«Крестная сила. Нечистая сила. Неведомая сила»

Максимов С В Крестная сила, Нечистая сила

Максимов С.В.

Крестная сила. Нечистая сила

Из поколения в поколение передавались на Руси вековые традиции, обычаи, обряды, старинные заговоры и рецепты, многие из которых собраны в этой уникальной книге, незаменимой для тех, кто хочет постичь великие тайны и овладеть искусством исцеления.

СОДЕРЖАНИЕ

КРЕСТНАЯ СИЛА НЕЧИСТАЯ СИЛА НЕВЕДОМАЯ СИЛА

КРЕСТНАЯ СИЛА

I святки

В крестьянском быту святки считаются самым большим, шумным и веселым праздником. Они обнимают собой период времени от Николина дня (6 декабря) до Крещения (6 января), т.е. как раз тот месяц, когда земледельческое население, обмолотив хлеб и покончивши со всеми работами, предается отдыху.

Святки начинаются праздником молодежи по преимуществу, хотя и взрослое население не остается равнодушным к общему веселью и к тому приподнятому, несколько торжественному настроению, которое свойственно всем большим праздникам в деревне. Но всетаки центром празднеств служит молодежь: ее игры, песни, сборища и гадания дают тон общему веселью и скрашивают унылую деревенскую зиму. В особенности большой интерес представляют святки для девушек: в их однообразную трудовую жизнь врывается целая волна новых впечатлений, и суровые деревенские будни сменяются широким привольем и целым рядом забав и развлечений. На святки самая строгая мать не заставит дочку прясть и не будет держать за иглой в долгие зимние вечера, когда на улице льется широкой волной веселая песня парней, когда в "жи

ровой" избе на посиделках заливается гармония, а толпы девушек, робко прижимаясь Друг к другу, бегают "слушать" под окнами и гадать в поле. Гадание составляет, разумеется, центр девичьих развлечений, так как всякая невеста, естественно, хочет заглянуть в будущее и, хоть с помощью черта, узнать, кого судьба пошлет ей в мужья и какая жизнь ожидает ее впереди с этим неведомым мужем, которого досужее воображение рисует то пригожим добрым молодцом, ласковым и милым, то стариком-ворчуном, постылым скрягой, с тяжелыми кулаками.

О том, как совершаются гадания, мы подробно скажем в главе "Новый Год", здесь же заметим только, что обычай вызывать своего суженого и в особенности так называемые страшные гадания довольно заметно отражаются на душевном состоянии гадальщиц. Почти на протяжении всех святок девушки живут напряженной, нервной жизнью. Воображение рисует им всевозможные ужасы, в каждом темном углу им чудится присутствие неведомой, страшной сильг, в каждой пустой избе слышится топот и возня чертей, которые до самого Крещения свободно расхаживают по земле и пугают православный люд своими рогами, черными рожами. Это настроение поддерживает не только само гадание, но и те бесконечные рассказы о страшных приключениях с гадальщицами, которыми запугивают девичье воображение старухи и пожилые женщины, всегда имеющие про запас добрую дюжину страшных историй. Чтобы дать читателю представление об этих "святочных" рассказах, являющихся плодом народной фантазии, приведем рассказ крестьянки Евфросиньи Рябых, записанный в Орловском уезде. "Пришла я с загадок и задумала суженого вызвать - страх хотелось мне узнать, правда это или нет, что к девушкам ночью

суженые приходят. Вот стала я ложиться сдать, положила гребенку под головашки и сказала: "Суженыйряженый, приди ко мне мою косу расчесать". Сказавши так-то, взяла я и легла спать, как водится, не крестясь и не помолившись Богу. И только это я, милые мои, заснула, как слышу, полез кто-то мне под головашки, вынимает гребенку и подходит ко мне: сдернул с меня дерюгу, поднял, посадил на кровати, сорвал с моей головы платок и давай меня гребенкой расчесывать. Чесал, чесал, да как зацепит гребенкой за косу, да как дернет - ажио у меня голова затрещала. Я как закричу... Отец с матерью .векочили: мать ко мне, а отец огонь вздувать. Вздули огонь, отец и спрашивает: "Чего ты, Апрось, закричала?" Я рассказала, как я ворожила и как меня кто-то за косы дернул. Отец вышел в сенцы, стал осматривать двери - не видать ничего. Пришел он в избу, взял кнут и давай меня кнутом лупцевать - лупцует да приговаривает: "Не загадывай каких не надо загадок, не призывай чертей". Мать бросилась было отнимать - и матери досталось через меня. Легла я после того на постелю, дрожу вся, как осиновый лист, и реву потихоньку: испужалась, да и отец больно прибил. А утром только я поднялась вижу, голова моя болит так, что дотронуться до нее нельзя. Глянула я около постели своей наземь - вся земь усыпана моими висками. Вот как "он" меня расчесывал. Стала я сама расчесывать косу, а ее и половины не осталось - всю почти суженый выдернул".

А вот еще один рассказ, записанный в Череповецком уезде Новгородской губернии: "Собрались, это, девки на беседу в самый сочельник, перед Рождеством - не работать (в сочельник - какая работа: грех), а так погадать да "послушать" сходить. Вот погадали, погадали, а одна девка и говорит: "Пойдем-кось, де

воньки, к поросенку слушать: у нас сегодня большу щего закололи и тушу в амбар стащили, пойдемте". Вот и пошли, надо быть, пять девок. Сняли с себя крес ты, немытика помянули, очертились ножиком, и одна, которая посмелее, говорит: "Чушка, чушка, скажи, где мой суженый-ряженый?" А поросенок им из амбара: "Отгадайте три загадки, тогда отгадаю всем суженых. Наперво отгадайте, сколько на мне щетинок?" Отга дывали, отгадывали девки - не отгадали: где сосчи тать щетинки на свинье? А поросенок им другую за гадку: "Сколько на мне шерстинок?" Тоже думали, ду мали девки - не отгадали. А поросенок опять: "Сколь ко во мне суставов?" Опять не отгадали девки, а по росенок как рыкнет: "Ну, так я вас всех задавлю". Девки бежать. Прибежали на беседу - лица на них нет. А хозяйка-то беседы, видно, догадливая баба была, бывала в этих делах: сейчас четырем девкам на голову глиняные горшки надела, а этой, коя загадывала, по душку положила. Вдруг как' вломится в избу свинья. Схватила с одной девки горшок, думала, это голова, да о пол, схватила с другой - о пол, да так со всех четырех, а с пятой схватила подушку и убежала".

Как ни страшны сами по себе такие рассказы для напуганного воображения молоденьких слушательниц, однако в веселые святочные вечера даже эти ужасы не могут удержать девушек в хатах, и, как только на селе зажгут огни, они как тени скользят по улице, проби раясь на посиделки. Да и не мудрено: до страха ли тут, когда впереди ожидают танцы, маскарады, игры, песни и когда к этим беседам так долго и так много готовились. Почти целый месяц приготовлялись: девушки шили наряды, парни готовили маскарадные костюмы и выбирали "жировую" избу.

Последний вопрос - о выборе избы для посиделок - повсюду считается очень важным и решается сообща. Чаще всего, за два, за три рубля, какая-нибудь одинокая солдатка или полунищая старуха уступает молодежи свою избу, позволяя вынести домашнюю рухлядь и убрать все так, как захотят наниматели. Деньги за избу платятся наличными или отрабатываются, причем только в очень немногих местах девушки освобождаются от взносов. В большинстве же случаев деревня не знает привилегии дам и обкладывает девушек наравне с парнями, а местами даже заставляет их платить больше, так что если парень вносит шесть копеек, то девушка должна платить двенадцать, а в случае бедности - день жать.

Святочные посиделки начинаются обыкновенно не ранее 6 декабря и отличаются от всех других посиделок тем, что и парни и девушки рядятся. Это своего рода деревенский бал-маскарад. Правда, ряженье - в особенности в первые дни святок - бывает самое незамысловатое: девушки наряжаются в чужие сарафаны (чтобы парни не узнали по одежде) и закрывают лицо платком, и только самые бойкие наряжаются в несвойственную одежду: парни - в женский, девушки - в мужской костюм. Это последнее переодевание практикуют чаще всего гости, приходящие на посиделки из чужих деревень, чтобы легче было интриговать и дурачить знакомых. Сама же "интрига" в таких случаях бывает крайне незамысловата: обыкновенно парень, переодетый девкой, выбирает себе в кавалеры какогонибудь влюбчивого и простоватого парня и начинает его дурачить: заигрывать с ним, позволяет вольные жесты и пощипывания, назначает свидания и даже дает нескромные обещания. К концу вечера простофиля

кавалер обыкновенно пламенеет от страсти и умоляет свою даму, чтобы она осчастливила его немедленно. Но дама обыкновенно кокетничает и уступает не сразу, Зато потом, когда все-таки она выйдет на свидание и влюбленный парень заключит ее в объятия, из избы выскакивает целая ватага хохочущих молодцов, кото рые быстро охлаждают любовный пыл простофили, на бивая ему полные штаны снегу. Приблизительно такой же характер носят интриги девушек, наряженных пар нями. Они тоже выбирают себе наиболее простоватых девиц, ухаживают за ними, уговаривают за себя замуж и даже выпрашивают иногда в залог платок, колечко и пр. Справедливость требует, однако, заметить, что интриги подобного рода далеко не всегда отличаются скромностью. Случается, что какая-нибудь расшалив шаяся солдатка, наряженная парнем, выкинет такую штуку, что присутствующие девушки сгорят от стыда. Но таких солдаток обыкновенно успокаивают сами же парни, которые с хохотом и криками разоблачают озорницу почти донага и в таком виде пускают ее на улицу, где еще вываляют в снегу. Вообще сдерживаю щим началом на посиделках служит присутствие в "жировой" избе посторонних людей в лице ребятишек и пожилых мулкчин и женщин. Особенно стесняют ре бятишки: иной парень и рад бы позволить себе какую нибудь нескромность в отношении интересующей его девушки, но он видит, что с полатей свесилась голова мальчишки -- брата девушки, который все примечает и в случае надобности скажет матери, а то и отцу шеп нет. Эти лежащие на полатях контролеры иногда так раздражают парней своим неусыпным надзором, что дело кончается побоями: од^н из парней берет веник и с ожесточением хлещет ребятишек в то время, как

другой припрет дверь и никого не выпускает из избы. Экзекуции такого рода сплошь и рядом достигают цели, и ребятишки с ревом и плачем, без души разбегаются по домам, как только их выпустят. Сдерживающим началом служит до некоторой степени и присутствие на посиделках чужих парней и девок, пришедших из соседних деревень. Их принимают как гостей и стараются, чтобы все было прилично и чинно. Хозяева беседы, как парни, так и девицы, встают с лавок и предлагают их занять гостям, а во время танцев обращают строгое внимание, чтобы чужие девки не оставались без кавалеров и чтобы с парнями-гостями танцевали девки "первого сорта", т.е. самые пригожие. Впрочем, бывают случаи, когда именно присутствие на посиделках чужих парней, явившихся незваными гостями, служит причиной ожесточенных ссор и даже драк. Вот что на этот счет сообщает наш корреспондент из Никольского уезда Вологодской губернии: "Если какой-нибудь парень из чужой деревни вздумает "ходить" (ухаживать) за девкой и посещать игрища, то он непременно должен выставить парням-однодеревенцам девушки в виде отступного водки - в противном случае он платится побоями и даже увечьем. Избитый, в свою очередь, редко оставляет побои без отмщения и, подбивши парней своей деревни "выставкою" им водки, является в сопровождении целой ватаги в село к оскорбителям и врывается на игрище, где и завязывается обыкновенно свалка. Девки в таких случаях разбегаются по домам, а парни выходят на улицу и дерутся уже не на кулаки, как в избе, а "плахами" (поленьями). Драки подобного рода происходят по нескольку раз, возобновляясь все с новой силой, и кончаются или тем, что коренные парни как побежденные

соглашаются принимать на игрище чужаков "без водки", или как победители "сдирают" с противников водку, которую и распивают на посиделках"*.

Кроме танцев (кадриль, ленчик, шестерка) и гаданий, любимым развлечением на посиделках являются так называемые игрища, под которыми следует разуметь, между прочим, представление народных комедий, где и авторами, и актерами бывают деревенские парни. В одной из таких комедий фигурируют, например, какой-то король Максимилиан, его непокорный сын Адольфий и приближенный короля Марк-гробокопатель; в другой главным лицом является Степан Разин со своими разбойниками и красными девушками, причем центром пьесы служит кровавая расправа Разина с корыстным купцом; в третьей, наконец, центральной фигурой является помещик и т.д. Обо всех этих пьесах мы скажем несколько ниже, здесь же позволим себе заметить, что игрища в огромном большинстве случаев поражают наблюдателя грубостью нравов, так что отцы церкви не напрасно называли их "бесовскими". Конечно, нельзя отрицать, что в доброе старое время святые отцы подходили к вопросу с известным предубеждением и видели в игрищах только остатки язычества и того двоеверия, с которым они так энергично боролись. Но невозможно в то же время упускать из виду, что добрая половина игрищ сама по себе составляет остаток варварства, поражающий стороннего наблюдателя своим откровенным цинизмом.

* Такие драки в большом ходу не только в Вологодской губернии, но почти повсеместно. Объясняется это тем, что на девок своей деревни парни смотрят как на своего рода коллективную собственность, которую и защищают от ухаживания посторонних людей. Во всеобщем употреблении точно так же и водка, которая одна дает право ухаживать за "чужими" девками.

Этот цинизм ужасен еще тем, что он почти всегда переходит в жестокость и издевательство над слабыми, т.е. над деревенскими девушками, за которых некому вступиться. "Деревенские парни, - пишет наш корреспондент из Череповецкого уезда Новгородской губернии, - позволяют себе на беседах такие дикие выходки, что только привычка 'здешних девиц к терпению и цинизму мужчин останавливает их от жалоб в суд". Для образца укажем несколько излюбленных святочных игр, практикуемых почти повсюду.

1) Игра в кобылы. Собравшись в какую-нибудь избу на беседу, парни устанавливают девок попарно и, приказав им изображать кобыл, поют хором:

Кони мои, кони, Кони вороные...

Затем один из ребят, изображающий хозяина табуна, кричит: "Кобылы славные, кобылы! Покупай, ребята!" Покупатель является, выбирает одну девку, осматривает, как осматривают на ярмарке лошадь, и говорит, что он хотел бы купить ее. Дальше идет торговля, полная неприличных жестов и непристойных песен. Купленная "кобыла" целуется с покупателем и садится с ним. Затем с теми же жестами и песнями происходит переторжка, после чего начинается ковка кобыл. Один из парней зажигает пук лучины (горн), другой раздувает его (мехи), третий колотит по пяткам (кузнец), а покупатель держит кобылицины ноги на своих, чтобы не ушла.

2) Игра в блины. Эта игра столь же популярна, как и предыдущая, и состоит в том, что один из парней берет хлебную лопату, или широкий обрезок доски, а другой поочередно выводит девушек на середину избы

и, держа за руки, поворачивает их спиной к первому парню, который со всего плеча бьет их по спине. Это и называется "печь блины".

3) Игра в быка. Парень, наряженный быком, держит в руках, под покрывалом, большой глиняный горшок с приделанными к нему настоящими рогами быка. Интерес игры в том, чтобы бодать девок, и притом бодать так, чтобы было не только больно, но и стыдно. Как водится, девки подымают крик и визг, после чего быка убивают: один из парней бьет поленом по горшку, горшок разлетается, бык падает, и его уносят.

4) Игра в гуся. Гусь приходит тоже под покрывалом, из-под которого виднеется длинная шея и клюв. Клювом гусь клюет девок по голове (иногда пребольно), и в этом состоит все его назначение.

5) Игра в лошадь. Над лошадью ребятам приходится много трудиться, чтобы приготовить ей сверх покрывала голову, похожую на лошадиную. Но смысл игры все тот же: лошадь должна лягать девок.

6) Игра в кузнеца. Это более сложная игра, представляющая собой зародыш деревенской комедии. В избу, нанятую для беседы, вваливается толпа парней с вымазанными сажей лицами и с подвешенными седыми бородами. Впереди всех выступает главный герой кузнец. Из одежды на нем только портки, а верхняя голая часть туловища разукрашена симметрично расположенными кружками, изображающими собой пуговицы. В руках у кузнеца большой деревянный молот. За кузнецом вносят высокую скамейку, покрытую широким, спускающимся до земли, пологом, под которым спрятано человек пять-шесть ребятишек. Кузнец расхаживает по избе, хвастает, что может сделать все, что угодно: замки, ножи, топоры, ухваты и, сверх того, умеет "старых на молодых переделывать". "Не хочешь

ли, я тебя на молодую переделаю?" - обращается он к какой-нибудь девице не первой молодости. Та, разумеется, конфузится и не соглашается. Тогда кузнец приказывает одному из ряженых стариков: "Ну-ка, ты, старый черт, полезай под наковальню, я тебя перекую". Старик прячется под пологом, а кузнец бьет молотком по скамейке, и из-под полога выскакивает подросток. Интерес игры состоит в том, чтобы, при каждом ударе, у кузнеца сваливались портки и он оставался совершенно обнаженным. Когда всех стариков перекуют на молодых, кузнец обращается к девушкам, спрашивая у каждой: "Тебе, красавица, что сковать? Тебе, умница, что сковать?" И каждая девица должна что-нибудь заказать, а затем, выкупая приготовленный заказ, поцеловать кузнеца, который старается при этом как можно больше вымазать ее физиономию сажей.

Все перечисленные игры (в которых мы должны были опустить наиболее циничные пассажи) при всей грубости и жестокости все-таки не заключают в себе ровно ничего такого, что оскорбляло бы религиозное чувство человека и что так или иначе связывалось бы с христианскими верованиями и обычаями. Но, к сожалению, существует целая группа других игр, которые окрашены не только цинизмом, но содержат в себе элемент несомненного кощунства. Такова, например, игра в покойника (местами эта игра называется "умрун", "смерть" и т.д.). Состоит она в том, что ребята уговаривают самого простоватого парня или мужика быть покойником, потом наряжают его во все белое, натирают овсяной мукой лицо, вставляют в рот длинные зубы из брюквы, чтобы страшнее казался, и кладут на скамейку или в гроб, предварительно привязав накрепко веревками, чтобы в случае чего не упал или не убежал. Покойника вносят в избу на посиделки че

тыре человека, сзади идет поп в рогожной ризе, в камилавке из синей сахарной бумаги, с кадилом в виде глиняного горшка или рукомойника, в котором дымятся горячие уголья, мох и сухой куриный помет. Рядом с попом выступает дьячок в кафтане, с косицей назади, потом плакальщица в темном сарафане и платочке и, наконец, толпа провожающих покойника родственников, между которыми обязательно имеется мужчина в женском платье, с корзиной шанег или опекишей для поминовения усопшего. Гроб с покойником ставят среди избы, и начинается кощунственное отпевание, состоящее из самой отборной, что называется, "острожной" брани, которая прерывается только всхлипыванием плакальщицы да каждением "попа".

По окончании отпевания девок заставляют прощаться с покойником и насильно принуждают их целовать его открытый рот, набитый брюквенными зубами. Нечего и говорить, что один вид покойника производит на девушек удручающее впечатление: многие из них плачут, а наиболее молоденькие, случается, даже заболевают после этой игры*. Кончается игра тем, что часть парней уносит покойника хоронить, а другая часть остается в избе и устраивает поминки, состоящие в том, что мужчина, наряженный девкой, оделяет девиц из своей корзины шаньгами - кусками мерзлого конского помета.

В некоторых местах та же игра в покойника варьируется в том смысле, что покойника, обернутого в саван, носят по избам, спрашивая у хозяев: "На вашей

* Характерно, что и в этой игре парии намеренно вводят скабрезный элемент, приводя в беспорядок туалет покойника. "Хеша ему и самому стыдно, - говорят они, - да ведь он привязан ничего не поделает".

могиле покойника нашли - не ваш ли прадедка?" Находящиеся в избе, разумеется, приходят в ужас. Бывали случаи, когда маленькие ребятишки падали в обморок и долго после того бредили.

К игре в покойника взрослое население относится с полным осуждением. В народе ходит даже слух, что тот, кто изображает покойников, бывает схвачен ими в лесу и утащен неведомо куда. Так, в Никольском уезде Вологодской губернии рассказывают, что один парень, надевавший на святках саван, был утащен покойником в болото и отдан во власть дьявола. Дьявол долго бил парня дубиной, заставляя снять с себя крест и бросить в болото. Однако несчастный, несмотря на жесточайшие мучения, все-таки не покорился и креста не снял, чем и спасся от смерти, отделавшись только тяжкими увечьями.

Но, несмотря на такие "страшные" рассказы, обычай рядиться покойниками еще очень распространен по всему нашему северу, и в том же Никольском уезде Вологодской губернии покойниками наряжаются не только молодежь, но и женатые мужики, и притом по нескольку человек сразу, так что в избу для посиделок врывается иногда целая артель покойников. У всех у них в руках туго свитые жгуты, которыми они беспощадно хлещут парней из чужой деревни и приезжих девиц (гостей). Достается, впрочем, и своим девицам, которым без дальнейших разговоров наклоняют голову и хлещут по спине до синяков.

Из числа других игр, представляющих собой зародыш младенческой комедии, необходимо указать на очень распространенную игру "в барина". Эта комедия, несомненно, носит сатирический характер, и происхождение ее восходит ко временам крепостного

права. В избу для посиделок ряженые вводят под руки человека необыкновенной толщины, в высокой шапке, с лицом, густо вымазанным сажей, и с длинным чубуком в руках. Это и есть "барин". Подле него суетятся казачок, подающий огня для трубки, и кучер (он же бурмистр), гарцующий на палочке верхом и хлещущий бичом то палочку, то девок. Барин неповоротлив, глух и глуп, кучер, наоборот, хитрая бестия, хорошо знающая барские вкусы и барскую повадку. Барин усаживается и начинает ворчать и ругаться, а кучер подобострастно вертится около и поминутно спрашивает: "Что прикажете, барин батюшка?" Самое представление начинается с того, что кучер, обращаясь к парням, спрашивает у них, не желает ли кто жениться, и приказывает спрашивать разрешение барина. Вслед за тем один из парней приближается к барину, кланяется в ноги и говорит:

- Батюшка-барин, прикажи жениться. - Что-о? Не слышу, - переспрашивает глухой барин.

- Жениться! - кричит во весь голос парень. - Телиться? - Жениться! - Ягниться?.. - Жениться!

- А, жениться!.. Ну что ж, женись, женись, выбирай девку!

Парень выбирает девушку. Товарищи его подхватывают ее под руки и подводят к барину. Девушка, разумеется, всеми силами упирается и не идет. Тогда кучер бьет ее "шелепугой" (бичом) и кричит: "Благодари барина, целуй барина". Как только девушку подведут к барину, с него как рукой снимет прежнюю апатию и сонливость: он делается необыкновенно по

движен, оживлен, рассыпается мелким бесом и то лезет целовать и обнимать девушку, то делает полные непристойности жесты. Кучер же в это время изо всех сил помогает барину ухаживать и придерживает увертывающуюся от поцелуев девушку. Потом к барину подходит второй парень, который тоже испрашивает разрешения жениться, и так продолжается до тех пор, пока все не переженятся.

В некоторых местах эта сатирическая комедия представляется с различного рода вариантами, причем характерно, что комедия не застыла в раз навсегда определенной форме, а подверглась целому ряду изменений сообразно с новейшими переменами в судьбе барина. Так, например, в ней нашло свое отражение и современное помещичье оскуднение. По крайней мере наш смоленский корреспондент свидетельствует, что в Юхновском уезде действующими лицами пародии являются промотавшийся помещик и его слуга пройдоха. Пародия начинается монологом помещика, который жалуется на трудные времена и на то, что народ от рук отбился. Ему, барину, сейчас нужны деньги, он вчера дотла проигрался в карты, а староста между тем не несет оброка*, хотя давно должен был бы явиться. От нетерпения барин наконец кличет слугу: - Ванька новый! - Чего изволите, барин голый? - Что-о? Что ты сказал?

* Анахронизм этот не так велик, как может показаться с псрвоговзгляда.тк помсщикичерсзсельскихстаростсобиралиоброк с крестьян и после их освобождения, пока крестьяне не согласились пойти "на выкуп", в общем, при освобождении крестьян "выкуп" земли у помещиков не был обязателен, и во многих местах "оброк" за пользование ею платился весьма долго и продолжался бы, может быть, и дольше, если бы крестьяне платили его исправно

- Я говорю: чего изволите, мол, барин? Барин посылает слугу в лавку набрать товару в долг. Но слуга возвращается и говорит:

- Не дает лавочник-то. Говорит: этакому шаромыжнику да в долг давать? Твой, говорит, барин больше ничего, как мазурик...

- Молчи, молчи, дурак! - прерывает барин расходившегося лакея. Но лакей не унимается.

- Я что же-с, я молчу... А только лавочник говорит: этакому, говорит, жулику - и в долг? Сохрани меня Боже... Ежели бы, говорит, порядочному господину - я с моим удовольствием, а твоему, говорит, беспортошному барину ни в жисть... Много, мол, развелось их нынче, рвани всякой...

Барин наконец не выдерживает и кидаегся на лакея с чубуком. Лакей убегает, и на его место является староста. Барин очень рад старосте, но боится прямо спросить про оброк и заводит разговор издалека, осведомляясь о деревенской жизци и о своем хозяйстве. Староста начинает с того, что на деревне все обстоит благополучно, и незаметно возбуждает у барина надежду на получение денег. Но как только эта надежда переходит в уверенность, староста докладывает, что хотя и все обстоит благополучно, но жеребец издох. - Что? - кричит барин. - Мой жеребец? - Ваш, батюшка-барин, ваш. И дом сгорел. - Что-о? Мой дом?

- Ваш, сударь, ваш. И рожь уродилась такая, что сноп от снопа - столбовая верста, а копна от копны целый день ходьбы. - Помещик подавлен всеми эгими известиями, а староста не унимается и выкладывает все новые и новые беды, пока барин не прогоняет его.

Кончается пьеса тем, что к барину является кредитор, и барин опрометью, без души, улепетывает от него на улицу.

Эта пародия очень нравится крестьянам, так что актеров-люби гелей не только принимают с распростертыми объятиями, но угощают и дарят деньгами.

До сих пор мы останавливались преимущественно на таких играх и забавах крестьянской молодежи, которые рисуют святочные развлечения нашего народа с отрицательной стороны. Но есть, разумеется, много игр совершенно невинных, характеризующих лишь наивность и простоту деревенских нравов. Из таких игр можно указать для образца хотя бы следующие:

Игра в голосянку. На посиделках какой-нибудь бойкий парень выходит на середину избы и громким голосом произносит:

- Ну, даваите-ка, ребята, голосянку тянуть. Кто не дотянет, того мы за волосы-ы-ы-ы-ы!..

И парень, а за ним и все другие начинают тянуть это "ы" до бесконечности. Посторонние же посетители (ребятишки и пожилые) всячески стараются рассмешить участвующих в игре и тем заставить прервать звук "ы".

- Эй, ты, Егорко, лопнешь! - кричат они какому-нибудь парню. - Смотри, как шары-то (глаза) выпучил! - Окрики эти сопровождаются обыкновенно самым заразительным смехом, и потому Егорка, не удержавшись, в конце концов расхохочется и оборвет звук "ы". Тогда на него наскакивает целая толпа и теребит за уши, за нос, за волосы. Азарт при этом бываег так велик, что теребят даже не участвовавшие в игре.

Почти такой же азарт вызывает-игра в молчанку. Она состоит в том, что по команде "раз, два, три" все парни и девушки должны хранить самое серьезное молчание. Эта игра напоминает "фанты", потому что не выдержавшие молчания подвергаются какой-нибудь условленной каре, например: съесть пригоршню угля,

поцеловать какую-нибудь старуху, позволить облить себя водой с ног до головы, бросить в рот горсть пепла, сходить на гумно и принести сноп соломы (последнее наказание считается одним из тягчайших, так как ночью на гумно не ходят из опасения попасть в лапы "огуменника", одного из самых злых домашних чертей). Исполнение штрафов за нарушение молчания производится по всей строгости уговора, а если ктонибудь откажется съесть, например, уголь, то его начинают "катать на палках". Для этого толпа бойких ребятишек находит где-нибудь три-четыре круглых и гладких полена, раскладывает их на пол и всей артелью валит на эти поленья виновного, после чего парни подхватывают несчастного за ноги и за руки и начинают катать по поленьям (операции этой очень часто подвергаются и девушки, хотя и кричат при этом от боли).

С посиделок молодежь расходится далеко за полночь. Но так как веселое настроение, поднятое танцами и играми, не проходит сразу, то парни обыкновенно не идут по домам спать, а продолжают шалости на улицах. Объектом этих шалостей чаще всего служат мирно спящие крестьяне, над которыми проделываются всевозможные шутки. Сговариваются, например, два парня подшутить над каким-нибудь дядей Семеном и придумывают такую "игру", берут мерзлого конского помета, распускают его в горшке с горячей водой так, чтобы образовалась жижица, затем вместе с этим горшком и метлой подходят к Семеновой избе и становятся один подле окна, а другой с горшком у самой стены, так, чтобы его не было видно из избы. После этого стоящий под окном начинает стучаться и кричать чужим голосом. - Эй, хозяин! А, хозяин! Подь-ка сюда на минутку!

Встревоженный дядя Семен, заслышав шум, встает, слезает, кряхтя, с полатей и первым делом отворяет окно и высовывает голову: - Что надыть?

Но в эту минуту парень, прижавшийся у стены, быстро макает метлу в горшок и мажет дядю Семена по лицу. И пока Семен, отплевываясь и чертыхаясь, разберет, в чем дело, парни уже будут далеко, и долго в тишине деревенской ночи будет раздаваться их смех и ожесточенная брань дяди Семена.

Еще чаще расшалившиеся парни "пужают" спящих обывателей стуком в стены избы. Для этого толпа головорезов приставляет к переднему углу, где стоят иконы, толстый "стяг" (жердь) и изо всей мочи ударяет концом стяга в стену. Удар нередко бывает так силен, что вся изба приходит в сотрясение, и иконы, если они плохо прикреплены к божнице, падают на пол. В таких случаях рассвирепевший хозяин в одной рубашке выскакивает из избы и с топором в руках преследует озорников. Это "стуканье", разумеется, вызывает со стороны степенных домохозяев искреннее негодование, тем более что тут замешано некоторым образом неуважение к Святыне Поэтому, если разбуженному хозяину удастся настигнуть кого-нибудь из озорников, то дело часто кончается тяжкими побоями и даже увечьем. Впрочем, для предупреждения "стуканья" некоторые хозяева соединяются даже в компании и, подстерегая парней на месте преступления, беспощадно бьют их батожьем.

Но самой излюбленной шалостью деревенской молодежи следует признать заваливание ворот и дверей изб всяким деревенским хламом' дровами, бревнами, сохами, боронами и проч. Взявшись за это целой гурьбой, озорники так завалят все выходы из избы, что утром все хозяева очутятся как в плену и нередко до

вечера будут потом разбираться. Иногда, для большей потехи, парни взбираются на крыши заваленных изб и выливают в трубу ведро воды, после чего хозяева как очумелые носятся по избе и даже взывают о помощи к соседям*.

До сих пор мы останавливались главным образом на святочных забавах деревенской молодежи. Но и взрослое население в эти веселые вечера не любит сидеть дома и предается свойственным его возрасту развлечениям, в ряду которых едва ли не главное место занимают хождение в гости, взаимные угощения и отчасти азартные игры. Последние, с развитием путей сообщения, проникли даже в такие медвежьи углы, как Вологодская губерния, где играют и ребятишки, и парни, и взрослые мужики. Ребятишки, конечно, играют на денежки из тонко обструганной березы, а взрослое население на настоящие деньги. Любимая игра - "хлюст", "мельники", "окуля" (окуля - дама бубен, она ничем не кроется и ничего не кроет**). Игра сопровождается обыкновенно большим воодушевлением и нередко переходит в такой азарт, при котором крестьяне забывают все, бранятся и жестоко дерутся, нанося друг другу тяжкие побои. Характерно, что такой же азарт овладевает мужиками и тогда, когда они играют не на деньги, а, например, на бабки. В Никольском уезде Вологодской губернии бородатые игроки в бабки часто из-за одной или двух ладышек ссорятся и дерутся, как ребятишки, а некоторые,

* С не меньшим удовольствием молодежь утаскивает в поле (иногда за несколько верст) сани и телеги спящих односельчан, разрушает поленницы дров и разваливает печи в банях.

** Масти на крестьянском языке носят несколько иное название, чем в образованном обществе: трефы называются "крести", пики - "вини", дама - краля", валет - "холоп", король - "бардадым", козырной туз - "необыгримка" и пр.

как уверяет наш корреспондент, охотно соглашаются, чтобы их изо всей мочи ударили кулаком с ладышкой в лоб, но с условием, чтобы спорная ладышка была отдана им. При игре на деньги азарт доходит до того, что некоторые записные игроки не только проигрывают большие деньги (до 10 руб. и более), но оставляют своим счастливым соперникам даже одежду, так что возвращаются домой почти нагишом, в одной рубашке. Есть деревни, где почти все крестьяне обратились в страстных игроков, сражающихся в карты даже летом, в сенокос и жатву.

Чтобы закончить характеристику деревенских святок, необходимо еще хотя бы вкратце упомянуть о святочных или, кдк их называют крестьяне, "святовских" песнях. Особенность этих песен состоит в том, что они сопровождаются играми - различными хождениями девиц, то рядами, то кругами. Игры, разумеется, придают значительный интерес посиделкам и вносят оживление в крестьянские вечеринки. Вторая особенность "святовских" песен заключается в том, что они составляют исключительную принадлежность рождественских и новогодних вечеров и в остальное время года предаются соверщенному забвению, так что самое пение их, помимо святок/ считается в народе грехом. Понятно, таким образом, что песни эти, составляя запретный плод в течение целого года, являются любимыми святочными развлечениями деревенской молодежи. На беседах они начинают входить в употребление уже с зимнего Николы, но пение их в это время еще не сопровождается играми, и только с наступлением рождественских вечеров игры вступают в свои права.

Наш вологодский корреспондент из Никольского уезда разделяет святочные песни на три группы в зависимости от сопровождающих их игр. В первую груп

пу он включает те песни, при пении которых девицы, присутствующие на беседе, разделяются на два равных ряда, причем оба ряда устанавливаются таким образом, чтобы лица обоих рядов девушек были обращены друг к другу. Когда послышатся первые слова песни, первый ряд девушек начинает идти ко второму, который в это время стоит на месте. Подойдя к нему, первый ряд расступается, девицы поворачиваются в другую сторону, спиной к лицу девиц второго ряда, берутся снова за руки и идут к своему прежнему месту. А в то же время и второй ряд оставляет свое место и идет вслед за первым рядом до другого конца избы, где оба ряда, распустившись, поворачиваются на своих местах и взявшись за руки, идут туда, где стоял второй ряд; здесь, снова распустившись, опять берут за руки и вторично идут к месту, занимаемому первым рядом, и т.д. Как образчик святовских песен первой группы можно указать следующую, записанную в селе Юзе Никольского уезда Вологодской губернии:

По горам да девки ходили, Да по крутым красны гуляли, Да и мечом горы шибали

(бросать, бить, кидать), Да напишу ли я грамотку, Да с по белу бархотку, Да отошлю ли я грамотку Да родимому батюшке: Да что велит ли мне батюшка Да мне с поигрищам ходити? Да ты ходи, дочь, веселись, Да с кем не сойдешься, поклонись, Да ты по старому ту поклонись, Да ты со младым то пошути, Д" ты от младого прочь пойдя.

Ко второй группе святочных песен относятся такие, которые поются с "отпевами", т.е. вопросительно-ответные или диалогические. Для пения их участвующие разделяются, как и в первой группе, на два равных ряда и точно так же, взявшись за руки, становятся на двух противоположных концах избы. Но так как песни второй группы состоят из вопросов и ответов, то при самом исполнении их сохраняется диалогическая форма: вопросы поются одной стороной, а другая только "отпевает" (отвечает). Вот образец такой песни

Загануть ли, Загануть ли, Да красна девка, Да краснопевка, Да семь загадок, Да семь мудреных, Да хитрых мудрых, Да все замужеских* Да королецких (королевских). Да молодецких?

Это вопрос, который поется одной стороной. Другая же отпевает:

Да загони-ко, Загони-ко, Да красна девка, Да краснопевка, Да семь загадок Да семь мудреных и т.д.

* таких, которые под силу только мужскому уму.

Когда вторая сторона пропоет свой ответ, первая предлагает вопрос - загадку:

Еще гриет, Еще гриет, Да во всю землю, Да во всю руську, Да во всю святоруську? Вторая отвечает: Солнце гриет, Солнце гриет Да во всю землю, Да во всю руську, Да святоруську.

Дальнейшие загадки по своей трудности ничем не отличаются от первой. Спрашивают, например, что светит во всю ночку, и отвечают - месяц светит, что сыплют во все небо - звезды сыплют и т.д.

Третью группу святочных песен составляют песни хороводные. Участвующие в игре девицы образуют круг и стоят, не передвигаясь с места, во время пения. По кругу же ходит одна какая-нибудь девушка, изображающая собою "царевеня" (царевича), который обращается с вопросами к царевне (царевну изображает весь хор).

Царевень. - Ты пусти во город, Ты пусти во красен. Царевна. - Те по ще во город, Те по ще во красен? Царевень. - Мне девиц смотреть, Красавиц выбирать. Царевна. - Тебе коя люба, Коя прихороша, Коя лучше всех?

Царевень. - Мне ка эта люба, Эта прихороша, Эта лучше всех.

С этими словами "царевень" выводит из круга выбранную им девушку и, взявши своей левой рукой ее правую руку, с пением быстро ведет ее по закругу. Когда песня кончится, ее начинают сызнова и поют так до тех пор, пока царевень не выберет из круга всех девиц. Таким образом, в конце игры образуется целая "пленица" (вереница), предводимая царевичем. При пении же в последний раз "Возьму я царевну" - царевень, увлекая за собою всю цепь, делает несколько спиралеобразных поворотов, и на том игра оканчивается.

II

РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО

Рождественский сочельник повсеместно проводится крестьянами в самом строгом посте. Едят только после первой звезды, причем самая еда в этот день обставляется особыми символическими обрядами, к которым приготовляются загодя. Обыкновенно перед закатом солнца хозяин со всеми домочадцами становится на молитву, потом зажигает восковую свечу, прилепляет ее к одному из хлебов, лежащих на столе, а сам уходит во двор и приносит вязанку соломы или сена, застилает им передний угол и прилавок, покрывает чистой скатертью или полотенцем и на приготовленном месте, под самыми образами, ставит необмолоченный сноп ржи и кутью. Когда таким образом все приготовлено, семья снова становится на молитву, и затем уже начинается трапеза.

Солома и необмолоченный сноп составляют непременную принадлежность праздника. Они знаменуют собой пробуждение и оживление творческих сил природы, которые просыпаются за поворотом солнца с зимы на лето*. Садовые же растения и плоды, а также

* По календарю этот перелом зимы приходится на Спиридо^ на-поворота, U декабря.

подсолнечные зерна считаются в народной мифологии символом оплодотворяющего землю дождя.

Кутья, или каша, разведенная медом, также имеет символическое значение. Она знаменует собой плодородие и употребляется не только в сочельник, но и на похоронах и даже на родинах и крестинах (в последних двух случаях она подается с маслом). Самая трапеза в рождественский сочельник совершается среди благоговейной тишины и почти молитвенного настроения, что, однако, не мешает крестьянам тут же, во время трапезы, гадать о будущем урожае, выдергивая из снопа соломинки, и заставлять ребят лазить под стол и "цыкать" там цыпленком, чтобы хорошо водились куры.

По окончании вечери часть оставшейся кутьи дети разносят по домам бедняков, чтобы и им дать возможность отпраздновать "богатую кутью", и зат^м в деревнях начинаются колядки.

По свидетельству большинства наших корреспон. дентов, обычай колядовать в рождественский сочельник за последние 5-10 лет стал выводиться, но всетаки и теперь он далеко не повсеместно забыт деревенской молодежью, которая видит в нем не только веселое препровождение времени, но своеобразную доходную статью. Есть места, где практикуется не только рождественская коляда, но и Васильевская (под Новый год) и крещенская (в Крещенский сочельник). Коляда состоит в том, что парни, девушки и мальчики собираются группами и, переходя от одного двора к другому, поют под окошками, а иногда и в избах, песни, то в честь праздника, то как поздравление хозяев, то просто ради потехи и развлечения. За это им дают копейки, хлеб, а иногда потчуют водкой.

В Грузинской волости Новгородского уезда из колядования выработался интересный обычай "цыганьичанья", который, по словам нашего корреспондента, состоит в том, что в цервые два дня великого праздника молодые девушки, одевшись в разноцветные и сшитые не по росту платья, накидывают себе на плечи большие распущенные платки (на манер цыганского костюма) и ходят по дворам и домам одни - с гармонией и балалайкою в руках, а другие - с лукошками. Вся эта веселая ватага распевает цыганские песни, играет, пляшет и выпрашивает все, что попадется на глаза, причем в случае отказа хозяев "по цыганской совести" бесцеремонно тащит все, что плохо лежит. Часто случается, что эти русские цыганки уносят разные вещи у своих соседей, но соседи редко обижаются и обыкновенно предлагают выкуп за свое добро. На вырученные деньги девушки покупают себе гостинцев на весь праздник, причем обычай запрещает, чтобы "на колядовые" деньги покупалось что-нибудь полезное.

Кроме деревенской молодежи, в колядах принимает участие и сельское духовенство, хотя справедливость требует отметить, что обычай этот распространен чрезвычайно мало и имеет значение чисто местное. Но тем не менее он существует, и притом не где-нибудь в лесном захолустье, а в Курской губернии. Вот что пишет нам по этому поводу один священник: "Эта "коляда" была для меня совершенною новостью, я о ней даже и не слышал, а теперь самому пришлось волей-неволей ехать за подаянием. "Да, ваше дело такое, что вам нужно ехать, - подбодряет меня церковный староста, - покойный отец благочинный по нескольку возов с одной деревни, случалось, собирал, и вам всякий даст, я с вами сам поеду". Отправляемся в деревню "в коляду", в дом идет староста и говорит: "Батюшка в ко

ляду приехал". Выходит хозяин. "В коляду приехали?" - спрашивает у меня. "Да", - отвечаю я в смущении. "Что ж, ваше дело такое, на нови нужно дать, пойдемте в амбар". Я стараюсь как можно скорее уйти из амбара, чтобы не смотреть, как мне ссыпают коляды. Видя мое смущение, некоторые хозяева замечали: "Вы дужа рахманны, нужно быть посмелее, покойный отец благочинный сам каждого хлеба требовал. Ну ничего, даст Бог, поживете с нами, пообвыкнете..."

Как на оригинальную особенность, связанную с колядованием, нужно еще указать на следующий обычай, практикуемый в Кадниковском уезде Вологодской губернии. Здесь мальчишки семи - десяти лет ходят по избам сбирать лучины на вечера, причем распевают такие песни:

Коляда ты, коляда, Заходила коляда, Записала коляла, Государева двора, Государев двор середи Москвы, Середь каменныя. Кумушка-голубушка, Пожертвуйте лучинки На святые вечера, На игрища, на сборища.

Если лучины дали, то в благодарность еще поют: "Спасибо, кума, лебедь белая моя, ты не праздничала, не про... на базар гулять ходила, себе шелку накупила, ширинки вышивала, дружку милому отдавала. Дай тебе. Господи, сорок коров, пятьдесят поросят да сорок курочек".

Если же лучины не дали, то пожелания принимают совсем другой характер: "Дай-же тебе. Господи, 2 Нечистая сила

одна корова и та нездорова, по полю пошла, и та пропала".

День Рождества Христова как почитаемый одним из самых великих праздников крестьяне начинают самым благочестивым образом - отстоят литургию, разговеются, и только потом уже начинаются те бесшабашные празднества, которые заканчиваются поголовным пьянством и неизбежными в таких случаях бесчинствами и драками. Пьют очень много; в некоторых местах, как, например, в Краснослободском уезде Пензенской губернии, существует даже обычай, в силу которого каждый, кто хочет, будь то знакомый, незнакомый, русский, татарин, мордвин - все равно, может зайти в любую избу и пить сколько угодно, причем никто из хозяев не скажет ему ни слова. К концу дня обыкновенно все мужики за 25 лет еле ноги волочат, многие женщины тоже. Среди этого разливанного моря и ненасытного разгула отрадное исключение составляет только детвора (и отчасти парни и девушки), которые ходят по дворам и славят Христа. Славильщики обыкновенно поют тропари и кондаки празднику и лишь в конце вставляют так называемые присказки. Вот для образца одна из таких присказок:

Пречистая Дева Мария Иисуса Христа породила, В яслях положила. Звезда ясно сияла, Трем царям путь показала, Три царя приходили, Богу дары приносили, На колени припадали, Христа величали.

Христославов крестьяне принимают очень ласково и радушно. Младшего из них обыкновенно усаживают на шубу, постланную в переднем углу мехом вверх (делается это для того, чтобы наседки сидели спокойно на гнездах и выводили больше цыплят), всех остальных оделяют мелкими деньгами, пирогами, мукой и баранками. На вырученные деньги ребята нанимают обыкновенно избу для бесед, куда, кроме девушек и парней, ходят молодухи, вдовушки, солдатки и пожилые люди из числа непьющих.

Ill новый год

В ночь под Новый год бесчисленные сонмы бесов выходят из преисподней и свободно расхаживают по земле, пугая весь крещеный народ. Начиная с этой ночи вплоть до кануна Богоявленья нечистая сила невозбранно устраивает пакости православному люду и потешается над всеми, кто позабыл оградить свои дома крестом, начертанным на дверях жилых и нежилых помещений. В эти страшные вечера, говорит народная легенда. Бог на радостях, что у Него родился Сын, отомкнул все двери и выпустил чертей погулять. И вот черти, соскучившись в аду, как голодные, набросились на все грешные игрища и придумали, на погибель человеческого рода, бесчисленное множество развлечений, которым с таким азартом предается легкомысленная молодежь.

Так говорит строгая легенда, созданная благочестивыми людьми в поучение ветреной молодежи. Однако молодежь до сих пор не прониклась смыслом этого поверья, распевая песни, затевая игры и устраивая гадания.

Гадание составляет любимое святочное развлечение. Гадают кое-где и под Рождество, и под Крещение,

по самым верным и действительным считается гадание под Новый год (если только гадающий не забудет соблюсти все необходимые условия, т.е. будет гадать без креста, без пояса и не благословясь).

Почти все способы гадания имеют одну цель - узнать, скоро ли, куда и за кого выдадут замуж (или на ком женятся) и как сложится жизнь в чужой семье, среди чужих людей. Эти вопросы, по понятным причинам, всего больше интересуют женскую половину деревенской молодежи, и потому естественно, что девушки отдаются гаданию с особенным увлечением.

Наиболее распространенными видами гадания считается литье олова или воска, гадание с петухом, выбрасывание за ворота башмаков или лаптя и обычай "хоронить золото". Но все эти способы гадания практикуются повсеместно, а самый ритуал их настолько общеизвестен, что нет надобности говорить о нем вновь. Можно только указать на кое-какие местные особенности того или другого гадания. Так, в некоторых глухих губерниях (например, в Вологодской губернии) при гадании с петухом считается необходимым украсть у кого-нибудь из причта наславленного овса' и этим овсом обсыпать свои кольца. То же гадание в Муромском уезде обставляется такими особенностями: гадальщицы раскладывают на столе щепотку крупы, кусок хлеба, ножницы, золу, уголь и ставят миску с водой. Ежели затем петух клюнет крупу или хлеб, то суженый будет из богатой, семьи, ежели ножницы - портной, ежели золу - табашник, воду пить станет - муж будет пьяница, а если уголь вздумает клевать - то девушка не выйдет замуж совсем.

* В глухих местах причту лают иногда вместо денег продукты хозяйсгва.

Кроме этих общеизвестных способов гадания, существуют еще и такие, которые почти неизвестны в городах и практикуются только в деревне. Так, например, в Курской губернии девушки под Новый год ходят в хлев и обвязывают овец и коров поясами, а наутро смотрят: если овца или корова станет головой к воротам, то девушка выйдет замуж, если задом или боком - то придется ей еще год просидеть в ожидании женихов. Этот способ гадания редко обходится без шуток и глумлений со стороны деревенских парней. Вот что на этот счет рассказала одна баба нашему корреспонденту из Обояни: "Один раз стали наши девки гадать, пошли в овчарух, обвязали овечек поясами, да и ушли в хату. А ребята поразвязали овец, наловили собак, обвязали их поясами, да и пустили в овчарух. Пришли наутро девки - глядь, а вместо овец собаки... И что ж бы вы думали, - закончила рассказчица свое повествование, - ПОВЫШАЙ те девки замуж, и у всех до единой собачья жизнь была".

В Вологодской губернии вместо овец и коров при гадании девушек играют роль лошади. Гадальщица надевает коню мешок на голову и завязывает на шее, после чего садится верхом, задом наперед, берет в зубы хвост и гонит лошадь. Если при этом лошадь пойдет к воротам, то девушку нынче же выдадут замуж, и наоборот - если в хлев или к забору, то в нынешнем году никто не посватается.

И этот способ гадания тоже, разумеется, не обходится без шуток парней, которые стараются испугать лошадь и хохочут, когда всадница свалится на землю. Но всего чаще проказят парни при так называемых гаданиях в овинах и в банях. В ночь под Новый год девушки толпой тихонько пробираются к овину, который считается страшным местом, потому что здесь оби

тает злой дух "овинник", и каждая, подняв сарафан, становится задом к окошечку, выходящему из ямы овина, и говорит прерывающимся от страха голосом: "Суженый-ряженый, погладь меня". Если затем девушке покажется, что ее погладили мохнатой рукой - то, значит, муж у нее будет богатый, если голой - то бедняк. Проделав это, девушки идут в овраг, где находится баня, снимают с себя кресты и сеют золу, которую потом каждая из них высыпает отдельной кучкой возле печки. Здесь они проделывают то же самое, что у окна овина, только подходят к челу печки передом - и тоже просят суженого погладить их. Вот тут-то и случается, что вместо нечистого духа в овин и в баню забираются ребята и проделывают над гадальщицами непристойные, а иногда и прямо жестокие шутки, которые частенько кончаются трагически. (Наш пензенский корреспондент рассказывает об одном случае, когда гадальщица, которую схватил парень, спрятавшийся в овин, умерла от испуга.) Но в тех случаях, когда парни не мешают девушкам, гадание в бане заканчивается тем, что, насыпав кучки золы, девушки на другой день идут смотреть в баню: если на кучке заметен след ног в сапогах - то девушка выйдет за богатого, если в лаптях - за бедного, если, наконец, будут видны следы от удара кнутом - то муж у девушки будет сердитый и будет бить жену.

В огромном большинстве случаев девушки гадают одни, без участия парней. Но есть способы гадания, в которых принимает участие молодежь обоего пола. Сюда относятся, например, гадания на распутьях дорог (известно, что перекрестки дорог - любимое место нечистой силы). Парни и девушки садятся здесь в кружок, очерчивают себя кругом, прикрываются белой полотняной скатертью и напряженно вслушиваются в ти

шину морозной зимней ночи. Если кто-нибудь услышит звон колокольчика - значит, девушка выйдет в ту сторону замуж, а парень оттуда возьмет жену. Точно так же предвещает свадьбу и собачий лай, причем по характеру лая определяют даже свойства жениха (или невесты). Хриплый, грубый лай знаменует старого, ворчливого жениха, звонкий - молодого. Если лай послышится вблизи, то и жених будет из ближнего села; если послышится лай далекий, едва уловимый, то и жених будет из дальних мест. Всего чаще, конечно, гадальщики, настроенные на любовный лад, слышат или звон колокольчика, или собачий лай. Но бывают случаи, когда до них доносятся звуки, предвещающие несчастье, например, звук топора (смерть) или звук поцелуя (потеря чести для девушки). Гадание на перекрестках дорог требует, чтобы никто из гадающих не выходил из круга, пока все не будут "расчерчены", т.е. пока кто-нибудь из присутствующих здесь же, но не участвующих в гадании, снова не очертит кругом гадающих - иначе гадание не сбудется.

К числу совместных гаданий, в которых принимает участие молодежь обоего пола, следует отнести и подблюдные песни, которые, как известно, составляют лишь особый вид святочного гадания. Впрочем, подблюдные песни, по общему отзыву наших корреспондентов, почти повсеместно выходят из употребления, и молодежь к ним относится далеко без той серьезности, какая наблюдалась в старину. Теперь пение этих безыскусных, полных ребяческой наивности песенокзагадок, сплошь и рядом прерывается разухабистым, фабричным мотивом, визгливыми звуками гармоники, а то и просто замечаниями непристойного характера. И единственно, кто еще не дает окончательно умереть подблюдной песне, - это деревенские девушки: они

еще сохранили вкус к поэзии отцов и дедов и, собираясь в Васильев вечер, "закидывают кольца", наблюдают, чтобы подблюдные песни распевались чин чином и чтобы старинные обряды сохранялись при этом во всей полноте, т.е. чтобы воду, куда опускают кольца, приносили из проруби, чтобы приносил ее парень первородный (первенец) или девушка "последняя" (т.е. младшая в семье)* и т.д.

Все виды гаданий (в особенности так называемое страшное гадание с зеркалом) считаются благочестивыми людьми за грех. Но еще больший грех совершают те, кто рядится и надевает "хари" (маски). В особенности это развлечение считается неприличным для женщин и девушек. Во многих местах девушка из богобоязненной семьи, воспитанная в твердых правилах крестьянского приличия, ни за что не позволит себе не только надеть маску, но и просто нарядиться в несвойственный QG полу и возрасту костюм. Даже для

* Для интересующихся можем указать еще следующие, очень распространенные способы святочного гадания: в Васильев вечер девушки ходят под окна и подслушивают разговоры соседей, стараясь по отдельным, долетающим до них словам узнать свою сульбу. Еще чаще ходят слушать на церковную паперть, причем если гадальщицам почудится, что в пустой церкви поют "Исаия ликуй", - то замужество в этом году неизбежно, наоборО!, если послышится "со святыми упокой", то гадальщицу ожидает смерть. В большом ходу точно так же гадание "на чулок" и "на замок". В первом случае девушка, ложась спать, оставляет на одной ноге чулок и говорит: "Суженый-ряженый, разуй меня". Во втором случае она привязывает к поясу замок, запирает его и ключ кладет под голову, тоже со словами: "Суженый-ряженый, отомкни меня". К этому же способу относится обычай "класть колодезь под головы", Колодезь - не что иное, как лучинки, положенные четырехугольником. Приговор в этом случае почти такой же, как и в предыдущих: "Суженый-ряженый, приезжай коня поить". Наконец, в большом ходу еще обычай ходить в полночь в курятник ловить петуха на нашесте и по цвету перьев его определять цвет волос будущего мужа.

парней маска, купленная в городе, считается непристойной забавой и настолько тяжким грехом, что провинившемуся остается только один способ поправить дело - это выкупаться в проруби в день Богоявления.

Однако, несмотря на такое строгое отношение к обычаю рядиться, ни одни деревенские святки не проходят без того, чтобы парни не устроили себе потешных развлечений с переодеванием. Еще загодя они подготовляют самодельные маски, бороды из льна и шутовские костюмы, состоящие из самых худых зипунов, вывороченных шерстью наружу, полушубков и пр. В сумерки желающие рядиться собираются к кому-либо в хату и одеваются кто цыганом, кто старым дедом, кто уродом-горбачом. При этом почти всегда устраивают кобылу, т.е. вяжут из соломы чучело, немного похожее на лошадь, которую затем должны нести четыре парня, когда все оделись, отправляются по деревне с песнями и криком. Впереди всех едет верхом на кобыле горбатый старичок с предлинной бородой (для этого наряжают мальчика-подростка). За ним ведут медведя на веревке цыган и солдат, а затем уже следует целая толпа ряженых парней и подростков. Шумной веселой ватагой врываются ряженые в дома, пляшут, поют, предлагают гадать и выпрашивают табаку и денег. Обойдя все дома более богатых соседей, вся эта толпа вваливается в святочную избу, и если денег насобирали довольно, то начинают бражничать.

Мы так долго останавливались на новогодних развлечениях деревенской молодежи только потому, что эти развлечения, как уже было сказано, составляют центр русских святок и не кто другой, ^ак именно молодежь дает тон общему веселью и своим жизнерадостным настроением, своими проказами, песнями и смехом заражает взрослое население, заставляя и его трях

нуть стариной и вспомнить молодость. Впрочем, забавы взрослых далеко не носят такого шумного характера и почти целиком направлены на исполнение дедовских обычаев, освященных церковью и временем. Притом же день Нового года представляет собой своего рода рубеж, отделяющий прошлое от будущего. В этот день даже в самой легкомысленной голове шевелится мысль о возможном счастйи и несчастий, а в сердце роятся надежды, может быть, несбыточные и ребяческие, но все-таки поднимающие настроение и вызывающие какое-то смутное предчувствие лучшего будущего. В трудовой жизни крестьянина-пахаря, которая вся построена на случайностях и неожиданностях, это настроение приобретает особенную остроту, порождая те бесчисленные приметы, своеобразные обычаи и гадания, которые приурочены к кануну Нового года и к самому Новому году.

Гадает взрослое население, разумеется, только о том, что составляет центр всех деревенских помыслов, т.е. об урожае, причем сплошь и рядом гадание как суеверное желание узнать будущее сливается в данном случае с приметой, т.е. с наблюдением, проверенным опытом стариков. Бот, например, как гадают об урожае крестьяне Краснослободского уезда Пензенской губернии. В канун Нового года, около полуночи, двенадцать стариков (по числу месяцев в году), избранных всем обществом за примерную жизнь и испытанное благочестие, идут к церковной паперти и ставят здесь снопы хлеба - ржи, овса, гречи, проса, льна и пр., а также кладут картофель. Наутро Нового года те же двенадцать стариков приходят в церковную ограду и замечают: на каком из снопов больше инею, того хлеба и надо всего больше сеять.

Кроме этих местных примет, есть и общая, распространенная по всей Великороссии. Так, например, почти повсюду крестьяне верят, что если в ночь пол Новый год небо будет звездное, то в наступающем году будет большой урожай ягод и грибов*. Не довольствуясь, однако, приметами, народная фантазия придумала целый кодекс гадания об урожае. Так, в Козловском уезде крестьяне, отстоявши утреннюю обедню, уходят на гумно и зубами выдергивают из кадушек былинки. Если выдернется былинка с колосом, полным зерна, то год будет урожайный, если с тощим - неурожайный. Еще более своеобразный обычай наблюдается в Саранском уезде Пензенской губернии. Здесь крестьяне в канун Нового года пекут отдельный каравай хлеба, взвешивают его, кладут на ночь к образам, а утром снова взвешивают и замечают: если вес прибавится, то наступающий год будет урожайный (в таком случае каравай съедается семейными), если же, наоборот, вес убавится, то год будет неурожайным (в этом случае каравай отдают скотине, чтобы она меньше голодала во время бескормицы)**. С той же целью - определить урожай будущего года - крестьяне, после заутрени, ходят на перекресток, чертят палкою' или пальцем на

* Что касается крестьянских примет вообще, то большинство из них поражают своей наивностью и первобытностью миросозерцания. Однако попадаются и такие, которые делают честь народной наблюдательности и пытливости крестьянского ума. Интересующиеся могут на этот счет найти у Глеба Успенского ("Власть земли") много подробностей и чрезвычайно глубокую оценку народных примет.

** Известен также повсеместный новогодний обычай обсыпания зерновым хлебом, по преимуществу овсом или хмелем (символ изобилия). Обсыпают обычно с различными приговорами вроде: "Уж дай ему Бог, зароди ему Бог, чтобы рожь родилась, сама в гумно свалилась". Зерна засевальщиков тщательно сберегаются до весны, и ими начинают засевать яровые поля.

земле крест, потом припадают к этому кресту ухом п слушают: если послышится, что едут сани с грузом, гол будет урожайный, если пустые - будет недород*.

После урожая вторым властителем деревенских дум является, как известно, скотина. Ее здоровье и благополучие в значительной мере обусловливают здоровье и благополучие хозяев. Поэтому нельзя удивляться, что скотина точно так же составляет центр, вокруг которого создался целый цикл новогодних примет и обычаев. Так, например, во многих селениях центральной полосы России в Васильев день принято колоть так называемых кесаретских поросят (Васильев день называется иначе "Кесаретским" по имени Василия Великого, архиепископа Кесарийского). Зажаренный кесарегский поросенок считается как бы общим достоянием: вгс желающие односельчане могут приходить и есть его, причем каждый из приходящих должен принести хоть немного денег, которые вручаются хозяину, а на дру1 ой день передаются в приходскую церковь и поступают в пользу причта. Обычай требует, чтобы кесаретский поросенок непременно был жареный и подавался на стол в целом виде (неразрезанным), хотя бы по величине он походил на большую свинью. Перед едой старший в семье поднимает чашку с поросенком вверх до трех раз, приговаривая: "Чтобы свиночки поросились, овечки ягнились, коровушки телились". По окончании же трапезы хозяин обыкновенно вызывает из числа гос

* Из числа других новогодних примет, не имеющих прямого отношения к урожаю, можно указать следующие; если угрим в день Нового года первой придет в дом женщина, то это неминуемо принесет несчастье; если мужчина - то счастье. Если в день Нового года есть в доме деньги - весь год не будешь в них нужда гься, но только при условии, если никому не дашь взаймы. (На юм же основании даже ребятишки не дают взаймы костыг и бабок.)

тей смельчака, который решился бы отнести кости поросенка в свиную закутку. Но охотников на это рискованное дело почти никогда не находится, так как кости надо носить по одной, а в закутке в это время сидят черти, которые только того и ждут, чтобы выискался храбрец и явился в их компанию. Тогда они быстро захлопнут за вошедшим дверь и среди шума и гама будут бить его по голове принесенными костями, требуя назад съеденного поросенка. Понять происхождение этого обычая нетрудно: основная идея его заключается в сборе денег в пользу духовенства, которое за это должно молить Бога о здоровье и плодовитости скотины. Что же касается участия в этом обычае нечистой силы, приютившейся в свином закутке, то это не более как один из тех остатков язычества, которые переплелись с христианскими обрядами еще в те незапамятные времена, когда на Руси господствовало двоеверие. Доказательсгвом того, что обычай колоть кесаретских поросят имеет именно такое значение, может служить аналогичный же обычай, практикуемый в Сольвычегодском уезде Вологодской губернии. Здесь крестьяне в день Нового года рано поутру съезжаются на погост со всего прихода, и каждый привозит свиные туши: кто четверть, кто половину, а кто и целую свинью, глядя по усердию и достатку. Туши эти жертвуются в пользу причта, а головы их кидаются в общий котел, и варят щи, которые и съедаются всем миром. Обычай этот соблюдается очень строго, и не пожертвовать в Новый год духовным лицам свинины считается непростительным грехом, так как жертва эта делается в благодарность за благополучие скота в прошедшем году и с целью умилостивить Бога и предохранить скот от падежа в наступившем году.

Из сказанного позволительно заключить, что кесаретский поросенок центральных губерний и свиные туши Сольвычегодского уезда по идее своей ничем не отличаются друг от друга и составляют один обычай. Вся разница между ними состоит в том, что в центральных губерниях при помощи кесаретского поросенка в пользу духовенства собираются деньги, а в Сольвычегодском свинину привозят натурой, и духовные лица сами уж должны продать ее особым скупщикам*.

* Существует мнение, что кесаретский поросенок режется в память того, что Пресвятая Богородица приносила в храм обрезывать младенца. Поэтому будто бы кесаретским поросенком и угощают по преимуществу зятьев. Но нетрулно видеть, что такое объяснение слишком натянуто и страдает искусственностью, не говоря уже о том, что обряд обрезания и угощения зятьев не стоит между собой ни в какой связи.

IV

КРЕЩЕНИЕ ГОСПОДНЕ

В центральных губерниях Великороссии канун Богоявления называется иногда "свечками", так как в этот день после вечерни, когда совершается водосвятие, деревенские женщины ставят к сосуду, в котором освящается вода, перевитые лентами или цветными нитками свечи. Уже один этот обычай показывает, что водосвятие, совершаемое в канун Богоявления, крестьяне считают особенно важным торжеством. И действительно, весь этот день они проводят в строжайшем посте (даже дети и подростки стараются не есть "до звезды"), а во время вечерни маленькие деревенские храмы обыкновенно не могут вместить всей массы молящихся. Особенно велика бывает давка во время водосвятия, так как крестьяне сохранили убеждение, что чем раньше почерпнуть освященной воды, тем она святее.

По возвращении с водосвятия каждый домохозяин со всей своей семьей с благоговением отпивает несколько глотков из принесенной посудины, а затем берет из-за иконы священную вербу и кропит святой водой весь дб)м, пристройки и все имущество, в полной уверенности, что это предохраняет не только от беды и напасти, но от дурного глаза. В некоторых губерниях

сверх того считается за правило вливать святой воды в колодцы, чтобы нечистые духи не забрались туда и не опоганили воду. При этом, однако, необходимо строго наблюдать, чтобы никто не брал воды из колодца до утра 6 января, то есть до освящения воды после обедни. По совершении всех этих обрядов святая вода обыкновенно ставится к образам, так как крестьяне не только веруют в целебную силу этой воды, но точно так же твердо убеждены, что она не может испортиться и что если заморозить богоявленскую воду в каком угодно сосуде, то на льду получится явственное изображение креста. Приблизительно такое же священное значение приписывается крестьянами не только воде, освященной в церкви, но и просто речной воде, которая в канун Крещения получает особую силу. По народному представлению, в ночь с 5-го на 6 января в реке купается сам Иисус Христос - поэтому во всех реках и озерах вода "колышется", и чтобы заметить это чудесное явление, необходимо только прийти в самую полночь на реку и ждать у проруби, пока "пройдет волна" (признак, что Христос погрузился в воду). Это общераспространенное верование создало в крестьянской среде обычай, в силу которого считается большим грехом ранее истечения недели мыть белье в той реке, на которой происходило крещенское водоосвящение. Нарушители этого дедовского завета считаются приспешниками и помощниками черта, так как при погружении креста в воду вся нечистая сила, в страхе и ужасе, не помня себя, бежит от него и, хватаясь за белье, которое полощут в проруби, выскакивает наружу. Вода, почерпнутая из проруби в канун Крещения, считается целебной и помогает в особенности женщинам-кликушам - необходимо только, идя от проруби, не оборачиваться назад и произносить молитву.

В день Крещения, лишь только ударит колокол к заутрени, в деревнях начинается движение: благочестивые люди спешат зажечь вязанки соломы перед избами (для того, чтобы Иисус Христос, крестившийся в Иордане, мог погреться у огня), а особые мастера-любители, испросив благословение у священника, хлопочут на реке, устраивая "ердань". С необыкновенным старанием они вырубают во льду крест, подсвечники, лестницу, голубя, полукруглое сияние и вокруг всего этого желобчатое углубление для протока воды в "чашу". Подле чаши во время богослужения становится причт, и при чтении ектений особый знающий человек сильным и ловким ударом пробивает дно этой чаши, и вода фонтаном вырывается из реки и быстро заполняет сияние (углубление), после чего длинный осьмиконечный крест точно всплывает над водою и матовым серебром блестит на ее поверхности. На это торжество стекается обыкновенно масса народа, и стар, и млад - все спешат на "ердань", так что толстый лед, в полтора аршина, трещит и гнется под тяжестью молящихся. Привлекает прихожан не только красота зрелища и торжественность богослужения, но и благочестивое желание помолиться, испить освященной воды и омыть ею лицо. Находятся удальцы, которые даже купаются в проруби, памятуя, что в освященной воде человек не может простудиться (как выше было сказано, всего больше купаются те, кто на святках рядился и надевал "хари").

Праздник Крещения Господня принадлежит к числу тех, которые больше других очищены от языческих наслоений, хотя и здесь имеются своеобразные обряды и обычаи, в которых христианская вера как бы переплетается с языческим суеверием. Из числа таких обычаев можно, например, указать на "освящение

скота" самими крестьянами. Вот как совершается этот обряд в Орловской губернии. После обедни, которая на Крещение отходит рано утром, крестьяне расходятся по домам и поздравляют друг друга с праздником; потом один из членов семьи берет с божницы икону с зажженною перед ней свечою, другой - кадильницу, третий - топор, четвертый (обыкновенно сам хозяин) надевает вывороченную наизнанку шубу и берет миску с богоявленскою водою и соломенное кропило. Сделав эти предварительные приготовления, вся семья отправляется на скотный двор в следующем порядке: впереди, согнувшись, несет сын или брат домохозяина топор, острием книзу, так что оно касается земли; за ним ктонибудь из женщин несет икону (по большей части Воскресения Христова), далее идут с кадильницей и, наконец, хозяин с чашею воды. Шествие совершается торжественно, среди полнейшего молчания, причем процессия останавливается посреди двора, где разложен особый корм для скота: печеный, разломанный на куски хлеб, ржаные лепешки, сохраненные для этой цели от праздника Рождества Христова и Нового года, хлеб в зерне и немолоченые снопы ржи, овса и других хлебных растений, оставленные к этому дню с осени (оставляют обыкновенно по шести снопов каждого хлеба). Когда процессия останавливается, хозяйка выпускает из хлевов до тех нор запертую скотину, которая с недоумевающим видом бродит по двору и наконец накидывается на лакомую пищу. Между тем процессия обходит вокруг скотины с образом, причем хозяин окропляет святой водой каждую голову крупного и мелкого скота в отдельности. Этот обход делается три раза, после чего топор крестообразно перебрасывается через скот, и участники процессии направляются обратно в избу. Определить истинный смысл этого

обычая сами крестьяне не могут, н определения их разноречивы: одни говорят, что соблюдение этого обряда угодно Богу, другие уверяют, что обряд имеет в виду умилостивление домового, который-де не будет обижать скотину кормом, третьи, наконец, свидетельствуют, что таким путем скот гарантируется от надежа, так как всякие скотские болезни пресекаются топором, брошенным накрест. Но, кажется, проще всего будет предположить, что обряд этот возник во времена отдаленной древности, когда храмов Господних было еще мало и когда благочестивые хозяева по нужде сами должны были исполнять обязанности священника, окропляя святой водой свою скотину. Тогда же этот по основе своей христианский обычай подвергся языческим искажениям, и явился топор, пресекающий изурочье и напуск болезни на скотину, и вывороченная наизнанку шуба как средство угодить бесам, которые все носят наизнанку. Таким образом, в данном обычае нетрудно установить все Признаки того двоеверия, которое как ржавчина насквозь проело христианские обряды наших крестьян.

С той же целью - предохранить скот от болезни и от порчи колдунов и ведьм - крестьяне некоторых губерний (например. Орловской) считают за правило непременно приезжать, а не приходить на крещенские богослужения. На вопрос одного из наших корреспондентов, чем вызывается такой обычай, один крестьянин ответил так: "Да как же, в церкви на иконе написан Егорий на белом коне; значит, конь этот не простой, а вроде как святой будет, потому в церквах он стоит. Притом же сам Егорий перед тем, как убить ему змею огненную, что людей жрала, освятил в речке воду и заехал в ту воду на коне, чтобы, стало быть, коня своего освятить и чтобы змея уже никакой вреды - ни

жалом, ни огнем - лошади его не сделала. Вот теперича и мы так же: в реку, конечно, лошадь не загонишь, потому вода оченно студеная, так пусть хоть по льду пройдется и освятится малость - святая ведь вода-то на Крещение".

Из числа других крещенских обрядов и обычаев можно указать на особый вид гадания и на смотрины невест, приуроченные к этому дню. Гадания на Крещение, в общем, те же, что и на Новый год, и на Святки. Исключение составляет лишь так называемое гадание с кутьей, состоящее в том, что гадальщицы, захвативши в чашку горячей кутьи и скрывши ее под фартуком или платком, бегут на улицу и первому попавшемуся мужчине швыряют в лицо кутьей, спрашивая его имя. Еще более оригинален другой вид крещенского гадания: в сочельник, после заката солнца, девушки нагие выходят на улицу, полют снег, кидают его через плечо и затем слушают - в которой стороне послышится что-нибудь, в ту сторону и замуж выдадут.

Обычай устраивать на Крещение так называемые дивьи (девичьи) смотрины принадлежит к числу вымирающих. Он сохранился лишь в самых глухих местах, где еще не исчезли предания старины и где браки устраиваются с патриархальной простотой, по выбору родителей. Смотрины происходят либо в церкви, во время литургии, либо на городской площади, где катаются матери с дочками, а мужской пол стоит стеной и производит наблюдение. "Все невесты, -- рассказывает наш вологодский корреспондент, - наряженные в лучшие платья и разрумяненные, выстраиваются в длинный ряд около "ердани". При этом каждая старается выставить напоказ и подчеркнуть свои достоинства". Между невестами (называемыми также "славушницами") прохаживаются парни, сопровождаемые

своими родительницами, и выбирают себе суженую. При этом, как водится, заботливая родительница не только внимательно рассматривает, но даже щупает платья девиц и берет их за руки, чтобы узнать, не слишком ли холодны руки у славушницы. Если руки холодны, то такая невеста, хотя бы она обладала всеми другими качествами, считается зябкой и потому не подходящей для суровой крестьянской жизни. (Славушницы выходят на смотрины обязательно с голыми руками, без рукавиц.)

V

СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ

Сретение Господне (2 февраля) не считается в крестьянской среде большим праздником. Очень часто крестьяне, в особенности неграмотные, даже не знают, какое событие вспоминает в этот день православная церковь, а само название праздника - "Сретение" объясняют таким образом, что в этот день зима встречается с летом, т.е. начинают ослабевать морозы и в воздухе чувствуется приближение весны. Приписывая Сретению лишь значение календарного рубежа, крестьяне соединяют с этим днем множество земледельческих примет. "На Сретениев день снежок - весною дожжок", - говорят они, гадая о будущих дождях. Капель в этот день предвещает урожай пшеницы, а ветер - плодородие фруктовых деревьев, почему садовники, пришедши от заутрени, "трясут деревья руками, чтобы были с плодами". Если в Сретениев день тихо и красно, то летом будут хороши льны и прочее. По погоде этого дня судят также об урожае трав, для чего бросают поперек дороги палку и наблюдают: если снег заметет ее, то и корм для скота "подметет", т.е. травы будут дороги. Наконец, в Сретениев день хозяйки начинают усиленно кормить кур, чтобы были носки.

Что касается религиозных обычаев, связанных с этим днем, то их на всем пространстве Великороссии почти не существует, лишь кое-гле (например, в Вологодской губернии) крестьяне обходят свои дома с иконою Сретения Господня или Спаса, причем когда икону приносят в дом обратно, то вся семья с домохозяином во главе падает ниц и вопиет: "Господи Боже наш, войди к нам и благослови нас".

VI

ВЛАСЬЕВ ДЕНЬ

При распределении даров благодати между святыми угодниками христианской церкви значительная доля ее досталась святому великомученику Власию. Ему поручено было покровительство и защита всего живого, служащего в помощь и пригодного на потребу человека, еще с тех первоначальных времен, когда на простом созвучии имен (Бласий приравнивался к языческому Велесу) можно было укоренить веру доверчивых и успокоить подозрения сомневающихся. Впоследствии, по мере того как народная жизнь во всех своих проявлениях развивалась, благодатной силы Белеса оказалось недостаточно, понадобилось участие других добрых сил, новых помощников и покровителей. В русском православном мире в помощь земледельцам явились святые мученики Борис и Глеб, пчеловодам - Зосима и Савватий Соловецкие, сберегателем домашней птицы Сергий Радонежский и т.д. Все они явились в дополнение к тем святым, которые перешли из греческой церкви II завещаны древнею Русью: святой Георгий Победоносец - для рабочего скота, а с ним святые Афанасий и Кирилл (2 мая). Для всякой птицы, идущей в пищу, услаждающей слух и истребляющей вредных насекомых

и т.п., покровителями служат сорок мучеников, утопленных за веру в Севастийском озере (исключительно для гусей - Никита мученик); для овец - святой Анисим (15 февраля), и вровень с Егорием, в одинаковую с ним силу значения и почитания, - защитники лошадей святые мученики Флор и Лавр (в народном языке часто сливающиеся в одно имя Флор-Лавр или еще чаще "Фролы"). Празднование Егорьева дня и Фролов отличается особым чествованием, так что в этом отношении святые эти затмевают не только меньших угодников, но и столь почтенного, по первородстру и древнему преемству, как святой Власий.

В настоящее время присвоенная честь и то значение, которое приписывалось Власик? в доисторическую эпоху, сохранились более в народном календарном языке, чем в церковных празднествах и обрядах. Власия зовут "бокогреем" и "сшиби рог с зимы" за то, что память этого Греческого священномученика падает на 11 февраля, т.е. на то время, когда зимние холода часто становятся более мягкими и морозы уже не столь велики. Солнце начинает сильнее пригревать, и в тамбовских краях говорят, что "с Власьева дня полоз саней покатился и корова бок греет", что значит в переводе на общепринятый язык, что следы шагов и полозьев, остающихся в феврале на снегу, начинают "лосниться", а это и называется "полоз покатился". Замечают также, что выпущенная на прогулку скотина, ввиду того, что на дворе еще очень холодно, старается встать так, чтобы солнышко ударяло на нее. Те же тамбовцы на Власьев день стараются вообще не работать в расчете предохранить свой скот от падежа. Молитвы во время самой эпидемии обращаются, помимо всех других святых, прямо к Власию: "Святой Власий, дай счастья на гладких телушек, на толстых бычков, чтобы со

двора шли - играли, а с поля шли - скакали". Эта вера цельнее убереглась в черноземной России, где давние выселенцы из коренной и срединной Руси, удаленные от влияния Москвы и Киева и дошедшие до полного отчуждения на окраинах государства, до сих пор являются образцами двоеверия. В коровниках и хлевах ставят образ святого Власия. Запасаются подобными иконами от владимирских ходебщиков, на случай общих молебнов, как, например, в первый день выгона скота в поле и в особенности в день преполовения и во время падежа скота. С иконою святого Власия обходят без священника больных: овцу, барана, лошадь и корову, связанных хвостами и выведенных на деревенскую площадку. По обходе зараженных гонят их за село, в овраг, и там, в память языческих обрядов, побивают животных камнями и припевают: "Мы камнями побьем и землей загребем, землей загребем - коровью смерть вобьем, вобьем глубоко, не вернешься на село". Затем на трупы набрасывают усердно столько щепы и соломы, чтобы сделать костер, способный спалить всех четырех жертвенных животных без остатка. Так поступают в Чамбарском уезде (Пензенской губернии). В резкую противоположность этому обычаю на глухом севере, например, в Кадниковском уезде Вологодской губернии, чествование Вдасьева дня знаменуется многолюдным молебствием, съездом целых волостей и бесчисленными молебнами (простыми и водосвятными) в промежуточное время между заутреней и обедней. Это празднество сопровождается также следующим местным обычаем: на особые столы, а за недостатком их прямо на церковный пол кладутся караваи ржаного хлеба, который священники кропят святою водою и хозяйки скармливают скотине. Власьев день (пишут оттуда) - праздник по всем приходам на

три дня и больше. Варят пиво, покупают волку, приглашают всю родню - словом, празднуют широко и разгульно. В обилии вологодских жертвенных хлебов, таким образом, богатая храмами северная лесная Русь до некоторой степени сберегала родственное племен- ное сходство с малоцерковною черноземною украйной Беликороссии. Зато на севере, в среде более раннего заселения страны, с примечательной последовательностью и в явной неприкосновенности, сберегались на окраинах всех древних лесных городов храмы во имя священномученика Власия, намеренно строившиеся некогда на главных городских выгонах (в Вологде, Костроме и др.). Там же, где власьевские церкви вошли в срединную черту городов (как в Москве, Ярославле и проч.), они служат лишь мерилом и показателем постепенного роста городского населения. Вместе с тем все эти города представляют собою однородные картины - в дни, посвященные церковному празднованию святого великомученика Победоносца Георгия и святых мучеников Флора и Лавра, с тем приметным различием, что в первом случае главная роль принадлежит женщинам, во втором - исключительно мужчинам. На этих двух праздниках и сосредоточивается, собственно, всенародное молитвенное настроение в пользу тех домашних животных, которые составляют основу и главную поддержку всего домашнего строя жизни и деревенского быта. По смыслу этого закона и самые празднества являются выдающимися, обставленными доступною торжественностью и очень яркими проявлениями слепой и твердой веры в могущественную помощь святых защитников и покровителей. Эти два праздника по их распространенности мы имеем полное право назвать именно всенародными и всероссийскими.

VII

КАСЬЯН-НЕМИЛОСТИВЫЙ

В ряду святых угодников, чтимых православным пародом, Касьян занимает совершенно исключительное место - это нелюбимый святой, "немилостивый". В некоторых местах, как, например, в Саранском уезде Пензенской губернии, он даже не считается святым и не признается русскими, а само имя Касьян слывет как позорное. В Вологодской же губернии Касьяна считают как бы "опальным" святым и рассказывают о нем следующую легенду: "Святой Касьян сначала был светлым ангелом, почему Бог не имел нужды таить от него свои планы и намерения. Но затем святой этот соблазнился на обещания и уловки нечистой силы и, перейдя на сторону диавола, шепнул ему, что Бог намерен свергнуть всю сатанинскую силу с неба в преисподнюю. Однако впоследствии Касьяна стала мучить совесть, он раскаялся в своем предательстве и пожалел о прежнем житье на небе и о своей близости к Богу. Тогда Господь внял мольбам грешника и сжалился над ним, но из осторожное i и псе-таки не приблизил его к себе, а приставил к нему ангела-хранителя, которому и приказал заковать Ка

сьяна в цепи и бить его по три года тяжелым молотом в лоб, а на четвертый отпускать на волю".

Но не это отступничество от Бога послужило источником охлаждения православных темных людей к Касьяну, а главным образом его "немилостивое" отношение к бедному народу. Вот что говорит на этот счет другая легенда, записанная в Зарайском уезде Рязанской губернии. "Однажды Касьян, вместе с Николаем Чудотворцем, шел по дороге, и встретился им мужичок, который увязил воз в грязи. "Помогите, - просит мужичок, - воз поднять". А Касьян ему: "Не могу, говорит, - еще испачкаю об твой воз свою райскую ризу, как же мне тогда в рай прийти и на глаза Господу Богу показаться?" Николай же Чудотворец ни словечушка мужику не ответил, а только уперся плечом, натужился, налег и помог воз вытащить. Вот пришли потом Николай Угодник с Касьяном в рай, а у Николая-то вся как есть риза в грязи выпачкана. Бог увидал это и спрашивает: "Где Это ты, Микола, выпачкался?" "Я, - говорит Николай, - мужику воз помогал из грязи вытаскивать". - "А у тебя отчего риза чистая, ведь ты вместе шел?" - спрашивает Господь Касьяна. - "Я, Господи, боялся ризу запачкать". Не понравился этот ответ Богу, увидал Он, что Касьян лукавит, и определил: быть Касьяну именинником раз в четыре года, а Николаю Угоднику, за его доброту, два раза в год". Хотя эта легенда пользуется на Руси самым широким распространением, но все-таки есть места, где ее не знают. Так, в Боровичском уезде Новгородской губернии крестьяне несколько иначе объясняют тот факт, что день Касьяна празднуется только раз в четыре года (29 февраля). "Святой Касьян, - говорят они, - три года подряд в свои именины был пьян и

только на четвертый год унялся и праздновал своего ангела в трезвом виде - вот почему и положено ему быть именинником через три года раз".

Сообразно с такой оценкой нравственных свойств Касьяна установилось и отношение к нему: крестьяне не только не любят, но и боятся этого святого. "Касьян на что взглянет - все вянет", - говорят мужики и твердо верят, что у Касьяна недобрый взгляд: если он взглянет на скотину - околеет скотина, взглянет на лес - засохнет лес и погибнет, взглянет на человека будет тому человеку великое несчастие. Применигельно к такому пониманию в народном языке сложилось даже несколько поговорок, характеризующих "глаз" Касьяна. Про угрюмого, тяжелого и необщительного человека говорят, что "он Касьяном смотрит". Про человека, способного сглазить, замечают: "Касьян косоглазый, от него, братцы, хороните все, как от Касьяна, - живо сглазит, да так, что потом ни попы не отчитают, ни бабки не отшепчут". "Глаз Касьяна" считается настолько опасным, что в день 29 февраля крестьяне не советуют даже выходить из избы, чтобы не случилось какого-нибудь непоправимого несчастья; в особенности опасно считается выходить до солнечного восхода (в Орловской и Рязанской губерниях крестьяне стараются даже проспать до обеда, чтобы таким образом переждать самое опасное время).

К этой характеристике святого Касьяна в Волоюдской губернии прибавляют еще одну черту, которая рисует этого святого врагом человеческого рода. Здесь существует легенда, что Касьяну подчинены все веры, которые он держит на двенадцати цепях, за двенадцатью замками. В его власти спустить ветер на

землю и наслать на людей и на скотину мор (моровое поветрие). В Вятской же губернии к этой легенде присовокупляют, что сам Бог приказал образ святого Касьяна ставить в церквах на задней стене, т.е. над входной дверью.

При таком воззрении народа на святого Касьяна немудрено, что високосный год повсюду на Руси считается несчастным и опасным, а самый опасный день в этом году - Касьянов.

VIII

ПЛЮЩИХА

Под таким названием известен в народе день святой Евдокии, празднуемый 1 марта. Название это связывается с переменами, происходящими в это время в природе: от теплой погоды снег начинает подтаивать, оседать и как бы сплющиваться. В некоторых местах святая Евдокия называется также "свистуньей", потому что в это время начинают дуть и свистать весенние ветры, а в старину народ именовал ее "весенницей", так как эта святая женщина заведовала у Бога весною. У нее хранились ключи от весенних вод: захочет "весенница" - рано пустит воду, не захочет или прогневается - задержит, а то так и морозы напустит. Оттого в доброе старое время крестьяне боялись святой Евдокии и 1 марта никогда не работали.

Но зато теперь в день святой Евдокии деревенская Русь не устраивает никаких религиозных торжеств и ничем не отмечает этот день в ряду второстепенных церковных праздников. Только бабы обязательно приходят в церковь и заказывают молебны перед иконой Евдокии, так как эта святая считается покровительницей овец. Зато в календарном отношении с днем Евдокии связывается много примет, предвещающих хо3 Нечистая сала

роший урожай, хорошую погоду и пр. "На плющиху погоже - и все лето пригоже, - говорят крестьяне. Отколь ветер на плющиху подует, оттоль придет и весна". Но в то же время крестьяне сознают, что в начале марта погода еще бывает капризна и вместо весеннего тепла разражается иногда метелью. "На Евдокию еще собачку в сидячку снегом заносит", - говорит народ о таких капризах погоды. Однако эти случайные вспышки зимы уже никого не обманывают, все знают, что святая Евдокия - предвестница весны и что весеннее солнце скоро возьмет свое. В некоторых деревнях женщины и дети начинают даже "кликать весну", для чего влезают на крыши или на пригорок и поют Дриличествующие случаю песни (веснянки). Точно так же во многих местах крестьяне приносят в этот день из лесу сучья, топят избы, "чтобы весна была теплая", скидывают с кровли снег, а вечером примечают: если на крышах сосульки долгие, то и лен будет хороший, в особенности куделью. Вообще крестьяне верят, что на Евдокию-Капельницу все подземные ключи закипают, а бабы с этого дня начинают белить холсты.

IX СОРОКИ

День сорока мучеников Севастийских (9 марта) носит на языке народа название Сорок, а иногда Куликов. В этот день, по воззрению крестьян, прилетает из теплых стран сорок птиц и первая из них - жаворонок. "Бывает, - уверяют опытные старики крестьяне, - что прилетают жаворонки и раньше, да только те не путящие: прилетит и смерзнуть может. А уж тот жаворонок, который на Сороки прилетит, тот настоящий, он не сдохнет".

Сороки с полным основанием можно назвать детским праздником: еще накануне женщины месят из ржаной муки тесто и пекут "жаворонков" (в большинстве случаев с распростертыми крылышками, как бы летящих, и с хохолками), а утром, в день праздника, раздают их детям. Кроме того, утром же одна из женщин делает на дворе сорок соломенных гнездышек и в каждое кладет по яичку из теста (это делается отчасти для того, чтобы куры не ходили по чужим дворам, а неслись дома, отчасти же с целью потешить ребят). Когда жаворонки поспеют, дети берут их и громадной гурьбой, с криками и звонким детским смехом, несут куда-нибудь в сарай или под ригу - закликать жаво

ронков. Там они сажакл своих птиц всех вместе на возвышенное место и, сбившись в кучу, начинают что есть мочи кричать: "Жаворонки, прилетите, студену зиму унесите, теплу весну принесите: зима нам надоела, весь хлеб у нас поела". В некоторых местах (например, в Орловской губернии) эта детская песня заменяется другой: "Уж вы, кулички-жаворонки, солетайтеся, сокликайтеся. Весна-красна, на чем пришла? На сошечке, на бороночке, на лошадиной голове, на овсяном снопочку, на ржаном колосочку, на пшеничном зернышку-у-у!.. "

Эта песня поется несколько раз. Затем ребятишки разбирают своих жаворонков и с тою же песней бегут по деревне. Так продолжается до самого обеда: деревня полна детских песен, детского крика, детского смеха. Набегавшись вволю, ребятишки опять собираются в одно место и начинают есть своих ржаных птиц. Едят обыкновенно всю птицу за исключением головы, которую малыши берегут каждый для своей матери. Кончается празднество тем, что ребятишки целуются между собой, поздравляют друг друга с весенним праздником и разбегаются по домам. А дома каждый мальчик отдает голову жаворонка матери со словами: '"На-ко, мама, тебе головку от жаворонка: как жаворонок высоко^ летел, так чтобы и лен твой высокий был. Какая у моего жаворонка голова, так чтобы и лен такой головастый был". Так протекает этот прекрасный детский праздник в Орловской губернии. В Пензенской же жаворонки пекутся и для взрослых, которые по этим птичкам гадают. Прежде чем посадить жаворонков в печь, закладывают в каждого ка^ую-нибудь вещицу: кольцо, щепку, копейку. Каждая из этих вещей имеет символическое значение:

кольцо, например, обозначает свадьбу, щенка _ гроб, копейка - деньги и т.д. Но в других губерниях взрослые предоставляют жаворонков в исключительное распоряжение детей, сами же занимаются более гаданиями о будущем урожае, стараясь по погоде, какая была на Сороки, определить погоду весны и лета. Если, например, на Сороки было морозное утро - то, значит, жди весной сорок утренников.

x

МАСЛЕНИЦА

Устанавливая сырную неделю с ее полускоромной пищей, православная церковь имела в виду облегчить христианам переход от мясоеда к великому посту и исподволь вызвать в душе верующих то молитвенное настроение, которое заключается в самой идее поста как телесного воздержания и напряженной духовной работы. Но эта попечительная забота церкви повсеместно на Руси осталась гласом вопиющего в пустыне, и на деле наша масленица не только попала в число праздников, но стала синонимом самого широкого, безбрежного разгула. В эту неделю наш скромный и набожный народ как бы разгибает свою исполинскую спину и старается в вине и веселье потопить все заботы и тяготы трудовой будничной жизни. Насколько при этом бывает неудержим народный разгул, можно судить уже по одним эпитетам, которыми наделил народ масленицу. Она называется "веселой", "широкой", "пьяной", "обжорной", "разорительницей". Сверх того ни одна неделя в году не изобилует так происшествиями полицейского характера и не дает такого значительного числа мелких процессов у мировых судей.

Празднование масленицы почти всюду начинается с четверга, хотя работы во многих местах прекращаются уже с понедельника, так как-крестьяне, озабоченные наступающим праздником обжорства, разъезжают по соседним базарам и закупают всякую снедь. По общему отзыву наших корреспондентов, закупки такого рода бывают, применительно к крестьянскому бюджету, очень велики: семья среднего достатка в пять-шесть душ затрачивает от 5 до 10 руб. на водку, рыбу, постное масло, гречневую муку и всякие сладости. А если к этому прибавить еще расходы на обновки бабам и девушкам, то будет вполне понятно, почему масленица называется "разорительницей".

Впрочем, крестьяне, при всей их сдержанности и бережливости, не тяготятся этими расходами, так как на масленицу приходится принимать гостей и самим ходить в люди и, стало быть, нужно и угостить прилично, и одеться по-праздничному, чтобы соседи не засмеяли. Сверх того масленица - любимый праздник у крестьян, когда вся православная Русь, от мала до велика, веселится до упаду и когда широкая русская натура любит развернуться вовсю. В масленичную неделю более чем скромная физиономия русской деревни совершенно преображается. Обыкновенно тихие, безлюдные улицы полны подгулявшего, расфранченного народа: ребятишки, молодежь, старики - все высыпали из душных хат за ворота и всякий по-своему празднует широкую масленицу. Одни катаются на тормазках и салазках или с хохотом "поздравляют блины", опрокидывая в снег пьяного мужика, другие с надсадой орут песни и пошатываясь плетутся вдоль деревенской улицы, третьи в новых нагольных тулупах сидят на завалинках и, вспоминая свою юность, глядят на оживленные группы, столпившиеся у качелей, и на всю гор

ластую шумную улицу, по которой взад и вперед снуют расфранченные девушки, подгулявшие бабы, полупьяные парни и совсем пьяные мужики. Всюду весело, оживленно, всюду жизнь бьет ключом, так что перед глазами наблюдателя в какие-нибудь пять минут промелькнет вся гамма человеческой души: смех, шутки, женские слезы, поцелуи, бурная ссора, пьяные объятия, крупная брань, драка, светлый хохот ребенка. Но все-таки в этой панораме крестьянской жизни преобладают светлые тона: и слезы, и брань, и драка тонут в веселом смехе, в залихватской песне, в бравурных мотивах гармоники и в несмолкающем перезвоне бубенцов. Так что общее впечатление получается веселое и жизнерадостное: вы видите, что вся эта многолюдная деревенская улица поет, смеется, шутит, катается на санях. Катается особенно охотно: то там, то здесь из ворот вылетают тройки богачей с расписными, увитыми лентами дугами или выбегают простенькие дровни, переполненные подвыпившими мужиками и бабами, во всю мочь горланящими песни. От этих песен изнуренные, костлявые, но разукрашенные ленточками и медными бляхами крестьянские лошаденки дрожат всем телом и под ударами захмелевших хозяев мчатся во весь дух вдоль деревенской улицы, разгоняя испуганные толпы гуляющих. Никогда не достается так крестьянским лошадям, как в дни масленицы. Обыкновенно очень сердобольные к своей скотине, крестьяне берегут и холят лошадей больше, чем собственных ребят, но на масленицу, под пьяную руку, всякая жалость к скотине пропадает. На худых, заморенных клячонках делают десятки верст, чтобы попасть на так называемые "съездки", т.е. грандиозные катания, устраиваемые в каком-нибудь торговом селе. До какой степени бывают велики эти "съездки", можно судить по

тому, что, например, в селе Куденском (Вологодской губернии и уезда) лошадей на кругу бывает от 600 до 800. Еще с утра из всех окрестных деревень съезжается сюда молодежь и осганавливается или у родных, или в тех домах, где есть "игровые" или знакомые девушки. А часам к трем пополудни начинается катанье. Катают, как водится, всего охотнее молодых девушек, причем девушки, если их катает кучер из чужой деревни, должны напоить .его допьяна и угощать гостинцами. Много катаются и бабы (причем из суетного желания похвастать подвертывают сзади шубы, чтобы показать дорогой мех и никогда не надевают перчаток, чтобы все видели, сколько у них колец). Но всех больше катаются "новожены", т.е. молодые супруги, обвенчавшиеся в предшествовавший мясоед, так как обычай налагает на них как бы обязанность выезжать в люди и отдавать визиты всем, кто пировал у них на свадьбе.

