«Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в.»

О. М. Рапов Княжеские владения на Руси в X — первой половине XIII в.

Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Московского университета

Под редакцией академика Б. А. РЫБАКОВА

Рецензенты: доктор исторических наук А. Д. ГОРСКИЙ, доктор исторических наук П. П. ЕПИФАНОВ.

Р 10604—089 / 077(02)—77 БЗ № 23–48 — 1977

Издательство Московского университета, 1977 г.

Предисловие

Когда на Руси возникла крупная частная собственность на землю? Какие факторы способствовали ее появлению? Что она собой представляла на ранних этапах своего существования? Имелась ли какая-нибудь связь между княжескими и боярскими, а также между княжескими и церковно-монастырскими земельными владениями в раннее средневековье на Руси? Чем была вызвана мобильность русских князей? В результате каких причин крупнейшее государство Европы — Русь — распалось на многие полу самостоятельные и полностью самостоятельные в политическом отношении территориально-административные единицы? Все эти вопросы связаны с проблемой становления и развития древнерусского феодального общества. Не раскрыв их, не понять тех сложных процессов, которые действовали на Руси на протяжении столетий. Данная книга представляет собой попытку ответить на эти вопросы.

Автор выражает искреннюю благодарность своему учителю академику Б. А. Рыбакову, а также профессору А. Д. Горскому, профессору П. П. Епифанову, доктору исторических наук И. П. Шаскольскому, доктору исторических наук Я. Н. Щапову, членам кафедры истории СССР периода феодализма исторического факультета Московского университета имени М. В. Ломоносова за ценные указания и дружескую помощь при написании данного исследования.

Автор благодарит работников Издательства Московского университета, и в особенности М. Л. Будниченко, за большую работу, связанную с изданием этой книги.

Введение

В средние века собственность господствующего класса на средства производства выражалась в первую очередь в собственности на землю. Без частной земельной собственности были бы невозможны осуществление феодального способа производства и эксплуатация трудящихся масс посредством изъятия у них феодальной ренты. По меткому выражению К. Маркса, «присвоение ренты есть экономическая форма, в которой реализуется земельная собственность…»{1}.

Классики марксизма-ленинизма показали, что частная собственность на землю существовала не всегда. Она пришла на смену коллективной родо-племенной собственности при переходе общества от первобытнообщинного строя к классовому. Немалую роль в процессе возникновения частной собственности сыграло насилие.

К. Маркс писал: «Основное условие собственности, покоящейся на племенном строе (к которому первоначально сводится община) — быть членом племени. Это значит, что племя, завоеванное, покоренное другим племенем, лишается собственности и становится одним из тех неорганических условий воспроизводства племени-завоевателя, к которым община относится как к своим собственным. Рабство и крепостная зависимость являются поэтому лишь дальнейшими ступенями развития собственности, покоящейся на племенном строе. Они неизбежно изменяют все его формы»{2}.

Эволюция земельной собственности в период перехода общества от первобытнообщинного к классовому строю была вскрыта Ф. Энгельсом в его работах: «Марка», «Франкский период», «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Ф. Энгельс показал, что родо-племенная собственность на землю была уничтожена на определенном этапе развития общества в результате присвоения права собственности на родо-племенные территории военными вождями. Он отмечал: «В качестве представителей народа франкские короли завладели огромными земельными пространствами, принадлежавшими всему народу, в особенности лесами, чтобы затем расточать их в виде подарков своей придворной челяди, своим военачальникам, епископам и — аббатам»{3}.

Данное положение применимо и к истории России, так как процессы общественного развития, протекавшие у германцев и славян, были сходными, хотя и не всегда одновременными.

Появление частной земельной собственности у славян привело к выделению двух главных антагонистических классов: класса феодалов-землевладельцев и класса феодально-зависимых крестьян и ремесленников, что послужило толчком для возникновения государства, которое должно было обеспечить феодалам изъятие прибавочного продукта у непосредственных производителей.

К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса»{4}.

Феодальная земельная собственность коренным образом отличается от рабовладельческой и капиталистической форм собственности на землю. Если в рабовладельческом и капиталистическом обществах земельная собственность представляет собой монополию частных лиц, могущих распоряжаться принадлежащими им участками земли но своему усмотрению, то при феодализме, в силу специфичности феодального способа производства, собственность на землю, как правило, является условной, неполной и носит иерархический характер.

К. Маркс писал: «Могущество феодальных господ, как и всяких вообще суверенов, определялось не размерами их ренты, а числом их подданных, а это последнее зависит от числа крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство»{5}.

Военные вожди, захватив племенные территории, тут же раздробляли их на части, отдавая в условное держание своим подданным — родственникам, дружинникам, священнослужителям и т. д. Те, в свою очередь, тоже дробили полученные земли, раздавая их собственным вассалам. Таким образом, в эпоху феодализма земельная собственность оказывается поделенной между отдельными представителями феодального класса.

Чтобы получать от земель доходы, феодалы вынуждены наделять непосредственных производителей — крестьян и ремесленников — земельными наделами. Однако часто случалось так, что князья и их дружинники не наделяли непосредственных производителей земельными участками, а просто присваивали себе права на принадлежавшие крестьянам и ремесленникам участки земли.

В эпоху феодализма непосредственный производитель владел собственным земельным наделом и вел на нем самостоятельное хозяйство. Он имел все необходимые условия для осуществления производства. Между тем каждый феодал также стремился обзавестись своим домениальным хозяйством. Поэтому при феодализме наряду с хозяйствами мелких производителей существовали крупные хозяйства собственников земли. При этом мелкие производители осуществляли производство как в своих хозяйствах, так и в хозяйствах собственников земли. Так они расплачивались с феодалами за использование их земель.

Отработочная система могла действовать только в тех случаях, когда феодалы имели домениальные хозяйства. Если же феодалы отказывались от ведения собственного хозяйства, они собирали с непосредственных производителей натуральные и денежные оброки, тоже представлявшие собой плату за использование господской земли.

Огромную роль в древней Руси играли князья. Они осуществляли государственное управление, являлись организаторами класса феодалов, в их ведении находилась внешняя и внутренняя политика Руси. Такое исключительное положение князей на Руси объясняется тем, что они были крупнейшими землевладельцами. Территории, которыми они владели, приносили им большие доходы и давали возможность содержать собственные войска. Поэтому исследование характера и тенденций развития княжеского землевладения — необходимое условие для углубленного изучения важнейших экономических и политических сдвигов, происходивших на Руси в эпоху средневековья.

* * *

Вопрос о существовании в древней Руси крупного землевладения (и княжеского в частности) неоднократно обсуждался в исторической литературе. Практически не существует ни одной работы, посвященной не только социально-экономической, по и политической истории древней Руси, в которой бы эта проблема не была затронута в той или иной форме. Причем обычно вопрос о землевладении теснейшим образом переплетается с другим вопросом: а как квалифицировать крупную земельную собственность, считать ли ее родовой, общинной, государственной, рабовладельческой или феодальной?

Уже в XVIII — первой трети XIX в. некоторые ученые отмечали сходство общественного строя древней Руси с феодальным строем стран Западной Европы. С. Е. Десницкий, И. Н. Болтин, Н. А. Полевой сумели разглядеть в древней Руси и крупную княжескую собственность на землю, и вотчинное хозяйство, и некоторые другие феодальные институты{6}.

Однако их работы признания не получили. Против них выступили и западники, и славянофилы, и приверженцы государственной школы, и историки других направлений. К. Д. Кавелин заявил о несопоставимости удельной системы, существовавшей на Руси, с феодальной системой Запада{7}. И. В. Киреевский и К. С. Аксаков вообще отрицали наличие на Руси какой-либо частной собственности на землю, объявив общину «основой русского общественного устройства»{8}. М. П. Погодин в категорической форме утверждал, что русские князья в отличие от западноевропейских «не прикоснулись к земле» и она «осталась как прежде в общем владении народа, под верховною (отвлеченною) властью князя, который о ней не думал, потому что не имел никакой нужды»{9}. Б. Н. Чичерин доказывал, что в древней Руси господствовал родовой быт и все земли принадлежали родовым общинам{10}. С. М. Соловьев говорил о том, что на Руси земли всегда было «слишком много» и ценности она потому не имела. По его мнению, все русское население находилось в непрерывном движении, переселяясь с места на место, а отсутствие на Руси камня не давало возможности князьям «вить себе каменных гнезд», чтобы оттуда «завладеть мужиками», как это было на Западе{11}. Историк права М. Ф. Владимирокий-Буданов утверждал, что земля на Руси представляла собой государственную территорию, а не собственность частных лиц{12}.

Отдельные историки XIX — начала XX в. признавали существование на Руси княжеского и боярского землевладения, однако не считали, что оно имело феодальный характер. Так, И. Д. Беляев утверждал, что на Руси уже в XI в. вотчинами владели князья, бояре и даже крестьяне. Вотчинники были полными собственниками земель, поскольку имели право их отчуждать и селить на них всех желающих, никого не спрашиваясь{13}.

Примерно те же взгляды на землевладение можно отметить и у Г. Ф. Блюменфельда{14}.

Н. И. Хлебников писал, что русские князья вплоть до монгольского нашествия «имели слишком мало власти и слишком мало средств, чтобы раздавать свои земли дружинникам, у них у самих было едва по нескольку сел, населенных рабами или смердами»{15}.

В. И. Сергеевич говорил, что Русь в раннее средневековье была разделена на волости, состоявшие из городов и пригородов. Волостям для управления были необходимы князья, которых и сажали у себя горожане. Поэтому князья и горожане выступали совладельцами земельных богатств{16}.

В. О. Ключевский рассматривал древнюю Русь как «торговую» и «городовую». Главным занятием ее господствующего класса — «торгово-промышленной аристократии» — были военные грабежи на водных путях и торговля рабами. После того как этот класс наполнил челядью свои подворья, он стал применять «рабовладение к землевладению». Частное землевладение появилось на Руси в X в. Земельными собственниками выступали «князья и члены их семейств». «Сама идея о праве собственности на землю, о возможности владеть землею, как всякою другою вещью, вытекала из рабовладения, была развитием мысли о праве на холопа», — заключил он{17}.

Такого же мнения относительно характера княжеской собственности в древней Руси придерживался и П. Огановский{18}.

По П. Н. Милюкову, Русь находилась на стадии «крайней первобытности экономического развития», население ее было бродячим. «При полном господстве натурального хозяйства и невозможности сбыта земледельческих продуктов, — писал он, — владение землей, естественно, не давало значительного дохода землевладельцу»{19}. Отсюда следовал вывод: древнерусские князья не ценили своих владений и не являлись хозяевами в своих вотчинах, подобно западно-европейским феодалам{20}.

А. Е. Пресняков стремился доказать, что русские князья владели волостями, слагавшимися в отдельные земельные системы. В отличие от В. И. Сергеевича он не считал князей совладельцами с горожанами. В основе княжеского владения землей лежали, по его мнению, предсмертный ряд отца и семейный раздел. Он указал на тесную связь княжеского и боярского землевладения с церковным, выражавшимся в княжеских и боярских пожалованиях земель церквам и монастырям{21}.

Вторично вопрос о схожести «русского земельного устройства» с «феодальным устройством» Запада был поднят Н. И. Костомаровым и Н. П. Павловым-Сильванским. Н. И. Костомаров заявил, что «феодальный порядок» на Руси был создан в середине XIII в. золотоордынскими ханами. Под феодализмом он понимал такой общественный строй, когда «весь край находится в руках властителей, образующих из себя высшие и низшие ступени с известного рода подчиненностью низших высшим и верховным главой выше всех»{22}.

Н. П. Павлов-Сильванский разделил историю России на три периода. Первый период, начавшийся в доисторические времена, продолжался до конца XII в. Основным учреждением данного этапа была община-мир. Второй период начался в XIII в. и закончился в середине XVI в. В этот отрезок времени «центр тяжести отношений переходит от мира к боярщине, к крупному землевладению, и на основе его развивается феодальный порядок»{23}. Для третьего периода (вторая половина XVI–XIX в.) главным учреждением становится сословное государство{24}.

Н. П. Павлов-Сильванский заявил, что в основе феодального строя лежит крупная земельная собственность. Он вывел три основных признака феодализма: раздробление верховной власти и тесное соприкосновение верховной власти с землевладением, иерархическая организация общества, условность землевладения. По его представлениям, на грани XII и XIII вв. свободный крестьянский мир вступил в ожесточенную борьбу с боярщиной, которая вышла из этого сражения победительницей. После этого крупное землевладение стало развиваться бурными темпами в результате накопления капитала и приложения его к земле. Крупные землевладельцы — князья, бояре и дружинники стали захватывать пустоши, для обработки которых землевладельцы стали привлекать крестьян и холопов «денежными ссудами и льготами в уплате налогов». Крупные собственники земель наращивали земельные богатства за счет покупки возделанных площадей у свободных общин, а также за счет захватов общинных территорий. Русские князья, упрочившие свою власть на местах, начали раздавать земли общин-миров своим слугам, боярам и монастырям. Многие общины и отдельные крестьяне добровольно признали себя собственностью крупных землевладельцев, чтобы получить от них покровительство и защиту на время междоусобиц{25}.

Изображая процесс феодализации Руси, Н. П. Павлов-Сильванский исходил больше из умозрительных заключений, чем из фактов. Под термином «феодализм» исследователь понимал, как и его предшественники, не определенный способ производства, а совокупность различных институтов и явлений, существовавших как на Западе, так и на Руси.

Концепция Н. П. Павлова-Сильванского подверглась резкой критике Н. И. Кареева{26}. Она не была признана русской буржуазной исторической наукой, но в то же время оказала очень сильное влияние на труды П. И. Беляева{27}, М. Н. Покровского{28}, П. А. Рожкова{29}, на ранние работы С. В. Юшкова{30}. М. П. Покровский и С. В. Юшков пытались даже усилить и усовершенствовать учение Н. П. Павлова-Сильванского, соединив его с «торговой теорией» В. О. Ключевского и «экономическим материализмом» А. А. Богданова.

В свою очередь, историки, отрицавшие наличие крупной феодальной собственности в древней Руси, оказали влияние на труды некоторых русских марксистов. Так, например, Г. В. Плеханов был глубоко убежден в том, что Россия вплоть до Петровских времен по знала частной собственности на землю, а ее аграрная история больше сходна с историей восточных деспотий, нежели с историей Западной Европы{31}.

В конце XIX в. В. И. Ленин указал на существование феодального способа производства в древней Руси{32}. В работе «Развитие капитализма в России» он дал глубокий анализ сущности феодально-крепостной системы хозяйства, отметив, что такая система существовала в России уже в древнейшие времена. «…Отработки держатся едва ли не с начала Руси (землевладельцы кабалили смердов еще во времена „Русской Правды“)…», — записал он{33}.

В. И. Ленин не занимался специально историей древней Руси. Он не оставил исследования о социально-экономическом строе Киевского государства. Однако он указал принципиально новый способ решения вопроса, над которым «ломали головы» крупнейшие историки XVIII и XIX столетий. Этот способ заключался в применении марксистского учения о социально-экономических формациях к истории России. И в этом огромная заслуга В. И. Ленина.

Историки использовали предложенный В. И. Лениным способ только спустя 30 с лишним после выхода в свет его книги «Развитие капитализма в России». «Пальма первенства» в этом отношении принадлежит Б. Д. Грекову.

В 1933 г. Б. Д. Греков сделал доклад в Государственной Академии истории материальной культуры «Рабство и феодализм в древней Руси», в котором доказал, что Русь была страной земледельческой, а князья и бояре, упоминаемые в источниках, уже в X в. являлись крупными собственниками земли. Он привел летописные известия о княжеских, боярских и монастырских селах, показал, что земля в Киевском государстве представляла большую ценность: ее покупали, дарили, меняли. Основными производителями на Руси были не рабы и холопы, а смерды, рядовичи и закупы{34}.

Доказывая феодальный характер древней Руси, Б. Д. Греков исходил не из совокупности различных институтов, как это делали допето, а из способа производства сельскохозяйственной продукции и способа эксплуатации землевладельцами зависимого от них населения.

В 1934 г. вышла книга Б. Д. Грекова «Очерки по истории феодализма в России. Система господства и подчинения в феодальной деревне», где имелся раздел, посвященный организации княжеского хозяйства в древней Руси{35}. Автор показал княжеский домен с его живым и мертвым инвентарем, а также основных производителей — смердов, закупов и рядовичей, обслуживавших хозяйства князей и бояр.

Б. Д. Греков работал над проблемой русского феодализма и княжеского землевладения до самой смерти. Итогом его работы над данными проблемами была книга «Киевская Русь» (впервые выпущенная в 1939 г.), которую автор многократно переиздавал, усиливая ее отдельные положения. В 1952 г. вышла его статья о генезисе русского феодализма, где Б. Д. Греков высказал предположение о возникновении княжеско-боярской собственности на землю у восточных славян в VI–VII вв.{36}.

Работы Б. Д. Грекова способствовали новому изучению вопросов, связанных с генезисом и этапами развития крупной феодальной собственности на Руси. Многие ученые внесли весьма ощутимый вклад в разработку этой проблемы. Ею занимались историки, археологи, этнографы, экономисты. Особо следует выделить труды С. В. Юшкова, В. В. Мавродина, М. Н. Тихомирова, Б. А. Рыбакова, Л. В. Черепнина, В. Т. Пашуто, в которых многие вопросы, связанные с данной проблематикой, подверглись уточнению и доработке, некоторые из них были окончательно решены. Критический анализ ученых, занимавшихся данной проблемой, достаточно полно рассматривается во многих рецензиях и историографических обзорах{37}, что избавляет нас от необходимости производить его еще раз.

Концепция Б. Д. Грекова о феодальном характере княжеского землевладения Киевской Руси была принята за основу в советской исторической науке. Однако она и в целом и частично (неоднократно подвергалась критике. Так, С. В. Вознесенский в противовес Б. Д. Грекову выдвинул тезис, согласно которому Русь IX–XI вв. была дикой страной, где преобладало кочевюе скотоводство, а пришлый «дружинно-городской класс» грабил округу{38}. Другие историки пытались представить Русь рабовладельческим государством{39}. Третьи ставили под сомнение высокий уровень социально-экономического развития Руси в IX–X вв. и объявляли это время «дофеодальным периодом»{40}. Ни одно из выдвинутых критикой положений не было принято исторической наукой, так как все они оказались беспочвенными.

В 70-е годы особенно интенсивное наступление на концепцию Б. Д. Грекова развил И. Я. Фроянов. В статье, посвященной княжескому землевладению и княжескому хозяйству на Руси в X–XII вв., он писал: «Обращаясь к источникам, замечаем, что ранее X в. известия о частных владениях не идут»{41}. Автор считает, что в X в. великие киевские князья владели всего только двумя селами — Ольжичами и Будутином, возникшими в результате хозяйственной предприимчивости княгини Ольги, а остальные, о которых упоминают летописцы, он отводит под различными предлогами. Например: «Берестова скорее напоминает загородную резиденцию киевского князя. Святой Владимир часто сиживал там, разгоняя скуку с наложницами, здесь и преставился»{42}. Княжеский домен в X в., как считает исследователь, еще не сложился на Руси{43}.

По мнению И. Я. Фроянова, С. В. Вознесенский был прав, когда утверждал, что в княжеском хозяйстве главным следует считать не земледелие, а промыслы, бортничество и в особенности коневодство. В XI в., по И. Я. Фроянову, в княжеском хозяйстве «быстрыми темпами развивается скотоводство, с уклоном в коневодство и появляется незначительная по размерам пашня с подсобной целью»{44}. Он считает, что княжеское хозяйство работало на оборону страны, поставляя дружинникам коней для походов. Хотя в то же время «занимал князей» «ловчий наряд». Сильное воздействие на княжеское хозяйство оказывали также «внешняя торговля и военные события»{45}.

«Какое место занимало частное землевладение вообще и княжеское в частности в экономике Киевской Руси?» — спрашивает автор. И отвечает: «Как видим, земельные владения, находящиеся в частных руках, не столь уж велики, чтобы положить их в основание общественного строя»{46}.

По И. Я. Фроянову, этими земельными владениями были: село отца Феодосия Печерского; 5 сел вдовы князя Глеба, завещанные Киевскому Печерскому монастырю; село, принадлежавшее Антонию Римлянину; 4 села знатного новгородца Климента, город Кобрыиь, села Березовичи, Городел, Садовое, Сомино, упомянутые в «Рукописании» князя Владимира Васильковича, относящемся ко второй половине XIII в.{47}.

Отсюда следует его вывод: «Мобилизация общинных земель на Руси XI–XII вв. шла очень медленно, а частное землевладение, достигнув незначительных размеров, напоминало островки, затерянные в море свободного крестьянского хозяйства, господствовавшего в экономике времен Киевской Руси»{48}.

И. Я. Фроянов почему-то упорно не хочет видеть ни княжеских дворов, ни княжеских волостей, областей и городов, за которые ведутся кровопролитные войны между отдельными владетелями, начиная со второй половины X в.

В книге «Киевская Русь», вышедшей в 1974 г., И. Я. Фроянов полностью повторил положения, выдвинутые в данной статье{49}.

Современная буржуазная историография по проблеме феодального землевладения в Домонгольской Руси подробно изложена в работе В. П. Шушарина. Он показал, что многие из современных буржуазных ученых игнорируют труды советских историков и отрицают существование в Киевском государстве крупной княжеско-боярской феодальной собственности на землю. Они противопоставляют выводам советской марксистской науки старые положения «торговой теории», восходящей к В. О. Ключевскому. По мнению В. П. Шушарина, такое негативное отношение буржуазных историков к древнерусской феодальной собственности порождено антимарксистской концепцией о коренной противоположности древней Руси средневековому Западу{50}.

Трудами советских историков со всей очевидностью доказано существование на Руси в X–XIII вв. крупной княжеской собственности на землю, которая имела феодальный характер. Они выяснили, что в древней Руси были домениальные хозяйства, специализировавшиеся в основном на сельскохозяйственном производстве. Вскрыта тесная связь княжеского землевладения с боярско-дружинным и церковно-монастырским землевладением. Также доказано, что Киевская Русь представляла собой феодальное государство, в котором князья-землевладельцы играли первостепенную роль. Междоусобная, почти непрерывная борьба, которую вели князья на протяжении многих столетий, была борьбой феодалов за землю.

К сожалению, до сих пор не существует исследования, в котором проблема княжеских владений в древней Руси была бы освещена с достаточной полнотой. Между тем необходимость в таком исследовании давно назрела. Основная задача нашей работы заключается в том, чтобы свести воедино имеющийся по данной проблеме источниковедческий материал и подвергнуть его критическому анализу.

* * *

Наибольшее число сведений о княжеском землевладении в домонгольской Руси содержится в русских летописях. Причем летописи довольно подробно рассказывают о получении в держание отдельных городов, волостей и областей Рюриковичами, об их территориальных потерях. Во много раз меньше записей в летописях о княжеском домениальном хозяйстве. Нами были использованы все опубликованные древнейшие русские летописи. Кроме того, по мере надобности мы привлекали и более поздние летописные источники, в которых имелись данные о княжеском землевладении, отсутствующие в древних списках. В ходе работы мы стремились, когда это было возможно, сопоставлять параллельные сведения, почерпнутые из различных источников, подвергать их исторической критике.

Нами были использованы также отдельные памятники русского права («Русская Правда», различные уставные и дарственные грамоты древнерусских князей). Все эти документы — важнейшие источники по вопросам, связанным с княжеским и боярским землевладением.

Отрывочные сведения о княжеской земельной собственности на Руси встречаются и в некоторых источниках иностранного происхождения, например в скандинавских сагах, польских хрониках и других произведениях средневековых историков. Эти данные трудно проверить, и поэтому мы подходим к ним с чрезвычайной осторожностью.

Сведения о славянах VI–IX вв. почерпнуты нами в основном из трудов византийских, — арабских и западноевропейских историков, географов, политических деятелей и путешественников. Эти авторы были неплохо осведомлены о вторжениях славян в пределы Византийской империи, Хазарского каганата и иных стран. Они видели славянские военные отряды, кочевавшие в пограничных районах, встречались с русскими купцами, приезжавшими торговать на Волгу.

Однако быт славянских селений они представляли себе плохо. Чтобы выяснить степень объективности сведений этих авторов, мы старались по возможности проверять их данные по другим источникам, как письменным, так и археологическим.

Мы довольно широко привлекали в качестве источника «Историю Российскую» В. Н. Татищева. Вот уже 200 лет вокруг этого труда ведутся ожесточенные споры. Не располагая некоторыми известными В. Н. Татищеву летописными источниками, отдельные историки пытались обвинить автора в вымыслах и научной недобросовестности{51}.

Однако многие ученые выступили в печати в защиту В. Н. Татищева. Среди них особо следует выделить С. М. Соловьева{52}, И. П. Сенигова{53}, А. В. Арциховского{54}, Б. А. Рыбакова{55}, М. Н. Тихомирова{56}, А. Г. Кузьмина{57}.

Нам представляется, что историки, обвиняющие В. Н. Татищева в вымыслах и приписках, не правы. Довод о том, что исследователь сознательно фальсифицировал исторические документы «в угоду своим общественно-политическим взглядам», кажется крайне сомнительным и слабо аргументированным, ибо многие из «приписок» В. Н. Татищева с этих позиций объяснить просто невозможно.

Используя известия «Истории Российской», мы учитывали то обстоятельство, что у В. Н. Татищева, точно так же, как и в любой другой работе, могли оказаться ошибки и описки. Поэтому мы старались в сомнительных случаях подвергнуть приводимые им факты логическому и историческому анализу.

Сведения источников о княжеском землевладении не дают возможности восстановить картину княжеской земельной собственности в домонгольской Руси во всем ее многообразии, так как русские летописцы стремились описать главным образом политические события, происходившие на Руси. О княжеских земельных владениях они говорят в отрывочной форме, только в тесной связи с политической историей.

Следует сказать несколько слов относительно терминологии, применяемой летописцами, означающей различные формы, характер и способы вступления князей во владение областями, волостями и городами.

Довольно часто летописцы употребляют такую формулировку: «держать землю» (княжение, область, волость, какой-либо город). Термину «держать» в данном случае соответствуют синонимы «владеть», «иметь»{58}. Когда летописец пишет, что князь Яропюлк Изяславич «держал» Владимиро-Волынскую область, это означает, что он являлся верховным собственником земли этой области и одновременно верховным сюзереном по отношению к более мелким держателям, которые имели земельные владения на Волыни.

Часто летописцы употребляли также формулировки: «сел на стол», «сел на княжение», «пришел княжить» и т. д. Все они означают получение или захват князем верховной власти, а вместе с ней и верховной собственности на землю в той или иной области или волости.

Княжеские владения летописцы обозначали терминами «дедина», «отчина», «дом», «жизнь».

Под «дединой» и «отчиной» они подразумевали родовые наследственные владения князей. Фактически «отчина» (вотчина) — это территория, на которую распространялась политическая власть определенного князя.

Употребляя термины «дом» и «жизнь», летописцы имели в виду домениальные владения, находившиеся в личном пользовании феодала.

Обычно княжеская отчина состояла из дома (домена) — земельных владений, на которых князь вел свое собственное хозяйство, соседних с доменом территорий, занимаемых непосредственными производителями, обрабатывавшими как свои наделы, так и господские поля, а также земель, отданных князем в держание своим вассалам.

Большинство христианских имен князей приводится по книге В. Л. Янина{59}.

В данной работе имеется большое количество дат. Мы старались выверять хронологию по книге Н. Г. Бережкова{60}. К сожалению, далеко не все даты можпо проверить по этому труду. Поэтому возможны ошибки в датах в пределах 1–3 лет.

Наше исследование ограничивается концом 30-х — началом 40-х годов XIII в. — временем, когда Русь подверглась нашествию монголов. Данный рубеж нами выбран потому, что монгольское нашествие привело ко многим качественным изменениям внутри страны.

Глава 1 Образование государства Русь и возникновение великокняжеской собственности на землю

Иследования советских ученых показали, что VI–IX вв. для восточного славянства были временем перехода от строя военной демократии к феодальному строю{1}. В генезисе русского феодализма немалую роль сыграли князья и их дружины.

Термин «князь» возник в глубокой древности. Им первоначально обозначали военного предводителя рода или племени. В эпоху родового строя родо-племенные объединения управлялись советами старейшин, а для ведения военных действий на родовых собраниях выбирали военачальника. В период перехода от бесклассового общества к классовому военачальники приобретали особое значение.

Ф. Энгельс писал: «Уже у американских краснокожих мы видели, как рядом с родовым строем создаются частные объединения для ведения войны на свой страх и риск… Военный вождь, приобретший славу, собирал вокруг себя отряд жаждавших добычи молодых людей, обязанных ему личной верностью, как и он им. Он содержал и награждал их, устанавливал известную иерархию между ними; для малых походов они служили ему отрядом телохранителей и всегда готовым к выступлению войском, для более крупных — готовым офицерским корпусом»{2}.

Ф. Энгельс отмечал, что эти военные объединения — дружины, созданные родо-племенными военачальниками, таили в себе «зародыш упадка старинной народной свободы…»{3}. Особенно возросла роль военных предводителей после того, как отдельная семья стала хозяйственной единицей общества. В результате увеличения плотности населения произошли серьезные изменения в общественной структуре. Повсюду стали возникать союзы родственных племен. Война, грабительские походы приобрели первостепенное значение{4}.

Многочисленные источники (и в первую очередь византийские) свидетельствуют о том, что славянское общество перестроилось на военный лад не позднее VI в. н. э. Прокопий Кесарийский, Менандр Протиктор, Иоанн Эфесский, Исидор Севильский, Иордан, Феофилакт Симокатта и другие историки, писатели, политические и церковные деятели сообщают о нападениях славян на Византию и иные европейские страны с целью грабежа территорий и захвата пленных{5}. По свидетельству современников, эти нападения приобрели не только массовый, но и постоянный характер. Прокопий из Кесарии записал в «Тайной истории», что со времени вступления на трон императора Юстиниана славяне почти ежегодно совершали набеги на византийские земли: «Я думаю, — отмстил оп, — что при каждом набеге было убито и взято в плен 200 000 человек, так что страна повсюду стала подобной скифской пустыне»{6}.

Грабительские войны усиливали власть военных предводителей, подрывали существовавшее у славян «народоправство», вели к имущественному и социальному расслоению.

Уже автор «Стратегикона», писавший в конце VI или в начале VII в., подметил, что у славян не существует единомыслия при решении важных вопросов: «Они не собираются вместе, а если и соберутся, то решенное тотчас же нарушают другие, так как все они враждебны друг другу и при этом никто не хочет уступить другому». Он писал, что у славян много предводителей (rex'ов), которые не ладят между собой. «Неглупо, — замечал он, — некоторых из них привлечь на свою сторону речами или подарками, особенно тех, которые находятся поблизости от наших границ, и нападать на других, чтобы не все прониклись к нам враждой или не стали бы под власть одного короля»{7}.

Из этого отрывка видно, какую большую роль начали приобретать военные предводители, подкуп которых стал гарантией доброжелательных действий отдельных племен.

Нам известны имена некоторых военных предводителей. Историк Иордан, описывая войну антов с готами (третья четверть IV в.), отмечал, что антов возглавлял rex по имени Бож. Когда готы захватили антскую землю, их монарх Винитарий приказал распять Божа вместе с его сыновьями и 70 старейшинами, «чтобы трупы распятых, удвоили страх покоренных»{8}.

Нам известен также славянский князь Ардогаст (VII в.), который управлял целой страной и отовсюду собирал к себе на службу славян, желавших участвовать в походах на Византийскую империю. Другой славянский rex Мусокий «имел большое количество подданных», и был ему подвластен флот, состоявший из лодок-однодревок. Начальником крупного конного отряда был Пирогаст — глава одного из славянских племен{9}.

Таким образом, у племен и племенных союзов появились свои «кадровые» войска. На какие же средства существовали князья и их дружинники?

В источниках сообщается, что они жили за счет военной добычи. В «Законе Судном людем», возникшем не позднее IX в., говорится, что 1/6 часть военной добычи полагалось отдать князю, а остальное — делить поровну между дружинниками-кметями. Князь, по своему усмотрению, из своей доли добычи выделял средства для награждения воинов, особо отличившихся в сражениях{10}.

Князья и их дружинники эксплуатировали также пленных-рабов. Самые разнообразные источники сообщают о том, что рабство у славян существовало по крайней мере с VI в. н. э. Причем рабов у славян было большое количество. Аварский каган Ваян заявил византийскому императору, что он после похода в славянские земли «возвратил свободу многим мириадам римских подданных, бывших в неволе у склавинов (славян. — О.Р.)»{11}.

Автор «Стратегикона» заявлял, что рабство у славян имело существенные особенности: «Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но ограничивая (срок рабства. — Ред.) определенным временем, предлагают им выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси, или остаться там (где находятся. — Ред.) на положении свободных и друзей»{12}.

Возникает вопрос: как следует понимать «свободу» славянских пленников? Какой смысл был славянам удерживать незаплативших выкуп на своей территории? По-видимому, эти пленники должны были приносить своим хозяевам какие-то доходы, в противном случае их задержание никак не оправдано. Подавляющее число людей стремится вернуться на родину, и насильное их задержание способствует превращению их в ярых врагов, а не в друзей. Историк VI в. Прокопий Кесарийский поведал нам о человеке византийского происхождения, находившегося в рабстве у одного славянина. Этот раб-пленник, не имея возможности выкупиться и вернуться в Византию, пустился на всевозможные хитрости, чтобы вновь обрести свободу и родину{13}. Ясно, что такой человек не мог испытывать никаких дружеских чувств к славянам.

Мы считаем, что единственно правильным объяснением текста «Стратегикона» об особенностях рабства у славян может быть следующее. Хозяин пленника в том случае, когда тот не имел возможности выкупиться на свободу, наделял своего раба землей и другими средствами производства, давал возможность обзавестись собственным хозяйством, с которого посаженный на землю должен был платить оброк и нести какие-либо другие повинности в пользу господина. Римский историк Тацит (I в. н. э.) писал, что древние германцы именно так поступали со своими рабами: «Рабов они используют, впрочем, не так, как мы: они не держат их при себе и не распределяют между ними обязанностей: каждый из них самостоятельно распоряжается на своем участке и у себя в семье. Господин облагает его, как если бы он был колоном, установленной мерой зерна, или овец и свиней, или одежды, и только в этом состоят определяемые рабам повинности. Остальные работы в хозяйстве господина выполняются его женой и детьми»{14}.

Тацит отмечал, что общественный строй германцев сходен с общественным строем венедов{15}.

Из текста Тацита ясно, какой «свободой» обладали рабы у германцев. По-видимому, точно такую же «свободу» имели и пленники славян. Конечно, они были намного свободнее римской придворной челяди, что отмечено в обоих источниках.

Византийские и арабские историки писали, что славяне брали в плен в основном женщин и детей, а пленных мужчин обычно истребляли{16}. Данное обстоятельство также свидетельствует в пользу нашего толкования текста «Стратегикона». В самом деле, взрослого мужчину, конечно, невозможно было «приручить» и заставить забыть родину. Его нельзя было посадить на землю как колона — он обязательно бы постарался убежать. Ребенок же довольно быстро в чужом окружении мог забыть родной язык. Его представления о родине были смутными. Его легко можно было ассимилировать, продержав некоторое время дома, а затем посадить на землю и эксплуатировать как колона.

В пользу такого решения вопроса о «рабстве» у славян, вероятно, свидетельствует и планировка археологического комплекса Хотомель (VII–VIII вв.), раскопанного в Брестской области. Этот памятник состоял из городища и селища. Судя по находкам рыцарского обихода (панцирные пластины, наконечники копий и стрел, предметы конского снаряжения, дорогие серебряные украшения), на городище проживало богатое население, носившее дорогое оружие и ездившее на конях. На селище было вскрыто 5 жилищ (возможно, их было больше, но время не сохранило остатки); археологи обнаружили там в основном орудия труда земледельцев: железные лемехи, чересло, обломок серпа. Б. А. Рыбаков считает, что на селище жили люди, зависимые от дружинников, проживавших на городище, и обслуживающие рыцарей своим трудом{17}.

Заселение пленниками земель практиковалось и в более поздние времена. В «Повести временных лет» под 1031 г. сообщается о походе Ярослава Мудрого и его брата Мстислава на поляков. «И многы ляхы приведоста, — говорит летописец, — и разделивша я. Ярослав посади своя по Ръси, и суть до сего дне».

Колонат, естественно, не являлся формой феодальной эксплуатации. Оброк, выплачиваемый посаженным на землю пленником, взимался не в качестве платы за использование земельной собственности господина, а представлял собой налог на юридически зависимое от господина лицо. Земля, на которой сидел колон, могла принадлежать целому племени или даже союзу племен. Однако такого рода эксплуатация давала возможность князьям и их дружинникам усиливаться как экономически, так и политически. Конечным итогом такого усиления была узурпация общинных земель племенной знатью.

Тацит писал о германцах: «У их общин существует обычай, чтобы каждый добровольно уделял вождям кое-что от своего скота и плодов земных, и это, принимаемое теми как дань уважения, служит также для удовлетворения их нужд»{18}.

Имеющиеся в пашем распоряжении материалы умалчивают о существовании подобного обычая у славян. Однако возможно, что славянская знать также получала подобного рода содержание от соплеменников.

Ф. Энгельс отмечал, что с возникновением частных дружин власть военных предводителей постепенно начинает становиться наследственной: «…установленное обычаем избрание их (князей, королей. — О.Р.) преемников из одних и тех же семейств мало-помалу, в особенности со времени утверждения отцовского права, переходит в наследственную власть, которую сначала терпят, затем требуют и, наконец, узурпируют…»{19}.

Возникновение наследственной королевской (княжеской) власти ведет к созданию государственного аппарата с его функциями внеэкономического принуждения.

В легенде о Полянском князе Кие, записанной в «Повести временных лет», говорится, что после его смерти и смерти его братьев потомки их рода (то есть семьи) продолжали управлять Полянской землей. Кий, как известно, был военным предводителем полян и вместе со своей дружиной ходил в Царьград, вероятно, на службу к византийскому императору. Затем он возвратился в Полянскую землю и продолжал управлять своим народом{20}.

Пример с Кием подтверждает мысль Ф. Энгельса о том, что наследственная королевская (княжеская) власть возникает из власти военного предводителя. Насколько власть, Кия была оторвапа от власти народа и существовал ли уже в то время особый аппарат чиновников — нам неизвестно. Поэтому говорить о существовании у полян государственности, начиная с VI–VII вв., мы не имеем возможности.

Являлись ли в VI–VII вв. славянские князья уже землевладельцами? На этот вопрос трудно ответить из-за скудости имеющихся в нашем распоряжении материалов. Письменные и археологические источники свидетельствуют в пользу того, что в это время у славян шел процесс накопления материальных ценностей и людских ресурсов, который был сильно заторможен аварским нашествием. Этот процесс вновь усиливается только на грани VIII–IX вв.

В IX в. территория Восточной Европы была заселена 14 славянскими племенами, во главе которых стояли князья. Кроме славян на Восточноевропейской равнине размещались также некоторые угро-финские племена, находившиеся на стадии, классообразования. Часть восточных славян подчинялась Хазарскому каганату и выплачивала ему дань{21}.

Проведенный Б. А. Рыбаковым анализ арабских источников показал, что уже в середине IX в. у племени полян сложилось государственное образование раннефеодального типа. Во главе его стоял царь-хакан, который управлял страной при помощи наместников-волостителей. Он собирал дань с подвластного ему населения, производя ежегодные объезды своих земель. В его распоряжение поступала 1/10 часть военной добычи и торговых доходов от людей, проживавших на территории страны. Царю принадлежали и судебные функции. Он был окружен дружинниками, которые имели рабов и рабынь, по основное содержание получали от сбора даней и налогов с населения страны, которое они объезжали вместе с царем. Полянское государство представляло собой своеобразную «рыцарскую державу». Рыцарство играло в нем первостепенную роль{22}.

По-видимому, и другие княжества, существовавшие на территории Восточной Европы, были аналогичны Полянскому.

Выделившаяся в VI–IX вв. у восточных славян рыцарская прослойка стремилась к завоеванию, политическому и экономическому «освоению» обширных областей, занимаемых соседними племенами, народами и государствами.

Как сообщают византийские источники, а также «Повесть временных лет» и Никоновская летопись, в 50–60-е годы IX в. Полянские князья организовывали частые военные походы на соседние страны и народы.

«В лето 6360. Индикта 15 день, наченшю Михаилу царствовати, нача ся прозывати Руска земля. О семь бо уведохом, яко при сем цари приходиша Русь на Царьгород, яко же пишется в летописаньи гречьстемь»{23}.

В Никоновской летописи под 864 г. рассказывается, что во время похода на Дунайскую Болгарию был убит сын Полянского князя Оскольда. Тот же источник под 865 г. сообщает, что Полянские князья предприняли поход в Полоцкую землю и «много зла сътвориша»{24}.

Очень красочно описан в «Повести временных лет» поход Полянских войск на Византийскую империю в 866 г.

У В. Н. Татищева имеется сообщение, почерпнутое из какого-то недошедшего до наших дней источника, о походах Полянского князя Оскольда в 867 г. на печенегов и кривичей{25}.

В арабских источниках, относящихся к IX в., записано, что русы «наложили дань на пограничные им районы Рума (Византии. — О.Р.)»{26}.

Таким образом, уже во второй половине IX в. Полянские князья предпринимали активные попытки ограбить, а если удастся, то и присоединить к своему княжению отдельные территории, принадлежащие соседним племенам.

Образование единого восточнославянского государства Русь связывается с именем новгородского князя Олега. К 80-м годам IX в. Новгородское княжество-государство представляло собой большую политическую и военную силу. В его состав входили территории, населенные приильменьскими словенами, полоцкими кривичами, мерей, весью и, по-видимому, частично чудью{27}.

В 882 г. Олег присоединил к своему княжеству земли, ранее принадлежавшие смоленским кривичам и киевским полянам. Киев превратился в новую столицу государства Олега. В Смоленск, Любеч и, вероятно, в Новгород Великий новый киевский князь назначил для управления и кормления своих мужей-наместников{28}.

Л. В. Черепнин указывал, что процесс «окняжения» земель и перерастания дани в феодальную ренту происходил на Руси постепенно{29}. И с ним нельзя не согласиться. В этом отношении показательной является история Древлянской земли.

Во вступлении к «Повести временных лет» летописец сообщает, что древлянами, населявшими Днепровско-Припятское междуречье, уже в древнейшие времена управляли местные князья{30}; «а в деревлянех свое княжение»{31},— говорится и в Никоновской летописи. Летописцы отмечали также, что древляне были настолько сильны, что обижали соседних с ними полян. Однако в 883 г. князь Олег их «примучил» и наложил на них дань по черной куне от каждого дыма{32}. В 907 г. древлянские войска уже участвовали в походе Олега на Византию, а в 913 г. после смерти Олега отказались подчиняться его преемнику — выплачивать дань и поставлять Киеву свои войска{33}.

Как же следует понимать слово «примучил», которое употребил летописец? Из источников видно, что политическая власть киевского князя была распространена на Древлянскую землю. Однако вопрос заключается в другом: «посадил» ли Олег у древлян своего мужа, как он это сделал, овладев Смоленском, или пошел на компромисс с древлянской знатью, оставив за ней право распоряжаться внутри области, превратив древлянских князей и старейшин в своих вассалов? Нам представляется более вероятным второй вариант, так как местные древлянские князья упоминаются в летописи и спустя 30 с лишним лет после смерти Олега. А в таком случае следует считать, что Древлянская земля была в 883 г. «окняжена» Киевом еще неполностью.

Древлянское выступление 913 г. привело к походу преемника Олега Игоря в эту землю. Игорь, победив древлян, «возложи на нь дань больши Олговы»{34}. Заменил ли Игорь правящую верхушку в Древлянской земле своими мужами? По-видимому, нет. Во всяком случае летописцы об этом нам не сообщают. В Новгородской первой летописи младшего извода говорится под 922 г., что киевский князь дал своему воеводе Свенельду дань (а не землю!) с Древлянской области по черной купе от каждого дыма{35}. Таким образом, дань «больши Олговы» была взята Игорем, вероятно, только однажды с древлян в качестве наказания за их неповиновение, а в дальнейшем ее собирали по старой норме.

Древлянской землей по-прежнему управляли местные князья. Дань с древлян Свенельд и его дружинники собирали не ежегодно. Так, в 940 г. они получали дани с уличей, а в 942 г. киевский князь вновь дал Свенельду право брать дань с древлян{36}. Интересно, что на этот раз летописец не отметил размера собираемой дани. По-видимому, Свенельд брал ее в размерах, превышающих прежнюю норму, что привело к обогащению его самого и его дружинников и вызвало недовольство великокняжеской дружины. В пользу данного предположения говорит тот факт, что древляне не участвовали в походе на Византию 944 г., после которого Игорь «нача мыслити на деревляны, хотя примыслити большую дань»{37}. Как мы показали выше, накладывая «большую дань», Игорь наказывал своих вассалов за неподчинение его воле. Вероятно, в 944 г. в какой-то мере повторилась ситуация 913 г. Озлобленные чрезмерными поборами Свенельда, древляне отказали в вооруженной помощи киевскому князю, и тот решил наказать их «большей данью». На поход в Древлянскую землю Игоря толкала и собственная дружина, испытывавшая острую зависть к дружинникам Свенельда, обогатившимся в результате прежних поборов.

Как известно, поход 945 г. киевского князя на древлян закончился гибелью Игоря и освобождением земли древлян от зависимости со стороны Киева.

Тогда жена Игоря княгиня Ольга с большим войском вступила в пределы Древлянской земли. Разгромив древлян и захватив их город Искоростень, опа «старейшины же града изънима, и прочая люди овых изби, а другия работе предасть мужем своим, а прок их остави платити дань. И възложиша на ня дань тяжьку; 2 части дани идета Киеву, а третьяя Вышегороду к Ользе; бе бо Вышегород град Вользин. И иде Вольга по Дерьвьстей земли с сыном своим и с дружиною, уставляющи уставы и уроки; и суть становища ее и ловища»{38}.

После похода Ольги 946 г. в Древлянской земле произошел переворот в поземельных отношениях. Местные старейшины-землевладельцы («лучьшие мужи, иже дерьжаху Деревьску землю»{39}) были лишены своих держаний и, вероятно, заменены администрацией Ольги. Более того, на территории Древлянской области возникли великокняжеские домениальные владения (Ольгины ловища и становища).

В дальнейшем киевские князья распоряжались Древлянской землей как своей собственностью. В 970 г. Святослав Игоревич дал ее в держание сыну Олегу, в 977 г. Ярополк Святославич вновь включил ее в состав великокняжеских личных владений, около 988 г. Владимир Святой наделил ею сына Святослава, а в 1115 г. она опять отошла к киевским князьям. В 60-х годах XII в. Древлянская область окончательно отделяется от Киева и превращается в самостоятельное княжество, где княжил вначале Рюрик Ростиславич, а затем его сын Владимир{40}.

Мы так подробно изложили историю Древлянской земли только потому, что имеющиеся материалы дают возможность убедиться, насколько сложным был процесс «окняжения» некоторых земель. Если при захвате Олегом Смоленской и Любечской областей захваченные земли немедленно превратились в собственность великого князя, и он тут же распорядился ими, как захотел, то в случае с Древлянской землей дело обстояло несколько сложнее.

В 884 г. в состав Киевского государства Олег включил территорию, принадлежащую северянам, на которых он наложил «легкую дань». В 885 г. власть киевского князя признали над собой радимичи и стали платить Киеву дань «по шлягу от плуга». Летописец записал: «И бе обладая Олег поляны, и деревляны, и северяны, и радимичи, а с уличи и теверци имяше рать»{41}.

Вполне возможно, что Олег «обладал» северянами и радимичами точно так же, как и древлянами, то есть он не мог полностью распоряжаться их землями.

Процесс объединения восточнославянских племен вокруг Киева был длительным и болезненным. В 20-е годы X в. в состав Руси вошли земли уличей. В Новгородской первой летописи младшего извода отмечено, что покорение уличей было делом исключительно трудным. Только после трехлетней осады сдался их главный город Пересечен, и уличи превратились в данников киевских князей{42}.

В 965 г. войсками Святослава Игоревича был разгромлен Хазарский каганат, и русские переселенцы начали заселять земли, ранее принадлежавшие хазарам. На Нижнем Дону возникает русское поселение Белая Вежа{43}. К Руси отошли также земли ясов и касогов (осетинов и черкесов), расположенные на Северном Кавказе{44}. В 60-е годы X в. войско Святослава разгромило Булгарское и Буртасское государства. Русы, по словам арабского историка Ибн-Хаукаля, «отняли у них (булгар и буртасов. — О.Р.) все эти области и присвоили их себе»{45}.

Святослав победил также вятичей и наложил на них дань. Его сын Владимир совершил на вятичей два похода{46}. Вероятно, не желая подчиняться киевским князьям, вятичи поднимали против них восстания. Вятичей покорили только после третьего крупного похода.

Владимир раздвинул пределы Руси и на западе. В 981 г. он захватил города Перемышль, Червень и другие. В 983 г. он победил ятвягов и «взя землю их»{47}.

В следующем году он совершил поход на радимичей и также подчинил их своей власти, заставив платить дани и «возить повозы»{48}.

В период княжения на Руси Владимира Святого Киевское государство территориально в основном сформировалось. Ядром его была Полянская земля, а столицей стал Киев. Великие князья постепенно осваивали захваченные ими земли, лишая местную знать земельных владений. Уже в конце X в. Владимир Святославич полностью распоряжался захваченными им самим и его предшественниками крупными областями. Собственность киевских князей на земли выражалась в праве раздачи областей, волостей и городов частным лицам для управления и кормления с них. И этим правом великие князья пользовались в полной мере. В «Записке греческого топарха», датируемой 60-ми годами X в., сообщается, что русский князь (Святослав Игоревич?), завоевав Болгарскую землю, не только оставил за греческим топархом ого бывшее владение город Климаты («дал мне опять всю власть над Климатами»), но и предоставил в пользование целую сатрапию, «а сверх того, подарил в своей земле достаточные доходы»{49}. По-видимому, князья при захвате чужих земель стремились подкупить и задобрить влиятельную местную знать, чтобы затем с ее помощью прочнее обосноваться в завоеванных землях.

Глава 2 Княжеские владения в X — начале XI в. Взаимоотношения условных держателей с верховными собственниками земель в Киевском государстве

Подчинив власти Киева гигантские территории с разноязычным населением, дружины киевских князей заложили основы крупного княжеского феодального землевладения. С возникновением государства Русь появляется феодальная иерархическая лестница, на вершине которой стоит великий киевский князь, управляющий различными областями и городами с помощью наместников княжеского и боярского звания.

Имеются некоторые данные, которые как будто свидетельствуют в пользу того, что подобная система властвования существовала в Новгородской земле уже во второй половине IX в.{1}.

В «Повести временных лет» под 907 г. отмечается, что в Чернигове, Переяславле, Ростове, Любече, а также в других русских городах — центрах, подвластных великому киевскому князю земель, находятся князья — вассалы Олега: «…по тем бо городом седяху велиции князи под Олгом суще».

В договоре князя Олега с Византийской империей 911 г. после перечисления русских послов сообщается, что данные лица посланы в Константинополь «от Олга, великаго князя рускаго, и от всех иже суть под рукою его, светлых и великих князь и его великих бояр»{2}.

О том же говорится и в договоре князя Игоря с Византией 944 г., где отмечается, что русские послы, заключающие договор, направлены не только от великого русского князя Игоря, но и от «всякоя княжья, и от всех людии Руския земля»{3}. Более того, в этом документе даже перечислены имена князей и княгинь, отправивших послов. Правда, из договора невозможно выяснить, кто из них какими землями владел. Однако, по-видимому, все они были землевладельцами. Это логически вытекает из текста, помещенного в «Повести временных лет» под 907 г., о котором говорилось выше.

Любопытен такой нюанс. Если в договоре Олега 911 г. князья названы «светлыми» и «великими», то уже в договоре Игоря 944 г. о них говорится просто как о князьях. Вероятно, документы отразили те серьезные изменения, которые произошли в социально-политической структуре верхушки русского общества за истекшие 33 года. Киевский князь стал по-настоящему «великим», занял главенствующее положение, в то время как остальные князья превратились во второразрядных владетелей-вассалов, хотя и очень высокого ранга.

«Повесть временных лет» рассказывает о князе Мале (в других источниках он назван Нискиней), державшем Древлянскую землю в 40-е годы X в. Он руководил древлянским восстанием 945 г., направленным против великого князя Игоря Рюриковича. После гибели Игоря древляне пытались женить Мала-Нискиню на вдове убитого, княгине Ольге, чтобы затем поставить его во главе Киевского государства. Однако из этого ничего не вышло. В поздних летописных сводах сообщается, что войска княгини Ольги разорили Древлянскую землю, а затем подошли к городу Кольцо, где укрылся Мал. Город был взят «па щит», а князя Мала-Нискиню казнили по приказу Ольги{4}.

Некоторые историки предполагают, что Мал-Нискиня был дедом великого киевского князя Владимира Святого и отцом боярина (по некоторым источникам — князя) Добрыни, который с конца 60-х годов X в. держал вместе с племянником Владимиром Святославичем Новгородскую землю{5}. Гипотеза о происхождении Добрыни и Владимира Святого выглядит весьма убедительно.

Под 980 г. в «Повести временных лет» имеется упоминание о двух князьях-держателях крупных областей — Рогволоде и Туре. В период княжения в Киеве князя Ярополка Святославича Рогволод владел Полоцкой землей, а Тур княжил в Турове, «от него же и туровци прозвашася».

Отправляясь в военный поход на Дунайскую Болгарию, великий князь Святослав Игоревич назначил управлять Киевской областью своего старшего сына Ярополка, наместничество в Древлянской земле получил его другой сын Олег, а наместником-волостителем в Новгород Великий он определил своего внебрачного сына Владимира но просьбе новгородских мужей{6}.

После трагической гибели Святослава у днепровских порогов в 972 г. великим князем и верховным собственником всех земель в Киевском государстве был провозглашен Ярополк. Два младших сына Святослава должны были стать вассалами Ярополка. Однако на деле получилось иначе. У киевского князя возникли какие-то разногласия с братьями. Подробностей данной неурядицы летописи не сообщают. По-видимому, древлянский и новгородский наместники рассматривали свои земельные владения, полученные от отца, а не от старшего брата, как полную безусловную собственность. Летописи в качестве повода к разногласиям приводят конфликт, в который вступили древлянский князь Олег Святославич и влиятельный дружинник Ярополка Лют Свенельдич.

Следует отметить, что держатели очень ревниво оберегали пожалованные им земли. Нарушение границы княжеского владения всегда считалось на Руси грубейшим попранием феодального права. 33-я статья Правды Ярославичей гласила: «А иже межу переореть, любо перетес, то за обиду 12 гривен»{7}. 12-гривенный штраф полагался за нарушение границы поля, а нарушение границы княжества часто приводило к войнам между держателями. В XI–XIII вв. князья вступали в кровопролитные сражения за каждый город, за каждое местечко.

Когда Лют Свенельдич, отец которого во времена Игоря Рюриковича был держателем «древлянской дани», охотился во владениях, принадлежавших в 70-е годы X в. князю Олегу, его убили по приказу древлянского властителя{8}.

Хотя данный инцидент и мог обострить взаимоотношения между Ярополком и Олегом, однако нет сомнения в том, что не он послужил причиной для междоусобной войны, тем более, что война-то началась спустя 2 года после этого события. Из текста летописи вытекает, что поход Ярополка в Древлянскую землю был организован, чтобы лишить Олега его земельных владений. Дружина Олега была наголову разгромлена в сражении под Овручем, а сам он погиб, после чего «прия власть его Ярополк»{9}.

По всей видимости, новгородский держатель князь Владимир знал, что следующий удар Ярополка будет направлен против пего. Узнав о случившемся в Древлянской земле, он, хотя и не убивал великокняжеских дружинников, «убоявся, бежа за море».

Как же реагировал на бегство Владимира киевский князь? «Ярополк посадники своя посади в Новгороде и бе володея един в Руси»{10}.

Последние слова приоткрывают завесу, скрывавшую от нас действительный смысл событий. Следовательно, до 977 г. Ярополк не был верховным собственником всех русских земель. Единодержавцем он стал только после ликвидации держаний своих братьев, которые они сумели превратить по существу в самостоятельные в политическом отношении государства. Именно Олег и Владимир до 977 г. мешали Ярополку стать верховным сюзереном. Ведь репрессиям со стороны Киева не подверглись держатели других областей (например, Тур, Рогволод). Здесь, несомненно, кроется истинная причина столкновения братьев. Узнав о сепаратистских тенденциях Олега и Владимира, Ярополк решил пресечь их в корне. Ему удалось с помощью военной силы возвратить Руси отпавшие от нее земли.

Торжествовал Ярополк недолго. Спустя 3 года из-за моря с варяжской дружиной вернулся Владимир. Он захватил Новгород, выгнав оттуда великокняжеских посадников, а затем решил добиваться великокняжеского стола{11}.

Но, видимо, в тот момент у Владимира сил было недостаточно, чтобы овладеть Киевом. Для усиления своей воеппой мощи он решил породниться с князем Рогволодом, чтобы в союзе с ним обрушиться на великого князя. Но дочь Рогволода Рогнеда отказала в своей руке Владимиру. Вряд ли это было ее собственное решение. Должно быть, ее отец считал, что в предстоящей борьбе за власть у Ярополка больше шансов на успех, поэтому не стоит рисковать условным держанием из-за сомнительного дела, затеянного Владимиром. Присяга на верность союзнику в данном случае сыграла свою роль. Владимиру не удалось переманить чужого держателя.

Отказ Рогнеды не изменил намерений Владимира овладеть Полоцкой землей, прежде чем вступить в борьбу с Ярополком. Он захватил Полоцк, убил Рогволода и его двоих сыновей, а Рогнеду взял в жены. Только после этого Владимир двинулся на Киев, который ему удалось захватить в результате предательства в стане великого князя.

Потерпев поражение в междоусобной борьбе, Ярополк оказался без войск и без соратников. Единственное, что ему оставалось, — это последовать предательскому совету своего воеводы Блуда, который предложил ему обратиться к победителю со словами: «Что ми ни вдаси, то яз приму».

Эти слова означали, что он уступает Владимиру верховную власть и право верховной собственности на землю в Киевском государстве, признает себя его вассалом и просит какого-нибудь держания. Но Владимир боялся оставить в живых бывшего великого князя, могущего в любой момент выступить претендентом на великокняжеский стол. По его приказанию Ярополк был убит. Владимир провозгласил себя верховным властителем всех земель на Руси{12}.

Этот эпизод междоусобной борьбы ярко свидетельствует о том, что уже в X в. отдельные князья-держатели пытались изъять вверенные им для управления и кормления земли из состава Киевского государства, превратить их в свою безусловную собственность. Сам факт раздачи в держание таких крупных населенных областей, как Новгородская и Древлянская земли, людям, в силу своих династических связей могущим претендовать на верховную власть на Руси, был чреват серьезными последствиями. Однако в 977 г. военная сила, которой располагали эти держатели, явно уступала силе великого киевского князя. Владимиру удалось захватить великокняжеский стол по ряду причин. Он усилил свою дружину за счет варягов и. воинов Новгородской и Полоцкой земель, лишил Ярополка поддержки могущественного полоцкого держателя, использовал предательство главного воеводы Ярополка Блуда{13}. Данный инцидент говорит и о том, что уже в 70–80-е годы X в. отдельные князья-держатели располагали весьма значительными военными и материальными ресурсами.

При жизни Владимира Святославича управление крупнейшими русскими областями было вверено им своим сыновьям. С. В. Юшков связывал с этой раздачей городов и волостей начало феодальной раздробленности Руси{14}. Однако раздробленность государства возникает вовсе не в результате пожалований земель вассалам. Централизованное управление из Киева огромными территориями, почти не связанными между собой экономическими связями, было практически невозможно из-за больших расстояний, отделявших столицу Руси от земель кривичей, уличей, вятичей и других славянских и неславянских народностей и племен. Поэтому сразу же после завоевания территорий великие киевские князья жаловали присоединенные земли своим мужам и князьям. Пожалование земель сопровождалось раздачей иммунитетных прав, так как иначе было бы невозможно удержать данные области, волости и города в повиновении. Земли и иммунитетные права предоставлялись отдельным частным лицам на определенных условиях, главнейшим из которых была служба великим киевским князьям. Пожалованные территории превращались в своеобразные сеньории-полугосударства. Их владетели, опираясь на собственные военные дружины, управленческие и судебные органы, могли проводить самостоятельную внутреннюю и до некоторой степени внешнюю политику. Без раздачи земель частным лицам было бы невозможно осуществление феодального способа производства, так как эти лица и представляли государственный аппарат на местах. Они одновременно управляли землями и кормились с этих же земель. Политическое обособление определенных территорий происходило в результате того, что усилившиеся в экономическом и военном отношениях сеньоры-владетели переставали выполнять те условия, на которых им были предоставлены земли и иммунитетные права, и превращали свои сеньории-полугосударства в самостоятельные в политическом отношении державы.

До нас дошли отрывочные летописные сведения о том, как князь Владимир Святой наделял своих сыновей землями и городами. Судя по летописям, это наделение происходило неодновременно и иногда сопровождалось передвижкой княжичей из одной области в другую. Первоначально он наделил землями только 4 сыновей: Вышеслава, Изяслава, Ярослава Мудрого и Святополка Окаянного. Летописцы по-разному датируют это событие: в Лаврентьевской, Ипатьевской, первой Новгородской младшего извода и Воскресенской летописях оно помечено 988 г.{15}, в первой Софийской — 987 г.{16}, а в Густынской и Никоновской — 989 г.{17}. По-видимому, первую раздачу земель сыновьям Владимир произвел сразу же после крещения Руси. Несколько позднее он наделил землями и 8 остальных своих сыновей. Сыновья Владимира Святославича владели следующими наделами.

Вышеслав Владимирович-Васильевич

Впервые упоминается в «Повести временных лет» под 980 г. В копце 80-х годов X в. он получил в держание Новгородскую землю, которой владел до смерти (1010 г.){18}.

Изяслав Владимирович-Васильевич

Впервые упоминается «Повестью временных лет» под 980 г. Еще до крещения Руси он получил от отца город Изяславль, специально для него построенный в Полоцкой земле, которым владел совместно со своей матерью Рогнедой{19}. После крещения Руси Владимир дал ему в держание всю Полоцкую землю. Ею Изяслав владел до смерти (1001 г.){20}.

Святополк-Петр Ярополчич Окаянный

Приемный сын Владимира Святославича. Родился от брака великого киевского князя Ярополка Святославича с «грекыней» около 980 г. В конце 80-х годов X в. отчим определил его на княжение в Туровскую землю{21}. Летописец Переяславля-Суздальского сообщает, что Владимир Святой дал Святополку в держание Древлянскую землю и Пинск. Однако он умалчивает, когда произошло это наделение. Данные известия не проверяются ни по каким другим источникам{22}. В начале XI в. Святополк составил заговор против Владимира Святославича, великого киевского князя. Заговор этот был раскрыт, и Святополк вместе с женой — дочерью польского короля Болеслава I Храброго, и епископом колобжегским Рейнберном был посажен в заключение{23}. После 15 июля 1015 г. Святополку удалось захватить великокняжеский стол. В 1015–1019 гг. он вел междоусобную борьбу с братьями за верховную власть на Руси. Трудно сказать, какими землями, кроме Киевской, он владел в эти годы. В 1019 г. в Альтенском сражении Ярослав Мудрый разбил войска Святополка, и Святополк бежал из пределов Киевской земли; погиб он при загадочных обстоятельствах{24}.

Ярослав-Георгий Владимирович-Васильевич Мудрый

Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 980 г. В источниках имеются свидетельства о получении им в конце 80-х годов от отца в держание Ростовской области. После смерти старшего брата Вышеслава (1010 г.) отец перевел Ярослава на княжение в Новгород Великий{25}. Около 1014 г. Ярослав превратил свое условное держание в безусловное, отказавшись выплачивать установленную с Новгорода дань своему отцу — верховному сюзерену{26}. В 1015–1019 гг. Ярослав вел ожесточенную борьбу со Святополком Окаянным за великокняжеский стол. Впервые ему удалось захватить Киев в 1010 г. Но только в 1019 г. он обосновался там прочно и стал верховным собственником всех земель Руси{27}. Около 1026 г. его брат Мстислав Храбрый заставил Ярослава отказаться в свою пользу от Днепровского левобережья{28}. После смерти Мстислава (1036 г.) Ярослав вновь присоединил отпавшие земли к своему государству{29}. В 1031 г. Ярослав вместе с Мстиславом Храбрым ходили в поход на Польшу. После этого похода Ярославу удалось включить в состав своих владений червеньские города, отторгнутые Польшей у Руси в период междоусобиц 1015–1019 гг.{30}. В 1030 г. Ярослав совершил поход в Чудскую землю, где им был построен опорный пункт Юрьев{31}. По-видимому, после этого похода восточная часть Чудской земли также вошла в состав Руси.

Ярослав Мудрый оставался верховным собственником всех русских земель до самой смерти (20 февраля 1054 г.){32}.

Всеволод Владимирович-Васильевич

Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 980 г. В том же источнике под 988 г. записано, что Всеволод получил в держание от отца Владимиро-Волынскую область. Летописец сообщает, что это событие произошло после смерти Вышеслава Владимировича, то есть после 1010 г. Однако в скандинавской саге об Олафе Трюггвасоне говорится, что Всеволод бежал из Руси в Скандинавию, где и погиб около 995 г. Д. С. Лихачев полагает, что Всеволод бежал из Руси вследствие разрыва с отцом{33}. Скорее всего Всеволод получил от отца Владимиро-Волынскую область в начале 90-х годов X в.

Мстислав-Константин Владимирович-Васильевич Храбрый

Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 980 г. Тот же источник сообщает, что отец наделил Мстислава Тмутараканской землей. Когда произошло это наделение — неизвестно, во всяком случае до. 15 июля 1015 г. В. Н. Татищев пишет, что в 1023 г. Мстислав потребовал у верховного собственника земли Ярослава Мудрого прибавки к своим владениям. Ярослав дал брату Муромскую землю, но Мстислава она не удовлетворила. Он совершил поход на Киев в отсутствие там Ярослава, пытаясь захватить верховную власть на Руси, по не был принят киевлянами и отошел в Черниговскую землю, где и закрепился. Ярослав попытался выбить брата из Черниговской области, однако потерпел сокрушительное поражение в Лиственской битве и бежал в Новгород. В 1026 г. братья заключили мир у Городца, по которому к Мстиславу отошли все русские земли, расположенные по левую сторону Днепра. Мстислав стал совершенно самостоятельным государем. Столицей своего государства он сделал Чернигов{34}. Правда, в области внешней политики братья действовали заодно. Тем не менее, как явствует из летописи, при ого жизни Ярослав Мудрый не «бысть самовластець Русьстей земли»; он стал им только после смерти Мстислава (1036 г.){35}.

Святослав Владимирович-Васильевич

«Повесть временных лет» сообщает, что Владимир Святославич дал своему сыну Святославу после крещения Руси Древлянскую землю, которой тот владел до смерти (1015 г.){36}.

Станислав Владимирович-Васильевич

Об этом князе известно очень мало. Из Никоновской летописи известно, что Владимир дал ему в держание Смоленскую область{37}. Сколько времени он ею владел, источники не сообщают.

Борис-Роман Владимирович-Васильевич

В «Сказании о Борисе и Глебе» сообщается, что Владимир Святославич вначале посадил Бориса княжить на Волыни (по-видимому, это произошло после отъезда Всеволода Владимировича в Скандинавию), но затем вывел его оттуда, опасаясь гнева Святополка Ярополчича{38}. В 1010 г. после смерти Вышеслава и перевода Ярослава Мудрого на княжение в Новгород Борис получил от отца Ростовскую землю{39}. В 1015 г. он был убит{40}.

Глеб-Давыд Владимирович-Васильевич

«Повесть временных лет» сообщает, что Владимир Святославич дал Глебу в держание Муромскую землю{41}. У В. Н. Татищева это событие записано под 1010 г., причем историк говорит, что Муром относился к Ростовскому княжеству, к владению Бориса, но так как Борис постоянно пребывал при отце в Киеве, то Глеб был как бы наместником на востоке одновременно и отца и брата{42}. Глеб владел Муромской землей до самой смерти (1015 г.){43}.

Позвизд Владимирович-Васильевич

Упоминается в «Повести временных лет» под 988 г. В Густынской летописи под 990 г. имеется запись о том, что отец дал Позвизду княжение на Волыни{44}. Когда это произошло и сколько лет он владел волынскими землями — неизвестно.

Судислав Владимирович-Васильевич

Впервые упоминается в «Повести временных лет» под 988 г. Судислав получил в держание от отца Псковскую землю. В Никоновской летописи записано, что это произошло после смерти Вышеслава Владимировича после 1010 г.{45}. Княжил Судислав в Пскове до 1036 г. В этом году «всади Ярослав Судислава в поруб, брата своего, Плескове, оклеветан к нему»{46}. Этот князь просидел в заточении 24 года, его выпустили из поруба племянники в 1059 г. После выхода из тюрьмы землями не владел. Он был пострижен в монахи. Умер в 1063 г.{47}.

* * *

Как видно из текста, данные о землевладении сыновей Владимира Святославича весьма не подробны. Нет никаких сведений о границах их земельных владений, в ряде случаев невозможно установить, в какое время тот или иной князь владел определенной областью. Однако и по тем данным, которые до нас дошли, можно кое-что восстановить. Так, например, отчетливо видно, что наиболее важным держанием было Новгородское княжение. Там сидели, как правило, старшие сыновья Владимира Святославича — сначала Вышеслав, а после его смерти Ярослав Мудрый.

По-видимому, вторым по значению в то время можно считать Полоцкое княжение. Центрами полусамостоятельных княжеств в конце X — начале XI в. были Ростов, Владимир-Волынский, Муром, Смоленск, Тмутаракань, Псков, Туров и Овруч. Все эти города Владимир Святославич передал сыновьям вместе с окружающими землями. Раздача Владимиром областей сыновьям в держание вовсе не означала раздробленности Руси на отдельные самостоятельные в политическом отношении государства. Сыновья-держатели продолжали оставаться в полной зависимости от отца-сюзерена, который наделял их землями и лишал их этих земель (как это было со Святополком) в случае непослушания его воле. Только один из 12 сыновей Владимира — Изяслав — получил от отца область в условное наследственное держание — лен, то есть сумел передать перед смертью с ведома верховного сюзерена Полоцкую землю своему сыну. 11 сыновей Владимира Святославича были срочными (временными) условными держателями земель; они получили их только на срок службы великому киевскому князю без каких-либо гарантий о наследовании этих владений их сыновьями, дочерьми или другими какими-нибудь родственниками. Правда, некоторые из сыновей Владимира фактически стали бенефициантами. Вышеслав, Изяслав, Святослав, Глеб владели пожалованными им землями до самой смерти. При Владимире наметилось передвижение отдельных владетелей из одной области в другую: Ярослав был переведен из Ростова в Новгород, а Борис — с Волыни в Ростов.

Князья-держатели располагали серьезными вооруженными силами, с помощью которых стремились решать возникавшие между ними конфликты. Некоторые из них были женаты на дочерях государей соседних королевств (например, Святополк — на дочери Болеслава Храброго, Ярослав Мудрый — на дочери шведского короля Олафа) и могли в случае необходимости воспользоваться иностранными войсками, как это и было в 1015–1019 гг.

Во время княжения в Киеве Владимира Святого и Ярослава Мудрого отдельные держатели предприняли несколько попыток превратить свои условные владения в независимые княжества. Иногда князья имели временный успех в этом деле, как, например, Ярослав Мудрый в 1014 г. или Мстислав Владимирович Храбрый в 1024–1036 гг. Однако существование таких самостоятельных государств было непродолжительным.

Глава 3 Земельные владения внуков Владимира Святого

Русские летописцы упоминают об 11 внуках Владимира Святославича, 7 из которых были сыновьями Ярослава Мудрого.

В дальнейшем для большей наглядности мы будем вести изложение по особым княжеским династиям, возникшим в XI в. 5 князей данного поколения стали родоначальниками династий Владимировичей, Изяславичей, Святославичей, Всеволодичей, Игоревичей. По-видимому, 4 князя потомства не имели (летописцы об этом умалчивают). Род князя Вячеслава Ярославича оборвался со смертью его сына Бориса. Княжеская династия полоцких Изяславичей появилась несколько раньше.

Многие князья этого поколения прожили бурные, полные превратностей жизни. Подобно своим предшественникам, они с помощью оружия добывали себе земельные наделы. За них они боролись и между собой, и с племянниками, а Брячислав Изяславич сумел «оттягать» несколько городов даже у своего «стрыя» — могущественного Ярослава Мудрого. Для захвата власти и населенных земель некоторые из них не гнушались никакими средствами. Один (Брячислав Изяславич полоцкий) приглашал к себе на службу скандинавских наемников, другой (Изяслав Ярославич) наводил на Русь поляков, обращался за помощью к германскому императору и к римскому папе.

Всеслав Изяславич

Сын полоцкого князя Изяслава Владимировича. О нем известно очень мало. В «Повести временных лет» под 1001 г. имеется запись о его смерти. Один из исследователей Полоцкой земли В. Е. Данилевич считал, что со смертью Изяслава Владимировича верховная власть в Полоцкой земле перешла к его сыну Всеславу, а другой сын Брячислав должен был довольствоваться небольшой волостью в пределах этого княжества{1}. Рассуждения В. Е. Данилевича не подтверждаются источниками. Летописи не упоминают о наследнике Изяслава. У В. Н. Татищева под 1001 г. имеется запись: «Преставися Изяслав полоцкий, сын Владимиров, а по нем наследовал сын его Брячислав»{2}.

Брячислав Изяславич

Сын полоцкого князя Изяслава Владимировича. По свидетельству В. Н. Татищева, он стал владетелем Полоцкой земли в 1001 г. Брячислав решил воспользоваться княжескими междоусобицами начала XI в., чтобы проводить независимую от Киева политику. Около 1021 г. он предпринял поход на Новгород Великий, принадлежавший его дяде Ярославу Мудрому, захватил город и ограбил его. Однако, потерпев поражение на реке Судоме от войск Ярослава Мудрого, Брячислав покинул пределы Новгородской земли и ушел назад в Полоцк. Чтобы вновь подчинить своей власти племянника, великий киевский князь вынужден был несколько расширить его земельные владения, передав ему в держание Усвятскую и Витебскую волости, ранее входившие в состав Смоленской земли. Несмотря на эту подачку, отношения Брячислава с Ярославом Мудрым оставались натянутыми вплоть до смерти полоцкого владетеля{3}. Умер Брячислав в 1044 г., передав перед смертью Полоцкую землю сыну Всеславу{4}.

Ян Святославич

Сын древлянского князя Святослава Владимировича. Родился в 1000 г.{5}. Больше никаких сведений о нем не имеется.

Евстафий Мстиславич-Константинович

Сын Мстислава Владимировича, князя черниговского, муромского и тмутараканского. О его земельных владениях в источниках сведений не содержится. Он умер в 1033 г.{6}.

Илья Ярославич-Георгиевич

Старший сын Ярослава Мудрого. В перечне князей Великого Новгорода имеется запись: «…родися у Ярослава сын Илиа, и посади и в Новегороде и умре»{7}. Илья проходит и по поздней летописи Авраамки. Там говорится, что Ярослав «идо Кыеву, и посади в Новегороде Коснятина Добрынина, и родися у Ярослава сын Илиа, и посади в Новегороде, и умре, и потом разгневася Ярослав на Коснятина и заточи и, а сына своего Володимера посади в Новегороде»{8}. Следовательно, Илья умер в Новгороде раньше, чем Коснятин Добрынич был заточен. Заточение Коснятина в Тверской летописи помечено 1020 г.{9}.

Под тем же годом это событие записано у В. Н. Татищева{10}. Окончательный уход Ярослава из Новгорода в Киев произошел в 1019 г.{11}. Следовательно, княжение Ильи в Новгороде можно отнести к 1019–1020 гг.

Владимир Ярославич-Георгиевич

Второй сын Ярослава Мудрого. Родился в 1020 г.{12}. Был назначен отцом на княжение в Новгород Великий. Ипатьевская, Софийская первая и Тверская летописи датируют это событие 1034 г.{13}, Лаврентьевская и Воскресенская— 1036 г.{14}. В Новгородской третьей летописи записано, что Владимир был посажен на княжение в Новгород 14 лет от роду{15}.

Он владел Новгородской землей до смерти. Многие летописи согласно отмечают дату его кончины 4 октября 1052 г.{16}. В Новгородской третьей летописи есть приписка: «А жил 32 лета, а княжил Великом Новегороде 18 лет»{17}. В Тверской летописи записано, что Владимир княжил в Новгороде 19 лет, а жил 33 года и умер 4 сентября 1034 г.{18} (а не 4 октября, как в большинстве летописей). В этом случае тверской летописец противоречит себе, ибо от 1052–19=1033, а не 1034, как помечено им же выше. Нам представляется, что правильной датой назначения Владимира в Новгород является 1034 г. Эта дата проходит по большинству летописей.

Возможно, что Владимир Ярославич одновременно с Новгородской землей владел и Ростовской областью. У В. Н. Татищева после известия о его смерти имеется приписка: «По нем остался сын его Ростислав в Новегороде и в Ростове»{19}.

В некоторых летописях (например, в Никоновской) Владимир Ярославич упоминается в числе великих русских князей, причем говорится, что он правил на Руси 4 года.

Может быть, в 1048–1052 гг. Владимир был соправителем отца в Киеве? Однако против этого свидетельствует Новгородская третья летопись, где говорится, что он правил в Новгороде 18 лет, там и скончался{20}. Никоновская летопись отмечает, что 1048–1052 гг. Владимир Ярославич провел в Новгороде{21}. А в Воскресенской летописи есть даже такая запись: «…а Владимир в Киеве по сиживал и преставися на Новеграде»{22}.

Изяслав-Дмитрий Ярославич-Георгиевич

Третий сын Ярослава Мудрого. Родился в 1024 г.{23}. При жизни отца владел Туровской землей{24}. В 29 лет стал великим киевским князем. В Новгородской первой летописи младшего извода под 989 г. сообщается, что после смерти отца «взя больший Изяслав Киев и Новгород и ины городы многи кыивьскыя во пределах»{25}. В Софийской первой летописи под 1054 г. говорится, что после смерти отца Изяслав посадил в Новгороде своего посадника боярина Остромира{26}. В знаменитом Остромировом евангелии, созданном в 1056–1057 гг., имеется приписка: «Сам же Изяслав князь правляша стол отца своего Ярослава Кыеве. А брата своего стол (Владимира. — О.Р.) поручи правити близоку своему Остромиру Новегороде»{27}. Наиболее крупными городами, входившими в состав личных владений Изяслава, были: Киев, Новгород Великий, Туров, Овруч, Белгород, Вышгород. В 1060 г. после смерти младшего брата Игоря Изяслав вместе со Святославом и Всеволодом Ярославичами поделили между собой Игорево держание — Смоленскую землю{28}. В июле 1067 г. после захвата в плен непокорного держателя Всеслава Брячиславича полоцкого{29} в состав его владений вошла, вероятно, и Полоцкая область. Однако 15 сентября 1068 г. Изяслав Ярославич, спасаясь от восставших киевлян, бежал в Польшу, разом потеряв все свои огромные земельные владения{30}. Только спустя 7 месяцев он с помощью польских войск снова захватил верховную власть на Руси и вернул себе прежние земли{31}.

Второй период его княжения в Киеве был коротким — со 2 мая 1069 г. по 22 марта 1073 г. В этот период от ого владений отпала Полоцкая земля, которую вновь возвратил себе Всеслав Брячиславич (он проходит как полоцкий владетель под 1072 г.){32}.

Изяслав Ярославич поссорился с младшими братьями Святославом черниговским и Всеволодом переяславским. Он собирался с помощью Всеслава полоцкого лишить братьев их земельных держаний. Однако братья объединили свои силы и, внезапно подойдя к Киеву, захватили город. Изяславу пришлось бежать в Польшу. Но не нашел он покоя и в Польше. Вскоре по приказанию польского короля Болеслава II Смелого он был выдворен за пределы страны{33}. Скитаясь 4 года по Европе, Изяслав Ярославич надеялся найти поддержку у западных государей и с помощью иностранных войск снова овладеть киевским великокняжеским столом. Только после смерти Святослава Ярославича ему удалось осуществить свои замыслы{34}.

Третий период его властвования на Руси продолжался с 15 июля 1077 г. по 3 октября 1078 г., когда он был убит в сражении с племянниками при местечке Нежатина Нива{35}. Известно, что в этот период его княжения ему принадлежали: Киев «со всею областию», а также Новгород Великий, куда Изяслав посадил своего сына Святополка. О других его владениях источники не сообщают. После смерти Изяслава его земельные богатства достались брату Всеволоду Ярославичу, который наделил сыновей Изяслава держаниями по своему усмотрению{36}.

Святослав-Николай Ярославич-Георгиевич

Четвертый сын Ярослава Мудрого. Родился в 1027 г.{37}. Перед смертью отца Святослав владел Владимиро-Волынской областью{38}. В 1054 г. по предсмертному завещанию Ярослава Святослав получил в держание Черниговскую область, а также «всю страну восточную и до Мурома»{39}. Вот примерные очертания границ его владений: западная граница проходила по левому берегу Днепра от устья Тетерева и до устья Друти; северная — от устья Друти по Угре, по низовьям Протвы, Лопасни, Москвы, далее некоторое расстояние параллельно реке Клязьме и заканчивалась она несколько севернее Мурома; восточный рубеж шел по Оке (вверх по течению) до того места, где Ока поворачивает на север, далее по рекам Воронежу и Дону до впадения в Дон Северского Донца и оттуда — прямо на юг к верхнему течению Кубани; южный рубеж начинался несколько южнее Керченского полуострова и шел по побережью Черного и Азовского морей до устья Дона, далее по Дону и Северскому Донцу, до самых его истоков, по верховьям Пела, Ворсклы, Сулы, некоторое расстояние параллельно Сейму и Десне и заканчивался близ устья Тетерева{40}.

