«Севастополь 1941—1942. Хроника героической обороны. Книга 1 (30.10.1941—02.01.1942)»

Г. И. Ванеев. Севастополь 1941–1942. Хроника героической обороны Книга 1 (30.10.1941 — 02.01.1942)

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О НАГРАЖДЕНИИ ГОРОДА СЕВАСТОПОЛЯ ОРДЕНОМ КРАСНОГО ЗНАМЕНИ

В связи с 100-летием героической обороны Севастополя в 1854–1855 гг. и отмечая большие заслуги Севастополя перед нашей Родиной, наградить город Севастополь орденом Красного Знамени.

Председатель Президиума

Верховного Совета СССР К. Ворошилов

Секретарь Президиума

Верховного Совета СССР Н. Пегов

Москва, Кремль, 16 октября 1954 г.

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О ВРУЧЕНИИ ГОРОДУ-ГЕРОЮ СЕВАСТОПОЛЮ ОРДЕНА ЛЕНИНА И МЕДАЛИ «ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА»

За выдающиеся заслуги перед Родиной, мужество и героизм, проявленные трудящимися города Севастополя в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменование 20-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. вручить городу-герою Севастополю орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».

Председатель Президиума

Верховного Совета СССР А. Микоян

Секретарь Президиума

Верховного Совета СССР М. Георгадзе

Москва, Кремль, 8 мая 1965 г.

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О НАГРАЖДЕНИИ ГОРОДА СЕВАСТОПОЛЯ ОРДЕНОМ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Учитывая революционные и боевые заслуги трудящихся города, их вклад в укрепление экономического и оборонительного могущества страны и в связи с 200-летием со времени основания, наградить город Севастополь орденом Октябрьской Революции.

Первый заместитель

Председателя Президиума

Верховного Совета СССР В. Кузнецов

Секретарь Президиума

Верховного Совета СССР Т. Ментешашвили

Москва, Кремль, 13 июня 1983 г.

ВВЕДЕНИЕ

Севастополь в переводе с древнегреческого означает величественный, достойный поклонения.[1] Так, словно предугадывая будущую героическую историю, назвали его основатели. Недолгая история города, который в 1983 г. отметил свое 200-летие, блестяще оправдала это название.

Севастополь — символ доблести и стойкости, изумительной отваги нашего народа. Ему дважды пришлось держать экзамен на мужество. И он с честью выдержал его, поразив мир силой духа своих защитников, их стойкостью и храбростью. 349 дней длилась первая оборона города в 1854–1855 гг. В исключительно трудных условиях, при нехватке вооружения, продовольствия и медикаментов, защитники города вели неравную борьбу с армией союзников, намного превосходящей их по численности и техническому оснащению.

В период второй обороны 1941–1942 гг. отрезанный от Большой земли, окруженный врагами с суши и блокированный с моря Севастополь героически сражался более 250 дней, оттянув на себя в самое трудное для Родины время более чем 200-тысячную армию врага. «Железная стойкость гарнизона этого города-героя, — писала „Правда“, — свидетельствует о том, что здесь сохранились до наших дней боевые традиции нашего народа. Образы героев прошлого служили примером для нашего молодого поколения. Удаль матроса Кошки была знакома каждому краснофлотцу, защищавшему Севастополь. Она повторялась тысячами в еще более ярких поступках. Всей системой политико-воспитательной работы армейские и флотские большевики сумели привить эти традиции каждому участнику обороны Севастополя, сумели вооружить ими каждого бойца. Славные традиции стали для севастопольцев святыней. Святыней они должны быть для всей Красной Армии и Военно-Морского Флота».

Трудящиеся всех стран с восхищением следили за мужественной борьбой защитников Севастополя. Севастополь был для них синонимом безграничной отваги в борьбе с врагом. Мировое общественное мнение, печать и радио оценивали итоги обороны Севастополя как историческую, политическую и моральную победу советского народа.

Родина высоко оценила подвиг Севастополя. На основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 г. городу-герою были вручены орден Ленина и медаль «Золотая Звезда». Однако города становятся героями лишь тогда, когда героями становятся их защитники.

В годы довоенных пятилеток Севастополь быстро рос и развивался. Был реконструирован и оснащен современной техникой Морской завод им. С. Орджоникидзе, введены в строй механизированный хлебозавод, заводы шампанских вин и виноградных соков, известковый и мраморный заводы, макаронная и трикотажная фабрики, рыбообрабатывающий цех и десятки других предприятий. Пущены две электростанции. Только одна из них, построенная в 1937 г., давала электроэнергии в 5 раз больше, чем все электростанции дореволюционного Крыма, и обеспечивала электроэнергией не только свой город, но и Бахчисарай, Ялту, Симферополь, Евпаторию.

В 1941 г. население Севастополя достигло 114 тыс. человек. В городе действовали Институт физических методов лечения им. И. Сеченова и Биологическая станция АН СССР, пользовавшиеся всемирной известностью, 3 техникума, 28 школ, 13 массовых библиотек; функционировали театр, 3 кинотеатра, 2 музея, картинная галерея. Насчитывалось 76 предприятий общественного питания и 274 магазина.[2] В пригородной зоне располагались три совхоза: им. Софьи Перовской (садово-винограднический), № 14 (огородно-плодоовощной) и № 10 (животноводческий).[3]

Таким образом, накануне Великой Отечественной войны Севастополь превратился в развитый промышленный и культурный центр. Вместе с тем он являлся форпостом юга страны, главной базой Черноморского флота. Назначение главной базы — обеспечение стоянки, повседневной и боевой деятельности флота. Она имела большие подземные склады, защищенные от бомб и снарядов, в которых хранился боезапас для всех видов оружия, флотское топливо, все виды технического имущества и вооружения. Флот располагал ремонтными заводами, мастерскими и лабораториями.

В Севастополе размещались Военный совет, штаб и управление политической пропаганды флота с их отделами. Командующим флотом был вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, членами Военного совета — дивизионный комиссар Н. М. Кулаков, секретарь Крымского обкома партии В. С. Булатов, начальником штаба флота — контр-адмирал И. Д. Елисеев, начальником управления политической пропаганды — бригадный комиссар П. Т. Бондаренко. В главной базе находились также штабы и командование: береговой обороны (комендант генерал-майор П. А. Моргунов, заместитель по политчасти полковой комиссар К. В. Вершинин), военно-воздушных сил (командующий генерал-майор авиации В. А. Русаков, заместитель по политчасти бригадный комиссар М. Г. Степаненко), противовоздушной обороны флота (начальник полковник И. С. Жилин, заместитель по политчасти полковой комиссар Г. Г. Колбасенко), а также тыл флота (начальник контр-адмирал Н. Ф. Заяц, заместитель по политчасти полковой комиссар Г. И. Рябогин).

Командиром главной базы являлся командующий Черноморским флотом, а начальником гарнизона Севастополя — комендант береговой обороны.

В предвоенных документах оборона военно-морских баз и портов с моря (в том числе и Севастополя), а также морского побережья была разработана и практически обеспечена силами и средствами. Она должна была осуществляться совместными усилиями сухопутных войск и Военно-Морского Флота. При этом на флот возлагалась задача не допустить подхода противника с моря к нашим берегам, ослабить его и совместно со специально выделенными соединениями сухопутных войск препятствовать высадке десанта на побережье, предотвратить захват военно-морских баз и портов с моря. В известной мере был решен и вопрос их обороны с воздуха.

Проблема же обороны военно-морских баз с суши до войны оставалась нерешенной как практически, так и теоретически. Это было серьезным недостатком предвоенной теории. В соответствии с планом прикрытия для сухопутной обороны военно-морских баз должны были выделяться специальные войска Красной Армии сопредельных военных округов. Однако в руководящих документах сухопутных войск отсутствовали какие-либо рекомендации по организации и ведению обороны военно-морских баз с суши.

Поскольку оборона военно-морских баз с суши не являлась задачей флота, то и в руководящих документах ВМФ не содержалось ясности по этим вопросам. Во Временном Боевом уставе Морских Сил РККА 1937 г. только отмечалось, что «план обороны сухопутного фронта базы должен предусматривать использование артиллерийского огня береговых батарей и кораблей для действия на суше»,[4] но ничего не говорилось об организации командования при обороне военно-морских баз с суши, а «использование корабельных команд для боя на суше в условиях обороны базы, как правило, запрещается»,[5] — подчеркивалось в уставе.

Все это привело к тому, что наши базы, в том числе и Севастополь, в предвоенные годы оказались неподготовленными к обороне с суши. Никаких рубежей и средств инженерного оборудования на местности, обеспечивающих устойчивость обороны баз с суши, создано не было.[6] Как это могло произойти? Почему были преданы забвению или сознательно отброшены уроки прошлых войн и теоретические положения, выведенные на основе их опыта? А опыт такой был. Достаточно вспомнить первую оборону Севастополя, быстрое падение бельгийских и некоторых французских крепостей в 1914 г., а затем русских крепостей в 1915 г. Адмирал Флота Советского Союза И. С. Исаков писал: «Когда же наступила небывалая в истории грандиозная война… оказалось, что опыт прошлого забыт, что большинство сильнейших приморских крепостей не было подготовлено для обороны с суши, и в результате мы явились свидетелями капитуляции целого ряда крепостей, портов и баз. Редко можно встретить в любой другой отрасли подобное пренебрежение очевидными уроками истории».[7]

Начавшаяся вторая мировая война и военные действия в Европе 1939–1940 гг. убедительно доказывали, что гитлеровские войска широко применяли высадку воздушных и морских десантов для захвата крупных городов, островов и прибрежных районов. Учитывая это, народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов 16 декабря 1940 г. отдал приказ «О мерах по сухопутной и противодесантной обороне на морских театрах». Приказ требовал от командующих флотами срочного проведения оперативно-тактических и инженерных рекогносцировок на местности и составления генеральных планов на строительство сухопутной и противодесантной обороны военно-морских баз и побережья. В приказе и приложенной к нему инструкции давались соответствующие рекомендации.[8]

Приказом командующего Черноморским флотом 3 февраля 1941 г. была назначена рекогносцировочная комиссия по выбору сухопутного рубежа обороны в районе главной базы под председательством генерал-майора П. А. Моргунова.[9] Нельзя не отметить, что приказ о создании рекогносцировочной комиссии, отданный почти через два месяца после приказа наркома, не содержал никакого оперативно-тактического задания (решения) по выбору сухопутного рубежа и позиций, равно как и указаний о составе сил и боевых средств, предназначаемых для его обороны. Тем не менее комиссия закончила свою работу до начала Великой Отечественной войны. В ее акте от 27 мая 1941 г. были определены участки строительства дотов, дзотов, окопов, убежищ, командных пунктов и соответствующих заграждений, а также системы маскировки, водо- и электроснабжения главного рубежа обороны.[10]

В конце февраля 1941 г. Военный совет Черноморского флота поставил перед командованием береговой обороны задачу по отработке организации обороны Севастополя с суши для отражения морских и воздушных десантов противника с привлечением частей береговой обороны, различных сил и средств гарнизона Севастополя.

В марте 1941 г. Черноморский флот и Киевский Особый военный округ провели в районе Севастополя совместное двустороннее учение по отражению крупного воздушного десанта, высаживаемого в тылу главной базы для захвата ее с суши. Учение показало недостаточную подготовку штаба флота и частей Севастопольского гарнизона. На основании опыта учения было составлено специальное наставление по борьбе с воздушным десантом и обороне главной базы с суши.

Приказом командующего Черноморским флотом от 27 мая 1941 г. было введено в действие «Наставление по организации сухопутной и противовоздушно-десантной обороны главной базы флота». Этим же приказом был утвержден акт рекогносцировочной комиссии по выбору оборонительного рубежа.[11] «Наставление…» предусматривало создание трех секторов обороны, Севастопольского городского и Балаклавского боевых участков. Их коменданты замыкались на коменданта береговой обороны главной базы — непосредственного руководителя сухопутной, береговой и противовоздушно-десантной обороны главной базы флота. К обороне привлекались все части гарнизона.

В напряженные июньские дни 1941 г. в северо-западном районе Черного моря проводилось большое двустороннее учение сил флота и войск Одесского военного округа. Задачей учения была отработка действий войск и флота по высадке и отражению морского десанта.

На флот прибыл заместитель народного комиссара ВМФ, начальник Главного морского штаба адмирал И. С. Исаков. Перед началом учения он выступил на совещании руководящего состава флота и сообщил о концентрации немецких войск около наших границ. Все силы флота во время учения, сказал он, должны быть готовы к практическому использованию оружия, так как нет полной гарантии, что обстановка не помешает выполнить план намеченного учения.[12]

Учение закончилось благополучно, и 19–20 июня 1941 г. корабли стали сосредоточиваться на главной базе. Однако флот не перешел на повседневную готовность № 3, а оставался, согласно указаниям наркома ВМФ, в состоянии повышенной оперативной готовности № 2. Корабли и военные объекты продолжали соблюдать светомаскировку, в городе же затемнение было отменено.

В субботу 21 июня бульвары и парки вечернего Севастополя заполнили моряки с кораблей и из частей гарнизона, получившие увольнение. В Доме флота, в театре им. Луначарского шли концерты для воинов по случаю успешного окончания учения. Ничто не предвещало трагических событий. Но вскоре после окончания времени увольнения, точнее, в 1 ч 03 мин 22 июня, в адрес Военного совета Черноморского флота поступила срочная телеграмма наркома ВМФ «Оперативная готовность № 1 немедленно. Кузнецов».[13] Через несколько минут телеграмма лежала на столе начальника штаба флота контр-адмирала И. Д. Елисеева, который находился в своем кабинете, и вскоре вручена прибывшему в штаб командующему флотом вице-адмиралу Ф. С. Октябрьскому. В 1 ч 15 мин по флоту была объявлена оперативная готовность № 1, на которую к 2 ч 30 мин перешли все разнородные силы флота, включая Дунайскую военную флотилию.[14]

Около 3.00 к оперативному дежурному штаба флота капитану 2 ранга Н. Т. Рыбалко от постов ВНОС и СНИС стали поступать донесения о шуме моторов самолетов, идущих курсом на Севастополь.[15] Своих самолетов в воздухе не было, и начальник штаба флота И. Д. Елисеев отдал приказ зенитной артиллерии главной базы и стоявшим на рейде кораблям открыть огонь.[16] В 3 ч 15 мин над базой вспыхнули лучи прожекторов и тут же раздались первые залпы.

Командующий флотом доложил народному комиссару ВМФ по телефону: «На Севастополь производится налет авиации противника, город подвергся бомбардировке, зенитная артиллерия отражает нападение».[17] На самом деле с вражеских самолетов сбрасывались не бомбы, а мины на парашютах. Одна из таких мин упала на перекрестке улиц Щербака и Подгорной и разрушила жилой дом. Появились первые жертвы войны — убитые и раненые.[18] Другая упала на мелководье, в районе памятника затопленным кораблям. Взрывом повреждены памятник и здание санатория, где несколько человек было ранено. Так началась война для севастопольцев и моряков главной базы.

Немецко-фашистское командование рассчитывало внезапной ночной постановкой неконтактных магнитных мин закупорить, а при последующих налетах уничтожить боевые корабли в бухтах главной базы или вывести их из строя бомбардировочной авиацией. Но внезапный налет не удался. Дружным огнем зенитчики встретили вражеские самолеты. Один из них, охваченный пламенем, врезался в море, а другой упал в прибрежной черте Стрелецкой бухты. Остальные сбились с курса и, сбросив свой смертоносный груз куда попало, ушли восвояси.

Налеты вражеской авиации на Севастополь продолжались и в последующие дни. За период с 22 июня по 7 июля 1941 г. на подходах к Севастополю противник сбросил 44 неконтактные мины, 24 из которых упали непосредственно на выходе из Северной бухты.[19]

Первоначально считали, что враг ставит обычные якорные мины. 22 июня корабли охраны водного района (ОВР) главной базы (командир контр-адмирал В. Г. Фадеев, начальник отдела политической пропаганды полковой комиссар Н. А. Бобков, начальник штаба капитан 2 ранга В. И. Морозов) провели траление Южной и Северной бухт, а также фарватера по Инкерманскому створу. Мин обнаружено не было. Однако в 20 ч 30 мин того же дня у Карантинной бухты на мине подорвался и затонул буксир «СП-12» (капитан С. А. Найдек), посланный для подъема с мелководья сбитого немецкого самолета. Подошедшими катерами было спасено 5 человек команды, остальные 26 погибли.[20]

Командование флота предприняло срочные меры по борьбе с вражескими минами. Штаб ОВРа организовал береговые и плавучие посты противоминного наблюдения, которые действовали круглосуточно. Как только начинали сбрасывать мины, наблюдатели засекали места их приводнения путем пеленгования из разных точек. Затем места падения мин обвеховывались. Это служило предупреждением кораблям об опасности. Вскоре на флоте был создан первый электромагнитный трал на основе работ многих ученых, по проекту инженера Б. Т. Лишневского.[21] Основная заслуга в создании противоминной защиты кораблей принадлежит прибывшей на флот группе ученых во главе с И. В. Курчатовым и А. П. Александровым.

Военным советом Черноморского флота были предприняты срочные меры по усилению обороны побережья и военно-морских баз, особенно в морском секторе.

В первый же день войны были усилены дозоры надводных и подводных кораблей на подходах к базам. 22 июня вечером в дальний дозор были высланы две подводные лодки второй бригады — «М-33» (командир старший лейтенант Д. И. Суров) и «М-34» (командир капитан-лейтенант Н. И. Голованов) с задачей вести наблюдения за подходами к базе, доносить об обнаруженных самолетах и кораблях, уничтожать последние.[22]

Был организован специальный поиск вражеских подводных лодок. В районе главной базы три пары самолетов МБР-2 во взаимодействии с тремя ударно-поисковыми группами сторожевых катеров осуществляли его ежедневно. При входе на внутренний рейд базы четыре сторожевых катера вели круглосуточное визуальное наблюдение за перископами подводных лодок. Они же прослушивали район шумопеленгаторами. Кроме того, на внешнем рейде были выставлены противолодочные сигнальные сети. Вход на рейд в Северную бухту был защищен тремя линиями бонового заграждения, а для индивидуальной защиты линкора и крейсеров к утру 23 июня непосредственно в Северной бухте были поставлены противоторпедные сети.

Воздушную разведку в районе главной базы осуществляли четыре самолета МБР-2 два раза в сутки, утром и вечером. Непосредственно над городом стали барражировать наши истребители.

Кроме того, у Севастополя и в районе других военно-морских баз были выставлены минные заграждения.[23] В то время, и особенно после войны, их целесообразность вызвала противоречивые суждения. Во-первых, они не оказали и не могли оказать существенного влияния на боевую деятельность, поскольку противник не располагал надводным флотом, против которого предназначались минные заграждения. Во-вторых, минные заграждения оказались помехой только для своих кораблей и судов. Они создали большую минную опасность в наиболее оживленных районах судоходства. От подрывов на минах Черноморский флот потерял несколько боевых кораблей.

Отсюда напрашивается вывод, что решение о минных заграждениях должно было быть продуманным. И даже если из-за неясности обстановки такое решение приняли то и в этом случае, как справедливо отмечают В. И. Ачкасов, Н. Б. Павлович, не было необходимости ставить минные заграждения всплошную, на всю глубину, а целесообразно было бы до выяснения обстановки ограничиться постановкой наиболее мористых линий.[24]

Начав 22 июня 1941 г. агрессивную войну против Советского Союза, гитлеровская армия вторглась в пределы СССР на всем пространстве от Балтики до Черного моря. Необходимо отметить, что агрессивные планы германского империализма против СССР начали разрабатываться еще задолго до начала второй мировой войны. Уже в конце 20-х гг. в книге Гитлера «Моя борьба» подчеркивалось: «Мы переходим к политике завоевания новых земель в Европе. Говоря ныне о новых территориях в Европе, мы должны иметь в виду в первую очередь Россию…».[25]

Устремления, направленные на развязывание агрессии против Советского Союза, особенно возросли после того, как в 1933 г. власть в Германии захватили фашисты. «Блицкриги» в начале второй мировой войны, жертвами которых стали почти все страны Европейского континента, казалось, подтверждали правильность авантюристической политики и военно-стратегической концепции германского империализма. Опьяненная легкими победами в Европе, фашистская Германия решила, что настал момент осуществить поход против Советского Союза. На совещании в Бергхофе 31 июля 1940 г. с речью о войне против СССР выступил Гитлер.[26] Он изложил основы оперативного плана войны, подготовленного верховным командованием вооруженных сил Германии (ОКВ).

Планом «Барбаросса» (директива № 21 от 18 декабря 1940 г.) предусматривалось уничтожение основных сил советских сухопутных войск, находившихся в западных районах страны, захват Украины, Белоруссии, Прибалтики, а затем молниеносное продвижение к Ленинграду, Москве, Донбассу, овладение ими и выход победным маршем на линию Архангельск — Астрахань.[27]

В основе немецко-фашистской военной доктрины лежала континентальная стратегия. Еще в апреле 1940 г. бывший начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Бек писал: «Исход вооруженной борьбы для Германии решается на суше. Победить в сухопутной войне или выстоять в такой войне — зависит в первую очередь от сухопутной армии».[28] Исходя из этих соображений, фашистское руководство сосредоточивало основное внимание на подготовке и ведении борьбы на сухопутных театрах.

История свидетельствует, что ход событий на советско-германском фронте вынуждал немецко-фашистское командование вносить коррективы в свои планы — переносить главные усилия то на одно, то на другое направление. Однако как бы ни видоизменялись планы германского командования, на южном стратегическом направлении неизменно планировался захват Крыма, советских военно-морских баз и портов сухопутными войсками при наступлении вдоль побережья Черного моря или прорывом к ним с материка.

Крым был всегда ключевой позицией на Черном море. Одного взгляда на карту достаточно, чтобы убедиться в этом. Крымский полуостров прикрывает с моря всю южную Украину и в то же время как бы разделяет морской бассейн на западную и восточную части. Морские пути, проходящие вдоль западного и северо-западного побережья, так же как и вдоль южного и северо-восточного, могут контролироваться из Севастополя независимо от того, какими средствами будет осуществляться этот контроль — самолетами, надводными или подводными кораблями. Кроме того, исключая горный кряж вдоль Южного берега, на всем остальном пространстве полуострова рельеф настолько спокоен, лесной растительности так мало и грунт столь удовлетворителен, что Крым может представлять собой превосходный плацдарм для базирования авиации. Вот основные особенности стратегического положения Крыма.

Немцы еще до войны отлично знали военную географию и значение полуострова. Поэтому они так настойчиво стремились овладеть им. В дополнении к директиве № 23 от 23 июня 1941 г. указывалось: «После овладения Харьковским промышленным районом предпринять наступление через Дон на Кавказ. Первоочередной задачей основной массы пехотных дивизий является овладение Украиной, Крымом и территорией Российской Федерации до Дона». А в дополнении к директиве № 34 от 12 августа 1941 г. группе армий «Юг» ставилась задача: «Овладеть Крымом, который, будучи авиабазой противника, представляет собой большую угрозу румынским нефтяным районам».[29]

В директиве от 21 августа главному командованию сухопутными войсками Гитлер требовал: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа… Захват Крымского полуострова имеет первостепенное значение для обеспечения подвоза нефти из Румынии. Всеми средствами, вплоть до ввода в бой моторизованных соединений, необходимо стремиться к быстрому форсированию Днепра и наступлению наших войск на Крым, прежде чем противнику удастся подтянуть свежие силы».[30]

К. Типпельскирх трактует данное требование в несколько иной редакции. «Быстрый захват Крыма имеет наибольшее значение для надежного снабжения Германии нефтью, которое остается под угрозой, пока в Крыму находятся крупные воздушные силы русских».[31]

Стремясь лишить Черноморской флот мест базирования, а также обезопасить тылы южного фланга армий, Гитлер потребовал уничтожения наших военно-морских баз. «Для Германии решающее значение имеет также скорейшая ликвидация русских военно-морских баз на побережье Черного моря».[32] Захват военно-морских баз и портов позволил бы фашистской Германии впоследствии использовать их для бесперебойного снабжения и питания южного крыла своих войск, а это должно было способствовать более быстрому захвату всего юга нашей страны.

Командование 11-й немецкой армии предпринимало все меры к тому, чтобы выполнить приказ Гитлера о быстрейшем захвате Крымского полуострова. Крыму надлежало стать неотъемлемой частью так называемой третьей империи. «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами»,[33] — объявил Гитлер на совещании в фашистской ставке еще 19 июля 1941 г. А из документов секретного архива Гиммлера стало известно, что для Крыма — будущей «немецкой Ривьеры» — Гитлер предложил новое название — Готенланд. Симферополь предполагалось переименовать в Готенбург, Севастополь — в Теодорихсхафен.[34]

В ночь на 31 августа 1941 г. 11-я немецкая армия форсировала Днепр в районе Каховки и, овладев плацдармом на восточном берегу, начала накапливать силы для дальнейшего наступления. Перед ней были поставлены задачи: одной группой войск преследовать советские войска в направлении на Мелитополь; другой — овладеть Крымом, причем эта задача была главной.[35] Оборона Крымского полуострова первоначально была возложена на 9-й стрелковый корпус (командир генерал-лейтенант П. И. Батов), а затем на вновь созданную по решению Ставки от 14 августа 1941 г. 51-ю Отдельную армию на правах фронта (командующий генерал-полковник Ф. И. Кузнецов, член Военного совета корпусной комиссар А. С. Николаев, начальник штаба генерал-майор М. М. Иванов) с непосредственным подчинением Ставке.[36] На эту армию и оперативно подчиненный ей «в отношении выполнения задач, касающихся обороны Крыма»,[37] Черноморский флот была возложена задача не допустить противника в Крым с суши, моря и воздуха. 9 сентября 1941 г. немецко-фашистские войска нанесли сильный удар с каховского плацдарма по войскам Южного фронта. Им удалось прорвать фронт обороны советских войск. 11-я немецкая армия под командованием генерал-полковника фон Шоберта частью сил устремилась на Мелитополь, а частью сил — к Перекопу и Чонгару, чтобы захватить Крым. 14 сентября войска 11-й немецкой армии своим левым флангом (22-я дивизия) вплотную подошли к Геническу и на следующий день захватили его. 16 сентября фашистские войска вышли к Чонгарскому мосту и Арабатской стрелке и закрыли выход из Крыма.

Вступивший 17 сентября в командование 11-й немецкой армии генерал-полковник Э. Манштейн подтянул резервы и 24 сентября начал штурм Перекопа, овладев им на второй день. 26 сентября немецкие войска оттеснили части Красной Армии от Турецкого вала и захватили г. Армянск.[38] Войска 51-й армии не сдержали натиск противника и 28 сентября отошли на слабо подготовленные Ишуньские позиции.

18 октября противник начал прорыв Ишуньских позиций. Через два дня он нанес удар в районе Каркинитского залива, форсировал устье р. Чатырлык и к 22 октября обошел левый фланг наших войск. Теперь перед ним лежали степные просторы Крыма.

Обстановка в Крыму на 19.09–09.11.1941 г.

28 октября 11-я немецкая армия перешла в наступление по всему фронту. Ее 54-й армейский корпус (50-я и 132-я пехотные дивизии и наскоро сформированная мотобригада Циглера), обходя Приморскую армию с запада, наступал на Евпаторию и Саки, чтобы, овладев Качей и Бахчисараем, выйти к Севастополю раньше соединений Приморской армии и с ходу овладеть городом. 30-й армейский корпус (22-я и 72-я пехотные дивизии) быстро продвигался на Симферополь, имея целью наступать на Алушту, Ялту, Алупку и не дать войскам Приморской армии отойти к Севастополю приморской дорогой. 42-й армейский корпус (46, 73 и 170-я пехотные дивизии) стремился упредить отходившую в направлении Феодосия — Керчь 51-армию, помешать ей занять оборону на Ак-Монайском рубеже, а также воспрепятствовать эвакуации ее войск и боевой техники через Феодосийский и Керченский порты.

Почему 11-й армии, имевшей в своем составе семь дивизий и несколько отдельных частей, за короткий срок удалось овладеть всем полуостровом, за исключением севастопольского и керченского участков? Этот вопрос и сегодня задают оставшимся в живых участникам боев за Крым интересующиеся историей войны. Ответить на него однозначно нельзя. В начале сентября, к моменту выхода немецких войск на западный берег Днепра в районе Каховки, в составе 51-й Отдельной армии было 8 стрелковых и 3 кавалерийских дивизий. Казалось бы, сил вполне достаточно, чтобы не допустить противника в Крым.

Однако необходим более тщательный анализ сил армии и обстановки. Во-первых, 51-я армия была очень слабо обучена, плохо оснащена боевой техникой и оружием. В лучшую сторону выделялись, только две дивизии (156-я и 106-я), входившие в состав 9-го стрелкового корпуса. Прибывшие же в августе с материка 271-я и 276-я стрелковые,[39] 40, 42 и 48-я кавалерийские дивизии были недоукомплектованы, а личный состав слабо обучен. У кавалеристов «совершенно не было средств связи, не было тачанок, и пулеметы возились на простых телегах».[40] Четыре стрелковые (172, 184, 320 и 321-я) дивизии, только что сформированные в Крыму, были плохо оснащены боевой техникой и оружием. Кроме того, командование 51-й армии было вынуждено передать часть вооружения одесской группе войск. «Это обстоятельство сказывалось на формировании наших крымских дивизий. Мы не смогли полностью вооружить ни одну из них: не хватало винтовок, автоматов, пулеметов, пушек»,[41] — пишет в своих мемуарах П. И. Батов. Более того, артгрупп не было ни в 9-м стрелковом корпусе, ни в сформированной позже армии. Танковый полк, приданный 172-й стрелковой дивизии, первоначально имел всего 10 новых танков «Т-34».[42]

Во-вторых, командование 51-й армии не имело возможности использовать все свои силы для отражения натиска противника на полуостров с севера. Как уже отмечалось, с момента формирования армии Ставка ВГК поставила перед ней задачу «не допустить противника в Крым с суши, моря и воздуха», т. е. армия, как и ранее 9-й стрелковый корпус, ориентировалась на противодесантную оборону. С началом войны поставленная перед 9-м стрелковым корпусом задача была оправданной, ибо свежи были в памяти десантные операции гитлеровцев на Крите и в Норвегии, а непосредственная угроза Крыму со стороны сухопутных сил противника отсутствовала.

Однако и здесь необходимы уточнения. Генерал П. А. Моргунов пишет: «Поскольку обстановка на фронте в первую же неделю войны сложилась неблагоприятно для наших войск, возникла угроза воздушного или морского десанта на территорию Крыма. Об этом Военный совет Черноморского флота неоднократно предупреждался из Москвы».[43] Получается, что только Москва ориентировала Военный совет Черноморского флота на противодесантную оборону полуострова, а это не соответствует действительности. П. А. Моргунов явно многое не договаривает, и жаль, что не уточняет, кого имел в виду «из Москвы». Документы свидетельствуют, что Ставка «неоднократных» указаний не давала. Что же касается наркома ВМФ, то он в первые два дня войны поставил перед Черноморским флотом в основном наступательные задачи.[44] И только 14 июля он дал новые указания — «основной задачей флота на ближайшие дни считать оборону побережья. К чему быть готовым, максимум усилив разведку».[45]

Если нарком ВМФ через три недели, а не в первую неделю войны главной задачей перед Черноморским флотом поставил оборону побережья и притом «на ближайшие дни», естественно возникает вопрос: чем это было вызвано? Ответить на этот вопрос трудности не представляет. Дело в том, что Москва, в первую очередь разведуправление и нарком ВМФ, информировалась о положении на Черноморском театре командованием Черноморского флота, которое допускало переоценку сил и возможностей противника, тем самым дезинформируя высшее руководство ВМФ. Так, например, 2 июля командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский в донесении НК ВМФ докладывал: «Сейчас точно установлено, что на Черноморском театре у наших военно-морских баз работает минимум 10–12 подводных лодок противника».[46] Фактически же до лета 1942 г. противник имел на Черноморском театре одну-единственную румынскую подводную лодку «Дельфинул», которая свой первый поход на наши коммуникации совершила только в период с 10 по 20 июля 1941 г. и то безрезультатно.

Получая ежедневные донесения от разведотдела флота, штаба Дунайской военной флотилии, а они, как выясняется, нередко было неправдивыми, Военный совет Черноморского флота пришел к выводу, что противник готовит крупную десантную морскую операцию, вероятно, на побережье Кавказа. О чем было доложено наркому ВМФ. Исходя из этого, основной состав боевых кораблей был перебазирован в порты Кавказа, в районе Новороссийска и Туапсе поставлены минные поля. Высшее командование ВМФ распорядилось срочно оборудовать аэродромы в Анапе и Сухуми, перебросить туда две бомбардировочные авиаэскадрильи из Крыма.

7 июля 1941 г. командование Черноморским флотом получило донесение из штаба Дунайской флотилии, в котором указывалось, что 5–6 июля из портов Болгарии и Румынии вышло 37 транспортов с войсками. Военный совет флота немедленно сообщил об этом в Москву, предупредил штабы приморских военных округов и 9-го стрелкового корпуса в Крыму.[47] О степени напряженности в связи с ожидаемым десантом свидетельствует тот факт, что 8 июля береговые части 157-й стрелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа обстреляли теплоход «Громов», шедший из Туапсе в Новороссийск.

Вероятным местом высадки стали считать Крым или район побережья у г. Одессы. 13 июля Ф. С. Октябрьский и член Военного совета Черноморского флота Н. М. Кулаков сообщили командующему Южным фронтом генералу И. В. Тюленеву, командиру Одесского военного округа генералу Н. Е. Чибисову, командиру 9-го стрелкового корпуса генералу П. И. Батову о возможности проведения противником десантной операции с моря и рекомендовали усилить оборонительные работы на побережье.[48]

Бывший командир 9-го стрелкового корпуса П. И. Батов передает содержание адресованного ему письма адмирала Флота Советского Союза И. С. Исакова: «У немцев не было реальных возможностей для высадки (тоннажа, прикрытия, поддержки с моря), даже если бы они смогли выделить в десант две-три дивизия… Но, как видно, все были заражены психозом десанта, причем морского. Такие настроения должен был первым ликвидировать Черноморский флот».[49] И. С. Исаков совершенно прав, но этого не произошло. Военный совет Черноморского флота стоял на своем и продолжал навязывать мысль о десанте наркому ВМФ, штабам приморских военных округов и 9-го стрелкового корпуса.

П. И. Батов по этому поводу пишет: «У меня сохранились выписки из разведывательных и других штабных документов. Чего тут только нет… 27 июня: итальянский флот проследовал через Дарданеллы в Черное море для высадки десанта в Одессе и Севастополе. 28 июня: подтверждается наличие в Констанце 150 десантных катеров. В первой половине июля то же самое — из района Констанца, Тульча, с аэродромов Румынии можно со дня на день ждать десантов, как морских, так и воздушных… 13 июля мы в штабе 9-го корпуса получили следующую телеграмму вице-адмирала Октябрьского: „Учитывая наличие транспортов с войсками на Дунае на участке Тульча — Сулин, для срыва операции ежедневно с 7 июля авиацией Черноморского флота бью по транспортам… Считаю необходимым усилить оборонительные работы на побережье фугасами, проволокой“».[50]

Обо всем этом по различным каналам информировалась Ставка. Вероятно, поэтому она ориентировала 51-ю армию на противодесантную оборону, хотя это и было ошибкой. Опасность надвигалась со стороны сухопутных сил противника с севера полуострова, а армии предписывалось разрывать силы на оборону побережья и различных районов полуострова, особенно предгорных, от воздушного десанта. Силы армии оказались рассредоточенными по всему полуострову, а на главном направлении, откуда исходила угроза противника — на Перекопском перешейке, — занимала позиции только одна 156-я стрелковая дивизия. Она не смогла сдержать натиск превосходящих сил врага.

В-третьих, Военный совет 51-й армии, в первую очередь ее командарм, также допустил ошибку. Он шаблонно придерживался директивы Ставки и не проявил никакой инициативы, чтобы изложить Генштабу или Ставке свою точку зрения на изменившуюся обстановку в Крыму и на необходимость сосредоточения основных сил армии в северной части полуострова.

Необходимо рассмотреть еще одну проблему, связанную с боями за Крым. Почему две (51-я и Приморская) армии не смогли удержать Крым, где же было командование войск Крыма? Чтобы разобраться в этом, надо уточнить, как и когда прибыла в Крым Приморская армия. Дело в том, что общая обстановка на южном фланге советско-германского фронта к концу сентября еще более осложнилась. Понимая это, Военный совет Черноморского флота 29 сентября обратился в Ставку с предложением оставить Одессу и перебросить освободившиеся войска в Крым для усиления его обороны. На второй день Ставка приказала 51-й армии «всеми силами удержать крымские перешейки», а Черноморскому флоту — «эвакуировать Одесский оборонительный район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова».[51]

Как известно, операция по эвакуации войск из Одессы в Севастополь была осуществлена с 1 по 16 октября, и части Приморской армии фактически не смогли принять участие в решающих боях на севере полуострова, за исключением 157-й стрелковой дивизии, прибывшей раньше других в северную часть полуострова и принявшей участие в боях в районе ст. Воинка. Основным же своим составом Приморская армия вышла к северной части полуострова только 22–23 октября. К этому времени немецко-фашистские войска не только овладели Перекопом и Ишунью, но и вырвались на степные просторы Крыма.

Ничего не могло изменить и образованное 22 октября Ставкой командование войск Крыма (командующий вице-адмирал Г. И. Левченко, член Военного совета корпусной комиссар А. С. Николаев, начальник штаба генерал-майор М. М. Иванов[52]),[53] хотя оно предприняло отчаянные попытки остановить дальнейшее продвижение противника в глубь полуострова и стабилизировать обстановку.

Однако упорные кровопролитные бои за Перекоп и Чонгар явились одним из этапов мужественной борьбы советских войск на дальних подступах к Севастополю. 35 дней ожесточенных боев на Перекопе и Ишуньских позициях позволили командованию Черноморского флота осуществить ряд срочных мер по подготовке к обороне главной базы флота — Севастополя.

Еще в начале июля, когда обозначился отход войск Южного фронта за Днестр, Военный совет Черноморского флота обязал начальника гарнизона Севастополя генерал-майора П. А. Моргунова немедленно приступить к оборудованию намеченного ранее главного рубежа сухопутной обороны базы. На командование и штаб береговой обороны было возложено общее и оперативно-тактическое руководство строительством, а на инженерный отдел флота во главе с военинженером 1 ранга В. Г. Парамоновым — инженерно-техническое руководство. С 3 июля начались работы по строительству фортификационных сооружений на главном рубеже в 5–8 км от Севастополя по линии: высота 145,1 — высота 74,0 — восточные скаты Сапун-горы — Сахарная головка — южные и восточные скаты высоты 120,1 — западные скаты Камышловского оврага — отм. 71,9 — южные и западные скаты оврага Барак — далее по р. Кача до горы Тюльку-Оба.[54]

5 июля приказом командующего Черноморским флотом была назначена новая рекогносцировочная комиссия под председательством генерал-майора П. А. Моргунова по выбору второго — тылового — рубежа сухопутной обороны главной базы. На этот раз комиссия закончила работу очень быстро, 7 июля акт о выборе рубежа обороны был утвержден Военным советом флота, и сразу же началось его строительство. Рубеж возводился в 2–3 км от города по линии: бухта Стрелецкая — х. Коммуна — высота 60,5 — Английское кладбище — высота 77,4 — английский редут Виктория — гора Суздальская — высота 67,7 — балка Графская — ст. Мекензиевы Горы — высота 42,7 — высота 36,1 — устье р. Бельбек.[55]

В связи с нарастанием угрозы вторжения противника в Крым с суши Военный совет Черноморского флота принял в сентябре решение усилить сухопутную оборону Севастополя, создав в 12–15 км от города передовой оборонительный рубеж. В результате рекогносцировки было решено соорудить его по линии: д. Камары — д. Чоргунь — д. Шули — с. Черкез-Кермен — д. Дуванкой — гора Азис-Оба — д. Аранчи и севернее по возвышенности — до уреза моря в 1,5 км севернее р. Качи. 20 сентября акт комиссии был утвержден Военным советом Черноморского флота, и немедленно приступили к строительству рубежа.[56]

К строительным работам ежедневно привлекалось около 1500 человек из частей гарнизона и до 3000 человек местного населения.[57] Огромную работу по мобилизации трудящихся на оборонное строительство провели лично первый секретарь Севастопольского горкома партии Б. А. Борисов и председатель горисполкома В. П. Ефремов. Большую помощь в сооружении оборонительных рубежей оказал заместитель командующего Одесским оборонительным районом по инженерным войскам Герой Советского Союза генерал А. Ф. Хренов, который приезжал в Севастополь в сентябре — октябре и дал много ценных советов и указаний. В результате напряженного труда воинов гарнизона и трудящихся города к началу боев за Севастополь сооружение главного и тылового рубежей было в основном закончено. Завершить оборудование передового рубежа не удалось. Однако на нем успели возвести самостоятельные опорные пункты на главных танкоопасных направлениях — Чоргуньском (Чоргунь — Камары), закрывавшем выход из Сухой речки через Ялтинское шоссе в Золотую долину, а также из балок, прилегающих к селениям Верхний и Нижний Чоргунь, в Инкерманскую долину; Черкез-Керменском (Черкез-Кермен — Шули), преграждавшем выходы из горных долин и балок, прилегающих к этим селениям, в долину Кара-Коба, Инкерманскую долину и на Мекензиевы горы; Дуванкойском (Дуванкой — Заланкой), перерезавшем железную дорогу и Симферопольское шоссе и закрывавшем выход в Бельбекскую долину и на Мекензиевы горы; Аранчинском (Аранчи — Мамашай), прикрывавшем Севастополь от удара с севера по Евпаторийской дороге.[58]

Большой объем работ выполнили: строительство № 1 (начальник военинженер 1 ранга И. В. Саенко, главный инженер военинженер 1 ранга С. И. Кангун), бетонный завод (начальник С. М. Афонин), мехстройзавод (начальник Д. Н. Эфрус), а также 178-й отдельный инженерный батальон ЧФ, местный Севастопольский отдельный саперный батальон береговой обороны и 95-й отдельный строительный батальон.

Непосредственное руководство работами на рубежах и позициях осуществляли офицеры инженерного отдела флота и инженерного отделения штаба береговой обороны: И. В. Панов, А. Н. Прокопович, Н. Л. Королев, И. А. Лебедь, С. А. Железнов, П. И. Бухаров, И. В. Коломин, Е. Л. Хныкин, А. Беляев, И. В. Басов, Я. К. Балицкий, В. В. Игнатьев, Я. Л. Гуревич, Д. М. Шелест, Л. В. Зубарев, А. В. Прокопьев и др.

К началу боев за Севастополь на трех сухопутных рубежах было построено 75 артиллерийских дотов, 232 пулеметных дота и дзота, противотанковый ров длиной 32,5 км; установлено 9576 противотанковых и противопехотных мин, произведено много других инженерных работ.[59] (Более подробно см.: Приложения № 3, 4). Рубежи сыграли важную роль в срыве планов противника овладеть Севастополем с ходу.

Для артиллерийской поддержки войск Севастопольского гарнизона намечалось широкое использование корабельной артиллерии. Штаб Черноморского флота с учетом опыта обороны Одессы издал «Наставление по огневому взаимодействию кораблей флота, находящихся в главной базе»,[60] которое определяло секторы обстрела для корабельной артиллерии и возможности ее использования по береговым целям. В развитие этого «Наставления…» штабы береговой обороны и эскадры разработали частные «наставления» и «схемы» по использованию артиллерии своих соединений. Гидрографический отдел флота издал навигационно-артиллерийские карты совместных действий с километровой сеткой. В районе главной базы было создано 15 корректировочных постов, из них 12 предназначались для корректировки огня береговых батарей и 3 — для корректировки огня кораблей. Для обеспечения корректировки стрельбы к огневым позициям кораблей и батарей береговой обороны с рубежей обороны были подведены линии электролинейной связи. Кроме того, ночью обеспечивать стрельбу корабельной артиллерии могли два самолета-корректировщика и один самолет-осветитель.[61] Общее руководство корабельной артиллерией возлагалось на флагманского артиллериста штаба флота капитана 1 ранга А. А. Рулля.

Медико-санитарным отделом флота (бригвоенврач С. Н. Золотухин) было сформировано медико-санитарное отделение главной базы во главе с бригвоенврачом А. И. Власовым. Его усилиями проделана большая работа по развертыванию лечебных учреждений. Кроме существовавшего Севастопольского главного морского госпиталя были вновь сформированы: военно-морской госпиталь № 40 с хирургическим профилем (начальник во- госпиталя были вновь сформированы: военно-морской госпиталь (начальник военврач 2 ранга И. И. Бродский), базовый лазарет в районе бухты Голландия, лазареты в районе Стрелецкой бухты и в Балаклаве, батальон выздоравливающих в здании Черноморского флотского экипажа. [Именно так абзац выглядит в оригинале! — Прим. lenok555]

К началу обороны Севастополя медсанслужба флота в главной базе располагала почти 3-мя тысячами коек для раненых, без учета того, что имелось непосредственно в воинских частях гарнизона. Плюс к этому городской отдел здравоохранения (заведующий В. М. Зудов) выделил в городских больницах 510 коек для раненых.

Для планирования морских перевозок и организации конвойной службы в штабе флота еще в конце июля был создан отдел по обеспечению коммуникаций. По предложению Военного совета флота вместо ряда пароходств в Черноморском бассейне было создано общебассейное пароходство. Для координации вопросов перевозок на Черноморский флот был назначен заместитель народного комиссара Морского флота капитан 1 ранга Е. К. Самборский. Эта реорганизация создала удовлетворительные условия для работы транспортного флота, отделов перевозок и конвойной службы в период обороны Севастополя и в последующих боевых действиях Черноморского флота.

В работу по подготовке главной базы флота к обороне активно включились партийные и советские организации Севастополя. Они во всем оказывали помощь и содействие Военному совету Черноморского флота.

Одной из важнейших задач являлся ремонт боевых кораблей. Коллектив Морского завода имени С. Орджоникидзе взял на себя обязательство в кратчайший срок ввести в строй корабли, находившиеся в ремонте, в том числе крейсер «Красный Крым», эскадренный миноносец «Незаможник», подводную лодку «Л-4» и др. Заводчане с честью справились с этой задачей.

Городской комитет партии и горисполком разработали мероприятия по военному обучению населения и успешно проводили их в жизнь. Уже на 4 августа по программе ПВО было обучено 27 749 человек и продолжало учебу 12 228.[62] Школа ПВХО городского совета Осоавиахима, возглавляемая Т. А. Картушной, привлекла к обучению населения 800 инструкторов-общественников. 1 июля 1941 г. бюро горкома партии, после изучения директивы Совнаркома и ЦК ВКП(б) от 29 июня — «Партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков», обязало заведующего военным отделом горкома партии И. И. Бакши разработать конкретные мероприятия по военному обучению населения города.[63] С 29 сентября военное обучение населения проводилось ежедневно по три часа (с 18.00 до 21.00).[64]

В первый же день войны горком партии предложил городским организациям приступить к эвакуации детей в Бахчисарайский, Куйбышевский и другие районы Крыма. Железнодорожным и автомобильным транспортом за одни сутки было эвакуировано свыше 10 000 человек, это в основном дети дошкольного и школьного возраста.[65] Руководство эвакуацией возглавил секретарь горкома партии А. А. Савицкий. Эвакуация продолжалась и в последующие дни, и не только детей. Однако получилось так, что население было вывезено навстречу врагу. Впоследствии пришлось вывозить на Кавказ через Севастополь не только их, но и часть жителей Крыма, бежавших к Севастополю.

В июле, по указанию Советского правительства и Крымского обкома партии, в Севастополе началась эвакуация не только населения, но и заводов, учреждений, учебных заведений, культурных и исторических ценностей. На этот раз на Кавказ. До начала обороны были эвакуированы: завод № 45, Южэлектромонтаж, Гидроспецстрой; началась эвакуация Морского завода, Электромортреста, Связьмортреста. Были эвакуированы также Институт имени Сеченова, техникумы, ремесленные училища, Биологическая станция АН СССР, драматический театр, картинная галерея, наиболее ценные экспонаты Херсонесского музея.[66] Общее руководство эвакуацией осуществляла секретарь горкома партии А. А. Сарина.

25 октября приказом командующего Черноморским флотом во исполнение директивы Ставки контр-адмирал Г. В. Жуков (бывший командующий Одесским оборонительным районом) был назначен заместителем командующего Черноморским флотом по обороне главной базы и начальником Севастопольского гарнизона. П. А. Моргунов становился его первым заместителем. Еще 23 октября во исполнение решения ЦК ВКП(б) в Севастополе был создан Городской комитет обороны под председательством секретаря горкома партии Б. А. Борисова. В состав Городского комитета обороны вошли: председатель горсовета В. П. Ефремов, начальник горотдела НКВД К. П. Нефедов и начальник гарнизона контр-адмирал Г. В. Жуков (в начале ноября его сменил генерал-майор П. А. Моргунов).[67]

30 октября передовые подразделения 11-й немецкой армии вышли в район Севастополя. Начались бои за главную базу флота. Планы противника овладеть Севастополем с ходу рухнули, и он вынужден был предпринять три плановых наступления — ноябрьское и декабрьское в 1941, июньское — в 1942 г. Над Севастополем по-прежнему гордо развевался красный флаг. Только в июле 1942 г. изнемогающие без воды и пищи отважные защитники Севастополя в большинстве своем были взяты в плен.

Глава 1. ОТРАЖЕНИЕ ПЕРВОГО НАСТУПЛЕНИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК НА ГЛАВНУЮ БАЗУ ФЛОТА

Командующий 11-й немецкой армией Э. Манштейн планировал силами 54-го армейского корпуса (50-я и 132-я пехотные дивизии и наскоро сформированная моторизованная бригада Циглера)[68] взять Севастополь с ходу, коротким ударом. 28 октября 54-й армейский корпус, обойдя Приморскую армию с запада, двинулся на Евпаторию. Создалась реальная угроза Севастополю.

29 октября командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко своей директивой поставил перед Черноморским флотом задачи: немедленно занять сухопутный обвод главной базы; выделить части прикрытия на рубеже р. Альма; привести в боевую готовность гарнизоны Ялты, Феодосии и Керчи; находиться в готовности к поддержке сухопутных войск огнем корабельной артиллерии.[69] Во исполнение указаний директивы в тот же день заместитель командующего Черноморским флотом по обороне главной базы контр-адмирал Г. В. Жуков приказом № 02 ввел в Севастополе осадное положение.[70]

Отражение первого наступления противника (30.10–24.11.1941)

В ночь на 30 октября морские стрелковые части Севастопольского гарнизона заняли сухопутные рубежи обороны. 2-й полк морской пехоты (командир капитан Н. Н. Таран, военком батальонный комиссар В. А. Тарабарин) — участок Камары — Чоргунь — Шули; 3-й полк морской пехоты (командир подполковник В. Н. Затылкин, военком батальонный комиссар И. Н. Слесарев) — участок Черкез-Кермен, д. Заланкой; местный стрелковый полк (командир подполковник Н. А. Баранов, военком батальонный комиссар В. Ф. Рогачев) — участок гора Азис-Оба, Аранчи, берег моря.[71] В районе ст. Мекензиевы Горы был сосредоточен в качестве резерва один батальон 8-й бригады морской пехоты, доставленный из Новороссийска на крейсере «Красный Кавказ». Во второй половине дня 30 октября начались бои на дальних подступах к Севастополю.

Оборона Севастополя началась в трудный период, когда обстановка на советско-германском фронте складывалась неблагоприятно для нашей страны. Враг занял Украину, блокировал Ленинград, вторгся в пределы Московской области. Случилось так, что никаких армейских частей и соединений в Севастополе не было, а сил гарнизона для отражения наступления противники было явно недостаточно, к тому же накануне гарнизон был ослаблен переброской 7-й бригады морской пехоты в распоряжение командующего войсками Крыма. Понимая сложность обстановки, Военный совет Черноморского флота предпринял срочные меры по увеличению войск для сухопутной обороны базы как за счет переброски с Кавказа, так и за счет местных возможностей. В полную боевую готовность была приведена береговая артиллерия главной базы, насчитывавшая 39 орудий в 8 стационарных (две башенные 305-мм — № 30 и 35, одна полубашенная 203-мм — № 10, две 152-мм — № 18 и 19, одна 102-мм — № 54, одна 100-мм — № 2 и одна 45-мм — № 8) и двух подвижных 152-мм (№ 724 и 725) батареях.[72]

К артиллерийской поддержке войск гарнизона намечалось широко привлечь корабельную артиллерию, однако в ночь на 1 ноября большинство кораблей было выведено из севастопольских бухт, и они рассредоточились по портам Кавказского побережья. Артиллерийская поддержка войск Севастопольского гарнизона возлагалась на специальный отряд кораблей в составе крейсеров «Красный Крым» и «Червона Украина», эсминцев «Шаумян», «Железняков» и «Незаможник». Командовал отрядом корабельной поддержки начальник штаба эскадры капитан 1 ранга В. А. Андреев.[73]

Из зенитных средств ПВО флота для обороны главной базы, кроме 61-го зенитно-артиллерийского полка (командир подполковник В. П. Горский), были предназначены вновь сформированные 62-й полк (командир полковник Н. С. Ушаков), 71-й и 92-й отдельные зенитные артдивизионы. Кроме того, отошли к Севастополю из района Евпатория — Саки — Сарабуз 26, 25 и 114-й отдельные зенитные артдивизионы, а несколько позднее из района с. Фрайдорф, д. Ишунь и 122-й зенитно-артиллерийский полк (командир подполковник А. В. Мухряков). Таким образом, к началу обороны главной базы ее ПВО насчитывало 40 зенитных батарей (160 орудий) среднего калибра, 7 батарей (34 пушки) малого калибра, пулеметный и прожекторный батальоны, 215-й отдельный воздухоплавательный дивизион аэростатов заграждения, дымомаскировочный отряд, систему постов ВНОС и радиолокационные установки РУС-2.[74]

По указанию командования штаб ПВО под руководством начальника ПВО флота полковника И. С. Жилина пересмотрел дислокацию зенитной артиллерии с таким расчетом, чтобы она удовлетворяла требованиям как ПВО, так и сухопутной обороны главной базы. Около 70 % батарей было выдвинуто на сухопутные рубежи обороны, что хотя и уменьшило плотность огня непосредственно над городом, но в целом помогало решать главную задачу — защиту Севастополя с суши.[75]

Поскольку основные аэродромы Крыма были утрачены, авиация Черноморского флота перебазировалась на аэродромы Северного Кавказа и Кавказского побережья Черного моря. В главной базе дислоцировалась специально созданная Севастопольская авиагруппа, на которую возлагалось прикрытие базы с воздуха и авиационная поддержка войск гарнизона. На 1 ноября в авиагруппе было 82 самолета (51 колесный и 31 лодочный), в том числе 41 истребитель, 31 разведчик и 10 штурмовиков.[76] Командование авиагруппой было возложено на командира 8-го истребительного авиационного полка полковника К. И. Юмашева, военком батальонный комиссар И. Г. Шевченко.

Общее руководство обороной города первоначально возглавил заместитель командующего Черноморским флотом по обороне главной базы контр-адмирал Г. В. Жуков, а непосредственно командование войсками, сражавшимися за город, — комендант береговой обороны генерал-майор П. А. Моргунов.

Севастопольскому гарнизону необходимо было во что бы то ни стало удержать Севастополь до подхода Приморской армии. Задача была исключительно трудной, если учесть, что моряки не имели опыта ведения боев на суше, у защитников города не было не только танков, но и почти полностью отсутствовала полевая артиллерия и минометы. Даже в бригаде и полках морской пехоты не было штатной полевой артиллерии. Не хватало винтовок и особенно автоматов, станковых пулеметов. И несмотря на все это, моряки сражались упорно, проявляя мужество и массовый героизм. С 30 октября по 9 ноября включительно они сдерживали натиск врага и не позволили ему с ходу захватить Севастополь.

Вечером 9 ноября, понеся большие потери, враг прекратил активные боевые действия. Немецко-фашистское командование вынуждено было подтягивать новые силы и развернуть подготовку к плановому наступлению на главную базу. Оно началось 11 ноября. К тому времени обстановка под Севастополем изменилась. 9 ноября закончила выход к главной базе Приморская армия, имевшая опыт боев под Одессой и в Крыму. Оборона Севастополя приняла еще более устойчивый характер. Изменилась и организация управления войсками. Еще 4 ноября был создан Севастопольский оборонительный район (СОР), подчиненный командующему войсками Крыма. Во главе СОР был поставлен командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров, а несколько позднее — командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. Вместо трех секторов севастопольской обороны было создано четыре, комендантами которых назначены командиры дивизий Приморской армии.

После оставления войсками 51-й армии Керченского полуострова и ликвидации командования войск Крыма СОР был подчинен непосредственно Ставке ВГК, которая осуществляла не только общее руководство обороной, но и занималась снабжением защитников Севастополя всем необходимым.

Защитники Севастополя своим мужеством и стойкостью сорвали планы фашистского командования. Начавшееся 11 ноября первое планомерное вражеское наступление захлебнулось. 24 ноября немецко-фашистские войска вынуждены были прекратить атаки. Их ноябрьское наступление на Севастополь провалилось.

1941. ОКТЯБРЬ

30 — четверг

Началась героическая оборона Севастополя. Первой вступила в бой с врагом расположенная в районе д. Николаевка четырехорудийная 102-мм батарея береговой обороны Черноморского флота № 54 (командир лейтенант И. И. Заика, военком политрук С. П. Муляр). Батарея представляла собой небольшой опорный пункт полевого типа с гарнизоном почти 150 человек. Около 16.00 корректировочный пост батареи, возглавляемый лейтенантом С. И. Яковлевым, донес о движении войск противника в направлении д. Николаевка. В 16 ч 35 мин батарея открыла огонь по мотопехоте и танкам бригады Циглера, прорвавшимся из района г. Саки вдоль морского побережья.[77]

Израсходовав 62 снаряда, батарейцы нанесли врагу значительные потери: на дорогах остались разбитые машины, танки, убитые и раненые. Через два часа батарея вновь открыла огонь по новой колонне противника, состоящей из автомашин, бронетранспортеров и бронемашин.

Был отдан первый боевой приказ контр-адмирала Г. В. Жукова с задачами по обороне Севастополя от подходившего 54-го немецкого армейского корпуса (132-я и 50-я пехотные дивизии и моторизованная бригада Циглера).[78] Этим приказом генерал-майор П. А. Моргунов назначался первым заместителем Г. В. Жукова (см. Приложение № 5).

Крейсер «Красный Крым» (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков, военком батальонный комиссар Ф. П. Вершинин) и транспорт «Украина» доставили из Новороссийска основной состав 8-й бригады морской пехоты (командир полковник В. Л. Вильшанский, военком бригадный комиссар Л. Н. Ефименко) численностью 3744 человека, а крейсер «Червона Украина» (командир капитан 1 ранга Н. Е. Басистый, военком батальонный комиссар В. А. Мартынов) — батальон Дунайской военной флотилии с Тендровского боевого участка (командир капитан А. Г. Петровский, военком старший политрук А. П. Пчелкин).[79] Бригада на следующий день заняла оборону в третьем секторе, в районе Бельбекской долины на рубеже западная окраина д. Дуванкой — гора Азис-Оба — д. Аранчи до стыка с местным стрелковым полком, а батальон Дунайской военной флотилии был оставлен в резерве начальника гарнизона.

За счет личного состава кораблей, береговой обороны, авиационных частей, военных учебных заведений и прибывших с Тендровского боевого участка отдельных мелких подразделений в срочном порядке формировались батальоны морской пехоты. Много сил и энергии отдали этому делу работники политуправления флота, руководимые дивизионным комиссаром П. Т. Бондаренко, и персонал флотского экипажа (командир майор Н. А. Хубежев).

В этот день городской комитет обороны обратился к воинам гарнизона и трудящимся города с воззванием, призывавшим к бдительности, организованности и исполнительности: «Храбрые и отважные моряки Черноморского флота! Ни шагу назад! Так же, как били врага под Одессой, как бьют его под Ленинградом и Москвой, бейте поганую фашистскую сволочь, громите озверелые гитлеровские орды, выполняйте свой священный долг перед Родиной! Помните — за вами вся страна, весь советский народ. Трудящиеся Севастополя! Все силы на разгром врага! Если потребуется, с новой силой повторим героический подвиг героев обороны города в 1854–1855 гг.».[80]

На сухопутную оборону города направлено 16 вновь сформированных батальонов морской пехоты. Четыре из них получили номерные названия: 16-й (командир капитан И. Г. Львовский), 17-й (командир старший лейтенант Л. С. Унчур), 18-й (командир капитан А. Ф. Егоров), 19-й (командир капитан М. С. Черноусов). Часть батальонов именовалась по названиям военно-учебных заведений: батальон Военно-морского училища береговой обороны имени ЛКСМУ (командир полковник В. А. Костышин), школы запаса береговой обороны (командир полковник И. Ф. Касилов), школы НКВД (командир майор И. Г. Писарихин), школы младших командиров береговой обороны (командир капитан П. С. Кудрявцев). Другие — по названиям школ Учебного отряда флота: батальон школы оружия (командир полковник П. Ф. Горпищенко), школы связи (командир инженер-лейтенант П. А. Губичев), объединенной школы (командир майор П. Н. Галайчук), два батальона электромеханической школы (командиры капитаны И. Ф. Жигачев и И. Ф. Когарлыцкий, а начальник школы полковник А. Г. Дацышин был командиром боевого участка сектора). Кроме того — два батальона запасного артиллерийского полка береговой обороны (командиры майоры А. Ведьмед и В. Д. Людвинчук); батальон ВВС флота и батальон водолазного техникума.[81]

Направлены на сухопутную оборону и находившиеся в резерве начальника гарнизона батальон морской пехоты Дунайской военной флотилии (командир капитан А. Г. Петровский), а также 510 ополченцев, истребительный и коммунистический батальоны, сформированные областным и городским комитетами партии.[82]

Таким образом, благодаря срочным и энергичным, мерам, принятым Военным советом флота и городским комитетом обороны, численность морских частей для сухопутной обороны Севастополя возросла за двое суток почти вдвое — с 11 500 до 22 300 бойцов и командиров.[83] За передовой рубеж обороны было выставлено боевое охранение батальонов: местного стрелкового полка, объединенной и электромеханической школ Учебного отряда. Они заняли позиции по берегу р. Альма от д. Черкез-Эли до д. Альма-Тамак. В районе Бахчисарая занял позиции батальон Военно-морского училища им. ЛКСМУ.[84]

31 — пятница

Разведка батальона местного стрелкового полка в районе д. Азек на р. Альма столкнулась с немецкими подразделениями.[85] Вступило в бой передовое охранение батальона Военно-морского училища им. ЛКСМУ в районе Бахчисарая. Курсанты несли большие потери, но стояли насмерть. Раненный осколками мины в левую руку, пулеметчик Павел Широчин до последнего дыхания вел огонь. Его боевые друзья Анатолий Ермаков, Николай Варнаков, Александр Злобин и многие другие пали смертью героев, но не отступили ни на шаг. Только с наступлением темноты оставшиеся в живых бойцы передового охранения под командованием лейтенанта И. И. Кожевникова отошли на позиции своего батальона.[86]

Артиллеристы 54-й береговой батареи несколько раз обстреливали колонны 132-й немецкой пехотной дивизии, двигавшиеся из д. Ивановка на д. Булганак, и снова нанесли врагу большие потери. Для артиллерийской поддержки малочисленного гарнизона 54-й батареи был направлен эсминец «Бодрый» (командир капитан 3 ранга В. М. Митин, военком старший политрук В. В. Шумилов). Вскоре после открытия огня корабль подвергся атаке пикирующих бомбардировщиков противника, зашедших со стороны солнца. 50 человек, в том числе командир корабля, были ранены. В командование эсминцем вступил старший помощник командира капитан-лейтенант В. Г. Бакарджиев. «Бодрый» благополучно возвратился на базу.[87]

Приморская армия (25-я и 95-я стрелковые, 2-я кавалерийская дивизии), подчинив себе 172-ю стрелковую, 40-ю и 42-ю кавалерийские дивизии и два тяжелых артполка (51-й и 52-й) 51-й армии, отходила на Симферополь и в этот день была в 35–40 км севернее города. Не имея связи с командующим и штабом войск Крыма, который, как выяснилось позже, выехал из Симферополя в Карасубазар, а затем в Алушту,[88] и не получив никаких указаний о дальнейших действиях, генерал-майор И. Е. Петров около 17.00 в с. Экибаш созвал совещание командиров, комиссаров и начальников штабов дивизий, начальников родов войск и служб, чтобы обсудить обстановку и посоветоваться, куда отходить: на Севастополь или на Керчь.[89] Путь на Керчь еще не был закрыт — оставался 40-километровый проход, воспользовавшись которым армия могла в течение ночи достичь Керченского полуострова и занять там оборону. Но, по мнению генерала Петрова, с задачей обороны полуострова могла справиться и одна 51-я армия, а Севастополь — главную базу Черноморского флота — надо было удержать во что бы то ни стало. Однако отходить на Севастополь можно только с боями, и немедленно, пока противник не подтянул к Бахчисараю значительные силы. Командующий предложил: «Сначала решим, куда идти. Мнение всех высказавшихся будет записано. Каждый из нас против своей фамилии поставит название города, за отход к которому высказывается».

