«История религии : конспект лекций»

Даниил Александрович Аникин История религии: конспект лекций

Введение

Религия занимает важное место в жизни каждого. В сфере интересов верующего человека она оказывается уже в силу наличия у него веры в Бога (или богов), а неверующий человек, сталкиваясь с проявлением религиозности, должен уметь объяснить самому себе, почему его не удовлетворяет религиозная вера в качестве основной доминанты духовного существования. Религия сопровождает нас на протяжении всей жизни, ведь первые представления о существовании сверхъестественного мы получаем от родителей, бабушек и дедушек в том возрасте, когда полученные сведения усваиваются без особых усилий, накладываясь на незамутненное детское сознание и формируя то исходное представлении о религии, которое может оставаться неизменным на протяжении всей жизни, а может видоизменяться в соответствии с изменением внешних обстоятельств или душевных качеств самого человека. В конце концов, история знает много случаев разочарования верующего человека в своих убеждениях, но и не меньше случаев обратной трансформации, когда убежденный атеист становился искренне верующим человеком. И речь идет не об отказе от своих воззрений под воздействием изменившейся социально-политической обстановки (ярким примером чему стала Россия 1990-х гг.), а о радикальной переориентации сознания в результате столкновения с каким-либо явлением, не вписывающимся в односторонне рациональную картину мира. Не удивителен ли тот факт, что многие ученые, прославившие свои имена фундаментальными открытиями в области ядерной физики или нейрохирургии, были верующими людьми, сумевшими рационально оправдать для самих себя необходимость существования веры?

Предмет «История религии» сегодня преподается как в высших учебных заведениях, так и в обычных школах. При этом важно понимать, что свобода вероисповедания закреплена в Конституции России, поэтому задача данного предмета заключается не в увеличении числа верующих, а в передаче ученикам средней школы и студентам начального объема знаний, касающихся специфики религии, теорий ее происхождения и развития, места религии в современном мире. Нельзя забывать и о том, что религия представляет собой один из важнейших пластов культуры, без знания которого невозможно претендовать на звание культурного и образованного человека.

Тема 1 Теории происхождения религии

1.1. Истоки изучения религии

Объектом изучения со стороны представителей философского знания религия стала очень рано, причем первенство в исследовании религиозных явлений следует отдать древнегреческим философам и ученым. Так, древнегреческий философ Анаксагор (500–428 гг. до н. э.) утверждал, что боги создаются людьми по своему собственному образу и подобию, поэтому «эфиопы пишут своих богов черными и с приплюснутыми носами, фракийцы – рыжими и голубоглазыми...»[1] Другие античные философы также применяли к исследованию рационалистический подход, утверждая, что в основе поклонения богам лежит страх перед явлениями природы, например перед штормами и землетрясениями. Уже одно это положение свидетельствовало о том, что в античном обществе был осуществлен переход от религиозной культуры к культуре светской, что вообще дало возможность беспристрастного изучения самого феномена религии во всем многообразии его проявлений. Конечно, на афинских улицах по-прежнему продолжали возвышаться статуи богов, не переставали приноситься праздничные и поминальные жертвы, полководцы регулярно спрашивали совета оракулов перед значимыми битвами, но в среде античных мыслителей религия постепенно становится предметом пристального исследования.

Для одного из знаменитейших античных философов – Платона (427–347 гг. до н. э.) мифы о богах уже утеряли свой ареол недоступности и священности, став просто одним из риторических способов прояснения теоретических положений для обычного слушателя, не способного оперировать умозрительными конструкциями, состоящими из философских терминов, и постигать их на слух. Кроме того, именно Платон совершил поступок, за который его ближайшие предшественники могли поплатиться жизнью: он не просто использовал существующие мифы, придавая им иное, более философское звучание, но и сам стал сочинять мифы, которые тем самым окончательно порывали со своим религиозным происхождением, становясь элементом философских рассуждений или литературных произведений.

Ранние христианские мыслители, например Тертуллиан (III в.), весьма неприязненно относились к попыткам рационально исследовать религию, утверждая приоритет веры над разумом: «верую, чтобы понимать».[2] Такая позиция была господствующей на протяжении столетий. Она не позволяла научно исследовать религию и писать ее историю, не разделяя все многообразие религиозных проявлений на «ложные» (языческие) и «истинные» (христианские). И только в эпоху схоластики (совокупность религиозно-философских учений, существовавших в Западной Европе в ГХ—XIV вв.) были сделаны шаги к устранению подобных крайностей и возникновению более сбалансированной точки зрения на религию.

Средневековая теология воспринимала религию как откровение, которое дано людям от Бога в качестве единственного средства спасения и искупления первородного греха. Средством постижения этого откровения у средневекового философа и писателя Пьера Абеляра (1079–1142) стала не слепая вера, а разум: «понимаю, чтобы верить».[3] Для того чтобы поверить в то, что христианство является единственной абсолютной истиной, необходимо подойти с позиций рациональности к анализу его постулатов, выявить преимущество его положений перед утверждениями других религий (в первую очередь иудаизма и мусульманства). Именно в трудах Абеляра были изложены предпосылки для сравнительного и рационального изучения религии, которое получило широкое распространение в среде философов эпохи Просвещения.

Наиболее развернутое объяснение возникновения религии изложено в трудах французского просветителя Поля-Анри Гольбаха (1723–1789). По его утверждению, психологическая основа существования религии заключена в чувстве страха и беспокойства, свойственном человеку в силу его природы. По мере исчезновения этого страха в процессе развития познавательных способностей человека необходимость в религии постепенно отпадает. Несомненной заслугой Гольбаха является его попытка не просто зафиксировать основные черты религии, но и представить ее эволюцию, основные ступени развития: от поклонения материальным предметам и силам природы, через веру в существование духов, управляющих этими силами, к возникновению идеи единого бога.[4]

Следующим этапом изучения истории религии стало возникновение научных школ, которые попытались представить различные точки зрения на природу, механизм возникновения и развития религиозных воззрений. Именно с начала ХГХ в. можно вести речь о возникновении специализированной истории религии, которая стала строиться не на умозрительных рассуждениях, а на изучении конкретных фактов и их последующем обобщении в виде гипотезы или теории.

1.2. Мифологическая концепция (М. Мюллер)

Первая из научных концепций происхождения религии возникла в первой половине ХГХ в. в среде немецких филологов, самым ярким представителем которых был Макс Мюллер (1823–1900). Выдающийся исследователь санскрита и индийской культуры, он подошел к проблеме религии с лингвистической стороны, отталкиваясь от изучения классических религиозных текстов Древней Индии, большую часть которых он сам впервые перевел на немецкий язык и тем самым сделал достоянием европейской культуры. Религиозность, по мнению Мюллера, происходит не из чувства божественного откровения (как трактовала религию христианская теология), а служит одним из проявлений чувственного опыта, который человек получает в процессе непосредственного соприкосновения с действительностью.[5]

Не существует сверхъестественной стороны религии, поскольку мыслительная деятельность человека основана исключительно на чувственном восприятии. Именно с помощью чувств познающий субъект получает представление об окружающем мире, который складывается из предметов двоякого рода. Одни из этих предметов легко достижимы и доступны обычным человеческим чувствам (осязанию, обонянию, слуху и т. д.). Другие доступны какому-либо одному чувству, но остаются недосягаемыми для всех остальных. Например, Солнце, Луна и звезды становятся достоянием человеческого мышления посредством зрения, но дотронуться до них невозможно, поэтому их недоступность внушила первобытному человеку представление о Недостижимом и Бесконечном, что в итоге и привело к появлению идеи Бога. Образность, изначально свойственная человеческому мышлению, проявляется в том, что идея Бога не является чистой абстракцией, а всегда существует в виде конкретных вещей или явлений. Солнце изначально не являлось богом, а лишь символизировало идею божественности, но потом метафорическая природа сравнения оказалась забыта и человек стал считать Солнце Богом.

Подобный переход от метафорического понимания к буквальному Мюллер называет «болезнью языка». В своем обыденном языке мы часто употребляем выражение «Солнце встает», тем самым приписывая ему характеристики живого существа. По мнению Мюллера, первобытный человек осознавал условный, метафорический характер этого выражения, но потом почему-то забыл его и стал считать отдельные явления и вещи божествами. Слова, изначально бывшие выражениями, имевшими переносный смысл, впоследствии приобрели самостоятельное значение.

С этой точки зрения религия не развивается, а деградирует, поскольку единственно верное понимание Бога было свойственно именно первобытному человеку. Язык сумел исказить это понимание, поэтому современным людям в качестве религии достались уже жалкие остатки истинной веры.

Наиболее точным методом исследования религии, с точки зрения мифологической концепции, является метод филологических и этимологических исследований, позволяющий раскрыть первоначальный смысл мифов и преданий, закрепленных в священных текстах. Согласно одному из древнегреческих мифов, Аполлон влюбился в Дафну, которая сбежала от него и была превращена разгневанным божеством в лавровый куст. Мюллер предлагает следующую трактовку этого сюжета: Аполлон – солярное (солнечное) божество, а имя Дафна имеет помимо буквального значения «лавровый куст» еще и переносное – «заря». Таким образом, в этом мифе, излагающем обычное природное явление, рассказывается о приходе Солнца на смену утренней заре.

Подобный метод позволял объяснить некоторые мифы, но его абсолютизация привела к таким спорным утверждениям, что, например, Троянская война также явилась солярным мифом. Рассуждения Мюллера о природе происхождения религии, относительно верные с филологической точки зрения, оказались совершенно не подкреплены историческими данными, поэтому наиболее точной характеристикой, подводящей итог под всей мифологической концепцией, являются слова британского антрополога и религиоведа Эдварда Эванс-При-чарда(1902–1973): «Влияние Макса Мюллера на исследование религии было недолговременным, и сам Мюллер успел его пережить».[6]

1.3. Материалистическая концепция (К. Маркс, Ф. Энгельс)

Другими германскими исследователями, внесшими свою лепту в исследование проблемы происхождения и функционирования религии, стали Карл Маркс (1818–1883) и Фрвдрих Энгельс (1821–1893). Отношение к ним в современной отечественной науке нельзя назвать взвешенным и спокойным – слишком долгим оказался период безраздельного господства их идей, превращенных в абсолютные догмы, после чего наступило время забвения. Ни тот, ни другой варианты нельзя признать удачными, поскольку в историю религиоведческой мысли эти исследователи вписали свою страничку.

Особенностью подхода Маркса к религии стало признание социальной природы этого феномена, его включенности в систему не просто социальных, но социально-экономических отношений. Специфика религии порождена тем, что она является продуктом определенных социальных условий, которые «программируют» формы религиозности, их структуру и роль в обществе. Кроме того, социальная природа религии заключается в той функции, которую она выполняет в обществе, обслуживая интересы господствующего класса и сохраняя в непререкаемых догмах постулат о неравноправном положении класса господ и класса рабов. Любая религия, по мнению Маркса, вырабатывается правительственными кругами с целью подчинения себе остальных социальных групп, что позволяет обеспечить более тонкое и эффективное воздействие на людей. На смену первобытному насилию, господствующему в доклассовом обществе, приходят религиозные постулаты, которые прикрывают истинные мотивы власти завесой религиозных и моральных норм.

Нетрудно заметить, что само существование религии у Маркса сопряжено с наличием острых социальных противоречий, которые вера решить принципиально не способна, а может лишь смягчить осознание подчиненности одного класса другому, что не содействует освобождению от рабства, а лишь продлевает его гнет. Религия делает человека несвободным, поскольку она отчуждает человека от его собственной природы, суть которой Маркс видит в труде и в возможности в полной мере пользоваться результатами своего труда. Религиозное отчуждение является лишь одним из частных проявлений гораздо более всеобъемлющего экономического отчуждения: «религиозное отчуждение как таковое происходит лишь в сфере сознания, в сфере внутреннего мира человека, но экономическое отчуждение есть отчуждение действительной жизни, – его упразднение охватывает поэтому обе стороны».[7] Консерватизм религии проявляется в том, что она легитимирует установленный порядок, сохраняя существующие в нем противоречия и недостатки, и не просто сохраняя, но освящая их авторитетом религиозных ценностей. Даже христианская религия, возникнув как социальное движение народных низов, после установления своего господства на территории бывшей Римской империи стала идеальным способом оправдания социального неравенства с помощью апелляции к богоустановленности подобного миропорядка. Появившись для удовлетворения нужд классового общества вместе с возникновением государства, религия, по мысли Маркса, имеет преходящий характер и поэтому исчезнет вместе с уничтожением классового неравенства.

Если Маркс, будучи философом, рассматривал религию сугубо теоретически, не сосредоточивая внимания на неоднородном характере религиозных проявлений, то Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884) применил метод исторической реконструкции для выявления последовательной эволюции социальных и экономических институтов, вызвавших к жизни такой социальный феномен, как религия.[8] Рост производительности труда и разделение труда приводят к возникновению частной собственности и государства, которое, нуждаясь в идеологической «подпорке», выстраивает из разрозненных культов централизованную религию. Опираясь на сохранившиеся прямые и косвенные источники, Энгельс выделяет схожие явления возникновения религии у древних греков, древних римлян и германцев.

Уже в начале XX в. многие наблюдения теоретиков материалистической концепции происхождения религии были подвергнуты критике со стороны исследователей примитивных[9] народов Африки и Океании, в развитии которых связь возникновения религии с процессами классобразования оказалось проследить практически невозможно. Кроме того, сам исходный пункт концепции Маркса, согласно которому религия лишь закрепляет произошедшие изменения, не участвуя в самих социальных преобразованиях, оставил вне сферы рассмотрения возможность религии определять дальнейшее развитие общества и развиваться вместе с этим обществом.

1.4. Анимистическая концепция (Э.Б. Тайлор)

Вторая половина XIX в. в религиоведении прошла под безусловным доминированием так называемой анимистической теории происхождения религии, чему немало способствовали блестяще написанные и энциклопедически подробные труды ее основоположника – английского антрополога Эдуарда Барнета Тайлора (1832–1917). Ключевым понятием своей версии происхождения религии английский исследователь сделал термин «анима» (от лат. anima, animus – душа, дух), что и дало название его теории в целом. Именно анимизм (веру в наличие души как у человека, так и у неодушевленных предметов) Тайлор считает исходной стадией формирования религии, из которой впоследствии развились остальные, более сложные формы. В своей работе «Первобытная культура» он фиксирует две предпосылки, из которых он исходит при рассмотрении вопроса зарождения религии:

1) религиозные учения и обряды рассматриваются как части религиозных систем, порожденных исключительно человеческим сознанием, без вмешательства сверхъестественных сил, – рациональная постановка вопроса о религии;

2) разбору подвергаются сходства и различия традиционных религий с религиями цивилизованных обществ – компаративистский (сравнительный) анализ религии.

Исходя из этих основополагающих пунктов и подробно проанализировав обильный материал, представленный мифами народов Азии, Европы, Африки и Америки, Тайлор приходит к выводу, что первобытный человек стремился рационально объяснить те феномены, с которыми он сталкивается в своей повседневной жизни, в первую очередь смерть и сон.[10] Наблюдение сновидений без соответствующего перемещения тела в пространстве привело человека к предположению о том, что наряду с физической оболочкой существует и оболочка духовная – душа, которая связана со своим материальным носителем не слишком прочными узами. По крайней мере, она может отрываться от тела – либо временно (во время сновидений), либо навсегда (окончательное отделение души от тела и является смертью).

Первичная стадия анимизма – представление людей о наличии души. На вторичной стадии происходит распространение этого представления также на явления природы и неодушевленные предметы. Согласно Тайлору первобытный человек, убедившись в наличии у себя духовной основы, не задумываясь, перенес это наблюдение на окружающий мир, воспринимая окружающие предметы как наделенные душой. Кроме того, возможность отделения (пусть даже временного) души от тела привела первобытного человека к появлению идеи о душах, не обладающих телом и представляющих собой, в конечном счете, духов. Именно переход от идеи индивидуальной души к идее наличия сверхъестественных существ, бестелесных по сути, Тайлор и объявляет условием зарождения религиозного сознания.[11]

Анимистическая концепция Э.Б. Тайлора, несомненно, явилась шагом вперед в решении вопроса о примитивных формах религии, что, к сожалению, не избавило ее от существенных изъянов. Основным ее недостатком стал необоснованный перенос эволюционных представлений об этапах становления религии от простейшей формы к более сложной на психологию первобытного человека. Согласно анимистической концепции, у первобытного человека возникла идея о существовании души, которая путем долгой эволюции смогла стать идеей бога. Однако это положение плохо согласуется с изучением современных народов, находящихся на примитивной стадии развития, у которых присутствует идея бога, в то время как понятие души находится в зачаточном состоянии. Косвенно это положение подтверждается и самим Тайлором, который для доказательства своей теории использует мифологические сюжеты, относящиеся к достаточно развитым религиозным системам, – древнеегипетской и скандинавской.

1.5. Теория прамонотеизма (Э. Лэнг, В. Шмидт)

Британский филолог Эндрю Лэнг (1844–1912) стал одним из тех немногих людей, которые, не удовольствовавшись господствовавшей в то время анимистической концепцией зарождения религии, попытались найти другое объяснение для существующего многообразия религий и религиозных проявлений. Будучи по своим воззрениям эволюционистом (сторонником последовательного развития религии), Лэнг решительно выступил против утверждения, согласно которому первичной формой религии является убеждение во всеобщей одушевленности мира. Если эта форма является первичной и именно из нее путем долгой эволюции проистекают остальные религиозные проявления, завершающиеся появлением идеи бога, то остается непонятным, каким образом во многих регионах земного шара, непосредственно не связанных друг с другом, существует не просто идея сверхъестественных существ, а идея единого Бога. Свою теорию, отстаивающую наличие в качестве исходной формы религии веру в единого бога, английский ученый назвал теорией прамонотеизма (от лат. mono – единый и греч. theos – бог).

Веру в наличие единого бога можно объяснить рациональным заключением первобытного человека, согласно которому окружающий мир, не являясь продуктом человеческих трудов, создан сверхъестественным существом. Уверенность анимизма в том, что душа (дух) стала прообразом бога, Лэнг опровергает с помощью фактов из мифологии примитивных народов Океании, свидетельствующих, что бог воспринимается не как дух, а как реально живущее человекоподобное существо. Исходя из этого ученый делает вывод, что вера в бога «в ходе своего развития не нуждалось ни в каких размышлениях о снах и призраках».[12] Воспринятая из существования снов и смерти уверенность в существовании бестелесной души имеет принципиально иное происхождение, нежели вера в единого бога, которая наличествует в незамутненном сознании первобытного человека, но затем подвергается искажениям со стороны анимистических представлений. Только анализ мифов и эпических литературных произведений («Илиады», «Одиссеи», «Махабхараты» и т. д.) позволяет очистить религию от позднейших наслоений, фигур различных богов и духов и вернуться к ее исходному состоянию. Интересно, что Лэнг, основываясь на своей концепции, положительно оценивал роль христианства, которое, по его мнению, восстанавливает утраченное религиозное единство, соединяя в себе различающиеся традиции интеллектуальной религии эпохи эллинизма и мессианского иудаизма.[13]

В XX в. идея прамонотеизма нашла отклик в трудах тех представителей католической церкви, которые пытались путем использования новейших научных данных подкрепить библейскую идею о «первоначальном откровении». Активным продолжателем теории прамонотеизма стал австрийский священник и исследователь примитивной религии Вильгельм Шмидт (1868–1954), посвятивший обоснованию этой идеи 12 томов своего труда «Происхождение идеи бога» (1912–1955). Отталкиваясь от данных антропологических исследований, Шмидт утверждал, что наиболее примитивными являются народы, у которых отсутствует земледелие и скотоводство. К таким народам он причислял пигмеев Африки, аборигенов Австралии, обитателей Андаманских островов и жителей Крайнего Севера – эскимосов. Несмотря на то что исследователям не удалось зафиксировать у этих племен наличия каких-либо анимистских, тотемистских или фетишистских верований, вера в единого бога оказывается присуща этим малочисленным народам, что подтверждает наличие в их развитии прамонотеистической стадии, которая оказалась преодолена в дальнейшем остальными народами.

Слабым местом сторонников теории прамонотеизма явилось неоправданное применение самого термина «монотеизм», который в строгом смысле означает отрицание политеизма, в то время как Лэнгом и Шмидтом он отождествлялся с идеей Высшего существа (не обязательно бога), предшествовавшей политеизму или существовавшей параллельно с верой в наличие многих богов и духов. Упадок прамонотеистической концепции был связан с кризисом самой теории эволюционизма, стремившейся выстроить последовательную цепочку сменяющих друг друга форм религии, которая оказалась подвергнута критике за произвольность своих построений и невозможность подтвердить смену этих форм с помощью антропологических или археологических данных.

1.6. Преанимистическая концепция (Дж. Фрэзер, Р. Маретт)

Недовольство безраздельным господством анимистической концепции Э.Б. Тайлора привело к возникновению концепции преанимистической. Сам термин «преанимизм» был введен в научный оборот в 1899 г. английским исследователем примитивных народов Робертом Мареттом (1866–1943). В последствии к подобной точке зрения примкнули еще несколько религиоведов и антропологов, самым знаменитым из которых, безусловно, был английский антрополог Джеймс Фрэзер (1854–1941). При этом нельзя считать преанимизм единой теорией, поскольку каждый из исследователей, считавших свою позицию преанимистической, отстаивал собственные взгляды, а объединяла их лишь уверенность в том, что сформулированная Тайлором анимистическая стадия формирования религии не является исходной, поскольку ей предшествовали другие, более примитивные формы.

Так, Р. Маретт, не отрицая значимости веры в духов, считал, что сама потребность в рациональном объяснении мира не является первичной, поскольку не идеи выражаются в соответствующих действиях и ритуалах, а действия порождают идеи. Религия рождается как эмоциональный отклик на происходящее в природном или социальном мире, выражаемый изначально с помощью психомоторных действий – ритуальных движений или танцев. Идейная составляющая религии возникает лишь в тот момент, когда насущной становится необходимость объяснения совершаемых действий и поступков. Именно тогда «задним числом» формулируется идея духов, для успокаивания которых необходимо совершать определенные обряды. Первобытный человек, по Маретту, действовал сначала телом, а уже потом разумом: телодвижения предшествовали рациональному объяснению, а ритуал предшествовал возникновению собственно религиозных идей. Человек в своей деятельности сталкивается с какими-то предметами или явлениями, которые на бессознательном уровне могут вызывать проявления различных эмоций – страха, удивления, ненависти или, наоборот, привязанности и любви. Чувства, испытываемые при столкновении с этими предметами, представитель первобытного общества переносит на сами предметы, наделяя их сверхъестественными свойствами и делая их объектами поклонения.

На первичной стадии своего существования религия не может быть отделена от магии, с которой она впоследствии порывает и начинает преследовать (например, знаменитые гонения на ведьм, устраиваемые церковью на протяжении Средних веков). Возникновение магии, по Маретту, также имеет эмоциональное объяснение, которое заключается в стремлении человека справиться с охватывающими его эмоциями путем переноса этих эмоций на безличный предмет, который становится «заменителем» реального объекта эмоциональной привязанности. Вера в то, что символическое воздействие на предмет способно привести к реальным последствиям, делает магию значимой как для первобытного, так и для современного человека (любовные эликсиры, приговоры, заклятья и т. д.).

Другое объяснение происхождения магических явлений было предложено Дж. Фрэзером, который именно магию считал наиболее примитивной формой религии, предшествующей возникновению достаточно рациональных анимистических воззрений. Будучи блестящим исследователем и чрезвычайно трудолюбивым человеком, этот английский антрополог получил всемирную известность благодаря работе «Золотая ветвь» (1911–1915), которая до сих пор считается одним из классических трудов по истории религии.

Фрэзер объяснял возникновение магии практическими потребностями первобытных человеческих сообществ, поскольку люди зависели от окружающей среды и пытались найти способы воздействия на нее с целью улучшения своего положения. Если современный человек строит свои действия по отношению к природе на основании определенных законов (например, способен констатировать, что появление тучи служит первым симптомом приближения дождя, но осознает свою невозможность повлиять на этот процесс), то первобытный человек такой возможности были лишен. Он строил свои догадки на основании поверхностных сравнений и аналогий, сущность которых может быть выражена в двух законах – законе контакта и законе подобия. Закон контакта заключается в вере в то, что два предмета, побывавшие в контакте друг с другом, неким образом продолжают воздействовать друг на друга, даже находясь на определенном расстоянии. Например, достаточно наступить на след, оставленный врагом, чтобы причинить ему вред. Закон подобия основан на вере в то, что предметы, схожие по своим внешним характеристикам, находятся в невидимой связи между собой. Например, воздействуя на фотографию человека или на сделанную по его подобию куклу, можно влиять на самого человека.

Примитивная магия, которая вначале была одноразовой и не подчинялась каким-либо канонам, постепенно превращается в особый вид деятельности, закрепленный за знахарем или колдуном. Но, отрываясь от конкретных случаев применения, магическая практика лишается тем самым своей очевидности, требуя рационального объяснения, что и порождает религию. Фрэзер приводит следующий пример. В примитивных обществах на поле часто оставляли сноп пшеницы в магических целях, чтобы обеспечить плодородие на следующий год. В рамках религии этому поступку было дано следующее объяснение: сноп представляет собой жертвоприношение божеству плодородия.

Слабым местом теории как Дж. Фрэзера, так и других представителей преанимистических теорий является недостаточная аргументация перехода от стадии магии к стадии религии, ведь даже в приведенном примере речь идет о переосмыслении в рамках религии магической практики, а не о трансформации магии в религиозные убеждения. Не менее важным доводом для осторожного отношения к преанимистическои концепции выступает наличие исторических фактов, свидетельствующих о том, что религия не сменяет магию, а сосуществует с ней. Это ставит под сомнение исходную предпосылку данной теории, заключающуюся в последовательной смене стадий.

1.7. Психоаналитическая концепция (3. Фрейд, К.Г. Юнг)

Психоанализ, ставший одной из ключевых теорий в гуманитарных науках в XX в., сумел проявить себя и в исследовании религии, предложив крайне оригинальную трактовку ее возникновения. Основатель психоаналитического метода Зигмунд Фрейд (1856–1938) был практикующим врачом-психиатром, поэтому его концепция выросла из наблюдений за больными и переноса опыта излечения отдельных нервных и психических заболевания на широкий круг проблем, одной из которых и стала проблема возникновения религии, которая разбирается им в работе «Тотем и табу» (1913).

В основе религии, по мнению Фрейда, лежит чувство вины. В своей врачебной практике австрийский психиатр часто сталкивался с чувством затаенной вражды, которое испытывает сын по отношению к своему отцу. Причиной этого являлась подавленная любовь к матери, которая и выливалась в ненависть по отношению к тому, кто обладал преимущественным правом на сексуальные отношения с нею. Вместе с тем отец служил образцом подражания для ребенка, поэтому ненависть, не находящая выхода, загонялась внутрь и служила источником постоянного психического напряжения. Этот комплекс Фрейд назвал Эдиповым, воспользовавшись сюжетом известного античного мифа, согласно которому Эдип стал фиванским царем, убив своего отца и женившись на собственной матери. Выдвинув предположение, что онтогенез (процесс индивидуального развития) совпадает с филогенезом (процессом постепенного развития общества), Фрейд сделал вывод, что Эдипов комплекс, существующий у ребенка, неким образом повторяет реально развитие событий, произошедшее в начале появления общества.

На первобытной стадии существования человечества возникла ситуация, когда вождь орды присвоил себе преимущественное право на всех женщин орды, за что был убит своими сыновьями, впоследствии раскаявшимися в своем поступке и объявившими табу на убийство и инцест (кровосмесительство).[14] Убитый отец стал тотемным зверем, на поедание которого был введен запрет, а периодическое нарушение этого запрета во время ритуальных празднеств служило источником периодического же воспоминания о тяжести совершенного преступления. Подобное воспоминание о фигуре убитого отца послужило в дальнейшем основанием для появления фигуры Бога, т. е. стало источником не просто формирования примитивных форм тотемизма, но и развитых религиозных форм.

Ученик Фрейда, Карл Густав Юнг (1875–1961), во многом переосмыслил взгляды своего учителя, отказавшись от излишней сосредоточенности на проблемах формирования сексуальности и сделав акцент на наличие неких сюжетов, универсальных для всех типов культур и передающихся на бессознательном уровне. Эти сюжеты, лежащие в основе любой религии, Юнг назвал архетипами. В своих работах он попытался не только теоретически обосновать наличие подобных архетипов в разные эпохи и в разных типах культуры, но и обратился к конкретным мифам с целью их сравнения и выявления общих символов. Например, символику круга можно наблюдать в самых различных религиозных традициях: круг как идеальная форма – в пифагореизме, мандала (т. е. символическое отображение мироздания в виде круга) – в буддизме и т. д. В одной из своих работ («Божественный ребенок») Юнг анализирует мифы о «божественном младенце», которые присутствуют практически в каждой развитой мифологии. Например, Персей – в древнегреческой мифологии, Иисус – в христианской традиции, аналогичные ближневосточные и индийские мифы. Разумеется, в случае такого разброса сюжетов сложно оказывается предположить, что все эти мифы являются заимствованиями из одного источника, поэтому признание их архетипически присутствующими в подсознании человека позволяет избежать бесполезных поисков источника заимствования.

Оригинальность психоаналитической концепции религии вызвала немало критики с разных сторон. Больше всего споров вызвала идея Фрейда об отождествлении индивидуального человеческого развития с прогрессом общества, поскольку это тождество вряд ли возможно достоверно подтвердить с помощью археологических или антропологических данных, а без учета этого вся концепция порождения Эдипова комплекса рассыпается в прах. Непонятным в рамках фрейдистской концепции остается и механизм передачи информации на подсознательном уровне, поскольку Фрейд и Юнг неоднократно подчеркивают, что религиозная символика порождается человеческим подсознанием, которое уже содержит в себе весь набор символов (или комплексов). Более частным упреком Фрейду выглядит его интерпретация мифа об Эдипе, которая кажется натянутой и не согласуется с остальным комплексом древнегреческих мифов, в которых неоднократно присутствующие сюжеты отцеубийства и инцеста практически не перекликаются между собой.[15]

1.8. Социологическая концепция (Э. Дюркгейм)

Французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858–1917) стал одним из самых знаменитых исследователей религии в XX в., а его работа «Элементарные формы религиозной жизни» (1912) до сих пор является классическим трудом по истории религии, хотя отдельные положения из этой книги уже устарели, а некоторые являются чересчур спорными для того, чтобы их безоговорочно принимать. Так или иначе, но именно вокруг Дюркгейма сложилась целая школа сторонников социологического подхода к религии. Некоторые из ее представителей, такие как Л. Леви-Брюль, М. Мосс, своими работами вошли в историю религиоведческой мысли.

Исходным пунктом рассуждений Дюркгейма выступает тезис о социальном характере религии, который и предопределил специфику его исследования. В отличие от своих предшественников – сторонников эволюционной теории развития религии – французский ученый, хотя и пытался уловить хронологическую взаимосвязь между различными формами религиозности, но ставил перед собой совершенно иную задачу. «Не существует четкого мгновения, когда начала существовать религия, и речь не идет об обнаружении хитроумного способа, позволяющего мысленно перенестись в него... Мы ставим перед собой совсем иную задачу. Мы хотели бы найти средство выявления постоянно действующих причин, от которых зависят наиболее существенные формы религиозного мышления и религиозной практики».[16]

Иначе говоря, Дюркгейм пытается определить те социальные условия, которые и создают своеобразие религиозных форм, определяют значение религии для общества в целом или отдельных социальных групп. Священное как основное понятие религии может использоваться в широком значении как набор предписаний, имеющий обязательный характер для всех членов определенной социальной группы. Нетрудно заметить, что под такое определение священного подпадают и принятые в обществе законы, нарушение которых также жестоко преследуется именно потому, что разрушает целостность общества, подвергая угрозе незыблемые ценности, на которых это общество держится. Вывод Дюркгейма состоит в том, что религиозность служит обязательным атрибутом общественного устройства, проявляется ли она в виде официальной религии или прячется под видом принятых в данном сообществе норм и правил поведения. Основной функцией религии, по его мнению, является обеспечение социальной интеграции, т. е. сплоченности общества, что и служит основной причиной возникновения религии в ее самой примитивной форме – тотемизме.

Тотемизм представляет собой ассоциативное отождествление какого-либо животного или растения с социальным коллективом, в роли которого обыкновенно выступает клан. Именно наличием клановой системы объясняет Дюркгейм свой выбор австралийских сообществ собирателей и охотников в качестве наиболее примитивных форм существования религии. Как для социолога для него основным критерием выбора объекта исследования является простота социальной организации, которой должна соответствовать форма религиозности. Таким образом, он приходит к выводу, который впоследствии был опровергнут сравнительным анализом примитивных обществ: тотемизм соответствует клановой системе, а клановая система соответствует тотемизму.

Тотем служит своеобразным символом клана, в обожествлении которого все члены этого клана чувствуют свою принадлежность к одной социальной группе, отличающейся от остальных групп, имеющих свои тотемы. Кроме того, тотем не является абстрактным понятием, а находит свое материальное воплощение в символическом изображении священного животного, представляющем собой деревянную фигурку, называемую аборигенами Австралии «чуринга». Во время выполнения коллективных обрядов вокруг изображения тотема достигается духовное единение социального коллектива. Именно из тотема вырастает фигура бога, поскольку каждый бог был когда-то тотемом конкретного клана. Пантеон богов в политеизме явился формой объединения тотемов различных кланов, принадлежащих к одному племени; способом подчеркнуть уникальность каждого клана, но вместе с тем их всеобщее происхождение и принадлежность к более крупному социальному объединению. Абстрактное мышление, развивающееся на позднейших стадиях развития человечества, формирует из отдельных тотемов понятие бога, который уже не привязывается к конкретному клану, а служит источником интеграции общества в целом.

Слабой стороной социологической концепции Дюркгейма явилась недостаточная привязка его теории к фактам, касающимся примитивных обществ, поскольку сам термин «тотем», воспринятый из языка североамериканских индейцев и использованный для анализа сообществ австралийских аборигенов, утерял во время этого переноса свое конкретное содержание и стал чересчур расплывчатым. Но даже в этом, чрезвычайно широком понимании тотемизм не удалось зафиксировать во многих примитивных обществах, а там, где он существовал, не обязательно выступал атрибутом клановой организации общества, на чем усиленно настаивал Дюркгейм. Сделав гигантский шаг вперед в соотнесении типа социальной организации с религиозными представлениями, он не смог в полной мере использовать сравнительный метод для выявления специфических форм этой связи. По словам английского антрополога Э. Эванс-Причарда, в лучшем случае Дюркгейма можно причислить к философам, а не к ученым, занимающимся исследованием религии.[17]

1.9. Феноменологическая концепция (Р. Отто, М. Элиаде)

Если в социологическом подходе подчеркивалась социальная природа религии, то ее критики попытались вычленить истоки веры в бога в специфике самого человеческого мышления и способов восприятия мира. Такой подход получил название феноменологического (от греч. phenomenon – явление). Его основоположником стал немецкий теолог Рудольф Отто (1869–1937). В своей книге «Das Heilige»[18] (1917) он высказал необходимость исследования религии вне исторического контекста, с учетом только психологических механизмов, которые преобразуют непосредственное восприятие мира в религиозное переживание.

Согласно Р. Отто, природная эмоциональность человека проявляется в том, что при встрече с каким-то необычным явлением, он начинает испытывать специфические чувства, двойственные по своей природе и являющиеся исходным пунктом в формировании религиозной веры. Двойственность этих чувств проявляется в том, что в зависимости от эмоционального состояния самого человека он способен воспринимать сакральное как в негативном, так и в позитивном аспекте. Негативный аспект заключается в восприятии сакрального как чего-то ужасного и величественного, следствием чего является возникновение у человека чувства собственной ничтожности, подчиненности своей жизни божественному провидению. Позитивный аспект состоит в подчеркивании в процессе восприятия красоты и великолепия сакрального, что порождает у наблюдателя чувство божественной милости и любви. Специфика феноменологического подхода у Отто заключалась в исследовании психологических механизмов, способствовавших зарождению религии, но антиисторичная постановка вопроса в его работах не позволяла выявить исторические условия возникновения и трансформации различных форм и проявлений религиозности.

Соединение феноменологического подхода с попыткой рассмотрения религии с исторической точки зрения было проделано в работах знаменитого румынского религиоведа и антрополога Мирчи Элиаде (1907–1986). Специфика восприятия вкупе с психологической характеристикой самого наблюдателя, по мысли Элиаде, уже является достаточным условием для возниьшовения индивидуальной веры, но эта вера превращается в веру всеобщую в момент передачи наблюдателем своего религиозного опыта другим людям. То, каьсие слова он выбирает для описания своих чувств и эмоций, на каком аспекте сакрального он делает вольный или невольный акцент в своем повествовании, – все это накладывает отпечаток на формы религиозности, доминирующие в конкретных обществах и в конкретные исторические эпохи. Немаловажно и то, что выбор объектов, служащих источником религиозного опыта, не является исключительным достоянием самого человека. Например, созерцание грозы может вызвать религиозные переживания лиьпь у человека, принадлежащего к социальной группе или племени, где грозе придается особое значение. К сожалению, выход на проблему культурной обусловленности религиозных проявлений остался Элиаде неразработанным.

В книге «Священное и мирское» Элиаде прослеживает, как реализуется фундаментальное противоречие между сакральной и обыденной сферами жизни в различных религиозных традициях. Сама оппозиция «священное – мирское» встречается уже у Э. Дюркгейма, но у него она играет роль теоретической конструкции, и ее наличие в примитивных обществах практически не обозначается. Элиаде показывает, что разделение жизни на сакральное и мирское существовало как в пространственном, так и во временном аспекте. Священным в примитивном обществе являлся центр, который был олицетворением устойчивости порядка среди окружающего хаоса. По мере удаления от центра степень святости ослабевала и усиливалась роль повседневного, обыденного, которое именно в силу своей удаленности от святости служило источником опасности и постоянной угрозы. Во временном аспекте неоднородность мира проявлялась в разделении на праздники, которые имели ритуальное значение и возвращали человека к моменту создания мира, требуя от него проведения поддерживающих обрядов, и будни, лиьпенные какой-либо связи со сверхъестественным, истинным миром.[19]

Феноменологический подход к проблеме возникновения религии позволил отказаться от эволюционизма, господствующего в религиоведческой мысли на протяжении всего XIX в., и предложить свой вариант условий, на которых возможно возникновение религии. Признание общности религиозного опыта, вне зависимости от времени и места его переживания, позволило уловить универсальную психологическую основу, на которой базируется религия. Однако отсутствие внимания к способам осмысления этого опыта в различных традициях существенно сузило возможность применения данного подхода к исследованию истории религии.

1.10. Структурализм (К. Леви-Стросс, Ж. Дюмезиль)

Последним из числа основных подходов к исследованию религии сформировался структуралистский подход, принципы которого были сформулированы в 1940-х гг. в трудах французских антропологов Клода Леви-Стросса (1908–1990) иЖоржа Дюмезиля (1898–1986). Ключевым понятием структуралистского подхода является понятие структуры. Так, Леви-Стросс видел во всех сферах человеческой жизни – от языка до систем родства – господство одинаковых принципов структурирования, которые остаются неизменными и строятся на оппозиции «сырое – вареное», «живое – мертвое», «старое – новое», «верх – низ» и т. д. (т. е. бинарной системе). Подобная структура может не осознаваться самим человеком, поэтому необходим беспристрастный взгляд исследователя, способного вычленить в запутанной картине социальной жизни базовые связи.

Такой же подход лежит в основе структуралистского исследования мифов: каждый миф или отдельный вариант мифа не рассматривается как уникальное произведение; объектом рассмотрения служат все варианты мифов, образующие некое целое. Именно в комплексе различных интерпретаций мифа можно вычленять базовые противоположности, которые проявляются в любом из вариантов, вне зависимости от того, насколько от первоначального варианта он отстоит. При этом выстраиваемая структура не является исходным, наиболее древним вариантом мифа, а представляет собой лишь модель мифа, исходя из которой можно рассматривать вновь обнаруживаемые интерпретации. Например, К. Леви-Стросс анализирует миф об Эдипе, вычленяя за внешней последовательностью событий (которые уже послужили когда-то объектом исследования для 3. Фрейда) внутреннюю структуру, проявляющуюся в противостоянии друг другу представлений о рождении человека из земли (появление вооруженных воинов из посеянных на поле зубов дракона) и его появлении от брака мужчины с женщиной (судьба Лая). С этой точки зрения версия Фрейда является всего лишь новым вариантом исходного мифа, демонстрирующим точно такую же структуру и поэтому повергаемым анализу наравне с античными аналогами.

Подобный подход, хотя и позволяет избежать умозрительных и сугубо теоретических попыток реконструкции изначального мифа, но одновременно лишает исследование мифов какой-либо соотнесенности с реальной историей: если все варианты мифа равнозначны, то нет никакой разницы между тем из них, который возник ранее, и тем, который является плодом индивидуального художественного творчества. Кроме того, само положение Леви-Стросса о наличии в мифах исходных бинарных оппозиций не означает, что может быть выделена только одна подобная оппозиция. В любом мифе можно найти сразу несколько противостоящих друг другу элементов, поэтому поиск тех из них, которые оказываются наиболее соответствующими структуре мифа, оказывается предоставленным фантазии исследователя.

Ж. Дюмезиль использовал структуралистскую схему наряду со сравнительным методом исследования для своей реконструкции социальной структуры и религиозных воззрений праиндоевропейцев.[20] В своей работе он исходит из предположения о том, что индоевропейскому обществу изначально была свойственна жесткая социальная структура, обусловленная основными потребностями примитивного общества: жречество, воины и крестьяне. Каждая из этих социальных групп обладала собственной функцией: жрецы – функцией упорядочивания космоса путем выполнения соответствующих обрядов; воины – функцией защиты собственной социальной группы и агрессии по отношению к остальным; крестьяне – функцией обеспечения материальных условий жизни. Небесная иерархия, согласно Дюмезилю, четко соответствует этой социальной структуре: в иранской, индийской и скандинавской мифологии присутствуют «тройки» богов, ответственные за покровительство перечисленным социальным группам. Язвимой стороной концепции Дюмезиля являются многочисленные натяжки, к которым ему приходится прибегать для выдерживания троичной структуры в религиозных пантеонах, а также отсутствие археологических данных, способных подкрепить само предположение о существовании трех социальных групп.

Тема 2 Ранние формы религии

2.1. Религия неандертальцев и примитивных народов

Религия настолько органично присутствует в жизни современного человека, что создается впечатление, будто она сопровождает человечество на протяжении всей истории его существования и развития. Но эта точка зрения является ошибочной, поскольку сохранившиеся до наших дней археологические данные позволяют зафиксировать примерное время возникновения еще примитивных, но уже религиозных обрядов. Впервые наличие подобных обрядов обнаруживается у Homo sapiens neandertalis (Человек разумный неандертальский), которого в обыденной речи часто называют просто неандертальцем. Этот подвид человечества стал тупиковой ветвью развития, а его исчезновение приблизительно 40 тыс. лет назад многие исследователи объясняют как раз деятельностью предков современного человека. В рамках истории религии неандерталец служит объектом пристального исследования, поскольку именно к нему археологические данные позволяют отнести первые известные нам проявления религиозных чувств. Как же способствовали возникновению религии те природные и социальные условия, в которых существовал неандерталец?

Обитали неандертальцы небольшими группами по 30–40 человек, занимались собирательством и охотой, вели кочевой образ жизни, но кочевали по достаточно ограниченной территории в поисках наиболее плодородных полей и богатых дичью лесных или лесостепных угодий. Знаменитые пещеры на юге Франции, в которых была впервые обнаружена наскальная живопись, позволяют с полной достоверностью утверждать, что посещались эти места и дополнялись свежими рисунками на протяжении многих поколений людей, которые явно принадлежали к одному или нескольким родственным племенам. Во главе каждой такой группы стоял вождь, который имел весьма ограниченные функции, чаще всего касающиеся охоты, поэтому в обыденной жизни племени его роль была невелика. Периодически случались столкновения с соседними племенами, что приводило к гибели в схватке или ранениям, которые в тяжелых условиях первобытной жизни оборачивались той же самой гибелью, только более мучительной. Смерть сопровождала неандертальца по пятам, да и продолжительность его жизни была невелика: большинство сохранившихся до наших дней черепов неандертальцев принадлежит 30—40-летним людям, а многие заканчивали свою жизнь и еще раньше – смерть в детском и юношеском возрасте была обычным событием.

