«Время Сталина: факты против мифов»

Игорь Пыхалов Время Сталина: факты против мифов

Предисловие к второму изданию (2001 год)

Иосиф Виссарионович Сталин… Трудно найти в истории России человека, сделавшего больше для ее величия и процветания при жизни и столь несправедливо оболганного после смерти. Вот уже больше сорока лет враги нашей Родины ушат за ушатом выливают на его имя потоки грязных помоев.

И это не обычная неблагодарность потомков. Начиная с предательского и лживого доклада Хрущева о «культе личности» на XX съезде, миф о сталинских репрессиях исподволь разъедал устои нашего общества. С приводом же к власти Горбачева невиданная по силе и размаху антисталинская истерия была использована как таран для разрушения СССР и демонтажа социалистического строя.

Миф о репрессиях дает моральное оправдание любым проходимцам и карьеристам, предавшим ради личной выгоды свою страну, делая их в собственных глазах идейными борцами с большевизмом. Ведь если СССР царство сатаны, «империя зла», то оправдано все, что делается для его разрушения, все самые гнусные их поступки, будь то служба нацистам во промена Власова или сотрудничество с американским ЦРУ сегодня.

Миф о сталинских репрессиях является стержнем антикоммунистической пропаганды. На любую критику нынешнего режима следует стандартный ответ наших либералов: «Конечно, жалко голодающих стариков и детей, людей гибнущих в национальных конфликтах, но это меньшее зло в сравнении с теми миллионами, что были уничтожены при Сталине».

Миф о сталинских репрессиях воспитал у советских людей, в первую очередь у русских, сильнейший комплекс неполноценности. Если русский человек принимает этот миф, то он подсознательно приходит к выводу, что его народ уже совершил самое низменное падение из всех возможных, следовательно, можно равнодушно терпеть всякие мелочи, вроде тотального разворовывания страны, «всенародно избранного» президента, валявшегося пьяным в луже собственной мочи, капитуляции своей армии перед уголовниками, бездомных детей, глумливых бесстыжих рож по телевизору.

Поэтому сегодня главная задача коммунистов и патриотов, всех тех, кто желает возрождения нашей Родины как великой державы — освободить общественное сознание страны от лживого мифа о сталинских репрессиях.

Сторонники мифа о сталинских репрессиях берут иррациональностью. Разве может здравомыслящий человек поверить в десятки миллионов жертв ГУЛАГа, да плюс еще потери Великой Отечественной, также многократно преувеличиваемые? Ведь простой арифметический подсчет покажет, что СССР должен бы тогда совсем обезлюдеть. Только человек, прошедший тотальное промывание мозгов, может верить мифу о сталинском терроре.

Что мы можем противопоставить антисталинской истерии? Только исторические факты. Данная книга по сути своей является справочником, дающим конкретные ответы на вопросы: сколько человек было репрессировано (и сколько из них при этом были уголовниками), сколько расстреляно, сколько умерло в заключении, сколько было раскулачено, за что выселялись народы во время Великой Отечественной войны… Материалы книги основаны на архивных документах или на публикациях исследователей, работавших в архивах, в том числе и сотрудников «Мемориала». Да-да, не удивляетесь — в научных исследованиях, издаваемых под эгидой «Мемориала» тиражами в несколько тысяч, давно уже приводятся правдивые цифры «репрессированных» — в десятки раз меньшие, чем те, что транслируются на всю страну телевидением и продолжают кочевать по страницам миллионных газетных тиражей.

Однако я уже слышу возражения: «Пусть расстреляны не десятки миллионов, а 800 тысяч — это тоже ужасно, ведь все они невинные люди!». Да, и это тоже нам крепко вбили и продолжают вбивать в головы профессиональные промыватели мозгов — убежденность, что жертвы сталинских репрессий — сплошь пострадавшие ни за что, этакие невинные овечки. К примеру, известный друг и защитник чеченских бандитов С. А. Ковалёв в интервью «Радио России» 26 октября 1998 г. безапелляционно заявил:

«И вообще в Советском Союзе никогда не было политических заключённых, посаженных за террор, например, или за реальные преступления. Это были либо жертвы жребия, как это было в сталинские времена, либо узники совести: люди, не нарушавшие закона, а осуществляющие свои действия совершенно легально, законным способом, но осуждённые властью».

Представим на минуту, что бывший «узник совести» (которого правильнее назвать «узником без совести») говорит правду. Что же получается? В середине 30-х годов, почуяв приближение новой мировой войны, резко активизируются спецслужбы великих и малых держав. Повсюду снуют шпионы, вербуется агентура, спешно сколачиваются «пятые колонны». И лишь Советский Союз остается заповедным оазисом, территорией, на которую не ступает нога иностранного шпиона. Ни одна разведка мира даже не пытается вербовать выезжающих в СССР коммунистов-политэмигрантов. А уж о «коренных» советских гражданах и говорить не приходится — самые недовольные из них и в кошмарном сне не изменят Родине.

Именно такую фантастическую картину рисуют сегодня С. А. Ковалёв и другие обличители «тоталитарного режима», внушающие, что не было в СССР ни шпионов, ни диверсантов, ни вредителей, а были лишь невинные жертвы сталинских репрессий.

Но как говорил товарищ Сталин: «Не вернее ли будет, с точки зрения марксизма, предположить, что в тылы Советского Союза буржуазные государства должны засылать вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц чем в тылы любого буржуазного государства? Не ясно ли, что пока существует капиталистическое окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы, диверсанты и убийцы, засыпаемые в наши тылы агентами иностранных государств?»

Так что же, невинных жертв, выходит, совсем не было? К сожалению, были, хотя и относительно немного. Причиной этому — и засевшая в «органах» троцкистская агентура, и низкий уровень юридической грамотности тогдашних работников НКВД и чрезвычайный накал борьбы с настоящими врагами нашей Родины, многочисленными и жестокими.

Если же кто-то собрался произнести сейчас приписываемую Достоевскому знаменитую фразу насчёт «слезинки ребенка»,[1] то пусть он сначала заглянет в глаза бездомным детям, миллионы которых появились на улицах России, освобожденной от «гнета коммунистической тирании». А потом вспомнит, в каком состоянии принял, и в каком оставил нашу страну И. В. Сталин.

Предлагаемая вниманию читателя книга состоит из двух частей. В первой из них собраны статистические данные, касающиеся масштабов «сталинских репрессий», рассказано о судьбе освобожденных Красной Армией советских военнопленных, о том, за что были выселены крымские татары, чеченцы и ингуши. Вторая часть посвящена разоблачению конкретных антисталинских мифов.

ЧАСТЬ 1

КАКОВЫ МАСШТАБЫ «СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ»?

Почти все публикации, затрагивающие вопрос о количестве репрессированных, можно отнести к двум группам. В первую из них входят произведения обличителей «тоталитарного режима», называющих астрономические многомиллионные цифры расстрелянных и посаженных. При этом «правдоискатели» упорно стараются не замечать архивных данных, в том числе и опубликованных, делая вид, что их как бы не существует. Для обоснования своих цифр они либо ссылаются друг на друга, либо просто ограничиваются фразами типа: «по моим подсчётам», «я убеждён» и т. п.

Однако любой добросовестный исследователь, занявшийся изучением этой проблемы, довольно быстро обнаруживает, что помимо «воспоминаний очевидцев» существует масса документальных источников:

«В фондах Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР (ЦГАОР СССР) выявлено несколько тысяч единиц хранения документов, относящихся к деятельности ГУЛАГа».[2]

Изучив архивные документы, такой исследователь с удивлением убеждается, что масштабы репрессий, о которых мы «знаем» благодаря СМИ, не просто расходятся с действительностью, а завышены в десятки раз. После этого он оказывается перед мучительной дилеммой: профессиональная этика требует опубликовать найденные данные, с другой стороны — как бы не прослыть при этом защитником Сталина. Результатом обычно становится некая «компромиссная» публикация, содержащая как стандартный набор антисталинских эпитетов и реверансов в адрес Солженицына и K°, так и сведения о количестве репрессированных, которые, в отличие от публикаций из первой группы, не взяты с потолка и не высосаны из пальца, а подтверждены документами из архивов.

Сколько всего репрессировано?

Наиболее известным из опубликованных документов, содержащих сводную информацию по репрессиям, является следующая докладная записка на имя Н. С. Хрущёва:[3]

1 февраля 1954 г.

Секретарю ЦК KIICC товарищу Хрущёву Н. С.

В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц о незаконном осуждении за контрреволюционные преступления в прошлые годы Коллегией ОПТУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами и в соответствии с вашим указанием о необходимости пересмотреть дела на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления и ныне содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем: за время с 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе к ВМН — 642 980 человек, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже — 2 369 220, в ссылку и высылку — 765 180 человек.

Из общего количества осужденных, ориентировочно, осуждено: 2 900 000 человек — Коллегией ОПТУ, тройками НКВД и Особым совещанием и 877 000 человек — судами, военными трибуналами, Спецколлегией и Военной коллегией.

…Следует отметить, что созданным на основании Постановления ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 года Особым совещанием при НКВД СССР, которое просуществовало до 1 сентября 1953 года, было осуждено 442 531 человек, в том числе к ВМН — 10 101 человек, к лишению свободы — 360 921 человек, к ссылке и высылке (в пределах страны) — 57 539 человек и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) — 3970 человек…

Генеральный прокурор Р. Руденко Министр внутренних дел С. Круглов Министр юстиции К. Горшенин

Итак, как явствует из приведенного документа, всего с 1921 по начало 1954 года по политическим обвинениям было приговорено к смертной казни 642 980 человек, к лишению свободы — 2 369 220, к ссылке — 765 180. Следует также иметь в виду, что не все приговоры приводились в исполнение. Например, с 15 июля 1939 по 20 апреля 1940 г. за дезорганизацию лагерной жизни и производства был приговорен к высшей мере наказания 201 заключённый, однако потом части из них смертная казнь была заменена заключением на сроки от 10 до 15 лет.[4] В 1934 году в лагерях содержалось 3849 заключенных, осужденных к высшей мере с заменой лишением свободы, в 1935–5671, в 1936–7303, в 1937–6239, в 1938–5926, в 1939–3425, в 1940–4037.[5]

Количество заключённых

«А вы уверены, что информация из этой докладной записки соответствует действительности?», — воскликнет скептически настроенный читатель, который благодаря многолетней промывке мозгов твердо «знает» о миллионах расстрелянных и десятках миллионов отправленных в лагеря. Что ж, обратимся к более подробной статистике, тем более что, вопреки уверениям записных «борцов с тоталитаризмом», такие данные не только имеются в архивах, но и неоднократно публиковались.

Начнём с данных о количестве заключённых в лагерях ГУЛАГа. Напомню, что осужденные на срок свыше 3 лет как правило отбывали наказание в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ), а осужденные на малые сроки — в исправительно-трудовых колониях (ИТК).

Количество заключённых в лагерях НКВД на 1 января[6]

Год Заключённых 1930 179 000 1931 212 000 1932 268 700 1933 334 300 1934 510 307 1935 725 483 1936 839 406 1937 820 881 1938 996 367 1939 1 317 195 1940 1 344 408 1941 1 500 525 1942 1 415 596 1943 983 974 1944 663 594 1945 715 505 1946 746 871 1947 808 839 1948 1 108 057 1949 1 216 361 1950 1 416 300 1951 1 533 767 1952 1 711 202 1953 1 727 970

Однако тех, кто привык принимать опусы Солженицына и ему подобных за Священное писание, зачастую не убеждают даже прямые ссылки на архивные документы. «Это документы НКВД, а следовательно, они фальсифицированные, — заявляют они. — Откуда взялись те цифры, которые в них приводятся?».

Ну что ж, специально для этих недоверчивых господ приведу пару конкретных примеров, откуда берутся «эти цифры». Итак, год 1935-й:

Лагеря НКВД, их хозяйственная специализация и численность заключенных по состоянию на 11.01.1935 г.[7]

Лагерь Хозяйственная специализация Число заключенных Дмитровлаг Строительство канала «Москва-Волга» 192 649 Бамлаг Строительство вторых путей Забайкальской и Уссурийской железных дорог и Байкало-Амурской магистрали 153 547 Беломоро-Балтийский комбинат Обустройство Беломоро-Балтийского какала 66 444 Сиблаг Строительство Горно-Шорской железной дороги; добыча угля на шахтах Кузбасса; строительство Чуйского и Усинского трактов; предоставление рабочей силы Кузнецкому металлургическому комбинату, Новсиблесу и др.; собственные свиносовхозы 61 251 Дальлаг (позднее Владивостоклаг) Строительство железной дороги «Волочаевка-Комсомольск»; добыча угля на рудниках «Артём» и «Райчиха»; строительство Седанского водопровода и нефтехранилищ «Бензостроя»; строительные работы «Дальпромстроя», «Комитета резервов», авиастройки № 126; рыбные промыслы 60 417 Свирлаг Заготовка дров и деловот леса для Ленинграда 40 032 Севвостлаг Трест «Дальстрой», работы на Колыме 36 010 Темлаг, Мордовская АССР Заготовка дров и делового леса для Москвы 33 048 Среднеазиатский лагерь (Сазлаг) Предоставление рабсилы Текстил строю, Чирчикстрою, Шахрудстрою, Хазарбахстрою, Чуйскому новлубтресту, совхозу «Пахта-Арал»; собственные хлопковые совхозы 26 829 Карагандинский лагерь (Карлаг) Животноводческие совхозы 25 109 Ухтпечлаг Работы Ухто-Печорского треста: добыча угля, нефти, асфальта, радия и др. 20 656 Прорвлаг (позднее Астраханлаг) Рыбная промышленность 10 583 Саровский лагерь НКВД Лесозаготовки и лесопиление 3337 Вайгач Добыча цинка, свинца, платинового шпата 1209 Охунлаг Дорожное строительство 722 в пути следования в лагеря — 9756 Итого — 741 599

Четыре года спустя:

Численность заключенных в лагерях ВОКВД по состоянию на 1 января 1939 г.[8]

Лагерь Заключенных Бамлаг (трасса БАМа) 262 194 Севвостлаг (Магадан) 138 170 Белбалтлаг (Карельская АССР) 86 567 Волголаг (район Углича-Рыбинска) 74 576 Дальлаг (Приморский край) 64 249 Сиблаг (Новосибирская обл.) 46 382 Ушосдорлаг (Дальний Восток) 36 948 Самарлаг (Куйбышевская обл.) 36 761 Карлаг (Карагандинская обл.) 35 072 Сазлаг (Узбекская ССР) 34 240 Усольлаг (Молотовская обл.) 32 714 Каргопольлаг (Архангельская обл.) 30 069 Севжелдорлаг (Коми АССР и Архангельская обл.) 29 405 Ягринлаг (Архангельская обл.) 27 680 Вяземлаг (Смоленская обл.) 27 470 Ухтимлаг (КомиАССР) 27 006 Севуратлаг (Свердловская обл.) 26 963 Локчимлаг (Коми АССР) 26 242 Темлаг (Мордовская АССР) 22 821 Ивдельлаг (Свердловская обл.) 20 162 Воркуглаг (Коми АССР) 17 923 Сороклаг (Архангельская обл.) 17 458 Вятлаг (Кировская обл.) 16 854 Онеглаг (Архангельская обл.) 16 733 Унжлаг (Горьковская обл.) 16 469 Краслаг (Красноярский край) 15 233 Тайшетлаг (Иркутская обл.) 14 365 Устьвымлаг (Коми АССР) 11 974 Томасинлаг (Новосибирская обл.) 11 890 Горно-Шорский ИТЛ (Алтайский край) 11 670 Норильлаг (Красноярский край) 11 560 Кулойлаг (Архангельская обл.) 10 642 Райчихлаг (Хабаровский край) 8711 Архбумлаг (Архангельская обл.) 7900 Лужский лагерь (Ленинградская обл.) 6174 Букачачлаг (Читинская обл.) 5945 Прорвлаг (Нижняя Волга) 4877 Ликовлаг (Московская обл.) 4556 Южная гавань (Московская обл.) 4376 Сталинская станция (Московская обл.) 2727 Дмитровский мехзавод (Московская обл.) 2273 Строительство № 211 (Украинская ССР) 1911 Транзитные заключенные 9283 Итого 1 317 195

Однако, как я уже писал выше, помимо ИТЛ существовали ещё и ИТК — исправительно-трудовые колонии. До осени 1938 года они вместе с тюрьмами находились в подчинении Отдела мест заключений (ОМЗ) НКВД. Поэтому за 1935–1938 годы удалось пока найти только совместную статистику:

Количество заключенных в колониях и тюрьмах на 1 января[9]

Год Заключенных 1935 240 259 1936 457 088 1937 375 488 1938 885 203

С 1939 года ИТК находились в ведении ГУЛАГа, а тюрьмы в ведении Главного тюремного управления (ГТУ) НКВД.

Количество заключенных в колониях на 1 января[10]

Год Заключенных 1939 335 243 1940 315 584 1941 429 205 1942 361 447 1943 500 208 1944 516 225 1945 745 171 1946 956 224 1947 912 704 1948 1 091 478 1949 1 140 324 1950 1 145 051 1951 994 379 1952 793 312 1953 740 554

Количество заключенных в тюрьмах[11]

Год 1 января январь март май июль сентябрь декабрь 1939 352 508 350 538 281 891 225 242 185 514 178 258 186 278 1940 186 278 190 266 195 582 196 028 217 819 401 146 434 871 1941 470 693 487 739 437 492 332 936 216 223 229 217 247 404 1942 268 532 277 992 298 081 262 464 217 327 201 547 221 669 1943 237 534 235 313 237 246 248 778 196 119 170 767 171 708 1944 151 296 155 213 177 657 191 309 218 245 267 885 272 486 1945 275 510 279 969 272 113 269 526 263 819 191 930 235 092 1946 245 146 261 500 278 666 268 117 253 757 259 078 290 984 1947 293 135 306 163 323 492 326 369 360 878 349 035 284 642 1948 280 374 275 850 256 771 239 612 228 031 228 258 230 614

Сведения в таблице даны на середину каждого месяца. Кроме того, опять-таки для особо упёртых антисталинистов, отдельным столбцом даны сведения на 1 января каждого года, взятые из статьи А. Кокурина, размещённой на сайте «Мемориала» (-2.htm). В этой статье, помимо прочего, указаны ссылки на конкретные архивные документы. Кроме того, желающие могут прочесть статью того же автора в журнале «Военно-исторический архив».[12]

Теперь мы можем составить сводную таблицу численности заключенных в СССР при Сталине:

Год Заключённых 1935 965 742 1936 1 296 494 1937 1 196 369 1938 1 881 570 1939 2 004 946 1940 1 840 270 1941 2 400 422 1942 2 045 575 1943 1 721 716 1944 1 331 115 1945 1 736 186 1946 1 948 241 1947 2 014 078 1948 2 479 909 1949 2 587 732 1950 2 760 095 1951 2 692 825 1952 2 657 128 1953 2 620 814

Нельзя сказать, что эти цифры являются каким-то откровением. Начиная с 1990 года такого рода данные приводились в целом ряде публикаций. Так, в статье Л. Ивашова и А. Емелина, опубликованной в 1991 году, утверждается, что общее количество заключённых в лагерях и колониях на 1.03.1940 г. составляло 1 668 200 человек, на 22.06.1941 г. — 2,3 млн.;[13] на 1.07.1944 г. — 1,2 млн.[14]

В. Некрасов в своей в книге «Тринадцать „железных“ наркомов» сообщает, что «в местах лишения свободы» в 1933 г. находилось 334 тыс. заключённых, в 1934 — 510 тыс., в 1935 — 991 тыс., в 1936 — 1296 тыс.;[15] на 21 декабря 1944 г. в лагерях и колониях — 1 450 000;[16] на 24 марта 1953 г. там же — 2 526 402.[17]

По данным А. Кокурина и Н. Петрова (особенно показательным, поскольку оба автора связаны с обществом «Мемориал», а Н. Петров даже является сотрудником «Мемориала»), на 1.07.1944 г. в лагерях и колониях НКВД содержалось около 1,2 млн. заключённых,[18] а в тюрьмах НКВД на ту же дату — 204 290.[19] На 30.12.1945 г. в исправительно-трудовых лагерях НКВД содержалось около 640 тыс. заключенных, в исправительно-трудовых колониях — около 730 тыс., в тюрьмах — около 250 тыс., в КПЗ — около 38 тыс., в колониях для несовершеннолетних — около 21 тыс., в спецлагерях и тюрьмах НКВД в Германии — около 84 тыс.[20]

Наконец, вот данные о численности заключенных в местах лишения свободы, подчинённых территориальным органам ГУЛАГа, взятые непосредственно с уже упоминавшегося сайта «Мемориала»:

январь 1935 307 093 январь 1937 375 376 1.01.1939 381 581 1.01.1941 434 624 1.01.1945 745 171 1.01.1949 1 139 874 1.01.1953 741 643

Также можно порекомендовать изданный недавно «Мемориалом» фундаментальный справочник: Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960. М., 1998, подтверждающий приведенные выше цифры.

Итак, подведем итог — за всё время правления Сталина количество заключённых, одновременно находящихся в местах лишения свободы, никогда не превышало 2 миллионов 760 тысяч (естественно, не считая германских, японских и прочих военнопленных). Таким образом, ни о каких «десятках миллионов узников ГУЛАГа» не может быть и речи.

Подсчитаем теперь количество заключенных на душу населения. На 1 января 1941 года, как видно из приводившейся выше таблицы, общее число заключенных в СССР составило 2 400 422 человека. Точная численность населения СССР на этот момент неизвестна, но обычно оценивается в 190–195 миллионов. Таким образом получаем от 1230 до 1260 заключенных на каждые 100 тысяч населения. В январе 1950 года численность заключенных в СССР составляла 2 760 095 человек — максимальный показатель за все время правления Сталина. Население СССР на этот момент насчитывало 178 миллионов 547 тысяч.[21] Получаем 1546 заключённых на 100 тысяч населения.

Теперь рассчитаем аналогичный показатель для современных США. В настоящее время там существует два вида мест лишения свободы: jail — приблизительный аналог наших изоляторов временного содержания, в jail содержатся подследственные, а также отбывают наказание осужденные на небольшие сроки, и prison — собственно тюрьма. Так вот, на конец 1999 года в prisons содержалось 1 366 721 человек, в jails — 687 973 (см.: сайт Бюро юридической статистики ), что в сумме даёт 2 054 694. Население Соединённых Штатов на конец 1999 год — примерно 275 млн. (см.: сайт население США -bin/popclock), следовательно, получаем 747 заключённых на 100 тысяч населения.

Да, вдвое меньше, чем у Сталина, но ведь не вдесятеро. Как-то несолидно для державы, взявшей на себя «защиту прав человека» в мировом масштабе. А если учесть темпы роста этого показателя — когда данная статья была впервые опубликована, он составлял (на середину 1998 г.) 693 заключенных на 100 тысяч американского населения, в 1990–1998 гг. средний ежегодный прирост числа обитателей jail — 4,9 %, prisons — 6,9 %, то, глядишь, лет через десять заокеанские друзья наших отечественных сгалиноненавистников догонят и перегонят сталинский СССР.

Кстати, тут в одной интернетовской дискуссии была высказано возражение — дескать, эти цифры включают всех арестованных американцев, в том числе и тех, кто задержан на несколько дней. Ещё раз подчеркну — к концу 1999 года в США имелось 2 с лишним миллиона заключенных, которые отбывают срок или находятся в предварительном заключении. Что же касается арестов, то их в 1998 году было произведено 14,5 миллионов (см.: отчет ФБР, сайт ).

Теперь пару слов об общем количестве побывавших при Сталине в местах заключения. Разумеется, если взять приведенную выше таблиц) и просуммировать строки, то результат получится неверным, так как большинство заключенных ГУЛАГа были осуждены на срок больше года. Однако в известной степени оценить цифру прошедших через ГУЛАГ позволяет следующая записка:[22]

6 августа 1955 г.

Нач. ГУЛАГа МВД СССР

генерал-майору Егорову С. Е.

Всего в подразделениях ГУЛАГа хранится 11 миллионов единиц архивных материалов, из них 9,5 миллионов составляют личные дела заключенных.

Начальник секретариата ГУЛАГа МВД СССР майор Подымав

Сколько среди заключённых было «политических»

В корне неверно полагать, что большинство сидевших при Сталине были «жертвами политических репрессий»:

Число осужденных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления[23]

Год Высшая мера Лагеря, колонии и тюрьмы Ссылка и высылка Прочие меры Всего осуждено 1921 9701 21 724 1817 2587 35 829 1922 1962 2656 166 1219 6003 1923 414 2336 2044 — 4794 1924 2550 4151 5724 — 12 425 1925 2433 6851 6274 437 15 995 1926 990 7547 8571 696 17 804 1927 2363 12 267 11 235 171 26 036 1928 869 16 211 15 640 1037 33 757 1929 2109 25 853 24 517 3741 56 220 1930 20 201 114 443 58 816 14 609 208 069 1931 10 651 105 683 63 269 1093 180 696 1932 2728 73 946 36 017 29 228 141 919 1933 2154 138 903 54 262 44 345 239 664 1934 2056 59 451 5994 11 498 78 999 1935 1229 185 846 33 601 46 400 267 076 1936 1118 219 418 23 719 30 415 274 670 1937 353 074 429 311 1366 6914 790 665 1938 328 618 205 509 16 842 3289 554 258 1939 2552 54 666 3783 2888 63 889 1940 1649 65 727 2142 2288 71 806 1941 8011 65 000 1200 1210 75 411 1942 23 278 88 809 7070 5249 124 406 1943 3579 68 887 4787 1188 78 441 1944 3029 73 610 649 821 75 109 1945 4252 116 681 1647 668 123 248 1946 2896 117 943 1498 957 123 294 1947 1105 76 581 666 458 78 810 1948 — 72 552 419 298 73 269 1949 8 64 509 10 316 300 75 125 1950 475 54 466 5225 475 60 641 1951 1609 49 142 3425 599 54 775 1952 1612 25 824 773 591 28 800 1953 198 7894 38 273 8403 Итого 799 455 2 634 397 413 512 215 942 4 060 306

Под «прочими мерами» имеется в виду зачет времени нахождения под стражей, принудительное лечение и высылка за границу. За 1953 год приведены сведения только за первое полугодие.

Из этой таблицы следует, что «репрессированных» было несколько больше, чем указано в приведённой выше докладной на имя Хрущёва — 799 455 осужденных к высшей мере вместо 642 980 и 2 634 397 приговорённых к заключению вместо 2 369 220. Однако разница эта относительно невелика — цифры одного порядка.

Кроме того, есть ещё один момент — очень даже возможно, что в приведённую таблицу «затесалось» изрядное количество уголовников. Дело в том, что на одной из хранящихся в архиве справок, на основании которых составлена эта таблица, имеется карандашная помета: «Всего осужденных за 1921–1938 гг. — 2 944 879 чел., из них 30 % (1062 тыс.) — уголовники».[24] В таком случае общее количество «репрессированных» не превышает 3 миллионов. Однако чтобы окончательно прояснить этот вопрос, необходима дополнительная работа с источниками.

Посмотрим теперь, какой процент составляли «репрессированные» от общего количества обитателей ГУЛАГа:

Состав лагерей ГУЛАГа НКВД за контрреволюционные преступления[25]

Год Количество % ко всему составу лагерей 1934 135 190 26.5 1935 118 256 16.3 1936 105 849 12.6 1937 104 826 12.6 1938 185 324 18.6 1939 454 432 34.5 1940 444 999 33.1 1941 420 293 28.7 1942 407 988 29.6 1943 345 397 35.6 1944 268 861 40.7 1945 289 351 41.2 1946 333 883 59.2 1947 427 653 54.3 1948 416 156 38.0 1949 420 696 34.9 1950 578 912* 22.7 1951 475 976 31.0 1952 480 766 28.1 1953 465 256 26.9

* В лагерях и колониях.

Рассмотрим теперь более подробно состав обитателей ГУЛАГа в некоторые моменты его существования.

Состав заключённых ИТЛ по инкриминируемым преступлениям (по состоянию на 1 апреля 1940 г.)[26]

Инкриминируемые преступления Численность % Контрреволюционные преступления 417 381 32,87 в том числе: — троцкисты, зиновьевцы, правые 17 621 1,39 — измена Родине 1473 0,12 — террор 12 710 1,00 — диверсия 5737 0,45 — шпионаж 16 440 1,29 — вредительство 25 941 2,04 — руководители контрреволюционных организаций 4493 0,35 — антисоветская агитация 178 979 14,10 — прочие контрреволюционные преступления 133 423 10.51 — члены семей изменников Родине 13 241 1.04 — без указаний 7323 0,58 Особо опасные преступления против порядка управления 46 374 3,65 в том числе: — бандитизм и разбой 29 514 2,32 — перебежчики 13 924 1,10 — другие преступления 2936 0,23 Иные преступления против порядка управления 182 421 14,37 в том числе: — хулиганство 90 291 7,11 — спекуляция 31 652 2,50 — нарушение закона о паспортизации 19 747 1,55 — другие преступления 40 731 3,21 Расхищение соцсобственности (закон от 7 августа 1932 г.) 23 549 1,85 Должностные и хозяйственные преступления 96 193 7.58 Преступления против личности 66 708 5,25 Имущественные преступления 152 096 11,98 Социально вредный и социально опасный элемент 220 835 17,39 Воинские преступления 11 067 0,87 Прочие преступления 41 706 3,29 Без указаний 11 455 0,90 Итого 1 269 785 100,00

* * *

СПРАВКА

о численности осужденных за контрреволюционные преступления и бандитизм, содержащихся в лагерях и колониях МВД по состоянию на 1 июля 1946 г.[27]

По характеру преступления В лагерях % В колониях % Всего % Общее наличие осужденных 616 731 100 755 255 100 1 371 986 100 Из них за к/р преступления. 354 568 57,5 161 024 21,4 516,592 37,6 в том числе: Измена Родине (ст. 58–1) 137 463 22,3 66 144 8,7 203 607 14,8 Шпионаж (58–6) 12 405 2,0 3094 0,4 15 499 1,1 Терроризм 7391 1,2 2038 0,3 9429 0,7 Вредительство (58–7) 3781 0,6 770 0.1 4551 0,3 Диверсии (58–9) 2509 0,4 610 0,1 3119 0,2 К-р саботаж (58–14) 26 411 4,3 4533 0,6 30 944 2,3 Участие в а/с заговоре (58–2,3,4,5,11) 26 099 4,2 10 833 1,4 36 932 2,7 Антисоветская агитация (58–10) 85 652 13,9 56 396 7,5 142 048 10,4 Полит, бандит. (58–2,5,9) 5937 1,0 2835 0,4 8772 0,6 Нелегальный переход границы 2655 0,4 1080 0,1 3735 0,3 Контрабанда 3722 0.6 259 - 4031 0,3 Члены семей изменников Родине 1012 0,1 457 0,1 1469 0,1 Социально-опасные элементы 6382 1,9 1323 0,2 7705 0,6 Начальник ОУРЗ ГУЛАГа МВД СССР Алешинский Пом. начальника ОУРЗ ГУЛАГа МВД СССР Яцевич 19 августа 1946 г.

* * *

Состав заключенных ГУЛАГа по характеру преступлений (по состоянию на 1 января 1951 г.)[28]

Преступления всего В т. ч. в лагерях В т. ч. в колониях Контрреволюционные преступления Измена Родине (ст. 58–1а, б) 334 538 285 288 49 250 Шпионаж (ст. 58–1а, б, 6; ст. 193–24) 18 337 17 786 591 Террор (ст. 58–8) 7515 7099 4:6 Террористические намерения 2329 2135 194 Диверсия (ст. 58–9) 3250 3185 65 Вредительство (ст. 58–7) 1165 1074 01 Контрреволюционный саботаж (кроме осужденных за отказ от работы в лагерях и побеги) (ст. 58–14) 4494 3523 971 Контрреволюционный саботаж (за отказ от работы в лагере) (ст. 58–14) 10 160 8724 1436 Контрреволюционный саботаж (за побеги из мест заключения) (ст. 58–14) 22 687 19 708 2979 Участие в антисоветских заговорах, антисоветских организациях и группах (ст. 58, пп.2, 3, 4, 5,11) 46 582 39 266 7316 Антисоветская агитация (ст. 58–10, 59–7) 99 401 61 670 37 731 Повстанчество и политбандитизм (ст. 58, п.2; 59, пп.2, 3, 3б) 12 947 12 515 432 Члены семей изменников Родины (ст. 58–1 в) 3256 2824 432 Социально опасный элемент 2846 2756 90 Прочие контрреволюционные преступления 10 371 8423 1948 Всего осужденных за контрреволюционные преступления 579 918 475 976 103 942 Уголовные преступления Расхищение соцсобственности (Указ от 7 августа 1932 г.) 72 293 42 342 29 951 По Указу от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» 394 241 242 688 151 553 По Указу от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» 637 055 371 390 265 665 Спекуляция 73 205 31 916 41 289 Бандитизм и вооружённые ограбления (ст. 59–3, 167), совершённые не в местах заключения 65 816 53 522 12 294 Бандитизм и вооружённые ограбления (ст. 59–3, 167), совершённые в период отбывания наказания 12 047 11 026 1021 Умышленные убийства (ст. 136, 137, 138), совершённые не в местах заключения 37 808 22 950 14 858 Умышленные убийства (ст. 136, 137, I 138), совершенные в местах заключения 3635 3041 594 Нелегальный переход границы (ст. 59–10, 84) 1920 1089 901 Контрабандная деятельность (ст.5 9–9, 83) 368 207 161 Скотокрадство (ст. 366) 15 112 8438 6674 Воры-рецидивисты (ст. 162-в) 6911 3883 3028 Имущественные преступления (ст. 162–178) 61 194 35 464 25 730 Хулиганство (ст. 74 и Указ от 10 августа 1940 г.) 93 477 32 718 60 759 Нарушение закона о паспортизации (ст. 192-а) 40 599 7484 33 115 За побеги из мест заключения, ссылки и высылки (ст. 82) 22 074 12 969 9105 За самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения (Указ от 26 ноября 1948 г.) 3328 1504 1824 За укрывательство выселенных, бежавших из мест обязательного поселения, или пособничество 1021 989 32 Социально вредный элемент 416 343 73 Дезертирство (ст. 193–7) 39 129 29 457 9672 Членовредительство (ст. 193–12) 2131 1527 604 Мародерство (ст. 193–27) 512 429 83 Остальные воинские преступления (ст. 193, кроме пп.7, 12, 17, 24, 27) 19 648 13 033 6615 Незаконное хранение оружия (ст. 182) 12 932 6221 6711 Должностные и хозяйственные преступления (ст. 59–3в, 109–121, 193 пп.17, 18) 128 618 47 630 80 988 По Указу от 26 июня 1940 г. (самовольный уход с предприятий и из учреждений и прогулы) 26 485 881 25 604 По Указам Президиума Верховного Совета СССР (кроме перечисленных выше) 35 518 11 921 23 597 Прочие уголовные преступления 140 665 62 729 77 936 Всего осужденных за уголовные преступления 1 948 228 1 057 791 890 437 Итого: 2 528 146 1 533 767 994 379

Таким образом, среди заключенных, содержащихся в лагерях ГУЛАГа, большинство составляли уголовники, а «репрессированных», как правило, было менее 1/3. Исключение составляют 1944–1948 годы, когда эта категория получила достойное пополнение в лице власовцев, полицаев, старост и других «борцов с коммунистической тиранией». Ещё меньше был процент «политических» в исправительно-трудовых колониях.

Смертность среди заключенных

Имеющиеся архивные документы позволяют осветить и этот вопрос.

Смертность заключенных в лагерях ГУЛАГа[29]

Год Среднее количество заключенных Умерло % 1931 240 350 7283 3,03 1932 301 500 13 267 4,40 1933 422 304 67 297 15,94 1934 617 895 26 295 4,26 1935 782 445 28 328 3,62 1936 830 144 20 595 2,48 1937 908 624 25 376 2,79 1938 1 156 781 90 546 7,83 1939 1 330 802 50 502 3,79 1940 1 422 466 46 665 3,28 1941 1 458 060 100 997 6,93 1942 1 199 785 248 877 20,74 1943 823 784 166 967 20,27 1944 689 550 60 948 8,84 1945 658 202 43 848 6,66 1946 704 868 18 154 2,58 1947 958 448 35 668 3,72 1949 1 316 331 15 739 1,20 1950 1 475 034 14 703 1,00 1951 1 622 485 15 587 0,96 1952 1 719 586 13 806 0,80

Данных за 1948 год пока не разыскал.

Смертность заключённых в тюрьмах[30]

Год Среднее количество заключенных Умерло % 1939 269 393 7036 2.61 1940 328 486 3277 1.00 1941 369 613 7468 2,02 1942 253 033 29 788 11,77 1943 194 415 20 792 10.69 1944 213 403 8252 3,87 1945 260 328 6834 2,63 1946 269 141 2271 0,84 1947 286 755 4142 1.44 1948 255 711 1442 0,56 1949 214 896 982 0,46 1950 181 712 668 0,37 1951 158 647 424 0,27

В качестве среднего количества заключенных взято среднее арифметическое между цифрами на 1 января и 31 декабря.

Смертность в колониях накануне войны была ниже, чем в лагерях. Например, в 1939 году она составляла 2,30 %.[31]

Смертность заключенных в колониях ГУЛАГа[32]

Год Среднее количество заключенных Умерло % 1949 1 142 688 13 966 1,22 1950 1 069 715 9983 0,93 1951 893 846 8079 0,90 1952 766 933 7045 0,92

Таким образом, как свидетельствуют факты, вопреки уверениям «обличителей», смертность заключённых при Сталине держалась на весьма низком уровне. Однако во время войны положение заключенных ГУЛАГа ухудшилось. Нормы питания были значительно снижены, что сразу же привело к резкому увеличению смертности. К 1944 г. нормы питания заключенных ГУЛАГа были несколько увеличены: по хлебу — на 12 %, крупе — 24 %, мясу и рыбе — 40 %, жирам — 28 % и по овощам — на 22 %, после чего уровень смертности стал заметно понижаться. Но даже после этого они оставались по калорийности ниже довоенных норм питания примерно на 30 %.[33]

Тем не менее, даже в самые тяжёлые 1942 и 1943 годы смертность заключенных составляла около 20 % в год в лагерях и около 10 % в год в тюрьмах, а не 10 % в месяц, как утверждает, к примеру, А. Солженицын. К началу же 50-х годов в лагерях и колониях она упала ниже 1 % в год, а в тюрьмах — ниже 0,5 %.

В заключение следует сказать пару слов и о пресловутых Особых лагерях (особлагах), созданных согласно постановлению Совета Министров СССР № 416–159сс от 21 февраля 1948 г. Эти лагеря (так же, как и уже существовавшие к тому времени Особые тюрьмы) должны были сконцентрировать всех осужденных к лишению свободы за шпионаж, диверсии, террор, а также троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов, участников антисоветских организаций и групп и «лиц, представляющих опасносгь по своим антисоветским связям». Заключённых особлагов следовало использовать на тяжёлых физических работах.[34]

15 февраля 1952 г.

Справка о наличии особого контингента, содержащихся в особых лагерях на 1 января 1952 г.

Название особого лагеря Шпионы Диверсанты Террористы Троцкисты Правые Меньшевики Эсеры Анархисты Националисты Белоэмигранты Участники антисоветских организаций Опасные элементы Итого Минеральный 4012 284 1020 347 7 36 63 23 11 688 46 4398 8367 30 292 Горный 1884 237 606 84 6 5 4 1 9546 24 2542 5279 20 218 Дубравный 1088 397 699 278 5 51 70 16 7068 223 4708 9632 24 235 Степной 1460 229 714 62 — 16 4 3 10 682 42 3067 6209 22 488 Береговой 2954 559 1266 109 6 — 5 — 13 574 11 3142 10 363 31 989 Речной 2539 480 1429 164 — 2 2 8 14 683 43 2292 13 617 35 459 Озерный 2350 671 1527 198 12 6 2 8 7625 379 5105 14 441 32 342 Песчаный 2008 688 1203 211 4 23 20 9 13 987 116 8014 12 571 38 854 Камышевый 174 118 471 57 1 1 2 1 3973 5 558 2890 8251 Всего 18 475 3663 8935 1510 41 140 190 69 93 026 884 33 826 83 369 244 128 Заместитель начальника 2-го отдела 2-го Управления ГУЛАГа майор Мослов[35]

Об уровне смертности заключенных особлагов можно судить по следующему документу:

Характеристика Особых лагерей МВД СССР (на 1 января 1951 г.)[36]

№ п.п. Название лагеря За кр. преступл. За уголовн. преступл. Всего Умерло в IV кв. 1950 г. Освобождено 1 Минеральный 30 235 2678 32 913 91 479 2 Горный 15 072 10 15 082 26 1 3 Дубравный — — — — — 4 Степной 18 056 516 18 572 124 131 5 Береговой 24 676 194 24 870 нет нет 6 Речной 15 653 301 15 954 25 нет 7 Озерный 27 432 2961 30 393 162 206 8 Песчаный 20 988 182 21 170 24 21 9 Луговой 9611 429 10 040 35 15

Как видно из таблицы, в 8 особлагах, по которым даны сведения, из 168 994 заключённых в IV квартале 1950 года умерло 487 (0,29 %), что, в пересчете на год, соответствует 1,15 %. То есть, лишь немногим больше, чем в обычных лагерях. Вопреки расхожему мнению, особлаги не были «лагерями смерти», в которых якобы уничтожалась инакомыслящая интеллигенция, да и наиболее многочисленный контингент их обитателей составляли «националисты» — лесные братья и их пособники.

СКОЛЬКО БЫЛО СОСЛАНО КУЛАКОВ?

Проведённая в 1929–1933 гг. коллективизация сельского хозяйства сопровождалась, как известно, раскулачиванием части крестьян. Разумеется, эти события не остались без внимания современных обличителей Сталина. Полет их буйной фантазии не знает границ. Вот что пишет, к примеру, А. Солженицын:

«…был поток 29–30-го годов, с добрую Обь, протолкнувший в тундру и тайгу миллионов пятнадцать мужиков (а как-то и не поболе)».[37]

Ну а что же было на самом деле? Чтобы ответить на этот вопрос, отложим в сторону страшные сказки Солженицына и К° и обратимся к документам.

30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации».[38] Согласно этому постановлению кулаки были разделены на три категории:

• первая категория — контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний,

• вторая категория — остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков,

• третья категория — остальные кулаки.

Главы кулацких семей 1-й категории арестовывались, и дела об их действиях передавались на рассмотрение спецтроек в составе представителей ПП (полномочных представительств) ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП(б) и прокуратуры. Члены семей кулаков 1-й категории и кулаки 2-й категории подлежали выселению в отдаленные местности СССР или отдаленные районы данной области (края, республики) на спецпоселение. Кулаки, отнесенные к 3-й категории, расселялись в пределах района на новых, специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях.[39]

В постановлении устанавливалось и ориентировочное количество кулаков 1-й и 2-й категории по регионам:[40]

Районы 1-я категория 2-я категория Средняя Волга 3–4 тыс. 8–10 тыс. Нижняя Волга 4–6 тыс. 10–12 тыс. Северный Кавказ и Дагестан 6–8 тыс. 20 тыс. Центрально-Черноземная область 3–5 тыс. 10–15 тыс. Сибирь 5–6 тыс. 25 тыс. Урал 4–5 тыс. 10–15 тыс. Казахстан 5–6 тыс. 10–15 тыс. Украина 15 тыс. 30–35 тыс. Белоруссия 4–5 тыс. 6–7 тыс.

Второй этап массового раскулачивания и выселения кулаков начался весной 1931 года. Всего за 1930 и 1931 год, как указано в справке Отдела по спецпереселенцам[41] ГУЛАГа ОГПУ «Сведения о выселенном кулачестве в 1930–1931 гг.» было отправлено на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. В справке приводится и статистика выселенных семей по регионам:[42]

Откуда выселены Число выселенных семей Куда выселены Число семей Украинская ССР 63 720 Северный край 19 658 Урал 32 127 Западная Сибирь 6556 Восточная Сибирь 5056 Якутия 97 Дальневосточный край 323 Северный Кавказ 38 404 Урал 25 995 Северный Кавказ 12 409 Нижняя Волга 30 933 Северный край 10 963 Урал 1878 Казахстан 18 092 Средняя Волга 230 061 Северный край 5566 Урал 663 Восточная Сибирь 620 Казахстан 11 477 Дальневосточный край 2180 Средняя Волга 2500 Центрально-Черноземная область 26 006 Северный край 10 236 Урал 1408 Восточная Сибирь 2367 Казахстан 10 544 Дальневосточный край 1097 Якутия 354 Белорусская ССР 15 724 Северный край 4763 Урал 9113 Дальневосточный край 1561 Якутия 287 Крым 4325 Северный край 1553 Урал 2772 Татария 9424 Урал 7810 Дальневосточный край 1614 Урал 28 394 Урал 26 854 Ленинградская обл. 1540 Нижегородский край 9169 Северный край 2471 Урал 5201 Казахстан 50 Нижегородский край 1497 Западная обл. 7308 Урал 7308 Башкирия 12 820 Западная Сибирь 5305 Восточная Сибирь 1515 Башкирия 6000 Северный край 3061 Северный край 3061 Ивановская промышленная обл. 3655 Урал 3655 Московская обл. 10 831 Урал 3112 Западная Сибирь 4729 Казахстан 2972 Ленинградская обл. 8604 Урал 337 Западная Сибирь 1269 Восточная Сибирь 929 Якутия 725 Ленинградская обл. 5344 Дальневосточный край 2922 Дальневосточный край 2922 Западная Сибирь 52 091 Западная Сибирь 52 091 Восточная Сибирь 16 068 Восточная Сибирь 16 068 Средняя Азия 6944 Казахстан 159 Северный Кавказ 2213 Украина 3444 Средняя Азия 1128 Казахстан 6765 Казахстан 6765 3акавказье 870 Казахстан 870

При внимательном анализе таблицы можно обнаружить две арифметические ошибки: с Украины было выселено не 63 720, а 63 817 семей (не учтены 97 семей, выселенных в Якутию), а из Нижегородского края — не 9169, а 9219 (не учтены 50 семей, выселенных в Казахстан). Таким образом, всего было выселено 381 173 семьи, из них 136 639 подверглись внутрикраевому переселению, а 244 534 были выселены в другие районы.

Примерно такое же количество высланных в северные и отдаленные районы приводит и Ягода в докладной записке Сталину от 12 октября 1931 г. Он сообщил, что выселение кулачества из районов сплошной коллективизации, производившееся с 20 марта по 25 апреля и с 10 мая по 18 сентября, закончено. За это время было перевезено 162 962 семьи (787 241 человек), в том числе мужчин — 242 776, женщин — 223 834 и детей — 320 731, что вместе с выселенными в 1930 г. составит 240 757 семей (1 158 986 человек).[43]

Таким образом, солженицынский «поток с добрую Обь» на самом деле включал не «15 миллионов мужиков», а где-то около полумиллиона, то есть «усыхает» в 30 раз.

Однако численность кулаков, зарегистрированных по месту ссылки, существенно уступает, количеству отправленных в ссылку. Вот данные, приведенные в докладной записке Ягоды Сталину от 4 января 1932 г.

Расселение спецпереселенцев по состоянию на конец 1931 г.[44]

Регион семей человек Урал 130 067 540 818 Северный край н/св. 131 313 Западная Сибирь 66 206 283 890 Восточная Сибирь 20 647 91 331 Дальний Восток 10 497 43 746 Алдан н/св. 5600 Северный Казахстан 33 098 149 617 Южный Казахстан 9841 42 347 Средняя Азия 2073 10 472 Украина 3520 15 057 Северный Кавказ 13 811 55 869 Нижегородский край 1449 5915 Ленинградская обл. 8140 32 905 Средняя Волга н/св. 12 500

Как мы видим из таблицы, общее количество кулаков в местах расселения составило на конец 1931 г. 1 421 380 человек, а выслано было, как мы помним, 1 803 392. Куда делась разница в 382 012 человек?

Документальных данных на этот счёт найти пока не удалось. Однако совершенно неверно полагать, что все эти люди умерли. Во-первых, многие из них бежали из мест поселения. Как мы увидим ниже, до 1937 года включительно число бежавших постоянно превышало число умерших в ссылке, причем намного превышало. Резонно предположить, что если в 1932 году бежало в два с лишним раза больше кулаков, чем умерло, то такая же картина наблюдалась и в 1930–1931 гг.

Более того, побеги в начальный период ссылки облегчались тем обстоятельством, что до июля 1931 г. расселением, трудоустройством и другими вопросами, связанными со спецпереселенцами, ведали краевые и областные исполкомы. И лишь постановлением СНК СССР от 1 июля 1931 г. «Об устройстве спецпереселенцев» их административное управление, хозяйственное устройство и использование были поручены ОПТУ. Специальные (трудовые) поселения ГУЛАГа для высланного кулачества были организованы согласно постановлениям СНК СССР от 16 августа 1931 г. № 174с, от20 апреля 1933 г. № 775/146с и от 21 августа 1933 г. № 1796/393с. По этим постановлениям на ГУЛАГ была возложена ответственность за надзор, устройство, хозяйственно-бытовое обслуживание и трудоиспользование выселенных кулаков.[45]

Но даже после этого активного розыска беглецов обычно не велось. Например, в Архангельской области коменданты трудпосёлков объявляли их розыск только в том случае, если им случайно удавалось узнать, где проживают бежавшие.[46] Как отмечало руководство Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР в феврале 1939 года в докладной записке в ЦК ВКП(б):

«Пользуясь ослаблением режима, многие трудпоселенцы разъехались из трудпоселков, проникли па зав(х)ы оборонного значения, электростанции и другие предприятия в краевых, областных центрах и различных городах. Снятие их оттуда и водворение в трудпоселки встречает затруднения в связи с тем, что они работают на этих предприятиях ряд лет, приобрели квалификацию, многие сумели получить паспорта, вступили в брак с другими рабочими и служащими и обзавелись в ряде случаев своими домами и хозяйством».[47]

По циркуляру ГУЛАГа ОГПУ от 22 мая 1932 г. имущество бежавшего спецпереселенца поступало в полное распоряжение членов его семьи, проживавших в местах высылки. Имущество же бежавших одиночек, т. е. не имевших семьи, сохранялось в течение шести месяцев, после чего подвергалось конфискации.[48]

Ещё одна причина расхождения численности высланных и фактически находившихся на учете состоит в том, что в момент прибытия на спецпоселение сотрудники органов ОПТУ-НКВД нередко производили сортировку выселенных кулаков. Одни из них освобождались, другие направлялись в лагеря ГУЛАГа, но большинство оставалось на спецпоселении. Так, в рапорте от 20 мая 1933 г. М. Берман докладывал заместителям председателя ОПТУ Агранову и Прокофьеву:

«По сообщению СИБЛАГа ОГПУ, из числа прибывших в Томск контингентов с Северного Кавказа по состоянию на 20 мая с.г., произведена согласно Ваших указаний проверка 9868 человек. Из этого количества решением Тройки ПП ОПТУ ЗСК вовсе освобождено — 85 человек, освобождено с ограничениями — 2422. осуждено в лагеря — 64, а остальные 7297 человек направляются в трудпосёлки».[49]

Тем не менее, смертность спецпереселенцев во время транспортировки и в первые годы жизни все-таки была достаточно высока. Однако причиной этого был не какой-то специально организованный «геноцид», а столь часто встречающееся в нашей стране разгильдяйство и безответственность, прямое невыполнение на местах отданных сверху приказов. Вот что писал в мае 1933 г. начальник ГУЛАГа ОПТУ М. Берман в рапорте на имя зам. председателя ОПТУ Г. Г. Ягоды:

«Несмотря на Ваши неоднократные указания ПП ОПТУ СКК о порядке комплектования и организации эшелонов, направляемых в лагеря и трудпоселки ОПТУ, состояние вновь прибывающих эшелонов совершенно неблагополучное. Во всех прибывающих из Северного Кавказа эшелонах отмечена исключительно высокая смертность и заболеваемость, преимущественно сыпным тифом и острожелудочными заболеваниями.

По сообщению Нач. Сиблага ОГПУ, из состава прибывших из Сев. Кавказа в Новосибирск эшелонов трудпоселенцев №№ 24, 25, 26, 27, 28 и 29 общей численностью в 10 185 человек умер в пути 341 человек, т. е. 3,3 %, в том числе значительное количество от истощения. Такая высокая смертность объясняется:

1) преступно-халатным отношением к отбору контингентов, выселяемых в трудпоселки, результатом чего явилось включение в этапы больных, стариков, явно не могущих по состоянию здоровья выдержать длительную перевозку;

2) невыполнением указаний директивных органов о выделении выселяемым в трудпоселки 2-х месячного запаса продовольствия; в указанных эшелонах трудпоселенцы никаких собственных запасов продовольствия не имели и во время пути снабжались только хлебом, скверного качества, в количестве от 200 до 400 грамм:

3) горячей пищей эшелоны снабжены не были, кипятком снабжались совершенно неудовлетворительно, с большими перебоями, потребление сырой воды вызвало массовые заболевания…»[50]

20 мая 1931 г. Г. Ягода указывал председателю ГПУ Белорусской ССР Реденсу:

«Детей выселяемых кулаков до 10-летнего возраста и стариков старше 65-ти лет — разрешается оставлять родственникам и знакомым, изъявившим желание их содержать… Семьи кулаков, не имеющие трудоспособных мужчин, — выселению не подлежат…»[51]

Однако на практике такие указания сплошь и рядом не выполнялись. В рапорте зам. начальника ГУЛАГа Плинера от 26 июля 1933 г. на имя Г. Ягоды отмечалось:

«Вопреки Вашим категорическим указаниям о ненаправлении в трудпоселки семей, не имеющих в своем составе трудоспособных, по сообщению начальника СИБЛАГа, в эшелонах с высланными кулаками, прибывших в Томск с Северного Кавказа, имеется 930 человек совершенно нетрудоспособных».[52]

Выселение кулаков, правда, в существенно меньших масштабах, продолжалось и в 1932–1933 гг. Данные о динамике численности спецпереселенцев за 30-е годы приводятся в следующих таблицах.

