«Советская авиация в боях над Красным Бором и Смердыней. Февраль-март 1943»

Илья Прокофьев Советская авиация в боях над Красным Бором и Смердыней Февраль-март 1943

* * *

Каждый раз, проезжая мимо Красного Бора по Никольской дороге, я с замиранием сердца смотрю на тельмановские поля. Я пытаюсь представить картину 65-летней давности, когда от поселка, расположенного на линии обороны Ленинграда, за полтора года войны не осталось ничего, даже праха. День и ночь с обеих сторон эту землю многократно бомбили с самолетов, забрасывали минами, жгли реактивными снарядами, долбили пушками всех калибров, минировали, взрывали, снова минировали, и снова взрывали...

Горько осознавать, что за все послевоенное время не появилось на этом месте памятника... Почему? Ведь на этом рубеже пало столько тысяч наших солдат... И книга И. Прокофьева яркое этому подтверждение.

Автор — представитель поколения молодых историков-практиков. Он владеет уникальными архивными материалами, мемуарными воспоминаниями участников войны, широко использует современные возможности Интернета. Но, безусловно, самое главное — он Поисковик! Ведь именно огромная поисковая работа в лесах, на болотах, в дождь, в снег, по пояс в болотной жиже, позволяют вернуть из забытья, из жестоких когтей войны и холодного послевоенного равнодушия имена и судьбы людей, ушедших и оставшихся на той войне. Я с гордостью узнал, как много моих земляков, особенно молодых, отдают свои силы, свободное время, а главное, свое сердце поиску пропавших без вести.

Уверен, что эта книга заинтересует очень многих, ведь в ней столько интересного, столько нового о нашем Тосненском районе. Кого-то она подтолкнет к изучению прошлого родного края, а кто-то загорится поисковой работой, свяжется с поисковиками и, может быть, выяснит чью-то забытую судьбу...

Мы преклоняемся перед массовым подвигом советских солдат, той Победой, в достижение которой, каждый из них вложил свою частицу — и простой пехотинец, и летчик-ас, — а частицей этой зачастую была человеческая жизнь...

Как кадровый офицер, я не понаслышке знаю, что такое «воинская честь» и «воинский долг». Илья Прокофьев заставляет каждого из нас помнить о людях, которые выполнили свой долг перед Родиной и не замарали честь защитника Отечества.

Мне приятно осознавать, что, благодаря этой книге, в историческую науку о Великой Отечественной вписана, пусть небольшая, но очень содержательная страница.

Депутат Законодательного собрания Ленинградской области

Константин Остриков

* * *

Великая Отечественная прошла по нашей стране, беспощадно уничтожая все на своем пути, унося десятки тысяч жизней советских солдат и мирных жителей.

Тосненская земля стала крайним рубежом обороны Ленинграда и тосненцы бережно хранят память о тех скорбных днях.

Благодаря каждодневному кропотливому труду сотрудников районной библиотеки, музейных работников, краеведов, а, самое главное, воспоминаниям уже немногочисленных ветеранов той войны, мы узнаем бесценную историческую информацию о военных буднях в суровые годы лихолетья.

Ежегодно во всех населенных пунктах в торжественной обстановке отмечается День освобождения Тосненского района, День Победы, День памяти и скорби — 22 июня. И год от года рядом с ветеранами все больше и больше молодых ребят и девчонок. Ведь пример героического прошлого дедов и прадедов имеет яркое эмоциональное воздействие на сегодняшнюю молодежь, на их патриотическое воспитание.

Пять лет назад к 60-летию Красноборской операции на месте реальных боев была проведена первая в Тосненском районе военно-историческая реконструкция. А сегодня инсценированные сражения, проводимые под Никольским, собирают тысячи зрителей из Ленинградской области, Санкт-Петербурга, других городов России.

Постоянная работа поисковых отрядов из Никольского, Нурмы, Любани, Тосно, межрегиональной поисковой экспедиции «Любань» в местах боевых сражений, а это практически весь район, позволяет ежегодно торжественно перезахоранивать на воинских мемориалах останки сотен солдат, остававшихся более шестидесяти лет в лесах и болотах.

В книге Ильи Прокофьева отражены события, развернувшиеся на Тосненской земле в феврале-марте 1943 года. Автор подробно, по дням, описывает воздушные сражения наших летчиков, их победы и их поражения. Честно и без прикрас. За что ему — огромное спасибо!

Глава Муниципального образования Тосненский район Ленинградской области

Сергей Баранов

Глава администрации Муниципального образования Тосненского района Ленинградской области

Владимир Дернов

* * *

Автор этой книги — Илья Геннадьевич Прокофьев.

В августе 1983 года, десятилетним мальчишкой, в Синявинских болотах он нашел останки неизвестного русского солдата, погибшего в годы Великой Отечественной войны. Тогда это был шок, который поразил своей несправедливостью по отношению к памяти павших воинов. Прошли десятилетия после войны, а останки погибших в боях за Родину, оставлись лежать под открытым небом, под сантиметровым слоем мха и опавшей листвы. И это было всего в 50-ти километрах от Ленинграда, его родного города. С того момента вся его жизнь посвящена поиску. Тысячи выездов, сотни экспедиций, «Вахт Памяти», участником которых он становился, ежегодно возвращали все новые и новые имена ранее безвестных Героев битвы за Ленинград. Тысячи павших обрели свой вечный покой на воинских мемориалах и кладбищах. Все больше семей из разных уголков нашей страны узнавали о месте гибели и захоронения своего родного человека. Полевая поисковая работа становилась гораздо эффективней после изучения архивных документов, которые заставляли взглянуть на историю с иной точки зрения, не официальной и глянцевой, а беспощадно страшной и бесчеловечной. За эти годы в его архиве накопилось огромное количество ранее неизвестных, неизученных материалов о боях под Ленинградом.

Эта книга воссоздает обширную панораму событий, происходивших в период февраля-марта 1943 года на Ленинградском и Волховском фронтах. В ней рассказывается о «воздушных рабочих войны» — летчиках, штурманах, воздушных стрелках-радистах, которые почти ежедневно поднимались в грозное фронтовое небо и зачастую, не возвращались с боевого вылета на свой аэродром, оставив в огненном небе свои сгоревшие души.

Книга посвящена двум неизвестным, почти забытым операциям — Красноборской и Смердынской, которые получили свои названия от населенных пунктов, в районе которых они разворачивались: поселка Красный Бор и деревни Смердыня Тосненского района Ленинградской области. В ней использованы российские и зарубежные источники, архивные сведения и обширный уникальный фотоматериал, ранее не публиковавшийся.

Эта книга — реквием... В память о тех, кто отдал самое дорогое, что было у них, — свои жизни.

Предисловие автора

Илья Прокофьев

2008 год — год 65-летия прорыва блокады Ленинграда. Огромный временной рубеж отделяет нас от этой исторической даты, которую ждали не только осажденные ленинградцы, ждала вся наша огромная страна. Умирая от голода, погибая под обстрелами и бомбежками, жители Ленинграда ждали и надеялись, что это событие свершится. Понеся колоссальные потери в войсках и в мирном населении города, дух и сила ленинградцев были не сломлены. Перенеся все страдания и лишения, пройдя через горнило страшных потерь, Ленинград выстоял.

12 января 1943 года началась операция по прорыву блокады Ленинграда, получившая кодовое название «Искра». Проводилась она силами Ленинградского и Волховского фронтов. 18 января в 9 часов 30 минут на восточной окраине Рабочего Поселка № 1, пробив оборону противника, встретились бойцы 123-й отдельной стрелковой бригады Ленинградского фронта с бойцами и командирами 372-й стрелковой дивизии Волховского фронта. А в 11 часов 45 минут, соединение двух фронтов произошло и у Рабочего Поселка № 5. Тем самым блокада Ленинграда была прорвана!

На этом чаще всего и заканчиваются воспоминания ветеранов и исторические публикации, рассказывающие о боях под Ленинградом зимой 1943 года.

Да, блокада была прорвана, но бои продолжались до 30 января 1943 года, а в феврале и марте они развернулись с новой силой. Достигнутым же успехом можно было считать только отвоеванный небольшой «коридор» между Ладожским озером и Синявинскими высотами. Конечно же, в таком положении о нормальном снабжении города Ленинграда говорить не приходилось.

Немецкое командование группы армий «Север» стянуло к этому участку невского фронта дополнительные силы и планировало в ближайшее время ликвидировать создавшийся прорыв. Советское командование требует от командующих обоих фронтов продолжить развитие операции «Искра». В Директиве Ставки Верховного Главнокомандования четко говорится, не прекращая наступательные действия в районе Синявино частями 2-й Ударной и 67-й армий: Волховскому фронту силами 54-й армии прорвать оборону противника в районе Макарьевская Пустынь, Смердыня, Кородыня и перерезать дорогу Любань — Шапки, а Ленинградскому силами 55-й армии наступать из района Колпино на Красный Бор и Ульяновку. В конечном результате, фронты должны были развернуться в направлении Мги и захлопнуть большой мгинско-синявинский «котел»! Намеченные два фланговых удара должны были начаться 8 февраля, но из-за плохой подготовки войск, сложностей с обеспечением их боеприпасами дата наступления была перенесена на 10 февраля.

Для описания атмосферы, сложившейся в то время в штабе Ленинградского фронта, хочется привести выдержки характерного разговора старших офицеров штаба, которые приводит начальник инженерных войск Ленинградского фронта Борис Владимирович Бычевский:

«В связи с паузой в наступлении начальники родов войск вернулись в Смольный с временного командного пункта фронта на участке 67-й армии, но не успели разобраться в текущих делах, как начальник штаба пригласил нас к себе и сообщил, что паузы не будет. Буквально на днях 55-я армия генерал-лейтенанта В. П. Свиридова на колпинском участке начнет новую операцию.

Вначале все мы были удивлены этим сообщением. Армия Свиридова под Колпином не являлась ударной группировкой фронта. Там две дивизии — 72-я и 43-я — давно сидели в позиционной обороне, к наступательным боям не готовились; не было в армии ни танковых, ни инженерных частей усиления для наступления. Но когда начальник штаба генерал Гусев рассказал о развернувшихся в последние дни боях в Донбассе, на Брянском и Калининском фронтах, обстановка прояснилась. По-видимому, наш фронт и волховчане, начав наступление, должны были лишить врага возможности перебросить войсковые соединения на другие участки.(...)

— В Москве считают, что настало для нас и волховчан подходящее время захлестнуть мгинско-синявинскую группировку Линдемана встречными ударами по линии Октябрьской железной дороги. Линдеман стянул к Синявину много резервов, а у Красного Бора против частей пятьдесят пятой армии сидит только одна испанская дивизия. Свиридов собьет ее и пойдет на Тосно. Волховчане тем временем будут наступать на Любань.

Виктор Ильич Баранов, командующий бронетанковыми войсками, воспринял эту новость без особого энтузиазма.

— А где я танки возьму для Свиридова, Дмитрий Николаевич? — спросил он начальника штаба.

— Из шестьдесят седьмой армии, дорогой. Откуда же иначе? Оттуда и гвардейцы Краснова и Симоняка пойдут к Свиридову. Двести шестьдесят восьмую дивизию Борщева тоже заберем. Часть артиллерии, инженерных частей. Всего понемногу.

— Вот именно, понемногу, — недовольно проворчал Баранов. — По-моему, фашисты на этом участке не так уж слабы, как кажутся. У них здесь артиллерии до черта. Не очень-то преуспел Свиридов в прошлом году, когда пытался взять Красный Бор.

— А восьмая ГЭС и Городокский узел в ходе этой операции так и будут висеть над флангом шестьдесят седьмой армии? — спросил я.

— Как видите, одна из армий Волховского фронта — пятьдесят четвертая — уже около года назад глубоко вклинилась в оборону немцев перед линией Октябрьской железной дороги. До станции Любань ей осталось всего километров пятнадцать. Она должна быстро овладеть этим узловым пунктом. Наша пятьдесят пятая в это время пойдет вдоль Октябрьской дороги. Получится большой «котел» для дивизий Линдемана, находящихся к северо-востоку от железной дороги.

План операции казался четким и ясным. Но вот поднялся заместитель Гусева Александр Владимирович Гвоздков, разрабатывавший конкретные директивы в войска по замыслам командования. Он неторопливо протер пенсне, надел его, взял циркуль и стал мерить на карте протяженность линии вражеских войск по дуге к северо-востоку от Октябрьской дороги. Хордой этой огромной дуги являлся отрезок дороги между Колпином и Любанью. Обычно Александр Владимирович редко излагал на совещаниях свою точку зрения. А на этот раз первым выразил сомнения в успехе «котла».

— Двести километров, — сделал он вывод, положив циркуль на карту.

— Ну и что же? — спросил Гусев.

— Не великоват ли будет «котел», Дмитрий Николаевич?

И, повернувшись к начальнику разведотдела генералу Евстигнееву, спросил:

— Сколько, Петр Петрович, вы насчитываете дивизий восемнадцатой армии Линдемана в этом районе?

— Примерно двадцать, — ответил Евстигнеев. — Станции Ульяновка и Тосно являются центральными узлами для маневра Линдемана как против нас, так и против войск Волховского фронта.

— Вот по этим узлам и будет бить... — Гусев положил свой красный карандаш на циркуль, как бы давая понять, что разговор окончен.

Однако Гвоздков попросил разрешения развить свою мысль:

— Насколько я понял, Дмитрий Николаевич, мы будем наступать на двух участках: в пятьдесят пятой и в шестьдесят седьмой армиях; волховчане же на трех: во Второй ударной армии на Синявинском участке, в восьмой — на Мгинском и в пятьдесят четвертой — на Любанском? Позволю себе заметить, все эти пять участков очень далеки друг от друга. В операции у них нет ни одного смежного фланга. А войск и у нас, и у волховчан, действительно, как выразился Виктор Ильич, везде скудно. Не много ли получается участков наступления, расположенных далеко друг от друга?

Георгий Федотович Одинцов, подсчитывавший в это время что-то в своей тетради, тоже подошел к карте и обратил внимание на то, что главная группировка артиллерии 18-й армии в треугольнике Тосно — Шапки — Мга, так же как и пехотные дивизии, обладает большими возможностями маневра.

Дмитрий Николаевич выслушал все эти соображения и встал.

— Что это мы, друзья, вроде дискуссию затеяли? Я ведь вас не для этого пригласил. Командующий приказал ознакомить вас с планом и передать, чтобы вы немедленно начали проверку готовности в войсках пятьдесят пятой армии. Приступайте-ка к этому каждый по своей линии. Кончилась у нас, братцы-ленинградцы, оборонительная эпопея. Будем бить врага на всех направлениях, не давая ему возможности маневрировать».

Вот в таких условиях готовились наступать части Ленинградского и Волховского фронтов.

10 февраля 1943 года пошли в наступление части 55-й армии Ленинградского фронта. Началась первая Красноборская операция. В первый же день наступления, сломив сопротивление 250-й испанской и 4-й охранной дивизии СС, наши части продвинулись в глубину противника до пяти километров. Немцы подбрасывали дополнительные резервы. Подошла 212-я пехотная дивизия, части охранной дивизии СС были усилены частями 2-й мотопехотной бригады СС и «Фламандским легионом». В результате ожесточенных боев нашим частям удалось частично овладеть населенным пунктом Красный Бор. Потери с двух сторон были огромные, так из «Фламандского легиона» в живых осталось всего 45 человек. Войска 55-й армии продвигались с большим трудом, и вскоре остановились... Возобновив наступление 13 февраля, части 55-й армии столкнулись с вновь переброшенными с других участков фронта дополнительными подразделениями немцев. Кроме 250-й пехотной дивизии против армии стали действовать основные силы дивизии СС «Полицай». На этот участок фронта были переброшены отдельные части 96-й, 121-й, 11-й, 21-й и 227-й пехотных дивизий. К концу февраля войска 55-й армии с большим трудом расширили прорыв до 14 км по фронту и 5 в глубину вдоль Московской железной дороги и овладели населенными пунктами Красный Бор, Старая Мыза, Чернышево...

В это время, на участке Волховского фронта перешла в наступление 54-я армия, начав Смердынскую операцию. Но, не смотря на сильную артиллерийскую и авиационную подготовку, войска армии в первый день почти не продвинулись. Только на второй день наступления части 198-й и 311-й стрелковых дивизий, поддержанные танками 124-й танковой бригады, смогли подойти к основному рубежу обороны противника. На этом участке фронта линия обороны неприятеля представляла собой большой двухметровый бревенчатый забор, состоявший из двух стен, заполненных землей. Оказалось, что данное сооружение почти не пострадало от артиллерийского огня, и поэтому основные огневые точки противника подавлены не были. Прорвав участок обороны противника между Макарьевской Пустынью и Смердыней, наши части наткнулись на хорошо спланированную и насыщенную инженерными сооружениями вторую оборонительную полосу. Недостаточная поддержка артиллерии, условия местности повлияли на ход наступления. Командование армии, кроме фронтального наступления на развитие успеха в глубину обороны противника, постоянно должно было думать и о флангах прорыва. Именно на флангах начали скапливаться вражеские резервы. 14 февраля 1943 года в наступление были брошены резервы: 58-я стрелковая бригада и 7-я гвардейская танковая бригада, которые были объединены в подвижную группу. Через два дня подвижной группе удалось вклиниться в оборону противника и перехватить дорогу, идущую от Макарьевской Пустыни на Вериговщину. В ответ немцы нанесли ряд ударов с флангов и по реке Лезна, отрезали часть подразделений подвижной группы советских войск. После 16 февраля наступление всей ударной группы 54-й армии приостановилось. Армия не смогла в эти дни организовать ни одной успешной атаки. В ночь с 20 на 21 февраля окруженные подразделения с огромными потерями пробились к частям армии. Из окружения вышло чуть более 100 человек... 20 февраля, по согласованию с командованием Волховского фронта, наступление 54-й армии было приостановлено. Но еще до 23 февраля в районе прорыва продолжались бои пока наши части полностью не закрепились на достигнутых рубежах.

В результате этих двух операций немецкая группировка в районе Синявино оказалась ослабленной на пять дивизий, которые были спешно переброшены немцами на Красноборское и Смердынское направления. Оценив сложившуюся обстановку, 2-я Ударная и 67-я армии возобновляют наступление. К 18 февраля части 67-й армии вышли к деревне Арбузово, тем самым срезали выступ немецкой обороны в районе 8-й ГЭС. После этого наступление на Синявинском направлении также приостановилось.

В целом за февраль 1943 года нашими войсками значительных успехов достигнуто не было, а самое главное не удалось уничтожить мгинско-синявинскую группировку противника. Армии действовали разрознено, что давало возможность немцам проводить перегруппировки резервов и обороняющихся частей.

В середине марта 1943 года Ленинградский и Волховский фронты предприняли очередную попытку перейти в наступление. 8-я армия Волховского фронта прорвала оборону противника на Карбусельском направлении, но смогла вклиниться вперед не более 3-4 километров. На Красноборском направлении войска 55-й армии закрепились на отвоеванных рубежах до… января 44-го.

С августа 1941 большая часть Ленинградской области была оккупирована немецко-фашистскими захватчиками, и уже полтора года наши бойцы мужественно, не жалея жизни, героически защищали подступы к Ленинграду. Но не только в штыковых атаках и под минометными обстрелами гибли тысячами наши защитники. В небе разворачивались грандиозные воздушные сражения. Грозные штурмовики Ил-2 перепахивали реактивными снарядами и бомбами передний край противника, уничтожали на дорогах вражеские резервы. Воздушные разведчики «висели» над линией фронта с задачей как можно эффективней отснять оборону противника и корректировать огонь нашей артиллерии. Ближние бомбардировщики наносили бомбовые удары по всей линии фронта перед наступлениями наземных частей, сравнивая с землей оборону противника. Ночные эскадрильи на самолетах У-2 и Р-5, как и полагалось, не давали покоя врагу в ночное время. Дальнебомбардировочная авиация Ставки ВГК громила артиллерию гитлеровцев, обстреливающую город Ленина. Юркие истребители выполняли огромный спектр задач: от прикрытия поля боя до защиты ударных самолетов в воздушных схватках с истребителями и бомбардировщиками противника.

Наш рассказ о воздушных боях над Красным Бором и Смердыней в период февраля-марта 1943 года.

Что такое воздушный бой, лучше историков об этом расскажут ветераны, участники этих сражений. Необходимо сделать лишь некоторое пояснение: начавшийся на большой высоте воздушный бой, например в районе Синявино, Колпино или Пушкина, уже спустя минуты мог переместиться в сторону Красного Бора или Ульяновки. Поэтому нередко в боевых донесениях авиационных полков указанная цель, ставившаяся перед летчиком, фактически находилось в некотором, иногда, значительном удалении от места боя.

При подготовке данного материала были использованы открытые российские источники и архивные сведения Центрального архива Министерства обороны и Центрального военно-морского архива. Однако немецкие источники крайне скупы и неточны, даже сводки 6-го отдела службы генерал-квартирмейстера Люфтваффе (дела Военного архива ФРГ RL 2 III/1177-1196) зачастую противоречивы. Поэтому данная работа не является сравнительным анализом потерь авиации противоборствующих сторон. Такое сравнение — предмет отдельного исследования.

Красноборская операция

Для многих — это неизвестная операция, которая прошла на фоне более значимых в историческом плане. Сколько таких локальных операций — «боев местного значения», прошло в годы Великой Отечественной войны на всей протяженности советско-германского фронта? Сотни? Тысячи? Десятки тысяч?...

Именно в таких неизвестных и забытых сражениях ковалась наша Победа, когда без восторженных реляций и шумихи перемалывались вражеские силы. Сотнями, тысячами жизней оплатила наша Родина эти бои местного значения.

Первый день наступления, 10 февраля 1943 года, в общих чертах неплохо описан Иваном Григорьевичем Иноземцевым в книге «Под крылом — Ленинград»: «Наступление началось 10 февраля. 55-ю армию поддерживала авиация 13-й воздушной армии, в которой насчитывалось 310 самолетов. Перешли в наступление и войска Волховского фронта.

До начала артиллерийской подготовки авиационные части нанесли удары по командным пунктам и узлам связи противника в районе Слуцк, Гамболово, Корделево, поселок Ульяновский. С переходом наземных войск в наступление, они действовали по артиллерийским и минометным группировкам противника в районах Пушкин, Старая Мыза, Красный Бор, Захожье, помогая пехоте в прорыве вражеской обороны. Экипажи 277-й штурмовой авиадивизии оказывали непосредственную поддержку подразделениям танковой бригады, подавляя противотанковую артиллерию. Особенно успешно сражались летчики 943-го штурмового авиаполка майора Г. М. Камбулатова. Наши бомбардировщики и штурмовики подвергли ударам также скопления железнодорожных эшелонов на станциях Красногвардейск, Н. Лисино, Пушкин, Слуцк, Никольское и резервы врага, подтягиваемые к району прорыва.

При поддержке авиации войска 55-й армии к исходу дня вклинились в оборону противника на 4-5 км и начали развивать успех на Ивановское, стремясь выйти к реке Тосна».

Камбулатов Г. М.

В донесении штаба Ленинградского фронта говорилось: «...Бомбардировочно-штурмовыми действиями нашей авиации уничтожено до 20 автомашин, зажжен ж\д эшелон на перегоне Мга — Пустынька, подавлен огонь до 20 артиллерийских батарей и 19 минометов. Всего произведено 250 самолето-вылетов, из них 67 на штурмовые действия. В воздушных боях сбито 7 самолетов противника (3 Ю-88, 3 ДО-215, 1 Ме-109). Нашей ЗА сбито 2 Ю-88. Наши потери: в воздушных боях сбито 2, огнем ЗА подбит 1 самолет, который при посадке разбился, 1 самолет не вернулся с задания и 1 потерпел аварию в воздухе. Авиация противника группами 4-18 самолетов бомбила наши части на фронте 55 армии. Всего отмечено 84 самолето-пролета, из них на фронте 55 армии — 76».

Как говорилось выше, немецкое командование предприняло ряд налетов на наступающие части Красной Армии. Под прикрытием истребителей в район Колпино подходят немецкие бомбардировщики. Над полем боя стала разворачиваться воздушная битва. Наши истребители, прикрывающие наземные войска, вступили в бой. В ходе воздушных боев в районе Ям-Ижоры летчики 196-го истребительного полка вчетвером смогли подбить один ФВ-190, это был первый самолет, записанный на счет молодого пилота Ивана Федоровича Шевченко.

Пилоты 27-го гвардейского истребительного авиаполка ПВО также подают заявку на два сбитых бомбардировщика Ю-88. Один из них в районе деревни Новая подбивает Василий Николаевич Харитонов, а второй в районе Московской Славянки записывают на счет гвардии капитана Иринея Федоровича Беляева.

Герой Советского Союза Харитонов В. Н.

Именно в этот день Указом Президиума Верховного Совета СССР за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, гвардии старшему лейтенанту В. Н. Харитонову было присвоено высокое звание Герой Советского Союза. Ириней Беляев, впоследствии тоже станет Героем Советского Союза, но только это случится несправедливо запоздало — в 1991 году!

Герой Советского Союза Беляев И. Ф.

В немецких сводках за тот день учтены только следующие поврежденные и погибшие самолеты:

— полностью уничтоженный от огня зенитной артиллерии FW190A-4 из 3./JG54 (заводской номер 145738) в районе восточнее Колпино;

— частично поврежденный при вынужденной посадке на «живот» на аэродроме Красногвардейск (Гатчина) FW190A-4 из 1./JG54 (заводской номер 147143);

— частично поврежденный от огня зенитной артиллерии FW190A-4 из 2./JG54 (заводской номер 145736), приземлившийся на аэродром Красногвардейск;

— полностью уничтоженный Ju88A-4 из III./KG1 (заводской номер 888733), в районе Тосно самолет был подбит истребителями и совершил вынужденную посадку, экипаж остался невредимым;

— полностью уничтоженный Ju88A-4 из III./KG1 (заводской номер 144488, бортовой номер V4+LT) в районе, указанном на очень широком пространстве Волхов — Шум, экипаж из четырех человек пропал без вести.

