танка привлечь пять высококвалифицированных специа – листов от Укргипромаша.

3. Собрать спецбюро БТ ХПЗ к 25.05.31 г.

4. Изготовить опытные образцы в количестве 3-х штук к 15.09.31 г. 2 образца изготавливает ХПЗ и один – опытный цех завода «Большевик» с подачей отливок и поковок с ХПЗ.

5. Изготовление первой партии 100 штук. 2 машин – к 1.Х 1.31 г. 30 штук – к 30.Х11.31 г. 50 штук – к 1.1.32 г.»

Окончательное же решение о производстве танка «БТ-Кристи» на ХПЗ было принято в протоколе КО «О танкостроении» от 23 мая 1931 г., где особо оговаривалось: «Разрешить РВС ССР ввести танк Кристи в систему авто-броне-танко-тракторного вооружения РККА в качестве быстроходного истребителя (Б-Т)».

В это самое время первый образец «Кристи» делал робкие шаги на советской земле. 16 мая 1931 г. танк взвесили. Его масса без башни составила 9360 кг (585 пудов). Так как башен не было, то вместо них в корпус танков был положен балласт в 800 кг. Для входа-выхода экипажа предусматривались распашные дверцы люка механика-водителя, но размер их был чрезмерно мал, и они не имели никакой прорези для осмотра дороги в закрытом состоянии. Поэтому при испытаниях экипаж занимал свои места только через отверстие для башни и держал в движении двери механика-водителя открытыми. Также еще до начала испытаний было установлено, что для доступа к моторно-трансмиссионному отделению необходимо разобрать его крышу, так как никаких люков для доступа к механизмам танка предусмотрено не было.

Особенностью танков «М. 1928» и «М. 1940» было то, что для перехода с гусениц на колеса с них надо было лишь снять гусеничные цепи, затем закрепить их на надгусеничных полках с помощью ремней и установить рулевое колесо для поворота передней пары катков, ослабляя усилие прижима второго опорного катка, вывернув головки соответствующих свечей. Все это даже слабо подготовленный экипаж мог проделать всею за три четверти часа.

Со стороны каждого борта располагалось по четыре алюминиевых обрезиненных опорных катка диаметром 813 мм. Направляющие и ведущие колеса гусеничного движителя имели наружную резиновую амортизацию. Крупнозвенча- тая гусеница, состоящая из 46 траков, имела гребневое зацепление с ведущим колесом.

Первый день испытаний не принес ничего особенного. На второй день испытаний произошла внезапная поломка кронштейна правого направляющего колеса. Танк встал на два дня. По окончании ремонта танк прошел еще 500 км, после чего кронштейн сломался вновь. И опять ремонт. Затем более 10 дней танк испытывался только на колесном ходу, причем при прохождении песчаных участков даже на дороге танк буксовал.

Танк БТ-2 с пушечно-пулеметным вооружением.

7 июня танк демонстрировался членам правительства, но, так как ремонт его ходовой части произведен не был. показ состоялся по сокращенной программе. По окончании показа к 13 июня кронштейн был отремонтирован, но при попытке вновь вывести его на испытания на гусеничном ходу сломался опять. В общей сложности за весь период ходовых испытаний с 16.05 по 21.06 танк прошел на гусеницах 43.5 км и 863 км на колесах.

По окончании испытаний был составлен отчет, в котором после перечислений всех поломок и недоработок, а также трудностей управления танком при движении на колесах по проселку в заключении говорилось: «…Танк Кристи в том виде, в котором он был представлен на испытаниях, является исключительно интересной машиной с универсальным движением, но требует как боевая машина большой разработки и введения ряда конструктивных усовершенствований и изменений».

Это заключение делало процесс выпуска танка почти невозможным. Ведь согласно заданию танк БТ должен был выпускаться, как и Т-26, без внесения каких бы то ни было конструктивных изменений в заокеанскую машину в точном соответствии с имеющимся образцом, получившим условное название «Оригинал-1», что, по мнению руководства ГУВП, должно было значительно упростить организацию его производства.

Однако процесс полного копирования не был достаточно обоснован. Танк требовал доработок, на что еще в мае указывал начальник инженерно-конструкторского бюро по танкам А. Адамс. Для доводки танка и организации его производства 25 мая было сформировано специальное конструкторское бюро (СКБ). Возглавил его военинженер 2-го ранга Н. Тоскин, который был откомандирован УММ РККА на ХПЗ из Москвы. В СКБ было занято 22 конструктора. большинство из которых не имело высшего образования.

Всего было сформировано три конструкторские группы. Сопровождением силовой установки занимались конструкторы Давыденко. Михайлов, Флеров и Андрыхевич. Трансмиссию доводила группа в составе Куприна, Давиденко и Серковского. Ходовая часть адаптировалась Каштановым, Мариным, Дорошенко и Гуревичем. За чертежи общего вида машины отвечал Скворцов.

Однако сначала не все силы ХПЗ были брошены на освоение БТ. Завод все еще ждал заказа на знакомый Т-24. Даже директор завода Бондаренко больше склонялся к среднему танку, называя танк Кристи «вредительским». Поэтому руководству УММ и даже правительству СССР пришлось применять ряд крутых мер, чтобы в текущем году первый опытный БТ увидел свет.

Согласно заказу № 70900311 предписывалось к 7 ноября 1931 г. изготовить 6 образцов танка БТ для их участия в парадах г. Москвы и Харькова. Для этого назначили дополнительные меры материального стимулирования. завод был снабжен всем необходимым. Выполнению заказов ХПЗ у соисполнителей была дана «зеленая улица». Но к указанному сроку лишь три машины были сданы, причем у одной при подходе к Москве загорелось моторное отделение, и потому в параде 7 ноября 1931 г. приняли участие лишь два танка БТ. Во время движения по Москве они испытывали многочисленные поломки, и особые опасения вызывала необходимость быстрого безостановочного движения по Красной площади. Но обошлось.

Все это портило впечатление о танке так, что даже на исходе 1931 г. М. Тухачевский высказывал озабоченность в целесообразности освоения выпуска танка в СССР: «…прошу Вас сообщить, соответствуют ли характеристики танка Б- Т заявленным и не совершаем ли мы ошибку, ставя этот танк в производство на Харьковском заводе… Тухачевский»

Танк БТ-2, вид сбоку, 1932 г.

Выпуск танков БТ-2, 1932 г.

После парада Н. Тоскин был отозван в Москву для прохождения дальнейшей службы в УММ, а начальником танкового СКВ ХПЗ был назначен инженер А. Фирсов.

Однако запланированную в мае-сентябре 1931 г. программу выпуска 25 танков в 1931 г. и 2000 танков на 1932 г. не отменили, но уточнили, что первые 100 машин должны были быть переданы РККА не позднее 15 февраля.

Производство танков БТ

Освоение серийного производства БТ на ХПЗ шло медленно. Для выполнения обширной программы выпуска нового танка не хватало оборудования, сырья и материалов, подготовленных кадров. Срывали поставки смежники. Так, шарикоподшипников к I января 1932 г. вместо положенных 50 комплектов было отгружено всего на 7 машин, двигателей «Либерти», прошедших ремонт, имелось лишь 8 шт., комплектов бронедеталей для производства корпусов – 3 комплекта, КПП – 4 экз. Так что при всем желании в 1931 г. завод не смог в плюс к трем машинам, отгруженным к 7 ноября, сдать еще хоть одну.

Особо волновало руководство ГУВП положение с двигателями «Либерти» для нового танка. Ведь выпуск его на заводе «Большевик» в 1928-30 гг. под маркой М-5 был прекращен в связи с переходом завода на производство танков Т-18, а позднее – Т-26, имевших оригинальные моторы. Новый же завод Авиационного Объединения, на который предполагалось передать программу выпуска М-5, построен в 1930-1931 гг. не был, и программа выпуска танков БТ вдруг оказалась под угрозой.

Поэтому для выпуска первых 100 танков БТ правительством было разрешено совершить закупку через АМТОРГ 50 авиамоторов «Либерти» в октябре 1931 г. и столько же в декабре.

Обеспечение выпуска остальных танков БТ двигателями сначала планировалось осуществить за счет возобновления серийного производства двигателя М-5 на одном из авиационных заводов. Но в производстве самолетов в то время СССР переориентировался на более мощный бензомотор БМВ. выпуск которого был освоен под индексом М-17 по лицензии. Поэтому в отношении танка БТ было принято решение о закупке в САСШ всех оставшихся там устаревших авиамоторов «Либерти». Закупкой моторов от УММ занимался в САСШ Д. Свиридов.

Танк БТ-2 с полным пушечно-пулеметным вооружением, 1933 г.

Испытания танка БТ-2 на проходимость, лето-осень 1933 г.

В январе 1932 г. завод получил четыре металлообрабатывающих станка, закупленных АМТОРГом в САСШ, а также трех чертежников.

В январе 1932 г. Краматорский завод освоил производство траков и готовится отливать опорные катки для танка БТ. Были наконец получены первые 100 шт. закупленных в САСШ двигателей «Либерти»». Ижорский завод подготовил шаблоны для вырезания бронедеталей, прошла испытания полуавтоматическая 37-мм пушка ПС-2. Казалось, что тучи над БТ наконец-то рассеялись. Но это только казалось.

Ликвидация отдельных «узких мест» в производстве новых танков не уменьшала, а. напротив, казалось бы. порождала все больше и больше дефектов в сдаваемых машинах.

Полученные двигатели «Либерти» даже американского производства были плохого качества, трудно заводились, особенно на морозе, перегревались, были случаи самовоспламенения их при запуске. Многие моторы, имевшие сношенную поршневую группу, отличались большим потреблением масла. Большие проблемы создавали и недостаточно надежные воздухоочистители.

Траки, поставляемые с Краматорского завода до конца 1933 г., быстро ломались, гак как для их производства использовалась некачественная сталь. Конические шестерни КПП не выдерживали длительной работы под нагрузкой.

В 1932 г. танковый отдел ХПЗ получил индекс Т2, и его начальником был назначен Л. Зайчик, начальником ОТК – С. Махонин. главным технологом – К. Церевицкий. Вошедший в него СКБ, получивший индекс Т2К, возглавлял А. Фирсов, и при нем была выделена группа совершенствования серийно выпускаемых танков, куда вошли молодые инженеры Н. Кучеренко, В. Дорошенко и Н. Поляков.

Для проведения испытаний новых танков нужен был большой штат испытателей- исследователей, которых объединили в новом опытном отделе под руководством инженера А. Кулика.

В марте-апреле 1932 г. первые БТ были наконец приняты представителем заказчика, и началось их освоение в войсках. Одними из первых освоили БТ танкисты мехбригады им. Калиновского. Но отзывы оттуда не радовали. По числу поломок танк не имел себе равных. Усугубляло положение также то, что первые БТ поступали в части без вооружения.

Спарка пулеметов ДТ для установки в башне танка БТ-2.

Вооружение

Согласно планам производства «танка-истребителя», он должен был быть вооружен 37-мм полуавтоматической пушкой большой мощности. Однако в 1932 г. такой пушки на вооружении РККА и в серийном производстве еще не было.

Правда, в 1929 г. уже была опробована 37-мм полуавтоматическая пушка большой мощности ПС-2, но с ее выпуском имелись определенные трудности. Но в конце 1929-го СССР приобрел у фирмы «Рейнметалл» 37-мм противотанковую пушку с полуавтоматическим затвором, которая вскоре была принята на вооружение. Производство орудия осваивалось на заводе № 8 им. Калинина в Подлипках под индексом I К. По решению Арткомитета артиллерийское КБ завода «Большевик» в короткий срок наложило ствол и казенник пушки 19K в ложе с противооткатными приспособления – ми орудия ПС-2, получив, таким образом, 37-мм полуавтоматическую танковую пушку большой мощности обр. 1930-1931 гг., которой был присвоен индекс Б-3.

Еще до государственных испытаний пушка была передана на завод № 8 для спешной организации серийного производства. Там орудие получило свой внутризаводской индекс 5К. и первые образцы орудия поступили заказчику уже в конце 1931 г., однако предусмотренная проектом спаренная установка указанной пушки с пулеметом ДТ разработана в срок не была. Кроме того, не удалось отладить работу полуавтоматического затвора указанного орудия.

В I квартале 1932 г. чертежи башни, разработанной для танков БТ, подверглись ревизии, и первые 60 башен, поданных Ижорским заводом для вооружения орудием, были спешно приспособлены под раздельную установку пушки и пулемета. Поскольку в этих башнях амбразура под пушку вырезалась «по месту», в них не нашлось места для установки шарового яблока пулемета ДТ. Лишь на 240 башнях, выпушенных позднее, оказалось возможным установить и пушку, и пулемет.

Всего было запланировано вооружить 37-мм пушкой Б-3 (5К) 300 танков, а начиная с 301-го заменить се 45-мм полуавтоматической пушкой обр. 1932 г. 20К. Но ввиду того, что завод № 8 не освоил выпуск 20К в срок, да и с установкой орудия в существующей башне танка БТ имелись трудности, нарком тяжелой промышленности скорректировал план, и следующие 310 танков (№№ 301-610) также должны были получить 37-мм танковую пушку обр. 19301. Б-3 (5К).

Но к концу 1932 г. выяснилось, что с отгрузкой указанных орудий армии есть большие проблемы, завод № 8 сдал ХПЗ л ишь 190 о руд и й Б-3 (5К), и полому постановлением КО в мае 1932 г. было принято решение вооружить оставшиеся танки спаренной установкой двух пулеметов ДТ или ДА.

Однако такие «пулеметные истребители» имели лишь условную боевую ценность, и потому постановлением КО от 4 декабря 1932 г. предписывалось вооружить 300 машин (№№ 301-600) 37-мм пушкой Гочкиса, сняв ее с танков Т-18, а начиная с I января 1934 г. заменить башни на танках БТ на новые, оснащенные спаренной установкой новой 45-мм пушки обр. 1932 г. и пулемета ДС-32 (ДУ).

Но в 1933 г. все исправные пушки Гочкиса с танков Т-18 уже были переставлены на Т-26, а для БТ таковых найдено не было. Поэтому практически все БТ-2, на долю которых не хватило Б-3, были оснащены в 1933 г. пулеметной спаркой или же остались невооруженными.

Всего в 1932 г. было изготовлено 396, а в 1933-м – 224 танка БТ. В том же 1933-м указанные танки получили новый индекс БТ-2, так как было принято решение об освоении новой модификации указанного танка.

Механик-водитель танка БТ, 1933 г.

Вид на МТО танка БТ-2, 1933 г.

Устройство БТ-2

Легкий быстроходный колесно-гусеничный танк БТ-2 состоял из следующих основных частей: бронекорпуса. башни, вооружения, силовой установки, трансмиссии, ходовой части, электрооборудования и комплекта ЗИП.

Бронекорпус был основной частью танка. Он предназначался для защиты экипажа и механизмов танка от пуль и осколков и служил одновременно рамой, на которой монтировались все его механизмы. Корпус имел коробчатую форму и собирался на болтах и заклепках из отдельных броневых листов. Передняя часть корпуса для обеспечения поворота передних управляемых колес была сужена с боков. Для улучшения обзора водителя и уменьшения мертвого пространства при стрельбе передний лобовой лист был расположен под большим углом. Боковые стенки корпуса были двойными – между ними размешались топливные баки и элементы подвески.

Внутренняя часть корпуса была разделена перегородками на четыре отделения: управления, боевое, силовое и трансмиссионное.

В отделении управления возле сиденья водителя размещались приводы управления силовой передачей, трансмиссией и щиток с приборами.

В боевом отделении находилось рабочее место командира танка, вооружение, приборы наблюдения, стеллажи для боекомплекта.

противопожарные средства и инструмент. Боевое отделение было изолировано от силового глухой перегородкой с шиберами.

В силовом отделении размешались карбюраторный двигатель «Либерти» (или М-5), радиаторы, маслобак и аккумуляторная батарея. От трансмиссионного отделения оно отделялось разборной перегородкой с вырезом для вентилятора.

В трансмиссионном отделении устанавливалась перегородка для крепления кронштейна коробки передач.

Башня танка – цилиндрическая, клепаная, была смещена задней частью назад на 50 мм. Спереди сверху башня была скошена. Под скосом на боковой стенке имелись амбразура для установки либо 37-мм пушки, либо 7.62-мм установки ДТ-2 и шаровая амбразура для пулемета.

Вооружение. Как уже отмечалось выше, основным вооружением танка БТ-2 была 37-мм пушка Б-3 (5К), устанавливаемая в подвижной бронировке. Угол возвышения +25 град., склонения -8 град. Пушка позволяла вести огонь осколочными снарядами на дальность до 2000 м с боевой скорострельностью до 12 выстрелов в минуту. Начальная скорость осколочных снарядов составляла 710 м/с. бронебойных – 700 м/с. Вспомогательным вооружением танка являлся 7,62-мм пулемет ДТ, смонтированный в отдельной шаровой установке справа от пушки. Наведение пушки и пулемета в вертикальной плоскости производилось плечевым упором, а поворот башни в горизонтальной плоскости осуществлялся с помощью планетарного механизма поворота с ручным приводом. Для прицельной стрельбы использовался телескопический прицел. Боекомплект пушки состоял из 92 выстрелов, а пулемета – 2709 патронов (43 магазина по 63 патрона).

Танк БТ-2 с вооружением из пулеметной спарки в башне, 1933 г.

Как уже отмечалось ранее, часть танков имела вместо 37-мм пушки спаренную пулеметную установку ДТ-2 или ДА-2 калибра 7,62-мм.

Силовая установка танка состояла из двигателя и систем питания двигателя топливом и воздухом, системы смазки, системы охлаждения, систем зажигания и пуска.

Двигатель танка – марки «Либерти» (или М-5) авиационный, V- образный, 12-цилиндровый, 4-так- тный. карбюраторный, жидкостного охлаждения, с дополнением заводного механизма, воздушного вентилятора и маховика. Мощность при 1650 об./мин. – 400 л.с.

Питание двигателя топливом – принудительное, осуществлялось от одного шестеренчатого насоса. Двигатель питался от двух бензобаков, расположенных по бокам двигателя между стенками боковой брони, емкостью по 180 л. каждый. Кроме того, в систему питания входили редуктор для поддержания постоянного давления топлива в системе; манометр; бензопроводы различного диаметра; поршневой воздушный насос для создания избыточного давления в правом бензобаке при запуске двигателя; 4 водяных подогревателя рабочей смеси; 2 двойных карбюратора «Зенит» модели Д-52 или М5-52.

Система смазки состояла из маслобака емкостью 20 л.; масляного шестеренчатого насоса; двух фильтров, расположенных на двигателе, и манометра, расположенного справа, в верхнем ряду щитка механика-водителя.

Система охлаждения – жидкостная, принудительная, емкостью около 90 л. Она состояла из 2 радиаторов трубчатого типа; центробежного насоса производительностью 550 л/мин.

В систему зажигания входили: аккумуляторная батарея марки 6СТА УШБ; динамо Сцинтилла или Дель- ко; регулятор напряжения с реле; амперметр-переключатель; два транс- форматора- распределителя, выполняюших роль и индукционной ка тушки, и прерывателя-распределителя; вибратор: провода и свечи.

Танк БТ-2 имел комбинированную ходовую часть колесно-гусе- ничного типа. Он включал в себя 2 стальные многозвенные гусеничные цепи гребневого зацепления, два ведущих колеса, два направляющих колеса и восемь опорных катков большого диаметра, игравшие роль колес при движении по дорогам. Каждая из гусеничных цепей состояла из 23 траков с гребнями и 23 плоских (холостых) траков, соединенных между собой при помощи стальных пальцев, для фиксации которых на концах имелись отверстия под шплинты. Ширина трака составляла 260 мм, длина – 225 мм, вес трака с гребнем – 10 кг, «холостого» – 6 кг. Наружная поверхность траков была плоской, но в местах соединения траков имелись небольшие выступы, игравшие роль шпор. Для лучшей проходимости на наружной поверхности траков можно было закрепить дополнительные шпоры при помощи болтов.

Ведущие колеса БТ-2 диаметром 640 мм – стальные сборные из двух дисков, соединенных пальцами. на осях которых располагались ролики, при помощи которых ведущие катки за гребни траков протаскивали гусеницы.

Танк БТ-2 перепрыгивает препятствие, ХВО, 1933 г.

Направляющие колеса, стальные, литые, с резиновыми бандажами имели диаметр 550 мм. Служили для регулирования натяжения гусеничных цепей при помощи кулачкового эксцентрикового механизма.

Опорные катки диаметром 815 мм имели наружную амортизацию в виде резиновых бандажей большой высоты с охлаждающими отверстиями в массиве.

Для движения но дорогам с твердым покрытием гусеничные цени с танка снимались и могли быть закреплены на надгусеничных полках при помощи ремней. После этого на ступицы задних опорных катков устанавливались блокировочные кольца, ставился руль на шток рулевой колонки. Время перехода с одного типа движителя на другой силами экипажа не превышало 40 минут.

Теперь привод от КПП осуществлялся на заднюю пару опорных катков. игравшую роль ведущих колес.

Подвеска танка индивидуальная. пружинная (или, в терминах того времени, «свечная»). Три вертикальные пружины относительно каждого борта корпуса располагались между наружным броневым листом и внутренней стенкой борга корпуса, а одна располагалась горизонтально внутри корпуса в боевом отделении. Вертикальные пружины были связаны через балансиры с задними и средними опорными катками, а горизонтальные – с передними управляемыми катками.

К механизмам трансмиссии относились: главный фрикцион, коробка перемены передач, бортовые фрикционы, бортовые редукторы и тормоза.

Главный фрикцион сухого трения многодискового типа без ферродо располагался на конце вала двигателя вместе с маховиком: на его втулке находился вентилятор.

Коробка перемены передач – трехходовая, четырехскоростная (4 скорости вперед и 1 назад), находилась за главным фрикционом и соединялась с ним с помощью фланца, расположенного на ведущем валу коробки КПП.

Левый и правый бортовые фрикционы располагались в трансмиссионном отделении на концах главного вала КПП. Фрикционы сухого типа со стальными дисками.

Ленточные тормоза состояли из стальных лент, огибавших наружные барабаны бортовых фрикционов. Ширина тормозной ленты – 160 мм, диаметр тормозного барабана – 393 мм, максимальный тормозной момент – 23300 кг/см.

Бортовые редукторы – шестеренчатые, располагались симметрично по обе стороны корпуса в задней части трансмиссионного отделения. Передаточное отношение редукторов – 1:4,5.

Вращение ведущим колесам колесного хода передавалось от полуосей бортовых передач при помощи двух шестеренчатых редукторов. называемых «гитара».

Все электрооборудование танка, выполненное по однопроводной схеме, было фирмы Сцинтилла. Систему электрооборудования составляли источники электрической энергии (аккумуляторная батарея и динамо), а также потребители (2 стартера мощностью по 1,3 л.с. каждый; передние фонари двойного света; задний сигнальный фонарь; гудок вибраторного типа; лампочка освещения щитка механика-водителя; переносная лампочка; две лампочки освещения боевого отделения).

Вспомогательные приборы: центральный переключатель фирмы Сцинтилла, установлен на щитке механика-водителя; две штепсельные розетки; контрольная лампочка центрального переключателя; бронированные провода.

Средств внешней связи танк не имел. Внутренняя связь осуществлялась первоначально лишь с помощью световой сигнализации.

Танк Т-26 с 37-мм пушкой Б-3 (5К) в правой башне, 1933 г.

6.7. Прописка «сорокапятки»

Еще в 1931 г., когда чаша весов в создании отечественной версии «шеститонника» отчетливо качнулась в сторону двухбашенного «чистильщика окопов», С.А. Гинзбург добился финансирования работ по созданию «танка-истребителя» на шасси В-26, оснащенного одной башней кругового вращения от танка Т-19 улучшенный, вооруженного 37-мм пушкой большой мощности, спаренной с пулеметом. По его мнению, такая схема «истребителя» имела большие преимущества перед предложенной англичанами (две 37-мм пушки в корпусе и две пулеметные башни) с точки зрения массы. стоимости и маневра вооружения. Однако до 1932 г. работы над этим танком совершенно не велись. Небольшая серия 37-мм пушек Б-3 (5К) была установлена в малой башне Т-26 взамен 37-мм орудия Гочкиса, но широкого распространения этот опыт не получил.

Весной 1932 г. Ижорский завод представил башню для только что принятого на вооружение танка-истребителя «типа Б-Т», выполненную на основе чертежей башни Т-19 для вооружения 37-мм пушкой большой мощности. Однако если для Т-19 предполагалось создать башню конической формы, башня Ижорского завода была цилиндрической, так как осуществлять серийно раскрой криволинейных броневых листов большой твердости, их гибку и подтопку в СССР еще толком не умели.

Как уже говорилось ранее, в то время в стенах Ижорского завода трудился гениальный изобретатель- самоучка Н. Дыренков. Он, очевидно, критиковал утвержденную конструкцию башни, предлагая взамен собственную (сваренную из плоских листов), так как в письме начальнику УММ от 11 апреля 1932 г. С. Гинзбург упоминает, что «претензии тов. Ды- ренкова к конструкции большой башни для танка Т-26 и Кристи выглядят не- обосновано…» и что «…тов. Дыренков своей конструкцией показал, что он не умеет проектировать башен.»

Доработанная башня Ижорского завода со спаренной установкой 37-мм пушки 5К и пулемета ДТ была выполнена в двух экземплярах, отличавшихся видом соединительных швов. В одной башне они осуществлялись с помощью бронебол- тов и клепки, во второй же – сваркой. Проверка качества изготовления башен показала, что в сварной башне, несмотря на лучшую герметичность швов, были деформированы листы дна и крыши, что не позволяло установить ее на шариковую опору и закрепить на предусмотренных местах собранную крышку люка. По броневой стойкости также преимущества остались за клепаной башней, так как бронебойные пули, попавшие в район сварных швов, вызвали образование глубоких шрамов и трещин на обратной стороне листов. Было понятно, что технология сварки нуждается в совершенствовании, и освоение серийного выпуска велось только в отношении клепаной конструкции.

Танк БТ-5 с ранней большой башней (с малой кормовой нишей), 1933 г.

После окончания испытаний башня Ижорского завода была рекомендована к принятию на вооружение с учетом добавления в ее кормовой части бронеящика для радиостанции из листов толщиной 10-12 мм. Для проведения войсковых и государственных испытаний Ижорский завод должен был изготовить уже 10 башен с учетом устранения отмеченных недостатков.

Серийное производство увеличенных башен должно было начаться в октябре 1932 г., но ввиду принятия на вооружение 45-мм противотанковой пушки 19К было решено провести испытания пушки указанного типа также в башне танка-истребителя. Такое решение сулило большие преимущества, так как осколочное действие 45-мм снаряда ожидалось не в пример большим, чем 37-мм при сходной бронепробиваемости. А это было очень важно, так как позволяло использовать танковую пушку «истребителя»» как эффективное оружие не только против бронецелей противника, но также против вражеских огневых точек и живой силы. что было крайне важно.

С. Гинзбург, ознакомившись с конструкцией 45-мм противотанковой пушки, предложил установить ее в опробованную башню без се переделок. Однако ряд конструкторов, в том числе П. Сячинтов, считали, что такое решение преждевременно и не будет успешным. Тем не менее в начале 1933 г. была отработана конструкция спаренной установки 45-мм пушки и пулемета, и опытный образец, будучи установленным в указанной башне на заводе им. Ворошилова, подвергся трем последовательно проходившим испытаниям, которые продемонстрировали все ожидавшиеся преимущества, только частые отказы автоматики, особенно при стрельбе осколочной гранатой, портили впечатление о новом танковом оружии.

В феврале 1933 г. начальник вооружений РККА М. Тухачевский отдал приказ о проведении сравнительных испытаний систем 20-К и Б-3 в танке Т-26:

«ПРИКАЗ Начальника вооружении РККА № 4/3/с 10 феврали 33 г.

§1

Для выявления прочности орудийных установок 45-мм пушки (20-К) и 37-мм пушки (Б-3) в танке Т-26, прочности танка, правильности и безотказности функционирования систем, удобства их обслуживания, провести параллельные испытания их стрельбой и пробе/ом.

§2

Об'ем и характер испытаний согласно об'являемой при сем программы.

§3

Для чего назначаю комиссию под председательством Нач. ГАУ т. ЕФИМОВА в составе членов – зам нач. УММ т. БОКИС, зам нач ПТУ т. ЗАХОДЕР, нач. УМА ГАУ т. ДРОЗДОВА и представителя от промышленности по назначению нач. ВОАО

§4

Начало испытания 3 марта. Заключение о результатах испытаний представить 15 марта

ЗАМ НАРКОМА по ВОЕННЫМ и МОРСКИМ ДЕЛАМ и НАЧАЛЬНИК ВООРУЖЕНИЙ РККА (ТУXАЧЕВСКИЙ)

Компоновка пушечной 45-мм башни танка Т-26, 1935-1936 гг.

Колонна танков Т-26 с пушечными 45-мм башнями клепаной конструкции, 1934 г.

19 февраля 1933 г. состоялись испытания возкой артиллерийских систем Б-3 (5К) и 20К. а 3 марта начались испытания «стрельбой и пробегом». Целью этих испытаний было выявление прочности башни, а также безотказности работы всех систем башни после пробега, а также впервые в практике проектирования танков в СССР рассматривался вопрос удобства обслуживания пушки в башне на походе и в бою. Испытания показали сходные результаты по обеим пушкам, хотя полуавтоматика 45-мм орудия 20К работала плохо.