Историкам бывает сложно реконструировать мышление человека, чья жизнь отделена от сегодняшних дней несколькими сотнями лет. Что же можно сказать о мышлении неандертальца, существование которого оказалось отделено настолько большим временным барьером, что выпало из исторической памяти человека современного типа на много тысячелетий? Судить о тех процессах, которые протекали в голове у неандертальца, мы можем по немногочисленным свидетельствам, сохранившимся до наших дней, причем надо учитывать, что такая реконструкция в любом случае является гипотетической. Итак, свидетельствами существования зачатков религии уже в эпоху неандертальцев являются:

1) наличие определенного похоронного обряда. Возможно, первичной функцией похорон являлась чисто утилитарная забота о гигиене местообитания, однако такая забота не была обязательной в случае кочующих племен, поэтому сохранившиеся погребения позволяют достоверно утверждать, что первобытный человек заботился о покойнике. Разумеется, на основании археологических данных восстановить погребальный обряд не представляется возможным, но сохранившиеся следы позволяют утверждать, что умершего хоронили в определенной позе (как правило, лицом на восток – навстречу поднимающемуся Солнцу), а место погребения посыпали красной охрой. Особое отношение к мертвым проявлялось в том, что первобытный человек верил в сохранение некой формы жизни после смерти, боялся вреда со стороны умерших членов племени и стремился этого не допустить с помощью проведения обрядов;

2) ритуальные наскальные изображения. На протяжении XX в. было обнаружено несколько подобных пещер, самой знаменитой из которых является пещера Ласко в Южной Франции. Первоначально исследователи предположили, что изображения животных и людей не несли дополнительной смысловой нагрузки, а являлись прообразом возникновения искусства. Но многочисленные насечки и углубления на рисунках животных позволили реконструировать тот обряд, который совершался в подобных пещерах и сохранился практически в неизменном виде до наших дней у аборигенов Австралии. Непосредственно перед охотой мужчины первобытного племени «разыгрывали» свои последующие действия, поражая нарисованных животных и тем самым обеспечивая себе удачу в настоящей охоте. Очевидно, в тех же пещерах происходили и примитивные обряды инициации (посвящения), которые должны были приобщить юношей к взрослой жизни. Только после совершения такого обряда эти юноши могли считаться взрослыми людьми, их биологический возраст имел к возрасту социальному лишь опосредованное отношение.

Несмотря на то что неандертальцы не являются прямыми предками человека, сходство зачатков их религиозных воззрений с обрядами и мифами первобытных племен Человека разумного несомненно. Из этих примитивных форм выросло все многообразие религиозных проявлений, которые существовали у первобытного человека и в дальнейшем оказались объединены в рамках уже сложившихся религий. В частности, некоторые черты первоначальных религиозных форм оказались сохранены у жителей Экваториальной Африки и аборигенов Австралии. Однако религиозность в примитивных обществах сводилась не только к выполняемым обрядам и ритуалам, но и к словесному сопровождению этих ритуалов – мифам.

У современного человека миф до сих пор выступает синонимом чего-то несбыточного и волшебного, реально не существующего. Эта точка зрения была впервые сформулирована философами эпохи Просвещения, создавшими культ науки, базирующейся на рациональности, с позиций которой сохранившиеся остатки древнегреческой мифологии, дошедшие большей частью в вольном пересказе античных авторов, являлись не заслуживающими доверия баснями и сказками. Знаменитый русский филолог В.Я. Пропп (1895–1970) в своей работе «Исторические корни волшебной сказки» рассматривает соотношение сказки и мифа и приходит к выводу, что сказкой является только миф, утративший свою функцию, т. е. переставший служить словесным сопровождением какого-либо ритуала или объяснять установленный социальный порядок. В примитивном обществе миф своей функции не теряет, он тесно связан с религиозными представлениями и ритуалами. Применительно к религиям Древнего мира сложно говорить о разработке стройных теологических (богословских) учений, поскольку основная часть религиозных воззрений, особенно распространенных в низших слоях населения, продолжала существовать в виде мифов. Мифы рассказывались родителями своим детям и так передавались от поколения к поколению. Чем дальше удалялись мифы от тех уходящих в прошлое обрядов, которые их когда-то породили, тем более несуразными и преувеличенными деталями постепенно они насыщались, превращаясь из формы религиозного чувства в развлекательный рассказ.

В наиболее кратком, но полном виде специфика первобытной мифологии представлена у американского исследователя первобытной религии и мифологии Самуэля Хука. Он выделяет следующие типы мифов:[21]

1) обрядовый миф – вероятно, наиболее древняя форма мифа, родившаяся из словесного сопровождения ритуала и призванная объяснить непосвященным основные моменты происходящего действа. Первоначально ритуал сопровождался песнопениями и заклинаниями, которые позволяли усилить влияние выполняемых действий, имея призывающий или повелевающий характер. Постепенно отдельные выклики и магические формулы приобретали характер связного рассказа, комментирующего каждый шаг совершающегося обряда;

2) культовый миф. Он является разновидностью мифа обрядового, но связан с более развитой формой религиозного мышления, при котором рассказывание мифа не сопровождает ритуал, а служит способом пробуждения религиозных чувств в момент отмечания какого-либо праздника, имеющего сакральное значение. Культовый миф сохраняет историю племени или государственного образования, привязывая ее к определенной религии или культу отдельного божества;

3) этиологический миф (миф происхождения) – сравнительно поздний вариант мифа, получающий развитие в обществе, уже утратившем непосредственную связь с ритуальными практиками и пытающемся оправдать существование ритуала с помощью псевдоисторического или религиозного объяснения. Например, египетский миф об Осирисе и Изиде, вступающим в брак, несмотря на существующую между ними кровнородственную связь, является попыткой оправдать существование старинного обычая, согласно которому египетские фараоны брали в жены своих сестер;

4) эсхатологический миф (миф о конце света). Зарождение этого типа мифов обыкновенно связывается с иудаизмом, но содержатся религиозные взгляды о конце света уже в вавилонских мифах. Если в примитивном обществе господствует циклическое представление о протекании времени (это связано с тесной зависимостью первобытного человека от природы, подчиняющейся циклической смене времен года), то эсхатологический миф служит проявлением уже несколько иного отношения к времени – линейного. Линейное время, в отличие от циклического, не замыкается в круг и имеет четкую точку начала и, естественно, точку конца, к которому следует готовиться заранее. Именно этот миф лег в основу иудаизма, а впоследствии и христианства;

5) миф престижа. Он служит обычным для примитивных обществ способом подчеркнуть превосходство своего рода, племени или города над остальными путем приписывания божественного вмешательства в рождение героя или создание государства. Так, жители Афин всегда с гордостью подчеркивали, что их город носит свое название в честь богини Афины, явившейся его основательницей и распространяющей на этот город свою божественную защиту.

2.2. Религия Древнего Египта

Религия Древнего Египта представляет собой крайне интересное для исследователей явление. Истоки его своеобразия заключаются в особенностях мировоззренческих взглядов различных народов, из которых складывался на протяжении столетий египетский этнос. Большое влияние на формирование архаичных древнеегипетских мифов оказали экологические параметры существования египетского государства: разливы Нила, служившие источником плодородия и процветания, и периоды засухи нашли свое отражение в сюжете борьбы Сета с Гором, сыном Осириса. Особенности становления древнеегипетского государства способствовали тому, что единой системы религиозных воззрений в Египте не существовало, а в каждом номе (отдельном районе) существовали свои верования и космогонические системы, основными из которых были гелиопольская и мемфисская.

Согласно гелиопольской версии источником возникновения явился Хаос (Нун) – Первозданный Океан, в котором однажды вдруг появился Атум – первоначальное божество. Устав от пребывания в одиночестве, Атум проглотил собственное семя и породил новое божество – Шу (бога воздуха), выплюнув его изо рта. Таким же образом он впоследствии создал Тефнут – богиню влаги и мирового порядка. Шуи Тефнут стали родителями Геба (бога земли) и Нут (богини неба), с возникновением которых произошло разделение первоначально единого мира на две составляющие половины. Чтобы прекратить постоянные ссоры между Гебом и Нут, остальные боги отделили твердь земную от тверди небесной, установив четкую иерархию между различными ступенями мироздания. В образовавшемся между землей и небом пространстве появилось место для людей, но периодически Геб и Нут все-таки сходились, результатом чего стало появление на свет еще четырех богов – Осириса, Исиды, Нефтиды и Сета, а также Нила, плодородных почв, дождя и других природных явлений, без которых нормальная жизнь людей была бы невозможна. Все перечисленные божества (за исключением Хаоса, который не персонифицирован) образуют Великую гелиопольскую Девятку богов, которая считалась официальным пантеоном Египта во время существования Древнего и Среднего Царства.

Мемфисская версия космогонических верований имеет некоторые отличия от гелиопольской. Так, создателем мира в ней предстает Птах, представляющий собой холм, возвышающийся посреди первозданного Хаоса, который по собственному желанию сначала делает самого себя богом, а потом задумывает сотворение мира, которое осуществляет путем произнесения имени создаваемого существа. Именно так (через произнесение имени) произошло рождение Атума, который становится помощником Птаха, принимая на себя часть его обязанностей – он создает остальных богов (тоже Девятку), а Птах с помощью слова вдыхает в них душу.

Самым важным элементом древнеегипетской религии, оказавшим большое влияние на все культуры, так или иначе соприкасавшиеся с Египтом, явился погребальный культ. Большую часть своей жизни египтянин должен был посвятить подготовке к переходу в иной мир, чему служило постоянное штудирование «Книги мертвых» – своего рода «путеводителя» души в мире мертвых – и строительство гробницы – безопасного хранилища для своего тела. Согласно верованиям древних египтян душа после смерти проходит через несколько ворот, попутно избегая различных опасностей – огненных водоемов, холмов, опасных чудовищ. Результатом этого путешествия становится попадание души умершего на судилище, которое осуществляет Великая Девятка богов. Представ перед ними, умерший должен произнести исповедь и перечислить весь список грехов, которые он не совершал в своей земной жизни (полный список состоял из 42 грехов). Знание о том, как избежать опасностей, что и кому из божеств говорить после попадания на посмертный суд, египтянин также получал из «Книги мертвых», представляющей собой набор священных текстов, окончательный вариант которых сложился в эпоху Нового Царства (XVI–XV вв. до н. э.).[22]

Религиозные праздники представляли собой официально утвержденные церемонии и являлись важнейшей сферой жизни древнеегипетского общества. Принять участие в религиозном торжестве, воплощающем тот или иной мифологический сюжет, считал своим долгом любой египтянин, о чем сохранились соответствующие наблюдения Геродота. Историк, принадлежавший к совершенно иной культурной традиции, с удивлением и непониманием воспринимал сцены религиозных праздников, во время которых многочисленные толпы простых египтян поглощали огромные объемы мяса, участвовали в коллективных избиениях и оргиях, уподобляя себя героям соответствующих мифов.[23] Однако официальные празднества скрывали за собой другую, тщательно охраняемую от посторонних сторону древнеегипетской религии – тайные мистерии, к которым допускались лишь посвященные жрецы. Участвуя в театрализованных постановках, воплощающих мифы о Горе и Исиде, о гибели Осириса и др., жрецы тем самым совершали обряд инициации, позволяющий получить сокровенные знания об устройстве мироздания. Постепенно, начиная от эпохи персидского владычества и династии Птолемеев, элементы мистериальных культов стали открываться массовой публике, получив популярность в Малой Азии, Греции и Риме.

2.3. Религия Древнего Междуречья

Сложность исследования религии шумеров – автохтонного (коренного) населения Междуречья в IV–III тысячелетиях до н. э. – заключается в том, что сохранившиеся до наших дней мифы и сведения о религиозных ритуалах трудно очистить от более поздних семитских наслоений. Реконструированные на основе сохранившихся глиняных табличек и сравнительного этнографического материала шумерские мифы распадаются на три основные группы: мифы о сотворении мира; о создании человека; о Всемирном Потопе.

Миф о сотворении мира. Характерной чертой, роднящей шумерские космологические мифы с аналогичными представлениями других ближневосточных народов, является отсутствие понятия «небытие». Мир никогда не создается из пустоты, его создание всегда является лишь упорядочиванием первозданного хаоса. Согласно шумерским мифам первоначально Вселенная представляла собой гору, в которой неразрывно сливались земля (богиня Ки) и небо (бог Ану). Актом сотворения мира можно считать разделение неба и земли и образование между ними прослойки, состоящей из воздуха. Верховным богом шумерского пантеона был Энлиль (хотя историю его происхождения сохранившиеся мифы до нас не доносят), первоначально почитавшийся в качестве грозного повелителя ветров, способных пригнать грозовые тучи и тем самым подвергнуть страну угрозе наводнения. Другие божества, принадлежавшие к верхушке шумерского пантеона, – Ану и Эа – считались помощниками Энлиля. Ану олицетворял собой небо, а Эа, особенно почитавшийся приморскими общинами рыбаков и изображавшийся в виде рыбы, очевидно, был покровителем моря и окультуривающей деятельности человека.

Миф о сотворении человека. Человек создается для того, чтобы служить богам, заслуга его создания принадлежит богу мудрости Энки, к которому остальные боги являются с жалобой на то, что некому услужить им и подать вино. Вняв просьбам богов, Энки берет глину из источника со сладкой водой и лепит из нее человека, причем удается ему это только с седьмой попытки – предшествующие существа получаются чересчур неприспособленными для жизни. Но даже созданный в итоге человек остается слишком слабым и бессильным по сравнению с могучими богами – такими, вероятно, и осознавали себя древние обитатели Междуречья по сравнению с безжалостными силами природы (наводнениями и ураганами), вторгавшимися в их жизнь.

Миф о Всемирном Потопе. Это миф свойственен в той или иной мере практически всем народам, населяющим земной шар, но для шумеров он имел особое значение. В отличие от египтян, для которых разливы Нила, приносящие благодатный ил, являлись источником процветания и благополучия, обитатели Междуречья опасались наводнений Тигра и Евфрата, которые размывали посевы и обрекали людей на голодную смерть. Суть мифа заключается в том, что боги, опасающиеся усиления людей, замышляют покончить с ними с помощью наводнения. Но бог Энки решает спасти одного царя по имени Сипарра и открывает ему тайну будущего потопа. Царь успевает построить ковчег, благодаря чему спасается от неминуемой гибели, а его потомки заново заселяют освобожденную от остальных людей землю. Позже этот миф практически в первозданном виде вошел в библейский текст, став историей спасения Ноя и его сыновей.

В поздней вавилонской мифологии (III–I тысячелетия до н. э.), дошедшей до нашего времени в более сохранившемся виде, история Всемирного потопа становится частью похождений Гильгамеша, который может считаться основным героем и персонажем вавилонских мифов, хотя упоминается в качестве исторического персонажа уже в шумерских текстах.[24] Именно в мифе о Гильгамеше отчетливо проявляется тема смерти и бессмертия: Гильгамеш, у которого умирает лучший друг Энкиду, неожиданно осознает бренность своего существования и отправляется в странствия, пытаясь завладеть эликсиром бессмертия. Преодолев все попадавшиеся ему на пути препятствия и добравшись до Утнапиштима – единственного человека, сумевшего обмануть смерть и обрести вечную жизнь, Гильгамеш получает от него искомый эликсир, но обрести бессмертие ему не удается – эликсир уносят змеи, а сам герой остается сидеть на берегу водоема, лишенный иллюзий относительно своего существования.

У вавилонян же можно засвидетельствовать наличие магических и гадательных обрядов. До наших дней дошли глиняные таблички с текстами заговоров, относящихся как к народной медицине, так и к черной магии, призванной навредить определенному человеку. В Вавилоне существовала и специальная коллегия гадателей (бару), которые предсказывали будущее по полетам птиц, по форме масляных пятен на поверхности воды, но чаще всего – по внутренностям ритуально умерщвленных животных. Впоследствии эти способы гаданий были широко распространены во всем Средиземноморье, особенно в Греции, Риме и Северной Африке. Религия древних обитателей Междуречья – шумеров и вавилонян – не канула в Лету вместе с этими народами и оказалась воспринята их наследниками. Немало мифов было заимствовано иудаизмом, а представление о вавилонянах как хранителях глубокой мудрости сохранилось вплоть до греческих времен: считалось, что знаменитый греческий философ Пифагор принес именно из Вавилона тайные знания об устройстве мироздания.

2.4. Религия Древнего Ирана (маздаизм)

Древнеиранские племена отделились от индоевропейского корня во II тысячелетии до н. э., поэтому в позднейших слоях иранской религии сохранились остатки религиозных воззрений, свойственных всем индоевропейским племенам, например культа умерших предков. Вместе с тем можно говорить о существовании особой иранской религии – маздаизма, священной книгой которого является Авеста – ее составление датируется VI в. до н. э. Легендарным автором Авесты в маздаизме считается пророк Заратуштра, благодаря чему и вся религия иногда называется зороастризмом.[25] Впрочем, относительно Авесты, как и относительно многих других священных книг, можно сказать, что складывалась она на протяжении нескольких столетий. Если древнейшая ее часть (Ясну), представляющая собой сборник молитв и гимнов, действительно относится к VI в. до н. э., то другие части, являющиеся комментариями и дополнениями, составлялись вплоть до VII в.

Ключевая идея маздаизма состоит в дуалистичном (двойственном) понимании мира как сочетания черного и белого начал. Олицетворением белого начала и соответственно главным богом иранского пантеона являлся Ахурамазда (Ормузд), которому противостояло божество тьмы – Ариман (его имя в священных текстах практически не упоминается или заменяется эпитетами). Оба бога изначально равноправны, они участвуют в процессе сотворения мира, но область их деятельности различна: Ахурамазда создает добро, красоту, пользу для человека; Ариман – зло, ложь, болезни и смерть. Сосуществование двух верховных богов нельзя назвать мирным, между ними ведется постоянная борьба, в которой участвуют божества более низкого порядка: изеды – со стороны добра и дэвы – со стороны зла.

Причину возникновения такого резкого дуализма пытались разгадать многие исследователи, выдвигая самые различные версии – от особенностей психики древних персов до влияния климатических и географических факторов. На сегодняшний день в отечественной науке существуют две гипотезы, предлагающие решение этой проблемы. Согласно первой из них, которой придерживался А. М. Золотарев, дуализм в системе религиозных воззрений является отражением дуалистической организации первобытного общества, поделенного на различные половозрастные группы.[26] Другая точка зрения, высказанная С.А. Токаревым и более широко распространенная, появление двух враждующих богов считает отражением в архаическом сознании факта завоевания пришлыми кочевниками-ариями земледельческого населения будущего Ирана.[27] Наложение друг на друга двух мифологических систем и привело к возникновению идеи противоборства двух начал.

Культовая составляющая маздаизма была выражена очень четко: жрецы обладали монополией на совершение всех религиозных ритуалов, к которым в первую очередь относились обряды принесения в жертву, поддержания огня и погребальные обряды. О человеческих жертвоприношениях сохранившиеся источники не сообщают, зато известно, что приносился в жертву домашний скот. Количество и размер жертвоприношения зависели от богатства дарителя и от важности решаемого вопроса. Обряд поддержания огня служил для сохранения огня в очаге, поскольку от этого, по представлениям маздаистов, зависело благосостояние семьи и самочувствие всех ее членов. Если огонь в семейном очаге все-таки угасал, то члены семьи должны были пройти обряды очищения, необходимые для избежания нависшей над ними угрозы смерти. Смерть – порождение Аримана – и все, что с ней связано, считались в маздаизме нечистыми, поэтому требовалось избегать любого соприкосновения с трупом. Чтобы не осквернять мертвым телом ни одну из священных стихий (землю, огонь или воду), персы строили специальные башни (дакмы), на верхушках которых размещали тела умерших, делая их пищей для стервятников.

Суть этических взглядов маздаистов состоит в следовании установленным нормам, соблюдении ритуальной чистоты и избегании нечистого, поэтому и самые страшные грехи, которые может совершить адепт этой религии, представляют собой неправильное погребение трупа (сожжение в огне), использование падали в процессе приготовления пищи и противоестественную половую страсть.

Судьба маздаизма изобиловала многочисленными поворотами: успев побывать государственной религией во время правления династии Сасанидов (III–VII вв.) и послужив источником взглядов для возникновения раннехристианской секты манихеев, он долгое время изгонялся сторонниками ислама из своих исконных мест. В настоящее время большая часть сторонников маздаизма проживает в Западной Индии и только немногочисленные общины сумели сохранить свое местоположение на территории современного Ирана.

2.5. Религия Древней Греции

Древнегреческая религия заметно отличается своей сложностью от тех представлений, которые складываются о ней у обычного читателя на основе знакомства с адаптированными вариантами греческих мифов. В своем становлении комплекс религиозных представлений, свойственных древним грекам, прошел несколько стадий, связанных с изменением социального устройства и самого народа – носителя этих представлений.

Минойская эпоха (III–II тысячелетия до н. э.). Греки отделились от индоевропейского корня и заняли принадлежащую им ныне территорию лишь во II тысячелетии до н. э., придя на смену другой, более древней и развитой культуре. Иероглифическое письмо, сохранившееся от этой эпохи (которую принято называть минойской), до сих пор полностью не расшифровано, поэтому о религиозных представлениях предшественников греков, обитавших на Крите и полуострове Пелопоннес, можно судить лишь по сохранившимся в религии уже самих греков пережиткам. Боги у обитателей Крита носили зооморфный (звероподобный) характер: они изображались в виде зверей и птиц, следствием чего и явился, очевидно, миф о Минотавре – существе, обладавшем телом человека и головой быка. Интересно, что большинство дошедших до нас сведений относится к божествам женского пола, в то время как мужские божества либо присутствовали в минойской религии на втором плане, либо связанные с ними ритуалы были окутаны покровом тайны, не допускавшим излишних высказываний. Широко распространены были и земледельческие культы – именно у местных обителей греки позднейшей эпохи позаимствовали представления об умирающем и вновь воскресающем божестве, смерть и возрождение которого символизировали восстановление природы после периода засухи.

Микенская эпоха (XV–XIII вв. до н. э.). Именно эта религия оказалась сохранена в древнейшей из дошедших до нас греческих эпических поэм – «Илиаде» Гомера. Несмотря на политическую раздробленность, греки в этот период сумели сохранить культурное единство, восходящее к общим индоевропейским корням, интегрировав в существовавшие у них религиозные представления отдельные элементы религии местного населения. Главным божеством греков в этот период, насколько можно судить по сохранившимся источникам, был Посейдон, выполнявший не только функцию повелителя морей, которую ему приписали греки классической эпохи, но и распоряжавшийся сушей. В сохранившихся источниках упоминается и Зевс, само имя которого носит индоевропейское происхождение (Zeus = deus, т. е. в буквальном смысле это не имя, а эпитет, означающий принадлежность божеству), но он явно играет подчиненную роль. Другим значимым божеством микенской эпохи является Афина, но не в более привычной нам ипостаси богини мудрости, а в качестве богини-покровительницы, распространяющей свое покровительство на отдельные аристократические роды или целые города.[28]

Относительно культовой составляющей можно сказать, что жертвоприношения в микенской Греции выступали обычным атрибутом любого религиозного празднества, но приносили в жертву не пленников, а домашний скот (чаще всего быков), причем количество приносимых в жертву животных могло быть весьма значительным. Осуществляли жертвоприношения специальные жрецы и жрицы, хотя специальных храмов, посвященных отдельным богам, микенские греки не строили. Святилищами обыкновенно выступали жертвенники в священных местах или оракулы, в которых воля бога провозглашалась устами впадающих в мистический транс верховных жрецов.

Классическая эпоха (IX–IV вв. до н. э.). Вторжение в Грецию в XII в. до н. э. дорийских племен, принадлежавших к другой ветви индоевропейских народов, повлекло за собой культурный упадок, который получил в исследовательской литературе название «темных веков». Получившаяся в результате очередного синтеза религия приобрела общегреческое значение, оформившись в виде целостного пантеона богов во главе с Зевсом. Все боги, почитавшиеся в отдельных областях Греции (Гера, Дионис) или носящие заимствованный характер (Аполлон, Артемида), вошли в божественный пантеон на правах детей или братьев Зевса.

В произведении древнегреческого поэта Гесиода (VIII в. до н. э.) «Теология» («Происхождение богов») представлена целостная картина сотворения мира. Мир не создан из ничего, он получился в результате упорядочивания первозданного Хаоса и возникновения нескольких божеств – Геи (земли), Тартара (подземного царства) и Эроса (животворящей силы). Гея, породив Урана (небо), вступает с ним в брак и становится матерью старшего поколения богов – титанов во главе с Кроном. Крон свергает своего отца и, пытаясь избежать подобной же судьбы, пожирает своих детей, которых ему рожает все та же Гея. Греки эллинистической эпохи, пытаясь рационально осмыслить этот миф, соотносили имя бога Крона со словом hronos – время, утверждая, что в аллегорической форме их предки пытались выказать следующую мысль: время безжалостно по отношению к своим собственным детям – людям. Крона, согласно предсказанию, свергает с престола и отправляет в Тартар собственный сын Зевс, который становится повелителем суши, отдавая своим братьям во владения другие сферы: Посейдону– море, Аиду – подземное царство. В классической Греции Зевс выступает в качестве верховного бога, сохраняя присущую ему еще у индоевропейцев функцию бога-громовержца, повелителя грозы и бури. Изменяются функции некоторых других богов: Гера из богини-воительницы становится женой Зевса и покровительницей семейного очага; детьми Зевса и покровителями соответственно искусства и охоты становятся Аполлон и Артемида, имеющие малоазийское происхождение.

Другим нововведением классической эпохи становится появление культа героев, к которым возводили свое происхождение отдельные аристократические роды, точнее говоря, подобные культы существовали и раньше, но теперь они начинают соотноситься с божественным пантеоном. Герои приобретают статус полубогов, становясь детьми Зевса от связей со смертными женщинами, а самым великим из них, без сомнения, провозглашается Геракл, к которому возводили свой род цари Спарты, Македонии и некоторых других областей Греции. Более частным проявлением этого культа служили почести, воздаваемые победителям Олимпийских игр в их родных городах: победившему атлету на средства горожан сооружалась статуя и обеспечивалось пожизненное пропитание, а некоторые из них после смерти становились и покровителями собственного города, приобретая полубожественный статус.

Эпоха эллинизма, начавшаяся победоносным завоеванием Александром Македонским Персии и Египта, внесла свои новшества в греческую религию: на исконно греческой территории утверждаются культы пришлых божеств – Исиды, Амона-Ра, Адониса. Знаки почтения по отношению к царю окрашиваются религиозным чувством, в чем также можно увидеть восточное влияние: происходит обожествление фигуры царя, чего греки предшествующих эпох вряд ли могли себе представить. В таком видоизмененном виде, подвергаясь насмешкам со стороны писателей (Лукиан) и нападкам со стороны раннехристианских мыслителей (Тертуллиан), греческая религия дожила до распада Римской империи, после чего ее следы теряются.

2.6. Религия Древнего Рима

Несмотря на общее индоевропейское происхождение и на то, что римляне сами утверждали тождественность своих богов греческих аналогам (Юпитера – Зевсу, Юноны – Гере, Марса – Аресу), их религия имела свои особенности, порожденные спецификой возникновения римского государства и его развития. Характерными чертами римской религии являются:

1) тесная связь религии и государства, проявляющаяся во всех сферах религиозной практики. Многие религиозные празднества, первоначально носившие родовой или семейный характер, позднее приобретали государственное значение и служили официальными государственными мероприятиями. Не менее характерно и положение жрецов, которые не выделялись в отдельную категорию населения (как это было, например, в классической Греции), а являлись государственными служащими. В качестве таковых жрецы-авгуры, занимавшиеся гаданиями на внутренностях животных, обязательно прикреплялись к отдельным легионам римской армии, чтобы выбирать наилучшее время для проведения сражений и предсказывать их результат. Другим следствием этой связи было отсутствие мистерий, распространенных в Греции: римская религия периода республики носила сугубо рациональный характер, исключающий возможность проявления неистовства и исступления.

Несмотря на то что жрецы не отличались по своим имущественным правам от обычных граждан, существовало несколько жреческих коллегий, члены которых первоначально группировались вокруг отдельного рода, а потом стали избираться. Наиболее почетными из жреческих коллегий были понтифики, авгуры и весталки. В обязанности понтификов входило следить за соблюдением календаря и ходом проведения религиозных праздников. Авгуры являлись официальными гадателями, дававшими советы должностным лицам Римской республики. Весталки (жрицы богини Весты) были представительницами наиболее знатных фамилий, дававшими обет целомудрия и посвящавшими себя богине Весте;

2) смешанный характер самой римской религии. Пантеон римских богов подразделялся на четыре основные группы: а) исконные боги римлян (Юпитер, Юнона, лары – боги-покровители домашнего очага); б) боги, заимствованные из культов других италийских племен на раннем этапе существования римского государства, когда подчиненные Риму племена добавляли своих богов в государственный культ; в) боги, заимствованные из греческой религии уже в эпоху эллинизма; г) персонифицированные философские понятия (счастье – Fortuna, справедливость – Justitia и т. д.), которым воздвигались храмы и в честь которых проводились государственные празднества в эпоху Римской империи.

Первоначальная религия римлян включала в себя поклонение ларам – божествам дома или отдельной семьи; это были своеобразные духи-хранители, призванные блюсти семейный очаг и беречь членов семьи от возможных опасностей. Из общих для индоевропейцев (к которым принадлежали сами римляне) богов наиболее четко прослеживается существование Юпитера – верховного бога римского пантеона, игравшего роль бога-громовержца, покровителя грозы и мужских союзов.

Значительную роль в формировании римской религии сыграла вера этрусков – племени неясного происхождения, проживавшего на территории Южной и Центральной Италии еще до прихода туда римлян. Поселившись на окультуренных этрусками территориях и подчинив коренное население своему господству, римляне подпали под культурное влияние более высокоразвитого народа, что не замедлило сказаться на характере их религии. Так, изначально римское представление о загробном мире как царстве мучений и страданий оказалось смешано с присущей этрускам верой в «Сады блаженных», куда попадают после смерти те, кто заслужил это право своей жизнью. Марс, в официальном римском пантеоне выполнявший функцию бога войны, первоначально являлся верховным богом одного из италийских племен, получившим узкую специализацию лишь в процессе приобщения к союзу племен, управлявшему римлянами.

Интересно, что жертвоприношения, хотя и сохранялись в римском обществе на всем протяжении существования государства, но имели гораздо более скромный характер: вместо голов скота жертвовались головки чеснока или сухие рыбешки. Ритуальное умерщвление животных применялось лишь при гадании, когда специально обученные жрецы изучали внутренности убитого животного с целью получить ответ на заранее заданный вопрос. Система гаданий имела разветвленный характер и практиковалась при решении практически любого вопроса, имевшего важное политическое значение (поход, строительство нового города, избрание консулов и т. д.). Наиболее распространенными способами гаданий были ауспиции (предсказания по полету птиц) и гаруспиции (предсказания по виду внутренностей убитых животных), также заимствованные римлянами от этрусков.

Большую роль в религиозной жизни римского общества играли частные культы, объединявшие, как правило, представителей одного рода. В качестве объекта поклонения выступал легендарный родоначальник того или иного рода (например, Асканий-Юл у рода Юлиев), зачастую приобретавший божественные черты и перемещавшийся в государственный пантеон богов: так произошло с богом Фавном, в рамках римского пантеона отвечавшим за луга и поля, но первоначально являвшийся родовым богом рода Фабиев. В дальнейшем практика поклонения отдельному богу-покровителю распространилась и на профессиональные союзы, каждый из которых обрел свое божество.

Характерной чертой римской религии является скрупулезность в составлении списка почитаемых богов и тщательное расписывание осуществляемых ими функций. Каждая черта человеческого характера, каждое постоянно совершаемое действие имело своего бога-покровителя: известно, например, что в римском пантеоне за створки дверей, замок и дверные петли отвечали три различных бога.

Значительные изменения в римской религии оказались связаны с проникновением в замкнутый мир римской общины чужеродных влияний. Эпоха эллинизма привнесла в религиозные представления римлян большое количество новых богов греческого происхождения и изменила само отношение представителей римского общества к способам проявления религиозных чувств. Так, в III в. в Риме начинают строиться государственные храмы, посвященные отдельным богам, и воздвигаться их статуи. Следующий за этим всплеск религиозных инноваций был порожден расширением Римской империи далеко на Восток, что привело к проникновению на территорию Рима культов восточных божеств – Исиды (малоазийская богиня) и Гермеса Трисмегиста (божество смешанного греко-египетского происхождения). Широкое распространение этих культов, имевших мистериально-экстатический характер, поставило под угрозу существование официального римского пантеона, но окончательный удар римской религии был нанесен возникновением христианства. Отчаянная попытка императора Юлиана (ум. 363), получившего от христиан прозвище Отступник, восстановить на территории империи почитание традиционных римских богов носила поверхностный характер и оказалась забытой сразу после его гибели.

2.7. Религия народов Центральной Америки

Сведения, сохранившиеся до наших дней, о религии американских племен носят отрывочный характер и к тому же принадлежат перу посторонних, зачастую враждебно настроенных наблюдателей. Наиболее разработанными были религиозные представления трех культурных центров: майя (полуостров Юкатан), ацтеков (Центральная Мексика) и инков (западное побережье Южной Америки).

Майя. Во главе пантеона божеств, общее количество которых было весьма многочисленным, стоял бог Итцамна, являвшийся, по всей вероятности, родовым богом высшего сословия общества майя. Именно Итцамна являлся создателем мира и творцом человека. Другим богом, аналогии существованию которого находят в религии ацтеков, был Кукулкан – получеловек-полузмея, воплощение мудрости, но одновременно хитрости и изворотливости.

Мир, по представлениям индейцев майя, создавался много раз и каждый раз уничтожался всемирными потопами, насылаемыми богами на людей за их провинности и отсутствие должного почтения по отношению к верховному божеству. Создание человека также не явилось единичным актом, окончательному творению предшествовали несколько неудачных попыток. Сначала Итцамна пробовал создать людей из дерева, но деревянные люди случайно сгорели от огня, который бог хотел подарить своим созданиям. В следующий раз он попробовал вылепить людей из глины, но забыл их обжечь, в результате чего глиняные люди были смыты дождем. Только третья попытка оказалась удачной – созданные из кукурузной муки люди получились достаточно жизнеспособными, для того чтобы существовать на земле. В основе этого мифа лежат земледельческие культы, ведь кукуруза и являлась основным продуктом питания, от которого зависело существование племени.

Помимо примитивных культов плодородия, суть которых состояла в пожертвованиях богам части урожая в надежде на их заботу об урожая следующем, у майя существовали и государственные культы. Археологические раскопки свидетельствуют, что в центральных городах майя (Майяпан, Чичен-Ица) располагались многочисленные ступенчатые храмы, на плоских верхушках которых осуществлялись жертвоприношения, нередко и человеческие.

Ацтеки. Религиозный пантеон ацтеков имел сложный характер, что, вероятно, объяснялось особенностями складывания их государства из нескольких племен, верховные боги которых и составили наиболее почитаемую ацтеками триаду богов. Во главе этой триады находился Кетцалькоатль («оперенный Змей»), попутно выполнявший функцию культурного героя: считалось, что именно он дал людям письменность и научил навыкам обработки земли. Изображался Кетцалькоатль в виде старика с длинной белой бородой. Именно это обстоятельство значительно облегчило в XVI в. конкистадорам процесс завоевания империи ацтеков, поскольку одним из наиболее популярных мифов у индейцев был миф о том, что Кетцалькоатль не умер, а отплыл на чудесной лодке в море, пообещав когда-нибудь вернуться и отблагодарить своих подданных за ожидание. Прибытие из-за моря белых людей, многие из которых к тому же носили бороды, было первоначально воспринято ацтеками в качестве исполнения давнего обещания, данного Кетцалькоатлем.

Уступал предыдущему в силе, но превосходил его жестокостью другой бог – Тецкатлипока – воплощение солнца в его палящей и обжигающей ипостаси. Этот бог требовал обязательных человеческих жертвоприношений, которые и совершались в его честь во время всех религиозных праздников, причем количество людей, приносимых в жертву, могло исчисляться сотнями. Третий бог ацтекского пантеона – Уитцилопочтли – имел земледельческое происхождение, но парадоксальным образом он также трансформировался в «любителя» человеческих жертв. С целью удовлетворения потребностей прожорливых божеств и их многочисленных жрецов ацтекскому государству приходило вести жестокие войны с соседними племенами не ради завоевания новых земель или богатств, а исключительно ради пленных, которые и приносились в жертву. С.А. Токарев приводит любопытный факт: между ацтеками и соседними племенами заключался договор о периодическом возобновлении войны, дабы пленников хватало для участия в кровавых церемониях.[29]

Инки. Несмотря на то что инкское государство было грозным и могущественным, само племя инков было сравнительно немногочисленным, а основное население государства составляли покоренные инками племена. Глава государства одновременно был и верховным жрецом, поэтому государственный пантеон совмещал в себе божеств отдельных племен, подчинявшихся инкам, и являлся достаточно искусственным образованием, которому поклонялись лишь во время официальных церемоний, обходясь в повседневной жизни богами собственного племени. К наиболее почитаемым божествам относились Пачакамак и Пачамама (и их аналоги в племенных пантеонах), связанные с культами плодородия и выступающие олицетворением природных факторов, способствующих хорошему урожаю, – дождя, солнца, земли и т. д. Существовали у инков и человеческие жертвоприношения, но число пленников, приносимых в жертву, было невелико, а само количество жертвоприношений жестко регламентировалось и связывалось лишь с особо значимыми событиями, например восшествием нового правителя на престол.

Тема 3 Религии Древнего Востока

3.1. Религия Древнего Китая (даосизм, конфуцианство)

Религиозные воззрения древних китайцев заметно отличались от тех религиозных систем, которые создавались представителями индоевропейских народов на Ближнем Востоке и в Европе. Другие природные условия, другой тип социального устройства и соответственно совершенно иной тип мышления породили в Китае своеобразные формы религии, наиболее известными из которых стали даосизм и конфуцианство.

Насколько можно судить по сохранившимся источникам, зарождение религиозных представлений в Древнем Китае произошло еще в III тысячелетии до н. э. и проявились они в виде различных отраслей мантики (гаданий) и культа предков. Наиболее распространенным видом гаданий было написание вопроса, на который требовалось получить божественный ответ, на пластинке из черепахового панциря и бросание этой пластинки в огонь. После прогорания огня специальный жрец по образовавшимся на пластинке трещинам истолковывал, какой ответ дало божество. Впоследствии этот способ лег в основание техники гаданий, состоявшей из комбинации сплошных и прерывистых линий и изложенной в книге И-цзин.

Культ предков, хотя и присутствует практически во всех мировых религиях, но именно в Китае его значимость оказалась настолько высока, что существование этого культа наложило отпечаток на всю повседневную жизнь и систему этических норм древнего китайца. Истоки этого культа тесно связаны с поклонением Небу, которое считалось верховным и, пожалуй, единственным божеством в китайской религии. Небо представляло собой абсолютный закон, настолько отстраненный и безразличный по отношению к соблюдающему или не соблюдающему его человеку, что проявление какого-либо почтения по отношению к нему было просто бессмысленным. Единственным способом доказать свое послушание этому абсолютному закону было проявление беспрекословного послушания и почтения по отношению к китайскому императору, который считался Сыном Неба и его проявлением на земле. Культ императора и его обожествленных предков, бесконечный ряд которых восходил непосредственно к самому Небу, постепенно трансформировался в культ предков, бывший в ходу как у аристократов, так и у простых жителей империи. Особое внимание обращалось на близость этих предков, а еще лучше родство с императорским домом, поскольку любое соприкосновение с Небесной династией позволяло приблизиться к самому Небу.

Согласно представлениям китайцев душа человека складывается из двух частей – материальной и духовной. Материальная часть души после смерти человека оказывается погребена вместе с его телом, поэтому знаком заботы о ней служит захоронение вместе с покойником его самых преданных слуг, лучших коней и большей части богатств. Но другая часть души – духовная – отправляется на небо, где и занимает подобающее место, определяемое статусом ее владельца в земной иерархии. Способом поддержать эту часть души являлось возведение специальных родовых храмов, в которых хранились таблички с именами всех предков того или иного аристократа. Сохранение памяти об умерших предках позволяло как поддержать их души в загробном царстве, так и обосновать в земном мире претензии аристократа на определенное место в социальной иерархии, дающей возможность руководить менее знатными сородичами и простыми крестьянами.

Даосизм. Характерные черты китайской религии раннего периода – сосредоточенность на этических нормах и месте человека в рамках общества – оказались сохранены и в даосизме, хотя и приобрели метафизическую окраску. Основоположником даосизма в VI в. до н. э., согласно легенде, стал Лао-цзы (его имя в дословном переводе означает «Старый ребенок» или «Старый философ»), существование которого в отличие от его современника Конфуция остается неподтвержденным какими-либо документами. Именно Лао-цзы приписывается авторство основополагающего даосского трактата – «Дао-дэ-цзин», хотя современные исследователи предпочитают датировать время его возникновения III в. до н. э., не отрицая, впрочем, того, что высказанные в нем положения могли существовать в виде устной традиции или разрозненных изречений.

Ключевой категорий даосизма является Дао – тот естественный путь, которому следуют все вещи в мире и которому подчиняется сам мир. Недоступное органам чувств, не схватываемое человеческим мышлением, оно лежит в основе всего, оформляя и придавая смысл каждой конкретной вещи. Проекцией Дао на мир людей является дэ – моральный закон, который устанавливает нормы взаимоотношений между людьми и правила отношения людей к окружающему миру. Третьей фундаментальной категорией даосизма является ци – универсальная жизненная энергия, наполняющая человека и доставляющая ему волю к соблюдению всемирного закона – следованию по великому пути Дао.

Целью человеческой жизни, с точки зрения даосизма, является приобщение индивидуального человека к Дао. Достичь этого можно не только через медитацию и мысленное отсечение всего тленного, что лишь выражает волю Дао, но самим Дао не является. Поскольку Дао не имеет конца и начала, то приобщиться к нему человек может через достижение бессмертия. Для этого существовали специальные упражнения: сначала желающему достигнуть бессмертия следовало постепенно отказываться от приемов пищи и сокращать само количество пищи до тех пор, пока он не научится питаться собственной слюной. Затем следовало переходить к комплексу физических упражнений, имеющему большое сходство с йогой, рассчитанному не на укрепление тела, а на овладевание дыхательной гимнастикой до такой степени, что даос мог по своему желанию прекратить дыхание, а потом возобновить его в нужный момент. Разумеется, условием, при котором человек, научившийся владеть собственным телом, мог достичь бессмертия, является и духовное очищение: идущий по пути Дао должен был совершить 1200 благих поступков, причем единственный неблаговидный поступок сводил все накопленные заслуги на нет.

Даосское учение о бессмертии и достижении блаженства путем следования всеобщему закону природы пришлось к месту в рядах китайской аристократии, сохранив свое влияние на протяжении всей эпохи Средневековья. В VI–VII вв. даосы распространили свое влияние практически на весь Китай, построив сеть монастырей и прекрасно уживаясь с конфуцианством. На долю последнего приходилось обоснование социальной доктрины, которой должен был руководствоваться каждый китаец. Как это ни парадоксально, но даосизм, обращавшийся к душе каждого человека и призывавший заботиться о нравственной чистоте, оказывался востребован всякий раз, когда китайское государство подвергалось резким социальным катаклизмам. Несколько масштабных восстаний, начиная от мятежа «желтых повязок» в III в., было поднято приверженцами даосизма под лозунгами очищения государства от скверны и возвращения к истокам. В XX в. даосизм подвергся испытаниям: его духовный глава (тянь-ши) в 1927 г. был вынужден бежать из своей резиденции на Тайвань, но религии удалось сохранить значительное влияние на простых китайцев даже при коммунистическом режиме.

Конфуцианство. Другой религией, сумевшей доказать свою востребованность при любом правителе и политическом строе, явилось конфуцианство, которое настолько пронизало китайское общество, что даже лидеры коммунистического Китая оказались вынуждены апеллировать к тем нравственным и общественным нормам, которые были выработаны Конфуцием и его последователями. Конфуций (551–479 до н. э.) – реальный исторический персонаж, живший и действующий в непростой для Китая период, когда государство находилось на грани распада, а правящая верхушка была не в силах найти верный путь спасения страны. В этих условиях религиозно-философская доктрина Конфуция, совмещавшая этические и социальные элементы в неразрывную целостность, оказалась подхвачена широкими кругами населения, приобретя статус новой государственной религии.

Священные тексты конфуцианства закрепляются в рамках двух канонов, получивших название «Пятикнижие» (У-цзин) и «Четверокнижие» (Сы-шу). В состав «Пятикнижия» вошли следующие произведения: «И-цзин» – книга гаданий по сплошным и прерывистым линиям, а также магических заговоров; «Шу-цзин» – мифологизированная история древнего Китая; «Чун-цю» – еще один краткий исторический экскурс из истории Китая периода VIII–V вв. до н. э.; «Ши-цзин» – собрание древних гимнов и песнопений, имеющих частью религиозное, частью чисто поэтическое содержание; «Лу-цзи» – описание ритуалов и обрядов, точное исполнение которых является обязательным для приверженца конфуцианского учения.

«Четверокнижие» включает в себя «Да-Сюэ» – краткое изложение основных положения конфуцианского учения; «Лун-Юй» – сборник изречений, авторство которых приписывается самому Конфуцию; «Чжун-Юн» – философский трактат, подробно рассматривающий мысль Конфуция о соблюдении во всех начинаниях принципа «золотой середины»; «Мэн-Цзы» – пересказ учения одного из главных учеников основателя конфуцианства.

Любой человек, желающий оставаться достойным членом общества и быть при этом высоко моральной личностью, должен следовать двум основным конфуцианским принципам: «жэнь» (гуманность) и «и» (долг). Понимание гуманности распространялось Конфуцием чрезвычайно широко и включало в себя целый ряд человеческих качеств, таких как справедливость, человеколюбие, добропорядочность, миролюбие и т. д. Долг – это моральное обязательство, которое человек, стремящийся быть добродетельным, накладывает на себя сам. В понятие долга входят и уважительное отношение к родителям, и безоговорочная преданность правителю, и сохранение супружеской верности.

