«Социально-экономическое развитие Слобожанщины XVII-XVIII вв»

А

А. Г Слюсарсжий

Социально-экономическое разбитие

СЛОБОЖАНЩИНЫ

1964

Слобожанщина — ныне Харьковская область и мно­гие районы Сумской, Луганской, Донецкой, Воронеж­ской, Белгородской и Курской областей—до XVII в. являлась «диким полем», южной окраиной Русского государства. На этой земле русское правительство раз­решило селиться украинским переселенцам. В истории края ярко отражена вековая братская дружба русско­го и украинского народов.

На широком документальном материале автором исследуются землевладение разных социальных групп, развитие земледелия и скотоводства; освещается раз­витие промышленности края по отраслям: ткацкой, швей­ной, кожевенной, солеварения, селитроварения и др.; показывается рост торговли; рассматриваются процессы закрепощения казацко-крестьянских масс, зарождения капиталистических отношений в недрах крепостничества, социальная эволюция населения и классовая борьба на Слободской Украине.

Книга рассчитана на историков и экономистов, учи­телей истории, студентов исторических и экономических факультетов вузов, краеведов и всех, кто интересуется историей родного края.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Стр,

Введение........................ 3

Глава I. НАСЕЛЕНИЕ И ХОЗЯЙСТВО КРАЯ В XVI — ПЕРВОЙ

ПОЛОВИНЕ XVII в...................29

Начало заселения края русскими. Приток украинского населе­ния. Социальный состав населения. Возникновение казацко-кре­стьянского землевладения. Возникновение помещичьего землевла­дения. Отрицательное влияние татарских набегов. Складывание земледельческого хозяйства. Промыслы. Налаживание торговли.

Глава II. МАССОВОЕ ЗАСЕЛЕНИЕ СЛОБОЖАНЩИНЫ ВО ВТО­РОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в.................88

Причины массового переселения украинцев с Поднепровья. Заселение городов и сел края украинцами и русскими.

Глава III. ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVII

И В XVIII в......................11S

Образование казацко-крестьянского землевладения. Формы землевладения русских и украинских поселенцев. Изменения в ка-зацко-крестьянском землевладении. Рост старіиинско-помещичьего землевладения. Церковно-монастырское землевладение. Распреде­ление земли между классами и сословиями в конце XVIII в.

Глава IV. РАЗВИТИЕ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ И ЖИВОТНОВОДСТВА . 18Я

Пашенное земледелие. Рабочая сила в сельском хозяйстве. Посевная площадь. Урожайность хлебов. Огородничество. Садо­водство. Шелководство. Животноводство.

Глава V. ПРОМЫШЛЕННОЕ ПРОИЗВОДСТВО.......234

Ткачество: промыслы, ремесла и мануфактурьь Кожевенно-скорНяжное производствстг~Швейное Производство, іѵіеталлообра-батывающее производство. Деревообрабатывающее ТТрттэвѳциію, Гончарно-керамическое и кирпичное производство. Стекольное производство. Добыча и обработка мельничного камня и кремня для кресал. Будные промыслы. Добыча селитры. Мельничное про­изводство. Винокурение. Пчеловодство. Рыболовство. Охота. До­быча соли. Табачое производство.

45»

Стр

Глава VI. РОСТ ТОРГОВЛИ...............33,

Торговая политика правительства. Торговые лавки. Недельные торги. Ярмарки. Торговые люди. Размеры торговли.

Глава VII. СОЦИАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ОСНОВНЫХ ГРУПП

НАСЕЛЕНИЯ.....................3«'>

Слободско-украинское дворянство. Казаки-компанейцы. Под­помощники. Подсоседки и захребетники. Однодворцы. Крепостные крестьяне. Городское население.

Глава VIII. КЛАССОВАЯ БОРЬБА.............407

Выступления казацко-крестьянских масс в 50—60-х годах XVII в. Слобожане в крестьянской войне 1670—1671 гг. Движение крестьянских масс в конце XVII— начале XVIII в. Участие сло­божан в восстании Кондратия Булавина. Обострение классовой борьбы в середине XVIII в. Участие слобожан в крестьянской войне под предводительством Емельяна Пугачева. Выступления крестьян в последней четверти XVIII в. Движение работных людей. _______

Выводы........................450

Список сокращений.....'...............458

ВВЕДЕНИЕ

Социально-экономическое развитие общества является од­ной из центральных проблем истории народов Весьма важное значение имеет изучение процесса перехода одэдой обществен­ной формации в другую. Советские историки, вооруженные марксистско-ленинской методологией, изучили широкий круг вопросов социально-экономического развития народов СССР, в частности периодов феодализма и капитализма, а также пере­ходного этапа от первого ко второму. Тем не менее многие ко­ренные вопросы исследованы недостаточно и служат предметом дискуссий среди ученых по ряду проблем, в том числе о генезисе капитализма.

Советским историкам предстоит еще многое сделать для изу­чения истории отдельных областей и районов страны. В частнос­ти, необходимо продолжать исследование истории социально-экономического развития украинского народа и его связей с великим братским русским народом Этой цели посвящена й настоящая монография, в которой рассматривается социально-экономическое развитие Слободской Украины (Слобожанщины) XVII—XVIII вв.

/ Слободской Украиной называлась южная окраина Русского государства в XVII—XVIII вв. Эту территорию теперь состав­ляют Харьковская область, часть Сумской, Донецкой и Луган­ской областей УССР, часть Воронежской, Белгородской и Кур­ской областей РСФСР.

Название края складывалось постепенно. В древнерусских ле­тописях и документах XVI—XVII вв. эта местность называется «полем», «польской украйной» или южной степной окраиной русских земель, впоследствии Русского государства. Украинцы, селившиеся здесь, получали от русского правительства времен­ные льготы на промыслы и торговлю, их села назывались слобо­дами, а они сами -- слобожанами. Образовавшиеся военные­

3

административные округа, по казацкой традиции Поднепровья, были названы Слободско-Украинскими полками (Сумской, Ах-тырский, Харьковский, Острогожский (Рыбинский) и Изюм-ский).

Границы Слобожанщины известны по карте Слободско-Украинских полков, составленной в 60-х годах XVIII в. Они не определялись естественными рубежами или однородным, ска­жем только украинским, населением и постепенно изменялись, передвигаясь на юго-восток.

К более раннему времени относится установление западной границы Слобожанщины. В результате войн между Русским государством и Литвой в конце XV и начале XVI в. между ними установилась граница, проходившая по западной окраине Чер-ниговщины, не доходя р. Сейм в 50 верстах западнее Путивля, отсюда она шла в юго-восточном направлении через верхнее течение р. Сула, среднее течение рек Псел и Ворскла, верховья рек Орчик и Берестовая, до истоков рек Орель и Самара 1.

В XVI и начале XVII в. эти границы неоднократно изменя­лись. После русско-польской войны 1632—1634 гг. и Полянов-ского мира, а затем длительных дополнительных переговоров в 1638 г. была установлена граница по линии: вверх по р. Сухой Ромен к Дехановскому и Недригайловскому городищам, по р. Терн до р. Бобрик; перейдя Бобрик и р. Сула до Городицкого городища, которое отходило к России, до р. Псел; по этой реке вниз до Каменного городища, отошедшего к Речи Посполитой; перейдя Псел по притоку его Олешница до р. Ворскла, далее по реке до Скельского городища, отходившего к России; возле Вельского городища через р. Ворскла к р. Мерло, перейдя р. Мерло к р. Коломак и далее к р. Орчик, вверх по этой реке к Муравскому шляху2. После воссоединения Украины с Росси­ей описанная граница превратилась в административную межу между Левобережно-Украинскими и Слободско-Украинскими полками. Эта граница Слобожанщины была наиболее стабиль­ной и лишь г. Котельва, расположенный на левом берегу р. Вор­скла и издавна тяготевший к Слобожанщине, в начале XVIII в. также был присоединен к Ахтырскому полку 3.

Северная граница начиналась в 40—50 верстах юго-запад­нее Путивля и шла на восток, пройдя севернее Ворожбы и Иск-рицковщины, до речек Локня и Ивница, северо-восточнее Суджи резко поворачивала на юг, по р. Псел и устьям речек Илек и

1 М. К.. Л ю б а в с к н й. Областное деление и местное управление Ли­товско-Русского государства ко времени издания первого Литовского статута. .'Исторический1 очерк. М., 1892. См. приложенную карту.

. 2 Н. П. Василенко. Очерки по истории Западной Руси н Украины. К, . 19.16, стр. 574; АЮ и.ЗР, т. III, 1862, № 105, 119, 156.

3 З. Б. М а с к е в и ч. История Малороссии, т.'2, 1842, стр. 519, 512; т. 3. Ъ843, стр. 342—343, 528-529. ·'.......

Бобровка, описав дугу к юго-востоку, шла к Хотмыжску. Отсю­да на восток она проходила вдоль Белгородской черты '.

Белгородская черта начиналась на западе Ахтырской кре­постью и шла через Вольный до Хотмыжска. Здесь она пересека­ла Слобожанщину, защищая территорию Сумского и часть Ахтырского полков от «поля». От Хотмыжска Белгородская черта проходила через Карпов, Белгород, Корочу, Усерд, Коро-тояк — до Урыва.

Эта граница была весьма условной с самого начала своего существования. Севернее нее было в основном русское насе­ление, но в городах жило много украинцев, которые находились в административном ведении Слободских полков. В некоторых районах граница, особенно в XVIII в., заметно изменилась. В северо-западной части Слобожанщины селения Глушково, Ко-рыж, Суджа, например, входили в Путивльский уезд, их укра­инское население относилось к Сумскому полку. Украинцы, жившие в Вольновском и Хотмыжском уездах Белгородского полка, были подчинены Ахтырскому полку.

Восточная граница, начиная от острога Урыва, шла по пра­вой стороне Дона к устью р. Икорец, затем поворачивала к югу, пересекала в среднем течении р. Калитва и верховье р. Богучар, а отсюда спускалась по р. Айдар и ее притокам на юг. Здесь украинские уходники встретились с донскими казаками еще в. 1642 г. Восточная граница значительно изменилась в XVIII в.. Украинское население, жившее в русских городах и селах по Белгородской черте, а также к северу от нее, в окрестностях Во­ронежа, входившее в состав Острогожского полка, было пересе­лено на реки Айдар, Богучар, Битюг и Икорец2. В результате этого граница Острогожского полка в бассейне р. Тулушовка пе­ресекла р. Дон и дугой вытянулась на восток до теперешних поселений Меловой, Ширяева и Калача.

Южная граница, отделявшая Слобожанщину от донских степей и начинавшаяся у Торских соляных озер, в начале XVIII в. переместилась на 30 верст южнее до р. Бахмутка. От­сюда она шла на северо-запад по Изюмской, а затем по Ново­украинской линии-—через Спеваковку, Алексеевку, Ефремовку и БелеЕСк (ныне Красноград). Внутри этих обширных границ Слобожанщины в Старооскольском, Валуйском и Чугуевском уездах преобладало русское население, украинцы этих уездов были подчинены смежным Слободским полкам.

Рассматриваемая нами тема требует хотя бы кратко остано-

' Б зга л ей. Очерки из истории колонизации степной окраины

Московского государства, М., 1887, стр. 197—200; А. И. Яковлев. Засечная черта Московского государства в XVII в., М., 1916.

2 Материалы для истории колонизации и быта Харьковской и отчасти Кур­ской и Воронежской губерний, т. II, X., 1890, стр. 155.

І4

виться на местных естественных условиях, о которых подробно говорится в литературеЛ

Территория бывшей Слобожанщины лежит в пределах двух водных систем. Северо-западная часть — по притокам Днепра: Сейму, Пслу, Ворскле и Орели; юго-восточная часть — по прито­кам Дона: Северскому Донцу 2 с Осколом и другими притоками, Богучару, Черной Калитве, Тихой Сосне и др. Реки имели боль­шое значение для заселения края: вода и рыба, леса, покрывав­шие их берега, привлекали переселенцев. Однако эти мелковод­ные реки, на которых очень быстро выросло множество водяных мельниц, не играли сколько-нибудь заметной роли в качестве Торговых путей.

Днепровский и Донской водные бассейны разделены незна­чительной возвышенностью. Территория, постепенно понижаю­щаяся к югу, представляет собой слегка холмистую равнину, пересеченную небольшими реками, ручьями и оврагами. Это характерный лесостепной край, за исключением юго-восточной части (нынешние Славянский, Старобельский и другие райо­ны), являющейся типичной степью.

Леса в XVII в. занимали почти половину всей территории края3. Они росли относительно небольшими полосами длиной 10—15 и шириной 2—5 верст, преимущественно по правому бе­регу рек. Много было и лесных участков (буераков), росших в степных балках. Породы этих лесов сохранились до настоящего времени: сосна, дуб, ольха, липа, клен, ясень, осина, береза. Из кустарниковых: терн, смородина, крыжовник, калина и др. Ди­корастущие фруктовые деревья как бы образовывали во многих местах большие естественные «сады».

Заметное сокращение лесов началось со второй половины

XVII в. Массовое заселение края, естественно, вызвало массо­вую порубку леса для хозяйственных потребностей, строительст­ва многочисленных укреплений. Особенно много леса уничто­жалось для нужд винокурения, селитроварения, солеварения, при гонке дегтя, смольчуги и на других промыслах. К концу

XVIII в. лесные богатства края намного сократились. Местные почвы были разные в различных местах — они со­стояли из чернозема, глины, суглинка, мела, ила и песка. Ис­точники говорят, что площадь песков постепенно расширялась вследствие низкого уровня земледелия. Автор «Топографического

1 Д. И. Б а г а л е й. Очерки из истории колонизации..., стр. 1—19; Карто­грамма лесистости Европейской части СССР, издание Управления лесами НКЗ РСФСР, 1926; Г. Г. М о ч о в. Мапа грунтів Укра'ши в 25-верст. масшта­ба X., 1927; Воронежский край. Схематическая карта почв. Воронеж, 1926; В. Ю с к е в и ч. Еміграція на схід і залюднення Слобожанщини за Б. Хмель-ницького. К., 1932, стр. 21—25.

2 Далее будет: Донец.

3 Д. И. Б а г а л е й. Очерки из истории колонизации..., стр. 10.

6

описания» в общем положительно оценивал качество почв Слобожанщины. Он писал: «Грунт земли составляют большей частью мягкие и удобно нагреваемые роды земель: чернозем, глина, наглинок, мел, ил и песок, а твердой, каменистой почвы почти здесь не находится, кроме малого количества мергеля». В то же время он отмечал, что обрабатывать местные почвы бы­ло тяжело, так как они «по большей части сухи, тверды и вязки, заростают толстым былием и крепкими кореньями». Болота здесь занимали небольшую площадь

Мир диких животных и птиц на Слобожанщине был весьма разнообразным. Об этом говорят как сведения XVIII в., так и более раннего времени. В описаниях Харьковского, Курского и Воронежского наместничеств указывается, что здесь водились медведи, волки, лоси, козы, зайцы, дикие свиньи. Было также много диких птиц: орлов, ястребов, гусей, уток и др.2.

Климат края умеренный. Местные жители давно заметили зависимость погоды от направления ветра, а также неровный стык западных и восточных, северных и южных ветров, вслед­ствие чего времена года отличаются неровностью3. «В январе и феврале иногда продолжается дождливая погода, в апреле и мае холодные ветры с морозами; осень иногда до ноября меся­ца холодом переисполнена, а с ноября и декабря дождями» 4. При наличии значительной площади лесов в XVII и первой половине XVIII в. местный климат был влажнее, чем в последующее вре­мя. Тем не менее заморозки поздней весной и засухи в летнюю лору были в крае нередким явлением.

В общем естественные климатические условия края благо­приятны для жизни людей, развития земледелия, скотоводства и промыслов.

Письменные сведения о крае известны со времен Киевской Руси. Летописец, рассказывая о славянских племенах, живших на Восточно-Европейской равнине, писал, что племя северян «седоша по Десне, по Семе, по Суле». Они жили также по ре­кам Ворскле, Пслу, Северскому Донцу и их притокам. Назва­ние последней реки, между прочим, указывает на северян как на коренных жителей ее побережья. Северяне временно находи­лись под властью Хазарского каганата. В 884 г. киевский князь Олег подчинил их своей власти5. С тех пор земля северян

1 Топографическое описание Харьковского наместничества. М, 1788, стр. 72, 94. 114. (Переиздано в Харькове, 1888 г.).

2 ПСРЛ, т. XI, 1885, стр. 98; Сигизмунд Гербер штейн. Записки о московитских делах. Спб., 1908, стр. 106; Топографическое описание Харь­ковского наместничества, стр. 99.

3 Топографическое описание Харьковского наместничества, стр. 95.

4 Описание Слободско-Украинской губернии 1802 г., переиздано в «Харь­ковском сборнике» за 1889 г., стр. 4.

5 Повесть временных лет. М.—Л., Изд-во АН СССР, ч. I, 1950, стр. 11,20,217.

7

входила в состав Киевской Руси, а затем Переяславского кня­жества.

В летописных рассказах о событиях XII в. называется ряд славянских городов. В 1113 г. упомянут город Вирь, стоявший на одноименной реке, левом притоке р. Сейм, на месте нынешне­го Белополья. В 1147 г. известны города Вьехань и Попаш, рас­положенные юго-западнее Вири. Юго-восточнее этих городов, на берегу р. Уды, был г. Донец. В нем новгород-северский князь Игорь Святославич, герой «Слова о полку Игореве», оста­навливался, возвращаясь в 1186 г. из половецкого плена1. Ар­хеологические памятники свидетельствуют, что на территории Острогожского полка жили славяне племени вятичей, входивше­го в состав Древнерусского государства, а затем Рязанского княжества.

Монгольское нашествие в XIII в. опустошило край. В период феодальной раздробленности, в тяжелое время татарского ига здесь лишь кое-где теплилась жизнь людей. В XIV—XV вв. из­редка стали появляться русские военные сторожи. С образова­нием централизованного Русского государства эти земли вошли в его состав. В XVII в. они заселяются русскими и украинцами и превращаются в Слободскую Украину.

Слобожанщина являлась исконно славянской землей, рус­ский и украинский народы по-братски пользовались этой землей и ее богатствами, делили опасность и невзгоды при освоении «ди­кого поля», в течение долгого времени совместно боролись против турецко-татарской агрессии.іСоциально-экономическое развитие Слобожанщины отличалось некоторыми особенностями, вместе с тем оно находилось в неразрывной связи с развитием Украиньі й всей России. *

Й Истории Слобожанщины посвящена довольно обширная ли­тература! В дореволюционное время буржуазными историками написано) более 20 книг, а также несколько десятков статей. Вся эта литература, за незначительным исключением, касается во­просов заселения края, устройства Слободских полков и их военной деятельности. Социально-экономическая жизнь края не исследовалась, сообщались лишь отдельные сведения о хозяй­ственной деятельности и сословиях слобожан.

Видным историком, сделавшим большой вклад в изучение истории Слобожанщины, был Д. И. Багалей 2. Он принадлежал к буржуазному направлению позитивизма, господствовавшему

1 Летопись по Ипатьевскому списку. Спб., 1871. стр. 198, а в связи с дру­гими событиями упоминается под 1147, 1160 гг.; в Никоновской летописи под 1127, 1148, 1159 гг.; по Московскому летописному своду под 1160 г.

2 Д. И. Багалей после Великой Октябрьской социалистической револю­ции отнесся к Советской власти лояльно, был избран членом Академии наук УССР и до конца своей жизни готовил кадры советских историков.

8

в исторической науке на рубеже XIX—XX вв., и считал необхо­димым изучать только эмпирические явления истории, избегая обобщений и выводов.

Д. И. Багалей одним из первых среди историков утверждал, что на территории Слобожанщины встретились два потока ко­лонизации: с севера — русского народа и с запада — украин­ского, что отрицал буржуазный националист М. С. Грушевский и его последователи, признававшие только колонизацию укра­инцев.

Перу Д. И. Багалея принадлежит большая монография «Очерки из истории колонизации степной окраины Московского государства» (Москва, 1887), много статей и предисловий к сбор­никам, документам, содержащим, правда, лишь разрозненные сведения о социально-экономической истории края.

В 1918 г. Д. И. Багалей выпустил популярную книгу «Історія Слободськоі' Украши», в которой имеются главы о социальном строе и сословиях, о промыслах, ремеслах и торговле, о земле­владении, Ѵнаписанные с позиций буржуазной методологии.(Со­бранные материалы не дают представления об эволюции соци­ально-экономической жизни края, а свидетельствуют лишь о> наличии некоторых промыслов, ремесел и количестве земли у вла­дельцев.

Значительная работа по изучению и освещению истории Слобожанщины проделана в советские годы.