Есть предположение, что масленица в отдаленной древности была праздником, специально устраиваемым только для молодых супругов: для них пеклись блины и оладьи, для них заготовлялось пиво и вино, для них закупались сласти. И только впоследствии этот праздник молодых стал общим праздником. Не беремся судить, насколько это предположение справедливо и как велика его научная ценность, но несомненно, что нечто подобное в старину было. По крайней мере на эту мысль наводит существование множества масленичных обрядов и обычаев, в которых центральное место предоставляется "новоженям". Сюда, например, относятся так называемые "столбы".

"Столбы" - это в своем роде выставка любви. Обычай этот принадлежит, несомненно, к числу древнейших, так как по своей ребяческой наивности и простоте он ярко напоминает ту далекую эпоху, когда

весь уклад деревенской жизни не выходил за пределы патриархальных отношений. Состоит этот обычай в том, что молодые, нарядившись в свои лучшие костюмы (обыкновенно в те самые, в которых венчались), встают рядами ("столбами") по обеим сторонам деревенской улицы и всенародно показывают, как они любят друг друга.

- Порох на губах! - кричат им прохожие, требуя, чтобы молодые поцеловались. Или:

- А нуте-ка, покажите, как вы любит^сь? Справедливость требует, однако, заметить, что праздничное настроение подвыпивших зрителей создает иногда для "новоженей" (и в особенности для молодой) чрезвычайно затруднительное положение: иной подкутивший гуляка отпустит столь полновесную шутку, что молодая зардеет как маков цвет. Но неловкость положения быстро тонет в общем праздничном веселье, тем более что и самые "столбы" продолжаются недолго: час-другой постоят и едут кататься или делать визиты, которые точно так же входят в число ритуальных обязанностей молодых. В некоторых местностях (например, в Вологодской губернии) визиты начинаются еще в мясное (последнее перед масленицей) воскресенье. В этот день тесть едет звать зятя "доедать барана". Но чаще первый визит делают молодые. Обыкновенно в среду, на масленой, молодой с женою едет в деревню к тестю "с позывом" на праздник и после обычных угощений возвращается уже вместе с тестем и тещей. Случается и так, что масленичные визиты молодых носят общесемейный характер: молодые с родителями жениха отправляются в дом родителей невесты, и начинается угощение сватов. Молодые при

этом играют роль почетных гостей: их первых сажают за стол, и с них начинают обносить яствами. Пиршество обыкновенно длится чрезвычайно долго, так как масленица - праздник еды по преимуществу, и обилие блюд считается лучшим доказательством гостеприимства. После бесконечного обеда молодые обыкновенно катаются на санях вместе с бывшими подругами невесты, а сваты в это время начинают уже свою попойку, которая заканчивается только к ночи с тем, чтобы на другой день начаться снова уже в доме родителей жениха.

Не везде, однако, масленичные визиты молодых проходят так мирно и гладко. В некоторых местах, например, в Хвалынском уезде Саратовской губернии, визит молодых к теще и поведение при этом зятя принимают иногда характер резко выраженной вражды. Это бывает в тех случаях, когда молодой считает себя обманутым. Тут уж как ни старается теща "разлепешиться в лепешку" перед молодым, но он остается непреклонным. На все угощения отвечает грубо: "Не хочу, от прежних угощений тошнит... сыт, дома наелся", а то и просто нанесет теще какое-нибудь символическое оскорбление: накрошит блин в чашку с кислым молоком, выльет туда же стакан браги и вина и, подавая жене, скажет: "На-ко, невинная женушка, покушай и моего угощения с матушкой: как тебе покажется мое угощение, так мне показалось ваше". Иногда раскуражившийся зять не ограничивается символами и при теще начинает, по выражению крестьян, "отбивать карахтер" молодой жене. А случается, что и теща получит один-другой подзатыльник. Достойно примечания, что ни молодая, ни теща почти никогда в таких случаях не протестуют, так как сознают свою вину.

Удивительно также, что тесть не только не останавливает зятя, но, по уходе молодых, считает своим долгом поучить старуху, чтобы лучше смотрела за девками*.

Кроме молодых, масленичные визиты считаются обязательными и для кумовьев. Родители новоро^жденных детей ходят к кумовьям "с отвязьем", т.е. приносят им пшеничный хлеб-"прощенник" (этот хлеб приготовляется специально для масленицы, он печется с изюмом и украшается вензелями). В свою очередь кум и кума отдают визит крестнику, причем оделяют его подарками: кроме "прощенника" кум приносит чашку с ломкой, а кума ситцу на рубашку, более же богатые кумовья дарят свинью, овцу, жеребенка.

Кроме "столбов" и обязательных визитов, в некоторых отдаленных углах северных губерний уцелели еще остатки весьма своеобразного масленичного обычая, в котором также фигурируют молодые и происхождение которого восходит ко временам очень отдаленной старины. Так, в Вологодской губернии крестьяне собирают с молодых дань "на меч", т.е., попросту говоря, требуют выкуп за жену, взятую из другой дерерни. Уже самое название этого выкупа - "на меч" показывает, что обычай возник еще в ту эпоху, когда

* Отмечаем малораспространенный, но очень оригинальный обычай, наблюдаемый в Пензенской губернии, - это "хождение молодых с мылом". В среду или четверг масленицы отец молодых посылает их к свату. Здесь их угощают деревенскими сластями, а вечером сюда же приходят подруги молодой и ее родственники В этот вечер молодая вспоминает свое девичье житье (так называемые перегулки, как бы повторение свадьбы), и веселье продолжается далеко за полночь. Наутро же переночевавшие у тестя молодые ходят с визитами к родственникам, причем берут с собою кусочки мыла и пирожки по числу родных. Придя в дом родственника и помолившись, они дают хозяину кусочек мыла и пирожок, а домохозяин отдаривает их мелкими деньгами

и мирный земледелец нуждался в оружии, чтобы защищать свой очаг и свое достоинство, т.е. приблизигельно в эпоху удельных князей (а может быть, ранее, потому что самый факт уплаты выкупа и притом не родителям невесты, а ее односельчанам позволяет заключить, что возникновение обычая относится к родовому периоду).

В нынешнее время, когда в оружии уже нет надобности, деньги, полученные с молодого, идут, конечно, не "на меч", а на водку (которая распивается всем миром) и на чай-сахар для баб.

По свидетельству нашего корреспондента, эта своеобразная подать взыскивается или в день свадьбы, или в мясное (последнее перед масленицей) воскресенье и притом взыскивается по всей строгости обычаев: ни просьбами, ни хитростью молодому от выкупа не отвертеться.

Не менее оригинальный обычай сохранился и в Вятской губернии. Известен он под именем "целовника" и состоит в том, что в субботу, на масленице, подгулявшая деревенская молодежь ездит целовать молодушек, которые живут замужем первую масленицу. По установившемуся ритуалу, молодая подносит каждому из гостей ковш пива, а тот, выпив, трижды целуется с ней.

В старину одним из наиболее популярных масленичных развлечений были кулачные бои: крестьяне и юрожане одинаково любили поразмять косточки в драке, и побоища сплошь и рядом принимали грандиозный характер, заканчиваясь иногда более или менее тяжелыми увечьями. Но в наше время забава эта взята под опеку полиции и заметно выводится из употребления. Однако и теперь во Владимирской губернии и в медвежьих углах далекого севера, а также

кое-где в Сибири уцелели любители кулачных развлечений. Так, например, наш вытегорский корреспондент (Олонецкая губерния) сообщает, что в некоторых волостях у них и поныне устраиваются настоящие сражения, известные под невинным названием "игры в мяч". Состоит эта игра в следующем: в последний день масленицы парни и семейные мужики из нескольких окольных деревень сходятся куда-нибудь на ровное место (чаще всего на реку), разделяются на две толпы, человек в тридцать каждая, и назначают места, до которых следует гнать мяч (обыкновенно сражающиеся становятся против середины деревни, причем одна партия должна гнать мяч вниз по реке, другая вверх). Когда мяч брошен, все кидаются к нему и начинают пинать ногами, стараясь загнать в свою сторону. Но пока страсти не разгорелись, игра идет довольно спокойно: тяжелый кожаный мяч, величиной с добрый арбуз, летает взад-вперед по реке, и играющие не идут дальше легких подзатыльников и толчков. Но вот мяч неожиданно выскочил в сторону. Его подхватывает какой-нибудь удалец и что есть духу летит к намеченной цели: еще 20-30 саженей, и ловкий парень будет победителем; его будут прославлять все окольные деревни, им будут гордиться все девушки родного села!.. Но не тут-то было. Противная партия отлично видит опасность положения: с ревом и криком она прорывается сквозь партию врагов и со всех ног кидается за дерзким смельчаком. Через минуту удалец лежит на снегу, а мяч снова прыгает по льду под тяжелыми ударами крестьянского сапога. Случается, однако, и так, что счастливец, подхвативший мяч, отличается особенной быстротой ног и успеет перебросить мяч на свою половину. Тогда противная партия делает отчаянные усилия, чтобы вырвать мяч, и пускает в ход кулаки.

Начинается настоящее побоище. Около мяча образуется густая толпа из человеческих тел, слышатся глухие удары ног, раздаются звонкие оплеухи, вырывается сдавленный крик, и на снегу то там, то здесь алеют пятна брызнувшей крови. Но осатаневшие бойцы уже ничего не видят и не слышат: они все поглощены мыслью о мяче и сыплют удары и направо, и налево. Постепенно над местом побоища поднимается густой столб пара, а по разбитым лицам струится пот, смешиваясь с кровью... Такой необыкновенный азарт этого русского "лаун-тенниса" объясняется тем, что проиграть партию в мяч считается большим унижением: побежденных целый год высмеивают и дразнят, называют их "киловниками" (очень обидная и унизительная кличка, обозначающая верх презрения). Наоборот, победители пользуются общим почетом, а парень, унесший мяч, положительно становится героем дня, с которым всякая девушка считает за честь посидеть на вечорках. Некоторым объяснением азарта служит и водка, которую на пари выставляют местные богачи, угощая потом победителей.

В других губерниях хотя не знают игры в мяч, но кулачные бои все-таки устраивают и дерутся с не меньшим азартом. Вот что сообщает на этот счет наш корреспондент из Краснослободского уезда Пензенской губернии: "В последний день масленицы происходит ужасный бой. На базарную площадь еще с утра собираются все крестьяне, от мала до велика. Сначала дерутся ребятишки^ (не моложе 10 лет), потом женихи и, наконец, мужики. Дерутся большею частью стеной и "по мордам", как выражаются крестьяне, причем после часового упорного боя бывает передышка". Но к вечеру драка, невзирая ни на какую погоду, разгорается с новой силой, и азарт бойцов достигает наивысшего

предела. Тут уже стена не наблюдается - все дерутся, столпившись в одну кучу, не разбирая ни родных, ни друзей, ни знакомых. Издали эта куча барахтающихся людей очень походит на опьяненное чудовище, которое колышется, ревет, кричит и стонет от охватившей его страсти разрушения. До какой степени жарки бывают эти схватки, можно судить по тому, что многие бойцы уходят с поля битвы почти нагишом: и сорочки, и порты на них разодраны в клочья.

Сообщения наших корреспондентов о кулачных боях очень немногочисленны и носят, так сказать, характер исключений. Это, разумеется, дает полное основание предположить, что и в крестьянском быту средневековые нравы постепенно отходят в область преданий и что успехи грамотности отражаются на характере народных развлечений самым благоприятным образом.

Но если ,кулачные бои как обломок темной эпохи средневековья мало-помалу исчезают с лица русской земли, то зато в полной силе сохранился другой старинный обычай, не имеющий, впрочем, ничего общего с грубой и дикой дракой, - это русский карнавал. Мы употребляем это слово, конечно, не в том смысле, какой придается ему в Италии или во Франции, хотя западноевропейский карнавал, с его заразительным, ликующим весельем, с его разряженной смеющейся толпой, оживленно парадирующей в уличных процессиях, имеется и у нас, - только, разумеется, условия нашего климата и особенности деревенского быта не позволяют этому празднику принять характер того пышного торжества, какое мы наблюдаем у народов Запада. Наш деревенский карнавал гораздо проще, беднее и первобытнее. Начинается он обыкновенно в четверг на масленой неделе. Парни и девушки делают

из соломы чучело, одевают его в женский наряд, купленный в складчину, и затем в одну руку вкладываю i бутылку с водкой, а в другую блин. Это и есть "сударыня-масленица", героиня русского карнавала. Чучело ставят в сани, а рядом прикрепляют сосновую или еловую ветку, разукрашенную разноцветными лентами и платками. До пятницы "сударыня-масленица" хранится где-нибудь в сарае, а в пятницу, после завтрака, парни и девушки веселой гурьбой вывозят ее на улицу и начинают шествие. Во главе процессии следует, разумеется, "масленица", рядом с которой стоит самая красивая и нарядная девушка. Сани с масленицей влекут три парня. За этими санями тянется длинная вереница запряженных парнями же салазок, переполненных нарядными девушками. Процессия открывается песней, которую затягивает первая красавица с передних саней; песню дружным хором подхватывают остальные девушки и парни, и весь масленичный поезд весело и шумно движется по деревенской улице. Заслышав пение, народ толпой высыпает на улицу: ребятишки спешат присоединиться к шествию и сопровождают "масленицу" до самой катальной горы, 1ле "сударыня-масленица" и открывает катание. Те самые парни, которые привезли ее на гору, садятся в сани, а прочие прикрепляют к саням салазки и целым поездом с хохотом, визгом и криком несутся по обледенелой горе вниз. Катание обыкновенно продолжается до самого вечера, после чего "сударыня-масленица" снова водворяется в сарай. На следующий день, в субботу, "масленица" снова появляется на улице, но теперь уже в сани вместо парней впрягают лошадь, увешанную бубенцами, колокольчиками и украшенную разноцветными лентами. Вместе с "сударыней" опять садится девушка, но уже не одна, а с парнем, причем

у парня в руках четверть водки и закуска (и то, и другое покупается в складчину). За сани же, как и прежде, привязывают салазки, на которых попарно сидят девушки и "игровые" парни. Эта процессия с пением ездит по селу, причем парни пользуются всякой остановкой, чтобы выпить и закусить. Веселье продолжается до вечера, причем в катании принимают участие не только девушки, но и женщины. Последние, по сообщению нашего орловского корреспондента, катаются вместе с "сударыней-масленицей" не столько ради удовольствия, сколько для того, чтобы "зародился длинный лен".

В воскресенье вечером "масленица" сжигается. Этот обряд обставляется со всей доступной для деревенской молодежи торжественностью. Еще загодя ребятишки, девушки и парни несут за околицу старые плетни, испорченные бочки, ненужные дровни и проч. и складывают из этих горючих материалов огромный костер. А часов в 8-9 к этому костру направляется печальная процессия, причем девушки жалобными голосами поют: "Сударыня-масленица, потянися". У костра "масленицу" ссаживают с саней и становят на снег, потом снимают с елки ленты и платки и делят их между девушками и поют масленичные песни. Когда же раздадутся слова песни: "Шли, прошли солдатушки из-за Дона, несли ружья заряжены, пускали пожар по дубраве, все елки, сосенки погорели, и сама масленица опалилась", - парни зажигают_"сударынюмасленицу". Сожжение масленицы составляет, так сказать, заключительный аккорд деревенского веселья, за которым следует уже пост, поэтому присутствующие при сожжении обыкновенно швыряют в костер все остатки масленичного обжорства, как-то: блины, яйца,

лепешки и пр., - и даже зарывают в снег самый пепел масленицы, чтобы от нее и следов не осталось.

Этот последний день масленицы называется "прощеным", и крестьяне посвящают его заговенью. Часа в четыре пополудни на сельской колокольне раздается печальный, великопостный благовест к вечерне, и, заслышав его, подгулявшие мужички истово крестятся и стараются стряхнуть с себя веселое масленичное настроение: пустеют мало-помалу людные улицы, стихают праздничный говор и шум, прекращаются драки, игры, катание. Словом, широкая, пьяная масленица круто останавливается, и на смену ей приходит великий пост. Приближение поста отражается и на душевном настроении крестьян, пробуждая у них мысль о покаянии и полном примирении с ближними. Едва смолкнет церковный звон и отойдет вечерня, как по избам начинают ходить родственники и соседи, прося друг у друга прощения. Низко, до самой земли, кланяются крестьяне друг Другу и говорят: "Прости, Христа ради, в чем я перед тобой согрешил". "Прости и ты меня", - слышится в ответ та же просьба.

Впрочем, этот прекрасный, полный христианского смирения обычай стал понемногу вымирать. По свидетельству наших корреспондентов, в некоторых центральных губерниях он уже почти не существует, но зато в лесных губерниях севера, где обычаи вообще устойчивы и крепки, "прощание" соблюдается весьма строго, и существует даже особый ритуал его. Пришедший просить прощения становится около дверей на колени и, обращаясь к хозяевам, говорит: "Простите меня со всем вашим семейством, в чем я нагрубил вам за этот год". Хозяева же и все, находящиеся в хате, отвечают: "Бог вас простит, и мы тут же". После этого пришедшие прощаться встают, и хозяева, облобызав

шись с ними, предлагают им угощение. А через какойнибудь час прощаться идут уже сами хозяева, причем весь обряд, с угощением включительно, проделывается сначала*.

Так, перекочевывая из избы в избу, ходят до света, причем, проходя по улице, и мужчины, и женщины считают своим долгом что есть мочи кричать: "Сударыня-масленица, потянися!" или: "Мокрогубая масленица, потянися!"

Что касается деревенской молодежи, то она или совсем не придерживается обычая прощаться, или же прощание ее принимает шутливый характер. Вот что на этот счет сообщает наш орловский корреспондент: парни и девушки становятся в ряд, и один из парней подходит к крайнему с правой стороны и говорит ему: "Прости меня, милый Иван (или милая Дарья), в чем я перед тобой согрешил". Тот (или та) отвечают: "Бог тебя простит, и я тут же". После этого три раза целуют друг друга. Так проходит прощающийся весь ряд и становится к стороне, за первым идет прощаться второй и т.д. При прощании, конечно, не обходится без шуток.

Некоторую особенность представляет прощание в семейном кругу. Вот как это происходит в Саратовской губернии. Вся семья садится за ужин (причем последним блюдом обязательно подается яичница), а после ужина все усердно молятся, и затем самый младший начинает кланяться всем по очереди и, получив прощение, отходит к стороне. За ним, в порядке старшинства, начинает кланяться следующий по возрасту член семьи (но младшему не кланяется и прощения у него не просит) и т.д. Последнею кланяется хозяйка, причем

* Точно таким же образом прощакугся и в Орловской губернии.

просит прощения только у мужа, глава же семьи никому не кланяется.

Хотя обычай просить прощения у родных и соседей, как только что было сказано, заметно выходит из употребления, но зато чрезвычайно твердо держится обычай прощаться с покойниками. По крайней мере наши корреспонденты единодушно свидетельствуют, что такого рода прощания сохранились повсюду. Обычай ходить на кладбище в последний день масленицы поддерживается главным образом бабами. В четвертом часу пополудни они кучками, в 10-12 человек, идут с блинами к покойникам и стараются ничего не говорить по дороге. На кладбище каждая отыскивает родную могилку, становится на колени и бьет по три поклона, причем со слезами на глазах, шепчет: "Прости меня (имярек), забудь все, что я тебе нагрубила и навредила". Помолившись, бабы кладут на могилку блины (а иногда ставят водку) и отправляются домой так же молча, как и пришли. При этом считается хорошим признаком, если на третий день на могиле не останется ни блинов, ни водки: это значит, что покойнику живется на том свете недурно и что он не помнит зла и не сердится на принесшего угощение.

XI

ВЕЛИКИЙ ПОСТ

Наш народ не только соблюдает посты во всей строгости церковного устава, но идет в этом отношении значительно далее, устанавливая сплошь и рядом свои постные дни, неизвестные церкви. Так, почти в каждом селе, в каждой деревне можно встретить благочестивых старух и стариков, которые "понедельничают", т.е., кроме среды и пятницы, постятся и по понедельникам. Некоторые же, в своей душеспасительной ревности, доходят до того, что за несколько лет до смерти или перестают совсем есть скоромное, или налагают на себя пост, в частности: никогда, например, не едят мяса, молока, яиц, рыбы; не едят ничего с маслом, будь то скоромное или постное; безусловно, воздерживаются от вина, от курения; дают обет никогда не есть яблок, картофеля, не пить квасу и пр. Наряду со стариками добавочные посты налагают на себя и девушки, которые "вылащивают" женихов. До какой степени педантично крестьяне соблюдают свои обеты, можно судить по следующему, очень характерному случаю, рассказанному одним священником Вологодской губернии. Какая-то деревенская старушка призналась этому священнику на духу, что окаянный смутил ее и заставил

в пост есть "скором". На вопрос же священника, что именно она ела, старушка поведала, что ела редьку, семена которой перед садкой были рощены в молоке. На том же основании крестьяне считают непростительным грехом пить постом чай с сахаром: чай и сам по себе напиток полугреховный, а с сахаром он считается безусловно скоромным, так как сахар, по понятиям крестьян, приготовляется из костей животных.

При таком аскетически строгом отношении к постам неудивительно, что и молоко матери считается для грудных ребят тоже греховной "скоромью", и еще недалеко ушло то время, когда в крестьянских избах стон стоял от ребячьего крика, так как во время строгих постов грудных детей кормили постной пищей, приказывая матерям не давать им груди.

Теперь, к счастью, это обыкновение повсеместно вывелось, и хотя молоко матери по-прежнему признается греховной "скоромью", но грех этот считается небольшим и падает он не на младенца, а на мать. Зато и теперь дети, уже отлученные от груди, обязательно должны соблюдать посты наряду со взрослыми. "Соблюдение постов, - пишет нам саратовский корреспондент из Хвалынского уезда, - не только влияет на здоровье, но и отражается на жизни детей. В большинстве случаев отнятие от груди ребенка совпадает с летним жарким временем: отнимают, по крестьянскому выражению, "на ягоды", т.е. в конце июня, в июле и августе и, таким образом, осложняют расстройство пищеварения ягодами, огурцами, яблоками, арбузами и пр., вследствие чего нередко появляется кровавый понос, а затем наступает и смерть. Но тем не менее "оскоромить младенческую душеньку" мать ни за что не решится, и если ребенок умрет, то, стало быть, это Божья власть и, значит, ребенок угоден Богу". Такая

же строгость в соблюдении постов предписывается тяжко больным. Один фельдшер из Тотемского уезда Вологодской губернии рассказывал нашему корреспонденту, что никак не мог убедить крестьян, больных кровавым поносом, пить молоко и есть яйца, так как в то время был пост. На все увещевания больные отвечали ему: "Святые, вон, еще чаще постились, да дольше нас грешных жили, а Иисус Христос сорок суток подряд ничего не ел". Вообще крестьяне и крестьянки, особенно из числа пожилых, радеющих о спасении души, скорее решатся умереть, чем "опоганить душу" скоромной пищей, и только молодые в редких случаях уступают настояниям врачей и фельдшеров, да и то не иначе как с разрешения духовного отца, который тщательно взвешивает, насколько болезнь серьезна и насколько постная пища может быть опасна для здоровья больного. При этом нелишне будет заметить, что если разрешение дается легко, то крестьяне теряют уважение к такому священнику, как стоящему не на высоте церковных требований и способствующему своими поблажками тому "легкому" отношению к постам, какое свойственно только избалованным господам. "Нынче, - говорят они, - только нам, мужикам, и попоститься-то, а ученые да благородные постов соблюдать не будут - им без чаю да без говядины и дня не прожить".

Применительно к такому взгляду на посты каждая деревенская хозяйка считает своим долгом иметь "постную" посуду, т.е. особые горшки, миски и даже ложки, предназначенные исключительно для постных дней. Правило это соблюдается настолько строго, что богобоязненная баба ни за что и ни под каким видом не даст в своем доме поесть скоромного "даже проезжему". "Мне страшно, как увижу, что в пост едят ско

ром", - скажет она в свое оправдание. Исключение делают разве для "нехристей" - цыган, татар, немцев да, пожалуй, для господ, -но и в таком случае посуда, из которой ели скоромное "нехристи", долгое время считается как бы оскверненной, и хозяйки не веля1 домочадцам есть из нее, "пока татарин не выдохнется".

Кроме воздержания в пище, крестьяне считают необходимой принадлежностью поста и половое воздержание: считается большим грехом плотское сожительство с женой в постное время, и виновные в таком проступке не только подвергаются строгому внушению со стороны священника, но выносят немало насмешек и от своих односельчан, так как бабы до тонкости разбираются в таких вещах и по дню рождения младенца прекрасно высчитывают, соблюдали ли супруги "закон" в посты. Особенно зорко следят бабы, чтобы "закон" соблюдался деревенским причтом, считается несмываемым срамом для всей деревни, если в беззаконии будет изобличен пономарь, дьячок, дьякон, а особенно священник. У Глеба Успенского приводится случай, когда мужики чуть ли не всем "обчеством" потребовали объяснения у батюшки, которого бабы изобличили в нарушении правил великого поста. "Что же это ты, батя? - укоризненно покачивая головой, спрашивали мужики. - Все-то ты говоришь нам "абие, абие", а у самого-то у тебя выходит одно "бабие".

Следя строго за собой, взрослое население неослабно следит и за деревенской молодежью, наблюдая, чтобы в посты отнюдь не было "жировни", чтобы парни и девушки не затевали игрищ и ни под каким видом не смели петь мирских песен, не говоря уже о плясовых и хороводных. Вместо этих песен молодежи представляется петь так называемые "стихи", по харак

теру своему близко подходящие к старообрядческим псалмам. Все эти стихи отличаются своим грустным, монотонным напевом, близко подходящим к речитативу, - по содержанию же большая часть стихов носит характер религиозный или нравоучительный. Для образца приводим один из таких стихов:

- Мати Мария, Где ты спала, ночевала? - Во Божьей церкви, в соборе У Христа Бога на престоле. Мне снился сон страшный, Будто я Христа-Бога породила, Б пелену его пеленала, В шелковый пояс обвивала... Тут пришли жиды, нехристиане, Взяли нашего Бога, распинали, В ручки-ножки гвоздей натыкали. Стала Мати Мария плакать и рыдать, Стали ангелы ее утешать: Ты не плачь, нс плачь, Мати-Мария, Твой сын воскреснет из гроба. Затрубите вы в трубу золотую, Встаньте вы, живые и мертвые! Праведным душам - царствие небесное, А грешным душам - ад кромешный: Им в огне будет гореть - не сгореть, Им в смоле кипеть - не скипеть.

Если столь строгое воздержание от всего греховного и соблазнительного соблюдается в большей или меньшей степени во все посты, то легко представить себе, насколько педантично постятся крестьяне в великий пост, подготовляя себя к говению и к достойной встрече величайшего из христианских праздников - святой Пасхи. Во время гонения многие старики и старухи

едят один раз в день и притом отнюдь не вареную пищу, а всухомятку: хлеб или сухари с водою. Наиболее же благочестивые стараются по возможности ничего не есть всю страстную неделю, разрешая себе только воду. Для детей в благочестивых семьях "дневное голодание" обязательно только в страстную пятницу, так как народ верит, что полное воздержание в этот день от пищи дает постнику прощение от всех грехов, совершенных после последней исповеди. Правда, дети лишь с большим трудом выдерживают столь строгий пост и нередко, по забывчивости, свойственной ребяческому возрасту, хватаются за корки, но таких "бесстыдников" матери останавливают обычной угрозой: "А вот поп тебе как отрежет ухо да как отхлещет тебя кобыльей ногой, так будешь знать!"

Говеют крестьяне обыкновенно раз в год, великим постом, и в преклонном возрасте несут эту христианскую обязанность с поразительной аккуратностью: некоторые старухи говеют даже два, три и четыре раза. Но зато молодые крестьяне, по отзывам некоторых приходских священников, иногда позволяют себе манкировать говением, не бывая на исповеди по нескольку лет кряду. Правда, сами же священники прибавляют при этом, что такие безбожники составляют редкое единичное явление, так как крестьяне верят, что человек, не бывший семь лет у исповеди и не причащавшийся святых тайн, уже составляет добычу дьявола, который может распорядиться таким человеком по своему усмотрению.

Всего охотнее крестьяне говеют на первой, четвертой и страстной неделе. В это время говеющие стараются как можно меньше говорить, чтобы не проронить пустого слова; по вечерам, если есть в семье грамотный,

читается какая-нибудь божественная книга, и все слушают или молятся. Все церковные службы говеющие посещают добросовестно и аккуратно, а перед исповедью кланяются друг Другу в ноги, прося простить Христа ради согрешения. Обычай не позволяет только, чтобы старшие кланялись в ноги младшим. Поэтому "большак", идя на исповедь, ограничивается лишь тем, что скажет домочадцам: "Простите, коли зря сделал", и слегка поклонится.

Каждый взрослый говельщик, подходя исповедываться, кладет в стоящее возле священника блюдо мелкую монету, а в некоторых приходах заведено сверх того класть вместе с монетой и свечу, которая точно так же поступает в доход священника. После исповеди, прослушав "правило", говеющий кладет еще одну монету, уже на блюдо возле псаломщика, и, после разрешительной молитвы, все расходятся по домам, поздравляя друг друга "с очищением совести"*.

К принятию святых тайн готовятся, как к празднику: каждый старается приодеться по возможности лучше, а некоторые женщины из самых богатых деревенских жительниц (не крестьянки) считают даже за грех являться к причастию не в новом наряде. Девушки же, по народному обычаю, должны приступать к таинству с расплетенной косой: волосы при этом либо распускаются по плечам, либо завязываются в пучок, но в косу ни в коем случае не заплетаются.

* Некоторые священники жалуются (в нашем распоряжении имеется несколько таких жалоб), что крестьяне-говельщики подчас недобросовестно расплачиваются с причтом "За исповедь еще положит что-нибудь, а за правило только тычет пустой рукой в блюдо" Этислучаинедобросовестнойрасплатыдаютповодделатъ самые широкие и, конечно, непродуманные обобщения о крестьянской непорядочности и о том, что, дескать, при всей строгости мужицкого поста крестьянин все-таки не прочь пойти на обман

После причастия считается великим грехом плепать, смеяться, ругаться, сердиться и ссориться, так как этим можно отогнать от себя святого ангела, который бывает при человеке после принятия святых тайн. Счигается также грехом класть земные поклоны, так как при неосторожном движении человека (а в особенности беременную женщину) может стошнить, и 101да рвоту придется собирать в чистую тряпочку и жечь в печи, чтобы предохранить святые дары от невольного осквернения. За все эти грехи, как и вообще за неблагоговейное отношение к причастию. Господь иногда жестоко наказывает нечестивых, а иногда вразумляет их. В Пошехонье, например, известен на этот счет такой рассказ. Один раскольник, притворившись православным, причастился в церкви вместе со всеми, но причастия не проглотил, а удержал во рту. Придя домой, он раскрыл один из ульев и бросил туда причастие. Но вечером того же дня раскольник услыхал, что в подполе, где у него стояли ульи, раздается пение и поют так хорошо, что рассказать нельзя. Спустившись в подполье, раскольник заметил, что пение исходит из того улья, в который он бросил причастие. Когда же он раскрыл его, то увидел, что пчелы сделали нз сотов престол и на престоле лежит выброшенное им причастие, от которого исходит ослепительный свет. Испуганный раскольник во всем покаялся священнику и стал православным.

Для полноты характеристики великого поста необходимо остановиться еще на некоторых обрядах и обычаях, приуроченных к крестопоклонной среде и Вербному воскресенью и составляющих особенность великопостных почитаний. В среду крестопоклонной недели во всех крестьянских домах пекут из пресного пшеничного теста кресты по числу членов семьи. В крестах

запекают или куриное перышко, "чтобы куры велись", или ржаное зерно, "чтобы хлеб уродился", или, наконец, человеческий волос, "чтобы голове легче было". Кому попадется крест с одним из этих предметов, тот считается счастливым. В среду же крестопоклонной недели "ломается" пост и маленькие дети ходят под окна поздравлять хозяев с окончанием первой половины поста. В некоторых местностях этот обычай поздравления выражается в очень оригинальной форме: ребятишек-поздравителей сажают, как цыплят, под большую корзину, откуда они тоненькими голосами поют: "Здравствуйте, хозяин - красное солнышко, здравствуйте, хозяюшка - светлый месяц, здравствуйте, дети - яркие звездочки!.. Половина говенья переломилась, а другая наклонилась".-Простодушных ребятпоздравителей принято обливать при этом водой, а затем, как бы в награду за перенесенный испуг, им дают кресты из теста.

В Вербное воскресенье крестьяне во время утрени молятся с освященной вербой и, придя домой, глотают вербные почки для того, чтобы предохранить себя от болезни и прогнать всякую хворь. Детей своих (а также и скотину) крестьяне слегка хлещут вербой, приговаривая: "Не я бью - верба бьет, верба хлест бьет до слез". В этот же день бабы пекут из теста орехи и дают их для здоровья всем домочадцам, не исключая и животных. Освященную вербу берегут до первого выгона скота (23 апреля), причем всякая благочестивая хозяйка выгоняет со двора скот непременно вербой, а самую вербу затем или "пускают на воду", или втыкают под крышу дома с тою целью, чтобы скотина не только сохранилась в целости, но чтобы и домой возвращалась: исправно, а не блуждала бы в лесу по нескольку дней,'

Наряду с этими общепринятыми обычаями, связанными с освященной вербой, в некоторых местах, как, например, в Козловском уезде Тамбовской губернии, существует мнение, что освященная верба, брошенная против ветра, прогоняет бурю, брошенная в пламя останавливает действие огня, а воткнутая в поле - сберегает посевы.

В том же Козловском уезде распространено верование, что всякий трус, желающий избавиться от своего недостатка, должен в Вербное воскресенье, по приходе от заутрени, вбить в стену своего дома колышек освященной вербы - средство это если не превратит труса в героя, то, во всяком случае, прогонит природную робость. В уездах же Темниковском и Едатомском той же Тамбовской губернии советуют всем неплодным женщинам есть почки освященной вербы, уверяя, что после этого женщина непременно начнет рожать детей.

XII

БЛАГОВЕЩЕНИЕ

По силе народного почитания и по размерам чествования христианских праздников в сельском быту отведены первые места Рождеству Христову и Святой Пасхе, с тем различием, что на юге России и западе воздается большая честь и хвала первому, а по всей Великороссии - второму. На третьем же месте излюбленных торжественных дней святой церкви повсеместно поставлен день 25 марта - Благовещение Пресвятой Богородицы, и притом в самые первые времена водворения на нашей земле православия. Ярослав 1, оградивший город Киев каменною стеною со входными в нее золотыми воротами, построил над ними благовещенскую церковь и сказал устами летописца: "Да сими врата благия вести приходят ко мне в град сей молитвами Пресвятыя Богородицы и святого архангела Гавриила - радостей благовестника". Такой же храм был сооружен над воротами Новгородского кремля, и затем вошло в обычай ставить надворотные благовещенские церкви во всех больших старых монастырях, включительно до позднейшего из них - АлександроНевской лавры.

В обиходе трудовой деревенской жизни самый праздник считается днем полнейшего покоя и совершенной свободы, понимаемых в таком обширном значении, что, например, во многих черноземных местах целые семьи вечером, при закате солнца, идут на мельницы и здесь располагаются на соломе все, и стар, и млад, для мирной беседы о том, какова будет наступающая весна, каков посев, какова пахота, каков урожай. В этот день благословения на всякое доброе дело, в особенности же на земледельческий труд, - в день, когда даже грешников в аду перестают мучить и дают им отдых и свободу, величайшим грехом считается мельчайшая работа, даже отход или отъезд в дор01у для заработков. Не праздное веселье с приправою праздничного разгула, а именно сосредоточенное, молчаливое раздумье приличествует этому празднику совершенного покоя, свободы от дел, основанной на непреложном веровании и повсеместном убеждении, что "в Благовещеньев день - птица гнезда не завивает, девица косы не заплетает". Доказательство (по старинной легенде) у всех на глазах: кукушка не имеет своего гнезда, она не умеет его строить и потому старается положить яйца в чье-либо чужое и готовое Она несет такое божеское наказание за то, что дерзнула в Благовещеньев день свить себе гнездо, когда даже глупая курица на такую работу не пускается*. В качестве продолжения этого поверья существует и еще одна легенда: птичка снегирь не пусгил в свое гнездо кукушек

* Придумано и так если иная птица по забывчивости и совьет теплое гнездышко для своих малых птенчиков, то молния обязательно сожжет то гнездо А видали также, что виновная пгица некоторое время не летает по воздуху, а ходит по земле и яйца носит болтунами, - это Бог наказывает ее за непочтение ко дню Благовещения

4 Нечистая сила

и снялся драться с самцом, которого и убил. С тех пор кукушка осталась горемычною вдовою, а сам победитель остался навсегда с несмываемым знаком боя и победы: со следами крови кукушкина самца на своих пе' рьях и на всем красном зобу. Все птицы в особенности бодро и радостно встречают этот праздник - поверье, отразившееся на прекрасном обыкновении выпускать на волю заточенных в клетки птичек, проникшее в цивилизованные города и породившее там особый род спекуляции в виде торговли птицами, совершенно неизвестной в наших деревнях.

Ни на один день в году не приходится столько примет и гаданий, как на день Благовещения: от него находится в зависимости наибольшее количество тех верований, которые укреплены на практических хозяйственных основах. Повсюду (как уже было упомянуто) главные надежды на успех земледельческого труда возлагаются на "благовещенскую просфору", являющуюся выдающейся принадлежностью праздничного чествования. В русских церквях ни в один из годовых или двунадесятых праздников не продается такого количества просфор. Каждый полагает своею обязанностью запастись хотя бы одним таким священным хлебцем. Даже там, где приходов было мало, где церкви были значительно удалены и влияние духовенства было ничтожно, и там такие хлебцы пекутся самими крестьянами по числу членов семьи и неосвященными употребляются для той же цели. Их кладут в севалку на обеспечение благополучия всходов и урожая; измельченными в крошки смешивают с посевными семенами, примешивают к корму рабочему скоту и т.д. Сами хозяева посевного хлеба в поле из мешка в мешок не пересыпают. В день сева никому и ничего взаймы не дают, пустые мешки с поля везут, а не несут, и с Бла

говещения никто и никогда не станет сеять, чтобы не накликать неурожая. Есть даже поверье, что в какой день случится этот праздник, тот полагается несчастным для посевов и пахоты, а следующий за ним день самый удачный и счастливый.

Благовещенская просвирка, обнадеживающая хлебопашцев, не отказывает в своей силе-помощи, между прочим, и пчеловодам, по молитве их о том, чтобы "повелел Господь пчелам начать святые меды, желтые и белые, и частые рои в пожитке и миру христианскому в удовольствие". Просфорным порошком, смешанным с медом, прикармливают пчел (Тамбовская губерния).

День Благовещения, как и многие другие праздники, не обходится без того, чтобы не пристроили к нему некоторых суеверных примет и древних обычаев, например, относительно огня. Огонь стараются не зажигать ни в этот день, ни накануне, и вообще с этого дня считается грехом сидеть и работать с огнем по вечерам: иначе праздник, обиженный и непочтенный, накажет тем, что напустит на пшеницу головню, на пчел - ленивое роение, и удачлив будет тот, кто догадается в этот день сжечь несколько щепоток соли в печи, а также и тот, кто с Благовещения начинает спать в клети, так как жженая соль имеет целительную силу в горячках и лихорадках, а спанье на холоде вообще обеспечивает здоровье, укрепляя его.

Для тех верующих, у которых пугливое воображение настроено так, что всякий выдающийся в году лень либо предвещает беду, либо ласкает надеждой на лучшее, - Благовещеньев день также кое-что обещает. Так, например, если хозяйка между праздничной заутреней и обедней возьмет помело и сгонит с нашеста кур, то к Светлому празднику они уже по

стараются нестись, чтобы приготовить к празднику свеженьких яиц для христосованья. Уверяют также (несомненно, по живым наблюдениям), что испорченные, забалованные люди, завистливые на чужое добро, стараются в этот день украсть, осторожно и незаметно, хотя какую-либо безделицу ("заворовывают"), чтобы пользоваться удачей в своем ремесле на целый год, так как если не поймают вора в этот день, то не попадется он и впредь.

XIII

ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРГ

Образное представление о событиях четвертого дня Христовых страстей (четверг страстной недели) под влиянием церковных обрядов положило начало особым символическим приемам в домашней деревенской жизни. Первые места в этот день принадлежат серебряной монете, соли и хлебу. В воспоминание Тайной вечери принято очищать ту соль, которая некогда была осквернена прикосновением нечистых рук нечестивого Иуды. Пережженную, сероватого и черного вида соль перемешивают с квасною гущею, кладут в старый лапоть и бросают в огонь. Пережженную соль столкут, просеют и затем считают настолько чистою и священною, что приписывают ей даже целебную силу, помогающую как людям, так и скоту. Эта соль считается в особенности пригодной для того, чтобы просолить ею первые, освященные после святой заутрени пасхальные яйца*. В память омовения Спасителем ног апостолов, предшествовавшего осквернению соли Иудой, умы

* Во многих местах соблюдается обычай считать деньги, чтобы велись они круглый год, даже мальчишки спешат считать в этот день свои козны (игральные кости) с тою же целью корысти на выигрыши.

ваться в тот день стараются "с серебра", для чего кладут в воду серебряную монету, прообразующую те сребреники, за которые совершено величайшее из всех людских преступлений*. Во многих случаях обычай омовения сопровождается довольно сложною обстановкою. Глухою ночью, далеко до света, чтобы ворон не успел выкупать своих птенцов, идут бабы на речку (вода для обряда должна быть непременно проточная) с ведрами и кувшинами. Черпают воду на восходе солнца и перед домом сначала обливаются сами, а потом будят мужа и взрослых детей, заставляя их также обливаться с головы (маленьких детей моют в гретой воде). Но сущности этого обычая оказывается женщинам мало. Они еще до выхода на реку в темноте ночной прядут катушку ниток, ссученных в обратную сторону, и, по совершении омовения, перевязывают этими нитками руки на запястьях, ноги на предплюснах и поясницу как себе, так и каждому из членов семьи - в уверенности, что все, исполнившие обряд, весь год не подвергнутся никакой болезни (носят эти перевязки обыкновенно до тех пор, пока они не изотрутся). В воспоминание о преломлении хлеба каждый крестьянин подает в церкви заздравную просфору, по силе своей равнозначущую с благовещенской. В иных местах этой просфоре (в Алексеевской уезде Владимирской губернии) приписывается несколько иное значение, так как крестьяне верят, что в великий четверг Господь неви

* В некоторых местах вспоминают в этот день о петухах (в память евангельского петуха) и, вставши по обыкновению раньше утром, чем когда-либо, кормят их каленым горохом, чтобы они были злее. В вологодских краях сверх того стараются перемыть, а кое-где и окурить, все крынки женскими волосами, в той уверенности, что всякая посуда сомнительна в чистоте, так как в этот день осквернены солоницы Иудиным прикоснов*. иием.

димо благословляет тот хлеб, который в этот день подается к обеду. Поэтому крошки и куски, оставшиеся на столе, тщательно собираются и хранятся как святыня, пригодная и полезная к употреблению во время болезни. Во всякой избе в указанной местности во всякое время можно найти хоть маленький ломоток четвергового хлеба*.

Независимо от обычаев, находящих объяснение в христианских верованиях, к великому четвергу отнесены и иные, ничего общего с верой не имеющие. Среди них на первом месте следует поставить обычай (исключительно приуроченный к этому подвижному церковному празднику) первого пострижения волос у тех малых ребят, у которых они с первого дня рождения еще не стриглись и успели вырасти настолько, что потребовались ножницы. В этот же день подстригают у овец шерсть на лбу, у кур, коров и лошадей - хвосты. Делается это в той уверенности, что от подобных пострижек у овец будет руно длиннее и гуще; лошади не станут скакать через изгороди и портить колья, а у коров не потеряется молоко и что сверх того сами животные не потеряются в лесных чащах, не заблудятся, не завязнут так, чтобы даться легкой добычей медведю или волку и т.п.**

Из опасения таких домашних невзгод в некоторых лесных местах, особенно там, где еще не обзаводятся пастухами, добрые хозяева даже гадают о судьбе своей скотины, для чего в великий четверг, до восхода солнца, примечают: если скотина лежит головой, обращенной

* Кроме просфоры, пекут кое-где и особые катышки из теста, которые и дают скоту по одному, а овцам по два, чтобы принесли двяток - ягнят.

** Вообще к меченной в этот день скотине не посмеют уже прикоснуться ни гад, ни зверь.

на закат, то это добрый знак, и такая животина благополучно прогуляет все лето; та же, которая стоит или лежит головой к воротам, не надежна для дома и может пропасть. Чтобы этого не случилось, малым ребятам велят, с колокольцами в руках, три раза обегать во все лопатки кругом двора с криком: "Около двора железный тын". Д бегать надо так, чтобы не упасть, ни с кем не столкнуться и не поскользнуться. В глухой Новгородчине это гадание обставляется несколько иначе: бабы открывают печную трубу и, набравши в подол овса, взбираются на крышу и кричат в трубу: "Коровы-то дома?" Кто-нибудь из семейных подает им из избы успокоительный ответ, и бабы "уговаривают": "Так-то вот, коровушки, в лесу не спите, домой ходите". Затем, уйдя на двор, скармливают овес скотине. Так ведется еще в белозерских и череповецких местах. А в прославленной Уломе, в те^ же видах сбережения скотины, прикармливают домового, для чего выпрядут нитку в левую сторону, обведут ею кругом двора три раза, спутают ноги цыпленка^ также три раза, и обнесут его кругом стола с приговором: "Чужой домовой, ступай домой, а свой домовой, за скотиной ходи, скотину паси". Чтобы куры не теряли яиц, а неслись бы на своем дворе, кормят их зерном, насыпанным в обруч, а чтобы ястреб не таскал кур и цыплят, эту хищную и злобную птицу устрашают кринкой с выбитым дном, оставляя ее на огороде, к изгородям которого, по возможности ко всем кольям, привязывают сверх того нитки и, конечно, до восхода солнца, чтобы никто не видал, не сглазил, и, таким образом, не утратили бы своей силы и могущества все эти заботы и хлопоты, заговорные слова, шепоты и действия. Д чтобы заговорное слово было крепко, ходят в лес (также до солнечного восхода) за вересом или можжевельником, в который в лесных местах верят повсюду. Могу

ществом своим можжевельник уступает лишь copy из муравьиной кучи, а чудодейственная сила его зависит от умения им пользоваться и доставать его. Прежде всего войти в лес надо с молитвой: "Царь лесной и царица лесная, дайте мне на доброе здоровье, на плод и род", затем идти надо не умывшись, не помолившись и соблюдать строжайшую тайну, чтобы никто не приметил. Дома же принесенное надо разбросать по двору и хлевам, только в таком случае не постигнет семью никакая напасть и не стрясется никакой беды над скотиной. Впрочем, в некоторых местах, как, например, в старой Новгородчине, даже и этих мер считается мало и для окончательного) успокоения и уверенности соблюдается еще до сих пор такой прием: принесенный из лесу верес, ранним же утром, до восхода солнца, зажигают на сковороде или жестяном листе посреди избы, на полу, и все члены семьи скачут через этот огонь, запасаясь на весь год здоровьем и окуриваясь от дьявольщины, которая в этот день в особенности хлопотлива и проказлива: у колдунов и ведьм в эту ночь бывают самые важные свидания с нечистой силой, против которой можжевельник владеет благодатной охраняющей силой. И нет дня в году, наиболее удобного для тех, кто пожелает видеть нечистую силу и узнать от нее свое будущее. Вологжане советуют ночью прийти в лес, снять с себя нагрудный крест, закопать его в землю и затем говорить: "Владыко лесной, есть у меня до тебя просьба", - и леший не замедлит явиться. Белозерские же крестьяне уверены в его появлении лишь в том случае, когда, сидя на старой березе, громко крикнуть три раза: "Царь лесной, всем зверям батько, явись сюда". И тогда смело спрашивай его о том, что тебе нужно, - он скажет все тайны и объяснит все будущее.

XIV

ПАСХА ХРИСТОВА

Величайший из христианских праздников - святая Пасха является вместе с тем и любимейшим народным праздником, когда душа русская как бы растворяется и смягчается в теплых лучах Христовой любви и когда люди всего больше чувствуют живую, сердечную связь с великим Искупителем мира.

На церковном языке святая Пасха называется торжеством из торжеств, и название это как нельзя больше соответствует общенародному воззрению на этот праздник. Еще загодя начинает православный люд готовиться к этому торжеству, чтобы встретить его достойным образом, с подобающим благолепием и пышностью. Но особенно деятельно хлопочет и приготовляется деревня, где живее чувствуется связь со старинными обычаями и где крепче стоит православная вера. В продолжение всей страстной седмицы крестьяне, что называется, не покладают рук, чтобы соскоблить, вымыть и вычистить обычную грязь трудовой обстановки бедных людей и привести свои убогие жилища в чистенький и по возможности нарядный вид. Мужики с первых же дней страстной недели заготовляют хлеба и корму для скотины на всю светлую седмицу, чтобы

в праздник не приходилось хлопотать и чтобы все было под рукою. А бабы и девушки хлопочут в избах: белят печи, моют лавки, скоблят столы, вытирают мокрыми тряпками запыленные стены, обметают паутину. Разгар бабьих работ, как было сказано в предшествующей главе, выпадает на чистый четверг, который признается не просто днем страстной недели, а каким-то особенным угодником Божиим, покровительствующим чистоте и опрятности. В этот день, по народному убеждению, даже "ворона своих воронят в луже моет". На этом же основании и бабы считают своим долгом мыть ребят, а иногда и поросят^ а также чистить избы. "Если в чистый четверг вымоешь, - говорят они, - весь год чистота в избе водиться будет". Девушки моются в чистый четверг со специальными целями, твердо веруя, что если на утренней заре хорошенько вымыться, вытереть тело полотенцем и отдать затем это полотенце "оброшнику" (об оброшниках см. ниже), то от женихов отбою не будет и в самом скором времени непременно выйдешь замуж. Кроме всеобщего мытья, крестьяне стараются приурочить к чистому четвергу и убой скота и свиней, предназначенных для праздничного стола и для заготовления впрок. Это делается на том же основании, как и мытье избы: угодник Божий чистый четверг сохраняет^ мясо от порчи, в особенности если к нему обратиться со следующей короткой молитвой: "Чистый четверг, от червей и от всякого гада сохрани и помилуй на долгое время".

Покончив с убранством избы, бабы приступают обыкновенно к стряпне. В богатых домах жарят и варят живность, пекут куличи, убирая их мармеладом, монпансье и другими цветными конфетками. В бедных же семьях эта роскошь считается не по карману, и здесь

куличи, в виде обыкновенной, без всякой сдобы, булки, покупаются у местных лавочников или Калашников и барашников. Но так как калашники или барашники развозят по деревне свои куличи приблизительно за неделю или за три-четыре дня до праздников, то на пасхальном столе крестьянина-бедняка обыкновенно красуется плоская и твердая как дерево булка, ценою не свыше пятиалтынного или двугривенного. Но бывают, впрочем, случаи, когда крестьяне не могут позволить себе и этой роскоши, не выходя из бюджета. Таким беднякам обыкновенно приходят на помощь более богатые родственники, которые из чувства христианского милосердия не допускают, чтобы Светлый праздник омрачался "голодными разговинами", да еще в родственной семье. Впрочем, и посторонние не отстают от родственников, и в страстную пятницу совсем не редкость видеть шныряющих по селу баб, разносящих по домам бедняков всякие припасы: одна принесет молока и яиц, другая творогу и кулич, а третья, гляди, притащит под фартуком и кусок убоины, хотя и накажет при этом не проговориться мужу (в деревнях убоиной распоряжается мужик, и баба без спросу не смеет и подступаться к мясу).

Что касается мужиков среднего достатка, то они хотя и не прибегают к помощи зажиточных соседей, но редко обходятся без займов, а еще охотнее продают что-нибудь из деревенских продуктов (дрова, сено, мятая пенька и пр.), чтобы раздобыться деньжонками и купить четверть или полведра водки, пшеничной муки для лапши и пшена на кашу. Но вырученные деньги расходуются бережно, с таким расчетом, чтобы было на что "купить Богу" масла и свечей и заплатить попам.

' Все хозяйственные хлопоты заканчиваются обыкновенно к вечеру великой субботы, когда народ спешит

в церковь слушать чтение "страстей". Читать "страсти" считается за честь, так как чтец перед лицом всего народа может засвидетельствовать свою грамотность. Но обыкновенно чаще всего читает какой-нибудь благочестивый старик, которого окружают слушатели из мужиков и целая толпа вздыхающих баб. Долго длится это монотонное, а иногда и просто неумелое чтение, и так как,смысл читаемого не всегда доступен темному крестьянскому уму, то усталое внимание притупляется, и многие покидают чтеца, чтобы помолиться гденибудь в углу или поставить свечку святой Плащанице (бабы уверяют, что Плащаница - это Матерь Божия) или же просто присесть где-нибудь в притворе и задремать. Последнее случается особенно часто, и наши корреспонденты из лиц духовного звания резко осуждают это неуважение к церковному богослужению, замечая, что спать в церкви, да еще в великую ночь значит то же, что совершенно не понимать aceroi происходящего в храме.

Нам, однако, думается, что такой ригоризм едва ли можно признать справедливым, так как во всей стране нашей ни одно сословие не сохранило такой теплой и детски наивной веры, как крестьянство. И если в церковных притворах и темных углах храма народ действительно спит, так что храп мешает иногда молящимся, то нужно же принять во внимание, что эти спящие люди истощены строгим деревенским постом, что многие из них приплелись из далеких сел по ужасной весенней дороге и что, наконец, все они донельзя утомлены предпраздничной суетой и хлопотами. К тому же спят сравнительно немногие, а большинство толпится в темноте церковной ограды и деятельно хлопочет над наружным украшением храма. Во всю пасхальную ночь здесь слышны говор и крики; народ расстав

ляет смоляные бочки, приготовляет костры; мальчишки суетливой толпой бегают по колокольне и расставляют фонари и плошки, а самые смелые мужики и парни, с опасностью для жизни, лезут даже на купол, чтобы осветить и его. Но вот фонари расставлены и зажжены, вся церковь осветилась огнями, а колокольня горит, как исполинская свеча, в тишине пасхальной ночи. На площади перед церковью густая толпа народа глядит и любуется своим разукрашенным храмом, и слышатся громкие восторженные крики. Вот послышался и первый, протяжный и звонкий удар колокола, и волна густого колеблющегося звука торжественно и величаво покатилась по чуткому воздуху ночи. Народная толпа заколыхалась, дрогнула, полетели с голов шапки, и радостный вздох умиления вырвался из тысячи грудей. А колокол тем временем гудит, гудит, и народ валом валит в церковь слушать утреню. Через какие-нибудь пять минут в церкви делается так тесно, что негде яблоку упасть, а воздух от тысячи горящих свечей становится жарким и душным. Особенная давка и толкотня наблюдаются у иконостаса и около церковных стен, где "пасочники" расставили принесенные для освящения куличи, яйца и всякую пасхальную снедь. Когда отойдет утреня, ровно в 12 часов, по приказанию ктитора, в ограде палят из пушки или ружей, все присутствующие в церкви осеняют себя крестным знамением, и под звон колоколов раздается первое "Христос Воскресе". Начинается процесс христосова' ния: в алтаре христосуется причт, в церкви прихожане, затем причт начинает христосоваться с наиболее уважаемыми крестьянами и обменивается с ними яйцами^ (Последнее обстоятельство особенно высоко ценится крестьянами, так как они верят, что яйцо, полученное

от священника, никогда не испортится и имеет чудодейственную силу.)

После окончания литургии все "пасочники", с куличами на руках, выходят из церкви и строятся в два ряда в ограде в ожидании причта, который в это время в алтаре освящает пасхи более зажиточных и чтимых прихожан. Ждут терпеливо, с обнаженными головами; у всех на куличах горят свечи, у всех открыты скатерти, чтобы святая вода попала непосредственно на куличи. Но вот причт освятил уже куличи в алтаре и во главе со священником выходит наружу. Ряды пасочников заколыхались, началась давка, крик, кое у кого вывалилась пасха из миски, кое-где слышится сдержанная брань рассерженной бабы, у которой выбили из рук кулич. А причт между тем читает молитву и, обходя ряды, кропит святой водой пасхи, за что ему в чашу швыряют гривны и пятаки.

Освятив куличи, каждый домохозяин считает своим долгом, не заходя домой, побывать на кладбище и похристосоваться с покойными родителями. Отвесив на родных могилках поклоны и поцеловав землю, он оставляет здесь кусок творогу и кулича для родителей и только потом спешит домой христосоваться и разговляться с домочадцами. К разговенью матери всегда будят маленьких детей: "Вставай, детеночек, подымайся, нам Боженька пасочки дал", - и заспанная, но всетаки довольная и радостная, детвора садится за стол, где отец уже разрезает пасху на куски, крошит освященные яйца, мясо или баранину и оделяет всех. "Слава Тебе, Господи, пришлось разговеться нам", в умилении шепчет крестьянская семья, крестясь и целуя освященную пищу.

С первого же дня святой Пасхи на протяжении всей светлой седьмицы в деревнях обязательно служат так

называемые пасхальные молебны, причем духовенство расхаживает по крестьянским избам, непременно в сопровождении "оброшников" и "оброшниц", которые иначе называются "богоносцами". Оброшники вербуются всего чаще из благочестивых стариков и старух, которые или дали обет всю пасхальную неделю "ходить под Богами", или же желают своим усердием вымолить у Бога какую-нибудь милость: чтобы перестала трясти лихорадка, чтобы сына не взяли в солдаты, чтобы муж не пьянствовал, не дрался во хмелю и не бил домочадцев. Но очень многие из мужиков берутся "носить Богов" с исключительною целью пьянствовать на даровщинку. Все оброшники, прежде чем приступить к своему делу, обязательно испрашивают благословения священника. "Благослови, батюшка, под Богов стать", и только когда священник разрешит, принимаются за свои обязанности и "поднимают Богов", причем один носит свечи для продажи, другой кружку, в которую собирают деньги "на Божью Матерь", третий несет другую кружку, куда причт складывает весь свой доход, предварительно записав его на бумаге, четвертый, наконец, носит кадило и подкладывает ладан (эгот последний оброшник считается крестьянами самым почетным: в редком доме ему не поднесут стакана). Все оброшники подпоясаны белыми полотенцами, а оброшницы, кроме того, повязываются и белыми платками в память святых жен-мироносиц, которые, по мнению крестьян, бЪ1ли также покрыты белым. Когда все богоносцы выстроятся у церкви, появляется в облачении священник, и вся процессия, с пением "Христос Воскресе", под колокольный трезвон, шествует в первый ближайший от храма двор. К этому времени в избе, перед "домашними Богами", зажигаются свечи, стол покрывается белою скатертью, причем на стол

кладут ковригу или две хлеба, а под угол скатерти насыпается горсть соли, которая, по окончании богослужения, считается целебной и дается от болезней скоту. Домохозяин без шапки, с тщательно умащенной и прилизанной головой, выходит навстречу "Богам", а какаянибудь молодайка, с пеленою в руках, "сутречает" на пороге избы Божью Матушку и, приняв икону, все время держит ее на руках, пока духовенство служит молебен. Во время молебна мужики очень строго следят и считают, сколько раз пропели "Иисусе, Сыне Божий", и если меньше двенадцати раз, то хозяин при расчете не преминет выговорить священнику: "Ты, папаша, только деньги с нашего брата брать любишь, а сполна не вычитываешь". Но зато к чтению кондаков крестьяне относятся с большим равнодушием, и если священник не дочитывает до конца каждый кондак, то хозяева не обижаются. "Ведь и язык прибрешешь в каждом дворе одно и то же", - говорят они и расстаются со своим священником самым миролюбивым образом, оделяя его деньгами и лепешками ("Одну лепешку тебе, папаша, а другую мамашечке отдай, пущай от нас гостинчик ей будет").

Кроме молебна в избе, многие крестьяне просят служить еще один молебен, уже на дворе, в честь святых, покровительствующих домашним животным: Власия. Мамонта, Фрола и Лавра. Для этой цели на дворе ставят столы, накрывают их скатертями, а поверх кладут "скотскую" пасху, предназначенную для домашних животных. После молебна эта пасха разрезается на мелкие куски и скармливается домашним животным и птице, а скатерть, на которой стояла пасха, псаломщик по просьбе баб подбрасывает вверх, насколько может выше: чем выше он подбросит, тем выше уродится лен. По окончании же молебна наиболее благо

честивые крестьяне пристают к священнику с просьбами благословить их "повеличать Буспение Божью Матушку" и, если священник благословит, поют следующую самодельную молитву, которая приводит их в умиление:

О девица. Твое Успение славим, Прими наше хваление И подаждь нам радование,

О предстоящих со слезами, О Мати, молись с нами, Будь похвальна и избрана Ты, Царица Небесная.

По окончании этого песнопения иконы выносят со двора, причем матери кладут в воротах детей для исцеления от болезней, а взрослые только нагибаются, чтобы над ними пронесли образа. Но если в каком-нибудь дворе богатый хозяин закажет молебен с водосвятием, те матери ни за что не упустят случая и непременно умывают детей святой водою, утирают полотенцем и "вешают его на Божью Матерь" (т.е. жертвуют) или же утирают концом холста, который также жертвуют на церковь. Кроме того, при водосвятных молебнах многие крестьяне снимают с себя кресты, погружают их в освященную воду и затем спускают эту воду прямо в рот или на глаза; старухи же, не ограничиваясь этим, берут самый венчик, которым кропит священник, и обрызгивают те места на своем теле, где чувствуют боль, но прежде всего брызгают в пазуху; молодицы же, которые кормят детей, обмывают святой водой грудь, чтобы больше было молока и чтобы люди не сглазили.

Не ограничиваясь молебном с водосвятием, многие крестьяне в порыве благочестивого усердия просят отслужить акафист таким святым, которых не существует

в действительности: как, например, "Плакущей" Божией Матери (чтобы самому не плакать), "Невидимой" Божией Матери, "Великой Пятнице", "Воздвиженской Пятнице" (прогоняет нечистого духа и колдовство), "Св. Субботе", "Св. Средокрестию" и пр. Священники, разумеется, отказываются служить молебны этим несуществующим святым, но к такого рода отказам мужики относятся скептически. "Ой, смотри, батя, - говорят они, - грех-то на тебе будет, коли ты Матушку Плакущую забыл".

Хождение с иконами продолжается по всем дворам, до самого вечера первого дня святой Пасхи. А на второй день, после литургии, которая кончается очень рано, иконы несут на "поповку" (место, где расположены дома причта), и после молебна в доме священника крестьяне получают угощение от своего духовного отца. Само собой разумеется, что на "поповку" в таких случаях собирается все село. "Шум стоит на всю улицу, - говорит один из наших корреспондентов, описывая такого рода торжество, - кто благодарит, а кто ругается, оставшись недоволен за малое или плохое угощение. "Коли к нам, это значит, придет, раздаются голоса по адресу батюшки, - пьет, ест, сколько сам хочет, покуль в нутро не пойдет, а как к нему придешь - стаканчик поднесет, да и иди с Богом". "Впрочем, - прибавляет корреспондент, недовольных бывает всегда очень мало, так как священники не скупятся на угощение, дорожа расположением прихожан и желая в свою очередь отблагодарить их за радушие и гостеприимство".

С "поповки" иконы идут по ближайшим и дальним деревням, обходя решительно весь приход, причем каждая деревня заранее предупреждает, когда к ней "боги придут", чтобы крестьяне успели изготовиться.

Как ни прекрасен сам по себе обычай пасхальных молебнов, но нельзя не заметить, что в его современном виде он не всегда стоит на той высоте, какая была бы желательна для благочестиво настроейного человека. По крайней мере многие из наших корреспондентов горько жалуются и указывают, что пасхальные молебны омрачаются как поведением самих крестьян, так и в особенности оброшников и дьячков. "Мужики имеют обыкновение, - пишет нам один корреспондент, недодавать денег, причитающихся духовенству за требы: если молебен с акафистом стоит рубль, то мужик, рассчитываясь, подает только 80 коп. Когда же причт заспорит, он прибавит гривенник, потом еще пятак, а пятак все-таки недодаст". Поэтому некоторые священники "в каждом доме садятся на лавку и, не снимая облачения, ждут, пока отдадут все деньги сполна, а также и весь остальной доход: хлеб, яйца, лепешки". Что касается оброшников, то главное их несчастье состоит в слишком большой отзывчивости на деревенское хлебосольство и угощение: выпивая стаканчики в каждом доме, они к вечеру теряют всякий смысл и еле волочат ноги.

"Пьяные оброшники, - свидетельствует наш корреспондент, - часто приводят священника в искреннее негодование' они хватаюг и несут образа без всякого благословения и когда ставят где, то стучат, как обыкновенной доской; во время же молебна или с середины акафиста, не дождавшись окончания богослужения, вдруг поднимают по нескольку икон сразу, кладут их одна на другую и несут из избы, распевая во всю глотку "Христос Воскресе" Прихожане, у которых служатся молебны, бывают, разумеется, очень смущены таким поведением оброшников и спешат вырвать у них иконы, а самих оброшников оттаскивают прочь.

Не лучше ведет себя и тот оброшник, который носит ладан и в каждом доме зажигает свечи: как только принесут образа и он, до прихода священника, явится осмотреть, все ли в порядке, то нередко падает на пороге, причем из кадила высыпаются горящие уголья".

Вообще, по общему отзыву наших корреспондентов, оброшники напиваются до того, что к вечеру валяются где-нибудь в сенях, на крыльце, а то и просто посреди деревенской улицы. Над такими оброшниками парни не упускают, конечно, случая поиздеваться: они кладут им в рот тертого хрену, завязывают глаза, надевают на голову бабьи повойники и покрывают худыми юбками. Эти злые шутки над пьяными вызывают, конечно, самые строгие внушения со стороны старших, хотя справедливость требует заметить, что и среди женатых мужиков попадаются такие, которые окачивают водой пьяных оброшников или льют им на голову квасную гущу, залепляя нос, глаза, уши. Б таком виде оброшники под утро расползаются по селу, ища приюта у какой-нибудь кумы или у хороших знакомых, которые позволят проспаться и смыть с лица и головы всякую дрянь, которой их мазали. Иногда издевательсчва парней простираются настолько далеко, что шутки их кончаются очень печально. В одном селе, например, они раздели донага мертвецки пьяного дьячка и на всю ночь оставили его лежать на холодной сырой земле результатом чего была сильнейшая простуда, а затем и смерть несчастного.

Чтобы закончить характеристику пасхальных молебнов, необходимо еще упомянуть, что иконы на ночь приносятся на хранение или в училище, или в дом какого-нибудь зажиточного и уважаемого крестьянина, который обыкновенно сам напрашивается на эту честь и просит священника: "Батюшка, отпусти ко мне Бо

городицу ночевать". Нередко случается, что по ночам в помещении, где хранятся иконы, прихожане уже сами от себя устраивают нечто вроде всенощного бдения: старухи со всей деревни, богомольные мужики и девушки, вымаливающие хороших женихов, собираются сюда и возжигают свечи, поют молитвы и коленопреклоненно молятся Богу. В прежнее время сюда же приносились так называемые кануннички (маленькие кувшинчики с медом), которые ставились перед образами на стол для поминовения умерших. Кануннички ставились с большими свечами, и бабы при этом рассуждали так, что все, мол, главные боги (образа) здесь налицо и если им зажечь по свечке каждому, то они сразу как начнут молиться за покойничка, так уж непременно вымолят для него у Господа прощение. Кануннички, по всей вероятности, - изобретение раскольников, которые в былое время охотно приносили к образам и свои кувшинчики и простаивали на молитве с православными всю ночь. Но теперь кануннички строжайшим образом запрещены высшими духовными властями и повсеместно вышли из употребления.

Пока духовенство не отслужило у крестьянина в доме молебна, ни он, ни его домочадцы ни п д каким видом не смеют предаваться никаким праздничным развлечениям - это считается за большой грех. Но затем, когда "иконы прошли", в деревне начинается широкий пасхальный разгул. Взрослые "гостюют" друг у друга, без меры пьют водку, поют песни и с особенным удовольствием посещают колокольню, где и трезвонят с раннего утра до 4-5 часов вечера. Посещение колокольни вообще считается излюбленным пасхальным развлечением, так что в течение всей светлой седмицы на колокольне толпятся парни, девушки, мужики, бабы и ребятишки: все хватаются за веревки и по

дымают такой трезвон, что батюшка то и дело посылает дьячков унять .развеселившихся православных и прогнать их с колокольни. Другим специально пасхальным развлечением служит катание яиц и отчасти качели и игра в орлянку и карты. Катают яйца преимущественно ребятишки, да разве еще девушки, которые соскучились без хороводов и песен (на Пасху светские песни и хороводы считают неприличием и даже грехом). Зато на качелях катаются решительно все. Гденибудь в конце деревенской улицы парни устраивают так называемые "обчественные" качели (в складчину), и возле этих качелей образуется нечто вроде деревенского клуба: девушки с подсолнухами, бабы с ребятишками, мужики и парни с гармониками и "тальянками" толпятся здесь с утра до ночи; одни только глядят да любуются на чужое веселье, другие веселятся сами. Первенствующую роль занимают здесь, разумеется, девушки, которые без устали катаются с парнями. Но так как толпа почти всегда приходит сюда изрядно подвыпивши и так как качели раскачиваются не самими катающимися, а зрителями, то очень нередки случаи, когда от пьяного усердия доска с катающейся парочкой перелетает через перекладину и происходят несчастья - увечья и даже смерть.

Что касается игры в орлянку и в карты, то обе эти забавы с каждым годом все более и более проникают и деревню и под влиянием отхожих промыслов и трактирного просвещения положительно становятся излюбленными играми не только молодежи, но и взрослых мужиков (об этом смотри подробности в главе "Святки"), Наконец, из числа пасхальных развлечений деревенского народа нельзя также не указать на обязательное приглашение в гости кумовьев и сватов. В этом отношении Пасха имеет много общего с масленицей,

когда точно так же домохозяева считают долгом обмениваться визитами со сватами. Но на Пасху приглашают даже будущих сватов, т.е. родня обрученных жениха и невесты приглашает друг друга в гости, причем, как и на масленицу, во время обеда и всякой трапезы жениха с невестой сажают рядом в красном углу, поят их обоих водкой и вообще делают центром общего внимания. Обычай требует при этом, чтобы жених ухаживал за невестой, но так как ухаживание это носит, так сказать, ритуальный характер, то естественно, что в нем много натянутости и чего-то деланного, почти фальшивого: жених называет невесту обязательно на "вы", по имени-отчеству, или просто "нареченная моя невеста", сгребает руками сласти с тарелки и потчует ими девицу, а после обеда катается с нею по селу, причем опять-таки обычай требует, чтобы нареченные жених и невеста непременно катались, обнявшись за талию: он ее, а она его.

Как самый большой и наиболее чтимый христианский праздник. Пасха, естественно, группирует вокруг себя целый цикл народных примет, обычаев, суеверий и обрядов, не известных церкви, но пользующихся большой популярностью в темной среде деревенского люда. Общая характерная черта всех этих народных праздников есть все то же двоеверие, которым и доныне пропитаны религиозные понятия русского простолюдина: крестная сила хотя и побеждает нечистую силу, но и до сих пор эта побежденная и поверженная во прах темная сила держит в своей власти робкие умы и наводит панический ужас на робкие души.

По мнению крестьян, в пасхальную ночь все черти бывают необычайно злы, так что с заходом солнца мужики и бабы боятся выходить на двор и на улицу: в каждой черной кошке, в каждой собаке и свинье они

видят оборотня, черга, перекинувшегося в животное. Даже в свою приходскую церковь мужики избегают ходить в одиночку, точно так же, как и выходить из нее Злятся же черти в пасхальную ночь потому, что уж очень им в это время солоно приходится: как только ударит первый колокол к заутрене, бесы как груши с дерева сыплются с колокольни на землю, "а с такой высоты сверзиться, - объясняют крестьяне, - это 1оже чего-нибудь да стоит". Сверх того, как только отойдет заутреня, чертей немедленно лишают свободы: скручивают их, связывают и даже приковывают то на чердаке, то к колокольне, то во дворе, в углу. Чертям это, разумеется, не нравится, тем более что заклятые враги их, православные люди, любят посмотреть, как мучаются привязанные черти, а посмотреть они имеют полную возможность, если только догадаются прийти на чердак или в темный угол двора с той самой свечой, с которой простояли пасхальную утреню. Можно, впрочем, обойтись и без свечи, с той только разницей, что тогда не увидишь, а только услышишь мучения нечистой силы, так как в ночь на светлое воскресенье чертей принудительно замуровывают в церковные стены, где они "шустятся", т.е. возятся и мечутся, не будучи в состоянии убежать из тягостного плена. Наконец, в распоряжении людей имеется и еще один способ поглумиться над нечистой силой: для этого стоит только выйти с пасхальным яйцом на перекресток дорог и покатать яйцо вдоль по дороге - тогда черти непременно должны будут выскочить и проплясать ^peпaкa. Само собою разумеется, что чертям в светлую Христову ночь бывает совсем не до пляски - им в пору бы удавиться, а тут, по капризу деревенского озорника, изволь пускаться в пляс и потешать его.

В таком же затруднительном положении бывают в пасхальную ночь и ведьмы, колдуны, оборотни и прочая нечисть. Опытные деревенские люди умеют не только опознавать ведьм, но могут даже с точностью определить весь их наличный состав в деревне: для этого нужно только с заговенным творогом встать у церковных дверей и держаться за дверную скобу ведьмы будут проходить, и по хвостам их можно сосчитать всех до единой.

Что касается колдунов, то опознавать их еще легче - не надо даже за дверную скобу держаться, а достаточно во время пасхальной заутрени обернуться и поглядеть на народ: все колдуны будут стоять спиной к алтарю.

Другая группа пасхальных суеверий раскрывает перед нами понятия крестьянина о загробной жизни и о душе. Повсеместно существует убеждение, что всякий, кто умрет в светлую седмицу, беспрепятственно попадет в рай, какой бы грешник он ни был. Столь легкий доступ в царствие небесное объясняется тем, что в пасхальную неделю врата рая не закрываются вовсе и их никто не охраняет. Поэтому деревенские старики и в особенности старухи мечтают как о величайшем счастии и просят у Бога, чтобы он даровал им смерть именно в пасхальную седьмицу.

Наряду с тем в крестьянской среде глубоко укоренилось верование, что в пасхальную ночь можно видеться и даже беседовать со своими умершими родственниками. Для этого следует во время крестного хода, когда все богомольцы уйдут из церкви, спрятаться в храме со страстною свечкою так, чтобы никто не заметил. Тогда души умерших соберутся в церковь молиться и христосоваться между собою, и тут-то и от

крывается возможность повидать своих усопших родственников. Но разговаривать в это время с ними нельзя. Для разговоров есть другое место - кладбище Вот что сообщила на этот счет одна старушка-черничка нашему пензенскому корреспонденту из Городищенского уезда. "Я, батюшка мой, почитай, каждый год хожу на кладбище и окликаю покойничков, и всегда они мне ответ подают. Только страшно это: покойники говорят подземельным голосом, и мурашки по телу у меня так и забегают, так и забегаю г, как только они голос поладут. Случается, говорят они глухо, тихо, а случается, как скажут - словно гром ударил". "Но всегда они вам отвечают?" - допытывался наш корреспондент. "Всегда, батюшка, всегда. Только, конечно, к ним, к покойникам-то, надо подходить умеючи, нельзя зря лезть. Чтобы с ними поговорить да побеседовать, надо вот что сделать: после причастия, в великий четверг, не нужно ничего есть до самого разговенья Пасхи, всю пятницу и субботу надо провести в молитве и молчании, потому, если это не исполнить, то покойники ни за что голоса не подадут. А как отойдет заутреня, то нужно идти на кладбище и первым долгом помолиться Богу, потом сотворить три земных поклона, лечь на землю и что только есть духу громким голосом кричать: "Христос воскресе, покойнички*" Вот на это мертвецы и откликнутся: "Воистину воскресе, бабушка". И уже после этого подходи к любой могилке и спрашивай о чем хочешь, - мертвец непременно ответ даст и никогда не соврет, всю правду скажет. Но я, одначе, никогда их не распытывала, а только похристосуешься, и марш домой- робость на меня нападала".

Особняком от этих суеверий стоит целая группа пасхальных примет, которые можно назвать хозяйст

венными. Так, наш народ твердо убежден, что пасхальные яства, освященные церковною молитвою, имеют сверхъестественное значение и обладают силой помогать православным в трудные и важные минуты жизни. Поэтому все кости от пасхального стола тщательно сберегаются: часть из них зарывается в землю на пашнях с целью предохранить нивы от градобития, а часть хранится дома и во время летних гроз бросается в огонь, чтобы предотвратить удары грома. Точно так же повсеместно сохраняется головка освященного кулича для того, чтобы домохозяин, выезжая в поле сеять, мог взять его с собой и съесть на своей ниве, чем обеспечивает прекрасный урожай*. Но урожай обеспечивается точно так же и теми зернами, которые во время пасхального молебна стояли перед образами: поэтому богобоязненный домохозяин, приглашая в свой дом батюшку "с богами", непременно догадается поставить ведра с зернами и попросить батюшку окропить их святой водою.

Наряду с крестьянами-домохозяевами создали свой цикл примет и бабы-хозяйки. Так, например, во всю светлую неделю каждая хозяйка должна непременно прятать все освященное съестное таким образом, чтобы ни одна мышь не могла взобраться на пасхальный стол, потому что если мышь съест такой освященный кусо

* Б некоторых местностях обычай брать в поле головку пасхи превратился даже в своеобразный ритуал Когда настанет ржаной сев, хозяин встает на заре, умывается и молится Богу, а хозяйка Покрывает скатертью стол, приносит головку пасхи, ковригу хлеба, ставит соль и, собрав всех домашних, зажигает свечку, порле чего все присутствующие кладут по три земных поклона и просят у Бога: "Зароди нам. Господи, хлебушка". Затем головка пасхи заворачивается в чистую тряпочку и торжественно передается хозяину, который и уезжает с ней в поле.

чек, го у нее сейчас вырас7ут крылья и она сделаегся легучей мышью.

Точно так же во время пасхальной утрени хозяйки наблюдают- какая скотина в это время лежит смирно ^та ко двору, а которая гомозится и ворочается - та не ко двору. Во время пасхальной же заутрени крестьянки имеют обыкновение "шугать" с насеста кур для того, чтобы куры не ленились, а пораньше вставали да побольше яиц несли Но едва ли не наибольший интерес представляет обычай изгнания из избы клопов и тараканов, точно так же приуроченный к первому дню Пасхи*. Делается это таким образом: когда хозяин придет после обедни домой, он не должен входить прямо в избу, а должен сперва постучаться. Хозяйка же, не отворяя дверей, спрашивает: "Кто там?" "Я, хозяин твой, - отвечает муж, - зовут меня Иван. Ну что, жена, чем разговляться будем?" "Мы-то разговляться будем мясом, сметаной, молоком, яйцами". "А клопы-то чем?" "А клопы клопами". Крестьяне уверены, что, подслушав этот диалог, клопы или испугаются и убегут из избы, или набросятся друг на друга и сами себя съедят. Есть еще и другой, более упрощенный способ изгнания клопов и всяких паразитов: когда хозяева идут от обедни с пасхами, какая-нибудь старуха берет веник и кричит: "Прусаки и тараканы и всякая гадина, сыходитя вон из избы - святая пасха идет". Это восклицание должно быть повторено три раза, причем старуха усиленно метет веником к порогу и трижды машег им за порог. Когда же пасха придет уже на порог, старуха швыряет веник за порог, как можно дальше, и тем самым намечает путь для всякой избяной нечисти.

* Об этом см. также статью "Семен Летопроводец".

Что касается деревенских девушек, то и у них имеются свои пасхальные приметы, так, например, в дни святой Пасхи не берут соли, чтобы руки не потели, умываются водою с красного яйца, чтобы быть румяной, притом становятся на топор, чтобы стать крепкой (топор, говорят, удивительно помогает, и девушка делается такой крепкой, что, по пословице, "хоть об дорогу ее бей - а ей все нипочем") Сверх того, девушки верят, что все обычные "любовные" приметы на Пасху сбываются как-то особенно верно: если, например, девица ушибет локоть, то уже непременно ее вспомнит милый; если во щи упадет таракан или муха - наверняка жди свидания; если губа зачешется - не миновать поцелуев; если бровь чесаться станет - будешь кланяться с милым. Даже лихие люди - воры, бесчестные игроки в карты и пр. - и те создали своеобразные приметы, приуроченные к Пасхе. Воры, например, употребляют все усилия, чтобы во время пасхальной заутрени украсть какую-нибудь вещь у молящихся в церкви, и притом украсть так, чтобы никому и в голову не пришло подозревать их, - тогда смело воруй целый год, и никто тебя не поймает. Игроки же, отправляясь в церковь, кладут в сапог под пятку монету, с твердой надеждой, что эта мера принесет им крупный выигрыш. Но чтобы сделаться непобедимым игроком и обыгрывать наверняка всех и каждого, нужно, отправляясь слушать пасхальную заутреню, захватить в церковь карты и сделать следующее святотатство: когда священник покажется из алтаря в светлых ризах и в первый раз скажет "Христос Воскресе", пришедший с картами должен ответить' "Карты здеся". Когда же священник скажет во второй раз "Христос Воскресе", безбожный картежник отвечает: "Хлюст здеся" - и в тре

тий раз. "Тузы здеся". Это святотатство, по убеждению игроков, может принести несметные выигрыши, но только до тех пор, пока святотатец не покается. Наконец, и охотники точно так же имеют свои пасхальные приметы, которые сводятся к одному главному требованию: никогда не проливать крови на великие дни светлой седьмицы, когда вся тварь земная вместе с людьми радуется Христову Воскресению и по-своему славит Бога. Нарушители этого христианского правила подчас жестоко наказываются Богом, и бывали случаи, когда охотник, снарядившись на охоту, или нечаянно убивал себя, или не находил дороги домой и без вести пропадал в лесу, где его мучила нечистая сила.

Чтобы закончить характеристику пасхальных суеверий, обычаев и примет, необходимо еще остановиться на той группе их, которая связана с пасхальным яйцом. Наши крестьяне повсеместно не знают истинного значения и символического смысла красного яйца и даже не догадываются, что оно знаменует собой мир, обагренный кровью Христа и через то возрождающийся для новой жизни. Объясняя происхождение этого христианского символа по-своему, крестьяне говорят, что яйцо ввели в употребление еще первые апостолы. "Когда Пилат распял Христа, - рассказывают они, то апостолы очень испугались, что Пилат и до них доберется, и, чтобы смягчить его сердце, накрасили яиц и принесли ему, как еврейскому начальнику, в подарок. С тех пор и пошел обычай красить на Пасху яйца". В других местностях (например, в Ярославской губернии) крестьяне, объясняя происхождение пасхального яйца, подходят ближе к истине, хотя далеко не все себе уясняют. "Перед Пасхой, - говорят они,

Христос был мертв, а потом в пользу христиан воскрес. Вот и яйцо точно так же: оно мертвое, а, между прочим, из него может живой цыпленок выйти". Но на вопрос, почему же яйцо окрашивается в красный цвет, те же ярославские мужики отвечают: "Так ведь и сама Пасха красная, в священном писании прямо ведь сказано: "пасха красная, праздник из праздников". Ну, окроме того, и звон пасхальный тоже зовется красным". Зато несравненно обстоятельнее и подробнее отвечают крестьяне на вопрос о тех приметах, какие связаны с пасхальным яйцом. Таких примет целое множество. Нельзя, например, есть яйцо и выбрасывать (а тем более выплевывать) скорлупу за окошко на улицу, потому что на протяжении всей светлой седьмицы сам Христос с апостолами, в нищенских рубищах, ходит по земле, и по неосторожности в него можно попасть скорлупой (ходит же Христос с целью наблюдать, хорошо ли православные исполняют его завет - оделять нищую братию, и награждает тороватых и щедрых, а скупых и немилостивых наказывает). Затем крестьяне повсюду верят, что при помощи пасхального яйца души умерших могут получить облегчение на том свете. Для этого надо только сходить на кладбище, трижды похристосоваться с покойником и, положивши на его могилу яйцо, разбить его потом, покрошить и скормить его "вольной" птице, которая в благодарность за это помянет умерших и будет просить за ни\ Бога. При помощи пасхального яйца получают облегчение и живые от всех болезней и напастей. Если яйцо, полученное при христосовании от священника, сохранить на божнице в течение трех и даже двенадцати лет, то стоит только такое яйцо дать съесть тяжело больным - и всю хворь с них как рукой снимет. По

могает яйцо и при тушении пожаров- если человек, отличающийся праведной жизнью, возьмет такое яйцо и троекратно обежит горящее здание со словами "Христос Воскресе", то пожар сразу же утихнет, а затем и прекратится сам собой. Но если яйцо попало в руки человеку сомнительного образа жизни, то пожар никоим образом не прекратится, и тогда остается только одно средство: бросить яйцо в сторону, противоположную направлению ветра и свободную от строений, - тогда ветер утихнет, изменит направление, и сила огня ослабеет настолько, что возможно будет с ним бороться. Но всего больше помогает пасхальное яйцо в земледельческих работах: стоит только во время пасхального молебна зарыть такое яйцо в зерна и затем выехать с этим же яйцом и зерном на посев, чтобы обеспечить себе прекрасный урожай. Наконец, яйцо помогает даже кладоискателям, потому что всякий клад, как известно, охраняется специально приставленной к нему нечистой силой, а завидев человека, приближающегося с пасхальным яйцом, черти непременно испугаются и кинутся врассыпную, оставив клад без всякой защиты и прикрытия, - тогда только бери лопату и спокойно отрывай себе котлы с золотом.

К числу оригинальных пасхальных обычаев, значение которых темно и неясно для народа, относится, между прочим, так называемое "хождение волочебников". Это та же коляда, странным образом приуроченная к Пасхе, с той только разницей, что волочебниками бывают не парни, а преимущественно бабы. Со всего села собираются они толпой и ходят из дома в дом, останавливаясь перед окнами и пискливыми, бабьими голосами распевая следующую песню: 5 Нечистая сила

Не шум шумит, не гром гремит, Христос Воскресе Сын Божий (припев) Шум гремят волочебники К чьему двору, ко богатому, Ко богатому - к Николаеву. Хозяюшко, наш батюшко, Раствори окошечко, посмотри немножечко, Что у тебя в доме деется (и т.д.).

Смысл песни состоит в том, чтобы выпросить чтонибудь у хозяина дома: яиц, сала, денег, молока, белого хлеба. И хозяева в большинстве случаев спешат удовлетворить просьбы волочебников, так как по адресу скупого хозяина бойкие бабы сейчас же начинают высказывать не совсем лесные пожелания: "Кто не даст нам яйца - околеет овца, не даст сала кусок - околеет телок; нам не дали сала - коровушка пала". Суеверные хозяева очень боятся таких угрожающих песнопений, и потому бабы никогда не уходят из-под окон с пустыми руками. Все собранные продукты и деньги идут на специальное бабье пиршество, на которое не допускаются представители мужского пола.

XV

КРАСНАЯ ГОРКА

Под таким названием известно в народе первое воскресенье, следующее после Пасхи. В этот день все девушки и молодые бабы, запасшись съестными припасами, собираются на каком-нибудь излюбленном месте деревенской улицы и поют песни-веснянки ("закликают" или "заигрывают" весну), водят хороводы и устраивают разнообразные игры и пляски.

Красная горка считается девичьим праздником, и так как в этот день происходят свадьбы и идет усиленное сватовство, то на игры являются обыкновенно все девушки до единой (конечно, в лучших нарядах, потому что в этот день производится выбор женихами невест). Считается даже дурной приметой, если какойнибудь парень или девушка просидят на Красную горку дома: такой парень или совсем не найдет себе невесты, или возьмет рябую, уродину; а девушка или совсем не выйдет замуж, или выйдет за какого-нибудь последнего мужичонку-замухрышку. И во всяком случае, оба они, и парень, и девушка, непременно умрут вскоре после свадьбы.

Кроме матримонального значения. Красная горка в некоторых местах приобретает совершенно особый характер бабьего заклинания. Так, в Пензенской губернии, которая наравне с Вологодской больше Других придерживается старинных обрядов и обычаев, в первое воскресенье после Пасхи устраивается "опахивание села".

Читатель уже знаком с этим языческим обычаем, и потому здесь мы лишь в нескольких словах отметим, каким образом языческий обряд этот приспособляется к христианским воззрениям народа.

В глухую полночь весь наличный состав деревенских женщин идет с песнями за околицу, где дожидаются три молодые бабы с сохой и три старухи с иконой Казанской Божьей Матери. Здесь девушки расплетают свои косы, а бабы снимают головные платки, и начинается шествие: несколько баб садятся на доски, положенные поверх сохи, несколько девок берутся за соху, чтобы ее придерживать, а остальные, взявшись за привязанные веревки, тащат соху таким образом, чтобы обвести бороздой все село и на перекрестках сделать сохою крест. Процессии предшествуют старухи с иконой и молятся, чтобы село не постигли какие-либо бедствия и напасти и чтобы эти напасти останавливались за бороздой и не смели ее переступать. В этом обряде принимают участие только одни женщины и девушки, парни же присоединяются к ним уже потом, кргда бабы опишут круг около села и, возвратившись на прежнее место, устроят пирушку, распивая брагу и закусывая. Пирушка эта продолжается до третьих петухов (приблизительно до третьего часа утра), а затем все расходятся по домам, так как гулять после петухов считается грешно.

XVI

ФОМИНО ВОСКРЕСЕНЬЕ

Фомине воскресенье на языке народа называется "вьюничным", потому что в этот день, после обедни, деревенская молодежь целыми толпами подходит к тем домам, где живут молодые супруги, обвенчанные в прошедший мясоед, и кричит: "Молодая, молодая, подай вьюнца (молодого), а не подашь вьюнца, будешь ветреница". Слова эти кричат до тех пор, пока в избе не распахнется окошко и молодая не подаст крашеных яиц и пирогов.

В некоторых местах к молодежи примыкают и женатые мужики и бабы и тоже кричат: "Вьюн да вьюница, подайте кокурку да яйцо, - если не дадите, вломимся в крыльцо". Кокурка - это большой круглой формы пшеничный пирог с изюмом; он печется теми молодушками, которые первый год живут замужем, и предназначается, собственно, для бывших подругдевиц, которым и вручается с низкими поклонами и с безмолвной просьбой, чтобы девицы принимали гулять с собой и молодых, недавно обвенчавшихся женщин. Та девица, которая принимает кокурку из рук молодой, отдает треть-этого каравая назад молодым, другую треть мужикам, старым женщинам и ребятиш

кам, а прочее уносится в дом и съедается девицами при пении песен, от которых воздерживались во всю пасхальную неделю.

Этот старозаветный обычай в некоторых селах Владимирской губернии сопровождается особыми ритуальными обрядами: после обедни где-нибудь на открытом месте деревенской улицы собираются бабы, а в некотором отдалении от них становятся все молодые парочки и начинают подзывать баб к себе. В ответ на этот зов бабы начинают петь песни и медленно подходить к "новоженям", которые и дают им по куску пирога и по одному яйцу.

XVII

РАДУНИЦА

Вторник Фоминой недели носит название "радуницы" или "радоницы". В этот день православная Русь обыкновенно поминает родителей. Еще загодя крестьянские женщины пекут пироги, блины пшеничные, оладьи, кокурки, приготовляют пшенники и лапшевики, варят мясо, студень и жарят яичницу. Со всеми этими яствами они отправляются на погост, куда является и священник с причтом, чтобы служить на могилах панихиды. За панихиды бабы, собравшись человек по пяти, платят в складчину духовенству пирогами, студнем и кашей. Так как во время богослужения бабы поднимают невообразимый рев и плач на голоса, с причитаниями и завываниями, то мужики во многих местах (например, в Саратовской губернии) избегают ходить на панихиды, чтобы не глядеть на бабьи слезы, в искренность которых они не совсем верят. Зато, когда духовенство, отведав угощения, которое приготовляется для него особо, разойдется затем по домам, на кладбище являются и мужики, и начинается пир на могилках. Крестьяне христосуются с умершими родственниками, поминают их, зарывают в могилы крашеные яйца, поливают брагой, убирают их свежим дерном,

поверх которого ставятся всевозможные лакомые блюда, а в том числе и водка, и пиво. Когда яства расставлены, поминальщики окликают загробных гостей по именам и просят их попить-поесть на поминальной тризне. Но, угощая покойников, крестьяне, разумеется, не забывают и себя, так что к концу поминания на кладбище обыкновенно бывает множество пьяных, которые еле стоят на ногах и путаются между могильными крестами, не будучи в состоянии найти дорогу домой. Такое же, если не большее, пьянство происходит и на городских кладбищах, куда в день "радуницы" для пресечения безобразий наряжаются даже усиленные наряды полиции.