Один из анонимных членов комиссии (замечания написаны от руки карандашом и подписи не имеют) с сожалением отмечал: « Новая башня с мощным вооружением выдвигает наши танки в разряд передовых образцов… Однако не вполне понятно почему была избрана именно эта 45-мм пушка, отличающаяся плохой безотказностью в работе… Вновь должен заметить, что 45-мм пушка, предложенная заводом «Красный Путиловец» много перспективнее и работает лучше, но почему-то не изготавливается и на новые танки не устанавливается».

Но с весны 1933 г. 45-мм пушка уже становится основным оружием для танков Т-26 и БТ. Правда, конструкция пушки 20К обр. 1932 г. была доработана. В конце 1933 г. коллектив спецбюро завода № 8 («шарага» из заключенных инженеров) предложил вариант улучшения конструкции орудия. В частности, они усилили раму орудия, немного изменили конструкцию штока тормоза отката, ввели электроспуск, а также новый инерционный механизм полуавтоматики, который стал надежно работать, но только при стрельбе бронебойным снарядом. Иногда это улучшенное орудие называют 45-мм танковой пушкой обр. 1934 года, но этот индекс прижился только в танковых частях, тогда как в артуправлении орудие по-прежнему называлось «45-мм танковая пушка 20-К обр. 1932 г.» Чтобы иметь возможность отдельного учета, с 1936 г. данное орудие начали именовать «45-мм танковая пушка 20К обр. 1932/34 гг.». Именно эта пушка и стала наиболее массовой в отечественном предвоенном танкостроении.

Танк БТ-5 с башней конструкции Ижорского завода, 1934 г.

6.8. Модернизация танков Т-26 и БТ

Для установки новой, «большой» башни на корпус Т-26 потребовалось внести в конструкцию танка некоторые изменения. Первоначально их было немного. Главным образом существовавший корпус дополнялся новым подбашенным листом, на котором двухместная башня с малой кормовой нишей устанавливалась сдвинутой к левому борту. Собственно, никаких других изменений первоначально выполнено не было.

Однако ал я установки 45-мм пушки 20К в «большую» башню ее пришлось несколько переработать, так как имевшаяся оказалась все же тесноватой. В срочном порядке ОКМО разработал несколько различных вариантов новой орудийной башни. После рассмотрения предложенных моделей руководство УММ РККА остановилось на «уравновешенной конструкции с цельнокроеными бортами». Эта башня во многом повторяла предыдущую, но имела развитую кормовую нишу, которую образовывали продолжения бортовых листов. При изготовлении башни планировалось применять

электросварку (хотя был разработан и чисто клепаный вариант). Самой сложной деталью в изготовлении пушечных башен была неподвижная часть маски орудия, выпуск которой требовал массу времени и высококвалифицированных сварщиков. Поэтому уже в конце 1933 г. предпринимаются попытки изготовить ее штамповкой в один прием, но до 1935 г. этого сделать не удавалось. Именно эта башня принимается к производству «для установки на танк Т-26 и танк-истребитель Б-Т».

Производство однобашенных танков Т-26, вооруженных 45-мм пушкой 20К, не сулило никаких трудностей и должно было начаться весной 1933 г. Но из-за неподачи вооружения и оптики изготовление новых танков началось лишь летом. Так, в докладе М. Тухачевского о ходе выполнения танковой программы 1933 г. сообщалось: «Причины невыполнения программы по Т-26 – 45-мм пушки стали поступать только в июне, перископические прицелы ожидаются не ранее четвертого квартала». По этой причине до конца 1933 г. завод

№ 174 выпускал однобашенные Т-26 параллельно с двухбашенным вариантом танка. Помимо башни увеличенного размера с 45-мм пушкой новый Т-26 выпуска 1933 г. еще не имел никаких других отличий от двухбашенной машины.

Однако ввиду того, что масса нового танка выросла на 850-1200 кг (по сравнению с двухбашенным и без того перегруженным танком), возникли здравые опасения, что мощность выпускаемого на «Большевике» мотора 85-88 л.с. будет уже недостаточна для обеспечения нормальной подвижности Т-26 на поле боя. Осенью 1932 г. представитель фирмы «Виккерс», словно зная об этих размышлениях, предложил советской стороне новый вариант двигателя «шеститонника» мощностью 100 л.с.

Но после получения подробного описания мотора специалисты двигательного цеха завода № 174 высказали предположение, что сами смогут выполнить подобные изменения, дабы поднять мощность мотора до 95 л.с. Для этого был разработан и изготовлен новый карбюратор.

Первый экземпляр нового двигателя был испытан на стенде 22/III -05/IV 1933 г. Он продемонстрировал мощность 96 л.с. и проработал непрерывно в течение 5 часов. Однако, будучи установленным в танк, мотор никак не желал работать нормально. Практически ни один из 30 моторов установочной серии не выдержат гарантированной наработки. В мае 1933 г. был установлен порог мощности нового мотора в 92 л.с. (часто писали 90 л.с.), который новый мотор легко одолел. При этом эксплуатационная мощность мотора составляла 75 л.с.

Именно таким «железным сердцем» и оборудовались в ближайшие годы почти все Т-26 с цилиндрической пушечной башней.

В 1934 г. корпус танка в его кормовой части подвергся небольшим изменениям (так как в МТО танка планировалась установка дизеля мощностью 150 л.с.), а также в крыше подбашенной коробки с правой стороны добавился вентилятор боевого отделения, так как при стрельбе из 45-мм орудия загазованность боевого отделения была значительно повышена, и это приводило порой к отравлению экипажа пороховыми газами.

По подобному пути шла и модернизация танка БТ в КБ Харьковского завода им. Коминтерна под руководством А. Фирсова. В июле 1932 г. здесь был разработан танк БТ-4 со сварным корпусом. После получения технической документации на «большую» башню Ижорского завода здесь попытались установить ее как на корпус БТ-2, так и на корпус БТ-4, получив в результате варианты новых танков – соответственно БТ-5 и БТ-6. После рассмотрения опытных образцов для серийного производства выбрали танк БТ-5 как наиболее простой в освоении на существующем оборудовании, который дополнили новым люком механика-водителя с наблюдательной щелью, закрытой пуленепробиваемым стеклом «триплекс».

В заключение темы необходимо отметить, что именно по заказу УММ в начале 1934 г. для вооружения танков Т-26 и БТ была разработана 45-мм «тяжелая осколочная граната» 0-240, широко использовавшаяся затем в Красной армии в танковых и противотанковых 45- мм орудиях вплоть до 1945 г.

6.9. Танк особого назначения ПТ-1

В конце 1931 г. техническим отделом Экономического управления ОГПУ под руководством Н. Астрова было начато проектирование колес- но-гусеничного плавающего танка ПТ-1. Следует отметить, что танк ПТ-1 никто не рассматривал как альтернативу танкам БТ-2 и БТ-5. Предполагалось, что этот танк послужит делу качественного усиления подразделений малых танков- амфибий при захвате и удержании ими плацдармов на реках при их форсировании в ходе наступательных операций Красной армии.

В качестве базовой модификации выбрали танк «Кристи», однако ввиду ожидаемого веса в 13-15 т было опасение, что новая машина не сможет воспользоваться имеющимся колесным ходом, и потому было решено «запроектировать привод на три пары ведущих колес».

Разработка чертежей машины и ее изготовление прошли быстро, и уже в 1932 г. новый танк вышел из ворот завода «Красный Пролетарий». Ход проектных работ был засекречен настолько, что даже многие члены руководства УММ были ознакомлены с ним только уже в ходе изготовления опытного образца.

Внешне танк ПТ-1 напоминал харьковский БТ-5, но был гораздо крупнее, особенно по корпусу.

Его экипаж был увеличен относительно БТ-5 на одного человека – стрелка-радиста, который находился справа от механика-водителя и был вооружен курсовым пулеметом. В башне находились заряжающий (он же – командир танка) и командир орудия (наводчик). Танк был вооружен 45-мм пушкой 20К обр 1932 г., двумя пулеметами ДТ (курсовой пулемет и пулемет, спаренный с пушкой) и двумя пулеметами ДУ, для которых в бортах башни были предусмотрены специальные шаровые установки. Боекомплект пушки составлял 93 выстрела, к пулеметам – 3402 патрона в 54 дисках.

Броневая зашита танка в целом соответствовала таковой у танка БТ-5 и составляла 15 мм в лобовой части корпуса и 10 мм на бортах.

Первоначально на танк планировалось установить двухтактный дизельный двигатель ПГЕ мощностью 400 л.с., но в срок дизель доведен не был и в танк был установлен карбюраторный двигатель М-17 мощностью 480 л.с.

Особенность двигателя была в том, что радиаторы располагались в специальных пазухах за пределами броне корпуса, чтобы при движении на воде они омывались бы забортной водой. Из этих же пазух вода забиралась гребными винтами через трубопроводы так, что движение на плаву осуществляло еще и принудительную циркуляцию охлаждающей жидкости вокруг радиаторов. Это позволяло отключать вентиляторы при движении танка на плаву.

Изготовленный танк, кроме того, имел даже не три пары ведущих колес, а все четыре, а для лучшей управляемости на гусеницах у него поворачивались передние и задние колеса (опорные катки).

Танк особого назначения, ПТ-1, общий вид, 1932 г.

Танк особого назначения ПТ-1, вид спереди, 1932 г.

Трансмиссия танка состояла из главного фрикциона, четырехступенчатой КПП. двойного дифференциала, двух бортовых карданных валов привода ко всем опорным каткам, двух коробок отбора мощности на гребные винты, тормоза двойного дифференциала и двух бортовых редукторов. Для подвода мощности к ведущим каткам на колесном ходу использовались понижающие редукторы, размещенные внутри самих катков.

Такая схема позволяла сохранять способности движения танка даже при потере одной из гусениц, так как вращение колес могло быть синхронизировано с перемоткой другой гусеничной цепи.

Запас топлива на танке перевозился в топливных баках, расположенных в носовой и кормовой частях корпуса. Их объем составлял 400 л, что обеспечивало запас хода на гусеницах – 180-185 км и на колесах – до 200-250 км.

На плаву танк двигался при помощи двух винтов в специальных тоннелях, что. по мнению проектировщиков, могло обеспечить подвижность танка даже в условиях водоемов, сильно заросших водорослями. Предполагалось, что управление танком будет осуществляться выключением одного из винтов или даже его реверсированием.

Подвеска танка была также в целом заимствована от БТ-Кристи и была индивидуальной свечной, но дополнялась телескопическими амортизаторами. Опорные катки и направляющие колеса имели наружные резиновые бандажи. Гусеничные траки были выполнены по типу траков танка БТ-2. На танке был установлен опытный образец радиостанции 7I-TK-1 с поручневой антенной, расположенной по периметру корпуса машины.

Испытания танка показали как его достоинства, так и ряд недостатков в конструкции. Если подвижность и проходимость на колесном и гусеничном ходу оказались вполне удовлетворительными, то его движение на плаву оставляло желать лучшего.

Охлаждение двигателя на плаву забортной водой в целом себя не оправдаю. Если в начале плава двигатель охлаждался очень интенсивно, то при длительном движении по воде он мог перегреться, так как циркуляция воды в бортовых пазухах-колодцах оказалась слабой и недостаточной.

Система управления на плаву остановкой или реверсированием одного из винтов в тоннелях также себя не оправдала, и танк получил возможность маневров на воде только с введением двух водоходных рулей жалюзийного типа с временным приводом к ним от рулевой колонки танка при помощи внешних тяг.

Невозможным оказалось и управление дифферентом путем перекачивания части топлива из кормовых баков в носовые, так как топливо расходовалось из баков неравномерно и в ходе марша дополнительные топливные дифферент- ные насосы выходили из строя от тряски и вибрации.

Прототип танка «Виккерс 16-тонный» на трейлере, 1929 т.

6.10. Средний танк Т-28

Рождение

Как уже говорилось, агентурные данные о 16-тонном танке фирмы «Виккерс» С. Гинзбург привез из поездки в Великобританию уже в 1930 г. Эти сведения были восприняты очень внимательно, и в том же 1930 г. Сквирскому в «АРКОС-лимитед», представлявшей интересы СССР в Великобритании, был послан запрос выяснить условия приобретения указанного танка у фирмы «Виккерс». Сквирский ответил, что фирма готова говорить о разработке аналогичного танка но спецификации СССР только при соблюдении некоторых условий, которые в докладе М. Тухачевского К. Ворошилову звучали так:

«1. Мы обязаны уплатить фирме Виккерс 20.000 фунт, стерлинг./ок. 200.000 руб зол/за конструкцию танка.

2. Мы обязаны выдать фирме Виккерс заказ на 10 танков при ориентировочной стоимости каждого 16.000 фун. стерлингов/160.000 руб.зол./- всего на сумму 1.600.000 рублей.

Однако фирма допускает, взамен приобретения десяти 16-ти тон. танков, выдачу заказов с нашей стороны на ту же сумму на типовую ее продукцию, например – на танкетки Карден-Лойд, или на 6-ти тон. танки Виккерс…»

Эти условия были сочтены неприемлемыми и потому в 1931 г. было запланировано выполнение проекта 16-тонного танка с большим радиусом действия дня механизированных соединений. В основу конструкции нового танка предписывалось положить полученные сведения о 16-тонном танке «Виккерс», а также опыт танкостроения, полученный в ТЕКО, и опыт проектирования танка Т-24.

Выполнить проект 16-тонного маневренного танка было поручено факультету моторизации и механизации

Военно-технической академии им. Ф. Дзержинского и Танко-тракторно-конструкторскому бюро Всесоюзного орудийно-арсенального объединения под руководством С. Гинзбурга.

В июле 1931 г. оба проекта в целом были готовы. Проект ВОАО выглядел следующим образом:

«КРАТКАЯ ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА К ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМУ ПРОЭКТУ 16-ти тонного ТАНКА

Т-28.

I. Общие основания

В основу проэкта положены следуют, тактико-технические требования:

1. Спроектировать танк среднего веса/16000 тонн/с большим радиусом действия для механизированных соединений.

2. Положить в основу конструкции «16-ти тонный танк» Виккерса опыт танков в ТЕКО и отечественный опыт танкостроения.

2. Общие данные к проекту.

I. Общая компановка танка.

В основу общего расположения агрегатов, вооружения и объемов положена конструкция «16-ти тонного танка Виккерса».

В носовой части танка находится место водителя, по сторонам от водителя и несколько сзади расположены две пулеметные башни; за пулеметными башнями расположена большая башня.

Боевое помещение отделяется от моторного перегородкой, в которой имеется дверка для доступа к мотору изнутри танка.

В кормовой части танка, отделенной перегородкой от моторного помещения располагается коробка скоростей, бортовые фрикционы и бортовая передача, по обеим сторонам коробки скоростей по бортам располагаются бензиновые баки, изолированные броневыми перегородками.

3. Моторная установка

Исходя из данных тягового расчета в танке устанавливается мотор типа М5-400с теми же доделками, что и для танка Б- Т.

Расположение мотора и конструкция водяного охлаждения по типу Кристи.

Радиаторы несколько раздвинуты с целью получения доступа к мотору изнутри.

Направление потока охлаждающего воздуха тоже по типу «Кристи», а именно – воздух засасывается вентилятором через радиаторы сверху и вытачивается назад через корму; омывая по дороге трансмиссию, выхлопные патрубки и душитель.

Конструкция вентилятора и главного сцепления мотора типа «Кристи», считая принятую систему водяного охлаждения наиболее надежной в процессе дальнейшей разработки и деталировки проэкта будет спроектирована и испытана также система с более мощным вентилятором «СИРОККО».

4. Трансмиссия

На продолжении оси коленчатого вала сзади мотора установлена коробка скоростей нормального шестеренчатого типа с валами параллельно продольной оси танка. Общая схема трансмиссии проделана по схеме «16-ти тонного танка Виккерса» и Т-26. Бортовые фрикционы конструкции Кристи…

5. Движитель

Спроэктирован по общей компановке по типу «16-ти тонного танка Виккерса», т.е. принято ведущее колесо задним, подвеска на свечах в гусеничной раме (коробке) и жесткая верхняя подвеска на катках.

а/гусеничная цепь типа Т-26 с шириной доведенной от 300 мм до 380 мм./подобно танкам в ТЕКО/, с целью понижения удельного дарения до 0,4 кгр. на кв. см. Шаг звена принят в 130 мм. Высота направляющего гребня спроэктирована в 80 мм. Способ производственного выполнения тот же, что и Т-26.

б/ведущие колеса типа Т-26, но с усиленными зубчатыми венцами.

в/ленивец/холостое колесо/подрезиненный со съемными бандажами и амортизаторами натяжения простого компактного типа на кривошипе: Подрезинивание ленивца необходимо вследствие большой скорости движения и значительного веса гусениц танка.

г/верхняя подвеска с жесткими подрезиненными катками у крещена кронштейнами на бортах корпуса. Подвеска сделана по типу Т-26 и 16-ти тонного танка Виккерса.

д/нижняя подвеска – спроэктирована в основном по типу «Танка КР в ТЕКО». На каждой стороне состоит из нескольких деталей: Гусеничной рамы/коробки/, приклепанной к бортовой броне корпуса, со схемной стенкой/открывается в виде трех дверец/. Внутри этой коробки монтируется вся нижняя подвеска и ящик для запчастей и инструмента объемом в 1/8 куб метра/на обе стороны в 1/4 куб. метра/. Мослу установки всех деталей закрытая наглухо коробка изолирует полностью наиболее уязвимые детали подвески от попадания грязи и повреждений…

Система подвески. Спроэктирована в виде двух тележек на каждую сторону. Каждая тележка имеет по три свечи, с двумя парами катков, связанных между собой двумя парами балансиров, согласно схемы ниже…

Такая конструкция подвески и тележек обладает следующими достоинствами…

1. Подъем одного из катков тележки на препятствии уравнивается перемещениями других катков так и образом, что центр тяжести машины перемещается вверх всего на 1/15 высоты перемещения катков на препятствии./в тележке Т-26 эта величина составляет 1/8/, что делает машину чрезвычайно эластичной при движении по пересеченной местности и допускает развитие больших скоростей движения без ущерба управления и стрельбы с хода. Опыт доказал возможность производства стрельбы при движении по целине, пахоте на скорости около 20 кгм/час с результатами не ниже результатов стрельб из Т-26 на скорости 12-15 км/час.

2. Для облегчения поворотливости танка давление под катками без ущерба взаимозаменяемости и прочности распределяется не по прямой, а ступенчато/по кривой/, что приближает характер поворота танка к повороту танков с жесткой подвеской/танк Рикардо поворачивающийся на малой опорной поверхности гусениц, приближающей поворот к повороту на одной точке/.

Таким образом применение этого типа подвески облегчит работу танка на повороте, улучшить его управляемость и снизит напряжения в его агрегатах.

6. Привода управления

Схема приводов, благодаря симметричному расположению КПП и фрикционов, а также размещения водителя на оси, получается в виде простой схемы.

Все тяги будут работать только на растяжение или сжатие, кулиса и рычаг переключения нормального автомобильного типа.

Управление фрикционами и тормозами двух вариантов по типу Т-26 – рычажное, или даже рулевое.

7. Корпус

Конструкция корпуса имеет простую гладкую форму и рассчитана на склепанный или сварной тип.

Толщина всех вертикальных листов принята 16-17 мм, что при цементированной броне будет эквивалентно 20 мм толщине легированной брони. Вертикальные листы носовой части в 20 мм крыша в 10 мм и дно в 8 мм.

Вид сбоку на прототип танка Т-28 без вооружения, 1932 г.

В корпусе имеются следующие люки: передние водителя, задние к трансмиссии, верхний к мотору и нижний к коробке скоростей. Кроме того имеются отверстия на крыше под погоны трех башен и жалюзи радиаторов.

8. Башни и вооружение

Танк имеет три башни: Большая центральная башня и две малые. Большая центральная проектируется со спаренной установкой 45-мм пушки и пулемета Дегтярева. Конструкция башни по типу устанавливаемому на танке Б- Тс механическим приводом вращения и перископическим прицелом. Параллельно будет разработана башня с комбинированным поворотным механизмом механически-электрическим.

Электрический привод со скоростью полного оборота в 5- 10 секунд и механический в 50-60 секунд, т.е. будут две скорости вращения башни. Одна для быстрой-грубой наводки башни/перекидки башни/и вторая для точной наводки/подводки/.

Конструкция малых башен по типу Т-26 с вооружением один пулемет Дегтярева. Правя малая башня для командира танка. Левая – для радиста. В обеих малых башнях также как в фонаре водителя широко применяется непробиваемое стекло.

III. ОБЩИЕ ВЫВОДЫ

I. Разработанный в данном предварительном проэкте танк является по своей доработке лучшей и наиболее совершенной конструкцией танка среднего веса, полностью охватывающей весь известный нам положительный опыт но подобным конструкциям как заграничным, так и нашим.

В частности, его отличие от лучшего современного 16- ти тонного танка Виккерса следующее:

а. Установка в два раза более мощного мотора на Т-28 поднимает его проходимость, подвижность, а следовательно, и среднюю скорость Т-28 примерно в такой равности, как скорость движения но пересеченному профилю между автомобилями форда типа АА и Т.

б. Более современная подвеска на Т-28 обеспечит: действит. стрельбу с танка на больших скоростях движения…

2. Детальная разработка проекта и постройка двух первых образцов может быть проделана в следующие сроки:

а/детальная проработка общей компановки, сборочных чертежей агрегатов и основных ведущих деталей к I/XI – сг.

б/разработка детальных рабочих чертежей для опытного цеха с 1/Х но 15 XII – сг

в/начало спуска рабочих чертежей в производство с I/XI сг. г/выпуск 2-х опытных образцов к 1-му Мая 1932 года.

НАЧАЛЬНИК КОНСТР. БЮРО № 3 /Гинзбург/

ЗАМ НАЧАЛЬНИКА /Заславский/

ИНЖЕНЕР- КОНСТРУКТОР /Иванов/

ИНЖЕНЕР- КОНСТРУКТОР /Гаккель/».

Проект их конкурентов – факультета механизации и моторизации Академии им. Ф. Дзержинского под индексом ВТА отличался применением в подвеске тележек танка Т-26, что, по мнению проектировщиков, должно было упростить производство танка на существующем оборудовании.

Но сравнение проектов показало, что танк ВТА имел массу недоработок с точки зрения чрезмерной нагрузки на тележку подвески (при массе вдвое большей, чем Т-26, танк имел лишь 6 тележек вместо 4, КПП оказалась перегруженной, не была продумана система вентиляции, высокий подъем носа ограничивал обзор механика-водителя перед танком, не продумано размещение бензобаков, которые пришлось бы разбрасывать по всем свободным местам корпуса, которых в танке и так осталось крайне мало.

Вид на МТО прототипа танка Т-28, 1932 г.

Все это предопределило выбор в пользу танка Т-28 конструкции ВОАО. 23 октября I931 г. УММ заключило с ВОАО договор «на разработку проекта, изготовление рабочих чертежей и постройка двух опытных образцов 16-ти тонного танка типа Т-28. Корпуса образцов изготовляются железные. Срок изготовления чертеже 15/ХП-с.г.; опытных образцов 1/У-32г.» Ориентировочная стоимость работы должна была составить не более 400 000 рублей.

Утвержденная Тактико-техническая характеристика танка Т-28 выглядела следующим образом:

«1. ТАКТИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА

Прорыв укрепленной полосы в условиях как маневренных, так и позиционных, перекрытие любого окопа полной профит со стрелковой ступенью, быстроходность, проходимость по всем грунтам и достаточный километраж службы до ремонта. Возможность ведения огня с хода на местности.

II. ТЕХНИЧЕСКИЕ ТРЕБОВАНИЯ

1. Вес без переменной загрузки не более 17 тон. Полный боевой вес – не более 20 тон.

2. Удельная нагрузка при 100 мм погружении не более 0,5 кг/см

3. Габаритные размеры. Танк должен вписываться в габариты железнодорожного подвижного состава как СССР так и международный 1435 мм.

4. Километраж службы до износа гусеничного движителя и трансмиссии не менее 3000 клмтр.

5. Скорость по хорошей грунтовой дороге – 30 клм/час. На поле боя по самым тяжелым грунтам с подъемами до 20% скорость не должна падать ниже 10 клм.

6. Подъемы на плотном дерновом покрове должны быть обеспечены до 40град. без остановки вследствие буксования и заглухания мотора.

Танк должен проходить бортовые крены до 30 град. без соскакивания цепи и отказа мотора в работе.

7. Препятствия: лунный ландшафт с воронками снарядов до 6 дюйм, лесные заросли любой густоты с деревьями до 100 млм и повалки одиночных деревьев в 300 мм, через кирпичные кладки в 1,5 КИРПИЧА.

Водные преграды – не менее чем 1,3 мтр. глубиной при любом грунте дна, проходимом для стрелков. Клиренс – 350 мм на всем протяжении днища корпуса.

Вертикальные препятствия не ниже I мтр. отвесной стенки с твердой коркой.

Танк должен проходить все типы проволочных заграждений.

Перекрываемый окоп полной профили со стрелковой ступенью не менее 2,5 мтр по верху.

8. Готовность к движению с полной мощностью мотора в любых условиях не более 10-15 мин.

Мотор – воздушного охлаждения мощностью 400-450л.с.

Мотор должен быть отрегулирован на средние сорта топлива русского стандарта и работать на обыкновенном масле.

10. Бронирование: броня башни

16мм; бортовая броня 20 мм ; близкие к горизонтальным и горизонтальные не ниже 8 мм.

11. Вооружение 1-45 мм пушка с круговым обстрелом

3 пулемета Дегтярева, из коих один должен иметь круговой обстрел.

Боеприпасы – 100 патронов для пушки; 5000 turn для пулеметов

12. Число команды – 4-5 чел.

ПРЕДСЕДАТЕЛЕ 1-й СЕКЦИИ

НТК УММ РККА\ /Бегунов/».

В ходе изготовления опытных образцов танка в его конструкцию вносились изменения. В частности, были усилены бортовые редуктора, вместо 45-мм пушки, которая не была подана вовремя, опытный образец танка получил 37-мм полуавтоматическую пушку ПС-2 № 002, демонтированную из малой башни танка Гроте, для второго образца танка был подан двигатель М -17 мощностью 420 л.с.

Первый испытательный пробег танк Т-28 совершил во дворе завода 29 мая 1932 г., причем он привел к перегреву мотора. Таким образом, испытания танка были связаны с доработкой его конструкции и устранением обнаруженных недостатков. А их хватало.

Лопались траки, заклинивались передачи КПП, вновь перегревался двигатель, переставало поступать в мотор топливо… За месяц испытаний танк прошел всего лишь 62 километра. Но с каждым разом он одолевал все более дальние дистанции. II и 16 июля 1932 г. танк был показан начсоставу УММ. а 28 июля – партийному руководству Ленинграда во главе с С. Кировым.

Прототип танка Т-28 без вооружения в ходе заводских испытаний, 1932 г.

После обобщения первых результатов испытаний Т-28 было решено усилить вооружение танка, доведя его до уровня «гросстракто- ров» – 76-мм танковая полуавтоматическая пушка, благо такое вооружение позволяло унифицировать большую башню с башней тяжелого (позиционного) танка.

Таким образом, второй опытный образец Т-28 наряду с мотором М-17 и усиленными бортредукторами должен был получить также 76- мм пушку ПС-3. аналогичную установленной в Т-35. Планировалось на нем же в 1933-м испытать и опытный дизель ПГЕ, работы над которым велись в ОКМО завода «Большевик», получившего незадолго до этого имя К. Ворошилова.

В сентябре 1932 г. были рассмотрены переработанные по результатам испытаний чертежи второго опытного образца Т-28. От исходной машины осталось мало. Изменения были внесены практически во все узлы – подвеску, конструкцию корпуса и башен, силовой агрегат, трансмиссию, вооружение. Практически это был новый танк.

За успешное проектирование новых танков Т-26 и Т-28 решением КО СССР от 14 ноября 1932 г. высшей наградой – орденом Ленина – были награждены начальник ОКМО Н. Баранов, технический руководитель ОКМО О. Иванов, начальник КБ ОКМО С. Гинзбург, руководитель опытного участка ОКМО И. Иванов.

В конце сентября 1932 г. еще до изготовления эталонного образца (второй опытный образец танка) Совет труда и обороны СССР принял решение об организации серийного производства танков Т-28 на заводе «Красный Путиловец» (бывш. «Путиловский завод»).

Описание конструкции Т-28

Броневой корпус танка представлял собой коробку, собранную из катаных броневых листов, сваренных между собой встык. Передняя часть корпуса скошена – для увеличения обзора механика-водителя и уменьшения мертвого пространства перед танком. На стыке верхнего переднего наклонного листа, лобового вертикального и днища вваривались угольники, придававшие лобовой части корпуса необходимую прочность. Сверху к переднему наклонному листу приваривались две вертикальные стенки верхней части кабины механика-водителя. Спереди кабина закрывалась дверкой на петлях, которая откидывалась вперед при помощи двух рукояток изнутри. В дверке имелся откидной щиток на шарнирах с узкой прорезью, прикрытой триплексом. Сверху над дверкой – откидная крышка на петлях для посадки механика-водителя.