Динамика численности спецпереселенцев за 1932 г.[53]

Регион Сост. на учёте на 1.01.1932 Родилось Прибыло новых Возвращен из бегов Прочие причины прибытия Всего прибыло Умерло Бежало Прочие причины убытия Всего убыло Сост. на учёте на 1.01.1933 Урал 484 380 6540 10 107 16 922 1964 35 533 32 645 97 005 24 724 154 374 365 539 Северн, край 120 509 1594 3260 5068 6911 16 833 4664 15 571 4841 25 076 112 266 Зап. Сибирь 265 846 3975 4292 9398 17 937 35 602 15 616 40 205 17 943 73 764 227 684 Вост. Сибирь 91 720 1079 968 841 6771 9659 2022 4254 3314 9590 91 789 Даль. Восток 40 440 531 4426 240 2553 7750 901 1445 5281 7627 40 563 Алдан 4724 78 988 2 82 1150 188 8 134 330 5544 Сев. Казахстан 139 039 1476 10 283 1707 1688 15 154 21 344 22 122 8240 51 706 102 487 Юж. Казахстан 41 669 425 1307 296 11 799 13 827 1867 5397 10 336 17 600 37 896 Средняя Азия 10 471 499 27 799 217 2847 31 332 4156 7333 755 12 244 29 559 Украина 14 934 383 3 140 — 526 704 961 359 2024 13 436 Сев. Кавказ 55 318 703 303 1890 3010 5906 2845 6897 864 10 606 50 618 Горьковск. край 5888 146 28 35 147 356 211 318 380 909 5335 Ленингр, обл. 32 288 465 840 423 2613 4341 1090 1614 1524 4228 32 401 Средняя Волга 4136 54 392 116 4780 5342 411 740 679 1830 7648 Башкирия 5660 105 6240 683 11 163 18 191 1090 3140 302 4532 19 319 Итого: 1 317 022 18 053 71 236 37 978 74 235 201 502 89 754 207 010 79 676 376 440 1 142 084

Динамика численности спецпереселенцев за 1933 г.[54]

Регион Сост. на учёте на 1.01.1933 Родилось Прибыло новых Возвращено из бегов Прочие причины прибытия Всего прибыло Умерло Бежало Прочие причины убытия Всего убыло Сост, на учёте на 1.01.1934 Урал 365 539 3894 33 920 17 792 6171 61 777 51 010 55 983 20 010 127 003 300 313 Сев. край 112 266 1606 16 659 7679 4893 30 837 15 355 40 360 7851 63 566 79 537 Зап, Сибирь 227 684 5557 140 697 12 647 22 321 181 222 26 709 49 718 43 048 119 475 289 431 Вост. Сибирь 91 789 1444 307 1193 2190 5134 6529 8581 2753 17 863 79 060 Д. Восток 40 563 688 601 757 11 415 13 461 2817 3617 1095 7529 46 495 Алдан 5544 116 — 4 140 260 226 4 387 617 5187 Сев. Казахстан 102 487 1535 43 693 4128 691 50 047 25 293 14 644 6791 46 728 105 806 Юж. Казахстан 37 896 547 11 414 570 986 13 517 6937 9264 6439 22 640 28 773 Средняя Азия 29 559 241 — 2155 133 2529 3469 15 790 790 20 049 12 039 Украина 13 436 152 33 111 1149 1445 2379 473 1637 4489 10 392 Сев, Кавказ 50 618 341 619 3721 5239 9920 7107 7190 4625 18 922 41 616 Горьков. край 5335 177 3927 219 172 4495 638 1791 302 2731 7099 Ленингр обл. 32 401 438 392 442 2506 3778 835 895 2462 4192 31 987 Средняя Волга 7648 74 312 151 431 968 1155 956 947 3058 5558 Башкирия 19 319 257 — 2641 586 3484 1066 6578 394 8038 14 765 Белбалткомбинат НКВД — 15 15 517 1 — 15 533 76 12 957 1045 14 488 Итого: 1 142 084 17 082 268 091 54 211 59 023 398 407 151 601 215 856 100 488 467 945 1 072 546

Динамика численности спецпереселенцев в 1932–1940 гг.[55]

Числ. спецпереселенцев 1932 1933 1934 1935 1936 1937 1938 1939 1940 На 1 января 1 317 022 1 142 084 1 072 546 973 693 1 017 133 916 787 877 651 938 552 997 513 Прибыло 201 502 398 407 254 997 246 194 164 902 128 047 424 565 220 699 137 278 в том числе: родилось 18 053 170 823 14 033 26 122 27 617 29 036 31 867 33 716 32 732 прибыло из республик, краёв и областей 71 236 268 091 24 196 66 704 16 645 10 789 11 765 13 467 6929 прибыло из организаций — — 79 241 40 874 54 342 49 249 331 997 132 627 78 882 возвращено из бегов 37 978 54 211 45 443 33 238 23 075 17 384 10 939 8290 4562 прочие причины{1} 74 235 59 023 92 084 79 256 43 223 21 589 37 997 32 599 14 182 Убыло 376 440 467 945 353 850 202 754 265 248 167 183 363 664 161 738 204 579 в том числе: бежало 207 010 215 856 87 617 43 070 26 193 27 809 9712 7345 4430 осуждено — — — 3038 3492 17 385 23 830 2644 2823 умерло 89 754 151 601 40 012 22 173 19 891 17 037 15 961 16 691 16 401 освобождено как «неправильно высланных» — — 15 366 5736 5678 4119 616 962 578 освобождено на учебу — — — — — — — 11 204 7247 освобождено по Постановлению СНК СССР от 22.10.1938 г. — — — — — — — 1824 77 661 передано на иждивение — — 9663 9137 8471 4805 1489 1246 1475 передано в организации — — 94 888 39 391 63 608 58 412 266 326 93 470 80 300 прочие причины{2} 79 676 100 488 106 304 80 209 137 915 37 616 45 730 26 352 13 664 На 31 декабря 1 142 084 1 072 546 973 693 1 017 133 916 787 877 651 938 552 997 513 930 221

Итак, за 1932–1940 гг. на поселение прибыло ещё 489 822 кулака, что вместе с 1 803 392 высланными в 1930–1931 гг. составит 2 293 214 спецпереселенцев. Однако следует отметить, что не все они были кулаками. Так, на 1 октября 194) г. на учете состояло 936 547 трудпоселенцев. Из них 871 851 человек (93,1 %) составляли бывшие кулаки, а остальные 64 696 (6,9 %) — следующие лица: выселенные по решению судов за срыв и саботаж хлебозаготовительной и других кампаний; городской деклассированный элемент, выселенный (преимущественно в 1933 г.) по постановлениям «троек» ОПТУ за отказ выехать за 101-й километр из Москвы, Ленинграда и других режимных центров в связи с паспортизацией; выселенные (в основном в 1935–1937 гг.) по постановлениям органов НКВД из погранзон; осужденные (преимущественно в 1932–1933 гг.) органами ОПТУ и судами на срок от 3 до 5 лет (кроме «особо социально опасных») с заменой отбывания срока наказания в местах лишения свободы направлением на жительство в спецпоселки (трудпоселки). Все эти лица входили в документах НКВД в контингент «бывшие кулаки».[56]

Как видно из приведенных данных, после 1933 г. смертность среди высланных резко падает, с 1935 г. она практически не отличается от среднего уровня смертности по стране.

Спецпереселенцы, расселенные в 1930–1931 гг., были освобождены от всех налогов и сборов до 1 января 1934 г. Некоторым трудпоселенцам эта льгота была продлена до 1 января 1935 г. Основная же их масса с 1934 г. стала облагаться всеми налогами и сборами на одинаковых основаниях с остальными гражданами.[57] В оплате труда и других условиях работы они приравнивались ко всем рабочим и служащим, за исключением того, что их не принимали в профсоюз и из их зарплаты удерживалось 5 % на содержание аппарата Отдела трудовых поселений ГУЛАГа и административное обслуживание трудпоселений (до августа 1931 г. эти отчисления составляли 25 %. до февраля 1932 г. — 15 %).[58]

По постановлению СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 15 декабря 1935 г. «О школах в трудпосёлках» разрешалось детей трудпоселенцев. окончивших неполную среднюю школу, принимать на общих основаниях как в техникумы, так и в другие специальные средние учебные заведения, а окончивших среднюю школу — допускать на общих основаниях в высшие учебные заведения.[59] На рапорте М. Бермана от 29 октября 1935 г. по вопросу о записи в актах гражданского состояния детей трудпоселенцев Г. Ягода поставил резолюцию:

«Трудпоселенцы будут восстановлены [в правах], поэтому надо записывать так как хотят родители. В метриках, писать, что это ребёнок трудпоселенца — не следует и не к чему.

Г. Я. 1/XI».[60]

В начальный период все выселенные кулаки были лишены избирательных прав. С 1933 г. стали восстанавливаться в этих правах дети, достигшие совершеннолетия. В постановлении Президиума ЦИК СССР от 17 марта 1933 г. «О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков» указываюсь:

«Дети высланных кулаков, как находящиеся в местах ссылки, так и вне ее, и достигшие совершеннолетия, восстанавливаются в избирательных правах районными исполкомами по месту их жительства при условии, если они занимаются общественно полезным трудом и добросовестно работают».[61]

Что касается взрослых, то восстановление их в избирательных правах до 1935 г. производилось строго в индивидуальном порядке по истечении, как правило, 5-летнего срока с момента выселения и наличии положительных характеристик о поведении и работе. Первый опыт освобождения спецпереселенцев — передовиков производства был произведен в 1932 г. В письме Г. Ягоды от 5 мая 1932 г., адресованном начальникам ПП ОГПУ ряда краев и республик, говорилось:

«ЦИК СССР досрочно восстановил в правах спецпереселенцев в Вашем Крае по прилагаемому при сем списку… На общих собраниях широко объявить во всех без исключения спецпосёлках Вашего Края (Области) о досрочном восстановлении ЦИК СССР по ходатайству ОГПУ и хозорганизаций этой группы спецпереселенцев, доказавших своей честной работой, высокой производительностью труда и поведением лояльное отношение к Советской власти…Среди восстановленных в правах провести широкую кампанию с тем, чтобы они добровольно остались жить и работать на тех предприятиях, на которых они работают в данный момент… Восстановленные лица имеют право выезда из спецпосёлка, пользуются всеми правами граждан СССР и к ним не могут быть применены никакие меры ограничения».[62]

Практика восстановления спецпереселенцев в избирательных правах была законодательно закреплена специальным постановлением ЦИК СССР от 27 мая 1934 г. При этом большинство освобожденных спецпереселенцев, несмотря на проводившуюся с ними пропагандистскую работу, выезжало из мест поселений.[63]

Постановлением ЦИК СССР от 25 января 1935 г. все бывшие кулаки были восстановлены в избирательных правах наравне с другими гражданами СССР. Однако это не давало им права покинуть установленное место жительства.[64]

Тем не менее, процесс освобождения бывших кулаков продолжался. Так, как видно из приведенных данных, в 1934–1938 гг. 31 515 человек были освобождены как «неправильно высланные», а 33 565 — переданы на иждивение. Тысячи людей были освобождены в связи с направлением на учебу, вступлением в брак с нетрудпоселенцами и по другим причинам.

22 октября 1938 года вышло постановление СНК СССР о выдаче паспортов детям спецпереселенцев и ссыльных:[65]

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР № 1143–280с

22 октября 1938 г Москва Кремль

О выдаче паспортов детям спец переселенце в и ссыльных

Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:

Детям спецпереселенцев и ссыльных при достижении ими 16-ти летнего возраста, если они ничем не опорочены — паспорта выдавать на общих основаниях и не чинить им препятствия к выезду на учёбу или на работу.

В целях ограничения въезда их в режимные местности, в графе 10 в выдаваемых паспортах делать ссылку на пункт 11 постановления СНК СССР № 861 от 28 апреля 1933 г., предусмотренную постановлением СНК СССР от 8 августа 1936 г. за № 1441.

Председатель СНК Союза ССР В. МОЛОТОВ Управляющий Делами СНК Союза ССР Н. ПЕТРУНИЧЕВ

Согласно данному постановлению, дети трудпоселенцев, если они лично ничем не были опорочены, по достижении 16-летнего возраста на персональный учёт Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР не ставились, получали паспорта на общих основациях и могли покинуть трудпоселки. В 1939 г. по этому постановлению было освобождено 1824 трудпоселенца, в 1940 г. — 77 661. Помимо этого, в 1939–1940 гг. был освобожден на учебу 18 451 человек, передан на иждивение — 2721 и освобождены как «неправильно высланные» — 1540 трудпоселенцев. В 1938–1941 гг. по решениям местных органов власти некоторым бывшим кулакам, восстановленным в избирательных правах до 1935 г., было разрешено покинуть трудпосёлки и выехать к избранным ими местам жительства.[66] Кроме того, 3 июня 1939 г. вышло распоряжение НКВД СССР «Об освобождении трудпоселенцев — инвалидов».[67]

После начала Великой Отечественной войны поток заявлений об освобождении из трудссылки сильно сократился, а от некоторых ранее освобожденных трудпоселенцев стали поступать заявления с просьбой разрешить вернуться в трудпосёлок и снова встать на учет трудпоселений. Это было связано с тем, что статус трудпоселенца спасал от военной службы и отправки на фронт. Так, в указании Главного управления РККА от 27 февраля 1940 г. «О порядке приписки к призывным участкам трудпоселенческой молодёжи» предписывалось «призывников из числа трудпоселенческой молодежи, состоящей на учете местных органов ОТП ГУЛаг НКВД к призывным участкам не приписывать, учет их не вести и в Красную Армию и Флот не призывать», в то время как «освобожденная из трудовых поселков призывная молодежь подлежит приписке к призывным участкам и призыву в армию с зачислением в кадровые войска по особому указанию НКО СССР».[68]

Отдел трудовых и специальных поселений ГУЛАГа НКВД СССР разослал на места директиву с требованием ускорить освобождение трудпоселенческой молодежи и передачу ее на учет военкоматов, за исключением немцев, финнов и т. п., поскольку указание ГУ РККА от 27 февраля 1940 г. оставалось в силе. Тем не менее, практиковался ограниченный призыв трудпоселенцев в Красную Армию. Например, с начала войны и до 15 октября 1941 г. в РККА было призвано 3218 трудпоселенцев, из них 301 — в кадровые части и 2917 — в специальные строительные батальоны.[69]

В конце марта 1942 г. в НКВД СССР и НКО СССР была подготовлена на имя В. М. Молотова докладная записка следующего содержания:

«Народный комиссариат внутренних дел и Народный комиссариат обороны Союза ССР ставит вопрос о призыве в Красную Армию трудпоселенцев, находящихся в трудпоселках НКВД, которые к моменту выселения их из районов сплошной коллективизации не были главами кулацких семейств, а только ее членами До сих пор трудпоселенцы в Красную Армию не призываются. Исходя из того, что в трудпосёлках находится свыше 100 000 человек трудпоселенцев, мужчин призывного возраста, которые на протяжении 10–12 лет занимаются общественно-полезным трудом, а до выселения были только членами кулацких семей, НКВД и НКО полагают, что эту категорию трудпоселенцев следует призвать в армию на общих основаниях с тем, чтобы предоставить НКВД право освобождать из трудссылки трудпоселенцев, призванных в Красную Армию и прослуживших в ней не менее одного года, при наличии положительной характеристики командования. На непосредственных иждивенцев трудпоселенцев распространить льготы, предоставляемые семьям красноармейцев, а органам НКВД — освобождать их от уплаты 5 % отчислений с зарплаты, взимаемых па покрытие расходов по содержанию административно-управленческого аппарата трудссылки».[70]

11 апреля 1942 г. Государственный Комитет Обороны принял Постановление № 1575сс, согласно которому за период с 15 апреля по 15 мая 1942 г. надлежало призвать в Красную Армию «35 000 человек за счет тщательного отбора детей переселенцев и переселенцев призывного возраста». Вместе с другими категориями призываемых с 15 апреля 1942 г. в армию, этих трудпоселенцев надлежало использовать «на укомплектование запасных частей для подготовки маршевых пополнений и на доукомплектование выводимых с фронта стрелковых дивизий, а также на формирование танковых и других специальных частей».[71]

В июне 1942 г. по специальному постановлению ГКО план мобилизации трудпоселенцев в Красную Армию был увеличен до 50 тыс. человек.[72] К 1 ноября 1942 г. мобилизация трудпоселенцев в Красную Армию была завершена. Всего с начала войны было призвано в армию 60 747 трудпоселенцев (из них 57 324 — после 1 января 1942 г.).[73]

В октябре 1942 г. было принято решение, что призванных в ряды РККА трудпоселенцев и членов их семей следует снимать с учёта сразу же, а не по истечении годичного срока службы в армии, как планировалось ранее. В приказе НКВД СССР № 002 303 «О снятии с учёта трудссылки трудпоселенцев, призванных в Красную Армию, и членов их семей» от 22 октября 1942 г. предписывалось в месячный срок «всех трудпоселенцев, призванных в Красную Армию, и прямых членов их семей (жена, дети) с учета трудссылки снять», «выдать паспорта без ограничении» и «освободить от 5 % отчислений с их зарплаты».[74]

В течение 1943 г. из трудссылки было освобождено 102 520 призванных в армию и членов их семей.[75] Кроме того, с 1 января 1941 г. по 1 апреля 1943 г. по приведенному выше Постановлению СНК СССР от 22 октября 1938 г. было освобождено 136 240 трудпоселенцев (в 1941 г. — 62 808, в 1942 г. — 63 113, в январе-марте 1943 г. — 10 319 человек).[76]

В 1944 г. НКВД СССР и Прокуратурой СССР было принято решение бывших кулаков, самовольно покинувших в прошлые годы спецпоселения, к ответственности за побег не привлекать и на спецпоселение не возвращать, если они в течение последних трех лет занимались общественно полезным трудом.[77] На основании директивы НКВД СССР от 25 мая 1944 г. с учета спецпоселений снимались дети бывших кулаков, направленные в школы ФЗО и ремесленные училища.[78]

С 1 сентября 1944 г. со спецпереселенцев контингента «бывшие кулаки» было прекращено удержание 5 % от заработной платы на расходы по их административному управлению и надзору. Это было сделано на основании постановления СНК СССР № 1147–340с от 24 августа 1944 г. «Об отмене процентных отчислений с заработков спецпереселенцев, установленных постановлением Совнаркома СССР от 1 июля 1931 г. № 130сс».[79] Отныне все налоги с их доходов стали взиматься как и с полноправных граждан.

После окончания войны началось массовое освобождение бывших кулаков, остававшихся к этому времени на спецпоселении. Хотя предложение МВД СССР осуществить в конце 1947 г. полное освобождение этого контингента и не было поддержано руководством страны, фактически численность кулаков-спецпереселенцев стремительно сокращалась. Так, на 1 апреля 1947 г. их состояло на учете 481 186, на 1 января 1948 г. — 210 556, на 1 июля 1949 г. — 124 585, а на 1 июля 1952 г. — 28 009 человек.[80]

Последние остававшиеся на поселении кулаки были освобождены Постановлением Совета Министров СССР № 1738–789сс от 13 августа 1954 г. «О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков и других лиц».[81]

Такова истинная, а не вымышленная история «кулацкой ссылки».

ОЧИЩЕНИЕ АРМИИ

Теперь коснёмся такого вопроса, как чистка Красной Армии в 1937–1938 гг. Как известно, миф об «обезглавленной РККА» состоит из двух частей: 1) в ходе репрессий был пущен «в расход» чуть ли не весь офицерский корпус, в результате чего армия к 1941 году осталась без опытных командиров, 2) Тухачевский, Уборевич, Якир и другие «невинные жертвы Сталина» были гениальными полководцами.

Однако как свидетельствуют упрямые факты, ни одно из этих утверждений не соответствует действительности. Представление о «полководческих, талантах» безвременно отправленных в мир иной маршалов и командармов дают статьи А. Смирнова «Большие маневры», О. Каждана «Фальшивка В. Шелленберга» и приказ наркома обороны К. Ворошилова, посвященный разбору «подвигов» маршала Блюхера на Хасане, а о «моральном облике» некоторых из них — фрагмент из интервью сына Котовского «Независимой газете». Мы же займёмся здесь выяснением истинного масштаба армейской чистки.

Как и в других подобных случаях, обличители Сталина соревнуются, кто больше припишет «жертв антиармейского террора». Так, если В. Г. Клевцов утверждает, что в 1937–1938 гг. было физически уничтожено 35,2 тыс. офицеров,[82] то Д. А. Волкогонов[83] и Д. М. Проэктор[84] пишут о 40 тыс. репрессированных, А. М. Самсонов — о 43 тыс.,[85] Н. М. Раманичев — о 44 тыс.,[86] Ю. А. Горьков — о 48 773,[87] Г. А. Куманев — о 50 тыс..[88] А. Н. Яковлев — о 70 тыс.,[89] В. Н. Рапопорт и Ю. А. Геллер — о 100 тыс.,[90] Л. А. Киршнер утверждает, что было репрессировано 50 % офицеров,[91] a B. C. Коваль — что был уничтожен весь офицерский корпус.[92]

Что же было на самом деле? Обратимся к архивным документам.

* * *

СПРАВКА

О КОЛИЧЕСТВЕ УВОЛЕННОГО КОМАНДНО-НАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО СОСТАВА за 1935–1939 гг. (без ВВС)[93]

В 1935 г. уволено 6198 чел. или 4,9 %. Из них политсостава — 987 чел.

В 1936 г. уволено 5.67? чел. или 4,2 %. Из них политсостава — 759 чел.

В 1937 г. уволено 18 658 чел. или 13,1 %. 2194 чел. Из них политсостава — 2194 чел.

Из общего числа уволенных:

Мотивы увольнения Всего было уволено в 1937 г Из числа уволенных восстановлено в 1938–39 гг. Фактически осталось уволенных а) Арестованные 4474 206 4268 б) Уволены во исполнение решения ЦК ВКП(б) Ж147/102 от 29.3.1937 г. (исключенные из ВКП(б) за связь с заговорщиками) 11 104 4338 6766 в) Уволены по политико-моральным причинам (пьяницы, морально разложившиеся, расхитители народного достояния) 1139 109 1030 г) Исключено за смертью, по инвалидности и по болезни 1941 8 1933 Всего: 18 658 4661 13 997 К списочной численности: 13,1% — 9,7%

В 1938 г. уволено 16 362 чел. или 9,2 %. Из них политсостава — 3282 чел.

Из общего числа уволенных:

Мотивы увольнения Всего было уволено в 1938 г. Из числа уволенных восстановлено в 1939 гг. Фактически осталось уволенных а) Арестованные 5032 1225 3807 б) Уволены во исполнение решения ЦК ВКП(б) №П47/102 от 29.3.1937 г. (исключенные из ВКП(б) за связь с заговорщиками) 3580 2864 716 в) Уволены по директиве Народного комиссара обороны от 24.6.38 г. № 200/ш (поляки, немцы, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы, и др., уроженцы заграницы и связанные с ней) 4138 1919 2219 г) Уволены во исполнение приказа Народного комиссара обороны № 0219–38 г. (пьяницы, морально разложившиеся, расхитители народного достояния) 2671 321 2350 д) Исключено за смертью, по инвалидности и по болезни 941 4 937 Всего: 16 362 6333 10 029 К списочной численности: 9,2% — 5,6%

В 1939 г. уволено — 1878 чел. или 0,7 % к списочной численности. Из них политсостава — 477 чел.

Из общего числа уволенных:

Мотивы увольнения Всего было уволено в 1939 г. Из числа уволенных восстановлено Фактически осталось уволенных а) Арестованные 73 26 47 б) Уволены во исполнение решения ЦК ВКП(б) Ж147/102 от 29.3.1937 г. (исключенные из ВКП(б) за связь с заговорщиками) 284 126 158 в) Уволены во исполнение приказа Народного комиссара обороны № 0219–38 г, (пьяницы, морально разложившиеся, расхитители народною достояния) 238 23 215 г) Исключено за смертью, по инвалидности и по болезни 1283 9 1274 Всего: 1878 184 1694 К списочной численности: 0,7% — 0,6%

Таким образом:

1. В 1937 г. по политическим мотивам (арестованные, исключенные из ВКП(б) за связь с заговорщиками) составляют — 15 578 чел. или 85 % к общему числу уволенных в 1937 г.

2. В 1938 г. по тем же мотивам — 8612 чел. или 52 % к общему числу уволенных в 1938 г., т. е. почти в два раза меньше против 1937 г.

Если сравнить общее количество уволенных за два года 1936–1937 гг., составляющее 24 335 чел., с количеством уволенных за 1938–1939 гг. 18 240 чел., то получается, что за первые два года (1936–1937 гг.) уволено — 8,6 % к списочной численности, за 1938–1939 гг. — 3,9 % к списочной численности.

В общем числе уволенных как за 1936–1937 гг., так и за 1938–1939 гг. было большое количество арестовано и уволено несправедливо. Поэтому много поступало жалоб в Наркомат обороны, в ЦК ВКП(б) и на имя т. Сталина. Мною в августе 1938 г. была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров, которая тщательно проверяла материалы уволенных путем личного вызова их, выезда на места работников Управления, запросов парторганизаций, отдельных коммунистов и командиров, знающих уволенных, через органы НКВД и т. д.

Комиссией было рассмотрено около 30 тысяч жалоб, ходатайств и заявлений. В результате восстановлено:

Год Всего восстановлено Эти восстановленные были уволены Приказами НКО Приказами округов Из уволенных в 1937 г. 4661 1703 2958 Из уволенных в 1938 г 6333 2202 4131 Из уволенных в 1939 г. 184 125 59 Всего: 11 178 4030 7148

Кроме того:

а) изменена статья увольнения 2416 чел.

б) отказано в восстановлении 1889 чел.

Таким образом, фактическая убыль из армии командно-начальствующего и политического состава составляет:

1. За 1936–37 гг. 19 674 чел. или 6,9 % к списочной численности (в том числе 2827 чел. политсостава).

2. За 1938–39 гг. 11 723 чел. или 2,3 % к списочной численности (в том числе 3515 чел. политсостава), т. е. почти в три раза меньше против 1936–37 гг.

В результате проделанной большой работы, армия в значительной мере очистилась от шпионов, диверсантов, заговорщиков, не внушающих политического доверия иностранцев, от пьяниц и тунеядцев, а несправедливо уволенные возвращены в армию.

«апреля 1940 г. Е. Щаденко

* * *

экз. № 2

СПРАВКА[94]

За последние пять лет (с 1934 г. по 25 октября 1939 г.) из кадров РККА ежегодно увольнялось следующее количество начсостава:

В 1934 г. уволено 6596 чел. или 5,9 % к списочной численности, из них:

а) за пьянство и моральное разложение — 1513

б) по болезни, инвалидности, за смертью и пр. — 4604

в) как арестованные и осужденные — 479

Всего — 6596

В 1935 г. уволено 8560 чел. или 7,2 % к списочной численности, из них:

а) по политико-моральным причинам, служебному несоответствию, по желанию и пр. — 6719

б) по болезни и за смертью — 1492

в) как осужденные — 349

Всего — 8560

В 1936 г. уволено 4918 чел. или 3,9 % к списочной численности, из них:

а) за пьянство и политико-моральное несоответствие — 1942

б) по болезни, инвалидности и за смертью — 1937

в) по политическим мотивам (исключение из партии) — 782

г) как арестованные и осужденные — 257

Всего — 4918

В 1937 г. уволено 18 658 чел., или 13,6 % к списочной численности, из них:

а) по политическим мотивам (исключение из партии, связь с врагами народа) — 11 104

б) арестованных — 4474

в) за пьянство и моральное разложение — 1139

г) по болезни, инвалидности, за смертью — 1941

Всего — 18 658

В 1938 г. уволено 16 362 чел., или 11,3 % к списочной численности, из них:

а) по политическим мотивам — исключенные из ВКП(б), которые согласно директиве ЦК ВКП(б) подлежали увольнению из РККА и за связь с заговорщиками — 3580

б) иностранцы (латыши — 717, поляки — 1099, немцы — 620, эстонцы — 312, корейцы, литовцы и др.), уроженцы заграницы и связанные с ней, которые уволены согласно директиве Народного комиссара обороны от 24.6.1938 г. за № 200/ш — 4138

в) арестованных — 5032

г) за пьянство, растраты, хищения, моральное разложение — 2671

д) по болезни, инвалидности, за смертью — 941

Всего — 16 362

В 1939 г. на 25.10 уволено 1691 чел., или 0,6 % к списочной численности, из них:

а) по политическим мотивам, (исключение из партии, связь с заговорщиками) — 277

б) арестованных — 67

в) за пьянство и моральное разложение — 197

г) по болезни, инвалидности — 725

д) исключено за смертью — 425

Общее число уволенных за 6 лет составляет — 56 785 чел. Всего уволено в 1937 и 1938 гг. — 35 020 чел. из этого числа:

а) естественная убыль (умершие, уволенные по болезни, инвалидности, пьяницы и др.) составляют — 6692 или 19,1 % к числу уволенных;

б) арестованные — 9506 или 27,2 % к числу уволенных;

в) уволенные по политическим мотивам (исключенные из ВКП(б) — по директиве ЦК ВКП(б) — 14 684 или 41,9 % к числу уволенных;

г) иностранцы, уволенные по директиве Народного комиссара обороны — 4138 чел., или 11,8 % к числу уволенных.

Таким образом, в 1938 году было уволено по директиве ЦК ВКП(б) и Народного комиссара обороны — 7718 чел. или 41 % к числу уволенных в 1938 году.

Наряду с очисткой армии от враждебных элементов часть начсостава была уволена и по необоснованным причинам. После восстановления в партии и установления неосновательности увольнения возвращено в РККА — 6650 чел., главным образом, капитаны, старшие лейтенанты, лейтенанты и им равные, составляющие 62 % этого числа.

На место уволенных пришло в армию проверенных кадров из запаса — 8154 чел., из одногодичников — 2572 чел., из политсостава запаса — 4000 чел., что покрывает число уволенных.

Увольнение по 1939 году идет за счет естественной убыли и очистки армии от пьяниц, которых Народный комиссар обороны своим приказом от 28 декабря 1938 года требует беспощадно изгонять из Красной Армии.

Таким образом, за два года (1937 и 1938 гг.) армия серьёзно очистилась от политически враждебных элементов, пьяниц и иностранцев, не внушающих политического доверия.

В итоге мы имеем гораздо более крепкое политико-моральное состояние. Подъем дисциплины, быстрое выдвижение кадров, повышение в военных званиях, а также увеличение окладов содержания подняло заинтересованность и уверенность кадров и высокий политический подъем в РККА, показанный на деле в исторических победах в районе озера Хасан и р. Халхин-Гол, за отличие в которых Правительство наградило званием Героя Советского Союза 96 человек и орденами и медалями 23 728 человек.

Начальник 6 отдела полковник (Ширяев) «20» октября 1939 г.

* * *

Как мы видим из этих документов, в 1937–1938 it. было арестовано 9506 человек начсостава (из них 1431 восстановлено в 1938–1939 гг.) и уволено по политическим мотивам 18 822 (из них 9121 восстановлено в 1938–1939 гг.). Таким образом, итоговое число офицеров, репрессированных в 1937–1938 гг. (без ВВС и флота) составляет 8075 арестованных (среди которых далеко не все были расстреляны) и 9701 уволенных из армии.

В приведенных документах постоянно указывается и процент, который составляют уволенные из армии от списочной численности ком начсостава, причем процент этот достаточно скромен. Напомним, что по данным, приведенным К. Е. Ворошиловым в выступлении на февральско-мартовском (1937 г.) Пленуме ЦК ВКП(б), «армия располагает по штату 206 тысячами человек начальствующего состава».[95]

Откуда же взялась нехватка командных кадров перед войной, на которую так любят ссылаться обличители Сталина? Дело в том, что в это время по вполне понятным причинам численность Красной Армии резко увеличивалась. При этом, естественно, создавались десятки тысяч новых офицерских должностей, которые необходимо было заполнить. К 15 июня 1941 г. общая численность командного и начальствующего состава (без политсостава, ВВС, ВМФ и НКВД) составляла по списку 439 143 человека или 85,2 % к штату.[96]

Чтобы проиллюстрировать, как происходило это наращивание армии и как заполнялись вакантные офицерские должности, приведем еще один документ:

СПРАВКА ОБ УВОЛЬНЕНИИ ИЗ РККА И УКОМПЛЕКТОВАНИИ КОМНАЧСОСТАВОМ[97]

I. УВОЛЬНЕНИЕ (без морских сил)

Уволено из РККА за 1937 г. по 09.08.38 г.

Комначсостава 20 643 13 198

из них арестовано 5811 4761

II. УКОМПЛЕКТОВАНИЕ

1. Некомплект комначсостава на 1.1.1938 г. составлял — 39 100

2. Потребность по оргмероприятиям 1938 г. — 33 900

Итого: — 73 000

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ В КАДРАХ:

1. Выделяется для подготовки летнабов 2600

2. На формирование округов и военкоматов 5000

3. На укомплектование должностей помощников 15 000

4. На расширение военно-учебных заведений 16 700

5. На замещение должностей увольняемых в 1938 г. 25 700

6. На организацию дивизионных школ 3416

7. На покрытие потребности по оргмероприятиям 1939 г. 25 000

8. На замещение убыли, ожидаемой в 1939 г. 25 000

9. На усиление Краснознаменного Дальневосточного фронта 7000

Итого: 125 416

Общая потребность в комначсоставе в 1938–39 гг. составляет — 198 416 чел.

Эта потребность в кадрах будет покрыта:

а) по 1938 году:

1. Из военных училищ выпущено 8278 чел.

2. Подготовлено из младшего комначсостава 9751 чел.

3. Дополнительно готовится из мл. комначсостава

с июня 1938 г. 17 000 чел.

с августа 1938 г. 60 000 чел.

4. Намечено призвать из запаса 30 000 чел.

5. Намечено задержать в армии одногодичников и двухгодичников 5000 чел.

Итого по 1938 г. 130 000 чел.

б) по 1939 году (за 1-е полугодие)

1. Выпустить досрочно из военных училищ 13 000 чел.

2. Подготовить из младшего комначсостава 60 000 чел.

Итого: 73 000 чел.

Все эти мероприятия дают накопление кадров в 1938 г. и в первом полугодии 1939 г. — 203 000 чел., коими полностью покрывается некомплект комначсостава РККА.

III. УКОМПЛЕКТОВАНИЕ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО КРАСНОЗНАМЕННОГО ФРОНТА

1. Некомплект по ДКФ составляет — 6500 чел.

2. На покрытие этого некомплекта Военсовет ДКФ просил выделить 3000 чел.

3. Выделяется на покрытие некомплекта ДКФ — 6500 или 100 % потребности. Текущая убыль по ДКФ (увольнение, аресты и др.) будет покрываться незамедлительно.

«августа 1938 г. Е. ЩАДЕНКО

* * *

Таким образом, не может идти и речи о влиянии репрессий на снижение боеспособности Красной Армии из-за незначительности их масштабов по сравнению с общей численностью офицерского корпуса Исключением является высший комсостав. Однако и здесь нас ожидают весьма интересные открытия. Вот что пишет в своей статье, опубликованной в «Российском историческом журнале», Г. И. Герасимов:

«Больше всего от репрессий пострадал советский генералитет. Как отразились репрессии на образовательном уровне высшего командного состава? Как ни парадоксально, но объективно его уровень вырос. В первой половине 30-е гг. доля лиц этой категории, имеющих высшее военное образование колебалась от 30 до 40 %. Перед началом репрессий 29 % имело академическое образование, в 1938 году их было уже 38 %, а в 1941 году — 52 % военачальников имело высшее военное образование.[98]

Может быть это случайность или фальсификация? Нет. Знакомство автора с архивными документами, отчетными данными кадровых органов по арестованным и наточенным вместо них военачальникам свидетельствует о росте академического образования по всем основным должностным группам. Например, в пик репрессий, с 1 мая 1937 года по 15 апреля 1938 года, из 3-х арестованных заместителей Наркома обороны ни один не имел академического образования, 2 из назначенных его имели. Из командующих войсками округов арестовано 3 „академика“, назначено — 8; заместители командующих округами: соответственно арестовано 4 с высшим военным образованием, назначено — 6; начальники штабов округов — арестованные не имели академического образования, 4 из 10 назначенных его имели; командиры корпусов — арестовано 12 с высшим военным образованием, назначено 19; начальники штабов корпусов — арестовано 14 „академиков“, назначено 22. И так по всем должностям, за исключением командиров дивизий. 33 арестованных комдивов имели академическое образование, а среди назначенных таких было только 27. В целом по высшему командному составу количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45 %.[99]

Таким образом, репрессии не снизили образовательный уровень затронутых ими категорий офицеров, они повлияли ни уровень образования старших и средних офицеров, которые выдвигались на вышестоящие должности. Архивные данные свидетельствуют о том, что это были, как правило, наиболее высокоподготовленные командиры».[100]

Была ли необходима столь широкомасштабная чистка РККА? К сожалению, немалая доля командиров, подвергшихся в то время политическим преследованиям, пострадала безвинно. Большинство из них вскоре было оправдано и восстановлено в армии. С другой стороны, опасность, созданная для государства военными заговорщиками во главе с Тухачевским, была слишком велика, что и объясняет допущенные «перегибы» при ликвидации заговора.

В заключение приведем выдержку из дневника Джозефа Девиса, бывшего послом США в Москве в 1937–1938 гг. Запись сделана летом 1941 г.:

«Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке. Немецкое вступление в Прагу сопровождалось активной поддержкой военных организаций Гелена. То же самое происходило в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (де Грелль)… Однако ничего подобного в России мы не видим. „Где же русские пособники Гитлера?“ — спрашивают меня часто. „Их расстреляли“, — отвечаю я.

Только сейчас начинаешь сознавать, насколько дальновидно поступило советское правительство в годы чисток. Тогда меня шокировала та бесцеремонность и даже грубость, с какой советские власти закрывали по всей стране консульства Италии и Германии, не взирая ни на какие дипломатические осложнения Трудно было поверить в официальные объяснения, что сотрудники миссий участвовали в подрывной деятельности. Мы в то время много спорили в своем кругу о борьбе за власть в кремлевском руководстве, но как показала жизнь, мы сидели „не в той лодке“».[101]

Как маршал Блюхер воевал с японцами

Совершенно секретно

ПРИКАЗ

народного комиссара обороны Союза ССР[102]

№ 0040

4 сентября 1938 г. г. Москва

31 августа 1938 г. под моим председательством состоялось заседание Главного военного совета РККА в составе членов военного совета: тт. Сталина, Щаденко, Буденного, Шапошникова, Кулика, Локтионова, Блюхера и Павлова, с участием Председателя СНК СССР тов. Молотова и зам. народного комиссара внутренних дел тов. Фриновского.

Главный военный совет рассмотрел вопрос о событиях в районе озера Хасан и, заслушав объяснения комфронта тов. Блюхера и зам. члена военного совета КДфронта[103] тов. Мазепова, пришел к следующим выводам:

1. Боевые операции у озера Хасан явились всесторонней проверкой мобилизационной и боевой готовности не только тех частей, которые непосредственно принимали в них участие, но и всех без исключения войск КДфронта.

2. События этих немногих дней обнаружили огромные недочеты в состоянии КДфронта. Боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава фронта оказались на недопустимо низком уровне. Войсковые части были раздерганы и небоеспособны; снабжение войсковых частей не организовано. Обнаружено, что Дальневосточный театр к войне плохо подготовлен (дороги, мосты, связь).

Хранение, сбережение и учет мобилизационных и неприкосновенных запасов, как фронтовых складов, гак и в войсковых частях, оказалось в хаотическом состоянии.

Ко всему этому обнаружено, что важнейшие директивы Главного военного совета и народного комиссара обороны командованием фронта на протяжении долгого времени преступно не выполнялись. В результате такого недопустимого состояния войск фронта мы в этом сравнительно небольшом столкновении понесли значительные потери — 408 чел[овек] убитыми и 2807 чел[овек] ранеными. Эти потери не могут быть оправданы ни чрезвычайной трудностью местности, на которой пришлось оперировать нашим войскам, ни втрое большими потерями японцев.[104]

Количество наших войск, участие в операциях наших авиации и танков давало нам такие преимущества, при которых наши потери в боях могли бы быть намного меньшими.

И только благодаря расхлябанности, неорганизованности и боевой неподготовленности войсковых частей и растерянности командно-политического состава, начиная с фронта и кончая полковым, мы имеем сотни убитых и тысячи раненых командиров, политработников и бойцов. Причем процент потерь командно-политического состава неестественно велик — 40 %, что лишний раз подтверждает, что японцы были разбиты и выброшены за пределы нашей границы только благодаря боевому энтузиазму бойцов, младших командиров, среднего и старшего командно-политического состава, готовых жертвовать собой, защищая честь и неприкосновенность территории своей великой социалистической Родины, а также благодаря умелому руководству операциями против японцев тов. Штерна и правильному руководству тов. Рычагова действиями нашей авиации.

Таким образом, основная задача, поставленная Правительством и Главным военным советом войскам КДфронта — обеспечить на Д[альнем] В[остоке] полную и постоянную мобилизационную и боевую готовность войск фронта, — оказалась невыполненной.

3. Основными недочетами в подготовке и устройстве войск, выявленными боевыми действиями у озера Хасан, являются:

а) недопустимо преступное растаскивание из боевых подразделений бойцов на всевозможные посторонние работы.

Главный военный совет, зная об этих фактах, еще в мае с.г. своим постановлением (протокол № 8) категорически запретил разбазаривать красноармейцев на разного рода хозяйственные работы и потребовал возвращения в части к 1 июля с.г. всех бойцов, находящихся в таких откомандировках. Несмотря на это, командование фронта ничего не сделало для возвращения в свои части бойцов и командиров, и в частях продолжал существовать громадный некомплект в личном составе, части были дезорганизованы. В таком состоянии они и выступили по боевой тревоге к границе. В результате этого в период боевых действий пришлось прибегать к сколачиванию из разных подразделений и отдельных бойцов части, допуская вредную организационную импровизацию, создавая невозможную путаницу, что не могло не сказаться на действиях наших войск;

б) войска выступили к границе по боевой тревоге совершенно неподготовленными. Неприкосновенный запас оружия и прочего боевого имущества не был заранее расписан и подготовлен для выдачи на руки частям, что вызвало ряд вопиющих безобразий в течение всего периода боевых действий. Начальник управления фронта и командиры частей не знали, какое, где и в каком состоянии оружие, боеприпасы и другое боевое снабжение имеются. Во многих случаях целые арт[иллерийские] батареи оказались на фронте без снарядов, запасные стволы к пулеметам заранее не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы и даже одно из стрелковых подразделений 32-й дивизии прибыли на фронт вовсе без винтовок и противогазов. Несмотря на громадные запасы вещевого имущества, многие бойцы были посланы в бой в совершенно изношенной обуви, полубосыми, большое количество красноармейцев было без шинелей. Командирам и штабам не хватаю карт района боевых действий;

в) все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, что в данной обстановке, как и вообще в условиях Д[альнего] В[остока]? изобилующего горами и сопками, является азбукой боевой и тактической выучки войск.

Танковые части были использованы неумело, вследствие чего понесли большие потери в материальной части.

4. Виновными в этих крупнейших недочетах и в понесенных нами в сравнительно небольшом боевом столкновении чрезмерных лагерях являются командиры, комиссары и начальники всех степеней КДфронта, и в первую очередь — командующий КДФ маршал Блюхер.

Вместо того чтобы честно отдать все свои силы делу ликвидации последствий вредительства и боевой подготовки КДфронта и правдиво информировать наркома и Главный военный совет о недочетах в жизни войск фронта, т. Блюхер систематически, из года в год, прикрывал свою заведомо плохую работу и бездеятельность донесениями об успехах, росте боевой подготовки фронта и общем благополучном его состоянии. В таком же духе им был сделан многочасовой доклад на заседании Главного военного совета 28–31 мая 1938 г., в котором он скрыл истинное состояние войск КДФ и утверждал, что войска фронта хорошо подготовлены и во всех отношениях боеспособны.

Сидевшие рядом с Блюхером многочисленные враги народа умело скрывались за его спиной, ведя свою преступную работу по дезорганизации и разложению войск КДфронта. Но и после разоблачения и изъятия из армии изменников и шпионов т. Блюхер не сумел или не захотел по-настоящему реализовать очищение фронта от врагов народа. Под флагом особой бдительности он оставлял вопреки указаниям Главного военного совета и наркома незамещенными сотни должностей командиров и начальников частей и соединений, лишая таким образом войсковые части руководителей, оставляя штабы без работников, не способными к выполнению своих задач. Такое положение т. Блюхер объяснял отсутствием людей (что не отвечает правде) и тем самым культивировал огульное недоверие ко всем командно начальствующим кадрам КДфронта.

5. Руководство командующего КДфронтом маршала Блюхера в период боевых действий у озера Хасан было совершенно неудовлетворительным и граничило с сознательным пораженчеством. Все его поведение за время, предшествующее боевым действиям, и во время самих боев явилось сочетанием двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам, захватившим часть нашей территории. Заранее зная о готовящейся японской провокации и о решениях Правительства по этому поводу, объявленных тов. Литвиновым послу Сигемицу, получив ещё 22 июля директиву народного комиссара обороны о приведении всего фронта в боевую готовность, — тов. Блюхер ограничился отдачей соответствующих приказов и ничего не сделал Для проверки подготовки войск для отпора врагу и не принял действенных мер для поддержки пограничников полевыми войсками. Вместо этого он совершенно неожиданно 24 июля подверг сомнению законность действий наших пограничников у озера Хасан. В тайне от члена военного совета г. Мазепова, своего начальника штаба т. Штерна, зам. наркома обороны т. Мехлиса и зам. наркома внутренних дел т. Фриновского, находившихся в это время в Хабаровске, т. Блюхер послал комиссию на высоту Заозёрная и без участия начальника погранучастка произвел расследование действий наших пограничников. Созданная таким подозрительным порядком комиссия обнаружила «нарушение» нашими пограничниками Маньчжурской границы на 3 метра и, следовательно, «установила» нашу «виновность» в возникновении конфликта на оз. Хасан.

Ввиду этого т. Блюхер шлет телеграмму наркому обороны об этом мнимом нарушении нами Маньчжурской границы и требует немедленного ареста начальника погранучастка и других «виновников в провоцировании конфликта» с японцами. Эта телеграмма была отправлена т. Блюхером также в тайне от перечисленных выше товарищей.

Даже после получения указания от Правительства о прекращении возни со всякими комиссиями и расследованиями и о точном выполнении решений Советского правительства и приказов наркома т. Блюхер не меняет своей пораженческой позиции и по-прежнему саботирует организацию вооруженного отпора японцам. Дело дошло до того, что 1 августа с.г., при разговоре по прямому проводу тт. Сталина, Молотова и Ворошилова с т. Блюхером, тов. Сталин вынужден был задать ему вопрос: «Скажите, т. Блюхер, честно, — есть ли у вас желание по-настоящему воевать с японцами? Если нет у вас такого желания, скажите прямо, как подобает коммунисту, а если есть желание, — я бы считал, что вам следовало бы выехать на место немедля».

От всякого руководстве боевыми действиями т. Блюхер самоустранился, прикрыв это самоустранение посылкой наштафронта тов. Штерна в район боевых действий без всяких определенных задач и полномочий. Лишь после неоднократных указаний Правительства и народного комиссара обороны о прекращении преступной неразберихи и устранении дезорганизации в управлении войсками и только после того, как нарком назначил тов. Штерна командиром корпуса, действующего у озера Хасан, специального многократного требования применения авиации, от введения в бой которой т. Блюхер отказывался под предлогом опасения поражений корейского населения, только после приказания т. Блюхеру выехать на место событий т. Блюхер берется за оперативное руководство. Но при этом более чем странном руководстве он не ставит войскам ясных задач на уничтожение противника, мешает боевой работе подчиненных ему командиров, в частности командование 1-й армии фактически отстраняется от руководства своими войсками без всяких к тому оснований; дезорганизует работу фронтового управления и тормозит разгром находящихся на нашей территории японских войск. Вместе с тем т. Блюхер, выехав к месту событий, всячески уклоняется от установления непрерывной связи с Москвой, несмотря на бесконечные вызовы его по прямому проводу народным комиссаром обороны. Целых трое суток при наличии нормально работающей телеграфной связи нельзя было добиться разговора с т. Блюхером.

Вся эта оперативная «деятельность» маршала Блюхера была завершена отдачей им 10 августа приказа о призыве в 1-ю армию 12 возрастов. Этот незаконный акт явился тем непонятней, что Главный военный совет в мае с.г., с участием т. Блюхера и по его же предложению, решил призвать в военное время на Д[альнем] В[остоке] всего лишь 6 возрастов. Этот приказ т. Блюхера провоцировал японцев на объявление ими своей мобилизации и мог втянуть нас в большую войну с Японией. Приказ был немедля отменен наркомом.

На основании указаний Главного военного совета

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. В целях скорейшей ликвидации всех выявленных крупных недочётов в боевой подготовке и состоянии войсковых частей КДФ, замены негодного и дискредитировавшего себя в военном и политическом отношении командования и улучшения условий руководства, в смысле приближения его к войсковым частям, а также усиления мероприятий по оборонной подготовке Дальневосточного театра в целом, — управление Дальневосточного Краснознамённого фронта расформировать.

2. Маршала т. Блюхера от должности командующего войсками Дальневосточного Краснознаменного фронта отстранить и оставить его в распоряжении Главного военного совета РККА.

3. Создать из войск Дальневосточного фронта две отдельные армии, с непосредственным подчинением народному комиссару обороны

а) 1-ю Отдельную Краснознаменную армию в составе войск согласно приложению № 1, подчинив военному совету 1-й армии в оперативном отношении Тихоокеанский флот,

Управление армии дислоцировать — г. Ворошилов. В состав армии включить полностью Уссурийскую область и часть областей Хабаровской и Приморской. Разграничительная пиния со 2-й армией — по р. Бикин;

б) 2-ю Отдельную Краснознаменную армию в составе войск согласно приложению № 2, подчинив военному совету 2-й армии в оперативном отношении Амурскую Краснознаменную флотилию.

Управление армии дислоцировать — г. Хабаровск. В состав армии включить Нижне-Амурскую, Хабаровскую, Приморскую, Сахалинскую, Камчатскую области, Еврейскую автономную область, Корякский, Чукотский национальные округа;

в) личный состав расформировываемого фронтового управления обратить на укомплектование управлений 1-й и 2-й Отдельных Краснознаменных армий.

4. Утвердить:

а) Командующим 1-й Отдельной Краснознаменной армией — комкора тов. Штерна Г. М., членом военного совета армии — дивизионного комиссара тов. Семеновского Ф. А., начальником штаба — комбрига тов. Попова М. М.;

б) командующим 2-й Отдельной Краснознаменной армией — комкора тов. Конева И. С., членом военного совета армии — бригадного комиссара тов. Бирюкова Н. И., начальником штаба — комбрига тов. Мельника К. С.

5. Вновь назначенным командующим армиями сформировать управления армий по прилагаемому проекту штатов №…

6. До прибытия в Хабаровск командующего 2-й Отдельной Краснознаменной армией комкора тов. Конева И. С. во временное командование вступить комдиву тов. Романовскому.

7. К формированию армий приступить немедленно и закончить к 15 сентября 1938 года.

8. Начальнику управления по комначсоставу РККА личный состав расформировываемого управления Дальневосточного Краснознамённого фронта использовать для укомплектования управлений 1-й и 2-й Отдельных Краснознаменных армий.

9. Начальнику Генерального штаба дать соответствующее указание командующим 1-й и 2-й армиями о распределении между армиями складов, баз и проч[его] фронт[ового] имущества. Иметь в виду при этом возможность использования начальников родов войск РККА и их представителей, находящихся в данное время на Дальнем Востоке, для быстрого выполнения этой работы.

10. Военному совету 2-й Отдельной Краснознаменной армии к 1 октября с.г. восстановить управления 18-го и 20-го стрелковых корпусов с дислокацией: 18 ск — Куйбышевка и 20 ск — Биробиджан.

На восстановление этих корпусных управлений обратить расформировываемые управления Хабаровской оперативной группы и 2-й армии КДфронта.

11. Военным советам 1-й и 2-й Отдельных Краснознамённых армий:

а) немедля приступить к наведению порядка в войсках и обеспечсть в кратчайший срок их полную мобилизационную готовность, о принятых мероприятиях и проведении их в жизнь военным советам армий доносить народному комиссару обороны один раз в пятидневку;

б) обеспечить полное выполнение приказов народного комиссара обороны №№ 07! и 0165–1938 г. О ходе выполнения этих приказов доносить через каждые три дня, начиная с 7 сентября 1938 г.:

в) категорически запрещается растаскивание бойцов, командиров и политработников на различного вида работы.

В случаях крайней необходимости военным советам армий разрешается, только с утверждения народного комиссара обороны, привлекать к работам войсковые части, при условии использования их только организованно, чтобы на работах были целые подразделения во главе со своими командирами, политработниками, сохраняя всегда полную их боевую готовность, для чего подразделения должны своевременно сменяться другими.

12. О ходе формирования управлений командующим 1-й и 2-й Отдельными Краснознаменными армиями доносить мне по телеграфу шифром 8,12 и 15 сентября.

Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза К. ВОРОШИЛОВ Начальник Генерального штаба РККА командарм 1 ранга ШАПОШНИКОВ

ПРАВДА И ЛОЖЬ О СОВЕТСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ

Одним из стереотипов, назойливо внедряемых в общественное сознание, стал миф о судьбе советских военнопленных после их освобождения из немецкого плена. «Демократические» историки и публицисты рисуют некую душераздирающую картину; как бывшие советские военнослужащие, освобождённые из немецких концлагерей, чуть ли не поголовно отправлялись в колымские лагеря или, как минимум, в штрафбаты.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки — хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах В. Шелленберг:

«В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе».[105]

Таким образом, создание в конце 1941 года по приказу наркома обороны № 0521[106] фильтрационных лагерей для проверки освобожденных из плена было насущной необходимостью.

Проверку в этих спецлагерях проходили не только бывшие военнопленные. Поступавший туда контингент делился на три учетные группы:

1-я — военнопленные и окруженцы;

2-я — рядовые полицейские, деревенские старосты и другие гражданские лица, подозреваемые в изменнической деятельности; 3-я — гражданские лица призывного возраста, проживавшие на территории, занятой противником.[107]

Но может быть, из фильтрационных лагерей бывших пленных действительно скопом гнали на Колыму? Рассмотрим опубликованные на эту тему архивные данные.

По сведениям, приведённым сотрудниками «Мемориала» А. Кокуриным и Н. Петровым в журнале «Свободная мысль»,[108] на 1 марта 1944 года через органы НКВД прошли проверку 312 594 бывших военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену или в окружении. Дальнейшая их судьба сложилась так:

убыло в райвоенкоматы для дальнейшего направления в Красную Армию 223 272 71,4% передано на работу в оборон, промышленность 5716 1,8% на укомплектование конвойных войск НКВД 4337 1,4% убыло в госпитали 1529 0,5% умерло 1799 0,6% на формирование штурмовых батальонов (т. е. в штрафбаты) 8255 2,6% арестовано 11 283 3,6%

Таким образом, 75,1 % бывших пленных благополучно прошли проверку и были направлены кто в армию, кто в народное хозяйство, кто на лечение. Ещё 0,6 % умерли, что не удивительно, если учесть условия жизни в немецких концлагерях, откуда их освободили. Подверглись же репрессиям (арестованы или отправлены в штрафбаты) всего 6,2 %.

Внимательный читатель наверняка уже заметил, что перечисленные выше категории охватывают не все количество бывших пленных. Судьба 56 403 военнослужащих (18,1 %) не указана. Впрочем, можно быть уверенным, что эти люди отнюдь не затерялись в бескрайних просторах Сибири — демократическая совесть авторов не позволила бы им замолчать такой прискорбный факт. Скорее всего эти 56 403 человек просто к тому времени ещё не прошли проверку и продолжали находиться в спецлагерях. Правда здесь же Кокурин и Петров пишут, что проверку в спецлагерях НКВД на тот момент проходило 75 314 человек. Но не будем требовать от них слишком многого — люди, пустившие и поддерживающие миф о десятках миллионов жертв сталинских репрессий, просто обязаны страдать патологическим незнанием арифметики.