В книге В. Юркевича «Еміграція на схід і залюднення Сло-божанщини за Б. Хмельницького» приведен большой факти­ческий материалу" Однако автор истолковал его с буржуазно-на-ционалііетіінеских позиций. Юркевич отрицал дружественные братские отношения русских и украинцев при заселении Сло­божанщины. Тенденциозно подобрав факты мелких стычек, происходивших между русскими и украинцами на разных про­мыслах, он в националистическом духе пытался доказать, что украинцы колонизовали Слобожанщину в острой борьбе против русских. Он неверно утверждал, что эти столкновения выражали собой борьбу украинского уходничества, мещанского торгового капитала против русского поместного землевладения

С позиций буржуазной методологии написана на весьма ценных материалах статья Е. П. Овчаренко «Земельна власність у Слобідській Украіні у XVII—XVIII вв., и походження і форми» 2.

В послевоенные годы многие советские историки в той или иной мере занимались изучением и освещением отдельных во­просов истории Слобожанщины.

1 В. Ю с к е в и ч. Еміграція на схід..., стр. IV.

2 «Записки Історично-філологічного відділу». Укоаінська академія наук, кн. XI, 1927, стр. 41—102.

В работе Е. М. Апанович «Переселение украинцев в Россию накануне освободительной войны 1648—1654 гг.»1 пересмотрены и правильно, с марксистско-ленинских позиций освещены при­чины переселения украинцев на Слобожанщину и братские отношения между русскими и украинцами. Заселению края в XVII—XVIII вв. уделено внимание в работах автора2.

В исторической литературе высказаны противоречивые мне­ния о государственной принадлежности территории Слободской Украины.

Русский историк XVII в. Андрей Лызлов 3 в книге «Скифская история», ссылаясь на сочинение польского историка XVI в. Александра Гвагнина 4, указывал, что со времен Батыя «все ди­кие поля от Волги до Днепра татарова обладаша». Для пре­граждения нападений татар на Москву, писал А. Лызлов, царь Федор Иванович приказал воеводам снарядить экспедиции в южные окраинные степи, «иде же едва тогда не бяше кочевья поганых татар», и там «на путях и на переходах рек, иде же хождаху погани», построить города. Этими экспедициями «в пус­тых полях татарских» были построены «Белгород, Оскол, Ва-луйтка и прочие; а прежде того в тех странах поставлены быша грады: Ливны, Куреск, Кромы» 5. Следовательно, Лызлов счи­тал, что не только Слобожанщина, но и территория значительно севернее в XIII—XV вв. была безлюдной, по ней рыскали та­тарские отряды, и только в XVI в. здесь стала распространяться :и укрепляться власть Русского государства.

Когда в 1586 г. умер король Стефан Баторий, в кругах мел­кой польско-литовской шляхты и русского правительства воз­никли планы избрания царя Федора Ивановича королем и со­здания федеративного объединения Речи Посполитой с Россией. Во время переговоров по этому вопросу представители русского правительства, между прочим, предлагали польским панам поместья и даже целые уезды в «новых русских владениях... на

1 «Воссоединение Украины с Россией». Сборник статей. М., Изд-во АН СССР, 1954, стр. 78—104.

2 А. Слюсарський. Слобідська Украша. Харківське обласне вид-во, 1954, стр. 12—70; Его же. «Заселения Слобідськоі Украіни у зв'язку з бо-ротьбою укра'/нського народу проти іноземноі' неволі» в кн. «Збірник наукових робіт, присвячений 300-річчю возз'еднання Укра'іни з Росіею». Вид-во Харків-ського державного універсигету ім. О. М. Горького, X., 1954, стр. 73—94.

3 А. Лызлов, стольник, уроженец г. Смоленска, написал в 1692 г. кни­гу в 3: частях: «Скифская история», Спб., 1779, 2-е изд. М., 1787.

4 А. Гвагнин (1538—1614 гг.)—польский историк, по происхождению итальянец. Служил в польской армии инженером Витебского гарнизона. На­писал книгу, на которую ссылается А. Лызлов, «Sarmatiae Europeoe deskriptio ets», Krakow, 1578, 2 wiad., Spira, 1581.

5 А. Лызлов. Скифская история, ч. II, М., 1787, стр. 6, 77—78.

-10

-берегах Днепра, Дона и Донца» Украинский летописец Само­видец (как и Григорий Грабянка и Самуил Величко), рассказы­вая о переселении украинцев в этот край, указывал, что пересе­ленцы из-за Днепра, не разместясь на Левобережье, «далее тз Великую Россию пошедши, пустые земли великими городами и селами густо осадили»; заселяемый край «царское величество указал разделить на пять полков и поставил полковников в Су­мах, Ахтырке, Харькове, Изюме и Рыбном и позволил судиться им своим правом и дал вольности, как и Войску Запорож­скому» 2.

По сведениям русских и украинских источников XVI—XVII вв., не вызывающих сомнений, земля Слобожанщины до массового заселения украинцами принадлежала Русскому государству. Другого мнения долгое время не существовало, оно возникло лишь во второй половине XVIII в., когда в 1765 г. Слобод­ские полки были упразднены и украинскую казацкую стар­шину формально уравняли в правах с русским дворянством, Ликвидация казацкого полкового управления и введение гу­бернского управления на Слобожанщине предоставили более широкие возможности русским помещикам и чиновникам захва­тывать земли и получать должности. Борьба за землю и рабочие руки между русскими, украинскими и польскими помещиками нашла свое отражение в том, что вопрос о государственной при­надлежности Слобожанщины до второй половины XVII в. стал затрагиваться все чаще и при этом толковался весьма разно­речиво.

А. Ригельман в «Летописном повествовании о Малой Рос­сии», автор «Топографического описания Харьковского намест­ничества», Д. Бантыш-Каменский в «Истории Малой России» отмечали в духе украинских летописей XVII в., что украинцы с согласия русского правительства селились на Слобожанщине в пределах России 3. Эта точка зрения по существу была пра­вильной. Таким обстоятельством воспользовался царизм в це­лях оправдания своей колонизаторской политики и русские помещики, стремившиеся захватить земли крестьян.

С иным мнением выступил С. Зарульский4 в интересах поль­ских помещиков. В книге «Описание о Малой России и Украине», ссылаясь на упомянутое сочинение А. Лызлова, он писал, что

1 ПСРЛ, т. XIV, 1910, стр. 37—38; Л. Шабельский. Историческое описание реки Северского Донца, близ Святых гор. «Записки ООИДР», т. II,

1848, стр. 292; Д. И. Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 39—40.

2 Летопись Самовидца. К., 1878, стр. 234—256.

3 А. Ригельман. Летописное повествование о Малой России и ее на­роде и казаках вообще..., кн. 3, стр. 163; кн. 4, стр. 48; Топографическое описа­ние Харьковского наместничества, стр. 25; Д. Бантыш-Каменский. Ис­тория Малой России, Спб., 1903, стр. 181. t-

4 Станислав Зарѵльский, поляк, служил капитаном в русской армии во второй половине XVIII в. . -

украинские переселенцы, прибывая на территорию будущих Слободских полков, селились «на пустых, вне границ Русского государства, татарских местах» '. Как видим, С. Зарульский исказил смысл высказываний А. Лызлова, который не касался вопроса заселения Слобожанщины в XVII в., а говорил лишь о постройке русским правительством городов на территории Курско-Белгородского и Воронежского краев в конце XVI в. С. Зарульский пытался обосновать притязания польских магна­тов, господствовавших на Правобережной Украине, на слобод-ско-украинские земли и крестьян.

Аналогичной точки зрения придерживались выразители ин­тересов слободско-украинских помещиков, отстаивавших свои исключительные права на земли и крестьян Слобожанщины.

В последней трети XVIII в. в «Записках о Слободских пол­ках» Илья Квитка 2, говоря о заселении Слобожанщины в се­редине XVII в., называет эту местность «пустыми землями, вне границ Российского государства» 3.

С отрицанием принадлежности данных земель Русскому государству выступил анонимный автор «Истории Русов» 4. Он говорил, что территория Слобожанщины принадлежала к «була-винским землям» и якобы была заселена по указанию Богдана Хмельницкого, в результате чего образовались Сумской, Ахтыр-ский и Харьковский Слободские полки, подчинявшиеся вместе с другими украинскими полками гетманам «до времен приклю­чения гетмана Самойловича» (1672—1687 гг.). Затем местные полковники, «пожелав,— по выражению автора,— лучше быть маленькими самовластными гетманами», добились у царя отде­ления Слободских полков от гетманщины и подчинения их непо­средственно царскому правительству 5. Такое надуманное утвер­ждение ничем не обосновано. Обе точки зрения поддерживались историками и юристами XIX в.

1 С. Зарульский. Описание о Малой России и Украине. В кн.: «Чте­ния МОИДР»,"М.,1848, №8, стр. 17.

2 Записки о Слободских полках с начала их поселения до 1766 года. Х.ѵ 1812. Записки были опубликованы без указания автора. Д. И. Багалей снача­ла их авторство приписывал Г. Ф. Квитке, считая, что именно они были пере­изданы в «Современнике», 1840, т. XVII. Позже выяснилось, однако, что «За­писки», изданные в 1812 г., принадлежали Илье Квитке, а вторые — Г. Ф. Квит­ке. См. «Харьковский календарь на 1886 г.»; Д. И. Б а г а л е й. Очерки из русской истории, т. 2, X., 1913, стр. 261; Д. И. Багалей и Д. П. Миллер. История города Харькова за 250 лет, т. 2, 1912, стр. 807.

3 Записки о Слободских полках с начала их поселения до 1766 года,, стр. 17.

4 Л. А. К о в а л е н к о. Историография Украины. В кн.: «Очерки истории исторической науки в СССР», т. I, М., 1955, стр. 602—603.

5 История Русов или Малой России. Сочинение Георгия Конисского. М.„ 1846, стр. 108.

12

В «Историко-статистическом описании Харьковской губер­нии» В. Пасек отметил, что на территории будущей Слобожан­щины еще при Иване Грозном был построен Чугуев, а позже — Цареборисов. За исключением этих укрепленных мест, «вся страна была пустыней, не принадлежавшей, собственно, ни рус­ским, ни татарам, хотя Белгородский приказ и считал ее землею царя московского» Слова Пасека буквально повторили Н. Гер-бель 2, П. Кулиш 3 и Е. Альбовский 4.

Когда между казной и крестьянами Харьковской губернии возникли судебные конфликты из-за так называемых «старо-заимочных» земель, представители казны доказывали, что земля до заселения края украинцами принадлежала Русскому госу­дарству 5. Поверенные крестьян В. В. Гуров и другие юристы в своих апелляциях6 доказывали обратное, что до заселения украинцами земля Слобожанщины была «дикой», безлюдной и никому не принадлежала. Подобное утверждение понадоби­лось крестьянским поверенным для того, чтоб доказать, что зем­ля, занятая слобожанами в XVII в., является собственностью не казны, а крестьян. Представители обеих сторон в большинстве случаев пользовались одними и теми же источниками, толкуя их в своих интересах. Неопределенно и сбивчиво высказывались по поводу государственной принадлежности данных земель Н. Маркевич и П. Головинский 7.

Д. И. Багалей коснулся этого вопроса лишь мимоходом. В своей ранней работе «Очерки из истории колонизации» он рассказал о русских сторожах, находившихся здесь в последней трети XVI в., о строительстве Цареборисова в 1600 г., о пожало-ваньях поместий на Слобожанщине русским служилым людям в первой половине XVII в. Изложение этих фактов подводило к выводу о том, что здесь осуществляло свои права Русское

1 Материалы для статистики Российской империи. Спб., 1839, стр. 125, 126.

2 Н. Гербель. Изюмский Слободской полк. Спб., 1852, стр. 4.

3 П. А. Кулиш. История воссоединения Руси. Спб., 1874, стр. 29—30.

4 Е. Альбовский. История Харьковского Слободского казачьего полка (1651—1765 гг.), 1895, стр. 4, 14.

5 О старозаимочном крестьянском землевладении в местности бывших Слободских полков. Спб., 1904, стр. 1—4; Старозаимочные земли. Решения Харьковского окружного суда по искам крестьянских обществ и Харьковской казенной палаты о старозаимочных землях. С приложением жалованных Слободским полкам грамот и других документов. Издание Н. Чижевского, лрисяжного поверенного Харьковской судебной палаты. X., 1893.

6 Сборник судебных решений, состязательных бумаг, грамот, указов и других документов, относящихся к вопросу о старозаимочном землевладе­нии в местности бывшей Слободской Украины. Составил В. В. Гуров при уча­стии Е. К- Бродского. X., 1884, стр. 9—11, 12—65, 66—348.

7 Н. А. Маркевич. История Малороссии, т. I, М„ 1842, стр. 264—26о, ,'277; П. Гол овин ски й. Слободские казачьи полки. Спб., 1864, стр. 24, 55, 64. :

13

государство, но сам автор такого вывода не делал '. Надо пола­гать, что Багалей, учитывая политику царизма, считал нецеле­сообразным высказывать свое мнение по этому вопросу.

В 1917 году, когда на Украине действовала контрреволюцион­ная буржуазно-националистическая Центральная рада, политика1 которой была направлена на отрыв Украины от Советской Рос­сии, Багалей в своей новой книге высказался в националисти­ческом духе. Он писал, что Слобожанщина в XI—XIII вв. была заселена «прадедами слобожан — древними русичами Черниго-во-Переяславской земли» и что она являлась дединой («дідиз-ною») украинцев XVII в. Далее он говорил, что Слобожанщина) возникла в дикой степи, которую русское правительство ошибоч­но считало своей территорией, в действительности же, по мнению Багалея, она была «древнерусской украинской» 2. Таким обра­зом, эти земли он считал достоянием только украинцев. /' Затрагивая вопрос о переселении украинцев на Слобожан-йіину, М. С. Грушевский сначала считал, что переселенцы с Правобережья шли за Днепр, все далее и далее, даже за «Мос­ковскую границу», на Слобожанщину. В другом месте он гово­рит, что считает земли Слобожанщины украинскими «под, властью московских приказов» 3.

Такое объяснение также является тенденциозным, национа­листическим. Следует помнить, что северяне были предками не­только украинцев, но и русских. Кроме северян, в пределах части Слобожанщины — Острогожского полка — жили вятичи,, тоже предки русских. Следовательно, земли Слобожанщины являлись в одинаковой мере достоянием как русского, так и украинского народов. С образованием централизованного-Русского государства эти земли в XVI в. вошли в его состав и были совместно заселены украинцами и русскими при содей­ствии русского правительства. Освещать эти исторические факты означало говорить об исконной братской дружбе русского и украинского народов, показывать прогрессивную роль Русско­го государства на определенном этапе исторического развития Украины, что не входило в планы не только буржуазного на­ционалиста Грушевского, но также и буржуазного историка Багалея.

Исследователем, специально уделившим внимание этому вопросу, был Е. Овчаренко. Полностью поддержав мнение о том/что данная земля принадлежала Русскому государству уже в первой половине XVII в., он показал несостоятельность

1 Д. И. Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 43—51,. 91 — 102, 121 — 126.

2 Д. 1. Багалій. Історія Слободськоі Украіни. Ч., 1918, стр. 5, 102.

3 М. С. Грушевський. Історія Украши-Русі, т. ѴШ, ч. 2, стр. 369г. 385, 391. Его же. Ілюстрована історія Украіни, К·, 1918, стр. 352, 354.

14

взглядов В. Гурова и отметил, что последний в своих доводах опирался на необоснованные утверждения П. Головинского,. Н. Гербеля, Е. Альбовского, С. Зарульского, а также автора «Записок о Слободских полках» и искаженно представил мнение И. И. Срезневского.

Однако в своем обзоре Овчаренко не указал на националис­тические тенденции в высказываниях Багалея и Грушевского. Он лишь отметил, что Багалей «приблизительно так же», как Миклашевский и другие историки, решил вопрос о принадлеж­ности Слобожанщины к Русскому государству. Грушевский, по его словам, «тоже, очевидно, относил Слобожанщину к Москов­скому государству»

Правильно утверждая, что Слобожанщина принадлежала Русскому государству до середины XVII в., Овчаренко истори­чески не обосновал права Русского государства на эти земли. Между тем известно, что русский народ в своем социально-эко­номическом и политическом развитии XIV—XV вв. стал на путь объединения в централизованное государство, в состав которого с XVI в. вошла и территория будущей Слобожанщины.

Исторические судьбы потомков древнерусской народности,, населявшей юго-западные и западные земли Киевской Руси,, сложились так, что украинский и белорусский народы оказа­лись в неволе у польских, литовских, венгерских и молдавских феодалов.

Украинский и белорусский народы вели вековую борьбу про­тив иноземного господства. В положительном исходе этой борь­бы большая роль принадлежала Русскому централизованному государству. «Русское централизованное государство,— гово­рится в «Тезисах о 300-летии воссоединения Украины с Россией», одобренных ЦК КПСС,— сыграло огромнейшую роль в истори­ческих судьбах русского, украинского, белорусского и других народов нашей страны. С самого начала своего возникновения оно явилось притягательным центром и опорой для братских народов, боровшихся против иноземных поработителей» 2.

Социально-экономическое развитие Слобожанщины XVII— XVIII вв. историками еще не исследовано. Тем не менее в исто­рической литературе сообщены некоторые факты и освещены-отдельные события, относящиеся к этой проблеме. В частности, написано несколько работ по истории городов Суджа, Котельва,. Сумы, Изюм, Валки, наиболее солидно исследована история

1 «Записки Історично-філологічного відділу», УАН, кн. XI. стр. 43.

Тезисы о 300-летии воссоединения Украины с Россией (1654—1954 rr.J. Добрены Центральным Комитетом Коммунистической партии Советского Со­юза, М„ Госполитиздат, 1954, стр. 6.

15.

Харькова Хотя поставленные в этих сочинениях вопросы осве­щались с позиций буржуазной методологии, в них содержится много фактов из истории местной экономики и быта населения.

По вопросам землевладения имеются отдельные сведения об испомещении русских служилых людей, о наделении землей украинских поселенцев, о земельных пожалованиях и приобрете­ниях казацкой старшины, русских сановников и духовенства в названных книгах Н. Гербеля, Гумилевского (Филарета),

П. Головинского и др.

В 1860 г. появилась первая статья, посвященная «старо-заимочному» землевладению в Харьковской губернии. В ней юрист Т. И. Селиванов, ссылаясь на царские грамоты и указы Слободским полкам, с позиций буржуазно-дворянского право­веда объясняет лишь законодательные источники права владель­цев на «старозаимочные» земли 2.

После отмены крепостного права в Харьковской губернии возникло 272 судебных дела сельских обществ (145) и отдель­ных крестьян (127). Крестьяне судились за свои земли с Харь­ковской казенной палатой, которая не признавала права собст­венности на землю сельских обществ и отдельных крестьян, владевших этой землей с XVII—XVIII вв.3.

В связи с этими процессами в печати появились статьи крестьянского поверенного по Ахтырскому уезду А. Л. Шима-нова «Главнейшие моменты в истории землевладения Харьков­ской губернии» и «Предсмертная поземельная борьба Запо­рожья» 4.

В первой из этих работ автор осветил происхождение «ста-розаимочного» землевладения на Слобожанщине и затронул вопрос о возникновении «однодворческого» и «четвертного» землевладения по Белгородской черте. Шиманов правильно утверждал, что землевладение на Слобожанщине, его проис­хождение и характер тесно связаны с историей землевладения

1 А. Д м и ф с ю к о в. Краткая история города Суджи и его уезда. «Исто-рико-статистический журнал», 1827, август, стр. 126—148; сентябрь, стр. 233— 246; декабрь, стр. 223—235; А. Д. Твердохлебов. Котельва. «Харьковский сборник», 1888, отд. II, стр. 113—130; И. Л е в и ф с к и й. Историческое прош­лое г. Сум, Харьковской губернии. В кн.: «Труды XIII Археологического съез­да», т. II, М., 1907; Н. В. С и б и л е в. Очерки по истории Изюмского края. Изюм, 1928; Е. Альбовский. Валки, украинский город Московского госу­дарства. «Сборник ХИФО», т. 16, X., 1905, стр. 9—53; Д. И. Багалей и Д. П. Миллер. История города Харькова за 250 лет его существования, т. I, X., 1905.

2 Т. И. Селиванов. Старозаимочные земли. См. «Прибавления к Харьковским губернским ведомостям», 1863, № 1, 2.

3 О старозаимочном крестьянском землевладении в местности бывших Слободских полков, стр. 1—4.

; 4 «Киевская старина», 1882, ноябрь, стр. 191—228; декабрь, стр. 401—419; 1883, январь, стр. 67—88; май, стр. 555—594; июнь, стр. 248—267; декабрь, -стр. 248—267.