В этот первый день наступления потери были и с нашей стороны. После воздушного боя, проведенного в районе Колпино — Красный Бор, не вернулся с боевого задания летчик 11-го гвардейского истребительного авиаполка 2-го гвардейского истребительного авиакорпуса ПВО Ленинграда, гвардии младший лейтенант Федор Егорович Манжалей. Его самолет Ла-5 был подбит в воздушном бою, и так как остальные летчики, участвующие в воздушной схватке, были связаны боем, указать, куда упал самолет младшего лейтенанта никто не смог. В архивных документах полка говорится: «...При выполнении боевого задания по прикрытию наземных войск в районе Колпино вели воздушный бой. После воздушного боя не вернулся на свой аэродром...». После завершения воздушного боя заместитель командира эскадрильи, гвардии старший лейтенант Михаил Сергеевич Кобрянов доложил, что в районе юго-западнее Колпино им лично был сбит До-215, а в группе с другими летчиками один Ю-88.

При сопровождении штурмовиков Ил-2 в воздушном бою был сбит командир звена 196-го истребительного авиаполка 275-й истребительной авиадивизии, младший лейтенант Федор Семенович Крещук. Его самолет Р-40 «Киттихаук» упал 1,5 км южнее города Колпино. А самолет Р-40 «Киттихаук», который пилотировал командир звена старший лейтенант Федор Васильевич Тарасенко, на свой аэродром не вернулся. Это были первые потери авиаторов в Красноборской операции.

В этот же день, возвращаясь с боевого задания по нанесению бомбоштурмового удара по противнику в полосе 55-й армии, в районе Федоровского столкнулись в воздухе два самолета штурмовика Ил-2 из состава 57-го смешанного бомбардировочного авиаполка ВВС КБФ. И если летчик Белько смог дотянуть поврежденный самолет до своего аэродрома, то самолет заместителя командира 2-й эскадрильи, старшего лейтенанта Василия Кирилловича Щербака упал и разбился на полях совхоза Кудрово в районе Ново-Саратовской колонии, похоронив под своими обломками тело пилота.

Еще трагичнее для этого полка стал второй день наступления в районе Красного Бора. Вот как об этом говорят сухие строки архивных документов: «11 февраля 1943 года звено лейтенанта Солдатова вылетело на подавление огневых точек противника, мешающих продвижению частей 55 Армии в район Красный Бор. При подходе к цели, над территорией противника самолеты были атакованы ФВ-190 и Ме-109. Истребители прикрытия были скованы боем, штурмовики вместо вступления в оборонительный круг продолжали идти прежним курсом. В результате ни один из самолетов звена на аэродром не вернулся, все пропали без вести».

Вот имена этих летчиков:

— Солдатов Виктор Дмитриевич, 1914 г.р., лейтенант, командир звена 3 АЭ. Был награжден орденом «Красное Знамя». Вылетел на одноместном самолете Ил-2 № 1872131 (борт 33), мотор АМ-38 № ш 293646. Призван в 1938 году. Окончил ВМАУ имени Леваневского в 1940 году;

— Литвинов Андрей Антонович, 1915 г.р., командир запаса, летчик 3 АЭ. Вылетел на одноместном самолете Ил-2 № 1874240 (борт 39) мотор АМ-38 № 24182. Призван по мобилизации Октябрьским РВК Киева в июне 1941 года. Окончил Тамбовскую школу ГВФ в 1939 году;

— Столяренко Иван Моисеевич (Иосифович), 1911 г.р., капитан, заместитель командира АЭ 65-го авиаполка спецназначения ВВС ВМФ, был прикомандирован к 57 СБАП ВВС КБФ. Был награжден орденом «Красное Знамя». Вылетел на двухместном самолете Ил-2 № 1873340 (борт 35) мотор АМ-38 № 24222. В состав экипажа входил воздушный стрелок Елисеев И. А. Призван в 1932 году Ленинградским РВК города Киева. Кадровый с 1934 года;

— Елисеев Иван Александрович, 1919 г.р., сержант, воздушный стрелок-радист 3 АЭ. Вылетел на двухместном самолете Ил-2 № 1873340 (борт 35) мотор АМ-38 № 4222. В состав экипажа входил летчик Столяренко И. М. Призван в октябре 1939 года Мало-Ярославским ГВК. Окончил курсы воздушных стрелков в декабре 1942 года;

— Мякинький Павел Данилович, 1923 г.р., сержант, летчик 3 АЭ. Вылетел на задание на одноместном варианте самолета Ил-2 № 30972 (борт 41) мотор АМ-38 № 4583173. Призван Николаевским РВК города Николаев в мае 1941 года. Окончил Военно-морское авиационное училище имени Сталина в 1942 году.

Мякинький П. Д.

Судьбу Павла Даниловича Мякинького удалось установить только в 2006 году. Благодаря жителям полустанка Пустынька и руководителю саблинского школьного краеведческого музея Татьяне Слепневой удалось найти могилу летчика. Оказалось, что после того как самолет сержанта Мякинького был подбит в районе Красного Бора, он смог спастись, совершив вынужденную посадку или выпрыгнув с парашютом над оккупированной врагом территорией. В лесу Павел встретил другого, тяжело раненного летчика, у которого была сломана нога. Они вместе решили пробираться к линии фронта. Подойдя ночью к железнодорожному полустанку Пустынька, Павел спрятал раненого товарища в стогу сена, а сам пробрался к баракам, чтобы выяснить свое местонахождение.

Он осторожно вошел в дом и на пороге столкнулся с женщиной. Увидев советского летчика, она вскрикнула. К несчастью, в соседней половине дома располагались немцы, охранявшие железную дорогу, которые и услышали непроизвольный вскрик. Морской летчик принял свой последний бой на земле, отстреливаясь до последнего патрона. Он успел ранить нескольких немцев, но и сам погиб от разрыва гранаты, брошенной фашистами. Под утро немцы в стогу сена нашли и второго летчика. Прикладами они размозжили ему голову. Установить имя летчика нам удалось благодаря тому, что местные мужики, хоронившие убитых летчиков по приказу немцев, нашли в кармане комсомольский билет П. Д. Мякинького и долгие годы жители Пустыньки помнили его необычную фамилию. Нам удалось разыскать родных Павла Даниловича, хотя почти вся его родня из белорусского Могилева уже давно переехала в Челябинск.

Барак железнодорожников на ст. Пустынька, где погиб Мякинький П. Д.

К сожалению, имя второго пилота пока полностью установить не удалось, известно лишь то, что у него было найдено письмо, адресованное Мише от Оли. Но по результатам проведенной исследовательской работы, можно предположить, что этим летчиком мог быть штурман 943-го штурмового авиаполка 277-й штурмовой дивизии майор Михаил Иванович Васильев, который значится пропавшим без вести в районе Захожья.

Поисковики пытаются разыскать родных Михаила Ивановича, для того чтобы сопоставить имеющиеся сведения.

Останки летчиков в торжественной обстановке были захоронены на воинском мемориале Никольского городского кладбища 22 июня 2006 года.

Торжественно-траурная церемония захоронения останков П. Д. Мякинького и неизвестного летчика

22.06.2006 г. Никольское

Но вернемся к событиям 65-летней давности. В этот же день, 11 февраля 1943 года, погиб еще один экипаж флотского авиаполка. Самолет Ил-2 в составе экипажа летчика 3-й эскадрильи, лейтенанта Василия Степановича Кобзева и воздушного стрелка, младшего сержанта Александра Александровича Смирнова был подбит зенитками в районе Никольское — Красный Бор. От прямых попаданий у самолета отбило хвост, и они упали на территорию противника в 3 км севернее Никольского.

В этот же день понесли потери и летчики ПВО. Разбился, поврежденный в воздушном бою с противником в районе Колпино, самолет командира звена 11-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии старшего лейтенанта Александра Семеновича Иванова. Его тело было захоронено на аэродроме базирования полка в парке Сосновка в городе Ленинграде.

Но и у наших летчиков были в этот день победы. Однополчанин погибшего Александра Иванова, заместитель командира эскадрильи, гвардии старший лейтенант Михаил Кобрянов заявил о сбитом Ме-109 в районе Колпино. Пилот 27-го гвардейского авиаполка, гвардии младший лейтенант Александр Григорьевич Андрианов в паре с другим летчиком сбивают немецкий ФВ-190 севернее Саблино, а южнее Колпино он записывает себе на личный счет еще один ФВ-190. Тройка «Яков» под командованием командира эскадрильи этого же полка Иринея Федоровича Беляева юго-восточнее Колпино сбивают Ме-109. Его заместитель, гвардии старший лейтенант Александр Терентьевич Карпов (будущий дважды Герой Советского Союза) в паре с ведомым сбивают севернее Саблино ФВ-190, затем южнее Колпино Ю-87, а Герой Советского Союза Василий Николаевич Харитонов добивается личной победы над ФВ-190 уже при отходе противника с поля боя в районе совхоза Пушкинский.

Дважды Герой Советского Союза Карпов А. Т.

В этот день отличились летчики и 158-го истребительного авиаполка. Юго-западнее Колпино летчик Григорий Иванович Богомазов (будущий Герой Советского Союза) сбивает Ме-109, а пилот Сергей Васильевич Деменков (также будущий Герой Советского Союза) — немецкий двухмоторный бомбардировщик Ю-88, а затем в районе Путролово добавляет на свой личный счет ФВ-190.

Герой Советского Союза Богомазов Г. И.

Герой Советского Союза Деменков С. В.

К сожалению, и в этом полку также не обходится без потерь. На свой аэродром не вернулся самолет Р-40 «Киттихаук» с младшим лейтенантом Петром Ивановичем Гавриковым.

Немцы признают по своим сводкам за тот день только следующие поврежденные и погибшие самолеты:

— полностью уничтоженный Bf109G-2 из 4./JG54 (заводской номер 10355), не вернувшийся из района Колпино вместе с пилотом, по утверждению немцев после проведенного боя с тридцатью ЛаГГ-3;

— частично поврежденный при вынужденной посадке на аэродроме Мга FW190A-4 из 1./JG54 (заводской номер 145753);

— полностью уничтоженный от огня зенитных орудий в районе Слуцка FW190A-4 из 3./JG54 (заводской номер 142309), пилот самолета погиб;

— частично поврежденный от огня зенитной артиллерии Ju87R-4 из 1./StG5 (заводской номер 6202);

— частично поврежденный от огня зенитных орудий в районе Колпино Bf110F-3 из 4.(H)/33 (заводской номер 5039);

— полностью уничтоженный в воздушном бою в районе северо-западнее Смердыни Ju88A-4 из III./KG1 (заводской номер 144173), который можно с полной уверенностью отнести к победам истребителей 14-й Воздушной армии.

12 февраля 1943 года, как говорилось выше, описывая судьбу морского летчика Павла Мякинького, не вернулся с боевого задания штурман 943-го штурмового авиаполка майор Михаил Васильев. Он вылетел на боевое задание на одноместном штурмовике Ил-2 в район Захожья и был подбит зенитной артиллерией противника.

13 февраля 1943 года была оттепель, столбик термометра поднялся до +1, дул порывистый юго-западный ветер. Стояла нелетная погода. В блокадном дневнике ленинградца Николая Павловича Горшкова записано: «С утра очень редкая артиллерийская стрельба. В начале 16-го часа слышна отдаленная канонада... Бои вокруг Ленинграда идут беспрерывно».

14 февраля 1943 года. «...Оттепель, температура +1. Ветрено. Идет мокрый снег. После рассвета погода оставалась пасмурной, без осадков. В 13 часов 55 минут завыла сирена воздушной тревоги. Отбой дан в 14 часов 25 минут... Вторая тревога с 16 часов 30 минут до 17 часов 25 минут. Били зенитки. Взрывов бомб не было. Днем стало морозить, температура упала до −2. Ветрено...».

В этот день воздушные бои на красноборском направлении развернулись с новой силой. Штурмовики 57-го СБАП ВВС КБФ оказывают содействие в наступлении пехотным частям 55-й армии на колпинском направлении, уничтожая огнем «эресов» и авиационных пушек живую силу противника. При одном таком заходе был подбит самолет Ил-2 1-й эскадрильи младшего лейтенанта Алексея Яковлевича Боровкова. Ему удалось произвести вынужденную посадку на своей территории в районе деревни Самарка, при этом самолет оказался разбитым, а летчик получил ранение.

В воздушном бою в районе Красный Бор — Никольское сбиты два самолета Як-1 из состава 21-го истребительного авиаполка ВВС КБФ. Командир эскадрильи, капитан Василий Павлович Меркулов выбросился с парашютом со сбитого самолета в районе Никольского и был доставлен в госпиталь. А самолет летчика 3-й эскадрильи, сержанта Петра Васильевича Карбусова упал в 7 км юго-восточнее Колпино. Также из района Колпино не вернулся с боевого задания самолет Як-7б, который пилотировал летчик 27-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии младший лейтенант Внуков Петр Алексеевич.

Меркулов В. П.

В 17.10 по московскому времени в районе Ульяновки на высоте 600 метров четыре истребителя И-153 «Чайка» из состава 71-го истребительного авиаполка ВВС КБФ под руководством младшего лейтенанта Николая Кучерявого вступили в бой с двумя Ме-109, которые атаковали наших штурмовиков. После этого в районе Колпино одну нашу «Чайку» летчика 1-й эскадрильи, старшего сержанта Евгения Степановича Образцова неожиданно атаковали два Ме-109, одновременно сверху сзади. Самолет загорелся и упал в районе Колпинской колонии. Тяжело раненный летчик был доставлен в госпиталь, и спустя какое-то время в полк пришло сообщение, что Евгений Образцов скончался от ран. В штабе полка по всем правилам были оформлены документы, что он умер от ран 28 февраля 1943 года, и приказом от 29 марта 1943 года он был исключен из списков части. На самом деле, сообщение госпиталя, оказалось ошибочным — старший сержант Образцов выжил и вернулся в полк. Приказом по полку от 12 мая 1943 года он был восстановлен из «мертвых», и успешно воевал до конца войны...

Кучерявый Н. П.

Образцов Е. С.

В этот же день летчики 3-го гв. ИАП ВВС КБФ, прикрывая наши наземные войска на высоте от 1000 до 800 метров, в 16.35 получили команду по радио о том, что со стороны Пушкина в направлении на Красный Бор идет группа Ю-87. Шестерка ЛаГГ-3 в трех парах: гвардии капитан Дмитрий Татаренко — гвардии сержант Сергей Рябушкин, гвардии капитан Иван Цапов — гвардии сержант Николай Шестопалов, гвардии капитан Иван Минаев — гвардии младший лейтенант Тихон Жучков атаковали немецкие самолеты в лоб. По архивным сведениям 3-го гвардейского истребительного авиаполка ВВС КБФ в результате этого воздушного боя, проходящего преимущественно на встречных курсах, противник потерял семь Ю-87 и один ФВ-190. Пять самолетов противника ушли с поля боя подбитыми. К этому следует добавить, что в этом бою принимали участие будущие три Героя Советского Союза: капитан Татаренко, капитан Цапов и младший лейтенант Жучков.

Рябушкин С. С.

Шестопалов Н. И.

По немецким сводкам за тот день повреждения получили:

— Ju87R-2 из 1./StG5 (заводской номер 6013) поврежденный от огня зенитных орудий в районе северо-западнее Красногвардейска;

— Ju87R-2 из 2./StG5 (заводской номер 5771) поврежденный от огня зенитных орудий тоже в районе северо-западнее Красногвардейска;

— Ju87R-4 из 3./StG5 (заводской номер 6268) был поврежден зенитным огнем и полностью разбит при вынужденной посадке в районе Конашово.

— FW-190А-4 из Stab JG 54 (заводской номер 145806), получивший повреждения от зенитных орудий, совершил вынужденную посадку в районе Веденское.

15 февраля 1943 года при прикрытии наземных войск в районе Красного Бора с немецкими самолетами схлестнулись летчики 3-го гвардейского истребительного авиаполка ВВС КБФ. Восьмерка наших ЛаГГ-3 под руководством командира 2-й эскадрильи Игоря Каберова вела бой с бомбардировщиками Ю-88 и истребителями противника. В этом бою был подбит самолет сержанта Андрущенко (Андрющенко) Василия Романовича, который выбросился с парашютом над территорией противника. Только спустя два года однополчане узнали, что Василий Андрющенко не погиб, а попал в плен к немцам и был освобожден из него 9 мая 1945 года. Об этом бое Игорь Каберов записал в боевом донесении: «...Один Ме-109 зашел в хвост Андрющенко. Заметив его атаку и видя, что никто эту атаку не отбивает, я решил оторваться от своей группы и атаковать противника. Но я опоздал, и Ме-109 дал длинную очередь по самолету Андрющенко. Он сильно задымил, падения его я не проследил. Зайдя в хвост Ме-109, я дал по нему две очереди. Ме-109 с дымом пошел в сторону Слуцка...». Еще один участник этого боя гвардии капитан Иван Минаев тоже описал в донесении обстоятельства потери нашего самолета: «...самолет Андрющенко с дымом пошел вниз. Я резко развернулся на Ме-109, но Шилков атаковал Ме-109 сверху и зажег его. Ме-109 со снижением пошел в сторону Пушкина. На высоте 1000 метров южнее Колпино наблюдали парашютиста...».

Андрющенко В. Р.

В этом же районе, прикрывая наземные войска, вели бой летчики ПВО Ленинграда. В результате воздушного боя был сбит самолет Ла-5 из состава 11-го гвардейского истребительного авиаполка. В донесении говорится, что летчик гвардии младший лейтенант Наминатов Николай Васильевич сгорел вместе с самолетом в районе Колпино.

Также на свой аэродром не вернулись два самолета Ил-2 из состава 15-го гвардейского штурмового авиаполка 277-й штурмовой авиадивизии после нанесения бомбоштурмового удара по ближним тылам противника в районе Ульяновки. Экипажи в составе старшего летчика, гвардии младшего лейтенанта Виктора Васильевича Никишанова и воздушного стрелка, авиамоториста гвардии сержанта Александра Николаевича Войлова, летчика, гвардии младшего лейтенанта Василия Моисеевича Моротченко и воздушного стрелка, авиамоториста, гвардии сержанта Михаила Михайловича Баранова пропали без вести. Ил-2 гвардии капитана Н. Н. Смирнова этого же полка был сильно поврежден, но раненый летчик сумел привести его на свой аэродром. Когда машина приземлилась, оказалось, что воздушный стрелок, гвардии сержант Федор Кузьмич Серегин был убит еще в воздухе над целью в районе Ульяновки.

В воздушном бою с истребителями противника в районе Красного Бора, заместитель командира эскадрильи 27-го гвардейского истребительного авиаполка Александр Терентьевич Карпов сбивает немецкий истребитель Ме-109.

Немцы признают потерю одного Ju-87R-2 (заводской номер 5707) из 2./St.G5, который был сбит зенитками и совершил вынужденную посадку на «живот» в районе Красногвардейска.

16 февраля 1943 года нелетная погода. В дневнике Николая Горшкова записано: «...В 6 часов утра мороз −9. Идет снег. Метель. За ночь насыпало много снега... В течение всего дня погода пасмурная... Сегодня удивительно тихо. Вражеские батареи, обстреливающие вчера город, уничтожены. После вчерашнего бешенного обстрела сегодня только изредка издалека слышны глухие одиночные выстрелы...».

17 февраля 1943 года на подавление огневых точек противника в районе Красный Бор — Никольское вылетели грозные штурмовики Ил-2 57-го СБАП ВВС КБФ. После атаки артиллерийских позиций немцев севернее Никольского был подбит Ил-2, экипаж в составе летчика сержанта Ярошевского Валерия Петровича и воздушного стрелка младшего сержанта Михайлова Василия Петровича. Вернувшиеся на свой аэродром другие экипажи полка сообщили, что никто не видел места падения самолета. На свой аэродром самолет не вернулся.

18-19-20 февраля 1943 года — нелетная погода. В блокадном дневнике Н. Горшкова отмечено: «...18 февраля — Мороз −4. Сплошная облачность... 19 февраля — мороз −4. Сыплет снег с ветром... 20 февраля — Оттепель. В 6 часов утра — 0. Днем была переменная погода, иногда шел снег...».

21 февраля 1943 года шесть ЛаГГ-3 из состава 3 гвардейского ИАП ВВС КБФ под руководством заместителя командира 2 эскадрильи по политчасти, гвардии капитана Василия Громодвинникова вылетели на прикрытие своих войск в район Красный Бор — Никольское. В результате воздушного боя с истребителями противника был сбит один ФВ-190, а у самолета ведущего, капитана Громодвинникова оказалось пробито хвостовое оперение и консоль правого крыла. Другая восьмерка ЛаГГ-3 этого же полка под руководством гвардии капитана Дмитрия Татаренко вела воздушный бой в районе Колпино, где тоже подбила один ФВ-190, который, как говорится в донесении: «...дымящий с резким снижением ушел в сторону города Пушкин...». Но досталось в этом бою и нашим летчикам. Поврежденный в воздушном бою ЛаГГ-3 гвардии сержанта Александра Шилкова, совершил вынужденную посадку в районе поселка Овцино, на своей территории. Александр Анфимович Шилков тоже стал впоследствии Героем Советского Союза, но в 1960 году он был осужден судом военного трибунала за уголовное преступление и в 1961 году лишен этого почетного звания.

Герой Советского Союза Шилков А. А.

В результате воздушного боя летчиками 11-го гвардейского истребительного авиаполка был заявлен сбитый южнее Красного Бора один ФВ-190. На победу претендовал гвардии старший лейтенант Михаил Кобрянов. Летчики ПВО также понесли потери. В донесении 11-го гвардейского истребительного авиаполка говорится: «...гвардии младший лейтенант Олейник Г. Я., над Красным Бором на высоте 3000 м был подбит в воздушном бою. Оставил самолет на высоте 2000 м, открыл парашют и приземлился над Красным Бором. Место нахождения младшего лейтенанта Олейника до сего времени не установлено...».

Только в 1944 году стало известно, что Григорий Яковлевич Олейник не погиб. Судьба летчика, на счету которого на момент когда его сбили, были три личных и две групповые победы, сложилась следующим образом. Уже в наши дни современные исследователи истории авиации Константин Чиркин и Олег Корытов взяли интервью у одного из ветеранов, бывшего летчика 103-го гвардейского истребительного авиаполка Леонида Сергеевича Кулакова, который и рассказал о судьбе Григория Олейника: «...Гриша Олейник, его сбили на «Ла», он воевал на «Ла-5». Его сбили, и он попал в плен. И бежал. Шесть человек договорились между собой. Был среди них моряк, артиллерист, летчик — Гриша Олейник. Из ста человек только шесть решило рискнуть. И когда их повезли на Украину поездом, взломали пол, и на ходу спускались по одному на рельсы. Выбирались ночью, поезд, замедлив ход, шел, их поддерживали за ноги... Самое главное, он рассказывал, чтобы осью не прибило...

Вот их шесть человек бежало. Он попал к Ковпаку. Воевал у него, грамоту получил, потом вернулся. Потом «особняки» (сотрудники особого отдела армейской контрразведки, сокращенно СМЕРШ) его проверяли, и с недоверием к нему отнеслись. И в мирное время уже ему продвижения не было. Ну, я вот потом стал командиром полка, я его сделал штурманом полка, потом заместителем командира полка, и командиром полка, и он уволился. Сейчас он в этом, не в Кемерово, на Украине, вот...».

22 февраля 1943 года в районе Колпино — Красный Бор зафиксирован воздушный бой между четверкой ЛаГГ-3 из состава 3 гв. ИАП ВВС КБФ под руководством гвардии капитана Ивана Минаева и четверкой вражеских ФВ-190 и двух Ме-109. В результате этой схватки на свой аэродром не вернулся самолет гвардии сержанта Лобко Афанасия Мефодьевича. О его судьбе однополчане узнали только в июле 1944 года после освобождения Киева. Оказалось, что Афанасию Мефодьевичу удалось спастись, на подбитом самолете он смог совершить вынужденную посадку в тылу противника, но при посадке был тяжело ранен. Только 25 февраля 1943 года (по другим данным 24 февраля) в прифронтовом лесу его еле живого подобрали немцы и отправили в немецкий лазарет, который располагался на станции Мга. 6 марта 1943 года Афанасия перевезли в Нарву, где в немецком госпитале 13 марта 1943 года ампутировали ногу, которая была сильно повреждена во время воздушного боя. Из Нарвы 13 декабря 1943 года он был переведен в лагерь Майданек, а освобожден из плена частями Красной армии 24 июля 1944 года (по другим данным освобожден из концлагеря в городе Люблин, блок № 6). После освобождения он был направлен в Киев в наш эвакогоспиталь, откуда и сумел сообщить о себе в полк.

Минаев И. Е.

В тот же день очередную победу одержал заместитель командира эскадрильи 27-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии старший лейтенант Карпов Александр Терентьевич. В районе южнее Красного Бора он сбил немецкий бомбардировщик Ю-88, который пытался бомбить наши войска.

По немецким данным в районе Антропшино совершил вынужденную посадку из-за недостатка топлива FW-190A-4 (заводской номер 142474) из состава 2./JG 54.

23 февраля 1943 года опять не повезло морским штурмовикам. Действуя по переднему краю противника и ближайшим его тылам, они подвергались самому мощному зенитному огню немцев. Высоты боевого применения штурмовой авиации были от 1000 метров до 30 метров от земли. Самый эффективный огонь из бортового оружия наносился штурмовиками на низкой высоте. При выходе из атаки, штурмовиков часто подстерегали истребители противника. Так на самой малой высоте после выхода из атаки был атакован и сбит в районе населенного пункта Отрадное одноместный Ил-2 лейтенанта Геннадия Константиновича Шубладзе. Самолет загорелся и упал на свою территорию в 2 километрах от линии фронта. А самолет, на борту которого находился экипаж в составе летчика 1-й эскадрильи, сержанта Козьякова Ивана Даниловича и воздушного стрелка, сержанта Малиновского Алексея Васильевича, при нанесении удара по Кирпичному заводу в поселке Покровское, во время пикирования, от прямого попадания зенитного снаряда загорелся и упал в районе цели, похоронив под обломками молодой экипаж.