В 1064 г. Святослав Ярославич потерял Тмутаракань, которую захватил у него Ростислав Владимирович. Правда, в 1066 г. после смерти Ростислава эти южные земли вновь отошли к Святославу Ярославичу{41}.

22 марта 1073 г. Святослав с помощью брата Всеволода Ярославича захватил великокняжеский киевский стол{42}. После этого его земельные владения очень расширились. В состав его держаний вошли: собственно Киевская, Турово-Пинская, Древлянская, Новгородская, часть Смоленской, а также Переяславская и Ростово-Суздальская земли. Два последних владения он выменял у брата Всеволода Ярославича за Черниговскую, Муромо-Рязанскую и, вероятно, Тмутараканскую области. Тогда же он стал владетелем и юго-западных земель — Владимиро-Волынской и Червеньской, а также территорий, расположенных по Стрыю, Сапу, Серету и Днестру. Правда, часть этих земель он передал во владение сыновьям{43}.

Святослав Ярославич умер 27 декабря 1076 г.{44}.

Всеволод-Андрей Ярославич-Георгиевич

Пятый сын Ярослава Мудрого. Родился в 1030 г.{45}. О ого земельных держаниях до 1054 г. ничего не известно. По завещанию отца Всеволод получил Переяславскую область, Верхнее Поволжье, Ростово-Суздальскую и Белозерскую земли{46} и владел ими до 1073 г. В 1060 г. по разделу со старшими братьями Всеволод получил часть Смоленской области{47}. После того как с его помощью Святослав Ярославич захватил власть в Киеве, Всеволод получил от нового великого князя Черниговскую землю, а взамен отдал ему свои прежние владения{48}. Несомненно, что Всеволод не прогадал при размене областями, ибо этот размен был как бы наградой Всеволоду за помощь, которую он оказал Святославу при занятии великокняжеского стола. После смерти Святослава, 1 января 1077 г., Всеволод Ярославич стал великим киевским князем; в состав его владений вошли земли, ранее принадлежавшие Святославу{49}. Однако 8 июля 1077 г. на территорию Руси с польскими войсками вступил Изяслав Ярославич, и Всеволоду пришлось уступить ему верховную власть в Киевском государстве. После этих событий за Всеволодом осталась только Черниговская земля. Правда, в 1078 г. сын Всеволода Владимир Мономах получил от Изяслава Смоленскую область{50}.

После 3 октября 1078 г. Всеволод Ярославич вторично стал великим киевским князем и раздал часть земель своим родственникам. По «Повести временных лет», сыновья Изяслава Ярославича получили от него Новгород Великий, Владимир-Волынский и Туров, а Владимиру Мономаху достался Чернигов{51}. Какие земли получили от Всеволода другие Рюриковичи — летописец не сообщает.

Несколько иначе изображен земельный раздел 1078 г. у В. Н. Татищева. Автор «Истории Российской» пишет, что Всеволод вошел в Киев и занял великокняжеский стол 6 сентября 1078 г., по это неверно, так как Изяслав Ярославич погиб в сражении 3 октября. Вероятно, здесь произошла описка, когда В. Н. Татищев сводил данные различных источников, и следует читать не «6 сентября», а «6 октября». Далее В. Н. Татищев пишет, что Всеволод дал в держание: Святополку Изяславичу — Новгород Великий, а Ярополку Изяславичу — Вышгород и Владимир-Волынский, Туровская земля отошла к Давыду Игоревичу. Дети Святослава Ярославича получили от Всеволода Тмутаракань и Муром, а Владимир Мономах был переведен им из Смоленска на княжение в Чернигов{52}.

В данном случае мы склонны больше верить В. Н. Татищеву. Сведения «Повести временных лет» явно не полны. Более того, они тенденциозны. Летописец не захотел показать, что сыновья Святослава Ярославича были обделены своим «стрыем» при разделе 1078 г. Не захотел он показать, что у Изяславичей была отнята Туровская земля — их отчина. Умолчал он и о закреплении Вышгорода за Ярополком, так как позднее этот город отошел к Всеволодичам-Мономашичам. Однако из текста «Повести временных лет» ясно видно, что после 1078 г. Ярополк не владел Туровом{53}.

По-видимому, в том же 1078 г. или несколько позже сыновья Ростислава Владимировича получили от Всеволода в держание Перемышльскую и Теребовльскую волости{54}.

Что же осталось в собственном владении великого киевского князя после всех этих раздач? Несомненно, сама Киевская земля, кроме Вышгородской волости, Переяславская земля, которой впоследствии владел сын Всеволода Ростислав, а также Смоленская, Ростово-Суздальская и Древлянская области.

Всеволод Ярославич умер великим киевским князем 13 апреля 1093 г.{55}.

Вячеслав Ярославич-Георгиевич

Шестой сын Ярослава Мудрого. В «Повести временных лет» сообщается о его рождении под 1036 г. В Никоновской летописи запись о рождении Вячеслава Ярославича помещена под 1033 г., а у В. Н. Татищева — под 1034 г.{56}. Владел ли он какими-либо землями до 1054 г. — неизвестно. По завещанию отца Вячеслав получил в 1054 г. в держание Смоленскую область. Владел ею до смерти (1057 г.){57}.

Игорь-Константин (?) Ярославич-Георгиевич

Седьмой сын Ярослава Мудрого. В. Н. Татищев сообщает о его рождении под 1036 г.{58}. В 1054 г. по завещанию отца получил в держание Владимиро-Волынскую область, которой владел 3 года. В 1057 г. после смерти брата Вячеслава Изяслав Ярославич перевел Игоря на княжение в Смоленск. Там он княжил до самой смерти (1060 г.). Игорево владение — Смоленская область — было поделено между Изяславом, Святославом и Всеволодом Ярославичами{59}.

В Густынской летописи под 1077 г. имеется запись со ссылкой на польские источники: «Егда прииде Изяслав с Болеславом королем польским, реченным Смелым, тогда взял Болеслав Володымер, Холм, а Игорь Ярославичь луцкий поддася Болеславу»{60}.

Трудно сказать, откуда польские летописцы почерпнули данное известие. Быть может, они спутали имя русского князя, быть может, упомянутый ими Игорь Ярославич не был сыном Ярослава Мудрого, а происходил из какой-то другой неизвестной нам княжеской ветви, Возможно также и сознательное искажение польскими летописцами описываемых событий, что неоднократно случалось.

* * *

Итак, что же собой представляли земельные владения внуков. Владимира Святославича?

«Летописная жизнь» этого поколения занимает 93 года — со времени упоминания о рождении Яна Святославича (под 1000 г.) до смерти Всеволода Ярославича (1093 г.). Земельные владения троих князей — Всеслава Изяславича, Яна Святославича и Евстафия Мстиславича — установить не удалось. Остальные 8 князей были владетелями крупнейших по размерам областей, территории которых составляли сотни тысяч квадратных километров. Например, Новгородская земля, находившаяся в держании князя Владимира Ярославича в 1034–1052 гг., простиралась от Карелии на западе до Урала на востоке и от побережья Белого моря на севере до верховьев Волги на юге. Вся Русь была поделена на крупные держания, имевшие собственные столицы — Новгород Великий, Полоцк, Чернигов, Переяславль-Русский, Смоленск, Владимир-Волынский, Туров.

Иногда владения князей не были компактными, а представляли собой разбросанные в различных концах страны, не граничащие между собой территории. Так, например, Всеволод Ярославич получил по предсмертному «ряду» отца Переяславскую область, лежавшую на крайнем юге Руси, и Ростово-Суздальскую, Белозерскую земли, а также Верхнее Поволжье, расположенное на северо-востоке. Расстояние, отделявшее обе части владений Всеволода Ярославича, составляло примерно 900 км по прямой. По разделу 1060 г. ему же отошла часть Смоленской земли, также далеко отстоящая от его Переяславского владения, но пограничная с Ростово-Суздальской землей.

Только один князь — Брячислав Изяславич — был ленником. Он получил от отца все земли, которыми тот владел при жизни. Два князя — Владимир и Вячеслав Ярославичи — были бенефициантами. Они владели (первый—18 лет, второй — всего 3 года) пожалованными им землями до смерти.

Земельные владения большинства князей данного поколения менялись в зависимости от складывавшейся на Руси политической конъюнктуры.

Каждый из князей-держателей старался расширить свои владения за счет чужих, что приводило к вооруженным столкновениям держателей с великим киевским князем, старавшимся поддерживать порядок владений на Руси. Трое из князей этого поколения (Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи) были в разное время великими киевскими князьями. Они являлись верховными собственниками всех земельных богатств Руси в течение 39 лет (с 1054 по 1093 г.). Великокняжеские владения в этот период также по отличались стабильностью. Обычно они включали в себя Киевскую землю, почти всегда Новгородскую область, управление которой великие князья поручали своим сыновьям и родственникам. Временами в состав великокняжеских владений входили: Туровская, Древлянская, Владимиро-Волынская, Черниговская, Переяславская земли. Как показано выше, и Изяслав, и Святослав, и Всеволод Ярославичи, будучи великими киевскими князьями, располагали весьма обширными собственными земельными владениями. Военный потенциал каждого из них был очень высоким.

В русской дореволюционной исторической пауке глубоко укоренилась мысль о том, что после того как в 1054 г. Ярослав Мудрый наделил своих сыновей землями, единое государство Русь распалось на самостоятельные княжества, а великокняжеская власть превратилась в ничто. В. О. Ключевский писал: «По смерти Ярослава власть над Русской землей не сосредоточивается более в одном лице: единовластие, случавшееся иногда до Ярослава, но повторяется…»{61}.

Однако это не так. Ярослав Мудрый перед смертью завещал Русь только одному князю, старшему из оставшихся в живых к 1054 г. сыновей. «Се же поручаю в собе место стол старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу Кыев, сего послушайте, яко же послушаете мене, да той вы будеть в мене место», — говорится в «Повести временных лет»{62}.

У В. Н. Татищева предсмертные слова Ярослава Владимировича даются в несколько ином изложении, но смысл тот же: «Се же поручаю в себе место престол киевский со всеми пределы сыну своему Изяславу. А его вы послушайте, как меня слушали, поминающе словеса господни: „Аще царство на ся разделится, не может стоять“. А ты, Изяслав, буди им вместо меня»{63}.

Наделив остальных четырех сыновей земельными держаниями, Ярослав потребовал от них неукоснительного соблюдения своего «докончального ряда» и категорически запретил им заниматься усобицами и переступать границы «братних наделов». Новому великому князю был поручен контроль над держателями: «Аще кто хощеть обидети брата своего, то ты (Изяслав. — О.Р.) помогай, его же обидять»{64}.

Таким образом, Ярослав Мудрый вовсе не помышлял о каком-либо разделе территории государства в духе короля Лира. Предполагалось, что Изяслав Ярославич, поставленный на его место, будет так же, как и сам Ярослав Мудрый в последние 18 лот своего царствования на Руси{65}, самовластцем в Киевской державе.

«Ряд» Ярослава Мудрого вовсе не изменил на Руси установленного порядка держаний. По-прежнему над держателями возвышался великий киевский князь — верховный собственник всех русских земель, регулировавший взаимоотношения между своими наместниками. Земельные владения его братьев были не чем иным, как условными держаниями данных феодалов, которые в любой момент могли быть у них отобраны или заменены на другие.

Двукратное изгнание Изяслава из Киева не привело к ослаблению великокняжеской власти. И в 1068 и в 1073 гг. великокняжеский стол занимали могущественные князья, которые сразу же начинали хозяйничать на Руси, производя переделы земельных владений периферийных вассалов.

Глава 4 Земельные владения полоцких Изяславичей (потомков князя Изяслава Владимировича) в XI–XII вв

Полоцкая земля в виде самостоятельного княжества существовала, по-видимому, еще до образования государства Русь. Об этом говорится в вводной части «Повести временных лет»{1}. В том же источнике под 907 г. сообщается, что в Полоцке находился князь, зависимый от киевского князя Олега. В 70-е годы X в. Полоцкой землей владел князь Рогволод{2}. Богатая охотничьими и рыбными угодьями, она с давних пор привлекала поселенцев. Некоторые курганные группы там датируются VII–VIII вв.{3}. Полоцкая земля была заселена смешанным славяно-балтским населением. Многочисленные лесные и водные преграды в какой-то мере предохраняли ее от вражеских нападений, что, конечно, способствовало экономическому развитию данного региона. Начиная с X в. Полоцкая земля стала базой для княжеской династии, родоначальником которой был Изяслав Владимирович — сын Владимира Святославича и внук полулегендарного князя Рогволода.

Уже сын Изяслава Брячислав начал расширять территорию Полоцкого княжества. По-видимому, его военно-экономические ресурсы предоставляли ему такие возможности. Особенно ожесточенную борьбу за расширение пределов Полоцкого княжества вел сын Брячислава Всеслав.

Всеслав Брячиславич

По-видимому, единственный сын Брячислава Изяславича. Летописи ничего не сообщают о его братьях. Год рождения Всеслава неизвестен, так же как и неизвестны те ого земельные владения, которые он имел при жизни отца. В 1044 г. после смерти отца он стал держателем Полоцкой земли{4}. В 60-е годы XI в. он совершал походы на Псков и Новгород Великий, пытаясь присоединить северо-западные земли к Полоцкому княжеству. Во время одного из походов им был ограблен и сожжен Новгород, однако удержать за собой Новгородскую землю ему не удалось{5}.

В ответ на разбойничьи действия Всеслава киевский князь Изяслав Ярославич собрал войска своих «подручных» князей и повел их в Полоцкую землю. Изяславу и его «подручникам» удалось «взять на щит» Минск — важнейший опорный пункт в Полоцкой земле. Генеральное сражение между войсками великого князя и дружиной держателя-ленника произошло на р. Немиге 3 марта 1067 г. Войска Всеслава были разбиты, а сам он бежал с ноля сражения.

10 июля 1067 г. между враждующими сторонами начались переговоры. Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи поклялись Всеславу, что не причинят ему зла, если он явится к ним в ставку. Но как только Всеслав переступил порог великокняжеского шатра, он был схвачен, отведен в Киев и вместо с двумя сыновьями посажен в поруб{6}.

Кто стал держателем Полоцкой земли после заключения в поруб Всеслава — неясно. Просидел Всеслав в порубе свыше года: 14 сентября 1068 г. восставшие киевляне освободили его и провозгласили великим князем. Певец «Слова о полку Игорове» сообщает, что Всеслав, будучи киевским князем, «людем судяша, князем грады рядяша»{7}. Какие города и каким князьям «рядяша» Всеслав Брячиславич после прихода к великокняжеской власти, а также, что собой представляли его собственные владения в этот период — летописцы по сообщают.

Княжение Всеслава в Киеве продолжалось 7 месяцев. В апреле 1069 г., утаясь от киевлян, с которыми он вышел в поход против двигавшихся из Польши войск Изяслава Ярославича и Болеслава II Смелого, Всеслав бежал в Полоцкую землю. В том же году его изгнали оттуда войска Изяслава. На его место был посажен сын великого князя Мстислав, а после смерти Мстислава — Святополк Изяславич{8}.

В 1071 г. Всеслав возвратил себе Полоцк, выгнав оттуда Святополка. Однако в том же году другой сын Изяслава Ярославича Ярополк победил его под Голотическом и сам сел княжить в Полоцке, но правил он там недолго. По известиям В. Н. Татищева, Всеслав в 1072 г. вновь стал полоцким князем. Возможно, что посадил его в Полоцк великий князь Изяслав Ярославич, собиравшийся использовать его войска и авторитет для борьбы со своими младшими братьями Святославом и Всеволодом{9}.

В 1078 г. Всеслав пытался присоединить к своим владениям Смоленское княжество. Смоленск он захватил и ограбил, а также подверг разорению северную часть Черниговской области. Тогда великий князь Всеволод Ярославич вместе с Владимиром Мономахом, своим сыном, и племянником Святополком Изяславичем предприняли зимний поход в Полоцкую землю. Они разграбили и сожгли принадлежащие Всеславу города — Лукомль, Логожск и Друцк; та же судьба постигла и предместье Полоцка. В 1084 г. Владимир Мономах с большим войском подошел к Минску и «взял его на щит», «не оставихом у него ни челядина, ни скотины»{10}. «Жизнь» полоцкого владетеля подверглась сокрушительному опустошению. Видимо, после этого удара мощь полоцкого властителя была подорвана. До конца жизни Всеслав больше не принимал участия в феодальных усобицах, хотя возможности для этого в конце XI в. были. Умер он в апреле 1101 г.{11}.

* * *

Летописцы упоминают 6 сыновей Всеслава Брячиславича. К моменту смерти Всеслава его старшие сыновья были уже в зрелом возрасте. Весьма вероятно, что они еще при жизни отца были наделены землями и городами. Однако их владения почти невозможно установить из-за скудости сведений источников. До сих пор остается дискуссионным и вопрос о старшинстве сыновей Всеслава.

Роман Всеславич

В. Л. Янин считает, что Роман был старшим сыном Всеслава и княжил в Полоцке с 1101 г.{12}. Напротив, Л. В. Алексеев, основываясь на известиях Даниила Мниха, относит Романа к младшим Всеславичам{13}. Мы не располагаем сведениями о земельных владениях этого князя. В. Н. Татищев пометил смерть Романа под 1113 г.{14}. В Никоновской летописи под 1114 г. имеется сообщение о смерти Романа в Рязани{15}. Ипатьевская летопись датирует его смерть 1116 г.{16}. Как оказался Роман в Рязани — неясно. Может быть, он был лишен удела в Полоцкой земле в результате междоусобиц, которые там произошли в начале XII в.?

Глеб Всеславич

В. Л. Янин считает, что Глеб был минским князем по крайней мере с 1101 г.{17}. В состав Минской земли в начале XII в. входили Орша, Копыс, Друцк. Глеб Всеславич стремился освободиться от опеки киевских князей. В 1104 г. великий князь Святополк Изяславич организовал поход в Минскую землю. В нем принял участие и один из братьев Глеба — Давыд. Возможно, что Святополк хотел защитить владельческие права Давыда, который, по-видимому, не имел в это время земельного надела в Полоцкой земле. Поход 1104 г. успехом не увенчался{18}.

В 1116 г. Глеб Всеславич разорил земли дреговичей и сжег город Слуцк. Великий князь Владимир Мономах вместе с другими князьями совершил поход в Минскую землю. Были «взяты на щит» города Глеба Орша, Копыс и Друцк, причем население Друцка один из участников похода, князь Ярополк Владимирович, перевел в заново построенный им город Желдий (Желний). Глебу оставили только Минскую волость. Орша и Копыс были переданы в ведение смоленского князя{19}.

В 1119 г. Глеб Всеславич поднял новый мятеж. По сведениям В. Н. Татищева, он начал воевать Новгородскую и Смоленскую области{20}. Владимир Мономах совершил против Глеба новый поход. На этот раз у него были отобраны все владения, а его самого заключили в тюрьму в Киеве, где он и скончался 13 сентября 1119 г.{21}.

Давыд Всеславич

В. И. Пичета считал, что Давыда после смерти отца обделили братья и он не имел земельных владений в Полоцкой земле{22}. По мнению Л. В. Алексеева, Давыд был старшим сыном Всеслава Брячиславича и после его смерти стал полоцким князем{23}. В нашем распоряжении нет данных, чтобы разрешить этот спор. В Лаврентьевской летописи под 1127 г. записано: «Полочане сътснувшеси, выгнаша Давыда и с сыновьями и поемше Рогволода»{24}. Сколько времени Давыд был полоцким князем и какими землями владел после изгнания из Полоцка — неизвестно. В Ипатьевской летописи есть запись о том, что в 1129 г. его выслали из Полоцкой земли в Царьград по приказу киевского князя Мстислава Великого{25}.

Рогволод-Борис Всеславич

Л. В. Алексеев считает Рогволода-Бориса одним из старших сыновей Всеслава Брячиславича{26}. Возможно, что после смерти отца он владел землями, расположенными в верховьях Березины. В 1102 г. он совершил поход на ятвягов и, «победя их, возвратясь, поставил град Борисов в свое имя и людми населил»{27}. Борисов расположен в верхнем течении Березины. В 1127 г. полочане изгнали Давыда и посадили в Полоцке на княжеский стол Рогволода. Однако уже в следующем, 1128 г., Рогволод-Борис умер{28}.

Святослав Всеславич

По мнению Л. В. Алексеева, Святослав был одним из младших сыновей Всеслава Брячиславича{29}. А. Е. Пресняков и польский историк Т. Василевский предлагали считать Святослава владетелем Витебской волости, ссылаясь на то, что в Витебске княжили внуки этого князя{30}. Однако Л. В. Алексеев отвергает данное предположение. По его расчетам, в начале XII в. Витебск принадлежал не Полоцкой земле, а Смоленской{31}. Быть может, Святославу принадлежала Изяславская область, так как его сын Василько был князем изяславским?{32}. В 1129 г. Святослава выслал в Византию Мстислав Великий{33}.

Ростислав Всеславич

Л. В. Алексеев полагает, что Ростислав был одним из младших сыновей Всеслава Брячиславича{34}. Он имел какой-то земельный надел в Полоцкой земле. В 1129 г. вместе с другими полоцкими князьями его выслал в Византию Мстислав Великий{35}.

* * *

После смерти Всеслава Брячиславича полоцкий лен распался на части. Каждому Всеславичу досталось по «куску» отчины. Некогда грозная воинская сила Полоцкого княжества оказалась раздробленной. Междоусобицы стали обычным явлением в Полоцкой земле. Держатели не собирались координировать свои действия. Единственным их желанием было любыми средствами увеличить личные земельные владения за чужой счет. Ярким примером в этом отношении является деятельность Глеба Всеславича минского, который пытался возродить традиционную экспансионистскую политику отца и деда. Однако Глеб действовал изолированно от других полоцких владетелей, а своих собственных сил у него было недостаточно, чтобы противостоять военной мощи Владимира Мономаха.

Киевские князья умело использовали противоречия, существовавшие между Всеславичами. В 1127 г. Мстислав Великий организовал поход в Полоцкую землю. Его войска осадили города: Изяславль, Неключ, Стрежев, Борисов, Логожск, Друцк. Вся юго-западная окраина Полоцкой земли была ограблена. Над владетелями отдельных волостей был установлен жесткий контроль Киева{36}.

Однако полоцкие князья не смирились с создавшимся положением. В 1129 г. Мстислав Великий потребовал от них принять участие в походе на половцев. Полоцкие владетели ответили ему отказом, который выражался в грубых обидных словах. Возвратясь из похода, Мстислав послал в Полоцкую землю своих воевод с войсками. Воеводы изъяли полоцких держателей из их родовых гнезд и привезли вместе с женами и детьми на суд в Киев. Там они были «обличены» на съезде князей, а затем сыновья Всеслава Брячиславича Святослав, Давыд, Ростислав и внуки Рогволод и Иван Борисовичи были высланы в Царьград. В города высланных Мстислав Владимирович посадил своих наместников, а в Полоцке вокняжился его сын Изяслав{37}.

* * *

В источниках содержатся сообщения о 10 внуках Всеслава Брячиславича. Правда, эти сведения весьма скудные.

Ростислав Глебович

Сын минского князя Глеба Всеславича. В Ипатьевской летописи под 1151 г. он упоминается как минский владетель. В том же году после изгнания из Полоцка князя Рогволода Борисовича Ростислав занял полоцкий княжеский стол{38}. Княжил в Полоцке около 8 лет. В 1158 г. он покинул Полоцкую волость и вернулся на княжение в Минск. В последний раз Ростислав упоминается в Ипатьевской летописи под 1161 г. как князь минский{39}.

Володарь Глебович

Сын минского князя Глеба Всеславича. В Ипатьевской летописи под 1159 г. он упоминается как держатель Минской волости, которую, вероятно, получил в 1151 г. после перемещения старшего брата Ростислава в Полоцк. По возвращении Ростислава Глебовича в Минск он перешел княжить в Городно (Гродно, Городень, Городня, Городок), на полоцко-литовском рубеже (1158 г.){40}. В Ипатьевской летописи под 1162 г. Володарь упоминается как князь городеньский{41}. В 1167 г. он очень недолго владел Полоцком, пытался захватить Витебск, но потерпел неудачу и ушел «восвояси»{42} (в Городно? в Полоцк?). О других его держаниях источники не сообщают.

Всеволод Глебович

Сын минского князя Глеба Всеславича. В Ипатьевской летописи под 1159 г. он назван князем изяславским. Рогволод Борисович отнял у Всеволода Изяславль и дал ему в держание Стрежев{43}.

Изяслав Глебович

Сын минского князя Глеба Всеславича. Он проходит по «Истории Российской» В. Н. Татищева, где под 1134 г. записано, что 14 мая умер Изяслав Глебович, полоцкий князь{44}. По-видимому, Изяслав владел каким-то уделом в Полоцкой земле.

Рогволод-Василий Рогволодич-Борисович

Сын полоцкого князя Рогволода Всеславича. До 1129 г. он, по-видимому, имел какой-то удел в Полоцкой земле. В 1129 г. он был выслан Мстиславом Великим в Византию, где пробыл до 1140 г.{45}. Около 1144 г. Рогволод стал полоцким князем{46}. В 1151 г. полочане подняли против него восстание, разграбили его «жизнь», а затем выслали Рогволода в Минск к его врагу, двоюродному брату Ростиславу Глебовичу{47}. Некоторое время Рогволод находился в заключении. По требованию Юрия Долгорукого он был освобожден и уехал в Чернигов к князю Святославу Ольговичу{48}.

В Ипатьевской летописи под 1159 г. записано: «Иде Рогъволод Борисовичь от Святослава от Олговича искать собе волости, поем полк Святославль, зане не створиша милости ому братья его, вземше под ним волость его и жизнь его всю, и приехав к Случьску и нача слатися ко дрьючаном»{49}. Те приняли его к собе на княжение в Друцк, а княжившего у них Глеба Ростиславича выгнали. После этих событий полочане обратились к Рогволоду с предложением вновь занять полоцкий княжеский стол. Рогволод вошел в Полоцк, изгнав оттуда своего соперника Ростислава Глебовича{50}.

Рогволод предпринял несколько попыток объединить всю Полоцкую землю под своей властью. Он совершил походы под Минск и Городец. После неудачной осады Городца в 1162 г. Рогволод ушел княжить в Друцк, а «Полотъску не сме ити, занеже множьство погибе полотчан»{51}.

По-видимому, Рогволод окончил свою жизнь князем друцким. Возле Друцка найден камень-валун, на котором имеется запись: «Въ лѣ[то] 6679 м[ѣся]ца маiа въ 7 д[е]нь доспенъ кр[ест]ъ сиi. Г[оспод]и, помози [р]абу своiему Василию в кр[е]щениi, iменемъ Рогволоду, с[ы]ну Борисову»{52}.

Следовательно, 7 мая 1171 г. Рогволод был владетелем Друцкой волости. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Иван (Иоанн) Рогволодич-Борисович

Сын полоцкого князя Рогволода Всеславича. О его земельных владениях источники умалчивают.

Брячислав Давыдович

Сын полоцкого князя Давыда Всеславича. Под 1127 г. он упоминается в Лаврентьевской летописи как князь логожский и изяславский{53}. О других его земельных владениях ничего неизвестно.

Василько (Василий) Святославич

Сын князя Святослава Всеславича. До 1132 г. он княжил в Изяславле. В 1132 г. Василько стал полоцким князем{54}. В. Е. Данилевич считал, что Василько умер около 1144 г.{55}.

Вячко (Вячеслав) Святославич

Сын князя Святослава Всеславича. Он имел какой-то небольшой удел в Полоцкой земле, через который прошли новгородские послы в Киев в 1167 г.{56}. Кратчайшей дорогой из Новгорода в Киев был путь через Витебск. По-видимому, Вячко владел или самим Витебском, или каким-то небольшим держанием в Витебской волости.

Давыд Святославич

Сын князя Святослава Всеславича. Его земельные владения неизвестны. По-видимому, у него тоже было какое-то небольшое держание в Витебской волости.

В «Слово о полку Игореве» есть такие слова:

Ярославе и вси внуце Всеславли! Уже понизити стязи свои, вонзите свои мечи вережени. Уже бо выскочисте из дедней славе. Вы бо своими крамолами начнете наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю. Кторою бо беше насилие от земли Половецкыи!{57}.

Некоторые исследователи, основываясь на этом тексте, писали еще об одном — 11-м внуке Всеслава Брячиславича Ярославе. Д. С. Лихачев предложил иное прочтение первой фразы данного отрывка: «Ярославля и вси внуце Всеславли!»{58}. Нам представляется такая трактовка удачной, так как имя «Ярослав» не употреблялось полоцкими Изяславичами. Для них оно ассоциировалось с Ярославом Мудрым — врагом Брячислава Изяславича, потому и не было в ходу.

Смерть Мстислава Великого дала возможность внукам Всеслава Брячиславича в какой-то мере восстановить свои позиции в Полоцкой земле, возвратить часть земель, отнятых у них самих и их отцов в 1129 г. К середине XII в. Полоцкая земля была поделена между отдельными отпрысками Всеславова рода. Увеличилось число самостоятельных княжеств. Наряду с Полоцким, Минским, Изяславским княжествами сосуществуют уже Друцкое, Городеньское, Логожское, Стрежевское княжества. В 50-е годы XII в. минский князь Ростислав Глебович и полоцкий князь Рогволод Борисович предприняли усилия вновь объединить всю Полоцкую землю под властью одного владетеля. Эти усилия окончились крахом. По-видимому, чтобы удержать захваченные позиции, сил у князей-объединителей было мало. К тому же в междоусобицы полоцких князей постоянно вмешивались держатели соседних областей и волостей.

* * *

В источниках содержатся сведения о 10 правнуках Всеслава Брячиславича.

Глеб Ростиславич

Сын минского князя Ростислава Глебовича, внук князя минского Глеба Всеславича. В Воскресенской летописи под 1146 г. есть короткая запись: «Глеба взяли с Рязани на Дрюческ»{59}. Каким образом Глеб Ростиславич оказался в Рязани — непонятно. В Ипатьевской летописи под 1159 г. он проходит как князь друцкий. В этом же году его выгнал из Друцка Рогволод Борисович. «И двор его разграбиша горожане, и дружину его. И приде Глеб к отцю (в Полоцк. — О.Р.)»{60},— говорит летописец. О других его земельных владениях летописи не сообщают.

Василько (Василий) Володаревич

Сын Володаря Глебовича, князя минского, а затем городеньского, внук князя минского Глеба Всеславича. В Ипатьевской летописи под 1186 г. он упоминается как князь логожский{61}. Другие его земельные владения по источникам не прослеживаются.

Владимир Володаревич.

Сын Володаря Глебовича, князя минского, а затем городеньского, внук князя минского Глеба Всеславича. У В. Н. Татищева под 1182 г. записано, что Владимир владел Минском и Брестом (Берестьем?). Князь дрогичинский Василько Ярополчич с помощью поляков отнял у него Брест. Однако вскоре Владимир Володаревич возвратил себе свою волость{62}.

Глеб Рогволодич-Васильевич

Сын Рогволода Рогволодича-Борисовича, князя полоцкого, а затем друцкого, внук князя полоцкого Рогволода-Бориса Всеславича. В Ипатьевской летописи под 1180 г. он упоминается как князь друцкий{63}.

Всеслав Рогволодич-Васильевич

Сын Рогволода Рогволодича-Борисовича, князя полоцкого, а затем друцкого, внук князя полоцкого Рогволода-Бориса Всеславича. В 1160 г. он участвовал в походе на город Вщиж, принадлежавший Святославу Владимировичу. Назван Густынской летописью «Всеславом из Полоцка»{64}. По-видимому, в 1160 г. он не имел удела и находился при отце. О его земельных владениях сведений нет.

Брячислав Василькович

Сын полоцкого князя Василька Святославича, внук князя Святослава Всеславича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1159 г. Полоцкий князь Рогволод Борисович «вда Изяславль Брячиславу, того бо бяша отцина»{65}.

Брячислав владел данным ему держанием на паях с братом Володыней. Минские Глебовичи осадили Изяславль и «яша» братьев. Володыпу они посадили в поруб, а Брячислава держали скованным. В 1160 г. князь Рогволод Борисович «выстоя… Брячислава из желез»{66}. В Ипатьевской летописи под 1180–1181 гг. Брячислав проходит как князь витебский{67}. О других его земельных владениях ничего не известно.

Всеслав Василькович

Сын полоцкого князя Василька Святославича, внук князя Святослава Всеславича. Впервые он упоминается в летописи под 1160 г.{68}. В. Е. Данилович считал, что Всеслав до 1162 г. княжил в Витебске{69}. В этом году полочане посадили его на княжеский стол в Полоцке вместо ушедшего в Друцк Рогволода Борисовича. В 1167 г. Всеслав был вынужден уйти в Витебск, однако вскоре опять вернулся в Полоцк{70}. В Ипатьевской летописи под 1175 г. Всеслав упоминается как витебский держатель, а под 1178 и 1180 гг. — как князь полоцкий{71}. В Лаврентьевской летописи под 1186 г. есть сообщение о том, что Всеслав в это время княжил в Друцке{72}.

Всеслав Василькович был тесно связан со смоленским князем Давыдом Ростиславичем. После занятия полоцкого стола (в первый раз) Всеслав передал Витебск Давыду, и тот владел им короткое время{73}.

Изяслав Василькович

Сын полоцкого князя Василька Святославича, внук князя Святослава Всеславича. Он упоминается в «Слове о полку Игореве»:

Един же Изяслав, сын Васильков, позвони своими острыми мечи о шеломы литовскыя, притрепа славу деду своему Всеславу, а сам под чрълеными щиты на кроваво траве притрепан литовскыми мечи и с хотихо на кров, а тъи рекъ: «Дружину твою, княже, птиць крилы приоде, а звери кровь полизаша». Не бысть ту брата Брячяслава, ни другаго Всеволода: един же изрони жемчюжну душу из храбра тела чрес злато ожерелие. Уныли голоси, пониче веселие, трубы трубят городеньскии{74}.

Судя по этому тексту, Изяслав Василькович был князем городеньским (гродненским, городецким).

Володьша (Володарь? Владимир?) Василькович

Сын полоцкого князя Василька Святославича, внук князя Святослава Всеславича. Впервые его имя называется в Ипатьевской летописи в связи с осадой Минска войсками Рогволода Борисовича в 1160 г. Несколько раньше Володьша, как видно из текста летописи, вместе с братом Брячиславом держал Изяславскую волость. Он был захвачен минскими Глебовичами и посажен в поруб, из которого его выпустил на свободу Рогволод Борисович{75}. О других его земельных владениях ничего не известно.

Всеволод Василькович

Сын полоцкого князя Василька Святославича, внук князя Святослава Всеславича. Он упоминается только в «Слове о полку Игореве» в приведенном выше тексте. Какими землями владел Всеволод — неизвестно.

* * *

10 правнуков Всеслава Брячиславича известны как владельцы мелких самостоятельных княжеств: Полоцкого, Минского, Друцкого, Логожского, Изяславского, Городеньского, Витебского. Вероятно, это не полный перечень княжеств, на которые разделилась Полоцкая земля в период жизни данного поколения. Минские князья перестали играть прежнюю ведущую роль в Полоцкой области. Род минских Глебовичей начинает постепенно угасать и сходить с исторической сцены. Несколько усиливаются князья Васильковичи — сыновья Василька Святославича полоцкого. Постепенно они захватывают такие важные волости, как собственно Полоцкая, Изяславская, Витебская. На внутренние дела князей данного поколения все более значительное влияние начинают оказывать смоленские князья. Некоторые из них (в частности, Всеслав Василькович полоцкий) становятся подручными Давыда Ростиславича смоленского. И даже Витебская волость — одна из важнейших волостей Полоцкой земли, стала на некоторое время владением Давыда Ростиславича. Отдельные князья данного поколения пытались расширить свои держания за счет соседних литовских земель, но безуспешно.

Только 5 князей известны по источникам из следующего поколения полоцких Изяславичей.

Василько (Василий) Брячиславич

Сын витебского князя Брячислава Васильковича, внук полоцкого князя Василька Святославича. Он упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г. как князь витебский{76}. В Воскресенской летописи под 1209 г. записано, что Всеволод Большое Гнездо женился на его дочери: «Поя за ся Васильковну, князя витебского дщерь»{77}. Однако из этой записи невозможно определить, был Василько жив в 1209 г. или нет.

Всеслав Брячиславич

Сын витебского князя Брячислава Васильковича, внук полоцкого князя Василька Святославича. Он упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г. Всеслав ходил в поход на Друцк «с полочаны»{78}. Однако в это время Полоцком он не владел.

Микула-Николай(?) Володынич (Володаревич? Владимирович?)

Сын изяславского князя Володьши Васильковича, внук полоцкого князя Василька Святославича. О его земельных владениях сведений не имеется. Возможно, что он имел небольшой удел в Изяславской волости.

Андрей Володьшич (Володаревич? Владимирович?)

Сын изяславского князя Володыпи Васильковича, внук полоцкого князя Василька Святославича. Он упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г. в связи с походом на Друцк{79}. О его земельных держаниях летописцы не сообщают. Возможно, что он также имел небольшой удел в Изяславской волости.

Владимир (Володарь?) Всеславич

Сын полоцкого князя Всеслава Васильковича, внук полоцкого князя Василька Святославича. Этот князь не проходит по русским летописям. Он упоминается в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского как князь полоцкий{80}. Владимир владел Полоцкой волостью около 30 лет (с 1186 по 1215 г.){81}.

* * *

Князья данного поколения (так же, как и их земельные владения) очень плохо прослеживаются по источникам. Нам известны земельные владения только Василька Брячиславича (владетеля Витебской волости) и Владимира (Володаря?) Всеславича (держателя Полоцка). В конце XII в. со страниц летописей совершенно исчезают князья минские, друцкие, изяславские, логожские, стрежевские, городеньские. Это не означает, что таких князей не существовало. По-видимому, процесс дробления в Полоцкой земле зашел очень далеко. Мелкие владетели, располагавшие небольшими дружинами, не могли оказывать серьезного влияния на политические события, происходившие на Руси. Поэтому-то их имена и не попали в летописные своды.

При жизни данного поколения происходит активное наступление смоленских князей на земельные владения полоцких держателей.

* * *

Следующее поколение полоцких Изяславичей представлено в летописях всего двумя князьями.

Всеслав Микульчич (?) — Николаевич (?)

Сын князя Микулы Володынича, внук изяславского князя Володьши Васильковича. Он только однажды упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г. как князь логожский{82}.

Изяслав Микульчич (?) — Николаевич (?)

Упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г. как сыновец князя Андрея Володынича{83}. Его земельные владения нам неизвестны.

О других князьях этого и последующего поколений полоцких Изяславичей в источниках достоверных сведений не содержится. В. Е. Данилевич пытался продолжить генеалогическую таблицу данного рода{84}. Однако его генеалогия базируется на предположениях и натяжках и пользоваться ею нельзя.

В конце XII — начале XIII в. на Полоцкую землю с востока ведут наступление смоленские князья, с запада — немецкие и литовские феодалы. Полоцкие князья теряют очень важные ключевые земли как в верхнем течении Западной Двины, так и на восточных окраинах. По-видимому, многочисленные владетели волостей не смогли объединиться для совместной борьбы с агрессией. К середине XIII в. Полоцкая земля была захвачена Литовским государством{85}.

Глава 5 Земельные владения полоцких Изяславичей (потомков князя Изяслава Владимировича) в XI–XII вв

После смерти Владимира Ярославича Новгородская земля, в которой он княжил, не стала собственностью его потомства.

Князья никогда не чувствовали себя в Новгороде полновластными хозяевами, по они судили новгородцев, организовывали военные походы, собирали дани, которые, по-видимому, делились в определенных пропорциях между князем, его дружинниками и местными мужами и боярами. Иногда часть дани отправлялась в Киев. Князья всегда были в Новгороде временными держателями и зависели от воли и настроений боярской верхушки Новгородской республики. Очень трудно было заставить новгородцев принять князя, которого они не желали. Это удавалось только самым сильным властелинам, вроде Всеволода Большое Гнездо. Но даже в таких случаях успех назначенных со стороны чаще всего бывал временным. Обычно новгородские бояре сами подбирали себе князей. Они старались не давать им долго засиживаться в Новгородской земле. Это было опасно для новгородской знати. Князья стремились окружить себя приближенными из числа новгородских бояр, а затем с их помощью навязывать свою волю остальной части новгородской аристократии.

Трудно сказать, почему потомкам Владимира Ярославича было отказано в новгородском столе. Наверно, это было продиктовано интересами новгородского боярства, а может быть — интересами великого киевского князя.

Летописцы сообщают о двух сыновьях Владимира Ярославича.

Ростислав-Михаил Владимирович

Родился в 1038 г.{1}. Относительно его земельных владений источники сообщают противоречивые сведения. У В. Н. Татищева под 1052 г. записано, что Ростислав после смерти отца остался на княжении в Новгороде и Ростове. Далее под 1064 г. В. Н. Татищев сообщает, что Ростиславу в 1052 г. была дана Ростово-Суздальская земля, а в 1060 г. после смерти Игоря Ярославича он был переведен дядьями во Владимиро-Волынскую область{2}.

Татищевские известия вступают в противоречие с данными некоторых летописей. В Новгородской первой летописи младшего извода под 989 г. записано, что в 1054 г. Ростово-Суздальскую землю по завещанию Ярослава Мудрого получил в держание его сын Всеволод вместе с Переяславской и Белозерской областями и Поволжьем{3}. «Повесть временных лет» сообщает о получении Всеволодом только Переяславской земли{4}. Однако в данном случае мы больше склонны верить новгородским известиям. Наделение Всеволода только Переяславской землей означало бы, что любимый сын был обделен отцом при раздаче держаний. Собственно Переяславская земля имела весьма ограниченные размеры и была подударной со стороны Степи.

Совершенно непонятно и то обстоятельство, почему Ростислав должен был получить Волынь только после смерти Игоря. Ведь Игорь последние 3 года своей жизни княжил не на Волыни, а в Смоленске. Сведения В. Н. Татищева относительно владений Ростислава в 50-х — начале 60-х годов вряд ли верны.

В «Повести временных лет» под 1064 г. записано: «Бежа Ростислав Тмутороканю, сын Володимерь, внук Ярославль и с нимъ бежа Порей и Вышата, сын Остромир, воеводы новгородьскаго. И пришед выгна Глеба (Святославича. — О.Р.) из Тмуторакана, а сам седе в него место».

В ряде русских летописей имеются записи, сообщающие, что Ростислав бежал в Тмутаракань из Новгорода Великого{5}. Однако ни в одном источнике, в том числе и в новгородских летописях, не содержится никаких сведений о том, что он держал в 1064 г. Новгородскую область. Новгород в 60-е годы XI в. принадлежал или самому великому князю Изяславу Ярославичу, или одному из его сыновей. Может быть, Ростислав Владимирович, будучи владимиро-волынским князем, собирался овладеть своей отчиной с помощью новгородских бояр, но потерпел поражение и был вынужден бежать на юг?

В 1065 г. Святослав Ярославич изгнал Ростислава из Тмутаракани и вновь посадил туда сына Глеба. Но как только войска Святослава покинули пределы Тмутараканского княжества, Ростислав снова вернулся в город, а Глеба выслал к отцу в Чернигов{6}.

«Ростиславу сущю Тмуторокани, и емлющю дань у касог и инех стран…»{7}. 3 февраля 1067 г. Ростислав Владимирович умер в Тмутаракани{8}.

По-видимому, Ростислав находился на тмутараканском княжении один, без семьи. По сведениям В. Н. Татищева, его жена, узнав о смерти мужа, хотела вместе с детьми уехать в Венгрию к своему отцу, но великий князь Изяслав Ярославич детей ей не отдал, а самой ехать разрешил{9}. Следовательно, дети Ростислава находились у великого киевского князя. Естественно, что никакой передачи его держаний по наследству в данном случае не могло быть. После смерти Ростислава Тмутараканская земля вновь перешла во владение Святослава Ярославича.

Ярополк Владимирович

Этот князь упоминается только однажды в Воскресенской летописи{10}. Никакими данными о его земельных владениях мы не располагаем.

* * *

Сыновья Владимира Ярославича играли значительно меньшую роль в политической жизни Киевской Руси, чем их отец. Правда, Ростиславу в 1065 г. удалось превратить в свою безусловную собственность Тмутараканскую землю. Однако самостоятельное государство Ростислава просуществовало всего около 2 лот.

* * *

Летописцам были известны лишь 3 внука Владимира Ярославича — сыновья Ростислава Владимировича тмутаракаиского.

Рюрик Ростиславич-Михайлович

Впервые упоминается в «Повести временных лет» под 1086 г. как владетель Перемышля, города, пограничного с Польшей. Возможно, что Рюрик находился там на княжении уже в 70-е годы XI в. У В. Н. Татищева читаем под 1077 г.: «Изяслав (Ярославич. — О.Р.), уведав о смерти брата Святослава, вскоре выпроси у поляк войска, которому и Ростиславичи обесчали в помочь их полки прислать, и тако собрався, пошел к Киеву»{11}.

Вполне вероятно, что уже в 1077 г. Ростиславичи во главе с Рюриком имели владения на западном порубежье Руси и пытались войти в соглашение с Изяславом Ярославичем и поляками, чтобы с их помощью расширить свои владения.

В «Повести временных лет» под 1086 г. сообщается: «Бежа Нерадець треклятый Перемышлю к Рюрикови». Нерадец был, по-видимому, тайным слугой Рюрика Ростиславича и бежал в Перемышль после того, как убил Ярополка Изяславича, князя владимиро-волынского. Вероятно, после убийства Ярополка Рюрик надеялся на присоединение Владимира-Волынского к своим владениям. Однако Всеволод Ярославич, великий киевский князь, после гибели Ярополка передал Владимир двоюродному дяде Рюрика Давыду Игоревичу. Рюрик умер в 1092 г.{12}. После его смерти Перемышль отошел к его брату Володарю.

Володарь Ростиславич-Михайлович

По-видимому, так же, как и его старший брат Рюрик, уже в 70-е годы XI в. Володарь имел какое-то земельное держание на западе Руси. 18 мая 1081 г. он вместе с двоюродным дядей Давыдом Игоревичем «бежал» в Тмутаракань, где беглецы «яста» посадника Всеволода Ярославича Ратибора, а сами «седоста» на тмутараканском княжении{13}. У В. Н. Татищева содержатся некоторые подробности этого бегства. Под 1081 г. там записано: «Давыд Игоревич, бывшей в Турове, согласясь с Володарем Ростиславичем перемышльским, пришед во Тмуторокань незапно, посадника Всеволожа Ратибора маиа 18 поимали и Тмуторокань обладали»{14}.

Таким образом, согласно В. Н. Татищеву, Володарь в 1081 г. был перемышльским владетелем. Эти сведения не проверяются другими источниками. Историк не оговорил в примечаниях, почему он посчитал 18 мая 1081 г. датой захвата беглецами Тмутаракани. Что заставило Давыда и Володаря бежать на юг из своих городов — тоже не ясно. Возможно, что после смерти отца Ростиславичам была выделена на содержание Перемышльская волость, которую они считали для себя недостаточной и стремились расширить свои владения.

Совместное княжение в Тмутаракани Давыда Игоревича и Володаря Ростиславича длилось недолго. В 1083 г. их изгнал оттуда вернувшийся из родосской ссылки князь Олег Святославич{15}. После этого, вероятно, Володарь был вынужден вернуться назад в Перемышль к братьям.

В «Повести временных лет» под 1084 г. записано: «…выбегоста Ростиславича 2 от Ярополка, и пришедша прогнаста Ярополка, и посла Всеволод Володимера, сыпа своего, и выгна Ростиславича, и посади Ярополка Володимери». Из текста летописи невозможно понять, какие именно Ростиславичи захватили в 1084 г. Владимир-Волынский. Пояснение к этому тексту находим у В. Н. Татищева: «Ярополк Изяславич приезжал ко стрыю своему Всеволоду в Киев в день Пасхи и жаловался, что Давыд Игоревич с Володарем и Василько Ростиславичами, пришед, выгнали его из Владимеря. Всеволод ведьми оскорбяся сим, немедленно послал сына Владимира с войсками, который, пришел ко Вдадимерю, Ростиславичев и Давыда выгнав из Владимеря, паки Ярополка посадил и сам возвратился»{16}.

По-видимому, Перемышлъ в 80-е годы XI в. входил в состав Владимиро-Волынского княжества, которым владел Ярополк Изяславич. Поэтому летописец и применил такую формулировку «выбегоста Ростиславича 2 от Ярополка».

Таким образом, попытка Володаря и его союзников завладеть Владимиром-Волынским не удалась. Вполне возможно, что Володарь был также замешан в убийстве Ярополка Изяславича в 1086 г.

В «Повести временных лет» под 1097 г. говорится, что киевский князь Всеволод Ярославич дал Володарю Перемышльскую волость. По-видимому, это событие произошло в 1092 г., когда умер старший брат Володаря Ростиславича Рюрик, после чего Володарь стал единственным держателем Перемышльской волости (Василько Ростиславич владел в то время Теребовлем).

Любечский съезд князей закрепил за Володарем Ростиславичем право владеть Перемышльской волостью{17}. У В. Н. Татищева содержится сообщение о том, что по решению Любечского съезда Володарю отошла Червеньская волость{18}. По-видимому, в конце XI в. этот князь владел всей территорией, расположенной между верховьями Сана и Западного Буга.

В 1097 г. киевский князь Святополк Изяславич хотел изъять у Володаря и Василька Ростиславичей их земли, но его войска в битве при местечке Рожня потерпели поражение, а он сам бежал с поля боя{19}.

Уветичский съезд 1100 г. подтвердил право Володаря Ростиславича владеть Перемышльской волостью{20}. Червеньские города в состав его владений не вошли. В начале XII в. ими владел владимиро-волынский князь{21}.

Умер Володарь 19 марта 1124 г. князем перемышльским{22}.

Василько (Василий) Ростиславич-Михайлович

В 1084 г. Василько вместе с братом Володарем и князем Давыдом Игоревичем захватили Владимиро-Волынскую землю, которой владели очень недолго. В «Повести временных лет» под 1097 г. отмечено, что князь Всеволод Ярославич дал ему в держание город Теребовль с прилегающей к нему волостью. Это событие могло произойти, когда Всеволод был великим князем (с 1 января 1077 г. по 15 июля 1077 г. и вторично — с 3 октября 1078 г. но 13 апреля 1093 г.). Теребовль был расположен на реке Серет и являлся северными воротами в богатое Подиестровье. В волость Василька Ростиславича входила, по-видимому, вся территория днестровско-серетского междуречья. Вполне возможно, что город Василев, стоявший при впадении Серета в Днестр, был основан этим князем.

Любечский съезд князей 1097 г. закрепил за Васильком право владеть Теребовльской волостью.

В 1097 г. владимиро-волынский князь Давыд Игоревич совместно с киевским князем Святополком Изяславичем пытались лишить Василька Ростиславича владений. Его схватили в Киеве, отвезли в Белгород и там ослепили. После этого Давыд посадил Василька в заключение во Владимире-Волынском, а всю его волость присоединил к своим владениям. За Василька вступились Владимир Мономах, а также черниговские Святославичи — Давыд и Олег. После тяжелой междоусобной борьбы Василько Ростиславич вновь овладел Теребовльской волостью{23}. Но тогда великий князь Святополк Изяславич заявил свои претензии на владения Василька. В 1100 г. на Уветичском съезде князей он потребовал от Володаря Ростиславича, чтобы тот забрал брата к себе в Перемышль или отправил его в Киев, где Святополк обещал дать ему приличное содержание. На эти предложения братья ответили отказом и сумели в дальнейшем отстоять свои владения{24}. Умер Василько 28 февраля 1124 г. князем теребовльским{25}.

* * *

Таким образом, сыновья Ростислава Владимировича были «милостниками» киевских князей, которые отвели им земли по юго-западному порубежью Руси. Их борьба за Тмутараканскую и Владимиро-Волынскую земли успеха не имела. Ростиславичам пришлось вести тяжелые кровопролитные войны с родственниками по боковой линии за сохранение Теребовльской и Перемышльской волостей. Данные волости в конце XI — начале XII в. стали полусамостоятельными княжествами.

* * *

Следующее поколение Владимировичей представлено в источниках 4 князьями.

Владимирко (Владимир) Володаревич

Сын перемышльского князя Володаря Ростиславича. По завещанию отца он получил в 1124 г. Звенигород и Белз с волостями, расположенными в междуречье Сана и Западного Буга.

В 1125–1126 гг. Владимирко вел войну с младшим братом Ростиславом, пытаясь отпять у него Перемышльскую волость. Однако успеха в ней он не имел{26}.

В Ипатьевской летописи под 1141 г. записано, что после смерти двоюродного брата Ивана Васильковича Владимирко присоединил к своим владениям Галицкую волость и сделал Галич столицей своего княжества{27}.

У В. Н. Татищева записано, что Владимирко в 1144 г. вел войну с дунайскими болгарами и византийцами: «И обладав всеми грады до Дуная…»{28}.

Он хотел лишить земельных владений своих ближайших родственников, княживших в юго-западных землях. В это дело вмешался великий князь Всеволод Ольгович, который заставил Владимирко возвратить родственникам захваченные земли, а также заплатить контрибуцию в 1200 гривен серебром{29}.

В 1146 г. Владимирко захватил город Прилуки, входивший в число владений Всеволода Ольговича. Тогда великий князь выступил в поход на Звенигород. Но войскам Всеволода Ольговича Звенигород взять не удалось. Великий князь вынужден был уйти в Киев{30}. Вероятно, Прилуки остались за Владимирко.

В период войны между Юрием Долгоруким и Изяславом Мстиславичом за великокняжеский стол Владимирко выступал на стороне Юрия. Он стремился присоединить к своим владениям владимиро-волынские земли. Союзник Изяслава Мстиславича венгерский король. Гейза во время войны захватил его город Санок, а также разграбил многие села под Перемышлем. Но галицкий князь сумел подкупить венгерского архиепископа и королевских вельмож, которые уговорили Гейзу вернуться из похода домой{31}.

В 1152 г. Владимирко захватил города Бужск, Шумск, Тихомль, Вышегошев, Гнойницу, которые были собственностью киевского князя Изяслава Мстиславича. Эти города ему удалось сохранить за собой{32}.

Владимирко Володаревич умер в феврале 1153 г., оставив сыну Ярославу Осмомыслу огромную область, простиравшуюся от верховьев Сапа и Горыни до среднего течения Днестра и Дуная{33}.

Ростислав Володаревич

Сын перемышльского князя Володаря Ростиславича. После смерти отца Ростислав получил в держание Перемышльскую волость. В 1126 г. он пытался захватить Звенигород, принадлежавший старшему брату Владимирко. Однако это ему не удалось. До конца жизни княжил в Перемышле. Умер он около 1143 г.{34}.

Игорь-Иван (Иоанн) Василькович (Васильевич)

Сын теребовльского князя Василька Ростиславича. Владел Галичем. В Ипатьевской летописи под 1141 г. записано: «…преставися у Галичи Васильковичь Иван и прия волость его Володимерко Володаревичь…»{35}.

Ростислав-Григорий Василькович (Васильевич)

Сын теребовльского князя Василька Ростиславича. Он упоминается у В. Н. Татищева{36}. По одним сведениям, был князем червеньским, по другим — теребовльским. Умер между 1127 и 1141 гг.{37}.

* * *

После 1124 г. владения Владимировичой-Ростиславичей распались на 4 мелких княжеских удела: Перемышльский, Звенигородский, Теребовльский и Галицкий. К 1141 г. князь Владимирко Володаревич воссоединил их все под своей властью. Это объединение резко усилило военную мощь галицкого князя и привело к новым территориальным приобретениям. Владимирко Володаревич захватил земли левобережного Подунавья и ряд городов верхнего Погорынья. Ослабление великокняжеской власти и усиление власти галицкого князя — вот причины, приведшие к полному отделению Галицкой области от Киевского государства и превращению ее в самостоятельную державу.

* * *

Следующее поколение Владимировичей было представлено всего двумя князьями.

Ярослав Владимирович Осмомысл

Сын галицкого князя Владимирко Володаревича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1150 г. в связи с женитьбой на Ольге Юрьевне, дочери Юрия Долгорукого{38}. После смерти отца (1153 г.) Ярослав получил в наследство всю Юго-Западную Русь со столицей в Галиче. Киевский князь Изяслав Мстиславич потребовал от него города Бужск, Шумск, Тихомль, Вышегошев, Гнойницу, захваченные Владимирко Володаревичем. Однако Ярослав, по совету галицкого боярства, городов ему не отдал. С помощью военной силы ему удалось сохранить за собой погорыньские владения{39}.

Ярослав Осмомысл вел длительную борьбу с двоюродным братом Иваном Ростиславичем Берладником, который хотел обосноваться в Подунавье. Ярославу удалось изгнать его оттуда{40}.

После этого Ярослав настолько усилился, что стал отворять «Киеву врата». Вместе с Мстиславом Изяславичем волынским он в 1159 г. разгромил войска киевского князя Изяслава Давыдовича, пытавшегося подчинить своей власти галицкое княжество. Изяслав бежал из столицы Руси, а Ярослав и Мстислав посадили там великим князем Ростислава Мстиславича смоленского{41}. В 1174 г. Ярослав Осмомысл посадил на киевский стол своего подручного князя Ярослава Изяславича луцкого{42}.

Ярослав Осмомысл умер 1 октября 1187 г. В некрологе, посвященном этому князю, который В. Н. Татищев приводит из какой-то не дошедшей до пас летописи, говорится, что в княжение Ярослава Галицкая земля изобиловала, процветала и множилась в людях, «зане ученые хитрецы и ремесленники от всех стран к нему приходили и грады населяли, которыми обогасчалась земля Галицкая во всем. По Дунаю города укрепил, купцами населил, торгуюсчими через море во Греки…»{43}.

Иван (Иоанн) Ростиславич Берладник

Сын перемышльского князя Ростислава Володаревича, внук перемышльского князя Володаря Ростиславича. В 1134 г. Иван Ростиславич владел землями между Серетом и Прутом. В его уделе были города: Берлад, Малый Галич, Текуч и другие. До пас дошла его грамота, данная им месибирским купцам 20 мая 1134 г.{44}. В 1144 г. он был приглашен галичанами в отсутствие их князя Владимирко Володаревича княжить в Галич. Пробыл он там недолго. С трудом пробившись сквозь полки Владимирко, осадившие город, он бежал вначале в Венгрию, а затем в Киев к Всеволоду Ольговичу{45}. Вероятно, тогда он и потерял Берладскую волость.

Впоследствии Иван Берладник скитался по разным землям, принимал участие в княжеских междоусобицах, некоторое время находился в заключении в Суздале у Юрия Долгорукого; с помощью различных князей он старался вернуть себе удел в Галицкой земле.

В 1157 г. Иван Ростиславич при содействии половцев обосновался в Подунавье, захватил находившиеся там торговые суда, принадлежавшие галицким купцам, а также «пакостиша рыболовам галичьским». Затем Иван Берладник двинулся на север в надежде овладеть Галичем. Он захватил город Кучельмин. Под Ушицей Иван потерпел поражение от войск Ярослава Осмомысла и бежал к Изяславу Давыдовичу киевскому. Изяслав «поча рать» на Ярослава Осмомысла, «ища волости Иванови Ростиславичю, рекшему Берладиику, слахуть бо ся к нему галичане, веляче ему всести на коне и темь словом поущивають его к собе, рекуче: „Толико яви стягы, и мы отступим от Ярослава“»{46}. Однако из этой затеи ничего не получилось. Дело кончилось тем, что очередной благодетель Ивана Берладника потерял великокняжеский стол.

В 1158 г. Иван Ростиславич захватил в низовье Днепра город Олешье, однако был выбит оттуда воеводами князя Ростислава Мстиславича{47}. Некоторое время Иван княжил в Выри, а затем каким-то образом оказался в Византии, где и умер в 1161 г.{48}.

* * *

Разная судьба была у князей данного поколения Владимировичей. Один, лишенный отцовских владений, превратился в изгоя и скончался в нищете на чужбине, не оставив после себя следа, другой сосредоточил в своих руках огромные земельные богатства, стал могущественнейшим феодалом и был прославлен поэтом-современником. Певец «Слова о полку Игореве» писал о нем:

Галичкы Осмомысле Ярославе! Высоко седиши на своем златокованнем столе, подпер горы Угорскыи своими железными плъки, заступив королеви путь, затворив Дунаю ворота, меча бремены чрез облакы, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землям текут, отворявши Киеву врата, стреляеши с отня злата стола салътани за землями{49}.

Период властвования Ярослава Осмомысла в Юго-Западной Руси (1153–1187 гг.) ознаменовался глубокими экономическими сдвигами внутри Галицкого княжества. Строились новые города, увеличивалось население, расцветали ремесла, торговля, культура. Военная сила галицкого князя защищала землю от нашествий и разорений. Могущество Ярослава Осмомысла было достигнуто путем воссоединения всех юго-западных земель, экспроприацией владений некоторых ближайших родственников. В период его княжения галицкие волости и города были переданы в держание боярам, которые превратились во внушительную силу и неоднократно навязывали свою волю верховному собственнику земли. В 70-е годы XII в. Ярослав Осмомысл иногда был вынужден опираться не на галицких мужей, а на наемное войско{50}.

* * *

Летописцы упоминают 3 князей следующего поколения Владимировичей. В. Н. Татищев прибавляет к ним еще одного князя — Константина Ярославича{51}. Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, Н. А. Баумгартен считали, что такого князя не существовало, а В. Н. Татищев спутал его с галицким боярином Константином Серославичем{52}. Сличение текстов Ипатьевской летописи и «Истории Российской» В. Н. Татищева показывает, что подозрения историков были не беспочвенны.

Ипатьевская летопись под 6681/1173 г. «История Российская» под 1172 г. «В том же лете выбеже княгини изь Галича в ляхи с сыномь с Володимиром и Костянтин Серославичь и мнози бояре с нею быша тамо 8 мсции…»{53}. «Ярослав, князь галицкий, хотя давно жену свою невзлюбил и наложницу держал, но опасаясь братьев ея, Глеба и протчих, не смел отгонять и отлучить, Но как скоро о смерти Глебовой уведал, немедленно, возложа на нее вины, хотел ее постричь. Она же, учиня совет с бояры, доброхотными ей, взяв сынов своих Владимира и Константина, в небытность Ярослава в Галиче уехала в Польшу марта 8-го дня»{54}.

В татищевском труде отъезд княгини Ольги Юрьевны, жены Ярослава Осмомысла, описан с объяснением причин. Так же, как и в Ипатьевской летописи, упоминается Константин — только не Серославич, а Ярославич. Присутствует та же цифра «8», но она обозначает не время пребывания княгини за границей, а дату отъезда. Все это как будто наводит на мысль, что В. Н. Татищев не разобрался в рукописи и исказил текст. Однако это только лишь гипотеза. Окончательного вывода в данном случае сделать невозможно, так как для этого нет никакого вспомогательного материала.

Владимир Ярославич

Сын галицкого князя Ярослава Осмомысла. Впервые он упоминается в летописях под 1167 г. в связи с женитьбой на Болеславе, дочери Святослава Всеволодича черниговского{55}. У него сложились очень плохие взаимоотношения с отцом. В 1170 г. он вместе с матерью Ольгой Юрьевной уехал из Галича в Польшу. Затем он отправился на Волынь к Святославу Мстиславичу и попросил у него Червень, обещая после захвата галицкого стола возвратить волынским князьям Бужск и дать им в придачу к нему еще 3 города. Договор был заключен. Однако в этот момент из Галича пришла весть, что обидчица Владимира и его матери, наложница Ярослава Осмомысла Настасья, сожжена на костре боярами, сводный брат Олег отправлен в заточение, а сам Ярослав Владимирович дал клятву жить с княгиней Ольгой по-прежнему. Владимир отказался от Червеня и вернулся в Галич{56}.

В следующем году Владимир вновь бежал вместе с матерью из Галича, на этот раз к Ярославу Изяславичу луцкому, «бе бо ялъся ему волости искати». Ярослав Осмомысл потребовал у луцкого князя выдачи сына, нанял поляков, которым дал 3000 гривен серебра, а также 2 города в держание, и собирался с этим войском идти походом на Луцк. Владимиру пришлось вместе с матерью бежать в Торческ к дяде Михалко Юрьевичу. Оттуда они проследовали в Чернигов{57}.

Ипатьевская летопись подробно рассказывает о дальнейших злоключениях Владимира. Под 1184 г. записано, что он пытался получить удел у волынского князя Романа Мстиславича, затем у Ингваря Ярославича дорогобужского, у Святополка Мстиславича туровского, у Давыда Ростиславича смоленского, у Всеволода Большое Гнездо во Владимире на Клязьме, по «ни тамо обрете собе покоя, приде к зяти своему Путивлю ко Игореви Святославичю. Тои же прия с любовью и положи на нем честь велику и за две лете держа и у собя и на третьи лето введе и в любовь с отцомь его…»{58}.

В 1187 г. Ярослав Осмомысл завещал Владимиру перед смертью Перемышльскую волость, заставив его и галицких мужей поклясться в том, что они «не будут искать» под его побочным сыном Олегом Галича. Но как только Ярослав Осмомысл умер, бояре тотчас же «переступили» свое крестное целование и возвели на галицкий княжеский стол Владимира Ярославича{59}.

Галицкой землей Владимир владел очень недолго. Уже в следующем году бояре изгнали его, и он бежал в Венгрию. Оттуда он привел к Галичу войска венгерского короля Белы, с помощью которых хотел вновь закрепиться в своей отчине. Однако король посадил там своего сына Андрея, а Владимира Ярославича забрал с собой в венгерские земли{60}.

В 1189 г. Владимиру удалось бежать из венгерского плена к королю Фридриху Барбароссе, который направил его к польскому королю Казимиру II Справедливому, веля добыть для Владимира Галич. В случае успеха в этом предприятии Владимир обещал Фридриху выплачивать ежегодно по 2000 серебряных гривен в год. Владимир вместе с польскими войсками подошел к Галичу. «Галичькии же мужи сретоша его с радостью великою, князя своего и дедина, а королевича (Андрея. — О.Р.) прогнаша из земля своея. А Володимер седе на столе деда своего и отца своего на Спасов день. И посла ко Всеволоду (Большое Гнездо. — О.Р.) ко уеви своему в Суждалк и моляся ему: „Отче, господине, удержи Галичь подо мною, а яз божий и твой есмь со всим Галичемь, а во твоей воле есмь всегда“. Всеволод же суждальскии присла ко всим княземь и ко королеве в ляхы и води я ко кресту на своемь сестриче Галича не искати николи же под нимь. Володимер же утвердися в Галиче и оттоле не быть на нь никого же»{61}.

Владимир умер около 1199 г.{62}.

Олег (Мечислав, Мстислав) Ярославич («Настасьич»)

Сын галицкого князя Ярослава Осмомысла. В 1187 г. после смерти отца Олег получил во владение Галицкую землю без Перемышльской волости, но вскоре боярство свергло его, и он бежал в Овруч к Рюрику Ростиславичу. После изгнания сводного брата Владимира из Галицкой земли (1188 г.) Олег вновь стал галицким князем. Однако в том же году его отравили галицкие бояре{63}.

Ростислав Иванкович (Иванович, Иоаннович)

Сын берладского князя Ивана Ростиславича. Это был князь-изгой. В Ипатьевской летописи под 1189 г. говорится, что Ростислав находился в Смоленской земле у Давыда Ростиславича. Галицкие бояре позвали его к себе княжить. Ростислав «испросися у Давыда, бешеть бо Давыд приял его к себе», и быстро поехал в Галицкую Украину. Там ему удалось захватить 2 города, а затем его дружина подошла к Галичу. Под столицей княжества произошла битва его дружины с венгерскими полками. В сражении Ростислав был ранен и попал в плен, а затем отравлен венграми{64}. У В. Н. Татищева говорится, что Ростислав произнес речь перед битвой: «Я не хочу более по свету блудить в чужих землях, но или отчину мою достать, или за оное здесь голову оставить»{65}.

* * *

После смерти Ярослава Осмомысла в Галиче началась «княжеская чехарда». Усилившееся в период его правления галицкое боярство, подобно боярству Великого Новгорода, стремилось навязать свои условия приглашаемым верховным сюзеренам. Князья Владимировичи превратились в скитальцев. Двое из них поплатились жизнями в борьбе за отчину и дедину. Не находя поддержки в Галиче, Владимировичи искали ее на стороне — в Венгрии, Польше, Германии, на Волыни, во Владимиро-Суздальской земле.

Такая политика привела к многочисленным вторжениям чужеземных войск в пределы Юго-Западной Руси. В 1188 г. Галич был захвачен волынским князем Романом Мстиславичем. Его выгнали оттуда венгерские войска, и Юго-Западная Русь подпала под власть венгерского королевича Андрея. Чужеземцы разоряли эти богатые земли. Наконец, после восстания против венгерского засилья Владимиру Ярославичу с помощью Всеволода Большое Гнездо (а не галицких бояр!) удалось более или менее прочно закрепиться в Галицкой земле. Со смертью Владимира прервался род князей Владимировичей. Источники сообщают, что у него было два сына от попадьи, но, по-видимому, они умерли раньше отца{66}. После смерти Владимира Ярославича Галицкой землей распоряжались князья из других княжеских династий.

Глава 6 Земельные владения Изяславичей (потомков великого киевского князя Изяслава Ярославича) в XI — начале XIII в.

Сын Ярослава Мудрого Изяслав также был родоначальником особой княжеской династии. Родовой собственностью Изяславичей стала Туровская земля. Эта область включала территории, принадлежавшие племени дреговичей. Расположенная в бассейне Припяти, Туровская земля была сплошь покрыта густыми труднопроходимыми лесами и болотами. По-видимому, там имелись неплохие возможности для охоты и рыболовства. Только небольшие участки этой территории были пригодны для земледелия (междуречье Ствиги и Припяти, Пинское Загородье, Копыльская гряда, Мозырская возвышенность, Нижнее Погорынье). Именно в этих местах возникли города, обслуживавшие нужды сельскохозяйственной округи. Города были небольших размеров, малонаселенными{1}. Тем не менее, несмотря на плохие климатические условия, Туровская земля уже в 70-х годах X в. становится полусамостоятельным княжеством. В копце X — начале XI в. здесь княжил Святополк Окаянный, а в середине XI в. — Изяслав Ярославич.

Конечно, больших доходов с Туровской земли получить было невозможно. Быть может, поэтому князья, владевшие только туровскими волостями, не играли значительной политической роли на Руси. Сыновья Изяслава Ярославича старались прочнее обосноваться в других, более экономически развитых районах Руси. В то же время они не отказывались и от своих прав на Туровщину. Она служила им местом прибежища в тех случаях, когда Изяславичи терпели поражения в политической игре.

В источниках содержатся сведения о трех сыновьях Изяслава Ярославича.

Ярополк-Петр-Гавриил Изяславич-Дмитриевич

Год его рождения неизвестен. Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 1071 г. в связи с победой его дружины над. войсками Всеслава Брячиславича под Голотическом. У В. Н. Татищева записано, что после этого события Ярополк завладел Полоцкой землей{2}. Однако княжил он в Полоцке очень недолго. В марте 1073 г. Ярополк вместе с отцом и младшим братом Святополком был изгнан за пределы Руси. 4 года он скитался по Западной Европе, выпрашивая военную помощь у иностранных государей для возвращения на родипу. С согласия отца он в 1075 г. вступил в переговоры с римским папой Григорием VII. Папа признал Ярополка «русским королем» и пообещал посодействовать в деле отвоевания верховной власти на Руси, захваченной Святославом Ярославичем. В случае удачи Ярополк должен был превратить Русь в «лен св. Петра»{3}. Однако эти планы не были реализованы.

По возвращении на Русь в июле 1077 г. Ярополк получил от отца в держание Вышгородскую волость{4}.

«Повесть временных лет» сообщает, что после 3 октября 1078 г. Всеволод Ярославич «посади» Ярополка на княжение во Владимиро-Волынскую область, «придав ему Туров». Летописец очень коротко, как бы невзначай, сообщил об этом событии. Также коротко он отметил вокняжение Владимира Мономаха в Чернигове, не сообщив о том, что тот был переведен в Чернигов из Смоленска. Летописец вообще умолчал о том, какие земли и города получили от нового киевского князя Святополк Изяславич, Ростиславичи, Святославичи, Давыд Игоревич. А ведь смерть Изяслава и вокняжение Всеволода в Киеве должны были привести к существенной перекройке держаний на Руси. Всеволод Ярославич должен был удовлетворить земельные требования своих наиболее могущественных вассалов. В противном случае ему угрожали новые выступления вассалов.

Создается впечатление, что конец статьи, помещенной в «Повести временных лет» под 1078 г., где говорится о наделении Ярополка и Владимира Мономаха городами, подвергся сильному сокращению, а возможно, и искажению.

Нам представляется, что первоначальный текст летописи все же дошел до пас в пересказе (возможно, несколько вольном) В. Н. Татищева. Историк записал, что Всеволод после занятия Киева произвел передел держаний: «Сына своего Владимира перевел из Смоленска в Чернигов, детям Изяславлим оставил прежние их владения, кои им даны были от отца их: Святополк в Новеграде, а Ярополк в Вышграде, к тому прибавил ему Всеволод Владимер, Давыду, сыну Игореву, дал Туров, Святославлим детем — Тмуторокань, Муром и другие тамо области»{5}.

Описанный В. Н. Татищевым передел вполне соответствует, на наш взгляд, той расстановке сил, которая сложилась к концу 1078 г. Передав Владимиру Мономаху Черниговскую землю, Всеволод тем самым обезопасил себя и от мятежных Святославичей, и от Половецкой степи. Более того, он резко увеличил свой военно-экономический потенциал. Наибольшую опасность для нового киевского князя представляли братья Изяславичи, которые, вероятно, получили в наследство от отца и «отню дружину». Чтобы их задобрить, Всеволод дал им в держание две очень крупные и важные как в стратегическом, так и в доходном отношениях области — Новгородскую и Владимиро-Волынскую. Давыд Игоревич не представлял для Всеволода серьезной угрозы. Но он дал ему в держание Туровскую область, которая на юго-западе граничила с Владимиро-Волынской землей. Тем самым он как бы создал для Ярополка постоянную угрозу с севера.

Позднее (?) Всеволод посадил в Перемышле и Теребовле трех братьев Ростиславичей, которые стали угрожать владениям Ярополка с юга. Таким образом, земли, которыми владел Ярополк в княжение Всеволода, постоянно испытывали угрозу как с севера, так и с юга. Это было сделано не случайно. Всеволоду, несомненно, было хорошо известно о переговорах Ярополка в Ватикане с римским папой, который «благословил» его на захват киевского великокняжеского стола{6}.

Что касается Святославичей, то Всеволод, конечно, воспользовался разгромом войск Олега в сражении при местечке Нежатина Нива. После этого крупного поражения им было трудно бороться с Всеволодом и его вассалами. Поэтому Всеволод постарался вытеснить их на юг и на крайний восток Руси. Полностью лишить их владений он, вероятно, не мог, поскольку они опирались на половецкие орды.

В 1084 г. Ярополк Изяславич был изгнан с Волыни братьями Ростиславичами и Давыдом Игоревичем. Однако Всеволод послал на запад с войском Владимира Мономаха, который восстановил существовавшее до этого положение{7}. Великий князь, по-видимому, был не заинтересован в усилении Давыда Игоревича и Ростиславичей.

В 1085 г. Ярополк обратился к Всеволоду с просьбой — отдать ему Дорогобужскую волость в качестве дополнительного надела. Дорогобуж стоял при дороге, ведущей из Владимира-Волынского в Киев, и отдать его Ярополку означало открыть путь для захвата столицы волынским держателем. Поэтому Всеволод отказал в просьбе своему вассалу. Тогда Ярополк поднял мятеж против Всеволода. Великий князь послал с войсками на Волынь сына Владимира, и он изгнал Ярополка вначале из Владимира, а затем и из Луцка, где тот укрылся (Луцк входил в состав владений Ярополка). Мятежный держатель был вынужден бежать к своим родственникам в Польшу{8}.

В 1086 г. Ярополк Изяславич возвратился из-за границы и по договоренности с Владимиром Мономахом, защищавшим на Волыни интересы великого князя, вновь получил в держание Владимиро-Волынскую землю{9}. 22 ноября 1086 г. его убил Нерадец{10}. Вполне вероятно, что киевский князь был в какой-то мере замешан в этом убийстве.

Ярополк Изяславич известен еще тем, что «вда всю жизнь свою Небльскую волость и Деревъскую, и Лучьскую, и около Киева» Киево-Печерскому монастырю{11}. Данное сообщение Ипатьевской летописи вызывает некоторое сомнение, так как нам хорошо известно, что во второй половине XII в. Луцкая и Деревская (с центром в Овруче) земли были самостоятельными княжествами, где сидели князья из рода Мстислава Великого. Что же эти князья отняли данные земли у Киево-Печерского монастыря? Может быть, под «жизнью» Ярополка в данном случае следует понимать его собственные домениальные села, находившиеся на территории этих волостей?

Святополк-Михаил Изяславич-Дмитриевич

Он родился 8 ноября 1050 г.{12}. В 1069 г. отец назначил его держателем Полоцкой земли вместо умершего Мстислава Изяславича{13}. Владел Полоцкой землей очень недолго — около 2 лет. В 1071 г. его изгнал из Полоцка князь Всеслав Брячиславич{14}. В 1073 г. Святополк бежал вместе с отцом за пределы Руси, где и пробыл до 1077 г.{15}.

Возвратившись на Русь в июле 1077 г., он получил от отца в держание Новгородскую землю (1078 г.){16}. В Новгороде Святополк княжил около 10 лет. В 1088 г. «иде Святополк из Новагорода к Турову жити»{17},— лаконично сообщил летописец. Вероятно, у Святополка произошел какой-то конфликт с новгородцами, ибо из Новгорода по своему желанию князья не уходили (если, конечно, при этом им не предоставлялось более выгодное держание). В течение 5 последующих лет он владел Туровской областью. 24 апреля 1093 г. Святополк пришел из Турова в Киев и сел на великое княжение{18}. Он был великим князем без малого 20 лет.

Из летописной статьи, записанной в «Повести временных лет» под 1097 г., видно, что за Святополком продолжали оставаться Туров, Пинск, Берестье и все Погорынье. У Татищева отмечено, что по решению Любечского съезда за Святополком, его сыновьями и племянниками закреплялись: «Туров, Слуцк и все городы до Буга по оной стороне Припети, а яко великому князю — Киев со всею областию, что к оному принадлежит, до реки Горыни и Новград Великий к Киеву»{19}.

Однако новгородцы отказались принять к себе княжить сына Святополка, и Новгородская земля перестала быть великокняжеским владением. В Новгороде стал княжить сын Владимира Мономаха Мстислав{20}.

Северная граница Киевской земли (вместе с Туровской областью) при Святополке Изяславиче шла от среднего течения Днепра, несколько выше впадения в него Друти, и до верховьев Немана. Западная граница проходила по верховьям Горыни и Случи, далее по Роси до впадения ее в Днепр. Восточная — по левому берегу Днепра{21}.

В самом конце XI в. Святополку удалось расширить свои собственные владения за счет Владимиро-Волынской области и червеньских городов. Вместе с князем Давыдом Игоревичем Святополк пытался, по безуспешно, лишить князей Ростиславичей Перемышльской и Теребовльской волостей{22}.

Святополк умер великим князем 16 апреля 1113 г. в своей вышгородской резиденции{23}.

Мстислав Изяславич-Дмитриевич

Согласно Никоновской летописи, Мстислав — младший сын Изяслава Ярославича{24}. Он родился после 1050 г. В перечне князей Великого Новгорода, приложенном к Комиссионному списку Новгородской первой летописи младшего извода, записано следующее известие: «По преставлении Володимерове (Ярославича. — О.Р.) в Новегороде Изяслав посади сына своего Мьстислава, и победишя на Черехи, бежа Киеву, и по взятии града преста рать»{25}.

Владимир Ярославич умер 4 октября 1052 г., а Мстислав родился не раньше второй половины 1051 г., ибо 8 ноября 1050 г. родился его старший брат Святополк. Таким образом, к моменту смерти Владимира Ярославича Мстиславу было не больше года. По-видимому, его назначение в Новгород произошло после 1054 г., так как в противном случае новгородским княжеским столом распорядился бы не Изяслав, а Ярослав Мудрый, умерший 20 февраля 1054 г.

Правление Мстислава в Новгороде должно было носить чисто символический характер: скорее всего, что Новгородом от его имени управляли новгородские посадники. Когда произошло сражение на Черехе — неизвестно. Также непонятно, о взятии какого города идет речь в перечне князей. Возможно, что составитель перечня подразумевал поход Всеслава Брячиславича под Псков 1065 г. и захват им Новгорода в 1067 г. На это как будто указывает и та зверская расправа над сторонниками Всеслава, которую учинил в 1069 г. в Киеве Мстислав Изяславич{26}.

Нет сомнения в том, что после заключения Всеслава в поруб в июле 1067 г. Мстислав в Новгороде не княжил, так как это обстоятельство обязательно отметили бы новгородские летописцы. В сентябре 1068 г. он вместе с отцом бежал в Польшу и вернулся на Русь только в апреле 1069 г. В этом же году отец посадил его княжить в Полоцкую область, где Мстислав вскоре умер{27}.