16

в России и на Украине1, однако обосновал свою точку зрения неверно. Опираясь на взгляды дворянско-буржуазных правове­дов К- А. Неволина и К- П. Победоносцева, он полагал, что «юридический характер и внутренняя организация землевладе­ния в России сложились под влиянием татарского ига». Право личной собственности на землю дано дворянству якобы только «жалованной грамотой дворянству в 1785 г.», а право приобре­тения незаселенных земель всем русским подданным, за исклю­чением крепостных крестьян, предоставлено указом 180.1 г. Неверно Шиманов объяснял и происхождение землевладения на Украине. Заявив, что землевладение здесь образовалось под влиянием Литовского государственного права, он утверждал, что «право полной собственности на землю принадлежало един­ственно только великому князю, и в этом отношении была, по-видимому, как бы полная параллель с юридическим положением землевладения и в Московском государстве». Но эта параллель «не шла дальше сходства основных государственных воззрений на землевладение». В середине XVII в., по его мнению, земле­владение на Украине претерпело коренное изменение в резуль­тате восстания украинского народа под руководством Б. Хмель­ницкого, вея земля якобы стала собственностью занимавшего ее народа 2.

Известно, что поднявшийся на борьбу народ изгнал с Укра­ины польских панов и украинских магнатов Вишневецких, Кисе­лей и им подобных. Часть их земель перешла в руки восставших казацко-крестьянских масс, а другая осталась во владении органов гетманской власти — полковых канцелярий. Сохрани­лось также землевладение украинской казацкой старшины и православного духовенства.

Утверждение Шиманова о возникновении «народного» земле­владения на Украине связано было с либерально-народниче­ской терминологией, существовавшей в пореформенное время. «По установившейся в нашей либерально-народнической печати терминологии,— писал В. И. Ленин,— слово «народный» озна­чает такой, который исключает эксплуатацию трудящегося»3. Это слово понадобилось Шиманову для обоснования преем­ственной связи землевладения на Слобожанщине, сложившегося путем так называемых «вольных заимок».

Шиманов писал, что, хотя здесь было немало случаев приоб­ретения земель путем пожалований, дарений, покупок, а также отвода земли поселенцам русским правительством 4, основной способ приобретения земли представлял собою «вольную заим­ку». Отрицая участие русского правительства в образовании

' «Киевская старина», 1882, ноябрь, стр. 194. 3 Там же, стр. 194—195.

В. И. Ленин. Соч., т. 1, стр. 345.

«Киевская старина», 1882, ноябрь, стр. 203, 204, 206.

2. 4-1934—

17

землевладения на территории Харьковского и Ахтырского пол­ков, он утверждал, «что первоначальное заселение Харьковско­го Слободского полка, а следовательно, и его древнейшая по­земельная организация (так же, как и Ахтырского полка) стояли вне всякого официального влияния Московского правительст­ва» Таким образом, Шиманов, идеализируя «вольные заимки»,, не понимал феодального характера образования землевладения.

Поверенный по крестьянским делам В. В. Гуров в сборнике судебных решений поместил историческую справку «Объяснение на апелляционную жалобу Харьковской казенной палаты», где на значительном материале показал возникновение «старо-заимочного» землевладения. Он утверждал, что «вольная заим­ка» земли была первоначальной основой землевладения массы слобожан 2. Автор, рассматривая возникновение землевладения с позиций буржуазно-либерального юриста, все внимание уде­лил формальному обоснованию владельческих прав крестьян на землю. Гуров, как и Шиманов, не понимал феодального ха­рактера происхождения землевладения на Слобожанщине.

Вопросам возникновения и характера землевладения на Слобожанщине уделено внимание в работах Д. И. Багалея. В 1887 г. он писал: «Все пустые земли, входившие мало-помалу в состав Московского государства, считались государственными и могли отчуждаться в чью-либо собственность или владение только с согласия правительства». Следовательно, земли на Слобожанщине принадлежали Русскому государству еще до заселения их украинцами, они заселялись, переходили во владе­ние к поселенцам по воле правительства. Автор обосновывает свое мнение сведениями о наделении землей украинских посе­ленцев в Чугуеве, Ворожбе, Лебедине, Цареборисове и других местах 3.

Эта правильная точка зрения не нашла своего развития в вопросах признания казенного землевладения феодальным. Повторяя далее мысли Селиванова и Шиманова, Багалей в 1918 г. особенно подчеркивал и идеализировал «заимочное» происхождение землевладения. Он писал, что в основе земле­владения слобожан, как и жителей «гетманщины», была «их за­имка, как земельное право, вместо великороссийского поместно­го землевладения». Путем «свободной заимки», по его мнению, приобретали свои «грунты» не только рядовые казаки, но и казацкие старшины. Этот способ приобретения земли якобы был узаконен правительством 4.

Багалей подчеркивал, что существовала принципиальная разница между поместным землевладением русских людей

1 «Киевская старина», 1882, ноябрь, стр. 201.

2 В. В. Гуров. Сборник судебных решений..., стр. 90.

3 Д. И. Багалей. Очерки по истории колонизации..., стр. 183—184, 436 * Д. I. Багалій. Історія Слободськоі' Украіни, стр. 170—182.

18

и «заимочным» — украинцев, так как первое жаловалось пра­вительством, второе — приобреталось заимками в облюбован­ных местах с последующим узаконением этого акта правитель­ством. Эти формы внешне отличались, но по существу они нахо­дились в зависимости от царского правительства, следовательно, их происхождение имело феодальный характер, чего в силу сво­их взглядов Багалей не хотел признать. Касаясь землевладения помещиков и духовенства, Багалей отметил лишь отдельные слу­чаи роста крупного землевладения путем покупок и захватов казацко-крестьянских земель.

В 1927 г. появилась упомянутая статья Е. П. Овчаренко, специально посвященная землевладению на Слобожанщине. В ней рассказывается о «юртах», как об одной из форм местного землевладения, о земельных владениях русских служилых лю­дей и казаков. Овчаренко поддержал мнение Шиманова и Бага­лея о том, что основная масса украинских слобожан «владела землями по праву заимки», заметив, что «были случаи» приоб­ретения земель путем пожалований. Он так же, как Шиманов и Багалей, не связывал происхождение землевладения с фео­дальными отношениями.

Таким образом, в отечественной исторической литературе была сделана попыткас позиций буржуазной историографии осветить происхождение некоторых форм землевладения на Слобожанщине, но вопросы эволюции землевладения оказались совершенно не затронутыми.

. ДРявитие. земледелия, скотоводства, пчеловодства, рыбных, мйьнишьтх и винокуренных промыслов на Слобожанщине отражено в исторической литературе очень слабо, о них сообща­ются лишь разрозненные сведения. И только казенное хозяйство в Чугуеве освещено в одной статье ', в которой представляют интерес конкретные материалы.

0 соляных промыслах, существовавших на Торских озерах и на р. Бахмутка, обстоятельных работ также нет, отмечены лишь эпизоды их деятельности. Подробнее сообщил о них А. Скальковский в статье «Соляная промышленность в Новорос­сийском крае 1715—1847 гг.» 2.

В исторической литературе говорится о двух мануфактурных предприятиях на Слобожанщине — Ахтырской табачной ману­фактуре и Глушковской (Путивльской) суконной мануфактуре.

В статье «Табачная промышленность в России», напечатан­ной в «Отечественных записках» в 1843 г., говорилось, что пер­вая табачная фабрика в России была открыта в Ахтырке. Время

' е л я в с к и й. Государевы арбузные огороды и виноградники в Чу-

1 «Сборник ХИФО», т. 16, 1905, стр. 54—105.

гни *УРнал Министерства внутренних дел», ч. 25, 1849, о том же см. его 1853 ПЫт стат"стического описания Новороссийского края», ч. II, Одесса,

19

ее открытия автор ошибочно относил к 1714—1715 гг. Рассказав о переработке на мануфактуре табака, поступавшего с «деся­тинного сбора» на «гетманщине», автор вовсе не коснулся основ­ной сырьевой базы — посевов табака на «заводских» полях. В статье идеализировалось положение работных людей на ману­фактуре К Вскользь упоминается об этой мануфактуре и в ряде работ, посвященных истории промышленности в России и на Украине2. Специальная статья написана А. Твердохлебовым, в ней использовано два документа «Выписка из дневных запи­сок генерального подскарбия Якова Маркевича» от 17 марта 1727 г. и письмо сенатора Т. Теплова слободско-украинскому губернатору 6 февраля 1766 г. о перевозке технического обору­дования предприятия в Петербург 3. В статье представляет инте­рес фактический материал.

Правильная характеристика Ахтырской табачной мануфак­туры дана в книге А. А. Нестеренко 4. Автор отметил время и предпосылки возникновения предприятия, состав рабочей силы, сырьевую базу и рост его продукции. Но, к сожалению, в книге не говорится о причинах закрытия мануфактуры.

Глушковской суконной мануфактуре, являвшейся крупней­шим предприятием страны XVIII в., уделено незначительное внимание в историко-экономической литературе дореволюцион­ного времени. Узкий круг источников и буржуазная методоло­гия освещения затронутых вопросов в этих работах не могут нас удовлетворить.

О Глушковской мануфактуре писали советские историки и эко­номисты. П. Г. Любомиров отметил ее в ряду крупных предприя­тий страны в XVIII—XIX вв. Ф. Я- Полянский верно подчеркнул особенности Глушковской мануфактуры, заключавшиеся в яр­ком сочетании «централизованной мануфактуры с рассеянной». А. А. Нестеренко остановился на составе владельцев и тех усло­виях, на которых они эксплуатировали предприятие. Он также отметил основные моменты роста мануфактуры 5.

1 «Отечественные записки», 1843, т. XXVIII, отд. IV, стр. 12.

2 Г с у м-Г с ж и м а й л о. Табачная промышленность, т. II, 1863, стр. 229; И. М. Кулише р. Очерки истории русской промышленности, Петроград, 1922, стр. 104—105, и др.

3 А. Твердохлебов. Судьба табачной мануфактуры при Петре I в Ахтырке. «Киевская старина», 1886, сентябрь, стр. 178—182.

4 О. О. Нестеренко. Розвиток промисловості на Украіні, ч. I, К., Вид-во АН УРСР, 1959, стр. 325—326.

5 П. Г. Любомиров. Очерки из истории русской промышленности. М., 1947, стр. 31, 46, 50; Ф. Я. Полянский. Экономический строй мануфак­туры в России XVIII века. М., Изд-во АН СССР, 1956, стр. 355; О. О. Не­стеренко. Розвиток промисловості на Украіні, ч. I, стр. 258—264.

20

Заслуживает внимания статья историка-экономиста Т. И. Де-ревянкина В ней автор на основании обстоятельных архивных материалов, собранных в Ленинграде и Харькове, дал ясную картину структуры Глушковской мануфактуры, технологию производства, показал состав рабочей силы и положение работ­ных людей. Автор правильно характеризует предприятие (в ру­ках Дубровского) как помещичье, а затем как посессионное с ростками капиталистических отношений.

В исторической литературе затронуты вопросы селитроваре-ния на Слобожанщине. Еще В. Зуев обратил внимание на курга­ны около с. Песочин, представлявшие собою «остатки бывших некогда здесь селитряных заводов» 2. Отдельные факты селитро-варения сообщены рядом авторов3. Е. Трифилев посвятил специальную брошюру этой отрасли промышленности 4. Тем не менее и он не дал ясного представления о начале и росте данной отрасли промышленности.

О торговле на Слобожанщине до середины XVIII в. известны лишь незначительные сведения. И. С. Аксаков в своей книге5 исследовал ярмарочную торговлю в Харькове, Сумах, Ромнах, Полтаве, Кролевце, Елисаветграде и на Коренной ярмарке на материалах главным образом 1850—1854 гг. В введении сооб­щены отдельные сведения о торговле здесь во второй половине XVIII в.

Д. И. Багалей в статьях, посвященных торговле на Слобо­жанщине 6, основное внимание сосредоточил на второй половине XVIII в., о торговле предыдущего времени он сделал несколько общих замечаний. Приведенный в этих работах материал имеет фрагментарный характер и написан с позиций буржуазной ме­тодологии.

Вопрос о закрепощении казацко-крестьянских масс и других групп населения на Слобожанщине не освещался в исторической литературе, хотя о социальном составе переселенцев иногда сообщалось.

1 Т. I. Д е с е в я н к і н. До історіі посесійноі мануфактури на Украіні у XVIII столітті (Глушківська суконна мануфактура). «Труди історичного фа­культету Харківського ордена Трудового Червоного Прапора державного уні-верситету ім. О. М. Горького», т. 7, 1959.

2 Путешественные заметки Василия Зѵева от С.-Петербурга до Херсона в 1781 и 1782 году. стр. 199.

3 Историко-статисіическое описание Харьковской епархии, отд. IV, стр. 54, 308; Д. I. Б а г а л і й. Історія Слободськоі Украіни, стр. 166; Федор о в-ський. Майдани Харківщини та майданні теоріі. В кн. «Записки Всеукраін-ського археологічного комітету», т. I, К., 1931.

4 Е. Трифилев. Очерк из истории промышленности Слободской Украи­ны, вып. 1. Селитроварение XVII—XVIII вв., X., 1894.

„ И. С. Аксаков. Исследование о торговле на украинских ярмарках. Спб., 1858.

6 Д. И. Багалей. Очерки из русской истории, т. 2, X., 1913, стр. 50—79.

21

И. И. Срезневский писал, что в числе переселенцев, пришед­ших на Слобожанщину в 1645—1647 гг., «были и дворянские фамилии, как-то: Квитки, Шидловские, Захаржевские, Конд­ратьевы, Лесевицкие и пр.». Он утверждал, что эти семьи, как и вообще большинство дворян, выходцев из Польши (т. е. По-днепровской Украины), были «шляхтичами» украинского про­исхождения, а не польского В сообщении И. И. Срезневского вызывает сомнение только дата переселения украинских феода­лов. Его мнение о том, что в числе переселенцев были и украин­ские паны, подтверждается другими сведениями. Украинский писатель Г. Ф. Квитка в повести «Татарские набеги», расска­зывая по преданиям о переселении украинцев на Слобожанщи­ну, писал, что «не один простой народ переселялся, но вместе с ним пришли и «паны» также с семействами, имуществом и крестьянами своими»2. Утверждение, высказанное Г. Ф. Квит-кой в художественном произведении, естественно, не является документальным обоснованием, но оно заслуживает внимания, поскольку в нем отражено правильное традиционное представ­ление местных помещиков о том, что ядро слобожанского дво­рянства появилось вместе с переселенцами. Такого же мнения придерживался в своей статье И. Теличенко 3.

Признание факта прихода дворян с Поднепровской Украины на Слобожанщину влекло за собой и признание перенесения ими крепостничества. И. И. Срезневский и И. Теличенко этого вопро­са не касались, но Г. Ф. Квитка не преминул рассказать леген­ду о том, что на Слобожанщину шли не только помещики со своими крепостными, но якобы были случаи, когда крепостные крестьяне привозили малолетних сирот своих господ, на кото­рых продолжали здесь работать.

Филарет Гумилевский, стараясь обелить практику закрепо­щения старшинами-помещиками казаков-крестьян, писал, что не каждый украинец мог быть казаком, так как не всякий имел нужные материальные средства и обладал необходимыми физи­ческими данными. «Полковник,— продолжал Филарет,— заняв земли пустопорожние, населял их теми, которые хотели жить на них с пользою себе и пану» 4. Филарет, извращая историческую действительность, обошел молчанием такие средства закрепоще­ния, как прямое принуждение и экономическое закабаление крестьян господствующим классом при содействии правитель­

И. И. Срезневский. Историческое обозрение гражданского устрой­ства Слободской Украины. X., 1839, стр. 5.

г Г. Ф. Квитка. Соч., т. Ill, X-, 1889, стр. 78.

3 «Киевская старина», 1888, ноябрь, стр. 244—270.

4 Историко-статнстическое описание Харьковской епархии, отд. И, сгр. юо.

22

ства, и представил этот процесс как мирный, добровольный переход свободных людей на положение крепостных.

Характеристику социального состава украинских переселен­цев и условия появления крепостничества на Слобожанщине сознательно извращали буржуазно-либеральные историки конца XIX и начала XX в.

Краевед Е. Максимов, например, писал, что крепостное право среди украинского населения появилось, с одной стороны, путем законодательства Анны Ивановны, «а с другой, объяснялось материальной зависимостью, в которую могли попадать казаки и казацкие подсоседки от местных служилых людей и своих же войсковых старшин» '. Вопрос о приходе украинских помещиков с Поднепровья и перенесении ими крепостничества на Слобо­жанщину автор обошел, появление крепостничества здесь он относит к XVIII в. и связывает его в первую очередь с царским законодательством.

Это неверное утверждение нашло свое отражение в брошюре В. А. Барвинского 2 и в работах Д. И. Багалея. Вся масса укра­инских переселенцев, приходивших на Слобожанщину, писал Д. И. Багалей, «в социальном отношении представлялась еще довольно однородной. Только впоследствии под влиянием раз­ных условий происходит здесь дифференцирование; из массы казачества выделяется старшина, которая выдвигает теорию белой дворянской кости с целью санкционировать свое факти­ческое господство» 3.

Багалей не признавал в казацкой старшине, переселившейся с Украины на Слобожанщину, украинских феодалов. Это свое мнение он ничем не подтверждает, но его позднейшие высказы­вания о характере восстания украинского народа под руковод­ством Б. Хмельницкого дают возможность понять смысл его утверждения. Главная цель восстания, по мнению Багалея, за­ключалась в том, чтобы упразднить привилегии сословий, лик­видировать «бездну, которая тогда отделяла шляхту от поспо-литых, ианов от крепостных». Это восстание «казацкой саблей отменило социальную неправду»4. Следует понимать мысль автора так, что, поскольку на Украине было ликвидировано со­циальное неравенство, то переселенцы, приходившие оттуда на Слобожанщину, в социальном отношении были однородными. Здесь украинские старшины-помещики якобы под влиянием кре­постнических порядков в России начали формироваться из каза-

' «Киевская старина», 1886, март. стр. 480. 1918, стрАі4Б 3 Р в и н с к и 11 и«орический очерк Харьковской губернии. X ,

4 л' И' Багалеи- Очерки из истории колонизации..., стр 109—110 А- і. Ьагалій. Історія Слободськоі' Украіни, стр. 110—113.

23

ков позже, в конце XVII и начале XVIII в. С того же времени, мол, началось закрепощение казацко-крестьянских масс.

Эти утверждения противоречат фактам, приводимым в рабо­тах самого Багалея, и не отвечают исторической действитель­ности. Известно, что в 50-х годах XVII в. на Слобожанщину при­шел ряд украинских шляхетных, или дворянских, фамилий (Квитки, Ковалевские, Кондратьевы, Донцы, Захаржевские, Дзиковские, Лесевицкие и др.) со всеми крепостническими тра­дициями. Они и стали ядром местных крепостников. Несомнен­но, что многие помещичьи семьи этого края вышли из разбога­тевших и выдвинувшихся по службе местных казаков, но они лишь умножили и укрепили класс феодалов на Слобожанщине.

Следует отметить статью 3. К. Звездина «К вопросу о соци­альных отношениях на Слободской Украине в конце XVII и на­чале XVIII в.», напечатанную в «Исторических записках», вы­пускаемых Академией наук СССР. Автор, выступая против бур­жуазно-националистических утверждений М. С. Грушевского и др. о бесклассовости украинского общества и о перенесении крепостного права на Украину из России, с марксистско-ленин­ских позиций показывает слободско-украинскую старшину как класс украинских феодалов, в общем правильно освещает соци­альные отношения на Слобожанщине на этом этапе. Тем не менее некоторые вопросы, поставленные в статье, освещены неудачно. Деление старшины на «старую», относившуюся отри­цательно к России, и «новую», приверженную к России, не убеди­тельно Известно, например, что харьковский полковник Репка, принадлежавший к старшему поколению, был убит сторонни­ками Брюховецкого за приверженность к России, а молодой полковник И. Дзиковский казнен царскими палачами за связь со Степаном Разиным. Кроме того, казаки и подпомощники в статье рассматриваются как разные социальные группы насе­ления, ничего не сказано о подсоседках, основная масса ко­торых ютилась в казацких дворах. Несмотря на эти пробелы, статья 3. К- Звездина является первой попыткой специального рассмотрения социальных отношений на Слобожанщине и за­служивает одобрения.

Вопросы о классах и классовой борьбе на Украине, как известно, впервые на основе марксистско-ленинского учения правильно начали ставить и освещать советские историки. В ра­ботах К- Г. Гуслистого 2, Е. М. Апанович 3, В. А. Голобуцкого 4,

1 Исторические записки. Изд-во АН СССР, т. 39, 1952, стр. 181—203.

2 К. Г. Гуслистий. КолГівщина, К., 1947; Его же. Турбаівське по-встання. К., 1947.

3 Е. М Апанович. Переселение украинцев в Россию накануне осво­бодительной войны 1648—1654 гг. В кн.: «Воссоединение Украины с Россией. Сборник статей», стр. 78—104.

4 В. А. Голобуцкий. Запорожское казачество. К., 1957.

24

И. А. Гуржия 1 отмечаются антикрепостнические выступления на Слобожанщине XVIII в. в связи с обострением классовой борьбы в стране.