XVIII

МАРГОСКИ, ИЛИ МАРГОСКИНА НЕДЕЛЯ

Так называется в черноземных губерниях (например, в Орловской) вторая неделя по Пасхе - неделя жен-мироносиц. Это празднество установлено исключительно для женщин, и приходится оно на воскресный день (первый после Фомина). Пасхальные яйца приобретают здесь особенное значение, занимая в праздничном обряде главное место. Под Москвой этот женский праздник выражается в том, что храмы бывают переполнены замужними женщинами, вдовами и девушками гораздо больше, чем во всякий иной праздничный день, и при этом каждая из молящихся, подходя к кресту прикладываться после обедни, обязательно христосуется со священником и дает ему яйцо, подобно тому, как на утрени Светлого Воскресенья тот же обряд исполняют исключительно мужчины. Где церквей и сел немного и приходы удалены на значительное расстояние, в то же воскресенье (в Орловской губернии) с утра бабы и девки забираются в ближний лесок или даже хотя бы на такое место, где завязались кусты ракиток, с обрядовыми приношениями в руках, карманах или за пазухой - парой сырых яиц и парой

печеных и крашеных. Идут с песнями. По приходе смолкают ввиду наступления торжественного священного обряда христосования и кумовства. Каждая сняла с шеи крест и повесила на дерево; к нему подошла другая, перекрестилась, поцеловала его и обменяла на свой крест, с владелицей его потом поцеловалась, покумилась - стали считаться и зваться "кумами", "кумушками" вплоть до Духова дня - нового женского праздника (на этот раз исключительно девичьего). Когда же все перекумятся, запевают снова песни и затевают пляски, а в это время ребята собирают хворост и раздувают огонь; на нем три бабы жарят яичницу, которая от множества вкладов выходит настолько густая, что ее едят руками, отламывая по куску и христосуясь яйцами, которые к этому дню нарочно красят*. Вместо водки, сидя кругом сковородки, угощаются из рюмок квасом с взаимными пожеланиями. Девушекподростков приветствуют обыкновенно так: "Еще тебе

подрасти да побольше расцвести", а девице заневес^

тившейся говорят: "До налетья (следующего года) косу тебе расплести надвое, чтобы свахи и сваты не выходили из хаты, чтобы не сидеть тебе по подлавочью (в девушках)", а бабам пожелания высказываются несколько иного характера: "На лето тебе сына родить, на тот год сам-третьей тебе быть". Девушки свои пожелания шепчут друг другу на ухо. Как бы то ни было, умилительный обычай этот вводит в обиходный язык упрощенную форму ласкового привета в замену сухого величания по имени и отчеству. В коренных и ста

* Курянки(0боянский уезд) свои маргоски отличают тем, что, съевши яичницу, подбрасывают вверх ложки и кричат. "Родись лен такой-то здоровый и высокий". У кого ложка взлетела выше, у того и лен уродится лучше.

рых поселениях все либо кумы и свахи, либо кумовья и сваты, и не только по церковному благословению, но и по обычному обрядовому праву. В облегчение привета при взаимных ежедневных и ежечасных сношениях обычай этот повсеместен и неискореним как крепко излюбленный, веками взлелеянный.

В иных деревнях тех же местностей умеют оживить праздничный пир вводимыми обрядами из подлинной сгарины. Собравшись в лес кумиться или (что то же) крестить кукушку*, идут, разбившись парами. Когда свяжут оборой от лаптей верхушки березок и подвесят кресты с шей и ленты с кос, начинают ходить кругом деревьев навстречу друг другу с припевом: "Вы, кумушки, вы, голубушки, - кумитеся, любитеся, не ругайтеся, не бранитеся, сойдитеся - полюбитеся, подружитеся". И затем, обойдя березки три раза, целуют подвешенные на них кресты, которыми при взаимных поцелуях и меняются. К яичнице допускают парней, обязанных принести водки, меду и сладких гостинцев. Когда съедят яичницу, каждая девушка выбирает себе парня и, обнявшись с ним, гуляет у всех на глазах. Родители девиц видят в этом только обычай, и на этот день не находят в нем ничего предосудительного, хотя готовы переломать ребра за то же самое в другие, непоказанные дни. Начнет садиться солнце - все с песнями спешат по домам.

* Кукушка - это в иных местах просто ветка с дерева, воткнутая в землю, или подорожник, а в других - большая кукла, сшитая из лоскутов ситца, миткаля, ленточек и кружев на деньги, собранные всеми женщинами селенья в складчину (по 1 коп ). Наряженную куклу с крестиком на шее кладут в ящик, сколоченный наподобие гроба, и какая-нибудь умелая баба начинает голосить, как о покойнике, иные смеются, третьи поют и пляшут, и всем очень весело. На другой день кукушку зарывают где-нибудь в огороде и играют приличную случаю песню.

В Дмитровском уезде той же Орловской губернии этот праздник сопровождается еще "зазыванием снитки", от которой якобы зависит урожай хорошей капусты. Это то же самое растение, которое всюду называется подорожником, а также кукушкой (почему и самый праздник прозван "крещением кукушки"). Прибавленный обряд совершается после предыдущих и состоит в том, что девушки, поевши яичницы, разбиваются по соседним кустарникам и ищут там эту обетованную траву для того, чтобы вырвать ее с корнем, унести на другое место и там зарыть в землю. Посадке капусты вообще придают особое значение и даже там, где уже отстали от старых обычаев, при посадке этого любимого овоща, играющего столь значительную роль и занимающего на крестьянском столе такое видное место во всей матушке России, один кочешок покрывают горшком и присаживают к нему туда же одну луковку. Самый горшок обвивают венком, принесенным из церкви на Троицын день и сберегаемым около образов до времени посадки капусты. Девичья снитка служит тому же делу и отпевается теми же заветными хороводными песнями-, которые еще не забыты и не затерты современными частушками (коротенькими куплетцами в четыре стиха*).

По Вятке тот же мироносицкий праздник справляется по-своему и называется "Шапшиха". Девушкам сюда нет доступа, женщины также стараются уклоняться, а придерживаются старого обычая только бабы, которые любят погулять (на селение приходится таких

* Б "Орловской Губернии Ведомостях", 1865 г., №2.7, напечатаны семь прекрасных песен хороводных, приурочиваемых к этому весеннему обряду, который иногда переносится на Вознесение, иногда же повторяется в Троицын день.

баб 10-15). Самый обычай сводится к женской пирушке, устройство которой берет на себя одна из участниц, по жребию. Чаще всего это или вдова, или малосемейная. Устроительницы бабьего пира варят пиво и из доставленных накануне в складчину (вместе с водкой) припасов приготовляют обед к тому времени, когда прочие складчицы вернутся из церкви, от обедни и от молебна мироносицам. Поздним вечером оканчивается этот пир плясками. "В старые годы (сообщает наш корреспондент г. Наумов) женщины, не стесняясь никем, благодаря отсутствию мужчин веселились и плясали до того, что под конец пира сбрасывали с себя платки и носимые под ними каждою замужнею женщиной чепчики ("чехлики", по местному выражению) и пели и плясали простоволосыми. Являться в таком виде перед посторонними считалось и считается в высшей степени зазорным и непозволительным для всякой порядочной женщины. Вообще это признак крайней разнузданности, и в некоторых деревнях этот обычай совершенно исчез, тогда как в прежнее время справлялся всеми женщинами, "и в нем (по свидетельству г. Наумова) принимала участие даже попадья".

XIX

МАРИЯ ЕГИПЕТСКАЯ

С именем Марии Египетской, память которой празднуется 1 апреля, народ соединяет легендарное представление о загробном суде, на котором Мария будто бы будет судить всех блудниц. По воззрениям крестьян, Мария может "поставить на первую ступень" заблудшего сына и спасти, по молитве родителей, от блудного жития и непотребства свихнувшуюся с истинного пути дочь. Эта милость Марии Египетской к раскаявшимся блудникам и блудницам объясняется тем, что "сама она пошла на блуд с двенадцати лет", а с семнадцати навсегда ушла в пустыню. Народ верил, что в пустыне Мария ходила совершенно нагая, прикрывая свое тело пальмовыми ветками, но не дает объ' яснения, почему эта святая бросила в море свои одежды, оставив на шее только крест, "с которым она родилась".

День Марии Египетской крестьяне проводят в воздержании. В Тамбовской губернии, например, из уважения к великой подвижнице Христовой считается грехом есть что-либо, кроме пустых щей. То же наблюдается и в других губерниях.

Из числа обычаев, приуроченных ко дню 1 апреля, можно указать разве на практикуемый среди городских жителей обычай обманывать добрых знакомых. Предрассудком этим в особенности заражены девушки, которые стараются обмануть как можно больше людей, в той уверенности, что в таком случае женихи не проведут их, а наоборот, они будут водить молодых людей за нос.

Но этот городской обычай совершенно незнаком нашему крестьянству.

J

XX I

I ПРЕПОЛОВЕНИЕ j

I

1 J

Праздник Преполовения принадлежит к числу тех, з истинное значение которых почти совершенно непо- ' нятно для народа. Даже люди образованного круга на вопрос, что такое Преполовение, отзываются сплошь и рядом полным неведением, и самое большее, если скажут, что Преполовение - это половина пятидесятницы, подвижный праздник, приходящийся между Пасхой и Сошествием Святого Духа. Но зато на вопрос о том, откуда взято церковью название праздника и в чем состоят особенности церковного богослужения в этот день, разве очень 'немногие ответят, что название праздника заимствовано из Евангелия и что в день Преполовения церковь прославляет особенное учение о таинственной воде, под которой разумеется благодатное учение Христово и животворящие дары Святого Духа. Таким образом, нельзя удивляться, что в крестьянской среде об этом древнем христианском празднике только и знают, что в среду Преполовения священники совершают малое водосвятие на реках и источниках и что "деревья, из которых был сделан крест Господень, начали расти на Преполовение". Впрочем, в некоторых местах о возникновении этого праздника "душеспаси

тельные девицы" (чернички) рассказывают целую легенду, сущность которой сводится к следующему: "Один раз гнались за Богородицей разбойники, а Она была с Младенцем на руках. Бежала-бежала Богородица, глядь - река. Она и бросилась в воду, рассчитывая переплыть на другую сторону и спастись от погони. Но с Младенцем на руках плыть было трудно, потому что грести приходилось только одной рукой. Бот и взмолилась Богородица Своему Младенцу: "Сын мой милый, дай ты мне третью руку, а то плыть мне невмоготу". Младенец услышал молитву матери, и появилась у нее третья рука. Тогда уже плыть было легко, и Богородица благополучно достигла противоположного берега". Этим легендарным сказанием вполне объясняется, почему крестьяне всех великорусских губерний праздник Преполовения называют "Преплавлением" (от слова переплыть). Надо думать, что в связи с этой же легендой стоит и происхождение иконы Божией Матери "Троеручицы".

XXI

ПЧЕЛИНЫЙ ПРАЗДНИК

Соловецкие чудотворцы, святые Зосима и Савватий, издревле считаются покровителями пчел и заступниками всех православных пчеловодов. Существует даже легенда, что до времени жизни этих святых на Руси совсем не было пчел и что они первые принесли эту "божью работницу" из земли Египетской, где разводили пчед окаянные измаильтяне. "По наущению Божию, - говорит легенда, - Зосима и Савватий набрали пчелиных маток, заключили их в тростниковую палочку и отправились из Египта в православную Русь. Святым угодникам сопутствовал архангел Гавриил, который поднял в земле Египетской всю пчелиную силу и повелел ей лететь за угодниками Божиими в русскую землю. Измаильтяне же, когда увидели, что пчелы оставляют их горы и целым облаком вьются над головой удаляющихся чужестранцев, пустились в погоню и скоро настигли святых Зосиму и Савватия. Однако архангел Гавриил не попустил, чтобы Божьи угодники потерпели от руки нечестивых и, когда стала приближаться погоня, велел подальше бросить тростниковую палочку.

Таким образом при обыске окаянные измаильтяне ничего не нашли, и святые угодники невредимыми пришли в русскую землю и принесли свою тростниковую палочку с пчелиными матками".

Это предание хорошо известно всем верующим пчеловодам, которые не только имеют на пчельниках икону святых Зосимы и Савватия (отчего и улей, к которому прикреплена икона, называется "зосимою"), но придумали даже особую молитву, с которой обращаются к своим покровителям: "Изосима и Савватий, помилуйте своими молитвами меня, раба Божия (имярек), во дворе, или в лесу, на пчельнике, и пчел молодых и старых, на выстановке, во всяком году, во всяком месяце, в четверти и полчетверти". Эта молитва записана в Пензенской губернии, и весьма вероятно, что в других местах пчеляки не знают ее. Но зато повсеместно в день святого Зосимы (17 апреля), когда на пчельниках выставляют ульи, крестьяне-пчеловоды служат молебны "пчелиному Богу": богатые приглашают духовенство служить молебен на пчельнике, чтобы сам батюшка окропил ульи святой водой, бедные же молятся в церкви и затем сами кропят крещенской водой свои пчельники. В этот же день приносят в церковь мед для освящения и почти повсеместно кормят пчел благовещенскою просфорою.

День святого Савватия празднуется 27 сентября, когда ульи в большинстве губерний центральной России укутываются на зиму. Этот день точно так же считается праздничным для пчеловодов, которые не только сами молятся Божьему угоднику, но еще охотнее заставляют молиться детей, так как пчелиный промысел считается одним из тех, которые требуют нравственной чистоты и праведной жизни перед Богом. А

так как дети до двенадцати лет считаются у крестьян как бы безгрешными, то и молитва их признается очень угодною Богу. "Дай, Господи, чтобы пчелки водились, мед носили и не умирали", - так, повторяя за родителями слова молит ды, шепчут крестьянские дети на всех наших пчельниках, кланяясь и крестясь перед образом соловецких чудотворцев.

XXII

ЕГОРИЙ

После Николая, мирликийского чудотворца, из сонма святых греческой церкви едва ли найдется в русском царстве имя более известное, как имя святого великомученика и Победоносца Георгия, и притом чтимое с самых первых времен распространения христианства. Вторая после Ильинской церковь построена была в Киеве на городских воротах во имя этого святого, и когда она была возобновлена, понадобилось установление нового, второго в году, празднества в честь Георгия (в греческой церкви этот праздник неизвестен). Кроме того, что в великокняжеских семьях имя это было излюбленным, день нового чествования в народной жизни, при крепостной неволе, получил экономическое и политическое значение. Особенно знаменательно оно было на лесном севере России, где самое имя святого, по требованию законов наречения и слуха, изменилось сначала в Гюргия, Юргия, Юрья в письменных актах, и в Егорья - в живом языке, на устах всего простонародья Для крестьянства, сидящего на земле и от нее во всем зависящего, новый осенний (23 ноября) Юрьев день до конца XVI века был тем заветным днем, когда для рабочих кончались сроки

наймов, и всякий черносошный человек, на всем пространстве русской земли, делался свободным с правом перехода к любому землевладельцу. Это право перехода, по всему вероятию, составляет заслугу того князя (Георгия Владимировича), который пал первою жертвою на р. Сити в битве с татарами, но успел положить начало русскому заселению на лесном севере и обеспечить его крепкою защитою в виде городов (Влади' мира. Нижнего, двух Юрьевых и проч ). Народная память окружила имя этого князя исключительным почетом. На притонах верхней Волги, по Мологе и Сити, оберегались курганы как следы его вооруженных усилий отстоять от басурманов родную землю, на притоне Средней Волги чествуют молебствиями то озеро, которое скрыло провалившийся город с церквями, жителями и князем в виду наступавших татарских полчищ. Для увековечения памяти князя потребовались легенды, сам он олицетворен в богатыря, подвиги его приравнены к чудесам, самое имя его смешали с именем победоносца "Егория, света, храбра, у которого по локоть руки в красной замше, по колено ноги в чистом серебре, а во лбу-то солнце, в тылу месяц, по косицам звезды перехожие"*. Когда ветры буйные разметали насыпь с глубокого погреба, куда замуравлен был богатырь, выходил он на святую Русь, увидать света белого, солнца красного, и отправился вымещать обиды, нанесенные ему и отцу его в городе Чернигове царищемкудрянищем. На пути наталкивается богатырь на разные неодолимые препятствия: то стоят крутые высокие горы, перед которыми ни беговому, ни удалому молодцу проезда нет, то течет река огненная от земли и

* Былина эта известна всему лесному северу, и пишущему эти строки удалось записать одну из таковых на берегах Белого моря.

до самого неба. Богатырь святорусский Егорий знал, что все эти препятствия встали не по Божьему велению, а по вражьему попущению, и могучим словом разрушал препоны: "Полно вам, горы, полно тебе, река, врагу веровать, веруйте вы в Господа Распятого", - и становились горы и реки по-старому и прежнему, и шел богатырь все дальше и достиг своей цели.

Внушительно в данном случае именно то обстоятельство, что из святого греческой церкви русский народ сделал нового, своего, приписавши ему такие деяния, о которых вовсе не упоминают византийские минеи. Если Егорий и ездит всегда на серой лошади с копьем в руках и пронзает им зеленого дракона (изображение, издревле вошедшее в употребление как герб Московского царства), то тем же копьем, по русским легендам, он поразил и того волка, который выбежал ему навстречу и вцепился зубами в ногу его белого коня. Раненый волк заговорил человеческим голосом: "За что ты меня бьешь, коли я есть хочу"" "Хочешь ты есть, спроси у меня. Вон возьми ту лошадь, ее хватит тебе на два дня"*. Легенда эта укрепляет в народе верование, что всякая скотина, зарезанная волком или задавленная и унесенная медведем, обречена им как жертва Егорием - ведомым начальником и повелителем всех лесных зверей. Эта же легенда свидетельствует, что Егорий умеет говорить со зверями людским языком, что он если обречет на съедение корову, овцу или лошадь, то всегда сделает так, что человек этого не увидит, и обреченная сама идет навстречу врагу и беззащитная останавливается перед ним как бы в

* Ходит еще в народе сказка о портном и волке, свидетельствующая также о беспрекословном повиновении всех лесных и полевых зверей святому Георгию

столбняке*. Оправдывая святого тем, что он отдает диким зверям тех животных, которые оказались бы вредными для человека, народ все-таки признает его покровителем домашнего скота, охранителем пасущихся стад, строго следящим за пастухами и наказующим беспечных из них и нечестных при исполнении обязательств, принятых перед деревенским миром.

Жив и повсеместен в черноземной Руси рассказ о том, как Егорий приказал змее ужалить больно того пастуха, который продал овцу бедной вдовы, а в свое оправдание сослался на волка. Когда виновный раскаялся, святой Георгий явился к нему, обличил во лжи, но возвратил ему и жизнь, и здоровье**.

Однажды некий крестьянин по имени Гликерий пахал на воле поле. Старый вол надорвался и пал. Хозяин сел на меже и горько заплакал. На тот час подходит к нему юноша с вопросом: "О чем, мужичок, плачешь?" "Был у меня, - отвечает Гликерий, - один вол-кормилец, да Господь наказал меня за грехи мои, а другого вола, при бедности своей, я купить не в силах". "Не плачь, -- успокоил его юноша. - Господь услышал твои молитвы. Захвати с собою "оброть" (недоуздок), бери того вола, который первый попадется на глаза, и впрягай его пахать - этот вол твой". "А ты чей?" - спросил его мужик. "Я Егорий Страстотерпец", - сказал юноша и скрылся.

На этом повсеместном предании (с некоторыми изменениями в подробностях) основываются те трогатель

* Отсюда повсеместная поговорка-примета, "что у волка в зубах, то Егорий дал".

** Почитая Егорил не только повелителем зверей, по и гадов, крестьяне в молитвах, обращаемых к нему в заветные дни, между прочим просят, чтобы он уберег от укушений змей и ядовитых насекомых, вроде тех роковых мух, которые переносят сибирскую язву, и т.п.

ные обряды, которые можно наблюдать во всех без исключения русских деревнях в день 23 апреля. Иногда, в более теплых местах, это число весеннего месяца совпадает с выгоном скота в поле, в суровых же лесных губерниях это только "обход скота", обряд, который, впрочем, с равным удобством производится и в великий четверг, и в день Вешнего Егорья, например, в Новгородчине. Во всех случаях и всюду обряд "обхода" совершается одинаково и заключается главным образом в том, что хозяева обходят с образом святого Победоносца Георгия всю домашнюю скотину, собранную в кучу на своем дворе, а затем сгоняют ее в общее стадо, собранное у часовен, где служится водосвятный молебен, после которого все стадо окропляется святою водою и гонится за околицу, какова бы ни была в тот день погода. Хозяйки гонят скот освященной в неделю Ваий вербой, а иные провожают его с хлебом и солью. Пастух, принимая стадо, делает свой обход с тем же образом и тоже с уверенностью, что такое дело его есть священнодействие*. В старой Новгородчине (в Череповецком, Боровичском и других уездах), где иногда скот пасется без пастухов, "обходят" сами хозяева с соблюдением древних обычаев. Хозяин для скотины своей рано утром приютовляет пирог с запеченным туда целым яйцом. Еще до солнечного восхода он кладет пирог в решето, берет икону, зажигает восковую свечу, опоясывается кушаком, загыкая спереди за него вербу, а сзади топор. В таком наряде у себя на дворе хозяин обходит скот по солнцу три раза, а хозяйка (в Уломе) подкуривает из горшочка с горячих угольев ладаном и поглядывает, чтобы двери

* Егорьев день вместе с тем и пастуший праздник, когда оберс1атели стад дают твердое обещание во все время пастьбы не стричь волос своих на голове, чтобы отвлекать от стада волков.

на этот раз были все заперты. Пирог разламывается на столько частей, сколько в хозяйстве голов скота, и каждой дается по куску*, а верба, судя по принятому обычаю той местности, либо бросается на воду речки, чтобы уплыла, либо втыкается под стреху (верба спасает во время грозы от молнии). Белозерцы придерживаются еще таких обычаев, что накануне Егория убирают с глаз долой гребни, щетки и ножницы и (в Марковской волости) кладут в воротах, на землю, шерстяной пояс, клещи и крюк, иногда шейный крест или топор и нож, и выгоняют (как вологжане) скотину на улицу, а потом опять к ряду же и загоняют.

В глухой черноземной полосе (Орловской губернии) верят в Юрьеву росу, т.е. стараются в Юрьев день возможно раньше, до восхода солнца, когда еще не высохла ~ роса, выгнать скот со двора, особенно коров, чтобы они не болели и больше давали молока. В той же местности верят, что свечки, поставленные в церкви к Егорьеву образу, спасают от волков; кто забыл поставить, у того Егорий возьмет скотину "волку на зубы".

Чествуя "скотский" праздник, домохозяева не упускают случая превратить его в "пивной". Еще задолго до этого дня, рассчитывая, сколько выйдет ушатов пива, сколько сделать "жиделя" (пива низшего сорта), крестьяне озабочены мыслью, как бы не было "нетечи" (когда сусло не бежит из чана), и толкуют о мерах против такой неудачи. Подростки лижут ковши, вынутые из чанов с суслом; пьют отстой или гущу, осевшую на дне чана. Бабы пекут и варят и "обиходят" избы (моют). Девицы излаживают свои "баенны" (на

* Вологжане ^кадниковские) кусочки этого хлеба уносят на село и после обедни раздают нищей братии: иным в одно это утро': Егорьева ддя удается собрать таких кусочков целый мешок. ^

ряды). Когда пиво готово, к каждому родственнику в деревне несут бурак или "буртас"* и приглашают "гостить о празднике". Праздник Егория начинается с того, что каждый болыпак несет в церковь сусло, которое на этот случай называется "кануном". Его на время обедни ставят перед иконой святого Георгия, а после обедни жертвуют причту. Первый день пируют у церковников (в Новгородчине), а потом идут пить по домам крестьян. Или так, по-вологодски: первый день угощаются сами домашние, на второй день угощают родных, а на третий - сосед соседа. В иных местностях около недели мотаются друг к Другу, бродят из одной деревни в другую. Хорошего гостя водят прямо в погреб к самому чану - пей сколько влезет, если сумеешь потом сам вылезти.

Так как значительная часть удаленных и особо чтимых часовен, а равно тех ближних, которые охраняют избранные родники, указывают на места старых, лишь впоследствии освященных христианским именем, святых, то и по занимающему нас вопросу часовнями с именем святого Георгия отмечены таковые же места, где обычно справлялся общий "скотский" или "коровий" праздник. Из множества таких часовен выделяется, между прочим, в Вольском уезде Вологодской губернии в глухой деревушке Першинской "Георгиевская часовня", известная в народе под названием "Спас в Раменье". Эта часовня, снабженная даже колокольней с тремя звонами, привлекает сюда из трех соседних уездов, Кадниковского, Тотемского и Вольского, до 10 тысяч богомольцев, стекающихся на первый Спас, празднуемый накануне всенощной, а в день 1 августа - крестным ходом па реку Чургу (в полуверсте от

* Ведро из бересты, вместимостью около гарнца.

деревни). После погружения креста некоторые сбра^ сывают с себя одежды и купаются. Одежду хватают н^ лету бедные крестьяне и берут себе. Во время бесчио^ ленных молебнов, общих и частных, поступают пожер^ твования не только деньгами, но и льном, яйцами, а1 также домашним скотом. Все это оценивается и при чиновнике удельной конторы продается на сумм^ более тысячи рублей, поступающих в пользу архан' гельской приходской церкви. На улице против каждого дома выставляют столы с яствами и бочку или ушат пива и ведро водки ^для угощения.

Егорьев день, как и все старозаветные праздники, у домоседов черноземной России (например, в Чембар' ском уезде Пензенской губернии) сохранил еще следы почитания Егория как покровителя полей и плодов земных. Крепка уверенность в том, что Егорию были даны ключи от неба и он отпирает его, предоставляя силу солнцу и волю звездам. Многие еще заказывают обедни и молебны святому, испрашивая у него благословения нивам и огородам. А в подкрепление смысла древнего верования соблюдается особый обряд, выходящий из ряда обычных именно в этот Юрьев день.

Выбирают наиболее смазливого парня, украшают его всякой зеленью, кладут на голову круглый пирог, убранный цветами, и в целом хороводе молодежи ведут в поле. Здесь трижды обходят засеянные полосы, разводят костер, делят и едят обрядовый пирог и поют в честь Юрия старинную священную молитву-песню ("окликают"):

Юрий, вставай рано - отмыкай землю, Выпускай росу па теплое лето, На буйное жито На ядренистое, па колосистое.

XXIII

ЛОШАДИНЫЙ ПРАЗДНИК

На второй день третьего Спаса пахал мужик свой "пар", чтобы посеять озимую рожь. Лошадь заартачилась и остановилась; принялся мужик хлестать ее кнутом, а потом стал изо всих сил колотить палкой. Лошадь пала на колени и заржала. Хозяин осыпал ее бранью и проклятиями и пригрозил вспахать на ней целую десятину в один день. На этот сказ откуда ни взялись два странника с посохами.

"За что ты бьешь лошадь? - спрашивают они мужика. - Ведь ты ответишь за нее Богу, всякая животина на счету у Бога, а лошадь и сама умеет Ему молиться*. У вас вот на каждой неделе полагается для отдыха праздник, а у коня твоего в круглый год нет ни единого. Завтра наш день - Флора и Лавра: вот мы и пришли заступиться и посоветовать свести твою лошадь на село к церкви и соседям то же наказать, если хотят, чтобы лошади их были здоровы и в работе

* На основании этого поверья и в черноземных губерниях соблюдается обычай вешать в конюшнях, с правой стороны, над яслями образ Флора и Лавра, редкий решается (например, в Пензенской губернии) там испражняться, и в редких стойлах не подвешена убитая сорока (чтобы лошади были веселее).

крепки и охотливы. Мы приставлены к лошадям на защиту. Бог пелел нам быть им заступниками и ходатаями перед Ним".

Такова нехитрая пензенская легенда, свидетельствующая своим давним происхождением о повсеместном чествовании избранного святого дня Флора и Лавра. По орловскому поверью, почитание этих святых мучеников вызвано следующим случаем. Оба брата, Флор и Лавр, жили тем, что ходили по деревням и рыли колодцы. Один раз работа их была настолько неудачна, что обвалилась земля и похоронила обоих, и притом так, что никто этого не заметил. А колодец между тем завалился обычным порядком. Необычна была лишь та лужица, которая стала протекать из обвала и обнаружила чудсздейственную силу: ходившая сюда чахлая лошаленка одного мужика начала добреть - не с овса (так оказалось, по справке у хозяина), а именно от этого самого пойла. Стали гонять своих кляч сюда и другие и достигли того же. Тогда вздумали мужики рыть на этом месте колодезь и наткнулись там на Флора и Лавра: стоят оба брата, с железными лопатами в руках, целы и невредимы. Замечательно при этом стремление легенд приурочить этих святых греческой церкви к сонму'святых русской церкви как наиболее освоившихся с нуждами русского народа. В древней Смоленщине (Дорогобужский уезд) существует, например, такая легенда. Святые Флор и Лавр были по ремеслу каменщики и находились в числе строителей Киево-Печерской лавры. Один раз, когда они обламывали камни, осколок одного отлетел так неудачно, что попал в глаз единственному сыну и наследнику князя, заведовавшему работами. Разгневанный князь приказал закопать обоих братьев по пояс в землю и держать в ней до тех пор, пока не исцелится глаз, а в

случае, если глаз выгечет, то князь собирался виновных закопать совсем в землю живыми. По молитвам братьев. Госполь исцелил больного, и святые получили свободу.

Хотя эта легенда и оправдывает обычай прибегать к этим святым с молитвами при глазных болезнях, но гакой обычай - исключительный и узкоместный. Главное же и основное верование не утрачивает своей силы на всем пространстве русской земли. В Москве, на Мясницкой, прогин почтамта и около старинной церкви Фролопской, вдоль стены бывшего строгановuwio училища живописи, можно было любоваться выCIBUKOK) первостепенных московских рысаков, приводимых сюда для молебствия и до сих пор составляющих любительскую слабость купечества, глубоко укоренившуюся в городские нравы. Другой такой разнообразной и блестящей выставки, не похвальбы, а мольбы ради, только один раз бесплатно предоставляемой для обозрения любителям, положительно нигде уже нельзя пидеть на всем пространстве Великороссии. Праздные и шаловливые посетительницы кавказских вод, в этот же день на обширной площадке казачьей станицы, подле православной церкви греческого стиля в Кисловодске, могут любоваться теми скакунами всякого роста и возраста, с довольно разбитыми ногами, на которых совершаются горные прогулки. Скакунов приводят сюда для служения молебна святым мученикам ц окронления святой водою, освященною тут же на площади. Тот же обычай наблюдается и на севере. "До 300-400 голов лошадей приводят в село, - сообщает наш корреспондент из Никольского уезда Вологодской губернии, - для окропления святой подою". Лошали рабочие, местной мелкой породы, но большей части рыженькие; шерсть у них нс лоснится, как у мос

ковских рысаков, а зачастую хохлатая, так что не расчистить ее самой крепкой скребницей; неказисты они видом, но похвальны обычаем - нетребовательны в пище и изумительно выносливы: им нипочем те лесные дороги, где всякая другая породы лошадей надрывается. На "лошадиный праздник" пригоняют их подкормленными овсецом и даже крутопосоленным ячным хлебцем*. Гривы и хвосты расчесаны, и в них вплетены девками ленточки или лоскуточки кумача или ситцев самых ярких цветов.

Для "конской мольбы" в некоторых местностях (Вологодской, Костромской, Новгородской губерниях) существуют особые деревянные часовни, нарочито предназначенные для чествования мучеников в заветный их день. Некоторые часовни находятся в значительном удалении от сел, на лесных полянах (как, например, в лесах вологодских и петлужских) и стоят в течение всего года совершенно забытыми, а на праздник мучеников привлекают поразительное многолюдство и получают особое оживление. После торжественной обедни крестьяне - кто верхом, кто пешком, кто в телеге - отправляются, по мес гному выражению, "к пиву". Лошадей набирается так много, что поляна перед часовней сплошь покрывается ими. За версту от часовни раскинулось ровное поле, где по окончании молебствия начинаются скачки (новое доказательство древности лошадиного праздника, а равно и 'JOI'O, что самые часовни преде виляют позднейшие сооружения, освятившие собою места древних игрищ)- С построй

* BucKUlopbix местах зд нелеп обычай ^дкапывшьфролопскук) просфору (ржлиую). Каждый домохозяин H^CCI за пазухой одну такую просфору, 'побы разломить лома на кусочки и лагь по частице каждой Авороной скотине, начиная с коня и кончая поросенком

кой одной из таких часовен в ветлужских лесах прр данис связывает явление иконы святых мучеников при источнике из горы (лет 300 тому назал). Из часовни впоследствии образовалась церковь, стоявшая одиноко в темном лесу, в семнадцати верстах o'i жилья. "За сто верст (свидетельствует корреспондент) со всех сторон съезжаются сюда служить водосвятный молебен после обедни, а также и после того, как все верхом, по три раза, успеют объехать кругом церкви. Священник выносит крест со святой водой, благословляет крестом и все время кропит, причем каждый, проводящий мимо пего лошадей, старается о том, чтобы хо1я одна капля святой воды попала на лошадь. Как только нее объехали, священник осенит крестом и скажет: "С Богом", тогда все разъезжаются по домам".

Обычные скачки на лошадях в перегонку (отчего кое-где и самый праздник получает название "скакалки") сохранились далеко не везде. Даже в той же Вологодской губернии (в Вольском уезде) "фролят" только любители из взрослых, т.е. скачут в перегонку в первое воскресенье, следующее за Петровым днем. Оно называется "конною мольбой" именно погому, что в этот день установлено молебствие о лошадях, и каждый хозяин приводит на площадь если не всех, то по крайней мере одну лошадь. Зато повсюду установлено общим и неизменным правилом кормить в этот день лошадей в полную сыть и ни в каком случае на них не работать (даже на скачках седлать лошадей не принято). Во всяком случае, "Фролы" или по крайней мере самый день праздника отличается в деревне особым торжеством, в лесных же губерниях этот лень замечателен по обилию яств и питей. Избы к тому времени чисто вымыты, хозяева принаряжены, пива наварено вдосталь, гости не спесивы, а потому и пир легко и Нечистая сила

скоро идет в гору и доходит до тех криков, когда все галдят и никто Лруг Друга не слушает, и даже до беспричинной ссоры и кровавой драки. На "Фролах" дают себе волю выпить лишнее и женщины, что составляет исключение, сравнительно с прочими деревенскими праздниками. Это особенно заметно в вологодских краях: "Мужики, которые любят винцо, пьют очень мало, даже некоторые совсем отказываются, зато уж бабы пьют за себя и за мужиков, бабы и старухи уже поздно вечером еле плетутся домой".

И на этот раз, как при чествовании Власия, в стройный однообразный ряд обрядов христианского молитвенного чествования святых Флора и Лавра врывается кое-где, как осколок доисторической веры, обряд нелепых жертвоприношений, подобный тому, который замечен был в Пермской губернии и так описан самовидцем: "На вспаханном под пар поле, сплошь усеянном народом, лежат в крови и корчатся в предсмертных судорогах голов до двадцати животных, издающих душераздирающие стоны и хрипение. Вот ведут на веревке к "жертвенному полю" молодого бычка. На него набрасывается, с криком и шумом, толпа народа, и через момент несчастное животное лежит уже распростертым на земле, придавленное толпой жертвователей. А в это время проходит жрец конца XIX века с невозможно тупым ножем и начинает пилить животному горло. Процесс пиления продолжается не менее четверти часа. Помощники жреца тотчас же приступают к потрошению. Таким образом, ко времени, когда у животного будет окончательно перерезано горло, с него успеют содрать всю шкуру и отрезать ноги. Затем начинается жаренье животных на кострах. Около двух часов ночи раздается удар в колокол, возвещающий, что жертвенное кушанье поспело, и толпа набрасыва

ется на горячее мясо с криком и дракою, причем большинство желают получить мясо ради его "особо священного свойства". Обряд этот и пиршество, под общим именем "скотского праздника", совершается не иначе, как в день Флора и Лавра". "Пе ирония ли эго судьбы (справедливо замечают в газете "Уральская жизнь", сообщившей об этом событии), что подобное медленное истязание животных происходит в "скотский праздник?"

XXIV

НИКОЛА ВЕШНИЙ

Никола Вешний, или "Никола с теплом", называется так потому, что с этого дня (9 мая) устанавливается теплая погода. "Никола осенний лошадь на двор загонит, а Никола весенний лошадь откормит", - говорят крестьяне, характеризуя приволье подножных кормов.

День Николы Вешнего считается мужским праздником, так как в этот день парни первый раз едут в ночное и на лугах, при свете костров, справляют свой нехитрый пир: привозится водка, закуска, жарится неизменная яичница, а после заката солнца являются и девки. Надзора со стороны старших и этот день не полагается, и молодежь па полной свободе водит хороводы, поет песни и пляшет до утренней зари.

Что касается взрослого населения, то оно также считает Николу Вешнего покровителем лошадей и заказывает в этот лень молебны с водосвятием, чтобы святой Никола уберег коней от волков и медведей и даровал табунам здоровье. Вообще святой Никола пользуется в народе огромным уважением за его любовь к крестьянам и почитается самым старшим и самым близким к Богу свягым угодником. На этот счет в Крас

послободском уезде Пензенской губернии олпн кр-. i тьянин рассказал нашему корресиондонгу следующую легенду: "Однова мужик посеял рожь и, как управился, пошел в воскресенье в храм Божий и взял с собою гривну (3 коп.) на свечку. Только, этта, купил мужпк свечку и задумался: кому ее ставить. Видит он, чго народ ciaвит- Миколс, пошел и сам к Миколаю. Поставил свечку, отвесил поклон и молится: "Микола, батюшка милостивый, отец родной! Уроди ты мне ржицу". А пророкто Илья услышал мужикову молитву и осерчал. "14 что это, - говорит, - мужик Миколу все просит, а не меня: чай, я не хуже Миколая-то? Бот погоди, прилет лето, пущай Микола уродит мужику рожь, а я возьму да градом и выбью". Услыхал эти слова Микола милостивый и осерчал: "АН, нет - не выбьешь". "Ап, выбью". Вот они и заспорили. Послал Микола дождь, и рожь у мужика выросла лучше всех. Радуется мужик. "Ну, - думает, - и зашибу я деньгу". А того и нс знает, что пророк-то Илья на его рожь с неба посматривает и все норовит, как бы ее градом хватить. Только и Миколай нс дремлет: приходит, это, он к мужику и говорит: "Продай рожь нс жамшни". Мужик послушался и продал: ржи в тот год у всех были плохи, и ему за его хорошую рожь эва сколько деньжищ сосед отвалил. Вот пришла жатва, а Илья-то не знал, что мужик продал рожь, и такой ли град послал, такой град, что вся рожь полегла на землю. Тогда Микола опять является к мужику и говорит: "Ты, мужик, купи рожь-то свою побитую". Мужик послушался и, почитай, задаром взял свою рожь назад. А Микола чем нременем послал дождь и поднял рожь с земли, и опять у мужика стала хорошая рожь. Рассердился, разлютовался Илья, когда узнал, как его Миколай обошел, и порешил на следующий год опять побить мужикову

рожь, да только Никола опять наставил мужика продать рожь не жанши, и Илья так и остался ни с чем".

День Николы Вешнего не связывается в народном представлении с какими-нибудь особыми земледельческими приметами, если не считать того, что этот день признается временем среднего посева яровых хлебов. С Николина дня точно так же "заказываются" луга, что обыкновенно делается посредством древесных прутьев и веток, которые втыкаются в землю на межах - признак, что пасти скот на этих лугах возбраняется.

XXV

ВОЗНЕСЕНИЕ

Живое, образное представление евангельского события - восхождения Спасителя на небо во всей божественной славе своей - в обиходной жизни русских деревень потребовало вещественного обрядового знака, подобного пасхальным куличам, сыру и яйцам и т.п. На этот раз чествование высказалось полнейшим простодушием, в умилительной форме самого верования. На праздник Вознесения пекут пироги с зеленым луком, а главное особенное кушанье - хлебные "лесенки" (в Ярославской губернии). Такие лесенки делаются обязательно с семью перекладинками, как бы ступеньками, по числу семи небес Апокалипсиса. Прежде эти пироги и лесенки освящались в церкви, относились на колокольню и бросались вниз на землю. При этом, конечно, гадали о том, на какое из семи небес сужлепо попасть гадающему. Когда все семь ступенек оставались целы, это указывало гадальщику прямой путь на небо, и наоборот: если лесенка разбивалась в мелкие куски, то тем самым обнаруживала страшного грешника, который ни на одно из небес не годился. В настоящее время гадание это упростилось до того, что лесенки бросают прямо на пол, около печи, которая

их испекла. Простолушие верования и стремление к образному выражению его на этом обычае нс остановилось, а пошло далее. В Вологодской губернии (Кадникопский уезд), например, к рогулькам из тесга (которые также называются лесенками) прибавляют еще особое печенье - сочни с овсяной крупой, называемые "христовыми окутками", всегдашней принадлежностью всякой крестьянской обуви, неизбежной при хождениях и восхождениях.

О путанице в переносе весеннего праздника, в виде Семика и Русальной, с венками и неизбежной яичницей, на разные праздники церковного календаря мы укажем в своем месте. Относительно же Вознесения, между прочим. Ярославское Пошехонье представляет кой-какие дополнения и отличия. Так, например, тамошние девушки с готовой яичницей, завязанной в платок, обходят нее деревенские ноля одни (парни ни в каком случае не допускаются). Когда съедят обетное кушанье, девушки начинают кататься по траве и приговаривать:

"Расти, трава, к лесу, а рожь к овину". Некоторые стараются объяснить этот языческий обычай почитания русалок самым днем, для того намеченным (четверг посвящается богу-громовнику), радуясь тому подходящему случаю для замены, что и христианский праздник всегда выпадает на четверг.

XXVI

СЕМИК И РУСАЛЬНАЯ

В память старой веры и дедовских обычаев за "неделею всех святых" сохранилось название "русальной", а последнее весеннее воскресенье на том же основании именуется "проводами весны и встречей русалок". Весну, впрочем, провожают накануне начала Петровского поста, вечером, когда обычно ноют и пляшут, а в черноземной Руси (например, в Елатомском уезде Тамбовской губернии) на другой лень (и также вечером) совершают эти проводы в лицах: молодые крестьяне, женатые и неженатые, наряжаются в торпища* и прячутся около села во ржи, поджидая, когда выйдут сюда девушки и молодые бабы. Тогда во ржи где-нибудь разлается легкое хлопанье кнутов, которыми запаслись мужчины. Бабы и девушки испуганно вскрикивают: "Русалоцки... русалоцки" - и разбегаются в разные стороны. Вдогонку за ними пускаются наряженные, стараясь ударить оплошавших женщин кнутом. Бабы спрашивают: "Русалоцки, как лен?" (уродится). Ряженые же указывают на длину кнута, вызывая

* Торпище - большая холщовая простыня или мешочная лорюга в виде полога.

бабьи выкрики: "Ox, умильные русалоцки, какой хороший!" В Пензенской губернии к э^ому дню молодежь приготовляется еще за нелелю, с самою Троицына дня, и xoi>i ряженых бывает немного, но все умеют бьпь веселыми и сгараются быть забавными. Олин наряжается козлом, другой падепаег на руки и на ноги валеные женские сапоги и изображает собой свинью (самая трудная роль), третий шагает на высоких ходулях, чегвертый наряжаегся лошадью (когда все четыре конца топорища увязаны соочвегствующим образом толс1ыми бечевами, то является подобие лошадиной головы, вполне удовлетворяющее зрение, если воткнуты два колышка в голову, в замену ушей, и все это прикреплено к палке). С эгой палкой в руке, прикрытый топорищем, парень являет собой подобие коня, ставшего на дыбы. Есть еще один, более простой способ наряжаться лошадью - для эгого на палку (в два с половиной аршина) надеваегся головная лошадиная кость, а самую палку обивают пологом и окручивают веревкой, у которой один конец оставляется свободным. За этот повод уздечки берется ловкий молодец, изображающий вожака и руководящий скачками и пляской упрямой, норовистой лошади. Она брыкается, разгоняя хохочущую толпу девчонок и мальчишек, а тут же, рядом с ней, бодается козел, постукивая дере-. вянными челюстями и позванивая подвязанным колокольчиком. Но самое большое удовольствие получает тот шут в маске, который забирается в бабью толпу, поталкивает и пощупывает, повертывает и обнимает. Все имеющиеся налицо музыкальные инструменты принесены сюда: заливаются гармошки, трынкают балалайки, пищит скрипка, и для полного восторга провожающих весну раздаются громкие и звонкие звуки от ударов в печные заслонки и сковороды. Впрочем,

ряженые иногда ограничиваются тем, что просто испачкаются сажей и с шумом и треском обходят всех сосюятельных жителей, как обходили не так давно все помещичьи дворы, заслуживая пляской трепака yioщение водкой. Самая процессия проводов весны совершается так: впереди идут с лошадью русальщики, за ними бегут вприскочку перепачканные ребятки (эю ^номелешники" или "кочерыжники"), которые подгоняют кнутами передних. В поле, за деревней, делают несколько холостых выстрелов из ружей, а в честь русалок выделяется бойкая девушка, которая, с палками в руках, скачет взад и вперед. Затем лошадиную голову бросают в яму до будущего года - это и есть проводы русалки и прощание с весной. Надурачившись в своем селе, зачастую переходят в соседние деревни, пока там, л глухую полночь, не свалятся с ног. Но чаще (по свидегельству одного корреспондента из Саранского уезда Пензенской губернии) бывает так: "Когда толпа поредеет и на улице остаются парни, девки да солдатки, парни подхватывают их и тащат в сторону к амбарам и погребам. Женщины сопротивляются, и все затеи женихов, к чести девушек, остаются безрезультатными. И это не в один какой-либо вечер, а всегда". Описывая своих, похваливая их нравственность, наш автор исполнил честно только добрый соседский обычай. Но в действительности веселый бог весны не так милостив и жалостлив к молодежи, как было бы желательно, по крайней мере не на то наводят, не о том говорят все эти "веснянки" - старинные песни, а особенно те из них, которым присвоено название семиуких. Семик тоже весенний праздник, и притом самый веселый и коренной и так же цельно и свято соблюдаемый с древних времен седой доисторической старины. С русальным праздником у Семика такое близкое родст во, что,

судя по самым основным приметам, их теперь и отделить очень трудно, а с широкой масленицей у Семика такое сходство и сродство, что оно не ускользнуло и из праздничных хвалебных песен. Разница тут только в том, что один праздник приспособлен к концу весны, другой к концу зимы, и оба и честь красного солнышка.

Основное ядро ссмиукого праздника и существенная отличительная его особенность - завивание вспков - осталось в прежней силе и неизменном порядке, но сроки отправления празднества перепугались. Так, например, в окрестностях города Углича для завивания венков избран Вознесеньев день, в Калужской и Орловской губерниях делают то же на Духов день, в Симбирской губернии Семик приходится еще за два дня до Троицына дня, а в Пошехонье и вообще в Ярославской губернии - на Троицын день. В Симбирской губернии особенно избранные девушки, накануне Троицына дня, ходят с раннего утра под окнами подруг и объявляют о наступлении Семика такими словами: "Троица но улицам. Семик по задам". Это значит, что когда каждая украсит свою избу березками вдоль всей деревенской улицы, то им, деревенским девицам, придется идти за околицу, под предводительством избранной по жребию и одетой в мужское платье (это Семик). Идут разодетые и с запасами: с печеными и сырыми яйцами для неизбежной яичницы, с лепешками и пирогами. В ближней роще выбирают кудрявую березу, срубают самую густую ветку, украшают ее лентами, втыкают в землю и, ухватившись за руки, сплетаются хороводом и поют известную песню "Как из улицы в конец шел удалый молодец", с припевом о Дунае-сыне-Ивановиче. Песни поют до обеда, т.е. до той поры, когда дойдет очередь до принесенных яств, после чего с той же березы рвут ветки и плетут пенки,

с коюрыми опять водят хороводы и играют песни, спрашивая в одной из них: "Мне куда тебя, пеночек, положить?" и отвечают: "Положу тебя, веночек, на юлонку, ко душе милой девице, ко названной сестрице^. 4-10 споют, то и сделают, а придя "а пруд или реку, с зажмуренными глазами бросают венки на воду и гадают: потонул венок - в тот год замуж не выйти, л пожалуй, даже и умереть, по очень хороню считается, если венок всплывет, да еще и против течения.

В Ярославской губернии через сплетенные из березы венки девицы целуются, обязуясь сохранить на целый год дружбу, до новых поцелуев, хотя бы и с другой девушкой. Близ Углича игра с разукрашенной березкой и яичницей применяется к гаданию на урожай ржи, так как березку ставят среди озимого поля, а яичницу едят нс иначе, как бросая через голову часть се и целые яйца в рожь, "чтобы она, кормилица, лучше уродилась" ("колосок рожки уродился с ложку, а комелек рожки с Христову ножку"). Затем по ржаной полосе катаются, переваливаются с боку па бок, для того, чтобы не болела во время жнитва спина и не "расхваталась" (от схватки пучков ржи па серн) рука, перевязанная для устранения возможной беды на это время в запястье ниткой. Почествовав таким способом рожь, завивают венки на себя, на родителей, на жениха или просто на знакомых, оставляя их до Троицына дня, когда ходят "ломать венки", т.е., погадавши на них, бросают в воду.

XXVII

ТРОИЦЫН ДЕНЬ

Троицын день можно с полным основанием назвать "зелеными святками", и нс только потому, что и этот день прихожане выстаивают в церквах обедни с букетами луговых цветов (в Ярославской губернии называю'1С>1 "духами") или ветками деревьев, но и по той причине, что как улицы, так и лома украшаются березками. Полевые цветы, побывавшие в церкви, засушивают и хранят за иконами для разных надобностей: их кладут пол свежее сено и в житницу, чтобы не водились мыши, и норы на грядах от землероек, и на чердак, чтобы устранить пожарные беды. Деревья свозят на деревенские улицы целыми возами и украшают нс только двери, но и косяки окон, а в особенности свою "матушку-церкву", пол которой усыпается свежей травою: ее всякий при выходе от обедни старается захватить из-под ног, чтобы примешать к сепу, вскипятить с водой и пить как целебную. Из листьев деревьев, стоявших в церкви, иные вьют венки и кладут их в горшки при рассаживании капусты.

Таковы, в сущности, главнейшие специальные обычаи, приспособленные к троицкому празднику и бла

1 "словленные церковью, выделившею их на этот д^нь ii3 Семика и русальных чествований. Этим объясняется ;а пучаница, которая замечается в различных мес-шосгях при установке обряловых приемов на определенные сроки. Иные из этих приемов предшествуют, иные говнадают с Троицыным днем (как и указано нами в надлежащих статьях) и даже опережают его все на том же основании, что эти празднества в честь весны находятся в полной зависимости от ее позднего или раннего прихода, хотя 61)1 и в отношении такого рода увеселений, которые представляют собою рели или качели, устраиваемые не для одних малых ребят, а вообще для всей молодежи*.

В среде последней в Новгородчине сохранился, цошдимому, старинный обычай, приноровленный именно к Троицыну дню (точно так же, как и к масленице) и называемый "трясти порох". Состоит он в следующем. Во время гулянья, на лугу, среди хороводов и игр в "огорыши" (старозаветные "горелки"), к-ю-нибудь из мужчин схватывает картуз с молодого повожена, трясет им над головой и кричит во все горле) и на целое поле: "Порох на губе, жена мужа нс любит". На этот крик молодуха выделяется из толпы (и и гом вся задача, чтобы сделачь это возможно быстрее), становится перед мужем, кланяется ему в пояс, снимает 1от картуз, который успевают положить ему на голову

* Нлпримср, в Орловской губернии рели н качели начинаю!игран) ]лап]1у10 роль именно н неркый раз в экм день, во нюроп p^i - па следующий Духов день и в третий и последний -- в liLCLHarcKOC воскресенье (и на этот день в значительно ужи меньшем числе). Бес sill ipn i.)6eiiii)iL' рели сонропижлаюгся людными Ji веселыми гуляньями, с взаимными угощениями молодели пряниками, подсолнухами и другими сластями.

в момент се появления, берет мужа за уши и трижды целует и снова кланяется ему и по нее четыре стороны. При уходе молодой, а иногда при се появлении начинается вслух оценка ее качеств и разные площадные шутки, особенно над теми, которые в девушках имели грешки. Мололухи обыкновенно стесняются этого обычая и говорят: "Когда трясут порох, лучше бы провалиться сквозь землю".

XXVIII

ОЛЕНЫ-ЛЕННИЧИ

День святых равноапостольных Константина и Елены (21 мая) на языке народа носит несколько странное название - "Олены-Ленничи". Но название это имеет самое простое объяснение: с 21 мая кресгьянс начинают обыкновенно сеять лен, и созвучие этого слова "лен" - со словом "Олена" (Елена) и дало повод к появлению особого названия "Олены-Ленничи". В таком же ходу и другое название этого праздника - "Олена длинные льны"*.

Из числа народных обычаев, приуроченных к этому дню, более других представляют интерес те особые приемы, которыми обставляется посев льна. Для того чтобы лен родился хорошо, бабы кладут в мешок с семенами печеные яйца, а мужик, который будет сеять лен, должен подбрасывать эти яйца как можно выше, потому что, чем выше будут подброшены яйца, тем выше вырастет и лен. Еще интереснее другой обычай, при помощи которого бабы "обманывают лен". Для

* День святых Константина и Елены называется также "овсянником", так как с этого дня сеют овес.

этого при посеве льна баба раздевается лопага в том расчете, что лен, глядя на ее наготу, сжалится над ней и полумает: "Это баба бедная - у нее даже рубашки на теле нет, надо будет пожалеть ее и получше уродиться". Очень характерно при этом, что сами бабы не отдают себе ясного отчета, кого, собственно, они имеют в виду разжалобить: лен ли, или святую Елену, в день которой этот злак сеется. Вернее, впрочем, предположить, что бабы имеют в виду нс Елену, а именно лен, который в данном случае как бы олицетворяется.

XXIX

АГРАФЕНА-КУПАЛЬНИЦА

Купальницей святая Аграфена называется потому, что лень ее памяти падает как раз на канун Ивана Купалы (23 июня). Впрочем, некоторые обычаи и обряды, связанные с этим днем, позволяют заключить, что святая Аграфена получила эпитет "купальницы" сама по себе, без всякого отношения к Ивану Купало.

Так, по всему северу России, и в особенности в Вологодской губернии, крестьяне заготовляют в этот день банные веники на целый год. Для этого бабы и девки после обеда запрягают лошадь и уезжают в лес ломать молодые березовые ветви. Иногда, впрочем, веники делаются из различных пород лиственных деревьев и растений, так что в каждый веник входит но ветке от березы, ольхи, черемухи, ивы, липы, смородины, калины, рябины и по цветку разных сортов. Это уже, так сказать, ритуальные веники: одними из них парятся в этот день в бане, другими обряжают недавно отелившихся коров, третьи, наконец, перебрасывают через головы или бросают на крыши бани с целью узнать будущее (если веник упадет вершиной к погосту, то бросающий умрет, а если не вершиной, то останется жив).

Как и на Ивана-Травника, п лень Аграфены-Купальницы лихие мужики и бабы в глухую полночь снимают с себя рубахи и до утренней зари роют коренья или ищут в заветных местах клады. А знахари, ложась спать, непременно читают самодельные молитвы, приуроченные к этому дню, как к кануну Ивана Купалы. Вот образец таких молитв, записанных в Тамбовской губернии: "Лягу я помолясь, встану я перекрестясь, умоюсь иорданскою водою, утрусь духоверною 1равою (духовною ^или луховерною травою называется лен и конопля), пойду на восточную сгорону. На восточной счороне стоит соборная церковь, войду я вэгу церковь. Богу помолюсь, Ангелу доложусь. Ангел донесет Санаохну, СаsaoxB донесет Христу, Царю Небесному". В других молитвах смысла еще меньше, хотя попадаются между ними и такие, которые по языку несколько напоминают церковные возношения. "Буде верой ли раб Божий молиться, - говорится в одной такой молитве, - о ipexax ли ты, душа, каешься, то душу твою я облачающс, лушу твою я навещу и дом твой просвещу".

Достойно замечания, что в Вологодской i убернии день святой Аграфены кое-где вызывает усиленное внимание к нищей братии, для которой среди деревни (например, в деревне Филяеве) ставятся столы с постными яствами. Нищих сюда является иногда человек до 300, и все они едят на счет деревни.

Очень оригинален также обычай, наблюдаемый в окрестностях города Кириллова. В день Аграфены-Купальницы все девушки, взрослые и подростки, расхаживают в своих лучших нарядах по домам и говорят: "Умойте". В переводе на обыкновенный язык это значит: дайте что-нибудь из девичьих украшений - серег, ленточек, бус и проч.

XXX

ИВАН КУПАЛА

Изучая народные купальские песни, польские историки XVII века вывели скороспелое заключение о существовании какого-то особого славянского бога Купалы. Но дальнейшие исследования ученых показали, что заключение это основано на простом искажении некоторых народных песен и что в действительности купальские праздники совершались во времена язычества в честь свадьбы бога солнца, супругой которого являлась светоносная заря-зарница, красная девица. "Купальские игрища и праздники, - пишет наш корреспондент из Ярославской губернии А. В. Балов, совершались в честь солнечной свадьбы, одним из актов которой было купание солнца в водах. Отсюда и название этих праздников "купальские".

"Впоследствии, под влиянием христианского вероучения, следы этого праздника во многих мес-iax быстро исчезали. В других же местах следы эти сохранились и до настоящего времени, причем, так как день святого Иоанна Предтечи совпадал с купальскими праздниками, то с распространением в народе христианства этот Иванов день в отличие от других Ивановых

лнен (например, Ицана Постного и т.л.) стал называгься днем Ивана Купалы".

Вывод А. В. Балова ггодтвержлается до некоторой степени и другими известиями, полученными из Нижегородской губернии. Здесь, в окрсстносгях села Иванцена и даже в самом Лукоянове, до нашего времени сохранились следы древних языческих праздников в честь Ярилы. За неделю до Иванова дня в Лукоянове бывает торг и крестьянское гулянье, которое носит в пароле название "молодой Ярило", а в следующий затем базарный день, перед самым Ивановым днем, бываег вновь большой базар и гулянье, известное под названием "старый Ярило".

В настоящее время от языческих празднеств, разумеется, сохранилось одно название, но замечательно, что и на пространстве целых тысячелетий народ всетаки успел сохранить тот дух купальских празднеств и то веселье, которые были свойственны и языческой эпохе. Так, в песнях, которые распеваются в деревнях, Купала и сейчас называется "любовным", "чистоплотным", "веселым". В одной из купальских песен прямо говорится: "Ли, Купала наш веселый, кпязюшка наш летний, добрый".

Все эти эпитеты, которыми наделяет Купалу народная песня, находят свое объяснение в целом ряде обычаев, приуроченных к этому дню. Так, "любовным" Купала называется, между прочим, потому, что в его день, раз в году, расцветает папоротник, при помощи которого, 110 словам одной купальской песни, "сердце девичье 01нями зажигают на любовь". Впрочем, сердца деревенской молодежи зажигаются и без папоротника, потому что еще накануне Купалы рощи, берега рек, леса и луга оглашаются веселыми хороводными пес

нями, и парни и девушки вместе ищут чудодейственные травы вдали от строгих глаз матерей и отцон.

"Чистоплотным" Иван Купала называется оттого, что на заре этого дня принято купаться, причем такого рода купанию приписывается целебная сила. С той же целью отыскать целебную силу поутру Иванова дня вологодские бабы "черпают росу"; для этого берется чистая скатерть и "бурак", с которыми и отправляются на луг. Злесь скатерть таскают по мокрой траве, а потом выжимают в бурак и этой росой умывают лицо и руки, чтобы прогнать всякую "болесть" и чтобы на лице не было ни угрей, ни прыщей. В той же Вологодской губернии накануне Ивана Купалы крестьянки обязательно моют у колодца или на реке так называемые квашенки, т.е. кадушки, в которых водят тесто для ржаного хлеба. (По замечанию нашего корреспондента, эти квашенки только и моются один раз в год.)

В Пензенской губернии точно так же "чернагсп росу", хотя здесь она служит не только для здоровья, по и для чистоты в доме: купальской росой кропят кровати и стены дома, чтобы не водились клопы и тараканы. Впрочем, от клопов существует и другое, более радикальное средство: когда в дом придет священник и, окропивши святой водой, станет уходить, то нужно велел ему мести пол, приговаривая: "Куда пои, туда и клоп". После этого уже ни одного клопа не осганегся, так как все они перейдут в тот дом, куда далее направится священник.

В Орловской губернии (как, впрочем, и во многих других) с Иванова дня начинают ломать прутья березы лля банных веников. Делается это в том предположении, что веники, срезанные до Иванова дня, приносят вред для здоровья ("На теле будет "чес", т.е. чесотка). Вообще баня, купание в реках и умывание росой со

ставляют один из наиболее распространенных и народе купальских обычаеи. Местами этот обычай выродился даже в своеобразный обряд обливания водой всякого встречного и поперечного. "Деревенские парни, пишет об этом обряде наш орловский корреспондент, - одеваются в грязное, старое белье и отправляются с ведрами и кувшинами на реку, где наполняют их самою грязною, мучною водой, а то и просто жидкой грязью, и идут по деревне, обливая всех и каждого и делая исключение только для стариков и малолеток". Но всего охотнее, разумеется, обливают девушек: парни врываются даже в дома, вытаскивают и выносят девушек на улицу силой и здесь с ног до головы окачивают водой и грязью. В свою очередь и девушки стараются отомстить парням и тоже бегут на реку за водой и грязью. Начинается, таким образом, общая свалка, полная веселья, криков и смеха. Кончается дело тем, что молодежь, перепачканная, мокрая, в прилипшей к телу одежде, гурьбой устремляется на реку и здесь, выбрав укромное местечко, подальше от строгих глаз старших, купается вместе, причем, разумеется, и парни, и девушки остаюгся в одеждах.

Относительно общенародного обычая - купаться в Иванов день - мы получили сведения почти со всей пентральной и северной полосы России, и только А. В. Балов сообщает, что в некоторых уездах Ярославской губернии крестьяне признают такое купание очень опасным, так как в Иванов день считается именинником сам водяной, который терпеть не может, когда в его царство лезут люди, и мстит им тем, что не только топит всякого неосторожного, но, затащивши в самую глубь речных омутов, глумится уже над мертвым телом.

Кроме эпитетов "любовный", "веселый" и "чистоплотный", Иван Купала повсеместно именуется еще и

"1равником". Последнее название указывая на общснлролное верование, которое гласит, что все чудодейственные и целебные травы распускаются как рсчч в ночь на Ивана Купалу, когда творческие силы земли достигают своего наивысшего напряжения. Поэтому знающие и опытные люди, а особенно деревенские лекари и знахари, ни под каким видом не пропускаюч Ивановой ночи и собирают целебные коренья и граны на весь год. Наибольшим вниманием их пользуется: 1. "Псгров-крест" - трава, похожая па простой горох без стручков (крест находится в корне, на глубине двух пршин, и вполне предохраняет и от колдунов, и от нечистой силы). 2. "Чертогон" - 'грава с теми же свойствами: ее втыкают и трещину над воротами и калиткой - от колдунов, и под крышами - для изгнания чертей. 3. "Чернобыль-трава". Эту траву заплетают в плети и кладут их "под Иванову росу" с приговором: '"Мать-земля, отец-небо, дайте рабам вашим от этой травы здоровья". 4. "Зяблица" - помогает от ребячьего крика и от бессонницы, но, для успешного лействия, ее нужно топить в молоке. 5. "Расперстьице" -трава "га сушится, и порошком ее присыпаются больные месга на теле (обрезы, нарывы, опухоли). В большом употреблении точно так же травы: "дивий сил", "мария-магдалина" (от тоски), "богоролская" трава (для окуривания отелившихся коров), а также специальный корень, носящий несколько рискованное название и предназначенный для снятия "порчи" с молодых.

XXXI

ПЕТРОВ ДЕНЬ

29 июня, день святых апостолов Петра и Павла, считается праздником рыбаков, так как апостол Петр повсюду известен как покровитель рыбного промысла, а среди приречных и приозерных жителей носит даже название "рыболова". Рыбаки ему молятся, служат молебны, а в некоторых местах установили даже обычай ежегодно, в день 29 июня, собирать "Петру-рыболову на мирскую свечу", которая ставится в храме перед его образом.

Что касается прочего населения, то оно хотя и празднует день святых апостолов, но праздник этот не считается первостепенным и не связывается с какимилибо особыми религиозными обрядами. Местами же, как, например, в Вологодской губернии, крестьяне даже скептически относятся к петровскому посту, замечая, что пост этот выдумали попы вместе с бабами: "первые для того, чтобы собирать "петровщину" (сбор яйцами, маслом, сметаной), а вторые - с целью накопить масла и яиц". Впрочем, пример вологодских скептиков надо признать исключением, так как в остальной России петровский пост соблюдается в крестьянской среде во всей строгости церковного устава, а день "за

lOHiiii" считается праздничным днем. Так, например, ii Калужской губернии (Мещовский уезд) к этому дню iicfc- семенные, кому только есть возможность, стараются бы ib дома, а на столе после ужина оставляют объедки неубранными на том основании, что и доме собпраюгся все умершие предки тоже заговляться. Пожилые бабы уверяют при этом, что они много раз видели и слышали, "как упокойники заговляются, обгладынают кости и оставляют на столе раскрытую посуду, коюрая прежде была закрыта" (кошки словно и в счет не входят у этих суеверных баб).

С таким же почтением относятся крестьяне к к дню "разговин". В Вельском уезде Вологодской губернии до двадцатых годов минувшего столетия существовал даже обычай общих разговин всем миром: прихожане приводили к церкви быка, тут же убивали его и, сварив в больших коглах мясо, разговлялись все сообща. Когда возник этот оригинальный обычай - неизвестно, но уничтожен он, но сообщению нашего корреспондента, 1! двадцатых годах Вольским исправником.

В прочих местах Великороссии крестьяне хотя и не разговляются сообща, но каждая семья заблаговременно гоговится к Петрову дню: печет, жарит и варит и припасает водки. Последняя припасается в возможно большим количестве, -гак как все имеют и виду прием гостей ii родственников, которые в Петров день приезжают даже из дальних леревень. Но в этой праздничной пыiillUKe принимают участие главным образом только жеna'i ыс и старики, - деревенская же молодежь еще с вечера уходит в поле и здесь, вдали от родительского надчорл, проводит всю ночь, "карауля солнышко": по народному понятию, солнце в день Петра и Павла, как и is лень Светлого Христова Воскресения, играет какими-то особенными цветами, коюрые переливаются и искрятся,

как радуга (эгот обычаи караулигь солнце псриоиачально был установлен с целью отогна1ь or села русалок, которые 1} Петров дет) своими злыми шалостями причиняли немало преда посевам). Всгретив солнышко, молодежь обыкпопенно еще не расходится по домам, а заплетает пенки на вечках деревьев, преимущестпенно на березе, с теми же символами, какие придаются осикам па Троицын день.

В круговороге земледельческих работ Петроп день хотя и считается началом покоса чрав, но почти не связывается с какими-нибудь особыми приметами. Говорят только, что "с Петрова дня зарница хлеб зарит" и что "если просо в Петров день ц ложку, то будет его и па ложку".

Что касается других, пеземледельческих примет, то их почти нс существует. Только в Тамбовской губернии верят, что речное купание в Петров день очищает от любодейных грехон.

XXXII

ИЛЬИН ДЕНЬ

На огненноп колеснице могучий седой старен с грозными очами разъезжает из конца в конец по беспредельным небесным полям, и карающая рука его сыплет с надзвездной высоты огненные каменные стрелы, поражая испуганные сонмы бесов и преступивших закон Божий сынов человеческих. Куда ни явшся этог грозный старик, он всюду несет с собою огонь, ужас, с ^ерть и разрушение. Его непреклонное сердце не смягчат ни вопли, ни стоны пораженных, и взор его "розных очей не остановится на зрелищах земных нссчастий. Совершив правосудие неба, он как бурный вихрь мчится на своей сверкающей колеснице все дальше и дальше, и по могучим плечам его только рассыпаются седые кудри да но ветру развевается белая, серебристая борода.

Таков, по воззрениям народа, Илья-пророк, олицеэворяющий собой праведный гнев Божий. Повсюду на Руси он именуется "грозным", и повсюду лень, посвященный его памяти (20 июля), считается одним из самых опасных. Во многих местах крестьяне даже постятся всю ильинскую неделю, чтобы предотвратить гнев пророка и спасти от его стрел свои поля, свои

села и скотину. Самый же день 20 июля крестьяне называю г "сердитым" и проводят его в полнейшей праздности, так как даже пу^ая работа счшается великим грехом и может навлечь гнев Ильи Если в этот день на небе появягся тучки, народ с боязнью следит за ними глазами; если дело доходит до грозы, то боязнь эта перехолит в панический страх псе население забивается в дома, затворяет наглухо двери, занавешивает окна и, зажигая перед образом четверговые свечи, молит пророка сменить гнев на милость

В некоторых местах предупредительные меры принимаются даже накануне Ильина дня Так, в Никольске Вологодской губернии крестьяне еще с вечера окуривают свой дом ладаном, а все светлые предметы, вроде самовара, зеркальна и тому подобных, или закрывают полотном, или же вовсе выносят из избы на том основании, что будто бы пророк Илья считает такие предметы предосудиюльной роскошью, неприличной в крестьянском быту. В Вятской губернии пророка Илию умилостивляют дарами: крестьяне в этот день приносят в церковь "под свято" ногу барана, пчелиного меду, пиво, колосьев свежей ржи и зеленого гороха. Но по вопросу о том, 410 из этих предметов всего более yi одно Илье, происходит разногласие. Одни стоят за пчелиный мел, другие доказывают преимущество баранины. На этот счет в Орловском уезде Вятской 1убернии народная фантазия создала даже целую легенду. Двое соседей заспорили между собой, что следует приносить в жертву Илье-пророку, чтобы вовремя были дожди. Один из них, занимавшийся овцеводством, доказывал, что в жертву - или, как говорят в деревнях, "под свято" - следует приносить овец, а другой, водивший пчел, спорил, что дары следует приносить от пчел. Долго спорили соседи и наконец подрались. А подрав

шись, пошли к бурмистру сулиться и рассказали ему о предмете спора Бурмистр вызывал их па суд по нескольку раз, и каждый раз спорящие, желая привлечь его на свою сторону, приносили ему - один баранов, лруюи мелу. Наконец бурмистр собрал народ, начал сулить и сказал. "Вот, миряне, собрал я вас на COBCI оги лва человека спорили о гом, что следуег приносичь Илье-пророку под свято один говорит, от овцы снято, \ другой говорит, от пчелы свято, а так как у меня с обоих взято, то пусть и будет ог овцы свято, и oi пчелы свя го".

Кроме четверговой свечи и умилостивит ельпых даров, самым надежным средством для предотвращения гнева Ильи служат общественные молебствия, совершаемые в поле Во многих деревнях тпкие молебствия совершаются ежегодно, в силу общественного приговора, причем в основании приговоров в болыпипсгвс случаев лежит какое-нибудь несчастье, случившееся 20 июля. то молния зажжет леревню, то "громом убьет" человека или скотину, то градом выбьет хлеб. ^aкиe же общес1венные приговоры составлякпся кресгьянами с целью воспретить производство работ в Ильин день: предполагается, что в деревне всегда наидется олин-другой безбожник, который по легкомыслию или по отсутствию страха Божия не побоится работать в "грозный" Ильин день, а так как отвеча1Ь за лот грех придется всем (потому что Илья может сжечь всю деревню), то общество и считает себя вправе налагать на таких нарушителей закона штрафы В Калужской губернии и уезде были случаи, когда на крестьянина, выехавшего в Ильин день за снопами, набрасывалась целая толпа однодеревенцев и снимала с его лошади хомуч, который немедленно же относился в кабак и пропивался всем обществом.

Приписыпая пророку Илье иласть произволить гром и молнию и направлять 1учи по своему усмотрению, г е отдавая в его руки самые страшные и вмесге самые благодетельные силы природы, наш народ i вердо верит, что плодородие земли ecib дело пророка и что без его воли не можег быть урожая Поэюму народ преде гавляет себе Илью не только как вестника небесного гнева, но и как благодетеля человеческого рода, дарующего земле изобилие плодов и прогоняющего нечистую силу, эту виновницу человеческих несчастий и болезней По народному поверью, для нечистой силы страшен не только сам Илья, но даже дождь, который проливаегся в его день, имеет великую силу ильинским дождем умываются ог вражьих наветов, от напусков и чар Сам же Илья наводит на бесов панический, беспредельный ужас как только на небе раздастся грохот ею колесницы, черти толпами бегут на межи, прячутся за спинами людей или укрываются под шляпки ядовитых грибов, известных в народе под именем "яруйки" Даже сам сатана трепещет перед грозным Ильей и, застигнутый пророком в облаках, пускается на хитрости, чтобы избежать мо1учих ударов "Я в христианский дом влечу и сож1у его", - грози 1ся сатана А Илья гремит ему в ответ "Я не пощажу дома, поражу тебя" И ударяет в ту пору своим жезлом с такой силой, что трещат небесные своды и 01ненным дождем рассыпаются каменные стрелы "Я в скотину влечу, я в человека войду и погублю их, я в церковь Божию влечу и сожгу ее", - снова грозится сатана Но Илья неумолим "Я и церкви святой не пощажу, но сокрушу тебя", - гремит он опять и все небо опоясывает огненной лентой, убивая скотину, людей, разбивая в щепки столетние деревья и сжигая избы и святые храмы

При таком воззрении православною наро\а на Илью не мудрено, что о пророке этом сложилось великое множество легенд и предании По ни в кажлои деревне можно выслушать рассказ о каком нибудь ис к\ючи1ельном проявлении гнева или милосги пророка, о каком-нибудь чуде или небесном знамении, почти в каждой волости, в каждом уезде и 1у6ернпи можно вс1ретить новые варианты старых предании или натолкнуться на совершенно оригинальную легенду местного происхождения Boi, например, что рассказывают о земной жизни пророка Ильи крестьяне Орловского уезда и губернии "До тридцати )рсх лет про рок Илья сидел сиднем и не мог ходишь Родите \и ею были люди бедные и корчевали пни, прокармливая этой работой калеку сына Однажды шел по земле Господь с Николаем Угодником и, увиден Илью, сказан "Поди, подай нам напиться" "Я бы рад подать, да не могу идти", - отвечал Илья Господь взял его за руку, и он нриподнялся с земли сам Тогда Господь почерпнул в колодце полное ведро воды и всле\ ныпить Илье, потом еще одно и половину гретюго и спросил у него "Ну, как 1Ы теперь^" "Я могу повороти гь весь сеет по иному, - отвечал Илья, - если бы был столб среди неба и земли, то разрушил бы я всю землю" Услышав эти слова. Бог испу1ался и поспешил сбашпь Илье силы наполовину и сперх того велел ему посидел под землею шесть недель Но затем, когда Илья, просидевши под землею, снова вышел на свег (вместе с пророком Онуфрием), ч о первое, чго он увп\с\, была 1робница Илья вошел в Э1у гробницу, и тогчас же с неба спустилась огненная колесница с ашсуамп, кого рые и умчали Илью на небо, представив fcJO пред wno Господа "Ты, Илья, - сказал Господь, - в.л1Дсп ^icn колесницей, пока я не приду на зем по, п п^сгь в i^onx Нечистая сила

руках отныне будет гром и молния". По народному поверью, на этой колеснице Илья перед кончиной мира спустится на землю и три раза объедет из одного конца земли в другой, предупреждая всех о страшном суде. Это орловское предание в некоторых местах уже варьируется, и крестьяне перелают, что Господь возложил на голову Ильи камень в 40 десятин, чтобы убавить ему силы. Камень этот и сейчас цел и стоит в небе, перед престолом Божиим.

Мы нарочно привели эту сравнительно пространную легенду, чтобы показать, каким путем слагаются в народном воображении суеверные предания: сказание былины об Илье Муромце здесь перепутывается с библейским рассказом об Илье-пророке и осложняется фантастическими арабесками собственного творчества. А все, взятое вместе, создает неясный, туманный образ полубогатыря, полусвятого.

Такая же путаница и разноголосица наблюдаются во всех рассказах крестьян, когда они начинают объяснять, отчего бывает дождь. Один мужик Смоленской губернии так объяснял причины дождя нашему корреспонденту: "Илья развозит по небу воду для всех святых, и если расплескает малость, так на земле дождь идет". Когда же этого мужика спросили, отчего не бывает грозы с дождями зимой, он не задумываясь ответил: "А зимою святые без воды сидят". В Меленковском уезде Владимирской губернии вопрос - почему на земле бывает дождь - облекся даже в форму легенды. Рассказывают, что один владимирский мужик до такой степени заинтересовался этим вопросом, что в конце концов решил лично пойти на небо и на месте осмотреть, как это все там делается. На небе любознательный мужичок увидел батюшку Илью, который разъезжал взад-вперед на своей колеснице, от которой происхо

дил сильный гром, а из-под копыт крылатых копей пылегала молния. "Подъехал, это, Илья-пророк к большому чану с водой, - нсрелавал мужичок, - счал черпать из чана воду ковшом и ну поливать ею небо. От этого самого и полился на землю дождь. Потом батюшка-Илья подъехал ко мне и байт: "Ну что, мужичок, насмотрелся, отчего происходит гром и дождь? Теперь пойди найди на небе дыру, в кою зака1ыпас1ся месяц, спустись на землю и расскажи всем людям, отчего бывает гром, молния и дождь".

Считая Илью-пророка властителем ветров и дождевых туч, крестьяне связывают с днем этого святого множество календарных примет. "До Ильи, - говорят они, - облака ходят по ветру, а с Ильи начинают холить против ветра". "До Ильи поп дождя не умоли г после Ильи баба фартуком нагонит". "После Ильина дня, - говорят вологжане, - в поле сива коня нс увидишь - вот до чего темны ночи". "С Ильина дня ночь длинна: коцап (работник) просыпается, а кони наедаются". "С Ильина дня вода стынет". То же наблюдение сделано и в Пошехонском уезде Ярославской губернии, где так объясняют причину охлаждения речных вод: "Илья-пророк ездит на конях по небу, и от бысгрого бега одна из лошадей теряет подкову, которая надает в воду, и вода сразу холодеет".

Земледельческие приметы также связываются с днем Ильи: "Если в этот день с утра обла,чно, то сев должен быть ранний и можно ожидать обильного урожая; если облачно в полдень - средний сев, а если вечером - сев поздний и урожай плохой".

XXXIII

СПАС

Праздник Преображения Господня (6 августа), известный в народе под именем "Спаса", повсюду считается праздником урожая и плодов земных. Но так как ко дню 6 августа далеко еще не все плоды поспевают (иные же поспевают ранее), то крестьяне из одного праздника сделали три и повсеместно празднуют первого Спаса (1 августа), второго^ августа) и т ре т ь его Спаса (16 августа).

Первый Спас всюду называется "медовым", а коегде и "мокрым". Названия эти произошли оттого, что к первому Спасу пчеляки второй раз подрезывают ульи с медом и, выбрав лучший липовый сот, несут в церковь "на помин родителев". К этому же дню варят "медяные" кнасы и угощают всех, пришедших в гости. "Мокрым" же первый Спас называется потому, что, но установлению церкви, и этот день бывает крестный ход на реки и источники для водоосвящения. Л так как крестьяне не только сами купаются после крестного хода, но имеют обыкновение купать в реках и всю скотину, которая будто бы здоровеет после этого, то нс

удивительно, что и самый праздник получил название "мокрого".

Второй Спас почти повсеместно называется "яблочным", так как с этого времени разрешается есть садовые плоды и огородные овощи. День эют крестьяне чтут как очень большой праздник, по редко отлают себе отчет в истинном значении того события, которое вспоминает церковь 6 августа. Только кое-где второй Спас называется "Спасом на горе" (название, которое позволяет заключить о знакомстие с Священным писанием), в большинстве же случаев крестьяне не знают, что такое Преображение Госполне, и считают второй Спас просто праздником земных плодов. Сообразно с этим в лень 6 августа вся паперть в приходских церквах бывает заставлена столами, па которых навалены горы гороха, картофеля, огурцов, репы, брюквы, ржи, ячменя, яблок и проч. Все -JI'II плолы урожая священник благословляет после обедни и читает над ними молитву, за что благоларные прихожане ссыпают ему в особые корзины так называемые "начатки", т.е. понемногу от каждого сорта принесенных плодов.

После освящения и благословения крестьяне набожно осеняют себя крестом и разговляются яблоками: есть плоды до этого времени считается большим грехом и если кому случится, по забывчивости или невоздержанию, попробовать яблок раньше срока, то такой человек не должен есть их в течение сорока дней после Спаса, чтобы тем искупить свою вину. Особенно должны воздерживаться от нрежлевременного вкушения плодов те из крестьян, у которых умерли в млал^нчсскпм возрасте дети, так как на том свете на серебряных '^'ревьях растут золотые яблочки и эти яблочки раз

лаются только тем умершим детям, родители которых твердо помнят закон и строго возлержипаются or употребления плодов до второго Спаса.

В некоторых местах, например, в Вельском уезде Вологодской губернии, с лнем Преображения Господня связывается особый обычай, известный в народе под именем "столованья". На площади перед церковью ставят длинный ряд сголов, покрывают их чистыми скаюртями, и все деревенские хозяйки принимают на себя обязанность наполнить Э1И столы всевозможной снедью, которая и поедается прихожанами после обедни н крестною хода. В других уездах той же Вологодской губернии сохранился обычай всеобщих разговин горохом: очелужив в поле молебен, крес'1 ьянс всем селом устремляются на гороховое поле и до самого вечера лакомятся зелеными стручками, не различая сноей полосы от чужой. Эти гороховые разговины составляют истинный праздник и величайшее наслаждение для деревенской детворы, которая целый день ныряет в зеленых кустах и наедается до того, что под конец уже на животе переползает с полосы на полосу.

Третий Спас празднуется в честь нерукотворного образа (17 августа). На языке крестьян он называется "Спас на полотне" или "ореховый" Спас. Последнее название дано потому, что к этому времени в центральной полосе России поспевает лесной орех, а первое указывает на самую идею праздника ("Спас на полотне", т.е. образ, икона). Но третий Спас известен далеко не во всей России; там же, где его празднуют, день этот ничем почти не выделяется в ряду деревенских будней, если не считать церковных молебнов и обычая печь пироги из нового хлеба.

1аким образом, из, трех Спасов наиболее почитается второй, совпадающий и с церковным праздником Преображения Господня. Первый же хотя и признается нопсеместно, но почитается главным образом в южной полосе Великороссии, где ранее созревают хлеб и плоды и где этому празднику приписывается роль и значение второго Спаса, так как освящение хлеба и овощей на юге очень часто проводится до Преображения Господня, именно 1 августа.

XXXIV

УСПЕНИЕ

В Никольском уезде Вологодской губернии крестьяне рассказывают следующую легенду о смерти Матери Божией: Божия Матерь прожила на свете шестьдесят два года; двадцати двух лет она родила сына Иисуса и умерла десять лет спустя после Его смерти. Объятая великой материнской скорбью, она после Голгофы ходила на гору Елеонскую и там просила у своего Божественного Сына последней милости - скорее освободить ее от тягостной земной жизни и принять к Себе на небо. Там же, на горе Елеонской, явился к ней архангел и благоветствовал: "Мати! Молитва твоя услышана, и ты будешь принята на небо". Но слова Божественного вестника сбылись только тогда, когда истек десятый год после кончины Искупителя мира.

В той же Вологодской губернии существует особая легенда о похоронах Богоматери. Когда Ее в гробу несли на кладбище, то из какого-то лома выбежал еврей и хотел опрокинуть гроб, чтобы тем оскорбить христианскую святыню и поколебать веру в сердцах тех, кто принимал участие в траурной процессии. Но Господь не допустил такого кощунства, и но слову Божию с небес слетел ангел с огненным мечом и отсек

дерзновенному еврею руки. Чудо это произвело глубокое впечатление на всех присутствующих, но всего больше на самого еврея, который сразу же уверовал в Богородицу и стал молиться Ей, после чего у него снова приросли отсеченные руки.

На кладбище Божия Матерь была опущена п могилу, но тело Ее не осталось в земле, а нетленное было взято на небо. Об этом ученики Христовы узнали следующим образом. При похоронах Богоматери не было ученика Фомы, который, но свойственному ему маловерию, захотел разрыть могилу, чтобы собственными глазами убедиться, действительно ли Мать Иисуса скончалась и покоится в земле. Но когда могилу разрыли, там уже остались одни пелены, тела же не было - оно вознеслось на небо.

В крестьянском быту день Успения пресвятой Богородицы (^5 августа) считается днем окончания жатвы, и в церковь на литургию мужички считают долгом принести колосья нового хлеба, чтобы "УспеньеМатушка" благословила их труды и помогла благополучно управиться с молотьбой, оградив свезенный хлеб от пожаров и всякого несчастья. Бабы же, покончившие с жнивом, "купаются" в этот день по сжатой полосе и говорят: "Жнивка, жнивка, отдай ты мою силушку на пест, на колотило, на молотило, на кривое веретено". Этот обычай, характеризующий трудность женских полевых работ, во многих местах заканчивается крестьянскими пирушками, которыми жпепы как бы вознаграждают себя за изнурительную работу.

День Успения считается не только постным, но даже траурным днем, по крайней мере старухи крестьянки любят в этот день одеваться во все черное, в поспоминанис праведной кончины Богоматери.

XXXV

ИВАН ПОСТНЫЙ

Под таким названием известен в народе день Усекновения глапы Иоанна Крестителя (29 августа). Событие, которое в этот день вспоминает в своих молитвенных возношениях церковь, очень хорошо известно крестьянам, что, между прочим, видно из целой массы обычаев и правил, которые с удивительной строгостью соблюдаются в крестьянской среде. Цель всех этих обычаев состоит в том, чтобы не вызывать никаких воспоминаний о мученической кончине великого праредника и всячески избегать таких действий и поступков, которые напоминали бы это грустное событие. На этом основании считается непростительным грехом брать в руки что-нибудь острое - ножи, топоры и пр., так как это напоминает тот меч, которым отсекли голову Крестителю. Точно так же считается грехом есть в этот день круглые предметы: картофель, капусту, лук, яблоки и пр., так как форма этих предметов напоминает голову. Избегают есть и красные предметы (например, арбузы) на том основании, что это напоминает кровь, а также не принято есть что-нибудь на блюде, чтобы не вы

звать воспоминаний о том блюде, на котором лежала голова Крестителя.

Все эти правила соблюдаются чрезвычайно строго, тдк что если хозяйка забыла накануне нарезать хлеб, чо в день Иоанна Крестителя хлеб будут уже ломать, л не резать, из опасения, чтобы на хлебе не выступила кровь как немой укор нарушителям обычая. Лля большей же крепости соблюдения этих правил крес1ьяне повсюду верят, что нарушителей накдзьптет САМ Иоанн, посылая неурожаи на плолы, а то так и просто отнимая руки и лишая языка. Хорошо зная суть события, которое вспоминается церковью 29 августа, крестьяне тем не менее путаются в подробностях земного жития Иоанна Крестителя. Они переделывают священную историю на свой лад, восполняя пробелы точного знания отчасти фантазией, отчасти теми картинками лубочного издания, которыми запрудил современную деревню Никольский рынок. Так, в Орловской губернии крестьяне убеждены, что Иоанн Креститель стал называться так только с того момента, когда сделался "крестным отцом" Иисуса Христа, до этого же времени он назывался "еще както". В той же Орловской губернии о святой жизни Иоанна рассказывают так: "Иоанн не ел хлеба, не пил вина и никак не ругался; весь он был в шерсти, как овца, и только после крещения шерсть с него свалилась". А о том, как Иоанн крестил народ, орловцы передают: "Кто приходил к Ивану креститься, он первым долгом бил того человека железным костылем, чтобы грехи отскочили, как пыль от платья, и потом уже крестил".

В Пензенской губернии крестьяне, передавая о кончине Иоанна, всегда присовокупляют, что голову Крестителя апостолы нашли в капусте, отчего, между про/

чим, и считается большим грехом ходить в этот лень на огороды резать капусту, так как на ней под ножом, непременно выступят алые пятна крови (в некоторых местах крестьяне считают лаже за правило обрывать в день Ивана листья капусты, так как капля крови с головы Крестителя, брошенной в огород, будто бы упала на капустный лист).

При таком трогательном и благоговейном почитании Крестителя Господня крестьяне, само собою разумеется, проводят в строжайшем посту день, посвященный его священной памяти (отчего день этог и носит название Ивана Постного). Считается большим грехом даже есть рыбу (хотя и говорят, что на Ивана постного рыбы в реках особенно много). Но в особенности непростительными считаются пьянсгво, песни и пляски. Первое потому, что Иоанн явил собой образец высокоподвижнической жизни и никогда не пил вина., второе оттого, что песнями и плясками злая Иродиада добилась главы Иоанна. Кроме сгрого поста, крссгьяне в день Иоанна Крестителя счшлют своим долгом непременно побыпа1Ь в церкви, где, между прочим, лица, страдающие головными болями, испрашивают себе у этого святого исцеления.

Все перечисленные особенности Ивдноиа дня принадлежат к числу гех, которые можно наблюдать повсеместно в нашей деревенской Руси. Но есть и такие, которые усвоены не везде, а (оставляки исключительную принадлежность какой-нибудь одной, определенной местносги. Так, например, и Вологодской губернии день Ивана Посгного н^-швастся иначе "репным праздником", так как до этою дня "наказано" есть репу, и засеянные ею полосы должны огтаидться неприкосновенными под cipaxo ^ гсрамного" наказа

ния. Самое наказание это тоже представляег собою вологодскую особенность. Оно состоит в том, что всякого, кого застанут в репище до Иванова дня - будь это мужик, баба, парень или девка, - непременно разденут донага, обмотают на голове одежду и в таком виде проведут вдоль всей деревенской улицы. При этом желающим предоставляется даже право бить наказываемого, хотя на практике никто этим правом не пользуется, а все ограничиваются смехом и шутками.

XXXVI

СЕМЕН-ЛЕТОПРОВОДЕЦ

День святого Симеона-Столпника (1 сентября) на языке народа носит название "Семена-Летопроводца", или просто "Семина дня". Это срочный день для взноса оброков, пошлин и податей, и с этого же дня обыкновенно начинаются и прекращаются все условия и договоры, заключаемые поселянами между собой и с торговыми людьми (отдача внаем земли, рыбных ловель и других угодий). В условиях так и пишут: "На Семин день я, нижеподписавшийся, обязуюсь" и т.д.

Название "летопроводца" присвоено Семину дню потому, что около этого времени наступает конец лета, о чем можно заключить и по народным земледельческим поговоркам: "Семин день - севалка с плеч", или "Семин день - семена долой" (т.е. конец посеву). "В Семин день до обеда паши, а после обеда пахаря с поля гони" (намек на то, что с наступлением сентябрьских дней ясная утренняя погода к полудню часто сменяется холодом и ненастьем). Время с Семина дня по 8 сентября называется "бабьим летом" - это начало бабьих сельских работ, так как с этого дня бабы начинают "засиживать" вечера.

Во многих местах с днем Семена-Летопроцодца связывается "потешный" обычай хоронить мух, тараканов,

блох и прочую нечисть, одолевающую крестьянина в избе. Похороны устраивают девушки, для чего вырезают из репы, брюквы или моркови маленькие гробики. Б эти гробики сажают горсть пойманных мух, закрывают их и с шутливой торжественностью (а иногда с плачем и причитаниями) выносят из избы, чтобы предать земле. При этом во время выноса кто-нибудь должен гнать мух из избы "рукотерником" (полотенцем) и приговаривать: "Муха по мухе, летите мух хоронить", или: "Мухи вы мухи, Комаровы подруги, пора умирать. Муха муху ешь, а последняя сама себя съешь".

Обычай хоронить мух и тараканов наблюдается по всему северу России, причем лаже детали его везде одни и те же и только кое-где вместо "рукотерника" советуют изгонять мух штанами в полной уверенности, что это средство неизмеримо действеннее, так как муха, выгнанная штанами, навсегда теряет охоту возвращаться в избу снова*.

С изгнанием мух связана и специальная примета: "Убить муху до Семина дня - народится семь мух; убить после Семина дня - умрет семь мух".

Как ни комична сама по себе ритуальная обстановка борьбы с насекомыми и паразитами, но она дает полное основание заключить, что при бедности нашего крестьянства и при той грязи, которая повсеместно царит в избах, сожительство с паразитами причиняет крестьянам истинное страдание: "сыпной" таракан и "сыпной" клоп даже при загрубелости кожи лишают обитателей изб спокойного сна и нормального отдыха; дети же страдают от насекомых невыразимо, поднимая по ночам полные отчаяния вопли.

* Обычай хоронить мух, тараканов и клопов практикуется не только на Семин день, по и на Воздвижение, и на Покро", и на некоторые другие праздники.