Снаружи напротив боевого отделения к стенкам корпуса крепились с каждой стороны ящики дня приборов дымопуска.

Днище корпуса имело восемь люков в моторно-трансмиссионном отделении, предназначенных для доступа к агрегатам, слива бензина и масла. Еще по шесть круглых отверстий с каждой стороны для прохода и крепления свечей амортизаторов размешались в выступающей части днища.

Верх моторного отделения – съемный, с откидной, на петлях, крышкой (для доступа к двигателю). В середине крышки – отверстие, над которым устанавливался колпак воздухозаборника. Справа и слева расположены жалюзи для впуска охлаждающего воздуха к радиаторам. За моторным отделением на крыше корпуса имелись два круглых отверстия для крепления патрубков выхлопных труб и отверстия под болты глушителя.

Над отделением трансмиссии – съемный наклонный лист брони с круглым отверстием посередине для крепления диффузора вентилятора.

Прототип танка Т-28 с установленным вооружением, 1932 г.

Серийный танк Т-28, без вооружения, 1934 г.

Боевое отделение отгорожено от моторного перегородкой с квадратным отверстием для доступа к двигателю. Два круглых отверстия в бортах корпуса предназначались для доступа к приборам дымопуска.

К днищу корпуса вдоль моторного отделения была приварена рама двигателя, первичной передачи вентилятора и КПП. Рама для прочности укреплялась двумя подкосами с каждой стороны; последние одновременно служили опорой для радиаторов. Справа и слева от подмоторной рамы в отделении трансмиссии располагались вертикальные нити для бензобаков.

Главная башня – сварная, эллиптическая, с развитой кормовой нишей. В задней стенке – круглое отверстие (на машинах ранних выпусков – вертикальная щель, закрытая заслонкой) для шаровой установки пулемета. На стенке ниши размещалась радиостанция. В крыше башни имелись два люка – круглой и прямоугольной формы (на машинах первых выпусков – один общий прямоугольный люк). Впереди люков – отверстия: два для закрытых броневыми колпаками перископических приборов и одно – для вывода провода к радиоантенне. На правой и левой стенках башни имелись круглые отверстия с задвижками изнутри для стрельбы из личного оружия, а выше и несколько впереди смотровые щели с триплексами.

Главная башня оснащалась подвесным полом, приподнятым над днищем корпуса. Пол крепился четырьмя кронштейнами к погону башни. Стойки сидений наводчика и командира имели снизу по 6 гнезд каждая для размещения снарядов. Между сиденьями была установлена стойка с 8 гнездами (на машинах первой серии – с 12 гнездами) пол снаряды и шесть магазинов к пулеметам. Сиденье заряжающего (он же – радист) – откидное, крепилось шарнирно на задней стойке пола. Пол был прикрыт сверху резиновым рифленым листом.

Малые башни одинаковы по своему устройству – круглые, с выступом в передней части для шаровой установки пулемета ДТ. Различались между собой только расположением смотровых щелей.

Вооружение танка предполагалось из 76,2-мм танковой пушки ПС-3, но ввиду ее неготовности в Т-28 ставили пушку КТ («Кировская танковая») обр. 1927/32 г., в установке которой использовалась качающаяся часть 76,2-мм полкового орудия обр. 1927 г., у которого был укорочен откат с 1000 до 500 мм, увеличено количество жидкости в накатнике с 3,6 до 4,8 л, усилены салазки путем утолщения их стенок с 5 до 8 мм, введен новый подъемный механизм, ножной спуск и новые прицельные приспособления.

Пушка была установлена в маске и имела телескопический и перископический прицелы. Телескопический прицел обр. 1930 г. располагался слева от пушки. Перископический прицел обр. 1932 г. был установлен на крыше башни с левой стороны и соединялся с пушкой «приводом к перископу». Кроме этих прицелов в крыше башни с правой стороны располагалась командирская панорама.

Серийный танк Т-28, вооруженный 76,2-мм пушкой ПС-3, 1934 г.

Серийный танк Т-28, вооруженный 76,2-мм пушкой КГ, 1933 г.

Пулемет ДТ («Дегтярев танковый») калибра 7,62 мм устанавливался в шаровой установке Шпаги- на справа от пушки. Угол его горизонтального обстрела +/- 30°, угол возвышения +30?, снижения -20°.

Для стрельбы назад в нише башни имелась шаровая (на танках ранних выпусков – бугельная) установка для запасного пулемета ДТ.

Малые башни вооружались одним пулеметом ДТ в шаровой установке, каждая башня могла вращаться от упора в стенку кабины механика-водителя до упора в стенку корпуса танка, горизонтальный угол обстрела при этом составлял 165°.

На танках Т-28 первых серий устанавливался 4-тактный 12-цилиндровый V-образный карбюраторный авиационный двигатель М -17Л. Эксплуатационная мощность двигателя -450 л.с. при 1400 об/ мин. Степень сжатия – 5,3, сухая масса двигателя – 553 кг.

В качестве топлива использовался бензин марок Б-70 и КБ-70. Топливных баков – два, емкостью по 330 л каждый. Подача топлива – под давлением бензопомпой.

Масляный насос – шестеренчатый (на танках первой серии – поршневой)- Карбюраторов – два, типа КД-1. Охлаждение двигателя – водяное принудительное; емкость радиаторов 96-100 л. На машинах первой серии радиаторы имели разное число секций. Зажигание – от магнето. На танках первой серии – Сцинтилла; на последующих – магнето Электрозавода.

Трансмиссия состояла из главного фрикциона (ГФ) сухого трения, пятискоростной КП (пять – вперед, одна – назад), имевшей блокировочное устройство, предотвращавшее переключение передач при невыключенном ГФ, многодисковых сухих бортовых фрикционов и двухрядных бортовых передач.

Тормоза – ленточные, с обшивкой ферродо.

Подвеска танка – блокированная. состояла (применительно к одному борту) из двух подвешенных к корпусу тележек. В каждую тележку входили три каретки (с двумя парами катков, соединенных между собой балансиром каждая), связанные между собой рычагами. Все каретки были подрессорены цилиндрическими спиральными пружинами. Наибольшая нагрузка на пружину в средних катках от собственной массы танка достигала 1950 кг. Наружный диаметр катка – 350 мм. Число поддерживающих катков на каждой стороне – по четыре спаренных, с резиновыми бандажами, диаметром 280 мм.

Ведущие колеса цевочного зацепления с диаметром делительной окружности 720 мм и 17 зубьями расположены сзади. Зубчатые венцы – съемные. Направляющие колеса – литые со стальным штампованным ободом и резиновым бандажом. Наружный диаметр колеса – 780 мм. Натяжное приспособление – винтовое, с помощью кривошипа.

Компоновка танка Т-28, 1933 г.

Танк Т-28, с вооружением из 76,2-мм пушки КТ сбоку, 1933-1934 гг.

Гусеница длиной 15 800 мм состояла из 121 стального литого трака. Ширина трака – 380 мм, длина – 170 мм, шаг гусеничной цепи – 130 мм.

Электрооборудование танка выполнено по однопроводной схеме с напряжением 12 В, за исключением стартера. Мощность генератора 1000 Вт. Освещение: 2 передние фары, 2 фонаря, 3 лампочки щитка водителя, 2 переноски, 6 штепсельных розеток (3 в главной башне, по одной – в малых и одна в отделении трансмиссии), 4 плафона, гудок «ЗЕТ» вибраторного типа.

Средства связи танка Т-28 первоначально состояли из ламповой УКВ радиостанции 71-ТК-1. Но уже в начале 1935 г. ее сменила радиостанция 71-ТК-З. Это была специальная приемо-передающая, телефонно-телеграфная, симплексная радиостанция с амплитудной модуляцией, работающая в диапазоне частот 4-5.625 МГц, которая обеспечивала дальность связи телефоном на ходу до 15 км и на стоянке до 30 км, а теле графом на стоянке – до 50 км. Масса радиостанции составляла 80 кг без учета массы антенны.

Для внутренней связи в танке имелся танкофон на 6 человек. Для связи с механиком-водителем ставилось светосигнальное устройство. На машинах первой серии устанавливался прибор типа «Сафар».

Пожарное оборудование состояло из баллона с четыреххлористым углеродом емкостью 3 л, установленного под правым радиатором. Кнопка для тушения пожара – у водителя. Кроме стационарного имелось еще два ручных огнетушителя.

Танк оборудовался также двумя приборами дымопуска ТДП-3, размещенными по бортам в специальных броневых ящиках.

Производство

Завод «Красный Путиловец» был одним из старейших оборонных предприятий России, имевших опыт производства артиллерийских орудий, тракторов, маневровых паровозов, подъемных кранов и других сложных технических изделий. Был завод задействован и в производстве отечественных танков. Так, в 1929 г. завод изготавливал шестерни для КПП танков Т-18. а с октября 1931 г. изготавливал каретки подвески и бортовые редуктора танка Т-26.

«Чертежное хозяйство» но танку Т-28 было передано на «Красный Путиловец» в ноябре 1932 г.. а в декабре на завод поступили кондукторы и шаблоны для участка механической обработки. Для выпуска Т-28 на «Красном Путиловце» был выделен один из самых больших цехов – МХ-2 («второй механический»), называемый также «паровозным».

Вид с кормы на танк Т-28, выпуска 1935-1936 гг.

Вид спереди на танк Т-28, оснащенный фарами боевого света, 1933-1934 гг.

Так как цех долгое время стоял без работы, практически все оборудование в нем было заброшено или законсервировано. Но это все были станки дореволюционного выпуска и потому слабо пригодные без дополнительного усовершенствования. Практически полностью отсутствовал мерительный инструмент и резцы. Поэтому для оснащения завода по личному распоряжению С. Кирова необходимое оборудование собирали со всех простаивавших предприятий Ленинграда. Также, на завод были переведены несколько мастеров и опытных рабочих с судостроительных предприятий, которые не имели прежней загрузки.

В апреле 1933 г. завод сдал первые 12 машин, принявших участие в парадах гг. Москвы и Ленинграда. Правда, эти танки были приняты условно, так как требовали доработок в узлах и механизмах, не имели оптических прицелов. устройств внутренней и внешней связи.

Полностью эти танки, вместе с еще двумя изготовленными ранее, были приняты Заказчиком только 30 сентября 1933 г., а к концу года при плане 90 танков была сдана 41 машина из 44 изготовленных.

Правда, цех МХ-2 уже перестраивался. Для его оснащения в США и Великобритании были закуплены новые станки для выпуска тракторов. На заводе были созданы восемь специальных стапелей для сборки бронекорпусов танков.

В конце года для сопровождения производства танка Т-28 на заводе было создано специальное конструкторское бюро СКБ-2 во главе с О. Ивановым, до того – ведущим инженером ОКМО. На первых порах КБ трудилось под надзором КБ завода Спецмаштреста им. Кирова (бывший ОКМО завода им. Ворошилова). Почти все первые доработки танка Т-28 делались под общим руководством С. Гинзбурга и потому именно он возглавил комиссию по приемке и испытаниям танка Т-28. Практически все изменения в конструкцию танка должны были согласовываться с указанной комиссией и представителем заказчика.

Лишь в 1934 г. перестройка цеха МХ-2 была в основном закончена. Ижорский завод освоил выпуск бронекорпусов и башен танка. Рыбинский моторный завод № 26 начал отгрузку серийных моторов М-17, завод «Красный Октябрь» освоил выпуск КПП. Планом предусматривалось изготовление в текущем году 50 танков Т-28 при планируемой мощности цеха в 150 танков в год.

Но этот план был выполнен с трудом. Сказалась нехватка подготовленных кадров.

Но из войск на новый танк в течение 1933-1934 гг. часто поступали рекламации. Танк был ненадежен. Часто заводская бригада выезжала в войска для устранения выявленных неисправностей прямо «на месте». Это привело к тому, что план выпуска Т-28 на 1935 г. оказался под угрозой и вскоре был снижен до 30 танков, «но чтобы все были должного качества». Наступали иные времена.

Танк Гроте (ТГ) с частично демонтированным вооружением, 1936 г.

6.11. Танк Гроте

Первые иностранные проектировщики отечественных танков вышли из Германии. Это не случайно, ведь попытки привлечения немецких конструкторов к проектированию танков для СССР в 1928-1931 гг. проводились не единожды. Гак, известный немецкий конструктор Фольмер работал над проектом своего колесно-гусенич- ного танка для СССР в 1928-1929 гг.. танкетку по оригинальному проекту построил изобретатель Грюнберг, проект малого танка в 1929 г. выполнил Шталлер. Эдвард Гроте с 1928 г. привлекался для консультаций при создании Т-17 и Т-20.

Для создания особо мощного танка нужны были абсолютно надежные люди. В 1929 г. К. Ворошилов выбрал среди рассмотренных кандидатур конструкторскую группу Э. Гроте на основании того, что один из его членов был социалистом, а сам Гроте сочувствовал Коммунистической партии.

«Бюро Гротто», как его назвал И. Халепский, прибыло в СССР в полном составе в марте 1930 г. и сра зу подключилось к работам над новым маневренно-позиционным танком, который должен был пойти на замену T-I2/T-24. 5 апреля 1930 г. начальник Техотдела экономического управления (ТО ЭКУ) ОГПУ тов. Уюк лично выдал Эдварду Гроте совершенно секретное задание на «проэктирование позиционного танка с компановкой по типу Т-1-12 или французского танка прорыва» со следующими характеристиками: погрузочный вес 18-20 (не свыше 30) т; макс скорость 32-40 клм/час;

Вооружение:

1 – 76,2мм пушка с бал. обр. 1902г. ; I – 37-мм танк, пушка нового типа; 5 – пулеметов, из коих 2 тяжелых; толщина брони – не хуже 20 мм;»

Для проектирования и постройки опытной машины было сформировано КБ АВО-5 на заводе «Большевик». В это КБ помимо немецких специалистов вошли также молодые советские инженеры (Барыков, Воробьев, Троянов и др.), ставшие впоследствии известными разработчиками бронетанковой техники. Техническую экспертизу проекта осуществляли ведущий конструктор секции гусеничных машин ОАТ профессор В. Заславский и начальник испытательного отдела ОАТ С. Гинзбург. Рассмотрение эскизных проектов нового танка (Э. Гроте представил не менее 4 проектов двадцатитонного танка) проходило 15-22 апреля (торопились принять проект к дню рождения В.И. Ленина) и в результате шестидневных дебатов остановились на втором варианте с некоторыми изменениями. Тогда же макетная группа показала деревянную модель нового танка в масштабе 1:10.

21 апреля 1930 г. рассмотрели и одобрили также макет 76,2-мм танковой пушки ПС-19 (А-19) конструкции П. Сячинтова. Правда, с орудием возникли некоторые трудности, так как конструктор, чтобы вписаться в требуемые габариты и вес, применил дульный тормоз, использование которого не приветствовалось руководством РККА.

Изготовление нового танка, получившего индекс ТГ. велось в обстановке глубокой секретности. За проведением работ непосредственно наблюдали представители РВС и правительства СССР. Особое внимание танку уделял начальник УММ Халепский, который был просто очарован его конструкцией. Практически забросив все другие перспективные конструкции, он дал танку Гроте «зеленую улицу», направляя для его разработки и изготовления все выделяемые средства, не считаясь с их размерами.

Танк Гроте (ТГ) сбоку, 1936 г

12 ноября 1930 г. он отправил письмо Наркомвоенмору К. Ворошилову с описанием нового танка и хода работ по нему. Вот выдержки из этого описания:

«СРЕДНИЙ ТАНК КОНСТРУКТОРА ГРОТТО

Кузов тонка – однобашенный с обстрелом 360 гр. И башне – 37-мм пушка с нач. скоростью снаряда 707 м/с. В низу башни – место для установки 76-мм пушки (А-19), переделанной из зенитной обр. 1915 г, по бортам – по 2 пулемета и сзади – один. Кузов сварен. Броня лобовая трехслойная в ответственных местах толщиной до 44 мм. Бортовая – 20-24 мм, брюхо и потолок – 10-16 мм. Кузов водо- и газонепроницаем. Длина танка – 7м.

Движитель. Мелкозвенчатая гусеница на цепном сцеплении по бокам. Катки одеты в каучуковые грузоши- ны на манер шин грузового автомобиля. Пустотелые секции в шинах помогают подрессориванию во время хода. Ведущее колесо с двойным зацеплением. На передней оси есть специальные лапы, полувращающиеся с ленивцем. Они помогают танку перебираться через рвы и канавы, а также самовытаскиваться из грязи. Ширина окопа, который преодолевает танк с лапами до 5- 6 м.

Коробка скоростей – отдельно от мотора 4 скорости вперед и 4 назад.

Мотор:

Воздушного охлаждения 8 цилиндров в общем картере: 250л.с. Вес двигателя – 0,5 тонны. Конструктивно два блока по 4 цилиндра, соединены картером. Конструкция мотора весьма оригинальна по смазке и охлаждению. Смазка производится отдельно для каждого цилиндра через сепараторы и имеет специальные продувные камеры, которые будут стоять на подшипниках, а не в баббите, как теперь. Это обеспечит бесшумность в работе ниже шума легкового автомобиля. Коленвал – разрезной.

Приводы управления:

Никаких рычагов управления не предусматривается. Принцип управления – как колонка самолета – повороты соответствующим отклонением рукоятки вправо-влево. Очень удобно для водителя и плавно. Пневматические тормозы работают очень мягко и обеспечивают торможение как только ведущих колес (во время маневров), так и экстренное на все колеса борта по команде водителя, а также при обрыве гусеничной цепи… Подрессоривание: Конструкционно выполнено очень эффективным. Содержит три уровня, так что при выходе из строя механизмов одного уровня останутся по крайней мере еще два.

Первый уровень – спиральные рессоры на все 10 опорных колес.

Второй уровень – компрессорные камеры пневматической подвески.

Третий уровень – пустотелые полости в секциях шин. Приборы наблюдения: Для пушек – стробоскопы; два купола со щелями шириной 1/2 мм, вращающиеся навстречу друг другу моторчиками 400-500об/мин… Также стробоскопами оборудованы наблюдательная башенка командира и смотровые щели водителя. Принцип работы стробоскопов опробован неоднократными испытаниями на танках типа «Б» и типа «С

Радиус действия танка на бензине первого сорта с дополни тыльным и баками – 350 км, на бензине второго сорта (предположительно) – 305 км.

Предполагается установка радиостанции немецкого типа.

Вес танка -17 т. Лучшие возможности, чем у танков американца Кристи, которые я видел в прошлом году. На сегодняшний момент готовность танка – 85% и начата окончательная сборка. Гротто надеется, что танк будет окончен к 1 декабря 1930 г., но я считаю, что к 15-му.

Танк Гроте (ТГ) вид спереди, 1936 г.

Особых затруднении с производством не будет…

Секретность сохранить. Танк должен стать неожиданностью для всех возможных врагов…

И. Халепский».

Тут же начались разборки по поводу установки 76-мм орудия в не вращающейся рубке. Ведь согласно задания главное орудие должно было иметь способность кругового вращения по типу американского среднего Т.1.Е.1. Руководил расследованием «начальник бюро-3 Головин». В ходе расследования было установлено, что изготовление танка с отступлением от технического задания было проведено «без злого умысла» и по согласованию с ГКБ ОАТ. Просто ввиду отсутствия необходимого оборудования и опыта башенный погон нижней башни оказался деформированным, и потому для проведения испытаний руководство АВО-5, посоветовавшись с ГКБ (а именно с профессором В. Заславским), решило приварить башню намертво. При изготовлении эталонного образца конструкторы обещали, что этот дефект будет учтен и большая башня на нем сможет поворачиваться.

17-18 ноября 1930 г. на завод «Большевик» прибыл сам К. Ворошилов. Формальным поводом посещения было состояние работ по производству серийных танков, но главный интерес у наркомвоенмора вызывал именно собираемый ТГ. По результатам посещения К. Ворошилов писал И. Сталину: «Готовность танка на сегодня составляет 85%. Осталась незавершенной достройка моторной группы, коробки скоростей и ряда дополнительных агрегатов. Образец изготавливается в специальной мастерской, где сегодня заняты около 130 рабочих и техников.

В настоящее время постройка танка задерживается из-за тяжелой болезни самого Э. Гротте, но наши инженеры предполагают, что 15-20 декабря опытный образец все-таки будет закончен…»

Однако в 1930 г. танк достроен не был. Главная причина этого заключалась в том, что специальный танковый двигатель воздушною охлаждения конструкции Э. Гроте так и не заработал. Несмотря на неоднократно проводимые его доработки, а также подключение для работ по нему всех имеющихся двигателистов (над двигателем работали А. Микулин, Д. Воронин и др.), доведен он в срок не был. Поэтому в апреле 1931 г. было принято решение для проведения первого цикла испытаний временно установить на танке ТГ авиационный двигатель М-6-300, что потребовало некоторых переделок агрегатов танка, поскольку габариты и характеристики М-6 оказались несколько иными, чем у запланированного двигателя Гроте (работы над двигателем Гроте были продолжены осенью 1931 г.). Только к началу июля танк был более или менее готов к испытаниям.

В апреле 1931 г. подоспело и 76,2-мм орудие А-19 (ПС-19). Это было для своего времени самое мощное танковое орудие в мире. Создавая его, П.Сячинтов использовал зенитную пушку обр. 1914/15 гг., более известную по именам ее создателей – Тарновского и Ленде- ра. Но вписаться в жестко заданные габариты с этим орудием оказалось непросто. По предложению Э. Гроте конструктор радикально переработал орудие. В частности, он убрал тормоз отката и накатник из-под ствола, поместив их справа и слева, изменил конструкцию люльки, ввел специальный гильзоулавлива- тель и дульный тормоз. Но первый отстрел орудия, произведенный с полевого лафета, показал увеличенную реакцию отдачи на лафет. Для устранения этого явления на пушке установили новый дульный тормоз конструкции Иванова. Доработанная пушка получила индекс ПС-19 и во время отстрела вела себя неплохо, но при ведении непрерывной стрельбы предусмотренная в проекте полуавтоматика часто отказывала. что приводило к необходимости ручного разряжания.

В верхнюю башенку была установлена 37-мм пушка большой мощности ПС-2, также разработанная П. Сячинтовым. Особенностью установки этого орудия была возможность ведения из него наземно- зенитной стрельбы. Кстати, от своих собратьев, установленных позднее на опытные танки Т-26 и прототипы Т-35, первый образец ПС-2. смонтированный в ТГ. отличался большей длиной ствола.

Танк Гроте (ТГ) на испытаниях, осень 1931 г.

В первых числах июля танк вновь был продемонстрирован представителям комиссариата по военным и морским делам. Тогда же он был снят на кинопленку для показа членам правительства. Танк отличался от других отечественных и зарубежных образцов того времени не только общим видом, но также технологией изготовления и компоновкой.

Прежде всего машина имела цельносварной корпус, что являлось несомненным новшеством. Вооружение танка было очень мощным для своей массы. Оно состояло из 76-мм и 37-мм пушек, о которых уже было сказано выше, а также 3 пулеметов «максим» в шаровых установках главной башни (ставшей рубкой) и двух пулеметов ДТ в бортах танкового корпуса. Вооружение размешаюсь в три яруса (командирская башня, главная башня и пулеметы в бортах корпуса), что должно было способствовать наиболее эффективному его использованию.

Ходовая часть ТГ состояла из пяти катков большого диаметра, четырех поддерживающих катков среднего и двух – малого диаметра на каждый борт. Независимая подвеска танка на спиральных пружинах допускала вертикальное перемещение опорных катков на расстояние до 220 мм, вместе с полупневматическими шинами типа «Элластик» на опорных катках обеспечивали танку чрезвычайно мягкий и очень легкий ход – находясь в цеху без гусениц, он свободно перекатывался по ровной поверхности с места на место усилием 2-3 человек.

Гусеница оригинальной конструкции, изготовленная из штампованных деталей, имела большое сопротивление на разрыв.

В задней части корпуса был открыто установлен авиадвигатель М-6 (возможно, осенью 1931 г. он был все-таки заменен на мотор Э. Гроте, так как на фотографиях 1936-1940 гг. танк изображен с закрытым моторным отделением, и в то же время в дефектовочной ведомости указано, что танк с мотором), а непосредственно вблизи его – КПП, состоявшая из 2 редукторов с шестернями шевронного зацепления. Причем большой редуктор переключал 1. 2, 3 скорости, а малый – 4,5 и 6. Такое распределение скоростей приводило к тому, что при переходе с 3-й передачи на 4-ю приходилось останавливать танк. Благодаря наличию специального механизма реверса ТГ мог двигаться вперед и назад с одинаковой скоростью, что считалось достоинством для быстрого выхода подбитого танка из боя. В одном блоке с КПП размещались кулачковые муфты, выполняющие роль бортовых фрикционов. Бортовые тормоза из-за недостаточных размеров силового отделения располагались внутри ведущих колес. Пневматическая система привода управления бортовыми фрикционами и тормозами была изготовлена по патенту Гроте.

Экипаж танка состоял из 5 человек: командира танка(он же был наводчиком 37-мм орудия), водителя. пулеметчика, командира 76,2- мм орудия и заряжающего.

Для наблюдения за полем боя во время движения механик-водитель имел 3 окна с цилиндрическими стробоскопами. Командир танка также имел стробоскоп, установленный на крыше малой башни и прошедший испытание на танке «Рикардо» (Mk. V). Стробоскопом прикрывался также объектив орудийного прицела.

Испытания танка начались 27.6.1931 г. и продолжались с перерывами до 1. 10.1931 г. В ходе них была достигнута максимальная скорость движения 34 км/ч. Танк продемонстрировал неплохую проходимость и маневренность. Хорошо зарекомендовала себя в работе трансмиссия ТГ. которая благодаря при мененным шевронным шестерням и кулачковым муфтам оказалась весьма прочной и надежной. Использование пневматических приводов делаю процесс управления машиной такого веса необычайно легким. Правда, воздушные магистрали иногда выходили из строя из-за плохого качества резины в уплотнениях.

Танк Гроте (ТГ) на испытаниях преодолевает подъем в 40'. Осень 1931 г.

Танк Гроте (ТГ) на испытаниях, 1931 г.

Вместе с тем было отмечено множество конструктивных недоработок. Так. из-за малых размеров боевого отделения была практически невозможна одновременная стрельба из 76-мм орудия и хотя бы одного башенного пулемета. Размещение в одном картере КПП и бортовых фрикционов затрудняло доступ к ним во время ремонта и вело к перегреву всего узла во время движения. Выявилась также неудовлетворительная работа бортовых тормозов и недостаточная эффективность гусеницы на мягких и вязких фунтах, поскольку высота гребней гусеницы была очень мала.

По распоряжению правительства 4.10.1931 г. была создана специальная комиссия по тщательному изучению танка Э. Гроте. В нее во шли представители УТМ и ВОАО. Ознакомившись с машиной и заслушав доклад конструктора, комиссия решила: «Считать, что танк ТГ в данном виде является чисто экспериментальным типом танка, на котором должны быть опробованы в работе все механизмы, представляющие практический интерес».

Из-за высокой стоимости, составлявшей 1 500 тыс. руб. (для сравнения: БТ-2 обходился казне всего в 60 тыс. руб.), ТГ даже при устранении всех недостатков не мог быть принят для серийного производства и оснащения РККА.

Комиссия отметила множество талантливых технических идей инженера Гроте, ранее никогда не использовавшихся в танкостроении, но полностью себя оправдавших. Учитывая то, что конструктор Э. Гроте не был прежде связан с танко- строением, а советские инженеры во время работы с ним получили большой опыт по постройке столь сложной машины и изучили лучшие для того времени заграничные танки, от дальнейших услуг Гроте было решено отказаться. Дальнейшие работы над танком ТГ поручили новому КБ под руководством Барыкова.

Изготовленный же образец ТГ по окончании испытаний был отремонтирован на заводе «Большевик», поскольку первоначально планировалось задействовать его в военных парадах. Однако наркомвоенмор К. Ворошилов не одобрил подобное использование столь дорогой и секретной машины, и потому в начале 1934 г. танк ТГ был перевезен в ВАММ им. Сталина, где использовался для обучения и полготовки слушателей.

6.12. Неудачный дебют

Несмотря на то что танк ТГ не был принят на вооружение, он, по мнению комиссии, имел множество положительных черт и главным образом весьма мощное вооружение. Поэтому еще в ходе достройки и испытаний ТГ в начале 1931 г. ЭКО ОГПУ ориентировало группу конструкторов под руководством В. Асафова на совершенствование идей Э. Гроге в плане снижения сложности и стоимости танка.

Уже в апреле 1931 г. ими был предложен проект маневренного (среднего) танка под индексом Т-1001, или ТА-1 (некоторые исследователи расшифровывают его как «танк Асафова»). Танк должен был позаимствовать вооружение от ТГ (76-мм пушка А-19, 37-мм пушка ПС-2, в эшелонно расположенных башнях, а также 5 пулеметов). Но ходовая часть и трансмиссия должны были стать проще и надежнее.

Конструкторами была выбрана индивидуальная пружинная подвеска Кристи на пяти парах катков, а также гусеница гребневого зацепления по типу Кристи. В качестве силового агрегата первоначально думал и применить мотор «Либерти», но поскольку авиапромышленность осваивала лицензионный выпуск BMW-IV, проект был скорректирован под него.