В ряде исследований некоторые события рассматриваются специально. Е. И. Стецюк в своих работах2 значительное вни­мание уделила социально-экономическому и политическому по­ложению в 60—70-х годах XVII в. и крестьянско-казацкому восстанию в 1670—1671 гг. на Слобожанщине, его связям с кре­стьянской войной в России. Следует отметить, что первая ее работа «Вплив повстання Степана Разіна на Украшу» названа неудачно, это название не отвечает действительности и содер­жанию книги. Слобожанщина и Левобережная Украина были составными частями России. Крестьянская война назревала по всей стране, а следовательно на Левобережье и Слобожанщине, что хорошо показано в обеих книгах. Крестьянское движение-под предводительством С. Разина началось на Дону, развер­нулось на Поволжье, Слобожанщине и в других районах стра­ны. Отряды и посланцы Разина состояли из русских и украин­цев, они спешили с Дона в родные места, на помощь восставав­шим землякам.

А. С. Черевань в статье «Совместная борьба украинских и русских крестьян против феодального гнета в 60—70 годах ХѴШ века» 3 осветил, как он пишет, «ряд отдельных событий, свиде­тельствующих об исторической связи украинского и великого русского народов в борьбе с общими классовыми врагами». Содержательна по материалам кандидатская диссертация И. Л. Бутича «Крестьянское движение на Слободской Украине во второй половине XVIII века» 4, но, к сожалению, она представ­лена в печати только авторефератом. П. Е. Матвиевский в по­пулярной брошюре остановился на выступлении работных лю­дей Глушковской суконной мануфактуры в 1797 г. Верно осве­щая ход событий, автор допустил неправильное утверждение, будто восстание началось стихийно, а позже, когда руководи­тель движения Слюсарев объявил себя управителем предприя­тия, приобрело организованный характер 5. Такое мнение невер­но, ибо общеизвестно, что выступление глушковцев с самого начала и до его подавления было стихийным.

1 I. О. Г у с ж і й. Боротьба селян і робітників Украіни проти* феодаль-но-кріпосницького гніту. К., 1958. Его же. Семен Гаркуша. К., 1960.

2 Катерина Стецюк. Вплив повстання Степана Разіна на Украіну. К·, 1947; К. I. Стецюк. Народні рѵхи на Лівобережній і Слобідській Украіні в 50—70-х роках XVII ст. К., 1960."

3 «Вопросы истории», 1953, № 12, стр. 29—41.

4 И. Л. Б у ф и ч. Автореферат диссертации. К., 1950.

5 П. Е. М а ф в и е в с к и й. Бунтари Глушковской мануфактуры. Курск,

25-

Как видим, в исторической литературе затронуты и освеще­ны многие вопросы данной темы. Однако обобщающей работы. в которой бы изучались основные вопросы социально-экономи­ческого развития Слобожанщины XVII—XVIII вв., нет.

В данной монографии исследуются заселение края, казацко-крестьянское и старшинско-помещичье землевладение, развитие сельского хозяйства, промышленности и торговли, социальная эволюция основных групп населения и классовая борьба с се­редины XVII до конца XVIII в. Чтобы полнее представить исто­рию социально-экономического развития Слобожанщины, в первой главе дается обзор начала заселения края и складывания хозяйства до середины XVII в. В хронологических рамках работы прослеживается процесс переселения на эту территорию в основ­ном свободного казацко-крестьянского населения и дальнейшее закрепощение более половины крестьян из общего количества один миллион человек, рост крепостного хозяйства, зарождение и развитие капиталистических отношений.

* *

Источники по истории социально-экономического развития Слободской Украины сохранились неполные, по некоторым вопросам они вовсе отсутствуют. Тем не менее материалов име­ется очень много, особенно со второй половины XVIII в.

Основная часть документов XVII в. находится в Москве в Центральном государственном архиве древних актов СССР, в фонде Разрядного приказа. Разрядный приказ делился на от­делы, или столы, среди которых был Белгородский стол, ведав­ший военно-административными и хозяйственно-финансовыми делами Белгородского полка, в который входила Слобожанщина.

В книгах, а особенно в столбцах Белгородского стола, содер­жатся документы о заселении края украинцами и русскими, о наделении их землей, выполняемых ими обязанностях, о пре­доставлении украинцам казацких льгот. Из переписки Разряд­ного приказа с воеводскими избами и полковыми канцеляриями Слобожанщины можно почерпнуть разнообразные сведения о земледелии, мельничных и винокуренных промыслах, о пчело­водстве, рыболовстве, селитроварении, солеварении и других видах хозяйства слобожан. Ценный материал о составе населе­ния содержится в описных книгах крепостей по Белгородской черте, в списках и реестрах людей и их имущества, в описаниях городов края в 70—80-х годах XVII в.

Часть материалов имеется в делах Московского, Севского, Владимирского, Новгородского, Денежного и Поместного сто­лов Разрядного приказа, в делах Посольского, Малороссийского приказов, а также Приказа Великой России.

В делах Сената, Военной и Адмиралтейской коллегий, Ма­нуфактур-коллегии и других органов государственного управле­

26

ния XVIII в. хранятся сведения о селитроварении, об Ахтырской табачной мануфактуре, о Глушковской суконной мануфактуре. В фондах Межевого отдела Сената большой интерес представ­ляют «Экономические примечания» и «табели» к ним по уездам края.

В фондах местных учреждений сохранилась незначительная часть документов Миропольской и Острогожской разрядных изб, Слободско-Украинской губернской канцелярии, Острогож­ской и Сумской воеводских канцелярий и др.

Ряд материалов находится в фондах Малороссийской колле­гии Центрального государственного исторического архива УССР в Киеве. Основная масса документов местных учреждений края, особенно XVIII в., хранится в фондах Харьковского филиала ЦГИА УССР: в фондах канцелярий Ахтырского, Изюмского, Острогожского, Сумского и Харьковского Слободских полков, Чугуевской приказной избы, Слободско-Украинской губернской канцелярии (1765—1780 гг. и с 1796 г.), Воронежской губернской канцелярии (1716—1755 гг.), Харьковского наместнического прав­ления (1780—1796 гг.), канцелярии Харьковского и Воронеж­ского генерал-губернатора, Бахмутской заводской соляной кон­торы (1750—1780 гг.), Комиссии Торских соляных «заводов» (1748—1778 гг.). Много материалов содержат дела фондов Ахтырской, Изюмской, Острогожской, Сумской и Харьковской провинциальных канцелярий, уездных судов и других местных учреждений..

В Харьковском областном государственном архиве хранятся копии поуездных книг «Экономических примечаний к генераль­ному межеванию» 1785 и 1807 гг.

В литературе опубликовано около 400 документов из фондов центральных, местных органов власти и из частных архивов, содержащих многочисленные сведения по вопросам темы. Мно­го законодательных актов напечатано в «Полном собрании за­конов» в 1—25 томах; в сборниках: «Собрание государственных грамот и договоров» (т. IV, 1828), «Древние грамоты и другие письменные памятники, касающиеся Воронежской губернии» (кн. 1, 1851; кн. 2, 1850; кн. 3, 1853), «Акты, относящиеся к исто­рии Южной и Западной России» (т. III, 1862) и др.

Среди множества документов, напечатанных в различных изданиях, следует отметить «Ответы на экономические вопросы» по Харьковской, Сумской, Ахтырской, Изюмской и Острогож­ской провинциям в «Трудах Вольного экономического общест­ва» (ч. VIII, Спб., 1768), Описание для Академии наук промыс­лов населения в 1781 г. (см. в сб.: «Материалы по истории Во­ронежской и соседних губерний», вып. XVI), «Путешествие академика Гильденштедта по Слободско-Украинской губернии» (X·, 1892), «Путешественные записки Василия Зѵева от С.-Петер­бурга до Херсона в 1781 и 1782 гг.» (Спб., 1787), «Топографи­

27

ческое описание Харьковского наместничества» (М.т 1788), «Описание Слободско-Украинской губернии 1802 г.» (прило­жение к «Харьковскому календарю» на 1889 г.).

Особенно много документов (около 230) с ценными сведени­ями о социально-экономической жизни края издано Д. И. Бага-леем в сборниках: «Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства», т. I (X., 1886), «Материалы для истории колонизации и быта Харьковской и отчасти Курской и Воронежской губерний», т. II (X., 1890), «Новые материалы для истории Слободской Украины», т. III («Сборник Харьковского историко-филологического общества», т. 5, X., 1893), «Материалы для истории г. Харькова в XVII веке» (тот же сборник, т. 16, X., 1905).

Большую ценность представляют документы и материалы в трех томах, изданные совместно Академией наук СССР и Ака­демией наук УССР к 300-летию воссоединения Украины с Рос­сией, а также 2-я часть второго тома сборника документов «Крестьянская война под предводительством Степана Разина». Эти документы восполнили пробелы (правда, на отдельных этапах истории края) по вопросам братских отношений рус­ского и украинского народов и их совместной борьбы против крепостничества.

Глава 1

НАСЕЛЕНИЕ И ХОЗЯЙСТВО КРАЯ В XVI—ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVII в.

Начало заселения В России усиление феодально-крепостниче-края русскими ского гнета, захваты крестьянских общин­ных земель помещиками создавали тяжелые условия жизни крестьян. На Украине, вхо­дившей в Польско-Литовское государство, крестьяне и городские низы все больше страдали от феодального гнета, религиозных притеснений, что толкало массу русских и украинских крестьян на побеги в южные степи. В результате на Дону и на Днепре, как и на Тереке и Яике, возникло казачество.

Беглых людей в середине XVI в. было уже довольно много и в Донецком крае. В сообщении путивльского воеводы М. Троекурова в Москву правительству в 1546 г. говорилось: «Ныне, государь, казаков на поле много, и черкасцев, и киян, и твоих государевых» О пребывании людей в долине Донца в первой половине XVI в. свидетельствует появление известий о Святогорском монастыре. «Святые горы» упоминаются в «Записках» С. Герберштейна 2, а затем в Никоновской летопи­си 3. Заметнее росло население края со второй половины XVI в. На северо-западе края в районе Суджи появились села Рибица, Хотеж Колодезь, Касторная и др.

Русское правительство в оборонительных целях содейство­вало мирному населению в заселении «дикого поля» и усилива­ло здесь военно-сторожевую службу, укрепляя свою власть. С. Герберштейн писал, что правительство ежегодно держит

1 Историческое описание земли Войска Донского. Изд. 2-е, 1903, стр. 3. Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах «тр. 106. ' '

3 ПСРЛ (Никоновская летопись), т. XIII, 1904, стр. 137, 256.

29

сторожи на среднем и нижнем Дону, по Донцу «с целью разве­док и удержания татарских набегов»

Еще в 1513 г. князь Василий III, кроме сторож, расположил значительную военную силу в степи около Тулы. В связи с боль­шим походом татар на русские города и села в 1521 г. количест­во полков в степи за Окой было значительно увеличено2. По линии расположения войск сооружались земляные валы, устраи­вались лесные засеки. В результате образовалась первая укрепленная линия, названная Тульской чертой. С укреплением "государства в середине XVI в. появилась южнее новая черта по линии от Путивля до Алатыря3.

Нападения татар на русские земли не прекращались,, в 1570 г., например, они совершили опустошительный набег на Рязанщину, а в следующем году — на Москву. Это обстоятель­ство заставило русское правительство принять особые меры: был разработан" военный устав о сторожевой и станичной службе.

По приказу Ивана IV 1 января 1571 г. князя М. И. Воротын­ского назначили начальником русской сторожевой и станичной службы 4. В Москве провели совещание станичных голов, вожей и других служилых людей, на котором был принят ряд важных решений и составлены росписи мест нахождения стоялых голов,, сторож и маршруты станичников. Эти приговоры и росписи пред­ставляют собой первый устав русских вооруженных сил XVI в.

По росписям 1571 г. насчитывалось 73 сторожи, делившихся на 12 групп, или разрядов. Из них группы — Донецкая, Путивль-ская и Рыльская, в которые входило 16 сторож, и несколько сторож Рязанской группы несли сторожевую службу на Слобо­жанщине.

Таким образом, сторожевая служба Русского государства распространялась далеко на юг. В состав ее территории входила р. Ворскла до Днепра, по Днепру до р. Самара, по Самаре до верховьев р. Тор и Миусс, оттуда к Дону при впадении Долгого Колодезя и до Дзова,

Для контроля сторожей и станиц по росписи было пред­усмотрено 5 стоялых голов, назначенных из Путивля и Рыльска. Им предписывалось стоять по одному на верховьях Ворсклы около Водолаги, на Мерле, у верховьев Тора и Миусса 5.

1 Сигизмунд Герберштейн. Записки о московитских делах, стр. 106.

2 В. И. Р з чет а. История Московского государства. М., 1917.

3 И. Беляев. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской украине Московского государства, до царя Алексея Михайловича, М., 1846, стр. 6.

4 АМГ, т. I, Спб., 1890, № 1, 6—8.

5 Там же, № 10—12; И. Беляев. О сторожевой, станичной и полевой, службе..., стр. 19.

30

При составлении общего устава сторожевой и станичной службы приговором Боярской думы 18 февраля 1571 г. внесены изменения в состав сторож и порядок их материального снаб­жения. Каждый караул должен был состоять из 6 чел. вместо четырех, «чтоб им разъезжать направо и налево, переменяясь беспрестанно, по два человека» Рязанские сторожи, высылав­шиеся ежемесячно и располагавшиеся по рекам Тихая и Быст­рая Сосна и по Дону, заменены сторожами из казаков других окраинных городов. Наем путивльских севрюков на сторожевую службу в Донецких, Путивльских и Рыльских сторожах был отменен. Вместо них привлекались дети боярские и казаки за земельное жалованье в окрестностях Путивля и Рыльска.

Созданная таким образом стройная и прочная для того вре­мени военно-сторожевая и станичная служба на южной окраине Русского государства по уставу 1571 г. с течением времени рас­ширялась и перестраивалась. За годы польско-шведской интер­венции в начале XVII в. она пришла в упадок, но затем была восстановлена. Эта сторожевая служба существовала на про­тяжении почти всего XVII в. и сыграла большую роль в обороне и укреплении юга страны, а также в заселении Слобожанщины. Вместе с тем она представляла собой начальные формы утвер­ждения позиций Русского государства в «диком поле».

Другим правительственным мероприятием, сыгравшим важ­ную роль в укреплении государственной власти и в заселении края, являлось строительство городов, размещение в них воин­ских гарнизонов и воеводских органов управления. Этот процесс начался, как уже отмечалось, еще в первой половине XVI в. постройкой Тульской засечной черты.

Города в южных степях строились в тех местах, где были выгодные естественные условия для защиты от врагов и где было удобно вести наблюдение за движением людей «по сакмам татарским». Еще И. Беляев, а затем и другие историки XIX — начала XX в. отмечали военную целенаправленность в строи­тельстве городов на южной окраине России в XVI—XVII вв.2.

Когда возник вопрос об усилении охраны Калмиусской дороги, правительство в апреле 1579 г., расспросив станичных голов, вынесло решение: «на Осколе усть Убли и на Дону усть Богатого затону головам стояти по-прежнему, а посылати на Оскол Тульских станичных голов» и с ними станичников 50 чел.

Спустя 7 лет, правительство сочло такую охрану недоста­точной, «потому что крымские и нагайские люди ходят на госу­даревы Украины новою Калмиускою дорогою». Поэтому 1 марта

' АМГ, т. I, № 3.

И н'мБеЛЯеВ' 0 стЬРожевон> станичной и полевой службе..., стр. 7—8.

п.Миклашевский. К истории хозяйственного быта' Московского го­сударства, М„ 1894, стр. 22-23; Д. И. Б а г а л е й. Очерки из истории коло­низации..., стр. 52—53.

31

1586 г. Боярская дума приговорила: на р. Сосна, «не доезжая Оскола два днища, поставить велено город Ливны; а на Дону на Воронеже, не доезжая Богатого затону два днища, велено поставить город Воронеж», что и было сделано к зиме того же года '.

В 1591 г. набег татар, достигших Подмосковья, вынудил правительство, по словам «Нового летописца», построить «по сакмам татарским» города Белгород и Оскол в 1593 г., Елец в 1592 г. и Кромы в 1595 г., Курск в 1597 г., Цареборисов и Ва-луйки в 1600 г.2. Татары считали для себя эту систему городов арканом. Крымский хан Кази-Гирей в 1602 г. говорил русскому послу Г. Волконскому: «Вы хотите задушить нас в ограде» вы­строенных городов 3.

Прежде чем вынести решение о строительстве какого-либо города, правительство посылало туда сведущих людей для осмотра местности, составления топографических чертежей и планов сооружений. В качестве примера возьмем строительство ІДареборисова (ныне с. Красный Оскол, Изюмского района), первого города на Слобожанщине.

В устье р. Оскол были посланы знающие местность и чер­тежное дело станичные головы Ф. Чулков и И. Михнев. Они осмотрели местность и составили карту. 5 июля 1599 г. был дан наказ царя Бориса Годунова о назначении воевод Б. Е. Вель­ского и С. Р. Алферьева руководителями постройки города.

В состав строительной экспедиции входило свыше 3 тыс. чел., в том числе дворяне, дети боярские, стрельцы, донские и окраин­ных городов казаки; запорожские казаки и поднепровские укра­инцы, называвшиеся черкасами, и даже небольшая группа наем­ных иностранцев. Техническими руководителями строительства были назначены городовой мастер М. Кердешев, а также Ф. Чул­ков и И. Михнев. Погрузив инструменты и продовольствие, вооружение и боеприпасы на судна в г. Ливнах, экспедиция под охраной служилых людей на лошадях, двигавшихся по обоим берегам в предусмотрено?»! порядке, направилась по Осколу к месту назначения.

В течение нескольких месяцев, к началу зимы 1600 г., на правом берегу Оскола, недалеко от его впадения в Донец, стро­ительство города Цареборисова было закончено. Отсюда по Донцу Цареборисов был связан с Белгородом, а по Осколу через Валуйки с г. Осколом — важными военно-опорными пунк­тами. В этом районе Русское государство как бы клином вреза­лось в глубь южных степей.

1 АМГ, т. I, № 50, 57, 59; И. Беляев. О сторожевой, станичной и по­левой службе..., стр. 33—35.

2 Материалы для истории колонизации и быта..., т. 1, стр. 5—13, т. II,

стр. 1—2. vr . 0

3 Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. XI, стр. 1«.

32

Гарнизон города, личный состав которого ежегодно частич­но обновляли, оставался довольно многочисленным. Обязан­ности гарнизона определялись царским наказом и были типичны для окраинных городов. Служилые люди по росписи знали обя­занности как сторожевой службы, так и на случай нападения врагов. Сторожевую службу несли посменно днем и ночью, «чтоб татаровья и большие люди на государевы украины без­вестно не пришли... всякие вести писать» царю, передавая их воеводам в Белгород и Оскол !.

Русское правительство с целью укрепления своей власти на территории Слободской Украины в конце XVI в. соорудило Перекопский вал. В «Книге Большому Чертежу» указывается, что Перекоп существовал издавна. Он представлял собой широ­кий и глубокий ров с земляным валом на Муравской дороге, между реками Мжой и Коломаком; «рву версты с 3, а ров в ширину сажени с полторы, а в глубину сажень, а инже и боль­ше. А по сторонам того рву обойти нельзя: пришли леса и боло­та» 2. Время сооружения Перекопа неизвестно. Можно предпо­ложить, что он построен до 1601 г.

В начале XVII в. Русское государство, напрягая все силы в борьбе против польско-шведской интервенции, не вело строи­тельства новых городов на юге, а города, ранее построенные, как, например, Цареборисов, пришли в запустение. Однако уход населения в степи и в те годы не прекращался, особенно после поражения крестьянского восстания под руководством И. И. Бо­лотникова. Многие крестьяне, стремясь избежать насилия и тер­рора интервентов, правительства Шуйского и помещиков, пере­селялись в степи. В это время вокруг Воронежа, Оскола и Бел­города возникло более 130 поселений 3.

На территории будущих Ахтырского и Сумского Слобод­ских полков возникли села Сенное в 1601 г. и Городище около 1609 г.4. В переговорах между Россией и Польшей в 1638 г. с. Городище называлось Лехановским, или Дехановским, горо­дищем, представлявшим собою остатки древнего города. Пред­полагают, что это остатки древнерусского города Вьехань. В 1624 г. упоминается Святогорский монастырь 5.

Рост населения во второй четверти XVII в. в Курско-Белго-родском и Оскольско-Воронежском краях вызвал необходимость постройки новой линии укреплений, названной Белгородской чертой. Для этого в конце 1636 г. была произведена разведка местности. В следующем году началось строительство городов.

2 Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 49—50.

3 «Книга Большому Чертежу». М., Изд-во АН СССР, 1950, стр. 64.

_„ „ и- Н. Миклашевский. К истории хозяйственного быта Московско­го государства, ч. I, стр. 111—112.

5 Материалы для истории колонизации..., т. II, стр. 148. г. ссИс™Рик°-статистическое описание Харьковской епархии, отд. II, стр. Ь5—67; отд. I, стр. 148—154.