В этот же день понесли потери и армейские штурмовики. Самолет Ил-2 из состава 15-го гвардейского штурмового авиаполка 277 ШАД был подбит в районе Захожья. Летчик самолета командир звена, гвардии лейтенант Николай Александрович Миронов пытался дотянуть на подбитом самолете до своей территории и спасти не только самолет, но и воздушного стрелка гвардии младшего сержанта Василия Ивановича Щекланова. Но когда они перетянули через линию фронта, самолет стал разваливаться в воздухе от полученных повреждений. Командир экипажа подал команду прыгать. К сожалению, высота, на которой летчик и стрелок покинули гибнущую машину, оказалось слишком мала. В этот же день их разбившиеся тела с нераскрывшимися парашютами были обнаружены бойцами 134-го минометного полка 55-й армии в районе Колпино.

В ходе воздушного боя в районе Никольского летчиком 196-го истребительного авиаполка Иваном Федоровичем Шевченко сбит немецкий истребитель ФВ-190.

В немецких документах не удалось найти упоминаний о поврежденных и уничтоженных самолетах противника в период с 15 по 23 февраля 1943 года на данном участке фронта. Но сказать точно, что таковых не имелось тоже нельзя.

23 февраля 1943 года наступление советских войск приостановилось.

«Проведенные операции Ленинградского и Волховского фронтов не дали ожидаемых результатов...» — говорится в Директиве Ставки Верховного Главнокомандования за № 30057 от 27 февраля 1943 года. В Директиве указывалось, что основным недочетом наступательных операций фронтов является то, что армии действовали порознь, и каждая на своем участке обязывалась прорывать сильно укрепленную полосу противника, что привело к распылению сил и средств, к бесцельным большим жертвам в живой силе и технике. «С этими недочетами необходимо покончить» — была подведена черта, подписанная Верховным Главнокомандующим И. Сталиным.

Выдохлись наступающие дивизии 55-й армии Ленинградского фронта. Все лимиты артвооружения и запасы людской прочности иссякли на рубежах под Красным Бором и на берегах речки Тосны в районе Ивановского. Сильно укрепленные линии обороны противника были прорваны всего в нескольких местах. Так невероятными усилиями и людской кровью были отвоеваны часть поселка Красный Бор и станция Поповка. Дальнейшего наступления на Ульяновку и далее на Тосно не получилось. Десятки, сотни, тысячи жизней оборвались в боях за взятие этих населенных пунктов.

7 марта 1943 года командующим войсками Ленинградского и Волховского фронтов поступает новая директива, которая приказывает: «Командующему Ленинградским фронтом силами восьми стрелковых дивизий и трех стрелковых бригад с соответствующими средствами усиления прорвать оборону противника на фронте Красный Бор, поселок Песчанка, нанести удар в направлении Ульяновки и овладеть железнодорожным узлом Саблино, перерезав железнодорожное и шоссейное сообщение на участке Ульяновка — Мга, с последующим развитием удара на Войтолово, в тыл мгинско-синявинской группировки противника.(...) Начало операции для обоих фронтов 14 марта 1943 года».

Войска срочно начали готовиться к очередному «красноборскому штурму» на немецкую линию обороны, которая строилась, формировалась и пристреливалась в течение двух лет.

В Докладе Военного Совета Ленинградского фронта в Ставку Верховного Главнокомандования от 4 марта 1943 года говорится: «ВВС фронта планируются к участию в операции в полном составе: 9 бомбардировщиков, 54 штурмовика и 177 истребителей — всего 240 самолетов...».

Но не удалось к этому установленному сроку подготовить войска к очередному наступлению. К линии фронта спешно перебрасывались дополнительные вооружения и боеприпасы, которые поступали в основном с «Большой земли» через небольшой «коридор», пробитый в январе 1943 года. Из госпиталей легкораненые срочно выписывались в команды выздоравливающих и после небольшого отдыха шли в дивизии. Из тыловых служб формировали команды и отправляли в строевые части. Войсковая разведка проводила вылазки в тыл противника, «нащупывая» его огневые точки и определяя его оборону.

9 марта 1943 года на сопровождение и прикрытие разведчика Пе-2 из состава 13-го отдельного разведывательного авиаполка в район Синявино вылетели пилоты 14-го гвардейского истребительного авиаполка 275-й истребительной авиадивизии. При попытке немцев атаковать наш разведчик, истребители сопровождения вступили в бой. Вражеским истребителям не удалось помешать разведчику, но после проведенного боя пропал летчик полка, гвардии лейтенант Николай Иванович Игнатьев. В документах полка говорится: «...оторвался от группы и на свой аэродром не вернулся...». С этого момента в полковых документах он стал считаться пропавшим без вести. Только спустя десятилетия, в 2001 году обломки его самолета и останки пилота обнаружили местные лесники, которые сообщили о своей находке поисковикам. В результате кропотливой поисковой работы по обнаруженному на месте падения сильно деформированному капоту самолета, на котором был выбит его заводской номер, удалось установить место гибели гвардии лейтенанта Николая Игнатьева. Это место находилось на болоте, недалеко от железнодорожной ветки Ульяновка — Мга, в районе поселка Ульяновка. В мае 2001 года останки летчика были торжественно захоронены на братском воинском мемориале в поселке Красный Бор. Спустя некоторое время удалось разыскать родную сестру Николя Ивановича — Анастасию Ивановну Швецову (Игнатьеву).

Игнатьев Н. И.

Памятник на могиле летчиков 14 гв. ИАП

пос. Красный Бор

Несмотря на все усилия армейского и дивизионного командования, приготовления к наступлению смогли закончить только к 18 марта 1943 года. На следующий день — 19 марта 1943 года началась вторая Красноборская операция!

Ударные силы авиации — штурмовики и бомбардировщики 13-й Воздушной армии и ВВС Краснознаменного Балтийского флота, которые поддерживали наступление наземных войск, вышли на цель. Под ними расстилалась полоса прорыва 55-й армии. По перепаханной артиллерией и реактивными снарядами земле, проваливаясь в подтаявший снег, в атаку шли батальоны и полки.

В дневнике ленинградца-блокадника Николая Павловича Горшкова, пережившего всю блокаду города, появились записи: «...19 марта. Утром мороз −4. Погода безоблачная. Небольшой ветер. Днем хорошая, теплая солнечная погода. С утра и весь день до вечера слышны звуки отдаленной артиллерийской канонады...».

В эти же самые дни подобные описания происходящего велись и по другую сторону фронта, в ближнем немецком тылу, дневниковые записи вел один из жителей Саблино — Леонид Гусев. Сегодня этот дневник хранится в Ульяновском школьном краеведческом музее, и ознакомиться с ним мы смогли благодаря руководителю музея Татьяне Николаевне Слепневой.

Вот некоторые записи Л. Гусева: «...19 марта 1943 года. Пишу сейчас. В 5 часов 50 минут открылась сильная канонада, начиная от запада и кончая Ивановским. Лес окутан дымом, летают русские бомбардировщики, рвутся снаряды в Саблине. Попал снаряд в кузницу и несколько около комендатуры. Все трясется как землетрясение.(...) Снаряды свистят и рвутся за речкой, сидят в окопах немцы в полном боевом. Канонада такая, что в ушах трясутся перепонки, которые готовы лопнуть...».

Как страшный сон вспоминают эти мартовские дни бывшие солдаты эстонского Восточного батальона № 659, воевавшие на стороне немцев и переброшенные под Красный Бор для затыкания дыр в обороне: «В феврале 1943 года 6,7 и 8 роты батальона отправили под Колпино.(...) По ночам мы строили укрепления, блиндажи и окопы. Там оставались остатки Голубой дивизии. На третий день их место занял один немецкий полк. К 12 марта мы закончили постройку основных укреплений.(...) В начале марта началась сильная оттепель. Блиндаж наполнился водой.(...) 19 марта 1943 года с раннего утра начался многочасовой ураганный огонь со стороны Красной армии. Русская артиллерия, катюши, минометы открыли огонь по нашему и соседнему участку немецкой роты. В небе летали русские самолеты и управляли огнем. На нас все время падали осколки снарядов. От огня катюш на воздух взлетели бревна от блиндажа 6-ой роты.(...) Рота у дервни Полодово сдалась в плен, русские прорвались в тыл нашему батальону к шоссе Ленинград — Москва и в лес за ним. 6 и 7 роты понесли большие потери. Погиб командир батальона капитан Микумаги.»

А вот еще одни воспоминания: «...Это началось утром 19 марта в 04.35. Огонь был очень сильным и длился 1,5 — 2 часа. По нам стреляли всеми видами оружия. Самые ужасные звуки со свистом были у катюш.(...) Когда началась русская атака уже было светло. С правой стороны, у Красного Бора был слышен пулеметный огонь. На нашем левом фланге была одна слабая немецкая часть, которая стала отступать и русские начали обходить нас. Тогда лейтенант Вахури приказал отступать до леса, а там видно будет.(...) Из нашей роты собралось 12-13 человек, и возникал вопрос: неужели нас больше не осталось. Ни одного унтер-офицера или офицера. Можно было предположить, что многие без вести пропавшие были ранены и попали в плен.(...) От нашей роты вместе с обозными солдатами осталось 29 человек.»

В этот день в небе над Красным Бором и Ульяновкой возобновились ожесточенные воздушные схватки. Ураганный огонь авиационных пушек и пулеметов с неба, а с земли по самолетам страшные залпы зенитных орудий заволокли дымом синее небо.

Этот день принес и новые потери в советской авиации. В районе Колпино был подбит и разбился самолет Ил-2 из состава 15-го гвардейского штурмового авиаполка 277-й штурмовой авиадивизии. Его экипаж, в составе летчика старшего, сержанта Павла Филипповича Семенова и воздушного стрелка, сержанта Анатолия Ивановича Жарова, погиб.

На самолете Ил-2 из состава 943-го штурмового авиаполка этой же дивизии, который пилотировал капитан Капралов, был убит в небе воздушный стрелок, младший сержант Мызников Иван Михайлович. Летчик самолета, выпрыгнув с парашютом в районе Колпино, спасся.

Морская штурмовая авиация подавляла огневые точки противника в районе юго-восточнее Красного Бора. После первой атаки шести самолетов Ил-2 из состава 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС КБФ в строю не оказалось самолета, который пилотировал гвардии младший лейтенант Николай Сергеевич Трефильев. Так как его самолет шел в группе последним, никто из других летчиков, сказать что-либо о нем не смогли. В полковых документах было записано: «предположительно сбит зенитной артиллерией противника».

Были потери и победы и у истребителей 275-й истребительной дивизии. С боевого задания по прикрытию бомбардировщиков, которые бомбили передний край противника в районе Колпино — Поповка — Ульяновка, не вернулись два самолета Як-7б из состава 29-го гвардейского истребительного авиаполка. Их пилотировали гвардии младшие лейтенанты Федор Иванович Лоскутов и Николай Артемьевич Багнет. В этом бою знаменитый ас ленинградского неба, будущий Герой Советского Союза, Андрей Васильевич Чирков сбил один немецкий истребитель Ме-109 в районе Красного Бора, а второй Ме-109 уже в районе нашего аэродрома Манушкино.

При разведке поля боя в районе Красный Бор — Саблино — Ульяновка — Черная Речка шесть самолетов Як-1 из состава 14-го гвардейского истребительного авиаполка вели воздушный бой с десятью истребителями противника. В результате воздушного боя погибли штурман полка, гвардии капитан Филипповский Михаил Анисимович и заместитель командира АЭ, гвардии старший лейтенант Севрюков Александр Антонович. Летчики полка доложили и о сбитых немцах. Так командир эскадрильи, гвардии капитан Михаил Борисович Лобанов в воздушном бою в районе Новолисино сбил самолет противника ФВ-190, а гвардии старший лейтенант Иван Михайлович Дубовик в районе Старой Мызы записал на свой счет ФВ-190.

Лобанов М. Б.

Летчикам ПВО в этот день также приходилось «жарко». С боевого задания из района Красного Бора на свой аэродром не вернулся самолет Як-7б, командира звена 27-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии лейтенанта Земцова Владимира Григорьевича. Зато его однополчанин, гвардии младший лейтенант Андрианов Александр Григорьевич в районе Красного Бора сбил Ме-109.

Андрианов А. Г.

А вот как вспоминает свой первый воздушный бой бывший летчик 158-го истребительного авиаполка (впоследствии 103 гв. ИАП) Леонид Сергеевич Кулаков: «...Взлетели, Литаврин ведущий, с ним Морозов Аркаша, Деменков и я. Летали парами. Парами мы начали летать еще в школе. Звено стало «отпадать» — научили нас немцы. Дали задание: к Красному Бору. Шли на высоте тысячи три метров. Литаврин показывает:

— Смотрите, — говорит, — пара «Мессеров».

Они выше нас были. И закрутили.

Мы Литаврина еще на земле спрашивали как вести себя в бою.

— Очень просто: если оторвешься, — говорит, — немцы собьют. А если побежишь, я расстреляю. Ясно?

Отвечаем:

— Ясно.

Ну вот, я и вцепился за хвост Деменкову. Он потом мне рассказывал:

— Я — говорит, — боялся, что ты мне винтом отрубишь чего-нибудь.

А пилотировал он здорово, «со струями». Крутились долго. И вот он пошел в переворот, я за ним. И вдруг «Бух!». Немец по мне как хватил, и сразу двигатель встал. Я спикировал сначала. Потом вывел, и, планируя, пошел к Манушкино, перетянул Неву и сел на живот.(...) Вот такой мой первый бой получился...».

В немецких сводках за тот день учтены только следующие поврежденные и погибшие самолеты:

— на аэродром Красногвардейск вернулся поврежденный в воздушном бою FW190A-4 из 1./JG54 (заводской номер 5753);

— на аэродроме Красногвардейск после возращения с боевого задания при посадке был поврежден Bf109G-2 из 6./JG54 (заводской номер 10380).

Для блокирования немецких самолетов, расположенных на аэродромах рядом с Ленинградом, в этот день авиация Краснознаменного Балтийского Флота нанесла бомбоштурмовой удар по захваченному немцами аэродрому Котлы.

В донесении командующего войсками Ленинградского фронта Верховному Главнокомандующему от 19 марта 1943 года, говорится: «ВВС фронта, действуя на ударную группировку 55 армии, произвела 307 самолето-вылетов на бомбардировочные и штурмовые действия по боевым порядкам противника и его штабам, железной дороге и автоперевозкам и на прикрытие войск 55 армии на поле боя. Разбито два эшелона противника на разъезде Стекольный и станции Саблино, взорвано четыре склада боеприпасов, подавлен огонь 11 артиллерийских, 10 минометных и 11 зенитных батарей, 24 отдельных орудий и разбито 40 повозок. Произведено 10 воздушных боев, в результате которых сбито 9 самолетов противника. Наши потери — 8 самолетов. ВВС противника — отмечено 64 самолета-пролетов, преимущественно истребителей. Из них на фронте 55 армии — 40 самолетов».

На второй день наступления 20 марта 1943 года бои разгорелись с новой силой. Опять, охваченные пламенем, падали на землю сбитые самолеты.

Самолеты 275-й истребительной дивизии прикрывали штурмовики, которые действовали по переднему краю противника и наносили бомбоштурмовые удары по скоплению живой силы в ближайшем тылу врага. Так, прикрывая штурмовики в районе Красного Бора, был сбит и упал вместе с самолетом Р-40 «Томагаук» летчик 196-го истребительного авиаполка, младший лейтенант Сергей Александрович Фадеев. Также, при сопровождении штурмовиков в районе Ульяновки, погибли на самолетах Як-1 пилоты 14-го гвардейского ИАП: командир звена, гвардии старший лейтенант Андрей Иосифович Чепуренко и летчик, гвардии старший лейтенант Александр Васильевич Слипченко.

Один из боевых эпизодов с участием летчиков 14-го гвардейского авиаполка описан в книге военного историка Ивана Григорьевича Иноземцева «Под крылом — Ленинград»: «Прикрывая группу штурмовиков, пятёрка «Яков» 14-го гвардейского истребительного авиационного полка во главе с заместителем командира полка по политчасти капитаном И. Д. Одинцовым в районе Ульяновки вступила в бой с 15 вражескими истребителями Ме-109 и ФВ-190. Противник стремился пробиться к «Илам», но капитан Одинцов в паре с капитаном В. К. Мочаловым отбили атаку ближайшего «Фокке — Вульфа», а затем напали на второго ФВ-190 и сбили его. В это время старший лейтенант Слипченко вёл бой с тремя вражескими истребителями. Даже когда кончились боеприпасы, он не вышел из боя, а продолжал атаковать врага. И так сражался, пока его самолёт горящим врезался в землю. А штурмовики тем временем благополучно вернулись на свой аэродром».

Мочалов В. К.

Летчики 14 гвардейского истребительного авиаполка

Летчики 14 гвардейского истребительного авиаполка

Штурмовикам в этот день больших потерь удалось избежать, только один самолет Ил-2 из состава 943-го штурмового авиаполка был подбит и упал в районе 2 км восточнее Колпино. Летчик самолета, младший лейтенант Дмитрий Иванович Сотников погиб, а воздушный стрелок, сержант Постников спасся с парашютом.

С нашей стороны заявки на победы над вражескими самолетами были записаны за летчиками ПВО. Пилотом 27-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии младшим лейтенантом Александром Андриановым один самолет Ме-109 был подбит в районе Подолово, а вот бомбардировщик-штурмовик Ю-87 в паре с другим нашим летчиком был подбит южнее Красного Бора. Заместителем командира эскадрильи, гвардии старшим лейтенантом Михаилом Кобряновым южнее Красного Бора был сбит один Ю-87.

При охране наземных войск в районе Пушкин — Красный Бор — Колпино восьмерка наших флотских ЛаГГ-3 из состава 3-го гвардейского истребительного авиаполка ВВС КБФ вели бой с четверкой ФВ-190. По донесению летчиков ведущий группы Герой Советского Союза гвардии капитан Игорь Каберов сбил ФВ-190.

Этот бой характерно описал в своем донесении гвардии капитан Иван Цапов: «В 11.12 в районе Пушкин — Красный Бор сзади снизу два ФВ-190 пытались атаковать четверку Каберова. ФВ-190 были ниже нас на 200-300 метров. Я развернулся четверкой и пошел на сближение с ними. Дал две очереди, после чего боевым разворотом стал заходить в хвост ФВ-190. Второй ФВ-190 попытался зайти ко мне в хвост. Я за первым не пошел, а довернул на второго. Огонь вести по нему не пришлось, так как первый сделал разворот с набором высоты и с последующим переворотом пошел в лобовую атаку на моего ведомого Мокшина. Ведомый пошел под меня, а я стал продолжать лобовую атаку и дал две очереди. ФВ-190 отвернул вправо и проскочил. Затем я заметил, что один из ФВ-190 зашел в хвост Лазаревичу. Он стал уходить переворотом и штопорить. В этот момент я пошел на ФВ-190 и, сблизившись с ним до 50-70 метров, дал три очереди. ФВ-190 задымил и пошел со снижением в район город Пушкин. Падения не наблюдал».

Герой Советского Союза Цапов И. И.

За 20 марта 1943 года в немецких сводках учтены следующие поврежденные и погибшие самолеты:

— на аэродроме Красногвардейск потерпел аварию и разбился FW190A-4 из 7./JG26 (заводской номер 7147), как говорится в немецких документах, из-за отказа двигателя;

— также произвел посадку на аэродром Красногвардейск и поврежденный от огня зенитных орудий FW190A-4 из 1./JG54 (заводской номер 5772);

— на аэродром в городе Пушкин приземлился поврежденный в воздушном бою FW190A-4 из 1./JG54 (заводской номер 0606);

— на аэродроме Красногвардейск разбился FW190A-4 из 1./JG54 (заводской номер 5793), как говорится в немецких документах, авария произошла по техническим причинам.

Вот, что записал Л. Гусев 20 марта 1943 года в своем дневнике: «...Сегодня с 0 часов 30 минут до 4 часов 30 минут я почти не спал, на станции рвались снаряды... Сегодня ночью сгорел на станции склад с овсом... Летают русские самолеты. Погода теплая и лунная, канонада продолжается. Сегодня, говорят, русские заняли часть Поповки и высоту между Поповкой и Павловским, раненых много. Сегодня русская зенитная артиллерия сбила немецкий самолет, летчик спустился около деревни Саблинка».

Как и в первый день наступления, для блокировки вражеских самолетов на аэродроме, самолеты ВВС КБФ из 7-го гвардейского штурмового и 21-го истребительного авиаполков нанесли удар по Котлам. По докладу советских летчиков, во время бомбоштурмового удара по аэродрому им удалось уничтожить восемь Ю-88 и еще шести нанести повреждения. При прикрытии штурмовиков в воздушном бою старший лейтенант Павел Павлов сбил ФВ-190. По немецким сводкам в результате двух налетов 19 и 20 марта 1943 года основные потери понесли части I./KG1, которая недавно прибыла из-под Полтавы. В названной группе осталось всего четыре целых бомбардировщика, и немецкое командование приняло решение вывести группу в Восточную Пруссию для пополнения.

21 марта 1943 года. При нанесении бомбоштурмового удара по тылам противника был подбит самолет Ил-2 из состава 15-го гвардейского штурмового авиаполка 277 ШАД. С этого дня заместитель командира АЭ, гвардии старший лейтенант Перелыгин Николай Федорович считается пропавшим без вести. Воздушный стрелок самолета, гвардии младший сержант Павел Бублик смог выпрыгнуть из горящего самолета с парашютом и, спустя несколько дней, перешел линию фронта и вернулся в часть.

В районе Корделево в воздушном бою был сбит командир АЭ 21-го истребительного авиаполка ВВС КБФ капитан Николай Иванович Митин, который покинул загоревшийся Як-1 с парашютом, но в свой полк не вернулся и считается пропавшим без вести. Другой летчик этого же полка сержант И. В. Могильный был сбит и упал вместе с самолетом Як-1 в 2 км северо-западнее Корчмино.

Тяжелую утрату понесли летчики 124-го истребительного авиаполка ПВО. Северо-западнее Колпино был сбит самолет МиГ-3, в котором погиб заместитель командира полка по политчасти подполковник Михаил Васильевич Онищенко.

В районе Никольского гвардии капитаном Иринеем Федоровичем Беляевым из 27-го гвардейского истребительного авиаполка был сбит Ме-109.

В районе Красного Бора в 11 ч. 25 мин. на высоте 4000 метров семерка ЛаГГ-3 из 3-го гв. истребительного авиаполка ВВС КБФ вела бой с четверкой ФВ-190. В результате проведенного воздушного боя летчики доложили, что гвардии старшим лейтенантом Иваном Кравцовым (будущим Героем Советского Союза) сбит ФВ-190. Вот как этот бой описал Иван Савельевич в своем донесении: «Имея удаление 600 метров, я сблизился с ведомым ФВ-190 до дистанции 250 метров и дал очередь. У ФВ-190 выпала левая нога, он сделал переворот. Я дал вторую очередь по мотору, после чего самолет противника перешел в штопор и упал в 15 км юго-восточнее Красного Бора».

Другая пятерка ЛаГГ-3 в районе 16 часов дня из этого же полка при прикрытии наземных войск в районе Колпино — Красный Бор вела бой с шестеркой ФВ-190. По донесению гвардии капитана Игоря Каберова им был сбит ФВ-190: «Подскочив к нему на расстояние в 70-100 метров, я дал длинную очередь по мотору. ФВ-190 резко задымил и неуклюже лег на спину, потеряв скорость. Самолет начал произвольно опускать нос, а затем падать. Фашистский летчик, открывший огонь по Мокшину, видимо был убит и, сжимая рукой гашетки пулемета, продолжал вести огонь. Ведение огня прекратилось, когда машина уже беспорядочно падала вниз, потеряв в высоте около 1500 метров. Затем я дал еще одну очередь вдогонку. ФВ-190 упал северо-восточнее поселка Красный Бор на нашей территории».

Герой Советского Союза Каберов И. А.

В доступных немецких документах в этот день потерь в авиации на данном участке фронта не отмечено.

22 марта 1943 года в дневнике Леонида Гусева появилась запись: «Около часа появилась русская партия самолетов, которая сбрасывала бомбы по гатчинской ветке и на Московское шоссе, через некоторое время появилась вторая партия, которая тоже сбрасывала бомбы. Между 10 и 11 часами сбили один русский бомбардировщик в воздушном бою с двумя «мессершмиттами»... Вечером самолеты русских делали три раза налет, и немецкие тоже три раза бомбят, вероятно, недалеко левее Поповки, но русский заградительный огонь очень большой». В документах Центрального архива Министерства обороны и Центрального военно-морского архива потерь бомбардировщиков из состава 13-й Воздушной армии и ВВС КБФ не отмечено. В этот день основные потери понесли летчики-штурмовики 943-го штурмового авиаполка. В районе Колпино при выходе из атаки был сбит самолет Ил-2 в составе экипажа командира звена младшего лейтенанта Владимира Ивановича Ускова и воздушного стрелка сержанта Александра Павловича Белякова. В воздушном бою, который пришлось испытать летчикам полка в районе Усть-Ижоры, отбивая атаки немецких истребителей в воздухе, были убиты три воздушный стрелка. В экипаже летчика сержанта Щеняева был убит младший сержант Василий Дмитриевич Кровец, в экипаже летчика сержанта Самохина — младший сержант Василий Дмитриевич Самбуров, а в экипаже летчика сержанта Мокрина (по другим данным Локшина) погиб сержант Михаил Васильевич Максимов. А в экипаже летчика младшего лейтенанта Шпиленко (Шиленко), который сам был ранен, и совершил вынужденную посадку на поля совхоза Кудрово, получил смертельное ранение и умер на следующий день в госпитале воздушный стрелок сержант Иван Михайлович Гаврюшин.

В районе Пушкин — Красный Бор при прикрытии наземных войск летчики 3-го гвардейского истребительного авиаполка ВВС КБФ, не смотря на противодействия сопровождающих ФВ-190, атаковали шесть Ю-88, один из которых был заявлен как сбитый гвардии капитаном Дмитрием Татаренко.

В немецких сводках за тот день указаны следующие потери:

— в квадрате 9036 сбит в воздушном бою FW190A-4 из 3./JG54 (заводской номер 5760), самолет сгорел;

— на аэродроме Красногвардейск был поврежден Hs126 из 2(H)/21 (заводской номер 3156).

23 марта 1943 года была ясная солнечная погода и поэтому над красноборским прорывом шли постоянные воздушные схватки.