Большинство было за отход на Севастополь. Только командир 95-й стрелковой дивизии генерал-майор В. Ф. Воробьев, его военком полковой комиссар Я. Г. Мельников, начальник штаба полковник Р. Т. Прасолов, а также военком 40-й кавалерийской дивизии полковой комиссар И. И. Карпович высказались за отход на Керчь. Таким образом, совещание поддержало решение, к которому Военный совет армии в принципе уже пришел минувшей ночью в Сарабузе.

В Экибаше был подписан боевой приказ, которым определялись колонные пути движения дивизий, позывные колонн, условные радиосигналы. Под покровом ночи Приморская армия начала отход на юг с целью занять оборону на рубеже р. Альма. Когда армия достигла шоссе Евпатория — Симферополь, разведка донесла, что крупные силы танков, артиллерии и мотопехоты противника движутся из района Евпатории к Бахчисараю. Около полуночи командующий армией приказал направить дивизии на юго-восток от Симферополя с тем, чтобы предгорьями обойти противника, прорвавшегося на юг, и вывести войска армии на р. Кача. Вступать в открытой степи в бой с силами 132-й и 50-й немецких пехотных дивизий он считал нецелесообразным. И это решение было правильным: обладая многократным превосходством в танках и авиации, противник мог бы нанести немалый урон Приморской армии.

В дальнейшем армия, отрываясь от наседающего противника, вынуждена неоднократно менять свой маршрут движения.[90]

Вечером было проведено совещание командиров, военкомов, начальников политорганов и начальников служб. Совещание проводили остававшийся в Севастополе за командующего флотом начальник штаба контр-адмирал И. Д. Елисеев и члены Военного совета флота дивизионные комиссары Н. М. Кулаков и И. И. Азаров. И. Д. Елисеев проинформировал об обстановке в Крыму и потребовал стойко оборонять базу, удержать Севастополь имеющимися в распоряжении флота силами.[91]

В ночь на 1 ноября частью сил моторизованная бригада Циглера захватила д. Мангуш, в 8 км восточнее Бахчисарая. Одновременно была перерезана шоссейная и железная дороги Симферополь — Бахчисарай в районе ст. Альма. Немецкие артиллерийские батареи, установленные в районе станции, преградили движение по указанной дороге. Огнем батарей были уничтожены два наших бронепоезда (армейский № 1 и флотский — «Орджоникидзе»), которые пытались прорваться в Севастополь. Оставшейся в живых группе бойцов и командиров во главе с батальонным комиссаром П. А. Прозоровым, военкомом с «Орджоникидзе» удалось пробиться в Севастополь.[92]

Во исполнение приказа командующего флотом о выводе крупных кораблей из Севастополя в порты Кавказа в ночь на 1 ноября покинули севастопольские бухты линкор «Парижская коммуна», крейсер «Молотов», лидер «Ташкент», эсминец «Сообразительный», подводные лодки «Л-4» и «Л-23». В то же время наши десять МБР-2 бомбили аэродром Саки и десять МБР-2 — станции Бахчисарай и Альма.[93]

41. НОЯБРЬ

1 — суббота

Утром подразделения моторизованной бригады Циглера обошли береговую батарею № 54, сбили батальон местного стрелкового полка, находившийся в боевом охранении, и овладели поселком Кача. Батальону пришлось отходить к передовому рубежу, что вынудило к этому же их соседа справа — батальон боевого охранения объединенной школы (командир майор П. Н. Галайчук). Одновременно передовые части 132-й и 50-й немецких дивизий оттеснили 16-й батальон морской пехоты (командир капитан И. Г. Львовский) и заняли Бахчисарай.[94] Пути отхода Приморской армии на Севастополь были отрезаны. Армия вынуждена была с боями отходить через Яйлу, чтобы затем приморской дорогой через Байдары выйти к Севастополю.

Противник силами до двух батальонов с танками из состава 132-й пехотной дивизии при поддержке авиации продолжал наступать на рубеж, занятый батальоном курсантов. Первые атаки были отбиты благодаря поддержке огнем своей артиллерийской батареи под командованием майора М. С. Малахова, а также минометной батареи старшего лейтенанта И. И. Евграфова. Через некоторое время противник, поддержанный своей авиацией, снова перешел в наступление, на этот раз на левом фланге батальона за полотном железной дороги Бахчисарай — Севастополь. Враг был встречен метким огнем пулеметчиков взвода под командованием лейтенанта А. М. Глушакова. Курсанты, несмотря на потери, отбили все атаки противника и удержали занимаемый рубеж.[95]

Береговые батареи поддержали огнем войска гарнизона, сражавшиеся на сухопутных рубежах. Продолжала вести огонь 54-я батарея, а в 12 ч 40 мин впервые открыла огонь по скоплению вражеских войск в районе ст. Альма и с. Базарчик башенная четырехорудийная 305-мм батарея № 30 (командир капитан Г. А. Александер, военком старший политрук Е. К. Соловьев). Батарея находилась на Северной стороне в районе устья р. Бельбек у совхоза им. Софьи Перовской. Противнику были нанесены большие потери.[96] Батарея имела большую дальность стрельбы и доставала противника на всех подступах к Севастополю.

Геройски действовали артиллеристы четырехорудийной 152-мм подвижной батареи береговой обороны № 724 (командир капитан М. В. Спиридонов). Обладая высокой маневренностью, батарея выдвигалась то на один, то на другой участок нашей обороны и наносила ощутимые удары по врагу. Особую стойкость и мужество проявили командир огневого взвода младший лейтенант П. М. Тертычный, артиллеристы С. Ф. Самохин, В. А. Красников, А. А. Приходько и др. Они нередко часами вели огонь, прекращая его только ради сохранения орудий.

Для стрельбы по наземным целям использовались и зенитные батареи, занявшие позиции на большом удалении от города. 218-я батарея (командир старший лейтенант И. А. Попирайко), находившаяся севернее Бельбекского аэродрома, подверглась артиллерийскому и минометному обстрелу врага, а затем гитлеровцы численностью до батальона устремились на ее позиции. Командир организовал круговую оборону, и зенитчики отразили все атаки врага, уничтожив при этом более сотни фашистов.[97]

453-я зенитная батарея (командир старший лейтенант Г. А. Воловик), занимавшая позицию к северо-западу от 218-й батареи, вела огонь по вражеской колонне и подбила бронетранспортер. Батарея подверглась обстрелу из орудия вражеского танка. Вскоре в артиллерийском поединке танк был подбит, кроме того, уничтожены бронетранспортер и три мотоцикла с колясками.[98] По приказанию командира дивизиона майора Ф. П. Буряченко батарея быстро снялась и заняла новую позицию.

Командование 11-й немецкой армии возлагало большие надежды на свою достаточно сильную авиацию. Преодолев заслон, небольшая группа вражеских самолетов прорвалась к городу и сбросила 30 бомб. Зенитная артиллерия сбила над городом два самолета,[99] а 28 истребителей Севастопольской авиагруппы штурмовали войска противника в районе Бахчисарая и ст. Альма.[100] Заместитель командующего Черноморским флотом по обороне главной базы отдал приказ об уплотнении боевых порядков в наиболее опасных направлениях. Приказ определял задачи войскам, вышедшим на сухопутные рубежи 30–31 октября, и уточнял задачи войскам, уже находившимся на рубежах. Он требовал от войск гарнизона удерживать занимаемые рубежи до подхода частей Приморской армии.[101]

Начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев в телеграмме наркому ВМФ доложил обстановку под Севастополем. Он подчеркнул, что резерва войск, особенно оружия, в базе нет. Полевой артиллерией гарнизон не располагает, поэтому часть зенитной артиллерии из главной базы снята и используется как противотанковая. Части Приморской армии выходят в направлении Симферополь — Алушта.[102]

2 — воскресенье

В 3 ч 34 мин на эсминце «Бойкий» в главную базу прибыл Ф. С. Октябрьский, которому контр-адмирал Г. В. Жуков и генерал-майор П. А. Моргунов доложили о характере боевых действий и о состоянии обороны. Рано утром подразделения вражеской моторизованной бригады у д. Аранчи атаковали подразделения местного стрелкового полка, занимавшего позиции от берега моря через высоту 57,0 до д. Эфендикой (вкл.[103]). Атакам подверглась и 8-я бригада морской пехоты, оборонявшая участок от д. Аранчи через гору Азис-Оба до д. Дуванкой. Весь день шли упорные бои. Эффективную поддержку нашим войскам оказали артиллеристы 203-мм четырехорудийной береговой батареи № 10 (командир капитан М. В. Матушенко, военком старший политрук Р. П. Черноусов), расположенной на берегу обрыва у устья р. Кача, а также 724-й подвижной (командир капитан М. В. Спиридонов). Только огнем 10-й батареи было уничтожено 20 повозок, 20 автомашин и около 200 гитлеровцев.[104] Участвовали в отражении вражеских атак и зенитчики 218-й (командир старший лейтенант И. А. Попирайко) и 553-й (командир старший лейтенант Г. А. Воловик) батарей, которые прямой наводкой вели огонь по противнику.

К ночи все атаки противника были отбиты, кроме участка у Эфендикой, северо-восточная часть этого селения была занята вражескими войсками.[105]

Передовые части 50-й и 132-й немецких пехотных дивизий, наступавшие из района Бахчисарая, пытались сбить батальон Военно-морского училища им. ЛКСМУ и по шоссе прорваться в районе д. Дуванкой в Бельбекскую долину. Враг встретил сопротивление курсантов и морских пехотинцев 17-го батальона (командир старший лейтенант Л. С. Унчур), переброшенного для усиления обороны важного направления. При поддержке огня 30-й батареи все атаки противника были отбиты. Не изменила положения и вражеская авиация, которая на протяжении дня шесть раз бомбила боевые порядки курсантского батальона.[106]

Бессмертный подвиг совершил курсант комсомолец Александр Мальцев. В разгар боя его окоп атаковала группа немецких солдат. Александр был ранен. Девять гитлеровцев бросились на него и окружили плотным кольцом.

— Живым вы меня не возьмете! Смерть фашистам! — крикнул Мальцев и бросил под ноги последнюю гранату.[107] Вместе с героем погибли и окружавшие его враги. Отважный моряк был посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.

Незаурядную выдержку и отвагу проявила медицинская сестра батальона Валя Фетисова. Под градом пуль, осколков мин и снарядов она за день вынесла с поля боя тринадцать раненых командиров и краснофлотцев с оружием.[108]

К вечеру 17-й батальон по приказу командования был отведен на новый участок: х. Кефели — д. Дуванкой, так как создалась угроза его окружения, да и в районе Дуванкой 3-й полк морской пехоты, понеся большие потери, нуждался в подкреплении. На Дуванкойское направление были переброшены также батальон ВВС и 19-й батальон морской пехоты.[109]

Третьи сутки продолжали вести неравный бой артиллеристы 54-й батареи. Противник обрушил на батарею огонь трех полевых батарей. Затем ее бомбила и штурмовала авиация. Вся позиция батареи была в воронках от снарядов и бомб. Затем вражеский батальон и около 300 кавалеристов атаковали батарею. С единственным уцелевшим орудием батарейцы продолжали сражаться, а когда были окружены, не сложили оружия. Они косили врага ружейно-пулеметным огнем и гранатами.[110] Раненые оставались в строю. Лейтенант Александр Дмитриенко находился в медпункте. Там ему сделали перевязку обоих раненых ног, и он ползком добрался до окопа и продолжал сражаться. Так же поступил и краснофлотец Александр Макаров. При помощи санитара Сергея Колесниченко он дополз до окопа и продолжал вести огонь по фашистам. За три дня боев батарейцы подбили до 30 танков и бронемашин, много автомашин, подавили батарею и уничтожили до 300 солдат и офицеров противника.[111] В 16 ч 40 мин командир батареи донес: «Противник находится на позициях батареи. Связь кончаю. Батарея атакована».[112]

Для снятия оставшихся в живых блокированных с суши батарейцев ночью были посланы тральщик «Искатель» (командир капитан-лейтенант В. А. Паевский), СКА № 031 (командир старший лейтенант А. И. Осадчий) и СКА № 061 (командир старший лейтенант С. Т. Еремин). Подойти к берегу они не смогли и спустили 2 шлюпки. На них были приняты и доставлены на корабли 28 батарейцев, спустившихся с обрыва по скрученному телефонному кабелю. На берегу отход подчиненных прикрывал командир лейтенант И. И. Заика с небольшой группой бойцов. После отхода кораблей им удалось пробиться к партизанам.[113]

За день вражеская авиация совершила десять налетов на оборонительные рубежи, город и корабли. В городе было разрушено пять жилых домов. Из гражданского населения было убито 9 и ранено 41 человек. Во время бомбежки филиала Морского завода тяжелое ранение получила штамповщица комсомолка Анастасия Чаус. Она потеряла левую руку, а ее подруга Лиза Леонова была убита у станка.[114]

Прикрывая главную базу, летчики-истребители И. М. Ципалыгин и М. С. Феоктистов сбили два вражеских бомбардировщика, третий сбила зенитная артиллерия. Отразив налет, группа самолетов нанесла бомбо-штурмовой удар по немецко-фашистским войскам в районе Бахчисарая и Калымтая. В завязавшемся воздушном бою было сбито три немецких самолета. Не вернулся Ил-2 лейтенанта А. Ф. Борисова. Подбитый самолет летчик вынужден был посадить на территорию, занятую врагом. На помощь черноморцу пришли советские люди, которые сделали все, чтобы спасти летчика.[115]

В этот день командующий войсками Крыма связался по радио с командующим Приморской армией И. Е. Петровым и приказал ему со своим полевым управлением прибыть к нему в Алушту. Г. И. Левченко пришел к окончательному выводу, что Приморская армия более всего нужна будет в Севастополе в ближайшее время. Генерал-майор И. Е. Петров и сам уже пришел к такому решению.[116] К исходу дня И. Е. Петров, член Военного совета армии бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, начальник артиллерии армии полковник Н. К. Рыжи убыли в Алушту, а вслед за ними и основной состав штаба армии. В Алуште вице-адмирал Г. И. Левченко приказал И. Е. Петрову немедленно ехать в Севастополь. На вопрос И. Е. Петрова, как быть с армией, Г. И. Левченко ответил: «У вас есть генералы, которые доведут войска, а вам надо сейчас быть в Севастополе и вместе с командующим флотом создавать нужную оборону».[117]

3 — понедельник

С утра противник вел артиллерийский и минометный огонь по нашим позициям, особенно интенсивно — на Дуванкойском направлении. Вскоре вражеская пехота предприняла ожесточенные атаки на этом направлении, стремясь расчистить себе путь в долину р. Бельбек и выйти к городу. Ценой неимоверных усилий морские пехотинцы курсантского, 16-го и 17-го батальонов сдерживали превосходящие силы противника и отбили все его атаки.

В 20.00 противник, обойдя огневые точки дуванкойского узла сопротивления, занял д. Заланкой. В связи с усилившейся угрозой полного окружения 16-й и 17-й батальоны морской пехоты, действовавшие в долине р. Кача, в районе железной и шоссейной дорог, были отведены на передовой рубеж обороны, а остатки курсантского — в обход ст. Сюрень к Севастополю.[118]

Противник выискивал слабые места и на других участках обороны Севастополя. В северном секторе он атаковал позиции местного стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты. Основной удар принял на себя четвертый батальон бригады (командир майор Ф. И. Линник, военком старший политрук В. Г. Омельченко). При поддержке огня береговых батарей № 10 и № 724, зенитной № 227 (командир лейтенант И. Г. Григоров) батальон выстоял. Потеряв несколько танков, немцы вынуждены были даже отойти. Вскоре они сосредоточили свои усилия на участке третьего батальона (командир майор И. Н. Сметанин, военком старший политрук Г. Г. Кривун). Не выдержав внезапной атаки, батальон отошел.

Командир бригады полковник В. Л. Вильшанский с целью восстановления положения организовал контратаку высоты 158,7 силами 8-й, 11-й и пулеметной рот 3-го батальона и 2-й роты 5-го батальона под общим командованием майора Ф. И. Линника. После 15-минутной артподготовки морские пехотинцы перешли в атаку и, несмотря на сильное противодействие противника, достигли юго-западных склонов высоты. Впереди атакующих был заместитель начальника политотдела бригады батальонный комиссар М. Н. Коренев, не покинувший строя, несмотря на полученное ранение. Вскоре вражеская пуля оборвала жизнь бесстрашного комиссара. В числе первых ворвался на высоту пулеметчик краснофлотец Н. Г. Макушев.[119]

Вечером две колонны противника, поддержанные танками, вновь перешли в наступление на позиции местного стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты, стремясь прорвать оборону на их стыке. Однако и на этот раз враг был отброшен.

Авиация Севастопольской авиагруппы продолжала атаковать противника на подступах к городу. Ночью 21 МБР-2 и 18 ДБ-3 бомбили скопления вражеских войск в его ближних тылах. Один ДБ-3 не вернулся с задания. Днем девять Ил-2 под прикрытием шестнадцати истребителей штурмовали войска противника в районе Бахчисарая и д. Топчикой.[120]

В этот день к защитникам Севастополя обратился Военный совет Черноморского флота: «Врагу удалось прорваться в Крым… Военные моряки Черноморского флота! Деритесь так, как дерутся бойцы Красной Армии на подступах к Москве, как дерутся славные моряки Кронштадта, полуострова Ханко и на подступах к Ленинграду. Помните, что чем крепче наш удар по врагу, тем ближе победа и разгром фашистских орд… Каждый боец, командир, политработник должен драться с врагом до последней капли крови, до последнего вздоха…»[121] (см. Приложение № 6).

Вечером секретарь Крымского областного комитета партии В. С. Булатов и командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский проинформировали партийный актив города об обстановке и поставили конкретные задачи по укреплению обороны города.[122]

Военный совет Черноморского флота доложил Верховному Главнокомандующему и народному комиссару ВМФ, что при создавшейся обстановке базирование флота на Севастополь стало невозможным. На основании этого Военный совет решил вывести из Севастополя боевой состав флота; подготовить к эвакуации Морской завод, мастерские тыла, все плавучие доки, отделы тыла флота; бомбардировочную и разведывательную авиацию перебазировать на кавказские аэродромы: «Учитывая сложность управления флотом из Севастополя при создавшейся обстановке, организовать ФКП в Туапсе, куда перевести штаб и центральные учреждения флота».[123]

Необходимо отметить, что Военный совет флота не только решил, но и практически осуществил ряд мер. Например, практически все крупные надводные корабли были уже перебазированы в базы Кавказского побережья. В этот же день в 18 ч 27 мин крейсер «Красный Крым» вышел из Севастополя в Туапсе. На крейсере были отправлены все документы и имущество штаба Черноморского флота на запасной ФКП ЧФ, оборудованный в 4 км юго-восточнее Туапсе.[124]

Еще утром в район Балаклавы прибыли командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко, его заместитель по сухопутным войскам, он же командующий 51-й армией, генерал-лейтенант П. И. Батов, заместитель командующего войсками Крыма по инженерным войскам генерал-майор А. Ф. Хренов. Туда же прибыл командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров со своим штабом.[125] Штаб армии разместился в Херсонесских казармах, откуда осуществлял руководство прорывом войск, и начал заниматься изучением состояния обороны Севастополя и ее организацией.

К вечеру на КП береговой обороны прибыл вице-адмирал Г. И. Левченко в сопровождении контр-адмирала Г. В. Жукова. Генерал-майор П. А. Моргунов доложил о состоянии обороны и ее силах. Выслушав доклад, командующий войсками Крыма дал указание продержаться несколько дней. В то же время командующий Приморской армией И. Е. Петров прибыл к командующему Черноморским флотом Ф. С. Октябрьскому и доложил о ходе прорыва армии к Севастополю. Еще утром 95-я стрелковая дивизия подходила к с. Бия-Салы, за ней следовали 26-я и 172-я стрелковые дивизии. В Севастополь прибыла тяжелая артиллерия — 265-й корпусной (командир полковник Н. В. Богданов), 51-й (командир капитан А. В. Жидков, которого вскоре сменил майор А. П. Бабушкин) и 52-й (командир полковник И. И. Хаханов) артиллерийские полки Приморской армии. Начальник артиллерии армии полковник Н. К. Рыжи отвел 265-му полку огневые позиции в северном секторе, в районе ст. Мекензиевы Горы, а 51-му и 52-му артполкам — в южном секторе, Балаклавском.

В Севастополь прибыли также 514-й стрелковый полк (командир подполковник И. Ф. Устинов) 172-й стрелковой дивизии, 2-й Перекопский отряд моряков (командир майор И. И. Кулагин), 80-й отдельный разведывательный батальон (командир капитан М. С. Антипов) и некоторые мелкие подразделения.[126]

Ф. С. Октябрьский поставил И. Е. Петрову задачу всеми силами форсировать приход в Севастополь Приморской армии. Тут же генерал-майору П. А. Моргунову было дано указание ознакомить И. Е. Петрова с организацией сухопутной обороны, что и было сделано. На утро намечалась поездка по секторам. Генерал Петров остановился на командном пункте береговой обороны.[127]

4 — вторник

Утром генералы И. Е. Петров и П. А. Моргунов объехали секторы обороны, где ознакомились с частями и соединениями, с организацией взаимодействия с береговой артиллерией, авиацией и кораблями артиллерийской поддержки, а также с местностью и инженерным оборудованием рубежей.

Противник с утра предпринял несколько атак на участках Аранчи — Мамашай, Дуванкой — Заланкой и в районе высоты 157,8.[128] В районе Дуванкоя на участке 3-го полка морской пехоты наступали подошедшие части 50-й пехотной дивизии немцев, а на позиции батальонов морской пехоты ВВС и № 19 — передовые подразделения 132-й немецкой пехотной дивизии. Одновременно противник атаковал в районе деревень Мамашай и Аранчи позиции 8-й бригады морской пехоты и местного стрелкового полка. При поддержке огня береговых (№ 10, 30, 724) и зенитных батарей все дневные атаки были отбиты. Только к исходу дня под давлением превосходящих сил отошел и занял оборону между населенными пунктами Орта — Кесек — Отаркой третий батальон 3-го полка морской пехоты. Отошли также к урочищу Кизил-Баир батальон ВВС флота и к высоте 103,4 — 19-й батальон морской пехоты.[129]

17-му батальону морской пехоты было приказано выдвинуться в район Дуванкоя в распоряжение командира 3-го полка морской пехоты и быть готовым для контратаки. По приказанию И. Е. Петрова туда же был направлен разведывательный батальон капитана М. С. Антипина для контратаки совместно с 17-м батальоном. Руководство контратакой возлагалось на командира 3-го полка морской пехоты майора В. Н. Затылкина.

Авиация Севастопольской авиагруппы в первую половину дня не вела боевых действий из-за плохой погоды. Во второй половине дня шесть Ил-2 во главе с капитаном А. А. Губрием под прикрытием десяти истребителей нанесли штурмовой удар по аэродрому в Симферополе и уничтожили на земле 9 вражеских самолетов и несколько — повредили.[130] В воздушных боях в районе аэродрома был сбит один вражеский самолет. Одновременно 6 И-153 и 2 И-16 нанесли удар по аэродрому в Сарабузе. В результате было уничтожено и повреждено 15 самолетов противника.

Вражеская авиация пыталась прорваться к базе и ее объектам. В воздушных боях летчики-черноморцы сбили три и повредили четыре самолета противника, а прорвавшиеся к базе два немецких самолета были сбиты огнем зенитной артиллерии.[131]

Наши потери за день составили 7 истребителей.[132]

В этот день, будучи в Севастополе, командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко отдал приказ за № 1640 о создании Керченского и Севастопольского оборонительных районов (см. Приложение № 7). Во главе Керченского района был поставлен генерал-лейтенант П. И. Батов. Командование Севастопольским оборонительным районом возлагалось на командующего Приморской армией генерал-майора И. Е. Петрова с непосредственным подчинением его командующему войсками Крыма.[133]

Этим приказом заместителю командующего флотом по сухопутной обороне главной базы контр-адмиралу Г. В. Жукову надлежало вступить в командование Севастопольской главной базой, состав сил и средств которой должен был решить командующий флотом по указанию Г. И. Левченко.

Начальник штаба Приморской армии генерал-майор Г. Д. Шишенин назначался начальником штаба войск Крыма вместо освобожденного от должности генерал-майора М. М. Иванова. Начальником штаба СОР назначался заместитель начальника штаба Приморской армии полковник Н. И. Крылов.[134]

В состав войск СОР включались: все части и подразделения Приморской армии, береговой обороны главной базы флота, все морские сухопутные части и части ВВС Черноморского флота по особому указанию Г. И. Левченко.

Многие исследователи в своих работах датируют создание СОР не 4 ноября 1941 г., а 7-го и во главе с вице-адмиралом Ф. С. Октябрьским.[135] Делалось это по незнанию или по ошибке — дело их совести. Однако образование СОР 4 ноября во главе с И. Е. Петровым отрицает и бывший командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский. В своем докладе на военно-исторической конференции, посвященной 20-летию начала героической обороны Севастополя, он утверждал: «Это было только на бумаге, и никогда И. Е. Петров не командовал Севастопольским оборонительным районом».[136] Это же он утверждал на всех последующих исторических конференциях, встречах ветеранов, докладах и выступлениях, даже в опубликованных статьях.[137] Пытается поставить под сомнение существование СОР во главе с И. Е. Петровым и бывший комендант береговой обороны Черноморского флота генерал П. А. Моргунов, хотя сам был его заместителем и отдал тогда немало боевых распоряжений, способствовавших укреплению обороны. Он пишет: «В начальный период обороны, с 5 по 9 ноября 1941 г., штабом Приморской армии или, как пишет Н. И. Крылов, „сухопутного СОР“, было издано много разных документов, но часть их так и не была проведена в жизнь вследствие введения другой организации командования согласно директиве Ставки от 7 ноября».[138]

На самом деле, и читатель убедится в этом, все приказы и распоряжения по обороне Севастополя с 5 по 13 ноября отдавались не от имени командования Приморской армии, а от имени командования СОР. И невозможно подумать, что П. А. Моргунов не знал об этом. Командующим войсками Крыма была создана новая оперативная форма организации и обеспечения защиты военно-морской базы — оборонительный район, в котором объединялись разнородные силы и боевые средства различных наркоматов под единым командованием. И эта новая оперативная форма действовала и позволила в значительной степени улучшить руководство войсками, укрепить оборону.

Другое дело, что приказ Г. И. Левченко не во все внес ясность. В нем имели место недостатки, особенно в вопросе использования сил флота. Что же касается командующего Черноморским флотом и Военного совета флота, то, по мнению Г. И. Левченко, их пребывание в Севастополе было излишним, так как основные силы флота уже были на Кавказе. Такого же мнения, как мы уже отмечали, был и Военный совет флота.

Документы говорят о том, что Военный совет войск Крыма подготовкой приказа о создании двух оборонительных районов занимался еще в Алуште. Ведь не случайно в Алушту были вызваны командующий и штаб Приморской армии. Кроме того, утром 3 ноября вице-адмирал Г. И. Левченко из Алушты направил боевое донесение начальнику Генерального штаба маршалу Б. М. Шапошникову, в котором, в частности, просил: «Прошу санкционировать создание центров управления под моим руководством на базе штаба ЧФ и Приморской армии в Севастополе и на базе штаба 51-й армии под руководством генерал-лейтенанта П. И. Батова в Керчи…».[139]

Получил ли Г. И. Левченко согласие Генерального штаба или Ставки — судить трудно, пока не удалось, обнаружить документов на этот счет. Но даже если и не получил, но претворил свой замысел в жизнь, не побоявшись ответственности, — это говорит в его пользу. Невольно возникает еще один вопрос в связи с этим документом: почему создание центра управления в Севастополе намечалось под руководством Г. И. Левченко? Ответ здесь может быть только один. Оба центра — СОР и КОР — подчинялись командующему войсками Крыма. Г. И. Левченко просил разрешения оставаться ему и штабу в Севастополе. Впоследствии Ставка примет решение о дислокации командования войск Крыма и Керчи, но ему по-прежнему будут подчинены оба оборонительных района. Нельзя не отметить того, что все проводимые Г. И. Левченко организационные изменения предварительно были согласованы с заместителем народного комиссара ВМФ армейским комиссаром 2 ранга И. В. Роговым. Он находился в то время в Севастополе и в 18 ч 15 мин 4 ноября на эсминце «Бойкий» вышел из Севастополя в Геленджик.[140]

5 — среда

Противник продолжал наносить удары на стыке 8-й бригады и 3-го полка морской пехоты, стремясь прорваться в Бельбекскую долину. Весь день шли упорные кровопролитные бои. 8-я бригада прочно удерживала свои рубежи, а первый и третий батальоны 3-го полка, понеся большие потери, вынуждены были отойти южнее Дуванкоя. Гитлеровцы овладели селениями Биюк-Отаркой и Гаджикой.[141] С помощью введенного в бой 17-го батальона морской пехоты (командир старший лейтенант Л. С. Унчур) и 80-го отдельного разведывательного батальона Приморской армии (командир капитан М. С. Антипин) части 3-го полка морской пехоты приостановили наступление немцев и закрепились на подступах к Дуванкою.[142]

Авиация главной базы ночью из-за плохой погоды боевых вылетов не производила. Днем 20 самолетов 11-го штурмового авиаполка (командир майор И. М. Рассудков) в сопровождении 10 истребителей вылетели на штурмовку сосредоточения сил противника в долине р. Бельбек. Они шли группами. Первую вел старший лейтенант Алексей Пакалюхин, а вторую — заместитель командира эскадрильи капитан Николай Хрусталев. В момент штурмовки в воздухе появилась группа немецких истребителей. Завязался бой. Два вражеских самолета атаковали машину Хрусталева. На помощь поспешил лейтенант Владимир Фомин и сбил один из них. Но второй успел дать очередь по машине Хрусталева, самолет загорелся и терял высоту. Тогда верный сын Родины коммунист Николай Титович Хрусталев, подобно Николаю Гастелло, последними усилиями направил горящую машину иа скопление техники врага.[143]

У командующего Черноморским флотом состоялось совещание, на котором присутствовали Г. В. Жуков, Н. М. Кулаков, И. Е. Петров, П. А. Моргунов. Генерал-майор И. Е. Петров доложил собравшимся, что он ознакомился с организацией и силами обороны и отметил высокие моральный дух защитников Севастополя. Он выразил полную уверенность в том, что с выходом всех частей и соединений Приморской армии оборона Севастополя будет упорной и длительной, а командующий предложил назначить своим заместителем генерал-майора П. А. Моргунова, а самому разместиться на командной пункте береговой обороны.[144]

Подводя итоги совещания, Ф. С. Октябрьский обратил внимание на необходимость быстрейшего вывода Приморской армии к главной базе и просил И. Е. Петрова немедленно включиться в руководство отражением наступления противника.

Генерал-майор И. Е. Петров отдал приказ за № 001, которым объявил о вступлении в командование войсками Севастопольского оборонительного района. В приказе сообщалось, что в исполнение обязанностей члена Военного совета СОР вступил бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, а начальником штаба CОР — полковник Н. И. Крылов[145] (см. Приложение № 8). П. А. Моргунов пишет, что данным приказом он был назначен заместителем командующего СОР.[146] Это не совсем так.

В этом приказе о П. А. Моргунове речь не шла. Командующим СОР И. Е. Петровым в тот же день было отдано еще несколько приказов и боевых распоряжений: приказ № 002 о составе войск Севастопольского оборонительного района, приказ № 003, которым заместителем командующего СОР назначался генерал-майор П. А. Моргунов.[147]

В 17 ч 35 мин командующий СОР И. Е. Петров отдал боевое распоряжение № 0056, в соответствии с которым 19-му батальону морской пехоты (командир капитан А. Ф. Егоров) надлежало немедленно занять рубеж к северу от д. Черкез-Кермен и не допустить туда противника, 18-му батальону морской пехоты (командир капитан М. С. Черноусов) поступить в распоряжение командира батальонного участка полковника А. Г. Дацишина с задачей прикрыть долину Дуванкой.[148]

В 19.00 И. Е. Петровым было отдано боевое распоряжение № 0088 2-му Перекопскому батальону морской пехоты немедленно занять и оборонять рубеж Черкез-Кермен — гора Яйла-Баш левее второго батальона 3-го полка морской пехоты.[149] В соответствии с боевым распоряжением № 0059 батальону училища имени ЛКСМУ надлежало к 8.00 следующего дня занять и подготовить к обороне участок гора Чатаритир — высота 113,7 позади второго батальона 3-го полка морской пехоты.[150]

Все приказы и боевые распоряжения командующего СОР генерал-майора И. Е. Петрова, отданные в этот день, как и в последующие, были исполнены, а не остались на бумаге.

В 19.00 командующий Черноморским флотом донес Верховному Главнокомандующему и наркому ВМФ о тяжелом состоянии обороны главной базы. Единственная надежда на то, что через день-два подойдут свежие части Приморской армии. Если этого не будет, противник прорвется к Севастополю. Далее в донесении отмечалось, что, исходя из обстановки, было уже написано два донесения, но никаких указаний и ответа на них не поступило. Если вновь не будет ответа, командующий будет считать свои действия правильными. Ф. С. Октябрьский доложил, что руководство сухопутной обороной он передал согласно приказу командующего войсками Крыма генерал-майору Петрову.

Телеграмма заканчивалась: «Если позволит обстановка довести дело эвакуации до конца, после выполнения намеченного плана ФКП флота будет переведен в Туапсе, откуда будет осуществляться руководство флотом и бовыми действиями на Черноморском и Азовском театрах.

Данные мероприятия согласованы, целиком одобрены ВС войск Крыма тт. Левченко и Роговым.

Октябрьский».[151]

Командующий флотом, отправляя донесение, не мог знать, что вопрос о нем уже решен Москвой. Вскоре он получил телеграмму за подписью контр-адмирала В. А. Алафузова следующего содержания: «Октябрьскому. Нарком приказал [в] связи [с] обстановкой Вам находиться [в] Севастополе».[152]

6 — четверг

Штаб СОР разместился на командном пункте береговой обороны. Здесь же разместился командный пункт начальника артиллерии СОР и Приморской армии полковника Н. К. Рыжи, с которым находился и начальник артиллерии береговой обороны подполковник Б. Э. Фаин с оперативной группой. Такое размещение штабов позволяло оперативно решать вопросы боевого взаимодействия и управления силами.

В 2 ч 34 мин был отдан боевой приказ штаба СОР № 001, подписанный командующим войсками СОР И. Е. Петровым, членом Военного совета М. Г. Кузнецовым и начальником штаба СОР Н. И. Крыловым.[153] В целях объединения действий всех частей и отрядов, обороняющих подступы к Севастополю, и организации надлежащего управления ими создавались три сектора сухопутной обороны. Заметим, что для организации противовоздушно-десантной обороны главной базы еще в июне 1941 г. было образовано три сектора и назначены коменданты. Комендантом 1-го сектора являлся начальник школы БО и ПВО майор П. П. Дешевых; 2-го — командир учебного отряда контр-адмирал Н. Д. Абрамов; 3-го — командир местного стрелкового полка подполковник Н. А. Баранов. Комендантами секторов сухопутной обороны по приказу № 001 оставались эти же лица. У читателей может сложиться мнение, что ничего не изменилось по сравнению с тем, что было. Однако это далеко не так.

Новым в приказе И. Е. Петрова являлось то, что в каждом секторе создавалось по три оборонительных участка, границы секторов резко менялись, существовавшие до этого два отдельных боевых участка (Балаклавский и Городской) упразднялись. Приказом распределялись силы СОР по секторам, которые существенно изменялись с приходом некоторых частей и подразделений Приморской армии. Кроме того, приказ требовал от начальника Управления тыла интенданта 1 ранга А. П. Ермилова организовать снабжение войск и подвоз по секторам обороны.

Во исполнение приказа командующего СОР № 001 начальник управления тыла СОР отдал приказ № 008, который требовал от комендантов секторов организовать ДОПы. по всем видам снабжения, а подачу запасов тылу производить на ДОПы по заявкам комендантов секторов. Требовалось сводки по тылу представлять к 4.00 по состоянию на 24.00 истекшего дня.[154]

Утром вражеская пехота, поддержанная танками, развернула наступление и вскоре овладела дуванкойским опорным пунктом. Противник значительно расширил фронт атаки. Почти одновременно крупные его силы, сосредоточенные в д. Биюк-Сюрень, при поддержке артиллерийского и минометного огня устремились по направлению к д. Черкез-Кермен на позиции 3-го полка морской пехоты. Второй батальон (командир старший лейтенант Я. И. Игнатьев) этого полка не сдержал натиска немецко-фашистских войск и отошел. Противник захватил Черкез-Кермен и высоту Ташлык юго-западнее этого населенного пункта.[155] Во второй половине дня 3-й полк морской пехоты при поддержке огня береговой и полевой артиллерии Приморской армии контратаковал врага и сумел вернуть высоту Ташлык.[156]

Противник начал атаки с утра еще на одном направлении — в районе с. Шули. Он пытался сбить 2-й полк морской пехоты и овладеть его позициями. 7-я рота (командир старший лейтенант А. И. Пухленко) не удержала позиций и отошла. Это дало возможность немецко-фашистским войскам подойти к восточному участку передового рубежа нашей обороны.[157]

Впервые открыла огонь по противнику 152-мм батарея береговой обороны № 19 (командир капитан М. С. Драпушко, военком политрук Н. А. Казаков), располагавшаяся на высоте 56,0 в районе Балаклавы. Батарея вела огонь по скоплению войск и техники противника в районе д. Ак-Шейх. Было израсходовано 70 снарядов. В результате вражеская колонна была рассеяна.[158]

В первой половине дня 4 Ил-2 и 20 истребителей нанесли штурмовой удар по аэродрому в Сарабузе и уничтожили 9, повредили 7 самолетов противника. Один самолет был сбит на взлете лейтенантом Н. Н. Евграфовым.[159] Во второй половине дня 2 Ил-2, 4 И-16 под прикрытием Як-1 штурмовали вражеские войска в районе Бахчисарая.

За день в воздушных боях было сбито четыре «Ме-109», один «Ю-88», один «Хш-126» и один «ПЗЛ-24». Наши потери составили четыре Як-1, один ЛАГГ-3 и один И-16; один Ил-2 упал в море и разбился.[160]

Переход в наступление немецко-фашистских войск в районе Черкез-Кермен, Шули усложнил положение защитников Севастополя. Им теперь приходилось небольшими силами отражать удары противника не только на Дуванкойском, но и Черкез-Керменском направлении и одновременно вести бои в районе Шули, в южном секторе, и в северном секторе, в районе Аранчи.

Части Приморской армии подходили к Севастопольскому оборонительному району. Прибыл 31-й стрелковый полк (командир подполковник К. М. Мухомедьяров) 25-й стрелковой дивизии. Во исполнение боевого распоряжения командующего СОР И. Е. Петрова полк сосредоточился в районе высоты 154,7 — на перекрестке дорог в верховьях долины Кара-Коба.[161] В Балаклаве сосредоточился третий дивизион с тремя батареями 152-мм гаубиц (командир майор И. И. Шаров) 134-го гаубичного артиллерийского полка. Ночью, выполняя приказ И. Е. Петрова, оставив Севастополь слева, артдивизион вышел в район Мекензиевых гор.[162] К вечеру в Ялту вошли 1330-й полк 421-й стрелковой дивизии, 7-я бригада морской пехоты и батальон 172-й стрелковой дивизии.[163] И. Е. Петров приказал командиру Ялтинского боевого участка комбригу Киселеву немедленно отправить на автомашинах в Севастополь один батальон 7-й бригады морской пехоты, а остальной ее личный состав подготовить для переброски туда же морем. Людей иметь на причале в готовности к погрузке к 20.00.[164] В Ялту были направлены эсминцы «Бойкий» (командир капитан-лейтенант Г. Ф. Годлевский) и «Безупречный» (командир капитан-лейтенант П. М. Буряк).

Командование СОР предпринимало и другие срочные меры для усиления обороны. Боевым распоряжением заместителя командующего СОР генерал-майора П. А. Моргунова батальон аэростатов воздушного заграждения перебрасывался в район д. Камары с задачей не допустить продвижения частей противника по Ялтинскому тракту со стороны Байдар на Севастополь.[165]

25-я стрелковая дивизия (без 31-го и 54-го полков), 95-я и 172-я стрелковые дивизии частью сил сдерживали противника в районе с. Коккозы, обеспечивая вывоз материальной части армии в Алупку, и частью сил продолжали движение на Южный берег Крыма. 40-я и 42-я кавалерийские дивизии находились на марше, чтобы занять, в соответствии с приказанием И. Е. Петрова, оборону на рубеже д. Саватка — высота 302,8 — гора Самналых и перекрыть все дороги, идущие в район Байдар. 54-й стрелковый полк 25-й дивизии оборонял высоту 1472,6 в 8 км северо-восточнее г. Ялты, не допуская прорыва противника к городу.[166]

В этот день начальник санитарного отделения главной базы А. И. Власов получил приказ от начальника санитарного отдела флота С. Н. Золотухина приступить к передаче руководства медико-санитарным обеспечением войск начальнику санитарного отдела Приморской армии военврачу 2 ранга Д. Г. Соколовскому. Госпиталя и лазареты приказывалось свернуть, их личный состав отправить на Кавказ, а помещения передать санотделу армии. Командующий СОР И. Е. Петров так же отдавал приказ «О санитарном обеспечении войск СОР» (см. Приложение № 9).

Командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко еще утром отправил из Севастополя телеграмму в Москву на имя Б. М. Шапошникова, И. С. Исакова, Л. М. Галлера, в которой сообщал о создании двух оборонительных районов: Севастопольского и Керченского. Он сообщал, что всей обороной Крыма руководит Военный совет войск Крыма из Севастополя. Пребывание Военного совета Черноморского флота в Севастополе является лишним, более целесообразно ему быть на Кавказском побережье, куда перебазированы основные силы флота.[167]

Вот что пишет об этом в своих мемуарах бывший нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов: «Вечером 5 ноября я вернулся в Москву и уже имел возможность обменяться соображениями об организации обороны Севастополя с начальником Генерального штаба.

6 ноября Ф. С. Октябрьский послал новую телеграмму, но уже только И. В. Сталину. Положение Севастополя он оценивал в ней как критическое и доложил, что весь основной подводный и надводный флот вывел из базы на Кавказское побережье… Заканчивалась она известием о том, что флагманский командный пункт будет переведен в Туапсе.

После подробного обсуждения с работниками Главного морского штаба и адмиралом Галлером положения в Севастополе я пришел к убеждению, что в сложившейся обстановке только Военный совет флота может эффективно руководить защитой города».[168]

6 ноября нарком ВМФ ознакомился и с телеграммой вице-адмирала Г. И. Левченко от того же числа, в которой он также настаивал на переводе Военного совета Черноморского флота на Кавказ. Н. Г. Кузнецов по этому вопросу пишет: «Я считал это совершенно неправильным… Я был твердо убежден, что только командующий флотом может по-настоящему руководить обороной Севастополя, и обратился с просьбой в Генштаб срочно рассмотреть этот вопрос. Наше решение должна была утвердить Ставка. Начальник Генштаба Б. М. Шапошников согласился со мной.

В секретариат И. В. Сталина был направлен на утверждение Ставки проект директивы, завизированный Б. М. Шапошниковым и мною».[169]

В ночь на 7 ноября транспорт «Грузия» (капитан С. А. Дефансо) с оборудованием Морского завода и рабочими с семьями (более 2 тыс. человек) на борту вышел из главной базы и взял курс на Туапсе. Начальником эшелона являлся С. И. Шрайбер, будущий начальник Туапсинского филиала Морского завода.[170] Это был первый транспорт начавшейся эвакуации завода.

7 — пятница

В 3.00 в Ялте была закончена погрузка войск 7-й бригады морской пехоты на эсминцы «Бойкий» и «Безупречный». Корабли приняли на борт около 1800 человек, часть боевой техники и в 3 ч 40 мин вышли из Ялты.[171] На рассвете они отшвартовались в Севастополе. Общее руководство погрузкой бригады и на переходе осуществлял военком бригады старший батальонный комиссар Н. Е. Ехлаков. Боевая техника (артдивизиона и миндивизиона) и часть тылов бригады были направлены в Севастополь на машинах по шоссейной дороге. Колонна, которую возглавил начальник политического отдела бригады полковой комиссар А. М. Ищенко, к 9.00 прибыла в Севастополь.[172]

Не выдерживает никакой критики утверждение командира 7-й бригады генерал-майора Е. И. Жидилова о том, что с ним вышел основной состав бригады.[173] Да, он прибыл в Севастополь в тот же день, но без бригады. С небольшой группой бойцов, костяк которой составлял взвод конной разведки, он, минуя Ялту, вышел из Коккоз через горный отрог между реками Бельбек и Черная, Байдарскую долину и с. Биюк-Мускомья к Севастополю.

Утром, после непродолжительной артподготовки, проведенной береговыми батареями № 10, № 724 и батареей 265-го корпусного артполка Приморской армии, 8-я бригада частью сил начала разведку боем на участке высот 165,4 — 158,7 — 132,3. Враг открыл по атакующим сильный артиллерийский огонь. Воспользовавшись некоторым ослаблением огня, лейтенант А. С. Удодов поднял 4-й батальон в атаку на высоту 158,7, и вскоре моряки овладели окопами на ее западных скатах. Вслед за этим батальоном в окопы противника на юго-западных скатах высоты ворвались подразделения 3-го батальона под командованием старшего лейтенанта П. В. Тимофеева. Упорное сопротивление гитлеровцев было сломлено успешными действиями роты старшего лейтенанта Д. С. Пригоды, атаковавшей воосточные скаты высоты. К 10.00 высота 158,7 была очищена от врага.

К полудню в результате повторной атаки подразделения 2-го батальона старшего лейтенанта В. Н. Котенева сбросили немцев с высоты 165,4. Одним из первых ворвался на высоту старшина 2 статьи В. Т. Мещеряков, увлекая за собой свое отделение. Почти одновременно, применив обходный маневр, рота лейтенанта Г. И. Кибалова и взвод лейтенанта И. Г. Шибанова с ходу очистили высоту 132,3.[174]

Противник предпринял несколько контратак, чтобы вернуть оставленные высоты, но сумел овладеть только высотой 165,4.

Таким образом, 8-я бригада морской пехоты заняла две важные в тактическом отношении высоты, истребив до 250 солдат и офицеров, захватила 3 орудия, 10 минометов, 20 пулеметов, 150 винтовок, 15 ящиков с боезапасом и много другой техники, оружия и снаряжения.[175]

Авиация главной базы из-за плохих метеорологических условий фактически боевых действий не вела. Она осуществляла только барраж над Севастополем и произвела несколько вылетов на разведку.

Командующий СОР генерал-майор И. Е. Петров отдал приказ № 04, которым начальником противовоздушной обороны Севастопольского оборонительного района назначался начальник отдела ПВО Приморской армии подполковник Н. К. Тарасов. Приказ требовал все части противовоздушной обороны, расположенные на территории СОР, подчинить начальнику ПВО оборонительного района.[176]

В этот день, день 24-й годовщины Великого Октября, группа коммунистов и комсомольцев 18-го батальона (командир капитан М. С. Черноусов) морской пехоты совершила героический подвиг, который навсегда останется в благодарной памяти советского народа. Батальон занимал важную высоту севернее д. Дуванкой. Утром при поддержке артиллерии бронепоезда «Железняков» (командир капитан Г. А. Саакян)[177] морские пехотинцы отразили две попытки противника наступать при поддержке танков вдоль долины р. Бельбек. В связи с возможностью обхода позиций вражескими танками было принято решение выставить на подходах к высоте группы боевого охранения. Одну из таких групп возглавил политрук Н. Д. Фильченков. В нее вошли комсомольцы — краснофлотцы Иван Красносельский, Даниил Одинцов, Юрий Паршин и Василий Цибулько.

Пятерка черноморцев вступила в единоборство первоначально с 7, а затем с 15 танками врага и не отступила.[178] В критические моменты некоторые из них со связками гранат бросались под вражеские танки. Вся пятерка моряков погибла. Ценой собственной жизни они преградили путь бронированным машинам. Всем им посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Обстановка к исходу дня складывалась для защитников города неблагоприятно. На участке 2-го Перекопского батальона и 3-го полка морской пехоты противник во второй половине дня перешел в наступление, нанося главный удар в направлении х. Мекензия и по долине Кара-Коба. Несмотря на значительные потери, врагу удалось овладеть х. Мекензия.[179] Дальнейшее продвижение немцев было остановлено моряками при огневой поддержке береговых батарей № 10, 19, 35 и 265-го корпусного артиллерийского полка. Заметим, что 305-мм башенная батарея № 35 (командир капитан А. Я. Лещенко, военком старший политрук А. М. Сунгурян), расположенная в районе мыса Фиолент, впервые вела огонь по врагу.

С потерей хутора создалась реальная угроза прорыва противника к Северной бухте и расчленения войск СОР на две группировки. Нужно было срочно вернуть хутор. Кроме того, группа немецких войск продвинулась на юг восточнее д. Шули и сосредоточилась в районе деревень Уппа, Узенбаш и Ай-Тодор. Необходимы были срочные меры, чтобы не допустить прорыва врага с востока и юго-востока. С этой целью боевым распоряжением № 0063 заместителя командующего СОР генерал-майора П. А. Моргунова командиру 2-го полка морской пехоты приказывалось уплотнить боевые порядки полка, стойко оборонять участок: х. Мукдесово — х. Сухая речка — высота 120,1 — Шули (искл.) — высота 126,9; не допустить продвижения частей противника по тракту со стороны Байдары и по лощинам из Уппа на Шули.[180]

Боевым распоряжением № 0065 заместителя командующего СОР генерал-майора П. А. Моргунова 7-й бригаде морской пехоты надлежало к 8.00 следующего дня сосредоточиться в районе безымянной высоты в 2 км западнее х. Мекензия, откуда во взаимодействии с 3-м полком морской пехоты перейти в наступление на х. Мекензия — Черкез-Кермен с задачей восстановить положение на участке 3-го полка морской пехоты, заняв рубеж: высота 200,3 — Черкез-Кермен.[181]

Занимали оборону на подступах к Севастополю выходящие соединения и части Приморской армии. 172-я стрелковая дивизия (командир полковник И. А. Ласкин) сосредоточилась в Балаклаве, а ее 514-й полк занимал оборону в районе д. Камары. 40-я и 42-я кавалерийские дивизии заняли оборону в районе Байдары — Мускомья, имея задачу прикрыть Байдарскую долину и дорогу Ялта — Севастополь.[182] Остальные войска продолжали выход к Севастополю.

Существенную помощь отходившей к Севастополю Приморской армии оказали соединения и части 51-й отдельной армии, и особенно 184-я стрелковая дивизия погранвойск (командир полковник В. А. Абрамов) и 48-я кавалерийская дивизия (командир генерал-майор Д. И. Аверкин), а также 421-я стрелковая дивизия (командир полковник С. Ф. Монахов) из Приморской армии (без 1330-го полка). По приказу командующего войсками Крыма они удерживали горные проходы с задачей не допустить противника в горы и далее к морю. Затем 421-я дивизия трое суток удерживала Алушту, отражая атаки превосходящих сил врага. Только 4 ноября, когда почти весь личный состав вышел из строя, немецко-фашистские войска овладели городом. К этому времени вынуждена была отойти из района Карасубазара на побережье в районе Куру-Узень, Алушта 48-я кавалерийская дивизия. Ее командир решил освободить Алушту и приморской дорогой прорваться в Севастополь. Однако ожесточенный бой, разгоревшийся 5 ноября, не принес успеха кавалеристам. Остатки дивизии отошли к д. Куру-Узень, откуда 14 ноября пробились к партизанам.

После упорных и кровопролитных боев 2–4 ноября в районе селений Розенталь и Фриденталь обессиленные части 184-й дивизии погранвойск начали отходить к побережью. Вскоре они вышли на верхнее плато горы Демержи — Яйла. Утром 6 ноября разведка донесла, что Алушта в руках немцев. Тогда командир дивизии решил скрытно пересечь шоссе Симферополь — Алушта и лесом пробраться к Ялте, а если и она занята — горами и лесом выйти к Севастополю. В первой колонне пробивался штаб дивизии с минометным дивизионом и остатками 262-го стрелкового полка майора Г. А. Рубцова. К 17 ноября около 1500 бойцов во главе с командиром дивизии пробились с боями в главную базу Черноморского флота. Здесь на базе остатков дивизии и батальона школы НКВД был сформирован полк НКВД.

В директиве Ставки № 1882 на имя командующего войсками Крыма Г. И. Левченко, копия — Ф. С. Октябрьскому и П. И. Батову (см. Приложение № 10), отмечалось, что с целью сковывания сил противника в Крыму и недопущения его на Кавказ через Таманский полуостров «главной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами; Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами…».[183] Этой же директивой определялись задачи по использованию кораблей и авиации в обороне Севастополя и Керчи; командующим Севастопольским оборонительным районом был назначен командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский с подчинением его командующему войсками Крыма. Директива предписывала начальнику штаба флота контр-адмиралу И. Д. Елисееву в качестве заместителя командующего флотом убыть на Кавказ (Туапсе), где сосредоточились основные силы флота, а командующему войсками Крыма вице-адмиралу Г. И. Левченко и его штабу — в Керчь, куда отошли соединения 51-й армии.

Командующий СОР, оставаясь одновременно командующим Черноморским флотом, имел возможность оперативно использовать в интересах обороны главной базы разнородные силы флота. Это имело огромное значение, если учесть, что Севастополь был блокирован с суши.

Авторы многих работ утверждают, что данной директивой Ставкой был создан Военный совет Севастопольского оборонительного района.[184] На самом деле в директиве Ставки об этом ничего сказано не было. Поскольку же командующим СОР был назначен командующий флотом по совместительству, то и Военный совет Черноморского флота (Ф. С. Октябрьский, Н. М. Кулаков, И. И. Азаров, В. С. Булатов) являлся высшим военным органом в Севастополе, но только в лице Ф. С. Октябрьского и Н. М. Кулакова. Все документы Военного совета флота выходили за их подписями. И. И. Азаров и В. С. Булатов находились на Кавказе, выполняя обязанности по руководству действиями флота, в том числе и по организации помощи Севастополю.

В Приморской армии, в свою очередь, в ходе всей обороны Севастополя был свой Военный совет, который подчинялся Военному совету Черноморского флота.

Заместитель народного комиссара ВМФ адмирал И. С. Исаков приказал Военному совету ЧФ все необходимое для частей Красной Армии в Крыму выдавать из ресурсов флота. Вице-адмиралу Г. И. Левченко было предложено потребовать от Военного совета ЧФ снабжения частей армии всем, что имеет флот, до организации новой линии их снабжения и доставки грузов из Новороссийска в Керчь и Севастополь. Адмирал Исаков указал, что Красная Армия защищает главную базу флота и выполняет единую задачу с флотом, поэтому ведомственный подход к делу недопустим.[185]

К исходу дня защитники Севастополя и жители города были потрясены печальным известием. В этот день в 11 ч 29 мин недалеко от Ялты был потоплен транспорт «Армения» (командир капитан 3 ранга В. Я. Плаушевский), идущий в охранении двух сторожевых катеров из Ялты в Туапсе. 6 ноября теплоход с ранеными бойцами, работниками Главного госпиталя флота и эвакуированными покинул Севастополь. Он зашел в Ялту, где забрал часть эвакуированных из Симферополя, и утром 7 ноября вышел курсом на Кавказ. Но был атакован самолетом-торпедоносцем, несмотря на то, что транспорт имел отличительные знаки санитарного судна. Одна из двух торпед попала в носовую часть корабля, и через четыре минуты он затонул. Спасено было всего 8 человек, погибло около 5000.[186]

8 — суббота

Приказом № 001 штаба артиллерии СОР в целях объединения действий и централизованного управления вся полевая и береговая артиллерия распределялась по секторам. Были назначены начальники артиллерий трех секторов (капитан А. В. Житков, майор А. В. Филиппович и майор Н. В. Богданов), командные пункты которых приказывалось разместить на КП комендантов секторов. Приказом ставились боевые задачи артиллерии каждого сектора, а начальник артиллерии береговой обороны подполковник Б. Э. Фаин назначался заместителем начальника артиллерии СОР.[187]

Рано утром И. Е. Петров и П. А. Моргунов прибыли на Мекензиевы горы, куда стала прибывать на автомашинах 7-я бригада морской пехоты. В 9 ч 30 мин командир бригады полковник И. Е. Жидилов получил боевое распоряжение И. Е. Петрова — с приданным 2-м Перекопским батальоном моряков (командир майор И. И. Кулагин) и батальоном морской пехоты запасного артиллерийского полка (командир майор В. Д. Людвинчук) овладеть х. Мекензия и высотой Ташлык. Батарее № 724 береговой обороны, одной батарее 57-го артполка Приморской армии и 26-му отдельному зенитному артдивизиону предписывалось огневым налетом расстроить боевые порядки противника, а с началом наступления 7-й бригады поддержать ее последовательным сопровождением огня.[188]

После непродолжительной артиллерийской подготовки бригада около 12.00 перешла в атаку на высоту 137,5, прикрывавшую х. Мекензия. Встреченный сильным артиллерийским и минометным огнем, 4-й батальон капитана А. С. Гегешидзе не продвинулся и на 50 м и вынужден был залечь. Тогда представитель политотдела батальонный комиссар Е. В. Шеломков поднял второй взвод 11-й роты в атаку и увлек за собой моряков, которые ворвались на вражеские позиции и завязали бои в окопах. Казалось, победа уже близка, но 10-я рота не успела подойти и поддержать атаку.[189]

Во второй половине дня 7-я бригада вновь атаковала противника. На этот раз атакующих кроме названных батарей поддержали огнем береговые батареи № 30 и 35, а также 265-й корпусный артиллерийский полк Приморской армии, крейсер «Червона Украина»[190] (командир капитан 2 ранга И. А. Заруба, военком батальонный комиссар В. А. Мартынов) и прибывший минометный дивизион бригады во главе с капитаном Б. А. Волошановичем, и авиация. Общее руководство артиллерией по поддержанию бригады осуществлял начальник артиллерии береговой обороны подполковник Б. Э. Фаин. Снова 11-ю роту вел в атаку батальонный комиссар Е. В. Шеломков. В ожесточенном кровопролитном бою гитлеровцы были выбиты с высоты 137,5. Наши наступавшие части подошли вплотную к х. Мекензия, но дальнейшее их продвижение было остановлено контратаками противника, поддержанными массированным минометным и артиллерийским огнем.[191] Так и не удалось 7-й бригаде вернуть х. Мекензия.

Еще утром стало известно, что создается угроза нашим войскам во втором секторе. Боевым распоряжением заместителя командующего СОР П. А. Моргунова батальон моряков авиазенитной обороны был переброшен во второй сектор и сосредоточен во втором эшелоне в районе Федюхиных высот в готовности для атаки в направлениях Камары, Чоргунь и Шули.[192] Днем противник сосредоточил крупные силы против 3-го полка моряков в третьем секторе. Во второй половине дня боевым распоряжением П. А. Моргунова 1-й Перекопский отряд моряков был переброшен к ст. Инкерман и находился в постоянной готовности для поддержки частей третьего сектора в случае наступления противника.[193]

В первую половину дня один Ил-2 и шесть И-16 авиации главной базы нанесли штурмовой удар по немецкой пехоте и автомашинам в районе д. Черкез-Кермен. Во второй половине дня два Ил-2, восемь И-16, три ЛАГГ-3 и два Як-1 штурмовали пехотные части противника, двигавшиеся от д. Уппа на д. Кучки.[194] Командующий войсками Крыма, выполняя решения Ставки, подписал директиву за № 1/0028.[195] Она повторяла основные положения директивы Ставки от 7 ноября, а также определяла места дислокации в Севастополе подошедших 25, 95 и 172-й стрелковых дивизий для отдыха и пополнения. Директива требовала крейсеры «Красный Кавказ», «Красный Крым» и «Червона Украина», все миноносцы типа «Незаможник» базировать в Севастополе, выделив из этого состава маневренный отряд для прикрытия фланга Керченского оборонительного района. «Командующего Приморской армии Петрова назначаю заместителем командующего СОР по сухопутным войскам с оставлением в должности командующего Приморской армии», — говорилось в директиве.

В 12 ч 45 мин Г. И. Левченко со своим штабом убыл на эсминце «Бдительный» в Керчь.

В 21 ч 45 мин штаб СОР отдал боевое распоряжение № 68 комендантам секторов, а также командирам 7-й и 8-й бригад морской пехоты, 31-го и 514-го стрелковых полков от имени командующего СОР И. Е. Петрова: в течение ночи проверить расположение подразделений на переднем крае, сомкнуть фланги и устранить промежутки; привести все части в готовность к отражению подготавливаемого противником с утра 9.11.41 г. наступления; выставить секреты и организовать ночные поиски с задачей захвата контрольных пленных перед фронтом каждого оборонительного участка; проверить и привести в порядок всю проводную связь и радио, обеспечивающих нужды управления.[196]

Всю ночь на 9 ноября противник освещал местность ракетами и вел беспорядочный артиллерийский огонь по всей линии нашей обороны, вероятно, опасаясь контратаки наших войск.

9 — воскресенье

В 2.00 был отдан боевой приказ № 002 штаба СОР (см. Приложение № 11). В нем отмечалось, что в целях дальнейшего упорядочения управления войсками и организационного объединения отдельно действующих отрядов и частей, в развитие боевого приказа № 001 от 6.11.41 г., создаются четыре сектора, разделившие территорию Севастопольского оборонительного района от центра города до передового рубежа сухопутной обороны.[197] В приказе не указаны военкомы, начальники штабов и политотделов секторов. В нем говорилось, что штабы дивизии становятся штабами секторов. Мы указываем руководящий состав секторов полностью.

Первый сектор (комендант полковник П. Г. Новиков, командир 2-й кавалерийской дивизии, военком полковой комиссар А. Д. Хацкевич, начальник штаба майор С. А. Камарницкий, начальник политотдела полковой комиссар И. С. Балашов) располагался в следующих границах: справа — по берегу моря, слева — от юго-восточной оконечности Севастополя, через Сапун-гору, далее несколько восточнее совхоза «Благодать», через высоты 440,8 и 555,3 — х. Делегарди. Части: 383-й стрелковый полк. Штаб сектора — штаб 2-й кавалерийской дивизии. Командный пункт — на бывшем хуторе Максимовича.

Второй сектор (комендант командир 172-й стрелковой дивизии, полковник И. А. Ласкин, военком полковой комиссар П. Е. Солонцов, начальник штаба майор А. П. Кокурин, начальник политотдела батальонный комиссар Г. А. Щафранский) располагался в следующих границах: справа — разграничительная линия с первым сектором, слева — юго-восточная оконечность Северной бухты, Цыганская балка, высоты 119,9 и 137,6 несколько юго-западнее Черкез-Кермен. Части: 514-й полк 172-й стрелковой дивизии, 31-й полк 25-й стрелковой дивизии, 1-й Севастопольский и 2-й Черноморский полки морской пехоты.[198] Штаб сектора — штаб 172-й стрелковой дивизии. Командный пункт размещался на английском редуте Виктория.

Третий сектор (комендант командир 25-й стрелковой дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец, военком бригадный комиссар А. С. Степанов, начальник штаба подполковник П. Н. Неустроев, начальник политотдела полковой комиссар Н. А. Бердовский) располагался в границах: справа — разграничительная линия со вторым сектором, слева — полустанок Мекензиевы Горы (искл.), д. Камышлы, ст. Бельбек, д. Биюк-Отаркой. Части: 54-й и 287-й полки 25-й стрелковой дивизии, 3-й морской и 2-й Перекопский полки и 7-я бригада морской пехоты.[199] Штаб сектора — штаб 25-й стрелковой дивизии. Командный пункт размещался в отдельных дворах в 1,5 км юго-восточнее ст. Мекензиевы Горы.