3.' 4-1934

33

С 1637 г. в течение 10—12 лет было построено более 20 горо­дов: западнее Белгорода — Волхов, Карпов, Хотмыжск, Воль­ный, Олешня и Ахтырка; восточнее Белгорода — Короча, Я бло­ков, Новый Оскол, Верхососенск, Усерд и др.1.

Правое крыло Белгородской черты от Ахтырки до Хотмыж­ска прикрывало с юга от внезапных нападений татар террито­рию будущих Сумского и части Ахтырского Слободских полков, что способствовало быстрому массовому заселению этой части края. Укрепленная Белгородская черта давала возможность строить новые города к югу от нее. Так, в 1638 г. был построен Чугуев, в следующем десятилетии русские служилые люди по­строили города Валки, Колонтаев и Лосицкий острог.

В 1645 г. появился небольшой Валковский острожок, и одно­временно велись подготовительные работы к постройке города, сооруженного уже через год. Вскоре в Валках поселились укра­инцы, с их приходом крепость значительно усилилась. По описа­нию 1651 —1653 гг. Валки состояли из острога и города. Острож­ная стена была четырехугольная с 7 башнями. Город и острог окружались рвом и «честиком». Кроме основных городских ук­реплений вокруг Валок, в лесах были засеки шириною от 10 до 12 саженей, длиной 16 верст 110 саженей. «Проходы» между ле­сами укреплены были надолбами общей длиной 1 верста 241 са­жень. На дальних подступах несли службу 7 сторож: на Мурав-ской сакме в «стоялом острожке» и «под яругою меж двух проходов», вблизи Коломака «под яругою на дубу», около источ­ника р. Орчик, на реках Болгир и Турушка и на Московской дороге2.

В 1646 г. между Муравским и старым Бакаевым шляхом на р. Мерло московские городовые дворяне и жильцы, дети бояр­ские и люди солдатского строя построили г. Колонтаев. В городе были приказная изба и воеводский двор, казенный погреб и житницы, тюрьма с острогом. За рублеными стенами выкопали ров 3 сажени ширины и 1 сажень глубины, за которым постави­ли в 2 ряда надолбы, с одной стороны стена прикрывалась ре­кой и ее болотистыми берегами. Вверх по левому берегу р. Мер­ло построили стрелецкую, казачью и пушкарскую слободы, а по другую сторону города, вниз по Мерлу, намечалось построить черкасскую слободу, торговые лавки и гостиный двор для куп­цов 3. В окрестностях города была выстроена система укреп­лений.

й Опись городов. «Дополнения к актам историческим», т. IX, Спб., 1875,

№ МдГАДА, Белгородский стол, стб. 268, лл. 1-6; «Сборник ХИФО».

Ф· 'з'Сте™' ?op"oS Колонтаева. «Чтения МОИДР», 1885. кн. 2, стр. 34—37.

34

Южнее Белгородской черты находились и старые поселе­ния — г. Валуйки, Святогорский монастырь и Савинская пу­стынь. Наличие монастырей свидетельствует о том, что здесь жило мирное население. Надо полагать, что оно состояло из русских и украинцев, занимавшихся промыслами (уходами).

В Воронежской писцовой книге 1615 г. указывается на 17 ухо­дов, отданных правительством за денежный откуп разным лицам. Уходы представляли собой обширные участки с различ­ными промыслами: пчеловодством, рыбной ловлей и охотой. Они размещались по Дону и его притокам от рек Хворостань и Тихая Сосна до р. Богучар. Значительная часть этой территории впо­следствии составляла земли Острогожского Слободского полка '.'

В Донецкой волости, Белгородского уезда, вошедшей впо­следствии в состав Харьковского и Изюмского Слободских пол­ков, а также в Чугуевском уезде в первой четверти XVII в. име­лось 20 промысловых владений, называвшихся «юртами»2. Были промысловые угодья разных лиц в пределах Сумского и Ахтырского полков 3.

Кроме фамилий владельцев «юртов», документы ничего не сообщают о людях, работавших в этих хозяйствах. Однако не­возможно представить, чтобы бобровые гоны, рыбные, пчели­ные и другие промыслы на территории, простиравшейся на сот­ни квадратных верст, могли обходиться без хотя бы немногочис­ленной рабочей силы. Эти люди вместе с уходниками играли большую роль в начале заселения края и в его хозяйственном освоении.

В эти места с севера прибывали русские поселенцы, а с запа­да — украинцы. В конце XVI в. появляются города по среднему течению р. Сула, а в начале XVII в. также и по ее нижнему те­чению. В 20-х годах того же века известны на р. Псел м. Голт-ва, г. Миргород с окружавшими его 25 хуторами. К 1630 г. возникла Полтава, в 1633 г. было много слобод в окрестности Гадяча.

Переход украинцев в пределы русских земель Приток имеет глубокие исторические корни. Украинский, украинского русский и белорусский народы происходят от населения одного корня — древнерусской народности. Не будучи разделены какими-либо естественными рубежами, они постоянно поддерживали экономические связи между собой. У них была общность интересов в вековой борьбе против монгольского нашествия, а затем турецко-татарской агрессии, литовско-польских феодалов и немецких рыцарей.

1 Материалы по истории Воронежской и соседних губерний, т. II, Bodo-чеж, 1891, стр. 139-140.

2Д- И. Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 121—123. ЦГАДА, Севский стол, стб. 179, л. 374; В. Юркевич. Еміграція на «хід..., стр. 1-23.

35

В. И. Ленин отмечал близость русского ff украинского наро­дов «и по языку, и по месту жительства, и по характеру, и по истории»Об исторических связях братских народов много написано в советской литературе, поэтому здесь нет надобности повторяться.

Во второй половине XVI и первой XVII в. переселение укра­инцев в Россию с каждым десятилетием увеличивалось. Рост переселения, как известно, объяснялся ухудшением положения украинских народных масс. Феодально-крепостнический гнет на Украине был тяжелым с давнего времени, особенно он уси­лился с середины XVI в. С ростом товарно-денежных отношений польско-литовская и украинская феодальная шляхта всячески стремилась к овладению землями и к использованию рабочих рук украинских крестьян. Для этого, в частности, крепостники пошли на укрепление Польско-Литовского государства. Польские феодалы, будучи поддержаны значительной частью литовской, "белорусской и украинской феодальной шляхты, на Люблинском сейме в 1569 г. добились объединения Польского королевства и княжества Литовского в Речь Посполитую, в которую вошли З украинские земли. С этого времени польские магнаты — По­тоцкие, Конецпольские, Калиновские, Жолкевские и др. захва­тили массу крестьянских земель на Киевщине, Волыни, Подолии и Левобережье. Вместе с ними увеличили свои владения и укра­инские феодалы Острожские, Вишневецкие, Сангушки, Заслав­ские и др.

Увеличилась эксплуатация украинского крестьянства в маг­натских имениях: в Галиции барщина достигала 4—5 дней от ланового и Здней от полуланового хозяйства в неделю; на Во­лыни 2—3 дня от водочного хозяйства в неделю. Кроме того, крестьяне несли разные натуральные и денежные повинности. Усиливалось угнетение ремесленников, мелких торговцев и дру­гих низших слоев городского населения. Если в XVI в. в южных районах Киевщины, Брацлавщины и на Левобережье, подвер­гавшихся чаще, чем другие районы, татарским набегам, населе­ния было мало, и оно эксплуатировалось феодалами в меньшей мере, то в первой половине и особенно во второй четверти XVII в. здесь происходил открытый захват крестьянских земель и шло усиление феодально-крепостнического гнета крестьян и город­ских низов. Правительство Речи Посполитой узаконивало за­хваты земель и. закрепощение крестьян как польскими, так и украинскими магнатами. Третий Литовский статут, например, в 1588 г. окончательно превратил основную массу крестьян в крепостных 2.

1 В. И. Ленин. Соч., т. 25, стр. 74. ,тт,7„™ ,neo ,ат

г История Украинской ССР, т. I, К., Изд-во АН УССР, 1953, стр. 167.

36

Кроме того, стремясь ослабить связи украинского народа с русским народом, польские паны в сговоре с верхушкой ук­раинских светских и духовных феодалов в Бресте в 1596 г. про­возгласили унию православной церкви с католической. Католи­ческая церковь, поддерживаемая королевской властью, приня­лась насильно закрывать украинские школы, православные церкви, монастыри и госпитали при них. Иезуиты устраивали погромы украинского населения, отвергавшего унию. В Луцке, например, 24 мая 1634 г. воспитанники местного иезуитского коллегиума разгромили и разграбили монастырскую церковь, школу, госпиталь и ряд частных домов. Избивали и. калечили всех украинцев, попадавшихся им в руки, в том числе престаре­лых и больных, находившихся в госпитале. «Также тыж и убогих уломных, в шпиталю будучих и при шпиталю зас мешкаючих, также небожат павперов школьных и кого одно напали, абы только был русин, без вшелякого политованя шаблями, киями и цеглами, альбо рачей каменями побили, потовкли и помордо-вали...» — говорилось в жалобе пострадавших.

Классовые и национальные противоречия на Украине все более обострялись, участились побеги украинских крестьян и мещан на Запорожье и в пределы России.

Путивльский воевода Г. Борисов писал царю в 1589 г., что в уезде живет много «нововыезжих» черкас2. Среди первых поселенцев Воронежа 3, Ливен 4 и других городов было много украинцев. В 1570 г. 5 тыс. запорожских казаков переселилось на Дон. Одна из групп этих переселенцев построила городок в 60 верстах от Азова, назвав его Черкасск 5. В 1589 г. группа украинских казаков около 700 чел. во главе с атаманом Матве­ем Федоровым поселилась на Донце и несла там сторожевую службу для Русского государства. Вообще на военной службе в России в то время находилось много украинцев. Англичанин Дж. Флетчер, посетивший Россию в 1588 г., писал, что из 4300 чел. наемной пехоты русского войска было 4 тыс. укра­инцев 6.

Украинский народ не раз поднимался на борьбу против угне­тателей. В 1591 —1596 гг. происходили казацко-крестьянские восстания под руководством Криштофа Косинского, Григория Лободы, Северина Наливайко; восставало городское украинское населеьие Брацлава, Белой Церкви. Казаки, возглавленные

1 «Воссоединение Украины с Россией». Документы и материалы в трех томах, т. I, М., Изд-во АН СССР, 1953, № 80.

2 И. Беляев. О сторожевой, станичной и полевой службе..., стр. 31. Грамота царя Михаила Федоровича 1640 г. См. «Воронежские губерн­ские ведомости», 1848, стр. 120.

s В. Юркевич. Еміграція на схід..., стр. 84. В. Броневский. История Донского войска,'т. I, Спб., 1834, стр. 57. Дж. Флетчер. О государстве Русском, изд. 3-е, Спб., 1905, стр. 64.

37

К- Косинским, обращались к правительству царя Федора Ива­новича с просьбой принять их в русское подданство. Украинский феодал А. Вишневецкий в мае 1593 г. писал польскому прави­тельству, что Косинский присягнул «великому князю москов­скому со всем своим войском и поддал ему уже все пограничье больше чем на 100 миль на тех границах, и в письме своем к ним великий князь писал себя уже царем запорожским, черкасским и низовским и послал на Запорожье сукно и деньги»

Народные массы Украины упорно боролись против Брестской унии. Эта борьба носила политический характер, она была на­правлена против феодально-крепостнического гнета. В. И. Левин указывал, что «выступление политического протеста под рели­гиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам, на известной стадии их развития...» 2. В ходе этих выступлений уси­ливалось стремление украинского народа к воссоединению с русским народом.

Русское правительство внимательно и сочувственно относи­лось к просьбам « планам украинских представителей о воссое­динении, однако долгое время уклонялось от оказания военной помощи украинскому народу в его борьбе против польских фео­далов. Надо полагать, что оно учитывало соотношение сил Речи Посполитой и России, внешнее положение своей страны, не благоприятствовавшие военному вмешательству в украинско-польские дела до 1654 г. Зато русское правительство постоянно поддерживало связи с Запорожской Сечью, оказывало казакам материальную помощь, помогало украинскому православному духовенству, предоставляя денежные субсидии и различную цер­ковную утварь монастырям и церквам. Границы Русского госу­дарства для украинских переселенцев были широко открыты.

Переселение украинцев в Россию стало заметно расти с кон­ца второго и в третьем десятилетии XVII в.

Путивльские воеводы В. Г. Ромодановский и Г. А. Олябьев сообщали в Разрядный приказ, что 20 апреля 1623 г. из д. Ше-лигиной, Новгород-Северского уезда, в Путивль пришло 16 чел. с женами, детьми, и с разными своими пожитками. Переселенцы просили разрешения поселиться в поместьях детей боярских. В «помете» на отписке было сказано, чтобы украинцев жить в Путивле не принуждать, им разрешалось «жить от рубежа в дальних местах, а в ближних местах от рубежа однолично не жить (чтоб) в том ссора не учинилась»3. В отписке севских воевод П. Воейкова и Н. Власьева в Разрядный приказ в конце мая 1625 г., например, говорилось о приходе крестьян с. Зноби,

1 История Украинской ССР, т. I, стр. 178.

2 В. И. Ленин. Соч., т. 4, стр. 223.

3 АМГ, т. I, № 162.

38

Новгород-Северского уезда, Я. Н. Деменина и И. Г. Збитнева с семьями на постоянную жизнь в России

Из отряда запорожских казаков Петра Конашевича-Сагай-дачного, принимавшего участие в походе королевича Владислава на Москву, при отступлении после Деуленского перемирия в 1618 г. осталось в России 609 чел. во главе с полковником Жда-яом Коншиным. Правительство Михаила Романова охотно их приняло и разместило по разным городам на гарнизонную службу2.

23 октября 1632 г. пришло в Путивль «на государево имя» 3 работных человека: Р. П. Махненко, И. Д. Оксютенко и <Р. Л. Кривоножка. В отписке рыльского воеводы В. Ромоданов-ского 29 ноября в Разрядный приказ сообщалось, что в течение этого месяца из сел и деревень Новгород-Северского уезда: Грунца, Гириной, Стариковой и Кучуровки пришли в Рыльск, в русское подданство, крестьяне со своими женами и детьми, всех мужского пола крестьян 174 и церковного клира 4 чел.3.

В связи с восстанием Павлюка и его неудачей в 1637 г. под­нялась новая волна переселения украинцев в Россию. С января по 9 марта 1638 г., писал севский воевода Н. Булгаков в Раз­рядный приказ, прибыло из разных мест Поднепровья в Севск 73 казака и мещанина. В феврале переселенцы в количестве 101 чел. пришли в Белгород. В марте прибыла группа пересе­ленцев в Курск, состоявшая из белорусских крестьян, а также казаков, крестьян и мещан Голтвы, Гадяча и других мест Лево­бережья. Путивльский воевода Н. Плещеев в донесении в Мос­кву о приходе новых групп переселенцев писал: «Да и многие, государь, литовские люди приходят в Путивль на твое госуда* рево имя ежеден женатые и холостые» 4.

Особенно много украинцев переселилось в Россию летом 1638 т. Путивльский воевода в июне писал в Разрядный приказ, что крепостные кнЯзя Иеремии Вишневецкого, «поднявся в ны­нешнюю свою казацкую войну, от места Гадяцкого, несколько тысяч ушли в Путивль». Всего летом пришло в Путивль «черкас к всяких служилых людей 10 000» 5.

В июне этого года в Белгород прибыла большая группа пере­селенцев во главе с гетманом Я. Остряниным. «А по сказке гет-

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 26. Сведения о количестве казаков, оставшихся в России, противоречивы, i-rasr' агалеіі> основываясь на «Летописи о многих мятежах», изд. 2-е, М., 1788, стр. 226, и «Никоновской летописи», т. ХШ, 1910, говорил о переходе на русскую службу 300 чел. В. Юркевич в кн.: «Еміграція на схід...», стр. 85. на основании архивных данных, упоминал о 609 чел. Последнюю цифру принял -К" Г. Гуслистый в своей статье «Исторические связи Украины с Россией» в кн : «Воссоединение Украины с Россией. Сборник статей», стр. 36. «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 73, 75, 113, 119 , Там же, № 116, 117, 118, 121, 124. Там же, № 167

3?

мана Яцека Остренина,— говорилось в докладной выписи из* Разрядного приказа,— черкасов войска будет з женами и з деть­ми с 3000 человек и болыии. А пошли де они на государево имя на вечную службу из Литовские стороны от изгнанья папежан». Эту группу поселили на Чугуевом городище.

Украинцы продолжали переселяться и в последующие годы. В 1639 г. поселились в Ливнах 59 чел., в дворцовых селах Кома-рицкой волости — 22 семьи, в Черни — 15 семей, в Кромах — 21 семья и 11 чел. одиноких, в с. Костенки— 130 чел., в Ново-силе_40 чел., в Воронеже —- 140 чел. В 1646 г. в Белгород пришло 18 чел. и т. д.

Русский народ по-братски принимал украинских переселен-, цев. Царское правительство же рассматривало их с позиции интересов господствующего феодально-крепостнического класса, так как оно получало дополнительные рабочие руки, а также военную силу для укрепления южной окраины государства. Од­нако, учитывая дипломатические отношения с Речью Посполи­той, оно иногда создавало видимость ограничения или запрета украинцам переселяться в Россию.

В отписке путивльского воеводы Н. Плещеева, полученной в Разрядном приказе 15 июня 1638 г., говорилось, что ему в апреле 1636 г. была прислана царская грамота, в которой предписыва­лось не принимать украинских выходцев по 50, 100, 200 и более чел., так как между Русским и Польско-Литовским государства­ми «учинено 'мирное постановление и вечное докончанье» и чтобы между царем и королем «за то ссоры не учинилось». Но если «из Литовской стороны», говорилось в этой грамоте, будут при­ходить переселенцы «порозно» по 1, 2, 3, по 5—6 или 10 чел. с «женами, семянистые и прожиточные люди», таких людей при­нимать, давать им приют и продовольствие в Путивле «до госу­дарева указу» об их устройстве на постоянную жизнь и службу в России В то же время царское правительство осторожно от­носилось к одиноким выходцам с Украины. Оно считало таких людей не надежными, которые легко могут нарушить свои обя­зательства, оставить службу, возвратиться домой, уйти на Дон или в Запорожье. Поэтому некоторое время воеводы получали указания одиноких переселенцев не принимать, а возвращать их «в Литву».

Однако в переписке русского правительства с воеводами окраинных городов после 1638 г. указания о запрещении приема одиноких украинских переселенцев уже не встречаются и в ди­пломатических сношениях с Польшей оно открыто становилось на защиту переселенцев.

Послы Речи Посполитой М. Стахоровский и X. Раецкий в.

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 135, 145, 153—160, 162, 164„ 165, 167, 178.

40

Посольском приказе в Москве требовали возврата 20 тыс. укра­инцев, переселившихся в Россию после поражения восстания в 1637—1638 гг. Такие же требования предъявлял польский посол А. Кисель русскому правительству в 1647 г.1. В сентябре следующего года, как явствует из письма путивльского воеводы Н. Плещеева, гадячский староста М. Длуский требовал возвра­тить бежавших в Путивль И. Оекерко с товарищами. Путивль­ский воевода Н. Плещеев писал М. Длускому: «А в посольском договоре и в государском вечном докончанье о перебещиках, что их назад отдавать, и о сносных животах ничево не написано. А чего в посольском договоре и в вечном докончанье не написано, о том и вспоминать непригоже» 2.

Русское правительство вначале перебежчиков поселяло не­большими группами по разным городам в глубине страны. Такое размещение приносило переселенцам немало неудобств, но было выгодно правительству: небольшие группы переселенцев быстрее подчинялись местным порядкам; поселение украинцев вдали от русско-польской границы предупреждало пограничные конфлик­ты с Польшей и ограждало их от мести польских феодалов.

' 'В «помете» на отписке великолуцкого воеводы в 1628 г. было сказано, чтобы пришлых из-за границы людей помещики «тайно б у себя не держали и близко рубежа за собою во крестьяне не сажали, а сажали бы охочих людей за собою от рубежа в даль­них местах..., чтобы смуты и задору с зарубежными людьми не было» 3. О том же говорилось в грамоте путивльскому воеводе Н. Плещееву в июле 1649 г. в ответ на его отписку правитель­ству. «Которые черкасы из литовские стороны,— писал Н. Пле­щеев,— придут в Путивль на твое государево имя, на вечную службу, и мне б, холопу твоему, тем черкасом сказывать, что ты, великий государь, пожаловал их принять в свою государеву сторону и велел их устроить в службе от крымские стороны. А которые городы в твоей государеве стороне от литовские сто­роны, и в тех городех быть им не мочно для ссоры, да и им, черкасом, в тех порубежных городех жить от поляков опасно» *.