* * *

Земельные владения сыновей Изяслава Ярославича были подвержены резким колебаниям. Трижды Ярополк, дважды Святополк и один раз Мстислав теряли все свои держания на Руси. Им приходилось подолгу жить за границей в качестве изгнанников. При жизни отца они имели весьма солидные владения на Руси. Им принадлежали Новгородская, Полоцкая и, по-видимому, Туровская земли.

После смерти отца Ярополк и Святополк Изяславичи сумели удержать за собой Вышгородскую волость и Новгородскую область, да к тому же им удалось получить у великого князя Всеволода Ярославича Владимиро-Волынскую землю. Однако к 1088 г. после смерти Ярополка и ухода из Новгорода Святополка за последним осталась, по-видимому, только лишь Туровская земля. Правда, с вокняжением Святополка Изяславича в Киеве произошло новое расширение его владений за счет собственно киевских, древлянских и волынско-червеньских земель. Его стремление завладеть экономически развитыми Перемышльской и Теребовльской волостями закончилось неудачей.

* * *

До нас дошли известия о 7 внуках Изяслава Ярославича.

Ярослав Ярополчич-Петрович-Гавриилович

Сын владимиро-волынского князя Ярополка Изяславича. В. Н. Татищев, ссылаясь на польскую хронику Матвея Стрыйковского, отмечает, что Ярослав Ярополчич при жизни отца (в 1079 г.) владел Луцкой волостью{28}. Данное сообщение сомнений не вызывает, так как Луцк тогда входил в состав Владимиро-Волынской земли.

Из «Повести временных лет» известно, что Ярослав в начале XII в. владел Берестьем. Под 1101 г. там записано: «Заратися Ярослав Ярополчичь Берестьи и иде на нь Святополк (Изяславич. — О.Р.) и заста и в граде, и ем и, и окова, и приведе и Кыеву. И молися о нем митрополит и игумени, и умолиша Святополка, и заводиша и у раку святою Бориса и Глеба, и сняша с него оковы, и пустиша и»{29}.

У В. Н. Татищева сказано, что Ярослав Ярополчич «начал войну противо стрыя своего Святополка»{30}.

Чем же была вызвана эта война?

Вплоть до 1099 (1097 г.?) Берестской волостью Туровской земли владел Мстислав Святополчич, который погиб при осаде Владимира-Волынского. По-видимому, после его смерти Святополк Изяславич забрал прежнее владение Ярослава — Луцкую волость, а взамен дал ему неравноценную Берестскую. Видимо, это и привело к выступлению племянника против дяди.

Вероятно, Ярослав поклялся Святополку в том, что будет подчиняться ого приказаниям, и тогда с него были сняты оковы. Однако назад в Берестье он не вернулся, а жил на свободе в Киеве. 1 октября 1102 г. Ярослав бежал от великого князя. 20 декабря он был схвачен на р. Нуре сыном Святополка, приведен в Киев, снова окован и, по-видимому, помещен в поруб. 11 августа 1102 (?) г. он умер{31}.

Вячеслав Ярополчич-Петрович-Гавриилович

Сын князя Ярополка Изяславича. Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 1103 г. как участник похода на половцев. Где он княжил — неизвестно. По-видимому, Вячеслав имел какой-то небольшой удел на Волыни. Умер он 13 декабря 1104 г.{32}.

Мстислав (Мстиславец) Святополчич-Михайлович

Сын киевского князя Святополка Изяславича. О нем известно мало. В «Повести временных лет» под 1097 г. говорится: «Святополк же посади сына своего в Володимери (Волынском. — О.Р.) Мстислава, иже бе ему от наложницы». Под тем же годом «Повесть временных лет» сообщает о гибели Мстислава. Данное известие повторяется в том же источнике и под 1099 г., причем там указана точная дата смерти Мстиславца — 12 июня. У Татищева гибель Мстислава помечена 12 июля 1099 г.{33}. Трудно сказать, когда в самом деле произошло это событие.

Войска Мстислава Святополчича, защищавшие Владимир-Волынский, состояли из берестян, пинчан и выгошевцев{34}. Это указание на то, что Мстислав кроме Владимиро-Волынской области (волости?) имел еще Берестскую, Пинскую и Выгошевскую волости.

Ярослав (Ярославец) — Иоанн Святополчич-Михайлович

Сын киевского князя Святополка Изяславича. В «Повести временных лет» под 1097 г. записано: «Святополк перея Володимер (Волынский. — О.Р.) и посади в нем сына своего Ярослава». В том же источнике под 1100 г. имеется второе сообщение о том, что Святополк дал Ярославу Владимир-Волынский. Что это — повторение известия или вторичная дача? Из «Повести временных лет» понять это невозможно. У В. Н. Татищева под 1098 г. имеется запись: «Святополк ушел во Владимир и с ним два сына его, рожденные от наложницы, Мстиславец и Ярославец… Но недолго быв тут, оставя во Владимире Мстиславца, а Ярославца послал в Венгры просить от зятя своего помочи, сам возвратился в Киев. Ярославец, испрося у Коломана, короля венгерского, войско, с которым было два епископа, пошли через горы в земли Ростиславичев. Володарь (Ростиславич. — О.Р.), уведав о том, укрепил Перемышль и сам готовился к обороне со всею прилежностью»{35}. Венгерские войска потерпели поражение под стонами Перемышля, остатки их бежали за пределы Руси, а Ярослав уехал в Польшу, по-видимому, за новой подмогой{36}.

Под 1100 г. в «Истории Российской» имеются две записи относительно Ярослава Святополчича. Из первой явствует, что Владимир-Волынский был отдан Ярославу по решению Уветичского съезда. Вторая запись гласит: «А Владимер град отдал Святополк сыну своему Ярославцу, рожденному от наложницы»{37}.

Сведения Татищева больше соответствуют ходу событий 1097–1100 гг., чем описания «Повести временных лет» под теми же годами. Источник, которым пользовался В. Н. Татищев, видимо, был более доброкачественным. Кто же в 1100 г. передал Ярославу Владимир-Волынский — отец или участники Уветичского съезда? Видимо, Святополк на Уветичском съезде потребовал отобрать Владимир-Волынский у непослушного и коварного «подручника» Давыда Игоревича и передать город своему сыну Ярославу. Участники съезда согласились с этим требованием.

В Ипатьевской летописи под 1117 г. отмечено, что владимиро-волынский князь Ярослав Святополчич перестал подчиняться верховному сюзерену Владимиру Мономаху. Войска Мономаха в течение 60 дней осаждали Владимир-Волынский, где укрылся Ярослав. Он был вынужден покориться великому князю. За ним осталось прежнее владение{38}.

В следующем 1118 г. «выбеже Ярослав Святополчичь из Володимеря угры, и бояре его отступиша от него»{39}.

В 1123 г. Ярослав с польскими и венгерскими войсками подошел к стенам Владимира-Волынского. При осаде города Ярослав был убит{40}.

Брячислав Святополчич-Михайлович

Сын Святополка Изяславича. Он родился в 1104 г., умер 28 марта 1128 г.{41}. Другими сведениями о нем мы не располагаем. По-видимому, Брячислав владел каким-то небольшим уделом в Туровской земле или на Волыни.

Изяслав Святополчич-Михайлович

Сын Святополка Изяславича. Об этом князе известно только то, что он умер 13 декабря 1127 г.{42}. Вероятно, он владел какой-нибудь, небольшой волостью в пределах Туровского или Владимиро-Волынского княжеств.

Ростислав Мстиславич

Сын князя Мстислава Изяславича. О его земельных владениях источники не содержат известий. В «Повести временных лет» под 1093 г. имеется запись: «В се же лето преставися Ростислав сын Мьстиславль, внук Изяславль, месяца октямбря в 1 день; а погребен бысть ноямбря в 16 в церкви святыя Богородица Десятиньныя».

Судя но очень большому промежутку времени, отделяющему день смерти от дня похорон (47 дней), Ростислав Мстиславич умер где-то очень далеко от Киева. Возможно, что он жил за пределами Руси.

* * *

7 внуков великого князя Изяслава Ярославича не играли в истории Руси важной роли. О земельных владениях Вячеслава Ярополчича, Брячислава и Изяслава Святополчичей и Ростислава Мстиславича нам вообще ничего не известно. Вероятно, сын Ярополка и сыновья Святополка имели какие-то небольшие владения в пределах Руси, а сын Мстислава, скорее всего, жил за границей. Ярослав Ярополчич к концу жизни сохранил лишь небольшую часть былых отцовских держаний — Берестскую волость, да и той он был лишен перед смертью. Старшие сыновья Святополка Изяславича всеми силами стремились закрепиться на Владимиро-Волынском княжении. Однако в 1118 г. Владимиро-Волынская земля была окончательно потеряна Святополчичами и больше к ним уже не возвращалась. Со второго десятилетия XII в. Туров на некоторое время становится собственностью сыновей Владимира Мономаха.

* * *

Источники сообщают только о 3 правнуках Изяслава Ярославича.

Юрий Ярославич

Сын берестского князя Ярослава Ярополчича, внук Ярополка Изяславича. О нем упоминает только В. Н. Татищев под 1102 г.{43}. О его земельных владениях сведений не имеется.

Вячеслав Ярославич-Иоаннович

Сын владимиро-волынского князя Ярослава Святополчича, внук великого киевского князя Святополка Изяславича. Он упоминается только однажды — в Лаврентьевской летописи под 1127 г. как владетель города Клеческа{44}, расположенного на севере Туровской земли.

Юрий-Георгий Ярославич-Иоаннович

Сын владимиро-волынского князя Ярослава Святополчича, внук великого киевского князя Святополка Изяславича. Впервые он упоминается в летописи под 1149 г.{45}. В 1158 г. Юрий был держателем Турова и Пинска{46}. О других его земельных владениях сведений не имеется.

* * *

Сведения о правнуках Изяслава Ярославича носят отрывочный характер. Но даже эти скудные известия позволяют сделать некоторые выводы. Внукам Святополка Вячеславу и Юрию (они были правнуками Владимира Мономаха и внуками Мстислава Великого) удалось все же «зацепиться» в начале XII в. за небольшие уделы в Туровской земле, о чем свидетельствует наличие Клецкой волости у Вячеслава Ярославича в 1127 г. Эти владения были получены ими, конечно, от одного из киевских князей (Владимира Мономаха или Мстислава Великого). В 50-х годах XII в. Юрию Ярославичу (несомненно, с помощью его двоюродного дяди Юрия Долгорукого, чьим главным советником и союзником он постоянно выступал) удалось восстановить часть «дедины» и объединить под своей властью Туровскую и Пинскую волости. Возможно, что в состав его владений вошли и другие земли.

* * *

Следующее поколение Изяславичей представлено в источниках 5 князьями — сыновьями князя туровского и пинского Юрия Ярославича.

Иван (Иоанн?) Юрьевич-Георгиевич

Упоминается под 1167 г. в Воскресенской и под 1168 г. в Густынской летописях{47}. В Ипатьевской летописи под 1170 г. о нем говорится как о князе туровском{48}. Последнее вовсе не означает того, что он был владельцем собственно Туровской волости или главным князем в Туровской земле. Иван мог быть только владельцем одной из туровских волостей.

Святополк Юрьевич-Георгиевич

Упоминается в Ипатьевской летописи под 1162 и 1184 гг. как князь туровский. Умер он 19 апреля 1190 г. в Турове. Отметив его смерть, летописец пояснил, что Святополк был правнуком великого киевского князя Святополка Изяславича{49}.

Глеб Юрьевич-Георгиевич

В Ипатьевской летописи под 1183 г. он проходит как князь дубровицкий{50}. В. Н. Татищев, описывая те же события, что и Ипатьевская летопись (поход южнорусских князей на половцев), называет Глеба Юрьевича князем добрянским. На полях «Истории Российской» напротив имени Глеба Юрьевича он записывает «Добрянское княжение»{51}. Нам представляется, что в данном месте в татищевскую «Историю» вкралась ошибка, так как 11 строками выше, перечисляя участников похода на половцев, В. Н. Татищев упоминает Глеба дубровицкого и ничего не говорит о Глебе добрянском.

В Ипатьевской летописи под 1195 г. имеется запись о смерти Глеба Юрьевича, последовавшей в марте этого года. Глеб назван князем туровским. Летописец добавляет, что он был похоронен в Киеве в Михайловской Златоверхой церкви{52}.

В труде В. Н. Татищева есть два существенных добавления к этому сообщению. Во-первых, историк уточняет дату смерти Глеба («марта 7 дня»), а во-вторых, после слов «Глеб Юрьевич» прибавляет — «правнук Ярополков»{53}. Однако со вторым добавлением согласиться нельзя, так как правнук Ярополка Изяславича должен был быть похоронен не в Михайловской Златоверхой церкви, которая являлась родовой усыпальницей Святополчичей, а в соседней церкви Петра, где был похоронен сам Ярополк Изяславич.

По-видимому, последние 5 лет жизни Глеб Юрьевич владел Туровской землей, став «великим» туровским князем после смерти брата Святополка Юрьевича.

Ярослав Юрьевич-Георгиевич

В Ипатьевской летописи под 1183 г. о нем говорится как о князе пинском{54}.

Ярополк Юрьевич-Георгиевич

В Ипатьевской летописи под 1190 г. Ярополк упоминается как князь пинский{55}. Возможно, что он владел Пинской землей совместно с князем Ярославом Юрьевичем.

* * *

Во второй половине XII в. Туровская земля оказалась поделенной между 5 сыновьями Юрия Ярославича, князя туровского и пинского. Князья данного поколения были владельцами небольших волостей. Летописцы не сообщают о борьбе этих князей за расширение своих держаний. По-видимому, у них для этого просто не было сил. Возможно, что некоторые наиболее развитые в экономическом отношении волости (вроде Туровской или Пинской) принадлежали одновременно нескольким князьям. Имена этих мелких держателей летописцы упоминают как бы мимоходом.

* * *

На сыновьях Юрия Ярославича обрывается генеалогическая таблица рода Изяславичей. Но данное обстоятельство не означает того, что династия Изяславичей (потомков Изяслава Ярославича) прекратила существование. До нас дошли летописные сообщения о князьях, которые, но всей видимости, принадлежали к этому роду.

Александр Дубровицкий

Упоминается в летописях в связи с гибелью в битве на Калке{56}. Как известно, Дубровица относилась к числу туровских городов. По-видимому, Александр был сыном или внуком Глеба Юрьевича Дубровицкого.

Юрий-Георгий (?) Несвежский

Упоминается в источниках как участник битвы на Калке{57}. С. М. Соловьев отмечал: «Несвежь, местечко Слуцкого уезда, Минской губернии, Туровская волость»{58}. Этого князя также следует отнести к Изяславичам-Святополчичам.

Ростислав Пинский

Упоминается в Ипатьевской летописи под 1228 г. как отец князей черторыйских, захваченных Данилом Романовичем волынским{59}. По мнению В. Т. Пашуто, его сыновьями были: Владимир (упоминается в Ипатьевской летописи под 1229 г. как пинский князь, который держит Берестье) и Михаил (упоминается также в Ипатьевской летописи под 1247 г. как князь пинский){60}.

* * *

Эти Изяславичи, точно так же, как князья предыдущего поколения, владели очень маленькими уделами и оказывали незначительное влияние на внешнюю и внутреннюю политику древней Руси.

Глава 7 Земельные владения Святославичей (потомков великого киевского князя Святослава Ярославича) в XII — первой половине XIII в

Сын Ярослава Мудрого Святослав стал родоначальником клана князей Святославичей. Владения Святославичей концентрировались в Черниговской и Муромо-Рязанской землях.

Черниговская земля занимала обширную территорию, растянувшуюся от долины Днепра до среднего течения Оки. Мягкий климат, плодородные почвы, многочисленные реки с их рыбными богатствами, густые леса на севере с охотничьими угодьями стимулировали приток туда поселенцев. Изыскания советских историков и археологов показали, что в Черниговской земле жило смешанное население: поляне, северяне, радимичи, вятичи{1}.

Чернигов впервые упоминается в «Повести временных лет» под 907 г. Летописец утверждает, что в Чернигове сидел князь, находившийся в подчинении у великого русского князя Олега.

Б. А. Рыбакову, исследовавшему материалы, добытые при раскопках кургана «Черная могила», удалось доказать, что и во второй половине X в. Черниговской землей управлял князь{2}. Однако некоторые ученые высказали сомнение в этом{3}. Основанием для сомнений послужили слова воеводы Претича, сказанные им печенежскому князю и зафиксированные «Повестью временных лет» под 968 г.

В летописи говорится, что воевода Претич переправился со своей дружиной через Днепр и подошел к Киеву, осажденному печенегами в то время, когда великий князь Святослав Игоревич находился на Балканах. Печенежский князь спросил у Претича: «Кто се приде?» Воевода ответил: «Людье опоя страны» (то есть люди с другой, противоположной стороны Днепра{4}). Печенег задал новый вопрос: «А ты князь ли еси?» На это он получил ответ: «Аз есмь мужь его, и пришел есмь в сторожех, и по мне идеть полк со князем бещисла множьство». Летописец добавляет: «Се же рече, грозя им».

А. Н. Насонов так истолковал данный текст: «…ясно, что на обязанности Претича было выручить киевлян и княгиню, и невыполнение данных обязательств по совместной борьбе с кочевниками повлекло бы за собой недовольство и кару со стороны киевского князя Святослава… Рассказ о Претиче не дает никаких оснований предполагать в Чернигове существование княжеского стола, а тем более племенного князя, подобного Малу и Ходоте, с которыми русские князья вели борьбу»{5}.

Нам представляется такое толкование данного текста совершенно неправомерным. Печенеги, конечно, знали, что Святослав находится на Дунае, поэтому-то они и осадили Киев, полагая, что это действие останется безнаказанным. Поход огромного войска, которое повел Святослав на Балканы, не мог остаться незамеченным Степью. Ко времени осады печенегами Киева Святослав уже захватил 80 городов на Дунае, и весть об этом, несомненно, должна была докатиться до печенежских веж. Когда печенег спросил Претича о князе с «оноя страны» Днепра, то имел в виду не Святослава, а какого-то левобережного владетеля, так как Святослав не мог прийти с востока. То, что левобережного князя не оказалось на месте, нам представляется в порядке вещей. В это время он должен был находиться вместе со своим сюзереном в болгарском походе.

На наш взгляд, текст статьи 968 г. как раз подтверждает выводы Б. А. Рыбакова о существовании княжеского стола в Чернигове во второй половине X в.

Возможно, что в конце X — начале XI в. в Чернигове действительно не было держателя княжеского звания, а Черниговская земля входила в состав великокняжеского домена. В пользу этого как будто свидетельствует то, что Владимир Святой не дал Чернигов в держание ни одному из сыновей.

В 1024–1036 гг. Черниговская земля находилась в собственности Мстислава Владимировича, затем вошла в состав великокняжеских земель, в 1054–1073 гг. она была владением Святослава Ярославича, в 1073–1078 гг. ею владел Всеволод Ярославич, потом из-за нее шла ожесточенная борьба между внуками Ярослава Мудрого, и после Любечского съезда (1097 г.) в ней окончательно утвердились Святославичи.

Муромо-Рязанская земля была расположена на юго-восточной окраине Руси в бассейнах рек Оки, Прони, Цны, в верховьях Дона и Воронежа. В ней также жило смешанное население: мурома, мордва, мещера, вятичи и кривичи. Север ее был покрыт лесами и болотами. Там преобладали дерновые и подзолистые почвы. На юге располагалась черноземная степь. В центре были оподзоленные почвы, близкие к черноземным{6}. Таким образом, условия для земледелия и охоты там были неплохие. В X–XII вв. Муромо-Рязанская земля отставала в экономическом развитии от соседней с ней Черниговской земли. Видимо, поэтому муромо-рязанские князья занимали более скромное место в политической истории Руси, чем их черниговские родственники.

Вероятно, Муромо-Рязанская земля вошла в состав Руси в княжение Святослава Игоревича. В конце X — начале XI в. она становится уже полусамостоятельным княжеством. Им управлял сын Владимира Святого Глеб. В 1054–1073 гг. Муромо-Рязанская земля входила в состав владений Святослава Ярославича, а позднее из-за нее шла борьба между внуками Ярослава Мудрого до тех пор, пока Любечский съезд не подтвердил права Святославичей на нее.

Потомки Святослава Ярославича (в особенности черниговские князья) всячески стремились к увеличению своих владений за счет киевских, древлянских, туровских, галицких и новгородских земель.

* * *

Источники сообщают о 7 сыновьях Святослава Ярославича.

Глеб Святославич-Николаевич

Впервые упоминается в «Повести временных лет» под 1064 г., где говорится, что он был владетелем Тмутараканской земли. В 1065 г. Глеба Святославича изгнал из Тмутаракани двоюродный брат Ростислав Владимирович{7}. После смерти Ростислава (3 февраля 1067 г.) горожане Тмутаракани «умолили» инока Никона, спасавшегося на далекой русской окраине от гнева киевского властелина, «прийти к Святославу князю и молити его, да пустить сына своего, да сядеть на столе том»{8}. Святослав Ярославич «смилостивился» над жителями Тмутаракани и отправил к ним княжить вновь своего сына Глеба. Монах Никон «дошед бо с князем Глебом острова того (Таманского полуострова. — О.Р.), и оному (Глебу Святославичу. — О.Р.) сядшу на столе в граде том, Никон же возвратился въспять»{9}.

Глеб Святославич оставался на Тмутараканском княжении до 1068 (1069?) г. О его деятельности там говорит надпись на знаменитом тмутараканском камне, найденном на Таманском полуострове в 1792 г. Надпись на камне гласит: «Въ лѣто 6576 ин[д]и[кта] 6 Глѣбъ князь мѣрилъ мо[ре] по леду. От[ъ] Тъмутороканя до Кърчева 10 000 и 4000 саже[нь].»{10}. Возможно, что Корчев (Керчь) также входил в состав владений Глеба Святославича.

В Новгородской первой летописи старшего извода под 1069 г. сообщается, что Глеб руководил новгородцами, защищавшими свой город от войск Всеслава полоцкого. Битва за Новгород происходила 23 октября 1069 г.{11}. В «Повести временных лет» под 1071 г. о нем также говорится как о князе новгородском. В перечне князем Великого Новгорода есть запись, из которой следует, что Глеба посадил в Новгородскую землю его отец{12}.

Может быть, Глеб получил Новгород от Святослава Ярославича в то время, когда великий князь Изяслав Ярославич вместе с сыновьями находился в изгнании в Польше (то есть с 15 сентября 1068 г. по 2 мая 1069 г.), а черниговский князь старался заполнить образовавшиеся вакантные места своими людьми? Возможно также, что Глеб был посажен в Новгород с согласия Всеслава Брячиславича, занимавшего в это время киевский великокняжеский стол. Всеслав, несомненно, был заинтересован в поддержке могущественного черниговского князя. Интересно, что Глеб остался на новгородском княжении и после возвращения Изяслава Ярославича на Русь.

С. М. Соловьев полагал, что Глеб попал в Новгород в середине 1068 г. Он писал: «По всем вероятностям, после того как захватили Всеслава на Рши, Изяслав взял себе его волость Полоцк, где и посадил своего сына, а Новгород уступил Святославу, который послал туда Глеба»{13}. К сожалению, для решения этого интересного вопроса не имеется достаточного фактического материала.

У В. Н. Татищева имеется сообщение о том, что в 1073 г. по восшествии Святослава Ярославича на великокняжеский стол Глеб получил от него в держание Переяславскую область{14}. Это известие выглядит правдоподобным, хотя и не подтверждается другими источниками. Однако не позднее января 1077 г. Глеб вернулся на княжение в Новгород Великий. По-видимому, это произошло после вокняжения в Киеве Всеволода Ярославича. В перечне князей Великого Новгорода сообщается, что новгородцы изгнали Глеба от себя, «и бежа за Волок, и убишя и чюдь»{15}. В «Киево-Печерском патерике» смерть Глеба датируется 30 мая 1079 г.{16}. «Повесть временных лет» отмечает гибель Глеба под 1078 г.

Роман Святославич-Николаевич Красный

В 1077 г. Роман находился в Тмутаракани, где княжил до 1079 г.{17}. По-видимому, Роман не один владел Тмутараканской землей, а совместно с братьями, в частности с Олегом. В 1079 г. он пытался захватить Переяславль-Русский с помощью половцев, по великий князь Всеволод Ярославич заключил с союзниками Романа сепаратный договор, и 2 августа 1079 г. половцы убили Романа{18}.

В. Н. Татищев называет Романа Святославича князем муромским{19}. Когда держал Роман Муромскую землю — неясно.

Давыд Святославич-Николаевич

В. Н. Татищев сообщает, что Святослав Ярославич посадил в марте 1073 г. Давыда на княжение в Новгород Великий{20}. Возможно, что там он княжил до конца 1076 — начала 1077 г., когда его сменил брат Глеб. В перечне князей Великого Новгорода эти данные отсутствуют. Трудно сказать, насколько можно верить сведениям В. Н. Татищева. К сожалению, историк не сообщил, откуда он почерпнул эти известия.

В Тверской, Ермолинской, Львовской и некоторых иных летописях записано, что после ухода из Новгорода в Туров Святополка Изяславича «Новегороде седе Давыд Святославичь»{21}. Д. С. Лихачев заметил, что это «известие находится в противоречии с более достоверными данными перечня русских князей, читаемого в Новгородской первой летописи младшего извода под 989 годом. Согласно этому перечню, в Новгороде в 1088 г. сел Мстислав Владимирович, княживший здесь пять лет и вновь вернувшийся на новгородское княжение в 1095 году»{22}. Тут следует заметить, что перечень, на который ссылается Д. С. Лихачев, также грешит неточностями. Так, в нем говорится о том, что Святополк из Новгорода «иде Кыеву», в то время как из других источников хорошо известно, что он пошел не в Киев, а в Туров{23}. 1088 г. там вообще не упомянут. Быть может, Давыд Святославич действительно попытался сесть в 1088 г. на княжение в Новгороде после ухода оттуда Святополка, но Всеволод Ярославич не допустил этого и посадил в Новгороде своего внука Мстислава?

В Новгородской первой летописи младшего извода под 989 г. отмечено: «Давыд (Святославич. — О.Р.) прииде к Новугороду княжить; и по двою лету выгнаша и»{24}. Это известие записано сразу за сообщением об уходе из Новгорода Мстислава Владимировича после того, как он княжил там уже 5 лет. По-видимому, эти события произошли в 1093 г. после смерти великого князя Всеволода Ярославича, когда Святославичи развили политическую активность и начали добиваться для себя новых территорий.

В «Повести временных лет» Давыд впервые упоминается под 1095 г.: «Иде Давыд Святославичь из Новагорода Смолиньску; новгородци же идоша Ростову по Мьстислава Володимерича. И поемше ведоша и Новугороду, а Давыдови рекоша: „Не ходи к нам“. И пошел Давыд, воротися Смолиньску, и седе Смолиньске, а Мьстислав Новегороде седе».

Гораздо подробнее эти события изложил В. Н. Татищев. Он записал, что Давыд, поссорившись с новгородцами, ушел в Смоленскую область, выслав оттуда сына Владимира Мономаха Изяслава. Новгородцы обратились к Владимиру Мономаху с просьбой прислать к ним на княжение старшего сына — Мстислава. «Владимир же, согласясь со Святополком, поехал сам в Новград и Мстиславу из Ростова велел туда ехать. И как прибыли Владимир, отдав новогородцам Мстислава с тяжкою ротою, что им иного князя не призывать, но содержать его в чести до кончины его, на чем все новогородцы Владимиру и на все его племя крест целовали. И Владимир, женя Мстислава на Крестные, дочери посадника, сам возвратился в Переяславль, а к Изяславу сыну послал, чтобы он ехал в Муром на княжение Давыдово. Давыду же Смоленск оставил в покое. Но Давыд, уведав, что Владимир в Новград поехал и сына своего там хочет посадить, оставил Смоленск, поехал паки в Новград. А новогородцы, уведав, что он идет, а у них уже был Мстислав, послали ему сказать, чтобы он не ходил к ним, понеже они князя имеют. Он же, слышав то, возвратился к Смоленску»{25}.

В Новгородской первой летописи младшего извода, а таюке в Софийской первой летописи под 1095 г. записано: «Иде Святополк и Володимерь на Давыда к Смоленьску и даша Давыду Новгород»{26}.

Как видно из приведенных текстов, все источники по-разному рассказывают о княжении Давыда Святославича в 1095 г. Вероятно, в 1095 г. события развернулись таким образом. Давыд княжил в Новгороде Великом, по, поссорившись с новгородцами, ушел в Смоленск, изгнав оттуда сына Владимира Мономаха Изяслава. (Смоленск, по соглашению 1077 г. между Изяславом и Всеволодом Ярославичами, был передан во владение Владимиру Мономаху, поэтому княжение в нем в 1095 г. Изяслава Владимировича кажется вполне обоснованным.) После этих событий Владимир Мономах и великий князь Святополк подошли с войсками к Смоленску и потребовали от Давыда, чтобы тот возвратился на княжение в Новгород. По-видимому, Давыд был вынужден подчиниться этому приказу. Однако новгородцы не захотели принять его, заявив в категорической форме: «Не ходи к нам». Давыду пришлось вернуться в Смоленск. Новгородцы между тем затеяли переговоры с Мстиславом Владимировичем и Владимиром Мономахом, которые закончились вокняжением Мстислава в Новгороде. Владимир Мономах пожертвовал Смоленском в пользу Давыда, однако взамен Смоленской земли он получил Муромскую, куда посадил на княжение сына Изяслава. В 1095 г. Давыд был старшим из оставшихся в живых Святославичей, поэтому скорее всего именно ему принадлежал Муром.

В Смоленске Давыд княжил вплоть до Любечского съезда. В Густынской летописи говорится, что по решепию этого съезда Давыд получил Смоленск, Олег Святославич — Чернигов, а Ярослав Святославич — Муром{27}. Однако эти сведения нам представляются очень сомнительными. Ведь основным принципом, которым руководствовались князья на Любечском съезде, был «каждо да держитъ отчину свою: Святополк Кыев — Изяславлю, Володимерь — Всеволожю, Давыд и Олег, и Ярослав — Святославлю»{28}. Смоленск никогда не являлся отчиной Святославичей. Он должен был отойти потомкам Вячеслава Ярославича, ибо по «ряду» 1054 г. Смоленское княжество получил младший сын Ярослава Мудрого Вячеслав. Однако к 1097 г. никого из сыновей этого князя в живых не осталось, и Смоленск отошел к Владимиру Мономаху, поскольку тот получил его в держание в 1078 (1077?) г. от великого князя Изяслава Ярославича. Что касается Святославичей, то после 1097 г. они получили возможность владеть Черниговской, Муромо-Рязанской и Тмутараканской землями.

Согласно В. Н. Татищеву, Давыд Святославич но договоренности между Святополком Изяславичем и Владимиром Моиомахом в 1096 г. должен был подучить в держание Черниговскую землю без Северской волости{29}. По-видимому, эта договоренность была учтена князьями — участниками Любечского съезда, ибо после 1097 г. Давыд проходит по источникам как черниговский князь. Он умер в 1123 г. на черниговском княжении{30}.

Олег-Михаил Святославич-Николаевич («Гориславич»)

У В. Н. Татищева под 1073 г. имеется сообщение о получении Олегом Святославичем в держание от отца Ростовской земли{31}. В «Поучении» Владимира Мономаха говорится, что после смерти Святослава Ярославича (27 декабря 1076 г.) Олег был выведен новым киевским князем из Владимира-Волынского и находился у Всеволода Ярославича в Чернигове{32}. Каким образом Олег попал на княжение во Владимир — неясно. 10 апреля 1078 г. Олег бежал от Всеволода в Тмутаракань. Вскоре после этого он вместе с двоюродным братом Борисом Вячеславичем совершил поход на Чернигов и захватил его{33}. Олег и Борис были выбиты из Чернигова объединенными силами Изяслава и Всеволода Ярославичей. Однако они продолжали враждовать со своими «стрыями». В решающей битве с дядьями при местечке Нежатина Иива они потерпели серьезное поражение (3 октября 1078 г.). Олег был вынужден вновь уйти в Тмутаракань. Княжил он там недолго. В следующем, 1079 г. его «емше казаре, поточиша и за море Цесарюграду»{34}.

Из Константинополя Олег попал в ссылку на Родос{35}. В 1083 г. он вновь вернулся в Тмутаракань, изгнав оттуда Володаря Ростиславича и Давыда Игоревича{36}. Найдены его печати, относящиеся к тмутараканскому периоду деятельности. Из надписи, имеющейся на одной из них, явствует, что он называл себя «архонтом Матрахи, Зихии и всей Хазарии»{37}.

В 1094 г. он с помощью половцев завладел Черниговской землей, выгнав оттуда Владимира Мономаха{38}. В 1096 г. Олег был изгнан из Чернигова войсками Святополка Изяславича и Владимира Мономаха и бежал в Стародуб. Из Стародуба он ушел в Смоленск, пытаясь там закрепиться, но «не прияша его смольняне»{39}. Это сообщение летописца весьма любопытно. Ведь из источников ясно видно, что в Смоленске в это время сидел брат Олега Давыд. Следовательно, Олег пытался отнять владение у брата.

После неудачи под Смоленском Олег захватил Муром, выгнав оттуда сына Владимира Мономаха Изяслава. Затем он «перея всю землю Муромьску и Ростовску и посажа посадникы по городом и дани поча брати»{40}.

Сын Мономаха Мстислав изгнал посадников Олега Святославича из Ростовской и Муромской земель, а самого его заставил отступить к Рязани{41}.

По решению Любечского съезда Олегу отошла часть «отчины». Согласно Ипатьевской летописи, его владением стала Вятичская земля{42}. В. Н. Татищев записал, что по договоренности между Святополком и Владимиром Мономахом в 1096 г. Олегу должна была достаться Муромская волость{43}. Под 1113 г. В. Н. Татищев отметил, что Олег владел в то время и Тмутараканской землей. Он сообщил, что после смерти Святополка Изяславича Олег вторгся в пределы Суздальской земли, но сын Мономаха Мстислав разбил его в сражении на Коломне и заставил Олега Святославича «в Муром уйти и остаться на княжений во Тмуторокани»{44}. Трудно сказать, насколько эти сведения соответствуют действительности.

Умер Олег Святославич в августе 1115 г.{45}.

Ярослав-Панкратий Святославич-Николаевич

Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 1096 г. В. Н. Татищев пишет, что по договоренности между Святополком и Владимиром Мономахом в 1096 г. Ярославу и его брату Святославу (?) должны были отойти Северская и Тмутараканская земли. Однако тот же В. Н. Татищев под 1103 г. отметил: «Ярослав Святославич рязанский ходил на мордву…»{46}. Скорее всего, что после Любечского съезда Ярославу досталась в держание Рязанская земля.

В 1123 г. после смерти старшего брата Давыда Ярослав стал князем черниговским{47}. В 1127 г. его племянник Всеволод Ольгович выгнал «стрыя Ярослава ис Чернигова, а дружину его исече и разъграби»{48}. Этот захват был впоследствии санкционировал киевским князем Мстиславом Великим, поэтому Ярослав был вынужден смириться с потерей и ушел княжить в Муромо-Рязанскую землю, которой он владел до смерти (1129 г.){49}.

Борис Святославич-Николаевич (?)

Этот князь проходит по Воскресенской летописи{50} и у В. Н. Татищева. По татищевским сведениям, Борис Святославич получил от отца в держание в 1073 г. Вышгородскую волость, а в 1078 г. он был князем вщижским{51}. В I томе «Истории Российской» в главе «О родословии государей русских» В. Н. Татищев записал: «Борис счижский убит против дядьев 1078-го»{52}. Во II томе под 1078 г. историк также отметил смерть Бориса Святославича в сражении при местечке Нежатина Нива{53}. Однако и в «Повести временных лет», и в «Слове о полку Игореве» зафиксирована смерть в этой битве только одного князя Бориса Вячеславича{54}. Нам представляется, что у Святослава Ярославича не было сына по имени Борис. Следует отметить, что Святославичи по каким-то причинам, по крайней мере в домонгольский период, не давали имени «Борис» своим сыновьям. Нам но известен ни один князь рода Святославичей, который носил бы это имя в миру.

Следует, на наш взгляд, предположить, что составитель Воскресенского свода или летописец, которому следовал В. Н. Татищев, поставили Борису неверное отчество. По-видимому, нужно читать не «Борис Святославич», а «Борис Вячеславич».

Святослав Святославич-Николаевич

Этот князь упоминается только у В. Н. Татищева под 1096 г., где говорится, что ему и Ярославу Святославичу Святополк и Владимир Мономах договорились дать в держание Северскую и Тмутараканскую земли{55}. Думается, что этот князь появился в результате описки, быть может, самого В. Н. Татищева. Во всяком случае в главе «О родословии государей русских» историк не упомянул Святослава Святославича.

* * *

Сыновья Святослава Ярославича при жизни отца были крупными землевладельцами. Они контролировали Новгородскую, Ростовскую и Тмутараканскую земли. С этих держаний они получали ренту и налоги. После смерти отца Святославичи были стеснены своими «стрыями» Изяславом и Всеволодом, которые всячески стремились уменьшить их наделы. Однако Святославичи отстаивали свои права на земельные владения в Руси вооруженным путем. Так как собственных сил у них было мало, чтобы противостоять великим князьям и их сыновьям, то они «кооперировались» с половецкими ханами и другими обиженными князьями в совместной борьбе против киевских властелинов и их «подручников». И Святославичи достигли успеха в этой борьбе, о чем свидетельствуют решения Любечского княжеского съезда. После 1097 г. они прочно осели в Черниговской и Муромо-Рязанской землях.

* * *

Источники сообщают о 13 внуках великого князя Святослава Ярославича.

Владимир Давыдович

Сын черниговского князя Давыда Святославича. У В. Н. Татищева под 1127 г. записано, что сыновья Давыда Святославича получили от Всеволода Ольговича, черниговского князя, во владение Северскую землю{56}. Каким-то уделом в Северской земле владел в конце 20–30-х годах XII в. и Владимир. В 1139 г. Всеволод Ольгович, став киевским князем, дал Владимиру в держание Чернигов{57}. В Ипатьевской и Густынской летописях под 1142 г. отмечено, что Всеволод Ольгович дал Владимиру и Изяславу Давыдовичам города Дрогичип, Вщиж, Берестий и Ормину{58}. Какие из этих городов получил Владимир — неизвестно. Владимир Давыдович был черниговским князем 11 лет. В 1151 г. он погиб{59}.

Изяслав Давыдович

Сын черниговского князя Давыда Святославича. В конце 20–30-х годов XII в. имел надел в Северской земле{60}. В 1142 г. вместе с Владимиром Давыдовичем получил от Всеволода Ольговича 4 указанных выше города. В Ипатьевской летописи под 1147 г. Изяслав назван князем стародубским{61}. После гибели старшего брата Владимира Изяслав в 1151 г. стал главным князем в Черниговской земле{62}. Некоторое время Изяслав владел «отчиной» Ольговичей — Вятичской землей. В 1151 г. князь Святослав Ольгович обратился к нему с просьбой вернуть назад его «отчину», что Изяслав и сделал, «а свою к собе прия»{63}. Около 1154 г. Изяслав решил захватить Киев, но Вячеслав Владимирович не допустил его в столицу{64}. Он участвовал в съезде князей в Лутаве и по решению участников съезда получил в дополнение к своим владениям город Карачев{65}.

В 1156 г. племянник Изяслава Святослав Владимирович, сидевший в городе Березом, захватил у него подеснинские города, а также Всеволож и Вщиж. Святослав ушел в подчинение к Ростиславу смоленскому, «от стрыя отступив». Однако вскоре Святослав вернулся в Березый. Изяслав ходил на него ратью{66} и, по-видимому, подчинил его себе. После смерти Вячеслава Владимировича (1154 г.) Изяслав очень недолго владел Киевом, его изгнал оттуда Юрий Долгорукий{67}.

21 мая 1157 г. Изяслав стал великим князем и несколько расширил свои владения за счет собственно киевских земель. Однако Черниговскую землю он тут же передал племяннику Святославу Владимировичу{68}. Изяслав Давыдович хотел завладеть и Галицкой землей, по эта авантюра закончилась изгнанием его из Киева (1159 г.). Так как черниговский стол был к тому времени занят уже Святославом Ольговичем, а в Новгороде-Северском сидел Святослав Всеволодич, Изяслав ушел в Вятичскую землю. Он захватил «вси вятичи», а также город Облов, принадлежавший жене Святослава Всеволодича{69}. Затем он закрепился в Выри, откуда предпринял неудачный поход на Путивль{70}. Вместе с половцами его войска совершили налет на Черниговскую землю, но и этот поход окончился для него неудачно. Его город Вырь был сожжен князем Владимиром Андреевичем{71}. После этого он повоевал Воробеин и Росуху и ушел к племяннику во Вщиж{72}.

В дальнейшем Изяслав вновь домогался Киевской земли, заявляя при этом: «…у Выри не могу голодом мерети». В 1162 г. Изяслав погиб в сражении с войсками Ростислава Мстиславича, добиваясь киевского княжения{73}.

Ростислав Давыдович

Сын черниговского князя Давыда Святославича. Умер он в 1120 г.{74}. О его земельных владениях летописи не сообщают. По-видимому, владел каким-то небольшим уделом в Черниговской земле.

Всеволод Давыдович

Сын черниговского князя Давыда Святославича. О нем известно очень мало. В Воскресенской летописи под 1124 г. есть запись: «Все же лето ведена бысть Леховица в Муром за Давыдовича Всеволода»{75}. Возможно, что Всеволод стал муромским князем после перехода Ярослава Святославича в Чернигов (1123 г.). Год смерти его неизвестен.

Святослав (в монашестве — Николай) Давыдович («Святоша»)

Сын черниговского князя Давыда Святославича. Впервые упоминается в «Повести временных лет» под 1097 г. 17 февраля 1106 г. он постригся в монахи, после чего прожил еще около 30 лет{76}. Конкретно о его земельных владениях ничего не известно, хотя в «Киево-Печерском патерике» отмечено, что «Святоша» имел рабов и села{77}.

Всеволод-Кирилл Ольгович-Михайлович

Сын князя Олега Святославича. Впервые он упоминается в Воскресенской летописи под 1111 г. как один из участников похода на половцев{78}. В. Н. Татищев под 1127 г. называет его князем тмутараканским{79}. В 1127 г. Всеволод изгнал из Чернигова своего дядю Ярослава Святославича и сел на его место{80}. В. Н. Татищев указывал, что после этого события Тмутаракань отошла к Ярославу, а Северская земля — к Давыдовичам{81}. Однако вряд ли данное сообщение соответствует истине. По-видимому, Тмутаракань Святославичи потеряли значительно раньше 1127 г.

Черниговом Всеволод владел около 13 лет. 5 марта 1139 г. он стал киевским князем, передав Чернигов двоюродному брату Владимиру Давыдовичу{82}. Княжил он в Киеве 6 лет и 5 месяцев. Умер Всеволод 1 августа 1146 г.{83}.

Игорь-Георгий (?) Ольгович-Михайлович

Сын князя Олега Святославича. Его земельные владения прослеживаются плохо. После прихода к власти в Киеве Всеволода Ольговича Игорь потребовал от него Черниговскую землю, однако великий князь отказал ему в этом. Игорь решить захватить Чернигов с помощью военной силы, но потерпел поражение от Всеволода Ольговича и Давыдовичей{84}. В Ипатьевской летописи под 1142 г. записано, что Всеволод не хотел давать братьям Игорю и Святославу их «отчины — Вятичь», а предлагал взамен Берестий, Дрогичин, Черторыйск и Клеческ. Однако братья ему ответили: «…просим у тебе Черниговьскои и Новгороцкои (Новгород-Северской. — О.Р.) волости, а Киевское не хочем». Далее летописец говорит:. «Он же Вятичь — не соступашеть, но даяшеть им 4 городы». Далее в том же источнике рассказывается о разорении волостей Игоря и Святослава, находившихся «около Гомия» (Гомеля. — О.Р.), Ростиславом смоленским{85}.

Игорь и Святослав начали переговоры с двоюродными братьями Давыдовичами о совместной борьбе против Всеволода Ольговича. Однако великий князь подкупил Давыдовичей, наделив их городами и волостями, и тем самым заставил отступиться от Игоря и Святослава. Игорю Ольговичу пришлось мириться с киевским князем, который дал ему в держание Юрьев, Городец и Рогачев, а также обещал передать перед смертью Киев{86}.

Из текста, записанного в Ипатьевской летописи под 1146 г., выясняется, что Игорь владел еще Путивлем. Давыдовичи заявили его брату Святославу: «А поиди из Новагорода Путивлю, а браза ся Игоря лиши»{87}.

На Киевском съезде князей в 1143 г. Всеволод Ольгович объявил, что он дает «по своему животу» великокняжеский стол Игорю («даю брату своему Игореви Киев»), и заставил всех присутствующих целовать тому на верность крест{88}.

Игорь Ольгович стал великим киевским князем 1 августа 1146 г. Правил он в Киеве всего 13 дней. Киевские бояре пригласили в столицу князя Изяслава Мстиславича, который в кровопролитном сражении разгромил войска Игоря и Святослава Ольговичей и занял Киев. Игорь был взят в плен и заключен в тюрьму. Там он тяжело заболел, был переведен в монастырь и пострижен в монахи. 19 сентября 1147 г. его убили восставшие киевляне{89}.

Святослав-Николай Ольгович-Михайлович

Сын князя Олега Святославича. Впервые упоминается под 1107 г. в связи с женитьбой на дочери половецкого князя Аепы{90}. В 1136 г. он был приглашен княжить в Новгород Великий: «Приде Новугороду князь Святослав Ольговиць ис Чернигова от брата Всеволод к а месяца июля в 19 на събор святые Еуфимия». Продержался он там недолго: «Выгнаша князя Святослава Ольговица из Новагорода, месяца априля в 17, седевша два лета без 3 месяць» (1138 г.){91}. 25 декабря 1139 г. новгородцы вновь посадили у себя Святослава, а в 1141 г. он бежал из Новгорода{92}.

У В. Н. Татищева имеется сообщение о том, что Всеволод Ольгович обещал Святославу за помощь, которую тот оказал ему при захвате Киева, Курскую область{93}. Однако когда Всеволод стал великим князем, то дал ему только города Черторыйск и Клеческ{94}. В Ипатьевской летописи под 1141 г. записано, что он владел Стародубом черниговским и Курском. Святослав получил от Всеволода Ольговича также и Белгород{95}. Под 1141 г. в Ипатьевской летописи говорится, что он добивался получения Новгорода-Северского{96}.

В 1142 г. Святослав имел какую-то волость «около Гомья»{97}. В 1146 г. ему принадлежали: Курск с Посемьем, Новгород-Северский, Карачев, Колтеск, Дедославль. В этом году волости Святослава были сильно пограблены двоюродными братьями Давыдовичами, которые сумели выгнать его из Черниговской и Северской земель{98}. В 1147 г. он вступил в контакт с Юрием Долгоруким и с помощью его войск занял впачале область вятичей, а потом вернул себе и другие города. В состав его владений вошли: Новгород-Северский, Путивль, Любеч, Утепь, Белавежа, Бехань, Всеволож, Моравийск и другие города{99}. Около 1155 г. он получил от Юрия Долгорукого Мозырь{100}. Тогда же Святослав Ольгович стал черниговским князем. Но вскоре он, видимо, Чернигов потерял. В 1157 г. по догово-, ру с великим князем Изяславом Давыдовичем он вновь получил. Черниговскую землю, а Новгород-Северский передал племяннику Святославу Всеволодичу{101}. Умер он в Чернигове 15 февраля 1164 г.{102}.

Глеб Ольгович-Михайлович

Сын князя Олега Святославича. В 30-х годах XII в. Глеб был князем курским. В 1137 г. он водил курян в поход на Псков. Умер Глеб осенью 1138 г. в Курске{103}.

Юрий-Георгий Ярославич-Панкратьевич

Сын муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. После смерти отца он стал княжить в Муроме, где и умер в 1143 г.{104}.

Святослав Ярославич-Панкратьевич

Сын муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. Согласно В. Н. Татищеву, после изгнания его отца из Чернигова (1127 г.) был назначен им рязанским правителем{105}. По Воскресенской летописи, Святослав вместе с братом Ростиславом владел Рязанской землей с 1129 г.{106}.

Д. И. Иловайский в «Истории Рязанского княжества» писал, что Святослав Ярославич в 1143 г. (после смерти старшего брата Юрия) перешел княжить в Муром. Д. И. Иловайский считал, что до 1143 г. Святослав владел Пронской волостью{107}. То же самое пишет А. Л. Монгайт в книге «Рязанская земля»{108}. К сожалению, оба автора не указали, из каких источников они почерпнули эти данные.

В 1145 г. Святослав Ярославич действительно владел Муромской землей. Под этим годом в Ипатьевской летописи есть запись: «…той же зимы умре Святослав, сын Ярославль у Муроме»{109}.

Ростислав Ярославич-Панкратьевич

Сын муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. Согласно Воскресенской летописи, после смерти отца (1129 г.) Ростислав совместно с братом Святославом владел Рязанской землей{110}.

В 1145 г. после смерти Святослава он стал держателем Муромской земли. В 1146 г. Ростислав был осажден в Рязани Андреем Боголюбским и бежал «в половце к Елтукови»{111}.

В Ипатьевской летописи под 1152 г. Ростислав назван муромским князем{112}.

В последний раз он упоминается в Никоновской летописи под 1153 г.: «Того же лета князь Ростислав Ярославичь резанский созда во имя свое град Ростиславль у Оки реки»{113}.

Владимир Ярославич-Панкратьевич

Сын муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. Он упоминается у В. Н. Татищева под 1144 г. как князь елецкий в связи с женитьбой на дочери Всеволода Ольговича, великого киевского князя{114}.

* * *

Жизнь и деятельность 13 внуков Святослава Ярославича приходятся на переходный период в истории Руси. Русская земля после 1132 г. распадается на ряд совершенно самостоятельных территорий, не подчиняющихся Киеву. За Киев, правда, идет ожесточенная борьба, и Святославичи принимают в ней активное участие. Трое из них — Всеволод и Игорь Ольговичи, Изяслав Давыдович — на короткое время подчиняют себе собственно Киевскую землю. Однако эти князья не были уже верховными сюзеренами на Руси, как их предшественники.

Сыновья Давыда и Олега Святославичей поделили между собой все волости в Черниговской земле. Причем они довольпо часто перемещались из одного города в другой, обменивались владениями, так что с точностью не удается установить, на какие полусамостоятельные княжества распалась Черниговская земля. Как будто бы начинают намечаться контуры собственно Черниговского, Вщижского, Стародубского, Новгород-Северского, Путивльского и Курского княжеств. Давыдовичей и Ольговичей не удовлетворяют их владения. Они борются за земли между собой и с соседними князьями, проникают в Новгород Великий, в Киевскую и Туровскую области. Всеволод Ольгович пытается подчинить себе Галич. Борьба за все эти земли протекает с переменным успехом.

Сыновья Ярослава Святославича проявляют меньшую активность. Они оседают в Муромо-Рязанской земле и там ясно начинают вырисовываться будущие центры двух самостоятельных княжеств— Муром и Рязань. Ярославичи тоже еще окончательно не поделили отчины. Старшие из них по-прежнему княжат в Муроме, младшие — в Рязани. В Муромо-Рязанской земле продолжается «перекочевка» князей.

* * *

В источниках содержатся сведения о 13 правнуках Святослава Ярославича.

Святослав Владимирович

Сын черниговского князя Владимира Давыдовича, внук черниговского князя Давыда Святославича. Он упоминается под 1156 г. в Ипатьевской летописи как владетель города Березого (Березый находился недалеко от Чернигова, около города Гюричева и р. Свини){115}, «подручный» Изяслава Давыдовича черниговского{116}. Под тем же годом в ряде летописей записано, что Святослав отступился от своего «стрыя», уехал из Березого во Вщиж, а также захватил подеснинские города и Всеволож.

Вскоре, однако, Святослав вернулся в Березый. Изяслав Давыдович ходил на него ратью{117}. Чем окончился данный поход — летописцы не сообщают.

В 1157 г. Изяслав Давыдович захватил Киев, а «сыновца своего. Володимирича Святослава остави Чернигове с всим полком своим»{118}. По-видимому, Изяслав собирался дать Чернигов в держание племяннику. Однако этому воспрепятствовал Святослав Ольгович новгород-северский. Он заставил киевского князя передать Чернигов ему. Святослав Владимирович ушел княжить во Вщиж{119}.

Святослав Владимирович не хотел подчиняться черниговскому князю, поэтому Святослав Ольгович в 1160 г. вместе с подвластными ему князьями дважды осаждал его во Вщиже. В конце концов «целова крест Володимиричь к Святославу (Ольговичу. — О.Р.), яко имети ему его в отца место и в всей воли его ему ходити»{120}.

Святослав Владимирович умер на вщижском княжении в 1167 г. После его смерти за Вщиж боролись черниговский князь Святослав Всеволодич и новгород-северский князь Олег Святославич. Первому удалось прибрать к своим рукам «вымороченный» удел{121}.

Святослав-Михаил Всеволодич-Кириллович

Старший сын киевского князя Всеволода Ольговича, внук князя Олега Святославича. Он родился после 1116 г. (в этом году Всеволод Ольгович женился на дочери Мстислава Великого Агафье — матери Святослава){122}. Святослав впервые упоминается в летописях под 1140 г. Великий Новгород обратился к Всеволоду Ольговичу с просьбой дать новгородцам его старшего сына на княжение. Всеволод послал в Новгород Святослава. Но новгородцы передумали и заявили Всеволоду: «Но хочем сына твоего»{123}. Святослав был вынужден вернуться к отцу.

Около 1142 г. Всеволод Ольгович посадил Святослава в Туров. Однако вскоре в Туров из Перояславля был переведен Вячеслав Владимирович, а Святослав получил от отца Владимир-Волынский{124}. Там он княжил до середины августа 1146 г.

После того как Изяслав Мстиславич захватил Киев (август 1146 г.), он вывел Святослава из Владимира-Волынского и дал ему в держание Бужск, Межибожье и еще 5 городов{125}. Святослав не был доволен данным ему уделом и активно выступал впоследствии против Изяслава Мстиславича. В 1157 г. он получил от «стрыя» Святослава Ольговича в держание Новгород-Северский. Там он княжил около 6 лет. В 1164 г. ему удалось хитростью захватить Чернигов. Новгород-Северский он уступил двоюродному брату Олегу Святославичу{126}. В 1176 г. Святослав по призыву киевлян вошел в древнюю столицу Руси и провозгласил себя великим князем. Припяв великокняжеский стол, он был вынужден сразу же уступить Чернигов брату Ярославу, а самые крупные и развитые города Киевской и Древлянской земель (Белгород, Овруч и Вышгород) отдал Рюрику и Давыду Ростиславичам{127}. Около 1180 г. он пытался выбить Ростиславичей из Киевской земли, но безуспешно{128}.

Святослав оставался киевским князем до самой смерти. Умер он 27 июля 1194 г.{129}.

Ярослав-Прокопий Всеволодич-Кириллович

Сын киевского князя Всеволода Ольговича, внук князя Олега Святославича. Он родился в 1139 г.{130}. Ярослав упоминается в Ипатьевской летописи под 1159 г. как держатель Ропеска{131}. Этот город находился в пределах Черниговской земли, в бассейне Снови. П. В. Голубовский считал, что в это время Ярославу принадлежал не только Ропеск, по и Стародуб{132}. Около 1177 г. Ярослав стал черниговским владетелем, получив Черниговскую волость от старшего брата Святослава Всеволодича, перешедшего в Киев{133}. Сохранились ли за Ярославом прежние владения после получения Чернигова — неизвестно. Умер он в 1198 г. черниговским князем{134}.

Олег Святославич-Николаевич

Сын черниговского князя Святослава Ольговича, внук князя Олега Святославича. Впервые он упоминается в летописях под 1147 г.{135}. В Никоновской летописи под 1159 г. записано, что отец дал Олегу в держание Курскую волость{136}. В Воскресенской летописи говорится, что в 1159 г. Олег сидел в Путивле, а в 1160 г. получил от отца Курск{137}.

В 1164 г. Олег после смерти отца хотел обосноваться в Чернигове. Но его двоюродный брат Святослав Всеволодич опередил его и первым вошел в Чернигов. По договору с ним Олег получил в держание Новгород-Северский. Несколько позднее Святослав Всеволодич дал ему еще 4 города в Черниговской земле{138}. В 1167 г. Олег хотел прибавить к своим владениям Вщиж, однако Святослав Всеволодич не допустил этого{139}. Олег постоянно воевал с черниговским князем Святославом Всеволодичем, пытаясь расширить свои земельные владения{140}.

Судя по летописям, успеха он в этом не имел. Олег умер 16 января 1180 г. новгород-северским князем{141}.

Игорь-Георгий Святославич-Николаевич

Сын черниговского князя Святослава Ольговича, внук князя Олега Святославича. Он родился 2 апреля 1151 г.{142}. В 1164 г. Святослав Всеволодич, захватив черниговский стол, оставил Игоря без земельного держания. Старший брат Игоря Олег Святославич был вынужден выделить ему надел из собственных владений{143}. В 1180 г. после смерти старшего брата Игорь стал держателем Новгород-Северской земли{144}.

В Ипатьевской летописи под 1183 г. Игорь упоминается как князь путивльский{145}. По-видимому, Путивль стал владением Игоря в том же 1180 г.

23 апреля 1185 г. Игорь вместе с тремя «подручными» князьями выступил в поход против половцев. Они хотели разгромить половецкие орды, базировавшиеся в Северном Причерноморье и Подонье, а также. «поискати града Тьмутороканя»{146}, который перестал быть владением Святославичей. Поход закончился разгромом войск Игоря, а сам он попал в плен к половцам. Отряд хана Кзы (Гзака) опустошил владения Игоря и зависимых от него князей, расположенные в Посемье. В том же году Игорю удалось бежать из половецкого плена и вновь завладеть своими волостями и городами{147}.

В 1198 г. после смерти двоюродного брата Ярослава Всеволодича Игорь стал черниговским князем{148}. Он держал Чернигов до самой смерти (29 декабря 1202 г.){149}.

Всеволод Святославич-Николаевич («Буй-Тур»)

Сын черниговского князя Святослава Ольговича, внук князя Олега Святославича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1160 г.{150}. В 1164 г. после смерти отца он остался без земельного надела. Его старший брат Олег выделил Всеволоду удел из собственных владений{151}. В Ипатьевской летописи под 1185 г. Всеволод назван князем трубчевским{152}. Город Трубчевск (Трубецк) расположен в среднем течении Десны. По «Слову о полку Игореве», Всеволод проходит как князь курский. «Седлай, брате, свои борзые комони, — говорит он Игорю Святославичу, — а мои ти готовы, оседлани у Курьска напереди. А мои ти куряни — сведеми кмети…»{153}. Может быть, в 1185 г. Всеволод владел и Курской и Трубецкой волостями?

Так же, как и Игорь, Всеволод попал в 1185 г. в плен к половцам. Когда он вернулся на родину и какими землями владел после 1185 г. — неизвестно. Умер он 17 мая 1196 г.{154}.

Изяслав Глебович

Сын курского князя Глеба Ольговича, внук князя Олега Святославича. О его земельных владениях источники умалчивают. Умер он раньше своего отца — 14 мая 1134 г.{155}. Возможно, что он имел какой-то небольшой надел в Черниговской земле.

Ростислав Глебович

Сын курского князя Глеба Ольговича, внук князя Олега Святославича. Он упоминается в Ипатьевской летописи под 1144 г.{156}. О его земельных владениях известий не имеется. По-видимому, он владел небольшой волостью в Черниговской земле.

Давыд Святославич

Сын муромского князя Святослава Ярославича, внук муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. В Никоновской летописи под 1147 г. упоминается о его смерти, и летописец называет его «великим князем резанским»{157}. Возможно, что Давыд стал владетелем рязанским после бегства из Рязани его дяди Ростислава Ярославича (1146 г.).

Игорь Святославич

Сын муромского князя Святослава Ярославича, внук муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. После смерти брата Давыда Игорь стал держателем Рязанской волости (1147 г.){158}. О других его земельных владениях сведения в летописях не содержатся.

Владимир Святославич

Сын муромского князя Святослава Ярославича, внук муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1146 г. в связи с бегством из Муромо-Рязанской земли в Новгород-Северский к Святославу Ольговичу{159}. В 1147 т. он ездил в Москву к Юрию Долгорукому вместе со Святославом Ольговичем{160}. В Ипатьевской летописи под 1162 г. записано: «Том же лете преставился Владимир князь Резани, сын Святославль, внук Ярославль»{161}. Когда Владимир стал рязанским князем — неизвестно.

Андрей Ростиславич

Сын рязанского князя Ростислава Ярославича, внук муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. В Никоновской летописи под 1147 г. записано: «…прииде из Рязани с Ельца князь Андрей Ростиславичь к Давыдовичам в Чернигов»{162}. По-видимому, Андрей владел Елецкой волостью, расположенной в бассейне Сосны. О других его земельных владениях сведений не имеется.

Глеб Ростиславич

Сын рязанского князя Ростислава Ярославича, внук муромо-рязанского князя Ярослава Святославича. Впервые он упоминается под 1145 г. в Ипатьевской летописи, где говорится о назначении его рязанским владетелем: «А Рязаню послаша меньшего Ростиславича Глеба»{163}.

Однако уже в следующем году рязанский княжеский стол занял его отец Ростислав, которого, по-видимому, племянники Святославичи выгнали из Мурома.

В Лаврентьевской летописи под 1175 г. Глеб снова проходит как князь рязанский{164}. Возможно, что он завладел Рязанью после смерти отца Ростислава Ярославича.

После смерти Андрея Боголюбского Глеб решил установить свой контроль над Владимиро-Суздальской землей с помощью «шурьев» — сыновей Ростислава Юрьевича. Он очень активно боролся с сыновьями Юрия Долгорукого — Михалко Юрьевичем и Всеволодом Большое Гнездо за отдельные города Северо-Восточной Руси. В 1176 г. его войска захватили и сожгли Москву{165}. 20 февраля (7 марта?) 1177 г. Глеб Ростиславич попал в плен к Всеволоду Большое Гнездо. Ему была предложена свобода при условии, что он уйдет из Рязанского княжества в «Русь». Глеб отказался: «Луче еде умру, не иду»{166}. 30 июня 1178 г. он умер в заключении во Владимире на Клязьме{167}.

* * *

При жизни данного поколения Святославичей процесс раздробленности в Черниговской и Муромо-Рязанской землях углубляется. Начинают отчетливо вырисовываться собственно Черниговское, Новгород-Северское, Курское, Стародубское, Вщижское, Муромское, Рязанское, Елецкое княжества. Иногда владетели этих княжеств проводят самостоятельную политику и не подчиняются никому.

Ядро Черниговского княжества составляли территории по нижнему течению Десны. Однако иногда в состав владений черниговских князей входили также Вщижская и Стародубская волости. В пределы Новгород-Северского княжества входила Путивльская волость. Курское княжество включало не только Посемье, но и, по-видимому, Трубечскую (Трубецкую) волость, расположенную в среднем течении Десны. В верховьях Снови имелось Стародубское княжество, в состав которого входила Ропеская волость. Вщижское княжество существовало недолго, возможно, оно включало также Березскую волость, находившуюся недалеко от Чернигова.

Источники умалчивают о том, кто из правнуков Святослава Ярославича владел Муромской землей.

В Рязанской земле также начинается процесс дробления. На юге на границе с Курским княжеством возникает княжество Елецкое.

Наиболее сильным из князей этого поколения был Святослав Всеволодич. В молодые годы ому удалось покняжить в Турове и Владимире-Волынском. После смерти отца он метался от одного могущественного князя к другому в надежде на приличное вознаграждение за военную помощь. Владел небольшими городками. Затем получил в держание Новгород-Северский, хитростью овладел Черниговом и в конце концов утвердился в Киеве. Такая карьера была характерна для многих древнерусских князей.

Несмотря на то что Святослав Всеволодич стал великим киевским князем, он не превратился в верховного собственника всех земель Руси. Ему иногда подчинялись только его родственники из Черниговской земли. Часть собственно киевских земель Святослав вынужден был передать в держание смоленским Ростиславичам сразу же по восшествии на киевский стол.

Источники не сообщают о том, чтобы кто-то из этого поколения Святославичей владел землями вне пределов Черниговщины или Муромо-Рязанской области. При жизни данного поколения внутри Черниговской и Муромо-Рязанской областей шла упорная борьба за лучшие наделы. Поход Святославичей в 1185 г. с целью вернуть себе Тмутараканское княжество окончился неудачей. Безуспешными оказались и притязания Глеба Ростиславича на некоторые города Северо-Восточной Руси.

* * *

Следующее поколение Святославичей представлено в источниках 21 князем.

Олег Святославич-Михайлович

Сын киевского князя Святослава Всеволодича, внук князя Всеволода Ольговича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1161 г. Отец дал ему в держание Курскую волость{168}. В Ипатьевской летописи под 1176 г. он проходит как владетель Лопаснинской волости, расположенной на крайнем востоке Черниговской области, недалеко от Москвы. Он захватил соседний с Лопасней город Свирельск, но был выбит оттуда{169}. В 1181 г. Олег вместе с князем Всеволодом Святославичем в течение короткого времени княжил в Чернигове. В 1196 г. он управлял Черниговом вместе с братом Глебом. В Никоновской летописи под 1196 г. Олег назван князем черниговским{170}. В том же источнике под 1204 г. имеется запись: «Преставися князь велики черъниговскии Олег, сын Святославль»{171}. По-видимому, он стал великим черниговским князем после смерти Игоря Святославича (декабрь 1202 г.).

У В. Н. Татищева под 1211 г. сообщается, что Всеволод Чермный перешел на княжение в Киев, а Олег, брат его, остался в Чернигове{172}. Но В. Н. Татищев, по-видимому, ошибся. После смерти Рюрика черниговский стол достался не Олегу, а Мстиславу Святославичу. Олега к тому времени, вероятно, уже не было в живых.

Всеволод Святославич-Михайлович Чермный

Сын киевского князя Святослава Всеволодича, внук князя Всеволода Ольговича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1179 г. в связи с женитьбой{173}. По-видимому, после смерти брата Олега Святославича (1204 г.?) Всеволод Чермный стал великим черниговским князем. В Лаврентьевской и Никоновской летописях он назван черниговским держателем{174}. Всеволод очень активно боролся за Киев с Рюриком Ростиславичем. Впервые он завладел Киевом в 1206 г.: «Всеволод Чермный седе в Кыеве, надеяся на свою силу, и посла посадникы по всем городам киевским»{175}. Но вскоре он был вынужден уйти оттуда. В 1207 г. он вторично вошел в Киев, но долго там не задержался — его изгнал Рюрик Ростиславич{176}. Еще дважды ему удавалось захватывать Киев и столько же раз приходилось уходить из него в Чернигов{177}. Умер он князем черниговским{178}.

Глеб Святославич-Михайлович

Сын киевского князя Святослава Всеволодича, внук князя Всеволода Ольговича. Впервые он упоминается в летописях под 1180 г.{179}. В Ипатьевской летописи под 1190 г. говорится, что отец дал Глебу в держание город Канев{180}. В Воскресенской летописи под 1205 г. записано, что братья посадили его на княжение в Белгород. После смерти Всеволода Чермного Глеб стал черниговским князем{181}. Вероятно, он владел Черниговом совместно с братом Мстиславом. Год смерти Глеба неизвестен.

Владимир Святославич-Михайлович

Сын киевского князя Святослава Всеволодича, внук князя Всеволода Ольговича. Впервые он упоминается в источниках под 1176 г.{182}. 17 августа 1180 г. новгородцы посадили Владимира у себя, а осенью следующего года «показали ему путь» из Новгорода Великого{183}. По-видимому, Владимир имел какой-то удел в Черниговской земле. В Лаврентьевской летописи под 1201 г. имеется запись: «Тое же осени преставися князь черниговьскои Володимер»{184}. Владимир Святославич назван летописью не великим, а просто черниговским князем. Великим черниговским князем в 1201 г. был Игорь Святославич.

Мстислав Святославич-Михайлович

Сын киевского князя Святослава Всеволодича, внук князя Всеволода Ольговича. Впервые он упоминается под 1180 г. в Густынской летописи в связи с женитьбой на ясыне, свояченице Всеволода Большое Гнездо{185}. По-видимому, до смерти брата Всеволода Чермного Мстислав был князем козельским, а потом стал великим черниговским князем. В Воскресенской летописи записано: «Тогда бе в Киеве князь Мстислав, сын Романов Ростиславича, а в Чернигове Мстислав Святославичь козельскии»{186}.

В Никоновской летописи под 1219 г. говорится: «Той же зимы приходиша литва, и воеваша волость Черниговскую, и много в плен поведоша. Мстислав же Святославичь гони по них из Чернигова и постиг их, изби всех, а полон опять возвратися к Чернигову»{187}.

В Ипатьевской летописи под 1224 г. Мстислав опять назван князем черниговским и козельским. Он погиб в битве на Калке в мае 1223 г.{188}.

Ростислав-Иоанн Ярославич-Прокопьевич

Сын черниговского князя Ярослава Всеволодича, внук князя Всеволода Ольговича. Он родился 24 июля 1173 г.{189}. В Воскресенской (под 1202 г.) и в Лаврентьевской (под 1203 г.) летописях Ростислав Ярославич упоминается как князь сновский{190}. Древний Сновск был одним из крупнейших городов Черниговской земли; он расположен на правом берегу Снови, недалеко от Чернигова.

В Новгородской первой летописи младшего извода под 1214 г. записано, что Ростислав владел Вышгородской волостью в Киевской земле{191}. В последний раз летописи упоминают о нем под 1214–1215 гг.{192}.

Ярополк-Гавриил Ярославич-Прокопьевич

Сын черниговского князя Ярослава Всеволодича, внук князя Всеволода Ольговича. В Новгородской первой летописи младшего извода под 1197 г. записано: «Прииде от Чернигова к Новугороду князь Ярополк Ярославиць на вербьницю месяца марта; и седевши ему одину 6 месяць, и выгнаша его…»{193}. По-видимому, Ярополк имел какой-то удел в Черниговской земле. В 1214 г. он вместе с братом Ростиславом держал Вышгород киевский{194}. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Святослав-Борис Ольгович

Сын новгород-северского князя Олега Святославича, внук черниговского князя Святослава Ольговича. Он родился в 1166 г. В Ипатьевской летописи под 1185 г. он назван князем рыльским{195}. Рыльск расположен на правом берегу Сейма между Путивлем и Курском. В последний раз Святослав Ольгович упоминается в Густынской летописи под 1191 г.{196}.

Владимир-Петр Игоревич-Георгиевич

Сын черниговского князя Игоря Святославича, внук черниговского князя Святослава Ольговича. Он родился 8 октября 1171 г.{197}. В Ипатьевской летописи под 1185 г. он упоминается как держатель Путивля{198}. 14-летним юношей Владимир участвовал в походе отца на половцев и в битве на Каяле. Он был взят в плен половцами и возвратился в Северскую землю спустя два года{199}. Около 1205–1206 гг. галицкие бояре посадили Владимира на княжение в Галич. Однако уже в следующем году Владимир не поладил с братом Романом, владетелем звенигородским. С помощью венгерских войск Роман выгнал Владимира из Галича и принудил его к бегству в Путивль{200}.

Около 1209 г. боярство вновь призвало Владимира Игоревича в Галич. Но и на этот раз он долго там не задержался. Спустя два года его изгнал оттуда князь Данил Романович, и он бежал в Путивль{201}.

Более о земельных владениях Владимира Игоревича ничего не известно.

Роман Игоревич-Георгиевич

Сын черниговского князя Игоря Святославича, внук черниговского князя Святослава Ольговича. Впервые Роман упоминается в летописях под 1183 г.{202}. Около 1205–1206 гг. он был посажен боярством Галицкой земли княжить в Звенигородскую волость. Однако этого держания ему показалось недостаточно, и он стал оспаривать у брата Владимира право на Галич. Он отправился в Венгрию, привел оттуда войска и с их помощью овладел городом. Княжил после этого Роман в Галицкой земле недолго. Вскоре венгерский король Андрей II захватил его в Галиче и отправил в Венгрию. Около 1209 г. Роману удалось бежать из плена, и он вновь был посажен боярами на княжение в Звенигород{203}.

В сентябре 1211 г. Романа Игоревича повесили в Галиче по приговору галицкого боярства{204}.

Святослав-Адриан Игоревич-Георгиевич

Сын черниговского князя Игоря Святославича, внук черниговского князя Святослава Ольговича. Он родился в 1176 г. В Ипатьевской летописи под 1187 г. он упоминается как князь новгород-северский{205}. Однако Новгород-Северский в то время принадлежал его отцу, а Святослав, по-видимому, владел каким-то небольшим уделом в Северской земле. Около 1209 г. Святослав был приглашен галицким боярством княжить в Перемышль{206}. В сентябре 1211 г. его повесили в Галиче по приговору боярства{207}.

Ростислав Игоревич-Георгиевич

Сын черниговского князя Игоря Святославича, внук черниговского князя Святослава Ольговича. О его земельных держаниях ничего не известпо. В начале XIII в. Ростислав имел какой-то удел в Галицкой земле. В сентябре 1211 г. он вместе с братьями Романом и Святославом был повешен в Галиче{208}.

Олег-Павел Игоревич-Георгиевич

Сын черниговского князя Игоря Святославича, внук черниговского князя Святослава Ольговича. Он родился в 1175 г., умер в 1205 г.{209}. Какими землями владел — неизвестно.

Игорь Давыдович

Сын рязанского князя Давыда. Святославича, внук муромского князя Святослава Ярославича. Он лишь однажды упоминается в Никоновской летописи под 1149 г.: «Прииде из Рязани в Киев к великому князю Юрью Владимеричю князь Игорь Давыдович»{210}. По-видимому, он не был держателем всей Рязанской земли, а имел в ней какой-то удел, ибо в 1149 г. великим рязанским князем был его дядя Игорь Святославич.

Юрий-Георгий Владимирович

Сын рязанского князя Владимира Святославича, внук муромского князя Святослава Ярославича. Впервые он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1164 г. как участник похода Андрея Боголюбского на волжских болгар. Юрий проходит по летописи как князь муромский{211}.

Умер он 19 января 1176 г. князем муромским{212}.

Роман Глебович

Сын рязанского князя Глеба Ростиславича, внук рязанского князя Ростислава Ярославича. Впервые он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1177 г. В начале 1177 г. Роман вместе с отцом попал в плен к Всеволоду Большое Гнездо, который отвел его во Владимир и посадил в поруб. Пробыл Роман Глебович в плену не долго. Всеволод Юрьевич заставил его поклясться в верности и отпустил на княжение в Рязань{213}.

Около 1180 г. Роман пытался отнять пронские земли у своих братьев. Пронские князья обратились за помощью к Всеволоду Большое Гнездо, и он с войсками подошел к Рязани. Роман бежал «в Поле» (к половцам), оставив в Рязанской земле младших братьев Игоря и Святослава. Всеволод Большое Гнездо разделил Рязанскую землю между Глебовичами по старшинству{214}. По-видимому, после этого Роман вновь стал во главе рязанских князей.

В 1186 г. Роман начал новую войну против пронских князей. Однако и на этот раз успеха он не добился из-за вмешательства Всеволода Большое Гнездо{215}.

В 1207 г. два племянника Романа Глеб и Олег донесли Всеволоду Юрьевичу о якобы имевшемся союзе главных рязанских князей с черниговскими, направленном против владетеля Северо-Восточной Руси. На основании этого доноса Всеволод вызвал к себе Романа и Святослава Глебовичей и после суда над ними заключил их в темницу, где Роман и скончался, по сведениям В. Н. Татищева, в 1216 г.{216}.

Игорь Глебович

Сын рязанского князя Глеба Ростиславича, внук рязанского князя Ростислава Ярославича. В Воскресенской летописи под 1186 г. записано: «Глебовичи поделилися: Роман, Игорь да Володимер сели на Рязани, а Всеволод да Святослав на Пропе»{217}. В Лаврентьевской летописи под 1195 г. отмечено: «Преставися князь рязаньскыи Игорь, сын Глебов и положен бысть у святою мученику Бориса и Глеба»{218}. Летописец Переяславля-Суздальского уточняет, что Игорь Глебович был князем добрянским (дебрянским, брянским){219}.

Владимир Глебович

Сын рязанского князя Глеба Ростиславича, внук рязанского князя Ростислава Ярославича. У В. Н. Татищева под 1180 г. он упоминается как князь пронский{220}. После 1186 г. Владимир имел удел в Рязанской земле{221}.

Всеволод Глебович

Сын рязанского князя Глеба Ростиславича, внук рязанского князя Ростислава Ярославича. Всеволод имел какой-то удел в Пронской волости. Умер он в Пронске в 1207 г.{222}.

Святослав Глебович

Сын рязанского князя Глеба Ростиславича, внук рязанского князя Ростислава Ярославича. Святослав имел какой-то удел в Пронской волости. В 1207 г. он был заключен в тюрьму Всеволодом Большое Гнездо{223}. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Ярослав Глебович

Сын рязанского князя Глеба Ростиславича, внук рязанского князя Ростислава Ярославича. В Ипатьевской летописи он упоминается под 1199 г. как князь рязанский в связи с женитьбой на дочери князя Рюрика Ростиславича{224}. По-видимому, Ярослав имел какой-то небольшой земельный надел в Рязанской земле.

* * *

21 потомку великого киевского князя Святослава Ярославича стало тесно в Черниговской и Муромо-Рязанской землях. Обе эти области были поделены примерно на полтора десятка княжений.

На Черниговщине по-прежнему сохранились: собственно Черниговское, Новгород-Северское и Курское княжества. К ним прибавились княжества: Путивльское, Лопаснинское, Козельское, Сновское, Рыльское. Летописцы не упоминают о князьях стародубских и вщижских, но это вовсе не означает, что их не существовало. Возможпо, некоторые из них скрываются за словами «черниговский князь», употребляемыми летописцами довольно часто. Данная формулировка могла обозначать и собственно черниговского князя, и князя, владевшего каким-то уделом в Черниговской земле.

Сыновья Святослава и Ярослава Всеволодичей ищут дополнительных владений в Киевской земле, ведут упорную борыбу со смоленскими Ростиславичами. Всеволоду Чермному удается несколько раз захватить Киев. Его родные и двоюродные братья владели такими важными городами «Русской земли», как Вышгород, Белгород, Канев. Некоторые из них стремятся закрепиться в Новгороде Великом, а также присвоить пограничные волости, принадлежащие их восточным соседям. Но всюду они достигают только временного успеха.

Сыновья Игоря Святославича, пользуясь родственными связями с домом Ярослава Осмомысла (они были внуками Ярослава), проникают в начале XIII в. в Галицкую землю. Игоревича делят наследство Осмомысла на несколько частей, создают практически независимые друг от друга собственно Галицкое, Звенигородское, Перемышльское и еще какие-то (сведений об их центрах не имеется) княжества. Однако этих владетелей постигает печальная судьба.

На юге Муромо-Рязанской земли возникает новый княжеский центр Пронск. Летописцы сообщают, что Рязанско-Пронская земля уже поделена между князьями на 5 частей. Князья борются между собой за земельные наделы, стремятся увеличить свои владения за счет территории Владимиро-Суздальского княжества, но тоже безуспешно.

* * *

Следующее поколение Святославичей представлено в источниках 20 князьями.

Давыд Ольгович

Сын черниговского князя Олега Святославича, внук киевского князя Святослава Всеволодича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1190 г., в последний раз — в Воскресенской летописи под 1196 г.{225}. Давыд имел какой-то удел в Черниговской земле.

Михаил Всеволодич

Сын Всеволода Чермного, киевского князя, а затем князя черниговского, внук князя Святослава Всеволодича. Он родился в августе 1179 г.{226}. В Лаврентьевской летописи под 1206 г. записано: «Всеволод (Чермный. — О.Р.) же посади сына своего в Переяславли (Русском. — О.Р.)»{227}. В 1223 г. после гибели черниговского князя Владимира Святославича Михаил стал княжить в Чернигове{228}.

Около 1225 г. Михаил был приглашен на княжение в Новгород Великий. Там он пробыл несколько месяцев и снова ушел в Чернигов{229}. Около 1228 г. Михаил снова стал новгородским князем, но и, на этот раз он там долго не задержался и возвратился в Чернигов.

Около 1235 г. Михаил двинул войска на Киев и взял его с помощью половцев, а затем пошел на Галич и захватил там княжеский стол{230}. Вскоре Ярослав Всеволодич отнял у него Киев, и Михаилу пришлось вести длительную борьбу за Киевскую землю. В конце концов около 1238 г. он вновь захватил Киев и на этот раз остался там княжить, а в Галиче посадил сына Ростислава. Ему удалось отобрать у Данила Романовича Перемышльскую волость{231}.

На киевском княжении Михаил находился до подхода к городу передового отряда монголов, а затем бежал в Венгрию. Его владения захватили другие князья. Вскоре Михаила выдворили из Венгрии, и он ушел в Польшу к своему «уеви», ко князю мозовецкому, куявскому, ленчицкому и серадзюкому Конраду I. Данил и Василько Романовичи пригласили его на Волынь, «вдаста ему ходити по земле своей и даста ему много меду и говяд и овець довольно», а сыну его Ростиславу дали в держание Луцк. Но когда Михаил узнал о взятии монголами Киева, то вновь вместе с сыном бежал в Польшу{232}.

Около 1241 г. Михаил возвратился на Русь и поселился под Киевом на острове. В 1246 г. он отправился в Золотую Орду к Батыю, где был убит татарами{233}.

Андрей Всеволодич

Сын Всеволода Чермного, внук князя Святослава Всеволодича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1261 г. как князь черниговский{234}. Какими землями владел Андрей до монгольского нашествия — неизвестно.