Четвертый сектор (комендант командир 95-й стрелковой дивизии генерал-майор В. Ф. Воробьев, военком полковой комиссар Я. Г. Мельников, начальник штаба подполковник Р. Т. Прасолов, начальник политотдела батальонный комиссар М. С. Гукасян) располагался в следующих границах: справа — разграничительная линия с третьим сектором, слева — берег моря. Штаб сектора — штаб 95-й стрелковой дивизии. Командный пункт находился на высоте в 1,5 км юго-восточнее д. Любимовка. Части: 90-й и 161-й полки 95-й стрелковой дивизии, местный стрелковый полк и 8-я отдельная бригада морской пехоты.[200]

Прибывшие в Севастополь части и соединения Приморской армии нуждались в доукомплектовании и довооружении. Поэтому почти все батальоны морской пехоты, сформированные в первые дни боев за главную базу, были использованы для доукомплектования и формирования стрелковых полков Приморской армии или морских. Так, для формирования 383-го стрелкового полка были использованы три батальона морской пехоты — школы НКВД, запасного артиллерийского полка и школы младшего комсостава береговой и противовоздушной обороны. Во вновь сформированный 1-й Севастопольский стрелковый полк под командованием полковника П. Ф. Горпищенко вошли морские батальоны: 1-й Перекопский, Дунайской военной флотилии, школы оружия Учебного отряда. Все бригады и полки морской пехоты были включены в состав Приморской армии.[201]

Приказ требовал в каждом полку сформировать команды пеших разведчиков, укомплектовать их лучшим личным составом и добровольцами. В каждом стрелковом батальоне иметь по минометной батарее из шести минометов. Начальник связи СОР обязан был немедленно организовать прямую связь со всеми секторами, а внутри сектора — со всеми участками. Начальнику Управления тыла надлежало организовать довольствие войск по секторам, а начальнику артиллерии сформировать артчасти для каждого сектора.

Приказ № 002 имел исключительно важное значение. Он не только упорядочил организационную структуру войск, но и систему управления ими. Комендантами секторов были назначены командиры дивизий Приморской армии, а штабами секторов стали штабы их дивизий. Командование и штабы дивизий накопили опыт руководства войсками в боевой обстановке. Это в значительной степени подняло организованность и грамотность управления. Да и личный состав Приморской армии приобрел опыт боев на сухопутном фронте. Все это положительно сказалось на дальнейшей защите Севастополя.

Почти во всей литературе, посвященной обороне Севастополя, отмечается, что данный приказ был отдан командующим Черноморским флотом и СОР вице-адмиралом Ф. С. Октябрьским. Это ошибка, ибо несмотря на директиву Ставки от 7 ноября, он еще в командование СОР не вступал. Приказ № 002 подписан командующим СОР генерал-майором И. Е. Петровым, членом Военного совета СОР бригадным комиссаром М. Г. Кузнецовым, начальником штаба СОР полковником Н. И. Крыловым (нами использован подлинный приказ, а не в копии).

С рассветом после непродолжительной артиллерийской подготовки 7-я бригада морской пехоты перешла в наступление, стремясь освободить х. Мекензия. Противник встретил наступающих сильным артиллерийским и минометным огнем, а затем перешел в контратаку, введя из резерва 118-й моторизованный батальон.[202] И хотя к 8.00 в бригаду прибыл вновь сформированный 1-й батальон (400 человек) под командованием капитана М. И. Просяка, все же силы были неравны. Немцы начали теснить правофланговую 11-ю роту, забросав ее передовой взвод гранатами. Политрук роты Василий Дудник сумел поднять ррту и повел ее в рукопашный бой. Продвижение врага было на время остановлено.

В район боя были переброшены 16-й батальон морской пехоты и остатки батальона курсантов. Совместными усилиями 7-й бригады и прибывших батальонов враг был несколько отброшен, но вернуть станцию не удалось.

Немецко-фашистские войска пытались прорвать оборону и на других участках. На северных скатах долины Бельбек они атаковали позиции 8-й бригады морской пехоты. Однако бригада совместно с 18-м батальоном морской пехоты при поддержке огня 227-й зенитной батареи (командир лейтенант И. Г. Григоров), бронепоезда «Железняков» (командир капитан Г. А. Саакян) и 2-го дивизиона 265-го корпусного артполка Приморской армии все атаки противника отбила.[203]

Не увенчалась успехом и попытка немцев прорвать оборону в районе д. Шули. Подразделения 2-го полка морской пехоты при поддержке артиллерии эсминца «Бойкий» (командир капитан-лейтенант Г. Ф. Годлевский) сумели удержать занимаемые позиции.

Противник не смог продвинуться и по шоссе на Балаклаву. Тогда он попытался прорваться к ней по горным тропам и по прибрежной полосе моря. Однако здесь путь врагу преградил батальон школы НКВД (командир майор И. Г. Писарихин), занявший оборону на Балаклавских высотах. В ходе боя курсанты отбили атаки врага и сумели удержать свои позиции, но понесли потери. Среди погибших были командиры и политработники — военком батальона батальонный комиссар В. С. Иващенко, помощник начальника штаба батальона старший лейтенант Д. Я. Сохацкий, командир роты младший лейтенант А. А. Мирошниченко и др., а командир батальона был ранен.

Смелыми и решительными атаками 7–9 ноября войска СОР сорвали попытку противника прорваться к Северной бухте и расчленить нашу оборону. Понеся большие потери, немецко-фашистские войска вечером 9 ноября прекратили активные боевые действия и стали приводить в порядок изрядно поредевшие части. Продолжала действовать только вражеская авиация, совершившая за день девять налетов на главную базу, в которых участвовало более 75 самолетов. Было сброшено 70 бомб, но военные объекты, за исключением морского госпиталя, не пострадали. В городе и в госпитале имелись разрушения и жертвы. В воздушных боях был сбит один «Ю-88».[204]

К исходу дня в соответствии с приказом начальника артиллерии СОР полковника Н. К. Рыжи, утвержденным И. Е. Петровым, вся артиллерия Севастопольского оборонительного района была распределена по секторам, назначены начальники артиллерии секторов. В приказе подчеркивалось, что береговую и корабельную артиллерию привлекать для ведения огня только с разрешения штаба СОР по заявкам начальников артиллерии секторов.[205]

Итак, захватить Севастополь с ходу немецко-фашистскому командованию не удалось, как не удалось ему окружить в горах и уничтожить Приморскую армию. Высокая активность частей Севастопольского гарнизона, прибытие в Севастополь Приморской армии и решительные атаки войск СОР были расценены командованием 11-й немецкой армии как начало нашего наступления севернее Севастополя. «Благодаря энергичным мерам советского командования, — писал позднее по этому поводу в своих мемуарах Э. Манштейн, — противник сумел остановить продвижение 54-го армейского корпуса на подступах к крепости. В связи с наличием морских коммуникаций противник счел себя даже достаточно сильным для того, чтобы при поддержке огня флота начать наступление с побережья севернее Севастополя против правого фланга 54-го АК. Потребовалось перебросить сюда для подкрепления 22-ю пехотную дивизию из состава 30-го АК. В этих условиях командование армии должно было отказаться от своего плана взять Севастополь внезапным ударом с ходу — с востока и юго-востока».[206]

И действительно, получив отпор при попытке овладеть Севастополем с ходу, командование 11-й немецкой армии оказалось вынужденным перейти к подготовке планомерного наступления на город.

К исходу дня вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил директиву командующего войсками Крыма вице-адмирала Г. И. Левченко. В ней отмечалось, что в действиях противника наблюдается активность мелких групп. Он обходит узлы обороны проселочными дорогами и горными тропами в промежутках узлов обороны. Директива требовала немедленно организовать охрану и оборону проходов на проселочных дорогах и горных тропах, а также промежуточных узлов обороны. Требовалось также немедленно приступить к доусилению главного рубежа обороны и развитию его глубины. При этом особое внимание обратить на оборудование рубежа Камары, Верхний и Нижний Чоргунь, долина Кара-Коба, гора Сахарная головка, Камышлы, усилив его противопехотными и противотанковыми препятствиями.

«Общее руководство обороной по инженерной части возлагаю на моего заместителя генерал-майора Хренова».[207] Так генерал-майор Герой Советского Союза А. Ф. Хренов стал заместителем командующего СОР по инженерной обороне.

На директиве резолюция: «НШ, контр-адмиралу Жукову. 1. Заготовить приказ по данным вопросам. Установить последовательность работ. 2. График доложить мне совместно с Хреновым и Парамоновым. 09.11.41 г.

Октябрьский»

И. Е. Петровым как командующим СОР было отдано войскам боевое распоряжение № 0069, которое требовало «немедленно приступить к отрыву окопов в полный профиль на каждое отделение, на каждый пулемет и миномет отрыть ниши. Окопы тщательно замаскировать. Начальнику инженерной службы приказано обеспечить части шанцевым инструментом по заявкам частей».[208]

Состав инженерных войск с приходом Приморской армии в Севастополь пополнился. В городе сосредоточи-лись три управления военно-полевого строительства — 3, 5 и 82-е. Вскоре два из них были вывезены на Большую землю и осталось одно — 5-е (начальник майор Кулагин; позже его сменил подполковник Д. М. Шелест). На него замыкались семь строительных батальонов, носивших номера с 824 по 830, численность которых не достигала и 2,5 тыс. В Приморской армии, кроме того, были 82-й и 138-й отдельные саперные батальоны. Влит был в Приморскую армию и местный Севастопольский отдельный саперный батальон. Армия располагала также 20-м отдельным железнодорожным восстановительным и 29-м дорожно-эксплуатационным батальонами.[209]

Инженерную службу армии возглавил начальник инженерных войск полковник Г. П. Кедринский, а в секторах — дивизионные инженеры: подполковник Я. С. Молоткин, майоры В. И. Барсуковский, М. П. Бочаров и Я. К. Чураков.

Каким же составом Приморская армия пришла в Севастополь? В трудах исследователей на этот счет содержатся очень противоречивые данные. Одни утверждают, что в армии насчитывалось всего около 8 тыс. бойцов и командиров.[210] При этом они не дают ссылок на источники, на основании которых делают свои выводы. Другие сообщают, что общая численность Приморской армии составляла около 19 тыс. человек,[211] и тоже не указывают источник.

П. А. Моргунов, как он пишет, поставил задачу «определить наиболее точную цифру». И пришел к выводу, что в Приморской армии на 9 ноября 1941 г. было 18–19 тыс. человек, в том числе боевого состава 11–13 тыс. человек, плюс около 5–6 тыс. человек в тыловых, инженерных и других специальных подразделениях и в управлении армии. Автор выводит эти данные из документов Военного совета флота. Он так и пишет: «Это подтверждается и донесениями Военного совета флота от 11 и 13 ноября».[212]

Да, на второй день после приказа о вступлении в должность командующего СОР, т. е. 11 ноября 1941 г., командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский и член Военного совета флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков в донесении в Ставку и наркому ВМФ сообщили, что «все части морской пехоты влиты в состав Приморской армии… Всего войск 23 тыс. штыков и сабель плюс до 4 тыс. артиллерийских частей».[213] Чем руководствовался Военный совет, назвав состав СОР (Приморская армия и все части морской пехоты) в 23 тыс., ответить невозможно. Одно несомненно, что эта цифра явно занижена.

Ссылка П. А. Моргунова на этот документ не выдерживает никакой критики. Если руководствоваться его же утверждением о том, что «во флотских частях на сухопутном фронте к 10 ноября имелось 18 тыс.»,[214] то получается, что на долю Приморской армии приходится всего 5 тыс.

Что же говорят на этот счет документы Приморской армии?

Четыре стрелковые и три кавалерийские дивизии и отдельные части Приморской армии, прибывшие в Севастополь, насчитывали в боевом составе 24 712 человек, да в частях боевого обеспечения и тыла было свыше 5000 воинов.[215] В армии было 10 танков Т-26, 28 122-мм и 8 152-мм гаубиц, 116 пушек разного калибра, более 200 минометов (от 50-мм до 120-мм), 546 автомашин и много другой боевой техники и оружия.

Эти данные не противоречат и данным флотского документа о том, что общая численность войск СОР, включая тыловые части и подразделения, составляла около 55 тыс.[216]

10 — понедельник

Активности противник не проявлял. Только небольшими силами на участках Шули — Верхний Чоргунь, Черкез-Кермен — х. Мекензия предпринял короткие атаки, но безуспешно. В 17 ч 35 мин 12 вражеских самолетов бомбили город, сбросив 42 фугасные бомбы. Был разрушен котельный цех Морского завода.[217]

Командование 11-й немецкой армии подтягивало к Севастополю новые силы и готовилось к плановому наступлению на главную базу флота. К исходу дня противник сосредоточил три пехотные дивизии немцев (50, 72, 132-ю), моторизованный отряд и румынскую мотобригаду, 13 дивизионов полевой артиллерии, более 150 танков и 300–350 самолетов.[218] Кроме того, подходили моточасти 22-й немецкой пехотной дивизии. Командование 11-й немецкой армии намеревалось прорвать оборону Севастополя последовательными ударами на различных участках, причем главный удар нанести с юга в направлении Варнутка, Кадыковка, вдоль Ялтинского шоссе на Балаклаву.[219] Эта задача возлагалась на 72-ю немецкую пехотную дивизию, усиленную сотней танков. Вспомогательный удар на стыке второго и третьего секторов, по фронту х. Мекензия — высота 269,0 с задачей выйти через долину Кара-Коба к Северной бухте, должны были нанести 50-я немецкая пехотная дивизия и 118-й моторизованный отряд, располагавшие 20 танками.[220] На участке третьего и четвертого секторов 132-я немецкая пехотная дивизия и румынская мотобригада должны были сковывать наши войска.

Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский отдал приказ № 10–11/ПОХ, которым извещалось, что решением Верховного командования на него возложено руководство обороной Севастополя. «Вступая в командование обороной Севастополя, призываю всех вас к самоотверженной, беспощадной борьбе против взбесившихся гитлеровских собак, ворвавшихся на нашу родную землю. Мы обязаны превратить Севастополь в неприступную крепость…»,[221] — говорилось в приказе (см. Приложение № 12).

Вскоре был отдан второй приказ № 10–11/1—ПОХ, которым начальником гарнизона Севастополя назначен комендант береговой обороны генерал-майор П. А. Моргунов вместо контр-адмирала Г. В. Жукова.[222] В тот же день Ф. С. Октябрьский отдал еще один приказ № 10–11/2—ПОХ «О мероприятиях по обороне и организации порядка в городе Севастополе в связи с введением осадного положения». В приказе отмечалось, что руководство обороной города Севастополя и главной военно-морской базой Черноморского флота Ставка ВГК возложила на него. «Командование сухопутными войсками в обороне Севастополя возлагаю на своего заместителя по сухопутным войскам, командующего Приморской армией генерал-майора тов. Петрова», — подчеркивалось в приказе. Приказ требовал усилить охрану объектов тыла и учреждений города. Для борьбы с диверсионными группами и парашютными десантами противника в каждом районе города создать истребительные вооруженные отряды. Поддержание порядка в городе, усиленная круглосуточная дозорная служба, борьба с нарушителями порядка возлагались на коменданта 24-й отдельной погранкомендатуры войск НКВД и милицию города с подчинением их в части несения дозорной службы коменданту города.[223]

Проверка исполнения приказа возлагалась на начальника ОРСУ ЧФ капитана 2 ранга тов. Ипатова, с докладом командующему флотом 13 ноября 1941 г.

Комсомольцы береговой батареи № 10 обратились ко всем комсомольцам — защитникам города. «Товарищи комсомольцы! — писали они. — Озверелая фашистская свора гитлеровских бандитов прорвалась в Крым. Черный вампир стремится захватить наш родной город Севастополь… Дадим мощный черноморский отпор врагу! Ни шагу назад! Каждый должен драться до последней капли крови, до последнего вздоха. Пусть подступы к городе труда и обороны станут могилой для проклятых гитлеровских бандитов».[224]

11 — вторник

Утром, после непродолжительной артиллерийской и авиационной подготовки, немецко-фашистские войска перешли в наступление на главном и вспомогательном направлениях, а также предприняли отдельные атаки на других участках Севастопольского оборонительного района. Особенно напряженными были бои на направлении главного удара противника в районе Варнутка — Кучук-Мускомья, где в боевом охранении находилась 40-я кавалерийская дивизия (командир полковник Ф. Ф. Кудюров, военком полковой комиссар И. И. Карпович, начальник штаба полковник И. С. Стройло). 149-й полк этой дивизии, которым командовал подполковник Л. Г. Калужский, более двух часов вел бой в полуокружении под Варнуткой. Контратакой 154-го полка этой дивизии (командир подполковник А. К. Макаренко) передовые подразделения 72-й немецкой дивизии были выбиты из Варнутки. Однако, подтянув свежие силы, противник усилил натиск и вынудил оба кавалерийских полка отойти на высоту 508,1. К исходу дня немцы заняли деревни Варнутка и Кучук-Мускомья.[225]

Дальнейший натиск врага удалось сдержать при поддержке огня береговых батарей и крейсеров «Красный Крым» и «Червона Украина». Только последний израсходовал в этом бою 148 снарядов 130-мм калибра.[226] Стоявший на якорях против пристани Совторгфлота крейсер вел огонь по деревням Варнутка и Байдары. В результате он поразил 3 немецкие батареи, разбил 18 автомашин и бронетранспортеров, 4 тяжелых танка, 20 обозных повозок, рассеял и уничтожил до трех рот вражеских солдат и офицеров.[227] Особенно отличились расчеты командиров орудий И. Ткаченко, П. Панина, С. Бурлаки, П. Провоторова.

Все попытки противника прорвать оборону на других участках провалились.

Авиация главной базы произвела бомбежку скопления войск противника в районе деревень Черкез-Кермен и Биюк-Каралез, сделав 54 самолето-вылета.[228]

Партизаны Севастопольского отряда под командованием В. В. Красникова взорвали мост на Ялтинском шоссе в районе Варнутки и заминировали шоссе в десяти местах.[229]

По решению Военного совета флота городской комитет обороны рассмотрел вопрос об организации военного производства на местных ресурсах. Было решено объединить оставшееся оборудование Морского завода и эвакуированного из Симферополя завода «Химчистка», создать на их базе спецкомбинат № 1, на котором наладить производство минометов, мин, ручных и противотанковых гранат и некоторых других видов вооружения. Разместился комбинат в штольнях бывших флотских складов Троицкой балки, на берегу Северной бухты. В подвалах Инкерманского завода шампанских вин, на базе швейной фабрики и артелей промкооперации развернулся спецкомбинат № 2 по пошиву белья, обуви и обмундирования. Оба комбината были оборудованы со всеми вспомогательными цехами за 10–14 дней.[230]

Оставшиеся в городе мехстройзавод, артели «Молот», «Красный мебельщик» и другие также переключились на обслуживание нужд фронта. Так, артель «Молот», которая до войны выпускала кровати и другие предметы домашнего обихода, стала производить гранаты, мины, солдатские котелки и т. д.

Большая заслуга в организации и налаживании работы комбинатов, в переводе всех мелких предприятии и артелей города на выпуск военной продукции принадлежит секретарям обкома партии П. Я. Спектору, Ф. Д. Меньшикову, первому секретарю Севастопольского горкома партии Б. А. Борисову, председателю горисполкома В. П. Ефремову, заведующему промышленным отделом горкома партии А. А. Петросяну.

Командующий Черноморским флотом отправил телеграмму Верховному Главнокомандующему и народному комиссару ВМФ, в которой сообщалось, что он вступил в командование обороной Севастополя, заканчивают организационное оформление управления обороной и переформирование частей. Отмечалось, что «все части морской пехоты влиты в состав Приморской армии. Части начинают принимать некоторую устойчивость в обороне». Затем в телеграмме раскрывались слабые стороны обороны. Командующий просил как можно скорее дать одну горнострелковую дивизию, сотню пулеметов, три тысячи винтовок и хотя бы десять танков для резерва командования на случай прорыва противника.[231]

12 — среда

Крейсер «Червона Украина» утром вел огонь по скоплению мотомехчастей противника в районе Варнутки. Одновременно авиация главной базы бомбила и штурмовала вражеские войска по дороге Байдары — Варнутка и в районе д. Черкез-Кермен. Всего было совершено 23 самолето-вылета.[232] Во время стрельбы крейсера над Севастопольской бухтой трижды появлялись самолеты-разведчики противника.

Командование 11-й немецкой армии решило ослабить оборону Севастополя мощными ударами авиации с воздуха. В 11.00 23 самолета «Ю-88» появились над городом и начали бомбить его объекты, порт и огневые точки. Налеты продолжались весь день. В 12 ч 08 мин более 20 самолетов атаковали крейсер «Червона Украина», который стоял в Южной бухте на якорях около Графской пристани. Через две минуты под палубой в районе 83-го шпангоута разорвалась бомба. Образовалась пробоина площадью 5 м2. Взрыв повредил цистерну с турбинным маслом. На рострах возник пожар, который был потушен через семь минут. Затем в корабль угодила еще бомба, в результате ее взрыва в обоих бортах было вырвано 11 м2 обшивки. Все помещения и отсеки до 15-го шпангоута оказались затопленными. Третья бомба замедленного действия разорвалась под днищем крейсера, был перебит киль и разрушена подводная часть корабля. Более 15 разорвавшихся вблизи крейсера бомб изрешетили его борта осколками.

Крейсер принял около 4 тыс. т забортной воды. Личный состав корабля в течение многих часов вел борьбу за живучесть и удержание корабля на плаву. Спасательными работами непосредственно руководили командир пятой боевой части инженер-капитан 3 ранга А. Ф. Трифонов и его военком политрук Н. А. Тараканов. Прибыл на крейсер и флагманский механик инженер-капитан 2 ранга Б. Я. Красиков. Приостановить распространение воды даже с помощью мощных водоотливных средств спасательного судна «Меркурий» не удалось. Экипаж крейсера и команда буксира «СП-7» (капитан Н. А. Фалько) продолжали самоотверженно бороться за спасение крейсера. Однако повреждения оказались гибельными и командир корабля капитан 2 ранга И. А. Заруба приказал экипажу покинуть корабль. Около 3 ч 30 мин 13 ноября крейсер «Червона Украина» затонул.[233]

При налете вражеской авиации на крейсер 21 человек был убит и 120 ранены.[234]

Возможно, крейсер удалось бы сохранить, если бы он своевременно изменил свою позицию, на чем настаивал командир корабля. Однако «добро» от штаба флота получено не было. Крейсер четверо суток обстреливал врага, не меняя позиции, и, естественно, был обнаружен авиацией противника.

Значительные повреждения при налете вражеской авиации получили эсминцы «Беспощадный» и «Совершенный». На «Беспощадном», стоявшем у Минной пристани, прямым попаданием бомбы были затоплены 2-е и 3-е котельные отделения, но корабль остался на плаву. «Совершенный», стоявший в сухом доке Морского завода, получил прямое попадание бомбы в 4-е котельное отделение. Большая часть корабля была разрушена.

В городе было разрушено 37 зданий и 29 повреждено,[235] но его предприятия продолжали работать на нужды обороны.

При отражении истребителями налета вражеской авиации на город один из бомбардировщиков противника оторвался от группы и стал уходить в сторону. В лобовую атаку на него устремился самолет, пилотируемый младшим лейтенантом Яковом Ивановым. Бомбардировщик уклонился. Иванов сделал заход, нажал на гашетку, но выстрелов не последовало. Патронные ленты были пусты. Тогда он пошел на таран, срубил винтом своего самолета хвост немецкой машины, и она, упав на землю, взорвалась на собственных бомбах. А Яков благополучно посадил свою машину на аэродром.[236]

На сухопутных рубежах обороны немецко-фашистские войска предприняли несколько атак. Упорные бои разгорелись в третьем секторе за высоту 137,5 (перед х. Мекензия). Стремительными ударами подразделений 7-й бригады морской пехоты противник был отброшен в исходное положение. Не имея поддержки авиации, враг не смог вклиниться в нашу оборону ни на одном из участков. Только на дальних подступах, на южном участке, ему удалось овладеть мысом Сарыч. Личный состав маяка и поста СН и С был своевременно вывезен. При отходе огнем противника потоплена шхуна. Жертв не было. Проходящий же в районе мыса СКР «Петраш» обстреляла артиллерия противника. Корабль получил повреждения; ранено 11, убито 4 человека.[237]

Штаб Черноморского флота во главе с контр-адмиралом И. Д. Елисеевым и член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар И. И. Азаров убыли на Кавказ. В Севастополе оставалась оперативная группа штаба флота во главе с начальником оперативного отдела капитаном 1 ранга О. С. Жуковским. Вскоре на базе этой группы был создан штаб СОР. Его начальником был назначен капитан 1 ранга А. Г. Васильев, а О. С. Жуковский убыл на Кавказ.

Передислоцировались на Кавказ и все довольствующие отделы тыла флота. Для организации обеспечения войск СОР в Севастополе оставались начальник тыла флота контр-адмирал Н. Ф. Заяц, военком тыла полковой комиссар Г. И. Рябогин и оперативные группы: артотдела во главе с капитаном 1 ранга Д. Ф. Панчешным, техотдела во главе с инженер-капитаном 1 ранга И. Я. Стеценко, минно-торпедного отдела во главе в капитаном 2 ранга А. П. Дубривным. Вскоре на базе оперативных групп был создан тыл Севастопольского оборонительного района. Его начальником по-прежнему оставался контр-адмирал Н. Ф. Заяц, военком полковой комиссар Г. И. Рябогин.[238]

Эвакуировался на Кавказ и инженерный отдел флота. В Севастополе в распоряжении генерал-майора А. Ф. Хренова оставалась оперативная группа во главе с заместителем начальника инженерного отдела флота военинженером 1 ранга И. В. Пановым.

Штаб СОР отдал приказ комендантам секторов № 012/11, в котором отмечалось, что до сих пор в частяx нет ясности по вопросам их подчиненности и организационного построения. Приказ разъяснял, что управление внутри сектора строится по принципу: сектор обороняет дивизия, а полки и бригады — участки. Полки и бригады подчинены непосредственно дивизии, т. е. коменданту сектора.[239]

Расформирована 42-я кавалерийская дивизия, а оставшимся ее личным составом доукомплектована 40-я кавалерийская дивизия, которая для переформирования была выведена в резерв.[240]

Транспорт «Красная Кубань» (командир старший лейтенант И. Г. Шокин) с оборудованием Морского завода, рабочими с семьями на борту вышел из главной базы и взял курс на Поти. Начальник эшелона — С. М. Щеголь, впоследствии начальник Потийского филиала Морского завода.[241]

13 — четверг

С утра части 72-й пехотной дивизии немцев возобновили наступление в районе первого сектора на позиции 383-го стрелкового полка и 40-й кавалерийской дивизии. Два батальона немцев с 35 танками наступали вдоль Ялтинского шоссе и далее на высоту 440,8 и один батальон — вдоль горной дороги от д. Кучук-Мускомья на д. Кадыковка. Тяжелый бой за высоту 440,8 вел третий батальон (командир капитан П. С. Кудрявцев) 383-го стрелкового полка. Враг наседал, бойцы сражались геройски, но силы были неравны. Комендант сектора полковник П. Г. Новиков направил на помощь батальону свой последний резерв — комендантский взвод и личный состав автороты. Помощь была незначительной и не могла изменить положение. К исходу дня немцы овладели высотой 417,7, лесничеством, высотами 386,6 и 440,8,[242] а часть сил 40-й кавалерийской дивизии, удерживавшая высоту 508,1, оказалась обойденной с флангов и окруженной.

С целью дезориентации противника и отвлечения части его сил от направления главного удара наше командование решило силами второго и третьего секторов нанести охватывающий удар и овладеть х. Мекензия — важным опорным пунктом.

2-й батальон (командир капитан К. Е. Подлазко, военком старший политрук П. В. Бабкин) 31-го стрелкового полка из второго сектора продвинулся на 1 км севернее высоты 269,0. Одновременно из третьего сектора 1-й и 2-й батальоны 3-го полка морской пехоты лейтенанта С. А. Торбана и старшего лейтенанта Я. И. Игнатьева вошли в район х. Мекензия, 1-й и 2-й батальоны 7-й бригады морской пехоты капитанов Н. И. Хоренко и А. С. Гегешидзе вышли на полкилометра восточнее хутора, 54-й стрелковый полк майора В. И. Петраша и третий батальон 2-го Перекопского полка морской пехоты интенданта 3 ранга М. А. Татура — в район безымянной высоты, что на 1 км южнее высоты 319,6. Действия нaших войск поддержали огнем береговые батареи № 35, 725 и впервые открывшая огонь батарея № 18 (командир лейтенант М. И. Дмитриев), расположенная на мысе Фиолент, а также батареи 51-го и 134-го гаубичного артиллерийских полков и бронепоезд «Железняков». Опасаясь окружения своих частей в районе х. Мекензия, а также считая, что советские войска переходят из северных секторов в общее наступление, командование 11-й немецкой армии срочно завершило переброску сюда 22-й пехотной дивизии.[243] Это облегчило положение защитников южных секторов.

Днем три Пе-2, шесть Ил-2 и три И-16 штурмовали войска противника в районе деревень Байдары и Варнутка. Уничтожено и выведено из строя 30 автомашин.[244]

Пять вражеских самолетов бомбили огневые точки и город. На Северной стороне разрушено несколько жилых домов, а вблизи позиций 365-й зенитной батареи разорвавшейся бомбой убито 10 и ранено 5 краснофлотцев.[245]

Санотделение главной базы во главе с А. И. Власовым закончило передачу санотделу Приморской армии всех лечебных учреждений, а вся медико-санитарная служба флота во главе с С. Н. Золотухиным была переправлена на Кавказ.

За три дня боев (11–13 ноября) в госпитали Приморской армии поступило 2299 раненых.[246]

Отдан приказ командующего Черноморским флотом № 13/11-ПОХ: «Разъясняю, что все части Черноморского флота, организованные в отдельные бригады, полки, отряды, батальоны морской пехоты, приданы в состав Приморской армии.

Всеми этими морскими частями, равно всеми сухопутными войсками, обороняющими Севастополь, организованными в единый орган — Приморскую армию, непосредственно командует мой заместитель по сухопутным войскам командующий Приморской армии генерал-майор Петров»,[247] — подчеркивалось в приказе.

Приказ требовал от всех армейских и флотских командиров заботиться о войсках в равной степени как красноармейских, так и краснофлотских частей, входящих в состав Приморской армии.

Расформирована 421-я стрелковая дивизия, остатки которой направлены на пополнение 1330-го стрелкового полка.[248]

В этот день состоялось заседание бюро горкома партии, где обсуждались вопросы: о ликвидации последствий бомбардировок города; об эвакуации населения.[249] Было решено организовать круглосуточную работу по ликвидации последствий бомбардировок, в первую очередь по ремонту электросетей, водопровода и связи; эвакуировать население Крыма, отошедшее в Севастополь, а также ненужное для обороны имущество.

14 — пятница

Утром 383-й (командир подполковник П. Д. Ерофеев) и 514-й (командир подполковник И. Ф. Устинов) стрелковые полки, поддержанные полевой и береговой артиллерией, контратаковали на направлении главного удара противника и вернули высоты 386,6 и 440,8, что обеспечило выход из окружения подразделений 40-й кавалерийской дивизии.[250]

Особенно активно поддерживала огнем войска четырехорудийная 152-мм береговая батарея № 19, расположенная в районе Балаклавы (командир капитан М. С. Драпушко, военком старший политрук Н. А. Казаков). Враг обрушил на батарею огонь артиллерии и минометов. Дважды пожар угрожал погребам с боезапасами, но каждый раз батарейцы, не прекращая стрельбы, сбивали пламя. Прервалась связь орудий с боевой рубкой. На огневую позицию прибыл военком Н. А. Казаков и отсюда стал управлять огнем. Старшина связистов Н. И. Петренко под огнем противника восстанавливал поврежденную связь. Был четыре раза ранен. Военфельдшер Ф. Е. Тарасов перевязал его, командир предложил отправиться в лазарет. Петренко отказался и продолжал восстанавливать связь.[251]

Наступающим частям первого сектора содействовал из второго сектора 2-й полк морской пехоты (командир майор Н. Н. Таран), который неоднократно атаковал противника на участках севернее Алсу и северо-западнее д. Уппа. Это заставило противника перебросить часть подразделений с направления главного удара.

На правом участке первого сектора до позднего вечера шли кровопролитные бои. Враг стремился прорваться к высоте 212,1, господствующей над Балаклавой, с которой можно было вести огонь по бухте. В результате создалось критическое положение, ибо противнику удалось выйти на восточные скаты высоты 212,1 и высоты, на которой располагалась Генуэзская крепость. Однако захватить их полностью, как и порт Балаклаву, немцам не удалось, хотя Э. Манштейн заявил о ее падении.[252]

В районе Черкез-Керменского плацдарма части третьего сектора также вели наступление. Преодолевая упорное сопротивление врага, 3-й полк морской пехоты, наступавший с севера, к 15.00 перерезал дорогу и овладел безымянной высотой в 1,5 км западнее Черкез-Кермен и почти окружил группировку немецких войск в районе х. Мекензия, но вследствие недостаточной настойчивости частей 7-й бригады морской пехоты полностью окружить и уничтожить эту группировку не удалось. Противник, сосредоточив свыше пехотного полка, контратаками из х. Мекензия и д. Черкез-Кермен приостановил наше дальнейшее наступление и оттеснил части 3-го полки морской пехоты к югу от дороги, связывающей д. Черкез-Кермен с х. Мекензия.[253]

На остальных участках СОР изменений в обстановке не произошло.

Авиация флота из-за плохой погоды ночью боевых действий не вела. Во второй половине дня четыре Ил-2 и четыре И-16 штурмовали вражеские войска в районе Кучук-Мускомья и Варнутка. Было уничтожено и выведено из строя 15 автомашин с грузами. При этом один И-16 погиб.[254]

По приказу командующего Черноморским флотом и СОР от 12 ноября закончилась передислокация из Севастополя на Кавказ значительной части ПВО флота. Убыли 73, 122 и 62-й зенитные артиллерийские полки и 243-й отдельный зенитный дивизион, а также 11-й батальон ВНОС.[255] На них возлагалась задача усиления противовоздушной обороны баз и Кавказского побережья. Хотя в директиве Ставки от 7 ноября указывалось, что использовать для усиления ПВО Новороссийска следует зенитную артиллерию, вышедшую из оставленных районов, на Кавказ были переведены 62-й и 122-й зенитно-артиллерийские полки ПВО главной базы. В Севастополе оставался только 61-й зенитно-артиллерийский полк и два отдельных дивизиона. Это всего 80 орудий среднего калибра из 160, которыми располагала главная база. Кроме того, в Севастополе были оставлены 10 пулеметов М-1 и 15 пулеметов М-4.[256] Такое сокращение зенитной артиллерии, несомненно, отрицательно сказалось на интенсивности огня при отражении налетов вражеской авиации и борьбе с сухопутным противником.

Командующий ЧФ и СОР телеграфировал Верховному Главнокомандующему, наркому ВМФ и командующему войсками Крыма, что состояние обороны Севастополя продолжает оставаться исключительно напряженным. Враг развернул наступление на Балаклаву. Для восстановления положения на фронт были брошены все резервы. В телеграмме отмечалось, что за период боев за Севастополь потери наших частей достигли 5000 человек. «Несмотря на просьбы, до сих пор не получили ни ответа, ни пополнения людьми, винтовками, пулеметами. Снарядов для полевой артиллерии осталось на три дня боев. Создавшееся положение не обеспечивает обороны Севастополя. Без немедленной помощи свежими войсками, оружием, боеприпасами Севастополь не удержать. Жду незамедлительно ваших решений»,[257] — подчеркивалось в телеграмме.

Командующий флотом сообщил начальнику штаба флота в Туапсе, командирам военно-морских баз. командующему эскадрой, командиру ОЛС и командиру ОВР главной базы о том, что противник усиленно охотится за боевыми кораблями, вспомогательными судами флота и бомбит их. Наиболее безопасное плавание в районе баз возможно только ночью. Исходя из этого, командующий флотом приказал:

«1. Кораблям выходить из Севастополя только ночью.

2. Выпускать корабли и транспорты из портов Кавказского побережья с таким расчетом, чтобы они прибывали в главную базу к рассвету. У подходной точки фарватера № 3 их будут встречать тральщики охраны района главной базы.

3. Планировать отправки в Севастополь таким образом, чтобы там не скапливалось более пяти-шести транспортов.

4. Посылать в Севастополь наиболее быстроходные транспорты (9—11 узлов), тихоходных не посылать.

Объявить всем, что берег от г. Балаклавы и мыса Айя до Керченского пролива занят противником».[258]

В 20.00 транспорт «Ташкент» с грузами отделов флота и эвакуированными вышел из Севастополя в Поти.

В 23 ч 15 мин крейсер «Красный Крым» вышел из Севастополя и с рассветом должен был вступить в охранение транспорта «Ташкент».[259]

По приказу Ф. С. Октябрьского были начаты формирование и установка на сухопутном фронте шести двухорудийных береговых батарей из 130-мм орудий, снятых с затонувшего крейсера «Червона Украина» и поврежденных эсминцев «Совершенный» и «Беспощадный».

15 — суббота

С утра противник ввел в бой вторые эшелоны 72-й пехотной дивизии, свежую группу танков и вновь повел наступление, нанося главный удар через высоту 386,6 на д. Кадыковка. К исходу дня, оттеснив наши части, немцы вышли к восточным и северо-восточным скатам высоты 212,1. Одновременно они овладели и лесничеством, и высотой 508,1, прорвали на этом участке передовой рубеж нашей обороны и оттеснили наши части к главному рубежу. Тогда в первый сектор в район совхоза «Благодать» по приказанию генерал-майора И. Е. Петрова был переброшен из резерва и введен в бой 1330-й стрелковый полк (командир майор Т. А. Макеенок, военком батальонный комиссар М. Т. Иваненко), и дальнейшее продвижение противника на участке первого сектора было приостановлено. Кроме того, на южное направление из района с. Бельбек были переброшены на машинах два батальона 161-го стрелкового полка из резерва четвертого сектора, а к вечеру они заняли для обороны рубеж — разветвление дорог, 600 м южнее совхоза № 10, Сапун-гора. Для восстановления армейского резерва коменданту четвертого сектора было приказано сменить местный стрелковый полк подразделениями 90-го стрелкового полка, находившегося во втором эшелоне сектора, а местный стрелковый полк направить в район высоты 201,8.[260]

На других участках обороны противник активности не проявлял.

Рано утром пять МБР-2 главной базы бомбили немецкий аэродром в Сарабузе, а шесть И-5 — войска противника в районе Кучук-Мускомья — Варнутка. Днем восемь Ил-2, два Пе-2 и шесть И-16 бомбили и штурмовали вражеские войска на дороге Симферополь — Бахчисарай. Уничтожено до 30 автомашин.[261]

В ночь на 16 ноября войскам СОР был отдан приказ генерал-майора И. Е. Петрова, которым ставились конкретные боевые задачи на оборону войскам каждого сектора. Кроме того, им ставились задачи артиллерии первого и второго секторов: «Подавление пехоты противника на высотах: 386,6 — „лесн.“ — 482,2 —198,4 — „лесн.“; не допускать подхода резервов противника по шоссе Варнутка — Чатал-Кая; быть готовым к отражению наступления противника на участке Кучки — Шули».[262]

ВВС главной базы ставилась задача с утра 16 ноября штурмовыми и бомбовыми ударами подавить подходящие резервы противника в районе Кучук-Мускомья — Варнутка и боевые порядки пехоты на рубеже высота 386,6 — «родн.», что южнее высоты 440,8.

Приказ требовал от комендантов секторов при отражении атак пехоты и танков противника максимально использовать артиллерийские и пулеметные доты. Всем частям для обозначения своего переднего края при действиях нашей авиации выкладывать белые полотнища.[263]

Приказ требовал 7-ю бригаду морской пехоты отвести в резерв сектора и переформировать в 7-й морской полк. Военный совет флота не согласился с переформированием бригады в полк и отменил это решение.

В этот день в главную базу прибыли транспорт «Абхазия» и эсминец «Незаможник».

16 — воскресенье

Рано утром противник начал наступление в первом и втором секторах. На фронте первого сектора, на участке 383-го стрелкового полка, противник силами до полка из состава 72-й пехотной дивизии непрерывными атаками к концу дня выбил наши части с занятой ими накануне высоты 386,6 и вышел на рубеж Генуэзская башня — высота 212,1.[264] Бой не прекращался и ночью. Это было новым в тактике врага. До этого дня он не предпринимал ночных атак.

На участке 40-й спешенной кавалерийской дивизии к 17.00 немецкий батальон овладел гребнем высоты 440,8. На левом фланге дивизия продолжала вести бой с полком немцев на прежних рубежах.

Одновременно 50-я немецкая пехотная дивизия атаковала позиции наших войск во втором секторе, нанося удары из района д. Черкез-Кермен, вдоль долины Кара-Коба, и из района деревень Уппа и Шули по направлению к д. Верхний Чоргунь. В долине Кара-Коба два немецких батальона к исходу дня потеснили левый фланк нашего 31-го стрелкового полка и вышли на 1 км севернее высоты 269,0. Из д. Уппа пехотный полк противника вклинился в расположение частей 2-го полка морской пехоты и занял высоту 287,4.[265]

На остальных участках нашей обороны немцы активности не проявляли, и части СОР удерживали прежние рубежи.

Авиация главной базы бомбила и штурмовала войска противника на подступах к Севастополю и сделала 30 боевых вылетов. В районе д. Варнутка и по дороге из Черкез-Кермен в Шули было уничтожено несколько десятков автомашин и больше роты пехоты противника.

Вражеская авиация дважды группами бомбила боевые порядки наших войск и город. Всего участвовало 39 самолетов. Авиабомбой у Сахарной балки была взорвана баржа с боезапасом. Убито 12 и ранено 29 человек.[266] При отражении налетов на главную базу летчики сбили два немецких самолета и зенитчики — один. Вел бой с вражескими истребителями и младший лейтенант Я. М. Иванов. Он сбил «Ме-109», после чего заметил прорывающийся к Севастополю немецкий бомбардировщик. Иванов начал преследование, но кончился боезапас. Яков Матвеевич пошел на таран. «До-215» был уничтожен, но при этом погиб и отважный летчик.[267] Я. М. Иванову первому из черноморских летчиков было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Начальник Генерального штаба Красной Армии маршал Б. М. Шапошников дал распоряжение командующему Закавказским фронтом о немедленном выделении для обороны Севастополя 3000 винтовок, 100 пулеметов и армейский боезапас согласно требованию флота.[268]

Командующий Черноморским флотом и СОР получил шифровку Ставки ВГК № 0291/СП от 16 ноября за подписью маршала Б. М. Шапошникова. В ней сообщалось, что базой питания Севастополя установлен Новороссийск. Подача до Новороссийска распоряжением наркома ВМФ и начальника тыла Красной Армии, от Новороссийска до Севастополя — распоряжением и средствами флота.

Ф. С. Октябрьскому предписывалось в Новороссийске иметь своего представителя, срочно забрать всю наличную потребность снарядов и патронов в Новороссийской базе.[269]

Войска 51-й Отдельной армии оставили Керчь[270] и эвакуировались на Таманский полуостров. Это еще более осложнило обстановку под Севастополем, так как немецко-фашистское командование получило возможность перебросить сюда часть сил с Керченского участка.

На призыв комсомольцев 10-й батареи береговой обороны ответили комсомольцы 35-й береговой батареи. «Мы, комсомольцы старшего лейтенанта А. Я. Лещенко, поддерживаем призыв комсомольцев батареи капитана М. В. Матюшенко и клянемся уничтожать фашистскую нечисть на подступах к Севастополю, находясь в первых рядах».[271]

17 — понедельник

Командование СОР предпринимало все меры, чтобы удержать Севастополь. Прежде всего надо было предотвратить дальнейшее наступление противника в районе первого сектора. Ночью к Балаклаве были переброшены 161-й и местный стрелковые полки. 161-й полк (командир полковник А. Г. Капитохин) вышел на рубеж высот 244,1 и 241,5 (Ялтинское шоссе — Сапун-гора), а местный стрелковый полк (командир подполковник Н. А. Баранов) сосредоточился в районе высоты 201,8 в готовности для контратаки. Однако, упредив контратаку наших войск, противник ночью развернул наступление на направлении главного удара. Не утихавшие всю ночь бои с утра возобновились с новой силой, особенно за высоту 212,1, где вражескую пехоту поддерживали 35 танков. Их встретила метким огнем артиллерия первого сектора, которой управлял полковник Г. К. Шатило, артиллеристы 51-го артполка (командир капитан А. В. Жидков), 134-го гаубичного артполка (командир майор И. Ф. Шмельков), а также береговых батарей № 14, 19 и 35 и бронепоезда «Железняков». Потеряв девять танков, колонна укрылась за складки местности и в бой не вступила.[272]

Имея превосходство в силах, к исходу дня противник овладел восточными скатами высоты 212,1, отдельные группы автоматчиков вышли на ее гребень.[273] Но потерять эту высоту — значит открыть дорогу на Балаклаву. В 20 ч 45 мин 1-й батальон 1330-го стрелкового полка под командованием лейтенанта В. Д. Полякова и подразделения 149-го спешенного кавалерийского полка под командованием подполковника Л. Г. Калужского выбили противника с высоты 212,1.[274] Кроме того, войска первого сектора ночной атакой очистили от неприятеля высоту 440,8.

На других участках СОР стремительных атак противник не предпринимал. Попытка двух батальонов немцев, поддержанных танками и бронемашинами, атаковать наши части в районе Колымтай и Эфендикой в четвертом секторе провалилась. 8-я бригада морской пехоты при поддержке огня береговой батареи № 10 и 265-го артиллерийского полка Приморской армии не дала возможности противнику продвинуться ни на шаг.

К исходу ночи на 18 ноября части СОР удерживали рубежи в первом секторе: Генуэзская башня — высота 212,1 — совхоз «Благодать» — высота 440,8 — безымянная высота в 2 км восточнее д. Камары (искл.); во втором: высота в 2 км восточнее д. Камары — высота 253,7 — западнее высоты 184,3 — высота 287,4 — безымянная высота в 1 км западнее Шули — 1 км севернее высоты 269,0 — истоки долины Кара-Коба; в третьем и четвертом секторах изменений не произошло. Огромные потери ослабили наступательный порыв немецко-фашистских войск. Ни на одном из участков обороны продвинуться им 17 ноября так и не удалось.[275]

Днем 22 самолета севастопольской авиагруппы ЧФ бомбили и штурмовали войска противника в районе Кучук-Мускомья и Варнутка. Было уничтожено и выведено из строя 15 автомашин.

31 вражеский самолет «Ю-88» под прикрытием истребителей бомбил защищающие город войска. При отражении налета зенитным огнем был сбит один «Ю-88». Два наших истребителя сбиты в воздушном бою самолетами противника.[276]

Защитники Севастополя получили первую продукцию подземного спецкомбината № 1: 200 ручных гранат.[277] Это было только начало, вскоре выпуск военной продукции резко возрастет.

По инициативе Лидии Раковой, Натальи Лукичевой, Натальи Бассак, Марии Тимченко в городе развернулось замечательное патриотическое движение женщин. Они повсеместно создавали бригады фронтовых хозяек,[278] которые стирали, ремонтировали и шили обмундирование воинам, оказывали помощь раненым. Заслуженной славой пользовались бригады Марин Анисимовой, Надежды Шатохиной, Александры Федоринчик, Марии Волошиной, Александры Гришиной, Елизаветы Гросс и др.

Продолжали оказывать помощь защитникам Севастополя партизаны Крыма. Группы Л. А. Вихмана и Ф. И. Федоренко из 3-го Симферопольского отряда разгромили на Алуштинском шоссе восемь вражеских автомашин с войсками и грузами.[279]

Заместитель наркома обороны Е. А. Щаденко приказал командующему войсками Северо-Кавказского военного округа немедленно отправить в Севастополь 12 маршевых стрелковых рот, тщательно проверенных, обученных и обмундированных, но не вооруженных, и две пулеметные роты (по 150 человек). Перевозку по железной дороге до Новороссийска предписывалось произвести распоряжением округа, а морем от Новороссийска до Севастополя — распоряжением ЧФ.[280]

В 20 ч 10 мин эсминец «Шаумян», имея на буксире эсминец «Беспощадный», вышел из Севастополя в Поти, а в 20 ч 35 мин транспорт «Ногин», ледокол «Макаров», тральщик «Щит» и сторожевой катер вышли из Севастополя в Туапсе.

18 — вторник

День начался новыми яростными атаками противника на балаклавском и кадыковском направлениях, в районе высот 212,1 и 440,8 и в долине Кара-Коба. Но немцы не добились успеха. Части первого и второго секторов продолжали упорно оборонять свои позиции, и противник не только был задержан, но к исходу дня наши части сами перешли к активным наступательным действиям.[281] Поздно вечером подразделения 1330-го стрелкового и 149-го кавалерийского полков атаковали противника в районе высоты 212,1 и к утру подошли к ней, а также на расстояние 100 м к старинному укреплению и закрепились.[282]

Днем разведка установила в районе высоты 198,4 до 20 танков противника, в районе Биюк-Мускомья танки и машины, в районе Таз-Тепе — тяжелую и зенитную батареи. По обнаруженным целям был произведен огневой налет тяжелыми батареями, кроме того, 24 самолета главной базы бомбили и штурмовали скопление вражеских войск и техники. Было уничтожено до двух рот пехоты противника, выведено из строя несколько танков и зенитных батарей. Наши потери — один И-16, который упал в море и затонул; летчик спасся.

Отражая налеты вражеской авиации на город, аэродром «Херсонесский маяк», зенитчики сбили один «Ю-88».[283]

Городской комитет обороны принял решение организовать на спецкомбинатах и других предприятия общественное питание, наладить там торговую сеть.[284]

В 18 ч 20 мин транспорт «Коммунист» с грузом оборудования Морского завода и частью рабочих (начальник эшелона П. А. Буряк), в охранении тральщика «Взрыв» и двух сторожевых катеров, вышел из Севастополя в Туапсе.[285] В 20 ч 20 мин транспорт «Украина» с ранеными и эвакуированными (4300 человек) и военным грузом, в охранении тральщиков «Защитник» и «Взрыватель» и двух сторожевых катеров, вышел из Севастополя в Поти.[286]

В главную базу прибыли транспорты «Кубань» и «Красногвардеец».

19 — среда

Весь день продолжались упорные бои в первом секторе, где войска СОР пытались наступать, но продвинуться не могли из-за сильного артиллерийско-минометного огня противника. К вечеру части сектора занимали рубеж Генуэзская башня — восточные отроги высоты 212,1 — совхоз «Благодать».[287] В других секторах было относительно спокойно. Только поздним вечером противник вел артиллерийско-минометный огонь то в одном, то в другом секторах и пытался небольшими группами просочиться через линию обороны, но все попытки были отражены.

Положение обороняющихся оставалось тяжелым: сказывалось отсутствие необходимого количества боезапаса для полевой артиллерии, а также малочисленность авиации. Командование СОР решило сменить передовые части первого сектора, которые понесли большие потери и были измотаны непрерывными боями. 383-й стрелковый полк был отведен на вторую линию обороны, а его позиции на передовой линии Генуэзская башня — восточные отроги высоты 212,1 — совхоз «Благодать» занял сводный полк погранвойск НКВД (командир майор К. С. Шейнин, военком батальонный комиссар А. П. Смирнов).[288] 161-й стрелковый полк (командир полковник А. Г. Капитохин, военком полковой комиссар П. А. Нуянзин) вводился в первую линию обороны юго-западнее д. Камары. Здесь же сосредоточился усиленный батальон местного стрелкового полка во главе с командиром полка подполковником Н. А. Барановым и военкомом батальонным комиссаром В. Ф. Рогачевым для проведения контратаки в случае прорыва противника в районе Камары — совхоз «Благодать». 40-я кавалерийская дивизия была выведена в резерв, а 1330-й стрелковый полк поставлен во втором эшелоне на рубеже высота 212,1 — совхоз «Благодать».[289]

Авиация главной базы из-за плохих метеорологических условий боевых действий не вела.[290]

В этот день в главную базу прибыл транспорт «Курск» (капитан В. Я. Труш) в охранении тральщика № 16. Это был первый транспорт, доставивший боеприпасы для Приморской армии. В главную базу также прибыли эсминцы «Способный» (командир капитан 3 ранга Е. А. Козлов) и «Сообразительный» (командир капитан 3 ранга С. С. Ворков), которые доставили с Таманского полуострова два батальона 9-й бригады морской пехоты.[291]

Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил директиву Ставки ВГК от 19 ноября № 004973, которой командование войсками Крыма упразднялось, а командующий Черноморским флотом и СОР с 22.00 этого дня подчинялся непосредственно Ставке.[292]

20 — четверг

С утра части первого и второго секторов начали контратаку, особенно интенсивную на высоты 386,6 и 440,8, стремясь окружить и уничтожить противника на этом участке. Однако она не принесла положительных результатов.

Вечером на совещании Военного совета флота генерал-майор И. Е. Петров доложил о плане контрнаступления на 21 ноября на смежных флангах первого и второго секторов и других мероприятиях по улучшению рубежей обороны.[293]

Ввиду малочисленности севастопольской авиагруппы командующий флотом решил привлекать авиацию флота, базирующуюся на аэродромы Кавказа. Он потребовал от начальника штаба флота выполнения всех заявок на самолеты из Севастополя.[294]

Авиация севастопольской авиагруппы из-за плохой погоды боевых действий не вела.[295]

21 — пятница

Рано утром наши правофланговые части второго сектора (514-й стрелковый полк) и левофланговые части первого сектора (161-й стрелковый полк, местный стрелковый полк и батальон 1330-го стрелкового полка) при поддержке артиллерии перешли в контратаку с целью овладения высотами 386,6 и 440,8. Войска, наступавшие на смежных флангах первого и второго секторов, встретились с крупными силами врага, которые также перешли в наступление при поддержке танков. Ожесточенный встречный бой длился до вечера. 72-я пехотная дивизия немцев, усиленная 17, 22 и 70-м саперными батальонами, основные усилия сосредоточила на захват высоты 212,1 и д. Камары.[296] 161-й стрелковый полк не смог удержать позиций и оставил Камары.[297]

Одновременно противник силами 50-й пехотной дивизии атаковал позиции 2-го полка морской пехоты и 31-го стрелкового полка в направлении д. Чоргунь и безымянной высоты западнее д. Шули. Все атаки противника на этом участке были отбиты войсками при поддержке артиллерии и авиации.

В 23.00 контратакой 514-го стрелкового полка и частично местного стрелкового полка противник был выбит из д. Камары. Во время боя южнее деревни погиб комиссар местного стрелкового полка батальонный комиссар В. Ф. Рогачев, возглавивший атаку батальона.[298] Одновременно атаковали и на других участках первого, и второго секторов и вынудили немецко-фашистские войска перейти к обороне на правом фланге Севастопольского оборонительного района.[299]

Четырнадцать Ил-2, три Пе-2 и одиннадцать И-16 главной базы днем бомбили и штурмовали вражеские войска на подступах к Севастополю. Потерь самолетов не имели.[300]

В главную базу флота в 12 ч 30 мин прибыл лидер эсминцев «Ташкент» (командир капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко, военком — батальонный комиссар А. В. Сергеев), который доставил боезапас для Приморской армии. В 20 ч 10 мин лидер вышел из главной базы и, маневрируя за внутренней кромкой минного заграждения, с 21 ч 05 мин до 21 ч 48 мин обстрелял пункты скопления войск противника — Кача, Голумбей и Тас-Тепе[301] [Выше писалось «Таз-Тепе», именно так в книге — Прим. lenok555]. Затем «Ташкент» взял курс к берегам Кавказа. Покинул главную базу и взял курс на Туапсе ледокол № 7, имея на буксире тральщик «Пионер» и корпус тральщика 251.

22 — суббота

Когда наступательный порыв немецко-фашистских войск в направлении их главного удара иссяк, заместитель командующего СОР генерал-майор И. Е. Петров решил восстановить положение во втором и третьем секторах, где ранее противнику удалось вклиниться в нашу оборону в районе хуторов Мекензия и Кара-Коба. В соответствии с его приказом в третьем секторе должны были наступать 54-й стрелковый, 2-й Перекопский и 3-й полки морской пехоты с задачей овладеть х. Мекензия. Из второго сектора должны были наступать левофланговые подразделения 31-го стрелкового полка, чтобы выбить противника из х. Кара-Коба.[302]

В 8.00 выделенные части третьего и второго секторов перешли в наступление, но повсюду встретили упорное огневое сопротивление противника. 2-й Перекопский полк морской пехоты (командир майор И. И. Кулагин) в третьем секторе, продвигаясь вперед, сумел перерезать дорогу х. Мекензия — д. Черкез-Кермен, но дальше продвинуться не смог. К 15.00 наши войска были вынуждены прекратить наступление.[303] Наступление 31-го стрелкового полка во втором секторе также не увенчалось успехом.

Во второй половине дня попытка противника, силами до батальона, наступать на нижнечоргуньском направлении была отбита с большими для него потерями.[304]

Четыре МиГ-3, 16 Ил-2 и 12 И-16 севастопольской авиагруппы бомбили войска противника на подступах к Севастополю. Было уничтожено 15 автомашин и до 500 немцев. В воздушном бою был сбит вражеский «Me-109».[305]

В главную базу прибыл крейсер «Коминтерн» (командир капитан 2 ранга А. А. Барбарин) с боезапасом для Приморской армии.[306]

Воспользовавшись ослаблением натиска противника, командующий Приморской армией произвел перегруппировку сил. Им был отдан приказ о формировании 2-й стрелковой дивизии.[307] В ее состав включались занимавшие оборону в первом секторе 383-й стрелковый полк майора П. Д. Ерофеева, 1330-й стрелковый полк майора А. Т. Макеенок, сводный полк погранвойск НКВД майора Г. А. Рубцова, 51-й артиллерийский полк майора А. А. Бабушкина, а также противотанковый и минометный дивизионы и некоторые отдельные подразделения. Руководство дивизией возлагалось на полковника П. Г. Новикова[308] и военкома полкового комиссара А. Д. Хацкевича. Начальником штаба стал подполковник С. А. Комарницкий, начальником политотдела старший батальонный комиссар А. С. Панько.

В составе 95-й стрелковой дивизии (четвертый сектор) был сформирован 241-й стрелковый полк (командир майор Н. А. Дьякончук). 7-я бригада морской пехоты, пополненная прибывшими с Кавказа двумя батальонами 9-й морской бригады, была выведена в армейский резерв (юго-западнее высоты 201,8).[309]

Командующий ЧФ и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский дал телеграмму начальнику штаба флота И. Д. Елисееву, находившемуся в Туапсе: «Обстановка в Севастополе сложная… Возможно, потребуется оказывать экстренные меры помощи. Вам ежедневно надо иметь в готовности 1 крейсер Басистого, 1 лидер и 2–3 эсминца, надо все время следить, где, в каком положении теплоходы „Украина“, „Абхазия“, „Грузия“, „Крым“, они должны быть на „товсь“, то же Зубков и Гущин».[310]

Военный совет и Политуправление флота совместно с Военным советом и политотделом Приморской армии провели совещание военкомов, начальников политорганов частей и соединений, на котором была проанализирована партийно-политическая работа в войсках и намечены пути дальнейшего ее улучшения. Положительную оценку получила работа военкомов и политорганов секторов, работники которых большую часть времени проводили непосредственно в войсках. Политотдел Приморской армии (начальник бригадный комиссар Л. П. Бочаров) наметил до конца месяца изучить опыт работы политотделов 7-й и 8-й бригад морской пехоты по обеспечению стойкости в обороне; оказать помощь военкомам и политорганам первого и третьего секторов в выполнении приказов командования по удержанию рубежей обороны.[311]

23 — воскресенье

Немецко-фашистские войска предприняли ряд атак, стремясь овладеть высотой 212,1 и д. Камары.[312] Войска СОР отбили все атаки противника и прочно удерживали свои рубежи.

Авиация главной базы: пять Ил-2, шесть МБР-2, шесть И-5 и три И-16 бомбили и штурмовали вражеские войска на подступах к Севастополю. В 15.00 девятка ДБ-3 2-го минно-торпедного полка 63-й авиабригады, которую вели командир полка майор Филипп Костькин и штурман капитан Александр Толмачев, нанесла удар по вражескому аэродрому в Сарабузе. В результате было разбито 30 самолетов и один «Ю-88» сбит в воздухе. Один из самолетов был сбит над целью, остальные благополучно возвратились на кубанский аэродром.[313]

Штаб армии отдал распоряжение о том, что впредь береговые батареи должны бить только по наиболее важным целям и использоваться главным образом для подавления неприятельской артиллерии. Это было вызвано тем, что стволы крупных береговых орудий имели значительный износ, и они менее долговечны, чем полевые орудия.[314]

Командующий Черноморским флотом получил директиву Ставки от 22 ноября № 005070, согласно которой с 16.00 23 ноября Черноморский флот, по задачам охраны Черноморского побережья от Керченского пролива до Батуми включительно, подчиняется командующему Закавказским фронтом.[315] Это побудило вице-адмирала Ф. С. Октябрьского снова поставить вопрос о переносе его флагманского командного пункта на Кавказ. В Ставку была направлена телеграмма:

«…Учитывая, что весь флот базируется [на] базах Кавказа, что эвакуация из Севастополя всего ненужного обороне, всего наиболее ценного закончена, что руководить Азовской флотилией, Керченской, Новороссийской и другими базами, всем флотом, его операциями, будучи оперативно подчинен Козлову, из Севастополя невозможно, прошу Вашего разрешения перенести руководство флотом [в] Туапсе, оставив [в] Севастополе своего заместителя по обороне главной базы контр-адмирала Жукова с небольшим аппаратом, подчинив ему моего заместителя по сухопутным войскам командующего Приморской армией генерал-майора Петрова».[316]

В главную базу прибыл транспорт «Котовский», а крейсер «Коминтерн», минный заградитель «Островский», транспорты «Курск» и «Ногин» покинули главную базу.[317] На борту «Курска» находилось ненужное для обороны имущество отделов тыла флота. Транспорт «Ногин» перевозил оборудование Морского завода и около 800 человек рабочих и эвакуированных граждан. Начальником эшелона являлся главный инженер Морского завода Ф. И. Кравчик.[318]

24 — понедельник

Активных боевых действий немецко-фашистские войска не предпринимали. Только на некоторых участках мелкие группы пытались проникнуть через линию обороны, вероятно, с целью разведки.

В первую половину дня три Ил-3, четыре И-16, пять И-2 и два У-2 бомбили и штурмовали войска противника на подступах к Севастополю. Эту же задачу выполняли и пять ДБ-3, прилетавших с аэродромов Кавказского побережья. 19 самолетов главной базы произвели налет на вражеский аэродром в Сарабузах, где в это время находилось до 40 самолетов противника, и уничтожили на земле 15, а один самолет сбили при взлете.[319]

В главную базу прибыли эсминцы «Железняков» и «Незаможник», канонерская лодка «Красная Грузия», транспорт «Калинин» с маршевыми ротами и боезапасом. Покинули главную базу и взяли курс на Таупсе транспорт «Котовский», имея на борту раненых, эвакуированных граждан и груз санитарного отдела флота, в охранении эсминца «Незаможник», а также канонерская лодка «Красная Грузия», морской буксир «СП-16» с тральщиком № 249 и морским буксиром № 261 на буксире.[320]

Командующий Черноморским флотом приказал начальнику штаба флота и всем командирам соединений и военно-морских баз запретить плавание крейсеров одиночно где бы то ни было. Линкор «Парижская коммуна», крейсеры «Ворошилов» и «Молотов» должны иметь в охранении два эскадренных миноносца или сторожевые корабли типа «Шторм», а крейсеры «Красный Крым» и «Красный Кавказ» — один эскадренный миноносец.[321]

Во второй половине дня немецко-фашистские войска прекратили все атаки. Их ноябрьское наступление на Севастополь провалилось.