С утра в бой вступили летчики на ЛаГГ-3 из смешанной группы 3-го гвардейского и 13-го Краснознаменного истребительных авиаполков ВВС КБФ. Немецкие Ю-87 шли на высоте 3000 метров тремя эшелонами по 14-16 самолетов с прикрытием ФВ-190 и Ме-109 приближаясь к Красному Бору. В результате проведенного боя морские летчики заявили о том, что гвардии капитаном Виктором Терехиным и будущим Героем Советского Союза гвардии младшим лейтенантом Василием Черненко были сбиты по одному Ю-87. В этом бою при схватке с двумя Ме-109 был сбит самолет ЛаГГ-3 командира звена старшего лейтенанта Алексея Алексеевича Ильичева, который упал в районе Красного Бора.

Вечером смешанная группа морских и армейских летчиков на самолетах Як-1, ЛаГГ-3 и Р-40 «Киттихаук» провела воздушный бой в районе Красного Бора с немецкими бомбардировщиками, которые были опознаны нашими летчиками как Ю-87 и Ю-86, которые прикрывались Ме-109 и ФВ-190. К слову сказать, практическое присутствие немецких самолетов Ю-86 на данном участке фронта маловероятно, но теоретически вполне возможно, тут, скорее всего, в архивных документах отражена простая ошибка, допущенная нашими летчиками при опознании типа самолета, хотя спутать Ю-87 с Ю-86 практически невозможно. Но тем не менее, по итогам проведенного воздушного боя один такой вражеский самолет, Ю-86, был записан на счет гвардии лейтенанта Бориса Седова из состава 13-го Краснознаменного истребительного авиаполка ВВС КБФ. В этом же бою еще одну победу одержал летчик 3-го гвардейского истребительного авиаполка ВВС КБФ, гвардии капитан Дмитрий Татаренко. Перед тем как сам Татаренко был сбит ФВ-190, он сумел поджечь Ю-87. Гвардии капитан Дмитрий Татаренко смог выброситься с парашютом, раскрыв его на высоте 500 метров. Приземлился он в 100 метрах от линии фронта, прямо на передовые окопы наших войск в районе Красного Бора, и раненый осколками снарядов в руки и ногу, был доставлен в госпиталь.

Герой Советского Союза Татаренко Д. М.

Армейские летчики также понесли потери. Группа истребителей Як-1 под командованием исполняющего обязанности заместителя командира 14-го гвардейского истребительного авиаполка по политчасти гвардии капитана Ивана Давыдовича Одинцова при вылете на боевое задание на патрулирование имела встречу с истребителями противника. В результате воздушного боя, который переместился к Красному Бору, самолет гвардии младшего лейтенанта Александра Васильевича Куранова был подбит, и летчик совершил вынужденную посадку в районе Овцино, после чего самолет списали. Як-1 гвардии капитана Одинцова вместе с летчиком упал в реку Нева прямо напротив Новосаратовских колоний. По одной из легенд, весной 1983 года ледяным затором в районе Новосаратовской колонии выдавило на берег мотор самолета гвардии капитана Одинцова, но были ли при этом вынесены на берег другие обломки самолета и останки летчика неизвестно.

Летчикам под командованием гвардии капитана Ивана Дубовика в районе Федоровского удается в групповой атаке подбить Ме-109.

После воздушного боя, проведенного в районе Красного Бора, на свой аэродром не вернулся самолет Як-7б из состава 29-го гвардейского истребительного авиаполка, который пилотировал заместитель командира АЭ, гвардии старший лейтенант Василий Иванович Гнеев. В течение этого дня трем летчикам 29-го полка удается записать на свой счет несколько сбитых немецких самолетов. Александр Горбачевский в районе Старой Мызы поджигает один Ме-109, Николай Зеленов сбивает Ю-88 в районе Ям-Ижоры, а Андрей Чирков в районе Красного Бора добивается двойной победы над Ю-88 и Ме-109.

Гнеев В. И.

Также у летчиков 13-й Воздушной армии за этот день было три потери в 12-й отдельной корректировочной авиаэскадрильи. С боевого задания из района Захожья на самолете Р-40 «Киттихаук» не вернулся младший лейтенант Петр Георгиевич Денисов. А командир звена, старший лейтенант Николай Аркадьевич Порозов и младший лейтенант Анатолий Михайлович Мураткин, вообще, значатся пропавшим без вести без указания даже приблизительного места последнего боя.

Боевой день проходил с большим напряжением. О сбитых немецких самолетах заявили сразу несколько летчиков ПВО. Пилотами 27-го гвардейского истребительного авиаполка ПВО было одержано пять побед. Гвардии младший лейтенант Александр Андрианов заявил, что сбил два Ю-87, один в районе Красного Бора, второй севернее Пушкина. Гвардии капитан Ириней Беляев в районе Красного Бора сбил один Ю-87. А его ведомый — Александр Терентьевич Карпов сбил один Ю-87, а в тройке севернее Пушкина поджег Ме-109.

Летчики 158-го истребительного авиаполка тоже заявили о пяти сбитых: Григорием Богомазовым в районе Никольского были сбиты Ю-88 и ФВ-190, Сергеем Деменковым в районе Ям-Ижоры был сбит Ме-109, а Героем Советского Союза капитаном Сергеем Литавриным в районе Красного Бора Ю-88 и ФВ-190. Следует добавить, что Богомазов и Деменков тоже впоследствии стали Героями Советского Союза.

Герой Советского Союза Литаврин С. Г.

Потери были и у морских штурмовиков. Самолеты Ил-2 из состава 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС КБФ наносили бомбоштурмовые удары по живой силе противника юго-восточнее Красного Бора и станции Саблино. Самолет летчика 2-й АЭ, гвардии младшего лейтенанта Николая Прокофьевича Пилипенко после удара при отходе был атакован истребителями противника, перетянув линию фронта, он упал на свою территорию у поселка Степановка. Второй самолет, который пилотировал гвардии сержант Григорий Николаевич Желдаков, при пикировании на станцию Саблино получил прямое попадание снаряда зенитной артиллерии, горящим упал на территории противника и взорвался.

Морские летчики-штурмовики также бомбили аэродром противника Котлы. При нанесении бомбоштурмового удара над аэродромом был подбит самолет Ил-2, который пилотировал летчик 2 эскадрильи, краснофлотец Алексей Алексеевич Репин. Он смог перетянуть линию фронта и произвести вынужденную посадку в районе деревне Ручьи у мыса Устинский. При посадке самолет был разбит, но летчик остался невредим.

В немецких сводках в этот день указан только один Ju87D-3 из состава 1./StG5 (заводской номер 1389), сбитый советскими истребителями в районе юго-западнее Красного Бора.

Подводя итоги дня, Л. Гусев в своем дневнике записывает: «Вечером летали бомбить левее Поповки в лес, опять немецкие самолеты. Разрывы русских зенитных снарядов над Саблином... Сегодня сбили один немецкий самолет».

24 марта 1943 года наступление продолжалось. В небе над полем боя с ревом проносились истребители и штурмовики. Казалось, что в каждом уголке неба идут воздушные бои.

Кулаков Л. С.

Здесь мы снова обратимся к воспоминаниям бывшего летчика 158-го истребительного авиаполка Леонида Сергеевича Кулакова: «И вот двадцать четвертого вдруг вылет.

— Полетишь с Богомазовым Гришей.

Шестерка наша пошла, вел Богомазов. У меня самолет командира полка, новый. Я, Деменков с Морозовым, Шишкань — командир третьей эскадрильи, Герой Советского Союза и еще кто-то.

Полковник Антонов на НП кричит:

— «Киттихавки», форсируйте! «Киттихавки», форсируйте!

Мы подходим к Красному Бору, я чуть выше был, смотрим, Ю-88 идут звеньями.

С НП (наблюдательного пункта):

— Форсируйте! Бомбардировщики на подходе, бомбить сейчас будут!

Я говорю Богомазову:

— Я атакую! Прикрой меня!

И на первое звено в лоб попер. Стреляю по кабине сверху, видел, как трасса обрывалась в самолете врага… И пошел боевым разворотом… Только посмотрел где Гриша, а тут впереди — «Фоккер». Какие там «двести метров», когда кресты вот такие огромные! На все стекло лобовое!

Я только нажал на гашетку, вдоль фюзеляжа его трассой перечеркнул, а другой немец сзади ударил по мне. Загорелся мой самолет, и я выпрыгнул…

Это был мой первый прыжок с парашютом. По неопытности сразу кольцо дернул, а высота здоровая, и дрались мы над передовой, и меня ветром сдуло — упал я к немцам.

Мои, когда прилетели, то доложили:

— Сбили два самолета: «Юнкерс» и «Фоккер».

Шишканя поздравляют, а он:

— Нет, — говорит, — обоих сбил Кулаков. Я ни при чем.

Приземлился я вблизи переднего края, на сосны. До земли не долетел, наверное, метра полтора — парашютом дерево накрыл.

Я лямки расстегиваю, думаю: «Сейчас немцы подбегут, надо быстрей!» скидываю лямки верхние, спешу и «раз!», вверх ногами перевернулся. «Черт возьми!» Ну, давай подтягиваться, подтянулся, вторую лямку снял, выпрыгнул и бежать. Стреляют, Илы штурмуют. Зенитки грохочут… Бежал, бежал, думаю: «Ну, теперь вроде достаточно…» И прыгнул на сосну, как белка. А во мне шестьдесят четыре килограмма было. Залез на сосну, смотрю, размышляю. Знаю, что территория занята врагом, но не верится. «Надо проверить». Ну, надо же дураку на рожон лезть. Смотрю — орудие, немцы стреляют. И как раз: «Бух! Бух!». Теперь все ясно стало.

Пошел дальше, вышел к речушке. Стою на обрыве. «А может, с собаками будут искать!». Ну, какие там могли быть собаки, там же передовая была…

Это все в моем воображении. «Надо через речку переплыть на другую сторону, что бы след запутать». И только к речке подошел — два немца идут с автоматами. Стою за деревом, в руках пистолет. Они между собой разговаривают, прошли мимо. И я дальше побежал. Потом через эту речку, она неглубокая оказалась, на другую сторону, и в лес. Нашел воронку, отлежался, а потом уже к вечеру думаю: «Надо идти к партизанам». Вышел к железной дороге, она идет к Красному Бору от Саблино. Шоссейная и железная параллельно идут. Я подошел, стою в лесу, смотрю: женщина стирает что-то. Потом обходчики прошли, потом проехала дрезина, после дрезины поезд прошел. Ну, я переждал и перешел железную дорогу.

Март месяц, снег, а я в хромовых сапогах и в шинели. Вообще-то, мы летали в гимнастерках, жарко в кабине. Я просто не успел шинель снять перед вылетом, меня это и спасло, а то бы замерз…

Нашел воронку, наломал и набросал туда сучьев, шинель расстегнул. Не спал, просто лежал, размышлял. «Нет, — думаю, — надо идти». Это уже вторые сутки были.

У меня три стограммовых плитки шоколада было,— нам выдавали в виде НЗ перед вылетом. Бывали случаи, выпрыгнет летчик, а выйти к своим не успевал, замерзал. И стали выдавать шоколад и витамины… Витамины выглядели как отруби — такие лепешки. В одном кармане у меня были эти самые витамины, а в другом кармане — патроны к пистолету, штук пятьдесят.

Ну, вот. Как сил поубавится, оторву шоколадину, один кубик, проглочу — опять силы появятся. Ну, походил-походил, и решил «Надо идти через линию фронта».

Пришел ночью в Саблино. Часа, наверное, в два ночи, подошел. Пытаюсь заглянуть в окна, а там шторы. Уже ноги стали замерзать. Нашел баню топленую, и туда «нырь». Но подумал: «Раз топили, значит, придут убирать… Нет, — думаю, — тут нельзя...»

Возле дома течет речка. Но не было у меня желания купаться в марте месяце. Не знаю глубокая или не глубокая, в Саблино я ее не мерил. Надо бы через мост идти. Думаю: «Охраняется он или нет?» Нашел хлев, кто-то там дышит. Я в хлев забрался, там солома и мешки. Я ноги ей замотал. Утром с чердака надеялся выяснить, мост охраняется или нет. Ну не было желания у меня купаться.

Утром смотрю, выходит пацаненок, с моста писает. А за ним выходит немец, тоже с моста… Думаю: «Ну ладно, подождем дня». И показалось мне, вроде мост не охраняется.

День наступил, ребятишки начали играть. Слышу — мать пацану говорит:

— Колька, иди, сходи в столовую, может, дадут тебе остатков для коровы.

А ему лет, наверное, восемь, пацаненку. Они играли в войну, и я ждал, как же они будут в войну играть: «немцы или русские». А они играли «красные или белые»…

А потом женщины баню начали топить, слышу — разговаривают. Мне не видно — они вне поля зрения моего, но слышу:

— Ну, погоди, Нюрка, наши придут, они тебе дадут за то, что ты с немцами волохаешься.

А она:

— Мой чемодан. Кому хочу, тому и дам.

В памяти осталось: этот пацан — Колька, и «мой чемодан…»

А в мыслях было тогда только одно — хлеба хочется. Это уже третий день, ну хоть бы понюхать его. Шоколад берегу, отрываю понемногу.

К вечеру пошел густой снег. А потом трое немцев в кителях появились, зашли в баню. Думаю: «Черт возьми, зайти, да и перестрелять их» А потом — «На черта мне это надо?».

И через мост перешел. Когда стал переходить, то увидел — за мостом пост. И я сразу влево, в кусты, и по кустам, и опять через дорогу перешел, и в лес. Вышел к полю. Думаю, как дальше «ползти или нет?» Там ходил часовой, я посмотрел, подождал пока он ушел. Я в шинели же, не поймешь, кто идет, русский или немец.

Пошел, и тут осветительные ракеты, как дадут. Я упал в снег, лежу. Потом опять встаю, и иду. Как только пустят осветительные ракеты, я сразу ложусь, снег на себя набрасываю, лежу. Только погаснут — я перебегаю. Уже рядом пулеметы слышно…

Я знаю, что Красный Бор наш должен быть. Кончился лес, я выбежал, а домов нет. В Красном Бору стоит только один сруб. Потом-то я узнал, оказывается под каждым домом наши солдаты в землянках, их там была целая дивизия.

Думаю: «Наверное, Красный Бор заняли немцы, раз меня никто не останавливает…»

— То есть спокойно перешли немецкую линию?

А я и не знал, что перешел. Я считал, что я еще на занятой немцами территории. Я иду к этому срубу и вдруг мина… А уже знал, как летит издалека мина — с таким свистом, а как ближе, то «ш-ш-ш…» Я был уже возле дома, а тут танк подбитый. Только лег, как с другой стороны как бабахнет. Слышу:

— Федоров! Братцы! Ногу оторвало!

«Русские!». Связисты идут, связь тянут? А может, это разведчик наш заполз, и его шарахнуло в ногу? Смотрю, двое идут, связь тянут, и старшина с ними. Я с пистолетом, шлемофон в руке. Выскакиваю и спрашиваю:

— Старшина, Красный Бор наш?

— Давай быстрее, сейчас опять обстреливают.

Я говорю:

— Я — сбитый летчик, перешел с той стороны. Командира роты давай.

— Товарищ старший лейтенант, здесь летчик сбитый, Вас спрашивает.

Тот выходит из землянки.

— Давай, заходи!

А я увидел, что в землянке вода, и говорю:

— У меня ноги поморожены. Мне где-нибудь посуше.

— Ну, пойдем на КП дивизии.

Оказалось рядом, метров пятнадцать. Зашли. Полковник в черной гимнастерке, Ордена Боевого знамени, Ленина на груди у товарища. КП дивизии, возле леса. Хорошо замаскировано — не видно. Я ему доложил:

— Товарищ полковник, сержант Кулаков, сбитый такого-то числа…

— Видели твой бой, — говорит, — ты покушай.

Я говорю:

— Мне бы хлеба. И вот, — говорю, — ноги у меня…

Он мне хлеба дал. Я подсел к печке и чувствую, ноги начали отходить. Говорю:

— Ноги у меня…

— Сейчас мы носилки организуем…

— Да я, — говорю, — сам, тут недалеко.

Только встал, и «оп»! И все… И отнесли меня в медсанбат.

Начали сапоги снимать.

— Ну и что, что хромовые, они почти уже развалились, режь.

Разрезали. Девушка подошла, я ей говорю:

— Вот, полплитки шоколада осталось…

Ей отдал.

— Дайте мой пистолет.

Только взял его, (а еще была финка, с наборной ручкой), и все. Отключился…

Когда очнулся, «Что такое?» — Шторы. А это уже в Колпино в эвакогоспитале...».

В результате проведенного воздушного боя, в котором сержант Кулаков заявил о двух победах над Ю-88 и ФВ-190, был сбит и потерян самолет Р-40 «Киттихаук», на котором он вел бой. Кроме того, летчики 29-го гвардейского истребительного авиаполка Александр Горбачевский и Николай Зеленов заявили тоже о своих победах над Ме-109, первый в районе севернее Пушкина, второй в районе Мустолово.

Герой Советского Союза Горбачевский А. И.

Герой Советского Союза Зеленов Н. А.

По немецким сводкам в этот день был поврежден один Не111Н-6 из состава III./KG53 (заводской номер 7786), который был подбит зенитками, и совершил вынужденную посадку в районе станции Ушаки.

Леонид Гусев записал в своем дневнике: «Летали немецкие самолеты бомбить, русская зенитная артиллерия сбила один немецкий самолет (истребитель), летчик спустился с парашютом. Небывалый еще случай: русский самолет повис в воздухе и висел от одной до двух минут в одном положении, затем улетел... Сбили один русский самолет за линией фронта, летчики (три человека), вероятно, спустились на парашютах на свою территорию...».

В документах Центрального архива Министерства обороны удалось найти всего одно упоминание о сбитом советском бомбардировщике. В журнале боевых действий 34-го гвардейского бомбардировочного авиаполка записано: «24 марта 1943 года шесть экипажей 1 АЭ, три экипажа 2 АЭ и два экипажа 3 АЭ бомбардировали артиллерийские и минометные батареи и живую силу противника в районе восточнее Черная Речка. Бомбометание отличное — есть подтверждение наземного командования. После бомбометания истребителями противника подбит самолет Пе-2. Экипаж с горящего самолета выбросился на парашютах. Летчик и стрелок-бомбардир возвратились в часть 25 апреля 1943 года...». В документах полка также удалось найти акт списания сбитого в воздушном бою самолета Пе-2 (заводской номер 8\155), в котором говорилось о том, что экипаж вернулся в часть полностью, фамилии членов экипажа не указаны.

До 30 марта 1943 года на фронте перед Красным Бором идут бои местного значения, в воздухе продолжаются воздушные бои, но за этот период потерь со стороны авиации 13-й Воздушной армии и Краснознаменного Балтийского флота на этом участке фронта не отмечено.

С немецкой же стороны на аэродроме Красногвардейск после проведенных воздушных боев совершили аварийные посадки три истребителя, которые, возможно, были повреждены:

— FW190A-4 из состава 2./JG54 (заводской номер 5794);

— Bf109G-2 из состава 5./JG54 (заводской номер 10469);

— Bf109G-2 из состава 5./JG54 (заводской номер 10381).

30 марта 1943 года с большим трудом наступление продолжалось. В этот день со стороны Красной Армии основные потери в самолетах и личном составе понесли подразделения штурмовой авиации.

При подавлении артиллерийских батарей в районе Саблино, два самолета Ил-2 из состава 7-го гвардейского штурмового авиаполка ВВС КБФ были атакованы истребителями противника. Самолет командира звена 1 АЭ, гвардии младшего лейтенанта Яковлева Павла Тимофеевича был подбит. Летчик из последних сил сумел перетянуть линию фронта, но упал на северной окраине Красного Бора, самолет разбился, летчик погиб.

Саблинский житель Л. Гусев записал в своем дневнике: «От 5 до 6 часов пролетала первая партия русских самолетов, бомбила, очевидно, железную дорогу. Минут через 10 летели четыре русских бомбардировщика, без сопровождения истребителей по Октябрьской железной дороге по направлению к Москве. Их атаковали два немецких истребителя «фоке-вульф». Начиная с последнего, сбили три штуки, один вернулся и бреющим полетом, наверное вернулся на свою базу».

Скорее всего, Л. Гусев видел, как тяжелые потери понес 943-й штурмовой авиаполк 277 ШАД 13-й Воздушной армии при нанесении бомбоштурмового удара по Саблино. На свой аэродром не вернулись, и до сих пор считаются пропавшими без вести, экипажи двух самолетов Ил-2: младшего лейтенанта Хромова Павла Георгиевича (воздушный стрелок, младший сержант Медведев Александр Павлович) и младшего лейтенанта Шишкина Владимира Васильевича (воздушный стрелок, старший сержант Разумовский Петр Васильевич). Самолет сержанта Василия Максимовича Щеняева (воздушный стрелок сержант Кульков Сергей Евдокимович) был также подбит у цели и на свой аэродром не вернулся. В документах полка напротив фамилий экипажа тоже появилась запись: «не вернулись с боевого задания». Но спустя девять месяцев, 10 октября 1943 года в полк вернулся летчик самолета Василий Щеняев. Как оказалось, ему удалось спастись, выпрыгнув с парашютом над немецкой территорией. Он попал в плен. В последствии, ему удалось бежать, и после долгих скитаний по тылам противника и проверки органами СМЕРШ он вернулся в полк.

Самолет Ил-2 заместителя командира эскадрильи, старшего лейтенанта Кобинек Василия Ананьевича был атакован истребителями противника и совершил вынужденную посадку в районе деревни Новая, летчик остался цел.

Кобинек В. А.

Самолет летчика Шибанова также был подбит в районе цели, экипаж выбросился с парашютами. Летчик, спустя несколько дней, смог перейти линию фронта и вернутся в полк. О судьбе воздушного стрелка самолета, младшего сержанта Трескина Глеба Александровича, кроме того, что он также выпрыгнул с парашютом из горящего Ила, он добавить ничего не мог.

Только после войны в 1968 году, когда красноборский краевед Г. А. Зарубин записывал воспоминания старожилов близлежащих населенных пунктов о войне, удалось установить следующее: «Собирая материалы о поселке, мы спрашивали и про летчика. И нам удалось встретить человека, Плешака Алексея Антоновича, который его захоронил. Он нам сказал, что летчик погиб за эстакадой. Рядом с ним был парашют, и что у него в кармане была записная книжка, в которой написано: Трескин Глеб Александрович, 1921 г.р.».

На 2005 год в картотеке ЦАМО еще значилось: «Трескин Глеб Александрович, 1922 г.р., младший сержант, воздушный стрелок 943-го штурмового авиаполка 277 ШАД 13 ВА. Уроженец: г. Ташкент, ул. Чехова 1-й Тупик д. 15, мать Трескина Г. А., мобилизован Ленинским РВК города Ташкента. Пропал без вести при выполнении боевого задания 30 марта 1943 года». Опубликовав эту историю на сайте российских поисковиков Soldat.ru, удалось разыскать родного племянника Глеба Александровича, который сейчас проживает в Мурманске.

1 апреля 1943 года наступление приостановилось, а уже 2 апреля Ставка Верховного Главнокомандования разрешила временно приостановить наступление 55-й армии Ленинградского фронта... до января 1944 года.

Достигнутые успехи операции были скромные. Небольшим выступом в сторону Ульяновки протяженностью 1,5 — 2 км и чуть отодвинутыми рубежами в сторону Никольского закончилась вторая Красноборская операция.

Летчики 15 гвардейского штурмового авиаполка перед боевым вылетом

Подводя итоги проведенной операции, в штабе Ленинградского фронта был составлен Доклад об итогах боевых действий ударной группировки 55-й армии на Красноборском направлении за период с 19 по 30 марта 1943 года, в котором говорилось: «ВВС противника к началу операции были представлены только разведчиками и истребителями, но уже на второй день операции установлено перебазирование бомбардировочной авиации противника с других фронтов на лужский и псковский аэроузлы и усиление ее активной деятельности. В последующие дни по боевым порядкам наступающих войск и коммуникациям фронта ежедневно действовало до 300 самолетов при значительном количестве ночных бомбардировщиков. Последние участвовали в налетах на г. Ленинград и ст. Волхов, Тихвин и др.».

Смердынская операция

Разработка Смердынской операции началась 2 февраля 1943 года. В Директиве Военного Совета Волховского фронта говорилось: «В связи с затяжным характером фронтального наступления 2-й Ударной армии на Синявино, приказываю: ударной группе войск 54-й армии прорвать фронт противника на участке Макарьевская Пустынь, Смердыня, Егорьевка, Кородыня. Главный удар нанести в направлении: Васькины Нивы, Шапки, с целью выхода в тыл Синявинской группировки противника. Ближайшая задача: разбить противостоящего противника в районе: Макарьевская Пустынь, Смердыня, Кородыня, выйти на рубеж: Костово, Бородулино, перерезать шоссе и ж.д. в районе Любань».

При подготовке операции в штабе 54-й армии, давалась следующая оценка и характеристика обороны противника: «Свой оборонительный рубеж противник оборудовал и усовершенствовал в течение 10 месяцев и сумел за это время создать сильно развитую систему инженерных заграждений и препятствий».

Местность в полосе прорыва почти на всем протяжении участка представляла собой леса и болота, с большим количеством оврагов и ручьев. В том же документе говорилось: «...Слабо развитая система дорог, лесисто-болотистый характер местности, большая толщина снежного покрова в значительной мере снижали темп продвижения пехоты, танков и артиллерии сопровождения...».

Операция готовилась на 8 февраля 1943 года, но Директивой штаба Волховского фронта по согласованию со Ставкой Верховного Главнокомандования начало наступления было перенесено на 10 февраля 1943 года.