Мстислав Глебович

Сын черниговского князя Глеба Святославича, внук князя Святослава Всеволодича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1234 г. как один из черниговских князей{235}. Каким уделом он владел — неизвестно. В 1239 г. Мстислав пришел на помощь Чернигову, осажденному монголами, но «побежен бысть Мьстислав, и множество от вой его избьеным бысть»{236}.

Всеволод Владимирович

Сын Владимира Игоревича, князя путивльского, а затем галицкого, внук черниговского князя Игоря Святославича. Он упоминается в Ипатьевской летописи под 1206 г.{237}. О его земельных владениях сведений не имеется.

Изяслав Владимирович

Сын Владимира Игоревича, князя путивльского, а затем галицкого, внук черниговского князя Игоря Святославича. Около 1210 г. он получил от отца в держание Теребовльскую волость{238}. В дальнейшем Изяслав упорно, но безуспешно добивался галицкого княжения. В Воскресенской летописи под 1235 г. записано, что он погиб в сражении на Калке{239}.

Олег Святославич

Сын перемышльского князя Святослава Игоревича, внук черниговского князя Игоря Святославича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1224 г. в связи с участием в битве на Калке. Летописец называет его князем курским{240}. В Лаврентьевской летописи под 1226 г. имеется запись, что Михаил Всеволодич черниговский ходил в поход на Олега курского{241}. На курском княжении он пробыл до 1284 г., когда был убит подосланными к нему убийцами{242}.

Владимир Юрьевич-Георгиевич

Сын муромского князя Юрия Владимировича, внук рязанского князя Владимира Святославича. В Воскресенской летописи под 1175 г. записано: «Преставился князь Юрьи Володимеровичь, и по нем были на Муроме дети его Владимер да Давыд»{243}. В Лаврентьевской летописи под 1184 г. Владимир упоминается как князь муромский. Умер он на муромском княжении в 1205 г.{244}. По-видимому, Владимир был великим, муромским князем, а его братья Давыд и Юрий владели какими-то уделами в Муромской земле.

Давыд Юрьевич-Георгиевич

Сын муромского князя Юрия Владимировича, внук рязанского князя Владимира Святославича. Впервые он упоминается в Воскресенской летописи под 1175 г.{245}. В Лаврентьевской летописи под 1186 г. он проходит как князь муромский{246}. По-видимому, Давыд имел какой-то удел в Муромской земле, а великим князем стал только после смерти старшего брата Владимира в 1205 г. Его смерть помечена 1228 г. В Воскресенской летописи говорится: «Преставился князь Давыд муромъскои в черньцех, а по нем седе на Муроме сын его Юрьи…»{247}.

Юрий-Георгий Юрьевич-Георгиевич

Сын муромского князя Юрия Владимировича, внук рязанского князя Владимира Святославича. Он упоминается в Никоновской летописи под 1219 г. в связи с участием в походе на волжских болгар как князь муромский{248}. Однако он не был великим муромским князем, а владел каким-то уделом в Муромской земле.

Роман Игоревич

Сын добрянского князя Игоря Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. В Лаврентьевской и Воскресенской летописях под 1207 г. он упоминается как князь рязанский{249}. Но Роман не был великим рязанским князем. Великим рязанским князем был его дядя Роман Глебович. По-видимому, Роман Игоревич имел какой-то удел в Рязанской земле. В 1207–1212 гг. он находился в заключении во Владимиро-Суздальской земле{250}. После освобождения вернулся в Рязань и стал владеть каким-то земельным наделом. В 1217 г. он был убит двоюродным братом Глебом Владимировичем{251}.

Ингварь Игоревич

Сын добрянского князя Игоря Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Впервые он упоминается в летописи под 1207 г. как один из князей рязанских{252}. Вероятно, Ингварь имел какой-то земельный надел в Рязанской земле. В 1207–1212 гг. он находился в заключении во Владимиро-Суздальской земле{253}. В 1217 г. после избиения Глебом и Константином Владимировичами 6 князей — держателей рязанских и пронских волостей Ингварь Игоревич стал великим рязанским князем{254}. Умер он, по сведениям В. Н. Татищева, в 1235 г.{255}.

Юрий-Георгий Игоревич

Сын добрянского князя Игоря Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Впервые он упоминается в летописях под 1207 г. как один из князей рязанских{256}. Юрий имел какой-то удел в Рязанской земле. В 1207–1212 гг. он находился в заключении во Владимиро-Суздальской земле. После 1212 г. возвратился в Рязанскую землю и вновь получил в держание какой-то удел{257}.

Глеб Владимирович

Сын рязанского князя Владимира Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1195 г.{258}. В Лаврентьевской летописи под 1207 г. о нем говорится как об одном из рязанских князей. Вместе с братом Олегом он оклеветал «стрыев» своих Романа и Святослава Глебовичей перед Всеволодом Большое Гнездо. За это они получили от Всеволода Юрьевича Пронскую волость. Однако Глеб остался недоволен своим наделом и в 1209 г. хотел захватить Рязань. Этого ему сделать не удалось{259}.

В 1217 г. Глеб и Константин Владимировичи пригласили несколько князей в село Исады (в 6 км от Рязани) якобы для того, чтобы договориться о разделе земельных владений. В Исады приехали 6 князей — 5 двоюродных братьев Глеба и один родной — Изяслав. Всех их перебили там дружинники Глеба и Константина. После этой расправы Глеб бежал в Половецкую землю, так как в Рязани еще остались в живых князья, которые могли отомстить ему за убийства{260}.

Впоследствии Глеб дважды приводил половцев в Рязанскую землю, пытаясь с их помощью захватить ее, по это ему не удалось{261}. По свидетельству Воскресенской летописи, Глеб умер «в половцах»{262}.

Олег Владимирович

Сын рязанского князя Владимира Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. В Лаврентьевской летописи под 1207 г. он упоминается как один из князей рязанских. Всеволод Большое Гнездо дал ему вместе с братом Глебом Пронскую волость{263}. Больше об этом князе ничего не известно.

Константин Владимирович

Сын рязанского князя Владимира Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Он имел какой-то небольшой удел в Рязанской земле. В 1217 г. Константин вместе с братом Глебом перебил 6 рязанских князей и после этого бежал к половцам{264}. Дальнейшая судьба ого неизвестна.

Изяслав Владимирович

Сын рязанского князя Владимира Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Изяслав имел какой-то удел в Рязанской земле. В Лаврентьевской летописи под 1207 г. говорится, что он был призван на княжение жителями Пронска, но Всеволод Большое Гнездо вывел его из Пронска{265}.

В 1208 г. Изяслав повоевал волости, принадлежащие Всеволоду Большое Гнездо. В 1217 г. он был убит в Исадах{266}.

Михаил Всеволодич (Кир-Михаил)

Сын пронского князя Всеволода Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Упоминается он в Лаврентьевской летописи под 1207 г. как князь пронский; бежал в Чернигов к тестю Всеволоду Чормному. В 1208 г. Михаил воевал волости, принадлежащие Всеволоду Большое Гнездо{267}. В 1217 г. он был убит в Исадах{268}.

В Волоколамском списке XVI в. «Повести о разорении Рязани Батыем» записано, что после монгольского нашествия рязанский князь Ингорь Ингоревич «Кир Михайло Всеволодовича Пронского посади на отца его отчине»{269}. Однако это свидетельство является ошибочпым, как и многие другие сведения о рязанских князьях, имеющиеся в данном источнике.

Святослав Святославич

Сын пронского князя Святослава Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Под 1217 г. в Лаврентьевской летописи упоминается о его смерти{270}. По-видимому, он имел какой-то земельный удел в Рязанской земле.

Ростислав Святославич

Сын пронского князя Святослава Глебовича, внук рязанского князя Глеба Ростиславича. Убит в Исадах в 1217 г.{271}. Вероятно, он имел какой-то удел в Рязанской земле.

* * *

По-видимому, в источниках названы имена далеко не всех князей — праправнуков Святослава Ярославича, а только наиболее крупных и влиятельных.

Муромо-Рязанская земля оказалась поделенной князьями на 13 (!) частей. На сколько же княжеств была поделена Черниговщина? На этот вопрос мы ответить не можем из-за отсутствия материалов. Совершенно исчезают со страниц летописей князья новгород-северские, путивльские, стародубские, вщижские, сновские, рыльские, трубчевские, лопаснинские, козельские. А такие князья должны были существовать, ведь никакой катастрофы в Черниговской земле не произошло в начале XIII в. Вероятно, процесс дробления Черниговской земли зашел уже очень далеко. Мелкие владетели были просто не в состоянии принимать активное участие не только во внешней политике, по и в междоусобицах крупного масштаба, поэтому они и но попали в летописи.

Наиболее сильным князем этого поколения Святославичей можно считать Михаила Всеволодича, которому удалось покняжить в Чернигове, в Киеве, в Новгороде Великом, в Галиче. Еще один князь — Изяслав Владимирович — имел владение вне пределов Черниговской земли — Теребовльскую волость, которую он получил с помощью отца. Остальные Святославичи не имели наделов за границами родовых земель.

* * *

Следующее поколение Святославичей прослеживается по источникам очень плохо. До пас дошли только отдельные отрывочные сведения о князьях. Генеалогические связи некоторых из них не всегда возможно установить.

Ростислав-Константин (?) Михайлович

Сын киевского князя Михаила Всеволодича, внук князя Всеволода Чермного. Осенью 1229 г. отец посадил его на княжение в Новгород Великий, где он княжил до 8 декабря 1230 г.{272}. Около 1239 г. Ростислав получил от отца в держание Галич. Однако вскоре он ушел оттуда в Венгрию{273}. По возвращении на Русь Ростислав получил от Данила и Василька Романовичей Луцкую волость (около 1240 г.), но, узнав о взятии Киева монголами, вместе с отцом уехал в Польшу{274}. Около 1241 г. Ростислав возвратился из-за границы, и тогда отец направил его княжить в Чернигов. Однако разоренная монголами Черниговская земля не могла принести больших доходов и потому не удовлетворяла Ростислава. Он пытался захватить город Бакоту в Галицкой земле, который не подвергся монгольскому разгрому, но потерпел поражение и «изиде за Днепр»{275}.

В Ипатьевской летописи под 1243 г. записано: «Ростислава розгнаша татарове во Борку и бежа угры»{276}. В Венгрии он женился на дочери короля. Впоследствии с помощью венгерских и польских войск пытался захватить Галицкую землю, но безрезультатно. Конец жизни Ростислав провел за границей{277}.

Роман Михайлович

Сын киевского князя Михаила Всеволодича, внук князя Всеволода Чермного. После монгольского нашествия он владел Брянском{278}. Какие земли Роман имел до монгольского нашествия — неизвестно.

Семен (Симеон) Михайлович

Сын киевского князя Михаила Всеволодича, внук князя Всеволода Чермного. После монгольского нашествия он владел Глуховской и Новосильской волостями{279}. Какие земли держал до монгольского нашествия — неизвестно.

Мстислав Михайлович

Сын киевского князя Михаила Всеволодича, внук князя Всеволода Чермного. После монгольского нашествия он владел Карачевской волостью{280}. Какие земли ему принадлежали до монгольского нашествия — неизвестно.

Юрий-Георгий Михайлович

Сын киевского князя Михаила Всеволодича, внук князя Всеволода Чермного. После монгольского нашествия он владел Тарусской волостью{281}. Какие земли ему принадлежали до монгольского нашествия — неизвестно.

Святослав Трубечский

Этот князь упоминается в новгородских летописях под 1232 г.{282}. Чей он был сын и к какому поколению князей его следует отнести — неясно. Ясно лишь то, что он был «Святославичем» и владел Трубецкой волостью в Черниговской земле. Возможно, что оы был потомком Всеволода Святославича («Буй-Тура»).

Василий Козельский

Некоторые летописи сообщают о князе Василии в связи с осадой Козельска монголами в 1238 г. Летописцы отмечают, что Василий в это время был «млад»{283}. Возможно, что он приходился внуком князю козельскому и великому черниговскому Мстиславу Святославичу, погибшему в битве на Калке в 1223 г.

Мстислав Рыльский

Этот князь проходит по Лаврентьевской и Никоновской летописям. Под 1241 г. летописцы сообщают, что он был убит монголами{284}. К какому поколению его следует отнести — неясно.

Андрей Мстиславич

Н. М. Карамзин отмечал, что в одной из летописей под 1245 г. содержится упоминание об убийстве монголами князя Андрея Мстиславича{285}. С. М. Соловьев отождествляет его с черниговским князем Андреем, о котором говорит Плано Карпини{286}. К какому поколению принадлежал этот князь и с какого времени владел Черниговом — неясно. Известно, что у него был младший брат, владевший какой-то волостью в Черниговской земле{287}.

Святослав Давыдович

Сын муромского князя Давыда Юрьевича, внук муромского князя Юрия Владимировича. Впервые он упоминается в летописях под 1220 г.{288}. По-видимому, он имел какой-то удел в Муромской земле. Умер Святослав в апреле 1228 г.{289}.

Юрий-Георгий Давыдович

Сын муромского князя Давыда Юрьевича, внук муромского князя Юрия Владимировича. В апреле 1228 г. он стал великим муромским князем{290}. В последний раз он упоминается у В. Н. Татищева под 1237 г., где говорится, что в битве с монголами на р. Воронеж Юрий «был тяжко от стрел и копей изранен»{291}.

У Юрия Давыдовича был сын Ярослав Юрьевич-Георгиевич, ставший после смерти отца великим муромским князем{292}. Какими землями владел этот князь до монгольского нашествия — неизвестно.

Олег Юрьевич-Георгиевич

Сын муромского князя Юрия Юрьевича, внук муромского князя Юрия Владимировича. Впервые он упоминается в летописях под 1220 г.{293}. У В Н. Татищева под 1237 г. Олег назван князем муромским{294}. По-видимому, он имел какой-то небольшой удел в Муромской земле.

Роман Ингваревич (Ингоревич)

Сын великого рязанского князя Ингваря Игоревича, внук рязанского князя Игоря Глебовича. В Воскресенской летописи под 1217 г. сообщается, что Роман стал после смерти отца великим рязанским князем{295}. Однако под 1237 г. другие летописи называют великим рязанским князем Юрия Ингваревича, а о Романе говорят лишь как об одном из рязанских князей, погибшем в сражении под Коломной{296}.

А. Г. Кузьмин отмечает, что источники «единодушно отделяют Романа Ингваревича от других рязанских князей. Возможно, что он и не был собственно „рязанским“. Роман погибает, защищая Коломну. В позднейшей „Повести о разорении Рязани Батыем“ в числе рязанских князей-братьев называется „Глеб коломенский“, под которым исследователи не без основания признают летописного Романа. В Коломне же были постоянно заинтересованы владимирские князья. Но случайно, что именно здесь был посажен Всеволодом Большое Гнездо в 1186 г. изгнанный из Пронска Всеволод Глебович. Очевидно, и позднее владимирские князья стремились сохранить контроль над этим городом. Поэтому рязанский по происхождению князь Роман Ингваревич становится независимым от Рязани „коломенским“ князем, возможно, находящимся в непосредственно вассальных отношениях с князем владимирским»{297}.

Может быть, после смерти отца Роман стал великим рязанским князем, но по каким-то причинам ушел из Рязани и получил от Юрия Всеволодича в держание Коломну?

Юрий-Георгий Ингваревич (Ингоревич)

Сын великого рязанского князя Ингваря Игоревича, внук рязанского князя Игоря Глебовича. Впервые он упоминается у В. Н. Татищева под 1235 г.{298}. В 1237 г. Юрий был великим рязанским князем; убит монголо-татарами под Пропском{299}.

По свидетельству «Повести о разорении Рязани Батыем», Юрий имел сына Федора Юрьевича-Георгиевича, владевшего территорией, на которой в настоящее время расположен Зарайск, и внука Ивана Федоровича Постника{300}. Однако некоторые ученые полагают, что данные сведения являются легендарными и представляют собой попытку обосновать наименование города Зарайска (Заразска){301}. Автор «Повести» утверждал, что жена Федора Юрьевича Евпраксия, узнав о смерти мужа в ставке Батыя, бросилась вниз с младенцем Иваном Постником с высокого храма и «сама себе зарази», откуда и пошло название Заразск{302}.

Олег Ингваревич (Ингоревич) Красный

Сын великого рязанского князя Ингваря Игоревича, внук рязанского князя Игоря Глебовича. Впервые он упоминается у В. Н. Татищева под 1235 г.{303}. До монгольского нашествия он имел какой-то удел в Рязанской земле. Согласно «Повести о разорении Рязани Батыем», Олег был казнен Батыем в 1237 г.{304}. Однако в Воскресенской летописи говорится, что Олега взяли в плен монголо-татары и увели в Орду, где он пробыл 14 лет, а затем снова вернулся «на свою отчину»{305}. Это возвращение зафиксировано и в Лаврентьевской летописи под 1252 г.{306}. Умер он в 1258 г. великим князем рязанским{307}.

Глеб Ингваревич (Ингоревич)

Сын великого рязанского князя Ингваря Игоревича, внук рязанского князя Игоря Глебовича. Он упоминается только в «Повести о разорении Рязани Батыем», в которой назван князем коломенским{308}. Как уже говорилось выше, многие исследователи отождествляют его с Романом Ингваревичем.

Ингварь (Ингорь) — Кузьма Ингваревич (Ингоревич)

Сын великого рязанского князя Ингваря Игоревича, внук рязанского князя Игоря Глебовича. Он упоминается под 1237 г. у В. Н. Татищева как один из рязанских князей{309}. По-видимому, Ингварь имел какой-то удел в Рязанской земле. Согласно «Повести о разорении Рязани Батыем», Ингварь во время взятия монголами Рязани находился в Черниговской земле. После ухода монголов он вернулся в Рязань и стал великим рязанским князем{310}.

А. Г. Кузьмин считает, что такого князя не существовало{311}.

Давыд Ингваревич (Ингоревич)

Сын великого рязанского князя Ингваря Игоревича, внук рязанского князя Игоря Глебовича. Он упоминается только в «Повести о разорении Рязани Батыем», где назван князем муромским, погибшим в 1237 г.{312}. По-видимому, автор «Повести» спутал его с Юрием Давыдовичем муромским, ибо муромские земли Ингваровичам никогда не принадлежали.

Кир Михайлович

В Ипатьевской летописи говорится, что после взятия монголами Пронска в 1237 г. «Кюр Михаиловичь же утече со своими людми до Суждаля и поведа великому князю Юрьеви безбожных агорян нашествие»{313}. В «Повести о разорении Рязани Батыем» упоминается князь Кир-Михаил Всеволодич, которому Ингварь Ингваревич дал в держание Пропскую волость после ухода монголов{314}. Однако, как показано выше, Кир-Михаил Всеволодич погиб в 1217 г. в Исадах. Может быть, автор «Повести» спутал его с Киром Михайловичем, который, возможно, был сыном Кира-Михаила Всеволодича?

В летописях говорится, что в борьбе с монголами в 1237 г. участвовали несколько князей пронских{315}, однако более подробных сведений о них летописцы не сообщают.

Несмотря на скудость сообщений источников о земельных владениях данного поколения князей Святославичей, все же можно кое-что восстановить. Черниговская и Муромо-Рязанская земли оказались перед монголо-татарским нашествием разделенными на множество мелких княжеских уделов (собственно Черниговский, Трубчевский, Козельский, Рыльский, собственно Муромский, собственно Рязанский, собственно Пропский, Коломенский). Возможно, что еще до нашествия монголов в Черниговской земле появились: Брянское. Глухово-Новосильское, Карачевское и Тарусское княжества.

Хорошо известно, что и Черниговская и Муромо-Рязанская земли подверглись жестокому разгрому в 1237–1240 гг. во время монголо-татарских походов на Русь. Многие князья погибли в этих схватках, но и после нашествия обе области продолжали оставаться поделенными на отдельные мелкие княжения.

Глава 8 Земельные владения Всеволодичей (потомков великого киевского князя Всеволода Ярославича) в XI — первой половине XIII в.

Как и его братья, пятый сын Ярослава Мудрого Всеволод стал родоначальником особой княжеской династии. Клан Всеволодичей выделялся своей многочисленностью среди других княжеских родов. Многие из князей этой династии играли весьма важную роль в политической жизни древней Руси.

Родовыми владениями Всеволодичей были Переяславская и Ростово-Суздальская земли. Но уже в конце XI в. Всеволодичам удалось прочно обосноваться на Смоленщине, а в XII в. и на Волыни. Проникали они и во многие другие уголки Руси, стремясь присвоить земли, принадлежавшие другим княжеским родам. Подолгу удерживали за собой Всеволодичи Киев и Новгород Великий.

Переяславская область, расположенная в лесостепной части Днепровского левобережья, имела мягкий умеренно континентальный климат и оподзоленные черноземные почвы, что открывало широкие перспективы для интенсивного развития там земледелия и скотоводства. Однако она находилась на границе со степью, которая была заселена различными кочевыми народами — печенегами, торками, половцами. Кочевники постоянно вторгались в пределы Переяславщины, опустошая и разоряя села и города и уводя в плен массы производительного населения. Нападения кочевников тормозили экономическое развитие Переяславской земли.

В этническом отношении Переяславщина не была однородной. В ней жили поляне и северяне, а также потомки алано-сарматских племен{1}.

Относительно главного центра этой земли — Переяславля — летописцы сообщают противоречивые сведения. В «Повести временных лет» под 907 г. записано, что в Переяславле, так же как и в некоторых других древнерусских городах, сидел князь, зависимый от киевского властелина. Однако под 992 г. в «Повести временных лет» рассказывается об основании этого города Владимиром Святым. Создается впечатление, что статья 907 г. попала в летопись значительно позднее известий 992 г., когда летописцам стали доступны государственные архивы, содержавшие договоры Руси с Византией. Нестор, по-видимому, не знал о существовании Переяславля в начале X в. и привел на страницах «Повести временных лет» легенду о юноше-кожемяке, победившем богатыря-печенега, в честь которого Владимир Святославич и пазвал основанный им город. Редакторы труда Нестора уже имели в своих руках договоры и внесли сведения из договора 907 г. в летопись{2}. Почему же они не изъяли из «Повести временных лет» легенду о кожемяке? Вероятно потому, что в ной также содержалось рациональное зерно.

Произведенные археологами изыскания в Переяславле показывают, что город возник не раньше конца X в. Однако еще М. Н. Тихомиров высказал предположение о том, что предание 992 г. следует объяснять как перенос города на новое место{3}; то есть и до 992 г. в «Русской земле» существовал какой-то Переяславль, в котором имелся княжеский стол, но в дальнейшем он по каким-то причинам (может быть, этот Персяславль уничтожили печенеги?) был перенесен на новое место.

Во времена Владимира Святого и в первые годы княжения в Киеве Ярослава Мудрого Переяславская земля, видимо, входила в великокняжеский домен. В 1024–1036 гг. она была частью левобережного государства Мстислава Храброго. Затем она снова входила в состав владений киевского князя, после чего была передана в держание Всеволоду Ярославичу.

Ростово-Суздальская земля являлась северо-восточной окраиной Киевского государства. Большую се часть занимали леса и болота. Климат там был гораздо более суровый, чем на Псреяславщине. Однако и здесь можно было заниматься и земледелием, и скотоводством, и рыболовством, и охотой. Подзолистые и дерново-подзолистые почвы давали возможность выращивать рожь, ячмень, овес, лен, огородные культуры. В густых лесах водились многочисленные звери, в том числе и такие, меха которых находили спрос и за пределами Руси. В реках имелось много цепных видов рыб, особенно в Волге — одной из главных дорог Восточной Европы.

Ростово-Суздальская земля была хорошо защищена от внешних врагов, что способствовало притоку туда населения.

Уже в начале X в. Ростовская земля представляла собой полусамостоятельное княжество. В конце X — начале XI в. ею владел Ярослав Мудрый, затем после 1010 г. — его брат Борис. В 1054 г. она стала собственностью Всеволода Ярославича.

В источниках упоминаются только два сына Всеволода Ярославича.

Владимир-Василий Всеволодич-Андреевич Мономах

Он родился в 1053 г.{4}. В «Поучении» детям, записанном в «Повести временных лет», Мономах бегло рассказывает о своей юности: «А се вы поведаю, дети моя, труд свои, оже ся есмь тружал, пути дея и ловы с 13 лет. Первое к Ростову идох, сквозе вятиче, посла мя отець, а сам иде Курьску…»{5}.

С. М. Соловьев предполагал, что после киевского восстания 1068 г. и бегства Изяслава Ярославича в Польшу его брат Всеволод не мог дольше оставаться на Переяславщине и искал убежища в Черниговской земле. Он отправился в Курск, а сына своего Владимира отослал в Ростов, который стал его владением{6}. Данное предположение кажется весьма правдоподобным.

Д. С. Лихачев считает, что Мономах был послан в Ростов на княжение, и датирует это событие также 1068 г.{7}.

Далее в «Поучении» говорится: «И пакы 2-е к Смолиньску со Ставком Гордятичем, той пакы и отъиде к Берестию со Изяславом, а мене посла Смолиньску»{8}.

Удовлетворительного объяснения, зачем Владимир ходил к Смоленску, в исторической литературе не имеется. С. М. Соловьев и Д. С. Лихачев датировали этот поход все тем же 1068 г.{9}. Может быть, Владимир хотел подчинить себе Смоленск, пользуясь бегством великого князя за границу?

Когда в «Поучении» Владимир Мономах говорит о походах на Волынь и в Туровскую землю, из текста невозможно понять, в каком качестве он там выступал: как временный владетель указанных областей или просто как участник (а возможно, и руководитель) военных предприятий.

В татищевском труде отмечено, что после смерти великого князя Святослава Ярославича (27 декабря 1076 г.) его брат Всеволод стал княжить в Киеве, а своего сына Владимира Всеволод посадил на княжение в Чернигов{10}. Данное сообщение сомнений но вызывает..

В «Повести временных лет» записано под 1078 г.: «…а Володимеру (Мономаху. — О.Р.) седящю Смолиньске».

У В. Н. Татищева под 1078 г. сказано, что Владимира в Смоленск посадил на княжение вернувшийся из Полыни Изяслав Ярославич{11}. Думается, так оно и было.

После гибели Изяслава Ярославича в сражении при местечке Нежатипа Нива (3 октября 1078 г.) его брат Всеволод вновь стал киевским князем, а сын Всеволода Владимир получил от отца в держание Черниговскую землю{12}.

На черниговском княжении Мономах пробыл около 16 лет, пока пришедший из Тмутаракани в 1094 г. Олег Святославич не выгнал его оттуда. Владимир ушел княжить в Переяславль-Русский{13}.

В летописи сообщается, что Любечский съезд князей подтвердил право Владимира Мономаха владеть «отчиной», то есть Переяславской и Ростово-Суздальской землями{14}. У В. Н. Татищева записано, что кроме этих владений у Мономаха оказалась и Смоленская земля{15}.

Это известие вызывает удивление. Ведь Смоленщина не являлась отчиной Владимира Мономаха, а основной принцип, провозглашенный Любечским съездом, был: «Каждо да держить отчину свою»{16}. Однако В. Н. Татищев и дальше продолжает приводить факты, свидетельствующие в пользу данной версии.

Под 1101 г. у него записано: «Того же году маиа 3-го дня князь Владимир Всеволодич заложил в Смоленску церковь соборную каменную во имя пресвятыя Богородицы». Под 1103 г. он отметил, что в походе против половцев принял участие сын Мономаха Ярополк «со смольяны». Под 1107 г. проходят два Мономашича — Вячеслав и Ярополк «ис Смоленска». Под 1113 г. В. Н. Татищев записал, что Владимир Мономах, «оставя в Переяславли на княжении сына своего Святослава, который был до этого в Смоленске, сам возвратился (в Киев. — О.Р.). В Смоленске же посадил Вячеслава и Глеба, сынов своих»{17}.

Все эти факты ни по каким другим источникам не проверяются. Но мы не склонны объяснять их выдумкой историка, так как не видим в ней смысла. По-видимому, в его руках находились более подробные сведения о княжеском землевладении в Смоленской земле в начале XII в. Вероятно, Смоленск действительно с конца XI в. (с 1097 г.?) прочно вошел в состав владений Мономаха и Мономашичей.

После второго вокняжения в Новгороде Великом Мстислава Владимировича (1095 г.) Новгородская земля попала под контроль Переяславля, а не Киева.

Все это, конечно, способствовало дальнейшему возвышению Владимира. Мономаха.

20 апреля 1113 г. киевское боярство провозгласило Мономаха великим князем и его владениями стали Киевская и Древлянская земли. После изгнания из пределов Руси Ярослава Святополчича к Мономаху отошла и Волынь. На княжение во Владимир-Волынский был посажен сын Мономаха Роман. В первой четверти XII в. в состав владений Владимира и его сыновей вошла и большая часть Туровской земли. У В. Н. Татищева под 1125 г. князь Вячеслав Владимирович упоминается как владетель Турова{18}.

Владимир Мономах умер 19 мая 1125 г.{19}, оставив своим сыновьям и внукам огромные земельные богатства.

Ростислав Всеволодич-Андреевич

Он родился в 1070 г.{20}. В «Повести временных лет» под 1093 г. Ростислав проходит как князь переяславский. Возможно, что он получил в держание Переяславскую землю еще при жизни отца. Ростислав погиб 26 мая 1093 г.{21}.

* * *

Итак, старший сын Всеволода Ярославича уже в молодые годы стал крупным землевладельцем. После смерти Всеволода Мономах сохранил за собой и своими сыновьями Черниговскую, Ростово-Суздальскую и Смоленскую земли, но потерял контроль над Новгородской областью, из которой его старшему сыну Мстиславу пришлось уйти. Его младший брат Ростислав обосновался на Переяславщине. В 1093–1095 гг. произошли изменения во владениях Мономаха и Мономашичей. Владимир «прибрал» к своим рукам Переяславскую землю — «вымороченный» удел брата, а также Новгородскую землю, где снова вокняжился его сын Мстислав, по потерял Черниговщину. После того как Мономах занял великокняжеский стол, его собственные владения, а также владения его сыновей резко увеличились в размерах.

* * *

Следующее поколение Всеволодичей представлено только сыновьями Владимира Мономаха.

Мстислав-Феодор-Гаральд Владимирович-Васильевич Великий

По В. Н. Татищеву, Мстислав родился 1 июня 1076 г.{22}. В 1088–1093 гг. он держал Новгородскую землю, куда был посажен своим дедом Всеволодом Ярославичем. В 1093 г. Мстислав ушел из Новгорода на княжение в Ростов{23}. По-видимому, в том же году отец перевел его из Ростова на княжение в Смоленск. В 1095 г. он вновь получил от отца в держание Ростовскую землю{24}. В этом же году новгородцы вновь призвали Мстислава к себе{25}. В Новгороде Великом Мстислав княжил более 20 лет.

В Ипатьевской летописи под 1117 г. записано, что Владимир Мономах вывел Мстислава из Новгорода и дал ему в держание Белгород в Киевской земле{26}. Правда, Новгород за ним также сохранился, ибо там остался на княжении его сын Всеволод. Перевод Мстислава в Белгород, по-видимому, означал назначение Мстислава соправителем Мономаха на Руси.

19 мая 1125 г. Мстислав по завещанию отца стал верховным собственником всех земель на Руси. Умер он 15 апреля 1132 г. на киевском княжении{27}.

Изяслав Владимирович-Васильевич

Год его рождения неизвестен. В летописях под 1095 г. он упоминается как князь курский{28}. Вероятно, и после захвата Олегом Святославичем Черниговской земли Курская волость осталась по-прежнему у Мономаха и Мономашичей. После перевода Мстислава Владимировича из Смоленска в Ростов (1095 г.) Изяслав получил от отца в держание Смоленскую область{29}, но был изгнан оттуда Давыдом Святославичем и вновь ушел на княжение в Курск. По сведениям В. Н. Татищева, Мономах приказал Изяслав у ехать в Муром и занять там бывшее княжение Давыда Святославича{30}. В Муроме в это время сидел наместник Олега Святославича. «Приде Изяслав, сын Володимерь, ис Курска к Мурому. И прияша и муромци, и посадника я Олгова»{31}. Но в Муроме Изяслав продержался недолго. 6 сентября 1096 г. он погиб в сражении, стараясь по допустить в Муромскую землю Олега Святославича{32}.

Роман Владимирович-Васильевич

Впервые он упоминается в летописи под 1113 г. в связи с женитьбой{33}. В Ипатьевской летописи под 1117 г. имеется запись: «Володимер (Мономах. — О.Р.) же посла сына Романа во Владимерь (Волынский. — О.Р.) княжить»{34}. Там Роман и умер 15 января 1119 г.{35}.

Святослав Владимирович-Васильевич

Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 1095 г., когда отец отдал его в заложники половецкому хану Кытану. В 1113 г. Святослав находился на княжении в Смоленске{36}. В том же году получил от отца в держание Переяславскую область. Умер он 16 марта 1114 г.{37}.

Ярополк Владимирович-Васильевич

По В. Н. Татищеву, Ярополк родился в 1082 г.{38}. В «Истории Российской» под 1101 и 1107 гг. он упоминается как смоленский князь{39}. В 1107 г. Ярополк держал Смоленскую область совместно с братом Вячеславом. В Ипатьевской летописи под 1113 г. сообщается, что Владимир Мономах посадил Ярополка на княжение в Переяславль-Русский{40}. По-видимому, очень недолго Ярополк владел Переяславской областью вместе с братом Святославом (до 16 марта 1114 г.){41}. По Лаврентьевской летописи, он получил Переяславль после смерти отца в 1125 г.{42}. Может быть, Мономах подтвердил в завещании право Ярополка на владение Переяславлем?

После 15 апреля 1132 г. Ярополк стал киевским князем, передав Переяславскую область племяннику Всеволоду Мстиславичу. Умер он великим князем 18 февраля 1139 г.{43}.

Вячеслав Владимирович-Васильевич

Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 1096 г. У В. Н. Татищева под 1107 г. о нем говорится как о князе смоленском{44}. Вячеслав держал Смоленскую землю вместе с братом Ярополком. В Ипатьевской летописи под 1113 г. есть запись о том, что Владимир Мономах посадил Вячеслава в Смоленск{45}. В. Н. Татищев сообщает, что в 1113 г. он владел Смоленской землей вместе с братом Глебом, а в 1125 г. являлся владетелем Туровской области{46}. В Ипатьевской летописи под 1128 г. он также упоминается как туровский князь{47}.

В 1132 г. Вячеслав обменял города Туров и Пинск на Переяславль-Русский по договору с братом Ярополком{48}. Однако в 1134 г. он покинул Переяславль и вновь ушел княжить в Туров. После смерти Ярополка Владимировича Вячеслав очень недолго (между 18 февраля и 5 марта 1139 г.) был великим киевским князем, по затем Всеволод Ольгович выслал его из Киева в Туров{49}. Около 1142 г. Вячеслав захватил Переяславль-Русский, но затем передал его с согласия Всеволода Ольговича племяннику Изяславу Мстиславичу. В 1146 г. Изяслав Мстиславич изгнал его из Турова{50}. В Лаврентьевской и Воскресенской летописях под 1149 г. помечено, что Вячеслав владел Пересопницей{51}. Около 1150 г. он получил от брата Юрия Долгорукого в держание Вышгород{52}. 20 апреля 1151 г. Вячеслав стал соправителем племянника Изяслава Мстиславича в Киеве. После его смерти Вячеслав стал соправителем князя Ростислава Мстиславича (1154 г.). В этом же году он умер в Киеве{53}.

Глеб Владимирович-Васильевич

Упоминается Глеб только у В. Н. Татищева. В 1113 г. Глеб вместе с братом Вячеславом владел Смоленской землей, а в 1118 г. Владимир Мономах перевел его из Смоленска на княжение в Переяславль{54}. Больше о его земельных владениях ничего не известно.

Юрий-Георгий Владимирович-Васильевич Долгорукий

По В. Н. Татищеву, Юрий родился в 1090 г.{55}. Ребенком Юрий вместе с боярином Владимира Мономаха Георгием Шимоновичем (Симоновичем) был отправлен на княжение в Ростово-Суздальскую землю{56}. По-видимому, это событие произошло в 1095 г., когда старший сын Мономаха Мстислав ушел княжить из Ростова в Новгород. В письме к Олегу Святославичу, написанном после гибели Изяслава и записанном под 1096 г. в «Повести временных лет», Владимир Мономах говорит о «малом брате» Изяслава, сидящем где-то недалеко от Олега, «хлеб едучи дедень». По всей видимости, этим «малым братом» можно считать Юрия Владимировича, которому в то время было не более 5 лет. Конечно, в то время Юрий был держателем более символическим, нежели реальным.

Юрий Долгорукий оставался на ростовском княжении около 37 лет. После смерти Мстислава Великого (1132 г.) он захватил Переяславль-Русский и сидел в нем 8 дней. Однако новый великий князь Ярополк Владимирович вывел Юрия из Переяславля и отправил его назад в Ростово-Суздальскую землю{57}. Переяславль был нужен Юрию как ступенька для восхождения на великокняжеский стол.

Около 1135 г. он «испроси у брата своего Ярополка Переяславль, а Ярополку дасть Суждаль и Ростов и прочюю волость свою, но не всю»{58}. По-видимому, расчеты Юрия оказались неверными. В том Же году он покинул Переяславль и вернулся в Ростово-Суздальскую землю{59}. После этого он еще в течение 14 лет владел данным княжеством.

В 1147 г. Юрий совершил поход на Новгород и «взя Новый Торг и Мьсту всю взя»{60}. В 1149 г. он начал серьезную борьбу за великокняжеский стол. В этом году он впервые захватил Киев{61}. В течение 5 лет он вел почти непрерывную борьбу с племянником Изяславом Мстиславичем за право называться великим князем. Киев несколько раз переходил из рук в руки. Наконец, после, смерти Изяслава и неудачных военных действий сменившего его Ростислава Мстиславича в 1151 г. Юрий Долгорукий прочно обосновался в древней русской столице{62}. Кроме собственно Киевской земли он захватил Ростово-Суздальскую и Переяславскую земли, в которых посадил наместниками своих сыновей. Юрий Долгорукий стремился присоединить к своим владениям и Владимиро-Волынское княжество, по безуспешно. Он умер в Киеве 15 мая 1157 г.{63}.

Андрей Владимирович-Васильевич Добрый

Он родился в 1102 г.{64}. В 1118 г. Андрей получил от отца во владение Волынь. Во Владимире-Волынском он сидел до 1135 г., когда киевский князь Ярополк Владимирович дал ему в держание Переяславль-Русский{65}. В 1139 г. другой великий князь Всеволод Ольгович осадил Андрея в Переяславле и потребовал, чтобы он ушел княжить в Курск. На это требование Андрей ответил: «Лепьши ми того смерть и с дружиною на своей отцине и на дедине взяти, нежели Курьское княженьи»{66}. Андрей умер в Переяславле 22 января 1142 г.{67}.

* * *

9 сыновей Владимира Мономаха с его помощью сосредоточили в своих руках почти все наиболее развитые области Руси. В 1125 г. они так распределили между собой земельные владения: Мстислав Великий владел Киевской и Древлянской землями, Ярополк — Переяславской, Вячеслав — Туровской, Андрей Добрый — Владимиро-Волынской, Юрий Долгорукий — Ростово-Суздальской. Сыновья Мстислава Владимировича княжили: Всеволод — в Новгороде Великом, Изяслав — в Курске и Ростислав — в Смоленске. В 1129 г. под власть Всеволодичей попала и Полоцкая земля.

Земельные владения Мономашичей не были стабильными. Так же, как и их отец и дед, они в течение жизни передвигались из одного удела в другой. Сыновья Мономаха — Мстислав Великий, Ярополк, Вячеслав и Юрий Долгорукий — были киевскими князьями. Наиболее могущественным из них был Мстислав — последний великий князь, которому удавалось контролировать всю Русь и заставлять подчиняться себе остальных владетелей русских областей. После его смерти черниговские Ольговичи начали активную борьбу за передел земельных держаний на Руси и достигли в ней некоторого успеха. Это объясняется тем, что сыновья и внуки Владимира Мономаха в этой борьбе действовали не согласованно, а иногда даже помогали черниговским Ольговичам отбирать земли у своих ближайших родственников.

* * *

Летописцам были известны 20 внуков Владимира Мономаха.

Всеволод-Гавриил Мстиславич-Феодорович-Гаральдович

Сын киевского князя Мстислава Великого. Впервые он упоминается в Новгородской первой летописи младшего извода под 1117 г.: «Иде Мьстислав в Киев на стол из Новагорода марта в 17; а сына посади в Новегороде Всеволода на столе»{68}. В 1132 г. великий князь Ярополк Владимирович, следуя завещанию брата Мстислава Великого, перевел Всеволода княжить в Переяславль-Русский. Этот перевод пришелся не по душе новгородцам, «вскормившим» Всеволода. «Ходи Всеволод в Русь Переяславлю, повелением Ярополцим, а целовав крест к новгородцом, яко „хощю у вас умрети“, — ревниво заметил новгородский летописец. И далее с удовлетворением написал: „И рече Юрги (Юрий Долгорукий. — О.Р.) и Андреи (Андрей Добрый. — О.Р.): „Се Ярополк брат наю, и по смерти своей хощеть дати Киев Всеволоду, братану своему“; и выгониста (Всеволода. — О.Р.) ис Переяславля“»{69}.

Всеволод был вынужден вернуться в Новгородскую землю. Но когда он явился в Новгород, там «бысть въстань велика в людех». Новгородцы выгнали его из города, но «пакы, сдумавше, въспятиша»{70}.

Стараясь загладить свою вину, Всеволод в следующем году организовал поход на чудь и вновь присоединил к новгородским владениям город Юрьев{71}.

В последующие годы Всеволод совершил два похода в Суздальскую землю, пытаясь посадить туда брата Изяслава, однако его походы закончились неудачей{72}. 28 мая 1136 г. новгородцы, псковичи и ладожане подняли против него восстание, предъявив ряд обвинений: 1 — не бережет смердов; 2 — зачем хотел сесть в Переяславле, хотя клялся, что умрет на княжении в Новгороде; 3 — бежал с поля боя впереди всех и потому много новгородских людей погибло; 4 — вначале предложил новгородцам присоединиться к Всеволоду Ольговичу черниговскому, а потом велел отступиться от него{73}.

Восставшие заключили своего князя вместе с женой, детьми и тещей на епископском дворе и держали ого там 1,5 месяца. 15 июля 1136 г. они выгнали Всеволода из города{74}. Всеволод ушел в Киев к дяде Ярополку Владимировичу, который, сжалясь над ним, дал ему в держание Вышгородскую волость{75}.

В 1137 г. Всеволода пригласили на княжение псковичи. Он умер на псковском княжении 10 февраля 1138 г.{76}.

Изяслав-Пантелеймон Мстиславич-Феодорович-Гаральдович

Сын киевского князя Мстислава Великого. Согласно В. Н. Татищеву, он родился около 1096 г.{77}. В 1127 г. отец посадил его княжить в Курск. Сидел он там недолго и вскоре получил от отца Полоцкую землю (1129 г.){78}. В 1132 г. Ярополк Владимирович перевел его в Переяславль-Русский. В том же году он отобрал у него это владение и дал в держание Туров, Пинск и Минск вместе с прилегающими к ним волостями. В 1133 г. Ярополк послал Изяслава в Новгород к братьям «и даша дани печерьскые и от Смолиньска дар»{79}.

В 1135 г. Изяслав вновь оказался на княжении в Турове, откуда его выгнал дядя Вячеслав Владимирович. «Ис Турова иде Изяслав в Менеск, оттоле же иде Новугороду к братьи…»{80}.

Спустя некоторое время он получает от Ярополка в держание Владимир-Волынский. В 1139 г. Всеволод Ольгович пытался захватить этот город, по потерпел поражение и ушел в Киевскую землю. В следующем году он вызвал Изяслава в Киев и дал ему в придачу к Владимиру город Беростье{81}. В это время новгородцы пригласили Изяслава к себе на княжение, но Всеволод Ольгович не хотел «перепустити» Новгород потомкам Владимира Мономаха и потому решил задобрить Изяслава, который к тому времени уже располагал серьезной военной силой.

В 1142 г. Всеволод Ольгович вывел Изяслава из Владимира-Волынского и дал ему в держание Переяславль-Русский. 1 января 1143 г. он начал там править. Однако против него выступил Юрий Долгорукий, боявшийся, что Изяслав, будучи переяславским князем, после смерти Всеволода Ольговича захватит великокняжеский стол. Изяслав был вынужден поехать в Суздальскую землю, чтобы договориться со своим дядей относительно переяславского княжения. «Тое же зимы, — говорится в Лаврентьевской летописи, — идо Изяслав к стрыеви своему Гюргю, и не уладивъся с ним, иде к брату Смолиньску и оттуда иде к другому брату своему Святополку Новугороду. Тамо и зимова»{82}.

Из Новгорода Изяслав вернулся в Переяславль, где пробыл на княжении до кончины великого киевского князя Всеволода Ольговича (1 августа 1146 г.).

По восшествии на великокняжеский стол Игоря Ольговича киевское боярство послало посольство к Изяславу, прося прийти в Киев княжить. Изяслав быстро собрал войска, подошел к столице и в битве близ Ольговой могилы разгромил Игоря и Святослава Ольговичей. 13 августа 1146 г. он был провозглашен великим киевским князем{83}. Киевской землей Изяслав владел до самой смерти. Правда, дважды его изгонял из Киева на короткие сроки Юрий Долгорукий. В последние годы жизни он владел Киевской землей совместно с дядей Вячеславом Владимировичем. Умер он 13 ноября 1154 г.{84}.

Святополк Мстиславич-Феодорович-Гаральдович

Сын киевского князя Мстислава Великого. Согласно В. Н. Татищеву, отец, умирая, завещал ему Новгород Великий{85}. Но в Новгороде княжить Святополку в первые годы после смерти отца не довелось. В Лаврентьевской летописи под 1132 г. он упоминается как князь полоцкий. Держал он Полоцкую землю недолго. Вскоре его выгнали оттуда полочане{86}.

После смерти старшего брата Всеволода (11 февраля 1139 г.) Святополк стал княжить в Пскове{87}. В 1140 г. он получил от Всеволода Ольговича в держание Берестье{88}. 19 апреля 1142 г. Всеволод посадил его княжить в Новгород Великий{89}. Осенью 1148 г. Изяслав Мстиславич вывел Святополка из Новгорода «злобы его ради» и дал ему в держание Владимир-Волынский{90}. По Лаврентьевской и Воскресенской летописям Святополк проходит под 1150 г. как князь луцкий{91}. В Ипатьевской летописи под 1150 г. говорится: «…пусти Изяслав (Мстиславич. — О.Р.) брата своего Святополка во Володимер» (Волынский. — О.Р.){92}. Он оставался владимиро-волынским князем до самой смерти (1154 г.){93}.

Ростислав-Михаил Мстиславич-Феодорович-Гаральдович

Сын киевского князя Мстислава Великого. По В. Н. Татищеву, Мстислав Владимирович дал в 1125 г. Ростиславу в держание Смоленскую землю{94}. В Лаврентьевской летописи под 1127 г. он проходит как князь смоленский. Великий князь Всеволод Ольгович хотел было в 1140 г. лишить его смоленского держания, однако не преуспел в этом{95}. 8 декабря 1154 г. после смерти брата Изяслава Ростислав стал великим киевским князем. Он владел Киевской землей вначале совместно с дядей Вячеславом Владимировичем, а после его смерти — один. В конце 1154 г. Ростислав ушел на княжение в Смоленск, испугавшись войска черниговского князя Изяслава Давыдовича{96}.

Вторично ему удалось занять Киев только 12 апреля 1159 г. После этого он владел Киевской землей до самой смерти, последовавшей 14 марта 1167 г.{97}.

Владимир-Дмитрий Мстиславич-Фоодорович-Гаральдович

Сын киевского князя Мстислава Великого. Он родился в 1132 г.{98}. В 1147 г. Владимир получил от брата Изяслава в держание Городец-Остерский в Киевской земле{99}. В Ипатьевской летописи под 1153 г. Владимир назван князем дорогобужским. В том же источнике под 1155 г. он проходит как князь владимиро-волынский{100}. По-видимому, Владимир-Волынский он получил после смерти старшего брата Святополка (1154 г.).

В 1156 г. племянник Владимира Мстислав Изяславич выгнал его из Владимира-Волынского. В последующие годы Владимир Мстиславич тщетно добивался Владимира-Волынского и Турова{101}. В Ипатьевской летописи под 1162 г. он упоминается как держатель города Слуцка. Но оттуда он был вскоре изгнан и «иде Киеву к брату Ростиславу; Ростислав же дасть ему Треполь, и ины 4 городы придасть еще к Треполю»{102}.

Пришедший к власти в Киеве Мстислав Изяславич обещал своему дяде Владимиру город Торческ с областью. Однако Владимиру этого показалось мало и он решил овладеть Вышгородом. Под Вышгородом его войска понесли поражение, а самого Владимира Мстислав Изяславич отправил княжить в Треполь{103}.

Владимир составил заговор против киевского князя, а тот, узнав о происках дяди, лишил его Треполя и отослал на княжение в город Котельнич{104}.

Но и после этого Владимир не оставил своих происков против могущественного племянника. Дело кончилось тем, что он потерял и Котельнич и был вынужден отправиться в Суздальскую землю к Андрею Боголюбскому с просьбой дать ему волость. Андрей Боголюбский сказал ему: «Иди в Рязань к отчичу своему к Глебови, а яз тя наделю»{105}. И Владимир отправился в Рязанское княжество. Наделил ли его Андрей Боголюбский волостью — остается неизвестным.

Около 1171 г. Владимир вновь захватил Дорогобужкую волость. После смерти великого киевского князя Глеба Юрьевича Давыд и Мстислав Ростиславичи предложили ему занять великокняжеский стол. «Он же, преступив крест к ротникомъ своимь к Ярославу и ко Мьстиславичем, идо Киеву, утаився, а сына Мьстислава посади в Дорогобужи»{106}.

15 февраля 1171 г. Владимир вошел в Киев, а 30 мая того же года умер{107}.

У В. Н. Татищева записана его посмертная характеристика, взятая из какого-то недошедшего до нас источника. В пей говорится: «Сей князь многие беды и гонения от Мстислава, сыновца своего, перетерпел, бегая в Галич, Венгры, Рязань и Половцы, по все за свою вину и непостоянство, и никто из князей его не любил»{108}.

Ярополк Мстиславич-Феодорович-Гаральдович

Сын киевского князя Мстислава Великого. О нем известно очень мало. В Никоновской летописи сообщается, что в 1149 г. он владел Поросьем{109}.

Михаил Вячеславич

Сын киевского князя Вячеслава Владимировича. В Лаврентьевской летописи под 1130 г. записано: «…преставился Вячеславичь Михаило, внук Володимеръ, июля в 25»{110}. Какие земли держал Михаил — неизвестно. Возможно, что у него был небольшой удел в Туровской земле, где в 20-е годы XII в. княжил его отец.

Ростислав-Иаков Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. В 1138 г. он был приглашен на княжение в Новгород Великий{111}. Там он сидел 1 год и 4 месяца и «бежа из града». Однако вскоре новгородцы вновь посадили ого у себя, но «по мале» пришел в Новгород Святополк Мстиславич и «ноказашя путь Ростиславу»{112}.

В Ипатьевской летописи под 1148 г. говорится, что «Гюргевичь стареишии Ростислав раскоторавъся с отцомь своим, оже ему отець волости не да в Суждалискои земли и приде к Изяславу Киеву»{113}. Изяслав Мстиславич обрадовался, что сын его главного врага предлагает ему свои услуги и дал ему Бужск и «ины грады». Ростислав обосновался в Киевской земле, в Городце-Остерском, а в остальные города посадил своих наместников.

В следующем году бояре донесли Изяславу Мстиславичу, что Ростислав собирается захватить Киев. Великий князь отобрал у Ростислава города и выслал ого к отцу в Суздаль{114}.

В 1149 г. Юрий Долгорукий захватил Киев и посадил Ростислава в Переяславль-Русский. Вскоре Ростислав был изгнан оттуда, по в 1151 г. вновь добился переяславского княжения. В том же году он умер{115}.

Андрей Юрьевич-Георгиевич Боголюбский

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Согласно В. Н. Татищеву, Андрей родился около 1112 г.{116}. В 1149 г. он получил от отца в держание Вышгород. В 1150 г. отец вывел ого оттуда, а взамен дал Туров, Пинск и Поресопницу{117}. В 1151 г. Андрей отпросился у отца и ушел в Суздальскую землю{118}. По-видимому, там он имел какой-то удел, возможно, Владимирскую волость, расположенную в бассейне Клязьмы.

В 1155 г. Юрий Долгорукий вновь посадил Андрея на княжение в Вышгород. Однако Андрей вскоре ушел из Вышгорода «без отце воле» во Владимир на Клязьме{119}.

В 1157 г. после смерти Юрия Долгорукого, «сдумавши ростовци и суждальци и володимирци, вси, пояша Андрея, сына Дюргева стареишаго, и посадиша и на отни столе Ростове, и Суждали, и Володимери»{120}.

Став ростово-суздальским князем, Андрей начал проводить самовластную политику, пытаясь подчинить себе всю Русь. Около 1161 г. он выгнал из Ростово-Суздальской земли троих братьев, двух племянников и многих приближенных Юрия Долгорукого, лишив их земельных владений. «Се же створи, — говорит летописец, — хотя самовластець быти»{121}. Андрей не захотел жить в старых центрах Северо-Восточной Руси — Ростове и Суздале, боярство которых было настроено оппозиционно по отношению к нему. Своей столицей он сделал Владимир на Клязьме. Подолгу жил и в своей загородной резиденции Боголюбове, основанной им на р. Перли. В 1169–1170 гг. Андрею Боголюбскому удалось подчинить своей власти Киев и Новгород. В первом он посадил брата Глеба, во втором — «подручного» князя Рюрика Ростиславича{122}.

После смерти в Киеве Владимира Мстиславича именно Андрей Боголюбский назначил ему преемника в лице Романа Ростиславича смоленского. Он и других Ростиславичей наделил землями в Киевской земле. Когда Ростиславичи перестали ему повиноваться, Андрей собрал огромное войско со всех подчиненных ему областей и послал его в Киевскую землю. Летописец отмечал: «И послав, собрав вое свое: ростовце, сужьдалци, володимерци, переяславъци (воины Переяславля-Залесского. — О.Р.), белозерце, муромце и новгородце, и рязаньце…»{123}. По приказу Андрея Юрьевича на помощь к нему пришли дружины полоцкого, туровского, пинских, городеньских, черниговских, новгород-северского, путивльского, курского, переяславль-русского, торческого, смоленского князей.

Владельцы крупнейших областей, имевшие хорошо вооруженные дружины, старались не гневить властелина Севсро-Восточной Руси и безоговорочно выполняли его требования.

Однако поход 1173 г. в Киевскую землю окончился неудачей для Андрея Боголюбского. Ему но удалось подчинить себе младших Ростиславичей. Войска с позором разошлись по своим княжествам, а в Киеве Ростиславичи посадили врага Андрея — Ярослава Изяславича луцкого{124}.

29 июня 1174 г. Андрея Юрьевича в замке в Боголюбове убили заговорщики{125}.

Иван (Иоанн) Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Он упоминается в Ипатьевской летописи под 1146 г., когда отец послал его на помощь своему союзнику Святославу Ольговичу в Черниговскую землю. Тот дал Ивану в держание Курск и все Посемье{126}. 24 февраля 1147 г. Иван Юрьевич умер{127}.

Глеб Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. После смерти Ивана Юрьевича Долгорукий послал к Святославу Ольговичу сыпа Глеба. «И посажа посадники свои Глеб Гюргевичь по Посемью за полем и у Выря», — говорится в Ипатьевской летописи под 1147 г.{128}. Глебу удалось захватить у Изяслава Мстиславича Городец-Остерский{129}. Затем он осадил Переяславль-Русский, но потерпел поражение и вернулся в Городец. Вскоре Изяслав Мстиславич изгнал его и оттуда{130}.

В 1149 г. Глеб получил от отца в держание Каневскую волость{131}. В 1150 г. Юрий Долгорукий придал ему еще города Пересопницу и Дорогобуж. Но вскоре Изяслав Мстиславич лишил его этих держаний{132}.

В 1151 г. Юрий Долгорукий дал Глебу в держание Переяславль-Русский, по затем перевел ого в Городец-Остерский. Там он пробыл очень недолго — до прихода в Киевскую землю войск Изяслава Мстиславича{133}. По-видимому, после очередного переворота в Киевской земле Глеб снова ушел в Посемье.

В 1155 г. после нового восшествия Юрия Долгорукого на великокняжеский стол он вторично получил от отца в держание Переяславль-Русский. Там он оставался и после смерти Юрия Долгорукого, ибо в Ипатьевской летописи под 1159 г. о нем говорится как о переяславском князе{134}.

В 1169 г. Глеб Юрьевич стал киевским князем. Умер он 20 января 1171 г. на киевском княжении{135}.

Борис Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1146 г.{136}. В 1149 г. по восшествии Юрия Долгорукого на великокняжеский стол Борис получил от него в держание Белгородскую волость. Но уже в 1150 г. он был изгнан из Киевской земли{137}. В 1155 г. отец дал Борису Туровскую волость. Княжил он там также недолго. Под 1158 г. в Ипатьевской летописи отмечено, что Туровом владел Юрий Ярославич{138}. Борис Юрьевич умер 2 мая 1159 г. в Ростово-Суздальской земле{139}. По-видимому, он имел там какой-то земельный надел.

Мстислав-Феодор Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1149 г.{140}. В 1150 г. союзник Юрия Долгорукого Владимирко Володаревич посадил Мстислава в Пересопнице, где он пробыл очень недолго{141}.

30 января 1155 г. новгородцы посадили Мстислава в Новгороде Великом. Там он княжил 2 года и 1 месяц{142}. После ухода из Новгорода Мстислав обосновался в Ростово-Суздальской земле, где, по-видимому, имел какой-то удел.

Около 1161 г. Андрей Боголюбский изгнал Мстислава из Северо-Восточной Руси. Он ушел в Царьград, где византийский император принял его к себе на службу и дал ему в держание Аскаланскую область{143}. Дальнейшая судьба ого неизвестна.

Ярослав Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Впервые он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1164 г.{144}. Умер Ярослав в 1166 г., похоронен во Владимире на Клязьме{145}. По-видимому, Ярослав имел какой-то удел в Ростово-Суздальской земле.

Святослав Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Святослав, по словам летописца, от рождения был болен какой-то «злой болезнью», поэтому «не да ему бог княжити на земли». Умер он в Суздале 14 января 1174 г.{146}.

Василько (Василий) Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. В 1149 г. Юрий Долгорукий, став киевским князем, посадил Василька на княжение в Суздаль. В 1152 г. Василько находился в Новгород-Северской земле у Святослава Ольговича, где его оставил отец, уходя из Киевской земли, чтобы он помогал его союзнику{147}. Должно быть, он так же, как и его братья Иван и Глеб, бывшие до него в Новгород-Северском княжестве, имел там какой-то надел, пожалованный Святославом Ольговичем.

В 1155 г. после нового утверждения Юрия Долгорукого в Киеве Василько получил от него в держание Поросье{148}. Он имел также свой двор в самом Киеве, который разграбили киевляне в мае 1157 г.{149}.

В Ипатьевской летописи под 1162 г. записано, что старший брат Василька Андрей Боголюбский лишил его удела в Северо-Восточной Руси и потому он ушел на службу к византийскому императору в Царьград, «и дасть цесарь Василькови в Дунаи 4 городы»{150}.

Впоследствии он вернулся на Русь. У В. Н. Татищева он проходит под 1169 г. как князь поросский{151}.

Михалко (Михаил) Юрьевич-Георгиевич

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Впервые он упоминается у В. Н. Татищева под 1155 г. в связи с приездом в Смоленск к Ростиславу Мстиславичу. После смерти отца Михалко остался без удела{152}.

В 60-е годы XII в. Михалко находился в Переяславло-Русском у брата Глеба{153}. Возможно, что он имел там какое-то держание.

В 1171 г. после смерти великого князя Владимира Мстиславича Михалко въехал в Киев и сел там на великокняжеском столе, «по к брату Андрею (Боголюбскому. — О.Р.), как надлежало, стрейшему своему, честь приложить не послал»{154}. Андрей Юрьевич прислал в Киев своих послов, которые передали киевлянам его повеление принять к себе на княжение Романа Ростиславича смоленского. Михалко пришлось покинуть Киев{155}.

В Ипатьевской летописи под 1174 г. говорится, что Михалко находился на княжении в Торческе. Андрей Боголюбский поссорился со смоленскими Ростиславичами из-за Новгорода и приказал Роману покинуть великокняжеский стол, а Михалко принять Киев. Однако Михалко в Киев не поехал, а послал туда младшего брата Всеволода с племянником Ярополком Ростиславичем. Смоленские Ростиславичи вскоре захватили их в плен и киевским князем провозгласили Рюрика. Опасаясь Михалко, ушедшего княжить в Торческ, Рюрик Ростиславич решил его оттуда выгнать. Он подошел с войсками к городу, осаждал его 6 дней, а на 7-й день князья заключили мирный договор, по которому Михалко признал себя «подручником» Рюрика Ростиславича, за что в придачу к Торческу получил Переяславль-Русский{156}.

Когда войска Андрея Боголюбского вторглись в пределы Киевской земли (1173 г.), Михалко изменил Рюрику и переметнулся на сторону старшего брата, который собирался провозгласить его киевским князем{157}. Однако эти замыслы не были претворены в жизнь.

В 1174 г. ужо после гибели Андрея Боголюбского Михалко пошел в Северо-Восточную Русь и занял Владимир на Клязьме. Удержать его, однако, он не смог и ушел в Переяславль-Русский{158}.

В следующем году Михалко вместе с братом Всеволодом предпринял второй поход в Северо-Восточную Русь. Братьям удалось одолеть своих сыновцев Ростиславичей. Михалко стал великим владимиро-суздальским князем. Ростов он передал брату Всеволоду{159}. Умер Михалко 20 июня 1176 г.{160}.

Всеволод-Дмитрий Юрьевич-Георгиевич Большое Гнездо

Сын киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился в 1154 г. После смерти отца остался при матери. Впоследствии имел какое-то земельное держание в Северо-Восточной Руси. Возможно, владел Дмитровом с прилегающей к нему волостью, построенном в честь его рождения Юрием Долгоруким{161}.

Около 1161 г. Андрей Боголюбский выслал его из Владимиро-Суздальской земли. Всеволод вместе с братьями отправился в Византию, где, вероятно, получил от императора какой-то удел{162}. Пробыл он там недолго и вскоре вернулся на Русь. У В. Н. Татищева под 1169 г. записано, что Всеволод держал Городец-Остерский{163}, который, должно быть, дал ему ого старший брат Глеб Юрьевич, великий князь киевский.

В 1172 г. Всеволод Большое Гнездо в течение 5 недель владел Киевом.

После смерти Андрея Боголюбского (1174 г.) Всеволод вместе с братом Михалко предпринял поход в Северо-Восточную Русь, намереваясь завладеть оставшимися после старшего брата землями и городами. Поход окончился неудачей, Всеволод возвратился в Городец-Остерский{164}.

В 1175 г. Всеволод Юрьевич стал князем ростовским, после того как его брат Михалко захватил власть в Северо-Восточной Руси{165}. В июне 1176 г. Всеволод унаследовал великокняжескую власть во Владимиро-Суздальской земле после Михалко. Он владел этой землей в течение 35 лет{166}.

Так же, как и Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо захватил огромные населенные территории, приносившие ему большие доходы. В его правление в Северо-Восточной Руси строились новые города. Всеволод Юрьевич проводил самовластную политику и неоднократно диктовал свою волю Киеву, Новгороду, Смоленску и Рязани. Певец «Слова о полку Игореве» сообщает, что к нему обращался киевский князь Святослав Всеволодич с просьбой помочь защитить «Русскую землю» от половцев.

Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетети издалеча отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти! Ажо бы ты был, то была бы чага по ногате а кощей по резане. Ты бо можеши посуху живыми шереширы стреляти, удалыми сыны Глебовы{167}.

Всеволод Большое Гнездо умер 13 апреля 1212 г.{168}.

Владимир Андреевич

Сын переяславского князя Андрея Доброго. Впервые он упоминается в летописи под 1149 г.{169}. В Ипатьевской летописи под 1150 г. записано, что Владимир держал Белгородскую волость; под 1151 г. он проходит как владелец Дорогобужской волости, а под 1153 г. — как князь из Берестья{170}.

Еще при жизни Андрея Доброго Юрий Долгорукий клялся ему, что добудет для его сына Владимира город Владимир-Волынский. В 1157 г. Юрий вспомнил свое обещание и предпринял большой поход на Волынь. Поход окончился для него неудачей. Тогда Юрий дал племяннику Дорогобуж, Пересопницу и все города по течению реки Горыни{171}.

Владимир Андреевич умер в Дорогобуже 28 января 1170 г.{172}. После его смерти Дорогобуж и другие его владения захватил князь Владимир Мстиславич{173}.

Ярополк Андреевич

Сын переяславского князя Андрея Доброго. Он упоминается несколько раз в летописях{174}. Однако о его земельных владениях источники сведений не содержат.

* * *

16 внуков Владимира Мономаха владели уделами различного достоинства. Большинству из них пришлось немало «попутешествовать» по Руси, передвигаясь из удела в удел. Одни начинали свой жизненный путь как держатели крупных областей, а потом вдруг в силу обстоятельств превращались в мелких провинциальных князьков (например, Всеволод Мстиславич). У других, наоборот, карьера начиналась с какого-нибудь Вышгорода, а заканчивалась во Владимире на Клязьме, на великокняжеском столе, как у Андрея Боголюбского.

В разные периоды жизни Всеволодичи-Мономашичи владели: Киевом, Новгородом Великим, Владимиром-Волынским, Смоленском, Переяславлем-Русским, Псковом, Полоцком, Туровом, Пинском, Ростовом, Суздалем, Владимиром на Клязьме, Курском, Берестьем, Луцком, Городцом-Остерским, Слуцком, Треполем, Торческом, Котельничем, Дорогобужем, Бужском, Пересопницей, Вышгородом, Белгородом, Каневом.

Два, а возможно, и три внука Мономаха имели в 60-х годах XII в. земельные владения за пределами Руси — области и города, данные им византийским императором. Михаил Вячеславич, Ярослав Юрьевич и Ярополк Андреевич, вероятно, были собственниками очень небольших наделов, о которых летописцы не сочли нужным упомянуть. Святослав Юрьевич, по-видимому, вообще не имел никакого земельного надела.

6 внукам Мономаха (Изяславу, Ростиславу, Владимиру Мстиславичам и Глебу, Михаилу и Всеволоду Юрьевичам) удалось покняжить в Киеве. Но ни один из них не был верховным собственником всех русских земель.

Правнуки Всеволода Ярославича вели активную борьбу за лучшие наделы и между собой, и со своими дядьями, и с племянниками, и с черниговскими Ольговичами, и с новгородским боярством. Эта борьба шла с переменным успехом. В конце концов Мономашичи потеряли Полоцкую и Турово-Пинскую земли, а также Курское Посемье.

В период жизни данного поколения Всеволодичей происходит измельчание земельных владений. На территории Киевской земли Мономашичи создали ряд полусамостоятельных и полностью самостоятельных княжеств: Белгородское, Вышгородское, Трепольское, Каневское, Торческое, Котельническое, Дорогобужское и, возможно, Городецкое (трудно сказать, к какой области относился Городец-Остерский — к Киевской или к Переяславской). Во Владимиро-Волынской земле возникают Бужское, Луцкое и Пересопницкое княжества. В Туровской земле Мономашичи недолго владеют Турово-Пинским, Слуцким и Берестейским княжескими уделами. На короткое время от Новгорода откалывается Псковская область. Дважды — в 1155 и 1174–1175 гг. — происходит раздробление Ростово-Суздальской земли на самостоятельные и полусамостоятельпые уделы. Однако Андрею Боголюбскому и Всеволоду Большое Гнездо удается воссоединить волости Ростово-Суздальской земли воедино, экспроприировав у родственников их владения. Благодаря такому воссоединению оба эти князя становятся самыми сильными из всех современных им русских князей. Они не только распоряжались в собственных владениях, но и держали под своим контролем многие северо-западные, центральные и южные земли Руси. Поэтому но случайно владетелей Северо-Восточной Руси стали называть великими князьями.

* * *

В источниках упоминается 31 правнук Владимира Мономаха.

Владимир-Иоанн Всеволодич-Гавриилович

Сын Всеволода Мстиславича, князя новгородского, а затем псковского, внук киевского князя Мстислава Великого. Он упоминается в новгородских летописях под 1136 г. 15 июля этого года новгородцы выгнали из города Всеволода Мстиславича, а его сына Владимира посадили у себя. Княжил он в Новгороде всего 4 дня. 19 июля 1136 г. в город вошел Святослав Ольгович, которому и была передана вся полнота власти{175}. Дальнейшая судьба Владимира Всеволодича неизвестна.

Иван (Иоанн) Всеволодич-Гавриилович

Сын Всеволода Мстиславича, князя новгородского, а затем псковского, внук киевского князя Мстислава Великого. Этот князь умер младенцем 16 апреля 1128 г. в Новгороде (Всеволод Мстиславич женился только в 1123 г.){176}. Оп, вероятно, по имел земельных владений.,

Мстислав Всеволодич-Гавриилович

Сын Всеволода Мстиславича, князя новгородского, а затем псковского, внук киевского князя Мстислава Великого. О его земельных владениях ничего не известно. По сведениям Никоновской летописи, умер он в 1168 г.{177}.

Мстислав-Феодор Изяславич-Пантелеймонович

Сын киевского князя Изяслава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Впервые он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1146 г.{178}. В Ипатьевской летописи под 1147–1148 гг. Мстислав проходит как князь переяславский{179}.

В период борьбы Изяслава Мстиславича с Юрием Долгоруким за Киев Мстиславу пришлось владеть различными городами. В 1150 г. отец послал его в Канев, «веля ему оттуда Переяславля добыти». Но Переяславль Мстислав в тот момент добыть не сумел. В этом же году ему пришлось держать Дорогобужскую и Луцкую волости. В 1151 г. Мстислав получил от отца Переяславль-Русский, в котором сидел до 1154 г.{180}.

С приходом к власти в Киеве Юрия Долгорукого Мстислав ушел княжить в Луцк{181}.

В 1156 г. он совершил «наезд» на дядю Владимира Мстиславича и отнял у него Владимир-Волынский{182}. В конце 50-х — начале 60-х годов XII в. в состав владений Мстислава входили Торческ, Белгород и Треполь. Сыновья киевского князя Ростислава Мстиславича хотели было отнять эти города у Мстислава, но их старания оказались напрасными. В Ипатьевской летописи под 1163 г. записано: «Сотвори мир с Мстиславом Ростислав, возвроти все городы Мстиславу, Торцький и Белгород, а за Треполь дал ему Капев»{183}.

В 1167 г. после смерти Ростислава Мстиславича Мстислав занял великокняжеский стол в Киеве. Владел Киевской землей Мстислав до 1169 г. Его изгнали оттуда войска Андрея Боголюбского, а он ушел во Владимир-Волынский, где пробыл до смерти (19 августа 1170 г.){184}.

Ярослав-Иоанн Изяславнч-Пантелеймонович

Сын киевского князя Изяслава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1147 г. Изяслав Мстиславич отнял Туров у дяди Вячеслава Владимировича и передал его сыну Ярославу{185}.

Осенью 1148 г. «присла Изяслав сына своего Ярослава ис Киева (в Новгород Великий. — О.Р.) и прияша и новгородци». 26 марта 1154 г. новгородцы выгнали его из города{186}.

В Ипатьевской летописи под 1155, 1168 и 1174 гг. Ярослав проходит как князь луцкий{187}.

В 1174 г. Ярослав стал киевским князем. Однако вскоре Святослав Всеволодич черниговский выгнал его из Киева. Ярослав вернулся в Луцк.

В последний раз Ярослав упоминается в Ипатьевской летописи под 1175 г. как князь луцкий{188}.

Ярополк Стефан{189} (?) Изяславич-Пантелеймонович

Сын киевского князя Изяслава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Впервые он упоминается у В. Н. Татищева под 1151 г., где говорится, что после смерти отца Ярополк не получил удела, а остался при матери{190}. В Ипатьевской летописи под 1168 г. о пом говорится в связи с походом южнорусских князей на половцев. Летописец сообщает, что он был князем бужским{191} — Однако В. Н. Татищев, описывая тот же поход, называет бужским держателем князя Владимира Андреевича{192}. Как нам известно из источников, Владимир Андреевич действительно долгое время был бужским князем. Выть может, он владел Бужской волостью совместно с Ярополком Изяславичом? Ярополк умер 7 марта 1168 г.{193}.

Роман-Борис Ростиславич-Михайлович

Сын киевского князя Ростислава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1148 г. в связи с женитьбой{194}. В некоторых летописях под 1154 г. записано, что он княжил в это время в Новгороде Великом{195}. Однако в новгородских летописях отмечается, что в 1154 г. в Новгороде княжил сначала Ростислав Мстиславич, а затем Давыд Ростиславич{196}. Не спутали ли летописцы в данном случае Романа с его братом Давыдом? В 1159 г. после того, как Ростислав Мстиславич стал великим киевским князем, Роман получил в держание Смоленскую землю{197}.

В 1171 г. Андрей Боголюбский послал к смоленским Ростиславичам гонца со словами: «Нарекли мя есте собе отцомь, а хочю вы добра, а даю Романови, брату вашему Киев». Однако вскоре Андрей Боголюбский заявил Роману: «Не ходиши в моей воли сь братьею, своею, а поиди с Киева»{198}. Роман снова ушел на смоленское княжение (1172 г.){199}.

После смерти Андрея Боголюбского Роман вторично вошел в Киев и стал великим князем. В 1176 г. он организовал крупный погод на половцев, который окончился поражением русских войск; Роману пришлось покинуть древнерусскую столицу и уйти в Смоленск{200}.

Весной 1179 г. Роман стал княжить в Новгороде Великом. Однако осенью того же года он возвратился на княжение в Смоленск, где и умер в 1180 г.{201}.

Давыд-Глеб Ростиславич-Михайлович

Сын киевского князя Ростислава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. В декабре 1154 г. он пришел княжить в Новгород Великий, но уже в январе 1155 г. был вынужден оттуда уйти{202}. Весной 1158 г. Ростиславу Мстиславичу удалось посадить в Новгородскую землю сразу двух сыновей: Святослава в Новгород, а Давыда в Торжок. Однако в 1160 г. новгородцы сказали Святославу Ростиславичу: «Не можем дву князю держати, а пошли выведи брата Давыда с Нового Торгу»{203}. И Давыд был вынужден покинуть пределы Новгородской земли.

В Ипатьевской летописи под 1162 г. записано, что Давыд «без отня повеления» захватил Торческ, принадлежавший князю Мстиславу Изяславичу. Вскоре ему пришлось уйти из захваченного города{204}.

В 1164 г. Давыду удалось закрепиться в Витебске, где он княжил не более 2 лет{205}.

В Ипатьевской летописи под 1168 г. он упоминается как князь, вышгородский{206}. В 1171 г. Андрей Боголюбский потребовал, чтобы Давыд покинул пределы «Русской земли»: «А ты поиди в Берлядь, а в Руськои земли не велю те быти», — заявил он ему{207}. Давыд, испугавшись войска Андрея Юрьевича, вступившего в пределы Киевщины, бежал в Галич к Ярославу Осмомыслу, а в Вышгороде со своим полком оставил младшего брата Мстислава. После ухода войска Андрея Боголюбского из Южной Руси Давыд вновь вернулся в Вышгород{208}.

В 1176 г. Давыд на некоторое время покинул свою волость и уехал в Смоленское княжество, по затем вновь возвратился туда по договору с новым киевским князем Святославом Всеволодичем. Вскоре Святославу Всеволодичу удалось на короткое время лишить его вышгородского держания. После смерти старшего брата Романа (1180 г.) Давыд стал великим смоленским князем{209}. На смоленском княжении Давыд пробыл около 17 лет. Умер он 23 апреля 1197 г., передав перед смертью княжество племяннику Мстиславу Романовичу, а сына Константина отослал к брату Рюрику «на руце»{210}.

Святослав-Иоанн Ростиславич-Михайлович

Сын киевского князя Ростислава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Впервые он упоминается в летописях под 1154 г.{211}. Весной 1158 г. отец посадил его княжить в Новгород Великий. Там он оставался до 21 июня 1160 г. В следующем году он снова получил в держание Новгород, где княжил с 28 сентября 1161 г. по 1 сентября 1167 г.{212}. Уходя из Новгорода, Святослав решил было закрепиться в Великих Луках, однако новгородцы выгнали его и оттуда. Тогда он ушел в Смоленскую землю в город Торопец, который, по-видимому, был его родовым уделом. Из Торопца он произвел налет на Торжок, подчинив его своей власти{213}.

Умер Святослав «па Волоце» в 1170 г. — «бе бо тогда воюя Новгородьскую волость»{214}.

Рюрик-Василий Ростиславич-Михайлович

Сын киевского князя Ростислава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Впервые он упоминается в летописях под 1157 г.{215}. В начале 60-х годов XII в. Рюрик Ростиславич держал Поросье. Под 1162 г. в Ипатьевской летописи записано, что он владел Торческом. Около 1170 г. Рюрик сумел получить в держание Овруч{216}. Следующий период его жизни связан с Новгородом Великим. Составитель Новгородской первой летописи младшего извода записал под 1170 г.: «Приде в Новъгород князь Рюрик Ростиславичь октября в 4 день»{217}. Зимой 1171 г. он отнял посадничество у знатного новгородского боярина Жирослава, навлек на себя немилость боярства и был вынужден покинуть пределы Новгородской земли{218}.

Рюрик Ростиславич обратился за помощью к Андрею Боголюбскому, который вновь восстановил его в Новгороде. Но в том же году новгородские бояре сумели изгнать его снова{219}.

В 1173 г. Рюрик вошел в Киев и сел там на великокняжеском столе. Андрей Боголюбский потребовал, чтобы Рюрик немедленно оставил Киев: «Ты же, Рюриче, поиди в Смоленск к брату в свою отцину»{220}. Однако Рюрик не послушался владимиро-суздальского князя. Когда войско Андрея Юрьевича вошло в пределы Киевской земли, Рюрик «в Белегороде затворился»{221}.

После ухода войска Андрея Боголюбского из Южной Руси Рюрик остался в Киевской земле. В состав его держаний входили Белгородская и Овручская волости{222}.

В 1181 г. ему вновь удалось на короткий срок захватить Киев. Вскоре его изгнал оттуда Святослав Всеволодич черниговский. Святослав удержал за собой Киев, а Рюрик вокняжился в «Русской земле». В состав его владений входили Белгород, Овруч, Вышгород{223}. В Смоленской земле у него, по-видимому, также имелись владения.

В 80–90-е годы XII в. Рюрик раздавал свои города в держание отдельным частным лицам. Около 1187 г. он подарил снохе город Брягип, около 1188 г. дал зятю Роману Мстиславичу в держание Торческ{224}. Около 1192 г. он выделил воеводе Кунтувдыю город Дверен из своих поросских владений{225}.

В Ипатьевской и Густынской летописях под 1189 г. записано, что Святослав Всеволодич предложил Рюрику помощь в отвоевании для него Галицкой земли. Однако за это Рюрик должен был отдать Святославу все города Киевской земли. Рюрик не согласился на данное предложение{226}.

После смерти Святослава Всеволодича (1194 г.) Рюрик въехал в Киев и стал великим князем{227}. Около 1202 г. его зять Роман Мстиславич совершил поход на Киев и выгнал тестя в Овруч{228}. Однако уже в следующем году Рюрик в союзе с половцами и черниговскими Ольговичами захватил снова Киев, причем подверг его разгрому и разграблению. Киев остался за Рюриком, что и было утверждено Всеволодом Большое Гнездо{229}.

Около 1204 г. некоторые южнорусские князья во главе с Рюриком Ростиславичем и его зятем Романом Мстиславичем пошли в поход против половцев. Во время этого похода между главными предводителями возникли распри. Роман схватил Рюрика Ростиславича и постриг его в монахи. Вместе с ним были пострижены его жена и дочь (жена Романа){230}.

В 1206 г. Рюрик после смерти Романа Мстиславича сбросил монашескую рясу и вновь сел на княжение в Киеве{231}. Он сразу же осадил Галич, где сидел малолетний сын Романа Данил, но тому оказал поддержку венгерский король, и Рюрику пришлось сиять осаду города{232}.

В 1206 г. Рюрик опять потерял Киев. На этот раз его выгнал оттуда Всеволод Святославич Чермный. Рюрик был вынужден уйти в Овруч. Однако вскоре ему удалось вернуть себе не только Киев, но и Переяславль-Русский{233}.

В 1207 г. Всеволод Чермный, собрав огромное войско, подошел к стенам Киева, и Рюрику вновь пришлось уйти в Овруч. В конце того же года Рюрик опять захватил Киев.

Борьба Рюрика Ростиславича с Всеволодом Чермным закончилась тем, что Рюрик отдал ему Киев, а сам сел на княжение в Чернигове. 19 апреля 1212 г. он умер в Чернигове{234}.

Мстислав-Феодор Ростиславич-Михайлович Храбрый

Сын киевского князя Ростислава Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Около 1162 г. он получил в держание от отца Белгородскую волость{235}. В 1172 г. Андрей Боголюбский потребовал, чтобы Мстислав ушел в Смоленскую землю. Однако даже с помощью войска Андрею Боголюбскому не удалось заставить Мстислава покинуть Киевскую землю{236}.

В 1175 г. смольняне выгнали Ярополка Романовича и ввели в Смоленск Мстислава Храброго{237}. Сидел он там не более года. В 1176 г. из Киева пришел Роман Ростиславич и сменил его на княжеском столе.