* * *

Таким образом, за 25 суток боев противнику удалось лишь на 3–4 км потеснить войска СОР в первом секторе, восточнее Балаклавы, и на 1–2 км — в третьем, в районе деревень Дуванкой, Черкез-Кермен и х. Мекензия. Враг потерял убитыми около 15 тыс. солдат и офицеров, 150 танков, 131 самолет и много другой боевой техники.[322]

Значительные потери понесли и защитники Севастополя. Как отмечается в обзоре боевой деятельности Приморской армии, они составили 16 493 бойца и командира убитыми, ранеными и пропавшими без вести.[323] По утверждению начальника штаба армии Н. И. Крылова, из общего числа потерь 7600 составили раненые. Большинство из них (5700 человек) удалось вывезти на Кавказ.[324]

Успешное отражение первого наступления немецко-фашистских войск на Севастополь было обеспечено организацией активной обороны с использованием выгодных условий местности и умелого инженерного оборудования позиций; четким тактическим взаимодействием армейских и флотских частей, оборонявших город с суши, с береговой, корабельной, зенитной и полевой артиллерией, авиацией флота; гибким маневром сил и средств; наличием общих резервов и резервов секторов; повседневной оперативной партийно-политической работой, сыгравшей огромную роль в морально-политической подготовке войск.

В перерывах между боями инженерные части при активной помощи стрелковых частей и подразделений работали над улучшением и развитием наших позиций. Отрывались окопы и ходы сообщения, устанавливались минные поля, устраивались заграждения и т. д. В ходе ноябрьских боев построено 28 дотов, 145 командных и наблюдательных пунктов, 42 землянки (каждая на 15–30 человек); отрыто 766 окопов на отделение — расчет, 83 щели; установлено 28 км проволочных заграждений разного типа, до 23 тыс. мин, 440 фугасов; выполнена большая работа по расчистке участков обзора и обстрела от лесов и кустарников.[325]

Поддерживая огнем армейские и флотские части на сухопутных рубежах, артиллерия береговой обороны главной базы в ходе ноябрьских боев выпустила по противнику 20 тыс. снарядов. В огневой поддержке войск приняли участие 11 кораблей эскадры Черноморского флота, которые провели 54 стрельбы, израсходовав при этом 2340 снарядов.[326] Артиллерийская поддержка кораблями могла бы быть более эффективной, но после гибели крейсера «Червона Украина» крупные корабли, слабо прикрытые с воздуха, приходили в Севастополь лишь на короткое время. Большая заслуга артиллерии Приморской армии, которая с прибытием в Севастополь сразу же включилась в боевые действия и своим огнем наносила большие потери врагу. Однако полевая артиллерия армии не имела необходимого количества боеприпасов, а флот не имел возможности пополнить его за счет запасов главной базы.

Одновременно с артиллерийской поддержкой боевые надводные корабли обеспечивали морские коммуникации Севастополь — порты Кавказа. Они отконвоировали 114 из 178 транспортов, прошедших в Севастополь и на Кавказ. В ходе ноябрьских боев корабли и суда вывезли из Севастополя 25 600 т различных грузов, 14 930 человек эвакуированного гражданского населения и 5732 раненых и доставили для Приморской армии до 4 тыс. т боеприпасов.[327]

Важную роль в срыве вражеского наступления сыграла зенитная артиллерия главной базы (начальник ПВО полковник Н. К. Тарасов), которая вела огонь не только по вражеским самолетам, но использовалась и как противотанковая артиллерия для ведения огня прямой наводкой по войскам противника.

Большую помощь защитникам Севастополя оказала авиация флота (командующий ВВС генерал-майор авиации Н. А. Остряков). Несмотря на малочисленный состав Севастопольской авиагруппы, ее летчики-черноморцы уничтожили в воздушных боях 38, на аэродромах 54 вражеских самолета, а авиация, действовавшая с аэродромов Кавказа, уничтожила на аэродромах 30 самолетов противника. Наши потери из Севастопольской авиагруппы составили 24 самолета.[328]

Устойчивый и активный характер обороны Севастополя во многом зависел от тыловых органов. В ноябре на них легли большие и ответственные задачи бесперебойного снабжения войск вооружением, боеприпасами, продовольствием, обмундированием и другим необходимым военным имуществом и снаряжением. Кроме того, необходимо было налаживать ремонт находившихся в Севастополе кораблей, а также боевой техники и оружия, выполнять множество разного рода других работ.

Первоначально все эти многогранные задачи решал тыл Черноморского флота, возглавляемый контр-адмиралом Н. Ф. Заяц и военкомом полковым комиссаром Г. И. Рябогиным. С выходом к Севастополю Приморской армии сложные и ответственные задачи решал тыл армии во главе с полковником интендантской службы А. П. Ермиловым. Достаточно отметить, что тыл армии развернул и наладил работу мастерских по ремонту техники, радиоаппаратуры, изготовлению походных кухонь, печей для землянок и блиндажей. Уже в ноябре было отремонтировано 257 автомашин, 21 трактор, 13 танкеток, 38 разных радиоприемников; изготовлено 200 закрытых ведер для подноса пищи, до 8 тыс. котелков, 80 термосов и походных кухонь. Работники тыла на Кавказе организовали пошив теплого обмундирования, ибо запасов его армия не имела. К концу ноября было пошито и доставлено в Севастополь 6 тыс. комплектов суконного обмундирования, 14 500 — ватного, 5 тыс. ватных и меховых полупальто.[329]

«Для ведения войны по-настоящему, — учил В. И. Ленин, — необходим крепкий организованный тыл. Самая лучшая армия, самые преданные революции люди будут немедленно истреблены противником, если они не будут в достаточной степени вооружены, снабжены продовольствием, обучены».[330] Крепкий организованный тыл был особенно необходим для защитников Севастополя, блокированных с суши немецко-фашистскими войсками. Естественно, общим тылом, питавшим Севастополь всем необходимым, была Большая земля. Ближайшим же тылом был город с его трудящимися. Городской комитет обороны, партийная организация проводили большую работу по мобилизации населения на всемерную помощь фронту. На созданном спецкомбинате № 1 и на мелких предприятиях города уже в ноябре было изготовлено 110 минометов 82-мм калибра, 66 тыс. гранат, 33 тыс. мин и много другой военной продукции. Труженицы спецкомбината № 2 пошили первые сотни комплектов обмундирования и белья для воинов.[331]

Предприятия города, особенно вновь созданные спецкомбинаты, испытывали острый недостаток в рабочей силе. Городской комитет обороны обратился к женщинам Севастополя, и они встали к станкам, освоили новые профессии. Трудящиеся города делали все, что было в человеческих силах, для помощи фронту. У станка на предприятии, на железной дороге, в рыбацком колхозе — всюду работали без устали. «Все для фронта!», «Все для победы над врагом!» — лозунги севастопольцев в те дни.

Большую помощь городской парторганизации в налаживании массово-политической работы среди оставшегося населения оказала группа работников Крымского обкома партии во главе с секретарем по пропаганде Ф. Д. Меньшиковым, а также местная печать. До 1 ноября в Севастополе выходила газета городского комитета партии и городского Совета депутатов трудящихся «Маяк коммуны» (редактор С. В. Суковский), а с 1 ноября стала выходить областная газета «Красный Крым» (редактор Е. П. Степанов). Газеты призывали трудящихся города самоотверженно трудиться для фронта, широко освещали достижения передовиков производства, героические подвиги воинов армии и флота в обороне Севастополя.

Немаловажное значение в обеспечении срыва планов противника играла повседневная и целеустремленная партийно-политическая работа, проводимая с личным составом войск Севастопольского оборонительного района. Всеми ее формами доводилась до защитников военная политика партии и Советского правительства, раскрывались цели и характер войны, укреплялась их вера в победу, воспитывалась жгучая ненависть к немецко-фашистским захватчикам. Повышению политико-морального состояния войск, укреплению их дисциплины способствовала печатная пропаганда. В Севастополе выходили газета Черноморского флота «Красный черноморец» (редактор бригадный комиссар П. И. Мусьяков) и Приморской армии «За Родину» (редактор полковой комиссар Н. М. Курочкин), а также многотиражные газеты: 7-й бригады морской пехоты — «В бой за Родину» (редактор политрук В. Кузьмин), 8-й бригады морской пехоты — «Во славу Родины» (редактор политрук А. Романов), береговой обороны — «Защитник Севастополя» (редактор политрук К. Журавлев). Выходили многотиражки на линкоре и на всех крейсерах.

Очень сложные задачи в дни ноябрьских боев решали флотские медики во главе с начальником медико-санитарной службы бригвоенврачом С. Н. Золотухиным и медики Приморской армии во главе с начальником медико-санитарной службы военврачом 2 ранга Д. Г. Соколовским. В первую очередь необходимо было создать госпитальную базу, развернуть работу медсанбатов. В этом деле незаурядные организаторские способности проявили начальники госпиталей и медсанбатов A. В. Блиндер, В. Г. Любарский, В. С. Варшавский и др. Опытные хирурги армии военврачи В. Е. Шевель, B. И. Анисимова, С. М. Кеймах, В. С. Галентерник и другие во главе с главным хирургом армии профессором В. С. Кофманом сутками не выходили из операционных. Они боролись за жизнь защитников города до тех пор, пока могли стоять на ногах.

Существенную помощь защитникам Севастополя в срыве планов немецко-фашистских захватчиков оказали народные мстители. Подготовка к партизанской войне в Крыму началась в первые месяцы войны. Выполняя директиву СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 г., Крымский обком партии, местные партийные и советские организации проделали большую работу по комплектованию партизанских отрядов, которые создавались во всех городах и сельских районах области.

К началу обороны Севастополя 25 партизанских отрядов действовали в тылу врага. В конце октября — первой половине ноября в партизанские отряды влилось 1315 красноармейцев, краснофлотцев, командиров и политработников 51-й и Приморской армий, артиллерийских частей и морской пехоты Черноморского флота,[332] не сумевших прорваться в Севастополь. Среди них 438 командиров и политработников, в том числе генерал-майор Д. И. Аверкин, полковник И. Т. Лобов, подполковник Б. Б. Городовиков, майор И. В. Харченко, капитаны И. Г. Кураков, Н. П. Ларин, Д. Г. Исаев, военкомы А. Аединов, П. Лахтиков, М. Халанский и др.

Из военнослужащих были созданы три самостоятельных партизанских отряда, которые возглавили подполковник Б. Б. Городовиков, капитан Д. Г. Исаев и политрук А. Аединов. Эти отряды получили название красноармейских.[333] Значительная часть военнослужащих влилась в ранее существующие партизанские отряды, что положительно сказалось на повышении их боеспособности. Таким образом, в середине ноября 1941 г. на сравнительно небольшой территории Крыма действовало 28 партизанских отрядов численностью 3734 человека.[334] Общее руководство ими осуществлял Крымский штаб партизанского движения, который возглавлял бывший руководитель партизанского движения в Крыму в годы гражданской войны, полковник Алексей Васильевич Мокроусов. Комиссаром Крымского штаба партизанского движения был секретарь Симферопольского горкома ВКП(б) С. В. Мартынов.

Партизаны минировали дороги, взрывали мосты, пускали под откос железнодорожные составы с войсками и боевой техникой, нападали на колонны войск противника из засад. Не случайно немецко-фашистское командование издало приказ, запрещающий войскам останавливаться в лесах.[335] Народные мстители рвали телеграфно-телефонную связь, сообщали командованию СОР и Приморской армии ценные разведывательные данные о скоплении живой силы и техники противника.

Глава 2. ОТРАЖЕНИЕ ВТОРОГО НАТИСКА

Период небольшой передышки (25 ноября — 16 декабря 1941 г.) после успешного отражения первого планомерного наступления противника на Севастополь был использован обеими сторонами для подготовки к новым боям.

Командование СОР предпринимало срочные меры по укреплению и совершенствованию всех видов обороны, в первую очередь сухопутной. Проводились работы по восстановлению и совершенствованию инженерного оборудования рубежей, по ремонту и строительству новых дотов, дзотов и других сооружений. Особенно большой размах получила эта деятельность с получением приказа Ставки ВГК от 28 ноября. В нем отмечалось, что на фронтах явно неудовлетворительно, как в тактическом, так и в техническом отношении, применяются инженерные заграждения, отсутствует заблаговременная подготовка полос на большую глубину, что не внедряется широко такое простое и давно применяемое в русской армии средство, как завалы и засеки. Ставка потребовала от всех командиров больше учить подчиненных правилам и приемам самоокапывания, инженерному оборудованию занимаемых рубежей, покончить с недооценкой инженерной службы, с неправильным использованием инженерных средств и войск.[336]

Отражение второго наступления противника (17.12.1941 — 01.01.1942)

Исходя из конкретной обстановки, учитывая ограниченность сил и средств, Военный совет Черноморского флота утвердил план по организации обороны Севастополя. Выполняя его, к началу второго наступления немецко-фашистских войск на Севастополь в СОР было 61 артиллерийский и 224 пулеметных дотов и дзотов, много других сооружений[337] (см. Приложение № 13).

За счет орудий, снятых с поврежденных эсминцев «Совершенный» и «Быстрый», затопленного в бухте крейсера «Червона Украина», было установлено семь новых стационарных береговых батарей. Они располагались: на Малаховом кургане № 111 (701) два 130-мм орудия (командир капитан-лейтенант А. П. Матюхин), в районе бухты Матюшенко № 112 (702) два 130-мм орудия (командир капитан И. Н. Никитенко), в районе Английского кладбища № 113 (703) два 130-мм орудия (командир лейтенант Г. И. Денисенко), на х. Дергачи № 114 (704) два 130-мм орудия (командир старший лейтенант П. С. Рабинович), в районе ст. Мекензиевы Горы № 115 (705) два 130-мм орудия и два 100-мм орудия (командир лейтенант В. И. Дуриков), на Максимовой даче № 116 (706) два 130-мм орудия (командир старший лейтенант П. И. Мельников) и в балке совхоза № 10 батарея № 19[338] два 152-мм орудия[339] (командир капитан М. С. Драпушко). Батарея № 112 (702) вошла в состав 2-го дивизиона береговой обороны, батарея № 116 (707) — в состав третьего дивизиона, а батареи № 111, 113, 114 и 115 — в состав вновь сформированного 4-го (177) отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны (командир дивизиона майор В. Ф. Моздалевский, военком батальонный комиссар П. П. Павлык, начальник штаба капитан-лейтенант М. X. Гольденцвейг).

Большинство вновь установленных батарей были укомплектованы личным составом кораблей, с которых были сняты орудия.

Ставка ВГК непосредственно занималась решением вопросов, связанных с укреплением обороны и усилением войск СОР. По ее указанию в Севастополь морем доставлялись маршевые пополнения, части и соединения, боевая техника, боезапас и оружие. Затем вопросы, связанные со снабжением войск СОР всем необходимым, Ставка возложила на Закавказский фронт.

Для снабжения войск широко использовалась местная промышленность. Только за первые десять дней декабря на предприятиях города было изготовлено 93 миномета, 8 тыс. гранат, 4439 мин для минометов, 9650 противотанковых мин и много другой боевой техники и оружия.[340]

По приказанию заместителя командующего СОР по сухопутной обороне генерал-майора И. Е. Петрова была осуществлена комплексная проверка секторов по вопросам готовности частей к отражению нового вражеского наступления, боевой службы, организации взаимодействия с разнородными силами, организации связи и др. Каждый сектор проверялся специально назначенной группой командиров Приморской армии и береговой обороны. Сам И. Е. Петров возглавил группы по проверке первого и четвертого секторов, группа командиров под руководством генерал-майора П. А. Моргунова проверяла третий сектор, третью группу, которая проверяла второй сектор, возглавил начальник штаба Приморской армии полковник Н. И. Крылов.

Проверка выявила как положительные, так и отрицательные стороны. Не везде, например, была налажена устойчивая локтевая связь с соседями, нечетко работала связь при внезапном вызове артиллерийского огня. На переднем крае не всегда соблюдался должный порядок, имелись факты нарушения бдительности, в некоторых местах землянки оказались необорудованными, ходы сообщения недостаточно глубокими. Противник находился в 200–300 м, а личный состав иногда отдыхал скученно. Не везде был четко налажен подвоз и поднос боезапасов.

После проверки всех частей И. Е. Петров издал приказ с анализом состояния частей и соединений и конкретными указаниями, направленными на устранение выявленных недостатков.[341]

В период подготовки к новым боям значительно активизировалась политико-воспитательная работа среди всех категорий личного состава войск и населения города. По-прежнему главным в партийно-политической работе оставалось воспитание у воинов стойкости в обороне, верности военной присяге, безграничной любви и преданности коммунистической партии, Родине, своему народу. Если в начале войны у многих воинов не было достаточно полного представления о враге, его моральном облике и преступных целях, то они начали постепенно осознавать всю глубину опасности вражеского нашествия, освободились от иллюзий, что под зеленой курткой немецкого солдата бьется человеческое сердце,[342] начали по-настоящему ненавидеть немецко-фашистских захватчиков и мстить им.

Известный снайпер севастопольской обороны Л. М. Павличенко в одном из выступлений отмечала: «Когда я пошла воевать, у меня была только злость на гитлеровцев за то, что они нарушили нашу жизнь, за то, что напали на нас. Но то, что я увидела потом, породило во мне чувство такой неугасимой ненависти, что ее трудно выразить чем-нибудь другим, кроме как пулей в сердце фашиста».[343]

М. И. Калинин подчеркивал: «Для нас ненависть к врагу священна. Каждый советский гражданин, в котором есть хотя капля горячей крови, должен зажечься лютой ненавистью к поработителям свободы, культуры, человечества. Наше чувство ненависти должно подняться на высоту величайшего народного героизма. И в пламени народного негодования и ненависти фашистская армия превратится в груду пепла».[344]

Воспитывая у защитников Севастополя ненависть к врагу, политорганы и партийные организации, командиры и политработники добивались, чтобы эта ненависть была их движущей силой. Воинам разъяснялось, что только тот по-настоящему ненавидит врага и действительно стремится к победе, кто проявляет стойкость и упорство в боях, отлично владеет оружием, соблюдает воинскую дисциплину и революционную бдительность.

Горком и райкомы партии особое значение придавали массово-политической работе среди населения. Партийная организация города насчитывала в своих рядах не более 700 человек вместо 3500 перед началом войны, но немногочисленный отряд коммунистов являлся боевым организатором масс. На предприятиях, в учреждениях, командах МПВО, в убежищах — всюду работали агитаторы-коммунисты. Личным примером, призывным словом они сплачивали людей, воспитывали у них безграничную любовь к Родине и ненависть к поработителям.

Большие трудности возникли в снабжении продовольствием. Тогда заведующая оргинструкторским отделом горкома партии Анна Михайловна Михалева совместно с секретарем партийной организации горторга Зинаидой Сутыриной сумели мобилизовать сотрудников горторга, и снабжение населения по всем уголкам города было налажено.[345]

Руководство рыбколхоза «Рыбацкая коммуна»: И. Е. Евтушенко (председатель колхоза), В. И. Котко (секретарь партийной организации) решили во что бы то ни стало организовать ловлю рыбы для трудящихся и защитников города. Они добились возвращения сетей, изъятых военным командованием, мобилизовали колхозные кадры и, несмотря на частые артобстрелы, ежедневно вылавливали рыбу.

Когда снаряд, попавший в главный корпус электростанции, повредил котел, сменный мастер коммунист Г. Ф. Красненко первым бросился к месту аварии и с опасностью для жизни предотвратил взрыв. Коммунист Д. Н. Загордянский, работавший на центральной понижающей подстанции мастером, не обращая внимания на рвущиеся близко снаряды, сумел предотвратить аварию, которая могла произойти от повреждения трансформатора.

Командование 11-й немецкой армии, в свою очередь, укрепляло занимаемые позиции под Севастополем в инженерном отношении, подтягивало артиллерию, танки и авиацию, перебрасывало дополнительные силы с Керченского полуострова. В течение первой половины декабря враг сумел перебросить под Севастополь две немецкие пехотные дивизии и часть румынских войск.

В период небольшой передышки происходили бои местного значения. Как противник, так и защитники Севастополя нередко вели артиллерийский огонь на подавление батарей, по скоплениям войск и ближайшим тылам. Продолжала действовать с обеих сторон и авиация, которая осуществляла не только разведку, но и наносила бомбоштурмовые удары по войскам и командным пунктам.

Оперативная обстановка, сложившаяся к середине декабря на советско-германском фронте, была неблагоприятной для противника. Успешное контрнаступление под Москвой привело к поражению немецко-фашистских войск группы армий «Центр». Одновременно советские войска развернули наступление в районе Тихвина и также разгромили противника. На Южном фронте наши войска мощным ударом освободили Ростов и вынудили вражеские войска к отходу на Таганрог. В такой благоприятной для нас обстановке еще до начала второго вражеского наступления на Севастополь началась разработка операции по высадке крупного десанта на Керченский полуостров. С началом операции предусматривалось войскам СОР начать наступательные действия в направлении на Симферополь с задачей атаковать силы противника и не допустить возможности вывода его резервов на керченское направление.[346]

Для подготовки к десантной операции требовалось определенное время, и жизнь внесла свои коррективы в замыслы советского командования. Войскам СОР вместо планируемого наступления пришлось бросить все силы для отражения нового наступления противника, которое он начал 17 декабря. Десантная операция в Крым будет проведена в ходе решающего сражения за Севастополь и сыграет огромную роль в срыве планов немецкого командования по овладению главной базой флота.

Вопрос о начале декабрьского наступления противника и сегодня обсуждается как среди участников боев, так и на страницах печати. Некоторые авторы утверждают, что переход войск 11-й армии в наступление не был неожиданностью.[347] Однако свидетельства многих очевидцев, в том числе и ряда руководителей обороны, говорят о том, что новое наступление вражеских войск было совершенно неожиданным.

Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский, член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков отмечают, что командование СОР было убеждено в том, что противник не располагает достаточными силами для нового решительного наступления в ближайшее время, а высадка десанта в восточной части Крыма снимет угрозу с главной базы.[348]

Н. И. Крылов пишет: «Некоторые наши товарищи начинают даже сомневаться, будут ли фашисты еще раз наступать на Севастополь. До того ли, мол, теперь немцу?»[349] Командир 25-й стрелковой дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец отмечает, что немцы перешли в наступление раньше, чем мы предполагали. Даже начавшееся вражеское наступление первоначально было принято за разведку боем, но вскоре стало ясно: противник начал штурм севастопольских рубежей.[350] Еще в ночь на 17 декабря «не знали, не предчувствовали, что истекают последние часы передышки»,[351] — пишет военком 8-й бригады морской пехоты бригадный комиссар Л. Н. Ефименко.

Одной из причин сложившейся ситуации была недостаточность достоверных сведений о противнике, т. е. слабо налаженная работа разведки. «Сведениями о том, что штурм должен начаться следующим утром, армейская разведка не располагала»,[352] — утверждает Н. И. Крылов.

Командование СОР допустило просчеты в определении направления главного удара противника, если он начнет второе наступление на главную базу. Заместитель командующего СОР по сухопутной обороне, командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров и заместитель командующего флотом по обороне главной базы контр-адмирал Г. В. Жуков считали, что в случае нового наступления на Севастополь немецко-фашистские войска, как и в ноябре, нанесут главный удар с юго-восточного направления, т. е. вдоль Ялтинского шоссе.[353]

Вот что пишет по этому вопросу в своих мемуарах Маршал Советского Союза Н. И. Крылов, который в период обороны Севастополя был начальником штаба Приморской армии: «Генерал Петров считал весьма вероятным, что при следующем наступлении немцев главные события снова развернутся вдоль Ялтинского шоссе, поскольку здесь можно шире, чем на других направлениях, использовать танки.

Левый фланг представлялся Петрову менее опасным не только потому, что на том направлении фронт отстоял пока значительно дальше от города — в наших руках находились и Мамашай и Аранчи. Там существовало такое серьезное препятствие для продвижения врага, как Северная бухта… Однако предположение, что противник повторит главный удар там, где наносил его в прошлый раз, не оправдалось».[354]

Совершенно противоположного мнения [видимо, пропущено слово «придерживался». — Прим. lenok555] генерал-майор П. А. Моргунов, являвшийся в дни обороны Севастополя комендантом береговой обороны. Он утверждает, что «направления ударов противника были определены довольно точно. Последующие события подтвердили эти выводы».[355] Трудно предполагать, чем руководствовался автор, но его утверждение бездоказательно, и с ним нельзя согласиться.

Прав Н. И. Крылов. Такого же мнения и некоторые другие руководители обороны. В частности, генерал Н. К. Рыжи, начальник артиллерии СОР и Приморской армии в дни обороны Севастополя, пишет: «Мы затруднялись определить, где именно противник нанесет теперь главный удар. Тем не менее, очевидно, следовало принять меры к усилению обороны в третьем секторе и особенно на правом фланге четвертого, то есть в долине Бельбека, а также между Бельбеком и Качей. Это следовало сделать уже потому, что 8-я бригада морской пехоты почти не имела боевого опыта и оставалась без своей артиллерии, а в 95-й дивизии недоставало одного стрелкового полка (он находился во втором секторе). Командование армии допустило определенный просчет, не использовав всех возможностей для усиления войск на этих направлениях».[356]

События тех дней действительно подтверждают, что командование СОР допустило просчеты в определении направления главного удара противника. Этим объясняется, что оно поддерживало наибольшую плотность обороны во втором секторе и на примыкающих к нему флангах первого и третьего. Анализ расстановки наших сил по секторам показывает, что в первом наши войска по численности почти не уступали противнику, во втором — преимущество было на нашей стороне (здесь была достигнута и самая высокая плотность нашей обороны — батальон на 546 м). В третьем секторе преимущество в силах было на стороне противника, а в четвертом он имел более чем двойное превосходство. Плотность нашей обороны здесь составляла соответственно батальон на 920 и 1800 м, позиции были оборудованы в инженерном отношении слабее, чем в первом и втором секторах.[357]

Руководствуясь предположением, что противник повторит главный удар там, где наносил его в прошлый раз, командующий Приморской армией не дал добро на возвращение в четвертый сектор 161-го стрелкового полка 95-й стрелковой дивизии, который в период тяжелых ноябрьских боев был переброшен на правый фланг обороны с левого.[358] Оставался во втором секторе и 31-й полк 25-й стрелковой дивизии. Да и резервы армии (388-я стрелковая, 40-я кавалерийская дивизии и 7-я бригада морской пехоты) были расположены ближе ко второму сектору. И не случайно в первый же день нового вражеского наступления пришлось исправлять ошибку — большую часть резервов перебросить в четвертый и третий сектора,[359] где противник наносил главный удар.

Второе вражеское наступление на Севастополь, начатое 17 декабря, продолжалось по 1 января 1942 г. Оно, как и первое, провалилось. Войска СОР, несмотря на огромные трудности, сумели удержать главную базу флота.

НОЯБРЬ

25 — вторник

На сухопутных рубежах главной базы части Приморской армии удерживали прежние рубежи.

Противник атак не производил, но вел редкий артиллерийский, минометный и ружейно-пулеметный огонь.[360]

Авиация флота, базировавшаяся на Кавказское побережье, на рассвете бомбардировала вражеские войска на Керченском полуострове. Произведено 22 самолето-вылета. Один МБР-2 не вернулся с задания, другой потерпел аварию при взлете, а третий сделал вынужденную посадку в районе д. Лазаревская.[361] Авиация главной базы за день сделала 87 самолето-вылетов, из них на бомбардировку и штурмовые удары — 44. Бомбардировочно-штурмовые удары были нанесены по скоплениям вражеских войск в пунктах Кучук-Мускомья, Алсу и в районе горы Ташлык. Уничтожено четыре автомашины и до двух взводов противника.[362]

Командование СОР было убеждено, что на следующий день немецко-фашистские войска начнут новое наступление и предпринимало соответствующие меры.[363] Состоялось совещание Военного совета флота. Заместитель командующего по сухопутной обороне, командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров сообщил, что противник подтягивает новые силы и готовится к наступлению, которое возможно во второй половине дня 26 ноября. Тут же он огласил подготовленную директиву с соответствующими указаниями войскам. Она требовала от комендантов секторов проверить готовность всех огневых средств на вероятных подступах, усилить оборону наиболее опасных участков, артиллерии пристрелять рубежи. Подтянуть резервы, произвести минирование на опасных направлениях, подготовиться к отражению танков, обозначить передний край обороны для безопасности действий нашей авиации.[364]

Командование СОР одобрило проект директивы, потребовав от присутствующих боевой готовности подчиненных им частей.

Заместитель начальника Главного морского штаба запросил командующего ЧФ, прибыли ли в Севастополь 12 маршевых и 2 пулеметные роты, направленные по распоряжению НКО Щаденко.[365] Командующий флотом ответил, что эти маршевые роты еще не прибыли, только что получено сообщение о прибытии их в Новороссийск.[366]

Командующий ЧФ и СОР получил телеграмму заместителя НК ВМФ адмирала И. С. Исакова, в которой предлагалось более эффективно использовать подводные лодки, а также указывалось, что «операции подводных лодок типа „М“ в северо-западном районе проводить с заходом в Севастополь; увеличить напряжение подводных лодок в операциях на коммуникациях противника, которые не подвергались ударам авиации и надводных кораблей».[367]

26 — среда

Войска СОР занимали следующие рубежи.[368] Первый сектор (комендант генерал-майор П. Г. Новиков) — войска 2-й стрелковой дивизии (383-й и 1330-й стрелковые полки и полк НКВД) и 161-й полк 95-й стрелковой дивизии — берег моря, северо-западные склоны высоты 212,1, совхоз «Благодать», высоты 164,9 и 123,3, д. Карань. На огневых позициях в районе сектора располагался 51-й артиллерийский полк.

Второй сектор (комендант полковник И. А. Ласкин) — 514-й полк 172-й стрелковой дивизии, 31-й полк 25-й стрелковой дивизии, 1-й Севастопольский полк морской пехоты, 2-й полк морской пехоты и 80-й отдельный разведывательный батальон Приморской армии — Камары, Нижний Чоргунь, дорога 2,5 км юго-западнее Шули, 2 км западнее высоты 269,0, 1 км западнее х. Мекензия. На огневых позициях в районе сектора — 52-й артиллерийский полк.

Третий сектор (комендант генерал-майор Т. К. Коломиец) — 54-й и 287-й полки 25-й стрелковой дивизии, 3-й полк морской пехоты, 2-й Перекопский полк морской пехоты — 1 км западнее х. Мекензия, высоты 319,6 — 278,4 и 175,8. На огневых позициях в районе сектора — 69-й артиллерийский и 99-й гаубичный артиллерийский полки.

Четвертый сектор (комендант генерал-майор В. Ф. Воробьев) — 90-й и 241-й полки 95-й стрелковой дивизии,[369] 8-я бригада и 18-й батальон морской пехоты — высота 165,4, западнее высоты 132,3, 1 км севернее д. Аранчи, высота 57,0 и далее до моря.

40-я кавалерийская дивизия (командир полковник Ф. Ф. Кудюров), 7-я бригада морской пехоты (командир полковник Е. И. Жидилов) и местный стрелковый полк (командир полковник Н. А. Баранов) находились в резерве командующего армией.

Противник вел беспорядочный артиллерийский и пулеметный огонь по боевым порядкам войск СОР и тылам,[370] но в наступление, как предполагало командование Приморской армии, не перешел.

В свою очередь, тяжелые батареи береговой обороны главной базы вели огонь по ближайшим тылам противника. Шесть МБР-2 и два ГСТ бомбили войска противника в Варнутке; три Ил-2 и четыре И-16 штурмовали вражескую пехоту юго-восточнее д. Нижний Чоргунь и высоту 253,7. Из-за плохой видимости результатов удара самолеты не наблюдали. Пять И-5, вылетевшие бомбить войска противника в районе Черкез-Кермен, и семь самолетов, вылетевших на разведку, возвратились, не выполнив задания из-за низкой и сплошной облачности.[371]

Командование 8-й бригады морской пехоты (командир полковник В. Л. Вильшанский, военком бригадный комиссар Л. Н. Ефименко) решило провести разведку боем. Доложили о замысле генералу И. Е. Петрову, который одобрил инициативу. «Нельзя оставлять врага в покое. Надо его тревожить, чтобы не вздумал считать нас слабее себя»,[372] — сказал он. После подробного ознакомления с планом разведки, командарм посетил бригаду, беседовал с бойцами и командирами, интересовался ходом подготовки разведчиков.

В этот день Военный совет флота направил начальнику штаба Закавказского фронта генералу Ф. И. Толбухину и наркому ВМФ адмиралу Н. Г. Кузнецову телеграмму: «Для прочной обороны Севастополя требуется: одна стрелковая дивизия полного состава, один танковый батальон, один гвардейский дивизион PC. Требуются орудия: полковых 76-мм — 24; дивизионных 76-мм — 24; 152-мм пушек-гаубиц образца 1937 г. — 12; минометов — 52; станковых пулеметов — 56; ручных пулеметов — 96. Пополнять снарядами ежедневно по 1/4 боекомплекта. Создать неснижаемый запас боезапаса до 5 боекомплектов… Каждую неделю подавать четыре маршевые стрелковые роты и одну пулеметную. Перевозки и обеспечение кораблями флота. Погрузка Новороссийск — Поти. Жду решений. Октябрьский. Кулаков».[373]

Бюро Севастопольского горкома партии на своем заседании обсудило вопрос об эвакуации населения, в первую очередь женщин и детей.[374] Было принято решение в каждом районе создать группы агитаторов, которые проводили бы широкую разъяснительную работу среди населения о необходимости эвакуации, ибо никто из города уезжать не хотел. Ответственным за данный участок был назначен секретарь горкома комсомола Саша Багрий.

Народный комиссар ВМФ в телеграмме указал Военному совету ЧФ, что успешность обороны Севастополя и действий нашего флота во многом зависят от активности авиации противника. Авиация ЧФ редко бьет по вражеским аэродромам. Необходимо обратить внимание на уничтожение немецкой авиации в Крыму, выделив для этой цели специальную часть, но не забывая при этом действий и по вражеским войскам.

Недопустимо слабо используется огонь корабельной артиллерии для поддержки войск, несмотря на приказания создать для этой цели специальный отряд из старых крейсеров и эскадренных миноносцев. Необходимо вместо подводных лодок шире использовать надводный флот для обстрела расположений противника на Крымском побережье.

Большие потери личного состава от минометного огня показывают, что войска плохо окапываются и слабо развита система блиндажей и укрытий.

Необходимо научить войска окапываться и создать развитую систему оборонительных сооружений во всю глубину обороны.[375]

Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике в этот день записал: «В районе Севастополя происходит артиллерийская дуэль. Кажется, противник подготавливает эвакуацию».[376] Если с первой частью высказывания немецкого генерала в какой-то степени можно согласиться, то вторая, хотя и высказанная не совсем уверенно, не выдерживает никакой критики. Ни о какой эвакуации войск, ее подготовке не шло и речи, не было и попыток к разработке документов на этот счет.

27 — четверг

Ни на одном из участков противник активности не проявлял.

Войска СОР совершенствовали сухопутную оборону, а 8-я бригада морской пехоты частью сил с 3.00 вела разведку боем. Первая ударная группа (командир старший лейтенант Я. Г. Кибалов и политрук А. П. Иванов), перебив вражеское боевое охранение, ворвалась на окраину д. Калымтай. Вторая группа (командир лейтенант А. П. Савельев и политрук Г. Н. Бубнов) также успешно продвигалась вперед. К 6.00 разведчики вышли на линию высот 69,8 — 138,5 — д. Калымтай. Однако вскоре они подверглись сильному обстрелу противником и вынуждены были отступать. Захватив пленных и трофеи, разведчики в тот же день вышли в расположение бригады.[377]

Разведка помогла установить расположение частей и подразделений 22-й немецкой дивизии, развернутых против бригады.

Командование СОР настойчиво просило вышестоящее командование ускорить подачу в Севастополь пополнений и оружия. Ф. С. Октябрьский сообщил в Наркомат обороны, что получено лишь 3000 самозарядных винтовок, 47 станковых и 50 ручных пулеметов.[378]

Начальник штаба ЧФ контр-адмирал И. Д. Елисеев в телеграмме командирам военно-морских баз и командиру охраны водного района главной базы указал, что охране транспортов в море уделяется мало внимания, нарушаются элементарные правила тактики: конвоиры выходят из баз после транспортов и входят в порты первыми, оставляя суда в узких местах без защиты; командиры конвоев не требуют держать строй, караван на переходе растягивается, что нарушает систему его ПВО.

Отсутствует четкое руководство отражением атак противника; штабы баз не составляют ордеров конвоирования, а передоверяют это командирам сторожевых катеров и тральщиков и плохо их инструктируют.[379]

28 — пятница

Немецко-фашистские войска активности не проявляли. Вероятно, это объяснялось тем, что верховное командование определило сроки нового решительного наступления на Севастополь и войска противника были заняты подготовкой к нему. Как теперь стало известно, в этот день генерал Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Штурм Севастополя намечен на 8.12 (продолжительность штурма 4–5 дней)».[380]

Войска СОР не только совершенствовали свою оборону, но и активно воздействовали на противника артиллерией. Прибывшие из Поти линкор «Парижская коммуна» (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко, военком полковой комиссар В. Г. Колодкин) и эсминец «Смышленый» (командир капитан-лейтенант В. М. Тихомиров-Шегула, военком старший политрук В. П. Вепперс) в 0 ч 14 мин легли на боевой курс в районе мыса Фиолент, между линией берега и внутренней кромкой минного заграждения района главной базы, и при 12-узловой скорости хода открыли огонь по пунктам сосредоточения вражеских войск и боевой техники — Кучук-Мускомья, Байдары, Варнутка, Хайто. Линкор выпустил 100 305-мм и 300 120-мм снарядов, «Смышленый» — 120 130-мм снарядов.[381] Общий вес выпущенных кораблями снарядов составил 90 т. Противник не сумел организовать противодействие нашим кораблям, и они 29 ноября благополучно возвратились в Поти.

Стрельба велась по площади с частичной корректировкой моряками севастопольских постов, расположенных на господствующих высотах. Для облегчения корректировки огня артиллеристы Приморской армии применили осветительные снаряды, которые рвались высоко над целями.[382] О том, какой был нанесен урон противнику, судить трудно. По данным же партизан, немцы понесли большой урон. Бесспорно и то, что артиллерия крупных кораблей оказала большую моральную поддержку защитникам города. «Сам тот факт, что любые корабли могли прийти и приходили на помощь Севастополю, говорил людям убедительнее всяких слов: Черное море остается нашим, господствует на нем наш флот!»,[383] — пишет в своих мемуарах Н. И. Крылов.

Авиация главной базы из-за тяжелых метеорологических условий боевых действий не вела.

Начальник штаба СОР капитан 1 ранга А. Г. Васильев донес в Главный морской штаб, что из всего запланированного пополнения в Севастополь на 28 ноября прибыло лишь четыре маршевые роты в составе 1000 человек без оружия.[384]

Командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил шифротелеграмму народного комиссара ВМФ:

1). При всех случаях, как бы обстановка ни казалась критической, иметь резервы и транспорт для маневрирования ими. Израсходованный резерв быстро восстанавливать за счет приведения в порядок потрепанных частей и мобилизации пополнений.

2). Заставить по опыту Ханко боевые части зарываться в грунт, несмотря на его каменистость.

3). Всеми мерами высвобождать оружие из учреждений, складов, тылов, управлений и давать на фронт.

4). Не считаясь ни с какими штатами, высвобождать боеспособных людей для фронта, заменяя их пожилыми и сокращая число должностей и сотрудников.[385]

В главную базу прибыли: танкер «Москва» (командир старший лейтенант Б. С. Кузьмин) с грузом котельной воды и бензина, транспорт «Чапаев» (капитан А. И. Чирков) с боеприпасами, в охранении крейсера «Красный Крым» (капитан 2 ранга А. И. Зубков) и эсминца «Железняков» (капитан-лейтенант В. С. Шишканов).[386]

29 — суббота

На сухопутных рубежах главной базы изменений не произошло. Противник активных наступательных действий не предпринимал. Во второй половине дня вражеская артиллерия произвела обстрел аэродрома «Херсонесский маяк», в результате один наш самолет получил повреждение. Самолеты противника произвели разведку вдоль линии фронта и объектов главной базы. Плавучая батарея № 3 (командир старший лейтенант С. Я. Мошенский, военком старший политрук Н. С. Середа) сбила «Ме-109».[387] Это была необычная батарея.

В Севастополе уже давно находился когда-то построенный огромный, водоизмещением около 4 тыс. т, отсек — часть корпуса линейного корабля. Длина отсека 44 м, ширина — 42 м, высота — 15 м. Он предназначался для проверки прочности конструкции корпуса при подводных взрывах. Отсек решили использовать под зенитную плавбатарею. Инициатором создания такой батареи был капитан 2 ранга Г. А. Бутаков, внук известного русского адмирала Г. И. Бутакова.

Строительство батареи осуществлялось рабочими Севастопольского морского завода во главе с инженером В. А. Лозенко. Участвовал в работах и личный состав будущей батареи. За 17 суток на необычном корабле в трех батареях, которыми командовали лейтенанты Николай Лопатко, Семен Хигер и Николай Даньшин, было установлено два 130-мм орудия, четыре 76-мм и четыре 37-мм пушки, два пулемета ДШК и прожектор.

16 августа 1941 г. буксиры вывели батарею на внешний рейд и она стала на мертвый якорь в 4-х милях к северо-западу от входа в главную базу. Ее экипаж (130 человек) получил боевую задачу — прикрыть Севастополь от налетов вражеской авиации со стороны моря. На второй день батарея впервые открыла огонь по вражеским самолетам. 10 ноября батарею отбуксировали в Казачью бухту и для придания ей большей устойчивости посадили на мель. Отсюда батарейцы прикрывали зенитным огнем главную базу, особенно Херсонесский аэродром.

Войска СОР совершенствовали сухопутные рубежи обороны, особенно в инженерном отношении. Авиация главной базы произвела 59 самолето-вылетов, из них на разведку — 5, на прикрытие базы — 31 и на штурмовые действия — 23. Штурмовые удары нанесены по скоплениям войск противника в районе Варнутки и Кучук-Мускомья.[388]

Командующий ЧФ и СОР приказал начальнику штаба флота, находившемуся на Кавказе, и командиру отряда легких сил подготовить выход крейсера «Молотов» с двумя эскадренными миноносцами для обстрела скоплений войск противника в районе Севастополя. Ориентировочно стрельба намечалась на 30 ноября с 22 до 23 ч с маневрированием за внутренней кромкой минного заграждения.[389]

В Севастополе получено сообщение Совинформбюро, что в 18.00 29 ноября советские войска выбили противника из Ростова-на-Дону. Это известие вызвало большой подъем в войсках оборонительного района.

Удары крымских партизан по врагу становились все более ощутимыми. Некоторые операции партизан завершались изгнанием немцев из населенных пунктов и восстановлением там Советской власти. Так, группа отрядов под командованием И. Г. Генова заняла несколько деревень Карасубазарского (Белогорского) района и удерживала их в течение несколько месяцев, до подхода крупных сил немецко-фашистских войск.[390]

Командующий 11-й немецкой армией Э. Манштейн вынужден был признать, что «партизаны стали реальной угрозой с того момента, когда мы захватили Крым (в октябре — ноябре 1941 г.)». Немецко-фашистское командование встало перед необходимостью охранять мосты, дороги, линии связи, конвоировать обозы. 29 ноября Э. Манштейн в своем приказе обращал внимание войск на то, что борьба позади фронта также продолжается. Этим же приказом он создал специальный штаб по борьбе с партизанами.[391]

30 — воскресенье

На сухопутных рубежах обороны изменений не произошло. Противник активности не проявлял.

С 22 ч 05 мин до 22 ч 50 мин крейсер «Красный Крым» и эсминец «Железняков», стоя на якоре в Северной бухте, обстреляли скопление противника в районе д. Шули, лесничества, высоты 198,4 и д. Черкез-Кермен. Стрельба велась без корректировки.[392]

Используя передышку, войска СОР проводили большую работу по восстановлению и совершенствованию инженерного оборудования рубежей. На данный день только на главном рубеже было восстановлено и модернизировано 29 артиллерийских дотов, построено 173 пулеметных дзота, вырыто 804 окопа, 114 ниш для пулеметных точек, установлено 67,9 км проволочных заграждений и 42 208 мин.[393]

Заместитель командующего СОР по инженерной обороне генерал-майор А. Ф. Хренов доложил Военному совету ЧФ разработанный план инженерного оборудования рубежей. Планом предусматривалось, как и ранее, создание и инженерное оборудование трех основных оборонительных рубежей с последующим развитием их вглубь до тех пор, пока они не сольются в сплошную оборонительную полосу. Линии прохождения рубежей, особенно передового, были изменены в соответствии с конкретной обстановкой после отражения первого наступления противника.

Первый рубеж (передовой), протяженностью почти 46 км, проходил по линии Балаклавская башня, западные склоны высоты 212,1, совхоз «Благодать», Камары, Нижний Чоргунь, западные склоны высоты 269,0, опушка леса западнее х. Мекензия, высоты 319,6, 278,4, 209,9 и 165,4, Эфендикой, Аранчи, отметка 57,0 и далее на запад до моря.[394]

Второй рубеж (главный), протяженностью 38 км, оборудовался по линии: берег моря, высота Кая-Баш, Кадыковка, Федюхины высоты, гора Сахарная головка, Камышлы, высота 103,9, Мамашай, р. Кача и далее до моря.[395]

Третий рубеж (тыловой), протяженностью 30 км, проходил по линии бывший монастырь Георгиевский, высота 244,1, Сапун-гора, Инкерман, кордон Мекензия № 1, высота 104,5, Любимовка и далее до берега моря.[396]

Кроме того, предусматривалось использование южной части построенного ранее тылового рубежа с устройством двух отсечных позиций: в районе бывшего Георгиевского монастыря и от Стрелецкой бухты на юг до берега моря. Отсечные позиции прикрывали Херсонесский аэродром, береговые батареи и Стрелецкую бухту.

Планом инженерного решения предусматривалось строительство казематов для самолетов, защищавших от воздействия налетов штурмовой авиации противника; расширение аэродрома «Куликово поле» и рубежей прикрытия авиационных баз. Для рассредоточения движения на дорогах каждому сектору определялась своя дорога, содержание, уход и эксплуатацию которых до городской черты организуют коменданты секторов под общим наблюдением начальника инженерных войск армии.

Небезынтересно отметить, что на случай эвакуации города и главной базы документ предусматривал разрушение всех промышленных и военных объектов, для чего выделялись специальные командиры и лица — ответственные исполнители по выполнению плана разрушений.[397]

Военный совет флота утвердил предложенный план инженерного оборудования рубежей и других объектов.

Курсы строевого комсостава, открытые по решению Военного совета Приморской армии, произвели первый выпуск. 28 лучших сержантов стали младшими лейтенантами и получили назначение на должности командиров взводов в различные соединения и части армии.[398]

Командующий флотом и СОР получил на свои запросы от 23 и 26 ноября ответ от наркома ВМФ. В телеграмме указывалось, что его заместители — адмирал И. С. Исаков и армейский комиссар 2 ранга И. В. Рогов — выедут на Кавказ для оказания помощи и наведения порядка на месте. В Ставке решается вопрос о более крупной помощи Севастополю. Нарком дал указание Ф. С. Октябрьскому: до решения Ставки оставаться в Севастополе.[399]

Командующий флотом приказал начальнику штаба флота подготовить тоннаж для переброски большого пополнения в Севастополь.[400]

Заместитель наркома обороны Е. А. Щаденко приказал командующему Закавказским фронтом к исходу 30 ноября отправить в Поти в распоряжение командующего ЧФ девять маршевых рот, тщательно проверенных, обученных и обмундированных по зимнему плану, но невооруженных.[401]

Начальник штаба ЧФ доложил командующему флотом, что для сопровождения крейсера «Молотов» в Севастополь нет эскадренных миноносцев. «Смышленый» имел исправными только два котла, а ремонт мог закончиться не ранее 1 декабря. На эсминце «Сообразительный» неисправны турбины и поврежден корпус, требовался заводской ремонт. На эсминце «Способный» штормом поврежден корпус, требовался ремонт до трех суток. Эсминец «Бойкий» войдет в строй 1 декабря, а эсминец «Безупречный» — 3 декабря.

В связи с этим начальник штаба флота просил командующего отложить операцию крейсера «Молотов» на двое-трое суток.[402]

Городской комитет обороны утвердил нормы выдачи хлеба населению на декабрь: рабочие и ИТР — 800 г, служащие, пенсионеры и главы семей, призванных в РККА и ВМФ, — 600, иждивенцам — 300 г.[403]

ДЕКАБРЬ

1 — понедельник

Части Приморской армии, продолжая удерживать прежние рубежи, вели разведку и совершенствовали оборонительные позиции. Огнем артиллерии СОР по скоплению немецких войск в районе Дуванкой, Гаджикой и Теберти уничтожено 40 автомашин, а в районе Аджи-Булат рассеяны колонна пехоты, конницы и обозы противника.[404]

Ночью пять И-5 и два У-2 бомбили войска противника в селениях Биюк-Каралез и Орта-Кесек, где возникли пожары. Днем авиация главной базы из-за плохой погоды боевых вылетов не производила.[405]

Крейсер «Красный Крым» (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков), тральщик «Искатель» (командир капитан-лейтенант А. Н. Паевский) и тральщик № 27 (командир капитан-лейтенант А. М. Ратнер) с 1 ч 30 мин. до 2 ч 38 мин, маневрируя между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, обстреляли сосредоточение войск противника в районах Варнутка, Кучук-Мускомья и прилегающих к ним высотах. Одновременно эсминец «Железняков» (капитан-лейтенант В. С. Шишканов), стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял скопление немецких войск в селениях Заланкой, Биюк-Отаркой и Черкез-Кермен.

Возвратившись в главную базу, «Красный Крым» с 12 ч 45 мин до 13 ч 20 мин, стоя на якоре в Южной бухте, обстрелял скопления вражеских войск в районе Шули. С 14.00 до 18.00 крейсер и эсминец «Железняков» снова вели огонь по скоплениям вражеских войск в районе Голумбей и Дуванкой.

В общей сложности за день корабли обрушили на противника 647 снарядов.[406] По данным разведки, обстрелы корабельной артиллерии нанесли противнику значительный ущерб в живой силе и технике.

Тральщики «Взрыв» (командир капитан-лейтенант Н. Ф. Ярмак) и № 27 встретили у подходной точки фарватера № 3 транспорт «Жан Жорес» и сопровождали его до главной базы. Транспорт «Москва» в сопровождении тральщика «Трал» (командир капитан-лейтенант Б. И. Фаворский) вышел из Севастополя в Новороссийск с грузом и автомашинами 51-й армии.[407]

Коллектив колхоза «Рыбацкая коммуна» (председатель И. Е. Евтушенко) на данное число выловил 2700 ц рыбы, которая вся была передана в войска.[408]

Комсомолка А. К. Чаус, после выхода из больницы, категорически отказалась эвакуироваться на Большую землю. Ей удалось упросить секретаря горкома комсомола Сашу Багрия, и она с одной рукой стала работать на штамповочном станке по выпуску гранат в спецкомбинате № 1. Вскоре она стала не только выполнять норму, но и перевыполнять ее на 200–300 %. Так она и трудилась ежедневно, лишь за несколько дней до взятия немцами города вместе с другими рабочими была эвакуирована на Кавказ.[409]

Начальник штаба ЧФ доложил командующему флотом и СОР, что отряд кораблей в составе крейсера «Молотов», лидера «Харьков» и эсминца «Сообразительный» готов к выходу на операцию в район Севастополя. Командующий приказал отменить выход.[410]

2 — вторник

В сухопутной обороне главной базы изменений не произошло. Днем пять Ил-2, восемь И-16 и пять И-5 Севастопольской авиагруппы бомбили и штурмовали вражеские войска в районах: Черкез-Кермен, Шули и в 2 км восточнее д. Нижний Чоргунь. Боевой состав авиации главной базы состоял из 61 машины. В том числе: одиннадцать МБР-2, четыре Пе-2, четыре Як-1, шесть И-16, тринадцать И-153, шесть Ил-2, пять МиГ-3, восемь И-15, четыре У-2.[411]

Днем крейсер «Красный Крым» и эсминец «Железняков», стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстреляли скопление войск противника в районах Дуванкой, Черкез-Кермен, израсходовав 79 снарядов. С 22 ч 41 мин до 23 ч 50 мин крейсер вновь вел огонь, на этот раз по д. Шули, обрушив на противника 39 снарядов.[412]

В 19 ч 51 мин в главную базу прибыл крейсер «Красный Кавказ» (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин). Имея на борту 1000 бойцов маршевых рот и девять вагонов боеприпаса.[413]

Состоялось бюро горкома партии, на котором, в целях мобилизации трудящихся на помощь фронту, было принято решение провести с 5 по 8 декабря на всех предприятиях, в учреждениях собрания рабочих, ИТР и служащих по вопросу: «Текущий момент и наши задачи»!

Кроме того, в целях улучшения массово-политической работы среди трудящихся в убежищах, наведения там порядка и организации женщин на различные общественные работы бюро создало комиссию по работе в убежищах в составе: Е. П. Гырдымовой (председатель), членов Н. И. Краевой, В. Е. Лаврентьевой, А. И. Белан, Н. С. Кичатого.[414]

Бюро обязало комиссию разработать правила поведения при нахождении в убежищах, назначить во всех убежищах комендантов, создать комиссии содействия им из состава проживающих в них.[415]

Трудящиеся города собрали и отправили на фронт 35 264 теплые вещи [так в книге, правильно "теплых вещей" — Прим. lenok555], более 25 тыс. подарков и 600 кг ваты.[416]

Командующий Черноморским флотом и СОР доложил народному комиссару ВМФ о том, что большинство кораблей флота требуют ремонта, а ремонтировать их негде. Он просил наркома лично вмешаться в это дело.[417]

3 — среда

Части Приморской армии занимали прежние рубежи и совершенствовали оборону. Во второй половине дня подразделения 1-го Севастопольского полка морской пехоты (командир полка полковник П. Ф. Горпищенко), выравнивая линию обороны, продвинулись на 1–1,5 км к востоку в направлении высоты 269,0.[418]

Ночью семь МБР-2, четырнадцать И-5 и шесть У-2 бомбили скопление вражеских войск на подступах к Севастополю. Три У-2 сбросили листовки в районе х. Meкензия. В первую половину дня восемь Ил-2 и семь И-16 штурмовали и бомбили пехоту и батареи противника в районе х. Мекензия. Было уничтожено шесть автомаши, два зенитных орудия, три минометные точки, три зенитных автомата.[419]

Во вторую половину дня четыре Ил-2 и четыре И-16 авиации главной базы штурмовали немецкие войска в лощине Азис-Оба. Была уничтожена бензоцистерна с горючим и рассеяна колонна машин. Почти одновременно шесть ДБ-3 и девять Пе-2 из состава авиации флота, базировавшейся на Кавказском побережье, бомбардировали войска противника в районе д. Шули. Один ДБ-3 был подбит огнем зенитной артиллерии, сел на нашей территории и сгорел. Экипаж спасся.[420]

Немецкая артиллерия обстреляла аэродром «Куликово поле» и выпустила 22 снаряда. Уничтожен один И-5, выведены из строя один И-153, один КОР-1 и два У-2; получили незначительные повреждения два И-153. Выведены из строя две грузовые автомашины.[421]

Ночью из Севастопольской бухты эсминец «Железняков» обстрелял немецкие войска в районе Черкез-Кермен, выпустив 90 снарядов, а крейсер «Красный Кавказ» обстрелял район Теберти и Сюрень, сделав 80 выстрелов.

Во второй половине дня крейсер «Красный Кавказ» вновь вел огонь по тылам противника в районе Теберти и Бахчисарая, произведя 27 выстрелов, а крейсер «Красный Крым» обстрелял немецкую батарею в 1 км южнее д. Кучки, выпустив 28 снарядов.[422]

В 20 ч 07 мин крейсер «Красный Кавказ» в сопровождении тральщиков № 25 и 26 вышел из Севастопольской бухты в район Балаклавы и, маневрируя между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, обстрелял д. Черкез-Кермен. Выпущено 20 снарядов. Тральщики обстреляли прилегавшие к Балаклаве высоты, находящиеся в руках немцев, выпустив 90 снарядов.[423]

После стрельбы крейсер «Красный Кавказ», имея на борту 18 зенитных орудий, 350 воинов и 320 эвакуированных граждан, направился в Новороссийск,[424] а тральщики в 23 ч 45 мин возвратились в Севастополь.

Заместитель начальника Генерального штаба А. М. Василевский передал командующему Закавказским фронтом (копии наркому ВМФ и командующему Черноморским флотом) приказание Ставки ВГК — для усиления Севастопольского гарнизона перебросить 388-ю стрелковую дивизию из состава войск Закавказского фронта. Перевозку по железной дороге из района Кутаиси до Поти начать немедленно. Боевое обеспечение перевозки по морю распоряжением командующего ЧФ.[425]

4 — четверг

В 13.00 противник силою до взвода пехоты безуспешно атаковал боевое охранение 90-го стрелкового полка, 95-й дивизии в районе кургана Кара-Оба.[426]

Авиация главной базы боевых действий не вела из-за плохой погоды.[427]

Вечером эсминец «Железняков» (командир капитан-лейтенант В. С. Шишканов), стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстрелял скопление вражеских войск в д. Орта-Кесек, израсходовав 12 снарядов, а эсминец «Способный» (командир капитан 3 ранга Е. А. Козлов) — скопление войск противника в д. Варнутка, израсходовав 60 снарядов.[428]

В политорганы частей и соединений войск, защищавших Севастополь с суши, поступила директива политического отдела Приморской армии за подписью бригадного комиссара Л. П. Бочарова за № 00150 от 4 декабря. Директива требовала устранить имеющиеся недостатки в агитационно-пропагандистской работе, строить ее так, чтобы каждый случай издевательства фашистов над нашими военнослужащими, советскими гражданами сейчас же становился достоянием всего личного состава, войск.[429]

Заместитель наркома ВМФ адмирал Л. М. Галлер сообщил Военному совету ЧФ и начальнику штаба флота, что их предыдущие телеграммы им не получены. Вопрос о переключении местных судостроительных заводов на обслуживание нужд флота и об освобождении их от несвойственных им заказов поставлен на решение правительства.[430]

Заместитель начальника Генерального штаба и начальник Оперативного управления А. М. Василевский запросил мнение вице-адмирала Ф. С. Октябрьского с десантной операции на Керченский полуостров. Первый вариант такой операции был разработан командованием Закавказского фронта и 30 ноября представлен Ставке. По этому плану высадка предусматривалась только на участке в районе Керчи.[431]

5 — пятница

Противник в течение дня вел редкий ружейно-пулеметный огонь по боевым порядкам наших войск и производил оборонительные работы.

Авиация главной базы из-за тяжелых метеорологических условий боевых вылетов не производила, за исключением трех вылетов на разведку и десяти вылетов на прикрытие базы.[432]

В 6 ч 22 мин лидер «Харьков» (командир капитан 3 ранга П. А. Мельников) прибыл в Севастополь, имея на борту 500 бойцов маршевых рот. С 22 ч 30 мин до 23 ч 50 мин лидер обстреливал скопление войск противника в д. Дуванкой, выпустив 28 снарядов. В то же время эсминец «Способный» обстреливал Качу, израсходовав при этом 63 снаряда.[433]

В 16 ч. 20 мин. транспорт «Белосток» и плавбаза «Львов» в охранении крейсера «Красный Крым» вышли из Севастополя в Туапсе. На борту их было 486 т различных грузов, 890 раненых воинов и 140 эвакуированных граждан.[434]

Через два часа транспорт «Жан Жорес» в охранении эсминца «Железняков» вышел из Севастополя в Поти. На «Жан Жорес» было погружено 1500 т боезапаса артиллерийского отдела ЧФ, 1280 т имущества отделов флота, 4 зенитных орудия, 10 автопрожекторов, 6 тракторов, 21 автомашина и принято на борт 500 эвакуированных граждан.[435]

Ф. С. Октябрьский ответил А. М. Василевскому:

«Десантную операцию на Керченский полуостров можно выполнить. Но надо на боевых кораблях — посадка из Новороссийска, но не из Анапы. На Азовском море ледовая обстановка может не позволить.

Предлагаю:

1) главные места высадки — Керчь, Феодосия;

2) сковывающее направление — Судак;

3) высаживать с боевых кораблей при сильной артиллерийской подготовке кораблей;

4) одновременно начать наступление из Севастополя, когда прибудет 388-я стрелковая дивизия.

Руководство поручить Исакову, мне из Севастополя тяжело».[436]

6 — суббота

На участке 2-го морского полка проведена разведка боем силами усиленной роты 1-го батальона 7-й бригады морской пехоты под командованием капитана В. П. Харитонова. Огневую поддержку осуществляли минометный дивизион бригады и две батареи морского полка. Поставленная задача — выявление огневых точек и сил противника в районе высоты безымянной — д. Кучки — была выполнена. В бою особенно отличились и проявили храбрость и мужество капитан В. П. Харитонов, старший лейтенант И. М. Мельников, младший лейтенант Г. Г. Алексеев, политрук И. И. Прошин.[437]

Войска СОР удерживали прежние рубежи, вели работы по совершенствованию оборонительных позиций. Артиллерия Приморской армии и береговой обороны методически обстреливала боевые порядки и скопления войск противника.

Авиация главной базы в составе четырех И-5 и двух У-2 ночью бомбардировала вражеские войска в районе Альма-Тамак. Днем 12 самолетов бомбили противника в районе Альма-Тамак, горы Ташлык и д. Черкез-Кермен, а 5 самолетов бомбардировали и штурмовали колонну войск противника по дороге Мечетлы — Китай — Джанкой. Уничтожено 16 автомашин, 20 повозок и 5 орудий.[438]

С 14 ч 10 мин до 14 ч 23 мин эсминец «Способный» обстрелял д. Шули, выпустив 58 снарядов. Он же с 15 ч 45 мин до 18.00 вел обстрел противника в районе Биюк-Отаркой, израсходовав 20 снарядов. Одновременно лидер «Харьков» девятью снарядами обстрелял район Алсу.[439]

7 — воскресенье

С 00 ч 14 мин до 1 ч 27 мин дальнобойная немецкая артиллерия обстреливала район холодильника в Южной бухте, где стоял лидер «Харьков». Прямым попаданием снаряда на лидере было выведено из строя первое орудие и повреждено второе. Осколками снаряда перебит кабель центральной наводки для торпедной стрельбы и повреждена кают-компания. Жертв не было. В 3 ч 17 мин «Харьков» был поставлен у артиллерийских мастерских для исправления повреждений.[440]

Ночью четыре ДБ-3, шесть МБР-2, четыре И-5 и три У-2 бомбардировали войска противника в пунктах: Орта-Кесек, Теберти, Сююрташ, Биюк-Каралез, Юхары-Каралез и Заланкой. Кроме того, на вражеские позиции с самолетов было сброшено 34 000 листовок. Днем авиация главной базы не производила боевых действий из-за низкой сплошной облачности и снегопада.[441]

С 15 ч 57 мин до 16 ч 55 мин эсминец «Способный», стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял вражеские войска в пунктах Сюрень и Биюк-Отаркой. Выпущено 93 снаряда. Стрельбу корректировал береговой пост № 3.[442]

Командование 31, 90 и 514-го стрелковых полков перед своими участками обороны провело разведку боем силами усиленной роты. Это позволило уточнить состав сил противника и расположение его огневых точек.

ТЩ-27, ЗМ «Дооб», морской буксир «Курортник», семь катеров-тральщиков вели тральные работы по расширению ФВК № 3 главной базы. Затралено и уничтожено пять мин. Средствами ОВР производилось контрольное траление немецких магнитных мин на внешнем рейде главной базы. Мин не обнаружено.[443]

В Поти началась погрузка войск 388-й стрелковой дивизии на транспорты и боевые корабли с задачей доставки их в Севастополь.[444] В связи с этим нарком ВМФ указал Военному совету ЧФ, что при перевозке войск необходимо:

1. Избегать перегрузки транспортов.

2. Боевые корабли, которые будут заняты в сопровождении, не загружать людьми, а иметь в резерве на случай опасности для транспортов.

3. В случае возможности иметь с собой ходовые средства для пересадки людей с подбитых кораблей.

4. Все транспорты обязательно должны иметь средства связи; непрерывно нести вахту для связи с ними.[445]

Ставка ВГК рассмотрела второй вариант плана десантной операции на Керченский полуостров, основные положения которого были одобрены. Однако Ставка, учитывая мнение командующего Черноморским флотом, указала на необходимость планирования десанта в район Феодосии для захвата Ак-Монайских позиций. Ставка определила цели операции, рассматривая ее как часть широко задуманной операции по разгрому южного крыла немецко-фашистских войск, в том числе и крымской группировки Манштейна, увязывая ее с контрнаступлением под Москвой, Тихвином и Ростовом.