Все вопросы приема и устройства переселенцев в каждом отдельном случае решались только правительством. Делалось это путем переписки воевод с Разрядным приказом или направ­ления представителей от переселенцев в Москву. Эта процедура занимала по меньшей мере месяц — полтора. Не обходилось и без боярской волокиты, вследствие чего тяжелая участь постигла, например, 10 тыс. переселенцев под Путивлем в 1638 г. Их ру­ководитель В. Ф. Иванкиев спустя год писал царю Михаилу

1 Е. М. Апанович. Переселение украинцев в Россию. В кн.: «Вос­соединение Украины с Россией. Сборник статей», стр. 88.

2 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 147.

3 АМГ, т. I, 1890, № 204.

4 «Воссоединение Украины с Россией», т. II, № 104.

411

Федоровичу: «И мы, холопи твои, будучи многое время, ожида-ючи твоего государсково указу, хлеб покупали дорогою ценою, испроелися и все оскудели»1.

Принимая украинских переселенцев, правительство устраи­вало их на службу на одинаковых условиях с русскими. Когда яблоновский воевода Д. Львов сообщил в Разрядный приказ в июле 1638 г. о том, что ожидается прибытие 4 тыс. украинцев, то из Москвы последовало указание принимать их на службу в стрельцы, казаки и пушкари, выдавая им жалование наравне с русскими казаками и стрельцами 2.

Все украинцы, переселявшиеся в Россию, обязаны были при­нять русское подданство путем церковной присяги. Кроме того, переселенцы, принимаемые на службу, получавшие оружие и другие материальные средства, должны были давать правитель­ству так называемые поручные записи. Поручные записи дава­лись местными служилыми людьми, которые брали на себя ответ­ственность за исправное несение службы вновь прибывшими. Бывали случаи, когда брались взаимные поручные -записи от переселенцев, посредством чего устанавливалась их круговая порука. Таких поручных записей сохранилось много3.

Украинских переселенцев размещали в городах и селах, им оказывали материальную помощь и помогали обзавестить своим хозяйством, как это было в Новосиле, Старом Осколе, Курске, Белгороде, Костенках, Воронеже, Усерде, Валуйках4 и др.

Вскоре правительство признало нецелесообразным селить украинцев в глубине страны. Сочтено было более выгодным по­селять их вблизи границ Польши. Следует учесть, что переме­щение украинского населения с Правобережья на Левобережье, в пределы будущей Полтавщины развернулось в XVI в. и до­стигло Слобожанщины в первые десятилетия XVII в. В 30—40-х годах возникли города Чупаховка, Олешня, Бобрик, Недригай-лов с деревнями Камышевка, Цыбулина, Каменный и г. Ахтыр-ка; слободы Будилка, Боровенка, Межирич и др. на земле, при­надлежавшей Русскому государству 5. В результате между Рос­сией и Польшей были проведены переговоры по поводу границы в этом районе. В соответствии с русско-польским соглашением 1647 г. названные города остались за Россией, а их жители должны были возвратиться в Польшу.

Украинское население рассчитывало остаться в Русском го­сударстве. Войт г. Олешни И. Батурин, бежавший от преследо­

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 167.

2 Там же, т. I, № 136.

3 Там же, № 155.

4 Там же, № 99, 117, 164, 165, 172, 194, 231, 249, 256, 261.

6 «Чтения МОИДР», 1885, кн. 2, стр. 2—5; Историко-статистическое опи­сание Харьковской епархии, отд. II, стр. 9—10, 473—474, 497, 530.

42

ваний из Польши в Россию в 1646 г., говорил в Разрядном при­казе: «А олешинские и охтырские жильцы с радостью хотят тово, чтоб им быти в государеве стороне и с тех мест идти не хотят» 1 в Польшу. Однако польское правительство организовало принудительный перевод их жителей в глубь своей страны2. Русскому правительству пришлось прислать сюда русских слу­жилых людей. Спустя 3—4 года эти города и местность засе­ляются новыми украинскими переселенцами. 13 февраля 1648 г. путивльский воевода Г. Зюзин сообщал царю Алексею Михай­ловичу, что из с. Рудчины Пруды, Лохвицкого уезда, пришли в Бобрик на постоянное жительство украинцы Степан, Леонтий и Иван Прудники 3. В конце 30-х годов XVII в. группа запорож­ских казаков во главе с Кондратием Сулимой перешла в рус­скую сторожевую службу на территории будущих Харьковского и Изюмского Слободских полков. В 1640 г. этот отряд напал на татар, рыскавших у рек Мжа и Мерло, разгромил их и остат­ки прогнал за Дон, после чего украинские казаки на месте Змие-ва городища построили укрепление, в котором находилась их сторожа. Это укрепление вскоре превратилось в большое укра­инское поселение Змиев с одной из сильных крепостей Слобод­ской Украины 4.

Самым крупным фактом в истории начала заселения укра­инцами Слобожанщины в 30—40 годах XVII в. явилось основа­ние Чугуева в 1638 г.

Восставшие под руководством Якова Острянина украинские крестьяне и казаки в битве с польско-шляхетским войском около Жолнина, на Лубенщине, 3 июня 1638 г. потерпели поражение.

В Посольском приказе в Москве из отписки путивльского воеводы Н. Плещеева 15 июня 1638 г. стало известно, что гетман Я. Острянин с небольшим отрядом казаков вырвался из окру­жения шляхетского войска, соединился с группой восставших около Миргородка и собирается прийти в Курск или Белгород в русское подданство.

Из царской грамоты, полученной тульским воеводой И. Чер­касским 10 августа того же года, явствует, что «черкасы с черкас-ким гетманом Яцком Острениным из Литовские стороны пришли в Белгород». А в докладной выписи из Разрядного приказа по поводу их устройства М. Ладыжинским, говорилось, что пере­селенцы во главе с Я. Остряниным пришли в Белгород 12 июня, о чем курский воевода П. Д. Пожарский сообщал в Москву 3 июля 5.

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 252.

2 АЮ и ЗР, т. III, 1862, № 108, 115.

3 Там же, № 132.

4 Историко-статистическое описание Харьковской епархии, отд. IV, 179.

5 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 135, 145, 178.

43

В грамоте тульскому воеводе сообщалось, что переселенцы прислали в Москву с челобитной полковников В. Богонцева и О. Попова, священника М. Гаврилова, а также сотников и ря­довых людей. В челобитной царю они говорили, «что гетман Яцко Остренин и они, полковники, и черкасы, и мещане, и пашен­ные люди из Литовские стороны пошли» в Русское государство на вечную жизнь, что они ушли «от жестокого гонения и смерт­ного убийства папежан» Более подробно говорилось об этих причинах в грамоте из Разрядного приказа воронежскому вое­воде А. И. Солнцеву-Засекину в мае 1641 г.: «Польские и литов­ские люди их христианскую веру нарушили и церкви божий разоряют, а их побивают и жон и детей, збирая в хоромы, по-жигают и пищальное зелье, насыпав им в пазухи, зажигают, и сосцы у жон их резали, и дворы их и всякое строение разорили и пограбили» 2.

Правительство, согласившись принять переселенцев, вначале решило поселить их на строившейся Белгородской черте, на «Карповом сторожевье», северо-западнее Белгорода. Однако Я- Осгрянин и другие украинцы заявили, «что Карпово сторо­жевье близко к литовскому рубежу и им на Карпове сторожевье на житье никак селиться нельзя». Они просили поселить их всех на Чугуевом городище.

Просьбы и доводы переселенцев были учтены. Белгородско­му воеводе П. Д. Пожарскому приказано привести их к присяге и поселить на Чугуевом городище. «Пожаловал велел их при­нять,— говорилось в «памяти» Разрядного приказа в Поместный приказ от 11 марта 1639 г.,— в свою государеву державу, в мос­ковское государство, и пожаловал их по их челобитью устроить на Чугуеве на вечное житье».

По сведениям этой «памяти», состав прибывших был следу­ющим: гетман Я- Острянин с сыном, 1 войсковой есаул, 1 войско­вой писарь, 10 сотников, 9 пятидесятников, 102 десятника, 2 священника, 887 рядовых казаков, крестьян и мещан, всего насчитывалось 1014 чел., а с женами и детьми — более 3 тыс. чел.

Для обзаведения хозяйством и обеспечения переселенцев питанием им назначили пособие: гетману и его сыну — 40 руб. и 20 четей ржи, есаулу—15 руб. и 10 четей ржи, писарю — 10 руб. и 8 четей ржи, сотникам по 8 руб. и 8 четей ржи, пятиде­сятникам по 7 руб. и 7 четей ржи, десятникам по 6,5 руб. и 6 че­тей ржи, рядовым по 5 руб. и 5 четей ржи. Причем вместо положенного хлеба решено было выдать деньгами за четь ржи по 13 алтын и 2 деньги. Денежное жалованье в таком же раз­

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 145.

2 Воронежские акты, Воронеж, 1851, кн. 1, стр. 100—104.

44

мере предусматривалось выдать и в 1640—1641 гг. Между про­чим, денежное жалованье, в большинстве случаев выдававше­еся всем украинским переселенцам, превышало жалованье, кото­рое выдавалось русским служилым людям, на 3—5 руб.1.

Об устройстве переселенцев и основании города Чугуева довольно подробно говорится в докладной выписи из Разрядного приказа, составленной в декабре 1639 г. в связи с челобитной М. Ладыжинского2. По указу от 28 июля 1638 г. М. Ладыжин­ский вместе с подьячим М. Ключаревым выехал из Москвы в Белгород, где получил в свое распоряжение вооруженный отряд из 202 чел. и отправился вместе с переселенцами на Чугуе-во городище. Ему было приказано описать местные земли и угодья, свободные и находящиеся в поместье и на откупе у бел-городцев. Он должен был определить, «которым землям и всяким угодьям быти к Чугуеву и которым к Белгороду», чугуевские земли отмежевать от белгородских, оскольских и валуйских, на­делить переселенцев землей, угодьями, дворовыми участками, а также руководить строительством г. Чугуева.

Переселенцы при участии русских служилых людей, соору­див временные острожные и земляные укрепления, занялись постройкой острога, жилых и хозяйственных дворов, законченной в основном к концу 1639 г. Стена крепости вместе с башнями имела около 500 саженей, башен проезжих было 3, а глухих 6; с трех сторон острога, за исключением стороны от Донца, выкопали ров 232 сажени длины. На дне рва и около него устро­или «честики» и другие препятствия. Из города к Донцу про­рыли тайник длиной 23 сажени для снабжения водой в случае осады. В остроге были построены «зелейный» погреб, служеб­ные помещения3 и 710 дворов для большинства переселенцев, в соответствии с их сословным положением даны пахотные зем­ли и другие угодья.

Население Слобожанщины до середины XVII в. Социальный было весьма малочисленным и состояло из рус-

состав ских и украинцев. Среди них были представители населения господствующих сословий — дворяне (воеводы и другие служилые люди), казацкие старшины и духовенство. Основную часть населения составляли русские слу­жилые люди, русские и украинские уходники и переселенцы.

Русские служилые люди состояли из детей боярских, стрель­цов, казаков, пушкарей, кузнецов, плотников и др. По предпи­санию правительства русские служилые люди издавна прихо­дили из Путивля, Севска, Рязани и других мест на будущую

1 Д. И. Б а г а л е й. Очерки из истории колонизации..., стр. 180—181.

2 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 178.

3 Материалы для истории колонизации и быта..., т. I, стр. 61.'

45

Слобожанщину для несения сторожевой службы. Они продол­жали нести службу по росписям 1571 г. и последующих лет. В Цареборисове, в частности, в 1600 г. их было 2301 чел. и в 1601 г.— 1242 чел.1. Правительство привлекало на службу и запорожских казаков. Так, в 1589 г. в районе будущего Змиева находился отряд из 600 запорожских казаков с атаманом М. Фе­доровым 2.

С 30—40 годов XVII в. правительство поселяет служилых людей в строящихся городах, превращая их в постоянных жите­лей, и возлагает на них служебные обязанности. После оставле­ния украинцами Чугуева в 1641 г., о чем будет сказано позже, правительство немедленно направило в опустевший город на временную службу сводный отряд в 450 чел., набранный из де­тей боярских, казаков и стрельцов в Москве, Белгороде, Курске, Осколе, Мценске и других городах 3. Царская грамота обязывала Чугуевского воеводу подбирать охотников среди московских стрельцов, находившихся на службе в Чугуеве, и оставлять их здесь на постоянное жительство, отдать им дворы и имущество ушедших украинцев. Оставшимся людям обещано прибавить жа­лование. Такие предложения делались служилым людям и в дру­гих городах, однако охотников оставаться здесь было мало. Поэтому правительство прибегало к административным средст­вам заселения городов Слобожанщины. В том же году из Смо­ленска сюда была прислана группа кормовых детей боярских, им выдали денежное жалование и скот. Правительство предло­жило воеводе дать им дворы, землю и сенокосы 4.

В Усерде, построенном в 1638 г., предполагалось поселить-на постоянное жительство 500 казаков, 500 стрельцов и 25 пуш­карей. Сначала удалось с трудом набрать и поселить здесь 229 казаков, 27 стрельцов. 1 сотника, 1 пятидесятника, 23 пушкаря 5. На недостаточное пополнение «жилецких» людей в Усерде жа­ловался воевода правительству в 1641 —1642 гг.6.

В г. Хотмыжске в 1640 г. поселено из соседних городов 753 че­ловека, из них 254 детей боярских, 350 казаков, 125 стрельцов, 23 пушкаря и 1 кузнец 1. В г. Вольном поселили более 200 слу­жилых людей. В 1642 г. прислано пополнение в Усерд детей боярских 50, казаков 90 и стрельцов 200 чел.; в Хотмыжск —

1 Д. И. Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 49—50.

2 «Чтения МОИДР», 1898, кн. 3, стр. 249, 252—255.

3 ХФЦГИА, ф. 353, стб. 7, док. I; Историко-статистическое описание Харь­ковской епархии, отд. IV, стр. 41—42.

4 Там же, док. 2, 3.

5 Материалы для истории колонизации и быта..., т. II. стр. 19, 23—25.

6 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 152, лл. 302, 320—323, 350, 406—408,. 413, 421, 431.

7 Материалы для истории колонизации и быта..., т. II, стр. 30.

46

детей боярских 60, казаков 40 и стрельцов 200 чел.; в Воль­ный — детей боярских 50 и казаков 232 чел.1.

Во всех городах недоставало намеченного правительством количества людей. Приходилось иногда из неукомплектованных гарнизонов брать по нескольку человек для составления гарни­зона нового города. Для г. Колонтаева в 1646 г. набрано 84 чел. из служилых людей Белгорода, Карпова и Хотмыжска 2.

Поселялись в городах и зачислялись на службу «вольные люди», приходившие с Дона, как это было в 1648 г. в Ольшан-ске3. Пополнялось местное население и за счет ссыльных. В 1646—1649 гг. сосланы в Валки люди «разных чинов» за «мно­гое воровство» 4: из Курска убийцы и другие преступники, из Но-восилья ямщик В. Бочка за распространение им слухов о том, что царь якобы «указал по городам приказных людей побивать ка-меньем», а также некий Ислеев 5. Убегая от крепостного гнета, переселялись на Слобожанщину русские крестьяне. Дети бояр­ские, станичники и другие служилые люди Оскола жаловались правительству, что их крестьяне, бобыли и половинщики со сво­ими семьями «пократчи животы их», бегут в г. Усерд, где запи­сываются в стрельцы и казаки6. Из царских грамот 1641 г. чугуевскому воеводе Г. И. Кокареву известно, что в Чугуев при­были крестьяне курских детей боярских Ч. Чаплыгина и О. Крамского, крестьяне белевского и козельского помещиков Г. Южакова и М. Кириевского 7. В 1641 —1642 гг. бежали рус­ские крестьяне из разных городов и селений в Усерд, Хотмыжск и Вольный 8. Воеводы нередко назначали таких беглецов в низ­шие разряды местных служилых людей.

Привилегированную часть служилых людей низших разря­дов составляли дети боярские. Долгое время они были кормовы­ми, получая за службу «корм» — продовольствие и денежное содержание. С заселением новых городов по Белгородской черте и на Слобожанщине в 30—40 гг. XVII в. власти попытались со­здать здесь ряды детей боярских путем переселения их из ста­рых городов страны, дав им вместо «корма» поместные земли.

Тяжелые условия службы не привлекали на Слобожанщину детей боярских из старых городов, многие из них бежали обрат-

1 ХФЦГИА, ф. 353, стб. 35, док- 6; И. З. М и к л а ш е в с к и й. К исто­рии хозяйственного быта..., стр. 143—144.

2 «Чтения МОИДР», 1885, кн. 2, стр. 36—37.

3 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 219, л. 263.

4 Там же, стб. 268, лл. 494—496.

лг 5 Там же, стб. 269, лл. 290—418, 421—462, 472—480; стб. 268, лл. 457—460, 468—469, 473—475; стб. 317, л. 324.

6 И. Н. Миклашевский. К истории хозяйственного быта..., стр. 157.

7 ХФЦГИА, ф. 353, стб. 7, док. 7—9.

8 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 133, лл. 44—45; стб. 151, лл. 409—451; "б- 190, лл. 489—495.

47

но. Правительству приходилось создавать группы служилых людей из «вольных людей» низших разрядов.

В Хотмыжске в 1640 г. дети боярские были набраны из жи­телей Чернигова, Новгород-Северского, Белгорода, Рыльска, Стародуба и других русских и украинских городов. Поручные записи они составили «сами меж себя, друг по друге все по одном человеке да по нихже». За них также поручились дети боярские, уже жившие в городе. «Новоприборные» дети бояр-.ские ранее земли и денежных окладов не имели, поэтому они обращались с просьбой к царю дать им поместное и денежное жалование. Положение этих служилых людей особенно в начале их устройства было тяжелым. Составитель хотмыжской строель-ной книги писал: «У тех детей боярских... лошадишки худы», а многие дети боярские «пеши, для промыслу воинских людей из Хотмыжского в походы посылать их не на чем» Тем не менее численность детей боярских постепенно росла: в 1643 г. их насчитывалось, например, в Хотмыжске 252 и в Чугуеве 132 чел.2.

Среди служилых людей были русские и украинские казаки. Они происходили из русских и украинских беглых крепостных крестьян и мещан. Нет необходимости останавливаться на об­щей истории возникновения казачества с его специфическим строем. Этому вопросу посвящена большая историческая лите­ратура. В частности, история Черноморского и Запорожского казачества замечательно представлена в новейших исследова­ниях советского ученого В. А. Голобуцкого 3. Мы считаем необ­ходимым отметить лишь некоторые моменты местной специфи­ки возникновения и роста казачества.

Царское правительство стало привлекать в «диком поле» казаков к сторожевой службе. Власти не только использовали стихийно возникавшие казацкие отряды, но и с конца XVI в. стали заниматься формированием казацких отрядов из «воль­ных людей» как определенного рода войск во многих южных городах для сторожевой службы и военных походов. В первое время казаки делились на городовых, несших преимущественно службу по охране города, и на полковых, служивших в «поле» и принимавших участие в походах.

В казаки набирались «вольные люди» по их согласию. Пер­вый такой набор известен из приговора от 18 февраля 1571 г., по которому производилась замена казаками рязанских сторо­жей и путивльских севрюков на реках Сосна, Донец и в других местах. Приговор предписывал в Путивле и Рыльске «учинити

1 Материалы для истории колонизации и быта..-, т. II, стр. 33—37.

2 И. Н. Миклашевский. К истории хозяйственного быта..., стр. 140—141.

3 В. А. Голобуцкий. Черноморское казачество, К., 1955; Запорож­ское казачество, К., 1957.

48

тысяча человек казаков, конных, или сколько пригоже, посмотря по землям, сколько где будет земель», то есть столько набирать казаков в данном городе, на сколько человек хватит необходи­мой земли под усадьбы и пахоту по «статьям» (служебному положению).

В приговоре определялись служебные обязанности и главные условия службы: «А служити им посылки польские и сторожи с земли без денег». Набранным казакам предоставлялись льгот­ные условия для обзаведения дворами и посевами. В приговоре о формировании отряда казаков в Данкове говорилось: данков-ским казакам не ездить на сторожи, «докуды уселятця и пашню учнут пахати и лготу отсидят, на сколько им дано, а как лготу отсидят, и тогда им стеречи» Казаки освобождались от служ­бы только в случае увечья или по старости 2.

Имущественное положение русских казаков было неодина­ковым. По сведениям строельной книги г. Хотмыжска известно, что из 400 казаков было вооружено казенными пищалями 214 и собственными 186 чел. У многих казаков «лошадишки худы», а некоторые из них совсем не имели лошадей. Казаки-украинцы также были по-разному обеспечены. Из каждых 10 чел. только трое имели свои пищали, а остальные были без оружия. Одни имели лошадей хороших, другие «худых», а некоторые были вовсе безлошадные3. Неравное имущественное положение как среди русских, так и среди украинских казаков представляло собой обычное явление. Отличительная особенность возникнове­ния казачества на Слобожанщине заключалась в том, что здесь оно вырастало преимущественно из украинских переселенцев, о чем будет говориться позже.