Внешне танк очень напоминал машину Гроте, в первую очередь своим трехярусным расположение вооружения. Однако ввиду того, что боекомплект в башнях был размешен вдоль стенок стоймя, а индивидуальная пружинная подвеска имела большой ход опорных катков, установить два бортовых пулемета так же, как это было сделано на ТГ, не представлялось возможным. Поэтому зачетная версия Т-1001 имела лишь три пулемета (курсовой и кормовые башенные).

Проект танка ТА-1, 1931 г.

Куполообразные (полусферические) башни танка, защищенные броней 13 (малая) и 20 мм (большая), предлагалось изготавливать штамповкой и сваркой. Командир и механик-водитель имели стробоскопические приборы наблюдения «итальянского типа».

Боевой вес танка должен был составить 18-18,5 т, при этом танк мог развивать максимальную скорость движения по шоссе не менее чем 50 км/ч. Однако завершение проектных работ совпало с первой фазой увлечения колесно-гусеничным движителем, и потому уже на стадии доработки проекта его пришлось радикально перерабатывать под колесно-гусеничный ход.

Таким образом, проектирование Т-1001 (ТА-1) плавно перетекло в Т-1002 (ТА-2), даже без изготовления макета. Эта боевая машина в целом сохраняла все особенности предшественника, но была дополнена бортовыми пулеметами для обеспечения «зачистки окопов», тремя парами обрезиненных катков большого диаметра (для движения на колесах) и поднимаемой парой опорных катков на свече для обеспечения маневренности на колесном ходу Привод при движении на колесах осуществлялся на заднюю пару (применительно к одному борту) гитарой от бортовых передач. Приводы управления в этом танке из-за крайне плотной компоновки МТО пришлось делать пневматическими, как и на ТГ, что не лучшим образом сказалось на сложности конструкции и цене танка в целом.

Расчеты показы ват и, что подвижность танка, масса которого выросла до 27 т, ожидалась все-таки неплохой – до 80 км/ч на колесах и до 50 км/ч на гусеницах, но запас хода не мог вполне удовлетворить аппетиты военных. Да и в расчетах были обнаружены ошибки.

Все это побудило конструкторов начать проектирование третьего танка – Т-3, который относился уже к «позиционным», так как его масса превысила 32 т.

Этот танк полностью сохранил колесно-гусеничный ход, но в длину вытянулся свыше 8 метров. Понятно, что этот факт давал ему определенные преимущества при преодолении рвов, но и не более того, так как большой габарит привел к тому, что потребовалось усиливать существующий двигатель.

В конструкции Т-3 проектировщики, борясь с излишним весом, ушли от трехъярусной установки вооружения, и две разнокалиберные пушки разместились в лобовой части башни, но при этом каждая из них должна была сохранить независимую наводку плечевым упором. Вместо пулеметов «максим» в танке повсеместно ожидал ось применение пулеметов ДТ или ДС-32. Брониро вание танка составляло 20-40 мм.

Танк Т-3 должен был иметь герметичный корпус, и потому для него планировалось установить комплекс «противогазной зашиты» от отравляющих веществ конструкции Института химобороны с приточной вентиляцией через поглотительный фильтр.

Проект танка ТА-2, 1931 г.

Кроме того, на танк планировалось поставить радиостанцию дальнего действия с тем, чтобы на остановках можно было связываться с корреспондентом, удаленным на 30-50 км. Ожидалось, что танк разгонится на гусеницах до 45 км/ч, а на колесах – до 70 км/ч.

Проект танка Т-3 рассматривался в начале 1932 г. в качестве возможного «позиционного» кандидата на освоение в серийном производстве, но по целому ряду критериев, в том числе, по огневой мощи, победил пятибашенный Т-35.

Прототипы танков Т-35 и Т-28 на заводских испытаниях, осень 1932 г.

6.13. Пятиголовый дракон РККА

Рождение Т-35

В августе 1931 г., когда от услуг «бюро Грогто» решено было отказаться. АВО-5 возглавил Н. Барыков. работавший у Э. Гроте заместителем по общим вопросам. Главным заданием для бюро было в срок не позднее 1 августа 1932 г. спроектировать тяжелый танк нового типа под индексом Т-35. Так как конструкция ходовой части ТГ позволяла без изменений увеличить массу танка до 40 т. предписываюсь использовать для Т-35 ходовую танка Гроте, а компоновку по типу Т-32 третьего варианта.

Проектирование танка Т-32 велось по скорректированным ТТТ танка Т-30 с 1931 г. под руководством Н. Барыкова и М. Зигеля. Его боевой вес должен был составлять 50 т, вооружение из одной 76-мм пушки и двух 37-мм пушек большой мощности при трех- или пяти- башенной схеме. Толщина брони должна была составить 30-40 мм. На танк планировалось установить авиамотор AM Б мощностью 750 л.с. Но работы затянулись, ведь за нимались проектом лишь двое указанных конструкторов, которых и без того постоянно отвлекали на проведение более неотложных работ. Кроме того, опыта проектирования трансмиссий для машин такой массы и такой мощности в СССР тогда не было, и потому эскизный проект Т-32 с середины 1931 г. практически был заморожен.

Тем временем новый состав КБ АВО-5 приступил к работам над Т- 35 в ноябре 1931 г., а уже 28 февраля 1932 г. заместитель начальника УММ РККА Г. Бокис докладывал М. Тухачевскому, что работы по Т- 35 идут ударными темпами и срыва сроков их окончания не намечается. Однако по срокам все-таки опоздали. Первый прототип Т-35 был показан представителям Заказчика – УММ РККА во главе с Бо- кисом только I сентября, тогда как первоначально в сентябре планировалось уже принять танк на вооружение. Присутствующих на показе, уже видевших в статике и на ходу «Риккардо», «Рено», МС-1, Т- 12, «Гросстрактор» и ТГ, новый танк, несомненно, поразил:

«Танк оставляет самое благоприятное впечатление… Он имеет пять башень, равномерно распределенных по сторонам и содержащих очень мощное вооружение: длинноствольную 76-мм полуавтоматическую пушку, две 37-мм полуавтоматические пушки, четыре пулемета ДТ-29, два пулемета ЯП-27. Команда танка – 8 человек… Размеры танка позволят ему легко преодолевать любые вражеские укрепления без снижения скорости хода… В лице этого танка мы имеем сегодня весьма сильную боевую машину, предназначенную для качественного усиления стрелковых (в обороне) и броневых (в наступлении) сил республики…» – делился своими впечатлениями после демонстрации Т-35 представитель УММ В. Перельман в письме на имя К. Ворошилова.

Однако испытания танка «на ходу» принесли много неприятных неожиданностей. Хоть в управлении танк оказался чрезвычайно легким даже на пересеченной местности, но постоянно отказывала система пневмоуправления, перегревался двигатель, подтекала топливная система, не работало 76-мм орудие ПС-3. Танк ремонтировался, дорабатывался, потом вновь «учился ходить». Итогом осенних испытаний 1932 г. стало то, что на системе управления по типу ТГ был поставлен крест, а также приняли решение по установке более мощного двигателя водяного охлаждения, «как обеспечивающего более надежную работу в малом забронированном объеме». Тогда же отказались от установки на танк полусферической штампованной башни и переходе на клепано-сварную цилиндрическую как более приспособленную к серийному производству.

Первый прототип танка Т-35 на параде в Москве, 1933 г.

Прототип танка Т-35 (Т-35-1) во время испытаний стрельбой, 1933 г.

В ноябре 1932 г. начались работы над улучшенным танком, получившим индекс Т-35-2. Тогда же первый изготовленный образен был переименован в Т-35-1 и в декабре был передан в распоряжение ЛБТ КУКС (Ленинградских бронетанковых курсов усовершенствования командного состава).

Как уже говорилось, в 1932 г. на базе танкового производства завода «Большевик» был организован завод № 174, куда было переведено и бывшее АВО-5, ставшее Опытно- конструкторским машиностроительным отделом (ОКМО), который, соответственно, и озаботился проведением дальнейших работ над Т-35-2. Новый танк получил двигатель водяного охлаждения М-17, новую трансмиссию и КПП. Пнев- моуправление было исключено, тележки ходовой части танка доработаны но типу тележек немецкого « Гросс трактора» фирмы «Круп и». Была установлена большая башня цилиндрической формы, оснащенная пушкой ПС-3 с прогрессивной нарезкой.

Сборка танка закончилась к 22 апреля 1933 г., а 1 мая он прошел на параде по площади Урицкого в Ленинграде, тогда как Т-35-1 участвовал в параде в Москве. Впрочем, с этим периодом в жизни Т-35 есть нестыковки. Дело в том, что к этому моменту Т-35-1 уже находился в распоряжении ЛБТКУКС, и пока нет строгих доказательств, что он передавался оттуда в Москву. Так что вполне возможно, что участие Т-35-1 и Т-35-2 в парадах в Москве и Ленинграде было разнесено во времени. Например, Т-35-1 участвовал в первом параде в Москве не в мае 1933 г., а в ноябре 1932 г.

В то время как шла сборка Т-35-2, ОКМО заканчивал работы над танком Т-35А, который должен был выпускаться серийно. По силовой установке, ходовой части и трансмиссии он был идентичен Т-35-2, однако корпус и башни были видоизменены для упрощения производства. Так, главная башня была унифицирована с башней среднего танка Т-28, а малые орудийные башни, оснащенные теперь 45-мм пушкой и пулеметом, представляли собой в целом башни танка Т-26 (БТ-5) без кормовой ниши. Интересно, что согласно документам УММ по танку Т-35 эта унификация была произведена по личному указанию тов. Сталина. Кроме того, Т-35А имел новые пулеметные башни, удлиненный корпус, измененные фальшборты.

Второй прототип танка Т-35 (Т-35-2) на параде в Москве, 1933 г.

Согласно постановлению правительства СССР производство танка Т-35А со второго полугодия 1933 г. должно было быть передано на Харьковский паровозостроительный завод (ХПЗ), где в это время шло лихорадочное освоение быстроходного БТ-5. В июне 1933 г. туда был отправлен изготовленный танк Т-35-2. рабочая документация по Т-35А, а также весь задел по корпусу нового танка и его башням.

Несмотря на то что танк был максимально унифицирован с производимым в Ленинграде Т-28, для Харькова, который лихорадило от программы выпуска БТ-5, это была совершенно новая машина, в которой многое пришлось осваивать впервые. Планировалось, что первый танк Т-35А должен был выйти из ворот ХПЗ в июле 1933 г.. но этот срок оказался слишком оптимистичным. Из смежников вовремя отгрузили свою продукцию только Ижорский завод (бронекорпус) и Рыбинский (двигатели). Остальные начали отгрузку своей продукции только в августе-сентябре. 18 октября 1933 г. на козлах ХПЗ началась сборка первого серийного танка Т-35А. которая в целом была закончена 1 ноября. Спустя 4 дня военпред ХПЗ подписал документы о приемке машины, которая 7 ноября должна была принять участие в параде в столице Украины, городе Харькове. Интересно отметить то. что, возвращаясь после парада, танк вышел из строя. Однако он был замечен представителями СМИ: «Сегодня столица Украины приветствовала новый советский тяжелый танк… Эта мощная пяти- башенная машина, вооруженная пулеметами и пушками, станет грозой всем недругам, мечтающим о нападении на нашу миролюбивую Советскую Родину», – писала в те дни пресса (газета «Ленинское знамя», 7-8 ноября 1933 г.). Тогда же при рассмотрении вопроса отражения возможной агрессии на Украину со стороны Польши в расчетах командования Киевского военного округа уже фигурировал батальон танков Т-35А. Но испытания первого танка на местности были не столь радужными. Новый танк был недостаточно подвижен и больше находился в ремонте, нежели служил.

Вскоре после указанного парада КБ ХПЗ разработало танк, получивший индекс Т-35Б. Он отличался от Т-35А двигателем М-34 и улучшенной КПП. Предполагалось, что танк Т-35Б будет иметь лучшую подвижность на пересеченной местности. К концу 1933 г. предполагалось иметь на вооружении пять танков Т-35А и один – Т-35Б. Однако, несмотря на самые активные работы над Т-35 Б. этим планам не суждено было исполниться. Всего было изготовлено четыре Т-35А, из которых военные приняли на вооружение только один.

Описание конструкции Т-35

Тяжелый танк Т-35 представлял собой пятибашенную боевую машину с двухъярусным расположением вооружения. Корпус танка сварной и частично клепаный. Его днище изготавливалось из шести 10 мм и одного (заднего) 20 мм броневых листов, сваренных между собой встык. На некоторые швы в передней и задней части были наложены уголки для придания им необходимой жесткости. По бокам днища приваривались бортовые листы, а в передней и задней части – нижние наклонные листы (носовой и кормовой). В задней части днища располагались, в зависимости от года выпуска танка. 11-13 люков, предназначенных для доступа к агрегатам, слива бензина и масла. Борта корпуса сваривались из семи броневых листов. Для жесткости на швы снаружи приваривались накладки и приклепывались кницы. Кроме того, снаружи к бортам приваривался каркас, на который монтировались фальшборт и кронштейны для крепления тележек подвески. Изнутри корпус имел четыре внутренние перегородки, которые функционально разделяли его на пять отделений:

Компоновка танка Т-35А, 1934 г.

1) передних башен с постом управления механика-водителя;

2) главной башни;

3) задних башен:

4) моторно-силового;

5) трансмиссионного.

Отделение передних башен называлось также отделением управления. На его крыше были установлены малая пулеметная и средняя орудийная башни. В первой размешался пулеметчик, во второй – башнер (он же наводчик 45-мм пушки) и заряжающий. Перед малой башней внутри корпуса находилось рабочее место механика-водителя, посадка которого осуществлялась через двустворчатый люк в крыше.

По своей конструкции малые пулеметные башни были идентичны малым башням среднего танка Т-28, но отличались от них «несколько худшим качеством выделки». В крыше башни имелся люк с одностворчатой крышкой, а в боковых стенках – смотровые щели и отверстия для стрельбы из револьвера. Малые башни вооружались одним пулеметом ДТ в шаровой установке. Под малой башней на днище танка устанавливалось регулируемое по высоте сиденье, а также стеллажи для пулеметных магазинов и запасной пулемет, уложенный в специальный ящик. Поворот башни осуществлялся при помощи одноступенчатого ручного поворотного механизма. Полная масса башни составляла 366-378 кг.

Средняя орудийная башня по своей конструкции была подобна орудийной башне танка БТ-5, но без кормовой ниши и с измененной схемой электрооборудования. В крыше башни имелся люк с одной (позднее – двумя) одностворчатой крышкой и круглое отверстие для перископического прицела. В правом борту башни располагалось круглое отверстие для стрельбы из личного ору жия, выше которого находилась смотровая щель, закрытая бронестеклом. Средняя орудийная башня вооружалась спаренной установкой 45-мм пушки обр. 1932 г. (позже обр. 1932/34 гг.) 20К и пулемета ДТ, предназначенной для борьбы с броне – объектами и живой силой. В башне находились подвесные сиденья двух членов экипажа – башнера и заряжающего, а кроме того – боеукладки пушечных выстрелов и пулеметных магазинов, ящики запасных стекол типа «триплекс» и распределительный щиток. Поворот башни осуществлялся при помощи одноступенчатого (позднее – двух) поворотного механизма с ручным приводом. Полная масса башни – 630-644 кг.

Отделение главной башни располагалось вблизи центра танка и венчалось подбашенной коробкой шестигранной формы («шестигран»), на которой располагалась большая орудийная башня.

Главная башня – идентична по конструкции главной башне среднего танка Т-28. Она вооружалась 76,2-мм танковой пушкой КТ обр. 1927/32 г., имевшей баллистику 76,2-мм полковой пушки обр. 1927 г. в установке КТ-28 и пулеметом ДТ в шаровой установке. Вооружение главной башни предполагалось использовать при прорыве вражеских полос обороны для борьбы с полевыми укреплениями и скоплениями живой силы. В задней стенке кормовой ниши была прорезана вертикальная щель, закрытая заслонкой, для установки кормового пулемета, который в нормальных условиях находился чаше всего в укладке запасного пулемета. В крыше башни имелся прямоугольный люк (позже два люка – круглой и прямоугольной формы) и три круглых отверстия: два для закрытых броневыми колпаками перископических приборов и одно – для вывода провода к радиоантенне. На стенках башни были два круглых отверстия с задвижками изнутри для стрельбы из личного оружия, а выше них – смотровые щели с бронестеклом триплекс.

Вид сбоку танка Т-35А, 1934 г.

Главная башня первоначально имела ручной двухступенчатый механизм поворота, в 1935 г. смененный трехскоростным червячным с электрическим и ручным приводами. Поворот на 360 град, происхо дил на 1 -й скорости – за 16с.. на 2- й – за 9,5 е., на 3-й – за 7,5 с. Под всеми люками малых и средних башен с 1935 г. устанавливались кнопки блокирующего устройства. При открывании люка на пульте наводчика в главной башне гасла лампочка, что сигнализировало о воспрещении ее поворота (дабы не покалечить членов экипажа, вылезающих из других башен).

Отделение главной башни занимали четыре члена экипажа – командир танка, башнер, радист и моторист. В отделении главной башни пол состоял из двух настилов – верхнего и нижнего. Под полом отделения, под сиденьями членов экипажа и на его бортах размешались укладки 76-мм снарядов и пулеметных дисков, а также инструменты, запасные части, приборы дымопуска, запасной пулемет и аккумуляторные батареи.

Главная башня оснащалась подвесным полом, прикрепленным четырьмя кронштейнами к погону. Под сиденьями командира и наводчика располагались боеукладки барабанного типа на шесть снарядов каждая. Между сиденьями размеща лась стойка с 12 гнездами для снарядов и шести пулеметных дисков. Откидные сиденья радиста (для походного и боевого положения) и моториста закреплялись на задних кронштейнах подвесного пола. На стенке ниши башни размешалась КВ-ра- диостанция 7I-TK-I (позднее – 71- ТК-3) с амплитудной модуляцией, работающая в диапазоне частот 4-5,625 МГц и обеспечивающая связь на дистанции 15 км телефоном и до 50 км телегра(|юм, а также ТПУ- 7р на 7 абонентов. Полная масса башни с оборудованием и вооружением составляла 1870-1875 кг.

Отделение задних башен венчали пулеметная и средняя орудийная башни, по конструкции аналогичные передним. В переднем и заднем отделениях башен к днищу приваривались рамы, на которые уложен настил пола из четырех съемных листов. За малой башней в отделении находился бензобак емкостью 270 л, а на полу корпуса – укладки снарядов, патронов и ЗИП.

Боекомплект танка состоял из 96 выстрелов калибра 76,2-мм (48 осколочных и осколочно-фугасных гранат и 48 шрапнелей), 226 – 45 мм (113 бронебойных снарядов и ИЗ осколочных фанат) и 10 080 7,62-мм патронов.

Чертежи общего вида танка Т-35 выпуска 1934 г. Выполнил М. Коломиец. Масштаб 1:48

В моторном отделении устанавливалась рама для крепления двигателя и коробки передач. Крыша моторного отделения несъемная, в центре ее располагался люк для доступа к двигателю. В крышке люка стоял броневой колпак воздухоочистителя. Справа и слева от люка были выполнены отверстия для притока воздуха к радиаторам, прикрытые сверху броневыми щитками.

На танках Т-35 всех серий устанавливался четырехтактный, 12-цилиндровый, V-образный, карбюраторный авиационный двигатель М- 17Т. Максимальная мощность двигателя – 500 л.с. при 1450 об/мин. (при проведении модернизации в 1936 – 1937 годах двигатель форсировали до 580 л.с.). Степень сжатия 5,3. сухая масса двигателя – 553 кг.

В качестве топлива использовался бензин марок Б-70 и КБ-70. Топливных баков – три; два емкостью по 320 л и один 270 л. Подача топлива – под давлением, бензопомпой. Для впрыскивания горюче го во всасывающие трубы во время запуска холодного двигателя с 1936 г. предназначался специально сконструированный прибор – атмос.

Масляный насос – шестеренчатый. Два карбюратора типа КД-1. Охлаждение двигателя – водяное, принудительное. Радиаторов – два, устанавливались по обоим сторонам двигателя. Правый и левый радиаторы не взаимозаменяемы.

В трансмиссионном отделении находилась КПП, обеспечивающая четыре скорости вперед и одну назад, и редуктор отбора мощности на вентилятор, засасывающий воздух для охлаждения радиаторов. Привод на редуктор осуществлялся от коленчатого вала двигателя. При 1450 об./мин. коленчатого вала вентилятор имел 2850 об./мин., а его производительность составляла 20 куб. м воздуха в секунду. На картере коробки передач был установлен также стартер для запуска двигателя. Кроме того, в трансмиссионном отделении располагался многодисковый (27 дисков) главный фрикцион сухого трения, многодисковые бортовые фрикционы с плавающими ленточными тормозами и бортовые передачи с двумя парами цилиндрических шестерен.

К кормовой части корпуса крепился также съемный броневой кожух вентилятора с жалюзи, а в кормовом броневом листе над трансмиссионным отделением имелись два люка для доступа к трансмиссии.

Ходовая часть Т-35 применительно к одному борту состояла из направляющего колеса (ленивца) с винтовым механизмом натяжения гусеничной цепи, ведущего колеса (звездочки) со съемным зубчатым венцом, 8 опорных обрезиненных катков малого диаметра, 6 верхних и одного переднего поддерживающих катков.

Направляющее колесо установлено в передней части танка на четырех кронштейнах, привернутых к броневым листам корпуса и фальшборту.

Подвеска танка блокированная, «немецкого типа», по два катка в тележке, подрсссоривание на двух спиральных пружинах.

Передний поддерживающий каток, установленный между направляющим колесом и передней тележкой подвески, предназначался для упора гусеницы во время преодоления вертикальных препятствий.

Вид на подвеску танка Т-35

Гусеница состояла из 135 траков. Ширина трака 526 мм, шаг трака 160 мм. Длина опорной поверхности гусеницы 6300 (6480) мм.

Ходовая часть Т-35 прикрывалась броневым фальшбортом, состоящим из шести съемных листов толщиной 10 мм каждый.

Электрооборудование танка выполнялось по однопроводной схеме. Все потребители, за исключением радиостанции и освещения прицелов, имели рабочее напряжение 24 В. Источники электроэнергии – генератор мощностью 1000 ватт и четыре аккумуляторные батареи автомобильного типа.

Противопожарное оборудование состояло из стационарного баллона с четыреххлористым углеродом. установленного в моторном отделении и запускаемого механиком-водителем, и одного переносного баллона.

Танк оборудовался двумя приборами дымопуска типа ТДП-3, установленными в броневых ящиках по бортам корпуса.

Развитие

По уточненному плану на 1934 г. предполагалось изготовить ядро первого тяжелого танкового батальона (из 10 машин), для формирования которого планировалось передать первые однотипные танки Т-35. Эти танки были названы «первой опытной партией». Головной танк партии предполагалось сдать к 20 августа 1934 г., но этот срок был заводом сорван. Директор завода Бондаренко оправдывался перед УMM большой загрузкой завода, отсутствием подготовленных кадров и фактически сказочной сложностью машины. По согласованию с Г. Орджоникидзе и И. Халепским в танке было введено свыше 40 упрощений в узлах и деталях, призванных облегчить процесс их изготовления и сборки воедино. Но несмотря на это, танк оставался чрезвычайно сложным в производстве и налаживании. Завод сильно отставал от графика. По этому поводу 29 августа начальник УММ РККА И. Халепский писал директору ХПЗ: «Сейчас приходится уже говорить не о сдаче одной машины. Перед Вами и мной стоит ответственная задача: дать к 7 ноября на парад не менее 6 машин, причем они должны быть вполне закончены для работы в армии. Теперь нам с Вами не может быть никаких оправданий. Мы с Вами отвечаем за это дело как члены партии…» Для выполнения столь ответственного задания завод и КБ были усилены специалистами, командированными из Ленинграда. И это помогло. Шесть серийных танков вышли на парад 7 ноября 1934 г. Но показали они себя очень плохо и постоянно ремонтировались.

Из неисправностей, которые отмечались в первое время, основные нарекания вызывали постоянный nepeipeBдвигателя, поломки КПП и разрушение траков Т-35 на мягком фунте. КПП дважды за 1934 г. усиливали, вводя более толстые стенки картера. А для упрочнения траков нарком Г. Орджоникидзе санкционировал освоение литья стали Гарт- фильда, так как она остро требовалась также для Т-26 и Т-28.

Для этого два молодых специалиста Васин и Никонов еще в 1931-1932 гг. были командированы в Великобританию, где изучали литейное дело, и к концу 1934 г. под руководством первого был открыт новый литейный участок на ХТЗ, который в 1935-м впервые в СССР начал давать первые кондиционные ажурные отливки траков из стали Гарт- фильда отечественной плавки.

Кроме того, на ХПЗ была сформирована бригада из 12 человек, каковая порой даже ночевала в 5-м тяжелом танковом полку РГК, куда передавались первые Т-35, помогая там вводить танки в строй и обучая личный состав полка правилам эксплуатации этих боевых машин.

Но танки Т-35 все же чаше участвовали в парадах, нежели в учениях. Они оказались чрезмерно тяжелыми и трудными в эксплуатации.

Деревянная модель танка Т-39 седьмого варианта, 1933 г.

Меж тем развитие бронетанковой техники продолжалось. Уже 13 августа 1933 г. в утвержденной новой «системе бронетанкового вооружения» было принято решение о том, что танк Т-35 должен быть заменен новым танком прорыва, однако вплоть до его сконструировать «тридцать пятый» должен был оставаться в серии.

В конце 1933 г. по требованиям штаба РККА и УММ РККА было принято решение усилить боевые возможности танков прорыва, в частности сделать их способными к прорыву заранее подготовленных укрепленных полос обороны. Но д1я этого мощности 76-мм полкового, да и дивизионного орудия уже было, конечно, недостаточно, и потому необходимо было усилить его до уровня корпусной артиллерии. Таким образом, уже на этапе получения ТЗ основное вооружение тяжелого танка определялось, как «пушка калибра 107-мм или тяжелая гаубица калибра 152-мм». Кроме того, в выдвинутых «рекомендациях» звучала желательность одновременного обстрела двух целей, что автоматически предусматривало наличие в танке не менее двух тяжелых орудий, повышало требования к его артиллерийскому вооружению до уровня корпусной батареи.

Прикидки показывали, что разместить такое мощное вооружение вкупе с броней толщиной 40-60 мм, надежно защищающей от снарядов дивизионных пушек, на боевой машине массой до 75 т (как то предполагалось ранее) невозможно. Поэтому тяжелый танк нового типа с самого начала был обречен на достижение рекордного веса в 90 т.

Для того чтобы придать ему требуемую подвижность, мощность двигателя должна была составлять не менее 900 л.с. Поэтому танк проектировался под двигатель М-34, форсированный до 970 л.с., или же «Испано-Сюиза 18» мощностью 1150 л.с., переговоры о покупке которого велись для нужд ВВС.

Проектирование танка начато Н. Барыковым в ОКМО на основании материалов, полученных при переговорах с итальянскими танкостроителями фирмы «Ансальдо», проработок ЭКУ ОГПУ. а также эскизных проектов танков Т-42 и ТП-1. Ведущим инженером по вооружению танка был назначен Г1. Сячинтов. Всею было разработано шесть основных вариантов танка, получившего индекс Т-39.

10 июня 1933 г. на специальном заседании НТК УММ РККА эти варианты были рассмотрены вместе с проектами 100-тонного танка Гроте ТГ-6 и 75-тонного танка фирмы «Ансальдо». По результатам сравнительного анализа ОКМО под руководством С. Гинзбурга и Н. Барыкова были разработаны еше три варианта (вернее – два, но один из них имел две версии установки вооружения в башнях), которые рассматривались на заседании НТК 9 августа.

Последние были признаны «весьма удачными» и послужили образцом для изготовления деревянных моделей в масштабе 1:10, которые после заседания макетной комиссии вместе с пояснительной запиской спецкурьером прибыли к наркому обороны К. Ворошилову. В декабре 1933 г. он докладывал председателю Комиссии обороны СССР В. Молотову: «Представляя особо удачные варианты большого танка, прошу рассмотреть их на Комиссии Обороны и окончательно решить – нужна ли нам вообще такая боевая машина взамен достаточно мощного, на мой взгляд, танка особого назначения Т-35, который в состоянии выполнить большинство боевых задач. Производство опытного образца Т-39 потребует около 3 млн. рублей и не менее одного года».

Деревянная модель танка Т-39 восьмого варианта. Осень 1933 г.

Это ли письмо оказало свою решающую роль или какое-то иное, сегодня не так важно. Плавное, что уже в феврале 1934 г. танк Т-39 исчезает из планов УМ М и Треста специального машиностроения (Спецмаштрест). В то же время подвергшийся было забвению Т-35 был извлечен из нафталина, и производство его продолжилось, равно как продолжились и попытки усиления его вооружения и бронирования.

Глава VII. Колеса или гусеницы?

Оперативный размах действий мех-соединений требует наличия их оперативной подвижности, для чего все основные типы машин, входящие в состав мех-соединений, должны иметь двойной ход – колесный и гусеничный.

Из доклада «О системе танкового вооружения на 2 пятилетку»

7.1. О системе танкового вооружения на вторую пятилетку

Начавшийся новый 1933 г. ознаменовался тем, что «система тан- ко-тракторно-автоброневооруже- ния РККА», принятая в 1929 г., была сочтена в основном качественно выполненной, и на вооружении РККА уже имелись пять основных типов танков:

а) малый танк разведывательного типа – Т-37 А,

б) легкий танк общевойскового типа – Т-26,

в) легкий танк оперативного типа – БТ-2,

г) средний танк качественного усиления – Т-28,

д) мощный танк особого назначения – Т-35.