Основная задача по прикрытию и всесторонней помощи с воздуха войскам Волховского фронта была возложена на 14-ю Воздушную армию. После прорыва блокады Ленинграда авиация принимала активное участие в операциях по расширению «коридора». С началом наступления 54-й армии авиация действовала в ее интересах, но уже с 13 февраля частью сил вела бои в районе Синявино, способствуя продвижению 2-й Ударной армии. Для обеспечения Смердынской операции были привлечены штурмовики 281-й штурмовой дивизии (командир дивизии подполковник Гресков С. Е., в дивизию входили: 703-й, 872-й, 448-й штурмовые полки), которая изначально была сформирована в составе 14-й Воздушной армии. Прибывшая на Волховский фронт с Калининского фронта в конце декабря 1942 года и участвующая в прорыве блокады Ленинграда 232-я штурмовая дивизия (командир дивизии полковник Вальков А. Г., в дивизию входили: 801-й, 704-й, 230-й штурмовые полки), также была привлечена для содействия в проведении операции. Для прикрытия поля боя и сопровождения ударных самолетов использовались полки 2-го истребительного авиакорпуса под командованием генерал-лейтенанта авиации А. С. Благовещенского. Этот корпус также прибыл из состава Калининского фронта в декабре 1942 года. В состав корпуса входили 215-я истребительная дивизия под командованием генерал-лейтенанта авиации Кравченко Г. П. (263-й, 522-й, 2-й гвардейский истребительные авиаполки), и 209-я истребительная дивизия под командованием полковника Забалуева В. М. (1-й гвардейский, 12-й истребительные полки). В состав 14-й Воздушной армии, кроме уже названной 281-й штурмовой дивизии, также входили: 280-я бомбардировочная авиадивизия под командованием полковника Буянского Н. Н., 279-я истребительная авиадивизия под командованием полковника Дементьева Ф. Н., и несколько полков ночных бомбардировщиков По-2. В феврале 1943 года из резерва Верховного Главнокомандования на Волховский фронт прибыл 1-й бомбардировочный авиакорпус, под командованием генерал-лейтенанта авиации Судца В. А., в который входили 263-я бомбардировочная дивизия под командованием полковника Добыша Ф. И. и 293-я бомбардировочная дивизия под командованием полковника Грибакина Г. В.

К утру 10 февраля 1943 года части и соединения ударной группы войск 54-й армии заняли исходные позиции. Непосредственно перед атакой был произведен огневой налет максимальной плотности. В 11.15 бомбардировочная и штурмовая авиация в течении 15 минут подвергла авиационной обработке передний край и ближайшую глубину обороны противника.

Бывший летчик 202-го бомбардировочного авиаполка 263-й бомбардировочной дивизии Герой Советского Союза Николай Иванович Гапеёнок вспоминал: «...Утром была проведена артиллерийская и авиационная подготовка, в которой участвовал и наш авиаполк, наносивший бомбовые удары по дотам, дзотам и огневым средствам противника в непосредственной близости от своих войск в районе Смердыня».

В первый день наступления потери в авиации на данном направлении со стороны 14-й Воздушной армии были незначительны, так как летчики поддерживали части 2-й Ударной армии на Синявинском направлении.

При возвращении с боевого задания произошел несчастный случай. В 3 километрах восточнее аэродрома Кипуя столкнулись два Ил-2 230-го штурмового авиаполка. В оперативной сводке по 232-й штурмовой дивизии, говорится, что старший лейтенант Соколов смог посадить свой Ил-2 (заводской номер 5624), а вот самолет Ил-2 (заводской номер 3999), который пилотировал младший лейтенант Николай Васильевич Гришин, разбился.

Гришин Н. В.

Не вернулся с боевого задания из района Любани самолет Пе-2 из состава 4-го гвардейского бомбардировочного авиаполка 280 БАД. В состав экипажа бомбардировщика входили: летчик, младший лейтенант Саферов Сергей Антонович, штурман, лейтенант Иоганнсен Георгий Арестович, стрелок-радист, старший сержант Мельников Федор Васильевич.

К исходу дня части ударной группы сухопутных войск, несмотря на неоднократные попытки прорвать оборону противника, не смогли сломить его сопротивление, и были отведены на исходное положение. В Докладе о боевых действиях ударной группы войск 54-й армии в Смердынской операции говорилось: «Было ясно, что артиллерийская и авиационная подготовка наступления не разрушила оборонительную полосу противника, укреплявшуюся в течение 10-11 месяцев, и, что решить задачу прорыва одной только живой силой было невозможно».

В оперативной сводке штаба Волховского фронта по результатам первого дня наступления указывалось: «ВВС фронта групповыми налетами бомбили и штурмовали ж\д эшелоны на станциях Мга, Шапки, Любань, войска и артиллерию противника, а также его укрепления на поле боя перед фронтом 2-й Ударной и 54-й армий, прикрывали свои войска и вели разведку. Произведено за день 522 самолето-вылета. В результате боевых действий, по неполным данным, разрушено блиндажей — 22, ДЗОТ — 18, уничтожено автомашин 12, штабная автомашина и радиостанция, 12 подвод с грузом. Взорвано 2 склада боеприпасов. Рассеяно с частным поражением до 2-х рот пехоты. В воздушных боях сбито 3 самолета противника, из них 2 бомбардировщика и один истребитель. Активность авиации противника была сравнительно незначительна. Зарегистрировано 32 самолето-пролета».

11 февраля 1943 года в 10.00 началась артиллерийская и авиационная обработка переднего края и ближних тылов противника, которая длилась до 11.15.

В этот день все три полка 281-й штурмовой дивизии получили задачу на уничтожение целей в районе Ляды, которые находились в ближнем тылу противника. При нанесении бомбоштурмового удара штурмовики были обстреляны зенитным огнем и атакованы истребителями противника. В результате атак истребителей на самолете Ил-2 (заводской номер 3038) из состава 703-го штурмового авиаполка, который пилотировал младший лейтенант Калашников, был убит воздушный стрелок сержант Петр Степанович Киреев, но летчик, получивший легкие ранения, смог привести самолет на свой аэродром. Самолет Ил-2 (заводской номер 5638) из состава 872-го штурмового авиаполка, которым управлял младший лейтенант Владимир Алексеевич Задворников, не возвратился с боевого задания. Каких-либо сведений о его судьбе так и не поступило. Самолет Ил-2 (заводской номер 1871416) из состава 448-го штурмового авиаполка, который пилотировал младший лейтенант Яков Георгиевич Ельчанинов, в районе цели был атакован одним Ме-109. После третьей атаки его самолет был потерян из виду другими экипажами в районе деревни Добрая. Сведений о судьбе летчика и самолета в тот день в полк не поступило, и лишь 17 февраля 1943 года эвакуационной командой дивизии обломки его самолета были обнаружены в районе разъезда Жарок. Летчик погиб.

Летчик-стажер 703-го штурмового авиаполка, лейтенант Владимир Тимофеевич Швырев, который пилотировал Ил-2 (заводской номер 9522), при выходе из атаки потерял группу. И из-за сильного снегопада летчик произвел вынужденную посадку и прибыл в часть 12 февраля 1943 года. Самолет перегнали в полк только 19 февраля 1943 года.

Другой летчик 703-го полка, младший лейтенант Леонид Павлович Усов, который вылетел на задание на самолете Ил-2 (заводской номер 1189), при уходе от атаки истребителей противника потерял ориентировку. Только в районе аэродрома Большой Двор он смог сориентироваться, но из-за недостатка горючего произвел вынужденную посадку. Летчик на самолете У-2 перелетел в свою часть 15 февраля 1943 года. Самолет из-за непогоды смогли перегнать на свой аэродром только 22 февраля 1943 года.

Для нанесения удара по немецкой линии обороны в районе Смердыня вылетают бомбардировщики 1-го бомбардировочного авиакорпуса. Семерка самолетов Пе-2 46-го бомбардировочного авиаполка 263-й БАД под руководством лейтенанта Решетникова подходят к цели. С правой стороны от лидирующего звена шла пара ведущего, младшего лейтенанта Филимошина и ведомого, старшего сержанта Черного. В районе бомбометания высота облачности была 1100-1200 метров. Во время подлета к цели из штаба полка поступила шифрограмма с приказанием сбросить бомбы с одного захода на цель, но, подойдя к цели, экипажи из-за слабой видимости ее почти не просматривали. Лидер группы решил нанести удар по запасной цели, и группа ушла дальше на территорию противника в район станции Ушаки.

Нанеся удар по станции Ушаки, на которой скопились железнодорожные составы с боеприпасами, сбросив с первого захода все бомбы, экипажи ушли на свою территорию, где сделали правый разворот с повторным заходом на цель для обстрела из бортового оружия.

На втором заходе, при левом развороте над целью, самолет старшего сержанта Черного отстал от самолета ведущего, младшего лейтенанта Филимошина. Сам Филимошин при этом обстреливал цель из бортового оружия. По прекращении стрельбы самолет Филимошина перешел в набор высоты. Старший сержант Черный следовал за самолетом ведущего, но несколько отстал. Дав форсаж, он смог догнать самолет Филимошина, на высоте около 1200-1300 метров. При этом оба самолета оказались выше остальной пятерки самолетов на 100 метров. На этой высоте самолеты попали в редкую облачность. В это время стрелок экипажа Черного — Сергеев докладывает летчику о появлении внизу истребителей противника, одновременно с ним самолеты противника увидел и штурман экипажа, младший лейтенант Костюковский.

Стрелок-радист самолета Филимошина — сержант Гладков вел осмотр воздушного пространства через верхний люк своей кабины. Вдруг он заметил приближение самолета и только то, что он успел убрать голову из люка, спасло ему жизнь. В следующую секунду произошел сильный удар, в его кабине стало темно, и непонятным для себя образом он оказался падающим вниз. Раскрыв парашют и опускаясь на землю, сержант Борис Ефимович Гладков видел падение и удар о землю центроплана своего самолета и гибель под ним своего командира, младшего лейтенанта Ивана Георгиевича Филимошина и штурмана, старшего лейтенанта Владимира Дмитриевича Третьякова.

Во время столкновения самолетов, как говорилось выше, штурман экипажа самолета Черного — младший лейтенант Костюковский наблюдал за истребителями противника, которые находились ниже общей группы наших самолетов. Услышав сильный треск и почувствовав сильный удар, Костюковский только и успел увидеть, как перед ним промелькнул фонарь от кабины летчика, сорванный Черным, в это же время ему в лицо хлестнула струя воздуха. Команды «прыгай» он не слышал, но почувствовав падение самолета, выпрыгнул с парашютом.

Члены экипажей других самолетов видели, как самолет Филимошина произвел резкий противозенитный маневр, отвернув на внешнюю сторону, так как самолеты перелетали линию фронта, и по ним велся зенитный огонь. Летчик Черный не успел повторить маневр ведущего, и самолет Филимошина ударил винтами его самолет в районе кабины стрелка-радиста. Очевидцы подтвердили, что в обломках падающих самолетов погибли летчик младший лейтенант Филимошин и его штурман, старший лейтенант Третьяков. Остальные члены экипажей столкнувшихся самолетов выбросились с парашютами и опустились на землю в районе деревни Смердыня. Во время спуска в воздухе огнем противника был расстрелян стрелок-радист из экипажа самолета Черного — сержант Сергеев Георгий Ефимович, который приземлился на землю мертвым, и был похоронен наземными войсками в районе линии фронта у деревни Смердыня.

Оставшиеся пять самолетов, успешно маневрируя от огня зенитных орудий противника и избежав атаки немецких истребителей, благополучно перелетели линию фронта. Четыре самолета произвели посадку на свой аэродром, а пятый, в составе экипажа летчика лейтенанта Мельникова, штурмана, младшего лейтенанта Гапоненко и стрелка-радиста, старшины Онопко, совершил вынужденную посадку с убранными шасси в 12 км северо-восточнее аэродрома в районе деревни Замостье. В результате вынужденной посадки у самолета была повреждена правая плоскость, экипаж остался невредим и, спустя некоторое время, был доставлен на свой аэродром. Причиной вынужденной посадки оказался перерасход горючего.

В результате этой трагической случайности авиационное звено осталось без своего командира.

Осенью 2004 года в русле ручья рядом с урочищем Кородыня поисковиками отряда «Любань» под руководством И. Сурова были обнаружены обломки самолета и останки экипажа. На редукторе одного из моторов удалось обнаружить дублированный заводской номер двигателя, а в самом ручье весной 2005 года вымыло дюралевый лючок, на котором был нанесен красной краской заводской номер самолета. О том, что это самолет 46-го бомбардировочного полка и обнаруженные останки принадлежат младшему лейтенанту Ивану Филимошину и Владимиру Третьякову, удалось выяснить благодаря документам ЦАМО. 9 мая 2006 года останки погибших были торжественно захоронены на воинском мемориале «Березовая Аллея» в городе Любань Тосненского района Ленинградской области. А 28 января 2007 года на могиле своего отца и потом на месте гибели побывал сын Владимира Третьякова — Юрий Владимирович Третьяков, который помнил отца только по сохранившимся фотографиям и рассказам матери, так как сам родился в 1941 году.

Самолетный лючок с номером самолета И. Филимошина и В. Третьякова

Дублированный заводской номер двигателя самолета Филимошина И. Г. и Третьякова В. Д.

Третьяков В. Д. со своей женой

Были в этот день потери и в 293-й дивизии 1-го бомбардировочного авиакорпуса. При втором заходе на цель экипажи 780-го бомбардировочного полка капитана Стодолкина, старшего лейтенанта Румянцева и младшего лейтенанта Пискунова были атакованы истребителями противника. Самолет Пе-2, который пилотировал капитан Сергей Стодолкин, был сбит в районе Смердыни, экипаж с парашютами покинул горящий самолет уже над своей территорией. В первоочередном донесении полка указывалось, что судьба летчика не известна, штурман самолета погиб, а стрелок-радист Лошук (Лащук) упал в снег без парашюта, но остался жив. Так как, в донесении о потерях 1-го бомбардировочного авиакорпуса за февраль 1943 года экипажа капитана Стодолкина нет, то можно сделать вывод, о том, что экипаж вернулся в полк, и запись о гибели штурмана самолета была преждевременной. Гвардии майор Сергей Никитович Стодолкин погиб при катастрофе самолета 24 марта 1944 года в Полтавской области в составе уже 162-го гвардейского авиаполка.

Также преждевременно в донесении полка было указано, что экипаж самолета Пе-2 летчика Румянцева и штурмана Шкрятко (стрелок-радист в документах не указан) не вернулся с боевого задания. Оказалось, что экипаж на дымящем самолете совершил вынужденную посадку на лес в районе Верхняя Влоя на нашей территории. И хотя, самолет оказался разбитым, летчик и штурман были только легко ранены.

А вот судьбу третьего экипажа этого авиаполка удалось выяснить, только в марте 1945 года, когда был освобожден из плена и вернулся в полк летчик самолета, лейтенант Василий Евстафьевич Пискунов. Со слов Пискунова, самолет был подбит над целью зенитной артиллерией немцев, он выбросился с парашютом над территорией противника. Что стало со стрелком-радистом экипажа он сказать не мог. Вместе со штурманом, младшим лейтенантом Петром Васильевичем Давыдовым, который тоже выпрыгнул с парашютом, они, не успев прийти в себя, были окружены немцами и взяты в плен. О дальнейшей судьбе своего штурмана Пискунов тоже не знал. В документах о безвозвратных потерях полка в период Смердынской операции напротив фамилий Пискунова и Давыдова были сделаны записи как о пропавших без вести. Данные на стрелка-радиста в потерях полка не указаны, что говорит о том, что он смог вернутся в полк до момента составления этих донесений.

У истребителей в этот день были две потери. Не вернулся на свой аэродром из района Будково самолет Ла-5 из состава 522-го истребительного авиаполка 215-й дивизии, который пилотировал капитан Михаил Николаевич Карабанов. Это была весомая потеря для полка. Михаил Карабанов на это время был уже состоявшимся пилотом, на его счету было 10 личных и 14 групповых побед (по другим источникам 15 личных и 13 групповых). Последний самолет противника, Хш-126, записанный на его счет, был сбит в группе с другими летчиками полка накануне 10 февраля 1943 года юго-западнее деревни Липовик.

«Что это был за летчик!» — с восхищением вспоминает Герой Советского Союза, бывший командир 2-го гвардейского истребительного авиаполка Емельян Филаретович Кондрат. В своей книге «Достался нам век неспокойный» он описывает события января-февраля 1943 года, когда его полк в составе 215-й истребительной дивизии находился под Ленинградом. Самый яркий момент его воспоминаний как раз связан с капитаном Карабановым. В это время полки дивизии проводили облеты территории, на которой должно было начаться наступление. Командир полка вместе с группой летчиков полка следили за посадкой своих самолетов: «Майоров говорил, а в это время на посадку шел Соколов. Вдруг из-за леса на бреющем выскочил истребитель, догнал Соколова и, обгоняя, закрутил вокруг него спираль, потом перевернулся на спину и понесся почти над землей вот так, кабиной вниз.

— Ё-моё! — воскликнул Майоров. Он подался всем телом, следя за таким удивительным полетом, в глазах полыхали восхищение и зависть.

— Карабанов! — уважительно произнес Соболев.

Карабанова знали все — кто лично, кто понаслышке. Волшебник пилотажа, виртуоз. В бою неописуемо дерзок. Мастерское владение машиной позволяло ему применять в бою такие маневры, что порой в голове не укладывалось.

На фюзеляже его самолета нарисована пасть разъяренного тигра — символ, хорошо соответствующий бойцовской беспощадности Карабанова. Знали его и фашисты. По отличительному знаку, по манере боя, по тому урону, какой он наносил, по фамилии, которая звучала в эфире. Они и сами ее произносили. Нередко наши радисты, настраиваясь на волну их радиопереговоров, слышали панические предупреждения:

— Ахтунг! Внимание! В небе Карабанов!

Сейчас наши аэродромы были рядом, и Карабанов таким образом, возвращаясь к себе, передавал нам приветы.

Соколов зарулил, поставил самолет, направился к остальным. Добродушному Соколову и возмутиться как следует не удается. У него даже это выходит без гнева.

— Что за народ! Сесть спокойно не дадут».

И вот не стало такого замечательного летчика. В документах полка он до сих пор считается пропавшим без вести. Как сложилась его судьба? Погиб? А может быть попал в плен и сгинул там?

В воспоминаниях летчика-бомбардировщика, генерал-полковника авиации Андрея Герасимовича Рытова описан рассказ одного штурмана из его полка, который в мае 1943 года был сбит и попал в плен: «Памятный майский день 1943 года, — писал Елагин, — был моим последним днем в родном полку. Прямым попаданием вражеского снаряда разбило хвостовое оперение самолета и левый мотор. Машина стала неуправляемой и начала беспорядочно падать. Саша Репин выбросился с парашютом на высоте примерно 1200 метров, а я почти у самой земли. Радист, старшина Говоров, вероятно, был убит в воздухе. Сколько я ни запрашивал его — ответа не получил. Территория была занята врагом, и нас, в конце концов, выследили и схватили. Меня посадили в легковую машину и повезли в Локоть, где показали результаты боевой работы нашего полка. Лежали убитые фашисты, догорали склады с горючим и автомашины, дымилось разрушенное здание бывшего горсовета, в котором располагался вражеский штаб.

«Смотри на дело своих рук, — зло сказал мрачный майор в гестаповской форме. — За это не щадят...»

На той же машине меня отвезли на станцию Комаричи, откуда переправили в орловскую тюрьму. Потом — Смоленск, Лодзь, Мосбург, местечко Оттобрун километрах в шестидесяти от Мюнхена. В так называемом «рабочем лагере» были невыносимо тяжелые условия: голод, каторжный труд, издевательства надсмотрщиков. Но больше всего угнетала тоска по Родине.

Меня и моих товарищей ни на минуту не покидала мысль о побеге из фашистского плена. 29 августа 1943 года я, летчик Карабанов, с которым встретился в Лодзи, и еще два советских парня совершили побег. Добрались до Вены. Там на наш след напала полиция. Пришлось разъединиться. Я остался один и ушел километров на тридцать за Вену. Гестаповцы настигли меня и посадили в венскую тюрьму, в которой я пробыл полтора месяца».

Может быть, этим летчиком, с которым бежал из плена майор Елагин, и был Михаил Николаевич Карабанов? Очень похоже на его характер... Но пока судьба Михаила Карабанова остается загадкой.

Из состава другой, 209-й истребительной дивизии на самолете Як-7б не вернулся с боевого задания по сопровождению штурмовиков Ил-2 из района Смердыня — Рамцы командир АЭ 1-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии старший лейтенант Коняхин Владимир Андреевич. Только после войны удалось выяснить, что Владимир Коняхин попал в плен, где встретил еще одного попавшего в плен летчика, который и рассказал, что видел Коняхина в лагере для военнопленных летчиков под Кенигсбергом.

Но и гвардейцы из 1-го истребительного авиаполка в этот день заявили о воздушных победах над врагом. Один Ме-109 был сбит капитаном Дмитрием Ащауловым в районе Липки. В воздушном бою в районе озера Тянегожское наши летчики сбивают два немецких самолета: лейтенант Иван Забегайло — бомбардировщик Ю-88, а младший лейтенант Владимир Русаков — Ме-109. Надо сказать, что этим «мессершмиттом» молодой летчик Владимир Васильевич Русаков, открыл счет сбитым вражеским самолетам, которых к концу войны будет 13. В районе деревни Пельгора лейтенант Виталий Клименко добивается победы над немецким Хш-126.

На земле, в полосе прорыва, заметных успехов добиться не удалось. Наступающие подразделения 198-й и 311-й стрелковых дивизий вместе с танками 124-й танковой бригады с большим трудом проделали проходы в деревоземляном заборе противника и ворвались на передний край. Для расширения прорыва начали вводиться полковые и дивизионные резервы, но под сильным заградогнем противника они вынуждены были залечь. Части 281-й стрелковой дивизии попали под сильный артиллерийский и минометный огонь, который по своей мощности, был значительно сильней, чем в предыдущий день. Пехота понесла большие потери — убитыми 211 человек и раненными 243 человека. Напряженные бои продолжились и ночью, но существенного успеха для наших войск также не имели.

12 и 13 февраля 1943 года наступление продолжалось, но из-за нелетной погоды поддержки со стороны авиации пехотные части не получили. В Докладе штаба 54-й армии было записано: «Темпы наступления частей после прорыва обороны противника сильно затягивались, основная тяжесть боя по расширению прорыва в течение 12.02.43 г. по прежнему лежала на дивизиях первого эшелона, а последние, использовав все свои резервы, понеся чувствительные потери и устав физически, не могли в условиях нарастающего сопротивления противника выполнить поставленную задачу. Противник значительно усилил огневое воздействие по боевым порядкам наших частей, пополнив свою группировку артиллерии. Одновременно, стремясь не допустить дальнейшего развития прорыва, продолжал перебрасывать в район действия новые части.(...) Узкий и неглубокий участок прорыва, с наличием хорошо подготовленных узлов сопротивления на флангах, давал противнику возможность сосредотачивать чрезвычайно плотный губительный огонь из всех видов орудий по всему участку фронта». В эти дни в прорыв были введены дополнительные части. Подразделениям 198-й стрелковой дивизии удалось стремительным ударом выбить противника из опорного пункта на южной опушке леса у Макарьевской Пустыни и подойти к промежуточному оборонительному рубежу, идущему вдоль дороги Макарьевская Пустынь — Вериговщина. 124-я танковая бригада продолжала наступление и смогла форсировать речку Лезна.

14 февраля 1943 года. Войска ударной группы армии продолжали выполнять задачу по расширению участка прорыва.

801-му штурмовому полку 232-й штурмовой дивизии ставится задача по уничтожению живой силы и техники в тылу противника в районе Березовка, Новая Малукса, Виняголово. Их цели — это подкрепление противника, которое снималось с второстепенных участков обороны и направлялось к месту прорыва наших войск.

В течение дня были потеряны два самолета. Самолет Ил-2 (заводской номер 1250), в экипаж которого входили: штурман полка, капитан Линьков Александр Андреевич и воздушный стрелок, старший сержант Сидоров Анатолий Михайлович, не вернулся с боевого задания. На следующий день самолет, совершивший вынужденную посадку, был обнаружен в 2 км юго-западнее Дружево. Бойцы эвакуационной команды, осмотрев подбитый самолет, пришли к выводу, что самолет разбит, а мотор подлежит ремонту, но сказать что-либо о судьбе экипажа они не могли. В полк ушло донесение о том, что экипаж пропал без вести. Капитан Линьков и старший сержант Сидоров в полк не вернулись, и их судьба до сих пор остается загадкой. Возможно, они разбились при вынужденной посадке, и их тела обнаружили пехотные части, которые и доставили тела на дивизионный или полковой пункт погребения. А возможно, совершив вынужденную посадку в лесу, экипаж не смог сориентироваться и вышел на позиции немцев, где и погиб, так как сплошной линии фронта в этих местах не было. Но это только предположения.

Второй самолет Ил-2 (заводской номер 1125) из состава 801-го полка, который пилотировал младший лейтенант Бочаров, был сбит истребителями противника у деревни Шала в 1,5 км западнее разъезда Жарок. Самолет при падении разбился, а летчик, выпрыгнув с парашютом, получил легкое ранение и вернулся в полк. 704-й штурмовой полк получает свои цели в районе линии фронта Смердыня — Басино — южный берег реки Тигода. В районе цели наших штурмовиков атаковали истребители противника. В результате, был сбит самолет Ил-2 (заводской номер 5584) в составе командира звена, лейтенанта Спицына Семена Евдокимовича и воздушного стрелка, сержанта Большова Николая Николаевича.

230-й штурмовой авиаполк действовал по целям противника в районе Макарьевская Пустынь, Липки, Рамцы, Костово, Белово, Васькины Нивы. В результате атак немецких истребителей были сбиты самолеты младшего лейтенанта Колоярова Григория Григорьевича (Ил-2 № 4037) и младшего лейтенанта Шугая Николая Андреевича (Ил-2 № 4121), которые упали в лесу в 1,5 — 2 км северо-западнее Макарьевской Пустыни. Три самолета были потеряны из виду после атаки и на свою базу не вернулись. Их пилотировали: (Ил-2 № 4037) младший лейтенант Акмалов Заля Акмалович, (Ил-2 № 1194) младший лейтенант Тренев Владимир Иванович и (Ил-2 № 5605) младший лейтенант Кузовкин Анатолий Николаевич. В экипаже последнего воздушным стрелком вылетел адъютант эскадрильи, капитан Сарычев Владимир Иванович.

Колояров Г. Г.

Шугай Н. А.

Акмалов З. А.

Тренев В. И.

Кузовкин А. Н.

Сарычев В. И.