Стрельцы принадлежали к низшему разряду непривилеги­рованных служилых людей. Их присылали на Слобожанщину из северных городов России или набирали из местных жителей. Стрельцы, присланные на временную сторожевую службу, по­лучали «корм», прибывшим на жительство давалось земельное жалование. В общем их было относительно мало. Так, в 1643 г. в Вольном числилось 46, в Чугуеве 103 и в Хотмыжске 136 чел.

К низшему разряду служилых людей также принадлежали немногочисленные пушкари (артиллеристы), кузнецы, плотники, воротники (караульные у городских ворот) и затинщики.

На Слобожанщине имелась прослойка гулящих людей. Они не владели собственными дворами и землей, поэтому их не вно­сили в писцовые книги и не облагали какими-либо повинностя­ми. Жили они работой по найму. В отписках Чугуевского воево­ды И. Волконского в апреле 1648 г. говорилось об ограблении

1 АМГ, т. I, № 3; И. Беляев. О сторожевой, станичной и полевой службе, стр. 2—3.

2 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 219, лл. 205—207.

3 Материалы для истории колонизации и быта..., т. II, стр. 35—37.

4. 4-1934

49

чугуевцев, находившихся на промыслах в окрестностях города. Б числе потерпевших были гулящие люди С. Малшин, С. Пузи­ков, Т. Каторгин, А. Каторгин, С. Трубченинов, М. Колыхалин, Е. Лукьянов и неслужилые люди И. Раздобаров, М. Костин, Р. Лошкарев В 1641 г. «гулячие черкасы», например, писали царю: «Бьют челом холопя твои государевы чугуевские гулячие черкасы: Екимка Шаглов, Яшка Сидоров, Петрушка Андреев. Крест мы тебе, государю, на Чугуевя целовали, а в службе твоей, государевой, не бывали, жалованья твоего, государева, хлебного и денежного и ружья не брали». Челобитчики просили принять их на службу «по Чугуеву городу с своею братьею с чер­касы в ряд» 2. Однако численность гулящих людей, по сохранив­шимся сведениям, на Слобожанщине была незначительной. Это объясняется тем, что в местных условиях неимущие люди могли относительно легко заняться самостоятельно промыслами или быть принятыми на службу.

В начале заселения края весьма важную роль играли севрю-ки, как называли людей, приходивших сюда на промыслы. Они знакомились с местными естественными богатствами и первыми осваивали их хозяйственное использование. В донесении путивль­ского воеводы правительству в 1546 г.3 и в наказе Бориса Годунова воеводам Вельскому и Алферьеву в 1600 г.4 об этих людях говорилось, что на «диком поле», по Донцу и Осколу были русские и украинцы, занимавшиеся разными промыслами. К ним принадлежали севрюки.

В Никоновской летописи отмечено, что в Новгород-Северском княжестве были люди, которых называли северскими и украин­скими казаками, или севрюками. Они жили в Новгород-Север­ском, Чернигове, Стародубе, Рыльске, Путивле и в других селе­ниях5. В 1549 г. ногайский князь Юсуф сообщал Ивану IV, что находящиеся на Дону севрюки нападают на купцов и мешают им ездить по Дону из Ногаев в Москву и обратно б.

Можно предположить, что севрюки являлись такими же по положению и роду занятий людьми, какими были казаки. Они носили имя своей родины — Северской земли. Севрюки издавна приходили на Донец, Оскол и Дон, где занимались рыболовст­вом, охотой, бортничеством и другими промыслами7, а иногда

1 АЮ и ЗР, т. III, № 190.

2 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 207.

3 Историческое описание земли Войска Донского, изд. 2-е, 1903, стр. 3.

4 Материалы для истории колонизации и быта..., т. I, стр. 10.

5 ПСРЛ, т. ѴЩ, стр. 176, 215; Г. Щербатов. История России, т. VIII, стр. 23, 75; И. М. Карамзин. История Российского государства, т. VII, стр. 301; Историческое описание земли Войска Донского, стр. 4.

6 Собрание государственных грамот и договоров, т. III, стр. 227—233; Историческое описание земли Войска Донского, стр. 8.

7 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 146, л. 1.

50

и грабили проезжих купцов. Они хорошо знали «дикое поле», сакмы и тропы татарских ватаг. Русское правительство во вто­рой половине XVI в. использовало севрюков на сторожевой службе в «диком поле», однако вскоре признало их «неусторож-ливыми» и непригодными для этого '. Надо полагать, что «не-усторожливость» севрюков объяснялась их увлечением промыс­лами, которые они рассматривали как главный источник своего существования.

В переписке белгородского и чугуевского воевод в июне 1639 г. по поводу появления татарских ватаг упоминается сев-ркж — путивльский житель и белгородский севрюк, владевший, «вотчиной» на Ворскле, т. е. имевший там свое промысловое хозяйство2. В акте по русско-польскому межеванию в 1647 г. упоминается о промыслах севрюков между Змиевом и Валка­ми 3. О севрюках говорится в челобитной белгородского попа в 1657 г. Во владении белгородской Николаевской церкви по рекам Лопани и Харькову издавна были звериные промыслы, рыбные ловли и бортные уходы. Поселившиеся здесь украин­ские переселенцы «в Николаевской вотчине,— жаловался чело­битчик,— и станы и пасеки завели и зверь и рыбу ловят и со пчелами деревья секут дельные и севрюков наших грабят»4. По-видимому, севрюки были в этом хозяйстве в качестве сторо­жей и рабочей силы.

С середины XVII в., т. е. со времени массового заселения края, упоминание о севрюках в документах исчезает. Надо по­лагать, что это было связано с переходом севрюков в казачество.

Наряду с мелкими уходниками, или промысловыми людьми, с начала XVII в. на Слобожанщине появляются крупные «пред­приниматели», владевшие так называемыми юртовыми хозяйст­вами (угодьями).

Владельцами таких крупных промысловых хозяйств в преде­лах Острогожского полка были: стрелец И. С. Шемаев, крестья­нин воронежского Успенского монастыря Ю. Перегудов, затин-щик С. Мещеряков, Ф. М. Жеребятьев и Я. К. Киселев5, по рекам Нежеголь и Донец до устья р. Волчьи Воды — атаман М. Стариков и белгородец Ф. Аргамаков6; по левой стороне р.Сейм —С.Золотарев, есаул Г. Спицын совместно сЗбпутивль-скими казаками7; на р. Ворскла —вож Б. Черных8.

1 АМГ, т. I, № 3.

2 ХФЦГИА, ф. 353, стб. 1 (17), док. 5.

3 В. Юркевич. Еміграція на схід..., стр. 8 (примечание). Материалы для истории г. Харькова в XVII веке. X., 1905, стр. 9. Материалы по истории Воронежской и соседних губерний ф II Bodo-

"еж, 1891, стр. 139—140. ' ' Ѵ

* Д. И. Багалей. Очерки по истории колонизации..., стр. 123. Н. А. Благовещенский. Четвертное право. М., 1899, стр 426—427 Описание документов и бумаг..., кн. IV, стр. 386.

51

По Донцу от Бурлука до Уд, по Харькову, Лопани и другим речкам владели угодьями, или «юртами», причт белгородской Троицкой церкви, монахи Савинской пустыни и путивльского Молчановского монастыря, белгородец М. И. Маслов со своими сыновьями и племянниками, казацкий атаман О. Федоров '.

Как видим, разбогатевшие стрелец И. С. Шемаев, крепост­ной крестьянин Ю. Перегудов и затинщик С. Мещеряков стали оброчными владельцами крупных угодьев. Одновременно стали втягиваться в промысловое хозяйство, связанное с рынком, ата­маны и духовенство, т. е. светские и духовные феодалы.

«Вольное» население, занимавшееся промыслами, играло основную роль в начале заселения и хозяйственного освоения Слобожанщины. Как известно, с 30-х годов XVII в. население края стало пополняться украинскими переселенцами, социально-имущественное положение которых было типично крестьянским.

В царской грамоте путивльскому воеводе Г. Пушкину 18 ию­ля 1639 г. приказывалось освободить нескольких арестованных переселенцев и возвратить им имущество:

Л. Григорьеву и его детям—500 овец, 4 лошади с телегами,

4 вола, наволочку и скатерть турецкие, 12 наметок коленских холстов, 80 локтей холста льняного, 3 топора литовских, 3 леме­ха плужных, 2 коца, 2 шубы, 25 локтей белого сукна, шлык лисий, 3 копы грошей литовских, всего имущества на 500 руб.;

Ф. Григорьеву—3 коровы, 5 волов, лошадь, 20 овец, 2 завив­ки турецкие, 13 наметок и 5 рубашек женских коленского по­лотна, 2 шлыка лисьих, 6 ширинок шелковых, всего имущества на 200 руб.;

Ф. Гаврилову—2 коровы, 4 вола, 2 подтелка, лошадь, ска­терть турецкую, 2 ширинки шелковых, лисицу, 2 пласта, 1 аршин сукна настрафильного, 60 овец, 2 самопала, 2 седла с войлоком,

5 руб. денег, всего имущества на 150 руб.;

И. Доритцкому—300 овец, 2 коровы, 3 вола, 2 полотна колен­ских 24 аршина, 2 поневы шелковые, 2 рубашки женских колен­ского полотна и такая же мужская, шлык лисий, 2 подушки илолог, всего имущества на 90 руб.;

Сеньке, портному мастеру — 2 лошади, 2 вола, корову, кафтан польский, штаны Лазаревы, шлык лисий, 6 рубашек мужских и женских, 4 поневы, всего имущества на 30 руб.2.

Однако не следует думать, что среди переселенцев не было бедных. В приведенном документе сказано лишь о людях, у ко­торых отобрано имущество, а о неимущих не было оснований даже упоминать.

Как уже говорилось, в 1638 г. в Чугуеве поселилось более

1 ХФЦГИА, ф. 355, стб. 10, док. 13; Д. И. Багалей. Очерки из исто­рии колонизации..., стр. 121—123.

2 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 166.

52

3 тыс. украинцев. Переселенцы писали правительству, что «они-де люди вольные и знатные, многие люди в них мастеровые, и лошадей, и коров, и овец, и всякие животины в них много»

Эта характеристика их имущественного положения была об­щей. Некоторые переселенцы были настолько бедны, что помо­щи, выданной правительством, им едва хватило на пропитание во время работы на постройке острога. Дворы себе построили: гетман, есаул, 10 сотников, 7 пятидесятников, 83 десятника и 608 рядовых, всего 710 чел. Дворов не построили «по бедности» 12 десятников и 198 рядовых людей. По неизвестным причинам не говорится о постройке дворов 94 чел.: дьячка или войскового писаря, 2 пятидесятников, 7 десятников, 2 попов и 82 рядовых людей. Хотя приводимые сведения не точны, тем не менее из них явствует, что 210 чел. не сумели обзавестись дворами вследст­вие своей бедности.

В России и на Украине существовало крепостничество и, естественно, что с переселением русских и украинцев на Сло­божанщину сюда переносились и крепостнические отношения. Прибывавшие из России воеводы и другие приказные люди при­водили с собою крепостных людей и так же, как и возникавшие здесь монастыри, закабаляли и закрепощали местных крестьян.

В отписке валуйского воеводы И. Бойкова от 27 января 1635 г. говорилось, что Святогорский монастырь «от воинских людей разорен, стоит пуст без пенья, братьи и служб и крестьян нет»2. Следовательно, этот монастырь уже давно имел своих крестьян. Из отписки чугуевского воеводы в 1643 г. известно, что татары убили П. Васильева, принадлежавшего местному подьячему 3. Были крепостные крестьяне и у верхушки русских служилых людей в Хотмыжске4, Усерде, Вольном и других городах, владели крепостными и старшины украинских пере­селенцев 5.

Украинские крестьяне бежали от польско-литовской и укра­инской шляхты в Россию, на Слобожанщину, где они станови­лись свободными. Но некоторые крепостные крестьяне остава­лись подневольными переселявшихся владельцев. Когда духо­венство прилуцкого Густынского монастыря 14 июня 1638 г. пришло в Путивль, оно привело с собой служек и монастырских крестьян. «А пришло, государь, с ним, игуменом, старцов ис тово Густынского монастыря черных попов 5 человек, да дьяконов черных 4 человека, да старцов соборных и рядовых 57 человек;­

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 145.

2 АМГ, т. II, № 6.

3 Историко-статистическое описание Харьковской епархии, отд. IV стр. 52.

4 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 161, лл. 178—180.

5 ХФЦГИА, ф. 353, стб. 35, док. 7. ..

53

да крестьян их монастырских 11 человек з женами и з детьми». В то же время переселившиеся монахини Подгорье-Ладинского женского монастыря, из Прилуцкого уезда, также пришли со своими «работники»

В царской грамоте от 17 января 1641 г. говорится, что кре­постные крестьяне детей боярских Д. Чаплыгина и О. Крамско­го, бежавшие из Курского уезда, «живут на Чугуеве за гетма­ном за Яцком Остряниным» 2. Неизвестно, на каком положении эти беглецы находились у Острянина, возможно, на положении наемных или кабальных.

Когда украинские поселенцы в Чугуеве «изменили», оставили город и ушли в Полтаву, часть беглецов была поймана русской сторожей. Царское правительство некоторых из них отправило в северные города, а их жен и детей «пожаловало отдать в ра­боту» хотмыжским служилым людям 3.

Следует сказать, что закрепощение крестьян на Слобожанщи­не до середины XVII в. было явлением редким. В начале засе­ления «дикого поля» применять крепостной труд было делом очень сложным и в силу военных соображений для правительст­ва не выгодным. Поэтому наряду с постепенным и малозаметным закрепощением низов русских служилых людей и украинских переселенцев применялось использование наемного труда с де­нежной оплатой.

Долгое время служилые люди получали от правительства за несение службы только деньги. Так, еще в XVI в. правительство нанимало на сторожевую службу по Донцу путивльских севрю­ков ежегодно на 6 месяцев. Плата выдавалась им частично пе­ред выходом на сторожи — весной, а остальная часть осенью, после возвращения со сторож. Боярским приговором 18 февраля 1571 г. выдача постоянной денежной платы была отменена и с этого времени служилым людям на Слобожанщине, как и в дру­гих местах, власти все чаще стали давать поместную землю 4. «Новоприборным» служилым людям, кроме того, выдавали го­довое жалованье на постройку двора и обзаведение хозяйством.

Правительство практиковало денежную выплату людям за работу на десятинной пашне. В отписке яблоновского воеводы Д. Т. Сентова говорится, что по царскому указу ему велено про­извести посев десятинной пашни «под ярь также и под рожь ко 151 (1643 г.) вовремя, не испустя поры, охочими наемными людьми с поденным кормом, а твоего государева жалованья по­денного корму велено мне, холопу твоему, выдавать за работу пахарям и жнецам и от молотьбы по 10 денег, а бороноволокам... по 6 денег на день человеку... а яблоновским, государь, служи-

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 137.

2 ХФЦГИА. ф. 353, стб. 35, док. 7.

3 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 161, лл. 113—117.

4 АМГ, т. I, № 3.

54

лым людям твоей государевы десятинной пашни в неволю пахать не велено». Но в Яблонове «охочих» людей для этой работы не оказалось, поэтому воеводе пришлось произвести обработку де­сятинной пашни силами яблоновских стрельцов, казаков и пуш­карей «в неволю», выдавая им поденное жалование кормом: «пахарем и жнецом и молотильщиком по 10 денег, а бороново-локом... по 6 денег на день человеку»

К сожалению, сохранилось очень мало сведений об условиях найма работных людей, их правах и обязанностях в хозяйстве разных владельцев. В «Записке Адама Киселя», составленной в 1647 г. по поводу условий, на которых русское правительство предоставляло ему участки для добычи поташа и смольчуги в Трубчевском и Недригайловском уездах, по этому вопросу имеются некоторые данные. Они касаются условий найма рус­ских работных людей на предприятии иностранца. А. Кисель обязался выполнять целый ряд условий, поставленных ему русской стороной: «а которые царского величества люди похо-тят у того моего будного дела быть по найму, и мне и моим людям тех... людей в неволю у себя не держать и своими не называть и в найму их не обидеть и ничем не теснить» 2. В связи с начавшейся весной 1648 г. войной украинского народа против польского панского гнета это соглашение не было осуществлено.

Из сказанного видно, что хозяева нередко держали у себя наймитов насильно, называли их своими холопами, всячески их «обижали и теснили». В договоре царского правительства и Ки­селя лишь для видимости даны «гарантии» соблюдения челове­ческого отношения к работным людям.

Рассматривая социально-имущественное положение русских и украинских слобожан, мы не находим среди них бояр, дворян и казацких старшин, которые бы владели большим хозяйством. Это объясняется тем, что в начале освоения «дикого поля» при малочисленности населения еще не было условий для создания крупных крепостнических владений. Тем не менее на Слобо­жанщине складывались такие же феодально-крепостнические отношения, какими они были в России и на Украине.

Жизнь русских и украинских рядовых переселенцев с самого начала была тяжелой. Военно-сторожевое бремя, феодально-крепостнический гнет, произвол воевод — все это порождало недовольство среди слобожан и приводило к классовым столк­новениям. Многие казаки, стрельцы и другие рядовые люди оставляли свое имущество и бежали отсюда на старые места или на Дон в казачество. Много «сведенцев» бежало из Чугуе­ва в «прежние городы» в 1640 г.3. Правительство приказало

И. Н. Миклашевский. К истории хозяйственного быта..., стр. 285.

2 АЮ и ЗР, т. III, № 158.

8 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 115, л. 129.

55

воеводам разыскивать беглецов, наказывать и возвращать на службу в Чугуев. Белгородский воевода сообщал, что дети бояр­ские, стрельцы и казаки белгородцы, бежавшие из Чугуева, «сы­сканы» и после наказания высланы обратно. Курский воевода получил указ поступить так же с 4 пушкарями, бежавшими из Чугуева в КурскРазыскивались беглые Чугуевские станич­ники «Ивашка Казанцов с товарищи» в 1648 г.2, пушкарь — в 1650 г.3. Бежали служилые люди из Валок в 1648 г., из Ольшан-ска в 1646 г.4, из Усерда в 1643 г.5 и т. д.

В 1641 г. в Курске из-за произвола воеводы произошло выступление украинцев (300 чел.), в результате значительная группа украинцев оставила город6. В том же году много украин­цев ушло из Воронежа, Белгорода, Валуек, Хотмыжска, Воль­ного и Усерда 7. Наибольшее выступление произошло в Чугуеве.

В Чугуеве, находившемся в глубине «дикого поля», условия жизни поселенцев были особенно тяжелые, им приходилось строить и держать наготове сложную оборонительную систему. Днем и ночью по нескольку десятков человек несли сторожевую службу в Чугуевской крепости и на ее подступах. Часто прихо­дилось защищать город и имущество вне его стен от нападения татарских ватаг и от украинских степных «добычников».

Царские воеводы не оказывали необходимого содействия в несении тяжелой службы и облегчении материального поло­жения как украинцев, так и русских служилых людей. Чугуев-цы, например, писали царю, что белгородскому воеводе было велено дать им 5 пушек, пороху и свинца, но воевода П. Д. По­жарский выдал лишь вестовую пушку, и то дырявую, непригод­ную для стрельбы. Они просили царя: «Пожалуй нас, холопей твоих, хлебом и солью, пушками и пушечною казною и всякими пушечными запасами, литаврами и барабаны и знамены» 8.

Белгородскому воеводе П. Д. Пожарскому в апреле 1639 г. было приказано отпустить чугуевцам на посев 2622 чети овса 9. Но воевода не организовал вовремя отправку семян в Чугуев. В челобитной царю в мае чугуевцы по этому поводу писали, что они построили жилища, острожную стену и 6 башен, на что израсходовали все свои средства. С большим трудом перези­мовали, «иной с бедности лошадь продает, а иные лошади и съели, иные многие траву ели и из тое травы и от украинной

1 ЦГАДА, Белгородский с»ол, стб. 21, лл. 160—161, 305.

2 ХФЦГИА, ф. 353, стб. 13, док. 50.

3 Там же, стб. 23, док. 10.

4 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 211, лл. 140—144.

5 Там же, стб. 158, лл. 769—773.

6 «Киевская старина», 1890, сентябрь, стр. 497—503.

7 В. Юркевич. Еміграція на схід..., стр. 94.

8 Материалы для истории колонизации и быта..., т. I, стр. 13, 14.

9 Д. И. Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 181. .;

56

болезни от цынги много нас померло». С наступлением весны поселенцы из последних сил приготовили под посев землю, на­деясь получить из Белгорода семена, но до 17 мая не дождались их Когда пришла посевная пора, воевода предложил чугуев­цам самим приехать в Белгород за овсом, но они отказались ехать, сославшись на то, что не имеют лошадей и не на чем перевозить семена. При таких обстоятельствах яровые посевы провели только старшины и зажиточные казаки, беднота оказа­лась в безвыходном положении.

Не лучшим образом относился к нуждам поселенцев Чугу­евский воевода П. И. Щетинин. Он присваивал себе денежное жалованье, выдаваемое за службу украинцам и русским слу­жилым людям. На его произвол и самодурство жаловались все жители города. Правительству пришлось сместить Щетинина и назначить на его место Г. И. Кокарева 2.