В Ипатьевской летописи под 1178 г. говорится: «Прислаша новгородци мужи свои к Мстиславу к Ростиславичю, зовуче и Новугороду Великому. Он же не хотеше ити из Руськои земли (по-видимому, в 1177–1178 гг. Мстислав имел надел в Киевской земле, может быть, держал тот же Белгород. — О.Р.), река им тако: „Не могу ити из отчины своее и со братею своею разоитися“»{238}. Однако его дружинники настояли, чтобы он принял предложение новгородцев{239}.

Княжил он в Новгороде с 1 ноября 1179 г. по 14 июня 1180 г.{240}. Там он и умер{241}.

Ростислав Владимирович-Дмитриевич

Сын киевского князя Владимира Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Несколько раз он упоминается в летописях, впервые под 1190 г., а в последний раз под 1202 г.{242}. Ростислав имел какой-то небольшой удел в Южной Руси. Возможно, он владел Дорогобужем вместе с братом Мстиславом.

Мстислав Владимирович-Дмитриевич

Сын киевского князя Владимира Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. О нем известно очень мало. В 1171 г. отец посадил его княжить в Дорогобуже{243}. В последний раз он упоминается под 1203 г. в Густынской летописи — Мстислав попал в плен к Ростиславу Ярославичу, который отвел его в Сновск{244}.

Ярослав-Иоанн Владимирович-Дмитриевич

Сын киевского князя Владимира Мстиславича, внук киевского князя Мстислава Великого. Зимой 1181/82 г. он стал княжить в Новгороде Великом{245}. В 1184 г. Всеволод Большое Гнездо вывел его оттуда — «негодовахуть бо ему новгородци, зане много творяше пакости волости новогородчкои»{246}.

В 1187 г. новгородцы обратились к Всеволоду Большое Гнездо с просьбой вновь дать им на княжение Ярослава Владимировича. Всеволод исполнил просьбу новгородцев. Второе княжение Ярослава в Новгороде продолжалось с 20 ноября 1187 г. по 26 ноября 1196 г.{247}.

«И посем пакы иде Ярослав на Новый Торг, и прияша и новоторжцы с поклоном; и жаляху по нем в Новгороде добре, а злы радовахуся»{248}.

Ярослав Владимирович, живя в Торжке, продолжал собирать дань со всей Новгородской земли. Новгородцы в 1197 г. решили вновь пригласить его к себе. Третье княжение его продолжалось с 30 декабря 1197 г. по лето 1199 г., когда Всеволод Большое Гнездо «веде и к себе»{249}. В Северо-Восточной Руси Ярослав пробыл недолго.

В Лаврентьевской летописи под 1205 г. говорится, что Ярослав владел Вышгородом, откуда его выгнал князь Ростислав Рюрикович{250}. Это последнее упоминание о нем.

Роман Михайлович (?)

Сын князя Михаила Вячеславича (?), внук киевского князя Вячеслава Владимировича. О нем известно очень мало. В Ипатьевской и Воскресенской летописях под 1165 г. говорится, что Давыд Ростиславич после того, как обосновался в Витебске, дал Роману города Василев и Красен{251}.

Мстислав-Иоанн Ростиславич-Иаковлевич Безокий

Сын переяславского князя Ростислава Юрьевича, внук киевского князя Юрия Долгорукого. В 1160 г. Андрей Боголюбский отправил Мстислава княжить в Новгород Великий. Это княжение продолжалось с 21 июня 1160 г. по 14 июня 1161 г.{252}. По сведениям В. Н. Татищева, Мстислав из Новгорода ушел в Ростово-Суздальскую землю{253}, где, по-видимому, имел какой-то земельный надел. В 1161 г. Андрей Боголюбский выгнал племянника из Северо-Восточной Руси{254}.

В Ипатьевской летописи под 1174 г. Мстислав упоминается как князь трепольский. Должно быть, Треполь он получил от своего «стрыя» Глеба Юрьевича, когда тот стал киевским князем (1169 г.). Под тем же годом в Ипатьевской летописи записано, что смоленские Ростиславичи выгнали Мстислава из Треполя, и он ушел к другому «стрыю» — Михалко Юрьевичу в Переяславль-Русский, но тот не принял его к себе. Тогда Мстислав ушел в Черниговскую землю{255}.

После гибели Андрея Боголюбского ростовское боярство пригласило Мстислава Ростиславича к себе на княжение (1174 г.){256}. У В. Н. Татищева записано, что кроме Ростова в состав его владений вошла «лесная сторона» — Переяславль-Залесский и «прочие грады»{257}.

После того как «стрыи» Михалко и Всеволод Юрьевичи изгнали Мстислава из Северо-Восточной Руси (1175 г.), он ушел княжить в Новгород Великий. Второе княжение его продолжалось с 1175 по осень 1176 г. Мстислав после смерти Михалко Юрьевича организовал новый поход в Северо-Восточную Русь, но был разбит Всеволодом Большое Гнездо и бежал в Новгород. «И не прияша его новгородьци», — говорит летописец{258}.

Тогда Мстислав в третий раз (в 1177 г.) попытался захватить великокняжеский стол в Северо-Восточной Руси с помощью ростовского и суздальского боярства. На этот раз его войска потерпели сокрушительное поражение на Колокше, а сам он попал в плен к Всеволоду Юрьевичу, был ослеплен и отправлен вместе с братом Ярополком в «Русь»{259}.

Зимой 1177/78 г. новгородцы снова посадили его у себя. Весной 1178 г. Мстислав умер в Новгороде Великом{260}.

Ярополк-Феодор Ростиславич-Иаковлевич

Сын переяславского князя Ростислава Юрьевича, внук киевского князя Юрия Долгорукого. По-видимому, до 1161 г. он имел какой-то надел в Северо-Восточной Руси. В 1161 г. Андрей Боголюбский изгнал его из Ростово-Суздальской земли{261}.

В Ипатьевской летописи под 1174 г. Ярополк упоминается как соправитель Всеволода Юрьевича в Киеве. Там он был захвачен в плен Рюриком и Давыдом Ростиславичами, но вскоре они отпустили его{262}.

В 1174 г. уже после убийства Андрея Боголюбского Ярополк получил в держание от суздальского боярства: Суздаль, Владимир на Клязьме, Юрьев-Польский{263}. Из Северо-Восточной Руси он был изгнан «стрыями» Михалко и Всеволодом Юрьевичами. Вместе с братом Мстиславом продолжал борьбу за Ростово-Суздальскую землю в 1176–1177 гг. После поражения на Колокше попал в плен к Всеволоду Большое Гнездо, был ослеплен, а затем отослан в «Русь»{264}.

В 1177 г. недолго княжил в Торжке. В 1178 г. после смерти брата Мстислава стал новгородским князем, но княжил в Новгороде недолго, в точение весны 1178 г.{265}. Спустя 2 года Ярополк вновь стал княжить в Торжке. Около 1181 г. Всеволод Большое Гнездо захватил Торжок и пленил Ярополка{266}.

В последний раз Ярополк упоминается в Ипатьевской летописи под 1196 г. По требованию Всеволода Юрьевича Ярослав Всеволодич черниговский изгнал Ярополка из своей земли{267}.

Мстислав Андреевич

Сын владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Несколько раз упоминается в летописях, впервые под 1164 г.{268}. Умер он 28 марта 1173 г.{269}. Возможно, что Мстислав имел какой-то земельный удел в Северо-Восточной Руси.

Изяслав Андреевич

Сын владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Впервые упоминается в летописи под 1159 г.{270}. Умер он 28 октября 1165 г.{271}. О его земельных владениях сведений не имеется.

Юрий-Георгий Андреевич

Сын владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Весной 1172 г. он стал новгородским князем, а весной 1175 г. новгородцы «показали путь» ему из своей земли{272}. Какие земли держал после этого Юрий — неизвестно. Известно лишь то, что Всеволод Большое Гнездо выгнал его из Северо-Восточной Руси. Юрий уехал к половцам в город Свияж. В 1185 г. он женился на царице Грузии Тамаре. После женитьбы пытался стать властителем Грузии, но был выслан в Копстантинополь по приказу жены. Впоследствии Юрий предпринял две попытки утвердиться в Грузии. В 1190 г. родовитая знать Западной Грузии провозгласила Юрия царем. Однако вскоре он потерпел поражение от войск царицы Тамары и покинул пределы Грузии{273}. Больше о нем ничего не известно.

Владимир-Епифаний Глебович

Сын киевского князя Глеба Юрьевича, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился в 1158 г.{274}. В 1169 г. Глеб Юрьевич, заняв киевский великокняжеский стол, посадил Владимира в Переяславле-Русском{275}. В 1174 г. он потерял Переяславль, который занял его «стрый» Михалко Юрьевич{276}. У В. Н. Татищева под 1177 г. Владимир вновь проходит как князь переяславский{277}. По-видимому, он занял Переяславль после ухода Михалко Юрьевича в Северо-Восточную Русь (1175 г.). Владимир Глебович держал Переяславскую землю до самой смерти. Умер он 18 апреля 1187 г.{278}.

Изяслав Глебович

Сын киевского князя Глеба Юрьевича, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился около 1160 г.{279}. У В. Н. Татищева под 1183–1184 гг. Изяслав проходит как князь переяславский. Возможно, что он держал Переяславль-Русский совместно с братом Владимиром. Возможно также, что Изяслав Глебович в 80-е годы XII в. владел Переяславлем-Залесским.

Он погиб в 1183 г. во время похода Всеволода Большое Гнездо на Волжскую Болгарию{280}.

Ярослав-Гавриил Мстиславич-Феодорович Красный

Сын держателя византийской Аскаланской области Мстислава Юрьевича, внук киевского князя Юрия Долгорукого. В 1176 г. Всеволод Большое Гнездо дал ему в держание Переяславль-Залесский{281}. Осенью того же года Всеволод Юрьевич послал его княжить в Новгород Великий. Там он находился на княжении до зимы 1177/78 г., а затем новгородцы перевели его в Волоколамск{282}. По-видимому, Ярослав вступил в союз с врагами Всеволода Юрьевича — Мстиславом и Ярополком Ростиславичами. Около 1178 г. Всеволод предпринял поход против племянника, сжег Волоколамск, а Ярослава забрал с собой во Владимир на Клязьме{283}.

Умер Ярослав Красный в 1199 г., княжа в Переяславле-Русском, куда его отправил все тот же Всеволод Юрьевич{284}.

Константин Всеволодич-Дмитриевич

Старший сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился 18 мая 1185 г.{285}. В конце 90-х годов XII в. Константин недолго княжил в Переяславле-Русском{286}. После этого отец отправил его на княжение в Новгород Великий. Там он пробыл с 20 марта 1205 г. по февраль 1208 г.{287}. Когда отец вывел его из Новгорода, он дал ему в держание Ростов{288}. В 1212 г. у Константина произошел спор с отцом из-за земельных владений, которые он должен был унаследовать после смерти Всеволода Юрьевича. Суздальский летописец (приверженец Константина) умалчивает об этом споре, зато о нем довольно подробно рассказывается в Никоновской летописи: «Того же лета князь великии Всеволод Юрьевичь начя изнемогати, и посылал в Ростов по сына своего стареишаго по князя Констянтина, дая ему по своем животе великое княжение Володимерское, а Ростов другому сыну своему князю Юрью. Князь же Константин Всеволодовичь не поиде в Володимерь ко отцу своему, и посла к нему сице глаголя: „Отче чюдныи и любезныи! Не возбрани на меня худаго, яко хощу просити у тебя, аще даси ми тако, понеже много возлюбил мя еси, и стареишаго мя сына имаши, и старейшину мя хощеши устроити, то даждь ми старый и начальный град Ростов и к нему Володимерь; аще ли не хощеть твоя честность тако сотворити, то даждь ми Володимерь и к нему Ростов…“»{289}.

Из письма Константина видно, что он добивался получения после смерти отца не формального, а фактического перевеса в силах над своими братьями, которым тоже предстояло получить немалые уделы в Северо-Восточной Руси. Владея Ростовской и Владимирской волостями, Константин мог бы диктовать свою волю остальным держателям. Однако отец не согласился на просьбу Константина, и поскольку тот отказался приехать во Владимир для заключения «ряда» по воле отца, Всеволод отдал верховную власть в Северо-Восточной Руси сыну Юрию, оставив за Константином Ростовскую волость{290}.

Летописец Переяславля-Суздальского сообщает: «Слышав же Констянтин, оже отець мерътв, а Гюрги сидить в Володимери на отни столе и рече: „То сему ли подобаеть седети на отни столе меншему, а не мне болшему. И нача събирати воя с братом Святославом на Гюргя“. Юрий предложил Константину обмен: „Оже хочешь Володимеря, иде сяди в нем, а мне дай Ростов“»{291}. Однако Константин гордо отверг данное предложение. Летописец сообщает, что он хотел сам сесть во Владимире на Клязьме, а в Ростове собирался посадить своего сына Василька. Юрия же он хотел отправить на княжение в Суздаль.

Тогда Юрий и Ярослав Всеволодичи двинули свои войска под Ростов, чтобы заставить старшего брата выполнить отцовскую волю. Однако кровопролитная битва на Ишпе окончилась ничейным исходом. В 1214 г. «пакы зача Константин рать, отъят у Гюргя Соль Великую, а Кострому пожьже, а у Ярослава отъя Нерохъть»{292}.

Спор братьев был разрешен Липецкой битвой, которая произошла в апреле 1216 г. В этом сражении Константин Всеволодич и союзные с ним князья разгромили войска Юрия и Ярослава Всеволодичей. Константин вошел во Владимир на Клязьме и провозгласил себя великим князем Северо-Восточной Руси{293}. Все крупные города Владимиро-Суздальской земли стали его собственностью. Умер он 2 февраля 1218 г. великим владимиро-суздальским князем{294}.

Борис Всеволодич-Дмитриевич

Сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился в 1187 г., умер в 1188 г.{295}. Летописцы не сообщают, дал ли ему отец при рождении какой-либо удел или нет.

Глеб Всеволодич-Дмитриевич

Сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился в 1187 г., умер в 1189 г.{296}. О его земельных владениях источники умалчивают.

Юрий-Георгий Всеволодич-Дмитриевич

Сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился 27 ноября 1188 г.{297}. Летописец Переяславля-Суздальского сообщает, что в 1212 г. по завещанию отца Юрий получил Владимир на Клязьме и Суздаль и стал великим владимиро-суздальским князем. Ему же принадлежали Соль Великая и Кострома{298}. В 1216 г., потерпев поражение в Липецкой битве, Юрий был вынужден уступить титул великого владимирского князя брату Константину и получил от него в держание Городец-Радилов на Волге{299}. В 1217 г. Константин дал ему во владение Суздальскую область{300}. В феврале 1218 г. после смерти Константина Всеволодича Юрий вновь стал великим князем, получив по завещанию брата Владимир на Клязьме. 4 марта 1238 г. он погиб в битве с татарами на Сити{301}.

Ярослав-Феодор Всеволодич-Дмитриевич

Сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился 8 февраля 1190 г.{302}. В Лаврентьевской летописи под 1201 г. записано, что Всеволод Юрьевич посадил Ярослава на княжение в Переяславль-Русский{303}. Летописец Переяславля-Суздальского сообщает, что Ярослав княжил в Переяславле-Русском 7 лет{304}. После возвращения в Северо-Восточную Русь Ярослав Всеволодич получил от отца в держание Переяславль-Залесский{305}.

В 1209 г. Всеволод Большое Гнездо послал Ярослава княжить в Рязань. Все рязанские города принесли Ярославу присягу верности, и в них он посадил своих наместников. Но княжить ему там долго не пришлось. Вскоре рязанцы арестовали его посадников, а самого Ярослава собирались заключить в оковы и выдать черниговским князьям. Узнав о случившемся, Всеволод Большое Гнездо подошел с войсками к Рязани, разорил и сжег город, а людей из него вывел в свою землю{306}. После этого Ярослав, вероятно, вновь возвратился на княжение в Переяславль-Залесский.

У В. Н. Татищева есть запись, где говорится, что после смерти отца Ярославу достались Переяславль-Залесский, Тверь и Волоколамск{307}. Летописец Переяславля-Суздальского сообщает, что он получил также Нерохоть (Нерехту?) и Дмитров{308}.

В 1215 г. новгородцы пригласили Ярослава княжить к себе. В Новгороде он сразу же начал расправляться с неугодными ему боярами. Новгородцы выгнали его из города. Он ушел в Торжок. «Той же осени много ся зла сътвори, — говорит летописец. — Поби мраз обилье по волости, а на Торжку все цело бысть. И зая князь вершь на Торжку, не пусти в город ни воза»{309}. Такой своеобразной блокадой Ярослав Всеволодич пытался подчинить своей воле новгородцев. Ему оказал помощь брат Юрий. Новгородцы пригласили к себе княжить Мстислава Удатного. Дружинники Мстислава и некоторых союзных ему князей, а также новгородские ополченцы нанесли сокрушительное поражение войскам Юрия, Ярослава и Святослава Всеволодичей в Липецкой битве. Ярослав ушел княжить в Переяславль-Залесский. Временно ему пришлось отказаться от притязаний на Новгород{310}.

Второй раз Ярослав попал на княжение в Новгород весной 1223 г. и жил там около года.

В 1226 г. новгородцы в третий раз позвали его княжить. На этот раз он пробыл там до зимы 1228/29 г.{311}.

30 декабря 1230 г. он в четвертый раз сел в Новгороде, «целова святую Богородицю на всех грамотах Ярославлих (Ярослава Мудрого. — О.Р.) и на всей воли новгородчьскои»{312}. В городе он пробыл всего лишь две недели, посадил там своих сыновей и ушел в Переяславль-Залесский. Несмотря на это, он остался главным новгородским князем и в дальнейшем (до 1236 г.) принимал самое активное участие в новгородских делах.

Около 1236 г. Ярославу удалось захватить Киев и стать великим князем. Правда, удержать его он не сумел и ушел в Северо-Восточную Русь{313}.

После монгольского нашествия и гибели старшего брата Юрия Ярослав стал великим владимирским князем{314}.

Умер он в 1246 г. По свидетельству различных источников, Ярослав был отравлен в ставке монгольского кагана Угэдея, куда он поехал за получением ярлыка на великое княжение{315}.

Владимир-Дмитрий Всеволодич-Дмитриевич

Сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился 25 октября 1193 г.{316}. У В. Н. Татищева, а также в Воскресенской летописи записано, что Всеволод Юрьевич, умирая, завещал Владимиру Московскую волость{317}. Летописец Переяславля-Суздальского сообщает, что Владимир после смерти отца получил город Гюргев (Юрьев-Польский). Далее он говорит: «…Володимер Всеволодичь, не хотя княжити в Гюргеве и бежа в Волок, а с Волока на Москву и седе ту в брата своего городе в Гюргеве (Юрия Всеволодича. — О.Р.)»{318}. О том, что Владимир захватил Москву, сообщается и в Лаврентьевской летописи под 1213 г.{319}.

Под 1214 г. летописец Переяславля-Суздальского записал, что Владимир, узнав о походе Юрия и Ярослава Всеволодичей на Ростов, воспользовался этим и осадил Дмитров, принадлежавший Ярославу. Дмитровцы сожгли «предградие», затворились в детинце и крепко бились с дружинниками Владимира Всеволодича. В конце концов ему пришлось отступить от Дмитрова и уйти в Москву. Вернувшийся из похода под Ростов Юрий Всеволодич подступил с войсками к Москве. Владимир был вынужден выйти из города и заключить с братом новый «ряд», по которому он отказывался от претензий на Москву и должен был поехать на княжение в Переяславль-Русский{320}.

По-видимому, Всеволод Большое Гнездо перед смертью действительно дал Владимиру в держание Московскую волость. Однако Юрий Всеволодич, став великим владимиро-суздальским князем, не выполнил предсмертной воли отца и наделил Владимира не Московской, а Юрьев-Польской волостью. Летописец Переяславля-Суздальского, то есть Ярослава Всеволодича, который поддерживал действия нового великого князя, не сообщил об этих обстоятельствах. Владимир воспользовался борьбой старших братьев и захватил Москву, а потом попытался захватить и Дмитров. Потерпев неудачу в борьбе за передел княжеских держаний в Северо-Восточной Руси, Владимир ушел на княжение в Переяславль-Русский, что и отметили все указанные источники.

В 1215 г. Владимир попал в плен к половцам{321}. В 1217 г. он вернулся в Северо-Восточную Русь и получил от Константина Всеволодича в держание Стародуб-Суздальский{322}. Умер он 6 декабря 1227 г.{323}. В. Н. Татищев называет его под 1227 г. князем московским{324}. Возможно, что Владимир в последние годы жизни владел не только Стародубом, но и Москвой.

Святослав-Гавриил Всеволодич-Дмитриевич

Сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился в 1196 г.{325}. 12 декабря 1200 г. Всеволод Юрьевич отправил своего четырехлетнего сына на княжение в Новгород Великий, где тот находился до весны 1205 г.{326}. Весной 1208 г. Всеволод вторично посадил Святослава на княжение в Новгород. В 1210 г. Мстислав Удатный, заняв новгородский княжеский стол, отправил Святослава к отцу во Владимир на Клязьме{327}.

Всеволод Большое Гнездо перед смертью не наделил Святослава волостью, а передал его «на руце» сыну Юрию{328}. В. Н. Татищев сообщает, что Всеволод Юрьевич дал Святославу перед смертью Юрьев-Польский и Городец-Радилов{329}. Думается, что татищевские сведения более соответствуют действительности, так как летописец Переяславля-Суздальского, как мы уже указывали выше, относится весьма пристрастно к событиям в Северо-Восточной Руси начала XIII в. и отражает только то, что было выгодно Ярославу Всеволодичу. По-видимому, в данном случае предсмертный ряд Всеволода Большое Гнездо был также нарушен, и Святослав не получил от старшего брата Юрия никакого удела, а остался при нем во Владимире.

В 1213 г. Святослав «отъехал» к старшему брату Константину и посоветовал ему выгнать Юрия из Владимира на Клязьме. По В. Н. Татищеву, Святослав после усобицы 1213 г. получил в держание Юрьев-Польский{330}. В 1228 г. Юрий Всеволодич отправил Святослава на княжение в Переяславль-Русский, но там он, по-видимому, пробыл недолго, ибо в Лаврентьевской летописи под 1234 г. Святослав снова проходит как князь юрьевский{331}.

После монгольского нашествия Святослав стал княжить в Суздале, который он получил от старшего брата Ярослава{332}. В Лаврентьевской летописи по Академическому списку под 1238 г. записано, что Ярослав дал ему в держание не только Суздаль, но и Ростов{333}. В 1246 г. Святослав занял великокняжеский стол во Владимире, однако уже в следующем году он был изгнан оттуда племянником Андреем Ярославичем{334}. Умер Святослав в 1252 г.{335}, по-видимому, суздальским князем.

Иван (Иоанн) Всеволодич-Дмитриевич

Сын владимиро-суздальского князя Всеволода Большое Гнездо, внук киевского князя Юрия Долгорукого. Он родился 28 августа 1198 г.{336}. Летописец Переяславля-Суздальского сообщает, что после смерти отца он остался без удела, а Всеволод Юрьевич передал его «на руце» сыну Юрию{337}. По В. Н. Татищеву, Иван по завещанию отца получил в держание Стародубскую волость{338}. Скорее всего, Стародуба Иван Всеволодич после смерти отца не получил, что и зафиксировал летописец Переяславля-Суздальского. В Густынской и Воскресенской летописях под 1238 г. значится, что Стародубскую волость Иван получил после монгольского нашествия от князя Ярослава Всеволодича{339}. В последний раз Иван упоминается в летописях под 1246 г.{340}.

* * *

Землевладение данного поколения князей имеет те же характерные черты, что и землевладение предыдущего поколения. По-прежнему ведутся междоусобные войны за лучшие уделы. Происходит новое измельчание княжеских наделов.

Летописцы не сообщают о земельных владениях 9 Всеволодичей. Большинство из них, по-видимому, имели какие-то небольшие владения. Доходы, получаемые с них, не позволяли им содержать многочисленные дружины и активно участвовать в политической жизни Руси. Этим, вероятно, следует объяснять лапидарность известий летописцев о данных князьях.

Всеволодичи продолжали бороться за Киевскую, Владимиро-Волынскую, Переяславскую и другие земли. 6 из них в короткие промежутки времени княжили в Киеве. 15 князей известны как временные держатели Переяславского, Владимиро-Волынского, Дорогобужского, Луцкого, Торческого, Белгородского, Вышгородского, Трепольского, Каневского, Овручского уделов. С 70-х годов XII в. территория бывшего великокняжеского домена оказалась поделенной между смоленскими Ростиславичами и черниговскими Ольговичами. Ростиславичи закрепились в Древлянской земле и Поросье, а также имели некоторые города и в собственно Киевской земле. Ольговичи захватили Киев и отдельные города его округи. Ростиславичи (в особенности Рюрик) десятилетиями вели борьбу за Киев. Но им так и не удалось прочно осесть в древнерусской столице, а Рюрик Ростиславич закончил свою жизнь на черниговском княжении, что является своего рода парадоксом. Рюрик был самым мобильным князем этого поколения.

Также упорно цеплялись Всеволодичи и за Новгород Великий. Вероятно, Новгородская земля приносила им немалые доходы. 14 князей этого поколения княжили в Новгороде. Дольше других там продержались Ярослав Владимирович (посаженный туда своим свояком Всеволодом Большое Гнездо) и Ярослав Всеволодич. Некоторым князьям удавалось только на короткое время создать на территории Новгородской земли самостоятельные, независимые от Великого Новгорода княжества, вроде Новоторжского и Великолукского.

Лишь один потомок Всеволода Ярославича, да и то в первой половине XII в., недолго княжил в Туровской земле. С конца 50-х годов XII в. Туровщина вновь возвращается к Изяславичам, и Мономашичи в Турове больше не княжат.

При жизни этого поколения в Смоленской земле начался процесс распада на уделы. По источникам прослеживаются только три полусамостоятельных княжества на ее территории: собственно Смоленское, Торопецкое и Василевско-Красненское. Возможно, что их было больше. Один из смоленских Ростиславичей — Давыд — ненадолго стал владетелем Витебской волости.

После смерти Всеволода Большое Гнездо во Владимиро-Суздальской Руси происходит распад на нолусамостоятельные уделы. Там появляются княжества: Ростовское, Владимиро-Суздальское (иногда Суздальская волость является самостоятельным княжеством), Переяславль-Залесское, Юрьев-Польское, Московское, Стародубское, Тверское. Иногда в Северо-Восточной Руси недолго существовали очень небольшие княжества, вроде Городецкого (с центром в Городце-Радилове).

Всеволод Большое Гнездо не упускал случая расширить имеющиеся владения. Он посылал своих сыновей княжить в Новгород Великий, и в Южную Русь, и даже однажды — в Рязань. Однако ни один из них там окончательно не закрепился.

Беспрецедентным в истории Руси является царствование сына Андрея Боголюбского в Грузии, но оно закончилось для него бесславно и, по-видимому, трагично.

* * *

Следующее поколение Всеволодичей состояло из 41 князя (по источникам).

Роман (Романко) — Борис Мстиславич-Феодорович

Сын Мстислава Изяславича, киевского князя, а затем князя владимиро-волынского, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. 14 апреля 1168 г. Роман сел княжить в Новгороде Великом, где оставался до осени 1170 г.{341}. Из Новгорода Роман ушел во Владимир-Волынский{342}. Около 1188 г. он занял Галич, но вскоре его изгнали оттуда венгры. Тогда он возвратился на Волынь, но во Владимире засел его родной брат Всеволод, который не пустил его в город. Роман отправился в Киев к тестю Рюрику Ростиславичу. Тот дал ему в держание Торческую волость, «а на брата его пасла с грозою на Всеволода, Всеволод же убояся Рюрика и ступися брату Романови Володимеря. Роман же еха в Володимерь, а Всеволод во Белз»{343}.

В Ипатьевской летописи под 1195 г. говорится, что Всеволод Большое Гнездо потребовал у Рюрика Ростиславича ряд волостей в «Русской земле» (Торческую, Трепольскую, Корсунскую, Богуславскую и Каневскую), которые тот дал в держание зятю. Рюрику Ростиславичу пришлось отдать требуемые земли, а Роману взамен их он дал неравноценные волости. Это привело к обострению взаимоотношений между Романом и его тестем. Роман начал войну против Рюрика и Давыда Ростиславичей и «крепко» повоевал их владения. Однако и его волости — Перемильская и Каменецкая — также подверглись разорению{344}.

В начале XII в. Роман присоединил к своим владениям Галицкую землю, сосредоточив, таким образом, в своих руках огромные территории. Он сумел подчинить себе и мятежное галицкое боярство. Одних бояр он уничтожил, других изгнал из Галича. Земли, которыми они владели, были им конфискованы. Он перестал считаться с великим киевским князем Рюриком Ростиславичем и в конце концов постриг его в монахи{345}.

Роман пытался распространить свое влияние на Литву и Польшу и достиг в этом немалых успехов. Польский хронист Матвей Стрыйковский писал о нем: «Сей Роман галицкий храбростию и свирепостию многие грады руские себе покори, ятвяж и литву колико крат победи, киевского великого князя за непокорность сверже и постриже, многое имение собра и всем окрестным был страшен; он себя королем руским именовал. В 1204 году иде в Польшу и около Люблина повоева, в Сандомирской земли многое разорение учинил и неколико городов, взявше, укрепил; в 1205-м иде второе за Вислу и, разоряя, стоял при Завихосте. Тогда приидоша Лешек, король польский, и Конрад, князь мазовецкий, с войски немалыми на неустроившагося Романа и, внезапно нападше, первое под ним лошадь убили, потом он сел на другую, мужественно наступал, и тут от гоняющих убит в день Гервасия и Протасия (14 октября)» (перевод В. Н. Татищева){346}.

Святослав Мстиславич-Феодорович

Сын Мстислава Изяславича, киевского князя, а затем князя владимиро-волынского, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1173 г., когда сын Ярослава Осмомысла Владимир обратился к нему с просьбой дать в держание город Червень{347}. Н. Г. Бережков относит эти события к 1170 г.{348}. По-видимому, в это время Святослав княжил во Владимире-Волынском, а его старший брат Роман был в Новгороде Великом.

У В. Н. Татищева под 1172 г. имеется запись о смерти Святослава в Берестье{349}. Вероятно, туда Святослав перебрался после ухода Романа из Новгорода.

Всеволод Мстиславич-Феодорович

Сын Мстислава Изяславича, киевского князя, а затем князя владимиро-волынского, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. Впервые упоминается в Ипатьевской летописи под 1188 г. в связи с занятием им Владимира-Волынского, куда он не хотел пустить ушедшего из Галича брата Романа. Испугавшись угроз Рюрика Ростиславича, Всеволод оставил Владимир и ушел на княжение в Белз{350}. Он умер в 1195 г.{351}.

Ингварь Ярославич-Иоаннович

Сын Ярослава Изяславича, киевского князя, а затем князя луцкого, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г. В том же источнике сообщается под 1186 г., что он сидел в Дорогобуже{352}. Около 1202 г. Роман Мстиславич посадил Ингваря Ярославича на княжение в Киеве, по он княжил там очень недолго{353}. Около 1204 г. Роман Мстиславич посадил Ингваря во Владимире-Волынском, нов том же году его изгнал оттуда Александр Всеволодич{354}.

После пострижения в монахи Рюрика Роман Мстиславич вторично посадил Ингваря на княжение в Киеве. По и на этот раз ему пришлось вскоре уйти в Луцк{355}.

В Ипатьевской летописи под 1208 г. говорится, что Ингварь владел Дорогобужем, Луцком и Шумском. Густы некой летописью под 1209 г. он назван князем владимиро-волынским{356}.

В начале второго десятилетия XIII в. Ингварь в третий раз занял Киев, но опять княжил там очень недолго и ушел в Луцк{357}.

Всеволод Ярославич-Иоаннович

Сын Ярослава Изяславича, киевского князя, а затем князя луцкого, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1167 г. В том же источнике под 1183 г. Всеволод назван князем луцким{358}. В последний раз он упоминается в Густынской летописи под 1209 г. Жил Всеволод в это время в Чернигове{359}.

Мстислав Ярославич-Иоаннович Немый

Сын Ярослава Изяславича, киевского князя, а затем князя луцкого, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1183 г. В том же источнике под 1208 г. о нем говорится как о князе пересопницком{360}. В Густынской летописи под 1211 г. сообщается, что он захватил Божеск, а затем сел на княжение в Галиче. Но уже в следующем году покинул Галич{361}. Под 1226 г. в Ипатьевской летописи имеется запись: «Мьстиславу же Немому давшу отчину свою князю Данилови (Романовичу. — О.Р.) и сына своего поручив Ивана. Ивану же умершю. И прия Луческ Ярослав, а Черторыеск пиняне»{362}.

Изяслав Ярославич-Иоаннович

Сын Ярослава Изяславича, киевского князя, а затем князя луцкого, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. В Ипатьевской и Густынской летописях под 1195 г. имеются записи о его смерти{363}. О его земельных владениях сведений нет. Вероятно, он имел какой-то небольшой удел на Волыни.

Василько (Василий) Ярополчич-Стефанович

Сын князя бужского Ярополка Изяславича, внук киевского князя Изяслава Мстиславича. У В. Н. Татищева под 1182 г. записано, что Василько Ярополчич владел городами Дрогичином и Нуром, а также захватил Брест (Берестье?) у минского князя Владимира Володаревича. Однако, боясь там быть, оставил в Бресте брата жены — мазовецкого князя с польским отрядом. Вскоре Владимир Володаревич возвратил себе Брест, а также вторгся в Подляшье (Побужье), принадлежащее Васильку, и выгнал его оттуда. Василько бежал к тестю в Польшу, а затем с помощью польских войск освободил свою землю. За эту помощь Василько обещал передать по завещанию свои владения польскому князю Лешко либо его потомкам{364}.

Ярополк Романович-Борисович

Сын Романа Ростиславича, киевского князя, а затем князя смоленского, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. В 1171 г. он получил от отца в держание Смоленск, а в 1175 г. смольняне изгнали его оттуда{365}. В Ипатьевской летописи под 1177 г. говорится, что Ярополк держал Треполь, откуда его выгнал князь Мстислав Владимирович{366}. О других его земельных владениях нет сведений.

Мстислав-Борис Романович-Борисович Старый

Сын Романа Ростиславича, киевского князя, а затем князя смоленского, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Около 1178 г. он сел на княжение в Псков, который держал недолго{367}. В 1197 г. Мстислав получил по завещанию дяди Давыда Ростиславича Смоленск{368}. В Лаврентьевской и Воскресенской летописях под 1206 г. говорится, что Мстислав «седе в Белгороде», откуда его выгнал Всеволод Чермный. «Он же иде Смоленьску в свою отчину»{369}. В ряде летописей под 1212–1214 гг. записано сообщение о том, что Мстислав занял Киев{370}. В Новгородской первой летописи младшего извода под 1219 г. говорится, что Мстислав вошел в Галич и сел там княжить, а Киев передал Владимиру Рюриковичу{371}. Несколько позже он вновь стал киевским князем и был им до самой смерти (1223 г.){372}.

Изяслав Давыдович-Глебович

Сын смоленского князя Давыда Ростиславича, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Он упоминается в Воскресенской под 1183 г. и Лаврентьевской под 1185 г. летописях{373}. О его земельных владениях сведений не имеется.

Константин Давыдович-Глебович

Сын смоленского князя Давыда Ростиславича, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. В 1197 г. Давыд Ростиславич послал его в «Русь» к брату Рюрику «на руце»{374}. По-видимому, Константин получил какой-то удел во владениях Рюрика. Умер он в 1218 г.{375}.

Мстислав Давыдович-Глебович

Сын смоленского князя Давыда Ростиславича, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. В 1184 г. отец отправил его на княжение в Новгород Великий, где он находился до осени 1187 г.{376}. Мстислав вернулся в Смоленскую землю к отцу, а тот отослал его в «Русскую землю», дав в держание Вышгород. «Он же пришед, недолго быв в Вышграде, заболел и скончался маиа 7-го дня» (1189 г. — О.Р.){377}.

Мстислав-Фоодор Давыдович-Глебович

Сын смоленского князя Давыда Ростиславича, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Он родился в 1193 г.{378}. В «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского сообщается о том, что Мстислав участвовал в заключении торгового договора с Ригой от имени Полоцка и Витебска (1222 г.){379}. По-видимому, в 1222 г. он держал данные города. До нас дошел его договор с Ригой и Готским берегом, заключенный в 1229 г. от имени Смоленска{380}. В некоторых летописях под 1230 г. имеется запись о смерти Мстислава Давыдовича, «великого князя смоленского»{381}.

Борис Давыдович-Глебович

Сын смоленского князя Давыда Ростиславича, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. У В. Н. Татищева под 1217 и 1221 гг. он проходит как князь полоцкий{382}.

Ростислав-Михайл Рюрикович-Васильевич

Сын Рюрика Ростиславича, князя киевского, а затем черниговского, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Он родился 5 апреля 1172 г. «И дасть ему отець его Лучин город в нем же родися»{383}. В Лаврентьевской летописи под 1189 г. Ростислав упоминается как владелец Белгорода, в Ипатьевской под 1190 г. — как держатель Торческа, под 1195 г. — снова как князь белгородский{384}. В 1195 г. тесть Ростислава Всеволод Большое Гнездо придал ему к Белгороду Торческ, Богуславль, Треполь и Корсунь{385}. В Густынской летописи под 1198 г. сообщается, что Ростислав владел и Вышгородом{386}.

После пострижения Рюрика Ростиславича в монахи Роман Мстиславич посадил Ростислава в заключение. Всеволод Большое Гнездо потребовал освобождения своего зятя. Роман выпустил Ростислава и посадил его на великокняжеский стол в Киеве{387}. Пробыл он там недолго. Уже под 1200 г. читаем в Лаврентьевской летописи: «Ростислав Рюриковичь выгна Ярослава Владимерича из Вышгорода и седе в нем»{388}.

В Никоновской летописи под 1210 г. значится: «Князь Ростислав седе в Галиче, сын Рюриков, внук Ростиславль, а князя Романа Игоревича выгнаша месяца сентября в 4 день. Toe же осени выгнаша из Галичи князя Ростислава Рюриковича…»{389}. Умер он в 1218 г.{390}.

Владимир-Дмитрии Рюрикович-Васильевич

Сын Рюрика Ростиславича, князя киевского, а затем черниговского, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Он родился в 1187 г.{391}. Летописи под 1206 г. сообщают о том, что отец дал ему в держание Переяславль-Русский{392}. В Воскресенской летописи под 1215 г. записано, что Мстислав Удатный посадил Владимира на княжение в Смоленск{393}. В 1219 г. Мстислав Романович Старый посадил его княжить в Киеве{394}. Однако пробыл там Владимир очень недолго. В летописях под 1216 и 1223 гг. он проходит как князь смоленский{395}. После гибели Мстислава Романовича Старого в битве на Калке в мае 1223 г. Владимир вновь стал великим киевским князем{396}. Около 1235 г. он потерпел поражение от половцев под Торческом и был взят ими в плен. За выкуп был выпущен на свободу и ушел в «Русь»{397}. В 1236 г. он выгнал из Киева Ярослава Всеволодича и вновь сел на великокняжеском столе{398}. Умер он около 1239 г.{399}.

Давыд-Глеб Мстиславич-Феодорович

Сын князя Мстислава Храброго, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Под 1214 и 1225 гг. он проходит по летописям как князь торопецкий. Умер Давыд в 1225 г.{400}.

Владимир Мстиславич-Феодорович

Сын князя Мстислава Храброго, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Впервые он упоминается в Ипатьевской летописи под 1178 г. Его отец, умирая, завещал: «Се приказываю детя свое Володимера Борисови Захарьичю и с сим даю брату Рюрикови и Давыдови с волостью на руце»{401}. Что это была за волость — неизвестно (может быть, Торопецкая?). До 1211 г. Владимир княжил в Пскове. В Новгородской первой летописи младшего извода под этим годом записано, что Мстислав Удатный дал лучанам (жителям Великих Лук) князя Владимира Мстиславича плесковского{402}. По-видимому, и после получения Великих Лук он остался псковским князем, В том же источнике под 1213 г. говорится: «Плесковици же бяху в то время изгнале князя Володимера (Мстиславича. — О.Р.) от себе»{403}.

Под 1216 г. в Новгородской первой летописи младшего извода он опять упоминается как князь псковский. В том же источнике под 1217 г. записано: «Приде Володимир в Новъгород своими орудьи»{404}. А под 1225 г. говорится о его походе на литовцев с новоторжцами{405}. По-видимому, в это время он сидел в Торжке.

Мстислав-Феодор Мстиславич-Феодорович Удатный

Сын князя Мстислава Храброго, внук киевского князя Ростислава Мстиславича. Он упоминается в Ипатьевской летописи под 1193 г. как владетель Треполя, в Лаврентьевской летописи под 1207 г. — как держатель Торческа, а под 1209 г. — как князь торопецкий{406}. В 1210 г. он начал княжить в Новгороде Великом, где находился до весны 1215 г. 11 февраля 1216 г. вновь пришел в Новгород и оставался там до осени 1218 г.{407}.

Около 1219 г. Мстиславу Удатному удалось захватить Галич, где он княжил до 1227 г. Он уступил Галич зятю, венгерскому королевичу Андрею, взяв себе Понизье (Днестра?). Умер он в Торческе в 1228 г.{408}.

Изяслав-Михаил Ярославич-Иоаннович

Сын Ярослава Владимировича, князя новгородского, а затем вышгородского, внук киевского князя Владимира Мстиславича. Он родился в 1190 г., умер в 1199 г. Изяслав княжил в Великих Луках, куда был посажен отцом{409}.

Ростислав Ярославич-Иоаннович

Сын Ярослава Владимировича, князя новгородского, а затем вышгородского, внук киевского князя Владимира Мстиславича. Он родился в 1193 г., умер в 1199 г. Ростислав не имел земельного держания и находился при отце в Новгороде{410}.

Неизвестный Ярославич-Иоаннович

Сын Ярослава Владимировича, князя новгородского, а затем вышгородского, внук киевского князя Владимира Мстиславича. Он упоминается в Воскресенской летописи под 1207 г. как князь трепольский{411}.

Святослав-Агафоник Мстиславич-Иоаннович

Сын князя Мстислава Безокого, внук переяславского князя Ростислава Юрьевича. Он упоминается только однажды в Новгородской первой летописи младшего извода. Его отец, захватив в 1174 г. Ростов, посадил Святослава в Новгороде Великом, где он находился на княжении несколько месяцев{412}.

Василий Мстиславич

Сын князя Мстислава Андреевича, внук Андрея Боголюбского.

Он родился в 1170 г.{413}. О его земельных владениях сведений не имеется.

Василько (Василий) Константинович

Сын великого владимиро-суздальского князя Константина Всеволодича, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился 7 декабря 1208 г.{414}. В 1218 г. Василько получил по завещанию отца Ростов и Кострому «со всею областию Галицкою»{415}. Этими землями Василько владел до самой смерти (март 1238 г.){416}.

Всеволод-Иоанн Константинович

Сын великого владимиро-суздальского князя Константина Всеволодича, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился 18 июня 1210 г.{417}. В 1218 г. Всеволод получил по завещанию отца Ярославль и Угличе Поле «со всею областию»{418}. В 1227 г. великий князь Юрий Всеволодич послал его княжить в Переяславль-Русский{419}. В последний раз Всеволод Константинович упоминается в источниках под 1238 г. как участник битвы на Сити{420}.

Владимир-Дмитрий Константинович

Сын великого владимиро-суздальского князя Константина Всеволодича, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился в 1214 г.{421}. Умирая, Константин Всеволодич «малому сыну Владимиру, которого мамка держала, повелел дать Белоозеро, когда возрастет»{422}.

После монгольского нашествия Владимир владел Угличем. Умер он в 1249 г.{423}.

Всеволод-Дмитрий Юрьевич-Георгиевич

Сын владимиро-суздальского князя Юрия Всеволодича, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился в 1213 г.{424}. В 1222 г. отец отправил его на княжение в Новгород Великий. Там Всеволод находился до зимы 1222/23 г.{425}. Весной 1224 г. отец вторично направил его в Новгород, и он пробыл там до зимы 1224/25 г. Не ужившись со строптивым новгородским боярством, Всеволод ушел в Торжок, куда с суздальскими полками явился Юрий Всеволодич, потребовавший от новгородцев выдачи бояр, которые выжили его сына из города. На это требование новгородцы ответили отказом. Юрий вместе с Всеволодом ушел во Владимир, а мужам новгородским много «пакости подея»{426}. О других земельных владениях данного князя сведений не имеется. По-видимому, он имел какой-то удел в Северо-Восточной Руси. Всеволод Юрьевич погиб при взятии татарами Владимира на Клязьме в феврале 1238 г.{427}.

Мстислав Юрьевич-Георгиевич

Сын владимиро-суздальского князя Юрия Всеволодича, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился, по-видимому, в 1218 г.{428}. О его земельных владениях сведений не имеется. По всей вероятности. Мстислав имел какой-то небольшой удел в Северо-Восточной Руси. Он погиб при взятии монголами Владимира в феврале 1238 г.{429}.

Владимир Юрьевич-Георгиевич

Сын владимиро-суздальского князя Юрия Всеволодича, внук Всеволода Большое Гнездо. Он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1237 г. как князь московский{430}. При взятии Москвы монголами Владимир был взят в плен. Убит в феврале 1238 г. под Владимиром{431}.

Федор (Феодор) Ярославич-Феодорович

Сын Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился около 1218 г., умер в 1233 г.{432}. За 14 (15?) лет жизни Федор несколько раз успел покняжить в Новгороде Великом вместе с младшим братом Александром Невским в 1228, 1230 и 1232–1233 гг.{433}.

Александр Ярославич-Феодорович Невский

Сын Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился 30 мая 1220 г.{434}. В 1228, 1230 и 1232–1233 гг. Александр держал Новгород Великий вместе со старшим братом Федором. Около 1236 г Ярослав Всеволодич, уходя на княжение в Киев, вновь посадил Александра в Новгороде. На этот раз Александр пробыл там 5 лет. После блестящей победы над шведами он «распревся с новгородци» и ушел княжить в Переяславль-Залесский{435}.

Немецкое наступление на западе Новгородской земли заставило новгородцев вновь обратиться к Ярославу Всеволодичу с просьбой прислать в Новгород Александра. Он прибыл туда в 1241 г. и находился на новгородском княжении до 1246 г., когда ему пришлось идти «в Татары»{436}. В Новгородской первой летописи младшего извода под 1250 г. записано: «Прииха князь Александр из Орды, и бысть радость велика в Новегороде»{437}. По Лаврентьевской летописи, в Орде «приказаша Олександрови Кыев и всю Русьскую землю», а Владимирское великое княжество отошло к его брату Андрею{438}. После этого Александр вновь обосновался в Новгороде.

В 1252 г. Александр Невский опять ходил в Орду и на этот раз получил в держание всю Северо-Восточную Русь{439}.

Умер Александр Ярославич великим князем владимиро-суздальским 14 ноября 1263 г.{440}.

Андрей Ярославич-Феодорович

Сын Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Впервые упоминается в Лаврентьевской летописи под 1239 г. как уцелевший после монгольского погрома Руси{441}. В 1240 г. Андрей княжил в Новгороде Великом{442}. В 1249 г. он получил в Орде ярлык на великое княжество Владимирское, которым владел до 1252 г.{443}. Умер Андрей в 1264 г. князем суздальским{444}.

Константин Ярославич-Феодорович

Сын Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Впервые он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1239 г. как уцелевший после монгольского нашествия на Русь{445}. Умер Константин в 1255 г.{446}. Он владел какой-то волостью во Владимиро-Суздальской земле.

Ярослав-Афанасий Ярославич-Феодорович

Сын Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Впервые он упоминается в источниках под 1239 г. как уцелевший после монгольского нашествия на Русь{447}. В 1254 г. Ярослав владел Тверской волостью. В том же году он покинул тверское княжение и уехал в Ладогу, где встретил хороший прием{448}. В 1264 г. после смерти брата Андрея он стал суздальским князем{449}. В 1269–1270 гг. Ярослав был на новгородском княжении. Умер он в Орде в 1272 г.{450}.

Данил (Даниил) Ярославич-Феодорович

Сын Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1239 г. как уцелевший после монгольского нашествия{451}. По-видимому, Данил владел каким-то уделом в Северо-Восточной Руси.

Михаил Ярославич-Феодорович

Сьщ Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Он упоминается в Лаврентьевской летописи как уцелевший после монгольского нашествия{452}. Умер Михаил в 1248 г.{453}. По-видимому, он владел каким-то уделом в Северо-Восточной Руси.

Василий Ярославич-Феодорович

Сын Ярослава Всеволодича, князя переяславского, а затем владимиро-суздальского, внук Всеволода Большое Гнездо. Он родился после монгольского нашествия, в 1241 г.{454}. До 1272 г. Василий был князем костромским{455}, претендовал на Новгород Великий{456}. В 1272–1276 гг. он был великим владимирским князем{457}.

Дмитрий Святославич-Гавриилович

Сын Святослава Всеволодича, суздальского князя, внук Всеволода Большое Гнездо. Он упоминается в Лаврентьевской летописи под 1239 г. как уцелевший после монгольского нашествия. Умер Дмитрий в 1269 г.{458}. По-видимому, он владел каким-то уделом в Северо-Восточной Руси.

Михаил Иванович (Иоаннович)

Сын стародубского князя Ивана Всеволодича, внук Всеволода Большое Гнездо. У В. Н. Татищева он упоминается под 1276 и 1281 гг. как князь стародубский{459}.

* * *

Жизнь данного поколения князей продолжалась свыше ста лет. Одним из старших праправнуков Владимира Мономаха был Святослав Мстиславич, сын киевского, а затем владимиро-волынского князя Мстислава Изяславича. Он умер в 1172 г. А одним из самых младших князей этого поколения был Василий Ярославич, внук Всеволода Большое Гнездо, умерший в 1276 г. За эти 100 с лишним лет на Руси произошли большие изменения. Поэтому земельные владения праправнуков Владимира Мономаха следует рассматривать по группам.

Первая группа Всеволодичей-Мономашичей охватывает 8 князей — внуков Изяслава Мстиславича киевского. Это старшие представители данного поколения. Они жили во второй половине XII — начало XIII в. Основные владения этих князей были сосредоточены на Волыни. В их собственности находились города: Владимир-Волынский, Белз, Дрогичин, Дорогобуж, Луцк, Пересопница, Червень, Нyp, Шумск. Первые 6 городов известны как центры особых княжеств, Однако потомки Изяслава Мстиславича не ограничивали себя только волынскими владениями. Самым сильным из этих князей был Роман Мстиславич. В молодости он недолго княжил в Новгороде Великом, имел города и волости в Киевской земле. Утвердившись во Владимире-Волынском, Роман присоединил к своим владениям Галицкую землю, а также некоторые города и волости, ранее принадлежавшие Польше. Им было создано огромное государство-«королевство» на юго-западе Руси. Правда, существование его было кратковременным: «королевство» Романа распалось сразу же после его смерти.

Кпязь Ингварь Ярославич трижды владел Киевом, но так и не сумел там закрепиться. Святослав Мстиславич и Василий Ярополчич дважды на короткие сроки захватывали Берестье. Остальные князья известны как владетели сравнительно небольших уделов.

Вторую группу князей составляют внуки Ростислава Мстиславича, князя смоленского, а затем киевского. Время их жизни — 80-е годы XII в. — 20–30-е годы XIII в. Все они, по-видимому, имели уделы в Смоленской земле. Из них нам известны только два: собственно Смоленский и Торопецкий. Ростиславичи стремились расширить свои владения за счет киевских, новгородских, полоцких, переяславских, галицких земель. 3 Ростиславичам удалось покняжить в Киеве, 2 княжили в Новгороде Великом, 2 — в Галиче, 1 — в Переяславле-Русском. Сыновья Давыда Ростиславича присоединили к своим владениям Полоцк и Витебск. Несколько раз Ростиславичи отторгали от Новгородской земля Псковскую, Великолукскую и Новоторжскую волости, превращая их в особые княжения. Они активно и успешно боролись за волости, расположенные в Киевской земле. В разное время Ростиславичи владели городами: Белгородом, Вышгородом, Треполем, Богуславлем, Торческом, Корсунем.

Третья группа состоит всего из 5 князей. Из них 3 князя — это сыновья Ярослава Владимировича, князя новгородского, свояка Всеволода Большое Гнездо. К ним примыкают: Святослав — сын Мстислава Ростиславича Безокого и Василий Мстиславич — внук Андрея Боголюбского. Земельные владения 2 князей неизвестны. Остальные князья были держателями небольших уделов. Святославу Мстиславичу удалось, правда, покняжить в Новгородской земле, но его княжение там было непродолжительным.

Четвертая группа князей состоит из 16 внуков Всеволода Большое Гнездо. Большинство из них родились в первом или во втором десятилетиях XIII в. Основная сфера деятельности этих князей — Северо-Восточная Русь, которую они поделили между собой на уделы: Владимиро-Суздальский (временами существовало особое Суздальское княжество), Ростовский (иногда из него выделялось Костромское княжество), Ярославский, Угличский, Белозерский, Переяславль-Залесский, Стародубский, Московский, Тверской, Юрьев-Польский и Городецкий. Внуки Всеволода Большое Гнездо контролировали также и Новгородскую землю. Самым сильным из них был Александр Невский, князь новгородский, затем киевский, затем владимиро-суздальский. Но даже ему — прославленному победителю шведов и немцев, верховному сюзерену Северо-Восточной Руси — порой отказывались подчиняться мелкие земельные собственники. После смерти Александра Невского происходит окончательный распад Северо-Восточной Руси на мелкие самостоятельные княжеские уделы.

* * *

Источники сообщают о 24 князьях следующего поколения, родившихся до походов Батыя на Русь.

Данил (Даниил) — Иоанн Романович-Борисович

Сын Романа Мстиславича, галицко-волынского князя, внук Мстислава Изяславича, киевского, а затем владимиро-волынского князя. Он родился в 1202 г.{460}, а в 1205 г. был провозглашен великим галицко-волынским князем{461}. В 1206 г. Данил был вынужден уйти из Галича во Владимир-Волынский (вместо с матерью-опекуншей и братом Васильком), а затем в Польшу{462}. Вскоре он оказался в Венгрии, где пробыл до 1210 г. В следующем году Данил подошел к Перемышлю с венгерскими войсками и захватил его. Вслед за этим ему удалось подчинить себе Звенигород, а затем вновь стать великим галицко-волынским князем{463}. Фактически в Галиче «вокняжился» не Данил, а его мать княгиня Анна. Именно она была правительницей, осуществлявшей внешнюю и внутреннюю политику в юные годы Данила. Княгиня Анна не ужилась с галицким боярством, и Данилу вновь пришлось в 1211 г. покинуть Галич и уехать в Венгрию{464}.

В 1212 г. Данил вернулся на Русь и обосновался в Каменце, где княжил совместно с братом Васильком и матерью княгиней Анной. С помощью польских войск Данилу удалось овладеть Тихомлем и Перемилем, а в следующем году он обосновался во Владимире-Волынском. Успех Данила следует объяснять тем, что за него стояли все «больши и креплеиши» бояре его отца{465}. В 1217 г. Данилу удалось захватить Берестий, Угровск, Верещин, Столпье, Комов и «всю Украину».

С 1219 г. он стал самостоятельным князем, ибо мать ого «восприимши мнискии чин»{466}. В 1225 г. он «попленил» всю землю Белзскую и Червоньскую. Однако удержать завоеванное не смог{467}. В 1227 г. Данил захватил Луцк, а затем Черторыйск, по в том же году потерял Перемышль{468}. Луцкую и Пересопницкую волости он тут же передал в держание брату Васильку{469}.

В 1230 г. Данилу удалось захватить Галич. Он лишил некоторых бояр их владений, а у двоюродного брата Александра Всеволодича отобрал Белз и Перемышль. Однако вскоре на территорию Руси вступили венгерские войска, и от владений Данила вновь отпали Галич, Ярославль, Белз и Червень (1232 г.){470}. В следующем году Данилу удалось присоединить к своим владениям Торческую волость, а затем он опять занял Галич и раздал много галицких земель боярам{471}. По и на этот раз ему не удалось прочно закрепиться в Поднестровье. Вскоре он ушел оттуда под давлением боярства в Венгрию{472}. За ним остались волынские владения.

В 1238 г. Данилу удалось, наконец, воссоединить Галицкую и Волынскую земли под своей властью. Владимир-Волынский он отдал брату Васильку, а местом своей резиденции сделал Галич{473}. Перед самым нашествием монголов Данил даже сумел захватить Киев, где посадил своим наместником тысяцкого Дмитра, который руководил обороной города в 1240 г.{474}.

Дальнейшая деятельность Данила была направлена на прочное удержание захваченных земель. Умер он в 1264 г. королем Галицко-Волынской Руси{475}. В его правление были построены новые города: Львов, Холм, Данилов, а также обновлены Угровск и Дрогичин.

Известны сыновья Данила Романовича.

Ираклий Данилович-Иоаннович. Он упоминается в Ипатьевской и Густынской летописях. По-видимому, Ираклий родился до монгольского нашествия, но какими землями владел — неизвестно.

Лев Данилович-Иоаннович. Впервые он упоминается в летописях под 1233 г. После смерти отца наследовал Галицкую, Перемышльскую, Дрогичиискую и Мельницкую области. После смерти брата Шварпа в 1269 г. ему отошли Холмская, Белзская и Червеньская области.

Роман Данилович-Иоаннович. Впервые он появляется в летописях под 1251 г., а в последний раз — под 1261 г. Какими землями он владел — неизвестно.

Мстислав Данилович-Иоаннович. После смерти отца он наследовал Луцкую область. В 1289 г. Мстиславу отошли Владимиро-Волынская и Берестская земли, ранее принадлежавшие его двоюродному брату Владимиру Васильковичу. Умер Мстислав после 1300 г.

Шварн Данилович-Иоаннович. После смерти отца он унаследовал Холмскую, Белзскую и Червеньскую области. Около 1266 г. Шварн получил от своего шурина Войшелка земли Великого Литовского княжества. Умер Шварн в 1269 г.{476}.

Василько (Василий) Романович-Борисович

Сын Романа Мстиславича, галицко-волынского князя, внук Мстислава Изяславича, великого киевского, а затем владимиро-волынского князя. Он родился в 1206 г.{477}. В 1206 г. Василько вместе с матерью и братом Данилом переселился во Владпмир-Волынский, а затем был увезен в Польшу{478}. Около 1210 г. Василько вместе с матерью был принят на княжение жителями Берестья. Княгиня Анна добилась для него от польского князя Лешко города Белза{479}.

В 1211 г. Василько уехал из Белза к брату Данилу в Галич, но вскоре его отвез обратно боярин Мирослав. В том же году Василько был вынужден покинуть Белз и обосноваться в Каменце-Подольском вместе со своими боярами{480}. Совместно с братом Данилом он вел длительную борьбу с венграми, поляками и галицким боярством за свою отчину. В Ипатьевской летописи под 1227 г. записано, что Данил Романович «да Василькови Луческ и Пересопницю, Берестии же ему бе преже дал»{481}.

В 1238 г. Василько получил от брата в держание всю Западную Волынь с городом Владимиром. Владел он этими землями до самой смерти (1269 г.){482}. У него был сын Владимир-Иоанн Василькович, который унаследовал его владения. Владимир умер 10 декабря 1289 г. в Любомиле. После его смерти Владимиро-Волынская и Берестская земли отошли к Мстиславу Даниловичу по завещанию двоюродного брата{483}.

Александр Всеволодич

Сын князя белзского Всеволода Мстиславича, внук Мстислава Изяславича, киевского, а затем владимиро-волынского князя. Впервые он упоминается в летописях под 1206 г.{484}.

Польские князья Лешко и Конрад подошли к Владимиру-Волынскому и потребовали от жителей, чтобы они приняли Александра к себе. Однако вскоре польские покровители «изъяли» Александра из Владимира и отправили княжить в Белз. Во Владимир-Волынский был посажен Ингварь Ярославич луцкий, который не понравился владимирским боярам. Они попросили князя Лешко вернуть им Александра. Лешко выполнил их волю.

Вместе с Владимиром-Волынским Александру отошли Угровск, Верещин, Столпье, Комов. Белз был передан Васильку Романовичу{485}. В 1211 г. этот город князь Лешко возвратил Александру. В состав его владений входили также Тихомль и Перемиль, которые были отняты у него в 1212 г. Романовичами{486}. В 20–30-е годы XIII в. Белз, Перемышль и Червень неоднократно отнимали у Александра Данил и Василько Романовичи, но он каждый раз возвращал назад эти города{487}. В 1234 г. Александр был схвачен по приказанию князя Данила{488}. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Всеволод Всеволодич

Сын князя белзского Всеволода Мстиславича, внук Мстислава Изяславича, киевского, а затем владимиро-волынского князя. О нем известно очень мало. В Ипатьевской летописи под 1207 г. говорится, что он держал Червень, а под 1211 г. он упоминается как князь. белзский{489}.

Ярослав Ингваревич

Сын киевского князя Ингваря Ярославича, внук киевского князя Ярослава Изяславича. Впервые он упоминается в Густынской летописи под 1220 г.{490}. Около 1227 г. Ярослав стал владетелем Луцка. Данил Романович отобрал у него этот город, а взамен дал вначале Перемиль, а потом Межибожье{491}.

Изяслав Ингваревич

Сын киевского князя Ингваря Ярославича, внук киевского князя Ярослава Изяславича. О его земельных владениях сведений пот. По-видимому, он имел какой-то небольшой удел на Волыни. Погиб в битве на Калке в 1223 г.{492}.

Иван (Иоанн) Мстиславич

Сын князя галицкого Мстислава Немого, внук киевского князя Ярослава Изяславича. В Ипатьевской летописи под 1227 г. упоминается о его смерти. Очень недолго владел Луцком и Черторыйском{493}.

Святослав-Симеон Мстиславич-Борисович

Сын киевского князя Мстислава Романовича Старого, внук киевского, а затем смоленского князя Романа Ростиславича. Осенью 1218 г. он стал новгородским князем. Княжил в Новгороде Великом до весны 1219 г.{494}. В 1232 г. «взя Святослав Мьстиславичь, внук Романов Смоленск на щит с полочаны, на память святых мученик Бориса и Глеба, исече смолнян много, а сам седе на столе»{495}. Должно быть, до 1232 г. он княжил в Полоцке. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Всеволод-Петр Мстиславич-Борисович

Сын киевского князя Мстислава Романовича Старого, внук киевского, а затем смоленского князя Романа Ростиславича. В Новгородской первой летописи старшего извода под 1214 г. он упоминается как князь псковский{496}. В 1219 г. Всеволод стал княжить в Новгороде Великом. Он ушел из Новгорода в «Русь» в 1221 г.{497}. По Ипатьевской летописи проходит в дальнейшем как Всеволод Мстиславич киевский{498}. Должно быть, он был соправителем отца в Киеве. В Лаврентьевской летописи под 1239 г. записано, что смоленские бояре посадили его на княжение в Смоленск{499}. О других его земельных владениях сведений нет.

Ростислав Мстиславич-Феодорович

Сын смоленского князя Мстислава-Феодора Давыдовича, внук смоленского князя Давыда Ростиславича. Впервые он упоминается под 1231 г.{500}. В Ипатьевской летописи под 1238 г. записано: «Михаил (Всеволодич. — О.Р.) бежа по сыну своемь перед татары в угры, а Ростислав Мьстиславичь Смоленского седе Кыеве»{501}. Был ли Ростислав великим смоленским князем до занятия Киева монголами, сказать трудно. В Киеве он пробыл очень недолго. Там его захватил Данил Романович и отвел в Галицкую землю{502}. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Василько (Василий) Борисович

Сын полоцкого князя Бориса Давыдовича, внук смоленского князя Давыда Ростиславича. Он проходит только у В. Н. Татищева под 1217 г. Вместе с братом Вячко Василько получил от отца в держание Двинскую волость (земли, расположенные по берегам Западной Двины). Под 1218 г. он упоминается как князь полоцкий{503}.

Вячко (Вячеслав) Борисович

Сын полоцкого князя Бориса Давыдовича, внук смоленского князя Давыда Ростиславича. Он упоминается впервые в «Хронике Ливонии» под 1207 г. как держатель крепости Куконос, расположенной в нижнем течении Западной Двины, в 358 км от Полоцка. Вячко вел борьбу с немцами за земли, расположенные по среднему течению Западной Двины. Он нанес немцам ряд поражений, по в 1207 г., не получив помощи из Полоцка, был вынужден сжечь крепость и уйти из Подвинья{504}. В 1217 г. Вячко вместе с братом Васильком получил от отца Двинскую землю, но пробыл там недолго. Он ушел в Псков просить помощи против немцев и литовцев{505}.

В 1223 г. новгородские бояре отправили Вячко в город Юрьев, дав ему денег и 200 лучников, «поручив господство в Дорпате (Юрьеве. — О.Р.) и других областях». Жители Юрьева с радостью приняли Вячко и, «чтобы стать сильнее в борьбе против тевтонов, отдали ему подати с окружающих областей»{506}. В 1224 г. большое немецкое войско вместе с отрядами ливов осадило Юрьев. Юрьевцы защищались до конца. При взятии немцами детинца Вячко погиб{507}.

Владимир (Войцех) Борисович

Сын полоцкого князя Бориса Давыдовича, внук смоленского князя Давыда Ростиславича. Он упоминается только у В. Н. Татищева под 1217 г.{508}. О его земельных владениях нет сведений.

Глеб Ростиславич-Михайлович

Сын Ростислава Рюриковича, князя белгородского, затем торческого, вышгородского и галицкого, внук киевского, а затем черниговского князя Рюрика Ростиславича. Этот князь по летописям не проходит. В Густынской летописи упоминается его сын Иван Глебович Степаньский{509}. Может быть, Глеб Ростиславич также был князем степаньским?

Ростислав Владимирович-Дмитриевич

Сын киевского князя Владимира Рюриковича, внук киевского, а затем черниговского князя Рюрика Ростиславича. Несколько раз он упоминается в летописях под 1231, 1234 и 1240 гг.{510}. О его земельных владениях сведений не имеется. По-видимому, он имел какой-то земельный надел в Смоленской (возможно, в Киевской) земле.

Андрей Владимирович

Сын киевского князя Владимира Рюриковича, внук киевского, а затем черниговского князя Рюрика Ростиславича. О его земельных владениях сведений не имеется. Возможно, что это он упоминается в Московском летописном своде конца XV в. (по Эрмитажному списку) под 1300 г. как князь вяземский{511}.

Ярослав Владимирович

Сын князя Владимира Мстиславича, внук князя Мстислава Ростиславича Храброго. В 1233 г. он захватил Изборск вместе с немцами и «Борисовой чадью», но был изгнан оттуда псковичами и выдан князю Ярославу Всеволодичу, заточившему его в Переяславле-Залесском{512}. В 1240 г. он вторично захватил Изборск с помощью ливонцев и подступил к Пскову{513}. Под 1245 г. Ярослав Владимирович упоминается как князь новоторжский{514}.

Василий Мстиславич-Феодорович

Сын князя Мстислава Удатного, внук князя Мстислава Ростиславича Храброго. В Новгородской первой летописи младшего извода под 1217 г. сообщается, что Мстислав Удатный, уходя, «оставил княгиню в Новгороде, и сына своего Василия». В 1218 г. Василий умер, княжа в Торжке{515}.

У Василия Мстиславича были братья, но их имен летописцы не сообщают. В Ипатьевской летописи под 1231 г. говорится, что князь Данил Романович дал им в держание Торческ, сказав: «…за отца вашего добродеанье приимете и держите Торцький город»{516}.

Борис Василькович

Сын Василька Константиновича, князя ростовского и костромского, внук Константина Всеволодича, владимиро-суздальского князя. Он родился 24 июля 1231 г.{517}. Какими землями владел Борис до монгольского нашествия — неизвестно. В 1238 г. Борис стал ростовским князем{518}. Умер он в 1277 г. на ростовском княжении{519}.

Глеб Василькович

Сын Василька Константиновича, князя ростовского и костромского, внук Константина Всеволодича, владимиро-суздальского князя. Какими землями он владел до монгольского нашествия — неизвестно. В 1251 г. Глеб был князем белозерским. Умер он 13 декабря 1278 г. на ростовском княжении{520}. По-видимому, он стал ростовским князем в 1277 г. после смерти старшего брата Бориса.

Василий Всеволодич-Иоаннович

Сын Всеволода Константиновича, князя ярославского, внук Константина Всеволодича, владимиро-суздальского князя. Он упоминается в летописях под 1238 г. среди князей, оставшихся в живых после монгольского нашествия на Русь{521}. Какими землями Василий владел в домонгольский период — неизвестно. В 1244 г. он получил от Батыя в держание Ярославль. Умер Василий в 1249 г. князем ярославским{522}.

Андрей Владимирович

Сын Владимира Константиновича, князя угличского, внук Константина Всеволодича, владимиро-суздальского князя. Какими землями он владел до монгольского нашествия — неизвестно. Умер он в 1261 г. князем угличским{523}.

Роман Владимирович

Сын Владимира Константиновича, князя угличского, внук Константина Всеволодича, владимиро-суздальского князя. Какими землями владел Роман до нашествия монголов — неизвестно. Умер он в 1283 г. угличским князем{524}.

* * *

В источниках имеются сведения еще о трех князьях, живших до монгольского нашествия. Их родословные связи установить не удается. Судя по их земельным держаниям, их можно считать правнуками или праправнуками киевского князя Мстислава Великого.

Святослав Каневский

В нескольких летописях говорится о его гибели в Калкской битве{525}. В конце XII в. Каневской волостью владел князь Ростислав Рюрикович. В 1223 г. в Киеве сидел на великокняжеском столе Мстислав Романович Старый. Это был весьма влиятельный князь. Скорее всего, что Канев находился в держании у одного из его ближайших родственников. У Мстислава был сын Святослав, но он умер значительно позже Калкской битвы, значит Святослав в 1223 г. не мог быть каневским князем. Возможно, что Святослав Каневский был сыном Ростислава Рюриковича и племянником Мстислава Старого.

Святослав Шумский

Летописцы пишут о его гибели в Калкском сражении{526}. В конце XII в. Шумск входил в состав владений волынского князя Ингваря Ярославича. Возможно, что Святослав был сыном или внуком данного князя.

Борис Межибожский

В Ипатьевской летописи он упомянут под 1234 г.{527}. В 20-е годы XII в. Межибожьем владел волынский князь Ярослав Ингваревич. Возможно, что Борис был его сыном или братом.

* * *

В источниках довольно часто говорится о болховских князьях, которые жили и действовали в начало XIII в.{528}. Однако ни имена болховских князей, ни их уделы по летописям не проходят. Болховская земля была расположена в верховьях Случи и Тетерева. Возможно, что она также принадлежала Всеволодичам-Мономашичам, по с тем же успехом она могла принадлежать и туровским Изяславичам.

* * *

Данное поколение Всеволодичей следует подразделить на 3 группы.

Первую группу составляют потомки великого киевского князя Изяслава Мстиславича. Время их жизни: начало — 60-е годы XIII в. Они боролись с венграми и поляками, с мятежным боярством и между собой, с черниговским князем Михаилом Всеволодичем за сохранение и возвращение своих галицко-волынских отчин и только в исключительных случаях вступали в борьбу за соседние земли.

Объединение Данилом Романовичем юго-западных волостей в единое государство сопровождалось экспроприацией земель как у своих близких родственников (например, у Александра Всеволодича), так и у некоторой части галицкого и волынского боярства. Восстановив к концу 30-х годов XII в. свою отчину, Данил не оставил ее в целостности, а тут же разделил на две большие части, передав Волынь брату Васильку. Много земель было также пожаловано боярам — соратникам Данила по борьбе за галицкий великокняжеский стол. Впоследствии далеко не все вассалы галицкого князя выполняли свои обязанности, из которых важнейшей была служба сюзерену. Несмотря на объединение, галицко-волынские князья не смогли отразить нападение монголов.

В 1241 г. Галич и Владимир-Волынский, а также многие другие юго-западные города, находившиеся во владении Романовичей, подверглись беспощадному разорению и опустошению монголов. Данил и Василько Романовичи были вынуждены признать себя данниками-вассалами Батыя, после чего монгольский хан, в свою очередь, признал их право на владение юго-западными землями и право верховного сюзеренитета Данила Романовича в Галицко-Волынской Руси. Романовичам удалось отстоять свои области от посягательств венгерских и польских феодалов. После смерти Данила и Василька происходит распад Галицко-Волынского «королевства», который привел впоследствии к подчинению Юго-Западной Руси литовско-польским феодалам.

Судьба других потомков Изяслава Мстиславича по источникам не прослеживается. По-видимому, одни из них были уничтожены во время междоусобиц, другие скрылись за границей, третьи получили какие-то небольшие уделы от великого князя.

Вторую группу князей составляют 12 правнуков Ростислава Мстиславича, князя смоленского, а позднее киевского. Ростиславичи по-прежнему контролировали Смоленскую землю. Более того, они сумели «зацепиться» за Полоцкую землю и Подвинье. Некоторые представители их рода княжили в Новгороде Великом и Пскове, добивались для себя Изборска и Торжка, владели Торческой волостью. 2 князя недолго княжили в Киеве.

Однако смоленские князья не смогли выдержать немецкого натиска на северо-западе и уже в 20-е годы XIII в. потеряли Подвинье. Из Новгородской земли их вытеснили потомки Всеволода Большое Гнездо. В Смоленской земле в первой половине XIII в. усилились процессы раздробленности, а следовательно, и неудачи во внешней политике. Смольняне не сумели оказать отпора не только немцам, но и литовцам, которые уже в конце 40-х годов XIII в. захватывают Витебск, Полоцк, Смоленск.

Войскам Александра Невского (а не дружинам смоленских князей) удалось выбить литовцев из Смоленской земли, однако Полоцкая земля была утрачена. Распад Смоленщины на уделы продолжался и во второй половине XIII в., о чем говорит появление там нового Вяземского княжества. Именно этот распад послужил предпосылкой для захвата впоследствии Смоленской земли Литовским государством.

Третья группа князей представлена 5 старшими правнуками Всеволода Большое Гнездо. Эти князья родились до монгольского погрома Руси. Все они были мелкими удельными владетелями. Их земельные держания свидетельствуют о том, что в Северо-Восточной Руси процесс распада также продолжался. Так, 2 сына Василька Константиновича поделили между собой Ростовское княжество, а Василий Всеволодич вместе с Андреем и Романом Владимировичами разделили Ярославское княжество.

Дружины малоземельных владетелей не могли победить объединенное монголо-татарское войско. Измельчание княжеских уделов было на руку золотоордынским ханам, так как ситуация позволяла им в течение длительного времени осуществлять свое господство на Руси.

Глава 9 Земельные владения князя Бориса Вячеславича и Игоревичей (потомков князя Игоря Ярославича)

Младшие сыновья Ярослава Мудрого Вячеслав и Игорь оставили немногочисленное потомство.

Борис Вячеславич

Сын смоленского князя Вячеслава Ярославича. Родился не позже 1058 г. Впервые упоминается в «Повести временных лет» под 1077 г., когда он захватил черниговский княжеский стол: «Седе Борис Чернигове месяца мая 4 день, и бысть княженья его 8 днии, и бежа Тмутороканю к Романови».

В следующем, 1078 г. Борис совместно с Олегом Святославичем при помощи половецких орд вновь ненадолго захватил Черниговскую землю, а 3 октября 1078 г. он был убит в сражении при местечке Нежатина Нива{1}.

Как мы уже отмечали, в труде В. Н. Татищева Борис Вячеславич назван «Святославичем» и там говорится, что до захвата Чернигова он был князем вщижским. Однако данные сведения вряд ли соответствуют действительности. В «Изборнике Святослава» 1073 г. имеется миниатюра, на которой изображена вся княжеская семья: сам Святослав Ярославич, его жена и их сыновья Глеб, Олег, Давыд, Роман, Ярослав, что подтверждается подписью в верху миниатюры. Если предположить, что Борис Святославич родился позже 1073 г. и потому не был нарисован художником, то в этом случае ему к 1078 г. было не более 5 лет, и он, конечно, не мог участвовать в сражениях, как Борис Вячеславич. Последнему в 1078 г. было не менее 19–20 лет, и у него была собственная дружина, с помощью которой он захватил в 1077 г. Чернигов. Естественно, что нужно было иметь средства, чтобы содержать эту дружину. Эти средства Борис Вячеславич, вероятно, добывал путем эксплуатации населения своего удела. Возможно, что он являлся владетелем Вщижской волости, входившей в состав Черниговской земли.

Давыд Игоревич-Константинович (?)

Сын Игоря Ярославича, князя владимиро-волынского, а позднее смоленского. Он родился не позже 1061 г. У В. Н. Татищева записано, что Всеволод Ярославич, став вторично великим князем, дал Давыду в держание Туровскую область{2}. Это произошло после 3 октября 1078 г. Данное известие противоречит «Повести временных лет», где сказано, что Туров при восшествии Всеволода на великокняжеский стол получил не Давыд, а Ярополк Изяславич.

В «Повести временных лет» под 1081 г. говорится: «Бежа Игоревичь Давыд с Володарем Ростиславичемь, месяца мая 18 день. И придоста Тмутороканю, и яста Ратибора, и седоста Тмуторокани».

Несколько иначе описано это событие у В. Н. Татищева: «Давыд Игоревич, бывший в Турове, согласясь с Володарем Ростиславичем перемышльским, пришед во Тмуторокань незапно, посадника Всеволожа Ратибора маиа 18 поймали и Тмуторокань обладали»{3}.

Таким образом, В. Н. Татищев продолжал настаивать на том, что Давыд до 1081 г. находился на княжении в Туровской земле. Историк внес и поправку в датировку. По его данным, 18 мая Давыд и Володарь ужо захватили Тмутаракань, а бежали из Руси они значительно раньше. В. Н. Татищев точно указал и уделы, которыми владели данные князья.

Совместное княжение Давыда и Володаря в Тмутаракани продолжалось около 2 лет. Их выгнал оттуда пришедший из Византии Олег Святославич{4}. Тогда князья-изгнанники (к ним присоединился Василько Ростиславич) в 1084 г. захватили Владимир-Волынский и начали там княжить, но вскоре их прогнал оттуда Владимир Мономах. Поело этого Давыд спустился в низовья Днепра, захватил Олешье и там обосновался. Однако в том же году он был приведен в Киев (вероятно, дружинниками великого князя) к Всеволоду Ярославичу, который дал ему в держание Дорогобужскую волость, расположенную на левом берегу Горыни{5}.

Данное пожалование озлобило Ярополка Изяславича, который сам домогался этих земель. Он поднял мятеж против великого князя, но был изгнан за пределы Руси, а его владение Владимиро-Волынская земля была передана Давыду в 1085 г. Но уже в следующем году Ярополк, вернувшись из Польши, по договору с великим князем возвратил себе волынские владения{6}, а Давыд, по-видимому, вновь стал княжить в Дорогобуже.

После смерти Ярополка Изяславича (22 ноября 1086 г.) Давыд Игоревич опять получил в держание Владимиро-Волынскую землю. По решению Любечского съезда за ним закрепились волынские земли{7}. В. Н. Татищев отметил: «Давыду сыну Игореву (достались. — О.Р.) — Владимир и Луцк по Горынь»{8}.

Однако этого ему показалось мало, и он решил захватить земли Василька Ростиславича теребовльского с помощью великого князя Святополка. Василько был схвачен, ослеплен и посажен в заключение, но владений его Давыд занять не успел. Против него и Святополка Изяславича выступили Владимир Мономах и Святославичи. Их возмутило такое дерзкое нарушение любечского соглашения и подобное обхождение с их близким родственником. Князья заставили Святополка изгнать Давыда из Владимира-Волынского, взамен которого он получил Червень{9}.

Давыд не захотел мириться с территориальными потерями и в надежде на помощь поляков уехал на запад. Тогда Святополк завял и Червень. Вернувшись на Русь, Давыд заключил мир с Ростиславичами и с их помощью последовательно захватил Червень, Сутейск и Владимир-Волынский. Однако затем воевода Святополка Изяславича Путята изгнал его с Волыни{10}.

Съезд князей, состоявшийся в Уветичах в 1100 г., постановил не допускать Давыда до Владимира-Волынского и Червеня. Ему были даны города: Бужск, Острог, Дубеп и Черторыйск. Позднее Святополк дал ему в держание и Дорогобужскую волость{11}. Таким образом, владения Давыда оказались разбросанными по Волыни.

Давыд умер 25 мая 1112 г.{12}.

Всеволод (?) Игоревич-Константинович (?)

Сын Игоря Ярославича, князя владимиро-волынского, а позднее смоленского. Об этом князе летописи не сообщают вообще. Известно лишь то, что у него был сын Мстислав. Имя данного князя восстановил В. Л. Янин{13}.

* * *

Внуки Ярослава Мудрого Борис Вячеславич и Давыд Игоревич не были ленниками. В юношеские годы они, по-видимому, владели весьма скромными наделами, выделенными им «стрыями». Это, конечно, их не могло удовлетворить, и они начали борьбу за землю. Своих сил у них было явно мало, поэтому, чтобы добиться успеха, они усиленно искали себе союзников. Ими выступали то обиженные великими князьями Святославичи и Ростиславичи, то половцы, то поляки. Жажда славы и богатства привела Бориса Вячеславича к гибели, и род Вячеслава Ярославича прекратил существование.

Давыд Игоревич добился возвращения себе отчины, по его также погубила жадность. Давыду захотелось новых территориальных приобретений, что обеспечило бы ему в дальнейшем более высокое место в феодальной иерархии Киевского государства. Его усилия привели к тому, что он потерял большую часть своих владений. Кончил Давыд свою жизнь второразрядным держателем, послушным воле киевского князя.