XXXVII оспожинки

Оспожинки, Спожинки или Госпожинки приурочены к празднику в честь Рождества Пресвятой Богородицы (вторая пречистая на северо западе) и составляют ближайшее к этому двунадесятому празднику время Празднество это в зависимости ог урожая отличается большим разгулом При видимо благополучном результате жатвы Оспожинки справляются иногда в течение целой недели чем урожайнее было лего, тем продолжительнее праздник Приноровленное к празднествам церковного цикла и обнимающее собой период времени от Успения Богородицы до Покрова, это деревенское "пировство" развертывается по всем правилам хлебосольства и со всеми приемами гостеприимства по преданию и заветам седой старины и, но возможное ги, широко и разгульно В прежние времена все, у кого был покрепче достаток и веселее на луше, делали приготовления заранее и прежде всею пользе вались древним правом времен святою Владимиры, отнятым в недавние времена царствования на вин ного откупа, т е. варили пиво по числу ожидаемых i OL тей и достатку (от десяти до пятнадцати корча1), ко доли овцу или барана из своих, покупали ювядлнг,

i олову и ноги бычачьи для студня, доставали рыбы для кулебяки, хотя избранный день и упадал на скором ный, и пекли пирог из домашней пшеничной муки с примесью купленной крупчатки

За день, за два до праздника бегут по селу ма\о летки с зовом на пировство родственников, предпочитая тех из них, которые сами в состоянии отплагить угощением на своем празднике Исключение составля ют зятья, особенно молодые ни тесть, ни теща нс об ходят их приглашением, хотя бы сами и не рассчи1Ы вали на ответное Для обоих очень важно, чтобы между ними и свекром и свекровью дочери существовали доб рые, мирные хлебосольные отношения, по пословице "Не для зятя собаки, а для милого дитя in" Неприг\а шенный свекор може1 не отпустить своего сына и его жену к родителям снохи, вот почему CBBI и свагья у 1естя и тещи их сына - главные гост, коюрыс и ^л \езают за стол в передний уюл, по\ самые образа Впрочем, такие отношения продолжаюкя до семсино lo раздела как только зятнин отец выделил сына, он ни в каком случае не может уже рассчитывал) на зов к своему свату, те к сыновнему тесно "Здешние кресгьяне (как сообщая i Наумов из Яранскою )ездс BHI ской 1убсрнии) в соблюдении праздничного хлебосоль ^тва принимают в расчет еще и равенс7во семьи если в одной число взрослых членов значте^ыю иреныша ег число таких же в другой семье, го последняя перед ко уклоняется от хлебосольных отношении с первой По раз между двумя семьями ус1ановилпсь хль^осольные отношения, то они уже подлержив^югся долгое премя до крупных изменений и семенном cipiv На 1раздникиприглашаю1сяпреж\е всею i \ага рол^шен 401-1 семьи, ею жена и старшие сыновья с женами и \сгьми это из лома тесгя в гост к зятю, если он само

стоятельный хозяин Если же зягь в своей семье имеет второстепенное значение, тогда только один его тесть с женой Приглашение целой семьи происходит только тогда, когда обе семьи чересчур сдружились и когда они приблизительно равночисленны Из дома CRaia в первый год после свадьбы тесть приглашает самого свата с женой и старшего сына, если таковой есть, и затем и дру1 их членов семьи, пользующихся в ней особым влиянием Дети зятьев в гости к своему деду беру-] ся все без исключения они пользуются особенно нежным уходом и заботливостью со счороны своей бабушки по матери Они нередко остаюгся у дедушки и бабушки на несколько дней после праздника Вообще для детей эю самое приятное время в течение целого года, а в госгях у бабушки и деда они чувству юг себя полными хозяевами"

Конечно, веселие усугубляется и разнообразится там, где храмовые праздники самого дня 8 сентября вызывают ярмарочные съезды и Торжки.

XXXVIII

ДЕНЬ СВЯТОЙ ФЕОДОРЫ

II сен1ября день Феодоры Александрийской, или, по крестьянскому произношению, - "Александровской", сч^аечся началом осени "Осень ездит на пегой кобыле", - говорит народ, характеризуя неусюичивость погоды в это время, т е падающий хлопьями мок рый снег и сменяющую его грязь В это время, по на родному предсгавлению, осень с зимой спори г. Осень 1оворит "Я поля хлебом уряжу", а зима ей отвечает "А я еще погляжу"

Никаких особых торжеств и церковных празднеств в день святой Феодоры не бывает Исключение предС]авляе1 разве Пошехонский уезд Ярославской iy6epнии, где в село Федоринское стекается множество богомольцев По преданию, близ STOJ о села находится тот самый камень, на котором во сне явилась одному блаючестивому старцу преподобная Феодора В настоя щее время гут высгроена часовня, которая и служш сборным пунктом для всех молящихся Имея, таким образом, чисго местное значение, день свягои Феодоры нигде не связывается с какими-нибудь народными по перьями, легендами и приметами, если не счигать опять таки того же Пошехонского уезда, 1де о препо

добной мученице народ сложил целые рассказы, не имеющие ничего общего с действительным житием святой Феодоры. Один из таких легендарных рассказов удалось слышать нашему корреспонденту А. В. Балову из уст крестьянки Марии Васильевой. Приводим этот рассказ в несколько сокращенном виде: "В одной деревне жил крестьянин, и у него была жена Феодора, женщина лицом красивая, а нравом распутная: при муже жила она в блуде со своим соседом... И захотел, видно. Бог взыскать грешницу: напала на нее тоска, опротивел сосед, опостылел муж, надоела и прежняя греховная жизнь, - совесть, как зверь, и днем, и ночью грызла Феодору. А недалеко от Феодориной деревни был скит женский, и игуменья там была старица святая, много приходило к ней народу за советом и молитвой. Пошла туда же, потихоньку от мужа, и Феодора. Пришла к старине, покаялась в своих грехах и стала просить совета, и повелела ей старица одеться мужчиной, идти в дальний мужской монастырь и там, среди монахов, спасаться в образе мужчины. Послушалась Феодора святой старицы: ушла тихонько от мужа, остригла свою длинную косу, оделась мужчиною, назвалась Феодором и пошла в тот дальний монастырь, про который сказывала ей игуменья. Однако в монастырь ее сразу не впустили: игумен, в виде послушания, приказал ей провести ночь у ворот монастыря, посреди опасностей от зверя дикого и всякого гада. Но Феодора не устрашилась опасностей и безропотно подчинилась приказанию. Наутро же, когда она была принята в монастырь, игумен, опять-таки в виде послушания, приказал ей чисчить помойные ямы и сорные места. Но и тут Феодора осталась верной себе и много лет несла эту работу со смиренством: никого не было в монастыре кротче, благочестивее и смиреннее ее. Смирен

ство инока Феодора заметил наконец игумен и начал его возвышать, а затем настолько приблизил к себе, что доверял ему закупать всю провизию, нужную для монастыря. Но тут и случилась с иноком беда. Проезжая за провизией в город, инок Феодор всегда останавливался по дороге у одного купца, у которого была дочь красавица. Эта-то дочь и послужила причиной несчастья инока. Она слюбилась с каким-то молодцом, забеременела от него и родила сына, а когда старик отец допытывался у дочери, кто был ее обидчиком, она всю вину взвалила на инока Феодора. Взял купец младенца, поехал в монастырь и рассказал все игумену. Игумен же оставил у себя младенца и, созвав всю братию, привел Феодора на суд. Долю думала братия, но так как Феодор не оправдывался ни в чем, то все решили, что он согрешил, и постановили его наказать: закласть вместе с младенцем в пустой каменный чулан, замуровать камнями и подавать скудную пищу через маленькое оконце.

Семь лет провел Феодор в этом чулане. На восьмом году однажды принес ему монах ежедневную пищу и увидал, что и вчерашняя трапеза осталась нетронутой. Побежал монах к игумену, созвал братию, и решили иноки разломать дверь. Когда же они вошли в чулан, то увидели, что на полу лежит умерший брат Феодор, а на персях у него умерший мальчик. Стала братия приготовлять тела для погребения, стала раздевать их для омовения... Но тут-то все и увидели, что Феодор был не мужчина, а женщина, и что перед ними не грешник, а великая праведница. Сделал игумен пышные похороны новопреставленной рабе Божией, собрал народ, и тут выяснилось все: на погребение прибыл и купец с дочерью, и муж Феодоры, от которого брагия и узнала всю правду".

XXXIX

ВОЗДВИЖЕНЬЕ

Судя по искогорым народным поверьям, наши крестьяне сонсем не знают, в чем состош исшнный смысл и значение церковного праздника - Воздвиженья честного и животворящего кресга Господня (14 сентября).

По мнению орловцев, разделяемому тамбовцами и пладимирцами, в день Воздвиженья псе змеи, ужи и вообще все пресмыкающиеся "сдви1 аю гся", т е. сползаются в одно место, под землю, к своей матери, где и проводят всю зиму, вплоть до первого весеннего грома, который служит как бы сигналом, разрешающим гадине выползать из чрева матери-земли и жить на воле. Вот почему на праздник Воздвиженья, или, по крестьянскому выражению, "Сдвижения", мужики на весь день тщательно запирают ворота, двери и калитки из боязни, чтобы гады, ползущие к своей матери под землю, не заползли по ошибке на мужичий двор и не спрятались там под навозом или в соломе и нарах. Впрочем, крестьяне верят, что, начиная с Воздвиженья, змеи пе кусаются, так как каждая гадина, ужалившая в это время человека, будет строго наказана: всю осень, до первого снега, будет ползать зря, не находя себе места, пока не убьют ее морозы или не проткнут мужичьи ви^ьт

Наряду с гадиной и лешие вместе с оборотнями и прочей нежитью считают день Роздвиженья каким-то срочным для себя днем. Лешие, например, сгоняют в этот день в одно место все подвластное им зверье, как бы делая ему смотр перед наступающей зимою. Крестьяне, впрочем, не объясняют, с какой именно целью лешие делают такие парады, но это не мешает им гпсрдо верить, что в день Воздвиженья ни под каким видом нельзя ходить в лес, так как оборотни и особенно лешие бывают в это время крайне бесцеремонны и в лучшем случае могут только побить, а то так и просю отправить мужика на тот свет.

В других местах слово "Воздвиженье" находит себе несколько иное объяснение: говорят, например, 410 в этот день хлеб с поля на гумно "сдвинулся", так как к половине сентября обыкновенно оканчивается уборка хлеба и начинается молотьба. Говоря i еще, что Воздвиженье "сдвинет зипун, надвинет шубу" или что на Воздвиженье "кафган с шубой сдвинулся и шапка надвинулась".

Относительно обычая хоронить в день Воздвиженья мух и тараканов мы уже упоминали в статье "СеменЛетопроводец", а из других обычаев и поверий можем указать только одно. крестьяне повсюду верят, что день Воздвиженья принадлежит к числу тех, в когорыс не следует начинать никакого важного и значиюльною дела, так как все, начатое в этот день, или окончится полной неудачей, или будет безуспешно и бесполезно.

XL

ПОКРОВ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Так как свадьба в крестьянском быту требуег значительных расходов, то в деревнях девушек выдают замуж обыкновенно тогда, когда уже закончились полевые работы и вполне определился итог урожая. Таким временем повсюду считается Покров Пресвятой Богородицы (1 октября). Поэтому и праздник Покрова считается покровителем свадеб. (Существует даже примета, что если в день Покрова будет очень ветрено, то это предвещает большой спрос на невест.) А чак как о свадьбах и женихах всего больше толкуют девушки, то естественно, что и самый праздник Покрова приобретает до некоторой степени значение девичьего праздника. В этот день всякая девушка-невеста считает непременным долгом побывагь в церкви и поставигь свечку перед образом Покрова Богородицы, причем повсюду сохраняется уверенность, 410 девушка, первая поставившая свечу, и замуж выйдет раньше всех. Кроме умилосгивигельной свечи, перед образом Покрова читаются и особые молитвы: "Батюшка-Покров, мою голову покрой. Матушка Пятница Параскева,

покрой меня поскорее"*. Такую же самодельную молитву читают девушки, и отходя ко сну: "Покровпраздничек, покрой землю снежком, а мою голову венцом". С Покрова же во всей Великороссии девицы начинают устраивать беседы.

Что касается прочею населения, то день 1 октября оно считает "первым зазимьем" (началом зимы). В этот лень начинают топить в жилых горницах печи, причем бабы не упускают случая, чтобы произнести особую молитву: "Батюшка-Покров, натопи нашу xaiy без дров". С Покрова же крестьяне начинают конопатить свои избы (опятьчаки с приговором: "Батюшка-Покров, покрой избу тесом, а хозяев добром") и "закармливают" на зиму скот. Последний обычай обставляется довольно торжественно, 1ак как скотине скармливают особый сноп овса, называемый "пожинальником". Пожинальник, или последний сноп с последней полосы, обыкновенно вяжется из тех колосьев, которые оставляются "Илье на бороду". (Делаечся это с целью умилостивить грозного пророка: "Вот тебе, Илья, борода, а нам хлеба вороха".) Эту "бороду Ильи" крестьяне дожинают непременно всей семьей, храня во время работы гробонос молчание. Из "бороды" вяжется отдельный сноп, который ставится на лавку в переднем углу, где и стоит до Покрова. На Покров же его торжественно ВЫНОСЯ1 на двор и лают ско1ине с целью iJpeAoxpaHHiii ее от зимней бескормицы и oi нсех бед п напастей, связанных с самым суровым и тяжелым i ременем года

* Параскева-ГЪпнни;) точно iaK же считается покрошисльпицгю брака

XLI ДВЕНАДЦАТЬ ПЯТНИЦ

Среди захолустных обывателей и доныне пользуется большой популярностью так называемая рукописная духовная литература. Правда, духовенство всеми мерами старается изъять из обращения эти остатки старины, но благочестиво настроенные мещанки, просвирни, начетчики и малограмотные купцы все-таки переписывают и "сны Богородицы", и "поучение, иже во святых отца нашего Климента, папы Римскаго о дванадесятницах" (о двенадцати пятницах). Замечательно при этом, что переписчики тщательно прячут свою литературу не только от лиц духовного звания, но и вообще от интеллигентных людей, которые-де хотят ознакомиться с рукописями только из "праздного любопытства", а не по усердию истинно верующих христиан. Наши корреспонденты по крайней мере сообщают из разных мест, что им лишь с величайшим трудом удалось достать нижеследующий текст поучения Климента о двенадцати пятницах.

\-я Пятница - на первой неделе великого поста. Кто сию пятницу постится, тот человек от внезапной смерти не умрет.

2-я Пятница - перед Благовещением (в эту пятницу Каин убил Авеля). Кто сию пятницу постится, точ человек от напрасного убийства избавлен будет (по другим спискам: тот до убожества великого не дойдет л от меча сохранен будет).

3-я Пятница - на страстной неделе великого поста. K'io сию пятницу постится, тот человек от разбойников "охранен будег (вариант: от мучения вечного и от нечистого духа сохранен будет).

4-я Пятница - перед Вознесением Хрис-ювым, когда погубит Господь Содом и Гоморру. Кго в эту плгницу постится, тот без святых Тайн Христовых не умрет и от великого недостатка сохранен будет.

5-я Пятница - перед сошестпием святого Духа. Кто сию пятницу постится, тот от потопления избаплен оудет (вариант: тот при кончине жизни смерть свою узрит и от смертных грехов сохранен будет).

6-я Пятница - перед днем святого Иоанна Предтечи. Кто сию пятницу постится, тот человек сохранен будет от сухоты и трясавиц (лихорадок).

7-я Пятница - перед днем пророка Илии. Кго сию пятницу постится, тот человек от грома, молнии, града ii голода сохранен будет.

8-я Пятница - перед Успением Пресвятой Богородицы (когда Моисей на горе Синайской принял закон). Кго сию пятницу постится, тот человек перед смертью своей Богородицу узрит.

9-я Пятница - перед днем Косьмы и Дамиапа. Кто сию пятницу постится, 10Т человек от великого грехопадения сохранен будет.

10-я Пятница - перед днем Архангела Михаила. Кго сию пятницу постится, душа того человека через 01 псиную реку церспесегся.

11-я Пятница - перед Рождеством Христовым (когда четырнадцать тысяч младенцев от царя Ирода в Вифлееме Иудейском убиты были) Кто сию пятницу постится, имя того человека буде1 записано у самой Пресвятой Богородицы на престоле

12-я Пятница перед Богоявлением Кто сию пятницу постится, имя того человека в книге живых записано будет

Кто же эти "Пят ницы", которые столь щедрой рукой раздают постящимся в их честь разнообразные дары и милости^ По понятиям народа, это жипыс существа, к которым можно обращался с моли "вои и прошениями Существа эти, в воображении крестьян, рисуюгся в виде девиц, причем 10 я Пягница счшается самой старшей вместе с 9-й Пятницей она приногчг Богу все наши моли i вы прежде псех лруэих Пягниц, так как стоит ближе к Eoiy, а равно и к святым его угодникам и Боюродице

Что кресгьяне действительно олицетроряют свои Пятницы, тому имеегся много доказаге\тстц Гак, и в настоящее время в захолустных деревнях о нарушшелях клятвы говорят "И как его левяч^я пя1ница нс убила^"или "Хоть бы еюмачушка Ильинская пятница покарала" Об олицегворении свиде1ел"с1вуег и распространенный в народе рассказ о том, как гри сзя1ыс женщины - среда, нягница и суббота - видс^п все страсти Господни и поведали об этих страстях миру. Наконец, об олицечлорснии говорит и целое множество дру1их рассказов, в коюрых дсисгвующими л II^MH являюгся то просто Пятницы, то Пар?скепа-П?гница Вот один из таких рассказов, записанный к Люблмгки^ уезде Ярославской губернии со слов о^юй крогт^тнки "В одной деревне жила женщина Женщина )ict бы\а хорошая работница, только совсем o.ia не помигала

пятницы и пряла, и ткала в пятницу, и белье мыла, и всякую рабогу в пягницу делала Вот раз осталась она в избе одна-одинешенька, а дело было в няшицу вечером Сидит баба да прядет Только вдруг слышит она, по сеням кто-го идет А двери с улицы в сени были заперты Спужалась баба не на шутку - сидиг ни жива ни мертва Вдруг тихонько начала отворяться из сеней дверь в избу, и вошла женщина, страшная и безобразная На ней были все лохмотья да дыры, голова вся платками рваными укутана, из-под них клочья волос повылезли растрепками, ноги у нее были все в грязи, руки тоже в 1рязи, и вся она с головы до ног была осыпана всякой нечистью и мусором Вошла эта страшная женщина в горницу, начала молиться на образа и плакать Почом подошла к хозяйке и говорит

"Вот гы, женщина негодная, как ты меня обрядила Прежде я в светлых ризах ходила, да в цветах, да в золотом одеянии, а гвое непочтение вот до какой одежи меня довело Громом бы тебя разразить мало. Ты преступила закон, и за это будет тебе огонь неугасимый и тьма кромешная До чего ты меня довела^ Я через твои поступок в такой горести состою, 410 целый день не пью, не ем, не сплю, не почиваю - все слезами обливаюсь А ты, безумная баба, никакой жалости ко мне нс имеешь и дня моею нс почшаешь"

Тут баба догадалась, что в избу к ней вошла сама Пяишца, и стала было прошения прост ь А Пятица и госориг "Нет тебе моего прощения", ла взяла железную спицу, которой кудель льну к копылу привязывают, и сгала гыкал> ею бабу Гыкала, гыкала, пока до полусмерчи не иси)1кала VipoM нашли бабу всю в крови и насилу в чувслю привели Да только с тех пор баба по нячнипам уже рабогагь ни-ни стала по чита1ь нраздничныи-ю лень"

Столь же распространен и другой рассказ, в котором обиженная Пятница превратила "бабу-непочегницу" в лягушку, - с тех пор будто бы и лягушки на земле пошли.

Наряду с такого рода рассказами несомненное олицетворение двенадцати Пятниц, попавших в "свиток иерусалимского знамения", доказывается духовными стихами, обрядами, обычаями и приметами. В том же "поучении иже во святых отца нашего Климеша, папы Римска1 о" о непочтении к ^2-й Пятнице сказано: "Аще который человек в сию Великия Пятницы с женою своею или с девицею сотворит блуд и от них зачнется, то будет (младенец) слеп, или нем, или глух, или тать, или разбойник, или всякому делу злому начальник. Аминь".

Своеобразные кары за непочитанис пягниц устанавливают и народные примегы. Кто прядет в пятницу, у того на том свете слепы будут отец с матерью Кто в пятницу много смеется, TOI в старости много будет плакать. Кто в пятницу моет полы, тот после смерти в помоях валяется. (Последнее наблюдение сделано людьми "обмиравшими" и, стало быть, побывавшими на том свете.)

Из обычаев, свидетельствующих об олицегворении пятниц, укажем только на один. Деревенские бабы считают за правило никогда не купать ребят по пятницам из опасения, чтобы на ребенка не напал "сушец". Если же по забывчивости иная баба все-таки искупает дитя в пятницу, то в предотвращение болезни она прибегает к следующему обряду: позвав к себе соседку, она передает ей ребенка и становится ждать у окна. Соседка же с улицы продает ей ребенка за грош, причем мать, взявши через окно своего ребенка, тут же и платит деньги. Смысл обряла понятен сам собой- отдавая ре

бенка в чужие руки и как бы уступая другому лицу все свои права на него, баба тем самым дает попять Пятнице, что наказывать этого ребенка было бы бесполезно, так как ребенок уже нс ее и принадлежит другой бабе. Покупая же затем ребенка обратно, баба опять-таки даст понять Пятнице, что посылать кару па вновь купленною ребенка нет никаких основании, так как ребенок, в сущносш, чужой, только сию минуту купленный. А чтобы эта военная хитрость удалась вполне, обычаи предписывает, чтобы баба, получившая грош за ребенка, истратила этот грош непременно в пользу Пятницы и тем окончагельно загладила эгу маленькую неприягность, которую доставила Пягнице купанием ребенка в ее лень.

XLII ПАРАСКЕВА-ПЯТНИЦА

"Орловские Епархиальные Ведомости" (1884 г., № 157) следующим образом характеризуют народное представление о святой мученице Параскеве, нареченной Пятнице: "Святая Параскева считается покровительницей воды и имеет, по народному взгляду, особую близость к ней. На это верование указывают существующие в народе предания о том, что образ святой Параскевы чудесно является иногда на воде, на реке или в кололие, вследствие чего вода приобрела особую силу. На этом основании и теперь нередко ставится икона святой Параскевы при источниках, над ключами и колодцами. Далее, она считается покровительницей главной у простого народа женской зимней работы пряжи. Это видно из того, что в народе она носит название "льняницы", и со дня ее памяги, т.е. с 28 октября, повсюду обыкновенно начинают мять лен. Но главное в народных верованиях относительно святой Параскевы то, чго она считается покровительницей соименного ей дня недели - пятницы и потому все поверья, какие существуют в народе насчет Пятницы, относятся и к лицу святой Параскевы".

Параскена-Пя1НИца с полным основанием может быть названа "бабьей святой", iai как повсюду наши кресгьянки считают ее своей зас1унницсй и покрови{сльпицеи. Даже народные легенды рисуют Параскелу-Пятницу простой бабой, когорая занималась повоем. Бот одна из таких легенд (записанная в Меленковском уезде Владимирской i убернии), из которой видно, за что преимущественно чтут и как объясняют свя10С1ь Параскевы наши крестьянки: "Лежит однажды святая мученица Прасковья на печи со своим мужем и байт ему: "Теперь бы кто-никю позвал бы меня на повои, а то давно я не была на повоях-то". А муж и говорит: "Напрасно ты, баба, ходишь но эфтим самым повоямто: там всяко может случиться, пожалуй, еще согрешишь". А матушка-то Прасковья и говорит ему: "Эй, мужик, только ходи с молитвой да делай, как Бог вели г, так и не будет ничего". Лежат это они на печке да уговариваются, - ан, глядь, входит к ним в избу какойто парень и байт: "Тетка Прасковья, пойдем к нам на повой". Дело было ночью, Прасковья не разглядела, что за парень пришел к ней, встала с печи, оделась и пошла с ним. Парень привел се в баню. А в бапс-то на всех полках и повсюду сидят черти. Испугалась Прасковья, хотела было убежать да одумалась: если, мол. Бог не попустит, так черти не съедят. Сказала так-го матушка Прасковья и видит, что на полке лежит девка и мучается родами. Подошла к ней Прасковья, помолилась Богу и стала опрастывать. А С1аршой-то сатана и байт ей: "Смотри ты, баба! Повивать повивай, а только чгобы без молитвы, а нс то я тебе такого перцу задам'.." Одначе матушка Прасковья не испужалась и, как только девка опросталась, погрузила с молитвой ребенка в воду и чихонько, чтобы не видали черти, надела на него крест. В эго самое время пропели ко8 Нечистая сила

4eid, и баню BApyi как вихрем подняло все окаянные и девка пропали, а ма1ушка Прасковья oc^aлacl^ с ребенком одна. Взяла эю она ребенка, принесла ломой, а муж опя1ь на нее напус1ился: "Эй, баба! Говорил я чебе, чтобы iiii нс ходила. Молись теперь Бо1у, чтобы oil зас "упился за тебя и спас от чертей . " Только черти на том не помирились, и задумали они за то, что Прасковья взяла у них ребенка, сделать ей шутку: стали они смущаи1 царя, Ч1обы он замучил Прасковью. А цар1>-10 был нечестивый. Призвал он ма]ушку к себе и стал ее улетать, чюбы она покинула хрес1ьянскую веру, а ко1ла на sin царевы слова Прасковья со1ласия своею не дала, он взял, да и велел отруби гь ей голову. Это случилось в пятницу, поэтому и зовеюя мученица Прасковья "Пя1ницей".

В Apyinx губерниях sia легенда, сколько можно судить, неизвестна. Но зато почти повсюду можно услышать бесконечные рассказы женщин о каком-нибудь чуде, связанном с именем Прасковьи-Пятницы. Так, в Саранском уезде Пензенской 1убернии крестьяне рассказывают о явленной иконе Пятницы. Икона эта будто бы явилась на роднике, в пяти верстах от села Посопа, но когда народ толпами повалил с приношениями (приношения эти клались возле иконы, и Параскева раздавала их бедным), то начальство распорядилось икону увезти, а кресгьяне на юм месте построили часовенку.

XLSII КУЗЬМИНКИ

Кузьма и Демьян извес1ны в народе пол именем "курятников" и "кашников", поюму 410 в день 1 ноября, когда праздпуеюя память эгих свя1ых, в деревнях носят в церковь "под свято" кур и варЯ1 кашу, отвода ib которую пршлашают и святых угодников. "Кузьма-Дсмьян, - говорят крестьяне, усаживаясь за 1рапезу, приходите к нам канту хлсба1ь".

Трудно сказагь, каким образом Косьма и Дамиан, известные, по церковным нредапиям, как врачн-бсссребрсники, даром лечившие людей, превратились в 1 лазах гемного народа в "курятников" и "кашникоп". Но несомненно, чго эпитеты эти распространены но всей России, причем в некоюрых местах народная фантазия придумала им даже ACI ендарное объяснение. Так, в То 1 омском уезде Болот одской губернии рассказывают, что святые Кузьма и Демьян были простыми работниками, которые охогнее всего нанимались молотить, но при этом нико1да не требовали платы, а ставили лишь условием, чтобы хозяева вволю кормили их кашей. Это вологодское предание породило даже своеобразный обычаи, в силу когорого на домолотках крестьяне считают как бы правилом варить катну, а

работники гребуюг ее у хозяев как нечто должное, освященное преданием. Домолачивая последний овин, они обыкновенно говорят: "Хозяину ворошок, а нам каши горшок". В Курской губернии наряду с кашей кресгьяне считают необходимым бить 1 ноября трех куренков и есть их утром, в обед и вечером, "чтобы птица водилась". По словам нашего корреспондента, трапеза в здешних местах сопровождается всегда специальной молитвой: "Кузьма-Демьян-сребреница! Зароди, Господи, чтобы писклятки водились". Наблюдают также, чтобы за трапезой не ломались кости, а то цыплята будут уродливые. Последнее правило еще строже наблюдается в Тамбовской 1убернии: местные хозяйки твердо убеждены, что если в день Кузьмы и Демьяна зарезать двух петухов или петуха и курицу и, съевши их, провертеть на кобылках их дыры и за1ем бросить в курятник, то на следующий год неминуемо все куры будуг с дырявыми кобылками.

Считаясь защитниками кур по преимуществу, святые Кузьма и Демьян в то же время известны и как покровители семейною очага и супружеского счасизЯ. День, посвященный их памяти, особенно чтится девушками: в некоторых месгах существует даже обычаи, в силу которого девушка-невеста считается в этот день как бы хозяйкой дома, она приготовляет для семьи кушанья и угощает всех, причем в качестве почетною угощения подается куриная лапша, оччего и праздник этот известен в народе под именем "кочегятника" (от "кочет" - пе7ух). Вечер этою дн^ деревенская молодежь проводит в веселии: девушки собираются в какойнибудь большой избе и делают так называемые "ссыпки", т.е. каждая приносит что-нибудь из съестного в сыром виде: картофель, масло, яйца, крупу, муку и пр. Из этих продуктов в ознаменование начала зимних

работ устраивается пиршество, к которому и качестве гос1ей приглашаются парни. Такие пирушки называю1ся "кузьминками" и продолжаются до caeia, причем парни обыкновенно успевают вторично проголодаться и отправляются на фуражировку, воруя соседских кур, ко-юрых девушки и жарят им в "жировой" избе. При эгом, конечно, сохраняется в полной тайне, сколько и у кою было украдено кур, хотя к покражам такою рода крес1ьяне относятся довольно снисходи ]ельно и если бранятся, -ю только для порядка.

Вышеописанные "кузьминки" в некоторых местах (как, например, в Городищенском уезде Пензенской губернии,) сопровождаются особым обычаем, известным под именем "похорон Кузьмы-Демьяна": в "жировой" избе девушки приготовляют чучело, т.е. набивают соломой мужскую рубашку и шаровары и приделываю г к нему голову; затем надевают на чучело "чапан", опоясывают кушаком, кладут на носилки и несут в лес, за село, где чучело раздевается, и на соломе идет веселая пляска. Чтобы закончить характеристику народных воззрений на Кузьму и Демьяна, необходимо сказать, что оба эти святые называются еще "рукомесленниками" и считаются покровш елями ремесел и 1лавным образом женских рукоделий. Это обьясняегся тем, что с 1 ноября (день Кузьмы и Демьяна) женщины вплотную принимаются за зимнюю пряжу. "Батюшка Кузьма-Демьян, - говорят они, салясь за прялку, сравняй меня позднюю с ранними", r.e HOMOIH не огстать от других, которые начали рабогу раньше.

XLIV МИХАЙЛОВ ДЕНЬ

Орловский мужик из Карачевского уезда так объяснял причину и повод чествования своего Михайлова дня. Храм и его селе построен во имя Троицы, но главный праздник нс Э1от.

- Троица-Матушка и так праздничек Божий: работать не пойдешь. Михайлов день не то: люди работают, а мы гуляем, да и гульба не та. Вот теперь Яшное (деревня) Троицу празднуя - беда: до праздника все в подборе - хлеба своего нет, о деньгах и не спрашивай. С первого дня у них уже и водки нет. А наш-го Михайло-Архангел - куда вольней. Хлеб, почитай, у всех свой. Кононелька продана, овесец тоже. Денежки есть, и должишки, что за зиму накопляли, - заплачены, и сборщику глотку заткнули: покуда ляскать не пойде'1, - вот и С1ульнуть можно".

За несколько дней до праздника священник с причтом ходит по приходу, служа1 молебны и поздравляют с преддверием праздника. За это хозяева соизволяют по ковриге хлеба и дсныами от 5 до 15 копеек со двора.

Вот и праздник, и но деревням пиры, в избах везде гости.

- Ну, ciapyxa, сажай! - говорир хозяин, рассаживая 1 остей за сюлом и наблюдая при эгом степень родства и требования поче1а.

- Присядьгс, присядьте, госш дорогие! - огвечаот хозяйка, С1аия на стол чашку со С1удпем и раскладывая каждому по пирогу и по ложке. - Милости просим! Рады приве1И'п>, чем Бог послал.

- С праздником, будые здоровы, - говори! первый, выпивший первую чарку.

- Просим присгупить, - юворит хозяин, и по ею слову в торжественном молчании совершается уничюжепие сгудня. Подается лапша и перед пей оня1Ь по стаканчику. На столе является целая часть какоголибо домашнего живо'1ного: свиньи, барана, теленка. Один из госгеи, ближайший родственник, разламывас) мясо руками (мясо варено, а потом в печи обжарено). Перед первыми кусками опя1Ь винное подношение в том же порядке.

- Кушай ге, потребляй ге: не всех по именам, а всех по ровням.

- То и делаем, - огвечают 01кланиваясь. Подали кашу, за кашей полагается по две рюмки. - Выпью семь и семь каш съем, - острит иной гость, ухмыляясь, весь красный or потреблеппого, oi духоты в избе и отгого, 410 у всех на плечах овчинные полушубки или теплые поддевки.

Кончили обед - вышли из-за стола, помолившись, благодаря г и прощаются.

- Куда вы? Сейчас чай, аль от нас не чаеге? останавливает хозяин.

К чаю поданы баранки, пироги. Перед чаем и за чаем водка.

"Все всгали из-за стола (пишет г. Морозов из Карачевского уезда Орловской губернии), идут к другому, к

третьему. Толпа гостей пьяна и начинает редеть: в одном дворе кум спьянился, а в другой сват под святыми заснул. Остальные или несвязно гуторят^илтгпесню хотят затянуть, но никак не могут сладить и бросят неоконченную. В последнем дворе гостей уже человека четыре: все пьяны. Заночевали в селе, опохмелившись, спешат ко дворам, захватив с собою гостей. Приглашены только те, у которых сами угощались вчера".

Из села Посопа (Саранского уезда Пензенской губернии) сообщают о чем же, что к Михайлову дню каждая семья готовится за несколько дней и пирует также несколько дней, покупая от 2 до 3 ведер вина (семья среднего достатка) и от 5 до 7 ведер (богатые). Духовенство с молебнами начинает ходить за неделю до праздника и кончает первым днем, который проводят не очень шумно. Главное празднество начинаегся со вгорого дня, но зато очень рано, часа в 4 утра: начинают похмелье после вчерашнего почина и ходят друг к другу в гости без особого приглашения, ходят, пока носят ноги. На другой день приезжают гости из соседних деревень, и вчерашний пир между своими превращается в общую свалку и в общий хаос. Между своими посещениями не разбираются и претензий никаких не предъявляют, но приезжих гостей считают, и кто не приехал, к тому и сами не поедут. Угощение чаем в этих местах считается наивысшим и очень почетным: угощают чаем лишь избранных.

XLV НИКОЛЬЩИНА

Под именем "Никольщины" следует разуметь неопределенный числом праздничных дней период времени, предшествующий и следующий за зимним Николой (6 декабря). Это празднество всегда справляют в складчину, так как одному не по силам принимать всех соседей. В отличие от прочих это праздник eraриковский, большаков семей и представителей деревенских и сельских родов. Общее веселье и охота на пиво длятся не менее трех-четырех дней, при съезде всех ближайших родственников, но в избранном и ограниченном числе. Неладно бывает тому, кто отказывается от складчины и уклоняется от празднования: такого домохозяина изводят насмешками в течение круглого года, не дают проходу от покоров и крупной брани и отстают и прощают, когда виновный покается: призовет священника с молебном и выставит всем обильное угощение. После этого он может уже являгься в многолюдных собраниях и не надо ему на ходу огрызаться от всяких уколов и покоров - стал он "душевным" человеком.

На той окраине Великороссии, где она приближается к границам Белоруссии, а именно на Смоленщине

(т е н Вязомском уезле Смоленской губернии) в среде стариков наблюдается ^аринный (и Бехоруссии новее местно) обычай "свечу сучить" Он СОСТОРП в том, 410 посреди праздничных кушаний подаеюя (по обычаю) С010ВЫИ мед Поедя1 и начнут лакоминэся соювым медом, жуют соты и выплевывают воск в чашку с водой Из эгого воска выйд^ потом мирская свеча Ни коле-Уюднику, юлстаяиретолстая Обычай rpe6yei, чтобы перед тем, как начать есгь мед, все молились Николе Угоднику, чтобы умолить 501 а для дома достаiOK, на скотину - приплод, па хлеба - урожаи, в семье - согласие Крест кладут истово, поклоны кладу^ земные

Никольщине в иных местах предшествует такой же веселый и сьпыи праздник - Михаилов день, о котором было сказано в предшествующей главе

НЕЧИСТАЯ СИЛА

I

ЧЕРТИ-ДЬЯВОЛЫ (Бесы)

В народном сознании глубоко укоренилось верование, что сонмы злых лухов неисчислимы. Очень мало на Божьем свете таких заповедных святых мест, в которые они не дерзали бы проникать; даже православные храмы не освобождены от их дерзких нашес гний. Эти бесплотные существа, олицетворяющие собою само зло, - исконные врат человеческого рода; они не только наполняют безвоздушное пространство, окружающее Вселенную, не только проникаюг в жилища, делая многие из них необитаемыми*, но даже вселяются в людей, преследуя их беспрестанными искушениями.

Насколько многочисленны эти незримые людские ненавистники, можно судить по богатству самых разнообразных прозвищ этой нежити, лукавой и нечистой силы. Более чем к сорока именам черта, насчшанным

* Например, трудно представить себе любой большой русский горол, в котором не указывали бьт на дома, населенные чер1ями и покинутые по причине разных проказ нечистой силы, производящей шум и возню, швыряющей камнями, щепой, песком и i и

В И Далем (п ei о "Толковом словаре великорусского языка"), еще слелует присоелинить ioi лссягок лухов, которым присвоены особенные имена и предназначены определенные места для пребывания, и сверх того перечислить ie прозвища, которые вращаются в живом народном языке, но еще не подслушаны и не уловлены* Повсеместное же пребывание чертей и их свободное проникновение повсюду доказываеюя, между прочим, существованием общих веровании и обычаев, усвоенных на всем пространстве великой православной Руси Так, например, в деревенских избах почш невозможно найги такие сосуды для пшьевои воды, коюрыс не были бы покрыты если не дощаюй крышкой или гряпицей, JO в крайнем случае хогь двумя лучинками, положенными "Kpeci накрест, чюбы черт не влез". Равным образом среди русского простонародья нелегко натолкнуться на "акого рассеянного или забывчивою человека, который, зевнувши, не псрекрес1ил бы своего рта, чтобы святым знамением заградипэ туда вход нечистому духу То же самое с произнесением слов "свя1, свят, свяг" исполняется и во время грозы

* Бог лдялюбознаюдыгых эти названия агорянинилиогаря нин (Орловской губернии и уечла), бес, нежичь, нечисть, злой дух, демон, сагана, дьявол, черт, вельзевул, царь тьмы, князь i ьмы, царь ада, царь преисподней, JMHH, кромешный, враг, "TOI", "он", ворог, вражья си\а, недруг, неисговыи, лукавый, нечистый, луканька, HL наш, недобрый, недобрик, нелегким, нелегкая, нечистая сила, не чсстивый, неладный, соблазнитель, блазни гель, морока, мара, лихой, Hipen, шут, шай1а11, черная сила, черный, неключимая сила, некошный (ге нечистый или поганый), ненавистник рода человеческою, леший, лесовик, дворовый, банник, 1умсш1ик, кикимора, русалка, полевой, полевик, подяной, хозяин, хохлик, UIIIHI, шишимора, шиши! а, шиликуи, отяпа, летучий, огненный змеи, несястик, рогатый, пралик, немытик, левый, идол, окаянка, окаяшка, шехматик, супротивник, нехороший, анчутка безнятый, родимец, супостат, шутошка, дерт (в Шуйском уезде Владимирской губернии "д" вместо "ч", т е черт)

при каждом pacKaic грома, ^aк как черт боится молнии и нрячеюя за спину людей, чтобы 1осподь не поразит У! о Эти обычаи и приемы, может быть, столь же древние, как само хрисл панство на Руси, поддерживались потом более позднейшими, но столь же почтенной старины, народными леюндами"

Обратимся к описанию многоразличных коварсгв и разнообразнейших похождении этих духов дьяво\ь ской породы, не ограниченных в своей деятельное i и указаниями явно определенного места (как дома, леса, воды и пр ) и точно обозначенного времени

\. ДОМА

Хотя чертям для их похождений и отведена, но народному преде 1авлепию, вся поднебесная, тем не менее и у них имею1ся излюбленные места для постоянною или особенно частого пребывания OxolHee всего они населяют те трущобы, где дремучие леса разрежаю гся сплошными полосами педосгупных болот, па которые никогда не ступала человеческая нога, и лишь осго

* Одна из таковых, чисто великорусскою происхождения и новсечестно распространенная, повествует, что некий святой подвижник (по преданиям Поволжья - Андрей блаженный) ветре тил беса, всею выпачканного

- Иди обмойся водой речной, - посоветовал святой, - чю ты таким пакостным ходишь^

- К реке меня не пускает ангел, а вели1 идги в ту первую избу, где стоит непокрытою кадка с водой и 1ле она не ограждена крестным знамением Туда я и иду Мы все там все1да и обмываемся

Порченые и кликушки во время припадков беснования гро могласно, при всем народном множестве, определяют, даже подлинным счетом, число бесов, которые залетели к ним через poi и гложут их живогы (чаще всего сорок)

рожно шагаю1 длинноногие болотные типы Здесь на трясинах или за1лохших и заросших озерах, где еще сохраняются пласты земли, сцепленные корнями водорослей, человеческая HOI а быстро тонеч, а неосторожного охогника и дерзкого путника засасывает вглубь подземная сила и прикрываег сырым и холодным пластом, как гробовой доской Тут ли не водится злой дьявольской силе и как не считать чертями такие мочаги, топи, ходуны-трясины и крепи-заросли благоприятными и роскошными месгами для надежною и удобного жительства^

- Отчего ты, черт, сидишь всегда в болоте^ спрашивает обездоленный болотистой и мокрой родиной белорус своего рогатого и хвоста-ioio черта

- Привык' - коротко и ясно отвечает тот, и отвечает как за себя лично, так и за других, столь же неохотно переменяющих старое и насиженное место жительства на неизвестное, Х01Я бы и лучшее, новое

- В тихом болоче черти водятся, - неизменно верят великороссы

- Было бы болото, - подкрепляют они, с другой стороны, - а чер1И будут

- Не холи при болоте черт уши обколотит, доброжелательно советует третья из множества и столь же распространенная пословица*

- И вылез бы черт из болота, и пошел бы в деревню к мужику на свадьбу, да попа бои1ся, - выдают за истинно проверенное наблюдение

* Из подобных пословиц в народе вращаются например, еще следующие "Навели на беса, как бес на болото", "Ходит черт по мхам, по борам, по болотам", "Всякий черг свое болото хвалит", "Вольно черту на своем болоте орать", "Иной ворочает в доме как черт в бологе, и правит домом, как тот же черт болотом", "Гнилого болота и черт боится" и т д

Ьолотные чер1И живут семьями имеют жен, плодятся и множатся, сохраняя свой род на бесконечные времена С их детьми, бойкими и шустрыми чертенягами (хохликами), такими же черными (в отличие ол немецких красненьких)*, мохнатыми и в шерсти, с двумя осгрыми рогами на макушке и длинным хвое гом, не только встречались деревенские русские люди, но и входили с ними в разнообразные сношения Образчики и доказательства тому в достаточном количестве разбросаны в народных сказках и, между прочим, в известной всем пушкинской сказке о рабоч нике Балде Один солдат, строгих николаевских времен, проносил чертенка в тавлинке** целый год со днем Некоторые уверяют, что черти - востроголовые, как птицы сычи, а мно1ие сверх того уверены, чго эти духи непременно хромые Они сломали себе ноги еще до сотворения человека, во время сокрушительного падения всего сонма бесов с неба*** Так как на землю было свержено нечистой силы очень мною, то она, во избежание вражды и ссор, очертила свои владения кругом Эгот круг возымел особое действие и силу всякий попавший в него и переступивший след нечистого, обязательно блуждает и без помощи особых средств из него не выи дет и не избавится от дьявольского наваждения

Когда народная фантазия наделила чертей многими человеческими свойствами, последовательность воображения потребовала изобретения дальнейших сходств и уподоблений Бесспорно решено, что эти духи подвержены многим людским привычкам и даже

* У наших чергей красным бывает только колпак на i олове ** Тавлинка - берестяная табакерка

*** Как сообщают из Смоленской губернии, черти летели с неба сорок дней и сорок ночей, и кто где упал, тот там и остался хозя ином

слабостям любяг ходить в гости дру1 к другу, не прочь попировать с развалом На своих любимых местах (перекрестках и распутьях дор01) черти шумно справляют свадьбы (обыкновенно с ведьмами) и в пляске подымаюг пыль сюлбом, производя го, что мы называем вихрями При этом люди, бросавшие в такие пыльные столбы ножи или топоры, удачно разгоняли свадьбу, но на 1ом месте находили всегда следы крови, и после тою какая-нибудь слывущая ведьмой колдунья долю ходила либо с обвязанным лицом, либо с подвязанной рукой На пирах, устраиваемых по случаю особенных побед над людьми, равно как и на собсгвенных свадьбах, старые и молодые черти QXOIHO пьют вино и напиваются, а сверх тою любят курить габак, получаемый в дар ог до1адливых и трусливых людей* Самое же любимое заня1ие, нреврачившееся у чертей в неутолимую страсть, это - игра в карты и кости В игре для чертей нет удержу и не установлено законов проигрывают все, чго есть за душой (а душа им полагаегся настоящая, почти гакая же, как у людей) Впрочем, если пойдет дело на полную откровенность, io окажется, что дьявольская сила виновна в изобреюнии и самого вина, и табачною зелья, да и нечистая игра в каргы с передергиванием и подтасовкой отнесена прямо к бесовским же вымыслам и науке Конечно, все Э1и наветы требую i тщательной проверки ввиду loro, что уже слишком во мноюм обвиняю i чертей, например, даже в изобретении таких злаков, как чаи и картофель, не далее начала прошлого столетия вошедших во всеобщее употребление В последнем случае оказывается явный поклеп, первое же обвинение

* Олончанс даж^ к рыболовным сетям привязывают листовой табак

в изобрС1ении вина и табачною зелья - затемняет" противоречивыми показаниями Очевидно, свидетели, недостаточно уверенные и самом факге, С1ремятся лишь настойчиво навязать io, в чем сами не вполне убеждены и еще колеблются Так, например, воло1жа не думаю1, что предков их выучил варить веселое поило какой-то сгранник в благодарность за то, что один добрый мужик приютил ею посадил за стол, на резал несколько ломтей хлеба, посгавил солонку с солью, жбан с квасом Вдвоем они открыли несколько кабаков, и но1янулся туда народ бесчисленными юлпами Во Блалимирской губернии черт (также к виде странника, в лангях, в кафтане и с котомкой за плечами) поведаю тайну вари1Ь пиво встречному бедняге, который выплакал ему свое житейское горе и разжалобил его Счастливый мужичок впос\едс1вии похвастался своим умением царю, а неизвестный царь велел варить во всем юсуларстве это самое пиво, которое теперь прозываю i вином У смоляков черт со своим ви нокуренным мастеривом нанялся в рабо1ники и научил доброю хозяина гнать водку как раз накануне свадьбы дочери и т д

В рассказах о происхождении i абака еще больше разно1ласии то он вырос из могилы кровосмесителей (сесгры и брата), то из головы евангельской блудницы (Вятская губерния), то из тела свихнувшейся черницы, убиюй громом (Пензенская губерния), то, наконец, из могилы какою io неведомого человека (Симбирская губерния) У воло1жан есть поверье, что разводить табак выучил встречною в лесу помещика неизвесгныи черный охотник и тд

Б подобных догадках и розысках дошли досужие люди до забавного и веселого Раз у черта (рассказывают калужане) померла геща, и захотел он ее помя

нуть получше Собрал он всех грешников по этой части, т е курильщиков и нюхальщиков Вот куритель курит - курит да сплюнет Черт увилал это и велел всех курильщиков прогнать они теще его все тлаза заплевали А нюхальщиков всех оставил они понюхают, и их прошибет слеза - значит, и хорошо для поминок-то чертовой тещи У тех же калужан, придерживающихся старой веры (в Мещовском уезде), сложилась насмешливая поговорка "Наша троица в табаке роется" (намек на то, что нюхальщики роются в табакерках тремя пальцами, и как раз теми, которые слагаются для крестного знамения)

2. В ЛЮДЯХ

Все прямые отношения нечистой силы к человеческому роду сводятся к тому, что черти либо проказят, прибегая к различным шуткам, которые у них, сообразно их природе, бывают всегда злы, либо наносят прямое зло в различных его формах и, между прочим, в виде болезней Словом, черти устраивают против людей всякие козни и исполняют главное свое назначение, состоящее в многообразных искушениях Для облегчения своей деятельности во всех ее направлениях дьявольская сила одарена способною ью превращений, те черти могут совершенно произвольно сменять свою подозрительную и страшную бесовскую шкурку, принимая личину, сходную с людскою и вообще принимая формы, более знакомые и привычные для человеческого 1лаза

Превращения. Переверты всякого рода и разновидные перекидыши производяюя чертями с такою быстротою и внезапною стремительносчыо, какой не в силах представичь себе людское воображение после

довательно проследить быстроту Э1ИХ превращении не может самый зоркий тлаз

Всего чаще черти принимают образ черной кошки, почему во время грозы до1адливые деревенские хозяева всегда выбрасывают животных этой масти за дверь и на улицу, считая, что в них присутствуег нечистый дух (отсюда выражение, что при ссоре npo6ei aei между людьми черная кошка) Не менее того черчи облюбовали образ черной собаки, живых людей (при случае - даже малого ребенка) и великанов огромного роста, вровень с высочайшими соснами и дубами Если задумает черт выйти из своего болота в человеческом образе и явиться, например, бабе в виде вернувшегося из отлучки мужа, то он представляется acei да скучающим и ласковым Если же встречается он ыа дороге, обернувшись кумом или сватом, то является непременно пьяным и готовым снова выпить да сделать так, чтобы сват очутился потом либо на краю глубокого оврага, либо в колодце, в помойной яме, либо у дальнего соседа и даже на сучке высокого дерева с еловой шишкой в руке вместо рюмки вина

Остальные превращения идут в последовательном порядке Черти оборачиваются в свинью, лошадь, змею, волка, зайца, белку, мышь, лягушку, рыбу (предпочтительно щуку), в сороку (из птичьего рода это лю бимый образ) и разных других птиц и животных Из последних, между прочим, в неизвестных, неопределенного и страшного вида* Перевертываются даже и клубки ниток, в вороха сена, в камни и пр Вообще черти принимают самые разнообразные формы, какие

* В лесу с лесом равен, - говорят в Сарапульском ус^ле B^i скои губернии - в поле - с травой, а в людях - с человеком (равси-те схож)

юлько способно допустить пылкое людское воображение, однако же нс без нскоюрою 01раничи1елыюго законною предела Такой предел cymeciByei и упорно оберегается не всегда, например, решаююм черти представлячься коровой, самым дорогим и полезным домашним живогным, да подобному перепер плшу и самая глупая баба не поверит Нс дерзаю1 злые духи прикидываться петухами - вестниками приближения светлого дня, коюрый сюль ненавистен всякой нечис1ои силе, и голубями - самой чисгои и невинной птицей в целом мире, памятуя. Кто удостаивал иринимагь на себя образ этих милых и ласковых воркунов из царства пернатых Точно гак же никю не видал злой нежи1И в ослиной шкуре, ^aк как всей их нечистой породе, со времен явления Xpucia на земле, стало известным, что сам Господь блаюволил избрать осла для свое10 победоносного шествия во святой град, к прославлению своего божественною имени и учения

Какой бы образ ни принял на себя дьявол, его всегда выдает сиплый, очень громкий голос с примесью устрашающих и зловещих звуков ("дух со страху за хватывает") Ино1да он каркает черным вороном или с грекочет проклятой сорокой По черному цвету шерсги животных и птичьих перьев тоже распознается присутствие хитрых бесов, и притом именно бесов, потому что, например, колдуны и ведьмы в отличие от чер1ей бывают перевертышами исключи юльно белых и серых цветов Зато при всяком превращении черти-дьяволы гак искусно прячу i свои острые рожки и иод1ибают и свертывают длинный хвост, что нет никаких сил уличить их в обмане и остеречься их

Искушения. Смута ib человеческий род соблазном или завлекать лукавством - прямая цель дьявольского пребывания на земле Причем люди искушакися по

прямому предписанию из нрепсполнси и но особому выбору самою князя тьмы или caiaHiii С1араются со пращан) с пути блага и истины ie наиболее искусные черти, у которых наука искушении доведена до высокой С1епени совершено) ва в течение бесчисленною ряда ле1 неустанной и неослабной работы Искуси юль все1да налицо зазвенело в левом ухе -это он летал сдаван, сатане грехи тою человека, сделанные за день, и во1 теперь прилеюл назад, чюбы снова стать на счра же и выжидать случая и повода к соблазнам Искуситель, по народном) нредсгав\ению, неизбежно нахо дится у человека с левого бока и шепчет ему в левое ухо о 1аких злых деяниях, какие самому человеку и в )м не пришли бы без коварных наветов черта "Черт попу1ал", - уверенно и привычно юворя" все, йены тавшие неудачу в начинаниях, а еще чаще ie, коюрые нежданно впали в прегрешение Могут попута1Ь свои 1рехи, могут попутать недобрые люди, но, по наро^ ным понягиям, и в том, и в другом случае лейс1вую1 колдуны, ведьмы и з\ыс духи кромешною ада Для последних личный прямой расче1 заключатся не в 10м, чтобы связываться, например, с ворами и разбои никамп - людьми уже испорченными, а главным об разом в том, чтобы увиваться около хороших людей, испьпаннои твердости правил и добрых нравом Во всех таких случаях бесы рабоч акл с полной уверенное 1ью в победе и с верой в свою великую силу "Черг горами качает", - говорится испокон веку Бог не сколько народных рассказов, харакчеризующих власть чертей над человеком

Жил в деревне парень хороший, одинокий и в пол ном дос1а1ке лошадей имел всегда штуки по четыре, богомольный был - и жить бы ему да радовался По вдру1 ни с тою ни с сею начал он пьянствовать, а

потом, через неделю после того, свою деревню поджег. Мужики поймали его на месте: и спички из рук еще не успел выбросить. Связали его крепко, наладились вести в волость. На задах поджигатель остановился, стал с народом прощаться, поклонился в землю и заголосил:

- Простите меня, православные! И сам не ведаю, как такой грех прилучился, - и один ли я поджигал, или кто помогал и подговаривал - сказать не могу. Помню одно, что кто-то мне сунул в руки зажженную спичку. Я думал, что дает прикурить цигарку, а он взял мою руку и подвел с огнем под чужую крышу. И то был незнакомый человек, весь черный. Я отлернул руку, а крыша уже загорелась. Я хотел было спокаяться, а он шепнул: "Побежим от них!" Кто-то догнал меня, ткнул в шею, свалил с ног - вот и связали. Оглянулся - половина деревни i орит. Простите, православные!

Стоит на коленях бледный, тоскливо на всех глядит и голосом жалобно молит; слезами своими иных в слезы вогнал. Кто-то вымолвил: - Глядите на него: гакие ли бывают лиходеи? - Видимое дело: черт попутал. - Черт попутал парня! - так все и заголосили. Судили-рядили и порешили всем миром его простить. Да старшина настращал: всеи-де деревней за него отвечать придется. Сослали его на поселение. Где же теперь разыскать того, кто толкал его под руку и шептал ему в ухо? Разве сам по себе, ведомый пареньсмирена, на такое недоброе дело решился бы?

Один молодец с малых лет приобык к водке, да так, что, когда стал хозяином и некого было бояться, пропил все на смех людям, на пущее горе жены и детей. Насмешки и ругань на давали ему прохода.

"Дай-ка я удавлюсь, опростаю руки. Некому будет и голосить, а еще все будут рады!" - подумал молодец про себя, а вскоре и всем стал об этом рассказывать.

Один старичок к его речам прислушался и посоветовал:

-- Ты вот что, друг: когда пойдешь давии.ся или заливаться (топиться), то скажи: душу свою 01даю Богу, а тело черту. Пущай тогда нечистая сила владеет твоим телом!

Распростился мужик со своими, захватил вожжи и пошел в лес. А гам все так и случилось, как быть надо. Явились два черта, подхватили под руки и повели к громадной осине. А около осины собралось великое сборище всякой нечисти: были и колдуны, и ведьмы, и утопленники, и удавленники. Кругом стоят трясучие осины, и на каждой сидит по человеку, и все манят. - Идите поскорее: мы вас давно ожидаем! Одна осина и макушку свою наклонила - приглашает. Увидели черти нового товарища, заплясали и запели; на радостях кинулись навстречу, приняли из рук вожжи, захлестнули на крепкий сук - наладили iieiAio. Двое растопырили ее и держат наготове, трегий ухватил за н01И и подсадил головой прямо к узлу. Туг мужик и вспомнил шарика и выговорил, что тот ему велел

- Ишь, велико дело 1вое мясо, - закричали все черти. - Чго мы с ним будем делать? Нам душа нужна, а не тело вонючее.

С 9тими словами выхватили ею из петли и швырнули и сюрону.

В деревне потом объяснял ему ют же старик: - Пошла бы твоя кожа им на бума1у. Пишут они на той бумаге договоры тех, что продаки чер1ям свои души, и полписывают своей кровью, выпущенной из надреза на правом мизинце.

Так как по всякого человека, коюрого 6bei хмслсвик (сградает запоет), непременно вселяек-я черт, то и влалеет он запойным в полную силу являясь в человеческом виде, маниг ею то в лес, то в ому1 А так как бес выбирает себе место прямо в сердце, то и не бывает тому несчастному нтле покоя и мое га oi сграшной IOCKH Пока логадаются исцелить такою человека елинственным надежным средством - "отчитыванием", те пока не прочшаюг над ним всей псалтири три раза, - коварный враг человеческого рода не перестане г смущать ею и производить свои козни

Овдовела, например, одна баба, да и за1ужила по мужу начала уходи гь из избы и но задворкам скрынагься Если она, склонив i олову на руки, сидит на людях, то кажется, что она совсем одеревенела - хоть топором ее секи Стали домашние присматривая за ней из опасения, как бы она руки на себя нс наложила, но не углядели бросилась баба вниз головой в глубокий колодезь Там и нашли окоченелый и посинелый труп ее Добрые люди се не обвинили, а пожалели

- Черт сму1ил, скоро поспел, в сруб пихнул 1де слабой бабе бороться с ним^

Благочес1ивыс же, ciporne люди, положивши за грешную душеньку крестное знамение, не преминули открыю выговорИ1Ь, в суд и в осуждение самоубийцы, заветную мысль

- Коли сам человек наложил на себя руки - значит, он "чер1у баран"*

"Черту баран" в равной мере и тот, кто прибе1 ает к насильственной смерти, и TOI, кго совершае" поджог,

* Ииог-ла-гораздо реже-это выражение заменяется лвумя дру1 ими черту свечка, черту кочерга (уголья мешать в геенне огненной)

убийс1во по з\ои воле (по внушению дьявола), и ie, которые попадают в ньсчас1ье от неравновесия лушеьных сил переходною возраста Все душевнобольные и ненормальные с) ib люди порченые, волею коюрых управляет нечистая сила, кем-либо напущенная и зачасгую наталкивающая на злодеяние - себе на погеху Гешат эти люди чер1а - делаю i из себя для нею "барана" - в тех случаях, когда вздумает бес прокатиться, погулять, потеши ib себя, а ю и просто возшь на них воду, как на существах совершенно безогвегных, без защитных, нолобно овцам, и вполне полчиненпых Для того то, собственно, и выбрано это самое крогкое безогвечнос живогное Опо же у бесов любимое в проги воположносгь козлу, ко горою черти боятся от самою согворсния мира (вот почему держат до сих пор козлов на конюшнях) Кроме юю, па самоубийцах на том свете сам сатана разьезжаег таким образом, что занря raei одних вмес-ю лошадей, других сажает за кучера править, а сам салится на главном месте вразвалку, понукае7 и подхлесгывает По временам заезжасг он на них в кузницы и там подковывае1 бараньи коггыга подобно лошадиным Когда же caiana сидит на своем тропе в нреисподпеи, то всегда держит па коленях Иуду Христопродавца и самоубийцу, с кошельком в руках, из которого всем бесам отпускаются деньг и па разные расходы гго делу соблазнов и взыскании за содеянное грешными людьми В таком виде сатану и на иконах пишу г, и на тех карчинах Сграшного Суда, которые обычно малюются на западных стенах право славных храмов А чтобы вернее и удобнее попали во власть нечистой силы все утопленники и удавленники, их стараюгся похоронигь IBM, 1де они совершали над собой тяжкий грех самоубийсгва, причем погребаюг

эгих несчастных под голою насыпью, совсем без кресга и вне клалбищенской огралы

Проказы чертей. Первыми жертвами при забавах нечистой силы являются обыкновенно пьяные люди: то чер1И собьют с дороги подвыпивших крестьян, возвращающихся домой с храмового праздника из соседних деревень, то под видом кума или свата вызовутся на такой раз в провожатые. Ведут видимо по знакомым местам, а на самом деле, смотришь, человек очутился либо на краю обрыва горы, либо над прорубью, либо над водою, на свае мельничной запруды и т.п. Одного пьяного мужика посадил дьявол в колодец, но как и когда - несчастный человек не мог сообразить и припомнить: был на игрище, вышел на крыльцо прохладиться, да и пропал. Стали искать и услыхали крик в колодце. Вынули и узнали следующее.

- Позвал сват пить чай да пиво. Выпил чашку пива и увидал, что не у свата я в гостях, а в колодце, да и не пиво пью, а холодную воду. И не стаканчиком ее пью, а прямо взахлебку.

Однако наряду с этими злыми шутками черти, по воззрениям народа, сплошь и рядом принимают пьяных под свое покровительство и оказывают им разнообразные услуги. На первый взгляд в таком поведении чертей можно усмотреть как будто некоторое противоречие. В самом деле: черт, злая сила, представигель злого начала - и вдруг оказывает людям добрые услуги. Но на самом деле противоречия здесь нет: каждый пьяный есть прежде всего слуга черга: своей гре ховной страстью к вину он "тешит беса", и потому черту просто нет расчета причинять своим верным слугам какое-нибудь непоправимое зло, - напротив, есть расчет оказывать им помощь. Сверх того, не кто другой, как именно черт наталкивает на пьянство, наводит

на людей ту болезнь, кочорая зовеюя хмелевиком, пли запоем: он, следовательно, в вине, он и в ответе. Не наказанием же считать его заботы о пьяных и его хлопоты около тех, которые прямо лезут в огонь или воду, и не карает же он в самом деле, если забавляется с охмелевшим человеком и шутит шутки, хотя бы даже и злые (что ему и к лицу, и по нраву). Привел пьяного к куму в гости - велел раздеваться; захочелось пьяному пить - указал на целый ушат с пивом: пей да зубы не разбей, - долго оно на двое стояло, замерзло. Раздевшись, испытуемый стал разуваться, озяб. Осмотрелся и видит, что сидит на сломанном пне и босая нога стоит в CHCI у, а вдали огонек светит. Увидал его, схватился бежать и бежал как угорелый. На горе по обрыву последний сапог потерял; у окна свата стучал и кричал: замерзаю, пустите! И предстал разутым, раздетым, без шапки. Сват с досады спрашиваег: "Где тебя черт носил?" - Отвечает с уверенностью и твердым голосом: - "Он-то меня и носил!" И в самом деле: на откосе валеный сапог нашли, шапку и полушубок сняли с сучка в лесу, а рукавицы валялись подле проруби на реке, из которой угощал давешний кум холодным пивом.

Черт любит, говорят, пьяных по той причине, что таких людей ему ле1че наталкивать на всякий грех, внушать дурные мысли, подсказывать черные и срамные слова (очень часто хлесткие и остроумные), наталкивагь на драку и на всякие такие поступки, для которых у всех, за неимением верного, есть одно дешевое и вечное оправдание: "черт попутал".

- По пьяному-то делу мало ль чего не бывает, толкуют опытные люди, - напустит "он" жуть (страх) либо тоску, так и незнамо что представится. Со страху да 1оски руки на себя наложишь, а он и рад: начнет

пол бока подталкивать, на ухо нашептывать Ты только пе1лю накинь, а он пол руку подтолкнет - м затянет За гем они и на землю являются, чтобы ввести человека в грех или панеС1И какой Брел

Трезвые и сюпснные люли возводят на бесовскую силу немало п других поклепов и обвиняют ее в самых разнообразных злодеяниях и даже в посягательствах на человеческую жизнь Так, например, во время грозы бес, преследуемый С1релами молнии, прячется за че ловска, нодвер1ая ею явной опасности Поражая беса, Илья-пророк или Михаил-Архангел могуг уби1Ь и невиновны о Вот почему во время грозы надо крсс1иться Надо постунагь подобным же образом перед едою и питьем, помня, что нечис7ая сила любиг проказить, оскверняя неосвященные сосуды чем ни попадя Эю (но свидетсльс1ву жн гни), между прочим, любимые шалости чертей, к каковым они также прибегают для соблазнов

Похищают детей. Вращаеюя часто в деревенском быту ругательное слово оммец (i е обмен, обменыш), основанное на {вердом веровании в то, 410 дьявол подменяет своими чертенятами некрещеных человеческих младенцев Без разбору чср1И унося1 и тех, коюрых в сердцах проклинают маюри, и таких, которым в недобрый час скажут неладное (черное) слово вроде хоть бы леший 1ебя унес Уносят и младенцев, оставленных до крещения без надлежащею присмотра, те когда младенцам дают заснуть, не перекрестивши их, дают чихнуть и не поздравствуют ашельскую душу, не пожелают роста и здоровья Особенно не coвe^уют зевать в банях, 1де обыкновенно роженицы проводят первые дни после родов Нечистая сила зорко сторожит и пользуется каждым случаем, когда роженица вздремнет или останется одна Вот почему опытные повитухи

стараются не покндагь маюрси ни па одну Mini}iv а в крайнем случае при выходе из бани крестя1 все у1льг Если же эти меры предосторожности не будут принч ты, то Maiii и не заметиг, как за крышей зашуми] спль ныи вегер, спусшгся нечистая сила и обменит ребенка, положив иод бок роженицы своего "лешачонка" и\и "обменыша"

Эчи обменыши бываюг очень ющи телом и крайне уродливы но1иупи\всегда юненькие.рукивисят ii\eгью, брюхо 01ромное, а голова цспремеппо большая и свисшая на сторону Сверх того, они 01личаю1ся природной тупостью и злостью и OXOJHO покидают своих приемных родителей, уходя в лес Впрочем, живут они недолю и часю пропадают без вести или обращаются в головешку

Что касается судьбы похищенных детей, то черти обыкновенно носят их с собой, заставляя раздувать начавшиеся на земле пожары Но бывает и иначе Похищенные дети отдаются па воспитание русалкам или проклятым девкам, у которых они oc^aютcя, превращаясь впоследствии девочки в русалок, мальчики в леших Сюда же, к неизвестным "тайным \юлям" пли к самим дьяволам, поступаю г "присланные дет", те случайно задушенные маюрями во время сна И в том, и в другом случае душа ребенка счигается потибшеи, если ее не спасет сама мать постоянными моли i вами в течение 40 дней при строжайшем пoc^e Ребенок, унесенный "тайными людьми", делается сам тайным человеком невидимо броди i по белому свету, 01ьтскивая себе пропитание Пьет молоко, оставленное в горшках неблагословленным, снимает с крынок сметану Если же ребенок похищен дьяволом, то последний помещает его в темной и тесной темнице Хотя в 1емницс пет ни огня, ни кипящей смолы, как в кромешном аде,

зато ребенок навезла лишается спета и будет вечно проклинагь свою мать за то, 410 она не уберегла его Впрочем, для магери, осыпаемой упреками посторонних и страдающей от личного раскаяния, имеется из эт01 о мучиюльного положения выход Необходимо три ночи просгоять в церкви на молитве, но бела в том, что не всякий священник разрешает эю Тем не менее несчастные матери слепо веруют, что если ребенка похитили тайные люди, то он, по молитве, явиюя на своем месте целым и, по окроплении святою водою, останется невредимым Но зато магерям с чертями предстоит много хлопот, так как приходится подвергать себя тяжелым испытаниям, которые не но силам женской природе

Лишь только наступит ночь и женщина, оставшаяся одна в церкви, встанет на молитву, как тотчас же начинает она подвергаться всяким ужасам позади поднимается хохот и свист, слышится топанье, пляски, временами детский плач и угрозы Раздаются бесовские голоса на соблазн и погибель- Оглянись - отдадим' Кричит и ребенок

- Не мать ты мне, а змея подколодная' 01лянуться на тот раз - значщ на веки погубить себя и ребенка (разорвут черти на час1и) Выдержагь искушение - значит увидеть своего ребенка черным, как уголь, коюрого на одну минуту покажут перед тем, как запеть вторым петухам

На вторую ночь происходит го же самое, но с тем лишь различием, что на этот раз ребенок не клянет своей матери, а твердит ей одно слово молись' - После первого петуха появляется дитя на половину тела белым

Третья ночь - самая опасная бесы начинают кричать детским голосом, пищат и плачут, захлебываясь

и с о1чаянными визгами умо\яя взять их на руки Среди деланных воплей до чу1кою уха любящей ма гери, храбро выдерживающей искус, доносяюя и нежные звуки мя!ко]о юлоса, советующею молиться

- Матушка, родная ты моя' Молись, молись скоро замолишь

Пропоет 1ре1ии раз nei ух - и дьявол бросае i перед Maiepbio совершенно белого ребенка, те таким, каким она его родила

- Теперь ты мне родная мать - спасибо замоли ла' - прокричи! ли1я и мертвым, но спасенным ociaнеюя лежать на церконном полу

За огказом священников беспокойства сокрушаю щихся матерей доходя! до крайних пределов, и голько благодаря богомольным настроениям они находя i ус покосние в хождениях по монастырям и в увещаниях благочесгивых ciapncB, признаваемых за свя1ых Oi С1арнев тоскующие матери и принося! домой уверенность в 1ом, чго и душа заспанного младенца 110йле1 туда же, куда все души прочих умерших деюи, i е прямо в рай, к самому Господу Богу

Соблазняют женщин. Из некоторых житий святых - особенно по афонскому Паюрику - и из народных сказок довольно извес1ны сладострастные паклонносги всей бесовской породы Эш наклонности проявляючся как в личных noclyiiKax 01дельных бесов, так и в характере людских искушений, потому что бесы всею охо1нее искушакл людей именно в этом направлении В исюрии борьбы хрис7ианс1ва с язычеством и Визан1ии ecib немало указаний на ту же блудную наклоннос1Ь дьяволов и на связь их с гречанками того времени Стоит и в наши дни, у пас па Руси, поскучать молодой бабе по ушедшему на заработки мужу, в осо бенности же вдове по умершему, как бесы и юювы

уже на утеху и на услуги. Пользуясь способностью перекидываться (принимать на себя всякие личины) и ловкостью в соблазнах и волокитствах, бесы добиваются полных успехов. Начинают, например, замечать соседи, что баба - вдова - иногда то сделается как бы на положении беременной, а то и опять ничего не заметно, нет никаких перемен. В то же время она со всякой работой справляется отлично. Летом выходит в поле одна, а делает за троих. Все это, вместе взятое, приводит к предположению, что баба находится в преступной связи с дьяволом. Убеждаются в том, когда начинает баба худеть и до того исхудает, что останутся только кожа да кости. Прозорливые соседки видяг даже, как влетает в избу нечистый в виде огненного змея, и с клятвою уверяют, что на глазах у всех бес влетел в трубу и рассыпался огненными искрами над

крышей.

Поверья об огненных змеях настолько распространены, а способы избавляться от их посещении до того разнообразны, что перечисление главных и описание существенных может послужить предметом особого исследования. Рассказы о таких приключениях поражают своей многочисленностью, но в то же время и докучным однообразием. Входит бес во временную сделку с несчастной, попавшейся обману и соблазну, и всего чаще с женщиной, допустившей себя до полного распутства. Оба стараются, по условию и под страхом тяжелого наказания, держать эту связь в величайшей тайне, но греховное дело с нечистым утаиться не может. Находится достойный человек, которому доверяется тайна, и отыскивается средство благополучно прекратить это сношение. Помогает в таких случаях накинутый на беса (обычно являющегося в виде дородного мужчины) лошадиный недоуз

док. Отваживают от посещений еще тем, что нащупывают у соблазнителя спинной хребет, какового обычно у этих оборотней нс бывает. Иных баб сверх того спасают отчитываньем (от блудного беса - по требнику Петра Могилы); другим помогает чертополох (cisium и carduus) - колючая сорная трава, равно ненавистная всей нечистой силе. Приглашают также в дом священника служить молебен; пишут во всех углах мелом и дегтем кресты, курят из ручной жаровни ладаном и проч.'.

Рассказывают, что иногда и сами черти налетают на беду и остаются в дураках: убегают от сварливых бедовых баб опрометью, добровольно и навсегда. Болтают также, что от подобной связи рождаются черные, глупые и злые де"и, которые могут жить очень недолго, так что их даже никто нс видит.

Дьявольское наваждение. В сознании простых людей еще окончательно не решено, в чем заключается причина болезней, постигающих человеческий рол: в божественном ли попущении, или в дьявольском наваждении. По сличении сведений, полученных более чем из 50 местностей очносигельно происхождения различных недугов, - оказывается, что значительный перевес на стороне последнего мнения. При этом известно, что некоторые болезни, как, например, лихорадки, в народном представлении рисуются в форме живых существ, имеющих определенный старческий

* Как всем изис^тю-хогя бы по словам повсюду распрострлпсиной поговорки, -черти ьссго больше боя гся лаллну ("лалпи ал 4Cpit41, иорьма - на ворон"), а нслслствии того и ввслопы в обычаи сумочки-ладанки, носимые uMfc-ie с крепами на шее 13 1акие сумочки зашиваюг, вмесге с какой-либо сшпынеи, кусочки JIOII пахучей смолки. Гл.излет, впрочем, 'зачасгую и так (по гкклоIMIUC же), что у иных... лдлап пд вороту, а чер[ на шее.

вид и каждая свое особое имя, как дщери Иродовы. Общее количество лихорадок доходи i до двенадцати (а по некоторым сведениям, даже до семидесяти), причем все они представляются в виде косматых распоясанных старух. Против лихорадок издавна вращается в народе целый молитвенный список, присутствие которого в доме считается, подобно гакому же апокрифическому сказанию о Сне Богородицы, за действительное и сильное целебное средство. Как заболевшие, так равно и желающие предохранить себя от будущих напастей должны носить тот и другой список на шейном кресте, зашитыми в тряпочку.

Лишь в некоторых местностях удалось различить причины болезни, распределив их по двум основным разрядам. Выходит так, что все болезни (особенно эпидемические, вроде холеры и тифа) посылает сам Бог, в наказание или для вразумления, и лишь немногие зависят от насыла злым человеком или от порчи колдунами и ведьмами. Зато все душевные болезни, и даже проказу, всегда и бесспорно насылает черт. На него и показывают сами больные, выкликая имя того человека, который принес, по указанию и наущению дьявола, порчу и корчу и нашептал всякие тяжелые страдания.

В некоторых местностях существует полная уверенность в том, что на всякую болезнь полагается особый дух и что каждый из этих духов имеет свой вид: например, для лихорадки - вид бабочки, для оспы лягушки, для кори - ежа и т.п. Сверх прочих существует еще особенный бес, насылающий неожиданные и беспричинные острые боли, пробегающие схватками в спине, руках и ногах. Такой бес называется "притком" (отсюда и обычное выражение "попритчилось"). Для пьяниц черти приготовляют в водке особого червя

(белого, величиной с волосок): про]ло1ившие его делаются горькими пьяницами, и т.п.

Все болезни, которыми чаще всею сградают женщины, как, например, кликушество, и вообще порчи всякого рода (истерии) нриписываючся, бесспорно, бесам. Причем сами женщины твердо и непоколебимо убеждены, 410 это бесы вселились внугрь испорченных, что они пошли через неперскрещенныи рот во время зевоты или в питье и еде. Подобные болезни ученые доктора лечить не умеют; тут помогают только оиыгные знахари да ie батюшки, у коюрых водятся особые, древние молитвенники, какие имеются не у всякого из духовных.

Хо1я и придумана давно деревенская пословица: "Богу молись, а черта не IHCBH", - но сущесгвует п такая ис1ина, которая выше всякой греховной болтовни и ле1комысленных правил: "Без Божьей воли п волос на голове человека не пропадет". Если черт лиходей для человека только по Божию попущению, то, во всяком случае, бесовскому влиянию положен известный предел и само пребывание нечистой силы на земле ограничено определенными сроками Так, еще повсюду сохранилось убеждение, 410 при благовесте в церквях, после третья о улара, вся бесовская сила проваливается в преисподнюю. Б то же время сознательно твердо держи 1СЯ вера, что ко всякому человеку при его рождении приставляются черт и ашел. Оба они нс ос1авляю1 человека ни на одну мину1у, причем ател сюиг но правую сторону, а дьявол по левую*

* Свсдующис люди держатся, ьслсдсшие подобною осро^п ния, юн) правила, что никогда iw плюют на правую сторону и ложа [ся спать на левом боку, чтобы держать лицо обращенным к своему ангелу п не видеть во cue дьявола

Между ангелом-хранителем и дьяволом-соблазнителем стоит постоянная вражда. Каждый из них зорко следит друг за другом, уступая первенство сопернику лишь в зависимости от поведения человека: радуется, умиляясь, ангел, при виде добрых дел; осклабляется, хохочет и хлопает в ладони довольный дьявол при виде послушания его злым наветам. Ангел записывает нее добрые дела, дьявол учитывает злые, а когда человек умрет, ангел спорит с дьяволом о грешной душе его. Кто из двух победит - известно единому Богу.

Впрочем, до тою времени на всякий час готово для утешения моличвеннос слово:

"Ангел мой, хранитель мой! Сохрани мою душу, укрепи мое сердце на всяк лень, на вся^ час, на всякую мипу1у. Поутру встаю, росой умываюсь, пеленой утираюсь Спасена Прсчистова образа. Враг-сатана, отшатнись 01 меня на его верст, на тысячу, па мне есть крест Господен! На том кресте написаны Лука и Марк, и Никита-мученик: за Христа мучаются, за нас Богу молятся. Пречистые замки ключами заперты, замками запечатаны, ныне и присно, и во веки веков, аминь".

II

домовой-доможил

Выделился из осиротелой семьи старший брат и задумал себе избу строить. Выбрал он под стройку обжитое место. Лес рубил "избяной помочью"; сто бре~ ^н - сто помочан, чтобы вырубить и вывезти каждому по бревну. Десятком топоров успели повалить лес поздней осенью, когда дерево не в соку, и вывезли бревна по первопутку: и работа была легче, и лошади меньше наломались. Плотники взялись "сруби гь и поставил. избу", а если сладится хозяин с деньгами в эют же раз, то и "нарядить" ее, т.е. сделать все внутреннее убранство, досгупное топору и скобелю. Плотники подобрались ребяча надежные, из ближнего соседства, 1ле испокон веку занимаются этим ремеслом и успели прославичься на дальние окольности. Помолились на восход солнца, выпили "заручную" и начали тяпачь с ранней зари до самой поздней.

Когда положили два нижних бревна - два первых венца так, что где лежало бр^нно комлем, там навалили друюе вершиной, приходил хозяин, приносил водку: пили "закладочные". Под передним, свя1ым углом, но желанию хозяев, закапывали монету на боraiCTUO, и плотники сами от себя - кусочек ладана

для святости. Пусть-де не думают про них, с бабьих бредней, худого и не болтают, что они знаются с нечистой силой и могут устроить так, что дом для жилья сделается неудобным.

Переход в новую избу или "влазины", новоселье в особенности жуткая пора и опасное дело. На новом месте словно бы надо перероди гься, чтобы начать новую тяжелую жизнь в потемках и ощупью. Жгучая боль лежит на сердце, которое не чует (а знать хочет), чего ждать впереди: хотелось бы хорошего, когда вокруг больше худое. Прежде всего напрашивается неотразимое желание погадать на счастье. Для этого вперед себя в новую избу пускают петуха и кошку. Если суждено случится беде, то пусть она над ними и стрясется. За ними уже можно смело входить с иконой и хлебом-солью, всего лучше в полнолуние и обязательно ночью*.

Искушенные житейским опытом, хозяйки-бабы, поставив икону в красный угол, отрезают один сукрой от каравая хлеба и кладут его под печку. Это - тому незримому хозяину, который вообще зовется "домовым-доможилом". В таких же местах, где домовому совершенно верят и лишь иногда, грешным делом, позволяют себе сомневаться, соблюдается очень древний обычай, о котором в других местах давно уже и забыли. Кое-где (например, по Новгородской губернии, около Боровичей) хозяйка дома до рассвета (чтобы никто не видал) старается три раза обежать новую избу нагишом, с приговором: "Поставлю я около двора железный тын, чтобы через этот тын ни лютый зверь не пере

* Ночью же в новый дом и скотину перегоияюг. Счастливыми днями для новоселья считаются двунадесятые праздники, и между ними в особенности Введение во храм Богоматери.

скочил, ни гад не переполз, ни лихой человек HOI ой не переступил, и дедушка-лесной через него не заглядывал". А чтобы был этот "замок" крепок, баба в воротах перекидывается кубарем также до 'грех раз и тоже с заученным приговорным пожеланием, главный смысл которого выражает одну заветную мысль, чтобы "род и плод в новом доме увеличивались".

О происхождении домовых рассказывают следующую легенду. Когда Господь при сотворении мира сбросил на землю всю непокорную и злую небесную силу, которая возгордилась и подняла мятеж против своего Создателя, на людские жилья тоже попадали нечистые духи. При этом неизвестно, отобрались ли сюда те, которые были подобрее прочих, или уж так случилось, что, приселившись поближе к людям, они обжились и пообмякли, но только эти духи не сделались злыми врагами, как водяные, лешие и прочие черти, а как бы переродились: превратились в доброхотов и при этом даже оказались с привычками людей веселого и шутливого нрава. Большая часть крестьян так к ним привыкла, так примирилась с ними, что не согласна признавать домовых за чертей и считает их за особую отдельную добрую породу.

Никто не позволяет себе выругаться их именем. Всегда и все отзываются о них с явным добродушием и даже с нежностью. Это вполне определенно выражается во всех рассказах и согласно подтверждается всеми сведениями, полученными от сотрудников в ответ на программные вопросы по "Демонологии" из разных концов Великороссии.

Каждая жилая деревенская изба непременно имеет одного такого невидимого жильца, который и является сторожем не только самого строения, но главным оЬразом всех живущих: и людей, и скотины, и птицы.

Живет-слывет он обычно не под своим прирожденным именем "домового", которое не всякий решится произносить вслух (отчасти из уважения к нему, отчасти из скрытой боязни оскорбить его таким прозвищем) А величают его, за очевидные и доказанные услуги, именем "хозяина" и за древность лет его жизни на Руси - "дедушкой"*.

Поскольку все это разнообразие имен и прозвищ свидетельствует о живучести домашнею духа и близости его к людским интересам, постольку он сам и неуловим, и неуязвим Редкий может похвастаться тем, что воочию видал домового Кто скажет так, ют либо обманулся с перепугу и добродушно вводит других в заблуждение, либо намеренно лжет, чтобы похвастаться Видечь ломового нельзя это не в силах человека (в чем совершенно С01ласно большинство людей сведущих, искусившихся долгим опытом жизни) И если кто

* Рассказывая о домовом, чаще всего называют ею просто "Он" или "Сам", но еще чаще "Доброжилом" и "Доброхотом", а в Болог опекой губернии даже "Кормильцем" По всему лесному северу России за свое охотливое совместное жшельство с православным русским людом ломовой зове гся "Суседком" и "Батануш ком" (батаном -не то в смысле бати-отца, не то братана, те перодн01 о брата) В семьях Олонецко; о края величаю г ею даже но чегным именем "другая половина" Во всяком случае, он "доможил" и за обычаи жилья в тепле и холе - "жировик", за некоторые житейские привычки - "лизун" За то, что он все-i аки существо незримое, бесспорная и подлинная "нежичь" (ни дух, ни человек), домовой, в обход нас-юящсго и прямого звания ею, прорывайся еще и счигается "постеном" (а также "по-стеи" - ол степи или 1ени), как призрачное су щест во, привидение Soayi его еще иншла "корноухим" за то, что будто бы у него в отличие oi и-лстоящих людей не хватает одного уха В видах особою исключения называ юг его еще "некошным" (некошной) в тех юлъко случаях ко1да oil не ладит с хозяевами избы, Х01Я это прозвище 6о\ее при \ично (и чаще применительно) ко всяким другим черчич, например к водяным и летим, а к домовому духу не прилаживаегся и, обет венно, не подходит

говорит, что видал его в виде вороха сена, в образе какою-либо из домашних животных, тот явно увлека ется и строит свои дотадки только на том предположении, что домовой, как всякий невидимый дух с нечеловеческими своисгвами, наделен способнос1ью превращался, принимая на себя разновидные личины и даже будто бы всего охогнее - образ самого хозяина дома Тем, кго пожелал бы его видеть, предлагают не ле1 кис задачи надо надеть на себя, непременно в Пас. хальную ночь, лошадиный хомут, покрыгься бороной зубьями на себя и сиде1Ь между лошадьми, которых он особенно Л1оби1, целую ночь Говорят даже, что если домовой увидиг человека, коюрый за ним 1аким образом подсмагривает, ю усграивает так, что лошади начинакп би1ь задом по бороне и могут до смерти здбигь любознагельного Верно и вполне доказано голько одно, что можно слышать юлос домового (и в эюм согласны все поголовно), слышать его тихий плач и глухие сдержанные стоны, ею мя1кии и ласковый, а иногда и отрывисю-крагкий и глухой голос в виде мимоходных 01ветов, когда умелые и догадливые хозяева успевают окликнуть и сумеют спросить ею при под ходящих случаях. Впрочем, все, кго поумнее и поопасливее, не пытаются ни видеть эгих духов, ни говори Ui с ними, потому что, если эго и удается, добра нс будc^ можно даже опасно захворать Впрочем, домовой по доброму своему расположению (к ]лаве семьи - преимущественно и к прочим членам - в исключение), имеет завегную привычку наваливаться во сне на грудь и давить Кто, проснувшись, поспешит спросить ею "К худу или добру?" - он огветит человеческим голосом, словно ветер лисгьями прошелестит Только таким избранным и особенно излюбленным удалось узнать, что он мохнатый, оброс мягкой шерстью, что ею

покрыты даже ладони рук его, совершенно таких же, как у человека, что у него, наконец, имеются, сверх положения, рога и хвост. Часто также он гладит сонных своею мягкой лапой, и тогда не требуется никаких вопросов - довольно ясно, что это к добру. Зла людям он не делает, а, напротив, старается даже предостеречь от грядущих несчасгий и временной опасности.

Если он временами стучит по ночам в подъизбицс, или ВОЗИ1СЯ за печью, или громыхает в поставцах посудой, то это делает он просто от скуки и по свойству своего веселого нрава, забавляется. Давно и всем известно, чго домовой - вообще большой проказник, своеобразный шутник и где обживется, там беззаботно и беспричинно резвится. Он и сонных щекочет, и косматой грудью на молодых наваливается также от безделья, ради шутки. Подурит и пропадет с такой быстротой, что нет никакой возможности заметить, каков он видом (что, однако, удалось узнать про лешего, водяного и прочих духов - подлинных чертей). Б Смоленской губернии (Дорогобужском уезде) видали домового в образе седого старика, одетого в белую длинную рубаху и с непокрытой головой. Во Владимирской губернии он одет в свитку желтого сукна и всегда носит большую лохматую шапку; волосы на голове и на бороде у него длинные, свалявшиеся. Из-под Пензы пишут, что это старичок маленький, "словно обрубок или кряж", но с большой седой бородой и неповоротливый: всякий может увидеть его темной ночью до вторых петухов. В тех же местах, под Пензой, он иногда принимает вид черной кошки или мешка с хлебом.

Поселяясь на постоянное житье в жилой и теплой избе, домовой так в ней приживается на правах хозяина, что вполне заслуживает присвоенное ему в некоторых местностях название доможила. Если он заме

чает покушение на излюбленное им жилище со стороны соседнего домового, если, например, он уличит его в краже у лошадей овса или сена, то всегда всгупает в драку и ведет ее с таким ожесточением, какое свойственно только могучей нежити, а не слабой людской силе. Но одни лишь чуткие люди могут слышать этог шум в хлевах и конюшнях и отличать возню ломовых от лошадиного топота и шараханья шальных овен. Каждый домовой привыкает к своей избе в такой сильной степени, что его трудно, почти невозможно выселить или выжить. Недостаточно для того всем известных молитв и обычных приемов. Надо владеть особыми притягагельными добрыми свойствами души, чтобы он внял мольбам и не признал бы ласкательные приче1Ы за лицемерный подвох, а предлагаемые подарки, указанные обычаем и советом знахаря, - за шутливую выходку. Если при переходе из старой рассыпавшейся избы во вновь отстроенную не сумеют переманить старого домового, то он не задумается остаться жить на старом пепелище среди трухи развалин в холодной избе, несмотря на ведомую любовь его к теплому жилью. Он будет жить в тоске и на холоде и в полном одиночестве, даже без соседства мышей и тараканов, которые вместе с другими жильцами успевают перебраться незваными. Оставшийся из упрямства, по личным соображениям, или оставленный по забывчивости недогадливых хозяев, доможил предпочитает страдать, томясь и скучая, как делал это, между прочим, тот домовой, которого забыли пригласить с собой переселенцы в Сибирь. Он долго плакал и стонал в пустой избе и не мог утешиться. Такой же случай был и в Орловской губернии. Здесь, после пожара целой деревни, ломовые так затосковали, что целые ночи были слышны их плач и стоны. Чтобы как-нибудь утешить их, крес-^

тьяне вынужлены были сколотить на скорую руку временные шалашики, разбросать подле них ломти посоленного хлеба и затем пригласить домовых на временное жительство:

- Хозяин-дворовой, иди покель на спокой, не отбивайся от двора своего.

В Чембарском уезде Пензенской губернии домовых зазывают в мешок и в нем переносят на новое пепелище, а в Любимском уезде (Ярославская губерния) заманивают горшком каши, которую ставят на загнетке.

При выборе в избе определенного места для жилья домовой не разборчив: живет и за печкой, и под шестком, поселяется под порогом входных дверей, и в подъизбице, и на подволоке, хотя замечают в нем наибольшую охоту проводить время в голубцах (дощатых помещениях около печи со спуском в подполье) и в чуланах. Жена домового "доманя" (в некоторых месгах, например, во Владимирской губернии, домовых наделяют семействами) любит жить в подполе, причем крестьяне при переходе в новую избу зовут на новоселье и ее, приюваривая: "Дом-домовой, пойдем со мной, веди и домовиху-госпожу - как умею награжу".

Когда "соседко" поселяется на вольном воздухе, например, на дворе, то и зовется уже "дворовым", хотя едва ли представляет собою отдельного духа: это тот же "хозяин", взявший в свои руки наблюдение за всем семейным добром. Его также не смешивают с живущими в банях баенными и банными (если он бывает женского пола, то называют "волоса^кои"), с поселившимися на гумнах овинными и т.п. (см. о них дальше). Это все больше недоброхоты, злые духи: па беду людей завелись они, и было бы большим счастьем, когда бы они все исчезли с лица земли I lo как обойтись без домового? Кто предупредит о грядущей

напасти, кто скажет, какой масти надо покупать лошадей, какой шерсти выбирать коров, чтобы водились они подолгу? Если говорят, что скотина "не ко двору", то это значит, что ее невзлюбил своеобразный капризник "дворовый хозяин". Кто умеет слушагь и чутко СЛЫШИ1, тому домовой сам своим голосом скажет, какую надо покупать скотину. Разъезжая на нелюбимой лошадке, домовой может преврагить ее из сытого круглыша в такую клячу, что шкура будет висеть, как на палке. В Меленках (Владимирская iyберпия) один домохозяин спрятался в яслях и усидел, как домовой соскочил с сушила, подошел к лоигдли и давай плевать ей в морду, а левой лапой у ней корм выгребать. Хозяин испугался, а домовой ворчи г про себя, но так, что очень слышно: - Купил бы кобылку пегоньку, задок беленькой! Послушались его и купили. И опять из-под яслей хозяин видел, как с сушила соскочил домовой в лохматой шапке, в желтой свитке, обошел кругом лошади, осмотрел ее, да и заговорил:

- Вот это лошадь! Эту стоит кормить, а то купил какую-то клячу.

И домовой стал ее гладить, заплел на гриве ксну и начал под самую морду подгребать ей овес.

В одной деревне Череповецкою уезда (Новгородская губерния) домовой, навалившись ночью на мужика и надавливая ему грудь и живот, прямо спросил (и таково сердито!):

- Где Серко? Приведи его назад домой. Надо было на другое же утро ехать в ту деревню, куда продал хозяин лошадь, и разменивагься. А там тому рады: и у них, когда вводили лошадь на двор, она фыркала и артачилась, а на другое утро нашли ее всю в мыле. Один хозяин в упор спросил домового,

какой шерсти покупать лошадь, и домовой ему повелительно ответил: "Хоть старую, да чалую" и т.п.

Бывают лошади "двужильные" (переход от шеи к холке раздвоенный), в работу не годные: они служат только на домового. Кто об этом дознается, тот спешит продать такую лошадь за бесценок, потому что если она околеет на дворе, то сколько лошадей ни покупай потом - все они передохнут (счетом до двенадцати), и нельзя будет больше держать эту скотину. Вот только в этом единственном случае всякий ломовой; как он ни добр нравом, бывает неуступчив, и чтобы предотвратить его гнев, пробуют ноколелую лошадь вытаскивать не в ворота, а в отверстие, нарочно проломанное в стене хлева, хотя и это не всегда помогает.

Зная про подобные напасти и не забывая проказ и капризов домового, люди выработали но всей великой Руси общие для всех обычаи при покупке и продаже лошадей и скота, а также и при уходе за ними.

Когда купят корову или лошадь, то повод от узды или конец веревочки передают из полы в полу и говорят пожелания "легкой руки". Покупатель снимает с головы шапку и проводит ею от головы и шеи, вдоль спины и брюха "новокупки". А когда "новокупку" ведут домой, то из-под ног по дороге поднимают щепочку или палочку и ею погоняют. Когда же приведут корову во двор, погонялку эту забрасывают:

- Как щепочке не бывать на старом месте, как палочке о том же не тужить и не тосковать, так бы и купленная животина не вспоминала старых хозяев и не сохла по ним.

Затем "новокупку" прикармливают кусочком хлеба, а к домовому прямо обращаются и открыто, при свидетелях, кланяются в хлевах во все четыре угла и

просят: поить, кормил), ласкать и холить и эту новую, как бывалых прежних.