Все эти танки, кроме стремительно устаревших танкеток Т-27 (которые должны были уже постепенно заменяться малым плавающим танком Т-37А), были детищами требований упомянутой «Системы…», выпускались серийно или осваивались промышленностью. Имеющиеся в СССР танковые школы готовили кадры для эксплуатации этих танков и их ремонта. Казалось бы, чего можно желать более? Но такое пожелание все же вскоре возникло.

С момента создания танковые части в СССР рассматривались как средство качественного усиления пехоты и конницы. Как уже говорилось, в конце 1920-х предлагалось сводить танки в отдельные батальоны и полки, которые в зависимости от типов танков включались в состав стрелковых частей и соединений либо оставались в резерве Главного командования, с тем чтобы танки помогали пехоте «прогрызать» линии обороны противника. Но заместитель начальника штаба РККА В. Триандафилов считал, что прорыв вражеской обороны должен осуществляться иначе.

В конце 1920-х в своих выступлениях на Совете обороны он неоднократно поднимал вопрос об отказе от стратегии равномерного наступления на всем фронте, но за концентрацию войск на направлениях главного удара. Чтобы за счет мощного прорыва фронта на узком участке и стремительного продвижения своих войск на территории противника перейти к расчленению вражеских группировок, их окружению и уничтожению по частям. Это было возможно лишь при постоян ном упреждении неприятеля за счет высокой мобильности собственных ударных соединений. В. Триандафилов считал, что в войнах будущего необходимо эшелонировать собственные наступающие войска в глубину, чтобы после прорыва линии фронта пехотой при поддержке танков сопровождения мощный эшелон развития успеха, ядром которого стали бы «оперативные танки», потряс бы тылы противника на глубину до 70-100 км и вышел на оперативный простор. Его идеи всемерно поддерживал инспектор бронесил РККА К. Калиновский, который говорил, что «боевые свойства танков должны быть использованы в полной мере, и осуществить это возможно только в составе самостоятельного механизированного соединения, все части которого обладали бы приблизительно одинаковой подвижностью. Поэтому, не отказываясь от применения танковых систем в составе других родов войск, необходимо создавать специальные механизированные соединения…»

Специальная комиссия РВС СССР во главе с главкомом С. Каменевым пришла к выводу о том, что мотомеханизированные войска в составе РККА нужны и в организационном отношении они должны состоять из:

а) механизированных соединений, предназначенных для решения как самостоятельных задач в отрыве от главных сил войск армии (фронта), так и во взаимодействии с ними;

б) танковые части (соединения) РГК как средство усиления войск, действующих на направлении главного удара;

в) танковые части, организационно входящие в состав общевойсковых соединений и предназначаемые для совместных действий с ними во всех видах боя.

В мае 1930 г. по инициативе К. Калиновского было сформировано первое соединение мотомеханизированных войск РККА – механизированная бригада. Но в учениях 1930-31 гг. в организации бригады и ее вооружении были обнаружены большие недостатки. В ходе дальнейших работ по совершенствованию соединений мотомехвойск РККА II марта 1932 г. РВС СССР принял решение о формировании двух первых механизированных корпусов в составе Ленинградского (Л ВО) и Украинского военных округов (УВО). Осенью 1932 г. в Л ВО был сформирован 11-й МК, в УВО -45-й МК. а в 1934 г. – еще два, 7-й МК в ЛВО и 5-й МК в Московском военном округе (МВО). Причем 5-й мех- корпус разворачивался на базе мех-бригады им. Калиновского и потому сохранил его имя.

Каждый корпус имел по две бригады трехбатальонного состава: одну из танков БТ, вторую – из Т-26. Это были очень сильные в тактическом отношении соединения, способные действовать как в составе корпуса, так и самостоятельно.

Также в 1932 г. было сформировано пять отдельных механизированных бригад (ОМБр): 2-я ОМБр в УВО, 3, 4 и 5 ОМБр в Белорусском военном округе (БВО), 6-я ОМБр в Отдельной краснознаменной дальневосточной армии (ОКДВА). Эти бригады укомплектовывались по штату танками Т-26 в количестве 145 машин каждая.

Эксплуатация мехкорпусов и мехбригад в первые годы показала, что они были весьма громоздкими и трудноуправляемыми. Что управление ими и их обслуживание упирается в большие проблемы. В частности, разнотипность танков в мехбригадах создавала большие трудности в организации транспортировки танковых соединений, обслуживания и ремонта вышедших из строя боевых машин.

Кроме того, в ходе учений 1933-1934 гг., когда сформированные недавно мехкорпуса и мехбригады вышли на летние маневры, вдруг со всей серьезностью проявился недостаток практически всех гусеничных танков, что стояли на вооружении РККА. Во время длительных маршей почти все танки, имевшиеся в наличии, вдруг стали выходить из строя вследствие массовых обрывов и потери гусеничных цепей. 45-й мехкорпус, например, пострадал от этого очень заметно, так как за один из дней потерял вышедшими из строя до четверти танков из числа выведенных на учения. Ремонтники не справились в заданный срок с объемом поломок.

Исключение составляли танки БТ, которые во время длительных маршей «переобувались», укладывая гусеницы на полки и проводя движение на колесах.

Вот тут-то и всплыло преимущество колесно-гусеничных танков, на которое указывал классик- танкоописатель своего времени Ф. Хейгль. Он упоминал о трудностях чистки и смазки гусеничного движителя, низком ресурсе гусеничных пальцев, а также высокой степени порчи грунтовых дорог при проходе по ним танковых частей на гусеницах. Кроме того, гусеничные танки, по его мнению, еще не обладали нужной оперативной подвижностью. Об этом же говорили итоги учений РККА 1933 г.

Положение было сочтено чрезвычайно серьезным, и этому вопросу было посвящено специальное заседание техсовета УММ.

Заседание выработало проект решения из двух пунктов:

1. Улучшить конструкцию гусеничных траков и упрочнить пальцы.

2. Разработать комплекс мер по переводу всех имеющихся танков на колесный ход при их движении во время длительных маршей.

Танки БТ и танкетки Т-27 мехбригады им. Калиновского на маневрах, 1933 г.

Выполнить работы по первому пункту' звучало наиболее привлекательным, но в реализации было не так просто, так как упиралось в наиболее дефицитные вещи в то время, а именно – станочный парк и подготовленные кадры. Траки и так отливались максимально аккуратно, но все равно их прочность не шла ни в какое сравнение с траками фирмы «Виккерс» или с траками немецкого производства. Пальцы тоже таили свои секреты. Они должны были быть прочными и в то же время вязкими, как и броневая сталь. И их качество упиралось главным образом в термообработку, то есть в поиски той самой «золотой середины», когда металл уже достаточно прочен, но еще не становится излишне хрупким. За рубежом термообработку готовых гусеничных пальцев в начале 1930-х начали проводить в струе светильного газа, осуществляя так называемую цементацию, но в СССР в начале 1930-х эти опыты успехом еще не увенчались.

Поэтому наибольшее внимание всех проектировщиков было обращено ко второму пункту решения – способности перевода всех танков на марше на колесный ход. Все предлагаемые изменения были отражены в докладе начальника УММ «О системе танкового вооружения на вторую пятилетку», прочитанном летом 1934 г.

В нем, в частности, говорилось: «Система авто-броне-танкового вооружения, утвержденная РВС СССР 17-го июля 1929 г., в отношении танков была построена в соответствии и оперативно-тактическими требованиями, основанными на принципе внедрения их в войсковые соединения, как средство усиления основных родов войск. Соответственно этой материально-технической базы, построение танковых частей шло по линии создания преимущественно танковых частей, резерва главного командования, как средства прорыва в войсковых танковых батальонов, как средства усиления ударной, пробивной силы стрелковых и кавалерийских соединений.

В отношении соединения самостоятельных механизированных соединений оставались лишь задачи опытного порядка. Однако на основе лучших заграничных образцов и ряда собственных совершенных конструкций, в течение 1-й пятилетки удалось поставить в массовое производство и оснащение РККА лучшие образцы наиболее совершенного танкового вооружения, обладающие совершенно новой тактико-технической характеристикой и резким увеличением быстроходности, подвижности, маневренности увеличения радиуса действия и огневой мощи».

Эта новая материальная часть, как говорилось в докладе далее, создала предпосылки для организации глубокого боя и операции. И вместе с тем элементы моторизации увеличили подвижность всех других родов войск, позволяя получить высокомобильную армию.

Созданные в годы 1-й пятилетки образцы танков в целом могли решать все основные задачи, предъявляемые требованиями глубокой операции, но требовалось улучшение их в следующих направлениях:

«- значительное увеличение огневой мощи как мехсоединений в целом, так и каждой боевой машины, входящей в их состав;

– оперативный размах действий мехсоединений требует наличия их оперативной подвижности, для чего все основные типы машин, входящие в состав мехсоединений, должны иметь обязательно двойной ход, т.е. колесный и гусеничный;

– современная противотанковая защита и особенно наличие крупнокалиберных пулеметов, выдвигает требования увеличения скоростей и маневренной способности танков и увеличение стойкости их брони…»

В планах высказывалась мысль о недопустимости копирования боевых технических характеристик основного танка, как это было в отношении танков ВТ и Т-26. Исходя из надежности, стоимости изготовления, эксплуатации и обучения, предлагалось оставить в серийном производстве танк Т-26, снабдив его более мощным двигателем и колесно-гусеничным ходом. В то же время имеющиеся мощности и задел по танку БТ обратить на создание нового танка Резерва Главного командования (РГК) на базе ПТ-1.

В отношении же разработанного в 1932 г. легкого танка Т-34. который не мог заменить собой машину Т-37А, так как не обладал плавучестью, но имел значительно более сильное вооружение и в то же время значительно более простую конструкцию и лучшую подвижность, чем танк Т-26, при сравнимой с последним броневой защитой, высказывалось мнение о необходимости пред- усмотрения его освоения в виде небольшой серии машин на автотракторном производстве (заводы ГАЗ, ЯАЗ. ЗИС) для быстрого развертывания программы выпуска на случай внезапно начавшейся войны.

«Таким образом, исходя из основного направления работ по усовершенствованию существующих типов боевых машин, которое характеризуется созданием быстроходных колесно-гусеничных машин оперативного назначения и применения дизель моторов на 4- и год 2-й пятилетки, должны быть внедрены в производство, вместо существующих Т-26 и Б-Т – новый колесно-гусеничный оперативный танк Т-26 А с дизель мотором, а вместо танков ПТ-1 и Т-28- новый колесно-гусеничный танк оперативного назначения Т-28-Б с новым мощным дизель-мотором. Остальные типы машин остаются без капитальных изменений до конца 2-й пятилетки на производстве.

Поэтому начиная с 1936 г. в производстве должны быть следующие типы танков:

а. танки тактического назначения – Т-37А, Т-34А

б. танки оперативного назначения – Т-26А, Т-28Б

в. мощный танк прорыва – Т-35А».

Таким образом, в системе танкового вооружения начиная с 1936 г. должны были преобладать колесно- гусеничные машины с хорошей подвижностью, а машины качественного усиления к тому же – иметь неплохое бронирование, способное противостоять противотанковой артиллерии своего времени.

Вместо двух легких машин, производившихся в 1932-1933 гг., планировалось перейти к выпуску единого танка, одинаково пригодного для мотомехвойск и для танковых частей стрелковых соединений.

Согласно новой системе вооружения, судьба танков БТ была предрешена. Они должны были уступить место единому танку типа Т-26А. В этом случае Харьковский завод планировалось переориентировать на выпуск танка РГКА ПТ-1 А с возможностью освоения там же колесно-гусеничных истребителей со всеми ведущими колесами по типу ПТ- 1, но с более мощным вооружением.

Небольшой серией в 1934 г. предполагалось выпустить также легкий дешевый танк Т-34, который в мирное время должен был использоваться для обучения механиков-водителей в танковых школах, в военное – выпускаться массово на автомобильных заводах для быстрого насыщения армии танками сопровождения. Т-34А задумывался как «мобилизационная» машина.

Танковый дизель-мотор ПГЕ разработки ОКМО. 1932 г.

7.2. «Пламенное сердце»

Итак, согласно системе танкового вооружения на 2-ю пятилетку почти все танки должны были оборудоваться дизельными двигателя – ми как наиболее предпочтительными с точки зрения экономичности и сравнительно меньшей пожарной опасности в ходе эксплуатации. Предпосылки для этого, казалось бы, уже сложились – первые опытные дизели начинали «дышать» на стенде.

Четырехтактный двенадцатицилиндровый V-образный дизель АН-1 мощностью 800-850 л.с. был спроектирован еще в 1931 г. в ЦИАМ А. Чаромским для бомбардировщиков. Тогда же начали свои проектные работы над быстроходным авиадизелем мощностью 400 л.с., получившем индекс БД-1 на ХПЗ им. Коминтерна. Опытные образцы указанных моторов были изготовлены и испытаны в 1933 г., но испытания закончились в общем неудачно. Но дизель БД-1 понравился представителям УММ, и потому уже в ноябре 1933 г. он был установлен вместо авиамотора «Либерти» в танк БТ-2. В ходе испытаний было обнаружено большое число недоработок как в конструкции двигателя, так и в системах его питания и охлаждения. Но поскольку по основным размерам дизель БД хорошо вписывался в МТО танков БТ. ПТ-1 и Т-28, было принято решение о продолжении работ нал указанным дизелем для доведения его до требований УММ с целью использования в указанных танках.

Никаких «белых пятен» в конструкции дизель-мотора обнаружено не было, и потому все считали, что через два-три года новые серийные «пламенные сердца» найдут свое место в новых боевых машинах.

По принятии системы танкостроения на 2-ю пятилетку разработкой дизельных двигателей занялся также ОКМО завода им. Ворошилова, а позднее – Опытного завода Спецмаштреста им. С.М. Кирова.

Сначала здесь провели разработку шести цилиндрового дизель- мотора ПГЕ мощностью 300 л.с. для оснащения средних танков. Но первый блин оказался комом. Двигатель стал непригодным для серийного производства. Но вскоре завод получил новый заказ – разработку целой «линейки» – семейства из четырех двигателей для всех требуемых танков массой от 10 до 50 т и в перспективе до 75 т. По опыту эксплуатации имевшихся танков это должны были быть четырехтактные дизель-моторы воздушного охлаждения мощностью от 150 до 800 л.с.

Так как главной проблемой дизельного двигателя был топливный насос, а поскольку основные конструкционные узлы дизеля и бензо- мотора были подобны, то было принято здравое решение о разработке в едином конструктиве как дизельного, так и бензинового двигателей. Предполагалось, что работы над дизелем продлятся несколько лет, в течение которых конструкцию танка можно будет отрабатывать на специальном бензомоторе, в создании которых у двигателистов уже был определенный опыт.

Таким образом, в 1933 г. для будущего Т-26А началась разработка дизельного ДМТ-4 (ДТ-4) и карбюраторного МТ-4 мощностью 200 л.с. (180-210 л.с.), а для Т-28А – дизельного ДМТ-1 и карбюраторного МТ-1 мощностью 500 л.с. (480-520 л.с.)

Образец танка Т-43-1 Опытного завода им. Кирова. 1934 г.

Но дизель-мотор остался для СССР того времени недостижимым идеалом. Практически ни один дизельный двигатель, отработанный в одном экземпляре, в течение 1933-1938 гг. гак и не был освоен даже в самой малой серии.

7.3. Малый разведывательный танк-амфибия

Колесно-гусеничный Т-43

Несмотря на то что «Система танкового вооружения на вторую пятилетку», принятая в 1933 г., сохраняла в РККА плавающий танк Т-37А в его неизменном виде, попытки ее корректировки были предприняты уже в текущем году.

Это было связано с тем, что первоначально переброску Т-37А планировалось проводить в кузовах грузовиков, но ни ЗИС, ни ЯAЗ таких грузовиков в СССР в начале 1930-х в серии не освоили. Попытки же осуществлять переброску танков, входивших в состав мехбригад и мехкорпусов, своим ходом приводили к массовому выходу машин из строя по причине поломок в ходовой части и перегрева двигателя.

Таким образом, в конце 1933 г. было принято решение о спешной разработке нового колесно-гусеничного плавающего танка «для разведподразделений мотомех – войск».

В декабре управляющий Спецмаштреста Нейман объявил конкурс на проектирование плавающего колесно-гусеничного танка Т-43 с премиальным фондом в 20 тыс. руб. В конкурс включились Опытный завод Спецмаштреста им. С.М. Кирова, с проектом танка Т-43-1, и завод № 37 (бывший 2-й автозавод ВАТО), разрабатывавший Т-43-2.

В качестве двигателя предполагалось использовать мотор «Форд V-8», изготовление которого осваивалось на ГАЗе.

На Опытным заводе Спецмаштреста проект танка Т-43-1 разрабатывался инженерами М. Зигелем, В. Симским и Максаковым под руководством С. Гинзбурга. Они выполнили эскизный проект в двух вариантах, отличавшихся в деталях, и после их рассмотрения, был принят окончательный вариант, чертежи которого тут же были отправлены для изготовления узлов опытного образца.

Тот же танк Т-43-1, вид сзади, 1934 г.

Танк Т-43-2 конструкции завода №37, 1934 г.

Т-43-1 представлял собой танк массой не более 3,6 т. Его корпус и башня изготавливались из броневых листов и штампованных деталей толщиной 4-10 мм, собираемых на клепке. Вооружение танка – пулемет ДТ – устанавливалось во вращающейся башне.

Ввиду неподачи вовремя мотора типа «Ford V8» на танк был установлен двигатель ГАЗ-АА. Над двигателем на крыше корпуса размещался радиатор того же ГАЗ-АА, под которым был помешен вентилятор с ременным приводом от двигателя. Трансмиссия танка также заимствовалась от грузовика ГАЗ.

Ходовая часть Т-43-1 состояла из трех пар опорных катков большого диаметра, двух ведущих и двух направляющих колес.

При движении на колесах ведущими становилась задняя пара катков. Катки соединялись с ведущими осями при помощи карданных валов. Подвеска задней пары катков была кривошипно-пружинной по типу танка «Крупп». Управляемыми была передняя пара катков.

Неожиданно для всех танк не имел винтов и руля для перемещения на плаву. Для этого использовались поперечные лопасти на ведущих колесах, гак что при движении на плаву «вода засасываюсь ведущим колесом сбоку по ходу танка, с силой отбрасывалась на направляющий аппарат, заворачивающий поток па угол 90 градусов, создавая, таким образом, реакцию струи воды, направленную по ходу движения танка».

Управление танком на водной поверхности осуществлялось за счет уменьшения или увеличения оборотов соответствующих ведущих колес.

Проект Т-43-2 был разработан на заводе № 37 конструкторами Сазоновым, Брусенцовым, Козыревым, Зориным под руководством Н. Астрова.

Танк имел массу 3,7 т. Его корпус и башню предполагалось изготавливать сваркой, из бронелистов толщиной 4-10 мм, однако из-за того, что опыты по сварке броневых листов на заводе успехом не увенчались, опытный образец изготовлялся клепкой.

Вооружением танка являлся 7,62-мм пулемет ДТ, установленный в лобовом листе башни, кроме того, на крыше танка имелась зенитная турель.

Т-43-2 так же, как и конкурент, получил двигатель ГАЗ-АА с КПП и радиатором одноименного грузовика. Охлаждение двигателя осуществ лялось нагнетающим вентилятором, трансмиссия состояла из коробки перемены передач, двойного дифференциала и бортовой передачи колесного хода.

Ходовая часть также состояла из трех пар опорных катков, двух направляющих, двух ведущих и двух поддерживающих катков. На плаву танк должен был двигаться при помощи гребного винта.

2-4 августа 1934 г. состоялось расширенное заседание техсовета Спецмаштреста с участием руководства УММ по обсуждению проектов Т-43-1 и Т-43-2. Понятно, что представители обоих коллективов старались доказать, что их танк лучше, но в целом все участники высказались, что оба варианта чрезвычайно сложны и что сочетать в одной машине колесный, гусеничный ход и способность плавать не может не сказаться на ее чрезмерной сложности.

Представитель Спецмаштреста Маркин высказался за то, чтобы пустить в серийное производство обе машины и выбрать лучшую по результатам сравнительной войсковой эксплуатации.

Оба танка были закончены сборкой к весне 1935 г. и поступили на заводские испытания. Однако эти испытания не показали преимуществ какой-то их них. Оба танка показали себя ненадежными, они больше ремонтировались, нежели испытывались. У Т-43-1 выявились большие проблемы при движении на плаву, так как танк не мог нормально двигаться на воде с надетыми гусеничными цепями (скорость перемотки их для плавания со скоростью идущего человека соответствовала скорости движения танка на земле около 35 км/ч). При выходе из воды гусеничные цепи часто рвались и соскакивали.

Танк П. Шишкова Т-37Б, 1935 г.

Танк же Т-43-2 испытывал большие проблемы сдвижением на колесном ходу.

После завершения испытаний обоих Т-43 стало ясно, что эти машины не годятся для принятия на вооружение. Поэтому в кон не 1935 г. работы по колесно-гусеничным плавающим танкам Т-43 были окончательно прекращены.

«Танк Шитикова» – Т-37 Б

В I934 г. конструктор КБ-Т П. Шитиков, занятый в проектировании Т-43-2, выполнил собственный проект колесно-гусеничного плавающего танка и танкетки- транспортера. Однако в КБ-Т завода № 37 к его проекту отнеслись скептически. Тогда он написал письмо К. Ворошилову, в котором, в частности. говорилось: «Я имею все основания полагать, что проект, над которым я работаi, имеет значительное превосходство, то есть больше качественных показателей, чем официальные проекты. Он легче по массе, скорость движения выше, лобовые листы корпуса расположены под наклоном, полное отсутствие алюминиевого литья». Письмо помогло сдвинуть дело с мертвой точки.

Нарком направил письмо на имя начальника УММ, где была образована комиссия под управлением председателя Научно-технического комитета (НТК) Лебедева, которая в ноябре 1934 г. рассмотрела проект в сравнении с проектом нового танка Т-38.

На заседании по обсуждению проекта П. Шитиков высказал следующие соображения: «В быст роходных машинах ведущее колесо гусеничного хода является вредным, и в своем проекте я от него отказался. Ведущим колесом гусеничного хода является то же, что и на колесном ходу, причем гусеничная цепь охватывает его только на половину окружности. Этого вполне достаточно, так как нормальное сцепление достигается как за счет трения, так и зацеплением имеющихся на ободе колеса выступов за клыки гусеницы. Такое решение значительно упрощает конструкцию.

Корпус весь выполнен из листов, расположенных наклонно, что обеспечивает хорошую пулестойкость».

Присутствовавшие на совещании представители КБ-Т завода № 37 и Опытного завода Спецмаштреста им. Кирова Н. Астров, В. Симский, Н. Козырев, напротив, отмечали множественные недостатки конструкции, сложности в массовом изготовлении корпуса, неработоспособность танка при движении на гусеничном ходу под нагрузкой и, главное, – отсутствие новизны.

Тогда П. Шитиков выдвинул последний козырь – значительное уменьшение массы танка (до 2,5 т), что должно было, по его мнению, положительно сказаться на ресурсе ходовой части, а также танк такой массы можно было перевозить в кузове трехтонного грузовика.

Кроме того, за проект высказался начальник 3-гоуправления УММ РККА Павловский: «Хочется отметить простоту конструкции, особенно подвески. Корпус будет трудным и дорогим, но при исправлении отдельных мест конструкции машина ходить будет». Возможно, это было вызвано тем, что за изготовление опытного образца танка уже высказался К. Ворошилов. Поэтому неудивительно, что при массе недостатков. обнаруженных в проекте, комиссия постановила: «Проект тов. Шитикова подлежит переработке, заводу №37 оказать ему в том соответствующую помощь».

Реализация проекта началась в 1935 г., когда колесно-гусеничный ход уже не рассматривался как обязательное условие для плавающего танка. Поэтому здесь П. Шитиков уже козырял лишь малой массой своего танка, что позволяло осуществлять его переброску в кузове грузовика ЗИС.

Весной 1935 г. опытный образец танка, получившего индекс Т-37 Б. был готов.

Тот же танк, вид спереди, 1935 г.

От Т-37А он отличался меньшими габаритами, массой 2700 кг (на взвешиваниях от 2620 до 2690 кг) и цельноштампованной конической башней. Кроме того, засос воздуха для охлаждения двигателя осуществлялся через отверстия в нижней части башни, что, по мнению конструктора, должно было положительно сказаться на безопасности системы воздушного питания и охлаждения с точки зрения возможности ее заливания дождевой водой и волнами во время плавания.

Экипаж танка состоял из двух человек, которые располагались «в затылок» в боевом отделении под башней. Для посадки и высадки экипажа применялся башенный люк. Механик-водитель влезал в танк первым, и его рабочее место находилось в корпусе, а наблюдательный лючок-пробка – в подбашенной коробке. Командир танка входил в танк последним, а покидал его первым, так как его рабочее место находилось в башне позади и вверху относительно механика-водителя. В случае гибели командира танка механик-водитель оказывался запертым на своем месте, так как вытащить командира и освободить путь себе он никак не мог.

Башня танка имела большие размеры и изготавливалась штамповкой. По заданию она должна была иметь круговое вращение, но в ходе испытаний выяснилось, что вести огонь назад по ходу танка нельзя, так как особенности посадки экипажа мешали этому.

Кроме того, во время испытаний были обнаружены многочисленные поломки МТО, затекание воды в люк водителя при сходе в воду и выходе из нее, спадание гусеничных цепей, недостаточная маневренность на воде, «недоработки конструкции ходовой части».

Вскоре после испытаний Т-37Б П. Шитиков подал проект нового танка Т-37В, который отличался задним расположением ведущего колеса, дальнейшим облегчением конструкции, улучшением размещения членов экипажа, увеличением запаса хода. Так, в письме зам. начальника АБТУ РККА Г. Бокису от 28 июня 1935 г. Шитиков писал:

«Информирую Вас, что мною уже окончательно закончена модернизация Т-37 А, которая содержит:

1) по весу легче, следовательно, скорость выше;

2) имеет лучшую пулестойкость;

3) изготовление значит, проще;

4) свободно размещены командир и водитель, они могут свободно обмениваться местами, не выходя из танка;

5) лучшая плавучесть.

Прошу посмотреть эту работу. Она проделана в порядке социалистического соревнования по рабочему проекту».

Но эта модификация Т-37 уже не вызвала одобрения у руководства УММ, и потому работы по его изготовлению не проводились.

Рождение Т-38

Еще до завершения работ над танками Т-43 КБ завода № 37 под руководством Н. Астрова начало проработку нового варианта гусеничной амфибии на базе Т-37А, которая была бы надежнее, имела бы больший запас плавучести и запас хода.

Проект получил заводской индекс 09А. При разработке нового танка конструкторы по возможности постарались использовать элементы Т-37А, к этому времени хорошо освоенного в производстве. Его компоновка была аналогична Т-37А, но механик-водитель был размещен справа, а башня слева.

В новом танке было решено обойтись без дополнительных надгусеничных поплавков, обеспечивая плавучесть танка только увеличенным водоизмещением герметичного бронекорпуса. .Для этого при сохранении базы танка у новой машины максимально увеличили ширину корпуса. От Т-37А остались также гусеничные цепи, конструкция тележки подвески, опорные катки и ведущие колеса.

Поскольку двигатель и трансмиссия танка остались прежними, его разработка прошла быстро, и уже в июне 1935 г. опытный образец танка, получившего армейский индекс Т-38. вышел на испытания.

Танк Т-38 первой серии, 1935 г.

Но, несмотря на то что новый танк создавался с широким использованием задела по серийному Т-37А. Т-38 обнаружил большое количество недоработок. Он ломался с поразительной регулярностью – практически во время каждого выхода на пробег. По этой причине испытания нового танка с перерывами на ремонт продлились до зимы 1935 г., и лишь 29 февраля 1936 г. постановлением Совета труда и обороны (СТО) СССР танк Т-38 был принят на вооружение Красной армии взамен Т-37А. А с марта 1937 г. началось его серийное производство.

Серийный Т-38 несколько отличался от прототипа – в нем была добавлена дополнительная пара поддерживающих катков в ходовую часть, незначительно изменилась конструкция корпуса. В 1936 г. на танки Т-38 поступали сварные башни Ижорского завода, изготовленные в 1935 г. для танка Т-37А, но главным производителем башен для Т-38 уже стал Подольский завод.

В конце 1936 г. в производство был принят танк Т-38 с «тележками нового образца», которые отличались более простой конструкцией. В них отсутствовал поршень внутри горизонтальной пружины, а чтобы направляющий стержень не вышел из трубки при возможном случае разгрузки катков, к кронштейнам тележки крепился стальной трос, ограничивающий ход катков тележки. Танк с новыми тележками прошел 1300 километров по дорогам и пересеченной местности, причем новые тележки показали себя хорошо.

В отчете по испытаниям было сказано следующее: « Танк Т-38 пригоден для решения самостоятельных тактических задач. Однако для повышения динамики необходимо поставить двигатель М-1. Кроме того, необходимо устранить недостатки: гусеница спадает при движении по пересеченной местности, недостаточна амортизация подвески, рабочие места экипажа неудовлетворительны, водитель имеет недостаточный обзор влево, повысить плавучесть танка». Но ничего по исправлению этих недостатков сделано не было.