* * *

Источники сообщают только о 3 внуках Игоря Ярославича.

Всеволод Давыдович

Сын дорогобужского князя Давыда Игоревича. Впервые он упоминается под 1116 г. в Ипатьевской летописи в связи с его женитьбой{14}. В Никоновской летописи под 1127 г. Всеволод назван князем городеньским{15}. Умер он в 1141 г. князем городеньским{16}. Городень находился во Владимиро-Волынской земле, в ее северо-восточной части{17}.

Игорь Давыдович

Сын дорогобужского князя Давыда Игоревича. Он проходит только у В. Н. Татищева. Там под 1150 г. говорится: «Приходил в Киев к великому князю Юрию (Долгорукому. — О.Р.) князь Игорь Давыдович, внук Игорев Ярославича»{18}. Какими землями владел этот князь — неизвестно. Вероятно, он имел какой-то небольшой удел на Волыни.

Мстислав-Андрей (?) Всеволодич (?)

Сын князя Всеволода Игоревича. Впервые он упоминается в «Повести временных лет» под 1097 г., когда вместе с дядей Давыдом Игоревичем бежал из Владимира-Волынского. Около 1100 г. «выиде Мстислав от Давыда на море месяца июня в 10»{19}. В. Н. Татищев передает этот факт так: «Иуниа 10-го Мстислав, сыновец Давыда Игоревича, ушел в море для перенятия купцов»{20}. Умер он около 1113 г.{21}.

В. Л. Янин, основываясь на одной из редакций «Хождения игумена Даниила», где среди других русских князей упомянут и Андрей-Мстислав Всеволодич, а также на материалах «Повести временных лет» и системе старшинства, существовавшей в начале XII в. на Руси, высказал мысль о том, что Смоленск примерно с 1102–1103 гг. принадлежал не Мономашичам, а Мстиславу-Андрею Всеволодичу. По мнению В. Л. Янина, Мстислав в конце XI в. жил на Волыни, а в 1103 г. «он уже княжил в Смоленске, так как это следует из перечисления князей под 1103 г.»{22}. Исследователя не смутило известие о княжении в Смоленске в начале XII в. князя Святослава Владимировича — сына Владимира Мономаха. Он отметил, что княжение Святослава в Смоленске приходится на конец жизни Мстислава Всеволодича, который «мог тяжело болеть, принять схиму и т. п.». После его смерти Смоленск «превратился в вымороченный удел» и перешел к верховному собственнику земли Владимиру Мономаху{23}.

Гипотезе В. Л. Янина противоречат известия В. Н. Татищева, согласно которым Смоленская земля после Любечского съезда стала собственностью рода Мономаха{24}. Татищевские сведения, правда, другими источниками не подтверждаются, но и опровергнуть их также невозможно.

Как нам хорошо известно, принцип старшинства в XI–XII вв. на Руси не всегда выдерживался, поэтому вряд ли им целесообразно руководствоваться.

Нам представляется, что Мстислав в начале XII в. имел какой-то небольшой удел на Волыни. В пользу этого, на наш взгляд, свидетельствует то, что его дядя Давыд Игоревич не участвовал ни в Долобском съезде князей, ни в последовавшем после него походе на половцев. И летописец не усмотрел в этом никакого криминала, хотя и осудил отказ Олега Святославича принять участие в походе на «поганых». Данное обстоятельство может быть объяснено тем, что Давыда Игоревича на съезде и в походе представлял его племянник Мстислав, который и упомянут «Повестью временных лет» под 1103 г.

* * *

Как видно из приведенных материалов, владения внуков Игоря Ярославича почти не прослеживаются. По-видимому, они были мелкими провинциальными князьками, жили далеко от Киева и очень редко участвовали в общерусских делах.

* * *

Следующее поколение Игоревичей (внуков дорогобужского князя Давыда Игоревича) в источниках представлено также только 3 князьями.

Борис Всеволодич

Сын городеньского князя Всеволода Давыдовича. О нем известно очень мало. Впервые он упоминается в Густынской летописи под 1144 г.{25}. В Никоновской летописи под 1150 г. Борис назван князем городеньским{26}.

Глеб Всеволодич

Сын городеньского князя Всеволода Давыдовича. Впервые он упоминается в Густынской летописи под 1144 г.{27}. В Воскресенской летописи под 1167 г. и в Ипатьевской под 1168 г. Глеб назван князем городеньским{28}.

Мстислав Всеволодич

Сын городеньского князя Всеволода Давыдовича. В Густынской летописи под 1183 г. он назван князем городеньским{29}. Других сведений о его земельных владениях нет.

* * *

3 правнука Игоря Ярославича известны как мелкие держатели Городень-Волынской волости, которой они, возможно, владели сообща. В 40-х годах XII в. Дорогобуж, Бужск и Черторыйск уже не принадлежали Игоревичам. Этими городами владели отпрыски из родов Владимира Мономаха и Олега Святославича.

Генеалогию рода Игоревичей нельзя продолжить из-за отсутствия источников. Возможно, что династия этих князей существовала и в дальнейшем. В. Н. Татищев, ссылаясь на хронику М. Стрыйковского, отмечал, что знаменитые польские князья Любомирские вели свое происхождение от Давыда Игоревича, причем, записал-он, «и доднесь княжение Острожское за Любомирскими»{30}.

Вероятно, за Игоревичами в XII–XIII вв. сохранялась не только Городень-Волынская, но также и Острожская волость.

Глава 10 К вопросу о мобильности князей на Руси в XI — первой половине XIII в. и о порядке владения ими землями

Многие историки отмечали поразительную мобильность русских князей в XI–XIII вв. В своем широко известном «Курсе русской истории» В. О. Ключевский уделил этой проблеме целый раздел (лекцию). Пытаясь установить закономерность в передвижениях князей, В. О. Ключевский отправной точкой своих рассуждений сделал генеалогию, связав ее с «торговой теорией». По его мнению, после смерти Ярослава Мудрого сыновья последнего установили на Руси особый порядок владения землей.

«Князья-родичи, — писал он, — не являются постоянными, неподвижными владельцами областей, доставшихся им по разделу: с каждой переменой в наличном составе княжеской семьи идет передвижка, младшие родичи, следовавшие за умершим, передвигались из волости в волость, с младшего стола на старший. Это передвижение следовало известной очереди, совершалось в таком же порядке старшинства князей, как был произведен первый раздел (Ярославом Мудрым. — О.Р.). В этой очереди выражалась мысль о нераздельности княжеского владения Русской землей: Ярославичи владели ею, не разделяясь, а переделяясь, чередуясь по старшинству»{1}.

В. О. Ключевский отмечал, что трое старших Ярославичей получили после смерти отца наиболее доходные области. Доходность земель, по В. О. Ключевскому, зависела не от численности проживавшего на них населения и не от плодородности почв, а от их близости к южным морским побережьям или, вернее, к южным торговым рынкам. Историк указал также, что приморские южные земли отличались одной важной особенностью. Они были наиболее «угрожаемыми извне», поскольку соприкасались с Половецкой степью, и были доступны для вторжений кочевников. Поэтому старшие Ярославичи, принимая в держание наиболее доходные земли, как бы брали на себя обязательство оборонять полученные ими территории от внешних врагов{2}.

Следует сразу же отметить некоторые неувязки данного положения В. О. Ключевского.

Наиболее близкими к южным морям и к Половецкой степи в XI в. были Тмутараканская, Теребовльская и Переяславская земли. Если исходить из концепции В. О. Ключевского, то в них-то и должны были находиться на княжении старшие Ярославичи. Однако фактами это не подтверждается.

Тмутараканская земля, как показывают источники, особой ценности для Ярославичей не представляла. Князь Святослав Ярославич, которому она досталась по завещанию отца, отдал ее в держание сыну Глебу, а когда Ростислав Владимирович выбил его из Тмутаракани в 1065 г., Глеб не стал предпринимать серьезных попыток, чтобы вернуть ее. В 1067 г. после смерти Ростислава монаху Никону Великому пришлось даже упрашивать Святослава вновь назначить своим наместником в Тмутаракань Глеба. Во второй половине XI в. князья иногда посылали управлять Тмутараканской землей бояр (вроде Ратибора). Таманский полуостров никогда не привлекал Рюриковичей, имевших более цепные уделы в центральных районах Руси. По летописям, Тмутаракань в XI в. проходит как некий «перевалочный пункт», куда обычно бежали и где обосновывались младшие Рюриковичи, лишенные доли в центральных районах Руси. Причем они рассматривали Тмутаракань как место, где можно временно остановиться, собраться с силами, нанять половцев, хазар, печенегов, а затем вновь устремиться в более северные районы Руси с целью их захвата.

Теребовльская волость вряд ли была густо населена во второй половине XI в. Она представляла собой нечто вроде «буферной зоны» между Венгрией и степными кочевниками и была весьма «угрожаема извне». Разве в ней сидел кто-нибудь из старших Ярославичей в XI в.? Нет! Великий князь Всеволод дал ее в держание самому младшему и неавторитетному впучатому племяннику Васильку Ростиславичу.

Третьим, наиболее близким к морю, а также к Степи русским княжеством была Переяславская земля. Когда в 1054 г. половцы впервые подошли к границам Руси, они заключили договор о мине не с киевским и не с черниговским, а с переяславским князем. Их первое нападение на Русь в 1061 г. ознаменовалось вторжением в пределы Переяславщины. Тем не менее по завещанию Ярослава Мудрого Переяславль достался его самому младшему из старших сыновей — Всеволоду.

В. О. Ключевский уверял, что порядок, установленный в 1054 г., существовал на протяжении жизни всего поколения Ярославичей. Но как же в таком случае расценивать захват великокняжеской власти в 1068 г. Всеславом полоцким, а также изгнание в 1073 г. за пределы Руси великого князя Изяслава Ярославича и узурпацию великокняжеского стола Святославом Ярославичем?

Удовлетворительного ответа на эти вопросы В. О. Ключевский не дал, хотя и упомянул об этих событиях.

В. О. Ключевский утверждал, что мысль «о нераздельности княжеского владения» продолжала существовать и в XII в. «Это была целая теория, постепенно сложившаяся в политическом сознании Ярославичей, с помощью которой они старались ориентироваться в путанице своих перекрещивающихся интересов и пытались исправить практику своих отношений, когда они чересчур осложнялись»{3}.

В качестве иллюстрации применения данной теории к практике русскими князьями В. О. Ключевский привел два примера. Первый — договор 1077 г. между Изяславом и Всеволодом Ярославичами, по которому Всеволод уступал Изяславу великокняжескую власть «как старшему»{4}. Второй — отказ Владимира Мономаха от великокняжеского стола в 1093 г. в пользу Святополка Изяславича, якобы потому, что отец последнего сидел на том столе прежде его отца{5}.

В связи с этими примерами возникают вопросы: почему в 1073 г. Всеволод Ярославич, позабыв о правиле старшинства, способствовал лишению Изяслава верховной власти, и почему в 1113 г. Владимир Мономах узурпировал великокняжеский стол, хотя были живы Давыд, Олег и Ярослав Святославичи, чей отец сидел в Киеве прежде отца Мономаха?

Чтобы объяснить возникшие противоречия, В. О. Ключевский был вынужден весьма расплывчато сформулировать свой конечный вывод: «…в продолжение более чем полутора века со смерти Ярослава он (порядок владений землями по принципу старшинства в роде. — О.Р.) действовал всегда и никогда — всегда отчасти и никогда вполне»{6}.

А дело заключалось в том, что ни в 1077 г., ни в 1093 г., ни раньше, ни позже князья не руководствовались теорией «нераздельности княжеского владения». Эта теория придумана В. О. Ключевским. И это мы попытаемся доказать.

27 декабря 1076 г. умер князь Святослав Ярославич. Его брат Всеволод немедленно захватил великокняжескую власть, а Черниговскую землю, которой он владел ранее, передал сыну Владимиру Мономаху. Остальные держатели ничего не получили в дополнение к своим владениям после вокняжения Всеволода в Киеве. Это вызвало их недовольство. Между тем к западной границе Руси подошел с польскими войсками князь-изгнанник Изяслав Ярославич. По сведениям В. Н. Татищева, Изяславу «Ростиславичи (сыновья Ростислава Владимировича. — О.Р.) обесчали в помочь их полки прислать»{7}. Всеволод Ярославич был также вынужден выступить с войсками к западной границе. Тем временем в тылу у него создалась опасная ситуация. 4 мая 1077 г. князь Борис Вячеславич захватил Чернигов. Правда, спустя 8 дней он бежал оттуда в Тмутаракань к князю Роману Святославичу. У В. Н. Татищева записано, что его выгнал из Чернигова Владимир Мономах, пришедший из Киева, где он замещал великого князя{8}. И это, скорее всего, соответствует действительности, так как по своей воле Борис, конечно, не ушел бы из Черниговской земли. Бегство Бориса в Тмутаракань не было случайным. Там он мог получить помощь от Романа Святославича, находившегося в дружеских отношениях с половецкими ханами. Там, на юге, создалась коалиция, которая могла использовать отсутствие великокняжеских войск в центре Руси в своих интересах. От столкновения Изяслава и Всеволода Ярославичей на западной границе выигрывали их племянники. Всеволод по достоинству оценил обстановку и сделал очень хитрый ход. Он отказался от Киева в пользу старшего брата, но взамен его получил обширное Черниговское княжество, а его сын Владимир Мономах тогда же получил от Изяслава Смоленскую землю. Данное соглашение пошло на пользу обоим Ярославичам, а их племянники остались «внакладе».

Если бы Всеволод с самого начала руководствовался той теорией, которую «выявил» В. О. Ключевский, он бы после смерти Святослава послал гонца на запад и позвал бы Изяслава на Русь для занятия великокняжеского стола. Но Всеволод сам хотел закрепиться на великокняжеском столе, поэтому он отказался от верховной власти только под сильнейшим нажимом, как извне, так и изнутри, а не потому что он исходил из права старшего.

Сходная ситуация сложилась на Руси и в 1093 г. после смерти Всеволода Ярославича.

Как хорошо известно из летописей, Мономах был верным помощником своего отца, проводником его политики. За это он и получил от него в 1078 г. Черниговскую землю, а Мстислав — сын Мономаха — в 1088 г. Новгородскую. Также хорошо известно, что в последние годы княжения Всеволода Ярославича в Киеве возникли конфликты между ним и его старшими дружинниками, некогда помогшими ему утвердиться на великокняжеском столе. Всеволод начал ими пренебрегать и стал опираться на «уных», которые грабили и продавали свободных людей в рабство. Возмущение внутренней политикой Всеволода было настолько велико, что это отметил автор «Повести временных лет», а его позднейший редактор — ставленник Мономаха — почему-то не снял данного текста из летописи. Приход Владимира Всеволодича к власти в Киеве означал продолжение политики его отца, ненавистной киевскому боярству. Поэтому Мономах в 1093 г. не мог рассчитывать на помощь влиятельных боярских верхов, а также свободного населения города, пострадавшего от злоупотреблений великокняжеской администрации.

Более того, у Мономаха были серьезные противники и в других областях Руси. Наиболее непримиримыми из них являлись Святославичи, чья отчина — Черниговская земля — находилась во владении Владимира Всеволодича. Олег Святославич княжил в Тмутаракани, и за его спиной стояли многочисленные половецкие орды. В Турове — княжил Святополк Изяславич, который также домогался великокняжеского стола. Враждебную силу для Мономаха представляли и братья Ростиславичи, которых Всеволод Ярославич лишил отчины и наделил «угрожаемыми извне» пограничными волостями. На помощь новгородцев Мономах также не мог рассчитывать, так как его сына Мстислава Новгороду Великому навязал Всеволод Ярославич, а такого вмешательства жители Приильменья не терпели с давних пор. Таким образом, если бы Владимир Мономах решил захватить великокняжеский стол, он должен был столкнуться с сильнейшей оппозицией. Мономах прекрасно разобрался в обстановке и повторил маневр отца 1077 г. Он поддержал претензию Святополка на верховную власть в Руси, за что Святополк признал за ним право владеть Черниговской, Переяславской, Ростово-Суздальской и, по-видимому, Смоленской землями. Возник довольно сильный союз, направленный против Святославичей. Так и была решена проблема великокняжеской власти в 1093 г.

В 1113 г. возникла совершенно иная ситуация. Союз, заключенный Мономахом со Святополком в 1093 г., принес ему огромную пользу, несмотря на то что он лишился в 1094 г. Черниговской земли. Владимиру Всеволодичу удалось организовать с помощью киевского князя несколько победоносных походов против половцев, и он основательно подорвал их силу. Тем самым Владимир Мономах не только оградил пределы Переяславщины и Киевщины от разграблений кочевниками, но и лишил своего главного противника Олега Святославича серьезной опоры. С помощью Святополка он и Святославичей заставил постоянно участвовать в походах против «поганых», что способствовало расстройству их союза с Половецкой степью. Такая политика содействовала подъему авторитета Мономаха на Руси. Несколько ранее, в 1095 г., его сына Мстислава новгородцы вновь пригласили на княжение в Новгород, где он проявил храбрость, умение в организации военных предприятий и в судопроизводстве. Недаром летописец после смерти Мстислава отметил, что он был «великим правосудием»{9}. Таким образом, Владимир Всеволодич мог рассчитывать на поддержку «Господина Великого Новгорода». Другие сыновья Мономаха Ярополк, Вячеслав, Святослав и Юрий Долгорукий прочно закрепились на Смоленщине, и в Ростово-Суздальской земле. Ярополк и Вячеслав имели испытанные в боях с половцами дружины. Они, конечно, также могли оказать поддержку Владимиру Мономаху. К 1113 г., очевидно, большинство бояр — противников Всеволода Ярославича уже умерло, а «уные», к которым он благоволил, превратились в зрелых мужей, имевших политический вес в Киеве. Они также были готовы поддержать притязания его сына на великокняжеский стол.

Когда Святополк Изяславич умер 16 апреля 1113 г. и началось восстание киевлян, Владимир Мономах стал самым реальпым претендентом на верховную власть в Руси. Его постоянный противник Олег Святославич уже не мог больше рассчитывать на половецкие орды, а Мономах имел возможность выставить против него переяславские, смоленские, ростово-суздальские и новгородские войска. За него стояли киевские бояре и духовенство, чьи земли Владимир Всеволодич на протяжении 20 лет оборонял от половцев. Они считали, что Мономах и на этот раз сможет отстоять их имущество от разъяренного киевского люда. Таким образом, обстановка, сложившаяся на Руси в 1113 г., была очень благоприятной для Владимира Мономаха, и он ею воспользовался.

Анализ источников свидетельствует в пользу того, что даже князья из первых поколений Ярославичей никогда не руководствовались принципами старшинства при занятии княжеских столов. Захваты Киева, Чернигова, Смоленска и других городов теми или иными феодалами предопределялись реальной расстановкой сил на Руси. Держатели небольших волостей и городов стремились увеличить размеры своих владений за счет земель родственников. Держатели крупных областей и городов первостепенной важности добивались для себя верховной власти в государстве. Эти стремления князья осуществляли с помощью собственных вооруженных дружин. Жажда обогащения и власти толкала князей на междоусобицы, порождала мобильность.

Княжеская мобильность уменьшалась по мере того, как уменьшались людские ресурсы, которыми располагали князья. Чаще всего это было связано с потерей ими определенных земельных владений или с измельчанием их уделов в результате многократного деления дедин и отчин между представителями одного рода. Иногда княжеская мобильность снижалась из-за миграции населения или убывания жителей в результате войн. Это вело к снижению княжеских доходов, к сокращению числа дружинников, которых могли содержать князья. У них не хватало сил для серьезной борьбы за расширение своих владений. Такие князья были способны производить лишь небольшие операции локального характера.

На наш взгляд, В. О. Ключевский совершенно верно подметил, что абсолютно все князья Рюриковичи имели право на владение землей в пределах Руси. И наличие этого права, конечно, способствовало их мобильности при прочих благоприятных возможностях.

В начале процесса территориального сложения государства Русь обширные племенные земли находились во владении местных князей и старейшин (типа древлянского Мала, полоцкого Рогволода, дреговичского Тура), признавших верховную власть Киева. Такие властители, имевшие на местах свои собственные административные и военные аппараты, были крайне ненадежными и опасными вассалами, что и показали древлянское восстание 945 г. и многие другие племенные выступления X в. Перед киевскими князьями стояла задача: как можно прочнее закрепить за великокняжеским домом завоеванные земли. Чтобы это выполнить, было необходимо заменить местные органы управления своими. Уже с конца IX в. великие князья сажали в отдельных землях и крупных городах своих наместников мужей-бояр. Однако боярское правление, по-видимому, не вполне их удовлетворяло. Один из русских летописцев XII в. заметил, что боярский приказ не равносилен княжескому. Когда в 1151 г. Юрий Долгорукий бился за Киев с племянником Изяславом Мстиславичем, его союзники половцы напали на передовой отряд противника у Зарубинского брода, «сторожеве же Изяславли убоявшеся, бежаша, бе бо в то время послал сына своего Мстислава в угры, да тем и не тверд бе ему брод запе не бяше ту князя, а боярина не вси слушають»{10}.

И действительно, бояре никогда не пользовались на Руси тем авторитетом, каким пользовались князья из дома Рюрика. Предводителями в военных походах, как правило, выступали князья, так как им были согласны подчиняться бояре всех родов, понимавшие, что родовитостью и знатностью им не сравняться с Рюриковичами. Когда же отдельные бояре захватывали верховную власть в крупных центрах (в Новгороде или Галиче), это всегда приводило к величайшему возмущению, особенно среди боярства, недовольного таким возвышением людей одного с ними ранга.

Таким образом, чтобы решить данную задачу, было необходимо посадить в племенные центры на княжение представителей великокняжеского рода, что и было сделано в конце X в. Владимиром Святым. Племенные земли превратились в собственность сыновей Владимира Святославича, получивших возможности для создания на местах собственных административных органов и дружин, с помощью которых они затем и стали разрешать территориальные споры, породив мобильность.

Взаимоотношения князей со своими дружинниками были сложными. У нас очень мало материалов относительно того, как русские князья комплектовали дружины. Несомненно, что эти организации состояли из воинов-профессионалов. Княжеская дружина делилась на «старейшую» и «молодшую». Первую представляли бояре и мужи, вторую — отроки, уные, детские. Верхушку дружины всегда составляло боярство, которое уже в период создания Киевского государства стало огромной силой, В XI–XIII вв. боярство прочно осело в городах и землях и представляло собой элиту древнерусского общества. Бояре имели свои собственные волости и села, хозяйства, многочисленных слуг (в том число и военных), свои дома-дворцы в городах и замки в пригородах{11}. После смерти князя, которому они служили, бояре вместе с другими членами старшей дружины решали вопрос о том, какому князю служить дальше, что было равносильно решению проблемы: кого из Рюриковичей пригласить на княжение в Киев, Полоцк или Ростов. Боярство часто само оказывалось неподвижным, заставляя двигаться князей. В этом отношении показательным является боярство Великого Новгорода, с давних пор осевшее на землях и фактически определявшее как внешнюю, так и внутреннюю политику своей феодальной республики. Князья, которых приглашали в Новгород, должны были во всем угождать боярским верхам. В противном случае их изгоняли из города. В течение XI — первой половины XIII в. в Новгороде сменилось огромное число князей. Данная практика способствовала княжеской мобильности.

Боярство крупных городов всегда с большим недоверием относилось к княжеским авантюрам и потому редко поддерживало опасные предприятия князей. Оно предпочитало накапливать свои богатства дома в своих родовых гнездах, отлично сознавая, что война — дело рискованное. Князья могли рассчитывать на поддержку бояр лишь в тех случаях, когда те верили в успех задуманного предприятия. Поэтому Рюриковичи были вынуждены мириться с инертностью боярства и обращаться за помощью к младшим дружинникам. Отроки, уные, детские, надеявшиеся в случае успеха их князя разбогатеть и возвыситься, часто сами толкали Рюриковичей на захваты чужих территорий и всегда были готовы выступить с ними в военные походы. Именно их можно считать главной пружиной княжеской мобильности.

В 1167 г. князь Владимир Мстиславич решил лишить великокняжеского стола своего племянника Мстислава Изяславича. Он обратился к старшим, дружинникам, призывая их совершить поход на Киев. Однако те ему ответили отказом: «О собе оси, княже, замыслил, а не едем по тобе, мы того не ведали». Тогда, по словам летописца, «Володимир же рече, възрев на дьцкыя: „А се будут мои бояре“»{12}. В данной сцене очень ярко отразились взаимоотношения князей с их дружинниками, существовавшие на Руси в XII–XIII вв.

Мобильность князей и часто связанные с ней княжеские междоусобицы приносили огромный вред Руси. Эти явления были порождены общественным строем древней Руси и бороться с ними было чрезвычайно трудно.

Глава 11 Великокняжеские и княжеские домениальные владения

Области, в которых княжили Рюриковичи, имели очень сложные структуры. Часть территорий, входивших в них, представляла собой домениальные земли, находившиеся в личном владении князей. Они включали в себя волости, замки, погосты, села, поля, лесные, охотничьи и рыболовные угодья. Население домена было пестрым по социальному составу. Здесь проживали придворная челядь, члены княжеской администрации, крестьяне различных категорий, имевшие собственные земельные наделы, ремесленники и торговцы, чьи мастерские и дома также располагались на княжеской земле. Производительное население домена приносило князьям ренту в виде натурального и денежного оброков или в виде отработок (например, закупы). Оно выплачивало князьям многочисленные налоги. Б. Ф. Поршнев убедительно обосновал положение, согласно которому налоги тоже представляли собой реализацию земельной собственности феодалами. Он писал: «Среди доходов любого феодала немалую долю составляли те поборы и „права“, которые он брал с населения не прямо как земельный собственник, а как государь данной территории. Таковы, например, пошлины и поборы за проезд по его территории, пошлины, собираемые на рынках и ярмарках, и т. д. Многие феодальные барщинные повинности, например строительство замков, укреплений, дорог, мостов и многие поборы продуктами или деньгами, мотивировались военно-оборонительными нуждами и тем самым выступали как непосредственные государственные службы населения, как налоги в широком смысле. Однако все это было по существу феодальной рентой»{1}.

Наряду с домениальными владениями князей внутри княжеств существовали домениальные владения бояр и церковников. Церковные и монастырские владения, очевидно, не приносили князьям никаких материальных доходов. Напротив, князья сами давали церквам дотации в виде десятины, собиравшейся со всех земель, входивших в состав княжеств, и налогов от суда и торговли. Церковники имели право судить не только священнослужителей и людей, находившихся под покровительством церкви (вдовиц, калек, прощеников), но и остальных жителей русских областей за преступления особого рода (умыкание, пошибание и др.).

Бояре часто выступают в источниках в качестве временных держателей отдельных волостей, данных им князьями; доходы с этих держаний делились в определенных пропорциях между боярами, их военными слугами и князьями, давшими им земли{2}. В эпоху феодальной раздробленности, по-видимому, многие бояре превратили свои условные временные держания в безусловные, с которых они по выплачивали никаких податей.

Хорошо прослеживается княжеский статус в Новгородской земле по трем договорным грамотам Новгорода с великим князем Ярославом Ярославичем. Хотя эти грамоты датируются 60-ми годами XIII в., однако в каждой из пих имеется оговорка, свидетельствующая о том, что нормами, указанными в документах, князья руководствовались в Новгородской земле с давних пор. В конце текста второй грамоты прямо говорится: «Тако, княже господине, пошло от дед и от отець и от твоих и от наших, и от твоего отчя Ярослава»{3}.

По данным грамотам Новгородская земля была разделена на 13 волостей. Став новгородским князем, Ярослав Ярославич получил в качестве домениальных земель половину Волоцкой волости и часть волости Новоторжской, в которых он имел право держать своих тиунов-управителей. Ему были отведены и специальные охотничьи угодья в районе погоста Озвадо, расположенного при впадении Ловати в Ильмень. Его осетрник и медовар имели право ездить в Ладогу, вероятпо, с целью сбора податей рыбой и медом. Самому князю разрешалось «на третюю зиму» съездить в Русу, где производилась разработка соли. Очевидно, данная поездка также была связана с получением им определенных натуральных поборов с населения. Князь выступал в Новгороде в роли верховного судьи. Некоторые княжеские люди также производили суд в Новгородской земле. Доходы от судебных процессов поступали в княжескую казну.

11 новгородских волостей, а также половина Волоцкой и часть Новоторжской находились в держании новгородских мужей-бояр. Князь имел право назначать держателей волостей с согласия посадника — доверенного лица Новгородской республики. Дать волость в держание он мог новгородцу и ни в коем случае — своему человеку. Князь имел также право лишить волостителя держания, но только при условии, что тот совершил какое-то преступление, а не по собственному произволу. Со всех волостей в княжескую казну поступали доходы в виде «дара». «А дар имати тобе от тех волостей», — говорится во второй грамоте{4}. Эта же фраза с некоторыми модификациями повторяется и в других грамотах{5}.

Князю, его жене и его дружинникам (боярам и дворянам) категорически запрещалось принимать закладников, выводить людей из волостей, держать, покупать или принимать в качестве дара села, а также основывать слободы на территории Новгородской земли. Во время княжения в Новгороде Александра Невского, по-видимому, происходило расширение княжеского домена. Александр отнял у новгородцев какие-то пожни. Принимая к себе Ярослава Ярославича, новгородцы поставили такое условие: «А что твои брат отъял был пожне у Новагорода, а того ти, княже, отступитися; что новгородцев, то новгородцем; а что пошло князю, а то княже»{6}.

Князю полагалось также взимать в свою пользу торговые и проездные пошлины — «мыта»{7}.

Таким образом, доходы новгородских князей, по всей видимости, были немалыми, и складывались они из разнообразных поступлений. Быть может, князья из-за частой их смены новгородцами не успевали обзавестись барской запашкой, и домен они эксплуатировали посредством полюдья — самого древнего способа эксплуатации подвластного населения. Княжеское полюдье существовало в Новгородской земле уже в 20-е годы XII в., о чем свидетельствует грамота Мстислава Великого и его сына Всеволода новгородскому Юрьеву монастырю{8}.

Ежегодно князья вместе с семьями и охранными отрядами отправлялись в объезд своих домениальных владений — в полюдье. Князья, естественно, делали остановки не в каждой деревне, а только в определенных центрах, куда жители окрестных сел свозили продукты своего хозяйства. Такие центры назывались повостами. С. М. Соловьев и И. И. Срезневский переводили термин «повост» на современный язык, как погост, усадьба, стан, становище, место остановки князей во время полюдья{9}.

С. М. Соловьев писал: «Для большего удобства эти места княжеской стоянки, гощения, эти погосты могли быть определены навсегда, могли быть построены небольшие дворы, где могли быть оставлены княжеские приказчики (тиуны) и, таким образом, эти погосты могли легко получить значение небольших правительственных центров и передать свое имя округам, впоследствии здесь могли быть построены церкви, около церквей собирались торги и т. д.»{10}.

Часто князья делали остановки в городах, куда также свозились продукты, произведенные сельскохозяйственной округой. В Лаврентьевской летописи рассказывается о полюдье князя Всеволода Большое Гнездо, проходившем зимой 1190 г. в Северо-Восточной Руси. 8 февраля у Всеволода родился сын Ярослав-Феодор, «тогда сущю князю великому в Переяславли в полюдьи». 25 февраля того же года Всеволод встречал в Ростове прибывшего из Киева епископа Климента, «тогда сущю великому князю Ростове в полюдьи, а в Суждаль вышел месяца марта в 10 день»{11}.

Некоторое время князь вместе с семьей и свитой проживал в определенном городе или погосте, потребляя все, что доставлялось туда сельской округой, и производя суд, а затем князь и его окружение перемещались в соседний город или погост. По свидетельству Константина Багрянородного, русское полюдье начиналось обычно в ноябре и заканчивалось в апреле{12}.

Княжеские домениальные владения на Руси прослеживаются со времен княжения в Киеве княгини Ольги. Мы уже писали о создании Ольгой в 946 г. в Древлянской земле становищ-погостов и установлении ею мест для великокняжеской охоты. Читателю также известно, что Ольге принадлежал город Вышгород. Термином «город» летописцы часто обозначали укрепленное валом, рвом и частоколом (или более серьезными деревянными сооружениями) поселение. Вероятно, Вышгород в 40-е годы X в. представлял собой замок — резиденцию великой княгини.

Под 947 г. автор «Повести временных лет» сообщает, что Ольга отвела себе домениальные земли и в пределах Новгородской земли. Они располагались по рекам Мсте и Лузе, где княгиня основала свои «повосты» и установила дани в свою пользу.

Летописец пишет: «И ловища ея суть по всей земли, знаменья и моста и повосты, и сани ее стоять в Плескове (возможно, что Псков также входил в состав домениальных владений Ольги. — О.Р.) и до сего дне, и по Днепру перевесища и по Десне, и есть село ее Ольжичи и доселе»{13}.

Как видно из этого перечисления, домениальные владения княгини Ольги были весьма внушительными. Однако автор «Повести временных лет» отметил далеко не все ее владения. Так, из Никоновской летописи известно, что ей принадлежало село Будутино, которое она, умирая, передала в собственность церкви Богородицы{14}. Известно также, что Ольга имела два двора в Киеве. Один располагался на Старокиевской горе, другой — за городской стеной, то есть фактически находился уже в подгородьи. На этом загородном дворе стоял каменный терем, в котором жила княгиня{15}.

Вполне возможно, что замки, находившиеся в личном распоряжении феодальной знати, существовали и в более ранние времена. Так, в Древлянской земле на р. Ирше стоял город Малин: народные предания связывают его с именем князя Мала. П. Н. Третьяков, проводивший там археологические изыскания, обнаружил на городище культурные остатки VIII–X вв.: он доказал, что это городище имело в древности укрепления в виде валов и рвов. Площадь его была весьма скромной — около 2000 м2. Городище было построено на высоком берегу Ирши и контролировало прилегающую к нему местность{16}.

В договоре Игоря с Византией 944 г. упоминается князь Фаст{17}. Имя это очень редкое. Нам неизвестно больше ни одного случая его употребления на Руси. Быть может, этому князю принадлежал город Фастов. Современный Фастов расположен в 64 км от Киева.

Время от времени русские летописцы упоминают княжеские города, села, дворы, резиденции и прочие «месты», находившиеся в личном пользовании Рюриковичей. Так, в «Повести временных лет» неоднократно говорится о селе Берестове под Киевом, где имелся княжеский двор, принадлежавший великому князю Владимиру Святославичу. Берестово было наследственным домениальным владением великих князей и обычно переходило по наследству от одного великого князя к другому{18}.

В состав домениальных владений Владимира Святославича входили усадьбы, находившиеся в Вышгороде и Белгороде: здесь располагались дворцовые комплексы с гаремами{19}. Жена Владимира Святославича Рогнеда владела имением на Лыбеди, вблизи Киева. Впоследствии на этом месте, как сообщает летописец, располагалось село Предславино{20}. Известно, что у Владимира и Рогнеды была дочь Предслава. Возможно, что имение Рогнеды после ее переселения в Изяславль перешло по наследству к дочери и по ее имени получило такое название. Под Изяславлем в Полоцкой земле имеется озеро, которое, по народным преданиям, в древности носило наименование «Рогнедь» и тоже принадлежало жене Владимира Святославича{21}.

В личной собственности Ярослава Мудрого находились дворы: в Новгороде, на правой стороне Волхова (Ярославово дворище), в Киеве на Старокиевской горе, недалеко от Десятинной церкви (Ярославов Великий двор){22}. Под Новгородом недалеко от озера Ильмень в селе Ракомо находился загородный дворец Ярослава Мудрого{23}.

В XI–XIII вв. в Киеве имелось множество княжеских дворов. Так, в «Повести временных лет» под 1068 г. упоминается двор полоцкого князя Брячислава. В том же источнике под 1096 г. говорится о Красном дворе великого князя Всеволода Ярославича, расположенном на Выдубицком холме. В Ипатьевской летописи под 1146 и 1151 гг. рассказывается об Угорском княжеском дворе — резиденции князя Изяслава Мстиславича, а под 1147 г. говорится о Мстиславовом дворе, расположенном на территории «города Владимира». Вначале этот двор принадлежал князю Мстиславу Владимировичу Великому, а после его смерти — вдове покойного. В том же источнике под 1149 г. упоминается княжеский двор на острове, напротив Выдубицкого монастыря. Здесь останавливался князь Изяслав Мстиславич, здесь же, вероятно, жил после взятия Киева монголами великий князь Михаил Всеволодич. В середине XII в. под Киевом существовал загородный Теремной двор на Василевской дороге. После смерти Юрия Долгорукого в Киеве были разграблены два его двора: Красный и «Рай», а также двор его сына Василька (1157 г.). В конце XII в. на территории Киева возник еще один княжеский двор, называвшийся «Новым». Он принадлежал великим князьям Святославу Всеволодичу и Рюрику Ростиславичу. Рюрик построил на «Новом» дворе церковь св. Василия{24}.

М. К. Каргер писал: «На княжеских дворах, кроме парадных приемных помещений и жилых хором, размещалось немало служебных и хозяйственных построек. Письменные источники упоминают „погреба“, „медуши“, „бретьяницы“, „скотницы“, „бани“»{25}.

Летописцы изредка упоминают княжеские дворы в других городах. Так, в Ипатьевской летописи под 1159 г. говорится, что восставшие дручане разгромили двор князя Глеба Ростиславича, а под 1175 г. рассказывается о том, как боголюбские горожане грабили дом и двор убитого боярами князя Андрея Боголюбского, изъяв оттуда большое количество золотых и серебряных изделий, драгоценных камней, одежд и других вещей{26}.

Во время княжеских междоусобиц соперники стремились нанести максимальный ущерб «жизни» друг друга, то есть тем землям., которые приносили князьям доходы.

В 1134 г. Ярополк, Вячеслав и Юрий Владимировичи ходили в поход на Всеволода Ольговича и разорили его села, расположенные около Чернигова{27}.

В 1141 г. «пойма Всеволод (Ольгович. — О.Р.) городы Дюргеве (Юрия Долгорукого. — О.Р.), коне, скот, овце и кде чьто чюя товар»{28}.

В 1142 г. князь Изяслав Мстиславич «еха ис Переяславля вборзе в землю Черниговьскую и повоева около Десны села их (Ольговичей. — О.Р.) и около Чернигова. И тако, повоевав волость их, възвратися въсвояси с честью великою»{29}.

В 1146 г. князья Давыдовичи ограбили под Новгородом-Северским местечко Порохно, принадлежавшее Игорю (или Святославу) Ольговичу, где забрали 3000 кобыл и 1000 коней. Затем они послали своих дружинников в княжеские села, где те «пожгоша жита и дворы»{30}.

Те же Давыдовичи захватили сельцо Игоря Ольговича под Путивлем, «идеже бяше устроил двор добре. Бе же ту готовизни много в бретьяничах и в погребех, вина и медове, и что тяжкого товара всякого до железа и до меди не тягли бяхуть от множества всего того вывозити. Давыдовича же повелеста имати на возы собе и воем, потом повелеста зажечи двор и церковь святаго Георгия и гумно его, в нем же бе стогов 9 сот…»{31}.

В том же году киевский князь Изяслав Мстиславич захватил город Путивль, принадлежавший Святославу Ольговичу. В Путивле был разграблен княжеский двор, забран весь скот, множество «тяжкого товара», «иже, бе немочно двигиути», а из погребов было извлечено 500 берковцов меду и 80 корчаг вина, а также масса других всевозможных припасов. Со двора увели 700 человек княжеской челяди. Изяслав Мстиславич не пожалел даже княжеской церкви, находившейся при дворе. Из нее были взяты драгоценные сосуды, серебряное кадило, евангелие, церковные книги в роскошных переплетах и даже колокола{32}.

Эти отрывочные данные, конечно, позволяют нам далеко не в полной мере оценить размеры сеньориальной части домена северских князей.

В 1148 г. Изяслав Мстиславич киевский и Ростислав Мстиславич смоленский вошли с войсками в волость своего дяди Юрия Долгорукого и «начаста городы его жечи и села»{33}.

В 1149 г. все тот же Изяслав Мстиславич повоевал земли черниговских Давыдовичей и сжег их задеснинские города{34}.

В 1152 г. князь Святослав Ольгович, пытаясь задержать отступающие войска своего союзника Юрия Долгорукого, послал к нему грамоту, в которой говорилось: «Ты хощеши прочь поити, а мене оставив, а тако еси волость мою погубил, а жита еси около города (Рыльска. — О.Р.) потравил…»{35}.

Свои собственные города и села имели и русские княгини. В Ипатьевской летописи под 1158 г. упоминается 5 сел, населенных челядью жены князя Глеба Всеславича{36}. У В. Н. Татищев а под 1159 г. говорится, что половцы захватили в плен 800 жителей городов Котельницы и Шеломыи, принадлежавших вдове владимиро-волынского князя Мстислава Изяславича{37}. В 1170 г. князь Владимир Мстиславич послал к жителям Дорогобужа гонцов со словами: «Целую к вама крест и к княгини вашей (вдове князя Владимира Андреевича. — О.Р.), якоже ми на вас на позрете лихом ни на ятровь свою, ни на села ее»{38}.

Иногда княжны получали волости и города в виде свадебного дара. В начале XI в. шведская принцесса Ингигерд, выходя замуж за Ярослава Мудрого, получила от него в подарок Ладожскую волость{39}. В 1149 г. князь Изяслав Мстиславич подарил жене брата Владимира город Тилог, «где для нее всяких запасов и дом довольный было приуготовлено»{40}. В 1188 г. Рюрик Ростиславич дал на содержание снохе Верхуславе Всеволодовне город Брягин{41}.

Источники неоднократно упоминают об основании князьями домениальных городов.

Под 991 г. в Воскресенской и Супрасльской летописях говорится о создании Владимиром Святым на Клязьме «ветшаного города», который князь назвал своим именем{42}.

Лаврентьевская летопись под 1128 г. сообщает о том, что Владимир Святославич в конце X в. «воздвиг» отчину своей жене Рогнеде и сыну Изяславу в Полоцкой земле, где он «устрои город и да има и нарече имя городу тому Изяславль»{43}.

В «Повести временных лет» под 1030 г. записано, что Ярослав Мудрый основал в земле чуди опорный пункт, названный им Юрьевом. Как известно, христианское имя Ярослава было Георгий, которое в XI столетии произносилось как Гюргий, Юрги, Дюрги, Юрий.

В том же источнике под 1032 г. рассказывается о том, что Ярослав Мудрый «поча ставить городы по Роси». Один из этих городов тоже получил название Юрьев.

Под 1095 г. автор «Повести временных лет» сообщает: «Святополк же (сын Изяслава Ярославича, киевский князь. — О.Р.) повело рубити город на Вытечеве холму, в свое имя нарек Святополчь город».

У В. Н. Татищева под 1102 г. имеется известие о закладке князем Борисом Всеславичем города Борисова в Полоцкой земле, названным «во свое имя» и населенным людьми{44}.

В Никоновской летописи под 1153 г. сообщается об основании рязанским князем Ростиславом Ярославичем города также «во свое имя» — Ростиславля на Оке{45}.

В том же источнике под 1155 г. говорится: «Родися великому князю Юрью Долгорукому Владимеричю Мономашу сын Дмитрой, и отецъ его прозва его Всеволодом, и заложи отенъ ого князь Юръи Долгорукий град на реце на Яхроме, и нарече имя ому Дмитров, по имени сына своего Дмитреа, глаголемого Всеволода, понеже тамо родися»{46}.

В. Н. Татищев добавляет, что Юрий Долгорукий был на Яхроме на охоте, когда у него родился сын Всеволод{47}. Таким образом, город был поставлен на домениальной земле, там, где находились княжеские охотничьи угодья.

В кратком летописце XV в. сообщается о том, что смоленский князь Мстислав Ростиславич создал город Мстиславль на реке Вехре{48}.

Источники сообщают и о многих других городах, носивших княжеские имена. По-видимому, все они представляли собой домениальную собственность князей, их основавших.

Довольно часто упоминаются в летописях и места княжеских ловов. Мы уже говорили выше об убийстве великокняжеского дружинника Люта Свенельдича древлянским князем Олегом Святославичем около 975 г. за охоту в лесах, принадлежавших князю. В Ипатьевской летописи под 1144 г. рассказывается об охотничьих угодьях князя Володимерко Володаревича под городом Тисмяничем в Галицкой земле{49}. В том же источнике под 1180 г. говорится о рыбных ловах князей Святослава Всеволодича киевского и Давыда Ростиславича вышгородского. Оба занимались рыбной ловлей на Днепре: один ловил рыбу на его правой стороне, а другой — на левой{50}. Рыбные угодья были строго разграничены.

Князья уделяли огромное внимание своему домениальному хозяйству. Владимир Мономах с гордостью писал: «Еже было творити отроку моему, то сам есмь створил, дела на воине и на ловех, ночь и день, на зною и на зиме, не дая собе упокоя. На посадники не зря, ни на биричи, сам творил что было надобе, весь наряд и в дому своемь то я творил есмь. И в ловчих ловчий наряд сам есмь держал и в конюсех и о соколех и о ястребех.

Тоже и худого смерда, и убогые вдовице не дал есмь сильным обидети, и церковнаго наряда и службы сам есм призирал».

Он завещал детям: «В дому своемь не ленитеся, но все видете, не зрите на тивуна, ни на отрока, да не посмеются приходящии к вам ни дому вашему, ни обеду вашему…»{51}.

Русские князья всемерно стремились к увеличению числа зависимого от них населения. В 1173 г. смоленский князь Роман Ростиславич совершил поход в литовские земли и захватил в плен большое число литовцев. Возвратившись домой, он «роздал пленников по селам в работы, повелев на них пахать, от чего пословица хранится: „Зле Романе, робишь, что литвином орешь“»{52}. Из этого факта видно, какие жестокие формы принимала иногда эксплуатация подвластного населения в древней Руси. Пленников нередко приравнивали к скоту.

На съезде князей, состоявшемся между 1054 и 1073 гг., было принято специальное законодательство («Правда Ярославичей»), которое должно было охранять княжеское хозяйство от живущего поблизости населения. Из этого законодательства ясно вырисовывается феодальный характер сеньориальной части княжеского домена.

«Правда Ярославичей» начинается со статьи: «Аще убьють огнищанина в обиду, то платити за нь 80 гривен убиицы, а в подъездном княжи 80 гривен»{53}. Огнищанин — человек, ведавший княжеским дворцом и прилегающими к нему пристройками. Княжеские дворцы имелись не только в центрах княжеств, но и в периферийных городах, а также в погостах, где останавливались князья в период полюдья. Убийство этого высшего должностного лица дезорганизовывало дворцовые службы и отрицательно сказывалось в целом на хозяйстве князя. Поэтому-то оно и каралось повышенным штрафом. Если же огнищанина убивали разбойники, грабившие княжеские клети или уводившие княжеских коней ж скот, то убийцу полагалось казнить на месте преступления{54}.

Князья не всегда могли объехать свои обширные владения и часто посылали вместо себя для сбора налогов и ренты особых должностных лиц — подъездных, которых сопровождали дружинники-вирники. Таким подъездным, например, был Ян Вышатич, собиравший дань князю Святославу Ярославичу с Белозерской волости{55}. Убийство подъездного лишало князя полагавшихся ему поступлений, поэтому насильственная смерть подъездного также каралась повышенным штрафом.

Вирой в 80 гривен серебра каралось и убийство княжеского тиуна — должностного лица, ведавшего хозяйством всего княжеского замка или погоста{56}. Под его началом находились сельские и «ратайные» старосты; их жизнь охранялась вирой в 12 гривен{57}. Эти лица организовывали работу в сеньориальной части княжеского домена и рекрутировались из несвободного населения (убийство свободного человека — мужа или людина — каралось штрафом в 40 гривен серебра){58}.

В княжеских хозяйствах выращивались кони, необходимые для ведения войны, полевых работ, всевозможных перевозок. Кража коня из княжеского табуна каралась штрафом в 3 гривны{59}. Табунами, пасшимися на территории домена, ведали «старые конюхи», убийство которых наказывалось вирой в 80 гривен — «яко уставил Изяслав (Ярославич. — О.Р.) в своем конюсе, его же убиле Дорогобудьцы»{60}.

За уничтожение межевых знаков — «знамений», которыми обозначались границы княжеских полей, полагался штраф в 12 гривен{61}. Различными штрафами наказывали людей, воровавших княжеских волов, коров, телок, баранов, коз, свиней, голубей, кур, уток, гусей, журавлей, лебедей, охотничьих собак, ястребов, соколов, а также дрова и сено{62}.

В княжеском домене имелись и пасеки. «А в княже борти 3-гривне, любо пожгуть, любо изодеруть»{63}.

Главными производителями в княжеском хозяйстве были смерды и рядовичи. Смерды имели свои земельные наделы, на которых располагались их дома, поля, скотные дворы, где находились принадлежащие им лошади, волы, коровы, телки, овцы. За порчу смердьего имущества полагались различные штрафы{64}.

Смерда можно было бить и наказывать только с княжеского разрешения. Его убийство каралось вирой в 5 гривен серебра{65}. В «Уставе Владимира Мономаха» записано, что после смерти смерда его имущество должно перейти к князю, «аще будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть замужемь, то не даяти части им»{66}.

Термином «рядович» в Киевской Руси обозначали человека, попавшего в личную зависимость от господина посредством заключения с ним договора — ряда. Рядовичи часто выступали в качестве мелких административных агентов. За их убийство полагался штраф в 5 гривен серебра{67}. Разновидностью рядовичей можно считать закупов — некогда лично свободных людей, задолжавших господину какую-то «купу» — ссуду семенами, живым или мертвым инвентарем или деньгами. Закуп оставался прикрепленным к своему хозяину до тех пор, пока не отрабатывал долга. Так же, как и смерд, он имел собственное хозяйство, работал как на своей, так и на барской пашне{68}.

Применялся внутри княжеского домена и труд холопов-рабов. Однако, по-видимому, в большинстве своем холопы не были заняты в сфере материального производства, а выполняли роль мелких дворцовых слуг. За убийство холопа полагался такой же штраф, как и за убийство смерда и рядовича{69}.

Имелись в домене рабы, чья жизнь защищалась более высокими штрафами. Ими были кормилицы и кормильцы, заботам которых поручались княжеские дети (их вскармливание, воспитание, обучение). Убийство таких рабов могло нанести ущерб княжескому ребенку, поэтому оно каралось штрафом в 12 гривен{70}. Кража княжеских холопов и рабынь расценивалась как нанесение обиды господину и также наказывалась штрафом{71}.

Хорошо организованные княжеские хозяйства существовали уже в начале XI в. Отдельные из перечисленных выше категорий княжеских людей упоминаются в договоре Владимира Святославича с волжскими болгарами, записанном В. Н. Татищевым под 1006 г. Некоторые исследователи считают этот договор выдумкой историка{72}. Однако с этим нельзя согласиться, ибо политические воззрения В. Н. Татищева никак не связаны с текстом договора. Этот документ разрешал болгарским купцам торговать только в русских городах со свободными людьми, но категорически воспрещал вступать в торговые сделки со смердами и администрацией княжеского домена: «А по селам не ездить, тиуном, вирником, огневщине не продавать и от них не купить»{73}. Введение данного пункта в договор было продиктовано боязнью, как бы управляющие и смерды не разбазарили, княжеское имущество.

Неоднократно великие князья давали в держание на различные сроки частным лицам земли, которые входили в состав великокняжеского домена. Так, в 1015 г, Вышгородом владел боярин Путьша{74}, в 1072 г. этот город «держал» боярин Чюдин{75}, в 1073 г. Вышгород стал владением князя Бориса Вячеславича{76}, а в 1078 г. в Вышгороде «кормился» князь Ярополк Изяславич{77}. Позднее этот город вновь вошел в состав великокняжеских владений. В «Повести временных лет» под 1091 г. отмечается, что князь Всеволод Ярославич «ловы дающю звериные за Вышгородом». В 1113 г. там заболел и «преставился» Святополк Изяславич{78}, а в 1115 г. Владимир Мономах проводил в своей вышгородской резиденции съезд князей — своих «подручников»{79}.

Уже в X в. киевские князья в больших масштабах проводили наделение землями и городами верных им людей.

Около 980 г., когда Владимир Святославич захватил Киев, участвовавшие в этом походе варяги потребовали, чтобы новый великий князь разрешил им взять контрибуцию с горожан. Владимир обещал заплатить им, звонкой монетой, однако денег от него они не получили. Тогда обманутые варяги попросили у Владимира, чтобы он отпустил их в Константинополь. В ответ на их просьбу великий князь произвел отбор среди наемников. «И избра от них мужи добры, смыслены и храбры, и раздая им грады…»{80}. Остальные наемники были отправлены в Византию.

Какие города мог раздавать варягам Владимир? Те, которые рапыне принадлежали его врагам — приверженцам брата Ярополка, а также великокняжеские города.

Великие киевские князья многократно привлекали к себе на службу крупных военачальников иностранного происхождения, наделяя их землями и городами. Так, в 979 г. (?) к Ярополку Святославичу на службу поступил печенежский князь Илдея, которому великий князь дал города и волости{81}.

В «Саге об Олафе Святом» говорится о прибытии на Русь около 1029 г. бывшего норвежского короля вместе с дружиной. Ярослав Мудрый и его жена Ирина (Ингигерд) «предложили конунгу Олафу остаться у них и взять управление той страной, что называется Булгария. Эта страна — часть Гардарики (Руси. — О.Р.) и народ в ней языческий. Конунг Олаф обдумал это предложение, но когда он изложил его своим людям, то они не захотели поселиться там и стали убеждать конунга вернуться в Норвегию, чтобы отвоевать обратно свое государство»{82}.

Раздавали свои домениальные земли не только великие князья, но и удельные владетели. Так, например, около 1159 г. военачальники берендеев предложили волынскому князю Мстиславу Изяславичу принять их вместе с конными отрядами к себе на службу. Они послали сказать князю: «Аже ны хощеши любити, якоже ны есть любил отець твои, и по городу ны даси по лепшему, то мы на том отступим от Изяслава (Давыдовича, которому до этого служили. — О.Р.)»{83}. Летописец отмечает, что Мстислав Изяславич был рад этому предложению, принял их к себе на службу, скрепив договор «ротою», и дал им то, что они просили. Тудор Сатмазович, Каракоз Мнюзович, Крас Кокей — военачальники берендеев, которые получили города в держание{84}.

Таких примеров можно привести много.

Принятие Русью христианства привело к возникновению в самых различных районах страны христианских церквей и монастырей. Искоренение древней языческой религии на Руси было делом нелегким. Низы русского общества христианство встречали враждебно, поэтому создаваемые храмы не могли полностью основываться на подаяниях мирян. Для поддержания новой религии требовались материальные дотации государства.

Источники содержат сведения о том, что Владимир Святой, «создавше церковь матери божии архиепископью, и подаваша грады, погосты, села, винограды, земле, борти, озера, рекы, волости с всеми прибыткы, и десятое изо всего царства и княжения»{85}.

Политику раздач земель и получаемой от населения ренты церквам и монастырям проводили и другие великие и удельные князья. Известно, что Ярослав Мудрый «церкви ставиша по градом и местом, поставляя попы и дая им от именья своего урок»{86}. Сыновья Ярослава — Изяслав и Святослав — дважды отводили Киево-Печерскому монастырю земли под постройки{87}. Князь Изяслав Ярославич выделил земли для постройки Дмитровского монастыря в Киеве, а его брат Всеволод пожертвовал земли для создания киевских Выдубицкого и Андреевского монастырей{88}.

В грамоте киевского князя Мстислава Владимировича и его сына Всеволода говорится о пожаловании новгородского Георгиевского монастыря селом Буицы с данями, вирами и продажами, а также осенним полюдьем{89}.

Примерно в то же время новгородский князь Всеволод Мстиславич подарил Георгиевскому монастырю рель по Волхову, а также погост Ляховичи с прилегающими землями, лесами, бортями, ловищами, людьми и конями{90}.

Особый интерес представляет церковный устав 1136 г. смоленского князя Ростислава Мстиславича, возникший в связи с основанием смоленской епископии. Я. Н. Щапов, детально проанализировавший данный памятник, справедливо заметил, что создание такого устава делало Смоленское княжество независимым в церковном отношении от переяславского епископа{91}.

Князь Ростислав Мстиславич решил создать в своей земле церковную организацию, которая бы полностью от него зависела. С этой целью он пригласил в Смоленск епископа и выделил ему и его людям содержание с земель, доходы с которых поступали до появления данного документа только в княжескую казну. Как показал Я. Н. Щапов, эти доходы складывались из разнообразных платежей: полюдья, гостиной дани, перевоза, торгового, передмера, собираемого с истужников, мыта, «корчмиты», вир, продаж и т. д.{92}.

В грамоте 1136 г. обозначены земли, приносившие доходы князю: 9 вержавлявских погостов, Врочницкая, Торопецкая, Жижицкая, Касплийская, Хотшинская, Жибачевская, Воторовичская, Шуйская, Дешнянская, Ветская, Былевская, Бортницкая, Битринская, Жидицкая, Басейская, Мирятичская, Добрятинская, Доброчковская, Бобровницкая, Дедогостичская, Зарубская, Женийская, Пацинская, Солодовницкая, Путтинская, Беницкая, Дедицкая, Копыская, Прупойская, Кречютская, Лучинская, Обловская, Ископская, Лодейницкая волости{93}.

Из этого перечисления видно, какими огромными земельными ресурсами располагали смоленские князья в первой половине XII в. Земли давали им возможность быть независимыми в политическом отношении и успешно бороться за киевский великокняжеский стол.

Некоторые из упомянутых в грамоте населенных пунктов впоследствии стали собственностью различных князей — потомков Ростислава Мстиславича. Так, например, Торопцом и Торопецкой волостью владели последовательно его сын Мстислав Храбрый и внук Мстислав Удатный. Лучин принадлежал Рюрику Ростиславичу, а затем он подарил его сыну Ростиславу.

Согласно уставу Ростислава Мстиславича, смоленскому епископу полагалась 1/10 часть «от всех даней смоленских (собираемых в пользу смоленского князя. — О.Р.), что ся в них сходит истых кун, кроме продажи и кроме виры и кроме полюдья»{94}.

В дополнение к этому князь дал смоленской епископии: прощеников «с медом, и с кунами, и с вирою, и с продажами», село Дросенское, населенное изгоями, село Ясенское «з бортником, и з землею, и с изгои»; землю Мошнинскую в Погоновичах; озера Нимикорские с сеножатями; сеножати на Сверковых луках; озеро Колодарское. Со своего двора князь дал кафедральному собору Богородицы и епископу 8 капий воску{95}.

Епископу же переходил и «на горе огород с капустником и с женою и з детми, за рекою, тетеревник с женою и з детми»{96}.

Епископ получал право суда «тяж» морально-бытового порядка («роспуст», «аж водить кто две жоне», «кто поиметься через закон», «аже кто уволочет девку» и т. д.){97}.

Из подтвердительной грамоты смоленского епископа Мануила, датированной 30 сентября 1151 г., видно, что кафедральный собор Богородицы еще во времена княжения в Смоленске Владимира Мономаха получил от него какой-то холм, чтобы «строити наряд церковный и утверженье»{98}.

Отдавая церковникам существенную часть своих доходов, смоленские князья в то же время прочно привязывали их к себе. Практически они создавали внутри Смоленского княжества церковное землевладение. Церковная организация облегчала князьям проведение в жизнь их внутренней и до некоторой степени внешпей политики.

В грамоте киевского князя Изяслава Мстиславича (правил в Киеве в 1146–1154 гг.) говорится о передаче новгородскому Пантелеймонову монастырю села Витославцы со смердами, а также Ушкова поля и других угодий. Эта грамота полностью обеспечивала монастырский иммунитет и ограждала имущество Пантелеймонова монастыря от посягательств не только светских, но и духовных феодалов самого высокого ранга{99}.

В Никоновской летописи подробно рассказывается под 1160 г. о создании Андреем Боголюбским церкви Успения Богородицы во Владимире на Клязьме: «…и многим имением и стяжанием изобильствова, и села, и слободы, и власти и из дани дал есми, и в торгех десятина недели, и в житех, и в страдех и во всем десятое, и с пуды и с весы, и мерила…»{100}.

В некрологе Всеволода Большое Гнездо летописец отметил, что князь создал во Владимире на Клязьме монастырь св. Дмитрия, а «в нем же церковь Рожество пречистыя Богородици, и всем удовли: „седы, и бортми, и озеры, и реками, и многим имением…“»{101}.

Но князья не только раздавали свои домениальные земли церквам и монастырям, но иногда и отбирали у них земельные богатства. Так, после убийства Андрея Боголюбского его враги-бояре, передавшие Северо-Восточпую Русь в руки Мстислава и Ярополка Ростиславичей, посоветовали им секуляризировать церковное имущество, принадлежавшее храму Богородицы во Владимире: «А князь Ярополк Ростиславичь подъучеп от них зле окаянне, яко пречистыя Богородицы Володимирскиа отъять грады и власти, и села, и дани, и пошлины, церковныа…»{102}. Так ростовские и суздальские бояре пытались мстить церковникам за поддержку ими внутренней политики великого князя, направленной на искоренение оппозиционного ему боярства.

Сила каждого феодала зависела от того, какое число воинов он мог выставить. Великие и удельные князья расплачивались со своими воинами по-разному: одним они давали в держание земельные наделы, других (придворных дружинников и наемников) содержали за счет средств, получаемых с подвластных им территорий, и в первую очередь с домениальных земель. Домениальные земли были главным источником существования всех феодалов. Доходы, поступавшие с них в «скотницы» землевладельцев, представляли собой прибавочный продукт, созданный производительным населением и изъятый у него хозяйственными агентами собственников земли. За счет этого прибавочного продукта существовали сам князь, его семья, придворная челядь, управленческий аппарат и войско. С помощью двух последних институтов князья могли проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, осуществлять внеэкономическое принуждение и эксплуатацию феодально-зависимых крестьян и ремесленников.

Как видно из источников, в X в. в состав великокняжеского домена входили земли, расположенные в различных уголках Руси. Великокняжеские владения имелись в Киевской, Древлянской, Новгородской, Ростово-Суздальской, Черниговской («перевесища по Десне») землях. Вполне вероятно, что они существовали также и в других областях. Однако практика раздач населенных территорий родственникам, боярам, мужам, церквам и монастырям привела к резкому сокращению размеров великокняжеской земельной собственности. В 30—40-х годах XII в. великие князья уже не владели землями, лежавшими за пределами Киевщины. А во второй половине XII в. многие киевские города стали центрами самостоятельных княжеств. Все это способствовало упадку власти князей, занимавших, киевский великокняжеский стол.

Заключение

Анализ исторических источников показывает, что княжеское землевладение стало складываться в Восточной Европе не позже IX–X вв. Его появление было подготовлено социально-экономическим развитием восточнославянского общества, и в частности переходом от родовой общины к общине территориальной, а также возникновением княжеских дружин и наследственной княжеской власти.

Захваты дружинниками киевских князей владений ряда племен привели к территориальному оформлению государства Руси, в котором верховная собственность на землю стала принадлежать великим князьям.

Киевские князья применяли при освоении захваченных территорий различные методы. В одних случаях они сразу же передавали узурпированные земли в держание своим мужам, в других — оставляли завоеванные области за местной знатью, которая, попав в вассальную зависимость от Киева, затем, по-видимому, помогала верховному сюзерену и его дружинникам собирать дани с покоренных племен. Однако, по крайней мере с 60-х годов X в., киевские князья начинают передавать захваченные ими племенные земли в условное держание своим сыновьям, а потом и родственникам по боковым линиям.

Отданные в держание территории представляли собой своеобразные «сеньории-полугосударства», владетели которых были обязаны нести службу, а иногда и выплачивать дани своим сюзеренам. Они опирались на собственные военные и судебно-административные органы, могли проводить самостоятельную внутреннюю и до некоторой степени внешнюю политику.

Возникновение таких полусамостоятельных княжеств представляло угрозу единству Руси. Властители стремились превратить условные держания в свою безусловную собственность. Особенно ярко данная тенденция проявлялась после смерти киевских сюзеренов, давших им земли, и занятии великокняжеского стола лицами одного ранга с периферийными владетелями.

В силу своих династических связей каждый из князей Рюрикова рода мог претендовать на верховную власть в Киевском государстве. Выступления держателей против верховных собственников земель происходили на Руси уже в X — первой трети XII в. Некоторым могущественным князьям-вассалам (например, Владимиру Святому, Ярославу Мудрому) с помощью собственных вооруженных сил удавалось иногда захватывать верховную власть на Руси. Однако после того как они становились великими князьями, они подчиняли себе других держателей и не давали Руси распасться на самостоятельные в политическом отношении уделы.

В X–XI вв. отдельные князья превращали вверенные им условные держания в территории, не подчиненные власти киевского князя, но существование таких княжеств-государств было, как правило, явлением кратковременным.

Первоначально «сеньории-полугосударства» занимали огромные, но слабо заселенные площади с небольшим числом крупных городов. Однако уже в XI в. они начинают делиться на более мелкие княжеские отчины (например, Черниговская область).

На Руси земля имела очень большую ценность, так как населенные территории приносили доходы. Именно за них шла постоянная междоусобная борьба, которая в период единства страны сдерживалась великокняжеской властью. Борьба за землю была одной из главнейших причин, порождавших мобильность князей.

Уже в X в. но источникам отчетливо прослеживается княжеский домен. В XI–XIII вв. княжеское домениальное хозяйство получает сильное развитие. И великие и удельные князья придавали ему первостепенное, а отнюдь не подсобное значение. По источникам хорошо прослеживаются княжеские «дома» с селами, хоромами, дворами, пашнями, бортями, лесами, сенными угодьями, живым и мертвым инвентарем и непосредственными производителями. Материалы, имевшиеся в нашем распоряжении, не подтвердили гипотезы С. В. Вознесенского и И. Я. Фроянова о коневодческом уклоне княжеского хозяйства. Не находит подтверждения в источниках и другая гипотеза И. Я. Фроянова о сильном воздействии на княжеское хозяйство внешней торговли.

В то же время источники подтверждают правильность гипотезы А. Е. Преснякова о тесной связи княжеского землевладения с боярским и церковно-монастырским.

В X — первой трети XII в. киевские князья являлись крупнейшими русскими землевладельцами и потому могли диктовать свою волю периферийным держателям. Особенно могущественными верховными сюзеренами были Владимир Мономах и его сын Мстислав Великий. Оба князя в период их властвования на Руси владели вместе с сыновьями, которые ни разу не вышли у них из повиновения, многими экономически развитыми русскими землями, что позволяло им содержать сильные и многолюдные дружины, утверждавшие власть Киева над периферией. Их княжения отмечены почти полным прекращением междоусобиц на Руси и превращением удельных князей в послушных «подручников» киевских сюзеренов. Те немногие владетели, которые рисковали выступать против киевских сюзеренов, подвергались жесточайшим репрессиям: их лишали земельных держаний, заключали в порубы и даже иногда физически уничтожали.

После смерти Мстислава Владимировича (15 апреля 1132 г.) великокняжеский стол перешел к его брату Ярополку, княжившему до этого в Переяславле-Русском. Сразу же после прихода к власти Ярополка встал вопрос: кому владеть Переяславлем. На это владение претендовали и сыновья Мстислава Великого и брат Ярополка Юрий Долгорукий. Дом Мономаха стали раздирать склоки и дрязги. Возникли междоусобицы. Разрешить «переяславский вопрос» по справедливости Ярополк не смог, в этом ему помешал Юрий Долгорукий. Ни братья, ни племянники Ярополка не чувствовали себя ему обязанными. Держания, которыми они владели, были получены ими от предшествующих князей. В Киевском государстве не практиковалось возвращение земельного надела в государственную казну в случае смерти великого князя. Поэтому ни ближние, ни тем более дальние родственники — держатели обширных областей, многие из которых в военном отношении были, по-видимому, не слабее Ярополка, вовсе не собирались ему подчиняться. Ярополк проходит по источникам как князь-«миролюбец», старавшийся удовлетворить все запросы периферийных князей. Но так как угодить каждому он не мог, то время его правления было отмечено многими столкновениями между феодалами из-за земельных наделов. Диктовать свою волю князьям Ярополк уже не мог, так как бывшие крупные вассалы его отца и брата отказались ему повиноваться. Только однажды (в 1135 г.) ему удалось сплотить вокруг себя ближайших родственников, когда черниговские Ольговичи в союзе с половцами напали на Переяславскую и Киевскую земли. Тогда к Ярополку и Андрею Доброму — держателю Переяславля-Русского — сразу же пришли на помощь и родные братья и племянники, вовсе не желавшие усиления Ольговичей и сами кровно заинтересованные в приднепровских волостях. Благодаря, совместным усилиям Мономашичам удалось приостановить агрессию черниговских князей.

После смерти Ярополка (1139 г.) в Киев вошел туровский владетель Вячеслав Владимирович, которого киевское боярство посадило на великокняжеский стол. Этот сын Владимира Мономаха в военном отношении был очень слаб и потому не имел никакого авторитета у русских князей. По-видимому, небольшая по размерам заболоченная и сравнительно малонаселенная Туровская земля не давала возможности Вячеславу содержать крупную дружину. Когда к Киеву подступили войска Всеволода Ольговича, ни один из князей-держателей не пришел на помощь Вячеславу, а киевляне, боявшиеся разорения города, потребовали от сына Владимира Мономаха, чтобы он убирался из столицы в свой Туров.

Взошедший 5 марта 1139 г. на великокняжеский стол Всеволод Ольгович был крупным землевладельцем. Под его рукой находилась большая часть Черниговской земли. Огромные относительно густонаселенные пространства, бывшие в его подчинении, обеспечивали ему содержание собственного сильного войска. Он был связан родственными узами с некоторыми половецкими ханами, поэтому половцы обычно выступали сообщниками в его военных предприятиях. Для похода на Киев Всеволод с помощью щедрых посулов привлек своих родных и двоюродных братьев, имевших наделы в Черниговской и Северской землях. Ему удалось нейтрализовать одного из главных претендентов на великокняжеский стол — владимиро-волынского князя Изяслава Мстиславича.

С приходом к власти Всеволода Ольговича Русь окончательно распалась на отдельные самостоятельные в политическом отношении княжения. Новому великому князю не захотели подчиняться не только Мономашичи, Владимировичи-Ростиславичи, Изяславичи, Игоревичи и полоцкие Всеславичи, в чьих руках находилась львиная доля русских земель, но даже родные братья, которых Всеволод жестоко обманул при переделе держаний. Чтобы упрочить свое положение в Киеве, Всеволоду Ольговичу пришлось передать большую часть своих черниговских владений братьям Давыдовичам, которые только после этого признали его своим сюзереном. При их активном содействии ему удалось подчинить своей власти и непокорных родных братьев — Игоря и Святослава. В их пользу он был вынужден поступиться некоторыми небольшими волостями, входившими ранее в состав великокняжеского домена.

С помощью интриг, запугиваний, широких обещаний, открытых военных действий и махинаций земельными наделами Всеволоду удалось достигнуть того, что небольшая группа феодалов признала его своим сюзереном.

Киев перестал быть общерусским политическим центром. Междоусобные войны за обладание древней русской столицей приводили к разорению Киевской и пограничных с ней земель. По нескольку раз в течение каждого десятилетия Киев переходил из рук в руки. Во время таких захватов Киев неоднократно подвергался грабежам и пожарам. В XII в. жителям Нижнего и Среднего Поднепровья часто приходилось отражать набеги половцев. Русское население не чувствовало себя там спокойно. Уже в первой половине XII в. начался отлив населения оттуда на восток — в менее плодородные, по зато более спокойные районы Руси{1}.

Во второй половине XII в. киевским князьям не принадлежали многие крупные города и волости бывшей Киевской земли. Например, Святослав Всеволодич не владел Овручем с Древлянской землей, Вышгородом, Белгородом, Треполем, Пересопницей, Дорогобужем, Каповом, Торческом, Городцом-Остерским. Некоторые князья (например, Роман Мстиславич галицко-волынский) даже отказывались от древнерусской столицы, не хотели в ней княжить, поскольку «великое княжение Киевское ничто более, как токмо едино звание имело, князи уже ни во что его (киевского властелина. — О.Р.) не почитали и все равными быть ему ставили»{2}.

Однако, несмотря на это, Киев по-прежнему привлекал многих князей. Огромный город с многотысячным населением должен был приносить феодалам, владевшим им, большие доходы. Но если в период единства страны за овладение им шла борьба между самыми сильными русскими князьями, то примерно с 60-х годов XII в. за него боролись в основном князья со средними достатками.

Княжеское землевладение на Руси не было статичным. Возникнув на развалинах племенной собственности, оно прошло в своем развитии несколько фаз. В X — первой трети XII в. на Руси преобладали крупные княжеские вотчины, многие из которых территориально совпадали с прежними племенными владениями{3}. В этот период княжеская земельная собственность носила, как правило, условный характер.

В эпоху политического единства Руси возникают две тенденции, которые затем приобретают первостепенное значение. Первая проявилась в стремлении условных держателей превратить свои владения в полностью самостоятельные в экономическом и политическом отношениях государства, в отказе от координации своих действий даже перед лицом внешней опасности. Другая заключалась в раздроблении крупных княжеств-полугосударств на более мелкие уделы. Вторая тенденция стала проявляться уже с середины XI в. и затронула в первую очередь наиболее развитые земледельческие районы. Так, после смерти Ярослава Мудрого от Киевской земли отпочковывается Переяславская волость, а в 1073 г. Вышгород становится центром полусамостоятельного княжеского удела. Рано намечается процесс дробления и в Черниговской земле. В 60-е годы XI в. из ее состава вычленяется Тмутараканское княжество, а в 70-е годы — Вщижское. После Любечского съезда Черниговская область оказалась поделенной по крайней мере на три особых княжества. Во второй половине XI в. начинается дробление юго-западной, пограничной с Польшей и Венгрией Владимиро-Волынской земли, которая была разделена между Ярополком Изяславичем и тремя сыновьями Ростислава Владимировича.

Возникшие в XI в. в результате деления княжества не были устойчивыми. Некоторые из них (например, Вышгородское и Вщижское) просуществовали очень недолго. Однако наметившаяся тенденция к разделению крупных сеньорий-полугосударств в дальнейшем получила развитие.

В XII и первой половине XIII в. процесс дробления княжеской феодальной земельной собственности в большинстве русских земель протекал весьма интенсивно. Сильному распаду подверглись Киевская, Полоцкая, Турово-Пинская, Черниговская, Муромо-Рязанская земли. Каждая из них раздробилась на многие княжеские уделы. В меньшей степени, по-видимому, распад затронул Смоленскую землю.

Любопытные явления можно отметить в Галицко-Волынской и Ростово-Суздальской землях. Там протекали волнообразные процессы. Эти земли в XII — первой половине XIII в. то дробились, то вновь объединялись под властью одного князя. Каждый распад обязательно был связан с многочисленными междоусобицами, с ослаблением княжеств в военно-оборонительном и наступательном отношениях. Все это приводило к политическому хаосу внутри них, а часто и к отторжению важных территорий иностранными государствами, как это было в Галицко-Волынской Руси. Объединение земель под властью одного князя всегда вело к наращиванию военной мощи верховного земельного собственника. Соседи уже не осмеливались нападать на его владения, прекращались внутренние междоусобицы. Эти факторы благотворно отражались на хозяйстве и культуре данных регионов. Там росло население, расцветали сельское хозяйство и ремесла.

Объединение князьями земель воедино всегда сопровождалось экспроприацией уделов оппозиционно настроенной знати, а также увеличением размеров княжеского домена. После таких действий князья-объединители, опиравшиеся на значительные земельные богатства, уже могли диктовать свою волю Киеву и Новгороду, Смоленску и Рязани, а также другим, более мелким князьям-держателям.

Среди русских земель особое место занимала Новгородская область. Несмотря на то что внутри нее имелось большое число боярских и церковно-монастырских вотчин, она продолжала существовать как единое боярское государство. Порядок в Новгородской земле поддерживали князья, которые выполняли там функции верховных правителей и судей, а также военных предводителей во время походов и отражения вражеских нападений. Новгородцы старались не давать воли князьям. Они отводили им роль простых наемников. Князьям давались земли на содержание, но новгородцы всячески препятствовали расширению княжеского домена внутри своей области. Многие князья пытались подчинить себе «Господин Великий Новгород», однако редко кому это удавалось. Успех таких князей всегда был временным. Иногда князья отрывали от Новгородской земли на короткие промежутки времени довольно важные волости, вроде Псковской, Новоторжской, Великолукской, но обычно это делалось с согласия местной знати. И хотя внутри Новгородской земли шла постоянная острая борьба между отдельными боярскими группировками, до крупных военных столкновений и междоусобиц дело не доходило. Все это, несомненно, способствовало внутреннему экономическому и культурному развитию северо-западного региона.

К началу монгольского нашествия вся Северо-Восточная и Южная Русь была поделена на многие десятки почти не связанных между собой княжеств. Небольшие сеньориальные владения многих князей не позволяли им содержать собственные многолюдные дружины. Объединиться для совместной борьбы с монголо-татарскими полчищами эти мелкие держатели не сумели, да и не захотели, поэтому их земли в 30—40-е годы XIII в. подверглись страшному разгрому и опустошению. Также не смогли дать отпор немецко-литовскому натиску мелкие владетели Полоцкой и Смоленской земель.

Княжеское землевладение сыграло первостепенную роль как в экономической, так и в политической жизни древней Руси. Оно определяло взаимоотношения не только различных классов феодального общества, но и взаимоотношения внутри класса феодалов. Княжеское землевладение косвенным образом повлияло также на развитие научных знаний, искусства, культуры, на жизнь широких масс русского населения.