В отличие от многих религий, стремившихся порвать с предшествующей традицией, чтобы выгодно оттенить свои моральные и социальные нормы, конфуцианство сделало ставку на восстановлении традиций. Учитывая традиционную для китайцев сосредоточенность на прошлом, где когда-то существовал «золотой век», Конфуций и его последователи претендовали на то, чтобы в своих произведениях воплотить правила, которые позволят повернуть время вспять, возвратив человечество к его исходному состоянию. Конфуций высказывал свой идеал возвращения к прошлому в тот момент, когда это было единственным способом сплотить китайское общество и придать ему новые силы перед угрозой внутреннего распада или внешнего завоевания. Его последователи, пытавшиеся руководствоваться скорее буквой, нежели духом конфуцианского учения, превратили проповедуемые им рекомендации в универсальные законы, совокупность правил, автоматическое соблюдение которых способно обеспечить человеку счастливое существование. Отсюда – сосредоточенность конфуцианства на ритуале, скрупулезном выполнении мельчайших предписаний, отказ менять даже отдельные движения в совершаемых церемониях, чтобы не отклониться от намеченного Учителем пути спасения.

Конфуцианство не только не стремилось отвратить своих адептов от того государства, в котором им довелось жить, но и прямо указывало, что даже достигший высокого уровня мудрости человек не должен отказываться от своей общественной деятельности, от жизни в обществе, среди друзей и близких родственников. Данное обстоятельство сослужило конфуцианской религии добрую службу, сделав ее ко II в. до н. э. официальной религией китайского общества. Стремление воплотить провозглашаемые конфуцианством этические идеалы на практике привело к тому, что китайские чиновники для попадания на государственную должность должны были сдавать обязательный экзамен, демонстрирующий не столько знания испытуемого, сколько его моральные качества и всестороннее развитие. Согласно заветам Конфуция только моральный человек может занимать государственный пост, поскольку именно у такого чиновника долг («и») окажется сильнее естественного чувства к наживе.

Конфуцианские наставления были интеллектуальной основой китайского общества на протяжении нескольких тысячелетий. В средневековом Китае система образования, построенная на конфуцианских принципах, являлась обязательной для всех представителей государственной власти, хотя на единоличную власть над сознанием каждого конкретного человека конфуцианство не претендовало, деля ее с даосизмом и буддизмом. Стремление обновить учение Конфуция, придать ему новую энергию и предельно индивидуализироваться, довести до человеческого сознания стали ведущим стимулом китайского мыслителя Чжу Си (1130–1200), явившегося основателем неоконфуцианства. Провозглашенный им принцип синь сюэ, использовавший отдельные положения буддистского вероучения для обновления традиционного конфуцианства, был популярным в китайском обществе вплоть до начала XX в. В XIX в. именно конфуцианство стало основой формирования китайского консерватизма, утверждавшего безусловное следование тем принципам, на которых базировалось китайское общество от времени своего возникновения, и соответственно отвергавшего любые заимствования и изменения на западный манер. В результате революции 1911 г. доминирующая роль конфуцианства в качестве официальной китайской религии оказалось поколеблена, окончательно же конфуцианство утеряло официальный статус после прихода к власти коммунистов.

Однако эта религии не была бы столь жизнеспособной, если бы так легко теряла свое влияние в периоды социальных потрясений. Несмотря на то что официально в современном Китае отсутствует государственная религия, поскольку ее заменяет идеология коммунистической партии, среди обычных людей конфуцианство сохранило свое влияние. Негласно оно присутствует в интеллектуальной и религиозной атмосфере современного Китая, демонстрируя в который раз свою способность апеллировать не к изменчивым социальным факторам, а к постоянной человеческой природе.

3.2. Религия Древней Японии (синтоизм)

Долгое время Япония пребывала в культурной изоляции, что не замедлило сказаться на характере сложившейся в ней религии, сумевшей объединить в себе столь различные проявления религиозного чувства, как неотступное следование самураев своему кодексу чести, а вместе с ним и врожденную вежливость японцев и их стремление максимально угодит гостю.

Согласно мифологическим представлениям древних японцев мир изначально представлял собой соединение неба и земли, которые, не подчиняясь внешним причинам, а исключительно собственному желанию, породили несколько божественных пар. Последней из них и наиболее могущественной была супружеская чета Идзанаги и Идзанами. Именно Идзанаги считается основателем Японии – с поднятого им копья в мировой океан упали капли влаги, которые, затвердев, и стали грядой японских островов. Кроме того, Идзанаги породил и солнечную богиню Аматерасу, которая стала покровительницей японцев и наиболее почитаемым божеством из всего японского пантеона. Ее отпрыском считался император Дзимму – основатель японской императорской династии, прямые потомки которой правят Страной восходящего солнца (как аллегорически называют Японию) до сих пор.

Помимо некоторых общезначимых божеств, которым поклонялись все представители японской нации, каждый род и семья имели своих собственных родовых богов-покровителей (коми). Общее количество божеств в Японии было настолько огромным, что зафиксировать их всех поименно оказалось невозможно. Древнейшие сохранившиеся до наших дней религиозные трактаты, написанные в VII–VIII вв. (Кодзики и др.), дают только общую численность богов, равную в зависимости от разных источников то восьми тысячам, а то и миллиону. Особых ритуалов поклонения этим богам в японской религии не зафиксировано, но местом их обитания считался небольшой каменный храм, выстраиваемый, как правило, во дворе родового жилища. Сами японцы не придумали названия для своей исконной религии, поэтому за них это пришлось сделать соседям – китайцам. Словосочетание «син-то», послужившее основой для наименования национальной японской религии – синтоизма, в переводе с китайского языка означает «путь местных богов».

Несмотря на то что значительное место в культуре Японии занял проникший в островное государство в Средние века буддизм, синтоизм сумел ужиться с новой религией и настолько органично влиться в нее, что зачастую в буддистских храмах отдельный угол выделялся под фетиши духов-покровителей, служивших объектами синтоистского поклонения. Существовали (и продолжают существовать до сих пор) в Японии и сугубо синтоистские храмы, отличающиеся более скромной отделкой, нежели их буддистские аналоги, а также практически полным отсутствием каких-либо предметов культа. Роль последних в синтоистской религии играют эмблемы божеств в виде фигурок животных (наследие первобытного тотемизма). Служителями синтоистского храма выступают специальные жрецы (каннуси), должность которых является наследственной и передается в рамках одной семьи от отца к старшему сыну. Ритуал поклонения фигуркам богов также предельно упрощен, он состоит в поднесении скромных даров (рис, фрукты, дары моря т. д.) и произнесении установленных магических формул.

Моральные требования, обращаемые синтоистской религией к своим почитателям, немногочисленны и носят вполне мирской характер. От исповедующего религию своих предков требуются безусловное подчинение императорской власти и признание божественного происхождения императора; чистота, понимаемая как в аспекте повседневной чистоплотности, так и в отказе от соприкосновения с ритуально нечистыми предметами или животными и от совершения неблаговидных поступков. Интересно, что в синтоизме осуждалось жестокое обращение с животными, в то время как по поводу аналогичного отношения к людям религиозные заповеди умалчивали.

В XIX в. установление военной диктатуры микадо привело к тому, что синтоизм был объявлен государственной религией, а буддизм подвергся запрету. Это объяснялось наличием в синтоистской религии безоговорочного одобрения любых действий, совершаемых императором. Но взаимодействие двух этих религий оказалось настолько прочным, что уже в 1889 г. в Японии был издан закон, официально провозглашавший свободу вероисповедания.

В современной Японии синтоизм продолжает играть ведущую роль в религиозной жизни страны, хотя область его распространения больше ограничивается сферой семейной жизни, нежели публичными церемониями, которые носят скорее праздничный, чем религиозный характер. Несмотря на то что синтоизм не является единой религией, а распадается на множество отдельных течений, борьбы между ветвями синтоизма нет, поэтому каждая японская семья вольна придерживаться той версии синтоизма, к которой принадлежали ее предки, либо изменить ее в соответствии со своими собственными намерениями.

Современная японская культура, приветствующая расцвет новых компьютерных технологий и всячески поощряющая усилия по все большей технизации и информатизации общества, с завидным чувством гармонии продолжает совмещать технический прогресс с традиционными формами религии. На смену средневековым профессиональным корпорациями приходят ультрасовременные фирмы, но неизменным остается сам японский принцип ведения дел, заключающийся во взаимном уважении деловых партнеров, соблюдении четкой субординации и иерархии в рамках каждого отдельного предприятия – тех нормах, которые столетиями воспитывались в японцах благодаря синтоистской религии.

3.3. Религия Древней Индии (брахманизм, индуизм)

Индия зачастую воспринимается лишь как место зарождения буддизма, чем отрицается весьма древняя и разветвленная религиозная индийская традиция, восходящая своими корнями к двум принципиально различным источникам – религии коренного населения Индии (дравидов) и религиозным представлениям пришлого индоевропейского населения (ариев), чье появление в долине реки Инда датируется исследователями приблизительно началом II тысячелетия до н. э. К сожалению, о дравидийской религии сложно сказать что-либо определенное ввиду невозможности расшифровать дошедшие до нас надписи, но, судя по изображениям, уже тогда (в III–II тысячелетиях до н. э.) коренное население Индии поклонялось божеству, которое в более поздней индийской религии получило имя Шива. Изображения этого бога с тремя лицами и шестью руками сохранились на печатях, найденных на месте городов Хараппа и Мохенджо-Даро.

Брахманизм. То культовое оформление религиозных представлений, которое господствует в современной индийской религии, связывается большинством исследователей с влиянием арийских племен. Именно у ариев впервые фиксируется четкое деление на три основные варны (социальные группы) – брахманов, кшатриев и вайшьев. Значительно позднее к ним оказалась добавлена четвертая варна – шудры, в которую было включено порабощенное коренное население полуострова Индостан. Разделялись варны согласно выполняемым ими в обществе функциям. Брахманы служили жрецами и отвечали за совершение жертвоприношений, которые были основной формой религиозных ритуалов на первом этапе существования древнеиндийской религии. Из варны кшатриев происходили войны и правители многочисленных индийских княжеств. Вайшьи занимались ремеслом и торговлей. Надолю шудр приходились сельское хозяйство и те виды работ, которые считались недостойными представителей трех высших варн.

Идея четкого разделения варн получила обоснование в мифологизированном рассказе об истории их возникновения. Согласно этому мифу боги, решив сотворить мир, совершили ритуал над великаном Пурушей, разделив его тело на отдельные части, каждая из которых стала прообразом соответствующего природного или социального явления. Из души убитого великана возникла Луна, из глаза – Солнце, голова обратилась в небо, а ноги стали землей, его уши стали сторонами света. Из дыхания Пуруши появились брахманы (поэтому они и считались хранителями мудрости, а каждое их слово оценивалось как проявление непререкаемого авторитета), из рук—кшатрии (защитники и воины), из бедер – вайшьи (работники), а из ступней – шудры. Неравноправие шудр по сравнению с остальными варнами проявлялось еще и в том, что им запрещалось участвовать при совершении многих религиозных обрядов, даже присутствовать при произнесении мантр (священных заклинаний). Несмотря на то что политическая власть была сосредоточена в руках у кшатриев, они считались подчиненными брахманам, поскольку те обладали исключительным правом на общение с богами, поэтому ранняя форма индийской религии, просуществовавшая практически без изменений больше тысячи лет, получила название брахманизм.

Священными текстами брахманизма служили Веды (от индоарийского корня ved – «знать», ср. рус. «ведать»), которых было четыре. Наиболее значимой и древней по происхождению считалась Ригведа – сборник священных гимнов, самые ранние из которых служили свидетелями существования еще индоевропейской религиозной общности. Уступали ей по времени написания Самаведа и Яджурведа, включавшие в себя священные заговоры и магические формулы с описанием совершаемых в процессе их произнесения обрядов. Самой поздней из Вед является Атхарваведа, в которую оказались включены гимны и песнопения, отсылающие уже к эпохе пребывания ариев на территории Индии. Судя по гимнам Ригведы, общее количество индийских божеств было громадным: только главных богов насчитывалось 33, а общее количество всех божеств составляло 3339, к ним добавлялись еще и духи – дэвы и асуры. Интересно, что асуры в брахманизме находились на положении отрицательных существ, а дэвы – положительных, в то время как у иранцев, относившихся к той же группе индоевропейских народов, что и арии, распределение было обратным: добрые асуры и злые дэвы. Этот факт может свидетельствовать только о том, что в первоначальной индоевропейской религии не существовало четкого деления духов на добрых и злых, а разделились они (дэвы и асуры) по какому-то иному, не известному нам принципу.

Многие из индийских богов имели четко выраженное индоевропейское происхождение, например Дьяус-питар (ср. Zeus-pater – бог-отец) – бог неба; Ушас (греческая Эос) – богиня утренней зари и т. д. Наиболее популярными богами из индийского пантеона на ранней (ведической) стадии развития религии были Варуна, Индра, Сурья и Агни.

Варуна во многих гимнах воспевался в качестве верховного бога, но, судя по всему, такое обращение, часто встречающееся в ведических гимнах, являлось своеобразным знаком уважения по отношению к тому богу, к которому обращался проситель, и никак не отражало реальной иерархии божеств пантеона. В сохранившихся текстах Варуна выступает в роли олицетворения неба в его мрачном, грозовом обличий, а также текущих вод.

Индра считался богом дождя, поэтому в качестве обязательного атрибута у него наличествовала молния, а наиболее распространенным мифологическим сюжетом, героем которого был Индра, являлось повествование о его победоносной битве со змеем Вритрой, препятствующим доступу воды на измученные засухой земли. Поразив змея ударом своей молнии, Индра освобождает поток воды, который проливается на иссушенные поля.

Сурья выступал в роли бога солнца, поэтому в древнеиндийских мифах он появлялся в виде лучезарного всадника, разъезжающего на своей огненной колеснице по небосклону и дарящего людям свет и тепло (аналогичную функцию в греческой мифологии выполнял Гелиос).

Одним из наиболее почитаемых (в смысле количества посвящаемых ему гимнов и проводимых в его честь ритуалов) являлся бог огня Агни. Подчеркивая важность огня для обеспечения нормального существования семьи и целой общины, древние индийцы почтительно именовали Агни «хранителем дома».

Согласно религиозным представлениям брахманизма любое живое существо состоит из тела и души, причем душа бессмертна и обладает способностью сохраняться даже после гибели материального тела, которое попадает в царство бога Ямы – правителя мира мертвых. После смерти душа человека переселяется в другое тело или предмет. В кого именно перевоплотится душа, определяется наличием в ее предшествующем земном существовании добрых или злых поступков. Закон перевоплощения души в зависимости от накопленных ею положительных или отрицательных характеристик называется кармой, а сама цепочка перевоплощений, которую проходит индивидуальная душа, получила в брахманизме название сансара. Чтобы обеспечить себе благоприятное перерождение, необходимо вести моральный образ жизни, совершать хорошие поступки и избегать совершения дурных, так как в противном случае человек может переродиться в представителя низшей касты или в животное. Любое перевоплощение не является концом цепочки, за ним обязательно последуют другие, поэтому от каждого живого существа зависит, насколько оно хочет исправить последствия предыдущих перерождений и улучшить свою карму.

Индуизм. Постепенное развитие религиозных представлений в индийском обществе, сопровождаемое усилившейся конкуренцией со стороны буддизма, привело к тому, что ведическая (брахманистская) религиозная система подверглась значительной трансформации, приспосабливаясь под усложнившуюся социальную структуру, требующую упрощения основ вероучения и культовой практики. Итогом реформирования брахманизма стало появление индуизма (III–II в. до н. э.).

Индуизм воспринял от брахманизма такие важные черты религиозного учения, как веру в существование бессмертной души, способы улучшения кармической участи (аскетизм, йога), а также внимание к совершению повседневных ритуалов. Роль ритуалистики, уже лишенной излишней конкретизации и привязки к варнам и кастам, оказалась настолько высока в реформированном индуизме, что, несмотря на провозглашаемый этой религией принцип прозелитизма (индуистом может стать только тот, кто родился в исповедующей индуизм семье), нередки случаи, когда человек другой нации или расы может стать индуистом, тщательно соблюдая все ритуальные требования этой религии.

В качестве верховных божеств индуизма выдвинулись два бога, которые присутствовали и в древнеиндийском пантеоне, но там находились на второстепенных ролях. Речь идет о Вишну и Шиве, почитатели которых образуют два основных направления в современном индуизме: вишнуизм и шиваизм.

Вишнуизм. Вишну еще в ранних священных гимнах Ригведы упоминается в качестве одного из второстепенных богов, первоначальной функцией которого было обеспечение плодородия. В индуизме происходит переориентация его деятельности, и Вишну становится богом-покровителем, носителем счастья и удачи, спасителем и защитником. Именно он становится верховным божеством индуистского пантеона, в то время как другие божества или герои начинают восприниматься в качестве его аватар (перевоплощений). Первоначально аватар насчитывалось девять: рыба, черепаха, вепрь, лев, карлик, Парушурама, Рама, Кришна, Будда. В XIX в. к ним оказалась добавлена десятая аватара – всадник на белом коне, знаменующий своим появлением конец существования этого мира.

Шиваизм. Как уже говорилось, бог Шива (или его аналог) существовал еще у дравидийского населения древней Индии. Впоследствии он вошел в пантеон индийских богов в качестве божества опасного и требующего постоянных жертвоприношения для уменьшения исходящей от него опасности. Само имя Шива является эпитетом, имеющим значение «благостный». Подлинное имя этого бога – Рудра. Его функция в мироздании была, по представлениям индуистов, амбивалентной: он отвечал за создание и одновременно за разрушение. Например, в одном из наиболее популярных мифологических сюжетов он выступал в роли исполнителя танца, разрушающего этот мир, но тут же создающего новый на его останках. Именно поэтому Рудра зачастую именовался не своим настоящим именем, а одним из эпитетов, отражающих ту его ипостась, которая была центральной в рамках определенного ритуала или культа. Супругой Шивы является Дэви, также обладавшая двойственными характеристиками: она одновременно выступала и в роли богини-хранительницы, и в роли мстительницы за совершенные преступления.

В современной Индии именно индуизм в двух своих основных направлениях – вишнуизме и шиваизме – является доминирующим религиозным течением (буддисты в Индии, как это ни парадоксально, практически отсутствуют, а мусульмане занимают только север полуострова Индостан). Разумеется, некоторые изменения в религиозной жизни индийцев происходят. Связаны они в первую очередь с тем, что уменьшается значимость кастовой и варновой принадлежности. Благодаря настойчивости современных реформаторов в индуизме намечается тенденция к постепенному примирению представителей четырех варн с еще одной группой населения, которая в традиционном индийском обществе настолько была лишена гражданских прав, что не принадлежала к какой либо варне, а носила имя «неприкасаемых». Представители этой общности выполняли самые грязные работы, которые были недопустимы для представителей индуистской религии, – уборка нечистот, организация похорон и т. п. Вместе с тем многие религиозные ритуалы сохраняют свое значение даже сейчас, например погребальные обряды, заключающиеся в сожжении тела умершего (причем иногда вместе с мужем сожжению подвергается и его вдова), стремление к ритуальной чистоте, обряды, связанные с приемом пищи, и др.

Тема 4 Буддизм

4.1. Будда, основные принципы его учения

Традиция приписывает заслугу создания новой религии бродячему проповеднику, хотя и принадлежащему к царскому роду, – Сиддхартхе Гаутаме (563–483 гг. до н. э.), более известному под своими прозвищами «Шакьямуни» (мудрец из племени шакьев) и «Будда» (просветленный, пробудившийся). Сиддхартхародился в семье вождя племени шакьев, обитавших в долине реки Ганга, воспитывался в роскоши и никогда не сталкивался с теми явлениями, которые сопутствовали взрослению его сверстников из менее знатных семей, – болезнями, нищетой, смертью. В положенное время юный принц вступил в брак, жена родила ему наследника, и только тогда произошла история, которая часто рассказывалась буддистскими проповедниками в качестве поучительного случая. Выехав однажды из своего дворца, Сиддхартха встретил на пути нищего, затем калеку и, наконец, повстречался с погребальной процессией, после чего он понял, что если имеется в его жизни, как и в жизни любого другого человека, цель, то эта цель состоит в том, что избавить остальных людей от страданий. В возрасте 29 лет принц покинул покои своего дворца, чтобы найти путь, который может избавить человечество от страданий, и только через семь лет, заполненных аскетическим умерщвлением плоти и постоянными медитациями, Сиддхартха Гаутама смог достичь просветления и понять истинную причину страданий. С этого момента началась проповедническая деятельность Будды, длившаяся до самой его смерти. Вместе с группой учеников Будда бродил по всей Индии, излагая основы своего учения, названного им дхармой (моральный закон).

Несмотря на то что рассказы о жизни Будды крайне распространены и упоминаются во многих источниках буддистского канона, сами эти источники, наиболее знаменитым из которых является «Трипитака», составлены только в I в. до н. э., поэтому вопрос об историчности рассказываемых преданий может быть сведен к следующему утверждению. Сиддхартха Гаутама является историческим персонажем, но насколько приписываемые взгляды действительно принадлежат ему, а не были продуктом творчества других проповедников, которых немало бродило в ту эпоху по дорогам Индии, – этот вопрос не может быть решен с абсолютной уверенностью.

Буддизм стал естественным результатом постепенного трансформирования брахманистской религиозной системы в сторону мировой религии, обращенной не к конкретной касте или социальной группе, а ко всем желающим достигнуть божественной мудрости. Многое буддизм воспринял из традиционных индийских религиозных представлений, придав им новое значение. Так, многочисленный пантеон богов и духов формально не отрицался буддизмом, но, по сути, роль божеств становилась второстепенной и незначительной, потому что последователи буддистского вероучения утверждали, что поклонение богам само по себе не приближает человека к спасению. Будда ставился сторонниками новой религии заметно выше предшествующих ему богов, так как те не смогли постичь ту мудрость, которую он сумел своими речами и поступками донести до людей. Вообще буддизм крайне мало внимания уделял различиям в ритуальных практиках, хотя и ориентировался на те формы культа, которые были привычны в традиционной индийской культуре.

Связь буддизма с предшествующими религиозными системами присутствует и в основных положениях вероучения, касающихся кармы и нирваны. Так, понятие накопления духовных заслуг, определяющих воплощение души в следующей жизни, сохраняется и в буддизме, но кардинально меняются приоритеты человеческой деятельности. Если в индуизме высшая добродетель виделась в том, чтобы своими поступками обеспечить себе наилучшее перерождение, то буддизм настаивает на том, что единственной целью, которая достойна человека, является прерывание цепи перерождений и выход за ее пределы. Понимание того, что душа человека (Атман) равнозначна Мировой Душе (Брахману), приводит человека к осознанию иллюзорности всей цепи перерождений, поскольку душа вечна и неизменна, а постоянные перерождения служат покровом тайны, мешающим человеку осознать эту простую истину. Сумев вырваться из паутины заблуждений, человек оказывается как бы в стороне от иллюзорной стороны мироздания; в той неподвижной точке, относительно которой все перемещается, но которая сама остается вечной и неизменной. Именно эту точку, и являющуюся синонимом блаженного состояния, последователи буддизма именуют нирваной (хотя само понятие существовало уже в индуистской религии).

4.2. «Четыре благородные истины» буддизма

Сам Будда сформулировал свою религиозную программу в виде четырех основных положений («четыре благородные истины»).

1. Жизнь есть страдание.

2. Существует причина страданий.

3. Страдание может быть прекращено.

4. Существует путь, ведущий к прекращению страданий.

Причина страданий – страшная жажда, сопровождаемая чувственными удовольствиями и ищущая удовлетворения то здесь, то там; это стремление к удовлетворению чувств, к благосостоянию. Переменчивость и непостоянство человека, который никогда не удовлетворяется исполнением своих желаний, начиная желать все большего и большего, – вот истинная причина страданий. По утверждению Будды, истина – это вечное и неизменное, а любое изменение (в том числе и перерождение человеческой души) – это зло, выступающее источником человеческого страдания. Желания причиняют страдания, так как человек желает того, что непостоянно, изменчиво, а значит, подвержено гибели, ведь именно гибель предмета желания доставляет человеку наибольшее страдание.

Поскольку все удовольствия преходящи, а ложное желание возникает от неведения, то конец страданиям приходит тогда, когда достигается знание, причем неведение и ложное желание суть разные стороны одного и того же явления. Неведение – теоретическая сторона, она воплощается на практике в виде возникновения ложных желаний, которые не могут быть полностью удовлетворены, а соответственно, не могут доставить человеку истинного наслаждения. Однако Будда не стремится обосновать необходимость получения истинного знания в противовес тем иллюзиям, которыми обычно тешит себя человек. Неведение – необходимое условие обычной жизни: в мире нет ничего, кчему стоило бы по-настоящему стремиться, поэтому любое желание по большому счету является ложным. В мире сансары, в мире постоянных перерождений и изменчивости, нет ничего постоянного: ни вещей, ни «Я» человека, потому что телесные ощущения, восприятие и осознание внешнего по отношению к единичному человеку мира – все это является только видимостью, иллюзией. То, что мы считаем «Я», – лишь последовательность пустых видимостей, которые кажутся нам отдельными вещами. Вычленяя в общем потоке мироздания отдельные стадии существования этого потока, рассматривая мир как совокупность предметов, а не процессов, люди создают глобальную и всеобъемлющую иллюзию, которую и называют миром.

Устранение причины страданий буддизм видит в искоренении человеческих желаний и соответственно в прекращении перерождений и впадении в состояние нирваны. Для человека нирвана – это освобождение от кармы, когда вся печаль прекращается, а личность, в привычном для нас смысле этого слова, распадается, чтобы освободить место осознанию своей неразрывной причастности к миру. Само слово «нирвана» в переводе с санскрита означает «затухание» и «остывание»: затухание напоминает полное уничтожение, а остывание символизирует уничтожение неполное, сопровождающееся не физической смертью, а лишь умиранием страстей и желаний. По выражению, которое приписывается самому Будде, «освобожденный ум подобен затухающему пламени», т. е. Шакьямуни сравнивает нирвану с угасающим пламенем, которое не могут больше поддерживать солома или дрова.

Согласно каноническому буддизму нирвана не является состоянием блаженства, поскольку такое ощущение было бы лишь продолжением желания жить. Будда имеет в виду затухание ложного желания, а не всего существования; разрушение пламени вожделения и невежества. Поэтому он различает два вида нирваны: 1) упадхишеша (угасание человеческой страсти); 2) анупадхишеша (угасание вместе со страстью и жизни). Первый вид нирваны совершеннее второго, поскольку сопровождается лишь уничтожением желания, а не лишением человека жизни. Человек может достигнуть нирваны и продолжить жить дальше, а может добиться просветления лишь в тот самый миг, когда его душа отделяется от тела.

Решая вопрос о том, какой же путь предпочтительнее, Будда пришел к выводу, что истинный путь не может быть пройден тем, кто потерял силу. Есть две крайности, которым тот, кто решился на освобождение от стягивающих уз сансары, не должен следовать: с одной стороны, привычная приверженность страстям и удовольствиям, получаемым от чувственно постигаемых вещей, и, с другой стороны, привычная приверженность к самоумерщвлению, которое болезненно, неблагодарно и бесполезно. Есть средний путь, открывающий глаза и наделяющий разумом, ведущий к миру и прозрению, высшей мудрости и нирване. Этот путь в буддизме именуется благородным восьмеричным путем, потому что включает в себя обязательные для прохождения восемь ступеней совершенствования.

1. Правильные воззрения стоят на первой ступени, поскольку то, что мы делаем, отражает то, что мы думаем. Неправильные действия происходят от неправильных взглядов, следовательно, оптимальным способом предотвращения неправедных поступков выступает правильное знание и контроль за его наблюдением.

2. Правильное стремление есть результат правильного видения. Это стремление к отречению, надежда на жизнь в любви со всеми вещами и существами, которые пребывают в этом мире, стремление к подлинной человечности.

3. Правильная речь. Даже правильные стремления, особенно для того, чтобы они привели к надлежащим результатам, необходимо выразить, т. е. они должны найти отражение в правильной речи. Необходимо воздерживаться от лжи, злословия, грубых выражений, легкомысленного разговора.

4. Правильные действия заключаются не в жертвоприношениях или поклонениях богам, а в отказе от насилия, активном самопожертвовании и готовности отдать свою жизнь ради блага других людей. В буддизме существует положение, согласно которому человек, обеспечивший себе бессмертие, может помочь достижению просветления другим человеком, передав ему часть своих заслуг.

5. Правильная жизнь. Правильные действия ведут к нравственной жизни, свободной от обмана, лжи, мошенничества и интриг. Если до сих пор речь шла о внешнем поведении спасающегося человека, то здесь внимание обращается на внутреннее очищение. Цель всех стараний состоит в устранении причины печали, для чего необходимо субъективное очищение.

6. Правильное усилие состоит в осуществлении власти над страстями, которая должна помешать осуществлению дурных качеств и способствовать усилению хороших качеств с помощью отрешенности и сосредоточенности ума. Для сосредоточения необходимо остановиться на какой-либо хорошей мысли, оценить опасность превращения дурной мысли в действительность, отвлечь внимание от дурной мысли, уничтожить причину ее возникновения, отвлечь ум от дурного с помощью телесного напряжения.

7. Правильное мышление нельзя отделить от правильного усилия. Чтобы избежать умственного непостоянства, мы должны подчинить себе наш ум вместе с его метаниями, отвлечениями и рассеянностью.

8. Правильное спокойствие – последняя стадия благородного восьмеричного пути, результатом которой становится отказ от эмоций и достижение созерцательного состояния.

4.3. Распространение буддизма. Махаяна и Хинаяна

Религиозная доктрина буддизма оказалась востребована индийским обществом, поэтому к числу его приверженцев достаточно быстро стали присоединяться не только нищенствующие монахи, но и представители знати. Уже в IVb. до н. э. был собран собор в Раджагрихе, на котором, по преданиям, был согласован списокутверждений, приписываемых самому Будде, а также произведена первая попытка составления религиозного канона, поскольку существовало множество разночтений в понимании даже основных положений буддизма.

Буддизм в эту пору не знал превосходства какой-либо одной школы, их насчитывалось несколько десятков, а споры между ними носили теоретический характер и не приводили к стычкам и войнам. Это связано с тем, что уже в раннем буддизме оказалась сформирована достаточно четкая монашеская структура (сангха), подчиняющаяся жестким нормам и удерживающая за собой абсолютное право на сохранение учения Будды в его первозданном состоянии. Приверженцы монастырского пути существования буддизма получили название тхеравадинов. Сторонникам разделения всех приверженцев буддизма на монахов, чей аскетический образ жизни уподоблял их и приближал к самому Будде, и прихожан, от которых требовалось лишь соблюдение минимума необходимых обрядов, противопоставили себя махасангхики. Эта школа (или направление) буддизма настаивала на необходимости предельного упрощения обрядовой структуры и сосредоточения на духовных практиках (медитациях). Следование практикам являлось обязательным как для монахов, так и для прихожан монастырей, что снимало необходимость существования большого количества монахов и ограничивало их численность тем минимумом, который был необходим для обслуживания религиозных святынь и совершения необходимых ритуалов. Позже махасангхики, уже в III в. до н. э. начавшие проповедь буддистской религии за пределами Индии (на Цейлоне, в Юго-Восточной Азии), стали родоначальниками реформистского направления в буддизме, получившего название Махаяны.

Махаяна и Хинаяна. Окончательное размежевание сторонников консервативного течения в буддизме и сторонников его реформаторства произошло на втором соборе в Вайшали, после чего и образовалось два направления, которые продолжают существовать и в современном буддизме. Распространенный сначала в долине Ганга, буддизм в I–II вв. продолжал развиваться в Северо-Западной Индии (Кушанское царство), где возникает его новая форма – Махаяна (Большая колесница), в то время как прежнюю форму стали называть Хинаяной (Малой колесницей).

Основателем Махаяны считается видный буддистский мыслитель и богослов Нагурджуна (I в. до н. э.). Это вероучение имеет миссионерский характер, здесь на первое место выходит обожествление Будды и вера в бодхисатв (святых, достойных нирваны, но отказавшихся от нее ради наставления других на истинный путь). В отличие от этого Хинаяна считала причастность к высшей истине и нирване уделом относительно небольшой духовной элиты. В Хинаяне Будда – не божество, а реальная историческая личность, пусть даже и являющаяся образцом для подражания остальным людям. На него нельзя воздействовать с помощью молитв и жертвоприношений, чтобы добиваться исполнения собственных желаний, поскольку он служит лишь наставником, а пройти весь путь – от осознания причины своих страданий к нахождению пути их устранения – предстоит самому человеку, и помочь ему совершить решительный шаг никто не в силах. В Махаяне Будда – это врач, врачующий до полного выздоровления и сознательных, и несознательных пациентов, в то время как в Хинаяне Будда – инструктор, который объясняет, как необходимо поступать, и дает своей собственной судьбой личный пример, но только тому, кто осознал собственную болезнь и имеет решимость с ней справиться.

Кроме того, буддизм Махаяны основывается на представлении о том, что Сиддхартха Гаутама не является единственным Буддой, а общее количество мудрецов, достигших просветления и получивших возможность пользоваться этим эпитетом, доходит до 1000. Дальнейшее развитие получает и идея, согласно которой не обязательно быть монахом и соблюдать многочисленные обеты, умерщвляя свою плоть и смиряя дух, ради того, чтобы достигнуть нирваны. Нагарджуна утверждает, что любой человек способен прийти к просветлению, а его принадлежность к духовному званию может лишь облегчить этот процесс, но совсем не гарантирует его результат.

Интересную трактовку в рамках Махаяны получает идея посмертного воздаяния, которая в традиционном буддизме отсутствовала (человек либо продолжал перерождаться в ином обличий, либо вовсе устранялся из сансары), – возникают понятия ада и рая. В аду осуждены томиться и подвергаться жестоким мучениям те, кто на протяжении множества перерождений не соблюдают нравственные нормы, проповедуемые последователями буддизма. Рай же предназначен для тех душ, которым остается пережить лишь одно перерождение на земле перед тем, как достигнуть нирваны. Махаяна, обещавшая освобождение от страданий не для избранных, а для всех, кто способен решиться на путь, ведущий к этому освобождению, оказалась значительно более популярной, нежели Хинаяна.

На Цейлон и в Юго-Восточную Азию буддизм занесли проповедники хинаянского толка, в результате чего именно в этих областях в настоящий момент живут приверженцы данного направления буддизма. Последователи Махаяны обратили свои взгляды на север и северо-восток: в I–II вв. буддизм махаянского толка проник в Китай (чань-буддизм), откуда распространился в Корею и Японию (дзен-буддизм). Но основное пристанище себе приверженцы этого учения, особенно после окончательного вытеснения буддизма с его родины, нашли в Тибете.

4.4. Тибетский буддизм

После того, как в III–IV вв. начался процесс вытеснения буддизма из Индии, причем Юго-Восточная Азия оказалась в сфере распространения хинаянского направления буддизма, основным центром Махаяны стал Тибет. Практически вся дальнейшая история буддизма связана именно с этой страной. Первоначально в Тибет буддизм занесли приверженцы Хинаяны, но особой популярности эта школа не снискала, поэтому оказалась заменена Махаяной, сумевшей ужиться с местной тибетской религией бон-по, способствовав созданию тибетского буддизма.

Главными бонскими богами являлись Небо и Земля. Кроме них существовали масса самых разных духов (духов гор, лесов, рек, озер и т. д.), а также многочисленные злые бесы. В бонской религии по сей день существует жреческая организация, представители которой общаются с духами, заклинают, пытаясь умилостивить одних и подавить других. Особенно сильно в религии бон проявляются пережитки шаманизма, что наложило свой отпечаток и на тибетский вариант буддизма, не сумевшего избежать влияния местной коренной религии. Тибетский буддизм – результат взаимовлияния и практически слияния двух религиозных направлений: местного бон-по и индийского буддизма. Этот процесс начался в VII в. Позднее, примерно в XI–XII вв., развернулся процесс выделения из единого религиозного потока буддийских направлений, школ и сект наиболее влиятельных, в первую очередь гелугпы и сакъи.

Первым проповедником махаянского толка, который занес буддистскую религию в Тибет и активно способствовал ее распространению, стал Падма-Самбава (VIII в.). Следуя основным догматам буддистского вероучения, он сосредоточил большое внимание на обеспечении ритуальной стороны буддизма, снабдив эту религию богатым инструментарием магических обрядов, заклинаний и гаданий. Уже в XI–XII вв., после непродолжительной борьбы с ортодоксальными сторонниками бонской религии, буддизм сумел окончательно закрепиться в Тибете, сформировав целую сеть монастырей, населенных монахами, которые по тибетской традиции получили название лам (отсюда другое название тибетского буддизма – ламаизм).

История тибетского буддизма знаменовала собой постепенное усиление одних школ и направлений, а затем их смену другими. Так, в XIII в. наиболее влиятельным буддистским монастырем в Тибете считался Саскья, поддерживаемый китайскими императорами монгольского происхождения из династии Мин (1368–1644). От названия монастыря происходит и название секты – сакья. Ее могущество оказалось недолговременным и уже в конце XIV в. было подорвано возникновением секты гелугпа. Основатель этой секты Цзонкава (1357–1419) провозгласил лозунг нравственного очищения буддизма и возвращения к суровой монастырской морали, следствием чего стала централизация духовной власти Тибета в руках Панчен-ламы, являвшегося воплощением Будды-Ами-табы, и Далай-ламы, который считался аватарой бодхисатвы Авалокитешвары. Наследственный принцип при избрании Далай-ламы не использовался, а определение будущего правителя осуществлялось советом высших лам, которые находили в тибетских селениях ребенка, являвшегося перерождением умершего Далай-ламы, и провозглашали его новым духовным главой. Уже в 1639 г. Далай-лама соединил в своих руках как духовную, так и светскую власть, и в Тибете установилось теократическое правление (форма правления, при которой высшая власть принадлежит представителям определенной религии). Резиденцией Далай-ламы являлся священный город Лхаса, вход в который иностранцам был категорически запрещен, поскольку именно там сосредоточились основные буддистские святыни, а количество хранившихся в Лхасе священных буддистских книг и многочисленных комментариев к ним было попросту необозримым.

Тибетский буддизм (ламаизм) отодвинул на задний план нирвану как высшую цель спасения, заместив ее тщательно разработанной космологией, в пределах которой оказалось достаточно места для всех: для верующих и неверующих, мирян и монахов, людей и животных. Гигантская космологическая система в ламаизме централизованна и иерархически упорядоченна. Во главе мировой иерархии находится Будда Ади-будда – творец всего сущего. Основным его атрибутом является пустота как потенциально любая из возможных форм, которые могут быть созданы. Цель человеческой жизни также состоит не в достижении нирваны (точнее, нирвана выступает крайне отдаленной и практически недоступной целью), а в попадании в сферу (локу) Вселенной, наиболее благоприятную для человека. В качестве такой сферы чаще всего выступает один из разделов рая, само представление о котором заимствовано из буддизма Махаяны, находящийся под покровительством Будды Амитабы. Ближайшая цель человеческих поступков состоит в накоплении хорошей кармы, которая позволит удачно переродиться и получить в следующей жизни себе в наставники опытного ламу, который поможет в достижении искомого рая. Согласно тибетскому буддизму в этом положении, расходящемся с ортодоксальной буддистской традицией, достижение нирваны невозможно без помощи со стороны лам, каждый из которых значим не только сам по себе, но и как аватара великих бодхисатв прошлого.

Особое внимание в ламаизме уделяется смерти и правильному приготовлению к ней, поскольку человек может достигнуть просветления не только при жизни, но и в том промежуточном состоянии, в котором находится душа по пути от одного тела к другому. Описанию тех действий, которые должна совершить душа, стремящаяся достичь блаженства и освобождения от страданий, посвящена так называемая «Тибетская книга мертвых», полное название которой в переводе с тибетского языка звучит как «Освобождение путем слушания в посмертном состоянии» (сокращенно – «Бардо Тхёдол»).[30] В этой книге рассматриваются три состояния, которые проходит душа после смерти:

1) Чикхай Бардо – психические состояния, которые проходит душа непосредственно в момент смерти;

2) Чёньид Бардо – состояние «кармических иллюзий», сопровождающее пребывание души в промежуточной ипостаси;

3) Сидпа Бардо – пробуждение инстинкта рождения и путь души по направлению к предназначенному для нее телу.

Во время каждого из этих состояний душа может освободиться от притягивающих ее к сансаре уз, чему служат напутствия, призванные сохранить в памяти умирающего те шаги, которые ему предстоит сделать на этом пути, а также молитвы и мантры, читаемые над телом умершего, для того чтобы облегчить процесс освобождения его души. Самым простым путем для попадания в нирвану является мгновенное освобождение в момент смерти, но если накопленных при жизни заслуг для этого недостаточно, то приходится пользоваться другими способами. Во второй стадии освобождение души затрудняется появлением различных иллюзий, которые выглядят материальными и призваны отвлечь с помощью различных уловок мысли усопшего от освобождения. Если это им удается, то шанс на спасение резко уменьшается, поскольку на третьей стадии нирвана практически недоступна: все мысли о возможном освобождении перебивает инстинкт нового рождения.

4.5. Современный буддизм: основные черты

В настоящий момент буддизм, несмотря на те потрясения, которым он подвергся в XX в., представляет собой одну из трех мировых религий, насчитывающую около 800 млн последователей, большая часть которых проживает в Восточной и Юго-Восточной Азии. Конец существованию независимого буддистского государства пришел в 1959 г., когда Китай захватил Лхасу, после чего Далай-лама XIV был вынужден покинуть Священный город и продолжить свою миссионерскую деятельность по распространению буддистского вероучения уже за пределами своей родины. В настоящее время конфликт между китайским правительством и буддистскими иерархами во главе с Далай-ламой остается неурегулированным, поэтому многочисленные буддисты, проживающие на территории Китая, вынуждены обходиться без духовного руководства своего наставника и главы, хотя с подачи коммунистической партии Китая была организована отдельная буддистская церковь Китая, имеющая своего собственного главу. Далай-лама XIV ведет активную просветительскую деятельность, посещая с официальными или неофициальными визитами практически все страны мира, где существуют буддистские общины (в 2004 г. он посетил территорию России).

Немецкий религиовед Г. Ротхермундт выделяет следующие направления активизации буддизма в XX в.[31]

1. Усиление роли буддизма как в чисто религиозном, так и в политическом аспекте в Юго-Восточной Азии. Уже в 1950 г. на Шри-Ланке (Цейлоне) было организовано Всемирное братство буддистов, резиденция которого была через несколько лет перенесена в Таиланд. Особенно заметны проявления этого буддистского «ренессанса» стали заметны в 1960-е гг., чему послужили активные выступления буддистских монахов против использования напалма со стороны США во время войны с Вьетнамом. Несколько монахов в 1963 и 1970 гг. устроили публичные самосожжения в знак протеста против столь бесчеловечного способа ведения боевых действий.

2. Возникновение новых религиозных направлений и сект, в вероучении которых доминируют принципы буддистской религии. Особенно активно данный процесс идет в Японии, где происходит переориентация традиционных буддистских воззрений в свете современных проблем и вопросов, на которые простые люди требуют ответа у религии. Так, к середине 1960-х гг. количество буддистских сект в Японии превысило 165, хотя это число еще не означает качественного усвоения буддистского учения. Большинство из этих сект сосредоточивает свое внимание не на вопросах догматики, а, упрощенно трактуя основные положения буддистской религии, обращается к решению актуальных социальных вопросов, например, пытаются с религиозных позиций решить вопрос об оправданности широкого применения технических новшеств.

3. Возрождение буддистского движения в Индии. Практически исчезнув на полуострове Индостан в Средние века под давлением ортодоксальных индуистов и мусульман, буддизм постепенно возвращается на свою родину. Это объясняется, очевидно, изменением самого индийского общества, которое понемногу освобождается от кастовой и варновой закрепощенное™, что требует соответствующих изменений и в религиозной системе. Буддизм оказывается более удобным и востребованным широкими слоями населения. Первые шаги по возвращению буддизма оказались связаны с решением индийского правительства выделить территорию на севере страны под расположение резиденции изгнанного в 1959 г. из Тибета Далай-ламы. Именно на территории этой резиденции в 1976 г. был проведен Первый всемирный собор буддистов, делегаты на который съехались практически со всего мира.

4. Стремление к постепенному объединению различных буддистских сект. Этот процесс идет параллельно образованию новых сект, но направлен он на достижение соглашения между традиционными направлениями буддизма, в первую очередь между представителями Махаяны и Хинаяны. Несмотря на те разночтения, которые существуют между представителями различных направлений буддистского учения, Далай-лама в последние годы пытается активизировать процесс централизации различных сект и школ под эгидой тибетского буддизма.

5. Активизация миссионерской деятельности и проникновение буддизма в страны Западной Европы и США. Особую роль в этом процессе следует признать за доктором Судзуки (1870–1960), представителем японского дзен-буддизма. Написанные им в научно-популярном стиле многочисленные книги и брошюры, которые в простой и доступной форме излагают постулаты дзен-буддистского учения, стали особенно популярными во второй половине XX в. Разумеется, такая трактовка буддистского канона ведет к практически полному отказу от ритуалов и обрядов, зато большое внимание уделяется коанам – загадкам, не разрешимым с помощью логики, но способным сподвигнуть человека к мгновенному прозрению. Исповедование буддизма в такой упрощенной форме повлекло за собой моду и на другие восточные учения – фэн-шуй, гадания по книге И-цзин и т. д.

К указанным пяти направлениям активизации буддизма можно добавить и шестой – восстановление и бурное развитие буддизма на территории России. История российского буддизма берет начало в XVIII в., когда в состав Российской империи вошли народы, традиционно исповедующие буддистскую религию, – калмыки, буряты (в начале XX в. к ним присоединились тувинцы). До революции 1917 г. буддизм находился под покровительством российского правительства: при дацанах, согласно указу императрицы Елизаветы I от 1741 г., открывались школы, в которых обучалось коренное население. Одним из наставников будущего Далай-ламы XIII был бурятский лама Агван Доржиев.