Почти одновременно те же самые сведения привёл и А. В. Меженько в «Военно-историческом журнале»:[109]

Данные о бывших военнопленных, содержавшихся в спецлагерях в период с октября 1941 г. по март 1944 г.

Всего поступило 317 594 100 % Проверено и передано в Красную Армию 223 281 70,3% в конвойные войска НКВД 4337 1,4% в оборонную промышленность 5716 1,8% Убыло в госпитали 1529 0,5% Умерло 1799 0,6% В штурмовые батальоны 8255 2,6% Арестовано 11 283 3,5% Продолжают проходить проверку 61 394 19,3%

В отличие от А. Кокурина и Н. Петрова, у А. Меженько концы с концами сходятся, кроме того, он указывает архивный источник, откуда взял свои данные.[110]

Итак, на март 1944 года проверку НКВД прошли 256 200 бывших пленных. Из них:

— благополучно прошли проверку — 234 863 (91,7 %)

— направлены в штрафбаты — 8255 (3,2 %)

— арестованы — 11 283 (4,4 %)

— умерли — 1799(0,7 %).

Подобное соотношение сохранялось и к осени 1944 года. Приведу отрывок из документа:

Справка о ходе проверки б/окруженцев и б/военнопленных но состоянию на 1 октября 1944 г.[111]

1. Для проверки бывших военнослужащих Красной Армии, находящихся в плену или окружении противника, решением ГОКО № 1069сс от 27.ХII-41 г. созданы спецлагеря НКВД.

Проверка находящихся в слецпагерях военнослужащих Красной Армии проводится отделами контрразведки «СМЕРШ» НКО при спецлагерях НКВД (в момент постановления это были Особые отделы).

Всего прошло через спецлагеря бывших военнослужащих Красной Армии, вышедших из окружения и освобожденных из плена, 354 592 чел., в том числе офицеров 50 441 чел.

2. Из этого числа проверено и передано:

а) в Красную Армию 249 416 чел.

в том числе:

в воинские части через военкоматы 231 034 —″—

из них — офицеров 27 042 —″—

на формирование штурмовых батальонов 18 382 —″—

из них — офицеров 16 163 —″—

б) в промышленность по постановлениям ГОКО 30 749 —″—

в том числе — офицеров 29 —″—

в) на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей 5924 —″—

3. Арестовано органами «СМЕРШ» 11 556 —″—

из них агентов разведки и контрразведки противника 2083 —″—

из них — офицеров (по разным преступлениям) 1284 —″—

4. Убыло по разным причинам за все время — в госпитали, лазареты и умерло 5347 —″—

5. Находятся в спецлагерях НКВД СССР в проверке 51 601 —″—

в том числе — офицеров 5657 —″—

…

Из числа оставшихся в лагерях НКВД СССР офицеров в октябре формируются 4 штурмовых батальона по 920 человек каждый.

* * *

Практически такие же цифры приводит в своей книге и В. Ф. Некрасов:

«В соответствии с постановлениями ГКО от 27 декабря 1941 г. и СНК СССР от 24 января 1944 г. все бывшие в окружении и плену военнослужащие Красной Армии через сборно-пересыльные пункты поступали в спецлагеря НКВД па проверку, откуда проверенные передавались для отправки в Красную Армию через военкоматы, частично на работу в промышленность, а частично и арестовывались органами „Смерш“. Так, к 20 октября 1944 г. в такие спецлагеря НКВД поступило 354 590 человек, из них после проверки возвращено в Красную Армию 249 416, находилось в стадии проверки 51 615, передано в промышленность и охрану 36 630, арестовано органами „Смерш“ 11 566, убыли по разным другим причинам, в том числе в госпитали Наркомата обороны, и умерли 5347 человек».[112]

Поскольку в «Справке» приведены более подробные данные, чем у В. Некрасова, проанализируем именно их. Итак, судьбы бывших военнопленных, прошедших проверку до 1 октября 1944, распределяются следующим образом:

Направлено человек % в воинские части через военкоматы 231 034 76,25% в штурмовые батальоны 18 382 6,07 % в промышленность 30 749 10,15% в конвойные войска 5924 1.96% арестовано 11 556 3,81 % госпитали, лазареты, умерло 5347 1,76% Всего прошло проверку 302 992 100%

Поскольку в процитированном выше документе для большинства категорий указывается также и количество офицеров, подсчитаем данные отдельно для рядового и сержантского состава и отдельно для офицеров:

Направлено рядовых и сержантов % Офицеров % в в/ч части через военкоматы 203 992 79,00% 27 042 60,38% в штурмовые батальоны 2219 0,86 % 16 163 36,09 % в промышленность 30 720 11,90% 29 0,06% в конвойные войска ? ? ? ? арестовано 10 272 3,98 % 1284 237 % в госпитали, лазареты, умерло ? ? ? ? Всего прошло проверку 258 208 100 % 44 784 100 %

Таким образом, среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95 % (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3 %, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И эго вполне понятно и оправданно — с офицера спрос больше, чем с рядового.

Кроме того, надо учесть, что офицеры, попавшие в штрафбаты и искупившие свою вину, восстанавливались в звании. Например, 1-й и 2-й штурмовые батальоны, сформированные к 25 августа 1943 года, в течение двух месяцев боев показали себя с отличной стороны и приказом НКВД были расформированы. Бойцов этих подразделений восстановили в правах, в том числе и офицеров, и затем отправили воевать далее в составе Красной Армии.[113]

А в ноябре 1944 года ГКО принял постановление, согласно которому освобожденные военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря.[114] В их числе оказалось и более 83 тысяч офицеров. Из них после проверки 56 160 человек было уволено из армии, более 10 тысяч направлены в войска, 1567 лишены офицерских званий и разжалованы в рядовые, 15 241 переведены в рядовой и сержантский состав.[115]

Итак, после знакомства с фактами, в том числе и опубликованными заведомыми антисталинистами, миф о трагической судьбе освобожденных советских военнопленных лопается как мыльный пузырь. На самом деле вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90 %) советских военнослужащих, освобожденных из немецкого плена, после необходимой проверки в спецлагерях НКВД возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Незначительное количество (около 4 %) было арестовано и примерно столько же направлено в штрафбаты.

После окончания войны началась массовое освобождение советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны. Согласно директиве Ставки № 11 086 от 11 мая 1945 г., для приема репатриируемых советских граждан, освобождаемых войсками союзников, наркоматом обороны было организовано 100 лагерей. Кроме того, действовало 46 сборных пунктов для приёма советских граждан, освобожденных советскими войсками.[116]

22 мая 1945 г. ГКО принял постановление, в котором по инициативе Л. П. Берии устанавливался 10-дневный срок регистрации и проверки репатриантов, после чет гражданские лица подлежали отправке к месту постоянного жительства, а военные — в запасные части.[117] Однако в связи с массовым наплывом репатриантов 10-дневный срок оказался нереальным и был увеличен до одного-двух месяцев.[118]

Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобожденных после войны, выглядят следующим образом. К 1 марта 1946 г. было репатриировано 4 199 488 советских граждан (2 660 013 гражданских и 1 539 475 военнопленных), из них 1 846 802 поступило из зон действия советских войск за границей и 2 352 686 принято от англо-американцев и прибыло из других стран.[119]

Результаты проверки и фильтрации репатриантов (по состоянию на 1 марта 1946 г.)[120]

Категории репатриантов Гражданские % Военнопленные % Направлено к месту жительства 2 146 126 80,68 281 780 18,31 Призвано в армию 141 962 5,34 659 190 42,82 Зачислено в рабочие батальоны 263 647 9,91 344 448 22.37 Передано в распоряжение НКВД 46 740 1,76 226 127 14,69 Находилось на сборно-пересыльных пунктах и использовалось на работах при советских воинских частях и учреждениях за границей 61 538 2,31 27 930 1,81

Таким образом, из военнопленных, освобожденных после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69 %. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:

— руководящий и командный состав органов полиции, «народной стражи», «народной милиции», «русской освободительной армии», национальных легионов и других подобных организаций;

— рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;

— бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;

— бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;

— сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов.[121]

Какой же была дальнейшая судьба этих попавших в руки НКВД «борцов за свободу»? Большинству из них было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.

Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод. 6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находилось 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо-американских войск и взятых ими в плен. По статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону противника в военное время предусматривалось только одно наказание — смертная казнь с конфискацией имущества. Поэтому многие «пассажиры» ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 г. большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж.[122]

Всего в 1946–1947 гг. на спецпоселение поступило 148 079 власовцев и других пособников оккупантов. На 1 января 1953 года на спецпоселении оставалось 56 746 власовцев, 93 446 были освобождены в 1951–1952 гг. по отбытии срока.[123]

Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, го они были направлены в лагеря ГУЛАГа, составив там достойную компанию Солженицыну.

Пару слов следует сказать и о бывших советских военнопленных, зачисленных в рабочие батальоны. Многие недобросовестные исследователи и публицисты включают их в разряд репрессированных. Между тем это совершенно не так.

В 1945 году после увольнения в запас красноармейцев тех возрастов, на которые распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам и военнопленные рядового и сержантского состава соответствующих возрастов. Вполне естественно и справедливо, что остальных военнопленных, сверстники которых продолжали служить в армии, следовало восстановить на военной службе. Однако война уже кончилась, и теперь стране были нужны рабочие, а не солдаты. Поэтому в соответствии с постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. часть из них была зачислена в рабочие батальоны.[124]

По директиве Генерального Штаба вооруженных сил СССР от 12 июля 1946 г. эти батальоны, являвшиеся аналогом современных стройбатов, были расформированы,[125] а их личный состав получил статус «переведённые в постоянные кадры промышленности». По Постановлению Совета Министров СССР от 30 сентября 1946 г. на них было полностью распространено действующее законодательство о труде, а также все права и льготы, которыми пользовались рабочие и служащие соответствующих предприятий и строек.[126] Они сохраняли статус полноправных граждан СССР, но без права покинуть установленное государством место работы.

В 1946–1948 гг. из Красной Армии были демобилизованы военнослужащие ряда возрастов. Соответственно, их ровесники, ранее зачисленные в рабочие батальоны, получили разрешение вернуться в места, где они жили до войны.[127]

Подведём итоги. Как мы могли убедиться, из военнопленных, освобожденных во время войны, подверглось репрессиям менее 10 %, из освобожденных после войны — менее 15 %, причём большинство «репрессированных» вполне заслужило свою участь. Имелись и пострадавшие безвинно, но это было исключением из правил, а отнюдь не правилом.

В заключение пара слов о моральной стороне вопроса. Вообще-то говоря, добровольная сдача в плен — позорный поступок, независимо от того, карается он Уголовным кодексом или нет. И поэтому объявлять бывших военнопленных героями — значит глумиться над памятью тех советских солдат и офицеров, которые предпочли умереть, но не сдаться.

ЗА ЧТО СТАЛИН ВЫСЕЛЯЛ НАРОДЫ?

Тема «репрессированных народов» остается благодатным полем для антисталинских спекуляций. Вот типичная цитата, взятая, что характерно, из вузовского учебника:

«Зачем нужно было войскам НКВД и резервным частям советской армии перевозить сотни тысяч невинных людей в необжитые районы, снимая солдат с фронта, занимая тысячи вагонов и забивая железнодорожные пути, до сих пор остается неясным. Вероятно, здесь присутствовала прихоть вождя, получавшего донесения от НКВД об обращениях некоторых представителей национальностей к немецким оккупационным властям с просьбой о предоставлении автономии. Или Сталин рассчитывай одернуть малые народы, чтобы окончательно сломить их стремление к независимости и укрепить свою империю».[128]

Прочтя это, кое-кто из студентов может всерьёз решить, что депортации народов во время Великой Отечественной войны были каким-то неслыханным злодеянием, совершенным исключительно «по прихоти вождя». В таком случае вот им пример для сравнения. 19 февраля 1942 года, спустя два с небольшим месяца после начала войны с Японией, президент США Рузвельт подписал указ о выселении из западных штатов всех без исключения лиц японской национальности и размещении их в лагерях в центральной части страны. Согласно этому указу было интернировано около 120 тысяч человек,[129] из которых две трети являлись американскими гражданами, а остальные имели легальный вид на жительство. Одновременно с депортацией этнических японцев, из действующей армии США были уволены все военнослужащие японского происхождения. Однако об этом эпизоде американской истории, особенно примечательном, если вспомнить, что за всю войну на территорию США ни разу не ступала нога вражеского солдата, в нашей стране мало кто знает.

Американский лагерь для депортированных японцев

Что же побудило Сталина отдать приказы о выселении «сотен тысяч невинных людей»? Как свидетельствуют архивные документы, у него были достаточно веские причины.

Тема «репрессированных народов» весьма обширна. Пока помещаем материалы по крымским татарам, чеченцам и ингушам, а также литовцам, латышам и эстонцам.

КРЫМСКИЕ ТАТАРЫ

Накануне войны крымские татары составляли меньше одной пятой населения полуострова. Вот данные переписи 1939 года:[130]

Русские 558 481 49,6% Украинцы 154 120 13,7% Армяне 12 873 1,1% Татары 218 179 19,4 % Немцы 51 299 4,6% Евреи 65 452 5,8% Болгары 15 353 1,4% Греки 20 652 1,8% Прочие 29 276 2,6% Всего 1 126 385 100 %

Тем не менее, татарское меньшинство нисколько не было ущемлено в своих правах по отношению к «русскоязычному» населению. Скорее наоборот. Государственными языками Крымской АССР являлись русский и татарский. В основу административного деления автономной республики был положен национальный принцип: в 1930 г. были созданы национальные сельсоветы: русских 207, татарских 144, немецких 37, еврейских 14, болгарских 9, греческих 8, украинских 3, армянских и эстонских — по 2. Кроме того, были организованы национальные районы. В 1930 г. было 7 таких районов: 5 татарских (Судакский, Алуштинский, Бахчисарайский, Ялтинский и Балаклавский), 1 немецкий (Биюк-Онларский, позже Тельманский) и 1 еврейский (Фрайдорфский).[131] Во всех школах дети нацменьшинств учились на своём родном языке.

После начала Великой Отечественной войны многие крымские татары были призваны в Красную Армию. Однако служба их оказалась недолгой. Процитируем докладную записку зам. наркома госбезопасности СССР Б. З. Кобулова и зам. наркома внутренних дел СССР И. А. Серова на имя Л. П. Берии, датированную 22 апреля 1944 г.:

«…Все призванные в Красную Армию составляли 90 тыс. чел., в том числе 20 тыс. крымских татар… 20 тыс. крымских татар дезертировали в 1941 году из 51-й армии при отступлении ее из Крыма…».[132]

Таким образом, дезертирство крымских татар из Красной Армии было практически поголовным. Это подтверждается и данными по отдельным населенным пунктам. Так, в деревне Коуш из 132 призванных в 1941 г. в Красную Армуф дезертировали 120 человек.[133]

Затем началось прислужничество немецким оккупантам.

«С первых же дней своего прихода немцы, опираясь на татар-националистов, не грабя их имущество открыто, так, как они поступали с русским населением, старались обеспечить хорошее отношение к себе местного населения»[134] — писал начальник 5-го партизанского района Красников.

Уже в декабре 1941 года немецкое командование приступило к организации так называемых «мусульманских комитетов». Под Руководством немцев стали формироваться вооружённые отряды «самообороны». Многие татары использовались в качестве проводников карательных отрядов против партизан. Отдельные отряды посылались на Керченский фронт и частично на Севастопольский участок фронта, где участвовали в боях против Красной Армии. Но больше всего они прославились расправами с мирным населением.

Здесь уместно вспомнить один из основных аргументов защитников «репрессированных народов»:

«Обвинение в предательстве, действительно совершенном отдельными группами крымских татар, было необосновано распространено на весь крымско-татарский народ».[135]

Дескать, не все татары служили немцам, а лишь «отдельные группы», а другие в это время партизанили. Однако в Германии тоже существовало антигитлеровское подполье, так что, теперь немцев записывать в наши союзники по 2-й мировой? Давайте смотреть конкретные цифры.

Обратимся к данным самого Н. Ф. Бугая: «В подразделениях немецкой армии, дислоцировавшейся в Крыму, состояло, по приблизительным данным, более 20 тыс. крымских татар».[136]

То есть, с учётом сведений, приведенных в процитированной выше записке Кобулова и Серова, практически все крымскотатарское население призывного возраста. Показательно, что это неблаговидное обстоятельство фактически признаётся в весьма характерном издании («Книга составляет документальную историческую основу проводимых в Российской Федерации мер по реабилитации поруганных и наказанных народов»[137]).

А сколько же крымских татар находилось среди партизан? На 1 июня 1943 г. в крымских партизанских отрядах было 262 человека, из них 145 русских, 67 украинцев и … 6 татар.[138] На 15 января 1944 г., по данным партийного архива Крымского обкома Компартии Украины, в Крыму насчитывалось 3733 партизана, из них русских — 1944, украинцев — 348, татар — 598.[139] Наконец, согласно справке о партийном, национальном и возрастном составе партизан Крыма на апрель 1944 года, среди партизан было: русских — 2075, татар — 391, украинцев — 356, белорусов — 71, прочих — 754.[140]

Итак, даже если взять максимальную из приведенных цифр — 598, то соотношение татар в немецкой армии и в партизанах будет больше чем 30 к 1.

Крымские татары во вспомогательных войсках вермахта. Февраль 1942 г.

Весьма интересно также почитать газету «Азат Крым» («Освобождённый Крым»), издававшуюся в оккупированном Крыму с 1942 по 1944 год. Вот некоторые характерные выдержки:[141]

03.03.1942 г.

После того как наши братья-немцы перешли исторический ров у ворот Перекопа, для народов Крыма взошло великое солнце свободы и счастья.

10.03.1942 г.

Алушта. На собрании, устроенном мусульманским комитетом, мусульмане выразили свою благодарность Великому Фюреру Адольфу Гитлеру-эфенди за дарованную им мусульманскому народу свободную жизнь. Затем устроили богослужение за сохранение жизни и здоровья на многие лета Адольфу Гитлеру-эфенди.

В этом же номере:

Великому Гитлеру — освободителю всех народов и религий! 2 тысячи татар дер. Коккозы (ныне с. Соколиное Бахчисарайского района) и окрестностей собрались для молебна… в честь германских воинов. Немецким мученикам войны мы сотворили молитву… Весь татарский народ ежеминутно молится и просит Аллаха о даровании немцам победы над всем миром. О, великий вождь, мы говорим Вам от всей души, от всего нашею существа, верьте нам! Мы, татары, даем слово бороться со стадом евреев и большевиков вместе с германскими воинами в одном ряду!.. Да благодарит тебя Господь, наш великий господин Гитлер!

20.03.1942 г.

Совместно со славными братьями-немцами, подоспевшими, чтобы освободить мир Востока, мы, крымские татары, заявляем всему миру, что мы не забыли торжественных обещаний Черчилля в Вашингтоне, его стремления возродить жидовскую власть в Палестине, его желания уничтожить Турцию, захватить Стамбул и Дарданеллы, поднять восстание в Турции и Афганистане и т. д. и т. п. Восток ждёт своего освободителя не от солгавшихся демократов и аферистов, а от национал-социалистической партии и от освободителя Адольфа Гитлера. Мы дали клятву идти на жертвы за такую священную к блестящую задачу.

10.04.1942 г.

Из послания А. Гитлеру, принятого на молебне более 500 мусульман г. Карасубазара.

Наш освободитель! Мы только благодаря Вам, Вашей помощи и благодаря смелости и самоотверженности Ваших войск, сумели открыть свои молитвенные дома и совершать в них молебны. Теперь нет и не может быть такой сапы, которая отделила бы нас от немецкого народа и от Вас. Татарский народ поклялся и дал слово, записавшись добровольцами в ряды немецких войск, рука об руку с Вашими войсками бороться против врага до последней капли крови. Ваша победа — это победа всего мусульманского мира. Молимся Богу за здоровье Ваших войск и просим Бога дать Вам, великому освободителю народов, долгие годы жизни. Вы теперь есть освободитель, руководитель мусульманского мира — газы Адольф Гитлер.

В этом же номере.

Освободителю угнетенных народов, сыну германского народа Адольфу Гитлеру.

Мы, мусульмане, с приходом в Крым доблестных сынов Великой Германии с Вашего благословения и в память долголетней дружбы стали плечом к плечу с германским народом, взяли в руки оружие и начали до последней капли крови сражаться за выдвинутые Вами великие общечеловеческие идеи — уничтожение красной жидовско-большевистской чумы до конца и без остатка.

Наши предки пришли с Востока, и мы ждали освобождения оттуда, сегодня же мы являемся свидетелями того, что освобождение нам идёт с запада. Может быть, первый и единственный раз в истории случилось так, что солнце свободы взошло с запада. Это солнце — Вы, наш великий друг и вождь со своим могучим германским народом.

Президиум Мусульманского Комитета.

Как мы видим, у Горбачёва с его пресловутыми «общечеловеческими ценностями» был достойный предшественник.

После освобождения Крыма советскими войсками наступил час расплаты.

* * *

Государственный Комитет Обороны товарищу Сталину И. В.[142]

10 мая 1944 г.

Органами НКВД и НКГБ проводится в Крыму работа по выявлению и изъятию агентуры противника, изменников Родины, пособников немецко-фашистских оккупантов и другого антисоветского элемента.

По состоянию на 7 мая с.г. арестовано таких лиц 5381 человек.

Изъято незаконно хранящегося населением оружия 5995 винтовок. 337 пулемётов, 250 автоматов, 31 миномёт и большое количество гранат и винтовочных патронов…

Из частей Красной Армии к 1944 г. дезертировали свыше 20 тыс. татар, которые изменили Родине, перешли на службу к немцам и с оружием в руках боролись против Красной Армии…

Учитывая предательские действия крымских татар против советского народа и исходя из нежелательности дальнейшего проживания крымских татар на пограничной окраине Советского Союза, НКВД СССР вносит на Ваше рассмотрение проект решения Государственного Комитета Обороны о выселении всех татар с территории Крыма.

Считаем целесообразным расселить крымских татар в качестве спецпоселенцев в районах Узбекской ССР для использования на работах как в сельском хозяйстве — колхозах, совхозах, так и в промышленности и на строительстве.

Вопрос о расселении татар в Узбекской ССР согласован с секретарем ЦК КП(б) Узбекистана г. Юсуповым.

По предварительным данным, в настоящее время в Крыму насчитывается 140–160 тыс. татарского населения. Операция по выселению будет начата 20–21 мая и закончена 1-го июня. Представляю при этом проект постановления Государственного Комитета Обороны, прошу Вашего решения.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Л. Берия

* * *

Проект

Постановление Государственного Комитета Обороны[143]

Май 1944 г.

ГКО постановляет:

1. Всех татар выселить с территории Крыма и поселить их на постоянное жительство в качестве спецпоселенцев в районах Узбекской ССР. Выселение возложить на НКВД СССР. Обязать НКВД СССР (тов. Берию) выселение крымских татар закончить до 1 июня 1944 г.

2. Установить следующий порядок и условия выселения:

а) Разрешить спецпоселенцам взять с собой личные вещи, одежду, бытовой инвентарь, посуду и продовольствие в количестве до 500 кг на семью.

Остающиеся на месте имущество, здания, надворные постройки, мебель и приусадебные земли принимаются местными органами власти; весь продуктивный и молочный скот, а также домашняя птица принимаются Наркоммясомолпромом; вся сельхозпродукция — Наркомзагом СССР; лошади и другой рабочий скот — Наркоммясом СССР; племенной скот — Наркомсовхозом СССР.

Приём скота, зерна, овощей и других видов сельхозпродукции производить с выпиской обменных квитанций на каждый населенный пункт и каждое хозяйство.

Поручить НКВД СССР, Наркомзему, Наркоммясомолпрому, Наркомсовхозу и Наркомзагу СССР с 1 июля с.г. представить в СНК предложения о порядке возврата по обменным квитанциям спецпереселенцам принятого от них скота, домашней птицы, сельскохозяйственной продукции.

б) Для организации приема от спецпереселенцев оставленного ими в местах выселения имущества, скота, зерна и сельхозпродукции командировать на место комиссию СНК СССР в составе: председателя комиссии тов. Гриценко (заместителя председателя СНК РСФСР) и членов комиссии — тов. Крестьянинова (члена коллегии Наркомзема СССР), тов. Надьярных (члена коллегии НКМ и МП), тов. Пустовалова (члена коллегии Наркомзага СССР), тов. Кабанова (зам. народного комиссара совхозов СССР), тов. Гусева (члена коллегии Наркомфина СССР).

Обязать Наркомзем СССР (тов. Бенедиктова), Наркомзаг СССР (тов. Субботина), НКП и МП (тов. Смирнова), Наркомсовхоз СССР (тов. Лобанова) для обеспечения приема от спецпереселенцев скота, зерна и сельхозпродуктов командировать (по согласованию с тов. Гриценко) в Крым необходимое количество работников.

в) Обязать НКПС (тов. Кагановича) организовать перевозку спецпереселенцев из Крыма в Узбекскую ССР специально сформированными эшелонами по графику, составленному совместно с НКВД СССР. Количество эшелонов, станции погрузки и станции назначения по заявке НКВД СССР. Расчёты за перевозки произвести по тарифу перевозок заключённых.

г) Наркомздраву СССР (тов. Митереву) выделить на каждый эшелон со спецпереселенцами, в сроки по согласованию с НКВД СССР, одного врача и двух медсестер с соответствующим запасом медикаментов и обеспечить медицинское и санитарное обслуживание спецпоселенцев в пути.

д) Наркомторгу СССР (тов. Любимову) обеспечить все эшелоны со спецпереселенцами ежедневно горячим питанием и кипятком. Для организации питания спецпереселенцев в пути выделить Наркомторгу продукты…

3. Обязать секретаря ЦК КП(б) Узбекистана тов. Юсупова, председателя СНК УзССР тов. Абдурахманова и народного комиссара внутренних дел Узбекской СССР тов. Кобулова до 1 июля с.г. провести следующие мероприятия по приему и расселению спецпоселенцев:

а) Принять и расселить в пределах Узбекской ССР 140–160 тыс. человек спецпереселенцев татар, направленных НКВД СССР из Крымской АССР.

Расселение спецпереселенцев произвести в совхозных поселках, существующих колхозах, подсобных сельских хозяйствах предприятий и заводских поселках для использования в сельском хозяйстве и промышленности.

б) В областях расселения спецпереселенцев создать комиссии в составе председателя облисполкома, секретаря обкома и начальника УНКВД, возложив на эти комиссии проведение всех мероприятий, связанных с прямым размещением прибывающих спецпереселенцев.

в) Подготовить гужавтотранспорт для перевозки спецпоселенцев, мобилизовав для этого транспорт любых предприятий и учреждений.

г) Обеспечить наделение прибывающих снецпоселенцев приусадебными участками и оказать помощь в строительстве домов местными стройматериалами.

д) Организовать в районах расселения спецпереселенцев спецкомендатуры НКВД, отнеся содержание их за счёт сметы НКВД СССР.

е) ЦК и СНК УзССР к 20 мая с.г. представить в НКВД СССР тов. Берии проект расселения спецпереселенцев по областям и районам с указанием станций разгрузки эшелонов.

4. Обязать Сельхозбанк (тов. Кравцова) выдавать спецпереселенцам, направляемым в Узбекскую ССР, в местах их расселения ссуду на строительство домов и на хозяйственное обзаведение до 5000 рублей на семью с рассрочкой до 7 лет.

5. Обязать Наркомзаг СССР (тов. Субботина) выделить в распоряжение СНК Узбекской ССР муки, крупы и овощей для выдачи спецпереселенцам в течение июня-августа с.г. ежемесячно равными количествами… Выдачу спецпереселенцам муки, крупы и овощей в течение июня-августа с.г. производить бесплатно, в расчёт за принятую у них в местах выселения сельхозпродукцию и скот.

6. Обязать НКО (тов. Хрулева) передать в течение мая-июля с.г. для усиления автотранспорта войск НКВД размещенных гарнизонами в районах расселения спецпереселенцев в Узбекской ССР, Казахской ССР и Киргизской ССР автомашин «виллис» 100 штук и грузовых 250 штук, вышедших из ремонта.

7. Обязать Главнефтеснаб (тов. Широкова) выделить и отгрузить до 20 мая 1944 г. в пункты по указанию НКВД СССР автобензина 400 т и в распоряжение СНК Узбекской ССР — 200 т, Поставки автобензина произвести за счет равномерного сокращения поставок всем остальным потребителям.

8. Обязать Главснаблес СНК СССР (тов. Лопухова) за счёт сбыта ресурсов поставить НКПС 75 000 вагонных досок по 2,75 м каждая с поставкой их до 15 мая с.г.; перевозку досок НКПС произвести своими средствами.

9. Наркомфину СССР (тов. Звереву) отпустить НКВД СССР в мае с.г. из резервного фонда СНК СССР на проведение специальных мероприятий 30 млн. рублей.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин

* * *

2 апреля и 11 мая 1944 года ГКО принял постановления № 5943сс и № 5859сс о выселении крымских татар из Крымской АССР в Узбекскую ССР.[144]

Операция была проведена быстро и решительно. Выселение началось 18 мая, а уже 20 мая Серов и Кобулов докладывали:

Телеграмма на имя народного комиссара внутренних дел СССР Л. П. Берии[145]

20 мая 1944 г.

Настоящим докладываем, что начатая в соответствии с Вашими указаниями 18 мая с.г. операция по выселению крымских татар закончена сегодня, 20 мая, в 16 часов. Выселено всего 180 014 чел., погружено в 67 эшелонов, из которых 63 эшелона численностью 173 287 чел. отправлены к местам назначения, остальные 4 эшелона будут также отправлены сегодня.

Кроме того, райвоенкомы Крыма мобилизовали 6000 татар призывного возраста, которые по нарядам Главупраформа Красной Армии направлены в города Гурьев, Рыбинск и Куйбышев.

Из числа направляемых по Вашему указанию в распоряжение треста «Московутоль» 8000 человек спецконтингента 5000 чел. также составляют татары.

Таким образом, из Крымской АССР вывезено 191 044 лиц татарской национальности.

В ходе выселения татар арестовано антисоветских элементов 1137 чел., а всего за время операции — 5989 чел.

Изъято оружия в ходе выселения: миномётов — 10, пулемётов — 173. автоматов — 192, винтовок — 2650, боеприпасов — 46 603 шт.

Всего за время операции изъято: миномётов — 49, пулемётов — 622, автоматов — 724, винтовок — 9888 и боепатронов — 326 887 шт.

При проведении операции никаких эксцессов не имело места.

Серов Кобулов

* * *

Помимо татар, из Крыма были выселены болгары, греки, армяне и лица иностранного подданства. Необходимость этого шага обосновывалась следующим документом:

И. В. Сталину[146]

29 мая 1944 г.

После выселения крымских татар в Крыму продолжается работа по выявлению и изъятию органами НКВД СССР антисоветского элемента, проческа и пр. На территории Крыма учтено проживающих в настоящее время болгар — 12 075, греков — 14 300, армян — 9919 чел.

Болгарское население проживает большей частью в населенных пунктах между Симферополем и Феодосией, а также в районе Джанкоя. Имеется до 10 сельсоветов с населением в каждом от 80 до 100 жителей-болгар.

В период немецкой оккупации значительная часть болгарского населения активно участвовала в проводимых немцами мероприятиях, по заготовке хлеба и продуктов питания для германской армии, содействовала германским военным властям в выявлении и задержании военнослужащих Красной Армии и советских партизан, получала «охранные свидетельства» от германского командования.

Немцами организовывались полицейские отряды из болгар, а также проводилась среди болгарского населения вербовка для посылки на работу в Германию.

Греческое население проживаете в большинстве районов Крыма. Значительная часть греков, особенно в приморских городах, с приходом оккупантов занялась торговлей и мелкой промышленностью. Немецкие власти оказывали содействие грекам в торговле, транспортировке товаров и т. д.

Армянское население проживает в большинстве районов Крыма. Крупных населённых пунктов с армянским населением нет. Организованный немцами Армянский комитет активно сотрудничал с немцами и проводил большую антисоветскую работу.

В гор. Симферополе существовала немецкая разведывательная организация «Дромедар», возглавляемая бывшим дашнакским генералом Дро, который руководил разведывательной работой против Красной Армии и в этих целях создал несколько армянских комитетов для шпионской и подрывной работы в тылу Красной Армии и для содействия организации добровольческих армянских легионов.

Армянские национальные комитеты при активном участии прибывших из Берлина и Стамбула эмигрантов проводили работу по пропаганде «независимой Армении».

Существовали так называемые «армянские религиозные общины», которые, кроме религиозных и политических вопросов, занимались организацией среди армян торговли и мелкой промышленности. Эти организации оказывали немцам помощь, особенно «путём сбора средств» на военные нужды Германии.

Армянскими организациями был сформирован так называемый «Армянский легион», который содержался за счёт средств армянских общин.

НКВД считает целесообразным провести выселение с территории Крыма всех болгар, греков, армян.

Л. Берия

* * *

Подводя итоги операций по выселению из Крыма, Берия докладывал Сталину:

Государственный Комитет Обороны товарищу Сталину И. В.[147]

5 июля 1944 г.

Во исполнение Вашего указания НКВД-НКГБ СССР в период с апреля по июль 1944 г. была проведена очистка территории Крыма от антисоветского шпионского элемента, а также выселены в восточные районы Советского Союза крымские татары, болгары, греки, армяне и лица иностранного подданства. В результате мер изъяты антисоветские элементы 7883 чел., шпионов — 998 чел., выселено спецконтингента — 225 009 чел., изъято нелегально хранящегося у населения оружия 15 990 единиц, в том числе 716 пулеметов, боеприпасов — 5 млн. штук,

В операциях по Крыму участвовали 23 000 бойцов и офицеров войск НКВД и до 9000 человек оперативного состава органов НКВД-НКГБ.

Л. Берия

* * *

Согласно общепринятому мнению, выселению подверглись все без исключения крымские татары, в том числе и те, кто честно воевал в Красной Армии или в партизанских отрядах. На самом деле это не так:

«От статуса „спецпоселенец“ освобождались и участники крымского подполья, действовавшие в тылу врага, члены их семей. Так, была освобождена семья С. С. Усеинова, который в период оккупации Крыма находился в Симферополе, состоял с декабря 1942 г. по март 1943 г. членом подпольной патриотической группы, затем был арестован гитлеровцами и расстрелян. Членам семьи было разрешено проживание в Симферополе».[148]

«…Крымские татары-фронтовики сразу же обращались с просьбой освободить от спецпоселений их родственников. Такие обращения направляли зам. командира 2-й авиационной эскадрильи 1-го истребительного авиационного полка Высшей офицерской школы воздушного боя капитан Э. У. Чалбаш, майор бронетанковых войск X. Чачбаш и многие другие… Зачастую просьбы такого характера удовлетворялись, в частности, семье Э. Чалбаиш разрешили проживание в Херсонской области».[149]

Освобождались от выселения и женщины, вышедшие замуж за русских:

Донесение на имя народного комиссара внутренних дел СССР Л. П. Берии[150]

1 августа 1944 г.

При переселении из Крыма имели место случаи выселения женщин по национальности татарок, армянок, гречанок и болгарок, мужья которых являются по национальности русскими и оставлены на жительство в Крыму или находятся в Красной Армии.

Считаем целесообразным таких женщин при отсутствии на них компрометирующих данных из спецпоселения освободить. Просим Вашего указания.

В. Чернышев М. М. Кузнецов

* * *

В заключение дадим еще одну цитату:

«Причерноморских греков выселили, а приазовских — оставили. Депортировали армян из Крыма, но Республику Армения не ликвидировали же. Собственно антитатарской, антиармянской, антигреческой пропаганды не велось, как это делали фашисты с их расовой теорией и их пособники-этнократы. Сталинский режим исходил из собственных представлений о национальной безопасности и геостратегических интересах страны».[151]

Добавим, что исходя из этих представлений, «сталинский режим» сумел выиграть войну с сильнейшим противником, отстоять независимость и территориальную целостность нашей страны.

ЧЕЧЕНЦЫ И ИНГУШИ

Как известно, вплоть до своей ликвидации Чечено-Ингушетия была крупнейшей по численности населения автономией Северного Кавказа. Так, согласно «Краткой справке об экономическом и политическом состоянии бывшей Чечено-Ингушской АССР за период с 1937 по 1941 гг.», составленной уже после войны заместителем начальника МВД по Грозненской обл. Дормидонговым для начальника 1-го Спецотдела МВД-СССР А. К. Сироткина, в 24 административных районах республики (2288 населенных пунктов) проживало:

— чеченцев — 387,8 тыс. (52,8 %)

— ингушей — 75 тыс. (12 %)

— русских — 205,8 тыс. (27,8 %)

— прочих — 57 тыс. (7,4 %)

— всего — 731,7 тыс. жителей.[152]

Вместе с тем, эта республика по праву считалась и самой «беспокойной». С первых дней Советской власти и вплоть до своей ликвидации Чечено-Ингушская АССР оставалась очагом бандитизма. Периодически этот бандитизм разрастался до массовых восстаний, после очередной спецоперации Красной Армии на время затухал, однако, с завидной регулярностью, все повторялось вновь несколько лет спустя.

Ещё 15 августа 1920 года военный комиссар Чечни с сожалением констатировал в своем докладе:

«Проблесков классового самосознания среди чеченского народа не наблюдается».[153]

Вскоре представители новой власти бросились исправлять «последствия колониальной политики царизма», выселяя терских казаков и передавая их землю чеченцам и ингушам. Последним это, разумеется, пришлось по душе, тем более, что в процессе выселения они получили возможность безнаказанно пограбить. Как сообщал в начале ноября 1920 г. председатель комиссии по выселению казаков Перельман:

«Чеченцами аула Кеньюрт было забрано около 300 голов скота, и так же бросились и грабили чеченцы других аулов. 31/Х и 1/XI я был в ауле и под страхом расстрела запретил грабить скот и вернуть взятое, но в последнем мне отказано и я распорядился расставить караулы у переправы через Терек».[154]

Впрочем, не следует думать, что чеченцы грабили только при красных. Их соплеменники, служившие белым, вели себя точно так же. Вот что писал в своих воспоминаниях генерал Я. А. Слащов:

«Тюп-Джанкой, как голый полуостров, выдвинутый вперед, обходимый по льду с Арабатской стрелки и не дававший в морозы возможности жить крупным частям, как моим, так и противника, меня мало беспокоил. Поэтому там стояли 4 крепостных орудия старого образца с пороховыми снарядами, стрелявшими на три версты (то же, что и на Перекопе).

Из войсковых частей я туда направил чеченцев, потому что, стоя, как конница, в тылу, они так грабили, что не было никакого сладу. Я их и законопатил на Тюп-Джанкой. Там жило только несколько татар, тоже мусульман и страшно бедных, так что некого было грабить. Для успокоения нервов генерала Ревишина, командовавшего горцами, я придал туда, правда скрепя сердце, потому что артиллерии было мало, еще 2 легких орудия.

Великолепные грабители в тылу, эти горцы налёт красных в начале февраля на Тюп-Джанкой великолепно проспали, а потом столь же великолепно разбежались, бросив все шесть орудий. Красных было так мало, что двинутая мною контратака их даже не застала, а нашла только провалившиеся во льду орудия. Мне особенно было жалко двух лёгких: замки и панорамы были унесены красными и остались трупы орудий.

После этого и предыдущих грабежей мы с Ревишиным стали врагами. До боя он на все мои заявления о грабежах возражал, что грабежи не доказаны и что в бою горцы спасут все, причём ссылался на авторитеты до Лермонтова включительно. Я же сам был на Кавказе и знаю что они способны лихо грабить, а чуть что — бежать. Не имея никакой веры в горцев, я при своём приезде в Крым приказал их расформировать и отправить на Кавказ на пополнение своих частей, за что мне был нагоняй от Деникина (видно, по протекции Ревишина) с приказом держать их отдельной частью».[155]

Поскольку выяснилось, что грабить можно и при Советской власти, «проблески классового самосознания» среди чеченцев не заставили себя долго ждать, И вот уже съезд представителей Шатоевского и Веденского районов Чечни, состоявшийся в ауле Шара Аргун, принимает 3 февраля 1921 г. резолюцию, в конторой говорится:

«Если взять год или меньше тому назад, то мы увидим, что горское население, конечно, не понимало принципов Советской власти, а поэтому контрреволюционерам легко удавалось обманывать горцев. Теперь трудящийся народ Чечни не только понимает строительство Советской власти, но и коммунистические принципы. Этот народ уже знает, что Советская власть — это власть трудящихся, к которым он сам и принадлежит, следовательно, он всегда готов поддержать Советскую власть.

Постановили: заявить на всю Чечню, что съезд понимает Советскую власть, как власть, защищающую интересы угнетенных, к классу которых принадлежит и горная Чечня. Мы, здесь собравшиеся представители Чечни, заявляем Вам, т. Мордвинцев, как представителю славной Красной Армии, измученной в продолжительной борьбе с классовыми врагами, что в случае нападения банд на крепость Шатоевскую и находящиеся там части Красной Армии, мы, горные чеченцы, все как один сядем на коней и слившись с красными бойцами дадим должный отпор врагам трудящегося класса.

Клянёмся это выполнить.

Пусть Советская власть смотрит на нас как на преданных ей сынов. Да здравствует Советская власть и трудящийся чеченский народ».[156]

О том, насколько искренними были эти высокопарные заверения, можно судить по относящемуся к тому же времени донесению командира и комиссара 2-го конного полка, действовавшего как раз в районе Шали — Шатой — Ведено:

«…но надо считать противником и окружающие аулы, так как они для нас постольку нам приятели, поскольку мы имеем вооружённой силы для дачи им отпора. Доверия им быть не может».[157]

После окончания гражданской войны бандитизм на Северном Кавказе заметно пошёл на убыль. Везде, кроме Чечни. Чеченские аулы были переполнены оружием, практически каждый житель, начиная с подростков 12–13 лет, имел револьвер и винтовку.[158]

* * *

Из недельной оперативной сводки штаба Северо-Кавказского военного округа

26 декабря 1923 г.

(…)

9-й стрелковый корпус.

В результате операции по разоружению населения района Ачхой-Катыр-Юрт-Шалажи-Гехи-Валерик-Шамиюрт (св[одка] № 051/оп) изъято: 1174 винтовки, 1790 винт[овочных] патрон, 92 револьвера, 67 рев[ольверных] патрон и арестовано 38 человек, причастных к бандитизму. По окончании указанной операции части корпуса с 16 по 19 декабря провели операцию по разоружению района: Чечень-Белгатой-Гельдыген-Цацын-Юрт-Центарой-Ишхой, при чем у населения изъято: 1715 винтовок, 5719 винт[овочных] патрон, 292 револьвера, 343 рев[ольверных] патрон и арестовано 30 человек, причастных к бандитизму.

И.о. нач. опер. части штаба СКВО Сперанский Пом. нач. опер, части Кириллов.[159]

* * *

Второе место по криминогенности обстановки занимала Ингушская область.

В целом чеченский бандитизм носил чисто уголовный характер, хотя и имел идейного вдохновителя — в мае 1921 года, после поражения восстания против Советской власти в нагорном Дагестане, на территории Чечни нашёл убежище Нажмудин Гоцинский, провозглашенный в августе 1917 года имамом Дагестана и Чечни.

* * *

Из информационного обзора штаба 9-го стрелкового корпуса о развитии бандитизма в районах дислокации частей корпуса в июле-сентябре 1924 г.

3 октября 1924 г.

Чеченская область

(…)

Чечня является букетом бандитизма. Количество главарей и непостоянных бандитских шаек, совершающих грабежи, главным образом, на соседних с Чеченской областью территориях, не поддается учету. Из них наиболее заслуживают быть отмеченными как основные группировки:

1) в Гудермесском районе — банда Сайд Хаджи Кагирова (из аула Гойты) и Султан Хаджи, до 32 конных, при трёх пулемётах «Льюиса», совершающая грабежи в Хасав-Юртовском, Кизлярском, Моздокском и Гудермесском округах. Отмечалось несколько случаев покушения банды на жел. дор. линию с целью крушения поездов и ограбления;

2) в Веденском округе — банда Абдул Меджи Эстемирова (из аула Гордели), до 38 человек, при двух легких пулеметах, совершает грабежи в Хасав-Юртовском и Веденском округах;

3) в Шатоевском округе — банда Иби Батагова (из аула Май-стой), от 25 до 100 человек, производящая грабежи хевсур и пшово-тушинских грузин (Грузинская ССР). Чопа Аджоколаев и Мисост Алло — постоянные организаторы банд в Итум-Калинском и Хельдыхораевском обществах. Возглавляющим бандитизм в этом районе считается Атаби Умаев из аула Зумской.

Все эти группировки чаще всего действуют мелкими шайками в 7–8 сабель во главе отдельных бандитов. Причем, бандгруппировки Кагирова и Эстемирова имеют между собою связь и иногда выступают совместно. В первой из них находится мюрид Али, что лае! основание предполагать о связи с Горской контрреволюцией, возглавляемой Гоцинским, с которым главарь Эстемиров имеет также связь.

Главарь бандитских организаций в Ижушетии, Кабардино-Балкарской и Осетинской [областях] Т.-Х. Шипшев также в течение этих трех отчетных месяцев после грабежей возвращается в Чеченскую] область, в Урус-Мартановский район.

Бандиты с награбленным возвращаются в свои аулы и открыто продают награбленное на базарах. В период июня м[еся]ца особенно замечалась оживлённая торговля оружием на базарах в Веденском и Урус-Мартановском округах. Причём русская кав[алерийская] винтовка расценивается в 12 рублей, пехотная — в 10 рублей, револьвер «Наган» — в 15–25 рублей, «Маузер» — в 50–70 рублей, патроны винтовочные — 35 копеек штука, револьверные — 50 копеек.

По сведениям, к 20 июля в Веденском округе отмечались две бандитские группировки, имеющие политическую окраску, возглавляемые Гоцинским: первая — в ауле Бильты под руководством Кехурса Темир-Гиреева и Загалова, располагающая тремя пулемётами, вторая — в ауле Беной под руководством Чумакова и Султан Гиреева, располагающая одним пулеметом.

По информационным данным к 7 августа, Гоцинский с Умае-вым Атаби находятся в ауле Зумсой Шатоевского округа и имеют якобы намерение сдаться при условии неявки в город Грозный и если им вверят посты пограничной охраны.

По сведениям, относящимся к августу м[еся]цу, банда Эстемирова якобы распалась, главарь занялся торговлей и через пред. окр. исполкома Веденского округа изъявил желание добровольно сдаться.

По сведениям к 23 августа, в районе аула Маюртун на почве кровной мести убит Кехурса Темир-Гиреев.

Главарь Гудермесской организации Кагирова Султан Хаджи Закарья 14 сентября в Хасав-Юрте добровольно сдается.

(…)

Выводы:

1) К концу второй половины отчетного периода бандитизм в Кабардино-Балкарской, Осетинской и, отчасти, Ингушской обл[астях] значительно понизился.

2) Бандитизм в Чеченской области сохраняет прежний уровень, а периодами повышается и область в отношении бандитизма нужно считать неблагонадёжной.

3) Вообще, бандитизм на территории корпуса не имеет ярко выраженной формы; по своему характеру — чисто уголовный, скрытый в массе горского населения, живущего своеобразными бытовыми условиями и традициями, воспитанный религиозным фанатизмом и бывшим политическим режимом (колонизаторство).

Родовая вражда, кровная месть, национальная ненависть и неуважение, стеснительные земельные условия, обилие оружия у населения, географические условия — все это, в той или иной степени, влияет на развитие бандитизма.

За нач. опер, части Закутный Военком Зубаровский[160]

* * *

Терпеть такое положение дальше было нельзя. Летом 1925 года командование Северо-Кавказского военного округа (СКВО) и местное ОГПУ предложили провести широкомасштабную операцию по зачистке территории Чечни от бандформирований и изъятию оружия у местного населения и, получив в июле санкцию Сталина, начали ее подготовку.

Сосредоточение войск производилось под видом их участия в маневрах. Чтобы не дать бандитам уйти в соседние республики и области, по всем границам Чечни были выставлены заслоны. В Ботлихском районе был сформирован специальный отряд для предотвращения возможного прорыва чеченских боевиков на территорию Дагестана. К охране терско-чеченской границы привлекли добровольцев из числа местных казаков. На грузино-чеченской границе был выставлен специальный заградительный отряд из состава частей Кавказской Краснознаменной Армии и местных сотрудников ОГПУ.

Одновременно органы ОГПУ провели чистку центрального аппарата власти Чеченской республики, в ходе которой были выявлены пособники главарей бандформирований. Среди них оказались довольно крупные фигуры из числа высшего руководящего состава ЧечЦИКа. Они заранее оповещали бандитов о готовящихся действиях частей Красной Армии, распространяли среди населения провокационные слухи, в том числе об объявлении войны иностранными державами Советскому Союзу из-за операции на Северном Кавказе и т. д. В ряде районов Чечни представители органов самоуправления активно поддерживали бандитов и оказывали им содействие.[161]

Согласно плану, войска, разделенные на 5 групп, сосредоточившись на северной, восточной и западной границах Чечни, должны были одновременно двинуться к центру республики, разоружая население и осуществляя зачистку. Всего к операции привлекались силы численностью 4840 штыков и 2017 сабель при 130 станковых и 102 ручных пулеметах, 14 горных и 8 полевых орудиях. Кроме того, отряды ОГПУ имели в своем составе 341 человека из состава Кавказской Краснознаменной Армии и 307 человек из полевых войск и органов внутренних дел. Для поддержки с воздуха были выделены 3-й и 5-й авиационные отряды СКВО. Общее руководство операцией осуществлял командующий войсками СКВО И. Уборевич, а по линии органов госбезопасности — полпред ОГПУ по Северо-Кавказскому краю Е. Евдокимов.[162]

Операция началась 23 августа 1925 года. Наиболее сложная задача — разоружение Шароевского района, где скрывался имам Гоцинский — была возложена на группу войск, возглавляемую командиром 5-й кавалерийской дивизии И. Апанасенко и состоящую из 3-й бригады 5-й кавдивизии, 38-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии, 82-го и 84-го стрелковых полков 28-й стрелковой дивизии (всего 1922 штыка и 480 сабель при 39 станковых пулеметах и 6 горных орудиях). Им противостоял род Атаби Шамилева, ближайшего сподвижника Гоцинского. Центром чеченской обороны был аул Зумсой. Готовясь к упорному сопротивлению, его жители были настроены столь решительно, что даже продавали свой скот для приобретения оружия и боеприпасов.

Тем не менее, после бомбардировки с воздуха, Зумсой был взят штурмом. Атаби Шамилеву удалось скрыться. После этого комдив Апанасенко предъявил ультиматум населению Шароевского района с требованием выдать Гоцинского. Требование не было выполнено, однако Апанасенко знал, что местные жители понимают лишь язык грубой силы, и действовал соответственно. 40 чеченских старейшин были взяты в заложники. За два дня на район сбросили 22 пуда бомб. Результат не замедлил проявиться — 5 сентября 1925 г. Гоцинский был выдан и позднее расстрелян по приговору тройки ПП ОГПУ Северо-Кавказского края.

7–8 сентября группа комдива Апанасенко разоружила население аулов Шали и Шатой.

Вторая группа во главе с командиром 28-й дивизии А. Козицким, состоявшая из бригады 5-й кавалерийской дивизии и 83-го стрелкового полка 28-й стрелковой дивизии (816 штыков и 500 сабель при 34 станковых пулеметах и двух горных орудиях), должна была ликвидировать банду шейха Ансалтинского, который вместе со своим сподвижником шейхом Каим Ходжи базировался в ауле Дай. Аул был блокирован и в течение нескольких дней подвергался артиллерийскому обстрелу и ударам авиации. 2 сентября шейх Ансалтинский сдался, после чего группа Козицкого продолжила зачистку в юго-западной части горной Чечни.

Подводя итоги зачистки горной Чечни, командование операцией докладывало:

«5 сентября. Операция в Шароевском районе закончилась удачно. После 5 дней репрессий, агентурной работы сегодня в 14 часов через самолеты получено донесение, что Гощнский взят. В этом же районе изъято до 400 винтовок. Продолжается энергичная поимка Атаби Шамилева, причём значительная часть населения содействует поимке.

Таким образом, с поимкой главарей, значительной части крупных и рядовых бандитов надо считать операцию в горной Чечне удачно законченной.

В остальных районах Чечни продолжается разоружение, причем за 3 и 4 сентября, по неполным сведениям, вновь изъято свыше 2000 винтовок поймано несколько видных бандитов, в том числе Астемиров.

Производим перегруппировку войск с гор для операции в плоскостной Чечне, которая начнется в центральном районе 7 сентября. Полевой штаб сегодня переходит в Грозный.

Уборевич, Евдокимов, Володин».[163]

* * *

Выполнив свои задачи в горной Чечне, группы Апанасенко и Козицкого совместно осуществили зачистку ее равнинной части.

Район, примыкающий к грузинской границе, являлся зоной ответственности третьей группа войск — Владикавказского отряда под командованием Буриченко. В его состав входили Национальная кавалерийская школа, Владикавказская пехотная школа, Владикавказский дивизион ОШУ и эскадрон 28-й дивизии (150 штыков и 308 сабель при 12 станковых пулеметах и двух горных орудиях). Войска отряда действовали в чрезвычайно трудных условиях. Достаточно сказать, что до начала операции советская власть в этом районе просто отсутствовала. Почти всюду красноармейские части встречали сопротивление жителей. Из-за трудных местных условий часто приходилось отказываться от ведения артиллерийского огня и обращаться за помощью к военной авиации.

Предгорную часть Чечни зачищала 4-я группа в сосгаве 66-го стрелкового полка (807 штыков при 2 станковых пулеметах и 2 полевых орудиях). Операция началась с окружения аулов Ачхой-Мартан. Шалажи и Мереджой Берем. 8 сентября в селении Урус-Мартан были блокированы лидеры бандформирований равнинной части Чечни во главе с шейхом Бела Хаджи. И опять после артиллерийского обстрела и ударов с воздуха 9 сентября бандиты были выданы.

5-я группа, возглавляемая командиром 13-й стрелковой дивизии Шувановым в составе двух полков, одного эскадрона 5-й кавалерийской дивизии и легкой батареи (1145 штыков и 65 сабель при 17 станковых пулеметах, 4 горных и 6 полевых орудиях) должна была разоружить население в районе между рекой Аксай и границей Северного Дагестана. Эта территория контролировалась наибом Гоцинского Гебертиевым.

Группе удалось разоружить район восточнее реки Аксай, далее весь район между Аксай и Хулкулая, а также аул Ведено. По представленным оперативным данным, лишь в одном только селении Гурдалы было изъято 3050 винтовок. 9 сентября в районе аула Ножай-Юрт были окончательно разгромлены остатки банды Гебертиева, имевшей в своем составе около 100 сабель. Сам Гебертиев сдался частям Красной Армии.