8 — понедельник

В 7 ч 15 мин после непродолжительной артподготовки подразделения 8-й бригады морской пехоты с целью улучшения своих позиций атаковали противника на участке высота 165,4 — родник Алтын-Баир. Несмотря на интенсивное огневое противодействие, роты лейтенантов Ю. П. Филиппова и М. Н. Климина при поддержке 6-й роты 90-го стрелкового полка старшего лейтенанта Ф. Г. Сидорова выбили противника с занимаемые им позиций и заняли намеченный рубеж в районе родника. В районе высоты 165,4 моряки роты старшего лейтенанта В. Я. Меньшикова при поддержке огня минометной батареи старшего лейтенанта Н. А. Мошенина выбили противника и овладели западными скатами высоты.[446]

Авиация противника нанесла бомбоштурмовые удары по боевым порядкам выдвинувшихся подразделений моряков. Затем вражеская пехота начала контратаку в направлении Аранчи и Дуванкой. Командование 8-й бригады в помощь контратакованным подразделениям перебросило роты старшего лейтенанта Н. Р. Семенченко и лейтенанта Г. И. Кибалова. По контратакующему противнику открыли огонь первый дивизион (каипган Н. С. Артюхов) 57-го артполка, второй дивизион (старший лейтенант И. Д. Крышко) 397-го артполка, второй дивизион (капитан Б. Г. Бундич) 265-го корпусного артиллерийского полка, а также 10-я и 30-я береговые, 227-я зенитные батареи. Это заставило противника прекратить контратаку.[447]

В ходе боя командир 1-й роты 8-й бригады морской пехоты лейтенант Г. И. Кибалов был ранен, но не покинул поля боя, пока не потерял сознание. Командование ротой взял на себя инструктор политотдела батальонный комиссар П. А. Пивненко. Вскоре вражеская нуля оборвала жизнь комиссара. Командование ротой взял на себя командир взвода лейтенант Г. А. Бондаренко, но вскоре получил тяжелое ранение. Тогда роту возглавил сержант Н. Ф. Окунев. Моряки продолжали сражаться и выстояли.

Ночью один ДБ-3, три И-5 и один Ил-2 произвели налет на немецкий аэродром в Сарабузе. Один И-5 не вернулся с задания. Три У-2 бомбардировали д. Узенбаш и один ДБ-3 — колонну немецкой пехоты в районе Качи. Днем восемь Ил-2, семь И-16 и восемь Як-1 штурмовали войска противника на подступах к Севастополю. Уничтожено 2 танкетки, 12 автомашин, 15 повозок и более двух взводов пехоты.[448]

В 18 ч 10 мин эсминец «Способный», выйдя из Севастопольской бухты в район Качи и маневрируя между берегом и внутренней кромкой минного заграждения, обстрелял мотомеханизированные части и батареи противника, расположенные в 1 км южнее д. Бурлюк. Произведено 70 выстрелов по площади.

С 23 ч 38 мин до 23 ч 45 мин лидер «Харьков», стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял д. Биюк-Мускомья. Выпущено 30 снарядов по площади.

Крейсер «Красный Кавказ» и эсминец «Сообразительный» доставили в Севастополь 1200 бойцов и командиров 782-го стрелкового полка 388-й стрелковой дивизий. Это было начало переброски дивизии, которая продолжалась несколько дней.[449]

Руководство морской частью десантной операции на Керченский полуостров Ставка возложила на командующего Черноморским флотом и СОР, который должен был для руководства действиями выйти в Новороссийск. Исходя из этого, вице-адмирал Ф. С. Октябрьский дал телеграмму И. Д. Елисееву: «Руководство операцией с Козловым (командующий Закавказским фронтом. — Авт.) поручено мне. 9/ХII выхожу в Новороссийск на крейсере „Красный Кавказ“. Уточните все с Толбухиным (начальник штаба Закавказского фронта. — Авт.) и передайте Жуковскому (начальник оперативного отдела флота. — Авт.), который вышел к вам. Вам быть в Туапсе».[450]

9 — вторник

Ночью противник подтянул резервы, а с утра открыл артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам 8-й бригады морской пехоты. Одновременно его авиация наносила бомбовые и штурмовые удары. Затем пехота противника при поддержке танков перешла в наступление на высоту 165,4. Моряки стойко сражались за высоту, но силы были неравны. Они несли потери. Руководя боем, погиб начальник штаба бригады майор Т. Н. Текучев. Захваченные накануне вражеские позиции морякам пришлось оставить и отойти на свои прежние рубежи.[451] Причиной тому было несвоевременное введение в бой артиллерии сектора, малая эффективность ударов нашей авиации по неразведанным целям и слабо налаженное взаимодействие.

С 00 ч 55 мин до 1 ч 30 мин лидер «Харьков», стоя на якоре в Севастопольской бухте, обстрелял д. Аджи-Булат, выпустив 60 снарядов. Стрельба велась по площади.

Политическое управление флота и политотдел Приморской армии провели семинар секретарей партийных бюро, на котором обсуждались вопросы: об авангардной роли коммунистов в бою и о работе с боевым активом; о планировании партийно-политической работы и ее особенностях в оборонительных и наступательных боях; о работе партийных бюро по росту рядов партии и др..[452]

В 5 ч 10 мин транспорт «Серов», имея на борту 1700 бойцов, и минный заградитель «Островский» с 1000 бойцами 388-й стрелковой дивизии в охранении эсминца «Шаумян» (командир капитан-лейтенант С. И. Федоров) и тральщика «Щит» (командир капитан-лейтенант В. М. Генгросс) прибыли в Севастополь.

В 16 ч 09 мин командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский на крейсере «Красный Кавказ» вышел из Севастополя в Новороссийск для подготовки совместно с командованием Закавказского фронта Керченско-Феодосийской десантной операции. Старшим в Севастополе оставался контр-адмирал Г. В. Жуков, оставался и член Военного совета флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков.

10 — среда

Части Приморской армии, удерживая прежние рубежи, вели разведку и продолжали работы по совершенствованию оборонительных позиций.

Разведывательная рота 514-го стрелкового полка 172-й дивизии при поддержке артиллерии в 4.00 овладела северным отрогом высоты 440,8.[453]

Четыре Пе-2, восемь Ил-2, один МиГ-3, три Як-1 и три И-16 бомбардировали и штурмовали войска противника в поселке Бурлюк и по дороге Булганак — Альма. Во второй половине дня 28 самолетов различных типов бомбили и штурмовали вражеские войска в движении на дороге ст. Альма — Бахчисарай. Уничтожено до десятка автомашин и более сотни повозок.[454]

С 17 ч 25 мин до 18.00 лидер «Харьков», стоя на якоре в Южной бухте, обстрелял скопление немецких войск в районе д. Узенбаш. Выпущено 53 снаряда. Стрельбу корректировал пост № 3.[455]

За десять дней месяца на предприятиях Севастополя изготовлено и направлено на фронт: минометов — 93, гранат — 8000, мин для минометов — 4439, мин противотанковых — 9650 и много другого имущества и техники.[456]

Бюро Севастопольского горкома партии принято решение одобрить и широко внедрить среди населения, проживающего в убежищах, инициативу женщин Л. А. Раковой, Н. А. Лукичевой, В. И. Васюковой по организации пошива теплых вещей и стирке белья для воинских частей и госпиталей.[457]

По указанию начальника Генерального штаба Красной Армии снабжение всеми видами имущества войск, защищавших главную базу флота, было возложено на Закавказский фронт. По всем остальным вопросам командование СОР по-прежнему подчинялось непосредственно Ставке. Народный комиссар обороны потребовал от командующего Закавказским фронтом создать в Приморской армии неснижаемый запас боеприпасов (в том числе и для морской пехоты) в количестве 2,5–3 боекомплектов (сверх положенного войскового запаса), а на декабрь запланировать отгрузку боезапасов на текущую потребность в количестве четырех боекомплектов.[458]

Адмирал Л. М. Галлер сообщил Военному совету ЧФ, что по распоряжению СНК СССР приказано:

1. Завод им. Дзержинского в Туапсе передать Наркомату судостроения и объединить его с вывозимым из Севастополя заводом № 201 (Морской завод), возложив на них, кроме ремонта кораблей ЧФ, также ремонт судов торгового флота.

2. В Севастополе на базе завода № 201 оставить необходимые ремонтные средства по указанию Военного совета ЧФ.

3. Судоремонтные мастерские в Поти передать ЧФ.

4. Обязать Наркомат судостроения укрепить мастерские Морского флота в Новороссийске и Черноморского флота в Поти за счет вывозимых из Севастополя личного состава и оборудования завода № 201. Разрешить использовать лишних рабочих и оборудование завода № 201 по усмотрению народного комиссара судостроения.

5. Обязать народного комиссара нефтяной промышленности представить для судоремонтного завода в Туапсе территорию нефтеперегонного завода с передачей оборудования последнего, теплоэлектроцентрали, котлов, динамомашин и водоочистительных котлов…[459]

11 — четверг

Войска СОР совершенствовали рубежи сухопутной обороны главной базы и вели разведку.

Разведгруппа 514-го стрелкового полка в составе 49 бойцов, высланная в ночь накануне, в 14.00 возвратилась, потеряв 30 человек.[460]

Авиация главной базы из-за плохих метеорологических условий боевых вылетов не производила.

В 00.00 плавбаза «Львов» с 16 вагонами продовольствия прибыла из Новороссийска в главную базу. В 9 ч 27 мин транспорты «Ногин» и «Зырянин» в охранении эсминца «Незаможник» прибыли из Поти в Севастополь. Они доставили войска, боевую технику и оружие 388-й стрелковой дивизии.[461]

В 14 ч 20 мин танкер «Апшерон», шедший из Туапсе в Севастополь с 5000 т мазута, в условиях плохой видимости в районе ФВК № 3 главной базы подорвался на плавающей мине и в 16.00 затонул.[462]

В 17 ч 06 мин лидер «Харьков» покинул Севастополь и взял курс на Новороссийск.

Во исполнение приказа командующего Черноморским флотом дальний боевой дозор в районе Потийской военно-морской базы подводными лодками 2-й бригады (лодки типа «М» и «А») был снят. Бригада стала выделять маневренные группы подводных лодок для действий на вражеских коммуникациях в северо-западном районе моря из главной базы флота — Севастополя.[463] Маневренные группы менялись через 1–1,5 месяца. Боевое управление ими осуществлял в Севастополе командир дивизиона. С 11 декабря 1941 г. по 20 февраля 1942 г. из Севастополя действовали подводные лодки 7-го дивизиона под командованием капитана 3 ранга Н. Ф. Клынина.

Состоялись сборы военкомов по секторам сухопутной обороны главной базы. На них с докладами об организации партийно-политической работы в войсках выступили военкомы секторов полковые комиссары А. Д. Хацкевич, П. Е. Солонцов, Я. Г. Мельников и бригадный комиссар А. С. Степанов. Затем военкомы частей обменялись опытом работы.[464]

12 — пятница

Войска СОР, удерживая прежние рубежи, продолжали совершенствовать оборонительные позиции.

В первую половину дня три МБР-2 и один ГСТ бомбили вражеские войска в пунктах Актачи и Чоткара. Семь Ил-2 и три И-16 штурмовали колонну немецких войск на дороге из Коккозы на Биюк-Сюрень. Уничтожено 60 повозок и 5 автомашин. Во второй половине дня пять Ил-2 в сопровождении четырех И-16 штурмовали войска противника в пунктах Шуры и Фоти-Сала, а также по дороге к лесу северо-восточнее д. Дуванкой. Уничтожено 10 автомашин, 6 повозок и до взвода пехоты.[465]

С 15 ч 26 мин до 16.00 эсминец «Незаможник», стоя на якоре в Северной бухте, обстрелял скопления пехоты и трехорудийную батарею немцев, находившуюся в 0,5 км к юго-востоку от д. Заланкой. Выпущено 14 снарядов.[466]

Транспорты «Г. Димитров» и «Калинин» в охранении крейсера «Красный Крым» прибыли в Севастополь. Они доставили 3050 бойцов 388-й стрелковой дивизии, 317 лошадей, 61 повозку, 12 кухонь и два орудия. Прибыл в главную базу в охранении тральщика «Взрыватель» и транспорт «Абхазия», который доставил 2200 бойцов 388-й дивизии, два орудия и четыре кухни.[467] Переброска частей 388-й стрелковой дивизии (командир полковник А. Д. Овсеенко, военком полковой комиссар К. В. Штанев) была завершена. В дивизии насчитывалось 11 197 бойцов и командиров.[468] Вместе с войсками было доставлено: 21 76-мм пушка, 5 122-мм гаубиц, 146 82-мм и 50-мм минометов и много другой боевой техники.[469]

Прибывшие части 388-й стрелковой дивизии сосредоточивались в районе Инкермана, приводили себя в порядок и приступали к боевой подготовке. Штаб дивизии разместился в Инкермане.

В главную базу прибыли подводные лодки «М-33», «М-35» и «М-60», чтобы действовать отсюда на вражеских коммуникациях в северо-западном районе моря.

К исходу суток рота противника, пройдя незамеченной от родника Алтын-баир, атаковала стык левого фланга 1-го батальона 8-й бригады морской пехоты и правого фланга 3-го батальона 90-го стрелкового полка. 9-я рота 90-го полка вынуждена была отойти, противник занял ее окопы.

13 — суббота

С утра противник силою до батальона от высоты 140,8, двумя батальонами из района высоты 253,7 и батальоном от высоты 287,4 пытался перейти в наступление. Огнем артиллерии СОР и ударами авиации эта попытка была отбита.

В 12.00 в районе Колымтая противник силами до двух рот пехоты атаковал 1-й батальон 8-й бригады морской пехоты. При поддержке огня 57-го артполка моряки отбросили противника, который оставил на поле боя около 50 солдат и офицеров. Безуспешной оказалась и попытка противника просочиться через передний край нашей обороны в районе д. Аранчи.[470]

В первой половине дня шесть МБР-2 и один ГСТ бомбили и штурмовали вражеские войска в районе д. Шули. Во второй половине дня семь Ил-2 в сопровождении четырех И-16 штурмовали войска противника в районе высот 479,7 и 253,7.[471]

Катера-тральщики и сторожевые катера ОВР главной базы в течение дня производили тральные работы по очистке и расширению ФВК № 3. На кромках фарватера затралено и уничтожено восемь наших мин.[472]

К исходу дня совместными действиями двух рот 90-го стрелкового полка и роты 8-й бригады морской пехоты положение на участке 9-й роты 90-го полка было восстановлено.

Командование Закавказского фронта отдало директиву о проведении десантной операции на Керченском полуострове.[473] Замыслом предусматривалось окружить Керченскую группировку врага, изолировать от севастопольской группировки и, уничтожив ее, приступить к освобождению всего Крыма. Для проведения операции выделялись 51-я и 44-я армии, Азовская флотилия, Керченская военно-морская база и эскадра ЧФ.

14 — воскресенье

На сухопутных рубежах СОР изменений не произошло. Войска продолжали совершенствовать занимаемые позиции.

Днем вражеская авиация совершила налет на порт и Севастополь. Три «Ю-88» сбросили 11 бомб. Были потоплены две пустые баржи, стоявшие у борта транспорта «Березина». Транспорт повреждений не получил.[474]

Состоялось совещание руководящего состава СОР под руководством контр-адмирала Г. В. Жукова. На совещании присутствовали: И. Е. Петров, А. Ф. Хренов, П. А. Моргунов, Н. А. Остряков, В. Г. Фадеев. Петров доложил о состоянии наших войск и резервов. Состоялся обмен мнениями о возможных действиях врага на случай его нового наступления.

Транспорты «Белосток», «Калинин» и «Г. Димитров» вышли из Севастополя в Туапсе.[475]

Сокращение торговой сети и уменьшение выпечки хлеба в Севастополе заставило Городской комитет обороны временно разрешить населению выдавать муку вместо хлеба. Соответственно по категориям: вместо 800 г хлеба — 500 г муки, вместо 600–400, вместо 300–200 г.[476]

15 — понедельник

Утром артиллерия Приморской армии вела огонь по районам скопления войск противника.

Вражеская пехота силою до батальона в долине р. Бельбек неоднократно атаковала позиции наших войск с целью разведки боем, овладения отдельными высотами, но безрезультатно. В 12 ч 50 мин огнем тяжелой неприятельской артиллерии с направления Кача на батарее береговой обороны № 10 выведены из строя два 203-мм орудия. Загорелись заряды, гигантское пламя взлетело к небу, пожар угрожал гибелью всей батарее.

Тогда старшина огневого взвода старший сержант Васильченко с двумя краснофлотцами бросился под огнем врага на тушение пожара. Но, несмотря на их героические усилия, справиться с огнем не удалось. Увидев это, военком батареи старший политрук Р. П. Черноусов бросился тушить пожар, не обращая внимания на разрывы вражеских снарядов. За комиссаром устремились бойцы, и снова началась борьба с огнем. В это время в орудийном дворике разорвался вражеский снаряд. Смертью героя погиб комиссар Роман Прохорович Черноусов, было убито еще трое и ранено 12 бойцов батареи. Несмотря на это, пожар был потушен и батарея спасена от взрыва погребов.[477]

С 14 ч 18 мин до 14 ч 30 мин два «Ю-88» сбросили восемь бомб в районе мыса Фиолент и Херсонесского маяка. Повреждений и жертв не было.[478]

Во вторую половину дня одиннадцать Ил-2, шесть Як-1, восемь И-16 и один МиГ-3 бомбили и штурмовали войска противника на подступах к Севастополю. Было уничтожено 31 автомашина, до взвода кавалерии, дальнобойное орудие, зенитное орудие и минометная батарея.[479]

ОВР главной базы производил траление немецких мин на внешнем рейде Севастополя, поиск плавающих мин в районе рекомендованных курсов от бонового заграждения до подходной точки ФВК № 3 и расширение ФВК № 3, в котором затралено и уничтожено 13 мин. В районе Херсонесского маяка расстреляна плавающая мина.[480]

Состоялось делегатское комсомольское собрание 1-й пулеметной роты дзотов (командир лейтенант М. Н. Садовников, политрук В. И. Гусев). На нем было принято обязательное для всех комсомольцев решение, которое звучало как клятва: не отступать ни на шаг; ни при каких условиях не сдаваться в плен; драться с врагом по-черноморски, до последней капли крови; быть храбрым и мужественным до конца; показывать пример бесстрашия, отваги и героизма всему личному составу.[481]

Транспорт «Курск», имея на борту 1800 бойцов маршевых рот, 137 лошадей, 51 кухню-повозку и 250 т боезапаса, в охранении тральщика «Взрыв» прибыл в Севастополь.

Командующий Закавказским фронтом приказал командующему СОР подготовить части Приморской армии в соответствии с оперативной директивой штаба фронта № 01696/012 к наступательным операциям в направлении на Симферополь, чтобы сковать силы противника и не допустить вывода его резервов на Керченский полуостров.[482]

16 — вторник

Войска СОР удерживали прежние рубежи и продолжали работы по укреплению обороняемых позиций. Артиллерия Приморской армии и береговой обороны главной базы вела огонь по боевым порядкам противника.

Авиация главной базы сделала 60 самолето-вылетов, из них: на бомбометание и штурмовые действия — 15, на прикрытие базы — 22, на прикрытие штурмовиков — 12 и на разведку — 11. Уничтожено два орудия, вызвано три очага пожаров.[483]

В этот день состоялось вручение правительственных наград приморцам, отличившимся в ноябрьских боях. Многие бойцы и командиры получили ордена и медали. Среди награжденных были и молодые патриотки. Это известная пулеметчица 25-й Чапаевской дивизии сержант Нина Онилова, удостоенная ордена Красного Знамени, и санинструктор 40-й кавалерийской дивизии красноармеец Галина Маркова — ордена Красной Звезды.

После успешного отражения первого планового наступления немецко-фашистских войск на Севастополь пополнение гарнизона Севастополя составило около 21 тыс. бойцов и командиров.[484] Это в основном доставленные с Кавказа морем маршевые пополнения (21 стрелковая рота и 7 специальных рот) и части 388-й стрелковой дивизии.

Войска СОР, используя временную передышку, значительно дооборудовали свои занимаемые позиции. (Об инженерных сооружениях на рубежах к началу второго вражеского наступления см. Приложение № 13).

Командующий 11-й немецкой армией получил директиву Гитлера, требовавшую «с усиленной энергией бороться за овладение Севастополем, с тем чтобы освободить резервы и перебросить их из Крыма для группы армий „Юг“».[485]

Взятием Севастополя немецкое верховное командование мечтало развеять неприятное впечатление, которое создалось в Германии от поражения под Москвой, Тихвином и Ростовом, поднять упавшее настроение немцев на фронте и в тылу, укрепить подорванный Красной Армией военный престиж гитлеровцев.

Немецко-фашистское командование накануне нового наступления сосредоточило под Севастополем 22, 24, 50, 72 и 132-ю немецкие пехотные дивизии и 1-ю горнострелковую бригаду румын.[486] Подтянутая, с керченского участка 73-я немецкая пехотная дивизия составляла резерв 11-й армии и дислоцировалась в 10 км восточнее Дуванкоя.[487] Кроме того, враг начал перебрасывать из-под Керчи 170-ю пехотную дивизию, которая с 21 декабря приняла участие в боях под Севастополем.[488]

Противник располагал шестью дивизионными, тремя корпусными и одним армейским артиллерийскими полками. В резерве было два дивизиона штурмовых орудий и два дивизиона артиллерии большой мощности (калибра до 356 мм). Всего противник имел 645 орудий полевой и 252 — противотанковой артиллерии, 378 миномётов, в том числе и шестиствольные, что обеспечивало ему плотность артиллерии более 27 орудий и минометов на каждый километр нашей линии обороны. 11-ю армию поддерживало свыше 200 самолетов 4-го воздушного корпуса и более 150 танков.[489]

Перед вторым наступлением немецко-фашистских войск Севастопольский оборонительный район располагал не полностью укомплектованными 2, 25, 95, 172 и 338-й (100 % укомплектованности) стрелковыми и 40-й кавалерийской дивизиями, 7-й и 8-й бригадами, 2-м и 3-м, 2-м Перекопским, 1-м Севастопольским полками морской пехоты, а также местным стрелковым полком.[490] Артиллерия Приморской армии насчитывала 191 орудие, береговой обороны — 111. Кроме того, в СОР имелось 120 минометов калибра 82—120 мм. Средняя плотность артиллерии составляла 6,5 орудия на 1 км фронта, а с учетом минометов — 9 стволов.[491] Еще хуже обстояло дело с танками. СОР имел их только 26 (легкие танки Т-26 и Т-27), из них лишь один огнеметный. Севастопольская авиагруппа насчитывала 90 самолетов.[492]

Таким образом, перед вторым наступлением противник обладал превосходством не только в живой силе,[493] но и более чем вдвое в авиации, многократным в танках и артиллерии.

Командование 11-й армии на этот раз решило нанести главный удар силами 22, 24 и 132-й пехотных дивизий в стык третьего и четвертого секторов — на участке х. Мекензия, гора Азис-Оба. Затем, сузив фронт, основными силами выйти через долину р. Бельбек, с. Камышлы и ст. Мекензиевы Горы к Северной бухте. Вспомогательный удар планировалось нанести силами 50-й пехотной дивизии на Верхний Чоргунь, вдоль долины р. Черная на Инкерман (второй сектор). На участке от берега моря до д. Камары (первый сектор) 72-я пехотная дивизия и 1-я горнострелковая бригада румын, а затем и 170-я пехотная дивизия должны были сковывать наши войска. Такими действиями противник рассчитывал расчленить оборону Севастополя, окружить и уничтожить войска четвертого сектора, выйти к Северной бухте и взять под контроль порт, после чего ударами во фланг разгромить войска третьего сектора и 21 декабря захватить Севастополь.[494]

17 — среда

В 6 ч 10 мин немецко-фашистские войска после короткой, но мощной артиллерийско-минометной подготовки перешли в наступление по всему фронту обороны Севастополя.[495] Одновременно немецкая авиация начала непрерывно бомбардировать и штурмовать боевые порядки наших войск, огневые позиции нашей артиллерии и город.

Где наносился главный удар, где главная опасность? — понять первоначально было трудно, ибо замысел командования 11-й немецкой армии командованию СОР не был известен. «И 17 декабря, не располагая, к сожалению, достаточными разведданными, мы немало ломали голову над тем, какое из направлений вражеских атак следует считать главным. Вырисовывалось это постепенно»,[496] — писал Н. И. Крылов.

В третьем секторе противник атаковал позиции 287-го полка (командир подполковник Н. В. Захаров, военком старший политрук Я. Г. Лебедев) 25-й стрелковой дивизии. Удар наносился охватывающий с севера и юга горы Яйла-Баш в сходящемся направлении на южную оконечность Камышловского оврага. На левом фланге нашего полка наступали два батальона вражеской пехоты при поддержке 10 танков, а на правом фланге — до двух батальонов пехоты при поддержке 7 танков.

Наиболее ожесточенным атакам первоначально подверглись позиции 1-го батальона. Противник потеснил роту под командованием младшего лейтенанта А. Ф. Попова и политрука Ф. Г. Дворникова, но, атакованный бойцами роты лейтенанта Г. З. Волкова и политрука М. М. Серегина, вынужден был отступить. Затем вражеская пехота атаковала позиции 2-го батальона. В траншеях 5-й роты (командир младший лейтенант П. С. Богачев, политрук Н. З. Комликов) завязался рукопашный бой, в котором геройски дрались все бойцы роты. Особенно отличился комсорг полка младший политрук Н. И. Голубничий, заколовший штыком шесть фашистов. Будучи раненным, он не покинул поля боя и продолжал сражаться.[497]

Натиск противника все усиливался, в 13.00 287-й полк начал отходить к д. Камышлы. В 16 ч 30 мин подразделения полка закрепились на рубеже 800 м восточнее деревни, а 9-я рота (командир лейтенант А. Т. Воробьев, младший политрук М. Д. Галкин) вела бои в окружении.[498]

У безымянной высоты в долине Кара-Коба противник атаковал курсантский взвод младшего лейтенанта В. И. Соколова, находившийся в боевом охранении 105-го отдельного саперного батальона 25-й стрелковой дивизии.[499] Первоначально враг обрушил на позиции взвода артиллерийско-минометный и пулеметный огонь, а затем на курсантов устремилась рота вражеской пехоты. Разгорелся неравный бой. Курсанты стояли насмерть, но кончился боезапас. Виктор Соколов приказал подчиненным отходить, а сам с несколькими бойцами остался прикрывать их отход.

Тяжелораненого Соколова и его боевых товарищей схватили враги. Они пытались допросить Соколова, выведать у него нужные сведения, но Виктор молчал. Фашисты выкололи воспитаннику училища коммунисту Соколову глаза, вырезали на его теле звезды, но он молчал. Пытая командира, изверги хотели устрашить его подчиненных, еще живых. В злобной ярости они распороли ему живот и вырезали язык. Герой умер, не проронив ни слова.[500]

К утру следующего дня высота была отбита у врага. Курсанты похоронили героя с почестями и поклялись отомстить врагу за его смерть.

Напряженными были бои и на участке 2-го Перекопского полка морской пехоты (командир майор И. И. Кулагин, военком батальонный комиссар Н. М. Толстиков). Особенно трудно приходилось бойцам 2-й (командир старший лейтенант Д. С. Гусак, младший политрук В. В. Прокофьев) и 4-й (командир младший лейтенант Я. П. Сенкин, политрук В. И. Ширяев) рот 1-го батальона. Здесь неоднократно дело доходило до рукопашных схваток.

После тяжелых изнурительных боев 287-й стрелковый полк к исходу дня отошел к северо-восточным скатам Камышловского оврага, а 2-й Перекопский полк морской пехоты — к западным скатам высоты 264,1. Отход прикрывал 69-й артполк (командир майор А. М. Курганов, военком батальонный комиссар А. Н. Арбузов) 25-й стрелковой дивизии. Прямой наводкой артиллеристы подбили 10 танков, уничтожили много живой силы противника. Выполнив задачу, они буквально из-под самого носа врага снялись с позиций и перешли на новый рубеж обороны.[501]

В четвертом секторе противник вел наступление почти на всем участке обороны. Вражескую пехоту поддерживали 30 танков. На правом фланге группа немецких автоматчиков просочилась в расположение 241-го полка (командир капитан Н. А. Дьякончук, военком старший политрук В. А. Жуковский) 95-й стрелковой дивизии, но контратакой резервной 3-й роты под командованием лейтенанта К. К. Яковлева положение было восстановлено. Безуспешными оказались и попытки вражеской пехоты рассечь оборону на левом фланге сектора, на участке 90-го полка (командир майор Т. Д. Белюга, военком батальонный комиссар И. Ф. Синченко) 95-й дивизии.

Исключительно ожесточенные бои разгорелись в центре сектора, на участке 8-й Отдельной бригады морской пехоты (командир полковник В. Л. Вильшанский, военком бригадный комиссар Л. Н. Ефименко), в районе горы Азис-Оба. Поддержанные 15 танками, части 22-й пехотной дивизии немцев нанесли удар в стык 2-го (командир капитан Е. И. Леонов, военком старший политрук И. И. Шульженко) и 3-го (командир майор С. Н. Бутаков, военком — старший политрук Г. Г. Кривун) батальонов бригады.[502] Несмотря на героическое сопротивление морских пехотинцев, между батальонами стал образовываться разрыв. Командир бригады направил на опасный участок 5-й батальон (командир лейтенант Н. С. Паняшкин, военком политрук И. И. Малыгин) с задачей восстановить положение. Противник не выдержал штыковой атаки моряков и отступил. В бою пал смертью героя политрук И. И. Малыгин, находившийся в первых рядах атакующих.

Во второй половине дня, подтянув свежие силы, после мощной артиллерийской подготовки пехота противника, поддержанная 20 танками, вновь атаковала позиций 8-й бригады морской пехоты. Гитлеровцам удалось оттеснить 2, 3 и 5-й батальоны и овладеть горой Азис-Оба.[503]

В первом секторе 72-я немецкая пехотная дивизия стремилась сковать наши войска. Вражеской пехоте первоначально удалось вклиниться в передний край обороны 383-го полка (командир подполковник А. Д. Дорофеев, военком батальонный комиссар В. В. Прохоров) 2-й стрелковой дивизии. К исходу дня контратакой резервного батальона полка противник был отброшен в исходное положение.

Во втором секторе 50-я пехотная дивизия немцев предпринимала отчаянные попытки достичь успеха на участке 2-го морского полка (командир майор Н. Н. Таран, военком старший политрук Н. И. Калашников), 514-го стрелкового (командир подполковник В. В. Шашло, военком батальонный комиссар О. А. Караев) 172-й дивизии и 31-го (командир подполковник К. М. Myxaмедьяров, военком батальонный комиссар В. Т. Швец) полка 25-й стрелковой дивизии. Пехоте противника удалось овладеть окопами некоторых подразделений 2-го морского полка и несколько потеснить подразделения 31-го полка. Во второй половине дня противник усилил натиск на позиции 1-го Севастопольского полка морской пехоты (командир полковник П. Ф. Горпищенко, военком старший политрук П. А. Чапский). Фашистам удалось сбить 2-й батальон полка (командир капитан A. Г. Петровский, военком старший политрук Н. В. Рыбаков) и частично овладеть его окопами. Завязалась рукопашная схватка, в ходе которой командир был убит, а военком тяжело ранен.

Комендант сектора полковник Н. В. Ласкин решил восстановить положение на всех участках сектора силами находившейся в его резерве 7-й бригады морской пехоты. 1-й батальон этой бригады (командир капитан B. П. Харитонов, военком политрук И. Д. Бурган) совместно с 1-м батальоном 2-го морского полка (командир капитан А. А. Бондаренко, военком старший политрук П. И. Жулидов) перешли в контратаку и к исходу дня выбили немцев с высоты, на которой находится Итальянское кладбище, в исходное положение. Одновременно 2-й батальон 7-й бригады (командир капитан А. С. Гегешидзе, военком батальонный комиссар А. П. Турулин) стремительно атаковал немцев на участке 2-го батальона 1-го Севастопольского полка и также отбросил их в исходное положение. В ходе боя бывший подводник Иван Личкатый, парторг роты, подполз к пулеметной точке и забросал ее гранатами. Пулемет противника смолк. Фашисты упорно цеплялись за каждый клочок земли, но натиск моряков был силен. Выбыл из строя командир роты, командование принял Личкатый, поднимая в атаку приказом: «За мной, за Родину, за партию — вперед!».[504] И снова закипела горячая схватка, в ходе которой вражеская пуля сразила отважного коммуниста. Боевые товарищи бережно отнесли тело парторга в тыл. Из нагрудного кармана они достали пробитый пулей, залитый кровью партийный билет.[505] Вечером бойцы хоронили Ивана Личкатого. Над его могилой они поклялись бить ненавистного врага до полного разгрома.

4-й батальон 7-й бригады (командир капитан В. И. Родин, военком старший политрук Т. И. Белов) был введен в бой на стыке 2-го и 3-го батальонов 31-го стрелкового полка, где он приостановил дальнейшее продвижение врага. 5-й батальон 7-й бригады (командир капитан К. И. Подчашинский, военком старший политрук М. К. Вилявдо) совместно со 2-м и 3-м батальонами 2-го морского полка выбили противника с безымянной высоты южнее с. Нижний Чоргунь. Однако к исходу дня, введя в бой резервы, противник вновь оттеснил наши части и овладел высотой.

Авиация противника произвела несколько налетов на город и порт, в которых участвовало 98 самолетов. На плавбатарею № 3 было совершено пять налетов, по 3–4 бомбардировщика в каждом. Они сбросили на батарею 45 бомб, но безрезультатно. Ее экипаж продолжал вести огонь и сбил один вражеский бомбардировщик. На аэродроме «Херсонесский маяк» прямым попаданием бомбы был разрушен капонир и поврежден И-153. Имелись жертвы и разрушения в городе.[506] В течение всего дня артиллерия Приморской армии и береговой обороны непрерывно вела огонь по наступающим пехоте и танкам противника, который нес большие потери, но упорно продолжал рваться вперед. В ходе ведения огня на 35-й береговой батарее в 13.00 на второй башне произошел взрыв.[507] В результате башня была сильно повреждена, сорвана броневая крыша, были убитые и раненые. Счастье, что не взорвались снаряды внутри башни. Было установлено, что взрыв произошел по техническим причинам.

В первый день второго вражеского наступления активно действовала немногочисленная Севастопольская авиагруппа. 10 Ил-2 (ведущий Герой Советского Союза майор А. А. Губрий) под прикрытием 17 истребителей (ведущие капитаны М. В. Авдеев и К. Д. Денисов) штурмовали немецко-фашистские войска в четвертом секторе от берега моря до горы Азис-Оба и уничтожили танк, три танкетки, три бронемашины, два штабных автобуса и до двух взводов вражеской пехоты.[508] 6 штурмовиков (ведущий старший лейтенант Ф. Тургенев) нанесли удар по вражеской колонне на дороге Байдары — Варнутка — Севастополь. В результате десятки автомашин были разбиты, на дороге образовалась пробка.

Прикрывая позиции войск и город, решительно действовали летчики-истребители 8-го авиаполка. Они сбили 9 немецких самолетов, 7 из них — 1-я эскадрилья. Это капитан Михаил Авдеев, старшие лейтенанты Константин Алексеев, Борис Бабаев, Николай Шилкин и старшина Лев Ватолкин сбили по одному самолету, а лейтенант Владимир Капитунов — два.[509]

Таким образом, в итоге первого дня боев создалась тяжелая обстановка на северо-восточном участке обороны. Поскольку в четвертом секторе 8-я бригада морской пехоты оставила гору Азис-Оба, а в третьем секторе 287-й стрелковый полк оставил гору Кая-Баш, создалась угроза прорыва противника на Бельбек, Камышлы и Мекензиевы горы. Кроме того, прочно удерживающий свои позиции на стыке секторов 241-й стрелковый полк оказался обойденным с флангов. Ясно определилось, что именно здесь противник наносит главный удар, используя 22, 24 и 132-ю пехотные дивизии, поддерживаемые танками, артиллерией и авиацией. Вспомогательный удар силами 50-й пехотной дивизии противник наносил на Верхний Чоргунь, вдоль долины р. Черная на Инкерман (второй сектор). На участке от берега моря до д. Камары (первый сектор) 72-я пехотная дивизия немцев и 1-я горнострелковая бригада румын сковывали наши войска.

Вырисовывались планы командования 11-й немецкой армии постепенно; но уже во второй половине дня командование СОР верно оценило обстановку и предприняло меры по усилению наших войск на направлении главного удара противника. По приказанию генерал-майора И. Е. Петрова в четвертый сектор из резерва армии была направлена немногочисленная 40-я кавалерийская дивизия (командир полковник Ф. Ф. Кудюров, военком батальонный комиссар И. И. Карпович), а также 773-й полк (командир капитан К. М. Ащуров, военком старший политрук В. В. Елисеев) 388-й стрелковой дивизии.[510] Командующий армии приказал коменданту сектора генерал-майору В. Ф. Воробьеву силами 40-й кавалерийской дивизии, 8-й бригады морской пехоты и 773-го стрелкового полка рано утром следующего дня контратаковать противника на участке горы Азис-Оба, восстановить положение и тем самым ликвидировать разрыв с соседом справа — третьим сектором.

В третий сектор из резерва были направлены: 388-я (командир полковник А. Д. Овсеенко, военком старший батальонный комиссар К. В. Штанев) стрелковая дивизия (без 773-го стрелкового полка), местный стрелковый полк (командир подполковник Н. А. Баранов, военком старший политрук Е. Ф. Мельник), а из второго сектора переброшен 3-й батальон (командир майор С. Ф. Мальцев, военком батальонный комиссар А. И. Модин) 7-й бригады морской пехоты. И. Е. Петров потребовал от коменданта сектора генерал-майора Т. К. Коломийца восстановить положение на участке гора Кая-Баш, высота 209,9 и соединиться с 241-м стрелковым полком — правофланговым в четвертом секторе.

В ночь на 18 декабря исполняющий обязанности командующего СОР контр-адмирал Г. В. Жуков и член Военного совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н. М. Кулаков направили донесение:

«Василевскому. Кузнецову. Октябрьскому.

1. 17/ХII—41 г. противник при поддержке авиации, артиллерии, танков с утра перешел в решительное наступление по всему фронту. В результате боев наши части удерживают рубежи, на отдельных участках, неся крупные потери, отошли на 1–1,5 км. Потери противника: подбито 12 танков, 5 самолетов, уничтожено много живой силы. С утра 18 декабря ожидается повторная атака.

2….Пополнение частям требуется единовременно не менее 4000 человек, из них 50 % вооруженных, в последующем — пополнения четыре маршевые роты ежедневно».[511]

18 — четверг

Еще до рассвета батареи береговой обороны и полевая артиллерия четвертого сектора нанесли по врагу удар, после которого наши части должны были перейти в атаку. Однако немцы упредили ее. Поддержанная танками, вражеская пехота перешла в наступление. Ее контратаковали 40-я кавалерийская дивизия и 8-я бригада морской пехоты. Противник не выдержал натиска и отступил на полкилометра к горе Азис-Оба. В этих боях пал смертью героя командир 151-го кавалерийского полка майор Н. А. Обыденный. Его заменил капитан П. И. Сыров.[512]

На правом фланге 8-й бригады морской пехоты выделенный из резерва 773-й полк 388-й стрелковой дивизии не поддержал атаку войск четвертого сектора. Полк опоздал с выходом на исходный рубеж. В 9.00, когда стало уже совсем светло, он только подходил к тылам войск сектора. Обнаруженный немецким самолетом-разведчиком, полк попал под артиллерийский обстрел, под штурмовку с воздуха. Затем был атакован пехотой и танками. Понеся большие потери, полк начал отходить.[513] Для выяснения обстановки на участке полка были направлены помощник начальника штаба 8-й бригады майор Т. Н. Текучев, военком бригады бригадный комиссар Л. Н. Ефименко, начальник оперативного отдела 95-й стрелковой дивизии майор А. П. Кокурин. Они оказали большую помощь командованию полка в организации и стабилизации положения на участке. При этом майор Тимофей Наумович Текучев был убит. По приказу коменданта сектора генерала В. Ф. Воробьева для прикрытия направления 773-го полка был направлен 149-й кавалерийский полк (командир подполковник Л. Г. Калужский), усиленный ротой боевого обеспечения 8-й бригады морской пехоты и разведротой 90-го стрелкового полка. Продвижение противника удалось приостановить. Но немцы успели завершить окружение 241-го полка, державшегося на прежних рубежах. Бойцы и командиры полка дрались геройски и в окружении. Они отбили несколько вражеских атак и вышли из окружения в ночь на 19 декабря.[514]

Во второй половине дня противник усилил натиск на участке 8-й бригады морской пехоты. Особенно упорные бои разгорелись на участке четвертого батальона. Героический подвиг в боях совершил военком батальона старший политрук В. Г. Омельченко. Во время атаки вражеской пехоты с танками он поднял моряков в контратаку. Гранатами и бутылками с горючей смесью они подожгли два танка и вступили в рукопашную схватку с пехотой. В ходе боя В. Г. Омельченко и с ним 11 краснофлотцев были окружены. Комиссар приказал прорываться. Всем бойцам удалось выйти из окружения. Омельченко, прикрывая их отход, израсходовал все гранаты и был окружен фашистами. Они потребовали сдаться. Тогда он бросился на подошедшего немецкого офицера, резким ударом сбил с ног и покончил с ним.[515] В это время подоспели бойцы, пришедшие на выручку своему комиссару.

Артиллерийским огнем 8-ю бригаду морской пехоты поддерживали батареи 2-го дивизиона (командир старший лейтенант И. Д. Крыжко) 397-го артиллерийского полка 95-й стрелковой дивизии. Прорвавшись через боевые порядки 8-й бригады, три вражеских танка вышли в район огневых позиций батарей 2-го дивизиона. Одному из танков удалось раздавить 76-мм орудие 4-й батареи. Командир батареи старший лейтенант Т. Н. Дюкарь открыл из оставшихся орудий огонь прямой наводкой. В результате два танка были уничтожены, а третий повернул обратно и скрылся.

К исходу дня враг обошел с флангов командный пункт 8-й бригады морской пехоты. Полковник В. Л. Вильшанский в то время находился в войсках и вернуться на свой командный пункт не смог. Пришлось развертывать КП в новом месте. На окруженном КП находилась небольшая группа краснофлотцев, командиров и политработников бригады, незадолго до этого прибывшая группа воинов-кавалеристов и 24 тяжелораненых бойца.[516] Окруженных возглавили начальник штаба бригады майор В. П. Сахаров и заместитель начальника политотдела батальонный комиссар Д. С. Озеркин. «Умереть, но не сложить оружия!», — заявили коммунисты. Небольшой гарнизон занял круговую оборону и мужественно сражался, отражая атаки врага. Ночью герои с боем вырвались из окружения. Более 6 км они несли на руках своих раненых товарищей.[517]

В третьем секторе утром этого дня 287-й стрелковый полк, местный стрелковый и 2-й Перекопский полки, 3-й батальон 7-й бригады морской пехоты начали атаку, стремясь восстановить положение на участке гора Кая-Баш, высота 209,9 и соединиться с 241-м стрелковым полком — правофланговым в четвертом секторе. Первоначально наметился успех. Но вскоре противник открыл сильный артиллерийско-минометный огонь и прижал наши части к земле, а затем перешел в наступление. Пехоту поддерживали танки и авиация. К исходу дня ему удалось оттеснить части третьего сектора на рубеж юго-восточные отроги Камышловского оврага, д. Камышлы.[518]

В ходе боев взвод 8-й роты 287-го стрелкового полка под командованием главного старшины С. А. Шустова попал вокружение. Весь день бойцы вели неравный бой, а ночью прорвались к своим. Отделение старшего сержанта В. А. Козлова из 3-го батальона 7-й бригады морской пехоты в течение двух часов сдерживало натиск взвода пехоты противника. Бойцы отошли с рубежа только после того, как израсходовали весь боезапас.

Мужественно сражались с врагом гарнизоны пулеметных дзотов, которыми командовал старший лейтенант И. Ф. Жигачев. Особенно отличились дзоты 1-й пулеметной роты (командир лейтенант М. Н. Садовников, политрук В. И. Гусев). Дзоты № 11 (командир старшина 2-й статьи Сергей Раенко), № 12 (командир старший краснофлотец Александр Беленко), № 13 (командир старшина 2-й статьи Петр Романчук), № 14 (командир старшина 2-й статьи Петр Пампуха), № 16 (командир старшина 2-й статьи Григорий Пузик) вступили в бой с врагом. Их небольшие гарнизоны стояли насмерть и почти все погибли.

На пологом склоне высоты 192,0, в 200 м западнее д. Камышлы, располагался дзот № 11. Его гарнизон состоял из комсомольцев — воспитанников электромеханической школы Учебного отряда Черноморского флота. Их было всего семь человек. Это краснофлотцы Алексей Калюжный, Дмитрий Погорелов, Василий Мудрик, Владимир Радченко, Иван Четвертаков, Григорий Доля и командир старшина 2-й статьи Сергей Раенко. 18 декабря перед боем состоялось комсомольское собрание дзота. Комсомольцы поклялись не опозорить славу моряков, стоять насмерть.[519] На вооружении моряков были ручной и станковый пулеметы, винтовки, несколько десятков гранат и бутылок с горючей смесью.

Немецко-фашистские войска стремились во что бы то ни стало овладеть высотой, на которой находился дзот. Рано утром враг открыл ураганный огонь. Вокруг дзота рвались снаряды и мины. Несколько мин угодило в дзот, но они не причинили вреда. Затем в атаку перешла вражеская пехота. Комсомольцы подпустили вражеские цепи поближе и открыли по ним огонь. Пехота противника залегла. Снова засвистели мины, застрочили автоматы и пулеметы. К пулемету встал командир Раенко, и под его шквальным огнем фашисты начали пятиться назад. В это время вражеская пуля ранила командира в голову. Обливаясь кровью, он продолжал вести огонь, а краснофлотец Калюжный, не мешая ему стрелять, перевязывал его.

В 15.00 у амбразуры разорвалась мина, и осколками был смертельно ранен Раенко. «Сражайтесь стойко. Клятву помните!» — были его последние слова.[520] На место командира у пулемета встал Погорелов. Враг наседал. Снаряд попал в левую амбразуру, убит был Погорелов. Его заменил Алексей Калюжный. Весь день до позднего вечера продолжался бой. К ночи враг прекратил наступление. Около ста трупов немецких солдат осталось лежать перед дзотом.[521]

Во втором секторе, где противник наносил вспомогательный удар, наступление вражеских войск началось рано утром. Враг непрерывно атаковал позиции 2-го морского полка, 7-й бригады морской пехоты и 31-го стрелкового полка. К 13.00 противнику удалось в районе Итальянского кладбища потеснить 1-й батальон 7-й бригады морской пехоты и 1-й батальон 2-го морского полка и овладеть восточными скатами высоты. Комендант сектора ввел в бой находившуюся в резерве роту батальона школы связи Учебного отряда под командованием капитана Н. С. Серенко, политрука И. М. Мельника. Положение было восстановлено.

На участке 31-го стрелкового полка бои шли с переменным успехом. Вскоре между 2-м и 3-м батальонами полка стал образовываться разрыв. Вводом в бой резервов к 14.00 положение было восстановлено. На участке безымянной высоты в районе Верхнего Чоргуня 2-й и 3-й батальоны 2-го морского полка первоначально отбросили врага, но к исходу дня ему удалось овладеть высотой в 1 км южнее Нижнего Чоргуня.[522]

В первом секторе противник вел наступление мелкими группами на позиции 383-го стрелкового полка (командир подполковник П. Д. Ерофеев, военком батальонный комиссар В. В. Прохоров) с целью просочиться в нашу оборону и тем самым сковать войска сектора. Во второй половине дня фашистам удалось вклиниться в расположение 3-го взвода 7-й роты. Однако контратакой они были отброшены на исходные позиции.[523]

Малочисленная авиация Севастопольской авиагруппы в этот день действовала главным образом в интересах войск, сражавшихся на северном и северо-восточном участках СОР, где противник наносил главный удар. Три Ил-2 (ведущий старший лейтенант М. Е. Ефремов) в сопровождении четырех истребителей штурмовали вражеские войска у х. Мекензия. В результате было уничтожено до трех рот пехоты. Одновременно три Пе-2 (ведущий старший лейтенант И. Е. Корзунов) бомбили скопления войск и техники противника в районе с. Кача.

Всего за день авиация главной базы сделала 68 самолето-вылетов, из них на бомбоштурмовые действия — 19, а на прикрытие базы — 27.[524]

Около 15.00 заместитель командующего СОР контр-адмирал Г. В. Жуков доложил командующему ЧФ, что боезапаса осталось на один день, и просил срочно выслать: мин 50-мм — 5000, 82-мм — 5000, 107-мм — 1000 и 120-мм — 1000 шт.; снарядов 76-мм дивизионных — 1000, 76-мм горных — 1000, 122-мм гаубичных дивизионных — 1000, 107-мм корпусных — 1000, 152-мм к гаубицам 1937 г. — 500 шт. Этот боезапас требовалось доставить не позднее 12.00 19 декабря на одном из военных кораблей.[525]

Контр-адмирал Г. В. Жуков в конце суток вновь доложил Василевскому, наркому ВМФ и командующему ЧФ о развивавшемся наступлении противника на подступах к Севастополю. При этом контр-адмирал сообщил, что в результате напряженных боев 17 и 18 декабря части СОР потеряли убитыми и ранеными около 3500 человек, и просил ускорить доставку пополнения.[526]

В итоге двухдневных кровопролитных боев на северном и северо-восточном участках СОР наши войска вынуждены были отойти на рубеж: высота 256,2 (искл.) — х. Мекензия (искл.) — перекресток дорог 2,5 км западнее высоты 319,6 — высота 192,0 — западные отроги Камышловского оврага — высота 133,3 — д. Эфендикой.[527] Обстановка складывалась явно неблагоприятно для защитников города. Резервы подошли к концу. Велики были потери. Наибольшие потери несли наши войска на направлении главного удара противника. Так, 8-я бригада морской пехоты потеряла около 1700 бойцов и командиров.[528] Из пяти ее батальонов остались два, и те не полностью укомплектованные. Пали смертью героев многие командиры и политработники, которые в критические минуты подымали краснофлотцев в штыковые атаки и сами шли впереди атакующих. Это военкомы батальонов старшие политруки Г. Г. Кривун, И. И. Шульженко, В. Г. Омельченко; политруки рот Г. Д. Крапивко, И. С. Луничев, Н. М. Труд, И. Г. Литвиненко, П. Д. Давыдов, А. И. Дементьев, С. И. Коробков, П. К. Аверкиев, И. Н. Стуканов, А. В. Нездоров и др.

В этих условиях продолжать контратаки было нецелесообразно. В ночь на 19 декабря генерал-майор И. Е. Петров боевым приказом за № 0012 потребовал от комендантов секторов закрепиться на занимаемых рубежах, создать необходимые резервы, которые использовать для контратаки в исключительных случаях, при прорыве противником обороны.[529]

19 — пятница

Противник с рассветом после сильной артиллерийской и минометной подготовки возобновил наступление. Непрерывные бои с возрастающей силой продолжались весь день.[530]

Особенно упорными были бои на направлении главного удара противника. На участке третьего сектора гитлеровцы ожесточенно атаковали в направлении кордон Мекензия № 1 позиции 3-го (командир майор С. Р. Гусаров), 2-го Перекопского (командир майор И. И. Кулагин) полков морской пехоты и 54-го стрелкового полка (командир майор Н. М. Матусевич) 25-й дивизии, а в районе д. Камышлы — 287-й полк (командир подполковник Н. В. Захаров) 25-й стрелковой дивизии и 778-й полк (командир майор И. Ф. Волков) 388-й стрелковой дивизии.

Неприятелю удалось вклиниться в оборону 3-го полка (командир майор С. Р. Гусаров) моряков. Для восстановления положения была направлена находившаяся в резерве рота старшего лейтенанта А. Н. Сергеева и старшего политрука И. И. Евдокимова. В процессе боя командир роты был тяжело ранен. Находившийся рядом с ним младший лейтенант П. А. Семеникин взял командование ротой на себя и с возгласом «За мной, за Родину!» ринулся на врага впереди атакующих. Дружной атакой положение было восстановлено, и моряки весь день прочно удерживали свой рубеж.[531]

На участке 54-го стрелкового полка подразделения 1-го батальона (командир лейтенант Г. Ф. Дромин и военком старший политрук П. В. Новиков) при поддержке огня артиллерийской батареи старшего лейтенанта И. С. Николаенко и минометной батареи младшего лейтенанта Н. И. Корячко отбили две яростные атаки противника и удержали занимаемый рубеж. Сорвана была атака врага и на стыке 287-го и 778-го стрелковых полков. Существенную помощь приморцам оказали артиллеристы их 953-го полка (командир майор В. Н. Попов) и минометчики батареи лейтенанта А. А. Межурко.

В районе четвертого сектора противник предпринял несколько атак на участке 8-й бригады морской пехоты, 40-й кавалерийской дивизии и 90-го полка 95-й стрелковой дивизии. Первоначально ему удалось прорвать оборону на левом фланге бригады, но решительной контратакой 90-го полка, соседа слева, подразделения которого лично возглавил командир полка майор Т. Д. Белюга, противник был отброшен.[532] В ходе боя командир полка был ранен. Сделав ему перевязку, медицинская сестра Надя Кутова хотела отправить Т. Д. Белюгу в тыл. «Ты что это, дочка… Бросить сейчас полк? Ни за что!» — сказал ей майор и продолжал руководить боем.[533]

Во второй половине дня неприятель вклинился в нашу оборону на стыке 2-го батальона 8-й бригады и 40-й кавалерийской дивизии. Только переброшенным сюда резервным подразделениям 90-го стрелкового полка и саперной роты лейтенанта В. Г. Загоруйко удалось задержать дальнейшее продвижение противника. К исходу дня немцы усилили натиск, и левый фланг бригады оказался под угрозой обхода. Ввиду сложившейся обстановки 8-я бригада морской пехоты и 40-я кавалерийская дивизия были отведены на новый рубеж — 1,5 км восточнее высоты 133,3.[534] Командование Приморской армии отвело на новые позиции и некоторые другие части, чтобы выровнять линию обороны на участке третьего и четвертого секторов.

В этот день на правом фланге четвертого сектора 241-й стрелковый полк под командованием капитана Н. А. Дьякончука и старшего политрука В. А. Жуковского, ведя тяжелые бои, при поддержке береговой и зенитной артиллерии прорвал кольцо окружения и соединился с войсками сектора. При выходе из окружения особенно отличился личный состав подразделений лейтенанта И. М. Павлова, младших лейтенантов Г. Г. Бабенко и К. К. Яковлева. Это они дружным порывом устремились на врага, а впереди атакующих был командир первого батальона полка капитан М. С. Черноусов.

С утра защитники дзота № 11, как и накануне, опять вступили в неравный бой. Им удалось отбить несколько атак врага. Погиб у пулемета Василий Мудрик. Его место занял Алексей Калюжный. Горстка моряков сумела сдержать натиск противника в течение всего дня. Поздней ночью в дзот пришло пополнение: бойцы коммунисты Михаил Потапенко, Петр Корж и Константин Король. Они принесли с собой два ручных пулемета, гранаты и патроны.

50-я пехотная дивизия немцев, поддержанная танками и авиацией, предпринимала отчаянные попытки достичь успеха и на направлении вспомогательного удара, во втором секторе нашей обороны. В районе деревень Нижний и Верхний Чоргунь противник с утра дважды атаковал второй (командир капитан Ф. И. Запорожченко) и третий (командир капитан С. С. Слезников) батальоны 2-го полка морской пехоты и пятый батальон (командир капитан К. И. Подчашинский) 7-й бригады, но не добился успеха. Тогда он направил основные силы на высоту с Итальянским кладбищем. К исходу дня врагу удалось оттеснить подразделения 2-го полка и 7-й бригады морской пехоты и овладеть высотой с Итальянским кладбищем, а также восточной окраиной д. Нижний Чоргунь.[535]

В этих боях погибли начальник штаба бригады майор А. К. Кернер, командиры рот капитан С. С. Слезников и старший лейтенант Д. Ф. Федоров. Тяжелое ранение получил командир бригады полковник Е. И. Жидилов. Командование бригадой взял на себя военком старший батальонный комиссар Н. Е. Ехлаков, который командовал ею до конца декабрьских боев.[536]

На участке первого сектора немцы наступали мелкими подразделениями, имея целью демонстрацию крупного наступления и не допустить снятия и переброски на другие участки наших частей.

Немецкая авиация группами 2–6 самолетов бомбила и обстреливала боевые порядки наших частей в районе д. Камары, Камышловского моста и на участке 8-й бригады морской пехоты. Всего участвовало до 60 вражеских самолетов.[537]

Авиация главной базы произвела за день 143 самолето-вылета на бомбоштурмовые удары по врагу в районе Черкез-Кермен, Биюк-Отаркой, Дуванкой, Булганак, а также в долине р. Бельбек и Камышловского моста. Во второй половине дня 27 самолетов нанесли бомбардировочный и штурмовой удары непосредственно по наступавшим немецким войскам.[538]

Состоялось заседание бюро городского комитета ВКП(б), на котором обсуждался вопрос «О подготовке и проведении Нового года». Было решено организовать по убежищам елки для детей. Ответственным за решение утверждался первый секретарь городского комитета комсомола Александр Багрий.[539]

Вечером транспорт «Чехов», приняв на борт 473 раненых и погрузив 110 т гильз и 140 т боезапаса ВВС ЧФ, вышел из Севастополя в Туапсе в охранении тральщика «Мина».[540]

Контр-адмирал Г. В. Жуков получил от командующего ЧФ ответы на свои телеграммы. В одной из них сообщалось, что подготовка к Керченско-Феодосийской операции заканчивается и корабли отряда поддержки предназначены для выполнения самой ответственной задачи. Эти корабли в Севастополь не могут быть высланы, так как это грозило бы срыву десантной операции.[541] В другой телеграмме командующий ЧФ сообщал, что 20 декабря на транспорте «Абхазия» будет выслан боезапас и до 1500 бойцов 9-й бригады морской пехоты. Кроме того, на транспорте «Чапаев», который будет в Севастополе утром 20 декабря, отправлено: снарядов 152-мм — 1400 шт., 152-мм 1937 г. — 2600, 75-мм — 5952, 76-мм 1927 г. — 5080 и 50-мм мин — 27 504 шт. В Новороссийске больше боезапаса не оставалось.[542]

Анализ обстановки продиктовал командованию СОР единственный вывод: если в ближайшее время не поступит пополнение, если не будут доставлены снаряды основных калибров, враг прорвется к городу в течение нескольких дней.

Вечером контр-адмирал Г. В. Жуков и член Военного совета ЧФ дивизионный комиссар Н. М. Кулаков послали донесение:[543]

«Сталину, Кузнецову, Октябрьскому, Рогову. Противник, сосредоточив крупные силы, часть свежих войск, при поддержке танков, авиации в течение трех дней ведет ожесточенные атаки с целью овладения Севастополем. Не считаясь с огромными потерями живой силы, материальной части, противник непрерывно вводит свежие силы в бой. Наши войска, отбивая атаки, упорно отстаивают оборонительные рубежи… Большие потери материальной части, оружия, пулеметов, минометов… Войска отошли на второй рубеж. Резервы и пополнение не получены. Снарядов 107-мм корп. артиллерии, 122-мм гаубиц, 82-мм минометных нет. Остальной боезапас на исходе. На 20 декабря с целью усиления частей, действующих на фронте, вводится личный состав кораблей, береговых и зенитных батарей, аэродромной службы и т. д.

Дальнейшее продолжение атак противника в том же темпе — гарнизон Севастополя продержится не более трех дней.

Крайне необходима поддержка одной стрелковой дивизией, авиацией, пополнения маршевых рот, срочная доставка боезапаса нужных калибров!

19/XII—41 г. Жуков, Кулаков».

Поздно ночью у контр-адмирала Г. В. Жукова состоялось совещание руководящего состава СОР, на котором генерал-майор И. Е. Петров подробно доложил об итогах боев за три дня, понесенных потерях и сложившемся положении, особенно на направлении главного удара противника.

Г. В. Жуков сообщил о посланном донесении о критическом положении в Севастополе и просьбе о немедленной помощи. Он потребовал от командиров выделить личный состав из частей артиллерии, ПВО, береговой обороны, ОВР и других для сухопутной обороны и создания необходимых резервов. После совещания тут же был подписан приказ о выделении личного состава для усиления фронта и создания резерва.[544]

20 — суббота

Реакция Ставки на донесение из Севастополя о тяжелом положении была мгновенной. В 1 ч 35 мин начальник Генерального штаба Красной Армии маршал Б. М. Шапошников передал командующему Закавказским фронтом, командующему Черноморским флотом, ВРИО командующего СОР и в копии наркому ВМФ директиву Ставки за № 005898, которая в 4 ч 20 мин была уже получена в Севастополе.

«Ввиду обострения обстановки в Севастопольском районе, согласно донесению Жукова за № 1528, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Подчинить во всех отношениях СОР командующему Закавказским фронтом с получением настоящей директивы.

2. Тов. Октябрьскому немедленно выехать [в] Севастополь.

3. Командующему Закавказским фронтом тов. Козлову немедленно направить [в] Севастополь крепкого общевойскового командира для руководства сухопутными операциями.

4. Козлову немедленно отправить [в] Севастополь одну стрелковую дивизию или две стрелковые бригады.

5. Оказать помощь Севастопольскому оборонительному району авиацией Закавказского фронта силами не менее пяти авиаполков.

6. Немедленно отправить [в] Севастополь пополнение не менее 3000 человек.

7. Командующему Закавказским фронтом немедленно подать Севастополю снаряды, учтя, что снаряды 107-мм, 120-мм гаубичные, 80-мм мины совершенно израсходованы.

8. Получение подтвердить. Исполнение донести.

По поручению Ставки начальник Генерального штаба Красной Армии

Шапошников».[545]

В 1 ч 30 мин прибыл в Севастополь под охраной тральщика «Искатель» транспорт «Чапаев», который доставил из Новороссийска боеприпасы и продовольствие. Он отшвартовался в Северной бухте и тут же началась его разгрузка. Это позволило подать снаряды на огневые позиции еще до рассвета. Правда, снарядов для 107-мм пушек и для гаубиц на этом транспорте доставлено не было, а мины прибыли только 50-мм. «Но мы радовались и тому, что привезено: с этим можно было уверенно начинать новый боевой день»,[546] — пишет Н. И. Крылов.

Бои под Севастополем продолжались с неослабным напряжением весь день в тех же направлениях, что и в предыдущие дни. Особенно упорными были они на направлениях, где противник наносил главный и вспомогательный удары.[547] На направлении главного удара, в третьем секторе, неприятель стремился развить успех в районе Инкермана и кордона Мекензия № 1. Группе автоматчиков под прикрытием танков удалось просочиться на участках 3-го морского полка, стыке 54-го стрелкового и 2-го Перекопского морского полков, а также на стыке 287-го и 778-го стрелковых полков.[548]

Для восстановления положения на участке 3-го морского полка была выдвинута рота (командир старший лейтенант С. М. Карнаухов) из состава третьего батальона 7-й бригады морской пехоты, усиленная пулеметным и минометным взводами. Совместными усилиями этой роты и резервных подразделений 3-го полка противник был отброшен к исходным позициям. Восстановлено было положение и на стыке 54-го стрелкового и 2-го Перекопского морского полков. Выдвинутые сюда роты местного стрелкового полка под командованием лейтенанта Д. П. Диденко и младшего лейтенанта К. К. Дьяченко совместно с ротой (командир старший лейтенант Д. С. Гусак) 2-го Перекопского полка дружной атакой, доходившей до рукопашных схваток, выбили просочившиеся вражеские подразделения и прочно удерживали свои рубежи. Контратакой наших подразделений было восстановлено положение и на других участках сектора.

Продолжал геройски сражаться небольшой гарнизон моряков дзота № 11. У пулемета Четвертаков и Калюжный по очереди сменяли друг друга и непрерывно вели огонь по врагу. Потапенко и Король с ручными пулеметами снаружи дзота прикрывали его с тыла. Остальные использовали гранаты. Внезапно огонь из пулемета прекратился. Снарядом был убит Четвертаков и вторично, на этот раз тяжело, ранен Калюжный. Пулемет был разбит.