Устройство Т-38

Компоновочно новый танк в целом повторял Т-37А, но механик-водитель был сдвинут к правому борту, а башня – к левому. По сравнению с Т-37А он имел значительно более широкий корпус без надгусеничных поплавков.

Вооружение танка осталось прежним – 7,62-мм пулемет ДТ в шаровой установке в лобовом листе башни танка. Конструктивно башня была аналогичной башне Т-37А.

Сохранил Т-38 двигатель и трансмиссию, что нес Т-37А, которые размешались по оси между сиденьями командира и водителя.

Ходовая часть была во многом подобна таковой у Т-37А, от которого, как уже говорилось, были позаимствованы конструкция тележек подвески, опорные катки и гусеничные цепи. В танках второй серии была изменена конструкция ведущего колеса, а направляющее колесо стаю в основном идентичным опорному катку.

На плаву Т-38 двигался при помощи трехлопастного винта, а для изменения направления использовался плоский руль. Привод к винту при помощи карданного вала осуществлялся от редуктора отбора мощности на КПП.

Электрооборудование Т-38 было выполнено по однопроводной схеме с бортовым напряжением 6 В. В качестве источников электроэнергии использовались аккумулятор З-СТП-85 и генератор ГБФ-4105.

«Танк Молотова»

Весной 1936 г. по требованиям Комитета обороны ГАЗ им. Молотова должен был освоить выпуск плавающих танков Т-38. Однако завод имел уже отрицательный опыт производства Т-37А, когда в течение 1935 г. он не смог сдать Заказчику серию всего в 50 машин.

Танк ТМ, 1934 г.

Танк ТМ на испытаниях, 1936 г.

Но образованная в КБ завода «конструкторская группа танков» вышла в начале 1932 г. на дирекцию завода с предложением о разработке собственного плавающего танка, в котором были бы «устранены все недостатки московской машины». Руководство завода поддержат инициативу «снизу», так как изготовление «своего» танка давало ГАЗу некоторые преимущества. Таким образом, весной 1936 г. ГАЗ направил УММ письмо, в котором последнее извещалось, что завод ведет проектные работы по созданию нового танка, причем «проектируемая машина будет иметь лучшие боевые и технические характеристики по сравнению с танком Т-38».

Разработка танка, получившего заводской индекс «ТМ» (Танк Молотова), началась еще в январе-феврале 1936 г. под руководством главного инженера завода В. Данилова, а к лету уже были собраны два «эталонных» танка. Первая машина была отправлена на НИБТполигон (Кубинка), а вторая – осталась на заводе для отработки конструкторской и производственной документации, так как завод был уверен в принятии танка на вооружение.

Корпус танка ТМ изготавливался при помощи сварки из брони высокой твердости толщиной 4-9 мм.

Сверху на корпусе ставилась клепаная подбашенная коробка, немного смещенная к левому борту. На коробке монтировалась коническая башня, в переднем листе которой стоял в шаровой установке 7,62-мм пулемет ДТ. Рабочее место командира танка находилось в башне.

Рабочее место механика-водителя располагалось правее башни. Для посадки-высадки из танка механик-водитель имел люк со смотровой щелью.

Силовая установка танка состояла из двух параллельно спаренных двигателей ГАЗ-MI, установленных на двух поперечных балках по бортам танка. Трансмиссия танка состояла из автомобильной КПП ГАЗ-АА, двух главных фрикционов и тормозов. Привод от двигателей на передние ведущие колеса осуществлялся посредством удлиненных карданных валов автомобиля ГАЗ-AAA. Управление танка велось посредством специального рулевого колеса, или штурвала.

Генератор и стартер были лишь у правого двигателя. Левый же двигатель мог запускаться посредством педали через коробку отбора мощности от КПП.

Система охлаждения была обшей для обоих двигателей, что создавало определенные проблемы.

Ходовая часть ТМ состояла из шести опорных тележек, двух направляющих и двух ведущих колес, которые были полностью заимствованы от танка Т-37А, как и гусеничная цепь.

Для движения на плаву ТМ был оснащен трехлопастным винтом, привод на который осуществлялся через блокировочный пост. Для управления при движении на воде танк был оборудован рулем, расположенным позади винта.

Испытания танка на НИБТполигоне в сентябре-октябре 1936 г. показали, что установка двух двигателей оказалась оправданной, и потому при массе танка 4,5 тонны он был весьма подвижным, его максимальная скорость на дороге составила 50 км/ч, танк легко двигался по проселку, но при поворотах терял гусеничные цепи.

Отмечалось, что управление танка было легким, но обслуживание трудным из-за необходимости четкой регулировки главных фрикционов и тормозов, с тем чтобы они включались и выключались одновременно. В противном случае при трогании и торможении машина «юлила». Несмотря на высокие динамические показатели танка, проходимость и большой запас хода. впечатление о танке портило то, что при останове или выходе из строя одного из двигателей танк терял подвижность.

Испытание на плаву показало также, что, несмотря на большие размеры, танк обладает недостаточным запасом плавучести, малой скоростью движения на плаву, а также недостаточно удобным включением и переключением винта.

В заключении по итогам испытаний ведущий испытатель НИБТполигона, начальник 1-го отдела майор Кульчицкий писал:

«Танк ТМ по своим динамическим качествам и проходимости имеет преимущества перед Т-38, но ненадежность ходовой части не дает возможность полностью выявить поведение отдельных механизмов (в особенности главных сцеплений и тормозов) при длительных безостановочных пробегах.

Все вышеуказанные и ряд других производственно-конструкторских недостатков не позволяют дать исчерпывающей оценки танка ТМ.

Танк ТМ необходимо доработать, устранив все конструкторско-производственные недостатки, отмеченные в выводах отчета, и после этого провести повторные испытания».

Окончательную точку в истории танка ТМ поставили экономисты. В ценах 1936 г. стоимость каждого из двух изготовленных образцов даже с учетом их производства небольшой серией достигала 100 тыс. руб.

Модель колесно-гусеничного танка КТ-26 разработки ВАММ. 1933 г.

7.4. Метаморфозы легкого танка

КТ -26 «Малой кровью»

Как только были преданы гласности преимущества колесно-гусеничных машин, почти все конструкторские коллективы кинулись на перевод существующих боевых машин на двойной движитель.

Еще в 1932 г. этим вопросом занималось КБ Н. Дыренкова, получившее еще в конце 1931 г. задание от зам. нач. УМ М РККА Лебедева: «Вам поручается приспособить Т-26 для передвижения на колесах своим собственным ходом». Однако за год указанный коллектив гак и не смог завершить и отстоять свой проект перевода Т-26 на колесно-гусеничный ход. Проект был сочтен неграмотным и излишне сложным.

Осенью 1932 г. ввиду загрузки ОКМО такая работа была предложена слушателям академии ВАММ. Слушатели предъявили три решения. на основании которых весной 1933 г НПО ВАММ начал разработку колесно-гусеничного танка, предназначенного на замену Т-26 в подвижных соединениях. Согласно

требованиям предполагалось при возможно более полном сохранении корпуса, двигателя и вооружения Т-26 установить его на колесно- гусеничный ход для увеличения оперативной подвижности.

К маю проект танка, получившего индекс КТ-26, и его ходовой макет были предъявлены УММ, которое для рассмотрения полученных материалов созвало Техсовет, констатировавший, что для реализации требований проекта слушатели ВАММ под руководством М. Данченко и В. Степаниц- кого «провели большую и успешную работу, за очень короткий срок». Они разработали новую пятиско- ростную КПП и ходовую часть, сочетающую как гусеничный, так и колесный ход. Бронекорпус был в целом сохранен, лишь в носовой части он был сужен до 300 мм для осуществления поворотов передней пары катков при движении танка на колесном ходу.

Так как башню танка предполагалось использовать без изменений от танка Т-26, то с сохранением его вооружения вопросов не возникало.

МТО танка сохраняло двигатель воздушного охлаждения Т-26 мощностью 90 л.с., а трансмиссия, помимо новой 5-ступенчагой КПП, получила также два карданных вала для обеспечения колесного хода, простой дифференциал с дополнительным редуктором, бортовой редуктор привода от дифференциала к гитарам, две гитары и новый механизм быстрого перехода с гусеничного хода на колесный.

Ходовая часть танка содержала три пары опорных катков диаметром 780 мм с внешней резиновой ошиновкой, два штатных ведущих колеса танка Т-26 и два направляющих колеса диаметром 535 мм.

Однако, по мнению Техсовета УММ, танк не отвечал требованиям оперативной подвижности, так как с двигателем 90 л.с. при массе свыше Ют никак не мог развивать скорость свыше 40 км/ч. Кроме того, были обнаружены множественные ошибки в прочностном расчете КПП и трансмиссии колесного хода. Поэтому от изготовления опытного образца КТ-26 было решено отказаться.

Танк Т-46 на колесном ходу, 1936 г.

Танк Т-46-1 на гусеницах сбоку, 1936 г.

Рождение Т-46

Итак, поскольку к 1935- 1936 гг. ожидалось принятие на вооружение нового колесно-гусеничного танка взамен Т-26 и БТ, то все помыслы ОКМО в 1934 г. были направлены на его воплощение.

В 1933 г., вскоре после рассмотрения черновика «Системы танкового вооружения на вторую пятилетку», КБ завода им. Ворошилова начало проектные работы над машиной Т-26А, получившей в начале 1934 г. новый индекс Т-46. Его проект был выполнен под руководством С. Гинзбурга. Ведущим конструктором танка стал В. Симе кий.

От своих предшественников танк отличался в первую голову двигателем. Конструкция танка предполагала установку в его моторно-силовом отделении либо дизель-мотора ДТ-4, либо бензинового МТ-4 мощностью 200 л.с. (180-210 л.с.) Проектирование этих двигателей велось на заводе им. Ворошилова. Они были одинаковы по габаритным размерам и креплению, поскольку предполагалась их взаимозамена.

Ожидалось, что покуда работы над дизелем продлятся несколько лет, конструкцию танка можно будет отрабатывать на бензомоторе, в создании которых у двигателистов был большой опыт.

По компоновке танк Т-46 напоминал Т-26 с двигателем в корме и ведущими колесами переднего расположения. Но форма корпуса танка подверглась некоторым изменениям. Он был крупнее и нес более просторную башню, в которую можно было без изменений установить танковую пушку либо калибра 45-мм (танковая пушка 20К обр. 1932/34 гг.), либо 76-мм (танковая пушка ПС-3 обр. 1933 г.)

Опытный образец танка был построен в 1935 г., но оказался перетяжелен. Его вес почти наполовину превысил положенные 10т, и потому КПП и борт-редуктора, спроектированные для него, уже не справлялись с возросшими нагрузками.

Было принято решение по доработке танка, боевой вес которого разрешили поднять до 14-15 т. Продолжала работы над Т-46 (проекты №№ 46-1, 46-2. 46-3) конструкторская группа нового КБ Опытного завода Спецмаштреста им. Кирова (бывшего ОКМО) под руководством О. Иванова, так как С. Гинзбург был отстранен приказом зам-наркома вооружений М. Тухачевского.

При рассмотрении проектов Т-46 для постройки эталона был выбран проект № 46-3, который под индексом Т-46-1, постановлением СТО от 29 февраля 1936 г., был принят на вооружение РККА. Эталон же танка был готов в ноябре 1936 г. Он прошел цикл дополнительных испытаний, и с декабря 1936 г. началось его серийное производство на заводе № 174 им. Ворошилова.

Первый серийный образец танка Т-46А, 1936 г.

Танк Т-46-1 сзади, 1936 г.

Этот вариант, по сравнению с прототипом Т-46, потяжелел еще больше. Его боевой вес составлял уже 17.5 т. что произошло во многом потому, что танк новый двигатель МТ-5 мощностью 300 л.с., а также усиленную броню (толщина вертикальных листов брони теперь составляла 15 мм, а не 10-14. как прежде), вооружение дополнялось огнеметом пневматического типа с баком огне-смеси, танк получил усиленную трансмиссию.

Всего в ноябре-декабре 1936 г. заводом им. Ворошилова было изготовлено 4 серийных танка Т-46- 1, которые поступили на войсковые испытания.

Танки эксплуатировались в войсках больше года и показали себя хорошо. Их проходимость на колесном ходу была выше, чем у БТ. подвижность как на гусеницах, так и на колесах была сравнима с ПТ-1.

Танки были легче в управлении, потребляли бензин 2-го сорта. Но…

После всесторонних испытаний серийных танков Т-46-1 начальник УММ с горечью констатировал, что «в результате доработки дешевого Т- 26 к требованиям улучшения его подвижности, мы получит танк, догоняющий по цене средний трехбашенный Т-28». С этим смириться, конечно, никто не мог. Выпуск танка Т-46-1 и все работы по нему в начале 1937 г. были прекращены.

Устройство Т-46-1

Корпус танка был выполнен из броневых листов толщиной 8. 15 и 22 мм (лобовой щиток механика-водителя). По проекту' предполагаюсь изготовление корпуса при помощи сварки, но ввиду неготовности Ижорского завода к серийному производству сварных корпусов первые образцы Т-46-1 были клепаными.

Башня танка цилиндрической формы была увеличена относительно башен Т-26 и БТ дня возможности свободной установки как 45-мм. так и 76-мм пушки. Башня изготавливалась из броневых листов высокой твердости толщиной 15 мм и имела развитую кормовую нишу для размещения части боекомплекта и радиостанции.

В состав основного вооружения танка Т-46-1 входили 45-мм пушка 20К, или 76,2-мм пушка ПС-3, спаренный с ними пулемет ДТ. Кроме того, один пулемет ДТ находился в кормовой башенной установке и один – в запасной укладке (его можно было использовать для обороны танка с воздуха). Кроме того, справа от спаренной установки в шаровом яблоке был закреплен брандспойт пневматического огнемета КС-45. Боекомплект танка составляли 101 выстрел к 45-мм орудию, 43 магазина (2709) патронов к пулеметам ДТ, бак с 50 л огнесмеси на 10-12 выстрелов из огнемета КС-45.

Экипаж танка состоял из трех человек. Механик-водитель размешался в отделении управления слева в выступающей вперед броневой будке. Посадка и выход экипажа из машины производились через двустворчатый люк механика-водителя и два люка в крыше башни.

Как уже упоминалось, после испытаний Т-46 на танке Т-46-1 предполагалось увеличить мощность двигателя до 300 л.с., поэтому его МТО было запроектировано под восьмицилиндровый V-образный дизель ДМТ-5, но ввиду его неготовности в танк был установлен карбюраторный двигатель МТ-5-1 мощностью 330 л.с., имевший такие же габариты, что и дизель-мотор.

В системе охлаждения использовались два осевых вентилятора. Забор охлаждающего воздуха осуществлялся с двух сторон в передней части крыши моторного отделения. Емкость топливных баков составляла 428 л. Запас хода танка по шоссе составлял: на гусеничном ходу до 200 км. на колесном – 400 км.

Трансмиссия танка включала в себя четырехскоростную КПП, расположенную под полом боевого отделения, бортовые фрикционы, бортовые редуктора.

При движении на колесном ходу две задние пары опорных катков шасси были ведущими, а передняя пара – поворотными. При движении на колесах в качестве механизма поворота использовался простой дифференциал, отключавшийся при движении на гусеницах.

Для управления при движении на гусеницах применялись рычаги, на колесах – рулевая колонка автомобильного типа. При сваливании гусениц переход на колесный ход можно было произвести без выхода экипажа из машины при помощи рычагов на коробке передач. Подвеска танка – блокированная пружинная, состояла из четырех пар опорных и двух пар поддерживающих катков, а также двух ведущих катков цевочного зацепления и двух направляющих катков с механизмами натяжения. Танк получил мелкозвенчатые гусеничные цепи из литых траков шириной 390 мм, выполненных из стали Гартфильда по типу траков танка Т-26.

Электрооборудование машины было выполнено по однопроводной схеме с напряжением 12 В. Источниками питания были аккумуляторная батарея 6СТЭ-128 емкостью 128 Ач и генератор мощностью 500 Вт.

Танк оснащался радиостанцией 71-ТК-1, размешенной в нише башни.

Танк ПТ- 1А на испытаниях, 1935 г.

7.5. На смену Т-28

Улучшенный ПТ-1А

Практически сразу по окончании испытаний ПТ-1 ТО ЭКУ ОГПУ начал работы над улучшенным вариантом танка ПТ-1. Проектирование вновь велось под руководством «бывшего члена Промпартии» Н. Астрова, но уже при участии ОКМО. По доработанному проекту было начато изготовление двух опытных образцов, получивших индекс ПТ-1 А.

Первый образец изготавливался на заводах «Серп и Молот», а также «Красный Пролетарий». Здесь были изготовлены механизмы танка и некоторые корпусные детали, но в целом танк закончен не был.

Второй образец изготавливался на Опытном заводе Спецмаштреста им. Кирова под руководством ведущего инженера В. Цейца.

В октябре 1934 г. опытный обра зец танка поступил на испытания, которые закончились неплохо, и вскоре документация по ПТ-1 А вместе с опытным образцом были переданы на ХПЗ для изготовления серии для войсковых испытаний. В отличие от танка ПТ-1 в конструкцию ПТ-1 А было внесено большое количество изменений.

Для увеличения водоизмещения корпус танка был удлинен на 560 мм, что позволило увеличить толщину бронелистов с 10 мм на аналогичные, имеющие толщину 13 мм.

На верхнем листе корпуса были установлены две небольшие броневые рубки. В правой находился механик-водитель, а в левой – стрелок-радист. Для наблюдения за полем боя применялись щели, закрытые стеклоблоками «триплекс». Для посадки и высадки экипажа численностью 4 человека использовались три люка – в башне и передней части крыши корпуса.

Танк ПТ- 1А, вид сбоку, 1935 г.

Скоростной танк Т-28А «Сталин» во время парада, 1934 г.

Танк Т-29-4. Вид спереди. 1935 г.

МТО танка, расположенное, как и у БТ и ПТ-1, в кормовой части, содержало двенадцати цилиндровый, четырехтактный, V-образный, карбюраторный двигатель М-17Ф мощностью 500 л.с. Пуск двигателя мог осуществляться от электростартера мощностью 3,5 л.с. или с помощью сжатого воздуха. Топливные баки емкостью 414 л были вынесены под пол боевого отделения. Запас хода по шоссе при движении на гусеничном ходу достигал 150 км, на колесном – 210 км.

Трансмиссия по сравнению с ПТ-1 была упрощена. Теперь в танке ПТ-1 А стояли: четырехступенчатая КПП, двухдисковый главный фрикцион, двойной дифференциал, два бортовых карданных вала привода к трем задним парам опорных катков колесного хода, коробка отбора мощности на гребной винт, два бортовых фрикциона с ленточными тормозами и два бортовых редуктора. Тормоза были усилены.

Движитель танка быт комбинированного типа. Он состоял из четырех нар опорных катков большого диаметра, двух ведущих катков кормового расположения, двух направляющих колес. Гусеничные цепи цевочного зацепления имели ширину 265 мм. При движении на колесах ведущими быт и три пары катков, поворотными – передняя и задняя пары, причем задняя пара могла при необходимости отключаться. Движение на плаву обеспечивалось за счет гребного винта в специальном туннеле в кормовой части танка. Маневрирование – при помощи руля с приводом от рулевой колонки танка.

Вооружение танка состояло из 45-мм пушки и спаренного с ней пулемета ДТ в башне кругового вращения. Еще один пулемет при необходимости мог быть установлен либо в шаровой установке в корме башни, либо в турели на крыше для стрельбы по самолетам. Третий пулемет стоял в лобовом листе корпуса танка у стрелка-радиста для ведения «курсового огня».

Однако при рассмотрении результатов испытаний танка ПТ-1 А и проектов «неплаваюших ПТ» с усиленным вооружением представители Заказчика сочли, что столь дорогой танк, имеющий весьма скромное вооружение, но умеющий плавать, менее интересен, чем таковой же с вооружением и бронированием, аналогичным Т-28, пусть даже и неплавающий.

Трехбашенный колесно – гусеничный?

В июне 1933 г. СТО принял постановление № 51 «Об изготовлении двух опытных образцов неплавающего колесно-гусеничного танка типа ПТ-1» со следующими ТТХ:

«Боевой вес не более 17,5 т. толщина бронирования – 20 мм, вооружение: I – 76,2-мм пушка и 4 пулемета, экипаж – 5 чел., максимальная скорость на колесах – 70 км/ч, на гусеницах – 50 км/ч».

Танк Т-29-4,1935 г.

Танк Т-29-4 во время заводских испытаний, 1935 г.

Проект трехбашенного танка на шасси ПТ-IA был разработан ЭКУ ОГПУ под руководством Н. Астрова в пяти вариантах. В I934 г. ввиду расформирования КБ ОГПУ опытные образцы танков Т-29-4 и Т-29-5, были изготовлены на Опытном заводе Спецмаштреста им. Кирова.

Между собой варианты отличались толщиной брони (15-20 мм и 20-30 мм соответственно), массой (16,8 и 23.2 т), скоростью и дальностью хода. Компоновка и вооружение у них были аналогичны.

Серийный танк Т-28 тем временем тоже подвергся доработкам в КБ Кировского завода. Был проведен комплекс мер по совершенствованию конструкции трансмиссии. Танки выпуска 1935 г. по надежности уже не шли ни в какое сравнение с танками первых серий. Поломки у них встречались все реже и реже. А вскоре СКБ-2 под руководством О. Иванова предприняло самостоятельную работу по созданию скоростного танка «Сталин». Ведущим инженером танка, получившего индекс Т-28А, стал А. Ефимов. Танк получил новую КПП и борт-редуктора и на испытаниях 11 сентября развил скорость 55,8 км/ч. После доработок комиссия под руководством командира 6-й тбр Лизюкова отмечала, что танк Т-28А является вполне пригодным для войсковой эксплуатации. «Для прохождения среднепересеченной местности третья передача (46 км/час при оборотах двигателя 1450 об/мин) должна быть нормальной эксплуатационной, а четвертая (55,8 км/час при 1450 об/мин) должна быть резервной при движении по грунтовым дорогам и шоссе».

В июне 1936 г. скоростные танки Т-28А начали выпускаться серийно, причем до конца года было сдано 52 шт. Осенью 1936 г. на один из танков Т-28А была установлена «усаленная трансмиссия», разработанная слушателями Академии ВАММ, с которой танк разогнался до 65 км/ч.

В том же 1936 г. начальник УММ И. Халепский подписал ТТТ на разработку для Т-28 новых конических башен. При этом предполагалось, что малые башни будут увеличены и левая (в которой сначала находился командир танка) получит дополнительно 12.7-мм пулемет ДК. Однако ввиду тою, что завод готовился к переходу на выпуск ко- лесно-гусеничныхТ-29, все дальнейшие работы по Т-28А были прекращены. Но вернемся к Т-29.

В 1934-1935 гг. танки Т-29-4 и Т-29-5 прошли обширные испытания совместно с танками Т-28, показав при этом ряд преимуществ. В частности, отмечалось, что танк Т-29 имеет лучшую поворотливость и подвижность, особенно во время маршей на дорогах. Среднетехническая и эксплуатационная скорость Т-29 была сравнима со скоростью скоростного Т-28А и, конечно, выше, чем у серийного танка Т-28.

Танк Т-29-5 перед испытаниями, 1935 г.

Эталонный танк Т-29, вид сзади. Цифрами показано химоборудование, 1937 г.

Но главное – за все время испытаний танк ни разу не простаивал неисправным, так как даже в случае внезапной потери гусеничной цепи сохранял способность к движению из-за синхронизации гусеничного и колесного хода.

По вооружению танк Т-29 был аналогичен своему трехбашенному предшественнику. Но поскольку его башня имела меньшие размеры, чем таковая у Т-28 (ее конструкция была подобна башне танка Т-26-4), на испытаниях стрельбой танк проигрывал в скорострельности. Несмотря на то, что башня была двухместной, постоянно отмечалась теснота внутри, и потому ее конструкцию рекомендовалось пересмотреть.

Но все же танк оставался очень сложным в производстве, регулировке и обслуживании из-за наличия колесного хода с приводом на несколько осей.

По окончании испытаний танков Т-29-4 и Т-29-5 были скорректированы ТТТ, по которым в 1935-1936 гг. КБ завода Спецмаштреста им. Кирова под руководством ведущего инженера В. Цейца был спроектирован и изготовлен эталонный образец танка Т-29 для серийного производства.

Компоновочно танк повторял уже рассмотренные Т-29-4 и Т-29-5, но круг обслуживания главной башни был увеличен на 100 мм в диаметре. В качестве основного вооружения танка планировалась установка в лобовой части большой башни 76,2-мм пушки ПС-3 и 7,62- мм пулемета ДТ в шаровой установке. Еще один пулемет устанавливался в кормовом шаровом яблоке. Он же мог быть перенесен на крышу для обороны танка с воздуха.

Малые пулеметные башни, вооруженные 7,62-мм пулеметами ДТ, заимствовались от танка Т-28.

Планировалось, что в 1937 г. завод начнет серийный выпуск танка Т-29, но эталонный танк упорно не желал сдаваться и даже на испытаниях марта 1937 г. продолжал «радовать» испытателей очередным и фортелями.

Подлили масла в огонь и финансовые расчеты. Они не радовали. Даже с учетом широкой унификации вооружения, башен, двигателя танк все равно получался почти вдвое дороже, чем Т-28, при том что Т28А имел подвижность, сравнимую с Т-29, а с новыми траками его пробег утроился. Судьба «трехбашенного колесно-гусеничного» повисла на волоске.

Эталонный танк Т-29, вооруженный 76-мм пушкой ПС-3, 1936 г.

Глава VIII. Назад в будущее?

В настоящее время развитие отечественных танков идет по пути наращивания их массы без изменения двигателя и конструкции ходовой части… Это приводит к тому, что ходовая часть и подвеска отечественных танков являются перегруженными и склонными к выходу из строя во время их боевой эксплоатации…

С.А. Гинзбург «О новых типах иностранных танков». 1936 г.

8.1. Опять – двадцать шесть!

Уже в начале 1936 г. практически всем танкостроителям стало ясно, что концепция перевода танков на колесно-гусеничный ход себя не оправдывает. Что «единый» танк Т-46 получается слишком сложным и дорогим и потому он, скорее всего, не оправдает возложенных на него надежд, а комплектовать механизированные корпуса и танковые батальоны стрелковых дивизий было чем-то нужно, и срочно.

Поэтому свернутые было работы по дальнейшему совершенствованию танков Т-26 и БТ были продолжены.

Завод № 174 им. Ворошилова продолжил выпускать старые, хорошо освоенные Т-26, которые удалось сделать еще более дешевыми. а КБ завода № 174 занялось реализацией мер по совершенствованию их боевых характеристик. К таковым относились:

1. Увеличение проходимости танка путем установки в него более мощного двигателя (150-200 л.с.). Предпочтение – двигатель дизеля как менее пожароопасный в эксплуатации.

2. Поднятие среднетехнической скорости движения путем совершенствования КПП и бортовых передач.

3. Доведение запаса хода танка не менее чем до 250-300 км.

4. Совершенствование броневой защиты танка, поднятие толщины бортовой брони до 20-22 мм, установка броневых листов под углом, введение конической башни.

Именно в этом направлении и велись работы по улучшению танка Т-26 в 1936-1937 гг.

Но начавшийся 1937 г. характеризовался большим числом процессов по разоблачению действительных и мнимых вредителей и шпионов. Поэтому все, на что в прежнее время уходил месяц, теперь растягивалось на два-три, и не было уверенности в завтрашнем дне. Новые разработки пробуксовывали.

Однако еще в 1935-1936 гг. некоторые работы в первом приближении были закончены. В конце 1935 г. была разработана установка дополнительного бензобака, что позволило на серийном образце в 1937 г. поднять запас хода до 240 км.

Была также изменена вся схема бензопитания, сэкономившая некоторое количество дефицитных медных и резиновых трубок. В том же 1937 г. были разработаны бакелитовые бензобаки не только более дешевые. но и более легкие и простые в уходе, а главное – меньше боящиеся прострела пулей (пробоины небольшого диаметра, как правило, самозатягивались).

Танк Т-26 выпуска 1936 г. со сварным корпусом и штампованным щитком (маской) башни.

Танк Т-26 выпуска 1936 г. спереди.

Корпус танка, первоначально клепаный, с 1935-1936 гг. начат изготавливаться с применением электросварки, причем качество сварных соединений Т-26 было много лучше таковых же на танках БТ и Т-38.

В конце 1935 г. в кормовой части башни Т-26 стали устанавливать шаровую установку с пулеметом ДТ (который тогда именовался «Ворошиловским»»). Тогда же часть пулеметов ДТ начали оборудовать оптическим прицелом с 2,5-кратным увеличением.

В феврале 1936 г. прошла испытания установка для обороны танка от атакующих самолетов. Установка была разработана в конце 1935 г. на опытном заводе № 185 и представляла собой «шкворневую лапу с захватом для пулемета Дегтярева». Однако будучи изготовлена малой серией, установка по опыту эксплуатации в войсках была сочтена неудобной и снята с производства, а ей на смену пришла вращающаяся турель типа Г1 -40, принятая на вооружение в 1937 г. Доработка турели в 1938 г. привела к рождению турели 56-У-322 (П-40-УМ).