После Октябрьской революции в России началась борьба как против шаманистов, так и против буддистов. В 1931 г. монгольская и калмыкско-ойратская виды письменности были заменены латиницей, в 1939 г. – кириллицей. С 1927 по 1938 г. все 47 дацанов и дуганов, существовавших ранее в Прибайкалье и Бурятии, были закрыты и разрушены. С 1938 по 1946 г. не действовал ни один дацан, только в 1947 г. возобновили работу два монастыря – Иволгинский и Агинский. Следующее увеличение числа дацанов произошло только в 1991 г., но оно было значительным – сразу на 10. В настоящее время именно в Иволгинском дацане расположена резиденция главы российских буддистов и наместника Далай-ламы ХГУ, который носит титул бандидо-хамбо-лама.

Тема 5 Иудаизм

5.1. Зарождение и ранняя история иудаизма. Возникновение монотеизма

Мифология иудаизма базируется на предшествующих ей мифологических системах – шумеро-вавилонской и египетской, хотя многие элементы собственно иудейских мифов, обнаруживаемые в библейских рассказах, могут быть реконструированы и сейчас. Формирование иудейских мифов в русле именно этих двух традиций объясняется историей возникновения иудейской языковой и национальной общности, которая первоначально таковой не являлась.

Исследователи выделяют три волны нашествий семитских кочевых племен на территорию современного Израиля, итогом чего и стало возникновение Иудейского государства. Существование этих волн оказалось засвидетельствовано и в библейских сюжетах. Самое раннее нашествие (именуемое в Библии «переселением Авраама») состоялось в середине XVIII в. до н. э., причем исходным пунктом этого переселения стала территория Междуречья, где, собственно, и располагались шумерские города. Вторая волна переселенцев относилась к XVI в. до н. э. и включала в себя арамейские племена, бывшие долгое время южными соседями шумеров и вавилонян. Библейская мифология сохранили память об этом событии под видом рассказа об Иакове (Израиле). Третья волна кочевых племен, хлынувшая в XIII в. до н. э. с юго-востока, явилась выходцами из Египта либо египтизированными племенами семитов-кочевников, – именно они принесли с собой отголоски совершенно иной культурной традиции, сохраненной в Библии под именем Моисея и его законов. Подобное многообразие культурных и религиозных традиций делает заведомо гипотетическими любые предположения о религиозных воззрениях семитских кочевых племен, явившихся основателями Иудейского государства и иудаизма.

Знаменитый британский антрополог и религиовед Дж. Фрэзер, исследовав историю детей Авраама – Исава и Иакова, последний из которых купил у старшего брата право первородства за чечевичную похлебку, пришел к выводу, что первоначально этот мифологический рассказ отражал существовавшую в древнееврейских племенах систему минората.[32] Минорат – это способ наследования, при котором старшие дети выделяются со своими семьями из основного владения, передаваемого отцом в управление младшему сыну. Такой способ наследования практиковался в тех примитивных обществах, где сохранялся жесткий патриархат и, чтобы избежать соперничества отца с подраставшими сыновьями, последним приходилось уходить из семьи, начиная самостоятельную жизнь, следствием чего и становился переход отцовской собственности к самому младшему из сыновей. Подобная система, существовавшая приблизительно во II тысячелетии до н. э., оказалась забыта к моменту окончательного редактирования текстов Библии, что и привело к необходимости объяснения непонятного факта через призму привычных для редактора категорий.

Древние источники свидетельствуют о существовании у евреев множества племенных божеств, которым они поклонялись еще в кочевой период и которые оказались позже замещены культом единого бога, имя которого Яхве (устаревшее произношение – Иегова). Яхве становится единым богом иудейского народа лишь в VIII–VII вв. до н. э., о чем свидетельствуют нестыковки в самом тексте Библии. Так, применительно к богу там применяется то термин «элохим» – боги, а то имя бога Яхве. С уничтожением родовой организации – двенадцати колен Израилевых – неизбежно исчезают племенные божества, а на Яхве переносятся атрибуты прочих племенных богов. Отныне он совмещает функции подателя урожая, наставника в ремесле, защитника и покровителя во время сражений. Прочие же боги занимают подчиненное положение, превращаются в его служителей или отдельные ипостаси (типа «золотого тельца», которому, если верить библейским сказаниям, евреи какое-то время поклонялись вместо истинного бога). Священным текстом иудаизма в это время становится Тора («Пятикнижие»), автором которого считался Моисей.

Исключительным явлением религиозной жизни Израиля в VII в. до н. э., наряду с окончательным оформлением единобожия, становится появление религиозных пророков. Первоначальная функция пророков, насколько можно судить по сохранившимся упоминаниям, состояла в гаданиях и предсказаниях, но постепенно произошла их трансформация в сторону религиозных мыслителей традиционалистского направления. Например, пророк Исайя (VIII в. до н. э.) сделал основным рефреном своих выступлений требование соблюдения нравственной чистоты и возвращения к почитанию бога Яхве вместо культов отдельных богов. В более позднюю эпоху существования диаспоры, когда исконная земля Израиля оказалась завоевана, а значительная часть иудеев была вынуждена существовать в окружении других народов, пророки выступали с требованием сохранять обычаи и не отступать от них ни на шаг.

Начало периода диаспоры можно датировать VI в. до н. э., когда значительная часть евреев в результате ассирийского, а затем персидского завоеваний оказалась переселена далеко за пределы своей родины. Массовая эмиграция иудеев началась после окончательной утери государственной независимости и разрушения римским императором Титом в 70 г. Иерусалимского храма, являвшегося символом всей иудейской религии. Общины иудеев в конце I – начале II вв. появляются практически во всех крупных городах Средиземноморья, а некоторые из этих городов становятся настоящими центрами иудейских общин. Такие изменения в политической жизни не могли не повлечь за собой и изменения в религии, которые проявились как на уровне вероучения, так и на уровне административной организации иудейской церкви.

Относительно вероучения следует отметить, что значительно усилилась идея богоизбранности, первые ростки которой наблюдались еще в VI в. до н. э. Суть этой идеи состояла в том, что иудейский народ настойчиво утверждал свою непохожесть ни на один из соседних народов, а причину свалившихся на него бедствий видел в собственном недостаточном усердии по соблюдению данных богом священных законов. Гарантией того, что бог проявит заботу о своем народе и выведет его на истинный путь, служило ожидавшееся появление мессии, который должен бы прийти для того, чтобы спасти иудейский народ. Изначально функция мессии виделась в том, чтобы восстановить независимое иудейское государство, но позже эта идея была замещена другой, более абстрактной: мессия знаменует своим появлением начало «золотого века» для своего народа, эпохи счастья и блаженства, не омрачаемого никакими бедствиями и неприятностями.

Культовая организация иудейской религии также претерпела значительные изменения. В отсутствие централизованной организации иудейских общин функцию религиозного института начинает выполнять синагога (от греч. synagoge – собрание), представлявшая собой отдельный дом, который служил для собрания членов одной или нескольких иудейских общин, проживающих в одном городе и его окрестностях. При синагоге имелась своя казна, куда каждый прихожанин вносил пожертвования и откуда брались деньги для помощи неимущим членам общины. Наиболее существенным отличием синагоги являлся запрет на осуществление жертвоприношений, поскольку принесение священных животных в жертву могло осуществляться строго в пределах Иерусалимского храма.

5.2. Гностицизм

Гностицизм представляет собой оригинальное учение, возникшие на стыке вступающего в фазу формализации иудаизма и зарождающегося христианства. Основными источниками его формирования выступили: 1) греческая идея истинного знания (gnosis), получаемого мистическим путем; 2) восточная (маздаистская) концепция дуализма, объясняющего существование в мире противоположностей, основными из которых являются «добро» и «зло».

Термин «gnosis» имеет греческое происхождение и в переводе означает «знание», но еще со времен Платона это понятие стало приобретать характер не столько рациональных процедур познания мира, сколько мистического пути познания, недоступного для непосвященных. Мистическая природа гностицизма оказалась востребована иудаистской традицией, и уже в работах знаменитого мыслителя и ученого Филона Александрийского (I в.) познание окружающего мира осуществляется в процессе откровения: не человек узнает какие-то факты, а мир дает возможность человеку узнать что-либо о себе. В центре религиозных воззрений Филона находится Логос (от греч. logos, т. е. слово, выражающее непосредственное действие). Бог не обладает иными атрибутами кроме протяженности во времени и в пространстве, поэтому единственным способом воздействия на созданный мир для него остается Логос – божественное Слово. Логос служит посредником, доносящим божественную истину до человеческих ушей, поэтому и восхождение верующего к божеству возможно только через постижение Логоса, через получение мистическим путем истинного знания. Но постигнуть истину могут далеко не все, что объясняется тем долгим и трудным путем, который приходится преодолевать божественному Слову на пути к конкретному человеку. Попадая в сотворенный мир, Логос подвергается деформациям, основной из которых является материализация – облачение духа в плоть.

Причиной искажения божественного Логоса является мировой дуализм: помимо светлого (божественного) начала во Вселенной присутствует и темное (дьявольское) начало. Эти начала не зависят друг от друга, поэтому их непримиримая борьба продолжается на протяжении всей истории существования мира. В этом положении гностицизм оказался последователем иранского маздаизма, отголоски которого отразились в существовании ближневосточных мистических культов Ормузда и Митры, откуда их и могли позаимствовать древние евреи. Человек, согласно дуалистическому учению, является пленником мира, который отягощен своей материальностью, являющейся следствием воздействия темных сил. Именно такую мрачную картину действительности рисует один из древнейших первоисточников гностицизма – «Оды Соломона», датируемые II в. и написанные первоначально на греческом языке, очевидно, одним из представителей греко-язычной иудейской диаспоры.

Божество имеет исключительно духовную природу, не запятнанную прикосновением к материальным сущностям, поэтому, чтобы объяснить механизм создания богом мира, представителям гностического учения (Василиду Карпократу Валентину) пришлось представить акт творения в виде бесконечной цепочки эманации (проистеканий). Подобно тому, как солнечный свет отражается на неприглядных предметах, не теряя при этом своей лучезарности и чистоты, так и бог путем эманации постепенно нисходит от духа к материи, не лишаясь своей божественности.

Бесконечный ряд божественных порождений, заполняющих собой бездну между светом и тьмой, добром и злом, богом и дьяволом, гностики именовали ангелами, или зонами. Главным из ангелов является демиург, изначально имеющий божественную природу, но подверженный многочисленным недостаткам, на которые его обрекает близость к материальному миру. Именно на демиурге лежит ответственность за создание человека, причем акт творения человека служит бледной копией (отражением) акта сотворения мира, поэтому и сам человек не является Сыном Божьим. Вместе с тем та искорка божественной природы, которая содержится в нем, дает ему возможность надеяться на отказ от отягощающей дух материи и возвышение до божественного состояния. Остаток божественной энергии, сохраняющейся в каждом человеке вне зависимости от того, насколько нравственный или безнравственный образ жизни он ведет, последователи гностицизма называли пневмой. Отсюда и название людей, которые могут преодолеть ограниченность своей природы ради духовного очищения, – пневматики.

Гностицизм находит в своих воззрениях место и Иисусу, утверждая, что его существование на земле было лишь иллюзией, поскольку божественная природа не потерпела бы воплощения в бренную оболочку. Соответственно последователи этого учения отрицали и утверждение, на котором яростно настаивали ранние христиане, что Иисус прожил свою земную жизнь и принял смерть на кресте ради искупления человеческих грехов. Василид считал, что телесное обличив Иисуса было кажущимся, а значит, и смерть его была моментом освобождения божественного духа от иллюзорной оболочки, поэтому о смерти как таковой речь вести нельзя. Позже эта точка зрения была унаследована одной из христианских ересей, получившей название докетизма (от греч. dokein – казаться, скрывать). Христос также является одним из эонов, тридцать третьим по счету, следовательно, он начинает цепь эманации и он же не является ее завершением, поэтому глупо, по мнению гностика Валентина, опасаться второго пришествия Иисуса и последующего за ним Страшного суда. Самое страшное, что могло случиться с человеком, уже произошло: его природа испорчена вторжением дьявольских сил, но в его силах изменить это положение и вернуться к своему создателю.

Своего расцвета гностицизм как религиозное течение достиг во II–III вв. в Египте, Ближней Азии, Риме, подвергаясь активным нападкам со стороны постепенно усиливающегося христианства, апологеты которого (Тертуллиан, Климент Александрийский, Епифаний) включили гностиков в число наиболее отъявленных еретиков, обвиняя их в умалении Иисуса. Тем не менее число последователей гностицизма не только среди получивших классическое образование интеллектуалов, но и среди безграмотных ближневосточных ремесленников и крестьян оставалось достаточно большим. Привлекали в этом течении простолюдинов несложная этическая основа (человек должен стремиться к нравственному совершенству, чтобы возвыситься над материей и вернуться к своему изначальному божественному состоянию), а также широкое использовании мифов. Гностики часто прибегали в своих трактатах и религиозных сочинениях к мифологическим сюжетам, наделяя их аллегорическим содержанием, позволяющим доносить до несведущих в умозрительных рассуждениях людей основы своего учения.

5.3. Талмудизм

Происходившие в религиозной жизни иудеев изменения сказывались и на отношении представителей этой общности к месту религии в своей жизни. Характерной чертой критического периода существования религии является резкое увеличение числа направлений и сект, предлагающих свои пути модернизации учения. В I в. наиболее влиятельными направлениями в иудаизме были следующие:

1) саддукеи, которые происходили большей частью из жреческого звания и придерживались резко консервативной ориентации. Выступая за строгое следование заветам Моисея и соблюдение ритуальной стороны иудейской религии, они отрицали существование загробного мира и любые мистические элементы, которые привносились в иудаизм через другие ближневосточные культы. После разрушения Иерусалимского храма, вокруг которого и группировались саддукеи, их влияние резко сошло на нет;

2) фарисеи, придерживающиеся смягченных взглядов на развитие иудаизма. Они призывали к отказу от наиболее устаревших и непонятных обрядов, ритуальному упрощению, но сохранению всей системы догматов, на которых базировалась иудейская религия;

3) ессеи, проповедовавшие аскетическую жизнь и призывавшие к отказу от ритуалистики и сосредоточению на нравственной жизни. За отказ соблюдать предписанные Торой заветы ессеи преследовались официальными иудейскими священниками, поэтому свидетельств о деятельности их общины сохранилось немного. Обнаруженные в Кумране в 1947 г. рукописи секты ессеев содержат положения, во многом схожие с учением раннего христианства, а авторство этих положений приписывается некоему Учителю, в котором некоторые исследователи видят Иисуса или его предшественника.

После разгрома II иудейского восстания в 13 5 г. евреи окончательно были вынуждены выселиться с территории Иудеи, что повлекло за собой очередные изменения в религии. Произошел консервативный переворот, и отныне все мысли изгнанников оказались сосредоточены на том, чтобы ничего не утратить из духовного наследия своих предков. Именно поэтому II в. считается временем окончательного оформления иудейской религии, что было закреплено появлением канона священных текстов, получившего название Талмуд. Наряду с другой священной книгой Танах (в христианском мире более известной под названием Ветхий Завет) Талмуд составляет комплекс священных текстов иудаизма, называемый Торой.

Талмуд представлял собой собрание религиозных, юридических и мировоззренческих правил и норм, распадавшихся на две основные части: Мишну и Гемару, из которых первая являлась толкованием текстов Торы, а вторая выступала в роли комментария к этому толкованию. Своеобразие этой ситуации заключалось в том, что, боясь сделать излагаемую иудейской религией истину достоянием не только богоизбранного народа, но и чужаков, еврейские богословы излагали свои комментарии в нарочито запутанной форме. Многоступенчатая система комментариев и пояснений служила не только разъяснению священных правил и норм для истинных приверженцев иудаизма, но и запутыванию и введению в заблуждение непосвященных, рискнувших обратиться к этим текстам.

Автором Мишны считается иудейский мыслитель и богослов Иегуда Анаси, а дата составления этого произведения в иудейской традиции определяется приблизительно 210 г. до н. э. Мишна поделена на 63 трактата, сгруппированных в шесть основных книг:

I книга – Зераим («Посевы») включает в себя 11 трактатов, рассматривающих постановления, молитвы и законы, имеющие отношение главным образом к земледелию;

II книга – Моэд («Праздники») содержит 12 трактатов и регламентирует поведение иудеев в дни религиозных праздников;

III книга – Нашим («Жены») содержит 7 трактатов, излагающих законы, посвященные браку и семье;

IV книга – Незикин («Повреждения») содержит 10 трактатов, посвященных вопросам гражданского и уголовного права;

V книга – Кодашим («Святыни») посвящена вопросу о жертвоприношениях и содержит 11 трактатов;

VI книга – Тогорот («Очищения») в 12 трактатах содержит предписания о ритуальной нечистоте и правилах очищения.

Гемара объединяет в себе те комментарии, которые давались наиболее образованными представителями иудейской общины в Палестине и Вавилоне по поводу Мишны. Учитывая некоторые разногласия между представителями этих общин по поводу разночтений в понимании базовых священных текстов, обыкновенно различают два Талмуда– Талмуд Бавли (вавилонский) и Талмуд Иерушалми (иерусалимский).

Талмуд стал основным документом, регламентирующим не только религиозную, но и светскую жизнь всех еврейских общин, как бы далеко от своей бывшей родины они ни располагались. Достаточно скоро сложилось специальное сословие богословов и мыслителей, обладавших исключительным правом толкования Священного Писания и высказывания своих суждения в редких ситуациях, не предусмотренных Талмудом. Первоначально эти богословы назывались талмид-хахамами, но более распространенным стало другое их название – раввины.

С догматической точки зрения, в талмудизме нашли воплощения те же религиозные идеи, которые развивались в предыдущую эпоху существования иудейской религии, но именно в такой форме они получили окончательное закрепление. Особенно широкое распространение получили эсхатологические идеи (эсхатология – учение о направленности к концу человеческого или мирового существования), в рамках которых особое внимание уделяется пришествию будущего мессии. Талмудизм отказывает Иисусу в статусе мессии, считая его лишь одним из пророков, появление которого предвещает появление в дальнейшем и самого мессии, но им не является.

5.4. Иудаизм в Средние века и в Новое время. Каббала

После распада Римской империи представители иудейского народа расселились практически по всей ее бывшей территории, образовав крупные общины на землях Германии и Испании, а также распространив свое влияние на территории, занятые арабами. Занимаясь торговлей и ростовщичеством, евреи быстро приобрели экономическое могущество, позволившее им выживать и сохранять неприкосновенность своей общины даже в периоды социальных потрясений. В VIII—ГХ вв. иудаизм был государственной религией в Хазарском каганате: хотя население этого государства не являлось этническими иудеями, но сила и могущество еврейской прослойки было таково, что именно их вера была признана в качестве наиболее государственной. После 967 г., когда русский князь Святослав разрушил столицу Хазарского каганата, этому племенному образованию был нанесен смертельный удар, положивший конец его существованию. Закончился и период существования иудаизма в качестве официальной религии.

Основополагающей тенденцией развития иудаизма в Средние века стало обращение к мистицизму, воспринятому через призму мусульманской традиции, сохранившей духовное наследие античных неоплатоников и мистиков. Сущность этого учения оказалась отражена в Каббале (в переводе означает «традиция», «восприятие»), основным произведением которой стал Зогар (Сияние), созданный в среде испанских евреев в XIII в. Бог воспринимался в кабалистике как существо, сама природа которого настолько превосходит обычный человеческий разум, что человек оказывается не в состоянии дать ему какое-либо определение, описать через совокупность определяющих свойств и характеристик. Бог представляет собой абсолютное могущество, но человеку непосредственно даны лишь следы этого могущества, по которым можно судить о породившей их причине не больше, чем можно судить о дожде по оставшимся на траве росинкам. Согласно каббалистике существует три основных условия, из-за которых требует тщательного сокрытия любая информация, относящаяся к религиозной сфере:

1) «Нет необходимости». Истина не может распространяться в виде слухов и случайных фраз, не нужных ни говорящему, ни слушающему, поскольку она перестает в этом случае быть истиной. Тайна может быть раскрыта только тогда, если ее раскрытие необходимо ради духовного блага всех людей. Долгое время практически не существовало комментариев священных иудейских текстов, а те, что все-таки появлялись, состояли лишь из намеков и иносказаний, в чем виделось достоинство их авторов, высказывающих свою мысль таким образом, что лишь немногие избранные были в состоянии их понять;

2) «Невозможно». Язык является порождением человеческой природы, а не продуктом божественного творения, поэтому он не в силах передать всю мощь Божественного Слова. Изначально в арамейском языке, постепенно трансформировавшемся в иврит, не было гласных букв, а все слова представляли собой комбинации согласных групп, что объяснялось очень просто – богу не нужны гласные буквы, которые лишь облегчают произношение, но добавляют путаницу и искажают божественную истину;

3) «Личная тайна Творца». Главная причина, по которой разглашение истины считается серьезнейшим религиозным преступлением, заключается в том, что скрытая истина не принадлежит человеку, а является личным делом бога, который волен объявлять ее через своих посланников, а волен хранить в глубокой тайне. Большинство людей ищут истину не бескорыстно, а ради возможности использовать в дальнейшем для своего блага. Те немногие, которые допускались к священным иудейским книгам (Каббале), проходили через целый ряд испытаний, призванных выявить среди них тех, кто способен поддаться мирскому искусу и подвергнуть суровому испытанию иудейскую веру, разгласив ее священные тайны.

Именно в каббалистике оказалась развернута картина появления человека, проходящего в своем духовном развитии через ряд стадий. Первая стадия является ступенью развития, на которой зарождаются желание, сила, воля, но это желание остается недифференцированным. Неживая природа, которая господствует на этой стадии, довольствует тем немногим желанием, которое наполняет ее, но не побуждает ни на какие действия, направленные на удовлетворения своих потребностей и достижение большего наслаждения. Следующая стадия, соответствующая развитию растительной природы, демонстрирует постепенное распространение желания и охватывание им каждого конкретного организма. Растение уже не является столь инертным и неподвижным, как камень, оно стремится к удовлетворению своих потребностей, ограничиваясь пока минимальными усилиями для достижения этого: поворачивается за Солнцем, впитывает воду и т. д. Животная стадия, являющаяся третьей по счету, рождает индивидуальное чувство наслаждения, ведь каждое животное способно осознавать (пусть даже инстинктивно) свое благо и стремиться к его удовлетворению всеми доступными способами. Четвертая стадия является последней и наивысшей, но ее достижение невозможно без прохождения всех предыдущих ступеней. Человека от животного отличает не способность удовлетворять индивидуальные желание (в этом они как раз схожи), а осознание того, что другой человек может обладать своими желаниями, поэтому удовлетворение потребностей одного не должно вести к ущербу другого.

Единственным доступным для человека средством постижения бога служит истолкование его проявлений, основным из которых являются тексты священных книг. Именно поэтому каббалисты сосредоточивали свои усилия на комбинировании чисел букв, веря, что полученная в результате немыслимых усилий магическая формула окажется в состоянии выразить сущность бога и дать человеку единственный путь его постижения.

5.5. Современный иудаизм

Новым явлением в развитии иудаистской религии на рубеже XVIII–XIX вв. стало возникновение такого направления, как хасидизм. Сам термин «хасид», означающий в переводе «благочестивый», вплоть до Нового времени употреблялся в иудаистской среде в качестве эпитета, характеризующего образованного, мудрого человека, способного дать совет в трудной ситуации и привести соответствующую цитату из Священного Писания. В хасидизме смысл этого термина кардинально меняется: основоположник нового течения Бешт утверждал, что в образованности и искусном знании Талмуда нет необходимости, а источником божественной мудрости служит обыденный опыт. Достаточно уметь видеть окружающий мир и осмысливать происходящее, для того чтобы поддержать своего менее верующего и понимающего собрата. Таким образом, хасидизм выступил против раввинов и проповедуемой ими сосредоточенности на выполнении даже мельчайших предписаний Талмуда, противопоставляя ритуалам праведный образ жизни и не книжную, а жизненную мудрость. Хасидизм видел назначение человека в служении богу, в познании божественных тайн, стремлении слиться с божеством путем восторженной молитвы.

Воплощением хасидистских идеалов являлись цадики – праведники и мудрецы, проповедовавшие простой образ жизни и отсутствие мелочных ритуалов. Любое общение с таким человеком считалось актом очищения и приближения к нравственной чистоте, а получение благословения от цадика выступало синонимом отпущения грехов в христианской традиции. Широкое распространение это учение получило в Восточной Европе, встречая, однако, практически повсеместно сопротивление со стороны раввинов и приверженцев консервативного понимания иудаистской религии, которые в итоге сумели значительно смягчить изначальную резкость хасидизма и придать ему черты учения, не отрицающего традиционный иудаизм, а встраивающегося в него.

Новый толчок иудейская религия получила в 1948 г., когда наконец-то был решен вопрос о создании на Ближнем Востоке еврейского государства, получившего название Израиль. Сбылась многовековая мечта вечных изгнанников – они получили свою «обетованную землю», то место, которое отныне они могли считать своей родиной. Официальной религией нового государства был провозглашен иудаизм, но видение государственного иудаизма не было единым среди представителей различных направлений и течений. Результаты догматических споров между реформаторами, предлагавшими трансформировать иудаизм в сторону упрощения его ритуалов и смягчения некоторых религиозных положений, и консерваторами, предлагавшими в качестве религиозного идеала средневековый талмудизм, принесли победу последним. Именно консервативная версия иудаизма была признана в качестве официальной религии, причем решение об этом было принято еще до официального провозглашения независимости Израиля – в 1947 г. в г. Зелисберге (Швейцария). На проведенной там конференции, собравшей наиболее выдающихся представителей еврейской нации из разных стран мира, был принят документ, получивший название «Десять пунктов Зелисберга». В нем была сделана попытка примирить иудаизм с христианством, которое долгое время крайне негативно высказывалось по отношению к представителям еврейской нации, аргументируя свою ненависть той неблаговидной ролью, которую сыграли иудеи в процессе осуждения и казни Иисуса Христа. Участники конференции в Зелисберге выдвинули утверждение, согласно которому вина евреев в смерти Иисуса значительно преувеличена. Кроме того, Христос по матери являлся потомком царя Давида, фигура которого священна для каждого настоящего представителя иудейского племени, и уже поэтому ни один из них не стал бы причинять ему вреда. В ответ на примиренческое стремление иудаизма христианство в лице папы римского сделало свой шаг. На II Ватиканском соборе (1965 г.) представители католицизма официально признали отсутствие вины евреев в гибели Иисуса и принесли извинения за антисемитизм и казнь евреев во время работы инквизиции.

В современном Израиле большое внимание уделяется религиозным праздникам. По-прежнему особенно много религиозных запретов относится к субботе. В этот день нельзя работать, причем формальное соблюдение этого запрета распространяется на любые действия, вплоть до приготовления пищи и переноски даже нетяжелого предмета на небольшое расстояние. Многие религиозные запреты касаются особенностей приема пищи. Ортодоксальному иудею для приготовления еды дозволено использовать лишь кошерное мясо (от убитых специальным образом животных), другое мясо в пищу не допускается. Грязным (в религиозном смысле) животным считается свинья, поэтому на употребление свинины в пищу наложен особенно строгий запрет. Некоторые правила устанавливают особенности ношения одежды. В частности, обязательным является прикрытие головы даже во время сна, использование одежды, изготовленной только из однородной ткани, отращивание бороды и пейсов, спускаемых на виски.

Тема 6 Раннее христианство

6.1. Происхождение христианства. Историческая подоплека образа Христа

Христианство представляет собой одну из трех мировых религий, имеющую наибольшее из них количество приверженцев и широко распространенную в Европе, Северной и Южной Америке, а также в Азии и Африке. Эта религия берет свое начало в том многообразии сект и направлений иудаизма, которые сложились в начале I в. как в самой Палестине, так и в городах Ближнего Востока и Греции, где находились крупные иудейские общины. Не считая религиозной секты ессеев, о которой шла речь в предыдущей теме, следует упомянуть о том, что именно в это время по Палестине бродили толпы бродячих проповедников, провозглашавших скорый конец света и призывавших своих слушателей к обретению спасения (о существовании таких пророков сохранились смутные намеки в посланиях апостола Павла). Впрочем, многие из этих пророков, провозглашавших себя мессиями, выступали и с более активной программой действий, включавшей в себя нападение на Иерусалим и очищение священного города от скверны.

Другим источником христианства считается Кумранская община, священные тексты которой были найдены в пещерах Мертвого моря только после Второй мировой войны, но позволили кардинально пересмотреть складывавшуюся до этого момента картину возникновения христианской веры. Насколько можно судить по сохранившимся текстам, члены этой религиозной общины образовывали чрезвычайно замкнутую организацию, не подчинявшуюся храмовому жречеству, но исповедовавшую иудаизм, пусть и в весьма нетрадиционной форме. Считая, что именно жрецы привнесли скверну в официальную религию, кумраниты отказались от посещения и почитания Иерусалимского храма, результатом чего стал пересмотр основ иудаизма, базировавшихся как раз на почитании этого места священным и непорочным. Интересно, что, обвиняя жрецов в нарушении заключенного когда-то еврейским народом с богами завета (союза), представители секты называли свое учение и отражающие его тексты Новым заветом, опережая в этом отношении христианство.

Отказ от посещения храма и жертвоприношений позволил членам общины переформулировать свое отношение к вере, сосредоточившись не на внешней (обрядовой) стороне религии, а на ее внутренней (духовной) стороне. Жизнь членов общины была жестко регламентирована. Каждый кумранит должен был работать весь день, обеспечивая общину пропитанием, но не забывать и о вере: «треть ночи» отводилась на повторение молитв и изучение священных текстов. Личное имущество в общине было запрещено, каждый новый прихожанин, вступая в ее ряды, должен был пожертвовать всем своим состоянием, обменивая материальные блага на обещанное духовное спасение. Что касается вероучения кумранитов, то оно было насыщено эсхатологическими ожиданиями: в мире близится борьба «сынов света» с «сынами тьмы», победителями из которой выйдут именно «сыны света», после чего всех уверовавших ждет вечное блаженство, а остальных – мучения. Особое место в кумранитских текстах занимает некий «учитель праведности», которого члены секты ставили значительно выше также почитаемых ими ветхозаветных пророков. Если допустить, что человек, именуемый «учителем праведности», является реальным историческим лицом, то приблизительное время его жизни можно определить как II в. до н. э., хотя многие христианские теологи вскоре после нахождения кумранских текстов высказывали предположение, что «учитель праведности» и Иисус являются одним и тем же человеком.

С точки зрения ортодоксальной христианской традиции, основателем христианства считается Иисус Христос (1–3 3 гг.), относительно исторической достоверности которого до сих пор ведутся неутихающие споры. Дело в том, что, несмотря на тщательную разработку образа Христа в Евангелиях и более поздней христианской литературе, письменных источников, относящихся ко времени его жизни и позволяющих беспристрастно зафиксировать его существование, нет. Некоторые наиболее радикально мыслящие критики, первым из которых еще в XIX в. явился немецкий филолог и религиовед Бруно Бауэр, на этом основании сделали вывод, что Иисус является мифическим персонажем, образ которого оказался собран из различных религиозных и мифологических традиций.[33]

Античные историки, старавшиеся фиксировать все более или менее значимые события, происходившие на территории Римской империи, упоминают о существовании Иисуса лишь «задним числом». В конце I в. Тацит и во II в. Тацит Светоний упоминают о Христе, под которым может скрываться любой иудейский проповедник, поскольку греческое слово «hristos» означает в буквальном переводе «помазанник», поэтому оно довольно часто применялось по отношению к самозванным мессиям на территории Палестины. Другой историк, Иосиф Флавий, в своей книге «Иудейские древности» упоминает об Иисусе, подчеркивая его божественное происхождение, но само это упоминание имеет черты позднейшей вставки, сделанной одним из христианских переписчиков. В оригинале его работы, насколько можно судить, речь идет о «мудром человеке по имени Иисус», по утверждению своих учеников воскреснувшем после гибели, но сам Флавий относится к этому известию весьма скептически, что соответствует его иудейской вере. На основании этих свидетельств можно утверждать лишь то, что среди палестинских пророков того времени существовал и Иисус, прозванный Христом, но достоверность сообщаемых о нем в Евангелиях сведениях и истинное содержание его учения остаются плодом домыслов и догадок.

6.2. История создания Евангелий. Канон и апокрифы

Если об основателе христианства мы можем судить лишь по крайне скупым сообщениям немногочисленных источников, то следующий этап развития христианского учения, на котором оно превратилось из малочисленной иудаистской секты в отдельную религию, освещен источниками более широко. После гибели Иисуса его ученики были вынуждены покинуть Иерусалим, опасаясь гонений со стороны синедриона и римских властей. Остался в израильской столице лишь Иаков, брат Иисуса, ставший основателем местной христианской общины. Согласно сообщению Иосифа Флавия, Иаков был казнен в 62 г., но руководство этой общиной, в отличие от основной линии христианства не порывавшей с иудаизмом, а продолжавшей считать себя его направлением, осталось в руках его потомков (многие исследователи называют эту общину иудео-христианством). Сведения о последователях Иакова исчезают лишь после 132 г., когда члены иерусалимской христианской общины приняли участие в восстании Бар-Кохбы, которое было разгромлено, а его участники были перебиты или вынуждены бежать.

Большинство учеников Иисуса обосновались в Сирии и Малой Азии, где и развернули свою активную проповедь, которой на территории Палестины препятствовали ортодоксальные иудаисты. Косвенным свидетельством этого периода развития христианства служит сохранившееся в более поздних церковных текстах предание, согласно которому само прозвище Иисуса – Христос – было придумано в Сирии. Спустя несколько десятков лет последователи Иисуса занесли его учение в Египет, где существовали крупные иудейские общины, в которых на первых порах оно и могло распространяться, постепенно вербуя себе приверженцев и среди коренного населения Египта – коптов. Согласно преданию еще один ученик Иисуса – апостол Петр проповедовал на территории самой Римской империи и возглавлял христианскую общину в Риме, где и был пойман римскими воинами и растерзан на арене Колизея в 67 г.

Отношения последователей Иисуса с иудаизмом в этот период были неоднозначны. С одной стороны, все отчетливее становился разрыв между ними, обусловленный признанием Христа мессией, чего не могли допустить ортодоксальные последователи иудейской религии. С другой стороны, сам Иисус никогда не пытался выйти за пределы иудаизма, сознательно подчеркивая, как сказано в Евангелии от Матфея, что он «послан к заблудшим овцам Дома Израилева». Разрыв христианства с иудейской традицией был осуществлен благодаря усилиям апостола Павла, который формально не являлся учеником Христа. Он не принадлежал к числу ближайших учеников, бродивших со своим учителем по территории Галилеи, а проникся учением Христа лишь после его смерти, заняв в кругу апостолов освободившееся после предательства Иуды место. Будучи обеспеченным человеком, проведшим большую часть своей жизни за пределами Иудеи, Павел, как свидетельствуют его послания, с самого начала своих проповедей был сосредоточен на распространении христианства не среди евреев, а среди представителей других национальностей. С этой целью он постарался максимально очистить христианство от наследия иудаизма, не отказывая этой религии в принадлежности к священной истине, но утверждая, что следовать догматам иудейской религии было необходимо до прихода Иисуса, который возвестил о появлении новой веры, основывающейся не на словах древних текстов, анаделах. «Таки вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Послание Иакова, 2:17). Приспосабливая христианское учение к требованиям представителей других национальностей, прежде всего греков, Павлу пришлось пойти на некоторые уступки и изменения. Так, образ Иисуса стал описываться как идеал человеческой красоты именно в качестве уступки присущему грекам чувству прекрасного, без проявлений которого они не могли себе помыслить Сына Божия. В то же время отдельные фрагменты Евангелий, доносящие до нас иудео-христианский рассказ об Иисусе, не столь категоричны. Они вообще не описывают внешности мессии, сосредоточивая все внимание на его внутренней красоте.

Наиболее ранними письменными источниками, принадлежащими к христианской традиции, служат послания апостола Павла, время создания которых может быть приблизительно датировано 60-ми гг. I в. В советской исторической науке вслед за категоричным утверждением Ф. Энгельса господствовало мнение, что к числу наиболее ранних христианских произведений принадлежит Апокалипсис Иоанна, тематика которого была обусловлена тем эмоциональным потрясением, которое испытали жители Палестины в момент разрушения Иерусалимского храма. Современные историки рассматривают эту проблему не столь однозначно. Специфический язык евангелистских текстов, приписываемых Иоанну, является свидетельством их возникновения в рамках иной христианской традиции, нежели та, которая оказалась закреплена в трех остальных Евангелиях, получивших общее название синоптических.

В середине XX в. в Оксиринхе (Египет) были найдены кусочки папируса, содержащие отдельные высказывания Иисуса, в том числе и до этого момента неизвестные. Опираясь на данный материал, историки высказали предположение, что именно в виде отдельных высказываний учение Иисуса было впервые записано во второй половине I в. В начале II в. из этих высказываний был выстроен целостный рассказ с добавлением биографических подробностей и зачатков религиозной доктрины. Получившиеся произведения и стали называться синоптическими Евангелиями. Евангелия, созданные от имени апостолов Марка, Матфея и Луки, обладают схожими чертами: совпадают отдельные моменты жизни Иисуса, но присутствуют и различия (например, в Евангелии от Марка Иисус выглядит больше человеком, нежели Сыном Божьим).

Процесс создания Евангелий, насколько можно судить, шел параллельно во всех регионах, где в начале II в. было распространено христианство, причем каждая община предпочитала пользоваться своим собственным описанием жизни и учения Иисуса, опираясь на внутреннюю традицию, которая могла значительно отличаться от традиций других общин. В Наг-Хаммади были обнаружены Евангелие от Фомы и Евангелие от Филиппа, которые почитались христианами-гностиками. В сочинениях христианских богословов сохранились упоминания еще о некоторых текстах, почитавшихся в ранних христианских общинах наряду с синоптическими Евангелиями, – Евангелие детства, Протоевангелие Иакова, Апокалипсис Петра, Пастырь Гермы и т. д. Только в 1875 г. было обнаружено произведение, которое много раз упоминалось у христианских авторов II–III вв., но в окончательный вариант христианского канона не вошло. Речь идет о Дидахе (Учение двенадцати апостолов), создание которого также датируется рубежом I–II вв.

Большая часть начальных христианских произведений не сохранилась, поскольку в конце II в. состоялось утверждение канона христианства, в который вошли четыре Евангелия (от Иоанна, от Марка, от Луки, от Матфея), Апокалипсис Иоанна и послания, принадлежащие перу некоторых апостолов. Евангелия и другие произведения евангельского цикла, не принадлежащие к официально утвержденному канону, получили название апокрифов. Все произведения, не вошедшие в окончательный канон, были запрещены для использования в богослужебных целях, хотя некоторые из них продолжали почитаться в отдаленных христианских общинах на протяжении сотен лет.

6.3. Превращение христианства в официальную религию

К середине II в. в христианстве происходят значительные изменения, которые касаются как вероучения (оформляется список канонических священных текстов), так и административной структуры. Прежде всего увеличивается благосостояние христианских общин (в конце II в. римская христианская община обладала настолько значительными средствами, что могла содержать 1500 вдов и сирот), что объясняется тремя причинами.

1. Христианство проникает в высшие слои населения. Даже часть сенаторов и всадников в тайне исповедовали это учение, что в принципе отражало религиозную ситуацию, сложившуюся в тот момент в Римской империи. Язычество исчерпало себя, и каждый образованный человек стремился найти для себя ту веру, которая позволяла бы объяснить смысл жизни и придать новые стимулы духовному развитию. Некоторые из представителей высшего сословия обратились к восточным культам, синкретическим (смешанным) по своему происхождению (культам Митры, Гермеса Трисмегиста), а другие нашли для себя утешение в приобщении к ценностям христианства.

2. Многие христиане уже не занимают откровенно антиобщественную позицию, которая была бы объяснима во время ранних христианских общин, а продолжают заниматься мирской деятельностью, не забывая отчислять часть своих доходов в пользу церкви.

3. Среди членов христианской общины считается принятым завещать все свои средства в пользу общины. Официальным наследником в этом случае провозглашался пресвитер (первосвященник) общины, который уже передавал завещанное имущество в общий фонд.

Постепенно увеличивалось число последователей новой веры и среди государственных чиновников, что считалось недопустимым первыми христианами. Собор епископов, проводившийся в 305 г. в г. Эльвире, специально сосредоточил свое внимание на том, что христианами считались многие языческие жрецы. Вынесенное собором постановление лишало этих людей возможности считаться членами христианской общины, но оставляло такую возможность для тех, кто не участвовал непосредственно в жертвоприношениях, а принимал участие только в организации праздничных игр.

Другим направлением развития христианства во II–III вв. становится его проникновение в деревни. Если первые христианские общины, возникшие на территории Римской империи, сосредоточивались в самых крупных торговых центрах, где уже существовали иудейские общины, на которые они могли опереться, то теперь христианство постепенно вытесняет местные культы, занимая их место, а то и сливаясь с ними. Христианские погребения III в., сохранившиеся в некоторых областях Малой Азии и Северной Африки, несут на себе орнамент, в котором христианская символика переплетается с языческими знаками, а письменные источники сохранили упоминания о наличии в деревнях священников женского рода. В Египте, где высшие сословия сохранили языческую веру, имело место такое явление, как «анахоресио», т. е. уход крестьян и рабов от своих хозяев с последующим объединением в общины, расположенные в труднодоступных местах. Так во II в. появились первые монастыри. Их обитателями становились, как правило, самые угнетаемые слои населения, пытавшиеся укрыться в общине от внешних проблем и забот, сосредоточивая свою жизнь на служении богу.

Процесс превращения христианства из иудаистской секты в мировую религию сопровождался важными изменениями в культовой сфере. Еще видный христианский богослов Тертуллиан (II в. н. э.) провозгласил тезис о том, что любой христианин может ошибаться, но мнение церкви непогрешимо. Так возникает понимание церкви не просто как совокупности составляющих ее людей, но как нечто большего – посредницы в общении с Богом и хранительницы Божественного откровения. В то время как гностики настаивали на индивидуальном пути богопознания, утверждая, что успех этого процесса зависит от уменьшения количества промежуточных звеньев, представители ортодоксальной христианской мысли постулировали значимость и незаменимость церкви в этом процессе. В рамках церкви усиливается роль клира – руководителей отдельных общин и монастырей, к которым относились епископы, пресвитеры и дьяконы. Первоначально сан епископа был равнозначен сану пресвитера (руководителя обычной общины), но постепенно роль епископов растет. Они становятся во главе сразу нескольких общин в одной местности (раньше всего становление епископата происходит в Малой Азии), являясь духовным главой проживающих на этой территории христиан. Изменение статуса сказывается и на обряде возведения в сан. Если в ранних христианских общинах епископ избирался на общем собрании, то теперь общепринятым становится обряд рукоположения, который производится другим епископом, демонстрируя непрерывность и преемственность духовной власти, берущей свое начало еще от апостолов.

Окончание периода складывания христианской церкви следует датировать 313 г., в котором был издан знаменитый Миланский эдикт императора Константина (306–337), отменивший преследования христиан и провозгласивший христианство государственной религией. Христианство, проникшие во все поры римского общества, становилось новым основанием, на котором, по мнению Константина, должна была возродиться слава Римского государства, поэтому той целью, которой император посвятил все свои дальнейшие усилия, стало обеспечение единства правящей церкви.

6.4. Апологеты христианства. Отцы церкви

Уже во второй половине II в. начался процесс не только административного, но и теоретического оформления новой религии: появляются богословы, которые резко высказываются против иудаизма и язычества, защищая и обосновывая претензии христианской религии на мировое господство. Этот период (II–III вв.) получил название апологетического, а наиболее выдающиеся христианские мыслители этого времени стали называться апологетами.

Греческая школа апологетов (Юстин, Тациан, Аристид) сделала акцент в своих произведениях на синтезе положений христианского вероучения с античной мудростью – Платоном и Аристотелем. Юстин (ум. 165) утверждал, что все предшествующие философские системы претендовали лишь на частичное открытие истины, в то время как христианство позволяет открыть истину целиком благодаря тому, что задействует не только рациональные методы, но и религиозную веру. Христа представители греческих апологетов отождествляют с Логосом – словом Божьм, обращенным к миру и служащим гарантией того, что этот мир, погруженный в пороки, имеет все-таки шанс на спасение. Другая идея Юстина заключается в том, что душа человека, в противоположность тому, что утверждали античные мыслители, не является вечной и неизменной, поскольку принадлежит сотворенному существу. Вечным и неизменным является только Бог: «Душа живет, но не она есть жизнь сама, она участвует в жизни. Таким образом, участвующее отлично от того, в ком и в чем участвует. Душа участвует в жизни, ибо Бог желает того».[34] Временное совмещение души и тела, которое и называется жизнью, может прерваться, если не наполнено божественным содержанием.

Несмотря на то что христианская вера к этому времени уже получила достаточно широкое распространение, официальной религией Римской империи по-прежнему считался культ языческих богов, поэтому Юстину пришлось поплатиться за свои смелые высказывания – он был казнен. Продолжателем Юстина выступил его ученик Тациан, который добавил к основным категориям своего учителя – душе и телу – новое понятие Дух. Именно Дух является порождением Бога, и его присутствие обеспечивает существование человека и является залогом его бессмертия.