Противник усилил артогонь по дзоту, до десяти бомб сбросили самолеты, и их взрывами дзот был наполовину разрушен. Оторвало ногу Константину Королю, но он продолжал вести огонь, истекая кровью, пока не перестало биться сердце.

Тяжело ранены Потапенко и Доля. Оставаясь за командира, Потапенко приказал раненому Доле ночью прорваться на командный пункт, доложить обстановку и просить помощи. Бой продолжался, погиб Петр Корж, а затем Владимир Родченко. До последней возможности сражался Иван Еремко, который числился в списках дзота № 12, а, восстанавливая связь с дзотом № 11, оказался в составе его защитников и был тяжело ранен.

Через некоторое время высота 192,0 была отбита. Наши бойцы увидели последствия жестокого боя. Вокруг дзота № 11 лежали десятки вражеских трупов, а среди них тела погибших героев, до конца выполнивших свой воинский долг. В развалинах дзота была обнаружена сумка противогаза, в которой лежала записка. Ее пламенные, полные безграничной преданности Родине слова вскоре стали известны всем защитникам Севастополя, всей стране. «Родина моя! Земля русская!.. — писал перед смертью собственной кровью Алексей Калюжный. — Я, сын ленинского комсомола, его воспитанник, дрался так, как подсказывало мне сердце. Я умираю, но знаю, что мы победим. Моряки-черноморцы! Держитесь крепче, уничтожайте фашистских бешеных собак. Клятву воина я сдержал. Калюжный».[549]

Лишь двое из защитников дзота № 11 остались в живых. Это раненый Григорий Доля, посланный с донесением к командиру, и Иван Еремко, подобранный нашими санитарами в бессознательном состоянии.

В четвертом секторе с утра враг атаковал позиции наших войск. Во второй половине дня ему удалось несколько вклиниться в оборону на участке 40-й кавалерийской дивизии и 773-го полка 388-й стрелковой дивизии. Генерал-майор И. Е. Петров передал в штаб 40-й дивизии: «Сдерживать сколько можно. Использовать выгодные рубежи. Утром 21-го ожидайте поддержку. Пока помогу самолетами».[550] Используя последние резервы, 773-й стрелковый полк и часть сил 40-й кавалерийской дивизии устремились в контратаку на врага. Полк вел в атаку лично его командир майор Ф. Т. Леонов. Вражеская пуля оборвала жизнь этого бесстрашного командира, но бойцы выполнили задачу — положение на участке полка было восстановлено, как и на участке 40-й кавалерийской дивизии. Прочно удерживали весь день рубежи воины 8-й бригады морской пехоты, 90-го и 241-го стрелковых полков этого сектора.

К исходу дня командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров переподчинил 778-й и 782-й полки 388-й стрелковой дивизии коменданту четвертого сектора, в котором с первого дня декабрьских боев находился 773-й полк этой дивизии. Так все три стрелковых полка дивизии вошли в состав четвертого сектора, что, естественно, было удобнее для управления. Но это не усилило войска четвертого сектора, так как оба полка оставались на своих позициях в районе высоты 192,0 (третий сектор). Только ширина фронта четвертого сектора увеличилась: теперь он включал в себя и позиции, занимаемые этими двумя полками.

Во втором секторе бои шли всю ночь и весь день. Для усиления войск сектора были переданы 1330-й полк (командир майор А. Т. Макеенок, военком батальонный комиссар М. Т. Иваненко, начальник штаба майор Г. В. Перерва) 2-й стрелковой дивизии из первого сектора, а также прибывший из флотского экипажа батальон моряков. Утром 2-й полк (командир майор Н. Н. Таран, военком батальонный комиссар В. Я. Тарабарин) и 7-я бригада (ВРИО командира старший батальонный комиссар Н. Е. Ехлаков) морской пехоты перешли в наступление и к 10.00 выбили противника с высоты с Итальянским кладбищем. Враг сосредоточил сильный артиллерийский и минометный огонь на высоте, что принудило полк и бригаду оставить ее и отойти на исходные позиции.

Во второй половине дня, после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, первый батальон (командир капитан А. А. Бондаренко) 2-го полка морской пехоты, усиленный за счет прибывшего батальона моряков флотского экипажа, пятый батальон (командир капитан К. И. Подчашинский) 7-й бригады и второй батальон (командир майор А. И. Жук) 1330-го стрелкового полка перешли в наступление с задачей вернуть высоту с Итальянским кладбищем. Рота (лейтенант В. С. Безруков, политрук А. С. Базарин) 7-й бригады и рота (капитан М. П. Барышев, политрук Н. М. Дудкин) 2-го полка морской пехоты к 14 ч 30 мин вышли к вершине высоты, но были контратакованы противником. На выручку подоспели роты под командованием лейтенанта Б. С. Шелехова и техника-интенданта 1 ранга А. М. Отвагина из состава 1330-го стрелкового полка. Противник был не только остановлен, но и отброшен к исходу суток, и войска сектора вновь овладели высотой с Итальянским кладбищем.[551]

Семь «Ю-88» и шесть «Ю-87» под прикрытием трех «Ме-109» группами в два-три самолета днем бомбардировали боевые порядки наших частей в районе д. Камышлы, ст. Мекензиевы Горы и батарею № 30 береговой обороны. Вечером семь «Ю-88» и девять «Хе-111» в районе Английского кладбища бомбили наши части.[552]

Авиация главной базы активно содействовала войскам СОР. В первой половине дня 27 самолетов (Пе-2, МБР-2, Ил-2) под прикрытием 18 И-16 бомбардировали и штурмовали вражеские войска в районах Колымтай, Голумбей, Камышловский мост, Камышлы, восточные и северо-восточные скаты высоты с Итальянским кладбищем. Во второй половине дня пять ДБ-3 нанесли удар по скоплениям немецких войск в районе Итальянского кладбища. Экипажи Михаила Буркина, Ивана Мурашева, Владимира Мироновского, Анатолия Агапкина и ведущего Федора Чумичева успешно отбомбились, несмотря на интенсивный огонь зенитной артиллерии врага. На отходе зенитный снаряд угодил в самолет Михаила Буркина. Была перебита тяга руля глубины, бомбардировщик потерял управление. Экипажу грозила гибель. Тогда стрелок-радист Григорий Северин взял в руки концы перебитой тяги и с помощью второго стрелка Григория Еременко по команде летчика опускали или подымали руль глубины. Это дало возможность Михаилу Буркину довести самолет до своего аэродрома и посадить его.

Всего за день авиация главной базы сделала 143 самолето-вылета. Из них: на бомбардировку — 28, штурмовку — 20, на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков — 45 и на прикрытие главной базы — 50 вылетов. Сброшено четыре ФАБ-250, 158 ФАБ-100, 64 ФАБ-50, 60 АО-25, 1247 АО-2,5, 38 АО-8, 216 РС-82, израсходовано 30 350 патронов.[553]

Во исполнение директивы Ставки днем в Севастополе была получена телеграмма от вице-адмирала Ф. С. Октябрьского:

«1. Сегодня из Новороссийска на кр. кр.[554] „Красный Крым“ и „Красный Кавказ“, л/д „Ташкент“, эм. эм „Незам.“ и „Бодрый“[555] выхожу в Севастополь с 79-й бр. морской пехоты. Буду утром 21 декабря.

2. Сегодня выходят транспорты „Абхазия“ и „Белосток“ с боезапасом и 1500 человек 9-й бр. мп.

3. Сегодня грузится из Поти боезапас на т/х „Ташкент“.

4. В Поти на днях прибудет 10 маршевых рот.

5. Сегодня начата погрузка 345-го сд, будет в базе 23-го декабря.

6. За себя оставил Елисеева».[556]

Получена была также директива командующего Закавказским фронтом, согласно которой СОР с 20 декабря был включен в состав Закавказского фронта.

345-я стрелковая дивизия и 79-я особая стрелковая бригада исключались из состава 44-й армии и не позднее 20 декабря отправлялись в Севастополь; дивизия должна была погрузиться на транспорты в Туапсе, а бригада — в Новороссийске.

Не позднее 24 декабря отправлялись в Севастополь десять маршевых рот, рота спецподразделения, команда связи и инженерная команда. Погрузку их надлежало произвести порознь в г. Поти.

Немедленно отправлялся в Севастополь требуемый боезапас.[557]

Согласно другой директиве командующего Закавказским фронтом 81-й отдельный танковый батальон исключался из состава 400-й стрелковой дивизии и включался в состав Приморской армии. Погрузка его на транспорты должна была быть произведена в Новороссийске. На ЧФ возлагалась перевозка его морем в Севастополь.[558]

В 20 ч 35 мин Военный совет ЧФ получил телеграмму наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова. Идентичная телеграмма поступила в адрес Военного совета Закавказского фронта и начальнику штаба ЧФ в Туапсе. Нарком требовал, чтобы Севастополь был удержан во что бы то ни стало. Для ЧФ в данный момент это является глазной задачей. Необходимо решительно использовать корабли и всю авиацию флота для разгрома противника под Севастополем. От редких эпизодических обстрелов врага перейти к систематической поддержке обоих флангов войск Севастопольского оборонительного района, а также воздействовать из гавани на войска противника перед вторым и третьим секторами обороны.

Народный комиссар ВМФ также указал, что он считает целесообразным использовать для действий в Севастополе новые эскадренные миноносцы и крейсера.

Авиация ЧФ, помимо непосредственной помощи войскам обороны главной базы, обязана периодически бомбить аэродромы противника в Крыму с таким расчетом, чтобы обеспечить оборону главной базы и корабли поддержки.[559]

21 — воскресенье

В этот день по замыслу немецкого командования должен был закончиться разгром наших войск и взят Севастополь.[560] Но это были планы. Реальным было то, что с утра противник возобновил атаки в третьем, четвертом и втором секторах.

Бои в третьем и четвертом секторах в направлении главного удара противника носили еще более ожесточенный характер, чем в предыдущие сутки.[561] Оборона наших войск на стыке 3-го морского и 54-го стрелкового полков в третьем секторе была прорвана. Комендант сектора генерал-майор Т. К. Коломиец снял некоторые подразделения с других участков и контратаковал врага с флангов.[562] Участок, по которому прошли немцы, был закрыт. Немецкий батальон оказался отрезанным от своих войск и перешел к круговой обороне. На уничтожение его генерал-майор И. Е. Петров выделил из резерва Приморской армии сформированный накануне из частей береговой обороны батальон моряков под командованием майора погранвойск К. С. Шейкина. Доставленному на машинах батальону были приданы три танкетки, и батальон стал выходить на исходную позицию. Танкетки застряли на пнях срубленного леса, и от них пришлось отказаться. Как только артиллерия СОР открыла по противнику огонь, моряки атаковали врага с ходу. Одновременно с флангов по окруженному вражескому батальону ударили подразделения 3-го морского и 54-го стрелкового полков.

Во время контратаки завязался штыковой бой, в котором отличились командир взвода из батальона майора К. С. Шейкина главный старшина Б. К. Мельник, краснофлотец 3-го морского полка И. И. Лукинов, командир батальона 54-го стрелкового полка капитан В. И. Гальченко и красноармеец этого батальона Б. Г. Ковалев и др. Бой завершился ликвидацией вражеского батальона. К исходу ночи положение на стыке наших полков было восстановлено.

В районе четвертого сектора 778-й (командир майор И. Ф. Волков) и 782-й (командир майор И. А. Бекин) стрелковые полки 388-й дивизии с утра вели упорные бои за высоту 192,0. В 14.00 противник овладел вершиной высоты, но контратакой наших полков был отброшен в исходное положение. На этом бои не утихли. Четыре раза в течение дня высота переходила из рук в руки.[563] Обе стороны понесли большие потери. В наших полках они составили до 40 % личного состава.

Во второй половине дня немцы, подтянув свежие силы и 11 танков, снова перешли в наступление и к исходу дня вновь овладели высотой 192,0. Наши полки были вынуждены отойти на запад и занять рубеж в 1,5 км юго-западнее с. Камышлы и в 1 км юго-восточнее д. Бельбек.

Ни на шаг не уступил своих позиций 241-й стрелковый полк (командир майор Н. А. Дьякончук) 95-й дивизии, по-прежнему защищавший рубеж р. Бельбек и выход в Камышловский овраг. Так же стойко обороняли свои рубежи и другие части сектора севернее долины р. Бельбек. В направлении д. Аранчи 8-я бригада морской пехоты и 90-й стрелковый полк 95-й дивизии отразили три атаки врага при поддержке одиннадцати танков. И все же к исходу дня противник овладел д. Аранчи. Командир 8-й бригады полковник В. Л. Вильшанский бросил в бой свой последний резерв — сводную роту боевого обеспечения, которую возглавил начальник оперативного отдела майор В. И. Носков. Противник был выбит из д. Аранчи.[564]

Во второй половине дня на правом фланге бригады противник несколько потеснил 4-ю роту (командир младший лейтенант И. Г. Губарев) и роту, прибывшую с 30-й береговой батареи во главе со старшим лейтенантом В. И. Окуневым. А в 16 ч 30 мин вражеская пехота, поддержанная танками, устремилась в стык 149-го и 154-го спешенных полков 40-й кавалерийской дивизии. Руководя отражением танковой атаки, пал смертью героя командир 149-го полка подполковник Л. Г. Калужский. Несколько танков устремились на командный пункт дивизии. Находившийся рядом расчет противотанковой пушки вел огонь прямой наводкой по вражеским машинам. Разорвавшимся снарядом был убит наводчик, его тут же заменил командир дивизии полковник Ф. Ф. Кудюров. Орудие продолжало вести огонь. Прямым попаданием танкового снаряда в орудие командир дивизии был убит.[565]

И все же конники сумели огнем отсечь от танков наступавшую за ними вражескую пехоту. Переброшенные сюда разведывательный батальон 95-й дивизии и из резерва сформированный накануне саперный батальон при поддержке огня первого артдивизиона (командир капитан Ф. Н. Расщупкин) 397-го артиллерийского полка контратаковали врага и восстановили положение.

Упорные бои шли и во втором секторе, где немецко-фашистские войска наносили вспомогательный удар. На участке 2-го полка и 7-й бригады морской пехоты неоднократно переходила из рук в руки высота с Итальянским кладбищем. Командование 11-й немецкой армии ввело в бой свежую 170-ю пехотную дивизию, и врагу удалось овладеть не только высотой с Итальянским кладбищем, но и деревнями Верхний и Нижний Чоргунь.[566]

Утром отряд кораблей под флагом командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского подходил к мысу Фиолент. Погода была пасмурная, но к 11.00 туман рассеялся. Отразив воздушный налет, преодолев огневое сопротивление противника, в 13.00 в главную базу вошли крейсеры «Красный Кавказ» (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин, военком батальонный комиссар Г. И. Щербак) и «Красный Крым» (командир капитан 2 ранга А. И. Зубков, военком батальонный комиссар Ф. П. Вершинин), эсминцы «Бодрый» (командир капитан 3 ранга В. М. Митин, военком старший политрук В. В. Шумилов) и «Незаможник» (командир капитан 3 ранга П. А. Бобровников, военком старший политрук В. 3. Мотузко), доставившие из Новороссийска 79-ю особую морскую стрелковую бригаду (командир полковник А. С. Потапов, военком полковой комиссар И. А. Слесарев, начальник штаба подполковник И. А. Морозов) в полном составе (4000 человек) с вооружением.[567] Лидер «Харьков» (командир капитан 3 ранга П. А. Мельников, военком старший политрук Д. А. Алексеенко) доставил из Туапсе батальон 9-й бригады морской пехоты (командир капитан К. Г. Бузинов, военком старший политрук Г. И. Глушко, начальник штаба капитан Л. П. Головин).[568]

Высадка войск с крейсера «Красный Крым» осуществлялась в Южной бухте, на причалы Каменной пристани, а с остальных кораблей — в Северной бухте: крейсер «Красный Кавказ» — на причалы Сухарной балки, а лидер «Харьков», эсминцы «Бодрый» и «Незаможник» — на причалы Клепальной балки. Высадка была закончена в минимальные сроки. 79-я бригада сосредоточивалась в районе ст. Мекензиевы Горы, кордон Мекензия № 1, куда, в соответствии с боевым распоряжением И. Е. Петрова, она должна выйти к 6.00 следующего дня и к 8.00 быть в готовности атаковать врага.[569] Две роты прибывшего батальона 9-й бригады морской пехоты были направлены на доукомплектование 8-й и две — 7-й бригады морской пехоты.

Обеспечивая выход бригады на отведенный для нее рубеж, крейсер «Красный Крым», лидер «Харьков» и эсминец «Бодрый» обстреливали передовые позиции немецко-фашистских войск. Крейсер израсходовал 30 снарядов, лидер — 29, а эсминец 25 снарядов.[570]

Активно действовала по боевым порядкам вражеских частей авиация главной базы. За день она сделала 152 самолето-вылета, из них: на бомбардировку — 16, штурмовку — 31, на сопровождение — 27, на прикрытие кораблей и главной базы — 71 и на воздушную разведку — 7 вылетов. Было обрушено на врага 132 ФАБ-100, 62 ФАБ-50, 2000 АО-25 и АО-2,5, 284 РС-82. В воздушных боях сбито четыре «Ю-88», один «Me-109». Наши потери: два Як-1, которые столкнулись и разбились, пробивая облачность.[571]

Военный совет Черноморского флота обратился к отважным защитникам Севастополя (см. Приложение № 14).[572]

Состоялось бюро ГК ВКП(б), на котором было принято постановление: «По обращению (Военного совета. — Авт.) провести митинги на всех предприятиях и учреждениях города. Призвать трудящихся к мобилизации всех сил на улучшение работы предприятий и учреждений, на увеличение выпуска продукции для фронта, на укрепление дисциплины, повышение бдительности».[573]

Транспорт «Чапаев», приняв на борт 425 раненых, вышел из Севастополя в Туапсе в охранении тральщика «Искатель».

22 — понедельник

Командование 11-й немецкой армии, подтянув новые силы, с рассветом возобновило наступление, упредив контратаку 79-й бригады. Враг стремился прорваться в район д. Любимовка, к позициям береговой батареи № 30, а затем к морю. Одновременно противник предпринял атаки и в юго-западном направлении с целью выхода к Северной бухте. На участке в 9 км (Аранчи — высота 192,0) наступали 22-я, 24-я и весь резерв 132-й пехотных дивизий. Под их натиском части нашей 388-й стрелковой дивизии (правофланговой в четвертом секторе) отошли на рубеж ст. Мекензиевы Горы, д. Бельбек. Все это создало непосредственную опасность прорыва противника к морю в районе д. Любимовка и к береговой батарее № 30, а также выхода его к Северной бухте.

Участок для контратаки 79-й бригады пришлось несколько расширить: возникла необходимость одновременно с наступлением в северо-восточном направлении (Камышлы) прикрыть и район д. Любимовка. Неожиданно для противника 79-я бригада перешла в стремительную контратаку. К исходу дня бригаде удалось овладеть рубежом: высота 192,0 — высота 104,5. Разрыв на участке 388-й стрелковой дивизии был ликвидирован.[574]

241-й стрелковый полк вследствие отхода 388-й стрелковой дивизии, вновь оказавшийся в окружении, упорно отбивал атаки противника. С выходом к долине р. Бельбек подразделений 79-й бригады этот полк коротким ударом прорвал кольцо и, вырвавшись из окружения, снова занял оборону в долине р. Бельбек в 0,5 км восточнее д. Бельбек.

Севернее р. Бельбек части 40-й кавалерийской дивизии и 773-го стрелкового полка (388-я стрелковая дивизия), отбив яростные атаки вражеской пехоты и танков, сохранили свои прежние позиции.

Южнее х. Мекензия противник активности не проявил.

Во втором секторе, на направлении вспомогательного удара противника, особенно напряженные бои разгорелись на участке 31-го и 514-го стрелковых полков и 7-й бригады морской пехоты. Враг потеснил четвертый батальон бригады и занял восточные скаты высоты 154,7, создав тем самым угрозу окружения двух батальонов 31-го полка. С наступлением темноты немецко-фашистские войска обошли высоту 90,5, поставив под удар командный пункт 7-й бригады. Контратакой морских пехотинцев враг был выбит с высоты и дорог, ведущих к мосту через р. Черная.[575]

Артиллерийскую поддержку войскам, занятым сухопутной обороной Севастополя, в этот день оказывали все пять кораблей, прибывшие накануне, а также прибывшие в этот день с боезапасом в главную базу лидер «Ташкент» (командир капитан 3 ранга В. Н. Ерошенко, военком батальонный комиссар А. В. Сергеев) и эсминец «Смышленый» (командир капитан 3 ранга В. М. Шегула-Тихомиров, военком старший политрук В. П. Вепперс). Корабли произвели 38 отдельных выстрелов из 4 180-мм, 34 130-мм и 10 100-мм орудий, выпустив 1627 снарядов (общим весом почти 100 т).[576] Корабли вели огонь более 20 часов. Это был самый рекордный день огневой поддержки кораблями войск СОР в декабре.

Севастопольская авиагруппа, взаимодействуя с наземными войсками, метко подавляла узлы сопротивления врага. За день она совершила 131 самолето-вылет, в том числе на бомбоштурмовые удары — 47.[577] Удары наносились по скоплениям войск противника в районе д. Камышлы, х. Мекензия, д. Верхний Чоргунь, высота 253,7. Летчики И. Е. Корзунов, А. А. Кондрашин, В. И. Стразов, Д. М. Лебедев, А. А. Губрий, М. Е. Ефимов, Ф. Н. Тургенев, Ф. И. Кичигин, Н. Н. Евграфов, Ю. К. Пешков, М. И. Буркин сделали по три-четыре вылета.[578] Было выведено из строя большое количество живой силы противника. В воздушных боях сбит один вражеский «Хш-126», а зенитной артиллерией — один «Ю-88».[579]

Таким образом, срочная доставка пополнения с Кавказа и эффективная поддержка войск СОР корабельной артиллерией и авиацией позволили несколько отбросить противника, приостановить его наступление к Северной бухте. Но все же обстановка в четвертом секторе для нас была угрожающей: 4–5 км в районе д. Бельбек отделяли врага от берега моря. Сосредоточив крупные силы, он мог сломить оборону и выйти к морю, окружив левофланговую группировку частей сектора. Учитывая это, командование СОР решило отвести войска сектора на рубеж деревень Бельбек, Любимовка.[580] В ночь на 23 декабря 90-й стрелковый полк, 8-я бригада морской пехоты и остатки 40-й кавалерийской дивизии заняли новый рубеж. Линия фронта сектора сократилась, что позволило вывести в резерв или для переформирования некоторые части. Так, по приказанию командующего Приморской армией и заместителя командующего СОР по сухопутной обороне генерал-майора И. Е. Петрова 388-я стрелковая дивизия была снята с рубежей обороны и сосредоточена в Инкермане для приведения в порядок.[581]

В связи с отводом войск четвертого сектора на новый рубеж пришлось оставить береговую батарею № 10.

Транспорты «Белосток» с грузом продовольствия и «Абхазия» с маршевым пополнением (1500 человек) в охранении тральщиков «Защитник» и № 16, двух сторожевых катеров прибыли в Севастополь. В 24.00 они, имея на борту 1685 раненых, в охранении эсминца «Бодрый» и тральщика № 16 покинули главную базу и взяли курс на Батуми. Убыли в Туапсе для участия в Керченско-Феодосийской десантной операции крейсеры «Красный Кавказ» с 500 ранеными и «Красный Крым», имевший на борту 400 раненых защитников главной базы, в охранении эсминца «Незаможник».[582]

Командующий ЧФ в донесении Военному совету Закавказского фронта и народному комиссару ВМФ доложил, что оценка положения на фронте главной базы, данная контр-адмиралом Жуковым, полностью соответствовала действительности.

Пять суток продолжались ожесточенные бои и, несмотря на упорное сопротивление наших войск, противник ценой тяжелых потерь продвинулся на некоторых направлениях на 5–7 км, что приблизило фронт к городу на очень опасное расстояние — до 7 км.

С 17 по 21 декабря части СОР потеряли только ранеными 6000 человек и не менее 2000 — убитыми. Выведены из строя: 22 орудия полевой артиллерии и 15 орудий береговой артиллерии главной базы; остальная артиллерия имела большой износ.

Прибывшая 79-я особая стрелковая бригада и прибывающие части 345-й стрелковой дивизии и танковый батальон позволяют удержать Севастополь, но все же эти силы СОР будут недостаточны для восстановления прежних позиций. Для разгрома врага необходимо прислать еще две хорошо оснащенные и достаточно устойчивые стрелковые дивизии.[583]

23 — вторник

Большие потери, понесенные под Севастополем, заставили командование 11-й немецкой армии ослабить интенсивность ударов по войскам СОР и заняться перегруппировкой своих частей. И все же в этот день вражеские атаки на отдельных участках нашей обороны продолжались, но незначительными силами. Отражая их, защитники главной базы сами переходили в контратаки. Так, утром 79-я бригада, вошедшая в состав войск третьего сектора, перешла в контратаку в направлении д. Камышлы. Ее сосед справа, 287-й полк (командир подполковник Н. В. Захаров) 25-й дивизии, ударил по противнику, связанному боем с потаповцами, во фланг. Это позволило сбить противника с позиций, и 79-я бригада овладела юго- и северо-восточными скатами высоты 192,0. На остальных участках сектора наши части прочно удерживали свои рубежи.[584]

В четвертом секторе во второй половине дня противник перешел в наступление с высоты 103,9 в направлении батареи береговой обороны № 30 и совхоза им. С. Перовской. 90-й стрелковый полк до вечера вел тяжелый бой и при поддержке 241-го стрелкового полка удержал занимаемый рубеж. 8-я бригада морской пехоты была выдвинута на позицию южнее высоты 104,5, контролируя Симферопольское шоссе и дорогу в совхоз им. С. Перовской.

Во втором секторе с утра противник силою до двух батальонов перешел в атаку в районе Чоргунь и после двухчасового боя овладел высотой 90,5, но контратакой войск сектора был отброшен и положение восстановлено.

Артиллерийская поддержка войск СОР боевыми кораблями по сравнению с предыдущими днями несколько ослабла, но все же была довольно значительной. В ней участвовало четыре корабля, которые вели огонь по скоплениям войск противника и его артиллерийским батареям в районе Бельбек, Верхний и Нижний Чоргунь и по дороге на Алсу.[585] Лидер «Ташкент» произвел 257 выстрелов, лидер «Харьков» — 234, эсминец «Смышленый» — 109 и эсминец «Способный» — 100 выстрелов.[586]

Авиация главной базы продолжала наносить удары по вражеским войскам. Она произвела 115 самолето-вылетов, из них: на бомбоштурмовые удары — 30, на сопровождение — 21, на прикрытие главной базы — 56 и на разведку — 8.[587]

Начали прибывать в главную базу части 345-й стрелковой дивизии. В 5 ч 30 мин в охранении эсминцев «Способный» и «Шаумян» и трех сторожевых катеров в Севастополь прибыли транспорты «Калинин» (на борту — 1750 бойцов, четыре 76-мм и четыре 122-мм орудий), «Г. Димитров» (1570 бойцов и командиры, четыре 122-мм и два 45-мм орудий), «Серов» (1930 бойцов, семь 76-мм орудий).[588] В 18.00 того же дня все три транспорта в охранении лидера «Харьков» и эсминца «Шаумян» вышли из Севастополя в Туапсе.

Народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов обратился к защитникам Севастополя со следующей телеграммой:

«Генерал-майору Петрову и контр-адмиралу Жукову.

Противник отступает на всех основных участках советско-германского фронта от Ленинграда до Черного моря. Героические защитники Москвы, Ленинграда и Ростова-на-Дону своей стойкостью и отвагой разрушили все планы фашистского командования и глупую легенду о непобедимости германской армии.

За вашей героической борьбой за Севастополь следит не только весь Советский Союз, но и весь мир. Каждый день обороны Севастополя не только наносит врагу громадные потери, но и путает все его планы и разбивает его надежду на господство в Черном море.

Товарищи бойцы и командиры Приморской армии, флота, авиации и береговой обороны, еще несколько усилий, еще несколько смелых ударов, и обескровленный враг будет вами разбит.

Отомстим за убитых товарищей!

Отомстим за разоренный Крым!

Бейте врага до полной победы!..».[589]

Командующий Закавказским фронтом сообщил командующему ЧФ, что для усиления Севастопольского оборонительного района выделена 386-я стрелковая дивизия, которая к утру 26 декабря будет полностью доставлена в Очамчира.[590]

Начальник Генерального штаба Красной Армии маршал Б. М. Шапошников разъяснил командующему Закавказским фронтом, что Приморская армия остается в непосредственном подчинении вице-адмирала Ф. С. Октябрьского, как командующего Черноморским флотом и Севастопольским оборонительным районом. Командующий ЧФ подчинен командующему Закавказским фронтом в оперативном отношении и по охране Черноморского побережья, а также полностью — на срок выполнения десантной операции и по обороне Севастопольского оборонительного района. Однако командующему Закавказским фронтом нужно учитывать, что на ЧФ возложены задачи по обслуживанию западной части Черного моря, в решении которых он руководствуется указаниями народного комиссара ВМФ.[591]

24 — среда

Немецко-фашистские войска возобновили наступление. Но если до этого дня они действовали одновременно против третьего, четвертого и второго секторов, нанося сковывающие удары в полосе первого сектора, то теперь сосредоточили большие силы на узком участке фронта в районе третьего и четвертого секторов. Объектом наиболее ожесточенных атак стала ст. Мекензиевы Горы и кордон Мекензия № 1. Здесь на 6-километровом участке наступали 24, 132, 50-я и часть сил 22-й пехотных дивизий. Артиллерийская плотность достигала 50 стволов на 1 км фронта, не считая артиллерии малых калибров.[592]

Для отражения концентрированного удара противника требовался массированный огонь артиллерии и минометов. Однако после напряженных боев на складах СОР осталось всего 1400 мин 82-мм калибра, а для 120-мм минометов их не было вовсе,[593] изрядно израсходованы были и артиллерийские боеприпасы. Существенную помощь войскам оказывала корабельная артиллерия, но она не могла компенсировать огня всех полевых и береговых батарей и минометов. Защитникам Севастополя не хватало стрелкового оружия и патронов. Командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров дал указание войскам собирать на поле боя оружие — своё и трофейное.[594] Все эти трудности возникли потому, что в этот период основные силы флота готовились к Керченско-Феодосийской десантной операции и только часть сил обеспечивала войска СОР. Использовать же для перевозок боевые корабли и транспорты, предназначенные для десантной операции, командующий Закавказским фронтом категорически запретил.[595]

Днем противник из района высоты 104,5 вклинился в расположение 8-й бригады морской пехоты в районе четвертого сектора. Командир бригады полковник В. Л. Вильшанский лично повел в атаку находившийся в резерве батальон и отбросил немцев в исходное положение.

Главные события разгорелись в районе ст. Мекензиевы Горы, где полк немцев, поддержанный десятью танками, перешел в атаку. Ему удалось прорвать фронт малочисленного и ослабленного в предыдущих боях 241-го стрелкового полка и правофланговых подразделений 8-й бригады морской пехоты и начать продвижение к югу. В контратаку были посланы два батальона 1165-го стрелкового полка (командир майор Н. Л. Петров, военком старший политрук А. Т. Груздев) прибывшей накануне 345-й стрелковой дивизии. Обращаясь к бойцам, командир дивизии подполковник Н. О. Гузь — участник первой мировой войны, кавалер двух Георгиевских крестов и одной медали — сказал: «Все до одного ляжем здесь, костьми усеем эти холмы и долины, но не отступим. Такого приказа ни от меня, ни от командующего не будет!».[596]

Контратакой этих батальонов, взаимодействовавших с 241-м стрелковым полком и 8-й бригадой морской пехоты, при поддержке полевой артиллерии, а также береговой батареи № 705 (командир лейтенант В. И. Дуриков) и 365-й зенитной (командир лейтенант Н. А. Воробьев) противник был отброшен на исходные позиции.[597]

Не добились немецко-фашистские войска успеха и на участке 79-й бригады морской пехоты, которая отразила две яростные атаки врага и прочно удерживала свои рубежи.

Существенную помощь защитникам Севастополя в этот день оказали авиация и боевые корабли. В первую половину дня двенадцать Ил-2 и шестнадцать И-16 штурмовали немецкую пехоту на линии фронта; во вторую половину дня три Ил-2 и три И-16 снова штурмовали вражеские войска в долине Кара-Коба. Восемь Пе-2, семь Ил-2, шесть И-16 и три И-153 бомбардировали группу неприятельских танков, прорвавшуюся из долины р. Бельбек к посту Мекензиевы Горы. Были уничтожены бронемашина, три автомашины, шесть повозок, три миномета и выведено из строя два танка и большое количество живой силы.[598]

Лидер «Ташкент», эсминцы «Способный», «Смышленый» и «Бойкий» вели огонь по 18 пунктам скопления войск и боевой техники врага. Было выпущено 522 130-мм снаряда.[599]

Немецкая авиация над Севастопольским оборонительным районом не появлялась.[600]

В 5 ч 25 мин транспорт «Жан Жорес» в охранении эсминца «Бойкий» прибыл в главную базу. Он доставил из Новороссийска 81-й отдельный танковый батальон в составе 180 человек и 26 танков Т-26. Утром того же дня в главную базу прибыли из Поти крейсер «Коминтерн», минный заградитель «Островский» и эсминец «Железняков» с 2773 бойцами маршевых рот и 4,5 вагона боезапаса.[601] Вслед за ними (9 ч 40 мин) вошли транспорты «Курск», «Фабрициус» и «Красногвардеец» в охранении тральщиков «Взрыв» и «Щит». На этих трех транспортах было доставлено из Поти 4716 бойцов 345-й дивизии, 35 орудий и минометов, 280 т боезапаса, 13 автомашин, 486 лошадей, 104 повозки и 260 т различных грузов.[602]

Таким образом, переброска в Севастополь 345-й стрелковой дивизии (командир подполковник Н. О. Гузь, военком старший батальонный комиссар А. М. Пичугин, начальник штаба полковник И. Ф. Хомич, начальник политотдела батальонный комиссар А. М. Савельев) в количестве 9955 человек была завершена.[603] Дивизия сосредоточилась в районах: 1165-й стрелковый полк (без одного батальона), 905-й артиллерийский полк, а также 81-й танковый батальон — кордон Мекензия № 1; 1163-й и 1167-й стрелковые полки — лес в 1 км севернее Инкермана.[604]

В 17 ч 30 мин из Севастополя в Туапсе вышли транспорт «Жан Жорес» в охранении тральщика «Щит» в 20 ч 23 мин — транспорты «Красногвардеец» и «Фабрициус» в охранении эсминца «Способный» и в 21 ч 35 мин — крейсер «Коминтерн» с эсминцем «Бойкий».

В этот день в командование Приморской армией вступил генерал-лейтенант И. С. Черняк, назначенный на эту должность командующим Закавказским фронтом во исполнение директивы Ставки от 20 декабря 1941 г..[605] Замена командующего для Военного совета флота и Военного совета Приморской армии была неожиданной. Неожиданным явилось и его намерение перейти утром 27 декабря частью сил армии в наступление на северном — северо-восточном направлении, о чем было объявлено в его приказе о вступлении в должность.[606] «Трудно допустить, чтобы подобное решение возникло в результате ознакомления нового командарма с тогдашней севастопольской обстановкой. Да и не мог еще он успеть в должной мере с ней ознакомиться. Очевидно, такую задачу поставили перед ним в далеком Тбилиси, где находился штаб Закавказского фронта»,[607] — пишет Н. И. Крылов.

Замена командующего Приморской армией была произведена без согласия Военного совета Черноморского флота, которому он был непосредственно подчинен. В 13.00 из Севастополя была направлена телеграмма:

«Экстренно. Москва. Тов. Сталину.

По неизвестным для нас причинам и без нашего мнения командующий Закфронтом, лично, совершенно не зная командующего Приморской армией генерал-майора Петрова И. Е., снял его с должности. Генерал Петров — толковый, преданный командир, ни в чем не повинен, чтобы его снимать. Наоборот, Военный совет флота, работая с генералом Петровым под Одессой и сейчас под Севастополем, убедился в его высоких боевых качествах и просит Вас, тов. Сталин, присвоить Петрову И. Е. звание генерал-лейтенанта, чего он, безусловно, заслуживает, и оставить его в должности командующего Приморской армией. Ждем Ваших решений.

Октябрьский, Кулаков».[608] № 7/143.

В этот день Ставка обязала командующего Южным фронтом (директива № 00600) срочно отправить по железной дороге в Новороссийск в распоряжение командующего СОР 3-й дивизион 8-го гвардейского минометного полка. Отсюда о доставке дивизиона в Севастополь должен был позаботиться командующий Закавказским фронтом.[609] В тот же день народный комиссар обороны приказал последнему отправить 30 декабря в Севастополь пять маршевых стрелковых рот.[610]

25 — четверг

Утром в третьем и четвертом секторах противник активности не проявлял, а подтягивал силы к переднему краю нашей обороны. Враг не предпринимал активных боевых действий и в полосе первого сектора, где вел лишь редкий артиллерийско-минометный огонь. Зато во втором секторе вражеская пехота (часть сил 50-й и 170-й пехотных дивизий) при поддержке танков и авиации начала наступление на позиции 514-то и 1330-го стрелковых полков и пятого батальона 7-й бригады морской пехоты.

На участке второго батальона (командир майор А. И. Жук) 1330-го стрелкового полка взвод лейтенанта З. Д. Романенко не сдержал натиска врага и стал отходить. Ему на помощь командир батальона направил взвод младшего лейтенанта Г. П. Иващенко. Усилиями двух взводов при поддержке минометного огня взвода младшего лейтенанта В. Г. Зайцева положение на участке батальона было восстановлено.[611] На участке 514-го стрелкового полка основной удар принял на себя второй батальон под командованием капитана С. А. Ширкалева. Eго бойцы, поддержанные огнем минометной роты (командир младший лейтенант М. Л. Цибулевский), сдержали натиск врага и не отступили. И на других участках сектора в первой половине дня все атаки противника были успешно отражены.

Во второй половине дня на участке второго сектора враг вновь перешел в атаку. На этот раз он пытался вклиниться в нашу оборону не только на участках 514-го стрелкового полка, 7-й бригады морской пехоты, но и 1-го Севастопольского полка морской пехоты. Однако моряки первого батальона (командир капитан М. И. Варламов, военком старший политрук К. П. Аввакумов) ружейно-пулеметным и минометным огнем преградили путь врагу и удержали свои позиции.

Красноармейца 514-го стрелкового полка И. П. Чумака, находившегося на наблюдательном пункте роты атаковала группа фашистских автоматчиков. Умело замаскировавшись, И. П. Чумак вступил в бой и уложил из винтовки семь вражеских солдат.[612] На помощь отважному воину подоспели боевые друзья, и враг был остановлен.

Тяжелый бой разгорелся за высоту, которую обороняли морские пехотинцы пятого батальона (командир капитан К. И. Подчашинский) 7-й бригады. Противнику удалось обойти высоту и окружить моряков. Капитан К. И. Подчашинский организовал круговую оборону. В батальоне было 120 раненых, и те из них, кто мог, продолжали геройски сражаться. Более трех часов продолжался бой. Гитлеровцы не выдержали натиска морских пехотинцев. Кольцо окружения было прорвано, советские воины вышли из него и вынесли всех тяжелораненых товарищей.[613]

Существенную помощь батальону капитана К. И. Подчашинского оказали бойцы 2-й минометной роты лейтенанта М. Л. Цибулевского из состава 514-го стрелкового полка и минометчики роты лейтенанта В. П. Симонока 31-го полка 25-й стрелковой дивизии, которые заставили повернуть обратно немецкие танки, отсекли от них пехоту и уничтожили до двух рот.

В этот день наши войска во втором секторе отразили все атаки вражеских войск, и только на отдельных участках врагу удалось незначительно вклиниться в нашу оборону. Сломить и парализовать оборону войск СОР на направлении своего вспомогательного удара он так и не смог.

В третьем секторе 79-я бригада, выполняя поставленную задачу, с утра вела бой за высоту 192,0. Во второй половине дня после усиленной артиллерийской подготовки перешел в наступление и противник. В итоге напряженных боев только 3-й батальон бригады сумел несколько продвинуться вперед. В один из моментов боя командир взвода лейтенант А. Ф. Долгов, шедший впереди атакующих, был тяжело ранен, но продолжал командовать подразделением до тех пор, пока не потерял сознание.

В четвертом секторе только во второй половине дня после артиллерийской подготовки противник начал наступление на участке 241-го стрелкового полка, 8-й бригады морской пехоты и 40-й кавалерийской дивизии. Наиболее тяжелые бои завязались на участке 241-го полка. Тогда командование сектора ввело здесь в бой 1163-й (командир подполковник И. Ф. Мажуло) и 1165-й (командир майор Н. Л. Петров) полки 345-й стрелковой дивизии. Это позволило уплотнить боевые порядки и сдержать натиск врага.

В конце дня 8-я бригада морской пехоты с приданной танковой ротой 81-го батальона и 1165-й стрелковый полк перешли в контратаку. Их поддержали огнем 905-й (командир майор И. П. Веденеев) и 397-й (командир майор П. И. Поляков) артполки, бронепоезд «Железняков» (командир инженер капитан-лейтенант М. Ф. Харченко), а также лидер «Ташкент», эсминцы «Безупречный», «Смышленый», «Железняков» и тральщик «Трал». Корабли израсходовали 453 снаряда 130 и 102-мм калибра.[614] Не сдержав напора, немцы отошли, оставив первую линию своих окопов.[615] Наши танки, оторвавшись от своих частей, ворвались в расположение врага. Танкисты действовали бесстрашно. Когда был убит командир одного из танков, его заменил механик-водитель И. А. Устинов. Он давил вражеские огневые точки до тех пор, пока сам не получил тяжелую рану.

И все же развить успех нашим частям не удалось. Под сильным артиллерийским и минометным огнем противника они отходили в исходное положение. Истекая кровью, привел свой танк на сборный пункт и комсомолец И. А. Устинов. Он остановил машину и тут же потерял сознание.[616]

Авиация главной базы из-за плохой погоды действовала слабо. Днем только три Ил-2 и три И-16 штурмовали немецкие подразделения, пытавшиеся атаковать наши части в районе Верхний Чоргунь.[617]

В 6 ч 10 мин транспорт «Ногин» и плавбаза «Львов» с грузом боеприпаса и продовольствия в охранении тральщиков «Груз» и «Трал» прибыли в главную базу. В 17 ч 55 мин транспорт «Курск» в охранении тральщиков «Взрыв» и «Защитник» покинул Севастополь. Вскоре минный заградитель «Островский», приняв на борт 310 раненых и 150 т груза тыла ЧФ, вышел из главной базы в Поти, а в 23 ч 45 мин транспорт «Ногин» в охранении эсминца «Железняков» вышел из Севастополя в Новороссийск.[618]

В этот день командованием СОР был получен ответ на телеграмму, направленную на имя Верховного Главнокомандующего.

«Севастополь. Октябрьскому

Петрова оставить командующим Приморской армией. Черняк назначается Вашим помощником по сухопутным частям.

Основание: Указание начальника Генерального шта-ба Красной Армии Шапошникова.

Краснодар, 25/ХП. Козлов, Шаманин».[619]

26 — пятница

На рассвете началась операция по высадке десанта на Керченский полуостров.

Под Севастополем с утра противник атаковал позиции 79-й стрелковой и 8-й морской бригад и 345-й стрелковой дивизии. На правом фланге 79-й бригады, на стыке с 287-м стрелковым полком 25-й дивизии, две вражеские роты прорвались и вышли в тыл бригады, к позициям 1-го дивизиона 69-го артполка 25-й дивизии. Артиллеристы не растерялись. Под руководством командира дивизиона капитана В. А. Одинца и военкома старшего политрука Д. К. Ткачева они смело вступили в бой. Все орудия дивизиона били по врагу прямой наводкой. Совместными действиями артиллеристов и воинов бригады, особенно роты под командованием лейтенанта И. Г. Бабазюка, обе вражеские роты были уничтожены.[620]

В 9.00 при поддержке восьми танков вражеская пехота атаковала центр 8-й бригады морской пехоты и начала продвигаться вперед. Создалось угрожающее положение. Батареи 57-го и 397-го артполков, 97-го отдельного артдивизиона, береговые батареи № 2, 12 и 14, зенитные батареи № 75 и 365 поставили перед фронтом бригады заградительный огонь. Огонь по наступавшим открыли лидер «Ташкент», эсминцы «Смышленый» и «Безупречный», базовые тральщики «Трал» и «Груз».[621] Благодаря искусному взаимодействию полевой, береговой и корабельной артиллерии со стрелковыми частями атака противника была сорвана.

До поздней ночи немецко-фашистское командование бросало в бой все новые и новые подразделения и части, стремясь любой ценой овладеть ст. Мекензиевы Горы и пробиться к морю и Северной бухте. Чтобы сковать наши силы в четвертом секторе, противник одновременно атаковал позиции 40-й кавалерийской дивизии и 90-го стрелкового полка, но также безуспешно.

Во втором секторе противник в первой половине дня силою до батальона дважды атаковал позиции 7-й бригады морской пехоты и 31-го стрелкового полка в районе высоты 154,7. Обе атаки были успешно отражены совместными усилиями личного состава четвертого батальона (командир капитан В, И. Родин, военком старший политрук Т. П. Белов) бригады и первого батальона (командир старший лейтенант А. Ф. Бутович, военком старший политрук А. И. Останков) стрелкового полка. Во второй половине дня пятый батальон (командир капитан К. И. Подчашинский, военком старший политрук М. К. Вилявдо) бригады успешно отразил еще одну попытку врага вклиниться в нашу оборону.

В этот день воины-приморцы и моряки-черноморцы совершили немало героических подвигов. Вот некоторые из них. Немцы засекли минометную батарею Приморской армии, обрушили на нее град снарядов и мин, самолеты забросали ее бомбами. В живых на батарее остался только наводчик — секретарь комсомольской организации красноармеец Василий Бойко. Мину за миной посылал он во вражеские цепи и уничтожил около сотни фашистов. Когда запас мин иссяк, Бойко взял полуавтоматическую винтовку — и еще десять гитлеровцев нашли бесславный конец. Дважды раненный, истекая кровью, он продолжал сражаться и сумел продержаться до подхода подкрепления.[622]

Шесть вражеских солдат с двумя ручными пулеметами пытались захватить дот № 71. Находившийся там инструктор политотдела 7-й бригады морской пехоты старший политрук С. М. Нечипас стал к пулемету, допустил фашистов на 10 м и всех уничтожил.[623]

Как бывалые воины вели себя женщины и девушки — санитарки и медсестры частей и подразделений СОР. Им обязаны жизнью сотни бойцов и командиров. Санитарка 4-го батальона 7-й бригады морской пехоты Лида Нозенко в этот день вынесла с поля боя и оказала первую помощь 40 раненым.[624] Санинструктор этой же бригады Наташа Лаптева вынесла с поля боя более 30 раненых с оружием, а за четыре дня боев — 90 человек. За мужество и отвагу Лаптева награждена орденом Красной Звезды.[625] Медицинская сестра саперного батальона Приморской армии Клава Щелкунова, попав в окружение с группой раненых, смело вступила в схватку с фашистами и сумела вывести раненых в расположение части.[626]

…Авиация главной базы действовала по наступавшим немецким частям в долине р. Бельбек, севернее поста Мекензиевы Горы и кордона Мекензия № 1. 19 Ил-2, 19 И-16, 25 Пе-2, 6 Як-1 и 6 И-153 весь день штурмовали и бомбили немецкие части на поле боя. Уничтожено две минометные батареи, семь автомашин, до двух рот пехоты и подбит танк противника. Наши потери: один Як-1 был сбит в районе Качи, два Пе-2 и два Ил-2 выведены из строя, и один И-153 разбился при посадке.[627]

С наступлением темноты авиация противника из-за облаков сбросила семь бомб в районе Стрелецкой бухты, не причинив разрушений.[628]

В 21.00 плавбаза «Львов» вышла из Севастополя в Поти.

27 — суббота

Наступление немецко-фашистских войск заметно угасало. Наблюдались все более продолжительные паузы в его боевых действиях. Фронт атак с каждым днем сокращался. Сказались действия наших войск на Керченском полуострове, теперь командование 11-й немецкой армии было вынуждено вести боевые действия на двух участках — севастопольском и керченском.

В этот день под Севастополем немецко-фашистские войска производили перегруппировку сил и подтягивали резервы. Только на отдельных участках второго и четвертого секторов противник атаковал наши позиции мелкими группами, стремясь найти слабые места в обороне. В 11 ч 45 мин. вражеская пехота силою двух рот атаковала из района Верхнего Чоргуня позиции 7-й бригады морской пехоты. Моряки первого (командир капитан Ф. И. Запорожченко, военком старший политрук П. И. Жулидов) и второго (командир капитан А. С. Гегешидзе, военком батальонный комиссар А. П. Турулин) батальонов бригады успешно отразили атаку и не дали возможности противнику продвинуться ни на шаг.

Одновременно вражеская пехота атаковала позиции 79-й стрелковой бригады, но также безуспешно. Бойцы второго батальона (командир капитан Я. М. Пчелкин, военком старший политрук Н. В. Ершов) отбросили противника в исходное положение. Войска СОР прочно удерживали свои рубежи.[629]

Лидер «Ташкент», эсминец «Смышленый», тральщик № 15 и подводная лодка «Л-6» обстреляли пункты скопления войск противника на подступах к Севастополю. Лидер произвел 27 выстрелов, эсминец — 45, тральщик — 70 и подводная лодка — 17.[630]

Авиация главной базы в первую половину дня из-за тяжелых метеорологических условий боевых действий не вела. Во вторую половину дня шесть Ил-2, пять И-16, пять, Пе-2 и пять ДБ-3 штурмовали и бомбили вражеские войска на подступах к Севастополю. Один ДБ-3 при взлете упал в районе аэродрома и взорвался на своих бомбах. Экипаж погиб.[631]

Командование СОР решило восстановить положение в районе ст. Мекензиевы Горы, отбросить от нее противника. Выполнение этой задачи было возложено на 79-ю стрелковую бригаду. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский позвонил на командный пункт бригады и приказал командиру бригады полковнику А. С. Потапову во что бы то ни стало выполнить задачу.

Чтобы принять правильное решение к предстоящему бою, командование бригады организовало разведку. Ночью за передний край отправился краснофлотец Иван Филин, который вскоре вернулся с «языком». Этой же ночью он возглавил группу разведчиков, которая доставила пять «языков».[632] Командование бригады получило ценные сведения о противнике.

Ночью командующий Приморской армией и заместитель командующего СОР по сухопутной обороне генерал-майор И. Е. Петров приказал 345-й стрелковой дивизии занять позиции 8-й бригады морской пехоты, понесшей в предыдущих боях большие потери. К утру следующего дня смена бригады была закончена. Соседом 345-й дивизии слева стала малочисленная 40-я кавалерийская дивизия, а справа — 79-я стрелковая бригада. 8-я бригада морской пехоты была выведена в резерв и сосредоточилась на Северной стороне.[633]

28 — воскресенье

Рано утром немецко-фашистские войска, упредив атаку 79-й бригады, открыли мощный артиллерийский и минометный огонь по боевым порядкам наших войск четвертого сектора, особенно на участке д. Камышлы — совхоз им. Софьи Перовской. При этом гитлеровцы впервые применили реактивную батарею тяжелого калибра. С воздуха наносила удары вражеская авиация. Артиллерийско-авиационная подготовка продолжалась более полутора часов. Тысячи крупнокалиберных снарядов, мин и бомб обрушились на позиции наших частей. Противник рассчитывал уничтожить наши огневые точки, подавить оборону сектора. Затем при поддержке танков и авиации перешла в наступление вражеская пехота.

Разгорелись ожесточенные бои. В направлении совхоза им. Софьи Перовской противник атаковал позиции 90-го стрелкового полка (командир майор Т. Д. Белюга) и 40-й кавалерийской дивизии подполковника В. И. Затылкина, в которую были включены остатки 241-го стрелкового полка. Две попытки противника сбить 90-й полк не увенчались успехом. Бойцы и командиры 1-го (командир — капитан И. Ф. Когарлыцкий) и 3-го (командир лейтенант П. П. Изюмов) батальонов, принявшие на себя главный удар, стояли насмерть. Под прикрытием дымзавесы фашисты приблизились на 50 м к наблюдательному пункту 2-й роты и начали его окружать. Коммунист красноармеец Н. А. Усачев, рискуя жизнью, выскочил из окопа и стал забрасывать фашистов гранатами. Его примеру последовали другие красноармейцы. Усачев был дважды ранен, но продолжал сражаться, пока не потерял сознание. Врагу так и не удалось окружить наблюдательный пункт роты.[634] Но силы были слишком неравны. К исходу дня правый фланг полка начал отходить в юго-западном направлении.

Храбро сражались бойцы и командиры 40-й кавалерийской дивизии под командованием подполковника В. И. Затылкина и военкома полкового комиссара И. И. Карповича. В жестоких боях и без того малочисленная дивизия понесла большие потери. К исходу дня все ее подразделения были сведены в один отряд, который возглавил майор Р. Д. Иванычев. Не сдержав натиска, остатки 40-й кавалерийской дивизии отошли и заняли оборону на восточных скатах высоты 42,7.[635]

Для восстановления положения на левом фланге сектора комендант генерал-майор В. Ф. Воробьев направил 48-й отдельный саперный батальон (командир майор И. А. Антонов, военком старший политрук Д. С. Костромин). Командующий Приморской армией выделил из своего резерва 8-ю бригаду морской пехоты (командир полковник В. Л. Вильшанский, военком бригадный комиссар Л. Н. Ефименко). Бригада, находившаяся менее суток в резерве, хотя и не получила необходимого подкрепления (удалось укомплектовать, и то не полностью, только два батальона), сумела преградить путь врагу к береговой батарее № 30.

Одновременно с атаками на левом фланге четвертого сектора противник силою до полка с танками повел наступление против участка, обороняемого частью сил 345-й стрелковой дивизии (командир подполковник Н. О. Гузь, военком старший батальонный комиссар А. М. Пичугин, начальник штаба полковник И. Ф. Хомич), прикрывавшей ст. Мекензиевы Горы. Бой шел с переменным успехом. 1165-й стрелковый полк (командир майор Н. Л. Петров) первоначально не сдержал натиска врага и несколько отошел. Затем, при поддержке огня минометного дивизиона (командир майор Н. Рыбаков) противник был отброшен. Однако вскоре немцам удалось прорваться на стыке 1165-го и 1163-го полков, а затем и оттеснить их на рубеж, проходящий через ст. Мекензиевы Горы.[636] Дальнейшее продвижение врага было приостановлено благодаря оперативно организованной майором А. С. Остроуховым артиллерийско-минометной поддержке наших частей.

На участке 79-й стрелковой бригады (командир полковник А. С. Потопов, военком полковой комиссар И. А. Слесарев) также весь день шли упорные бои с противником, наступавшим из района безымянной высоты в 2 км юго-восточнее высоты 104,5. Бойцы и командиры 1-го (командир старший лейтенант Г. К. Плаксенко) и 2-го (командир капитан Я. М. Пчелкин) батальонов при поддержке огня отдельного противотанкового дивизиона капитана И. И. Кохно и минометных подразделений капитанов М. З. Певкина и В. Гусева отбили несколько атак противника. Однако бригада к вечеру не выдержала удара превосходящих сил противника и отошла на своем левом фланге на 500–700 м.

Противник атаковал и войска третьего сектора. Тяжелая обстановка сложилась на участке 2-го Перекопского полка морской пехоты. Некоторые его подразделения не удержали занимаемых позиций и начали отходить. Тогда командир полка майор И. И. Кулагин бросил в бой последнюю резервную роту под командованием лейтенанта Б. Г. Добина, но этих сил оказалось недостаточно для ликвидации прорыва. Комендант сектора генерал-майор Т. К. Коломиец ввел в бой третий батальон 7-й бригады морской пехоты под командованием майора С. Ф. Мальцева и старшего политрука А. И. Модина. Передний край обороны 2-го Перекопского полка морской пехоты был восстановлен.

В полосе первого и второго секторов немецкие войска активности не проявляли. Наши войска продолжали укреплять позиции, а на некоторых участках отдельными группами производили разведку с целью выявления сил и огневых средств противника. Так, в первом секторе командир сводного полка НКВД майор Г. А. Рубцов и военком батальонный комиссар А. П. Смирнов направили в разведку группу под руководством командира разведывательной роты младшего лейтенанта А. П. Виноградова. В группу вошли старшие сержанты Б. В. Мясников и М. И. Добровольский, сержант Д. А. Силин, красноармеец Н. И. Волгин и др. Разведчики столкнулись с разведгруппой противника, завязался бой, в результате которого взяли в плен капрала и уничтожили всю вражескую группу. Однако в схватке с врагом потеряли своего командира младшего лейтенанта А. П. Виноградова, который пал смертью героя.[637]

Воспользовавшись затишьем в южных секторах, командующий Приморской армией прикзал перебросить из первого сектора в четвертый батальон 161-гo стрелкового полка и сосредоточить его в районе 1 км южнее ст. Мекензиевы Горы. Второй батальон этого полка еще ранее был передан в подчинение командира 514-го стрелкового полка второго сектора.

Авиация главной базы весь день вела боевые действия по войскам противника. В первой половине дня 14 Ил-2 в сопровождении 16 И-16 штурмовали вражеские части в районе Мекензиевых гор. Четыре Пе-2 и восемь И-153 бомбили и штурмовали немецкие войска в районе Бельбека, Камышлы и поста Мекензиевы Горы.

Во второй половине дня три Ил-2, три И-16 и два Як-1, совершив 24 самолето-вылета, трижды штурмовали наступавшую пехоту врага в районе Мекензиевых гор и его огневые средства в долине р. Бельбек. 11 Пе-2 бомбили неприятельские войска в тех же районах.[638]

Поддержка наших войск корабельной артиллерией была незначительной. Эсминец «Безупречный» произвел 78 выстрелов, а тральщики «Мина» и № 15–40. Других боевых кораблей в главной базе не было, ибо лидер «Ташкент» и эсминец «Смышленый» вышли из Севастополя в точку встречи с линкором «Парижская коммуна», прибывающего в главную базу по приказанию командующего флотом.

Авиация противника в этот день бомбила Севастополь, войска и аэродром «Херсонесский маяк». Всего произведено 36 налетов, в которых участвовало 112 немецких самолетов. На город сброшено 165 бомб, были разрушены девять домов, имелись жертвы.[639]

В 8 ч 29 мин транспорт «Чехов» с грузом боеприпаса в охранении тральщика «Мина» прибыл в Севастополь.

Положение войск СОР к вечеру в связи с потерей ст. Мекензиевы Горы было опасным, особенно в районе четвертого и третьего секторов. Враг мог выйти к Инкерману и берегу Северной бухты.

В ночь на 29 декабря командование СОР докладывало:

«Наркомат Военно-Морского Флота Кузнецову, Генеральный штаб Василевскому.

Докладываю: после суточного затишья 27/ХII—41 г. сегодня, 28/ХII—1941 г., противник с утра перешел вновь в решительное наступление в IV секторе в районе полустанка Мекензиевы Горы. С рассветом противник начал мощную арт-авиационную подготовку, при этом применил новое оружие в виде наших PC на машинах, только пламя огня много больше, чем дают наши PC. Противнику на этом участке удалось вклиниться в нашу третью линию обороны, потеснить нашу вновь введенную 345 СД и вплотную подойти к нашей ББ-30. Противник весь день бомбил наш аэродром, ББ-30 и передний край всего сектора. Отмечено до 115 самолето-вылетов, раньше столько не отмечалось в его авиации. Положение на этом участке обороны создалось напряженное, части приводят себя в порядок. Приказал с утра начать контратаки для восстановления положения, отбросить противника за третью линию обороны. Ночью сегодня в главную базу прибывает линкор „ПК“ и кр. „М“,[640] которые будут использованы для восстановления положения.

00—35 29/XII—1941 г. Октябрьский, Кулаков».[641]

29 — понедельник

В 00 ч 15 мин лидер «Ташкент», находясь в охранении линкора «Парижская коммуна», у подходной точки фарватера № 3 к главной базе по приказанию командующего флотом вышел из ордера и направился в Поти. В 1 ч 12 мин линкор в сопровождении эсминца «Смышленый» вошел в главную базу. В 5 ч 40 мин прибыл в Севастополь крейсер «Молотов», доставивший 1200 бойцов и командиров 769-го полка 386-й стрелковой дивизии и 15 вагонов боезапаса.[642] Так началось прибытие частей 386-й дивизии (командир полковник Н. Ф. Скутельник, военком бригадный комиссар П. П. Медведев, начальник штаба полковник Л. А. Добров, начальник политотдела старший батальонный комиссар А. Д. Ульянов) в Севастополь.

На рассвете после сильной артиллерийско-минометной подготовки по району батареи № 30 — ст. Мекензиевы Горы — кордон Мекензия № 1 противник силой до двух полков при поддержке танков и авиации возобновил наступление в полосе четвертого сектора.

Не успела кончиться вражеская артподготовка, как наши батареи полевой и береговой артиллерии обрушили мощь своего огня по переднему краю противника с целью обеспечить контратаку 345-й стрелковой дивизии и 79-й стрелковой бригады. Разгорелись ожесточенные встречные бои, в ходе которых противник был отброшен, а 345-я дивизия во взаимодействии с 79-й бригадой приступили к штурму ст. Мекензиевы Горы. Их поддерживала полевая, береговая и зенитная артиллерия, а также корабли.

Линкор «Парижская коммуна» (командир капитан 1 ранга Ф. И. Кравченко, военком полковой комиссар В. Г. Колодкин), стоя у холодильника в Южной бухте, за день обрушил на противника 179 305-мм и 265 120-мм снарядов.[643] Крейсер «Молотов» (командир капитан 1 ранга Ю. К. Зиновьев, военком полковой комиссар И. М. Колобаев) с бочек в Северной бухте израсходовал 205 180-мм и 170 100-мм снарядов. Эсминцы «Смышленый» (командир капитан 3 ранга В. М. Шегула-Тихомиров, военком старший политрук В. П. Вепперс) и «Безупречный» (командир капитан-лейтенант П. М. Буряк, военком старший политрук В. К. Усачев) обрушили на противника 213 130-мм снарядов, а тральщик «Мина» (командир старший лейтенант И. И. Синкевич) 75 100-мм снарядов.[644]

Только артиллерией линкора было уничтожено 13 танков, 8 орудий крупного калибра, 4 трактора-тягача, 37 автомашин и большое количество живой силы противника.[645] Мощный огонь корабельной артиллерии наносил не только большой урон врагу, но и поднимал настроение защитников Севастополя.

В этот день стяжали себе боевую славу артиллеристы 265-го корпусного артиллерийского полка Приморской армии под командованием полковника Н. В. Богданова. С гордостью в полку называли имя старшего лейтенанта Ивана Комарова. Немцы обрушили на боевые позиции его батареи сотни снарядов. Батарейцы отвечали сокрушительным огнем. В ходе атаки противника Комаров получил тяжелое ранение, но продолжал руководить боем.[646] Бесстрашие и героизм показал и лейтенант Н. И. Горохов, который в критическую минуту с восьмью красноармейцами смело ринулся в атаку на вражескую полуроту и заставил ее отступить.[647]

Батарея этого же полка под командованием старшего лейтенанта Петра Минакова была атакована вражеской пехотой и танками. Противнику удалось окружить батарею. Артиллеристы стояли насмерть и сумели продержаться до подхода частей 345-й стрелковой дивизии.

Атака 345-й стрелковой дивизии во взаимодействии с 79-й стрелковой бригадой и при поддержке артиллерии была успешной. Они отбили у противника ст. Мекензиевы Горы. Однако во второй половине дня противник перешел в атаку и к вечеру вновь захватил станцию.

Утром до батальона вражеской пехоты с танками прорвались на стыке 90-го стрелкового полка и 8-й бригады морской пехоты. Противник захватил казарменный городок береговой батареи № 30 и стал продвигаться к командному пункту батареи (командир капитан Г. А. Александер), где размещался и командный пункт командира 8-й бригады морской пехоты полковника В. Л. Вильшанского, и к башням батареи. На поверхности батареи (вся ее техника находилась на глубине под землей в бетоне) вели бой с врагом рота боевого обеспечения 8-й бригады под командованием лейтенанта А. И. Асеева и рота старшего лейтенанта В. И. Окунева, укомплектованная из личного состава батареи. Для отражения натиска врага этих сил было явно недостаточно. Командование Приморской армии и береговой обороны решило нанести бомбоштурмовой удар авиацией, а также сосредоточить огонь береговых батарей по казарменному городку и примыкающему к командному пункту участку. В 13 ч 30 мин береговая артилерия главной базы обрушила огонь по противнику в районе 30-й батареи. Общее руководство огнем осуществлял начальник артиллерии береговой обороны подполковник Б. Э. Фаин.[648] Вскоре, в соответствии с приказом командующего ВВС флота генерал-майора авиации Н. А. Острякова, девять Ил-2, девять И-16 и три Пе-2 штурмовали и бомбардировали вражеские войска на этом участке.[649] Затем в контратаку перешли подразделения 90-го стрелкового полка, 8-й бригады морской пехоты и две роты, непосредственно защищавшие батарею. Дружным ударом они отбросили вражескую пехоту. Казарменный городок был полностью очищен от врага, который потерял четыре танка, несколько бронемашин и оставил на поле боя более 200 солдат и офицеров.