В 1935 г. наконец-то удалось освоить изготовление штампованной маски пушки, которая была запущена в производство. Однако еще некоторое время сварные маски вы пускались параллельно со штампованными, так как производительность штампа первое время была недостаточной.

В том же 1935 г. на танки Т-26 стали устанавливать две мощные фары-прожектора для ночной стрельбы (так называемые фары боевого света). Они крепились на маске орудия и размещались непосредственно над стволом пушки. Установка этих фар на Т-26 велась из расчета на каждый пятый танк вплоть до осени 1939 г.. причем их конструкция и крепление к маске орудия несколько отличались у танков выпуска 1935-1936 гг. и 1936-1939 гг.

Изменения затронули ходовую часть Т-26. Поскольку резиновые бандажи опорных катков не выдерживали нагрузок, приходящихся на них в условиях нашего бездорожья, был введен новый съемный бандаж опорного катка со шпильками. Теперь при выходе катка из строя его можно было не менять целиком, а лишь отремонтировать, заменив вышедшую из строя грузо- шину, которые теперь прессовались из синтетического каучука – неопрена. Была изменена конструкция натяжного механизма гусеничных цепей, начато изготовление траков горячей штамповкой, в результате чего их прочность значительно поднялась и главное – успешно закончились опыты по закалке гусеничных пальцев токами высокой частоты (ТВЧ).

Танк Т-26 выпуска 1936 г. сзади.

Шкворневая установка зенитного пулемета на башне Т-26, 1936 г.

Результаты ошеломили. Пальцы получились что надо – абсолютно твердые на поверхности и вязкие в толще, не хуже, чем лучшие образцы британских и немецких, что были в распоряжении УММ. Проведенные испытания окрыляли. Опытный танк со штампованными траками и пальцами, закаленными ТВЧ. прошел больше 200 км и не испытал ни одной поломки траков, ни одного обрыва пальцев!!! Две поломки кареток, обрыв коренной рессоры подвески, а гусеничные цепи целы! Результат казался невероятным.

Беда пришла неожиданно, причем откуда ее никто не ждал. Из-за того, что разработка дизель-мотора ДТ-26 мощностью 95 л.с. была отменена в 1933 г. в пользу дизеля ДМТ-4 мощностью 200 л.с. для танка Т-46. а имевшийся бензомотор стал слабым, было принято решение о проведении форсирования существующего двигателя до мощности 105 л.с. Двигательный отдел завода № 174 проделал такую работу, и танк, оснащенный более мощным бензомотором, в 1937 г. пошел в войска. И луг случилось то, что новые танки стали массово выходить из строя. У них вдруг пошел массовый обрыв клапанов при движении под нагрузкой.

Это привело к началу разборок и остановке выпуска Т-26 сроком на месяц. «Следственные мероприятия» прошлись широким фронтом как по заводу, так и по КБ. Были отстранены от работ и арестованы многие конструкторы, но в результате выяснилось, что виной массового обрыва клапанов была поставка несортового материала и потому вскоре производство Т-26 было возобновлено, правда в прежней комплектации (с прежним двигателем).

Если рождение Т-26 сразу поставило его в особые условия – наиболее сильного среди танков малой массы, то уже в 1936 г. положение изменилось. В разных странах появились модели сходной боевой массы (до 10 т), имевшие сравнительную подвижность при сходной или лучшей броневой защите, хотя и при несколько более слабом вооружении. Наиболее интересными с точки зрения советских специалистов стали чехословацкие танки «Lt. vz. 34», «S-IIа», японский «Ха-Го», французские R 35, Н 35, FCM 36.

Турель П-40 на башне танка Т-26, 1936 г.

Танк Т-26 выпуска 1936 г. со сварным корпусом и штампованным щитком (маской) башни на учениях. 1937 г.

В справке, подготовленной в мае 1936 г. С. Гинзбургом для начальника УММ, в частности, значилось: «В настоящее время лучшие иностранные танки по всем характеристикам, кроме вооружения, обгоняют отечественные образцы, являющиеся развитием конструкции, разработанных шесть-семь лет назад… Наибольший интерес для отечественного танкостроения представляют танки «Шкода», имеющие чрезвычайно мягкий ход, французские «Форж и Шантье обр. 1936 г.», как имеющие корпус из толстых броневых листов, соединенных сваркой, а также танки «Рено обр. 1935г.», использующие броневое литье…»

Хоть справка была посвящена только обзору новых образцов иностранных танков, в ней были также мысли и об отечественных боевых машинах: «В настоящее время развитие отечественных танков идет по пути наращивания их массы без изменения двигателя и конструкции ходовой части… Это приводит к тому, что ходовая часть и подвеска отечественных танков являются перегруженными и склонными к выходу из строя во время их боевой эксплоатации…» Уже в сентябре 1936 г. С. Гинзбург обращается с эскизным проектом принципиально нового танка сопровождения непосредственно в НКВМД.

Проект был очень интересен и, несомненно, заслуживает отдельного и по возможности более подробного описания, но ему не место в данной главе. Мы же пока констатируем, что несмотря на планы конструкторских работ предполагавшие в 1937 г. изготовить и испытать опытный образец нового танка усиленной защиты с наклонной броней подбашенной коробки и конической башней, распоряжением М. Тухачевского главный конструктор Т-26 С. Гинзбург был отстранен от работ в конце 1936 г., а принципиально новый танк с наклонной броней и конической башней построен в 1937 г. не был.

Мы не будем искать правых виноватых в этом вопросе. Сегодня нам важно понять лишь, что к началу 1937 г., по мнению большинства отечественных конструкторов, Т-26 себя исчерпал и назрела его замена принципиально новой машиной.

Танк БТ со штампованным вариантом башни А-43 (кинокадр), 1932 г.

8.2. Этюды с «трехдюймовкой»

Еще в 1932 г., когда обсуждался вопрос организации производства танков БТ и Т-26, поднимался вопрос об усилении вооружения части танков путем установки на них пушки калибра 76-мм. Но такое усиление требовало создания более просторной башни, что сделать на существующих корпусах указанных танков было невозможно. Против изменения конструкции корпуса возражал Комитет обороны (КО).

Свой путь предлагал изобретатель Н. Дыренков, который осенью 1931 г. выполнил проект танка Д-38, представлявший собой танк «Кристи» с 37-мм пушкой в башне и 76-мм пушкой в корпусе, а также разработал большую башню для 76-мм пушки в Т-26. Специальная комиссия «по проверке расчетов и оценки конструкций Д-4, Д-5 и Д-38» сочла его решения неоправданными и работы по ним предписала прекратить. Но в декабре 1931 г. начальник НКТ УММ послал Н. Дыренкову письмо следующего содержания:

« Toв ДЫРЕНКОВУ И .Т.К. …декабря 1931г.

Согласно решения НТК от 21/10 с.г. и Вашему пожеланию продолжить работы над усилением вооружения гусенично-колесных танков типа КРИСТИ путем установки в них 76-мм пушки. НТК поручает Вам завершить проэкт большой башни танка Д-38 второго варианта/с пушкой 76 м/м/, при условии ее установки на корпусе танка «БТ-КРИСТИ» без переделок последнего с исключением второй огневой точки в корпусе.

Эскизный проэкт большой башенной установки Д38 согласовать с КБ-3 ОРПО не позднее 10/2 с.г.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ НТК УММ РККА /Лебедев/»

Таким образом, Н. Дыренкову давалась «зеленая улица» в создании танка, с корпусом БТ и большой башней, вооруженной 76-мм пушкой. Одновременно такую же башню Н. Дыренков взялся изготовить и для танка Т-26.

Между собой две разрабатываемые башни отличались технологией изготовления. Башня для танка БТ изготавливалась сварно-штампо – ванной конструкции, а для Т-26 – сварной из плоских листов.

Штампованная башня была изготовлена раньше и, будучи установленная на танк БТ-2, уже в марте 1932 г. подверглась испытаниям возкой и стрельбой. Но из-за большого отката и чрезмерной реакции на погон испытания пришлось прекратить «вплоть до готовности новой 76-мм танковой пушки укороченного отката». Вместо запланированных на испытаниях 200 выстрелов было сделано лишь 50. Испытания же «улучшенной сварной башни», получившей индекс А-43, на танке Т-26 проходили в НИАП с 26 ноября по 5 декабря 1932 г. Обе башни были установлены на несколько переработанный корпус танков соответственно БТ и Т-26. Большой размер круга обслуживания (погона) башни заставил нарас- тить длину подбашенного листа указанных танков назад, что привело к установке их кормового листа под большим наклоном.

Артиллерийский танк Т-26-4, 1934 г.

Танк Т-26 со сварной башней А-43 Н.Дыренкова, 1932 г.

Было выявлено большое количество недостатков как в конструкции самих башен, так и в конструкции пушки. Неудачный погон заставлял прикладывать на маховик поворотного механизма чрезмерные усилия, особенно при страгивают башни с места. Полковую пушку установить в башню не представлялось возможным из-за чрезмерной длины отката (до 900 мм). Уменьшить откат путем применения дульного тормоза АНИИ не разрешил. Поэтому башня А-43 испытывалась с пушкой «Гарфорда».

Только в начале 1933 г. в башне А-43 была смонтирована новая 76- мм пушка КТ обр. 1927/32 гг., представлявшая собой ту же «полковушку» с уменьшенной до 500 мм длиной отката. Конструкция башни была немного изменена, но кардиналь ных улучшений все же не последовало. Особенно угнетала теснота в боевом отделении. Так, при производстве выстрела заряжающему (он также – пулеметчик) приходилось буквально вжиматься в правую стенку башни и, «прерывая всякую возможность ведения стрельбы из пулемета», прижимать к себе левую руку (чтобы его не ударило откатывающейся казенной частью). «Механизированный» спуск давал частые отказы, а производить выстрел со шнура в такой тесноте было невозможно. Угол обстрела из башенного пулемета был никуда не годным. Обзор – крайне ограниченным. Отсутствие вентиляции могло привести к угару экипажа при ведении огня с закрытыми кормовыми дверьми башни. По окончании этих испытаний башня была забракована УММ.

Однако от идеи установки в легкий танк 76-мм пушки все-таки не отказались. Еще в ходе испытаний башни Дыренкова, когда выяснились ее основные недостатки, проектирование новой башни под 76- мм пушку КТ обр. 1927/32 гг. поручили КБ завода им. Ворошилова. Новая башня была показана представителям АНИИ и УММ в ноябре-декабре 1932 г. и была в целом одобрена. Установка 76-мм пушки КТ обр. 1927/32 гг. в новой увеличенной башне танка Т-26 получала индекс КТ-26. На 1933 г. последовал заказ на 5 танков Т-26-КТ (то есть оснащенных новой башней), чуть позднее названных Т-26-4, три из которых должны были быть вооружены пушкой КТ, а два – новой 76- мм пушкой ПС-3.

Разрушение ходовой части Т-26-4 после стрельбы из пушки ПС-3, октябрь 1933 г.

Модель танка БТ-7, вид сзади. 1934 г.

Пушка ПС-3 испытывалась в Т-26-4 в октябре 1933 г. В конструкции орудийной установки имелось много технических новшеств для отечественного танкостроения: ножной спуск, крепление по-походному, «двойная оптика», подъемный механизм со сдающим звеном и т.д. Кроме того, конструктор орудия П. Сячинтов предложил разработать для своей пушки спаренную установку пулемета и новый широкоугольный оптический прицел. Но УММ отказалось от спарки для орудий калибра выше 45-мм (кстати, этот отказ просуществовал фактически до появления танков СМК, Т-100 и KB), а остальные предложения были оставлены без внимания. Испытания ПС-3 в танке Т-26-4 привели к многочисленным поломкам танка: деформации погона, поломке рессор, прогибу крыши танка. Танк был выведен из строя, и для него требовался большой ремонт.

Несмотря на решение о производстве пробной серии танков Т-26-4, долгое время этот заказ не выполнялся, т.к. к изготовленным башням с орудиями УММ в 1933 г. не поставил ходовых частей, а единственный испытанный на НИБТполигоне танк с башней из некондиционной брони простоял сломанным до 1934 г.

Но в сентябре 1934 г. заказ на Т- 26-4 был наконец выполнен, и пять машин, вооруженных орудиями КТ, поступили в войска, где в ходе учений 19 сентября произошел прорыв газов через затвор в боевое отделение вследствие разрушения гильзы. Этот дефект орудия и гильзы никак не был связан с новой башней, но репутация последней (равно как и танка в целом) была несколько подмочена. Заказ на изготовление 50 шт. Т-26-4 на 1935 г. был отменен, и танк начал уступать дорогу безбашенному «артиллерийскому танку» АТ-1.

Башня же танка Т-26-4 была адаптирована для применения в колесно-гусеничном танке Т-29.

Модель танка БТ-7, 1934 г.

8.3. От пяти до семи…

Тем временем «артиллерийский» вариант танка БТ жил своей жизнью. Неудачные испытания танка типа Д-38 и острое желание военных иметь танки «артиллерийского сопровождения» в мехчастях привели к тому, что в 1933 г. УММ РККА согласилось с доводами Т-2 О ХПЗ по частичному изменению конструкции корпуса для возможности установки башни как с 45-мм, так и с 76-мм пушкой. И вскоре харьковчане предложили приемлемое решение – изменить только носовую часть корпуса, оставив моторно- трансмиссионное отделение прежним. 28 января 1933 г. УММ РККА и ХПЗ подписали договор на проектирование и изготовление танка БТ с усиленным до 76,2-мм артиллерийским вооружением, увеличенной башней и измененной конструкцией только носовой части машины.

В июне 1933 г. в распоряжение 3-го управления УМ М от имени дирекции ХПЗ были направлены фотоснимки модели нового танка БТ с 76,2-мм пушкой. Зам. начальника УММ Г. Бокис просил срочно прислать на рассмотрение весь проект, но ничего кроме эскизной проработки Т-2-О в срок представить не смог. Проектирование и изготовление опытной серии затягивалось. Лишь в декабре 1933 г. проект улучшенного танка БТ с 76-мм пушкой был рассмотрен руководством 3-го управления (НТК) УММ РККА. Проект был в целом принят. Лишь установку курсового пулемета предписывалось упразднить из-за невозможности размещения пулеметчика рядом с водителем и невозможности заряжать пулемет и вести огонь самому водителю.

Несмотря на то что в 1934 г. завод был переориентирован на освоение малосерийного выпуска нового танка ПТ-1 за счет свертывания программы БТ, как уже говорилось, ожидание танка затянулось. Поэтому работы по доводке нового БТ с 76-мм пушкой, получившего индекс БТ-7, понемногу продолжались. Доводкой проекта занимались инженеры Дорошенко, Веселовский, Ульяненко и Райхель.

Однако неожиданно выяснилось, что танк БТ-7 может остаться без двигателя. С 1934 г. авиационный двигатель М-5, который до того шел на танки БТ, был снят с производства, а дизель БД-2 мощностью 400 л.с., испытывавшийся в 1933-м в БТ-5, так и не был освоен в серийном производстве. Поэтому в апреле 1934 г. управляющий Спецмаштрестом К. Нейман предписал устанавливать в новый танк БТ авиамотор М-17, но с условием сохранения основных габаритов МТО танка по сравнению с БТ-5.

Для этого моторный завод № 26 в Рыбинске провел следующие доработки мотора: мощность ограничена на уровне 400 л.с.; плунжерный бензонасос заменен шестеренчатым; длина коленвала уменьшена на 160 мм; уплотнены воздушные трубопроводы и т.д. В таком виде мотор пошел в серию под индексом М-17Т.

Испытания танка БТ-7, осень 1934 г.

Поскольку с освоением серийного выпуска пушки ПС-3 на Кировском заводе обнаружились проблемы, СТО СССР «вплоть до освоения серийного выпуска ПС-3» рекомендовал «вооружать новый танк ХПЗ 45-мм полуавтоматической пушкой». Для разработки и изготовления башни с 45-мм пушкой управляющий Спецмаштрестом К. Нейман выделил срок – 4 месяца.

Первый опытный образец БТ-7 был готов I мая 1934 г. Ввиду неподачи ПС-3 он был вооружен 76,2- мм пушкой обр. 1927/32 гг. (КТ) в башне эллипсоидной формы.

Во время испытательного пробега у него постоянно кипела вода, и потому танк был направлен на доработку – были установлены новая водяная помпа разработки ЦИАМ и более эффективный охлаждающий вентилятор ЦАГИ. Повторные испытания закончились в целом успешно.

Второй опытный образец танка БТ-7 был готов осенью, но и для него 76,2-мм пушка ПС-3 подана не была, как и пушка КТ. а вместо нес в амбразуре встала 45-мм пушка во временно приспособленной маске. На крыше башни разместились два люка посадки и высадки экипажа, а также лючки вентиляции и флажной сигнализации.

Корпус БТ был уже цельносварным, его носовая часть была расширена до 440 мм вместо 210 мм на БТ-5, что позволило сдвинуть вперед механика-водителя с органами управления. Для размещения курсового пулемета лобовой щиток механика-водителя был уширен.

Для увеличения возимого запаса топлива в корме танка установили дополнительный топливный бак емкостью 480 л, доведя общую емкость топливных баков до 840 л.

Согласно заданию подвижность танка должна была сохраниться на уровне танка БТ-5, но в ходовой части использовалась мелкозвенчатая гусеница.

Тем временем выяснилось, что серийное производство ПТ-1 А нецелесообразно, и потому постановление СТО № 71 от 19 июня 1935 г. предписывало «оставить на вооружении танк БТ. Отказаться от замены его на танк ПТ-1». Шедший на замену ПТ-1А танк Т-29 планировалось выпускать на Кировском заводе, и, таким образом, на долю ХПЗ вновь достался старый добрый БТ, сменивший номер с 5 на 7.

Устройство БТ-7

Корпус танка собирался из броневых и стальных листов и представлял собой жесткую коробчатую конструкцию с двойными бортовыми стенками, продолговатой, суженой закругленной носовой частью и трапециевидной кормой. Все неразъемные соединения корпуса были выполнены преимущественно сварными и в меньшей степени клепаными.

Корпус состоял из следующих основных узлов: днища, носа, бортов, кормы, крыши и внутренних перегородок.

В верхних и нижних листах носа были сделаны вырезы, образующие люк для посадки водителя. Люк закрывался двухстворчатой дверкой с массивными приваренными петлями. Для герметичности дверки по краям люка в специальных пазах крепилось резиновое уплотнение.

Верхняя створка двери открывалась изнутри танка вверх и могла фиксироваться в любом положении на зубчатом секторе, приваренном к крыше корпуса. Для облегчения открывания она снабжалась уравновешиваюшей пружиной.

Борта корпуса имели двойные стенки. Наружные – броневые, съемные; внутренние – стальные 4-мм листы, с внешней стороны которых было приварено по 6 подкосов. К подкосам крепились вертикальные рессоры и съемные наружные броневые листы. Второй и третий внизу соединялись между собой броневой планкой, являвшейся нижней опорой (поддоном) расположенных в этом месте бортовых бензобаков. Между четвертым и пятым подкосами находились масляные баки. Между вторым и третьим подкосами внутренние стенки корпуса выполнялись с развалом для дополнительного подвода воздуха к радиаторам. В кормовой части 4-мм лист имел отверстия для выхода воздуха при движении танка с закрытыми жалюзи, в передней верхней части с левого борта – отверстие для крепления в нем сигнала, а с правого борта – люк с дверкой для удаления из танка стреляных гильз.

Компоновка танка БТ-7, 1935 г.

На внутреннем листе в местах, не защищенных наружными броневыми листами (у гитары и бала не и – ров), наваривались броневые накладки.

Наружная съемная навесная броня, состоявшая из пяти отдельных листов, крепилась к подкосам винтами с конусной головкой.

Крыша над боевым отделением состояла из трех сваренных друг с другом броневых листов, образующих круглое отверстие нижнего погона башни. Крыша над двигателем – съемная, она вклю чала в себя средний лист, два колпака над радиаторами и поперечную планку. Для доступа к двигателю (чистка свечей, регулировка карбюраторов, заправка водой и т.д.) в средней части листа имелся большой прямоугольный люк. закрывающийся крышкой на петлях. В передней части крышки крепилась ручка, которая одновременно служила ограничителем угла склонения пушки при стрельбе назад. В средней части крышки был установлен воздухоочиститель. Над радиаторные колпаки устанавливались над отверстиями для входа воздуха в радиаторы, зашитая их от поражений.

Крыша трансмиссионного отделения состояла из двух броневых листов жалюзи и расположенного над ними сетчатого колпака. Задний лист жалюзи имел два выреза для прохода выхлопных труб. С правого борта танка проходила тяга управления поворотом жалюзи. Крыша над кормовым бензобаком – съемная, она крепилась винтами с конусной головкой к уголкам внутренних стенок корпуса и заднего листа кормы.

Внутри корпуса танка имелись три поперечные перегородки: моторная, вентиляторная и кормовая. Последняя – между трансмиссионным отделением и кормовым бензобаком. Между отделением управления и боевым находилась распорная арка, усиливавшая подбашенный лист.

Башня. На танках БТ-7 выпуска 1935 и 1936 гг. устанавливалась сварная цилиндрическая башня, идентичная по конструкции со сварной башней танка БТ-5.

Существовало два типа башен – линейная, имевшая снарядную укладку в нише, и радиобашня. у которой в нише находилась радиостанция. Кроме того, на танках выпуска 1937 г. в нише располагался пулемет ДТ. Часть башен оборудовалась также установками для стрельбы по воздушным целям из пулемета ДТ.

Корпус баш пи состоял из двух полукруглых броневых листов, крыши и ниши. Полукруглые листы сваривались встык и образовывали усеченную конусную часть корпуса. Стыки листов с наружной стороны защищались накладками.

Передний полукруглый лист башни имел амбразуру для спаренной установки пушки и пулемета. Кроме того, в переднем листе находились два смотровых отверстия и под ними два круглых отверстия для стрельбы из личного оружия, закрываемых стальными грушами.

Задняя стенка ниши – съемная, крепилась четырьмя болтами с конусными головками. В верхней части задней стенки также было предусмотрено отверстие для стрельбы из личного оружия.

В средней части крыши над конусной частью башни располагались два овальных люка для посадки экипажа. На танках с зенитной установкой пулемета был только один левый овальный люк. Вместо правого люка монтировалась зе- нитно-пулеметная установка со своим круглым люком.

Крышки овальных люков имели уравновешивающие пружины, значительно облегчавшие их открывание и закрывание. Ось, пружина и петли крышек люков частично защищались специальными броневыми листами. Крышки люков фиксировались в открытом положении.

В передней части крыши находились три круглых отверстия. Правое предназначалось для установки командирской панорамы, среднее в центре – для вентиляции и левое для перископического прицела. Над нишей в крыше имелось круглое отверстие, и сюда же приваривался броневой стакан для защиты ввода антенны. На танках без радиостанции это отверстие закрывалось заглушкой.

Поворот башни осуществлялся вручную с помощью червячного поворотного механизма.

Вооружение. На танках выпуска 1934-1937 гг. устанавливалась 45- мм танковая пушка 20К образца 1932/34 гг.

Пушка снабжалась вертикальным клиновым затвором с полуавтоматикой инерционно-механического типа, ножным и ручным спусками, корытообразной люлькой, гидравлическим тормозом отката, пружинным накатником и секторным подъемным механизмом.

С пушкой был спарен 7,62-мм пулемет ДТ. Они размешались в обшей маске, с углами возвышения от -8° до +25°.

На танках выпуска 1937 г. (с конической башней) в нише башни располагался еще один пулемет ДТ в шаровой установке.

Кроме того, на части танков выпуска 1937-1939 гг. монтировался пулемет ДТ на зенитной танковой турельной установке П-40. Она позволяла осуществлять плавное слежение пулеметом за целью как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях со скоростями наведения более 50е в секунду. Угол вертикального наведения от -5° до +90°, горизонтального – 360°. Стрельба из пулемета производилась стрелком с пола или со специальной полножки с помощью зенитного прицела.

Спаренная установка снабжалась двумя общими прицелами: танковым перископическим панорамным прицелом обр. 1932 г. ПТ-1 и телескопическим прицелом ТОП или ТОП-1 обр. 1930 г.

Боеукладка танка располагалась на полу боевого отделения, на боковых стенках корпуса, в нише башни, на стенках башни. Укладка 45-мм снарядов на полу боевого отделения находилась между передней перегородкой и передней балансирной трубой и состояла из двух симметрично расположенных ящиков, в которых были установлены специальные обоймы, заполненные снарядами. Обоймы имели вид чемоданчиков с тремя перегородками, являвшимися опорами для патро нов, и крышкой с откидной застежкой и брезентовой ручкой.

В каждую обойму укладывались три снаряда. Каждый ящик содержал 14 обойм, таким образом, в двух ящиках насчитывалось 84 снаряда.

Стреляные гильзы убирали обратно в обоймы, а обоймы – в ящики, чтобы не загромождать ими боевое отделение. На танках, выпускавшихся с 1937 г., можно было выбрасывать стреляные гильзы через специальное окно в правом боковом листе боевого отделения, для чего его заслонка открывалась в сторону навесного борта.

На стенках боевого отделения с помощью специальных планок с резиновой прокладкой и клипс крепилось 34 снаряда: на левой стенке – 15, на правой – 19. Снаряды располагались вертикально в два ряда.

На стенках башни, по обе стороны от ниши, вертикально размешалось по семь снарядов, закрепленных так же, как и на стенках корпуса. На танках с конической башней укладка снарядов на ее стенках отсутствовала.

Укладка снарядов в нише цилиндрической башни состояла из двух стальных коробок по 20 снарядов в каждой (5 рядов по 4 шт.). В нише конической башни снаряды укладывались в трех коробках- стеллажах по 12 штук в каждой. На танках выпуска 1937 г., имевших кормовой пулемет, центральный стеллаж отсутствовал.

Таким образом, боекомплект танка без радиостанции состоял из 172 снарядов. У танков с рацией – из 132 снарядов соответственно.

В боекомплект пулеметных патронов входили 38 магазинов – 2394 патрона.

Двигатель и трансмиссия. На танке БТ-7 устанавливался 12-цилиндровый карбюраторный четырехтактный двигатель М-17Т (выпускался по лицензии фирмы BMW). Его мощность при 1550-1650 об./мин. – 400 л.с.; диаметр цилиндра – 160 мм. Ход поршней левой группы цилиндров – 199 мм, правой – 190 мм. Цилиндры были расположены V-образно, под углом 60°. Степень сжатия – 6. Сухая масса двигателя – 550 кг.

Танк БТ-7. Вид сбоку, 1935 г.

Топливо – авиационный бензин марки Б-70. Емкость бензобаков – 790 л (бортовые баки – 250 л, кормовой – 400 л, дополнительные 4 на крыльях – 140 л).

Подача топлива – принудительная, шестеренчатым насосом 18ПБ-1 или насосом коловратного типа БНК-5Б (БНК-5). Карбюраторов – два, марки К-17Т.

Масляный насос – шестеренчатый. Емкость двух масляных баков – 48-50 л.

Система охлаждения – водяная, принудительная, с помощью центробежного насоса Ml7. Емкость радиаторов около 100л.

Механическая силовая передача состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения (стать по стали), четырехскоростной коробки передач (начиная с зимы 1937 г. на танках устанавливалась трехскоростная КП), двух многодисковых бортовых фрикционов с ленточными тормозами, двух одноступенчатых бортовых передач и двух редукторов привода к ведущим колесам колесного хода.

Приводы управления танком – механические. Для поворота на гусеничном ходу служили два рычага, воздействовавшие на бортовые фрикционы и тормоза; для поворота на колесном ходу – штурвал. При движении на гусеничном ходу штурвал снимался и укладывался в отделении управления у левого борта танка.

Ходовая часть танка БТ-7 по своей конструкции первоначально была почти идентична ходовой части танка БТ-5. но со временем подверглась ревизии.

Схема подвески осталась без изменений, однако в ее конструкцию были внесены некоторые улучшения, повышавшие надежность. Например, были усилены пружины подвески ведущих колес колесного хода, на которые приходилось около 30% массы танка.

Электрооборудование. Источники электрической энергии – два параллельно соединенных аккумулятора 6СТ-128 (на танках ранних выпусков 6СТА-У111Б), работавших параллельно с генераторами постоянного тока ДСФ-500, ДСФ- 500ХПЗ или ДСФ-500-Т мощностью 336 Вт (на танках 1-й серии генератор ГА-4561 мощностью 270 Вт).

Потребители электрической энергии – электростартеры CMC (3,5 л.с.) или СТ-61 (4 л.с), мотор- вентилятор, умформер радиопередатчика, телефонные аппараты, приборы звуковой и световой сигнализации, прожекторы, аппаратура внутреннего и внешнего освещения танка.

Средства связи. На танках с цилиндрической башней устанавливалась радиостанция 71-ТК-1 с поручневой антенной, а на танках с конической башней – со штыревой антенной. Для внутренней связи имелось переговорное устройство ТПУ-3, ТСПУ-3 или ТПУ-2. Аппараты переговорного устройства соединялись с помощью переходных колодок (с проводом, длина которого позволяла повернуть башню два раза) или вращающеюся электроконтактного устройства ВКУ-1 или ВКУ-3А.

Испытания танка БТ-7 А, 1935 г.