В отчетах о боевых действиях 232-й штурмовой дивизии за этот период говорится: «При выполнении боевых заданий в феврале месяце отмечены ряд случаев слабого действия прикрывающих истребителей. Это особенно резко обнаруживается, когда прикрытие обеспечивается патрулированием над целью: Так, 14 февраля 1943 года при действиях 3-х групп (2 группы по 4 Ил-2 и 1 группа 7 Ил-2) в районах: Васькины Нивы, Белово, Костово, Басино все были атакованы истребителями противника. Патрулирующие истребители ходили плотным строем над своей территорией, а не в районе атак штурмовиков. На вызовы по радио ведущих групп штурмовиков: «Нас атакуют истребители противника, отражайте атаки», прикрывающие истребители не реагировали».

Командир 230 ШАП по этому случаю доносил: «Наши истребители, курсируя большими группами, больше заняты наблюдением за строем, чем за воздушной обстановкой. Пары и четверки истребителей противника ходят ниже и остаются незамеченными нашими истребителями. Прикрытие только над целью действий штурмовиков, безответственный метод прикрытия, так как наши прикрывающие ни за кого не отвечают, разве только за себя и свою группу.(...) В результате бездействия патрулирующих в районе действий из состава указанных трех групп штурмовиков, было сбито пять экипажей — летчики, младшие лейтенанты: Шугай, Колояров, Акмалов, Тренев, Кузовкин».

Работа на месте падения самолета Ил-2

Весной 2007 года поисковыми отрядами Сибирского кадетского корпуса «Мужество, Героизм и Воля» из Новосибирска и питерским отрядом «Рубин» была проведена поисковая экспедиция по подъему обломков советского самолета-штурмовика Ил-2. Об обломках советского самолета ленинградские поисковики узнали от местных жителей еще несколько лет назад. По легенде, рассказанной старожилами еще в пятидесятые годы, у обломков самолета, который разбился в болоте между деревнями Ивановское и Васькины Нивы, видели останки двух пилотов. По словам очевидцев, у одного погибшего было звание капитана, а у второго — сержанта. Но в шестидесятые годы в этом районе проводили мелиоративные работы, и поэтому, когда поисковики прибыли на место падения штурмовика, они застали плачевную картину. Обломки самолета и останки погибшего экипажа попали под ковш экскаватора, и только на самой окраине мелиоративного поля из насыпного вала торчали изуродованные обломки самолета. Поэтому поисковикам пришлось проверять большой участок поля и болота металлоискателем, чтобы определись точное место падения самолета. Первой находкой стал сильно разбитый редуктор самолетного двигателя. Он находился на глубине более метра, на самой границе поля и болота. Все три лопасти винта были отломаны при падении, на этом основании был сделан вывод, что самолет падал с работающим мотором, а значит, пилот перед сближением с землей не попытался (или не мог) выключить двигатель, чтобы избежать катастрофы при вынужденной посадке на «брюхо». Возможно, пилот был тяжело ранен или убит, а может быть, успел покинуть подбитую машину с парашютом. При обследовании всей площади разброса обломков самолета были найдены стреляные гильзы и неиспользованные патроны к авиационному пулемету БС, который ставился в кабине воздушного стрелка для отражения атак вражеских истребителей. Тем самым, подтвердилась версия о том, что данный самолет является двухместной модификацией Ил-2. На второй день раскопок, среди обломков кабины самолета, поисковики нашли костные останки членов экипажа. И только под завершение экспедиции удалось обнаружить броневой лист, который защищал от пуль и осколков выхлопные патрубки двигателя самолета, на котором красной краской был продублирован заводской номер самолета: 5605.

По документам ЦАМО РФ было установлено, что самолет Ил-2 № 5605 с мотором АМ-38 № 24376 из состава 230-го штурмового авиаполка 232-й штурмовой авиадивизии 14-й Воздушной Армии Волховского фронта не вернулся с боевого задания 14 февраля 1943 года. Самолет с экипажем вылетел с целью нанесения бомбоштурмового удара по войскам противника в районе Васькины Нивы — Белово — Костово — Басино. Экипаж погибшего самолета состоял из летчика, младшего лейтенанта Кузовкина Анатолия Николаевича, и воздушного стрелка, адъютанта авиаэскадрильи, капитана Сарычева Владимира Ивановича.

Таким образом подтвердилась легенда, рассказанная местными жителями, о том, что у места гибели самолета видели останки капитана. А рассказ о том, что второй погибший имел звание сержанта, тоже имел под собой обоснование, так как Анатолию Кузовкину офицерское звание младшего лейтенанта было присвоено в начале февраля 1943 года, и поэтому на боевое задание он мог вылететь со старыми знаками отличия. Останки погибших торжественно захоронили на воинском мемориале «Березовая Аллея» в городе Любань 9 мая 2007 года.

Но вернемся к февральским событиям 1943 года. 281-я ШАД, привлеченная к операции, в этот день действовала по переднему краю противника. Ее задачей было бомбардировочными и штурмовыми ударами уничтожать огневые средства и живую силу в районе Смердыня — Басино. При выполнении боевого задания наши штурмовики были атакованы немецкими истребителями.

Самолет Ил-2 (заводской номер 7922) из состава 448-го штурмового авиаполка был сбит в районе цели. По наблюдению других экипажей группы, раненный летчик, младший лейтенант Просветов смог совершить вынужденную посадку на «брюхо» в 2-3 км южнее Зенино, на нашей территории. Самолет оказался разбитым, а летчика отправили в лазарет. Другой самолет этого же полка (Ил-2 № 1720) по докладу других летчиков был потерян из виду в районе цели. Судьба самолета и летчика, младшего лейтенанта Андрея Андреевича Голубева неизвестна до сих пор.

Летчики 448 штурмового авиаполка. 1943 год

В 872-м штурмовом авиаполку в этот день был потерян один самолет Ил-2 (заводской номер 30795). По докладу экипажей других самолетов он был сбит истребителями Ме-109 в районе между Смердыня и Рамцы. Экипаж самолета состоял из командира звена, младшего лейтенанта Виноградова Николая Ивановича и воздушного стрелка, сержанта Ковалева Алексея Ивановича.

В другом полку дивизии, в 703-м штурмовом, также были потеряны два самолета. Самолет Ил-2 (заводской номер 0124), который пилотировал командир эскадрильи, капитан Ладуницкий Василий Федорович, был потерян из виду в районе цели. Причины и обстоятельства его пропажи долгое время были неизвестны. По завершении операции, в штаб были отправлены списки безвозвратных потерь полка, в которых был указан и капитан Ладуницкий. И только под конец войны в 1945 году в штатно-должностной книге полка напротив фамилии Ладуницкого была сделана запись: вернулся. Обстоятельства возвращения в полк, а также его судьба после боевого вылета 14 февраля 1943 года автору не известны. Возможно, что Василий Федорович попал в плен и был освобожден только в 1945 году.

Также в районе цели зенитной артиллерией противника был подбит и после атакован истребителями противника самолет Ил-2 (заводской номер 1383). Из-за повреждения мотора экипаж совершил вынужденную посадку на нашей территории в районе Сотово. Самолет получил серьезные повреждения и был эвакуирован в полевые мастерские, летчик, младший лейтенант Янюк остался невредим, а воздушный стрелок, сержант Марущак получил ранение в ногу и был доставлен в госпиталь.

На земле, несмотря на ввод в прорыв свежих сил, успех по расширению прорыва достигнут не был. Противник, опираясь на подошедшие резервы и на исключительно интенсивный артиллерийский и минометный огонь, сумел задержать наступление наших частей.

15 февраля 1943 года для бомбардировки противника привлекаются части 1-го бомбардировочного авиакорпуса. Но поставленная перед ними задача остается невыполненной. В донесении командира 46-го бомбардировочного авиаполка командиру 263-й дивизии, говорится: «Девятка под командованием старшего лейтенанта Скоробогатова вылетев на выполнение боевого задания, была вынуждена вернуться, не выполнив задание из-за плохих метеоусловий. Из-за невозможности произвести посадку на своем аэродроме, самолеты сели на другие аэродромы: Мякишево, Порог и Куколь. С улучшением погоды все самолеты перелетели на свой аэродром. Ведущий группы, старший лейтенант Скоробогатов (экипаж: штурман, гвардии майор Янченко, стрелок-радист, старшина Задорожный) вернулся на свой аэродром после 32 минут полета по причине — не убирались шасси — перегорел предохранитель».

Из-за плохих метеоусловий, которые не позволили бомбардировочной авиации действовать по своим целям, весь груз ответственности за поддержку наземных частей лег на плечи штурмовых авиаподразделений. Самолеты штурмовой авиации могли атаковать наземные цели на малой высоте. Поэтому в этот день две дивизии самолетов Ил-2 действовали по переднему краю противника. 281-я дивизия бомбардировочными и штурмовыми ударами уничтожала огневые точки и живую силу противника в районе Смердыня — Басино.

При первом заходе на цель, группа штурмовиков 448-го штурмового авиаполка была атакована шестью истребителями Ме-109. Последними в строю шли два самолета ведомые, младшими лейтенантами Мяндиным и Полетаевым, на них-то и пришелся первый удар «мессершмиттов» снизу сзади. По докладу вернувшихся с боевого вылета других экипажей, их самолеты загорелись и упали в 2-3 км северо-восточнее Смердыни. Со слов вернувшихся летчиков, самолет Ил-2 (заводской номер 1874638) командира звена, младшего лейтенанта Федора Павловича Мяндина (воздушный стрелок, старшина Колесников Валентин Ефимович) сгорел на земле, а самолет Ил-2 (заводской номер 1873838) в составе экипажа: младшего лейтенанта Александра Дмитриевича Полетаева и воздушного стрелка, старшины Ивана Андреевича Теплова, разбился при падении.

В августе 2007 года охотниками, в районе урочища Грустыня, были обнаружены обломки советского самолета. Эта информация поступила руководителю поискового отряда «Любань» Игорю Сурову, который, собрав актив преподавателей и учащихся Любанской средней школы № 1, выехал на место падения самолета. Обследовав прилегающую местность, поисковики обнаружили две воронки, рядом с которыми были разбросаны фрагменты самолета: броня, стойки шасси, коленчатый вал от мотора с тремя поршнями. На одном поршне удалось прочитать частично номер мотора АМ-38 № ш 295323(0 или 7). Рядом с воронкой школьниками были найдены обломки от 100 кг авиабомбы, гильзы от крупнокалиберной авиационной пушки ВЯ-23 1942 года выпуска, гильзы от пулемета УБ 1942 года выпуска, все это говорило о том, что данный самолет являлся двухместной модификацией. В результате проведенной работы, в воронке и на бруствере были обнаружены остатки амуниции экипажа: каблук от сапога, перчатка, ремни от портупеи, части от пристяжной системы парашютов. По радиусу разлета обломков самолета был сделан вывод, что самолет при падении взорвался на собственных бомбах.

При обследовании обломков самолета, на створке бомболюка был обнаружен написанный красной краской номер 3838. По документам Центрального архива Министерства обороны было установлено, что самолет Ил-2 № 1873838 из состава 448 ШАП 281 ШАД 14 ВА не вернулся с боевого задания 15 февраля 1943 года, в состав экипажа входили: летчик, младший лейтенант Полетаев и воздушный стрелок, старшина Теплов. Так было установлено место их гибели.

И если место и причину падения самолета Полетаева и Теплова, спустя 65 лет после войны, удалось установить, то судьба младшего лейтенанта Челоукина Виктора Васильевича до сих пор остается неизвестна. Его самолет Ил-2 (заводской номер 30514) был также атакован немецкими истребителями при втором заходе штурмовиков на цель. Другие летчики только и смогли наблюдать, как его самолет был подбит и со снижением ушел на сторону противника, скорее всего младший лейтенант Челоукин был убит или тяжело ранен.

Самолет Ил-2 (заводской номер 301214) в составе: летчика, младшего лейтенанта Перелая Николая Гавриловича и воздушного стрелка, старшего сержанта Егерева Георгия Васильевича был атакован двумя Ме-109 при выходе уже из третей атаки по указанным целям. Летчик, сколько мог, тянул на подбитом самолете до своего аэродрома, но поврежденный мотор перестал работать, и экипажу пришлось в 3-4 км юго-восточнее Зенино покинуть борт самолета с парашютами. Летчик приземлился невредимым, а вот стрелок самолета, старший сержант Егерев разбился, так как его парашют не раскрылся. Самолет же по инерции пролетел чуть дальше и разбился в районе Оломна в 14 км северо-восточнее деревни Посадников Остров.

Об этом экипаже сохранились воспоминания бывшего комсорга 448-го штурмового авиаполка, подполковника в отставке Александра Алексеевича Панфилова. Вот как он вспоминал этот день: «15 февраля 1943 года Перелай с воздушным стрелком, старшим сержантом Г. В. Егеревым и вместе со своими боевыми товарищами вел воздушный бой с шестью Ме-109 в районе Смердыни. Воздушный стрелок Егерев в этом бою был убит. Но Перелай на подбитом самолете дотянул до своих и упал на переднем крае. Похоронив товарища, Николай на следующий день вернулся в свой полк». По словам бывшего комсорга, Николай Перелай отличался в бою особой храбростью и отвагой. В этих словах можно полностью убедиться, если взглянуть в личное дело летчика, которое хранится в военном архиве: «...в Красной Армии с 1940 года, на фронтах Отечественной войны с 15 апреля 1942 года. Звание младшего лейтенанта присвоено 2 февраля 1943 года, звание лейтенанта 29 апреля 1943 года. 19 апреля 1943 года был сбит, и 22 апреля попал в плен. Был в лагере для военнопленных в городе Рига, 2 июля 1943 года бежал. С 5 сентября 1943 года партизан в Витебской области. 11 октября 1943 года вернулся к месту службы. Награжден: орденом «Красное Знамя» — 1943 год, медаль «За оборону Ленинграда» — 1943 год, орден «Красное Знамя» — 1944 год». К слову сказать, 19 апреля 1943 года самолет Перелая был подбит в этих же местах, где был сбит в феврале. Перелай посадил израненный самолет на болото, и как в первый раз у него погиб стрелок-радист. К сожалению, Николай Гаврилович Перелай не дожил до Победы. 8 февраля 1944 года уже при освобождении новгородчины его Ил-2 был подбит зенитными автоматами немцев и взорвался в воздухе...

Другой самолет Ил-2 (заводской номер 10022) из состава 448-го полка был атакован истребителями противника уже над нашей территорией в районе 1-2 км восточнее Доброе. О точном месте падения самолета никто доложить не смог. Но спустя несколько дней, самолет был обнаружен на вынужденной посадке эвакуационной командой дивизии в 1 км восточнее Зенино. Техники эвакуировали самолет в полевую авиаремонтную мастерскую, но о судьбе экипажа ничего сказать не могли. Только 29 марта 1943 года, когда из госпиталя в полк вернулся воздушный стрелок самолета, старший сержант Алексей Николаевич Баженов, стало известно о судьбе экипажа и обстоятельствах вынужденной посадки. Оказалось, что самолет был сбит истребителями противника, и как только летчик смог перелететь линию фронта они совершили вынужденную посадку на лес. Оказалось, что летчик самолета, старший сержант Виктор Антонович Блажевич тяжело ранен, и после вынужденной посадки был отправлен на излечение в госпиталь № 1970. В суматохе боев, о ранении летчика и воздушного стрелка в полк не сообщили. Виктор Блажевич вернулся в полк только 4 июля 1943 года.

Истребители сопровождения из состава 263-го истребительного авиаполка 215-й истребительной авиадивизии в районе Смердыня потеряли один Ла-5, который не вернулся с боевого задания. Летчик самолета, младший лейтенант Александр Петрович Каширин до сих пор считается пропавшим без вести.

Летчики 1-го ГИАП вели бой со смешанной группой противника, в которой были как Ме-109, так и недавно появившиеся на данном участке фронта ФВ-190. В результате проведенного боя ими были заявлены следующие победы: капитаном Дмитрием Ащауловым и лейтенантом Александром Ганиным в районе деревни Черемная Гора был подбит Ме-109, а младшим лейтенантом Василием Ищенко в районе Любани — ФВ-190. Летчиком 263-го истребительного авиаполка сержантом Георгием Орловым на самолете Ла-5 был сбит в юго-западнее Черемной Горы немецкий бомбардировщик Хе-111.

232-я штурмовая дивизия в течение дня подавляла огневые точки противника в районе укрепленного немцами населенного пункта Макарьевская Пустынь. Во время боевого задания зенитной артиллерией противника был сбит самолет Ил-2 (заводской номер 30902) из состава 704-го штурмового авиаполка, который пилотировал младший лейтенант Лобковский Александр Иванович. В оперативной сводке дивизии указывалось, что самолет упал на северной окраине Макарьевской Пустыни, при ударе взорвался, летчик погиб.

Еще в начале девяностых годов, работая с архивными документами Тосненского райвоенкомата, автору попались сведения о том, что в 70-е годы останки Александра Ивановича Лобковского были захоронены на воинском мемориале «Березовая Аллея» в городе Любани. Но проверить эти данные было невозможно, так как в документах полностью отсутствовали указания об обстоятельствах и месте нахождения останков пилота. Лишь в 2004 году поисковиками отрядов «Любань» (руководитель Игорь Суров), «Иван Сусанин» (руководитель Константин Москвин) и «Рубин» (руководитель Николай Михайлов) было обследовано место падения советского штурмовика Ил-2, установленное в районе Макарьевской Пустыни, прямо рядом с макарьевской канавкой в 30-40 м от развалин старого монастыря. Было проведено вскрытие воронки на месте падения самолета, в которой были обнаружены обломки мотора. Останков погибшего летчика найти не удалось. На обломке редуктора была обнаружена фирменная бирка с заводским номером мотора: АМ-38 № ш 292316.

Урочище Макарьевская Пустынь

Вскрытая воронка на месте падения Ил-2

Благодаря архивно-исследовательской работе, проведенной Сергеем Сердюком (г. Москва) в ЦАМО, были найдены приказы о постановке на учет и снятии с учета погибших самолетов по 232-й штурмовой авиационной дивизии, в которых был указан и обнаруженный номер.

«Приказ № 031 от 27 февраля 1943 г.

1. Самолеты ИЛ-2 704 ШАП №\№ 902, 1181, 5370, 5492 с моторами АМ-38 №\№ 2316, 4583289, 295404, 24126, как потерянные полком при боевой работе, из состава полка исключить и списать по книгам учета самолетов и моторов. Основание: Приказ по 704 ШАП № 013 от 26.02.43 г.».

Тем самым версия о нахождении останков младшего лейтенанта Лобковского в 70-е годы подтвердилась, так как в 2004 году при обследовании места падения самолета, останков пилота обнаружено не было. Имя Александра Лобковского увековечено на мемориале «Березовая Аллея».

«Березовая Аллея». Место захоронения Лобковского А. И.

В течение всего дня наземные части вели ожесточенные бои на всех участках прорыва, но к исходу дня в штабных документах 54-й армии появилась запись: «Большая убыль в личном составе наступающих частей, чрезвычайное утомление в результате беспрерывных боев, диктовали необходимость смены частей первого эшелона, для приведения их в порядок. Но одновременно необходимо было учитывать, что силы противника с каждым днем на участке прорыва нарастали, и пауза в активных действиях могла усилить противника, к тому же, часть сил второго эшелона, уже была введена в бой. Исходя из сказанного командующий армией к исходу 15 февраля 1943 года, решил: вводом 165-й стрелковой дивизии решить задачу выхода на дорогу Шапки — Любань».

16 февраля 1943 года была нелетная погода, поэтому поддержки со стороны авиации наземным войскам оказано не было. Танки и пехота, утопая в снегу, продолжали пробивать оборону противника. Командующий Волховским фронтом, оценив создавшиеся положение на участке прорыва, приказал: «Ударной группе армии принять все меры к усилению прорвавшейся группы, в тоже время вести обеспечивающие действия с целью расширения ворот прорыва и построения на флангах прочной обороны». К исходу дня ставилась задача: «Разбить противника в лесном районе между шоссе Макарьевская Пустынь — Вериговщина и высотой 44.0, с тем, чтобы расширить фронт прорыва до болота Макарьевское».

17 февраля 1943 года самолеты 232-й штурмовой дивизии атаковали пути подвоза боеприпасов и подхода резервов в районе Грустыня — Рамцы.

Самолет Ил-2 (заводской номер 301228) из состава 704-го штурмового авиаполка был подбит в районе цели и совершил вынужденную посадку на «живот» в районе озера Тянегожское. Летчик самолета, младший лейтенант Кондрашов прибыл в часть.

После выполнения боевого задания по штурмовке вышеуказанной дороги, на свой аэродром не вернулись два самолета из состава 230-го штурмового авиаполка. Самолет Ил-2 (заводской номер 301053), на котором вылетел штурман эскадрильи, лейтенант Клишевич Федор Климентьевич, и самолет Ил-2 (заводской номер 5546), в экипаж которого входили: заместитель командира эскадрильи, лейтенант Кравченко Трофим Тихонович и воздушный стрелок, младший сержант Свиденко Алексей Ануфриевич, считались пропавшими без вести.

Кравченко Т. Т.

В оперативной сводке штаба 232-й штурмовой дивизии за 17 февраля 1943 года сказано: «Дивизия в течение дня парами и группами по 6-5 самолетов Ил-2 бомбардировочными и огневыми ударами подавляла и уничтожала артминбатареи, ДЗОТы, блиндажи и живую силу противника в опорном пункте Макарьевская Пустынь, до двух батарей полевой артиллерии на опорном пункте севернее и северо-западнее окраины Рамцы, две батареи зенитной артиллерии, что в 1 км южнее Грустыня, обстреляла колонну до 10 автомашин и 7 подвод по дороге из Липки на Рамцы. Всего Ил-2 произвели 24 самолетовылета, из них: 19 на атаки целей, 6 перелеты с аэродрома Гремячево на аэродром Плеханово. В результате боевых действий подавлен огонь двух батарей зенитной артиллерии, двух точек зенитных пулеметов, до двух минбатарей, взорван склад с боеприпасами в пункте Макарьевская Пустынь. Разрушено: два дома в пункте Рамцы и один дом в пункте Макарьевская Пустынь, два блиндажа, разбито и уничтожено три подводы с лошадьми. Два самолета Ил-2 лейтенант Клишевич и лейтенант Кравченко со стрелком сержантом Свиденко вылетавшие на боевое задание в 16.40 на свой аэродром не возвратились. Состояние и место посадки неизвестно».

Весной 2004 года в районе реки Лезна, рядом со старой вырубкой, была проведена поисковая экспедиция на месте падения самолета Ил-2, обнаруженного любанскими поисковиками.

В 2000 году, еще при жизни Василия Ивановича Груздова (поисковика из города Тосно, он умер от тяжелой болезни в 2003 году), мы вместе пытались найти этот самолет. О нем рассказали Василию Ивановичу лесники. Но, тогда, проплутав целый день в лесу, мы ничего не нашли.

Поздней осенью 2003 года, место падения нашел командир поискового отряда из города Любань — Игорь Суров. И вот сейчас, по схеме нарисованной им, мы вышли на то место, куда стремились несколько лет. Александр Юрьевич Коноплев — руководитель поисковой экспедиции «Любань-2004», прекрасно знающий тосненскую землю, не только по старым военным картам, ведь он прошагал почти всю территорию бывшей полосы наступления 54-й армии Волховского фронта, буквально за час вывел нас от дороги на указанное Игорем место. Ни время не пощадило самолет, ни люди. На голой заболоченной поляне лежала только бронированная «капсула» кабины — ни крыльев, ни мотора, ни стоек шасси рядом не было. Скорее всего, эти обломки уже давно были сданы в металлолом.

Обломки самолета Ил-2. Межрегиональная поисковая экспедиция «Любань-2004»

Приблизившись к месту падения самолета, мы стали обследовать окрестности. Вокруг валялись небольшие куски броневых листов и дюраля — обшивки самолета. При первом же взгляде на устройство кабины, стало ясно, что перед нами одноместный образец самолета Ил-2. Такие машины выпускались до октября 42 года. Разбирая обломки самолета, нашли прямоугольный броневой лист — защиту выхлопных патрубков. Перевернув его внутренней стороной, мы обнаружили еле заметные следы, нанесенные белой краской. Очистив лист ото мха и жухлой листвы, перед нашими глазами появились цифры: 30105(7 или 3). Последняя цифра полностью не читалась, в этом месте металл сильно поржавел. Это заводской номер самолета! Это была удача…

И. А. Дьяков. Найден номер самолета

Протиснувшись внутрь «бочки», на то место, где было кресло пилота, мы увидели большие куски белого, оплавленного метала — алюминия. С боковых стенок также свисали оплавленные куски дюраля. Видно, что сильнейший огонь бушевал внутри кабины самолета. Вытащив на поверхность эти бесформенные куски, стали рассматривать их, и вдруг обнаружили, что среди оплавившегося дюраля торчали пряжки и карабины от парашютной системы.

Обломки самолета Ил-2

Быть свидетелем той давней трагедии тяжело. Обнаружив в лесной глухомани останки солдата, погибшего 60 лет назад, мысленно переносишься в те далекие годы и по расположению останков летчика, его амуниции, оружия — как бы присутствуешь при самом главном в его жизни бое, видишь последние действия, движения, последние мгновения его жизни...

Позже, когда мы усталые и вымокшие, сидели на бивуаке ижевского отряда «Долг», пройдя ни один километр по заболоченной вырубке и разбитой лесовозами старой дороге, руководитель Удмуртского республиканского объединения Фаиль Ибрагимов гостеприимно угощал нас горячим чаем. Фаиль извлек из палатки алюминиевую фляжку с водкой. Только она могла согреть наши продрогшие души... Когда в третий раз, стоя в молчаливом кругу, мы подняли кружки, кто-то из нас прошептал: «…И за этого сгоревшего летчика…».

На следующий день, услышав наш рассказ о самолете, на место падения вышел на работу весь Вологодский поисковый отряд, под руководством Ивана Александровича Дьякова. И еще раз, тщательным образом просеяли болотистую почву, в районе самолета...

При проведении поисковых работ на месте падения самолета останков летчика обнаружено не было! Но потому, что в кабине самолета были обнаружены фрагменты пристяжной системы парашюта, вплавленные в сгоревший алюминий, одним из предположений стало то, что, возможно, летчик сгорел в кабине самолета. Установить обстоятельства гибели данного самолеты мы могли только благодаря найденному заводскому номеру.

Проведя исследовательскую работу с документами Центрального архива Министерства обороны РФ в городе Подольске, удалось разыскать долгожданный документ:

«Книга учета летных происшествий 230 ШАП за 1942-1944 годы

Характер происшествия: потеря материальной части.