С домашнего ско-ia добрый домовой переносит свои заботы и на людей. Охотнее всего он старается предупреждать о несчастьях, чтобы умелые хозяева успевали приготовишься к встрече и отвратить от себя напасть заблаговременно. Люди догадливые в таких случаях без слов разумеют те знаки, какие он подаст, когда ему вздумается. Так, например, если слышится плач домового, иногда в самой избе, то быть в доме покойнику. Если у трубы на крыше заиграет в заслонку - будет суд из-за какого-нибудь дела и обиды; обмочит домовой ночью - заболеет тот человек; подергает за волосы остерегайся, жена: не ввязывайся в спор с мужем, не грызись с ним, отмалчивайся, а то верно прибьет и очень больно. Загремит домовой в поставке посудой осторожнее обращайся с огнем и зорко поглядывай, не зарони искры, не вспыхнула бы непотушенная головешка, не сделался бы большой пожар и т.д. Плачет и охает домовой - к горю, а к радостям скачет, песни играет, смеется; иногда, подыгрывая на гребешке, предупреждает о свадьбе в семье, и т.п.

Все хорошо знают, что домовой любит те семьи, которые живут в полном согласии, и тех хозяев, коюрые рачигельно относя гся к своему добру, в порядке и чистоте держат свой двор. Если из таких кто-нибудь забудет, например, замесить коровам корм, задач ь лошадям сена, то домовой сам за него позаботится. Зато ленивым и нерадивым он охотно помогает запускать хозяйство и старается во всем вредить: заезживаег лошадей, мучает и бьет скотину; забивает ее в угол яслей, кладет ее вверх ногами в колоду, засоряет навозом двор, давит каждую ночь и сбрасывает с печи и полатей на пол хозяина, хозяйку и детей их, и т.д. Впрочем,

помириться с рассерженным домовым нетрудно - для этого стоит только положить ему под ясли нюхательного табаку, до которого он большой охотник, или вообще сделать какой-нибудь подарок, вроде разноцветных лоскутьев, старинной копейки с изображением Егория на коне, или просто горбушки хлеба, отрезанной от непочатого каравая. Однако иногда бывает и так, что, любя хороших хозяев, он между тем мучает скотину, а кого любит - на того наваливался во сне и наяву, не разбирая ни дня, ни ночи, но предпочитая, однако, сумерки. Захочет ли домовой объяви 1ься с печальным или радостным известием, или просю пошучить и попроказить - он предпочитает во всех таких случаях принимать на себя вил самих хозяев. Только (как успевали замечать некоторые) не умеет он при этом прятать своих лошадиных ушей. В таком образе ломовой не прочь и пособить рабочим, и угостить иного даже курительным табаком, и помешать конокрадам, вырядившись для эгого в хозяйское платье и расхаживая по двору целую ночь с вилами в руках, и т. п. Под г. Орлом рассказывают, что однажды домовые так раздобрились для своих любимых хозяев, что помогали им в полевых работах, а одного неудачливого хозяина спасли тем, что наладили его на торговлю и дали возможность расторговаться с таким успехом, что все дивились и завидовали. Заботы и любовь свою к семьям иной "доможил" простирает до такой степени, что мешает тайным грехам супругов и, куда не поспеет вовремя, наказывает виноватого тем, что наваливается на него и каждую ночь душит. При этом, так как всей нечистой силе воспрещено самим Богом прикасачься к душе человеческой, ю, имея власть над одним телом, домовые не упускают случая пускать в ход и шлепки до боли и щипки до синяков. Не успеет виновная, улег

шись спать, хорошенько забыться, как почувствует в ногах тяжесть, и пойдет эта тяжесть подниматься к горлу, а там и начнет мять так сильно, что затрещат кости и станет захватывать дыхание. В таких случаях есть только одно спасение - молитва, да и то надо изловчиться, суметь собраться с духом и успеть прого' верить вслух ту самую, которую не любят все нечисгые: "Да воскреснет Бог"*...

Пока наступит та блаженная пора, когда эта великая молигна громко раздастся на всю святую Русь и оцепенеет намертво вся нечисчая сила, наивные деревенские хозяева долго еще будут темной ночью, без шапки, в одной рубахе, ходить в старый дом и с поклонами упрашивать домового духа пожаловать и новые хоромы, где в подъизбице самой хозяйкой приготовлено ему ующение: присоленный небольшой хлебец и водка в чашке. Суеверия, основанные на воззрении на природу, тем дороги и милы простому, Heipoнутому сомнениями уму, что успокоительно прикрывают черствую и холодную дейс1вительность и дают возможность объяснять сложные явления самыми простыми и подручными способами. Проказами домового объясняются как ненормальные уклонения и болезненные отравления организма, чак и всевозможные случаи повседневной жизни. Вот несколько примеров. Усиленно катаеюя по полу лошадь и мучительно чешегся об стенку и ясли не потому, что недобрый человек посадил си в 1риву и хвост neiKy шиповника, а

* Во MIIOI их 1лухих Mcciax Костромской 1убсрпии, а по сисдс пням от LOlpyAiiiiKOH, и в Калужской, сохранило o'K'nii лр.""11й обычди ]юл11сшик1гь пал стоилами конюшен и пал насестами в курятниках "куриных и лошадиных боюв" Для коней 1ако1;ым "богом"1-лужп! особенный камснь(.лырии,ллякур-юрлышко от кувшина

потому, что ее невзлюбил домовой. На утренней заре холеный иноходец оказался весь в мыле нс оттого, что сейчас вернулся на нем молодой парень, всю ночь гулявший тайком от отца и ездивший по соседним поседкам с песнями и товарищами, а потому, что на нем ездил домовой. Поднялось у молодой бабы в крови бушеванье и почудилось ей, будто подходит к ней милый и жмсг и давит, - опять виноват ломовой, потому чго, как только баба изловчилась прочитать "Отчу", все и пропало.

Ill

ДОМОВОЙ-ДВОРОВОЙ

Как ни просто деревенское хозяйство, как ни мелка, по-видимому, вся обсчановка домашнего быта, но одному домовому-доможилу со всем не управиться. Не только у богатого, но у всякого мужика для домового издревле полагаются помощники. Их работа в одних местах не считается за самостоятельную и вся целиком приписывается одному "хозяину". В других же месчах умеют догадливо различать труды каждого домашнего духа в отдельности. Домовому-доможилу приданы в помощь: дворовой, банник, овинник (он же и гуменник) и шишимора-кикимора; лешему помогает полевой, водяному - ичетики и шишиги вместе с русалками.

Дворовой-домовой получил свое имя по месту обычного жительсгва, а но харакгеру отношений к домовладельцам он причислен к злым духам, и все рассказы о нем сводятся к мучениям тех домашних животных, которых он невзлюбит (всегда и неизменно дружит только с собакой и козлом). Это он устраивает так, чю скотна спадает с тела, отбиваясь от корму; он же путает ей гриву, обрезает и общипывает хвост и проч. Это про i ив него всякий хозяин на потолке хлева или конюшни подвешивает убитую сороку, так как дворовой-домовой нс

навидит 3iy сплетницу птицу Эго его, наконец, стараются ублажать всякими мерами, нрелупрсждапэ ею желания, уюждать ею вкусам не держать белых кошек, белых собак и сивых лошадей (соловых и буланых он тоже обижает, а холит и глалиг вороных и серых) Если же случится так, что нельзя огказаться от покупки лошадей нелюбимой масти, то их вводят во двор, пригоняя с базара не иначе, как через овчинную шубу, разосгланную в поротах шерсгыо вверх С особенным вниманием точно так же хозяйки ухаживаю г около новорожденных живогных, зная, 410 дворовой не любит ни юля", ни овен либо изломает, либо и вовсе задушит Поэтому ю таких новорожденных и стараются все1ла унести из хлева и поссляюг в избе вмесю с ребятами, окружая их таким же попечением принесенною сейчас же су ют головой в устье печи, или, как говорят, "водомляют" (сродняют с ломом) На дворе этому домовому не подчинены одни юлько куры у них нмееюя свои бог

При6е1ая к ючно таким же мерам умилостивления домовою-дворового, как и домового-доможила, люди не всегда, однако, достигают цели и дворовой гочно так же то мирволиг, то, без всяких видимых поводов, начинает проказить, дурить, причиняя постоянные беспокойства, явные убытки в хозяйстве и проч В таких случаях применяют решительные меры и вместо ласки и уюждении вступают с ним в огкрытую борьбу и нередко в рукопашную драку.

По волоюдским местам крестьяне, обезумевшие от злых проказ дворовых, тычу1 навозными вилами в нижние бревна двора с приговором "Boi тебе, вот ^eбe за то то и вот это" По некоторым месгам (например, в Нонюродской губернии) догадливый и знающий хозяин запасается ниткой из савана мертвеца, вплетает ее в треххвостую ременную плеть и залепляя воском. В

самую полночь, засвешв эту нитку и держа ее в левой руке, он идe^ во двор и бьет плетью по всем у1лам хлева и пол яслями авось как-нибудь попадет в виновного

Нередко домохозяева терпят от ссор, какие заводя i между собой соседние дворовые, - несчастье, которое нельзя ни отвратить, ни предусмотреть В Вологодской губернии (в Кадниковском уезде Васьяновской волости) злой "дворонушко" позавидовал своему соседу, доброму "дворовушке", в том, 410 у тою и коровы сыты, и у лошадей шерсть гладка и даже лоснится Злой про вертел дыру в чане, в ко юром добряк-дворовой возил в полночь с реки воду Лил поюм добряк, лил воду в чан и все ждал, пока она сровняется с краями, да IBK и не дождался и с юря на месю повис под нижней i убои лошадки ледяной сосулькой в виде "маленько! о человека в шерсти"

0-11уда же (из-под Кадникова) получена и 1акая повес ib (записанная в деревне Куропскои как событие 80-х 1олов прошлого столетия)

"Жила у нас старая левка, незамужняя, звали се Оль1ой Ну, все и ходил к ней дворовушко спать по ночам и всякий раз наплетал ей косу и наказывал "Гели гы будешь ее распле^пь да чеса1ь, то я "ебя залаолю" Так она и жила нечесои ло 35 юдов, - и не мыла юловы, II 1ребня у себя не держала Только выдумала она выи]и замуж, и когда наоал девичник, пошли девки в баню и ее повели с собой, незамужнюю iy, старую девку, невесту-ту В бане пали ее мыть Начали расплетать косу и долго не могли ее расчесать IBK-TO крую закрепил се дворовушко На друюе утро надо было венчания пришли к невесте, а она в посюли лежи) мершая, и вся черная дворовушко-^ о ее и задавил"

Не только в трудах и ле\ах своих лворовои похож па доможила, но и внешним видом oi нею ни и чем

не отличается (так же похож на каждого живого человека, только весь мохнатый). Затем все, что приписывают первому, служит лишь повторением того, что говорят про второго. И примечательно, что во всех подобных рассказах нет противоречий между полученными из северных лесных губерний и теми, которые присланы из черноземной полосы Великороссии (из iyберний Орловской, Пензенской и Тамбовской). В сообщениях из этих губернии замечается лишь разница в приемах умилостивления: здесь напластывается наибольшее количество приемов символического характера, с явными признаками древнейшего происхождения. Вот, например, как дарят дворового в Орловской губернии: берут разноцветных лоскутков, овечьей шерсти, мишуры из блесток, хотя бы бумажных, старинную копейку с изображением коня, горбушку хлеба, отрезанную от целого каравая, и несут все это в хлев, и читают молитву:

- Царь дворовой, хозяин домовой, суселушкодоброхотушко! Я тебя дарю-благодарю: скотину прими - попой и накорми.

Этот дар, положенный в ясли, далек по своему характеру от тою, который подносят этому же духу на севере, в лесах, - на навозных вилах или на кончике жесткой плети.

Домовые-дворовые обязательно полагаются для каждого деревенского двора, как домовой-доможил для каждой избы, и банники для всякой бани, овинники или гуменники для всех без исключения риг и гумен (гумен, открытых со всех сторон, и риг, прикрытых бревенчатыми срубами с непротекающими крышами). Вся эта нечисть - те же домовые, отличные лишь по более злобным свойствам, по месту жительства и по затейным проказам.

IV

БАННИК

Закоптелыми и обветшалыми стоят врассыпную, но оврагам и косогорам, утлые баньки, нарочно выставленные из порядка прочих деревенских строении, готовые вспыхнуть, как порох, непрочные и недолговечные. По всем внешним признакам видно, что о них никто не заботился, и, изживая недолгий век в полном забросе, бани всегда имеют вид зданий, обреченных на слом. А между тем их задымленные стены слышат первые крики новорожденного русской крестьянской семьи и первые вздохи будущего кормильца-пахаря. Здесь, в жарком пару, расправляет он, когда придет в возраст, натруженные тяжелой работой члены тела и смывает трудовой пот, чтобы освеженным и подбодренным идти на новые бесконечные труды. Сюда несет свою тоску молодая девушка, обреченная посвятить свои силы чужой семье и отдать свою волю в иные руки; здесь в последний раз тоскует она о родительском доме накануне того дня, когда примет "закон" и благословение церкви. Под такими тягостными впечатлениями в одном из причтов, засчитывающих банюпарушу в число живых недоброхотов, выюворилось про нее такое укоризненное слово:

На чужой-то, на сторонушке, На злодейке незнакомой: На болоте баня рублена, По сырому бору катана, На лютых зверях вожена, На проклятом месте ставлена

Укоры справедливы. Несмотря на то что "баня царит, баня правит, баня все исправич", она издревле признается нечистым мес ом, а после полуночи считается даже опасным и страшным: не всякий решается туда заглянуть, и каждый готов ожидать какой-нибудь неприятности, какой-нибудь случайной и неожиданной встречи. Такая встреча может произойти с тем нечистым духом из нежити, который под именем банника поселяется во всякой бане за каменкой, всего же чаще под полком, на котором обычно парятся. Всему русскому люду известен он за злого недоброхота. "Нет злее банника, да нет его добрее", - говорят в коренной Новгородчине под Белозерском; но здесь же твердо верят в его всегдашнюю готовность вредить и строго соблюдают правила угодничества и заискивания.

Верят, что банник всегда моется после всех, обыкновенно разделяющихся на три очереди, а потому четвертой перемены или чегвертого пара все боятся: "он" накинется - станет бросаться горячими камнями из каменки, плескаться кипятком; если не убежишь умеючи, т.е. задом наперед, он может совсем зашпарить. Этот час дух считает своим и позноляет мыться только чертям; для людей же банная пора в деревнях обыкновенно полагается около 5-7 часов по полудни.

После трех перемен посетителей в бане моются черти, лешие, овинники и сами банники. Если кто-нибудь в это время пойдет париться в баню, то живым

оттуда не выйдет: черти его задушат, а людям покажется, что гог человек угорел или запарился. Это поверье о четвертой роковой банной "смене" распространено на Руси повсеместно.

Заискивают расположение банника тем, что приносят ему угощение из куска ржаного хлеба, круто посыпанного крупной солью. А чтобы навсегда отнят i> у него силу и охоту вредить, ему приносят в дар черную курицу. Когда выстроят после пожара новую баню, io такую курицу, не ощипывая перьев, душат (а не режут) и в гаком виде закапывают в землю под порогом бани, С1араясь подогнать время под чистый че1всрг. Закопавши крицу, уходят из бани задом и нее время oineшинают поклоны на баню бессменному и сердитому жильцу ее. Банник c^pcмитcя владеть баней неразлельiio и недоволен всяким, покусившимся на ею права, хотя бы и временно. Зная про то, редкий путник, застигнутый ночью, решится искать здесь приюта, кроме разве сибирских бродяг и беглых, которым, как известно, все на свете нипочем. Идущий же на зарабопш и не имеющий чем заплатигь за почле1, предпочтает выспаться где-нибудь в стогу, под сараем, под ракитовым или можжевеловым кустом. Насколько баппик высоко ценит прямую цель назначения своего жилища, видно из тою, что он мстит тем хозяевам, которые эго назначение изменяют. Так, во многих северных лесных мсстпосгях (например, в Вологодской губернии) в баню вовсе не ходят, предпочитая париться в печках, которые занимают целую 1/3 избы. Бани же здесь хотя и существуют, но благодаря хорошим урожаям льна и по причине усиленных заграничных требований этого продукга, сбываемого через архангельский порт, они превращены в маленькие фабрички-трепальни и чссальни. Тех, кто залезаег в печь, бапник, помимо власти

и разрешения ломовою, иногда так плотно заставляег заслонкой, что либо вьиащат их в обмороке, либо они совсем залохнутся" Не любит банник также и iex смельчаков, коюрые хвастаются посещением его жилища не в указанное время Так как на нем лежи) прямая обязанность удалять из бани yi ар, то в ею же праве наводить угар на тех, кем он недоволен На такие случаи существует много рассказов

Нарушающих установленные им правила и гребования банник немедленно наказывает своим судом, хотя бы вроде следующею, который испытал на себе рассказчик из пензенских мужичков Как-то, запоздавши в дороге, забрался он, перед праздником, в спою баню после полуночного часа Но, раздеваясь, второпях BMecie с рубахой прихватил с шеи Kpeci, а ко1да полез на полок париться, то никак не MOI огтуда слезть подобру ноздорову Веники сами собой чак и бьЮ1 но бокам Кое-как, однако, слез, сунулся в дверь, а она так притворена, что и не отдерешь А веники все свое делают - хлещуг Снохвашлась баба, что долго пет мужа, стала в оконце звать - не откликается, начала ломиться и дверь - не поддается Выкликала она ревом соседей Э1И пришли помогагь рубили дверь топорами - только искры летят, а щепок HOI Пришла на выручку баба знахарка, окропила дверь святой водой, прочла свою молитву и отворила Мужик лежал без памяти, насилу оперли ею снеюм

Опытные люди сивращают злые наветы своих банников ICM вниманием, какое оказываю1 им всякий раз при выходе из бани Все1да в кадушках оставляют не

* Во Влалимирскои губернии между прочим держится ^aloe поверье чго мыгься в банях не ipeiiiuo юлько м)жним жипм а вливам и девицам грешно по если с молитвой то и им прощается

много воды и хогь маленький кусочек мыла, если юль ко не мылись щелоком, веники же никогда нс упося1 в избу Вот почему зачас1ую рассказывают, как, про ходя ночью мимо бани, слышали, с каким озорсгвом и усердием хлещутся там черти и при этом жужжа i, словно бы разговаривают, но без слов Один прохожий осмелился и закричал "Поприбавьте пару'" - и вдруг все затихло, а у него у самого мороз побежал по телу и волосы всгали дыбом

Вообще шутить с собой банник не позволяет, но paзpeшae^ на святках приходить к нему завораживаться, причем самое гадание происходит следующим образом гадающий просовывает в двери бани юлую спину, а банник либо бьет его когтистой лапой - к беде, либо нежно i ладит мохнатой и мягкой, как шелковая, большой ладонью - к счастью Собрались на святки (около Кадникова, Вологодской губернии) девушки на беседу, а ребята на что-то рассердились на них - не пришли Сделалось скучно, одна девка и говорит подругам

- Пойдемте, девки, слушать к бане, что нам банник скажет

Две девки согласились и пошли Одна и говорит - Сунь-ка, девка, руку в окно банник-от насалит тебе золотых колец на пальцы

- А ну-ка, девка, давай ты сначала сунь, а потом и я

Та и сунула, а банник и говорит - Вот ты и попалась мне

За руку схватил и колец насадил, да железных все пальцы сковал в одно место, так что и разжагь их нельзя было Кое-как выдернула она из окна руку, прибежала домой впопыхах и слезах, и лица на ней HCI от боли Едва собралась она с такими словами

- Вот, девушки, смотрите, каких банник-от колец насажал Как же я теперь буду жичь с ^aкoй рукой^ И какой банник-от страшный весь мохнатый, и рука-то у него такая большая и тоже мохнач ая Как насаживал он мне кольца, я все ревела Теперь уж больше не пойду к баням слушать*

В сущности, банник старается быть невидимым, хотя некоторые и уверяют, что видели ею и что он старик, как и все лухи, ему сродные недаром же они прожили на белом свете и в русском мире такое неисчислимое количество лет.

Впрочем, хотя этот дух и невидим, но движения его всегда можно слышать в ночной тишине - и под полком, и за каменкой, и в куче свежих неопаренных веников Особенно чутки к подобным звукам роженицы, коюрых 110 этой причине никогда не оставляют в банях в одиночес1ве всегда при них неотлучно находи "ся какая-либо женщина, если не сама бабка-повитуха Все твердо убеждены, что банник очень люби1, К01да приходяг к нему жить родильницы до тре1ьею дня после родов, а тем паче на неделю, как 370 водиюя у богатых и добрых мужиков Точно так же все бесспорно верЯ1, 410 банища - места поганые и очень опасные, и если пожару приведе1ся освободить их и очистить, то ни один добрый хозяин не рештся носшвить тут избу и посе лигься либо одолеют клопы, либо обездолит мышь и ис1юр1И1 весь носильный скарб В северных же лесных местах твердо убеждены, что банник не даст покоя и передушит весь домашний ског не поможе1 1огда ни закладка денег в углах избяного сруба, ни разводка муравейника среди двора и тому подобное

* Соо6щив[иииэ101случаиприбавляст чтоместпы^кри-пянс считают рассказ вполне достоверным

V овинник

(Гуменник)

На деревенских задворках торчат безобразные, брс венчатые строения - овины Словно чудовища с рази нутои черной пастью, готовой 1Ю1Л01ить человека целиком, обступают они со всех сторон ряды приземиоых жилых изб В сумерки, а особенно ночью, при леткою просвею на утренних зорях овины своим неуклюжим видом насграивают воображение просгою человека па фантастический лад и будят в душе его суеверный сграх Задымленные и почернелые как уголь, овины являют из себя (как подсказывает загадка) "лютого волчища, у него выхвачен бочище, не дышит, а пышет"

Так как без огня овин не высушишь, а сухие снопы - что порох, то и суждено овинам гореть И горят овины сплошь и рядом везде и каждую осень Кому же приписать эти несчастья, сопровождающиеся зачастую тем, что огонь испепелит все гумно со всем хлебным старым запасом и новым сбором^ Кою же ви нить в труднопоправимом юре, как не злого духа и притом совершенно особенного

Вот он и сидит в нижней части строении, где разводят теплины и днем пекут деревенские ребята кар

тошку, - сидит в самом углу подлаза, днем и ночью. Увидеть его можно лишь во время Светлой заутрени Христова дня: глаза у него горят калеными угольями, как у кошки, а сам он похож на огромного кота, величиной с дворовую собаку, - весь черный и лохматый. Овинник умеет лаять по-собачьи и, когда удается ему напакостить мужикам, хлопает в ладоши и хохочет не хуже лешего. Сидеть под садилом в ямине (отчего чаще зовут его "подовинником") указано ему для того, чтобы смотреть за порядком кладки снопов, наблюдать за временем и сроками, когда и как затоплять овин, не позволять делать этого под большие праздники, особенно на Воздвиженьев день и Покров, когда, как известно, все овины бывают "именинниками" и, по старинным деревенским законам, должны отдыхать (с первого Спаса их готовят). Топить овины в заветные дни гуменник не позволяет: и на добрый случай - пихнет у костра в бок так, что едва соберешь дыхание; на худой же конец - разгневается так, что закинет уголь между колосниками и даст всему овину заняться и сгореть. Не позволяет также сушить хлеба во время сильных ветров и безжалостно больно за это наказывает.

Гуменник, хотя и считается домовым духом, но самым злым из всех: его трудно ублажить-смирить, если он рассердится и в сердцах залютует. Тогда на овин рукой махни: ни кресты по всем углам, ни молитвы, ни икона Богоматери Неопалимой Купины не помогут, и хоть шубу выворачивай мехом наружу и CTepeiH гумна с кочергой в руках на Агафона-огуменника (22 августа). Ходят слухи, что в иных местах (например, в Костромской губернии) овинника удается задабривать в его именинные дни. С этой целью приносят пироги и петуха: петуху на пороге отрубают голову

и кровью кропят по всем углам, а пирог оставляют в подлазе. Однако сведующие люди этим приемам не доверяют и рассказы принимают за сказки.

В Брянских лесных местах (в Орловской губернии) рассказывают такой случай, который произошел с бабой, захотевшей в чистый понедельник в риге лен трепать для пряжи. Только что успела она войти, как кто-то затопал что лошадь и захохотал так, что волосы на голове встали дыбом. Товарка этой бабы со страху кинулась бежать, а смелая баба продолжала 'грспать лен столь долго, что домашние начали беспокоиться. Пошли искать и не нашли: как в воду канула. Настала пора мять пеньку, пришла вся семья и видят на гребне какую-то висячую кожу. Начали вглядываться и перепугались: вся кожа цела, и можно различить на ней и лицо, и волосы, и следы пальцев на руках и ног^х.

В Смоленщине (около Юхнова) вздумал мужик сушить овин на Михайлов день. Гуменник за такое кощунство вынес его из "подлаза", на его глазах подложил под каждый угол овина головешки с огнем и столь застращал виновною, что он за один год поседел как лунь. В вологодских краях гуменника настолько боятся, что не осмеливаются топить и чистить овин в одиночку: всегда ходят вдвоем или втроем.

Из Калужской губернии (Мещерского уезди) получились такие вести. Лет 40-50 тому назад одного силача, по имени Валуя, овинник согнул в ду1у на всю жизнь за то, что он топил овин не в указанный день и сам сидел около ямы*. Пришел этот псвидимкд-сторож в виде человека и начал совать Балуя в овинную

* На Феклу-заревницу (зарево от овинных огней) прои^одят обыкновенно "замолотки" (начинаю! молотить по утрам с огнем): это первый именинный овин; на Покров - вторые именин^

10 Нечистая сила

печку, ла не мог изжарить силача, а только помял его и согнул. Самою овинника схватил мужик в охапку и закинул в огонь. Однако это не прошло ему даром: выместила злобная нечисть на сыне Валуя - тоже ражем детине и силаче и то?ке затоницшем опии пол великий праздник: гуменник поджег овии и спалил малою. Нашли его забитым пол стену и все руки в ссадинах - знать, отбивался кулаками.

На кулаках же ведут свои расчегы вес эти духи и тогда, когда случается, что они между собою нс поладят. Вот что пишут на этот счет из Белозерского уезда Новгородской губернии.

К одному крестьянину нриходиг вечером захожий человек и просит:

- Укрой меня к ночи -' пусти ночевать. - Вишь, у самого какая теснота. Ступай в баню: сегодня топили.

- Ну, вот и спасибо, я там и переночую. На другое утро вернулся чужак из бани и рассказывает:

"Лег я на полок и заснул. Вдруг входит в баню такой мужик, ровно бы нодовинник, и говорит:

- Эй, хозяин. На беседу к себе меня звал, л сам путаешь ночлежников: я вот его задушу. Поднялась той норой половица, и вышел сам банник. - Я его пустил, так я его и защищаю. Не тронь. И начали они бороться. Боролись долго, а все не могут одолеть друг друга. Вдруг банник крикнул: - Сыми крест да хлещи его.

Поднялся я кое-как, стал хлестать, - оба они и пропали".

Угождения и почесть гуменник так же любит, как все его нечистые родичи. Догадливые и статные люди не иначе начинают топить овин, как попросив у "хо

зяина" позволения. Л вологжане сохраняют еще такой обычай: после того как мужик сбросит с овина последний сноп, он, перед тем как ему уходить домой, обращаегся к овину лицом, снимает шапку и с низким поклоном говорит: "Спасибо, батюшка-овинник: послужил ты нынешней осенью верой и правдой".

Не отказывает овинник в своей помощи (но часч и предсказания судьбы) и тем девицам, которые настолько смелы, что дерзают мимо бань ходичь гадать к нему на гумно. Та, которой лосталась очередь гал^гь первой, поднимает на голову платье (как и в банях) и становится задом к окну сушила:

- Овинник-ролимчик, суждено, что ли, мне в нонешпем году замуж идти?

А гадают об этом всегда на Васильев вечер (в капуп Нового года), в полночь между вторыми и трегьими иегухами (излюбленное время у овинника и самое удобное для заговоров).

Погладит овинник голой рукой - девушка будет жить замужем белно, погладит мохнатой - богато жить. Иные в садило суют руку и делают подобные же выводы смотря но тому, как ее погладит. А если никто не тронет - значит в девках сидеть.

VI

КИКИМОРА

Нс столь многочисленные и не особенно опасные духи из нечисти под именем "кикиморы" принадлежат исключительно Великороссии, Х01Я корень этого слова указывает на ею древнее и общеславянское происхождение На то же указывают и остатки народных верований, сохранившихся среди славянских племен Так, в Белоруссии, сохранившей под шумок борьбы лвух вероучений - православного и католического - основы языческого культа, существует так называемая Мара Здесь указывают и те мес^а, где она заведомо живет (таких мест пишущему эги строки на мо1илевском Днепре и его пригоках указали счечом до пя^и), и повествуют об ее явлениях вживе В северной лесной России о Маре сохранилось самое смутное представление, и lo в очень немногих местах* Зато в Малороссии явно "аскают но улицам при всгрсче весны

* Например, в Пошехоны., где Мару представляют красивой, высокой девушкой, одеюи во все б(.лос, по зовут ее "полудпицеи >, относя прямо к "полевым духам > В Олонецкой губернии M^pa невидимое существо живущее в доме помимо домового, по с яв ными признаками кикиморы (пряде1 по ночам на прялке, которую забыли благословить, рвег кулслю, путает пряжу и т п )

(1 марта) с пением "веснянок" чучело, называя мое Марой или Мареной, а великорусский морок - ia же мрачность или темно1а - вызвала особенную момину на те случаи, когда эта морока желательна или вре\на для урожая

Так, например, в конце июля, называемом калини ками (от мученика Калиника, 29 июля), на всем ру(. ском севере моля1 Бога пронести калиники мороком, 1 е туманом, из опасения несчасгьЯ от проливных дож деи, особенно же oi градобоя Если же на этот день поднимаеюя туман, го рассчи1ывают па урожаи яровых хлебов ("припасая закрома на овес с ячменем") Солнце садится в мороке - всегда к дождю и проч

Если к самостоятельному слову "мор" приставии) слово "кика", в значении птичьего крика или киканья, то получится тот самый дворовый дух, который считается злым и вредным для домашней птицы Эта кикимора однозначуща с "шишиморой" под именем ее она зачастую и слывет во многих великорусских местностях А в этом случае имеется уже прямое указание на "шишей" или "шишигу" - явную нечис1ую силу, живущую обычно в овинах, играющую свадьбы свои в то время, К01да на проезжих дорогах вихри iioviliмают пыль столбом Это ie самые шиши, которые ему щают православных К шишам посылают в 1неве докучных или неприятных людей Наконец, "хмельные шиши" бываю1 у людей, допившихся до белой горячки (до чертиков)

Из обманчивою и легкого как пух призрака южной России дух Мара у северных практических всликорос сов превратился в грубою духа, в мрачное привидение, которое днем сидит невидимкой за печью, а по ночам выходит прокази ib В иных избах Мара живе[ еще

охотнее и чемных и сырых местах, как, например, в голбцах пли подъизбицах. Отсюда и выходит она, чтобы проказить с вереченами, прялкой и начатой пряжей*. Она берет то н другое, садится прясть в любимом своем месте: в правом от входа углу, подле самой печи. Сюда обычно сметают сор, чтобы потом сжигать его в печи, а по выносить из избы на ветер и не накликан, беды и всякой порчи. Впрочем, хотя кикимора и прядет, но от нее не дождешься рубахи, говорит известная пословица, а отсюда и насмешка над ленивыми: "Спи, девушка: кикимора за тебя спрядет, а мать выткет".

Одни говорят (в Новгородской губернии), что кикиморы шалят по все святки; другие лают им для проказ одну только ночь под Рождество Христово. Тогда они треплют и сжигают куделю, оставленную у прялок без крестного благословения. Бывает также, что они хищнически стригут овен. Во всех других великорусских губерниях проказам шишиморы-кикиморы o'i водится безразлично все годичное время. Везде п все уверены также, что кикимора старается скрываться от людей, потому что если человеку удастся накинуть на нее крест, то она так и останется на месте.

Твердо убежденные в существовании злых сил, обитательницы северных лесов (вроде вологжанок) уверяют, что видели кикимору живою, и даже рассказывают на этот счет подробности:

- Оделась она по-бабьему в сарафан, только на голове кики не было, а волосы были распущены.

* В Калужской губернии (в Жиздрипском уезде) это же привилкние, которое видят в лунные ночи за самопрялкой или шитьем, IBK и называют - Марой, 3ia счрашная растрепанная Мара сидит и гремит самопрялкой. Как погремит, так и будешь одну куделю прясть целый лень; пошьет у кого, тот одну рубашку и педелю не кончит: все будег неренарыца1ь н ч.д.

Вышла она из голбца, села на пороге подле двери ч начала оглядываться. Как завидела, что все в in6e полегли спать и храпят, она подошла к любимому месту - к воронцу (широкой и толстой доске п виде полки, на которой лежат полати), сняла с него прялку н села на лавку прясть. И слышно, как свисгит у пей в руках веретено на всю избу, и как крутятся нитки и свертывается с прялки куделя. Сидит ли, пряден л". она беспрестанно подпрыгивает на одном месте (такая уже у пей особая привычка). Когда привидится она с прялкой на передней лавке, быть в той избе покойнику. Перед белой же у девиц-кружевниц (вологолских) она начинает перебирать и стучать коклюшками, подисшенными па кутузе-подушке. Кого невзлюбит - из той избы всех выгонит.

В тех же вологодских лесах (в Никольском уезде) в одной избе ходила кикимора по полу целые ночи и сильно стучала ногами. Но и того ей мало: стала ipcмсть посудой, звонить чашками, бить горшки и плошки. Избу из-за нее бросили, и стояло то жилье пустое, пока не пришли сергачи с плясуном-медведем. Они поселились в этой пустой избе, и кикимора сдуру, не зная, с кем связываться, набросилась на медведя. Медведь помял ее так, что она заревела и покинула избу. Тогда перебрались в нее и хозяева, потому что там совсем перестало "манить" (пугать). Через месяц подошла к дому какая-то женщина и спрашивает у ребят: - Ушла ли от вас кошка? - Кошка жива, да' и котят принесла, - отвечали

ребята. Кикимора повернулась, пошла обратно и сказала

на ходу:

- Теперь совсем бела: зла была кошка, когда она одна жила, а с котятами до нее и не доступишься.

В i сх же местах повадилась кикимора у мужика ездить 11о ночам на кобыле и, бывало, загоняет ее до того, что оставит в яслях всю в мыле Изловчился хозяин устеречь ее рано утром на лошади

- Сидит небольшая бабенка, в шамшуре (головном уборе - волоснике), и ездит вокруг яслей Я ее по голове-io плетью, - соскочила и кричи г во все горло - Не ушиб, не ушиб, только шамшурку сшиб Изо всех этих рассказов видно лишь одно, что образ кикиморы как жильца в избах начал обезличиваться Народ считает кикимору то за самого ломового, то за его жену (за каковую, между прочим, признают ее и в Ярославском Пошехонье, и в Вя1скои стороне), а в Сибири водится еще и лесная кикимора - лешачиха* Мало того, до сих пор не установилось понятия, к какому полу принадлежи J этот дух

Определеннее думаю i там, где этою проказника поселяют и курятниках, в тех уголках хлевов, где садятся на насест куры Здесь занятие кикимор прямее, и сама работа виднее Если куры от худою корма сами у себя выщипывают все перья, то обвиняют кикимору Чтобы не вредила она, вешают пол куриной нашестью лоскутья кумача или горлышко от разбитою глиняного умывальника, отыскиваю1 самого "куричьего 601 а" Эю камень, нередко попадающийся в нолях с природною сквозною дырою Его и нрикрепляю1 на лыке к

* Вятскис обруселые пермяки так называемого Зюддниского края проходя мимо нечистого места, где живет их "кусьляля" с женой - кикиморой слыхали в ночную пору детский плач и говор Значт живут они семьями

Б хлевах у этих вятчап HI месте кикиморы живет "стриж", который поселившись среди овец вмсс10 всяких паразитов вы стригаст у нелюбимых животных почти всю шерсть догола Пред сгавляют себе этого злодея в виде птицы сыча с крыльями из мягкой кожи, непокрытой перьями

жерди, на которой садятся куры Только при таких ус ловиях не нападает на кур "вертун" (когда они кружатся как уюрелые и падаю г околевшими)

В вологодских лесах (например, в отдаленной часги Никольского уезда) за кикиморой числятся и добрые свойства Умелым и старательным хозяйкам она даже покровительствует убаюкивает по ночам маленьких ребят, невидимо перемывает кринки и оказывает разные другие услуги по хозяйству, так что при ее содействии и гесто хорошо взойдет, и пироги будут хорошо выпечены и пр Наоборот, ленивых баб кикимора ненавидит она щекочет малых ребят JBK, что те целые ночи ревут благим маюм, пугает подростков, высовывая свою голову с блестящими навыкате глазами и с козьими рожками, и вообще всячески вреди г Так что нерадивой бабе, у которой не спо рится дело, ос1ается одно средство бежать в лес, отыскать папоротник, выкопать его горький корень, на сюять на воде и перемыть все юршки и кринки кикимора очень любит папоротник и за такое угождение можег оставить в покое

Но единственно верным и вполне могущественным средством прогив этой нечисти служит святой крест Нс возьме1 чужой прялки кикимора, не расклокочет па ней кудели, не спутае1 ниток у пряхи и не оборвет начатого плетенья у кружевниц, если они с молитвой положили на место и прялки с веретенами, и кугузы с коклюхами

На Сяможенских полях (Волоюдская губерния) в летнее время особая кикимора сюрожит гороховища Она ходит по ним, держа в руках каленную добела железную сковороду огромных размеров Кого поймает па чужом поле, того и изжарит

Мифы о кикиморе принадлежат к числу наименее характерных, и народная фантазия, отличающаяся таким богатством красок, в данном случае не отлилась в определенную форму и не создала законченного образа*. Это можно видеть уже из того, что имя кикиморы, сделавшееся бранным словом, употребляв гся в самых разнообразных случаях и по самым разнообразным поводам. Кикиморой охогно зовут и нелюдимого домоседа, и женщину, которая очень прилежно занимается пряжей. Имя шишиморы свободно присгегивается ко всякому илуту и обманщику (курянами), ко всякому невзрачному по виду человеку (смолянами и калужанами), к скряге и голышу (тверичами), прилежному, но копотливому рабочему (костромичами), персносчику вестей и наушнику в старинном смысле слова, когда "тнишы" были лазутчиками и соглядатаями и когда "для шишиморства" (как писали в актах) давались (как, например, при Шуйских) сверх окладов поместья за услуги, оказанные шпионством.

* Несколько полнее обрисовывается он в самых глухих лесных трущобах. Здесь сохранился рассказ о том, что кикиморы о Святках, в ненастную погоду, рожают детей, причем страшно стонут и воют. Новорожденные же их тотчас по явлении па свет вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещения.

VII

ЛЕШИЙ

"Сюят леса темные от земли и до неба", - ноют слепые сгарцы по ярмаркам, восхваляя подвиги могучих русских богатырей и борьбу их с силами природы. И и самом деле: неодолимой плотной стеной кажутся синеющие вдали роскошные хвойные леса, и нет через них ни прохода, ни проезда. Только птицам под стать и под силу трущобы еловых и сосновых боров, эти темные "сюземы" или "раменья", как их зовут на севере. А человеку если и удастся сюда войти, то пс удасчея выйти. В этой чаще останавливаются и глохнут даже огненные моря лесных пожаров. Сюземы тем уже страшны, что здесь на каждом шагу рядом с молодой жизнью свежих порослей стоят i-yi же деревья, приговоренные к смерти, и валяются уже окончательно сгнившие и покрытые, как гробовой доской, моховым покровом. Но еще страшнее сюземы, что в них господствует вечный мрак и постоянная влажная прохлада среди жаркого лета. Всякое движение здесь, кажется, замерло; всякий крик пугает до дрожи и мурашек в теле. Колеблемые ветром древесные стволы трутся один о другой и скрипят с такою силою, что вызываю г у наблюдателя острую поющую боль под сердцем. Здесь чувство тягостного одиночества и непобедимого

ужаса постигает всякого, какие бы усилия он над собой ни лелал. Здесь всякий ужасается своего ничтожества и бессилия. Здесь родилась мрачная безнадежная вера в дикарей и сложилась в форму шаманства с злыми, немилостивыми богами. В этих трущобах поселяется и издревле живет тот черт, с которым до сих пор еще не может разлучиться напуганное воображение русского православного люда. Среди деревьев с нависшими лишаями, украшающими их наподобие бород, в народных сказках и в религиозном культе первобытных племен издревле помещены жилища богов и лесных духов. В еловых лесах, предпочтительно пред сосновыми, селится и леший, или, как называют его также, лесовик, лешак*. В этих лесах наиболее чувствуется

* В Новгородской губернии (в Белозерских краях) и в ярославском Пошехопье этому духу дают еще название "вольного", и все с той же целью, чтобы не обижать его общепринятым прозвищем. В Олонецкой же губернии лешего зовут "лядом" ("ляд тя возьми", "пошел к лядам", т.е. ступай ко всем чертям) и еще проще прямо "лесом", сознательно веруя в то же время, что "лес праведен, не то что черт". Прозвищем "праведного" леший неизменно пользуется во всех лечебных заговорах. Великие знатоки всех лесных порядков и трущобных обычаев - олончанс и онежанс - знают не только о том, что у леших имеется свой царь-воевода, но и как надо звать его по имени. Если кто-либо из его подданных чем-либо обидиг лесника, последний говорит заклятие, жалуясь в нем на "праведного леса", причинившего лихо, и прост избавить его от беды. "В прогивном случае будет послана грамогка царю в Москву, и царское величество пришлет лва приказа (отряда) московских стрельцов да две сотни казаков, и вырубят они лес в пень". В подтверждение такой острастки около рябины кладется и грамогка. Старожилы лесовики перед отправлением па сплав или рубку умеют предохранять себя, знают, как "заклясть леса". Они огыскиваюг лядину, т.е. такую возвышенность, которая обросла мелким лесом и где между прочим присоединилась рябина. Б ней-то и вся сила обороны. Вырубается такая ветка, у которой была бы "отростелина" (отпрыск), и еще несколько рябиновых палочек Одни кладут против сердца, другие на спинной хребет, а без rex и других заговор царю Мусаилу недействителен, и прошение он оставит у корня рябины без последствий, и никаких угроз нс побоится.

живой трепе г, и леший является его олицегворенным нредсгавителем.

Б ярославском Пошехонье лешего называю г даже просто "мужичок", а в Вологодском полесовье лешему даны даже приметы: красный кушак, левая пола кафтана обыкновенно запахнута за правую, а не наоборот, как все носят. Обувь перепутана: правый лапоть надет на левую ногу, левый - на правую. Глаза у лешего зеленые и горят как угли. Как бы он тщательно ни скрывал своего нечистого происхождения, ему не удастся это сделать, если посмотреть на него через правое ухо лошади.

Леший отличается от прочих духов особыми свойствами, присущими ему одному: если он идет лесом, то рос-юм равняется с самыми высокими деревьями. Но в то же время он обладает способностью и умаляться. Так, выходя для прогулок, забав и шуюк на лесные опушки, он ходит там (когда ему предстои г и том нужда) малой былинкой, ниже травы, свободно укрываясь под любым ягодным листочком. Но на лу1а, собственно, он выходи'1 редко, строго соблюдая права соседа, называемого "нолевиком" или "полевым". Не заходит леший и в деревни, чюбы не ссориться с ломовыми и банниками, - особенно в те, где ноют совсем черные петухи, живуг при избах "двуглазые" собаки (с пятнами над глазами в виде вторых глаз) и грехшерсгные кошки. Заю в лесу леший является полноправным и неограниченным хозяином: все звери и птицы находя гся в его велении, и повинуюгся ему безответно. Особенно подчинены ему зайцы. Они у него на полном крепосгном праве, по крайней мере он даже имеет власть проигрывать их в карты соседнему лешему. Не освобождены от такой же зависимости и беличьи стада, и если они, переселяясь несмегными полчи

щами и забывая всякий страх перед человеком, забегают в большие сибирские города, причем скачут по крышам, обрываются в печные трубы и прыгают даже в окна, - 10 дело ясное: значит, лешие целой артелью вели азартную игру, и побежденная сторона гнала проигрыш во владения счастливого соперника. По рассказам старожилов, одна из таких грандиозных игр велась в 1859 году между русскими и сибирскими лешими, причем победили русские, а продувшиеся сибиряки гнали затем из тайги свой проигрыш через Тобольск на уральские горы, в печерскую и мезенскую тайболы. Кроме большой игры артелями, лешие охотно ведут и малую, между собою, с ближайшими соседями, и перегоняют зайцев и белок из колка в колок почги ежедневно. А то случается и так, что нагонят в эти колки зайцев и угонят мышей и т.д. У леших же в подчинении находятся и птицы, и в полной зависимости от них все охотники: любимцам своим они сгоняют пернатых чуть не под самое дуло. Кого же задумают наказать за непочтение к себе, у тех всегда осечка.

Кому удавалось видеть лешего, хотя бы и через лошадиное ухо, те рассказывают, 410 у него человеческий образ. Так, например, в Новгородчине видали лешего в образе распоясанного старика в белой одежде и белой большой шляпе. Олончане же настолько искусились в опознании всей лесной нечисти, 410 умеют отличать настоящих леших в целых толпах их от тех "заклятых" людей, которые обречены нечистой силе в недобрый час лихим проклятием. Леший отливает синеватым цветом, так как кровь у него синяя, а у заклятых на лицах румянец, так как живая кровь не перестает играть на их щеках. Орловский леший пучеглазый, с густыми бровями, длинной зеленой бородой; волосы у него ниже плеч и длиннее, чем у

попов. Но, впрочем, в черноземной Орловской губернии лешие стали редки, за истреблением их жилищ (г.с. лесов), а потому за наиболее достоверными сведениями об эгой нечисти следует обращаться к жиi-елям севера. Здесь эта нечисть сохраняется местами в неизменном старозаветном виде (например, в Вятской и Вологодской губерниях).

Настоящий леший нем, но голосист; умеет петь без слов и подбодряет себя хлопаньем н ладоши. Пост он иногда но нее горло (с такой же силой, как шумит лес в бурю) почти с вечера до полуночи, но не любит пения петуха и с первым выкриком его немедленно замолкает. Носится леший по своим лесам как угорелый, с чрезвычайной бысгротой и всегда без шапки*. Броней и ресниц у него не видно, но можно ясно разглядеть, что он - корноухий (правого уха нет), что волосы па голове у него зачесаны налево. Это удается заметить, когда он иногда подходит к теплинам дроворубов по1реться, хотя в этих случаях он имеет обыкновение прятать свою рожу. Владея, как и прочая нечисгь, способносп.ю перевертываться, леший часто прикидывается прохожим человеком с котомкой за плечами. При этом некоторым удавалось различать, что он востроголовый, как все черти. С последним показанием, однако, сведущие люди не соглашаются, признавая в лешем, как и в ломовом, нечисть, приближающуюся к человеческой природе, а многие прямо-таки видят в нем "оборотня", т.е. человека, обращенного в лешего.

Лешие умеют хохотать, аукаться, свистеть и плака1Ь по-людски, п если они делаются бессловесными, io юлько при встрече с настоящими живыми людьми. Во Вла

* В караченских и брянских лесах ею всегла пилят с огромной дубиной II руках

димирской губернии*, где леших крестьяне называют "гаркунами", прямо уверены в том, что эта нежить произошла от связи женщин с нечистой силой и отличается от человека только тем, что не имеет тени.

Лешие не столько вредят людям, сколько проказят и шутят и в этом случае вполне уподобляются своим родичам-ломовым. Проказят они грубо, как это и прилично неуклюжим лесным жителям, и шутят зло, потому что все-таки они не свой брат, крещеный человек. Самые обычные приемы проказ и шуток леших заключаются в том, что они обходят человека, i.e. всякого, углубившегося в чащу с целью собирать грибы или ягоды, они либо "заведут" в такое место, из которого никак не выбраться, либо напустят в глаза такого тумана, что вовсе собьют с толку, и заблудившийся человек долго будет кружить по лесу на одном и том же месте. Но з^то, выбравшись кое-как из чащи, натерпевшийся страху искатель грибов непременно потом будет рассказывать (и может быть, вполне чистосердечно), что он видел лешего живым, слышал его свист, его ауканья и хлопанье в ладоши.

Однако во всех таких приключениях, нередких в деревенской жизни (особенно после гулянок со сватами и пиров с кумовьями), шаловливый и сам гульливый леший все-таки не ведет людей на прямую погибель, как делает это настоящий дьявол. Притом же от проказ лесного можно легко отчураться, конечно, прежде всего молитвой и крестным знамением, а затем при помощи известных приемов, которым учаг с малолетства, по заповедям отцов и прадедов. Так, заблудившемуся рекомендуется присес-iii на первой колоде, спять с себя и выворотить наизнанку носильное пдагье и

* По сведениям из Меленкоиского уезда.

затем в таком виде надень на себя. Обязательно при этом также левый лапогь надеть на правую noiy п\п правую рукавицу на левую руку. Если же в беду попало двое или трое, то им следует всем перемениться одеждой, предварительно выворотив ее наизнанку (в этом случае рекомендуется подражать обычаю того же лешего, у которого все навыворот и наизнанку). Можно точно так же вызволиться из беды, проговоривши любимую поговорку лешего, которую удачливые люди успели подслушать у него издали: "Шел, нашел, потерял". А кто спохватится закричать: "Овечья морда, овечья шерсть", перед тем леший исчезает с криком: "А, догадался!"

Бывают, впрочем, случаи, когда все способы борьбы с лешими оказываются бессильными. Это случается раз в год, в тот заповедный день, когда лешие бесятся (4 октября). В этот день знающие крестьяне в лес не ходят.

На Ерофея-мученика указано лешим пропадать или замирать. Перед этим они учиняют неистовые драки, ломают с треском деревья, зря гоняют зверей и, наконец, проваливаются сквозь землю, ч-юбы явиться на ней вновь, когда она отойдет или оттаег весною, и начать снова свои проказы все в одном и том же роде.

Вообще, побаиваясь злых и неожиданных затеи лешего, лесной народ не прочь над ним посмеяться, а пользоваться ei о именем как ругательным словом вся крещеная Русь считает первым удовольствием ("иди к лешему", "леший бы тебя задавил" и т.п.).

Существование "лесовых" внесло в жизнь и быт лесных обитателей своеобразные верования, не лишенные некоторых нравственных правил, так что миф о леших недаром просуществовал на земле тысячелетия. По на

родным ноззрсниям, леший служи г как бы бессознательным орудием наказания зд вольные и невольные грехи человека. Так, помимо того, что он заставляет бесконечно блуждать по лесу рассеянных людей, забывших осенить себя крестным знамением при входе в глухие трущобы, - он же является мстителем и во многих других случаях. В Никольском уезде Вологодской губернии, например, леший на виду у всех унес в лес мужика за то, что тот, идя на колокольню, ругался непотребным словом. Еще сильнее карает леший ЗА произнесение проклятий, и если случится, например, что роженица, потерявши в муках родов всякое терпение, проклянет себя и ребенка, то ребенок считается собственностью лешего с того момента, как только замер последний звук произнесенного проклятия. Обещанного ему ребенка леший уносит в лес тотчас по рождении, подкладыная вместо него "лесное детище" - больное и беспокойное. В случае же, если каким-нибудь чудом заклятого ребенка успеют окрестить ранее, так что взять его сразу нельзя, то леший ждет до 7 лет отрочества и тогда сманивает его я лес. (Лешему дана одна минута в сутки, когда он может сманить человека.) В лесу проклятые живут обыкновенно недолго и скоро умирают. А если и случится, что кто-нибудь из них, по усиленным молитвам матери, выживет, то находят его в самом жалком виде: ходит он одичалым, не помнит, что с ним было, и сохраняет полнейшее равнодушие ко всему, что его может ожидать при совместной жизни с людьми*.

* У олончаи в их густых и непочатых лесах кроме леших живут еще особенные "лесные старики" или "отцы", коюрыс, собственно, и занимаются тем, что сманивают в лес детей, но с какою целью лержат их там и чем кормят - самые сведущие люди сказать не могут.

Деревенские слухи очень настойчиво приписываю г лешим страсть к женщинам и обвиняют их в нередких похищениях девушек. Кое-где рассказывают об этих связях с мелкими подробностями и уверяюг, 410 похищенные девушки никогда не рожают детей. Б Тульской губернии (в Одоевском уезде) указывают па окрестности села Лнастасова и уверяют, что в старину, когда около села были большие леса, девушки сами убегали к лешим, жили с ними года два-три и затем возвращались домой с кучей денег и т.н. Едва ли, впрочем, во всех подобных рассказах лешие нс смешиваются с заведомо сладострастными чертями дьявольской породы. Лешим также навязывают жен одинаковой е ними породы (лешачиха, лешуха) и детенышей ("леП1сня"), но в этих духах отчасти подозревают живущих в камышах русалок из некрещеных младенцев, отчасти проклятых людей, которые, в ожидании светопреставления, от безделья также проказят (оччего и зовутся, между прочим, "шугихами").

VIII

ПОЛЕВОЙ

Одна белозерская вдова рассказывает у колодца соседке.

- Жила я у Алены на Горке. Пропали коровы, я и пошла их искать. Вдруг такой ветер хватил с поля, что Господи Боже мой! Оглянулась я - вижу: стоит кто-то в белом, да так и дует, да так и дует, да еще и присвистнет. Я и про коров забыла, и скорее домой, а Алена мне и обсказывает.

- Коли в белом видела, значит, "полевой" это У орловских и новгородских знающих людей, наоборог, этот дух, присгавленный охранять хлебные поля, имеег тело черное, как земля: глаза у него разноцветные; вмесю волос голова покрыта длинной зеленой травой; шапки и одежды нет никакой.

- На свею их много (толкуют там) на каждую деревню дадено по четыре полевика.

Эго и понятно, потому 410 в черноземных местах полей много, и мудрено одному полевику поспевать повсюду. Зато лесные жшели, менее прозорливые, но не менее трусливые, видали "полевых" очень редко, хотя часто слыхали их юлос. Те же, кго видел, уверяли, что полевик являлся им в виде уродливого ма

ленького человечка, обладающего способное 1ыо юво рить. Бог что рассказывала на этот счег одна новюродская баба:

- Шла я мимо стога Вдруг "он" и выскочил, 410 пупырь, и кричит: "Дорожиха, скажи кутихе, что сюрожихонька померла". Прибежала я домой - ни жива ни мергва, залезла к мужу на полати, да и говорю"Ондрей, что я такое слышала"" Только я проговорила ему, как в подъизбице что-то застонало' "Ой, сторожихонька, ой, сторожихонька". Потом вышло что-то черное, опять словно маленький человечек, бросило новину полотна и вон пошло: двери из избы сами ему отворились. А оно все воет: "Ой, сторожихонька". Мы изомлели: сидим с хозяином словно к смерти приговоренными. Так и ушло".

Относительно доброго, но проказливого нрава полевик имеет много общего с домовым, но по характеру самых проказ он напоминает лешего: так же сбивает с дороги, заводит в болото и в особенности потешается над пьяными пахарями.

С полевиком особенно часто можно ветре 1иться у межевых ям. Спать, например, на гаких меоах совсем нельзя, потому 410 детки полевиков ("межевчики" и "луювики") бегают по межам и ловяг нгиц род^пелям в пищу. Если же они найдут здесь лежащею человека, то наваливаются на него и душат.

Как все нечисше духи, полевики - нзяточники, гордецы и капризники. И с этими их свойС1вами крестьяне вынуждены считаться. Так, например, орловские землепашцы раз в году, под Духов день, идуг 1лухои ночью куда-нибудь подальше oi проезжей дороги и oi деревни, к какому-нибудь рву и несут пару яип и краденого у добрых соседей сгарого и безюлосого Heiyха - несут в дар полевику, и притом IBK, чтобы никто

не пилал, иначе поленик рассерлиюя и истреби1 и поле весь хлеб

У нолевпков в о]личие от прочей нечист любимое время - полдень*, KOlAa избранным счастливцам улается ею видеть наяву Впрочем, очевидцы Э1И больше хвастаю 1, чем объясняют, больше путают, чем говорят правду Так что в конце концов внешний облик полевика, как, равно, и его характер, выясняю 1ся очень мало, и во всей народной мифолоши это едва ли не самый смутный образ Известно юлько, 410 полсвик зол и что подчас он люби) сыграть с человеком недобрую шутку

В Зарайском уезде, например, со слов крес1ьян записана такая бывальщина

"Сговорили мы замуж сестру свою Анну за ловецкого крес1ьяццца Родиона Курова Вот на свадьбе-го, как вол111ся, подвыпили порядком, а потом сна1Ы в ночное время поехали н свое село Ловцы, что находится от нас недалеко Boi сваты-то еха\и-схали, да вдру1 и вздумал над ними пошутичь полевик - попали в речку обе подводы с лошадьми Кое-как лошадей и одну юлегу выручили и уехали домой, а иные и пешком пошли. Когда же домой явились, го свахи, матери-то жениховой, и не нашли Кинулись к речке, 1де оставили телегу, подняли ее, а пол юлегои-то и нашли сваху совсем окоченелою"

* Б Ярославском Пошехонье знают ucc^oi о духа "гюлулницу" красивую высеку 10 девушку, ол^ую во все белое Легом, ви время жатвы, она ходит по полисам ржи, и кто в самый полдень работает, тех берет за голову и начинает вергеть, пока нс нагрудит шею до Ж1учейболи Онажс^аманиваетврожьмалыхребятизаС1авляет их долю блуждать iaM Здесь, очевидно, народное поверье слива стся (. наивной деревенской моралью, придуманной для острастки ребят

IX водяной

Мечеюя и плачет, кдк д^пя больное В неспокойной люльке, озеро лесное

В этом дкустишье говорится о небольшом озере, бс рега которою все па виду и настолько отлоги, ччо разбугневавшийся Beiep гонт две волны, пагонную и oi бивную, разводя опасное волнение, 1ак называемую 1о\ чею В бурю оно неприступно для рыбачьих челноков, хо1я именно в эту пору обещает более богатую добычу Но и во всякое дру1 ое время, как вообще все озера кр)! лой формы, оно пользуется недоброй славои 6} рного и беспокойною самые малые вегры зас^^ляют ею ко\ы хаться, как бы от тревожных лвижепий какой-то невилимой чудовищной силы, покоящейся на дне его И достаточно одною случая неудачного выезда в заподозрен ное озеро, окончивши ося гибелью человека, чтоб в окольности, где всякий на счету и каждого жалко, прослыло оно "проклятым" Пройдут года, забудекя имя несчастного, но случай останется в памячи с наслойкою придатков небывалого простой случай превращается н легенду на устрашение или поучение грядущим некам Одна из таких легенд связывается с именем суздальско1 о князя Андрея Боголюбско) о, устроителя Залесской стра

ны, памятною также по своим благочесгивым деяниям В темную ночь, на 29 июня V74 г, коварные царедворцы, в заговоре с шурьями и женою князя, изменнически убили его Браг князя, Михаил, свалил казненных убийц в короба и бросил в озеро, которое с того времени до сих пор в роковую ночь волнуется Короба с негниющими, проклятыми телами убитых, в виде мшистых зеленых кочек, колыхаются между берегами, и слышится унылый сгон это мучаются злобные Кучковичи Коварная и малодушная сестра их брошена с тяжелым жерновым камнем на шее в темную глубь другого, более глубокого, озера Поганого

На всем пространстве Великой России попали в сильное подозрение и приобрели добрую и худую славу в особенности небольшие, но глубокие озера, нередко в уровень наполненные темной водой, окрашенной железною закисью Они обилую r подземными ключами и теми углублениями дна в форме воронки, которые образуют пучины, где выбиваююя воды из бездны или поглощаются ею Темными ночами, в одиночестве, к таким водоемам никто не решается подходить Многим чудится тут и громкое хлопанье ючно в ладоши, и задавленный хохот, подобно совиному, и вообще признаки пребывания неведомых живых существ, рисующихся напуганному воображению в виде туманных призраков А так как этому воображению не указано предельных рамок, то и ie светлые озера, коюрые очаровывают своими красивыми отлогими или обсыпчатыми, крутыми берегами, привлекаюльные веселым и ласкающим видом, не избавлены также от поклепов и не освобождены в народном представлении от подозрений

Во многих из них все, начиная от чрезвычайных глубин, от разнообразной игры в переливах света и при

чудливых отражении на ясной зеркальной поверхносчи, настраивае1 послушное воображение на представление картин в виде следов исчезнувших селений и целых городов, церквей и монастырей С образца и примера че1Ырех библейских городов, погребенных за содомские [рехи в соленых водах Мертвого моря, народная фангазия создала несколько подобных легенд о наших русских озерах И у нас, как и у других народов, оказались 1акие же подземные церкви и подводные города Так что в Э1ом отношении французская Бре1ань ничем не отличается oi Белоруссии Во французской Бретани в незапамятные времена поглощен морем юрод Ис, и рыбаки во время бури видят в волнах шпили церквей, а в 1ихую погоду слышится им как бы исходящий из глу бины звон городских колоколов, возвещающих утреннюю молигву "Мне часто кажется, 410 в глубине моего сердца, - пишет Эрнест Ренан, - находится город Ис, настойчиво звонящий колоколами, нршлашающими к священной службе верующих, которые уже не слышат Иногда я останавливаюсь, прислушиваясь к Э1им дрожащим звукам, и мне предсгавляюгся они исходящими 113 бесконечной глубины, словно голоса из друюго мира 1? особенности с приближением С1арости мне прия]но во время летнею огдыха представлять себе Э1И далекие о (голоски исчезнувшей Атлантиды"

В 30 верстах от гродненскою Новогрудка разлилось пьбодыиое озеро (версты на две в диаметре) по имень Свитязь - кру1лое, с крутыми береювыми скалами, поглотившее город тою же имени за грехи жителей, пдрушивших общеславянскую заповедь и добродеюль юсгеприимсгва (они не принимали пушиков, и ни один из таковых в их городе не ночевал) Поэ" Лигвы Мицкевич вызвал из недр этого озера поэтический оЬраз женщины ("Свитязянки"), превратившейся, по

добно жене Лота, п камень за гакое же нарушение обещания не оглялывагься назал после выхода из города, обреченного на гибель Рте в 50-х годах прошлого столе-] пя пилен был в эгом озере камень, издали похожий на женщину с ребенком, но теперь он затоплен полой и рвет у неосторожных рыбаков сети*

В Керженских заволжских лесах, некогда знамени тых в истории нашего раскола, в 40 перс i ax oi i Семенова, б\из села Люнды (оно же и Владимирское), расположилось озеро Смплоярое, на 6epeia коюрою в заветные лни (на праздники Вознесения, Троицы, Сретения и чесиювания имени Владимирской Божьей Матери, с 22 по 23 июня) стскаеюя великое множество богомольною люда (особенно на последнюю из указанных ночь) Напившись святой водицы из озера, когорое цеуоанно колышеюя, и отдохнувши от пешего хождения, верующие идут с домашними образами, со старопечатыми требниками и новыми псалтирями молиться к тому холму (yiopy), который возвышаегся на юго-западном берегу озера Разделившись в молит вена отдельные кучки, молятся тут до гех пор, пока не одолеег дремога и не склонит ко сну На зыбких болотис1ых 6epeiax вкушают все сладкий сон - с верою, 410 здешняя трясина убаюкивает, как малых детей в люльке, и с надеждою, чго если приложить к земле на у горе ухо, то послышится торжественный благовест и ликую

* Подобными провалившимися церквями вообще 6orai весь болотистый и лссис1ыи северо-западный край В Литве провалился городРайвокресчностяхцслсбпогоместечкаДрускеиик Белорусские провалы представляют существенные затруднения для учета всех гех жилых мест и Божьих храмов, которые поглощены водой и скрыты в озерах Оттуда также слышатся и костельные звоны, и церковное пение, шум и людской i омон MHO] олюдпых площадей, на поверхность воды временами всплывают свя гые кресты и книги, Евангелия и т п

1ции звон подземных колоколов Досчопныс MOI ) i даже виден. OIHU зажженных снеч, а на лучах восхо дящего солнца - сражение тени церковных кресюв Холм и вода скрываю) исчезнувший православный юрод Болынои Ки1еж, нос1роенцыи цесчас1ливым ieроем верхнею Поволжья, русским князем Георгием Всеволодовичем, уби1ым (в 1238 i ) татарами в роковой битве на реке Cni и, закрспос1 ишнеи Русь i a iapa м Когда, но народному преданию, безбожный царь Пачый с 1агарскими полчищами разбил князя, скрывшеюся в Большом Ки1еже, и убил ею (4 февраля), Божья сила не нопусгила лихою iaiapHHa овладен) ю родом как был и сюял эго1 юрод со всем православ ным народом, IBK и скрылся под землею и CIBA неви димым, и так и буде1 он стошь до скончания иска

Еще более странными нерованиями, ввиду редких и любопытных явлении природы, поражает громадная С1рана, занявшая весь северо-запад России и извесгная под именем Озерной об\асти

Здесь непокоренная, дикая и своевольная природа предс1авляет ^aкиe поражающие и устрашающие явления, объяснение которых не только не под силу младенчесгвующему уму, но когорые заставляют довольС1воваться до1адками и предположениями даже разви1ои и просвещенный ум Среди олонецких озер сушенную", например, 1акие, которые временно исчезаю), пно]да на долгие сроки, но все1ла с возвратом всей вылившейся воды в сгарую обсохлую котловину* В одном озере (Шимозере, в 10 кв верс1 величины и до

* Гакие псчсчающис озера лежат нд Ю1 "т Онежскою озера Ьч]11раницыНовгоролскои1^бсри11И Ихпо]а11асчигл\п(см11 п р kii 'ложсны они в двух уездах в Сьиегорскоч - К) ш и) зеро, КлИ1[(.кос Ундо^ро, Качозеро и Дпдозеро, и в Лодейнопольском Шимозсро и Долгозеро

4 сажен глубины) вся вола исчезая так, что по пустынному полю, бывшему дном, извивается только небольшой ручей, продолжающий гечь и подо льдом Пучина другого озера (Долгого) нико1да не усыхаег окончательно, как в первом, но вода и здесь убывает значительно; к Рождеству лед садится прямо на дно, образуя холмы, ямы и трещины, весной вода наполняет озеро, переполняет его и затем начинает показывать новое чудо - течение обрашое Вода третьего озера (Куштозера), высыхая, уводила с собою куда-то и рыбу, доходящую в озере до баснословных размеров. Рыба снова возвращалась сюда, когда с проливными осенними дождями озеро снова наполнялось водой в уровень с высокими берегами, а иногда и выше, до горной гряды, окаймляющей озерную котловину. Четвертое озеро (Каннское) высыхало так, что дно его казалось дикой степью: люди ходили здесь как по суше Однажды два года кряду крестьяне косили здесь сено и довольно удачно сеяли овес.

Эти в высшей степени любопытные явления, несомненно, ждут еще научного объяснения, хотя и теперь известно, что они зависят от сгроения извесгковых горных порол, господствующих в этом краю, - от существования подземных рек, следы которых ясно уловлены, и скрыюе подземное течение ясно доказано. Видимые следы их обнаружены через те провалы, когорые зачастую здесь появляются и известны под именем "глазников" или "окон". Сверх TOI о, скрытое под землею, пребывание этих рек доказывается тем, что на чех местах, где, выщелачиваясь, оседает земля и образуются пустоты, выступаю 1 на поверхность маленькие озера. В дру1их случаях та же река выходит в виде огромных размеров родника (до десяти сажен в диаметре), никогда не замерзающего, а вода бьет сгруей,

напоминающей клубы дыма из большой пароходной грубы

Как же объяснить подобные загадочные явления темному уму, воспитанному на суевериях, если не призвать нд помощь нечистую силу" И народ на'н так и делает.

В Олонецком краю, 601 атом до чрезмерного избытка бесконечною цепью озер, имеюгся эакие, где, завеломо всем окрестным жителям, поселился водяной И слышно его хлопанье в ладоши, и следы свои на мокрой траве он оставляет, а кое-кто видел его воочию и рассказывал о том шепотком и не к ночи Тихими лунными ночами водяной забавляется тем, что хлопае[ ладонями по воде гораздо звонче всякого человека, а когда рассердичся, то и пойдет разрывать плотины и ломать мельницы: обмотается тиной (он всегда голый), подпояшется тиной же, наденег на вострую i олову шапку из ку1и (есть гакое безлистное бологное pacieние, когорое идет на плетушки разного рода и сиденье в сгульях), сядет на корягу и поплыве1 проказить Вздумается ему оседлать быка, или корову, или добрую лошадь, считай их за ним- они либо в озерных беретах завязнут, либо в озерной воде потонут Водяному всякая из них ГОДИ1СЯ в пищу* Олин олонецкий водяной ык разьирался и разбушевался, что осмелился и над людьми вышучивать свои злые проказы вздумаег кю

* В Олонецком краю волялыс до iuro прижились, что завели 1[о\иыс деревенские хозяйства, и в старину и^ омутов выг()ня\и той стада пастись на берегу реки коровы были все черные и i падкие Одиой такой чернушкой соблазнился крестьянин села Ухты (Вытегорскою уезда) и, подкравшись к стаду, лонким при "-мим отогнал ее, да 1ак удачно, что у него нри неси бедное) и одна корова никогда нс переводилась, и была она сьиее, круглее и молочное всех соседских

в его озере искупаться - он схватит за ногу и тащит к себе р глубь омута па самое дно. Злесь сам он привычно силит целыми днями (наверх выхолит лить но ночам) и прилумывает разные пакости и шалости.

Жил он, как и нес его голые и мокрые роличи, целой семьей, которая у этого олонецкого водяного была очень большая, а потому он, как полагают, больше все^ товарищей своих нуждался в свежих мертвых телах. Стал окрестный народ очень побаиваться, перестал из этого озера воду брать, а наконец и подходить близко к нему, даже днем. Думали-гадали, как избавиться, и ничего не изобрели. Однако нашелся один мудрый человек, из стариков-отшельников, живших в лесной келейке неподалеку. Он и подал добрый совет: надо, говорит, иконы поднять, на том берегу Миколеугод^цку помолиться, водосвятный молебен заказать и той сц>1той водой побрызгать в озерную воду с кропила. Послушались мужички: зазвонили и запели. Впереди понесли церковный фонарь и побежали мальчишки, а сзади 1ютянулся длинный хвост из баб, и рядом с ними поплелись старики с клюками. Поднялся буртуй ветер, псколыхнулось тихое озеро, помутилась вода - и всем стало понятно, что собрался водяной хозяин вон выходить. А куда ему бежать? Если на восход солнца, в реку Щокшу (и путь недальний - всего версты две), то как ему быть с водой, которая непременно потечет за ним следом, как се поднять - на пути стоит гора крутая и высокая? Кинуться ему на север в Орснженское озеро - так опять надо промывать насквозь или совсем изрывать гору: водяной черт, как домосед и мало бывалый, перескакивать через горы не умеет, не выучился. Думал было он пуститься (всего сподручнее) в Гончинское озеро по соседству, так оттуда-то именно теперь и народ валит, и иконы несут, и ладаном чадят,

ч крест на солнышке играет, сверкая лучами: страшись ему и взглянуть и ту сторону. "Если, - думасг он, пуститься с маху и во всю силу на реку Оять (к югу) до нес всего девять верст, - 'гак опячь же и туда дорога идет но значигельному возвышению: сидя на речнои колоде, туг не перегребешь". Думал-думал водяной, хлопал голыми руками но голым бедрам (все это слышали) и порешил на том, что пустился в реку Шокшу". И что этот черт понаделал' Он плывет, а за ним из озера целый поток уцепился, и вода помчалась, как птипа полетела, по стоячим лесам и по зыбучим болотам, с шумом и треском (сделался исток из озера в реку Шокшу). Плыпет себе водяной тихо и молча, и вдруг услыхали все молельщики окрик: "Зыбку забыл, зыбку забыл!" И в самом деле - увидали в одном кугу (углу) озера небольшой прололговатый островок (его д" сих пор зовут "зыбкой водяного"). Пробираясь вдаль по реке Шокше, водяной зацепился за остров, сорвал его с места, тащил за собой около пяти верст и успел сбросить с ноги лишь по середине реки. Сам ринулся л,алыне, но куда - неизвестно. Полагают, что этот водяной ушел в Ладожское озеро, где всем водяным чергям жить просторно повсюду и неповадно только в двух местах, около святых островов Консвецкого и Валаамского. Тот же остров, что стащил водяной со старого места, и сейчас нс смыт, и всякий его покажет в шести верстах от Виницкого погоста, а в память об реке Шокше его зовут Шокшостровом. С уходом того иодяного стал его прежний притон всем доступен. Несмотря на большую глубину озера, до сих пор в нем никто еще не утонул, и назвали это озеро Крестным

* Дело происходило близ Гонгиискогопоюста нынешнего ЛоАСЧШОПОЛЬСКОГО уезда Олонецкой губернии.

(Крест-озером) и ручей гот, проведенный водяной силой, - Крестным

Водяной находится в непримиримо враждебных огношениях с дедушкой домовым, с ко-юрым при случайных вс гречах неукоснительно вступает в драку С добряками домовыми водяные не схожи характером, оставаясь злобными духами, a HOI ому всеми и повсюду причисляются к настоящим чертям Людям приносят они один лишь вред и радостно встречают в своих владениях всех оплошавших, случайных и намеренных утопленников (самоубийц) На утопленницах они женятся, а еще охотнее на тех девицах, которые прокляты родителями

В выборе мест для жительства водяные неразборчивы и вместо чистых и прозрачных озерных глубин охотно селятся в реках, причем из рек предпочитают те, которые прорезаются сквозь непроницаемые чащи еловых боров и тихо и медленно пробираются в низменностях и впадинах Сюда, сквозь сети сплетшихся корней, никогда не проникают солнечные лучи, здесь опрокинутые в воду деревья бурелома никем не прибираются и никому не нужны Они или образуют естественные мосгы, или - самородные плотины, а между ними получаются те глубокие, обрывистые омуты, какие намерение устраиваются около мельниц Тут любят водиться крупные щуки, и нередко приселяю 1ся речные богатыри, придорожные разбойники, усачи-сомы Не брезгуя ни лесными, ни мельничными омушми, водяные духи предпочитакл, однако, пади под мельницами, 1де быстрина мутит воду и вымывает ямины Под мельничными колесами они будто бы обыкновенно любят собираться на ночлег В эт о-то время ловкие и зоркие мельники видали духов в человеческом образе с длинными пальцами на ногах, с

лапами вместо рук, с двумя изрядной длины рошми на 1 олове, с хвостом назади, и с глазами, юрящими подобно раскаленным уюльям (910 в Смоленской iyбернии) Во Владимирской 1у6ернии водяною знаю" седым стариком, в Новгородской видали его u iiii^e голой бабы, коюрая, сидя на коряю, расчесывала ipe6 нем полосы, из коюрых бежала неудержимою стр)ею вода У воло1жан (например, Никольского уезда) 1ю ляные духи, имея человеческий вид, обросли травои и мохом и росту быпают очень высоко! о, а в Грязовецком уезде они черные, глаза у них красные, большие, в человеческую ладонь, нос величиною с рыбацкий сапо;, в Кадниковском видали духа в виде толсюю бревна, с небольшими крыльями у переднего конца, летяще! о над самою водою У орловского водяного борода зеле ного цвета и юлько на исходе луны - белая, седая, волосы 10чно так же длинные и зеленые Из воды и этих местах он показывается юлько но пояс и очень редко выс1аплястся и выходи i весь Ярославский водяной (в Пошехонье) люби" 1улять но берегу, наряжался в красную рубаху, уломскии водяной (Новюролская 1уберния) несколько раз уличен был самовидцами и JOM, чго прикидывался ино1да свиньей В волоюдских реках водяной принимая иногда вид и образ 1ромадной рыбы (пудовой щуки), одетой моховым покровом, которая в отличие от всех рыбных пород при плавании держит морду обычно не против 1ечения, а по воде Раз видели такую рыбу крылатой (в Двинской волости), видели все до единою, и ни один человек не лерзал к этой реке подходить Нашелся, однако, смельчак, когорыи и разобрался, в чем дело оказалось, что ястреб вонзился ко1гями в 01рочную щуку, и столь 1лубоко IT крепко, 410 нс MOI их вытащшь из рыбьей спины в то время, ко1да погружался в воду Там он захлебнулся

и погиб, а затем, мергвым телом, с распростер )ыми в прелсмер1ных судорогах крыльями, закоченел и стл появляться таким образом на щуке под водою и над водою В Тульской губернии (в Одоевском уезде) в зарослях реки Упы (около села Anaciacona) поселилась птица, водяной бык, или выпь, невиданная здесь до тех пор и неслыханная Не было сил разуверигь крестьян в гом, что Э101 ночной рев, похожий на рев коровы, производит не водяной черт, а издает птица, которая высиживает яйца

11едоброжелательство водяного к людям и злобный характер эгого беса выражаются в том, чю он неустанно сторожи1 за каждым человеком, являющимся, по разным надобностям, в его сырых и мокрых владениях Он уноси 1 в свои подземные комнаты на безвозврашое житье псех, кго вздумае1 летней норой купался в реках и озерах, после солнечною заката, или в самый полдень, или в самую полночь (Эги "дневные уповодьГ" счтает он преимущественно любимыми и удобными для проявления своей недоброй и мощной силы ) Кроме тою, на всем iipoci-pauciBe громадной Великороссии он хватает цепкими лапами и с быстротой молнии увлекает иглубь всех забывших при погружении в воду осенить себя кре^ным знамением С особенным торжеством и удовольс1внсм он юпит ыких, коюрые вовсе не нося1 нательных крестов, забывают их дома или снимают с щей перед купанием 11од водок) он обращаег Э1у добычу в кабальных рабочих, заставляет их перелива ib воду, таскать и перемывать песок и т д Сперх тою водянии замучивае1 и производит спои злые шу1ки с проходящими, забывшими

* У1Ю1К)\-Ср()1,Вр{.МЯВ[11.СКОМ>Ки'псОВ OT/\l)\XA"4L11lpi-X 4JLOT!

нерекресшться во время прохода нечистых месг, тде он имеет обычай сели1ься, и из водных глубин зорко следит за оплошавшими. Таких "поганых" мест MHOJ о в лесистых местностях северной России, и почти все они известны там наперечет

Кровоподтеки в виде синяков на теле, раны и царапины, замечаемые на трупах вынутых из воды утопленников, служат наглядным свидеюльством, что эти несчастные побывали в лапах водяного Трупы люлеи он возвращает не всегда, руководствуясь личными капризами и соображениями, но трупы животных почги всегда оставляет для семейно1 о продовольствия

Хорошо осведомленные люди привычно не едят раков и голых рыб (вроде налимов и угрей) - любимых блюд на столе водяного, а также и сомовину за го, что на сомах, вместо лошади, ездят под водой эги черти

Как и вся бесовская сила, водяные любят задавать пиры и на них у1оща1ь родичей из ближних и дальних омутов и вести сильные азаргные игры Так, извесюн рассказ о том, как куштозерскии водяной князь связался на азартной игре в кости с могучим ц^рем таких больших владении, как озеро Онего Для этою богача и риск был нипочем, и в игре он был искуснее, и по гому захолусгный царек-князек проигрывался всякий раз, как только снимался играгь с могучим царем на крупных С1авках Все такие сгавки обыкновенно кончались тем, что проигрывал он и воду, и рыбу, а заюм и себя самого кабалил Проигравшись в пух, (т и ухо \И1 к царюОнсгу зарабатывагь проигрыш и живет у пего в батраках, пока не очисгится Когда же исполни гся договорный срок, он возврагцается в спое лог о iiinne с водой и обзаводи гся новой рыбой

По известиям из черноземных мссг Беликоросспи (губернии Калужской, Рязанской, Тульской и Лр), во

дяные для своих пиров имеют хрус1альные палаты. Орловцы прибавляют еще к прочим украшениям хрустального дворца золото и серебро из потонувших судов и камень "самоцвет", ярче солнца освещающий морское дно.

Никогда не умирая, водяные цари тем не менее на переменах луны изменяются: на молодой месяц они и сами молоды, на ущербе превращаются в стариков. Около Орла поговаривают о библейских фараонах, потопленных в Чермном море: им 'юже указано жить в воде, но в отличие or бесов они должны умирагь, а при жизни неизменно оставаться в одном и том же образе: в человеческом туловище, но с рыбьим хвостом вместо ног. Наоборот, водяные северных холодных лесов, чумазые и рогатые, вместо всяких хрустальных палат с серебряными полами и золотыми потолками довольствуются песчаным полом обширных водоемов.

Подобно тому как плотникам не мешает дружба с домовым, а для охотников обязательна связь с лешим, - с водяным также приходится людям входить в ближайшие сношения, находиться в подчинении у них и заискивать.

От водяных чертей доводится терпеть и всего больше страдать, конечно, мельникам, хотя шутки шутят они и над рыбаками, и над пчеловодами. Привычные всю свою жизнь иметь дело с водой, мельники достигают таких удобств, что не только не боятся этих злых духов, но вступают с ними в дружеские отношения. Они живут между собой согласно, на обоюдных угождениях, руководясь установленными приемами и условленными правилами.

Пословица говорит, что "водой мельница стоит, да от воды и погибает", а потому-то все помыслы и хлопоты мельника сосредоточены на плотине, которую

размывает и прорываег нс иначе, как по воле и силам водяного чер-ia. О i того всякий день мельник, хоть дела пет, а из рук топора не выпускает и, сверх того, старается всякими способами ублажить водяною по заветам прадедов. Так, например, упорно держится повсюду слух, что водяной требует жертв живыми cymcciвами, особенно ог тех, которые сгроят новые мельницы. С этой целью в недалекую старину сталкивали в омуг какого-нибудь запоздалого путника, а в пасгоящее время бросаю i дохлых животных (непременно в шкуре). Вообще в нынешние времена умиротворение сердитых духов счало дешевле: водяные, например, довольствуются и мукой с водой в хлебной чашке, и крошками хлеба, скопившимися на столе по время обеда, и т.п. Только по праздникам они любя-i, чтобы их побаловали водочкой. Сверх этих обычных приемов задабривания водяных многие мельники нося'1 при себе шерсть черного козла как животного, особенно любезного водяному черту. Осторожные и запасливые хозяева, при постройке мельниц под бревно, где булег дверь, зарывали живым черного петуха и три "супорыжки", т.е. сгебля ржи, случайно выросших с двумя колосьями; теперь с таким же успехом обходятся лошадиным черепом, брошенным в воду с приговором. В тех же целях на мельницах все еще бережно воспитываются все животные черной масти (в особенности пегухи и кошки). Эю - на тот случай, когда водяной начнет озлобленно срывать свой гнев на хозяев, прорывая запруды и ириволя в негодность жернова: нойде'1 жернов, засгучит, зашепчет, да и остановится, словно за что-нибудь заденет.

Удачи рыболовов также находятся во власти водяных. Старики до сих пор держачся двух главных правил: навязывают себе на шейный крест траву Негров

крест*, чтобы не "изурочилось", т.е. не появился бы злой лух и нс испортил всего дела, и из первого улова часть его или первую рыбу кидают обратно в воду как дань и жертву. Идучи на ловлю, бывалый рыбак никогда не ответит на вопрос встречного, что он идет ловить рыбу, так как водяной любит секреты и уважает тех людей, которые умеют хранить тайны. Некоторые старики рыболовы доводят свои угождения водяному хозяину до того, что бросают ему щепотки табаку ("На тебе, водяной, табаку: давай мне рыбку") и с тою же целью подкупа подкуривают снасть богородской травкой и т.д.

А затем и у рыбаков, как и у охотников, сохраняется множество рассказов о неудачных встречах с водяным, о шутках, проказах этих духов и т.п.

Пчеловоды поставили свое чистое дело - уход за прославленной "Божьей угодницей", пчелкой - также в зависимость от водяного и исстари придерживаются обычая кормить его свежим медом и дарить воском, понемногу из каждого улья, накануне Спасова дня (Преображения Господня), ночью, до петухов. Точно так же об ту же пору несет пчеловод первый рой или "нсрвак" в пруд или болото и там его топит. При этом он судит так, что, когда водяному станет в воде душно, - он ломает лед, вода прибывает, делается разлив. Такой разлив, хотя, быть может, и не затопит пчельника, да худо уже то, что накопляется в воздухе излишняя сырость, а она-то и составляет для пчелок сущую погибель, неустранимое несчастье: ко всему выносливо божье созданьице, по нескольких капель косого дождя достаточно для того, чтобы погиб целый улей. Опасливые суеверы из пчеловодов не залумыва

* Петров крест - oil же зрячий i орошек.

ются бросать водяному сот с мелом первой нарезки фунтов но 5-10 враз. В награду за такие подарки водяной дает кукушку и приказывает хозяину пчел посадить эту птицу в отдельный улей и поставить его где-нибудь в сторонке, чтобы никто не видал и не открывал. Если кто этот улей откроет, то птица улетит, а за нею улетят и все пчелы. При этом знающие люди толкуют, что мед от таких пчел, которых напускает водяной, будет плохой на вкус и не столь сладкий, и соты не такие, как у настоящих пчел: у этих луночки в сотах выходят крестиками, а пчелы водяного строят соты кружочками.

Кроме услуг профессионального характера, водяные бывают полезны и в некоторых других случаях. Так, например, для того чтобы отыскать местонахождение тела утопленника и исхитить его из объятий водяного, достаточно пустить на воду деревянную чашку с тремя восковыми свечами, прикрепленными по краям: погрузившись, она останавливается - и всякий раз над тем местом, где лежит утопленник. Это поверье лишний раз доказывает, насколько еще существенна и жива в народе вера в водяного и могущественен беспричинный страх, порождаемый этой верой. Водяной, подобно всем духам из нечисти, не только "дедушко", как привычно зовут его, но и подлинный "пращур", каковым имеет он бесспорное право считаться.

Впрочем, подобно тому как с истреблением лесов ослабевает вера в леших и за справками о них приходится обращаться уже на далекие окраины, в темные вологодские сюземы* и непролазные костромские раменья**, - так и с высыханием рек и осушением болог

* Сючсм-глухой, дальний, сплошной лес. ^ Гамсны.'-лес, соседний с нолями, с пашней.

постепенно тускпее" образ воляною: начавшиеся срели подяных предсмертные беспокоис1ва выражаются пока в переселениях или переплывах из святых озер в поганые. Но для них все же еще много осгается приволья и просюра в громадной олонецкой стороне и в тех неодолимых болотах, которые разлеглись во множестве мест громадными площадями, составляющими целые страны, подобно белорусскому Полесью, вяюкому Зюздинскому краю и i-д. Здесь, в удобных месгах, живут не по одному, а даже но нескольку водяных вмесге. Кругом же и около, вблизи и вдали, остаются все те же мыслящие живые люди, неспособные в своих верованиях отрешаться oi тех вещесгвенных и материальных образов, которые рисует им воображение, ограниченное лишь пятью чувствами.

х

РУСАЛКИ

Поэтический образ фант астических обитат ельниц надземных вод, вдохновлявший поэтов всех стран и соблазнявший художников всех родов изящных искусств, еще живет в народном представлении, несмотря на истекшие многие сотни лет. В качестве наследства от языческих предков славян, принесенного с берегов тихого Дуная на многоводные реки славянского востока и на его глубокие и светлые озера, этот миф значительно изменился в Великороссии. Из веселых, шаловливых и увлекательных созданий западных славян и наших малороссов русалки в стране угрюмых хвойных лесов превратились в злых и мстительных существ, наравне с дедушкой водяным и его сожительницами, вроде "шуто1юк" и "берегинь". Таким образом, между малороссийскими "мавками" или "майками" и "лешачихами" лесной России образовалась большая пропасть, отделяющая древние первобытные верования от извращенных позднейших. Русалок, поющих веселые песни восхитительными и заманчивыми голосами, заменили на лесных реках растрепы и нечесы: бледнолицые, с зелеными глазами и такими же волосами, всегда голые и всегда io1 овые завлекать к себе только для того, чтобы без всякой

особой вины защекогать до смерги и потопить. При этом следуег заметить, что в Великороссии лаже не все1да про них знают. В редких местностях вообще о них вспоминают и рассказывают как о существах живых и действующих, подобно прочей злой и уродливой нечисчи. Но зато повсемесгно сохранились так называемая "русальная неделя" и "русалкино заговенье" (на Петровки, иди апостольский пост). И эти празднества ясно показывают, насколько северная лесная русалка не похожа на ту, которая пленяла и вдохновляла, между прочим, и наших великих поэтов.

Уже одно то, что русалка изображаегся (например, в приволжских местах) в виде соломенного чучела, а кое-где в виде взнузданного лошадиного черепа, укрепленного на шесте, - показывает, как потускнел и вылинял в Великороссии поэтический миф о грациозной красавице русалке. Только в слабых и постепенно смолкающих песенных отголосках еще мелькает образ этих красивых существ и сберегаются слабеющие воспоминания о них. Но зато тут успели уже войти в обычай иные чествования, именно чесгвования кукушки весенней вестницы. Девушки крестят ее в лесу, кумятся между собою и завиваюг венки на березе (завивают на Семик в четверг, а развиваюг па следующее воскресенье, приходящееся на Троицын день). Тем не менее на десятой педеле по святой Пасхе, сохранившей древнее народное название "русальной", или "русальской", ни одна деревенская девушка нс решигся пойти в лес без товарок, именно из боязни "злых русалок", которые, по народному представлению, на эю время переселяклся из речных и озерных омутов в леса. В ту же самую пору мужики принимаются "русальничагь", т.е. 1улять на все лады и пить целую всесвятскую педелю до самого заговенья.

Вот почему за точными справками о русалках необходимо обращаться на юг-к малороссам. В Великороссии же более подробные сведения о русалках получаются главным образом из губерний Тульской, Орловской, Калужской и Пензенской*. Но и здесь веселый образ русалки омрачается недобрыми, злыми свойствами.

Оставляя с Троицына дня волы и рассыпаясь, впло1Ь до осени, по полям, перелескам и рощам, русалки выбираю'1 себе развесисчую, склонившуюся над водой плакучую иву илп березу, где и живут. Ночью, при луне, которая для них ярче обычного свети г, они качаюгся на вегвях, аукаются между собой и водят несслые хороводы с песнями, играми и плясками. Где они бегали и резвились, там трава расчет гуще и зеленее, IBM и хлеб родичся обильнее. Тем нс менее o-i русалок не столько пользы, сколько вреда: когда они плещутся в воде и играю г с бегущими волнами или прыгаю г па мельничные колеса и верчягся вместе с ними, то всечаки не забывают cnyibiBaih у рыбаков сети, а у мельников поргигь жернова и илочины. Они могу1 насылать на поля сокрушительные бури, пролинные дожди, разрушительный град; похищают у заснувших без молитвы женщин нигкц, холсты и полотна, разооланные па !ранс для беления; украденную пряжу, качаясь па древесных ветвях, разманивают п подпеваю) себе под нос хиасгливые песни. В гаких случаях нахолятся [разнообразные средсчва и способы для борьбы с затеями MIXHX русалок, чтобы лелагь их безвреднымн для дс^пенскою домашнего хозяйства.

^ И^Л11хмсс1 прсцмушссшеппополучсш^^пкярпфпч^ским ^юро UK'AiJIlwl о рус^лка\

Кроме церковного ладана (незаменимою средсиза против всякой нечистой силы), про i ив чар и козней русалок отыскалось еще спалобье, равносильное священной вербе и свечам страстей недели, - эчо полынь, трава окаянная, бссколенная" Надо юлько пользоваться ее силою и применя1Ь ее на деле умеючи Уходя после Троицына дня и лес, пало брать эту граву с собою Русалка непременно подбсжт и спросит - 410 у 1ебя в руках полынь или нетр^пка^ - Полынь

- Прячься под 1ын,- громко выкрпкпс1 она и быс1ро пробежит мимо Бог в это ю время и на\о усiieib бросить эту 1раву прямо русалке в 1\аза Ьсли же сказан^ "петрушка ю русалка ответит

- Ах ты, моя луьнка - И нримсчся щеко1ать до тех пор, пока пе ноиде1 у человека изо рта ненд и пс повалится он, как мергвый, ничком

Хо1Я но Владимирской 1убсрнии и помня i еще древних русалок и признают даже два их вида (водяных и домашних), но ни те, ни другие не 01мечаюгся 1 акими нежными, привлека i ельными чер i ами, как южные их сссчры Поверья северян и южан связаны между собою лишь в том общем убеждении, 410 русалки - людские дс1И, умершие некрещеными, либо потонувшие или утопившиеся девушки Во многих мес iax думают, 410 эю - ДС1И, обмененные в ю время, когда роженицу оставлякл одну и бапс и она лежит без кресга, а ребенок подле нее спит некрещеным

Всем русалкам разрешается выходить из годы еще на Светлое Воскресенье, когда обнося i кругом церкви плащаницу И потому в эю время надо занира1Ь двери в храм как можно крепче из опасения, как бы пе па[бежали русалки

.-!

В Э1ом поверье, па псрвпи влляд несколько cipiu ном можно различил) следы лрсвнеславянскою по in (аппя \}ш ) мерших весною ко1ла пся iipiipo\ci ожи Haci по верованию \ревни\ славян оживали п л^пш \McpiiJHX и бродили по земле

^ia свял) межд) природои п душами } мерших при 1}\ека\а к себе внпмаштс мпошх учених, коюрш. \_ \(по1 в лом направлении ндсюлько оироумнпе сближения 410 на них необходимо ос1анови1ься xoiii на KOpOlKoc' время

Души умерших, ie русалки, су;ь прсдсшвиюли царсша смерги, 1ьмы п хо\ода, ноэюму го с naciMi \снием весны хо!Я они и оживаюг, но оби1аю1 все JaKii ii 1емпых недрах земных вод, еще холодных весною С Троицына дня р} садки осгавляюгводы и жив) т в лесах на деревьях

Но BOJ наступаег время купальских дней Со\нцс, купаясь в водах, ocueinaei Э1И воды и оживогворясг Умес1но ли русалкам, представительницам смерти, оби rail) в водах, освещенных купанием живоносного солнечною божес1ва^ И BOI, но юму же народному поверью, они ос1авляю1 воды и лезуг на зеленые деревья, служившие, по верованию древних славян, жи ^шцем мср1вецов

Так, между прочим, объясняя русальские празд никп Д В Балов, добавивший самые ингересные дай ныс но великорусской демоноло1ии из Пошехонского уезда Ярославской 1убернии

XI

ОБОРОТНИ

От русалок прямой переход к оборотням, - таким же мнимым существам, почти однородного происхождения. Чтобы стать настоящей русалкой, т.е. потерять навсегда право и возможность возвратиться в первобытное состояние, по народным толкам, необходимо четыре года. Только девушкам-самоубийцам возврата назал нет. Точно так же не закрыт путь для обратного превращения в людей всякого сорта оборотням, не исключая даже волколаков, крепче других зачурованных.