8.4. И снова «трехдюймовка»

Несмотря на то что БТ-7 в серию пошел с 45-мм пушкой, танк, вооруженный «трехдюймовкой», продолжат владеть умами танкостроителей. В апреле I934 г. одна готовая башня Т-26-4 прибыла на ХПЗ, который уже в течение полугода изучал ее документацию с целью возможной установки на БТ. Такое решение могло устроить всех, ведь унификация была одним из столпов советской военной экономики.

После обсуждения в конструкцию башенного погона были внесены небольшие изменения, усилена крыша, предусмотрена установка кормового пулемета.

Так, летом 1935 г. нач. КБ ГХПЗ писал в ОКМО:

« Тов Гинзбург!

Позвольте доложить о мероприятиях по улучшению конструкции башни 26-4 при ее установке в танк Б-Т…

1. Увеличено пространство внутри башни за счет некоторого увеличения ее внешних габаритов.

2. Усилен башенный погон по типу погона танка БТ- 7.

3. Увеличена толщина листов крыши корпуса, усилены стыки броневых листов наваркой дополнительных

угольников…

4. Применен двухскоростной поворотный механизм по типу поворотного механизма танка Т-29.

Ожидается готовность опытного образца танка к испытаниям не позднее 7 ноября с.г. Просим вас командировать Вашего представителя для приемки чертежей танка…»

В октябре 1935 г. новый танк, получивший индекс БТ-7А, поступил на испытания на заводской полигон ХПЗ. Несмотря на благосклонное заключение по результатам испытаний, производство танка было отложено, так как еще шло разбирательство с ЧП 19 сентября 1934 г., когда в результате прорыва газов в боевое отделение Т-26-4 были травматированы двое членов экипажа. Но уже в начале 1936 г. первый танк головной серии «артиллерийских танков» типа БТ-7А был начат сборкой, а вся первая серия была сдана Заказчику 31 августа 1937 г.

Коллектив ремонтного завода № 48 во главе с Н. Цыгановым (стоит слева) возле изготовленного танка БТ-ИС

8.5. А колеса лучше?

Ввиду того, что танки БТ на колесном ходу имели привод лишь на одну пару колес, их проходимость по проселку была очень ограниченной. Если в первых БТ мехбригады им. Калиновского перед маршем на колесах выворачивали стойки свечей вторых и (иногда еще) третьих опорных катков, приподнимая их для улучшения сцепления ведущего колеса с грунтом и маневренности танка на проселке, то впоследствии об этом забыли, и танки начали массово буксовать.

Для увеличения проходимости на колесном ходу на проселке еще в 1931 г. Н. Дыренков предлагал дополнить танки цепной передачей крутящего момента с ведущего колеса на третий по счету опорный каток. Но выполнить предложенное быстро и малыми силами он не смог.

Весной 1934 г. с предложением но улучшению конструкции танка БТ к комвойсками УВО И. Якиру обратилась группа «энтузиастов-рационализаторов», возглавляемая изобретателем Н. Цыгановым. Командующий войсками поддержал инициативу и дал задание группе обеспечить «вездеходность танка БТ при движении его на колесах». Для выполнения этого изобретатели приняли решение сделать ведущими не одну, а три пары катков, для подвода мощности к которым внутри танка были продолжены длинные карданные валы, от которых мощность передавалась уже через конические шестерни по вертикальным валам непосредственно к колесам.

В течение четырех месяцев группа из 13 человек на танкоремонтном заводе № 48 Харьковского военного округа занималась реализацией этой схемы на уже списанном танке БТ-2.

23 апреля 1935 г. командующий войсками УВО писал: «После первомайского парада 1934 года т. Сталин указал на необходимость дальнейшего конструктивного улучшении танка БТ, в частности на необходимость изменения движителя танка и превращения всех его колес в ведущие и управляемые, при сохранении всех агрегатов танка, что должно значительно повысить боевую ценность машины.

Вы указали мне тогда на необходимость продумать и осуществить это указание т. Сталина.

В УВО одним из молодых и талантливых изобретателей является командир взвода 4 тп тов. Цыганов….

Я лично вызвал тов. Цыганова, беседовал с ним и поставил задачу – продумать возможность конструктивного улучшения движителя в танках БТ.

За 4 месяца было изготовлено 635 чертежей и 2932 детали спроектированной машины.

Сейчас работа закончена. Изготовлены чертежи и модели ДВУХ НОВЫХ ТИПОВ ДВИЖИТЕЛЯ танка БТ.

ЗАДАЧА, ПОСТАВЛЕННАЯ ТОВ. СТАЛИНЫМ ВЫПОЛНЕНА.

Проект танка Н. Цыганова («второе изобретение»), 1935 г.

Первое изобретение т. Цыганова – танк «БТ-ИС». Танк БТ с измененным колесным движителем II, III и VI пары колес и I, II и IV пары управляемые. Проходимость на колесном ходу по пашне увеличилась в 4-5 раз. Танк способен преодолевать подъемы до 25 градусов. Радиус поворота на колесном ходу уменьшился вдвое (до 5-6 метров).

Второе изобретение тов. Цыганова – танк БТ конструкции четвертого танкового полка. Движитель состоит из серии опорных катков, соединенных шарнирной цепью Таня.

Опора танка на катки осуществляется при помощи специальных ЛЫЖ, которые для предельной их гибкости сделаны составными из отдельных звеньев, соединенных на шарнирах. Этот тип движителя дает машине скорость в 2 раза большую, нежели имеет танк БТ с обычными гусеницами при одном и том же моторе М-5.

Расчетная скорость на гусеницах – 105 км/ч. Машина обладает бесшумностью хода и прекрасной маневренностью, совершая полный поворот на месте вокруг центра одной из своих Катковых цепей

И I и II изобретения, при сравнительно небольших затратах могут быть применены на всех уже существующих типах машин БТ и, само собой разумеется, на всех машинах, находящихся в производстве. Конструктор изобретатель тов.Цыганов дал первому изобретению марку «БТ-ИС»/Иосиф Сталин/.

Прошу: одобрить новый тип движителей танка БТ и дать указания промышленности о производстве опытного образца и пробной серии указанных машин».

25 апреля 1935 г. К. Ворошилов отдал распоряжение об изготовлении по 3 экз. каждого образца. Получив «добро» наркома, работы по созданию танка БТ-ИС пошли более интенсивно. Правда, Опытный завод Спецмаштреста, занятый работами по Т-29, изготовить ходовую часть для танка второго варианта не смог, и это направление было предано забвению.

Справедливости ради следует отметить, что ходовая часть танка БТ-ИС второго образца удивительным образом напоминает таковую у танка ГУВП**, разработанную еще на заре деятельности советских танкостроителей. Трудно сказать, является ли это заимствованием, однако такое предположение нельзя списывать со счетов, особенно в развитии последующей истории с танком БТ-СВ «черепаха».

Постройка опытного образца танка БТ-ИС велась спешным порядком силами трех сборочных бригад Орла, Богуславского и Донченко под общим руководством комбрига Лисицына, и во второй половине июня 1935 г. они доложили о готовности опытного образца к испытаниям.

Испытания продлились с июля по октябрь. 15 ноября наркому обороны было доложено об их успешном завершении. Танк БТ-2, доработанный по предложению Н. Цыганова. сохранял подвижность на колесах не только на хорошей дороге. но и на проселке и по пашне. Причем танк сохранял подвижность и маневренность даже при потере одной гусеничной цепи и до двух опорных катков с одного борта.

Танк БТ-ИС на колесах, 1935 г.

В результате нарком обороны и наркомтяжпром подписали совместный приказ о проведении работ по усовершенствованию колесно-гусеничного движителя танка БТ-5. причем Харьковскому заводу предписывалось оказывать изобретателю всяческое содействие и всемерную помощь по изготовлению серии танков на базе машин БТ-5.

В новом 1936 г. группа Н. Цыганова начата работы над танком БТ-5-ИС. От своего предшественника он отличался введением ряда улучшений. Во-первых, увеличением суммарной емкости топливных баков до 650 л, что позволило довести запас хода БТ-5-ИС до 300 км на гусеницах и до 500 км на колесах.

Подобно БТ-2-ИС танки БТ- 5-ИС дополнялись приводом на три пары опорных катков при движении на колесном ходу. Причем для включения колесного хода теперь не требовался выход экипажа из танка. Благодаря синхронизации танк теперь мог двигаться на гусеницах на всех передачах при включенном колесном ходе и при потере одной гусеничной цепи не терял управления.

Дополнительные приводы к ведущим опорным каткам располагались в межбортовом пространстве, а карданные ваты, подводящие мощность к ним, в верхней части бортов.

В ходовой части машин были применены новые балансиры опорных катков и ведущие колеса гусеничного хода. Корпус танка был изменен в кормовой части для установки дополнительного бензобака и введения бронировки картеров бортовых редукторов.

Однако ХПЗ упорно отказывается заниматься как изготовлением серии танков БТ-5-И С, так и проектными работами по адаптации такого движителя к танку БТ-7. Поэтому изготовление опытной серии в 10 танков было проведено на Харьковском тонко-ремонтном заводе № 48 в первом полугодии 1936 г. Три танка этой партии приняли участие в пробеге по маршруту Харьков-Москва, по результатам которого в конструкцию танков были внесены изменения, после чего танки БТ-5-И С приказом начальника УММ РККА от 31 января 1937 г. были переданы для войсковых испытаний в ХВО.

Комиссию АБТУ в составе начальника штаба 5-й танковой бригады полковника Зеленцова, представителя НИАБТполигона капитана Кульчицкого, инженера 5-й танковой бригады военинженера 3-го ранга Дика, воентехника 2-го ранга Цыганова, начальника КБ завода № 48 Спецмаштреста Ревина возглавил начальник 1 -го отделения АБТУ ХВО полковник Шнепп.

В ходе испытаний танки БТ-5- ИС прошли от 1500 до 2500 км. Их проходимость (даже по снегу) была удовлетворительной и не в пример лучшей, чем таковая у всех танков БТ, и даже лучше, чем у некоторых типов танка Т-26. Правда, были обнаружены и множественные недостатки, связанные с недостаточно хорошим качеством изготовления шестерен синхронизаторов, перегрузкой резиновой ошиновки задних опорных катков, плохой ремонтопригодностью дополнительных приводов к колесам. но все-таки комиссия рекомендовала танк БТ-5-И С к принятию на вооружение.

Кроме того, начальник АБТУ РККА Г. Бокис предписал уже в 1937 г. провести проектирование и выпустить пробную натрию танков БТ-7-ИС на ХПЗ, а заводу № 48 cl января 1938 г. начать выпуск 300 танков БТ-5-ИС (точнее – переоборудовать их из машин БТ-5 в ходе капитального ремонта).

Но планам этим, увы, не суждено было исполниться ни в 1937 г., ни позднее.

Танки Т-35 на Красной площади, 1 мая 1937г.

8.6. Трудное детство тяжелого танка

1935 г. принес Харьковскому заводу большие хлопоты с Т-35. В марте были разработаны и одобрены улучшенные бортовые передачи, к июню отработана новая КПП. изменены радиаторы. Но двигатель М-17 оставался ахиллесовой пятой новой тяжелой машины. Неоднократно в течение года поднимался вопрос об изготовлении сначала одного, затем двух Т-35Б с двигателем М-34, однако с июля месяца более предпочтительной уже считается установка на Т-35 и Т-28 специального дизельного двигателя мощностью не менее 600 л.с. На танке № 3 в опытном порядке был установлен дизель БД-1 мощностью 400 л.с., который показал на испытаниях неплохие результаты. Но недостаточная мощность не позволила принять его на вооружение.

Тем не менее искомое решение казалось найденным, и двигательный отдел КБ ХПЗ получил спешное задание на проектирование быстроходного дизеля БД-2 мощностью 700 л.с. Макет двигателя был одобрен в январе 1936 г.. а в апреле 1936 г. его опытный образец поступил на испытания, которые завершились через полгода. До кондиции довести этот дизельный двигатель гак и не удалось. Его топливный насос отказывался нормально работать, равно как топливные насосы предыдущих дизель-моторов.

В сентябре-октябре 1936 г. двигательному отделу ХПЗ удалось форсировать мощность двигателя М-17 до 580 л.с., но только в 1937 г. эта модификация мотора пошла на танки Т-35 и некоторые Т-28. Кроме того, были доработаны бортовые фрикционы, масляный бак, электрооборудование. Для улучшения проходимости был облегчен фальшборт, а также введены новые уплотнения корпуса для предохранения от попадания воды внутрь машины. Глушитель, расположенный поперек кормовой части корпуса и прикрытый с боков броневыми щитками, был убран внутрь корпуса, а наружу выведены только выхлопные трубы.

В машинах выпуска 1937- 1938 гг. значительно повысилась надежность работы танка в целом. Например, увеличилось время межремонтного пробега, возрос и гарантированный пробег танков выпуска 1937 г., который составлял уже 1500-1800, до 2000 км на некоторых образцах (прежде было 1000-1300, до 1500 км).

Однако успехи с силовой установкой разбивались об иные недоработки. Так, Мариупольский металлургический завод, осваивая в 1935 г. массовое производство бронелистов для Т-35, не смог обойтись без нарушения технологического процесса прокатки и термообработки, что привело к ухудшению качества бронелистов толщиной 20 мм. Для компенсации упавшей бронестойкости листа, его пришлось утолщать в среднем на 2,5-3 мм, что утяжелило серийный танк до 51,5-52 тонн. В середине 1936 г., считая танк перетяжеленным, УММ санкционировал проведение ряда мероприятий по облегчению танка, для чего по согласованию с Наркомтяжпромом толщина крыш башен была уменьшена на 1-1,5 мм, тогда же прошли испытания облегченные опорные катки, топливный бак из фибры, «зауженные траки». Указанными мерами предполагалось облегчить Т-35 на 3,5-4 тонны, но по ряду причин выполнено это не было.

Танк Т-35 Харьковского военного округа на учениях, 1936 г.

Вообще учения 1935-1936 гг. показали, что практически ни один тяжелый танк Т-35 из числа принявших участие в маневрах, не избежал участи застрять на долгое время, сломаться и пройти войсковой ремонт. Репутация танка хромала на все ноги. Т-35 на указанных маневрах били рекорды ненадежной работы почти всех своих агрегатов. Для изучения недостатков один серийный танк выпуска 1936 г. был передан комиссии недавно образованного Автобронетанкового управления (АБТУ) РККА для проверки его «боевых и технических свойств при работе в различных условиях». Испытания продлились с 25 апреля 1936 г. до 1 августа 1937 г. почти без перерывов, за исключением времени, необходимого для проведения ремонтов танка. Всего танк прошел за год эксплуатации 2000 км, из которых около 1650 км по проселку. За это время на нем было сменено три двигателя (самый малый ресурс – 48 часов, самый большой – 160), дважды ремонтировалась ходовая часть, четыре раза производились крупные замены траков, один раз менялся радиатор охлаждения, дважды выходило из строя вооружение… За это время крупный заводской ремонт потребовался только один, но какой! Замена заклиненного двигателя. переборка и замена практи чески всех механизмов трансмиссии. Анализ результатов испытаний показывал, что танк в том виде не мог рассматриваться как современный образец бронетанкового вооружения.

В июле 1936 г. на танк Т-35 опять была запланирована установка дизельного двигателя БД-2А мощностью 600 л.с., но и этот двигатель доведен до кондиции не был, а танк, с которого демонтировали штатный М-17, простоял почти все лето без движения. Тогда же один танк Т-35 был передан Коломенскому заводу им. Куйбышева для отработки на нем паросиловой установки. Танк в переписке назывался ПТ-35 (Паровой танк). К сожалению, итоги этой работы автору неизвестны, равно как и судьба переданного для этого танка.

Ввиду того, что управление танком Т-35 было очень тяжелым, в 1938-39 гг. Электротехническим институтом связи по заказу АБТУ была разработана электромеханическая система управления танками Т-28 и Т-35. Но так как танк Т-35 был объявлен неперспективным, проектные работы над электромеханическим управлением бы ли прекращены и подготовка се монтажа на Т-35 остановлена.

Велись также обширные исследования и по возможной модернизации вооружения пятибашенного танка. Первоначально предполагалось вооружать его главную башню 76,2-мм пушкой ПС-3, но из-за того, что серийное производство пушки развернуто не было, на него временно была установлена 76,2-мм пушка обр. 1927/32 гг., но нет ничего более постоянного, чем временное. В 1933 г. Л. Курчевский предлагал усилить вооружение танка путем установки на него 152-мм безоткатной пушки. Ижорскому заводу было дано задание на разработку башни под данное орудие, но по какой-то причине выполнено оно не было, как не была создана и 152-мм безоткатная танковая пушка.

В 1935 г. Кировский завод предлагал вооружить Т-35 орудием J1-7 с баллистикой дивизионной пушки. по поскольку производство пушки развернуто не было, от данных планов также отказались.

Наиболее интересной работой, проведенной на танке Т-35 в 1932-1937 гг., была отработка «централизованной системы целеуказания и наводки артиллерийских орудий тяжелых танков», разработанной слушателями артиллерийской академии в 1935-1937 гг.

Танк Т-35 первых серий на параде в Москве. 1 мая 1934 г.

Так, в августе 1935 г. один из серийных Т-35 был передан для установки и испытаний на нем «Танкового прибора управления артиллерийским огнем и пристрелки»» (ТПУАОиП). Прибор разрабатывался изначально для пристрелки и управления огнем полковой артиллерии, но ввиду трудностей дистанционного управления полевыми артиллерийскими орудиями по предложению военинженера А. Зиновьева был адаптирован для установки в тяжелый танк. Причем ТПУАО предлагался для двух-, трех- и четырехпушечных танков, отличаясь в индексе (ТПУАО-2, ТПУАО-3 или ТПУАО-4). На Т-35 был установлен ТПУАО-3-2 (трехорудийный второго образца).

В комплект прибора в 1935 г. входили 6- или 9-футовый морской дальномер «Барр и Струд», «часовые указатели Мильмана» от ПУАЗО К- 33, испытывавшегося с зенитной пушкой обр. 1931 г., и «вычислитель Гаврилова». Сегодня можно только предполагать, что представляли собой все эти приборы, так как в найденном отчете изображения и подробности о них отсутствуют. Танк, вышедший на испытания в ноябре 1935 г., внешне дополнился командно-наблюдательной башенкой из простого железа. Башенка комплектовалась артиллерийским перископом разведчика и дальномером, закрытым защитным кожухом из конструкционной стали (предполагалось, что в случае принятия ТПУАО на вооружение кожух будет изготовлен из броневых листов тол- шиной 7-10 мм).

Первые испытания закончились неудачей, но по их результатам прибор был доработан и в мае и августе 1936 г. вновь подвергся испытаниям. К сожалению, о данных испытаниях известно только то, что в ходе их прибор опять дорабатывался и совершенствовался.

17 сентября 1936 г. на показ наркому К. Ворошилову вышел танк Т-35, оснащенный прибором ПУАсТ-35 (прибор управления артиллерийской стрельбой Т-35). Стреляли по четырем ясно видимым и одной ограниченно видимой мишени (наблюдение за которой велось только при помощи перископа артиллерийского разведчика и только по показаниям «вычислителя Гаврилова»), находившимся на дальности от 300 м до 3 км, по данным, которые наводчики считывали на шкалах «часовых указателей». Объективы прицелов танковых орудий перед стрельбой были заклеены папиросной бумагой. Всего было произведено пять серий выстрелов, в ходе которых затратили 17 снарядов калибра 76,2-мм, а также 21 снаряд калибра 45-мм, при этом отмечалось 11 прямых попаданий, а также 13 попаданий в «непосредственной близости» от мишеней. Ворошилов был доволен результатами показа.

В заключении сводного отчета говорилось: «Применение ПУАТ-35 позволяет вести точный артиллерийский огонь танка Т-35 по целям, выбранным командиром танка силами наводчиков, не имеющих специального образования и навыков… Работы над Прибором следует продолжить с точки зрения улучшения надежности его работы и упрощения конструкции и правил его использования…»

Работы над прибором, называвшимся теперь ПУАТ-35, продолжались и в 1937 г. В 1938 г. прибор демонстрировался новому нач. АБТУ Д. Павлову, и в ноябрьском отчете с его визой значились такие слова: «Прибор ПУАТ-35 является опытным и негодным для войсковой эксплоатации… К числу недостатков прибора следует отнести большие габариты, вес и малую надежность работы… Серийная переделка танков Т-35 под установку ПУАТ не представляется целесообразной из-за их малого количества, высокой стоимости самого прибора и его сомнительной боевой ценности в условиях современной быстротекущей маневренной войны…»

Танк Т-35 перед парадом, 1937 г.

8.7. На грани двух эпох

1937 г. стал не только годом репрессий, но и последним годом господства в СССР боевых машин иностранной разработки. Именно в 1937 г. обобщались первые итоги шедшей в Испании гражданской войны, где активно были представлены образцы бронетанкового вооружения СССР. Германии и Италии. Но если сравнение с немецкими и итальянскими танками по вооружению было явно в пользу советских, то вышедшая на поле боя подешевевшая многочисленная противотанковая артиллерия перечеркнула практически все боевые машины, еще в 1936 г. считавшиеся современными и перспективными. Даже первые вернувшиеся в СССР военспецы хором жаловались на выявленные в ходе боев недостатки отечественных танков: слабое бронирование, тесноту и малый обзор, недостаточный сектор обстрела по вертикали, слабую трансмиссию.

Неожиданно для отечественных танковых теоретиков того времени в этом перечне на первое место вышла броневая зашита, которая под огнем 37-мм «Рейнметаллов» и «Бофорсов», а также 25-мм 20-мм «Скотти» и «Солотурнов» стала проницаемой и больше не выполняла своих основных функций – защиту экипажа и механизмов танка при преодолении оборонительных рубежей противника.

На совещании НКТ АБТУ 17 января 1937 г. указывалось, что: «…значительное увеличение противотанковых скорострельных орудий калибра 15-47 мм может привести к тому, что удар механизированной бригады может быть отражен с большими потерями для последней… Необходимо проведение спешных работ по создании) танков прорыва тяжелого бронирования, а также артиллерийских танков, вооруженных орудиями большой мощности для борьбы с огневыми точками и скоте – ниями живой силы…» Таким образом, уже в начале года поднимался вопрос о создании танков противоснарядного бронирования.

Своеобразным детонатором к этому стали также сведения о новых французских танках «Рено», «Сомуа», «Гочкис» и «Форж и Шантье», принятых на вооружение в 1935-1936 гг, защищенных броней небывалой для своего времени и легких машин толщины – 40-42 мм.

Анализ имевшихся планов танкостроения показал, что ни один из перспективных танков, над которыми шли работы, не может считаться современным, так как не обеспечивает надежную защиту от малокалиберных снарядов противотанковых пушек, и потому осенью 1937 г. все начатые ранее проектные работы по перспективным танкам были приостановлены вплоть до «особого распоряжения».

Но среди уже ведущихся работ нужно выделить КБ ХПЗ. которому вскоре предстояло отличиться. Здесь планами на 1936 г. предусматривалось создание танка БТ-7-ИС, а также принципиально нового БТ-9. который должен был иметь следующие ТТХ:

– экипаж – 4 чел;

– масса – 14-15 т.;

– вооружение – 45-мм или 76 – мм пушка и 4 пулемета (1 зенитный);

– толщина бортовой брони – 13-25 мм;

– двигатель – М-17Т или дизель БД-2;

– ходовая часть на 5 парах опорных катков, из которых 4 пары – ведущие;

– макс, скорость хода – 75-80 км/ч.

– схема привода колесного хода – по типу БТ-5-ИС.

Однако летом 1937 г. выяснилось, что из-за затягивания с принятием этих работ завод не успевает с созданием танков, и потому своим решением директор ГХПЗ начал изготовление одного танка с корпусом и ходовой частью БТ-7. Но у конструкторского бюро, которым вместо арестованного А. Фирсова теперь руководил М. Кошкин, был свой взгляд на тип этого танка. Он был необычен. Слово представителю заказчика:

«20.08.37г. Ход нового проектирования на заводе № 183 не обеспечивает создания требуемой машины, которая обеспечит бы надежную работу на 2000- 10 000 ни (у БТ-7 – 2000) и обладала бы такими же оперативно- тактическими свойствами и могла быть в производстве без переделок минимум 3 года. Заводоуправление обязано изготовить в 1937 году 2 танка БТ- 9 новой конструкции по заданным ТТТ и БТ-ИС, представляющий собой модернизацию БТ-7 за счет устройства привода на три пары колес при сохранении остальных агрегатов. Но так как заводоуправление упустило все сроки, то поэтому решаю сконструировать только одну машину. Проект был сделан наспех в течение 2-х месяцев и был предъявлен бригадинженеру АБТУ т. Свиридову 21.5.37 г. Предъявленный проект имел грубейшие ошибки, вследствие чего был забракован.

Проект дает новую машину с уширенным корпусом, новой ходовой частью и т.д. По существу это не БТ-9, так как совершенно не соответствует ТТТ АБТУ на БТ-9 и не БТ-7ИС, ибо меняется корпус, радиаторы, колеса и т.д. Причем проектирование изначально подчинено только удобству производства и коммерческим соображениям и проводится без ТТТ.

Особенно бросается в глаза то, что при этом проектировании не учитывают требования Красной Армии и не используют весь опыт танкостроения и, хотя машина конструируется заново, начальник KB т.Кошкин заявляет: «Я решаю только одну проблему колесного привода и сохраняю все то, что только можно сохранить из старых узлов…»

…Уже в данное время по ходу проекта БТ- 7ИС отмечены многочисленные дефекты. Под давлением ошибок начальник КБ т. Кошкин и конструктор т. Морозов и др. вынуждены были согласиться на переделку проекта… Они объявили настаиваю на том, что гитарный привод устарел, тяжел, непрочен, сложен в производстве и ненадежен в эксплуатации. Товарищ Свиридов дал задание адъюнкту ВАММ военинженеру 3 ранга т. Дику попытаться дать хорошую конструкцию гитары, так как гитара имеет ряд хороших качеств.

Работа адъюнкта Дика показала: I. гитара может быть сделана прочной, надежной и простой в изготовлении и эксплуатации, если ее направить назад, вдвое укоротив, сделать картер шире и цельным, колесо посадить ступицей не посредственно на шлицы и т.д.;

2. привод с карданным валом в продольной /носкости выявил бесспорное преимущество перед поперечным карданным валом, предложенным заводом, если продольный ва\ пропустить посередине или внизу корпуса.

Ход работ по проектированию скоро показал, что надо резко ставить вопрос о реконструкции всей машины на базе опыта воинских частей, Полигона, ремонтных заводов и серийного производства завода № 183 в первую очередь, но представители КБ отдела «100» во главе с т. Кошкиным не пошли на основательную переделку и доделку своего проекта и после некоторого сопротивления вынуждены были исправить только отдельные грубые ошибки:

1. балансиры направить назад;

2. внешнее зацепление переделать на внутреннее;

3. карданы закрыли.

Наряду с этим использовали следующие разработки адъюнкта т.Дика: I. рессоры пересчитаны и усилены;

2. несколько улучшили внешнюю характеристику подвески путем наклона рессор;

3. усилили шестерни бортовой передачи.

Совершенно отказались ввести следующие усовершенствования:

1. пятиступенчатую коробку передач;

2. установку 5 пар колес, что дает значительные преимущества для танка (отпадает необходимость уширять и утяжелять колеса и гусеницу);

3. выключение отдельных колес снаружи или изнутри;

4. изменить бортовую передачу;

5. заменить поперечные карданы на продольные;

6. установить развал колес для предупреждения перегрузки и плавления резины;

7. установить нate юн брони , хотя бы верхней бортовой;

8. сделать люк в днище;

9. установить автосцепку для буксировки;

10. повысить жесткость днища.

При этом надеются на то, что т. Дик со всеми изменениями не успеет закончить проект к сроку и поэтому не сумеет его защитить. Напарник КБ отдела «100» т. Кошкин ведет линию на срыв работы, которую проводит т. Дик.

Дику должны были дать 3-х конструкторов 25.6.37г., а дали позже 2-х, а у Морозова – 6, при меньшем объеме работы. Конструкторов у Дика т. Кошкин старается деморализовать разговорами, что т. Дик занимается бесплодным вариированием и что у него ничего не получится. Поэтому у этих, и без того не сильных, конструкторов опускаются руки. В последнее время, когда видно, что проектирование т. Дика имеет положительные результаты, работа пошла быстрее и лучше.

Районный инженер АБТУ КА, военинженер 2 ранга Сапрыгин».

Мы не будем пытаться комментировать это письмо. Заметим лишь, что споры у М. Кошкина с заказчиком начались задолго до рождения Т-34, а кто был в этих спорах прав – решать читателю. Но как бы то ни было, заказ на проектирование танков БТ-7-ИС и БТ-9 завод в срок не выполню, а работа адъюнкта академии ВАММ Дика, направленного для освоения танка БТ-7-ИС, тормозилась. К сентябрю 1937 г. это были последние танки, работа по которым велась еще без учета опыта гражданской войны в Испании.

Оглавление

.

От автора

Пролог

Глава I. Увертюра

Глава II. Первые танки Советской Республики

Глава III. От опытов к серии

Глава IV. Первые итоги

Глава V. К иностранному опыту

Глава VI. На своем оборудовании из своих материалов

Глава VII. Колеса или гусеницы?

Глава VIII. Назад в будущее?

Реклама на сайте