Место происшествия: район Рамцы — Грустыня

Дата: 17 февраля 1943 года

Тип самолета: Ил-2 №\№ 1053, 5546

Экипаж: Летчик Клишевич. Летчик Кравченко.

Причина: Сбиты ИА противника.

Состояние экипажей, матчасти: неизвестно.

Краткое описание происшествия: не вернулись с боевого задания.

Примечание: предположительно сбиты ИА противника».

Клишевич Ф. К.

Все совпадало. Район, указанный в документе «Рамцы — Грустыня», это как раз в районе нахождения обломков самолета. Номер, указанный в донесении 1053 — именно так в документах авиаполков сокращали полный заводской номер самолетов, которые изготавливались на заводе № 30.

Благодаря полученным архивным сведениям стало известно, что 17 февраля 1943 года не вернулся с боевого задания из района Рамцы — Грустыня, самолет Ил-2 № 301053, который пилотировал заместитель командира АЭ, он же штурман АЭ 230 ШАП 232 ШАД лейтенант Клишевич Федор Климентьевич.

Клишевич Ф. К.

Поисковики отправили запросы в администрации и военкоматы, где родился и откуда призывался Федор Климентьевич для того, чтобы разыскать его родных и сообщить о находке его самолета, а с их слов узнать как можно больше о самом летчике. Первый ответ пришел из Омска, откуда призывался Клишевич перед войной. Этот ответ ошеломил поисковиков: «В городе Омске проживает двоюродный племянник Клишевич Ф. К. — Александр Прокопьевич Клишевич. С его слов в 1943 году родственникам на лейтенанта Клишевича Ф. К. пришла «похоронка», но в 1946 году после войны он вернулся живой. Его самолет был сбит в Ленинградской области, в бессознательном состоянии он попал в плен, где находился до освобождения военнопленных Красной Армией. Последнее место жительства ветерана Великой Отечественной войны Ф. К. Клишевича: Республика Беларусь, Слуцкий район село Кривичи».

Получив сообщение из Омска о том, что Федор Клишевич остался в живых и последнее время проживал в Белоруссии, специалисты фонда поисковых отрядов Ленинградской области отправили туда запрос, ответ на который не заставил себя ждать.

«На Ваш запрос сообщаем, что Клишевич Федор Климентьевич родился в 1920 году в д. Кривичи Старобинского района Бобруйской (Минской) области. В 1937 году уехал в город Омск. В 1938 году во время работы, без отрыва от производства окончил пилотское отделение Омского областного аэроклуба и получил звание пилота. В Красную Армию поступил добровольно, и в октябре 1938 года через Сталинский РВК города Омска был зачислен курсантом военно-авиационной школы. В апреле 1940 года окончил Новосибирское авиационное училище. С апреля по июль 1940 года проходил службу в 164-м резервном авиаполку (город Воронеж). С июля 1940 года по октябрь 1941 года службу проходил в составе 100-го дальнебомбардировочного полка (г. Орел) в должности командира авиазвена. С первых дней Великой Отечественной войны в составе 100 ДБАП участвовал в боях на Западном фронте. С октября 1941 по август 1942 года проходил службу во 2-й отдельной авиаэскадрильи воздушно-десантных войск Красной Армии (г. Орджоникидзе) на должности командир звена авиаотряда. С октября по декабрь 1942 года участвовал в боях против немецких оккупантов на Калининском фронте в составе 232-й штурмовой авиадивизии в должности заместителя командира эскадрильи. С декабря 1942 года по 17 февраля 1943 года участвовал в боях на Волховском фронте в составе 230-го штурмового авиаполка 232 ШАД.

17 февраля во время штурмовки укрепленного района противника на станции Любань в воздушном бою был сбит и в тяжелом состоянии (с самолетом упал в лес, где получил общую контузию) попал в плен. В плену находился в лагере военнопленных в городе Рига, затем в г.Лодзь (Польша), а потом в Германии, где работал на каменном карьере. Освобожден из плена 2 мая 1945 года союзными войсками (американцами). В течение шести месяцев проходил специальную проверку на станции Алкино (Южно-Уральский военный округ). В декабре 1945 года был уволен в запас».

Клишевич Федор Климентьевич с супругой Ольгой Семеновной

Ф. К. Клишевич с детьми и внуками

Также в письме говорилось, что Федор Климентьевич был женат с мая 1941 года на своей однокласснице по школе Ольге Семеновне Коноплянник, которая тоже прошла всю войну в составе 164-го батальона аэродромного обслуживания, и закончила войну в Кенигсберге. Опять встретились они только в 1946 году, вырастили двух сыновей и дождались от них четверых внуков.

Только спустя годы, Федор Климентьевич узнал, что за бои под Ленинградом он был представлен командиром полка к ордену «Красной Звезды», но в штабе дивизии его подвиги были оценены выше, и приказом командира 232-й штурмовой дивизии от 4 марта 1943 года он был награжден орденом «Отечественной войны 2 степени». В 1993 году Федор Клишевич умер, но память о нем бережно хранят его земляки. В селе Кривичи в стенах школьного краеведческого музея хранятся его документы и воспоминания о своей тяжелой, но яркой жизни. Этими воспоминаниями белорусские школьники поделились со своими сверстниками из поискового музея любанской школы.

Стенгазета 230 штурмового авиаполка, сохраненная Ф. К. Клишевичем

Из воспоминаний бывшего заместителя командира 1-й АЭ 230 ШАП Клишевича Федора Климентьевича: «Участие полка в боевых действиях по прорыву блокады города Ленина закалило летный состав, сплотило его... Командир полка майор Гребень Макар Зиновьевич был опытным командиром, а главное то, что он сам лично водил группы самолетов на самых напряженных участках полосы прорыва. Вспоминаю, как летный состав полка был восхищен мужеством и отвагой своего командира, его смекалкой, правильным выбором маршрута полета группы и выходом на боевой курс к цели. Это поднимало моральный дух летного состава, у летчиков был хороший боевой настрой, узнав, что ведет группу сам командир полка. Величие этого личного примера командира особенно осознаешь, когда прошли годы и начинаешь вспоминать и взвешивать моральный дух однополчан, их порыв смело вступать в бой. Командир полка не получал приказа от командования дивизии на вылет ведущим группы. Это было велением его сердца, беспредельная преданность Родине и глубокое понимание целей и задач нашего командования по разгрому немецких полчищ, вторгшихся на нашу землю и окруживших город Ленина... Он очень хорошо ориентировался на карте, хорошо знал район действий и базирования полка, что позволяло ему правильно выбирать маршрут полета на цель и обратно, внезапный выход на цель, поразив ее и возвращался с группой всегда без единой потери. Полк получил суровую фронтовую закалку благодаря мужеству, отваге и умению своего командира Гребня М. З... Участие в боевых действиях полка в прорыве блокады Ленинграда дорого обошлось и нашему полку, многие славные соколы и воздушные стрелки сложили свои головы за наше правое дело. Их имена бессмертны. Вечная им Слава!».

Продолжали поддерживать наступление и штурмовики 281-й штурмовой дивизии. Их задача оставалась прежней: бомбардировочными и штурмовыми ударами уничтожать огневые средства и живую силу противника в районе Смердыня — Басино. Опять в районе цели наши самолеты были атакованы истребителями противника. Летчик самолета, младший лейтенант Андреев долго «тянул» свой подбитый самолет (Ил-2 № 3013, из состава 872-го ШАП) до аэродрома в Плеханово, но упал у шлюза южнее Волховстроя. К счастью, летчику удалось спастись, и он прибыл в часть в этот же день.

Подбитым ушел от цели Ил-2 (заводской номер 30817) лейтенанта Михаила Васильевича Гомонова. Спустя несколько дней, его разбитый самолет обнаружила эвакуационная команда в районе 4 км восточнее Малиновки, но о судьбе летчика они доложить ничего не смогли. Скорее всего, погибшего летчика похоронили наземные части.

Другой самолет из этого же полка был сбит истребителями противника и упал северо-восточнее Зенино на позиции пехотных частей. Когда к месту падения самолета подбежали солдаты, то они увидели, что самолет Ил-2 (заводской номер 7238) полностью разбит, и на месте падения образовалась большая воронка. Обнаруженные личные документы были переданы в отдел ВВС штаба 54-й армии, и только тогда в полку узнали, что погиб экипаж командира эскадрильи, старшего лейтенанта Александра Ивановича Додонова и воздушного стрелка, старшины Павла Федоровича Дикова.

Скорее всего, обнаруженные останки погибших были собраны солдатами и закопаны в мерзлой земле прямо рядом с местом падения самолета. И так как место гибели было зафиксировано, в послевоенных документах Тосненского РВК, экипаж старшего лейтенанта Додонова значился перезахороненным в городе Любань. На самом деле оказалось, что большая часть останков погибшего экипажа осталась в воронке вместе с обломками самолета. Это выяснилось, когда в июле 2007 года охотники в районе урочища Кородыня показали командиру поискового отряда «Любань» Игорю Сурову воронку, рядом с которой были разбросаны обломки советского самолета. При первом обследовании места падения были обнаружены гильзы от крупнокалиберной пушки ВЯ-23 1941 и 1942 годов выпуска, гильзы от пулемета ШКАС 1941 года выпуска и гильзы от пулемета УБ 1942 года выпуска, что говорило о том, что данный самолет является двухместной модификацией. Рядом с воронкой поисковики нашли обрывки шлемофонов, кожаный ремешок от наручных часов, остатки петлиц, относящихся к знакам различия младшего начальствующего состава, введенные приказам НКО СССР № 391 от 2 ноября 1940 года, также у воронки были найдены два неразорвавшихся реактивных снаряда 82 мм и 100 кг авиабомба. А когда поисковики приступили к «подъему» обломков самолета, оказалось, что среди искореженного алюминия и брони находятся останки экипажа. Вместе с останками были обнаружены: офицерская пряжка со звездой, одна меховая перчатка и часть шлемофона. На одном из фрагментов обшивки самолета черной краской через трафарет был нанесен заводской номер самолета: 7238.

Игорь Суров рядом со 100-килограммовой авиационной бомбой

По этому номеру было установлено, что было найдено место падения самолета Ил-2 № 7238 из состава 448-го штурмового авиаполка, который не вернулся с боевого задания 17 февраля 1943 года в составе экипажа: командира АЭ, старшего лейтенанта Додонова Александра Ивановича и воздушного стрелка, старшины Дикова Павла Федоровича.

Это был один из лучших экипажей 281-й штурмовой дивизии. Старший лейтенант Александр Додонов был одним из первых летчиков, кто освоил ночные полеты на Ил-2 осенью 1942 года. Павел Диков был в списке первых воздушных стрелков добровольцев. Когда в дивизии были впервые переоборудованы несколько Ил-2 из одноместных машин в двухместные, понадобились воздушные стрелки, которые смогли бы прикрывать самолет с задней полусферы. Механики и оружейники были первыми, кто изъявил желание летать в качестве воздушных стрелков. Это было еще в августе 1942 года.

Теперь останки погибших летчиков наконец-то обретут вечный покой на воинском мемориале «Березовая Аллея», именно в том городе, куда было устремлено все февральское наступление 1943 года.

Торжественное захоронение на мемориале «Березовая Аллея» в г. Любань

А наступление продолжалось. Частям 198-й стрелковой дивизии удалось чуть продвинуться на северном фланге. Бойцы 165-й стрелковой дивизии совместно с танками 7-й гвардейской танковой бригады смогли прорваться к окруженной группе 58-й стрелковой бригады. 311-я стрелковая дивизия с подчиненными ей полками 281-й дивизии вела бои за улучшения своего положения. Но противник продолжал наносить нашим частям большие потери. «Прорыв развивался крайне медленно, а фронт прорыва при продвижении суживался. Противник, пользуясь этим, начал предпринимать активные действия с целью отрезать, вклинившиеся вперед, наши подразделения» — докладывали офицеры штаба армии командующему войсками Волховского фронта.

18 февраля 1943 года положение наших частей не изменилось. В документах штаба армии было отмечено: «Авиация противника в течение дня небольшими группами самолетов бомбила боевые порядки наших частей... Нашей авиаразведкой было обнаружено большое скопление пехоты в районах: Ивановское, Васькины Нивы, Пухолово, Пельгора, Липка. Как было установлено позднее, это были части 121 пехотной дивизии, перебрасываемой с Чудского направления в район прорыва».

В этот день открыл свой боевой счет летчик 12-го истребительного авиаполка младший лейтенант Валентин Никанорович Крылов. В воздушном бою с немецкими истребителями он сбил ФВ-190.

В течение дня у 281-й штурмовой дивизии цели остались прежние. После завершения боевого задания, уже на подходе к своему аэродрому, у летчика 703-го штурмового полка младшего лейтенанта Томашева в двигателе упало давление масла, и мотор встал. Летчику незамедлительно пришлось идти на вынужденную посадку, которую он и совершил прямо на лес в районе деревни Сестра юго-восточнее города Волхов. При посадке летчик получил легкие ушибы, а самолет Ил-2 (заводской номер 1876707) пришлось списать, так как он был полностью разбит.

Группу самолетов Ил-2 из состава 872-го штурмового авиаполка при выходе из атаки в районе Ляды атаковали истребители противника. По докладу вернувшихся летчиков, они видели как Ил-2 (заводской номер 301345) младшего лейтенанта Ивана Николаевича Долбилова был подбит и горящим упал в 1 км восточнее Ляды на территории противника. С этого дня на долгие десятилетия летчик стал считаться пропавшим без вести. Наверное, так бы и осталась эта страшная фраза в судьбе молодого летчика, если бы не воспоминания бывшего жителя деревни Коколаврики, который рассказал, что еще мальчишкой, находясь под оккупацией, видел своими глазами, как в лес у соседней деревни Ляды упал сбитый советский самолет. На это место осенью 1991 года он привел тосненского поисковика Василия Ивановича Груздова. На следующий год Василий Груздов с группой единомышленников извлек из большой воронки обломки самолета и тело пилота. По установленным заводским номерам мотора и самолета, удалось узнать, что в этом месте погиб летчик Иван Николаевич Долбилов. 30 июля 1994 года на сельском кладбище в деревне Чудской Бор его останки были захоронены, а над могилой возвысилась изогнутая и пробитая пулями лопасть от винта его самолета.

Церемония захоронения Долбилова И. Н. 30 июля 1994 г.

Памятник на могиле Долбилова И. Н.

О потерях 18 февраля 1943 года сообщалось в оперативной сводке штаба 14-й Воздушной армии, составленной к 20.00: «232 ШАД бомбардировочно-штурмовыми действиями парами и четверками Ил-2 уничтожала огневые средства и живую силу противника в опорных пунктах Макарьевская Пустынь, Замостье, Ивановское, уничтожала подходящие резервы противника по дорогам: Ивановское — Замостье, Замостье — Будково. Летало самолетов — 26. Произведено самолетовылетов — 34.

Свои потери: не возвратилось с боевых заданий 4 Ил-2 (летчики — младшие лейтенанты Карташев, Шишковец, Горбунов, Тутуров). Первые два Ил-2 были потеряны ведущим после атаки цели, вторые Ил-2 после выполнения задания ушли на свою территорию, место посадки выясняется. Один Ил-2 летчик — старший лейтенант Петров подбит зенитной артиллерией, упал в районе Оломна. Самолет разбит, летчик невредим».

В оперативной сводке дивизии дается уточнение по последнему самолету: «Ил-2 № 5604 старший лейтенант Петров со стрелком сержантом Тоцким из-за каменного дома на Макарьевской Пустыни обстрелян зенитной артиллерией, упал 2 км севернее Зенино, что в 6 км восточнее Смердыня. Летчик и стрелок живы, самолет разбит».

О первых двух самолетах в архивных документах говорится, что они были потеряны ведущим группы после атаки цели. В состав экипажей этих самолетов входили: Ил-2 (заводской номер 5492) — старший пилот, младший лейтенант Карташев Николай Николаевич и воздушный стрелок, младший сержант Ивлиев Николай Александрович, Ил-2 (заводской номер 5370) — исполняющий обязанности командира эскадрильи, младший лейтенант Шишковец Виктор Николаевич и воздушный стрелок, младший сержант Данилов Василий Федорович.

Шишковец В. Н.

Данилов В. Ф.

Бывший авиамеханик эскадрильи, где проходили службу Карташев и Шишковец, старший лейтенант запаса Михаил Адольфович Горелик вспоминал рассказ летчиков, которые вернулись из этого вылета: «В районе Костово самолеты попали под зенитный огонь противника. Все четыре самолета умело маневрируя, сбросили бомбы и ушли из зоны зенитного огня. В этот момент «Илы» были снизу атакованы истребителями... Самолеты Карташева и Шишковца вместе со своими стрелками на свой аэродром не вернулись... За пять дней до этого Виктор Шишковец был награжден орденом «Красной Звезды» но получить его не успел».

В 1990 году, когда группа поисковиков военно-патриотического объединения «Победа» при Ленинградском обкоме ВЛКСМ, в которую входил и автор этих строк, приехали в деревню Костуя, где один из местных лесников показал нам место падения советского самолета рядом с озером Белое и рассказал такую историю: «Во время конца зимы и начала весны 1943 года, немецкие истребители атаковали два наших самолета. Бой был короткий. Оба наших самолета задымили и пошли к лесу, в сторону линии фронта. Видимо пилоты пытались увести подбитые машины на свою территорию. Один успел сбить пламя, но тут же упал в озеро Белое, а второй ушел в сторону Макарьевского болота. Самолет, упавший в озеро, утонул сразу, никто из экипажа этого самолета спастись не смог».

О том, что со дна озера Белое еще в 1978 году аквалангистами Ленинградского спортивно-технического клуба водных видов спорта ДОСААФ, совместно с военными были извлечены обломки самолета Ил-2 из состава 704-го штурмового авиаполка и останки членов его экипажа: младшего лейтенанта Виктора Шишковца и младшего сержанта Василия Данилова, мы знали давно. Тогда в семидесятые годы были обнаружены документы погибших, найдены их родственники, а останки погибшего 18 февраля 1943 года экипажа были торжественно захоронены 22 августа 1979 года на мемориале «Березовая Аллея» в городе Любани.

«Березовая Аллея» г. Любань. Фото 50-х годов

Наш проводник в разговоре предположил, что, возможно, обломки самолета, к которому он нас вел, и есть второй самолет, который был подбит над Костуей зимой 1943 года. Если бы он знал тогда, что его слова будут пророческими. Но единственное, чего, ни мы, ни он, не могли предположить, что установление погибшего экипажа, показанного тогда самолета, продлится более 17 лет.

Тогда в 1990 году, не имея профессионального опыта в работах по поиску и подъему самолетов, мы сразу же приступили к раскопкам на самой воронке, которая осталась от взрыва самолета. В результате нашего первого подъема мы обнаружили на дне воронки вошедший в глину редуктор мотора, а на краю воронки сильно деформированную от взрыва оправу от летных очков пилота. Останки экипажа мы тогда не обнаружили. Не задумываясь, как говорится, на всякий случай, мы переписали с редуктора все номера, которые удалось обнаружить на его корпусе. Проверить отвал и прилегающую к воронке местность мы даже тогда и не подумали, так как наивно полагали, что все, что упало с неба, должно находится в воронке...

Редуктор двигателя самолета Ил-2. 1990 г.

Прошли годы, и только когда дело поиска сбитых и пропавших без вести самолетов стало почти профессиональным ремеслом, вспомнился неустановленный штурмовик, в районе деревни Костуя. Оказалось, что сами того не понимая, мы переписали с редуктора дублированный заводской номер мотора. Теперь оставалось по архивным данным установить судьбу экипажа и найти на месте его останки, а в том, что там погиб экипаж сомнений не было. К тому же, весной 2007 года пришло сообщение от питерских «трофейщиков», что ими, рядом с обломками самолета обнаружены человеческие останки.

В апреле 2007 года на место падения самолета был «заброшен» поисковый отряд Сибирского кадетского корпуса «Мужество, Героизм и Воля» из Новосибирска, под руководством Натальи Изотовны Некрасовой. В результате первого обследования был обнаружен на коленчатом валу дублированный номер мотора: ф 24126, был установлен номер пушки ШВАК № 118. При проведении поисковых работ в радиусе разброса обломков самолета были обнаружены останки погибшего экипажа.

Место падения самолета Ил-2 Карташева Н. Н. и Ивлиева Н. П.

В декабре 2007 года Сергеем Сердюком в ЦАМО были найдены интересующие нас документы:

«Приказ по 232 Штурмовой Авиационной Дивизии № 028 12 февраля 1943 г.

1. Самолеты ИЛ-2 №№ 1270, 1263, 5584, 5370, 5492, 5531 с моторами АМ-38 №№ 4583349, 294143, 24305, 295404, 24126, 24164 полученные 704 ШАП с завода, зачислить в боевой состав полка и записать по книгам учета самолетов и моторов...

Приказ по 232 Штурмовой Авиационной Дивизии № 031 27 февраля 1943 г.

1. Самолеты ИЛ-2 704 ШАП №№ 902, 1181, 5370, 5492 с моторами АМ-38 №№ 2316, 4583289, 295404, 24126, как потеряные полком при боевой работе из состава полка исключить и списать по книгам учета самолетов и моторов».

Тем самым, было полностью установлено, что обнаруженные обломки самолета относятся к 704-у штурмовому полку, на котором 18 февраля 1943 года не вернулся с боевого задания экипаж в составе: младшего лейтенанта Карташева Николая Николаевича и младшего сержанта Ивлиева Николая Александровича.

Редуктор с дублированным номером двигателя самолета Ил-2 Карташева Н. Н. и Ивлиева Н. П.

Таким образом, полностью подтвердилась легенда, рассказанная местными жителями деревни Костуя, и сбылось пророческое предположение лесника, показавшего поисковикам место падения второго самолета.

Возвращаясь к повествованию событий февраля 1943 года, напомним, что в оперативной сводке 14-й Воздушной армии, говорилось, что два других самолета из состава 801-го штурмового авиаполка: «Ил-2 № 8925 младший лейтенант Горбунов и № 9925 младший лейтенант Тутуров после атаки целей вышли с курсом 85-90 градусов на свою территорию, на аэродром не возвратились, место посадки и состояние самолетов и экипажей неизвестно, предположительно сбиты истребителями противника».

Скорее всего, младший лейтенант Горбунов вернулся в полк, так как в донесении о потерях личного состава полка и дивизии в период нахождения их на Волховском фронте его имя в списках погибших не числится. А вот младший лейтенант Константин Константинович Тутуров до последнего времени считался пропавшим без вести. Его судьбу смогли установить поисковики. Место падения его самолета было найдено в 2003 году в районе болота у ручья Тишинец. При первом осмотре места падения поисковиками из отряда «Любань», было установлено, что самолет совершил вынужденную посадку рядом с тыловыми позициями советских войск. Внимательно изучив карту с нанесенной на ней боевой обстановкой на февраль 1943 года, поисковики установили, что в этих местах находились тылы 165-й стрелковой дивизии.

Обломки самолета Ил-2 у ручья Тишинец. 2003 г.

При обследовании обломков были найдены номера самолета: № 1879925 и двигателя: АМ-38 № 292325. По этим номерам было сразу же установлено, что на данном самолете не вернулся с боевого задания пилот, младший лейтенант Тутуров Константин Константинович, который значится невернувшимся с боевого задания. Сразу бросалось в глаза, что многие бронированные листы от кабины штурмовика использовались пехотинцами для перекрытия своих землянок и блиндажей, что говорило о том, что место падения самолета было известно нашему командованию. Первоначально останков пилота обнаружено не было, хотя была найдена вся пристяжная система от парашюта. А так как самолет упал в расположении тыловых частей РККА, поисковики сделали вывод, что останки пилота были захоронены. Но, внимательно изучив архивные документы, поисковики выяснили, что ни в одном документе не говорится о месте захоронения пилота, и вообще о его судьбе.

Номер двигателя самолета Ил-2 Тутурова К. К.

В октябре 2004 года вновь было проведено обследование места падения самолета. В результате в 30 метрах от самолета были обнаружены останки пилота и его амуниция. До сих пор остается загадкой, как могло случиться, что тело младшего лейтенанта Константина Тутурова осталось незахороненным еще тогда в 1943 году. По всем признакам расположения обломков самолета, можно было сделать вывод, что летчик разбился при вынужденной посадке на лес. Его самолет упал на землю прямо посреди построенных пехотой землянок и блиндажей, остатки которых видны и по сей день. Пристяжная система от парашюта была найдена прямо рядом с обломками кабины самолета, что говорило о том, что с мертвого (а может быть с раненного, но еще живого) летчика парашют был снят. Останки пилота находились в 30 метрах от места падения самолета. Значит, от самолета его тело было кем-то перенесено, а может быть, он сам раненным отполз от самолета. Но как могло случиться, что его не нашли и не увидели, до сих пор непонятно. По самой великой справедливости останки Константина Константиновича Тутурова были захоронены 9 мая 2005 года на воинском мемориале «Березовая Аллея» в городе Любань. На захоронении присутствовала его внучатая племянница, которая сейчас проживает в Санкт-Петербурге.

Внучатая племянница Тутурова К. К. «Березовая Аллея» 9 мая 2005 г.

Заканчивая описывать события 18 февраля 1943 года, необходимо сказать, что в этот день летчики-истребители тоже потеряли два самолета Ла-5 из состава 263-го истребительного авиаполка. По документам Центрального архива Министерства обороны известно, что с боевого задания из района Смердыня не вернулись младшие лейтенанты Николай Александрович Полков и Владимир Иосифович Обартели. Обстоятельства их гибели так и остались неизвестны.

«К исходу дня командующий 54-й армии решил: вводом в бой 14-й отдельной стрелковой бригады, прорвать оборону противника на фронте Макарьевская Пустынь и совместно с 165-й стрелковой дивизией продолжать решительное наступление с задачей разбить противника и оседлать дорогу Шапки — Любань» — так было записано в итоговом донесении за этот тяжелый день и отправлено в вышестоящий штаб.