Таким образом, к 10 сентября, т. е. менее чем за три недели, операция по умиротворению Чечни была успешно завершена. Основные главари бандитов были захвачены, количество изъятых винтовок превысило 21 тысячу, револьверов — 3 тысячи. В итоговом сообщении в Москву Уншлихт констатировал:

«Причины такого благоприятного окончания операции надо искать в той внезапности, с какой была проведена операция. Местное население, несомненно, в лице ненадежных элементов, не успело даже принять какие-то контрмеры против разоружения. А военный нажим окончательно убедил всех в твердости проводимого решения».[164]

Однако спокойствие в Чечне воцарилось ненадолго. В ноябре-декабре 1929 года здесь вспыхнуло крупное восстание. Как подчеркивалось в докладе командующего войсками СКВО И. П. Белова и члена РВС округа С. Н. Кожевникова, адресованном Северо-Кавказскому крайкому ВКП(б),

«…В Чечне, как и в Карачае, мы имели не отдельные бандитские, контрреволюционные выступления, а прямое восстание целых районов (Галанчож), в котором почти все население принимало участие в вооруженном выступлении».[165]

Итоги войсковой операции по подавлению этих беспорядков, согласно справке, подготовленной временно исполнявшим обязанности начальника 1-го отдела штаба СКВО А. П. Покровским, были следующими:

«Таким образом, в операции в целом приняло участие всего с частями ВОГПУ 1904 бойца при 75 станковых и лёгких пулемётах, 11 орудий и 7 самолётов.

Итоги:

За операцию изъято бандитов 450 чел.

Убито и ранено до 60 чел.

Изъято оружия:

современного — 290 ед.

шамилевского — 862 ед.

охотничьего — 484 ед.

холодного — 1674 ед.

Наши потери всего 43 человека, из них убито и умерло от ран — 21 чел. (курсантов 10, кр[асноармей]цев 10, милиционеров 1)».[166]

Однако этот успех оказался кратковременным. Вскоре выяснилось, что «Уцелевшие от первой операции главари движения учли в значительной степени уроки декабрьского восстания и к концу февраля 1930 г. развили энергичную деятельность по подготовке большого восстания». Чтобы предотвратить это, в марте 1930 года была проведена повторная войсковая операция, в которой участвовало 3920 военнослужащих при 16 орудиях.[167]

Два года спустя, в марте 1932 года вспыхнуло крупное восстание в Ножай-Юртовском районе. Восстание началось 23 марта. Повстанцы блокировали гарнизоны, находившиеся в ауле Бекой и на нефтяных промыслах Стеречь-Кертыч и неоднократно пытались захватить их, однако 28–29 марта были разбиты и рассеяны подошедшими частями Красной Армии.[168]

Следующее обострение обстановки в Чечено-Ингушетии происходит в 1937 году. По данным справки о результатах борьбы с террористическими группами в республике в период с октября 1937 по февраль 1939 г., на ее территории действовали 80 группировок общей численностью 400 человек, более 1000 человек находились на нелегальном положении.

Однако благодаря принятым мерам в 1939 году с их выступлениями в основном удалось покончить. В ходе операций были арестованы и осуждены 1032 участника бандитских групп и их пособников, 746 беглых кулаков, изъяты 5 пулемётов, 21 граната, 8175 винтовок, 3513 единиц прочего оружия.[169] Стоит обратить внимание на количество изъятого оружия и сопоставить его с численностью обезвреженных боевиков.

Но как и в предыдущих случаях, затишье оказалось недолгим. Уже в следующем, 1940 году, бандитизм в республике вновь поднимает голову. При этом, как отмечал 20 декабря 1940 г. в докладе на имя Л. Берии начальник НКВД ЧИ АССР майор Рязанов, «Большинство участников групп пополнялись за счет беглого преступного элемента из мест заключений и дезертиров РККА».[170] Таково было положение в Чечено-Ингушетии накануне Великой Отечественной войны.

Как легко догадаться, после начала войны антисоветские повстанцы вовсе и не думали раскаяться и сложить оружие. Наоборот, получив пополнение в лице многочисленных соплеменников-Дезертиров, они резко активизировали свою деятельность. И если наиболее беззастенчивые защитники «репрессированных народов», расписывая страдания депортированных чеченцев и ингушей, считают безвинность «жертв» чем-то само собой разумеющимся, то исследователи посерьёзнее, работавшие в архивах, вынуждены, скрепя сердце, признавать нелицеприятные факты. Например, неоднократно цитированный нами Н. Ф. Бугай в своей книге, которая, как мы помним, «составляет документальную историческую основу проводимых в Российской Федерации мер по реабилитации поруганных и наказанных народов»,[171] пишет следующее:

«На июль 1941 г. в республике были зарегистрированы 20 террористических группировок (84 чел,). На их счету убийства оперуполномоченного РО НКВД Грязнова, прокурора Гадиева, оперуполномоченного Мерхелева, директора МТС Очеретлова, милиционера Лаухтина, народного судьи Албогачиева, участкового уполномоченного РО НКВД Додова, депутата Верховного Совета Чечено-Ингушской республики Джангураева, селькора М. Сатаева, председателя Бепоевского сельсовета Бекбулатова, начальника бригадмилиции Т. Хуптаева, активистов А. Манцаева, А. Есиева и др.»[172]

А вот выдержка из протокола допроса арестованного боевика Хусейна Исраилова:

«Вопрос: Дайте показания об известных Вам вооружённых выступлениях и бандитских проявлениях контрреволюционной повстанческой организации „Особая партия кавказских братьев“.

Ответ: Под руководством повстанческого штаба „Особой партии кавказских братьев“ организовывались восстания и совершались многочисленные вооружённые нападения, сопровождавшиеся убийствами и грабежами.

В 1941 году:

1. Вооружённое выступление в Хельди-Харойском сельсовете, сопровождавшееся нападением на опергруппу НКВД, убийством начальника РО НКВД УРТАЕВА, разгромом сельпо, роспуском колхозов и ограблением принадлежавшего им имущества

Выступлением непосредственно руководил Алхастов Иби

2. Нападение на опергруппу НКВД у хутора Тюли под руководством Алхастова, сопровождавшееся убийством нескольких милиционеров,

3. Налет на грузинский колхоз с целью угона скота, в результате которого 9 пастухов убито.

Этим налётом руководил также Алхастов Иби.

4. Нападение на оперативно-войсковую группу НКВД в селении Нешхое, сопровождавшееся убийством 16 красноармейцев, которым руководил Анзоров.

В 1942 году:

1. Вооружённый налёт под руководством Магомадова Идриса на оперативный отряд НКВД в Хелъдихарое, в результате которого убито 2, ранен 1 и несколько бойцов обезоружены.

2. Нападение на оперативный отряб в Хелъдихарое под руководством Агхастова Иби, сопровождавшееся убийством 22 человек

3. Нападение банды Алхастова Иби на оперативную группу у хутора Докахчу, сопровождавшееся убийством 14 красноармейцев.

4. Нападение на оперативную группу в селении Мелхасты.

В этом же году под руководством Шерипова совершены вооруженные налеты на районные центры Итум-Кали, Шаро-Аргун и Шарой, где были разгромлены районные учреждения и совершены убийства ответственных работников.

В 1943 году:

1. Вооружённый налёт под руководством Хамзаева Кутуха в присутствии Исраилова Хасана и его жены на оперативную группу НКВД, сопровождавшийся убийством нескольких красноармейцев.

2. Вооружённый налёт банды Магомадова Идриса на оперативную группу НКВД в м. Цшьхой-Той, убито 6–7 красноармейцев.

3. Ограбление Тусхаройского колхоза под руководством Борщигова Ваха. (…)».[173]

Пара слов об упомянутой выше «Особой партии кавказских братьев». Нелегальное учредительное собрание этой организации состоялось 28 января 1942 г. в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ):

Организационное бюро Исполнительного комитета Особой партии кавказских братьев (Оргбюро ИК ОПКБ), настоягцим своим приказом обращается ко всем народам Кавказа: ко всем братьям ОПКБ, ко всем идейным борцам против большевизма, ко всем ЦК секций, входящих в состав ИК ОПКБ, ко всем окружным городским, аульским и станичным, заводским и фабричными комитетам РКП(б).

Оргбюро ИК ОПКБ разъясняет следующее:

1. О новой Кавказской особой братской партии.

Все антисоветские группировки и организации, в том числе и активно действующая Чечено-Ингушская антисоветская повстанческая организация, одиннадцати кавказских народов (Азербайджан, Аджария, Абхазия, Адыгея, Грузия, Народно-Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Северо- и Юго-Осетинская, Черкесская, Чечено-Ингушская, Нахичеваиская) братских республик, по воле передовых представителей этих народов объединены в новоорганизованной единой особой партии кавказских братьев (ОПКБ).

2. Приняты и одобрены временные Программа и Устав, которые при первой возможности будут отпечатаны и разосланы всем организациям ОПКБ.

3. Для временного руководства оплотом для созыва 1-го Конгресса ИК ОПКБ организовано бюро ИКа во главе с главным секретарём Терлоевым.

Главные цели ОПКБ:

а) объединишь все антисоветские организации и группировки в единую братскую партию ОПКБ и расширить эту партию по всему Кавказу;

б) обеспечить полную дезорганизацию тыла, остатки советской военщины на Кавказе, ускорение гибели большевизма на Кавказе и действовать во имя поражения России в войне с Германией;

в) создать на Кавказе свободную братскую Федеративную республику — государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи;

г) обеспечить за кавказскими братьями неограниченные права для политико-административного и хозяйственно-экономического управления Кавказа со всеми его ископаемыми и прочими богатствами и руководствоваться лозунгом ОПКБ «Кавказ — Кавказцам!»

д) убить дух большевизма на Кавказе навсегда;

е) выселить из Кавказа русских и евреев, обеспечить немедленное возвращение сосланных и выселенных большевиками братьев из коренных жителей на родину — па Кавказ;

ж) укрепить братско-близкородственные семейные взаимоотношения и нерушимую связь между братскими народами Кавказа;

з) использовать все возможные средства (применительно к местным условиям) для немедленного проведения в жизнь следующих мероприятий ОПКБ для:

1. Массового и повсеместного дезертирства;

2. Массового применения террористических актов;

3. Полного разорения колхозов и совхозов;

4. Полного вредительства на фабриках и заводах;

5. Систематической операции против остатков большевизма за победу Германии;

6. Отказ от выполнения госплатежей всех видов;

7. Расширение повсеместного бандитизма и боевых дружин ОПКБ;

8. Организация массовых беспорядков;

9. Организация вооружённых группировок, бунтов и восстаний против Советской власти;

10. Отказ от выполнения всяких директив большевизма. (…)[174]

* * *

Разумеется, как всякая уважающая себя партия, ОПКБ имела и собственную символику:

Из устава Особой партии кавказских братьев

(для временного руководства)

Раздел V.

Герб ОПКБ означает:

ОРЁЛ

а) голова орла окружена изображением солнца с одиннадцатью золотыми лучами;

б) на лицевом крыле его рисован пучком серп, молот и ручка;

в) в его когтях правой ноги в захваченном виде нарисована ядовитая змея;

г) в его когтях левой ноги в захваченной виде нарисована свинья;

д) на спине между крыльями нарисованы вооружённые двое людей в кавказской форме, один из них в стреляющем виде в змею, а другой шашкой режет свинью…

Объяснения ГЕРБА такое:

I. Орёл в целом означает Кавказ.

II. Солнцем обозначается Свобода.

III. Одиннадцать солнечных лучей обозначают одиннадцать братских народов Кавказа.

IV. Коса обозначает скотовода-крестьянина;

Серп — хлебороба-крестьянина;

Молот — рабочего из кавказских братьев;

Ручка — наука и учеба для братьев Кавказа.

V. Ядовитая змея — обозначается большевик, потерпевший поражение.

VI. Свинья — обозначается русский варвар, потерпевший поражение.

VII. Вооружённые люди — обозначаются братья ОПКБ, ведущие борьбу с большевистским варварством и русским деспотизмом. (…)[175]

Хотя, по мысли создателей ОПКБ, эта организация должна была объединить антисоветские силы всех народов Кавказа, реально в ней преобладали чеченцы. Главным секретарем Исполкома ОПКБ стал, как принято сейчас выражаться, «полевой командир» Хасан Исраилов (Терлоев), брат Хусейна Исраилова. Согласно докладным материалам наркома внутренних дел Грузии Г. Каранадзе на имя Л. Берии от 18 сентября 1943 г., присягу ОПКБ приняли 5000 жителей Чечено-Ингушетии.[176] Эта оценка представляется вполне правдоподобной, если сопоставить ее с тем фактом, что среди документов Хасана Исраилова, захваченных оперативной группой в ночь 14 на 15 февраля 1944 г., были обнаружены списки членов ОПКБ по 20 аулам, общей численностью 540 человек,[177] хранящиеся ныне в архиве.

После того, как летом 1942 года линия фронта непосредственно приблизилась к Чечено-Ингушетии, немцы начали забрасывать на территорию республики диверсионные группы, благожелательно встречаемые местным населением. Так, 25 августа в 22 часа невдалеке от села Бережки Галашкинского района были высажены 9 человек во главе с Губе Османом (Саиднуровым). Как показал впоследствии на допросе член группы А. Баталов (Джебраилов):

«Группа была экипирована в форму солдат Красной Армии, забрасывалась 25 августа 1942 г. на территорию села К-Бережки с заданием взрывать в тылу Красной Армии мосты, дезорганизовывать снабжение, формировать банды. Сразу же удаюсь завербовать в свои ряды 13 жителей с. Лайгу, Алки, Н.-Алкун».[178]

В Атагинском районе, близ с. Чешки, был высажен десант в количестве 40 человек, состоявший из немцев, чеченцев и представителей других национальностей. В Пседахском районе и близ Моздока десантировалась группа во главе с А. Хамчиевым., укомплектованная выпускниками Симферопольской и Варшавской диверсионных школ. В Пригородном районе Чечено-Ингушской АССР была высажена группа Х. Хаутиева, в Веденском районе — группа Селимова — Д. Даудова. Как правило, десантники объединялись с бандами, действовавшими на местах.[179]

Как писал об этих событиях в докладной записке на имя замнаркома внутренних дел СССР В. В. Чернышова, датированной 1944 годом, заместитель начальника отдела спецпоселений НКВД СССР П. И. Мальцев,

«…В период приближения немецких войск к территории Чечене-Ингушетии были заброшены из Крыма 4 группы немецких диверсантов во главе с агентом немецкой разведки полковником Губе Османом. При поддержке реакционно настроенных чеченцев и ингушей были созданы несколько бандповстанческих отрядов, которые активно действовали против частей Красной Армии и партизанских отрядов. Была создана сеть немецкой агентуры, велась подготовка к вооружённому восстанию».[180]

Наиболее полно причины, приведшие к депортации чеченцев и ингушей, изложены в докладной записке на имя Л. Берии «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР», составленной заместителем наркома госбезопасности, комиссаром госбезопасности 2-го ранга Б. Кобуловым по результатам его поездки в октябре 1943 года в Чечено-Ингушетию и датированной 9 ноября 1943 года:[181]

«Населенных пунктов в республике насчитывается 2288. Население за время войны сократилось на 25 886 человек и насчитывает 705 814 человек. Чеченцы и ингуши в целом по республике составляют около 450 000 человек.

В республике 38 сект, насчитывающих свыше 20 тысяч человек. Они ведут активную антисоветскую работу, укрывают бандитов, немецких парашютистов.

При приближении линии фронта в августе-сентябре 1942 г. бросили работу и бежали 80 человек членов ВКП(б), в т. ч. 16 руководителей райкомов ВКП(б), 8 руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов.

Антисоветские авторитеты, связавшись с немецкими парашютистами, по указаниям немецкой разведки организовали в октябре 1942 года вооруженное выступление в Шатоевском, Чеберлоевском, Итум-Калинском, Веденском и Галанчожском р-нах.

Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.

При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек.

В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава.

В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.

В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек.

Группа чеченцев под руководством Алаутдина Хамчиева и Абдурахмана Бельтоева укрыла парашютный десант офицера германской разведслужбы Ланге и переправила его через линию фронта. Преступники были награждены рыцарскими орденами и переброшены в ЧИ АССР для организации вооруженного выступления.

По данным НКВД и НКГБ ЧИ АССР на оперативном учете было 8535 человек, в том числе 27 немецких парашютистов; 457 человек, подозреваемых в связях с немецкой разведкой; 1410 членов фашистских организаций; 619 мулл и активных сектантов; 2126 дезертиров.

За сентябрь-октябрь 1943 года ликвидировано и легализовано 243 человека. На 1 ноября в республике оперируют 35 бандгрупп с общей численностью 245 человек и 43 бандита-одиночки.

Свыше 4000 человек — участников вооруженных выступлений 1941–42 гг. прекратили активную деятельность, но оружие — пистолеты, пулеметы, автоматические винтовки — не сдают, укрывая его для нового вооруженного выступления, которое будет приурочено ко второму наступлению немцев на Кавказ».

* * *

Возникает резонный вопрос: а куда же все это время смотрели местные органы внутренних дел? НКВД республики возглавлял тогда капитан госбезопасности С. И. Албогачиев. О его деятельности (точнее сказать, бездеятельности) на этом посту можно составить впечатление, почитав, к примеру, протоколы заседаний бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б).

Выписка из протокола № 124 от 15 июля 1941 г.:

«Слушали: Доклад наркома внутренних дел о борьбе с бандитизмом и дезертирством в ЧИАССР.

Постановили: Заслушав доклад народного комиссара внутренних дел тов. Албагачиева о борьбе с бандитизмом и дезертирством в республике, бюро обкома ВКП(б) отмечает, что тов. Албагачиев и зам. наркома тов. Шеленков всё ещё не перестроили свою работу на военный лад.

В наркомате отсутствуют четкое распределение обязанностей и железная воинская дисциплина, имеет место расхлябанность, невыполнение распоряжений, нарушение единоначалия и безответственность некоторых руководителей отделов и начальников райотделений.

Нарком тов. Албагачиев не укрепил организационно наркомат, не сплотил работников и не организовал активной борьбы с бандитизмом и дезертирством…

Бюро обкома ВКП(б) считает совершенно нетерпимым, когда в результате благодушия и беспечности в период военного времени решительный удар по бандитизму и дезертирству не нанесен и, как следствие этого, в республике значительно усилился бандитизм и дезертирство, участились случаи террористических актов над работниками республики…».[182]

Далее предлагалось «О принятых мерах по настоящему постановлению сообщить обкому ВКП(б) к 5 августа 194] года».

Однако на состоявшемся в начале августа 1941 г. заседании бюро Чечено-Ингушскот обкома ВКП(б) вновь было отмечено, что Албогачиев, возглавляя НКВД, всеми путями отмежевывается от участия в борьбе с террористами. Начальник 1-го отделения отдела борьбы с бандитизмом НКВД СССР капитан Ножницкий писал 9 августа 1941 г. начальнику отдела по борьбе с бандитизмом главного управления милиции СССР Егорову:

«Албогачиев имел намерение возложить на меня работу по борьбе с бандитизмом, входящую в функции начальника милиции и его заместителя, тем самым снять со всех ответственность в деле борьбы с бандитизмом. Я на это не согласился».[183]

Выписка из протокола № 156 от 9 ноября 1941 г.:

«Слушали: О кулацко-бандитском восстании населения некоторых сельсоветов Шатоевского, Гатнчожского и Итпум-Калинского районов.

Постановили: Наркомат внутренних дел (нарком т. Албагачиев) не выполнил постановления бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) от 25-го июля 1941 года, борьба с бандитизмом до последнего времени строилась на пассивных методах, в результате бандитизм не только не ликвидирован, а наоборот активизировал свои действия. Агентурно-осведомительные кадры НКВД ЧИАССР засорены предателями и провокаторами.

Бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) постановляет:

3. Потребовать от наркома НКВД т. Албагачиева:

а) выполнить постановление обкома от 25/VI1–1941 г., ликвидировать бандитизм в республике, разгромить контрреволюционное подполье, очистить осведомительно-агентурные кадры от предателей и провокаторов и репрессировать активных участников вооруженного восстания;

б) привлечь к строжайшей ответственности тех работников НКВД которые проявили себя как трусы и предатели».[184]

Однако С. Албогачиев отнюдь не спешил выполнять постановления своих товарищей по партии. Какие-либо активные карательные меры против распоясавшихся бандитов в этот период предпринимались, как правило, лишь по прямому указанию Л. Берии, занимавшего тогда пост наркома внутренних дел СССР. Так, 8 июля 1941 г. Берия отдал приказ № 00 792 «О проведении чекистско-войсковой операции в Ахалхевском районе Грузинской ССР» с целью «ликвидации остатков чеченских банд, укрывшихся в Хильдихароевском и Майстинском ущельях Ахалхевского района Грузинской ССР»,[185] 18 сентября 1941 г. — приказ № 001 171 о ликвидации террористических выступлений в Чечено-Ингушетии.[186]

Чем же объяснялась пассивность чечено-ингушского наркома внутренних дел? В докладной записке оперуполномоченного 2-го отделения доротдела милиции НКВД Орджоникидзевской железной дороги Семенова от 24 июля 1943 г. сообщается, что бороться с бандами сложно, так как Албогачиев имеет родственников среди бандитских отрядов в Назрани.[187] Н. Ф. Бугай в своей книге, не вдаваясь в подробности, деликатно сообщает, что «Албогачиев поддерживал переписку с Х. Исраиловым и другими контрреволюционными элементами».[188] Понятно, что в наши дни, после телефонных разговоров Черномырдина с Басаевым, этот факт не вызывает особого удивления, но в те суровые времена подобные эпистолярные упражнения были, мягко говоря, событием неординарным, и поэтому заслуживали бы более пристального внимания.

К счастью, в ходе одной из чекистско-войсковых операций военнослужащими 263-го полка Тбилисской дивизии войск НКВД лейтенантом Анекеевым и старшиной Нециковым был обнаружен вещмешок Исраилова-Терлоева с его дневником и перепиской. В этих документах находилось и письмо от Албогачиева. Что же писал руководитель НКВД республики главарю бандитов?

«Дорогой Терлоев! Привет тебе! Я очень огорчен, что твои горцы раньше положенного времени начали восстание. Я боюсь, что если ты не послушаешь меня, и мы, работники республики, будем разоблачены… Смотри, ради аллаха, держи присягу. Не назови нас никому.

Ты же разоблачился сам. Ты действуй, находясь в глубоком подполье. Не дай себя арестовать. Знай, что тебя будут расстреливать. Связь держи со мной только через моих доверенных пособников.

Ты пиши мне письмо враждебного уклона, угрожая мне возможным, а я тоже начну преследовать тебя. Сожгу твой дом, арестую кое-кого из твоих родственников и буду выступать везде и всюду против тебя. Этим мы с тобой должны доказать, что будто мы непримиримые враги и преследуем друг друга.

Ты не знаешь тех орджоникидзевских агентов ГЕСТАПО, через которых, я тебе говорил, нужно послать все сведения о нашей антисоветской работе.

Пиши сведения об итогах настоящего восстания и пришли их мне, я их сразу сумею отослать по адресу в Германию. Ты порви мою записку на глазах моего посланника. Время опасное, я боюсь.

Писал (подпись) Орёл. 10. XI.1941 г.»[189]

* * *

Надо сказать, что Исраилов-Терлоев добросовестно выполнил просьбу Албогачиева и действительно написал ему письмо враждебного содержания.

Итак, на сакраментальный вопрос «что это — глупость или измена?» в случае с наркомом внутренних дел Чечено-Ингушетии можно дать однозначный ответ — измена. Приказом НКВД СССР № 1812 от 2 сентября 1943 г. С. И. Албогачиев был смещён со своего поста и заменён В. А. Дроздовым, который был до этого начальником отдела НКВД по борьбе с бандитизмом.[190] После этого Албогачиев написал письмо на имя Л. Берии, в котором просил «использовать его на самом остром участке работы, где его работа была бы видна Народному комиссару».[191] Дальнейшую его судьбу проследить не удалось, однако мы надеемся, что Берия сполна учёл «заслуги» экс-наркома.

Под стать своему шефу был и начальник Отдела НКВД ЧИ АССР по борьбе с бандитизмом И. И. Апиев:

Совершенно секретно

СПРАВКА

на бывшего начальника Отдела НКВД Чечено-ингушской АССР по борьбе с бандитизмом — подполковника государственной безопасности — АЛИЕВА Идриса Иджихаджиевича

Алиев И. И. родился в 1901 году в Назрановском районе ЧИАССР, по национальности ингуш, окончил реальное Владикавказское училище, член ВКП(б) с 1927 года, в органах НКВД работает с 1923 года, Начальником Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИАССР назначен с января 1942 года и работал до августа 1943 года.

Приказом НКВД СССР от 7 июля 1943 года Алиев И. И. отозван в распоряжение Отдела кадров НКВД СССР и с 25 августа 1943 года по настоящее время находится в Москве.

За период работы начальником ОББ НКВД ЧИАССР Алиев И. И. не обеспечивал выполнения задач по ликвидации бандитизма в Чечено-Ингушской АССР и не организовал подчиненный ему аппарат в соответствии с требованиями военного времени, о чем свидетельствуют материалы работников ОББ НКВД СССР, выезжавших в 1942–1943 году в Чечено-Ингушскую АССР по вопросам организации борьбы с бандитизмом. Например:

1. 26/VI-42 года опергруппа в числе 6 оперработников и 16 бойцов 141 сп. под руководством начальника ОББ НКВД ЧИАССР тов. Алиева, ночью была направлена в засаду.

Алиеву было предложно при помощи агента «Восточный» взять живьём или ликвидировать руководителя повстанческой организации в Чечне Исраилова Хасана.

29 июня 1942 года агент «Восточный» привёл Исраилова Хасана к месту засады и остановился от опергруппы на расстоянии 15–20 метров.

От Алиева никаких указаний не поступало. В результате бездеятельности и нераспределительности Алиева в опергруппе произошло замешательство, появился выкрик со стороны участника опергруппы Хасаева о том, что стрелять нельзя, так как это возможно являются колхозники.

Наконец Исраилов Хасан, заметив засаду, побежал вместе с остальными двумя лицами в лес и скрылся. Преследования убежавших бандитов Алиев не организовал, в силу чего подготовленная операция была полностью провалена.

(Из докладной записки зам. нач. ОББ НКВД СССР т. Жукова на имя зам. наркома т. Кобулова от 7-го июля 1942 года).[192]

2. Аппарат ОББ НКВД ЧИАССР периферией не руководит. Со стороны Алиева руководство Отделом отсутствует. По большинству бандгрупп с лета 1942 года никаких конкретных мероприятий не проводилось. По бандам принимаются кое-какие меры лишь после того, как она совершит ограбление или убийство. Среди агентуры значительный процент двойников, однако никто очисткой агентурно-осведомигельной сети не занимается.

(Из письма зам. нач. ОББ НКВД СССР т. Руденко на имя тов. Дроздова от 3/VII-43 года).[193]

3. 17 августа 1942 года на райцентр Шароевского района был совершен вооруженный налет со стороны бандгруппы Шерипова Маирбека, в результате чего были разгромлены и ограблены районные учреждения. При этом понесенный ущерб исчисляется не менее 180 тыс. рублей. О готовящемся бандналете на райцентр было хорошо известно Алиеву и Наркомату НКВД ЧИАССР, однако Алиев за сутки до налета отозвал из райцентра Шароевского района опергруппу и войсковое подразд., которые предназначались для охраны райцентра на случай готовящегося налёта.

(Из докладной записки тов. Бодунова на имя зам. наркома от 25 октября 1942 года).

Из имеющихся показаний арестованных бандитов Алиев Идрис проходит как лицо, связанное с руководителями контрреволюционных повстанческих банд, действующих в Чечено-Ингушской АССР. (…)[194]

На районном уровне в органах внутренних дел республики также имелась целая плеяда предателей. Вот показания бывшего начальника Шароевского райотдела НКВД Чечено-Ингушской АССР Пашаева А. Х.:

Выписка из протокола допроса арестованного Пашаева Абдул-Керима Хашимовича[195]

23 января 1943 года

Вопрос: Называл ли Шерипов Меирбек фамилии сотрудников НКВД, с которыми, как вы показываете, он имел связь по вражеской работе?

Ответ: Говоря о своей связи с работниками НКВД Шерипов Маирбек назвал Хасаева Джебраила — начальника милиции Игум-Калинского района, Межиева — начальника Райотделения НКВД Итум-Калинского района ЧИАССР, Исаева — начальника Шатоевского РО НКВД и Исаева Бахо — начальника Чеберлоевского РО милиции.

Шерипов сообщил также, что у него имеются связи с НКВД ЧИАССР, назвав при этом начальника отдела по борьбе с бандитизмом Алиев Идриса и сотрудника этого отдела — Худаева, с которыми, по его словам, уже имеется договоренность и они не будут чинить препятствий его банде.

Вопрос: Не врете ли вы? Непонятно, зачем Шерипову нужно было называть фамилии, якобы, связанных с ним работников НКВД в присутствии стольких лиц?

Ответ: Я не знаю, насколько это соответствует действительности, но Шерипов Маирбек очевидно доверял всем присутствующим после принятой нами клятвы на коране. Он даже сказал, что по договоренности с Алиевым и Худаевым перед нападением его банды на тот или иной населенный пункт, оперативные группы НКВД будут отзываться ими из этого района.

Верно:

Ст. оперуполномоченный 2 отд. отдела НКВД СССР по ББ капитан государственной безопасности (БЕРМАН)

Чего уж говорить о рядовых сотрудниках «органов»? Документы пестрят фразами типа:

«Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 году ушёл в банду», «Инаюв Анзор, уроженец с. Гухоп Итум-Калинского района, бывший милиционер Итум-Калинского районного отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие» и т. п.

Следующий документ хорошо иллюстрирует обстановку в правоохранительных органах Чечено-Ингушетии:

Совершенно секретно

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПО НОЖАЙ-ЮРТОВСКОМУ РАЙОНУ[196]

1942 г., мая мес., 23 дня. Я, капитан Госбезопасности НКВД СССР — Свирин С. Г., согласно указания заместителя Народного комиссара внутренних дел Союза ССР тов. Кобулова произвел проверку фактов по Ножай-Юртовскому району, изложенных в письме секретаря Райкома ВКП(б) тов. Куролесова в адрес Обкома ВКП(б) ЧИАССР от 26 апреля 1942.

НАШЁЛ:

В своём письме тов. Куролесов привёл следующие факты в отношении РО НКВД по Ножай-Юртовскому району:

Начальник РО НКВД тов. Улубаев во время проведения в районе мобилизации под предлогом оперативных дел выехал в сел. Ярок-Су, где пьянствовал со стрельбой и дебошами;

Улубаев покрывает милиционера Исрапилова, у которого два брата дезертира, один из них дезертировал из РККА;

Улубаев проводит время в выпивках с пред. Райсовета Мукуловым — арестовывался органами, как националист, и нарсудьей этого района, последний подозревается, во взяточничестве по делу Мидниева.

Начальник милиции Мусаев также пьянствует с Мукуловым и издевается над колхозниками. В марте мес. Мусаев, будучи пьяным, утерял маузер, который был после доставлен за вознаграждение.

Произведённой предварительной проверкой на месте устанавливается:

Пьянка Улубаева в сел. Яроксу имела место. Акт вместе со стрелянными гильзами и протоколами допроса был направлен районной милицией Хасавюртовского района Наркому НКВД ЧИАССР тов. Албогачиеву, мер к своевременной проверке принято не было.

У милиционера Исрапилова действительно братья дезертиры, которых он якобы доставил на доброявку, но где они в данное время — неизвестно.

Пьянка Улубаева с Мукуловым и другими лицами 20 апреля требует расследования.

Кроме этих фактов, в процессе беседы с секретарем Райкома выясняется, что:

Милиция и РО НКВД производят незаконный арест граждан, содержат их в КПЗ, не давая о них сведений в НКВД ЧИАССР;

РО НКВД без санкции НКВД ЧИАССР раздаёт оружие лицам, не имеющим право его носить;

Среди милицейского состава наличествуют пьянки, доходящие до того, что дежурный по КПЗ Самбиев, будучи в пьяном виде спал в КПЗ. Оружие и арестованные никем не охранялись;

Милиционеры при производстве обыска по изъятию спиртных напитков у спекулянтов, там же пьянствуют.

Начальник милиции Мусаев не привлек к ответственности Гаирбекова, похитившего 2 мешка муки из сельпо;

Улубаев пьянствует у лиц, подлежащих аресту по постановлению суда и не арестовывает их;

Во время отъезда жены Улубаева была устроена пьянка и после ее проводов, на которой участвовали районные и сельские работники. Проводы сопровождались пьянкой и стрельбой. Все работники 3 дня отсутствовали из района.

В связи с тем. что все изложенные выше факты требовали проведения расследования, мною было поручено следователям Особой инспекции тов. Самолиенко и Мустафе срочно произвести расследование.

Расследованием установлено, факт пьянки Улубаева с дебошем и стрельбой в сел. Яроксу и издевательства над колхозниками;

Улубаев в апреле мес. ехав с женой в Ножай-Юрт, задержал колхозную тачанку и под угрозой оружия и издевательств заставил колхозника вести себя в Ножай-Юрт;

Улубаев и начальник милиции Мусаев пьянствовали с поручителями по делу Мидниева, который бежал вместе с сыном в банду и на которых имелось решение суда от 26 марта об их аресте. Улубаев не принял меры к выяснению имеющихся данных о том, что Мидниев был освобожден за взятку.

Подтверждается факт грубого отношения пред. Райсовета Мукулова к колхозникам колхоза им. Энгельса и что Улубаев и Мусаев в целях выгородить Мукулова, вызывали к себе и издевались над колхозником Гудаевым, который резко выступал против грубостей Мукулова, его всячески запугивали и утрожали расправой;

Подтверждается факт, что 8 мая дежурный милиционер по КПЗ Самбиев, будучи пьяным, спал, оружие и арестованные никем не охранялись. Улубаев ограничился взысканием Самбиева на 5 суток с исполнением служебных обязанностей и 2 дежурному Джамбекову строгий выговор;

В январе 1942 г. в момент операции по изъятию спиртных напитков у спекулянта Токиева, в его доме были обнаружены милиционеры Бонаев и Ильясов, которые вместе с подлежащим аресту спекулянтом распивали спиртные напитки.

Улубаев мер к ним никаких не принял.

В конце января мес. милиционер Ильясов, находясь в командировке в Хасав-Юрте на вечеринке в пьяном виде вел бесцельную стрельбу, убил rp-на Абдусалимова и ранил себя в живот;

Участковый, уполномоченный Абдурахманов в апреле мес., будучи пьяным, по дороге в сел. Ножай-Юрт с обнаженным револьвером напал на едущих женщин (уволен с работы 1 мая с.г.).

Случаи незаконных арестов и выдачи оружия лицам, также имели место.

Вообще аппарат милиции, благодаря преступному руководству Улубаева и Мусаева разложился и бездействовал (см. справку по материалам расследования).

Произведённым ознакомлением агентурно-оперативной работы РО НКВД, работу признать удовлетворительной нельзя. Осведомительная сеть состоит из 29 чел., из них завербовано 5 чел. в 1941 г. и 7 чел. в 1942 г., на 27 000 населения эта сеть явно недостаточна.

С. Г. Свирин

Итак, что же представляла собой Чечено-Ингушетия в 1943 году? С одной стороны — массовое дезертирство, массовое пособничество немецким диверсантам. Характерны в этом отношении показания захваченного таки НКВД полковника Губе Османа:

«Среди чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им.

Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после 4-х месяцев с лишним нахождения на территории Чечено-Ингушетии.

Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чем не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжелые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что этими людьми га чеченцев и ингушей, настроениями изменческими в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы остатки своего благополучия, оказать услугу в возмещение которых оккупанты им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища».[197]

С другой стороны — разветвленная сеть предателей в республиканских органах внутренних дел. Довершали картину тысячи «легализовавшихся» участников бандформирований, спрятавших оружие и ждавших удобного момента, чтобы ударить в спину Красной Армии.

Терпеть и дальше такое положение было нельзя. На массовые преступления чеченцев и ингушей решено было ответить адекватно — их массовым выселением.

Надо сказать, что высказывались и другие мнения о том, как решать «чеченский вопрос». Например, будущим хрущевским генеральным прокурором и главным «реабилитатором» Р. А. Руденко, занимавшим в то время скромный пост зам. начальника Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР. Выехав 20 июня 1943 года в командировку в Чечено-Ингушетию, по возвращении он представил 15 августа 1943 г. на имя своего непосредственного начальника В. А. Дроздова доклад, где говорилось, в частности, следующее:

«На учёте в Чечено-Ингушского республике 33 бандгруппы (175 чел.), 18 бандитов-одиночек, дополнительно действовали ещё 10 бандгрупп (104 чел.). Выявлены в ходе поездки по районам 11 бандгрупп (80 чел.). Таким образом, на 15 августа 1943 г. действовали в республике 54 бандгруппировки — 359 участников. Значатся в розыске 2045 дезертиров, В первом полугодии разыскано 202 человека.

Рост бандитизма надо отнести за счёт таких причин как недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы среди населения, особенно в высокогорных районах, где много аулов и селений расположены далеко от райцентров, отсутствие агентуры, отсутствие работы с легализованными бандгруппами…, допускаемые перегибы в проведении чекистско-войсковых операций, выражающиеся в массовых арестах и убийствах лиц, ранее не состоявших на оперативном учете и не имеющих компрометирующего материала. Так с января по июнь 1943 г. было убито 213 чел., их них на оперативном учёте состояли только 22 человека…».[198]

Итак, по мнению Руденко, стрелять можно только в тех бандитов, которые состоят на учёте, а с прочими — вести «партийно-массовую и разъяснительную работу». Подобное суждение вполне созвучно возмущенным воплям нынешних правозащитников в адрес российских военнослужащих, которые при зачистке Грозного прежде чем войти в подвал сперва кидают туда гранату, не задумываясь — а вдруг там не боевики, а мирные жители? Если же вдуматься, то из доклада Руденко следует прямо противоположный вывод — реальное количество чеченских и ингушских бандитов было в десять раз больше, чем число «состоявших на оперативном учёте».

А вот мнение профессионала — командира 28-й стрелковой Горской дивизии подполковника царской армии А. Д. Козицкого, подавлявшего чеченские восстания 20-х — 30-х годов:

«Несколько слов о методах борьбы на Кавказе. Те мягкие меры, которые мы применяем, отнюдь не влияют на горцев так, как бы они влияли на культурное население. Наоборот, у них возникает впечатление о нашей слабости. Это из сущности быта горцев вытекает… Взять, например, случай с изуродованным красноармейцем 28-го кавэскадрона в Чечне, когда селение, жители которого замучили красноармейца, не понесло должного наказания, а выискивались отдельные виновники, которых селение укрыло. Данный случай они отнесут к нашей гуманности, которая им непонятна, по условиям их нравов и обычаев (кровавая месть, несоблюдение которой позорит весь род).

Возьмём пример 1925 года, когда я брал шейха Асалтинского в Дае, я заставил аул привести его, и это можно сделать всегда. У них, как ни у кого, круговая порука. У них нет случая, о котором не знало бы все население. Нет скрывающегося бандита, места которого не знает население. По их адатам ответственность несёт не преступник-убийца, а весь род и поколение. Мы не разрушили ещё этих взглядов, мы считаться с этим должны».[199]

В отличие от Руденко, сетовавшего на «недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы среди населения», потомственный офицер Козицкий совершенно правильно понимал психологию горцев. Понимали её и Сталин с Берией, принимая решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР. Решение, обоснованность и справедливость которого вполне осознавалась самими депортируемыми:

«Советская власть нам не простит. В армии не служим, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, бандитизм кругом. Карачаевцев за это выселили — и нас выселят».[200]

Итак, подготовка к операции по выселению чеченцев и ингушей, получившей кодовое название «Чечевица», началась. Ответственными за ее проведение был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга И. А. Серов, его помощниками — комиссары госбезопасности 2-го ранга Б. З. Кобулов, С. Н. Круглов и генерал-полковник А. Н. Аполлонов. Каждый из них возглавил один из четырех оперативных секторов, на которые была разделена территория республики. Контролировал ход операции лично Л. П. Берия.[201]

В первую очередь необходимо было произвести точный учёт населения. 2 декабря 1943 года Кобулов и Серов доложили из Владикавказа, что созданные для этой цели оперативно-чекистские группы приступили к работе. Отмечалось, что за два предыдущих месяца легализовано около 1300 бандитов, скрывавшихся в лесных и горных массивах. Среди них Джеватхан Муртазалиев. который!8 лег руководил бандой и неоднократно провоцировал вооруженные выступления, Амчи Бадаев — главарь вооруженной группы с 15-летним стажем. При этом в процессе легализации бандиты сдавали лишь незначительную часть своего оружия.

В записке Кобулова и Серова обосновывалось предложение использовать в качестве предлога для ввода войск тактические учения в горных условиях. Однако вместо частей Красной Армии в республике будут размещены войска НКВД. Сосредоточение войск на исходных позициях предлагалось начать за 20–30 дней до проведения операции..[202]

Разумеется подготовка к операции велась в условиях строжайшей секретности. Тем не менее, полностью избежать «утечки информации» не удалось. Вот что пишет в своей статье А. Витковский:

«По республике уже поползли слухи. Встревоженные выселением карачаевцев и калмыков, ингуши и чеченцы словно почувствовали надвигающуюся па них опасность… Вновь стали уходить в горы легализовавшиеся бандиты, откапывать припрятанное оружие Но день шел за днем — все было тихо. Войска ведут себя спокойно, никаких арестов, ни облав, ни обысков. Только снова власти затеяли перепись всего населения. Ну да ладно. В прошлом году тоже переписываю.

И успокоенные бандиты стали спускаться с гор. Вернулся в Итум-Кале Джаватхан Муртазалиев, в Ведено — Кетим Сангиреев, в Назрановский район — Магомед Дагиев. Все они были вызваны к наркомам внутренних дел и госбезопасности ЧИ АССР. От встречи никто из них не уклонился. Более того — прийти точно в назначенное время и просили не считать их врагами советской власти».[203]

Отдельно обсуждался вопрос об изъятии денег, которых, по агентурным данным, у некоторых чеченцев и ингушей имелось по 2–3 миллиона. Было высказано мнение: хотя деньги получены в результате спекулятивной продажи сельхозпродуктов, отбирать их нецелесообразно.[204]

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ тов. СТАЛИНУ[205]

17 февраля 1944 г.

Подготовка операции по выселению чеченцев и ингушей заканчивается. После уточнения взято на учет подлежащих переселению 459 486 чел., включая проживающих в районах Дагестана, граничащих с Чечено-Ингушетией и в гор. Владикавказе.

Учитывая масштабы операции и особенность горных районов решено выселение провести (включая посадку людей в эшелоны) в течение 8 дней, в пределах которых в первые 3 дня будет закончена операция по всей низменности и предгорным районам и частично по некоторым поселениям горных районов, с охватом свыше 300 тыс. человек.

В остальные 4 дня будут проведены выселения по всем горным районам с охватом оставшихся 150 тыс. человек.

(…) Горные районы будут блокированы заблаговременно (…)

В частности, к выселению будут привлечены 6–7 тыс. дагестанцев, 3 тыс. осетин из колхозного и совхозного актива районов Дагестана и Северной Осетии, прилегающих к Чечене-Ингушетии, а также сельские активисты из числа русских в тех районах, где имеется русское население.

…Учитывая серьезность операции, прошу разрешить мне остаться на месте до завершения операции, хотя бы в основном, т. е. до 26–27 февраля 1944 г.

Л. Берия

Интересная деталь. Для помощи в выселении привлекаются дагестанцы и осетины. Ранее для борьбы с чеченскими бандами в сопредельных районах Грузии привлекались отряды тушинцев и хевсур. Похоже, что бандитствующие обитатели Чечено-Ингушетии настолько «достали» все окрестные народности, что те с радостью готовы были помочь спровадить своих соседей куда-нибудь подальше.

Наконец все было готово:

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ товарищу СТАЛИНУ[206]

22 февраля 1944 г.

Для успешного проведения операции по выселению чеченцев и ингушей после Ваших указаний в дополнение к чекистско-войсковым мероприятиям проведено следующее:

1. Было доложено председателю СНК Чечено-Ингушской АССР Моллаеву о решении правительства о выселении чеченцев и ингушей и о мотивах, которые легли в основу этого решения. Моллаев после моего сообщения прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему буду даны в связи с выселением. Затем в Грозном вместе с ним были намечены и созваны 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым и было объявлено о ходе выселения чеченцев и ингушей и причинах выселения.

…40 республиканских партийных и советских работников из чеченцев и ингушей нами прикреплены к 24 районам с задачей подобрать из местного актива по каждому населенному пункту 2–3 человека для агитации.

Была проведена беседа с наиболее влиятельными в Чечене-Ингушетии высшими духовными лицами Б. Арсановым, А.-Г. Яндаровым и А. Гайсумовым, они призывались оказать помощь через мулл и других местных авторитетов.

…Выселение начинается с рассвета 23 февраля с.г., предполагалось оцепить районы, чтобы воспрепятствовать выходу населения за территорию населенных пунктов. Население будет приглашено на сход, часть схода будет отпущена для сбора вещей, а остальная часть будет разоружена и доставлена к местам погрузки. Считаю, что операция по выселению чеченцев и ингушей будет проведена успешно.

Берия

Любопытная деталь насчет «плачущего большевика» Моллаева. Незадолго до этого, по данным НКВД его жена купила золотой браслет стоимостью 30 тысяч рублей.[207]

В 2 часа ночи 23 февраля были оцеплены все населенные пункты, расставлены засады и дозоры, отключены радиотрансляционные станции и телефонная связь. В 5 часов утра мужчин созвали на сходы, где на родном языке им объявили решение правительства. Гут же участников сходов разоружили, а в двери чеченских и ингушских домов уже стучались опергруппы. Каждая оперативная группа, состоящая из одного оперработника и двух бойцов войск НКВД, должна была произвести выселение четырёх семей.

Порядок проведения операции предписывал участникам опергруппы следующие действия. По прибытии в дом выселяемых произвести обыск и изъять огнестрельное и холодное оружие, валюту, антисоветскую литературу. Главе семьи предлагалось выдать властям участников созданных немцами отрядов и лиц, помогавших фашистам в период оккупации. Здесь же объявлялась причина выселения: «В период немецко-фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной Армии проявили себя антисоветски, создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной Армии и честных советских граждан, укрывали немецких парашютистов». Затем имущество и люди — в первую очередь женщины с грудными детьми — грузились на транспортные средства из расчета не менее четырех семей на один грузовик и под охраной направлялись к месту сбора. С собой разрешалось брать продовольствие, мелкий бытовой и сельскохозяйственный инвентарь по 100 кг на каждого человека, но не более полутонны на семью. Во избежание потерь вещи следовало надписывать. Деньги и бытовые драгоценности изъятию не подлежали. На каждую семью составлялось по два экземпляра учетных карточек (всего их было подготовлено заранее 230 тысяч штук), где отмечались все, в том числе и отсутствующие, домочадцы, обнаруженные и изъятые при обыске вещи. На сельскохозяйственное оборудование, фураж, крупный рогатый скот выдавалась квитанция для восстановления хозяйства по новому месту жительства. Все подозрительные лица подвергались аресту. В случае сопротивления или попыток к бегству принимались решительные меры вплоть до применения оружия (расстрел) без каких-либо окриков и предупредительных выстрелов. Оставшееся движимое и недвижимое имущество переписывалось представителями приемной комиссии.[208]

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ тов. СТАЛИНУ[209]

Телеграмма № 6051 от 23.2.44 г.

Сегодня, 23 февраля, на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимания происшествий нет. Имели место 6 случаев попытки к сопротивлению со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека. На 11 час. утра вывезено из населенных пунктов 94 тыс. 741 чел., т. е. свыше 20 проц., подлежащих выселению, погружены в железнодорожные вагоны из этого числа 20 тыс. 23 человека.

Берия

Согласно агентурным данным, поступавшим в НКВД накануне выселения, привыкшие к вялым и нерешительным действиям властей чеченцы были настроены весьма воинственно. Так, легализованный бандит Исханов Саедахмед пообещал:

«При попытке меня арестовать я не сдамся живым, буду держаться сколько могу. Немцы сейчас отступают с таким расчётом, чтобы Красную Армию весной уничтожить. Надо во что бы то ни стало держаться».

Житель же аула Нижний Лод Джамолдинов Шаца заявил:

«Нам надо готовить народ к тому, чтобы в первый же день выселения поднять восстание».[210]

Однако, как и предсказывал в свое время комдив Козицкий, стоило лишь властям продемонстрировать свою силу и твёрдость, как «воинственные горцы» послушно отправились к сборным пунктам, даже не помышляя о сопротивлении. С теми же, кто сопротивлялся, особо не церемонились:

«В Кучалоиском районе при оказании вооружённого сопротивления убиты легализованные бандиты Басаев Абу Бакар и Нанагаев Хамид. У убитых изъяты: винтовка, револьвер и автомат».

«При нападении на оперативную группу в Шалинском районе убит один чеченец и тяжело ранен один. В Урус-Мордановском районе при попытке к бегству убито четыре человека. В Шатоевском районе при попытке к нападению на часовых убит один чеченец. Легко ранены два наших сотрудника (кинжалами)».

«При отправлении эшелона СК-241 со ст. Яны-Кургаш. Ташкентской ж.д. спецпереселенец Кадыев пытался бежать из эшелона. При задержании Кадыев пытался нанести удар камнем красноармейцу Карбенко, вследствие чего было применено оружие. Выстрелом Кадыев был ранен и в больнице умер».[211]

Неделю спустя операция, в основном, была завершена:

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ОБОРОНЫ тов. СТАЛИНУ[212]

1 марта 1944 г.

Докладываю об итогах операции по выселению чеченцев и ингушей. Выселение было начато 23 февраля в большинстве районов за исключением высокогорных населенных пунктов. По 29 февраля выселено и погружено в железнодорожные эшелоны 478 479 человек, в том числе 91 250 ингушей и 387 229 чеченцев. Погружено 177 эшелонов, из которых 154 эшелона уже отправлены к месту нового поселения.

Сегодня отправлен эшелон с бывшими руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушегии, которые использовались при операции.

Из некоторых пунктов высокогорного Галанчожского района остались невыселенными 6000 чеченцев в силу большого снегопада и бездорожья, вывоз и погрузка которых будет закончена в 2 дня. Операция протекала организовано и без серьезных случаев сопротивления и других инцидентов.

…Проводится проческа и лесных районов, где временно оставлены до гарнизона войск НКВД и опергруппа чекистов. За время подготовки и проведения операции арестовано 2016 человек антисоветских элементов из числа чеченцев и ингушей. Изъято огнестрельного оружия 20 072 единицы, в том числе винтовок 4868, пулемётов и автоматов — 479.

…Руководители партийных и советских органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к работе освоению отошедших к этим республикам новых районов.

Для обеспечения подготовки и успешного проведения операции по выселению балкарцев приняты все необходимые меры. Подготовительная работа будет закончена до 10 марта и с 15 марта будет проведено выселение балкарцев. Сегодня заканчиваем здесь работу и выезжаем на один день в Кабардино-Балкарию и оттуда в Москву.

29. II.1944 г. № 20. Л. Берия

* * *

Итак, выселение чеченцев и ингушей было завершено быстро, решительно и практически бескровно. За время транспортировки умерло 1272 спецпереселенца (2,6 %), 50 человек были убиты при сопротивлении или попытках к бегству.[213]

Однако, невзирая на все факты, нынешние радетели «репрессированных народов» продолжают твердить о том, как бесчеловечно было наказывать всю нацию за преступления её «отдельных представителей». При этом, как бы «для контраста», рассказывается о патриотизме большинства чеченцев и ингушей, которые, якобы, в массовом порядке шли добровольцами на фронт и т. п.:

«Для борьбы с вражескими десантами, поддержания порядка в прифронтовой полосе к началу февраля 1942 г. было образовано 12 истребительных батальонов. Кроме того, на территории ЧИ АССР в 1942 г. были сформированы из представителей русского, украинского, чеченского и ингушского народов 242-я горнострелковая и 317-я стрелковая дивизии…

Нашлось много военнообязанных из среды чеченцев, — сообщал секретарь Курчалоевского РК ВКП(б) М. Савченко в письме на имя секретаря обкома X. У. Исаева, — которые подали заявление и идут добровольцами в Красную Армию, изъявляя свое желание с оружием в руках защищать свою родину».[214]

Ну что ж, займёмся в очередной раз арифметикой. Накануне войны в республике проживало примерно 460 тысяч чеченцев и ингушей. При мобилизации это должно было бы дать 40–50 тысяч военнослужащих (как мы помним, из 200 с небольшим тысяч крымских татар было мобилизовано в начале войны 20 тысяч). Однако, как пишет тот же самый Н. Ф. Бугай несколькими страницами спустя:

«Всего, по данным отдела спещоселений МВД СССР, возвратившихся с фронта спецпоселенцев Северного Кавказа было: офицеров 710, сержантов 1696, рядового состава — 6488».[215]

То есть меньше 9 тысяч человек, в число которых, кстати говоря, входят не только чеченцы и ингуши, но и балкарцы.

Причина столь вопиющего расхождения в цифрах проста и нелицеприятна. Достаточно еще раз перечитать приведенную выше докладную записку Кобулова и оценить масштабы массового дезертирства чеченцев и ингушей, доходившего в марте 1942 года до 93 %. Кстати, есть там и данные насчёт «чеченских добровольцев»: «в 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек». Стоит ли удивляться, что этот документ стараются не публиковать — уж больно сильно противоречат подобные факты привычной схеме «сталинских преступлений».

Ну а что же те немногие чеченцы и ингуши, которые действительно честно воевали в рядах Красной Армии? Как и в случае с крымскими татарами, вопреки общепринятому мнению, они отнюдь не подвергались поголовному выселению:

«Чеченцы и ингуши (военные и гражданские лица) были переселены так же из всех западных городов Российской Федерации. Многие освобождались от статуса спецпоселенцев, однако лишались при этом права проживания на Кавказе. Так, за его боевые заслуги была снята с учета на спецпоселение семья командира миномётной батареи капитана У. А. Оздоева. имевшего пять государственных наград. Ей разрешаюсь проживание в Ужгороде. Подобных случаев было множество».[216]

Не выселялись также чеченки и ингушки, состоящие в браке с лицами других национальностей.[217] Кроме того, до 1 октября 1948 г. из спецпоселения было освобождено 7018 человек из числа выселенных в 1943–1944 гг. с Северного Кавказа.[218]

Глядя на сегодняшнюю непрекращающуюся войну в Чечне, остается только в очередной раз отдать должное государственной мудрости Сталина, а также его гуманности.

КАК «ПОРАБОЩАЛИ» ПРИБАЛТИКУ

Среди обильных потоков лжи и клеветы, вылитых на нашу историю с начала «перестройки», не последнее место занимают истерические завывания доморощенных российских демократов о «позорном пакте Молотова-Риббентропа», в результате которого тоталитарный сталинский режим якобы «поработил» маленькие, но свободолюбивые народы Литвы, Латвии и Эстонии. Сегодня в прибалтийских государствах судят бывших офицеров НКВД и советских партизан, в открытую проводятся сборища ветеранов легионов СС, а мечтающие о вступлении в НАТО местные политики выдвигают претензии к России о возмещении убытков за «оккупацию». И что же делать нам? Если не знать исторической правды, то остается лишь утирать плевки, каяться и посыпать головы пеплом.