Эти "волкодлаки" (по-старинному) или "волколаки"* по современному произношению малороссов и белорусов, суть всего чаще люди, обращенные в волка, который затем может оборачиваться в собаку, кошку, в куст, пень и проч. (Ведьмы также обращаются в волколаков и обращают других.) Несмотря на то что это поверье свойственно всем европейским народам (француз. Loup-garou, нем. WchrwoU и проч.), но наибольшею распространенностью н устойчивостью оно ноль

* "Волкодлаки" как название составилось из двух слои, причем "кудла" принята в смысле косматой и растрепанной шерсти, какая бывает у кудлепых собак и какоиою в особенносш снличаюгся волки,

зуется на юге и западе. Так, например, в то время, как в Великороссии вера в волколаков привилась чрезвычайно слабо, в среде белорусов и малороссов она является самою законченною, полною живых образов и совершенно искреннею. У них стоит лишь найти в лесу гладко срубленный пень, воткнуть в него с приговорами нож и перекувырнуться через него - станешь воикудлаком. Порыскав волком, надо забежать с противной стороны пня и перекувырнуться обратно; если же нож кем-нибудь похищен, то придется остаться перевертышу на век волком. Так объясняет это поверье Даль в "Толковом словаре великорусского языка".

Что касается великорусских воззрений на волколаков и оборотней, то, нс навязывая доказательств, почерпнутых из личных наблюдений, мы имеем в настоящем случае возможность представить подкрепление в сообщениях, полученных нами от многочисленных корреспондентов из лесных и подмосковных (южных черноземных) губерний. Так, например, из Смоленской 1убсрнии (из Дорогобужского уезда) г. Гринев пишет:

"Вера в оборотней среди народа существует и теперь, хотя далеко и не в такой степени, как это было сравнительно немного времени тому назад".

Из Новгородской губернии (Череповецкого уезда) сообщают:

"В настоящее время в оборотней редко кто верит: есть несколько стариков, которые говорят, что оборотни ссгь".

Из Вологодской губернии (Тотемского уезда): "Людей оборачивали в волка или медведя когда-io ^чснь давно, когда были сильные колдуны; впрочем, i'CJh вера, что и ныне "в зырянах" еще есть такие кол^}ны, чго могут человека пустить волком". Из Вятской губернии (Сарапульского уезда):

"Раньше, в старые голы, были такие колдуны, что целые свадьбы могли оборачивать в волков. Едет свадьба под венец или из-под венца, - и всю свадьбу сделают волками; навсегда так и бегают. Теперь этого нет, не слыхать вовсе".

Таковы известия с севера, а вот из подмоскоиных местностей - из Рязанской губернии (Скопипского уезда): "В оборотней крестьяне верят и боятся встречи с ними".

Из Саратовской губернии (Хвалынского уезда): "В оборотней народ верит и прелстапляет их в виде свиньи, коровы, собаки, козла или вообще чудовища. Люди в оборотней обращаются сами собой, для чего надо воткнуть два ножа в рот, прочитать заклинание и три раза перекувырнуться".

Из Калужской губернии (Мещопского уезда): "Узнать оборотней легко можно по тому, что у них задние ноги имеют колена вперед, как у человека, а не назад, как у волка. Людям они вреда не делают, кроме тех, кто их испортил; те не должны им попадаться навстречу". Из той же губернии (Мединского уезда): "В существование оборотней верят, но волколаков не знают. Оборотнями делаются колдуны: скидываются чаще всего в свиней, скидываются кошками, собаками, даже петухами или сорокой".

Из Пензенской губернии пишут: "При въезде в село Шигонь Инсарского уезда в восточной стороне находится пересохший ручей, называемый Юр. Из-под моста по ночам выходят гусь и свинья, происхождение которых неизвестно, и нападают на проходящих, особенно на пьяных. По мнению народа, эти животные оборотни и колдуны", и т.д.

Сопоставляя все эти противоречивые рассказы об оборотнях, нельзя не прийти к заключению, что вера

и них значительно ослабла и рассыпалась на множество осколков, из которых с трудом можно составить себе цельное представление об этой нечистой силе. Даже и северных лесных чащобах, считающихся колыбелью всяких суеверий, миф об обор01нях не вылился и законченную форму. Оборотни здесь - существа временные, а нс постоянные, являющиеся таковыми на гу лишь пору, когда требую 1ся различные обстоягельсша (например, желание отомстить и даже подшутишь и г.п.). В таких случаях оборотнями "скидываются па время" сами колдуны или, как называют их и вологодских краях, "опасные". Здесь "оборачивают" некрещеных младенцев, девушек, лишивших себя жизни, - и в настоящих оборогней, и в обменок, и и русалок без всякого различия. Сами колдуны обращаются в такопых же после смерти в тех случаях, "если колдун продал свою душу чергу". Избавить его можно лишь в том случае, если перед смертью перерезать ему на ногах сгибательные пяточные сухожилия. Тогда он уже теряет возможность ходить или шататься по земле. "Оборотни (пишут из Кадниковского уезда) бывали еще на нашей памяти (т.е. в памяти живущего поколения), когда целые свадебные поезда, прямо из-за стола, колдуны пускали волками".

XII

КОЛДУН-ЧАРОДЕЙ

Прошло 10 доброе старое время, ко1да пол шумок веретена OXQIHO слушались повести о юроиских подвшах могучих богатырей - на нашей памяти наступают иные времена, когда под стук швейных машинок на устах присяжных сказочников портных стала уже смолкать сказка-складка Но колдун-чародеи все еще не забыт и все еще властен и крепок, несмотря на свое почтенное долюлетие Он точно ют старый дуб, у котор01 о давно 1 ниет сердцевина, но KOTOROI о не свалила буря благодаря лишь тому, что его корень так 1лубоко проник в землю, как ни у одною из прочих лесных деревьев Самая внешнее ib колдуна, стр01ая и внушительная, очень напоминает старый дуб BciiOMHHie обсыпанную снегом фигуру чародея, который сюит на переднем плане превосходной картины нашего жанрис1а(В М Максимова) Внезапно этот чародеи явился на свадебный пир и всех нану1ал нс на шу1ку ж)\одые вскочили с Mecia и осто\бенели от cipaxa, бапошка iioii находится в ^peвoгc, а все остальные пасголько ис пуганы, 410 на лицах их одновременно можно читан. выражение и cipaxa, и раскаяния забыли, дс1ка1ь, по звать колдуна - жди ieiiepb белы, он оскорблен, он

отомстит, и запоздалым угощением его теперь не за добрить

Суеверный страх перед колдунами покоится па об щенародном убеждении, что все они состоят в самых близких отношениях с нечистой силой и что черти не только исполняют все их поручения, но даже надоедают, требуя для себя все новой и новой работы 410 ни придумают чародеи - все чертям нипочем, одна забава выдумал один колдун заставить их овин моло 1ить - в одну ночь измоло1или так, что и соломы обирагь не надо осталась одна мякина Дал другой меру овса и меру льняного семени, велел обе смешать и отобрать lie зернышку, каждое в отдельное место думал, что над льняными зернами, скользкими и увертливы ми, черти надсадятся, а они в полчаса всю работу прикончили Пошлют иные колдуны на елке хвою счи1В1ь, каждую июлку перебрать, чтобы бесы искололи себе лапы, изошли кровью от уколов, а они сказывают верным счетом да еще самодовольно ухмыляются Другие затейники на осину им указывают сосчитайте, мол, листья (а осиновым лист, как известно, неполн лив без вегру изгибается, без устали шевели 1ся, ухватить себя лапами не лает) Долго черти с ними бьются, iioi с них льется градом, несмотря на то что на осине лис1ьев меньше, чем иголок на елке, - однако и i лазом заказчик едва успеет мигнуть, как pa6oia у черюй окон чена Опять осклабили они зубы, опять навязываются ча работу Вбил один колдун в озеро кол и OCIBBIIA конец над водой "заливайте, говорит, кол" Стали icpi и заливать-не могу i "Теперь не скоро явятся \У^ает колдун, - дня два нромучаючся, а я тем вре ^снем отдохну от них" Однако колдун ошибся Х01Я он наказал носигь поду решегом, да забыл ею заамп нить, сделать по молитве таким, чтобы они нс MOI \и

навести свои чары - превратить решето в лукошко. Вот черги и залили кол. Снова пришли, расхохо1ались: лавай им чю-нибудь потруднее. Тогда коллун озлился: "Бог вам чурбан из того проклятою дерева, кочорое вы любите за то, что на нем удапился Иуда, и под корою которого видна кровь (кора под кожицей красновага); чурбан я вырубил во весь свой рост, да с одного конца очсек от него пол-аригина. Надо вы1яну1Ь кряж гак, чтобы стал по мерке снова вровень с росюм". Тянули черти три дня целых - ничего у них не вышло. Пошли покаягься и онячь просить работы, хотя бы еще поскучнее, например, песок с берега перетаскать в реку, но песчинке, или еще мудренее: развея1Ь куль муки по ветру, да и собрать его по порошинке.

Колдуны бывают природные и добровольные, но разницы между ними нет никакой, кроме того, что последних труднее распознать в толпе и не так легко уберечься от них. Природный колдун, по воззрениям народа, имеет свою генеалогию: девка родит девку, эта вторая приносит третью, и родившийся от третьей мальчик сделается на возрасте колдуном, а девочка ведьмой. Впрочем, помимо этих двух категорий колдунов, существуют, хотя и очень редко, колдуны невольные. Дело в том, что всякий колдун перед смертью старается навязать кому-нибудь свою волшебную силу, иначе ему придется долго мучиться, да и мать-сыра земля его не примет. Поэтому знающие и осторожные люди тщательно избегают брать у него из рук какуюнибудь вещь, даже самые близкие родные стараются держаться подальше, и если больной попросит пить, то не дадут из рук, а поставят ковшик так, чтобы он сам мог до него дотянуться. Рассказываю-i, что один колдун позвал девку и говорич: "На тебе!" Та догадалась: "Отдай тому, у кого взял". Застонал он, заскрипел

зубами, посинел весь, "лаза налились кропыо. К эго время пришла проведан) его племянница; он и к пои "На, - говорит, - ie6e на памягь!" Та cnpocia приняла пустую руку - захохотал он и начал кончспься

Для "невольною" колдуна возможно покаяние и спасение: их отчитываю i священники и отмаливаю i и монастырях, для "вольных" же нет ни -ioi о, ни дру1 oi о

Посвящения в колдуны, в общем, сопровождаю ioi однородными обрядами, смысл которых повсюду сводится к одному - к огречению or Goia и царсшия небесного и зачем к продаже души своей черту. Для первою довольно снять с шеи кресг и спрятапэ ею под правую пятку или положить икону па землю вниз ликом и встать на нее ногами, чтобы затем в таком положении i оворить 601 охульные кля гвы, произноси i ь заклинания и выслушивать все руководящие наставления сатаны. Лучшим временем для этого, конечно, считается 1лубокая полночь, а наиболее удобным чсс'1ом - перекресюк дорог как излюбленное место нсчистой силы. Удобны также для сделок с черюм бани, к которым, как известно, приставлены особые духи. При заключении договоров иные черти доверяют клятвам на слово, другие от грамотных требуют расписки кровью, а неграмогным велят кувыркаться ведомое число раз через столько-то ножей, воткнутых в землю'. Когда все обряды благополучно окончены, к посвященному на всю жизнь его приставляются для услу1 мелкие, бойкие чертенята.

Для изобличения колдунов в некоторых Meciax (например, в Пензенской губернии) знают три средсша. вербную свечу, осиновые дрова и рябиновый прут. Если зажечь умеючи приготовленную свечу, то колду

* До двенадцати раз, как сообщаю1 из Пензенской губернии

ны и колдуньи покажутся вверх ногами. Равным образом - стоит истопить в великий четверг осиновыми дровами печь, как тотчас все колдуны придут просить золы. Рябиновая же палочка позволяет опознавать этих недоброхотов во время светлой заутрени: они стоят залом к иконостасу. Это повсюду считается самым верным средством, и если встречаются разноречия, то лишь в указании времени (например, в Орловской и Саратовской губерниях полагают более удобным моментом для наблюдений пение Херувимской за пасхальной обедней, причем советуют надегь на себя все чистое и новое до последней ниточки). В Новгородской же губернии колдунов опознают несколько иначе. Для этого советуют взять в руки первое яйцо молодой курицы и во время светлой заутрени стоять на чаком месге, откуда видно было бы всех молящихся; тогда у колдунов удастся замегить даже рога на голове. В Калужской губернии колдуны узнаются по тому, что на святую Пасху приходят в чужую избу огня просить и т.н. Наконец, есть и еще несколько способов, отличающихся большой странностью; в числе их один, например, чакого рода: надо положить нож острием кверху и прочитать воскресную молитву (Да воскреснет Бог) с конца: тогда колдун либо заревет, либо начнет скверно ругаться. В Вятской губернии указывают еще на "сорокаобсденный ладан" (пролежавший на престоле во время copOKoycia). Если такой ладан растереть в порошок и всыпать в вино, пиво и дать подозрительному человеку выпить, то он начнет ходигь по избе от одною угла к другому и дверей нс найдет. Этог способ тем хорош, что, если в это вр^мя дать колдуну напигься поганой воды, хотя бы из лоханки, он охотно выпьет и затем потеряет всю силу.

Все эти заботы о приискании предохранительных средств против колдунов вытекают непосредственно из непоколебимой народной веры "в порчу". Здесь, в этой порче, и сосредоточена собственно вся деятельность чародеев, и ею же объясняется их влиятельное значение в деревенской среде, наружное уважение к ним, почетные поклоны при всякой встрече и угощения водкой в виде отступного. Тем не менее под наружными признаками заискивающего почтения скрытно таятся зародыши глубокой ненависти, которая и вспыхивает всякий раз, как только отыскивается смельчак-обличитель, который выведет на свежую воду все чародейские штуки. Над опростоволосившимся колдуном охотно смеются, причем вслед за насмешками быстро наступает утрата всякого доверия к нему, полное равнодушие и невнимание. Это в лучшем случае. В тех же случаях, когда озлобление скоплялось долгое время и вызвалось неудачею злобных выходок чародея, - общее негодование сопровождается жестокими побоями, напоминающими расправы с конокрадами. Но есть способ и единолично расправиться с колдуном. Для этого достаточно бывает ударить его наотмашь левой рукой, не оборачиваясь назад. Если при этом прольется кровь, то чародей уже испортился и в колдуны больше не годится. Он перестает быть опасным и затем, конечно, теряется в самых задних рядах, пребывая в полном презрении и совершенном огчуждепии.

Темное дело "порчи" - в какой бы истерической форме она ни выражалась: в форме ли кликушесгва, падучей, беснования и даже пляски святого Би-па производится "сглазом", заговорами, "напуском" и "oiносом". Hai сваривают на хлеб, соль, воду и проч, напускают по ue-ipy и по следу, посылают порчу на

"относ"*, т.е. подкидывают наговоренные вещи, и кто их поднимет, ют и захворает. Примеров такого рода порчи рассказывают бесконечное множество: нашла баба наюворенное яйцо у колодца и начала на разные голоса кричать; подняла другая на дороге узелочек с рубахой, крестом, поясом, цепочкой и угольками - и лишилась еды, тоска напала, все немилы стали; о i несла назад 1ула, где нашла, и начала поправляться.

Приемы, к коюрым прибегают, насылая порчу, очень разнообразны. Сильному колдуну довольно взглянуть своим недобрым косым взглядом, чтобы заставить чахнуть. Колдуну послабее нужен заклятый порошок, чтобы бросить его в намеченную жертву по ветру: дело сделано, если хоть одна порошинка попадет на человека или скотину. Вынутый след, т.е. щепотка или горсточка земли из-под ног обреченного, в мешочке подвешивается в чело печи, а в трубе замазываются глиной волосы его; начнет земля и глина сохнуть - сухотка обуяет и того человека. Через наговоренную сильным колдуном вещь достаточно перешагнуть, на зачурованное место стоит сесть, чтобы захворать. Иной колдун только лишь слегка ударит по плечу, ан смотришь - человек испорчен.

Тот колдун, который причинил порчу, снять ее уже не в силах, - надо искать другого, хотя бы и слабенького. И наоборот: если свой колдун успел обезопасить от всяких чар, то чужому тут нечего делать. Последнее всего виднее замечается на свадьбах, около которых

* "Относы", т.е. вещи, снятые с заразного больного и отнесенные на дорогу или повешенные в лесу на суке. Болезнь уходит в дерево или в того неосторожного, который поднимет или снимет те вещи Осторожные же никогда не поднимут находки, не перекрестясь и не обдумавши ее с молитвой.

i реимущесгвенно и сосредо-ючиваечся деятсльнопь колдунов.

Чтобы избавигь молодых от порчи, колдунов обыкновенно зовут на свадьбы в качестве ноче1ных гостей, причем прИ1лашенного еще в дверях встречает хозяин 1,изким поклоном, со стаканчиком иодки. Вторую ч^рку колдун попросит сам и зачем уже смело пачинаег кудесить с доброй целью предупредить возможHocib норчи: берет из рук хозяйки поднесенные хлеб II соль, разламынае) хлеб на кусочки, круто посыпаег солью и разбрасывает по сторонам. Плюнувши три раза на восток, входит он в избу, осмагривает все углы, дуст в них и плюет, потом в одном сыпле1 рожь, в \ругом свою траву, в остальных двух золу: рожь прочив порчи, траву на здоровье молодых. Оглядит присчальпо пол: не набросано ли желтого порошка - ведомою, опасного зелья; заглянет в печь: не кинуты ли на за1 нетку с угольями такие травы, от которых смрад дурманит у всех головы, а у иных баб вызывает рвогу (бывали случаи, когда из-за этого смрада покидали избу и свадьбу отсрочивали). Затем колдун выходит на двор и три раза обходит лошадей, назначенных для поезда под жениха и невесту. Заглядывает под хомут: не подложил ли какой-либо недоброхот репейника или иных колючек. В избе обсыпает молодых рожью, заставляет проходить через разостланный под ноги черный полушубок и этим вконец изводит навеянную порчу. Провожая до церкви, он на каждом перекрестке и под каждыми воротами (которые считаются самыми опасными мес1ами) шепчет заклинания. Из-под венца велиг ехать другой дорогой. На свадебном пиру принимает первые чарки и напивается прежде всех до полного бесчувствия. Тогда только его увозят домой с выговоренными

подарками сверх денег: холстом и расшитыми в узор, но не в кресты полотенцами.

В лесных захолустьях еще живы рассказы о том, как целые свадебные поезда лихие люди оборачивали в волков, как один неприглашенный колдун высунул в окно голову и кричал ехавшему по селу поезду: "Дорога на лес!", а колдун приглашенный отчуровывался своим словом: "Дорога на поле!", и с соперником сделалось то, что у него выросли такие рога, что он не мог высвободить головы из окна, пока на обратном пути не простили его и не высвободили. Другой раз под ноги передней лошади колдун бросил рукавицу на волчьем меху, и лошадь зафыркала, остановилась как вкопанная и задержала весь поезд, который должен совершить свой путь без помех и препятствий. Против всех этих козней колдунов придумано бесчисленное множество самых разнообразных, хотя и малодейственных средств: тут и лук, и чеснок, и янтарь, и ладан, столь ненавистные чародеям, и крест, нашитый на головной платок невесте, и монета, положенная ей с наговором в чулки, и иголки без ушков, зашитые в подол платья, и льняное семя, насыпанное в обувь. Все эти меры прелосторожности обыкновенно составляют заботу свахи, хотя у колдуна, в свою очередь, припасен гороховый стручок о девяти горошинах - средство, перед которым ничто не устоит.

Колдуны большей частью люди старые, с длинными седыми волосами и нечесаными бородами, с длинными неостриженными ногтями. В большинстве случаев они люди безродные и всегда холостые, заручившиеся, однако, любовницами, которые к таким сильным и почетным людям очень прилипчивы. Избенки колдунов - в одно окошечко, маленькие и сбоченившиеся - ютятся на самом краю деревень, и двери в них

всегда на запоре. Днем колдуны спят, а по ночам выходяг с длинными палками, у которых на конце железный крюк. Как летом, так и зимой надевают они псе один и тот же овчинный полушубок, подпоясанный кушаком. По наружному виду они всегда внушительны и строги, так как этим рассчитывают поддерживать в окружающих то подавляющее впечатление, которое требуется их исключительным мастерством и знанием 1емной науки чернокнижия. В то же время они воздерживаются быть разговорчивыми, держат себя в стороне, ни с кем не ведут дружбы и лаже ходят всегда насупившись, не поднимая глаз и устрашая тем взглядом исподлобья, который называется "волчьим взглядом". Даже и любовниц своих они не любят и часто меняют их. В церковь они почти никогда не ходят и только страха ради заглядывают туда по самым большим праздникам. Все это, взятое вместе, с одной с'юроны, совершенно порабощает напуганное воображение захолустных обитателей, а с другой - придает самим колдунам необыкновенную уверенность в своих силах. Вот характерный рассказ, показывающий, как велико обаяние колдунов в народной массе и как самоуверенны в своей "работе" эти темные люди.

- Уворовали у нас деньги, - передавал один кресп.япин, нуждавшийся в помощи колдуна, - пятналцать целковых у отца из полушубка вынули. Ступай, творят, в Танеевку к колдуну: он тебе и вора укажет, 1: паюиорит на воду али на церковные свечи, а нс то ."iK и корней наговоренных даст. Сам к 1060 вор потом придет и добро ваше принесет. Приезжаем. Коллуп l ':ли1 1! пзбе, а около пеги баба с парпишком - значит, ^'чить привела. Помолились мы Богу, говорим: "Здо[-' 'ьо живегеЬ- Л on па пас, как пугливая лоталь, по^1С1Тлся и слива не молвил, а только на лавку рукой

показал садитесь, мол' Мы если Глянь, промеж HOI у него стеклянный горшок стоит с водой Он глядит в горшок и говорит невесть что Потом плюнул сначала вперед, потом назад и опять начал бормотать по-своему Потом плюнул направо, потом налево, на нас (чу1Ь отцу в харю не попал), и начало ею корчи ib да нерелергива1Ь А вода ia в горшке -гак и ходит, так и плсще), а ему харю ю эак и косш Меня дрожь берет Потом как вскочи г, xaalb у бабы мальчишку, да и ну его пихать в горшок oi' Поюм 01Лал бабе и в бутылку полы налил велел лвеналнать зорь умывать и пигь лавачь, а йогом велел бабе ухолигь

- Ну, - 1овори1 нам, - и вы пришли Знаю, знаю, я вас жлал Говори, как дело было

Я 1ак и ахнул у1алал, нечистый' Тятька говорит так и гак, а он опять - Знаю, знаю' С вами хлопот много' Отец его просит, а он все ломается, потом юворгн - Ну ладно разыщем, только не скупись Отец вынул из кармана полштоф на с гол Колдун взял, глотнул прямо из горла раза гри, а ощу говорит

- Тебе нельзя' - И унес в чулан вино Выходит из чулана, сел за стол и отца посадил Начал в карты 1адать Долго гадал и все мурлыкал, HOI ом содвинул карты вместе и юворш

- Взял IBOH деныи парень белый (а кто в наших деревнях, и по волосам и по лицу, не белыи^)

Поюм вс1ал из за стола и пошел в чулан Выносит оттуда котел Пооавил ею посередь избы, налил воды, вымыл руки и опягь ушел в чулан Hecet оттуда две церковные (восковые) свечи, взял отца за рукав и повел во двор Я за ними Привел под сараи, поставил позадь себя, перегнулся вперед и свечи как-то перекру1ил, перевернул Одну дал отцу, одну у себя оставил и оал

ч1о lo бормотать Потом взял у оща свечу, сложил обе вместе, взял за концы руками, а посреди уценил зубами и как иерекосиюя - я чуть не убежал' Гляжу на гятьку - на нем лица нет А колдун тем временем 11} шипегь, ну реветь, зубами, как волк, скрсжеще1 А рыло-то страшное Глаза кровью налились, и пу кричать "Согни его судороюи, вверх -юрмашками, вверх 1101 ами' Переверни его на запад, на восток, расшиби LIO на 777 кусочков' Вытяни у нею жилу живo^a, рас 1>ни clo на 33 сажени'" И еще чею-то мною говорил Затем пошли в избу, а он свечи те в зубах несет Ос(ановил отца у порога, а сам головой в печь, только но1И одни орались, и ну мычать ^aм, как корова ревет Потом вылез, дал огцу свечи и говорит

- Как подъедешь к дому, подойди к воротному сголбу, зажги свечу и попали столб, а потом принеси в избу и прилепи к косяку пускай до половины сгорит И как до10рИ1, то смотри не потуши просто, а то худо будет, а возьми большим и четвертым (безымянным) пальцем и потуши другими пальцами не бери, а то сожжешь совсем, и пальцы отпадут

И так он велел сжечь свечи в три раза Приехали мы с отцом домой и сделали, как велел колдун Л ден через пять приходит к нам Митька - грох отцу в ноги так и так - моя вина' И денег пять целковых отдал, а за десять шубу оставил, говорит

- Сил моих нет, госка одолела Я знаю - это все танеевский колдун наделал*

Таковы ^e приемы, при помощи которых колдуны поддерживают в народе свое обаяние, но в то же время они твердо знают, что внешнее почтение бысгро сме

* Рассказ И Каблукова (сообщено из Саранского уезла Пен -юнскои губернии)

няется ненависчью, когда чары переступят меру и начну [наносить обиды Правда, случаи резких самосудов уголовною характера стали замечательно редки, но о случаях презрения к колдунам-неудачникам, связанными с потерею всякого уважения к ним, еще поюнаривают во всех захолусгьях как лесных, так и черноземных губернии. Здесь еще возможны случаи публичных состязании двух соперников на почве хвастливого преимущества

На экп счет в южных великорусских лесных захолустьях (например, в карачевских и брянских местах) существует ходячий рассказ 1акого содержания

- В старые времена на конце одного села жилабыла старуха Нос у ней был синий, большой Как ночь, старуха то свиньей, то собакой скидывается, и все белогорлисчой Скинется-и ну по селу ходить где солдатке пол ноги подкатится и сведе1 бабенку с нуги чистого, а где мужа с женой норовит разлучи ib Грызть не грызет, а только под ноги подкатывается А на другом конце села жил колдун И невзлюбил гот колдун старуху, начал он ее изводить и на селе похваляться я-де се доконаю' Бог как настала ночь и старуха, ски нувшись свиньей, пустилась по селу, колдун встал посередь села и говори 1 "Стой, - юворит, - у меня двенадцап. сил, а у тебя и всего-то ПЯ1Ь'" Завизжала свинья и сделалась вдру1 бабой Tyi народ и давай ее кольями би1ь "Откажись, - говорят, - окаянная сила'" С нелелю после гою она с печи не сходила, ччобы синяков не показывать, а там слышалась и опять за свое И вздумала она раз на метлу ceciii "На MCIAC, - говорт, - он меня не уловит" Но юлько 910 она на середину села выехала, как он и почуял, почуял да на одном колесе в ноюню за ней как и) с

1ится, сшиб ее с метлы, да гут и заповедал ей больше 91им ремеслом не заниматься

В северных лесных местах - именно в Тотемских краях - общеизвестен, между прочим, такой случай

На одну свадьбу, для предохранения молодых o^ порчи, приглашен был колдун Когда молодые отправились в церковь, то заметили около своего дома неподвижно стоящего человека Возвращаясь назал, увидели его опять в том же положении, словно пршвож ленным к мес7у Когда свадебный колдун приблизился к нему, то все слышали, как IOT просил "Отпусти гы меня - не держи, сделай милость" "Я и не держу гебя - ступай" Тогда стоявший сорвался с места и бегом, во все лопатки, пустился прочь Всем счало понятно, чго то был колдун, подосланный для порчи ею узнал защитник и чарами своими засгавил его iipocio яп> на одном месте во все время венчания и не вредить

Но если вера в колдунов еще очень сильна в удаленных месгах, захолустьях, то в местностях, приле1ающих к крупным центрам, она стала значительно ослабевать Из подмосковных фабричных мест, например, комнетенгныи свидетель с полною уверенносгью wo6inaei, что там колдунов теперь очень мало, сравнительно г недавним прошлым (Шуйский уезд Владимирской губернии) Случалось, 1оворя1 бабы, их ииук по пя1и па одну деревню приходилось Всех баб, бывало, нсрепор1Я1 Бывало, все кликали, а нынче на целую волость пя1и то не наберешь, лекарок больше теперь Сообразно

IBKOH переменой и рассказы о колдунах из центральЮ10 района получаю1ся совсем в другом роде Вот, на "ример, рассказ о столкновении коллуна с соллаюм

"Вернутся домой солдат и попал прямо на свадьб} бо1аюму крестьянину Все за оолом сидят, а на по k гном MCCIC, в переднем углу, сиди1, развалипшись,

и чванигся Савка-колдун Не терпел солдат, задумал с ним погуторить начал "прокатываться" на его счет, смешки подпускать Не вытерпел и С^вка-колдун, ударил по столу кулаком, зарычал

- Эй, к-10 IBM крупно разговаривает Кажись, солдаг-то уж больно "дочии" Погодь, я ею досгану, в самое нугро лосгану

Сватья и свахи повалились в нот, стали умоля1ь - Савелий Федорович, кормилец, прости его во век твоей милостью будем довольны'

- Ладно, выгоните только этого солдатишку, a io я и сидеть у вас больше не стану Заговорил и солла;

- Ты, Савелии Федорович, не больно на меня наступай, лучше даваи-ко потолкуем с тобой, а погом поворожим и поглядим, кто скорее уйдет огсюла - Ну, давай ворожить'

Взяли оба по стакану с водкой Колдун CIBA нашептывать в свои, положил какой-то корешок, песочку присыпал и дал солдату выпить Тот перекрестился и сразу выпил, так что все не успели даже глазом мигнуть Ухмыляегся солдаг да еще и спрашивает

- Что вы на меня выпучили глаза^ Ничего со мной не случи гся Глядите лучше на Савелия Федоровича

Над своим сгаканом солдат не шептал, а прямо высыпал свой порошок

- Прими-ка, Савелии Федорович, выпей и "ы на здоровье

Проговорил Савка огворотные слона и выпил А солдат велел припереть дверь и дружкам наказал не выпускать колдуна из-за стола

Начало Савку прохватывать, стал он с ночешою места проталкиваться До середины избы не доскочил, как все повалились со смеху

С ioii поры побежденный ко\\)н ^чиерс i ' (i( \Л1С, никуда нс выхолил и к себе никою не втс. "' Вера в нею поколебалась навсегла, хотя бабы при in\ii за коллуна и соллата"

Пользоваться помощью колдуна, как равно и г,г рить в ею сверх ьесгественные силы, наш наро\ 04111^^1 за грех, хо1я и пола1ае1, что за этот ipex на гом ciLif нс yi рожает большое наказание Но заю самих чаро деев за все их деяния обязаюльно пости1не1 лютая, м\ чительная смерть, а за 1робом жле" суд праведныи и беспощадный (Здешний суд для них нс голося, по крайней мере не только жалоб на коллунов нс iioci\пает в прави1ельственные суды, но, ввиду явных обил, нс приглашаются для разбирательс1ва даже во\ос1ныс и земские власти )

Самая смергь колдунов имеет много особенносю^ Прежде всею колдуны заранее знают о смертном часе (за гри дня), и, кроме того, все они умираю) нриблч зитсльно на один манер Так, например, пензенских чародеев бьют сулороги, и насюлько сильно, чго oiiii не учираю1 на лавке или на полатях, а ненремспио около порога или под печкой Если нал таким ко\\\ ном станут чшагь Псалтырь, то в полночь он ь^ка^ 1 вае" и ловит посиневшею от страха 4ieua Вологодские коллуны перед смер1ными страданиями успевают дан, родным словесное завещание если умрет в но\е - нс BHoenib в избу, умрет и избе - выпоешь не HOIBMI] вперед, по обычаю всех православных, а го\овоп, и ) первой реки заблаговременно остановиться, перевернуть в гробу навзничь и подрезать пятки или подко ленные жилы От смоленских колдунов нс треб^еп-я и полобных завещаний все там твердо знают, чго не обходимо ^oi час же, как только зарою i могилу ко\

лупа, вбигъ и нес осиновым кол* с целью гюмешлгь этому покойнику подыматься из ipo6a, броли1Ь по белому свету и iiylaTb живых люден" Умирают колдуны непременно очень долго, так как им укачано мучиться сверх положенною Одна орловская колдунья, например, умирала целых шесть дней к вечеру совсем умрет - загихнет, положат се на сюл, a Hayipo она опя^ь залезет в подполье и снопа жива Выгащаг се 01 "уда, а она опять начнег мучиться корежит ее и ломает, вся она IIOCHHCCI, высунет разлу1ыи язык наружу и нс може1 спрятать Дивуется народ, а не до1алается сня[Ь конек (верх крыши) или хотя бы одну жердочку, чюбы облегчи ib предсмертные страдания^* Короче сказать, все рассказчики, рисующие ужасы предсмертных страданий колдунов, нс находят слов для выражения этих мук Иные из колдунов доходя i до того, что бьются головой об стенку, мараясь расколоть себе череп, рвут себе язык на куски и т п Один из них не велел жене подходить к нему и смотре1Ь на его лицо, а когда она, бабьим обычаем, не послушалась, io после смерти мужа шесть недель лежала неподвижно, как полоумная, и все время смотрела в одну ючку Самые похороны колдунов - пещь далеко не безопасная, и, зарывая их в землю, надо смотре гь в оба, ччобы не случилось какой-нибудь беды Так, на похоронах одно

* Во Владимирской губернии кресты на юких могилах обыкновенно нс ставят и всрЯ1 чго колдуны обычно умирают в банях, в стоячем положении

** Б6иваю1 кол, обыкновенно но общественному приговору, в тех случаях, когда ролные нс позволяю i при погребении положить в могилу осиновой палки

*** Б других местах северных лесных губернии с тою же целью, чтобы лап) душе просюр выйти вон из тела и iii избы, снимают нелые крыши, веруя, однако, при этом, что черт могут вылезть и привычным своим путем - в трубу

го колдуна (Брянский уезд Орловской губернии) крес 1ьяпс не заме i или, как дочь ею, повинуясь слепо воле умершего, положила в могилу свежей сжатый ржи Сейчас же после эюю грянул 1ром, нангда грозовая туча с градом, и выбило все полевые посевы С тех пор каждый год, в день похорон эюю колдуна, пало по ciniarb "божье наказание" (и в самом деля, в течение 1883, 1884 и 1885 а град при грозе побивал хлеб лишь в одной этой деревне), гак 410 крестьяне наконец решили миром разрыть мо1илу, вынуть гнилой сноп и только тогда успокоились (выпию при этом было вп димо невидимо)

Подводя итоги злой деяюльности колдунов, можно с уверенное 1ью сказать, что ночги все деревенские наnaciH имеют прямую или косвенную связь, с кознями чародеев 3ia нечисть вредит человеку, вредит CKOI мне и переносит свою ненависть даже на расюния Вред, приносимый человеку, всего чаще'выражаегся в форме болезней. Колдуны, например, "насаживают килы" на людей, те устраивают так, что здоровый человек за болевает грыжей или злокачесгвенными темно-синими нарывами, сопровождаемыми невыносимой болью и необъяснимой тоской человек просто на стену лезет Запои также насылаются колдунами, когда несчаоныи бросает семью, уходит куда глаза глядят, иногда нала гаеь на себя руки Колдуны же отнимают у человека разум, делаю i его припадочным, возбуждаю i у мужа отвращение к жене и обратно и вообще нагоняют все ^е болезни, ог которых бедняков отчи1ываю1, а людей дос1агочпых возят по монастырям, к святым мощам "ho касаеюя ранении и животных, то, как выше было сказано, колдуны, уступая насгойчивым 1ребовдниям нечистой силы, вынуждены обращая свою дея1ель

ность и на них', причем ^ia лсятсльнопь iiOMep^'in^ci среди темною населения попаянную нервную напряженность, пропс 1 екающую oi беспрерывною ожлда1шя нечаянных нссчяний и непрелусмотренных бед. Дело лохолИ1 ло того, чю крестьяне, например, купивши новую скогипу, сшраются yKphUialb ее 1ю\альiiie от полобрых 1лаз пеломою колдуна, сгоит ему провести рукой iio спине коровы, чтобы ошягь у псе молоко, пли по спине лошади, чтобы посади-] ь ее ид задние йоги Над лошадьми - особенно в свадебных поездах - влияние колдунов безгранично захоче1 - не пойдут с места или падут на пути во время движения поезда в церковь Повальные падежи скота относя гся гакже к рабою колдунов

Из растений колдуны всего более вредят хлебу, отлично понимая, что, уничтожая кресгьянские поля, они причиняют величайшее песчаси^е не только отдельным лицам, по целым крестьянским общесюам. Чаще всею чародеи прибегают к iai называемому "залому" или "закруткам" (иначе "куклы")

Залом представляя собою очень спу1анныи пучок сюблеи еще не сжатою хлеба, надломленных в правую и лев)ю стороны, закрученных в узел вмесге с золой и присыпанных у корисп солью, землей с кладбища, яичной скорлупой н распаренными С1арыми зернами Если зола взята из печи одною хозяина, ю залом сделан с расчегом нанесчи вред ему одному, предвещая различные бедствия пожар, падеж CKOia и \ажс

* Ecib, однако, pa^iuiHM, животине н лд^с вещи, koropi ic lit' MOiaiOT в()М11о6с]ву филины, сопы, ля1ушки, змеи и H^IKIIC iipt,(-мыклюпипп-я 1^ды безразлично, диспдлцап) ла UJI'IIX пп/кеи л,\япр(.вращсипяв()боротнси оси[[ньпязо\л Ao6i.iia}i\.tiKL\i.i]U НСЛНКИИ ЧC^BLpl, СЛЖЯ ИЗ UCpK(IBHf)H 11^ III ^p)BII р.13р11Н1рЛНЛ, ивли да ^арья и лр

смер1Ь 7ак л}маю1 южн1>^ великороссы ч^рно^^ноп полосы и нрилсснснские АИЮЛП (Вряиско1()\е^\1) ее норные же (например, в Пошехонье) боятся зало^оч еще больше, терло веруя, 410 нослелсгвием такпу ia кр\"1ок неизбежно является полный неурожаи на ш.см поле Крес11>яне этих MCCI убеждены, чю если они и \спеют предупредть или ослабип) козни колдунов н i испорченных полосс^х, ю все-^аки выросший хлсЬ не будег "спориться", -г е ею булеч расходования и се\ис гораз\о больше обычного среднего колпчесгва, так ч ю придется раньше времени покупан, хлеб на сториге Сверх того, с зач)ровапнои десятины зерно нолучаекя \е]ковесное и по количесшу наполовину не срапняе^я с соседними Гакои хлеб ни один хозяин поля не рс ши1ся пустить для домашнею потребления, a iiotiaрается поскорее продать ею на сюрону Кроме д)р ного качества зерна, залом имеет еще iy особенное гь, 4-10 с ним чрезвычайно 1р}дно бороться что бы ни делали хозяева зачурованного поля, как бы ни выры I^AII и ни жгли залом, но за1аданная беда пеирсмснно сбудегся, если не огслужичь молебен с водосвягисм и нс попросшь самою священника вырван" крестом всю накрутку с корнем Правда, кроме священника, во мно "их местах хлебородных 1уберни11 возлагают еще на дежды на опытных стариков и даже на ловких знахарей В Карачевском уезде, например, в селе Ячном, ж] i л семидесятипятилеший С1арик, которого всюду возили "развязывать" заломы старинным и очень мудреным способом' GiapHK 9101 приносил с собой на заюн из ломанное колесо, срезанный залом клал в ciyiiiiiiy и

* Надо вставать по три зари ло восхода симип и [[aLiiLnii iinii. "ч\) Л шептать надо ло\го, так 410 инои дел шепели) пкчк мп 1}Ьлмп и языком, ла так и засне1 Нащупанной волои t)6piiUi ина пп SCLI. загон и потом уже залом cpCJaioi и сжшакп

сжигал на глазах хозяев, от коюрых гребовал лишь посильною угощения на дому Не iaiOB был мещанин из Малоархашельска, тоже специалист но час^и заломок. Этот брал дорою н выезжал на Mecia неохотно. Зато он уж вполне, бывало, обнадежит и успокоит не только самою потерпевшею, но и всех соседей. Приезжал он обыкновенно с книжкой и по ней чи1ал моли гвы (требник Петра Могилы). "Мне, - говорит, его московский мшрополит д^л и сказал- кормись и поминай меня'" Само чтение он о6с1анлял очень юржествепно "Залом-залом, взвейся пол oi нем, рассыпься пеплом по земле, не лелай вреда никому' Огонь очищает, болезнь нроюняет", - чак говорил он в поле и притом обыкновенно полнимал руки кверху, держа ладони обращенными к огню, который наказывал приготовить к его приходу. Затем дул па все четыре еюроны и говорил какие-то 1аинственные слова. Куда сам он не ездил, туда посылал либо три палочки (дне сложит крестом, третьей прикроет и вели1 ими поднимать залом), либо давал записку с заклинательными словами, которую приказывал сжечь вместе с заломом, а пепел привезти к нему для окончательного отговора. Мужики при этом удивлялись гому, что огкуда бы ветер ни был, но пламя тянуло прямо на него

Кроме заломов, равносильным, и едва ли даже не большим, несчасгьем следуе1 считать так называемые "прожины" (или прорезы). Это не недочет в снопах или копнах, а та дорожка во ржи, в вершок шириною, коюрая проходит с одною края заюна до другою, и по которой все колосья срезаны. Срезают их жучки и черви и то время, ко1да рожь в цвету, и поюму, конечно, никаких следов человеческих HOI но сторонам никогда не замечается, а напротив, сюнки ржи бывают даже примегно гуще, чем в других мес'1ах той же хлеб

йои полосы. Но кресгьяне объясняю1 эю явленне ICM, 4-10 колдун, делая нрожин, стоит в это время обеими HOI ами на двух иконах, как на лыжах, и иед^ дорожку, как колесо ка1ит.

Кот да опытные хозяева замечаю i нрожин, то зову1 священника и подымают иконы, придавая между имми большое значение "Святцам" (иконе двенадц.-ии праздников с Воскресеньем в середине). Священник ил^ по нрожину с крестом и кропи1 но сторонам сьяюю водою. Если же Э1И меры предосторожносги не буду1 приняты, то результаты прожина скажутся, и надежды на урожай не оправдаются: на корню по всему нолю рожь как будто бы хороша, т.е. солома велика и зерном прибыльна, но как только сжали ее, привезли на гумно и начали молотить, то сейчас же стали замечатг),-что вместо 5 или 4 мер с копны вышло лишь по две, а ю и по одной чистого зерна. Одни при этом толкуЮ1, чго за 1ем колдуны и прожин делают, чтобы порслиaalb зерно в свои закрома (пятое со всего поля), дру1ие объясняют беспричинною злобою и желанием всем хозяевам полного недорода*.

* Такие же прожипы делают лесные муравьи в траве, про^л^ Л1.шая с^бц дороги, иногда в 2-3 верстах от муравейника, по таким прижинам не придается зловещего значения

XIII

ВЕДЬМА

В духовном сгихе, записанном (А. В. Валовым) в Пошехонье Ярославской 1убернии душа ведьмы, уже завершившей свое земное существование, следующим образом каеюя в своих грехах:

От коропушск молочко 01даивала, Промеж межи полоску прожиновала, От хлебушка спорынью отымышлд

В этом стихе дается полная характеристика злой деятельности ведьмы, iaK как эти три деяния сосгавляют специальные заня1ия женщин, решившихся прола1ь свою душу чертям. Впрочем, если впима7ельно всмогре1ься в облик ведьмы в том виде, в каком он рисуется воображению жиюлей северной леснои половины России, то в 1лаза невольно бросается сушесгвенное различие между великорусской ведьмой п родоначальницей ее - малорусской. Если в малорусских С1епях среди ведьм очень нередки молодые вдовы и притом, по выражению нашего великою iio^ia, [акие, что "не жаль отдать души за вз1ляд кра(.01ки чернобровой", то в суровых хвойных лесах, которые сами поют не иначе, как в минорном тоне, шаловливые и

красивме малороссийские ведьмы нрсьрашлись в ?с-юс разных (Liapyx Их приравнивали здесь к скал^чкп^^ бабам-ягам, живущим в избушках на курьих ножках, i w они, по олонецкому сказанию, вечно кудель пр'л\} г и и lo же время "злазами в поле iyccu nacyi, а носом (п^ес ю кочерги и ухвагов) в печи поваруня" [великорусских ведьм обыкновенно смешиваки с колдуньями и прсу i сШляют себе нс иначе, как в виде оарых, ино1да -ши ii>ix, как кадушка, баб с расгрепанными, седыми космами кос]лявыми руками и с 01ромными синими носами (По этим коренным чертам во многих месчностях самое имя ведьмы сделалось ругательным ) Ведьмы, по общему мне пию, 01личаются от всех прочих женщин тем, 410 ii^cioi хвост (маленький) и владеют способностью легать по воз духу на помеле, кочер1ах, в ступах и т.п 01ирав\яю1ся они на темные лела из своих жилищ непременно через печные грубы и, как все чародеи, могуч оборачинспься ii разных животных, чаще всего в сорок, свиней, собак и жел1ых кошек. Одну ^aкуlo свинью (в Брянских местах) били чем ни иопадя, но кочерги и ухва1Ы отскакивали 01 нее, как мячик, пока не запели петухи В случаях друinx превращений побои 1акже счтаюгся полезною мерою, только совстуюг бить тележной осью и не иначе, как повюряя при каждом ударе слово "раз" (сказан) "два" значит себя сгубить, так как ведьма ioio че\овска изломаег). Этот ригуал избиения, определяющий, как и чем надо бить, показывает, что кровавые расправы с ведьмами практикуюгся весьма широко. И дейс1вите\ыю, их бью1 и доныне, и современная деревня не Hepeciaer подавлять материал для уголовных хроник Чаще всею ве\ьмы гюдвергаюкя истязаниям за выдаивание чужих 'оров Зная повсеместный деревенский обычай дава iii коровам клички сообразно с ICMH днями недели, когда они родились, а равно и привычку их оборачивагься на зов, ведьмы легко пользуются всем этим. Подманивая "авю

рок" и "субботок", они выдаивают их до последней капли, так что коровы после того приходят с поля такими, как будто совсем потеряли молоко. Обиженные крестьяне утешают себя возможносгью поймать злодейку на месте преступления и изуродовать, отрезавши ей ухо, нос или сломавши ногу. (После того в деревне обыкновенно не замедлит обнаружиться баба с подвязанной щекой или прихрамывающая на ту или другую ногу.) Многочисленные опыты в этом роде производятся повсеместно, так как крестьяне до сих пор сохранили уверенность, что их коровы выдаиваются не голодными соседками, не знающими, чем накормить ребят, а именно ведьмами. Притом же крестьяне, повидимому, не допускают и мысли, что коровы могут потерять молоко от болезненных причин или что это молоко может быть высосано животными.

Ведьмы имеют чрезвычайно много общего с колдунами, и если подбирать выдающиеся черты в образе действий тех и других, то придется повторяться. Они также находятся между собою в постоянном общении и стачке (вот для этих-то совещаний и изобретены "лысые" горы и шумные игры шаловливых вдов с веселыми и страстными чертями)*, точно так же тяжело

* За отлаленностью или прямо за неимением лысых гор для свиданий признаются достаточно удобными чуланы и особенно бани, причем для надзора за ними существует ведьмак. По всему югу Беликороссии это либо колдун, либо упырь-кровосос, который, по общему всем славянским народам поверью, ходиг после смерти и морит людей. Всего же чаще ведьмак - доброе существо, не только ничего злого не творящее, но даже старающееся быть полезным, он ведьмам мешает делать зло, запрещает хидигь мертвецам, разгоняет тучи и нр. Он и по смерти не теряет своей силы. Рассказывают, что нс раз видели, как он дерется с мертвецами на могилах и всегда побеждает По причине эюй путаницы понятий, не дающих ясного представления о ведьмаках, и за принадлежностью к украинским поверьям упырей - ночных бродяг не находим надобности обоим дать отдельные описания.

умирают, мучаясь в страшных судорогах, вызываемых желанием передать кому-нибудь свою науку, и у них точно так же после смерти высовывается изо рга язык, необычно длинный и совсем похожий на лонтдиный. Но этим нс ограничивается сходство, так как за)ем начинаются беспокойные ночные хождения из свежих мо1ил на старое пепелище (в лучшем случае - опадать блинов, выставляемых за окно до законного сорокового дня, в худшем - выместить запоздавшую и неостывшую злобу и свести не оконченные при жизни расчеты с немилыми соседями). Наконец, успокаивая их точно так же осиновый кол, вбитый в могилу. Словом, бесполезно разыскивать резкие границы, отделяющие волхвов or колдунов, так же точно, как ведьм от колдуний. Даже история тех и других имеет MHOI о сзбщего: ее кровавые страницы уходят в глубь веков, и кажется, что они потеряли свое начало - до чакой степени укоренился в народе обычай жестокой расправы с колдунами и ведьмами. Правда, против эчого обычая еще в средние века выступали наиболее просвещенные отцы церкви, но в ту суровую эпоху проповедь кротосги и незлобивости имела мало успеха. Так, в первой половине XV века, одновременно с тем как в Пскове, во время моровой язвы, сожгли живыми двенадцать ведьм, в Суздале епископ Серапион вооружается уже против привычки приписывать общесгвенные бедствия ведьмам и губить их за это. "Вы все еще держитесь ногайского обычая волхвования, - говорил святой отец, - веруете и сжигаете невинных людей. В каких книгах, в каких писаниях слышали вы, 410 голода бывают на земле от волхвования? Если вы этому верите, lo зачем же вы ножигаече волхвов? Умоляете, почигаете их, дары им приносите, чтобы не устраивали мор, дождь ниспускали, тепло приводили, земле велели

быть плолонос) iolu? Чаролеп и чаролепкц лсчсшуюг силою бесовскою нал теми, кто их боится, и кто перу твсрлуто держит к Богу, иал тем они не имеют нласти. Скорблю о вашем безумии, умоляю вас, отступите от лел ногайских. Правила божественные повелеплют осуждать человека на смерть но выслушанни многих свилегелей, а вы а свилетели поставили волу, говорите: "Если начнет' тонуть - невинна, если же иоплыве) то вельма". Но разве дьявол, видя ваше маловерие, не может ноддержать ее, чтобы не тонула, и этим ввести нас в душегубство?" Однако гласом в пустыне прозвучали эти слова убеждения, исполненные высочайших чувств христианского милоссрлия: через 200 лет, при царе Алексее, старицу Олену сжигают в срубе как еретичку с чародейскими бумагами и кореньями после того, как она сама созналась, что портила людей и некоторых из них учила ведовству. В Перми крестьянина Талева огнем жгли и на пытке лали ему три встряски по наговору, что он напускает на людей икоту. В Тогьме в 1674 г. сожжена была в срубе, при многочисленных свидетелях, женщина Федосья но оговору в норче и т.л- Когда (в 1632 г.) из Литвы дошли вести, что какаято баба наговаривает на хмель, чтобы навести моровое поветрие, то тогчас, иод страхом смертной казни тот хмель запретили покупать. Спустя еще целое столетие (в 1730 г.) сенат счел нужным напомнить указом, чго за волшебство закон определяет сожжение, а через сорок лет после того (1779 г.) епископ Устюжский лоносит о появлении колдунов и волшебников из крестьян мужского и женского пола, которые не только отвращают других от правоверия, но и многих заражают разными болезнями посредством червей. Колдунов отправили в сенат как провинившихся в том, что отреклись от веры и имели свидание с чертом, который

приносил им червей. Тот же сенат, узнавши из расспросов колдунов, ччо их не раз нещадно би\и и j гимн побоями принудили виниться в том, в чем они новее не виноваты, распорядился воеводу с товарищем отрешить от должности, мнимых чародеев осноб()ли'1'ь и отпустить, а архиереям и прочим духовным особам запретить вступать в следственные дела о чародействах и волшебствах, ибо эти лела счшлююя подлежащими гражданскому суду. И вот с тех пор, как блеснул впервые в непроглядном мраке живогворный луч света, накануне XX столетия мы получаем нижеследующие известия все но тому же чародейскому вопросу о ведьмах:

"Недавно (пишет корреспондент наш из Орла), i начале 1899 г., чуть было не убили одну женщину (по имени Татьяна), которую все считали за ведьму. Taib>iна поругалась с другой женщиной и пригрозила ей, что испортит ее. И вот что произошло потом пч-за уличной бабьей перебранки: когда на крики сошлись мужики и обратились к Татьяне с строгим запросом, она им обещала превратить всех в собак. Олип из .мужиков подошел к ней с кулаком и сказал: "Ты вог, недьма, а заговори мой кулак так, чтобы он тебя не ударил". И ударил ее по затылку. Татьяна упала, па псе, как по сигналу, напали остальные мужики и начали бить. Решено было осмотреть бабу, найги у нее хвост и оторвать. Баба кричала благим матом и защищалась настолько отчаянно, что у многих оказались исцарапаны лица, у других покусаны были руки. Хвогга, однако, не нашли. На крик Татьяны прибежал се муж и стал защищать, но мужики стали бить и ею. Наконец сильно избитую, но не переставшую yi рожать женщину связали, отвезли в волость (Рябинскую) :i посадили в холодную. В волости им сказали, что за гакие

дела всем мужикам попадет от земского начальника, так как-ле теперь в колдунов и ведьм верить не велят. Вернувшись же домой, мужики объявили мужу Татьяны, Антипу, что жену его, должно быть, порешат послать в Сибирь и что они на это согласны будут дать свой приговор, если он не выставит ведра водки всему обществу. За выпивкой Ангип божился и клялся, что не только не видал, но ни разу в жизни лаже не заметил никакого хвоста у Татьяны. При этом, однако, он не скрыл, что жена угрожает оборотить его в жеребца всякий раз, когда он захочет ее побить. На другой день пришла из волости Татьяна, и все мужики явились к ней договариваться о том, чтобы она в своей деревне не колдовала, никого не портила и не отымала у коров молока. За вчерашние же побои просили великодушно прощения. Она побожилась, что исполнит просьбу, а через неделю из волости получился приказ, в котором было сказано, чтобы впредь таких глупостей не было, а если что подобное повторится, то виновные за это будут наказаны по закону и, кроме того, об этом будет доводиться до сведения земского начальника. Выслушали крестьяне приказ и порешили всем миром, что наверняка ведьма околдовала начальство и что поэтому впредь не следует доходить до него, а нужно расправляться своим судом".

В деревне Теребенене (Жиздринскою уезда Калужской губернии) семилегняя девочка Саша говорила матери, что она с теткой Марьей, у которой жила в няньках, каждую ночь летала на лысую гору.

- Когда все заснут, погасят огни, тетка Марья прилегит сорокой и застрекочет. Я выскочу, а она бросит мне сорочью шкуру, надену я ее-и полетим. На горе скинем шкуру, разложим косгры, варим зелье, чтобы людей поить. Слетается баб много: и старых, и моло

дых. Марье весело - свищет да пляшег со всеми, л мне скучно в сторонке, по-юму что все большие, а я одна маленькая.

То же самое Саша рассказала о'щу, а эточ бросился прямо к Марье:

- Безбожница, зачем ты мне дочь испортила? Заступился Марьин муж: вытолкал дурака за порог п дверь за ним затворил. Но тот не унялся - и к старосте. Подумал, подумал староста и говорит:

- Нет, я чут действовать не могу, иди к попу и в полость.

Думал-думал отец и надумал сводить свою дочку в церковь, исповедать ее, причастить и попытаться, не возьмется ли священник ее отчитать. От исповеди, однако, девочка сама отказалась. - Ведьмы не молятся и не исповедуются! И в церкви повернулась к иконостасу спиной. Священник отчитывать отказался и посоветовал девчонку хорошенько выпороть.

- Какой сорокой она скидывалась, куда летала? И ты, дурак, веришь болтовне ребенка?

Между тем у избы встревоженного отца толпа мужиков и баб не расходится, и девчонка продолжает болтать свой вздор.

В волости жалобщику поверили, и Марью признали 3d колдунью. Порылся писарь в законах и оповестил:

- Нет, брат, против черта ничего не поделаешь: никакой статьи противу его я не подыскал.

Пало на Марью подозрение, и слава ведьмы стала p^c'iH. Стали соседки следить за каждым ее шагом, припоминать и подмечать всякие мелочи. Одна рассказывала, что видела, как Марья умывалась, перегнувшись через порог на улицу; другая - что Марья черпала воду на сутоках, третья - что Марья в ночь на Ивана

Купал) собирала гравы и т и Каждый Шеи несчастной женщины с^али перетолковывая в дурную сюрону Мальчишки из-за угла начали в нее камнями бросать Ни ей, ни мужу нельзя сгало на улице показываться чуть в 1лаза не плюки

- Хоть бы ты, батюшка, BCI упился за нас' - умолял Марьин муж священника Священник пробовал убеждать толпу и успокаивать Марью, но ничто не помогало, и в конце концов невинная и кроткая Марья умерла в чахотке

С того времени прошло лет 15 Саша уже давно выросла, давно уверяет что рассказ ее - чистая выдумка, но генерь ей уже никю не верит вошла девка в полный смысл и поняла, 410 этого рассказывать не следует Девка она хорошая, но ни один жених за нее не сватается никому нет охоты женигься на ведьме

Придется, вероя1но, и ей, сидя в старых девах, обратиться к промыслу ворожеи, ICM более 410 1акис занятия почти не опасны и очень выюдны Мимо ворожеи не пройдут ни удалые молодцы, ни красные девицы, ни обманутые мужья, ни ревнивые жены, потому что и нынче, как в оарину, живет в людях вера в "присуху" Не надо ни лысых гор, ни придорожных распуши, достаточно и деревенских завалинок, чтобы, узнавая сокровенные тайны, усердно занимался приворотами и отворотами любящих и охладевших сердец и себе па руку, и посторонним в помощь В таких делах для ловких людей еще много просюра, как бы ни назывались эти ловкачи ведьмами или ворожеями, iaдалками или знахарками, бабками или шегиуньями Вот несколько примеров из пракгики современных ведьм и гадалок

Один крестьянин Орловской губернии 1яжко провинился перед новобрачной женой и, чтобы как-нибудь

поправить дело, обрашлся за совеюм к хиа^^н^г t " рухс знахарке, о которой шла молва как о 3снс\омоп вс\ь^с Знахарка посоветовала своему пациен!\ 11)1411 и лу1а и опускать между сюжарами (колья, на K0i'>pii\ крепя1ся стоги сена) 1ри штуки таких, которых про С1ояли вбитыми в землю не менее трех лег, заюм и" скоблигь с каждой стожары сгружек, заварник их и горшке и нить

А вот еще случаи из пракшки ворожей - От суседей HCI мне промытой воды, - ж^ова лась известной калужской ведьме одна девушка, с\) жившая у богатого купца обещал взя1Ь замуж, да ц обманул Все смеются, даже малые ребяга

- Ты только принеси мне лоскут его рубахи, обнадеживала ее ведьма, - я отдам церковном) ею рожу, чтобы он, как станег звонить, навязал на веревку этот клок, тогда купец oi тоски не будет знапэ, к^да ле1ься, и сам к тебе придет а 1Ы посмейся ему я, мо\, не звала тебя, зачем пришел^

Жаловалась и другая бедная девушка, пожелавшая выйти за богатого крестьянина, которому она нс понравилась

- Ты, если можно, достань его чулки с HOI, - присоветовала ведьма - Я отстираю их, и наговорю воду ночью, и дам тебе гри зерна одно бросишь про i ив ею лома, а друюе ему под ноги, когда буде1 ехать, тре1ье - ко1да он придет

Случаев таких в практике деревенских ведьм бесконечно много, но примечательно, что знахарки и ведьмы воистину неисчощимы в разнообразии своих рецептов Вот еще несколько образчиков Люби1 мужик чужую бабу Жена проси i сове i а - Посмагривай на дворе, где петухи деруюя, рекомендует ведьма, - возьми на том месте земельки

горсточку и посыпь ее на посгель твоей разлучницы. Станет она с мужем твоим вздорить, и опять полюбит он свой "закон" (т.е. жену).

Для присухи левин советуют вынашивать под левой мышкой в течение нескольких дней баранки или пряники и яблоки, конечно, прежде всего снабженные наговорами, в которых и заключена главнейшая, тайно действующая сила.

Только знающие и избранные ведьмы болтаю[ не на ветер заговорные слова, а закладывают в наговоренные вещи именно то, что потом будет врачевать, успокаивать и утешать, по желанию. Точно самым целебным зельем наполняется наболевшее серлпе, когда слышат уши о пожелании, чтобы тоска, давившая до сих пор, уходила прочь "ни в пенье, ни в коренье, ни в грязи топучи, ни в ключи кипучи", а именно в того человека, который оскорбил, разлюбил или обманул обещаниями и т.п. Для влюбленных ведьмы знают такие слова, что, кажется, лучше и слаще их и придумать никому нельзя. Они посылают присуху "в ретивые сердна, в тело белое, в печень черную, в грудь горячую, в голову буйную, в срединную жилу и во все 70 жил, и во все 70 суставов, в самую любовную кость. Пусть эта самая присуха зажгла бы ретивое сердце и вскипятила горячую кровь, да так, чтобы нельзя было ни в питье ее запить, ни в еде заесть, сном пе заспать, водой не смывать, гульбой пе загулять, слезами не заплакать" и т.п.

Только исходя из уст ведьм, слова эти имеют силу "печатать" чужое сердце и запирать его на замок, но и то лиьиь в том случае, когла при этом имеются в руках: наговоренные коренья, волосы любимого человека, клочок его одежды и т.п. Всякому обещанию верят и всякое приказание исполняют: подкладывают

молодым ребятам голик под сани, если желают, чтобы кто-нибудь из них в текущем году нс женился, сжигают его волосы, чтобы он целый год ходил, как потерянный. Если же выпачкать ему поддевку или шубу бараньей кровью, то и вовсе его никто любить не будет.

Но самое действенное средство в любовных делах это таинственный талисман, который добываечея из черной кошки или из лягушек. Из нерпой, разваренной до последней степени, получается "косточка-невидимка", делающая человека, который ею владсеч, невидимкой. Косточка равносильна сапогам-самоходам, ковру-самолету, сумке-хлебосолке и щанке-псвидимкс. Из лягушки достают две "косточки-счастливки", с одинаковым успехом служащие как для приворотов, так и отворотов, возбуждающих любовь или вызывающих отвращение. Об этих кошачьих и лягушачьих косточках отзываются и в сказках с полной верою в их чародейство. Добываются эти косточки очень легко: стоит выварить в котелке совершенно черную кошку - и получатся "крючок и вилочка", или стоит посалить в муравейник двух лягушек, чтобы получи'! ь "крючок и лопатку". Крючком задевают ту, которую желают привлечь к себе (или незаметно нрицспляюг ей на платье). Вилочкой или лопаткой отталкивают от себя ее же, когда успела она надоесть или совсем опосчылить. Не много при этом требуется обрядов, и пс особенно трудна подготовка. От муравьиной кучи надо уходить задом наперед, чтобы леший нс мог догнать, когда пойдет искать следов; тогда оба следа будут вести в лес, а из лесу следа не будет. В иных случаях советую'" по диснадцать ночей кряду ходить к тому муравейнику и обходить его молча три раза, только на тринадцатую ночь дастся в руки подобное сокровище. Впрочем, можно обходиться и без этих подходов. Неудача по

crniaei лишь в 104 случае, ко1ла iipTiCTCiHyiiiiii к плпг1,ю крючок (лмеченная левица нс проносит на себе трп недели крялу и г п

По всем приведенным данным можно заключи и,, что пекотла нлнятельная н страшная власть вельм, устремленная главным образом на любовные дела, ieisepb замыкае1ся в пределах бабьего царС1ва В этом, конечно, надо виде1Ь большое счасгье и несомненный успех просвещения Уж из многих MCCI, и причом славящихся своим суеверием, доносятся, например, чакие отрадные вести'

- В счарину ведьм мною водилось, а нынче чю-то не слыхать.

- Теперешняя ведьма чаще всего сводня. Так чго ведьмы не только обмирают, по старому обычаю, на Силу и Силуана (30 июля), опившись краденою молока 01 чужих коров, но, по мно1им несомненным признакам, при новых порядках и вовсе приготовились к настоящей смерги.

XIV КЛИКУШИ

В деревенской Гуси чрезвычайно paciipoLipaitcii эсобыи вид нериных женских болезней, известных под именем кликушества 3ia болезнь прояиляегся в форме припадков, более шумных, чем опасных, и нораждег однообразием поводов и выбором MGCI для своего временною проявления. Та часть литургии верных, которая предшествует пению Херувимской и великому выхолу со свя1ыми Дарами, в далеких 1лухих селах oi лашаегся криками этих несчас1ных Крики Hecyic" в 1акои оранной разноголосице, чю на всякого свежею человека способны произвести потрясающее впечатление не одною только своею пеожиданносп.ю или нсуместною дерзос11)ю. При этом не требуйся особенной (-осредочоченности внимания, чюбы заметить, насколько быстро сменятся мирное молигвенное насгроснис присутствующих На всех лицах появляегся выражение болезненной госки и вместе сердечною учасгия и со градания к несчас1нои Ни малейшею намека на резкий протест, ни одною гребования удалить "одержи мую" из храма Все стояг молча, и только в ip^iiiie женщин, окружающих больную, заметно некогорослвижение. они стараются успокоить "порченую" и об

ле1чить си позможность высюягь всю обелню, вплоть до времени, ко1ла с выносом святых Ларон обязательно исчезнет или смолкнет вся нечистая сила Эго мягкое н сердечное 01ношение к кликушам покоиюя на том предположении, 410 не человек, пришедший в храм помолиться, нарушает церковное благочиние и вводит 1} соблазн, но то1 злой дух, коюрыи вселился и него и овладел всем ею существом Злой дух смущает молящихся нечеловеческими воплями и разными выкриками на голоса всех домашних животных собачий лай и кошачье мяуканье сменяются петушиным пением, лошадиным ржанием и тп Чтобы прекрашть DTOI соблазн, четыре-пять самых сильных мужчин охогно выделяются из толпы и ведут больного до царских врат к причастию, искренне веруя при этом, что борются не с упрямством слабой женщины, а с нечеловеческими силами сидящею в ней нечис1ого Когда кликуша начинает успокаивался, ее бережно выводят из церкви, кладут на землю и стараются укрыть белым покрывалом, для чего сердобольные женщины спешат принести ту скатерть, которой накрыт был пасхальный стол с разговеньем, или ту, в которой носили на пасхальную заутреню для освящения яйца, кулич и пасху Иные не скупятся поигь сбереженной богоявленскои водой, несмотря на ю что эта вода и самим дорога, на непредвиденные несчастные случаи. Знающие и опытные люди при Э1ом берут больную за мизинец левой руки и терпеливо читаюг молитву Господню, воскресную и богородичную до 7СХ пор, пока кликуша не очнется Кроме молитв, ино1да произнося 1ся особые заюворы, которыми велят выходить нечисюй силе "из белого тела, из нутра, из костей, из cyciaBOB, и^ ребер и из жилов и уходить в ключи-болота, 1де птица не летает и скот не бывает идти по веграм, по вихорям,

чюбы снесли они злую силу в черные грязи топучие, и оттуда бы ее ни ветром не вынесло, ни вихорем бы не выдуло" и т п

С такою же заботою и ласкою относятся к кликушам и в домашней жизни, считая их за людей больных и трудноизлечимых От тяжелого труда их освобождают и дают поблажку даже и страдную пору, при скоп дении утоми гелг.ных работ они обыкновенно редко жнут, а в иных месгах и не мoлo^ят. (Если же ино1да, во время припадков, и применяются кое-какие суровые меры, подчас похожие на истязания, io все это делается пз прямого усердия, в простоте сердца) Ко1да после удачных опытов домашнего врачевания больная совершенно успокоится и семейные убедятся в том, чю злой дух вышел из ее тела, ей целую неделю не дакл ра богагъ, кормят, по возможности лучшею едою, с i араются не сердить, чтобы не дать ей возможности выругаться "черным словом" и не начать, таким образом, снова кликушничать У некоюрых истерические при падки обостряются до такой степени, что становится жутко всем окружающим "порченая" пaлae^ на землю п начинает биться и метаться по сторонам с iaioio неудержимою силою, что шестеро взрослых мужиков не и состоянии предохранишь ее от синяков и увечий Изо pia показывается пена, ]лаза становятся мутными, и, яся растрепанная, кликуша в самом деле на вид делается насчолько страшной, что всякие резкие меры, предпринимаемые в этих случаях, становятся отчасти понятными При усмирении расходившейся в принад ках больной обыкновенно принимают участие все досужие соседи, так что набирается полная изба сострадательно] о народа кто курит ладаном около лежащей, обходя ее с трех сторон и оставляя четвертую (к дверям) свободною, кто читает "Да воскреснет Бог", чтобы

разозлишпеюся беса вьирсшичь наружу и затем выгнать на улицу.

Общепринятый способ для успокоения кликуш во время припадков заключается в том, что на них наленают пехотный хомут, причем пролпочтение ^лаегся такому, который снят с потной лошали. По мнению крестьян, баба, лежа в хомуте, охотнее укажет, кю ее исноргил, и очветит на обычный в таких случаях вопрос: "K'io 11ЮЙ оген?" В некоторых местах (Влалимирская губерния), надевая на больную хомут, вместе с тем привязывают еще к ногам ее лошадиные подковы, а иногда прижигают пятки раскаленным железом*. Об "отце" спрашивают кликушу (около Пензы) через раскрьпую дверь посторонние женщины, когда больную с хомутом на шее подводят к порогу, причем спрашивающие стараются убедить, что открытием тайны она не обидит сидящего в ней "батюшки" (отвечают кликуши во время припадка всегда в мужском роде). В Калужской губернии кликуш выводят во двор и запрягают в соху: двое волокут больную, а двое тяпуг соху и т.д. Около Орла хотя и знают про этог способ, но предпочитают ладан, собранный из двенадцаш церквей и двенадцать раз в одно утро вскипяченный в чугуне и но ложечке слитый в штофы: этот нас-юй дают нить больной. В Волховском уезде (той же губернии) в одном селе пролают подобный ладан под названием "херувимского" (им кадят в киевских пещерах по время херувимской песни), причем "одну росинку даюг на трынку" (одну крупинку за копейку).

Кроме ладана и богоявленской воды, признается еще целебною и даже имеющей решающее действие

* Лечат и так: HOI и нлевают в гужи, по хомуту бьют кпуюм С приговором: "Хлещу, хлищу - беса выхлещу".

на перелом болезни и изгнание беса крещенская 1Ю\л, освящаемая в прорубях рек и озер, а ^а неимения маковых - в колодцах и чанах. В Вологодскон i\6t'pппи кликуш, раздетых до рубашки, несмотря на [pL\кучие морозы, макают и прорубь, опуская ее в иоду ногами, лишь только успеют унести кресгы и хороня). Н Орловской губернии одному свидегелю удалоп, mivei-b, как к колодцу и калушко с водой, цригоювлеянон к освящению (реки нет), привели бабу-кликушу н нацепках и тулупе, с головой, накрытой шерстяным i i.\aiком, как почом раздели ее, оставив в одной рубашке, и как двое мужиков ведрами лили на нее с юлоны холодную воду и, нс внимая ее крикам, ознобили ее до дрожи во всем теле. После этого те же мужики накинули ей на плечи тулуп и, очведя в караулку, надели там на нее сухое и чистое белье, отвели домой и HOI ом хвастались долгое время, что с той поры бэба пересгала выкликать и совсем выздоровела.

Не менее действенной помощью при нользоианин кликуш нризнаечся также отчитывание. Берутся за эю дело те старые девицы, полумонашенки, полумпрянки, коюрыс изнестны всюду под именем "черничек". Впрочем, участие их считается не слишком действенным, и приглашаются они большей частью, 410 назынскчся, для очистки совести. Чаще же всего отчи1ываш1с производит старичок священник, из -rex, когорые сами оиросгели до неузнаваемости и утратили лаже многие шюшние признаки, усвоенные духовными лицами. Из аких священников особенно дороги и близки народу ic, которым удалось запастись редкостною и ценною книгою большого требника Петра Мо1илы (пнрочем, ^ неимением требника отчитывают и но Епангеллю). F Эро таких целителей холят дальние слухи; на них oxorно указывают, к ним смело отправляю гся, как к юму

"попу Егору", о когором сообщакл из Орлонскои губерний: "Огчитывает люже хорошо, в церкви, над головою кликуши, семь Евангелии по семи раз читает и унимает крик сразу". В местносш, где живет эчот поп Егор, и народ подобрался болезненный, с большой наклонностью к кликушеству. Вот что рассказывала на этог счет одна крестьянка' "Баб сорок 6eiyT по деревне кто куда. Сами простоволосы (а нетто это можно сама Божья Матерь, и Та покрывала волосы), а оне еще без понев, так что почитай все у них наруже, и кричат во век? rAOlKy всякая свое: "Где она^ Где колдунья? Мы сейчас разорвем ее на куски'" "Дала свояку напиться, а он-от (злой дух) у нее сидел, а теперь у меня в животе". Другая сказывает: "Дала мне колдунья вина, - пей-пей, говорит, зелено вино - здоровее будешь, а только я выпила, и стал у меня в животе кто-то сперва аукать, а из живота в рот перешел и стал выражать плохие слова, непотребно ругаться". От третьей баби соседи слышат: "Молочка кисленького принесла, говорит: у тебя нетути". Мужики, глядя, что их бабы орут без конца, собрались все, вызвали колдунью и пригрозили: "Да ежели ты еще чго нашкодишь, живую зароем в землю и осиновый кол в глотку забьем"...

Совсем иного характера получаклся вести из тех местностей, где старые порядки нагалкиваюгся на новые приемы молодого поколения. Например, в одном селе, при старом священнике, жила только одна старуха кликуша, которой он не верил, хотя и не предпринимал против нее никаких строгих мер. Вскоре, однако, стала выкликать ее дочь, а следом за ней заголосила другая молодая женщина (конечно, замужняя, гак как кликушество исключительно болезнь бабья, не девичья). И еще залаяла молоденькая бабенка к тому времени, когда старик поп передал

месю своему молодому сыну. Последний по всеуслышание поспешил объявить в храме, 410, если xoib одна крикунья осмелится нарушить церковную тишину, гак он с месга отправит ее в ]убернскую больницу, ч если се там признаю" притворщицей, ю нсрсдас) властям, ччобы они поступили с нею но всей прогости законов Бабы замолкли и стоя[ iencpb вовремя службы смирнехонько Смолкли кликуши и у Apyi oi о священника (а было их много), ко1ла одну из них он ^С1авлял ходи1ь говеть носюм по 2, но 3 недели, приказывая становичься перед аналоем п молиться oiдельно oi прочих и вслух В другом месте выписали и церковь снимок с одной чудотворной иконы Божиеи Maiepn Деревенские попросили у себя отслужпгь Владычице всенародный молебен, и, как только икона показалась на краю селения, одну молодую бабу схва1ило: начала она ломаться, корчиться и визжать Подхватили ее два мужика, чтобы не дать ей yiiacib в нсиылазную грязь (лело было после сильного дождя), но священник велел мужикам оюйти от кликуши. "Кормилец, перепачкается, упадет'" "Пускай падает, а если не очойдете - позову согского". Баба не упала, хотя и продолжала визжать, пока не дождалась строгою внушения oi священника, коюрыи прис1ыдил w при всем народе. Тогда она кричать ncpccia\a и псе время смирно и молча ходила за иконой Ко1да же поднесли свя1ую икону к крайней избе, около коюрой стояли уже все и ждали, JO вдруг хозяин эюп избы, мужик ле1 пол 50, ни с того ни с сего принялся шображать из себя кликушу: ломался, кривлялся, но не визжал, как первая баба, поросенком, а мычал коровой. Эта неожиланность так всех поразила, что раздался общий, неудержимый, раскагиоыи хохот, и,

ко1ла священник iipiicipainaA COICKII^, нипог.ап^п нача\ умильно проешь прощения и отпущения

Исходя из гого убеждения, что непригворные кликуши издали чу"с1ву101 приближение священника, и на1лялно убеждаясь и гом, 410 "сидящий" (i с бес) не лопускаег прикладыва-п.ся к святым иконам и преклоняться на Kpeci ных ходах, все, радеющие этим больным женщинам, с особенным старанием и нас1ойчивос1ью ищут помощи у духовных лиц и в монастырях у прославленных мощей и чудотворных икон Киевские Пещеры, Михайловский монастырь с мощами великомученицы Варвары, даже ie церкви, в коюрых имеются изображения Богоматери "Нечаянной Гадости", а также целителя Пантелеймона, чаще других оглащаЮ1СЯ воплями кликуш и являются, так сказать, излюб ленными лечебницами Неудачи, испытанные в одних местах, нисколько не охлаждакя надежды искать помощи в дру1их, хо1я бы и 01даленных, но также прославленных Эга вера в помощь святыни, именно но 01ношению к этому виду людской норчи, настолько сильна в народе, что даже волхвующие колдуны вынуждены делать уступку столь твердо установившимся верованиям наиболее сметливые из них и ревнивые к своей славе и общественному положению, прежде чем приступить к волшебным деисгвиям, обыкновенно зажигают перед иконами в избах лампадки, держат в руках зажженные восковые свечи, оавят на стол чашку с водой и онускакл 1уда медный крест, снятый с божницы, уголек и щепо1ку соли Над подои чигаюг молитвы Больная пьет эгу воду по три зори и выздоравливает, но не совсем, кричать перестаю, по но временам продолжает чувствовать в теле ломоту и судороги. Всезнающие старухи в гаких случаях успокаива

101 JCM, что порча сделана па железе - па замке, oi JOIO-ДС она и крепка, и просиди i ло самой смерш

Вообще темные люди с большим трудом рапира ]01ся в 31011 бабьей болезни, коюрая у нас на Гуси очень распространена и временами вспыхивает в юи пли другой местности в виде эпидемии Путаюкя и [еряются именно в тех случаях, когда является падоб носгь 01лича1ь истинных сградалиц oi притворщиц Мз показаний самих больных, как бы ни были искренни, подробны и точны эти показания, правды не узнаешь она скрывается под личиною самообмана, коюрын насюлько велик, что даже мнимые кликуши привыкли говори ib твердым юлосом и в спокойно уверенном тоне. Здесь почти нет возможности уловить фальшивую нотку, а тем более заподозрить лукавое намерение обмануть и ввес1и в заблуждение слушаюля Заученное припюрство в приемах и словах можно улояигь лишь в таких случаях, когда на оплошавшую напади, что назывался, дока Да и ю не все1да, поюму 410 семейный 1нег, требующий изворо1ливос1и и научающий самоохране, умудряе1 даже слеппоп. Недаром сложилась пословица, что "все золовки хшры па ) ловки" Иной молодой бабе разом выпадут на \олю 'я.е нсвзюлы безобразных и нссо1ласпых семей обьяш11ся и свекровь змея \Ю1ая, подберугся и зо\011киКОЛ010ВКИ, и деверья кобели, и ото всех за все про все посыплеюя "пепеегке в о1местку", да IBK, 410 и бс\ып сто) С1анет не мил. Лля бездомной сир01Ы, у коюрои

* То] чслош-к, который берется огчптыв^ь, нс 1\о\л.сп \1ЮТi 1-Ьлчт1, в n-'4uiiic iiiixiii псле\1э (-ииртпых иаппткои Олип севскии fOpM)BLKt"i I}OCPUII') [ючомарь не нылсрждл и был заю^июко И ^1^11 ИЛС1 Л.' Oil llAil С\С1 - ЛСИ'Т СЛь^ 111ЛС~рСЧу ЦС\ая 11СЧ1, ")1.1Л11)ВИТСЯ ОН ~ 11СЧ1. р1ССЫП\С^1-Я .ДК ЧТО СЧ\. 1ТСТ ХОДУ !уЛ1, ^^мсю^валио ч11Т1.1ва11

нет выхода, так как и сбежал-то ей некуда, нервное рассгроиство на несомненной ис^рической ночпе являлось в таких случаях прямым и законным следствием роковой домашней неурядицы Кликушесшо являеюя единоренным спасением и для iex мололух, которых приняла новая незнакомая семья и ежовые рукавицы, после поли и холи в родиюльском доме ко1да искренние слезы не помогают и семейные м}чи1ели нс унимаются, на сцену являлся тот же протес i, но в усиленной форме кликушес1па, с выкриками и с обвинениями в порче, насланной кем-либо из новой семьи (чаще pcei о обвинение пaдae^ на свекровь) Такой протест - все равно, ловко ли получилась от умелых кликуш эча новая порченая всем штукам, или самостоягельно измыслила свои - производи i уже по1рясающее впеча1ление, и новоявленная кликуша в i лазах всех является обреченною жертвою, не столько наводящей страх, сколько внушающей чувс7во сосградания Здесь действует общее убеждение, что кликуша не сама по себе кричит и мучается, а кричит сидящий ц ней злой дух, коюрыи и начинае1 бушева1Ь, лишь юлько попадет в неприятную обстановку чужой семьи. Злой дух требуя пребывания в родной семье там он успокаивается и возвращаеюя затем в чужую уже в умирогворенном состоянии и молчи i до новых блаюприятных поводов Такая форма искусственною кликушества зачастую практиковалась в iex местах, где еще тверды были основы оарорусскои семьи, с большухой во главе, со старшими и младшими снохами

Сверх семейного 1нета на усюичивопь кликушества в далеких захолус1ьях имела также влияние и слепая вера, что одержимые бесом владеют даром прорицания Принимая на себя эту личину мнимых ворожей, притворные кликуши более или менее удачно работа

ю( па Э1ой почве уже с явными спекулятнины^и не \ями Но хптрос1[> п лукавство, конечно, удаюня до первого промаха, который и решаег дело полным не цс\ечием Ослаблению кликушсс1ва, в его искренних, 11\и лживых формах, в значигс'льнои степени no^oi MI гакже преобразования последних времен, LO^CHCHIO павшие, межд) прочим, улучшению социально! о по\ижения женщин в семье У^ановился обычай "раз \слон", получивший широкое применение после манифеста 19 февраля, в форме дележа женашх браиев 110 смер1и отца Облетчились "отделы", когда почин \ележа с огиом предоставлен сыну, и "01холы", когда отходящий сын требует выдела, хо1Я бы без всякою познаграждения, и идет на сторону лишь но тому побуждению, что "не желает работать на чужие рты" (хо лостой брат на женатого) К этим новым основам ссмейно-хозяйственнои жизни крестьян присоединились и другие, выразившиеся в стремлениях земства к увеличению школ и развитию рациональной медицины, в корень колеблющих веру в колдунов и успокаивающих кликуш возможносгью полвергнутся исследованиям и лечению в земских больницах В настоящее время \же из многих местностей, и притом таких далеких и i \ухих, как Волоюдская и Олонецкая 1убернии, получаются сведения такого рода "Ныне год от году число случаев поражения этою нервною болезнью nocienenно уменьшается Так, например, в Двиницкои и Сямженской волостях (Кадниковскою уезда Вологодской губернии) таких кликуш нс более двух-трех, тогда как ранее они считались повсюду десятками" и тд

XV

КЛАДЫ

Безграничная в суеверных измышлениях и неудержимая в поисках чудесного народная фантазия сумела изобрести особых духов, которые охраняют зарьпые в землю сокровища и ценности, известные-под именем кладов. В южных окраинах Великороссии этот дух зовется ^кладовщиком", а подручные его - "кладенцами", и только в Ссвском уезде Орловской губернии главный дух по недоразумению носиг имя Кудиара. На севере же его иногда попросту зoву^ "кладовым" и признают, что эти сторожа действую i всегда вдвоем: один из них - "лаюн" прозван так за то, что обращается в собачку-лайку при первом покушении на похищение клада, другой - "щекотун", оберегающий клад в виде белобокой птицы сороки-щекотухи. В Белоруссии этог дух превратился в маленького бога - Копту, которою просят указать место кладов и помочь их отрыть, а при удаче благодарят, оставляя в его пользу извесчную часть добычи. Уже но этому последнему признаку видно, насколько древен народный обычай зарывдния кладов и насколько усюйчива вера в их существование. Обычай этот создали тяжкие условия быта, в которых складывался исторический строй

жизни русскою земледельческого народа. Близкое соi едство с кочевыми ордами диких племен, ЖПНШПУ онусгошитсльными и внезапными набегами, и желание традить пнюресы поюмкоп-наслелников указали 3i(.'i оранный uyii" охранения имущества, нажитою 1яжслым трудом. Со времени первых печенежских и нолоиспких набеюв, пилон) до татарских ногромоя, KOI,VI мирная жизнь земледельцев очутилась на краю шбсли, русские люди неуюмимо придумывали всевозможные меры самозащиты личной и охраны имущее] ^снион По в те трудные времена ни на кого нельзя было положиться, и потому люди доверяли свое имущею гю голько матери сырой земле. Эюг обычай не у1рп1пл своего глубокого практического значения н в последующее время, когда в народную жизнь воргались новые враждебные элементы в сопровождении I^IKIIV внутренних неурядиц в виде разбоев, казачес!ва н крепостного права. Разнузданное своеволие, не знатнее меры и предела и приученное к легкой наживе нуюм 1рабсжа или собирания оброков, устремило спою алчносгь на чужие плоды трудовых сбсрсжснин н повергло народ в совершенную нищегу, возможную 1о\ько в дпн истинного лихолетья. Ог этих насилии люли ныпуждены были бежачь в неоглядную даль, liCKBib новые земли, и там, запасаясь новыми сбережениями, покинуть сгарый обычай зарывания добра в зем\ю. Па прежних же местах, как, например, у исконных земледельцев - белорусов, и до нынешнего дня обмолоченный хлеб зарывают в ямы, и притом тем же способом, как и в те времена, когда войска Карла XII ш\и на соединение с Мазспон. (Известно, что шведские солла1Ы, выходя па поля перед солнечным восходом, разрывали ямы, наполненные рожью, узнавая эш ме(-1л iio оэсутс! вию росы, коюрую высуишвала скрытая 'ien1^ Нечистая cina

лога зарыгого зерна.) У великороссов гочнотпк же еще жпвл любимая святочная Hipa - "хоронить золою и чисто серебро".

По всему 1ромдлному северу России, от финляндских ло сибирских границ, и от Соловецкою монастыря до "Гроиис-Сергиевской лапры, в пароле живет памяч i) о тех грабительских временах, которые изнесчны под общим именем "панщины". Это имя, несомненно, указьшп^г на ту эпоху, когда шайки разноязычного и разноцлеменного народа онустотнали Русь в тяжелую годину междунарстпия. "Панами" для олонецких северные местностей и беломорского поморья были и отряды ншелских войск, и приметавшийся к ним всякий бездомный сброд, вроде того, который, отбиваясь от польский войск Лисо^ского и Сансги, грабил народ от Волги до Северной Двины и Пинеги включительно. Это были нсболыние горсти людей, умевшие нападать врасплох и беспощадно грабить мелкие и разобщенные селения лесных местностей, - шайки, подобные тем, которых и костромских лесах заморозил Сусанин, а олонецкая баба истребляла, обливая горячим овсяным киселем*. Атаманам этих разбойничьих шаек припнсыпа1отся великие богатства, которые они и случае полных неудач спешили зарывать в землю. Вот образчик подобных преданий, записанный в Кадниковском уезде Вологодской губернии, могущий служи гь прототипом однородных рассказов:

"Выбрали себе паны притон в одном месте и стали из него наезжать и грабить, всего чаще по праздникам,

* ^ам^чшслыю, что ппмячь об этом собынш сохранилась в ЛодсПном ноле под пм^пс-м "Киселева дня", и цслпя группл wpcнет., имеч"""^ обшес па-л^иие "Рокзы", чсстует его в четпсрг Трочццпой иелслп.

когда народ расходился по церквам и на базары. Заберут паны что получше, а деревню зажгут. Этим они вывели народ из всякого терпения. И вот согласились против них три волости и окружили притон так, чю разбойникам некуда было деться. Стали они награбленное добро зарывать в землю и большой кадке, IT нс спроста, а с приговором, чтобы то добро никому не досталось. Атаман ударился о землю, сделался чертам вороном и улетел. Товарищей же его всех захватили и "покоренили"".

Разбои, принявшие благодаря полному неустройству управления обширные размеры, отчасти обязаны были своими чрезвычайными успехами еще тому, ч;о народ не переставал видеть в руководителях шаек чародеев, спознавшихся с нечистою силою. В этом убеждены были не только все члены шайки, но и сами атаманы, которые выделялись из толпы природным умом, пылким воображением, исключительною телесною силою и даже увлекательным даром слова. Разину, например, этому поволжскому богатырю-чародею, сам Илья-Муромец годился только в есаулы. И неудивительно, конечно, что, обладая такой сверхъестестиенной силой, Разин обогащался и окупами с проходящих торговых судов, и даже царскою казною с разграбленного и сожженного им первого русского корабля "Орла". Неудивительно также, если тревожная жизнь среди поисков новой добычи и преследований со сго

* 0(-ибыи вид старипноН казни разбойникин, сохранившийся ь преданиях Воло) ид^кого края. Он состоял в том, что у больпкя " дереид обрубали с одной стороны корни, для чего немного поднимали ей) рычагами и накреняли, чтобы образовалась нусипа и Ж)АИО было в нее iipocynyiii человека. Затем лерево опускали на снос' место и таким образом "иодкоренивали" пол ним ^uni.ix люден, как бы накрывая их колпаком.

роны Т1рав1гге\1венных нлапеи п1)1нужлд\а Стельку зарывать в землю награбленные сокровища По крайней мере народ верил в это, и все длинное побережье, 01 Симбнрска \о Астрахани, все эти wcnciiiie Жшулевскне юры и песчаные голые бугры Сюнькн Разина в народном воображении до сих пор ечшаюю) MLciaми, где зарыгы бесчисленные клады IBM лодка с серебром saiepra илом на песках, здесь, в Жигулях, у Разина дупла, - сундук полон план"", а сверху, как жар, горит икона, и заклята та поклажа на 300 лет, там, в полуюре, у спуска к Волге, зарыто 12 нош* серебра в чугуне, покрытом железным лисюч, здесь, в Шиловскои шишке (юра близ с Сенгилея), по\вал, а и нем на цепях 401 ыре бочки золота, охраняемо] о большим медвелем Примечагельно, чго народ определяет ценность клада с болынои i очное гью Так, в селе Шатранах (Буинскою уезла Симбирскои губернии) лежит, по преданию, казны 10 мер (пулов) золога, 2 сундука жемчуга и 4 пуда меди Это сокровище принадлежало брату Степана Разина, Ивану, и ioi, кому лoc^aнeтcя клад, должен медные деньги раздать нищим, но прямому смыслу зарока Кроме Степана Разина, сос1авляющею ценгральную фигуру во всей истории поволжской вольницы, наш народ знае1 еще бесконечное множес1во более мелких удальцов и просю разбоиников, обладавших сверхьссгсствецнои сплои и зарывавших в землю богатые клады

Так, в Двиницкои волос in (Волоюдскои губернии) разбойник-атаман, прозванный за свою неуловимость "Блохой", приставил к своему кладу целую свору злых рыжих собак Кузьма Рощин, грабишний в Муромских

* Ноша-MLptiTUlf) скол1коможет}нестннасе6(.си\[11111й бурлак или крючник

^cix купеческие караваны, ос1авил после сеия MIK) ж^ство кладов в так назыкаемом Рожиовом бор) -)ia нреуание насюлько свежо, что некоторые оарожим! тлгилю" даже по именам его снолвижнпков и \Kpii гатслеи* В Брянских лесах н вообще в южноп лес HOI IBLIH Орловской губернии 1акже Ha3i>iBaior мною мест, где скрыгы клады, зарытые полумифическим рп Ьопннком Кудеяром Говорят, над камнями, нрикрп 1,аю1цими эти сокровища, не ^лько вспых11ваю1 оюнь ки но два раза в неделю, в 12 часов ночи, слышен ^biBaer даже жалобный плач ребенка Этот К\ лея'" (вре^я деятельносги его с достоверное 1ыо не \казыпа ется) на всем пространстве великорусской земли, oi Са раювскою Поволжья вплоть до устьев Лесны, ^о неко юрой степени предвосхищает славу самою Сюиан^ Разина Сверх вышеупомянутых орловских меснюски " семи уездах Воронежской губернии существ) Ю1 \ро шша, носящие ею имя Указывают, например ci > "АО] ", памятный ставками многочисленных i аб) нов \ i ра ленных им лошадей, ею лощину "мершуш^ iipiiiJH шайки, "юродище" среди Усманскою ipovn\ непшею казенною леса, окруженное высоким шло^ v обрытое широкою канавою, даже со следами ьы??\ iif i\ порог, и заюм множес1во ям и кур1анов ею имени ь которых находили человеческие кости, кинжа \ь; пики, бердыши, кольчу1И, кольца, нерсши, iaiapCKHe монеты и прочее Вог почему не умснынаеюя cipacib к 01ысканию кладов в Усманскои даче, вн^шающси своим мрачным величием невольный страх и порож Днющеи в народе смутные рассказы о юм, чю здесь

" К послелним причисляют между прочих ioui[)\ Ltiiiiu) ni i\ деятельность когоры^ oriiicain Мемэникоснч в ею ричик Б и ^

замечны лаже слелы канавы, по кочорои намеревались 11С101ла спусти iii целое озеро, называемое "Чисшм", чтобы достать со дна ею, из огромных выходов и погребов, бочки золош и серебра, сундуки с дорогими камнями и мехами, даже целую старинную карету, сплошь наполненную деныами, и т.н. Страсть к легкой наживе повсюду расплодила множество кладоискагелей, которые до такой степени увлекаются идеей бысгрого обогащения, что зачастую кончают однопредметным помета 1ельством. Эти несчастные маньяки вызывают бесконечные насмешки и сплошь и рядом делаются жер гиами обмана. За дорогую цену им продают особые "записки кладов", к их услугам находятся руководи "ели, заведомо приводящие на пустое место, заранее прославленное и искусно обставленное всеми признаками 1аинственного урочища, и т.д. Boi несколько образчиков гаких помешанных фанатиков.