Другой вариант разработки христианского вероучения был предложен Александрийской школой апологетов в лице ее главных представителей – Климента Александрийского и Оригена. Климент Александрийский обратился к проблеме соотношения веры (pistis) и знания (gnosis), которая решалась представителями гностической ереси однозначно в пользу разведения этих понятий и сосредоточении усилий на достижении истинного знания. Климент придерживается иной точки зрения: вера и знание неотделимы друг от друга, но главенствует в их связи именно вера, а разум играет вспомогательную роль, подкрепляя рациональными доводами ту истину, которую вера позволяет постичь на интуитивном уровне. Александрийский мыслитель также обращается в своих рассуждениях к понятию Логоса, но Логос у него является неоднозначным понятием, поскольку присутствует в мире в виде трех основных проявлений: 1) творящее начало мира; 2) божественный импульс, служащий основой провозглашаемой мыслителями и богословами истины; 3) источник спасения, проявившийся в рождении Иисуса.

Взгляды Оригена (185–253), воплотившего в своих произведениях («Начала», «Против Цельса») зачатки формирования Триединого догмата, стали вершиной развития ранней апологетики. Именно он сформулировал различие катафатического (познание бога путем перечисления его основных качеств) и апофатического (признание ограниченности человеческого разума и сосредоточение на интуитивном пути богопознания) путей познания, сделав свой выбор в пользу второго. Бог не может быть выражен через материальные категории, поскольку его сущностью является мысль, но мысль не человеческая, несовершенная и противоречивая, а мысль божественная, обладающая творящей силой. Бог-Сын равнозначен Богу-Отцу потому что его происхождение также имеет не физическую природу, а природу духовную – Христос является эманацией мыслительной активности Бога. Различие бога и Христа заключается в том, что первый воплощает собой абсолютное единство, второй же соединяет в себе две различных природы – божественную и человеческую, которые слиты воедино, но тем не менее служат залогом промежуточного расположения Иисуса между миром творящим и миром сотворенным.

Богословие IV в. развивалось совершенно в иных условиях. Христианство к тому времени уже было признано в качестве государственной религии, поэтому представители христианской мудрости могли не опасаться преследований и угрозы физической расправы. Этот период в развитии христианского вероучения получил название патристики, поскольку его основные представители носили титул отцов (patris) церкви. Наиболее значительным среди богословских направлений того времени явилась Каппадокийская школа, в частности, в лице Григория Нисского (335–394), Василия Великого (331–379) и Григория Назианзина (330–390). Ее представители считали, что разум имеет тенденцию всегда дробить окружающий мир, но только вера способна сообщить целостность как миру, так и самому человеку. Любое положение разума должно находить себе подтверждение в Священном Писании – так звучит основной вывод каппадокийцев. Человек обладает уникальной способностью к познанию не потому, что он является микрокосмом (уменьшенным подобием внешнего мира), как учили представители античной философской мысли, но потому, что он сотворен Богом по своему образу и подобию.

Наиболее выдающимся представителем латинской патристики, которая в отличие от каппадокийцев развивалась в западной части бывшей Римской империи, стал Аврелий Августин (354–430), знаменитый благодаря своим произведениям «О Троице», «О Граде Божьем» и т. д., более известный под своим почетным прозвищем «Блаженный». Троица, по мнению Августина, не является умозрительным понятием, поскольку отражает внутреннюю структуру человеческой души. Для обращения к Богу не нужно познавать окружающий мир, для этого достаточно лишь обратиться к своей собственной душе, чтобы найти в ней ответы на все вопросы. Человек способен к постижению истины, которая не содержится ни в конкретных материальных вещах, ни в самой человеческой природе. Истина есть порождение Божественной воли, но не каждый человек просто способен отделить абсолютную Божественную истину от человеческих мнений, которые могут быть ошибочными. Существование бога Августин подтверждает с помощью трех основных доводов: 1) миру необходим творец, которым не мог быть никто, кроме бога; 2) присутствие идеи бога в душах всех людей свидетельствует о его существовании; 3) наличие отдельных благ в земном мире заставляет предполагать наличие абсолютного блага, которым и является бог. Для обычного человека благо заключается в безграничной любви к богу, который отвечает ему своей любовью и благодатью.

6.5. Формирование системы догматов (Вселенские Соборы)

Название Вселенских получили соборы, которые созываются от лица всей христианской церкви для разрешения вопросов об истинах вероучения и признаются всей церковью в качестве бесспорных источников канонического права. Вселенских соборов, которые принимались бы и Западной, и Восточной христианскими церквями, всего семь, хотя католики продолжают собирать свои соборы, именуя их Вселенскими, до сих пор (их насчитывается уже 21). Необходимость созыва соборов была обусловлена накапливанием противоречий, требующих разрешения на уровне внесения дополнительных догматов и осуждения неправомерных точек зрения, искажающих христианское вероучение.

I Вселенский собор, проходивший в г. Никее (и поэтому иногда именуемый Никейским), был созван императором Константином I (306–337) в 325 г. для того, чтобы подвергнуть осуждению точку зрения александрийского епископа Ария. Дело в том, что позиция ортодоксального христианства к этому моменту заключалась в признании равноправия Бога и сына его Иисуса. Арий отвергал подобное равноправие, апеллируя к простому здравому смыслу, утверждающему, что сын никогда не бывает равен отцу. Сын Божий не является сыном в сущностном смысле этого слова, а является духовным порождением Бога. Отношения же кровной связи между ними введено как раз для того, чтобы подчеркнуть подчиненное отношение Иисуса по отношению к Богу-отцу Арианство, к этому моменту нашедшее себе многочисленных последователей на Ближнем Востоке и в Северной Африке, было подвергнуто анафеме как ересь, поскольку отрицало догмат о единосущии Сына Отцу. Кроме того, на Никейском соборе были сформулированы первые семь положений Символа веры (комплекса догматических правил, излагающих суть христианского вероучения) и сформирована иерархия основных епархий. Наиболее почитаемыми и уважаемыми в силу давности происхождения и неколебимого духовного авторитета были признаны Римская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская церкви.

II Вселенский собор, собравшийся в 381 г. в Константинополе, окончательно утвердил Символ веры, внеся туда пять оставшихся положений. Представителям христианского духовенства, собравшегося со всех концов Римской империи, пришлось приложить все усилия для того, чтобы опровергнуть утверждения последователей арианства, считавших Святой Дух порождением исключительно Иисуса. Тринитарный догмат, сформулированный на II Вселенском соборе, включал в себя положения о равноправии Отца, Сына и Святого Духа, а также об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. Некоторые изменения произошли в административном устройстве христианской церкви. Второй по значимости церковью после Римской была провозглашена Константинопольская, что явилось результатом усиления восточной части Римской империи со столицей в Константинополе и соответственно увеличения значимости константинопольского епископа.

III Вселенский собор прошел г. Эфесе в 431 г. под знаком споров о природе Иисуса. Дело в том, что константинопольский епископ Несторий отстаивал точку зрения, согласно которой Иисус изначально был рожден человеком, а его причащение к божественной сущности состоялось лишь в момент крещения. В результате долгих споров между представителями различных христианских общин учение Нестория и его последователей (позже ставшее известным как несторианство) было осуждено как ересь, а догматом было выдвинуто утверждение, что Христос по природе своей являлся Богочеловеком, поэтому никакой отдельной человеческой природы у него быть не могло. Обе природы Христа – божественная и человеческая – образуют единую Ипостась (Христологический догмат). Несмотря на официальное осуждение на Эфесском соборе, несторианство продолжало активно распространяться на Восток, приобретя большое количество последователей среди тюрков и монголов. Сторонники несторианства составляли значительную часть монгольских племен еще в XIII в., когда началось постепенное вытеснение из Азии христианства набирающим силу исламом.

IV Вселенский собор, получивший наименование Халкидонского, был собран спустя 20 лет после Эфесского, в 451 г., для осуждения противоположной несторианству ереси. Стараясь уберечься от выделения человеческой природы Христа, константинопольский священник Евтихий склонился к точке зрения, согласно которой у Христа человеческая и божественная природы оказались слиты воедино, причем доминирующей стороной выступила природа божественная – учение Евтихия поэтому называется монофизитством (от греч. mono – одна и phusis – природа). Подвергнув анафеме монофизитскую концепцию, епископы, собравшиеся на IVВселенском соборе, сформулировали положение о наличии у Иисуса Христа двух природ с помощью следующей формулировки: эти природы соединены «неслиянно и неизменно» (против монофизитства) и «нераздельно и неразлучно» (против несторианства).

V Вселенский собор вновь был собран в Константинополе, но уже в 553 г. Основной целью его созыва стало возвращение внутреннего единства в христианское вероучение, которое было подорвано возникновением несторианской и монофизитской ересей. После предыдущего собора, на котором было провозглашено осуждение монофизитства, сторонники этого течения утверждали, что противники, пытаясь опорочить их учение, впали в несторианскую ересь. Последователи трех сирийских епископов (Феодора Мопсуетского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского), в чьих текстах действительно сильны были несторианские мотивы, были подвергнуты анафеме, чтобы облегчить возвращение монофизитов в лоно христианской церкви, что и стало основным результатом этого собора.

VI Вселенский собор был созван константинопольским патриархом в Константинополе в 680–681 гг., причем основной причиной его созыва стало появление нового течения в христианстве – монофелитства, которое подвергало сомнению Христологический догмат. Монофелиты утверждали, что, несмотря на наличие у Иисуса двух природ, волей он обладал только одной, и эта воля являлась божественной по своему происхождению. Это положение создавало угрозу для восприятия Иисуса как целостной сущности, гармонично совмещающей в себе различные природы, поскольку акцентировало внимание на роли божественной составляющей природы Христа. На соборе монофелитство было признано еретическим течением, и было принято удовлетворяющее весь христианский мир решение, согласно которому Иисус обладал двумя природами и соответственно двумя волями – божественной и человеческой, но его человеческая воля была покорна воле божественной, что полностью исключало возможные противоречия. Подтверждение таким образом сформулированного Христологического догмата было окончательно осуществлено только через одиннадцать лет, в 692 г., на собрании высших иерархов христианской церкви в Трулльских палатах царского дворца в Константинополе. Иногда это заседание выделяют в отдельный собор, присваивая ему наименование Трулльского.

VII Вселенский собор, ставший последним из официально признаваемых православными церквями, был собран в Никее в 787 г. византийской императрицей Ириной. Его созыву предшествовали многолетние гонения, направленные византийскими императорами на искоренение икон, будто бы являвшихся наследием языческого идолопоклонства. На Никейском соборе такие взгляды были отвергнуты как еретические, провозглашена догматическая сущность иконы, изображающей божественный лик Иисуса или святых, и официально провозглашено разрешение использовать иконы в процессе богослужения, хранить их в церквах и т. д.

Тема 7 Христианство в Средние века и в Новое время

7.1. Раскол христианства (православие и католицизм)

Уже в начальный период своего существования христианство не представляло собой единую в административном отношении церковь. Процесс утверждения Символа веры на Вселенских соборах продемонстрировал серьезные расхождения между западным христианством (католицизмом) и восточным христианством (православием). На территории западной части Римской империи существовала единственная Римская католическая церковь, обязанная своим основанием деятельности апостола Петра, проповедовавшего в Риме и нашедшего там свою мученическую кончину. Во главе этой церкви стоял римский папа (от лат. pappas – отец, отче), в I–II вв. выполнявший небезопасные функции священника римской христианской общины (несколько римских пап были казнены или погибли от рук солдат императора). Позже папа стал римским епископом, а впоследствии получил в свои руки власть над громадными территориями Италии, Галлии, Германии и Англии. В VII в. представителями католической церкви была изготовлена фальшивая грамота (так называемый «Константинов дар»), в которой будто бы римский император Константин I (306–337) в благодарность за духовное наставление и избавление от мучившей его проказы передавал в дар римскому папе в церковное управление всю западную часть империи.[35]

Зародившись в восточной части Римской империи, православие в отличие от католицизма не подверглось жесткой централизации, а представляло собой конгломерат (совокупность) нескольких отдельных церквей, возглавляемых отдельными патриархами. Наиболее уважаемыми и старыми из этих церквей были четыре: Константинопольская (ее патриарх формально продолжал считаться главой всей Восточной церкви), Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская (являвшаяся самой древней патриархией на том основании, что первым епископом иерусалимской общины бы Иаков, брат Иисуса). Но просветительская деятельность этих церквей привела к тому, что во многие страны Восточной Европы христианство проникало именно в его православной трактовке. К числу таких стран относились Сербия (кон. IX в.), Болгария (865 г.), Румыния (IV–V вв.) и др. Таким образом, можно говорить о том, что православному крещению подвергались не отдельные страны, а племена, проживавшие на территории будущих суверенных (независимых) государств. Формально эти племена считались независимыми, но признание церковного авторитета одной из православных церквей (как правило, речь шла о Константинопольской патриархии) делало их подвластными, пусть даже в церковном вопросе, Византии. Такая позиция, устраивавшая вождей этих племен на начальной стадии взаимоотношений, переставала их удовлетворять в дальнейшем, когда на племенных территориях начинали складываться отдельные государства, предпочитавшие и в отношении вероисповедания придерживаться независимости. Воспользовавшись кризисом Константинопольской патриархии, связанным с нашествием турок на территорию Византии в XIII–XIV вв., Болгария, а вслед за ней и Сербия предпочли объявить свои церкви автокефальными (независимыми) от остальных церквей православного толка.

Трения между основными направлениями христианского вероучения возникли вскоре после VII Вселенского собора (787 г.), который официально признается сторонниками православной церкви последним Вселенским собором. В основе церковных противоречий лежат не только разночтения чисто догматического характера, основным из которых является дополнение католиками к Символу веры «filioque» (в переводе с лат. – «и от сына»). Смысл этого дополнения состоит в том, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына. Важным фактором окончательно разрыва церквей явились политические причины. Их суть заключалась в противоборстве итальянских правителей и Византийской империи, некоторое время успешно осуществлявшей экспансию на территорию Апеннинского полуострова.

Первым шагом к разрыву стала схизма (церковный конфликт) 862–870 гг., спровоцированная действиями византийского императора Михаила III, который низложил константинопольского патриарха Игнатия и возвел на его место Фотия, бывшего по своим убеждениям абсолютно светским человеком. Римский папа Николай I счел этот момент удобным для доказательства своего могущества и выступил с осуждением нового патриарха и требованием возвращения на патриарший престол Игнатия. Фотий, возмущенный вмешательством римского папы во внутренние дела Константинопольской патриархии, созвал в 867 г. собор, который выступил с осуждением инициативы папы Николая I. Но в этот момент ситуация резко изменилась, поскольку покровитель патриарха Фотия византийский император Михаил III был убит, а взошедший на престол Василий I произвел «рокировку», поменяв действующего патриарха на его предшественника Игнатия (870 г.). Однако и эта кандидатура не устроила римского папу, чему способствовало очередное обострение отношений из-за церковного подчинения Болгарии, которая приняла христианство в его православном варианте, но находилась в сфере интересов католической церкви. Через несколько лет Игнатий умер (879 г.), а на его место вновь взошел Фотий, вынужденный согласиться на взаимовыгодный обмен: римский папа Иоанн VIII отменял анафему (отлучение от церкви), наложенную на Фотия, но взамен получал в свое подчинение Болгарию. Выполнение оговоренных условий договора оказалось односторонним. Фотий с большими торжествами вновь взошел на патриарший престол, но отдавать Болгарию под юрисдикцию римского папы не торопился. В 880 г. на Константинопольском соборе, объединившем патриархов всех восточных церквей, Фотий был оправдан по всем пунктам обвинения, предъявленного римской католической церковью, и был официально признан в патриаршем звании. Этот конфликт, не вылившийся в долгое противостояние, стал «первым звонком» неутихающих противоречий, окончательное обострение которых произошло в 1054 г. и завершилось официальным разделением церквей, отныне разделивших христианство на два различных направления.[36]

7.2. Особенности развития католицизма в Средние века

Возвышение папства, связанное с наметившимся расколом прежде единого христианства на две ветви и сосредоточением в руках папы римского не только церковной власти над всей Западной Европой, но и значительной части светского влияния, имело обратную сторону. Резко выросший престиж наследника святого Петра (так нередко называли пап, намекая на происхождение их власти от первого руководителя римской христианской общины – апостола Петра) делал его место предметом политических интриг и закулисной борьбы между кардиналами и заинтересованными в совершающемся выборе внешними силами. Если в первые века нашей эры престол римского первосвященника был просто опасен, впоследствии олицетворял лишь одну из многих церквей христианского мира, то теперь он стал ареной настоящей борьбы, что не замедлило сказаться на моральных качествах людей, стремившихся им завладеть. Период VIII–XI вв. – время морального упадка римского папства, постоянной смены пап, многие из которых, будучи сугубо светскими людьми, и священнический сан принимали только для того, чтобы забрать в свои руки громадную власть, светскую и духовную. Показателен случай папы Формоза (891–896), преемник которого Стефан VII (896–897) проникся настолько сильной ненавистью к своему предшественнику, что приказал вырыть его труп и подвергнуть его судебному разбирательству, в результате которого тот был осужден и выброшен в Тибр. Нередки были случаи, когда папы сменяли друг друга на троне, после чего свергнутый кандидат вновь возвращал себе папский престол. Так, Бенедикту IX в XI в. удавалось восстанавливать свое право на папский престол несколько раз, причем, что характерно, чаще всего он сам отказывался от своей должности, продавая ее очередному кандидату.

Согласно старинной поговорке, что «рыба гниет с головы», вся остальная католическая церковь не оставалась безучастной к происходившему с ее верхушкой: смешение светской и духовной властей, а также коммерциализация распространилась на все здание церкви, пронизав ее от верхних до нижних этажей. В среде феодалов широко практиковался обычай покупать должности священника, епископа или даже архиепископа. Обычный рыцарь мог позволить себе купить должность священника и вершить над своими слугами как суд светский, так и суд духовный. Барон или граф покупали должность епископа и становились тем самым наместниками католической церкви над отдельными городами или целыми областями. Обычай купли-продажи церковных должностей даже нельзя назвать коррупцией в современном смысле этого слова, поскольку взимание оговоренной суммы происходило вполне официально, с выписыванием расписки или квитанции. Значительному смягчению подвергся и церковный целибат (обет безбрачия, даваемый священником при вступлении в сан), поскольку многие кардиналы, да и простые священники, открыто сожительствовали с женщинами, а дети, прижитые в подобном «гражданском браке», усыновлялись близкими или дальними родственниками, приобретая фамилию и значительные права. Подобное смешение властей привело в XI в. к еще одному нововведению, которое показалось бы диким ранним иерархам христианской церкви, – вассальной обязанностью духовенства стала военная служба. Священники, призванные выполнять миротворческую функцию, отныне становились полноправными участниками феодальных междоусобиц, причем далеко не самыми миролюбивыми. История сохранила немало примеров когда епископы активно вели свои войска на штурм вражеских стен или на ополчение соседнего феодала.

Значительно выросла социальная дифференциация духовенства. Оно разделилось на обладателей приходов или отдельных епархий (священники, епископы, архиепископы), которые обладали значительными доходами благодаря сбору платы с населения за отпущение грехов (так называемые индульгенции), и нищенствующих монахов, которые зачастую не имели своего собственного прихода и были вынуждены проводить время в скитаниях по чужим землям. Естественно, что такое положение не устраивало многих представителей духовенства, которые пытались вернуть церковь, погрязшую в мирских нуждах, к служению христианской вере. Наиболее известным оказалось Клюнийское движение, получившее свое наименование по названию монастыря Клюни во Франции и постепенно получившее значительно влияние. Начавшись еще в конце X в., оно выступило за отделение церкви от светской власти и возвращение к соблюдению основных христианских заповедей. Симптомом изменений, происходящих не только на уровне отдельных монастырей, но и в самой верхушке католической церкви, стало избрание на папский престол воспитанника Клюнийского монастыря Григория VII (1073–1085), который впервые посмел вступить в открытый конфликт с могущественным императором Священной Римской империи Генрихом VI (1056–1106), отстаивая приоритет духовной власти над властью светской. В 1075 г. собранный Григорием VII Латеранский собор вынес постановление, согласно которому запрещалась продажа церковных должностей, а избрание священников и епископов становилось отныне внутренним делом католической церкви, неподконтрольным светским правителям. Воспользовавшись раздорами среди немецких князей, многие из которых открыто выступили против императора, папе Григорию удалось заставить Генриха VI склонить перед ним свое колено, признав верховенство римского папы. Конечно, борьба между светскими правителями и властителями духовными не была на этом закончена, но значительного успеха папству удалось добиться.

Увеличившийся авторитет папской власти и выросшее экономическое могущество католической церкви позволило высшим представителям духовенства реализовать план по распространению своего влияния за пределы Европы, пусть даже насильственным путем. Эпохальным событием как в истории христианской церкви, так и в истории всей средневековой Европы стал 1096 г., поскольку именно в этом году папа Урбан II (1080–1099) на Клермонском соборе провозгласил крестовый поход на «неверных» (мусульман), аргументируя необходимость насильственного захвата Ближнего Востока поиском и сбором сохранившихся христианских реликвий (например, Гроба Господня). Итогом I Крестового похода (1096–1099 гг.) стало освобождение Иерусалима и создание на завоеванных территориях нескольких мелких государств, а также духовно-рыцарских орденов госпитальеров и тамплиеров, которые стали послушными проводниками папской воли в процессе борьбы с иноверными и еретиками. Правда, последующие походы не сумели повторить успех первого, и уже в 1187 г. турки смогли возвратить себе Иерусалим, после чего обо всех захватнических планах в отношении Ближнего Востока можно было говорить только как о ничем не подкрепленных авантюрах. Некоторое исключение составляет IVКрестовый поход (1204 г.), во время которого крестоносцам удалось захватить Константинополь и раздробить Византийскую империю, основав на ее месте Латинскую империю с центром в г. Никее, но и этот успех оказался недолговечным. Уже в 1261 г. власть латинского императора, поддерживаемого католической церковью, оказалась свергнута, а возрожденная Византийская империя вступила в кратковременный период величия, оказавшийся, к сожалению, последним в ее долгой истории.

Период XIII в. стал временем появления в рамках католической церкви нового учреждения, название которого до сих пор сохраняет оттенок загадочности и священного ужаса. Речь идет об инквизиции (от лат. inquizitio – исследовать, расследовать), существование которой принято датировать 1252 г., когда римский папа Иннокентий IV (1243–1254) официально разрешил использовать пытки в тех судебных делах, где речь шла о нарушении интересов церкви. На протяжении XIII–XVI вв., на которые падает наибольшее количество инквизиционных разбирательств, тысячи людей (в числе которых был и Джордано Бруно) оказались обвинены в ереси и приговорены к мучительной смерти, единственным поводом для чего были признания, выбиваемые с помощью изощренных пыток. Несмотря на то что уже в XVIII в. инквизиция практически прекратила активную деятельность, сосредоточившись не на наказании отступников, а на внесении еретических книг в Index Librorum Prohibitorum (Индекс запрещенных книг), ее фактическое запрещение произошло в начале XIX в., а юридическое упразднение инквизиции последовало только в 1966 г.

Папство же в конце XIII в. впало в новый период упадка, который был спровоцирован конфликтом папы Бонифация VIII (1294–1303) с французским королем Филиппом IV Красивым (1285–1314). Во время понтификата Бонифация стали заметны тревожные симптомы упадка католической веры, о чем свидетельствовало увеличение способов взимания различных поборов в пользу церкви, а также нравственное падение представителей духовенства. Характерно высказывание самого папы Бонифация: «Клирики должны говорить то, что говорит народ, но это еще не означает, что они обязаны верить в то, во что верит народ».[37] Выдвинув утверждение о божественном происхождении власти папы, Бонифаций VIII потребовал от светских правителей признания верховенства духовной власти, однако его претензии натолкнулись на жесткий ответ французского короля Филиппа, который в начале XIV в. сумел приступить к процессу централизации Франции и не желал терпеть посягательств на свою собственность пусть даже со стороны папы римского. Канцлер французского короля Филипп Ногарэ захватил папу в его собственном дворце, что привело к скоропостижной смерти Бонифация и к выборам нового папы, которые прошли под бдительным контролем французского короля. Новый папа Климент V (1305–1314), избранный под давлением Франции, был вынужден согласить на перенос своей резиденции из Рима в южно-французский город Авиньон, что положило начало Авиньонскому пленению пап (1305–1378), ставшему символом упадка и беспрекословного подчинения наследника Святого Петра воле светских правителей.

Только к концу XIV в. католическому духовенству удалось, воспользовавшись затруднительным положением Франции, связанным с ее участием в Столетней войне (1337–1453), вернуть свое местоположение в исторический центр всего католического мира – Рим. К сожалению, изменение местоположения папского престола, хотя и позволило устранить непосредственную зависимость церковных дел от светской власти, но не решало проблемы, которые нарастали внутри самого католичества. Все больше священников призывали руководство католической церкви к проведению реформ, которые могли бы послужить подъему ее морального и политического авторитета в глазах всего христианского мира. Симптомом раскола в рядах самого духовенства стало появление антипап, которые поддерживались значительной частью духовенства и зачастую подвергали анафеме самих пап, избранных конклавом (собранием) кардиналов. С целью решения накопившихся догматических и институциональных проблем был созван Базельский собор (1431–1449), которому удалось найти пути устранения гуситской ереси, распространившейся в Австрии и Чехии, но объединить католичество с помощью принятия определенных декретов не удалось и этому собору, поскольку папа Евгений IV (1431–1447) созвал альтернативный собор во Флоренции (1438–1439). В 1439 г. именно на Флорентийском соборе была заключена Флорентийская уния, которая подвела итог под противостоянием Римской и Константинопольской церквей, подчинив Константинопольский патриархат папе римскому. Эта уния не привела к желаемому результату, поскольку Византийская империя, пытавшаяся таким образом привлечь к себе на помощь войска западноевропейских правителей, пала под ударами турков в 1453 г., а Русская православная церковь получила в свои руки существенный повод для выдвижения своих претензий на роль наиболее могущественной среди православных церквей.

К началу эпохи Возрождения папство не сумело найти необходимых источников и сил для обновления религиозной догматики и института самой католической церкви, что послужило основной причиной возникновения реформационного движения, развернувшегося в Европе в начале XVI в.

7.3. Схоластическая философия и мистические учения

Догматические споры сопровождали всю историю развития христианства (достаточно вспомнить борьбу несториан и монофизитов), но в эпоху Средневековья эти прения оказались облечены в новую форму, вызванную кжизни изменившимися условиями, в которых оказалась католическая церковь. Развитие естествознания и изучение трудов античных мыслителей вынуждало представителей церкви не просто довольствоваться принятыми на веру утверждениями, но стремиться их обосновать. Философии отводилась роль служанки богословия, но пользоваться логическими приемами для подтверждения своих суждений приходилось даже завзятым богословам, поэтому философия являлась обязательным предметом изучения в рамках средневекового университета. Философское обоснование религиозных истин стало основным предметом схоластики, которая заняла ведущее место в интеллектуальной жизни Средневековья. Другое дело – какая роль отводилась философии или, если говорить шире, рациональному познанию в процессе постижения бога и окружающего мира.

Впервые такой вопрос в виде антитезы (противопоставления) между разумом и верой поставил средневековый философ Иоанн Скотт Эриугена (810–877), который утверждал, что священные тексты обладают непререкаемым авторитетом, но постигать глубину высказанных в Библии идей и этических положений необходимо не только и не столько путем слепой веры, но и путем рационального объяснения и уяснения написанного. «Nemo intrat in caelum nisi per philosophiam» (Никто не восходит на небо иначе, чем через философию) – так в краткой форме он сам сформулировал сущность своей позиции. Согласно преданию обычные прихожане оказались настолько возмущены «еретическим» с их точки зрения утверждением Эриугены, что убили его, а имевшиеся при нем рукописи сожгли. Тем не менее труды философа продолжали переписываться, что привело к их официальному запрещению со стороны Римской католической церкви, причем дважды – в 1050 и 1225 гг.

В дальнейшем любой богослов оказался перед необходимостью так или иначе решать вопрос о соотношении веры и разума в постижении бога, что привело к образованию двух традиций: рационалистической (схоластика) и интуитивной (мистика). Рационалисты настаивали на том, что разум обязательно должен участвовать в процессе познания, в то время как мистики акцентировали внимание на сверхчувственном, интуитивном соединении души с богом. Вся острота рационалистической позиции прекрасно осознавалась средневековыми богословами, поскольку опасность заключалась в изначальной свободе рассуждения, которое могло привести и к не соответствующим вероучению выводам. Наиболее ярким примером применения философских методов исследования к решению богословских проблем стал знаменитый спор о природе универсалий (общих понятий), разделивший всю интеллектуальную элиту средневековой Европы на два течения: реалистов и номиналистов.

Реалисты, наиболее ярким представителем которых был богослов Ансельм Кентерберийский (1033–1109), утверждали, что общие понятие существуют в действительности, в то время как единичные вещи служат лишь их несовершенными подобиями, которыми человек вынужден довольствоваться в силу несовершенства своей природы. Номиналисты, суть учения которых оказалась в наиболее четкой форме выражена английским мыслителем Уильямом Оккамом (1280–1349), настаивали на обратном: реальны только единичные вещи, а общие понятия служат лишь именами (на латинском языке nomina и означает «имя»). Такой, казалось бы, весьма отвлеченный как от реальной жизни, так и от религиозной догматики спор имел тем не менее весьма важное значение, поскольку сводился к истолкованию Символа веры. Если вставать на позицию номинализма и трактовать общие понятия как пустые слова, то получалось понимание Троицы как простого соединения трех богов, не имеющее под собой никакой связи, кроме языковой, что само по себе уже тянуло на еретическое высказывание, поскольку нарушало одно из положений Символа веры. Если же придерживаться реалистической позиции, то существовала другая опасность – рассмотрение Троицы как общего и неделимого понятия приводило к логическому выводу, что страдания Иисуса на кресте означали крестные муки всей Троицы, а это утверждение нарушало другое положение основного догмата христианства.

Вершиной развития средневековой схоластики стало творчество знаменитого итальянского философа и богослова Фомы Аквинского (1125–1274). В своей работе «Сумма теологии» он различает два вида истины: «истина веры» и «истина разума», которые имеют одно божественное происхождение, но различную форму, что не мешает говорить об одном и том же. Разумом можно руководствоваться до тех пор, пока он не опровергает церковных догматов. Если же в процессе поиска истины разум и вера приходят к различным выводам, то доверять следует только вере.

Другим значимым шагом Фомы в процессе рационального обоснования церковных догматов стала формулировка им пяти доказательств бытия бога.

1. Доказательство от движения. Все вещи в мире движутся не сами по себе, а чем-то приводятся в движение, из чего следует, что есть одна-единственная вещь, которая совмещает в себе как само движение, так и его источник, и этой вещью является бог.

2. Доказательство от причины. Вещи существуют не сами по себе, а по определенной причине, которая существует вне вещей, но поскольку этот ряд не может продолжаться до бесконечности, то необходимо допустить существование первопричины, которая и обусловливает существование всех остальных.

3. Доказательство от возможности. Существование вещей случайно, поскольку не оправдано необходимостью, но поскольку мир все-таки существует, то это означает, что существует вещь, которая не может не существовать, и этой вещью является бог.

4. Доказательство от иерархии. Каждый человек содержит в себе душевные качества, причем их содержание неравномерно: как бы ни был красив человек, но всегда найдется другой, который будет еще красивее, поэтому необходимо допустить присутствие существа, которое воплощает в себе предельную норму душевных качеств, которая не может быть превышена. Такой Абсолют, по Фоме, и является богом.

5. Доказательство от конца. Возникновение каждой вещи случайно, но ее существование целенаправленно. Пусть мир в целом не имеет определенной цели, но каждый элемент этого мира такую цель имеет и стремится к ее достижению. Неотвратимая сила, влекущая все вещи к выполнению содержащейся в них самих цели, и является богом. Целью существования человека является постижение бога, поэтому можно сказать, что бог, предоставляя человеку стремление к цели, дает тем самым возможность собственного познания.

Эпоху схоластики можно охарактеризовать как краткий в мировом масштабе промежуток времени, когда религия, философия и зарождающаяся наука пытались идти нога в ногу, но с радостью разошлись разными дорогами в тот момент, когда развитие культуры и общества предоставило такую возможность.

Но не все богословы отстаивали рациональный путь богопознания. Некоторые выступали против приоритета разума, видя в этом пути ограниченность и скованность рамками человеческого мышления, мешающего подняться к слиянию с Абсолютом. В схоластике мистики видели искажение изначального контакта человека с богом, предлагая взамен свои способы восстановления утраченной связи. Наиболее яркими сторонниками мистического направления в богословии стали Мейстер Экхарт (1260–1327) – в католицизме и Григорий Палама (1295–1359) – в православии.

Согласно Мейстеру Экхарту бог и человек изначально представляют собой единство, которое осознается богом, поскольку его Словом оно и создано, но не осознается человеком, поэтому предназначение человека состоит в том, чтобы подняться до осознания своего единства с богом и суметь воспринять это как должное. В результате первородного греха человек отпал от бога, но поскольку бог есть любовь, то его всеобъемлющее милосердие оставляет человеку шанс на возвращение. Бог не просто творец мира, он еще и незримо присутствует во всех своих творениях, поэтому человеку необходимо для начала заглянуть в себя, отказавшись от материальных искусов и напрасных вожделений. Сумев очистить свою душу от вещественных наносов, человек сумеет разглядеть бога в своей душе, который был скрыт под этими наносами.[38]

Жизнь человека бессмысленна, если в ней отсутствует бог, поэтому и любые страдания причиняют человеку боль, но стоит ему понять, что все страдания даны ему от бога и испытывает он их ради бога, и тогда на смену боли придет искренняя радость от ненапрасности своей жертвы – к такому выводу приходит Экхарт.

Григорий Панама принадлежал к совсем другой религиозной традиции (kXIVb. православие и католицизм разошлись в своих догматических и политических спорах настолько сильно, что ничто уже не могло соединить утраченное единство Церкви Христовой), но в своих исходных положениях и в тех выводах, к которым он пришел, его рассуждения во многом совпали с размышлениями Экхарта. Тварное (сотворенное) бытие утратило свою изначальную связь с богом, но источником божественности в мире вещей остается свет. Не сотворенный и не материальный, он является атрибутом божественного существования, и только причастность этому свету служит возможностью возвращения человека в Царство Божие. По словам крупнейшего современного исследователя мистической традиции в православии С.С. Хоружего, «нетварному божественному бытию присущ и нетварный свет, и свет этот – божественная энергия... Божественные энергии суть „действования“ или „выступления“ Божий, коими Бог действует в тварном бытии; и благодаря этим Его действованиям делается возможным соединение человека с Богом».[39] Свет распространяется по всему бытию, поэтому отсутствие света есть тьма, представляющая собой ничто, а бытие представляет собой неоднородное образование, характеризующееся различной степенью наполненности светом. Свет – это движение, устремленность бога по направлению к отпавшему от него человеку, но не каждый человек способен увидеть направленный на него божественный свет, поэтому условием возвращения человека к божественному является процесс синергии – слияния встречных энергий. Для обычного человека такое слияние есть интуитивное постижение сути божества в акте мистического озарения. Можно сказать, что мистический опыт представляет собой открывание глаз, только после которого человек начинает осознавать, до какой степени он был слеп.

Особенностью христианской средневековой мистики является отчетливо выраженный персонализм (от лат. persona – личность). Человек достигает соединения с божеством, но не растворяется в Абсолюте (как, например, происходит в классическом индуизме при слиянии Атмана и Брахмана), а сохраняет свои индивидуальные черты, приобретая вдобавок и божественные свойства, становясь Богочеловеком и уподобляясь в этом качестве самому Христу.

7.4. Секты и ереси

С помощью разветвленной системы догматов католическая церковь ревниво охраняла свое право на приоритет в решении религиозных вопросов, поэтому каждый священник, допустивший в своей проповеди вольное толкование Священного Писания, мог быть отнесен к еретикам. На протяжении Средних веков существовало множество различных ересей, о большей части которых сохранились лишь отрывочные сведения.

Павликиане. Эта ересь возникла в VII в. в Армении. Ее основателем стал священник Константин Сильван, очевидно, совместивший в своем вероучении наследие манихейства с привлечением различных восточных культов. Распространившись практически по всей Европе, сторонники павликианской ереси постепенно сосредоточились на юге Франции, уживаясь с возникшей там ересью катаров. Сведений об их учении практически не сохранилось, можно лишь с уверенностью утверждать, что павликиане являлись сторонниками дуалистического понимания божественной природы, признавая наличие в ней как конструктивного (созидающего), так и деструктивного (разрушающего) начала. Церковь и какую-либо церковную иерархию они не признавали, утверждая, что каждый человек предрасположен к тому, чтобы войти в Царствие Божие, и помочь или помешать ему в этом никто не в силах. Исчезновение павликианской ереси оказалось следствием инквизиторской деятельности католической церкви по искоренению еретических настроений в Лангедоке (юг Франции). С точки зрения ортодоксальных христианских воззрений, павликиане были не меньшими отступниками от истинной веры, нежели катары и альбигойцы, хотя их религиозные доктрины и различались. Так или иначе, но крестовый поход против катаров положил конец существованию и павликианского течения, хотя отдельные островки его последователей сохранялись на территории Восточной Европы вплоть до XIV в.

Богомилы. Возникновение ереси богомилов связано с просветительским движением представителей восточных (православных) церквей, которые в начале ГХ в. сделали объектом своего пристального интереса Болгарское царство, соприкасавшееся своими пределами с северными границами Византийской империи. Итогом их активных усилий по христианизации славян стало принятие болгарами в 865 г. православной веры, но побочным действием активного распространения христианства среди язычников явилось проникновение в их среду дуалистических убеждений, берущих свое начало еще в манихействе. Основателем нового течения, получившего широкую известность под названием богомильства, или катарства (от лат. katar – чистый), стал некий Иеремий, провозгласивший себя новым апостолом и наследником Иисуса Христа на земле. Он сам и его ближайшие сподвижники (имена которых до наших дней донес, как это ни парадоксально, «Синодик царя Бориса», цель которого состояла в придании еретиков анафеме) – Стефан, Василий, Михаил и др. – распространили свое влияние не только на территорию Болгарии, но и на сопредельные государства. К изумлению и негодованию константинопольских патриархов, приверженцы богомильской ереси находились даже в самом Константинополе, причем их не заставляла отказаться от собственных убеждений даже страшная судьба Василия – одного из главных проповедников богомильства, который был сожжен за отказ раскаяться в приписываемых ему грехах.

Согласно убеждениям представителей богомильской ереси во Вселенной господствует дуализм, берущий свое начало в самом акте сотворения мира. Бог создает не все мироздание, а лишь мир светлый и духовный, в то время как на долю Сатанаила, приходящегося богу старшим сыном, достается сотворение материального и греховного мира, в котором осужден по своей природе существовать человек. Христос, будучи младшим Сыном Божьим, способен принести в мир лучик света и добра, но исправить мир, изначально созданный по законам зла, ему не по силам.

Теснимые представителями ортодоксального православия, поддерживаемого светскими византийскими властями, богомилы смогли сохранять в неприкосновенности свою веру на протяжении нескольких столетий: только в XII в. в Болгарии теряются следы их движения. Но еще до XV в., т. е. до самого турецкого нашествия, сохраняла свою автокефальность (независимость) боснийская церковь, заимствовавшая значительную часть своего вероучения из наследия богомильской ереси.

Катары. Другое название катаров – альбигойцы (по названию города Альби). Это, пожалуй, наиболее активная ересь, получившая известность благодаря тому культурному подъему, с которым оказалась связана их деятельность на территории Южной Франции, а также в Италии, Германии и некоторых других европейских странах.[40] Не случаен и выбор того места, где альбигойская ересь закрепилась и оказала значительное влияние на культурное развитие, ведь юг Франции традиционно считался наиболее свободомыслящим краем, что объяснялось в первую очередь историческими причинами. На протяжении нескольких столетий именно Лангедок и Прованс (самые южные французские провинции) подвергались благотворному влиянию арабской культуры, сохранившей наследие античной цивилизации и сумевшей преувеличить духовные богатства.

В отличие от предыдущих ересей, течение катаров возникло несколько позже (в началеXI в.), но получило более широкое распространение, что вызвало обоснованную тревогу со стороны Римской католической церкви, поскольку представители этой ереси резко выступали против папской власти, утверждая, что каждый человек волен сам искать дорогу к Богу, а существо – вание церкви лишь препятствует осуществлению этих стремлений. Опираясь на послания апостолов, сторонники катарской ереси отказывали католическим священникам в их особом праве выслушивать исповедь и совершать отпущение грехов, поскольку, например, апостол Иаков говорил: «Признавайтесь друг перед другом в поступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться».[41] Альбигойцы выступали также против догмата о триединстве бога, отвергали почитание икон и крестов, отказывались от церковных таинств, считая их ненужными на пути духовного совершенствования. В качестве священных книг они почитали только Новый Завет и отвергали Ветхий Завет в силу его невозможности служить путеводителем, способным привести человека к богу.

Опасаясь дальнейшего усиления и распространения этого течения, католическая церковь была вынуждена прибегнуть к экстренным мерам для сохранения своего престижа и особого места в христианском мире. Еще Латеранский собор в 1179 г. подверг всех еретиков анафеме, однако это не оказало желаемого воздействия, поскольку к тому времени катары уже объявили свою церковь независимой от Римской католической церкви, а светские власти отнюдь не спешили искоренять ересь в своих владениях. Многие французские феодалы втайне сами придерживались катарского вероучения, а многие из них и осмеливались открыто высказываться против папской власти. Именно в лице этих правителей (к числу которых принадлежали знаменитые трубадуры Бертран деБорн, РаймунддеСен-Жиль, граф Альфонс Тулузский и др.) катары нашли защитников и покровителей, способных защитить их от претензий со стороны ортодоксальных христиан. К сожалению, эта защита оказалась недолговременной. Уже в 1209 г. папой Иннокентием III был объявлен крестовый поход против катаров и тех мирян (в том числе и благородного происхождения), которые придерживаются или, по крайней мере, терпимо относятся к этой ереси. Крестоносцы, съехавшиеся для уничтожения катарской ереси со всех концов Европы, соблазнились обещанным папой римским опущением всех грехов и принялись активно искоренять отступников от истинной веры. С 1209 по 1229 г. длился крестовый поход против приверженцев альбигойской ереси, итогом чего стало их полное уничтожение, санкционированное авторитетом папской власти. По словам папского легата Арнольда Амальрика, сказанным им в ответ на вопрос одного из крестоносцев о том, как отличить еретика от настоящего христианина, уничтожать следовало всех, предоставляя самому Богу возможность отличить своих от чужих.

Флагелланты. Движение флагеллантов возникло в XIII в. и оказалось связано с распространившимся во французских и итальянских монастырях стремлением к духовному очищению не просто с помощью строгого соблюдения всех постов, но и путем умерщвления плоти самобичеванием (флагелланты в переводе с итальянского и означают «бичующиеся»). Широкое распространение эта секта получила в Италии, Швейцарии и Польше, причем католическая церковь изначально не усмотрела в действиях флагеллантов ничего предосудительного. Но когда бичующиеся стали утверждать, что бичевание плоти заменяет собой отпущение грехов, получаемое у священника, то иерархи католичества были вынуждены резко поменять свое благожелательное отношение к новому религиозному направлению. Уже в 1349 г. папская булла (постановление) осудила движение флагеллантов как ересь, а моментально подключившаяся к процессу искоренения ереси инквизиция «огнем и мечом» выжгла малейшие проявления самобичевания на всей территории Западной Европы.

7.5. Период Реформации. Образование протестантизма

К концу XV в. недовольство римским папой и его окружением, порочившим не только институт папства, но и саму христианскую религию, стало всеобщим. Многие мыслители, зачастую сами принадлежавшие к духовному званию, пытались найти выход из сложившегося положения, вернуться к тому животворящему христианству, которое способствовало духовному очищению людей, а не продавало небесные блага по умеренным ценам. Решиться на путь радикального переустройства церкви пришлось простому монаху-августинцу по имени Мартин Лютер (1483–1546), преподававшему богословие в университете города Виттенберга. Движение, начатое им, получило название Реформация (от лат. reformatio – перестройка).

Ранним утром 31 октября 1517 г. Лютер вывесил на дверях городской церкви 95 тезисов, в которых содержались его возражения против церковной политики, проводимой папской властью. В частности, особенно резко он отозвался о продаже индульгенций, освобождающих совесть человека от грехов и приносящих взамен в карман католической церкви неплохие барыши. В неприятии индульгенций Лютер был не одинок, но его заслуга состояла в том, что он попытался не просто высказаться против этого явления, но вскрыть корни глубокого кризиса, охватившего все западное христианство. В этом своем стремлении он оказался поддержан как простолюдинами, постоянно разоряемыми вынужденным приобретением индульгенций, так и знатными германскими феодалами, увидевшими в его демарше против католической церкви удобный повод для обособления от власти папы римского. Папский двор не сразу сумел распознать всю величину опасности, исходящей от обычного монаха, поэтому и реагировать начал слишком поздно, когда вся Германии оказалась охвачена пламенем религиозного восстания. Поддержка со стороны всех слоев населения дала возможность Лютеру совершить беспрецедентный шаг: в 1520 г. он в присутствии студентов сжег папское послание, отлучающее его от церкви, чем окончательно закрепил разрыв между своими последователями и ортодоксальными католиками. К сожалению, отсутствие на первых порах у Лютера четкой программы, способной вернуть христианству утраченный авторитет, привело к упрощению и искажению высказываемых им взглядов: многочисленные бродячие проповедники, заполонившие Германию и другие европейские страны, предлагали свои интерпретации его тезисов, чем окончательно запутывали простолюдинов.