Поэтому вопрос о том, каким образом происходило включение Прибалтики в состав СССР — далеко не академический. Итак, как же это было?

От крестоносцев к Гитлеру

Рассуждающие о постигшем в 1940 году несчастных прибалтов тоталитарном порабощении обычно подразумевают, что накануне прихода советских войск эти страны представляли собой белые и пушистые демократии. Однако при ближайшем рассмотрении картина оказывается прямо противоположной. Так, в Литве правил пришедший к власти в результате государственного переворота 17 декабря 1926 года профашистский режим партии «Таутининкай саюнга» (Союз националистов) во главе с Антанасом Сметоной. 12 апреля 1927 года Сметона объявил себя «вождём нации» и окончательно распустил парламент. Вплоть до 1 ноября 1938 года в стране действовало военное положение (отмененное по требованию гитлеровской Германии в связи с событиями в Клайпеде).

В Эстонии диктатура была установлена лидером Аграрной партии Константином Пятсом, совершившим переворот 12 марта 1934 года при поддержке главнокомандующего вооруженными силами генерала Йохана Лайдонера. Парламент был распущен, в марте 1935 года в стране были запрещены все политические парши, а 28 июля 1937 года принята конституция, согласно которой в Эстонии устанавливался режим, опиравшийся на единственную разрешенную общественно-политическую организацию «Изамаалийт» («Отечественный союз») и военизированную организацию самообороны — «Кайтселийт» («Союз защиты»).

Последним к веселой компании прибалтийских диктаторов присоединился возглавлявший латвийский «Крестьянский союз» Карл Ульманис, захвативший власть в ночь на 16 мая 1934 года при помощи отрядов «айзсаргов» и отдельных воинских частей, объявив военное положение, разогнав сейм и арестовав свыше 2000 человек.

Весьма своеобразным было и представление прибалтийских полипиков о том, что такое независимость. Похоже, главным для них было не оказаться в одном государстве с русскими, будь то Российская империя или СССР. А вот под немцев они были готовы лечь с большим удовольствием. Например, будущий правитель «независимой Литвы» Сметона в октябре 1917 года возглавил так называемый Литовский Совет («Летувос тариба»), принявший «Декларацию о присоединении Литвы к Германии». В ней говорилось:

«Тариба Литвы просит у Германской империи помощи и защиты… Тариба высказывается за вечную, прочную связь с Германской империей; эта связь должна осуществляться на основе военной конвенции, общих путей сообщения и на основе общей таможенной и валютной системы».[219]

Уже 3 июля 1918 года «Тариба» приняла решение о создании в Литве монархии, пригласив на престол немецкого принца Вильгельма фон Ураха, который должен был стать королем Миндаугасом II. Однако четыре месяца спустя Германия капитулировала и там вспыхнула революция, в результате чего верноподданнический порыв «отцов-основателей» литовского государства пропал втуне. Как и планы их латвийских и эстонских коллег получить теплые местечки при дворе создаваемого на территории Эстляидии, Лифляндии и Курляндии «Балтийского герцогства». Естественно, тоже во главе с немецким принцем.

Впоследствии в Эстонии немцы сделали ставку на «Союз участников освободительной войны» («Вабс»). 'Эта массовая организация — её численность к концу 1934 года достигала 100 тысяч человек — финансировалась Германией и была связана с германскими и финскими спецслужбами. В 1935 году члены «Вабса» попытались совершить государственный переворот и установить в Эстонии фашистскую диктатуру. Однако заговор был раскрыт и деятельность «Вабса» запрещена.[220]

Впрочем, эта неудача отнюдь не обескуражила немецкую разведку. Быстро сориентировавшись в местной политической обстановке, она обратила свой взор на победителей. Результат не замедлил себя ждать. В 1939 году 2-е бюро генштаба французской армии (французская разведка) констатировало:

«Руководители Эстонии и высшие офицеры эстонской армии (в особенности генерал И. Лайдонер, второй человек в государстве, долгое время связанный с британцами) находятся в настоящее время на содержании немцев».[221]

Неудивительно, что в 1938 году осужденные заговорщики из «Вабса» были амнистированы — как известно, ворон ворону глаз не выклюет.

Накануне нападения Германии на Польшу министр иностранных дел Эстонии Карл Сельтер, беседуя с польским представителем, заверил его, что лично он «предпочёл бы три года немецкой оккупации двум неделям советского господства».[222] А несколько недель спустя, 16 сентября 1939 года по требованию немецкого посла эстонскими властями была задержана зашедшая в Таллинский порт поврежденная польская подводная лодка «Орёл». Однако в ночь на 18 сентября ее экипаж сумел обезоружить охрану и, невзирая на обстрел с эстонских кораблей и береговой батареи, вывести «Орла» из гавани. В результате польским морякам удалось прорваться в Англию.[223]

Похоже, роль немецких холуев крепко впиталась кое кому из «горячих эстонских парней» в генетическую память. Как заявил недавно с гордостью Март Хельме, бывший с апреля 1995 по май 1999 года послом Эстонии в РФ:

«Мы своё место в Европе твёрдо определили на самом деле уже в 1242 году, когда вожди эстонского народа со своими воинами составили большую часть немецкого войска в Ледовом побоище против Александра Невского».[224]

Комментарии излишни…

«Советские войска встречали цветами»

Тем временем всячески поощряемый западными демократиями Третий рейх созрел, наконец, для практической реализации мечты Гитлера о завоевании «жизненного пространства» на Востоке. Тут же стало ясно, что независимости «маленьких, но гордых» прибалтийских государств приходит конец. Начался этот процесс, разумеется, с Литвы, имевшей общую границу с Восточной Пруссией.

Первая проба сил состоялась в Клайпеде (Мемеле) — городе, отторгнутом от Германии и переданном Литве по условиям Версальского мирного договора. В тоне 1938 года гам начались волнения немецкого населения. В конце того же месяца литовский министр иностранных дел Стасис Лозорайтис был вызван в Берлин, где имел беседу с Риббентропом, который потребовал «прекратить всякое притеснение лиц немецкой национальности» в Клайпедском крае и не препятствовать там «развитию идей национал-социализма».[225]

Надо ли пояснять, что все эти требования были беспрекословно выполнены литовским руководством. Более того, стремясь изо всех сил угодить немцам, оно запретило литовским газетам писать что-либо неприятное о Германии, разрешило трансляцию речей Гитлера по радио, а также распространение в Литве книг Гитлера и Розенберга. Да, вот бы так реагировали сегодня на протесты российского МИД по поводу притеснения русских в Прибалтике! Но не будем о печальном…

15 марта 1939 года с политической карты мира исчезает Чехословакия, а уже 22 марта Германия под угрозой применения силы потребовала от правительства Литвы передать ей в течение 48 часов порт Клайпеду и Клайпедскую область. Что и было выполнено — все надежды литовцев на поддержку со стороны западных демократий оказались напрасными.

11 апреля Гитлер утвердил «Директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.» в которой предусматривалось, что после разгрома Польши Германия должна взять под свой контроль Латвию и Литву.[226] Как было сказано в приложении к директиве:

«Позиция лимитрофных государств будет определяться исключительно военными потребностями Германии. С развитием событий может возникнуть необходимость оккупировать лимитрофные государства до границы старой Курляндии и включить эти территории в состав империи».[227]

Наивно полагать, что этому могли воспрепятствовать Англия и Франция, только что цинично сдавшие своего союзника Чехословакию, а позднее точно так же предавшие и Польшу. Однако тут в игру вмешался Советский Союз. Перспектива превращения бывших территорий Российской империи в провинции Третьего рейха советское руководство никак не устраивала: произойди такое — и в случае войны немецкая группа армий «Север» атаковала бы Ленинград не от Кенигсберга, а от Нарвы, да еще и имея дополнительно в своем составе десяток прибалтийских дивизий. В результате согласно заключенному 23 августа 1939 года советско-германскому договору Латвия и Эстония были включены в советскую, а Литва — в германскую сферу влияния.

Не успев ещё до конца разделаться с Польшей, немцы, не откладывая дела в долгий ящик, попытались «оприходовать» и Литву. 20 сентября 1939 года в Берлине был подготовлен проект документа «Основные принципы договора об обороне между Германией и Литвой», превращавшего Литву в германский протекторат:

20 сентября 1939 г.

Правительство Германского Рейха и правительство Литвы, учитывая политическое положение в Европе в целом и с целью гарантировать интересы обеих сторон, которые во всех отношениях дополняют друг друга, договорились о нижеследующем:

Статья I

Без ущерба для своей независимости как государства Литва отдает себя под опеку Германского Рейха.

Статья II

С тем чтобы эта опека могла осуществляться на деле, Германия и Литва заключают между собой военную конвенцию.

Статья III

Оба правительства должны незамедлительно вступить в переговоры друг с другом в целях установления тесных и всеобъемлющих экономических отношений между двумя странами.

Основное содержание военного соглашения

1. Численность, дислокация и вооружения литовской армии должны быть регулярно устанавливаемы при полном согласии Верховного командования Вермахта.

2. Для практической реализации условий пункта 1 в Каунас направляется германская военная комиссия.[228]

25 сентября Гитлер подписал директиву № 4, согласно которой следовало «держать в Восточной Пруссии наготове силы, достаточные для того, чтобы быстро захватить Литву, даже в случае ее вооруженного сопротивления».[229] Однако в тот же самый день на начавшихся советско-германских переговорах об урегулировании польской проблемы СССР предложил обменять Литву на отходившие к нему территории Варшавского и Люблинского воеводств. Немцам пришлось уступить — в секретном дополнительном протоколе к германо-советскому договору о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г. территория Литвы включалась в сферу интересов СССР. Таким образом, можно сказать, что Литву мы увели буквально из-под носа у Гитлера.

Добившись признания Прибалтики сферой своего влияния, СССР срочно заключает договора о взаимопомощи: 28 сентября 1939 гола с Эстонией, 5 октября — с Латвией, а 10 октября — с Литвой (при этом Литве передавались только что освобожденные от поляков Вильно и Виленская область). Согласно этим договорам, СССР получал право размещать войска, военные и военно-морские базы на их территориях.

Войск было введено немного — чуть больше 60 тысяч человек на всю Прибалтику, и они получили строжайший приказ не вмешиваться во внутренние дела стран пребывания. Как пояснил 25 октября Сталин Димитрову:

«Мы думаем, что в пактах о взаимопомощи (Эстония. Латвия и Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран. Но для этого нам надо выдержать — строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность. Мы не будем добиваться их советизации. Придёт время, когда они сами это сделают!»[230]

Время пришло летом 1940 года. 14 июня СССР предъявил Литве ультиматум, обвинив её в нарушении договора о взаимопомощи и потребовав сменить правительство на лояльное Москве. 16 июня аналогичные ультиматумы были предъявлены Латвии и Эстонии.

Советские условия были выполнены. Созданные в Литве, Латвии и Эстонии новые правительства состояли из дружественно настроенных к СССР политических деятелей. Вышедшие из подполья коммунистические партии заняли ведущее положение в общественной жизни. На массовых митингах выдвигались требования не только соблюдать договоры о взаимопомощи с СССР, но и провозгласить в грех республиках советскую власть с последующим вхождением в СССР. Правительства Эстонии (22 июня), Латвии и Литвы (5 июля 1940 г.) объявили о проведении выборов в новые верховные органы власти, которые состоялись 14–15 июля. За кандидатов единых списков «партий трудового народа» по официальным данным было подано от 92,8 % (в Эстонии) до 99,19 % (в Литве) голосов избирателей, принявших участие в голосовании.[231]

21 июля 1940 года вновь избранные парламенты обратились с просьбами о принятии в Советский Союз, которые и были удовлетворены 7-й сессией Верховного Совета СССР: 3 августа Литва, 5 августа — Латвия, а 6 августа — Эстония стали советскими республиками. Таким образом, насильственно отторгнутая от России Прибалтика в очередной раз вернулась в состав нашей страны.

Тем же, кто сегодня отрицает легитимность этих решений, говоря, что они были приняты в условиях советской оккупации, не мешает вспомнить, например, длинный список американских интервенций в разные страны. Там под надзором армии США тоже проводились всевозможные выборы, референдумы и прочие мероприятия, результаты которых, как это ни странно, всегда устраивали пресловутое «мировое общественное мнение». Выборы под дулом американских автоматов в Доминиканской республике в 1965 году, на Гренаде в 1983-м, или недавняя избирательная кампания в Боснийской Сербии, где уполномоченные натовских оккупантов отстранили едва ли не всех неугодных им кандидатов, были ничуть не демократичнее выборов, состоявшихся в июле 1940 года в Прибалтике. Несмотря на всяческое словоблудие, в мировой политике действовало и продолжает действовать право сильного. Однако, по мнению нашей либеральной общественности, право на силовые акции имеют все, кроме России.

Каково же было отношение к «оккупации» жителей Прибалтики? Конечно, о том, что вступление в СССР поддержало свыше 90 % населения, речи не идёт. Однако настроения в пользу такого шага были достаточно массовыми. Например, вот как описывал события, происходившие в Каунасе на следующий день после подписания советско-литовского договора, временный поверенный в делах СССР в Литве Ф. Ф. Молочков в своем письме от 14 октября 1939 года на имя заведующего отделом Прибалтийских стран НКИД СССР А. П. Васюкова:

«11.10–39 г. С утра весь город украсился государственными флагами. На улицах царило исключительное возбуждение: люди целовались, поздравляли друг друга, обменивались мнениями и т. п. Бросалось в глаза, что главной причиной возбуждения среди уличной массы была передача Литве Вильно и Виленского края. В 11 часов дня работа учреждений, промышленных и торговых предприятий была прекращена. Рабочие и служащие были призваны демонстрировать перед Военным музеем и домом Президента… После речи Сметоны неожиданно для всех выступил журналист Палецкис. Он заявил, что действительным виновником торжеств является СССР, а не отдельные литовские учреждения и лица, которые ничего не сделали и сделать в отношении Вильно не могли, что напрасно имя СССР игнорируется. Затем потребовал отставки правительства, как он заявил, насилия и бесправия.

Получилось замешательство. Президент при последних словах ушёл с балкона.

Затем колонны демонстрантов по Лайсвес-аллее стали расходиться по домам. Однако для того чтобы эти колонны не прошли мимо здания Полпредства (находится в конце этой улицы;, полиция стала направлять поток людей в боковые улицы.

Всё же у здания Полпредства с криками „ура“ и лозунгами по адресу Советского Союза были демонстрации: большой колонной студенты, затем группа актеров драмы Гостеатра и две огромные демонстрации рабочих…

Вечером у здания Каунасской тюрьмы собралась толпа в 300 чел., главным образом рабочих и трудовой интеллигенции. Состоялся митинг с требованием амнистии, реформ и отставки правительства.

Вызванные наряды полиции и засада митинг разогнали, сильно избив и переарестовав многих участников…».[232]

Но может быть, советский дипломат, говоря о симпатиях литовских трудящихся к СССР, выдает желаемое за действительное? Обратимся к свидетельству противоположной стороны. Вот что говорилось в бюллетене департамента государственной безопасности Литвы от 16 октября 1939 года, подписанном директором департамента Аугустасом Повилайтисом:

«События этих дней показали, что среди наших рабочих коммунистическая агитация находит себе неплохую почву. Влиянию коммунистов поддается немало и тех рабочих, которые раньше с коммунистической деятельностью ничего общего не имели. Один из наиболее заметных коммунистических деятелей, говоря о теперешнем настроении рабочих, проговорился, что сейчас рабочие так настроены, что сами рвутся на демонстрации. Дескать, если бы только коммунистическая партия имела лучше организованную сеть агитаторов, то ежедневно могла бы проводить по нескольку демонстраций.

Следует отметить, что такая оценка не слишком преувеличена.

Как стало сейчас известно, коммунистическая партия не намерена часто проводить небольшие демонстрации. Уже и прошедшие убедительно показали решимость рабочих. Кроме того, такие демонстрации слишком больно сказываются и на самой партии. Частые аресты могут подорвать настроение рабочих. Однако партия, не отказываясь и от небольших демонстраций, намерена разжечь всеобщую забастовку рабочих.

Для разжигания забастовки имеются достаточно веские основания, ибо в настоящее время экономическое положение рабочих значительно ухудшилось: повышены цены, не отпускают в кредит, сужается производство, сокращается число рабочих дней, а нормы оплаты остались прежними. Забастовке, начатой с экономических требований, позже будет придан политический характер: будет выдвинуто требование освободить политических заключенных, избрать демократический сейм, создать демократическое правительство и т. д.».[233]

В следующие несколько месяцев ситуация только усугубилась. Из бюллетеня департамента государственной безопасности Литвы от 11 марта 1940 года:

«В настоящее время экономическое положение рабочих значительно ухудшилось. С конца 1939 г., то есть с того времени, когда нормы зарплаты рабочих были повышены на 5–15 %, цены на многие продукты питания и на топливо возросли на 30 % и продолжают расти. Подорожали и другие предметы потребления и их производство, а квартплата, хотя на это и рассчитывали, не снизилась.

Особенно отрицательное воздействие на рабочих имело повышение цен на продовольственные товары. По мнению рабочих, и печать попустительствовала торговцам. На протяжении одной педели в печати сообщалось, что цены на муку и хлеб не повысятся, а на следующей неделе уже сообщается о подорожании этих продуктов. Необоснованно были подняты цены и на сахар, так как при га повышении ссылаются на соответствие зарубежным ценам на сахар, в то время как за рубежом они намного ниже. Рабочие говорят, что они лучше, чем кто-либо другой, знают, что на многих фабриках до сих пор используются запасы сырья, закупленные еще по довоенным ценам, а изготовленные из него изделия продают по более высоким ценам.

Кроме того, в довоенные годы фабрики имели колоссальные прибыли, почему же их нельзя использовать для выравнивания цен на нынешние изделия? Однако работодатели и не думают этого делать, да еще ищут случая обойти законы об охране труда, уволить рабочих и т. д. Это им и удается.

В действительности, за этот период заработки рабочих уменьшились, так как многие фабрики и предприятия, свёртывая производство из-за нехватки сырья, сократили количество рабочих дней. Некоторые фабрики часть рабочих совсем уволили. Плохие перспективы у строительных рабочих, так как в предстоящем сезоне крупные стройки более не намечаются. Снизились заработки и у отдельных ремесленников, так как стало поступать меньше заказов.

Эти явления не только вызывают у рабочих озабоченность их экономическим положением, но и увеличивают недовольство существующим социальным строем. Это недовольство может проявиться и в публичных формах. Это видно из заявлений рабочих на публичных собраниях в Палате труда и на их тайных совещаниях. Забастовка рабочих общественных работ в Лампеджяй, а затем сагитированные короткие забастовки протеста рабочих на предприятиях в достаточной мере характеризуют нынешние настроения, рабочих.

Агенты коммунистической партии и другие антигосударственные агенты умело используют недовольство рабочих для своей пропаганды. Так как такие агенты оперируют убедительными аргументами, то они находят немалое одобрение в рабочей среде. Подстрекательство антигосударственных элементов легко подавить и полицейскими мерами, однако если сами рабочие начнут добиваться улучшения экономического положения своими силами, путём организации забастовок более широкого масштаба, подавление такого движения только при помощи административных мер, без удовлетворения требований рабочих, может дать нежелательные результаты».[234]

А вот выдержки из документов английского посольства в Риге, свидетельствующие, как происходило установление советской власти в Латвии. Для тех, кто сомневается в их объективности, заметим, что отношения между Лондоном и Москвой в этот период были весьма натянутыми. Несмотря на прекращение советско-финской войны, Англия и Франция вели практическую подготовку нападения на советское Закавказье — вплоть до 10 мая 1940 года, когда Германия неожиданно перешла в наступление на Западном фронте и у союзников возникли другие, более насущные проблемы. Таким образом, никакого резона кривить душой, подыгрывая большевикам, у английских дипломатов не было.

Итак, вот что сообщал в МИД Великобритании посланник в Латвии К. Орд.

Из шифротелеграммы № 286 от 18 июня 1940 г.:

«Вчера вечером в Риге имели место серьезные беспорядки, когда население, значительная часть которого встречала советские войска приветственными возгласами и цветами, вступило в столкновение с полицией. Сегодня утром всё спокойно…».

Из шифротелеграммы № 301 от 21 июня 1940 г.:

«Братание между населением и советскими войсками достигло значительных размеров».

26 июля 1940 года лондонская «Таймс» отмечала:

«Единодушное решение о присоединении к Советской России отражает… не давление со стороны Москвы, а искреннее признание того, что такой выход является лучшей альтернативой, чем включение в новую нацистскую Европу».[235]

Как показали дальнейшие события, этот вывод «Таймс» был вполне справедлив — ничего хорошего нацжпы прибалтам не готовили. Однако не будем забегать вперёд…

«Невинные жертвы» на службе «Абвера»

Естественно, далеко не все литовцы, латыши и эстонцы испытывали радость от вступления в СССР. Были и недовольные — в первую очередь те, кого большевики в свое время окрестили емким словом «бывшие»: чиновники, офицеры, крупные собственники, в одночасье превратившиеся из элиты общества в рядовых граждан и не желавшие с этим смириться. Связывая надежды на реванш с приходом гитлеровской армии, они при помощи германской разведки развернули активную работу по созданию повстанческих групп и организаций. Основой антисоветского подполья слали массовые полувоенные националистические формирования, на которые в свое время опирались диктаторские режимы Сметоны, Ульманиса и Пяста: «Шаулю саюнга» («Союз стрелков») в Литве, «айзеарги» («охранники») в Латвии, «Кайтселийт» в Эстонии.

Подобная деятельность не оставила безучастной органы государственной безопасности. Так, с июля 1940 по май 1941 года НКГБ Литовской ССР было вскрыто 75 нелегальных организаций и групп, при этом изъято большое количество винтовок, пистолетов, гранат, патронов, а также 15 множительных аппаратов.[236] В Латвии удалось ликвидировать четыре резидентуры германской разведки, тесно связанные с местными антисоветскими организациями и группами, а также около 90 агентов-одиночек.[237] В Эстонии незадолго до начала войны была пресечена деятельность «Комитета спасения», состоявшего из бывших членов «Вабса», «Изамаалийта». «Кайтселийта», «Объединения эстонских националистов». У арестованных участников «Комитета» было изъято множество оружия, а также радиоаппаратура, шифры, использовавшиеся для поддержания связи с немецкой и финской разведками.[238]

Однако всего этого оказалось недостаточно. 21 мая 1941 года Восточно-прусское управление германской военной разведки (Абвер-2) констатировало:

«Восстания в странах Прибалтики подготовлены, и на них молено надежно положиться. Подпольное повстанческое движение в своем развитии прогрессирует настолько, что доставляет известные трудности удержать его участников от преждевременных акций. Им направлено распоряжение начать действия только тогда, когда немецкие войска, продвигаясь вперед, приблизятся к соответствующей местности с тем, чтобы русские войска не могли участников восстания обезвредить».[239]

В этих условиях, учитывая нараставшую угрозу военного нападения Германии, ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление об очистке республик Прибалтики от неблагонадежных элементов. Операция по их изъятию была осуществлена в ночь с 13 на 14 июня 1941 года. О ее результатах можно судить по следующему документу:

«Докладная записка НКГБ СССР № 2288/М в ЦК ВКП(б), СНК СССР и НКВД СССР об итогах операции по изъятию антисоветского, уголовного и социально опасного элемента в Литве, Латвии и Эстонии

17 июня 1941 г.

Подведены окончательные итоги операции по аресту и выселению антисоветского, уголовного и социально опасного элемента из Литовской, Латвийской и Эстонской ССР.

По Литве: арестовано 5664 человека, выселено 10 187 человек, всего репрессирован 15 851 человек.

По Латвии: арестовано 5625 человек, выселено 9546 человек, всего репрессирован 15 171 человек.

По Эстонии: арестовано 3178 человек, выселено 5978 человек, всего репрессировано 9156 человек.

Всего по всем трем республикам: арестовано 14 467 человек, выселено 25 711 человек, всего репрессировано 40 178 человек.

В том числе по трем республикам:

а) активных членов контрреволюционных националистических организаций арестовано — 5420 человек, выселено членов их семей — 11 038 человек;

б) бывших охранников, жандармов, полицейских, тюремщиков арестовано — 1603 человека, выселено членов их семей — 3240 человек;

в) бывших крупных помещиков, фабрикантов и чиновников бывшего госаппарата Литвы, Латвии и Эстонии арестовано — 3236 человек, выселено членов их семей — 7124 человека;

г) бывших офицеров польской, латвийской, литовской, эстонской и белой армий, не служивших в территориальных корпусах и на которых имелись компрометирующие материалы, арестовано — 643 человека, выселено членов их семей — 1649 человек;

д) членов семей участников контрреволюционных организаций, осужденных к ВМН, арестовано — 27 человек, выселено — 465 человек;

е) лиц, прибывших из Германии в порядке репатриации, а так же немцев, записавшихся на репатриацию и по различным причинам не уехавших в Германию, в отношении которых имеется компрометирующий материал, арестовано — 56 человек, выселено — 105 человек;

ж) беженцев из бывшей Польши, отказавшихся принять советское гражданство, арестовано — 337 человек, выселено — 1330 человек:

з) уголовного элемента арестовано — 2162 человека;

и) проституток, зарегистрированных в бывших полицейских органах Литвы. Латвии и Эстонии, ныне продолжающих заниматься проституцией, выселено — 760 человек;

к) бывших офицеров литовской, латвийской и эстонской армий, служивших в территориальных корпусах Красной Армии, на которых имелся компрометирующий материал, арестовано — 933 человека, в том числе: по Литве — 285 человек, по Латвии — 424 человека, по Эстонии — 224 человека».[240]

Сегодня события 14 июня трактуются в Прибалтике как национальная трагедия. При этом местные политики норовят многократно завысить количество репрессированных, а когда им указывают на документальные данные, пускают в ход демагогию. Как, например, посол Эстонии в РФ Тийт Матсулевич в интервью газете «Известия»:

«Наверное, вообще неэтично ссылаться на количественные показатели. 14 июня 1941 года из нашей страны вывезли более 10 тысяч человек, а тысячу, к примеру, или сто следует считать, что ли, более пристойной цифрой? Эти десять тысяч составляли фактически элиту населения страны, насчитывавшей в ту пору немногим более миллиона жителей».[241]

Таким образом, к эстонской национальной элите господин посол причислил не только «охранников, жандармов, полицейских, тюремщиков», но и уголовников с проститутками (см. пункты «з» и «и» докладной записки НКГБ СССР). Стоит ли удивляться, что 11 июля 2001 года — всего лишь через месяц после интервью — сам Матсулевич был с позором снят с должности за растрату государственных средств.

Или посмотрим на биографию того же генерала Лайдонера, бывшего офицера царской армии, служившего и большевикам (с декабря 1917 по февраль 1918 года), и «независимой Эстонии», и англичанам, и немцам. Приходится признать, что на его фоне эстонские «ночные бабочки» выглядят воплощением постоянства и добродетели.

Впрочем, мы отвлеклись. Давайте-ка припомним: а зачем, собственно, затевалась состоявшаяся 14 июня операция? Неужели для того, чтобы коварно лишить прибалтов их национальной элиты в лице проституток и уголовников? Не только. Ее главной целью ставилось уничтожение в Прибалтике фашистского подполья. Насколько успешно была решена эта задача? Обратимся к свидетельствам противника.

Так, бывший офицер СС И. Кажоциньш в своих воспоминаниях, опубликованных в эмигрантском журнале «Даугавас ванагу менешракстс» № 3 за 1982 год, утверждает, что 15 июня 1941 года хорошо вооруженные группы действовавшей на заводе ВЭФ подпольной организации должны были на нескольких грузовиках выехать из Риги на «экскурсию» в Видземе. в Мадонский уезд, где существовала большая подпольная организация айзеаргов. Объединившись с ними, диверсанты планировали захватить Мадонскую радиостанцию и призвать жителей Латвии к свержению Советской власти. Однако в ночь с 13 на 14 июня большая часть организаторов «туристической поездки» стала жертвами депортации. В результате захват радиостанции не состоялся.[242]

Согласно обзору, составленному полицией безопасности и СД Латвии в декабре 1942 года, 14 июня было арестовано и выслано около 5000 лиц, связанных с германской агентурой.[243]

Таким образом следует признать, что кпд проведенной советскими органами госбезопасности операции оказался весьма высок. Среди высланных действительно было множество немецких агентов. Что же касается прочих пострадавших от депортации «сливок общества», то им вообще-то грех жаловаться. Будучи у власти, они арестовывали местных коммунистов, так стоит ли возмущаться, что теперь коммунисты арестовали и выслали их самих.

«Пятая колонна» в действии

Хотя выселение неблагонадежных элементов и нанесло серьезный урон антисоветскому подполью в Прибалтике, однако полностью предотвратить выступления националистов после нападения Германии на СССР не удалось. В особенности это касалось Литвы, куда немецкие войска вторглись буквально в первые часы войны и сразу же встретили добровольных помощников в лице так называемых «партизанских отрядов».

Из донесения командира айнзатцгруппы А бригадефюрера СС Франца Штальэккера о деятельности группы в оккупированных областях Белоруссии и Прибалтике:

«I. Организационные мероприятия

I. Формирование вспомогательной полиции и защитных команд

Ввиду увеличения вверенной нам территории, а также большого количества задач, решаемых полицией безопасности, мы с самого начала стремились к привлечению надежного населения к борьбе против вредителей в собственной стране, в первую очередь против евреев и коммунистов. Кроме управления спонтанными акциями по самоочищению, мы заботились также о вовлечении надежных сил в работу по очистке, с тем чтобы сделать гас постоянными вспомогательными органами полиции безопасности.

Ещё в начале восточной кампании активные национальные силы Литвы объединились в так называемые партизанские соединения, чтобы активно участвовать в борьбе против большевизма. По га собственным данным, они потеряли 4000 человек.

В Каунасе образовались четыре крупные партизанские группы, с которыми сразу же была установлена связь. Общее руководство группами не осуществлялось, но каждая из них старалась действовать в возможно более тесном контакте с вермахтом. Поскольку участие партизан в военных действиях было невозможно по политическим мотивам, в короткий срок из надёжных элементов недисциплинированных партизанских групп были сформированы вспомогательные части численностью 300 человек командование которыми было поручено литовскому журналисту Климайтису.

Кроме того, в первые же дни были образованы литовская полиции безопасности и криминальная полиция. Начальником полиции был назначен Денаускас, имеющий высокий полицейский чин, а в полицию были набраны вначале 40 бывших литовских полицейских, большинство из которых было выпущено из тюрем.

Сходным образом была образована литовская полиция в Вильнюсе и Шяуляе.

В районах, где проживают преимущественно поляки, была организована польская вспомогательная полиция, однако из-за непреодолимой вражды между поляками и литовцами литовские служащие могут производить аресты только под немецкой охраной. Польская вспомогательная полиция будет вскоре распущена.

Аналогичным образом развивались события в Латвии и Эстонии, и здесь были образованы соответственно латышские и эстонские органы вспомогательной полиции.

II. Чистка и обеспечение безопасности

Задачей полиции безопасности является стимулирование стремления населения к самоочищению, придание этому стремлению нужного направления, с тем чтобы как можно быстрее достичь целей чистки. Не менее важным был сбор фактов и доказательств того, что население прибегло к самым жестоким мерам против большевиков и евреев самостоятельно, без указания немецкой стороны.

Впервые это удалось сделать в Литве, в Каунасе, с помощью партизан. По указанию немецкой стороны еврейский погром осуществил командир уже упоминавшейся партизанской группы Климайтис, однако для внешнего мира не существует ни одного указания со стороны немцев. В ночь первого погрома литовскими партизанами были уничтожены 1500 евреев, сожжено или разрушено большое количество синагог, сожжен еврейский квартал, в котором находилось 60 домов. В последующие ночи таким же образом было обезврежено 2300 евреев. В других районах Литвы были проведены подобные акции, но в меньшем объеме, которые распространялись и на оставшихся коммунистов…».[244]

Из приложения к донесению Ф. Штальэккера:

«Количество проведённых экзекуций.

Район Каунаса (город и сельская местность) уничтожено 31 914 евреев, 80 коммунистов.

Район Шяуляя — 41 382 еврея, 763 коммуниста

Район Вильнюса — 7015 евреев, 17 коммунистов.

Всего по Литве уничтожено 80 311 евреев, 860 коммунистов».[245]

Следует отметить, что во всех этих «мероприятиях» немцы играли лишь «руководящую и направляющую роль», в то время как непосредственными организаторами и исполнителями выступали литовские националисты. По свидетельству очевидца, «Литовцы повсеместно и с особым садизмом подключались к акциям по ликвидации евреев».[246]

В отличие от Литвы, в Латвии антисоветские повстанцы столкнулись с жестким отпором. Вот что докладывал по этому поводу командир прибывшего в Ригу в 18 часов 22 июня 1941 года 5-го мотострелкового полка войск НКВД полковник Головко:

«В г. Риге враждебные элементы развернули активные действия: наводили панику в тылу армии, деморализовали работу штабов, правительственных и советских учреждений, тормозили эвакуацию ценностей и совершали диверсии.

Враги установили на колокольнях церквей, башнях, на чердаках и в окнах домов пулеметы, автоматы и вели обстрел улиц, здании штаба СЗФ (Северо-Западного фронта — И.П.), ЦК ЛКПб), CHK, телеграфа, вокзала и НКВД.

Такое положение заставило развернуть самую жестокую борьбу с контрреволюционным элементом в городе.

Я объединил все войска НКВД Рижского гарнизона, организован усиленную охрану всех важных объектов, выставил посты и пикеты на улицах города, систематически освещал патрульными отрядами весь город. С пятой колонной повел жестокую борьбу, на каждый произведенный выстрел из окна, башни или колокольни отвечай огнем пулеметов и танковых пушек.

За 23, 24, 25 июня с.г. активность пятой колонны была подавлена. По приказу начальника охраны СЗФ генерал-майора т. Ракутипа были расстреляны 120 пойманных негодяев из пятой колонны, о чем было объявлено населению с предупреждением о сдаче оружия.

Действия частей НКВД парализовали активность пятой колонны, не дали возможности выполнять задания фашистских хозяев…»[247]

Если приложить к данному эпизоду те же, с позволения сказать, «юридические нормы», что и к сфабрикованному в нынешней Латвии «делу Кононова», то получится, что генерал Ракутин и полковник Головко учинили явный геноцид гражданского населения, мирно обстреливавшего советские войска. Какой простор для творческой работы латвийской прокуратуры!

А вот что докладывал об этих событиях непосредственный начальник полковника Головко — командир 22-й мотострелковой дивизии НКВД полковник Буньков:

«5-й мсп к началу войны нес охрану правительства Латвийской ССР и особо важных предприятий промышленности, а 83-й полк нес охрану железнодорожных сооружений, однако в первые же дни войны в связи с активизацией к[онтр]р[еволюционных] элементов и их вооруженного выступления против частей РККА па территории Латвийской ССР вели борьбу с внутренней контрреволюцией. Так. например, 23 июня 1941 г. к[онтр]р[еволюционная] организация в г. Риге в количестве до 200 чел., среди которых находился ряд предателей, служивших в органах милиции, заняв здание 2-го отделения милиции, проводила организационную работу и подготавливала восстание против Советской власти, одновременно оказывая вооруженное сопротивление представителям власти и подразделениям 5-го мсп НКВД, в результате чего последними была уничтожена.

С 24 июня 1941 г. вооруженные выступления к[онтр]р[еволюционных] формирований усилились, латвийские националисты и бывшие офицеры латвийской армии вооружались автоматическим огнестрельным оружием, начали занимать дома, расположенные у шоссейных дороги мостов, вокзалов, то есть на пути движения частей Красной Армии, оружейным и пулеметным огнем обстреливали проходившие части, пытаясь таким образом внести панику и дезорганизованность в воинские части, создать видимость наличия крупных к[онтр]р[еволюционных] организаций в г. Риге и помочь продвижению фашистских войск в г. Ригу.

С целью ликвидации вражеской деятельности штадивом 22-й мед быт созданы истребительные группы в количестве 10 человек каждая из числа командного состава, которые, руководя приданными подразделениями 5-го мсп и 80-го ж.д. полка, уничтожали бандитские формирования и наводили порядок в г. Риге, а также на территории».[248]

О похожих фактах вспоминает и бывший партизанский связист Николай Федорович Веселов:

«Я перед войной в Риге служил. Сначала в артиллерии, потом откомандировали учиться на радиста. Из Риги пробивались, по существу, с боем. Немцы постоянно бомбили, да ещё айзсарги — военизированная фашистская организация такая — обстреливали отступающие войска и беженцев. Оружия у них, вплоть до пулеметов, оказалось более чем достаточно. Поскольку была общая неразбериха, и транспортом нас не обеспечили, реквизировали грузовик местного мясокомбината вместе с шофером-латышом. А он, гад, по дороге отпросился до ветру, да и сбежал. Хорошо хоть среди наших оказались умеющие водить».[249]

Впрочем, судя по сообщению Абвера-2 от 3 июня 1941 года, вооруженным группам латышских националистов ставилась более серьезная задача, чем стрельба из окон. После нападения Германии на СССР они должны были захватить и охранять 16 важнейших военных объектов на территории Латвии, в том числе радиостанции Риги, Кулдиги, Мадоны, Лиепаи, железнодорожные и шоссейные посты в Даугавпилсе и Екабпилсе, главпочтамт в Лиепае, а в Приекуле — почтамт, телеграф и телефонную станцию.[250] Однако все эти планы оказались сорваны — сыграла свою роль произведенная накануне войны депортация.

После прихода немцев начались еврейские погромы. Тем не менее, в отличие от своих литовских собратьев, латышские пособники нацистов поначалу не проявили в этом деле должного рвения, о чем с прискорбием сообщалось в датированной 16 июля 1941 года сводке № 24 шефа полиции безопасности и СД:

«Получается, что в противоположность литовцам, латыши не занимают активной позиции и лишь нерешительно организуются, чтобы фронтом пойти на евреев».[251]

Впрочем, по мнению немецких властей, причины подобной пассивности крылись в состоявшейся накануне депортации латышской «национальной элиты»:

«В основном это объяснялось тем, что национальное руководство было угнано Советами».[252]

Однако после прибытия в оккупированный немцами 26 июня Даугавпилс оперативной команды полиции безопасности и СД дела понемногу пошли на лад:

«К 7 июля латыши арестовали (большей частью, правда, в последние дни) 1125 евреев, 32 политических преступника, 85 русских рабочих и двух женщин-уголовниц. В этом проявился тот факт, что оперативная команда своими делами вдохнула силу в латышей. Действия против евреев развёртываются… Латыши изгоняют еврейские семьи из города, а мужчин задерживают… Задержанных мужчин-евреев сразу расстреливают и погребают в заранее подготовленных рвах».[253]

Всего по немецким данным за первые три месяца оккупации в Латвии силами местных националистов было уничтожено свыше 30 тысяч евреев.[254]

Что же касается Эстонии, наиболее удалённой от германской границы из прибалтийских республик, то там местные националисты в первые дни войны были вынуждены ограничиться созданием бандформирований и разного рода диверсиями. Помимо доморощенных «лесных братьев», в этом активно участвовали диверсанты-«профессионалы», получившие подготовку в Финляндии.

Ещё в середине 1939 года с согласия финских властей в Хельсинки был создан филиал Абвера — «Krigsorganisation Finland». После оккупации немцами Эстонии он переехал в Таллин, сменив при этом название на «Abwehrnebenstelle Revel». Однако в историко-мемуарной литературе данное заведение обычно фигурирует как «Бюро Целлариуса» — по имени возглавлявшего его с 1941 года фрегатен-капитана Александра Целлариуса.

Надо сказать, что новый начальник как нельзя лучше подходил для этой должности, поскольку уже имел практический опыт работы с эстонскими «унтерменшами»: в 1939–1940 гг., вплоть до восстановления Советской власти в республике, он был прикомандирован к разведотделу генштаба Эстонии в качестве офицера связи.[255] Действуя совместно с финскими спецслужбами, Целлариус развернул активную работу по созданию шпионско-диверсионных групп из проживавших в Финляндии эстонских националистов. В мае 1941 года в Хельсинки при поддержке «Бюро Целлариуса» был создан «Эстонский комитет освобождения» во главе с Хяльмаром Мяэ. Как позже свидетельствовал попавший в советский плен заместитель начальника 2-го отдела Абвера Эрвин Штольце, «в тесном сотрудничестве с „балтийскими патриотами“ нами были подготовлены специальные диверсионные группы для подрывной работы в прибалтийских советских республиках».[256]

Одной из первых была заброшена на советскую территорию группа «Эрна». В её состав вошли 14 радистов, окончивших разведшколу в Финляндии, и 70 человек из числа бывших военнослужащих эстонской армии. Возглавлял «Эрну» бывший военный атташе Эстонии во Франции полковник Антс-Хейно Кург.

В ночь на 10 июля 1941 года 40 человек во главе с полковником Кургом были доставлены на трех катерах к побережью Эстонии, высадившись в районе местечка Кабернеэме Харьюского уезда. Перед ними стояла задача осуществлять шпионско-диверсионную деятельность на шоссейных и железнодорожных магистралях в тылу Красной Армии. Для поддержания связи с центром группа имела две радиостанции. Оставшийся в Финляндии состав «Эрны», ввиду невозможности пробиться по морю, был пополнен новыми людьми, разбит на четыре подгруппы и выброшен в Эстонию с парашютами 21–22 июля.

К заброшенным диверсантам начали присоединяться шайки «лесных братьев». Вскоре группа уже насчитывала около 100 вооружённых бандитов и свыше 800 местных жителей. Однако 31 июля «Эрна» была обнаружена и разгромлена истребительным батальоном. При этом большая часть «борцов за свободу» была уничтожена или разбежалась, а несколько десятков человек во главе с Кургом смогли уйти болотами и 6 августа выбрались к немцам. Позднее на основе этой группы был создан «батальон Эрна-II», который использовался немцами при блокаде и захвате островов Муху и Сааремаа. В октябре 1941 года остатки батальона были расформированы, а его личный состав переведен в подразделения «Омакайтсе» или в организованные оккупантами органы «местного самоуправления».[257]

Нетрудно догадаться, что в нынешней «независимой Эстонии» нацистские диверсанты окружены ореолом славы. В честь их подвигов ежегодно проводится военно-прикладная игра «Маршрутами „Эрны“», в которой участвуют спецназовцы ряда стран НАТО, в том числе и Великобритании с США, бывших когда-то союзниками СССР по антигитлеровской коалиции.

С приходом немцев у эстонских националистов появилась, наконец, возможность для «самореализации»:

«Созданная в момент вступления вермахта служба самообороны немедленно приступила к арестам евреев. Спонтанных демонстраций против евреев не было, так как население предварительно не получило разъяснений…

Евреи-мужчины старше 16 лет, за исключением врачей и назначенных на должности старшин, под надзором зондеркоманд были казнены членами эстонских отрядов самообороны. В городе и окрестностях Ревеля казни продолжаются, так как поимка прячущихся евреев не закончена. Количество на сегодняшний день расстрелянных в Эстонии евреев составляет 440 человек».[258]

Весьма скромное по сравнению с Латвией и Литвой количество уничтоженных евреев объясняется не какой-либо особой гуманностью здешних прислужников Гитлера, а малочисленностью еврейской общины Эстонии, насчитывавшей перед войной всего лишь 4500 человек, из которых значительная часть успела эвакуироваться.[259] Нехватку «живого материала» эстонские холуи нацистов старались компенсировать повышенным старанием. К концу января 1942 года практически всё не успевшее бежать с отступающей Красной Армией местное еврейское население было уничтожено, что позволило главе эстонского «самоуправления» Хяльмару Мяэ с гордостью доложить своим берлинским хозяевам о превращении подведомственной ему территории в «юденфрай» — зону, свободную от евреев.[260]

Другим способом проявить себя была охота на коммунистов и попавших в окружение советских военнослужащих. Из сообщения шефа полиции безопасности и СД № 95 от 26 сентября 1941 года:

«В округах Дорпат, Феллин и Пернау беспокойство населения вызывают еще рассеянные по лесам красноармейцы. Усилению беспокойства способствуют еще и сильно преувеличенные слухи. Прочесывание лесов в целях поиска красноармейцев отрядами самообороны продолжается. Потери еще уточняются. Самые ощутимые потери понесли на сегодняшний день отряды самообороны Верро, которые прочесывают территорию, прилегающую к проливу между озерами Пейнус и Плескау…

Эстонцы очень надеются на более хорошее обращение с ними, чем с литовцами и латышами, и поэтому предпринимают всевозможные усилия для проведения мероприятий, поддерживающих вермахт, с тем чтобы доказать свою добрую волю. Эстонцы почти повсеместно проявляют желаемую активность при поимке эстонских большевиков и участии в их осуждении».[261]

Следует также упомянуть, что как только части 22-го эстонского корпуса Красной Армии вступили в соприкосновение с германскими войсками, в них начался массовый переход на сторону противника. Вот что докладывал 14 июля 1941 года в разведуправление Красной Армии и Военный Совет Северо-Западного фронта о состоянии 180-й стрелковой дивизии 22-го эстонского корпуса прикомандированный к разведотделу штаба СЗФ майор Шепелев:

«Значительная часть командиров и красноармейцев эстонцев перешла на сторону немцев. Среди бойцов царит вражда и недоверие к эстонцам».[262]

Об этом же докладывали 15–16 июля в Военный Совет СЗФ и находившиеся в 180-й дивизии уполномоченные Военного Совета фронта капитан Баркунов и военинженер 3-го ранга Буссаров:

«В дивизии имеет место переход на сторону врага части командного и рядового состава эстонцев, что затрудняет точное выяснение потерь в дивизии».[263]

На службе у Гитлера

Как мы могли убедиться, после вступления германских войск в Прибалтику там нашлось немало желающих послужить «новому порядку» в рядах «местной самообороны», «вспомогательной полиции» и прочих подобных формирований. Утвердив оккупационный режим, педантичные немецкие власти привели эти разноименные структуры к единообразию, преобразовав все созданные ранее из местного населения охранные и полицейские части в так называемую «вспомогательную службу полиции порядка» (Schutzmannschaft der Ordnungspolizei, сокращенно Schuma — «шума»), личный состав которой делился на четыре категории:

1) «индивидуальная служба» по охране порядка в городах (охранная полиция) и сельской местности (жандармерия);

2) батальоны вспомогательной полиции;

3) пожарная охрана;

4) вспомогательная охранная служба — создававшиеся по особому требованию германских властей команды для выполнения каких-либо хозяйственных работ, охраны лагерей военнопленных и т. д..[264]

Чем же занималась прибалтийские полицаи? Охраняли военные и хозяйственные объекты, лагеря военнопленных и гетто, боролись с коммунистическим подпольем и партизанским движением в Прибалтике, использовались для карательных акций на территории Белоруссии и России, а зачастую выполняли и чисто палаческую работу.

После оккупации Литвы там были созданы 24 батальона «самообороны», каждый из которых включал 500–600 литовцев и немецкую группу связи в составе офицера и 5–6 старших унтер-офицеров. В ноябре 1941 года литовскую самооборону преобразуют во вспомогательную полицию. При этом формируется 22 литовских «шума»-батальона общей численностью около 8 тыс. человек, формирование еще 13 батальонов не было доведено до конца. Командующим литовской вспомогательной полицией номинально считался подполковник Спокевичус, однако в действительности его основной функцией было поддержание связи с командованием германскими силами безопасности на оккупированной территории.[265]

Из донесения Партии литовский националистов генеральному советнику Кубилюнасу:

«…11-му литовскому батальону было поручено расстреливать привезенных из Белоруссии и Польши русских, евреев, коммунистов и военнопленных Советской Армии … Все эти экзекуции, особенно массовое вешание, документируются с помощью киноаппаратуры…».[266]

А вот что докладывал 30 октября 194! года о «подвигах» литовских полицаев на вверенной ему территории немецкий комиссар г. Слуцка своему начальнику в Минске:

«В 8 часов утра 27 октября 1941 г. из Каунаса (Литва) прибыл старшим лейтенант, который представился как адъютант командира 12-го литовского полицейского батальона безопасности. Он сообщил, что их батальон получил задание в течение двух дней ликвидировать всё еврейское население города. Батальон, состоящий из четырёх рот, приступит к исполнению данного приказа немедленно по его прибытии. Я ответил ст. лейтенанту, что должен обсудить этот вопрос с командиром данного 6атальона лично. Спустя полчаса их командир доложил мне о прибытии их батальона, и мы обменялись мнениями. Я заявил ему, что абсолютно не согласен, то есть не готов к проведению такой акции, не подготовив ее заранее, ибо таким образом невозможно правильно ее осуществить. Евреи находились на работе в разных местах, и не так-то легко было бы их собрать. А, во-вторых, при стихийных расстрелах всегда происходят непредусмотренные страшные беспорядки. Этого я и хотел избежать. Данный командир обязан был сообщить мне хотя бы за день до его приезда, Я попросил его отложить начало акции па день, но он категорически мне отказал в этом, мотивируя свой отказ тем, что обязан проводить такие же акции и в других городах, а на Слуцк ему отведено только два дня. В течение этого времени Слуцк должен быть полностью очищен от евреев. Я решительно протестовал, заявив ему; что еврейские акции не должны проводиться самовольно и что большая часть оставшихся евреев в городе — это ремесленники с их семьями, без которых невозможно было бы обойтись, так как они в данное время очень нужны производству. Дальше я указан ему; что среди белорусского населения ремесленников почти нет и остановятся все жизненно важные производственные предприятия. В конце нашего разговора я объяснил командиру; что все нужные нам специалисты имеют выданные им соответствующие удостоверения и я против того, чтобы их забирали с их рабочих мест. Кроме того, мы договорились, что проживающие в городе семьи ремесленников останутся нетронутыми, но их также переправят в гетто для селекции, которую проведут мои сотрудники Командир вроде бы не протестовал, и я был уверен, что так они и поступят. Однако спустя несколько часов мне пришлось констатировать, что они вообще не придерживаются нашего уговора. Где только находили евреев, они задерживали их, сажали на грузовики, увозили за город и расстреливали. Ввиду того что все специалисты-евреи были ими ликвидированы, предприятия города полностью прекратили работу. Со всех сторон посыпались жалобы. Я тут же решил связаться с командиром данного батальона, но его в городе не оказалось. Он уехал в Барановичи, Тогда с большим трудом я связался с его заместителем, капитаном. Сообщив ему, что мы с его командиром договорились не трогать специалистов и ремесленников, и о том, какой невероятный ущерб причинили их действия производственному хозяйству, я просил немедленно приостановить акцию. Капитан очень удивился. Он сказал, что получил приказ командира очистить весь город от евреев, не делая исключений, точно так, как он это делал в других городах. Дальше он сказал, что эта акция проводится из политических соображений и экономические факторы в данное время не играют никакой роли. Однако на основании моих настойчивых требований под вечер акция была приостановлена.

Я должен с сожалением признать, что их действия граничили с садизмом. Весь город выглядел ужасающе. С неописуемой жестокостью литовцы из данного полицейского батальона выгоняли из домов евреев. По всему городу слышались выстрелы. На некоторых улицах появились горы трупов расстрелянных евреев. Перед убийствами их жестоко избивали чем только могли — палками, резиновыми шлангами, прикладами, не щадя ни женщин, ни даже детей. О еврейской акции не могло больше быть и речи, это было похоже на настоящие акты вандализма. Я со своими сотрудниками все время, находился в городе и старался спасти то, что еще можно было спасать. Были случаи, что я с револьвером в руках выгонял этих литовцев с предприятий. Подчинённые мне жандармы выполняли мои распоряжения, но они должны были поступать очень осторожно, ибо улицы города простреливались.

В расстрелах за городом я не участвовал и о происходящем там ничего не могу написать. Однако следует отметить, что спустя довольно много времени после акции из закопанных ям всё ещё выползали раненые.

Многие белорусы, которые доверялись нам, после этой еврейской акции очень встревожены. Они настолько напуганы, что не смеют в открытую выражать свои мысли, однако уже раздаются голоса, что этот день не принес Германии чести и он не будет забыт.

Думаю, что после этой акции мы потеряли доверие граждан к нам, которое мы с большим трудом приобрели. Пройдёт много времени, пока мы его восстановим.

Заканчивая, я должен отметить, что во время акции солдаты данного полицейского батальона грабили не только евреев. Много домов белорусов были ими ограблены. Они забирали все, что только могло пригодиться — обувь, кожу, ткани, золото и другие ценности. По рассказам солдат вермахта, они буквально вместе с кожей стаскивали колыша с пальцев своих жертв. Даже стад, в котором хранилось имущество гражданских учреждений, тоже был ограблен. В казармах, куда их распределит, быт проломлены и высажены рамы окон и дверей, которые они использовали для вечерню, костров.

Во вторник я получил обещание от адъютанта командира, что в городе их полицейские больше не появятся, однако назавтра же могши людьми были задержаны двое из них при осуществлении грабежа.

Ночью со вторника на среду данный батальон оставил город. Они уехали по направлению к Барановичам. Жители Слуцка были очень обрадованы этой вестью.

Это всё, что могу сообщить. Вскоре приеду в Минск для обсуждения описываемого мной происшествия. Надеюсь в ближайшее время вернуть в город спокойствие и начадить хозяйство.

Прошу выполнить только одно мое желание: в дальнейшем оградить меня от этого полицейского батальона».[267]

Помимо отличившегося в Слуцке 12-го батальона, в карательных акциях на территории Белоруссии участвовали 3-й, 15-й, 254-й и 255-й литовские батальоны, на Украине — 4-й, 7-й, 8-й и уже упомянутый выше 11-й, в Ленинградской области — 5-й и 13-й. 2-й литовский полицейский батальон «прославился» в Польше, а также совместно с латышскими «коллегами» в феврале-марте 1943 года участвовал в крупной карательной операции с целью создания «нейтральной зоны» шириной 40 км на границе Латвии и Белоруссии. По некоторым сведениям, один из литовских батальонов действовал в Италии, а ещё один — в Югославии.[268]

В Латвии после прихода немцев из местных националистов были сформированы вооруженные подразделения для прочесывания лесных массивов, где укрывались работники советских и партийных органов, а также красноармейцы, пытавшиеся выйти из окружения. Согласно донесениям летом и осенью 1941 года ими были задержаны 7194 невооруженных советских активиста и члены их семей, большинство из которых были расстреляны или заключены в тюрьму.[269]

С сентября 1941 года начинается формирование латышских полицейских батальонов. Всего на территории Латвии было создано 45 «шума»-батальонов общей численностью около 15 тыс. человек.[270] Латышские полицаи участвовали в массовом истреблении мирною населения в Лиепае, Валмиере, Екабпилсе, Даугавпилсе, Резекне. Позднее их использовали для карательных операций против мирного населения не только на территории Латвии, но и в Белоруссии (где «отметились», оставив кровавый след, 26 латышских батальонов[271]), Литве, Новгородской и Псковской областях, а также в Польше.