Один из извес1ных симбирских кладоискателей занес в свою "запись" о кладах следующий эпизод: "А вот нищий Василий Семеныч доподлинно взял поклажу в селе Красной Поляне, а научил его, как взять, - заштатный дьякон: все больше молигвами отчитывал из требника Петра Моэилы. За тем требником ездили мы три раза в Ливу (село Корсунскот о уезда) да дорого прося г: сто рублей, да еще надул подлец - лубянишные глаза Евсейка, а денег обобрал много На что богат Филипп Чистяков - четыре расшивы* имел, да и те все прожил в клады. - Одначе, Бо1 поможет (заключаег свою запись неисправимый фанатик-кладоискатель), весной возьмет малу

* Совсригепно исчезнувшее теперь на Волге украшавшее пристани пестро размалеванное грузовое судно, большое, парусное и плоскодонное

юлнку. Ecib у целовальника нод юрой книга "Немая

I 1рока": но нем вызывагь можно

И умирая, не поживившись пи единым кладом, 4101 ciapHK закончил свою запись следующим завещанием, напоминающим бред сумасшедшею.

"А как Goi велит, - ноу чае i он своих детей, - oiчшываем Разину поклажу, только первое наперво ею рублей, как помру, оюшлите дедушке в Божью пер ковь, ко Владимирской Божьей Матери А мать чгобы не знала, все в питейный уюдиг. А золото, куда положу - шепну опосля, смотрите только, как бы обменяли чаи все крестовики*. А если уж менять, так из под виду, а для казны места немного А свя1ую икону, что на поклаже лежит, освятить доведеюя".

В воронежской земле прославился лруюй убежденный чудак, исходивший весь TOI край вдоль и поперек, разыскивая клады Кудеяра, между которыми один сос 1оял из 60 парных воловьих подвод серебра, 10 пулов золота и целого лотка драгоценных камней 0ко\о этого помешанною образовалась целая толпа плутова1ых пособников из мещан и отставных солдат являв нихся с предложениями заговоров и записей, 1аинс1 венных талисманов, завернуи.гх^в грязные тряпицы, 1?роде комка 1Лины, лобыгой в полночь с могилы удавленника, 110мо1ающе10, как извесгно, добыче кладов

При содействии rex же кладоискаюлей образова лась целая своеобразная наука о различных способах 01рывать и находить клады. Для получения клада надо прежде всего значь зарок, с которым он положен, а ->ги заклятия настолько капризны, что без записей или

" Совсем исчезнувший и ставший нумизматическоп рел'")с

II и" серебряный рубль времен Пегра (- крепом из че[ырех 6} 1\в П, 1"^'орый, конечно, ни в каком случае нс MOI очучшься вразинских ^ \а \1х

подсказок знаклцпх люлеи невозможно и ггрнсчупать к делу. Так, например, на большой лорогс, межлу поч~ TOBOli и казенной просекой, зарыт клад, чгобы найти его, надо спечь 12 песен, но таких, ч-юбы ни в олной не было сказано ни про Apyia, ни про недруга, ни про милою, ни про немилого. Лсжш другой клм под сосной; чюбы получи'! ь его, нужно влезть н^ Э1у сосну вверх ногами и спусти 1ься назад 'ючно так же вниз головой. Разбойники обычно зарывали своп сокровища "на сто голон человечьих", но значение это10 заклятия мудрено отгадать: сотому ли дураку приходит, чюбы дались те деньги на гололные зубы, или слсдуег Сеемому быгь разбойником, чтобы за1убить сто человек, прежде чем взяться за заступ*.

Бывают на клады и чакие мудреные закляшя: "Попадайся клад доброму человеку и пользу, а худому на гибель", или еще: "Тому это добро достанется, K'IO после моей смерти тотчас же голым пропляши"; зарывают и на человека определенного имени - это, если можно IBK выразиться, "именные" клады.

Для заурядный искателей чужого зарытою добра исстари существуют могуществепные средства, при помощи которых можно одновременно узнать и место нахождения кдадз, и способ добычи ею. Беда только и том, 410 эти средств даются нелегко Таковы пвет папоротника**, разрыв-трава, шапка-невидимка и косточка-счастливка. Первый, хочя и принадлежит к

* Сущее гвуег очень распросгранспный рассказ об одном (частливнс, коюрому удалось полслушать колшсбныи зарок "на сто голой" идаж^ псряхнгритьколлуна, зарывшего клал, кшдд колдун говорил "человечьих", счастливец шептал: "поробьпиых", когда колдун говорил: "clO голов", счастливец шеигал' "осиновых колов".

** По вологодским приметам, это скатертник-кочедыжник, названный первым именем за узоры па листьях и корневище

числу 6есцвс[ковых расчений, но в ночь нл Инана Каналу, когда, по народному убеждению, все пвегы на земле достиг aioi наивысшей силы расцвета, горт несколько М1новений огненно-красным о1лином. Boi -иот-го моменг и должен уловшь кладоискаюль, 41061)1 обеспечить за собой успех. Нечистая сила, охраняющая клад, очень хорошо знает таинсчвенныс свопси^ нанорогника и, с своей сюроны, принимаег все меры, ч-юбы никому не позволить овлалегь цвечком. Онл преследует смельчаков диким XOXO'IOM, нес гунлепными воплями, наводящими ужас даже на человека неробкою десятка. Однако на все эти острастки нечисюн силы всероссийское предание советует не обращачь инимания, хотя, как говорят, не было еще случая, чюбы самый хладнокровный смельчак остался равнодушным ко всем этим ужасам. Но зато бывали случаи, кот да папоротник сам собой попадал некоторым счастливцам в лапоть, задевавшим его нечаянно ногою. С юй поры такие избранники все узнавали и видели, замечали даже место, где зарыт клад, но лишь 'юлько, придя домой, разувались и роняли цветок, как все знания исчезали и счастье переставало улыбагься им. Некоторые думают даже, что с-юит положить цвеюк за щеку в рот, чтобы стать невидимкой. Впрочем, для последней операции придумана особая косточка, которую находят в разваренной черной кошке*.

Разрыв-трава также отыскивается в ночь на Ивана Куналу. С ее помощью можно ломать все замки, сокрушать все препоны и разрушать все преграды. Но

* Добывается шапка-игнидимка таким образом: во время Хрис^овой заутрени, когда обходят церковь крестным ходом, надо бежать домой, ыстретить на дворе своего ломового, сорвать с его 1оловы шапку и надеть па пего свою и с непогашенной свечой бежать назад в церковь, чтобы поспеть к крестному ходу, и i и.

так как и она, подобно папоротнику, держит пнет не дольше того времени, которое полагается для прочтения символа веры и молитв Господней и Богородичной, то имеется, следовательно, досгаточное основание считать ее просто сказочным зельем.

Сверх таинственных обрядов и сложных приемов, из которых ни одного нельзя позабьпь, для искателей кладов придуманы еще заговоры и даже молитвы. Те и другие согканы из гнилого прядева пустых слов: "Пойду в чистое поле, в леса дремучие, за черные грязи, через океан-море". А здесь "стоит столб, а на нем сидит Спас-Пресвятая Богородица". "За болотом немного положено - мне приходится взять. Отойди же ты, нечистая сила, не вами положено, не вам и стеречь". При розыске таинственных сказочных цветков главная мольба заключается в том, чтобы черт поиграл им, да опять отдал и не шутил бы, не глумился над рабом Божьим. В самодельных же молитвах, придуманных для раскрыгия клада, рассчитывают на то, чтобы силою слов и знамением креста сокрушить нечистую силу, приставленную сторожить клад, и "отчитывать" самый клад*. Впрочем, прямой нужды в этом отчитывании не имеется, но требуются особые благочестивые приемы в тех случаях, когда над кладом находится или часовня, или поставлен крест, или висит на золотой цепи икона Боюродицы в золотой ризе, или же, наконец, подвешена одна лампадка. И то, и другое, и третье знаменует присутствие такого клада, который спрятан с таким зароком, чтобы нашедший его построил нер

* По Поволжью извес[ ны так называемые вызывные кнш и, i де и записаны эти молитвы, дос1агочно длинные и довольно ловко подлеланныс под общепринятый способ молитвенных церковных возношении

ковь, или часть приобретенного разделил нищим, или разнес по ч-шмым монастырям. Народное воображение - даже над кладами великого чародея и беспримерного богача Стеньки Разина - поставило в некоюрых местах иконы Богоматери и перед ними поносило неугасимые лампады.

Когда при помощи папоротника клал будет найден, lo кладоискатель еще не может считать свое дело оконченным, так как мало найти клад, но нужно оше уметь "зять его. Иным счастливцам не надо ни молитв, ни заклинаний, ни вызывных книг, ни руководителей - к ним сами клады напрашиваются, а у иных неудачников уже наиденные, отрытые из рук уходят, не даются. Чтобы взять клад, надо знать извесгную сноровку. Рели клад, выходя из-под земли, превращается и какое-либо животное или даже в человека, то надо его ударить наогмашь левой рукой со словами "Аминь-аминь, рассыпься". Без этого кладом не овладеешь. К одной калужской нищенке в то время, как она шаталась по селу, приставал петух, теребил ее за подол, совался под ноги; ударила его сгаруха палкой - и рассыпался пету^ дспы-ами. Один уломский старик гвоздарь шел как-то из деревни в город. Дело было под вечер. Вдруг среди поля 41 о-го загрохотало. Оглянулся - катится бочка, а со стороны кричит чей-то голос: "Перекресчи дорогу'" Старик испугался, отскочил в сторону - покатилась бочка мимо, а в ней ясно слышен был звон серебряных денег. В той же Уломе (Новгородской губернии) деревенские ребята пошли иска1Ь клал и по нуги позвали с собой одинокого старика, жившего на краю села в избушке. Старик отказался: "Зачем идчи иска1Ь - коли Бог захочет, так и в окошко подаст". Долго искали клал ребята, по ничего не нашли. На обратном пути увилали под кустом мертвого барана. "Давай подкинем ею ста

рику и окошко" Утром увидал у себя старик мертвого барана, взял, благословясь, за HOI и, чтобы выбросить на лвор, д баран и рассыпался по избе червонцами Одному пензенскому дьякону каждый полдень являлся неведомый мужик со всклокоченными волосами и бородой, в синец изорванной рубахе и таких же портках Появится - убежит в сарай и пропадет, и все на одном и том же Mccie Смекнул дьякон, в чем дело, и С1ал рып, в чем Mecie землю Вырыл яму в сажень глубиной и наткнулся на пивной котел, прикрытый сковородкой Хочел было его вытаскивать, да вдруг услышал чей-то грубый голос "А что ты гут, добрый человек, делаешь^" "Л тебе какою черта нужной - ответил дьякон и 701Чск же услышал, как в руках его дрыгнул котел и затем медленно и тяжело начал по1ружа1ься в землю Догадайся дьякон позвать тою человека на помощь -и С]ал бы богачом У других неудачников случается и по ино^у Роюг двое, сговорившись поделиться поровну, да стоит одному подумать про себя, как бы нарушить договор, - и то1час же полуогрытый клад загремиг и провалится Иные даже домой принесут oipiiiToe с намерением ис11олни1ь зарок, предписывающий сделать какое цибуль пожер1вование, но, залюбовавшись сокровищем, спрячут до доброго случая, а потом раздумаюг у гакцх вместо денег оказываюгся либо черепки разбиioro горшка, либо стекольные вершки от бутылки

XVI

ЗНАХАРИ-ШЕПТУНЫ

Всякий человек, умудренный опыюм н заручившийся каким-либо знанием, выделяющим ею из среды заурядных людей, получает право на название знаюка, или, чго одно и то же по корню слова, - знахаря Жшеиская прашика показала, однако, некоюр^ю разницу в бытовом применении этих двух слов Первое из них присваивается тем, кто знает толк в оценке всякою рода вещей, умеет верно определить доброту, качество и свойство предметов - словом, кого обычно называют иностранным именем "эксперг" Всякий же знахарь, пользующийся общим уважением за выдающиеся знания, приобреюнные личным трудом, и за природное дарование, собственно, есть нс кто иной, как самоучка - деревенский лекарь, умеющип врачеидть недуги и облегчать телесные сградания не голько ^юдсй, но и животных

Строю говоря, мы не имели бы никакого права причисляй) этих людей, промышляющих лечением болезней, к категории гех, которые знаются с нечистой сп \ой, если бы суеверные, основанные на предрассудках понятия еще не господствовали властно в народной рсле В деревенском же быту продолжаю i смешивать

знахарей и ворожбитов, знахарок и ворожей с чародеями, т.е. колдунами и колдуньями. Это делается по вековечной привычке во всем необычном подозревать сверхъестественное и по просюлушнои вере, что во всем, не поддающемся нашему разумению, несомненно, должно быть учасше и рабога 1аинсгвенных сил, хотя бы и незлобных. Сами знахари своими приемами врачевания и требованием при эюм особенной или странной обстановки поддерживают это заблуждение не столько ради корысти, сколько но глубокому убеждению, что иначе действовать нельзя, что так повелось искони и что очень мудрено ловерииэся силе целебных снадобий, если они не наговорены заранее или не нашептаны тут же на глазах больного, так как главная сила врачевания заключатся в словах заговора, а снадобья служат лишь успокоительным и воспособляющим средством. Поэтому-то и зовут знахарей "шептунами" именно за те "заговоры" или 1аинсгвенные слова, которые шепчутся над больным или над снадобьем. Заговоры воспринимаются или изустно от учителей, иди из письменных записей, в изобилии распространенных среди грамотного сельского населения иод названием "цветников", "травников" и "лечебников". Произносятся они полушепотом, с целью, ччобы не услышал непосвященный человек (иначе заговоры не имеют никакого значения) и чтобы остались они неотъемлемой собственностью одних только знахарей. Сопровождаются заговоры различными движениями рук и губ, для того чтобы удержать силу слов, или, как говорится, "запечатать замок". Знахари, даже искренне убежденные, тоже проделывают 970, хогя они во многом отличаю гся от колдунов, между которыми так много плутов, принявших на себя личину притворства ради явного корыстного обмана. В этом особенно

часто обвиняю! iex масгеров, которые бродяг по деревням и известны под именем коновалов. Они, собе" венно, лекари-знахари, избравшие своею специальнос1ью лечение лошадей, но дерзающие лечить и других живогных и даже людей. Некоторые из них, вроде ладожан и ei орьевцев (из Рязанской губернии), давно \ же отнесены в число несомненных колдунов, чему способcinyer и внешний наряд их, сосюящий, как и у самоедских и сибирских шаманов, из разнообразных ремешков, колечек, сумочек, бляшек и т.п. В довершение сходства ладожане и егорьевцы вечно нохваляюгся своими связями с нечистой силой.

Главное отличие между колдунами и знахарями сосгоит в том, что первые скрываются от людей и стараются окутать свое ремесло непроницаемой тайной, вторые же работаюг в огкрытую и без кресга и молитвы не приступают к делу: даже целебные sai оворы их в основе своей состоят из молитвенных обращении к Богу и святым угодникам, как целителям. Правда, знахари тоже нашептывают тайно, вполголоса, но зато 01 крыто и смело действуют: "Встанет раб Божий, блаi ословясь и перекрестясь, умоется свежей водой, утpciL>r ЧИС1ЫМ полотном; выйдет из избы к дверям, из ворог к ворогам, выступи i под восточную сторону, где стоиг храм Введения Пресвятой Богородицы, подойдя поближе, 1ЮКЛОНИ1 ся пониже, попросит смотре гь \есно, и повсеместно, и повсечасно". Колдун лейсгвует зачастую по вдохновению: разрешает себе выдумку ( BOIIX приемов и средств, лишь бы они казались внушительными и даже устрашали. Он выжидает и ищет (- \учасв показать себя в возможно импонирующей обС1ановке, хотя бы и с растрепанными волосами и со всклокоченной бородой. На свадьбы и за праздничные с'1о\ы он является незваным и старается прийти не

ожиланно, словно из-под земли вырасти, и i.ii. Знахарь же идет торной дорожкой и боигся оступиться: он говори г по-ученому, как по-писаному, придерживаясь "цветника" или как наставлял его покойничек-батюшка. Знахаря не надо разыскивать по кабакам и не придется заставать полупьяным, выслушивать грубости, смотреть, как он ломается, вымогает плату, угрожаег и застращивает своим косым медвежьим вз) лядом и посулом несчасгий впереди. У знахаря - не "черное слово", рассчитанное всегда на зло и беду, а везде "крест-креститель, крест-красота церковная, крест вселенский - дьяволу устрашение, человеку спасение". (Крест опускаю"' даже в воду перед тем, как задумают наговаривать ее таинственными словами заговора, и таким образом вводят в нее могущественную силу.) У знахаря на дверях замок не висит; входная дверь открывается свободно; теплая и чистая изба, с выскобленными стенами, отдает запахом сушеных трав, которыми увешаны стены и обложен палатный брус; все на вилу, и лишь только перед тем, как начать пользоaa'ib, знахарь уходит за иереюродку Богу помолиться, снадобье приюгошпь: и тогда оттуда доносятся шепоты и вздохи. Выговаривая себе всегда малую плату (копеек пять - десять), знахарь говорит, чго берет деньги Богу на свечку, а чаще довольствуется тем количесгвом яичек от домашних кур, какое принесут, а то так и ничего не возьмет и, отказываясь, скажет: "Дело божеское, за что тут брать?" Впрочем, плата, даваемая знахарям, не считается зазорной - главным образом потому, что ею оценивается лишь знание и искусство, а не волшебство или чародейство. К гому же знахарь немало трудится около своих пациентов, 'гак как крестьяне не обращаю'! ся к нему по пустякам, а лишь в серьезных случаях. Прежде чем больной пришел за со

ветом, он уже попользовался домашними среде) ^амп. ложился на горячую печь животом, накрывали ею с юловой всем, что находили под рукой теплого и овчинного; водили в баню и на полке околачивали нсниками до голых прутьев, натирали тертой редькои, деггем, салом, скипидаром, поили квасом с солью словом, все делали и теперь пришли к знахарю, доглдавшись, что приключилась болезнь не от простои "притки", т.е. легкого нечаянного припадка, а прямотаки от "уроков", лихой порчи или злого насыла, напуска, наговора и чар. Теперь и надо раскинуть умом. нотруди гься отгадат ь, откуда взялась эта норча и каким путем вошла в белое тело, в ретивое сердце? Входит и человека иорча в следующих случаях. Сглазу, или, что одно и то же, от призору. Бывают глаза у людей хорошие, добрые, счдсглпвые и наоборот - дурные: "Черный глаз, карий глаз, минуй нас!" "Озевает" человек своим нехорошим взглялом встречного и испортит. Ог "недоброго часа" С1лаз приходи гся отчитывагь три зори, а от "худою часа" и порчи надо отчигывать двенадцать зорь.

По следу: злые люди вынут землю из-под clyiiiin проходящего человека и бросят ту землю на дерево, отчею хворь не пройдет до тех пор, пока лерево пс засохнет, а с ним BMecie и порченый человек не помрет. Освободить от несчастья в таких случаях можеч лишь самый опыгнып знахарь. Но если бросии) землю па воду, то знахарь помочь не и силах, как бы ни craрался. Он только скажет: "Сделано крепко и завязано гуго - мне не совладать: одна геперь тебе надежда на спасение, если была в сапогах соломенная подстилка".

От притки, которая считался много привязчивее и лаза и трудно распознается, отличаясь самыми мпоюс ложными и запутанными признаками. В них мудрено

разобраться io ли это "схватило" вдру) без всякой причины, io ли это припадок, вызванный старым внутренним повреждением, внезапно и неожиданно обострившимся, то ли, наконец, хворь, прикинувшаяся в ьане

О ч и з уро ч ь >i, или, что то же, от уроков Под этим именем разумеется заочная посылка порчи Лиходеи посылают порчу всякими пугями и способами в пище, по воде, по ветру* Как пулей из ружья поражают они ударом по пояснице вроде "утина", напуском жестокою кологья в грудь и болей в живо", да таких, что приходится криком крича гь и качался по земле от невыносимого страдания

От клади, которую чародеи зашивают новобрачным в подушки или перины Это женский волос, спутанный комком, кос 1 очка, взятая на кладбище, три лучинки, опаленные с двух концов, и несколько ягод еюдки (волчьих яюд) Знахарь устраняет от молодых порчу тем, 410 опадяет кладь на огне, уносит на речку и спускает на поду Пекут гакже для клади лепешки с разными снадобьями и угощают ими или подкидываюч, чтобы сами приговоренные нашли и съели

Oi удара или щипка привязывается порча, когда сильный колдун, проходя мимо бабы, как бы ненароком щипнет ее спереди, или хлопнет сзади, да еще и прихвалич "Какая ты, шут, гладкая'"

От оювора- когда "не в час молвится" Рассказывают, например, такой случай вышла баба после родов рано на улицу, к ней подошла соседка и сказала' "Сидела бы лучше дома" Баба испугалась, заболела, у нее разлилось молоко, и в конце концов она умерла

* Выилст на улицу, встанут против вегра скажет какое ему нужно слово, ветер полхватит, и кто первый дыхнет, тот и изурочится

Относом пop^я^ не умышленно и не по злосш, а ненароком делано было на другою, а подвернулся посгороннин и неповинный человек Отхаживают в 1(гких случаях тоже знахари, но необходимо, чюбы они были сильнее тех, которые наслали порчу Самый способ лечения отличается большой простотой знахарь \олжен поиги на распутье, где скрещиваючся дороти, и бросигь там узелок с зашитыми в нем золой, у1льм п кусочком глины от печного чела Таким относом отт>оли1ся порча 01 гого больного, к которому знахарь бы\ позван Но относ имеет свою опасную сторону, 'ак как всякий, кто первым наткнется на отнесенный )зс\ок, непременно будет испорчен А это, в свою очередь, влечет лурные последствия для первого больного, уже излечившегося от порчи при помощи узелка однако, когда его душа в свой смертный час С1анст вы ходить из тела, сатана скажег ангелу Божию эта душа моя, она зналась со мною, приносила мне на распутье хлеб-соль*

От какой бы из перечисленных причин ни приключилась болезнь человеку, знахарь, как и весь деревенский русский мир, глубоко убежден, что всякая болезнь есть живое существо С нею можно разюваривать, об ращаться к ней с просьбами или приказаниями о вы

* Б Калужской дубернии вБптчинскоиволосшсушсстцон^^ очень странный обычаи иодибных OIHOCOB Hi светл1 in пращник когда садились разговляться хозяин семьи огр^ал от каждого ку I111 [1 я но кусочку огливал хлебова и молока и по окончании L \i i i ее это относил па расп} ibc дорог и просил злых д^хов поборе IL ио скот на пастьбе Один старик покаялся в JTOM священнику и

о }6ежлснию последнего, постарался усовсстшь и пов\ия1ь на ".оидеи причем нмс\ таком успех, 410 обы iaii OIHOCOB ста\ нрс ьрпцаться Теперь если и нри\ержив1101СЯ его то 10Л1Ки моли закоренелые в суеверии да н re леиствуют гаино чтобы пик "чу I i. ношеться на 1Лаза

ходе вон, спрашивать, требовать очиетов (не говоря уже о таких, например, болезнях, как кликушество, когда сидящий внугри женщины бес не находи г даже надобности скрывачься и, еще не видя приближающеюся KpeciHoro хода или проходящею мимо священника, начинает волноваться и выкрикивать женским языком мужские непристойные ругательства и кабацкие сквернословия), бывают случаи, когда болезни даже олицетворяются. Так, самый распространенный недуг, сопровождающийся ознобом и жаром, известный под общим именем лихорадки, есть не что иное, как одна из двенадцати дочерей библейского царя Ирода (а по другим сведениям, из четырнадцати)*. Знахарь умеет распознать, какая именно в данном случае овладела его пациентом: одна ли, например, ломовая или трепуха, или две вместе. Он определяет, которая из них послабее, положим, знобуха или гнетучка, чтобы именно с такою-то и начать борьбу. Больной и сам умеет подсказать, гноевая ли эго (если лихорадка напала в то время, когда свозили навоз на поле), или подтынница (если болезнь началась, когда усталым он свалился под изгородь в лугах и заснул на мокрой траве). В том же случае, когда объявились сильные боли в крестце или разломило в пояснице так, что не продохнешь, - всякий знахарь понимает, что это "утин", и что в этом случае надо положить больною животом на порог избы, взять тупой косарь в руки, насекать им спину и вступить с этим утином в переговоры, спрашивая его и выслушивая ответы: "Что рублю?" - "Утин секу". "Руби гораздо, чтобы век не было" и т.п.

Бесконечное разнообразие знахарских приемов и способов врачевания, составляющее целую науку на

* Живут они в ущельях каменистых гор и летают по воздуху; кого поцелуют, тому не миновать белы.

родной мелицины, снодичся в конце концов к лечению 1равами^. Как лечат знахари -- это состанлясч нредмс) особого исследопания, предоставленного врачу-специалисту. Нам же осчается досказать о том положении, какое занимают знахари и знахарки в дерсвепскоп ^реде, в качсс1ве людей, лишь заподозренных в сношениях с нечистою силою, но отнюдь нс продаишпх ся свою душу. Хотя житейская мудросчь и пелш нс обвинягь никого без улики, но житейская практика показынаст другое, и на обнинсние знахарей дсревенскпн \юл не скупится. Так, например, ночью знахарям нельзя лаже зажечь огонь и избе или продержать его до\ьine других без тою, чтобы соседи не подумали, 410 знахарь гоювш зелье, а нечистый ему HOMO! аст Но живя на положении подозреваемых, знахари ICM нс M?'HCC пользуются большим уважением в своей срело. Объясняется эю тем, что знахарями делаются люлп прспмущесчвснно старые, одинокие холостяки или ciaр) iriKii вдовы и престарелые дсиицы, не сделапшиеся черничками полому, что захотели бьпь лекарками и яорожеями. Положение подозреваемых невольно лелаег знахарей слегка суровыми и очень самолюбивыми п самоуверенными. Да и подбирается сюда не только народ смышленый, но и положщельно сюящии выше других на целую i олову. Оттою у знахарей нс выходи г с соседями ни особенно близкой дружбы, ни хлебосоЛ!.и, ни откровенных бесед: тайна пуще всею им на

* Зпакарп гордятся своими богаиич^скпми сведениями и хвасчактя 1см, чго им твостно 99 сорюв трап (более скромные упоминают лишь о 77) Из Э1ихтравлля каждого знахаря обязательно лержа i ь все] ла дома 12 цикуту или одолим, семена белены, корень ла 1чл1ка,богор()л11цку [О траву, под чьи ягоды, корень морковника, кор1.11ь папоротника, куриную слепоту, паугинник, земля) тью op^\i], купавку, бузинный цве1

руку Но в 10 же время их интересую г чужие беседы, деревенские новости, взаимные соседские отношения. Заидег знахарь в грактир или харчевепку, сяде1 незаметно в сюронку и прислушисаеюя у кого украли лошадь, увели корову, на кого иадае1 подозрение и на ком оно, после 1алденья и общих споров, остановы ся. Как умный человек, подбирая в запас мелкие крохи, он сумеег потом в них разобраться, а 1лупая деревня думае1, что если мужик умее1 лечить, дает умные и добрые совеш, то должен же он и колдовать, и ворожить, и отгадывать Если он умеет лечить скотину, рассуждает деревенский люд, то почему ему не пользовать и людей^ Помог oi одной болезни, стало быть, должен пособить ото всех^ При таком положении вещей немудрено, 410 все врачебное дело в деревне держится на знахаре Впрочем, наряду с знахарем пользуя больных и бабка-лекарка Она, так сказать, лоподняег зна- харя по той причине, что бывают по женской части такие дела, в кочорые мужчине никак не проникну гь Бабки повитухи работают вполне независимо, на свой страх и ответ, причем в некоторых случаях им отдается предпочтение перед мужчиной знахарем, так как бывают такие болезни, где -юлько женская рука, нежная и мягкая, може1 принести действигельную пользу Так, например, все воспаления глаз всегда и повсюду доверяют лечению исключительно одних знахарок никто лучше их не сдувает бельма, никому так ловко не вдунуть в глаз квасцов, смешанных с яичным белком. Сверх гого, бабка усерднее знахаря она забежит к своему больному раза три за день В лечении детских болезней точно ^aк же нет равных знахаркам, хотя и по "сердечным" делам они не утратили заслуженно добытую славу Они охотно берутся "снимать тоску" с того человека, который лишился любви, но заставить

полюбить не могут, так как "присуха" - дело грехов loo и дастся только колдунам В этом, собственно, п заключается eyi^xn венная разница между колдунами t знахарями ю, что наколдуют чародеи, - знахари ii знахарки снимут и поправят И слава их в этом oi ношении так велика, что к ним со всех концов стекаюгся деревенские люди за помощью Но еще чаще обращаются к ним в самых обыденных житейских случаях Вот несколько примеров молодая баба на трегий \снь после свадьбы ушла от мужа, родные пытались ее вернуть, советовались со знахаркой и получили в 01вет, что ог насильнои любви баба может умереть Сама баба однажды почувствовала жалость к мужу и просила колдуна внушить ей любовь к нему Этот взялся, но предупредил, что "все равно любовь 9ia будет через окаянного" Ходят к знахаркам в случае белы и t целью поворожить и погадать, хотя это и нс состав ляс1 прямой профессии знахарей вор объявился, ло шадь увели, корова из поля домой не приходила все к знахарю или к бабке-ведунье Бабушка-ведунья сейчас все расскажет и беду как руками разведет Иная, чюбы не потерять уважения и поддержачь к себе веру, бобы разводи 1, раскидывает карты, на воду пускает восковой шарик, шепчет и вдумчиво смотрит, в какую сюрону укажет шарик, какой мужик в воде покажется ей черный или белый Сметливая баба из расспросов уже раньше кое-410 поняла Если не укажет она прямо, ie поведет около, а соседские воры все на счету и у всех на примете А если и не скажет она правды, нс поможет на недобрый час То ведь все таки это не ее прямое дело Так все и понимают спасибо ей и за то, 410 С1аралась пособить и нс сказалась утешить в тя ^ лое время умелым сердечным советом Знать, обма

нули се карты, надо быть, замутилась вола. Во всяком случае - знахарь не чародей, ворожея - нс ведьма.

При всем почеге, какой выпадает в удел знахарям, им, однако, приходится считаться с современными веяниями, а подчас и отвечать перед начальством. Boi чго поведал на эгот счет один из известных знахарей, возле лиора которою "подвод больше дсся1ка каждый день стояло":

"Нашлись у меня завистники и донесли попу и уряднику, что я черной магией занимаюсь. Я ничего не знаю, сижу дома - глядь: ко мне в хату приходят поп с урядником, а избу понятые окружили. Наперво поп обратился ко мне:

- Ты, Михаиле, сказывают, лечишь народ по книжкам от всяких болезней, так покажи нам свои KHHI и. А я ему, наоборот, говорю:

- Лечу, папаша; это правда. И разные у меня коренья и травы есть, и кнша тоже есть: по ней я разбираю, каких кореньев от какой хвори дать, и с молитвою творю это. А вреда никакого я не делал людям. Урядник как крикнет на меня: - Ты не разговаривай с нами, а подавай твои книги и коренья, а мы их становому представим Тебя за Сибирь загони г он за это лечение.

Я не испугался его. Открыл укладочку, 1де лежали книга моя и коренья, и юворю:

- Извольте брать к себе всю укладку: чут все лечение мое. Только прошу вас, не растеряйте листков из кни1И да корешков не трусите: дюжо грудно собирать их.

Урядник отвез укладочку мою к становому, а тот книгу и коренья к доктору отправил. А докюр посмотрел мою книгу и сказал:

- Это безвредная книга: травник называется. Так все и отдали мне назад".

XVII

ПЛОТНИКИ И ПЕЧНИКИ

О плотниках и печниках распросграпены в народе многочисленные рассказы, свидстельсгвующие о том, насколько мстительны и недоброжелательны эти люди в тех случаях, когда им не доплачивают условленной суммы хозяева и подрядчики. Особенно дурной славой пользуются те из плотников, которые известны своим искусством, вроде косгромских галичан, знаменитых издревле владимирских "ар1унов", вологодских, вохомских и т.д. Так как, по известному присловью, их "топор одеваег, топор обувает, да он же и кормит", го Mac'iepCTBO свое они умели довесчи до замечательною искусства и даже до шаловливых фокусов, которыми успевают они "морочить глаза" темных суеверных \юдей. А если о1водят глаза да при эюм еще заоращивают и похваляются местью, то чем и объясни iii все JIO, как не уверенностью их в помощи нечистой силы, "' которою они, несомненно, знаются.

Про вохомских плотников (в Вологодской губернии) известен такой рассказ. Однажды они не получили сверх расчета обычною угощения пивом и водкой, н, когда ушли, хозяин попросил сына посмотреть новую избу. Вернулся тог перепуганным и рассказал

отцу про такое ЛИБО, что тот сам пошел проворя гь и увидел то же самое. Только что вошел он, как выскочила маленькая мышь, за ней другая побольше и еще больше, а последние сгали выбегать ростом в сытую KOi[iK.y. "Запрягай, сынок, поскорее лошадь, поезжай за "гем мастером, зови его на влазины, а в Петрецове захвати четверть водки!" Приняли плотника с хлебомсолью и низкими поклонами в новом доме. Выскочила маленькая мышь, а мастер только и сказал ей: "Скажи в стаде, чтобы сейчас убирались вон". Не успели они выпить по второй, как большие и маленькие мыши труском и вприскочку выбежали из избы мимо них в двери и в поле.

Около села Кубенского (в 30 верстах от Вологды) по сей день стоит ветряная мельница, совершенно новая, но больше десяти лет нс употреблявшаяся в дело. Тем же вохомским плотникам не доплатил мельник трех рублей, и с первого же дня помола всякий раз его отбрасывало от жерновов с такой силой, что он навзничь валился на пол. Приводил он на свою ветрянку и священника с молитвой, но и это не помогло. Плотники советовали купить мельницу другому мужику и обещали ему, что она будет хорошо работать, но тот купить побоялся, а за ним и все прочие опасаются.

В Орловской губернии (под самым городом) подслушали бабы, как владимирские плогники, достраивая хату, приговаривали: "Дому не стоянье, дому не житье, кто поживет, тот и помрет", и подсмотрели, что бревна тесали они не вдоль, а поперек, а потом напустили червей. Стали черви точить стены и, едва успел хозяин помереть, как развалилась и хата его.

Б Сарапульском уезде Вятской губернии построили плотники новый дом. Пришли они попрощаться да и сказали хозяйке: "Ну, тетка, тебе не спасибо, вовеки

будешь помпигь, как чы нас поила-кормила". И BO'I зл 1(1, 410 она докучала им попреками, укоряя, что мною у нее выпили и еще того больше съели, - они посадили ей кикимору: никого не видно, а человеческий голос стонет. Как ни сядут за стол, сейчас ж^ кто-'io и скажет: "Убирайся-ка ты из-за стола-то!" А не послушают - начнет швырять с печи шубами или с полачей бросается подушками. Так и выжила кикимору хозяев из дому. Сказывали знающие люди о причинах 9101-0 происшествия, но разное: одни говорили, 410 либо на стоянке, либо под матрицу плотники подложили свиной щетины, отчего и завелись в доме черти. Другие предполагали, что под домом зарыт был коглд-io неотпегый покойник иди удавленник и что плошики знали про то и намерснно надвинули к тому месту первые венцы, когда ставили сруб.

Точно так же нельзя было жить в одной избе в Рязанской губернии по той причине, 410, как только сядет семья за стол, чак и летят чашки с печи и с полатей лапти, онучи и пр. И иконы поднимали - не помогло.

В пошехонской деревне (Ярославской губернии) мышкинскис плотники сделали так, что как прпдег лечер, так на повети и начнет плакать жалобный юлос: "Падаю, падаю - упаду". Придут посмогреть - никого пет. Бились и мучились так до той поры, когда пришел в избу свои же, пошехонский швец, ведомый знахарь. "Помоги!" - просят его хозяева. "Ничего, говориг, - по горюйте.'" Вышел потом портной ночью, услышал слово "падаю", прошептал свое, какое знал, да и крикнул: "Коли хочешь валиться, то падай на хлеб!" - Вслед за тем 410-10 с страшным труском упало, а после этого в избе уже не "диковалось".

В Белоозерском уезле Новюродскои iy6cpHHi1 is леревис И1Л11ПС у крестьянина Андрея Боюмола плотники чак наколдоналн, что, кю из его семьи ни пойдет в новую избу, псякии в переднем у1лу видш нокопника, ci если войду" с кем-нибудь чужим - не видяч. В первую же ночь сына Михаила сбросило с лавки на пол Решили сломагь избу эту и посчавигь новую. CIBAII ломсль - и нашли в переднем у1лу, под лавкой, вби1ыи гвоздь от гроба.

Такая же недобрая слава упановилась и за печниками и каменщиками Последние в особенное" и прославились злыми шутками, и приюм на всю свя1ук> Русь. Наидек-я ли на ее широком раздолье хотя олин такой счастливый город, в котором не указали бы на заброшенный нежилой дом, покинутый и заколоченный наглухо? В 1аких запустелых домах носеляклся чер1И и по ночам возятся на чердаках и швыряюг чем попало и кудд попало. Б городе Сарапуле Вятскои iyбернии в 1861 1. пишущему эти сгроки указывали на соборной площади подобный тайне; ценный дом, а три 10да тому назад об этом же самом доме сообщали, чю верх так и сюит нео6и1аемым уже мною лег. Рассказывали, чго, как юлько кто-нибудь поселится и эгом доме, в первую же ночь слышится голос "А, окошки всгавили' Двери сделали'" И поднимеюя вслед за тем шум, а наутро оказывается, что все пекла в окнах н дверях выбиты Aei шесть гому назад этот дом IBK и С1ояд с разби1ыми сюклами. Теперь окна заколочены досками.

В смысле черговщины за обширную Белокаменную тоже никто нс поручи гся, а в Петербург на нашей памяти, на Фошанке, близь Ка\инкина мосча, сущес!вовал беспокойный дом с зелеными колоннами Лет 10-15 тому назад на гакой же дом на Ли генном (или Моховой)

указывали все 1азеты, и юлпы любопьиных собирались к нему в таком мнoжec^вe, чю вмешалась полиция.

- Один каменщик (пишет корреспондент из Сарапула) из крсс1ьян села Мосговой передавал следующее: "Когда трубу кладем, так ар1ути в перушко iy синос линешь, плочный-ю конец оставишь на вомо, а другой замажешь. Как затопят после того печку - она и застонет, а хозяева боятся: "Смотри ка, мол, каменщик какую Ш1уку удрал". О такой же приблизшсльно шгуке сообщаег и орловский сотрудник:

"Плогники просверлят дыру и всгавяч в нее 6у ]ылочное горлышко, - ветер дует в эго незаме IHOC для 1лаз 01верс1ис, при чем происходит завывание, а хозяин думает, что в его жилище поселили лешею".

Грязовецкие вологжане рассказывают о своих илотпиках, 410 они кладут п один из срубов избы деревянную куклу для чого, чтобы "наводило" временами на хозяина cipax. А делают это чак: но три зори подрядчик снрашиваег рабочего, находящегося на срубе: "Чю С1укаешь?" Рабочий отвечает: "Лень на шабаш". Подрядчик юворит: "Лешему ciponib шалаш".

Из Шуйского уезда Владимирской губернии пишут: сюворились плотники с печниками и вмазали в трубу \ве пустые неза1кнутые бу1ылки по самые юрлышки". С1али говорить хозяева: "Все бы хороню, да кто' i о спис1ит в грубе - cipaiiiHO жить". Пригласили дру1их iJC4HHKOB. "Поправить, - юворят, - можно, только ченьше десятки нс возьмем". Взялись сделать, но вместо бутылок положили гусиных перьев, потому что не получили полного расчета. Свист прекратился, по кго10 С1ал охать да вздыхагь. Опять обршился хозяин к

* Вместо бутылки кладу г в стену пискульки из речного гростпика, дудочку из лубка липы, лозы

плотникам, 01лал уговоренные деньги на руки вперед, и все успокоилось

Погрубее и попроще Mecib обсчитанных печников заключается и том, что один кирпич в грубе закладывается так, что печь начинает постоянно дымить, а пло1ники засовывают в пазах между венцами во мху щепочки, которые мешают плотной осадке В этих местах всегда будег пролувать и промерзать Точно iaK же иногда между концами бревен, в углу, кладут в коробочку камни не вынувши их, нельзя пло1но приконопати1Ь, а затем и избы натопить Под коньком на крыше тоже прилаживался из месш длинный ящичек без передней стенки, набитый бересгой блаюдаря ему в ветреную пс юду слышится такой плач и вои, вздохи и вскрики, что просюдушные хозяева предпола1ают тут что-либо одно из двух либо завелись черш-дьяволы, либо из старою дома ходит сжившийся с семьей доброжелатель домовой и подвывает просится он в новый дом, напоминает о себе в тех случаях, когда не поч1или его приглашением на повое пепелище, а обзавелись его соперником

Всех Э1ИХ осграсюк совершенно дооаточно для того, чтобы новоселья обязательно справлялись с таким же торжеством, как свадьбы с посторонними гостями и подарками, с приносом хлеба-соли и с самыми задушевными пожеланиями Плотников задабривают еще далеко загодя когда сговорятся насчет условии пьют заручное, когда положат первый ряд основных бревен - пьют "обложейное", когда заготовленный сруб перенесут и носгавят на указанное место - опягь пыо1 или "мша1" xaiy Точно так же пьют при yciaновке матрицы (эго тог брус, или балка, коюрый кладе1ся поперек всей избы, и на нем паиилаеюя накат п укреплялся П010ЛОК) Магрипу "поднимают" и "об

(сиают" в полной обрядовой обстановке, 11овсемсс1но одинаковой, как завет седой оарины Вот как это де дается хозяин ставот в красном у1лу зеленую веючку березки, а затем из среды плотников BbiCTyiiacJ гакоп, коюрый половчее прочих и поле1чс на H0iy Эго "севец", как бы жрец какой, отгонитель всякого Bpaia II нечисгого cyiiociaTa On и начинае) свящепнолси^повать обходи 1 самое верхнее бревно или "черепной венец" и pacceвae^ по сюронам хлебные зерна и хмель Хозяева же все эго время молячея Gory Зачем севец жрец переступал на матрицу, 1ле по самой середине ее привязана лычком овчинная шуба, а в карманах се положены хлеб, соль, кусок жареного мяса, кочан канул ы и в стеклянной посулине зелено вино (у бедняков горшок с кашей, укучанныи в полушубок) Лычко перерубается ) опором, шуба подхватывается внизу на руки, содержимое в карманах выпиваеюя и поедается Весь этот обряд имеет, разумеется, символическое зна чение зеленая веточка березки, которую хозяин, прсдпари1ельно обрядив, ставит в перелнсм углу, вмесге с иконой и зажигает перед ними свечку - служит сим1ю\ом здоровья хозяина и семьи, шуба и овечья шерсть, имеете с ладаном заложенная под матрицу, обозначает изобилие всего съедобною и тепло в избе

XVIII

ПАСТУХИ

Крестьяне обыкновенно выбирают в пастухи человека безземельного, неспособною, по слабосги здоровья или по иным причинам, к полевым работам. Но принимается и соображение, что если iiaclyx и немощен телом, то взамен 'юго он владеет особой, необъяснимой и 1аинсгвеннон силой, при помощи которой влияет на С1адо и спасает его от всяких бед и напастей. Таких необычайных пастухов очень много в лесных месшостях. Здесь перяг, что они (по словам пас1ушьего заговора) оберегают скотину от "лююго зверя черного, ог широколапого медведя, от перехожею пакосчника - волка, рыскуньи - волчицы, oi рыси и росомахи, от змеи и всякого зверя, и гада, и от злого и лихого человека". Эти заговоры пастухи обязаны знать прежде всего, так как крес1ьяне придают этому большое значение: если в прежние времена не слыхать было па пастухов жалоб, то, сгало быть, и заговорные слова юворилнсь ими не на вегер, стало быгь, они дсйс1вительно владели той силой, которая не каждому дается. Нет явных следов, чюбы пасгухи знались с лешими или луговыми и прибегали к их помощи, но людская молва и в Э1нх знахарях не прочь подозревать связь с

чародеями, а пожалуй, и с самими легнимп. По кран ней мере в Олонецкой 1убсрнни уверены, 410 лля удачной пастьбы опытные пастухи обещакн лешему корову или две, так как волков и медведей напускаег на с^ла эга лесная нежичь*.

От леших, между прочим, запасаются пас i ухи "спуском", г.е. особым заювором, при помощи коюрого колдуны отыскивают потерявшееся животное, и сами этими чарами рукоцодстнуючся.

Ко1да придет время спускачь ског на пас1ьбу, пастух у всякой скогины промеж ушей и с крссща состригает клок шерсти и закатывае; его в чисгый воск". Этот шарик он нпослсдсчвии прячет под камень, около того места, куда обычно ходит стадо на водопой, и предварительно читает длинный заговор, причем шарик этот держи г в одной руке, а в другую 6epei висячий замок. И сам пасгух, и все хозяева крепко веряг в охранительную силу этого заговора и пастоичиво уверяю г, что медведь боится его и перестает дави )ь коров. Кроме этого заговора, перед первым выюпом скота на пастбище производи гся еще особый обряд "обхода", необходимый для тою, чюбы стадо не расходилось летом и не блуждало бы по лесам. ЗаключаС1ся этот обряд в том/ что пастух обходит сгадо со свс4011, с которой стояли светлую заутреню. Часть этой свечи он зaлeлывae^ в свой берестяной рожок и уверен,

* Замечательно, что в Казанском Поволжье (.амнх лсашх, iii благоювсния к мотуществу их, называют "пастухами^, потому -ло чти они перегоняют с места па месчо скотину, которая вследокш.' чпожсства насекомых в стада нс сгоняется Без помощи лсшик папухам приходн-юя худо, а лешие, начальствуя над зверями и перегоняя их с месга на место, в пасгушьих делах очень опытны

** Б некоторых Mcciax эту шерсть занскаю1 в хлеб и накануне 11Ы[Она кормят Э1им хлебом скотину для того, чтобы она ходи\а "4cciL', дружным сталом.

!4 Игни^гая сила

что на звук такого рожка CKOI GiaHel схолиться скорее и oxoi нее, а хищные звери быстрее убегать прочь

Таким образом, цапаясь лишь кое-какими крохами, ос1ан1нимисяо1 1ранезы старого язычества, пастушеский быг в самом корне своем давно уже нолчинился хрис1ианским верованиям и обычаям С того самого времени, котла первые проповедники христианства увлеклись лешевым созвучием, подменили языческого бога Белеса мучеником греческой церкви Власием, последний стал защитником рогатого скота подобно юму, как дру1ие мученики римской церкви. Флор и Лавр, считаююя иокровшелями лошадей На краю городов, непременно у самых выгонов, кое-где и теперь сохраняются древние церкви, освященные обязательно во имя священномученика Власия Эти церкви встречаются преимущественно в северных городах, начиная с Холмогор и Вологды, продолжая Костромой, Ярославлем, Псковом и Новгородом и оканчивая самой Москвой и старыми подмосковными большими городами.

Впрочем, по нынешним временам уже и в 1лухих местах Пошехонья передают верить в разные таинственные и загадочные приемы насгухов Теперь, пожалуй, не 1олыо забыли, но и совсем нс знают, что для розыска заблудившеюся животною надо положить на перекресюк Kpeci из лучинок или палочек, сделанный не руками, а 1убами, и i п Но зато теперь начинают понимать, что магическая сила пастухов, позволяющая им по желанию собирать скот в одно место, имеег очень iipocloe объяснение не жалея нескольких фунтов соли, нынешние пастухи рассыпают ее на одном месте, на какой-нибудь уединенной лужайке, и таким образом приучают скот не разбивать стада и собираться на указанном месте при нервом же звуке рожка, пощипать вкусной соленой гравы

НЕВЕДОМАЯ СИЛА

I

ЦАРЬ-ОГОНЬ

Древнее почитание огня, основанное на величая тих услугах, оказанных им человечеству, и в настоя щее время не совсем изгладилось из народной памяти Хотя это теперь лишь обрывки чего-то целого, разбп1ые и нескреплепные в одну непрерывную цепь, но и по ним с полным основанием можно заключи ih, 410 эти обломки былого миросозерцания представляют собой не чго иное, как осгаток древнею боюпочша ния Счихия, дающая тепло и све", снизошла с неба, чюбы раздели гь свою влас1Ь над человеческим родом лишь с другой, сголь же мо1учсп сгихией - во\ою, коюрая ниспадает в виде дождя и снега, образуя па земле родники, ручьи, реки и озера, а в смеси с солями и моря Эги последние оказались прямыми и o6\ei чепными путями для заселения земною шара, оюнь жь пришел на помощь для повсеместно о распростра нения и закрепления оседлосги человеческого рода на материках Многоводные русские реки привели первых поселенцев на обширные 1лубокие озера, на береiax коюрых основались самые первые опорные пунк 1Ы, послужившие средоточием поличической жизни и прикрытиями дальнейшего ее развития по междуре

чьям в дремучих непочатых лесах Сюла врубился топор и при содепс1вии огнива проложил лор01И и отвоевал месга, улобные для земледелия, а стало быть, и для оседлой жизни На срубленном и спаленном лесе объявились огнища, или иожо1И, они же новины, или кулиги-Mecia, пригодные для распашки Народился на русской земле в самое первое время ее истории особый класс поселян 01 нищан, или "д^итых людей > хозяев-землевладельцев, крестьян пахарей, выработался особенный вид крестьянскою хозяйства, огневою или кулижного, общею для всей северной лесной России, доживший 01 времен Гюрика до наших дней*

Но составляя оснону человеческой кулыуры на земле, огонь вмесю с тем является и исгребите^ем ее при неудачном и несчастливом применении он временами проявляет могучую и сгрантную силу, коюрая сме1ает с лица земли все, что поп^даеюя ей на нуги, и которая заставляла первобытных людей в блаюювейном трепете поклоняться огню и умилостивлять его молигвами и жертвами Та же сил^ поддерживает и в современном поколении неизбывное тревожное cocioяние луши, и в этом огношении лесная и деревянная Русь находичся даже в особенном, исключительном положении перед прочими странами она представляет собой как бы неугасимый костер, когорыи, никогда не потухая совершенно, то ослабевае", го разгорается с такой чудовищной силой, что пропадает самая мысль о возможности борьбы с ним целое море н \амени каж

* Тот же огонь, коюрый пособил земледелию укоренигься в лесах, содействовал в пенных местах развин-по скитоводства "напускоч палов), или иск^ссшенных пожарой, осенью или ранней весною, выжигающих все луга, пастбища и покосы чгибы старая трава -ветошь не мешала расчи молодой и чтобы понутно сгорели зародыши вредных насекомых, до саранчи включительно

л,ый юд огненным вихрем проноси гся из кочна в конец но нашей многострадальной земле и без oc7aiKa не требляет леса, засеянные поля, деревни, села, юрода Выросшие под нпеча i лением этих вечных пожаров, русские люди воспшали в себе наследственный, зараз ный сграх перед силой огня они целыми веками живу1 под ею грозной властью, почги не помышляя о борьбе 11 юлько цепенея от ужаса Впрочем, и ю сказать, русские пожары так грандиозны, что хогь кого приис дут в панический страх Пишущему эчи строки приходилось наблюдать один из таких колосса \ьных пожаров в 1839 году в Костромской губернии Это было поистине нечто потрясающее Потускнело солнце на безоблачном небе в знойную июльскую пору, называе мую верхушкою Aeia, и в самый полдень стало так темно, ч^о надо было зажигать огни Прозрачный воз дух превратился в закопченное стекло, сквозь коюрое яркий диск жгучего свегила казался кружком, вырезанным из красной фольги, позволявшим безопасно смотреть на себя не нереломляются лучи, не льется животворный свет и не исходит живительная юнлота

То был год страшных местных пожаров В ста версгах от пожарища чувствовалась ужасающая сила oi няцаря и его сокрушительное господс1во над дремучими лесами Ясно видны были и трофеи его несомненн' гх побед дым в подветренной стороне до того сгусшлся, 410 перед полуднем начали изменяться цвета нре\мсJOB грава казалась зеленовато-голубой, красные цве1а с^али желтыми Пепел, а с ним перегорелые листья, затлевший мох, еловые и сосновые И1ЛЫ переносились 1Срез стоверстное расстояние, и дождевые капли, пролетая по воздуху, наполненному пеплом, принимали красноватый оттенок Народ говорил "Идет крованыи дождь" - и был уверен, что начинается caeToripeciaa

ление. И лей^тиительно, в иной день в воздухе, наполненном дымом, грулно было дышать: домашний скот искал спасения в воде и только там получал некоторое облегчение. Люди в страхе толпились по улицам и боялись входить в лома. Некоторые молитвою и покаянием приготовлялись к смерти и встрече антихриста. По лесным деревням мужчины надевали на себя чистое белье, женщины спешили шить себе саваны.

Ужас, повсюду распространившийся и охвап^вший не только людей, но и домашних живогных, в некоторых местах достигал наивысшего предела, где раскаленная огненная стена надвигалась, как плотная военная рать с метким огненным боем. При вое урагана в одном месте вспыхнуло - это порыв ветра перебросил галку (горящую головню) или огненный шар (свившуюся, скрученную жаром пылающую лапу, оторванную бурею от ели), - вспыхнуло, стало быть, загорелось свежее место; примолкло - значит, разгорается, дунул новый порыв ветра - раздул огонь в пламя. Оно своим треском, шипением, свистом и визгом дает знать о том, что вощло в полную силу и стало неудержимым. Теперь оно понесется все вперед и вперед, на громадных расстояниях сметет с лица земли все, что попадется навстречу. Один очевидец* пробовал описать это поразительное зрелище, и мы с его слов постараемся дополнить картину лесного пожара.

"При грозе, в сухие годы, жарким днем в 1лухом чапыжнике иль бору, заваленном валежником, вид обширного лесного пожара бываег поразительно величествен. Напирающая по ветру грозная сгихия сплошным пламенем пожирает на пути своем весь сухой ве

* Граф Н.С Толстой- "Злволжскал часть Макарьевского уезда Нижегородской губернии".

реек, валежник or вегро^омов и разных лесных промыслов, сухой мох, горф, стоячие сухары и самые сучья свежих деревьев. Сплошное пламя взлетаег по ним, как пегинный Змей Горыныч, с неимоверною быс^рочою. Эгому способствует и раскаленная атмосфера, преипссгвующая пожару и иссушающая хвою и листья зеленых деревьев от макушки до половины дерева юраздо раньше, чем пламя подступит под пни корчащихся, трещащих и обливающихся смолою сучьев. Прибавьте к этому вой урагана, завывание волков и других зверей, спасающихся от гибели, раскачы грома, блески молнии, озаряющей мглу небесную. Стонут падающие исполины, пламенными радиусами рассекающие воздух. Дым клубится мглистыми, багряно-синими, кроваво-красными волнами. Кипят и пылают смоляные фонтаны, тончайшими струйками бьющие из каждого излома лопнувшей коры огромных хвойных мачтовиков. Пожирает громадные ребра необъятных костров (ветроломов), нагроможденных в хаотическом беспорядке исполинскими грудами в десяток и более сажен вышиною, в несколько десятков верст протяжения и в сотню сажен поперечника. И не в пожар костры эти могуг привести ночного путника в содрогание, представляя нередко самые фантастические образы фосфорическим светом своим, но в это время они просто ужасны".

Этог лесной пожар (того же 1839 i.), охвативший девять уездов двух смежных губерний (Костромской и Нижегородской), начавшийся 29 июля, потух лшль 5 сентября, когда выпал глубокий снег. В некоторых местностях удалось ослабить свирепость огня, а в иных II вовсе остановить яростный напор его игкусс'1 венными мерами: зажигали "встречный пожар" из заранее приготовленного горючего материала, сваленного около проездных дорог и нарочно вырытых канав. Их

оберегали рабочие, вооруженные мегелками из свеженарубленных длинных березок* Ползучий оюнек в подготовленных небольших кострах из сухого моха, лапок и шишек сначала бессилен, но затем начинает ширигься против ветра и ползет навстречу коренному пожару На пути своем намеренно вызванное пламя уничтожает все то, 410 могло бы служить пищею грозно наступающему Bpaiy "По мере расширения своего (говорит один из очевидцев, принимавших учасгие в тушении пожара в Заволжских лесных трущобах Макарьевского уезда Нижегородской губернии) и по мере согревания атмосферы искусственный огонь становится сильнее и сильнее Пройдя несколько десятков сажен, он сам уже делается пожаром и сгремится все бысгрее и быстрее навстречу противнику, несмотря на противодействие ветра, который лишь определяет направление отрываемых горящих лап и путь коренного пожара, идущего по свежим, не отожженным местам Ветер, вызванный движением пожара, не может помешать медленному расширению встречного пламени, ползущего с травки на травку, и только лишь замедляет его в наступательном действии Наконец искусственный пожар вступает в палящую огнедышащую атмосферу гонимого ветром настоящего пожара и яростно бросается навстречу ему Бой по всей линии оглашает окрестность по мере скопления противных сил Эти мгновения бывают горжественны' Тут чудятся и артиллерийские залпы, и взрывы, и пламенные зубчатые строи лесных великанов, напирающих друг на

* Тем же способом - напуском встречных палов - руководят ся в русских и сибирских степях, когда разгорается напускной напольный огонь охватит деревню, захватит врасплох косцов между небом и землей без укрытия и разольется огненным морем

друга и борющихся всеми крушимыми жаром, нсрепле тенными своими ветвями Пламя вздымается стена на стену и при страшных порывах проявляет MI новенно исчезающие смерчи или столбы клубящегося (яня, пинтом взвивающегося к небу После этой общей CXBBI ки, где рухнул не один величавый читан, презиравшим яросчь всех ураганов, - все затихает П\амя садиюя, и смрад, не сжигаемый им, покрывает окресиюснт, чадиг, ест 1лаза и стелется низом во мраке одни необъятные груды ветроломных костров долго пламене ют еще в смрадном чаду и, ог времени до времени садясь и рушась, извер1ают миллионы искр, исполинскими фейерверочными снопами рассыпающихся над пожарищем Картина из грозно-величествепнои делается грустною, чяжелою и печальною, как после бигвы В особенности грустны, тяжелы и печальны последствия таких роковых явлении, когда им предшес1вус1 засуха и сопровождает их подъем из болот вредных испарении, о" которых начинаются падежи ско-ia и повальные болезни на людях В таких случаях суеверные пророчества о новых предстоящих бедствиях обыкновенно увеличиваю 1 сердечную тоску и душевные гревоги среди обездоленных и угнетенных

Естественно, что под влиянием подобных устрашичельных явлений природы мог свободно укрепиться культ ночигания огня, эют культ выразился у славян в поклонении Перуну, а у соплеменной Лтвы - в почитании Знича Но начало eio восходи i ко временам доисторическим, ко1да древний человек, пораженный зрелищем молнии и грома, обого1ворил эго явление природы и ICM положил начало поклонению огню, ко lopoe сохранилось и до наших дней В Вильне и теперь ^огут указать то место, где горел вечный огонь и жид жрец, его охранявший, а по всему севере западному

Краю великорусская "моланья", молатка (молния) зорется не иначе, как "Перуном" (ударение па первом слоге). Эго мгновенное освещение тучи и неба огненною струей повсюду среди славянских племен признается небесным огнем и издренле называется священным, причем если гром ударит в человека или в строение, то никто нс станет их снасачь, считая это сопротивлением воле Божией. Предрассудок этог распространен как в целой Литве, так и в Белоруссии, и понятно, что он порожден верою в Перуна. Тот же предрассудок можно наблюдать и в Великороссии: если молния зажжет строение, то крестьяне считают это Божьим наказанием, ниспосланным свыше. Противиться ему невозможно, но надо воспринимать с чувством умиления и благоговейной покорности; точно так же людей, убитых молнией, многие считают святыми. Между прочим, из Ярославской губернии получаются такие сведения: "Кто умоется водой во время первой грозы, тот в течение целого года не будет хворать никакой болезнью". Средством, предохраняющим челорека и его имущество от гибельного действия молнии, является тот же огонь: следует держать в доме головню с пожара, происшедшего от молнии, но когда молния опять причинит пожар, то пламя можно тушить не иначе, как исключительно одним молоком. Последний предрассудок еще настолько распространен, что его можно считать общим для всего женского населения России. Не хватит молока - заливают квасом, но отнюдь не водой. От воды-де такой огонь только больше разгорается. Существует и другой предрассудок (вполне, впрочем, невинный), к которому точно так же прибегают при тушении пожаров, происшедших от молнии: в костер пожара бросают яйцо, так называемое, "первохрестное" (им первым привелось похристосо

ваться) в предположении, что только им одним можно затушить пламя (верят также, что если бросить яццо против ветра, то можно отклонить в ту сторону направление пламени).

Когда в христианской Руси этот небесный oi опь из 1линяных рук Перуна нередан был в незримую ллань библейскою пророка Илии, и подковы копыт oi ненпдных коней его, вместе с огненными колесами пламенной колесницы, начали выбивать искры и производить 1ром, - явилось верование, что властная рука всехвального пророка мечет на землю молниеносные стрелы, чтобы разить насмерть злых духов, враждебных человеку. Ведая про то, злые, но трусливые бесы в неописуемом смятении мечутся по земле, отыскивая себе надежные места для защиты. Обыкновенно скрываюгся они в жилых и нежилых строениях, вскакивая через открытые двери и окна и влетая через печные тр)бы и всякого рода отверстия. Столь же нередко спеша г они укрыться в густой хвое, в тени развесистых лпсгьен деревьев, за всяким подходящим прикрытием. В числе последних самыми надежными, вполне безопасными, считаются в блудливом бесовском сонме жилые люли, застигнутые под открытым небом на лошади или п ieлсге, так как небесная огненная стрела находит впновагого всюду и разит без разбора, убивая из-зл бесов II людей (бесы вполне безопасны от ударол молнии лишь в чистом поле на межах). Илья, впрочем, зяпег невиновность того человека, которого избрал дьяьил себе для защиты, и жалеет Божье создание, хотя в s о же время твердо убежден, что все равно тот человек, в которого успел вселиться дьявол, погиб бы, гак как злодей не покинет своей жертвы уже во всю жилгь и рано или поздно заставит потонуть или повесигься. Илья - усердный Божий помощник в борьбе с нечис

той силой - не только не враг человеческому роду, но радетель и старатель за православный люд; убивает он избранного, как случайную жертву, в уверенности, что Бог милует и приемлет таких несчастных, удостаивая их царства небесного, так как они явно сослужили полезную службу людям своей смертью, которая вместе с тем вызвала одновременно и смерть злого духа. Вот почему для заграждения себя от дьявола, кроме общепринятого обычая крестить рот при зевоче, издревле установилось благочестивое правило налагать на себя крестное знамение и при всякой вспышке молнии со словами самой простой молитвы: "Свят, свят, свят".

Осторожные хозяева в деревнях предусмотрительно соблюдают все, что указывается вековечными обычаями, зародившимися в глухие и давние времена безверия, чтобы обезопасить себя от беса, не допустить его прятаться в избе и тем подвергать ее в грозовое время опасностям пожара.

С этой целью опытные, пожилые деревенские хозяйки советуют: "Во время грозы нельзя быть с растрепанными волосами, в подоткнутом платье - много места тут укрываться анчутке-беспятому (бесу). Всякую посуду в избе надо опрокинуть, если она пустая: налитую следует поспешно закрестить. Не надо в голове искаться: не одну такую бабу стрела забила насмерть, других же оглушила". Полезно также держать на чердаке громовую стрелу или чертов палец (белемнит, скипевшийся или вообще сплавленный ударом молнии песок). В последнее средство слепо веруют все поголовно, и, найденный на песчаных берегах речек, этот конусообразный камень в виде пальца бережно прячут и тщательно хранят. Но всего полезнее держать пост, особенно в Ильинскую пятницу, или мазать молоком

косяки дверей и окоп; полезно чакже вывешивая ь за окно полотенце с покойника. Если же бес не побоится ни 1010, ни другого, то наверное не усгоит он перед 1 орящей свечкой, с которой молились в Страсгной Чет"epi на "стояниях", когда читались двеналца111 евангелий Страстей Господних. Хороши и пасхальные, a roi о лучше богоявлснские свечи, уверяют богомольные деревенские люди, не раз применявшие этот способ на деле с видимым успехом.

- Громовых стрел два сорта: от огненных происходят пожары, а каменные или чугунные убиваю г люлей, расщепляют деревья*, - толкуют словоохотливые деревенские старушки, и каждая из них на случай грозы припасает ладан, чтобы посыпать его на уголья в печной загнетке или на раскаленную сковородку, чак как "черт ладану боится".

Кроме "небесного" огня, великую силу имеет ют сорт огня, который обычно называется "живым".

Кругили мужики около палки веревку: веревка заюрелась. Приняли огонь на сухую смоленую спицу развели костер. Разобрали огонь по домам и старались его долго поддерживать. Очень его ценили и почитали, потому что это был именно "живой oi онь", из дерева вытертый, свободный, чистый и природный. Волоюдские мужики сняли колосники (жерди) с овина, изрубили их на части и так же терли, пока ге не загорелись. OIHCM таким разожгли они костры: один па улице, другой в CKOICKOM прогоне, третий в начале поскочины и четвертый в середине деревни. Через второй костер перегнали они весь скот, чем и воевали с сибирской язвой.

* По мнению захолустных кресгьяп, молния особенно часто ул^ря^г в телеграфные сюлбы, так как они не угодны Богу.

Вообще как мера борьбы с болезнями живой огонь в большом употреблении. В одной леревне, например, умирал народ от тифозной горячки, и крес1ьяне, чгобы избавиться от нее, задумали установигь праздник, положивши чествовать Николу-Угодника Собрались они всей деревней, oi мала до велика, и положили гугни ib в избах все огни до последнего уголька, для чего залить все горнушки (печурка, зашечка, б^бурка и проч.). При этом мужики строго-настрого наказывали бабам не сметь топить печей, пока не будет приказано, а сами притащили к часовне два сухих бревна, прикрепили к одному рукоятку, как у пилы, и стали repeib одно бревно о другое Но на этот раз, как ни бились, ничего не вышло- бревна нагрелись, даже обуглились, а огня не появилось "Значит, - заключили крестьяне, - не указ Богу не угодно Надо попробовачь в другое время'" И порешили устроить праздник в гретье воскресенье после Пасхи. Снова принялись за бревна огня добывать На этот раз промежь бревнами, в щели, всполыхнулось как бы малое-малое пламя, и огонек обозначился Подхватили его на сернички, нолложили огонь под костер, разож1ли, - стали через огонь нрыiaih по-козлиному, а стариков и малых детей на руках перетаскивали. Разнесли потом огонь по домам, затопили печи; напекли - нажарили. Затем подняли иконы, позвали священника, пригласили всех духовных: стали молиться. За молебном начали пировать, безобразить в пьяном виде на улицах и бесчинствовать до уголовщины: соседку помещицу за то, что она не послушалась мирского приговора и затопила печи, не дождавшись общественного огня, наказали чем, что выжгли всю ее усадьбу: с домом, службами, хлебными и всякими запасами.

Все подобные священнодеисчкия, переданные народу но прадедовскому завещанию, предпринимаю if я 1 данным образом ввиду защшы сея и домашне! о CKOia от повальных болезнен. Там, аде эти падсли часты, как, например, в Новгородской губернии л^я вытирания живого огня устраивался даже носюяннос приспособление в виде машины, гак называемыи "псрiyiiiOK"*. Два столба врыгы в землю и наверху скреп лены перекладиной В середине ее лежит брус, концы ко 1 орого просунуты в верхние от верстия с i олбон 1аким способом, что мотуг свободно верюгься, нс пере меняя чочки опоры К поперечному брусу одна прошв другой приделаны лве ручки, а к ним привязаны крен кие веревки За веревки хва1аются всем миром и сред" всеобщего упорною молчания (410 составляя непременное условие для чистоты и точности обряда) пер1Я1 брус до тех нор, пока не вспыхнет оюнь в отверсшях столбов. От него зажигают хворостины и подпаливают ими костер Как только последний разгорится, все бросаются к сгаду, которое еще накануне священною дня было сбито в габун и вьннано в поле к ручью, и заюм, нс пропусгив ни одной животины, перегоняю i всех через оюнь А чтобы вера в очистительную силу этою oi ня сюяла в деревне крепче, по обеим сторонам косгра выкапывают две ямы. в одну зарывают живую кошку, в другую собаку - этим отнимакл у чумных оборотней силу бе1ать по дворам кошками и собаками и душить ско1ину. Этот обычаи окуривания практикуется и в Олонецкой губернии, где он является в форме строго обязательного карантинною обряда, с

* В старой Новгоролчпне подобный обычай укрепился нпстол1.ко, 'по крестьяне не ожидают лаже каких ииб^дь вшлппих поводов для вытирания огня, а ежегодно в Ильинскую пятницу добывают себе живой огонь и затем затопляют им BLO печи

тем различием, чго в олних местах костры зажигаются обыкноненными спичками, в других стараются добыть из бруска живой огонь*.

Уверовав в скрытую, таинстпенную силу живого огня, крестьяне вместе с тем не теряют благоговейной иеры в мощь и влияние всякого огня, каким бы способом он ни был добыт. Коренной русский человек, с малых лет приглядывающийся к родным обычаям и привыкший их почитать, не осмелится залить или плюнуть в огонь, хотя бы он убедился на чужих примерах, что за это не косит на сторону рот и виноватые в этих поступках не чахнут и не сохнут. Точно так же те, которые придерживаются старых отеческих и праделовских правил, не бросят в затопленную печь волос (чтобы не болела голова), не перешагнут через костер, не сожгут в нем экскрементов человеческих (из боязни корчей и судороги тем людям). Почтение к огню во многих местностях Великороссии (а в Белоруссии повсюду) доведено до того, что считают великим грехом [ушить костер на нолях, теплины на ночном и т.п., предоставляя самому огню изнывать в бессилии и тухну гч,. Оберегая огонь от набросов нечистот, сжигают в печах сметенный сор и не выносят его вон, не выбрасывают через порог, чтобы не разнесло ветром и чтобы недобрый человек по нему, как по следу, не наслад порчи. При наступлении сумерек огонь зажигают всегда с молитвой, и если при этом иногда начнут ссориться между собою невестки, то свекровь говорич:

- Полно вам браниться, удержите язык, аль нс видите, что огонь зажигают?

^ Маленький брус кладется на пороге избы. Пять человек берутся задругой, больший, и начинают пилить, как иилой;лобьпый огонь принимают на трут, а с него уже на сернички.

И ссора прекращается, перебранка смолкает. - Огонь грех гневить - как раз случится несчастье, - говорят крестьяне, вспоминая известную легенду, предостерегающую от перебранок при зажигании огня. Вот эта легенда, или, вернее, нравоучение: "Зажглись на чужом дворе два огня и стали между собою разговаривать:

- Ох, брат, погуляю я на той неделе! - говорит один. - А разве тебе плохо?

- Чего хорошего: печь затапливают - ругаются, вечерние огни затепливаются - опять бранятся...

- Ну гуляй, если надумал, только моего колеса не трогай. Мои хозяева хорошие: зажгут с молитвой и погасят с молитвой.

Не прошло недели, как один двор сгорел, а чужое колесо, которое валялось на том дворе, осталось целым"*.

Когда на Руси появилось христианство, оно хотя и ломало коренные народные обычаи, но в то же время зорко присматривалось к наиболее упрочившимся предрассудкам и старалось осторожно обходить их. Поэтому и огонь, издревле почитаемый русскими

* Полобная лсгснла известна и малороссам, с тою разницею, что огонь недоволен был хозяйкою за то, что она замстасч ею грязным всниким и ничего нс подстилает, ничем не укроет (не сгребет на плошку и не спрячет в печь). "Она, может быть, нснрасигся", - советовал другой огонь, у которого хозяйка была добрая - всегда, бывало, его перекрестит и сбережет. Сошлись они, оба огня, у 10Й же плохой хозяйки. "Ну что, поправилась?"-"Нет, сеюдня же сож1у ей избу". Услыхала угрозу сама виновная и ютчас же сгребла уголья в загнетку и стала потом всегла делать так, i.e. загребать оюнь особым веником, а оттоль не тем, когорым мету г полы, всеми мерами стараясь избегать дотрагиваться до or ня ножом или -юнором или говорить про огонь что-либо бранное или неприличное и т.п.

людьми, оно приняло под свое священное покровшельсгво. Проиозвестники новою учения оценили в oi ценной стихии ее очистигельное начало и, угождая всеобщим верованиям, признали в нем освящающую силу. В таком смысле внесли слово "огонь" и в молитвенные возношения, поставив его, с изуми 1ельным дерзновением, неизмеримо высоко: наравне с дарами Святого Духа. Несколько веков стояло эю слово в церковных требниках не на своем месте и произносилось в возгласах при освящении воды в навечерие Богоявления: "Сам и ныне Владыко, святив воду сию Духом Твоим Святым и огнем". Пока не догадались, что это явная и грубая ошибка, противная коренному смыслу христианского вероучения. Так было до 1626 юда, когда духовному люду привелось твердо убедиться в том, что этого придатка нет в тех греческих богослужебных книгах, с которыми приведены все "обиходы" церковные. Поэтому в богачых церквах ведено было отобрать ге гребники и заменить их исправленными, а в бедные приходы, которым было не по силам покупать новые и дорогие книги, приказано было ехать поповским старостам (нынешним благочинным) и то предательское слово зачернить, замазать, заклеить бумажкой. Самим же священникам указом предписано эюго "прилога не говорить". Указ был исполнен в точное ги, без всякого прекословия, и только не налаживалось дело у стариков священников, которые, но закоренелой привычке, продолжали говорить это слово и, снохва1ив1нись, оправлялись и досадовали на себя, делая беспокойные 1елодвижения. Кончилось тем, 410 на Э1И случаи свидетели поповских неудач приладили к старой поюворке новый "прилог" - стали юворшь: "Грех да беда на кого не живет - огонь и нона жжет". И кроме того, шутки ради, стали укорЯ1Ь винена iiiix

" обмолвках попов при чесгном народе: "На воду гля мп, а про огонь ювори"". Справедливость требусг, однако, заметичь, что далеко не везде исправление священных кнщ окончилось столь мирным и безобидным образом. В центре России оно вызвало недовольсию, II II Москве, например, исключение из молитвы лишнс1 о слова произвело неожиданное смятение И i скромных келий монастырских дело книжных справщиков вынесено было на шумные юродские площади и попало на суд и осуждение всякого праздного сброда За старое и ненужное слово заступились убежденные суеверные люди, которые населяли окрестные городские слободы, занимаясь ремеслами, и те, которые горговали в самом центре юрода. К ним пристала и беспокойная голыгьба, шатавшаяся без дела по площадям и улицам. И вот в базарной толпе пронесся страшныи слух: "появились-де в Москве еретики, которые хогят огонь из мира вывести". Известием этим особенно встревожились ремесленники, более прочих нуждающиеся в огне для работ.

- Выйдет указ, по еретическому наущению, погасить огни - и погасяг, - уверенно говорили бывалые люди из кузнецов, оружейников, серебренников, царских поваров и проч.

- Наколдует еретик своим дьявольским наваждением - и самые огни на земле погаснут, - толковали промеж себя наиболее суеверные. А в торговых рядах и на площадях им поддакивали: - Огонь, как и вода, очищает всякую скверну. В 01 не Сам Господь являлся людям и говорил с ними. Огонь нисшел с небеси: кто такой дерзкий осмелился его уничтожить?

Первым заметил в книгах ошибку и первым решил ся исправить ее знаменитый архимандрит Троице-Сер

гиева монасгыря Дионисий, нсзадолю перед тем содействовавший убедительными воззваниями своими ко всему православному русскому люду - спасению отечесгва от внутренних сму1 и нашествия чужеземцев. Ему поручено было исправление книг, испорченных не1рамотными переписчиками и невежественными справщиками, но один из них сделал на архимандрита донос, весь смысл которого сводился к тому, что архимандрит-де подлинный срегик, нс исповедующий Духа Свяюго, "яко огнь ecib". Крутицкий митрополит Иона, человек ума невысокого, образования мало1 о, характера слабою, управлявший церковными делами за отсутствием патриарха Филарета, еще томившегося в плену у поляков, - доносу поверил Когда слух о мнимом еретичестве гроицкого архимандрита достиг до келий Вознесенского монастыря, где жила инокиней мать царя, начали суд и дело В царициных кельях допрашивали заподозренного с двумя его товарищами справщиками На допрос главного виновника старались водить через весь город, среди враждебно настроенной, грубой и дерзкой толпы Водили Дионисия на посмешище, хотя и в монашеском одеянии, но в рубище и цепях, а чтобы еще резче выделить его из толпы, иногда сажали на клячу без седла. Суеверы из невежественных ремесленников и торювцев с нескрываемою злобой бросались наносить ему всякие оскорбления иной швырял палкой, друюи подбегал вплотную и плевал в лицо На людных местах леюли в нею комья грязи и кала, сыпался песок, выливались помои. Праведный старец, убежденный в своей правоте и людском неведении и заблуждениях, все оскорбления переносил без ponoia и жалоб Если же замечал в озлобленной толпе знакомые лица, то ласково им улыбался. Когда грозили ему заточением, ссылкою в дальние Со

ловки, гребуя отречения от исправы слова, он кротко отвечал судьям: "То мне и жизнь' Я этому рад'"

Тем временем (в 1619 г) вернулся царский родигель, Филарет Никитич, и взял все эго дело в свои мощные руки. Между прочим, он спрашивал Иерусалим ского патриарха, приехавшего в то время в Москву за милостыней:

- Есть ли в ваших греческих книгах прибавление - "и огнем"^

- Нет. И у вас быть тому не пригоже' Списался Филарет с прочими вселенскими пагриархами и получил ответ. Тогда Дионисий был оправдан и вместе с товарищами возвратился в монастырь, сохранив за собой прежнее звание настоятеля

Кроме живого огня, русские люди придают большое значение так называемому "освященному oi ню" Это огонь, вынесенный из церкви после великих священнодействий и в это время как бы получивший особенную силу и исключительную благодать. В Великий Четверг, после чтения Страстей, благочестивые люди несут из церкви зажженные свечи, с которыми стояли в торжественные моменш важнейших богослужений Причем важное значение придается не только огню, по даже свечам Так, "венчальная свеча" зажигаеюя при грудных рода\ и иногда ставится в изголовье умирающих в расчете на то, чтобы скорее кончились сградания "Пасхальная свеча", по влиянию и благодаги равносильная с прочими, имеет громадное значение для пастухов, у которых будет сохранно стадо, если в рожок закатан будег воск от этой свечи "Боюявлен"кая и четверговая свечи", кроме защиты во время грозы, имеют еще особые свойства: первая, как и венчальная свеча, помогает в родах и при смерти, вторая владеет могучею силою уничтожать чары колдунов и

лечичь лихорадки, ею выжигакп на косяках дверей и окон кресты, чгобы злые духи не посещали жилища. Затем всякая свеча, побывавшая в храме и гам купленная, обладает магическою силою при разных случаях, перечисление коюрых, по многочисленное in, было бы утомшельно*

Признавая за огнем целебную и предохрани "ельную силу, наш народ в то же время сохранил уверенное-] ь, что священный огонь имеет и множество других полезных для человека свойств чем, например, наказать непойманного вора, ловко ускользнувшего и схоронившего концы^ Для этого надо взять восковую церковную свечу, известную всюду под именем "обидящей" ("за обидящего"), и прилепить перед образом оборотным концом для того, чтобы, подобно свечке, стоящей нижним концом вверх. Господь таким образом поворогил душу врага, навел на неизвестного вора такую тоску, чтобы тот раскаялся и возвратил украденное Еще дальше пошли те суеверные фанашки, которые пригоговляю1 свечи из человеческого жира, в расчете, что такая свеча делает обладателя ее невидимым Вера в эту свечу-невидимку до сих пор i ак велика, что люди добровольно обрекают себя па законную кару за разрытие могил Не менее суеверен и Другой обычай - "отогревание покойников" По некоторым сведениям, он состоит в том, что тело усопшею, накрытое простыней и положенное на железную решетку, подогревают снизу костром из березовых дров (отнюдь не сосновых и не осиновых, так как на осине

* Эта вера в силу свечей распространена повсюду, но в особенности она сильна в Белоруссии, где существуют не только "врачующие" и "спасающие" свечи, но издревле устроен лаже специальный праздник "Громницы" совпадающий с Сретением Господним (2 февраля)

Иуда задавился) Обычаи эчог соблюдается лпин) раскольниками, и при том тайно и непременно ночью

Последние два о6стоятельс1ва тайна, не поддаю щаяся поверке, н указание на раскольников как на нчповпых в такого рода суеверии - дают прано i \яде1ь на это сообщение, как па злую снлегню, так как та раскольников, как на мертвых, привыкли взвали нать все 410 угодно Но с другой стороны, способы поминания усопших родителей чрезвычайно разнообразны, и один из них дейсгвительно назыьаеюя "греть родителей" Практикуется он во MHOI их местах (между прочим, в Тамбовской и Орловской губерниях) и состоит в том, что в первый день Рождества среди дворов сваливается и зажигается воз со\очы, в ion слепой уверенное ги, что умершие в это время всгают из могил и приходят 1реться Все домашние при этом обряде стоят кругом в глубоком молчании и сосредоточенном молитвенном настроении Зато в других мec^ax около этих костров, взявшись за руки, несело кружатся, как в хороводе на радунице (во вгорник на Фоминой неделе)*

В массе суеверии, не поддающихся никаким влияниям и внушениям и уживающихся рядом с хрисш анскими верованиями, рыделяегся одно, где 0}онь "акже играет влиятельную роль и где поразн1ел1)на именно живучесть обмана и его повсемес1ное распроri ранение Это бабьи рассказы о "Летучем" (он же и "Палетник" или "01ненныи змеи"), являющемся в виде

* На юге и западе России народное верование, что у^ршие \>iiiii нс перестаю1 жить за гробом, выражается сжею^нымп 1р13\н(.(.твами в честь неко1ла боюгворимых "дзядов ^пр^ков) BLpi 3ia сохранилась и в Ве^икороссии в обычаях Дмитриевой l \ boo гы. Красной ] орки и Рад) ницы о чем будс г сообщено в своем ^..IL

сказочного чудовища - достойного соперника храбрых и могучих богатырей, "Змея Горыныча", превратившегося в удалого доброго молодца - женского полюбовника.

Многие женщины, особенно в местах, живущих отхожими промыслами, передают священникам на исповеди, что их отсутствующие, а часю и умершие мужья являются к ним вьяве и спят с ними, т.е. вступают в половое сношение. Сплошь и рядом не только вдовы, но и замужние женщины, войдя в доверие с любознательными школьными учительницами, охотливо рассказывают им о своих похождениях подобного рода со всеми мелкими подробностями*. Изучающим деревенский быт или наблюдающим его по обязанное ги соседства часто доводится получать указания даже Hci те избы, куда летят огненные змеи, и на тех женщин, с которыми они находятся в плотском сожитии.

Рассказы подобного рода чрезвычайно распространены, причем бросается в глаза удивительное однообразие частностей этого явления и ею печальных, нередко трагических последствий.

Хотя самая основа этого стойкого поверья лежит, несомненно, в существовании того явления природы, которое называется "огненными метеорами", но в глазах темного люда оно получило вид и характер верования в нечистую и злую силу. Иконография успела даже закрепить в представлении молящихся эгих уродливых крылатых и хвостатых чудовищ, изображай их в виде змеев, дышащих пламенем и несущих на своих хребтах женщин, обреченных на погибель или влекомых на соблазн.

* Более двадцати сообщений этого рода получено из разнообразных местностей России

У 01НСНН010 змея толова шаром, спина коры i ом и длинный-предлинный хвост - иногда до пяги сажен Прилетая на свое место, он рассыпается искрами, коюрые выле1ают как бы из решета, a Aeiaei он 1ак низко, что бывает виден oi земли не свыше сажени. Посещает он исключительно таких только женщин, коюрые долго и сильно тоскуют об отсутствующих или умерших мужьях. Самое же посещение, по словам одной нросюдушнои орловской бабы, происходит следующим образом: "Умер у меня старик, а я и давай юсковать: места себе не нахожу. Так вот и хожу как огол1елая. Бог ночью сижу у окна и тоскую. Вдруг как осветит, подумала я: пожар - вышла на двор. Гляжу, а старик покойник сгоит передо мной: шляпа черная, высокая, что носил всегда по праздникам, сапоги новые, армяк длинный и кушаком подпоясан. С той поры и начал холить".

Самого посетителя сторонним людям не видно, но н избе слышен его юлос: он и на вопросы отвечает, и сам говорить начинает. Сверх того, посещения ет о заметны и потому, что возлюбленные его начинаюг боla^elь на глазах у людей', хотя в то же время всякая баба, к ко горой повадился змей, непременно начинает худеть и чахнуть (говорят: "полуношник напущен"), а иная изводигся до юго, что помирает или кончаег самоубийством (все случаи женских самоубийств приписываются змею). ECIL, впрочем, средства из6ави1ься от посе [ения змея. Совестливая и стыдливая баба спо

* Во МН01ИХ мec^ax (между прочим, в Орловской и Ярославской губерниях) огненного JMC'A называют "южом" и, признавая -ia ним способность 0601 аща гь возлюбленных, придумали для обиходного языка подходящие выражения. Кто бережлив и запаслив, iOT "как юж, все в дом тащит". Кто же быстро богатеет, тому, вероятно, "юж деньги таскаег" и i ii.

хвагится и обрати 1СЯ к колдуньям за сове i ом, а уж те укажут, как узнать, кто по ночам приходит: настоящий ли муж, или сам нечистый. Для этого они велят в то время, как избранница сидит за столом с огненным змеем и угощается всем, что он приносит и выставляет, уронить со стола какую-нибудь вещь и затем, поднимая ее, наклониться и поглядеть: не копытами ли ноги, не видать ли между ними кончика хвоста? Если затем окажется, что прилетевший змей подлинно черт, то чтобы избавиться от пего, надо сесть на порог, очертиться кругом, расчесать волосы и в то же время есть коноплю. Когда же змей спросит: "Что ешь?" - надо отвечать: "Вши". Это ему столь не по нутру, что он попихнет в бок или больно ударит, но с того случая летать не станет"*.

Ходят повсеместные слухи о том, что от огненных змеев женщины рожают детей, но большей частью недолговечных ("как родился, так и ушел под пол") или прямо мертвых. Рождение уродов точно так же приписывается участию змея, причем бабки-новитухи, которые ходили принимать таких детей, зачатых от нечистой силы, рассказывают, что лети родятся "черненькие, легонькие, с коротеньким хвостиком и маленькими рожками". На помощь и как бы в поощрение таким верованиям прибегают и шатающиеся по деревням

* Слепая вера в существование огненного змея, приносящего золото и вообще доставляющего богатства, доведена до того, что существует лаже способ добычи этого змея вживе. Для этого следует достать "снорынюк", т.е. маленькое уродливое яичко, суеверно признаваемое за петушье (в нем один желток и нет белка), и носить его шесть недель под левой мышкой и, к01да вылупится змей, то надо на ночь лечь спать в нежилой избе (например, в бане). Во сне черт передаст этого змея в услуги смельчаку, на определенный срок и при извесгных условиях. Тогда отогретый змей начнет косить деньги.

1ранники. Они 01 всех подобных проказ нечисгоИ ^илы но образе огненных змеев пишуг на бумажках 40 раз псалом "Да воскреснет Бог" и велят надеть на крест п носить, нс снимая.

Устойчивость верований л огненных змеев, а гем более живое и наглядное олицетворение их, несомненно, находится в связи с тем представлением, какое существует вообще о происхождении самого огня. Здесь разнообразие народных воззрений, резко расходящихся между собою, явно свидетельствует о том, чго к первобытным понятиям уже успели примешаться те новые, которым ловелось вступить в открытую борьбу с языческой стариной. Но победа еще далеко впереди, а пока на боевом поле обе враждующие стороны обнаруживают достаточно силы и стойкости.

Наиболее господствующее убеждение заключается и том, что первый огонь изобрели бесы в то самое время, когда они были изгнаны с неба. При этом рассказывается легенда о -юм, как Бог со святыми Пе1ром II Павлом ходили по земле и неожиданно увидели костер, развеленный и охраняемый бесами. Бог приложил палочку, и, когда она загорелась, бесы вздумали ее огнимать. Тогда Господь ударил этой палочкой о камень, полетели искры, и с той норы люди узнали, как добыиать огонь из камня. Так думают в Малороссии, где ^ia легенда общеизвестна. В решительном про-пнюречии с ней находится великорусская леюнла, спиде п.'льствующая, что огонь дан людям Самим Боюм, коюрый ниспослал его с небес на помощь первому человеку по изгнании его из рая, когда человек очутился в безиыхолном положении и не знал, как готовить себе пищу. Бог послал молнию, которая расколола и зажгла дерево, и тем показал способ добывания столь чтимого и признаваемого святым живого огня. Другие легенды

стараются примерить оба начала, признавая л"а огня' адский и небесный, а одна из легенл юворш, что до первого греха первых людей 01ня на земле не было. После же грехопадения отворились адские ворота, и пламя вырвалось оттуда и появилось на земле, чтобы причинять людям вред пожарами, обманывая вспышками на местах кладов, смущать огневидным появлением на воздухе самих бесов в виде крыла 1ых змеев и т п Кроме адского огня, был послан с неба и тот огонь, кочорым зажигались жертвы, приносимые Богу, и устранялись многочисленные бедствия, посещавшие людей и домашних животных в виде различных болезней Теперь (свидетельствуег один из наших корреспондентов, со слов верующих) тот и другой огонь смешались вместе и их не различишь Но несомненным считаечся лишь то, что на болотах огни зажигают водяные, чтобы заманивать и топить неосторожных путников, на кладбище огонь горит над могилами праведных людей, на местах кладов зажигают огонь для обмана ле1 коверных охранители зарытых сокровищ "духи-кладовики" И все-гаки остаются неразрешенными вопросы каким огнем сжшается масленица, через какой огонь прьпают в Купальскую ночь^ И здесь несомненно лишь одно, что в свя1ую ночь, называемую также и светлою, по всему громадному пространству святой Руси около храмов зажи1 аются костры, а в окнах жилищ лишние свечи во славу Воскресшего Господа, показавшего нам свет

II

ВОДА-ЦАРИЦА

Еще на заре человеческой истории люди 01че1ливо сознавали великое значение водной стихии Эю под тверждают и мифоло1ия всех стран и всех народов, и позднейшие философские системы древних, которые, при всей их наивноС1И, всетаки успели устанотпь один незыблемый принцип как без огня нег кулыуры, 1ак без воды HCI и не может быть жизни

Сообразно с таким пониманием мировой роли воды языческие народы всех времен неизменно обого1воря \и эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как печно живой родник, при помощи коюрою оплодо(ворялась дру1ая великая стихия - земля

Позднее, с распространением христианства, вера в божес1венное происхождение воды хотя и умерла, но на обломках ее выросло убеждение в святое i и и в чулодеиственнои силе эюй стихии Замечаюльно при эюм, 410 ]акого рода убеждение в целительных свопciBax воды разделяется наряду с христианскими народами и магометанами, и евреями, и почти всеми представителями современною язычества

Пишущему эти сгроки привелось как-то посеипь один из крымских монастырей, привлекавший гысяч

11ыс 10Л11Ы богомол1)цев Монас1Ырь славился своим бассепном купальней, погружаясь в который больные, по слонам монахов, получали исцеление

5)ia разделенная на две половины, мужскую и женскую, купальня достачочно просторна была для юго, чтобы одновременно М01ЛИ погружагься в воду около десяти человек Она наполнялась водою из того родника, который подле выбивался из-пол отрога Яйлы

При самом выходе из скалы целебною родника, под часовенным навесом, находится колодец, из которого запасаются водой для домашнего пользования Над ним служат молебны, и здесь же даже мусульмане у выручки покупают восковые свечи и поручают передавать нх в церковь В другой раз пишущему эти строки случилось побывать в урочище, называемом Черный Ручей (верстах в 2-3 or Мстиславны Могилевскои губернии) Сюда некогда, во времена борьбы православных братств с униатами, устраивался крестный ход братчиков, теперь оставленный Ближе ручья, почти в самом городе, находится родник, называемый "Здоровей", с отличной ключевой водой, почитаемой целебной "Черным" назван ручей за 10, что в нем накопляегся и оссдае1 достачочнос количество грязи, которою больные мaжу^ себе глаза, получая обличение К такому средству при6eiaiOT не только окресгные православные и католики, но едиа ли не чаще и охотнее прочих евреи, наиболее сградающие всякими глазными болезнями

Если перенесем наши наблюдения выше, на север, го и здесь найдем немало таких же прославленных родников, привлекающих толпы богомольцев Например, в 5-7 верстах от реки Меты, возле HOI ос га, называемою "Пятницей", из-под пригорка бьет сильный родник, скопляющий в колодезном срубе воды столько, что можно тут искупаться Родник это1 прославился

бссчпсленнымп случаями чудесного исцеления боч иых, 11 ежегодно, в 10 ю цягницу после Пасхи, ,\^.L ^с1раиваютс>1Кресгныехолы Высокопадюлпогсптп маю1ся носилки с большою киотою, в когорую п(х ian \ено деревянное изваяние иконы снячон Парасксп' Пятницы, несомос над половами наро\нои юмш длинной цепью склонившейся на коленях Пелены iih сящая на иконе, признается также лечебною, и ею оО н1рают лица и 1лаза (Торювля удачно приладил.кь и здесь, по крайней мере ярмарка из года в юд с nei^p пением ожидается не только окрестными жшелями IIJ Боровичского уезда, но и удаленною Тихвинскою )

Довольсгвуясь на это1 раз гремя указаниями, но черпну1ыми из личных наблюдений, мы осчавляем i (. гороне другие сообщения, доставленные из каждои губернии, главным образом потому, 410 они одноро\ Hiii и слишком мноючисленны Притом же и в эгих грех указаниях достаточно ярко выражался древняя, присущая не одному правослаиному люду слепая вера и родники и почтение к ним не как к исючникам бо\ь ших рек-кормилиц, а именно как к хранителям и разданателям таинственных целебных сил Это одно из на (.ледств седой старины, но из разряда чаких, когорыс наиболее усердно обере1аю1ся и, несмотря ни на какие соблазны, не исчезают Если в доне юрические времена в моего храмов посвящали 601 ам ручьи и колодцы, а христиансчво взяло пол свое покрови1ельс1но наиболее выдающиеся из них, io все гаки осталось еще мною idKHX, коюрые, сохраняя за собою общее древнее ид звание "прощеи", не признаны церковью, но призна

" Гизиппх Л1тс[] привочяг к^иагь ч к)11аю7ся с-шп ролигслц [11 ioii же рскр Мете в подобном же роднике при п.лс Белом ) ч ко! iiii Скорбящем Сож1си Матери

I' Hi цч-чля си ia

ются народом за святые, и к которым народ сходится в известные дни на богомолье*. В то же время эти родники или криницы представляют собой несомненные намягники седой старины, когда младенческий ум подозревал в них явное, хотя бы и незримое ирису гствие и, во всяком случае, близкое участие высших существ. Милостивым заботам этих существ и поручались такие места. Здесь попечительная мать сыра земля устроила так, что ключом бьющая из нее водная жила и сильна, и непрерывна. Народившийся поток обилен чудесной водою, зимою не поддающейся даже лютым морозам, а летней порой, в палящий зной, холодной, как лед, чистой и прозрачной, как хрусталь, и при нсем том обладающей особенным вкусом, резко отличающим ее от воды прочих источников. Достаточно одних эгих свойств, чтобы сделать подобные урочища заветными и назвать их "прощами" - словом, самый корень которого свидетельствует о древности происхождения**. Действительно, здесь издревле искали прощения и отпущения, т.е. духовного и телесного освобождения от внутренней душевной тяготы и от внешних телесных повреждений, и именем "прощеника" до сих пор зовется всякий, чудесно выздоровевший или исцеленный на святом месте. Хотя в Великороссии лишь по некоторым местам сохранилось это слово в живом языке (по всему вероятию, вследствие стремления лухоненст

* Ярославский кореспоидент, который дает это обьясисние, указал три таких в южной части Пошехонского уезда. В подкрепление ею сообщений имеются сведения о двух "прощах" во Владимирской губернии.