В начале 1641 г. «сотники и пятидесятники и десятники, и все черкасы» обратились к царю с челобитной, в которой говори­лось, что гетман Я. Острянин их «обидел и укривдил». Они писали, что гетман с их жен и дочерей, собирающих грибы в лесу по р. Тетлег, снимает «паневу» и «наметки», а также «иным им многим», которые в своей челобитной «имяни не написали, кривду чинил»: И. Пузика и Ф. Ведерко с пчельников «согнал», у Федорки избу и пчельник отнял. Крестьяне Острянина забрали 20 возов сена у Ф. Чучина. «И хто меж нас, холопей твоих,— писали далее челобитчики,— хлебом ся журит и гетман Яцко Остренин велит нам дети продавати и хлеб покупати» 3. Чугу­евцы просили защитить их от гетманского произвола. Гетману пришлось поехать в Москву с объяснениями по поводу поданной на него жалобы. Он был «милостиво» принят царем. Отпуская Я. Острянина домой, царь в грамоте к чугуевскому воеводе под­твердил его право быть гетманом и приказал передать чугуев­цам, «чтоб они гетмана Яцка Остренина во всяких... делех слушали» 4.

Рост переселения украинцев в Россию, появление украинских поселений на русской земле весьма обеспокоило польских фео­далов. По указанию польского правительства, полтавский «дер-жавец» в августе 1638 г. передал белгородскому воеводе П. Д. Пожарскому письмо, в котором требовал возвращения в Польшу чугуевских украинцев вместе с Я. Остряниным 5. Когда же в Полтаве был получен отказ, польские феодалы сделали попытку вторгнуться в пределы России, Чугуев разорить, а его поселенцев возвратить в Польское государство.

1 Материалы для истории колонизации и быта..., т. I, стр. 13—14.

2 Д. И. Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 181.

3 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 195.

4 Там же, № 196.

5 Там же, № 146.

57

В феврале 1639 г. приехал из Миргорода в Чугуев торговый человек С. Сергеев. Он сообщил чугуевскому воеводе М. Лады­жинскому, «что в литовских украинских городах в сборе гусар 2000 человек да 4000 немец, а хотят те же гусары и немцы приходить к Чугуеву, чтоб Чугуев разорить и гетмана и казаков побить» К Это сообщение подтверждалось рассказами рыльских посадских людей и Чугуевских украинцев, побывавших в Пол­таве. К концу мая 1639 г. польское войско, в котором насчиты­валось 6 тыс. чел., под командованием Потоцкого стояло на русско-польской границе и готово было напасть на Чугуев. Рус­ское правительство потребовало от Польши выполнения мир­ных условий, заключенных в 1634 г. Военное столкновение было предотвращено 2.

Потерпев неудачу, польские паны, пользуясь трудными усло­виями жизни чугуевцев, стали на путь организации провокаций. Миргородский староста С. Гульчевский натравливал бродячие казацкие отряды на чугуевцев, и те нападали на их пасеки, захватывали скот, терроризировали население, подолгу держа­ли в осаде город. Тот же Гульчевский прислал чугуевскому воеводе письмо, в котором провокационно сообщал, что Я- Ост-рянин собирается вместе с украинскими поселенцами перебить чугуевских служилых людей и возвратиться в Польшу. Однако русское правительство ему не поверило. Не остановившись на этом, провокаторы начали распространять слухи, будто бы русское правительство готовится расселить чугуевских посе ленцев небольшими группами по разным городам. Слухи вызва­ли беспокойство среди казаков и старшин. Вслед за тем С. Гульчевский и С. Гурский обратились с письмом к сотнику Росохе. Гульчевский писал, что Росоху в Польше никто не винит за бегство в Россию, что его имущество сохраняется в целости, и он в любое время может возвратиться беспрепят­ственно в оставленное им хозяйство. Участились перебежки от­дельных казаков из Чугуева на Поднепровье. В сентябре 1641 г. бежал и Росоха с семьей и группой казаков.

Под влиянием провокаторов С. Гульчевского и др. 26 апреля 1641 г. чугуевские поселенцы восстали, убили гетмана Я. Остря­нина и ушли на Полтавщину. Это весьма обеспокоило русское правительство. Оно разослало грамоту воеводам окраинных городов, в которой вина в известной степени возлагалась на чугуевского воеводу. Так, в грамоте воронежскому воеводе пред­писывалось: «а к черкасам держал бы еси береженье и ласку, чтоб черкас от жесточи в сумненья не ввести» 3.

ХФЦГИА, ф. 353, стб. 1, док. 2.

2ІТам же, док. 3; Историко-статистическое описание Харьковской епар­хии, отд. IV, стр. 25, 26, 39.

3 Воронежские акты, кн. I, Воронеж, 1851, стр. 101—103.

58

Нет оснований утверждать, что эта грамота, как и другие подобные правительственные акты, внесла существенное улуч­шение в отношение воевод-крепостников к украинским пересе­ленцам. Но несомненно, что в целом в России украинцам жи­лось лучше, чем в Польше, где высокомерные паны смотрели на украинцев как на «хамов» и «быдло» (скот). Поэтому про­вокации польских феодалов не смогли приостановить рост пе­реселения украинцев в Россию. По сведениям И. И. Срезнев­ского, в 1640—1645 гг. из-за Днепра пришло 8—10 тыс. чел., а в последующие 2 года прибыла еще 1241 семья переселенцев, расселившихся слободами по рекам Мерло, Мжа, Уды, Донец, у верховьев Сулы до рек Оскол и Берека К

С распространением и укреплением власти Русского госу­дарства в «диком поле», все более утверждалось понятие о том, что здесь единым обладателем земли и всех естественных бо­гатств является государство в лице царя. Такое понятие сложи­лось под влиянием самовольного установления монополии фео­далов на землю со времени возникновения феодализма. Подоб­ное явление не былоѵ какой-то особенностью исторического развития нашей страны, оно было присуще и другим странам мира. К. Маркс писал по этому поводу в «Капитале»: «Земель­ная собственность предполагает монополию известных лиц рас­поряжаться определенными участками земли как исключитель­ными, только им подчиненными сферами их личной воли» 2.

От царского имени и по его воле осуществлялись так назы­ваемые заимки и раздача земли на определенных условиях селившимся здесь людям, а также закреплялись сделки купли и продажи, обмена, завещаний и другие операции но приобре­тению земли во владение или собственность.

Основное содержание эволюции феодального землевладения на Слобожанщине в XVII—XVIII вв., как и в России и на Укра­ине, заключалось в превращении поместного землевладения в вотчинное или наследственное. Однако формы землевладения обладали здесь рядом своеобразных черт, обусловленных харак­тером заселения и ролью края в борьбе против турецко-татар­ской агрессии.

Вследствие скудных сведений весьма Возникновение трудно со всей полнотой показать на-казацко-крестьянского чало складывания казацко-крестьян-землевладения ского землевладения на Слобожан-

щине.

Надо полагать, что одними из первых обладателей угодий в крае были русские и украинцы, о которых говорил путивль-

1 И. И. Срезневский. Историческое обозрение..., стр. 15—17. К. М а с к с и Ф. Энгельс. Соч., изд. 2, т. 25, ч. II, стр. 165.

59

ский воевода М. Троекуров в отписке правительству в 1546 гЛ Их «заимки» состояли из полей, лугов, лесных участков и водое­мов. «Заимщики» занимались охотой на зверя, рыбной ловлей, бортничеством, сбором дикорастущих фруктов, пасли скот, а возможно, и выращивали некоторые овощи на небольших уча­стках. Из-за постоянных татарских набегов в начальный период освоения края хлебные культуры здесь, видимо, не выращи­вались.

Немного больше известно о землевладении казаков и бежав­ших от крепостников крестьян, упомянутых в наказе царя Бо­риса Федоровича воеводам Б. Вельскому и С. Алферьеву О' постройке г. Цареборисова (1600 г.). Царь предписывал воево­дам, чтобы они, когда экспедиция прибудет на место и укре­пится, послали служилых людей в окрестности строительства города и находящимся здесь атаманам и казакам «лутчим», т. е. зажиточным, живущим в своих угодьях по Донцу, Осколу и их притокам, повелели «быти к себе в город» и сказали им, что царь «всея Руссии пожаловал теми реками Донцом и Оско-лом и со всеми речками, которые впали в Донец и Оскол, велел отдать им, донецким и оскольским атаманам и казакам, бездан­но и безоброшно, а государю б донецкие и оскольские атаманы служили и вестей проведывали». В наказе предлагалось соста­вить роспись атаманов и казаков, в которой поименно было бы указано, кто из них где живет, какими угодьями владеет и при­слать ту роспись в Москву 2.

Из документа следует, что еще до прихода экспедиции для строительства Цареборисова в этих местах жили русские казаки и на свободно занятых угодьях занимались разными промысла­ми. Правительство, стремясь привлечь их на службу, объявило, что признает за ними право на владение угодьями.

В 1646 г. на «заимках» у верховьев рек Мжа и Коломак, в окрестностях строившегося валковского острога, по словам пасечников, приходивших к строителям Валок, насчитывалось 150 пасек3. В ответ на угрозу русских служилых людей силой выслать пасечников «за литовскую границу» пасечники отве­чали: «И только вышлют ныне нас ис пасек, и от нас... городку Можскому и караульному острожку не стоять» 4. В документах нет сведений о выселении самовольных украинских пасечников из-под Валок. Надо полагать, что русское правительство сочло более целесообразным этих своеобразных поселенцев оставить на месте, признать за ними их «заимки» и привлечь на службу государству.

1 Историческое описание земли Войска Донского, изд. 2-е, стр. 3.

2 Материалы для истории колонизации и быта..., т. I. стр. 10.

3 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 268, лл. 23—26; «Сборник ХИФО»,. ф іГб, стр. 27.

АЮи ЗР, т. Ш, стр. 182.

Весной 1647 г. группа украинских переселенцев пришла в район р. Балаклея. Прибывшие стали заниматься разными про­мыслами. В связи с этим царской грамотой от 15 мая 1647 г. чугуевскому воеводе было приказано послать конный отряд служилых людей и сказать поселенцам, «что чугуевские земли и всякие угодья исконно принадлежат Русскому государству, и они б с той чугуевской земли со всяких угодий сошли в ли­товскую сторону тотчас добровольно, без всякого дурна», а если не сойдут, то выслать «неволею в литовскую землю». Резуль­таты этих предупреждений неизвестны, надо полагать, что и здесь русское правительство позаботилось о переходе украин­цев в русское подданство.

Путивльский воевода Н. Плещеев писал в Посольский при­каз в конце июня 1649 г., что «литовские люди», т. е. украинцы из-за русско-польского рубежа, посеяли «всякой яровой хлеб» на недригайловских полях. На вопрос служилого человека Д. Киреева, зачем они «самовольством хлеб сеяли», «заемщи­ки» ответили, что сделали это по нужде, что земля «государева» и он «волен-де в хлебе» их. Этим они давали понять, что хотя и действуют самовольно, но подчиняются царской власти. На запрос воеводы правительству, как поступить с «заимщиками», в «помете» на отписке по приговору бояр было сказано: «подо­ждать, как у черкас с поляки что учинитца» Ч

Нерешительные действия правительства в отношении само­вольных поселенцев способствовали расширению «заимок» пахот­ных земель и угодий украинцами. Путивльские воеводы С. Про­зоровский и И. Ляпунов писали в Посольский приказ в начале сентября 1649 г., что около Недригайлова по рекам Сула и Терн на русской стороне «литовские люди» разных городов завладе­ли землями и разными угодьями, «пчелиные многие пасеки по­ставили и всякой пасечной завод завели». Поселенцам «без бою и без задору» было предложено оставить занятые земли и воз­вратиться на «литовскую сторону», часть из них послушалась и стала переезжать «со всем заводом», а часть оставалась на месте. Те же воеводы писали в Москву, что украинцы из Кон­стантинова на недригайловских полях продолжают устраивать дворы, основали с. Кулешовку, обрабатывают землю, косят сено и т. д. На просьбу воевод к правительству дать указание, что делать с «заимщиками», на отписке поставлена «помета»: «Госу­дарю чтена и боярам: подождать того, как к нему о том Хмель­ницкий отпишет» 2.

С началом освободительной войны украинского народа про­тив польских феодалов, в частности с июля 1649 г.., царское

1 АЮ и ЗР, т. III, дополнения, стр. 68—69; «Воссоединение Украины с Россией», т. II, № 94.

2 АЮ и ЗР, т. III, дополнения, № 76; «Воссоединение Украины с Рос-сией», т. II, № из, 122.

61

правительство стало разрешать переселение украинцев в пре­делы России, время от времени обмениваясь мнением по данно­му вопросу с Богданом Хмельницким. При этом правительство предусматривало так называемые «вольные заимки» земель переселенцами на Слобожанщину. Таким образом, наметивша­яся тенденция возникновения свободного крестьянско-казацкого землевладения на Слобожанщине превращалась в землевладе­ние, зависимое от русского правительства.

Наряду с этим складывалось землевладение Возникновение русских и украинских служилых людей путем помещичьего прямых пожалований царского правительства, землевладения Малочисленность населения и наличие сво­бодных плодородных земель обусловили воз­никновение и кратковременное существование на Слобожанщине больших владений с примитивным промысловым хозяйством. Одни из них были на оброке у разных лиц, другие в поместном владении служилых людей.

В Воронежской писцовой книге 1615 г. такие земли с угодь­ями назывались «откупными вотчинами» или уходами. Всего в Воронежском уезде их насчитывалось 17. Некоторые из них располагались на территории, позже составившей основную часть Острогожского Слободского полка, как, например, уходы: Калитвянский, принадлежавший Ф. М. Жеребятьеву и Я. К. Ки­селеву, Богучарский — стрельцу И. С. Шемаеву, Тулучеевский — крестьянину воронежского Успенского монастыря Ю. Перегудо-ву, Марковский — затинщику С. Мещерякову1.

Нежегольский лес был на оброке у атамана М. Старикова, а угодья по обоим берегам Донца от Нежеголи до р. Волчьи Воды — у белгородца Ф. Аргамакова 2.

В северо-западном углу будущей Слобожанщины, южнее р. Сейм, против перевоза Белые Берега, был на оброке лес с разными угодьями. До 1626 г. этими угодьями владел С. Зо­лотарев, затем они перешли в руки 36 путивльских казаков во главе с есаулом Г. Спицыным3. В оброчной книге Белгородского уезда за 1628 г. отмечено, что «за станичным вожем Б. Черным вотчина на р. Ворскла»4. Вопреки мнению Е. П. Овчаренко5, откупные владения подобного типа были и в Донецкой волости. В отписке белгородского воеводы в Москву (1638 г.) говорилось об отдаче на откуп разным лицам Балаклейского и Тюндиков­

1 Материалы по истории Воронежской и соседних губерний ф II стр. 139—140.

2 Д. И. Багалей. Очерки из истории колонизации..., стр. 123.

3Н. А. Благовещенский. Четвертное право, М., 1899, стр 426—427.

4 Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Ми­нистерства юстиции, кн. IV, стр. 386.

5 «Записки Історично-філологічного відділу», УАН, кн. XI, стр. 50—51.

62

ского «юртов с угодьями», а также Калитвянского «юрта» о котором уже упоминалось в Воронежской писцовой книге в 1615 г.

Такие угодья в Донецкой волости, сдаваемые в поместья, в источниках XVII в. назывались по-татарски «юртами» или по-русски «угодьями», рыбными и звериными «ловлями».

" О размерах «юртов» достаточно подробно говорится у Д. И. Багалея и у И. Н. Миклашевского2. Последний писал, что «юрт» представлял собою «более или менее обширную террито­рию с очень неопределенными границами, но составляющую все-таки одно хозяйственное целое».

В 1599 г. духовенству белгородского Троицкого собора даны были угодья по рекам Нежеголь, Корень, Короча, в Бурлуках,. по озерам Лебяжье, Константиновское, Печенеги и по обоим берегам Донца от устья р. Нежеголь до устья р. Волчьи Воды. В челобитной причта белгородской Николаевской церкви, по­данной царю в 1657 г., о землях говорилось, что вместо «руги» на содержание церкви дано было жалование — «в Белгородском, уезде вотчину река Уды да по Донцу озерки да Мартовет да Опаковский лесок да Становой затон да речки Харьков да Ло-пань, что впала в реку Уды, с рыбными и звериными ловлями и с бортными ухождении и со всякими угодьи» 3.

Путивльский Молчанский монастырь получил большие зе­мельные наделы на территории будущих Сумского и Ахтырско­го полков. В 1617 г. правительство дало Савинской пустыни на содержание Чепельский «юрт», простиравшийся по Донцу от Савинского перевоза до р. Чепель 4.

В 1616 г. правительство пожаловало причту белгородской, Троицкой церкви Мохначевский и Гниловский «юрты», находив­шиеся в районе теперешнего с. Мохначи, по речкам Гнилица, Мжа и Гомолына. Прежние владения причта, расположенные-около Белгорода, были забраны и небольшими участками роз­даны служилым людям: Нежегольский лес атаману М. Старико­ву, обе стороны Донца от р. Нежеголь до р. Волчьи Воды Ф. Ар-гамакову, Котковский «юрт» с озерками Лебяжье, Константи­новское и Печенеги М. И. Маслову.

По царской грамоте 1622 г. тому же М. И. Маслову и его. племянникам пожаловано 2 «юрта» — Салтовский и Котковский с озерками Амартоветь, Печенеги и Константиновским затоном' с угодьями. Все это было дано им взамен 150 четей пашни. Баб-кинский и Тетлегский «юрты» по притокам Донца речкам Бабка:

1 ЦГАДА, Белгородский стол, стб. 104, лл. 150—154; стб. 330, л. 247.

2 Д. И. Б а г а л е й. Очерки из истории колонизации..., стр. 121—126; И. Н. Миклашевский. К истории хозяйственного быта..., стр. 106.

3 Материалы для истории г. Харькова в XVII веке, стр. 8.

4 Д. И. Багалей. Очерки по истории колонизации..., стр. 122.

63

и Тетлег пожалованы белгородскому «черкашенину» Я. Зару­бину вместо 150 четей пахотной земли.

«Юрт», граница которого проходила от Чугуева по Донцу до устья р. Уды, затем по этой реке до устья р. Харьков и устья колодезя Угрюм со всеми «упалыми колодезями» в 1620 г., дан вместо 100 четей пахотной земли казацкому атаману О. Федо­рову. Жерейсанский «юрт», охватывавший территорию по обеим сторонам р. Уды до устья р. Харьков, а затем по ее правой сто­роне до Донца, в 1625 г. отдан атаману М. Старикову вместо 80 четей пахотной земли. Талдиковский и Булыклейский «юрты», находившиеся по р. Балаклея, в 1620 г. были даны М. Рогову и его племяннику вместо 50 четей пахотной земли.

Таким образом, в первой четверти XVII в. на основной части Слобожанщины по Донцу и его притокам насчитывалось по меньшей мере 14 уходов. Из них 6 принадлежало монастырям и церковным принтам, а 8—казацким атаманам и другим слу­жилым людям. Эти уходы, возможно, с некоторыми изменения­ми границ находились во владении тех же лиц и во второй чет­верти века. В докладной выписи Разрядного приказа о наделе­нии землей поселившихся в Чугуеве украинцев в 1638 г. говори­лось: «А та Донетцкая волость была в поместье за белогородцы: за Микулою Масловым да за его племянники за Иваном, да за Микифором, да за Засимою, да за беломесными атаманы— за Орехом Федоровым, да за Михаилом Стариковым, да за Михаи­лом Роговым, да за племянником ево Сенькою, да за Яцком За­рубиным»

Жалуя в поместье или давая на оброк земельные участки с угодьями, правительство налагало определенные повинности на тех, кто их получал. В упоминавшемся наказе Бориса Году­нова Б. Вельскому и С. Алферьеву в 1600 г. говорилось, что атаманы и «лутчие» казаки, живущие по Донцу, Осколу и их притокам, за пожалованные им в беспошлинное владение «юр­ты» должны будут проведывать о татарах и «воровских черке­сах» и вести передавать правительству 2. Д. И. Багалей прави­льно замечает, что такие же обязанности — несение сторо­жевой службы — лежали на владельцах «юртов» в первой поло­вине XVII в.

Обязанности же оброчных владельцев «юртов» были иными. Они заключались главным образом во взносе в казну преиму­щественно денежных оброков. В Воронежской писцовой книге 1615 г. указывается, что владельцы перечисленных 17 «откупных вотчин» платили в соответствии с правительственной оценкой от 6 до 50 руб. За владения на территории будущего Острогож­ского полка платили: за Калитвянские угодья Ц. М. Жеребятьев

1 «Воссоединение Украины с Россией», т. I, № 178.

2 Материалы для истории колонизации и быта..., т. I, стр. 10—11.

64

Реклама на сайте