После оккупации Эстонии немцами из националистов и профашистски настроенных лиц была создана организация «Омакайтсе» («Самозащита»), активно использовавшаяся для проведения карательных акций против населения, охраны тюрем, лагерей, коммуникаций и важных объектов, розыска и задержания партизан и советских парашютистов, конвоирования угоняемых на работу в Германию граждан.

По сохранившимся отчетам «Омакайтсе», только летом 1941 года участниками этой организации было убито 946 советских активистов, совершено 426 нападений на государственные учреждения. К 1 ноября 1941 года ими было проведено 5033 облавы, арестовано 41 135 человек, из которых казнены на месте «из-за оказанного сопротивления» 7357 человек.[272]

В сентябре 1941 года было сформировано шесть так называемых эстонских охранных отрядов, задачей которых являлась охранная служба и борьба с партизанами в тыловом районе 18-й германской армии. С мая 1942 года часть из них участвовала в боях против Красной Армии. В конце того же года все шесть отрядов были переформированы в три восточных батальона (658-й, 659-й и 660-й) и одну восточную роту (657-я).[273]

Помимо этих подразделений, с сентября 1941 года на территории Эстонии, так же как в Латвии и Литве, формируются батальоны вспомогательной полиции. Всего за время войны было создано 26 эстонских «шума»-батальонов общей численностью около 10 тыс. человек.[274] Эстонские полицаи участвовали в карательных операциях против партизан на территории Ленинградской и Псковской областей, в Литве, Белоруссии и на Украине, охраняли гетто в Польше, Югославии и даже в Италии.[275] Некоторые из них действовали против Красной Армии, главным образом, на Ленинградском и Волховском фронтах, а 36-й эстонский батальон в ноябре 1942 года оказался в излучине Дона, где и был разгромлен наступающими советскими войсками.[276]

Из спецсообщения УНКВД по Ленинградской области № 9744 от 5 ноября 1941 года в областной комитет ВКП(б) и командованию Ленинградского фронта о положении в районах области, занятых немецкими войсками:

«Были неудачные попытки создать карательные отряды и отряды по очистке леса от партизан из местного русского населения.

Немцы для этой цели используют население из финнов и эстонцев, которые оказывают им в этом активное содействие. Партизанам появляться в деревне, где имеется хотя бы одна эстонская или финская семья, рискованно, и русское население предупреждает их об этом.

По сообщению одного из агентов:

„Деревня Перелом Тосиенского района в сентябре была оцеплена немецкими солдатами, [которые] собрали мужчин и начали их избивать, требуя выдачи партизан. Немцы приехали со списком, составленным эстонцами из этой деревни, в который были включены местные жители, ушедшие в партизаны, и коммунисты. Жёны коммунистов — Калинина и Ильина — были сожжены живьём в их избах“.

В сентябре в Кингисеппском районе действовал специальный карательный отряд численностью до 2000 человек из эстонцев-кайцелитчиков[277], прибывших из г. Нарвы.

В октябре в ряде пунктов этого района, в том числе в колхозах „Коммунар“, „Красная Звезда“ и дер. Котлы, карательные отряды численностью 60–80 человек были созданы из местного населения — эстонцев».[278]

В том же сообщении говорилось, что назначенный оккупантами старостой поселка Сосницкие хутора Ленинградской области Розин Карл Карлович, эстонец по национальности, выдал немцам группу наших бойцов.[279]

Интересно отметить, что в финской армии также был создан 200-й эстонский пехотный полк численностью около 1,7 тыс. человек. В августе 1944 года, накануне выхода Финляндии из войны против СССР, этот полк был переправлен в Эстонию и расформирован, а его личный состав распределен по частям и подразделениям эстонской дивизии СС.[280]

Эстонцам же принадлежит и «пальма первенства» в гаком позорном деле, как формирование восточных частей СС. В первую годовщину «освобождения» республики, 28 августа 1942 года, генеральный комиссар Эстонии обергруппенфюрер СС К. Лицманн обратился к местным жителям с призывом вступать в эстонский легион СС для участия в общей борьбе против большевизма. 13 октября первые добровольцы, отобранные в соответствии с требованиями, предъявляемыми к личному составу войск СС, были отправлены в учебный лагерь «Дебица» на территории Польши. Из наличного состава удалось сформировать три батальона, объединенных затем в 1-й эстонский добровольческий гренадерский полк СС. В марте 1943 года после принятия присяги 1-й батальон полка, получивший название «Нарва», был отправлен на фронт и включен в состав 5-й танковой дивизии СС «Викинг».[281] Он участвовал в Курской битве, а в феврале 1944 года был почти полностью уничтожен в Корсунь-Шевченковском «котле».[282]

Тем временем ввиду недостаточного количества добровольцев для эстонцев была введена обязательная воинская служба Третьему рейху. К маю 1943 года в результате проведенной мобилизации эстонский легион получил значительное пополнение, что позволило развернуть полк в 3-ю эстонскую добровольческую бригаду СС под командованием бригадефюрера Ф. Аусбергера. Окончательно сформированная к 23 октября того же года, она первое время действовала против партизан на территории Эстонии. 17 ноября 1943 года бригада прибыла на фронт в районе Невеля. Одновременно с формированием бригады для координации связи с германской оккупационной администрацией была создана Генеральная инспекция эстонских войск СС во главе с генералом эстонской армии Йоханнесом Соодлой.[283]

В начале 1944 года эстонская бригада была пополнена за счет 658-ю, 659-го и 660-го полевых батальонов, а также наиболее боеспособных полицейских частей. 24 января на ее базе была развернута 20-я эстонская дивизия СС. Общая численность дивизии достигала 15 тыс. солдат и офицеров. Летом того же года она участвовала в ожесточенных боях под Нарвой, а в ходе сентябрьского наступления советских войск, завершившегося освобождением Таллина и всей материковой части Эстонии, была разгромлена, потеряв до половины личного состава. В октябре остатки дивизии были отведены на переформирование в Силезию.[284]

3 ноября 1942 года руководители латышского «самоуправления» были приглашены к командующему силами СС и полиции в Латвии бригадефюреру Шредеру, который предложил им обратиться с ходатайством о формировании латышского легиона СС Три с половиной месяца спустя, 16 февраля 1943 года приказ о создании латышского легиона был подписан. Как с гордостью сообщала в номере от 27 февраля газета местных коллаборационистов «Тевия»:

«Будучи признательным за отвагу уже находящихся сейчас на фронте латышских добровольческих частей, вождь Великой Германии дал согласие на создание добровольческого латышского легиона СС. В создающийся латышский легион, как его ядро, уже вошла часть добровольческих соединений.

Легион организуется как единая, боевая часть, включая в него вооруженные формирования СС. Командовать частью будут латышские офицеры.

В легион могут вступить все мужчины латышской национальности 17–45 лет. Служба будет продолжаться до конца войны. Обеспечение, жалование и форма такие же, как и в немецких частях СС…»[285]

Генеральным инспектором легиона был назначен генерал Рудольф Бангерский, бывший царский офицер, в свое время командовавший дивизией у Колчака, а в 1924–1927 гг. занимавший пост военного министра Латвии, По случаю нового назначения он получил чин группенфюрера СС.[286]

Однако, как и в Эстонии, желающих вступить в ряды СС оказалось не слишком много. Чтобы компенсировать недостаток добровольцев, была объявлена мобилизация латышей 1914–1924 гг. рождения, которым разослали повестки следующего содержания:

«Настоящим вы призываетесь в латышский добровольческий легион СС. Вы обязаны 26 марта 1943 года до 18:00 прибыть и доложить о своем прибытии в Абренские казармы. С момента призыва вы подчинены немецким вооруженным силам и существующим в них правилам».[287]

После освидетельствования врачебной комиссией мобилизованным предоставлялось право выбора, куда они желают быть направленными: в латышский легион СС, в обслуживающий состав немецких войск или на оборонные работы. Некоторые горячие латышские парни шли в эсэсовцы из меркантильных соображений, говоря словами дедушки известного лидера российской демократии, «за бочку варенья и корзину печенья». Например, захваченный в плен красноармейцами весной 1944 года военнослужащий 15-й латышской дивизии СС Петр Петерсон так объяснял причину своего «падения»:

«…Во время моей беседы со старшим писарем волости Межграф он мне говорил о том, что если я пойду служить добровольцем в СС легион, то я там буду иметь папиросы, водку и хорошее питание. Тогда я изъявил свое согласие служить…».[288]

Другие вступали в СС по «идейным» мотивам, как, например, ефрейтор той же дивизии Варонес. Перед тем, как стать эсэсовцем, он служил в латышском полицейском батальоне, принимал участие в массовых расстрелах и грабежах, о чем любил рассказывать в кругу новых сослуживцев, хвастаясь, что подбрасывал вверх детей советских граждан и стрелял в них из пистолета. За свое усердие Варонес был отмечен двумя немецкими наградами.[289]

Вступающие в легион латыши принимали присягу, текст которой звучал так:

«Богом клянусь в этой торжественной клятве, что в борьбе против большевизма я буду беспрекословно подчиняться главнокомандующему германскими вооруженными силами Адольфу Гитлеру и как бесстрашный солдат, если будет на то его воля, буду готов отдать свою жизнь за эту клятву».[290]

Согласно приказу Гиммлера от 24 марта 1943 года в структуру формирующегося латышского легиона СС входили 15-я латышская добровольческая дивизия СС, 2-я латышская бригада СС и латышские полицейские батальоны.[291] Впрочем, 15-я дивизия являлась «добровольческой» только по названию, поскольку состояла из трех полков, сформированных к середине июня из мобилизованного контингента. Что же касается 2-й латышской бригады, то она была создана в мае на основе шести полицейских батальонов (16-го, 18-го, 19-го, 21-го, 24-го и 26-го), действовавших в составе группы армий «Север».[292] В соответствии с приказом от 18 мая 1943 года, подразделения легиона, не вошедшие в состав 15-й дивизии, включались во 2-ю бригаду, которая в декабре 1943 года была переформирована в 19-ю латышскую дивизию СС.[293]

В ноябре 1943 года 15-я латышская дивизия была срочно переброшена на фронт с задачей задержать наступление советских войск в районе Новосокольников, оказавшись по соседству с уже упомянутой выше 3-й эстонской бригадой СС. В феврале 1944 года туда же прибыла и 19-я латышская дивизия СС. 16 марта обе латышские эсэсовские дивизии впервые совместно участвовали в крупном бою, оказав, как свидетельствуют боевые сводки, ожесточенное сопротивление советским войскам. В честь этого события 17 июня 1998 года парламент «независимой Латвии» подавляющим большинством голосов (54 «за», 4 «против») объявил 16 марта национальным праздником — «Днём памяти латышских воинов». В этот день в Риге проводится ставший традиционным парад недобитых ветеранов СС.

Но вернёмся в 1944 год. Чтобы компенсировать растущие потери, оккупационные власти и контролируемое ими «латвийское самоуправление» проводят новую мобилизацию. Призывной возраст был поднят до 37 лет, при этом от призыва освобождались только лица, занятые в военной промышленности или не годные по состоянию здоровья. Для подготовки призывников на основе учебно-запасного батальона 15-й дивизии была развернута 15-я учебно-запасная бригада трехполкового состава. Это позволило существенно пополнить ряды латышских СС: на 30 июня 1944 года численность 15-й дивизии составляла 18 412 солдат и офицеров, 19-й дивизии — 10 592. Более того, планировалось создание ещё одной латышской эсесовской дивизии — 36-й танково-гренадерской. Однако ввиду обострившейся обстановки на фронте от этой затеи пришлось отказаться, а 240 латышских курсантов, прошедших в Арнеме (Голландия) подготовку в качестве унтер-офицеров танковых частей, направить на пополнение 19-й дивизии.[294]

Помимо участия в боевых действиях против Красной Армии, латышские эсэсовцы «прославились» как каратели. Поскольку советские источники в сегодняшней Прибалтике принято рассматривать с недоверием, приведем свидетельство с другой стороны. Вот доклад офицера по особым поручениям штаба Русской освободительной армии (РОА) поручика В. Балтинша (латыша по национальности!):

«26 мая 1944 года

Гор. Рига

Полковнику Позднякову, представителю Русской Освободительной Армии в городе Риге

Доклад

Господин Полковник после личного моего доклада Вам относительно зверств латышских и эстонских СС на занятой немцами Российской территории и присылки ко мне на мою квартиру Вашего адъютанта, Лейтенанта Ивана Гурьянова, за дополнительными сведениями по этому вопросу и нахождения нижеуказанных деревень на военно-полевой карте, во избежание неточностей я позволяю себе подать Вам этот письменный доклад.

В середине декабря мес. 1943 года по делам службы пришлось мне (с несколькими сотрудниками) быть в районе Белоруссии (быв. Витебской губернии), в деревнях Князева (Красное), Барсуки, Розалино и др. Эти деревни занимали немецкие части и вполне терпимо относились к русскому населению, но когда им на смену пришли латышские части СС, сразу начался беспричинный страшный террор. Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам, прикрываясь простынями (как маскировка под снег во время стрельбы). Вокруг этих деревень лежало много трупов женщин и стариков. От жителей я выяснил, что этими бесчинствами занимались латышские СС.

23 апреля 1944 года пришлось мне быть в деревне Морочково. Вся она была сожжена. В погребах хат жили эсэсовцы. В день моего прибытия туда их должна была сменить немецкая часть, но мне все-таки удаюсь поговорить на латышском языке с несколькими эсэсовцами, фамилии коих не знаю. Я спросил у одного из них, почему вокруг деревни лежат трупы убитых женщин, стариков и детей, сотни трупов непогребённые, а также убитые лошади. Сильный трупный запах носился в воздухе. Ответ был таков: „Мы их убили, чтобы уничтожить как можо больше русских“.

После этого сержант СС подвел меня к сгоревшей хате. Там лежало также несколько обгорелых полузасыпанных тел. „А этих, — сказал он, — мы сожгли живьём…“

Когда эта латышская часть уходила, она взяла с собой в качестве наложниц несколько русских женщин и девушек. Им вменялось в обязанность стирать бельё солдатам, топить бани, чистить помещения и т. п.

После ухода этой части не более ротного соединения, я с помощью ещё нескольких человек разрыл солому и пепел в сгоревшей хате и извлекли оттуда полуобгорелые трупы. Их было 7, все были женскими и у всех к ноге была привязана проволока, прибитая другим концом к косяку двери Мы сняли проволоку с окоченевших обгорелых ног, вырыли семь могил и похоронили несчастных, прочитав „Отче наш“ и пропев „Вечную память“.

Немецкий лейтенант пошёл нам навстречу. Он достал доски, гвозди, отрядил в помощь нам несколько солдат и мы, соорудив семь православных крестов, водрузили их над могилами, написав на каждом: „Неизвестная русская женщина, заживо сожжённая врагами русского народа — латышскими эсэсовцами“.

На следующий день мы перешли маленькую речку и нашли вблизи её несколько уцелевших деревянных хат и жителей. При виде нас последние испугались, но нам удалось быстро успокоить их. Мы показали им семь свежих крестов и рассказали о том, что видели и сделали. Крестьяне горько рыдали и рассказывали о том, что им пришлось пережить во время пребывания здесь латышских СС.

В начале мая мес. в районе деревни Кобыльники в одной из ложбин мы видели около трёх тысяч тел расстрелянных крестьян, преимущественно женщин и детей. Уцелевшие жители рассказывали, что расстрелами занимались „люди, понимавшие по-русски, носившие черепа на фуражках и красно-бело-красные флажки на левом рукаве“ — латышские СС.

Не помню названия деревни, в которой мое внимание привлекла туча мух, кружившаяся над деревянной бочкой. Заглянув в бочку, я увидел в ней отрезанные мужские головы. Некоторые были с усами и бородами. Вокруг деревни мы нашли немало трупов расстрелянных крестьян. После разговора с уцелевшими жителями у нас не остаюсь сомнения в том, что и здесь также оперировали латышские СС, показавшие своё мужество и неустрашимость в расправах над беззащитным населением.

Всё остальное, творимое ими, кажется ничтожным по сравнению с той страшной бочкой и заживо сожженными в хате женщинами.

На такие же факты пришлось натолкнуться и в бывш. Псковской губернии со стороны эстонских СС.

Неудивительно, что всё мужское население уходило в леса — в партизаны, чтобы оказать хотя бы тайное сопротивление подобным отрядам, не будучи в силах справиться с ними другим путём. Таким образом, подобные отряды порождали партизанщину.

К сожалению, ни названия, ни номера частей, занимавшихся зверствами, я не знаю.

Нельзя также обойти молчанием бесчинства т. н. „белорусской полиции“. Последняя появляюсь в деревнях обычно под предлогом поисков оружия у мирного населения, силой заставляла крестьян указывать места, где были спрятаны в земле их вещи (одежда, белье, посуда и т. п.) и продовольствие, сохраняемые от военных действий и пожаров на чёрный день. Когда под страхом смерти крестьяне показывали спрятанное, полицейские выбирали себе все лучшее и тут же на месте убивали крестьян. Отобранное быстро грузилось на подводы, и полиция исчезала так же быстро, как появлялась.

Представляя вышеуказанный доклад на Ваше распоряжение, я надеюсь, Господин полковник, что будут приняты меры для ограждения русского населения от повторения описанных зверств.

Поручик В. Балтинш».[295]

Тем нашим соотечественникам, которые равнодушно взирают на телевизоры с марширующими по Риге недобитыми латышскими эсэсовцами, полагая, что это «внутреннее дело независимой Латвии», следовало бы в обязательном порядке прочесть этот и другие подобные документы.

Что же касается литовских националистов, то несмотря на столь выдающиеся успехи в деле уничтожения еврейского населения, продемонстрированные ими в первые месяцы войны, в дальнейшем они не оправдали надежд своих немецких хозяев — литовская дивизия СС так и не была сформирована. Отдельные добровольцы в частном порядке направлялись в различные части войск СС, например в 15-ю латышскую дивизию. Правда, в приказе рейхсфюрера СС от 22 января 1945 года среди полков войск СС упоминаются два литовских полка. Очевидно, это 2-й и 3-й Литовские добровольческие пехотные полки, формировавшиеся осенью 1944 года в районе Данцига.[296]

Справедливости ради следует отметить, что в отличие, например, от крымских татар, среди которых предательство было едва ли не поголовным, далеко не все литовцы, латыши и эстонцы служили немцам. Немало их воевало и на нашей стороне. И если лояльность советскому государству образованных на базе национальных армий бывших прибалтийских стран 22-го эстонского, 24-го латышского и 29-го литовского стрелковых корпусов, как выяснилось в первые же дни войны, оказалась невысокой, то созданные позднее новые формирования: 130-й латышский стрелковый корпус в составе 201-й (впоследствии преобразованной в 43-ю гвардейскую) и 308-й стрелковых дивизий, 8-й эстонский стрелковый корпус, состоявший из 7-й и 249-й стрелковых дивизий, а также 16-я литовская стрелковая дивизия (та самая, которую прославил в своей повести «Моня Цацкес — знаменосец» израильский писатель Эфраим Севела, однако на самом деле евреев в ней было лишь чуть больше 30 %) действовали вполне достойно.

В 1944–1945 гг. все эти соединения участвовали в освобождении Прибалтики, зачастую сражаясь против своих же земляков, одетых в эсэсовскую форму. Это свидетельствует о том, что в отличие от 1941 года, советское командование вполне могло положиться на их преданность. В рядах Красной Армии погибло 21,2 тысячи эстонцев, 11,6 тысяч латышей и 11,6 тысяч литовцев.[297]

Кроме того, на территории оккупированной немцами Прибалтики действовали партизанские отряды и подпольное движение, правда в существенно меньших масштабах, чем, скажем, в Белоруссии. Сегодняшние власти Латвии и Эстонии считают этих людей преступниками, но для нас они остаются героями.

«Большая часть населения не годится для онемечивания»

Какую же награду готовили немцы своим литовским, латышским и эстонским холуям?

В соответствии с указом Гитлера от 17 июля 1941 года для управления захваченными территориями Советского Союза было создано рейхсминистерство по делам оккупированных восточных областей во главе с Альфредом Розенбергом. При этом Прибалтика и Белоруссия были объединены в рейхскомиссариат «Остланд» с центром в Риге.

21 июля Розенберг направил рейхскомиссару «Остланда» Генриху Лозе инструкцию об обращении с населением оккупированных областей. В ней, в частности, говорилось:

«…Цель деятельности рейхскомиссариата Эстонии, Латвии, Литвы и Белоруссии заключается в формировании здесь рейхспротектората, а затем в превращении этой территории в часть великогерманского рейха путем привлечения к сотрудничеству полноценных с расовой точки зрения элементов и мер по переселению. Балтийское море должно стать внутренним северным морем под владычеством Германии…

Рейхскомиссариат Остланда должен препятствовать любым поползновениям на создание эстонского, латышского и литовского государств, независимых от Германии. Необходимо также постоянно давать понять, что все эти области подчиняются немецкой администрации, которая имеет дело с народами, а не с государствами…

Что касается культурной жизни, то необходимо с порога пресекать попытки создания собственных эстонских, латышских, литовских и белорусских университетов и вузов. Не нужно возражать против открытия ремесленных училищ и небольших технических учебных заведений».[298]

Тем не менее, поскольку в инструкции особо подчеркивалось, что о недопустимости создания независимых государств «не следует заявлять публично», ничего не подозревающие местные националисты после прихода немецких войск с энтузиазмом занялись формированием разнообразных правительств.

Так, 23 июня 1941 года «Фронтом литовских активистов» (ФЛА) было создано так называемое «Временное правительство Литвы» во главе с бывшим литовским послом в Германии полковником Казисом Шкирлой. Интересно, что пост министра коммунального хозяйства в этом «правительстве» получил Витвутас Жемкальнис-Ландсбергис — отец ведущего политика нынешней «Литовской Республики». 26 июня он вместе со своими коллегами подписал благодарственное обращение к «спасителю Европейской культуры рейхсканцлеру Великой Германии Адольфу Гитлеру и его отважной армии, освободившей Литовскую территорию».[299]

В Латвии в первые же дни оккупации не сумевшие договориться между собой лидеры различных националистических группировок объявили о создании сразу двух «временных правительств»: одно из них возглавил полковник генштаба Крейшманис, а другое — бывший министр транспорта Б. Эйсбергс. Мало того, прибывшие в Ригу с немецкими оккупационными властями бывший военный апаше в Берлине полковник А. Плеснер, «вождь» фашистской организации «Перконкруст» («Громовой крест») Густаве Цельминьш и бывший министр А. Вальдманис, не успев попасть в эти «правительства» и чувствуя себя обделёнными, организовали «полномочное собрание представителей латышской общественности», от имени которого направили Гитлеру телеграмму, где выражали готовность служить делу строительства «новой Европы» (так сказать, предыдущей версии «общеевропейского дома»):

«Фюреру и рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру

Главная Ставка

11 июля 1941 года во вновь освобожденной Латвии впервые собрались представители латышского народа разных мест и разных профессий, чтобы выразить благодарность всего латышского народа покрытой славой немецкой армии и каждому немецкому воину, который участвовал в освобождении Латвии. Но особенно великому, увенчанному победами первому борцу немецкого народа и всей индогерманской нации Адольфу Гитлеру.

Мы отдаём на решение Адольфа Гитлера надежды всего латышского народа на соучастие в борьбе за освобождение Европы.

Латышский народ желает принять участие в строительстве новой Европы и доверием полагается на соответствующее решение Адольфа Гитлера».[300]

Однако вскоре вся эта мышиная возня была решительно пресечена немцами.

Из приказа немецкого командования от 11 июля 1941 года:

«В последнее время отдельные лица самовольно занимают разные должности, самовластно возобновляют даже центральные организации, которые существовали до большевиков. Такая деятельность недопустима и карается…».[301]

5 августа 1941 года «временное правительство Литвы» было распущено немцами, а его «главе» полковнику Шкирпе запрещен выезд из Германии[302] Обиженные в лучших чувствах деятели «Фронта литовских активистов» направили 15 сентября того же года в Берлин «челобитную» следующего содержания:

«Великому Вождю Империи А. Гитлеру и главнокомандующему германскими войсками В. Браухичу о положении в Литве в связи с созданием немецкой гражданской власти.

„Фронт литовских активистов“ создался во время большевистской оккупации как военная организация, задачей которой было восстановление независимости Литвы с помощью вооруженного восстания. ФЛА для этой цели завязал контакт с немецким военным командованием. Основой сотрудничества между ФЛА и немецким военным командованием являлось то, что последнее признавало главную цель ФЛА — борьбу за независимость Литвы. В присяге литовских добровольцев, которую они давали немецкому военному командованию, говорится: „Принимая добровольно на себя задание по освобождению моей родины Литвы, добровольно обязуюсь перед Богом и моей совестью выполнять это задание сознательно, не жалея своего здоровья и жизни“.

После начат войны ФЛА совместно с остатками частей литовской армии начали восстание и совершит целый ряд заданий, согласованных с немарким военным командованием. В восстании участвовало около 100 тысяч партизан. Число молодежи Литвы, погибшей в борьбе с большевиками, превосходит 4000 человек.

ФЛА и вся молодёжь Литвы считали, что в борьбе с большевизмом цели литовского и германского народов совпадали. ФЛА и молодежь всей Литвы считали, что Германия не будет искать никакой территориальной экспансии за счет Литвы. Вся благоприятно настроенная в отношении Германии молодёжь Литвы, уважая и высоко оценивая национальный принцип, доминирующий в немецкой политике, считала и считает что в основе национальной идеи лежит и уважение другой национальности.

ФЛА, а с ним и вся литовская нация в связи с созданием в Литве немецкой гражданской власти переживает очень болезненный период

ФЛА просит разрешить ему изложить свои заботы Вождю Великой Германии Адольфу Гитлеру и его доблестной армии, надеясь, что кровь молодежи Литвы, пролитая в борьбе с большевизмом, разрешает ему откровенно сказать то, что он не смог бы сделать при других обстоятельствах.

1. После начала борьбы с большевиками ФЛА создал правительство Литвы, которое, несмотря на большие трудности, выполнило целый ряд организационных задач; не решив их, марш немецкой армии через Литву был бы значительно затруднен. Несмотря на это, не предъявляя работе правительства Литвы по существу никаких претензий, его работа против его воли была остановлена. Литве был назначен генеральный комиссар, который в скором времени взял гражданскую власть в свои руки. Определяя территориальную компетенцию генерального комиссара, 28 июля этого года в своем послании к литовцам господин рейхскомиссар по делам Остланда объявил, что он назначен „в область бывшего независимого литовского государства“.

Литовская нация не считала присоединение Литвы к СССР правомерным и накладывающим на нее какие-либо обязательства, потому что присоединение было совершено с помощью сфабрикованных выборов против воли всей литовской нации. Но если кто и считал бы присоединение Литвы к СССР правомерным, то и в этом случае Литва не прекратила существование как суверенная республика, которая имеет право в любой момент выйти из СССР (см. ст. 15 и ст. 17 Конституции СССР). Литовское правительство 23 июня этого года объявим восстановление литовской независимости и тем самым рассеяло все сомнения о принадлежности Литвы к СССР. СССР против этого акта Литовского правительства не протестовал.

В свят с тем, что Литву считать частью СССР нельзя, а, с другой стороны, никаким международным актом Литовская республика не была отменена, становится непонятно, почему рейхскомиссар по делам Остланда в своём послании литовцам от 28 июля говорит о нем, как об „области бывшего независимого Литовского государства“.

Выходит так, чмо большевики, против которых литовцы воевали вместе с немецкими солдатами, признают Литовскую республику, вышедшую из СССР, как независимое государство, а Германия, которой Литва помогла бороться с большевиками, считает Литовскую республику бывшим [независимым] государством.

2. После вступления немецкой армии в Литву она нашла здесь повсюду благожелательные ей литовские органы власти, а не учреждения большевиков. Части литовской армии, литовские партизаны везде, как смогли, помогши наступающей через Литву немецкой армии. Литовцы воевали вместе с Германией, а не против Германии. Но несмотря на это, органы немецких властей рассматривают Литву как оккупированную территорию противника. Сложилось такое положение, что „Фронт литовских активистов“ объявил борьбу против СССР, боролся вместе со всей литовской молодежью против Советского Союза, а в результате этой борьбы Литву считают территорией противника, как государство, воевавшее против Германии.

3. Немецкая нация объявила „крестовый“ поход против большевизма. ФЛА также считал борьбу с большевиками и большевизмом одной из важнейших задач.

Отмена частной собственности и отмена частной инициативы в области хозяйства в глазах литовцев являлись ненавистными чертами советского строя. Понятно, что как литовские крестьяне, так и горожане нетерпеливо ждали конца большевистской власти в Литве, чтобы как можно скорее опять начать творческую хозяйственную и культурную работу. Условием для такой творческой работы в глазах каждого литовца является частная собственность и свобода частной инициативы, которые могут быть раскованы настолько, насколько этого требует общественный интерес. Литовское правительство, начав свою работу, немедленно приняло все меры к тому, чтобы вернуть законным, собственникам частное имущество, изъятое большевистской властью. Городские дома, предприятия, земельные наделы должны были быть возвращены тем, кому всё это принадлежало до вторжения в Литву большевиков. Однако немецкие гражданские власти в Литве, остановившие работу литовского правительства, начали уничтожать все то, что было сделано для возвращения национализированного имущества законным собственникам. Имущественные отношения приводятся в такое положение, в каком они были, когда в Литве правили большевики. Мало того, указ генерального комиссара в Каунасе от 20 августа настоящего года об уборке урожая и севе делает имущественные отношения еще более неустойчивыми, чем они были в большевистские времена. Хотя большевистскими актами во время национализации земля и была признана собственностью государства, но каждый, кому она была оставлена, владел ею вечно. Если это и не была собственность, то все равно каждый знал, что владеет землей по праву вечного пользования. Указом генерального комиссара то вечное пользование, которое признавалось законами большевиков, делается иллюзорным. Каждый собственник земли по этому указу наталкивается на rechtmaessiger Bewirischafter (законного управляющего — нем.), права которого неизвестны. Кроме того, целый ряд людей, у которых и большевики не считали нужным отнять землю, по этому указу лишаются ее, так как они не утверждаются законными хозяевами своей земли. Например, те, которые по какой-либо причине во время большевистской оккупации сами землю не обрабатывали, а давали ее па прокат или пенсионерам для обработки. По указу земли должны лишиться и так называемые нехозяева. Указ, правда, не говорит, кого он считает нехозяевами. Но можно предвидеть, что под нехозяином по указу будет пониматься каждый, кто кроме хозяйства запинается другой работой: такими профессиями, как, например, учитель, профессор или занимающий другие общественные должности. Большевики тоже хотели эту категорию людей лишить земли, но этого не сделали, столкнувшись с большой народной оппозицией, так как лишение земли этой категории хозяев означало не что другое, как выталкивание из деревни в основном самых сильных и образованных хозяев.

Сложилось такое положение, что то, что плохими законами хотела сделать большевистская власть, по непонятным причинам сделала немецкая гражданская власть в Литве, Тысячи хороших хозяев, которые продержались в сельском хозяйстве в большевистские времена, хотят вытолкнуть из сельского хозяйства по совсем непонятным причинам. Имущественные отношения, которые были расстроены большевистской властью, ещё больше разрушаются.

4. То, что указ генерального комиссара по уборке урожая маю руководствуется хозяйственными соображениями, видно из положения в так называемых советских хозяйствах (совхозах). Большевистская власть отняла у лучших хозяйств землю, не оставив ни одного гектара и не отдав эту землю безземельным и малоземельным крестьянам, а эксплуатировала ее как большие хозяйственные единицы. Владельцами таких хозяйств в основном являлись лучшие крестьяне Литвы, которые умели образцово распоряжаться хозяйством. Все эти хозяйства немецкая гражданская власть оставила в своем распоряжении, не вернув их собственникам, несмотря на то, что худшие хозяйства, которые не были оставлены для эксплуатации как совхозы, возвращены владельцам. Понятно, что никакая государственная администрация не сможет производить в этих хозяйствах столько, сколько могли бы производить настоящие собственники тех хозяйств, примерные крестьяне, хорошо знающие производственные возможности своих хозяйств. Тем самым в некоторых хозяйствах ведут работу в основном малоподготовленные завхозы, оставшиеся с большевистских времен. Владельцы хозяйств, которые в основном вложили немалый в условиях Литвы капитан и еще больше труда, теперь живут как бездомные у своих соседей или должны искать какую-то другую работу, к которой они меньше подготовлены, и только потому, что они были очень хорошими хозяевами и их хозяйства понравились большевистской власти, которая сделала из них так называемые совхозы.

Экономическое и моральное положение складывается непоправимое.

Генеральный комиссар в начале своего устного приказа резервирует за собой право упорядочить имущественные отношения позднее. Так как все крестьяне Литвы считают себя хозяевами той земли, которую власть большевиков у них отняла, то один тот факт, что положение этих хозяйств будет объектом обсуждения позже, уже только это наполняет беспокойством сердца всех хозяев, что, конечно, не увеличивает производственной мощи края.

Сложилось такое положение, что в Литве гражданская немецкая власть реставрирует или поддерживает такие институты советской власти, как национализация земли, национализация торговых и промышленных предприятий, национализация жилых домов, институт государственных хозяйств, профессиональные союзы с их задачами в сфере социального страхования и труда, советское социальное страхование и т. д.

5. Частная инициатива в хозяйственной области также преследуется, как преследовалась во время большевистской оккупации.

Положение парадоксальное: немецкая армия воюет с большевизмом, а немецкая гражданская власть в Литве против воли литовцев принуждает их жить в рамках советского строя. Если сказали бы, что в период войны не время производить какие-либо реформы, то надо заметить, что большевистский строй в Литве не имел никакого фундамента, что придерживаться его литовцам гораздо труднее, чем вернуться к тому строю, который был в Литве перед приходом большевистской власти и значительную часть которого литовское правительство уже возродило.

Понятно, что большевистские инстанции хотели навязать литовцам советскую власть, но литовцам совершенно непонятно, почему немецкая гражданская власть в Литве хочет руководить их жизнью большевистскими принципами.

6. После вступления немецкой армии в Литву был объявлен обязательным курс русского рубля: 1 RM (рейхсмарка — нем.) — 10 Rb (рублям — нем.). Что такой курс русского рубля в Литве не оправдан экономически, неоднократно указывали литовское правительство, хозяйственные организации, генеральные советники немецкой гражданской власти. Каждый собственник марок, а такими являются только немецкие солдаты и люди гражданской немецкой администрации, может приобрести любой продукт литовского и заграничного производства почти даром. Такой курс русского рубля не что иное, как наложение контрибуции на Литву. Эта контрибуция приобретает особое значение, если вспомнить, что таможенной стены между Литвой и Советским Союзом нет Из России в Литву везут бумажные деньги и превращают их в Литве в ценные товары… Выходит так, что Литва должна платить контрибуцию за весь Советский Союз. Почему? Потому, что Литва была включена в состав Советского Союза против собственной воли. Или потому, что литовская молодежь вместе с немецкими солдатами воевала против большевиков. В глазах литовского народа создается парадоксальное и никакими мотивами не оправдываемое положение.

Полная распродажа литовских товаров происходит и из-за установленных цен на литовские продукты немецким гражданским правительством в Литве, особенно цен на литовские промышленные товары. Вся промышленность Литвы обязана продавать свои товары. В результате такой политики может быть только всестороннее разрушение литовской промышленности или возникновение огромной ее задолженности. Все это настолько противоречит интересам литовского народа и хозяйству Литвы, так не оправдано по некоторым рациональным соображениям, что литовский народ следит за распоряжением немецкого гражданского правительства в области экономики с большой озабоченностью. Все более вызывает озабоченность тот факт, что актуальные проблемы хозяйства Литвы целыми месяцами не были решены:

а) сельское хозяйство не поставило городу продуктов питания при отсутствии доверия к рублю, так как вопрос валюты остаётся открытым;

б) торговая работает с ущербом, потому что не переоборудована огромная большевистская система торговли, хотя количество товаров каждый день уменьшается;

в) продовольственная норма для жителей города установлена такая маленькая, что они должны или голодать, или взяться за спекуляцию;

г) не упорядоченный до сих пор транспорт парализует обращение хозяйского добра и тем самым весь процесс производства.

Двигаясь дальше по этой дороге, литовское хозяйство будет абсолютно разрушено и тем самым нанесен ущерб не только Литве, но и Германии.

7. Право жить и работать в своем крае каждый литовец считает своим неоспоримым правом. Если власть большевиков была так ненавистна в Литве, так это между прочим потому, что она пробована силой выселять нежелательных себе литовцев в дальние области России. То насильственное переселение литовцев в дальние земли России оставило на все времена незабываемое впечатление. Один из приказов рейхскомиссара по делам Остланда напомнил литовцам недавние трагичные переживания, связанные с насильственным выселением многих тысяч литовцев из Литвы. Мы имеем в виду распоряжение рейхскомиссара по делам Остланда от 15 августа с.г. по использованию рабочей сипы, В параграфе 9 этого распоряжения говорится: „Для важных и поспешных работ органы наемного труда могут подходящие этим работам силы за соответственную доплату использовать и в другом месте, не на месте их постоянного жительства“. Так как это распоряжение издано рейхскомиссаром по делам Остланда и таким образом касается не только Литвы, но и других стран, руководство которыми входит в компетенцию рейхскомиссара по делам Остланда, то это распоряжение интерпретируется таким образом, что, судя по этому распоряжению, литовцев хотят посылать для работы в другие страны, находящиеся в ведении рейхскомиссара по делам Остчанда.

Если такая интерпретация этого распоряжения была бы правильной, то надо иметь в виду, что литовцы не чувствуют никаких обязанностей по отношению к Советскому Союзу тем более обязанности участвовать в работе по его восстановлению. Если в отношениях Литвы с Советским Союзом есть какие-то обязанности, то все они являются обязанностями Советского Союза по отношению к Литве, и прежде всего вернуть разграбленные в Литве богатства и возместить сделанный ущерб Литве. Любой перевоз литовцев в Россию под тем или другим предлогом, разумеется, будет встречен в Литве с такими же чувствами, с какими был встречен такой же вывоз, совершенный перед войной властью большевиков.

8. С этим вопросом перекликается ещё один вопрос — это вопрос о литовцах, которые бежали во время большевистской оккупации. Избегая преследования большевистской власти, множество литовцев было вынуждено искать приюта в других странах. Большинство литовцев воспользовалось гостеприимством Германии. Литовский народ с благодарностью будет всегда вспоминать эту помощь. Но надо заметить, что положение литовцев, бежавших в Германию, делается все труднее. Многие из них имеют в Литве имущество, легко могли бы получить здесь работу и опять стать полезными гражданами Литвы, но по неизвестным соображениям их возвращение всячески затрудняется. Положение становится все страннее, в среде беженцев есть очень много людей, известных всей Литве, которым оказанная Германией помощь по неизвестным причинам была заменена принудительным задержанием в рамках Германии, хотя эти люди очень необходимы Литве.

9. Один из вопросов, очень взволновавший литовский народ, это вопрос высшего образования в Литве. В высших школах Литвы учится около 5000 молодых людей. Литва никогда так не нуждалась в новых дополнительных кадрах врачей, учителей, правоведов и т. д., как после трудных большевистских оккупационных лет. Но в то же время, когда вся Литва ждет интенсивной работы высших школ, немецкая гражданская власть в Литве не только не разрешает прием новых студентов в высшие школы, но и останавливает деятельность высших семестров (курсов), исключая последние. В Литве никто не понимает этих действий немецкой гражданской власти иначе, как действие по остановке и экономического развития литовского народа. Литовцам подумать, что органы немецкой администрации в Литве добиваются подавления литовского народа, но должны констатировать факт, что культурная и народная жизнь литовцев теперь всячески подавляется:

a) литовцам в Литве в настоящее время нельзя иметь ни одной газеты на литовском языке, потому что приказано в литовских еженедельниках помещать статьи на немецком языке;

b) с начала войны немецкая цензура не разрешила выпуск ни одной литовской книги в Литве (даже научный словарь литовского языка, отпечатанный перед войной, не мог показаться на книжном рынке);

c) в радиофонах Литвы всё более вытесняется литовский язык или его разрешается употреблять только рядом с немецким языком;

d) в радиофонах Литвы не разрешается исполнять национальный гимн Литвы;

e) в одном из самых почитаемых мест Литвы, в каунасском Военном музее, колокола звонили перед Большой Войной властью русского царя запрещенную песню „Литовцами мы родились, литовцами хотим и быть“. Музыку для этой песни написал известный литовский композитор Статис Шинкус, а слова песни написаны в конце XIX в. большим другом литовцев немецким учёным Зауэрвейном. Администрацию Военного музея попросили эту песню больше не исполнять:

f) в самом святом месте для всех литовцев на горе Гедимина в Вильнюсе снят литовский национальный флаг:

g) не разрешается праздновать литовские народные праздники.

„Фронт литовских активистов“ считает, что если есть организации в Литве или просто представители общественности Литвы, обязанные информировать немецкую гражданскую власть о создавшемся положении в Литве, то „Фронт литовских активистов“, как организация, работавшая все время в контакте с немецкими военными мастями, имеет такую же обязанность в отношении командования немецкой армии и их Великого Вождя Адольфа Гитлера. Вместе с тем ФЛА осмеливается обратить внимание Высшего руководства на то, что указанные в меморандуме ненормальные явления литовской жизни могли бы исчезнуть, если бы было признано дальнейшее существование литовского государства и если бы государственной жизнью страны руководило литовское правительство. Таково горячее желание и просьба всего литовского народа».[304]

Как говорится, «за что боролись — на то и напоролись».

Впрочем, не следует полагать, будто литовские, латышские и эстонские приспешники нацистов оказались совершенно уж отставленными от кормушек. Согласно уже цитировавшейся нами инструкции Розенберга:

«Германский рейх готов, однако, к тесному сотрудничеству с этими народами в том смысле, что администрацию муниципалитетов могут возглавлять представители местного населения. В больших городах наряду с немецкими бургомистрами будут существовать также представительские органы власти, в которые войдут местные жители. Кроме того, при генеральном комиссаре и рейхскомиссаре могут находиться специальные доверенные лица, которых они будут привлекать для консультаций».[305]

В свою очередь, у жителей Прибалтики, предки которых в течение нескольких веков бывших немецкими холопами, довольно быстро проснулась генетическая память. Из сообщения шефа полиции безопасности и СД № 95 от 26 сентября 1941 года:

«К мысли о том, что в Эстонии теперь всё решают немцы, население в целом уже привыкло. Все отданные распоряжения, даже если они повторяются в частностях и приводят к несообразностям, послушно выполняются…

В тех округах, где обыгрывалась мысль о создании свободного эстонского государства или о создании финско-эстонского союза от этой мысли отказались и смирились с фактами. Население в целом ясно осознает, что будущее эстонского народа необходимо тесно связать с Великим Германским Рейхом. О частностях подобной формы развития большинство пока почти не задумывается. В кругах интеллигенции думают о форме, схожей с протекторатом».[306]

Что же ожидало основную массу местного населения? В упомянутой инструкции Розенберга на их счет было сказано следующее:

«Что касается переселенческой политики, то необходимо иметь в виду, что 50 % эстонцев сильно германизированы вследствие смешения с датской, немецкой и шведской кровью, что позволяет рассматривать их как родственный немцам народ. В Латвии для ассимиляции пригодна гораздо меньшая часть населения. Поэтому здесь нужно ожидать более сильного противодействия, ввиду чего здесь потребуется переселение в более крупных масштабах. Аналогичного развития событий следует ожидать и в Литве.

…Край, который был завоеван немецкими рыцарями, поставлен на ноги ганзейскими купцами и германизация которого осуществлялась путем постоянного притока немецкой и частично шведской крови, должен превратиться в мощный бастион у границ Германии».[307]

Итак, если верить Розенбергу, получается, что жившие в Эстляндии немецкие и шведские феодалы достаточно интенсивно пользовались «правом первой ночи», в то время как их коллеги в Лифляндии и Курляндии в этом отношении несколько подкачали.

А вот выдержка из протокола состоявшегося в Берлине «Совещания по вопросам онемечивания в прибалтийских странах», составленного возглавлявшим спецгруппу «Расовая политика» доктором Эрхардом Ветцелем:

«…Большая часть населения не годится для онемечивания… Нежелательные в расовом отношении части населения должны быть высланы в Западную Сибирь. Проверка расового состава населения должна быть изображена не как расовый отбор, а замаскирована под гигиеническое обследование или нечто в этом роде, чтобы не вызывать беспокойство среди населения».[308]

Взамен в Прибалтике предполагалось расселить заслуженных ветеранов вермахта.

Из документа «Прибалтийские земли — борцам восточного фронта»:

«1 июня 1943 г.

Секретно.

Строго доверительно! Устный пересказ содержания документа разрешен только абсолютно заслуживающим доверия имперским немцам; размножение и распространение текста допустимо лишь со специального согласия.

…Для поселенцев в сельской местности следует создавать поместья размером около 1000 га и крестьянские дворы с размером угодий примерно 60 га, причём в обоих случаях одна треть представляет собой пашню, а две трети — лес.

Латышским, эстонским, литовским сельским хозяевам придется расстаться со своими земельными наделами, в случае их политической благонадежности они не должны быть просто согнаны, а переселены в другие районы. Горожан, у которых будут отобраны дома и предприятия для передачи фронтовикам, следует высылать как можно дальше в восточные районы».[309]

Что касается высылки в Западную Сибирь, то этот проект по понятным причинам остался не реализован, а вот на работы в Германию жителей Прибалтики было отправлено немало. По данным советского Управления по делам репатриации, из Литвы было угнано 67 тысяч человек, из Латвии — 160 тысяч, из Эстонии — 74 тысячи.[310] При этом угоняли главным образом женщин от 17 до 40 лет, а подростков 15–16 лет направляли в немецкие лагеря трудовой повинности. В свою очередь, в Литву за первое полугодие 1942 года было прислано 16 300 немецких колонистов,[311] а к 1 ноября 1943 года их было уже более 30 тысяч.[312]

Как мы видим, включение в «новую Европу» ничего хорошего литовцам, латышам и эстонцам не сулило. Вместо «восстановления независимости» большинство из них ожидали белые снега Сибири. Оставшиеся должны были стать батраками немецких переселенцев, постепенно забывая свой язык и культуру — согласно планам Гиммлера, «тотального онемечивания» Прибалтики следовало достигнуть за 20 лет. Получается, что своим нынешним существованием прибалтийские народы целиком и полностью обязаны пресловутым «русским оккупантам» — бойцам Красной Армии.

«Сколь добрым когда-то был Сталин»

Тем временем под ударами наших войск фронт откатывался все дальше на Запад, ставя пособников нацистов перед выбором: либо удирать вместе со своими хозяевами, либо прятаться в лесах. Докладывая 3 августа 1944 года Сталину, Молотову, Маленкову и 1-му заместителю начальника Генерального Штаба Антонову о проводимых в Литве оперативно-чекистских мероприятиях, Берия констатировал:

«Во всех освобожденных уездах местная администрация, состоявшая исключительно из литовцев, сбежала. Полицию и карательные органы немцы оставляли на месте, организовывали из них отряды самообороны и предлагали им защшцать свой город. Так, например, города Тракай и Паневеж защищали отряды самообороны. После того как Красная Армия входила в город, эти отряды скрывались в лесах».[313]

Не успевших бежать немецких холуев вылавливали органы госбезопасности. Так, с 14 по 20 июля 1944 года НКВД и НКГБ Литовской ССР было арестовано 516 человек, в том числе 51 шпион, 302 активных пособника немецких оккупационных властей, 36 участников подпольных антисоветских националистических организаций и 35 уголовников.[314] На освобожденной территории Латвии в мае-августе 1944 года были арестованы 190 немецких агентов, сотрудников полиции, предателей, изъято 1412 винтовок, 162 автомата, 66 пулеметов, 670 фанат, 43 револьвера.[315] В октябре-декабре того же года отдел по борьбе с бандитизмом НКВД СССР провел несколько чекистско-войсковых операций на территории Эстонии, в результате которых были задержаны 356 повстанцев, 333 бандпособника, изъяты 712 винтовок, 28 автоматов, 45 пулеметов, 32 револьвера, 43 500 патронов.[316]

Среди «пострадавших» от рук госбезопасности оказались и арестованные в конце 1944 года 14 музыкантов Вильнюсской филармонии. Однако дело тут вовсе не в злокозненном стремлении чекистов истребить литовскую «национальную элиту» — семеро из них в период немецкой оккупации являлись активными карателями. После изгнания немцев из Литвы эти «служители муз» создали националистическую организацию и стали вести активную работу против Советской власти.[317]

Что же касается прибалтийских эсесовцев, то надеясь избежать расплаты за свои «подвиги», они всеми силами стремились уйти на Запад. Однако далеко не всем это удалось. Так, восстановленная после разгрома 20-я эстонская дивизия встретила конец войны в Чехословакии, куда она была направлена в январе 1945 года. При этом основная масса ее личного состава была взята в плен Красной Армией, однако часть эстонских солдат и офицеров (включая 3 тыс. человек из учебно-запасного полка дивизии) сумела прорваться в спасительный англо-американский плен.[318]

В июле 1944 года Красная Армия вступила на землю Латвии. В ожесточенных боях обе латышские эсэсовские дивизии, прикрывавшие отход германской 16-й армии, понесли большие потери. Огромные масштабы приобрело дезертирство. Пытаясь остановить развал, германское командование подчинило их в тактическом отношении командирам двух немецких пехотных дивизий и приняло самые жесткие меры против дезертиров. Однако доблестные латышские вояки продолжали разбегаться по окрестным лесам, бросая технику и вооружение.

Командование группы армий «Север» было вынуждено признать, что из-за плохого морального состояния латышских солдат и слабости офицерского состава оно больше не может рассчитывать на использование дивизий для активных операций, В результате в августе 1944 года немцы разоружили 15-ю латышскую дивизию и отвели её на восстановление в г. Кемнитц (Восточная Пруссия), куда прибыли также несколько полицейских батальонов. Некоторое время дивизия, численность которой в результате восстановления была доведена до 19 тыс. человек (не считая L 2 и 3-го учебно-запасных полков), использовалась на фортификационных работах, а в конце января 1945 года была брошена на фронт. В ходе боев в Восточной Пруссии и Померании она вновь потеряла более половины своего состава и была отведена в тыл, где и сдалась англо-американским войскам.

Что же касается 19-й латышской дивизии, то в результате отступления она оказалась в Курляндском котле. Пополнившись за счёт расформированных частей, к концу войны она насчитывала 16 тыс. человек. Однако когда 9 мая 1945 года Курляндская группировка капитулировала, лишь небольшая часть из них (менее 1,5 тыс.) оказалась в советском плену. Остальные рассеялись по лесам, пополнив ряды «лесных братьев».[319]

Впрочем, возмездия опасались не только эсэсовцы. Подобно нашкодившим щенкам, ожидали заслуженного наказания от Советской власти и широкие слои местного населения. Например, когда 27 июля 1944 года приказом Военного Совета 3-го Белорусского фронта на территории Литовской ССР была объявлена мобилизация в Красную Армию, то

«Среди призывного контингента появились провокационные слухи, что мобилизации нет, а призванные будут сосланы в Сибирь.

В связи с этим мобилизация проходит неудовлетворительно, особенно среди литовцев.

Так, в Виленском уезде с 26 по 31 июля мобилизации подлежало 5000 человек, на призывные пункты явилось 1700, а на станцию для погрузки всего 950 человек».[320]

Однако эти опасения оказались напрасными. Маю того, если для власовцев, полицаев и прочих немецких прислужников, не уличенных в совершении военных преступлений стандартным приговором были шесть лет ссылки, то большинство литовцев, латышей и эстонцев, служивших в немецкой армии, СС и полиции в качестве рядовых и младших командиров, было освобождено и отпущено по домам.[321] Подобная политика «кровавого тоталитарного режима» поневоле заставляет в очередной раз вспомнить слова поэта Бориса Гунько:

«Сколь добрым когда-то был Сталин И в этом лишь был виноват!»

«Лесные братья»

Впрочем, сталинский гуманизм распространялся далеко не на всех. Тем из немецким пособников, кто «отличился» в карательных экспедициях, рассчитывать на пощаду не приходилось. Для них оставалась одна дорога — в лес. Сменив хозяев с немцев на англичан и американцев, «лесные братья» при поддержке местных кулаков и прочих обиженных Советской властью совершали теракты и диверсии, грабили и убивали мирных жителей. Особого размаха бандитизм достиг на территории Литвы, поскольку здесь помимо литовских националистов активно действовали польские бандформирования из «Армии Крайовой». Только в 1946 году от рук бандитов там погибло 6112 человек. Всего же в Литве в 1944–1956 гг. националистами было убито 25 108 человек (из них 993 — дети до 16 лет), в том числе 21 259 литовцев, 3000 русских, 554 поляка, 79 евреев.[322]

В Латвии с 1944 по 1952 год «лесные братья» совершили свыше 3 тысяч диверсионно-террористических актов, в результате которых были убиты 1562 представителя советско-партийного и комсомольского актива, 50 военнослужащих Советской Армии, 64 сотрудника МВД и МТБ, 386 бойцов истребительных батальонов, а также многие члены их семей.[323]

В Эстонии в 1946–1956 гг. бандитами был убит 891 человек, в том числе 447 активистов советских и партийных органов, крестьян, получивших землю в результате проведенной Советской властью земельной реформы, а также членов их семей, 295 бойцов отрядов народной самозашиты, 52 сотрудника правоохранительных органов, 47 военнослужащих.[324]

Подобная деятельность не оставила безучастными советские органы госбезопасности. По всей Прибалтике развернулась ожесточенная борьба с националистическим подпольем.

Согласно донесению от 5 января 1945 года, поступившему из НКВД и НКГБ Литовской ССР на имя Берии, к 1 января 1945 года на освобожденной территории Литвы было арестовано органами НКВД-НКГБ 12 449 человек, убито — 2574 человек. Среди арестованных насчитывалось 3979 членов «Армии Крайовой», 1007 участников литовского подполья, 5456 членов «бандитских шаек и бандпособников».[325]

В течение 1944–1946 гг. органы госбезопасности ликвидировали основные силы «Союза литовских партизан» и «Армии свободы Литвы», в частности, два состава «верховных штабов», десятки окружных и уездных «командований» и отдельных бандформирований. В ходе этих операций было изъято 2400 пулеметов, 14 тысяч автоматов, 20 тысяч винтовок и 15 тысяч пистолетов.[326]

В Латвии органами госбезопасности с 22 июня 1944 по 1 августа 1945 года было убито 672 бандита, задержано и арестовано 10 285 человек, в том числе бандитов и бандпособников — 2228, изменников родины и предателей — 1376, разного антисоветскою элемента — 321, дезертиров и уклонившихся от призыва в армию — 6340. При этом было изъято 85 пулеметов, 278 автоматов, 914 винтовок, 159 револьверов, 718 гранат, 384 мины, 110 992 патронов, 23 кг взрывчатых веществ.[327]

К концу 1946 года крупные националистические бандформирования были в основном ликвидированы. Уцелевшие «борцы за свободу», будучи не в силах организовать сколько-нибудь массовое сопротивление Советской власти, постепенно вырождались в заурядных уголовников, живущих за счет грабежей и вымогательства. Как сообщала заброшенная в тот период в Литву английская агентура:

«…Партизаны (имеются в виду „лесные братья“ — И.П.) настроили литовцев против себя, так как уничтожают всех подряд, даже женщин и детей. Народные батальоны из колхозников созданы в каждом уезде, они не дают покоя партизанам даже в лесу. Большевистская пропаганда сильно действует на население, литовцы сами ведут борьбу с партизанами».[328]

Операция «Весна»

Однако чтобы окончательно покончить с бандитами, их следовало лишить социальной базы. 21 февраля 1948 года Совет Министров СССР принял постановление № 417–160сс о выселении из Литвы членов семей бандитов, а также бандпособников из числа кулаков. Операция, получившая название «Весна», была проведена 22–23 мая 1948 года. Её результатом стала депортация 39 766 человек.[329]

29 января 1949 года было принято постановление Совета Министров СССР № 390–138сс «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооружённых столкновениях и осужденных, легализованных бандитов, продолжающих вести вражескую работу, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов».