** Хотя в Далевском словаре живого великорусского языка "проще" лано иное толкование, очевидно, зависящее от неполноты собранных сведений, но точно указан корень' "простой^^рощать, простить - сделать простым от греха; "проща" - прощение, разрешение духовное, индульгенция католиков".

ва, а в особенности монастырей, к искоренению языческих обычаев и верований), но зато и Белоруссии оно употребляется повсеместно. Название "проща" присвоено и тому Черному Ручью, о котором выше упомянуто, и тем криницам, которые, подобно находящимся в местечках Лукомле (Могилевской губернии), Дивине (Гродненской) и др., выбрасывают из недр земли на ее поверхность волу с целебными свойствами, подкрепленными верою многих десятков поколений. Эта вера сохранилась и в настоящем поколении, привлекая к "прощам" в урочные дни огромные 'юлпы народа, так что эги многолетние сборища вошли даже в поговорку. Когда собирается много народа на ярмарку или торжок, на обычное гулянье и пр., говорят; "идут, как на прощу"; к радушному хозяину охотно собираются в гости так же, "как на какую-нибудь прощу" и т.д. В довершение полного сходства при этих "прощах", кроме обычных кермашей, или красных торгов, устраиваются и игрища молодежи с песнями п хороводами. По народным представлениям, "прощи" находятся пол особым покровительством святой Пятницы - не той святой мученицы греческой церкви,* пострадавшей за Христа при Диоклетиане в Иконии в 282 юду, которую вспоминает церковь православная 28 октября под именем Параскевы, нареченной Пятницы, а иной, особенной, своей и поныне обретающейся в живых и действующей. Эта Пятница всеми тремя главными русскими племенами согласно чествуется в определенный лень недели, именно в пятый, считая с понедельника, и, кроме того, в виде исключения, и в грозную Ильинскую - последнюю перед 20 июля днем святого Пророка Илии. В преимущество перед всеми святыми православной церкви, за исключением Николая Чудотворца (так называемого, Николы Мо

жайскою), сохранился обычай изображ^нь ее в виде изваяния из дерена. Обычай такой, несомненно, уцелел с тех времен, когда обращение и хрисшанстпо было большею частью инепншм и пользовалось го-ювыми формами старой веры, более или менее удачно видоизменяя или приспособляя к ним обрядовую часг]) церК01ШОГО чина. Лишь впоследствии новое учение стало понемногу входить в плоть и кровь, отступая, однако, перед тем, что успело уже слишком глубоко проникнуть в народную жизнь и сосчавило коренную и незыблемую основу верований. К числу таковых, между прочим, относится почигание Пячницы именно в связи с занимающим пас вопросом*.

Начиная с крайних границ болотисюй Белоруссии, от берегов Десны и Киева до далеких окраин Великороссии и Белого моря - поклонение образу Параскевы-Пячницы в виде изваяния остается до снх пор неизменным и всенародным. Точно таким же образом всюду на этом громадном пространстве земли, населенной православным людом, целебные родники-криницы и святые колодцы поручены особому покровительству святой Пятницы. Эга связь имени Пятницы с источниками текучих вод не ограничивает силы народных верований в нее, как и защитницу вообще воды, в самом широком значении этого слова. Это вытекает, между прочим, из того, что в старинных городах, укрепившихся па высоких берегах больших рек, подобно Киеву, Брянску и другим, пятницкис храмы построены на низменностях, у самой воды - древний обычный прием, который, помимо Великого Новгорода и Торжка с их пятницкими концами, наблюдается к близ Москвы, в Троице-Серги

* Описанию чествования Пятницы отведено буле" оглельнос место в третьей часги грилогии - "Крестная сила".

евской лавре. Кроме того, во многих местах, а в особенности в Белоруссии, сохраняется обычай молшься о дождях, потребных в весеннее время для всходов и в лечнее для урожаев, обязательно святой Пятнице и непременно с нокоторыми суеверными приемами: молшвы возносятся в таинсгвенной ночной обстановке и состоя) IIJ 1аких прошений, самодельная форма которых указывасч также на давность их сочинения.

Иконы Пятницы, охраняющие святые колодцы, признаются (за малыми исключениями) явленными, а стало быть, и чудотворными, причем преимущество oiдастся скульпгурным изображениям этой свягой, но скульптура эта, разумеется, младенческая, она сос^апляст древнейшую форму русского искусе гва, сущее iвовавшую еще во времена язычества и в наши дни имеющую археологическое значение. Это изделие iex времен, когда мастера не дерзали еще слишком удаляться от плоской резьбы для изображения естественных округлых фигур, и грубый резец в форме долоча, направляемый младенческой рукою, был в сосюянии лишь намечать признаки лицевых органов. Но невзыскачельные молельщики равнодушно огносягся к явным неудачам первобытных художников.

- За грехи наши (говорят орловские богомолки при виде нераспознаваемого почернелого изваяния Пяшицы, находящегося в i. Брянске в Псчровском женском монастыре) обрызгали матушку золой наши бабы грешницы, что по пятницам белье бучили (г.е. при стирке обычно пересыпали белье золой для щелока).

- Истыкали наши беспутные жонки нашу святую иголками, когда шили рубахи свои по пятницам, юлкуют архангельские поморы в селе Шуе, объясняя чочки и полосы червоточины на такой же темной и

очень старой иконе Пягницы, представленной также в виде ipy6oio изваяния

Не столько бревенчаше сгены и дощатые крыши охраняю 1 святые колодцы, сколько именно эти изображения Пятницы в 1ом или другом виде, и ог их присутствия здвисит и сама святость и целебность воды А чтобы не иссякала спасающая и врачующая благ ода ib, приносятся к подножию иконы носильные жертвы рыбьей чешуйкой серебря 1ся на дне колодцев серебряные гривенники и пятиалтынные, через головы толпы, предстоящей и молящейся, передаются или прямо бросаюгся разные изделия женского досужества, часю с громким заявлением о прямой цели жер1вования сшитое белье в виде рубах, пологенца на украшение венчика и лика, вычесанная льняная кудель или выпряденные готовые нитки, а также волна (овечья шерсть) ("Угоднице на чулочки'", "Магушке-Пятице на передничек'" - кричат в таких случаях бабы) Все это в блаюдарность за полученные щедроты и в ожидании будущих милостей чтобы, нс умаляясь и не иссякая, текли дары невещественной блаюдати, как текут холодные светлые сгруи живою источника Эги врщественные приношения образу пос7упают обыкновенно в пользу ближайших жшелей, причем нррдпола1астся, что последние примут на себя заботу но охране святынь от засорения и осквернения* В селе Овстуге

* Б целях прслупрежления краж пожертвований (вообще кражи прелставляют поразительно редкое явление) ходят раз\ичиые устрашающие леюнды, подобные следующей, записанной в Улом(.1оимест110С1И (Ярославской губернии) В селе Кондатс крестьянин Тюфтярь ковшом, приделанным на палке, задумал было таскать из святого родинка деньги Но лишь только наступила ночь, как к нему явился старик и приказал отнести назад награб ленное Видение повторялось, и Тюфтярь вынужден был послать дочку исполнить веление

(Брянского уезда Орловской губернии) в святом колодце иссякла вода оттою, что одна женщина вынолоска да в нем свое грязное белье, в другом месге вода IIL сякла по той причине, что нечистая женщина дерзну \а в источнике выкупаться В первом случае MHOI ис слышали в течение целых трех педель подземный шум уходящего в Киев (в Днепр) источника, на месте которого, под Giaporc) деревянной церковью во имя святой Параскевы, остался только обвалившийся погнивший сруб То было давно, и сведение о собыгии сохранилось в памяти старожилов как смутное предание Но в My ромском уезде Владимирской губернии, в селе СпасСечень, рассказывают о недавнем случае, вносящемся приблизительно к 1881-1882 гг, но поводу явления новой чудогворной иконы Параскевы Пятницы Один крестьянин, проездом мимо су1линистою холма, вб\изи села, замегил вновь пробившийся ключ Подивился он и забыл Но напомнил о том 1айный юлос, юворивший во сне одной богомольной сгарушке "Иди к юре, увидишь у подножия ключик, а в нем на дне чудотворную икону Вынь ее и вели мужичкам строить iyT часовню" Народ старухи не послушался, а икона, поставленная в церкви священником, "ушла" и вновь, как была, с ликом святой мученицы Параскевы в се ребряном окладе, оказалась на дне источника Гак по вторялось до трех раз, пока над родником не построили часовни и не списали копию с иконы, которую iyi же и повесили (подлинник поставили в церкви) Случилось, однако, так, чю в первый же год но явле нии одна баба, бывшая "с придурью", вздумала взять из колодца воду для стирки белья Тогчас же вода в нем пропала, а через несколько дней исгочник про бился в друюм Mecie, позади часовни Новый колодец существует и до сих пор, считаясь целебным, а иконе

егце недавно молились в церкви всей деревней как чудочворной о прекращении падежа CKOia.

Ввиду такого повсеместно распространенного почитания волы первые просветители темных людей и последующие за ними основатели монасгырей, свячые отшельники, одною из главных забот сгавили себе рытье колодцев. Послуживши хозяйс1 венным нуждам 'в тех случаях, когда па высоких берегах, но далеко от поды, строилась первая келья и первый деревянный храм, эти колодцы, выкопанные рабогавшими без устали руками подвижников, стали почигаться святыми. Они сделались местами особого почитания как видимые следы благочестивых подвигов на земле святых просветителей и молитвенников. В настоящее время "рудно приномнигь хотя бы один из старинных нагорных монастырей, который не обеспечился бы на подгорном подоле часовенным строением, укрывающим родник, отделанный обычно каменной кладкой или заключенный в деревянный сруб. Все такие колодцы народными преданиями обязательно приписываются трудам подвижников, просиявших благочестием на ближние и дальние страны. Так, между прочим, преподобному Сергию, уроженцу г. Ростова, просве1ителю стороны ростовской и защитнику всей земли Русской, приписываются все те святые колодцы, когорые почитаются целебными и находятся в окрестностях этого древнего русского города. Таков один из трех, находящийся вблизи с. Поречья. С происхождением его предание соединяет благоговейную память и о совершившемся чуде. Когда преподобный возымел мысль ископать колодец, у нею в руках не оказалось необходимых орудий. Он обратил взгляд к ростовскому Авраамиеву монастырю и стал молиться преподобному Авраамию, первому по времени и самому ревностному борцу с языческой Мерью, чтобы тот помог

ему: тотчас по его молитве явился и зас1уп, ^побы вырыть яму, и топор, ч-юбы укрепить бока бревенчатым срубом. Другой колодец (в версте or г. Петровска), окруженный болотом, через которое путь идет по мосткам, выделяется и зеленоватым цветом, и сернисчым нилом воды, действию которой предание принисывасг ю обстоятельство, 410 бывшая при Екатерине II моровая язва не коснулась эчого ярославского юродка. Вблизи Госгова и того места, где, согласно преданию, апостол Иоанн Богослов вручил преподобному Авраамию жезл для сокрушения идола Белеса, сохраняегся как памятник каменная часовня над неглубоким колодцем, снабженная ведром и ковшом. Не оставляется без внимания прохожих и другой, более скромный, родник без г^рикрытия, с маленьким самодельным из бересты ковшиком, пробившийся из-под березки. В летнюю пору эта березка всегда обвешана разноцветными ленточками, а в источник набросаны медные деньги.

В народном представлении, таким образом, становятся священными не только колодцы, ископанные свягыми подвижниками, но также и те, появление которых вызвано каким-либо чрезвычайным случаем, как, например, так называемые "громовые" ключи, бьющие из-под камня и происшедшие, по народному поверью, or удара грозы. Подле таких ключей всегда спешат посгавить часовенку и повесить образа, по нынешним обычаям - Богоматери. Б двух (известных нам) случаях в число святых колодцев записаны те родники, которые вызваны были падением тяжелых колоколов, свалившихся с колоколен на улицу во время церковных пожаров и т.п. В этих неожиданных явлениях природы, принимаемых за знамения особой милости Божией, ищут наглядных проявлений тайных и врытых сил, нс утрачивая слепой веры в эти силы и их целеб

ное свойство и при неудачах. Последние объясняются личным недостоинством, греховностью, недостатком веры и разнообразными мелкими упущениями подготовительного и обрядового характера со стороны самих прибегающих к помощи. От этих же причин, между прочим, зависит и то, что и так называемая "спорная вода" не всегда и не везде проявляет издревле присущую ей чудесную силу. Эта вода, взятая из того места, где соединяется течение двух рек, имеет таинственную способность решить вопрос об участи тяжелобольных, не встающих долгое время с постели: к животу или смерти ведет их теперь таинственная судьба. Собственно же, как устья всех рек, так и исючники главнейших из них не отмечены особенными знаками народного почтения и признательности, хотя эти реки и величаются иногда "кормилицами". Даже исток такой величайшей благодетельницы русского народа, воспетой и превознесенной, какова Волга, остается без всякого внимания, в полном пренебрежении. Вместо величественного сооружения над истоком Волги высится часов- ня в виде сюрожевой будки, сооруженная окольным людом. Конечно, местные жители бессильны, по ограниченности своего кругозора, понять весь смысл мирового значения нарождающейся тут реки, и к тому же они не знаю-i, что вода источника владеет целебною силою и заслуживает не менее всех прочих украшения богатым иконостасом.

За нашими главными и за некоторыми из второстепенных рек сохранились в виде легенд следы олицетворения их как живых существ богатырского склада. Это остаток древнего мифического представления, родившегося в ту эпоху, когда первые две реки (Западный и Южный Буг), указавшие славянам путь переселения изза Карпат, прямо названы были Богом. Наиболее извес

ieH рассказ о споре Болит с Вазузой по поводу старшинства. Эти дне реки порешили окончить свой спор таким образом: обе должны лечь спать, и та, коюрая встанет раньше и скорее лобежиг до Хвалынского моря, будет первенстповать. Ночью Вазуза встала раньше и неслышно, прямым и ближним путем, потекла вперед. Проснувшаяся Вол1а пошла ни тихо, ни скоро, а как надо. Но в Зубцовс она догнала Вазузу, причем была в таком грозном виде, что соперница испугалась, назвалась меньшой сестрой и просила Волгу принягь се к себе на руки и донести до Хвалынскою моря*.

Дру1ая сказка менее известна, но не менее замечательна. Волга указывается любимой дочерью слепого отца и сестрою Сожи и Днепра. Отец задумал их выделить и объявил о том только обеим дочерям (Соже и Волге), а от непокорного сына Днепра скрыл спое намерение. Днепр, однако, подслушал, как обещал oieu наградигь Волгу красивыми городами, Соже подарить лучшие места, а Днепру уделить мхи и болота. Первою проснулась Волга, прибежала к отцу со словами: "Ватюшкд, нора уходить". Слепой отец велел ей подои 1 и поближе, ощупал ее и, убедившись, что она лсйсгвительно Волга, так как тело у нее, как вообще у всех счастливых, обросло волосами, благословил ее идги красивыми мec^aми, селениями и городами Загремела Волга и ушла. Проснулся Днепр и, увидев, что Сожь еще спит, и решившись обмануть отца, обвернул руки паклей, так как тело у него было гладкое, и, подражая голосу сестры, сказался отцу Сожью. Слепой ощупал и поверил. Днепр бросился бежать, сколько

* Вачуза весною вскрывается раньше Волги и своим ледоходом Ь)лиг Волгу от зимнего сна (наглядное оправдание заносчивости перед главною рекою побочного притока)

набралось у него сил, разрывал юры, изгибался коленами - спешил, чтобы сестра гем временем нс успела проснуться Проснулась и Сожа бежит к ощу, сказывается своим именем, но С1арику пришлось награждагь ее лишь теми местами, которые остались у него в запасе, г е мхами и болотами

3iOT же Днепр в олонецких былинах являеюя в виде женщины, под именем "Непры Королсвичны"' На этот раз она вступает в богатырский спор на пиру князя киевского с Доном Ивановичем В единоборс1ве она оралась побежденной Дон убил ее каленой стрелой и сам в отчаянии пал на ножище-кинжалище Вот от Э10Й-ТО крови и потекла "Непра-река" "во глубину двадцаги сажен, в ширину река сорока сажен"

Олицетворение рек на этих примерах, однако, не остановилось, в народной памяти сохраняются такие же рассказы относительно рек Десны, Западной Двины, Шачи и Красипои Мечи И хотя время уже успело сте реть краски с этих мифических сказаний, тем не менее русский народ продолжает проявляя на время скрытые, но вечно живые верования

Относительно прочих больших водоемов, каковы озера, дело обстоит несколько иначе Одновременно с расширением новгородской колонизации по русскому лесному северу озерам суждено было занять одно из видных мест как в истории самого заселения, гак, в особенности, в истории распространения христианства Начиная с первых опытов основания монастырей на озерных островах в окрестностях самого Новгорода (Кириллова на р Волхове и Лицейскою на острове Ильмень озера Ильмень в середине XIII в ), большие и

* Собственно именем Непры зовут Днепр все прибрежные его жители, белорусы Могилевской губернии

чалые озера, когорыми изобилуя весь ссвероз^чду Новюродскои обласги, служили причанкою " \л \юдей, искавших нусгынного жития 0с1рс)ва на них, \икие ц пустынные, пpeлc^aвляли многие удобств как \ля созерпательнои жизни, гак и для блаючесшвых подвигов гех огшельников, коюрые искали полною )с\инения Во всей громадной стране, известной под именем Озерной области, нс много наидеюя 1аких больших и малых озер, на островах коюрых нс было бы основано обителей, лишь бы юлько преде гавлялась нозможность усгроиться на них малым хозяисгвом На самом большом из озер всею caeia, и притом наиболее негостеприимном, - Ладожском, на пусгыпнои ска\е, в начале XIV сголешя счоял монас1Ырь Ва\аамскил, давший происхождение трем дру1им мона^ырям на 1ом же озере Коневскому, Свирскому Hci р Св^рн и ча дальних осгровах Белою моря - Солоцецкому Гем же путем взаимного влияния и братской связи возникши в течение гого же счолетия еще и большем числе монастыри на островах другого обширного озера Онежского (числом до шести) Последовательно затем на осгровах озер Черемецкого, Кубенского, Белоозера л на берегах всех прочих озер явились отшельники, трудами рук своих прочищавшие дремучие леса, cia пившие малые деревянные церкви и подле них утлые^ ^дьи,вырас1авшие потом в многолюдные обители Из 1'оследннх мно1ис приобрели огромное значение и плпяние В народной жизни они имеют глубокий нсюрическии смысл как образцы прочных хозяйств и пособники в заселении громадных стран, до тех пор неизвестных и совершенно диких Озера здесь CIBAH заHLrubiMu священными местами для молитвенных посещений богомольного люда Святыми 91 и озера не были названы, хотя они и были таковыми в истинном смысле э^о1о великого слова Однако за некоторыми из них

оставлены кое-какие исключительные преимущества, вроде сохранения на поверхности воды следов того праведника, который к месту водворения проходил как посуху, отчего сохранилась как бы тропа в виде струи, выделяющейся особым цветом. Не стесненная в старых формах олицетворения природы народная фантазия и в применении к христианским порядкам не знает ни границ, ни удержу. Так, по народным представлениям, в светлый день Христова Воскресения "играет солнце", в полночь, предшествующую дню Крещения Господня, колышется вода в реках и озерах, трепетно разделяя праздничную радость всех слеповерующих и проч.*

Святыми названы народом другие неболыние озера, во множестве разбросанные по лесной России, и притом не только те, которые оказались в соседстве с монастырями. С некоторыми из таких святых озер соединены поэтические легенды о потонувших городах, и верующим людям слышится звон колоколов, церковное нецие и видятся кресты и куполы затонувших храмов. Таковы из наиболее известных и выдающихся: в северо-западной Руси - озеро Свитязь близ гродненского Новгорода (Новгрудка), воспетое Мицкевичем, и Светлоярое в Керженских заволжских лесах, близ г. Семенова. Последнее до сих пор привлекает на свои берега тысячи народа, верующего, что в светлых струях пустынного лесного озера сохраняется чудесным образом исчезнувший во времена нашествия Батыя город Большой Китеж".

* 06 этом смотри подробнее в "Крестной силе". ** В своем месте (к книге "Нечистая сила") мы уже имели случай говорить о значении озер в этом отношении, а равно и о том, в какой форме сказываются народные представления о водохранилищах этою вида, как извесгно, весьма разнообразных. Есть озера святые, есть, в противоположность им, поганые, есть чудесные и чудные, i.e. необыкновенные, странные и поразительные но внешней красоте или целебной силе.

При погружении святого и животворящего креста в воду из нее, силою и наитием Святого Духа, изгоняется дьявольская скверна, и потом всякая вода становится безукоризненно чистою и непременно снячою, т.е. снабженною благодатью врачевания не только недугов телесных, но и душенных. "Богоявленской иоде" и этом отношении всюду придается первенствующее значение, и она как святыня наивысшего разряда вместе с благовещенскою просфирою и четверговою свечою поставляется на самое главное место в жилищах, в передний правый угол к иконам. Освященная по особому чину в навечерис Крещения Господня, эта святая 1юда перед прочею, освящаемою в иное время, имеет то преимущество, что на случай смерти, при полной невозможности приобщиться святых Тайн, она может заменить их и, во всяком случае, умиротворить бсспокоющуюся совесть умирающего и близких его. В обыкновенное время, при нужде, пьют эту воду не иначе, как натощак. При этом существует повсеместное непоколебимое верование, что эта вода, сберегаемая круглый год до новой, никогда не портится (не затхнег и не мутится), а если и случится что-нибудь подобное, 10 это объясняется прикосновением к сосуду чьей-либо нечистой руки. Точно так же повсюду сохраняется суеверное убеждение, что в верхних слоях освященной в чанах воды заключается наиболее благодатной силы, устраняющей недуги и врачующей болезни. Поэтому всякий спешит зачерпнуть воды прежде других, вследствие чего нарушается церковное благочестие криками и перебранкой, невообразимой суетой и толкотней, как на любом базаре.

Что касается неосвященной воды, то и к ней наш народ относится с большим почтением: вода, находящаяся в реках и озерах, имеющих истоки, безразлично

почитается чистою, и притом в такой оепени, что исключительно ей одной поручаегся, например, охранение тех святых икон, которые, за ветхостью, приходят в негодносгь и теряют изображение ликов Гакие иконы благочес1ивая ревность не дозволяет предавать 01 ню, а обязывает "пускать на воду" не иначе, как с KpaiKOK) молитвою, оправдывающею вынужденный прием Охрана чистоты воды доведена в некоторых MCClax до гаких крайностей, что никто из верующих не решится плевать в воду, а тем более производил) в ней испражнения и тп Стихийная природная чисюта воды, сделавшая ее единственным, верным и леыим очистительным средством, потребовала в самые глухие времена язычества особою себе чесгвовапия, выразившеюся в торжественном празднике Купалы Как предшественники этого главнейшего праздника, во многих местах еще сохраняются определенные дни, когда производится обязательное "обливание водой" - обычаи, в некоторых случаях успевшие пристрошься к христианским праздникам* Обливают холодной водой всех, проспавших одну из заутрень на неделе свя-юи Пасхи (э1и заутрени, как известно, совершаются согласно уставу, "порану") В некоторых местах, как, например, в 1 Весьегонске (Тверской губернии) эют обычай превратился в самостоятельное празднее во Вечером, в день заювенья на Петровский ноет, здесь разрешасчся всякого, проходящего по улице, облива[ь из окон

* Нс говоря уже о далеко не исчезнувшем обычае купания в морозные дни в крещенских прорубях всех, налевавших на себя личины на святках, нельзя нс указать на очень распространенныН прием - выставлять на окна сосуды с водой перед кончиной коголибо из членов семьи каждый день, в течение всех сорочин, души умерших прилетают сюда, купаются и очищаются от плотских грехов, ч1о6ы предстать святыми на судилище

водой вполне безнаказанно, и если осмо1ри1сльиып и доыдастся ходить но середине улицы, то все iaKii и здесь он подвергаеюя опасности из-за ближапшек) у1ла па него пале1ает кучка молодежи с ведрами, in полненными, на лучший случай, колодезной во\ои, а 10 так и квасом и даже квасной гущей Крики, бсюшя и смех прекращаются юлько с закатом солнца Рам" гех же забав, но исключительно направ\енпых моло дыми ребятами против девушек, последних облипаю" водой (в Пошехонском уезде) на каждый вюроп \ет> весенних и летних праздников, в первый день Петров ского поста (Моршанский уезд Тамбовской 1убернни), когда не спасают хозяев в избах даже заперше двери, в чистый понедельник и в день Преполовения Обычаи обливания водой носит совершенно др^юй харакгср в тех случаях, когда он получает название "мокриды" в этой форме он сохраняет явные осколки цельных язы ческих праздников, усграивавшихся в предупреждение бездождия и сопровождавшихся песнями и плясками на краях прудов и 6epeiax рек

В настоящее время в черноземной полосе России этo^ обычай состоиг в следующем мужики тайно ciu вариваются между собой и, ко1да бабы собер}1ся купаться, отправлянлся, крадучись, за ними "cipoiiiii мокриду" Улучив время, они внезапно бросаю" ел на купальщиц и, нрежде чем ie успеют раздеться, спихи ваюг всех в воду с криками "Дождь дождь, приди к нам" При этом предполагается несомненный успех опыта, если все бабы примут его за невинную шутк^ и ни одна из них не изругается, не рассердшея даже на детей, которые также стараются брыз1агься, набрав ши воды либо в poi, либо в пригоршни Во МН01ИХ местах (между прочим, в Орловской губернии) за io же дело "вызова дождя" берутся сами бабы сговорится

их три или че1Ыре и начнут с конца деревни "незазнама" обливачь водой, т.е. всякого, кто ни попадеюя навстречу, при этом каждый облитый, почитая обычай священным, не обижается и лишь шутя и добролушно выругаегся. Для путей торжественносш и придачи шучкам наибольшею оживления HHI>IX баб по нескольку раз спихивают в реки, а за неимением рек мочат в колодцах. В Пензенской губернии стараюгся обливать лиц из духовного звания и непременно с головы, чем вернее досгигается цель прекращения чар колдуний, удерживающих дождь. В Рязанской губернии (в глухом Егорьевском уезде) девицы и непорочные вдовы, пребывающие во вдовстве более 10 лет, в белых рубахах, тайно 01- всех, ходят на ближайший родник, расчищают его и молятся Богу. Во Владимирской губернии такие же девицы, выйдя ночью в поле, читают акафист, потом пашут болото, а старухи расстилаю г на огородах рубахи, и если на них осядет роса, то это счигается добрым признаком - будет дождь.

Прибегая к таким чрезвычайным мерам для вызова дождя, наш народ в то же время очень чтит дождевую воду. Выбегая на улицу босыми, с непокрытыми i словами, деревенский и городской люд становится под благодатные небесные потоки первого весеннего дождя, пригоршнями набирает воду, чтобы вымыть лицо три раза; выносит чашки, собирая целебную влагу, и в крепко закупоренных бутылках сохраняет ее круглый год, до нового такого же дождя. Точь-в-точь так же чтит народ и речную воду, когда пройдет весенний лед и реки вскроются. Вот что пишет на этот счет известный знаток народного быта Ф. Д. Нефедов из Костромской губернии: "Едва пройдет весною лед по рекам и ручьям, только что очистится вода, как все дети, взрослые и старики бегуг на берег: зачерпывают

пршоршнями воды и умывают три раза лицо, голову и руки. Обычай этот исполняется не в одних деревнях и селах, но и по всем городам, не исключая губернского - Костромы".

Эти обычаи приводят нас к целому ряду суеверных гаданий, где воде предоставлено главное место, подобно так называемому "отчерпыванию воды" и "прошению у воды". Б первом случае (например, в Углицком уезде Ярославской губернии, близ границы Ростовской) при болезни домашних животных или ввиду какой-либо неприятности окачивают водою крест или медный образок, стараясь спускать эту воду на уголья, облепленные воском и ранее опрыснутые богоявленскою водою; в то же время читают про себя самодельные молитвы и кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной помощи. "Прощение у воды" иенрашиваегся больным и обездоленным. Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: "Пришел-де я к тебе, матушка-вода, с новислой да с повинной головой - прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!" Отступая по одному шагу назад, до трех раз повторяют этот приговор с поклоном и во все время заклинаний стараются ни с кем не разговаривать, не оборачиваться и ни одного раза, конечно, не налагать на себя крестного знамения, В вологодских краях верование в чары воды, без участия церковного ее освящения, приурочивается даже к великому четвергу, когда болыиуха-хозяйка, почерпнувши воды из колодца, святит ее чем, что опускаег в ведро "серебрушку" (непременно серебряную монету) и умываег ею ребяг своих для здоровья. Тогда же девицы с этой водой бегут на хмельник "до вороны" (пока эта зловещая

птица не закаркала), умывакяся и молятся приговором: "Пусть и меня так же любят молодцы, как любяг хмель добры люди". На святках повсеместно при гаданиях девицы смотрят в воду, чтобы увидеть суженого-ряженого, а ворожеи - ворога, причинившего кому-нибудь пред. Колдуны на воду нашептывают, чтобы наслать белу на нслру1а, и вообще редкое гадание обходится без того, чтобы вола нс играла в нем существенной роли. Так что выработался даже целый кодекс обрядов, которые, несмочря на самые неблагоприятные географические условия для обмена и заимствований, все-таки поражают своим сходством: сопоставленные рядом в целой группе, они ясно свидетельствуют о существовании всеобщей старой веры и являются в настоящее время не чем иным, как ее обломками. На развалинах этой старой веры, разрушенной христианством, наш народ и строит свое миросозерцание, причем одной рукой он держится за старую веру, а другой - за христианство. Эта обычная путаница старых и новых понятий приводит к поразительной неустойчивости народного мировоззрения: веруя, например, в гадания, наш народ в то же время верит, что есть несчастья, которых не устранишь гаданиями. "Воде и огню Бог волю дал", - говорит он в утешение и успокоение на те случаи, когда нарушаете в природе равновесие и вода, в меру питавшая землю, из явной благотворительницы временно превращается в лютого врага, наводящего страх отчаяния. "Где много воды там жди беды", "Хороши в батраках огонь да вода, а не дай им Бог своим умом зажить". Никакими гаданиями таких бед не предусмотришь, никакими заговорами не устранишь - остается одна надежда на молитву о Божьей помощи не только в то время, когда стряслось несчастье, но главным образом когда оно только т-гго собирается и посещение его только возможно. Впрочем,

в наше время, ко1да обмелели реки и повырублены леса, народ страдаег не столько от изобилия, сколько or нсдосгатка воды, и редкий год проходит без того, чтобы в любом русском селе или деревне православные не молились о ниспослании дождя. Выработаны даже своеобразные подготовительные приемы для такого рода коллективных молебствий.

Созвал староста сходку и нс обсказывал, зачем потревожил, а прямо приступил к тому, чтобы порешили старички, сколько собирать с каждого двора пятаков на молебен и когда подымать иконы. Поднялась вся деревня на ноги как один человек: засуетились и заспорили промеж себя бабы, как принимать иконы, чем ублаготворят!) духовных: надо печь пироги - иа голодное их не примешь. Запрягли мужички лошадей и телеги - ехать за вином да сладкой наливкой. Двое выборных ушли позвать на мольбу батюшку-священника со всем причтом, посулили плату за общий молебен, да в особину, по гривне с дома; пообещали прислать за духовными подводу.

В назначенный день поднялись ранехонько; еще п звону в селе не было слышно. Натощак (не юлько никто ничего не ел, а даже воды не пил) отправились все, конечно, одетыми во все лучшее и чистое, отстаивать заутреню и обедню. После нее станут выпимать те иконы, которые укажет батюшка. Церковный фонарь принимает Старостин сын; больших херувимов (хоругви) берут молодые ребята, на очередь промеж собою. Иконы нести охотятся все бабы, а потому надо устанавливать порядок: наиболее чтимую икону понесет та девица, которая побойчее всех и нокрасовтес; остальные иконы, по двое на каждую, нринимаюг на руки, обернутые платками или полотенцами, другие бабы и несут, приложивши одним краем к плечам- Ни

каких pa3i опоров богоносцам на все это время нс дозволяется, и даже сельские колокола мешают тому, не переставая звони iii вовсю, пока крестный ход можно видеть с колокольни.

В деревне, на площадке около колодца, уже все приготовлено и место излажено: вынесен сюл, покрытый чистой скатертью, и поставлено на нем блюдо под святую воду; нодсгавлены чистые скамейки под иконы. Учительница наладила умелых девиц, к ним пристали чернички - сос7авился хор Когда во время водосвятного молебна запели из канона: "Даждь, дождь земле жаждущей. Спасе' ." - все пали на колена и на лицах молящихся, как в зеркале, отразилась вся гнетущая тоска от напряженных и несбывающихся надежд на благодатные теплые дождички.

С деревенской площадки иконы несут в поле "на зеленя" и, если попадается по дороге родник или хотя бы и высохший колодец, тут останавливаются и снова поют молебен, как бы вызывая иссякшую воду на знакомое c^apoe место Огдельные частные молебны продолжаются по особым пршлашениям в домах, и, когда все они окончатся, в более просторной избе начинается подкрепление сил и затем полное угощение в складчину досыта и допьяна, чтобы искреннею, от души, выговорилась благодарность. "За хлеб, за соль, за лапшу, за кашу, за милость вашу". Во всяком случае, главная цель достигнута пришли на мольбу в блаюговсином настроении - разошлись успокоенными, с надеждою на милос1Ь Божию

III

МАТЬ СЫРА ЗЕМЛЯ

Третья, по старинному счету, мировая стихия земля - почтена наивысшим хвалебным эпитетом: с незапамятных времен она называлась "матерью" и у всех народов, а в том числе и у нас, русских, была возведена на степень божества Впрочем, в наши дни от былого почета остались лишь обезличенные признаки и потускнелые следы древнего богопочтения, да и то в приметно меньшем количестве, чем по отношению к огню и воде. Но тем не менее, по народному убеждению, и самая святость целебных родников и колодцев 1лавным образом зависит от того, что исходят они непосредственно из благодатных и неисчерпаемо-богатых недр матери сырой земли. По всеобщему верованию, самая стихия эта настолько свята и чисга, что не держит в себе ничего нечистого и в особенности враждебного людям Лихих недоброхотов в виде ведьм и колдунов земля "не принимает", и до сих пор 1ребуются особые обряды, чтобы прекратить выход из могил э'1010 сорта покойников и посещение ими живых людей и заветных мест Даже тот умерший, труп которого долгое время не разлат ает

ся, - по народным понятиям, несомненно, был при жизни великим грешником, поюму что он "не изготовляется к погребению в сырой земле". И напротив, если новорожденный ребенок выделяется весом тела от прочих детей, то он не жилец на Божьем свете, его "тянет" к себе земля. Вся нечисгая дьявольская сила от крестного знамения и "воскресной" молитвы проваливается не иначе, как "сквозь землю", не оскверняя святости земных недр и т.п.*.

Связь человека с землей устанавливается и Священным писанием: "Всяк человек - земля есть, и в землю отъидет". Ту же мысль выражает и пословица: "Сверх земли не положат и нищего, и бездомного". Саженку вдоль да полсаженки поперек - для каждого полагается обязательным. А затем вся та земля, куда схоронены кровные и близкие, называется родительскою и считается священною: она могущественна до такой степени, что горсточка ее, взятая с семи могил, укрывающих заведомо добродетельных людей, спасает всех родичей, оставшихся в живых, от всех бед и напастей. Почти такой же силой обладает и вообще родная земля. Вот что свидетельствует на этот счет наш орловский корреспондент:

"2-го августа 1897 года из села Яковлева (Орловского уезда) отправились на переселение в Томскую губернию 24 семейства, и каждая семья взяла с собой несколько горстей родной земли.

- Может случиться, - говорил один из переселенцев, - что на новом месте мы попадем на такую

* Здесь надо полагать, между прочим, основу самой страшной народной клятвы, перед которой, i оворят, отсгупает всякое подозрение: "провалиться мне", "чтоб я сквозь землю провалился" и пр.

воду, которая для питья не годится, так мы положим в воду нашу землю, вода и станет вкусной".

Сверх того, родную землю зашивают в сумочку с ладаном (называемой вообще "ладанкой") и носят с шейным крестиком в уверенности, что этим способом можно избавиться от тоски по родине. Но вера в целебное свойство родной земли почти повсюду исчезла, сохранившись только у тяжелых на подъем вологжан и олончан, живущих в глухих окраинах северных губерний. Приезжая на чужбину, эти люди (особенно в тех случаях, когда прибывший намеревается oc^a'fься здесь на более или менее продолжительное время) высыпают на землю горсть родного песку и, ступая по нему, приговаривают: "По своей земле хожу". При этом они твердо верят, что, "если захватишь с собой родной земли, тебе заздоровится, не будешь болеть и скучать по родине". В этих глухих местах уверенное гь в силе родной земли настолько велика, чго к подобного рода приемам прибегают лаже богомольцы, огправляющиеся к киевским или соловецким угодникам: доведется помереть - товарка не откажет закрыть глаза и посыпать на них "родной землицы". У матерей нет большего горя, как известие, что их сыновья, умершие на чужбине, не запаслись родной землицей и похоронены без нее'. У таких людей до сих пор нет божбы страшнее заклятия: "Не видать мне сырой земли", и вернее врачебного средства - как "прощание" с землей на том самом месте, где случилась какая-нибудь беда и внезапная болезнь, например, в роде болезненного припадка от неведомой при

* Указан даже и состав земли, зашиваемой в ладанку берут щепоть из-под печки, прибавляют гакую же с распутья дорог и п^под приворотной вереи.

чины, известного под неопределенным названием "притки". На то место, где притекла притка, ходят "прощаться" на девяти вечерних и девяти утренних зорях. Становятся лицом на восток и говорят заклятие, причем так как притка является наказанием за какую-нибудь вину, то и самое заклятие носит характер извинения: "Прости, мать сыра земля, в чем я тебе досадил.'" После каждого причета дуют и плюют через правое плечо и кланяются в землю. Но плюют только "примерно", так как в тех местах, где "прощаются", плевать на землю вообще считается большим грехом. Если попритчится скотине, то хозяева сами "прощаются" за хворое животное на повети или сеновале, так как твердо верят, что власть родной земли распространяется и на животных. В иных местах эта вера заходит так далеко, что создались даже своеобразные обряды. Так, в Ветлуге (Костромской губернии), если покупают скотину в другом селе и желают, чтобы она не тосковала по своему стаду, то среди поля оборачивают ее головой в ту сторону, где она куплена; затем берут из-под передней левой ноги ее комок земли и натирают морлу, а другой комок завязывают под яслями, думая, что ни корова, ни лошадь не уйдут уже дальше того места, откуда взята земля. Саратовцы (Хвалынского уезда) подобным же способом при переходе в новую избу переманивают старого домового, из-под печки старой избы они насыпают в лапоть горсть земли и высыпают ее под печку новой.

Особенное отношение нашего народа к материсырой земле выражается, между прочим, в так называемых земных поклонах. В старину русские люди при встречах с наиболее уважаемыми лицами кланялись до

самой земли, касаясь до нее лбом, или взамен тою ударяя оземь шапкой. Эта форма, приличная теперь лишь людям низконоклонным, не уважающим себя, была обычна в старой Руси как законное установление и перестала действовать лишь в недавние времена по всех слоях и сословиях народа. Но все-таки по отношению не к лицу властному, а к самой матери сырой земле этот обычай упрямо отстаивается во многих MCCIHOCтях. Так, например, весной (в Орловской губернии) при ударе первого грома все бабы, перекрестившись, кланяются в землю и целуют ее. В тех же местах сын, дерзнувший оскорбить на миру родную мать или отца, обязательно целует землю после того, как произнесет клятву, смотря на небо и перекрес^ясь троскратно. Точно также заподозренный в каком-либо мирском несчастий, вроде поджога, кражи и т.п., целованием земли вполне удовлетворяет и успокаивает своих односельцев. Самое же важное значение земли исстари признавалось в межевых спорах при разделе земельных участков. Межевые знаки, до изобретения мензул и астролябий, были неточны но 'юй причине, что намечались по живым урочищам, подвергающимся под влиянием стихий всевозможным изменениям. Пограничные споры соседних владельцев были бесконечны, особенно в тех случаях, когда не оказывалось налицо письменных записей: дожди смывали последние признаки граней, а старческая память с'1арожилов была ненадежна. Но так как неудобства чересполосицы все-таки требовали решительного ответа в ту или другую сторону, то кое-где в глухих местах были придуманы особые приемы для полюбовных размежеваний. Так, в Каргопольском уезде Олонецкой губернии, на нашей памя1И еще соблюдался обычай класть на голову вырезанный

из спорной зе^ли кусок дерна С ним дока-зыиаюшии свое или чужое право на землю шел по гой меже, которую признавал правильною, законною При 1енеральном межерании 1744 г. ^гот обычай применялся в смысле бесспорного и вполне законною доказательства. Например, в Ярославской губернии С1арший чин, заведопавший эгим делом, приглашал но общему приговору того старика, ко-юрыи признавался наиболее знающим и памятливым, вырезал из земли дерновый крест и клал его на голову свидетеля. Это1 прием коегде сохранился и до наших дней, а лет 40-50 тому назад он пракчиковался весьма широко. Так, например, в Пошехонском уезде при наделе крестьян помещиками, но объявлении указа об уничтожении крепосгного права, ncKOlopbie общества не позволили переделывать своих полос на том оснопании, что их отцы либо деды обходили эту полосу с землей на голове. Из Череповецко1 о уезда сообщаюг, что в земельных спорах в виде клятвы и теперь берут землю в рот, кладут на голову, на спину, за пазуху. В знаменигой кусгарным железным произцодсгвом Уломе произошел в 1896 г. такой случаи: спорили о меже на покосе два крестьянина двух соседних деревень (Чаепа и Миндюкина) одной волости (Колоденской). Настоящей межи никто не помнит, землемера взять негде. Как быть? Долго галдели, переругиваясь, и вдруг все смолкли, когда один часвский старик изял "кочку" земли и со словами: "Пущай эта земля задавит меня, если я пойду неладно", пошел по "воображаемой" меже таким твердым и уверенным шаго^, что с того времени стала та межа фактическою, бесспорною. Подобный же спор был решен несколько лет тому назад между крестьянами деревни Коротова той же Уломской волости и крестьянами де

ревни Карпова Дми1риевской волости. Так как пословин,а недаром говорит, 410 "межи да грани - ссоры да брани", 10, чюбы уничтожить или по крайней мере ослабить эти ссоры, в старину, ко1да делали пропашкой межевую борозду, все1да сгоняли сюда рсбяяпнек, клали па эти грани и секли с наказом и приговором, чтобы каждый помнил отцовский участок. Так, между прочим, бывало и у казаков па Дону, так водилось и в Новюродчине, 1де часто слышалось выражение- "Ты меня не учи, ты мне не рассказывай: я на межевой яме сечен". Теперь, когда па межах перестали сечь, но нее еще решают межевые споры божбой и кля1 вами, имес 10 дерна кладут па голову свя1ую икону. В одном случае (в Ярославской 1у6ернии) около Ростова спорщики уловле1ворились, когда один из присутствующих, доиольно ветхий сгарик, вспомнил и сообщил о том, что ему привелось быть свидетелем, как лед нынешнего владельца обходил этот самый клин земли с большим куском вырезанного из нее дерна, положенного на голову.

Глотание сырой земли суеверными людьми 104110 так же не ушло еще в область предания: вести об Э1ом обычае доходяг из разных мес1ностей. Так, например, орловский коррсспонлен1 сообщает о следующем случае. Однажды под г. Орлом через овраг, удобный для нападений лихих людей на задремавших или оплошавших проезжих, темной ночью возвращался домой крестьянин Талызенков. Как из земли, выросли перед ним три человека с дубинами. Подбежали к нему, схва-шли лошадей под уздцы - остановили. - Стой, - говоря г, - подавай деньги! - У меня, братцы, денег нет: в городе все потратил. По голосу 1рабители узнали своего односельца соседа по избам, узнал и он старых приятелей

У грабителей и руки опустились. Один из них спохватился и говорит:

- Что же нам теперь, Алексей Осипыч, делать? Куда нам себя определить? Нас три души живых твоя одна. Пустить тебя целым - ты скажешь про нас: тогда живым нам не быть.

Талызенков был мужик торговый, денежный, цену себе ставил высокую. Собрался он с духом и отвечает:

- Не скажу я про вас никому. Умрет это дело на этом самом месте. Чем хотите, тем и поклянусь.

- Съешь, - говорят, - комок земли, тогда поверим.

Он съел, и его отпустили. И только после смерти всех трех мужиков рассказал Талызенков об этом случае своему соседу Афанасию Чувакину.

- Отчего же, - спрашивал рассказчика наш корреспондент, - ты раньше не рассказал об этом?

- Боялся, что убьют, да и нельзя рассказывать, коли съел земли. - Почему нельзя?

- Да уж нельзя! Нельзя потому, что можно большое несчастье произнесть (т.е. перенесть).

Крестьянка деревни Пушкина (в той же Орловской губернии) рассказала, как одного непокорного сына мать выгнала из своего дома и как он, поступивши с женой на барский двор, повел такую тяжелую и скорбную жизнь, что стало ему невтерпеж и довело до раскаяния. Стал этот сын (Григорий Сухоруков) просить старосту заступиться за него у матери. Приходит Любава (мать) на барский двор, просит непокорный сын у нее прощения: кланяется и божится. Мать не сдается, не верит ему и говорит:

- Если хочешь, чтобы я тебя простила, съешь вот этакую глыбину земли.

- Ты меня, мать, подавишь.

- Коли нс съешь, меня, значит, не почтишь, и я не прошу, а коли съешь - иди опять жить домой.

Григорий послушался, съел и стал после тою жить так, чго никому лучше тою нс придумать.

Оба случая произошли, по свидетельству рассказчиков, не дальше 20-25 лет тому назад. А нот свежие, почти вчерашние указания на тот же прием клягвы, основанной на мотивах совершенно иного характера. В "Неделе" было сделано указание на распространяющийся в Холмском уезде Псковской губернии гражданский брак среди крестьян. Мотивы этого брака вызваны экономическими и юридическими особенностями быта, а самый брак сопровождается тем же древнепшим обрядом богопочитания матери сырой земли. Пока девица живет в семье с отцом, она покойна за его спиной, будучи обеспечена отцовским наделом. Но после смерти его надел числится за нею только до замужества, а затем, по местному обычному праву, отходит в общее мирское пользование. И вот, чтобы избежать белы, девицы и выдумали внебрачное сожительство. Гражданский брак заключается с некоторою iopжественностью; родственники сговариваются, берут икону, зажшают перед ней свечи, перед которыми жених и невеста, разодетые по-свадебному, "кусают землю", т.е. берут пястку земли и глотают ее в знак любви и верности до гроба. Обходя церковный брак из-за земельных выгод, молодые, конечно, не думают в это время о том, что будущие дети их зачтутся нсзаконнорожденными и прав на дедушкин надел не будут иметь никаких.

Особенность народных воззрений на мать сыру землю дала основание чародеям и здесь носпользова гься для своих недобрых целей тайными, могучими свой

стнамн этой стихии. Применение земли в чарах чрезвычайно разнообразно. Взять хотя бы всем известное "вынимание слела", сосюящее в том, что на месте, где стоял обреченный человек, вырезают ножом часть дерна или из-под ступни его соскабливают пол и над этими следами колдуют.

Впрочем, чаролейственной силой земли пользуются не только коллуны, но и обыкновенные люди, прибегающие в случае беды к заступничеству и покровительству своей "кормилицы". Это видно, между прочим, из обычая опахивать леревни. Обычай опахивания является уже своего рода священнодействием со всею тою мистическою обстановкою, которая вообще приличествует всякому древнему обряду и которая рассчитана на то, чтобы самый обряд сделать внушительным и страшным. Толпа женщин с распущенными волосами, в одних белых рубахах, в глухом сумраке ночи, возбужденная всей внешней обстановкой и условными околичностями обрядового чина, становится опасной для всякого случайного свидетеля этого религиозного "действа". Совершение его преимущественно предоставляется женщинам того селения, которому угрожает занос чумы на ског, тифа на людей и т.п. и которое необходимо оградить со всех сторон таинственным, заколдованным поясом земли, вырезанным сохою, в ширину сошника и глубиной не менее ipex вершков.

Почин самого обряла всюду предоставлен старухам, крепче верующим и более осведомленным в порядке совершения чина "опахивания>'. Они и выбирают подходящую полночь, II оповещают женское население шепотком, чтобы не знали и не слыхали мужчины. Для того чтобы таинственная цель была достигнута, считается необходимым участие в обряде по малой мере девяти девок и трех вдов (как и высказы

вается это в обрядовых припевах). Оповещенные счарухами с вечера, все девицы и бабы прокрадываю-юя за околицу и, выйдя в поле, снимают с себя одежду до рубахи, причем иные повязывают голову белыми платками, а девицы развязывают косы и распускают волоса наподобие русалок. На одну вдову, но общему выбору и приговору, надевают тайком унесенный хомут и впрягают ее в оглобли (обжи) сохи, также припрятанной заранее. Другая вдова берется за рукоятку, и обе начинают косым лемехом разрывать и борозди IL землю, намечая тот "продух", из которого предполагается подъем и выход земляной силы, невидимой, но целебной и устрашающей самую смерть*. Л в это же время все остальные девицы и вдовы (замужние не всегда допускаются как неподходящие, нечистые) иду1 за сохой с кольями и палками, со сковородами, заслонками и чугунами. У девяти девиц девять кос, в которые они и производят беспрерывный звон. Звонят, кричат и поют с неистовым рвением, которое прямо указывает на главную цель - запугать и прогнать смерть. Ей и

* Бобживпрягаю1 ис-прсмсиноберемепную^ралшеюстарая дева, как отличная но повелению; прочие бабы noMoraioi ющпть соху, а вдовы в прорезанную борозлу сеют песок. Полслушан при этом такой приговор- "KoiAa наш песок взойлеч, тогда к нам смерть придет". Б такой обстановке обряд этот известен Далю. Б Бюро присланы сведения из Нижне-Ломовского уезла Пен^снскоп iyбернии, из когорых видно y'iacine в процессии парней: впереди старухи, сзади девицы, соху в середине волокуг ребята. В Новюродской губернии в соху запр^пают молодую телку, лве девушки ведут ее за рога, две погоняю г, одна держит соху, двое ей noMOiaioi Чем llOJЛHCc узнают об этой проделке в деревне, тем вернее успех самой затеи. К ней в иных местах (как во Владимирской тубернпи) стали примешивать печю церковное, православное: так, например, самая старшая, идя впереди всех прочих, несет в руках икону Богоматери или святого Власия; сопровождающие покл: "Да воскреснет Бог", на перекрестках проводят сохой крест и в копаных ямах кладут церковный лалан и т.д.

16 Нечистая сила

грозят в обряловых песнях и причетах: "Смерть, иыйли вон, выйди с нашего села, изо всякого двора! Мы идем, девять девок, три вдовы. Мы огнем тебя сожжем, кочергой загребем, помелом замегем, чтобы ты, смерть, не ходила, людей нс морила. Устрашись - посмотри: где же это видано, что девушки косят, а вдовушки пашут"". Обойдя околицу по огородам и гуменникам, вся эта женская ватага врывается в улицу настолько уже взволнованная, с таким подъемом нервного настроения, что ничего нс замечает по сторонам и ничего не хочет видечь, кроме спасительной сохи. Все, что попутно обратит на себя общее внимание, ироде, например, выскочившей из цодворочни собаки, спрьн нувшей с подоконника кошки - нее принимается за несомненного оборотня, в которого перевернулась эта самая злодейка, "скотья смерть", черная чума, огневая горячка. С гамом и ревом бросаегся вся сопровождающая соху свига па этих собак и кошек и бьет их насмерть. Разбуженные мужики выглянут осторожно из окошка,-да' и спрячутся за косяк, чтобы не приметили бабы: потому что последние нс задумаются напасть на встречного мужчину, признавая и в нем необлыжного оборотня. Притом же мужчина самым появлением своим оскверняет священнодействие и, стало быть, мешает благополучному завершению таинства. В деревне Юшиной (Орловского уезда) задумали бабы опахиваться. Узнали про это парни из соседней деревни и решили пошутить: с вечера забрались в соседние ракиты п в них притаились. Но когда процессия подошла к 1ому месту, шутники заревели медвежьими голосами. Однако женщины не испугались, они сбились в одну

* Б некоторых местах, например, в Орловской губернии, обряд этот так и называю i "i опять смерть".

кучу и все как одна начали швырять в засевших парией камнями, палками. Видя же, что это не берет, они натаскали затем к дереву, на котором засели ребята, охапки соломы и подожгли. Шутники, как майские жуки, свалились на землю и начали сказываться своими именами, но женщины не только не поверили им, но пришли уже в полное остервенение. С теми же криками: "Бейте коровью смерч ь" - они продолжали бросачь грязь и каменья, пока не устали и пока шалуны-парни не были избиты в кровь.

Сохраняя такой внушительный, устрашающий характер, обряд опахивания дожил до наших дней, вероятно, по той причине, что в распоряжении крестьян пе имеется иных предупредительных мер прочив занесения эпидемических болезней. Притом же этот обряд, перешедший к нам от темных времен глубокой старины, считается надежным уже по той причине, чго распространен повсюду и причем нередко выполнясюя с участием хрисгианских свячынь, которые как бы закрепляют обычай и узаконивают приемы*.

В некоторых случаях обряд из временною, вызываемого первыми признаками надвигающейся беды, становигся обязаюльным и совершается ежеюдно в условное время. Например, в Калужской губернии каждый год, под праздник Преполовения, собирасюя ночью огромная вагага девиц, сопровождаемых парнями, из коч-орых один, самый молодой и пригожий,

* Так, 113 Инсарскою ycwi Пенченскои губернии лоходят слухи, что чернички (полу монашенки) веемую полночь уходят UJ дальний родник и там (оперш^юг освящение воды, подражая ло мельчайших полребносгей спящепникам Затем все-^ки внряга10101 в соху, на концах когороп укрепляют восковые свечи, и ia ковые жедержаг в руках, когла с пением церковных несен начинают опахивать дерсишо

правит сохою, запряженною несколькими парами девушек. Впереди этою шествия (рассчитанного на то, чтобы избавить деревню не от одного мора, но и от всякого рода напастей) идет вдова и несет икону. И опять беда тому, кто попадется навстречу этому ночному шествию. В Волховском уезде Орловской губернии "гоняюг смер'1ь" обычно после Петрова дня и об избранной ночи извещают мужчин, требуя их согласия и невмешательства. К принадлежностям обряда присоединяются также икона (на этот раз Богоматери), восковые свечи и дегтярница с помазком: дегтем намечают крест на каждых воротах и такой же крест честная вдова вырезает сохою на бугре за деревней. На этом месте раскладывается затем костер, и все женщины прыгают через него для запершения обряда. Дегтем мажуг также и тех, кто нечаянно встретится на пути. В дру1их деревнях носят образ святого мученика Власия, признаваемого по всей Руси покровителем домашнего скота, и к свечам прибавляют еще ладан*. В деревнях Нижнеломовского уезда Пензенской губернии во главе подобного шествия видели старух с иконами Спасителя, Успения Богоматери и медного распятия на груди и слышали вместо стихов заклятия пение молитв Богородичной и Господней. В этом случае в обряде опахивания принимали участие все жители деревни, без различия возраста и пола. К внешней церковной окраске прибавляется еще суе

* В Судогорском уезде Владимирской губернии опахивание предпочитают проводить под Духов день, а в иных местах в ночь на 24 июня. причем поют: "Да воскреснет Бог", проводят сохой крест на всех перекрестках селения, в копаные ямы закладывают ладан и т.п. Опахивание производится не всегда всем селением, но и своей семьей, причем хозяин опахивает свой двор на жене, запряженной в соху, и т.п.

верное требование, чтобы, расходясь по домам, не оглядываться ни на зов, ни на вой, ни на угрозы, если не хочешь, чтобы не осталась шея искривленною, и нечистая сила не сгладила ту чергу, которую провела соха вокруг деревни.

В ночь на 1 июня Э897 г. восемнадцать крестьянок деревни Полонской Весьегонского уезда Тверской губернии, чтобы не допустить занесения в свою деревню сыпного тифа, валившего людей в соседней волос-ш, "опахали" свою деревню: одна из женщин игла впереди с иконою в руках, за нею следовала другая верхом на помеле, потом третья с кочергой и черепом какою-то животного. За этим авангардом шествовали две бабы, запряженные в соху, которою управляла третья баба, и, наконец, все остальные, гурьбой, с шумом, криками и бранью замыкали процессию. (За нарушение тишины и порядка все учасчницы этой процессии были привлечены к уголовной ответственности по 38-й сгатье Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями )

Хотя таким образом уголовный суд и решился выступить на помощь усилиям духовенства и в замену церковных назиданий прибег к законной каре, тем не менее вера в мать-сыру землю все-таки сохраняется незыблемо. Даже и там, где, по-видимому. Христово учение успело уже войчи в плоть и кровь, стоит снять с языческих обрядов наложенные тонким слоем христианские краски, чтобы обнаружились черты древних языческих верований.

В Духов День (в Сольвычегодском уезде Вологодской губернии и по Вятке), в день Успения Богоматери (в Тихвинском уезде Новгородской губернии), на Симона Зилота - 10 мая (без различия местносгей), по православным деревням обязательно служатся всспа

родные молебны. Народ собирается к часовням, толпится на площадках и окропляется святою водою не потому, что в эти дни совершаются молебствия но случаю избавления от бед, а потому что в эти дни матьсыра земля бывает именинница*. Хотя праздник именинного чествования земли существует далеко нс нопсеместно, но в то же время на всей Руси великой крестьяне строго придерживаются правила, чтобы в эти дни никто не смел ни копать, ни рыть ям, ни пахать полей. Делается это для того, чтобы не обидеть кормилицу-землю и чтобы не осерчала она, и без того своенравная и капризная, тугая на подъем и скупая на милости. В некоторых местах наших лесных северных губерний уважение к кормилице-земле (здесь очень суровой и неласковой) сопровождается даже некоторым заискиванием: в Успеньев день, в теплую погоду, считается большим грехом ходить босиком. За соблюдением такого обычая следят очень внимательно, не позволяя малым ребятам ходить разувшись.

Умилостивление земли и способы испрошения ее милостей и щедрот настолько многочисленны и разнообразны, что в среде опытных хозяев существует на

* Hti Духов День, по объяснению, лоставлсняому из Вятской губернии, земля потому именинница, что и этот день она сотворена: когда Господь сотворял землю, злые духи сказали ему: "Мы пс будем тебе помогать". А начальник их украл клочок земли и положил себе за теку. Здесь у него земля начала расти быстро. От боли во ргу он начал бегать и разбрасывать землю по сторонам; где упало много -впали горы, а где мало -обозначились бугры и холмы. Когда происходила на небе война и архашел столкнул дьявола на землю, чтобы он сквозь нее провалился, свсржснный на лечу изрыл землю своими рогами так, что по ней полелались лога и овраги. В указанных выше местах считается также грехом беспокоить именинницу, и крестьяне, нисколько нс стыдясь и вовсе не скрываясь, припадают на колена и по нескольку раз целую г землю.

этот счет целая наука. Попробуем взять из эгих способов только те, где под новыми наслоениями всего заметнее сохранились следы седой старины.

Поставлен в поле стол, покрыгый чистой скагертью. На нем серебрится на солнышке водоспя! пая чаша, желтеют свечки и сереет большая коврига печеного хлеба. Перел столом полукругом стояг бородачи с иконами в руках, закрытыми полотенцами. Против них поместился священник с причтом, а за ними и весь этот парод, от чрева матери обреченный в поте липа своего снести хлеб свой. Молебен отпели: 'юлпа зашевелилась и загудела как пчелиный рой. Подали священнику севалку - лукошко с веревочкой, чтобы ловко было перекинуть ее через плечо, - берет он из нее горсть сборной ржи от каждого двора и ловко, привычной рукой, разметывает но пашне. Затем ндег он краем ноля, поперек всех загонов и кропит все полосы святой водой, и чью полосу окропляет, тот хозяин крестится, а иной еще, сверх того, шепчет про себя, какую знает, молитву. Иконы относят в церковь; нона с дьячком зовут в избу и предлагают посильное угощение, в полную сыть.

Кроме священника, крестьяне еще чаще поручают делать засев какому-нибудь ветхому, преклонному ciaрику, который сам и указывает, в какой лень начина гь засев. Такой старик считаегся первым человеком на селе. Рука у него легкая, удачливая, а с легкой руки если не куль муки, то во всяком случае - почин дорог. Этих стариков обыкновенно стаскивают с печи, ч'юбы они шли священнодействовать. У иного голова па плечах нс держится, руками он не владеет, зерна в iopcib с трудом загребает и зря рассыпает. Его выведут на зеленя иод руки, пособят и рукой потрясти. Он же, зная свое дело и ожидая, что его позовут, успел }же

с вечера сходить в баню и надеть чистое белье, а днем засева (обходя тяжелые дни среду и пятницу) назначил Благовещение*. Выходит он сеять натощак, а разбрасывая по полосам зерна, шепчет молигву: "Зароди на нее души грешные, на всякого проходящего и заходящего, на калек и нищих, на братию имущую и неимущую" и пр.

Это - тот же почетный старец Белой Руси, который в первый день Рождества (на "калядах") в черной рубахе садится на печной столб, гадает об урожае и говорит затверженные непонятные слова, которые в наши дни надо переводить на живую речь и толковать. Так, например, он кличет: "Иди, мороз, кутью есть на чугунную борону с железным кнутом", г.е. если придешь, то было бы что положить на сковороду (чугунную борону), было бы что вынуть сковородником (железным кнутом) из печи и поставить на .стол.

В некоторых местах (даже под самым г. Орлом), когда выходит засевальщик в поле, то, снявши шапку, молится на восток: "Батюшка Илья, благослови семена в землю бросать. Ты напой мать-сыру землю студеной росой, чтобы принесла она зерно, всколыхала его, возвратила его мне большим колосом".

Или кличут так: "Кузьма-Демьян - матушка полевая засгупница, иди к нам, помоги нам работать!"

* По мнению вологжан, легкие дни-понедельник и вторник, а среда и тот-дснь, в который случилось Благовещение, 1яжслые. К слону, о легких и несчастных днях- из Порховского уезда Псковской губернии прислан перечень этих дней, которые ci рою соблк>даюгся и в когорые крестьяне нс работают и даже нс делают шагу из дому в январе 2 и 23, феврале 2 и 20, марте 4, 7 и 21, в апреле 3 и 20, в мае 2 и 26, в июне 9 и 23, июле 3 и 20, в августе 4 и 6, в сентябре 4 и 26, в ок1ябре 6 и 21, в ноябре 3 и 25 и в декабре 4 и 20. В эти дни зарождаются все недобрые люди и колдуны

При посевах всяких сортов хлеба великую роль играет так называемая благовещенская просфора, которую крестьяне или получают кусочком из рук священника при раздаче в конце обедни антидора, или сами подают за евхаристией, чтобы вынули части за здравие живущих и за упокой умерших. Просфору эту или кладут в сусеки, чтобы увеличить силу плодородия зерен, или на дно лукошка-севалки и в мешки с зерном. По окончании же сева просфору деляг между семейными и съедают. На вопрос священника о значении эчого обычая подмосковные крестьяне отвечали, что так-де поступали и завешали делать отцы и деды Самый же обычай этот укрепился до такой степени, 410, например, под Орлом просфоры пекут дома, разной величины, от обыкновенной до полуфунтовой; по форме они схожи с церковными, но лишь с оттиском на верхней половинке обыкновенного шейного креста. В Тамбовской губернии стараются напечь просфор столько, чтобы на каждого члена семьи Пришлось по одной. В некоторых местностях (например, в Боровичах) значение благовещенской просфоры отчасти оспаривается силою и действием хлебца-"крестовика", какие обычно пекут во всей православной России, на средокрестной (четвертой) нелеле великого поста. Печенье этих "крестовиков" связывается обыкновенно с суеверными гаданиями о том, кому доведегся в тот год сеять и какие сорта хлеба. Счастье выпадает тому, кому достается кресювик с запеченными в нем заметками: одни для мужчин, другие для женщин. Если хлебец достанется ребенку, то, по обычаю, например, крестьян Ковровского уезда Владимирской губернии, ребенка ведут или несут в поле и дают ему взять юрсть семян (если же ребенок грудной, то за него разрешается исполни IL святую обязанность маюри).

Следом за окончанием сева начинается самое мучительное в трудовой жизни время, когда по мелким и случайным признакам настоящего доводится судить о темном будущем. До сих пор с ранней осени, с посева озимей, прибегали к гаданиям, вопрошая небо, насколько оно милостиво к земле-кормилице; в какую силу-меру станет отвечать ее насущным нуждам и помогать ее силам в тех случаях, когда они окажутся утомленными или истощенными. По заметам древнейших предков, в зимнюю пору то прибегают к церковным молитвам, то к суеверным заговорам и разнообразным причетам, служат и молебны в церквах и домах и вгихомолку задабривают ласковым словом и обетными приносами того нечистого, который зовется "полевиком". Гадают об урожаях отдельно для всякого хлебного злака, а попутно и на огородные овощи, причем соблюдаются урочные для каждого из них сроки, намеченные еще в старину: и на христианские праздники из двунадесятых, и на простые дни, не чествуемые святой церковью, по избранные всенародным ночиганием. Доискиваются прямых указаний - по блеску звезд на Параскеву-Пятницу, на день Рождесгва Христова, на Якова-апостола и на последние сучки масленицы - и по облакам, и по ущербам луны, и но солнцу. Принимается в расчет и то, насколько космага изморозь на деревьях и сколь силен иней, велик мороз, ясны утренники, черны тропинки и прохожие дороги. Какой день на масленой неделе выдался ясным, тот день стараются запомнить, чтобы в соименный ему начать сеять. В родительскую субботу все спешат вывозить навоз на ноля; на Вербной неделе и Новгородской губернии для урожая желают мороза; в Ярославской в то же время молят о ясных днях. На Вознессньев дет. в иных местах в поле не рабогают, в дру1их стараются

запахать пашню, в прямом расчете умилостивить кормилицу-землю и порадонаться за нее, когда снизойдег великая небесная милость и на вешнего Николу польет хороший и теплый дождик, и т.д.

Призывая на помощь небесные силы для ответов на мучительные вопросы об урожае, вопрошают и саму виновницу бесчисленных тревог и бесконечных забот - мать сыру землю. Вопрошают ее в иных случаях с тем детским простодушием, которое вообще свойственно всем первобытным верованиям и которое в таком изобилии разлиго во всех народных предрассудках и суеверных обрядах. Так, например, выселенцы из старой и коренной Руси на южные окраины Московского царства унесли с собою и сохранили до сего дня, между прочим, такой обычай (подмеченный в Тамбовской губернии): в Васильев вечер, во вторую кутью, накануне нового гражданского года, крестьяне, пришедшие от заутрени, идут на перекрестки, где вычерчивают на земле перстом или палкою крест, прилегают к тому месту ухом и слушают, что скажет земля. Послышатся звуки, похожие на то, что едут сани с грузом, - будет гол хлебородный, если пустые - неурожайный.

По народным воззрениям, земля не только отвечает на все вопросы о будущем урожае, но и сама даст указания, когда пахать, сеять и пр. Развернулся дубовый лист, стало быть, земля вошла в полную силу и принялась за род: "Коли на дубу макушка с опушкой, будешь мерять овес кадушкой". Березовый лист стал уже величиной с полушку - значит, земля показывает время, когда следует запахивать пашню, и на Егорья (23 апреля) выезжает даже "ленивая соха". Когда сама земля мокра, то любит, чтобы в это время доверяли ей овсяное зерно ("сей овес в грязь - будешь князь"). Зато рожь надо

сеять в сухую землю ("сей рожь в золу да в пору", сове'1уют исконные земледельцы). Вообще на это время земля лз своих пор выпускает лягушек, которые скачут и квачут: "Пора сеять" ("лягушка квачет, овес скачет"). Раннее яровое в черноземных губерниях сеют, ко1да земля совсем сгонит весеннюю воду, и если цвет ягоды калины будет в кругу, то такой сев считается поздним. Впрочем, для глаз опытных хозяев имеются и другие приметы: советуют, например, наблюдать за извесгным кустарником, называемым "волчье лыко": зацвели ягоды на нем сверху (а цвести начинают они тотчас, как стает снег) - лучше начать посев ранний; цветут с середины - средний, снизу пошли - поздний. Начнет цвести козелец (он же и лютик) желтыми цветами - земля приказывает сеять овес; зацветает черемуха - пришла нора пшеницы, расцветет можжевельник - время сева ячменя. Когда яблони в полном цвету - сажаю r картофель, когда земляничные кустики словно бы спрыснули молоком - пришла пора сеять гречиху. Лист полон - и сеять полно. Когда на Ивана Купалу собирают росу, отрывают в муравейниках масло и рвут целебные травы, то в это время говорят: "Земля-мати, благослови меня травы браги, твою плоду рвать: твоя плода ко всему пригодна" и т.д. По обилию шишек на ели судят о хорошем урожае на все яровые хлеба; если же такое обилие замечается на соснах, то это предвещает хороший урожай одного ячменя. Сильный цвет на рябине предсказывает хороший урожай льна, обилие орехов обещает яровой хлебород на будущий год (оба урожая на один и тот же год никогда не сходятся). И нет сомнения в той святой истине, какая исповедуется всем русским миром, чго "земля любит навоз, как лошадь овес, как судья принос". "Для того и кладут навоз, чтобы больше хлеба родилось, а полбу, чтобы людям годилось".

"Где лишняя навозу колышка, там лишняя хлеба коврижка". "Какова земля, таков и хлеб". О даровании же хлеба насущною на худых и холодных землях молят в умилении сердца и преклонив колена в церквах, в избах и на зеленых полях - на последних, когда показалась веселая и радостно улыбающаяся зелень всходов. Широко и размашисто кладутся крестные знамения и во всю трудовую спину поясные поклоны. Звонко, с восторгом разливаюгся голоса поющих молебен. Искреннее увлечение всех предстоящих очевидно: все настроены благоговейно. Но н то же время кто может поручи гься за то, что если бы была своя воля действовать, то нс вырвались бы толпой бойкие бабы, не сбили бы священника с ног и не начали катать его по зеленям, а сами кувыркаться рядом, пожалуй, даже и с приговором: "Нивка-нивка, отдай твою силку, пусть уродится долог колос, как у нашего батюшки-попа волос".

IV

СВЯЩЕННЫЕ РОЩИ

В Ильешах, столь извеслных петербургским православным жителям, тысячами отправляющимся туда на Ильинскую Пячницу по Балтийской дороге, наблюдается следующая порази гельная кар гина нал опущенными лолу головами коленопреклоненных богомольцев проноси гся высоко полисная на носилках тяжелая киота с деревянным изваянием явленною об раза Пятницы С тру\ом пролвигаясь вперел, счастливая и восторженная ipymid богоносцев \IIIIIL благодаря ловкости, ириобрегеннол дол1им опытом, никого не увечит в этои цепи неловко распластавшихся по земле людей Замедляемый всякими помехами, крестный ход из храма "Всликого Николы" (с приделами пророка Илии и мученицы Параскевы) направляется к часовне, находящейся в полутора nepciax OJ него, те ог места "поставления" чудотворной иконы к месгу ее "явления"

Здесь, подле самой часовни, сюи1 развесис1ая cia рая береза, служащая, как священная, иредмечом бла101 овеино1 о почитания В кору се, на некоторой высоте от земли, врос булыжный камень 1ак глубоко, чго ie перь едва приметен По легенде, это - тот самый ка

мень, коюрыи был брошен озлобленным, слалос1расгным дьяволом в убегавшую ог его соблазнов Пятину, спасавшуюся на эгом дереве А подле дерева, у самою корня, есть другой камень, который привлекая i вни мание боюмольцев Эю - ют камень, на коюрыи уперлась сюпою Пятница, чюбы быстро вскочии) на дерево, и оставила гут 1лубокии след сюпы своей Вола, скопляющаяся здесь, призпаеюя народом за слезы пра ведницы, плачущей о людских прегрешениях Э1авода врачует от всяких болезней и преимущсс1 пенно глаз ных, точно гак же, как и песок и мелкие камушки^ рассыпанные на эюм святом месте, и как церковный колокол, пол коюрыи, во время благовесга, с.гановятся глухие в надежде исцеления

Наше внимание в насчоящем случае 1лавнеишим образом останавливает эюг след человеческой ноги, почитаемый таковым в силу слепого фанатизма, но на самом деле не имеющий ни малейшего сходства с обыкновенным следом человека, уже ввиду своей чрезмерной величины Замечательно, что подобною рода камни, существующие во множестве, пользуючся блаюговейным почитанием не только среди православного населения, но и в католическом мире, причем суеверное вообра жение народа создает целые легенды о происхождении этих камней, окружая их ореолом святости Так, например, подобного рода камень указывают в Почаевскои Успенской лавре, близ австрийской границы. Такой же

* Камни, обладающие чудотворной силой, ничем не огличаются от обыкновенных булыжников Сливая с них воду, врачуют болезни, приключившиеся от дурного глаза Такой же силой обладает и песок, взятый из святых колодцев и около рак свя1ых угодников (например, преподобной Евфросинии в Московском Вознесенском женском монастыре) Этим песком лечат oi запоя, тайком подсыпая в питье

камень, называемый "стопою", с изображением креста и славянской надписью, в течение не одного столетия усердно лобызают поклонники в местечке Лукомле (Сенненского уезда Могилевской губернии). В церковь, сохраняющую изваяние Пятницы, во вторую пятницу после Пасхи, собирается до трех тысяч богомольцев из трех соседних губерний (Могилевской, Витебской и Смоленской), и находящийся здесь камень-стопу, о котором не сохранилось даже легенды и на котором уже нельзя разобрать вконец истершуюся надпись, чтут не менее самого образа. В 3-4 верстах от г. Пошехонья (Ярославской губернии) около часовни-прощи, близ села Федоровского, лежит камень с круглыми углублениями, собирающими дождевую воду. Эта вода также считается целебной и ежегодно (11 сентября) привлекает массу богомольцев. На месте, где стоит часовня, спал некогда благочестивый человек, которому явилась во сне преподобная Феодора Александрийская и повелела построить на том месте часовню. Проснувшись, благочестивый человек святой жены не видал, но заметил на камне следы ее ног*. Также на камне следы ног оставил Зосима Соловецкий в 40 верстах от села Белого, на Мете, в Боровичском уезде Новгородской губернии, отдыхавший здесь на пути в Новгород, куда он шел для исходатайствования у веча владельческой записи на свой пустынный остров (27 сентября ходят сюда к "Камню" для поклонения). Коневецкий монастырь, стоящий на одном из осгровов Ладожского озера, сберегает внушительной величины скалу, одиноко стоящую и называемую "Конькамень", давшую свое имя и острову, и обители. До прибытия сюда преподобного Арсения жители, боготворившие этот камень, ежегодно оставляли здесь в жертву

* Об этом смотри более подробно в третьей части грилогии.

богам лошадь. Святой Арсений приступил к камню с молитвой, окропил его святой водой и на вершине водрузил кресг. Боги-духи, в виде черных воронов, улетели, а воздвигнутая наверху часовня, сделавшись предметом почитания, наглядно показывает тот прием, каким пользовались пустынники при борьбе с языческими суевериями*. Таково однообразие веровании при поражающем различии народного характера, расового происхождения, при полнейшей политической и географической отчужденности. Не исчезает это изумтельное сходство и в дальнейшей последовательности, хотя бы ввиду той связи, которая существует между обоготворением воды и почитанием осеняющих родники деревьев.

Наши "заповедные рощи", по своему происхождению и по своей идее, несомненно, имеют много общего с священными пущами глубокой древности: и там, и здесь "заповедь" преследует одну цель - охрану деревьев. Несомненно точно так же, что охрана, опиравшаяся на страх и совесгь каждого, была более деятельна и спасительна, чем нынешняя усердная и бди1ельная стража и больно бьющие по дырявым карманам денежные пирафы. Нельзя и предположить себе, чтобы могли быть допущены такие хищнические набеги беспощадного топора, какие возможны теперь, под властным влиянием подкупа и пол защитою корыстолюбивых властей. Только один огонь да острые зубы времени могли тут хозяйничать и осгаваться без наказания; но и против них существовали препоны и виде различных предохранительных мер, каковые oi

* Упомянув о более И^БССТНЫХ священных камнях, припускающих больных глазами, считаем необходимым заметить, ч [ОБ редкой из северных "уберний нс находится по нескольку полобною рода святынь с отпечатком сгоп, сберегающих целебную влжу

части можно наблюдать и теперь. Опасение навлечь на себя тяжкип грех и в настоящее время служит главною уздою для тех нарушителей не писаного, но гласного закона, которых не коснулась еще городская цивилизация и кула не дошел еще купец-съемщик и нодрялчгк. В Грязовецком уезде Вологодской губернии грешит тяжко даже тот, кто решается срубить всякое старое дерейо, отнимая таким образом у него заслуженное право на ветровал, т.е. на естественную, стихийную смерть. Такой грешник либо сходит с ума, либо ломает себе руку или ногу, либо сам в одночасье (скоропостижно) помирает. Та же участь (по убеждениям тотемских лесовиков) постигает и того, кто решится срубить дерево, посаженное руками человека и взлелеянное им. В Орловской губернии считаются неприкосновеннмми рощи, выросшие на церковищах местах старых церквей: "все paimo что в церковь залезть (гoвopя^ тамошние жители), что бревно вырубить", а потому, при нужде, эти деревья могут идти лишь на постройку новой церкви или на поправку старой часовни. В Никольском уезде Вологодской губернии нарушителей целости заповедных рощ непременно должна убить молния, как убила она одного крестьянина тотчас после того, как он подсек, без всякой надобности, огромную пихту, росшую в том лесу, который, видимо для всех, был не только заповедным, но и спасительным, так как корнями своих деревьев он скреплял почоу обсыпчивого песчаного берега реки Вохмы, на высоком и почти отвесном берегу которой сберегалась издревле Тихоновская церковь. В селе Бруснеце (Тотемского уезда) до сих пор цела священная сосна; под ней некоторые благочестивые люди ежегодно видят во время пасхальной заутрени горящую пудовую восковую свечу. Не выходя из тех же воло

годских лесов, еще достаточно сохранившихся, наталкиваемся на подобную заповедную рощу в Кадникоиском уезде (при деревне Глебове), замечательную по необыкновенно старым деревьям. Об одном из них высокой сосне - сложилось даже предание, чго она не поддастся никаким человеческим усилиям: вместо отброса щепы мечет искры, неисправимо тупит лезвие топора, а сам смельчак, дерзнувший рубить эту сосну, непременно надорвется нутром, начнет чахнуть и вскоре помрет. Другая же ель (при деревне Середней) спасается местным предрассудком, что будто с унич-южением ее постигнет неожиданное большое общее несчастье. В тех же местах толстые дуплистые деревья находятся в безопасности почему, что в дуплах нашли себе приют совы и филины, испускающие странные, пугающие звуки, показывающие, что тут живет сам леший и "глумится". Большую роль в смысле охраны деревьев играег и то внушигельное впечатление, какое производят леса, в особенности хвойные, одним своим внешним видом. Их вечное спокойное однообразие сильно повлияло на умственное и нравственное развитие не только младенческих племен инородцев, по и пришлых насельников севера славянской расы. Постоянный мрак хвойных лесов не мог не произвести на всех живых существ самого подавляющего влияния. Среди лесных ужасов сложились верования первобытных племен: в высоких, почти недосчупных, горных борах, а равно и в красивых рощах поселились высшие силы, народные божесчна: они-то и наложили ciporiie заповеди охранения таких мест. Самые деревья, отдельные 01 прочих п выделяющиеся из ряда других массивностью и долголетием, способные возбужлагь трсиетпое душепное настроение даже в городских жи гелях и цивилизованных людях, в глазах дикарей оказались сю

ящими под нравственною защитою особых сущее" в В встлужских лесах прославилась всеобщим боюпочтенисм береза, разделенная па 18 больших в^вей, имеющих как бы 84 вершины Когда буря сломила одну из них и сбросила па засеянное поле, хозяин последнего принял это за гнев незримого охранителя и оставил весь хлеб неубранным в пользу бога У таких иероисповедников всякое дерево в заповедных рощах, поваленное бурей, считаегся признаком несчастья для ближайшею окольного люда Деревья в них с нависшими ягилями, украшающими их наподобие висячих бород, гакже попали в качестве избранников в религиозный культ и воспламенили воображение сказочников Подобного рода деревьями, покрытыми до самой вершины мхом и в самом деле оживляющими угрюмые хвойные леса, придавая им в ю же время внуши юльный вид долговечности и обилия, украшаются жилища и владения 601 ов и их избранников и любимцев - храбрых и могучих богатырей Той же участи удостоилась в особенности ель, вообще стоящая, по своим внутренним качествам, ниже сосны, но наружным видом выражающая высшую степень строгости, спокойствия и торжес1венности Впрочем, среди православного русского люда месго ели, по необъяснимым причинам и едва ли не по простой случайности, заступили другие деревья и преимущественно сосна Практическому великорусскому племени пришлись по вкусу сухие сосновые боры как наиболее удобные места для житсльсгва Поэтому и выбор священных деревьев естественным образом стал падать на сосны От постройки часовен с постановкою в них образов зависело то обстоятельство, что известные участки сосновых лесов сгаповились через го священными, в смысле недозволенных к вырубке, обязагельных к охранению, заповедных

От явлений святых икон (исключительно Бoгoмa^epи) на ветвях или у корней деревьев, подобно Костром ской. Федоровской и Курской Коренной, самые деревья признавались святыми, но уже не в охранительном смысле заповедных, а гаких, из которых сооружались престолы алтарей, созидаемые па месгах явлений В южной части Череповецкого уезда обращает на себя внимание обилие 1аких рощ, 1де часовни являююя по казателями полною запрещения вырубок, и в трех волостях заповедь э^a усилена еще тем, что здесь не дозволяются хороводы и всякие сходки для каких либо веселых развлечении За срубленное дерево или оск верненис чем нибудь всей рощи 11редполагае1ся скорое и несомненное возмездие в виде слепоты и иных болезней и лаже смерги Около деревни OcipOBa сб^ре гается сосновая роща, п которой устроено ieiiepb несколько ям - "морянок" для пережигания у1ля, но первый кресгьянин, дерзнувший положить почин этому лесному промыслу, ослеп

Тем же страхом болезни и смерти оберегаются из бранные деревья, 01мсчснные каким-либо чрезвычаи ным или чудесным собьиием и признанные священными, а равным образом и ie, которых игра природы вы делила какими-либо oi метинами в росте, направлении ветвей, уродливостями сгвола, сплетениями корней и проч (подобно березам ветлужской и ильешевскои) Сюда причислены дуплистые сосны с особенностями в расположении пустою выгнившего нутра, чем при \ечении детских болезней пользуются суеверные женщины Если священник не соглашается "проня1ь" больно" о ребенка сквозь ризу или поставигь под престол на несколько часов кувшин с во\,ои, чтобы потом окачиваи, из нею больных, ю на такие случаи имеются общеди С1упные д)11ла, испьианныс в ларах исцеления через

отверстие их "пронимают", т.е. протаскивают несколько раз детей, а иногда пролезают и сами взрослые с одного бока целебной сосны на другой. Конечно, наибольшим почтением и известностью пользуются те деревья, на которых отразилась игра природы и раздвоившийся ствол оставляет свободным широкое отверстие, удобное для проемом и пролазов (гак называемые воротца). Таких дерепьсв не особенно много, и они нее на счету, но почитание их еще насголько же действительно, насколько и почченно по своей древности. Так, в житии Адриана, Пошехонского чудотворца (ум. в 1550 г.), записано: "Бысть некогда в пошехонском пределе, при реках Ияр и Улом, церковь святого пророка Илии и тамо росгяще древо, зопомое рябиною. Прихождаху же и священницы из близ лежащих весей и приносяху образ святыя мученицы Параскевы, нарсчспныя ГЬпницы, молебная пения совергпающе. Людис же, для получения здравия, сквозь оное древо пронимаху дети своя, инии же, совершеннаго возрасга, и сами пролазаху и получаху исцеления".

В сообщении из Пензенской губернии имеется указание па такое дерево, около которого целостно сохранился полный обряд довольно сложного священнодействия, очень поучительный в том смысле, что наглядно объясняет происхождение старого обычая почитания прощей*. Около заштатного города Троицка, бышнего в начале заселения этой окраины крепостью и, конеч

* Там, 1де их нет пли ло них очень далеко, обходятся иными способами и все-таки "пронимают" больных ребят, про гаскивая их сквозь С1упени сквозных (не подшитых лосками) лестниц Д насколько этог прием считас 101 действенным, можно судить но юму, что во многих местах вылупившихся из яйца цыплят продевают сквозь ступицу колеса, ч-юбы куры лучше вышли и больше неслись.

но, окруженного в свое время громадным лесом (липовым), до наших дней сохранились три липы, прославившиеся на все окресгности, они выросли из одного корня, по получили общее название "Исколена", объясняемое легендою. В те далекие времена на это место ходила из крепости, для уединенной мольвы, некая "проста-свята" девка (а по другим сведениям, три "просты-святы девки"). Сладострастный прохожий, желавший одну из них изнасиловать, встретил отчаянное сопротивление и за то убил се. "Из колен" убиюй и выросли эти три липы, потребовавшие вскоре часовенку с образом и охрану в виде плетня и наложения клятвенного устрашительного запрета, закрепленного и соседях недавним живым случаем: местный священник, при помощи станового, поревновал успеху "Исколсны", забравшейся на самую вершину горы и выстаивающей на ней третью сотню лет, и пожелал срубить ее. Но пригнанный сюда народ с топорами не сдался на на какие упещевания, требования и угрозы и рубшь святое дерево не пожелал. Тогда принялись сами подстрекатели, но при первом же ударе топора из дерева брызнула кровь и ослепила дерзновенных. Понадобился совет знающих С1арушск, чтобы обоим ослепленным испросичь прощения у дерева и получить исцеление. Исцеление, впрочем, испрашивается и до сих пор, при соблюдении следующей ибсгановки. Стараююя приехать к дереву до солнечного восхода, конечно, с ч он целью, чтобы чужой посторонний человек не олазил. Больной, если в силах, ползег на коленях, чго деласг также и провожающая его старуха. С молитвой "Дан Бог в добрый час" она крестичся, отпленьшас^ся на все четыре стороны, зажигая четыре восковые свечи, из которых одну прилепляет к иконе, л осгальпые - к каждому из деревьев. Больного она разлепасг лона! а

и кладет на землю так, чтобы головой он касался ло корней (в полтора-лса обхвата), обсыпает пшеном и опутывает нитками, а в заключение обливает водой и одевает в новое и чистое белье (старое поступает в жертву лереву вместе с нитками, которые вешаются на ветви). Больной и жрица кланяются дереву земным поклоном, с молитвою: "Прости, матушка-сыра земля и свято дерево, отпусти!" Зажженные свечи тушатся, и больной со старухою выползают задом из ограды с тем, чтобы тут же приняться за трапезу вместе с прочими провожатыми родными, которые до того времени стояли за оградой и молились. Едят также не просто, а старуха прежде всего берет каравай хлсоа и щепотку соли и относит их, вместе с бельем больного, к лереву. Это предназначается в пользу бедных, которые первыми придут на горячие следы жертвоприношений. "В спасительную и целительную силу этого дерева крестьяне так сильно верят (свидетельствует корреспондент г. Лентовский в сообщении от 15 мая 1899 г.), что разубедить их нет никакой возможности и даже, пожалуй, опасно: сочтут за богохульство. Я однажды сломал несколько сучьев этой липы и бросил их с целью узнать: булут ли по этим сучьям ездить. И действительно, через три дня увидел, что сучья не тронуты, а вправо, в объезд, был проложен новый след, по которому и стали ездить"*.

* В данном случае замсчагсльно то исключительное иеронаHIIC, что прибегают к врачебной силе дерева дспушки, желающие сохранить Clioc целомудрие, и матери, приезжающие иола с новорожденными, с тою же предохранительною целью. Б подобном веропании идут и далее, расчитывая на 'и), чго и при случайно нарушенном целомудрии, Исколена нс оставляет без помощи обращающихся к ней. Дерево AHluaei согрешивших девиц способности деторождения и помогает, таким образом, укрыгию всяких следов.

Благодатная сила избранных священных деревьев далеко не ограничивается указанными приемами: нс только кора и щепа от стволов, но и мочки корней обладают силою врачевания и от зубных капризных болей, и от других болезней. Помогают и в сыром виде, и в настоях, и в виде талисмана, зашитого в нагрудных ладанках и в тряпичках, завязанных узлом и подвешенных в избах под матицу, чтобы не посещали те дома черти. В темной Уломе настойкой из коры деревьев, расщепленных молнией, лечат лихорадку. В Леушинском женском монастыре люди, страдающие зубной болью, изглодали с заповедной и врачебной сосны всю кору и успокоились только тогда, когда чудесные свойства иссохшего дерева перешли на другую сосну. К таким целителям приносятся посильные дары из числа тех, которые пригодны на потребу их сберегателям, а там, где сберегателей (как близ родников в лесах) не полагается, целтельные деревья и соседние с ними украшаются ленточками, разноцветными лоскутками и нр.

Простодушные верования и п данном случае, конечно, доходят до крайностей, объяснимых лишь устойчивостью доверия к прадедовским преданиям. Так, например, между священными и обыкновенными попадаются деревья проклятые. Во главе их стоит общеизвестная, с трепещущими листьями, осина, проклятая самим Христом за io, что на ней удавился Иуда, и потому неудобная к посадке вблизи жилища. В некоторых местах находятся в сильном подозрении даже ели и сосны. Их также избегают присаживать к прочим деревьям в садах и огородах (например, во Владимирской губернии) за то, чго они не послушались Спасителя, когда Он молился в саду Гефсиманском и сказал им, чтобы они не шумели и не мешали Ему. Священ

ным считается всякое "Божье" дерево (кустарниковое с пахучими листьями камфарного запаха, артемизия) за то, что, по уверению орловских пахарей, его сам Бог насадил в раю прежде всех других лерев, и потом священную вербу. Ими никогда не топят печей, а освященные пучки вербы, которою выгоняют в Егорьев день скотину в ноле, истребляют не иначе, как бросая их не в печной огонь, а на речную воду.

Кроме проклятой осины, в сосновых и еловых лесах вырастают еще такие деревья, которые носят название "буйных". Им приписываются особые свойства именно разрушительная сила, скрытая и тайная, угадать и указать которую могут лишь одни колдуны. Такое дерево, с корня срубленное и попавшее между другими бревнами в стены избы, без всяких причин рушит все строение и обломками давит насмерть нсопытных и недогадливых хозяев. Даже щепа от таких бревен, подложенная со зла лихим знающим человеком, ломает и разрушает целые мельницы. Знающие люди во время грозы никогда не садятся под сосну и ель, всегда предпочитая им березу, если уже выпал неизбежный повод к укрытию.

В Череповецком уезде (в Горской волости) кустарниковое растение - можжевельник, редко достигающее величины дерева, изумляет своими необычными размерами, которые тем более удивительны, что растет этот можжевельник на рыхлом голом песке. Ясно, что дерево как будто стоит под особым покровительством какого-то таинственною существа, и за то, вероягно, этот можжевельник сплошь увешивается тряпками и даже полотенцами, на которых напшгы красные или черные крестики.

Хотя в этом сообщении, полученном прямо с места, не указано явных поводов к таинсгвенным приноше

ниям, тем не менее и в данном случае несомненны следы признательности за благодатные дары, получаемые от необыкновенного дерева. Более странными могут почитаться искания врачебной помощи у деревьев, давно умерших и даже успевших предаться в известной степени гниению. Например, тех же маленьких детей, страдающих бессонницей, сердобольные матери стукают пятками об стенки нежилых строений. Точно так же человек, наломавшийся на работах до таких болей, от которых, что называется, некуда деваться, старается ослабить жгучие страдания тем, что трется обнаженной спиной о подпорки заборов или бежит к овину и на середней стенке его проделывает то же.

С подобными образцами можно было бы идти дальше, если бы они не вводили пас в тот отдел программы, который посвящен народным лечебным средствам. Там найдут свое место и чудодейственные растения, которым приписываются волшебные свойства, и растения, совершенно не существующие, в роде сказочного зелья "разрыв-травы", или цветка бесцветкового папоротника.

Реклама на сайте