После атаки 8-я бригада морской пехоты прочно прикрыла 30-ю батарею береговой обороны и обороняла этот рубеж до 2 января 1942 г.

В третьем секторе утром группа автоматчиков и до двух рот пехоты противника под прикрытием сильного артиллерийско-минометного огня вклинились в наши расположения на стыке 287-го полка 25-й стрелковой дивизии и 79-й стрелковой бригады юго-восточнее высоты 192,0. Усилиями личного состава 80-го отдельного разведывательного батальона Приморской армии вражеские войска были отброшены в исходное положение. Вечером до двух батальонов пехоты противника дважды атаковали стык 3-го морского и 54-го стрелкового полков северо-восточнее х. Мекензия, но безуспешно.

Во втором и первом секторах противник не проявлял активности, и наши войска занимали прежние рубежи.[650] Разведка донесла, что во втором секторе противник оставил х. Кара-Коба. Для занятия хутора командир 1-го Севастопольского полка морской пехоты полковник П. Ф. Горпищенко выделил два взвода под командованием младших лейтенантов И. С. Петрошенко и Е. А. Жукова. При подходе к хутору оба взвода попали под сильный минометный огонь противника и, понеся потери, отошли на исходные позиции.[651]

Вечером состоялось совещание у вице-адмирала Ф. С. Октябрьского. На нем И. Е. Петров доложил об итогах боев на Северной стороне и плане на следующий день по восстановлению положения в районе ст. Мекензиевы Горы. Ф. С. Октябрьский потребовал отбросить противника в третьем и четвертом секторах, сообщил о том, что высадка десанта на Керченский полуостров продолжается, а ночью начал высаживаться десант в порт Феодосия.[652] На самом деле, к исходу дня город и порт Феодосия, а также прилегающие высоты были уже освобождены от противника.[653]

После совещания у командующего СОР генералы И. Е. Петров и П. А. Моргунов выехали на Северную сторону, где было созвано совещание командного состава третьего и четвертого секторов по вопросу о положении и действии войск на стыке этих секторов.[654] В своем выступлении И. Е. Петров потребовал контратаковать и отбросить противника в северных секторах. «Командование СОР и я как командующий Приморской армией приказываем восстановить положение и ни шагу назад!»,[655] — сказал в заключение И. Е. Петров.

Командующий Черноморским флотом и СОР Ф. С. Октябрьский потребовал от начальника штаба флота контр-адмирала И. Д. Елисеева, находившегося в Новороссийске: «Сегодня Новороссийск выходит с ранеными линкор „ПК“ и кр. „М“. Линкор остается в Новороссийске, на случай поддержки Басистого (командир высадки десанта в Феодосию. — Авт.). Кр. „М“ загрузить дивизионом PC и группой генерала Галицкого (начальник штаба инженерных войск Красной Армии, возглавивший по решению Ставки оперативную группу инженерных заграждений для Севастополя. — Авт.) и направить в Севастополь».[656]

В целях укрепления обороны Севастополя И. Е. Петров произвел некоторые перегруппировки. Так, например, второй батальон 161-го стрелкового полка, передав свои позиции во втором секторе третьему батальону 514-го стрелкового полка, перебрасывался в район южнее ст. Мекензиевы Горы и входил в подчинение командира своего полка полковника А. Г. Капитохина, который уже находился здесь с первым батальоном. Второй батальон 1330-го стрелкового полка во втором секторе сдал участок обороны на западных скатах высоты с Итальянским кладбищем батальону 7-й бригады морской пехоты и поступил в распоряжение командира своего полка в первом секторе.[657]

Поздно ночью, когда бронепоезд «Железняков», сделавший днем несколько выходов на позиции южнее ст. Мекензиевы Горы, стоял в Инкермане и команда, погрузив боеприпасы и уголь, отдыхала, противник открыл по нему сильный артиллерийский огонь. Один из снарядов попал в спальный отсек, несколько человек погибло. Надо было как можно быстрее вывести бронепоезд из опасной зоны. Кочегар бронепоезда Нина Остроухова, напрягая все силы, быстро подняла давление пара, и машинист Николай Поляков увел бронепоезд в укрытие.[658]

30 — вторник

В 00 ч 25 мин линкор «Парижская коммуна» и крейсер «Молотов» вышли из Севастополя в Новороссийск. Крупных надводных кораблей в главной базе не оставалось, ибо они были заняты в Керченско-Феодосийской десантной операции.

В этот день накал боев под Севастополем не снижался. Тяжело пришлось нашим частям четвертого сектора, где с утра противник вел сильный артиллерийско-минометный огонь по боевым порядкам наших войск, особенно в районе ст. Мекензиевы Горы. Затем перешла в наступление вражеская пехота, поддержанная танками на позиции 345-й стрелковой дивизии. Полки нашей дивизии перешли в контратаку с задачей приостановить наступление противника, отбросить его и вернуть ст. Мекензиевы Горы. Разгорелся тяжелый бой. В первой половине дня станция дважды переходила из рук в руки, но осталась за войсками СОР.

Во второй половине дня немцы вновь перешли в атаку на позиции 345-й дивизии. Им удалось сбить 1165-й стрелковый полк и овладеть ст. Мекензиевы Горы, продолжая наступление далее. Позиции наших артиллерийских частей оказались в первой линии обороны. Воины 905-го артиллерийского полка (командир майор И. П. Веденеев) прямой наводкой вели огонь по вражеским танкам и пехоте. На помощь 1165-му стрелковому полку были брошены все подразделения боевого обеспечения полка и артиллеристы под командованием майора Д. И. Яловкина. Дружной контратакой удалось приостановить дальнейшее продвижение врага на рубеже в 400 м южнее ст. Мекензиевы Горы, но освободить станцию не удалось.[659]

Во второй половине дня противник из района ст. Мекензиевы Горы на правом фланге сектора дважды атаковал позиции 79-й стрелковой бригады, чтобы выйти к Северной бухте. В ходе второй атаки он начал просачиваться на стыке первого и второго батальонов бригады. Для восстановления положения командир бригады полковник А. С. Потапов направил последний резерв — разведывательную роту под командованием капитана Г. В. Дикого. Выполняя поставленную задачу, разведчики устремились на врага. Дело дошло до рукопашной, немцы не выдержали и отошли на исходные рубежи.

На участке 8-й бригады морской пехоты во второй половине дня после непродолжительной артподготовки противник перешел в наступление, стремясь прорваться к 30-й батарее береговой обороны. Подразделения бригады отбили три ожесточенные атаки врага. Особое упорство и стойкость в боях проявил личный состав рот под командованием воентехника 1 ранга М. С. Малиновского и лейтенанта Г. Б. Котика из второго батальона.

На левом фланге сектора 90-й и 241-й стрелковые полки 95-й дивизии отбили атаки врага, и он был вынужден отойти на исходные позиции.

С наступлением темноты немецко-фашистские войска прекратили атаки в четвертом секторе. Наши части сектора закрепились на рубеже: высота 192,0 (искл.) — кордон Мекензия № 1 — южная окраина ст. Мекензиевы Горы — безымянная высота в 1 км северо-западнее ст. Мекензиевы Горы — высота 42,7 — д. Любимовка.

В других секторах обороны войска СОР удерживали прежние рубежи. Ввиду нелетной погоды авиация главной базы боевых действий не вела.[660]

Командование СОР отозвало коменданта четвертого сектора генерал-майора В. Ф. Воробьева в штаб армии. Комендантом сектора и командиром 95-й стрелковой дивизии был назначен командир 161-го стрелкового полка 95-й дивизии полковник А. Г. Капитохин, а командиром 161-го полка — капитан И. П. Дацко.[661]

Было завершено переформирование 388-й стрелковой дивизии, и под руководством нового командира полковника С. Ф. Монахова она сосредоточилась в первом секторе. Ее 773-й и 778-й стрелковые полки заняли рубеж обороны: совхоз «Благодать» — северо-западные скаты высоты 440,8 в первой линии, а 782-й полк — позиции второй линии обороны. Из первого сектора батальон 383-го стрелкового полка на автомашинах был переброшен в четвертый сектор и сосредоточился в 1,5 км южнее кордона Мекензия № 1.

К исходу дня командующий СОР получил директиву Военного совета Кавказского фронта за № 01886/ОП, в которой сообщалось об освобождении частями 51-й и 44-й армий Керчи и Феодосии.[662] Директива требовала: «Приморской армии с утра 31.12.41 перейти в наступление с целью сковать противника у Севастопольского оборонительного района и не допустить вывод его резерва из Севастополя к Феодосийскому району и Керченскому полуострову, одновременно стремиться расширить плацдарм Севастопольского оборонительного района».[663]

31 — среда

Войска СОР были не в состоянии выполнить требования директивы. Артиллерийские части расстреляли почти весь боезапас. Многие части, соединения имели до 50 % и более потерь в личном составе. В 241-м стрелковом полку в живых осталось менее 100 бойцов. 8-я бригада морской пехоты и 40-я кавалерийская дивизия погибли почти полностью.

Исходя из объективной обстановки, командующий флотом и СОР Ф. С. Октябрьский, член Военного совета флота Н. М. Кулаков в 1 ч 29 мин в донесении Военному совету Кавказского фронта (в копии начальнику штаба флота) сообщили, что обстановка под Севастополем остается напряженной. Противник продолжает яростные атаки. Главные бои идут за ст. Мекензиевы Горы, которая все время переходит из рук в руки. «Наши потери огромны. Начиная с 17.12 противник непрерывно атакует. За этот период мы потеряли до 22 тыс. человек. Прибывших недавно от Вас 79-й стрелковой бригаде осталось 1200 бойцов, а в 345-й стрелковой дивизии — около 2 тыс.»,[664] — говорилось в донесении.

В заключение командование СОР просило облегчить положение под Севастополем действиями 44-й и 51-й армий и быстрейшей доставки оставшихся частей 386-й стрелковой дивизии и маршевых рот. Оно заверило также, что 31 декабря будут проводиться наступательные операции для сковывания сил противника.[665]

Ночью, а кое-где и утром, в войсках СОР прошли делегатские партийные собрания. Коммунисты обсудили передовую «Правды» от 28 декабря 1941 г. «Коммунисты — передовые бойцы на фронте и в тылу». Собрания были краткими, а решения их звучали как клятвы.

Характерно в этом отношении партийное собрание на зенитной батарее главной базы № 365, расположенной в районе ст. Мекензиевы Горы и прикрывавшей подступы к северной стороне города. Накануне батарея была блокирована противником с трех сторон. Было ясно, что днем он попытается разделаться с небольшим гарнизоном батареи.

С докладом на партийном собрании выступил военком политрук А. И. Донюшкин. Доклад и выступления были краткими, как и решения собрания:

1. Высоту не сдадим, преградим путь фашистам к Севастополю.

2. Коммунисты в трудный момент боя обязаны вселять в бойцов уверенность в победе над врагом. Для коммунистов нет неразрешимых задач. Победа или смерть — закон каждого коммуниста на фронте.[666]

Примерно такое же решение приняло по докладу командира батареи лейтенанта Н. А. Воробьева и комсомольское собрание. Эти решения были доведены до всего личного состава.

Партийные собрания с обсуждением передовой газеты «Правда» прошли и в партийных организациях города. В их решениях подчеркивалось, что первейшая обязанность каждого коммуниста — бороться за досрочное выполнение фронтовых заказов. «Партийное собрание, — говорилось в решении партийной организации завода „Химчистка“, — требует… организовать работу так, чтобы план был не только выполнен, но и перевыполнен. Ввести как систему ежедневные совещания рабочих об итогах работы за день, отмечая лучших и подтягивая худших».[667]

С рассветом полевая и береговая артиллерия СОР обрушила всю мощь огня на 3-километровом участке в районе ст. Мекензиевы Горы — кордон Мекензия № 1 по приготовившемуся перейти в наступление противнику. Мощный огневой удар нашей артиллерии нанес противнику большие потери и задержал его переход в наступление более чем на два часа.[668]

В 10.00 два батальона немцев из состава 22-й пехотной дивизии с шестью танками атаковали центр и правый фланг 345-й стрелковой дивизии в общем направлении на шоссе, идущее от ст. Мекензиевы Горы к д. Буденовка. Одновременно вражеская пехота силою до трех батальонов устремилась на позиции 8-й бригады морской пехоты и 90-го стрелкового полка. Огнем артиллерии и контратакой нашей пехоты к 12 ч 30 мин вражеские атаки были отбиты.

В 12 ч 35 мин противник двумя свежими батальонами предпринял вторую атаку на позиции 345-й стрелковой дивизии. Одновременно еще один вражеский батальон атаковал левый фланг 79-й стрелковой бригады.[669] На участке 345-й дивизии 1165-й полк (командир майор Н. Л. Петров) отбросил немцев в исходное положение. На участке 79-й бригады противник начал теснить левый фланг. Для восстановления положения были введены в бой две роты местного стрелкового полка под командованием младших лейтенантов В. С. Степанова и В. И. Нестерова. Им удалось задержать дальнейшее продвижение врага.

В 16.00 противник, перегруппировав силы и подтянув резервы, произвел третью атаку из района ст. Мекензиевы Горы на позиции 345-й дивизии и левый фланг 79-й бригады, но уже силами до полка. И эта вражеская атака захлебнулась.[670]

Это были последние попытки немецко-фашистских войск захватить Севастополь в 1941 г.

Выполняя директиву Военного совета Кавказского фронта, войска второго сектора в 16.00 после короткой артиллерийской подготовки перешли в наступление. 7-я бригада морской пехоты (командир полковник Е. И. Жидилов) в направлении Верхний Чоргунь и высоты с Итальянским кладбищем, а 31-й стрелковый полк (командир подполковник К. М. Мухомедьяров) — на высоту 154,7. Артиллерийскую поддержку наступавшим войскам оказывали батареи 134-го гаубичного артполка (командир майор И. Ф. Шмельков), первого дивизиона (командир капитан Ф. Р. Савченко) 265-го корпусного артполка, а также артиллерийский (командир старший лейтенант К. К. Иванов) и минометный (командир старший лейтенант Б. А. Волошонович) дивизионы 7-й бригады морской пехоты.

Атака второго батальона (командир капитан А. С. Гегешидзе, военком политрук А. П. Турулин) 7-й бригады на высоту с Итальянским кладбищем захлебнулась. Немцы не только отбили ее, но и перешли в контратаку. Однако морские пехотинцы сумели отразить натиск и начали теснить врага. Атака пятого батальона (командир капитан К. И. Подчашинский, военком старший политрук М. К. Вилявдо) 7-й бригады в направлении Верхний Чоргунь развивалась успешно. Не выдержал противник натиска и четвертого батальона (командир капитан В. И. Родин, военком старший политрук Т. П. Белов) 7-й бригады в районе безымянной высоты северо-восточнее Верхнего Чоргуня.

В районе высоты 154,7 второй (командир К. Е. Подлазко, военком старший политрук П. В. Бабакин) и третий, (командир капитан П. П. Ерин, военком cтарший политрук Д. И. Репринцев) батальоны 31-го стрелкового полка дружной атакой сбили противника и сумели продвинуться на 300–400 м.

Ожесточенный бой с противником во втором секторе шел до поздней ночи. В результате войска сектора несколько продвинулись вперед и закрепились на рубеже: высота с Итальянским кладбищем — 300 м западнее д. Верхний Чоргунь — высота 154,7 — западные скаты безымянной высоты — 1,5 км северо-восточнее высоты 154,7.[671]

В 18.00 части 95-й стрелковой дивизии (90-й и 161-й полки), сводные подразделения 40-й кавалерийской дивизии и 8-й бригады морской пехоты под общим руководством вновь назначенного командира 95-й дивизии и коменданта четвертого сектора полковника А. Г. Капитохина начали наступление с задачей отбросить противника в Бельбекскую долину, выйти во фланг его группировки и содействовать 345-й дивизии, ведшей бой за ст. Мекензиевы Горы.

Наступление наших войск поддерживали огнем 57-й (командир майор А. В. Филиппович) и 397-й (командир майор П. И. Поляков) артиллерийские полки 95-й дивизии, а также береговые и зенитные батареи под руководством начальника артиллерии сектора полковника Д. И. Пискунова.

Передовое подразделение 90-го стрелкового полка было встречено сильным пулеметным огнем. Красноармеец П. Т. Бут пробрался к огневой точке и забросал ее гранатами. Полк под руководством командира майора Т. Д. Белюги начал атаку и к исходу дня продвинулся на 200 м. Всего на 300 м продвинулись за день передовые роты лейтенантов И. И. Баранца и Г. И. Зуева, 161-го стрелкового полка под руководством капитана И. П. Дацко, на 200–400 м — подразделения 40-й кавалерийской дивизии и 8-й бригады морской пехоты.[672]

Авиация главной базы оказывала активную поддержку войскам СОР, особенно в четвертом секторе. В первую половину дня шесть Ил-2, шесть И-16, восемь Пе-2 и шесть И-153 бомбили и штурмовали войска противника в районе Мекензиевых гор и огневые точки в долине р. Бельбек.

Во вторую половину дня одиннадцать Ил-2, девять И-16, два Як-1, два Пе-2 и два ДБ-3 продолжали бомбить и штурмовать вражеские войска на тех же участках. В воздушных боях было сбито два самолета противника. Наша авиация потерь не имела.[673]

Особое мужество и стойкость в этот день проявил небольшой гарнизон моряков-зенитчиков 365-й батареи, расположенной на Мекензиевых горах. К утру из четырех орудий батареи в строю осталось два, которыми командовали сержанты Иван Стрельцов и Степан Данич. Они вели огонь прямой наводкой по наступавшей вражеской пехоте. Вскоре на одном из участков к батарее двинулись немецкие танки. Вести по ним огонь орудие сержанта Стрельцова, стоявшее на восточном скате высоты, не могло. В поединок вступило орудие сержанта Данича, и головной вражеский танк был подбит. Затем метким огнем были выведены из строя второй, третий. И на это потребовалось всего 19 снарядов.[674] Остальные танки противника развернулись и отошли.

Фашисты решили любой ценой захватить батарею. Они с разных направлений пошли в «психическую» атаку на небольшой гарнизон. Оба орудия батареи открыли по наступавшим огонь шрапнелью. Их цепи редели… Огромную роль в отражении «психической» сыграли стрелковые подвижные группы батарейцев, руководимые младшим лейтенантом Ш. Я. Мекеницким и младшим сержантом Д. Д. Скирдой. Они метко разили врага, прикрываясь складками местности. Враг был отброшен. В этом бою 8 батарейцев погибло, 13 получили тяжелые ранения, в их числе младший сержант Д. Д. Скирда. В кармане его гимнастерки было найдено письмо: «Товарищ комиссар! Если в бою с фашистскими захватчиками со мной что-либо случится, то прошу считать меня коммунистом. Я давно мечтал вступить в партию, но хотелось получше проверить себя. Теперь я решил окончательно. Скирда[675]».

С наступлением темноты атаки противника на позиции 365-й батареи прекратились. Похоронив убитых и отправив раненых в госпиталь, командир батареи лейтенант Н. А. Воробьев приказал оставшимся в живых 24 воинам собрать на поле боя вражеское стрелковое оружие, привести в порядок единственное орудие и занять оборону.[676] Так закончился для батарейцев последний день 1941 года.

31 декабря войска СОР не только удержали занимаемые рубежи, но и вели активные наступательные действия с целью восстановления ранее утраченных позиций. Немецко-фашистские войска вынуждены были перейти к обороне, чему во многом способствовало то обстоятельство, что в результате успешной высадки десанта 30 декабря советские войска освободили Керчь и Феодосию. «Это была смертельная опасность для армии, в момент, когда все ее силы, за исключением одной немецкой дивизии и двух румынских бригад, вели бои за Севастополь»,[677] — писал Манштейн.

Поздравляя севастопольцев в канун нового, 1942 г. и оценивая их боевые подвиги, газета «Правда» писала:

«Несокрушимой скалой стоит Севастополь, этот страж Советской Родины на Черном море. Сколько раз черные фашистские вороны каркали о неизбежном падении Севастополя! Беззаветная отвага его защитников, их железная решимость и стойкость явились той несокрушимой стеной, о которую разбились бесчисленные яростные вражеские атаки. Привет славным защитникам Севастополя! Родина знает ваши подвиги. Родина ценит их. Родина никогда их не забудет!»[678]

В последний день 1941 г. защитники Севастополя получили помощь. Транспорт «В. Чапаев», встреченный эсминцем «Безупречный» для проводки, в 10 ч 50 мин вошел в главную базу.[679] Он доставил 772-й стрелковый полк 386-й стрелковой дивизии, 3-й гвардейский дивизион 8-го гвардейского полка Резерва Главного Командования (реактивных установок) и боезапас. Гвардейский дивизион расположился в районе д. Дергачи.

К исходу дня командование СОР получило директиву Военного совета Кавказского фронта за № 01894/04 от этого же числа, в которой сообщалось, что части 386-й стрелковой дивизии 30.12.41 находятся на переходе Поти — Севастополь. Для пополнения Приморской армии 31.12 в Новороссийск прибыли четыре маршевые роты в количестве 1000 человек.[680] Командование фронта требовало ускорить переброску маршевых рот и вооружения в Севастополь, но предупреждало: «Боевые кopaбли и транспортные суда, обеспечивающие операцию 44-й и 51-й армий в Феодосийском и Керченском заливах, ни в коем случае для переброски не брать».[681]

Далее директива требовала организовать наступление, сил не распылять, а создать ударные кулаки на важнейших направлениях. Технические средства использовать массированно по укрепленным рубежам и важнейшим объектам. «При наличии средств предусмотреть выброску морских десантов целью охвата флангов на западном и юго-восточном побережье Крыма. Краткий план наступательной операции представить мне к 23.00 31.12.41 г. Получение подтвердить.

Козлов, Шаманин».[682]

1942

ЯНВАРЬ

1 — четверг

В 02.00 до роты вражеской пехоты с тремя танками из района кордон Мекензия № 1 и до роты с четырьмя танками из района ст. Мекензиевы Горы атаковали позиции 1163-го и 1167-го полков 345-й стрелковой дивизии, но безуспешно. Через несколько часов была предпринята новая попытка вклиниться в нашу оборону на участке 1167-го полка, но враг вновь был отброшен. На этом активные действия немецко-фашистских войск под Севастополем прекратились.

Героическое сопротивление защитников Севастополя и успешный десант на Керченский полуостров, создавший угрозу удара в тыл немецко-фашистским войскам, осаждавшим Севастополь, вынудили командующего 11-й немецкой армии Э. Манштейна отдать 1-го января 1942 г. приказ о прекращении второго наступления на Севастополь, продолжавшегося 16 дней.

Между 3 ч 50 мин и 4 ч 40 мин в Севастополь прибыли крейсер «Молотов», лидер «Ташкент», транспорты «Абхазия» и «Белосток». Крейсер доставил из Новороссийска московскую группу оперативных инженерных заграждений под руководством начальника штаба инженерных войск Красной Армии генерал-майора И. П. Галицкого. В составе группы было 50 курсантов выпускного курса Московского военно-инженерного училища и 10 слушателей курсов усовершенствования командного состава инженерных войск, большинство из которых участвовало в битве под Москвой.[683] Штаб группы возглавил начальник кафедры военно-ииженерного дела Военной академии им. М. В. Фрунзе полковник Е. В. Леошеня. В штаб группы входили майор Л. А. Давид, воентехник 2 ранга И. К. Калабин, лейтенант В. И. Кириллов и воентехник П. С. Деминов.

Вместе с группой было доставлено: 20 тыс. противотанковых и 25 тыс. противопехотных мин, 200 т взрывчатого вещества, 500 пакетов малозаметных препятствий (МЗП) и почти два вагона ломов, кирко-мотыг, кувалд, саперных лопат, топоров, необходимых для выполнения работ в скальных грунтах.[684]

Лидер «Ташкент» доставил боезапас, а транспорты «Абхазия» и «Белосток» — часть подразделений 386-й стрелковой дивизии и маршевые роты.

В этот день войска СОР во исполнение поставленной командованием Кавказского фронта задачи активными действиями не допустить дальнейшего продвижения противника и сковать его силы под Севастополем вели бои за улучшение позиций и возвращение отдельных участков обороны, оставленных ранее.[685]

В первом секторе батальон (командир майор И. В. Кекало) полка НКВД и батальон (командир старший лейтенант Г. М. Говорунов) 1330-го стрелкового полка при поддержке огня 51-го артиллерийского полка и минометных подразделений атаковали высоту 212,1 с целью овладения ею. Противник открыл по атакующим сильный артиллерийско-минометный огонь. Это вынудило войска сектора к концу дня отойти на исходные рубежи.

Во втором секторе 31-й стрелковый полк и 7-я бригада морской пехоты вели бои за восстановление утраченных ранее позиций. Особенно ожесточенные бои разгорелись на участках высоты с Итальянским кладбищем и д. Верхний Чоргунь. Здесь морские пехотинцы сбили противника и начали его преследование. Враг оказал сильное огневое противодействие, особенно в районе д. Верхний Чоргунь, и заставил моряков залечь. Тогда военком пятого батальона старший политрук М. К. Вилявдо с возгласом «За Родину!» устремился на врага и увлек за собой морских пехотинцев. В ходе боя вражеская пуля сразила бесстрашного коммуниста. Его заменил секретарь партийного бюро батальона политрук К. И. Никифоров, и под его руководством моряки несколько продвинулись вперед.[686] Однако во второй половине дня на всех участках второго сектора наши войска вынуждены были начать отход, но к исходу дня высоту с Итальянским кладбищем, захваченную накануне, удерживали в своих руках.

В третьем секторе 79-я стрелковая бригада и левофланговые подразделения 287-го полка 25-й стрелковой дивизии вели бои за овладение высотой 192,0. Им удалось продвинуться своими смежными флангами на 300 м, а к исходу дня закрепиться на рубеже в 800 м к юго-востоку от высоты и в 500 м к северу от кордона Мекензия № 1.[687]

В четвертом секторе 345-я и 95-я стрелковые дивизии и 8-я бригада морской пехоты при поддержке огня полевой, береговой и зенитной артиллерии, бронепоезда «Железняков» вели бои за овладение ст. Мекензиевы Горы, но безуспешно.[688]

С целью содействия нашим войскам третьего и четвертого секторов крейсер «Молотов» и эсминец «Смышленый», стоя на якоре в Северной бухте, вели огонь войскам противника, сосредоточенным перед указанными секторами. Крейсер выпустил 94, а эсминец — 56 снарядов.[689]

Авиация главной базы ночью произвела 30 самолето-вылетов на бомбардировку вражеских войск в районе ст. Мекензиевы Горы — Калымтай и Дуванкой. Было сброшено 21,5 т бомб. Днем 23 самолета штурмовали пехоту противника на участке ст. Мекензиевы Горы — д. Бельбек.[690]

Хотя немецко-фашистские войска вынуждены были прекратить второе наступление на Севастополь, они еще обладали достаточной силой. Предпринятая попытка войсками СОР наступать частью сил во всех секторах не увенчалась успехом. Сил было явно недостаточно. Однако командующий Кавказским фронтом продолжал настаивать о переходе войск СОР в наступление. В этот день командующий Черноморским флотом и СОР вице-адмирал Ф. С. Октябрьский получил новую директиву командующего Кавказским фронтом за № 02/ОП от 01.01.42. Ею подтверждался ранее данный приказ о наступлении войск СОР. Кроме того, директива требовала одновременно высадить в ночь с 4 на 5 января 1942 г. два морских десанта. Первый — в Алуште, для обеспечения последующего наступления на Симферополь. При невозможности из-за погоды высадить десант в Алуште, высадить его в Ялте с той же целью. Второй — в Евпатории, с целью подготовки района для последующего наступления на Симферополь.[691]

Директива требовала также подготовить десант для высадки в дальнейшем в район Сары-Булат, с целью перехвата коммуникаций противника у Ишуни.[692]

Таким образом, второе наступление (декабрьское) немецко-фашистских войск на Севастополь, как и первое, провалилось. Расчеты вражеского командования взять Севастополь в четырехдневный срок не оправдались. Потеряв в ожесточенных 16-дневных боях до 40 тыс. солдат и офицеров, противник достиг лишь некоторых тактических успехов.[693]

Гитлеровские генералы не учли высокого политико-морального состояния обороняющихся. Они не учли также, что зимой при большой продолжительности темного времени суток морские коммуникации с Севастополем были надежными. Это позволяло советскому командованию оказывать осажденному гарнизону своевременную помощь войсками и материально-боевым обеспечением.

В ходе отражения второго наступления на Севастополь выяснилось, что в основу плана командования 11-й немецкой армии было положено стремление расчленить войска СОР на отдельные изолированные группы и уничтожить их по частям, после чего овладеть городом. Для достижения этих целей противник на узких участках фронта сосредоточил более значительные силы, чем в первом наступлении. Однако немецко-фашистское командование слишком глубоко эшелонировало их и вводило в бой небольшими частями. Советское командование умело использовало эти слабые стороны противника и успевало сосредоточить в угрожаемом районе силы, способные оказать упорное сопротивление врагу.

В итоге второго наступления немецко-фашистские войска лишь потеснили части третьего и четвертого секторов. Войска четвертого сектора отошли на тыловой рубеж обороны, третьего и первого секторов — удерживали главный рубеж, а войска второго — прочно оборонялись на передовом рубеже. Однако это было достигнуто большой ценой. Войска СОР потеряли более 23 тыс. бойцов и командиров. Из них более половины ранеными, из которых 9944 человека в ходе декабрьских боев удалось вывезти на Кавказ.[694] Положение войск СОР осложнялось тем, что город, бухта и аэродромы оказались в зоне огня вражеской артиллерии.

Характерной особенностью боев войск СОР явилась их высокая активность. За время отражения второго наступления (17 декабря 1941 — 1 января 1942 г.) защитники Севастополя провели 48 контратак силами от батальона до дивизии и более.[695]

Большое значение в срыве второго вражеского наступления имели: во-первых, решение Ставки о немедленной помощи Севастополю. Доставленные 79-я стрелковая бригада, 345-я стрелковая дивизия и 81-й танковый батальон сыграли решающую роль в преодолении кризиса, возникшего на участке четвертого сектора, а также в отражении последних наиболее ожесточенных атак врага; во-вторых, высадка десантов в Керчи и Феодосии и освобождение Керченского полуострова нашими войсками, что вынудило немецко-фашистское командование оттянуть часть сил на керченское направление и прекратить наступление на Севастополь.

Успех оборонительных боев за Севастополь в ходе второго вражеского наступления обеспечивался: исключительным героизмом и мужеством защитников города, их беспредельной преданностью Родине и народу, возросшим боевым мастерством; надежным и безотказным управлением войсками во всех звеньях командования, их умением наладить четкое взаимодействие войск армии и разнородных сил флота, маневрировать резервами; постоянным инженерным обеспечением во всех секторах, благодаря чему наши оборонительные рубежи представляли серьезное препятствие для противника и снижали наши потери; наличием прочного тыла, который самоотверженно работал на оборону.

В подтверждение сказанному необходимо отметить, что в ходе декабрьских боев исключительно напряженно действовала Севастопольская авиагруппа. Ее летчики совершили 1131 самолето-вылет. Они сбили в воздушных боях 18 самолетов, уничтожили 80 автомашин, 6 бронемашин и много другой боевой технки, а также живой силы противника.[696]

17 боевых кораблей, оказывая помощь войскам СОР, выполнили более 200 стрельб, израсходовав при этом 5689 снарядов.[697] Боевые корабли и вспомогательные суда выполнили и другую весьма важную и сложную задачу: обеспечили войска и население города всем необходимым. Они доставили 33 492 бойца и командира, 4 763 т боезапаса, 346 орудий и минометов, 26 танков, 178 автомашин, 3963 т продфуража, 4096 т жидкого топлива и 5480 т разных грузов. Обратными рейсами вывезли 9944 человека раненых, 2112 человек населения и 10 630 т грузов[698] (см. Приложение № 15).

В ходе декабрьских боев, несмотря на бомбежки и артобстрелы, население города напряженно трудилось для нужд фронта. Спецкомбинаты и другие мелкие предприятия с каждым днем увеличивали выпуск мин, гранат, минометов и другой продукции для воинов Севастопольского оборонительного района. Всего было произведено 429 минометов, 19 750 ручных гранат, 52 890 разных мин. В городе из домохозяек было создано 60 бригад помощи фронту по стирке, ремонту и пошиву обмундирования. Они сшили 20 657 различных вещей, отремонтировали 24 198 и постирали 54 950 пар белья.[699]

Тесной была связь трудящихся с героическими защитниками города. Коллективы предприятий и учреждений шефствовали над отдельными частями и соединениями. Так, связисты города шефствовали над 40-й кавалерийской дивизией, коллектив спецкомбината № 1 — над 25-й стрелковой дивизией, рабочие макаронной фабрики — над 79-й стрелковой бригадой. Делегации трудящихся часто бывали у воинов, рассказывали о трудовых успехах севастопольцев, призывали беспощадно громить врага, стойко защищать любимый город. И сами, воодушевленные мужеством моряков и приморцев, работали с еще большей энергией.

В декабрьские дни на экраны вышел первый документальный фильм «Героический Севастополь». Кадры для фильма были отсняты фронтовыми кинооператорами Владиславом Микошей и Дмитрием Рымаревым.

В осажденный Севастополь прибыли делегации трудящихся, поэты, писатели, журналисты, композиторы и артисты. Среди них Л. Соболев, Е. Петров, С. Алымов, Л. Соловьев, Э. Асадов, Б. Мокроусов, Ю. Слонов, Н. Чаплыгин и многие другие. Здесь работали корреспонденты центральных газет — М. Мержанов, Ф. Козырев, Н. Михайловский, С. Галышев, Л. Ивш, М. Когут, и ТАСС — М. Турковский, А. Хамадан; украинские писатели — И. Гончаренко, В. Кучер, журналисты — В. Апошанский, В. Ефремов, С. Клебанов, Е. Игнатьев, М. Ульянов, Н. Ковальчук, П. Стародубцев, Ф. Ревенко и др.

Защитники Севастополя свято чтили и приумножали боевые традиции защитников времен первой обороны города в 1854–1855 гг. Политорганы, партийные и комсомольские организации воспитывали у защитников и трудящихся города высокие моральные и боевые качества. Политическая работа была могучим и постоянно действующим средством укрепления и наращивания морального духа войск. Она была, по меткому выражению М. Ф. Фрунзе [вообще-то, Фрунзе Михаил Васильевич. — Прим. lenok555], «новым, добавочным родом оружия, страшным для всякого из наших врагов».[700]

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение № 1

ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ БЮРО ОБКОМА ВКП(б) О СОЗДАНИИ ГОРОДСКОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ В СЕВАСТОПОЛЕ

23 октября 1941 г.

В соответствии с решением Государственного Комитета Обороны от 22 октября 1941 г. бюро Крымского обкома ВКП(б) постановляет:

1. В интересах сосредоточения всей гражданской и военной власти и установления строжайшего порядка в городах, представляющих ближайший тыловой район фронта, создать городские комитеты обороны в городах Симферополе, Севастополе, Керчи,

2. Утвердить городские комитеты в составе:

…б) по г. Севастополю: секретаря горкома ВКП(б) тов. Борисова (председатель), председателя горисполкома тов. Ефремова, нач. горотдела НКВД тов. Нефедова и контр-адмирала тов. Жукова…

Секретарь Крымского обкома ВКП(б) В. Булатов

Крым в период Великой Отечественной войны, 1941–1945. — Симферополь, 1973. — С. 62–63.

Приложение № 2

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ВОЙСК КРЫМА № 026 О ВВЕДЕНИИ ОСАДНОГО ПОЛОЖЕНИЯ В КРЫМУ

27 октября 1941 г.

1. С 28 октября 1941 г. по всей территории Крыма ввести осадное положение.

2. Воспретить всякое уличное движение как отдельных лиц, так и транспорта с 10 часов вечера до 5 часов утра, за исключением транспорта и лиц, имеющих специальные пропуска от начальников гарнизонов.

3. Охрану строжайшего порядка в городах и населенных пунктах возложить на начальников гарнизонов и начальников милиции всеми имеющимися в их распоряжении вооруженными отрядами, милицией и истребительными батальонами.

4. Нарушителей порядка немедленно привлекать к ответственности с передачей суду военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих врагов, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте.

Командующий войсками Крыма Г. Левченко

Члены Военного совета:

бригадный комиссар А. Николаев

бригадный комиссар В. Булатов

ЦАМО. — Ф. 406, оп. 9835, д. 1, л. 46.

Приложение № 3

РАБОТЫ, ВЫПОЛНЕННЫЕ НА ТЫЛОВОМ И ОСНОВНОМ РУБЕЖАХ СУХОПУТНОЙ ОБОРОНЫ ДО НАЧАЛА БОЕВ ЗА СЕВАСТОПОЛЬ

Выполнены работы Ед. измерения Кол-во На тыловом рубеже Построено артиллерийских дотов шт. 25 Построено пулеметных дотов и дзотов шт. 74 Отрыто стрелковых окопов шт. 91 Сооружено командных пунктов шт. 5 Отрыт противотанковый ров км 31,5 Установлено проволочных заграждений в 2 ряда кольев шт. 40 На основном рубеже Построено артиллерийских дотов шт. 43 Построено пулеметных дотов и дзотов шт. 57 Отрыто стрелковых окопов шт. 66 Сооружено командных пунктов шт. 3 Установлено орудий в железобетонных дотах шт. 16

Составлено автором по документам: Рос. гос. арх. Военно-Морского Флота (далее — РГА ВМФ). — Ф. 10, д. 17716, л. 106; Ф. 2095, оп. 0019526, д. 2, л. 66–67.

Приложение № 4

РАБОТЫ, ВЫПОЛНЕННЫЕ НА ЧЕТЫРЕХ ОПОРНЫХ ПУНКТАХ ПЕРЕДОВОГО РУБЕЖА СУХОПУТНОЙ ОБОРОНЫ ДО НАЧАЛА БОЕВ ЗА СЕВАСТОПОЛЬ

Составлено автором по документам: РГА ВМФ. — Ф. 2095, оп. 0019526, д. 2, л. 74–75; Ф. 10, д. 17716, л. 106–108.

Приложение № 5

БОЕВОЙ ПРИКАЗ ЗАМЕСТИТЕЛЯ КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ ПО ОБОРОНЕ ГЛАВНОЙ БАЗЫ

30 октября 1941 г.

1. Противник прорвал линию фронта, его передовые мотомеханизированные части вышли в район Евпатория — Саки, угрожая Севастополю.

2. 51-я и Приморская армии отходят на рубеж Окречь — Саки.

3. Частям гарнизона г. Севастополя во взаимодействии с кораблями и береговой артиллерией не допустить противника к ГВМБ и уничтожить его на подходе к Севастополю.

4. а) 2-й ПМП[701] — оборонять рубеж Камары — Чоргунь — Шули;

б) 3-й ПМП — оборонять рубеж Черкез-Кермен, Заланкой, х. Кефели, высота 142,4;

в) МСП[702] — двумя батальонами оборонять рубеж гора Азис-Оба, Аранчи, отм. 42,7, курган Маяк-Оба…;

г) Училищу БО[703] — одним батальоном с 76-мм батареей оборонять рубеж Тоуле, г. Азис-Оба, Аранкой;

д) Учебному отряду ЧФ — двумя батальонами и ротой МСП оборонять рубеж Черкез-Эли, Тархэнлар, Бурлюк, Альма-Тамак, берег моря;

е) батальон 8-й бригады морской пехоты — мой резерв, сосредоточиться в районе ст. Мекензиевы Горы;

ж) батальон ДВФ[704] со 122-мм орудием — резерв командира МСП — сосредоточиться в районе Мамашай;

з) начальнику ПВО ЧФ обеспечить ГВМБ от нападения противника с воздуха и быть готовым к использованию артиллерии и авиации по живой силе и танкам противника;

и) командирам секторов немедленно занять свои боевые сектора по указанию коменданта БО ГВМБ.

5. Мой ФКП[705] — КП БО ГВМБ, запасной — ФКП флота.

6. Первый заместитель — генерал-майор Моргунов. Второй заместитель — полковник Кабалюк.

Заместитель командующего ЧФ по обороне ГВМБ

контр-адмирал Г. Жуков

РГА ВМФ. — Ф. 155, д. 9670, л. 69. Подлинник.

Приложение № 6

ИЗ ОБРАЩЕНИЯ ВОЕННОГО СОВЕТА ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА К ЛИЧНОМУ СОСТАВУ С ПРИЗЫВОМ НЕ ДОПУСТИТЬ ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ В СЕВАСТОПОЛЬ

3 ноября 1941 г.

…Товарищи краснофлотцы, красноармейцы, командиры и политработники! Сознание грозной опасности должно удесятерить наши силы… Мобилизуем нашу большевистскую бдительность на беспощадную борьбу с диверсантами, трусами, дезертирами и распространителями панических слухов.

Крепите воинскую дисциплину и организованность, стойко деритесь за каждую пядь родной земли! Дадим мощный отпор врагу! Ни шагу назад! Чем больше упорства в бою, тем ближе час разгрома врага.

Каждый боец, командир и политработник должен драться с врагом до последней капли крови, до последнего вздоха.

Товарищи бойцы, командиры и политработники морской пехоты! Стойко деритесь со злым и коварным врагом. Не бойтесь фашистских танков, самолетов. Смелому и расторопному бойцу не страшны танк и самолет. Уничтожайте танки всеми доступными вам средствами, громите их так, как громит славная батарея командира Заики.

Военные моряки боевых кораблей! Метким огнем своей могучей артиллерии сокрушайте фашистских бандитов, помогайте морякам, дерущимся с врагом на сухопутных рубежах.

Летчики Черноморского флота! Сокрушительным шквалом металла поражайте вражеские танки, артиллерию, пехоту. Бейте в воздухе и на земле фашистских стервятников, мужественно защищайте родной город от вражеских сил!

Артиллеристы береговой и зенитной артиллерии! Ваш огонь должен быть метким и сокрушительным. Бейте без промаха по фашистским гадам!

Военные моряки Черноморского флота! Деритесь так, как дерутся бойцы Красной Армии на подступах к Москве, как дерутся славные моряки Кронштадта, полуострова Ханко и на подступах к Ленинграду. Помните, что чем крепче наш удар по врагу, тем ближе победа и разгром фашистских орд.

Товарищи! Военный совет Черноморского флота уверен, что вы, как истинные патриоты своей матери-Родины, еще крепче и самоотверженнее будете бить врага. Бейте без пощады фашистские банды! За советскую Родину, вперед к победе!

Командующий Черноморским флотом

вице-адмирал Ф. Октябрьский

Член Военного совета Черноморского флота

дивизионный комиссар Н. Кулаков

Член Военного совета Черноморского флота

дивизионный комиссар И. Азаров

Севастополю 200 лет. — К.: Наук. думка, 1983. — С. 215.

Приложение № 7

ПРИКАЗ ВОЙСКАМ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ КРЫМА № 1640

4 ноября 1941 г.

В связи с создавшейся оперативной обстановкой на Крымском полуострове произвести следующую организацию управления войсками Крыма:

1. Организовать два оборонительных района:

а) Керченский оборонительный район.

б) Севастопольский оборонительный район.

2. В состав войск Севастопольского оборонительного района включить: все части и подразделения Приморской армии, береговую оборону главной базы ЧФ, все морские сухопутные части и части ВВС ЧФ по особому моему указанию.

Командование всеми действиями сухопутных войск и руководство обороной Севастополя возлагаю на командующего Приморской армией генерал-майора т. Петрова И. Е. с непосредственным подчинением мне.

Зам. командующего ЧФ по сухопутной обороне главной базы контр-адмиралу Г. В. Жукову вступить в командование Севастопольской главной базы; командующему ЧФ состав средств и сил Севастопольской главной базы выделить по моему указанию.

3. В состав войск Керченского оборонительного района включить все части, подразделения 51-й армии, морские сухопутные части и Керченскую военно-морскую базу.

Командование всеми войсковыми частями, действующими на Керченском полуострове, и руководство обороной возлагаю на своего заместителя генерал-лейтенанта Батова П. И.

Формирование оперативной группы Керченского оборонительного района произвести на базе штаба и управления 51-й армии.

4. Начальника штаба войск Крыма генерал-майора Иванова, как не справившегося со своими обязанностями, от занимаемой должности отстранить и направить в резерв кадров Красной Армии.

К должности начальника штаба войск Крыма допустить начальника штаба Приморской армии генерал-майора тов. Шишенина Г. Д.

5. Начальником штаба СОР назначаю зам. начальника штаба Приморской армии полковника Г. И. Крылова.

6. Военным комиссаром Керченского оборонительного района назначаю зам. начальника ПУАРМА 51-й армии полкового комиссара Крупина.

Командующий вооруженными силами Крыма

вице-адмирал Левченко

Член Военного совета

корпусной комиссар Николаев

Начальник штаба генерал-майор Шишенин

ЦАМО. — Ф. 407, оп. 9837, д. 2, л. 202.

Приложение № 8

ПРИКАЗ ВОЙСКАМ СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА № 001

5 ноября 1941 г.

1. Сего числа в командование войсками Севастопольского оборонительного района вступил.

2. Полагать вступившим с сего числа в исполнение обязанностей члена Военного сонета Севастопольского оборонительного района — бригадного комиссара тов. Кузнецова.

3. Полагать вступившим с сего числа в исполнение обязанностей начальника штаба Севастопольского оборонительного района — полковника тов. Крылова.

Основание: Приказ войскам вооруженных сил Крыма № 1640 от 4.11.41 г.

Командующий Севастопольским оборонительным районом

генерал-майор Петров

Член Военного совета

бригадный комиссар Кузнецов

Начальник штаба Севастопольского оборонительного района

полковник Крылов

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9896, д. 1, л. 1.

Приложение № 9

ПРИКАЗ ВОЙСКАМ СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА № 003

6 ноября 1941 г.

Для санитарного обеспечения частей Севастопольского оборонительного района в каждом секторе создать по одному медико-санитарному батальону и госпитальную базу на 2000 коек из расчета: морской госпиталь на 900 коек и 1300 коек на базе ППГ № 76 и 268.

Укомплектование произвести за счет медсостава Приморской и 51-й армий, а также Севастопольской морской базы. Весь излишествующий медсостав эвакуировать. Сансклад оставить в количестве 4-х человек.

39-ю отдельную автосанроту доукомплектовать за счет личного состава и материальной части 105-й автосанроты и 51-й армии. Весь излишествующий состав передать в отдел укомплектования и кадров.

Командующий Севастопольским оборонительным районом

генерал-майор Петров

Член Военного совета

бригадный комиссар Кузнецов

Начальник штаба полковник Крылов

ЦАМО. — Ф. 288, оп, 9900, д. 40, л. 40.

Приложение № 10

ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ № 1882

7 ноября 1941 г.

Севастополь, тов. Левченко,

Октябрьскому,

Батову

С целью сковывания сил противника Крыму и недопуска его на Кавказ через Таманский полуостров, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Главной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами.

2. Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами.

3. Все три старых крейсера и старые миноносцы держать в Севастополе. Из этого состава сформировать маневренный отряд для действий в Феодосийском заливе по поддержке войск, занимающих Ак-Монайские позиции.

4. Отряду Азовской флотилии поддерживать войска Ак-Монайской позиции с севера.

5. Линкор, новые крейсера базировать в Новороссийск, используя для операций против берега занятого противником и усиления отрядов старых кораблей. Базирование эсминцев — по вашему усмотрению.

6. Части ЗА[706] из оставленных районов использовать для усиления ПВО Новороссийска.

7. Организовать и обеспечить перевозку в Севастополь и Керчь войск, отходящих в Ялту, Алушту и Судак.

8. Истребители, штурмовики и часть самолетов МБР оставить Севастополе и Керчи, остальную авиацию использовать с аэродромов СКВО для ночных ударов по аэродромам, базам и войскам противника в Крыму.

9. Эвакуировать из Севастополя и Керчи на Кавказ все ценное, но не нужное для обороны.

10. Руководство обороной Севастополя возложить на командующего ЧФ т. Октябрьского подчинением Вам. Зам. командующего ЧФ иметь Туапсе — начальника штаба ЧФ.

11. Вам (Левченко. — Авт.) находиться в Керчи.

12. Для непосредственного руководства обороной Керченского полуострова назначить генерал-лейтенанта Батова.

И. Сталин

Б. Шапошников

Н. Кузнецов

ЦАМО. — Ф. 407, оп. 9852, д. 1, л. 228, 229.

Приложение № 11

БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА № 002

9 ноября 1941 г. 02.00

В целях дальнейшего упорядочения управления войсками и организационного объединения отдельно действующих отрядов и частей, в развитие моего боевого приказа № 001 от 6.11.41 г., приказываю:

1. Первый сектор обороны — комендант полковник Новиков. Штаб сектора штаб 2-й кд[707] (сокращенного состава) — б. х.[708] Максимовича.

Граница слева: 253,9 — 202,1 — 206,6 — разв. 1 км севернее совхоза «Благодать» — 113,2 — 73,0 — х. Делигарди.

Состав войск — один стрелковый полк — 383-й сп. На формирование полка обратить запасной артполк, школу НКВД, объединенную школу мл. комсостава БО, роту МПВО и химроту. В составе полка иметь три стрелковых батальона:

1-й б-н школа НКВД; комбат — начальник школы майор Писарихин;

2-й б-н запасной артполк; комбат — командир д-на Ведмедь;

3-й б-н объединенная школа младшего комсостава ВО, рота МПВО и химрота; комбат капитан Кудрявцев.

Командование, штаб, службы и тылы полка — 383-й сп. Комендантский взвод штадива 2 обратить на усиление 383-го сп.

Взводы связи б-нов и тыла полка укомплектовать за счет частей, из которых комплектуется 383-й сп.

Организацию и формирование 383-го сп возлагаю на командира полка и начальника школы НКВД — полковника Шемрук.[709]

Формирование 383-го сп закончить 18.00 9.11.41 г. и включить его в состав частей первого сектора обороны.

Коменданту первого сектора двумя батальонами 383 сп оборонять заблаговременно подготовленные опорные пункты и один батальон иметь в резерве сектора.

2. Второй сектор обороны — комендант сектора полковник Ласкин. Штаб сектора штаб 172-го сд (сокращенного состава) — английский редут Виктория.

Граница слева: 193,2 — 125,0 — 79,4 — г. Суздальская.

Состав войск — одна стрелковая дивизия — 172-я сд в составе:

а) 514-й сп в составе двух батальонов:

1-й батальон сформировать из состава частей 172-го сд;

2-й батальон укомплектовать за счет трех рот истребительного отряда и одной роты 51-го полка связи. Кроме того, в состав полка включить все гарнизоны долговременных сооружений, расположенных на участке полка.

Командование, штаб, службы и тылы полка — 514-й сп; командир полка майор Устинов.

Полковнику Ласкину формирование полка закончить к 12.00. 9.11.41 г.

б) 2-й морской полк в существующем составе. Боевой и хозяйственный транспорт 2-го морполка начальнику управления тыла сформировать к 18.00. 9.11.41 г. за счет частичного сокращения обозов частей Армии и мобилизуемого гражданского автотранспорта.

в) Сформировать новый стрелковый полк, присвоив ему наименование 4-го Севастопольского стрелкового полка. Полк иметь в составе трех батальонов:

1-й батальон укомплектовать за счет 1-го Перекопского батальона;

2-й батальон за счет батальона Дунайской военной флотилии;

3-й батальон за счет батальона школы оружия. Кроме того, на укомплектование полка обратить батальон объединенной школы Учебного отряда.

Командиром 1-го Севастопольского сп назначить полковника Горпищенко.

Для формирования тылов полка использовать тылы батальонов, из которых формируется полк.

Штаб полка укомплектовать за счет личного состава штаба 42-й кд.

3. Третий сектор — комендант генерал-майор Коломиец. Штаб сектора штаб 25-й сд — отдельные дворы 1,5 км юго-восточнее ст. Мекензиевы Горы;.

Граница слева: Биюк-Отаркой — (высоты) 96,0 — 82,4 — Камышлы — Трензина балка.

Состав войск — одна стрелковая дивизия — 25-я сд в составе:

а) 31-й сп в составе двух батальонов:

1-й батальон сформировать за счет личного состава 31-го сп;

2-й батальон — за счет батальона АЗО.[710]

Гарнизоны долговременных сооружений, находящиеся на участке полка, придать 31-му сп, 51-й минометный дивизион считать армейским дивизионом, который временно придать 31-й сп;

б) 287-й сп в составе трех батальонов:

1-й батальон укомплектовать за счет батальона запасного артполка (Людвинчук);

2-й батальон — 16-й батальон (Львовского);

3-й батальон — 15-й батальон (Стольберга).[711] Командование, штаб, службы и тылы полка — 287-й сп;

в) 3-й морской полк в составе трех батальонов существующей организации. На доукомплектование полка обратить весь личный состав полка и остатки всех ранее приданных ему подразделений (батальон ВВС, 17 и 19-й батальоны морской пехоты и батальон Учебного отряда). Кроме того, в состав полка влить батальон электромеханической школы и пулеметно-минометный батальон.

9.11.41 г. 3-й мп отвести район ст. Мекензиевы Горы в резерв сектора, оставив от полка на позициях только один батальон электромеханической школы.

Кроме того, в составе войск сектора иметь 7-ю бригаду морпехоты в составе трех батальонов существующей организации; в качестве 3-го батальона в состав бригады влить 2-й Перекопский батальон.

4. Четвертый сектор обороны — комендант генерал-майор Воробьев. Штаб сектора штаб 95-й сд — выс. 38, 4, что 1,5 км юго-восточнее Любимовки.

Состав войск — одна стрелковая дивизия — 95-й сд в составе:

а) 161-й сп сформировать из остатков личного состава 95-й сд, доведя его до штатной численности за счет последующих формирований.

В качестве 3-го батальона в состав 161-го сп включить 18-й батальон морской пехоты, который до окончания формирования полка оставить в оперативном подчинении командира 8-й морбригады.

Командир полка — полковник Капитохин;

б) 241-й сп иметь в составе двух батальонов:[712]

1-й батальон сформировать за счет батальона электромеханической школы (Когарлыцкого);

2-й батальон — за счет батальона школы запаса (Кашлова). Формирование закончить к исходу 9.11.41 г.

в) Местный стрелковый полк в составе трех батальонов существующей организации.

Кроме того, в состав четвертого сектора включить 8-ю бригаду морской пехоты в составе пяти батальонов существующей организации (четыре батальона морской пехоты и батальон Учебного отряда).

5. Батальон школы связи остается моем резерве.

6. 80-й ОРБ с приданными двумя батареями 57-го АП[713] иметь в качестве гарнизона опорного пункта г. Четартыр.

7. Начальнику связи СОР, используя все средства связи частей и за счет мобилизации местных средств связи, к утру 10.11.41 г. организовать прямую связь со всеми секторами и внутри секторов — со всеми участками. Сократить личный состав армейского полка связи, обратив весь излишествующий состав на укомплектование подразделений связи. Усилить производство кабеля из местных ресурсов.

8. К 10.11.41 г. в каждом стрелковом батальоне сформировать по одной минометной батарее — по 6 минометов в каждой.

9. К 11.11.41 г. в каждом полку сформировать команды пеших разведчиков, укомплектовать их лучшим составом и добровольцами.

10. Начальнику артиллерии армии, согласно моим особым указаниям, сформировать артчасти для каждого сектора.

11. Начальнику управления тыла, в соответствии с настоящим приказом, дать указания по организации тыла частей и о порядке обеспечения их всеми видами снабжения и транспортом, организовав довольствие войск по секторам.

12. Комендантам секторов о всех мероприятиях, проведенных во исполнение настоящего приказа, доложить мне 21.00 9.11.41 г.

Командующий войсками Севастопольского оборонительного района

генерал-майор Петров

Член Военного совета

бригкомиссар Кузнецов

Начальник штаба Севастопольского оборонительного района

полковник Крылов

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 7, л. 40–43.

Приложение № 12

ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ № 10—11/ПОХ

10 ноября 1941 г.

Товарищи краснофлотцы, красноармейцы, командиры, комиссары и политработники! Решением Верховного Командования Вооруженных Сил нашей страны на меня возложено руководство обороной города Севастополя. Славному Черноморскому флоту и боевой Приморской армии поручена защита знаменитого исторического Севастополя — города славных боевых традиций, морского города, сотни лет служившего базой Черноморскому флоту.

Вступая в командование обороной Севастополя, призываю всех вас к самоотверженной, беспощадной борьбе против взбесившихся гитлеровских собак, ворвавшихся на нашу родную землю. Мы обязаны превратить Севастополь в неприступную крепость и на подступах к городу истребить не одну дивизию зарвавшихся фашистских мерзавцев. Все необходимое для выполнения этой задачи у нас есть. Мы имеем тысячи замечательных бойцов, мощный Черноморский флот, севастопольскую береговую оборону, славную авиацию. Вместе с нами закаленная в боях Приморская армия, ее славные бойцы и начальники.

Все это вселяет в нас полную уверенность, что враг не пройдет, разобьет свой череп о нашу силу, нашу мощь.

Товарищи бойцы! Товарищи военачальники! Будьте стойкими, храбрыми, мужественными, дерзкими воинами! Будьте достойны своих великих предков, которые не знали страха в борьбе за свою Великую Родину.

В наших рядах нет места трусам и паникерам. Трус — это враг. Паникер, вселяющий неверие в наши силы, — это агент немецких захватчиков.

Все на разгром врага! Ни шагу назад! Не отдадим Севастополя! Впишем новую славную страницу в историю Великой Отечественной войны. Вперед за нашу прекрасную Родину!..

Приказ объявить всем войскам Севастопольской обороны.

Командующий Черноморским флотом

вице-адмирал Октябрьский

Член Военного совета Черноморского флота

дивизионный комиссар Кулаков

Начальник штаба Черноморского флота

контр-адмирал Елисеев

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 55.

Приложение № 13

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 1950, л. 244.

(обратно)

Приложение № 14

КО ВСЕМ БОЙЦАМ, КОМАНДИРАМ И ПОЛИТРАБОТНИКАМ ОТВАЖНЫМ ЗАЩИТНИКАМ РОДНОГО СЕВАСТОПОЛЯ: ОБРАЩЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА

21 декабря 1941 г.

Дорогие товарищи!

Озверелый враг снова наступает на Севастополь. Разбитый на главном направлении под Москвой, враг пытается захватить наш родной город, чтобы тем самым хоть в какой-то мере умалить и ослабить впечатление от побед Красной Армии под Москвой, под Ростовом и на других фронтах.

Враг несет под Севастополем огромные потери. Он бросил в бой свои последние резервы, пытаясь подавить могучее сопротивление наших войск.

Товарищи краснофлотцы, красноармейцы, командиры и политработники!

Бейте врага так, как бьют его наши товарищи под Москвой, как били и гнали его от Ростова, как громят его под Тихвином и на других фронтах.

Беспощадно истребляйте фашистских псов, отражая огнем, гранатой все попытки врага пробраться к Севастополю.

Ни шагу назад в борьбе за Севастополь! Помните, что от нашей стойкости, храбрости и умения вести бои зависит разгром врага.

Чем сильнее наш отпор врагу, тем быстрее наступит окончательная победа над фашистскими захватчиками…

Товарищи! Истребляйте врагов так, как это делают лучшие защитники нашего Севастополя. Бейте фашистов так, как бьет их политрук Омельченко, уничтоживший в одном бою 15 немецких солдат и офицеров, как бьет капитан Бондаренко — смелый и талантливый командир, показывающий своим подчиненным образцы мужества и самоотверженности.

Истребляйте гитлеровских мерзавцев так, как истребляет их боец Сербин, уничтоживший 20 фашистских солдат и офицеров, как истребляет красноармеец Савчук, снайперы Мирошниченко, Трифонов, Калюжный, Зосименко и многие другие славные воины нашей Родины.

Боевые защитники Севастополя!

Беспощадно истребляйте фашистов, изматывайте силы врага, уничтожайте его боевую технику.

Будьте стойкими и смелыми в бою. Будьте бдительными в любой обстановке! Не поддавайтесь на провокации, разоблачайте трусов и паникеров!

Дорогие товарищи! Помните, что к Севастополю приковано внимание народов не только нашей Родины, но н всего мира.

До последней капли крови защищайте наш родной Севастополь!

Родина ждет от нас победы над врагом. Ни шагу назад!

Победа будет за нами!

Военный совет Черноморского флота

Красный Крым. — 1941. — 21 дек.

Приложение № 15

ОБЪЕМ ПЕРЕВОЗОК МЕЖДУ СЕВАСТОПОЛЕМ И ПОРТАМИ КАВКАЗА ЗА ДЕКАБРЬ 1941 г

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 21317, л. 30–31.

СПИСОК СТАРЫХ И НОВЫХ НАЗВАНИИ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ, СВЯЗАННЫХ С ОБОРОНОЙ СЕВАСТОПОЛЯ

Новое название — Старое название

Аджи-Булат — Угловое (Бахчисарайский р-н)

Ай-Тодор — Гористое (не существует)

Албат — пгт Куйбышево (Бахчисарайский р-н)

Алма-Тамак — пгт Куйбышево (Бахчисарайский р-н)

Алсу — Морозовка

Аранчи — Суворово

Байдары — Орлиное

Бартеньевка — Северная сторона г. Севастополя

Бельбек (станция) — Верхнесадовая (станция)

Бельбек — Фруктовое

Биюк-Озенбаш — Счастливое (Бахчисарайский р-н)

Бия-Сала — Верхоречье (Бахчисарайский р-н)

Биюк-Мускомья — Широкое

Биюк-Отаркой — Фронтовое

Буденовка — Северная сторона г. Севастополя

Варнутка — Гончарное

Гавро — Отрадное (Ялтинский р-н)

Гаджикой — Пироговка

Грушецкого — Грушевка

Дуванкой — Верхнесадовое

Заланкой — Холмовка (Бахчисарайский р-н)

Кадыковка — Пригородное (вошло в Балаклаву)

Калымтай — Тернистое

Камары — Оборонное

Камышлы — Дальнее

Карасубазар — Белогорск (Белогорский р-н)

Коккозы — Соколиное (Бахчисарайский р-н)

Кучук-Ламбат — Кипарисное

Кучук-Мускомья — Резервное

Кучук-Узенбаш — Ключевое (Бахчисарайский р-н)

Мамашай — Орловка

Мангуш — Прохладное

Мекензия (хутор) — 2-й кордон Мекензиевого лесничества

Новые Шули — Штурмовое

Оттузы — Щебетовка

Приморский — Перовской

Розенталь — Ароматное (Белогорский р-н)

Саватка — Россошанка

Сарабуз — Гвардейское (Симферопольский р-н)

Сахтик — Павловка

Скеля — Родниковское

Туровка — район ул. Вакуленчука

Узенбаш (Верхний) — Хворостянка Верхняя (не существует)

Узенбаш (Нижний) — Хворостянка Нижняя (не существует)

Узунджа — Колхозное

Уппа — Родное

Уркуста — Передовое

Фоти-Сала — Голубинка (Бахчисарайский р-н)

Фрайдорф — Новоселовское (Евпаторийский р-н)

Фриденталь — Курортное (Белогорский р-н)

Хайто — Тыловое

Черкез-Кермен — не существует

Чоргунь Верхний — Чернореченское

Чоргунь Нижний — Чернореченское

Шули — Терновка

Экибаш — Велигино

Эфендикой — Айвовое

Примечания

1

Греко-русский словарь по Бензелеру. — К., 1881; Городские поселения Российской империи. — Спб., 1864. — Т. 4. — С. 756.

(обратно)

2

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. Р-219, оп. 1, д. 1860, л. 21; д. 1952, л. 23.

(обратно)

3

Гос. архив г. Севастополя. — Ф. Р-359, оп. 1, д. 2, л. 2—12.

(обратно)

4

Временный Боевой устав Морских Сил РККА 1937 г. — М.: Воениздат, 1937. — С. 216.

(обратно)

5

Там же. — С. 217.

(обратно)

6

Рос. гос. архив ВМФ (далее — РГА ВМФ). — Ф. 2095, оп. 019526, д. 2, л. 63.

(обратно)

7

Исаков И. С. Избранные труды: Океанология, география и военная история. — М.: Наука, 1984. — С. 283.

(обратно)

8

РГА ВМФ. — Ф. 204, д. 23698, л. 5–9.

(обратно)

9

Там же. — Ф. 2095, оп. 019526, д. 2, л. 63–64.

(обратно)

10

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — М.:— Наука, 1979 — С. 13.

(обратно)

11

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 17939, л. 311–331.

(обратно)

12

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 15.

(обратно)

13

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 12487, л. 443.

(обратно)

14

Там же. — Ф. 10, д. 19, л. 7.

(обратно)

15

Там же, д. 39324, л. 2.

СНИС — служба наблюдения и связи; ВНОС — воздушное наблюдение, оповещение и связь.

(обратно)

16

Там же. — Ф. 10, д. 39324, л. 3–4.

(обратно)

17

Кузнецов Н. Г. Накануне. — М.: Воениздат, 1966. — С. 336.

(обратно)

18

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 017217, д. 32, л. 1.

(обратно)

19

Там же. — Ф. 10, д. 5863, л. 1—18; д. 9161, л. 10, 21.

(обратно)

20

За первые десять дней войны на вражеских минах подорвались также 25-тонный плавучий кран (24/VI) и эсминец «Быстрый» (1/VII).

(обратно)

21

Там же. — Ф. 204, д. 23694, л. 209–210.

(обратно)

22

Там же. — Ф. 32, д. 1427, л. 2–3.

(обратно)

23

Там же. — Ф. 1080, оп. 017217, д. 32, л. 2.

(обратно)

24

Ачкасов В. И., Павлович Н. Б. Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне. — М.: Воениздат, 1973. — С. 63–64.

(обратно)

25

Германский империализм и вторая мировая война // Материалы научной конф. комиссии историков СССР и ГДР в Берлине (14–19 декабря 1959 г.) / Пер. с нем. — М.: Изд-во иностр. лит., 1961. — С. 133.

(обратно)

26

Безыменский А. А. Германские генералы с Гитлером и без него. — М.: Соцэкгиз, 1961; Проэктор Д. М. Агрессия и катастрофа: Высшее военное руководство фашистской Германии во второй мировой войне 1939–1945 гг. — М.: Наука, 1968.

(обратно)

27

История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг. — Т. 1. — С. 355–356.

(обратно)

28

Германский империализм и вторая мировая война. — С. 131.

(обратно)

29

Военно-исторический журнал. — 1959. — № 6. — С. 82–87; Гальдер Ф. Военный дневник: Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск / Пер. с нем. — М.: Воениздат, 1971. — Т. 3, кн. 1. — С. 271.

(обратно)

30

Гальдер Ф. Военный дневник. — С. 296.

(обратно)

31

Типпельскирх К. История второй мировой войны / Пер. с нем. — М.: Изд-во иностр. лит., 1956.— С. 192.

(обратно)

32

Военно-исторический журнал. — 1962. — № 11. — С. 86.

(обратно)

33

"Совершенно секретно! Только для командования". Стратегия фашистской Германии в войне против СССР: Док. и материалы. — М., 1967. — С. 104.

(обратно)

34

История СССР. — 1966. — № 2. — С. 163–168.

(обратно)

35

Manstein E. von. Verlorene Siege. — Bonn, 1955. — S. 215–216.

(обратно)

36

9-й стрелковый корпус вошел в состав армии. Вскоре его командиром был назначен генерал-майор И. Ф. Дашичев, а генерал-лейтенант П. И. Батов — заместителем командующего 51-й армии.

(обратно)

37

Центр. арх. М-ва обороны России (далее — ЦАМО). — Ф. 407, оп. 9852, д. 1, л. 104–105.

(обратно)

38

Армянск несколько раз переходил из рук в руки.

(обратно)

39

271-я и 276-я сформированы после начала Отечественной войны.

(обратно)

40

Батов П. И. Перекоп 1941. — Симферополь: Крым, 1970. — С. 29.

(обратно)

41

Батов П. И. В походах и боях. — М.: Воениздат, 1966. — С. 29.

(обратно)

42

Там же. — С. 30.

(обратно)

43

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 24.

(обратно)

44

РГА ВМФ. — Ф. 10, Д. 17714, л. 10; Ф. 72, д. 750, л. 29, 37з, д. 752, л. 122.

(обратно)

45

Там же. — Ф. 72, д. 752, л. 88.

(обратно)

46

Там же. — Д. 738, л. 34.

(обратно)

47

Там же, д. 739, л. 25; Ф. 55, д. 5863, л. 34.

(обратно)

48

Там же, д. 740, л. 38.

(обратно)

49

Батов П. И. Перекоп 1941. — С. 13.

(обратно)

50

Батов П. И. В походах и боях. — С. 13.

(обратно)

51

ЦАМО. — Ф. 407, оп. 7852, д. 1, л. 111–112; РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 1950, л. 12.

(обратно)

52

Командование Черноморским флотом в оперативном отношении было подчинено командующему войсками Крыма. Заместителем командующего войсками Крыма по сухопутным войскам Ставка назначила командующего 51-й армией генерал-лейтенанта П. И. Батова, а генерал-полковник Ф. И. Кузнецов был освобожден от командования армией.

(обратно)

53

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 17.

(обратно)

54

РГА ВМФ. — Ф. 2095, оп. 017269, д. 23, л. 2.

(обратно)

55

Там же. — Ф. 10, д. 1950, л. 8.

(обратно)

56

Там же. — Ф. 2095, оп. 0019526, д. 2, л. 73–75.

(обратно)

57

Там же. — Ф. 10, д. 1950, л. 7; Гос. Центр. архив Республики Крым — Ф. 35, оп. 335, д. 641, л. 60.

(обратно)

58

РГА ВМФ. — Ф. 2095, оп. 0019526, д. 2, л. 73–75.

(обратно)

59

Там же. — Ф. 10, д. 34578, л. 31–33.

(обратно)

60

Там же, д. 17717, л. 164.

(обратно)

61

Там же. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 2–3, 15.

(обратно)

62

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 641, л. 93.

(обратно)

63

Там же, л. 47.

(обратно)

64

Там же, д. 642, л. 32.

(обратно)

65

Материалы Севастопольской городской исторической комиссии — Т. 5. — С 97.— Рукопись.

(обратно)

66

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 641, л. 30.

(обратно)

67

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 54.

(обратно)

68

Мотобригада — временно созданное подвижное соединение из моторизованных подразделений различных дивизий 11-й армии. 6 ноября бригада была расформирована.

(обратно)

69

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 35–37.

(обратно)

70

Героическая оборона Севастополя: Сб. док. и материалов. — Симферополь: Крымиздат, 1946. — С. 11. Командующего флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского в главной базе не было — 28 декабря он на эсминце «Бойкий» вышел на Кавказ для проверки готовности военно-морских баз для приемки кораблей.

(обратно)

71

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 9670, л. 69.

(обратно)

72

Там же. — Ф. 2095, оп. 0019526, д. 2, л. 61, 90–91. В документе и кн. П. А. Моргунова "Героический Севастополь" (далее ссылка на указ. работу) (с. 42) допущена ошибка. Батареи № 14 в тот период не было. Ее 152-мм орудия в августе были сняты и передислоцированы в северную часть Крыма. Батарея была возрождена только в середине ноября, когда на ее месте были установлены три 130-мм орудия.

(обратно)

73

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 2–3.

(обратно)

74

Там же. — Ф. 2092, оп. 0017268, д. 22, л. 46–47.

(обратно)

75

Там же. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 72, л. 32.

(обратно)

76

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 120, л. 207.

(обратно)

77

Там же. — Ф. 2094, оп. 0017268, д. 27, л. 3.

(обратно)

78

Там же. — Ф. 155, д. 9570, л. 69.

(обратно)

79

Там же. — Ф. 10, д. 1950, л. 17–18.

(обратно)

80

Рос. центр хранения и изучения документов новейшей истории. — Ф. 17, оп. 43, д. 1047, л. 2–3.

(обратно)

81

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 1950, л. 16, 23; Ф. 83, д. 9067, л. 10. Батальон Водолазного техникума на позиции не выходил, ибо был эвакуирован на Кавказ.

(обратно)

82

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 1354, л. 1.

(обратно)

83

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 9137, л. 1—10.

(обратно)

84

Батальон курсантов должен был занять оборону за Бахчисараем по берегу р. Альма, в районе железнодорожной станции, но выйти на указанный рубеж до подхода немцев не успел и был вынужден занять позиции юго-западнее Бахчисарая, у р. Кача, где проходят железная и шоссейная дороги.

(обратно)

85

Военно-исторический журнал. — 1968. — № 8. — С. 57.

(обратно)

86

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 6532, л. 59.

(обратно)

87

Боевая летопись Военно-Морского Флота, 1941–1942. — M.: Воениздат, 1983. — С. 247; Годлевский Г. Ф. и др. Походы боевые: Эскадра Черноморского флота в Великой Отечественной войне. — M.: Воениздат, 1966. — С. 67–68.

(обратно)

88

РГА ВМФ. — Ф. 407, оп. 9852, д. 1, л. 6—10.

(обратно)

89

Директива командующего войсками Крыма за № 1/0027, которой Приморской армии предписывалось отходить на Севастополь, была подписана 31 октября и до командования армии не дошла (Центр. арх. М-ва обороны России (далее — ЦАМО), — Ф. 407, оп. 9837, д. 2, л. 185–186). Командование 421-й стрелковой дивизии на совещании не присутствовало. Дивизия была передана временно в непосредственное подчинение командующему войсками Крыма.

(обратно)

90

Подробнее см.: Крылов Н. И. Огненный бастион. — М.: Воениздат, 1973. — С. 1–9; Ласкин И. А. На пути к перелому. — M.: Воениздат, 1977. — С. 35–36; У черноморских твердынь. — М.: Воениздат, 1967. — С. 144–145; Басов А. В. Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945. — М.: Наука, 1987. — С. 69–72.

(обратно)

91

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 120, л. 207.

(обратно)

92

Командир бронепоезда «Орджоникидзе» капитан С. Ф. Бусыгин еще во время разведки на дрезине в районе Джанкоя был ранен и попал в плен. Ему удалось бежать, и он продолжал службу в Военно-морском училище береговой обороны.

(обратно)

93

Боевая летопись Военно-Морского Флота. — С. 248.

(обратно)

94

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 34578, л. 42. В кн. "Боевая летопись Военно-Морского Флота" (с. 248) ошибочно утверждается, что это был оттеснен батальон боевого охранения курсантов. После отхода 16-й батальон поступил в распоряжение командира курсантского батальона полковника В. А. Костышина.

(обратно)

95

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 52.

(обратно)

96

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 19, л. 206.

(обратно)

97

Игнатович Е. А. Мы защищали небо Севастополя. — Симферополь: Таврия, 1980. — С. 35–36.

(обратно)

98

Там же. — С. 38–40.

(обратно)

99

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 167.

(обратно)

100

Там же. — Ф. 10, д. 1950, л. 19.

(обратно)

101

Там же, д. 248, л. 3а.

(обратно)

102

Там же, л. 11.

(обратно)

103

Вкл. — здесь и далее — включая.

(обратно)

104

Боевая летопись Военно-Морского Флота. — С. 249.

(обратно)

105

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — М.: Воениздат, 1969. — С. 73.

(обратно)

106

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 135, л. 3.

(обратно)

107

Красный черноморец. — 1941. — 19 нояб.

(обратно)

108

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 135, л. 69.

(обратно)

109

Там же. — Ф. 10, д. 19, л. 210.

(обратно)

110

Перечнев Ю., Виноградов Ю. На страже морских горизонтов. — М.: Воениздат, 1967. — С. 441.

(обратно)

111

РГА ВМФ. — Ф. 2094, оп. 0017268, д. 72, л. 3–6, 84.

(обратно)

112

Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре (далее — Хроника…). — М.; Л.: Воениздат, 1945. — Вып. 1. — С. 209.

(обратно)

113

Долгие годы считалось, что лейтенант И. И. Заика, погиб, о чем писали многие авторы. На самом деле он сражался в рядах крымских партизан, а затем снова служил на Черноморском флоте.

(обратно)

114

Ванеев Г. И. Героини Севастопольской крепости. — Симферополь: Крым, 1965.— С. 29–31.

(обратно)

115

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 0017227, д. 35, л. 1. Укрыла летчика жительница села Ивановка О. Е. Лозенко. Затем Борисов по тылам врага вышел к своим и вернулся в авиацию.

(обратно)

116

Хренов А. Ф. Мосты к победе. — М.: Воениздат, 1982. — С. 170.

(обратно)

117

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 48; Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 23–24; Рыжи Н. К. На севастопольских рубежах // У черноморских твердынь. — С. 145–146.

(обратно)

118

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 6532, л. 63.

(обратно)

119

Материалы Севастопольской городской исторической комиссии. — Т. 6. — С. 98. — Рукопись.

(обратно)

120

Хроника… — С. 210.

(обратно)

121

Бои за Крым: Сб. ст. и док. — Симферополь: Красный Крым, 1945. — С. 37–38.

(обратно)

122

Борисов Б. А. Подвиг Севастополя. — М.: Воениздат, 1957. — С. 80.

(обратно)

123

Хроника… — С. 211.

(обратно)

124

Там же.

(обратно)

125

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 48, 51; РГА ВМФ — Ф. 10, д. 19, л. 211.

(обратно)

126

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 55.

(обратно)

127

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 58.

(обратно)

128

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 153, л. 34.

(обратно)

129

Там же, л. 8. П. А. Моргунов (с. 61–62) ошибочно утверждает, что в этот день противник захватил высоту 103,4.

(обратно)

130

Ситенко Н. С. Боевые действия Черноморского флота в обороне Севастополя 1941–1943 гг. — М.: Воениздат, 1975. — С. 39. По некоторым другим источникам, уничтожено не 9, а 12 самолетов.

(обратно)

131

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 51–54.

(обратно)

132

Хроника… — С. 213.

(обратно)

133

ЦАМО — Ф. 407, оп. 9837, д. 2, л. 202–203.

(обратно)

134

Там же.

(обратно)

135

См.: Кельнер Е. Героическая оборона Севастополя 1941–1942. — Симферополь: Крымиздат, 1958. — С. 25; Кодола Д. Д. Черноморский флот в обороне Севастополя // Действия Военно-Морского Флота в Отечественной войне. — М.: Воениздат, 1956. — С. 114; Вьюненко Н. П. Черноморский флот в Великой Отечественной войне. — М.: Воениздат, 1957. — С. 88; История города-героя Севастополя, 1917–1957. — Киев: Изд-во АН УССР, 1958. — С. 215 и др.

(обратно)

136

Материалы военно-исторической конференции, посвященной 20-летию начала героической обороны Севастополя 1941–1942 гг. — Севастополь: Военно-научное о-во, 1961. — Т. 2. — С. 50–52. — Рукопись.

(обратно)

137

Октябрьский Ф. С. Подвиг, который будет жить в веках // Морской сборник. — 1967. — № 1.

(обратно)

138

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 70.

(обратно)

139

ЦАМО. — Ф. 407, оп. 9837, д, 2, л. 193–194.

(обратно)

140

Хроника… — С. 214.

(обратно)

141

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 170.

(обратно)

142

Там же. — Ф. 72, д. 821, л. 156, 162.

(обратно)

143

Ванеев Г. И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. — М, Воениздат, 1978. — С. 89. Именем Н. Т. Хрусталева названа одна из улиц Севастополя, а на месте гибели героя в селе Малосадовое установлен гранитный обелиск.

(обратно)

144

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 90–91.

(обратно)

145

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9896, д. 1, л. L

(обратно)

146

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 64.

(обратно)

147

ЦАМО. — Ф. 288, од. 9896, д. 1, л. 2; оп. 9900, д. 4, д. 69.

(обратно)

148

Там же, оп. 9900, д. 11, л. 44.

(обратно)

149

Там же, л. 45.

(обратно)

150

Там же, л. 25.

(обратно)

151

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 792, л. 116–118.

(обратно)

152

Там же, д. 821, л. 156.

(обратно)

153

Там же. — Ф. 288, оп. 9900, д. 7, л. 35–36.

(обратно)

154

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9890, д. 11, л. 4.

(обратно)

155

РГА ВМФ. — Ф. 19, д. 6532, л. 154–155.

(обратно)

156

Там же.

(обратно)

157

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 80.

(обратно)

158

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 76.

(обратно)

159

РГА ВМФ. — Ф, 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 171.

(обратно)

160

Там же. — Ф. 72, д. 771, л. 155–156.

(обратно)

161

Там же. — Ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 48.

(обратно)

162

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С 59.

(обратно)

163

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 22, л. 18–19.

(обратно)

164

Там же, д. 11, л. 49. Бригада сражалась в северной части Крыма и прорывалась с боями в Севастополь.

(обратно)

165

Там же, л. 28.

(обратно)

166

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 22, л. 18–19.

(обратно)

167

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 248, л. 49; д. 793, л. 93–95.

(обратно)

168

Кузнецов Н. Г. На флотах боевая тревога. — М.: Воениздат, 1971. — С. 137.

(обратно)

169

Там же. — С. 137–138.

(обратно)

170

Бегунов Л. Г. и др. Корабелы Севастополя. — Л.: Судостроение, 1983. — С. 148, 238

(обратно)

171

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 172. Выйти бригаде всем своим составом в Севастополь не удалось. Ее 2-й и 5-й батальоны почти полностью погибли в боях у д. Азек.

(обратно)

172

Е. И. Жидилов в кн. "У черноморских твердынь" (с. 357) допускает ошибку, утверждая, что переброску техники в Севастополь из Ялты возглавил Н. Е. Ехлаков.

(обратно)

173

У черноморских твердынь. — С. 356.

(обратно)

174

Военно-исторический журнал. — 1962. — № 6. — С. 60–66.

(обратно)

175

Там же.

(обратно)

176

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9396, д. 2, л. 5.

(обратно)

177

Это был первый выход бронепоезда на огневую позицию. Построили его рабочие Морского завода, ст. Севастополь и личный состав бронепоезда. Паровоз и площадки были защищены толстой броней. За стальными плитами укрывались четыре 100-мм пушки, восемь минометов, полтора десятка пулеметов.

(обратно)

178

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 3497, л. 41.

(обратно)

179

Там же. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 172.

(обратно)

180

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 29.

(обратно)

181

Там же, л. 37.

(обратно)

182

Там же, д. 33, л. 67; д. 11, л. 46.

(обратно)

183

Там же. — Ф. 407, оп. 9852, д. 1, л. 228–229.

(обратно)

184

См.: История Великой Отечественной войны Советского Союза. — Т. 2. — С. 227, 410; Максимов С. Оборона Севастополя 1941–1942 гг. — М.: Воениздат, 1959. — С. 38 и др.

(обратно)

185

Хроника… — С. 219.

(обратно)

186

Там же. — С. 220; РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 19, л. 221.

(обратно)

187

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9901, д. 5, л. 3–4. Приказ подписан начальником артиллерии СОР полковником Н. К. Рыжи и начальником штаба артиллерии СОР майором Н. А. Васильевым.

(обратно)

188

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 35–36.

(обратно)

189

Жидилов Е. И. Мы отстаивали Севастополь. — М.: Воениздат, 1960. — С. 66–67.

(обратно)

190

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 3. С этого дня боевые корабли систематически привлекались для обстрела флангов и тылов противника.

(обратно)

191

Там же. — Ф. 19, д. 6532, л. 71.

(обратно)

192

Там же. — Ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 38.

(обратно)

193

Там же, л. 40.

(обратно)

194

Хроника… — С. 221.

(обратно)

195

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 48–49. П. А. Моргунов (с. 79) ошибочно утверждает, что директива Г. И. Левченко была отдана 7 ноября.

(обратно)

196

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 57. Документ подлинный, подписан начальником штаба СОР полковником Н. И. Крыловым.

(обратно)

197

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 7, л. 40–43. П. А. Моргунов (с. 93) ошибочно утверждает, что приказ был отдан в 21.00.

(обратно)

198

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 7, л. 40–43. Согласно приказу 31-й полк входил не во второй, а в третий сектор. В связи с изменением на следующий день (10 ноября) разграничительной линии между вторым и третьим секторами полк был включен в состав второго сектора (ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 50).

(обратно)

199

По приказу от 9.11.41 г. 2-го Перекопского полка морской пехоты еще не существовало. Это был батальон, входивший в 7-ю бригаду. 12 ноября на его базе был сформирован полк, командиров которого стал майор И. И. Кулагин (ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9909, д. 4, л. 75).

(обратно)

200

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 7, л. 40–43. В приказе ошибочно вместо 90-го стрелкового полка указан 241-й. Он будет сформирован 22.11.1941 г.

(обратно)

201

П. А. Моргунов ошибочно утверждает, что полки и бригады морской пехоты придавались в оперативное подчинение (Героический Севастополь. — С. 92). Это произойдет значительно позднее.

(обратно)

202

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 22, л. 28.

(обратно)

203

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 2.

(обратно)

204

ЦАМО. — Ф. 72, д. 771, л. 161.

(обратно)

205

Там же. — Ф. 288, оп. 9900, л. 177; д. 5, л. 4.

(обратно)

206

Manstein Е. von. Verlorene Siege. — S. 231.

(обратно)

207

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 248, л. 86–87. А. Ф. Хренов (Мосты к победею. — С. 172) ошибочно отмечает, что на эту должность он был назначен приказом Г. И. Левченко от 4.11.41 г. В приказе об этом ничего не говорилось.

(обратно)

208

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 11, л. 51.

(обратно)

209

Хренов А. Ф. Мосты к победе. — С. 189–190.

(обратно)

210

Вьюненко Ц. П. Черноморский флот в Великой Отечественной войне. — С. 99; Максимов С. Н. Оборона Севастополя 1941–1942 гг. — С. 26.

(обратно)

211

Боевая летопись Военно-Морского Флота. — С. 249.

(обратно)

212

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 103.

(обратно)

213

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 794, л. 18.

(обратно)

214

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 103.

(обратно)

215

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 135–144, 172. Краткий обзор боевой деятельности Приморской армии за ноябрь 1941 Г. Документ подлинный, подписан командующим армией, членом Военного совета и начальником штаба. Такие же данные приведены в справке о численности и боевом составе армии на 10 ноября, составленной начальником укомплектования армии (См.: РГА ВМФ. — ф. 288, оп. 9912, д. 2, л. 28–36).

(обратно)

216

РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 9067, л. 11–15, 27–31.

(обратно)

217

Там же. — Ф. 72, д. 771, л. 162–164.

(обратно)

218

ЦАМО. — Ф. 6598, оп. 721609, д. 134, л. 26.

(обратно)

219

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 0017227, д. 124, л. 16.

(обратно)

220

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 0017227, д. 124, л. 16.

(обратно)

221

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 5.

(обратно)

222

Там же, л. 54.

(обратно)

223

Там же, л. 57–61.

(обратно)

224

Севастополь: Сб. — М.; Л.: Военмориздат, 1942. — С. 310–311.

(обратно)

225

ЦАМО. — Ф. 32, оп. 22150, д. 72, л. 10.

(обратно)

226

Хроника… — С. 227. Н. С. Ситенко ошибочно утверждает, что крейсер израсходовал 682 снаряда (Боевые действия Черноморского флота в обороне Севастополя 1941–1942 гг. — С. 33–34).

(обратно)

227

Годлевский Г. Ф. и др. Походы боевые. — С. 77.

(обратно)

228

Хроника… — С. 227.

(обратно)

229

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 129.

(обратно)

230

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 642, л. 85.

(обратно)

231

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 794, л. 18.

(обратно)

232

Хроника… — С. 229.

(обратно)

233

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 177.

(обратно)

234

Годлевский Г. Ф. и др. Походы боевые. — С. 78.

(обратно)

235

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 0017217, д. 135, л. 43.

(обратно)

236

Там же.

(обратно)

237

Хроника… — С. 229.

(обратно)

238

В течение декады контр-адмирал Н. Ф. Заяц убудет на Кавказ. Тыл СОР возглавит капитан 2 ранга И. Н. Иванов. Убыли и старшие оперативных групп. Их заменили соответственно полковник Е. П. Донец, военный инженер 1 ранга Э. И. Матуль и инженер-майор Э. Сулаер.

(обратно)

239

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 99. Документ подписан начальником штаба СОР полковником Н. И. Крыловым.

(обратно)

240

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 19, л. 231. В ночь на 13 ноября 40-я кавалерийская дивизия заняла оборону в первом секторе.

(обратно)

241

Бегунов Л. Г. и др. Корабелы Севастополя. — С. 148.

(обратно)

242

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 824, л. 19.

(обратно)

243

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 104.

(обратно)

244

Хроника… — С. 231.

(обратно)

245

Там же.

(обратно)

246

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 16.

(обратно)

247

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 79. П. А. Моргунов (с. 113) ошибочно утверждает, что этим приказом все части флота придавались Приморской армии. Они приданы были еще 9 ноября в соответствии с приказом командующего СОР № 002. Однако не все флотские командиры это понимали правильно. Вот почему и появился приказ Ф. С. Октябрьского. Заметим, что он и начинается со слов: "Разъясняю, что все части ЧФ…"

(обратно)

248

РГА ВМФ. — Ф. 72, д, 771, л. 170–172.

(обратно)

249

Рос. центр хранения и изучения документов новейшей историй. — Ф. 17, оп. 22, д. 3910, л. 14.

(обратно)

250

ЦАМО. — Ф. 32, оп. 22150, д. 72, л. 18.

(обратно)

251

Севастополь. — С. 55–60.

(обратно)

252

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 118. Балаклава оставалась в наших руках вплоть до последних дней обороны в 1942 г.

(обратно)

253

РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 9589, л. 22; д. 6532; л. 94–95, 101.

(обратно)

254

Там же. — Ф. 72, д. 771, л. 171–173.

(обратно)

255

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 79.

(обратно)

256

РГА ВМФ. — Ф. 1074, оп. 017350, д. 30, л. 12.

(обратно)

257

Там же. — Ф. 72, д. 794, л. 78. П. А. Моргунов (с. 113) ошибочно указывает, что данная телеграмма была дана 15 ноября.

(обратно)

258

Там же, л. 74, 88.

(обратно)

259

Хроника… — С. 233.

(обратно)

260

Там же.

(обратно)

261

Там же. — С. 234.

(обратно)

262

РГА ВМФ. — Ф, 10, д. 1950, л. 169–171.

(обратно)

263

Там же.

(обратно)

264

Там же. — Ф. 83, д. 9589, л. 29, 31.

(обратно)

265

Там же. — Ф. 19, д. 6532, л. 98.

(обратно)

266

Хроника… — С. 236.

(обратно)

267

РГА ВМФ. — Ф. 1080, оп. 3, д. 6, л. 2.

(обратно)

268

Там же. — Ф. 72, д. 823, л. 43.

(обратно)

269

Там же, л. 143.

(обратно)

270

ЦАМО. — Ф. 407, оп. 9852, д. 1, л. 129; РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 823, л. 182.

(обратно)

271

Красный черноморец. — 1941. — 16 нояб.

(обратно)

272

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 106.

(обратно)

273

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 48.

(обратно)

274

Там же.

(обратно)

275

Там же, л. 48–49.

(обратно)

276

Хроника… — С. 237.

(обратно)

277

Хренов А. Ф. Мосты победы. — С. 191; Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 94.

(обратно)

278

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 642, л. 103.

(обратно)

279

Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. — Симферополь: Крымиздат, 1963. — С. 126.

(обратно)

280

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 824, л. 90.

(обратно)

281

Там же. — Ф. 19, д. 6532, л. 99.

(обратно)

282

Там же. — Ф. 83, д. 9589, л. 38.

(обратно)

283

Там же. — Ф. 72, д. 771, л. 184–187.

(обратно)

284

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, д. 642, л. 85.

(обратно)

285

Бегунов Л. Г. и др. Корабелы Севастополя. — С. 149.

(обратно)

286

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 771, л. 184–189.

(обратно)

287

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 126.

(обратно)

288

Формирование полка НКВД началось еще 10 ноября по приказу начальника погранвойск НКВД Черноморского округа (ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 8, л. 201). После сформирования 17 ноября он был включен в состав Приморской армии.

(обратно)

289

РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 9589, л. 38–40.

(обратно)

290

Там же. — Ф. 19, д. 6532, л. 100.

(обратно)

291

Хроника… — С. 241.

(обратно)

292

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 824, л. 156–158; ЦАМО. — Ф. ГШКА, оп. 178542сс, д. 4, л. 38–40.

(обратно)

293

См.: Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 127.

(обратно)

294

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 796, л. 29.

(обратно)

295

Хроника… — С. 242–243.

(обратно)

296

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 143–144.

(обратно)

297

Там же. — Ф. 32, оп. 22150 сс, д. 72, л. 40.

(обратно)

298

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 128.

(обратно)

299

РГА ВМФ. — Ф. 19, д. 6532, л. 102.

(обратно)

300

Там же. — Ф. 72, д. 771, л. 180.

(обратно)

301

Хроника… — С. 244.

(обратно)

302

РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 9067, л. 7–9.

(обратно)

303

Там же, д. 9589, л. 47.

(обратно)

304

Там же. — Ф. 72, д. 823, л. 102–103.

(обратно)

305

Там же, д. 742, л. 92–94.

(обратно)

306

Хроника… — С. 246.

(обратно)

307

РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 9067, л. 47. Командиром полка НКВД вместо майора К. С. Шейкина назначался майор Г. А. Рубцов.

(обратно)

308

П. Г. Новикову еще 12 октября 1941 г. было присвоено звание генерал-майора, но известие об этом пришло несколько позднее.

(обратно)

309

Там же, л. 23, 43.

(обратно)

310

Там же. — Ф. 72, д. 796, л. 31. Н. Е. Басистый — командир отряда легких сил эскадры, А. И. Зубков — командир крейсера "Красный Крым", А. М. Гущин — командир крейсера "Красный Кавказ".

(обратно)

311

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 33–37, 173–175.

(обратно)

312

ЦАМО. — Ф. 32, оп. 22150сс, д. 72, л. 50.

(обратно)

313

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 98—100; Дорохов А. П. Крылатые защитники Севастополя. — Симферополь: Таврия, 1981. — С. 44.

(обратно)

314

См.: Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 86.

(обратно)

315

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 823, л. 63–65; П. А. Моргунов (с. 142) ошибочно пишет о подчинении с 6.00.

(обратно)

316

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 142.

(обратно)

317

Хроника… — С. 248.

(обратно)

318

Бегунов Л. Г. и др. Корабелы Севастополя. — С. 149–150.

(обратно)

319

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 102, 104.

(обратно)

320

Там же, л. 98—102.

(обратно)

321

Там же, д. 796, л. 77.

(обратно)

322

Труды Одесского ун-та им. И. И. Мечникова. Сер. ист. — 1956. — Т. 146, вып. 5. — С. 61–62.

(обратно)

323

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 135–144. Документ подписан командующим армией И. Е. Петровым, членом Военного совета М. Г. Кузнецовым и начальником штаба армии Н. И. Крыловым.

(обратно)

324

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 97.

(обратно)

325

ЦАМО. — Ф. 288. оп. 9900, д. 11, л. 113; оп. 9895, д. 3, л. 77–78.

(обратно)

326

РГА ВМФ. — Ф. 2094, оп. 17481, д. 11, л. 136–137; Годлевский Г. Ф. и др. Походы боевые. — С. 83.

(обратно)

327

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 21317, л. 30.

(обратно)

328

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 138.

(обратно)

329

Там же, л. 141–143.

(обратно)

330

Ленин В. И. Полн. собр. соч. — Т. 35. — С. 408.

(обратно)

331

РГА ВМФ. — Ф. 2, оп. 003181, д. 14, л. 101–102.

(обратно)

332

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9895, д. 3, л. 94–95.

(обратно)

333

Советские партизаны. — М.: Госполитиздат, 1961. — С. 552.

(обратно)

334

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 156, оп. 156, д. 1, л. 34–42, 68–69.

(обратно)

335

Крымские партизаны: Сб. — Севастополь: Политотдел Приморской армии, 1942. — С. 234.

(обратно)

336

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9895, д. 19, л. 7–8.

(обратно)

337

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 1950, л. 244.

(обратно)

338

Батарея № 19 ранее располагалась в районе Балаклавы. В ноябрьских боях все четыре ее орудия были повреждены. Их перевезли в балку совхоза № 10, где отремонтировали и установили два орудия.

(обратно)

339

Там же. — Ф. 3, д. 34307, л. 160; Ф. 2095, оп. 019526, д. 2, л. 91.

(обратно)

340

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 135, л. 123.

(обратно)

341

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 155–156.

(обратно)

342

Комсомольская правда. — 1942. — 20 авг.

(обратно)

343

Агитатор и пропагандист Красной Армии. — 1942. — № 13. — С. 30.

(обратно)

344

Калинин М. И. О коммунистическом воспитании и воинском долге: Речи и статьи. — М.: Воениздат, 1958. — С. 388–389.

(обратно)

345

Крым в Великой Отечественной войне. — С. 55.

(обратно)

346

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 830, л. 119.

(обратно)

347

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 159.

(обратно)

348

Выступление вице-адмирала Ф. С. Октябрьского // Военно-историческая конф., посвящ. 20-летию начала героической обороны Севастополя. — Т. 1. — С. 67–68. — Рукопись; Кулаков Н. М. 250 дней в огне. — М.: Политиздат, 1965. — С. 43.

(обратно)

349

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 121.

(обратно)

350

У черноморских твердынь. — С. 209–210.

(обратно)

351

Там же. — С. 292.

(обратно)

352

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 149.

(обратно)

353

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 135.

(обратно)

354

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 103–104.

(обратно)

355

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 159–160.

(обратно)

356

У черноморских твердынь. — С. 158–159.

(обратно)

357

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 145.

(обратно)

358

Хроника… — С. 234.

(обратно)

359

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 108, л. 98–99.

(обратно)

360

Там же. — Ф, 72, д. 772, л. 105–107.

(обратно)

361

Там же, л. 108.

(обратно)

362

Там же, л. 106–108.

(обратно)

363

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 122.

(обратно)

364

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 146.

(обратно)

365

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 832, л. 147.

(обратно)

366

Там же, д. 796, л. 103.

(обратно)

367

Там же, д. 832, л. 137.

(обратно)

368

Там же. — Ф. 1087, оп. 017217, д. 32, л. 191; Ф. 72, д. 826, л. 66–67.

(обратно)

369

241-й стрелковый полк сформирован 22 ноября и находился в резерве сектора.

(обратно)

370

Там же, л. 192.

(обратно)

371

Там же. — Ф. 72, д. 772, л. 108, 110.

(обратно)

372

У черноморских твердынь. — С. 291.

(обратно)

373

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 797, л.16.

(обратно)

374

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 642, л. 93.

(обратно)

375

Хроника… — С. 253.

(обратно)

376

Гальдер Ф. Военный дневник. — Т. 3, кн. 2. — С. 72.

(обратно)

377

ЦАМО. — Ф. 32, оп. 22150, д. 72, л. 61; РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 017217, д. 32, л. 193. В ходе боя командир группы Я. Г. Кибалов был тяжело ранен. Командование группой возглавил старший лейтенант А. А. Гнидин.

(обратно)

378

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 797, л. 16, 54; д. 796, л. 51.

(обратно)

379

Там же, д. 797, л. 46.

(обратно)

380

Гальдер Ф. Военный дневник. — Т. 3, кн. 2. — С. 76.

(обратно)

381

Боевая летопись Военно-Морского Флота. — С. 225. Некоторые авторы называют несколько иные цифры. Так, в кн.: Годлевский Г. Ф. и др. "Походы боевые" (с. 82) сообщается, что линкор выпустил 146 305-мм снарядов.

(обратно)

382

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 119–120.

(обратно)

383

Там же. — С. 120.

(обратно)

384

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 796, л. 82.

(обратно)

385

Там же, д. 833, л. 72; Хроника… — С. 255.

(обратно)

386

Хроника… — С. 256.

(обратно)

387

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 121–125.

(обратно)

388

Хроника… — С. 257.

(обратно)

389

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 797, л. 78.

(обратно)

390

Крым в Великой Отечественной войне. — С. 134.

(обратно)

391

Диксон Ч. О., Гейльбрунн О. Коммунистические партизанские действия. — М.: Изд-во иностр. лит., 1957. — С. 81.

(обратно)

392

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 125–128.

(обратно)

393

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9895, д. 20, л. 15.

(обратно)

394

Там же, л. 13–19.

(обратно)

395

Там же.

(обратно)

396

Там же.

(обратно)

397

Там же.

(обратно)

398

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 113.

(обратно)

399

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 833, л. 131.

(обратно)

400

Там же, д. 797, л. 105.

(обратно)

401

Там же, д. 833, л. 116.

(обратно)

402

Там же, д. 797, л. 97.

(обратно)

403

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 642, л. 89.

(обратно)

404

Хроника… — С. 259.

(обратно)

405

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 5.

(обратно)

406

Там же. — Ф. 1087, оп. 017222, д. 100, л. 5.

(обратно)

407

Хроника… — С. 260. Автотранспорт 51-й армии вышел к Севастополю, его приказано было возвратить армии.

(обратно)

408

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 123.

(обратно)

409

Ванеев Г. И. Героини Севастопольской крепости. — С. 29–31.

(обратно)

410

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 798, л. 8, 13.

(обратно)

411

Там же, д. 772, л. 132–136.

(обратно)

412

Там же, л. 136; Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 5.

(обратно)

413

Хроника… — С. 261.

(обратно)

414

Рос. центр хранения и изучения документов новейшей истории. — Ф. 17, оп. 22, д. 3910, л. 23.

(обратно)

415

Там же.

(обратно)

416

РГА ВМФ. — Ф. 2, оп. 003181, д. 14. л. 101–102.

(обратно)

417

Там же. — Ф. 72, д. 798, л. 65.

(обратно)

418

Там же. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 202.

(обратно)

419

Хроника… — С. 262.

(обратно)

420

Там же. — С. 263.

(обратно)

421

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 136–142.

(обратно)

422

Там же.

(обратно)

423

Там же.

(обратно)

424

Там же. — Ф. 10, д. 173, л. 12.

(обратно)

425

ЦАМО. — Ф. 209, оп. 1093, д. 18, л. 292.

(обратно)

426

Хроника… — С. 264.

(обратно)

427

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 140–142.

(обратно)

428

Хроника… — С. 264.

(обратно)

429

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 215–216.

(обратно)

430

Там же. — Ф. 72, д. 834, л. 139.

(обратно)

431

Ванеев Г. И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. — С. 115.

(обратно)

432

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 143.

(обратно)

433

Хроника… — С. 266.

(обратно)

434

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 205.

(обратно)

435

Хроника… — С. 266.

(обратно)

436

РГА ВМФ. — Ф. 72, д, 798, л. 133.

(обратно)

437

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 127, л. 22.

(обратно)

438

Хроника… — С. 266–267.

(обратно)

439

Там же.

(обратно)

440

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 148–152.

(обратно)

441

Там же, л. 152–157.

(обратно)

442

Хроника… — С. 268.

(обратно)

443

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 153–159.

(обратно)

444

Хроника… — С. 268. П. А. Моргунов (с. 153) ошибочно утверждает, что отправка 388-й стрелковой дивизии началась 10 декабря.

(обратно)

445

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 834, л. 181.

(обратно)

446

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 218–220.

(обратно)

447

Там же.

(обратно)

448

Там же. — Ф. 72, д. 772, л. 155–160.

(обратно)

449

Хроника… — С. 268.

(обратно)

450

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 799, л. 36.

(обратно)

451

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 221.

(обратно)

452

Там же, л. 199.

(обратно)

453

Хроника… — С. 272.

(обратно)

454

Там же.

(обратно)

455

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 835, л. 97.

(обратно)

456

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 135, л. 123.

(обратно)

457

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 642, л. 103.

(обратно)

458

ЦАМО. — Ф. 209, оп. 1093, д. 21, л. 127.

(обратно)

459

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 829, л. 82.

(обратно)

460

Хроника… — С. 274.

(обратно)

461

Там же.

(обратно)

462

Там же.

(обратно)

463

РГА ВМФ. — Ф. 32, д. 1964, л. 2.

(обратно)

464

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 199.

(обратно)

465

Хроника… — С. 275.

(обратно)

466

Там же.

(обратно)

467

Там же. — С. 272.

(обратно)

468

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 406.

(обратно)

469

Там же.

(обратно)

470

Там же. — Ф. 149, д. 27804, л. 18.

(обратно)

471

Там же. — Ф. 72, д. 772, л. 177–180.

(обратно)

472

Там же, л. 179, 181.

(обратно)

473

Там же, д. 830, л. 102–104.

(обратно)

474

Там же, д. 772, л. 180–185.

(обратно)

475

Хроника… — С. 276.

(обратно)

476

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 642, л. 49.

(обратно)

477

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 169–170.

(обратно)

478

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 184–188.

(обратно)

479

Хроника… — С. 277.

(обратно)

480

Там же.

(обратно)

481

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 153.

(обратно)

482

РГА ВМФ. — Ф.72, д. 830, л. 119. Выполнять войскам поставленную задачу не пришлось, ибо через сутки противник начал новое наступление на Севастополь.

(обратно)

483

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 188–193.

(обратно)

484

Басов А. В. Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945. — С. 107.

(обратно)

485

Боевой путь Советских Вооруженных Сил. — М.: Воениздат, 1960. — С. 318–319.

(обратно)

486

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 27804, л. 107; д. 9670, л. 72.

(обратно)

487

Противник не мог использовать 73-ю пехотную дивизию под Севастополем, так как по распоряжению Гитлера Манштейн в первый же день второго наступления перебросил ее под Ростов.

(обратно)

488

Многие авторы состав сил противника дают ошибочно, утверждая, что под Севастополем было сосредоточено две — четыре горнострелковые бригады румын (См.: Боевой путь Советского Военно-Морского Флота. — М.: Воениздат, 1967. — С. 389; Моргунов П. А. Героический Севастополь. — М.: Наука, 1979. — С. 160; История второй мировой войны. — М.: Воениздат, 1975. — Т. 4. — С. 299 и др.) К этому времени в составе 11-й немецкой армии было всего две горнострелковые и одна кавалерийская бригады румын. Из них 4-я горнострелковая находилась в горах Яйлы и вела борьбу с партизанами, а 8-я кавалерийская бригада охраняла восточное побережье полуострова от возможного десанта.

(обратно)

489

См.: Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 148; Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 136.

(обратно)

490

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 017217, д. 32, л. 191; Ф. 2092. оп. 017227, д. 124, л. 406. В кн. "История второй мировой войны", т. 4 (с. 299) состав войск СОР указан ошибочно. Стрелковых дивизий названо четыре вместо пяти, а вместо четырех полков морской пехоты и одного стрелкового — два стрелковых полка.

(обратно)

491

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 161.

(обратно)

492

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 39634, л. 59.

(обратно)

493

В немецких пехотных дивизиях насчитывалось 9,5—10 тыс. человек. Это почти в два раза превышало численный состав наших дивизий, за исключением 388-й.

(обратно)

494

Героическая оборона Севастополя. — С. 88.

(обратно)

495

ЦАМО. — Ф. 209, оп. 1093, д. 22, л. 647; Ф. 32, оп. 22150, д. 72, л. 127.

(обратно)

496

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 155.

(обратно)

497

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 405.

(обратно)

498

Там же. — Ф. 1087, оп. 017217, д. 32, л. 220.

(обратно)

499

Еще 18 ноября батальон курсантов училища им. ЛКСМУ был снят с обороны Севастополя и эвакуирован на Кавказ, но три курсантские роты под командованием лейтенантов Ф. И. Иноземцева, М. В. Пигалева и Г. М. Воинова были оставлены на севастопольских рубежах и влиты в состав 105-го отдельного саперного батальона 25-й стрелковой дивизии.

(обратно)

500

Воинов Г. М. Хроника боевых действий курсантов и офицеров Военно-морского училища БО им. ЛКСМУ. — Севастополь. — С. 38–39. — Рукопись.

(обратно)

501

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 146.

(обратно)

502

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 108, л. 96.

(обратно)

503

Там же, л. 98.

(обратно)

504

Флаг Родины. — 1958. — 20 февр.

(обратно)

505

Партийный билет хранится в Музее Черноморского флота в Севастополе.

(обратно)

506

РГА ВМФ. — Ф. 2, оп. 003181, д. 14, л. 179; Хроника… — С. 280.

(обратно)

507

РГА ВМФ. — Ф. 2094, оп. 017268, д. 27, л. 65.

(обратно)

508

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 149.

(обратно)

509

Дорохов А. П. Крылатые защитники Севастополя. — С. 48–50.

(обратно)

510

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 108, л. 98–99. На следующий день в командование 773-м полком вступил майор Ф. Т. Леонов, начальник разведотдела 8-й бригады морской пехоты.

(обратно)

511

Там же. — Ф. 72, д. 800, л. 52.

(обратно)

512

Конники сражались в пешем строю.

(обратно)

513

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 108, л. 99; Ефименко Л. П. Восьмая морская // У черноморских твердынь. — С. 294–295. Военком 773-го полка старший политрук В. В. Елисеев погиб в боях.

(обратно)

514

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 175.

(обратно)

515

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 108, л. 100.

(обратно)

516

Там же, л. 104.

(обратно)

517

Там же.

(обратно)

518

Там же, л. 99; Ф. 1087, оп. 017217, д. 32, л. 222.

(обратно)

519

Героическая оборона Севастополя. — С. 59.

(обратно)

520

Флаг Родины. — 1957. — 21 дек.

(обратно)

521

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 179.

(обратно)

522

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 378–379.

(обратно)

523

Там же. — Ф. 1087, оп. 017217, д. 32, л. 222.

(обратно)

524

Хроника… — С. 382.

(обратно)

525

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 800, л. 43.

(обратно)

526

Там же, л. 50.

(обратно)

527

ЦАМО. — Ф. 32, оп. 22150 сс, д. 72, л. 139; РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 278.

(обратно)

528

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 108, л. 100, 107.

(обратно)

529

Крылов И. И. Огненный бастион. — С. 160.

(обратно)

530

Хроника… — С. 283.

(обратно)

531

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 150.

(обратно)

532

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 383.

(обратно)

533

Там же, л. 387.

(обратно)

534

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 18, л. 147.

(обратно)

535

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 379; д. 824, л. 31–36.

(обратно)

536

Там же, д. 127, л. 28.

(обратно)

537

Там же. — Ф. 72, д. 772, л. 201–204.

(обратно)

538

Хроника… — С. 184.

(обратно)

539

Рос. центр хранения и изучения документов новейшей истории. — Ф. 17, оп. 22, д. 3910, л. 31.

(обратно)

540

Хроника… — С. 285.

(обратно)

541

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 836, л. 150.

(обратно)

542

Там же, л. 167–168.

(обратно)

543

Там же, д. 800, л. 65–67.

(обратно)

544

Там же. — Ф. 54, д. 9163, л. 129–130.

(обратно)

545

ЦАМО. — Ф. 215. оп. 1185, д. 1, л. 5–6.

(обратно)

546

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 177.

(обратно)

547

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 6.

(обратно)

548

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 389–390.

(обратно)

549

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 154.

(обратно)

550

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 105, л. 101.

(обратно)

551

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 824; л. 32–36.

(обратно)

552

Там же, д. 772, л. 204–209.

(обратно)

553

Хроника… — С. 286.

(обратно)

554

Крейсеры.

(обратно)

555

Эсминцы «Незаможник» и «Бодрый».

(обратно)

556

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 837, л. 8.

(обратно)

557

Там же, л. 38.

(обратно)

558

Там же, л. 62.

(обратно)

559

ЦАМО. — Ф. 209, оп. 1093, д. 22, л. 543.

(обратно)

560

РГА ВМФ. — Ф. 141, д. 27804, л. 20.

(обратно)

561

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 389.

(обратно)

562

Там же, л. 390.

(обратно)

563

Там же, л. 389.

(обратно)

564

Там же. — Ф. 149, д. 27804, л. 27.

(обратно)

565

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 192.

(обратно)

566

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, л. 124, л. 388–389; Д. 6532, л. 148–151.

(обратно)

567

Хроника… — С. 287.

(обратно)

568

Многие авторы ошибочно утверждают, что лидер «Харьков» вместе с другими кораблями доставлял 79-ю бригаду (См.: Боевая летопись Военно-Морского Флота. — С. 256; Годлевский Г. Ф. и др. Походы боевые. — С. 89).

(обратно)

569

РГА ВМФ. — Ф. 175, д. 23944, л. 15. Многие авторы ошибочно утверждают, что 79-я бригада 21 декабря с ходу перешла в наступление.

(обратно)

570

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 6; Хроника… — С. 289.

(обратно)

571

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 204, 207–209.

(обратно)

572

Бои за Крым. — С. 49.

(обратно)

573

Рос. центр хранения и изучения документов новейшей истории. — Ф. 17, оп. 22, д. 3910, л. 33–34.

(обратно)

574

Хроника… — С. 290.

(обратно)

575

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 165–166.

(обратно)

576

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 6.

(обратно)

577

Там же. — Ф. 72, д. 772, л. 212–216.

(обратно)

578

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 163.

(обратно)

579

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 212–216.

(обратно)

580

Там же. — Ф. 83, д. 9589, л. 145–148.

(обратно)

581

Переформирование дивизии заняло несколько дней. Командиром 388-й стрелковой дивизии был назначен полковник С. Ф. Монахов.

(обратно)

582

Хроника… — С. 291–292.

(обратно)

583

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 801, л. 17–20.

(обратно)

584

Там же, д. 839, л. 55.

(обратно)

585

Там же. — Ф. 1087, оп. 0017227, д. 100, л. 8.

(обратно)

586

Хроника… — С. 213.

(обратно)

587

Там же. — С. 292.

(обратно)

588

Там же. — С. 289, 294.

(обратно)

589

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 6532, л. 165.

(обратно)

590

Там же. — Ф. 72, д. 838, л. 132.

(обратно)

591

Там же, л. 55.

(обратно)

592

Севастополь. — С. 11.

(обратно)

593

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 365.

(обратно)

594

Там же.

(обратно)

595

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 5, л. 361, 402.

(обратно)

596

Хамадан А. Севастопольцы. — М.: Молодая гвардия, 1942. — С. 70.

(обратно)

597

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л. 371.

(обратно)

598

Хроника… — С. 294.

(обратно)

599

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 8.

(обратно)

600

Там же. — Ф. 72, д. 772, л. 220, 222.

(обратно)

601

Хроника… — С. 291, 295; РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 617227, д. 124, л. 170.

(обратно)

602

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017217, д. 32, л. 232–233, 248.

(обратно)

603

Там же. — Ф. 72, д. 772, л. 224.

(обратно)

604

Там же. — Ф. 83, д. 9589, л. 152–153.

(обратно)

605

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 4, л. 112.

(обратно)

606

Приказом И. С. Черняка генерал-майор И. Е. Петров назначен его заместителем временно, до назначения на новую должность. — Рос. гос. архив ВМФ (РГА ВМФ). — Ф. 83, д. 9067, л. 61.

(обратно)

607

Крылов Н. И. Огненный бастион. — С. 202.

(обратно)

608

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 801, л. 67.

(обратно)

609

ЦАМО. — Ф. 209, оп. 1093, д. 22, л. 822.

(обратно)

610

Там же, л. 832.

(обратно)

611

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 171.

(обратно)

612

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 0017227, д. 124, л. 317, 353.

(обратно)

613

Там же, л. 344, 363.

(обратно)

614

Там же, д. 100, л. 2; Хроника… — С. 295.

(обратно)

615

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 8.

(обратно)

616

У черноморских твердынь. — С. 191.

(обратно)

617

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 226–227.

(обратно)

618

Хроника… — С. 296.

(обратно)

619

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 839, л. 71.

(обратно)

620

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 173.

(обратно)

621

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 8.

(обратно)

622

Героическая оборона Севастополя. — С. 79.

(обратно)

623

РГА ВМФ. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 127, л. 44.

(обратно)

624

Там же. — Ф. 10, д. 34697, л. 26.

(обратно)

625

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 127, л. 44.

(обратно)

626

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9895, д. 21, л. 8.

(обратно)

627

Хроника… — С. 296.

(обратно)

628

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 231–232.

(обратно)

629

Там же. — Ф. 2092, оп. 017227, д. 124, л, 351.

(обратно)

630

Хроника… — С. 297.

(обратно)

631

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 235–236.

(обратно)

632

Флаг Родины. — 1960. — 17 янв.; 1965. — 5 февр. Судьба Ивана Яковлевича Филина долгое время была неизвестна. Через 24 года он посетил Севастополь, встретился с боевыми друзьями.

(обратно)

633

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 27804, л. 30–31.

(обратно)

634

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 177.

(обратно)

635

РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 9589, л. 162–163.

(обратно)

636

Там же.

(обратно)

637

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 178.

(обратно)

638

Хроника… — С. 298.

(обратно)

639

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 239–240.

(обратно)

640

Линкор "Парижская коммуна" и крейсер «Молотов».

(обратно)

641

Там же, д. 802, л. 60.

(обратно)

642

Хроника… — С. 299.

(обратно)

643

РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 7–9.

(обратно)

644

Там же, л. 9.

(обратно)

645

Морской сборник. — 1967. — № 1. — С. 15.

(обратно)

646

Героическая оборона Севастополя. — С. 85–86.

(обратно)

647

Боевые подвиги черноморцев. — 1942. — Вып. 8. — С. 51–53.

(обратно)

648

РГА ВМФ. — Ф. 155, д. 145, л. 140–141.

(обратно)

649

Хроника… — С. 299.

(обратно)

650

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 6532, л. 175–176.

(обратно)

651

П. А. Моргунов (с. 224) ошибочно утверждает, что хутор был занят нашими разведчиками.

(обратно)

652

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 225–226.

(обратно)

653

Ванеев Г. И. Черноморцы в Великой Отечественной войне. — С. 137.

(обратно)

654

На совещании присутствовал также генерал А. Ф. Хренов, заместитель командующего СОР по инженерной обороне.

(обратно)

655

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — С. 227.

(обратно)

656

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 802, л. 68.

(обратно)

657

Там же.

(обратно)

658

Ванеев Т. И. Героини Севастопольской крепости. — С. 104.

(обратно)

659

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 3, л. 702.

(обратно)

660

РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 6532, л. 176–177.

(обратно)

661

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 311. Через сутки замена командования была произведена. Через несколько дней В. Ф. Воробьев был назначен начальником оперативного отдела штаба армии, а майор А. И. Ковтун, исполняющий эту должность, стал его заместителем.

(обратно)

662

Решением Ставки Закавказский фронт был переименован в Кавказский. Командный и политический состав руководства фронтом оставался прежним во главе с генерал-лейтенантом Д. Т. Козловым.

(обратно)

663

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 4, л. 229.

(обратно)

664

Там же, д. 3, л. 702.

(обратно)

665

Там же.

(обратно)

666

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 37318, л. 38.

(обратно)

667

Гос. Центр. архив Республики Крым. — Ф. 35, оп. 35, д. 717, л. 44.

(обратно)

668

См.: Петров И. Е. Севастополь в Великой Отечественной войне // Докл. и сообщ. Ин-та истории АН СССР. — М., 1955. — С. 37. — (Изд-во Ан СССР; Вып. 5).

(обратно)

669

Хроника… — С. 300.

(обратно)

670

РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 5989, л. 171–172.

(обратно)

671

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 3, л. 737; РГА ВМФ. — Ф. 83, д. 5989, л. 122.

(обратно)

672

Ванеев Г. И. и др. Героическая ооборона Севастополя. — С. 184.

(обратно)

673

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 772, л. 252–253.

(обратно)

674

Боевые подвиги черноморцев. — 1942. — Вып. 8. — С. 67.

(обратно)

675

В бессознательном состоянии Д. Д. Скирду отправили в госпиталь, а затем на Большую землю. Разрывная пуля прошла близко к сердцу [видимо, "от сердца":) — Прим. lenok555], но молодой организм поборол смерть. Через несколько месяцев он вернулся в строй и сражался в составе бригады морской пехоты на Кавказе. Затем вернулся в родной 61-й (1-й) гвардейский зенитно-артиллерийский полк.

(обратно)

676

Там же. — С. 73.

(обратно)

677

Manstein Е. von. Verlorene Siege. — S. 239.

(обратно)

678

Правда. — 1941. — 31 дек.

(обратно)

679

Хроника… — С. 301.

(обратно)

680

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 4, л. 233.

(обратно)

681

Там же.

(обратно)

682

Там же.

(обратно)

683

Галицкий И. П. Дорогу открывали саперы. — М.: Воениздат, 1983. — С. 47.

(обратно)

684

Галицкий И. П. Дорогу открывали саперы. — С. 47; Хренов А. Ф. Мосты к победе. — С. 207–208.

(обратно)

685

РГА ВМФ. — Ф. 72, д. 1217, л. 4.

(обратно)

686

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 186.

(обратно)

687

РГА ВМФ. Ф. 83, д. 9068, л. 1–6.

(обратно)

688

Там же.

(обратно)

689

Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. — М.: Воениздат, 1946. — Вып. 2. — С. 7. В отчете об обороне Севастополя количество израсходованных снарядов указанными кораблями дано значительно больше (РГА ВМФ. — Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 9).

(обратно)

690

Хроника… — Вып. 2. — С. 6.

(обратно)

691

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 4, л. 239–240.

(обратно)

692

Там же. П. А. Моргунов (с. 238) не совсем верно излагает требования директивы командующего Кавказским фронтом.

(обратно)

693

Севастополь. — С. 112–113.

(обратно)

694

ЦАМО. — Ф. 216, оп. 1148, д. 3, л. 702; Ф. ГШКА, оп. 1163, д. 431, л. 18–21; Ф. 32, оп. 22150 се, д. 73, л. 238; РГА ВМФ. — Ф.З, д. 21317, л. 30.

(обратно)

695

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 192.

(обратно)

696

ЦАМО. — Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 281–282.

(обратно)

697

РГА ВМФ. — Ф. 10, д. 34578, л. 45.

(обратно)

698

ЦАМО. — Ф. 32, оп. 22150, д. 73, л. 238; РГА ВМФ. — Ф. 3, д. 21317, л. 30.

(обратно)

699

Ванеев Г. И. и др. Героическая оборона Севастополя. — С. 187.

(обратно)

700

Фрунзе М. В. Избранные произведения. — М.: Воениздат, 1957. — Т. 2. — С. 122.

(обратно)

701

Полк морской пехоты.

(обратно)

702

Местный стрелковый полк.

(обратно)

703

Береговой обороны.

(обратно)

704

Дунайской военной флотилии.

(обратно)

705

Флагманский командный пункт.

(обратно)

706

ЗА — зенитная артиллерия.

(обратно)

707

Кавалерийской дивизии.

(обратно)

708

Бывшего хутора.

(обратно)

709

Полковник Н. Г. Шемрук — командир запасного артполка. В командование 383-го полка не вступал.

(обратно)

710

АЗО — авиазащитная оборона.

(обратно)

711

В приказе 15-й батальон назван 19-м.

(обратно)

712

В приказе ошибочно указан 241-й сп. Речь идет о 90-м сп.

(обратно)

713

АП — артполк.

(обратно)

Оглавление

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О НАГРАЖДЕНИИ ГОРОДА СЕВАСТОПОЛЯ ОРДЕНОМ КРАСНОГО ЗНАМЕНИ

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О ВРУЧЕНИИ ГОРОДУ-ГЕРОЮ СЕВАСТОПОЛЮ ОРДЕНА ЛЕНИНА И МЕДАЛИ «ЗОЛОТАЯ ЗВЕЗДА»

УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О НАГРАЖДЕНИИ ГОРОДА СЕВАСТОПОЛЯ ОРДЕНОМ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

ВВЕДЕНИЕ

Глава 1. ОТРАЖЕНИЕ ПЕРВОГО НАСТУПЛЕНИЯ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК НА ГЛАВНУЮ БАЗУ ФЛОТА

  1941. ОКТЯБРЬ

    30 — четверг

    31 — пятница

  41. НОЯБРЬ

    1 — суббота

    2 — воскресенье

    3 — понедельник

    4 — вторник

    5 — среда

    6 — четверг

    7 — пятница

    8 — суббота

    9 — воскресенье

    10 — понедельник

    11 — вторник

    12 — среда

    13 — четверг

    14 — пятница

    15 — суббота

    16 — воскресенье

    17 — понедельник

    18 — вторник

    19 — среда

    20 — четверг

    21 — пятница

    22 — суббота

    23 — воскресенье

    24 — понедельник

Глава 2. ОТРАЖЕНИЕ ВТОРОГО НАТИСКА

  НОЯБРЬ

    25 — вторник

    26 — среда

    27 — четверг

    28 — пятница

    29 — суббота

    30 — воскресенье

  ДЕКАБРЬ

    1 — понедельник

    2 — вторник

    3 — среда

    4 — четверг

    5 — пятница

    6 — суббота

    7 — воскресенье

    8 — понедельник

    9 — вторник

    10 — среда

    11 — четверг

    12 — пятница

    13 — суббота

    14 — воскресенье

    15 — понедельник

    16 — вторник

    17 — среда

    18 — четверг

    19 — пятница

    20 — суббота

    21 — воскресенье

    22 — понедельник

    23 — вторник

    24 — среда

    25 — четверг

    26 — пятница

    27 — суббота

    28 — воскресенье

    29 — понедельник

    30 — вторник

    31 — среда

  1942

    ЯНВАРЬ

      1 — четверг

Приложение № 1

  ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ БЮРО ОБКОМА ВКП(б) О СОЗДАНИИ ГОРОДСКОГО КОМИТЕТА ОБОРОНЫ В СЕВАСТОПОЛЕ

Приложение № 2

  ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ВОЙСК КРЫМА № 026 О ВВЕДЕНИИ ОСАДНОГО ПОЛОЖЕНИЯ В КРЫМУ

Приложение № 3

  РАБОТЫ, ВЫПОЛНЕННЫЕ НА ТЫЛОВОМ И ОСНОВНОМ РУБЕЖАХ СУХОПУТНОЙ ОБОРОНЫ ДО НАЧАЛА БОЕВ ЗА СЕВАСТОПОЛЬ

Приложение № 4

  РАБОТЫ, ВЫПОЛНЕННЫЕ НА ЧЕТЫРЕХ ОПОРНЫХ ПУНКТАХ ПЕРЕДОВОГО РУБЕЖА СУХОПУТНОЙ ОБОРОНЫ ДО НАЧАЛА БОЕВ ЗА СЕВАСТОПОЛЬ

Приложение № 5

  БОЕВОЙ ПРИКАЗ ЗАМЕСТИТЕЛЯ КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ ПО ОБОРОНЕ ГЛАВНОЙ БАЗЫ

Приложение № 6

  ИЗ ОБРАЩЕНИЯ ВОЕННОГО СОВЕТА ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА К ЛИЧНОМУ СОСТАВУ С ПРИЗЫВОМ НЕ ДОПУСТИТЬ ФАШИСТСКИХ ЗАХВАТЧИКОВ В СЕВАСТОПОЛЬ

Приложение № 7

  ПРИКАЗ ВОЙСКАМ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ КРЫМА № 1640

Приложение № 8

  ПРИКАЗ ВОЙСКАМ СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА № 001

Приложение № 9

  ПРИКАЗ ВОЙСКАМ СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА № 003

Приложение № 10

  ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯ № 1882

Приложение № 11

  БОЕВОЙ ПРИКАЗ ШТАБА СЕВАСТОПОЛЬСКОГО ОБОРОНИТЕЛЬНОГО РАЙОНА № 002

Приложение № 12

  ПРИКАЗ КОМАНДУЮЩЕГО ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ № 10—11/ПОХ

Приложение № 13

Приложение № 14

  КО ВСЕМ БОЙЦАМ, КОМАНДИРАМ И ПОЛИТРАБОТНИКАМ ОТВАЖНЫМ ЗАЩИТНИКАМ РОДНОГО СЕВАСТОПОЛЯ: ОБРАЩЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА

Приложение № 15

  ОБЪЕМ ПЕРЕВОЗОК МЕЖДУ СЕВАСТОПОЛЕМ И ПОРТАМИ КАВКАЗА ЗА ДЕКАБРЬ 1941 г

  СПИСОК СТАРЫХ И НОВЫХ НАЗВАНИИ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ, СВЯЗАННЫХ С ОБОРОНОЙ СЕВАСТОПОЛЯ

Реклама на сайте