19 февраля 1943 года начало наступления 14-й бригады было запланировано после короткой артиллерийской подготовки на 9.45. Работа артиллерии началась по плану, но части бригады запоздали с выходом на исходные рубежи. И поэтому, когда немцы открыли ответный огонь, подразделения бригады еще находились в походных колонах в 300-400 метрах от переднего края. Начало наступления носило неорганизованный характер. Перед сильным огнем противника пехота залегла. Танки, понеся большие потери и не имея около себя пехоты, вынуждены были отойти. В других подразделениях армии можно было отметить только успех 641-го стрелкового полка 165-й дивизии, который совместно с учебным батальоном смогли прорвать фронт противника и соединиться с подразделениями, находившимися в окружении в районе реки Лезна. Но к исходу дня противнику удалось закрыть дорогу в районе действия наших прорвавшихся подразделений. Предпринятые попытки восстановить сообщение, результатов не дали. С этого времени связь с подразделениями, находившимися в окружении, была прервана.

Для поддержки наступления была привлечена вся ударная авиация. Бомбардировщики 1-го бомбардировочного авиакорпуса нанесли удар по ближним тылам противника в районе Вериговщина. В районе цели наши самолеты были атакованы истребителями противника.

При отражении атаки противника на наши бомбардировщики, в бой вступили пилоты 1-го гвардейского истребительного авиаполка. В результате проведенного воздушного боя нашими летчиками были заявлены сбитыми два немецких самолета. Один ФВ-190 был подбит лейтенантом Иваном Забегайло восточнее деревни Пельгора, другой ФВ-190 был подбит лейтенантом Виталием Клименко севернее Погостья.

Летчики 1 гвардейского истребительного авиаполка. В центре И. Забегайло и В. Клименко

Летчик 263-го истребительного авиаполка сержант Георгий Орлов заявил о сбитом Ме-109 в районе Любани.

В журнале боевых действий 780-го бомбардировочного авиаполка записано: «Самолеты Ильина и Орленко были атакованы истребителями противника. В результате атаки самолеты Пе-2 старшего лейтенанта Ильина и старшего сержанта Орленко загорелись. Старший лейтенант Ильин посадку произвел на своей территории в районе Шала на лес. Штурман Фокин ранен, самолет сгорел. Летчик, старший сержант Орленко покинул горящий самолет с парашютом в районе Зенино в 5 км восточнее Смердыни. Самолет сгорел. Орленко и Бандуров погибли».

Так как самолет был сбит над нашей территорией, пехотинцам удалось найти место приземления летчика самолета, старшего сержанта Ивана Владимировича Орленко. Выпрыгнув с парашютом из горящего самолета, по неизвестной причине он разбился. Его похоронили на небольшом воинском кладбище в лесу западнее Зенино, рядом с могилой саперов. Штурман самолета старшина Юрий Трифонович Бандуров погиб вместе с самолетом. В боевом донесении не указана судьба стрелка-радиста самолета, но по тому, что в списках безвозвратных потерь полка за период его нахождения на Волховском фронте он не указан, можно сделать вывод, что он спасся с парашютом.

У штурмовиков в этот день обошлось без потерь в личном составе, но в воздушных схватках были сбиты два самолета Ил-2. Подбитый истребителями противника самолет Ил-2 (заводской номер 5584) из состава 704-го штурмового авиаполка совершил вынужденную посадку на болото Соколий Мох в 4-5 км северо-восточнее разъезда Жарок. Летчик самолета, младший лейтенант Клевцов с воздушным стрелком, сержантом Покровским вернулись в полк «безлошадными». Самолет младшего лейтенанта Богданова из 872-го штурмового авиаполка был подбит огнем зенитной артиллерии в районе цели Смердыня — Басино, а при отходе его самолет был добит двумя атаковавшими Ме-109. Раненный летчик смог совершить вынужденную посадку в 1 км севернее разъезда Жарок. Самолет Ил-2 № 881 сгорел, и поэтому его пришлось списать из состава полка. Пилот смог вернутся в полк только 21 февраля 1943 года.

Основные потери в этот день понесли летчики-истребители. Не вернулись с боевого задания из района Будково два Ла-5 из состава 522-го истребительного авиаполка. Пропали без вести заместитель командира эскадрильи, старший лейтенант Воробьев Федор Григорьевич и старший летчик, младший лейтенант Фокин Вадим Иванович.

Третий самолет из этого же полка, который пилотировал младший лейтенант Куликов Владимир Иванович, не вернулся с боевого задания из района Макарьевского болота.

Наверное, еще очень долго имя Владимира Куликова оставалось бы в списках пропавших без вести, если бы... не человеческая память...

Еще Василий Иванович Груздов рассказывал легенду, которая передавалась из поколение в поколение между жителями деревни Рамцы Тосненского района.

Со слов местных жителей в 1942 году в речку Тигода у деревни Рамцы опустился под парашютом советский мертвый летчик. Немецкие солдаты вытащили тело погибшего из реки и приказали местным жителям его похоронить. Кто-то успел посмотреть документы мертвого летчика, которые изъяли немцы. Так местные жители узнали имя погибшего — Владимир Куликов. К сожалению, точную дату, обстоятельства гибели и тип самолета местные жители вспомнить не смогли.

Много таинственного еще хранят события минувшей Великой войны. Так было и в этом случае. Много непонятного было в рассказе Василия Ивановича, когда он нам поведал эту историю. Мы проверили имеющиеся у нас списки погибших летчиков, но упоминания о таком пилоте не обнаружили. Хотя, как казалось нам, авиацию Волховского фронта уже изучили досконально, и большинство потерь личного состава ВВС у нас было выписано. Может быть, местные жители, которые рассказывали Василию Ивановичу эту историю, ошиблись или перепутали фамилию пилота? А может быть — это родившаяся в годы великого лихолетья очередная легенда? Уж очень много разных историй слышали мы от жителей деревень, переживших войну. Трудно было поверить, что местные жители так хорошо помнят фамилию погибшего над их деревней пилота. На отправленный в Центральный архив Министерства обороны запрос, пришел неутешительный ответ: «В связи с большим количеством однофамильцев и без указания отчества, соц.данных на Куликова Владимира, навести справку о его судьбе по картотекам учета офицерского состава не предоставляется возможным».

В октябре 2006 года поисковики отряда «Любань», под руководством Игоря Сурова провели поисково-разведывательные работы по поиску могилы захороненного летчика на кладбище в деревне Рамцы. На месте, где по легенде находилась могила летчика, были проведены раскопки. Останки летчика обнаружить не удалось. Также было установлено, что в том месте, где была указана могила, ранее захоронения не было. Одна из жительниц деревни вспоминала, что самолет упал на лед реки Тигода, самолет был небольшой, и его обломки, и летчик лежали прямо на льду речки. Немцы забрали документы и разрешили похоронить тело пилота. У погибшего был смертный медальон, по которому местные жители установили, что летчика звали Владимир Куликов. Из этих дополнительных сведений стало известно, что летчик погиб зимой, так как из рассказа жителей Рамцев выходило, что на реке стоял лед.

Работая с объединенной базой данных «Мемориал», которая в настоящее время размещена в Интернете и доступна для всех исследователей, были обнаружены интересующие документы: «Именной список безвозвратных потерь начальствующего состава частей 215-й истребительной авиадивизии за период с 1 марта по 20 марта 1943 года». В данном списке под номером 7, значился: «Куликов Владимир Иванович, младший лейтенант, пилот 522 ИАП, 1921 г.р., уроженец: Калининская область д. Пяткино, в Красной Армии с 1940 года. Член ВЛКСМ с 1939 года № билета 4638057, кадровый. 19 февраля 1943 года не вернулся с боевого задания из района Макарьевское болото, Ленинградской области на самолете Ла-5. Отец Куликов Иван Алексеевич, проживал: Челябинская область г. Курган ул. Советская д. 121 кв. 4».

Книга Памяти Тверской области дала дополнительные сведения: «КУЛИКОВ Владимир Иванович, род. 1921, дер. Поляны Ворошиловский сельсовет Пеновский район. Младший лейтенант, Пропал без вести в феврале 1943 года».

Сейчас поисковики Ленинградской области разыскивают родных Владимира Ивановича Куликова для того, чтобы сообщить им подробности последнего боя их родного человека.

20 февраля 1943 года измотанные прорывом советские части приводили себя в порядок и перегруппировывались. Тем не менее, в течение дня наши части отразили несколько атак противника. Все оставшиеся танки (10 машин) были переданы в распоряжение 7-й гвардейской танковой бригады, для усиления 165-й стрелковой дивизии, которая на следующий день должна была пробиваться к окруженным частям. Сформированный из остатков 58-й бригады батальон также был подчинен командиру 165-й дивизии. Но вечером, полковник Александр Юношев (командир 58-й стрелковой бригады), который объединил под своим командованием все окруженные подразделения, не имея к этому времени связи с остальными частями ударной группы, не имея боеприпасов и продовольствия, решил предпринять попытку прорваться из окружения. Командование 54-й армии не знало о решении окруженных, и поэтому их никто не поддержал в начале прорыва. В это время нелетная погода «приковала» к земле всю ударную авиацию Волховского фронта, сражавшуюся в окружении группу с воздуха тоже не поддержали. Только по ранее разработанному плану для обеспечения окруженной группы, в ночь на 21 февраля вылетели с продуктами и боеприпасами на борту самолеты 689-го смешанного армейского авиационного полка. Так как летчики не могли предполагать, что в это ночное время окруженные пойдут на прорыв, тихоходные самолеты У-2 оказались в самом эпицентре боя. Из этого боевого задания не вернулся экипаж в составе летчика, сержанта Бурцева Анатолия Васильевича и стрелка-бомбардира, младшего лейтенанта Тараторина Георгия Галеевича.

Наутро 21 февраля 1943 года штурмовики 281-й штурмовой дивизии нанесли бомбоштурмовой удар по противнику. Но из-за того, что никто не знал, где находятся прорывающие части, и в целях избежания удара по своим войскам, основной целью послужили укрепления немцев в районе Смердыня и Басино. Но хорошая погода сыграла на руку не только нашим войскам. В районе цели штурмовики были встречены немецкими истребителями.

Первый удар пришелся по группе 448-го штурмового полка. В результате атак истребителей противника были подбиты два самолета. По докладу летчиков группы выходило, что самолет Ил-2 (заводской номер 864) младшего лейтенанта Агеева, горящий совершил вынужденную посадку в районе 3-4 км южнее Кондуя, на нашей территории, а Ил-2 (заводской номер 1188) младшего лейтенанта Зарецкого сел в районе болота Ковригина Гладь. Вернувшиеся живыми в полк, летчики доложили следующее. Младший лейтенант Агеев произвел вынужденную посадку в 500 м от переднего края, поломал обе плоскости, на самолете погнут винт, повреждены шасси, обгорел фюзеляж. Самолет поломан, но его удалось эвакуировать в 32 полевую авиамастерскую. Младший лейтенант Зарецкий произвел посадку в 300 м от переднего края на лес. Самолет был поломан полностью.

Истребители сопровождения из состава 2-го истребительного авиакорпуса, которые прикрывали штурмовики, вели бой с противником. Летчику 12-го истребительного авиаполка, младшему лейтенанту Крылову Валентину Никаноровичу удается в районе Смердыни в паре с другим летчиком поджечь один ФВ-190. Но в «жаркой» схватке летчики-истребители тоже потеряли товарища. Погиб в воздушном бою в районе Кондуя летчик 2-го гвардейского истребительного авиаполка, гвардии младший лейтенант Алексей Георгиевич Фонарев. Схватка проходила над нашей территорией, и поэтому на место падения истребителя Ла-5 смогли добраться представители полка и увезти тело летчика для захоронения на полковом кладбище в деревне Шум.

Бывший командир 2-го гвардейского истребительного авиаполка, Герой Советского Союза, Емельян Филаретович Кондрат вспоминает, что летчики полка так уставали физически и морально от боевых вылетов, постоянных схваток с врагом, и потерь товарищей, что иногда теряли самообладание. Такое случилось и с Алексеем Фонаревым. Когда 15 января 1943 года в полку состоялась торжественно-траурная церемония захоронения командира эскадрильи Тришкина, произошел следующий диалог: «Разрослось полковое кладбище... Насупились мужчины. Всхлипывают девушки. Трещит прощальный залп. Сегодня не можем воздать Тришкину как положено. Обычно взлетает группа и, делая над могилой горку, бьет в небо из всего оружия. Мы еще скажем ему это наше авиационное «прощай». А сегодня в воздух не подняться.

Расходятся. Таня Коровина и Мария Пащенко остались закончить последний венок. Задерживается и Леша Фонарев.

— И мое место, наверно, здесь — рядом с командиром нашим Тришкиным.

— Да что вы, товарищ лейтенант! — в ужасе отмахиваются от него.

Нельзя погибать умелым — это сильно бьет по молодым. Раз уж, мол, такого перебороли... И потом, когда погибнет бывалый, вспоминают: «Он ведь предчувствовал»... Мало ли что люди говорят. Из миллиона один раз просто случайно совпадает. Но в остальных, наверно, бывает так, застрявшая в мозгу мысль сама способствует роковому исходу. Она гнетет и в самую важную минуту что-то сломает внутри...

Через несколько дней Скрыпник и Фонарев, Федоренко и Бессолицын вылетели на задание. Скрыпник и Фонарев не вернулись. Это было 21 февраля».

Упомянутый в воспоминаниях командира полка лейтенант Скрыпник, вернулся из боя живым и прошел все войну до Берлина. К концу войны Иван Семенович Скрыпник сбил 7 вражеских самолётов лично и 2 в группе с товарищами. Свою последнюю победу он одержал 23 апреля 1945 года.

А над Смердынью, также над целью был атакован истребителями противника летчик 703-го штурмового авиаполка младший лейтенант Лобанов Константин Иванович. Другие экипажи видели, что он пытался тянуть на свою территорию, но так как стал отставать от всей группы, место его посадки не было установлено. Некоторое время спустя, пришло известие, что летчик находится в госпитале на излечении, и по его словам самолет Ил-2 (заводской номер 1187) сгорел полностью и подлежит списанию. Сам Константин Лобанов вернулся в полк из госпиталя только 5 марта 1943 года.

А в это время, окруженные части шли на прорыв. По приказу полковника Юношева была сформирована ударная группа из разных подразделений, находящихся в окружении. Эту группу возглавил командир 2-го батальона 641-го стрелкового полка 165-й стрелковой дивизии, капитан Иванов. Ему была поставлена задача, прорваться на соединение с главными силами 165-й стрелковой дивизии. Сам полковник Александр Георгиевич Юношев, вместе со своим адъютантом, младшим лейтенантом Федором Михайловичем Несмашным, решил пробиваться из окружения с группой танков и идти не по танковой дороге, которая контролировалась противотанковыми средствами противника, а обходным путем. После этого никаких данных о месте нахождения полковника Юношева не поступило. Лишь к вечеру, когда остатки окруженной группы под командованием капитана Иванова в количестве до 100 человек, вынеся раненных, соединились с бойцами 641-го полка 165-й стрелковой дивизии, стало известно, что танки, находившиеся с окруженной группой, и сам полковник Юношев из окружения не вышли. Было только известно, что в 13.00 от командира танковой роты Кузнецова, находившегося вместе с полковником Юношевым, была получена радиограмма о том, что пехота ушла на прорыв, а танки, пробиваясь из окружения, были встречены огнем противника. Предринятые после этого попытки связаться с Кузнецовым по радио и высылкой разведывательных групп, положительных результатов не дали. В штабе армии пришли к выводу, что танки и вся группа Юношева погибли в неравном бою...

22 февраля 1943 года с утра при поддержке сильного артиллерийского и минометного огня немцы продолжили активные наступательные действия, которые начали еще накануне вечером. Особенно ожесточенными были бои в полосе 165-й стрелковой дивизии. В первой половине дня немцы прорвались в район командного пункта дивизии и атаковали его. Командиры штаба, командиры и бойцы спецподразделений, находившихся в районе командного пункта, сумели отбить атаку противника...

Это были последние бои Смерднынской операции февраля 1943 года. Так как еще 20 февраля 1943 года по приказу штаба 54 армии ударная группа войск армии на всем участке прорыва перешла к обороне, авиация 14-й Воздушной армии с 22 февраля 1943 года стала действовать в интересах 2-й Ударной и 8-й армий на Синявинском и Карбусельском направлениях...

21 февраля 1943 года из состава 14-й воздушной армии выбыл 1-й бомбардировочный корпус в составе 263-й и 293-й бомбардировочных дивизий и вошел в состав 6-й Воздушной армии Северо-Западного фронта. Об этих боях бывший летчик 202-го бомбардировочного авиаполка 263-й бомбардировочной дивизии, Герой Советского Союза Николай Иванович Гапеёнок вспоминал следующее: «В течение всего периода боевых действий стояла неблагоприятная погода. Держались сильные февральские морозы, и шел снег. На аэродроме Мякишево, который нельзя назвать аэродромом, а лишь снежной посадочной площадкой среди лесного массива с временными подвижными средствами обеспечения, особенно тяжело было работать в морозный день при сильном ветре техническому составу и службам обеспечения. В этих сложных метеорологических условиях 202-й бомбардировочный авиаполк произвел около тридцати боевых вылетов. При этом были уничтожены 7 артиллерийских и минометных батарей, 5 дзотов и блиндажей и около 10 железнодорожных вагонов».

Герой Советского Союза Гапеёнок Н. И.

С отдачей боевого приказа на оборону, Смердынская операция ударной группы войск 54-й армии была закончена. Советские войска перешли к обороне на этом участке фронта до января 1944 года.

В период Смердынской операции с 10 по 21 февраля 1943 года 14-я воздушная армия (включая оперативно подчиненные ей части) потеряла на участке прорыва погибшими, пропавшими без вести (или попавшими в плен) 59 человек летно-подъемного состава.

Основные потери авиации в ходе Смердынской операции понесли штурмовые полки 281-й и 232-й штурмовых дивизий. Это объясняется тем, что именно штурмовики, почти ежедневно в течение всех дней, работали по поддержке наступающих пехотных подразделений. Именно они постоянно были помощниками пехоты. Высоты, на которых применялись грозные штурмовики Ил-2, давали возможность, в прямом смысле слова, «ходить по головам» противника. Они несли самые большие потери от зенитного огня и атак истребителей противника. Это была ударная сила авиации на этом направлении. На незначительные потери истребительной, а тем более, бомбардировочной авиации, привлеченной в ходе Смердынской операции сказалось то, что, во-первых, высоты применения данных видов авиации значительно выше, чем у штурмовиков Ил-2, во-вторых, основная часть истребителей противника в этот промежуток времени больше привлекалась к другим участкам фронта. Наши потери на Смердынском направлении в самолетах (сбитыми и на вынужденных посадках) составили 60 машин. Потери немцев были значительно меньше. На это повлияли частично те же обстоятельства — незначительная плотность применения на данном участке с их стороны авиации, и самое главное, привлечение для подавления наступления на их позиции артиллерии, а не авиации.

Согласно подготовленного после неудачного наступления Доклада «О боевых действиях ударной группы войск 54-й армии в Смердынской операции» потери сторон составили: «За время активных наступательных действий с 10 по 23 февраля 1943 года, части ударной группы армии понесли потери убитыми и раненными:

а) старшего и среднего комсостава — 1953 человека;

б) младшего комсостава — 3471 человека;

в) рядового состава — 12652 человека;

Всего: 18081 человек.

Противник за время операции потерял убитыми и раненными свыше 8000 и пленными 98 человек».

Завершить рассказ о Смердынской операции хочется описанием трагических событий февраля 1943 года, которые были описаны сыном командующего 54-й армии Волховского фронта, генерал-лейтенанта Александра Васильевича Сухомлина — Владимиром Александровичем Сухомлиным:

«Армия начала прорыв, имея ударную группу в составе трех эшелонов. Первый эшелон — три стрелковые дивизии со средствами усиления; второй эшелон — две стрелковые дивизии, стрелковая бригада и танковая бригада, и третий эшелон (резерв) — одна стрелковая дивизия.

После артиллеристской и авиационной подготовки первый эшелон ударной группы перешел в наступление. Однако, проломить передний край обороны противника не удалось. 11 февраля 1943 г. штурм был повторен после перестройки боевых порядков в дивизиях первого эшелона. Передний край был прорван на участке 4 километра, и боевые действия развернулись в глубине обороны. Однако такие фланговые мощные узлы сопротивления противника с сильно укрепленными позициями, каковыми являлись населенные пункты Макарьевская Пустынь и Смердыня, взять не удалось. Не взирая на это, наступление продолжалось. Необходимо было преодолеть 16-ти километровую глубину лесисто-болотистого пространства с целью выйти на выгодный рубеж для последующих действий. Второй эшелон армии вводился в сложных условиях огневого воздействия с флангов, действуя на узком участке прорыва. В этих сложных условиях командиры полков и дивизий не лучшим образом управляли своими частями и подразделениями, артиллерия зачастую не могла оказывать поддержку пехоте, маневр танковыми частями осложнялся лесами и глубоким снежным покровом.

Соединение наших армий во второй день операции приостановило свое наступление, что позволило противнику усилить оборонявшиеся части в полосе наступательных действий. К концу четвертого дня наступление по существу заглохло. Все попытки расширить прорыв на флангах также не увенчались успехом, и 21 февраля 1943 года 54-я армия перешла к обороне. Слабые успехи, достигнутые армиями в этой операции, А. В. Сухомлин объяснял большой сложностью организации наступательных действий и управления соединениями в условиях лесисто-болотистой местности при сильно укрепленных позициях противника, трудностями эффективного использования танков в этих условиях, недостаточной подготовленностью подразделений и частей для ведения боев в лесах, отсутствием необходимого превосходства в живой силе и технике для преодоления столь сильной обороны».

По мнению советских историков, в результате тяжелых боев начала 1943 года, 18-я немецкая армия потеряла около 95 тысяч человек, но сохранила за собой стратегически важные Синявинские высоты, господствующие над болотистой местностью южного Приладожья. С этого момента немецкие войска под Ленинградом только оборонялись...

Немцами потери советских войск оценены как колоссальные. В книгах немецких историков говорится: «...в период с 12 января по 4 апреля 1943 года вокруг Мги разворачивались три фазы Второго Ладожского сражения, в ходе которого потери двух советских фронтов составили 270 тысяч человек, 847 танков и 693 самолета...».

Российским историком архангелогородцем Игорем Ивановичем Ивлевым, который не одно десятилетие занимается военной историей, скрупулезно подсчитаны все потери Ленинградского и Волховского фронтов в этих операциях. На основании изученных архивных документов, потери убитыми и пропавшими без вести (без учета раненных) в период февраля-марта 1943 года составили:

— в войсках 55-й армии Ленинградского фронта 14 101 человек убитыми и 1 396 человек пропавшими без вести, всего 15 497 человек;

— в войсках 54-й армии Волховского фронта 6 151 человек убитыми и 431 человек пропавшими без вести, всего 6 582 человека.

Если к этим цифрам прибавить потери 2-й Ударной армии Волховского фронта, посчитанные историком Владимиром Бешановым, в количестве 19 017 человек, и потери 67-й армии Ленинградского фронта в количестве 40 994 человек, можно прийти к общей цифре потерь двух фронтов в период января-марта 1943 года — 82 090 человек.

Илья Прокофьев

Февраль-март 2008 год

Литература и ссылки

Литература:

1. Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. М., 2004.

2. Шигин Г. А. — Битва за Ленинград: крупные операции, «белые пятна», потери. / М., 2004.

3. На Волховском фронте 1941-1944 гг. / М., 1982.

4. Гапеёнок Н. И. — Хроники пикирующих бомбардировщиков. Пе-2 атакуют. / М., Яуза, Эксмо, 2006.

5. Цапов И. И. — Жизнь в небе и на земле. / М., ООО «Дельта НБ», 2004.

6. Асы Великой Отечественной. Самые результативные летчики 1941-1945гг. Справочник. / М., Яуза, Эксмо, 2007.

7. Сяков Ю. А. — Неизвестные солдаты. Сражение на внешнем фронте блокады Ленинграда. / СПб., 2004.

8. Бычевский Б. В. — Город — Фронт. / Л., 1967.

9. Веричев А. В. — Взлет по тревоге. / СПб., 2005.

10. Цапов И. И., Конев В. Н., Мясников Ю. А. — Гвардейцы Балтики крылатой. / М., ООО «Дельта НБ», 2006.

11. И возвращались с Победой. Сборник воспоминаний. / Л., 1986.

12. Веселовский Б. В. — Скрытая биография. / М., 1996.

13. Рытов А. Г. — Рыцари пятого океана. / М., 1968.

14. Кондрат Е. Ф. — Достался нам век неспокойный. / М., 1978.

15. Русский Архив. / М., 1999.

16. Драбкин А. — Я дрался на истребителе. / М., Яуза, Эксмо, 2006.

17. Блокадные дневники и документы. Сборник. / С-Пб., 2004.

18. Eesti idapataljonid Idarindel 1941-1944. / Tallinn, ARGO, 2004.

Архивы:

Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации

Центральный военно-морской архив Министерства обороны Российской Федерации

Интернет-ресурсы:

Автор выражает особую благодарность

Коллегам-поисковикам:

— Ленинградской области: поисковому отряду «Любань» и лично И. В. Сурову,

поисковому отряду «Беркут» и лично А. В. Макаренко и А. Сироткину,

— Архангельской области: И. И. Ивлеву,

— Новгородской области: С. С. Котилевскому;

— Вологодской области: И. А. Дьякову, А. Ю. Метелкину;

— Московской области: С. Сердюку, В. В. Куренину.

— Новосибирской области: Н. И. Некрасовой, А. М. Некрасову.

— Республики Татарстан: А. Ю. Коноплеву.

— Санкт-Петербурга: поисковому отряду «Рубин» и лично НА. Михайлову, К. Г. Лебедеву, поисковому отряду «Иван Сусанин» и лично К. Ю. Москвину, поисковому отряду «Патриот» и лично А. Федотову, поисковому объединению «Высота» и лично В. Н. Дудину и С. В. Греку.

Коллегам историкам-авиации:

А. Валяеву-Зайцеву,

И. Жидову,

С. Красильникову,

Р. Ларинцеву,

О. Корытову,

К. Чиркину.

Зарубежным друзьям:

финскому историку К.-Ф. Геусту,

эстонскому поисковику А. Лазурину,

эстонскому переводчику Р. Каяру.

Оглавление

.

* * *

* * *

* * *

Предисловие автора

Красноборская операция

Смердынская операция

Литература и ссылки

Реклама на сайте