Генеалогические таблицы

Список сокращений

ВДИ — Вестник древней истории

ВИ — Вопросы истории

ВЛУ — Вестник Ленинградского университета

ВМУ — Вестник Московского университета

ЖМНП — Журнал министерства народного просвещения

ИГАИМК Известия Государственной академии истории материальной культуры

ИЗ — Исторические записки

КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры Академии наук СССР

МИА — Материалы и исследования по археологии СССР

НПЛ — Новгородская первая летопись

ПВЛ — Повесть временных лет

ПРП — Памятники русского права

ПСРЛ — Полное собрание русских летописей

ТОДЛИРЛ — Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы Академии наук СССР

УЗЛГУ — Ученые записки Ленинградского государственного университета

УЗСГУ — Ученые записки Саратовского государственного университета

ЧМОИДР — Чтения в Московском обществе истории и древностей российских при Московском университете

Именной указатель

Абрамович Д. И., историк 96, 98

Агафья Мстиславна, княгиня, дочь Мстислава Владимировича Великого, жена Всеволода Ольговича, вел. кн. киевского 111

Адрианова-Перетц В. П., литературовед 24, 37, 52, 53, 76, 98, 103, 128, 137, 155

Аена, хан половецкий 107

Аксаков К. С., писатель 8

Александр Всеволодич, кн. волынский 177, 189, 191, 197

Александр Дубровицкий, кн. 92

Александр Ярославич Невский, вел. кн. владимирский 184, 185, 197

Алексеев Л. В., историк 52, 54–56

Андрей II, венгерский король 120

Андрей, венгерский королевич, сын венгерского короля Белы IV 79, 80; 182

Андрей Владимирович Добрый, кн. переяславский 143, 144, 155, 234

Андрей Владимирович, кн. угличский 195, 198

Андрей Владимирович, кн. Вяземский 194

Андрей Володьшич, кн. 64, 65

Андрей Всеволодич, кн. черниговский (?) 124

Андрей Мстиславич, кн. черниговский 131

Андрей Ростиславич, кн. елецкий 114

Андрей Юрьевич Боголюбский, вел. кн. владимирский 109, 115, 12;1, 148–150, 152–154, 156, 158–161, 163–166, 175, 220, 230

Андрей Ярославич, вел. кн. владимирский 173, 185, 186

Анна, княгиня, жена Романа Мстиславича, вел. кн. галицко-волынского 189

Антоний Римлянин, монах новгородского Антоньего монастыря 14

Ардогаст, кн. славянский 21

Артамонов М. И., историк 28

Арциховский А. В., историк 17

Аскольд (Оскольд), кн. Полянский 25

Бартольд В. В., востоковед 22

Бату (Батый), хан монгольский 124, 128, 132, 133, 188

Баумгартен Н. А., историк 71–74, 77, 80, 190, 191

Бахрушин С. В., историк 13

Бела III, венгерский король 79

Беляев И. Д., историк 8

Беляев П. И., историк 11

Бережков Н. Г., историк 18, 176

Блуд, воевода киевский 33

Блюменфельд Г. Ф., историк 9

Богданов А. А., философ 11

Бож, кн. антский 21

Болеслав I Храбрый, польский король 36, 39

Болеслав II Смелый (Щедрый), польский король 45, 48, 53, 82

Болеслава Святославна, княгиня, дочь Святослава Всеволодича, вел. кн. киевского, жена Владимира Ярославича, кн. галицкого 78

Болтин И. Н., историк 8

Борис Василькович, кн. ростовский 195

Борис Владимирович, кн. ростовский 38, 137

Борис Всеволодич, кн. 160

Борис Всеславич см. Рогволод Всеславич

Борис Вячеславич, кн. вщижский 44, 101, 103, 199, 201, 202

Борис Давыдович, кн. полоцкий 180, 193

Борис Захарьич (Захарович), боярин 181

Борис Святославич, кн. вщижский 102, 103, 199

Борис Юрьевич, кн. туровский 151

Брячислав Василькович, кн. изяславский и витебский 61–64

Брячислав Давыдович, кн. изяславский и логожскии 59

Брячислав Изяславич, кн. полоцкий 41, 42, 49, 52, 60, 220

Брячислав Святополчич, кн. 89

Будниченко М. Л., историк 3

Василевский Т., польский историк 56

Василий Всеволодич, кн. ярославский 195, 198

Василий Козельский, кн. 130

Василий Мстиславич, кн. 183, 188

Василий Мстиславич, кн. новоторжский 194

Василий Ярославич, вел. кн. владимирский 186, 187

Васильевский В. Г., историк 29

Василько Борисович, кн. полоцкий 193

Василько Брячиславич, кн. витебский 64

Василько Володаревич, кн. логожскии 61

Василько Константинович, кн. ростовский 169, 183, 195, 198

Василько Романович, кн. волынский 124, 129, 189–191, 197

Василько Ростиславич, кн. теребовльский 71, 72, 74, 201, 207

Василько Святославич, кн. полоцкий 56, 59, 61–64

Василько Юрьевич, кн. поросский 152, 153

Василько Ярополчич, кн. дрогичинский 61, 178, 187

Ваян, каган аварский 21

Верхуслава Всеволодовна, княгиня, дочь Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, жена Ростислава Рюриковича, кн. киевского 222

Владимир Андреевич, кн. дорогобужский 105, 155, 159, 222

Владимир (Войцех) Борисович, кн. 193

Владимир Василькович, кн. волынский 14, 190, 191

Владимир Володаревич, кн. минский 61, 178

Владимир Всеволодич Мономах, вел. кн. киевский 46, 47, 54–57, 70–72, 84, 85, 88, 90, 99—102, 137–441, 143,146, 148, 155–157, 187, 201, 203, 205, 208–211, 223, 225, 226, 229, 234, 235

Владимир Всеволодич, кн. новгородский 157

Владимир Всеволодич, кн. переяславский 171, 172

Владимир (Володарь?) Всеславич, кн. полоцкий 64, 65

Владимир Глебович, кн. рязанский 122, 127

Владимир Глебович, кн. переяславский 167

Владимир Давыдович, кн. черниговский 104, 106

Владимир Игоревич, кн. галицкий и путивльский 119, 120

Владимир Константинович, кн. угличский 183, 195

Владимир Мстиславич, вел. кн. киевский 147, 148, 150, 153, 155, 158, 182, 214, 222

Владимир Мстиславич, кн. псковский 181, 182, 194

Владимир Ростиславич, кн. берестейский 93

Владимир Рюрикович, вел. кн. киевский 179, 181, 194

Владимир Святославич Святой, вел. кн. киевский 13–15, 27–29, 31–36, 38–41, 48, 52, 95, 96, 136, 212, 219, 222, 226–228, 233

Владимир Святославич, кн. рязанский 114, 121, 125, 126

Владимир Святославич, кн. черниговский 117, 118, 124

Владимир Юрьевич, кн. муромский 125, 126

Владимир Юрьевич, кн. московский 184

Владимир Ярославич, кн. новгородский 43, 44, 48, 49, 67–69, 85

Владимир Ярославич, кн. галицкий 77–80, 176

Владимир Ярославич, кн. елецкий 109

Владимирко (Владимир) Володаревич, кн. галицкий 73,—75, 152, 228

Владимирский-Буданов М. Ф., историк 8

Вознесенский С. В., историк 13, 233

Войшелк, кн. литовский 190

Володарь Глебович, кн. минский 58

Володарь Ростиславич, кн. перемышльский 70–75, 88, 101, 200

Володьша (Володарь? Владимир?) Василькович, кн. изяславский 62—64

Всеволод Василькович, кн. 63

Всеволод Владимирович, кн. волынскин 37, 38

Всеволод Владимирович, кн. 125

Всеволод Всеволодич, кн. червеньский 191

Всеволод Глебович, кн. изяславский 58

Всеволод Глебович, кн. пронский 122, 128, 132

Всеволод Давыдович, кн. 105, 110

Всеволод Давыдович, кн. городеньский 202, 205

Всеволод (?) Игоревич, кн. 201, 202

Всеволод Константинович, кн. переяславский 183, 195

Всеволод Мстиславич, кн. новгородский 141, 144–146, 156, 157, 217, 228

Всеволод Мстиславич, кн. белзский 175, 177, 191

Всеволод Мстиславич, кн. смоленский 192

Всеволод Ольгович, вел. кн. киевский 73, 75, 102, 104, 107, 109, 116–119, 142–147, 220, 234, 235

Всеволод Святославич («Буй-Тур»), кн. курский и трубчевский 113, 130

Всеволод Святославич Чермный, вел. кн. киевский 116–118, 123, 124, 128–130, 162, 163, 179

Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, вел. кн. владимирский 64, 67, 78–80, 115, 118, 121, 122, 127, 128, 132, 153–156, 162, 164–176, 180, 183–188, 197, 198, 218, 223, 230

Всеволод Юрьевич, кн. 184

Всеволод Ярославич, вел. кн. киевский 44–49, 53, 54, 68, 70–72, 82, 83. 86, 95, 97—101, 103, 135–140, 156, 175, 200, 207–211, 220, 226, 228

Всеволод Ярославич, кн. луцкий 177

Всеслав Брячиславич, кн. полоцкий 42, 44, 45, 52–57, 60, 62–65, 82, 84, 86. 97, 208

Всеслав Василькович, кн. полоцкий 62—64

Всеслав Изяславич, кн. 41, 42, 48

Всеслав Микульчич, кн. логожский 65

Всеслав Рогволодич 61

Вышата Остромирович, боярин 68

Вышеслав Владимирович, кн. новгородский 35—39

Вячеслав Владимирович, вел. кн. киевский 104, 111, 138, 139, 141, 142, 144–148, 158, 164, 210, 220, 234

Вячеслав Ярополчич, кн. 87, 89

Вячеслав Ярославич, кн. смоленский 41, 47–49, 100, 199, 202

Вячеслав Ярославич, кн. клецкий 90

Вячко (Вячеслав) Борисович, кн. юрьевский 193

Вячко (Вячеслав) Святославич, кн. 59, 60

Гаркави А. Я., востоковед 28

Гейза II, венгерский король 73

Генрих Латвийский см. Латвийский Генрих

Георгий Шимонович (Симонович), боярин 142

Глеб Василькович, кн. белозерский 195

Глеб Владимирович, кн. муромский 38, 39, 96

Глеб Владимирович, кн. переяславский 138, 141, 142

Глеб Владимирович, кн. рязанский 121, 126–128

Глеб Всеволодич, кн. городеньский 205

Глеб Всеволодич, кн. 169

Глеб Всеславич, кн. минский 14, 55, 57, 64, 222

Глеб Ингваревич (Ингоревич), кн. коломенский 132, 133

Глеб Ольгович, кн. курский 108, 113, 114

Глеб Рогволодич, кн. друцкий 61

Глеб Ростиславич, кн. друцкий 59, 61

Глеб Ростиславич, кн. рязанский 114–116, 121, 122, 126–128, 148, 154

Глеб Ростиславич, кн. 194

Глеб Святославич, кн. новгородский 68, 69, 96–98, 199, 207

Глеб Святославич, кн. черниговский 116, 117

Глеб Юрьевич, вел. кн. киевский 76, 148, 150–156, 165, 167

Глеб Юрьевич, кн. дубровицкий 91, 92

Головин Н., историк 13

Голубовский П. В., историк 110, 112

Горемыкина В. И., историк 13

Горский А. Д., историк 3

Греков Б. Д, историк 12, 13, 19, 219, 224

Григорий VII (Гильдебранд), римский папа 82

Давыд Всеславич, кн. 55–67

Давыд Игоревич, кн. волынский 47, 70–72, 82, 83, 85, 88, 101, 200–208, 205

Давыд Ингваревич: (Ингоревич), кн. муромский 133

Давыд Ольгович, кн. 123

Давыд Мстиславич, кн. торопецкий 181

Давыд Ростиславич, кн. смоленский 62, 63, 78, 79, 111, 148, 159, 160, 164, 166, 175, 176, 179–181, 188, 193, 223

Давыд Святославич, кн. черниговский 72, 98—102, 104, 105, 109, 140, 199, 208

Давыд Святославич, кн. 60

Давыд Святославич, кн. рязанский 114, 120

Давыд Юрьевич, кн. муромский 125, 126, 131

Даниил, игумен 54, 101, 201, 208

Данил (Даниил) Романович, вел. кн. галицко-волынский 93, 119, 124, 129, 162, 178, 188–194, 197

Данил (Даниил) Ярославич, кн. 186

Данилевич В. Е., историк 42, 59, 62, 64, 65

Десницкий С. Е., русский просветитель, юрист 8

Дмитр, боярин, киевский тысяцкий 190

Дмитрий Святославич, кн. 186

Добрыня, боярин (князь?) 31, 34

Евпраксия, княгиня, жена Федора Юрьевича, кн. зарайского 133

Евстафий Мстиславич, кн. 42, 48

Елтук (Елтоут), хан половецкий 109

Епифанов П. П., историк 3

Жирослав, новгородский боярин 161

Зайцев А. К., историк 94

Ибн-Хаукаль, арабский географ 28

Иван Василькович см. Игорь Василькович

Иван Всеволодич, кн. 157

Иван Всеволодич, кн. стародуб-суздальский 173, 174, 187

Иван Глебович, кн. степаньский 194

Иван Мстиславич, кн. луцкий 178, 191, 192

Иван Рогволодич, кн. 57, 59

Иван Ростиславич Берладник, кн. берладский 75, 76

Иван Федорович Постник, кн. 132, 133

Иван Юрьевич, кн. 91

Иван Юрьевич, кн. курский 150–152

Игорь Василькович, кн. галицкий 73, 74

Игорь Глебович, кн. добрянский 122, 126, 127, 132, 133

Игорь Давыдович, кн. 202

Игорь Давыдович, кн. 121

Игорь Ольгович, вел. кн. киевский 106, 107, 109, 146, 221, 236

Игорь Рюрикович, вел. кн. киевский 26, 2,7, 31, 32, 2,19

Игорь Святославич, кн. черниговский 78, 112, ИЗ, 118–120, 123, 125

Игорь Святославич, кн. рязанский 114, 120

Игорь Ярославич, кн. волынский, а затем смоленский 44, 48, 68, 199— 203

Изяслав Андреевич, кн. 166

Изяслав Василькович, кн. гродненский 6,2, 63

Изяслав Владимирович, кн. полоцкий 35, 39, 42, 52, 222

Изяслав Владимирович, кн. курский 99—101, 140, 142

Изяслав Владимирович, кн. теребовльский 125

Изяслав Владимирович, кн. рязанский 127–129

Изяслав Глебович, кн. полоцкий 58

Изяслав Глебович, кн. 113

Изяслав Глебович, кн. переяславский (?) 167

Изяслав Давыдович, вел. кн. киевский 75, 76, 104, 105, 108–110, 147, 227

Изяслав Давыдович, кн. 179

Изяслав Ингваревич, кн. 192

Изяслав Микульчич, кн. 65

Изяслав Мстиславич, вел. кн. киевский 57, 73, 75, 111, 142–149, 151, 156–158, 175–178, 187, 196, 197, 212, 220–222, 230, 235

Изяслав Святонолчич, кн. 89

Изяслав Ярославич, вел. кн. киевский 41, 44–49, 51, 53, 54, 68, 69, 81, 82, 85, 86, 89, 90, 92, 97, 100. 101, 103, 137, 138, 208, 209, 222, 225, 228

Изяслав Ярославич, кн. 178

Изяслав Ярославич, кн. вслико-лукский 182

Илдея, хэтт печенежский 227

Иловайский Д. И., историк 108

Илья Ярославич, кн. 42, 43 Ингварь Игоревич, кн. рязанский 126, 132, 133

Ингварь (Ингорь) Ингваревич (Ингоревич), кн. рязанский 128, 133, 134

Ингварь Ярославич, вел. кн. киевский 78, 177, 187, 191, 192, 196

Ингигерд (Ирина), княгиня, дочь Олафа Скотконунга, шведского короля, жена Ярослава Владимировича Мудрого, вел. кн. киевского 222, 227

Иоанн Эфесский, сирийский историк 20

Иордан, готский историк 20, 21

Ираклий Данилович (Даниилович) 190

Исидор Севнльский, историк 20

Кавелин К. Д., историк 8

Казимир II Справедливый, польский король 79

Коломан (Кальман), венгерский король 88

Каракоз Миюзович, военачальник берендеев 227

Карамзин II. М., историк 77, 131

Каргер М. К., историк 220

Кареев Н. И., историк 11

Карпини Джованни дель Пиано (Плано Карпини), папский посол 131, 171

Кза (Гзак), хан половецкий 113

Кий, Полянский кн. 24

Кир-Михаил см. Михаил Всеволодич (Кир-Михаил)

Кир Михайлович, кн. пронский 134

Киреевский И. В., философ 8

Климент, новгородец 14

Климент, епископ ростовский 218

Ключевский В. О., историк 9, 11, 15, 49, 206–209, 211

Конрад, кн. мозовецкий, куявский, ленчицкий, серадзский 124, 176, 191

Константин VII Багрянородный (Порфирородный), византийский император 218

Константин Владимирович, кн. рязанский 126–128

Константин Всеволодич, вел. кн. владимирский 168–170, 172, 173, 183, 195

Константин Давыдович, кн. 160, 179

Константин Серославпч, галицкий боярин 77

Константин Ярославич, кн. 77

Константин Ярославич, кн. 185

Коснятин (Кснятин, Константин) Добрынин, новгородский посадник 43

Костомаров Н. И., историк 10

Кочин Г. Е., историк 13

Крас Кокей, военачальник берендеев 227

Крестина, дочь новгородского посадника, жена Мстислава Владимировича Великого 99

Кузьмин А. Г., историк 17, 132, 133

Кунгута, чешская королева 130

Кунтувдый (Кондувдый), военачальник берендеев 162

Кучера М. П., историк 135

Кытап, хан половецкий 141

Латвийский Генрих, немецкий хронист 64, 180, 193

Лев Данилович (Даниилович), кн. галицкий 190

Леклерк Н. Г., французский писатель и историк 8

Ленин В. И. 11, 12

Лешко (Лешек) Белый, кн. сандомирский и краковский 176, 190, 194

Лешко (Лешек), кн. мозовецкий 178

Лихачев Д. С., литературовед и историк 37, 60, 98, 137

Ломоносов М. В., русский ученый 3

Лысенко П. Ф., историк 81

Любомирские, князья из рода Давыда Игоревича, кн. волынского 205

Лют Свенельдич (Свенальдич), великокняжеский дружинник 32, 223

Мавродин В. В., историк 12–14

Мал (Нискиня), кн. древлянский 31, 95, 211, 219

Мануил, смоленский епископ 229

Маркс К. 5, 6, 19, 20, 23

Менандр Протиктор, византийский историк 20

Микула Володынич (Володаревич? Владимирович?), кн. 64, 65

Милюков П. Н., историк 9

Мирослав, галицкий боярин 190

Михаил III, византийский император 25

Михаил Всеволодич, вел. кн. киевский 123–125, 193, 197, 220

Михаил Всеволодич (Кир-Михаил), кн. пронский 128, 134

Михаил Вячеславич, кн. 148, 156, 164

Михаил Иванович, кн. стародуб-суздальский 187

Михаил Ростиславич, кн. пинский 93

Михалко Юрьевич, вел. кн. владимирский 78, 115, 153, 156, 165–167

Михаил Ярославич, кн. 186

Мишулин А. В., историк 20–22

Менгайт А. Л., историк 96, 108, 189

Мономах см. Владимир Всеволодич Мономах

Мстислав Андреевич, кн. 166, 183

Мстислав Владимирович Храбрый, кн. черниговский 23, 36, 40, 42, 95, 136

Мстислав Владимирович Великий, вел. кн. киевский 56, 58, 60, 84, 85, 90, 98-102-, 111, 138–140, 144–147, 157–164, 196, 209, 210, 217, 220, 228, 234

Мстислав Владимирович, кн. дорогобужский 163, 178

Мстислав Всеволодич (?), кн. 201—203

Мстислав Всеволодич, кн. городеньский 206

Мстислав Всеволодич-Гавриилович, кн. 157

Мстислав Глебович, кн. 124, 125

Мстислав Давыдович, кн. вышгородский 179

Мстислав-Феодор Давыдович, кн. смоленский 180

Мстислав Данилович (Даниилович), кн. волынский 190, 191

Мстислав Изяславич, вел. кн. киевский 75, 147, 148, 157, 158, 160, 175–177, 187, 188, 190, 191, 212, 214, 222, 227

Мстислав Изяславич-Дмитриевич, кн. полоцкий 53, 84–86

Мстислав Михайлович, кн. карачевский 130

Мстислав Мстиславич Удатный, кн. галицкий 171, 172, 181, 182, 194, 229

Мстислав Романович Старый, вел. кн. киевский 118, 160, 163, 179–182, 192, 196

Мстислав Ростиславич Храбрый, кн. новгородский 148, 163, 194, 223, 229

Мстислав Ростиславич Безокий, кн. новгородский 164–166, 168, 183, 230

Мстислав Рыльскии, кн. 131

Мстислав (Мстиславец) Святополчич, кн. волынский 87, 88

Мстислав Святославич, кн. черниговский и козельский 117, 118, 131

Мстислав Юрьевич, кн. новгородский 152, 167

Мстислав Юрьевич, кн. 184

Мстислав Ярославич Немый, кн. галицкий 178, 192

Мусокий, кн. славянский 21

Насонов А. Н., историк 45, 85, 94, 95, 110

Настасья, наложница Ярослава Владимировича Осмомысла, кн. галицкого 78

Неизвестный Ярославич-Иоаннович, кн. трепольский 182

Норадец (Норадецъ), убийца кн. Ярополка Изяславича 70, 84

Нестор, летописец 136

Никон Великий, монах Киево-Печерского монастыря 96, 207

Нискиня см. Мал

Новосельцев А. П., историк 13, 25, 26

Огановский Н., экономист 9

Олаф Трюггвасон, норвежский король 37

Олаф (Улоф) Скоткоиунг (Шётконунг), шведский король 39

Олаф II Харальдсон Святой, норвежский король 227

Олег Вещий, вел. кн. русский 25, 26, 28, 30, 31, 52, 94

Олег Владимирович, кн. рязанский 121, 127

Олег Игоревич, кн. 120

Олег Ингваревич (Ингоревич) 133

Олег Святославич, кн. древлянский 27, 32, 33, 223

Олег Святославич «Гориславич», кн. 98, 100–102, 106–109, 111–113, 138, 140, 142, 199, 200, 203, 205, 208, 210, 211

Олег Святославич, кн. новгород-северский 111–113, 119

Олег Святославич, кн. черниговский 116, 117, 123

Олег Святославич, кн. курский 125

Олег Юрьевич, кн. муромский 131, 132

Олег (Мечислав, Мстислав) Ярославич («Настасьич»), кн. галицкий 78, 79

Ольга (Вольга), вел. княгиня, жена Игоря Рюриковича, вел. кн. киевского 14, 27, 31, 218

Оскольд см. Аскольд

Остромир Коснятич (?), боярин, новгородский посадник, воевода 44, 68

Павлов-Сильваиский Н. П., историк 10, 11

Палаузов С. И., историк 130

Палацюш Ф., чешский историк 130

Пархоменко В. А., историк 13

Пашуто В. Т., историк 13, 26, 93, 191

Пештич С. Л., историк 16, 226

Пичета В. И., историк 55

Плано Карпини см. Карпини Джованпи дель Пиапо

Позвизд Владимирович, кн. волынский 38

Покровский М. Н., историк 11

Полевой Н. А., историк 8

Порей, боярин 68

Поршнев Б. Ф., историк 215

Предслава, дочь Владимира Святославича Святого, вел. кн. киевского 219

Пресняков А. Е., историк 9, 56, 233

Претич, воевода 94, 95

Приселков М. Д., историк 13, 51

Прозоровский Д. И., историк 31

Прокопий Кесарийский, византийский историк 20, 22

Путьша, боярин 226

Путята, киевский тысяцкий 201

Ратибор, боярин, тмутараканский посадник 70, 200, 207

Рейнберн, колобжегский епископ 36

Рогволод, кн. полоцкий 31, 33, 52, 2,11

Рогволод Всеславич, кн. полоцкий 56, 58, 61–63, 222,

Рогволод Рогволодич, кн. полоцкий 57—61

Рогнеда, княгиня, дочь Рогволода, кн. полоцкого, жена Владимира Святославича Святого, вел. кн. киевского 35, 38, 219, 222

Рожков Н. А., историк 11

Роман Владимирович, кн. волынский 140–141

Роман Владимирович, кн. угличский 195, 198

Роман Всеславич, кн. 54

Роман Глебович, кн. рязанский 121, 122, 126, 127

Роман Данилович (Даниилович), кн. 190

Роман Игоревич, кн. рязанский 126

Роман Игоревич, кн. звенигородский 119, 120, 180

Роман Ингваревич (Ингоревич), кн. рязанский 132, 133

Роман Михайлович, кн. василевско-красенский 164

Роман Михайлович, кн. брянский 130

Роман Мстиславич, вел. кн. галицко-волынский 78, 80, 162, 175–177, 180, 187, 188, 190, 236

Роман Ростиславич, вел. кн. киевский 150, 153, 159, 160, 163, 178, 179, 224

Роман Святославич Красный, кн. тмутараканский 98, 199, 209

Ростислав Василькович, кн. 74

Ростислав Владимирович, кн. тмутараканский 43, 46, 47, 68, 69, 72, 96, 207, 209, 236

Ростислав Владимирович-Дмитриевич, кн. 163, 194

Ростислав Володаревич, кн. перемышльский 73, 74, 75

Ростислав Всеволодич, кн. переяславский 47, 139

Ростислав Всеславич, кн. 56, 57

Ростислав Глебович, кн. полоцкий 57—61

Ростислав Глебович, кн. 114, 115

Ростислав Давыдович, кн. 105

Ростислав Иванкович (Иванович), кн. 79, 120

Ростислав Игоревич, кн. 120

Ростислав Михайлович, кн. 124, 129, 130

Ростислав Мстиславич, вел. кн. киевский 75, 76, 104—,106, 142–144,147, 153, 156, 159–161, 163, 178–182, 187, 197, 221, 228, 229

Ростислав Мстиславич, кн. 89

Ростислав Мстиславич-Феодорович, вел. кн. киевский 193

Ростислав Пинский, кн. 93

Ростислав Рюрикович, вел. кн. киевский 164, 180, 181, 194, 196, 229

Ростислав Святославич, кн. 128

Ростислав Юрьевич, кн. переяславский 115, 149, 164, 165, 183

Ростислав Ярославич, кн. рязанский 108, 109, 114, 121, 122, 223

Ростислав Ярославич, кн. сновский 118, 119, 164

Ростислав Ярославич-Иоаннович, кн. 182

Рубинштейн Н. Л., историк 13

Рубрук Вильгельм де, французский посол 131, 171

Рыбаков Б. А., историк 3, 12, 17, 19, 23, 24, 32, 51, 59, 94, 95, 97

Рыдзевская Е. А., историк 222

Рюрик, вел. кн. русский 30, 130, 233

Рюрик Ростиславич, кн. перемышльский 69, 70

Рюрик Ростиславич, вел. кн. киевский 27, 79, 111, 1-17, 150, 153, 161–163, 166, 174–477, 179–181, 194, 212, 220, 222, 229

Свенельд (Свенальд), киевский боярин и воевода 26, 27

Святополк Изяславич, вел. кн. киевский 45, 47, 53–55, 72, 82–91, 98—100, 102, 201, 208, 210, 211, 222, 226

Святополк Мстиславич, кн. волынский 146, 147, 149

Святополк Мстиславич, кн. туровский 78

Святополк Юрьевич, кн. 91, 92

Святополк Ярополчич Окаянный, вел. кн. киевский 35, 36, 38, 39, 81

Святослав Владимирович, кн. смоленский 138, 141, 203, 210

Святослав Владимирович, кн. древлянский 27, 37, 39, 42

Святослав Владимирович, кн. вщижский 61, 104, 105, 110

Святослав Всеволодич, вел. кн. киевский 78, 105, 108, 111, 112, 116–118, 123, 158, 160–162, 220, 223, 236

Святослав Всеволодич, кн. суздальский 169, 171–173, 186

Святослав Всеславич, кн. 56, 57, 61—63

Святослав Глебович, кн. пронский 121–122, 127, 128

Святослав Давыдович («Святоша») 105

Святослав Давыдович, кн. 131

Святослав Игоревич, вел. кн. киевский 27–29, 32, 95, 96

Святослав Игоревич, кн. перемышльский 120, 125

Святослав Каневский, кн. 196

Святослав Мстиславич, кн. новгородский 183, 188

Святослав Мстиславич, кн. смоленский 192, 196

Святослав Мстиславич, кн. червеньский 78, 176, 177, 187

Святослав Ольгович, кн. черниговский 58, 59, 104–107, 110–114, 119, 120, 146, 150–152, 157, 221, 235

Святослав Ольгович, кн. рыльский 119

Святослав Ростиславич, кн. новгородский 160, 161

Святослав Святославич, кн. 102, 103

Святослав Святославич, кн. пронский (?) 128

Святослав Трубечский, кн. 130

Святослав Шумский, кн. 196

Святослав Юрьевич, кн. 152, 156

Святослав Ярославич, вел. кн. киевский 44–49, 53, 54, 68, 69, 82, 94–98, 100, 103, 109, 110, 115, 122, 128, 137, 199, 207–209, 2,24, 227

Святослав Ярославич, кн. муромский (?) 108, 109, 114, 120, 121

Семен Михайлович, кн. глуховский и новосильский 130

Сенигов И. П., историк 17

Сергеевич В. И., историк 9

Симокатта Феофилакт, византийский историк 20

Синеус, легендарный кн. 30

Соловьев С. М., историк 8, 15, 77, 93, 97, 130, 131, 137, 218

Срезневский И. И., лингвист, литературовед, историк 95, 217

Ставко Гордятич см. Ставр Гордятич

Станислав Владимирович, кн. смоленский 38

Ставр Гордятич, боярин 137

Стрыйковский М., польский хронист 86, 176, 205

Судислав Владимирович, кн. псковский 38

Тамара (Тамар), грузинская царица 167

Татищев В. Н., историк 16, 17, 25, 26, 34, 35, 37, 38, 42–49, 51, 54, 55, 58, 61, 64, 69–75, 77–79, 82–88, 91, 97–99, 101, 102, 104, 106–109, 111, 113–114, 117–119, 121, 124, 126, 131–133, 137–142, 145–149, 153, 154, 158, 159, 162, 163, 165–171, 173, 174, 176–178, 180, 183–185, 187, 193, 199–203, 205, 209, 210, 222–224, 226, 235, 236

Тацит Корнелий, римский историк 22, 23

Титмар Мерзербургокий, немецкий хронист 36

Тихомиров М. Н., историк 12, 17, 32, 136, 202, 219, 223

Ткаченко Н. Г., лингвист 82, 83

Третьяков П. Н., историк 219

Трувор, легендарный кн. 30

Тудор Сатмазович, военачальник берендеев 227

Тур, дреговичский кн. 31, 33, 212

Угэдей, монгольский каган 171

Фаст, древнерусский кн. 219

Федор Юрьевич, кн. зарайский 132, 133

Федор Ярославич, кн. новгородский 184, 185

Феодосии Печерский, игумен Киевского Печерского монастыря 14

Фридрих I Барбаросса, германский император 79

Фроянов И. Я., историк 13–15, 233

Хлебников Н. И. 9

Ходота, вятичский кн. 95

Черепнин Л. В., историк 12, 13, 25, 26

Чичерин Б. Н., историк 8

Членов А., географ 31

Чюдин, боярин 226

Шаскольский И. П., историк 3

Шахматов А. А., лингвист и литературовед 31

Шварп Данилович (Даниилович), кн. 190

Шестаков А. В., историк 13

Шушарин В. П., историк 15

Щапов Я. Н., историк 3, 228

Энгельс Ф. 5, 6, 19, 20, 23, 24

Юрий Андреевич, кн. новгородский 166, 167

Юрий Владимирович Долгорукий, вел. кн. киевский 58, 73, 74, 90, 104, 108, 114, 115, 121, 142–144, 150–155, 157, 158, 164–166, 169–173, 202, 210, 212, 220, 221, 223, 234

Юрий Владимирович, кн. муромский 121, 125, 131

Юрий Всеволодич, вел. кн. владимирский 132, 168–173, 183, 184

Юрий Давыдович, кн. муромский 126, 131, 134

Юрий Игоревич, кн. 127

Юрий Ингваревич (Ингоревич) 132

Юрий Михайлович, кн. тарусский 130

Юрий Несвежский, кн. 93

Юрий Юрьевич, кн. муромский 125, 126, 131

Юрий Ярославич, кн. 90 Юрий Ярославич, кн. турово-пинский 90, 92, 151

Юрий Ярославич, кн. муромский 108

Юстиниан I Флавий-Петр-Савватий, византийский император 20

Юшков С. В., историк 11–13, 34

Ян Вышатич, боярин 224

Ян Святославич, кн. 42, 48

Янин В. Л., историк 18, 54, 55, 101, 129, 160, 161, 163–167, 171, 175, 182, 192, 201, 202

Ярополк Андреевич, кн. 155

Ярополк Владимирович, кн. 69

Ярополк Владимирович, вел. кн. киевский 55, 138, 141–145, 211, 220, 234

Ярополк Изяславич, кн. волынский 17, 47, 53, 70, 71, 82–84, 86, 87, 90–92, 200, 226, 236

Ярополк Изяславич, кн. бужский 158, 159, 178

Ярополк Мстиславич, кн. поросский 148

Ярополк Романович, кн. смоленский 163, 178

Ярополк Ростиславич, кн. 153, 165, 166, 168, 230

Ярополк Святославич, вел. кн. киевский 27, 31–35, 227

Ярополк Юрьевич, кн. пинский 92

Ярополк Ярославич, кн. вышгородский 119

Ярослав Владимирович Мудрый, вел. кн. киевский 23, 35–49, 51, 60, 68, 81, 85, 94–96, 135–137, 171, 201, 206–208, 210, 219, 220, 222, 227, 228, 233, 236

Ярослав Владимирович Осмомысл, кн. галицкий 73–80, 123, 160, 176

Ярослав Владимирович, кн. Новгород ский 164, 174, 180, 182, 188

Ярослав Владимирович, кн. изборский и новоторжский 194

Ярослав Всеволодич, кн. черниговский 111–113, 118, 119, 123, 166

Ярослав Всеволодич, вел. кн. владимирский 124, 169–174, 181, 184–186, 194, 216, 218

Ярослав Глебович, кн. рязанский 122

Ярослав Изяславич, вел. кн. киевский 75, 78, 148, 150, 158, 177, 178, 192

Ярослав Ингваревич, кн. луцкий 192, 196

Ярослав Мстиславич Красный, кн. 167, 168

Ярослав (Ярославец) Святополчич 88, 89, 139

Ярослав Святославич, кн. муромо-рязанский 102, 103, 106, 108–110, 114, 199, 208

Ярослав Юрьевич, кн. 152, 156

Ярослав Юрьевич, кн. пинский 92.

Ярослав Юрьевич, кн. муромский 131

Ярослав Ярополчич, кн. берестейский 86, 87, 89

Ярослав Ярославич, кн. суздальский 186, 216, 217

Географический указатель

Авары (обры) 24

Анты 21

Арабы 24

Аскаланская область в Византии 152, 167

Бакота, город 129

Балканы 95

Бассейская волость 229

Белая Вежа (Бела Вежа, Саркел), город 28, 108

Белгород, город 44, 72, 107, 111, 117, 123, 140, 156, 158, 161, 163, 179, 180,188, 219, 236

Белгородское княжество (волость) 151, 155, 156, 161, 163, 174

Белз, город 73, 175, 177, 187, 189–191

Белзское княжество (волость) 189, 190

Белое море 48

Белоозеро, город 183

Белозерское княжество (волость) 30, 46, 48, 68, 188, 224

Беницкая волость 229

Березина, река 56

Березн, город 110

Березское княжество (волость) 115

Березый, город 104, 110

Берендеи 227

Берестово, село 14, 219

Берестье (Берестий, Брест), город 61, 85, 87, 104, 106, 137, 145, 146, 155, 156, 177, 178, 187, 189, 191

Берестейское княжество (волость) 23, 87–89, 156, 190, 191

Березовичи, село 14

Берлад (Берлядь), город 75, 160

Берладское княжество (волость) 75

Бехань (Бьяхань, Вьяхань), город 180

Бобровницкая волость 229

Боголюбове, княжеская резиденция 150, 220; княжеский двор 220

Богуславль, город 180, 188

Богуславская волость 176

Божеск, город 178

Болгария (Булгария) Волжская 16, 28, 167, 227

Болгария Дунайская 25, 29, 32

Болгары (булгары) волжские 28, 121, 226

Болгары дунайские 73

Борисов, город 56, 57, 222

Борок, урочище 129

Бортницкая волость 229

Брягин, город 162, 222

Брянск (Добрянск, Дебрянск) 130

Брянское (Добрянское, Дебрянское) княжество 134

Буг Западный, река 71, 73, 85

Будутино, село 14, 218

Бужск (Бужеск), город 73, 75, 78, 111, 149, 156, 201, 205

Бужское (Бужеское) княжество (волость) 156

Буртасское государство 28

Буртасы 28

Былевская волость 229

Василев, город в Галицкой земле 72

Василев, город в Смоленской земле 164

Василевско-Краснеиское княжество 175

Ватикан 83

Великие Луки (Луки Великие), город 161, 181, 182

Великое княжество Литовское см. Литва

Великолукское княжество (волость) 174, 188, 237

Венгрия 69, 75, 78, 80, 120, 129, 189, 207, 236

Венгры (угры) 79, 88, 89, 129, 148, 175, 193, 197, 212

Венеды (венеты) 22

Верещин, город 189, 191

Верхнее Поволжье 46, 49, 68

Весь 25

Ветская волость 229

Вехра, река 223

Византия (Византийская империя, Рум) 16, 20–22, 25–27, 30, 31, 58, 76, 136, 154, 219, 227

Византийцы 73

Висла, река 176

Витебск, город 56, 58, 60, 62, 160, 164, 180, 188, 197

Витебское княжество (волость) 42, 56, 60, 63, 65, 175

Витославцы, село 230

Витринская волость 229

Владимир-Волынский, город 39, 47, 48, 68, 70–72, 78, 83, 87, 89, 100, 101, 111, 116, 139, 141, 143, 145–147, 155, 156, 158, 169, 170, 175–177, 187–191, 197, 200, 201

Владимир на Клязьме, город 78, 115, 149, 152, 154, 156, 166, 168, 173, 184, 230; Дмитровский монастырь 230

Владимиро-Волынское княжество (область, земля) 17, 37, 38, 45, 46, 48, 49, 82–87, 89, 90, 124, 135, 137, 139, 143, 144, 149, 155, 156, 168, 174, 175, 178, 185, 187, 189–192, 197, 201–203, 236

Владимиро-Суздальское княжество (область, земля) 80, 115, 123, 126, 127, 154, 169, 175, 185, 188

Волга, река 16, 48, 136, 155

Волоколамск (Волок Ламский), город 167, 168, 170

Волоцкая земля 216

Волхов, река 228

Волынь см. Владимиро-Волынское княжество (область, земля)

Воробеин, город 105

Воронеж, река 45, 96, 131

Ворскла, река 45

Восточная Европа 24, 136, 232

Восточноевропейская равнина 24

Воторовичская волость 229

Врочницкая волость 229

Вручий см. Овруч

Всеволож, город в Черниговской земле 104, 108, 110

Вщиж (Счиж), город 104, 105, 112

Вщижское (Счижское) княжество (волость) 109, 115, 200, 236

Выгошев, город 73, 75

Выгошевская волость 88

Вышгород (Вышеград, Вышегород), город 27, 44, 47, 83, 111, 119, 123, 142, 148, 149, 156, 160, 161, 164, 179, 180, 188, 2,18, 219, 226, 236

Вышгородское княжество (волость) 47, 82, 86, 102, 118, 145, 156, 174, 236

Вяземское княжество 198

Вятичи 28, 34, 94, 9–6

Вятичская земля 101, 104, 105

Галицкая земля (область) 73–76, 78–80, 105, 119, 120, 123, 129, 130, 162, 176, 187, 190, 191, 193, 197, 223, 237

Галич, город на Днестре 73–80, 109, 119, 120, 124, 129, 148, 160, 162, 175–182, 188–190, 197, 212

Галич Малый, город 75

Гардарики 227

Германия 80

Германцы 22

Глухово-Новосильское княжество 130, 134

Гнойница, город 73, 75

Голотическ, город 53

Гомель (Гомий), город 106, 107

Городел, село 14

Городень, город во Владимиро-Волынской земле 202

Городень-Волынское княжество (волость) 205

Городец, город на Днепре при впадении Десны 37, 106

Городец-Остерский, город 147, 149, 151, 154, 156, 236

Городец-Остерское княжество (волость) 156

Городец-Радилов, город 170, 173

Городец-Радиловское (Городецкое) княжество (волость) 175, 188

Горынь, река 73, 85, 155, 200, 201

Готский берег 180

Готы 21

Греки 75

Гродно (Городно, Городень, Городня, Городок), город в Минской земле 58, 59

Гродненская (Городеньская) волость (княжество) 60, 63

Грузия 167, 175

Гюричев см. Юрьев

Данилов, город 190

Дверен, город 162

Двина Западная, река 66, 193

Двинская земля 193

Дедицкая волость 229

Дедогостичская волость 229

Дедославль, город 107

Десна, река 45, 113, 115, 218, 221, 231

Дешнянская волость 229

Дмитров, город 170, 172, 223

Днепр, река 37, 45, 76, 85, 94, 95, 129, 200, 218, 223

Днепровское левобережье 36, 135

Днепровско-Припятское междуречье 26

Днестр, река 46, 72, 182

Доброчковская волость 229

Добрятинская волость 229

Дон, река 28, 45, 96, 155

Дорогобуж (Дрогобуж), город 83, 151, 155, 156, 163, 164, 177, 187, 200, 205, 222, 236

Дорогобужское (Дрогобужское) княжество (волость) 83, 148, 155–157, 174, 200, 201

Дорогочин — (Дрогичин), город 104, 106, 178, 187, 190

Дорогичинское (Дрогичинское) княжество (волость) 190

Дорпат, Дерпт см. Юрьев, город в Чудской земле

Древляне (деревляне) 26, 28, 31

Древлянская (Деревская) земля (княжество) 26–28, 31, 32, 34, 36, 37, 46, 47, 49, 84, 111, 139, 144, 174, 218, 219, 231, 236

Древнерусское государство см. Киевское государство

Дреговичи 81

Дросенское, село 229

Друть (Дручь), река 34, 45, 85

Друцк (Дрютеск), город 54, 55, 57, 59, 61, 62, 64; княжеский двор Глеба Ростиславича 220

Друцкое княжество (волость) 59–61

Дубен (Дубно), город 201

Дубровица (Добровица), город 92

Дунай, река 73, 75, 76, 95, 153

Европа 3

Екатеринослав, город 110, 112

Елец, город 114

Елецкое княжество (волость) 114–116

Желдий (Желний), город 55

Женийская волость 229

Жибачевская волость 229

Жидицкая волость 229

Жижицкая волость 229

Завихост, город 176

Запад, Западная Европа 8, 10, 11, 15, 82

Западная Волынь 191

Западная Грузия 167

Зарайск (Заразск), город 133

Зарубская волость 229

Зарубинский брод 212

Звенигород (Свипоград), город 73, 74, 120, 189

Звенигородское (Свиноградское) княжество (волость) 74, 120, 123

Зихия 101

Золотая Орда (Орда) 124, 133, 185, 186

Изборск, город 194, 197

Изборское княжество (волость) 30

Изяславль, город в Полоцкой земле 35, 5,7, 62, 219, 222

Изяславское княжество (волость) 56, 60, 63, 64

Ильмень, озеро 216, 220

Ирша, река 219

Исады, село 127, 128, 134

Исконская волость 229

Искоростень, город 27

Ишиа, река 169

Калка, река 93, 118, 125, 131, 181, 192

Каменец, город 189

Каменецкое княжество (волость) 176, 190

Канев, город 117, 123, 156–158, 196, 236

Каневское княжество (волость) 151, 156, 174, 176, 196

Карачев, город 104, 107

Карачевское княжество 130, 134

Карелия 48

Карпаты (Угорские горы) 76

Касоги (черкесы) 28, 69

Касплийская волость 229

Каяла, река скорби 119

Керчь см. Корчев

Керченский полуостров 45

Кесария 20

Киев, город 8, 25–29, 30, 31, 33, 34, 36–39, 41, 43–47, 49, 51, 53, 55, 57, 59, 67, 69, 71–73, 75, 76, 82–88, 91, 95, 98, 100, 104–107, 109–112, 116–118, 120, 123, 124, 1,29, 135, 137, 138, 142–150, 152–154, 156—,163, 166, 171, 174, 175, 177, 179–181, 185, 188, 189, 192, 193, 196, 197, 200, 203, 208, 209, 2111, 212, 214, 218–220, 227, 230, 232, 234, 235, 237; «Город Владимира» 220; Выдубицкий холм 220; Ольгова могила 146; Старокиевская гора 218; княжеские дворы: полоцкого князя Брячислава Изяславича 220; князя Василька Юрьевича 220; князя Мстислава Владимировича Великого 220, Красный двор Юрия Владимировича Долгорукого 220, на Выдубицком холме 220, на острове 220, Новый двор 220, «Рай» 220, Теремной двор на Василевской дороге 220, Угорский двор 220, Ярославль Великий двор 220; монастыри: Андреевский 228, Выдубицкий 220, 228, Дмитровский 228, Печерский 14, 84, 105, 228; Десятинная (Богородицы) церковь 89

Киевская Русь 11, 13–15, 69, 225

Киевское государство (Древнерусское государство) 11–13, 15, 28–34, 46, 51, 74, 85, 94, 136, 202, 214, 233, 234

Киевское княжество (область, земля) 32, 36, 46, 47, 49, 85, 105, 106, 109–111, 118, 123, 124, 139, 143–145, 147, 149, 150, 152, 153, 156–163, 174, 187, 188, 194, 231, 234–237

Клеческ (Клецк), город 90, 104, 107

Климаты, город 29

Клязьма, река 45, 149, 184, 222

Кобрынь, город 14

Козельск, город 130

Козельское княжество (волость) 123, 134

Колодарское озеро 229

Колокша, река 102, 165, 166

Коломна, город 132

Коломенское княжество (волость) 134

Колтеск, город 107

Кольцо, город 31

Комов, город 189, 191

Константинополь (Царьград), город 24, 25, 30, 56, 101, 152, 153, 167, 227

Копыльская гряда 81

Копыс, город 55

Копысская волость 229

Корсунь, город 180, 188

Корсунская волость 176

Корчев, город 97

Кострома, город 169, 170

Костромское княжество 188

Котельница см. Котельнич

Котельнич (Котельница), город 111, 148, 156, 222

Котельническое княжество (волость) 156

Красен (Краен), город 164

Кривичи 25, 34, 96

Кривичская земля (область) 34

Кречутская волость 229

Кубань, река 45

Куконос (Кукенойс, Кукейойс), город 193

Курск (Курьск), город 107, 108, 112, 113, 119, 137, 140, 143–145, 150, 156

Курское (Курьское) княжество (волость) 107, 109, 112, 115, 116, 123, 140, 143

Кучельмин, город 76

Ладога, город 30, 186, 216, 222

Ладожское княжество (волость) 222

Ливы 193

Ливония 180, 193

Литва (Великое княжество Литовское, Литовское государство) 66, 176, 190, 198

Литовцы 176, 182, 224

Ловать, река 216

Логожск (Логойск), город 54, 57

Логожское (Логойское) княжество (волость) 60, 63

Лодейницкая волость 229

Лопаснинское княжество (волость) 116, 123

Лопасня, река 45

Луза, река 218

Лукомль, город 54

Лутава, город 104

Луцк (Луческ), город 78, 84, 124, 156, 158, 177, 178, 187, 189, 191, 192, 201

Луцкое (Луческое) княжество (волость) 84, 87, 129, 156, 157, 174, 189, 190

Луческ см. Луцк Лучин, город 180, 229

Лучинская волость 229

Лыбедь, река 2119

Львов, город 190

Любеч, город 25, 30, 108

Любечская волость 28

Люблин, город 176

Любомиль, город 191

Ляхи (ляхы) см. Поляки

Малин, город 219

Матраха, Матарха см. Тмутаракань Мачва 130

Межибожье, город 111, 192, 196

Мельницкая область (волость) 190

Менеск см. Минск

Меря 25

Мещера 96

Минск (Менеск), город 13, 53, 54, 58, 59, 145

Минское княжество (волость) 55, 60, 63, 93

Мирятичская волость 229

Мозырь, город 108

Мозырская возвышенность 81

Монголы 197

Моншинская земля 229

Моравийск (Моровийск), город 108

Мордва 96

Москва, река 45

Москва, город 71, 114–116, 172

Московское княжество (волость) 175, 188

Мета (Мьста), река 143, 218

Мстиславль, город в Смоленской земле 223

Муром, город 38, 39, 45, 47, 83, 99–102, 105, 108, 110, 115, 126, 140

Мурома 96

Муромское (Муромо-Рязанское) княжество (земля, область) 37, 38, 46, 94, 96, 98, 101–103, 108–110, 114–116, 122, 123, 125, 126, 129, 132, 134, 237

Небльская (Невельская) волость 84

Нежатина Нива, местечко около Чернигова 45, 101, 102, 138, 199

Неключ (Неколоч), город 57

Неман, река 85

Немига, река 53

Немцы 193

Нерль, река 150

Нерохоть (Нерехта?), город 169, 170

Несвежь, город (?) 93

Нижнее Поднепровье 235

Нимикорские озера 229

Новгород Великий («Господин Великий Новгород»), город 25, 36–39, 42–45, 47, 48, 53, 59, 67, 68, 80, 84–86, 97–100, 107, 109, 111, 117, 119, 123, 124, 129, 135, 138, 140, 142–146, 149, 150, 152–154, 156–161, 163–165, 167, 168, 170–176, 179, 182–188, 192, 194, 197, 210, 212, 214, 216, 217, 220, 237; монастыри: Юрьев (Георгиевский) 217, 228, Пантелеймонов 230

Новгород-Святополч (Святополч-город) 222

Новгород-Северский, город 105, 107, 108, 111, 112, 114, 116, 120, 221

Новгородская земля (область, княжество) 25, 30, 31, 34, 35, 39, 42, 46, 48, 49, 53, 55, 67, 68, 83–85, 97, 103, 138–140, 144, 160, 161, 164, 174, 185, 188, 197, 209, 216–218, 231, 237

Новгород-Северское княжество (Северская земля, область) 100, 102–104, 106, 107, 109, 115, 119, 120, 123, 152

Новосильское княжество 130

Новоторжское княжество (волость) 174, 188, 216, 237

Новый Торг см. Торжок

Норвегия 227

Нур, город 178, 187

Нура, река 87

Облов, город 105

Обловская волость 229

Обры см. авары

Овруч (Вручий), город 32, 39, 44, 79, 84, 111, 161, 162, 236

Овручское княжество (волость) 161, 174

Одесса, город 9

Озвадо, погост 216

Ока, река 45, 94, 96, 223

Олешье, город 76, 200

Ольжичи, село 14, 218

Орда см. Золотая Орда

Ормина, город 104

Орша (Рша), река 97

Орша (Рша), город 55

Осетины см. ясы

Острог, город 201

Острожское княжество 205

Пацинская волость 229

Перемиль, город 189, 191, 192

Перемильская волость 176

Перемышль, город 28, 69, 70, 72–74, 83, 88, 120, 189, 191

Перемышльское княжество (область, земля) 47, 71, 73–75, 78, 79, 85, 86, 123, 124, 190

Пересечен, город 28

Пересопница, город 142, 149, 151, 152, 155, 156, 187, 191, 236

Пересопницкое княжество (волость) 156, 189

Переяславль-Залесский (Суздальский), город 36, 122, 150, 165, 167, 170–175, 185, 194, 218

Переяславль-Залесское княжество 188

Переяславль-Русский (Южный), город 30, 48, 98, 99, 111, 124, 136, 138, 141–146, 149, 151, 153, 154, 157, 158, 162, 165, 167, 168, 170, 173, 181, 188, 207, 234

Переяславское княжество, земля (область Переяславля-Русского) 46, 47–49, 68, 97, 135–139, 141, 156, 167, 174, 207, 210, 234, 236

Печенеги 25, 95, 135, 136, 207

Пинск (Пинеск), город 36, 85, 90, 142, 145, 149

Пинское Загородье 81

Пинское княжество (волость) 88, 91, 92

Плесков см. Псков Побужье 178

Погоновичи, местечко 229

Погорынье 74, 81, 85

Подвинье 193, 197

Подляшье 178

Поднестровье 72, 189

Подонье 113

Подунавье 74–76

Познань, город 36

«Поле» см. Половецкая земля (Половецкая степь, Степь)

Половецкая земля («Поле», Половецкая степь, Степь) 60, 68, 95, 121, 127, 148

Половцы 76, 78, 98, 101, 105, 109, 121, 124, 128, 135, 138, 162, 167, 172, 181, 202, 203, 207, 211, 212, 222, 234, 235

Полоцк, город 33, 42, 48, 52–54, 56–59, 61, 62, 64, 82, 84, 97, 156, 180, 188, 192, 193, 197, 214

Полоцкое княжество (земля, область) 25, 31, 33–35, 39, 42, 44, 52, 53, 55–60, 63–66, 82, 84, 86, 144–146, 156, 197, 219, 222, 237, 238

Польша 36, 44, 45, 69, 77, 78, 80, 84, 86, 88, 97, 124, 129, 137, 176, 178, 187, 189, 190, 214, 216, 236

Поляки (ляхи, ляхы) 23, 41, 61, 70, 78, 79, 197, 202

Поляне 24–26, 28, 94, 135

Полянская земля 24, 29

Поросье 152, 161, 174

Порохно, село 221

Посемье 107, 113, 115, 150, 151, 156

Предславино, село 219

Приильменье 210

Прилуки, город 73

Припять, река 81, 85

Пропек, город 122, 123, 128, 132

Пронское княжество (волость) 108, 122, 127, 134

Проня, река 96

Протва, река 45

Пропуйская волость 229

Прут, река 75

Псел, река 45

Псков (Плесков), город 38, 39, 53, 86, 108, 146, 156, 179, 181, 193, 194, 197, 218

Псковское княжество (волость) 38, 156, 188, 237

Путивль, город 78, 105–108, 112, 113, 221

Путивльское княжество (волость) 109, 115

Путтинская волость 229

Радимичи 28, 94

Ракомо (Ракома), княжеская резиденция под Великим Новгородом 220

Рига, город 180

Рогачев, город 106

Рогнедь, озеро 219

Родос, остров 101

Ропеск (Ропск), город 112

Ропеское (Ропское) княжество (волость) 115

Ростиславль, город в Рязанской земле 109, 223

Ростов (Ростов Великий), город 30, 39, 43, 68, 98, 137, 140, 142, 143, 149, 150, 154, 156, 165, 168, 169, 172, 173, 183, 198, 214, 218

Ростовское (Ростово-Суздальское) княжество (земля, область) 36, 43, 46, 48, 68, 100, 101, 135, 140, 142–144, 150–152, 156, 165, 166, 168, 175, 188, 210, 231, 237

Росуха (Росусь, Роксусь), город 105

Рось, река 23, 85, 222

Рум см. Византия, Византийская империя

Руса (Старая Руса), город 216

«Русская земля» 25, 31, 37, 49, 60, 85, 94, 109, 123, 136, 155, 160, 161, 163, 176, 179, 185, 206

Русские 28

Русь (Россия) 3, 7–15, 17–19, 25, 28–30, 32–37, 39, 41, 43–45, 48, 49, 51, 52, 65, 70, 72, 75, 76, 80–84, 86, 88, 89, 93, 96, 97, 101, 103, 109, 111, 115, 116, 124, 129, 132–136, 139, 140, 143, 144, 149, 153–155, 165, 166, 174, 175, 179, 181, 187–189, 192, 198, 200, 203, 206–212, 216, 218, 224, 227, 231–236, 238

Рша см. Орша

Рыльск, город 119, 221

Рыльское княжество (волость) 123, 134

Рязань, город 55, 61, 101, 110, 114, 115, 120, 122, 126–128, 132–134, 148, 154, 170, 175, 237

Рязанское княжество (область, земля) 96, 102, 103, 108, 109, 114, 116, 120, 122, 123, 126–128, 132–134, 148

Садовое, село 14

Сан, река 46, 71, 73

Сандомирская земля 176

Санок, город 73

Саратов, город 9, 11

Саркел см. Белая Вежа (Бела Вежа)

Сверковы луки 229

Свинь, река 110

Свирельск, город 116

Свияжск, город 167

Святополч-город см. Новгород-Святополч

Северное Причерноморье 113

Северо-Восточная Русь 115, 116, 121, 150, 152, 153, 157, 164–169, 171–173, 184, 186, 188, 198, 218, 230, 238

Северское княжество (земля) см. Новгород-Северское княжество

Северский Донец, река 45

Северяне (северы) 28, 94, 135

Сейм, река 45, 119

Серет, река 46, 72, 75

Сить, река 170, 183

Скандинавия 37, 38

Славене приильменские 25

Славяне (склавины, славянские племена) 21, 22, 24

Слуцк (Случеск), город 55, 59, 85, 147, 156

Слуцкое княжество (волость, уезд) 93, 156

Случь, река 85

Смоленск (Смолиньск, Смолньск), город 25, 26, 39, 47, 48, 54, 68, 82, 98, 100, 101, 137–147, 153, 154, 156, 159, 161, 163, 178–181, 192, 197, 203, 211, 228, 229, 237

Смоленское княжество (земля, область) 28, 38, 42, 44, 46–49, 54–56, 79, 99, 100, 135, 138, 139, 141, 147, 159–161, 163, 175, 179, 187, 194, 197, 198, 203, 209–210, 228, 230, 237, 238

Сновск (Сновеск), город 118, 164

Сновское княжество (волость) 123

Сновь, река 112, 115, 118

Солодовницкая волость 229

Соль Великая, город 169, 170

Сомино, село 14

Сосна, река 114

Среднее Поднепровье 235

Старая Ладога см. Ладога

Стародуб (Стародуб-Суздальский), город во Владимиро-Суздальской земле 172, 174

Стародуб-Суздальское княжество 174, 175, 188

Стародуб (Стародуб-Черниговский), город в Черниговской земле 101, 107, 112

Стародубское (Стародуб-Черниговское) княжество 109, 115

Ствига, река 81

Степь см. Половецкая степь

Столпье, город 189, 191

Стрежев (Стрешин), город 57, 58

Стрежевское княжество (волость) 60

Стрый, река 46

Судома, река 42

Суздаль (Суждаль), город 75, 79, 143, 149, 150, 152, 156, 166, 169, 173, 218

Суздальское (Суждальское) княжество (земля, область) 102, 145, 146, 148, 149, 170, 175, 188

Сула, река 45

Таманский полуостров 96, 97, 207

Тарусское княжество 134

Татары 185, 193

Тверское княжество 175, 186, 188

Тверь, город 170

Тевтонцы (тевтоны) 193

Текуч, город 75

Теребовль, город 71, 72, 83

Теребовльское княжество (волость) 47, 72, 74, 85, 86, 125, 207

Тетерев, река 45, 46

Тиверцы (теверцы) 28

Тилог, город 222

Тисмянич (Тисмяница), город 223

Тихомль, город 73, 75, 189, 191

Тмутараканское княжество (область, земля) 37, 46, 69, 72, 94, 96, 97, 100, 102, 103, 116, 207, 236

Тмутаракань (Тмуторокань, Матраха, Матарха), город 39, 46, 47, 68–70, 83, 96, 97, 101, 102, 106, 113, 138, 199, 200, 207, 209, 210

Торжок (Новый Торг), город 143, 160, 161, 164, 166, 170, 182, 183, 194, 197

Торки 135

Торопец, город 135, 161, 229

Торопецкое княжество (волость) 175, 181, 187, 229

Торцький город см. Торческ

Торческ (Торцький город) 78, 148, 153, 156, 158, 160–162, 180–182, 188, 194, 236

Торческое княжество (волость) 156, 174–176, 189, 197

Треполь, город 147, 148, 156, 158, 165, 178, 180, 182, 188, 236

Трепольское княжество (волость) 156, 174, 176

Трубецк см. Трубчевск

Трубчевск (Трубецк), город 113

Трубчевское (Трубецкое) княжество (волость) 115, 130, 134

Туров, город 39, 44, 47, 48, 70, 82–85, 90, 94, 98, 111, 116, 139, 142, 145, 147, 149, 151, 158, 200, 210, 235

Туровское княжество (земля, область) 31, 36, 44, 46, 47, 49, 81–87, 89–93, 109, 137, 139, 141, 144, 148, 151, 156, 175, 200, 234, 237

Уветичи (Витичев), город 201

Углич (Угличе Поле, Углече Поле), город 183

Угличское княжество 188

Угорские горы см. Карпаты

Угра, река 45

Угровск, город 189–191

Угро-фннны (угрофинские племена) 24

Угры см. венгры Украина 189

Уличи (угличи) 26, 28, 34

Урал, Уральские горы 48

Усвятская волость 42

Утень, город 108

Ушица, город 76

Ушков о поле 230

Фастов, город 219

Хазарский каганат (Хазария) 16, 24, 28, 101

Хазары 207

Холм, город 48, 190

Холмская волость 190

Хотомель, древнеславянское поселение 22

Хотшинская волость 229

Царьград см. Константинополь

Цна, река 96

Червень, город 28, 78, 176, 187, 189, 191, 201

Червеньское княжество (область, земля) 46, 71, 189, 190

Череха, река 85, 86

Чернигов, город 30, 37, 47, 48, 58, 69, 78, 82, 83, 94, 95, 101, 102, 104–108, 110–119, 124, 128, 129, 137, 163, 177, 199, 209, 211, 220, 221

Черниговское княжество (область, земля) 37, 45–49, 54, 83, 96, 100, 101, 103–109, 112–116, 118, 119, 122, 123, 133, 134, 138, 139, 140, 150, 165, 199, 200, 208–210, 221, 231, 233, 235–237

Черное море 45

Черторыйск (Черторыеск), город 106, 107, 178, 189, 192, 201, 205

Чудская земля 36, 37

Чудь (чюдь) 25, 97

Шеломыя, город 222

Шуйская волость 229

Шумск, город 73, 75, 177

Юго-Западная Русь 75, 197

Южная Русь 160, 161, 163, 175, 238

Юрьев (Гюричев, Гюргев), город в Киевской земле 106, 110, 222

Юрьев (Дерпт, Дорпат), город в Чудской земле 37, 145, 193, 222

Юрьев-Польский (Гюричев), город во Владимиро-Суздальской земле 166, 171–173, 175, 188

Ярославль (Ярослав), город в Галицкой земле 189

Ярославль, город в Ростово-Суздальской земле 183

Ярославское княжество (область Ярославля Ростово-Суздальского). 188, 198

Ясенское, село 229

Ясы (осетины) 28

Ятвяги 28, 56, 176

Яхрома, река 223

Замеченные опечатки

Страница Строка Напечатано Следует читать 5 2-я снизу К. Маркс и Фр. Энгельс К. Маркс и Ф. Энгельс 13 3-я сверху Критический анализ ученых Критический анализ трудов ученых 45 1-я снизу М., 1971 М., 1951 59 17-я сверху м|—а въ 7 д [е] нь ма|—а въ,7 д [е] нь 143 17-я сверху в 1151 г. в 1154 г. 146 15-я снизу (11 февраля 1139 г.) (10 февраля 1138 г.)

Комментарии

Введение

1 К. Маркс и Фр. Энгельс. Соч., т. 25, ч. II, стр. 183.

(обратно)

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 46, ч. I, стр. 482.

(обратно)

3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 337.

(обратно)

4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 171.

(обратно)

5 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 729.

(обратно)

6 Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII в. М., 1952, стр. 285; И. Болтин. Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка…, т. II. СПб., 1778, стр. 300; Н. Полевой. История русского народа, т. II. М., 1830, стр. 85–86.

(обратно)

7 К. Д. Кавелин. Сочинения, т. I. СПб., 1897, стр. 6.

(обратно)

8 И. В. Киреевский. Полное собрание сочинений, т. II. СПб., 1911, стр. 261–266; К. С. Аксаков. Сочинения, т. I. М., 1889, стр. 103, 396.

(обратно)

9 М. П. Погодин. Исследования, замечания и лекции по русской истории, т. III. М., 1854, стр. 502–503.

(обратно)

10 Б. Н. Чичерин. Опыты по истории русского права. М., 1858; его же. Собственность и государство, ч. I. М., 1882, стр. 444–445.

(обратно)

11 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. VII. М., 1962, стр. 46.

(обратно)

12 М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права. Изд. 6-е. Киев, 1909, стр. 277.

(обратно)

13 И. Д. Беляев. Крестьяне на Руси. Изд. 4-е. М., 1903, стр. 17.

(обратно)

14 Г. Ф. Блюменфельд. О формах землевладения в древней России. Одесса, 1884, стр. 103–104, 127–128.

(обратно)

15 Н. Хлебников. Общество и государство в домонгольский период русской истории. СПб., 1872, стр. 223.

(обратно)

16 В. Сергеевич. Древности русского права, т. I. Изд. 3-е. СПб., 1909, стр. 1, 4, 14–15.

(обратно)

17 В. О. Ключевский. Курс русской истории, т. I, ч. 1. М., 1956, стр. 275–276.

(обратно)

18 Н. Огановский. Закономерность аграрной эволюции, ч. II. Саратов, 1911, стр. 48–53.

(обратно)

19 П. Н. Милюков. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1909, стр. 221.

(обратно)

20 П. Н. Милюков. Ук. соч., стр. 221–222.

(обратно)

21 А. Е. Пресняков. Княжое право в древней Руси. СПб., 1909, стр. 153, 154, 294–297.

(обратно)

22 Н. И. Костомаров. Собрание сочинений. (Исторические монографии и исследования), кн. V, т. 12. СПб., 1905, стр. 53.

(обратно)

23 Н. П. Павлов-Сильванский. Феодализм в древней Руси. СПб., 1907, стр. 146–147.

(обратно)

24 Н. П. Павлов-Сильванский. Ук. соч., стр. 147.

(обратно)

25 Н. П. Павлов-Сильванский. Ук. соч., стр. 44, 60, 68–70.

(обратно)

26 Н. И. Кареев. В каком смысле можно говорить о существовании феодализма в России? СПб., 1910.

(обратно)

27 П. И. Беляев. Древнерусская сеньория и крестьянское закрепощение. «Журнал министерства юстиции», 1916, № 8–9.

(обратно)

28 М. Н. Покровский. Русская история с древнейших времен. См. М. Н. Покровский, Избранные произведения, т. I. М., 1966.

(обратно)

29 Н. А. Рожков. Русская история в сравнительно-историческом освещении, т. I. Л. — М., 1928.

(обратно)

30 С. В. Юшков. О прикладниках (К истории феодальных институтов в древней Руси). «Культура», 1922, № 2–3 (Саратов); его же. К вопросу о смердах. УЗСГУ, т. I, вып. 4, 1923; его же. Феодальные отношения в Киевской Руси. УЗСГУ, т. III, вып. 4, 1925.

(обратно)

31 Г. В. Плеханов. Сочинения, т. XV. М,—Л., 1926, стр. 31–68.

(обратно)

32 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч… т. 1, стр. 247–248, 446–447; т. 3, стр. 314–315.

(обратно)

33 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 3, стр. 199.

(обратно)

34 ИГАИМК, вып. 86. Л, 1934, стр. 32–33, 35.

(обратно)

35 ИГАИМК, вып. 72. Л., 1934.

(обратно)

36 Б. Д. Греков. Генезис феодализма в России. В его кн.: «Киевская Русь». М., 1953, стр. 524–525.

(обратно)

37 См., например: В. В. Мавродин. Советская историография социально-экономического строя Киевской Руси. «История СССР», 1962, № 1, стр. 52–73; его же. Советская историография Древнерусского государства. ВИ, 1967, № 12, стр. 53–72; В. В. Мавродин и И. Я. Фроянов. К пятидесятилетию советской историографии Киевской Руси. ВЛУ, 1967, № 20, серия истории, языка и литературы, вып. 4, стр. 39–51; Л. В. Черепнин. Спорные вопросы истории феодальной земельной собственности в IX–XV вв. В кн.: А. П. Новосельцев, В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнин. Пути развития феодализма. М., 1972, стр. 131–146 и др.

(обратно)

38 С. В. Вознесенский. К вопросу о феодализме в России. (По поводу книги Б. Д. Грекова «Очерки по истории феодализма в России. Система господства и подчинения в феодальной деревне»). «Проблемы истории докапиталистических обществ», 1934, № 7–8, стр. 225–226 и др.

(обратно)

39 См., например: А. В. Шестаков. О некоторых вопросах исторической науки. «Учительская газета» от 21 мая 1939 г.; В. И. Горемыкина. К проблеме истории докапиталистических обществ. Минск, 1970.

(обратно)

40 С. В. Бахрушин. Некоторые вопросы истории Киевской Руси. «Историк-марксист», 1937, № 3, стр. 168; его же. Держава Рюриковичей. БДИ, 1938, № 2/3, стр. 98; Н. Л. Рубинштейн. Рецензия на сборник документов «Памятники истории Киевского государства IX–XII вв.». Подг. к печати Г. Е. Кочин. Предисловие Б. Д. Грекова. Л., 1936. «Историк-марксист», 1938, кн. 1/65, стр. 130; В. А. Пархоменко. Характер и значение эпохи Владимира, принявшего христианство. УЗЛГУ, серия исторических наук, вып. 8. Л., 1941, стр. 203, 211(4; М. Д. Приселков. Киевское государство второй половины X в. по визаптийоким источникам. Там же, стр. 235; С. В. Юшков. К вопросу о дофеодальном («варварском») государстве. ВИ, 1946, № 7, стр. 65; его же. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949, стр. 12–14; и др.

(обратно)

41 И. Я. Фроянов. Княжеское землевладение и хозяйство на Руси в X–XII веках. В кн.: «Проблемы феодальной России» (Сборник статей к 60-летию проф. В. В. Мавродина). Л., 1971, стр. 44.

(обратно)

42 И. Я. Фроянов. Ук. соч., стр. 44.

(обратно)

43 И. Я. Фроянов. Ук. соч., стр. 45.

(обратно)

44 И. Я. Фроянов. Ук. соч., стр. 47, 48.

(обратно)

45 И. Я. Фроянов. Ук. соч., стр. 48, 51.

(обратно)

46 И. Я. Фроянов. Ук. соч., стр. 51–52.

(обратно)

47 И. Я. Фроянов. Ук. соч., стр. 50–51.

(обратно)

48 И. Я. Фроянов. Ук. соч., стр. 52.

(обратно)

49 И. Я. Фроянов. Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории. Л., 1974, стр. 45–99.

(обратно)

50 В. П. Шушарин. Современная буржуазная историография древней Руси. М., 1964, стр. 1113–1127.

(обратно)

51 См., например: С. Л. Пештич. О «договоре» Владимира с волжскими болгарами 1006 г. ИЗ, т. 18. М., 1946; его же. Русская историография XVIII в., ч. 1. Л., 1961, стр. 193–275.

(обратно)

52 С. М. Соловьев. Ук. соч., кн. I. М., 1959, стр. 692–693.

(обратно)

53 И. Сенигов. Историко-критические исследования о новгородских летописцах и о «Истории Российской» В. Н. Татищева. ЧМОИДР, 1887, № 4.

(обратно)

54 А. В. Арциховский. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944, стр. 17.

(обратно)

55 Б. А. Рыбаков. Боярин-летописец XII в. «История СССР», 1959, № 5, стр. 77; его же. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972.

(обратно)

56 М. Н. Тихомиров. О русских источниках «Истории Российской». В кн.: В. Н. Татищев. История Российская, ч. I. М.-Л., 1962, стр. 39–58.

(обратно)

57 А. Г. Кузьмин. Муромо-рязанские известия «Истории Российской» В. Н. Татищева. В кн.: «Сборник научных работ аспирантов исторического факультета Московского государственного университета». М., 1903; его же. Об источниковедческой основе «Истории Российской» В. Н. Татищева, ВИ, 1963, № 9, стр. 214–218.

(обратно)

58 И. И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. 1. СПб., 1893, стб. 775.

(обратно)

59 В. Л. Янин. Актовые печати древней Руси X–XV вв. М., 1970.

(обратно)

60 Н. Г. Бережков. Хронология русского летописания. М., 1963.

(обратно) (обратно)

Глава 1

1 Б. Д. Греков. Генезис феодализма в России. В его кн.: «Киевская Русь». М., 1953, стр. 517–533; Б. А. Рыбаков. Первые века русской истории. М., 1964, стр. 7–31; История СССР с древнейших времен до наших дней, т. 1. М., 1966, стр. 337–361.

(обратно)

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 143.

(обратно)

3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 143.

(обратно)

4 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 164.

(обратно)

5 А. В. Мишулин. Древние славяне в отрывках греко-римских и византийских писателей но VII в. н. э. ВДИ, 1941, № 1 (14), стр. 239–244, 247, 252, 260; Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 1960, стр. 90; Феофилакт Симокатта. История. М., 1957, стр. 35, 75, 141 и др.

(обратно)

6 А. В. Мишулин. Ук. соч., стр. 243–244.

(обратно)

7 А. В. Мишулин. Ук. соч., стр. 254, 255.

(обратно)

8 Иордан. Ук. соч., стр. 115.

(обратно)

9 А. В. Мишулин. Ук. соч., стр. 252, 264, 266.

(обратно)

10 Закон Судный людем краткой редакции. М., 1961, стр. 36, 42 и др.

(обратно)

11 А. В. Мишулин. Ук. соч., стр. 237.

(обратно)

12 А. В. Мишулин. Ук. соч., стр. 253.

(обратно)

13 А. В. Мишулин. Ук. соч., стр. 205.

(обратно)

14 К. Тацит. Сочинения, т. I. Л., 1969, стр. 364.

(обратно)

15 К. Тацит. Сочинения, т. I, стр. 372–373.

(обратно)

16 А. В. Мишулин. Ук. соч., стр. 240; В. В. Бартольд. Сочинения, т. II, ч. 1. М., 1963, стр. 830.

(обратно)

17 Б. А. Рыбаков. Ук. соч., стр. 22.

(обратно)

18 К. Тацит. Сочинения, т. I, стр. 360.

(обратно)

19 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 164.

(обратно)

20 ПВЛ, ч. I. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 13.

(обратно)

21 ПВЛ, ч. I, стр. 13, 16, 20.

(обратно)

22 Б. А. Рыбаков. Ук. соч., стр. 25–31.

(обратно)

23 ПВЛ под 6360 (850) г.

(обратно)

24 ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 9.

(обратно)

25 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 33.

(обратно)

26 А. П. Новосельцев. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. В кн.: «Древнерусское государство и его международное значение». М., 1965, стр. 412.

(обратно)

27 ПВЛ под 6370 (862) и 6390 (882) гг.

(обратно)

28 ПВЛ под 6390 (882) г.

(обратно)

29 А. П. Новосельцев, В. Т. Пашуто, Л. В. Черепнин. Пути развития феодализма. М., 1972, стр. 151.

(обратно)

30 ПСРЛ, т. I. М., 1962, стб. 10.

(обратно)

31 ПСРЛ, т. IX, стр. 4.

(обратно)

32 ПСРЛ, т. I, стб. 16, 24.

(обратно)

33 ПСРЛ, т. I, стб. 42; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 39.

(обратно)

34 ПСРЛ, т. I, стб. 42.

(обратно)

35 НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 109.

(обратно)

36 НПЛ, стр. 110.

(обратно)

37 ПСРЛ, т. I, стб. 54.

(обратно)

38 ПСРЛ, т. I, стб. 59–60.

(обратно)

39 ПСРЛ, т. I, стб. 57

(обратно)

40 ПСРЛ, т. I, стб. 69, 75, 121, 139; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 88, 100, 115, 211.

(обратно)

41 ПСРЛ, т. I, стб. 24.

(обратно)

42 НПЛ, стр. 109.

(обратно)

43 М. И. Артамонов. Саркел — Белая Вежа. МИА, № 62. М.—Л., 1958, стр. 7–84.

(обратно)

44 ПСРЛ, т. I, стб. 65.

(обратно)

45 А. Я. Гаркави. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870, стр. 218.

(обратно)

46 ПСРЛ, т. I, стб. 65, 81–82.

(обратно)

47 ПСРЛ, т. I, стб. 81, 82.

(обратно)

48 ПСРЛ, т. I, стб. 83–84.

(обратно)

49 В. Г. Васильевский. Труды, т. II, ч. 1. СПб., 1909, стр. 173.

(обратно) (обратно)

Глава 2

1 В широкоизвестной статье о призвании новгородцами варяжских князей, записанной русским летописцем под 862 г. в «Повести временных лет», рассказывается о том, что старший из князей Рюрик владел Ладогой и Новгородом, а его братья Синеус и Трувор были его вассалами и владели соответственно Белозерской и Изборской областями. Но достоверность данной статьи уже давно вызывает сомнение у многих ученых, тем более, что нет никакой возможности проверить ее с помощью каких-либо параллельных источников, поэтому мы только приводим данные факты.

(обратно)

2 ПВЛ под 6420 (912) г.

(обратно)

3 ПВЛ под 6453 (945) г.

(обратно)

4 ПВЛ под 6453 (945) г.; А. А. Шахматов. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908, стр. 340–378.

(обратно)

5 Д. И. Прозоровский. О родстве св. Владимира по матери. «Записки императорской Академии наук», т. 5. СПб., 1864, стр. 17–26; А. Членов. На родине Добрыни Никитича. «Дружба народов», 1975, № 8.

(обратно)

6 ПВЛ под 6478 (970) г.

(обратно)

7 М. Н. Тихомиров. Пособие для изучения Русской Правды. Под ред. Б. А. Рыбакова. М., 1953, стр. 83.

(обратно)

8 ПВЛ под 6483 (975) г.

(обратно)

9 ПВЛ под 6485 (977) г.

(обратно)

10 ПВЛ под 6485 (977) г.

(обратно)

11 ПВЛ под 6488 (980) г.

(обратно)

12 ПВЛ под 6488 (980) г.

(обратно)

13 В записанной В. Н. Татищевым так называемой Иоакимовской летописи содержатся интересные подробности этих событий. Оказывается, великого князя Ярополка киевляне не любили, «зане христианом даде волю велику». Когда Владимир захватил Полоцкое княжество, Ярополк послал в Кривичскую землю гонца с требованием остановить движущееся на юг войско Владимира. Однако дяде Владимира Добрыне удалось подкупить воевод Ярополка. На реке Друче, в 3 днях пути до Смоленска, великокняжеские войска изменили своему сюзерену и перешли на сторону его соперника (см. В. Н. Татищев. История Российская, т. I. М.-Л., 1(962, стр. 1112). Это сообщение выглядит очень правдоподобно.

(обратно)

14 С. В. Юшков. Курс истории государства и права СССР. М., 1949, стр. 75.

(обратно)

15 ПСРЛ, т. I. м., 1962, стб. 121; т. II. М., 1962, стб. 105; НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 159; ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 313.

(обратно)

16 ПСРЛ, т. V. СПб., 1851, стр. 112.

(обратно)

17 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стб. 259; т. IX. М., 1965, стр. 57.

(обратно)

18 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II. М.-Л., 1963, стр. 70.

(обратно)

19 ПСРЛ, т. I, стб. 300–301.

(обратно)

20 ПВЛ под 6509 (1001) г.

(обратно)

21 ПВЛ под 6496 (988) г.

(обратно)

22 Летописец Переяславля-Суздальскаго, составленный в начале XIII века (между 1214 и 1219 годов). М., 1851, стр. 35.

(обратно)

23 Кronika Thielmara. Poznan, 1953, VII, 72.

(обратно)

24 ПВЛ под 6523–6527 (1015–1019) гг.

(обратно)

25 ПВЛ под 6496 (988) г.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 70.

(обратно)

26 ПВЛ под 6522 (1014) г.

(обратно)

27 ПВЛ под 6523–6527 (1015–1019) гг.

(обратно)

28 ПВЛ под 6534 (1026) г.

(обратно)

29 ПВЛ под 6544 (1036) г.

(обратно)

30 ПВЛ под 6539 (1031) г.

(обратно)

31 ПВЛ под 6538 (1030) г.

(обратно)

32 ПВЛ под 6562 (1054) г.

(обратно)

33 ПВЛ, ч. II. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 343, комм. Д. С. Лихачева.

(обратно)

34 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 76; ПВЛ под 6531–6634 (1023–1026) гг.

(обратно)

35 ПВЛ под 6544 (1036) г.

(обратно)

36 ПВЛ под 6496 (988) и 6523 (1015) гг.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II. стр 63, 72; ПСРЛ, т. IX, стр. 68.

(обратно)

37 ПСРЛ, т. IX, стр. 57.

(обратно)

38 ПВЛ, ч. II, стр. 343.

(обратно)

39 ПВЛ под 6496 (988) г.

(обратно)

40 ПВЛ под 6523 (1015) г.

(обратно)

41 ПВЛ под 6496 (988) г.

(обратно)

42 В. Н. Татищев Ук. соч., т. II, стр. 70.

(обратно)

43 ПВЛ под 6523 (1015) г.

(обратно)

44 ПВЛ под 6496 (988) г.; ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 259.

(обратно)

45 ПВЛ под 6496 (988) г.; ПСРЛ, т. IX, стр. 57.

(обратно)

46 ПВЛ под 6544 (1036) г.

(обратно)

47 ПВЛ под 6567 (1069) и 6571 (1063) гг.

(обратно) (обратно)

Глава 3

1 В. Е. Данилевич. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетня. Киев, 1896, стр. 61.

(обратно)

2 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 69.

(обратно)

3 ПВЛ под 6529 (1021) г.; ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 77.

(обратно)

4 ПВЛ под 6552 (1044) г.

(обратно)

5 ПСРЛ, т. IX, стр. 68. В «Истории Российской» В. Н. Татищева (т. II, стр. 69) рождение этого князя помечено под 1002 г.

(обратно)

6 ПВЛ под 6541 (1033) г.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 77.

(обратно)

7 НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 470.

(обратно)

8 ПСРЛ, т. XVI. СПб., 1889, стр. 313.

(обратно)

9 ПСРЛ, т. XV. М., 1965, стб. 142.

(обратно)

10 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 75.

(обратно)

11 ПВЛ под 6527 (1019) г.

(обратно)

12 ПВЛ под 6528 (1020) г.

(обратно)

13 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 138; т. V. СПб., 1851. стр. 136; т. XV. стб. 146.

(обратно)

14 ПСРЛ, т. I. М., 1962, стб. 190; т. VII. СПб., 1856, стр. 330.

(обратно)

15 ПСРЛ, т. III. СПб., 1841, стр. 210.

(обратно)

16 ПСРЛ, т. I, стб. 160; т. II, стб. 149; т. IX, стр. 85.

(обратно)

17 ПСРЛ, т. III, стр. 212.

(обратно)

18 ПСРЛ, т. XV, стб. 150.

(обратно)

19 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 81.

(обратно)

20 ПСРЛ, т. III, стр. 212.

(обратно)

21 ПСРЛ, т. IX, стр. 83, 85.

(обратно)

22 ПСРЛ, т. VII, стр. 232.

(обратно)

23 ПВЛ под 6533 (1025) г.

(обратно)

24 ПСРЛ, т. II, стб. 150.

(обратно)

25 НПЛ, стр. 160

(обратно)

26 ПСРЛ, т. V, стр. 139.

(обратно)

27 Остромирово евангелие 1056–4057 годов. СПб., 1843, стр. 294–295.

(обратно)

28 ПСРЛ, т. VII, стр. 333; т. XV, стб. 153.

(обратно)

29 ПВЛ под 6575 (1067) г.

(обратно)

30 ПВЛ под 6576 (1068) г.

(обратно)

31 ПВЛ под 6577 (1069) г.

(обратно)

32 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 87.

(обратно)

33 ПВЛ под 6581 (1073) г.

(обратно)

34 ПВЛ под 6585 (1077) г.

(обратно)

35 ПВЛ под 6586 (1078) г.

(обратно)

36 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 92.

(обратно)

37 ПВЛ под 6535 (1027) г. В Густынской летописи датой его рождения назван 1026 г. ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 266.

(обратно)

38 ПВЛ под 6562 (1054) г.

(обратно)

39 НПЛ, стр. 160.

(обратно)

40 При очертании границ владений Святослава использованы карты-схемы, помещенные в книге А. Н. Насонова «„Русская земля“ и образование территории Древнерусского государства» (М., 1971, вклейки после стр. 64 и 184).

(обратно)

41 ПВЛ под 6572–6574 (1064–1066) гг.

(обратно)

42 ПВЛ под 6581 (1073) г.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 87.

(обратно)

43 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 90.

(обратно)

44 ПВЛ под 6584 (1076) г.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II. стр. 91

(обратно)

45 ПВЛ под 6538 (1030) г.

(обратно)

46 НПЛ, стр. 160; ПВЛ под 6562 (1054) г.

(обратно)

47 ПСРЛ, т. VII, стр. 333; т. IV. СПб., Ii848, стб. 153.

(обратно)

48 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 92.

(обратно)

49 ПВЛ под 6584 (1076) г.

(обратно)

50 ПВЛ под 6586 (1078) г.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 92.

(обратно)

51 ПВЛ под 6586 (1078) г.

(обратно)

52 В. Н. Татищев. Ук. соч, т. II, стр. 93–94.

(обратно)

53 ПВЛ под 6587–6594 (1079–1086) гг.

(обратно)

54 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

55 ПВЛ под 6601 (1093) г.

(обратно)

56 ПСРЛ, т. IX, стр. 80; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 77.