С целью преодоления разразившегося кризиса Лютер выдвинул свою программу по реформированию устоев христианской религии, призванную восстановить утраченную связь человека с богом. Бог способен наделить человека благодатью в ответ на его искреннюю веру, поэтому церковь в том варианте, в каком она была представлена у католиков, служит лишним звеном в этой цепочке. Роль священника заключается не в том, чтобы выступить посредником между богом и человеком, а в том, чтобы показать человеку путь, следуя по которому тот сам окажется способен достигнуть божественной благодати. С этой целью Лютер предложил устранить резкие границы, существующие между духовенством и мирянами: священникам отныне дозволялось вступать в брак, носить обычную одежду и пользоваться теми же правами, что и обычные граждане. Сам процесс богослужения значительно упрощался, а церковь лишалась многочисленной атрибутики – икон, сложных ритуалов и обрядов. Главой церкви становился светский правитель отдельной страны или города. Это положение лютеранского вероучения было особенно выгодно многочисленным германским князьям, поскольку лишало их церковной зависимости от папы римского и делало полноправными правителями собственных земель.

Результатом усилий Лютера и Кальвина (1509–1564) стало возникновение нового течения христианства – протестантизма, которое не было принято католической церковью. На церковном соборе 1545–1563 гг. было принято решение о приравнивании протестантов к еретикам, что автоматически подразумевало распространение на них деятельности инквизиции. Этот собор положил начало эпохе религиозных войн, которые продолжались вплоть до конца XVI в. Пожалуй, одним из наиболее жестоких моментов этих войн стала знаменитая Варфоломеевская ночь (Париж, 24 августа 1572 г.), во время которой сговорившиеся католики совершили внезапное нападение на протестантов (которые получили во Франции название гугенотов), завершившееся массовой бойней. Начавшееся в Париже побоище продолжилось в остальных французских городах, разделив страну на два противоборствующих лагеря. Конец этой кровавой борьбе оказался положен только Нантским эдиктом 1598 г., провозглашавшим католицизм во Франции государственной религией, но закреплявшим за протестантами право на свободу вероисповедания.

Знаменитый немецкий социолог и философ Макс Вебер (1864–1920) в своей работе «Протестантская этика и дух капитализма» рассматривает возникновение новой системы идеалов и ценностей, воплотившихся в нормах протестантской этики, как отражение идущих в социально-экономической сфере процессов зарождения индустриального общества. По его собственным словам, «своеобразный склад психики, привитый воспитанием, в частности тем направлением воспитания, которое было обусловлено религиозной атмосферой родины и семьи, определяет выбор профессии и дальнейшее направление профессиональной деятельности».[42] Протестантизм положил начало новому отношению к труду, собственности, возможности не только обладать определенным состоянием, но и приумножать его. Человек предрасположен не быть слепой игрушкой в руках бога, но в его силах действовать и трудиться, увеличивая свое благосостояние в земном мире, не забывая про мир небесный. Пока стремление к накопительству и бережливости не переходит границы, за которыми оно превращается в жадность и гордыню, протестантизм благосклонно относится к хозяйственной деятельности человека и старается поощрять его всеми возможными средствами. Именно в силу такого одобрительного отношения протестантской церкви к трудовой деятельности человека в тех странах, где эта религия прочно закрепилась (Англия, Голландия, США), оказался значительно облегчен ход промышленной революции и научно-технического прогресса.

Тема 8 Современное западное христианство

8.1. Контрреформация. Период религиозных войн (XVII–XVIII вв.)

После зарождения в христианстве реформационного движения, вылившегося в возникновение протестантизма, католическая церковь вступила в период Контрреформации. Борьба папы римского и возглавляемой им церкви за сохранение своих позиций требовала новых методов и способов удержания власти, что привело к расцвету ордена иезуитов. Этот монашеский орден был основан в 15 34 г. испанским дворянином Игнатием Лойолой с одной целью – противодействие протестантизму и борьба с еретиками и отступниками от истинной веры, под которой Лойола, разумеется, подразумевал католицизм. Особенностью устава ордена иезуитов является наличие в нем специального четвертого обета (помимо трех обыкновенных, к которым относятся безбрачие, послушание и нестяжательство) – абсолютное послушание папе римскому. На первой ступени посвящения члены ордена выполняли только традиционные обеты, но при посвящении в высшую ступень они приносили присягу на верность папе, после чего становились полноправными иезуитами. Лозунг этого ордена – «Цель оправдывает средства» – служил для иезуитов оправданием любых неблаговидных поступков, которые им приходилось совершать в процессе защиты римско-католической церкви от возможных посягательств со стороны других конфессий.

В декабре 1545 г. католической церковью был созван Вселенский собор в Триденте, негласная цель которого состояла в выработке тактики борьбы с теми государствами (Англией, Германией), в которых утвердился протестантизм. Для уменьшения критики со стороны последователей Реформации следовало более четко сформулировать догматические основания католической церкви, в первую очередь обосновать незыблемость церковной иерархии и структуры таинств, подтвердить связующую роль католической церкви в процессе восхождения человека к богу. На Тридентском соборе были подтверждены основные догматические положения римско-католической церкви и поддержано сохранение ее административной структуры именно в таком виде, в каком она складывалась на протяжении многих столетий: главенство папы было признано незыблемым, установлен порядок исповеди и поддержан культ поклонения святым. Римские богословы вернулись к принципу Тертуллиана, согласно которому вера служит лишь предпосылкой достижения Царствия Божьего, в то время как необходимым посредником в этом процессе выступает церковь.

Вторая половина XVI в. стала временем начала религиозных войн между католиками и протестантами, которые происходили как между различными странами, придерживающимися той или иной ветви христианства, так и внутри одной страны, примером чего стала Франция. В 1618–1648 гг. шла Тридцатилетняя война, противниками в которой выступали, с одной стороны, католические Австрия и Испания, с другой – Франция, в которой большинство населения являлось гугенотами (протестантами). Многочисленные германские княжества оказались по обе стороны баррикад, поскольку часть из них управлялась правителями-католиками (юг Германии), в то время как другая часть находился под управлением правителей-протестантов (север и запад Германии). Победителем в этой войне стала Франция, что окончательно закрепило в Европе свободу вероисповедания, на устранение которой римская католическая церковь, лишившись былого влияния, уже не могла претендовать. Вестфальский мир 1648 г., положивший начало эре религиозной терпимости, стал и вехой в истории папства, отделившей тот период, когда католическая церковь могла с полным основанием претендовать на власть практически над всем христианским миром, от той поры, когда подобные претензии могли восприниматься уже только как заоблачные мечтания.

Симптомом упадка католической церкви стало появление теории шведского епископа Корнелия Янсена, который утверждал, что в самой природе мира, созданного богом, содержится возможность спасения. Уже поэтому и папа римский, и орден иезуитов, поддерживающий претензии римской церкви на единоличное представительство Божественной воли на земле, являются ненужными. Эта точка зрения была осуждена папой Урбаном VIII в 1642 г., после чего ее представители стали преследоваться иезуитами, что не помешало многим видным кардиналам и членам папского двора в тайне придерживаться подобных взглядов.

Светские правители осуществляли давление на власть церкви сразу с двух противоположных позиций – абсолютизма и Просвещения. Абсолютизм в лице французского короля Людовика XIV (1643–1715) существенно ограничил и без того ущемленную власть папы римского на территории Франции, введя в 1682 г. Синод, ведавший церковными делами от имени монарха. В результате войны за испанское наследство (1700–1714) папство утратило власть и над Испанией, которая испокон веков считалась олицетворением католического духа. Испанское правительство, обидевшись на поддержку папой французского претендента на испанский престол, в два раза сократило ежегодную плату, отправляемую Испанией в Рим.

Идеал просвещенного монарха, сформированный в первой половине XVIII в. французскими учеными и философами (Вольтер, Дидро, Д'Аламбер), стал популярен во многих странах Европы (к числу просвещенных правителей относила себя и русская императрица Екатерина II), что не замедлило сказаться и на отношениях этих стран с римской католической церковью. Даже Португалия – еще один извечный союзник папского престола в борьбе с протестантами и еретиками – оказалась под воздействием этого идеала, который воплотил в своей деятельности премьер-министр Себастьян Ломбаль (1699–1782), оказывавший значительное влияние на слабого португальского монарха Хуана V (1706–1750). Все свое влияние направил Ломбаль на искоренение в Португалии власти ордена иезуитов, глава которого превосходил своей властью даже португальского примаса (первосвященника). Несмотря на активное противодействие членов ордена, папа Бенедикт XIV решил выяснить соответствие истинного положения дел в Португалии тому описанию, которое предоставил в его распоряжение Ломбаль, и поэтому послал свою комиссию, которая подтвердила все обвинения Ломбаля в адрес иезуитов. Результатом этого стало запрещение деятельности ордена иезуитов на территории Португалии, а в 1773 г. он был запрещен и в Риме (правда, в 1814 г. он был восстановлен, но уже в качестве монашеского, а не надзирающего органа).

8.2. Кризис католицизма в XIX в

Следующий удар римской католической церкви был нанесен Великой французской революцией, которая свергла и казнила короля Людовика XVI (1774–1789), а папа Пий VI отслужил по нему молебен. В 1790 г. новым революционным правительством был принят декрет о национализации церкви и назначении епископов светскими властями, который подорвал как духовный авторитет папской власти, так и ее экономическое могущество (католическая церковь владела 10 % земель на территории Франции). Но этим не исчерпывалось унижение папского престола: в 1799 г. французский генерал Бертье захватил в плен папу Пия VI, чего престарелый первосвященник уже перенести не смог и умер вскоре после освобождения. Следующий понтифик – Пий VII оказался более лояльным по отношению к французскому императору, поэтому подписанный им и Наполеоном в 1801 г. так называемый Французский конкордат позволил сохранить независимость католической церкви и отстоять ее позиции во Франции. В обмен на это Пий VII был вынужден согласиться на помазание Наполеона Бонапарта в императоры, что официально было оформлено в 1804 г., причем первая часть коронования (собственно помазание) была осуществлена папой римским, а вторую часть (торжественное одевание короны) Наполеон совершил сам, продемонстрировав в очередной раз слабость и зависимость папской власти. К сожалению, компромисс оказался временным: нежелание духовного владыки католического мира потворствовать завоевательным планам французского императора (Пий отказался развести Наполеона с его первой женой Жозефиной, из-за чего тот не смог вступить в брак с дочерью австрийского императора Марией-Луизой, что значительно усилило бы его политическое влияние в Европе) привело к печальным для Рима результатам. Папская область, включающая в себя центральную часть Италии, была присоединена в 1809 г. к Французской империи, возглавляемой Наполеоном Бонапартом.

Перелом во взаимоотношениях светской и духовной власти произошел в 1814 г., когда император, ослабленный неудачами в боевых действиях, был вынужден пойти на уступки папе римскому – восстановить независимость Папской области, результатом чего стало возобновление деятельности ордена иезуитов и появление запрета на вступление католиков в масонские ложи. Папство сумело оправиться после периода тяжелых испытаний, хотя и потеряло часть своей территории, которая отошла по результатам Венского мира 1815 г. кАвстрии, но зато развернуло активную миссионерскую деятельность, особенно в Южной Америке и Северной Африке.

Особо бурный всплеск деятельности по реформированию римско-католической церкви оказался связан с понтификатом Пия VIII (1846–1878), который энергично принялся за изменение и приведение в надлежащий по его мнению порядок догматических и административных устоев церкви. Административная сторона проводимых им преобразований заключалась в налоговой амнистии и упрощении церковной иерархии. Миссионерская деятельность римско-католической церкви также постепенно стала давать свои результаты, причем как в Новом, так и в Старом свете. После долгих лет неприятия папе римскому удалось восстановить католическую епархию в Великобритании, где местным главой католической церкви в 1850 г. был провозглашен архиепископ Вестминстерский. В 1848 г. в Голландии был принят законопроект, разрешающий в этой стране деятельность католических священников, примасом Голландии был провозглашен архиепископ Утрехтский. В 1875 г. впервые произошло назначение в папскую курию кардинала, призванного представлять интересы католиков, проживающих на территории Соединенных Штатов Америки, что явилось значительным прогрессом, поскольку в этой стране традиционного господствовало протестантское вероисповедание.

С догматической стороной католического богослужения дело обстояло гораздо сложнее. Еще в самом начале своего понтификата Пий VIII обратился к католическим богословам с вопросом относительно непорочности Девы Марии. Получив благожелательный ответ, он сумел организовать в 1854 г. собрание епископов, на котором это положение приобрело статус догмата. Другим утверждением, которое папа римский также стремился возвести в статус догмата, являлось положение о непогрешимости лично папы римского (догмат о непогрешимости христианской церкви в целом был разработан еще во II в.). Несмотря на резкие возражение со стороны многих теологов и историков церкви (например, немецкого историка Делленгера), которые указывали на то, что этот догмат не имеет ни исторического, ни теологического обоснования, Пий VIII собрал в 1869–1870 гг. I Ватиканский собор, призванный решить вопрос о признании догмата о непогрешимости на официальном уровне. Собравшиеся на Ватиканский собор со всех концов христианского мира католические епископы не пришли к однозначному мнению относительно предложенного догмата. Выдвинутый на голосование догмат о непогрешимости папы все-таки набрал большинство голосов, хотя целый ряд епископов покинул собор еще до его официального завершения, поскольку они не были согласны с предлагаемыми решениями.

Раскол собора ознаменовал собой и раскол внутри самой католической церкви: противники догмата о непогрешимости присоединились кянсенистам, не признаваемым официальной папской властью, и образовали в 1879 г. Старокатолическую церковь. Завершение работы Ватиканского собора оказалось омрачено и еще одной неприятностью: после поражения французского императора Наполеона III в франко-прусской войне итальянцы, бывшие союзниками Пруссии, захватили Папскую область, после чего епископы были вынуждены в кратчайшие сроки покинуть место проведения собора. По решению итальянского парламента папе римскому был оставлен только Ватикан и Латеранский дворец, а также летняя папская резиденция Кастель Гандольфо. Не согласный с подобным ограничением папской власти, Пий VIII замкнулся в своей резиденции и не выходил оттуда вплоть до окончания срока своего понтификата.

8.3. Современный католицизм: традиции и инновации

В начале XX в. католическая церковь сделала несколько важных шагов к выходу из того изоляционного тупика, в котором она оказалась из-за своей предшествующей политики. Папа Лев XIII (1878–1903) провозгласил актуальность христианства в его католической интерпретации и соответственно обратил свои усилия на подкрепление догматических утверждений католического вероучения с помощью данных науки и демонстрацию значимости веры в современном мире. Новой официальной теологией католической церкви в 1879 г. был провозглашен неотомизм (учение последователей средневекового схоласта Фомы Аквинского), а уже через несколько лет изучение принципов неотомизма стало обязательным предметом во всех католических школах. Именно неотомисты, среди которых было много видных ученых, делали попытки синтеза католической религии с последними достижениями науки, например, пытались обосновать место бога в эволюционной версии возникновения Вселенной и человека. Также папа Лев XIII объявил курс на установление контактов между католиками и представителями восточных (православных) церквей, при этом главной его целью, провозглашенной в энциклике «Satis cognitum» (1896), оставалось возможное объединение всей христианской религии под эгидой папской власти.

Последующие римские понтифики продолжили курс на реорганизацию и обновление вероучения римско-католической церкви. В первой половине XX в. был утвержден порядок избрания пап, действующий и поныне, канонизировано церковное право. Также появились организации (Академия по изучению Священного Писания), которые стремились исправить откровенные ошибки в священных текстах и передавать вечные христианские истины в осовремененном виде, чтобы сделать их более доступными для широких слоев населения. Например, в 1936 г. специальной папской энцикликой было рекомендовано использовать кинематограф для трансляции христианских ценностей, ввиду чего епископам и приходским священникам рекомендовалось создавать собственные фильмотеки с одобренными папской властью произведениями мирового кинематографа.

Немалые изменения происходили и в политической организации папской власти. По договоренности с итальянским правительством в 1929 г. было провозглашено независимое государство Ватикан, имеющее собственные органы управления, валюту и даже армию (100 человек швейцарских наемников). Уже в начале 1930-х гг. в этом государстве, которое было признано практически во всем мире (кроме СССР), находились послы от нескольких десятков стран, в том числе и посол от синтоистской Японии.

Другой стороной папской политики в те годы, которая сейчас предпочитает замалчиваться, стало сотрудничество Римской католической церкви с фашистскими режимами в Италии и Германии. Стремление сохранить налаженную инфраструктуру в этих странах, а также избавить своих приверженцев от возможных нападок и репрессий привело к тому, что папа Пий XI (1922–1939) был вынужден пойти на это соглашение, хотя и понял в скором времени его ошибочность. В своей энциклике 1937 г. он осудил как коммунизм (который был подвергнут анафеме еще в 1917 г.), так и фашизм, однако к более решительным шагам Пий XI перейти не успел, поскольку был отравлен по поручению итальянского дуче Муссолини в 1939 г. Следующий папа, ПийXII (1939–1958), оказался более осторожен и не стал открыто выступать против фашистского режима вплоть до 1944 г., когда Италия была освобождена войсками союзников. Справедливости ради стоит отметить, что официальная позиция католической церкви, на словах поддерживающей начинания Гитлера и Муссолини, возмещалась на деле той немалой помощью, которую оказывали представители католического духовенства – от простых священников до кардиналов – жертвам нацистского режима.

Послевоенная политика римской католической церкви была направлена на восстановление пошатнувшейся репутации и на непримиримую борьбу с коммунизмом, в которой папская курия видела главного своего противника. Наиболее значимым событием этого времени стало проведение II Ватиканского собора (1961–1965 гг.). Официальной задачей открывающегося Собора папа Иоанн XXIII провозгласил обновление церкви и ее разумную реорганизацию в духе современности, выход из изоляции и открытость миру. Сам собор стал местом противостояния двух партий – консерваторов, требующих сохранить структуру католической церкви и ее догматические положения в неизменности, и модернистов, стремящихся упростить структуру церкви и приблизить ее теоретические положения к потребностям современного общества, что позволило бы привлечь значительное количество верующих. Официальным результатом проведения собора стало принятие целого комплекса важных решений: о святой литургии («Sacrosanctum concilium»); о средствах массовой информации («Inter mirifica»); о Церкви («Lumen Gentium»); о пастырской должности епископов в церкви («Christus Dominus»); об обновлении монашеской жизни с применением ее к современным условиям («Perfectae caritate»); о Божественном откровении («Dei Verbum»); об апостольстве мирян («Apostolicam actuositatem»).

В 1964 г. параллельно с работой Собора состоялся визит папы римского в Константинополь, где папа Павел VI и константинопольский патриарх Афинагор сняли взаимные анафемы, провозглашенные еще в 1054 г., что явилось важным шагом к сближению двух ветвей христианства. Впрочем, значение этого шага не стоит преувеличивать, поскольку к тому моменту в константинопольской церкви состоял лишь 1 % всех православных христиан, в то время как все остальные православные церкви, большая часть прихожан которых проживала на территории социалистического лагеря, отказались идти на контакт с папской властью.

Безусловно, самые значительные преобразования в современной католической церкви оказались связаны с фигурой понтифика Иоанна-Павла II (1978–2005), в миру поляка Кароля Войтылы. Активно выступая за обновление католической церкви, он тем не менее никогда не переходил грань, за которой обновление могло перейти в искажение учения Христа. Так, в 1979 г. несколько американских епископов были подвергнуты исключению из лона католической церкви за неправомерное толкование вопросов сексуальной этики. В результате многочисленных поездок и встреч с духовными и светскими лидерами государств и конфессий Иоанну-Павлу II удалось наладить диалог между представителями различных религий, за что он пользовался заслуженным уважением как среди католиков, так и среди представителей других конфессий. Еще одним шагом, принесшим ему всеобщее уважение, стало публичное покаяние папы римского за те ошибки, которые были совершены католической церковью на протяжении ее существования, – карательную деятельность инквизиции, сотрудничество с фашистским режимом и т. д.

8.4. Направления протестантизма, их возникновение и развитие

Протестантизм, в отличие от католицизма, не смог сохранить внутреннего единства, разделившись на множество ответвлений и направлений, среди которых нет единственно верного, а все признаются равноправными вариантами христианского учения: выбор между ними диктуется личными пристрастиями верующего. Именно поэтому применительно к протестантизму было бы большой натяжкой вести речь о сектах, поскольку в условиях свободы отправления религиозного культа любое направление имеет полное право на существование, если сохраняет приверженность тексту Священного Писания и духу христианского учения. Помимо лютеранства, которое стало первым, но не основным из протестантских направлений, к числу наиболее значительных относятся кальвинизм, англиканство, баптизм, адвентизм и пятидесятничество. Особое место среди протестантов занимают мормоны.

Лютеранство. Вслед за основателем своего учения лютеране четко разграничивают духовную и мирскую сферы человеческой жизни. Духовная сторона жизни человека посвящена служению богу, но мирская сторона строится по своим законам, основными из которых являются трудовая этика, гражданская мораль и т. д. По своей культовой составляющей лютеранство придерживается промежуточной позиции между католицизмом и крайними направлениями протестантизма, поскольку сохраняет в церкви внешнюю атрибутику (орган, песнопения) и признает два священных таинства (крещение и причащение), в отличие от остальных протестантских течений, признающих лишь крещение. Последователи Мартина Лютера по большей части сосредоточивают свое внимание на решении актуальных моральных и общественных вопросов в духе христианского учения, но практически не уделяют внимания разработке догматов и теоретических положений, что и способствует во многом их популярности в странах Западной и Центральной Европы. В настоящий момент в мире насчитывается приблизительно 75 млн лютеран, большая часть которых живет в Германии, странах Скандинавии и Прибалтики.

Кальвинизм. Родоначальником этого направления стал активный последователь реформ Лютера, французский монах Жан Кальвин (1509–1564). Другое название кальвинистов, характеризующее их упорядоченный и размеренный образ жизни, – пуритане (от лат. puras – чистый). Суть кальвинизма заключалась в полном устранении церковной иерархии и сосредоточении человека на таких ценностях, как умеренность и бережливость. Судьба человека предопределена, но раскрыть смысл предопределения возможно только в процессе выполнения повседневных обязанностей. Если человеку сопутствует удача в делах, то это выступает свидетельством того, что бог заботится о нем и проявляет по отношению к нему свою милость, если же человека постоянно преследуют неудачи, то это является симптомом отрицательного отношению к нему со стороны бога. Люди богатеют не в силу собственных талантов, но именно в силу особой милости, проявленной к ним богом, поэтому бессмысленно восставать против богачей, так как это автоматически означает сопротивление тому порядку, который устанавливается божественной волей. По своей численности современный кальвинизм является вторым после лютеранства протестантским течением, насчитывая 50 млн человек, принадлежащих к трем различным ответвлениям кальвинизма: реформаторству, конгрегационализму и пресвитерианству.

Англиканство. Возникновение англиканства в качестве одного из основных направлений протестантизма можно датировать 1532 г., когда собор английских епископов провозгласил независимость английской церкви от папской власти. Официальное установление англиканства имело свою трагическую историю: с восшествия на престол Марии Тюдор (1553–1558), которая была убежденной католичкой, начался ренессанс католицизма, а несколько английских епископов, принимавших участие в историческом соборе, были казнены за твердость в своих убеждениях. К счастью, период репрессий оказался коротким, а все последующие английские монархи (за исключением Иакова II, который был изгнан из страны в 1688 г.) были убежденными протестантами, являвшимися «по совместительству» и духовными пастырями своей страны.

Богослужение представителей англиканства восходит к католическому образцу. Заимствованным является также Никейский символ веры и filioque – утверждение, что Святой Дух происходит от Отца и Сына. От протестантизма англиканство взяло сокращение числа таинств до двух (крещения и причащения), а также упрощение церковных обрядов и отрицание обязательного посредничества церкви на пути богопознания. В настоящее время официальным главой англиканской церкви является английский парламент, поэтому ни одно изменение в догматической или богослужебной части не может быть введено без санкции парламента. Одним из наиболее скандальных решений, принятых в рамках англиканской церкви, было разрешение женщинам занимать епископский престол (1988), что уже несколько раз было осуществлено в англиканских общинах Северной Америки, хотя в самой Британии данное постановление остается пока только на бумаге.

Баптизму принадлежит важное место в истории протестантского вероучения, так как он берет свое начало еще в XVII в. Многие черты роднят баптизм с другими протестантскими церквями (упрощенные обряды богослужения, приоритет веры над культом). Но есть и свои отличия: замена торжественных богослужений молитвенными собраниями членов общины, где происходит коллективное чтение Священного Писания, под которым подразумевается только Новый Завет. В баптизме отсутствуют почитание святых, крестов и икон, атакже церковная организация и монашеские ордена, поскольку Иисус Христос, являющийся главным объектом поклонения в рамках этого течения, осуществлял свою деятельность в миру, но руководствовался при этом духовными принципами. Следуя примеру Иисуса, баптисты неуклонно осуществляют миссионерскую деятельность, вербуя в свои ряды представителей других ветвей христианства, благодаря чему их число неуклонно увеличивается. В настоящее время представители баптизма, основная часть которых живет в США и Южной Африке, насчитывают более 40 млн человек.

Адвентизм. Представителями одного из относительно новых течений в протестантизме являются адвентисты седьмого дня, возникновение учения которых датируется 1830-ми гг., когда некий В. Миллер изложил свои взгляды на будущее человечества, предсказав скорое наступление Судного дня. Согласно верованиям адвентистов, которые практически отрицают традиционное христианское вероучение, принимая только два обряда священных таинств, не существует бессмертной души. После смерти человека душа погружается в состояние оцепенения, которое продолжается вплоть до Судного дня, когда разбуженные воскресшим Христом души будут поделены на те, что заслужили райского блаженства, и те, что осуждены на вечные адские муки. Безусловное спасение ожидает души тех, кто являются последователями адвентистского учения, соблюдая все его правила и этические нормы. Единственным священным текстом для адвентистов является Библия. Большая часть приверженцев этого течения проживает на территории США, хотя активная миссионерская деятельность приводит к возникновению адвентистских общин на территории многих стран, в том числе и России.

Пятидесятничество стало одним из наиболее поздних, но тем не менее влиятельных ответвлений протестантизма, получившим развитие в США на рубеже XIX–XX вв. Основой вероучения этого протестантского течения является уверенность в том, что на пятидесятый день после воскресения Христа на апостолов снизошел Святой Дух, открывший у них пророческие способности. Сильная мистическая направленность пятидесятничества проявляется в наличии в обряде крещения, который признается представителями этого учения, элементов большого эмоционального возбуждения и экстаза, который, по их мнению, является залогом сошествия Святого Духа в душу нового приверженца веры. Мистическое переживание присутствия божественной благодати, которая может снизойти в душу искренне верующего, лежит в основе пятидесятнического вероучения об интуитивном пути познании божества. С административной точки зрения в многочисленных пятидесятнических общинах присутствует строгая иерархия – начиная от пресвитера, который является безусловным духовным авторитетом в рамках отдельной общины, и заканчивая простыми прихожанами.

8.5. Мормоны

Распространение учения мормонов в России в начале 1990-х гт сделало название этого протестантского течения, которое достаточно часто характеризуется отечественными исследователями как секта, достаточно известным, но, к сожалению, в двояком смысле. В устах сторонников этого течения учение мормонов является единственно верной версией христианства, которая незаслуженно «затирается» другими христианскими направлениями и церквями, но несет в себе глубокую истину за внешней незамысловатостью обрядов и запутанностью догматики. Противники мормонов столь же часто используют название этого течения для характеристики современного деструктивного сектантства, хотя деятельность мормонов на территории России была официально разрешена в соответствии с Федеральным законом от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях».

«Церковь святых» (таково официальное название мормонов) была основана в 1830 г. в США Йозефом Смитом (1805–1844). Он получил известность как личность, наделенная сильными экстрасенсорными способностями, но вместе с тем как хитрый делец, неоднократно проворачивавший запутанные денежные махинации, одна из которых и завела его в тюрьму, где в 1844 г. он был убит противниками мормонского учения. С детства посещаемый различными видениями, Смит уже в зрелом возрасте издал «Книгу Мормона», содержащую смутные прорицания, которая и стала для его последователей олицетворением нового Священного Писания. Авторство этой книги приписывалось Смитом и его последователями последнему израильскому пророку Мормону, который будто бы сумел воплотить в своих изречениях древнейшую мудрость, не требующую больше никаких дополнений, но допускающую различные толкования.

Мормоны признают большую часть ранних христианских догматов, но склоняются в своем типе церковной организации к ранней христианской церкви периода апостольских общин. Основным повседневным требованием, предъявляемым мормонами к сторонникам своего вероучения, является отказ от употребления алкоголя и любых тонизирующих средств (вплоть до чая и кофе). Вместе с тем представители мормонского учения открыто проповедуют многоженство (некоторые исследователи считают, что этот пункт был позаимствован Смитом из ислама), а также выдвигают требования о создании собственного государства с теократическим устройством, о чем сам Смит говорил в своих последних проповедях. Основной ценностью, наличие которой роднит мормонов с другими течениями протестантизма, является трудолюбие и стремление к увеличению благосостояния (сам Смит посвятил разработке этого положения и конкретным советам по его воплощению в жизнь не одну страницу своей «Книги Мормона»). Также вероучение мормонов пропитано эсхатологическими ожиданиями, получающими в настоящее время неожиданную трактовку. Вера в скорое наступление Судного дня, за которым последует наступление Царствия Божьего на земле, несущего блаженство всем представителям истинной религии, перекликается у мормонов с утверждениями о неминуемости ядерной катастрофы. Стремление сохранить свою общину, а также воспоминание о душах тех, кто ушел из жизни задолго до Судного дня, подвигло мормонов к созданию в своей генеральной резиденции выдолбленного в гранитной скале надежного укрытия, рассчитанного на прямое попадание атомной бомбы.

После смерти Смита его последователи перебрались в город Солт-Лейк-Сити (США, штат Юта), который стал официальным центром мормонского движения и остается им до сих пор, поскольку именно там располагаются основные органы управления мормонским движением во всем мире, а также учреждения, носящие культовый характер, несмотря на свое, казалось бы, утилитарное значение. Речь идет о «Хранилище в Гранитной Горе» и «Библиотеке семейной истории», предназначение которых заключается в хранении микрофильмов, содержащих историческую и генеалогическую информацию, касающуюся не только США, но и других стран мира. За последние 15 лет в мормонское хранилище поступили многие сотни микрофильмов, содержащие информацию с территории России. Речь идет о церковных книгах, данных переписей населения и других источниках, содержащих имена, фамилия и другие данные о живших когда-то людях. Ценность этой информации для мормонов происходит из их убежденности в том, что каждый человек способен спасти, обратившись в истинную веру, не только самого себя, но и своих близких, а также предков, для чего необходимо знать по крайней мере их имена. Религия мормонов позволяет провести обряд крещения даже в отсутствие участвующих в этом обряде людей.

Тема 9 Русское православие

9.1. Особенности принятия христианства на Руси

Первые известия о проникновении христианства на территорию расселения славянских племен связаны с именем апостола Андрея Первозванного. Согласно преданию, сохраненному «Деяниями апостолов», он проповедовал на северном побережье Черного моря, так что гипотетически мог общаться с селившимися там славянами, правда, достоверных сведений об этом общении не сохранилось, да и вряд ли они вообще могли быть. Тем не менее автор «Повести временных лет» писал с абсолютной уверенностью, что Андрей не просто поднимался по Днепру, но и установил крест на месте возникновения Киева. Легендарный характер этого известия установил еще знаменитый историк православной церкви Е. Голубинский на основании другого летописного свидетельства, согласно которому на территории Руси не проповедовал ни один апостол.[43]

Более надежные факты, позволяющие зафиксировать появление христианства на территории славянских племен еще задолго до даты официального крещения, относятся к 867 г., когда константинопольский патриарх Фотий (ум. 891/97) упоминает в «Окружном послании» подчиненным Константинополю церковным иерархам о крещении русов. Другие источники той же эпохи, упоминая об этом событии, приписывают ведущую роль в нем братьям Кириллу (826–869) и Мефодию (815–885) – создателям славянской азбуки. Учитывая нередкие нападения русов (имеются в виду восточные славяне) на территорию Византии на протяжении всего IX в., можно предположить, что крещению подверглись не сами восточнославянские племена, а дружины одного или нескольких военных вождей, пожелавших принять христианство в византийских пределах. Другие исследователи видят в известии патриарха Фотия свидетельство крещения той части русов, которая населяла Крымский полуостров. В пользу последнего предположения говорит и факт учреждения Херсонесской епископии, которая была основана во второй половине IX в. С этого момента христианство начало проникать на территорию восточнославянских племен вместе с купцами, служившими попутно и религиозными проповедниками; с возвращающимися из походов воинами, принявшими православие на территории Византии. Все эти факторы постепенно готовили восприятие христианства в качестве «своей» религии уже не отдельными представителями, а обществом в целом.

Разумеется, распространялось христианство не во всех слоях населения, а среди знати и княжеской администрации. Сохранившиеся источники свидетельствуют о том, что христиане не подвергались ущемлению в правах по сравнению с язычниками. В пользу изначально лояльного отношения восточных славян к православной религии говорит и тот факт, что княгиня Ольга (ум. 969), вдова князя Игоря (ум. 945), принявшая православие во время своей поездки в Константинополь в 952 г., не потеряла возможности управлять страной (позже она была канонизирована Русской православной церковью в ранге святой). Тем не менее принятие христианской веры княгиней Ольгой оставалось ее частным выбором, не накладывающим никаких обязательств на остальное население Русского государства.

Следующий шаг на пути приобщения славян к христианской религии был сделан внуком Ольги, князем Владимиром Святославовичем (ум. 1015), оставшемся в народной памяти под прозвищем «Красное Солнышко», церковная же традиция приписала ему другое прозвание – «Святой». В середине 980-х гг. он принял христианское вероисповедание в его византийском варианте, а в 988 г. сделал христианство новой официальной религией зарождающегося Русского государства. Этому шагу предшествовала попытка создать единый пантеон восточнославянских божеств во главе с Перуном (богом-громовержцем, покровителем воинов), продиктованная внутриполитическими интересами князя Владимира. Создание нового государства, составленного из различных племен, обладавших в рамках языкового и национального единства культурным и религиозным своеобразием, должно было сопровождаться установлением государственной религии, но механическое соединение верховных богов различных племен оказалось нежизнеспособным из-за невозможности примирить возникавшие противоречия.[44] Принятие христианства, которое не являлось совершенно незнакомой религией, имело и еще один очевидный плюс – появлялась возможность установить международные контакты на основе религиозной общности, что оказалось бы затруднительным в случае сохранения язычества.

Первый акт крещения жителей Руси был совершен в 988 г. на реке Почайне (притоке Днепра), после чего расходящаяся волна обрядов обязательного крещения прокатилась по пределам бескрайней Восточнославянской равнины. Впрочем, далеко не всегда крещение шло мирным путем. Обращение в христианство Новгорода в 990 г. стало символом той борьбы, которую предстояло вести христианской религии для полного утверждения на новой территории. Только с помощью военной силы Добрыне, дяде и воеводе князя Владимира Святославовича, удалось заставить новгородцев выбросить идолов (изваяния языческих божеств) в реку и принять христианство. По словам Е. Голубинского, «совершенная покорность русских в деле перемены веры воле князя и так называемое мирное распространение христианства на Руси есть не что иное, как невозможная выдумка наших неумеренных патриотов... Нет сомнения, что введение новой веры сопровождалось немалым волнением в народе, что были открытые сопротивления и бунты, хотя мы и не знаем о них никаких подробностей».[45]

Некоторые косвенные известия о том, насколько тяжело шло крещение Руси на севере и северо-востоке, где этот процесс затруднялся принадлежностью основной части населения к угро-финской общности, доносят до нас летописи. Уже в 1024 г. было поднято восстание против христианства в Суздале. Волнения 1071 г., вспыхнувшие в Новгороде, вскоре распространились по всей северной Руси, вылившись в такие широкомасштабные бунты, что подавить их удалось только с помощью княжеской дружины. Зачинщиками всех волнений против новой религии выступали, согласно летописям, волхвы – жрецы языческих культов, сохранение которых, хотя и в скрытом виде, свидетельствует о том, что процесс христианизации Руси затянулся на несколько сотен лет. Так, даже в 1113 г. вятичами (восточнославянским племенем, проживавшим в верховьях рек Волги и Вятки) был убит миссионер Кукша, направленный в этот лесной район по приказанию самого киевского князя.

Но даже в тех случаях, когда отсутствовала внешняя враждебность, а жители покорно соглашались принять христианство и выбросить прежних идолов, трудно было вести речь о несомненных успехах новой религии. Показная христианизация оказывалась совмещена с укрываемым от посторонних глаз сохранением веры в прежних племенных божеств, первопредков и духов. Так возник своеобразный феномен русской религиозной культуры, получивший название двоеверие. Две религиозные системы не существовали независимо друг от друга, а тесно переплетались: новые христианские реалии находили себе аналогии в привычных языческих культах. Сосуществованию христианства с языческим политеизмом способствовали внешние признаки новой религии, которые легко могли восприниматься как свидетельства существования культов отдельных божеств. Бог, Иисус и Святой Дух, а также Богородица, апостолы и многочисленные святые и угодники – все они наделялись языческими функциями. Обыденное сознание древнерусского человека с легкостью отождествляло поклонение Богородице с культом языческой богини Мокоши, перенося в христианские ритуалы многочисленные атрибуты язычества. Такой же метаморфозе подверглись христианские святые: святой Власий был отождествлен с традиционным богом Белесом и в этом новом качестве стал восприниматься как покровитель скота. Сейчас уже трудно установить, каких именно восточнославянских богов заменили собой святая Варвара, святые Николай, Косьма, Георгий Победоносец, которые в новом христианском пантеоне стали отвечать за плодородие, кузнечное ремесло, врачебное дело и т. д. Интересно, что основные божества восточнославянских племен, в том числе и Перун, никогда не воспринимались древнерусскими летописцами, большей частью относящимися к духовному званию, в качестве умерших. Даже в XIV в. эти боги упоминались как существующие, но «проигрывающие» по своей значимости христианскому богу. Переплетение язычества и христианства отразилось также и в культовой сфере: новые церкви зачастую строились на тех же местах, где располагались капища языческих богов, чтобы таким образом привлечь к их посещению простых жителей, еще не успевших проникнуться духом новой религии.

Церковная организация Русской православной церкви была создана значительно позже даты принятия христианства: только в 1037 г. константинопольский патриарх назначил в Киев первого митрополита Феопемпта, грека по происхождению. Следующий шаг на пути достижения хотя бы относительной церковной независимости был сделан в 1047 г., когда князю Ярославу Мудрому удалось добиться поставления на Русь первого русского митрополита Иллариона, ставшего знаменитым русским книжником и автором трактата «Слово о Законе и Благодати», являвшегося одной из обязательных для чтения книг средневекового русского человека.

9.2. Развитие русской церкви в XIII–XVII вв

В годы золотоордынского ига церкви удалось сохранить свое благосостояние благодаря снисходительному отношению к ней со стороны монгольских ханов. Обычаи монголов запрещали им относиться уничижительно к чужой религии, поэтому среди погибших в 1237–1240 гг. священников было чрезвычайно мало, особенно по сравнению с числом представителей других групп населения. После того как иго было закреплено согласием русских князей платить монгольскому хану дань, Русская православная церковь со всеми своими владениями была освобождена от уплаты обязательного налога, что позволило ей стать значительной экономической и политической силой.

В 1299 г. киевский митрополит Максим из разоренного и опустошенного Киева перенес свою резиденцию в более безопасный Владимир, а спустя еще несколько лет митрополий престол нашел себе новое пристанище в Москве (1324). Это обстоятельство стало сильным козырем в руках Ивана Калиты, поскольку митрополит Петр тем самым санкционировал претензии московских князей на первенство среди всех русских правителей. Духовное владычество митрополита и тот политический вес, который он имел, – все это не могло игнорироваться как борющимися друг с другом князьями, так и простолюдинами, в глазах которых место пребывания митрополита являлось религиозным центром Руси, ее сердцем. С этого момента русские митрополиты выступали верными помощниками и духовными наставниками русских князей в процессе объединения Русского государства.

Другой приоритетной задачей церкви в целом и отдельных подвижников стало распространение православия среди нехристианских народов (север Руси и Урал), а также значительное увеличение числа монастырей и монахов. Особо почитаема как среди знати, так и среди простых людей была Троице-Сергиева пустынь, основанная Сергием Радонежским (1321–1391), происходившим из знатного рода, но отрекшимся от земной власти ради духовного подвига.

Принимая активное участие в политических и социальных процессах, Русская православная церковь не сумела избежать и последствий этого участия, которые проявились довольно скоро. Уже в 1377 г., после смерти митрополита Алексия (1353–1377), пользовавшегося громадным духовным авторитетом, место митрополита стало предметом активной борьбы различных церковных и светских группировок. Пимен, получивший сан митрополита в Константинополе, был смещен Дмитрием Донским, который назначил на его место своего духовника Митяя, а после его смерти – Киприана, которого сам же и прогнал.

Столь частая смена митрополитов и их явная зависимость от светской власти оказались сильным дестабилизирующим фактором, влияние которого удалось преодолеть только в первой половине XVb., когда перед всем православным христианством стояла другая задача: сохранение священной христианской веры перед лицом нового и очень опасного врага – турок-османов. Угроза захвата ими Константинополя, которая и осуществилась в 1453 г., привела к тому, что часть восточных церквей, пытаясь избежать своего окончательного уничтожения, пошла на заключение с католиками Флорентийской унии. Эта уния, подписанная в 1439 г. в том числе и делегатом от Русской православной церкви, означала признание главенства папы и утрату церковной независимости. Но митрополит Исидор, подписавший эту унию, оказался заключен под стражу сразу после своего возвращения в Москву, а собор церковных иерархов Русской православной церкви отказался признавать эту унию. Таким образом, русская церковь не только отказывалась от возможной помощи Западной Европы по возвращению Константинополя, но и автоматически противопоставляла себя остальным православным церквям.

Изменившиеся политические условия вынудили русских богословов сформулировать новую идею, выражавшую сущность русского православия и получившую известность в качестве доктрины «Москва – Третий Рим». Сформулирована эта доктрина была в трудах псковского монаха Филофея, утверждавшего, что причиной гибели Рима, а потом и Константинополя стали ереси, в которых погрязли эти города. Москва, унаследовавшая духовное главенство этих городов, избавлена от снедавших их пороков, поэтому именно ей предстоит воплотить идею осуществления истинно православного государства на земле.

Конец XV в. для Русской православной церкви прошел в борьбе между двумя основными направлениями – иосифлянами и нестяжателями. Первые, получившие название по имени своего духовного лидера – игумена Волоцкого монастыря Иосифа, утверждали, что церковь служит наместницей бога на земле, поэтому все принадлежащие ей земли являются собственностью Господа и неприкосновенны для мирской власти. Их противники (Вассиан Патрикеев, Нил Сорский) провозглашали раннехристианский идеал монаха, не отягощенного земными заботами, но поднимающегося в своих мыслях к миру духовному и соответственно не нуждающемуся ни в каких мирских благах. Борьба этих двух течений завершилась поражением нестяжателей, которые были осуждены церковным собором и разосланы по дальним монастырям.

Период XVI в. стал временем окончательного оформления русской православной церкви в качестве официального института в новом централизованном государстве. Прошедший в 1551 г. Стоглавый собор (названный так потому, что его решения составили ровным счетом 100 глав) унифицировал соблюдение церковных правил и норм по всей территории Русского государства, а также регламентировал степень включенности церковных норм в светскую жизнь. Мирянам, вне зависимости от их социального статуса, запрещалось играть в шахматы (впрочем, Иван Грозный успешно пренебрегал этим правилом), брить бороду, смотреть театральные спектакли и представления скоморохов. Другое решение этого собора закрепило практику канонизации святых. Таковых к середине XVI в. насчитывалось 22 в общероссийском масштабе и еще 45 – в масштабе региональном. За несколько десятилетий правления Ивана Грозного число святых возросло в несколько раз. Практически в каждом монастыре оказались «обретены» мощи местных святых, а основной работой монастырских писцов на долгое время стало сочинений житий, в которых описывались духовные подвиги усопших праведников, позволяющие причислить их к лику святых. Апофеозом выстраивания здания Русской православной церкви стало учреждение в 1589 г. звания патриарха, которого удостоился митрополит московский Иов. Представители других православных патриархий, сначала препятствовавшие приобретению московской митрополией более высокого статуса, были вынуждены согласиться на этот шаг из-за боязни потерять того могущественного союзника и покровителя, которым для них являлся русский царь.

9.3. Церковный раскол в России. Старообрядчество

Предпосылки церковного раскола созревали в Русском государстве достаточно долго. В середине XV в. псковский игумен Евфросин предпринял путешествие в Константинополь, еще находившийся под властью византийского императора, для того чтобы выяснить, сколько раз должен произноситься при богослужении возглас «аллилуйя» – два или три. На Руси была принята троекратная форма произнесения этого возгласа, соответственно и крестное знамение совершалось сложенными в щепоть тремя пальцами, что символизировало догмат о трех божественных ипостасях. В константинопольских церквях, как выяснил Евфросин, возглас удваивали, а знамение совершали двумя пальцами, поэтому, вернувшись в родной монастырь, он начал вводить новые порядки, санкционируя их применение авторитетом константинопольского патриарха. Многие священники поддержали устоявшийся порядок троекратного знамения, что вылилось в долгие споры, конец которым был положен решением Стоглавого собора, утвердившего в качестве официальной формы двоекратное знамение и удвоение возгласа «аллилуйя».