Исполнение этого решения началось 25 марта 1949 года. Подлежавшие выселению лица направлялись на жительство в районы Казахстана, Башкирской, Бурятской, Якутской и Коми АССР, Красноярского края, Архангельской, Иркутской, Новосибирской, Омской и ряда других областей под административный надзор органов милиции. При этом депортируемым разрешалось брать с собой деньги, ценности, одежду, продукты питания, мелкий сельскохозяйственный инвентарь общим весом до 1,5 тыс. кг. на семью. На каждого арестованного и направлявшегося в лагерь, а также на каждую выселяемую семью заводилось учётное дело.[330]

Разумеется, нынешние прибалтийские политики стараются всячески завысить количество депортированных. Например, уже упоминавшийся бывший посол Эстонии в РФ Тийт Матсулевич:

«25 марта 1949 года — также мрачный день нашей истории, та волна унесла свыше 60 тысяч человек, коснувшись в основном крестьян, поскольку Советская власть повела решительную борьбу за создание колхозов».[331]

Впрочем, у человека, снятого с должности за финансовые злоупотребления, отношения с арифметикой должны быть, скажем так, своеобразными. На самом деле из Эстонии тогда было выселено 20 173 человека, из Литвы — 31 917, из Латвии — 42 149.[332]

Не соответствуют действительности и россказни о высокой смертности среди депортированных прибалтов в местах поселений. Так, в 1945–1949 гг. из Прибалтики в ссылку прибыло 142 543 человек, из них за 1945–1950 гг. умерло 8194 человека.[333]

В 1951 году состоялась ещё одна депортация — из Литвы было выселено около 23 тысяч кулаков и членов их семей.[334]

Эти суровые, но справедливые меры сыграли свою роль. К середине 1950-х годов с националистическим движением в Прибалтике было покончено. Как тогда казалось — навсегда. Однако тут грянула пресловутая хрущевская «оттепель» с её амнистиями и реабилитациями. Вместе с прочими освобожденными «жертвами сталинских репрессий» потянулись в родные пенаты и «лесные братья» с их пособниками. Затаившись, они терпеливо ждали своего часа. И наконец дождались…

День сегодняшний

Нынешние прибалтийские «государства» фактически стали правопреемниками рейхскомиссариата «Остланд». За службу немцам в годы войны там начисляют пенсии. Там с почётом хоронят останки бывших эсэсовских командиров.

Так, 16 марта 1995 года на Братском кладбище в Риге, на самом почетном месте — у скульптуры Матери Латвии были захоронены привезенные из Германии останки генерального инспектора латышского легиона СС группенфюрера Рудольфа Бангерского.[335]

В мае 1998 года в латвийском городе Лестене состоялось торжественное перезахоронение останков погибших в годы Великой Отечественной войны латышских эсэсовцев и открыт мемориал, на создание которого было затрачено около 400 тысяч долларов из государственного бюджета. На церемонии присутствовало более тысячи человек, в том числе несколько депутатов Сейма.[336]

26 июня 1999 года в Таллине на элитном кладбище Метсакальмисту состоялось торжественное перезахоронение привезённых из немецкого города Аугсбурга останков бывшего командира 20-й эстонской дивизии СС Альфонса Ребане. Для этой цели правительство Эстонии выделило 40 тысяч крон из резервного фонда. В церемонии участвовали командующий силами обороны Эстонии генерал-лейтенант Йоханнес Керт, некоторые чиновники министерства обороны и отдельные депутаты парламента, а также около 400 недобитых эстонских эсэсовцев и полицаев, входящих в так называемый «Союз борцов за свободу Эстонии».[337]

В июле 2002 года в парке Ялака в центре эстонского города Пярну был установлен барельеф, изображающий солдата в форме 20-й эстонской дивизии СС с пистолетом-пулемётом, ствол которого направлен на восток. Ниже помещалась доска с надписью: «Всем эстонским воинам, павшим во II Освободительной войне за Родину и свободную Европу. 1940–1945». Как заявки журналистам инициатор установки памятника, член правления Таллиннского объединения борцов за свободу и ветеран эсэсовского батальона «Нарва» Антс Тедер: «Монумент задуман как дань памяти всем борьцам за освобождение, павшим в Освободительной войне и носившим серые мундиры».[338]

27 июля 2002 года должно было состояться торжественное открытие барельефа. Однако в последний момент городские власти пошли на попятную, В результате 23 июля памятник был снят с постамента и удален с места происшествия, к негодованию местных эсэсовских ветеранов, назвавших эти действия «антиконституционным актом вандализма».

16 мая 2003 года в Таллинской немецкой гимназии (с эстонским языком обучения) был открыт кабинет для проведения уроков начальной военной подготовки, в котором среди наглядно-учебных пособий почетное место заняли портреты командира 20-й эстонской дивизии СС Альфонса Ребане, а также еще четверых заслуженных эстонских эсэсовцев. Присутствовавший на мероприятии руководитель бюро информации и подготовки кадров национальной обороны министерства обороны Эстонии профессор Рейн Хелме на реплику корреспондента русскоязычной газеты «Молодёжь Эстонии» о том, что в русских школах такое вряд ли возможно, ответил просто и доходчиво:

«Да, я вас понимаю. В Германии тоже это вряд ли было бы возможно. Но ведь мы не в Германии и даже не в бывшем Советском Союзе, у нас своя страна, и мы имеем право чествовать своих героев. А русским нужно время, чтобы привыкнуть».[339]

Однако после того, как «Молодёжь Эстонии» опубликовала свой материал, посольство Германии настоятельно попросило убрать из школы эсэсовские портреты. И разумеется, власти маленькой, но гордой республики немедленно выполнили это пожелание, в очередной раз наглядно продемонстрировав, что остаются такими же холуями, как и их предки, которых в былые времена пороли на конюшне немецкие бароны.

Зато тех, кто в годы войны боролся против нацистов и их приспешников, в сегодняшней Прибалтике бросают за решётку по сфабрикованным обвинениям в «геноциде». Умерли в латвийских тюрьмах Альфонс Новик и Василий Кирсанов. Покончил самоубийством в тюремной больнице Соломон Мурин. Осуждены латвийским судом Василий Кононов, Евгений Савенко и Михаил Фарбтух. Возбуждены дела против Николая Ларионова, Николая Теса, Яниса Кирштейнса и Ильи Мошонкина. Не отстает от Латвии и Эстония: умер в тюрьме Карл Леонхард Паулс, осуждённый на 8 лет за убийство 3 «лесных братьев», находятся под следствием Рудольф Туви и Владимир Пенарта.

Тем не менее, опыт истории учит нас быть оптимистами. За многие века нам не раз случалось терять земли Прибалтики, однако стоило русскому государству собраться с силами — и они вновь возвращались в состав России. Думается, так будет и на этот раз. И когда это случится, мы не забудем и не простим никого из тех. кто глумился над ветеранами и издевапся над русским населением.

ЧАСТЬ 2. ФАКТЫ ПРОТИВ ЛЖИ

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФАЛЬШИВКИ

Давно известно: чем чудовищнее ложь, тем больше шансов, что в нее поверят. Изощряясь в своей клевете на И. В. Сталина, его противники доходят до кощунственного утверждения, будто он был агентом царской Охранки. Подобные слухи распускались русскоязычными эмигрантами ещё в 20-е — 30-е годы, но их абсурдность была настолько очевидной, что, как признавал позже известный американский советолог Исаак Дон Левин, даже наиболее критически настроенные биографы Сталина того времени, «в том числе его злейший враг Лев Троцкий, отвергали это обвинение как чудовищное и абсолютно недоказуемое».[340]

В самом деле, поливая Сталина грязью в своих опусах, Троцкий периодически вынужден был констатировать:

«Рассказ о том, будто Иосиф преднамеренно выдач всех участников семинарского кружка, является несомненной клеветой».[341]

«Мужество мысли было чуждо ему. Зато он был наделен бесстрашием перед лицом опасности. Физические лишения не пугали его. В этом отношении он был подлинным представителем ордена профессиональных революционеров и превосходил многих из их числа».[342]

Однако начатая Хрущёвым кампания по разоблачению «культа личности» вдохновила зарубежных фальсификаторов истории на решительные действия. 23 апреля 1956 года уже упомянутый Исаак Левин опубликовал в американском журнале «Лайф» сенсационный «документ», полученный, по его словам, «от трех русских эмигрантов безупречной репутации» — письмо жандармского полковника А. М. Еремина ротмистру А. Ф. Железнякову следующего содержания:[343]

МВД.

ЗАВЕДЫВАЮЩИЙ

ОСОБЫМ ОТДЕЛОМ

ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

12 июля 1913 года

№ 2898

Совершенно секретно

Лично

Начальнику Енисейского Охранного отделения

А. Ф. Железнякову

[Штамп: «Енисейское Охранное отделение»]

[Входящий штамп Енисейского Охранного отделения: ] Вх. № 152 23 июля 1913 года

Милостивый Государь Алексей Фёдорович!

Административно-высланный в Туруханский край Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин, будучи арестован в 1906 году, дал начальнику Тифлисского г[убернского] ж[андармского] управления ценные агентурные сведения. В 1908 году н[ачальни]к Бакинского Охранного отделения получает от Сталина ряд сведений, а затем, по прибытии Сталина в Петербург, Сталин становится агентом Петербургского Охранного отделения.

Работа Сталина отличаюсь точностью, но была отрывочная.

После избрания Сталина в Центральный комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращении в Петербург, стал в явную оппозицию правительству и совершенно прекратил связь с Охраной.

Сообщаю, Милостивый Государь, об изложенном на предмет личных соображений при ведении Вами розыскной работы.

Примите уверения в совершенном к Вам почтении

[Подпись: ] Ерёмин

Однако даже среди падких на антисоветские сенсации эмигрантов этот «документ» вызвал весьма скептическую реакцию:

«И, наконец нельзя обойти молчанием шумную публикацию в нью-йоркском журнале „Лайф“ (номер от 23 апреля) фальшивого документа, пытающегося доказать, что Сталин при царизме был агентом Охранки. Этот псевдодокумепт был представлен четыре года назад Б. Суварину[344], который тотчас и категорически объявил его фальшивкой».[345]

Слева: «подпись Ерёмина» под фальшивым документом. В центре — подпись Ерёмина, выгравированная на серебряном кувшине, на которую ссылался Исаак Левин, доказывая подлинность письма. Справа — подпись Ерёмина на хранящемся в архиве прошении об отпуске.

Сверху вниз: «подпись Ерёмина» под фальшивым документом, подпись, выгравированная на серебряном кувшине, подпись Ерёмина на письме от 8 мая 1913 г., подписи Ерёмина на документах из финских архивов.

Если даже такой яростный антикоммунист, как Суварин, сходу признал «документ» фальшивым, то у него, надо полагать, были для этого веские доводы. Каковы же они? Вот что пишет по поводу подлинности «письма Ерёмина» современная исследовательница, ведущий научный сотрудник Государственного архива Российской Федерации (ГЛРФ) Зинаида Ивановна Перегудова:[346]

— Письмо датировано 12 июля 1913 года, однако полковник Ерёмин в это время уже не являлся заведующим Особым отделом Департамента полиции, так как 11 июня 1913 года был назначен начальником Финляндского жандармского управления. Следовательно, подписать письмо в качестве заведующего Особым отделом он не мог.

— ГАРФ располагает множеством документов за подписью Ерёмина, очень характерной. Графологическая экспертиза однозначно установила: подпись под «письмом Ерёмина» не принадлежит Ерёмину.

— В июле 1913 года Енисейского Охранного отделения не существовало, а имелся только Енисейский розыскной пункт.

— Заведующим Енисейским розыскным пунктом действительно был ротмистр Железняков, но не Алексей Фёдорович, а Владимир Фёдорович.

— Со второй половины 1910 года для Особого отдела были заказаны новые бланки, где в штампе слово «заведывающий» было заменено на слово «заведующий».

— Угловой штамп письма существенно отличается от типографски выполненного штампа.

— На письме проставлен исходящий номер 2898. Однако документ с таким номером не мог выйти из Особого отдела, поскольку для каждого из отделов Департамента полиции был отведен свой диапазон исходящих номеров. При этом Особый отдел имел номера, начиная с № 93 001. А № 2898 относился к отделу 1-го делопроизводства.

Настоящий же документ за № 2898 вышел из Департамента 16.03.1913 года. Вот его краткое содержание:

«Письмо Управл. Екатеринослав. губ. Н. А. Татищеву, сообщение по поводу дерзкой выходки трёх неизвестных злоумышленников по отношению к стоящему на посту возле силовой станции городского водопровода городовому».

— Даты, проставленные в штампах «входящего» и «исходящего», вписаны одной и той же рукой.

Каждого из перечисленных пунктов в отдельности вполне достаточно, чтобы признать «документ» фальшивым. Но кроме этого, фабрикаторы «письма» допустили и ряд «мелких» (естественно, по сравнению с перечисленными «ляпами») проколов. Так, Джугашвили назван Сталиным, хотя этот псевдоним только что появился и был малоизвестен по сравнению с другими его партийными кличками; имя и отчество указаны как «Иосиф Виссарионович», хотя по правилам тогдашней русской орфографии следовало писать: «Иосиф Виссарионов» и т. д.

Остаётся только согласиться с мнением издававшегося Сувариным журнала:

«Редко появляется на свет фальшивка более фальшивая, чем эта».[347]

Становится понятным и то, почему «документ» впервые «всплыл» именно в 1956 году, а не раньше — такая грубая подделка могла выглядеть убедительной лишь на фоне начатой Хрущёвым беспрецедентной кампании самооплёвывания.

Но, как часто случается с разоблаченными фальшивками, «письмо Ерёмина» не кануло в Лету, а продолжало периодически всплывать, как только появлялся соответствующий социальный заказ. В следующий раз о нем вспомнили в разгар антисталинской истерии, развязанной Горбачевым. 30 марта 1989 года два доктора исторических наук — Г. А. Арутюнов и Ф. Д. Волков — публикуют статью в «Московской правде»,[348] в которой приводят текст «ерёминского документа», сопроводив его следующим комментарием:

«В 1961 году один из авторов этой статьи — профессор Г. Арутюнов, работая в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства, нашел документ, подтверждающий, что Иосиф Джугашвили (Сталин) был агентом царской Охранки.

Подлинник этого документа хранится в ЦГАОР (Москва, Большая Пироговская, 17) в фонде департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления Фонды министерства насчитывают около 900 тысяч единиц хранения.

Приводим документ полностью:».

Далее в статье идет текст «письма Ерёмина». Затем, как ещё одно доказательство «провокаторства» Сталина, следующий документ, якобы хранящийся в архиве:

«Бакинскому Охранном отделению. Вчера заседал Бакинский комитет РСДРП. На нём присутствовал приехавший из центра Джугашвили-Сталин Иосиф Виссарионович, член комитета „Кузьма“ и другие. Члены предъявили Джугашвили-Сталину обвинение, что он является провокатором, агентом Охранки, что он похитил партийные деньги. На это Джугашвили-Сталин ответил им взаимными обвинениями».

И наконец, для пущей убедительности приводится свидетельство старого члена партии О. Г. Шатуновской:

«В 1962 году Ольга Григорьевна Шатуновская, будучи членом KПK и комиссии по реабилитации жертв культа личности, поставила перед ЦК КПСС вопрос об обнародовании материалов о Сталине как агенте царской Охранки. Хрущёв сказал, что сделать это невозможно. „Выходит, что страной более 30 лет руководил агент царской Охранки, хотя за границей и пишут об этом“. Таковы были, по её воспоминаниям, слова Никиты Сергеевича».

Однако три месяца спустя газета вынуждена была опубликовать опровержение:[349]

ОФИЦИАЛЬНАЯ СПРАВКА

Центрального государственного архива Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР об информации в статье Г. Арутюнова и Ф. Волкова «Перед судом истории», опубликованной в газете «Московская правда».

В органе МГК КПСС и Моссовета газете «Московская правда» за 30 марта 1989 г. (№ 76) опубликована статья «Перед судом истории», в которой утверждается, что Джугашвили-Сталин был агентом царской Охранки.

Авторы статьи — доктор исторических наук Г. А. Арутюнов и Ф. Д. Волков.

В статье указывается: «В 1961 году один из авторов этой статьи — профессор Г. Арутюнов, работая в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства, нашёл документ, подтверждающий, что Иосиф Джугашвили (Сталин) был агентом царской Охранки. Подлинник этою документа хранится в ЦГАОР (Москва, Большая Пироговская, 17) в фонде Департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления».

И далее воспроизводится якобы найденный Г. А. Арутюновым в ЦГАОР СССР текст письма заведующего Особым отделом Департамента полиции полковника Еремина с информацией о том, что Джугашвили-Сталин являлся агентом царской Охранки (см. статью «Перед судом истории»).

В связи с данной публикацией и утверждениями авторов статьи ЦГАОР СССР после тщательной и всесторонней проверки имеющихся архивных документов считает необходимым сообщить следующее:

1. В статье указывается, что письмо полковника Еремина Г. Арутюнов нашел в «фонде Департамента полиции Енисейского губернского жандармского управления». Такого архивного фонда в ЦГАОР СССР никогда не было и нет. Следовательно, найти выше указанное письмо полковника Еремина в несущсствовавшем и несуществующем архивном фонде невозможно.

2. Просмотр и изучение архивных дел фонда Департамента полиции Министерства внутренних дел и, в частности, Особого отдела Департамента полиции, которое возглавлял полковник Ерёмин, показало, что воспроизведенного в статье его письма не было и нет. Каких-либо изъятий листов в делах не обнаружено.

3. Имеется реестр исходящих бумаг из Особого отдела Департамента полиции, в частности, за 1913 год. В нем за 12 июля 1913 года отсутствует запись об отправлении письма полковника Ерёмина в «Енисейское Охранное отделение». В этой связи следует сделать существенное уточнение: в июле 1913 года Енисейского Охранного отделения уже не существовало, так как ещё в июне была проведена реорганизация в системе политического сыска, в результате которой вместо Охранного отделения функционировал Енисейский розыскной пункт. Заведующим Енисейским розыскным пунктом был Железняков Владимир Федорович, а не Алексей Федорович, как об этом указано в так называемом письме полковника Ерёмина. Не было и нет данного документа в соответствующих архивных фондах и Красноярского краевого государственного архива.

4. Воспроизведенное в статье письмо полковника Еремина датировано 12 июля 1913 года. При изучении архивных дел Департамента полиции установлено, что полковник Еремин в это время уже не являлся заведующим Особым отделом Департамента полиции, так как 11 июня 1913 года был назначен начальником Финляндского жандармского управления.

Последний документ, который подписан полковником Ереминым, имеет дату 19 июня 1913 года. В тот же день был издан циркуляр с предписанием впредь письма адресовать на имя нового заведующего Особым отделом Департамента полиции М. Е. Броецкого.

Следовательно, находясь в июле 1913 г. на другой работе и в другом месте, полковник Еремин не имел ни прав, ни возможностей и даже необходимости подписывать 12 июля 1913 г. служебное письмо со штампом особого отдела Департамента полиции, так как эта работа могла быть выполнена новым должностным лицом, в обязанности которого она входила, если бы была в том потребность.

5. Все документы, находящиеся в департаменте переписки, подписанные полковником Ереминым по 19 июня 1913 года и его преемником Броецким в последней декаде июня 1913 года, имеют в левом верхнем углу типографски выполненный штамп «Заведующий Особым отделом Департамента полиции», а в воспроизведенном в статье письме Еремина этот штамп имеет следующий текст: «М.В.Д. Заведывающий Особым отделом Департамента полиции», т. е. отличается от хранящихся в деле такого рода документов. В имеющихся на этих документах типографских штампах нет слова «МВД» и везде «Заведующий», а не «Заведывающий».

6. По существовавшим в то время правилам ведения делопроизводства каждому структурному подразделению Департамента полиции устанавливалась строго определенная нумерация исходящих документов. Особый отдел Департамента полиции в соответствии с приказом имел номера, начиная с № 93 001. Письмо же полковника Еремина от 12 июля 1913 года имеет № 2898, т. е. совершенно другой, не совпадающий с нумерацией, установленной для этого структурного подразделения.

7. Авторы утверждают, что «в ЦГАОР СССР — в фондах Бакинского Охранного отделения — имеется любопытный документ: донесение агента Охранки Фикуса». И далее в статье приводится текст донесения этого агента. […]

Во-первых, в ЦГАОР СССР не было и нет фондов Бакинского Охранного отделения. Следовательно, не было и нет воспроизведённого в статье документа, т. е. донесения агента Фикуса.

Во-вторых, в делах переписки Особого отдела Департамента полиции МВД с Бакинским Охранным отделением имеются Сводки об агентурных сведениях по партии «социалистов-демократов», которые составлены официальными лицами Кавказского районного Охранного отделения, и в них указанной выше авторами информации о Джугашвили-Сталине не содержится. В-третьих, донесения агентов Охранки, как известно, представлялись в устной форме, на основе чего составлялись Сводки об агентурных сведениях, которые направлялись в центр. Поэтому авторы статьи никак не могли обнаружить в ЦГАОР СССР, как они пишут, «любопытный документ: донесение агента Охранки Фикуса».

8. Приведя несколько текстов из донесения агента Фикуса о деятельности Бакинского комитета, авторы статьи пишут:

«Каждый шаг работы Бакинского комитета становился известным Охранке. Её осведомитель, то есть поставщик информации Фикусу, был весьма компетентным и честно служил тайной полиции. Мы можем предполагать, что им был И. Сталин».

Предположения авторов ни на чем не основаны. Если они дешифровали кличку агента Фикуса, как об этом указывалось в статье (хотя это было сделано задолго до них), то имели возможность получить весьма обстоятельную информацию из имеющейся в архиве справки о том, что был и чем занимался агент под кличкой Фикус. Им являлся Н. С. Ериков, крестьянин Тифлисской губернии, рабочий, проживающий под нелегальным именем Д. В. Бакрадзе. Этот человек состоял в социал-демократической партии с 1897 г., в 1906 г. был членом комитета в одной из городских организаций на Кавказе, в 1908 г. находился в Баку, в 1909 г. был членом Балаханского комитета, находился в близких сношениях с руководителями социал-демократических организаций.

В то же время с апреля 1909 по 1917 г. он состоял секретным сотрудником Бакинского Охранного отделения по РСДРП. Следовательно, агент Фикус сам имел хорошую возможность получать необходимую информацию о деятельности социал-демократических организаций этого региона и не нуждался в специальных поставщиках ему сведений. К тому же он не имел права входить в сношения с другими лицами без особого на то разрешения.

9. В фондах Департамента полиции имеются документы, содержащие информацию о лицах, являвшихся агентами тайной царской полиции. В этих списках называются фамилии, имена, отчества лиц, поставлявших сведения, их агентурная кличка. В этих списках фамилии Джугашвили-Сталина нет.

10. После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года Временное правтельство создало ряд специальных комиссий по выявлению провокаторов и агентов тайной полиции среди революционной демократии. Работа велась на основе изучения документов Департамента полиции (ЦГАОР СССР, ф. 1467, 503, 504). Такого же харакгера проводилась работа советскими органами вскоре пекле Великой Октябрьской социалистической революции. Среди выявленных провокаторов и агентов Джугашвили-Сталина не было.

Таким образом, в Центральном государственном архиве Октябрьской революции, высших органов государственной власти и органов государственного управления СССР архивных документов, в том числе письма полковника Ерёмина от 12 июля 1913 года, донесения агента Фикуса, подтверждающих, что Джугашвили-Сталин являлся агентом царской Охранки, не имелось и не имеется.

Следовательно ни Г. А. Арутюнов, ни Ф. Д. Волков не могли ни в 1961 г., ни раньше и ни позже найти в архивных фондах ЦГАОР СССР так называемого письма полковника Сремина и донесения агента Фикуса, которых в действительности не было.

Авторы статьи «Перед судом истории» выдали за свою находку фальшивку, подделку так называемого письма полковника Еремина, опубликованную американским советологом Исааком Левиным в американском журнале «Лайф» № 10 за 14 мая 1956 года.[350]

Приводим предоставленные ЦГАОР СССР копии двух документов, что имеются в архиве: с подписью А. Еремина и его штампом в левом верхнем углу, а также воспроизведенного по публикации в журнале «Лайф», который архивисты считают подделкой.

Эта фальшивка распространялась и раньше, распространяется и в настоящее время в Советском Союзе.

Даже И. Левин в своей статье в журнале «Лайф» вынужден был признать, что наиболее критически настроенные биографы Сталина, имея в виду провокаторство, «в том числе его злейший враг Лев Троцкий, отвергали это обвинение, как чудовищное и абсолютно недоказуемое».

Приходится сожалеть, что редакционная коллегия газеты «Московская правда» и её ответственные сотрудники при подготовке к печати статьи Г. А. Арутюнова и Ф. Д. Волкова «Перед судом истории» отступили от общепринятого в таких случаях требования и не сочли возможным обратиться в ЦГАОР СССР для подтверждения наличия в архивных фондах публикуемого этими авторами так называемого письма полковника Ерёмина и донесения агента Фикуса.

Дирекция ЦГАОР СССР

В том же номере «Московской правды» опубликовано и совместное письмо О. Г. Шатуновской и С. Б. Шеболдаева:

«Мы вынуждены выразить свое отношение к статье Г. Арутюнова и Ф. Волкова „Перед судом истории“, опубликованной в „Московской правде“ от 30 марта с.г. Статья, к сожалению, во многом отклоняется от истины. Не подтверждается, по нашим данным, заявление Г. Арутюнова, что он „в шестидесятые годы по поручению Комиссии Президиума ЦК КПСС изучал архивные документы, связанные с деятельностью Статна“. Не подкрепляется должным образом и стремление авторов статьи ради исторической правды, всестороннего ее раскрытия помочь нынешней Комиссии Политбюро ЦК „представлением новых документов, касающихся личности Сталина“. И вот почему.

Основной такой „новый“ документ, используемый Г. Арутюновым и Ф. Волковым как доказательство связей Сталина с Охранкой — „письмо Ерёмина“, неоднократно публиковавшееся за рубежом, в частности в монографии Фишера „Жизнь и смерть Сталина“. Известный советолог Эдуард Смит предполагает, что „письмо Ерёмина“ было в свое время воспроизведено кем-то из русских эмигрантов по памяти с утраченного оригинала. Этим, по его мнению, и обусловлены присутствующие в документе отклонения, не позволяющие признать его подлинным.[351]

Но вполне понятным причинам Ф. Волков и Г. Арутюнов не приводят номера фонда и единицы хранения публикуемого ими письма. Такого фонда попросту нет.

…

Выдумано авторами утверждение, что „в 1962 году Шатуновская поставила перед ЦК КПСС вопрос об обнародовании материалов о Сталине как агенте царской Охранки“. На самом деле Хрущёв был информирован только о зарубежных материалах на эту тему, на что и последовал его ответ, приведенный в статье.

О своей „находке“ Г. Арутюнов объявил в 1987 году. Мы ему тогда поверили, полагая, что он серьёзно исследует вопрос. Вместо этого им с участием Ф. Волкова были предприняты попытки придать материалам сенсационный характер…».

Однако осрамившиеся доктора исторических наук действуют по принципу: «наглость — второе счастье». Вот что пишет Ф. Волков в книге, вышедшей три года спустя:[352]

Б. И. Каптелов и З. И. Перегудова утверждают, пытаясь опровергнуть документ, что «во-первых, в 1913 году Енисейского Охранного отделения как такового не существовало». Столь компетентным товарищам следовало бы знать, что Енисейское Охранное отделение, по имеющимся документам, существовало.

Так, в справке царской Охранки за № 2840 от 19 декабря 1911 г., выданной ссыльно-поселенцу Елизавете Румба, говорится: «Дано знать приставу 3-го Енисейского уезда и сообщено тюремному отделению Енисейского (22) губернского управления, начальнику Енисейского губернского управления (курсив мой — Ф.В.) и отделения корпуса жандармов ротмистру Железнякову».

Перед нами, говоря словами известного сатирика Аркадия Райкина, явная попытка «запустить дурочку»: Каптелов и Перегудова пишут о том, что в 1913 году не существовало Енисейского Охранного отделения, а Ф. Волков «опровергает» их документом, свидетельствующим, что в 1911 году существовало Енисейское губернское управление корпуса жандармов — совершенно другая структура.

Следующий перл «историка» выглядит так:

«Б. Каптелов и З. Перегудова, как и другие исследователи, не оспаривают подлинность документа, но заявляют, что его не имеется в ЦГАОР; речь идет о документе, свидетельствующем о заседании Бакинского комитета РСДРП».[353]

Резонный вопрос — а как можно «оспаривать подлинность документа», если самого документа не существует? Невольно приходя! на память слова одного из героев американской комедии «Криминальное чтиво»:

«Скажи пожалуйста, ты видел на входе сюда табличку „Склад дохлых негров?“ Нет? А почему ты её не видел? Потому что там нет такой таблички!»

Однако история фальшивки на этом не кончается. Угар горбачёвско-яковлевских разоблачений понемногу рассеивается, народ начинает переоценивать рать Сталина в истории нашей страны. Чтобы процесс не зашел слишком далеко, надо срочно в очередной раз «обличить тирана» в газетах и по телевизору, благо недобросовестных историков для такой работы более чем достаточно.

И вот в газете «Известия» от 19.09.1997 года появляется статья «Сталин был агентом царской Охранки», подписанная неким Александром Нечаевым, обозревателем ИТАР-ТАСС. С энтузиазмом курицы, снесшей яйцо, автор сообщает:

«„Вождь всех времён и народов“ Иосиф Сталин, который почти тридцать лет руководил советским государством, в 1906 году был завербован царской охранкой и вплоть до своего избрания в ЦК партии в 1910 году поставлял жандармерии „ценные агентурные сведения“, утверждается в документе, фотокопия которого впервые появилась в России, Ее случайно обнаружил исследователь, публицист и профессор Московского государственного строительного университета Юрий Хечинов во время недавней работы над архивом младшей дочери Л. Н. Толстого Александры Львовны Толстой».[354]

Речь, разумеется, идёт всё о том же «ерёминском письме».

«Хечинов не сомневается, что найденная им копия сделана с подлинного документа, по нескольким причинам. Во-первых, подпись Еремина удостоверив бывший генерал Охранного отделения Александр Спиридович… Другим подтверждением подлинности документа является тот факт, что его оригинал был затем за крупную сумму заложен фондом в один из американских банков, где и находится по сей день».[355]

Иных «подтверждений» подлинности письма в заметке не приводится. К свидетельству генерала Спиридовича мы вскоре вернемся, что же касается второго «доказательства», то оно не соответствует истине, так как «документ» был не «заложен» в один из американских банков, а помещен туда на хранение.

Попутно профессор Хечинов наглядно демонстрирует свое невежество в обсуждаемом вопросе, дав к «ерёминскому письму» следующий авторский комментарий:

«После избрания Статна в Центральный комитет партии в г. Прага (в 1910 году — Авт.) Сталин по возвращении в Петербург…»[356]

Общеизвестно, что Сталин был избран, а точнее, кооптирован в ЦК не в 1910, а в 1912 году.

Однако, как мы видели, «историкам» «наезжающим» на Сталина, прощаются и не такие ляпы. Но здесь Хечинов зарвался — попытался присвоить себе лавры первооткрывателя «документа», за что и получил две недели спустя отповедь в тех же «Известиях» от ещё одного доктора исторических наук — проживающего в Бостоне Ю. Г. Фельштинского:

«В заметке „Сталин был агентом царской охранки (19 сентября 1997 года)“ профессор Юрий Хечинов сообщает о „найденном“ им в Толстовском фонде, в Нью-Йорке, письме заведующего Особым отделом департамента полиции Ерёмина об агентурной работе Статна. Но ведь этот документ давно известен и за границей, и в России! Впервые он был опубликован в журнале „Лайф“ в апреле 1956 года. В последующие дни и недели — широко представлен в эмигрантской печати и вызван полемику.

В России письмо приводилось в „Московской правде“ ещё в марте 1989 года и с этого времени вошло в историографию под названием „Ерёминский документ“. Оно неоднократно перепечатывалось в российских газетах и журналах…

„Новое русское слово“ подробно рассказало об истории документа. Ю. Хечинов, судя по его недавнему телеинтервью, о ней знал. Знал что письмо было вывезено из Китая, передано профессору М. П. Головачеву, а в 1947 году — Макарову, Бахметьеву и Сергеевскому — политическим деятелям эмиграции. Знал об экспертизе письма во Франции и Америке. О том, что оно всем давно известно. И тем не менее, захотел предстать первооткрывателем документа, обнародованного за границей более сорока, а в России более семи лет назад».[357]

Примечательно, что уличив Ю. Хечинова, Ю. Фельштинский умудрился ни разу не обмолвиться в своей обширной статье о такой «мелочи», что «Ерёминский документ» давно признан фальшивкой. И это не удивительно, поскольку сам Фельштинский является активным пропагандистом версии о «провокаторстве» Сталина. Поэтому, попеняв Хечинову за попытку присвоить чужую «славу», он приводит в своей публикации «действительно новый документ, касающийся провокаторства Станина, который нигде ранее не публиковался», — то самое пресловутое письмо генерала Спиридовича, в котором последний подтверждает подлинность подписи Ерёмина.

Насколько же авторитетно это свидетельство? Судите сами: генерал Спиридович написал свое письмо в 80-летнем возрасте, спустя сорок лет после обсуждаемых событий. А единственным образцом подписи Еремина, доступным ему для сравнения, была надпись, выгравированная на серебряном кувшине, которая, к тому же, сильно отличается от подписи на «документе» (достаточно взглянуть на приведенную выше фотокопию).

Легко догадаться, что точку в этой истории ставить рано. В последнее время либеральные СМИ в очередной раз начали истерику по поводу «возвращения Сталина». А значит, надо ждать новых «сенсационных открытий», новых публикаций «письма Ерёмина»,

Есть во всей этой истории одна характерная черта, общая для всех ее этапов, а именно — вопиющее невежество изготовителей и публикаторов «документа», соединенное со столь же вопиющей недобросовестностью. И это при том, что среди апологетов фальшивки мы видим как минимум четырех докторов исторических наук. За что только присуждали им ученые степени?

В своё время историки Г. А. Бордюгов и В. А. Козлов привели в одной из книг адресованное им четверостишие, присланное кем-то из читателей. Думается, оно очень подходит героям данной статьи:

О вы, вернейшие придворные риторики, Властью остепененные и дрессированные историки, Врали, врёте и будете врать Дабы по указке, народу мозги засорять[358]

Да, эти стихи, мягко говоря, корявы. Но именно поэтому они лучше всего подойдут в качестве эпиграфа к эпопее «Ерёминского документа» — не просто фальсификации, но фальсификации халтурной.

ЦАРИЦЫНСКИЕ ПРИЗРАКИ

Не секрет, что прошлое нашей страны остаётся благодатным полем для разного рода фальсификаций. Год за годом «властители дум» из числа прозападной интеллигенции поливают помоями отечественную историю. Цель их усилий проста и понятна — внушить населению России комплекс вины: пусть люди вместо того, чтобы спокойно и с достоинством гордиться делами своих предков, рвут на себе одежду и посыпают головы пеплом, заходясь в пароксизме покаяния — так им будет легче внушить пресловутые «западные ценности».

Поэтому будет небезынтересно, взяв какое-либо конкретное событие, шаг за шагом проследить, как под руками либеральных щелкопёров оно превращается в миф.

Одним из наиболее важных эпизодов первого года гражданской войны стала оборона Царицына. В своё время этот город являлся ключевым пунктом разворачивавшейся в стране междоусобной борьбы. Через Царицын проходили пути, связывавшие центральные районы России с Нижним Поволжьем, Северным Кавказом и Средней Азией, откуда шло снабжение центра продовольствием и топливом. Взятие его позволяло осуществить столь желанное соединение белых сил Юга России и Сибири.

Как известно, летом 1918 года Сталин был командирован на Юг России в качестве чрезвычайного уполномоченного ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа.[359] Прибыв 6 июня в Царицын, Сталин навёл там порядок, обеспечив бесперебойную доставку продовольствия в Москву. Когда же Донская армия Краснова начала наступление и 19 июля был создан Военный совет Северо-Кавказского военного округа, Сталин стал его председателем.[360] Совместно с К. Е. Ворошиловым он сумел отстоять город и предотвратить соединение армий Краснова и Дутова.

Головной болью формируемой Красной Армии были постоянные измены служивших в ней «военспецов» — бывших офицеров. Естественно, это вызывало недоверие к военспецам со стороны многих советских деятелей. И нельзя сказать, чтобы это недоверие было совсем уж неоправданным: в условиях, когда, к примеру, трое первых командующих созданной в июне 1918 года 2-й армии один за другим оказываются предателями,[361] поневоле станешь подозрительным. Не обошлось без «пятой колонны» и на Царицынском фронте. Возглавлял её начальник штаба Северо-Кавказского военного округа бывший полковник Носович.

О том что случилось дальше, предоставим рассказать небезызвестному Дмитрию Волкогонову:

«Несмотря на помощь Деникину со стороны предателя, бывшего царского полковника военспеца Носовича, штурм Царицына не принёс успеха белогвардейцам…

Измена Носовича, ряда других бывших офицеров царской армии усилила и без того подозрительное отношение Сталина к военспецам. Нарком, облечённый чрезвычайными полномочиями по вопросам продовольственного дела, не скрывал своего недоверия к специалистам. По инициативе Сталина большая группа военспецов была арестована. На барже создали плавучую тюрьму. Многие были расстреляны».[362]

Как это ни странно для историка-антисоветчика, но Волкогонов здесь достаточно адекватно излагает суть дела. При этом действия Сталина выглядят вполне оправданными. Ну может быть, слегка погорячился. Также ничего особо странного нет в том, что арестованных разместили на барже. Ну, создали плавучую тюрьму. Эка невидаль. То же самое делали, к примеру, англичане во время англо-бурской войны. Или французы в оккупированной Одессе.

Но не гаков наш интеллигент, чтобы принять подобную прозаическую трактовку событий. Он воспитан на художественной литературе. Ему ещё в школе объяснили, что если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, то в конце спектакля оно просто обязано выстрелить. Разумеется, в жизни такое бывает далеко не всегда. Точнее, в большинстве случаев всё как раз наоборот: ружьё, повешенное на стену, мирно висит себе, никому не мешая, понемногу покрываясь пылью и вовсе не обнаруживая желания стрелять. Но разве может подлинный интеллигент руководствоваться в своих суждениях презренной житейской прозой?

Возьмём царицынский эпизод в интерпретации Волкогонова. Интеллигентское подсознание с неизбежностью фиксирует в нём «неправильность»: арестованных разместили на барже. Именно на барже, а не в здании тюрьмы или ещё каком-нибудь помещении. Ружьё должно выстрелить. А как может быть задействована баржа? Ну, например, гак:

«Несколько десятков военспецов, в своё время назначенных Снесаревым в свои штаб, пытались разъяснить Сталину, что надо всё-таки уделять внимание столь нелюбимым им „чертежам“ и планам. В ответ Сталин приказал местным чекистам „разобраться“, и в ночь на 22 августа чекисты, забив арестованными военспецами вместительную баржу, вывезли их на середину Волги и расстреляли, а трупы сбросили в воду».[363]

Вот и первая ступень лестницы, ведущей из реальности в миф. Видите различия? Согласно Волкогонову, причиной плохого отношения Сталина к военспецам была измена Носовича и других бывших офицеров. То есть Сталин, конечно же, самодур, не доверяющий специалистам, но у этого недоверия есть некая уважительная причина. Образу злодея не достаёт цельности — его злодеяние имеет разумное оправдание. Новая версия исправляет этот недостаток. Лишняя деталь в виде измены Носовича убрана. Причина сталинского приказа об аресте военспецов — в том, что они пытались разъяснить ему необходимость работы с картами. Сталин приобретает классические черты невежественного тирана, казнящего не в меру надоедливых «мудрецов» из своего окружения.

Что гам дальше у Волкогонова? «Многие были расстреляны». Как-то неопределённо звучит. Что значит «многие»? Это даже не половина арестованных, иначе бы вместо «многие» было сказано «большинство». Зато теперь всё понятно: «забив арестованными вместительную баржу». Сколько в баржу влезло, столько и расстреляли. Энергичное словечко «забив» вызывает прямые ассоциации с автобусом в «час пик»: пока двери не закроем — не поедем… то есть не поплывём. А баржа-то не простая, а «вместительная»! Находит объяснение и само использование баржи. Она выступает, как ей и положено по штату, в роли транспортного средства, призванного доставить жертвы к месту казни — на середину Волги.

Нетрудно догадаться, какой должна быть следующая стадия мифотворчества. У баржи есть ещё одно, пока неиспользованное, свойство. Как и остальной водный транспорт, она может не только плавать, но и тонуть. Должно получиться что-то вроде:

«В 1918 г. в Царицыне по личному распоряжению Сталина затопили в Волге баржу, трюмы которой были набиты пленными».[364]

Попутно, в качестве дополнительного «отягчающего обстоятельства», пассажиры баржи из арестованных заговорщиков (пусть даже и ложно обвинённых) превращаются в военнопленных, казнить которых категорически запрещается всякими конвенциями.

Но и это ещё не конец. «Преступлению» Сталина не хватает масштабности. Этот недостаток также следует исправить:

«Сталин — это чистейший злодеи, который начал свои преступления ещё со времён гражданской войны. Он утопил под Царицыным в баржах всех этих белых генералов, офицеров, которых собрал со всех войск…».[365]

Именно так! «Все эти» белые генералы и офицеры были утрамбованы во вместительные трюмы барж и утоплены по фарватеру главной русской реки. А тем, кому не досталось места (очевидно, у злодея кончились баржи), пришлось ждать 1937 года, чтобы быть расстрелянными вместе с Тухачевским. С такой «версией событий» не стыдно и на телевидении показаться, и в газете напечататься. И пускай к действительности она имеет весьма отдалённое отношение, зато всё просто, наглядно и идеологически правильно.

ЗА ЧТО СИДЕЛ ОТЕЦ А. ЛЕБЕДЯ

Если заглянуть в базу данных на ведущих современных российских политиков, собранную Национальной службой новостей , то просматривая досье на Александра Лебедя, можно обнаружить такую запись:

«Отец — Иван Андреевич, рабочий. В 1937 г. был осуждён на 5 лет за два опоздания на работу».

На самом деле Указ Президиума ВС СССР «О переходе на 8-часовой рабочий день, на 7-дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» был принят лишь 26 июня 1940 года. Согласно этому указу устанавливалась ответственность за прогул (к которому стало приравниваться опоздание более чем на 20 минут) — до 6 месяцев исправительно-трудовых работ по месту работы с удержанием из заработной платы до 25 %, и за самовольную смену места работы — от 2 до 4 месяцев тюрьмы.

Как мы видим, за опоздания на работу не сажали. Тем более в 1937 году.

С другой стороны, очевидно, что если бы нашлась хоть малейшая возможность причислить отца А. Лебедя к «незаконно репрессированным», то это бы обязательно сделали. Остается предположить, одно — сидел Лебедь-старший за банальную уголовщину, а потом в духе времени взял и «приукрасил» свою биографию.

Впрочем, возможно, мы несправедливы к покойному Ивану Андреевичу. С той же вероятностью фальсифицировать его биографию могли и его сыновья, и «демократические» журналисты. Однако надеемся, что найдется добросовестный исследователь, имеющий допуск в архивы, который сможет заглянуть в следственное дело И. А. Лебедя, чтобы установить истину.

БЕРИЯ И ЧИСТКА В НКВД

Понося на все лады Сталина, продажные историки и публицисты не забывают поливать грязью и его соратников. Особенно достается Лаврентию Павловичу Берии, предстающему в их опусах в виде некоего исчадия ада.

Не будем далеко ходить за примерами. Вот рецензия на недавно вышедшую книгу Л. Млечина «Председатели КГБ. Рассекреченные судьбы». Перечисляя первых лиц советской госбезопасности, её автор Валерий Алексин безапелляционно заявляет:

«Несомненно, самой зловещей фигурой среди руководителей Лубянки является Лаврентий Берия».[366]

Что же такого «зловещего» натворил Берия, чтобы заслужить подобную репутацию? Вопрос этот отнюдь не риторический.

«Берия Лаврентий Павлович не имел и не мог иметь отношения к организации т. н. „репрессий“ 1937 года ни по служебному положению, ни по причине физического отсутствия в центре событий.

Решение о проведении репрессий было принято Политбюро ЦКВКП(б) в 1937 году, а Л. П. Берия был в это время на партийной работе в Закавказье. Он был переведен в Москву летом 1938 года, а назначен наркомом внутренних дел в декабре 1938 года, когда репрессии уже закончились.

Право голоса на Политбюро Л. П. Берия получил только в 1946 году, а до этого, с 1939 года, он был только кандидатом. Лишь с 1946 года можно говорить об участии Л. П. Берия в принятии политических решений.

Л. П. Берия был наркомом внутренних дел с декабря 1938 до 1945 года, а затем всего три месяца в 1953 году. В течение 8 лет после войны он, вопреки распространенному мнению, не курировал правоохранительные органы, так как был полностью занят более важными делами.

Независимо от того, считать ли репрессии и ГУЛАГ благом или преступлением, Л. П. Берия непричастен к их организации».[367]

В самом деле, если обратиться к статистике репрессий, то выясняется, что за неполных 15 лет с 1939 года до дня ареста Берии в СССР было осуждено к высшей мере 54 253 человека (из них 42 149 — в 1941–1945 гг.), в то время как в 1937–1938 гг. было вынесено 681 692 смертных приговора.[368]

Кроме того, как справедливо сказано выше, Берия занимал должность наркома внутренних дел СССР лишь до 29 декабря 1945 года.[369]

Одним из обвинений в адрес Лаврентия Павловича является то, что он якобы уничтожил кадры «честных чекистов», воспитанные Дзержинским:

«Именно Берия был организатором чисток НКВД, репрессий среди дипкорпуса».[370]

Сторонники подобной точки зрения не гнушаются и прямых подлогов. Вот, к примеру, еженедельник «Новости разведки и контрразведки» рассказывает о судьбе советского разведчика Федора Карповича Парпарова:

«27 мая 1938 г. Парпаров был арестован по указанию Берии и находился под следствием до июня 1939 г. Освобожден из-за отсутствия состава преступления (шпионаж)».[371]

Между тем, Берия был назначен 1-м зам. наркома внутренних дел лишь 22 августа, а наркомом — 25 ноября 1938 года.[372] До этого момента он в течение 7 лет возглавлял Компартию Грузии, не имея никакого отношения к НКВД, и, разумеется, не мог отдавать указания об аресте сотрудников госбезопасности. А вот к освобождению Ф. К. Парпарова Берия имел самое непосредственное отношение, тем более, что через 4 месяца тот был вновь зачислен в штат внешней разведки. Разумеется, обывателю простительно не знать, что 27 мая 1938 года Берия ещё находился на партработе в Тбилиси, однако автору статьи полковнику СВР Владимиру Карпову это должно быть известно по долгу службы.

Ещё больше таких, с позволения сказать, «анахронизмов» в изданном в 1995 году СВР биографическом справочнике «Ветераны внешней разведки России».

«По указанию Берии к середине 1938 года почти все резиденты внешней разведки были отозваны в Москву, многим из них выражено недоверие, и назад они не вернулись».[373]

Как мы только что выяснили, в середине 1938 года Берия все еще находился в Тбилиси и никаких указаний резидентам отдавать не мог.

Своеобразный «перл» содержится в биографии разведчика Григория Сергеевича Сыроежкина:

«В 1938 году [Сыроежкин] в частной беседе высказал мнение о невиновности Тухачевского и других военачальников, дела которых были состряпаны Берией и его подручными».[374]

Не будем здесь обсуждать, «состряпано» ли дело Тухачевского, или же военный заговор действительно имел место, однако в любом случае Тухачевский с компанией были осуждены и расстреляны ещё в июне 1937 года, т. е. опять-таки без участия Берии.

Менее очевиден подлог в биографии Павла Михайловича Фитина, возглавлявшего внешнюю разведку накануне Великой Отечественной войны:

«После войны Берия рассчитайся со строптивым начальником разведки, который оказался прав в отношении сроков нападения Германии на СССР. В конце июня 1946 года по его распоряжению генерал-лейтенант Фитин был освобожден от занимаемой должности, на которой блестяще зарекомендовал себя в годы войны. До конца того же года он находился в распоряжении Управления кадров МГБ СССР.

В декабре 1946 года П. М. Фитина направляют заместителем уполномоченного МГБ в Германию, где он находился до 1947 года.

В 1947 году его вновь понижают в должности: П. М. Фитин назначается на пост заместителя начальника Управления госбезопасности по Свердловской области. Затем Берия перебрасывает его в Алма-Ату.

Однако Берия не решился на прямую физическую расправу с П. М. Фитиным, очевидно помня, что Сталину известен его вклад в информационное обеспечение победы над врагом. В 1951 году Берия распорядился уволить его из органов госбезопасности „по неполному служебному соответствию“ без военной пенсии, так как опальный генерал-лейтенант не имел соответствующей выслуги лет.

Лишь после ареста и суда над Берией и его подручными в 1953 году П. М. Фитину удалось устроиться директором фотокомбината Союза советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, где он работал до конца жизни».[375]

Опять-таки, не будем здесь выяснять, насколько «блестяще» зарекомендовали себя Фитин и его подчиненные. Лучше посмотрим, как выглядит его послевоенная биография согласно архивным документам:

с 12 мая 1943 г. — начальник 1-го управления НКГБ (позднее — МГБ) СССР;

с 15 июня 1946 г. — в распоряжении управления кадров МГБ;

с сентября 1946 г. — зам. уполномоченного МГБ в Германии;

с 1 апреля 1947 г. — зам. начальника УМГБ Свердловской области;

с 27 сентября 1951 г. — министр госбезопасности Казахстана;

с 16 марта по 16 июля 1953 г. — начальник УМВД Свердловской области;

29 ноября 1953 г. — уволен из МВД по служебному несоответствию.[376]

Итак, во-первых, к 15 июня 1946 г. Лаврентий Павлович уже не руководил органами госбезопасности и, следовательно, не имел отношения ни к снятию Фитина с поста руководителя разведки, ни к его последующим перемещениям. Во-вторых, именно после ареста Берии «опальный генерал-лейтенант» был сперва снят с должности, а затем и уволен по служебному несоответствию. Впрочем, Фитину, можно сказать, повезло — похоже, Берия действительно его недолюбливал и поэтому, став в марте 1953 года министром МВД к себе не приблизил. А то быть бы Павлу Михайловичу расстрелянным по приказу Хрущёва.

Почему же именно Берия, а не Ежов или, скажем, Ягода выбран демократами на роль кровожадного монстра?

Выше мы уже ссылались на книгу Н. Петрова и К. Скоркина «Кто руководил НКВД 1934–1941». Среди прочей интересной информации, в этом фундаментальном справочнике имеется и анализ национального состава руководства НКВД соответствующего периода.[377] Этот анализ примечателен тем, что во-первых, выполнен сотрудниками «Мемориала», которых трудно обвинить в антисемитизме, а во-вторых, отвечает критериям научности — составлен на основе архивных данных, авторы чётко определяют рассматриваемый контингент:

«В исследовании нами учитывались наркомы внутренних дел СССР и их заместители, начальники управлений и отделов центрального аппарата НКВД, наркомы внутренних дел всех союзных и автономных республик (исключение составила Нахичеванская АССР), начальники УНКВД краёв и областей, входивших в состав РСФСР, УССР, Белорусской ССР и Казахской ССР. Не учитывались руководители НКВД тех автономных областей РСФСР, которые не изменяли в рассматриваемый период административный статус, а также руководители НКВД областей в составе Киргизской, Таджикской. Туркменской и Узбекской ССР. В то же время начальники УНКВД тех автономных областей РСФСР, чей статус повысился до автономных республик нами учтены».[378]

* * *

Национальным состав руководства НКВД

Получается весьма любопытная картина. На момент создания НКВД 10 июля 1934 г. из 96 руководящих работников 30 были русскими, а 37 — евреями. Кроме того, имелось 4 поляка, 7 латышей и 2 немца. На момент снятия Ягоды (26 сентября 1936 г.) ситуация усугубляется: из 110 руководителей 43 — евреи, 33 — русские, 5 — поляки, 9 — латыши, 2 — немцы. Таким образом, сложилось явно ненормальное положение, когда среди высшего слоя руководителей органов госбезопасности 14,5 % составляли выходцы из стран — вероятных противников СССР, а доля евреев достигла почти 40 %, превысив долю русских, украинцев и белорусов вместе взятых.

После прихода Ежова из руководства НКВД целенаправленно вычищаются поляки, латыши и немцы. Процент евреев тоже падает. 1 сентября 1938 года, к концу «ежовщины», из 150 руководителей НКВД русских уже 85, евреев — 32. Однако доля последних (21 %) всё ещё непропорционально высока. Кроме того, увеличение процента русских идет в основном за счет заполнения новых вакансий.

Но вот к руководству «органами» приходит Берия и ситуация радикальным образом меняемся. На 1 июля 1939 года среди 153 руководящих работников НКВД имелось 102 русских, 19 украинцев и 6 евреев (3,92 %). Аналогичная картина наблюдалась и на более низком уровне: к началу 1940 года национальный состав Центрального аппарата НКВД выглядел так: русских — 3073 (84 %), украинцев — 221 (6 %), евреев — 189 (5 %), белорусов — 46 (1,25 %), армян — 41 (1,1 %), грузин — 24 (0,7 %), татар — 20 (0,5 %), и т. д.[379]

Сразу оговоримся: ни Берия, ни Сталин не были антисемитами. К примеру, тот же освобождённый и восстановленный в «органах» Ф. К. Парпаров был евреем. Они всего лишь исправили ситуацию, когда процент евреев в системе НКВД во много раз превышал их долю в населении страны.