(обратно)

57 ПВЛ под 6562 и 6565 (1054 и 1057) гг.

(обратно)

58 В. Н. Татищев Уж. соч., т. II, стр. 77.

(обратно)

59 ПВЛ под 6562, 6565, 6568 (1054, 1057, 1060) гг.; ПСРЛ, т. VII, стр. 333; т. XV, стб 153

(обратно)

60 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 274.

(обратно)

61 В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. I. М., 1937, стр. 168.

(обратно)

62 ПВЛ под 6562 (1054) г.

(обратно)

63 В. Н. Татищев Ук. соч., т. II, стр. 81.

(обратно)

64 ПВЛ под 6562 (1054) г.

(обратно)

65 Мы не оговорились, сказав о царствовании Ярослава Мудрого на Руси. Еще М. Д. Приселков полагал, что Ярослав около 1037 г. принял царский титул (см. М. Д. Приселков. История русского летописания. Л., 1940, стр. 81). Сравнительно недавно на столпе среднего нефа киевского Софийского собора была обнаружена надпись, в которой говорится о смерти царя («цесаря») русского Ярослава Владимировича 20 февраля 1054 г. (см. Б. А. Рыбаков. Запись о смерти Ярослава Мудрого. «Советская археология», 1959, № 1, стр. 244–249).

(обратно) (обратно)

Глава 4

1 ПВЛ, ч. 1. Под ред В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 13.

(обратно)

2 ПВЛ под 6488 (980) г.

(обратно)

3 Л. В. Алексеев. Полоцкая земля. В кн.: «Древнерусские княжества X–XIII вв.». М., 1975, стр. 212, 214.

(обратно)

4 ПВЛ под 6552 (1044) г.

(обратно)

5 ПВЛ под 6573–6577 (1065–1067) гг.; ПСРЛ, т. III. СПб., 1841, стр. 2; т. V. СПб., 1854, стр. 8, 141; т. VII. СПб., 1856, стр. 337.

(обратно)

6 ПВЛ под 6575 (1067) г.

(обратно)

7 Слово о полку Игореве. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1960, стр. 26.

(обратно)

8 ПВЛ под 6577 (1069) г.

(обратно)

9 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 86..

(обратно)

10 ПВЛ под 6604 (1096) г.

(обратно)

11 В ПВЛ под 6609 г. записано: «Преставися Всеслав, полоцкии князь, месяца апреля в 14 день в 9 час дне, в среду». — Исключительно подробная запись! Однако 14 апреля 6609 мартовского года приходилось на воскресенье, а 14 апреля 6610 ультрамартовского и сентябрьского годов приходилось на субботу. В апреле 6609 мартовского года средами являлись 3, 10, 17 и 24 числа. Скорее всего, первоначальная запись о кончине Всеслава была сделана на стене какого-либо собора (возможно, в Полоцкой Софии), откуда ее и позаимствовал летописец. Причем, переписывая ее, он спутал «I» с «К». Вероятно, Всеслав умер не 14 (ĨД), а 24 (КД) апреля 6609 мартовского или 1101/2 январского года.

(обратно)

12 В. Л. Янин. Междукняжеские отношения в эпоху Мономаха и «Хождение игумена Даниила». ТОДЛИРЛ, т. XVI. М., 1960, стр. 122.

(обратно)

13 Древнерусские княжества X–XIII вв., стр. 231.

(обратно)

14 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 130.

(обратно)

15 ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 143.

(обратно)

16 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 284.

(обратно)

17 В. Л. Янин. Ук. соч., стр. 122.

(обратно)

18 ПВЛ под 6612 (1104) г.

(обратно)

19 ПСРЛ, т. II, стб. 282–283, 285.

(обратно)

20 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 133.

(обратно)

21 ПСРЛ, т. II, стб. 285.

(обратно)

22 Очерки истории СССР (период феодализма IX–XV вв.), ч. 1. Под ред. акад. Б. Д. Грекова. М., 1953, стр. 385.

(обратно)

23 Древнерусские княжества X–XIII вв., стр. 230.

(обратно)

24 ПСРЛ, т. I. М., 1962, стб. 299.

(обратно)

25 ПСРЛ, т. II, стб. 304.

(обратно)

26 Древнерусские княжества X–XIII вв., стр. 230.

(обратно)

27 ПСРЛ, т. XVII. СПб., 1907, стр. 479; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 123.

(обратно)

28 ПСРЛ, т. I, стб. 299; т. II, стб. 293.

(обратно)

29 Древнерусские княжества X–XIII вв., стр. 231.

(обратно)

30 А. Е. Пресняков, Княжое право в древней Руси. СПб., 1909, стр. 118, прим. 4; Т. Wasilewski. L. W. Alekseev. Polockaja Ziemja. «Кwartalnik Historii Кultury Materialnej», R XVI, № 2. Warszawa, 1968, str. 337.

(обратно)

31 Древнерусские княжества X–XIII вв., стр. 232.

(обратно)

32 ПСРЛ, т. II, стб. 496.

(обратно)

33 ПСРЛ, т. II, стб. 304.

(обратно)

34 Древнерусские княжества X–XIII вв., стр. 231.

(обратно)

35 ПСРЛ, т. II, стб. 304.

(обратно)

36 ПСРЛ, т. I, стб. 297–299.

(обратно)

37 ПСРЛ, т. I, стб. 301.

(обратно)

38 ПСРЛ, т. II, стб. 445.

(обратно)

39 ПСРЛ, т. II, стб. 494–496, 512.

(обратно)

40 ПСРЛ, т. II, стб. 495, 496.

(обратно)

41 ПСРЛ, т. II, стб. 519.

(обратно)

42 ПСРЛ, т. II, стб. 526, 527.

(обратно)

43 ПСРЛ, т. II, стб. 496.

(обратно)

44 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 145.

(обратно)

45 ПСРЛ, т. II, стб. 303; т. II. СПб., 1843, стб. 296; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 142.

(обратно)

46 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 314.

(обратно)

47 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 445.

(обратно)

48 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. М.-Л., 1964, стр. 62.

(обратно)

49 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 493.

(обратно)

50 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 494–496.

(обратно)

51 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 519.

(обратно)

52 Б. А. Рыбаков. Русские датированные надписи XI–XV веков. М., 1964, стр. 33.

(обратно)

53 ПСРЛ, т. I, стб. 298.

(обратно)

54 ПСРЛ, т. I, стб. 302; т. II. М., 1962, стб. 496.

(обратно)

55 В. Е. Данилевич. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия Киев, 1896, стр. 86.

(обратно)

56 ПСРЛ, т. III, стр. 14.

(обратно)

57 Слово о полку Игореве, стр. 25.

(обратно)

58 Слово о полку Игореве, стр. 450–452, комм. Д. С. Лихачева.

(обратно)

59 ПСРЛ, т. VII, стр. 100.

(обратно)

60 ПСРЛ, т. II М., 1962, стб. 493–494.

(обратно)

61 ПСРЛ, т. I, стб. 403.

(обратно)

62 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 127–128.

(обратно)

63 ПСРЛ, т. II. М., Ш2, стб. 620.

(обратно)

64 ПСРЛ, т. II. СПб., 1848, стб. 308.

(обратно)

65 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 496.

(обратно)

66 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 505; т. VII, стр. 71.

(обратно)

67 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 620.

(обратно)

68 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 509.

(обратно)

69 В. Е. Данилевич. Ук. соч., стр. 93.

(обратно)

70 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 519, 527.

(обратно)

71 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 608, 620.

(обратно)

72 ПСРЛ, т. I, стб. 374

(обратно)

73 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 519.

(обратно)

74 Слово о полку Игореве, стр. 24.

(обратно)

75 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 505; т. VII, стр. 74.

(обратно)

76 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 620.

(обратно)

77 ПСРЛ, т. VII, стр. 116. См. также: В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 182.

(обратно)

78 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 620

(обратно)

79 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 620.

(обратно)

80 Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938, стр. 179 и др.

(обратно)

81 В. Е. Данилевич. Ук. соч., стр. 168–169; Очерки истории СССР (период феодализма IX–XV вв.), ч. 1, стр. 387–388.

(обратно)

82 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 620.

(обратно)

83 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 620.

(обратно)

84 В. Е. Данилевич. Ук. соч., стр. 248.

(обратно)

85 Древнерусские княжества X–XIII вв., стр. 237–239.

(обратно) (обратно)

Глава 5

1 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 78.

(обратно)

2 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр 81, 83.

(обратно)

3 НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 160.

(обратно)

4 ПВЛ под 6562 (1054) г.

(обратно)

5 ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 92; т. XV. М., 1965, стб. 154; т. XXII. СПб., 1911, стр. 374; т. XXIII. СПб., 1910, стр. 22.

(обратно)

6 ПВЛ под 6573 (1065) г.

(обратно)

7 ПВЛ под 6574 (1066) г.

(обратно)

8 ПВЛ под 6575 (1067) г.

(обратно)

9 В. Н. Татищев. Ук соч., т. II, стр. 83–84.

(обратно)

10 ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 232.

(обратно)

11 В. Н. Татищев, Ук. соч., т. II, стр. 92.

(обратно)

12 ПВЛ под 6600 (1092) г.

(обратно)

13 ПВЛ под 6599 (1091) г.

(обратно)

14 В. Н. Татищев Ук. соч., т. II, стр. 94.

(обратно)

15 ПВЛ под 6591 (1083) г.

(обратно)

16 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 94.

(обратно)

17 ПВЛ под 6005 (1097) г.

(обратно)

18 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 110.

(обратно)

19 ПВЛ под 6605 (1097) г

(обратно)

20 ПВЛ под 6608 (1100) г.

(обратно)

21 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

22 ПСРЛ, т. I. М., 1902, стб. 293; т. II. М., 1962, стб. 289; Н. А. Баумгартен. Родословные отрывки. «Летопись историко-родословного общества в Москве», 1908, вып. 4 (16). М., 1908, стр. 6.

(обратно)

23 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

24 ПВЛ под 6608 (ll00) г.

(обратно)

25 ПСРЛ, т. II, стб. 288; Н. А. Баумгартен. Ук. соч., стр. 6.

(обратно)

26 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II. стр. 137–138.

(обратно)

27 ПСРЛ, т. II, стб. 308.

(обратно)

28 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 158.

(обратно)

29 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 158–160; ПСРЛ, т. II, стб. 314–317.

(обратно)

30 ПСРЛ, т. II, стб. 319–320.

(обратно)

31 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. М.-Л., 1064, стр. 21.

(обратно)

32 ПСРЛ, т. II, стб. 453–454.

(обратно)

33 ПСРЛ, т. II, стб. 463; Н. А. Баумгартен. Ук. соч., стр. 7.

(обратно)

34 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 137–138, 158.

(обратно)

35 ПСРЛ, т. II, стб. 308; Н. А. Баумгартен. Ук. соч., стр. 12–13.

(обратно)

36 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 138.

(обратно)

37 Н. А. Баумгартен Ук. соч., стр. 14.

(обратно)

38 ПСРЛ, т. II, стб. 394.

(обратно)

39 ПСРЛ, т. II, стб. 464–468.

(обратно)

40 ПСРЛ, т. II, стб. 497–498.

(обратно)

41 ПСРЛ, т. II, стб. 499–504.

(обратно)

42 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 403.

(обратно)

43 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 103.

(обратно)

44 ПРП, вып. II. М., 1953, стр. 26.

(обратно)

45 ПСРЛ, т. II, стб. 304–317; т. II. СПб., 1843, стр. 297.

(обратно)

46 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 498–499.

(обратно)

47 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 505.

(обратно)

48 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 619.

(обратно)

49 Слово о полку Игореве. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 22.

(обратно)

50 См., например: ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 571.

(обратно)

51 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 97.

(обратно)

52 См., например: Н. А. Баумгартен. Ук. соч., стр. 15.

(обратно)

53 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 564

(обратно)

54 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 97.

(обратно)

55 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 507; т. VII, стр. 79.

(обратно)

56 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 564; т. II. СПб., 1843, стр. 343.

(обратно)

57 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 571.

(обратно)

58 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 660.

(обратно)

59 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 657; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 143.

(обратно)

60 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 660–661.

(обратно)

61 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 666–667.

(обратно)

62 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 326.

(обратно)

63 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 564, 667.

(обратно)

64 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 663–665; т. II. СПб., 1843, стр. 321.

(обратно)

65 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 149.

(обратно)

66 Н. А. Баумгартен. Ук. соч., стр. 17.

(обратно) (обратно)

Глава 6

1 П. Ф. Лысенко. Города Туровской земли. Минск, 1974, стр. 9, 197–198. 6 Зак. 589. 81

(обратно)

2 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 86.

(обратно)

3 О. М. Рапов, Н. Г. Ткаченко. Документы о взаимоотношениях папской курии с великим киевским князем Изяславом Ярославичем и польским князем Болеславом II Смелым в 1075 г. ВМУ, 1976, серия «история», № 5, стр. 86.

(обратно)

4 ПВЛ под 6586 (1078) г.

(обратно)

5 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 93–94.

(обратно)

6 О. М. Рапов, Н. Г. Ткаченко. Ук. соч., стр. 86.

(обратно)

7 ПВЛ под 6592 (1084) г.

(обратно)

8 ПВЛ под 6593 (1085) г.

(обратно)

9 ПВЛ под 6594 (1086) г.

(обратно)

10 ПВЛ под 6594 (1086) г.

(обратно)

11 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 492.

(обратно)

12 В. Н. Татищев Ук. соч., т. II, стр. 79.

(обратно)

13 ПВЛ под 6577 (1069) г.

(обратно)

14 ПВЛ под 6579 (1071) г.

(обратно)

15 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 87.

(обратно)

16 ПВЛ под 6586 (1078) г.

(обратно)

17 ПВЛ под 6596 (1088) г.

(обратно)

18 ПВЛ под 6601 (1003) г.

(обратно)

19 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 110; ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

20 ПВЛ под 6010 (1102) г.

(обратно)

21 А. Н. Насонов. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 1951, вклейки после стр. 64 и 152.

(обратно)

22 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

23 ПВЛ под 6622 (1114) г.

(обратно)

24 ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 100.

(обратно)

25 НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 470.

(обратно)

26 ПВЛ под 6577 (1069) г.

(обратно)

27 ПВЛ под 6577 (1069) г.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 86.

(обратно)

28 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 249, прим. 292.

(обратно)

29 ПВЛ под 6609 (1101) г.

(обратно)

30 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 122.

(обратно)

31 ПВЛ под 6010 (1102) г. Его бегство из Киева от Святополка В. Н. Татищев — (ук. соч., т. II, стр. 122) датирует 1 октября 1102 г., а смерть в заключении 20 декабря 1102 г.

(обратно)

32 ПСРЛ, т. I. М., 1962, стб. 280. В. Н. Татищев (ук. соч., т. II, стр. 125) датирует его смерть 16 декабря 1105 г.

(обратно)

33 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 119–120.

(обратно)

34 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

35 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 119.

(обратно)

36 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 119–120.

(обратно)

37 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 120.

(обратно)

38 ПСРЛ, т. II, стб. 285.

(обратно)

39 ПСРЛ, т. II, стб. 285.

(обратно)

40 ПСРЛ, т. II, стб. 287.

(обратно)

41 ПВЛ под 6612 (1104) г.; ПСРЛ, т. I, стб. 203. В Воскресенской летописи его смерть датируется 1127 г. (ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 26).

(обратно)

42 ПСРЛ, т. I, стб. 299.

(обратно)

43 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 123.

(обратно)

44 ПСРЛ, т. I, стб. 297.

(обратно)

45 ПСРЛ, т. I, стб. 323–326.

(обратно)

46 ПСРЛ, т. II, стб. 491.

(обратно)

47 ПСРЛ, т. VII, стр. 79; т. II. СПб., 1843, стр. 308.

(обратно)

48 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 541.

(обратно)

49 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 521, 633, 665.

(обратно)

50 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 631.

(обратно)

51 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. М.-Л., 1964, стр. 131.

(обратно)

52 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 694.

(обратно)

53 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 161.

(обратно)

54 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 631.

(обратно)

55 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 672.

(обратно)

56 ПСРЛ, т. I, стб. 303; т. X. М., 1965. стр. 91; НПЛ, стр 63, 267.

(обратно)

57 ПСРЛ, т. I, стб. 508; т. X, стр. 91; НПЛ, стр. 68, 267.

(обратно)

58 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. 1. М., 1959, стр. 235, прим. 462

(обратно)

59 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 753.

(обратно)

60 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 754, 798; В. Т. Пашуто. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1960, стр. 207, 208 и др.

(обратно) (обратно)

Глава 7

1 Подробнее об этом: А. К. Зайцев. Черниговское княжество. В кн.: «Древнерусские княжества X–XIII вв.». М., 1975, стр. 70–72.

(обратно)

2 Б. А. Рыбаков. Древности Чернигова. МИА, № 11. М.-Л., 1949, стр. 34, 38–39.

(обратно)

3 А. Н. Насонов. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. М., 19511, стр. 62; А. К. Зайцев. Ук. соч., стр. 72–74.

(обратно)

4 Слово «оноя» И. И. Срезневский переводит как «та, противоположная». (Материалы для словаря древнерусского языка, т. II. СПб., 1902, стб. 674). Да и из самого текста летописи видно, что речь в данном случае идет о левой стороне Днепра.

(обратно)

5 А. Н. Насонов. Ук. соч., стр. 62.

(обратно)

6 А. Л. Монгайт. Рязанская земля. М., 1961, стр. 28–30.

(обратно)

7 ПВЛ под 6572–6573 (1064–1065) гг.

(обратно)

8 Д. И. Абрамович. Киево-Печерський патерик. Киiв, 1930, стор. 45.

(обратно)

9 Д. И. Абрамович. Ук. соч., стр. 45.

(обратно)

10 Б. А. Рыбаков. Русские датированные надписи XI–XV веков. М., 1964, стр. 16.

(обратно)

11 НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 17.

(обратно)

12 НПЛ, стр. 470.

(обратно)

13 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. 1. М., 1959, прим. 55 на стр. 696.

(обратно)

14 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 90.

(обратно)

15 НПЛ, стр. 470.

(обратно)

16 Д. И. Абрамович. Ук. соч., стр. 126.

(обратно)

17 ПВЛ под 6585–6587 (1077–1079) гг.

(обратно)

18 ПВЛ под 6587 (1079) г. В. Н. Татищев (ук. соч., т. II, стр. 94) помечает смерть Романа 20 августа 1079 г.

(обратно)

19 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 374.

(обратно)

20 В. Н. Татищев Ук. соч., т. II, стр. 92.

(обратно)

21 См., например: ПСРЛ, т. XV. М., 1965, стб. 176; т. XXIII. М., 1910, стр. 25.

(обратно)

22 ПВЛ, ч. II. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 280, комм. Д. С. Лихачева.

(обратно)

23 ПВЛ под 6596 (1088) г.; ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 115.

(обратно)

24 НПЛ, стр. 161.

(обратно)

25 В. Н Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 104.

(обратно)

26 НПЛ, стр. 202; ПСРЛ, т. V. СПб., 1851, стр. 150.

(обратно)

27 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 282.

(обратно)

28 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

29 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 105.

(обратно)

30 ПСРЛ, т. I. М., 1902, стб. 293.

(обратно)

31 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 90.

(обратно)

32 ПВЛ под 6604 (1196) г

(обратно)

33 ПВЛ под 6586 (1078) г.

(обратно)

34 ПВЛ под 6586–6587 (1078–1079) гг.

(обратно)

35 Путешествие игумена Даниила по Святой земле в начале XII века. СПб., 1864, стр. 7.

(обратно)

36 ПВЛ под 6591 (1083) г.

(обратно)

37 В. Л. Янин. Актовые печати древней Руси XI–XV вв., т. I. М., 1970, стр. 26.

(обратно)

38 ПВЛ под 6602 (1094) г.

(обратно)

39 ПВЛ под 6604 (1096) г.

(обратно)

40 ПВЛ под 6604 (1096) г.

(обратно)

41 ПВЛ под 6604 (1096) г

(обратно)

42 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 310.

(обратно)

43 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 105.

(обратно)

44 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 130.

(обратно)

45 В ПВЛ его смерть датируется 1 августа 6623 (1115) г. Тверская летопись (ПСРЛ, т. XV. М., 1965, стб. 191) и В. Н. Татищев (ук. соч., т. II, стр. 130) пометили смерть Олега Святославича 18 августа l115 г.

(обратно)

46 В. Н. Татищев Ук. соч., т. II, стр. 105, 124.

(обратно)

47 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 286.

(обратно)

48 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 290.

(обратно)

49 ПСРЛ, т. I, стб. 301.

(обратно)

50 ПСРЛ, т. VII. СПб.,1856, стр. 232, 242.

(обратно)

51 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 90; т. I. М.-Л., 1962, стр. 374.

(обратно)

52 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. I, стр. 374.

(обратно)

53 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 93.

(обратно)

54 ПВЛ под 6586 (1078) г.; Слово о полку Игореве. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 15.

(обратно)

55 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 105.

(обратно)

56 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 139.

(обратно)

57 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 303.

(обратно)

58 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 312; т. II. СПб., 1843, стр. 297.

(обратно)

59 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 438.

(обратно)

60 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 139.

(обратно)

61 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 341–342.

(обратно)

62 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 438.

(обратно)

63 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 444.

(обратно)

64 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 469–470.

(обратно)

65 ПСРЛ, т. II М., 1962, стб. 482.

(обратно)

66 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 484; т. II. СПб., 1843, стр. 304; т. VII, стр. 64–65.

(обратно)

67 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 475–478.

(обратно)

68 ПСРЛ, т. IV. СПб., 1848, стр. 10; т. VII. стр. 66.

(обратно)

69 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 502; т. II. СПб., 1843, стр. 306; т. VI Г, стр. 69—71

(обратно)

70 ПСРЛ, т. VII, стр. 71.

(обратно)

71 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 506–508; т. VII, стр. 72.

(обратно)

72 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 517.

(обратно)

73 ПСРЛ, т. IV, стр. 10–11; т. VII, стр. 75; т. II. М., 1962, стб. 518.

(обратно)

74 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 286.

(обратно)

75 ПСРЛ, т. VII, стр. 26.

(обратно)

76 ПВЛ под 6605 (1097) и 6614 (1106) гг.

(обратно)

77 Патерик Киевского Печорского монастыря. СПб., 1911, стр. 84.

(обратно)

78 ПСРЛ, т. VII, стр. 21.

(обратно)

79 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр 138.

(обратно)

80 ПСРЛ, т. I, стб. 296; т. VII, стр. 26, 242, 244.

(обратно)

81 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 139.

(обратно)

82 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 307, 321.

(обратно)

83 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 162.

(обратно)

84 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 334–335.

(обратно)

85 ПСРЛ, т. II. М., 11902, стб. 310–311.

(обратно)

86 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 312.

(обратно)

87 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 329.

(обратно)

88 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 318.

(обратно)

89 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 321, 328, 337, 352–353.

(обратно)

90 ПВЛ под 6615 (1107) г.

(обратно)

91 НПЛ, стр. 209.

(обратно)

92 НПЛ, стр. 209–210.

(обратно)

93 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 151.

(обратно)

94 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 310, 312.

(обратно)

95 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 309; т. II. СПб, 1843, стр. 296.

(обратно)

96 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 310–311.

(обратно)

97 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 311.

(обратно)

98 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 332–334, 336, 338.

(обратно)

99 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 178.

(обратно)

100 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 482.

(обратно)

101 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб 478, 490.

(обратно)

102 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 522; т. IX, стр.232; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. М.-Л., 1964, стр. 79

(обратно)

103 ПСРЛ, т. XXV. М., 1949, стр. 33; т. I, стб. 306.

(обратно)

104 ПСРЛ, т. VII, стр. 242; Д. И. Иловайский. История Рязанского княжества. М., 1884, стр 25.

(обратно)

105 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 138–139.

(обратно)

106 ПСРЛ, т. VII, стр. 244.

(обратно)

107 Д. И. Иловайский. Ук. соч., стр. 25.

(обратно)

108 А. Л. Монгайт. Ук. соч., стр. 336.

(обратно)

109 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 318.

(обратно)

110 ПСРЛ, т. VII, стр 242.

(обратно)

111 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 318, 339.

(обратно)

112 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 455.

(обратно)

113 ПСРЛ, т. IX, стр. 197.

(обратно)

114 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 160.

(обратно)

115 А. Н. Насонов. Ук. соч., стр. 221. П. В. Голубовский считал, что Березый был расположен на месте современного города Березпа в Черниговской области («Труды ХШ археологического съезда в Екатеринославе», т. II. М.,1908, стр. 2–5).

(обратно)

116 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 484.

(обратно)

117 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 484; т. II. СПб., 1843, стр. 304; т. VII, стр. 64–65.

(обратно)

118 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 490.

(обратно)

119 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 490; т. IV, стр. 10; т. VII, стр. 66.

(обратно)

120 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 508–509.

(обратно)

121 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 525; т. VII, стр. 78.

(обратно)

122 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 132.

(обратно)

123 ПСРЛ, т. I, стб. 308.

(обратно)

124 ПСРЛ, т. I, стб. 310.

(обратно)

125 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 330. По сведениям В. Н. Татищева (ук. соч., т. II, стр. 173), Святослав Всеволодич получил в 1147 г. Межибожье, Котельницу, еще 8 городов, а также «удел отца его весь».

(обратно)

126 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 523.

(обратно)

127 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 604.

(обратно)

128 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб 614–616, 624.

(обратно)

129 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 680; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 156.

(обратно)

130 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 306; т. II. СПб., 1843, стр. 296.

(обратно)

131 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 502.

(обратно)

132 «Труды XIII археологического съезда в Екатеринославе», т. II, стр. 32–33.

(обратно)

133 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 604.

(обратно)

134 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб 707.

(обратно)

135 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 339–340.

(обратно)

136 ПСРЛ, т. IX, стр. 217.

(обратно)

137 ПСРЛ, т. VII, стр. 71, 73.

(обратно)

138 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 522–523, 525–526.

(обратно)

139 ПСРЛ, т VII, стр. 78.

(обратно)

140 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 579, 599–600; т. VII, стр. 78.

(обратно)

141 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 613.

(обратно)

142 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 422.

(обратно)

143 В. Н. Татищев Ук. соч., т. III, стр. 79.

(обратно)

144 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 613.

(обратно)

145 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 634.

(обратно)

146 Слово о полку Игореве, стр. 19.

(обратно)

147 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 561.

(обратно)

148 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 707–708.

(обратно)

149 ПСРЛ, т. I, стб. 416; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 168.

(обратно)

150 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 506.

(обратно)

151 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 79.

(обратно)

152 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 638.

(обратно)

153 Слово о полку Игореве, стр. 11–12.

(обратно)

154 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 696; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 162.

(обратно)

155 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 295.

(обратно)

156 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 315.

(обратно)

157 ПСРЛ, т. IX, стр. 172.

(обратно)

158 ПСРЛ, т. IX, стр. 172.

(обратно)

159 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 329; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 166.

(обратно)

160 ПСРЛ, т. II. М, 1962, стб. 340; т. VII, стр. 38.

(обратно)

161 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 519. В Воскресенской летописи (ПСРЛ, т. VII; стр. 75) смерть Владимира Святославича помечена 1161 г.

(обратно)

162 ПСРЛ, т. IX, стр. 173.

(обратно)

163 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 319.

(обратно)

164 ПСРЛ, т. I, стб. 372.

(обратно)

165 ПСРЛ, т. VII, стр. 93.

(обратно)

166 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 606.

(обратно)

167 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 606.

(обратно)

168 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 512–513.

(обратно)

169 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 602–603.

(обратно)

170 ПСРЛ, т. X. М., 1965, стр. 28.

(обратно)

171 ПСРЛ, т. X, стб. 37.

(обратно)

172 В. Н. Татищев. Ук. соч., т III, стр. 185.

(обратно)

173 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 619.

(обратно)

174 ПСРЛ, т. I, стб. 426; т. IX, стр. 511.

(обратно)

175 ПСРЛ, т. I, стб. 427.

(обратно)

176 ПСРЛ, т. VII, стр 114–115.

(обратно)

177 ПСРЛ, т. I, стб. 435; т. VII, стр. 117, 118; НПЛ, стр. 53.

(обратно)

178 В. Н. Татищев (ук. соч., т. III, стр. 192) датирует его смерть сентябрем 1215 г. В Воскресенской летописи (ПСРЛ, т. VII, стр. 118) это событие записано под 1212 г.

(обратно)

179 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 614; т. II. СПб., 1043, стр. 317.

(обратно)

180 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 672.

(обратно)

181 ПСРЛ, т. VII, стр. 112, 118; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 192.

(обратно)

182 ПСРЛ, т. I, стб. 375; т. II. М., 1962, стб. 596.

(обратно)

183 НПЛ, стр. 266–267.

(обратно)

184 ПСРЛ, т. I, стб. 416.

(обратно)

185 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 318.

(обратно)

186 ПСРЛ, т. VII, стр. 130.

(обратно)

187 ПСРЛ, т. X, стр. 86.

(обратно)

188 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 741.

(обратно)

189 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 568; т. II. СПб., 1843, стр. 314; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 99.

(обратно)

190 ПСРЛ, т. VII, стр. 108; т. I, стб. 419.

(обратно)

191 НПЛ, стр. 252.

(обратно)

192 ПСРЛ, т. IV, стр. 20, т. VII, стр. 170.

(обратно)

193 НПЛ, стр. 236.

(обратно)

194 НПЛ, стр. 252.

(обратно)

195 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 526, 638.

(обратно)

196 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 323.

(обратно)

197 ПСРЛ, т. II. М, 1962, стб. 562.

(обратно)

198 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 638.

(обратно)

199 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 659

(обратно)

200 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 718–719.

(обратно)

201 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 722–723, 726. У В. Н. Татищева занятие Галича Владимиром Игоревичем датируется 1206 г. (ук. соч., т. III, стр. 176), а изгнание его из Галицкой земли венгерскими войсками и водворение Романа Игоревича в Галич отмечено под 1209 г. (т. III, стр. 182).

(обратно)

202 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 629; т. II. СПб., 1843, стр. 319.

(обратно)

203 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 718, 719–720, 722–723.

(обратно)

204 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 727; т. II. СПб., 1843, стр. 332.

(обратно)

205 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 604, 659.

(обратно)

206 ПСРЛ, т. II. М, 1962, стб. 723.

(обратно)

207 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 727; т. II. СПб., 1843, стр. 332.

(обратно)

208 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 727; т. II. СПб., 1843, стр. 332.

(обратно)

209 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 600; т. II. СПб., 1843, стр. 329.

(обратно)

210 ПСРЛ, т. IX, стр. 182.

(обратно)

211 ПСРЛ, т. I, стб. 352–353.

(обратно)

212 ПСРЛ, т. I, стб. 366; т. II. М., 1962, стб. 580; т. VII, стр. 244; т. IX. стр. 248.

(обратно)

213 ПСРЛ, т. I, стб. 384, 385; т. X, стр. 5; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. стр. 117.

(обратно)

214 ПСРЛ, т. I, стб. 387–388.

(обратно)

215 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 140–144.

(обратно)

216 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 199.

(обратно)

217 ПСРЛ, т. VII, стр. 242.

(обратно)

218 ПСРЛ, т. I, стб. 412.

(обратно)

219 Летописец Переяславля-Суздальскаго, составленный в начале XIII века (между 1214 и 1219 годов). М., 1851, стр. 102.

(обратно)

220 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 122.

(обратно)

221 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 140.

(обратно)

222 ПСРЛ, т. VII, стр. 242.

(обратно)

223 ПСРЛ, т. I, стб. 430; т. VII, стр. 242.

(обратно)

224 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 708.

(обратно)

225 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 668; т. VII, стр. 105.

(обратно)

226 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 121.

(обратно)

227 ПСРЛ, т. I, стб. 428.

(обратно)

228 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 741.

(обратно)

229 НПЛ, стр. 64.

(обратно)

230 НПЛ, стр. 67–70, 74.

(обратно)

231 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 777.

(обратно)

232 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 782–784.

(обратно)

233 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 788–789, 794–795, 808.

(обратно)

234 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 848.

(обратно)

235 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 772.

(обратно)

236 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 782.

(обратно)

237 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 723.

(обратно)

238 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 723; т. II. СПб., 1843, стр. 331.

(обратно)

239 ПСРЛ, т. VII, стр. 236.

(обратно)

240 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 744.

(обратно)

241 ПСРЛ, т. I, стб. 448.

(обратно)

242 ПСРЛ, т. I, стб. 482.

(обратно)

243 ПСРЛ, т. VII, стр. 244.

(обратно)

244 ПСРЛ, т. I, стб. 389, 421.

(обратно)

245 ПСРЛ, т. VII, стр. 244.

(обратно)

246 ПСРЛ, т. I, стб. 402.

(обратно)

247 ПСРЛ, т. VII, стр. 244.

(обратно)

248 ПСРЛ, т. X, стр. 83.

(обратно)

249 ПСРЛ, т. I, стб. 432; т. VII, стр. 115.

(обратно)

250 ПСРЛ, т. VII, стр 115.

(обратно)

251 ПСРЛ, т. I, стб. 440.

(обратно)

252 ПСРЛ, т. I, стб. 430; т. VII, стр. 114.

(обратно)

253 ПСРЛ, т. VII, стр. 114–115.

(обратно)

254 ПСРЛ, т. VII, стр. 243.

(обратно)

255 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 230.

(обратно)

256 ПСРЛ, т. I, стб. 430; т. VII, стр. 114.

(обратно)

257 ПСРЛ, т. I, стб. 437; т. VII, стр. 114–115.

(обратно)

258 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 691.

(обратно)

259 ПСРЛ, т I, стб. 430; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 182.

(обратно)

260 ПСРЛ, т. I, стб. 440–441.

(обратно)

261 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 207, 210.

(обратно)

262 ПСРЛ, т. VII, стр. 243.

(обратно)

263 ПСРЛ, т. I, стб. 430, 432.

(обратно)

264 ПСРЛ, т. I, стб. 440–441.

(обратно)

265 ПСРЛ, т. I, стб. 431.

(обратно)

266 ПСРЛ, т. I, стб. 434, 440–441.

(обратно)

267 ПСРЛ, т. I, стб. 431, 434.

(обратно)

268 ПСРЛ, т. I, стб. 440–441.

(обратно)

269 Воинские повести древней Руси. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1949, стр. 19.

(обратно)

270 ПСРЛ, т. I, стб. 440–441.

(обратно)

271 ПСРЛ, т. I, стб. 440–441.

(обратно)

272 НПЛ, стр. 69–70; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

273 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 777.

(обратно)

274 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 783, 789.

(обратно)

275 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 793.

(обратно)

276 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 793.

(обратно)

277 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 800–806; Ф. Палацкий. О русском князе Ростиславе, отце чешской королевы Кунгуты и роли его. ЧМОИДР, 1846. М., № 3, стр. 11–16; С. Н. Палаузов. Ростислав Михайлович, князь Мачвы. ЖМНП, 1851, № 8, стр. 27–49.

(обратно)

278 ПСРЛ, т. I, стб. 482; т. II. М., 1962, стб. 860.

(обратно)

279 Н. Головин. Родословная роспись потомков великого князя Рюрика. М., 1851, № 267; С. М. Соловьев. Ук. соч., кн. II. М., 1960, стр. 337, прим. 344.

(обратно)

280 Н. Головин. Ук. соч., № 268; С. М. Соловьев. Ук. соч., кн. II, стр. 337, прим. 344.

(обратно)

281 Н. Головин. Ук. соч., № 269; С. М. Соловьев. Ук. соч., кн. II, стр. 337, прим. 344.

(обратно)

282 НПЛ, стр. 70, 280.

(обратно)

283 ПСРЛ, т. I, стб. 521–522; т. II. М., 1902, стб. 780; т. X, стр. 112–113.

(обратно)

284 ПСРЛ, т. I, стр. 470, 523; т. X, стр. 123.

(обратно)

285 Н. М. Карамзин. История государства Российского, кн. IV. СПб., 1817, стр. 306, прим. 62.

(обратно)

286 С. М. Соловьев. Ук. соч., кн. II, стр. 190.

(обратно)

287 Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957, стр. 29–30.

(обратно)

288 ПСРЛ, т. VII, стр. 126; т. XV, стб. 330.

(обратно)

289 ПСРЛ, т. I, стб. 450.

(обратно)

290 ПСРЛ, т. VII, стр. 244; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 221.

(обратно)

291 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр 232.

(обратно)

292 ПСРЛ, т. I, стб. 471, 523; т. VII, стр. 244.

(обратно)

293 ПСРЛ, т. VII, стр. 126; т. XV, стб. 330.

(обратно)

294 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 232.

(обратно)

295 ПСРЛ, т. VII, стр. 243.

(обратно)

296 ПСРЛ, т. I, стб. 514–515; т. IV, стр. 34, т. V, стр. 173; т. XV, стб. 366–367.

(обратно)

297 А. Г. Кузьмин. Рязанское летописание. М., 1965, стр. 160.

(обратно)

298 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 230.

(обратно)

299 ПСРЛ, т. I, стб. 515; т. II. М., 1962, стб. 778; т. XV, стб. 367; Воинские повести древней Руси, стр. 9 и др.

(обратно)

300 Воинские повести древней Руси, стр. 10, 17.

(обратно)

301 А. Г. Кузьмин. Ук. соч., стр. 173.

(обратно)

302 Воинские повести древней Руси, стр. 10, 17

(обратно)

303 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 230.

(обратно)

304 Воинские повести древней Руси, стр. 12.

(обратно)

305 ПСРЛ, т. VII, стр. 243.

(обратно)

306 ПСРЛ, т. I, стб. 473.

(обратно)

307 ПСРЛ, т. I, стб. 475; т. VII, стр. 162.

(обратно)

308 Воинские повести древней Руси, стр. 9, 11.

(обратно)

309 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 232.

(обратно)

310 Воинские повести древней Руси, стр. 14–19.

(обратно)

311 А. Г. Кузьмин. Ук. соч., стр. 175–176.

(обратно)

312 Воинские повести древней Руси, стр. 9—11.

(обратно)

313 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 779.

(обратно)

314 Воинские повести дровней Руси, стр. 19.

(обратно)

315 ПСРЛ, т. I, стб. 514; т. XV, стб. 366.

(обратно) (обратно)

Глава 8

1 М. П. Кучера. Переяславская земля. В кн.: «Древнерусские княжества X–XIII вв.». М., 1975, стр. 118, 126.

(обратно)

2 Возможно, что договор 907 г. к началу XII в. находился уже в ветхом состоянии, и летописец не смог привести его полностью, а внес из него в летопись только наиболее хорошо сохранившиеся части.

(обратно)

3 М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 308.

(обратно)

4 ПВЛ под 6601 (1093) г.

(обратно)

5 ПВЛ под 6604 (1096) г.

(обратно)

6 С. М. Соловье в. История России с древнейших времен, кн. I. М., 1959, стр. 695, прим. 50.

(обратно)

7 ПВЛ, ч. II. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 439, комм. Д. С. Лихачева.

(обратно)

8 ПВЛ под 6604 (1096) г.

(обратно)

9 С. М. Соловьев. Ук. соч., кн. I, стр. 695, прим. 50; ПВЛ, ч. II, стр. 439, комм. Д. С. Лихачева,

(обратно)

10 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 91.

(обратно)

11 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 92.

(обратно)

12 ПВЛ под 6586 (1078) г.; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 93.

(обратно)

13 ПВЛ под 6602 (1094) г.

(обратно)

14 ПВЛ под 6005 (11097) г.

(обратно)

15 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 110.

(обратно)

16 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

17 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 122, 123., 125, 129.

(обратно)

18 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 137.

(обратно)

19 ПСРЛ, т. I. М., 1962, стб. 295.

(обратно)

20 ПВЛ под 6678 (1070) г.

(обратно)

21 ПВЛ под 6601 (1093) г.

(обратно)

22 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 91.

(обратно)

23 НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 470.

(обратно)

24 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 103.

(обратно)

25 НПЛ, стр. 470.

(обратно)

26 ПСРЛ, т. II. М., 1982, стб. 284.

(обратно)

27 ПСРЛ, т. II, стб. 289, 294.

(обратно)

28 ПВЛ под 6003 (1095) г.; ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 8, 242.

(обратно)

29 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 103.

(обратно)

30 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 104.

(обратно)

31 ПВЛ под 6603 (11095) г.

(обратно)

32 ПВЛ под 6604 (1096) г.

(обратно)

33 ПВЛ под 6621 (1113) г.

(обратно)

34 ПСРЛ, т. II, стб. 285.

(обратно)

35 ПСРЛ, т. I, стб. 292; т. II, стб. 285; т. VII, стр. 24.

(обратно)

36 ПСРЛ, т. VII, стр. 23.

(обратно)

37 ПСРЛ, т. II, стб. 276–277; т. II. СПб., 1843, стр. 290.

(обратно)

38 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. I. М.-Л., 1962, стр. 374.

(обратно)

39 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 129.

(обратно)

40 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 277.

(обратно)

41 У В. Н. Татищева (ук. соч., т. II, стр. 130) записано, что Ярополк стал переяславским князем после смерти брата Святослава, а до этого совместно с братом Вячеславом владел Смоленской землей.

(обратно)

42 ПСРЛ, т. I, стб. 295.

(обратно)

43 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 294, 302.

(обратно)

44 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 199.

(обратно)

45 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 276.

(обратно)

46 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 129, 130.

(обратно)

47 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 276.

(обратно)

48 ПСРЛ, т. I, стб. 302; т. VII, стр. 29.

(обратно)

49 ПСРЛ, т. I, стб. 306, 307, 310.

(обратно)

50 ПСРЛ, т. VII, стр. 33, 36.

(обратно)

51 ПСРЛ, т. I, стб. 323, 326; т. VII, стр. 47.

(обратно)

52 ПСРЛ, т. VII, стр. 48.

(обратно)

53 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. М.-Л., 1964, стр. 26, 49.

(обратно)

54 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 129.

(обратно)

55 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 96.

(обратно)

56 Патерик Киевского Печорского монастыря. СПб., 19111, стр. 189.

(обратно)

57 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 298.

(обратно)

58 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 295.

(обратно)

59 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 297.

(обратно)

60 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 339.

(обратно)

61 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 383.

(обратно)

62 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 476.

(обратно)

63 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 478–479, 485, 490.

(обратно)

64 ПВЛ под 6610 (1102) г.

(обратно)

65 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 285, 295.

(обратно)

66 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 305.

(обратно)

67 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 309.

(обратно)

68 НПЛ, стр. 204.

(обратно)

69 НПЛ, стр. 207.

(обратно)

70 НПЛ, стр. 207.

(обратно)

71 НПЛ, стр. 207.

(обратно)

72 ПСРЛ, т. V. СПб., 1851, стр. 8; т. VII, стр. 29–30.

(обратно)

73 НПЛ, стр. 209.

(обратно)

74 НПЛ, стр. 209.

(обратно)

75 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 300.

(обратно)

76 НПЛ, стр. 209–210.

(обратно)

77 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 48.

(обратно)

78 ПСРЛ, т. I, стб. 296, 301.

(обратно)

79 ПСРЛ, т. I, стб. 302.

(обратно)

80 ПСРЛ, т. I, стб. 302.

(обратно)

81 ПСРЛ, т. I, стб. 307–308.

(обратно)

82 ПСРЛ, т. I, стб. 310.

(обратно)

83 ПСРЛ, т. I, стб. 311–312, 313.

(обратно)

84 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 48.

(обратно)

85 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 143.

(обратно)

86 ПСРЛ, т. I, стб. 302.

(обратно)

87 НПЛ, стр. 210.

(обратно)

88 ПСРЛ, т. I, стб. 308; т. VII, стр. 33.

(обратно)

89 ПСРЛ, т. I, стб. 303; НПЛ, стр. 212.

(обратно)

90 ПСРЛ, т. V, стр. 1159; т. VII, стр. 45 и др.

(обратно)

91 ПСРЛ, т. I, стб. 328; т. VII, стр. 49.

(обратно)

92 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 410.

(обратно)

93 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 468.

(обратно)

94 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 137–138.

(обратно)

95 ПСРЛ, т. I, стб. 298, 307.

(обратно)

96 ПСРЛ, т. I, стб. 343.

(обратно)

97 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 68, 83.

(обратно)

98 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 294.

(обратно)

99 ПСРЛ, т. I, стб. 318.

(обратно)

100 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 465, 480–481.

(обратно)

101 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 484–485, 486, 491.

(обратно)

102 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 521.

(обратно)

103 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 83.

(обратно)

104 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 536.

(обратно)

105 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 537.

(обратно)

106 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 566.

(обратно)

107 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 98.

(обратно)

108 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 98.

(обратно)

109 ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 180.

(обратно)

110 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 293.

(обратно)

111 ПСРЛ, т. I, стб. 305.

(обратно)

112 НПЛ, стр. 470.

(обратно)

113 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 366–367.

(обратно)

114 ПСРЛ, т. I, стб. 320.

(обратно)

115 ПСРЛ, т. I, стб. 328–329; т. II. СПб., 1843, стр. 299–300; т. VII, стр. 46, 51.

(обратно)

116 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 105.

(обратно)

117 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 384, 394.

(обратно)

118 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 417, 419, 444.

(обратно)

119 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 478–479, 482.

(обратно)

120 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 490.

(обратно)

121 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 520.

(обратно)

122 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 545; НПЛ, стр. 221–222.

(обратно)

123 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 574.

(обратно)

124 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 575–578.

(обратно)

125 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 580.

(обратно)

126 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 332.

(обратно)

127 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 359.

(обратно)

128 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 356.

(обратно)

129 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 359.

(обратно)

130 ПСРЛ, т. I, стб. 319–320.

(обратно)

131 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 384.

(обратно)

132 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 349–350.

(обратно)

133 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 444–445.

(обратно)

134 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 468, 479.

(обратно)

135 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 545, 568.

(обратно)

136 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 339.

(обратно)

137 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 384, 415.

(обратно)

138 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 478–479, 491.

(обратно)

139 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 493.

(обратно)

140 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 389.

(обратно)

141 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 403–404.

(обратно)

142 НПЛ, стр. 216–217, 470.

(обратно)

143 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 520—521

(обратно)

144 ПСРЛ, т. I, стб. 352–353.

(обратно)

145 ПСРЛ, т. IX, стр. 233.

(обратно)

146 ПСРЛ, т. I, стб. 365–366.

(обратно)

147 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 384, 447.

(обратно)

148 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 479.

(обратно)

149 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 489.

(обратно)

150 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 521.

(обратно)

151 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 89.

(обратно)

152 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 53, 60.

(обратно)

153 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 89–90, 92.

(обратно)

154 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 98.

(обратно)

155 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 98.

(обратно)

156 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 570, 571.

(обратно)

157 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 102–103.

(обратно)

158 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 596–597.

(обратно)

159 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 600–603.

(обратно)

160 ПСРЛ, т. I, стб. 379; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 115.

(обратно)

161 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 51, 60, 77.

(обратно)

162 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 521.

(обратно)

163 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 89.

(обратно)

164 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 570, 590–597.

(обратно)

165 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 113.

(обратно)

166 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 379.

(обратно)

167 Слово о полку Игореве. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.-Л., 1950, стр. 24–22.

(обратно)

168 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 187.

(обратно)

169 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 382.

(обратно)

170 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 417, 441, 466.

(обратно)

171 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 488.

(обратно)

172 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 546.

(обратно)

173 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 311.

(обратно)

174 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 307; т. VII, стр. 66.

(обратно)

175 НПЛ, стр. 209.

(обратно)

176 НПЛ, стр. 21, 205, 206; ПСРЛ, т. IX, стр. 156.

(обратно)

177 ПСРЛ, т. IX, стр. 235.

(обратно)

178 ПСРЛ, т. I, стб. 314.

(обратно)

179 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 314.

(обратно)

180 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 359–360, 363, 403, 448, 468.

(обратно)

181 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 479.

(обратно)

182 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 484–485.

(обратно)

183 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 521.

(обратно)

184 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 532–533, 544, 559.

(обратно)

185 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 363.

(обратно)

186 НПЛ, стр. 214–215.

(обратно)

187 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 479, 528, 578.

(обратно)

188 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 578, 600.

(обратно)

189 В. Л. Янин. Актовые печати древней Руси X–XV вв., т. I. М., 1970, стр. 104.

(обратно)

190 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 48.

(обратно)

191 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 528.

(обратно)

192 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 82.

(обратно)

193 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 569. В. Н. Татищев (ук. соч., т. III, стр. 87) датирует его смерть 9 марта 1168 г.

(обратно)

194 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 368.

(обратно)

195 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 468; т. II. СПб., 1843, стр. 302; т. VII, стр. 60–62.

(обратно)

196 См., например: НПЛ, стр. 215–216.

(обратно)

197 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 510.

(обратно)

198 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 567–568, 569–570.

(обратно)

199 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 570.

(обратно)

200 ПСРЛ, т. II. М, 1962, стб. 603–605.

(обратно)

201 НПЛ, стр. 225, 271; ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 616.

(обратно)

202 НПЛ, стр. 215–216; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

203 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 510.

(обратно)

204 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 519.

(обратно)

205 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 525–527; т. VII, стр. 78.

(обратно)

206 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 535.

(обратно)

207 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 573.

(обратно)

208 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 575.

(обратно)

209 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 614–616.

(обратно)

210 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 702–706.

(обратно)

211 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 472; т. II. СПб., 1843, стр. 303, т. VII, стр. 61.

(обратно)

212 НПЛ, стр. 218; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

213 НПЛ, стр. 220.

(обратно)

214 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 550.

(обратно)

215 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 305; т. VII, стр. 66.

(обратно)

216 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 517, 541.

(обратно)

217 НПЛ, стр. 222.

(обратно)

218 НПЛ, стр. 222; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 141.

(обратно)

219 НПЛ, стр. 223; ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 562–567.

(обратно)

220 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 573.

(обратно)

221 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 575.

(обратно)

222 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 616.

(обратно)

223 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 621, 624.

(обратно)

224 ПСРЛ, т. II. М., 1962 стб. 658, 662.

(обратно)

225 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 674.

(обратно)

226 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 663; т. II. СПб., 1843, стр. 322.

(обратно)

227 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 680; т. II. СПб., 1843, стр. 324.

(обратно)

228 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 327–328; т. VII, стр. 105, 234.

(обратно)

229 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 328; т. IV. СПб., 1848, стр. 19; т. VII, стр. 107–108.

(обратно)

230 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 328; т. IV, стр. 119; т. V. СПб., 1856, стр. 172. В Воскресенской летописи (ПСРЛ, т. VII, стр. 108, 204) это событие датируется 1203 г.

(обратно)

231 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 329. В других летописях это событие датируется 1204 г. (т. IV, стр. 19; т. V, стр. 1(72) и 1205 г. (т. VII, стр. 112, 234).

(обратно)

232 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 175.

(обратно)

233 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 329–330; т. VII, стр. 113, 234–235.

(обратно)

234 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 330; т. VII, стр. 1114, 235. В Лаврентьевской и Воскресенской летописях под 1210 г., а в Густынской и Никоновской летописях под 1211 г. отмечено, что Всеволод Чермный и Рюрик Ростиславич произвели раздел Южной Руси, по которому Всеволоду достался Киев, а Рюрику — Чернигов, где он и умер. Смерть его летописи помечают разными годами (ПСРЛ, т. I, стб. 435, 438; т. VII, стр. 117, 119, 236; т. II. СПб., 1843, стр. 331, 334; т. X. М., 11965, стр. 62, 69). В. Н. Татищев пишет (ук. соч., т. III, стр. 184), что Рюрик умер 19 апреля 1211 г. в Киеве. Н. Г. Бережков (Хронология русского летописания. М., 1963, стр. 104) датирует смерть Рюрика 1212 г.

(обратно)

235 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 519; т. VII, стр. 76.

(обратно)

236 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 575–577.

(обратно)

237 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 598.

(обратно)

238 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 606–607.

(обратно)

239 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 608.

(обратно)

240 В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

241 НПЛ, стр. 225.

(обратно)

242 ПСРЛ, т. I, стб. 417; т. II. М., 1962, стб. 671; т. II. СПб., 1843, стр. 323.

(обратно)

243 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 566.

(обратно)

244 ПСРЛ, т. VII, стр. 108.

(обратно)

245 НПЛ, стр. 227; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

246 НПЛ, стр. 228.

(обратно)

247 НПЛ, стр. 229; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

248 НПЛ, стр. 236.

(обратно)

249 НПЛ, стр. 236, 238; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

250 ПСРЛ, т. I, стб. 426.

(обратно)

251 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 525; т. VII, стр. 78.

(обратно)

252 НПЛ, стр. 218; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

253 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 76.

(обратно)

254 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 520; т. VII, стр. 76.

(обратно)

255 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 572.

(обратно)

256 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 109.

(обратно)

257 Там же.

(обратно)

258 НПЛ, стр. 223–224; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 911.

(обратно)

259 НПЛ, стр. 224.

(обратно)

260 НПЛ, стр. 224; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

261 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 520.

(обратно)

262 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 570, 571.

(обратно)

263 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 109.

(обратно)

264 НПЛ, стр. 224.

(обратно)

265 НПЛ, стр. 224–225; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

266 НПЛ, стр. 226.

(обратно)

267 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 699–700.

(обратно)

268 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 524; т. VII, стр. 78.

(обратно)

269 ПСРЛ, т. I, стб. 365.

(обратно)

270 ПСРЛ, т. VII, стр. 72.

(обратно)

271 ПСРЛ, т. I, стб. 353.

(обратно)

272 НПЛ, стр. 222, 223; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91,

(обратно)

273 Historia de la Georgie, I part., II 1., tradite par. M. Brosset. St.-P., 1850, pp. 412–416.

(обратно)

274 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. Ill, стр. 67.

(обратно)

275 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 545.

(обратно)

276 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 101.

(обратно)

277 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 117.

(обратно)

278 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 652.

(обратно)

279 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 96.

(обратно)

280 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 129–130.

(обратно)

281 ПСРЛ, т. I, стб. 380.

(обратно)

282 НПЛ, стр. 224–225; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I. стр. 91.

(обратно)

283 ПСРЛ, т. I, стб. 387.

(обратно)

284 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 166–167.

(обратно)

285 ПСРЛ, т. I, стб. 396.

(обратно)

286 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 167.

(обратно)

287 ПСРЛ, т. I, стб. 421; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

288 ПСРЛ, т. I, стб. 434.

(обратно)

289 ПСРЛ, т. X, стр. 63.

(обратно)

290 ПСРЛ, т. X, стр. 64.

(обратно)

291 Летописец Переяславля-Суздальскаго, составленный в начале XIII века (между 1214 и 1219 годов). М., 1851, стр. 110–111.

(обратно)

292 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 111.

(обратно)

293 ПСРЛ, т. I, стб. 440.

(обратно)

294 ПСРЛ, т. I, стб. 442.

(обратно)

295 ПСРЛ, т. I, стб. 404, 406.

(обратно)

296 ПСРЛ, т. I, стб. 407; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 142.

(обратно)

297 ПСРЛ, т. VII, стр. 101; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 147.

(обратно)

298 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 111–112.

(обратно)

299 ПСРЛ, т. I, стб. 440.

(обратно)

300 ПСРЛ, т. VII, стр. 125.

(обратно)

301 ПСРЛ, т. I, стб. 342, 465.

(обратно)

302 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 149.

(обратно)

303 ПСРЛ, т. I, стб. 419.

(обратно)

304 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 108.

(обратно)

305 ПСРЛ т. I стб. 426, 432.

(обратно)

306 ПСРЛ, т. I, стб. 434; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 182.

(обратно)

307 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 186.

(обратно)

308 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 111, 112.

(обратно)

309 НПЛ, стр. 252–253.

(обратно)

310 НПЛ, стр. 260–263.

(обратно)

311 НПЛ, стр. 272; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

312 НПЛ, стр. 278.

(обратно)

313 НПЛ, стр. 278, 285.

(обратно)

314 ПСРЛ, т. I, стб. 522.

(обратно)

315 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 808; Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957, стр. 77.

(обратно)

316 ПСРЛ, т. I, стб. 412; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 153.

(обратно)

317 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 186; ПСРЛ, т. VII, стр. 102.

(обратно)

318 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 110–111.

(обратно)

319 ПСРЛ, т. I, стб. 437.

(обратно)

320 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 111–112.

(обратно)

321 ПСРЛ, т. I, стб. 438.

(обратно)

322 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 334; т. VII, стр. 125.

(обратно)

323 ПСРЛ, т. VII, стр. 134.

(обратно)

324 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 221.

(обратно)

325 ПСРЛ, т. I, стб. 412.

(обратно)

326 ПСРЛ, т. I, стб. 416; НПЛ, стр. 44.

(обратно)

327 НПЛ, стр. 51.

(обратно)

328 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 110.

(обратно)

329 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 186.

(обратно)

330 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 187.

(обратно)

331 ПСРЛ, т. I, стб. 460.

(обратно)

332 ПСРЛ, т. I, стб. 467.

(обратно)

333 ПСРЛ, т. I, стб. 522–523.

(обратно)

334 ПСРЛ, т. IV, стр. 38; т. VII, стр. 156.

(обратно)

335 ПСРЛ, т. I, стб. 473.

(обратно)

336 ПСРЛ, т. I, стб. 414; т. VII, стр. 106. В Ипатьевской и Густынской летописях дата рождения Ивана помечена 1 августа 1197 г. (ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 707; т. II. СПб., 1843, стр. 326).

(обратно)

337 Летописец Переяславля-Суздальскаго… стр. 110.

(обратно)

338 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 186.

(обратно)

339 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 338; т. VII, стр. 144.

(обратно)

340 ПСРЛ, т. I, стб. 467; т. VII, стр. 152.

(обратно)

341 НПЛ, стр. 220–222; ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 562; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

342 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 562.

(обратно)

343 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 660–661, 662.

(обратно)

344 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 683–686, 696–697.

(обратно)

345 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 717; т. X, стр. 34.

(обратно)

346 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 257.

(обратно)

347 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 564.

(обратно)

348 Н. Г. Бережков. Ук. соч., стр. 159.

(обратно)

349 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 96.

(обратно)

350 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 602.

(обратно)

351 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 682; т. II. СПб., 1843, стр. 324; т. VII, стр. 103.

(обратно)

352 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 616, 633.

(обратно)

353 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 168.

(обратно)

354 ПСРЛ, т, II. М., 1962, стб. 721.

(обратно)

355 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 170.

(обратно)

356 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 726; т. II. СПб., 1843, стр. 330.

(обратно)

357 ПСРЛ, т. VII, стр. 118, 235; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 190.

(обратно)

358 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 527, 630–631.

(обратно)

359 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стб. 332.

(обратно)

360 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 631, 725.

(обратно)

361 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 332.

(обратно)

362 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 750.

(обратно)

363 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 690; т. II. СПб., 1843, стр. 325.

(обратно)

364 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 127–128.

(обратно)

365 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 568; т. I, стб. 362, 374.

(обратно)

366 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 471.

(обратно)

367 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 608.

(обратно)

368 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 704; т. VII, стр. 106.

(обратно)

369 ПСРЛ, т. I, стб. 427–429; т. II. СПб., 1843, стр. 330; т. VII, стр. 113–114.

(обратно)

370 НПЛ, стр. 252; т. VII, стр. 118, 235.

(обратно)

371 НПЛ, стр. 261.

(обратно)

372 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 335; т. VII, стр. 132, 235.

(обратно)

373 ПСРЛ, т. VII, стр. 97; т. I, стб. 394,

(обратно)

374 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 704.

(обратно)

375 ПСРЛ, т. VII, стр. 125.

(обратно)

376 НПЛ, стр. 228–229; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

377 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 321; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. Ш, стр. 147.

(обратно)

378 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 324; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 151.

(обратно)

379 Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М.-Л., 1938, стр. 222.

(обратно)

380 ПРП, вып. II. М., 1953, стр. 57–71.

(обратно)

381 ПСРЛ, т. I, стб. 512; т. IV, стр. 29; т. VII, стр. 137.

(обратно)

382 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 201–202, 212, 261.

(обратно)

383 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 567; т. II. СПб., 1848, стр. 313.

(обратно)

384 ПСРЛ, т. I, стб. 407; т. II. М., 1962, стб. 670, 682.

(обратно)

385 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 685.

(обратно)

386 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 326.

(обратно)

387 ПСРЛ, т. X, стр. 36.

(обратно)

388 ПСРЛ, т. I, стб. 426.

(обратно)

389 ПСРЛ, т. X, стр. 37.

(обратно)

390 ПСРЛ, т. X, стр. 60; т. II. СПб., 1843, стр. 334; т. VII, стр. 125.

(обратно)

391 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 657–658; т. II. СПб., 1848, стр. 321.

(обратно)

392 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 728; т. VII, стр. 113; т. II. СПб., 1843, стр. 330,

(обратно)

393 ПСРЛ, т. VII, стр. 120.

(обратно)

394 НПЛ, стр. 261.

(обратно)

395 ПСРЛ, т. IV, стр. 26; т. V, стр. 172; т. VII, стр. 124, 130.

(обратно)

396 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 336; т. IV, стр. 28; т. V, стр. 173; т. VII, стр. 132, 235.

(обратно)

397 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 337; т. IV, стр. 30; т. V, стр. 173; т. VII, стр. 138.

(обратно)

398 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 338.

(обратно)

399 ПСРЛ, т. IV, стр. 178.

(обратно)

400 НПЛ, стр. 251, 269; ПСРЛ, т. I, стб. 510.

(обратно)

401 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 609.

(обратно)

402 НПЛ, стр. 249.

(обратно)

403 НПЛ, стр. 250.

(обратно)

404 НПЛ, стр. 255, 257.

(обратно)

405 ПСРЛ, т. I, стб. 510.

(обратно)

406 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 677; т. I, стб. 429, 435.

(обратно)

407 НПЛ, стр. 249, 252, 263, 259; ПСРЛ, т. I, стб. 502; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I. стр. 91.

(обратно)

408 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 336; т. VII, стр. 134.

(обратно)

409 НПЛ, стр. 39, 44.

(обратно)

410 НПЛ, стр. 44.

(обратно)

411 ПСРЛ, т. VII, стр. 114.

(обратно)

412 НПЛ, стр. 223.

(обратно)

413 ПСРЛ, т. I, стб. 362.

(обратно)

414 ПСРЛ, т. I, стб. 434–435.

(обратно)

415 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 206; ПСРЛ, т. I, стб. 442.

(обратно)

416 ПСРЛ, т. I, стб. 465.

(обратно)

417 ПСРЛ, т. I, стб. 435.

(обратно)

418 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 206.

(обратно)

419 ПСРЛ, т. I, стб. 450; т. VII, стр. 134.

(обратно)

420 ПСРЛ, т. I, стб. 519.

(обратно)

421 ПСРЛ, т. I, стб. 438; т. VII, стр. 119.

(обратно)

422 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 206.

(обратно)

423 ПСРЛ, т. I, стб. 523.

(обратно)

424 ПСРЛ, т. I, стб. 438.

(обратно)

425 НПЛ, стр. 262.

(обратно)

426 НПЛ, стр. 263, 267–268.

(обратно)

427 ПСРЛ, т. I, стб. 464

(обратно)

428 ПСРЛ, т. I, стб. 441.

(обратно)

429 ПСРЛ, т. I, стб. 464; В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 234.

(обратно)

430 ПСРЛ, т. I, стб. 461.

(обратно)

431 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 234.

(обратно)

432 ПСРЛ, т. I, стр. 444, 512.

(обратно)

433 НПЛ, стр. 272, 278, 281,

(обратно)

434 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 210.

(обратно)

435 НПЛ, стр. 285.

(обратно)

436 НПЛ, стр. 295.

(обратно)

437 НПЛ, стр. 304.

(обратно)

438 ПСРЛ, т. I, стб. 472; т. VII, стр. 159.

(обратно)

439 ПСРЛ, т. I, стб. 473.

(обратно)

440 ПСРЛ, т. I, стб. 524.

(обратно)

441 ПСРЛ, т. I, стб. 469, 521.

(обратно)

442 НПЛ, стр. 78.

(обратно)

443 ПСРЛ, т. I, стб. 472–473.

(обратно)

444 ПСРЛ, т. I, стб. 524.

(обратно)

445 ПСРЛ, т. I, стб. 469, 521.

(обратно)

446 ПСРЛ, т. I, стб. 474.

(обратно)

447 ПСРЛ, т. I, стб. 469, 521.

(обратно)

448 ПСРЛ, т. I, стб. 474, 475.

(обратно)

449 ПСРЛ, т. I, стб. 524.

(обратно)

450 НПЛ, стр. 318–321.

(обратно)

451 ПСРЛ, т. I, стб. 469, 521.

(обратно)

452 ПСРЛ, т. I, стб. 469, 521.

(обратно)

453 ПСРЛ, т. I, стб. 471.

(обратно)

454 ПСРЛ, т. I, стб. 470.

(обратно)

455 НПЛ, стр. 322.

(обратно)

456 НПЛ, стр. 322.

(обратно)

457 ПСРЛ, т. I, стб. 525.

(обратно)

458 ПСРЛ, т. I, стб. 469, 521, 525.

(обратно)

459 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. V. М.-Л., 1965, стр. 52–56.

(обратно)

460 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 329.

(обратно)

461 ПСРЛ, т. VII, стр. 112.

(обратно)

462 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 330; т. VII, стр. 113.

(обратно)

463 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 331–332.

(обратно)

464 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 332; т. II. М., 1962, стб. 727.

(обратно)

465 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 730, 729.

(обратно)

466 ПСРЛ, т. II. М.,1962, стб. 732, 734.

(обратно)

467 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 336.

(обратно)

468 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 751–754.

(обратно)

469 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 751.

(обратно)

470 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 763, 765.

(обратно)

471 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 337.

(обратно)

472 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 774.

(обратно)

473 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 777–778.

(обратно)

474 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 782.

(обратно)

475 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 343.

(обратно)

476 Сведения о сыновьях Данила Романовича галицкого см.: Н. А. Баумгартен. Родословные отрывки. «Летопись историко-родословного общества», вып. 1 (17). М., 1909, стр. 16–27.

(обратно)

477 Н. А. Баумгартен. Ук. соч., стр. 329; ПСРЛ, т. VII, стр. 234.

(обратно)

478 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 719.

(обратно)

479 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 721.

(обратно)

480 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 728–729.

(обратно)

481 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 751.

(обратно)

482 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 344; В. Т. Пашуто. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950, стр. 20, 109.

(обратно)

483 Н. А. Баумгартен. Ук. соч., стр. 28.

(обратно)

484 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 330.

(обратно)

485 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 720–721, 728.

(обратно)

486 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 730.

(обратно)

487 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 763–764, 766.

(обратно)

488 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 771–772.

(обратно)

489 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 721, 729.

(обратно)

490 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 334.

(обратно)

491 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 750, 753.

(обратно)

492 ПСРЛ, т. I, стб. 509; т. VII, стр. 132; т. X, стр. 92.

(обратно)

493 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 750.

(обратно)

494 НПЛ, стр. 259–260; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

495 НПЛ, стр. 281.

(обратно)

496 НПЛ, стр. 53.

(обратно)

497 НПЛ, стр. 200–201; В. Л. Янин. Ук. соч., т. I, стр. 91.

(обратно)

498 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 741.

(обратно)

499 ПСРЛ, т. I, стб. 469.

(обратно)

500 ПСРЛ, т. I, стб. 457.

(обратно)

501 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 782; т. VII, стр. 144.

(обратно)

502 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 782; т. VII, стр. 144.

(обратно)

503 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 201, 207.

(обратно)

504 Генрих Латвийский. Хроника Ливонии, X, 9, 12.

(обратно)

505 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 201.

(обратно)

506 Генрих Латвийский. Хроника Ливонии, XXVII, 3, 5.

(обратно)

507 Генрих Латвийский. Хроника Ливонии, XXVIII, 5, 6.

(обратно)

508 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 201–202.

(обратно)

509 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стр. 347.

(обратно)

510 ПСРЛ, т. I, стб. 457; т. II. М., 1962, стб. 772, 788–789.

(обратно)

511 ПСРЛ, т. XXV. М.-Л., 1949, стр. 392.

(обратно)

512 НПЛ, стр. 282; ПСРЛ, т. IV, стр. 30, 178.

(обратно)

513 НПЛ, стр. 294; ПСРЛ, т. IV, стр. 36, 179.

(обратно)

514 НПЛ, стр. 304; ПСРЛ, т. V, стр. 182; т. VII, стр. 152.

(обратно)

515 НПЛ, стр. 257, 258.

(обратно)

516 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 766.

(обратно)

517 ПСРЛ, т. I, стб. 457; т. VII, стр. 137.

(обратно)

518 ПСРЛ, т. IV, стр. 304.

(обратно)

519 ПСРЛ, т. I, стб. 525.

(обратно)

520 ПСРЛ, т. I, стб. 473; т. VII, стр. 159, 174.

(обратно)

521 ПСРЛ, т. I, стб. 469; т. IV, стр. 38; т. VII, стр. 143.

(обратно)

522 ПСРЛ, т. I, стб. 523.

(обратно)

523 ПСРЛ, т. VII, стр. 162.

(обратно)

524 ПСРЛ, т. I, стб. 526.

(обратно)

525 ПСРЛ, т. I, стб. 509; т. X, стр. 92; НПЛ, стр. 63, 267.

(обратно)

526 ПСРЛ, т. I, стб. 509; т. X, стр. 92; НПЛ, стр. 63, 267.

(обратно)

527 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 774.

(обратно)

528 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 774.

(обратно) (обратно)

Глава 9

1 ПВЛ под 6586 (1078) г.

(обратно)

2 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 94.

(обратно)

3 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 94.

(обратно)

4 ПВЛ под 6591 (1083) г.

(обратно)

5 ПВЛ под 6592 (1084) г.

(обратно)

6 ПВЛ под 6593 (1085) г.

(обратно)

7 ПВЛ под 6594, 6605 (1086, 1097) гг.

(обратно)

8 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 110.

(обратно)

9 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

10 ПВЛ под 6605 (1097) г.

(обратно)

11 ПВЛ под 6608 (1100) г.

(обратно)

12 ПВЛ под 6620 (1112) г.

(обратно)

13 В. Л. Янии. Междукняжеские отношения в эпоху Мономаха и «Хождение игумена Даниила». ТОДЛИРЛ, т. XVI. М., 1960, стр. 122.

(обратно)

14 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 284.

(обратно)

15 ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стб. 154.

(обратно)

16 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 154.

(обратно)

17 М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 37, 457.

(обратно)

18 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. М.-Л., 1964, стр. 15.

(обратно)

19 ПВЛ под 6608 (1100) г.

(обратно)

20 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 121.

(обратно)

21 ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 23.

(обратно)

22 В. Л. Янин. Ук. ооч., стр. 122.

(обратно)

23 В. Л. Янин. Ук. соч., стр. 122.

(обратно)

24 В. Н. Татищев. Уж. соч., т. II, стр. 110 и др.

(обратно)

25 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стб. 297.

(обратно)

26 ПСРЛ, т. IX, стр. 187.

(обратно)

27 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стб. 297.

(обратно)

28 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 527; т. VII, стр. 79.

(обратно)

29 ПСРЛ, т. II. СПб., 1843, стб. 319.

(обратно)

30 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 255.

(обратно) (обратно)

Глава 10

1 В. О. Ключевский. Курс русской истории, ч. I. М., 1937, стр. 172.

(обратно)

2 В. О. Ключевский. Ук. соч., ч. I, стр. 178.

(обратно)

3 В. О. Ключевский. Ук. соч., ч. I, стр. 173.

(обратно)

4 В. О. Ключевский. Ук. соч., ч. I, стр. 172.

(обратно)

5 В. О. Ключевский. Ук. соч., ч. I, стр. 173.

(обратно)

6 В. О. Ключевский. Ук. соч., ч. I, стр. 188.

(обратно)

7 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 92.

(обратно)

8 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 91.

(обратно)

9 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 143.

(обратно)

10 ПСРЛ, т. I. М., 1962, стб. 332.

(обратно)

11 О. М. Рапов. К вопросу о боярском землевладении на Руси в XII–XIII вв. В кн.: «Польша и Русь». М., 1974, стр. 190–207.

(обратно)

12 ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 536.

(обратно) (обратно)

Глава 11

1 Б. Ф. Поршнев. Феодализм и народные массы. М., 1964, стр. 68, см. также стр. 109.

(обратно)

2 О. М. Рапов. К вопросу о боярском землевладении на Руси в XII–XIII вв. В кн.: «Польша и Русь». М., 1974, стр. 193–404.

(обратно)

3 ПРП, вып. II. М., 1953, стр. 138.

(обратно)

4 ПРП, вып. II, стр. 137.

(обратно)

5 ПРП, вып. II, стр. 134, 139.

(обратно)

6 ПРП, вып. II, стр. 138.

(обратно)

7 ПРП, вып. II, стр. 136, 138, 140.

(обратно)

8 ПРП, вып. II, стр. 102.

(обратно)

9 С. М. Соловьев. История Российская с древнейших времен, кн. 1. М., 1969, стр. 157; И. И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. II. СПб., 1902, стб. 1017–1018.

(обратно)

10 С. М. Соловьев. Ук. соч., кн. I, стр. 157.

(обратно)

11 ПСРЛ, т. I. М., 1962, стб. 408–409.

(обратно)

12 Хрестоматия по истории средних веков, т. I. М., 1962, стр. 363.

(обратно)

13 ПВЛ под 6455 (947) г.

(обратно)

14 ПСРЛ, т. IX. М., 1965, стр. 35.

(обратно)

15 ПВЛ под 6454–6455 (946–947) гг.

(обратно)

16 П. П. Третьяков. Древлянские грады. В кн.: «Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия». М., 1952, стр. 65.

(обратно)

17 ПСРЛ, т. I, стб. 46.

(обратно)

18 ПВЛ под 6488–6559 (980–1051) гг.; ПСРЛ, т. I, стб. 348.

(обратно)

19 ПВЛ под 6488 (980) г.

(обратно)

20 ПВЛ под 6488 (980) и 6523 (1015) гг.

(обратно)

21 М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1956, стр. 371.

(обратно)

22 НПЛ. М.-Л., 1950, стр. 50; ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 321.

(обратно)

23 ПВЛ под 6523 (1015) г.

(обратно)

24 Подробнее о княжеских дворах см.: М. К. Каргер. Древний Киев, т. I, М.-Л., 1958, стр. 275–279.

(обратно)

25 М. К. Каргер. Ук. соч., стр. 277.

(обратно)

26 ПСРЛ, т. II, стб. 493, 592.

(обратно)

27 ПСРЛ, т. II, стб. 295.

(обратно)

28 ПСРЛ, т. II, стб. 309.

(обратно)

29 ПСРЛ, т. II, стб. 311.

(обратно)

30 ПСРЛ, т. II, стб. 331–332.

(обратно)

31 ПСРЛ, т. II, стб. 333.

(обратно)

32 ПСРЛ, т. II, стб. 334.

(обратно)

33 ПСРЛ, т. II, стб. 371.

(обратно)

34 ПСРЛ, т. II, стб. 377.

(обратно)

35 ПСРЛ, т. II, стб. 458.

(обратно)

36 ПСРЛ, т. II, стб. 493.

(обратно)

37 В. Н. Татищев. История Российская, т. III. М.-Л., 1964, стр. 69.

(обратно)

38 ПСРЛ, т. II, стб. 547.

(обратно)

39 Е. А. Рыдзевская. Сведения о Старой Ладоге в древнесеверной литературе. КСИИМК, вып. XI. М.-Л., 1946, стр. 21.

(обратно)

40 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 21.

(обратно)

41 ПСРЛ, т. II, стб. 658.

(обратно)

42 ПСРЛ, т. VII. СПб., 1856, стр. 313; т. XVII. СПб., 1907, стб. 1.

(обратно)

43 ПСРЛ, т. I, стб. 301.

(обратно)

44 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II. М.-Л., 1963, стр. 123.

(обратно)

45 ПСРЛ, т. IX, стр. 197.

(обратно)

46 ПСРЛ, т. IX, стр. 198.

(обратно)

47 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 51.

(обратно)

48 М. Н. Тихомиров. Ук. соч., стр. 356.

(обратно)

49 ПСРЛ, т. II, стб. 316.

(обратно)

50 ПСРЛ, т. II, стб. 614.

(обратно)

51 ПВЛ под 6604 (1096) г.

(обратно)

52 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III, стр. 98.

(обратно)

53 Правда Русская, т. II. Под ред. Б. Д. Грекова. М.-Л., 1947, стр. 162.

(обратно)

54 Правда Русская, т. II, стр. 154.

(обратно)

55 ПВЛ под 6579 (1071) г.

(обратно)

56 Правда Русская, т. II, стр. 154, 159.

(обратно)

57 Правда Русская, т. II, стр. 164.

(обратно)

58 Правда Русская, т. II, стр. 15.

(обратно)

59 Правда Русская, т. II, стр. 185.

(обратно)

60 Правда Русская, т. II, стр. 161.

(обратно)

61 Правда Русская, т. II, стр. 205.

(обратно)

62 Правда Русская, т. II, стр. 212, 214, 219, 220.

(обратно)

63 Правда Русская, т. II, стр. 197.

(обратно)

64 Правда Русская, т. II, стр. 185.

(обратно)

65 Правда Русская, т. II, стр. 171.

(обратно)

66 Правда Русская, т. II, стр. 600.

(обратно)

67 Правда Русская, т. II, стр. 166.

(обратно)

68 Правда Русская, т. II, стр. 489, 503, 506, 516, 520, 526.

(обратно)

69 Правда Русская, т. II, стр. 171.

(обратно)

70 Правда Русская, т. II, стр. 181.

(обратно)

71 Правда Русская, т. II, стр. 189.

(обратно)

72 См., например: С. Л. Пештич. О «договоре» Владимира с волжскими болгарами 1006 года. ИЗ, т. 18. М., 1946.

(обратно)

73 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. II, стр. 69.

(обратно)

74 ПВЛ под 6523 (1015) г.

(обратно)

75 ПВЛ под 6580 (1072) г.

(обратно)

76 В. Н. Татищев. Ук. соч… т. II, стр. 90.

(обратно)

77 ПВЛ под 6586 (1078) г.

(обратно)

78 ПСРЛ, т. II, стб. 279.

(обратно)

79 ПСРЛ, т. II, стб. 280–282.

(обратно)

80 ПВЛ под 6488 (980) г.

(обратно)

81 ПСРЛ, т. IX, стр. 39.

(обратно)

82 Хрестоматия по истории средних веков, т. I, стр. 675.

(обратно)

83 ПСРЛ, т. II, стб. 501.

(обратно)

84 ПСРЛ, т. II, стб. 501.

(обратно)

85 НПЛ, стр. 478.

(обратно)

86 ПВЛ под 6545 (1037) г.

(обратно)

87 ПВЛ под 6559 (1054) г.; Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911, стр. 51.

(обратно)

88 ПВЛ под 6559 (1051), 6578 (1070), 6601 (1093), 6618 (1110) гг.; ПСРЛ, т. II, стб. 197.

(обратно)

89 ПРП, вып. II, стр. 102.

(обратно)

90 ПРП, вып. II, стр. 103–104.

(обратно)

91 Я. Н. Щапов. Смоленский устав князя Ростислава Мстиславича. В кн.: «Археографический ежегодник за 1902 год». М., 1963, стр. 39.

(обратно)

92 Я. Н. Щапов. Ук. соч., стр. 41.

(обратно)

93 ПРП, вып. II, стр. 41–43.

(обратно)

94 ПРП, вып. II, стр. 39.

(обратно)

95 ПРП, вып. II, стр. 39, 41.

(обратно)

96 ПРП, вып. II, стр. 41.

(обратно)

97 ПРП, вып. II, стр. 41.

(обратно)

98 ПРП, вып. II, стр. 43.

(обратно)

99 ПРП, вып. II, стр. 104–105.

(обратно)

100 ПСРЛ, т. IX, стр. 223.

(обратно)

101 ПСРЛ, т. X. М., 1965, стр. 65.

(обратно)

102 ПСРЛ, т. IX, стр. 254.

(обратно) (обратно)

Заключение

1 В. Н. Татищев. История Российская, т. II. М.-Л., 1963, стр. 182.

(обратно)

2 В. Н. Татищев. Ук. соч., т. III. М.-Л., 1964, стр. 89.

(обратно)

3 История СССР с древнейших времен до наших дней, т. I. М., 1966, стр. 575.

(обратно) (обратно) (обратно)

Оглавление

Предисловие

Введение

Глава 1 . Образование государства Русь и возникновение великокняжеской собственности на землю

Глава 2 . Княжеские владения в X — начале XI в. Взаимоотношения условных держателей с верховными собственниками земель в Киевском государстве

Глава 3 . Земельные владения внуков Владимира Святого

Глава 4 . Земельные владения полоцких Изяславичей (потомков князя Изяслава Владимировича) в XI–XII вв

Глава 5 . Земельные владения полоцких Изяславичей (потомков князя Изяслава Владимировича) в XI–XII вв

Глава 6 . Земельные владения Изяславичей (потомков великого киевского князя Изяслава Ярославича) в XI — начале XIII в.

Глава 7 . Земельные владения Святославичей (потомков великого киевского князя Святослава Ярославича) в XII — первой половине XIII в

Глава 8 . Земельные владения Всеволодичей (потомков великого киевского князя Всеволода Ярославича) в XI — первой половине XIII в.

Глава 9 . Земельные владения князя Бориса Вячеславича и Игоревичей (потомков князя Игоря Ярославича)

Глава 10 . К вопросу о мобильности князей на Руси в XI — первой половине XIII в. и о порядке владения ими землями

Глава 11 . Великокняжеские и княжеские домениальные владения

Заключение

Генеалогические таблицы

Список сокращений

Именной указатель

Географический указатель

Замеченные опечатки

Комментарии

  Введение

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Заключение

Реклама на сайте