Патриарх Никон, занявший патриарший престол в 1652 г., сделал одной из своих основных задач устранение ошибок и противоречий, содержащихся в старых церковных книгах, с той целью, чтобы единому государству, претендовавшему кто муже на единоличное наследование истинно православной религии, соответствовала столь же единая церковь. Подобные реформы задумывались еще в XVI в., но Стоглавый собор не сумел устранить всех возникших противоречий, к которым за прошедшие со времени его созыва годы добавились новые, например вопрос о том, какими должны быть церковные песнопения – многогласными или одногласными. Никон был членом кружка, включавшего в себя ближайших сподвижников царя Алексея Михайловича. Именно в рамках этого кружка возникали идеи, которым предстояло определить дальнейшее развитие русского царства и православной религии, поэтому санкция монарха на проведение соответствующих изменений была получена патриархом без особых усилий. Уже в 1653 г. Никон единолично, без созыва церковного собора запретил двукратное крестное знамение и удвоение возгласа «аллилуйя», заменив их троекратным; многогласие также было запрещено.

Протопопы Аввакум и Даниил подготовили челобитную царю Алексею Михайловичу, в которой ссылались на то, что отвергаемые элементы культа имели давнюю историю и были освящены многовековой практикой, но челобитная была проигнорирована, а ее авторы поплатились за свою непокорность свободой. Протопоп Аввакум, продолжавший активно выступать против нововведений Никона даже находясь в сибирской ссылке, позже был сожжен (1682). Никон же собрал комиссию из монахов, бывших выходцами с Украины и свободно владевших латинским и греческим языками, с целью выявления всех искаженных мест в церковных книгах и их последующего исправления. Эта работа заняла несколько лет, на протяжении которых новые правила активно внедрялись сторонниками патриарха, в то время как противники исправлений были подвергнуты в 1656 г. анафеме и провозглашены еретиками – отступниками от православной веры.

После подобных поступков Никона церковный раскол, вылившийся в разделение всего общества на сторонников и противников нововведений, оказался неминуем. Несмотря на то что сам патриарх вскоре впал в немилость к царю и был сослан в ссылку, начатые им реформы оказались продолжены и доведены до логического завершения. Уже через несколько лет исправленные церковные книги официально были признаны единственно верными, а старые было велено уничтожить. Но далеко не все были согласны с церковными реформами. Противники нововведений – их стали называть старообрядцами – сгруппировались вокруг Соловецкого монастыря, игумен которого не признал исправленные книги. Правительству пришлось применить вооруженную силу, чтобы заставить монахов принять реформы, что удалось только после нескольких лет осады монастыря. Старообрядцы, не пожелавшие мириться с новыми порядками, были вынуждены покинуть пределы центральной части России и бежать на ее окраины (Поволжье, Урал, Сибирь, Дон), где отсутствие царских войск оставляло им возможность соблюдать обряды по прежнему образцу. Но даже там не оставляла власть в покое сторонников старой веры. Их селения окружались регулярными войсками, после чего взрослых и детей насильно принуждали переходить в новую веру. Те, кто не считали возможным поступиться собственными религиозными устоями, предпочитали сгореть, нежели отречься от веры. По данным современных исследователей, число старообрядцев, добровольно совершивших самосожжение в последние десятилетия XVII в., превышает 20 тыс. человек, а общее количество противников церковных реформ, покинувших пределы России, составляет 10 % общей численности ее населения на тот момент.

Периодически старообрядцы пытались изменить сложившееся в религиозной системе страны положение, но такие попытки, как правило, заканчивались неудачей. Знаменитый Стрелецкий бунт (1682), пожалуй, стал наиболее ярким событием активного противостояния сторонников и противников новой веры. В Грановитой палате Кремля был даже устроен богословский диспут между сторонниками каждой из точек зрения, но закончился этот спор лишь взаимными угрозами, а тем временем бунт стрельцов был подавлен, после чего старообрядцам оставалось лишь хранить свою веру в глубокой тайне, не претендуя на открытую борьбу.

Следует уточнить, что старообрядцы, противопоставляя себя сторонникам новой веры, не являлись целостным образованием: внутри них выделялись группы, различавшиеся трактовкой отдельных положений, как правило, культового, а не догматического характера. Ключевым моментом для раскола внутри самих старообрядцев стал конец XVII в., когда постепенно ушли из жизни те священники, которые были рукоположены в сан по прежним правилам. Некоторые группы старообрядцев ввели практику рукоположения в сан священником своего будущего преемника, что позволяло сохранить непрерывной линию хранителей истинной веры – такие старообрядцы получили название поповцы. Те старообрядцы, которые исключили возможность самовольного назначения священников, стали называться беспоповцами. Другим спорным вопросом, относительно которого ревнители старой веры не смогли прийти к однозначному решению, явилось разрешение или запрет священнику жениться. Представители Древлеправославной поморской церкви, сгруппировавшиеся вокруг Соловецкого монастыря, разрешали своим священникам вступать в брак и иметь детей. Активным сторонником такой трактовки старообрядческой веры выступил проповедник Василий Емельянов. От Поморской церкви в самом конце XVII в. отделились так называемые федосеевцы (по имени основателя общины Феодосия Васильева), которые считали недопустимым вступление священника в брак.

9.4. Церковь под контролем государства (1700–1917 гг.)

В 1700 г. произошло знаковое для истории Русской православной церкви событие. После смерти престарелого патриарха Адриана царь Петр I принял решение не назначать нового патриарха, а определить местоблюстителем патриаршего престола митрополита Стефана Яворского (1658–1722), ставшего одним из видных церковных деятелей начала XVIII в. Пик его карьеры пришелся как раз на 1700 г., когда Яворский стал митрополитом Рязанским и Муромским. В том же году он получил и звание местоблюстителя. Само это событие знаменовало собой важное изменение в отношениях между светскими и церковными властями.

На протяжении XVII в. церковь неоднократно претендовала на определенную независимость от царя. Особенно ярко это проявилось при патриархе Филарете (1612–1633), отце царя Михаила Федоровича, и патриархе Никоне (1651–1666), открыто выступавшем за приоритет духовной власти. С экономической точки зрения церковь являлась одним из богатейших землевладельцев: только Троице-Сергиевой лавре принадлежало 20 тыс. крестьянских дворов (хотя ради справедливости надо отметить, что большая часть монастырей, располагавшихся в отдаленных местах и не отмеченных высоким покровительством, имела значительно более скромный достаток). XVIII в. безжалостно рассеял политические и экономические иллюзии. Интересы церкви оказались полностью подчинены государству, причем после смерти Стефана Яворского это подчинение приобрело и административный характер. В 1721 г. указом царя Петра был создан Святейший правительствующий синод, который являлся государственным органом управления церковью. Возглавлял Синод обер-прокурор. Еще один указ, изданный Петром I в 1724 г., значительно ограничивал права монашества: часть монастырей отныне отводилась под лечебницы для больных и увечных солдат.

Изменилось положение старообрядцев. В 1716 г. Петр Заменил преследования и юридическую ответственность, которой подлежали представители старой веры, возможностью освободиться от угнетения путем выплаты значительного штрафа. Однако воспользовались этим разрешением не так уж много старообрядцев, поскольку большая их часть воспринимала указы светской власти как проявления дьявольского искуса и поэтому не желала к ним прислушиваться.

Дальнейшее ограничение религиозной власти было связано с указом Екатерины II от 1764 г., согласно которому все земельные владения церквей переходили в ведение государства, – произошла секуляризация церковных земель. Отныне все владения Русской православной церкви становились государственной собственностью, а на содержание монастырей и церквей выдавалось государственное пособие. Особняком стояла только Троице-Сергиева лавра, находившаяся под особым покровительством императрицы, благодаря чему ее годовое содержание в несколько раз превышало суммы, выделявшиеся на содержание любого другого монастыря; ктомуже большую часть дохода Лавры составляли пожертвования от членов императорской фамилии. Под государственную административную структуру подстраивалась и церковная иерархия. К концу XVIII в. значительно увеличилось количество епархий, а сами их границы стали совпадать с губерниями Российской империи. Широкое распространение получает духовное образование: на смену полуграмотным сельским дьячкам, выучивающим основные церковные тексты наизусть, приходят выпускники семинарий, число которых неуклонно увеличивается. В то же время сокращаются роль и численность духовенства как государственного сословия. К числу священников долгое время автоматически относили их детей, которые не выполняли религиозных обязанностей, но при этом освобождались практически от всех налогов (кроме подушной подати). Павел I в 1797 г. приказал зачислять тех священников, которые не имеют своего прихода (а их число только в Москве составляло несколько сотен человек), а также детей священников, необучающихся в семинарии, на военную службу.

Более лояльную позицию православная церковь, вынужденная подчиняться государственной необходимости, заняла по отношению к иноверцам. Многочисленные униаты (сторонники соглашения с католической церковью – Флорентийской унии 1439 г.), проживавшие на территории присоединенной к Российской империи Польши, были избавлены от угнетения на основании религиозной принадлежности. Очередное послабление получили и старообрядцы: правительство и раньше предпочитало смотреть «сквозь пальцы» на деятельность богатейших купеческих фамилий, придерживающихся старого вероисповедания, но теперь принадлежность к старообрядческой вере перестала служить источником государственных преследований.

Официальная формула министра С.С. Уварова – «Православие, Самодержавие, Народность» – узаконила положение Русской православной церкви в сфере государственной идеологии. В отсутствие патриарха главой церкви считался российский император, поэтому и управлял церковью его чиновник– обер-прокурор Синода.

Миссионерская активность по христианизации присоединяемых к Российской империи земель выступала в качестве важного элемента внутриполитической деятельности, поскольку позволяла снизить напряженность в отношениях между присоединенным населением и российской администрацией. Покорение Кавказа, официально завершившееся к 1856 г., стало началом процесса перехода в православную веру отдельных кавказских народов, бывших до этого момента мусульманами. Значительное увеличение числа сторонников православной веры среди народов Кавказа и Восточной Сибири было связано и с тем фактом, что смена вероисповедания давала значительные налоговые льготы.

Вместе с тем подчиненное государству положение Русской православной церкви не могло удовлетворять многих церковных иерархов, которые активно выступали за возвращение церкви ее самостоятельности и избрание нового патриарха. Особенно популярными такие взгляды среди простого духовенства и высших церковных чинов стали в конце XIX в., когда Российская империя переживала непростые моменты своего существования. С одной стороны, шел процесс активной канонизации (в 1903 г. был причислен к лику святых Серафим Саровский), улучшалось положение старообрядцев (в 1906 г. окончательно была отменена провозглашенная еще в XVII в. анафема приверженцам старой веры). Однако присутствовали и негативные явления. Царская семья, окружившая себя религиозными шарлатанами, но при этом продолжавшая считаться основным примером православного благочестия, дискредитировала саму православную религию. Один из крупнейших религиозных мыслителей начала XX в. архиепископ Иоанн Кронштадтский уже в 1916 г. выступил с инициативой созыва церковного собора, на котором должен был быть решен вопрос об избрании патриарха, но реализация этого начинания оказалась возможна только после Октябрьской революции 1917 г.

9.5. Революция и новый раскол православия

Революция, ознаменовавшая собой конец существования Российской империи, принесла и резкие перемены в судьбе Русской православной церкви. Устранение Синода дало надежду на то, что при новом правительстве окажется восстановлено главенствующее положение православия, и сначала эта надежда, казалось бы, стала сбываться. В 1917–1918 гг. действовал Поместный собор Русской православной церкви, основным достижением которого стало избрание после двухсотлетнего перерыва Патриарха Московского и всея Руси, которым стал московский митрополит Тихон (Белавин).

Вместе с тем недоумение и разочарование в церковной среде вызвало появление 23 января 1918 г. декрета Советского правительства об отделении церкви от государства. Избавившись от давления государственной власти, церковь оказалась и сама устранена от возможности влиять на общество. К тому же первые месяцы существования новой власти продемонстрировали разгул анархии, проявившейся в том числе и по отношению к представителям духовенства. Были разграблены многие монастыри, погибли сотни монахов, пытавшихся остановить грабителей и убийц. Все это заставило патриарха Тихона выступить 19 января 1918 г. с посланием, в котором он потребовал от новой власти прекратить грабежи и разбои, призвав прихожан православных храмов отстаивать свою веру даже с оружием в руках.

Многие церковные деятели, участвовавшие в работе Поместного собора (Антоний Храповицкий, Андрей Ухтомский), выступили с более радикальной позицией, отказавшись подчиниться декрету и присоединившись к белогвардейским войскам на Юге России и в Сибири. Противоречивость их позиции заключалась в том, что, признавая свою светскую подчиненность таким деятелям Белого движения, как генерал А.И. Деникин или адмирал А.В. Колчак, эти церковные иерархи подчеркивали главенство Тихона, который формально признал Советскую власть в качестве духовного главы всей Русской православной церкви. Это решение было закреплено на Ставропольском соборе 1919 г., в котором приняли участие все высшие представители церковной иерархии, находившиеся в тот момент на территории, контролируемой Белым движением. Вместе с постепенным установлением советской власти практически на всей бывшей территории Российской империи (за исключением аннексированных в пользу Германии земель и Польши с Финляндией, на территории которых были основаны независимые Польская и Финляндская православные церкви), оппозиционные представители духовенства были вынуждены покинуть пределы России. Основными центрами российской эмиграции в первой половине 1920-х гг. стали Германия и Чехия, где оказался собран цвет интеллигенции, в том числе и наиболее прогрессивные религиозные мыслители – Антоний Храповицкий, Евлогий и др.

Таким образом, 1920-е гг. знаменовали собой новый раскол православной церкви, спровоцированный последствиями Октябрьской революции и установлением нового строя, который не был признан многими группами верующих. Уже в 1917 г. из ведения Русской православной церкви выделилась Грузинская православная церковь, провозгласившая свою полную независимость в церковных делах. В 1921 г. на Карловацком соборе русскими эмигрантами было объявлено о создании Русской православной церкви в изгнании, которая заявила о своем неподчинении Русской православной церкви и обвинила оставшихся в России церковных иерархов в отступничестве от истинной веры.

Оставшиеся в России священнослужители оказались вынуждены мириться с постановлениями новой власти либо вступать с ней в открытое противостояние, которое, как правило, заканчивалось не в пользу священников. Вслед за планомерным лишением монастырей их собственности и широко развернувшейся антирелигиозной агитацией (1921–1929), последовало правительственное постановление «О культах» (1929), которое приравняло деятельность Русской православной церкви к сектантству. После этого постановления у органов власти появился формальный повод для предъявления обвинений и арестов. В 1930-е гг. по стране прокатилась волна арестов с последующим отправлением в ГУЛАГ или расстрелом. Пик этих репрессий пришелся на 1937–1938 гг. Общее количество священнослужителей, подвергнутых репрессиям в эти годы, превышает 600 тыс. человек, большая часть из которых погибла в лагерях или была расстреляна.

Некоторые послабления православной церкви были сделаны в 1942 г. Это было вызвано необходимостью консолидации советского общества перед лицом внешнего врага, которым являлась фашистская Германия. Религиозная вера продолжала быть мощной внутренней силой, именно к ней обратились советские руководители, сделав некоторые уступки и административного характера: началось восстановление храмов, был основан «Журнал Московской патриархии», ставший официальным печатным органом Московского патриархата.

Частично раскол оказался преодолен при патриархе Алексии I, вступившем на патриарший престол в 1944 г. К русской православной церкви примкнули так называемые «обновленцы», провозгласившие в 1920-х гг. реформирование православного вероучения (переход на григорианский календарь, утверждение русского языка в качестве языка богослужений и т. д.). Патриархат потребовал от них публичного покаяния и возвращения всех иерархов к тем чиновным санам, которые у них были к моменту отпадения от истинной церкви. Оба этих условия были исполнены, после чего воссоединение завершилось. В 1946 г. к Русской православной церкви официально присоединились униаты, проживающие на территории Украины и до этого подчинявшиеся Римской католической церкви. На соборе 1971 г. было выработано соглашение об официальном примирении Русской православной церкви со старообрядцами.

9.6. Ренессанс православия в современной России

Кначалу 1990-хгг. Русская православная церковь представляла собой религиозное образование, находящееся в стадии постепенного возрождения. В 1988 г. на государственном уровне было отпраздновано 1000-летие крещения Руси, начинали восстанавливаться храмы, общее число епархий было доведено до 76, а постоянно действующих монастырей насчитывалось 18. После того как в середине 1980-х гг. Русская зарубежная православная церковь получила возможность осуществлять миссионерскую деятельность на территории России, часть приходов, относящихся по преимуществу к Московской епархии, признала над собой главенство зарубежной церкви. Это привело к возникновению в 1989 г. Русской православной свободной церкви, деятельность которой протекает в России, но под юрисдикцией Русской зарубежной православной церкви.

Бурный подъем религиозного самосознания в России начался в 1991 г., но связан он первоначально оказался с возвращением религиозного сознания как такового, а не с возрождением православия. Наряду с увеличением числа прихожан в православных храмах произошел численный рост приверженцев католицизма и протестантизма, чем не замедлили воспользоваться миссионеры этих религий. Большое количество людей, не находя достойной своим ожиданиям религии среди традиционных конфессий, обратились к различным сектам и культам, число которых в России за несколько лет увеличилось в геометрической прогрессии. Общественное мнение с готовностью признало, что всякая религия является положительным феноменом и что никто не смеет препятствовать неотъемлемому праву гражданина исповедовать любую из них и стать членом любой религиозной организации. Таким образом, факт, что религиозность может быть не только положительной, но и отрицательной, что в мире существует громадное количество опасных сект и что многие из них могут быть деструктивными, отрицался, точнее, на нем не акцентировалось внимание.

В середине 1990-х гг. стремление к религии трансформировалось в тягу к православию, в чем сыграла свою роль активная позиция Русской православной церкви. Согласно Конституции 1993 г., провозглашавшей в России свободу совести, отсутствие единой государственной религии и устанавливающей равенство всех мировых религий на территории Российской Федерации, православию не удалось приобрести тот статус уникальности, который отличал его от остальных религиозных конфессий на протяжении сотен лет, вплоть до 1917 г. Тем не менее очень скоро Русской православной церкви удалось стать «первой среди равных» благодаря активной поддержке со стороны политической власти, стремящейся легитимировать свое правление через обращение к традиционным доминантам российского сознания, в том числе к православию. Параллельно на федеральном уровне был принят ряд постановлений и законов, предельно ограничивающих деятельность в России сект и религиозных организаций деструктивного толка, что послужило дополнительным стимулом для привлечения людей к традиционной религии.

Церкви удалось не только усилить свою экономическую базу за счет возвращения отнятой за годы Советской власти собственности, но и укрепиться в таких социальных институтах, как армия и образование. В 2004 г. был принят закон о преподавании в средних и высших учебных заведениях курса основ православной культуры. Еще одним значимым шагом со стороны Русской православной церкви стало подписание в 2006 г. соглашения с Русской зарубежной православной церковью о постепенном вхождении последней в состав РПЦ. Разумеется, этот процесс растянется на несколько лет, но даже сейчас можно констатировать, что после долгого периода церковного раскола православие постепенно вступает в фазу воссоединения, консолидируясь перед лицом других мировых конфессий, прежде всего ислама.

Говоря о специфике современной религиозной обстановки в России, исследователи склоняются кдвум крайностям, либо рассматривая увеличение количественных показателей верующих какхарактеристику подъема религиозной культуры, долгое время бывшей в забвении, либо обращая внимание на качественные характеристики так называемых «новых верующих» и склоняясь к идеологизированной оценке существующих тенденций. В пользу последнего мнения говорят многие факты, например данные социологических опросов, согласно которым верующими себя считают 52 % населения, в то время как регулярно посещают церковь только 6 %, из чего делается вывод, что рост религиозного самосознания связан в первую очередь с осознанием атрибутивной принадлежности православия к комплексу идентификационных признаков, составляющих портрет современного российского гражданина. Дело в том, что возвращение православия происходит в обществе, где люди на протяжении нескольких поколений в своем подавляющем большинстве не имели никаких связей с институциональной церковной жизнью и православным вероучением. Возникший в культурной памяти российского общества разрыв остается не преодоленным до сих пор. В современной российской религиозности доминируют внешние черты – ношение креста, нерегулярное посещение богослужений, в то время как знакомство с вероучением, основными положениями православной веры по-прежнему находится на крайне низком уровне. Восстановлению утраченной религиозной культуры служит реконструкция системы религиозного образования. В последние годы в России значительно увеличилось число семинарий и отделений религиоведения на философских факультетах ведущих вузов, таких как Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского и др.

Тема 10 Ислам

10.1. Мухаммед, основные источники ислама

Ислам представляет собой третью из мировых религий, наиболее позднюю по времени возникновения, что положительно сказалось на тех исторических данных, которые есть у современных историков религии относительно обстоятельств зарождения мусульманской веры. Об исламе и его основателе Мухаммеде мы знаем гораздо больше, чем о Будде и Иисусе, благодаря тому, что жизнь и учение Мухаммеда оказались зафиксированы в письменных источниках спустя несколько лет после его кончины, а не через несколько десятков лет, как было в случаях христианства и буддизма. Но прежде, чем говорить о самом Мухаммеде, необходимо осветить ту ситуацию, которая сложилась на Аравийском полуострове в начале VI в. и которая стала основой для зарождения новой религии.

Арабы по своему происхождению являются одним из семитских племен, поэтому их исконные обычаи имеют много общего с обычаями евреев (например, запрет на употребление в пищу свинины), но развитие их религии и культуры шло несколько иным путем. Кочевой образ жизни, который вели арабы, расположение их племен на пересечении караванных путей, ведущих из Месопотамии в Египет, из Индии на Ближний Восток, – эти обстоятельства способствовали тому, что сосредоточение религиозного культа всех арабских племен произошло в Мекке, которая располагалась на берегу Красного моря. Именно там было организовано святилище, в котором хранились реликвии отдельных арабских племен, включая таинственный камень Каабу, по преданию упавший с неба и служивший объектом поклонения всех арабов, вне зависимости от их принадлежности к определенному племени или роду Достаточно рано в арабских оазисах появились и поселения чужеземцев, первоначально купцов, в частности иудейские и раннехристианские общины.

После того как караванная торговля вступила в период упадка, арабам пришлось постепенно переходить на оседлый образ жизни, что повлекло за собой закрепление за каждым племенем четко фиксированного отрезка земли. Спор из-за границ земельных участков порождал военные столкновения между различными племенами, а вынужденная необходимость сводить эти столкновения к минимальным потерям, обусловленная постоянным наличием внешних угроз, вела к возникновению сплачивающих факторов. Одним из таких факторов становится монотеистическая религия, примером которой могли послужить аналогичные формы вероучения, наблюдаемые арабами-кочевниками у своих соседей – иудеев и христиан. Развернувшаяся в подобной обстановке проповедь Мухаммеда была обречена на успех, хотя определенные затруднения возникли у основателя ислама уже в начале его подвижнической деятельности.

Сама фигура Мухаммеда, безусловно, является исторической, хотя некоторые подробности его биографии явно были домыслены последующими мусульманскими хронистами, пытавшимися представить основателя ислама боле могущественным и непобедимым, нежели это было на самом деле. Мухаммед ибн Абдаллах (570–632) родился в семье, происходившей из рода курейш, который был правящим в Мекке. Но семья, к которой принадлежал будущий основатель новой религии, относилась к обедневшей ветви рода. Еще в детстве мальчика стали посещать припадки (современные исследователи считают, что речь идет о «мускулярной истерии»[46] ), во время которых ему являлись таинственные видения. Потеряв в раннем детстве обоих родителей, Мухаммед воспитывался у своего деда—Абдал-Муталлиба, рано занялся караванным мастерством и совершил несколько длительных поездок по торговым делам. Окончательно поправила дела Мухаммеда женитьба на богатой вдове Хадидже, которая родила ему несколько дочерей.

Приблизительно в возрасте 40 лет Мухаммед наконец решился рассказать о посещавших его видениях, ниспосланных от имени единого бога – Аллаха – своему посланнику Мухаммеду для передачи всем остальным людям. Именно с этого момента начинаются знаменитые проповеди Мухаммеда, которые принесли ему уважение одних и неприязнь других. Долгое время достойной защитой пророку выступали богатство и знатность его жены Хадиджи, а также покровительство со стороны вождя его рода Абу Талиба, хотя многим его сторонникам из низших слоев населения пришлось покинуть Мекку и поселиться в Эфиопии. После смерти Абу Талиба и Хадиджи, когда новый глава рода отказался оказывать Мухаммеду всяческую поддержку, будущему основателю ислама пришлось покинуть родной город и перебраться в Медину, которая являлась торговым конкурентом Мекки, поэтому благожелательно относилась к беженцам оттуда. Именно этот переезд, произошедший в 622 г., считается у мусульман датой начала новой эры – хиджры.

Проповедь Мухаммеда в Медине дала ему настолько много последователей, что с их помощью ему удалось в 630 г. захватить Мекку и тем самым вернуться в свой родной город победителем. Даже племенная знать, прежде активно выступавшая против нового учения, сочла за благо примкнуть к новой религии, которая явилась мощным объединительным стимулом в среде арабских племен. Еще при жизни Мухаммеда основанное им государство становится доминирующим на Аравийском полуострове, поскольку к нему присоединяется большая часть арабских кочевых и оседлых племен. Сам пророк в 631 г. разослал письма правителям соседних государств и наместникам византийских владений на Ближнем Востоке с предложением принять ислам.

После смерти Мухаммеда, последовавшей в 632 г., его учение не заглохло, а, наоборот, развернулось еще шире. Мекка и Медина были признаны среди мусульман священными городами, поскольку с ними была связана земная жизнь пророка. В Мекке он родился и именно в окрестностях этого города Аллах впервые явился к своему пророку и открыл ему свою волю – передать людям божественные установления. С Мединой связано окончательное оформление мусульманского вероучения, формирование системы правил и запретов, к которым относились запрет на употребление алкогольных напитков, свинины, запрет на участие в азартных играх.

10.2. Священные тексты и законы ислама

Несмотря на то что сам пророк Мухаммед никогда не записывал свои проповеди, при его выступлениях присутствовали специальные писцы, основная задача которых состояла в фиксации наиболее мудрых изречений. После смерти Мухаммеда остались разрозненные списки его откровений, многие из которых к тому же противоречили друг другу, поэтому насущной задачей, вставшей перед зарождающейся религией, стала кодификация священных текстов. Эта работа завершилась в 651 г. созданием Корана, который и стал основным источником мусульманского вероучения. Чтобы исключить возможность появления альтернативных священных текстов, опирающихся на авторитет Мухаммеда, все записи, на основании которых и составлялся Коран, были уничтожены. Этим обстоятельством объясняется и удивительный консерватизм мусульманского вероучения: оно не проходило через период сосуществования различных школ и направлений, как другие схожие религии (прежде всего, христианство). Коран состоит из 114 сур, каждая из которых включает в себя несколько десятков отдельных стихов. Особого порядка – ни тематического, ни хронологического – в расположении сур нет, но лингвистические исследования показали, что достаточно четко выделяются суры меккского (до 622 г.) и мединского периодов.

Другой важной частью мусульманской священной литературы, которая начала складываться в середине VII в., были хадисы – предания о жизни самого пророка Мухаммеда, описывавшие, как правило, отдельные поступки основателя мусульманской религии и обязательно имевшие нравоучительную концовку. Во многих хадисах чувствуется влияние христианской и иудейской традиций, поскольку описываются ситуации, схожие с подобными в Священном Писании и Талмуде. Таким образом, Коран в исламе подобен по своему значению Священному Писанию в христианстве. Аналогом Священного Предания является Сунна – сборник хадисов, составленный виднейшими мусульманскими богословами в IX в. Не все мусульмане признают Сунну в качестве священного текста, многие считают ее лишь сборником рассказов, не несущих догматической нагрузки. То направление ислама, которое причисляет Сунну к основам своего вероучения, называется суннизмом, именно оно и является наиболее многочисленным в современном исламе.

На Коране и Сунне базируется шариат – набор законодательных норм и религиозных установок, обязательных для исполнения правоверным мусульманином. Ислам не отделяет правовые нормы от религиозных, поэтому поведение мусульманина по отношению к другому человеку, по отношению к своей семье, к государству определяется божественными установлениями. Интересно, что действие шариата распространяется только на взаимоотношения между мусульманами, поэтому поведение мусульман по отношению к представителям других конфессий или светским властям определяется специально оговоренными нормами, не имеющими религиозного характера. Третьим источником, на который помимо Корана и Сунны опирается шариат, является иджма – мнения наиболее авторитетных мусульманских богословов прошлых веков, которые не имеют доктринального значения, но могут использоваться при разрешении сложных и запутанных случаев.

Сущность религиозной догматики ислама сводится к следующему. Единственным богом объявляется Аллах, присылавший на землю многочисленных пророков (Ной, Моисей, Иисус). Наиболее почитаемым из них является Мухаммед – последний из пророков и наиболее мудрый. Аллах велик и всемогущ, поэтому он заранее определяет судьбу человека, изменить которую тот не в силах, но он в силах добиться благосклонности бога путем безоговорочного повиновения ему. В отличие от христианства в исламе речь не идет о постоянном самосовершенствовании человека, который стремится сравниться с богом, достигнуть богочеловеческого состояния: мусульманский бог настолько недосягаем для своих приверженцев, что допускает лишь служение, а не попытку сравняться с собой. Милость Аллаха проявится в момент Судного дня, когда восстанут все мертвые, и те из них, которые вели праведную жизнь или сумели искупить совершенные прегрешения, окажутся в состоянии вечного блаженства, а остальные будут осуждены на вечные муки. Этические требования, предъявляемые исламом к каждому мусульманину, сводятся к соблюдению справедливости (отвечать на добро добром, а на зло – злом), обязательств по отношению к родным и близким, щедрости к нищим и т. д. Относительная простота религиозной догматики сказывается и на соблюдении практических правил и заповедей, которых всего пять:

1) обязательная пятикратная молитва, формализованная до предельной степени – регламентации подвергаются не только произносимые верующим слова, но и совершаемые при этом телодвижения;

2) омовение перед молитвой, поскольку человек должен в момент молитвы предстать перед богом очищенным не только от физической грязи, но и от дурных помыслов;

3) подача милостыни нищим, постепенно трансформировавшаяся в закят – отчисление части своих доходов в пользу религиозной общины или государства, если оно управляется мусульманским монархом;

4) ежегодный пост (ураза), который обязателен для исполнения всем, у кого есть такая возможность, но может быть отменен для больных и путешествующих;

5) паломничество (хадж) в священный город Мекку, которое должен совершить хотя бы раз в жизни каждый правоверный мусульманин.

10.3. Ранняя история ислама. Шииты и сунниты

К моменту смерти пророка Мухаммеда исламское государство занимало уже весь Аравийский полуостров, хотя распространение исламского вероучения имело значительно более скромные размеры, поскольку большая часть арабских племен включалась в это государство на основании политического подчинения, а не религиозного единства. Первые четыре халифа – политических и религиозных преемника Мухаммеда – признаются во всем исламе (вне зависимости от течения) праведными. Первый из них, Абу Бекр (632–634), был тестем Мухаммеда, поэтому и стал его первым преемником. Однако помимо родственных связей он обладал талантом полководца, что пригодилось ему уже в первые месяцы правления. В 632 г. многие племена заявили о своем отпадении от исламского государства, провозгласив новым пророком некоего Мусейлима, претендовавшего на этот статус еще при жизни Мухаммеда. Абу Бекр смог в нескольких сражениях разгромить войска самозванца, а его самого лишил жизни, что позволило сохранить политическую независимость и религиозное единство государства.

Преемник Абу Бекра Омар (634–644), бывший сподвижником Мухаммеда еще во время его бегства в Медину, продолжил завоевательную политику своего предшественника, значительно укрепив государство и мусульманскую веру, хотя среди широких слоев населения представление о новой религии было по-прежнему смутным. В источниках упоминается характерный случай: в 637 г. после одной из битв, когда Омар решил наградить воина, лучше всех знающего Коран, лишь один из всего арабского воинства смог произнести религиозную формулу. Для абсолютного большинства арабских племен, не вдававшегося в догматические подробности, достаточно было веры в единого бога Аллаха и его пророка Мухаммеда.

Третий халиф, Осман (644–656), был уже глубоким стариком в момент восшествия на престол, поэтому его правление не отмечено какими-либо значимыми событиями. Осман был не любим в народе за свое корыстолюбие, поэтому и был убит недовольными, которые ворвались в его дворец в Медине. Преемником Османа стал Али (656–661), двоюродный брат пророка Мухаммеда и муж его любимой дочери Фатимы. Его восшествие на престол пророка не обошлось без кровопролитной войны, развязанной представителями знатных арабских родов, часть из которых были недовольны тем, что халифом стал именно Али. Несмотря на то что Али удалось справиться со своими противниками, разбив их в сражениях и закрепившись на престоле халифов, его главный соперник – представитель племени курейшитов Муавия остался на свободе и организовал убийство халифа в 661 г. Именно Муавия и стал новым халифом, основав династию Омейядов, правившую в халифате до 750 г. Вместе с тем соратники Али, именовавшие себя «шиа» (партия, группа), остались верными своему погибшему вождю и его сыновьям, которые являлись внуками самого Мухаммеда, что и положило начало расколу ислама на два основных направления, существующих до сих пор, – суннизма и шиизма.

Наиболее характерной чертой шиизма является признание законными преемниками Мухаммеда лишь его прямых потомков, которые одновременно являются и потомками Али. Вследствие этого шииты отрицают священный характер Сунны, которая была составлена при первых халифах: по мнению последователей шиизма, составление Сунны носило тенденциозный характер, поэтому в рассказах о жизни пророка оказалась преуменьшена роль его зятя Али. Своими духовными и светскими правителями шииты считают прямых потомков Али – имамов, которых насчитывалось всего 12. Последний из имамов пропал без вести во время политической сумятицы в середине IX в. Это дает основание одному из направлений шиизма – махдизму – утверждать, что этот имам не погиб, а скрылся в потайном месте, откуда он выберется в нужный момент и станет спасителем (махди) истинно верующих. Имамам в шиизме придавалось намного большее значение, чем в остальном исламе, поскольку их мнение считалось абсолютно истинным и непогрешимым. Последователям шиизма удалось закрепиться лишь в Ираке и Иране, где до сих пор проживают большинство представителей этого направлений (в Иране ислам шиитского толка является даже государственной религией), в то время как на остальной территории халифата закрепился суннизм. В противоположность шиизму в суннизме по наиболее важным богословским вопросам, оставшимся неразрешенными в рамках Корана, имеет право принимать решение лишь совет наиболее уважаемых богословов.

При Омейядах происходит расширение государства за пределы Аравийского полуострова и соответственно распространение ислама в качестве государственной религии нового политического образования на бескрайние просторы Азии и северной Африки. Уже в VII в. молодое мусульманское государство сумело разбить византийское войско и присоединить к себе ближневосточные владения Византии. Завоевание северной Африки повлекло за собой проникновение ислама и на территорию Пиренейского полуострова (711), окончательное закрепление мусульман на котором произошло после победоносной для них битвы при Пуатье (732). На востоке произошло расширение мусульманских владений вплоть до Индии и Китая, однако столь значительное увеличение халифата повлекло за собой развитие центробежных тенденций. Уже в середине VIII в. династия Омейядов, дискредитировавшая себя в лице ортодоксальных мусульман, была смещена Аббасидами, происходившими от Аббаса – дяди пророка Мухаммеда, а сам халифат распался на множество отдельных государств, единственным объединяющим фактором для которых служила мусульманская вера.

10.4. История ислама в IX–XIX вв

Несмотря на то что династии Аббасидов удалось установить контроль над столицей халифата, которой в тот момент являлся Дамаск, некоторые области выпали из-под ее контроля: уцелевшие представители династии Омеяйдов укрылись на Пиренейском полуострове, основав Кордовский халифат; Марокко и Египет заняли представители шиитов. Дальнейшее существование халифата свелось к бесконечной борьбе с набегами кочевников и смене династий. Относительная стабильность была достигнута только в 1055 г., когда выходцы из Средней Азии турки-сельджуки захватили Багдад (тогдашнюю столицу халифата), после чего распространили свое влияние на весь Ближний Восток. Представители рода Аббасидов продолжали считаться халифами, выполняя, по сути, лишь религиозные и церемониальные функции, в то время как реальная власть принадлежала сменявшим друг друга иноземным династиям. Тем не менее, несмотря на кризис самого Арабского халифата, постепенное расширение тех земель, на которых официальной религией становился ислам, неуклонно продолжалось. Так, в Испании арабы владели практически всем полуостровом, христианским королевствам оставался лишь самый север и Пиренейские горы. В начале XI в. арабам удалось овладеть Сицилией, сделав этот остров своим форпостом в Средиземном море и перевалочным пунктом для возможного распространения ислама уже на территорию Европы.

Превращение ислама в государственную религию при наличии большого количества политически независимых субъектов стало предпосылкой для возникновения множества течений и сект, причем некоторые из них проникали на самый высокий государственный уровень. История Арабского халифата знала период проникновения течения мутазилитов в ряды представителей правящей династии. На первом этапе своего существования мутазилиты оставались в оппозиции к ортодоксальному исламу, что объяснялось их достаточно вольной трактовкой основных мусульманских догматов. По своим религиозным основаниям это течение имело много общего с иудео-христианской ересью гностиков. По крайней мере, сохранившиеся тексты позволяют утверждать, что мутазилиты провозглашали приоритет разума над верой в процессе богопознания, а также отстаивали тезис о принципиальной непознаваемости бога, к которому возможно только приближение, но не полное совпадение с ним. В начале IX в. мутазилизм стал государственной религией арабского халифата, но его торжество было недолгим: уже в 847 г. наступила пора возвращение к ортодоксальному исламу (каламу). Один из ярчайших представителей калама, Ашари (873–935) предложил примирительную позицию по вопросу преодоления пропасти между богом и человеком: Коран является божьим словом, которое запечатлелось в душах пророков и праведников, но нашло свое выражение только в виде слов и оборотов человеческого языка, так как эта форма оказалась единственно доступной для восприятия божественной истинны обыкновенным человеческим разумом.

Тяжелые испытания выпали на долю ислама в XIII в., что оказалось связано с татаро-монгольским нашествием, разрушившим среднеазиатские мусульманские государства и положившим конец существованию Арабского халифата. Но угроза оказалась временной: поддавшись влиянию религии покоренных земель, монголы уже во второй половине XIII в. приняли мусульманскую веру, а в XIV в. их держава была поколеблена появлением новой силы на азиатском горизонте – Османской империей, которая заставила своих соседей вспомнить завоевательную мощь и религиозный фанатизм первых арабских походов. В то время как другие мусульманские государства постепенно теряют свою значимость (в 1492 г. в руках христиан оказывается Гренада – последний оплот мусульман на Пиренейском полуострове), Османская империя только набирает мощь, пиком ее стал захват в 1453 г. Константинополя, покончивший с Византийской империей. Весь юго-восток Европы оказался в сфере мусульманского влияния, последствия чего проявляются до сих пор (боснийцы и албанцы исповедуют ислам в качестве государственной религии).

Симптомом кризиса исламского мира стали остро проявившиеся разногласия, но уже не между различными направлениями мусульманской веры, а внутри суннитов: отдельные государства (например, Иран) отказались признавать духовную власть османского владыки над своими странами. Постепенное политическое ослабление привело к резкому сокращению территории, и к концу XIX в. от Османской империи оказалась очищена практически вся Европа, а сама империя стала фикцией. Подпитка ислама как государственной религии все больше осуществлялась со стороны радикальных течений. При султане Абдул-Хамиде в 1876 г. была предпринята попытка сделать государственной религией и идеологией Османской империи так называемый панисламизм. Сущность этого течения заключалась в призыве ко всем мусульманам преодолеть политические границы и основать на занимаемой ими территории единое мусульманское государство под верховенством халифа. Попытка осуществления этой идеи на государственном уровне оказалась неудачной, и в 1922 г. Османская империя прекратила свое существование.

К концу XIX в. в развитии ислама (как суннитского, так и шиитского толка) наметились две тенденции – консервативная и модернистская. Консерваторы (ваххабиты) призывали возвратить ислам к его исходному основанию, вернуться к буквальному пониманию священных текстов и завещанной пророком теократической власти. Модернисты (бехаисты) видели выход из тупика, в котором оказался ислам, в том, чтобы приблизить отдельные его положения к реалиям современного мира, не меняя сути самого учения, а лишь делая его более доступным и понятным.

10.5. Исламские секты (исмаилизм, суфизм, ваххабизм, бехаизм)

Помимо официально признанных направлений ислама – суннизма и шиизма, эта религия на всем протяжении своего развития давала пищу для многочисленных школ и сект. Некоторые из них исчезали практически сразу после возникновения, а другие либо оставляли яркий след в истории, либо существуют до сих пор. Наиболее известными из мусульманских сект являются следующие.

Исмаилизм. Эта шиитская секта возникла в VII в. Ее основателем является Исмаил – старший сын шестого имама Джа-фара, который был устранен от наследования своим отцом, но нашел себе сторонников в числе радикальных противников суннизма и немусульманских религий. Место расположения исмаилизма – Передняя Азия и Сирия, в горах которой располагалась резиденция верховного имама. По своему устройству эта секта напоминала военную организацию с четкой иерархией и жесткой внутренней дисциплиной. Согласно учению исмаилитов в фигуре имама воплощается божественная душа, поэтому высказанные им истины имеют характер божественного откровения. Всего имамов было семь, последним из них являлся Мухаммед – сын Исмаила, поэтому именно ему досталось наиболее полное знание о боге и той истине, которую он хочет донести до людей. Иерархичность исмаилистской организации проявлялась и в наличии различных ступеней посвящения, до которых допускались не все члены организации, а лишь наиболее проверенные. На самых высоких ступенях исмаилитам внушалась уверенность в том, что содержащаяся в Коране истина не сводится к его буквальному смыслу, а выражается с помощью аллегорий. Исмаилизм не являлся единым течением, от него отделись ассасины (секта наемных убийц) и друзы (более умеренное крыло течения, потомки друзов до сих пор проживают в Сирии). Несмотря на значительно влияние, которое имела эта секта в XI–XII вв., период ее расцвета был кратковременным. Окончательное уничтожение исмаилитов как централизованного течения произошло в 1273 г., когда монголами была разрушена резиденция верховного имама.

Суфизм. Сходны с исмаилитами в своем мистицизме были суфии, зарождение которых датируется VIII в. Однако в отличие от радикально настроенных последователей Исмаила, суфии сосредоточивали свои усилия не на достижении политического влияния, а на индивидуальном восхождении к богу. Ключевым положением их учения являлся призыв «Быть в миру, но быть не от мира». Возникнув в недрах шиизма, это течение быстро приобрело себе последователей и среди суннитов. Суфии избегали централизованной организации и прикрепленности к одной местности. Основной формой их существования стали бродячие монашеские ордены, члены которых получили название дервишей. В отношении поведения и этических требований суфии проявляли абсолютное презрение к земным благам, вплотьдо элементарных (пищи, одежды ит.п.), а также отрицали необходимость выполнения культовых действий. С их точки зрения, любые ритуалы служат лишь воплощением стремления человека к богу, но сами не являются условиями его достижения. Мистическое содержание суфизма и отрицание им некоторых мусульманских догм поставило его в оппозицию ортодоксальному исламу, но привлекло к нему многочисленных приверженцев, благодаря чему суфизм существует до сих пор.

Ваххабизм. Основателем этого наиболее радикального из ныне существующих мусульманских течений стал Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб, впервые выступивший с проповедями перед аравийскими кочевниками в 1730 г. Основным требованием его учения стало возвращение к исламу периода праведных халифов, что автоматически упраздняло распространившийся в позднем исламе культ святых, а также монашеские ордены. Особенностью ваххабитской пропаганды явился ее радикальный характер: выступая как против других религий, так и против официального ислама, приверженцы этого учения требовали развязывания священной войны (джихада). В этом требовании они опирались на текст Корана, который предусматривал необходимость ведения священной войны, но лишь против язычников, а не против единоверцев и представителей христианства и иудаизма.

Бехаизм (бахаизм). Это относительно новое течение подчеркивает свою связь с исламом, но предпочитает видеть в себе не мусульманскую секту, а самостоятельную религию, хотя лежащие в его основании догматические положения имеют большое сходство с положениями ислама. Родоначальником этого движения был Мухаммед Али по прозвищу Баб (посредник между богом и человеком), который проповедовал в начале XIX в. равенство всех верующих в своем стремлении к богу и отсутствие культовых перегородок, которые могли помешать этому равенству. Жесткое подавление этого течения ортодоксальными мусульманами в 1850 г. привело к его краху, но один из бывших последователей Баба, Мирза Хусейн Али Бехаулла, существенно изменил учение своего предшественника, став основателем бехаизма. Датой основания этого течения считается 1844 г., когда Бехаулла прочитал первые проповеди (помимо них бехаизм обладает собственными священными текстами, принадлежащими перу самого Бехауллы). Основой бехаистского вероучения является провозглашение всеобщего братства и равенства, непротивление злу и прощение неправедных поступков друг другу и человеку со стороны бога. Значительно смягченный характер мусульманских заветов, проповедуемых последователями бехаизма, привел к тому, что это течение нашло себе последователей даже в Европе и Северной Америке. Последователи бехаизма живут и в России.

10.6. Современный ислам: пути модернизации и фундаментализм

Первая половина XX в. стала временем кардинальной модернизации ислама, которая, однако, носила характер, отличный от аналогичного процесса, протекавшего в христианстве. Дело в том, что мусульманская модернизация изначально была направлена не на решение сугубо богословеких вопросов, а на приспособление теологических догматов к изменяющимся реалиям современного мира.