Наконец, рассмотрим такой вопрос, как масштабы репрессий внутри НКВД. Широкое распространение получила цифра в 20 тысяч репрессированных чекистов, запущенная в свое время в оборот председателем КГБ СССР В. М. Чебриковым:

«В результате ложных обвинении жертвами репрессий стали более 20 тысяч чекистов, высокопрофессиональных работников, преданных партии коммунистов».[380]

На первый взгляд, это утверждение соответствует действительности. Так, согласно справке о численности репрессированных сотрудников ОГПУ-НКВД за 1933–1939 гг.:[381]

Год Арестовано 1933 738 1934 2860 1935 6249 1936 1945 1937 3837 1938 5625 1939 1364 Итого 22 618

Но это только на первый взгляд. Дело в том, что, вопреки расхожим представлениям, органы госбезопасности были лишь частью НКВД, причём отнюдь не самой многочисленной. В подчинении наркомата находились также пограничные и внутренние войска, милиция, пожарная охрана, ЗАГСы и даже такие структуры, как Главное управление государственной съемки и картографии и Главное управление мер и весов.[382] Кроме того, приведенная статистика включает арестованных не только за «контрреволюционные», но и за уголовные преступления.

Какова же доля чекистов среди арестованных? При Ежове с 1 октября 1936 г. по 15 августа 1938 г. было арестовано 2273 сотрудника госбезопасности, из них за «контрреволюционные преступления» — 1862. После прихода Берии за 1939 год к ним прибавилось ещё 937 человек.[383] Кроме того, часть арестованных сотрудников была впоследствии освобождена и восстановлена в «органах».

Таким образом, названная Чебриковым цифра завышена в несколько раз и включает в себя не столько «преданных партии чекистов», сколько проворовавшихся пожарников и другую подобную публику.

Думаю, после всего сказанного читатель сам сможет сделать вывод, в чьих глазах Берия выглядит «зловещей фигурой».

«ПРОСТЫЕ КРЕСТЬЯНЕ» ИЛИ ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПНИКИ?

Дискутировать с Солженицыным — задача неблагодарная. Взять, к примеру, пресловутый «Архипелаг ГУЛАГ». Этот «труд» содержит такое количество вранья, что приди кому в голову пунктуально опровергнуть каждую отдельно взятую ложь нобелевского лауреата, глядишь — получился бы в итоге фолиант, не уступающий по толщине оригиналу.

Однако враньё вранью рознь. Есть ложь грубая, сразу бросающаяся в глаза — к примеру, насчет десятков миллионов арестованных или 15 миллионов мужиков, высланных, якобы, во время коллективизации. Но встречается у Солженицына и ложь «изысканная», неочевидная, которую легко принять за правду, если не знать фактов. Об одной такой лжи и пойдет здесь речь.

«…именно тайна этого предательства отлично, тщательно сохранена британскими и американскими правительствами — воистину, последняя тайна Второй мировой войны или из последних. Много встречавшись с этими людьми в тюрьмах и лагерях, я четверть века поверить не мог бы, что общественность Запада ничего не знает об этой грандиозной по своим масштабам выдаче западными правительствами простых людей России на расправу и гибель. Только в 1973 г. (Sunday Oklahoman, 21 янв.) прорвалась публикацию Юлиуса Эпштейна, которому здесь я осмеливаюсь передать благодарность от массы погибших и от немногих живых. Напечатан разрозненный малый документ из скрываемого доныне многотомного дела о насильственной репатриации в Советский Союз. „Прожив 2 года в руках британских властей, в ложном чувстве безопасности, русские были застигнуты врасплох, они даже не понят, что за репатриируют… Это были, главным образом, простые крестьяне с горькой личной обидой против большевиков“. Английские же власти поступили с ними „как с военными преступниками: помимо их воли передачи в руки тех, от кого нельзя ждать правого суда“. Они и были все отправлены на Архипелаг уничтожаться».

Душераздирающее зрелище. «Горько обиженные большевиками», «простые крестьяне» наивно доверились англичанам — исключительно по простоте душевной, надо полагать — и на тебе: вероломно выданы кровожадным чекистам на неправедный суд и расправу. Однако не спешите оплакивать их печальную судьбу. Чтобы разобраться с этим эпизодом, следует, хотя бы вкратце, вспомнить историю послевоенной репатриации советских граждан, оказавшихся в руках «союзников».

В октябре 1944 г. было создано Управление Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации. Возглавил его генерал-полковник Ф. И. Голиков, бывший начальник Разведуправления Красной Армии. Задача, поставленная перед этим ведомством, состояла в полной репатриации оказавшихся за границей советских граждан — военнопленных, гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны, а также отступивших с немецкими войсками пособников оккупантов.

С самого начала Управление столкнулось с трудностями и сложностями. Вызвано это было тем, что союзники, мягко говоря, без энтузиазма отнеслись к идее полной репатриации советских граждан и чинили всевозможные препятствия. Вот, к примеру, цитата из сводки от 10 ноября 1944 г.:

«При отправке 31.10 из Ливерпуля в Мурманск транспортов с репатриированными сов. гражданами англичане не доставили и не догрузили на корабли 260 сов. граждан. Из намечавшихся к отправке 10 167 чел. (о чем Британское Посольство официально заявило) прибыло и принято в Мурманске 9907 чел. Англичанами не были отправлены 12 человек изменников Родины. Кроме того, были задержаны отдельные лица из числа военнопленных, которые настойчиво просили отправить их с первым транспортом, а также изъяты граждане по национальности: литовцы, латыши, эстонцы, уроженцы Западной Белоруссии и Западной Украины под предлогом, что они не являются советскими подданными…»[384]

Тем не менее. 11 февраля 1945 г. на Крымской конференции глав правительств СССР, США и Великобритании были заключены соглашения относительно возвращения на Родину освобождённых войсками США и Великобритании советских граждан, а также возвращения военнопленных и гражданских лиц США и Великобритании, освобожденных Красной Армией. В этих соглашениях был закреплен принцип обязательной репатриации всех советских граждан.

После капитуляции Германии встал вопрос о передаче перемещенных лиц непосредственно через линию соприкосновения союзных и советских войск. По этому поводу в мае 1945 г. состоялись переговоры в германском городе Галле. Как ни артачился возглавлявший делегацию союзников американский генерал Р. В. Баркер, пришлось ему 22 мая подписать документ, согласно которому должна была состояться обязательная репатриация всех советских граждан, как «восточников» (т. е. проживавших в границах СССР до 17 сентября 1939 г.), так и «западников» (жителей Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии).[385]

Но не тут то было. Несмотря на подписанное соглашение, союзники применяли насильственную репатриацию лишь к «восточникам», передавая советским властям летом 1945 года власовцев, казаков атаманов Краснова и Шкуро, «легионеров» из туркестанского, армянского, грузинского легионов и прочих подобных формирований. Однако ни одного бандеровца, ни одного солдата украинской дивизии СС «Галичина», ни одного служившего в немецкой армии и легионах литовца, латыша или эстонца выдано не было.[386]

А на что, собственно, рассчитывали власовцы и другие «борцы за свободу», ища убежища у западных союзников СССР? Как следует из сохранившихся в архивах объяснительных записок репатриантов, большинство власовцев, казаков, «легионеров» и прочих «восточников», служивших немцам, совершенно не предвидело, что англо-американцы будут насильно передавать их советским властям. В их среде царило убеждение, что скоро Англия и США начнут войну против СССР, и они понадобятся англо-американцам в этой войне.[387]

Однако тут они сильно просчитались. В то время США и Великобритания все еще нуждались в союзе со Сталиным. Чтобы обеспечить вступление СССР в войну против Японии, англичане и американцы готовы были пожертвовать какой-то частью своих потенциальных холуев. Естественно, наименее ценной. «Западников» — будущих «лесных братьев» — следовало поберечь, вот и выдавали понемногу власовцев да казаков, чтобы усыпить подозрения Советского Союза.

Надо сказать, что если насильственная репатриация советских граждан-«восточников» из американской зоны оккупации Германии и Австрии носила достаточно широкий размах, то в английской зоне она была весьма ограниченный. Офицер советской репатриационной миссии в английской зоне оккупации Германии А. И. Брюханов так охарактеризовал это различие:

«Прожжённые английские политиканы, видимо, еще до окончания войны смекнули, что перемещенные лица им пригодятся, и с самого начала взяли курс на срыв репатриации. Американцы же в первое время после встречи на Эльбе соблюдали принятые на себя обязательства. Не мудрствующие лукаво фронтовые офицеры передавши Советской стране как честных граждан, стремившихся на Родину, так и подлежащих суду головорезов-изменников. Но это продолжалось очень недолго».[388]

Действительно, «это» продолжалось очень недолго. Стоило Японии капитулировать, как представители «цивилизованного мира» в очередной раз наглядно показали, что выполняют подписанные ими договора лишь до тех пор, пока им это выгодно.

С осени 1945 г. западные власти фактически распространили принцип добровольности репатриации и на «восточников». Насильственная передача Советскому Союзу советских граждан, за исключением лиц, отнесенных к категории военных преступников, прекратилась. С марта же 1946 г, бывшие союзники окончательно перестали оказывать какое-либо содействие СССР в репатриации советских граждан.

Однако военных преступников, хоть и далеко не всех, англичане и американцы все-таки выдавали Советскому Союзу. Даже после начала «холодной войны».

Теперь пора вернуться к эпизоду с «простыми крестьянами». В процитированном отрывке ясно сказано, что эти люди пробыли в руках англичан два года. Следовательно, они были переданы советским властям во второй половине 1946 г. или в 1947 г., т. е. уже в период «холодной войны», когда бывшие союзники никого, кроме военных преступников, насильно не выдавали. Значит, официальные представители СССР предъявили доказательства, что эти люди являются военными преступниками. Причем доказательства, неопровержимые для британского правосудия — в документах Управления Уполномоченного Совмина СССР по делам репатриации постоянно говорится, что бывшие союзники не выдают военных преступников из-за недостаточной, по их мнению, обоснованности отнесения этих лиц к такой категории.[389] В данном же случае сомнений в «обоснованности» у англичан не было.

Надо полагать, эти граждане вымещали свою «горькую обиду на большевиков», участвуя в карательных операциях, расстреливая семьи партизан и сжигая деревни. Британским властям поневоле пришлось выдать «простых крестьян» Советскому Союзу: английским обывателям еще не успели разъяснить, что СССР — «империя зла». Укрывательство лиц, участвовавших в фашистском геноциде, вызвало бы у них, как минимум, недоумение.

Зато политически подкованный Солженицын называет это «предательством» и предлагает посочувствовать героям зондеркоманд. Впрочем, чего ещё ждать от человека, мечтавшего во время отсидки в лагере, чтобы американцы сбросили на его родную страну атомную бомбу.

ТАКОЕ ВОТ КИНО

Многие видели фильм Петра Тодоровского «Какая чудная игра». Его часто показывают по телевизору. Фильм снят в 1995 году. В «угар ельцинизма», так сказать. Кто не видел, сюжет вкратце таков. Группа студентов-лоботрясов дурачит сокурсников примитивным трюком: один прячется в шкафу и при помощи микрофона, подключённого к радиоприемнику, имитирует голос диктора. Для розыгрыша выбирался какой-нибудь лох, у которого рыльце в пушку. И именно о его «отдельных недостатках» начинало вещать радио. А на дворе «Сталин, Берия, ГУЛАГ». Несчастные жертвы иногда даже теряли сознание. Наконец, радио-хулиганы дошутились до того, что объявили по своему прибору, собрав в комнате как можно больше студентов, о полном и безоговорочном снижении цен с 1 апреля 1951 года, особенно на винно-водочные изделия, табак и крепдешин. Услышав эти новости, объявленные голосом Левитана, радостные студенты разбежались по посёлку с криком: «Да здравствует товарищ Сталин». МГБ отреагировало немедленно. И тут начинается уже несмешное. Режиссёр Тодоровский со смаком приканчивает всех шутников вместе с подругами и домашними животными в подвалах Лубянки. Зрители в ужасе. Дети не жившие в «Великую Эпоху» получают кодированное негативное впечатление о славных послевоенных годах. Задание CIA выполнено на отлично. Довольный режиссёр запихивает в карманы техасских штанов пачки засаленных долларов.

На самом деле фильм — практически пересказ реальной истории, случившейся с артистом Николаем Рыбниковым. Всё, что происходит в фильме, абсолютная правда. Кроме трагического финала. Когда МГБ повязало шутников, трюк с микрофоном в шкафу и радио вызвал у бериевских соколов приступ здорового смеха. На Лубянке даже стали подумывать, не применить ли что-либо подобное в оперативно-следственной практике. Студентов пожурили: «На водку в 7 раз, эко загнули», и отпустили. Институтское начальство исключило шутников из комсомола (впоследствии восстановлены), а главного «героя» Николая Рыбникова отчислили из ВГИКа. Но за артиста вступились, и он был оставлен в стенах института. Он потом сыграл в таких фильмах как «Садко», «Тревожная молодость», «Весна на Заречной улице», «Девчата», «Высота», «Освобождение». Так что в МГБ знали, кого расстреливать, а кого нет.

Опубликовано: «Лимонка», № 146, июнь 2000. С.4.

Примечания

1

На самом деле она принадлежит не Достоевскому, а герою его романа сходящему с ума Ивану Карамазову. Приписывать слова последнего Фёдору Михайловичу не менее глупо, чем обвинять писателя в попытке зарубить топором старушку.

(обратно)

2

А. Дугин. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990, № 7. С.24.

(обратно)

3

Там же. С. 26.

(обратно)

4

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 6. С.15.

(обратно)

5

В. Н. Земсков. Заключённые в 1930-е годы: социально-демографические проблемы // Отечественная история. 1997, № 4. С.67.

(обратно)

6

А. Дугин. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990, № 7. С. 23; архивный источник: 1930–1934 гг. — ГАРФ, ф.9414, оп.1, д.1155, л.1, 1935–1940 гг. — там же, л.2.

(обратно)

7

ГАРФ, ф.5446, оп.11, д.1310. л. 13–14.

(обратно)

8

ГАРФ, ф.9414, оп1, д.1155, л.20–22.

(обратно)

9

А. Дугин. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990, № 7. С. 23.

(обратно)

10

Там же.

(обратно)

11

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 6. С. 11.

(обратно)

12

Эвакуация заключенных из тюрем НКВД СССР в 1941–1942 годах // Военно-исторический архив. 1997, вып.2. С. 234.

(обратно)

13

ГУЛАГ в годы Великой Отечественной войны // Военно-исторический журнал. 1991. № 1. С. 19.

(обратно)

14

Там же. С.23.

(обратно)

15

Некрасов В. Ф. Тринадцать «железных» наркомов. М.: «Версты», 1995. С. 172.

(обратно)

16

Там же. С. 234.

(обратно)

17

Там же. С. 241.

(обратно)

18

А. Кокурин, Н. Петров. НКВД-НКГБ-Смерш: структура, функции, кадры. Статья четвертая (1944–1945) // Свободная мысль. 1997, № 9. С. 95.

(обратно)

19

Там же. С. 96.

(обратно)

20

А. Кокурин, Н. Петров. МВД: структура, функции, кадры. Статья шестая (1946–1953) // Свободная мысль. 1997, № 2. C. 103.

(обратно)

21

Народонаселение стран мира / Под ред. Б. Ц. Урланиса. М: «Статистика», 1974. С. 23.

(обратно)

22

А. Дугин. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990, № 7. С. 26.

(обратно)

23

ГАРФ, ф.9401, оп.1, д.4157, л.201–205; В. П. Попов. Государственный террор в советской России. 1923–1953 гг.: источники и их интерпретация //Отечественные архивы. 1992. № 2. С. 28.

(обратно)

24

В. П. Попов. Государственный террор в советской России. 1923–1953 гг.: источники и их интерпретация // Отечественные архивы. 1992, № 2. С. 29.

(обратно)

25

А. Дугин. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990, № 7. С. 23; 1934–1939 гг. — ГАРФ, ф.9414, оп.1 д.1155, л.3–6.

(обратно)

26

ГАРФ, ф.9414, оп.1, д.1155, л.26–27.

(обратно)

27

А. Дугин. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990, № 7. С. 25.

(обратно)

28

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 7. С. 10–11.

(обратно)

29

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 6. С. 14–15; 1931–1940 гг. — ГАРФ, ф.9414, оп.1, д. 1155, л. 2; д.2740, л. 1, 5, 8, 14, 26, 38, 42, 48, 58, 96–110; 1949–1952 гг. — Дугин А. Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М: Наука, 1999. С. 41, 43, 45, 49.

(обратно)

30

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 7. С. 7; Дугин А. Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М.: Наука, 1999. С. 31.

(обратно)

31

ГАРФ, ф.9414, оп.1, д.28, л.13.

(обратно)

32

Дугин А. Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М: Наука, 1999. С. 41, 43, 45, 49.

(обратно)

33

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 6. С. 21–22.

(обратно)

34

Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923–1960: Справочник. М., 1998. С. 52.

(обратно)

35

Дугин А. Н. Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М.: Наука. 1999. С. 47.

(обратно)

36

Там же. С. 43.

(обратно)

37

Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. М, 1989. T.I. С. 34.

(обратно)

38

Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов). Изд. 2-е. М: Издательство Магистр, 1996. С. 67.

(обратно)

39

Там же. С. 68; В. Н. Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования 1991, № 10. С. 3.

(обратно)

40

Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание. М, 1996. С. 69.

(обратно)

41

До 1934 г. сосланные кулаки назывались спецпереселенцами, в 1934–1944 гг. — трудпоселенцами, с марта 1944 г. — спецпереселенцами, с 1949 г. — спецпоселенцами.

(обратно)

42

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.89. л.205. Цит. по: В. Н. Земсков. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история. 1994, № 1. С. 118–120.

(обратно)

43

Ивницкий Н. А. Коллективизация и раскулачивание. М. 1996. С. 194.

(обратно)

44

Там же. С. 242.

(обратно)

45

В. Н. Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годыы // Социологические исследования. 1991, № 10. С. 7.

(обратно)

46

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.48, л.15; д.54, л.7.

(обратно)

47

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.54, л. 10.

(обратно)

48

В. Н. Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991, № 10. С. 14.

(обратно)

49

Там же. С. 6.

(обратно)

50

Там же.

(обратно)

51

Там же. С. 7.

(обратно)

52

Там же.

(обратно)

53

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.89, л.206.

(обратно)

54

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.89, л.207.

(обратно)

55

ГАРФ, ф.9479,оп.1, д.89, л.216.

(обратно)

56

В. Н. Земсков. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история. 1994, № 1. С. 129; ГАРФ, ф.9479, оп. 1, д.76, л. 17.

(обратно)

57

В. Н. Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991, № 10. С. 8–9.

(обратно)

58

B. Н. 3емсков. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история. 1994, № 1. С. 118.

(обратно)

59

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.25, л. 19; д.48, л.12–13.

(обратно)

60

В. Н. Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991, № 10. С. 14.

(обратно)

61

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д. 15, л.5.

(обратно)

62

В. Н. Земсков. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991, № 10. С. 13.

(обратно)

63

Там же.

(обратно)

64

Там же. С. 14.

(обратно)

65

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.43, л.6.

(обратно)

66

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.949, л.77.

(обратно)

67

ГАРФ, ф.9401, оп.12, д.207 (б/л).

(обратно)

68

ГАРФ, ф.9479. оп.1, д.113, л.6.

(обратно)

69

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.89, л.232.

(обратно)

70

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.113. л. 1.

(обратно)

71

РЦХИДНИ, ф.644, оп. К д.29, л.2.

(обратно)

72

ГАРФ, ф.9479, оп.1. д.113, л.215.

(обратно)

73

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.107, л.74; д.113, л.215.

(обратно)

74

ГАРФ, ф.9401, оп.12, д.207 (б/л).

(обратно)

75

ГАРФ. ф.9479, оп.1, д.140. л. 12.

(обратно)

76

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.89, л.218; д.139, л.29.

(обратно)

77

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.949, л.78.

(обратно)

78

ГАРФ, ф.9479, оп.1, д.641, л.296.

(обратно)

79

ГАРФ, ф.5446, оп.47, д.4395, л.7.

(обратно)

80

В. Н. Земсков. Судьба «кулацкой ссылки» // Отечественная история 1994, № 1.С. 138–142.

(обратно)

81

Там же. С. 143.

(обратно)

82

Армия и общество. 1900–1941 гг. Статьи, документы. М, 1999. С.161.

(обратно)

83

Волкогонов Д. А. Триумф и трагедия: Политический портрет И. В. Сталина. М., 1989. Кн.2. Ч.1, C. 51.

(обратно)

84

Проэктор Д. М. Фашизм: путь агрессии и гибели. М., 1989. С. 304.

(обратно)

85

Самсонов A. M. Вторая мировая война. 1939–1945. М., 1990. С. 102.

(обратно)

86

Н. М. Раманичев. «Красная Армия всех сильней»? // Военно-исторический журнал. 1991, № 12. С. 3.

(обратно)

87

Горьков Ю. А. Кремль. Ставка, Генштаб. Тверь, 1995. С. 16.

(обратно)

88

Г. А. Куманев. 22-го, на рассвете… // Правда. 22.06.1989.

(обратно)

89

А. Н. Яковлев. Жириновскому и другим «патриотам» в жирных кавычках // Известия. 25.04.1995.

(обратно)

90

Рапопорт В. Н., Геллер Ю. А. Измена Родине. M., 1995. С. 289, 291, 407–415.

(обратно)

91

Канун и начало войны: Документы и магериалы / Сост. Л. А. Киршнер. Л., 1991. С. 31–32.

(обратно)

92

Коваль B. C. «Барбаросса». Киев, 1989. С. 593–594.

(обратно)

93

РГВА, ф.37 837, оп.18, д.890, лл.4–7. Цит. по: Н. С. Черушев. Статистика антиармейского террора // Военно-исторический архив. 1998, № 3. С. 41–44.

(обратно)

94

РГВА, ф.37 837, оп.19, д.87, лл.42–52. Цит. по: Н. С. Черушев. Статистика антиармейского террора // Военно-исторический архив. 1998, №.С. 47–49.

(обратно)

95

Стенограмма февральско-мартовского (1937 г.) Пленума ЦК ВКП(б) // Военно-исторический журнал. 1993, № 1. С. 61.

(обратно)

96

ЦАМО, ф. ЗЗ, оп.11 454, д.91а, л. 12. Цит. по: А. А. Шабаев. Потери офицерского состава Красной Армии в Великой Отечественной войне // Военно-исторический архив. 1998, № 3. С. 173.

(обратно)

97

РГВА, ф.37 837, on. 19, д.87, лл. 155–156. Цит. по: Н. С. Черушев. Статистика антиармейского террора // Военно-исторический архив. 1998, №З. С. 50–51.

(обратно)

98

Рассчитано по: Военные кадры в годы Великой Отечественной войны. Стат. сб.; РГВА, ф.37 837, оп.11, д. 14; д.1; оп.10, д.140.

(обратно)

99

РГВА, ф.37 837, оп.10, д.140, л.58.

(обратно)

100

Г. И. Герасимов. Действительное влияние репрессий 1937–1938 гг. на офицерский корпус РККА // Российский исторический журнал. 1999, № 1.С. 48–49.

(обратно)

101

В. А. Черненький — Джозеф Е. Девис. 1937: Очищение // Дуэль. 1998, № 39.

(обратно)

102

Цит. по: Военно-исторический журнал. 1989, № 6, с. 84–87.

(обратно)

103

Краснознамённого Дальневосточного фронта. Так в документе.

(обратно)

104

На самом деле наши потери были следующими: убито — 717, пропало без вести — 75, ранено, контужено, обожжено — 2752 (из них умерли — 93). Потери японцев (по японским источникам) составили 500 убитых и 900 раненых. См.: Гриф секретности снят: Потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах / Под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. М.: Воениздат, 1993. С. 71–73.

(обратно)

105

Шелленберг В. Мемуары / Пер. с нем. М.: «Прометей». 1991. С. 215.

(обратно)

106

ЦХИДК. Ф.1/п. Оп.23а. Д.2. Л.27.

(обратно)

107

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 7. С. 4.

(обратно)

108

А. Кокурин, Н. Петров. НКВД-НКГБ-Смерш: структура, функции, кадры. Статья четвертая (1944–1945) // Свободная мысль. 1997, № 9. С. 96.

(обратно)

109

А. В. Меженько. Военнопленные возвращались в строй… // Военно-исторический журнал. 1997, № 5. С. 32.

(обратно)

110

ЦХИДК. ФЛ/п. Оп.23а. Д.З. Л.44.

(обратно)

111

В. Н. Земсков. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991, № 7. С. 4–5.

(обратно)

112

Некрасов В. Ф. Тринадцать «железных» наркомов. М.: «Версты». 1995. С. 231.

(обратно)

113

А. В. Меженько. Военнопленные возвращались в строй… // Военно-исторический журнал. 1997, № 5. С. 33.

(обратно)

114

Там же.

(обратно)

115

А. А. Шабаев. Потери офицерского состава Красной Армии в Великой Отечественной войне // Военно-исторический архив. 1998, № 3. С. 180.

(обратно)

116

ГАРФ. Ф.9408. Оп.1. Д.15. Л.6–8.

(обратно)

117

Там же. Д.1. Л.40.

(обратно)

118

ЦАМО. Ф.З. Оп.11 556. Д.18. Л.142.

(обратно)

119

ГАРФ. Ф.9526. Оп.4а. Д.1. Л.62, 223–226.

(обратно)

120

ГАРФ. Ф.9526. Оп.3. Д.53. Л.175; Оп.4а. Д.1. Л.62, 70, 223.

(обратно)

121

ГАРФ. Ф.9408. Оп.1. Д.1. Л.31–34.

(обратно)

122

В. Н. Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995. № 5. С. 6.

(обратно)

123

В. Н. Земсков. Заключённые, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991, № 5. С. 155, 164.

(обратно)

124

В. Н. Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995. № 6. С. 10.

(обратно)

125

ГАРФ. Ф.9526. Оп.7. Д.44. Л.251.

(обратно)

126

ГАРФ. Ф.5446. Оп.52. Д.6723. Л.34.

(обратно)

127

В. Н. Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995. № 6. С. 10.

(обратно)

128

Поливанов О. А., Рожков Б. Г. Отечественная история, 1917–1945. Учебное пособие для абитуриентов и студентов гуманитарных факультетов педагогических вузов. СПб, 1997. С. 128.

(обратно)

129

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М: «АИРО-ХХ», 1995. С.4.

(обратно)

130

Крым многонациональный. Вопросы и ответы. Вып. 1. / Сост. Н. Г. Степанова. Симферополь: Таврия, 1988. С. 72.

(обратно)

131

Там же. С. 66.

(обратно)

132

Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии / Сост. Н. Ф. Бугай. М: Дружба народов, 1992. С. 131.

(обратно)

133

Архив Института российской истории РАН (ИРИРАН). Ф.2. Разд. VI. Оп.13. Д.26. Л.5. Цит. по: Бугаи Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М: «АИРО-ХХ», 1995. С. 148.

(обратно)

134

Архив ИРИРАН. Ф.2. Разд. VI. Оп.13. Д.31. Л.6. Цит. по: Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 145.

(обратно)

135

«Погружены в эшелоны и отправлены к местам поселений…». Л. Берия — И. Сталину. Составитель Бугай Н. Ф. // История СССР. 1991, № 1. С. 160.

(обратно)

136

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 146.

(обратно)

137

Там же. С. 2.

(обратно)

138

Крым многонациональный. Вопросы и ответы. Вып. 1. С. 80.

(обратно)

139

Там же.

(обратно)

140

Архив ИРИРАН. Ф.2. Разд.2. Оп.10. Д.516. Л.З, 13. Цит. по: Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 146.

(обратно)

141

Национальная политика России: история и современность. М: Русский мир. 1997. С. 318–320.

(обратно)

142

Депортация, Берия докладывает Сталину… // Коммунист. 1991, № 3. С. 107.

(обратно)

143

Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии. С. 134–137.

(обратно)

144

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… C. 150–151.

(обратно)

145

Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии. С. 138–139.

(обратно)

146

ГАРФ. Ф.Р-9401. Оп.2. Д.65. Л. 162–163. Цит. по: Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии. С. 140–142.

(обратно)

147

ГАРФ. Ф.Р.-9401. Оп.2. Д.65. Л.271–272. Цит. по: Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии. С. 144.

(обратно)

148

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 156.

(обратно)

149

Там же. С. 156–157.

(обратно)

150

Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии. С. 145.

(обратно)

151

Национальная политика России: история и современность. С. 320.

(обратно)

152

ГАРФ. Ф.Р-9479. Оп.1. Д.925. Л.5. Цит. по: Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М.: «АИРО-ХХ», 1995. С. 90. Данные о численности населения — приблизительные.

(обратно)

153

РГВА. Ф.28 108. Оп.1. Д.65. Л.11.

(обратно)

154

РГВА. Ф.320. Оп.1. Д. 18. Л.40.

(обратно)

155

Слащов-Крымский Я. А. Белый Крым. 1920 г.: Мемуары и документы. М.: Наука, 1990. С. 56–57.

(обратно)

156

РГВА. Ф.28 108. Оп.1. Д.177. Л.255, 256.

(обратно)

157

Там же. Л.126–127.

(обратно)

158

И. Л. Омельченко. Расказачивание терского казачества // Дарьял. 1998, № 3.

(обратно)

159

РГВА. Ф.25 896. Оп.9. Д.273. Л.85.

(обратно)

160

Там же. Д.276. Л. 108,108 об.

(обратно)

161

А Лашков. 1925 год: спецоперация Красной Армии // Независимое военное обозрение. 21 апреля 2000, № 14(187). С. 5.

(обратно)

162

Там же.

(обратно)

163

Там же.

(обратно)

164

О. Назаров. Бандитизм был побеждён. Как с ним боролись в Чечне в 1925 году // Правда 8–11 сентября 2000, № 104.

(обратно)

165

РГВА. Ф.25 896. Оп.9. Д.350. Л.31.

(обратно)

166

Там же. Д.366. Л.283, 283об.

(обратно)

167

Там же. Л.284, 284об.

(обратно)

168

Там же. Д.374. Л.1–4.

(обратно)

169

ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.2. Л.35,36. Цит. по: Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 90–91.

(обратно)

170

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 92.

(обратно)

171

Там же. С. 2.

(обратно)

172

ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.8. Л. 185–201, 217–218. Цит. по: Бугай К. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 91–92.

(обратно)

173

Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993, № 1. С. 31–32.

(обратно)

174

ГАРФ. Ф.Р.-9478. Отдел НКВД СССР по борьбе с бандитизмом.

(обратно)

175

ГАРФ. Ф.Р.-9478. Оп.1. Д.55. Л.187–188.

(обратно)

176

Там же. Л. 1–9.

(обратно)

177

Там же. Л.314–315.

(обратно)

178

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 94.

(обратно)

179

Там же.

(обратно)

180

ГАРФ. Ф.Р.-9479. Оп.1. Д.157. Л.78.

(обратно)

181

Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности, 1996, № 1–2. С. 14.

(обратно)

182

ГАРФ. Ф.Р.-9478. Отдел НКВД СССР по борьбе с бандитизмом.

(обратно)

183

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 92.

(обратно)

184

ГАРФ. Ф.Р.-9478. Отдел НКВД СССР по борьбе с бандитизмом.

(обратно)

185

Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993, № 1. С. 20–21.

(обратно)

186

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 92.

(обратно)

187

ГАРФ. Ф.Р.-9478. Оп.1. Д.55. Л.370.

(обратно)

188

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 92.

(обратно)

189

ГАРФ. Ф.Р.-9478 Оп.1. Д.55. Л. 1–9.

(обратно)

190

Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993, № 2. С. 66.

(обратно)

191

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 92–93.

(обратно)

192

«Правда», 24 декабря, 1953; ГАРФ. Ф.9401. Оп.2. Д.68. Л.32; Д.З. Л.505 и др.

(обратно)

193

ГАРФ, Ф.9401. Оп.9. Д.80. Л.798; Оп.2. Д.1. Л.582 и др.

(обратно)

194

ГАРФ. Ф.Р.-9478. Отдел НКВД СССР по борьбе с бандитизмом.

(обратно)

195

Там же.

(обратно)

196

Там же.

(обратно)

197

ГАРФ. Ф.Р.-9478. Оп.1. Д.228. Л.228–268.

(обратно)

198

Там же. Д.41. Л.244.

(обратно)

199

РГВА. Ф.25 896. Оп.9. Д.366. Л.310–328.

(обратно)

200

Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996, № 1–2. С. 16.

(обратно)

201

Там же. С. 14, 16.

(обратно)

202

Там же. С. 15.

(обратно)

203

Там же. С. 16.

(обратно)

204

Там же. С. 17.

(обратно)

205

Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993, № 2. С. 68.

(обратно)

206

ГАРФ. Ф.Р.-9401. Оп.2. Д.64. Л.166.

(обратно)

207

Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996, № 1–2. С.18.

(обратно)

208

Там же. С. 18–19.

(обратно)

209

ГАРФ. Ф.Р.-9401. Оп.2. Д.64. Л.165.

(обратно)

210

Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996, № 1–2. С. 18.

(обратно)

211

Там же. С. 19–21.

(обратно)

212

ГАРФ. Ф.Р.-9401. Оп.2. Д.64. Л.161.

(обратно)

213

Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 гола // Служба безопасности. 1996, № 1–2. С.21.

(обратно)

214

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… С. 99–100.

(обратно)

215

Там же. С. 112.

(обратно)

216

Там же.

(обратно)

217

Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996, № 1–2. С. 18.

(обратно)

218

Земсков В. Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991, № 5. С. 163.

(обратно)

219

А. Витковский, В. Ямпольский. Вчера это было секретом. Документы о литовских событиях 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 130.

(обратно)

220

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М, 2000. С. 533.

(обратно)

221

С. Кузнецов, И. Курилов, Б. Нетребский, Ю. Сигачев. Вооружённое националистическое подполье в Эстонии в 40–50-х подах // Известия ЦК КПСС 1990. № 8. С. 167–168.

(обратно)

222

Там же. С. 168.

(обратно)

223

Шишов А. А. Польский флот. СПб, 2001. С. 18–20.

(обратно)

224

Мяло К. Г. Россия и последние войны XX века (1989–2000). К истории падения сверхдержавы. М, 2002. С. 155.

(обратно)

225

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 1. Ноябрь 1938 г. — декабрь 1940 г. М, 1995. С. 10.

(обратно)

226

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 28.

(обратно)

227

Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918–1939 гг. М., 2001. С. 201.

(обратно)

228

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 27.

(обратно)

229

Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз в борьбе за Европу: 1939–1941 гг. (Документы, факты, суждения). М… 2002. С. 145.

(обратно)

230

Там же. С. 149.

(обратно)

231

1941 год. Книга 1 / Сост. Л. Е. Решин и др. М., 1998, С. 145.

(обратно)

232

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М., 2000. С. 529–530.

(обратно)

233

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 1. Ноябрь 1938 г. — декабрь 1940 г. М., 1995. С. 346–347.

(обратно)

234

Там же. С. 373–374.

(обратно)

235

С. Кузнецов, Б. Метребский. Под маской независимости. Документы о вооруженном националистическом подполье в Латвии в 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 11. С. 113.

(обратно)

236

А. Витковский, В. Ямпольский. Вчера это было секретом. Документы о литовских событиях 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 131.

(обратно)

237

Э. Дзинтарс. «Пятая колонна» в Латвии служила Гитлеру // Независимая газета. 21 июня 2001 г. № 110(2420). С. 10.

(обратно)

238

С. Кузнецов, И. Курилов, Б. Нетребский, Ю. Сигачев. Вооружённое националистическое подполье в Эстонии в 40–50-х годах // Известия ЦК КПСС. 1990. № 8. С. 170.

(обратно)

239

Э. Дзинтарс. «Пятая колонна» в Латвии служила Гитлеру // Независимая газета. 21 июня 2001 г. № 110(2420). С. 10.

(обратно)

240

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.1. Накануне. Книга 2. 1 января — 21 июня 1941 г. М., 1995. С. 247–248.

(обратно)

241

М. Глебов. Сибирский эшелон. Трагический юбилей массовых депортаций в Балтии // Известия. 14 июня 2001 г. № 103 (25 941).

(обратно)

242

Э. Дзинтарс. «Пятая колонна» в Латвии служила Гитлеру // Независимая газета. 21 июня 2001 г. № 110(2420). С. 10.

(обратно)

243

Там же.

(обратно)

244

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М., 2000. С. 562–563.

(обратно)

245

Там же. С. 564.

(обратно)

246

Березин К., Саар А. Операция «Котбус» или «очищение» Прибалтики от евреев. Рига-Вильнюс-Таллин, 2001. С. 48.

(обратно)

247

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М, 2000. С. 433.

(обратно)

248

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М, 2000. С. 53–54.

(обратно)

249

Ю. Нерсесов. Партизанские радисты Большого дома // Версия в Питере. 13–19 мая 2002 года. С. 16.

(обратно)

250

Э. Дзинтарс. «Пятая колонна» в Латвии служила Гитлеру // Независимая газета. 21 июня 2001 г. № 110(2420). C. 10.

(обратно)

251

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне, Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 613.

(обратно)

252

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября -31 декабря 1941 года. М, 2000. С. 563.

(обратно)

253

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 614.

(обратно)

254

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М… 2000. С.564.

(обратно)

255

С. Кузнецов, И. Курилов, Б. Нетребский, Ю. Сигачев. Вооружённое националистическое подполье в Эстонии в 40–50-х годах // Известия ЦК КПСС. 1990. № 8. С. 169.

(обратно)

256

Там же. С. 170.

(обратно)

257

Там же. С. 171.

(обратно)

258

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М., 2000. С. 552–553.

(обратно)

259

Там же. С. 552.

(обратно)

260

Березин К… Саар Л. Операция «Котбус» или «очищение» Прибалтики от евреев. Рига-Вильнюс-Таллин, 2001. С. 57–58.

(обратно)

261

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М., 2000. С. 543.

(обратно)

262

ЦЛМО СССР. Ф.221. Оп.1372. Д. 10. Л.201–202.

(обратно)

263

ЦАМО СССР. Ф.221. Оп.1372. Д.19. Л.44.

(обратно)

264

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М, 2000. С. 4.

(обратно)

265

Там же. С. 33–34.

(обратно)

266

Л. Витковский, В. Ямпольский. Вчера это было секретом. Документы о литовских событиях 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 136.

(обратно)

267

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября -31 декабря 1941 года. М, 2000. С. 560–562.

(обратно)

268

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. ЗЗ; Латышские полицейские в Беларуси // Свободные новости. Минск. 24–31 марта 2000 г. № 11.

(обратно)

269

С. Кузнецов, Б. Нетребский. Под маской независимости. Документы о вооруженном националистическом подполье в Латвии в 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 11. С. 117.

(обратно)

270

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. 11.

(обратно)

271

Латышские полицейские в Беларуси // Свободные новости. Минск. 24–31 марта 2000 г. № 11.

(обратно)

272

С. Кузнецов, И. Курилов, Б. Нетребский, Ю. Сигачев. Вооружённое националистическое подполье в Эстонии в 40–50-х годах // Известия ЦК ПСС. 1990. № 8. С. 171.

(обратно)

273

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС М., 2000. С. 7. Василий Андреев утверждает, будто 659-й и 660-й полевые батальоны были не эстонскими, а латышскими (см.: В. Андреев, «Восточные добровольцы» в германской армии // Независимое военное обозрение. 5 сентября 1997 г. № 33(60). С.5), однако это мнение, по-видимому, ошибочно.

(обратно)

274

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. 7.

(обратно)

275

С. Кузнецов, И. Курилов, Б. Нетребский, Ю. Сигачев. Вооружённое националистическое подполье в Эстонии в 40–50-х годах // Известия ЦК КПСС 1990. № 8. С. 172.

(обратно)

276

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. 7.

(обратно)

277

Имеются в виду члены «Омакайтсе».

(обратно)

278

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М., 2000. С. 281–282.

(обратно)

279

Там же. С. 277.

(обратно)

280

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. 9.

(обратно)

281

Там же. C. 8.

(обратно)

282

В. Андреев. «Восточные добровольцы» в германской армии // Независимое военное обозрение. 12 сентября 1997 г. № 34(61), С. 5.

(обратно)

283

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольны в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. 8; В. Андреев. «Восточные добровольцы» в германской армии // Независимое военное обозрение. 12 сентября 1997 г. № 34(61). С. 5.

(обратно)

284

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. M., 2000. С. 9.

(обратно)

285

Березин К., Саар А. Операция «Котбус» или «очищение» Прибалтики от евреев. Рига-Вильнюс-Таллин, 2001. С. 23.

(обратно)

286

Березин К., Саар А. Операция «Котбус» или «очищение» Прибалтики от евреев. Рига-Вильнюс-Таллин, 2001. С. 33–34; Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС М, 2000. С. 13.

(обратно)

287

Березин К., Саар А. Операция «Котбус» или «очищение» Прибалтики от евреев. Рига-Вильнюс-Татлин, 2001. С.23.

(обратно)

288

А. Капитонов. Элитная гордость палачей // Парламентская газета. 19 января 2001 г. № 11(642). С. 17.

(обратно)

289

Там же.

(обратно)

290

А. Г. Шляхтунов. Латыши-эсэсовцы // Независимое военное обозрение. 21–27 декабря 2001 г. № 47(269). С. 7.

(обратно)

291

Там же.

(обратно)

292

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС, М., 2000. С. 13.

(обратно)

293

А. Г. Шляхтунов. Латыши-эсэсовцы // Независимое военное обозрение. 21–27 декабря 2001 г. № 47(269). С. 7.

(обратно)

294

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. M., 2000. С. 13–14.

(обратно)

295

Государственный военный архив г. Фрайбурга (Германия). ВАМА, MSg 149. Band 4. BI. 165–166. Цит. по: Источник. Документы русской истории. 1998. № 2. С. 74–75.

(обратно)

296

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. 34.

(обратно)

297

Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2000. C. 238.

(обратно)

298

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга i. 22 июня — 31 августа 1941 года. М, 2000. С. 631–633.

(обратно)

299

А. Витковский, В. Ямпольский. Вчера это было секретом. Документы о литовских событиях 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС 1990. № 10. С. 135.

(обратно)

300

Березин К., Саар А. Операция «Котбус» или «очищение» Прибалтики от евреев. Рига-Вильнюс-Таллин, 2001. С. 9.

(обратно)

301

С. Кузнецов, В. Нетребский. Под маской независимости. Документы о вооруженном националистическом подполье в Латвии в 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 11. С. 116.

(обратно)

302

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 535.

(обратно)

304

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. М., 2000. С. 519–525.

(обратно)

305

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000. С. 632.

(обратно)

306

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 2. 1 сентября — 31 декабря 1941 года. M., 2000. С. 543.

(обратно)

307

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 августа 1941 года. М., 2000.С. 631.

(обратно)

308

А. Витковский, В. Ямпольский. Вчера это было секретом. Документы о литовских событиях 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 137.

(обратно)

309

Там же. С. 138.

(обратно)

310

П. Полян. Советские граждане в Рейхе: сколько их было? // Население и общество. 9–22 апреля 2001 г. № 15–16.

(обратно)

311

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т.2. Начало. Книга 1. 22 июня — 31 aeiycrra 1941 года. М, 2000. С. 634.

(обратно)

312

В. Беляков. Пойдя за шерстью, как бы стриженым не вернуться // Союз. Приложение к «Советской Белоруссии» и «Российской газете». 27 декабря 2000 г. № 4(6). С. 11.

(обратно)

313

Из Варшавы. Москва, товарищу Берия… Документы НКВД СССР о польском подполье. 1944–1945 гг. М.-Новосибирск, 2001. С. 43.

(обратно)

314

Там же. С. 44.

(обратно)

315

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М., 1995.С. 213.

(обратно)

316

Там же.

(обратно)

317

Из Варшавы. Москва, товарищу Берия… Документы НКВД СССР о польском подполье. 1944–1945 гг. М.-Новосибирск, 2001. С. 94.

(обратно)

318

Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939–1945. Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000. С. 9.

(обратно)

319

Там же. С.14.

(обратно)

320

Там же. С.14.

(обратно)

321

В. Н. Земсков. Заключённые, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. № 5. С. 164.

(обратно)

322

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М., 1995. C. 229. Ссылка на Борисова и Союз.

(обратно)

323

С. Кузнецов. Б. Нетребский. Под маской независимости. Документы о вооруженном националистическом подполье в Латвии в 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 11. С. 120.

(обратно)

324

С. Кузнецов, И. Курилов, Б. Нетребский, Ю. Сигачев. Вооружённое националистическое подполье в Эстонии в 40–50-х годах // Известия ЦК КПСС. 1990. № 8. C. 176.

(обратно)

325

Из Варшавы. Москва, товарищу Берия… Документы НКВД СССР о польском подполье. 1944–1945 гг. М.-Новосибирск, 2001. С. 94.

(обратно)

326

Ю. Борисов. Только факты. Националистическое подполье в Литве. 40–50-е годы // Союз. 1–11 марта 1990 г. № 10. С. 11.

(обратно)

327

Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии / Сост. Н. Ф. Бугай. М, 1992. С. 194–195.

(обратно)

328

А. Витковский, В. Ямпольский. Вчера это было секретом. Документы о литовских событиях 40–50-х гг. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 139; Ю. Борисов. Только факты. Националистическое подполье в Литве. 40–50-е годы // Союз. 1–11 марта 1990 г. № 10. С. 11.

(обратно)

329

Иосиф Сталин — Лаврентию Берии: «Их надо депортировать…»: Документы, факты, комментарии / Сост. И. Ф. Бугай. М., 1992. С. 205.

(обратно)

330

В. Чебриков. О выселении в 40–50-х годах некоторых категорий граждан из западных районов СССР. Записка в Комиссию Политбюро ЦК КПСС // Вестник. 1996. № 1. С. 138.

(обратно)

331

М. Глебов. Сибирский эшелон. Трагический юбилей массовых депортаций в Балтии // Известия. 14 июня 2001 г. № 103(25 941).

(обратно)

332

Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину: Согласно Вашему указанию… М., 1995. C. 231.

(обратно)

333

В. Н. Земсков. Заключённые, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (Статистико-географический аспект) // История СССР. 1991. № 5. С. 163.

(обратно)

334

В. Чебриков. О выселении в 40–50-х годах некоторых категорий граждан из западных районов СССР. Записка в Комиссию Политбюро ЦК КПСС // Вестник. 1996, № 1. С. 138.

(обратно)

335

Березин К., Саар А. Операция «Котбус» или «очищение» Прибалтики от евреев. Рига-Вильнюс-Таллин, 2001. С. 33.

(обратно)

336

Там же. С. 35.

(обратно)

337

А. Реутов. В Таллине похоронили нациста // Независимая газета. 29 июня 1999 г. № 115(1931). C. 1.

(обратно)

338

И. Никифоров. За нашу и вашу «свободу». Борцы за свободную Европу носили эсэсовские мундиры // Молодежь Эстонии. 24 июля 2002 г.

(обратно)

339

Л. Семёнова. Национальная военная подготовка // Молодежь Эстонии. 19 мая 2003 г.

(обратно)

340

Б. Каптелов, З. Перегудова. Был ли Сталин агентом Охранки? // Родина. 1989. № 5. С. 69.

(обратно)

341

Троцкий Л. Д. Сталин. Т.2 / Под ред. Ю. Фельштинского. М., 1990. С. 148.

(обратно)

342

Там же. С. 159.

(обратно)

343

Приведено по: Был ли Сталин агентом Охранки? / Под ред. Ю. Фелъштинского. М, 1999 С. 17–18.

(обратно)

344

Суварин (Лифшиц) Борис Константинович (1895–1984). Французский социалист, журналист. Родился в Киеве. В 1900 г. с родителями переехал во Францию. В годы 1-й мировой войны — руководитель Комитета за III Интернационал. Один из основателей и руководителей КП Франции. Лидер левого крыла партии. Представитель ФКП в Коминтерне. В 1924 г. исключён из партии за поддержку Л. Д. Троцкого. В дальнейшем отошёл от троцкизма, сотрудничал в буржуазной прессе.

(обратно)

345

Хроника фальшивок // Est & Quest (Париж). 1–15 мая 1956, № 151. С. 17. Пер. с фр. Цит. по: Был ли Сталин агентом Охранки? / Под ред. Ю. Фелыитинского. М, 1999. С. 250.

(обратно)

346

Б. Каптелов, З. Перегудова. Был ли Сталин агентом Охранки? // Родина. 1989, № 5. С. 66–69; З. И. Перегудова. Был ли Сталин агентом Охранки? // Общая газета. 9–15 октября 1997, № 40 (219). С. 15.

(обратно)

347

Хроника фальшивок // Esl & Quest 1–15 июня 1956. № 153, с. 21–24. Пер. с фр. Цит. по: Был ли Сталин агентом Охранки? / Под ред. Ю. Фельштинского. М, 1999. С. 272.

(обратно)

348

Г. Арутюнов, Ф. Волков. Перед судом истории // Московская правда 1989,30 марта. С. 3.

(обратно)

349

Московская правда. 1989, 2 июля. С. 4.

(обратно)

350

Имеется в виду публикация в «Лайф» от 23 апреля 1956 г.

(обратно)

351

Интересно, если сфабриковать письмо, «доказывающее», что сам Эдуард Смит был в своё время агентом КГБ, а когда обман раскроется, заявить, что письмо «воспроизведено по памяти с утраченного оригинала», чем и объясняются «присутствующие в документе отклонения» — как отнесётся к подобной «аргументации» американский суд?

(обратно)

352

Волков Ф. Д. Взлёт и падение Сталина. М., 1992. С. 21–22.

(обратно)

353

Там же. С. 22.

(обратно)

354

А. Нечаев. Сталин был агентом царской Охранки // Известия. 19 сентября 1997.

(обратно)

355

Там же.

(обратно)

356

Там же.

(обратно)

357

Ю. Фельштинский. Ещё раз о Сталине, агенте охранки // Известия.2 октября 1997.

(обратно)

358

Бордюгов Г. А., Козлов В. А. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества. М, 1992. С. 310.

(обратно)

359

Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. 2-е изд. М., 1987. С. 573–574.

(обратно)

360

Там же. С. 411.

(обратно)

361

Там же. С. 132.

(обратно)

362

Волкогонов Д. А. Сталин. Политический портрет. В 2-х книгах. Кн.1.4-е изд. М., 1997. С. 91.

(обратно)

363

Бурин С. Н. Григорий Котовский: Легенда и быль. М., 1999. С. 219.

(обратно)

364

Илизаров Б. Об историческом гештальте, историческом пространстве и тварях истории // Индекс. Досье на цензуру. 2001. № 14. С. 142.

(обратно)

365

Историк Юрий Жуков и журналист Александр Сабов отвечают на вопросы читателей // Комсомольская правда. 3.12.2002.

(обратно)

366

В. Алексин. Оборотная сторона борьбы за власть в СССР // Независимое военное обозрение. 4–10 февраля 2000, № 4 (177). С. 8.

(обратно)

367

А. П. Паршев. Они под боком // Дуэль. 30 марта 1999, № 13 (104).

(обратно)

368

ГАРФ, ф.9401, оп.1, д.4157, л.201–205; В. П. Попов. Государственный террор в советской России. 1923–1953 гг.: источники и их интерпретация // Отечественные архивы. 1992, № 2. С. 28.

(обратно)

369

Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД 1934–1941: Справочник / Общество «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ. М.: Звенья, 1999. С. 107.

(обратно)

370

В. Алексин. Оборотная сторона борьбы за власть в СССР // Независимое военное обозрение. 4–10 февраля 2000, № 4 (177). С. 8.

(обратно)

371

В. Карпов. Запомним их имена // Новости разведки и контрразведки. 1995, № 15–16 (48–49). С. 4.

(обратно)

372

Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД 1934–1941. С. 107.

(обратно)

373

Ветераны внешней разведки России (краткий биографический справочник). М., 1995. C. 161.

(обратно)

374

Там же. С. 140.

(обратно)

375

Там же. С. 155.

(обратно)

376

Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД 1934–1941. С. 423.

(обратно)

377

Там же. С. 495.

(обратно)

378

Там же. С. 491.

(обратно)

379

А. Кокурин, Н. Петров. НКВД: структура, функции, кадры. Статья вторая (1938–1941) // Свободная мысль. 1997, № 7. С. 113.

(обратно)

380

Перестройка и работа чекистов. Член Политбюро ЦК КПСС, председатель КГБ СССР В. М. Чебриков отвечает на вопросы «Правды» // Правда. 2 сентября 1988, № 246 (25 598).

(обратно)

381

ЦА ФСБ. Ф.З-ос. Оп.6. Д.33. Л.4.

(обратно)

382

А. Кокурин, Н. Петров. НКВД: структура, функции, кадры. Статья вторая (1938–1941) // Свободная мысль. 1997, № 7.

(обратно)

383

ГАРФ. Ф.9401. Оп.8. Д.51. Л.2. Цит. по: Петров Н. В., Скоркии К. В. Кто руководил НКВД, 1934–1941. C. 501.

(обратно)

384

В. Н. Земсков. Рождение «второй эмиграции» (1944–1952) // Социологические исследования. 1991, № 4. С. 5.

(обратно)

385

Там же. С.6.

(обратно)

386

Там же.

(обратно)

387

Там же.

(обратно)

388

Брюханов А. И. Вот как это было: О работе миссии по репатриации советских граждан. Воспоминания советского офицера. М, 1958. С. 181.

(обратно)

389

В. Н. Земсков. Рождение «второй эмиграции» (1944–1952) // Социологические исследования. 1991, № 4. С. 12.

(обратно)

Комментарии

1

В данных за 1932–1933 гг. учтены также спецпереселенцы, возвращенные в спецпосёлки по отбытии срока наказания в лагерях и тюрьмах, а также переданные внутри области (края) из одних хозорганов в другие.

(обратно)

2

В данных за 1932–1933 гг. учтены осужденные, «неправильно высланные», переданные на иждивение и перемещенные внутри области (края); за 1935–1937 гг. — освобожденные на учебу и вышедшие замуж за свободных.

(обратно)

Оглавление

Предисловие к второму изданию (2001 год)

ЧАСТЬ 1

  КАКОВЫ МАСШТАБЫ «СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ»?

    Сколько всего репрессировано?

    Количество заключённых

    Сколько среди заключённых было «политических»

    Смертность среди заключенных

  СКОЛЬКО БЫЛО СОСЛАНО КУЛАКОВ?

  ОЧИЩЕНИЕ АРМИИ

    Как маршал Блюхер воевал с японцами

  ПРАВДА И ЛОЖЬ О СОВЕТСКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ

  ЗА ЧТО СТАЛИН ВЫСЕЛЯЛ НАРОДЫ?

  КРЫМСКИЕ ТАТАРЫ

  ЧЕЧЕНЦЫ И ИНГУШИ

  КАК «ПОРАБОЩАЛИ» ПРИБАЛТИКУ

    От крестоносцев к Гитлеру

    «Советские войска встречали цветами»

    «Невинные жертвы» на службе «Абвера»

    «Пятая колонна» в действии

    На службе у Гитлера

    «Большая часть населения не годится для онемечивания»

    «Сколь добрым когда-то был Сталин»

    «Лесные братья»

    Операция «Весна»

    День сегодняшний

ЧАСТЬ 2. ФАКТЫ ПРОТИВ ЛЖИ

  ИСТОРИЯ ОДНОЙ ФАЛЬШИВКИ

  ЦАРИЦЫНСКИЕ ПРИЗРАКИ

  ЗА ЧТО СИДЕЛ ОТЕЦ А. ЛЕБЕДЯ

  БЕРИЯ И ЧИСТКА В НКВД

  «ПРОСТЫЕ КРЕСТЬЯНЕ» ИЛИ ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПНИКИ?

  ТАКОЕ ВОТ КИНО . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1

2

Реклама на сайте