Раньше всего изменению подверглась судебная система. Уже в 1970-х гг. во многих мусульманских странах было проведено разделение судов на шариатские и светские, а сфера действия шариатского права была ограничена вопросами веры. Кодификации подверглись многочисленные правила и предписания: многие из них устарели, а некоторые противоречили друг другу. Наиболее ожесточенная полемика, затронувшая даже богословский уровень, возникла в конце XIX в. по поводу допустимости действия в исламских странах банковской системы. Наметившийся кризис, связанный с тем, что многие богословы ссылались на суру Корана о недопустимости ростовщичества, был благополучно преодолен изданием специальной фетвы (постановления), согласно которой банковское дело было признано не ростовщичеством, а честным видом деятельности. Подобные казусы возникали и в других областях промышленности и сельского хозяйства, но большинство из них было улажено.

Особенно активно процесс модернизации шел в первой половине XX в., когда между различными странами, население которых исповедовало ислам, были налажены официальные отношения, ранее отсутствовавшие из-за противоречий между суннитами и шиитами. В 1926 г. была организована первая международная организация Всемирный исламский конгресс, в рамках которой богословы из различных стран пытались прийти к единому выводу относительно путей и допустимой степени реформирования мусульманской религии. Наибольший вес мусульманские организации, функционировавшие как на правительственном, так и на неправительственном уровне, приобрели в 1970-е гг., что было связано с экономическим усилением ряда исламских государств (Саудовская Аравия, Кувейт) за счет увеличения добычи нефти. В 1969 г. была создана Организация исламской конференции (ОИК), призванная решать проблемы, стоящие перед развитием мусульманского (и шире – азиатского) мира в целом. В состав этой организации в настоящий момент входят 44 государства, представленные их руководителями или премьер-министрами. Другие организации (Лига исламского мира, Исламский совет Европы и т. д.) имеют неправительственный характер и акцентируют свое внимание на миссионерской деятельности по увеличению зоны распространения ислама, а также на помощи мусульманским общинам, существующим на территории других государств.

Во второй половине XX в. направленность протекающих в мусульманском мире процессов оказалась изменена практически диаметрально, что было связано с набирающей бурные обороты глобализацией. Естественной реакций отдельных государств на внешнее давление, имеющее целью изменение их культурных и религиозных устоев, стало усиление традиционализма и фундаментализма. Новую волну популярности в насто – ящий момент переживают радикальные исламские секты, например ваххабизм. Во многих мусульманских странах, официально придерживающихся умеренного ислама, существуют военизированные организации («Братья-мусульмане», «Хамас»), которые пропагандируют защиту устоев мусульманства даже вооруженным путем. Опорой исламского фундаментализма является Иран. Революция 1979 г. привела к власти в этой стране реакционное правительство, возглавляемое аятоллой (учителем) Хомейни; в светское законодательство было возвращено шариатское право. В современном Иране женщине запрещено появляться на улице без хиджаба (платка, скрывающего голову и лицо), супруга не может добиваться развода, а возраст брака для женщин снижен до 13 лет. Но даже в тех странах, где радикальные мусульманские партии не имеют доступа к власти, они могут оказывать давление на правительство, создавая негласную диктатуру исламского фундаментализма.

Выделяют следующие способы оказания давления со стороны фундаменталистов: 1) ограничение сферы влияния правящих режимов через угрозу массовых протестов и срыв проводимых правительством мероприятий (например, взятие в заложники иностранных туристов); 2) разжигание ненависти к отдельным религиозным или этническим группам (в качестве объекта выбираются представители православных церквей на Ближнем Востоке); 3) подталкивание власти к проведению силовых акций, что служит обоснованием последующего применения насилия уже со стороны радикальных группировок.

Современное мусульманство является второй по численности мировой религией, имея общее количество верующих 800 млн человек. Большая часть мусульман по-прежнему живет в Азии и Африке, хотя в последнее время в связи с процессами иммиграции значительные мусульманские общины образовываются также в Европе и США. В 28 государствах мира ислам объявлен государственной религией, а во многих других странах мусульмане составляют доминирующую группу населения, пусть это и не находит отражения на конституционном уровне.

Тема 11 Религия в современном мире

11.1. Процессы секуляризации религии

Начало процесса секуляризации (вытеснения религии из общественной жизни) можно связать с периодом Нового времени, когда господствующей стратегией объяснения окружающего мира стала не религия, а наука. Но пик этого процесса пришелся на XX в., когда религия (по крайней мере, различные направления христианства) оказалась окончательно лишена влияния на политическую, экономическую и культурную жизнь, став изолированной сферой жизнедеятельности общества и делом индивидуального выбора человека, а не групповой самоидентификации.

В своем изначальном состоянии религия играла двойную роль: выполняя свою социальную функцию, она обеспечивала объединение общества вокруг священных ценностей и особо оговоренных мест поклонения этим ценностям. В личностном плане религия указывала на сверхвременной характер провозглашаемых ею истин, не сводя человеческую жизнь к процессу ее земного существования, а придавая ей возвышенный смысл. Секуляризация религии связана с кризисом обеих ее функций. В социальном плане религиозные общности уступают по своим интегрирующим возможностям другим типам организаций «по интересам» (исключение составляют лишь исламские религиозные организации, но их сосредоточенность на религиозной составляющей объясняется стремлением подчеркнуть свои особенности по сравнению с западными странами). В личностном аспекте религиозные ценности, хотя внешне и продолжают сохранять свое влияние (люди ходят в церковь, крестят детей, относят себя к тому или иному вероисповеданию), но, по сути, вытесняются другими, более востребованными ценностями, к числу которых относятся сосредоточенность на эффективности и быстром получении прибыли, прагматизм в поступках и намерениях и т. д.

Итогом секуляризационных процессов становится возникновение ситуации «стихийного политеизма», когда размываются границы традиционных конфессий. Человек получает возможность считать себя христианином, буддистом или мусульманином, основываясь не на своей культурной принадлежности к общности, исповедующей ту или иную религию, или соблюдении всех принятых в данной религии культовых правил и норм, а исключительно на собственном желании. Избирая для себя лишь наиболее удобные черты вероисповедания, современный верующий не пытается духовно возвыситься до требований определенной религии, а «подгоняет» ее под себя. Ценность удобства, комфорта даже в отношении избранной конфессиональной принадлежности уничтожает сам дух религии, делая ее не носителем образцов поведения, а предметом моды, яркой наклейкой, которую легко сменить в случае возникновения неудобств. Религия лишается своей сверхчеловеческой значимости, разрывается та связь между человеком и богом, которой и раньше мог соответствовать далеко не каждый страждущий обретения божественной благодати.

Традиционные конфессии вынуждены не просто учитывать изменения, происходящие в восприятии и отношении к религии со стороны массового населения, но и подстраиваться под эти изменения. Путь реформаторства в любой церкви чреват тем, что не существует единой точки зрения по поводу того, насколько глубокими могут быть проводимые реформы, насколько сильно могут быть изменены культовая и догматическая стороны религии, чтобы по-прежнему считать эту религию аутентичной ее исходному состоянию. Подобные процессы всегда сопровождаются появлением различных сект и направлений, которые неудовлетворены официальными изменениями и поэтому предлагают альтернативные пути – либо более консервативные (стремящиеся придать религии черты действительно вневременного образования, лишить ее какой-либо изменчивости), либо более радикальные (претендующие на кардинальное обновление религиозных догм вплоть до их подмены на прямо противоположные, но находящие отклик в сердцах современников).

Другой характерной составляющей «стихийного политеизма» является принципиальный плюрализм, провозглашаемый самим социальным и политическим устройством современного общества. Если в предшествующие эпохи человек принадлежал к определенной культурной и религиозной традиции, с которой он мог соглашаться или не соглашаться, которую он мог трансформировать и переделывать, то сейчас средства массовой информации обеспечивают ему доступ сразу ко многим религиозным традициям. Современный западный бизнесмен уже не обязательно должен придерживаться протестантского вероисповедания, точнее говоря, он может следовать заветам протестантизма в своей рабочей деятельности, но за религиозным советом обращаться к практикующему шаману, буддистскому монаху, колдуну вуду или даже к представителям квазирелигиозных практик (поклонникам американского мистика Карлоса Кастанеды, сайентолога Рона Хаббарда, последователям многочисленных сект и т. д.). Например, знаменитый голливудский актер Ричард Гир позиционирует себя как убежденного буддиста, периодически посещает Тибет, что не мешает ему игнорировать культовую составляющую этой религии и совершать поступки, не допустимые для истинного буддиста.

Современное христианство демонстрирует невозможность адекватно ответить на духовные запросы нынешнего поколения именно в силу своей догматической выхолощенности, отсутствия даже налета мистицизма. Пытаясь уйти от обыденности, вернуться в мир тайны, представитель современной западной цивилизации вынужден обращаться к тем религиозным практикам, которые обеспечивают ему такую возможность. Так секуляризация западного общества оборачивается процессом ресекуляризации – возвращения религии, но уже в виде синкретичных (смешанных) религиозных практик и мистических культов, завоевывающих все больше поклонников и сторонников.

11.2. Современное сектантство: основные черты

Следствием процессов, протекающих в современном религиозном сознании, становится появление большого количества сект, которые уже не претендуют на следование определенной религиозной традиции и единственно верное изложение учения Христа, Будды или Мухаммеда, но сознательно открещиваются от всех официальных религий, устанавливая новые моральные ориентиры и провозглашая новые ценности. Однако проблема заключается не в том, что на смену не находящим отклика в сердцах верующих традиционным ценностям приходят другие, а в том, что многие возникающие секты имеют деструктивный характер, ориентируясь не на возвращение религиозности в секуляризованный мир, а на обман людей и использование их доверия в своих коммерческих интересах.

Официальное определение деструктивной секты звучит следующим образом. Деструктивная секта – это организация (лицо или группа лиц), использующая в своей деятельности методы контроля над личностью (путем психоэмоционального изменения и создания зависимости) с целью завладения имуществом личности и использования ее в интересах организации, сопровождающиеся нарушением прав и свобод, нанесением ущерба физическому и психическому здоровью человека, экономической и политической жизни общества. Полный перечень деструктивных сект составить попросту невозможно, поскольку одни из них возникают, а другие в тот же момент прекращают свое существование, но о наиболее значимых и влиятельных из них следует рассказать.

К числу сект, которые признаются деструктивными не только в России, но и в Западной Европе, относится сайентология. Ее основателем является американец Рональд Лафайет Хаббард (1911–1986). Принимая в молодости активное участие в деятельности сатанинских сект, Хаббард позднее отошел от них, сформулировав собственное учение, которое оказалось коммерчески крайне выгодным проектом: к концу своей жизни Хаббард заработал многомиллионное состояние, хотя неоднократно привлекался к суду по обвинениям в финансовых махинациях. В настоящее время центр «Церкви сайентологии» находится в Лос-Анджелесе (США), но ее отделения функционируют по всему миру, в том числе и в России.

Сама религиозная доктрина сайентологов представляет собой комбинацию разнопорядковых элементов, относящихся к области научной фантастики, сатанизма, европейской теософской традиции и данных современной психологии. Интересно, что Хаббард первоначально пытался найти применение разрабатываемой им дианетике на научной ниве, но, будучи отвергнут официальными учеными, был вынужден «переквалифицироваться» в религиозного пророка. Отталкиваясь от христианской идеи о втором пришествии Иисуса, сайентологи провозглашают своей основной целью обеспечение существования человека даже после этого пришествия, для чего разрабатывают псевдонаучную доктрину. Согласно их взглядам помимо тела и разума человек имеет еще один важный элемент, влияющий на становление личности, – так называемый тетан, который может покидать физическую оболочку человека. Целью его развития и совершенствования является возникновение действующего тетана, который на обыденном уровне проявляется отсутствием сосредоточенности на житейских неурядицах и бытовых проблемах, а на космическом уровне – контролем за потоками энергии. Это обстоятельство дает возможность действующему тетану игнорировать физические законы, выходить за пределы пространства и времени и т. д., а следовательно, единственной формой жизни, способной пережить Судный день, является как раз действующий тетан. Таким образом, «Церковь сайентологии», раскрывая методы психологической трансформации человека, служит единственным средством обеспечения бессмертия.

Несмотря на несколько судебных запретов, вынесенных по поводу деятельности «Церкви сайентологии», последователями этой секты остаются большое количество американцев, в том числе и популярный актер Джон Траволта.

Еще одной сектой, которая стала широко известна именно в силу своей деструктивной направленности, является японская секта «АУМСинрикё». Основанная в 1987 г. японцем Сёко Асахарой, эта секта изначально позиционировала себя в качестве одного из направлений японского буддизма, на что должно было указывать и ее название: аум – начало традиционной буддистской мантры, указывающей на способы отношения человека ко Вселенной. С религиозной точки зрения данное учение основано на тибетской версии буддизма, основополагающими чертами которой является эсхатологическое толкование существования мира и человека. Официальная цель деятельности «АУМ Синрикё» заключается в спасении всего человечества через реализацию трех основных принципов: избавление человечества от болезней; обеспечение достижения каждым человеком счастья; просветление и освобождение. Скрытой задачей секты, в которую были посвящены лишь немногочисленные приближенные Асахары, являлась подготовка к концу света, которая должна была состоять не в пассивном ожидании, а в проведении целого ряда мероприятий.

Административная структура секты строго централизована и иерархически выстроена, каждый человек занимает в ней положенное ему место и должен строго выполнять свою функцию ради обеспечения успеха деятельности всей организации. В отличие от многих других сект (в частности, тех же сатанистов), которые ограничиваются выдвижением деструктивных лозунгов или проведением единичных акций, имеющих ритуальный характер, японская секта оказалась построена в расчете на широкомасштабные действия деструктивного характера. Это проявилось во время терактов в Японии (в 1994 и 1995 гг.), когда изготовленный в лабораториях секты газ был распылен в вентиляционной системе токийского метро. Жертвами этих акций стали несколько сотен человек, после чего деятельность секты была официально запрещена, а ее лидер заключен под стражу, хотя тайные подразделения «АУМ Синрикё» существуют на территории Японии и по сей день.

11.3. Экуменизм

Экуменическое движение (от греч. Oikumene – Вселенная) возникло в начале XX в. в среде протестантских теологов, которые выступили с программой преодоления различий, существующих между традиционными религиями и их многочисленными ответвлениями, на базе именно христианской религии. Выступая против процесса секуляризации, экуменисты стремились усилить роль религии в жизни современного общества и каждого конкретного человека, для чего предполагалось выработать общехристианскую стратегию, пригодную для исполнения всеми верующими, живущими в странах с различными политическими системами и культурными различиями.

Предпосылками зарождения и роста популярности этого движения стали процессы, развернувшиеся в середине XX в. в западных христианских церквях. После нескольких столетий взаимных обвинений и анафем[47] католики и протестанты сделали несколько значимых шагов к сближению. На II Ватиканском соборе в 1965 г. в качестве наблюдателей присутствовали представители практически всех мировых религий, а 1983 г. был провозглашен римским папой Иоанном Павлом II «годом терпимости». Именно в 1970-е гг. было подписано соглашение между Русской православной церковью и представителями различных старообрядческих направлений, которое положило конец длившейся между ними на протяжении практически трех столетий борьбе. Все эти шаги не являлись экуменистическими по своей сути, но они продемонстрировали возможность устранения религиозных разночтений в рамках одной религии, а также выявили необходимость налаживания диалога между религиями, без которого невозможно цивилизованное сосуществование различных конфессий.

Сторонники экуменизма рассматривают различные религиозные объединения как общественные организации, существующие по своим естественным законам (основными из которых являются возникновение, разделение, объединение и умирание), из чего они делают оптимистичный в отношении христианства вывод. Если когда-то христианству удалось возникнуть, а затем пришлось подвергнуться дроблению, то вполне естественным является и возникновение ситуации, при которой дробление церкви может быть прекращено, а ее внутреннее единство восстановлено. Данная предпосылка, предпочитающая рассматривать церковь как социальный институт, а не как «наместницу бога на земле», игнорирует догматические и культовые разночтения, существующие между представителями различных конфессий, против чего выступают ортодоксальные богословы как со стороны православия, так и со стороны католицизма. Знаменитый русский религиозный философ А.Ф. Лосев (1893–1988) сформулировал свое отношение к экуменизму следующим образом: «Идея синтеза мировых религий является следствием непонимания религии как уникального духовного явления и порождается отсутствием истинного религиозного опыта».[48]

С точки зрения сторонников раздельного существования церквей, экуменисты в своем стремлении к уничтожению всяческих перегородок между конфессиями лишают каждую религию присущей ей уникальной природы, уникального характера связи между богом и человеком. Этот характер обеспечивается каждой верой по-своему и, в отличие от церковной организации, не может быть сведен воедино, поскольку базируется на принципиально различных духовных основаниях. С точки зрения каждой конкретной церкви, экуменизм лишает оснований ее претензию на особое положение в мире, считая ее человеческим, но никак не божественным установлением, которым она, в сущности, является.

Именно этим определяется позиция Русской православной церкви, высказываемая ее ведущими теологами и заключающаяся в подчеркивании антихристианской позиции этого религиозного направления. Выступая против поддерживаемой протестантскими теологами идеи собрания Собора всех церквей, представители Московского патриархата обоснованно утверждают, что проведение этого собора будет автоматически означать приоритет протестантской точки зрения, а это недопустимо с точки зрения православной веры. Русская православная церковь, как, впрочем, и другие православные церкви, продолжает отстаивать собственное доктринальное своеобразие и абсолютную истинность провозглашаемых ею религиозных аксиом. Действительно верующий человек никогда не признает, что избранный им путь богопознания может быть без особого ущерба видоизменен в духе совершенно иных доктринальных требований.

Несмотря на что экуменистская идеология не находит себе достаточной поддержки среди представителей традиционных церквей, некоторые шаги, ведущие к уменьшению дистанции между ними и налаживанию нормального диалога, продолжают совершаться, причем в последнее время все активнее. В 2006 г. в Москве прошел мировой саммит представителей основных религиозных конфессий, на котором за «круглым столом» собрались представители различных направлений христианства, ислама, буддизма и других религий. В рамках подобной организации религиозной жизни речь не идет об объединении церквей, но подчеркивается их равноправие и несводимость друг к другу в процессе постижения божественной истины, что снижает опасность религиозного экстремизма и фундаментализма.

Приложение

Иерархи католической церкви (римские папы)

1. Петр (60–67)

2. Лин (67–76)

3. Клет (76–88)

4. Климент I (88–97)

5. Эварист (97—105)

6. Александр I (105–115)

7. Сикст I (115–125)

8. Телесфор (125–136)

9. Игин (136–140)

10. Пий I (140–155)

11. Аникет (155–166)

12. Сотер (166–174)

13. Элевтерий (174–189)

14. Виктор I (189–198)

15. Зефирин (198–217)

16. Каликст I (217–222)

17. Ипполит (антипапа 217–235)

18. Урбан I (222–230)

19. Понциан (230–235)

20. Антер (235–236)

21. Фабиан (236–250)

22. Корнелий (251–253)

23. Новациан (антипапа 251–258)

24. Луций I (253–254)

25. Стефан I (254–257)

26. Сикст II (257–258)

27. Дионисий (259–269)

28. Феликс I (270–274)

29. Евтихий (275–283)

30. Гай (283–296)

31. Марцеллин (296–304)

32. Марцелл I (304–309)

33. Евсевий (309–310)

34. Мельхиад (311–314)

35. Сильвестр I (314–335)

36. Марк (336)

37. Юлий I (337–352)

38. Либерий (352–366)

39. Феликс II (антипапа 355–365)

40. Дамасий I (366–384)

41. Урсин (антипапа 366–367, 370–372)

42. Сириций (384–399)

43. Анастасий I (399–401)

44. Иннокентий I (401–417)

45. Зосима (417–418)

46. Бонифаций I (418–422)

47. Евлалий (антипапа 418–419)

48. Целестин I (422–432)

49. Сикст III (432–440)

50. Лев I Великий (440–461)

51. Иларий (461–468)

52. Симплиций (468–483)

53. Феликс III (483–492)

54. Геласий I (492–496)

55. Анастасий II (496–498)

56. Симмах (498–514)

57. Лаврентий (антипапа 498, 501–505)

58. Гормизд (514–523)

59. Иоанн I (523–526)

60. Феликс IV (526–530).

61. Бонифаций II (530–532)

62. Диоскор (антипапа 530)

63. Иоанн II (532–535)

64. Агапий I (535–536)

65. Сильверий (536–537)

66. Вигилий (537–555)

67. Пелагий I (556–561)

68. Иоанн III (561–573)

69. Бенедикт I (574–579)

70. Пелагий II (579–590)

71. Григорий I Великий (590–604)

72. Сабиниан (604–606)

73. Бонифаций III (607)

74. Бонифаций IV (608–615)

75. Адеодат I (615–618)

76. Бонифаций V (619–625)

77. Гонорий I (625–638)

78. Северин (640)

79. Иоанн IV (640–642)

80. Теодор I (642–649)

81. Мартин I (649–653)

82. Евгений I (654–657)

83. Виталий (657–672)

84. Адеодат II (672–676)

85. Домн (676–678)

86. Агафон (678–681)

87. Лев II (681–683)

88. Бенедикт II (684–685)

89. Иоанн V (685–686)

90. Конон (686–687)

91. Теодор (антипапа 687)

92. Пасхалий (антипапа 687)

93. Сергий I (687–701)

94. Иоанн VI (701–705)

95. Иоанн VII (705–707)

96. Сисинний (708)

97. Константин (708–715)

98. Григорий II (715–731)

99. Григорий III (731–741)

100. Захарий (741–752)

101. Стефан (752).

102. Стефан II (752–757)

103. Павел I (757–767)

104. Константин (антипапа 767–768)

105. Филипп (антипапа 768)

106. Стефан III (768–772)

107. Адриан I (772–795)

108. Лев III (795–816)

109. Стефан IV (816–817)

110. Пасхалий I (817–824)

111. Евгений II (824–827)

112. Валентин (827)

113. Григорий IV (827–844)

114. Иоанн (антипапа 844)

115. Сергий II (844–847)

116. Лев IV (847–855)

117. Анастасий (антипапа 855)

118. Бенедикт III (855–858)

119. Николай I Великий (858–867)

120. Адриан II (867–872)

121. Иоанн VIII (872–882)

122. Марин I (882–884)

123. Адриан III (884–885)

124. Стефан V (885–891)

125. Формоз (891–896)

126. Бонифаций VI (896)

127. Стефан VI (896–897)

128. Роман (897)

129. Теодор II (897)

130. Иоанн IХ (898–900)

131. Бенедикт IV (900–903)

132. Лев V (903)

133. Христофор (антипапа 903–904)

134. Сергий III (904–911)

135. Анастасий III (911–913)

136. Ландон (913–914)

137. Иоанн Х (914–928)

138. Лев VI (928)

139. Стефан VII (928–931)

140. Иоанн ХI (931–935)

141. Лев VII (936–939)

142. Стефан VIII (939–942)

143. Марин II (942–946)

144. Агапий II (946–955)

145. Иоанн ХII (955–964)

146. Лев VIII (964–965)

147. Бенедикт V (антипапа 964–966)

148. Иоанн ХIII (965–972)

149. Бенедикт VI (973–974)

150. Домн (антипапа 974)

151. Бонифаций VII (антипапа 974, 984–985)

152. Бенедикт VII (974–983)

153. Иоанн ХIV (983–984)

154. Иоанн ХV (985–996)

155. Григорий V (996–999)

156. Иоанн ХVI (антипапа 997–998)

157. Сильвестр II (999—1003)

158. Иоанн ХVII (1003)

159. Иоанн ХVIII (1004–1009)

160. Сергий IV (1009–1012)

161. Григорий (антипапа 1012)

162. Бенедикт VIII (1012–1024)

163. Иоанн ХIХ (1024–1032)

164. Бенедикт IХ (1032–1044, 1045, 1047–1048)

165. Сильвестр III (1045)

166. Григорий VI (1045–1046)

167. Климент II (1046–1047)

168. Дамасий II (1048)

169. Лев IХ (1049–1054)

170. Виктор II (1055–1057)

171. Стефан IХ (1057–1058)

172. Бенедикт Х (антипапа 1058–1059)

173. Николай II (1059–1061)

174. Гонорий II (антипапа 1061–1072)

175. Александр II (1061–1073)

176. Григорий VII (1073–1085)

177. Климент III (антипапа 1084–1100)

178. Виктор III (1086–1087)

179. Урбан II (1088–1099)

180. Пасхалий II (1099–1118)

181. Сильвестр IV (антипапа 1105–1106)

182. Теодорих (антипапа 1100)

183. Альберт (антипапа 1102)

184. Геласий (1118–1119)

185. Григорий VIII (антипапа 1118–1121)

186. Каликст II (1119–1124)

187. Целестин II (антипапа 1124)

188. Гонорий II (1124–1130)

189. Иннокентий II (1130–1143)

190. Анаклет II (антипапа 1130–1138)

191. Виктор IV (антипапа 1138, 1159–1164)

192. Целестин II (1143–1144)

193. Луций II (1144–1145)

194. Евгений III (1145–1153)

195. Анастасий IV (1153–1154)

196. Адриан IV (1154–1159)

197. Александр III (1159–1181)

198. Виктор IV (антипапа 1159–1164)

199. Пасхалий III (антипапа 1164–1168)

200. Каликст III (антипапа 1164–1178)

201. Иннокентий III (антипапа 1179–1180)

202. Луций III (1181–1185)

203. Урбан III (1185–1187)

204. Григорий VIII (1187)

205. Климент III (1187–1191)

206. Целестин III (1191–1198)

207. Иннокентий III (1198–1216)

208. Гонорий III (1216–1227)

209. Григорий IХ (1227–1241)

210. Целестин IV (1241)

211. Иннокентий IV (1243–1254)

212. Александр IV (1254–1261)

213. Урбан IV (1261–1264)

214. Климент IV (1265–1268)

215. Григорий Х (1271–1276)

216. Иннокентий V (1276)

217. Адриан V (1276)

218. Иоанн ХХI (1276–1277)

219. Николай III (1277–1280)

220. Мартин IV (1281–1285)

221. Гонорий IV (1285–1287)

222. Николай IV (1288–1292)

223. Целестин V (1294)

224. Бонифаций VIII (1294–1303)

225. Бенедикт ХI (1303–1304)

226. Климент V (1305–1314)

227. Иоанн ХХII (1316–1334)

228. Николай V (антипапа 1328–1330)

229. Бенедикт ХII (1334–1342)

230. Климент VI (1342–1352)

231. Иннокентий VI (1352–1362)

232. Урбан V (1362–1370)

233. Григорий ХI (1370–1378)

234. Урбан VI (1378–1389)

235. Климент VII (антипапа 1378–1394)

236. Бонифаций IХ (1389–1404)

237. Иннокентий VII (1404–1406)

238. Бенедикт ХIII (антипапа 1394–1409)

239. Григорий ХII (1406–1415)

240. Александр V (антипапа 1409–1410)

241. Иоанн ХХIII (антипапа 1410–1415)

242. Мартин V (1417–1431)

243. Бенедикт ХIV (антипапа 1424)

244. Климент VIII (антипапа 1423–1429)

245. Евгений IV (1431–1447)

246. Феликс V (антипапа 1439–1449)

247. Николай V (1447–1455)

248. Каликст III (1455–1458)

249. Пий II (1458–1464)

250. Павел II (1464–1471)

251. Сикст IV (1471–1484)

252. Иннокентий VIII (1484–1492)

253. Александр VI (1492–1503)

254. Пий III (1503)

255. Юлий II (1503–1513)

256. Лев Х (1513–1521)

257. Адриан VI (1522–1523)

258. Климент VII (1523–1534)

259. Павел III (1534–1549)

260. Юлий III (1550–1555)

261. Марцелл II (1555)

262. Павел IV (1555–1559)

263. Пий IV (1559–1565)

264. Пий V (1566–1572)

265. Григорий ХIII (1572–1585)

266. Сикст V (1585–1590)

267. Урбан VII (1590)

268. Григорий ХIV (1590–1591)

269. Иннокентий IХ (1591)

270. Климент VIII (1592–1605)

271. Лев ХI (1605)

272. Павел V (1605–1621)

273. Григорий ХV (1621–1623)

274. Урбан VII (1623–1644)

275. Иннокентий Х (1644–1645)

276. Александр VII (1655–1667)

277. Климент IХ (1667–1669)

278. Климент Х (1670–1676)

279. Иннокентий ХI (1676–1689)

280. Александр VIII (1689–1691)

281. Иннокентий ХII (1691–1700)

282. Климент ХI (1700–1721)

283. Иннокентий ХIII (1721–1724)

284. Бенедикт ХIII (1724–1730)

285. Климент ХII (1730–1740)

286. Бенедикт ХIV (1740–1758)

287. Климент ХIII (1758–1769)

288. Климент ХIV (1769–1774)

289. Пий VI (1775–1799)

290. Пий VII (1800–1823)

291. Лев ХII (1823–1829)

292. Пий VIII (1829–1830)

293. Григорий ХVI (1831–1846)

294. Пий IХ (1846–1878)

295. Лев ХIII (1878–1903)

296. Пий Х (1903–1914)

297. Бенедикт ХV (1914–1922)

298. Пий ХI (1922–1939)

299. Пий ХII (1939–1958)

300. Иоанн ХХIII (1958–1963)

301. Павел VI (1963–1978)

302. Иоанн Павел I (1978)

303. Иоанн Павел II (1978–2005)

304. Бенедикт XVI (с 2005 г.)

Верховные иерархи Русской православной церкви (митрополиты, с 988 г. – в Киеве, с 1299 г. – во Владимире, с 1324 г. – в Москве, с 1589 г. – патриархи)

1. Феофилакт (988—1018)

2. Иоанн I (1018–1037)

3. Феопемпт (1037–1051)

4. Илларион (1051–1071)

5. Георгий (1071–1080)

6. Иоанн II Добрый (1080–1089)

7. Ефрем (1089–1091, 1095—98)

8. Иоанн III Скопец (1090–1091)

9. Феодор I (1091–1095)

10. Николай (1098–1101)

11. Никифор (1104–1121)

12. Никита (1121–1126)

13. Михаил (1130–1147)

14. Климент Смолятич (1147–1156)

15. Константин I (1156–1159)

16. Феодор II (1160–1163)

17. Иоанн IV (1164–1166)

18. Константин II (1167–1177)

19. Никифор (1182–1198)

20. Матвей (1210–1219)

21. Кирилл (1225–1233)

22. Иосиф (1237–1240)

23. Кирилл (1242–1281)

24. Максим (1283–1305)

25. Петр (1308–1326)

26. Феогност (1328–1353)

27. Алексей (1354–1378)

28. Киприан (1380–1382, 1390–1406)

29. Михаил (Митяй) (1384–1389)

30. Фотий (1409–1431)

31. Исидор (1437–1441)

32. Иона (1446–1461)

33. Феодосий (1461–1464)

34. Филипп (1464–1473)

35. Геронтий (1473–1489)

36. Зосима (1490–1494)

37. Симон (1495–1511)

38. Варлаам (1511–1521)

39. Даниил (1522–1539)

40. Иосаф (1539–1542)

41. Макарий (1542–1563)

42. Афанасий (1564–1566)

43. Филипп (1566–1568)

44. Кирилл (1568–1572)

45. Антоний (1572–1581)

46. Дионисий (1581–1586)

47. Иов (1586–1605)

48. Гермоген (1606–1611)

49. Игнатий (1611–1612)

50. Филарет (1612–1633)

51. Иоасаф I (1634–1640)

52. Иосиф (1642–1652)

53. Никон (1651–1666)

54. Иоасаф II (1667–1672)

55. Питирим (1672–1673)

56. Иоаким (1674–1690)

57. Адриан (1690–1700)

58. Стефан Яворский (местоблюститель, 1700–1721)

59. Святейший правительствующий Синод (1721–1917)

60. Тихон (1917–1925)

61. Сергий (1925–1944)

62. Алексий I (1945–1970)

63. Пимен (1971–1990)

64. Алексий II (с 1990 г.)

Использованная литература

1. Амусин И. Д. Кумранская община. М.: Наука, 1983.

2. Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в древности. М.: Главная редакция восточной литературы, 1985.

3. Гараджа В. И. Протестантизм. М.: Политиздат, 1971.

4. Григулевич И. Р. Инквизиция. М.: Издательство политической литературы, 1985.

5. Донини А. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана). М.: Издательство политической литературы, 1979.

6. Дьяконов И. М. Архаические мифы Запада и Востока. М.: Эдиториал УРСС, 2004.

7. Иоаннесян Ю. А. Вера бахаи. СПб.: Азбука-классика, 2003.

8. Ислам. Проблемы идеологии, права, политики и экономики / под ред. Г. Ф. Ким. М.: Наука, 1985.

9. История Древнего мира / под ред. И. М. Дьяконова, В. Д. Нероновой, И. С. Свенцицкой. М.: Наука, 1983. Т. 3.

10. Косидовский З. Сказания евангелистов. М.: Издательство политической литературы, 1977.

11. Крывелев И. А. История религий: В 2 т. М.: Мысль, 1988.

12. Лайтман М. Каббала – основные положения. Новосибирск, 1993.

13. Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Эксмо-Пресс, 2001.

14. Лозинский С. Г. История папства. М.: Издательство политической литературы, 1986.

15. Мартынов А. С. Конфуцианство: классический период. СПб.: Азбука-Классик, 2006.

16. Молчанов А. А. Персеиды – Гераклиды – Темениды: идея непрерывной династической легитимности в официальных родословных античных монархов // Древнейшие государства Восточной Европы. 2002. М.: Восточная литература, 2003. С. 151–159.

17. Налетова И. В. «Новые православные» в России: тип или стереотип религиозности // Социс, 2004. № 5. С. 130–136.

18. Осокин Н. Еретические верования // История ересей М.: АСТ, 2004.

19. Повесть временных лет / под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.: Наука, 1950. Ч. I.

20. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Akademia, 1946.

21. Рак И. В. Мифы Древнего Египта. СПб.: Алетейя, 1993.

22. Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. М.: Издательство политической литературы, 1990.

23. Рапов О. М. Русская церковь в IX – первой трети XII в. М.: Высшая школа, 1988.

24. Резван Е. А. Коран и его толкования (Текст, переводы, комментарии). СПб., 2000.

25. Ренан Э. Очерки по истории религии // Классики мирового религиоведения. М.: Канон, 1996. С. 268–286.

26. Русское православие: вехи истории. М., 1989.

27. Свенцицкая И. С. Раннее христианство: страницы истории. М.: Издательство политической литературы, 1987.

28. Филатов С. Б. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ // Полис, 1999. № 3. С. 138–149.

29. Фрейд З. Тотем и табу // Фрейд З. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Кн. 1. Тбилиси: «Мерани», 1991. С. 193–350.

30. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. М.: Издательство политической литературы, 1983.

31. Шахназаров О. Л. Роль христианства в политической жизни Западной Европы.

32. Юнг К. Г. Божественный ребенок. М.: Ренессанс, 1997.

33. Laoust H. Les Chimes dans l’Islam. P., 1965.

34. Marett R. R. Threshold of Religion. London, 1914. P. 31.

35. Schmidt W. Der Ursprung der Gottesidee. Vena, 1912–1955 (12 vols.).

Примечания

1

Фрагменты ранних греческих философов. 4.1. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. М.: Наука, 1989. С. 172.

(обратно)

2

См.: Чанышев А. Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М.: Высшая школа, 1991. С. 118.

(обратно)

3

Там же. С. 499.

(обратно)

4

См.: Гольбах П.-А. Избранные произведения. Т. 1. М.: Наука, 1963. С. 189–190.

(обратно)

5

См.: Мюллер М. Введение в науку о религии // Классики мирового религиоведения. М.: Канон, 1996. С. 36–37.

(обратно)

6

Эванс-Причард Э. Теории примитивной религии. М.: ОГИ, 2004. С. 29.

(обратно)

7

См.: Маркс К. Экономико-философские рукописи 1844 г. // Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 42. С. 41–174.

(обратно)

8

См.: Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М.: Издательство политической литературы, 1986.

(обратно)

9

Термин «примитивный» в религиоведении не несет уничижительного оттенка, а служит названием первичной стадии формирования религиозных представлений.

(обратно)

10

На русском языке отрывки из этой книги доступны в издании: Тайлор Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре. Смоленск: Русич, 2000.

(обратно)

11

См.: Тайлор Э. Б. Там же. С. 143.

(обратно)

12

Lang A. The Making of Religion. London, 1898. P. 2.

(обратно)

13

В иудаизме мессией именовался грядущий избавитель евреев от иноземных угнетателей, пришествие которого означало бы установление Царства Небесного на Земле.

(обратно)

14

Положение о существовании первобытной орды было заимствовано Фрейдом у шотландского антрополога и историка религии Уильяма Робертсона– Смита (1846–1894). Подробнее см.: Робертсон-Смит У. Лекции о религии семитов // Классики мирового религиоведения. М.: Канон, 1996. С. 305–308.

(обратно)

15

Подробнее см.: Зайцев А. И. Греческая религия и мифология. СПб. – М.: «Академия», 2005. С. 39.

(обратно)

16

Durkheim Е. The Elementary Forms of the Religious Life. London: George Alien &UnwinLtd, 1976.P. 11.

(обратно)

17

См.: Эванс-Причард Э. Теории примитивной религии. С. 72–73.

(обратно)

18

В русском языке сложилась традиция перевода этого названия как «Сакральное». Подробнее см.: Красников А. Н. Методология классической феноменологии религии // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. 2004. № 1. С. 74–97.

(обратно)

19

См.: Элиаде М. Священное и мирское. М.: Издательство Московского университета, 1994. С. 10–12.

(обратно)

20

См.: Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. М.: Наука, 1986.

(обратно)

21

См.: Хук С. Мифология Ближнего Востока. М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. С. 7–13.

(обратно)

22

Сейчас эти тексты опубликованы на русском языке (см.: Бадж Э. У. Египетская книга мертвых. М. – СПб., 2004).

(обратно)

23

См.: Геродот. История. М.: Наука, 1972. С. 157.

(обратно)

24

См.: Эпос о Гильгамеше//Поэзия и проза Древнего Востока. М. Художественная литература, 1973. С. 28–50.

(обратно)

25

Подробнее см.: Бойс М. Зороастрийцы. М.: Наука, 1988.

(обратно)

26

См.: Золотарев А. М. Первобытная мифология. М.: Мысль, 1964. С. 276–278.

(обратно)

27

См.: Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М.: Изд-во политической литературы, 1976. С. 342–343.

(обратно)

28

Именно в этом качестве и выступает Афина в «Илиаде», вмешиваясь в ход боя, если опасность угрожает кому-то из ее любимцев.

(обратно)

29

См.: Токарев С. А. Указ. соч. С. 240.

(обратно)

30

См.: Тибетская книга мертвых / под ред. К. Г. Юнга. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001.

(обратно)

31

См.: Rothermundt G. Buddhismus fur die moderne Welt. Stuttgart, 1979. P. 13.

(обратно)

32

См.: Фрэзер Дж. Фольклор в Ветхом Завете. М.: Издательство политической литературы, 1989. С. 207–242.

(обратно)

33

Из отечественных исследователей подобной точки зрения придерживался И. А. Крывелев (см.: Крывелев И. А. Библия: историко-критическийанализ. М.: Издательство политической литературы, 1982).

(обратно)

34

Цит. по Реале Д., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т. 2. Средневековье. СПб.: Петрополис, 1994. С. 83.

(обратно)

35

Подложность этой грамоты была доказана в XV в. итальянским гуманистом и философом Лоренцо Валла (1407–1457).

(обратно)

36

В 1965 г. римский папа Павел VI и константинопольский патриарх Афинагор I сделали шаг навстречу примирению враждующих церквей, отменив взаимные осуждения, но на этом процесс объединения христианства остановился.

(обратно)

37

Цит. по: Таксиль Л. Священный вертеп. М.: Издательство политической литературы, 1988. С. 212.

(обратно)

38

См.: Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения. М.: Ренессанс, 1991. С. 38.

(обратно)

39

Хоружий С. С. Исихазм и история // После перерыва. Пути русской философии. СПб.: Алетейя, 1994. С. 422–423.

(обратно)

40

Знаменитый немецкий историк Отто Ран связывает именно с деятельностью катаров возникновение легенды о святом Граале, призванной в аллегорической форме изложить основные положения их учения (см.: Ран О. Крестовый поход против Грааля. М.: ACT, 2002. С. 65–72).

(обратно)

41

Послание Иакова, 5:16.

(обратно)

42

Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. С. 63.

(обратно)

43

Подробнее см.: Голубинский Е. История русской церкви. М.: Изд-во Сабашниковых, 1901. Т. I. Ч. I. С. 59.

(обратно)

44

Необходимо отметить, что князь Владимир не быт первооткрывателем религиозного способа примирения противоречий. С гораздо большим успехом создание единого божественного пантеона из верховных божеств отдельных племен или социальных общностей было продемонстрировано древнегреческим и древнеримским обществами.

(обратно)

45

Голубинский Е. Указ. соч. С. 175–176.

(обратно)

46

SprengerA. Das Lebenund die Lehre des Mohammad. Bd. I. Berlin, 1961. S. 207.

(обратно)

47

Согласно одной из папских энциклик запрещались не только личные контакты между протестантами и католиками, но и налагался строгий запрет на ведение теологических диспутов между ними.

(обратно)

48

Лосев А. Ф. Дерзание духа. М.: Мысль, 1990. С. 85.

(обратно)

Оглавление

Введение

Тема 1 . Теории происхождения религии

  1.1. Истоки изучения религии

  1.2. Мифологическая концепция (М. Мюллер)

  1.3. Материалистическая концепция (К. Маркс, Ф. Энгельс)

  1.4. Анимистическая концепция (Э.Б. Тайлор)

  1.5. Теория прамонотеизма (Э. Лэнг, В. Шмидт)

  1.6. Преанимистическая концепция (Дж. Фрэзер, Р. Маретт)

  1.7. Психоаналитическая концепция (3. Фрейд, К.Г. Юнг)

  1.8. Социологическая концепция (Э. Дюркгейм)

  1.9. Феноменологическая концепция (Р. Отто, М. Элиаде)

  1.10. Структурализм (К. Леви-Стросс, Ж. Дюмезиль)

Тема 2 . Ранние формы религии

  2.1. Религия неандертальцев и примитивных народов

  2.2. Религия Древнего Египта

  2.3. Религия Древнего Междуречья

  2.4. Религия Древнего Ирана (маздаизм)

  2.5. Религия Древней Греции

  2.6. Религия Древнего Рима

  2.7. Религия народов Центральной Америки

Тема 3 . Религии Древнего Востока

  3.1. Религия Древнего Китая (даосизм, конфуцианство)

  3.2. Религия Древней Японии (синтоизм)

  3.3. Религия Древней Индии (брахманизм, индуизм)

Тема 4 . Буддизм

  4.1. Будда, основные принципы его учения

  4.2. «Четыре благородные истины» буддизма

  4.3. Распространение буддизма. Махаяна и Хинаяна

  4.4. Тибетский буддизм

  4.5. Современный буддизм: основные черты

Тема 5 . Иудаизм

  5.1. Зарождение и ранняя история иудаизма. Возникновение монотеизма

  5.2. Гностицизм

  5.3. Талмудизм

  5.4. Иудаизм в Средние века и в Новое время. Каббала

  5.5. Современный иудаизм

Тема 6 . Раннее христианство

  6.1. Происхождение христианства. Историческая подоплека образа Христа

  6.2. История создания Евангелий. Канон и апокрифы

  6.3. Превращение христианства в официальную религию

  6.4. Апологеты христианства. Отцы церкви

  6.5. Формирование системы догматов (Вселенские Соборы)

Тема 7 . Христианство в Средние века и в Новое время

  7.1. Раскол христианства (православие и католицизм)

  7.2. Особенности развития католицизма в Средние века

  7.3. Схоластическая философия и мистические учения

  7.4. Секты и ереси

  7.5. Период Реформации. Образование протестантизма

Тема 8 . Современное западное христианство

  8.1. Контрреформация. Период религиозных войн (XVII–XVIII вв.)

  8.2. Кризис католицизма в XIX в

  8.3. Современный католицизм: традиции и инновации

  8.4. Направления протестантизма, их возникновение и развитие

  8.5. Мормоны

Тема 9 . Русское православие

  9.1. Особенности принятия христианства на Руси

  9.2. Развитие русской церкви в XIII–XVII вв

  9.3. Церковный раскол в России. Старообрядчество

  9.4. Церковь под контролем государства (1700–1917 гг.)

  9.5. Революция и новый раскол православия

  9.6. Ренессанс православия в современной России

Тема 10 . Ислам

  10.1. Мухаммед, основные источники ислама

  10.2. Священные тексты и законы ислама

  10.3. Ранняя история ислама. Шииты и сунниты

  10.4. История ислама в IX–XIX вв

  10.5. Исламские секты (исмаилизм, суфизм, ваххабизм, бехаизм)

  10.6. Современный ислам: пути модернизации и фундаментализм

Тема 11 . Религия в современном мире

  11.1. Процессы секуляризации религии

  11.2. Современное сектантство: основные черты

  11.3. Экуменизм

Приложение

  Иерархи католической церкви (римские папы)

  Верховные иерархи Русской православной церкви (митрополиты, с 988 г. – в Киеве, с 1299 г. – во Владимире, с 1324 г. – в Москве, с 1589 г. – патриархи)

Использованная литература . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте