«Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии»

Владимир Владимирович Рыбаков Хроника Адама Бременского и первые христианские миссионеры в Скандинавии

От автора

В настоящую книгу вошло почти все, что было написано мною по истории западноевропейского средневековья. Я обратился к проблеме проникновения христианства в Скандинавию в 1997 г., однако постепенно мой интерес все более смещался в сферу источниковедения, так что латиноязычные источники по ранней истории Скандинавии (IX – середина XII вв.) сделались для меня объектом самого пристального внимания. Публикация переводов этих источников (в отрывках) в сборнике «Из ранней истории шведского народа и государства: первые описания и законы» (М., 1999) оказалась неудачной – в первую очередь по вине автора, который допустил много ошибок и неточностей, и во вторую очередь по вине издательства, которое исказило текст опечатками, пропусками и ошибками. Равным образом и первую мою статью, где анализируются сведения Адама Бременского о язычниках и христианах в Швеции [напечатана в 61-м выпуске ежегодника «Средние века» (М., 2000)], я не могу сейчас расценивать иначе как ошибку юности. Тем не менее после этих работ окончательно сформировался тот круг специальных интересов, которым я жил с тех пор.

Главным предметом моих изысканий стали два источника – «Житие святого Ансгария» (60-е – 70-е гг. IX в.) и «Деяния архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского (70-е гг. XI в.). Изучение этих текстов стимулировало меня к тому, чтобы подготовить их переводы на русский язык. Перевод «Жития святого Ансгария» опубликован в сборнике «Швеция и шведы в средневековых источниках» (М., 2007), перевод сочинения Адама Бременского готовится к публикации. Настоящая монография представляет собой как бы исследовательское дополнение к этим переводам.

Поскольку оба названных памятника принадлежат к гамбург-бременской литературной традиции, следующим по важности предметом моих штудий являлась история гамбург-бременской епархии со времени основания бременского епископства (787 г.) и до середины XII столетия. Третья тема, которой я занимался и которая тесно связана с двумя предыдущими, – это христианизация Скандинавии, особенно Швеции. Данной теме посвящена моя кандидатская диссертация, защищенная в 2004 г. в Институте всеобщей истории Российской академии наук и легшая в основу этой книги.

Монография делится на две части: исследования и приложения. Исследовательская часть состоит из предисловия и шести очерков. В предисловии дается общее введение в проблематику, краткий обзор источников и историографии. Первый очерк – это попытка определить, какие факты достоверно известны о крещении датского короля Харальда Клака, которое состоялось в 826 г. при дворе франкского императора Людовика Благочестивого. Во втором очерке обсуждается аналогичный исторический эпизод – тоже крещение скандинавского правителя, а именно шведского короля Олава Шётконунга, жившего на двести лет позже (в конце X – начале XI в.) и принявшего христианство на родине, от миссионеров, а не на чужбине. Оба очерка роднит стремление выявить судьбу некоторого блока информации в различных средневековых текстах, созданных в первом случае в IX–XIII вв., а во втором случае – в XI–XIII вв.

Третий очерк ставит своей целью объяснить небольшой пассаж из хроники Адама Бременского, где повествуется о деятельности в Швеции самозваного архиепископа Осмунда (50-е гг. XI в.). Этот пассаж и описанные в нем события породили различные интерпретации, которые подвергаются критическому разбору. Четвертый очерк представляет собой ономастическое исследование на материале «Деяний» Адама Бременского. В нем рассматриваются имена, используемые хронистом для обозначения Швеции и шведов. Таким образом, очерки II–IV объединяет географическая и хронологическая привязка: все они посвящены Швеции и XI столетию.

В пятом очерке сопоставляются известия нескольких источников о деятельности первых христианских миссионеров на территории Гренландии, колонизированной скандинавами в конце X – начале XI вв. Задачей последнего, шестого очерка является сравнение «Жизнеописания Карла Великого» Эйнхарда и жизнеописания архиепископа Адальберта Гамбург-Бременского, которое включено Адамом Бременским в третью книгу «Деяний». Смысл подобного сравнения в том, чтобы обнаружить литературное влияние первого произведения на второе.

Из сказанного видно, что очерки I–III и V в большей степени связаны с исследованием христианизации и миссионерства, а очерки IV и VI – с изучением самого текста «Деяний архиепископов гамбургской церкви». Однако это не отменяет того факта, что во всех без исключения очерках используются сведения Адама Бременского и в той или иной форме затрагивается деятельность христианских проповедников в Скандинавии, а также история гамбург-бременского архиепископства в эпоху северной миссии (831/832—1164 гг.).

К исследовательским очеркам, составляющим основное содержание тома, приложен набор переводов. Это переводы нескольких небольших латиноязычных источников, освещающих историю христианского миссионерства в Скандинавии. Порядок следования источников определяется хронологией их создания. Публикуются письмо Ратрамна из Корби святому Римберту о людях с песьими головами, предсмертное послание святого Ансгария о своей миссии (оба текста – IX в.), два дошедших до нас послания папы Григория VII шведским королям (вторая половина XI в.), датская «Роскилльская хроника» (XII в.), шведское «Житие святого Сигфрида» (XIII в.). Тексты сопровождены кратким комментарием.

В течение всего времени работы над книгой мне оказывала постоянную помощь и поддержку моя мать Ирина Львовна Гусева. Она же всегда была моим лучшим советчиком и первым читателем. Ей я и посвящаю этот труд.

* * *

В цитатах из средневековых исторических источников, а также в цитатах из работ зарубежных исследователей в квадратные скобки [] заключены слова, добавленные мною при переводе. Фигурные скобки {} используются в цитатах из хроники Адама Бременского, чтобы обозначить фрагменты текста, отсутствующие в редакции A (о редакциях «Деяний архиепископов гамбургской церкви» см. предисловие), а также в тексте «Роскилльской хроники», чтобы указать границы позднейшего добавления (см. предисловие к хронике в приложении), и в цитате из «Саги о Скьёльдунгах» на с. 69, чтобы пометить добавление издателя. При ссылках на большинство источников указываются номер книги, главы и страницы издания, при ссылках на сочинение Адама указывается только номер книги и главы (или только номер схолии) по изданию Б. Шмайдлера, но не номер страницы. Все цитаты из Библии даются по русскому синодальному переводу. Даты в скобках после имен правителей обозначают время правления, после имен церковных иерархов – время епископата или понтификата. Косая черта между двумя датами обозначает логическое «или»: либо в такой-то год, либо в такой-то год, когда точная дата события не установлена.

Предисловие

История проникновения христианской веры в языческую Скандинавию в разной мере и различным образом отразилась в письменных памятниках средневековья, возникших на территории самой Скандинавии и за ее пределами. Тексты, написанные на латинском и скандинавских языках, в неодинаковых обстоятельствах, на протяжении нескольких столетий, – вот тот материал, который необходимо обработать, чтобы восстановить картину христианизации с возможной степенью полноты. Если принимать во внимание также данные археологических раскопок, прикладного искусства, архитектуры и фольклора, то задача существенно усложняется. Несмотря на довольно значительные усилия, предпринятые в этом направлении поколениями исследователей, она до сих пор остается не вполне разрешенной. Настоящая работа – это еще один шаг к более полному описанию и пониманию процесса христианизации Северной Европы и, насколько я знаю, одна из первых попыток такого рода в отечественной исторической литературе.

Какой географический регион и какой временной период попадают в поле зрения исследователя? Условность любых выделяемых в конкретной работе историко-географических и хронологических рамок общеизвестна. Тем не менее хочется уточнить, что в данном случае исследовательский интерес концентрируется на Скандинавии, или Северной Европе (это понятие здесь условно приравнивается к понятию «Скандинавия»), которая в средневековье включала в себя Данию, Швецию, Норвегию (все три страны – в тогдашних границах), Исландию, Гренландию, Фарёрские, Шетландские, Оркнейские и Гебридские острова. При этом я сознательно отвлекаюсь от того самоочевидного факта, что многие этнические скандинавы (читай: северные германцы) жили в средневековье на других территориях и, наоборот, население перечисленных территорий составляли не одни только этнические скандинавы. Конечно, далеко не все эти географические зоны охвачены. Из скандинавских стран больше всего меня интересовала Швеция, что наложило сильный отпечаток на создаваемую в книге перспективу. Однако исторические судьбы разных частей Скандинавии настолько тесно переплетены, что даже при изучении частных вопросов оказывается невозможным ограничиться пределами одной историко-географической области.

Что касается временных рамок работы, то они также достаточно широки. Понятно, что в различных историографических традициях принято различное деление истории на периоды. И если некоторые считают необходимым говорить о той или иной эпохе в терминах этой эпохи, то, видимо, не менее обоснованно говорить об истории той или иной страны в терминах, выработанных ее историографией. Когда мы употребляем словосочетание «средневековая Скандинавия», мы вкладываем в него несколько иное содержание, чем сами скандинавы. В скандинавских странах в качестве особого периода своей истории выделяют эпоху викингов. Несколько огрубленно можно сказать, что она охватывает IX, X и первую половину XI в., что приблизительно соответствует и другому употребительному понятию – «век саг».

Согласно имеющейся в Скандинавии традиции, собственно средневековье начинается только после окончания эпохи викингов. Разумеется, все это свидетельствует об условном характере традиционных периодизаций и о специфике исторических судеб конкретного региона.

В настоящей монографии, где основное внимание сосредоточено на истории христианского миссионерства, в качестве исходной точки взяты 20-е гг. IX столетия, когда вслед за крещением первого скандинавского короля Харальда Клака состоялась первая успешная миссионерская поездка в Скандинавию (миссия святого Ансгария). За формальный конец христианизации принимается 1164 г., когда в Уппсале было основано первое шведское архиепископство и каждая из трех крупнейших скандинавских стран – Дания, Норвегия и Швеция – получила свою собственную митрополию. При этом совершенно очевидно, что, с одной стороны, некоторые племена, населявшие в IX в. территорию Скандинавии, познакомились с христианством еще в период Великого переселения народов, когда контакты Римской империи и варварского мира были особенно интенсивными. С другой стороны, многие пережитки языческих норм, особенно в области бытовых и правовых обычаев, дожили в Скандинавии и до XIV в., и до нового времени, и даже до современности. Несмотря на все это, именно с IX в. (то есть с началом эпохи викингов, которые, как известно, постоянно совершали путешествия в христианские страны) происходит более активное, чем раньше, проникновение христианских идей, обрядов и символов в Северную Европу. Постепенное вытеснение язычества показывает необратимость христианизаторских тенденций, сила которых становится особенно ярко видна в XI в.

Наконец в середине XII в., с завершением периода миссионерства и созданием системы приходов, открытая борьба между язычеством и христианством заканчивается, и победа последнего не вызывает сомнений. Кроме этого объективного критерия, выбор периода также связан с влиянием историографической традиции, ведь практически во всех трудах скандинавских и немецких историков именно период IX–XII вв. рассматривается как эпоха проникновения и утверждения христианства в Скандинавии. Это в значительной мере обусловлено тем, что историю церкви писали люди церкви или близкие к церкви, так что для них были необыкновенно важны символические моменты деятельности «апостола Скандинавии» святого Ансгария (20—50-е гг. IX столетия) и основания архиепископств (в 1104 г. – в датском Лунде, в 1152/1153 г. – в норвежском Нидаросе, в 1164 г. – в шведской Уппсале).

Христианская религия и церковь оказали огромное, всепроникающее воздействие на историю средневековой Скандинавии. Как и в других странах Европы, в скандинавских странах христианство многие столетия оставалось доминантой культурной и социальной жизни. Однако знаем мы о судьбах христианства в средневековой Скандинавии мало. Дело в том, что общее число источников по истории данного региона и данной эпохи сравнительно невелико. Еще уже круг источников, освещающих собственно христианизацию.

Самую раннюю стадию этого процесса (до 20-х гг. IX в.) можно исследовать только по материалам археологических раскопок, как это попытался сделать, например, В. Хольмквист[1]. Однако данные археологии свидетельствуют, как правило, о положении дел в отдельно взятом населенном пункте в конкретный временной промежуток. Одни и те же находки зачастую могут быть интерпретированы и как признак наличия христианского влияния, и как признак его отсутствия или малого распространения. Археолог Э. Русдаль пишет: «Крещение Скандинавии наложило сильный отпечаток на материальную культуру, выражавшую религиозные представления и обычаи. Прогресс христианства четко прослеживается по археологическим данным, особенно по изменениям погребальных обычаев и памятников, по культовой символике и иконографии, по появлению церквей и по руническим надписям. Количество таких археологических свидетельств за последние годы значительно возросло, это же касается и объема работы, проделанной над ними»[2]. Такое оптимистическое утверждение наталкивается на справедливую критику со стороны других археологов, более трезво смотрящих на вещи, например А.-С. Грэслунд, которая отзывается о предмете несколько иначе: «Трудно провести отчетливую границу между язычеством и христианством на основании археологических данных. Во-первых, принятие христианства было результатом длительного процесса, более длительного в одних областях и более кратковременного – в других. Во-вторых, в эпоху христианизации проявления языческого и христианского могли терять значительную часть своей различительной силы вследствие взаимного влияния. Редко можно дать определенный ответ относительно того, что среди феноменов эпохи викингов является чисто христианским или же чисто языческим – если такое вообще возможно. Нам приходится довольствоваться известной степенью вероятности»[3]. Сказанное особенно касается эволюции типа погребений. Ориентация запад—восток не обязательно была приметой христианского погребения, так хоронили и язычники. Кроме того, большое влияние на археологический материал оказывали иностранные образцы[4].

Работу историка, исследующего историю культуры в контексте истории социальной, затрудняет не только возможность интерпретировать археологический материал различным (порой противоположным) образом, но и сам подход, принятый среди археологов. Как самокритично отмечает та же Э. Русдаль, «со временем археологию стали все больше интересовать описание, построение типологии, датировка, функции находок, возможные иностранные параллели и лишь гораздо позднее она заинтересовалась социальными, а не религиозными вопросами»[5]. Заинтересовалась ли? Как кажется, еще не в достаточной степени. И хотя «проблемы, поднимаемые современной археологией в связи с языческими верованиями и христианским влиянием, почти всегда требуют интердисциплинарного взаимодействия»[6], в реальности попытки осуществить подобное взаимодействие удаются мало. Так, идею о последнем резком взлете скандинавского язычества непосредственно перед принятием христианства, выдвинутую на основе изучения письменных источников[7], археологи не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть[8].

Легко ли обобщить археологический материал по истории проникновения христианства в Скандинавию? Видимо, очень трудно, ведь это гигантский, в разной степени освоенный массив. Собрать и систематизировать все накопленные к настоящему моменту археологические свидетельства означает поднять материалы всех раскопок городов, более мелких поселений, стоянок, фундаментов зданий, курганов, некрополей эпохи викингов – раскопок, проводившихся за последние 150 лет на территории Скандинавии, Англии и Ирландии, других осваивавшихся викингами западноевропейских стран, Северной Америки, Балтийского региона, Восточной Европы. Практически везде, где осуществлялись раскопки, были обнаружены предметы, символы, типы погребений или другие видимые признаки, отражающие христианское влияние в среде викингов.

Но здесь следует сделать важную оговорку: принятие христианства викингами, ездившими в дальние страны и оседавшими там, и принятие христианства в самой Скандинавии – это вещи хотя и связанные, но различные. Меня сейчас интересует второе явление, а первое – лишь в той мере, в какой оно оказывало на него свое влияние. Хорошо известно, что многие скандинавы-завоеватели в IX–X вв. принимали христианство на территории Англии и Ирландии. Однако для их собственной родины это возымело серьезные последствия только со второй половины X столетия, когда в западную и центральную Скандинавию направился поток английских миссионеров. Неясно, сколь много было викингов, которые привозили с собой в Скандинавию усвоенные в христианских странах верования и обычаи. В исландских сагах есть несколько упоминаний о таких людях. Можно говорить о контактах между язычниками из Скандинавии и христианами из других стран Европы, можно говорить об отдельных скандинавах, принимавших христианство и соблюдавших христианские обычаи на своей родине или за ее пределами, но подобные явления еще не свидетельствуют о христианизации в собственном смысле слова. Что же вкладывается в это понятие?

Христианизация – это процесс принятия и усвоения тем или иным обществом христианской религии, включая такие ее составляющие, как символика, ритуалы (обряды), догматика (вероучение), богослужение, – процесс формирования церкви и ее интеграции в общественные структуры, процесс рецепции христианской морали и культуры. Христианизация есть результат культурного и, говоря шире, цивилизационного взаимодействия дохристианских обществ с христианскими, в результате которого языческие народы осваивают, приспосабливают к своим условиям христианские представления, поведенческие императивы, наконец, институты христианской церкви и христианского государства.

В свете такого подхода событие «официального крещения» или «принятия христианства» той или иной страной важно не само по себе, но лишь как звено (пусть и весьма значительное) в длительном процессе заимствования и переработки одной культурой существенных элементов другой культуры. А ведь именно через принятие христианства страны Северной и Восточной Европы, так называемые страны «поздней христианизации», никогда не находившиеся под властью римлян, поздно и опосредованно воспринявшие римское наследие, приобщались к западноевропейской культуре, становясь таким образом частью средневековой цивилизации.

Заслуживает особого внимания вопрос о том, каким образом воспринимались события христианизации людьми, вовлеченными в этот процесс. Приведу мнение участников конференции, посвященной христианизации Скандинавии и прошедшей в середине 1980-х гг. в Швеции: «То, каким образом современники воспринимали понятие “обращение”, заслуживает тщательного изучения. Некоторые вкладывали в это слово не что иное как принятие монашеского обета. Для других оно означало подчинение какому-либо представителю церковной иерархии. Это хорошо иллюстрирует отношение Адама Бременского к тем, кто не признавал власти гамбург-бременского архиепископа. Для Адама обращение исландцев произошло только тогда, когда архиепископ рукоположил Ислейва[9](то есть на полстолетия позже решения о принятии христианства, вынесенного альтингом. – В. Р.)… Для самих новообращенных обращение, вероятно, подразумевало принятие новых ритуалов, прежде всего крещения, или отказ от древних обычаев, таких, как употребление конины… Интересно сравнить отношение Римберта[10] и Николая I[11] к Хорику[12]. Для Римберта терпимость, даже щедрость короля к христианам представлялась главным шагом к обращению, а папа требовал крещения…»[13].

Христианизация была процессом все более и более глубокого проникновения церкви в языческое общество, процессом поэтапного вытеснения дохристианских ритуалов. Но вместе с тем это была череда культурных заимствований и отторжений[14]. Известны случаи повторного заимствования одного и того же элемента христианской культуры после его «забывания». В связи с этим особенно характерны указания источников на многократное повторное крещение одних и тех же областей, иногда с перерывом в столетие, а также упоминания о пережитках язычества в более поздние времена. Давно установлено, что «скандинавское и в особенности исландское средневековое христианство представляло собой довольно тонкую пленку, под которой скрывались разнородные верования и суеверия, уходившие корнями в дохристианскую древность»[15]. Заимствованное накладывается на исконное, соединяется с ним или видоизменяется под его действием. Возможно и поликультурное взаимодействие, то есть влияние на скандинавские страны других стран поздней христианизации[16].

В связи с этим следует упомянуть об одной важной проблеме, которой, как представляется, в научной литературе уделяется недостаточно внимания. Здесь подразумевается проблема выбора Скандинавией, так сказать, «модели христианизации». Почему Северная Европа крестились от Западной, а не от Восточной церкви? Только ли потому, что Восточная церковь почти не практиковала миссионерство?[17] Ведь, судя по археологическому материалу, да и по данным саг и рунических надписей, торговые контакты скандинавов, особенно шведов, с Русью и Византией были очень активными. Как отмечает шведский исследователь И. Янссон, «данные… указывают на существование достаточно значительной иммиграции из Скандинавии [на Русь] целых семейств, которые были настолько влиятельными, что могли сохранять свои отличительные культурные особенности в течение нескольких поколений»[18]. Несомненно, что эти семьи поддерживали связи со своими оставленными на время или навсегда родными странами. Если это так, то взаимовлияние древнерусской и скандинавской культур должно было быть значительно[19]. Но оно не привело к принятию хотя бы одной из скандинавских стран православия, и даже вопрос о существовании православных миссионеров в Скандинавии не может быть разрешен однозначно положительно. Источники свидетельствуют, что в Данию, Норвегию, Исландию и Швецию направлялось два миссионерских потока: один из Северной Германии, а другой из Англии, и это привело к неравномерной и асинхронной христианизации различных областей Скандинавии. Здесь не следует забывать также о ряде специфических особенностей англосаксонского христианства, которые отчасти переняли и скандинавы[20].

Кроме прочего, в IX–XII вв. скандинавские страны переживали эпоху коренных общественных изменений. Об этом хорошо сказал исследователь миссионерства Р. Стаатс: «Из… краткого обзора трехсотлетней истории христианизации, приводимого Адамом (70-е гг. XI в. – В. Р.)[21], становится, в частности, ясно, что в это время [скандинавские] страны переживали культурный переворот. Адам и сам говорит об изменении: “Это, разумеется, изменение десницы Всевышнего”. Он подчеркивает, что племена стали теперь жить мирно; викинги довольствуются покоем, они мирно сидят дома и все вместе восхваляют имя Христа. Этот комментарий [Адама] указывает на еще один аспект истории миссионерства который современные исследователи замечают лишь изредка. Это историко-культурный аспект… История миссионерства – это не только история институтов, не только история деятельности пап и императоров… епископов и миссионеров. Это также – а может быть, в первую очередь – история перемен в культуре общества»[22].

Что же следует считать хотя бы условным концом христианизации? «Чистого», то есть внеконфессионального, не замутненного местной спецификой, разнообразными суевериями и другими внешними факторами христианства никогда и нигде не существовало (может быть, только в апостольские времена). Поэтому о пороге, при переходе которого та или иная страна будет считаться христианской, можно судить, лишь сравнивая ее с другими христианскими странами. До какой степени должна была внедриться церковная организация, сколько монастырей должно было быть основано и до какой степени должен был совершиться идеологический поворот у основной массы населения, чтобы можно было говорить о завершении христианизации? Это один из ключевых вопросов в историографии. На мой взгляд, сугубо предварительным ответом на него является следующий. Христианизация Скандинавии может считаться завершенной в тот момент, когда, во-первых, уровень проникновения церкви (как организации – в виде епархий, приходов и монастырей) в общество, а во-вторых, уровень зависимости ежедневной жизни людей (календаря, распорядка работ и праздников, обрядов, мировоззренческих установок и др.) от того, что они – христиане, становится сопоставим с аналогичным уровнем в других, уже давно христианизированных странах Европы.

При изучении как самого процесса христианизации, так и отразивших его текстов на первом месте для меня стояли континентальные латиноязычные источники, а не скандинавские, написанные на народных языках. Вообще, письменные источники, освещающие проникновение христианства на территорию Скандинавии и современные излагаемым в них событиям, весьма малочисленны, поэтому те из них, которые имеются в распоряжении исследователей, приобретают особую ценность. Самым информативным и достоверным среди таковых является церковная история бременского каноника Адама, написанная в 70-е гг. XI в. («Деяния архиепископов гамбургской церкви»)[23]. Хроника Адама Бременского состоит из четырех книг. Основному повествованию предпослано прозаическое предисловие, а заканчивает труд стихотворный эпилог (61 строка гексаметром). Как предисловие, так и эпилог обращены к предполагаемому заказчику и главному адресату сочинения – гамбург-бременскому архиепископу Лиемару (1072–1101), которому и посвящен весь труд[24].

Первая книга «Деяний» начинается с того, что автор описывает географию Восточной Германии и рассказывает о происхождении племени саксов (гл. 1—10). Далее и вплоть до конца третьей книги последовательно излагается история гамбург-бременской епархии начиная с первого бременского епископа Виллехада (787–789) и заканчивая смертью патрона Адама – архиепископа Адальберта «Великого» (1043–1072), изображению достоинств и недостатков которого отведено особое место – большая часть третьей книги[25]. Таким образом, по своему содержанию сочинение Адама Бременского – это типичная епископская хроника, построенная как перечень сведений о сменяющих друг друга предстоятелях определенной епархии. Повествуя о каждом из архиепископов, Адам касается самых разных событий, происходивших в его епископат. Но все же главный интерес хрониста сосредоточен на миссионерской деятельности гамбург-бременских архиепископов в землях поморских и полабских славян, а также в Северной Европе, ведь именно христианизация этих зон, или, говоря словами источников, «миссия к язычникам» (лат. legatio gentium), была центральной задачей, возложенной на архиепископство при его основании в 831/832 г.

Не вписывается в очерченную композиционную схему только наиболее знаменитая, четвертая книга сочинения, получившая название «Описание северных островов». И по своему содержанию, и по принципу построения она стоит особняком. Вероятно, в средневековье она даже могла восприниматься как отдельное, самостоятельное произведение. Четвертая книга представляет собой тесно не связанное с основным текстом хроники описание Дании, Балтийского моря, Швеции, Норвегии, Исландии, Оркнейских островов, Гренландии и северного побережья Америки, колонизированного скандинавами. Говоря о каждой из стран, Адам Бременский поочередно останавливается на ее географии, самых ярких особенностях населяющего ее народа, политической истории, языческих верованиях, перспективах обращения в христианство. При этом «Описание северных островов» являет собой своего рода программный документ проповеднической деятельности, «руководство миссионера». Именно непосредственным нуждам миссионера подчинен как принцип изложения, так и характер передаваемых сведений: собственно описательная часть – география и этнография соответствующих земель – переплетается в нем с частью практической – указаниями на степень укорененности там языческих культов и конкретные результаты (удачу или неудачу) деятельности первых проповедников. Сочинению Адама Бременского свойствен очень широкий географический охват. Автор приводит ценные сведения не только по истории Саксонии, где жил, и Германской империи, князьями которой являлись гамбург-бременские архиепископы[26], но также и по истории Италии, Франции, Англии, Скандинавии, Балтики, западнославянских государств, Венгрии, Руси, Византии. Большое внимание уделено описанию международных отношений. Многие сведения, содержащиеся в «Деяниях», уникальны. Это, например, данные о языческих верованиях жителей Восточной и Северной Европы. Адаму, в частности, принадлежит описание языческого святилища в Старой Уппсале – главного культового центра на территории Швеции[27].

«Деяния архиепископов гамбургской церкви» занимают исключительное место среди источников по древнейшей истории Скандинавии. Значительная часть современных представлений о Северной Европе в эпоху раннего средневековья базируется на данных, происходящих из сочинения Адама Бременского. Высокая историческая достоверность «Деяний» никогда не ставилась под сомнение, хотя, как это часто бывает у средневековых хронистов, точность и адекватность доносимых Адамом сведений увеличивается по мере приближения описываемого ко времени его жизни (вторая половина XI в.). Если до середины второй книги своего сочинения Адам несамостоятелен и зависит от предшествующей традиции, которую в некоторых случаях воспроизводит не вполне адекватно, то начиная с середины второй книги его известия о Северной Европе происходят от устных информаторов. В отдельных случаях эти известия противоречивы, а сам автор несколько тенденциозен[28], однако такие случаи – скорее исключение, в чем убеждает сопоставление сведений Адама с информацией, предоставляемой другими источниками: нарративными, дипломатическими, археологическими, фольклорными[29].

Сведения по географии и истории Скандинавии Адам, как правило, получал из первых рук: от купцов, миссионеров, путешественников – нередко самих скандинавов, особенно датчан, в том числе и от датского короля Свена II Эстридсена (1047–1074/1076), «который помнит все деяния варваров (т. е. скандинавов и славян. – В. Р.), как если бы они были записаны» (Gesta. II, 43). Вот что рассказывает хронист о себе и Свене: «В последние годы [епископата] архиепископа (Адальберта. – В. Р.), когда я прибыл в Бремен[30], прослышав о мудрости этого короля, я решил в скором времени посетить его. Будучи, как и все, милостивейшим образом принят им, я взял большýю часть материала для этой книги из его речей» (Gesta. III, 54). Адам активно пользовался и письменными источниками – сочинениями средневековых писателей и документами из канцелярии гамбург-бременского архиепископства, в том числе фальсифицированными[31].

Большую сложность представляет изучение рукописной традиции «Деяний архиепископов гамбургской церкви». Предполагаемым временем создания труда был промежуток между 1072 и 1081/1085 гг. Первая дата – это год смерти архиепископа Адальберта, то есть момент, до которого доведена хроника. Вторая дата – это либо 1081 г., к которому относятся самые поздние события, упоминаемые в схолиях к сочинению (причем в схолиях, принадлежащих самому Адаму, а не позднейшим переписчикам)[32], либо 1085 г. – время создания Urhs. C (см. ниже)[33]. Б. Шмайдлер считал, что существовали две оригинальные редакции текста: первая была начата Адамом вскоре после смерти Адальберта, а закончена в 1075/ 1076 г., вторая представляла собой дополненный и переработанный вариант первой, она создавалась в 1076–1081/1085 гг.[34]

Я не буду здесь вдаваться в историю изданий хроники и ее переводов на новые языки, ограничившись указанием, что классическим считается то издание сочинения Адама, которое было выполнено в начале XX в. немецким историком Б. Шмайдлером. Он издал «Деяния архиепископов гамбургской церкви» по двадцати одной известной ему рукописи, восстановив соотношение между ними следующим образом:

Приведенную стемму необходимо пояснить. Издатель обнаружил, что по своим чтениям все рукописи распадаются на три группы, обозначенные им A, B и C. В большом числе случаев чтения рукописей группы A противостоят совместным чтениям групп B и C, причем нередко B и C дают некоторый текст, а в A он полностью отсутствует[35]. Таким образом, выявились две редакции сочинения: краткая (A) и пространная (BC). Однако многие чтения противоречат выстроенной Б. Шмайдлером стемме, нередко рукописи разных групп дают совместные чтения, как, например, A 1 и B 1 против B 2, A 1 и C 1 против B и C 2. Чтобы объяснить эти расхождения, а именно влияние чтений группы A на чтения целого ряда других рукописей, издатель предложил следующее объяснение. Около 1075 г. Адам закончил первую редакцию своей хроники (A), с которой был списан недошедший экземпляр, представлявший собой чистовик, где были исправлены многие ошибки и вставлены в текст слова, приписанные между строками или на полях. Этот чистовик (a) и был вручен архиепископу Лиемару. Но Адам дальше продолжал работать над своим текстом (A), видоизменяя и дополняя его, в результате чего около 1081 г. сформировался новый текст (X), с которого были впоследствии списаны Urhs. C и B, также до нас не дошедшие.

Общий предок рукописей A 2 и A 3 содержал в себе интерполяции из X, что отмечено в стемме пунктирной линией. Поскольку X представлял собой рабочий экземпляр, то, как предполагал Б. Шмайдлер, многие добавления и изменения вносились автором между строками и на полях. Создатели Urhs. C и B при работе над своими рукописями, переписывая исходный X, местами принимали измененные варианты (написанные между строками) и вносили добавления Адама, а местами сохраняли старые чтения и не вносили добавления. В некоторых случаях они оставляли оба чтения, записывая новое над строкой или на полях. То же делали и позднейшие переписчики, как это видно по состоянию рукописей B 1, B 2, C 1[36]. Так возникло причудливое смешение чтений более ранней и более поздней редакций (A и X) – разное в разных рукописях.

Вообще, рукописи «Деяний архиепископов гамбургской церкви» весьма неоднородны по своему облику и составу. Группа A, восходящая к первой, краткой редакции (A), считалась Б. Шмайдлером основной, преимущественно по ней и дан текст, а также нумерация книг и глав в его издании[37]. В качестве самой надежной рукописи принято рассматривать A 1 – венский кодекс (№ 521 в Австрийской национальной библиотеке), относящийся к рубежу XII–XIII вв. Древнейшей из дошедших рукописей является кодекс А 2, хранящийся в Лейденской университетской библиотеке и написанный около 1100 г., он включает в себя часть второй и всю четвертую книгу сочинения.

Если говорить об аутентичности отдельных фрагментов текста, то наибольшие сомнения у исследователей вызывают схолии к «Деяниям», сохранившиеся в разрозненном и фрагментарном виде. Общее число схолий – 159. Каждая из них дошла в одной или нескольких различных рукописях. При этом очевидно, что некоторые из схолий принадлежат самому Адаму, другие, вероятно, приписаны людьми его круга и его времени третьи – позднейшими переписчиками. Б. Шмайдлер разделил все схолии на пять групп по времени их возникновения и предполагаемому авторству[38]. Соответственно, принадлежность схолии к той или иной группе указывает на ее возраст и степень достоверности.

После работ А. Отто[39] и С. Булина[40], находки Й. Данструпом новой рукописи из группы B[41], а также особенно важных находок и исследований А. Кристенсен[42] стало понятно, что предложенная Б. Шмайдлером стемма не вполне удовлетворительна. Как считает А. Кристенсен, правильно подразделив рукописи на группы, издатель не вполне правильно выстроил отношения между этими группами и внутри них. Исследовательница доказывает, что редакция А была сокращенным вариантом редакции X, однако, несмотря на это, в имеющихся рукописях группы А содержатся чтения, более близкие к протографу, чем в имеющихся рукописях групп BC. Здесь следует оговориться, что в вопросе рукописной традиции я пользуюсь выводами Б. Шмайдлера, так как последующие историки, поставив под сомнение предложенную им стемму, сами не смогли создать новую, и притом непротиворечивую. Кроме того, внесенные ими коррективы не подрывают оснований, на которых зиждется критическое издание Б. Шмайдлера.

Следующим по важности латиноязычным источником, где повествуется о деятельности христианских миссионеров в Скандинавии, является «Житие святого Ансгария»[43]. Его автором был ученик и преемник Ансгария в должности гамбург-бременского архиепископа – святой Римберт (865–888)[44]. Житие дошло до нас в двух редакциях, первая из которых (А) считается восходящей к оригиналу, а вторая (B) – сокращенной переработкой первой. Редакция А представлена тремя рукописями, относящимися к X, XI и началу XIV вв. Первая и самая главная из них хранилась в городской библиотеке Констанца, где, как предполагают, была списана с оригинального экземпляра, посланного туда самим Римбертом, а ныне находится в Штутгарте; две другие происходят из монастыря Корби и хранятся в Париже и Амьене[45]. Редакцией А пользовались автор «Жития святого Римберта» и Адам Бременский. К ней же восходит стихотворное переложение «Жития святого Ансгария», составленное около 1069 г. в монастыре Корби.

Редакция B, представленная тремя рукописями (XII, XVI и XVIII вв.), хранящимися в Мюнстере, Копенгагене и Гамбурге, и одним печатным вариантом, сделанным в XVII в. в Кёльне с недошедшей до нас рукописи, представляет собой результат осознанной переработки редакции А: был устранен ряд размышлений автора, добавлены названия неизвестных в Европе IX в. скандинавских племен и преуменьшена проповедническая роль Эбона Реймсского в Скандинавии. Эта переработка произошла в 20-е гг. XII в., когда гамбург-бременское архиепископство теряло свою власть на скандинавском Севере, и была направлена на укрепление позиций архиепископства в Северной Европе. Таким образом, она совершенно определенно связана с возникновением одной из серий гамбургских фальсификатов, или, по крайней мере, основывалась на них (см. ниже).

Нужно отметить, что сочинение Римберта чрезвычайно насыщено историческими сведениями[46]. Шведский историк Н. Анлунд в своем предисловии к переводу «Жития святого Ансгария» справедливо замечает, что особую историческую ценность этого произведения наглядно демонстрирует его сравнение с житием самого Римберта, биографа Ансгария[47]. Во втором памятнике почти невозможно отыскать исторические свидетельства, похожие на те, которыми так богат первый. Вследствие узости кругозора автора «Жития святого Римберта» дальнейшая судьба христианских миссий, основанных Ансгарием в Дании и Швеции, неизвестна[48].

Исследователи единодушны в высокой оценке писательского мастерства Римберта – как оно выразилось в «Житии святого Ансгария». В этом произведении Римберт выступает не только в качестве агиографа. Его интересуют и политические события, и судьбы вверенного Ансгарию архиепископства, и даже нравы северных народов. Важнейшими особенностями «Жития святого Ансгария» являются живость изложения и впечатление достоверности, которое оно оставляет. Житие было написано в первое десятилетие после смерти Ансгария, когда память о святом была еще очень свежа, и закончено не позднее 876 г. (год смерти Людовика Немецкого, который упоминается в тексте жития как здравствующий).

Из других латиноязычных источников, имеющих значение для изучения христианизации Скандинавии, следует назвать сочинения датских хронистов Свена Аггесена[49]и Саксона Грамматика[50] (прежде всего десятую и одиннадцатую книгу его огромной хроники), жития шведских святых Сигфрида[51], Эскиля, Ботвида и Давида[52], датского короля Кнута Святого[53], норвежского короля Олава Святого[54]. Необходимо упомянуть также основные документальные источники: папские буллы и послания скандинавским государям, акты гамбург-бременского архиепископства, а также т. н. «флорентийский список». Это документ, который относится к 20-м гг. XII столетия и по своему происхождению близок к папской канцелярии. Как составная часть в нем содержится перечень всех скандинавских епархий[55].

Документы, исходившие от папского престола и касающиеся Скандинавии, удовлетворительно изданы в первых томах скандинавских «дипломатариев»[56]. Акты гамбург-бременского архиепископства публиковались неоднократно (издания см. ниже), но их использование сопряжено с рядом сложностей. Дело в том, что до сих пор остается не вполне разрешенным вопрос о том, какие из них следует считать подлинными. Ведь в течение нескольких веков в Гамбурге велась широкомасштабная фальсификация дарованных архиепископству привилегий, в результате чего возникли т. н. гамбургские фальсификаты. Споры вокруг фальсификатов, по поводу времени и целей их изготовления (по-видимому, главные цели были утвердить древность прав на Бремен и верховенство архиепископства над всеми скандинавскими церквями) длятся уже полтора столетия, но точка в них, видимо, так и не будет никогда поставлена.

Прежде чем перейти к описанию исторических памятников, написанных на скандинавских языках, имеет смысл привести краткую библиографию, указав научную литературу, посвященную хронике Адама Бременского, «Житию святого Ансгария» и гамбургским фальсификатам, то есть тем главным источникам, которые написаны на латинском языке и общая информация о которых была дана выше. Поскольку перечисленные источники освещают историю гамбург-бременского архиепископства в IX–XII вв., то эта же литература актуальна и для исследователя ранней истории архиепископства.

Наиболее полное введение в тематику содержится в: Dehio 1877; Series episcoporum. Эти книги охватывают и внутреннюю историю архиепископства в контексте европейской истории, и миссионерскую деятельность Гамбург-Бремена в Северной Европе, и историографию. Более облегченное введение можно получить, обратившись к изданию «Жития святого Ансгария» и «Деяний архиепископов гамбургской церкви» с параллельным немецким переводом и краткими комментариями: Quellen. Все сведения по истории архиепископства, расписанные по годам и заимствованные как из дипломатических, так и из нарративных источников, с критическим комментарием: May 1928–1937.

Деятельность гамбург-бременского архиепископства в Скандинавии рассмотрена в основополагающих книгах: Weibull 1911; Bolin 1931a. Отношения папства, архиепископства и Скандинавии обсуждаются в: Seegrьn 1967. Разнообразные аспекты темы «Римберт, Адам Бременский и Северная Европа» затрагиваются в обзорных статьях и комментариях к шведским переводам «Жития святого Ансгария» и «Деяний» Адама: Boken om Ansgar; Historien om Hamburgstifet.

Фундаментальными трудами по всем источниковедческим и историческим вопросам, связанным с Адамом Бременским, остаются издание и исследование Б. Шмайдлера (в исследовании также много о гамбургских фальсификатах): Gesta; Schmeidler 1917; Schmeidler 1918. Спор Л. Вейбулля и Б. Шмайдлера о «гео– и этнографических вставках» у Адама: Weibull 1931; Schmeidler 1933. Обширна литература об Адаме Бременском как географе и этнографе, особенно о четвертой книге его сочинения – «Описании северных островов»: Giesebrecht 1830; Gьnther 1895; Lцnborg 1897; Bjшrnbo 1909; Krabbo 1909; Schlьter 1910; Treide 1961.

«Деяния» неоднократно были предметом историко-литературного исследования, особенно в связи с третьей книгой, где содержится биография архиепископа Адальберта: Teufel 1914; Beinlich 1918; Bossard 1944; Misch 1956; см. также шестой очерк в наст. книге. Адам рассказывает, что, после того как датский король Свен Эстридсен решил устроить в Дании собственное архиепископство и выйти из-под власти Гамбург-Бремена, архиепископ Адальберт предпринял меры по организации патриархата с центром в Гамбурге. Этот план не осуществился, однако сама необычная идея Адальберта привлекла внимание многих исследователей: Bergmann 1946; Ludat 1952; Fuhrmann 1955; Fuhrmann 1967; Johanek 1991. Церковно-политическая деятельность гамбург-бременских архиепископов рассматривается в: Schцnecke 1915; Hermann 1925; Beumann 1971; Petersohn 1979; Goez 1983; Wolter 1990. Территориальная история архиепископства: Reinecke 1971.

Изучение «Жития святого Ансгария» и описанной в нем деятельности святого также имеет длительную традицию (выше, примеч. 43 к наст. предисл., с. 33). Укажу здесь некоторые работы, цитируемые в историографии реже других. Общие исторические рамки миссии Ансгария обрисованы в: Hauck 1990. Происхождению имени «Ансгар» (латинизированное – Анскарий, Ансхарий, Ансгарий) посвящена статья: Krogmann 1965. Особенности словоупотребления в «Житии святого Ансгария» исследуются в книге: Schдfer 1909. Датские работы, вышедшие в связи с годовщинами святого: Andersen 1926; Ansgar und Dдnemark. Два научных сборника об Ансгарии: Schrifen; Hamburger Ansgar-Jahrbuch. Политические обстоятельства, окружавшие миссионерские поездки, обсуждаются в: Stupperich 1968; Haendler 1969; Hallencreutz 1980.

Литература о гамбургских фальсификатах огромна. Перечислю основные издания и исследования. Документы архиепископства (преимущественно папские и императорские грамоты) изданы в: HUB. Папские привилегии, с которыми связаны главные сложности при определении подлинности, опубликованы в виде регест, снабженных подробнейшим исследованием, в лучшем на настоящий момент издании: Germania pontifcia. Предшествующее научное издание (полные тексты): Curschmann 1909. Актуально также собрание сведений: May 1928–1937. Проблема фальсификатов впервые была поставлена в: Koppmann 1866. Дальнейший этап исследования отражают: Pfugk-Harttung 1883; Tamm 1888; Holmquist 1908; Joachim 1912; Schmeidler 1918; Brackmann 1920. Общим вопросам возникновения фальсификатов посвящены: Seegrьn 1976; Schiefer 1986; Teuerkauf 1988; Teuerkauf 1988a; Gahrn 1994. Основание Гамбургского архиепископства (831/832) и его объединение с Бременским епископством (847/848) – оба акта являлись сомнительными с точки зрения канонического права, поэтому можно подозревать фальсификацию – специально исследуются в: Reuter 1910; Reinecke 1973; Seegrьn 1974; Drцgereit 1975; Drцgereit 1975a; Reinecke 1987; Wavra 1991. S. 283–328.

Важными письменными источниками по христианизации Скандинавии являются тексты на древнескандинавских языках, по преимуществу на древнеисландском. Поскольку все они в той или иной степени являются литературными произведениями, историку, использующему их данные, приходится учитывать особенности жанра, целей автора или авторов, задаваться вопросом о соотношении устной и письменной традиции. Ведь подавляющая часть этих текстов была записана уже после эпохи христианизации (IX–XII вв.), подчас гораздо позднее, чем происходили излагаемые в них события или существовали отраженные в них реалии[57]. Поэтому соотношение в них языческого и христианского может характеризовать не ситуацию описываемого ими времени, а ретроспективный взгляд позднейшего автора. Приведу только один небольшой пример. В «Саге о людях с Песчаного Берега», записанной в первой половине XIII в., повествуется о том, как исландский первопоселенец Торольв Бородач с Мостра в конце IX в. строит языческое капище. При этом, описывая устройство капища, автор саги не может уйти от типичных для его времени представлений об устройстве христианской церкви. Таким образом, он невольно переносит на языческий культ черты собственных, более поздних представлений[58]. Как справедливо отмечает британский ученый П. Фут, изучая христианизацию Скандинавии, «большинство (mainstream) историков обычно игнорируют их (саги. – В. Р.), и их (историков. – В. Р.) трудно за это винить. Данные, предоставляемые сагами, невозможно проверить или подтвердить; как “источники” они зачастую отстоят на столетия от событий, на описание которых претендуют. Профессиональные исследователи прошлого неспособны воспринимать их как запись фрагментов истории, которым художественное переосмысление придало красоту и убедительность, и не могут примириться с фактом, что составлявшие их авторы, по всей очевидности, были не первыми, но сами являлись восприемниками уже готовых форм, будь то донесенных традицией (и, возможно, противоречащих друг другу) реальных сведений или же обработанных ею анекдотов»[59].

Наибольшее значение для изучения христианизации имеют королевские саги, где повествуется о норвежских и датских (изредка и походя – шведских) королях IX–XII вв. На первом месте стоит «Круг Земной» – свод саг о норвежских королях, принадлежащий Снорри Стурлусону[60]. Из других саг назову «Большую сагу об Олаве Трюггвасоне»[61]. Многие королевские саги сохранились в нескольких редакциях, отношения между которыми бывает трудно определить. Кроме различных редакций существуют и различные своды, или рукописи, содержащие известный набор саг. Разные своды могут включать одноименные саги, находящиеся между собой в определенном родстве, использовавшие общие источники, но при этом весьма различные в отдельных своих частях. За последние полтора столетия историки (в основном датские и исландские) много сделали для выяснения отношений между различными сводами и входящими в них сагами, однако далеко не всегда можно вполне удовлетворительно ответить на вопрос о причинах расхождений между несколькими королевскими сагами, по-разному освещающими один и тот же исторический эпизод.

Среди древнеисландских нарративных источников, не относящихся к разряду королевских саг, следует особо упомянуть «Книгу об исландцах» Ари Торгильссона Муд рого, предоставляющую среди прочего сведения о первых исландских епископах[62], главы 100–105 самой большой родовой саги – «Саги о Ньяле», известные как «Прядь о введении христианства»[63], «Сагу о введении христианства», приписываемую Стурле Тордарсону[64], а также сохранившийся в бумажной рукописи XVII в. список шведских конунгов, приложенный к «Саге о Хервёр» (одной из саг о древних временах)[65].

В качестве еще одного источника по христианизации могут быть использованы младшерунические надписи, написанные на различных древнескандинавских диалектах[66]. Со времен Л. Виммера и О. фон Фрисена (конец XIX – начало XX вв.) рунология превратилась в отдельную отрасль знания, все более расширявшуюся и специализировавшуюся благодаря увеличению числа находок, росту качества публикаций и улучшению методик интерпретации. Поскольку рунические надписи – это памятники эпиграфики, а многие рунические камни – памятники изобразительного искусства, историк, изучающий этот вид источников, должен обладать навыками палеографа, лингвиста и искусствоведа. Для исследования христианизации рунические надписи дают ценный, однако довольно однообразный материал[67], так как составлялись по стандартным формулам (если вынести за скобки исключительные случаи). Подавляющее большинство младшерунических надписей относится к XI в. и концентрируется на территории Швеции, соответственно, их продуктивнее всего использовать именно для изучения этого периода и этого региона. О христианских представлениях заказчиков и авторов надписей (рунических мастеров, или рунографов, выполнявших надписи на камнях) может свидетельствовать наличие на камне декоративного креста, присутствие в тексте христианских имен и терминов, молитвенных формул, сообщений о крещении или благочестивых поступках, в частности паломничествах. При этом принципиально различными способами использования надписей являются их анализ как массового источника (подсчеты или картографирование) и как индивидуального источника, несущего информацию о конкретном человеке, регионе или событии (для этого больше подходят надписи с нестандартным содержанием). Однако часто бывает непросто сопоставить данные рунологии с данными других источников.

Исследование христианизации Скандинавии ведется со второй половины XIX в., преимущественно немецкими, датскими, шведскими и норвежскими учеными. Опытом сбора всей доступной информации о введении христианства в Норвегии и Исландии была двухтомная монография К. Маурера: Maurer 1855–1856. В конце XIX – начале XX вв. скандинавские историки церкви создали первые научные труды, где рассматривалось становление христианской церковной организации в древнейший исторический период: Jørgensen 1874–1878; Westman 1915; Brilioth 1915; Taranger 1890; Уlsen 1900. Особую известность приобрели исследования Ф. Посхе, написанные на материале скальдической поэзии: Paasche 1914; Paasche 1958. Двадцатое столетие ознаменовалось ростом специального интереса к рассматриваемой теме. Общие контуры процесса на основании разнообразных источников обрисованы в: Trillmich 1950; Gцbell 1964; Gцbell 1977; CS; Finnestad 1990; Kontinuitet. Укажу также работы по христианизации отдельных стран, а именно Швеции: Schmid 1934; Nerman 1945; Ljungberg 1946; Palme 1962; Kumlien 1962; Lundйn 1983; Kristnandet i Sverige, Норвегии: Sverdrup 1942; Birkeli 1982; Fra hedendom til Kristendom, Исландии: Strцmbдck 1975; Aрalsteinsson 1978.

Приведенными выше сведениями ограничивается общее введение в проблематику, источники и литературу настоящей монографии. Следующие далее очерки предполагают, что читатель до известной степени знаком с главными линиями средневековой истории Скандинавии и Западной Европы. Конкретные научные вопросы, разбираемые в очерках, не предваряются пояснениями с изложением событийной истории. Я не ставлю своей задачей очертить фон, на который накладываются рассматриваемые проблемы, дать исчерпывающую характеристику всех используемых источников и смежных исследовательских проблем. Задачи, уже решенные в предшествующих работах, такие, как последовательное описание истории гамбург-бременского архиепископства, перечисление миссионерских предприятий, изложение источникового контекста, из которого заимствуются те или иные сведения, остаются в стороне. Все очерки объединены, главным образом, тематикой, в них затрагиваются три основных предмета: хроника Адама Бременского, история гамбург-бременского архиепископства в эпоху миссий, деятельность христианских проповедников в Скандинавии.

I. Крещение датского короля Харальда Клака

Дания – самая южная из скандинавских стран. Полуостров Ютландия, на котором расположена значительная часть Дании, сам по себе является органической частью континентальной Европы. Если южную оконечность Нор вегии, область Сконе (до XVII столетия принадлежавшую Дании, а с тех пор и поныне принадлежащую Швеции), датские острова Зеландия, Фюн, Борнхольм от основных европейских стран отделяют географические преграды, а именно неодинаковые по своей ширине морские проливы, соединяющие Северное и Балтийское моря, то Ютландия, несмотря на свою узкую, вытянутую с юга на север форму, всегда оставалась частью континента и находилась в интенсивном культурном общении с остальной Европой. Поэтому ясно, что христианские импульсы стали проникать в Данию раньше, чем в прочие скандинавские государства, а первым королем, официально принявшим крещение, был именно датский король, который к тому же правил в областях южной Ютландии, соседствовавших с государством франков. Этого государя, власть которого, видимо, ограничивалась небольшой территорией вокруг города Хедебю и который пребывал в постоянной борьбе со своими политическими противниками, звали Харальд. Судя по некоторым поздним источникам, он имел прозвище Клак. Само знаменательное для всей скандинавской истории событие произошло в 826 г.

Как известно, ведущей политической силой на карте Европы IX в. была сначала Франкская империя, а после ее распада те государства, которые стали ее потомками. В IX столетии франки создали богатую историографическую и агиографическую традицию, нашедшую продолжение в последующие периоды средневековья. Именно благодаря существованию этой литературной традиции, развивавшейся на латинском языке, а также благодаря ее продолжателям и перетолкователям мы имеем возможность получить некоторые сведения об обстоятельствах крещения Харальда Клака.

Важнейшей официальной летописью Франкского королевства (с 800 г. – Франкской империи) были «Большие королевские анналы», определенно ведшиеся при дворе и покрывающие период с 741 по 829 гг. В статье за 826 г. этих анналов среди прочего содержатся такие сведения: «В то же время Хериольд (Харальд. – В. Р.), явившись вместе с женой, а также великим множеством данов (датчан. – В. Р.), был крещен в Майнце у святого Альбана (то есть в соборе святого Альбана. – В. Р.) вместе с теми, кого привел с собой. Получив от императора (Людовика Благочестивого. – В. Р.) много даров, он возвратился через Фризию, той же дорогой, которой прибыл. Ему было даровано одно графство в этой области (то есть во Фризии. – В. Р. ), которое называется Хриустри (Рюстринген. – В. Р. ), чтобы в случае необходимости он вместе со своим имуществом мог там укрыться»[68].

Как можно видеть, анналы, в свойственном им кратком стиле, сообщают несколько существенных фактов. Во-первых, указано место крещения – собор святого Альбана в Майнце[69]. Во-вторых, упоминается о том, что вместе с датским королем (имя которого, как и название полученного им бенефиция, искажено) таинство крещения приняли его жена и «великое множество данов», то есть, очевидно, свита государя[70]. В-третьих, говорится о многочисленных дарах и графстве во Фризии, которые были получены Харальдом. В-четвертых, особо подчеркивается, что путь из Дании к императорскому двору и обратно король совершал «через Фризию», то есть историческую область, входившую в состав Франкской империи и примыкавшую к юго-западной части Ютландии. Именно там расположено и пожалованное Харальду в бенефиций графство Рюстринген. В-пятых, анналы свидетельствуют, что новые владения датского короля требовались ему для того, чтобы «в случае необходимости он вместе со своим имуществом мог там укрыться». В свете последнего обстоятельства за всеми описанными в статье 826 г. событиями просматривается контекст династической борьбы в Дании, ведь особое укрытие может понадобиться королю только в том случае, если он будет изгнан с родины. Наверное, для этого ему и фризское графство, и сам обряд крещения, как условие получения такого графства.

Помимо «Больших королевских анналов», «Бертинских анналов» (см. примеч. 2 к наст. очерку, с. 49) и «Ксантен ских анналов» (см. примеч. 3 к наст. очерку, с. 49) известие о крещении Харальда Клака попало также в «Фульдские анналы», автором первой части которых (статьи за 714–838 гг.) считается знаменитый биограф Карла Великого Эйнхард. В этой первой части «Фульдские анналы» являются несамостоятельными и, как правило, с незначительными изменениями воспроизводят текст других источников, в частности «Больших королевских анналов». Именно такова ситуация с интересующим меня известием в статье за 826 г. Все, что сохранилось там от сведений непосредственного источника, то есть «Больших королевских анналов», сводится к краткой формулировке: «В то время Хериольд (Харальд. – В. Р.) был крещен в Майнце вместе с женой, а также множеством данов (датчан. – В. Р.)»[71], которая не вносит ничего нового по отношению к рассмотренным выше данным. Однако непосредственно перед процитированной фразой в тексте «Фульдских анналов» стоит такое предложение: «А в мае месяце он (Людовик Благочестивый. – В. Р.) провел съезд знати в Ингиленхейме (Ингельхайме. – В. Р.) и, выслушав, отпустил посольства различных народов»[72]. Это предложение представляет собой сокращенный пересказ целого пассажа из «Больших королевских анналов» – пассажа, предшествующего там сообщению о крещении Харальда Клака. Но если в этом пассаже подробно излагается, чьи именно послы и по каким делам приезжали к Людовику на имперский съезд в Ингель хайм, то в «Фульдских анналах» детали опущены. В результате возникает ощущение известной связи между прибытием «посольств различных народов» и приездом датского короля Харальда, создается впечатление, что Ха ральд приехал именно на съезд франкской знати и его крещение было словно бы частью этого мероприятия, а не отдельным, самостоятельным, независимым от съезда событием. Определенную связь между съездом и крещением датчан можно предположить и исходя из текста «Больших королевских анналов», где само словосочетание «в то же время» (eodem tempore) может быть понято как «одновременно», а не «около того же времени». Однако, повествуя об имперском съезде, анналы упоминают, что на нем присутствовали «послы сыновей Годофрида (Готтрика. – В. Р.), короля данов (датчан. – В. Р.), присланные для заключения мирного договора»[73]. Сыновья Готтрика как раз и были теми политическими противниками и военными врагами Харальда Клака, которые могли изгнать его из королевства, чего, видимо, неоднократно добивались. Поэтому было бы удивительно обнаружить их послов на том же имперском съезде, что и самого Клака, ведь, поддерживая одного претендента, Людовик Благочестивый должен был бы если не выказывать враждебность к другим, то, по крайней мере, не сводить конкурирующие партии вместе и одновременно у себя при дворе.

Судьбе было угодно распорядиться так, чтобы в том же 826 г., когда Харальд Клак принял крещение, видный франкский клирик по имени Эрмольд и по прозвищу Nigellus (лат. Чернявый), который попал в опалу у императора, решил восстановить свое пошатнувшееся положение тем, что сочинил историю правления Людовика Благочестивого в четырех книгах, написанную элегическим дистихом. Почти вся довольно обширная (в ней 768 стихов) четвертая книга «Похвалы христианнейшему императору Людовику» посвящена рассказу о проповеднических усилиях императора, которые были направлены на просвещение светом веры северного соседа – Дании. Та м весьма пространно повествуется о приезде Харальда Клака ко двору, о его крещении, о его пребывании в гостях у императора и отъезде обратно в Данию.

Стоит подробнее остановиться на содержании четвертой книги сочинения Эрмольда[74]. Панегирист начинает с того, что восхваляет усердие благочестивого императора, благодаря которому вера франков распространилась вплоть до краев земли. Толпы людей ото всех народов стекались, чтобы узреть, как много совершал государь для дела веры. А между тем был один народ, а именно даны (Deni, то есть датчане), или, как их называют франки, норт манны (Nortmanni)[75] – люди быстрые, активные и весьма умелые воины, которые оставались язычниками и поклонялись Нептуну и Юпитеру. Последнее замечание показывает, что античное наследие, как это часто бывает у каролингских писателей, побеждает в сочинении современную автору реальность, и Эрмольд не называет настоящих имен скандинавских языческих божеств, а использует римские аналоги. Франки сталкивались со скандинавами в основном во время разрушительных набегов викингов, совершавшихся по морям и рекам, видимо, поэтому богами датчан названы бог моря и бог-громовик. Стихи 15 и 16 подтверждают такое предположение: «Этот ведь, право, народ широко, да и много известен, / Лодкою пищу берет, а населяет моря»[76].

И вот, побежденный любовью к Богу и сочувствуя этому древнему и многочисленному племени, которое погибало без наставника, император решил попытаться привести их к Господу, для чего стал искать подходящего человека и наконец отправил к ним Реймсского архиепископа Эбона. Эрмольд даже вспоминает о том, что Людовик Благочестивый и Эбон в детстве были совоспитанниками, хотя интерпретирует это по-своему, к чести и славе императора: «Ведь в свое время его (Эбона. – В. Р.) Людовик воспитывал в детстве / И благородных искусств знаньем его наделил»[77].

О поездке Эбона Реймсского в Данию и его проповеднической деятельности среди датчан рассказывают многие источники, в том числе «Житие святого Ансгария». Эта поездка датируется 822/823 гг. О ней сообщают под 823 г. «Ксантенские анналы»: «Епископ Эбон едет в края данов (датчан. – В. Р. ) вместе с епископом Вильдерихом (Виллериком, епископом Бременским в 789–838 гг. – В. Р. )»[78]. «Большие королевские анналы» не упоминают о Виллерике, но в остальном значительно многословнее: «Приезжал и Хариольд (Харальд Клак. – В. Р. ) из Нордманнии (Дании. – В. Р. ), прося помощи против сыновей Годофрида (Готтрика. – В. Р.), которые угрожали изгнать его с родины. Для более тщательного выяснения этой тяжбы к названным сыновьям Годофрида были посланы графы Теотарий и Хруодмунд, которые, тщательно выяснив и претензии сыновей Годофрида, и состояние всего королевства нордманнов (датчан. – В. Р. ), прибыли раньше Хариольда и открыли императору все то, что они смогли узнать в тех краях. Вместе с ними возвратился и архиепископ Реймса Эбон, который по решению императора и по воле римского папы ради проповеди путешествовал в пределы датчан и предшествующим летом (непонятно, в 822 или 823 г. – В. Р. ) крестил многих из них, тех, кто пришел к вере»[79]. Как видно из последнего упоминания, Эбон Реймсский был первым папским легатом к северным народам и, видимо, также папским викарием в Северной и Северо-Восточной Европе, о чем говорится в предсмертном послании Ансгария (см. приложение к наст. тому, с. 243–247). Впоследствии эта миссия была возложена и на святого Ансгария, который в 831/832 г. стал гамбургским архиепископом, а также на племянника Эбона – епископа Гаутберта-Симона. И только после смерти Эбона в 851 г. и Гаутберта в 859 г. Ансгарий, а впоследствии его преемники в должности стали единственными правомочными легатами и викариями «к северным народам, все еще придерживающимся языческого обычая»[80].

Обратимся снова к поэме Эрмольда. Логика жанра подсказывает, что вместе с поручением франкский император должен дать своему слуге Эбону наставление о том, как действовать в стране язычников-датчан, и действительно, в тексте четвертой книги следует такое наставление, весьма пространное (оно занимает 80 стихов) и изобилующее общими местами. Автор вкладывает в уста Людовику краткий пересказ библейской истории, начиная сотворением мира, грехопадением Адама и Ноевым ковчегом и заканчивая воплощением Христа, причем особый упор в этом повествовании делается на то, как люди в разные времена отпадали от Господа и предавались поклонению языческим богам. С пришествием Христа, говорит Людовик, связано и возникновение таинства крещения, через которое человек только и может прийти к Богу, такова вера, которой учит церковь, и именно ее должен преподать Эбон племени датчан. Снова возникают Юпитер и Нептун, которые, продолжает боголюбивый император, не в силах помочь своим почитателям, изготовлены человеческими руками, глухи и немы. Но пришел час, чтобы языческие культы уступили место почитанию истинного Бога.

Людовик изливает еще много разнообразных увещеваний, из которых историка может заинтересовать лишь одно, данное в стихах 89–90: «в коротком времени отправься из наших краев к королю Херхольдту (Харальду. – В. Р.)»[81]. Ему Эбон должен передать благочестивые речи императора, дабы, оставив дедовские заблуждения, поклонение Нептуну и Юпитеру, датский король дал обеты Христу. Чтобы оценить политическое значение такого шага, как крещение правителя языческого государства, причем государства, которое граничило с Империей, будет полезно прислушаться к следующему замечанию Людовика (на этот раз ради точности перевожу прозой): «Пусть он не думает, что я советую это для того, чтобы его королевство подчинилось (буквально: уступило) мне, но для того, чтобы я смог привести к Богу Божье творенье»[82]. Такое эксплицитное выражение политических намерений государя, пусть и в форме отрицания (мол, я радею не для этого), большая редкость для средневековых источников, обычно подобные намерения усматривают в церковных акциях историки, здесь же перед нами явное указание на геополитические планы франкского императора – указание, сделанное современником. Это цен ное и необычное свидетельство. Людовик снабжает Эбона великими дарами и просит его передать Харальду Клаку, что, если тот желает, он может приехать в гости к императору, чтобы принять крещение, а затем, получив материальную и военную помощь[83], снова возвратиться в свое государство и жить в любви к Богу. На этом длинная речь оканчивается, и – прежде чем снова вернуться к Эбону и его миссии – Эрмольд делает краткое отступление, посвященное распрям внутри Империи и своей собственной судьбе во время этих распрь.

Итак, Эбон отправился в Данию и прибыл к Харальду (на этот раз, в стихе 149, имя искажено в Herordus, видимо, из обычного средневекового латинского Heroldus, которое встречаем в 171-м и 290-м стихах, а также несколько раз ниже), начал проповедовать королю и народу. В ответ на проповедь архиепископа датский король, как выше император Людовик, произносит речь, в которой говорит, что верит словам только тогда, когда за ними следуют дела, поэтому он желает своими глазами увидеть государство и веру франков, войска и пиршества императора, храмы и обряды, и если Бог христиан превосходит достоинством богов датчан и может дать молящимся больше, чем они, то нужно будет подчиниться ему, а идолы – сжечь. Эбон, радостный, с дарами Харальда, возвращается назад и сообщает приятную весть Людовику. Император приезжает в Ингельхайм (в тексте, стих 179, Engilin-heim с тмесисом), местечко к западу от города Майнца, где находился императорский дворец, построенный Карлом Великим и служивший местом съездов знати и епископских синодов. Далее в тексте «Похвалы христианнейшему императору Людовику» следует подробнейшее описание дворца: его местоположения, внешнего вида, росписей на библейские сюжеты, которые украшали тронный зал, скульптурного убранства жилой части, которое было вдохновлено уже античными темами и образцами, а среди прочего представляло деяния императоров Константина, Феодосия и Карла Великого.

«Вот уж по Рейну-реке пролетают суда, числом сотня, / Все-то на них паруса ладно, блестяще сидят. / Их нагружают дары от народа датского, также / Харальда, их короля, первая барка везет…»[84]. Людовик высылает навстречу датчанам свиту, самого Харальда привозят на франкском коне, а император, радостный, встречает его сидя на троне. Харальд с поклоном первым обращает к Людовику речь длиною едва ли не в пятьдесят стихов, суть котрой сводится к тому, что раньше он поклонялся отцовским богам, а теперь Эбон проповедовал ему другого Бога, и он знает, что тот, кто не исповедует Его как Громовержца (Tonans, стих 329) и не крестится, поспешно отправится в бездны глубокого Тартара (снова перед нами античные реалии вместо современных автору), поэтому датский король «верует в истинного Бога» и «отвергает рукотворные изваяния»[85]. Император кратко отвечает и повелевает приготовить все необходимое для крещения, а именно белые одеяния, купель и елей, затем оба государя отправляются в храм. В поэме Эрмольда не уточнено, в каком именно месте происходило крещение, однако из цитированных выше источников мы знаем, что это был собор святого Альбана. Святой жил в конце IV – начале V в., умер в Майнце и впоследствии был покровителем города. Собор его имени, ставший местом крещения Харальда Клака, являлся частью комплекса бенедиктинского монастыря, основанного в конце VIII столетия и располагавшегося к югу от Майнца, за чертой города, – на месте, где почитание святого Альбана началось вскоре после его смерти и, видимо, на прерывалось. Не премину отметить, что и Ингельхайм, и собор святого Альбана находятся вне пределов города Майнца, с разных сторон от него и в достаточно значительном удалении друг от друга, поэтому было бы, пожалуй, неправильно сказать, что Харальд крестился в Майнце, так как, по рассказу Эрмольда, он сначала прибыл во дворец в Ингельхайме, а по сообщению анналов, был крещен в соборе сятого Альбана, к югу от города.

Но вернемся к четвертой книге «Похвалы христианнейшему императору Людовику». Там повествуется, что Людовик самолично воспринял датского короля из крестильной купели и облачил его в белые крестильные одежды, жена Людовика Юдифь Баварская совершила то же самое по отношению к жене короля Харальда, а сын Людовика Лотарь стал восприемником для сына Харальда Клака. Знатных датчан из свиты Харальда воспринимают из купели знатные вассалы императора, а остальных датчан – простые франки[86]. Людовик награждает короля огромными дарами: плащом, украшенным драгоценностями, мечом с роскошной отделкой, который император раньше носил сам, налокотниками и поясом, венцом и золотыми шпорами, а также златоткаными одеяниями. Далее перечисляются подарки жене Харальда, сделанные от лица Юдифи, и подарки сыну Харальда, поднесенные Лотарем. Остальные датчане получают просто франкские одежды. После этого торжественная процессия отправляется на пышную, многолюдную мессу. Харальд и все датчане дивятся на клир, сам храм и церковную службу, а больше всего поражаются великолепию правителя, в государстве которого происходят подобные вещи. Далее в тексте следует ироничное обращение к Харальду (видимо, от лица автора), в котором датскому королю советуется пустить металлические изображения языческих богов на изготовление плугов и ножей, глиняные фигуры Юпитера – на горшки и чаши, которые так же любят огонь, как Юпитер, а статуи Нептуна – на кувшины для транспортировки жидкостей, чтобы тем самым воздать честь и славу воде.

Потом Эрмольд описывает совместный пир императора и короля, а также большую охоту, устроенную Людовиком на острове посреди Рейна (какой именно остров имеется в виду, не сказано): на нее любуются радостные датчане. Вслед за охотой следует что-то вроде пикника на котором франки и датчане съедают часть пойманной дичи и совершают винные возлияния, наконец все возвращаются во дворец, император делит добычу, так что немалая ее часть достается и клирикам. «Видя подобное, гость, между тем призадумался Харальд, / Разные мысли в груди ходят туда и сюда»[87]. Датский король поражен правлением, государством и верой императора, и в его душе рождается внутреннее движение, которое заставляет его повергнуться к ногам Людовика и произнести еще одну речь. Эта речь состоит из прославления императора, в частности за то, что он убедил Харальда стать христианином и отречься от язычества, помог ему дарами и оружием (вероятно, подразумевается, войском: donis variisque iuvatus et armis), так пусть же, подобно тому как идолы Харальда уступают перед именем Христа, его власть уступит перед именем Цезаря (императора), который является главой всех добрых людей на земле. С такими словами король сам, добровольно, передает себя и свое королевство в руки Людовика, то есть становится его вассалом, что символизирует франкский обычай, по которому сеньор берет в свои руки руки своего нового вассала[88]. Теперь Харальда уже можно назвать «верным» (fdelis, стих 611), то есть, собственно, вассалом императора, и, как таковой, он получает коня, оружие, «поместья» (praedia, стих 613) и «земли, на которых растет виноград» (loca vinifera, стих 614), а также все необходимое для организации церковной службы: одеяния, книги, священнослужителей (sacerdotes, стих 618) и «желающих монахов» (mo na chos volentes, стих 619).

Завершается визит Харальда Клака в Империю тем, что, предупреждая зимнее время, которое неблагоприятно для мореплавания (то есть в конце лета – начале осени), датский король на нагруженных многочисленными подарками судах и с посланными в помощь военными отрядами франков[89] отправляется к себе на родину, оставив своего сына и племянника служить императору во дворце[90] (разумеется, в качестве заложников, как это было повсеместно принято в ту эпоху). Итак, резюмирует Эрмольд, Людовику Благочестивому удалось присоединить к своему государству государство датчан, чего не смогли сделать его предки ни в одной из битв, ведь даже могущественные римляне не распространяли свою власть на Данию, и франки не могли добиться этого силой оружия, а под власть Людовика датчане попросились сами: «Ты Христовым, отец, именем властвуешь всем»[91]. Такова информация, доносимая сочинением Эрмольда. Оставшаяся часть четвертой книги (около 130 стихов) уже не имеет отношения к интересующему нас сюжету, поэтому нет нужды ее здесь пересказывать. Как можно видеть, сведения изобильные, но по большей части мало конкретные, отсутствуют явные указания на имена, даты, географические названия, численность и другие подобные вещи. Это и неудивительно, учитывая жанр произведения, тяготеющий к панегирической риторике, отвлеченным описаниям и общим местам. Обрисованная в «Похвале» процедура крещения и заключения вассального договора подробно проанализирована в книге А. Ангенендта[92].

Однако не всем сведениям Эрмольда можно доверять. Как уже отмечали исследователи[93], панегирист объединил два визита Харальда Клака к императору: события заключения вассального договора, имевшие место в 814 г., и крещение Харальда, которое состоялось в 826 г. О договоре 814 г., по которому Харальд Клак стал вассалом императора, повествуется в двух источниках – в «Больших королевских анналах»[94] и у Астронома[95]. О крещении в 826 г., помимо вышеперечисленных источников, сообщают также Теган, Астроном, «Житие святого Ансгария», Адам Бременский (XI в.), «Сага о Скьёльдунгах» (XIII в.). Остановлюсь на этих известиях.

В сочинении Тегана сказано: «На следующий год [Людовик Благочестивый] был в королевском дворце Ингиленхейм (Ингельхайм. – В. Р.), и туда к нему прибыл Хериольт (Харальд Клак. – В. Р.) от данаев (датчан. – В. Р.), которого господин император воспринял из святой крещальной купели, а жену [его] восприняла из купели госпожа императрица Юдифь. Тогда господин император даровал ему большую область Фризии, снабдил его великолепными дарами и отпустил его с миром вместе со своими посланниками»[96]. Похожие известия под 826 г. передает и Астроном: «Прибыл также и Хериольд (Харальд Клак. – В. Р. ) из областей Нордманнии (Дании. – В. Р. ) вместе с женой и немалым отрядом данов (датчан. – В. Р.) и был омыт водами святого крещения вместе со всеми своими в Майнце у святого Альбана (то есть в соборе святого Альбана. – В. Р. ) и получил от императора множество даров. Благочестивый император, опасаясь, как бы из-за этого поступка (из-за крещения. – В. Р.) ему не отказали [в праве] жить на родной земле, даровал ему одно графство во Фризии, под названием Хриустри (Рюстринген. – В. Р.), где бы он в случае необходимости мог безопасно укрыться вместе со своими людьми»[97] (здесь словоупотребление близко к «Большим королевским анналам», ср. примеч. 1 к наст. очерку, с. 48–49). Как видим, эти два сообщения ничего специально не прибавляют к рассмотренным выше и в целом подтверждают их правильность.

Чуть иначе крещение Харальда Клака описано в «Житии святого Ансгария», созданном несколько позднее предшествующих текстов – между 865 и 876 гг.: «Позднее же случилось так, что некий король Хериольд (Харальд Клак. – В. Р.), который правил частью Дании, вследствие ненависти и вражды к нему других королей этой страны был изгнан из своего королевства. Он приехал к светлейшему императору Людовику, прося, чтобы тот удостоил его своей помощью, дабы он мог снова отвоевать свое королевство. Император держал его при себе и как сам, так и через других людей побуждал к принятию христианства, говоря, что между ними будет бóльшая дружба и христианский народ с большей охотой придет на помощь к нему и его сторонникам в том случае, если и император и король будут чтить одного Бога. Наконец изъявлением божественной благодати он обратил его в веру и, омытого водой святого крещения, самолично воспринял из святой купели, сделав его своим сыном. Когда император собрался отослать Харальда назад, чтобы тот, укрепленный его помощью, добыл свое королевство обратно, он начал со всем тщанием искать, не найдется ли какой-нибудь муж святого благочестия, который бы мог отправиться вместе с королем, постоянно находиться при нем и стать для него и его людей наставником в христианском учении, дабы они утверждались в вере в Господа и принимали ее… они (Харальд и его спутники. – В. Р. ) миновали Дорестад, области фризов и достигли рубежей Дании. Но поскольку король Харальд пока что не мог вести мирную жизнь в своем королевстве, упомянутый император даровал ему бенефиций по ту сторону Эльбы, чтобы он, когда это будет ему необходимо, мог жить там»[98].

Из жития (а именно из выпущенной в цитате части 7-й главы) следует, что Людовику Благочестивому с большим трудом удалось найти сопровождающих Харальду, и это были лишь монахи Ансгарий и Аутберт, а не те многочисленные «священнослужители» и «желающие монахи», о которых пишет Эрмольд, хотя его упоминание именно о «желающих» согласуется с житием, где рассказано, что аббат Вала позволил Аутберту ехать вместе с Ансгарием, «если он соглашается на эту поездку по своему желанию… однако [Вала] не сможет отрядить в сопровождающие – чтобы им прислуживать – никого из своего монастыря, если только они сами не уговорят кого-нибудь добровольно отправиться с ними. Сие же почтенный аббат сказал не потому, что недостаточно любил их, а потому, что в то время считалось гнусным и несправедливым против воли принуждать человека жить среди язычников». Автор жития Римберт также утверждает, что крещение Харальда и оказание ему военной помощи были синхронными событиями (дат в житии нет), тогда как по «Большим королевским анналам» военная помощь Империи датскому королю датируется 814 и 815 гг.[99], а крещение – 826 г., Харальд изгнан из Дании в 827 г., а в 828 г. совершает нападение на владения сыновей Готтрика. В данном случае, как и ранее у Эрмольда, можно констатировать объединение двух визитов Харальда к императору, имевших место в 814 и 826 гг.

Кроме того, «Житие святого Ансгария» помещает полученный Харальдом бенефиций не во Фризии, как другие источники, а «по ту сторону Эльбы».

Еще больше несогласованностей в источнике XI в., освещающем те же события. Вот что сообщает о Харальде Клаке Адам Бременский: «Около того же самого времени, после смерти короля данов Хемминга, племянники Готфрида (Готтрика. – В. Р.) Сигфрид и Анулон, поскольку они не могли договориться между собой о первенстве в королевстве, поделили власть в битве. В этом сражении погибло 11 тысяч человек [и] пали оба короля. Партия Анулона, кровью купив победу, посадила на престол Регинфрида и Харальда. А вскоре Регинфрид, изгнанный Харальдом, занялся морским разбоем; Харальд заключил договор с императором. Это подробнее излагается в “Истории франков”… В это же время король данов Харальд, будучи лишен власти сыновьями Готфрида, просителем явился к Людовику. Вскоре он, напитавшись учением христианской веры, был крещен в Майнце вместе с женой и братом, а также множеством данов. Император, восприняв его из святого источника, поскольку он решил восстановить его власть в королевстве, даровал ему бенефиций за Эльбой. Его брату Хоруку [император] уступил часть Фризии, чтобы [тот] противостоял пиратам…»[100].

Наконец в окончательном, еще более искаженном традицией виде рассматриваемый исторический сюжет был представлен в исландской «Саге о Скьёльдунгах», записанной не позднее 1220 г. и дошедшей до нас в латинском пересказе Арнгрима Йонссона: «Харальд, король Ютландии. После них Ютландией правил Харальд, о происхождении которого не сообщается. В 5 год его правления, около 815 (по нашему [исчислению]) Рейнефрид, сын Гудефрида, пошел на него войной, но неудачно. Ибо Харальд, так как он дал обет принять христианскую веру, одержал победу. Итак, закончив войну, он отправился вместе с женой и сыном своего брата Хареком к императору Людовику Благочестивому, властью и благословением которого крестился в городе Майнце со всеми своими, кто был с ним, во времена римского папы Пасхалия I. Говорят, что тогда он также выпросил у императора область Фризии. Впоследствии Харальд трудами Ансгария (франкского монаха, призванного Людовиком Благочестивым в некий новый саксонский монастырь), которого он привез с собой, когда возвращался в Данию, смыл многолетнее {нечестие} водами святого источника. Этот же король потом умер от болезни. Его заботами около 849 года [от воплощения] Христа была построена церковь в Шлезвиге»[101].

Как становится ясно, информация в «Саге о Скьёльдунгах» по большей части заимствована из «Деяний» Адама Бременского, окуда и происходит львиная доля искажений. Каким же образом сформировалась та версия сюжета, которую можно обнаружить у Адама? Приведенный выше отрывок из «Деяний» происходит из первой книги, которая охватывает временной промежуток с середины VIII в. до 936 г. Информация о Скандинавии сконцентрирована здесь в главах 14–15, 17, 21, 25–26, 28–29, 33, 37, 39, 47–48, 52, 55, 57, 59–62. Основные источники приводимых Адамом сведений – это «Фульдские анналы», которые он называет «Историей франков»[102], «Жизнеописание Карла Великого» Эйнхарда, жития святых Ансгария и Римберта, а также устные сообщения датского короля Свена Эстридсена (1047–1074)[103]. Один раз в качестве информатора упомянут также некий датский епископ[104], в некоторых случаях об источниках приходится только гадать.

Согласно Адаму, Харальд Клак изгнал из Дании своего брата Регинфрида, и тот сделался пиратом. Хронист также упоминает, что самого Харальда из Дании изгнали сыновья Готтрика (Готфрида), причиной крещения Харальда Клака было то, что он «напитался учением христианской веры», а вместе с датским королем крестился его брат Хорук. Кроме того, оказывается, что Харальд Клак получил от императора бенефиций «за Эльбой», а «его брату Хоруку [император] уступил часть Фризии, чтобы [тот] противостоял пиратам». Почти все эти сообщения являются результатом определенного переосмысления Адамом Бременским сведений тех источников, которые были в его распоряжении. Каков же механизм этого переосмысления? По моему мнению, все изменения и дополнения, внесенные Адамом в известия использованных им источников, были обусловлены его желанием прояснить ситуацию, восстановить логику событий там, где, как ему казалось, она нарушалась.

Сравним сведения анналов за 812 г. и сведения, попавшие в сочинение Адама. Вот «Большие королевские анналы», которые были Адаму недоступны: «В скором времени, как сообщают, умер король данов Хемминг. Его преемниками хотели стать Сигфрид, племянник короля Готфрида, и Анулон, племянник Харальда и самого этого короля, но не могли договориться между собой о том, который из двух должен править. Они собрали войска, завязали сражение и оба погибли. Однако партия Анулона одержала победу и поставила королями его братьев Харальда и Регинфрида. Побежденная партия поневоле согласилась с этим и не помешала им править над собой. Говорят, в этом сражении погибло 10 940 человек»[105]. А вот статья за тот же год в «Фульдских анналах», именно ее и использовал Адам: «После смерти короля данов Хемминга его преемниками хотели стать Сигфрид, племянник короля Готфрида, и Анулон, племянник Харальда. Поскольку они не могли договориться между собой о первенстве в королевстве, они завязали сражение и оба погибли. Однако партия Анулона одержала победу и поставила королями его братьев Харальда и Регинфрида. Побежденная партия поневоле согласилась с этим. Говорят, в этом сражении погибло 10 940 человек»[106].

Как видим, в «Фульдских анналах» по сравнению с «Большими королевскими анналами» данное известие лишь несколько сокращено. Кроме того, слегка изменен синтаксис, можно отметить чуть иное словоупотребление. Но нет ни одного расхождения в том, что касается конкретных фактов. В отличие от автора первой части «Фульдских анналов» Адам Бременский не повторяет, а пересказывает известие своего предшественника, причем добавляет к нему новые сведения. Он вставляет отсутствующие в его источнике упоминания о том, что «вскоре Регинфрид, изгнанный Харальдом, занялся морским разбоем», а «Харальд заключил договор с императором». Несмотря на то, что в анналах об этом ничего не сказано, бременский хронист почему-то пишет: «Это подробнее излагается в “Истории франков” (то есть в “Фульдских анналах”. – В. Р.)».

Изгнание Харальдом Клаком своего брата Регинфрида – факт, домысленный Адамом, исходившим из логики «Фульдских анналов». Если в «Больших королевских анналах» Регинфрид упоминается еще несколько раз ниже того места, где говорится о его совместном с Харальдом восшествии на престол[107], а затем рассказано и о гибели этого персонажа[108], то в сокращенном варианте, представленном первой частью «Фульдских анналов», он появляется лишь однажды – в приведенном контексте. Харальд Клак фигурирует ниже, а вот его брат куда-то исчезает. Зная, что ему предстоит поведать еще многое о короле Харальде, но не придется больше писать о его соправителе Регинфриде (просто потому, что в анналах нет о нем информации), Адам, видимо, считает нужным как-то устранить Регинфрида, для чего отправляет его в ссылку и делает пиратом, то есть наделяет судьбой, обычной для датских правителей IX в.

С похожей логикой переосмысления источников мы столкнемся в «Деяниях» и далее. Так, свидетельство Адама о договоре между Харальдом Клаком и Людовиком Благочестивым, видимо, нельзя рассматривать в качестве очередного подтверждения того, что в 814 г. Харальд стал вассалом Людовика. Как мы попытаемся показать в дальнейшем, гораздо вероятнее другое – что это указание на самом деле относится к другому Харальду и другому Людовику, которые упомянуты в «Фульдских анналах» под 852 г. Именно поэтому сразу после слов «Харальд заключил договор с императором» в главе 15 книги I следует отсылка: «Это подробнее излагается в “Истории франков”». А о договоре 814 г. в «Фульдских анналах» ничего не говорится.

Сопоставив известия Адама о самом крещении Харальда с известиями его источников, а именно «Фульд ских анналов» (см. примеч. 4 к наст. очерку, с. 51) и «Жития святого Ансгария» (см. примеч. 31 к наст. очерку, с. 66–67) мы можем заключить, что бременский хронист добавляет к ним кое-что от себя. Во-первых, «другие короли этой страны (Дании. – В. Р.)» из «Жития святого Ансгария» превращаются в «сыновей Готфрида». Во-вторых, к словам «Фульдских анналов»: He rioldus cum uxore et magna Danorum multitudine apud Mo gon tiacum baptizatus est – прибавляется обоснование: mox christianae fdei cathecismo imbutus. В-третьих, у Харальда появляется некий брат Хорук, который якобы крестился вместе с ним, а также получил в бенефиций часть Фризии.

Итак, в единственном доступном Адаму источнике, где описано изгнание Харальда Клака из Дании, – «Житии святого Ансгария» – соперники Харальда именуются «другими королями этой страны (Дании. – В. Р. )». Однако автор «Деяний» называет их «сыновьями Готфрида». Здесь снова можно заметить желание Адама уточнить сведения своих источников, но на этот раз другим способом – сопоставляя данные, происходящие из различных текстов. Дело в том, что «Фульдские анналы», где нет ничего об изгнании Харальда, упоминают о его вражде с сыновьями Готфрида[109]. Соединив свидетельства жития и анналов, Адам создает свою собственную версию событий, которая, насколько можно судить по другим, рассмотренным выше источникам, оказывается совершенно правильной.

Что касается происхождения двух других добавлений Адама, то их нам помогают понять наблюдения, сделанные издателями его хроники. По свидетельству Б. Шмайдлера, еще И. Лаппенберг – автор первого критического издания «Деяний архиепископов гамбургской церкви» – обратил внимание на то, что упоминание о некоем Хоруке перенесено Адамом в рассматриваемый нами контекст из статьи «Фульдских анналов» за 850 г.[110] Там сказано: «Рорик, по происхождению нордманн (датчанин. – В. Р.), который во времена императора Людовика вместе с братом Харальдом держал в качестве бенефиция город До рестад»[111]. Решив, что в приведенном месте подразумевается Харальд Клак, Адам Бременский и счел Рорика (в его транслитерации Хорука) братом именно этого датского короля Харальда, а не другого, действовашего несколько позже[112].

Мнение Лаппенберга, которое разделял и Шмайдлер, кажется нам очень верным, однако оба комментатора использовали его лишь для того, чтобы ответить на вопрос, откуда взялся в хронике Адама Хорук. Думается, что, отталкиваясь от этого наблюдения и уточняя выводы немецких исследователей, можно пойти несколько дальше и попытаться объяснить еще некоторые нюансы в сообщении Адама.

Отправным пунктом нашего толкования является предложенная Лаппенбергом гипотеза о том, что Адам Бременский ошибочно принял за одно и то же лицо двух датских конунгов IX в. по имени Харальд. Первым из них был Харальд Клак, который в 814 г. стал вассалом Людовика Благочестивого, а в 826 г. крестился в Майнце, а вторым – другой Харальд, брат Рорика Фрисландского, деятельность этого Харальда приходится на 850-е гг.

Итак, в «Фульдских анналах» повествуется о двух датских королях по имени Харальд, которых Адам Бременский объединил в одного. Первый Харальд (Клак) упоминается несколько раз, а второй фигурирует лишь дважды (под 850 и 852 гг.). Вот эти известия:

Anno 850: «Рорик, по происхождению нордманн (датчанин. – В. Р. ), который во времена императора Людовика вместе с братом Харальдом держал в качестве бенефиция город Дорестад, после кончины императора и смерти брата (то есть Харальда. – В. Р.), обвиненный, как говорят ложно, в предательстве, был схвачен и брошен в темницу во владениях Лотаря, который сменил на престоле своего отца. Бежав оттуда, он сделался вассалом короля восточных франков Людовика, несколько лет жил в его владениях среди саксов, которые соседствуют с нордманнами (датчанами. – В. Р.), собрал значительный отряд данов и стал заниматься морским разбоем, опустошая те области государства Лотаря, которые прилегают к побережью северного океана. Он проплыл через устье реки Рейна к Дорестаду и захватил его. А поскольку король Лотарь не мог изгнать его без ущерба для своих людей, то с согласия совета и при посредничестве послов [Рорик] был принят в вассалы на том условии, что он должен будет отвечать [там] за налоги и прочие предметы, относящиеся к ведению королевской казны, и противостоять пиратским рейдам данов»[113].

Anno 852: «Харальд Нордманн (Датчанин. – В. Р.), который за несколько лет до этого, бежав от гнева своего господина – короля данов Хорика (I Старшего. – В. Р.), прибыл к королю Людовику и, будучи радушно принят им, крестился и напитался таинствами христианской веры, – после того как он многие годы жил в чести среди франков, в конце концов был заподозрен государями северных стран и охранниками границы с Данией в недостаточной верности и стремлении к предательству, вследствие чего и был ими убит»[114].

Легко заметить, что статья анналов за 852 г. повлияла на словоупотребление Адама в его рассказе о крещении Харальда Клака. Ср. baptizatus ac fdei sacramentis imbutus est анналов и mox christianae fdei cathecismo imbutus… baptizatus est у Адама. А как мы помним, во всем описании крещения Харальда в «Деяниях» это обоснование крещения (mox christianae fdei cathecismo imbutus) – одно из сообщений, которые не могли быть заимствованы из статьи «Фульдских анналов» 826 г., так как там их нет. Вероятно, истинным источником этого обоснования является статья 852 г.

Исходя из сказанного, можно предположить, что в своем сочинении Адам Бременский не только соединил в один образ двух различных Харальдов, но и наложил на ситуацию крещения Харальда Клака ситуацию крещения второго Харальда (скажем, ввел мотив бегства в поиске укрытия от политических соперников). Дополнительным фактором, способствовавшим смешению двух похожих ситуаций, разделенных значительным временным промежутком, могло явиться совпадение имен правителей, при дворе которых происходит крещение (Людовик Благочестивый и Людовик Немецкий), а также указание в статье анналов за 850 г. на факт смерти Харальда, что Адам мог интерпретировать как ошибку источника, ведь под 852 г. этот Харальд опять «оживает», чтобы еще раз умереть. Пожелав исправить эту ошибку, он и соединил двух датских Харальдов, крестившихся в германских землях, приняв сообщение о втором за попавшее не на свое место сообщение о первом.

Ясно, что коль скоро Адам Бременский «слил» двух разных Харальдов в одного, то этот единый персонаж должен был получить себе в братья Рорика, который, согласно «Фульдским анналам», был братом второго Харальда. В результате этого смешения и появляется у Адама известие о том, что Людовик даровал бенефиций одновременно и Харальду Клаку, и его мнимому брату Рорику, который должен был противостоять пиратам[115]. Для большей правдоподобности Адаму даже приходится его крестить, что, вообще говоря, позволяет обтекаемая формулировка статьи «Фульдских анналов» за 826 г. Если там сказано, что «Харальд был крещен в Майнце вместе с женой, а также множеством данов», то почему бы не включить в это «множество» и брата Харальда?

Таким образом, остаются непонятными два обстоятельства: как случилось, что имя Рорик было искажено в «Хорук», и почему совершенно определенный фризский город Дорестад из анналов становится в «Деяниях» некоей «частью Фризии».

Как представляется, форму Хорук (Horuch), употребленную Адамом, можно объяснить не только огромной непоследовательностью передачи скандинавских имен в латиноязычных источниках. Дело в том, что в нескольких рукописях «Фульдских анналов» встречается форма Horuc, но не применительно к Рорику, а применительно к датскому королю Хорику I Старшему[116]. Не исключено, что Адам соединил в одно лицо не только двух разных Харальдов, но и Рорика с Хориком, использовав для обозначения этого единого персонажа форму Horuch = Horuc, имевшуюся в той рукописи анналов, которая у него была, и применявшуюся там к Хорику. Это предположение покажется более убедительным, если учесть, что в первый раз, когда в «Фульдских анналах» идет речь о втором Харальде (статья 850 г.), он упомянут в связи с Рориком, а второй раз (статья 852 г.) – в связи с Хориком (цитаты см. выше, с. 76–78). Такое отождествление, проводимое в главе 15 книги I, однако, не мешает Адаму ниже выделять Хорика I в самостоятельного персонажа[117], поскольку там хронист основывается уже не столько на «Фульдских анналах», сколько на «Житии святого Ансгария», где этот Хорик также упомянут.

Что же касается расположения бенефиция, полученного Харальдом, и бенефиция, якобы полученного Рориком, то в данном случае дело обстоит несколько сложнее и требуется сделать некоторые пояснения. Как видно из предшествующего изложения, об обстоятельствах крещения Харальда Клака и о получении им бенефиция идет речь в «Больших королевских анналах», в принадлежащей Эрмольду стихотворной истории правления Людовика Благочестивого, в сочинениях Тегана и Астронома. Из источников, которые читал Адам, об этом, как мы уже говорили, упоминают «Фульдские анналы» и «Житие святого Ансгария». Версия крещения Харальда, предложенная в «Деяниях», не имеет параллелей ни в использованных Адамом, ни в неизвестных ему источниках. «Большие королевские анналы» ничего не сообщают о брате Харальда и помещают полученный Клаком бенефиций в Фрисландии (область Рюстринген, см. примеч. 1 к наст. очерку, с. 48–49). То же самое делает и Астроном (см. примеч. 30 к наст. очерку, с. 65). Во всех остальных источниках также нет информации о брате Харальда Хоруке. Теган помещает бенефиций Харальда где-то во Фризии (см. примеч. 29 к наст. очерку, с. 64), и лишь Римберт – автор «Жития святого Ансгария» – утверждает, что этот бенефиций лежал «по ту сторону Эльбы» (ultra Albiam, см. примеч. 31 к наст. очерку, с. 66–67).

Адам пишет, что «Харальд заключил договор с императором». Однако о договоре 814 г., по которому Харальд Клак стал вассалом императора, повествуется только в двух из перечисленных источников – в «Больших королевских анналах» и у Астронома (см. примеч. 27, 28 к наст. очерку, с. 63–64). Все прочие источники по данному поводу молчат. Следовательно, и Адам в конце XI в. не мог об этом ничего знать, если только он не располагал какими-либо устными свидетельствами. А значит, его утверждение относится вовсе не к первому, а ко второму Харальду, который также вошел в союзнические отношения с Людовиком, но уже другим – не Благочестивым, а Немецким, о чем сообщается в статье «Фульдских анналов» за 852 г. Как упоминалось ранее, именно поэтому сразу после слов «Харальд заключил договор с императором» в главе 15 книги I следует отсылка: «Это подробнее излагается в “Истории франков” (то есть в “Фульд ских анналах”. – В. Р. )». В противном случае эта отсылка была бы полной бессмыслицей.

Как уже говорилось (см. примеч. 26, 32 к наст. очерку, с. 63, 67), Эрмольд и Римберт объединили два визита Клака к императору: события заключения вассального договора, имевшие место в 814 г., и крещение Харальда, которое состоялось в 826 г. Думается, именно поэтому, а вовсе не вследствие присущего ему особого словоупотребления, как считалось ранее[118], автор «Жития святого Ансгария» помещает полученный Харальдом бенефиций «по ту сторону Эльбы» (ultra Albiam), то есть где-то в северной части Саксонии или в позднейшем Шлезвиг-Гольштейне, вероятно, ближе к датской границе. Он соединил два факта – то, что в 826 г. Харальд стал обладателем бенефиция, и то, что в 814 г. Людовик Благочестивый велел Харальду «отправиться в Саксонию и ждать подходящего времени, когда он… сумеет оказать ему помощь» (см. примеч. 27 к наст. очерку, с. 63). Из этого соединения и появился бенефиций в Саксонии, то есть бенефиций «за Эльбой», на границе с Данией, около которой обычно и пребывали датские конунги, скрывавшиеся у континентальных правителей[119]. Итак, Адам Бременский просто заимствовал указание Римберта, вслед за ним определив местоположение бенефиция Харальда как область «за Эльбой» (trans Albiam).

Но из каких-то неизвестных нам источников, скорее всего устных, Адам определенно знал, что датские конунги девятого века имели владения и во Фрисландии. Об этом свидетельствует имеющееся в рукописях групп BC «Деяний архиепископов гамбургской церкви» добавление, которое следует сразу после рассказа о брате Харальда Хоруке (получившем «часть Фризии») и с высокой вероятностью принадлежит самому Адаму. Добавление гласит: «Даны (датчане. – В. Р.) до сих пор требуют эти [земли] назад, как якобы по закону им принадлежащие»[120]. Стремясь к максимальной ясности и четкости, Адам рассудил, что эти фризские владения нужно «отдать» кому-то из датчан IX в. Харальд, благодаря Римберту, уже был наделен бенефицием «за Эльбой», поэтому «область Фризии» (на самом деле дарованное Клаку графство Рюстринген) оставалось отдать Хоруку-Рорику, который, согласно «Фульдским анналам», держал Дорестад (город на территории Фризии, близ нынешнего Утрехта). Вот каким образом Дорестад анналов превратился в «область Фризии».

Более того, противоречие между неизвестным нам источником Адама и «Житием святого Ансгария» в вопросе о бенефиции само по себе могло способствовать тому, о чем говорилось выше, – отождествлению двух Харальдов и перенесению брата второго из них, Рорика на несколько десятилетий назад. Ведь, как о том сообщают «Фульдские анналы» под 850 г., оба брата (второй Харальд и Рорик) при Людовике Благочестивом держали Дорестад, что совпадало со сведениями неизвестного нам устного источника о датском бенефиции во Фрисландии. Однако в житии бенефиций Харальда (Клака) локализуется иначе, следовательно, должен найтись другой датский конунг, который бы имел бенефиций во Фризии. Отождествление двух Харальдов помогает найти такого конунга в лице Рорика Фрисландского (правды ради укажем, что той же цели могло бы послужить и четкое разделение двух Харальдов).

Искажение версии источников IX в., произведенное Адамом, послужило причиной искажений и в «Саге о Скьёльдунгах» (см. выше, с. 69–70), где мы также обнаруживаем победу Харальда над Регинфридом, «Харека», который, однако, стал уже «сыном брата»[121]. «Область Фризии», которая у Адама досталась Хоруку, снова фигурирует в качестве бенефиция, полученного самим Харальдом. А строительство церкви в Шлезвиге, приписываемое сагой Харальду Клаку, на самом деле, согласно «Житию святого Ансгария», было дозволено Хориком I (Старшим, 811–854)[122] – тем же Хориком, который, согласно вышеизложенным построениям, соединился у Адама в одно лицо с Рориком Фрисландским, получив имя Хорук (см. выше, с. 79–80) и от гнева которого бежал второй Харальд, согласно анналам (см. примеч. 47 к наст. очерку, с. 78). Таким образом, можно видеть, что реальная канва событий, связанных с крещением первого датского короля-христианина Харальда Клака, претерпела за несколько веков причудливые изменения в средневековой исторической традиции.

II. Крещение шведского короля Олава Шётконунга

Первый шведский король-христианин жил на двести лет позднее соответствующего датского. Согласно мнению, которое прочно закрепилось в историографии, это был Олав Эрикссон Шётконунг, правивший в 990-е – 1020-е гг. Традиционно считается, что он принял крещение от английского епископа Сигфрида и тогда же ввел в Швеции христианство как «официальную» религию[123]. Иногда называется и дата – 1008 г. Эта датировка, конечно, неверна. Она основана на письме известного миссионера Бруно Кверфуртского императору Генриху II, которое датируется именно этим годом. В письме сказано: «Среди прочего да не сокроется от государя, что наш епископ, которого я вместе с достославным монахом, коего знаете, Родбертом, отправил за море для [проповеди] Евангелия свигам (шведам. – В. Р.), как правдивейше сообщили прибывшие посланники, окрестил – благодарение Богу! – самого короля (?) свигов, чья жена уже была христианкой. Вместе с ним эту благодать восприняли тысяча человек и семь племен, сразу после чего остальные возмутились [и] захотели их (то есть крестившихся. – В. Р.) перебить. [Тогда] все они временно покинули [те] края, надеясь снова возвратиться [туда] вместе с епископом. Когда прибудут посланцы, отправленные, чтобы выяснить их положение и [возможность] возвращения, я – слуга Ваш – в точности и с полным основанием сообщу Вам, как государю, который укреплял меня в [проповеди] Евангелия, все, что они расскажут»[124]. Если бы это свидетельство относилось к Олаву Шётконунгу и именно он понимался бы под упомянутым в тексте senior Suigorum («королем шведов»?), то отпадает версия о крещении епископом Сигфридом. Также нельзя с уверенностью утверждать, что Suigi письма – это шведы. Ни жена-христианка, ни некие семь племен, ни языческая реакция, сопровождавшаяся бегством короля, не согласуются с тем, что нам известно о Швеции времен Олава.

Однако важнее не столько датировка, которая очевидно надуманна, сколько сама связь между английским епископом Сигфридом, известным по многим источникам, и Олавом Шётконунгом. Существовала ли она? А если говорить шире – действительно ли деятельность этого короля по распространению христианства была тем или иным образом связана с английскими веяниями в Швеции, или же он, как его преемник Анунд-Якоб (1020-е– 1050)[125], был верным союзником немецкой церкви в лице гамбург-бременского архиепископа, к ведению которого относились все скандинавские епархии?[126]

Согласно Адаму Бременскому и вопреки всем остальным, более поздним источникам, первым шведским королем, принявшим христианство, но затем вновь «отпавшим в язычество» (relapsum ad paganismum. Gesta. II, 38), был Эйрик Победоносный (ум. в 990-х гг.)[127]. Сын Эйрика и второй «исторический» король Швеции Олав Шётконунг стал первым объединителем двух главных шведских областей – Свеаланда и Ёталанда (Гаутланда)[128], а также «официальным» крестителем Швеции. Крещение самого Олава отражено в различных исторических источниках по-разному, поэтому лишь сравнительный анализ этих известий может пролить свет на то, при каких обстоятельствах оно произошло. Но прежде обратимся к личности епископа Сигфрида – предполагаемого крестителя Олава. Что о ней известно? В какой связи с реальностью находятся сведения «Жития святого Сигфрида», которое напечатано в приложении к настоящему тому? Имел ли святой отношение к крещению Олава Шётконунга, как о том повествуется в житии? Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется обратиться к целому ряду исторических источников XI–XIII вв.

Некий проповедник Сигфрид (епископ?), который вел миссионерскую деятельность на территории Скандинавии, упоминается в сочинении Адама Бременского. Первый раз о нем говорится в главе 57 книги II «Деяний»: «Он (норвежский король Олав Святой. – В. Р.) также держал при себе много епископов и пресвитеров из Англии… Из них ученостью и добродетельностью славились Сигфрид, Гримкель, Рудольф и Бернард. Последние по велению короля также поехали [в] Сведию (Свеаланд. – В. Р.), Готию (Ёталанд. – В. Р.) и на все острова, расположенные за Норманнией (Норвегией. – В. Р. ), благовествуя варварам слово Божье и царствие Иисуса Христа. Он также отправил к нашему архиепископу (Унвану (1013–1029). – В. Р.) послов с дарами, прося, чтобы он с радушием принял этих епископов и прислал ему своих, которые бы укрепили суровый народ норманнов (норвежцев. – В. Р.) в христианской вере». Непосредственно после этого пассажа следует описание христианизаторской деятельности Олава Шётконунга в Швеции (Gesta. II, 58).

Второй раз Сигфрид упомянут в главе 64 той же книги: «К архиепископу (Либентию Младшему (1029–1032). – В. Р.) тогда прибыли знаменитые проповедники: епископы Одинкар Младший от данов (датчан. – В. Р.), Сигфрид из Сведии, Рудольф из Норманнии, рассказавшие ему, что сотворил Господь для спасения язычников, которые ежедневно обращались в христианство. Архиепископ с почестями, словно равных, отпустил их, снова отправив проповедовать». Третий раз Адам пишет о Сигфриде в главе 15 книги III: «А был у него (шведского короля Эмунда Плохого (1050–1060). – В. Р.) какой-то епископ по имени Осмунд, безначальный, которого в свое время епископ норманнов Сигфрид передал для обучения в школу в Бремене».

Четвертое упоминание о Сигфриде находим уже в главе 34 книги IV: «Первым явился в Норманнию из Анг л и и некий епископ Иоанн, который крестил короля и народ.

Его сменил епископ Гримкель, который был тогда послом короля Олава к архиепископу Унвану. Третьим прибыл тот Сигфрид, который проповедовал равным образом и сведам, и норманнам. Он – вместе с другими священнослужителями, тоже хорошо известными среди этого народа, – исполнял свои обязанности вплоть до нашего времени. После их кончины наш архиепископ по просьбе норманнов поставил в городе Тронхейме (Нидарос-Трандхейм. – В. Р.) епископа Тольфа и в тех же краях Сигварда»[129].

Если судить по этим упоминаниям, то Сигфрид у Адама Бременского – это английский миссионер (вероятно, епископ, хотя прямо об этом ничего не сказано), который состоял при дворе норвежского короля Олава Святого (1016–1030), проповедовал в Норвегии, затем был послан королем в Швецию, проповедовал там (может быть, временами возвращаясь в Норвегию) вплоть до конца 60-х гг. XI в. (время прибытия Адама в Бремен). Очевидно, он перешел в церковное подчинение к гамбург-бременским архиепископам (ср. посольство Олава к Унвану и фразу: «Архиепископ с почестями, словно равных, отпустил их, снова отправив проповедовать») и имел известное влияние на дела в Швеции (протежировал Осмунду).

Никаких противоречий между сообщениями Адама Бременского о Сигфриде вроде бы нет. Странным кажется только тот факт, что проповедническая деятельность Сиг фрида длилась очень долго. Он приехал в Норвегию вместе (или вслед за) Олавом Святым, то есть в 10-е гг. XI в. Если ему было тогда двадцать лет, то к концу 1060-х, когда он умер, ему должно было быть около семидесяти. Это вполне возможно, однако некоторые сомнения все же пробуждает. Чтобы развеять эти сомнения, отдельные исследователи предлагали рассматривать первое упоминание (Gesta. II, 57) как свидетельство о Сигфриде Старшем, который в таком случае идентичен с епископом Йоном-Сигурдом (известным по сагам как придворный епископ Олава Трюггвасона) и который в других частях хроники, например, в цитированной выше главе 34 книги IV, именуется Иоанном (то есть своим вторым именем). Оставшиеся три упоминания они относили с Сигфриду Младшему, который, согласно их мнению, проповедовал преимущественно в Швеции[130]. Однако мне такое объяснение кажется не очень убедительным, и я склонен вслед за Т. Шмид рассматривать все четыре упоминания Адама как относящиеся к одному и тому же лицу[131].

Некий «Сигфрид, норвежский епископ» поименован в сочинении Уильяма Мальмсберийского «О древностях Гластонберийской церкви», которое было составлено около 1135 г.[132] Он упомянут в перечне умерших епископов, который, видимо, восходит к XI в. и представлял собой necrologium[133]. Об этих умерших сказано, что они были епископами во времена короля Эдгара (959–975). По мнению Т. Шмид, этот епископ ошибочно отнесен автором сочинения к столь раннему времени, и он вполне может быть отождествлен с епископом Сигфридом, упоминаемым у Адама, хотя исследовательница признает, что эту гипотезу нечем подтвердить[134]. Как бы то ни было, «Деяния архиепископов гамбургской церкви» и necrologium XI в., послуживший основой для сообщения Уильяма Мальмсберийского, – это единственные ранние источники, где упоминается епископ Сигфрид (или два, три разных Сигфрида?). Очевидно, только по ним и можно судить о реальном епископе Сигфриде, жившем где-то между 959 (начало правления Эдгара) и концом 1060-х гг. (приезд Адама в Бремен), происходившем из Англии и проповедовавшем в Норвегии и Швеции. Далее начинается легенда.

Во множестве различных западноскандинавских (исландских и норвежских) источников конца XII–XIII вв. фигурирует придворный епископ норвежского короля Олава Трюггвасона (ок. 995—1000) по имени Сигвард, Сигурд или же Йон-Сигурд[135]. В несколько меньшем числе текстов епископ по имени Сигурд связывается с другим Олавом – Святым[136]. Вопрос о том, достоверны ли сведения о епископе Сигурде и сколько именно епископов с таким именем действовало в Норвегии, остается открытым. Не исключено, что все известия о Сигурде (Сигурдах?) являются результатом искажающей переработки сведений Адама Бременского. Однако, коль скоро нас интересует история формирования жития шведского святого Сигфрида и описанное в нем крещение Олава Шётконунга, нам следует обратиться к единственному западноскандинавскому источнику, сохранившему (пусть и не правдивую) информацию о деятельности епископа Олава Трюггвасона Йона-Сигурда на территории Швеции. Этот источник – «Сага об Олаве Трюггвасоне» Гуннлауга Лейвссона, монаха исландского монастыря Тингэйрар, умершего в 1218 / 1219 г. Сама эта сага, написанная на латинском языке, до нас не дошла, однако отрывки из нее были использованы при составлении «Большой саги об Олаве Трюггвасоне»[137].

В трех рукописях «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» имеются добавления, повествующие о событиях после исчезновения Олава Трюггвасона при Свёльде. Наиболее полно интересующее нас добавление представлено в редакции «Книги с Плоского острова». В главе 400, под названием «Здесь говорится о епископе Сигурде», сказано, что Гуннлауг Лейвссон после описания битве при Свёльде ведет речь о придворном епископе Олава Трюггвасона, которого звали Йоном-Сигурдом (hirdbyskup Olafs konungs er Jon Sigurdr het). После расставания с конунгом Олавом Трюггвасоном он по просьбе конунга Олава Эрикссона отправился в Швецию (uendi Sigurdr byskup til Suiюiodar at bжn Olafs konungs Жirikssonar), чтобы проповедовать слово Божье и обращать народ по всей Швеции (um allt Suiariki). «Как говорит Гуннлауг, он даровал святое крещение Олаву Конунгу Шведов (Olaf Suiakonungi) и многим другим людям, которые сражались против конунга Олава Трюггвасона. Затем епископ Сигурд проповедовал слово Божье шведам (Suium) в течение следующих трех лет»[138].

Далее следует глава 401 («Проповедь епископа Сигурда шведам»). В ней повествуется, что, после того как епископ Сигурд три года обращал шведов в правую веру, «против него поднялись многие могущественные люди» (risu j mote honum margir ok mattugir menn). Сигурд отправился в город под названием Сигтуна (til юess stadar er Sigtun hжtir), где перед большим собранием народа произнес проповедь. В этой довольно длинной проповеди, упрекая шведов за враждебность к христианской вере, он среди прочего упоминает о «служителях Господних, которых… недавно убили в городе под названием Векшё» (guds юionostumenn жigi frir lцngu er юer tokut af lifue j юeim stad er Uegsior hжtir)[139]. Следующая, 402-я глава называется «Кончина епископа Сигурда». Там говорится, что, когда епископ Сигурд состарился, он «перебрался в город Вэренд» (for hann til stadar юess er Vernd hжtir), где долго служил Господу. «Сказано, что в этом городе были похоронены многие монахи» (suo er sagt at j юeim stad hofdu jardadir verit margir munkar). В этом же городе Сигурд умирает, и там он похоронен (начало 403 главы)[140].

Рассказ Гуннлауга Лейвссона имеет прямые параллели с «Житием святого Сигфрида». Епископ Сигурд крестит Олава Шётконунга, умирает в Вэренде, который ошибочно назван городом. Упоминаются некие «служители Господни, которых… недавно убили в городе под названием Векшё», а также «многие монахи», похороненные в Вэренде, – и те, и другие могут быть соотнесены с фигурирующими в житии племянниками Сигфрида, претерпевшими мученическую смерть от язычников и похороненными в церкви города Векшё. Считается, что либо монах Гуннлауг использовал сведения жития, если оно в настоящем своем виде возникло в 1205 / 1206 гг.[141], либо оба текста основаны на общем источнике, посвященном крещению Швеции и возникшем в конце XII в.[142] Как бы то ни было, вероятно, что к той же традиции принадлежат и добавления к Вестъёталагу (областному закону вестъётов), содержащие в целом похожие известия о Сигфриде.

В этих добавлениях, приписанных между 1225 и 1250 гг., с Олава Шётконунга и епископа Сигфрида начинаются, соответственно, перечень христианских королей Швеции и перечень епископов Скары[143]. В перечне христианских королей сказано: «Олав Скотконунг был первым христианским королем в Швеции. Он был крещен епископом Зигфридом в источнике, протекающем близ Хусабю и называемом [источником] Биргитты. И он подарил тогда… всю [эту] деревню посоху и стулу (т. е. епископству. – В. Р.)»[144]. В перечне епископов говорится, что «Зигфрид был первым епископом, принесшим сюда (в Скару. – В. Р.) веру в Христа. Он приехал сюда из Англии и наметил здесь три места для постройки церквей и освятил три церковных двора… И он умер своей смертью, и его мощи покоятся в Векшё…»[145].

Когда же возникло представление о том, что епископ Сигфрид крестил Олава Шётконунга, – представление, бытовавшее многие столетия и вплоть до наших дней не изгнанное со страниц исторической литературы? В самом раннем нашем источнике – сочинении Адама Бременского (Gesta. II, 59), сведения которого наиболее надежны, идет речь лишь о том, что Олав крестил своих детей – будущих королей Анунда Якоба и Эмунда – и жену Эстред: «говорят, что этот король имел двоих сыновей, которых он повелел крестить вместе со своей женой и народом»[146].

Зато в «Деяниях» подробно описывается христианизаторская деятельность Олава, противодействие языческой партии, основание епископства в городе Скаре (племенной центр Вестеръётланда) и назначение туда епископа Тургота: «Желая обратить в христианство подвластные ему народы, он (Олав Шётконунг. – В. Р. ) приложил много стараний [к тому], чтобы разрушить Уппсалу – святилище ложных богов, которое расположено в центре Свеонии (Швеции. – В. Р.). Опасаясь [такого] его намерения, язычники, говорят, заключили с королем такой договор, что, если он сам хочет быть христианином, то пусть возьмет в свое управление лучшую область Сведии (Швеции. – В. Р.), какую [только] пожелает, [заложит] в ней церковь и введет христианство, но не станет силой заставлять никого из народа отказываться от почитания [языческих] богов, если [только] кто-нибудь добровольно не пожелает обратиться к Христу. Обрадовавшись такому решению, король вскоре основал церковь Божью и епископскую кафедру в Западной Готии (Вестеръётланде. – В. Р.), которая соседствует с [областями] данов и нордманнов (датчан и норвежцев. – В. Р.). Этой [кафедрой] является большой город Скара, в который, по просьбе христианнейшего короля Олава, архиепископ Унван первым назначил Тургота. Этот муж исправно исполнял свою миссию среди язычников: своим трудом он привлек к Христу два знаменитых народа готов (то есть вест ъётов и эстъётов. – В. Р. ). Через этого епископа король Олав отправил архиепископу Унвану великие дары»[147].

Сообщение Адама выглядит несколько странно: почему он не сообщает о крещении самого Олава? Получается, что король, решивший крестить «подвластные ему народы», разрушить языческий храм, король, печатавший монету с христианской символикой[148], крестит своих сыновей и жену, а сам не крестится.

Согласно Саксону Грамматику, Олав был крещен, но не Сигфридом, а епископом Сконе Бернардом. В своих «Деяниях датчан», составленных около 1200 г., Саксон Грамматик упоминает о некоем епископе Бернарде, прибывшем из Англии ко двору норвежского короля Олава Трюггвасона, а затем отправившемся в Швецию:

«Благодаря… деятельности этого епископа король Светии (Швеции. – В. Р.) Олав перешел в христианскую религию и украсился именем Якоба, добавив к добрым нравам славное прозвание[149]. Но я не смог [точно] узнать, воспринял ли этот король таинства и учение христианское от него или от бременского предстоятеля Уннона (Унни. – В. Р.)»[150].

Первым христианским королем Швеции называет Олава список шведских королей, приложенный к исландской «Саге о Хервёр» (датировка этого списка неопределенна, он дошел только в бумажной рукописи XVII в.). Там говорится: «Их (Эрика Победоносного и Сигрид Гордой. – В. Р. ) сына звали Олавом. Его взяли в короли в Свитьёд (Швеции. – В. Р.) после короля Эрика; он был тогда ребенком… Он долго был королем и могущественным. Он первым из шведских королей принял христианство, и в его дни Свитьёд была провозглашена христианской»[151]. Как видим, о Сигфриде ни слова.

Таким образом, вероятно, что сам факт крещения Олава Шётконунга, хотя и не упомянут в «Деяниях» Адама Бременского, имел место, ведь о нем независимо свидетельствуют разные поздние (т. е. относящиеся к XII и XIII вв.) тексты. А вот связь крещения Олава с английским епископом Сигфридом впервые возникла только в конце XII – начале XIII вв. в шведской исторической традиции. Видимо, вопреки мнению Т. Шмид, считавшей привязку Сигфрида к Векшё ученым конструктом[152], местная устная традиция сохранила представление о том, что епископ с таким именем в XI в. проповедовал в Ёталанде и был погребен в городе Векшё. Это все, что можно достоверно узнать о епископе Сигфриде. В свою очередь, сообщение о мученической смерти трех христианских проповедников, представленных в житии племянниками Сигфрида, и о карательной экспедиции Олава против их убийц тоже могло иметь реальные основания. В таком случае источником рассказа об Унаманне, Сунаманне и Винаманне также могла быть местная устная традиция.

III. Самозваный архиепископ Осмунд

В настоящем очерке меня интересует небольшой пассаж, приводимый Адамом в главе 15 книги III и посвященный некоему епископу Осмунду. Изложив перипетии политической борьбы в Дании, Норвегии и Англии (Ges ta. III, 12–14), Адам Бременский обращается к швед ским делам: «Пока там [в Англии] происходили эти события, умер христианнейший король свеонов (шведов. – В. Р.) Якоб, и ему наследовал брат его, Эмунд Нечестивый. Он был рожден наложницей Олава (Шётконунга. – В. Р.) и, хотя был крещен, мало радел о нашей вере. А был у него какой-то епископ по имени Осмунд, безголовый[153] которого в свое время епископ нордманнов (норвежцев. – В. Р.) Сигфрид отдал на обучение в школу в Бремене. Но впоследствии он позабыл [оказанные ему] благодеяния [и] отправился в Рим, чтобы получить [какое-нибудь] назначение. Изгнанный оттуда, он, блуждая, обошел многие страны и таким лишь образом добился назначения у некоего архиепископа Полании (Польши. – В. Р. ). Затем Осмунд прибыл в Сведию (Швецию. – В. Р. ) [и] провозгласил себя архиепископом, поставленным папой для тех краев. А когда наш архиепископ отправил своих посланников к королю Гамулю (т. е. Эмунду Нечестивому. – В. Р. ), они обнаружили там этого бродягу Осмунда, который носил перед собой крест на манер архиепископа. Они узнали также, что варваров, еще неофитов, развратило неправильное обучение нашей вере. Испугавшись их присутствия, он – как обычно неправдами – побудил короля и народ изгнать послов, как якобы не имеющих папской печати. “Они же пошли оттуда, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие” [154]. Послами являлись братья бременской церкви, возглавлял [же] их Адальвард Старший, до этого бывший деканом нашей обители (т. е. бременского капитула. – В. Р.), а в то время назначенный епископом племени свеонов (шведов. – В. Р.)»[155]. [Далее (Gesta. III, 16) следует рассказ о карах, обрушившихся на шведов за изгнание епископа Адальварда].

События, описанные в приведенном отрывке, должны были происходить в правление шведского короля Эмунда Старого, или Плохого[156], то есть между 1050 и 1060 гг. В сообщении Адама Бременского много непонятного. Во-первых, не до конца ясны некоторые употребленные им выражения: прилагательное acephalus, существительное girovagus, сочетание non sana fdei nostrae doctrina. Во-вторых, трудно сказать, каков был статус епископа Осмунда, а равно и откуда он происходил, то есть, кем был этот Осмунд. В-третьих, не вполне объяснима враждебность Адама Бременского к самозванному архиепископу. Возникает вопрос, чем именно она вызвана: то ли боязнью соперничества со стороны человека, узурпирующего законные права гамбург-бременского предстоятеля на миссионерство в Швеции, то ли сожалением о каком-то «неправильном» христианстве, которое проповедует Осмунд, то ли чем-то еще.

Перечисленные проблемы и породили то, что можно назвать дискуссией о епископе Осмунде. В историографии предлагалось четыре гипотезы, объясняющих его образ. Согласно первой из них, епископа Осмунда следует отождествлять с уппландским рунографом (высекателем рун) Асмундом Карасуном. Согласно второй, он был епископом из Англии, которая конкурировала с гамбург-бре менским архиепископством в деле христианизации Скан динавии. Согласно третьей – православным миссионером, рукоположенным в Киеве. В соответствии с четвертой, Осмунд являлся представителем некоего «реформистского» крыла католической церкви, человеком, воплощавшим в жизнь идеалы то ли будущего грегорианства, то ли клюнийского движения. Кроме того, делались попытки соединить элементы разных гипотез[157].

Такое изобилие толкований побуждает подвергнуть все их критическому рассмотрению. Начнем с первой версии, автором которой был крупный шведский рунолог О. фон Фрисен. Наиболее последовательно он излагает свою концепцию в статье об Асмунде Карасуне, помещенной во втором томе «Шведского биографического словаря»[158]. Главная идея фон Фрисена заключается в том, что один из знаменитых рунических мастеров Швеции Асмунд Карасун и епископ Осмунд, упоминаемый Адамом Бременским, – одно и то же лицо.

Деятельность рунографа Асмунда приходится на вторую четверть XI в., а деятельность епископа Осмунда на 50-е гг. того же столетия, поэтому с точки зрения хронологии мнение фон Фрисена не может быть оспорено. Однако многие аргументы, приводимые шведским исследователем, нельзя назвать неоспоримыми. По его словам, утонченный стиль памятников, принадлежащих или приписываемых Асмунду Карасуну (а их около 50), свидетельствует о высоком образовании рунографа. Это совпадает с указанием Адама, согласно которому епископ Осмунд прошел обучение в бременской школе.

Фон Фрисен считает, что Асмунд был христианином и весьма религиозным человеком, в пользу чего говорят изображения крестов и формулы заупокойных молитв, встречающиеся на его камнях. «Если вспомнить, что в первой половине XI в. приверженцев христианства в северной части Свеаланда было совсем немного, – пишет исследователь, – то его [Асмунда] христианское усердие представляется особенно поразительным»[159]. Из этого делается вывод, что Асмунд вполне мог быть епископом.

В хронике Адама Осмунд предстает приближенным короля Эмунда. Поэтому, для того чтобы доказать тождество епископа Осмунда и рунографа Асмунда, фон Фрисен стремится как-то связать Асмунда с шведским королевским двором. Он указывает на три обстоятельства. Во-первых, многие рунические камни, несущие на себе черты художественного стиля Асмунда Карасуна, были обнаружены как раз в тех центральных и южных областях Свеаланда, в которых издревле находились владения шведского королевского рода. Во-вторых, большинство памятников Асмунда концентрируется вокруг Старой Уппсалы, где находился религиозный и политический центр Свеаланда. В-третьих, на принадлежащем Асмунду камне из Jдrsta в Естрикланде есть упоминание короля Эмунда. Последние одиннадцать рун, высеченные на этом камне (юasataimunt), шведский исследователь интерпретирует как древ неисландское þá sat Жimunt [r] – «тогда сидел Эмунд», то есть в это время правил, был королем Эмунд.

Фон Фрисен пытается также обосновать английское происхождение Асмунда Карасуна, связывая его с английским происхождением епископа Осмунда (см. вторую версию). Он пишет, что Асмунд был хорошо знаком с английской историей: на двух его камнях упоминаются события, происходившие в Англии. Этот рунограф использует те же зооморфные орнаменты и формы крестов, которые известны по английскому материалу, обозначает звук [g] руной h, а не k, что характерно для английской рунографии, а в языке его надписей чувствуется влияние английских прототипов.

Точка зрения фон Фрисена приобрела определенную популярность в шведской историографии. Ее придерживались Э. Линдерхольм и Б. Бергман[160]. Однако уже рунологи Э. Брате и С. Б. Ф. Янссон поставили выводы своего предшественника под сомнение [161]. «Поскольку деятельность этого рунического мастера (Асмунда Карасуна. – В. Р.) была очень активной и не могла сочетаться с должностью епископа, а также поскольку имя Осмунд являлось [вполне] обычным как в Швеции, так и в Англии, представляется, что идентификацию рунического мастера с епископом [следует признать], мягко говоря, смелой»[162], – говорил Брате. А американский исследователь К. Томпсон подверг концепцию фон Фрисена критике по всем пунктам [163].

Томпсон отмечает, что ни в технике исполнения, ни в текстах рунических надписей, выполненных Асмундом Карасуном, нет специфических черт, позволяющих судить о высоком образовании рунографа. Отвергает он и идею об особой религиозности Асмунда. Из семи показателей, наличие которых может свидетельствовать о христианском настроении высекателя рун[164], в камнях Асмунда обнаруживается только три. По статистике американского исследователя, изображения крестов на шведских рунических камнях встречаются примерно в 64 % случаев. На камнях работы Асмунда кресты попадаются в 83 % случаев. Если же брать формулы христианских молитв, то соответствующие цифры будут 26 и 58 %. «Коротко говоря, – заключает Томпсон, – неясно, до какой степени молитвенные формулы и кресты указывают на ревностное христианство высекателя рун, и даже если не ставить под сомнение благочестие Осмунда, предположение, что поэтому он был священником, не доказано»[165].

По словам Томпсона, практически все известные шведские рунические надписи концентрируются вокруг Старой Уппсалы. Поэтому географическое положение камней Асмунда не может считаться основанием для того, чтобы связывать этого рунографа с шведским королевским двором. Томпсон также предлагает иное, нежели фон Фрисен, толкование последних одиннадцати рун на камне из Jдrsta. Он понимает их как древнеисландское þa[t]s at Жimunt – «это по Эмунду», то есть камень поставлен в память об Эмунде.

Против трактовки фон Фрисена Томпсон выдвигает следующие возражения. Во-первых, случаев упоминания правящих королей ни на одном другом руническом камне нет. Во-вторых, если принимать чтение фон Фрисена, непонятно, почему рунограф написал: «тогда сидел Эмунд», то есть употребил прошедшее время, тогда как этот король был еще жив. В-третьих, aimunt – это форма винительного, а не именительного падежа. Поэтому слово «Эмунд» никак не может быть подлежащим: камней, на которых рунограф забывал написать конечное R в именительном падеже слов мужского рода, неизвестно.

По мнению Томпсона, все наблюдения фон Фрисена, которые касаются английских прототипов и сведений об Англии, встречающихся на камнях Асмунда Карасуна, недостаточны для того, чтобы сделать вывод об английском происхождении рунографа[166]. В языке Асмунда чувствуются, скорее, западноскандинавские влияния. Окончательный вердикт Томпсона таков: «…идея, что Осмунд был священником, – это только один пример из длинного списка странных и ошибочных положений, которые постепенно опровергаются по мере развития рунологии»[167].

Несмотря на жесткую критику, гипотеза о тождестве епископа Осмунда и рунического мастера Асмунда не утратила своих сторонников. Так, Е. А. Мельникова – единственный отечественный исследователь, обращавшийся к обсуждаемой проблеме, – называет идентификацию этих исторических персонажей вполне возможной [168]. А Х. Янсон, посвятивший проблеме епископа Осмунда целую главу в своей монографии[169], стремится опровергнуть выводы Томпсона.

Он не видит ничего странного в том, чтобы на камне из Jдrsta рунограф употребил форму прошедшего времени по отношению к королю, чье правление еще не окончилось. По мысли Янсона, камни с младшеруническими надписями воздвигались для потомков, поэтому формы настоящего времени на них вообще трудно обнаружить. Отсутствие показателя именительного падежа в виде руны R хотя и странно, но встречается еще на одном камне, принадлежащем Осмунду, и может рассматриваться как черта английского стиля. «Возможно, чтение, предложенное Томпсоном, предпочтительнее с языковой точки зрения, но с фактической стороны его почти невозможно понять»[170], – пишет Янсон.

Шведский исследователь реабилитирует и другие положения фон Фрисена. Он настаивает на связи Асмунда Карасуна с местностью вокруг Старой Уппсалы, находит в текстах этого рунографа английские (вслед за фон Фрисеном) и западноскандинавские (вслед за Томпсоном) влияния. Это, как указывает Янсон, свидетельствует о связи Асмунда с англо-норвежским епископом Сигфридом, а следовательно, его тождестве с епископом Осмундом. «Таким образом, – подытоживает Янсон, – дискуссия о том, следует ли идентифицировать епископа Осмунда с рунографом Асмундом Карасуном, [остается] актуальной»[171].

При том что часть аргументов, высказывавшихся в процессе обсуждения первой гипотезы, кажутся вполне убедительными, а часть совершенно фантастическими, сама по себе дискуссия представляется мне абсолютно бесплодной. Можно сколь угодно долго анализировать памятники знаменитого рунографа, однако, используя полученные при таком анализе сведения, обоснованно доказать, что Асмунд Карасун и епископ Осмунд – это одно лицо, невозможно.

Если у первой гипотезы были как сторонники, так и противники, то вторая – о том, что Осмунд являлся английским епископом, – не ставилась под сомнение никем. Одним из первых ее высказал А. Тарангер[172], предположивший, что Осмунд, упоминаемый Адамом Бременским в главе 15 книги III, идентичен с неким епископом Осмундом, о котором говорится в хронике английского монастыря Или (ее автор – Томас из Или). Вот соответствующее место из этой хроники: «Глава 42. О епископе Осмунде. Теперь следует рассказать о епископе Осмунде, [мощи] которого были недавно с почестями перенесены вместе с [мощами] вышеупомянутых [священнослужителей]. Он прибыл в Англию из области Светтеда (Швеция. – В. Р.), где был епископом. В течение некоторого времени [Осмунд] состоял при короле Эдуарде [Исповеднике] и, [пользуясь] великой благосклонностью этого короля, жил при его дворе. Был же он мужем престарелым и достославным, и за его почтенность его любили все знатнейшие [люди] государства. Итак, находясь при королевском дворе, [Осмунд] прослышал о святости [монастыря] Или [и] решил отправиться в это место, желая, если только его намерение совпадет с волей братьев, провести там остаток жизни. Когда он прибыл туда, его привлекли красота места и благочестие братьев, он был принят в число полноправных монахов и по их просьбе отправлял у них все, относящееся к епископскому служению. Ведь лишь этим продолжали заниматься все епископы, заключавшие себя в монастырь Или, [они желали], отрешившись от забот, [связанных с управлением] епархиями, исполнять лишь служение епископское. А пробыл беспорочнейший муж сей в этом монастыре со времен аббата Ульфрика (1044–1066 гг. – В. Р. ), который принял его, вплоть до времен аббата Турстана (1066–1071 гг. – В. Р. ), при котором он умер, оставив [после себя] знаки епископского достоинства (переданные нам в те дни, когда он здесь жил). И, наконец, [ныне], будучи перенесен нами из старой гробницы, он покоится в мире[173].

Кроме этого хвалебного пассажа из хроники Или в распоряжении исследователей имеется также надгробная надпись, сохранившаяся в том же монастыре. Надпись датируется XVIII в., но, возможно, копирует более раннюю. Она гласит: «Осмунд, епископ из Сведии. Умер около 1067 года [от воплощения] Господня»[174].

Совпадение времени и указание на то, что епископ Осмунд прибыл «из области Светтеда», понимаемой исследователями как Швеция, являются главными основаниями для того, чтобы отождествлять его с самозваным архиепископом, о котором пишет Адам. В качестве дополнительных различными историками приводятся еще три аргумента. Во-первых, Адам сообщает, что Осмунд был послан в Бременскую школу епископом Сигфридом, происходившим из Англии (см. об этом епископе предшествующий очерк и «Житие святого Сигфрида» в приложении к наст. тому). Во-вторых, в трех из 24 ныне известных рукописей «Деяний» имеется добавление, в котором Осмунд называется племянником Сигфрида[175]. Приведу это место:

«Первым явился в Нортманнию (Нор вегию. – В. Р.) из Англии какой-то епископ Иоанн. Он окрестил короля и народ. Вслед за ним епископом стал Гримкиль, бывший послом короля Олава (Святого. – В. Р.) к архиепископу Унвану. Третьим стал тот Сигафрид, {A 3 – дядя по матери Эсмунда (т. е. Осмунда. – В. Р.)}, который проповедовал и в Сведии, и в Нортманнии. Последний вместе с другими известными священниками исполнял в этом племени (среди норвежцев. – В. Р.) свои обязанности вплоть до нашего времени»[176]. В-третьих, бременский хронист включает Осмунда в число английских епископов, признавших власть гамбург-бременского архиепископа Адальберта: «Кроме того, он [Адальберт] счел пригодными [некоторых епископов], поставленных в других странах, милостиво принял их и, радостный, отпустил, когда они уходили, а именно: Мейнхарда, Осмунда, Бернарда, Асгота и многих других»[177].

Вторая гипотеза, которая гораздо более правдоподобна, чем первая, кажется нам справедливой только отчасти. Едва ли приходится сомневаться, что топоним «Светтеда» является искаженной формой скандинавского слова «Свитьёд»[178]. Поэтому вполне вероятно, что Осмунд, описанный в хронике монастыря Или, исполнял должность епископа именно в Швеции: в XI в. там определенно были английские проповедники. Но насколько правомерно отождествление этого епископа Осмунда с тем, о котором идет речь у Адама в 15-й главе третьей книги?

Попытаемся разрешить этот вопрос исходя из логики нашего главного источника – «Деяний архиепископов гамбургской церкви». Если считать, что все три раза, когда Адам Бременский пишет об Осмунде, он подразумевает одного и того же человека, то непонятно, почему сначала (Gesta. III, 15) хронист представляет его самозваным архиепископом (при этом ни словом не обмолвившись ни об английском происхождении Осмунда, ни о его родственной связи с Сигфридом), затем (Gesta. III, 77) называет английским епископом, перешедшим в подчинение Адальберта, а в главе 34 книги IV зачем-то упоминает в качестве племянника норвежского епископа Сигфрида.

Первый из Осмундов (по сложившейся в историографии традиции будем именовать его Осмундом Безголовым) вызывает у Адама явное неприятие и осуждение. Образ двух других – иной. Второй в соответствии с идеологическими установками хрониста должен получить положительную оценку, ведь он признал власть гам бург-бременского архиепископа. Третий, вероятно, тоже: странно было бы Адаму (или автору добавления в A 3), говоря о Сигфриде, «знаменитом проповеднике» (Gesta. II, 64), который «славился ученостью и добродетелями» (сlarus doctrina et virtutibus. – Курсив мой. – В. Р.)[179], подчеркивать его связь с тем «бродягой», что вел «неправильное обучение нашей вере» (non sana fdei nostrae doctrina. – Курсив мой. – В. Р.).

Таким образом, напрашивается вывод, что Адам Бременский рассказывает в своем сочинении о двух разных епископах Осмундах. Первый из них – Осмунд Безголовый. Он был самозванцем и не мог вызвать симпатий не только у бременского каноника, но и у Томаса из Или, так что в английской хронике речь идет явно не о нем. Второй Осмунд происходил из Англии, состоял в родственной связи с англо-норвежским епископом Сигфридом и перешел в подчинение архиепископу Адальберту (кстати, все прочие епископы, включенные Адамом в список «перебежчиков», также англичане). О нем-то и повествуется в приведенном отрывке из хроники Или.

На то, что в «Деяния» попали сведения сразу о двух Осмундах, указывают и некоторые другие обстоятельства. Во-первых, если бы Осмунд Безголовый являлся племянником Сигфрида, сообщение об этом несомненно было бы добавлено при первом упоминании (то есть в главе 15 книги III). Дело в том, что Адам Бременский всегда говорит о родственных связях «младших» священнослужителей (которые всегда племянники) со «старшими» (которые всегда дяди) при первом упоминании этих «младших». Так происходит с племянником реймсского архиепископа Эбона Гаутбертом-Симоном (Gesta. I, 17), с племянником архиепископа Либентия Старшего Либентием Младшим (Gesta. II, 29, только в BC), с племянником епископа Одинкара Старшего Одинкаром Младшим (Gesta. II, 36), с племянником настоятеля Эдона Эдоном Младшим (Gesta. Scholia 57).

Во-вторых, будь Осмунд Безголовый родственником Сигфрида, ему не требовалось бы получать церковное образование в Бремене: он уже получил бы его в Англии. В-третьих, рассказывая о двух последних Осмундах, Адам склоняет их имена, прибавляя к германской основе латинские окончания (род. п. Aesmundi, вин. п. Osmundum), а распространяясь об Осмунде Безголовом, напротив, не использует латинские окончания и употребляет его имя как несклоняемое слово (дважды вин. п. Osmund). Это также может свидетельствовать в пользу существования двух разных Осмундов: для обозначения одного из них Адам применял латинизированную форму имени, а для обозначения другого – германскую.

Как видим, вторая гипотеза достаточно продуктивна для того, чтобы объяснить образ английского Осмунда, однако она не проясняет вопросов, которые ставит перед исследователями пассаж, посвященный Осмунду Безголовому. Его толкование пытались дать создатели третьей гипотезы, предположившие, что Осмунд Безголовый был православным епископом.

Такую версию выдвинула Т. Шмид, автор первого обобщающего исследования по христианизации Швеции[180]. По ее мнению, выражение episcopus acephalus, употребленное Адамом по отношению к Осмунду, нужно понимать как «православный епископ», ведь слово acephalus (греч. – лат. «безголовый») означает «акефальный», или «схизматик». Осмунд вел «неправильное обучение нашей [христианской] вере», то есть пытался обратить Швецию в православие. Отсюда и враждебность, которую выказывает к Осмунду бременский хронист. По мысли Шмид, деятельность Осмунда была составной частью византийской миссионерской политики[181].

Эта точка зрения получила довольно широкое распространение в шведской историографии. Так, С. У. Пальме, написавший монографическое исследование о христианизации Швеции, говорил об Осмунде: «Что подразумевает хронист, когда он нызывает Осмунда безголовым? … его единственной целью было сказать, что Осмунд – приверженец византийского христианства, которого рукоположил византийский епископ Полании, то есть области вокруг Киева (см. ниже предположение Т. Арне. – В. Р.), и который поэтому “безголовый” – представитель церкви, не имеющей “главы”, то есть папы. Ложное учение, которое распространял Осмунд, должно в таком случае быть учением о самостоятельности восточной церкви и, возможно… [также] учение о том, что духовные лица не должны хранить безбрачие»[182]. А Б. Нерман попытался соединить гипотезу о том, что Осмунд был православным, с гипотезой о его английском происхождении: «При этом отчасти, а может быть, и целиком, отрицательное отношение Адама к Эмунду объясняется тем, что тот позволил распространять христианство церкви, находившейся в противостоянии с Бременом… Осмунд… умер в Англии… Данное Адамом описание позволяет увидеть церковно-политические противоречия того времени, влиявшие на миссию в Швеции. Осмунд определенно был англичанином, ведь английский [епископ] Сигфрид отправил его в бременскую школу, но он открыто порвал с бременской церковью. Возможно, он перешел в православие (ср. упоминание о Польше). Отождествлять его, как это часто делается, с первым крупным руническим мастером Уппланда Асмундом Карасуном… кажется едва ли правильным – трудно представить себе епископа и рунографа в одном лице»[183].

Предвосхищая идеи авторов четвертой версии, Нерман считает Осмунда представителем какого-то конкурировавшего c Бременом течения внутри католической церкви. В этом ключе он комментирует сообщение Адама о том, что епископ Адальвард Старший крестил центральношведские области (Gesta. IV, 23.): «Сообщение [Адама]… может показаться непонятным, так как там по большей части уже должны были жить христиане… возможно, задача состояла прежде всего в том, чтобы перевести свеев, которые в лице епископа Осмунда имели представителя конкурировавшей с Бременом миссии, в правильную, с точки зрения Бремена, веру, что позднее, в той версии, которую предлагает Адам, ошибочно превратилось в сообщение об обращении в христианство»[184].

Положения Шмид и Нермана развил Т. Арне. Он предложил новое толкование топонима «Полания», употребленного Адамом в 15-й главе третьей книги. Проанализировав все имеющиеся в «Деяниях» упоминания «Полании», исследователь пришел к следующему выводу: «Адам совершенно четко осознавал, что Польша (Polania) и Русь (Ruzzia) – это два различных государства, но у него определенно было менее четкое представление о границах между ними»[185]. Поэтому, предполагает Арне, под «неким архиепископом Полании», у которого, по словам Адама, Осмунд получил назначение, следует понимать не архиепископа Гнезно, как это делалось ранее (Арне ссылается здесь на Вестмана[186]), а киевского митрополита.

Около 1050 г. киевским митрополитом впервые стал русский (Иларион), что знаменовало собой серьезный шаг русской церкви на пути к независимости от Византии. С желанием продемонстрировать эту независимость, по мнению Арне, и могло быть связано назначение архиепископа в Швецию. Адам сообщает, что Осмунду не удалось добиться поставления в Риме, следовательно, говорит Арне, его поставление состоялось против воли папы, и Осмунда не мог рукоположить польский архиепископ, находившийся в подчинении у папского престола.

Как случилось, что хронист спутал Польшу и Русь? Объяснение кроется в плохой осведомленности информаторов Адама, которые смешивали эти страны. Арне называет две возможных причины такого смешения. Во-первых, в середине XI в. между Польшей и Русью существовали многочисленные политические контакты. Во-вторых, в сознании информаторов могли перепутаться «Полания» и «земля полян», а понятия эти в то время нередко связывались, в подтверждение чего Арне приводит следующий пассаж из «Повести временных лет»: «Когда волохи напали на славян на дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки (а от тех ляхов прозвашася поляне)… Также и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами… (курсив мой. – В. Р.)»[187].

Новые факты в пользу гипотезы о православии Осмунда Безголового попытался разыскать О. Янсе[188]. Он заинтересовался личностью и политикой Эмунда, шведского короля, который поддерживал епископа Осмунда. Янсе напоминает о том, что в первой половине XI в. существовали оживленные взаимоотношения между Швецией, Норвегией и Русью[189]. (Отметим в скобках, что на необходимости учитывать эти контакты в дискуссии об Осмунде настаивает и А. Шёберг. Он полагает, что в середине XI в. правители всех трех стран стремились к одному – достижению независимости для местных церковных организаций[190]).

Поэтому вполне вероятно, что во время очередных политических неурядиц (которые Янсе, датирующий правление Эмунда 20-ми – 60-ми гг. XI в., связывает с завоеванием южной части Скандинавского полуострова Кнутом Великим) Эмунд спасался на Руси. Там-то (в Киеве) и могла произойти встреча Эмунда и епископа Осмунда.

Там-то и был рукоположен этот епископ[191]. Таким образом, на вопрос, сформулированный в названии своей статьи: «Стремился ли Эмунд Старый ввести в Швеции православие?» – Янсе отвечает положительно: «…как нам представляется, можно обоснованно утверждать, что Эмунд стремился ввести православие в Швеции»[192].

Именно интенсивные связи с Русью считает Янсе главным основанием для того, чтобы признать православие Осмунда. Шведский исследователь указывает, что в архитектурном облике церкви святого Олава в Сигтуне обнаруживаюся некоторые черты, свойственные православным храмам. «Другое свидетельство связей [Швеции] с Русью – это русские росписи в церквях Готланда»[193], – добавляет Янсе. Однако все его доводы – косвенные. Они так же мало могут служить идентификации Осмунда Безголового, как и многосложные построения фон Фрисена.

Гипотеза о православии епископа Осмунда привлекала и некоторых других историков, прежде всего тех, кто занимался связями Руси и Швеции. Стремясь найти подтверждение тем или иным своим идеям, они зачастую объединяли все перечисленные точки зрения. Так, А. Шё берг, желая доказать, что православный священник Упырь Лихой (которого этот исследователь отождествляет с руническим мастером Упиром Офейгом[194]), был придворным епископом шведского короля, использует аналогию с епископом Осмундом, считая последнего одновременно выходцем из Англии, рунографом Асмундом и православным епископом[195]. Аналогичным образом поступает и Е. А. Мельникова. Как мы уже упоминали (см. примеч. 16 к наст. очерку, с. 111), она считает возможной идентификацию Осмунда Безголового и мастера Асмунда. При этом она не отрицает и православие Осмунда: «Обращение к “греческой вере” и поставление православного епископа могло служить важным шагом в острой политической борьбе, которая сопровождала укрепление церковной организации в Швеции в середине XI в.»[196].

Третья версия, несмотря на обилие сторонников, кажется нам совершенно неубедительной, и мы полностью присоединяемся к той жесткой критике, которой подвергли ее шведские исследователи Б. Густавссон и Б. Бекман[197]. Они отвергли толкование термина acephalus, предложенное Шмид, и вернулись к пониманию «Полании» как Польши, лишив тем самым доказательной силы два главных аргумента в пользу православия Осмунда.

Обратившись к словарю Дюканжа[198], Густавссон, а вслед за ним и Бекман показали, что слово acephalus никогда и нигде не обозначало в средневековой латыни «схизматик», «православный», а имело следующие варианты значений: 1) «еретик любого рода»; 2) «человек, не подчиняющийся своему церковному начальнику»[199]. Кроме того, Бекман рассматривает схолию 65, приписанную к той самой главе 15 книги III «Деяний», где идет речь об Осмунде Безголовом. Вот она: «Когда он [Адальвард] уехал [в Швецию], в бременской обители испортились устав, поведение братьев, [исчезло] согласие, потому что все перебаламутили безголовые»[200]. При том что в этой схолии употреблено то же самое слово acephalus, пишет Бекман, в данном контексте оно никак не может значить «схизматик»: православных среди членов бременского капитула не было. Как нам представляется, оно действительно обозначает здесь что-то вроде «еретик», но не в смысле «исказитель церковного учения», как предполагает шведский исследователь, а в смысле «недостаточно сознательный / испорченный клирик»[201].

Кстати, именно так, как предлагают Густавссон и Бекман, передают термин acephalus авторы английского и немецкого переводов «Деяний» (эти переводы вышли в свет, соответственно, в 1959 и 1961 гг.). Ф. Чан переводит это слово обтекаемым выражением of irregular status (второй вариант) применительно к Осмунду и heretical persons (первый вариант) применительно к бременским клирикам[202]. У В. Трилльмиха стоит соответственно der keinerlei Abhдngigkeit anerkannte (второй вариант) и aufsдssige Leute («мятежники», «бунтари»)[203]. Второе толкование прозвища Осмунда («человек, не подчиняющийся своему церковному начальнику») получило в историографии наибольшее распространение. Его придерживаются такие известные исследователи, как П. Сойер, который, кстати, признает и английское происхождение, и православие Осмунда[204], и С. Бринк[205].

Стремясь понять смысл слова acephalus, Густавссон, Бекман, Чан и Трилльмих пошли по правильному пути, однако их толкование оказалось все же недостаточно последовательным. Дело в том, что рассматриваемый термин на пространстве всего сочинения Адама Бременского (а это около 200 страниц печатного текста) встречается только дважды: первый раз в 15-й главе третьей книги как прилагательное, относящееся к сочетанию «епископ по имени Осмунд» (точнее, именно к слову «епископ»: episcopum nomine Osmund acephalum), второй раз как субстантивированное прилагательное в схолии 65, приписанной к этой же главе (acephalis omnia turbantibus). Поэтому, если мы зададимся вопросом: в одинаковом или в различном смысле употреблено это слово в двух случаях, – ответ: «в различном», принимаемый перечисленными исследователями, будет обозначать, что человек, приписавший схолию 65, решил вставить в текст хроники каламбур. Зная, что ни в одном другом месте, кроме как в рассказе об Осмунде, слово acephalus не встречается, он задумал подшутить, употребив то же самое слово в приписанной к этому рассказу схолии, но – совершенно в другом смысле.

Ожидать такого каламбура от средневекового клирика, как нам кажется, невозможно. Одно дело – игра цитатами из Библии или переиначивание выражений церковных писателей, но совсем другое – каламбур в современном понимании, тем более в том участке текста, который к подобного рода шуткам отнюдь не располагает. Итак, что бы ни обозначал рассматриваемый термин, он должен быть употреблен в обоих случаях в одинаковом смысле. Поэтому следует исключить возможность того, что данное слово значит «схизматик», то есть «православный», так как такое значение не подходит по смыслу в схолии 65. Исходя из тех же самых соображений, нельзя признать правильной и ту трактовку, согласно которой acephalus в первом случае обозначает «человек, не подчиняющийся своему церковному начальнику», а во втором – «еретик».

Объяснение слова acephalus нужно, по нашему мнению, искать не сопоставляя интересующий нас случай употребления с традициями употребления в других средневековых источниках, как это делают в своих статьях Густавссон и Бекман, а – опять же – следуя логике самого Адама.

При рассказе о скандинавских епископах бременский хронист отчетливо разделяет их на «хороших» и «плохих». «Хорошие» сами праведны и поэтому могут обратить много язычников, «плохие» – порочны, они сами недостойны своего сана, а потому не могут принести блага и своей пастве. Адам пишет о большом вреде, который приносят эти последние: «Свеонов (шведов. – В. Р.) можно склонить к нашей вере нехитрыми речами, если только дурные учителя, ищущие своего, а не того, что угодно Иисусу Христу[206], не своротят с дороги тех, кто может спастись» (Gesta. I V, 21). Вот еще одно высказывание в том же духе: «Нравы же варваров столь замечательны – это мне доподлинно известно, – что их развращает одна лишь алчность священников» (Gesta. IV, 31).

Хронист не скупится на обличительные речи и ругает «плохих» священнослужителей. При этом он использует особые ругательные слова и выражения низкого стиля, которые, вообще-то, не характерны для Адама. Так, перечисляя всех епископов, назначенных Адальбертом в Скандинавию, он говорит: «Из них трое остались недоношенными и “стояли на торжище праздно”[207], “ища своего, а не того, что угодно Иисусу Христу”[208]» (Gesta. III, 77). В этом примере слово «недоношенные» – это ругательство, примененное Адамом к недостаточно рачительным проповедникам.

Однако больше всего брани выливает хронист на епископа Сконе Хейнрика. Адам описывает его с явной издевкой: «Хейнрик раньше был епископом на Оркадах (Оркнейских островах. – В. Р.). Говорят, что в Англии он был сакелларием короля Кнута [Великого, а] перевезя богатства последнего в Данию, проводил [там] жизнь в роскоши. О нем также рассказывают, что у него была пагубная привычка пьянствовать, [так что] в конце концов он задохнулся [и] лопнул. То же самое нам достоверно известно и об Авоконе, и о других» (Gesta. IV, 8). Если Хейнрик «лопнул», то другой епископ, Ацилин, по выражению Адама, «ни за что другое, кроме как за огромный рост, не был достоин носить сан епископа» и, «любя телесный покой», даже ни разу не ездил в свою епархию (Gesta. IV, 23).

Как видим, «недоношенные», лопающиеся от пьянства и «любящие телесный покой» – все это бранные характеристики, используемые для обличения «плохих» епископов и относящиеся к низкому стилю (низкому, разумеется, сравнительно с общим стилем «Деяний»). Кроме этих характеристик попадаются у Адама и ругательные прозвища. Так, уже упоминавшегося епископа Хейнрика хронист именует «Хейнриком Жирным» (Ges ta. IV, 9), датского короля Хёрдакнута называет червем[209], норвежский король Олав Трюггвасон за свои языческие пристрастия получает постоянный эпитет «воронья кость» (Gesta. II, 40). Такие прозвища также всегда «низкие».

В свете вышесказанного мы и предлагаем понять слово acephalus, примененное Адамом к Осмунду. В схолии 65 оно, как мы уже говорили, значит просто «недостаточно сознательный / испорченный клирик». Именно такие клирики взяли верх в бременском капитуле, когда Адальвард Старший убыл в Швецию. То же самое значение имеет оно и в 15-й главе третьей книги, но это значение переосмыслено Адамом в направлении «низменного» ругательного прозвища.

Таким образом, сочетание episcopus nomine Osmund acephalus следует передавать как «епископ-еретик (еретик = недостаточно сознательный / испорченный клирик) по имени Осмунд». Осмунд назван еретиком потому же, почему его покровитель Эмунд именуется Эмундом Нечестивым: он распространяет христианство в Швеции не так, как бы хотелось Адаму, не так, как считали правильным в Бремене. Однако Осмунд делает это не как представитель другого церковного течения – православия или некоего «реформированного» католичества (см. четвертую гипотезу), – а как «дурной учитель», порочный, по тем или иным причинам заблуждающийся представитель «нашей веры» (fdes nostra), вот что вложено в термин acephalus. Итак, этим вызвавшим столько дискуссий словом Адам Бременский одновременно и определяент статус епископа Осмунда, и выражает свое к нему отрицательное отношение.

В ином ключе склонны мы трактовать существительное girovagus («бродяга»), которое, в отличие от прилагательного acephalus, всегда воспринимался в литературе в качестве ругательства. Слово girovagus (а в средневековой латыни им называли бродячих клириков, не связанных с определенным приходом, монастырем или кафедрой) совершенно определенно связано у Адама с глаголом circuivit. Первый элемент этого глагола представляет собой исконно латинское слово circus («круг»), буквальный перевод circuivit – «обошел по кругу». А следующее далее прилагательное erroneus («блуждающий») в сочетании с предшествующим глаголом дает смысл: «обошел по кругу, блуждая». Точно такое же значение имеет композит girovagus, который состоит из греческого, но перешедшего в латынь слова gyrus, «круг», и латинского прилагательного vagus, «блуждающий». Получается, что по смыслу существительное girovagus («по кругу блуждающий») идентично сочетанию circuivit erroneus («обошел по кругу, блуждая»). Вот почему Адам его употребляет. Это слово не вносит никакого нового смысла, ничего нового об Осмунде мы не узнаем. Адам лишь повторяет информацию, приведенную им выше.

Однако вернемся к работе Бекмана и его критике гипотезы о православии Осмунда. Этот исследователь решительно отвергает предположение Арне относительно тождества «Полании» и «земли полян». Он пишет, что прецеденты такого отождествления неизвестны (его не знают ни словарь Грессе[210], ни глоссарий к серии Monumenta Germaniae Historica, нет его и в хронике Адама), следовательно, оно ничем не обосновано[211]. Дополнительным аргументом против православия Осмунда Бекман считает английское происхождение этого епископа (которое я не признаю). По его словам, столь хвалимый в хронике Или человек не мог быть перебежчиком в православие[212].

Бекман не соглашается со Шмид и Арне в том, что Осмунд был рукоположен «против воли папы». По его мнению, в середине XI в. папство переживало не лучшие времена, и о единой воле Рима, поддерживаемой всеми католическими иеарархами, применительно к той эпохе едва ли можно говорить. Если бы Осмунд был православным, он не стал бы тебовать у посланников Адальберта Гамбург-Бременского папскую печать, не говоря уже о том, что противостояние католичества и православия в середине XI в. не было настолько ожесточеным, чтобы породить описанный Адамом инцидент[213].

Тогда как Бекман полемизировал с Шмид и Арне, Густавссон подверг критике основные идеи Янсе, совершенно справедливо заметив, что «археологический материал, свидетельствующий о связях с востоком, не может в данном контексте (то есть в случае с Осмундом. – В. Р. ) с лу жить доказательством»[214]. По его мнению, трудно предположить, чтобы англичанин (см. вторую версию), учившийся в Бремене, поехал в Киев и случайно встретил там шведского короля (а именно такой вариант предлагает Янсе).

Густавссон, кроме того, задался вопросом, что произошло раньше: поездка Осмунда в Рим или его знакомство с королем Эмундом, признавшим Осмунда епископом. Ответ исследователя таков: Осмунд сначала свел знакомство с Эмундом и был признан им епископом и только потом поехал в Рим для того, чтобы получить подтверждение своего епископского статуса. Густавссон подкрепляет свое мнение ссылками на случаи, когда скандинавы сами выбирали себе епископов, лишь потом отсылая их на утверждение католическим иерархам. Согласно Густавссону, назначение Осмунда – это прежде всего определенный политический шаг короля Эмунда.

Бекман и Густавссон считают, что епископ Осмунд получил утверждение в Польше, у архиепископа Гнезно Стефана I. Тогда было бы неудивительным, что он «провозгласил себя архиепископом, назначенным папой», ведь поставивший его архиепископ Гнезно был подчинен папе. Подкрепляя свою мысль, исследователи приводят свидетельство о том, что в самом начале XI в. в Швеции действовали польские миссионеры. Это свидетельство – небольшой пассаж из письма Бруно Кверфуртского к императору Генриху II, отправленного в 1008 г.[215], – особенно подробно обсуждает Бекман[216]. Вот оно (мы уже цитировали этот пассаж в предыдущем очерке на с. 87–88): «Среди прочего да не сокроется от государя, что наш епископ, которого я вместе с достославным монахом, коего знаете, Родбертом, отправил за море для [проповеди] Евангелия свигам (шведам. – В. Р.), как правдивейше сообщили прибывшие посланники, окрестил – благодарение Богу! – самого короля (?) свигов, чья жена уже была христианкой. Вместе с ним эту благодать восприняли тысяча человек и семь племен, сразу после чего остальные возмутились [и] захотели их (то есть крестившихся. – В. Р.) перебить. [Тогда] все они временно покинули [те] края, надеясь снова возвратиться [туда] вместе с епископом. Когда прибудут посланцы, отправленные, чтобы выяснить их положение и [возможность] возвращения, я – слуга Ваш – в точности и с полным основанием сообщу Вам, как государю, который укреплял меня в [проповеди] Евангелия, все, что они расскажут»[217].

От наблюдений Густавссона и Бекмана отталкивались создатели четвертой гипотезы – К. Ф. Халленкройтц и Х. Янсон, которые сочли епископа Осмунда представителем нового течения в католической церкви, соперничавшего со старым миссионерским центром – Гамбург-Бременским архиепископством. Идеи, развитые сторонниками этой версии, в зачаточном состоянии присутствовали уже у Б. Густавссона, писавшего: «В образах Адама и Осмунда встретились две эпохи, два церковных идеала: примитивная германская сельская церковность и развитая, новая континентальная церковная организация, активно строившаяся Бременом… Сын Англии и духовный наследник Сигфрида, Осмунд некоторым образом символизирует конец эпохи самостоятельной, достаточно рыхлой королевской церковности, с ее подвижными придворными епископами»[218].

К. Ф. Халленкройтц «перевернул» мысль Густавссона. Он также видит в столкновении Осмунда и представителей бременской церкви конфликт старых и новых миссионерских идеалов[219], однако толкует этот кофликт противоположным образом, предполагая, что не Осмунд был последним могиканином «старой церкви», а, наоборот, бременские миссионеры со своими традициями уходили в прошлое, Осмунд же воплощал новое в европейской церковной жизни. С точки зрения Халленкройтца, этот епископ был рукоположен архиепископом Гнезно и занимал независимую позицию, желая создать собственную церковную структуру, не подчиняющуюся Гамбург-Бремену. Поэтому, думает исследователь, «конфликт между Осмундом и Адальвардом отражает растущие трения в европейской церковной жизни. Новые церковные и миссионерские идеалы, подразумевавшие бóльшую централизацию, начинали бросать вызов установившимся притязаниям и традициям гамбург-бременской миссии»[220].

Предельное развитие данная идея нашла у Янсона, решившего, что Осмунд принадлежал к клюнийскому движению. Янсон помещает историю с самозванным архиепископом в контекст европейской международной политики. Осмунд, утверждает исследователь, был рукоположен архиепископом Кракова Аароном, представлявшим некое «реформистское» крыло церкви[221].

В середине XI в. в Европе существовала сложнейшая система политических и церковных альянсов. Янсон находит в этой системе особое движение, именуемое им «галликанской церковью»[222], причисляет к нему часть миссионеров, действовавших в Скандинавии, на основе чего и объясняет образ Осмунда. «Объяснение этой [истории] – пишет исследователь, – заключается, очевидно, в том, что после смерти Генриха III и Виктора II (1055–1057) германский двор потерял контроль над папской курией, которая затем перешла в руки экстремистски-реформистских монашеских кругов (то есть клюнийцев. – В. Р.) и стала гораздо более враждебна к североевропейскому церковному князю Адальберту… Когда впоследствии эта “реформистская курия” (при поддержке которой и был назначен епископ Осмунд. – В. Р. ) в первой половине 1060-х гг. подверглась нападению антипапы Гонория II и Адальберт занял одно из ведущих мест в империи… поддержку стал получать Адальберт, а епископ Осмунд и его норвежские коллеги были преданы»[223]Получается, что Осмунд сначала (через Аарона Краковского) сам получил папское утверждение, а потом, когда папа уже сменился и в Швецию прибыли поддерживаемые обновленной курией бременские клирики, стал требовать такого утверждения у Адальварда. Таким образом, «папскую печать» имели обе стороны конфликта.

По мнению Янсона, шведский король Эмунд состоял в союзе с правителями Руси и Польши, – союзе, направленном против Германской империи[224]. Поэтому-то он и согласился принять епископа Осмунда, который был враждебен германской церви. «Король Эмунд, при дворе которого около 1060 г. действовал епископ Осмунд, судя по всему, был центральной фигурой в сети родственных альянсов, враждебных… императорскому двору, в которую [сеть] около середины XI в. входила почти вся Средняя и Северная Европа»[225].

Сторонники четвертой гипотезы рассматривают историю с Осмундом как составную часть общеевропейских церковных процессов, что, разумеется, справедливо. Однако, как нам представляется, они преувеличивают значимость некоторых обстоятельств, о которых сообщает Адам Бременский. Так, хронист пишет, что Осмунд «провозгласил себя архиепископом, поставленным папой для тех краев». Янсон принимает это утверждение Осмунда за чистую монету, действительно считая его епископом, получившим папское утверждение. Адам упоминает, что самозваный архиепископ – «как обычно неправдами – побудил короля и народ изгнать послов, как якобы не имеющих папской печати». Янсон (как и Халленкройтц) снова доверяется Осмунду и видит здесь требование папской печати от бременских клириков.

Но и в первом, и во втором случае Адам говорит не от своего лица, а от лица самозванца, которому явно враждебен. Оба заявления Осмунда (и о том, что его поставил папа, и о том, что у Адальварда нет папской печати) воспринимаются хронистом как явная ложь, как вздорный вымысел самозванца, причем Адам сам об этом пишет. Сообщая, что Осмунд «провозгласил» себя архиепископом, он использует глагол jactare, имеющий значение «похваляться чем-то». А объясняя то, что инкриминировал Осмунд Адальварду и его спутникам, хронист сначала употребляет выражение «как обычно неправдами» (буквально: «посредством привычного обмана»), а затем союз quasi («как если бы»), определенно указывающий на ложность того, что бременские клирики «не имели папской печати» (да и вряд ли Адальберт стал бы отсылать епископа в Швецию, предварительно не рукоположив его, на что имел полное право как викарий папы).

Можно, конечно, предположить, что то, что считает ложью Адам, не считал ложью сам Осмунд, однако в таком случае непонятно, почему, будучи назначен епископом, он провозгласил себя архиепископом и носил перед собой крест и по какой причине он не представил бременским клирикам собственных инсигний, продемонстрировав свое право быть архиепископом шведов. Таким образом, ничего, кроме вздорной лжи Осмунда, за мотивом легитимации со стороны папы не стоит, и видеть здесь противостояние двух церквей, как это делает Х. Янсон, – явное преувеличение.

Подведу итоги. Небольшой пассаж из хроники Адама Бременского, в котором идет речь о самозваном шведском архиепископе Осмунде, оказался достаточно сложен для интерпретации. Поэтому исследователи выдвинули четыре различных гипотезы для его объяснения. Первая гипотеза, согласно которой епископ Осмунд идентичен с рунографом Асмундом Карасуном, была отброшена мною за отсутствием сколько-нибудь веских аргументов в ее пользу. Вторую гипотезу – об английском происхождении Осмунда – я также счел недостаточно убедительной. Я попытался показать, что в хронику Адама попали известия о двух разных шведских епископах Осмундах, один из которых действительно происходил из Англии. Однако это был не тот самозваный архиепископ Осмунд, о котором говорится в интересующем меня пассаже. Сторонники третьей гипотезы полагали, что Осмунд являлся православным епископом, поставленным на Руси. Вслед за Б. Густавссоном и Б. Бекманом я признал их доводы слабыми, предложив, в частности, новое толкование терминов acephalus и girovagus, примененных Адамом к Осмунду. Четвертая гипотеза – о том, что Осмунд был представителем особого течения внутри католической церкви, – тоже показалась мне неверной, так как главные положения этой гипотезы зиждились на неправильном понимании некоторых сообщаемых Адамом сведений.

Каким же образом следует понимать историю, рассказанную Адамом Бременским? Вероятнее всего, Осмунд происходил из Скандинавии. Норвежский епископ Сигфрид, сочтя его пригодным для церковной карьеры, посылает Осмунда на обучение в бременскую школу[226]. Получив образование, Осмунд возвращается в Скандинавию, где входит в контакт со шведским королем Эмундом, который желал создать независимую местную («королевскую») церковь и искал человека, который мог бы ее возглавить[227]. После того как они пришли к соглашению, требовалось только рукоположить Осмунда. Сделать это в Бремене было невозможно, так как гамбург-бременский архиепископ всегда требовал от своих суффраганов беспрекословного подчинения. Оставалось получить поставление в качестве миссийного епископа.

Поступая подобно датскому королю Свену II Эстридсену, который напрямую связывался с Римом (см. примеч. 75 к наст. очерку) и даже послал туда своего сына Магнуса (Gesta. Scholia 72), Эмунд отправляет Осмунда в Рим. Однако там Осмунд терпит неудачу и поэтому, «блуждая, обходит многие страны», ища назначения. Польский архиепископ (вопрос о том, был ли это Стефан Гнезненский или Аарон Краковский, требует отдельного исследования), желая принять участие в христианизации Скандинавии, рукополагает Осмунда. Получив епископские инсигнии, Осмунд возвращается в Швецию и, дабы придать местной церкви независимый статус, провозглашает себя архиепископом. Прочной церковной организации в Швеции еще не было, так что противостоять архиепископу-самозванцу, которого поддерживал король, было некому. Изгнание Адальварда Старшего, присланного из Бремена, – это демонстрация независимости, аналогичная заявлению норвежского короля Харальда Сурового о том, что «он не знает никакого архиепископа или [другого] властителя в Норвегии, кроме себя самого» (Gesta. III, 17).

Адам, узнавший об Осмунде, скорее всего, от Адальварда Старшего, резко враждебен к самозванцу. Причин этому две. Во-первых, Осмунду удалось изгнать представителя Гамбург-Бремена и законного епископа шведов. Во-вторых, лжеархиепископ добился доверия шведского короля и права на миссионерскую деятельность, чего не удалось сделать посланникам Адальберта. Адам именует Осмунда ругательным словом «еретик» (acephalus), а чуть ниже объясняет, в чем именно заключалось его «еретичество»: так как Осмунд являлся самозванцем, нарушителем церковной дисциплины, он вел «неправильное обучение нашей вере» (non sana fdei nostrae doctrina). Наставлять в христианстве «правильно» такой человек просто не мог.

IV. Собственные имена «Швеция» и «шведы» у Адама Бременского

При рассказе о Северной Европе Адам Бременский использует две пары обозначений для шведов и Швеции: Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia. Первая из них заимствована Адамом из латинской литературной традиции[228], а вторая близка узусу, существовавшему в то время у континентальных германцев[229].

Считается, что никакой разницы в значении эти пары не обнаруживают. Поэтому в именном указателе к изданию Б. Шмайдлера обе они попали в одну рубрику[230]. В английском и последнем немецком переводах «Деяний» Sueones и Suedi, Sueonia и Suedia передаются на соответствующие языки одинаково (шведы – «the Swedes», «Schweden», Швеция – «Sweden», «Schweden»)[231].

Иначе поступили создатели шведского перевода. С одной стороны, они прямо заявляют: «При переводе сочинения Адама мы исходили из того, что Sueones и Suedi у Адама, вероятно, понятия тождественные, так же как Sueonia и Suedia»[232]. С другой стороны, для передачи этих пар на родной язык они используют разные слова: Sueones переводится как «sveoner» («свеоны», транслитерация латинского слова), Sueonia – как «sveonernas land» («страна свеонов»), Suedi – как «svenskar» («шведы»), Suedia – как «Sverige» («Швеция»). Таким образом, авторы шведского перевода считали важным подчеркнуть тот факт, что в разных участках текста Адам использует разные этнонимы и хоронимы для обозначения шведов и Швеции. Почему это было важным, объясняют в своих работах Т. Нюберг и К. Ф. Халленкройтц[233], их точки зрения будут рассмотрены позже.

В данном очерке я попытаюсь ответить на следующие вопросы. Каким было численное соотношение этнонимов Sueones и Suedi, а также хоронимов Sueonia и Suedia в протографе «Деяний»? Почему именно таким? Какие изменения внесли в это соотношение переписчики? Почему именно такие? Одинаковое или различное содержание вкладывал Адам в понятия Sueones и Suedi, Sueonia и Suedia? Если разница в значении существовала, то в чем она заключалась? Имелась ли в протографе какая-нибудь логика, согласно которой в конкретном участке текста употреблялся один, а не другой этноним или хороним? Если да, то какова эта логика?

Главным инструментом анализа будет приводимый ниже список. В его основу легли сведения, содержащиеся в именном указателе к изданию Б. Шмайдлера. Список учитывает все отмеченные (и один не отмеченный – 34) в этом указателе случаи употребления хоронимов Sueonia (вариант – Suevonia) и Suedia (вариант – Suigia), а также этнонима Suedi (вариант – Sueci). Приводится и некоторый контекст: часть предложения или предложение в целом. Римской цифрой обозначается номер книги «Деяний», арабской – номер главы, далее указана страница по изданию Б. Шмайдлера. В круглых скобках даются разночтения по рукописям [234].

__________

Список формы Sueonia, Suevonia, Suedia, Suigia, Suedi, Sueci в рукописях «Деяний архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского.

__________

Sueonia

1. I, 15, S. 22. Ubi relinquens Gislemarum cum Haraldo ipse in Sueoniam (B 2 – Suetiam) transfretavit cum Witmaro. «Оставив там Гислемара при Харальде, сам он [Ансгарий] вместе с Витмаром переплыл в Свеонию».

2. I, 17, S. 24. Quem ipsi ambo consecrantes episcopum vocaverunt [eum] Symonem, eumque divinae gratiae commendatum in Sueoniam miserunt. «Они оба посвятили его [Гаутберта] в епископы, назвали {его} Симоном и, вверив божественной благодати, отправили его в Свеонию».

3. I, 21, S. 27. Tunc quoque Gaudbertus episcopus zelo gen ti lium a Sueonia depulsus. «Тогда же епископ Гаутберт вследствие ревности язычников был изгнан из Свеонии».

4. I, 21, S. 27…et exinde Sueonia septennio caruit sacerdota li praesentia. «И с того времени Свеония в течение семи лет была лишена присутствия священников».

5. I, 23, S. 30…Hartgarium vero heremitam direxit in Sueo niam. «А отшельника Хартгария он [Ансгарий] отправил в Свеонию».

6. I, 26, S. 31. Extimplo atleta intrepidus Horici regis mis sum rogavit atque sigillum, et a littore Danorum transfretans in Sueoniam pervenit. «Бесстрашный борец [Божий] немедленно попросил у короля Хорика посланца и печать и, отплыв от берегов Дании, прибыл в Свеонию».

7. I, 26, S. 32. Nos vero considerantes Gothorum populos in Sueonia regnantes… «Мы же считаем, что племена готов правят в Свеонии».

8. I, 40, S. 44…fertur… dum iret in Sueoniam, tempestatem maris oratione sedasse. «Говорят… когда он направлялся в Свеонию, он молитвой усмирил бурю на море».

9. I, 48, S. 48. Successit illi Olaph, qui veniens a Sueonia regnum optinuit Danicum vi et armis. «Ему наследовал Олав, который, явившись из Свеонии, захватил датское королевство силой оружия».

10. I, 61, S. 59. Et credibile est athletam Dei Unnim eosdem reges, quamvis non crediderunt, adisse eorumque licentia verbum Dei per Sueoniam predicasse. «Также заслуживает доверия [то, ] что борец Божий Унни приехал к этим королям и – хотя они и не веровали – с их позволения проповедовал по Свеонии слово Божье».

11. II, 4, S. 64–65. Quibus etiam commendavit illas ecclesias, quae trans mare sunt, in Fune, Seland et Scone ac in Sueonia. «Он [Адальдаг] также вверил им те церкви, которые находятся за морем: на Фюне, Зеландии, в Сконе и в Свеонии».

12. II, 26, S. 85. Odinkarum seniorem ferunt ab Adaldago in Sueoniam ordinatum strennue in gentibus legationem suam perfecisse. «Говорят, что Одинкар Старший, назначенный Адальдагом в Свеонию, усердно исполнял свою миссию среди язычников».

13. II, 26, S. 86…quem dicunt etiam miraculis celebrem transmarina predicasse, [hoc est in Sueonia vel Nordwegia] (слова в квадратных скобках есть только в рукописях групп BC). «Он [Лиафдаг, ] говорят, будучи также знаменит чудесами, проповедовал в заморье, {то есть в Свеонии и Нордвегии}».

14. II, 58, S. 118. Is subditos sibi populos ad christianitatem convertere volens magno laboravit studio, ut templum ydolorum, quod in medio Sueoniae situm est, Ubsola destrueretur. «Желая обратить в христианство подвластные ему народы, он приложил много стараний [к тому], чтобы разрушить Уппсалу – святилище ложных богов, которое расположено в центре Свеонии».

15. II, 73, S. 134…qui retulit nobis Iacobo regnante chris tia ni tatem late in Sueonia difusam esse. «Он [Свен Эстридсен] сообщил нам, что в правление Якоба христианство широко распространилось в Свеонии».

16. III, 16, S. 158. Qui deinde perveniens in Sueoniam… om nium alacritate suscipi meruit. «Он [Адальвард], прибыв после этого в Свеонию… был принят всеми с воодушевлением».

17. III, 53, S. 197. In Sueonia (B 2 – Suetia) per idem tem pus christianissimus rex Stinkel defunctus est. «В Свеонии в то же время умер христианнейший король Стинкель».

18. I V, 7, S. 235. Sconia est pars ultima Daniae, fere insula; undique enim cincta est mari, preter unum terrae bra chi um, quod ab oriente continens Sueoniam (A 3 – Sconiam; C – Suediam) disterminat a Dania. «Сконе представляет собой самую дальнюю область Дании, [это] почти остров, так как она со всех сторон окружена морем и лишь в одном месте [соединяется с землей] узкой полоской, которая отграничивает находящуюся к востоку от нее Свеонию от Дании».

19. I V, 15, S. 242. Asserunt etiam periti locorum a Sueonia (A 3 – eciam quidam a Suedia) terrestri via permeasse quosdam usque in Graeciam. «Опытные люди тех краев рассказывают также, что некоторые путешествовали из Свеонии вплоть до Греции по суше».

20. I V, 20, S. 249. Quorum errori condolens noster metropoli tanus statuit Bircam illis gentibus metropolem, quae in medio Sueoniae (B 1a – Sueonia) posita. «Жестоко страдая из-за заблуждений этих племен, наш архиепископ основал для них епископство в городе Бирке, который находится в центре Свеонии».

21. IV, 21, S. 250. Transeuntibus insulas Danorum alter mundus aperitur in Sueoniam vel Nortmanniam. «Тем, кто отправляется за острова данов, открывается новый мир, а именно: Свеония и Нортманния».

22. IV, 21, S. 250…Nortmannia vix queat transiri per mensem, Sueonia duobus mensibus non facile percurratur. «Нортманнию с трудом можно пересечь за месяц, а Свеонию нелегко преодолеть и за два».

23. IV, 21, S. 250…quae altissimis ambae montibus includun tur, magis autem Nortmannia, quae suis alpibus circun dat Sueoniam. «Они обе заключены среди высоких гор, в большей же мере Нортманния, хребты которой опоясывают Свеонию».

24. IV, 21, S. 250. De Sueonia vero non tacent antiqui auctores, Solinus et Orosius. «О Свеонии также пишут древние авторы Солин и Орозий».

25. IV, 21, S. 251. Fertilissima regio est Sueonia. «Свеония – страна богатейшая».

26. IV, 24, S. 255. Inter Nortmanniam et Sueoniam Wer mila ni et Finnedi degunt. «Между Нортманнией и Свеонией живут вермиланы и финнеды».

27. IV, 25, S. 256. Igitur ut brevem Sueoniae (A 3 – Sueonum) vel Suediae (B – vel Suediae отсутствует) descripti onem faciamus. «Итак, вот краткое описание Свеонии, или Сведии».

28. IV, 27, S. 259. Solet quoque post novem annos communis omnium Sueoniae provintiarum sollempnitas in Ubsola celebrari. «Кроме того, есть обычай каждые девять лет устраивать в Уппсале всеобщее празднество для всех областей Свеонии».

29. IV, 30, S. 263. Haec de Sueonia (A 3a.aґ – Sueona) et cerimoniis eius dicta sufciant. «Сказанного о Свеонии и ее языческих обычаях достаточно».

30. I V, 30, S. 263. De cuius situ vel magnitudine… prius aliqua communiter cum Sueonia dixerimus. «Кое-что о ее [Нортманнии] расположении и размерах мы уже сказали выше, описывая ее вместе со Свеонией».

31. I V, 32, S. 267. Ibi capiuntur uri, bubali et elaces sicut in Sueonia. «Там, как и в Свеонии, ловят зубров, буйволов и лосей».

Suevonia

32. I, 60, S. 58. Birca est oppidum Gothorum in medio Suevoniae (BC – Sueonie) positum. «Бирка – это город готов, расположенный в центре Свевонии».

33. I, 60, S. 58. Ad quam stationem, quia tutissima est in maritimis Suevoniae (BC – Sueonie) regionibus, solent… naves… convenire. «В эту гавань, так как она является самой безопасной в приморских областях Свевонии, обыкновенно… съезжаются… суда».

Suedia

34. II, 25, S. 83. Emund flius Herici tunc in Suedia (BC – S u e onia) regnavit. «В Сведии тогда правил Эмунд, сын Эйрика»[235].

35. II, 26, S. 85. Hoc hodieque trans Daniam per Nort manniam et Suediam (BC – Sueoniam) facere videntur. «Это и сегодня делают за Данией: в Нортманнии и Сведии».

36. II, 36, S. 96. Claruit etiam tunc in Dania felicis memoriae Odinkar senior… qui in Fune, Seland, Scone ac in Suedia (B 1 – Sueonia) praedicans multos ad fdem christianam convertit. «В то время в Дании также прославился доброй памяти Одинкар Старший… он проповедовал на Фюне, Зеландии, в Сконе и в Сведии [и] обратил в христианскую веру многих [людей]».

37. II, 36, S. 97. Qui etiam in Norvegiam et Suediam (BC – et Suediam отсутствует) progressi populum multum Iesu Christo collegerunt. «Продвинувшись также в Норвегию и Сведию, они обратили к Иисусу Христу много народа».

38. II, 38, S. 98. Qua occasione predicatores in Suediam (B 1 – Sue oniam) transeuntes. «[Воспользовавшись] этим случаем, в Сведию пришли проповедники».

39. II, 41, S. 101. Qui aliquando in Suedia (B 1 – Sueonia), sepe dicitur euangelizasse in Norvegia. (C – вместо этого в схолии 26 (S. 101): Qui aliquando in Suedia et in Norwegia euangelizasse narratur). «Он [Готебальд, как] рассказывают, временами проповедовал евангелие в Сведии, чаще [же] в Норвегии».

40. II, 46, S. 107…quorum prius a Sclavania pulsus in Suediam (BC – Sueoniam) vel Nordveiam (B 2, C – Nordmanniam) missus est ab archiepiscopo. «Первый из них, будучи изгнан из Склавании, был послан архиепископом в Сведию и / или Норвегию».

41. II, 49, S. 110. Archiepiscopus etiam alios viros doctissimos ordinavit in Norvegiam vel Suediam (B 1 – Sueoniam). «Итак, архиепископ назначил некоторых весьма ученых мужей в Норвегию и Сведию».

42. II, 52, S. 112–113…pactum iniit cum fratre Olaph, flio Herici, qui regnavit in Suedia (B 1 – Sueonia). «Он [Кнут Великий] заключил договор с братом Олавом, сыном Эйрика, который правил в Сведии».

43. II, 57, S. 118. Hii etiam iussu regis [ad] Suediam, Gothiam… accesserunt. «Последние по велению короля также поехали [в] Сведию, Готию…».

44. II, 58, S. 118. Simili religionis amore alter Olaph in Suedia (B 1 – Sueonia) dicitur foruisse. «Говорят, что другой Олав – в Сведии – отличался такой же любовью к вере».

45. II, 58, S. 118…constituisse dicuntur, ut, si ipse vellet es se christianus, optimam Suediae (B 1 – Sueonie) regionem, quam vellet, suo iuri teneret. «Говорят, постановили, что, если он сам [Олав Шётконунг] хочет быть христианином, то пусть возьмет в свое управление лучшую область Сведии (какую [только] пожелает)».

46. II, 62, S. 122…sermo est quendam ab Anglia nomine Wol fredum divini amoris instinctu Suediam (B 1 – Sueoniam) ingressum verbum Dei paganis… praedicasse. «Рассказывают, что, движимый любовью к Богу, из Англии в Сведию приехал некто Вольфред, [он стал] проповедовать язычникам слово Божье».

47. II, 64, S. 124–125. Aderant vero tunc cum archiepiscopo predicatores inclyti, Odinkar iunior ex Danis, Sigafrid a Suedia (B 1 – Suethia), Rodulf a Normannia. «К архиепископу тогда прибыли знаменитые проповедники: Одинкар Младший из Дании, Сигафрид из Сведии, Родульф из Норманнии».

48. II, 73, S. 134. Sub quo iunior Suein, flius Wolf, militavit in Suedia (B 1 – Sueonia) XII anniis. «Под его [началом] XII лет нес в Сведии военную службу Свен Младший, сын Ульва».

49. III, 11, S. 151. Epistolas quoque commonitorias sparsit per omnem Daniam sive Nortmanniam ac Suediam (B 1 – Sue oniam). «Кроме того, [Адальберт] разослал по всей Дании, Нортманнии и Сведии увещевательные письма».

50. III, 12, S. 151–152…Iacobus adhuc in Suedia (BC – Sueonia) sceptrum habuit. «Якоб все еще правил в Сведии».

51. III, 12, S. 152. Cumque rex iuvenis Suein tria pro libi tu suo regna tenuerit, mox succedentibus prosperis ob li tus est celestis regis et consanguineam a Suedia (B 1 – Sueonia) duxit uxorem. «В то время, когда молодой король Свен управлял по своему произволу тремя королевствами, он, с наступлением хороших времен, вскоре забыл о царе небесном и взял в жены [свою] родственницу из Сведии».

52. III, 15, S. 156. Tunc veniens in Suediam (B 1 – Sueoniam) iactavit se a papa consecratum in illas partes archiepiscopum. «Затем, прибыв в Сведию, [Осмунд] провозгласил себя архиепископом, поставленным папой для тех краев».

53. III, 54, S. 199…ipse direxit predicatores suos clericos in omnem Suediam (B 1 – Sueoniam), Nortmanniam et in insulas. «Он [Свен Эстридсен] сам послал своих клириков проповедовать во всю Сведию, Нортманнию и на острова».

54. III, 54, S. 199…didici… aliquos… tam in Suedia (B 1 – Sueonia), quam in Norvegia martyrio coronatos. «Я узнал… что некоторые [проповедники]… как в Сведии, так и в Норвегии приняли венец мученичества».

55. III, 70, S. 218. Aliquando etiam optabat, ut in ministerio legationis suae aut in Sclavania vel in Suedia (B 1 – Sueonia)… obire mereretur (есть только в рукописях групп BC). «Иногда он [Адальберт] даже высказывал желание проститься с жизнью, исполняя свою [проповедническую] миссию, либо в Склавании, либо в Сведии».

56. III, 72, S. 220. Itaque… viam suam disposuit taliter f-ni re, ut circuiens latitudinem septentrionis, hoc est Dani am, Suediam et Nordmanniam (B 1 – Sueoniam et Nordwegiam) pertransiens… Island posset attingere (есть только в рукописях групп BC). «Итак… [Адальберт] намеревался завершить свой путь таким образом, чтобы, обойдя [все] пространство севера, то есть Данию, Сведию и Нордманнию… он смог бы посетить… Исланд».

57. III, 73, S. 221. Nam et in Daniam, Suediam (B 1 – Sueoniam) et Nordwegiam et in insulas maris ordinavit episcopos multos (есть только в рукописях групп BC). «Ибо и в Данию, Сведию, Норвегию и на морские острова поставил он [Адальберт] много епископов».

58. III, 77, S. 223. In Suediam (B 1 – Sueoniam) vero consecravit sex (есть только в рукописях групп BC). «В Сведию же рукоположил шестерых».

59. I V, 1, S. 228. Ex eo portu naves emitti solent in Sclavaniam vel in Suediam (B – Sueoniam) vel ad Semland usque in Greciam. «Из этого порта обыкновенно отправляются корабли в Склаванию, либо в Сведию, либо в Семланд вплоть до [самой] Греции».

60. I V, 9, S. 236…eo tempore, quo in Suedia (B – Sueonia (B 1b – niam); C 2 – Suediam) persecutio maxima christianitatis incanduit. «В то время, когда в Сведии началось великое преследование христианства».

61. I V, 23, S. 253. Ex ipsis populis Suediae (B 1. 3b. 4. 5. – S u e onie; B 3d—f – Sueonum) proximi ad nos habitant Gothi, qui occidentales dicuntur. «Из народов Сведии ближе всех к нам обитают готы, именуемые западными».

62. I V, scholia 135, S. 254…ante hos Danorum episcopi vel Anglorum Suediam (B 3a.aґ. – apud Suediam; C 2 – in Suediam) predicarunt. «До них в Сведии проповедовали епископы данов и англов».

63. I V, 25, S. 256. Igitur ut brevem Sueoniae (A 3 – Sueonum) vel Suediae (B – vel Suediae отсутствует) descripti onem faciamus. «Итак, вот краткое описание Свеонии, или Сведии».

64. IV, 30, S. 261–262. Adalwardus igitur magno fervore predicandi euangelii Suediam (B – Sueoniam) ingressus omnes, qui in Sictona erant… ad christianam fdem perduxit. «Итак, движимый пылким желанием проповедовать Евангелие, Адальвард прибыл в Сведию [и] обратил всех, кто был в Сигтуне… в христианскую веру».

65. I V, 32, S. 265. In multis Nortmanniae locis vel Suediae (B 1b. 4. 5. C 2 – Sueoniae (C 2 – Suediae) locis; B 3d—f – Nordmannorum vel Sueonum locis) pastores pecudum sunt etiam nobilissimi homines. «Во многих областях Сведии и Нортманнии пастухами скота бывают даже весьма знатные люди».

66. IV, 37, S. 274. …Gronland… in oceano sita contra montes Suediae (B – Sueoniae) vel Riphea iuga. «Гронланд… лежит в океане против гор Сведии, или Рифейских хребтов».

Suigia

67. III, 25, S. 167–168. Tunc etiam pontifex noster in Sui giam (B 1a – Sweoniam; B 1b – Sueoniam; B 2 – Suediam) vel Norvegiam et in insulas maris ad messem dominicam operarios misit. «Тогда же наш предстоятель “выслал делателей на жатву”[236] в Свигию, Норвегию и на морские острова».

Suedi

68. II, 38, S. 98. Hericus igitur rex Suedorum (B 1b – rex Sue onum, C – Sueonum rex) in Dania conversus ad chri s tianitatem. «Итак, король сведов Эйрик был обращен в христианство в Дании».

69. III, 15, S. 157. …transmisit… eos per montana Suedorum salvos… «Он [Стенкиль]… в сохранности переправил их через горы сведов».

70. III, 53, S. 197–198. Post quem certantibus de regno duo bus Hericis omnes Suedorum (B 1a – Suonum; B 1b – Sueonum) potentes occubuisse feruntur in bello. «Говорят, что после его, [Стенкиля, смерти] за власть стали бороться два Эйрика [и] в [этой] войне погибли все знатные люди сведов».

71. I V, 14, S. 242. Itaque latera illius ponti ab austro Sclavi, ab aquilone Suedi possederunt. «Итак, побережья этого моря с юга занимали склавы, [а] с севера сведы».

72. I V, 25, S. 257. Narravit mihi rex Danorum… gentem quandam ex montanis in plana discendere solitam, [sta tura modicam, sed viribus et agilitate vix Suedis fe ren dam] (слова в скобках есть только в рукописях A 1–3, то есть всех рукописях группы A, но отсутствует в B и C 2, единственной рукописи группы C, где сохранился этот участок текста). «Король данов рассказывал мне… о некоем племени, имеющем обыкновение спускаться с гор на равнину; {ростом невеликие, они отличаются мощью и подвижностью, едва ли сравнимыми с [такими же качествами] сведов}».

73. IV, 34, S. 268–269. Tercio loco advenit ille Sigafridus, qui et Suedos (B – Sueones) et Nortmannos iuxta predicavit. «Третьим стал тот Сигафрид, который проповедовал и у сведов, и у нортманнов».

Sueci

74. I V, scholia 128, S. 250. Tacitus Suecos hoc quoque Sueonum nomine appellat (есть только в B 3d). «Тацит называет шведов также этим именем – свеоны».

Для адекватного восприятия последующих рассуждений читателю будет полезно вернуться к описанию рукописной традиции «Деяний архиепископов гамбургской церкви», данному в предисловии на с. 29–32. Чтобы не вносить путаницу, в дальнейшем (за исключением специально оговоренных случаев) я употребляю слово «протограф», имея в виду одновременно и A, и X, так как это по сути дела один текст. Ведь если какой-либо фрагмент текста имелся в обоих протографах, то он выглядел в них одинаково (или почти одинаково). Если же какой-либо фрагмент текста имелся только в X, то единственным протографом для этого фрагмента был X, так что ошибиться в том, какой именно (оба вместе или только второй) протограф подразумевается в каждом конкретном случае, невозможно.

Скажу немного подробнее о рукописях групп B и C. B 1a и B 1b – это две близкие рукописи, списанные с одного протографа, обозначенного Шмайдлером y и непосредственно восходящего к общему источнику группы B. Рукописи B 2, B 3a (а значит, и списанная с нее B 3 aґ ) восходят к протографу z, так называемой «рукописи из монастыря Сорё», которая до нас не дошла и которая, как и y, непосредственно восходит к общему источнику группы B. К этому же z, но через одно или несколько промежуточных звеньев восходят рукописи B 3b, B 3c, B 3d, B 3e, B 3f, B 4, B 5, содержащие только четвертую книгу «Деяний». Группа C представлена тремя рукописями (C 1, C 2, C 3), которые списаны с общего протографа (C). Важно иметь в виду, что из рукописей этой группы полный текст сочинения сохранился лишь в C 2. C 1 обрывается на середине главы 21 книги IV, а C 3 – это лишь маленький фрагмент текста, включающий главы 57–62 первой книги. См. также стемму в предисловии на с. 29.

Итак, исходя из приведенного списка и привлекая некоторую дополнительную информацию, я попытаюсь дать ответ на вопросы, сформулированные в начале очерка.

(1). Для того чтобы получить представление о том, каким было численное соотношение рассматриваемых пар в протографе Адама (A = X), необходимо прежде всего обратиться к рукописям группы A. Из списка видно, что внутри этой группы разночтения имеются лишь в четырех случаях, причем во всех этих случаях правильным чтениям A 1, A 1a и A 2 противостоят неверные чтения трех (в случае 29 – двух) более далеких от протографа рукописей A 3 (случаи 18, 19, 27, 29). Разночтения касаются только формы Sueonia. Лишь в случае 19 она заменена в A 3 на вторую форму – Suedia. В прочих случаях можно видеть ошибку писца (случай 29, где A 3а. а' вместо Sueonia дают бессмысленное Sueona), непонимание текста (случай 18, где Sueonia, то есть Швеция, стала Sconia, то есть Сконе, хотя сказать, что к востоку от Сконе находится Сконе, невозможно) и замену хоронима на парный ему этноним (случай 27, где descriptio Sueoniae, то есть «описание Свеонии», превратилось в descriptio Sueonum – «описание свеонов»[237]).

Таким образом, группа A – это наилучший источник сведений о распределении пар Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia в протографе. Во-первых, она вообще ближе к протографу. Во-вторых, она почти не обнаруживает внутри себя разночтений, а те, что имеются, представляют собой искажения, внесенные переписчиками рукописей, далее других отстоящих от протографа.

(2). Теперь следует рассмотреть случаи, в которых чтениям группы A совместно противостоят чтения групп В С. Таких случаев тринадцать (13, 32–35, 37, 40, 50, 55–58, 72). В части из них ВС дают некоторый текст, а A вообще ничего не дает (13, 55–58). При этом случаи 55–58 происходят из того большого куска текста в конце третьей книги, который отсутствует в A, но есть в ВС, а случай 13 – это пояснительная вставка[238]. Логично предположить, что перечисленные случаи суть добавления, сделанные Адамом при переработке первого протографа (A), так что они имелись только во втором протографе (X), откуда и попали в рукописи групп BC.

(3). Другая часть случаев – это те, в которых чтению Suevonia или Suedia, а также Suedi (случай 72) в A соответствует чтение Sueonia либо пустое место в BC (32–35, 37, 40, 50, 72). Можно допустить две гипотезы: либо A в этих случаях ближе к протографу, а BC его искажают, либо наоборот. Второй вариант кажется мне предпочтительнее.

Дело в том, что, как я покажу ниже, в протографе группы B действительно была тенденция либо элиминировать формы Suedia, Suedi, либо менять их на Sueones, Sueonia. Однако такой тенденции определенно не было в протографе группы C (ср. случаи 60, 65, где B дает замену, а C – нет; ср., однако, и «нестандартный» случай 18, где, наоборот, C дает замену, а B – нет). Поэтому совместное чтение BC, вероятнее всего, и есть чтение протографа.

На то же указывают и случаи 32, 33 (оба на одной странице), в которых вместо нормального Sueonia, стоящего в BC, A имеет странное Suevonia. Это очень похоже на «локальную», действующую в пределах одной страницы, ошибку одного писца – первого переписчика протографа A[239].

Такое предположение подтверждает и случай 37. Он извлечен из главы 36 книги II, где говорится о деятельности христианских проповедников в Скандинавии во времена архиепископа Адальдага. Сначала рассказывается об их деятельности в Дании, а затем прибавлено: «Продвинувшись в Норвегию и Сведию, они обратили к Иисусу Христу много народа. Передают, что ими был крещен Олав, сын Трюггви, который правил тогда у нортманнов. Он первым из этого народа стал христианином» (II, 36: Qui etiam in Norvegiam et Suediam (BC – et Suediam отсутствует) progressi populum multum Iesu Christo collegerunt. A quibus traditur Olaph Trucconis flius, qui tunc Nortmannis imperavit, baptizatus ex ea gente primus fuisse christianus).

В данном участке текста, по моему мнению, рукописи BC дают вариант протографа, а слова et Suediam добавлены составителем рукописи a, нарушающим логику, которая существовала в протографе[240]. Такой вывод можно сделать из того, что никакой речи о Швеции в данной главе вообще нет, она здесь ни к чему. Упоминание о деятельности неких проповедников необходимо автору только как переход к главному сообщаемому факту – крещению норвежского короля.

(4). Особая ситуация – со случаем 72. Дело в том, что часть фразы, которая есть только в рукописях группы A, – довольно длинная, и допустить, что она была добавлена при составлении a, мне кажется слишком смелым. Вероятнее все же, здесь имела место элиминация в списках групп BC, а не добавление в A.

Таким образом, в случаях 32–35, 37, 40, 50 чтениями протографа были те, которые сохранились в BC, а в рукописи группы A попали неправильные чтения из рукописи a, автор которой иногда без какой-либо логики (непонятно – сознательно или бессознательно) заменял исходное Sueonia на Suedia (два раза на Suevonia), а в случае 37 сделал добавление et Suediam. И только в случае 72 чтением протографа было то, которое сохранилось в рукописях группы A, а в BC попало неправильное чтение.

(5). Что касается того, как распределяются пары Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia в рукописях группы B, то отдельные соображения по этому вопросу можно найти в статье Т. Нюберга. Исследователь справедливо отмечает, что во многих случаях, когда в рукописях «Деяний», относящихся к группе A, стоит Suedia, рукописи группы B дают чтение Sueonia. Значит, делает вывод Нюберг, по крайней мере некоторые переписчики не видели разницы между хоронимами Sueonia и Suedia. «Учитывая тот факт, что рукописи группы A происходят в первую очередь из Германии, а рукописи группы B из Дании, причиной такого положения вещей могло быть то, что датские писцы считали форму Suedia странной или иноязычной, а форму Sueonia, наоборот, более естественной, возможно, потому, что она была ближе скандинавскому слову “свеи”», – заключает он[241].

Действительно, из списка видно, что уже в протографе группы B имелась тенденция элиминировать члены пары Suedi, Suedia или же заменять их членами пары Sueones, Sueonia. О наличии этой тенденции свидетельствуют 8 случаев (59–61, 63–66, 73), которые происходят из четвертой книги и в которых все рукописи группы B дают одинаковое чтение Sueones, Sueonia (или пустое место, как в случае 63), противостоящее чтениям Suedi, Suedia в рукописях двух других групп. Можно сделать вывод, что создатель протографа группы B последовательно исправил все Suedi, Suedia, которые встретились ему в четвертой книге сочинения, на Sueones, Sueonia (а в случае 63 просто удалил vel Suediae), сделав исключения лишь в слу чаях 62 и 71.

(6). Продолжателем этой нормализаторской линии стал переписчик общего протографа рукописей B 1. Он последовательно нормализовал употребление также во второй и третьей книгах «Деяний», превратив практически все Suedia, Suedi в Sueonia, Sueones. Об этом говорят 20 случаев, где такая замена имеется только в B 1 (36, 38, 39, 41, 42, 44–46, 48–49, 51–58, 67, 70; ср. также «нестандартный» случай 68, где Suedi по необъяснимым причинам осталось в B 1a, но превратилось в Sueones в B 1b и C). Этот переписчик не внес изменений только в случаях 43, 62, 69, 71 и почему-то заменил Suedia на Suethia в случае 47.

Следовательно, Б. Шмайдлер (как и цитированный выше Т. Нюберг) был не вполне прав, когда в разночтении a к главе 30 книги IV на странице 262 (случай 64) писал, что замена Suedia на Sueonia происходит регулярно (помета stets) во всех рукописях группы B. На самом деле последовательно замену производил только создатель протографа двух рукописей B 1 (19 случаев, случай 70 не включается, так как там заменен не хороним, а этноним), неосознанно продолжая традицию протографа всей группы где такая замена имела место лишь в тексте четвертой книги (7 случаев, случай 73 не включается, так как там заменен не хороним, а этноним).

(7). Противоположная тенденция намечается у составителя B 2. Он явно предпочитал формам Sueonia и Suigia[242] форму Suedia и близкую ей Suetia, однако произвел замены весьма непоследовательно, всего в 4 случаях (1, 17, 61[243], 67).

Таким образом, я не склонен вслед за Нюбергом думать, что на распределение пар Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia в группе B повлияло датское происхождение переписчи ков. Можно говорить, скорее, о другом. Имелось три тенденции, каждая из которых действовала в пределах одной рукописи. Протограф всей группы элиминировал исходные Suedi, Suedia или заменял их на Sueones, Sueonia в четвертой книге, протограф двух рукописей B 1 делал это последовательно на пространстве всего текста, а для B 2, наоборот, были характерны спорадические замены Sueonia на Suedia. Однако Нюберг был совершенно прав в том, что переписчики группы B не видели никакой смы с ловой разницы между топонимами Sueonia и Suedia, ведь, как явствует из списка, они (хотя и с разной частотой) допускали замены в обоих направлениях, причем кон текст не имел для таких замен никакого значения.

* * *

Подведу некоторые промежуточные итоги. Анализ разночтений между различными рукописями и группами рукописей «Деяний» показывает, что в протографе Адама (A = X) численное соотношение форм Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia было следующим.

Форма Suedi [244], учитывая изложенное в пункте 4, фигурировала 6 раз (случаи 68–73), тогда как форма Sueones, судя по указателю к изданию Шмайдлера, около 60 [245]. Видно, что два эти этнонима по числу употреблений были неравноправны. Sueones встречалось гораздо чаще, чем Suedi. При просмотре употреблений этнонима Sueones я не обнаружил ни одного случая, где бы переписчики заменяли форму Sueones формой Suedi. Можно предположить, что первый этноним воспринимался ими как основной (каковым и являлся), ведь его численное превосходство над вторым в тексте хроники огромно. Второй же этноним попадался редко, поэтому переписчики не были полностью уверены в его тождестве с первым и нечасто заменяли им первый. Автор протографа группы B (см. пункт 5) лишь однажды решился превратить его в Sueones (случай 73), составитель протографа двух рукописей B 1 (см. пункт 6) тоже поступил так лишь однажды (случай 70, а может быть, дважды: ср. случай 68). Они не без основания опасались, что этот редкий этноним имеет иное смысловое наполнение, нежели этноним Sueones, и поэтому сохранили в своих рукописях практически все случаи его употребления.

Хоронимы Sueonia и Suedia в протографе «Деяний» также были неравноправны по числу употреблений. Первая форма встречалась 39 раз, вторая – 27 (вместе с вариантом Suigia – 28) раз (подсчет учитывает выводы, изложенные в пункте 3). Однако в случае с хоронимами численное превосходство первой формы над второй не столь значительно, как в случае с этнонимами. Suedia попадалась лишь на четверть реже, чем Sueonia.

Почему же численное соотношение рассматриваемых форм в протографе было именно таким? Потому что между парами существовала разница в значении, хотя и не слишком четкая. Огромное влияние на употребление оказывало то, в каком именно участке текста использовалась данная форма. Существовала определенная, обусловленная контекстом тенденция употребления, действие которой проявлялось не во всех случаях и могло затушевываться действием других тенденций, так что в каждом конкретном случае побеждала одна или другая из них. Об этом пойдет речь далее.

Важнейшие изменения, поочередно вносившиеся переписчиками, я уже назвал выше, теперь необходимо упомянуть о том, почему эти изменения были именно такими. Мотивом, побуждавшим переписчиков исправлять имевшиеся у них рукописи, являлось прежде всего стремление к нормализации употребления, ясно проявившееся в протографе группы B и протографе B 1 (см. пункты 5, 6). Все остальные изменения были либо вкусовыми (см. пункт 7), либо практически немотивированными (см. пункты 1, 3, а также случаи 47, 60).

Итак, посылка, из которой я исхожу во всех последующих рассуждениях, такова: в протографе Адама существо вала некоторая логика употребления рассматриваемых пар эт но нимов и топонимов. Однако эта логика была отчасти утрачена уже на этапе доработки первого протографа (A) и превращения его во второй (X), а уж тем более не была известна никому из переписчиков, вследствие чего их изменения и носили унифицирующий или случайный характер. Они полагали, что хоронимы Sueonia и Suedia обозначают одно и то же, а этнонимы Sueones и Suedi по смыслу различны, при этом неясно, понимал ли кто-либо из них сущность этого различия.

* * *

В чем же заключалась разница в значении между парами и какова была логика их употребления?

На использование Адамом Бременским одного или другого хоронима или этнонима влияло много факторов. Главный из этих факторов – положение конкретной формы в той или иной части сочинения или в том или ином контексте. Так, форма Suedia впервые использована в главе 36 книги II (это случай 36; о случаях 34 и 35 см. пункт 3). До того встречаются только формы Sueonia и Sueones. Это связано с тем, что большая часть рассказа Адама о Швеции в первой книге основана на «Житии святого Ансгария», в котором можно найти только форму Sueones. Употребление, характерное для автора жития – Римберта, повлияло на первые полторы книги сочинения Адама, где он еще в значительной степени зависим от традиции и несамостоятелен.

Другим фактором являлась сочетаемость. Действие этого фактора, как, кстати говоря, и действие предшествуюшего, не было напрямую связано с разницей в значении между парами. Каким же было его влияние?

Дело в том, что при рассказе о скандинавских странах Адам использует для обозначения всех их, кроме Дании, два наименования: одно – заимствованное из книжной традиции, другое – известное ему по устному употреб лению. Так возникают пары Sueonia – Suedia, Nortmannia – Norvegia, Tyle – Island. Причем Адам сам сообщает о тождестве членов пар. О первой паре: «Итак, вот краткое описание Свеонии, или Сведии…» (IV, 25: Igitur ut brevem Sueoniae vel Suediae descriptionem faciamus…)[246]. О второй паре: «Нортманнию… ныне называют Норгвегией» (IV, 30: Nort mannia… a modernis dicitur Norguegia). О третьей па ре: «Этот самый [остров] Тиле (= Фула. – В. Р.) теперь называется Исланд» (IV, 36: Haec itaque Tyle nunc Island appellatur).

Говоря в одном предложении о Швеции и Норвегии, Адам в своем протографе использовал для обоих хоронимов либо только их традиционные латинские названия (Sueonia, Nortmannia), либо только названия, близкие узусу XI в. (Suedia, Norvegia), так что для него были возможны лишь сочетания Sueonia et Nortmannia и Suedia et Norvegia, но не Sueonia et Norvegia или Suedia et Nortmannia. Эта логика не могла выдерживаться при употреблении этнонимов, так как Адам не знал этнонима в пару к хорониму Norvegia, а знал только этноним Nortmanni, которым и обозначал норвежцев. Она нарушалась лишь в тех случаях, когда кроме Швеции и Норвегии в предложении (обычно как однородные члены) упоминались другие географические объекты. Правильность наблюдения подтверждается случаями 21, 23, 26, 35 (с поправкой, вносимой пунктом 3)[247], 39, 40 (с поправкой, вносимой пунктом 3, и предпочтением чтения Nordmanniam по B 2, C), 41, 54, 57. Исключения, связанные с упоминанием других географических объектов: 47, 49, 53, 56. Противоречат гипотезе случаи 13 [248], 65.

Для того чтобы осветить еще одну тенденцию употребления, на этот раз непосредственно связанную с разницей в значении между парами, следует обратиться к наблюдениям Т. Нюберга, объясняющего в своей статье, почему при переводе хроники Адама на шведский язык были использованы разные слова для передачи форм Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia.

Исследователь пишет, что Sueonia и Suedia у Адама не всегда являются обозначениями одного и того же понятия. Так, говорит Нюберг, в первом предложении главы 58 книги II (случай 44) использован хороним Suedia: там сообщается о том, что Олав Шётконунг правил в Suedia. Однако уже во втором предложении этой главы использован хороним Sueonia: там сказано, что уппсальский храм находился в центре Sueonia. Далее в той же главе, рассказывая о неудачной попытке Олава разрушить этот храм Адам Бременский сообщает, что язычники предложили королю основать церковь и епископскую кафедру в лучшей области Suedia (то есть снова использован хороним Suedia) и он выбрал Вестеръётланд с городом Скара.

Из этого примера Нюберг делает следующий вывод: «Под Suedia, как кажется, понимается более конкретная территория, протяженность которой приблизительно известна Адаму. В противоположность этому Sueonia – обобщенное понятие, включающее в себя те многочисленные территории, жители которых… сходились… в Уппсалу, чтобы участвовать в языческих жертвоприношениях, проходивших под руководством правившего в Уппсале короля»[249].

Исследователю удалось ухватить определенную тенденцию, которую я бы, впрочем, сформулировал иначе и которая как раз в рассмотренном Нюбергом случае не действует. Если Sueonia всегда обозначает Швецию в целом, то есть Свеаланд, Ёталанд и прилегающие территории, населенные финскими племенами[250], то формы Suedi, Sue dia (особенно первая) иногда фиксируют значение «свеи», «области свеев». Это следует из примера 43, где Suedia и Gothia (Ёталанд) являются однородными членами. Не случайно, видимо, и первый «исторический» шведский король Эйрик Победоносный один раз назван у Адама «король сведов» (rex Suedorum, случай 68), то есть свеев, ведь он, по всей видимости, еще не владел Ёталандом[251]. В той же главе и сама Швеция названа Suedia (случай 38), возможно, потому, что подразумевается только Свеаланд.

Похожее употребление – и в примере 71, где сказано, что на северном побережье Балтики обитают именно Suedi (свеи, которые и жили на побережье озера Меларен), тогда как чуть выше читаем: «Далее, вплоть до Края женщин, [лежат] огромные пространства земли, [которыми] владеют свеоны» (Gesta. II, 38: Postea longis terrarum spa tiis regnant Sueones usque ad terram feminarum). Таким образом, в этом месте, говоря о расселении свеев, ётов и соседствующих с ними племен вместе взятых, Адам употребляет этноним Sueones, а говоря о морском побережье, заселенном только свеями, использует этноним Suedi. Нельзя исключать действие этой тенденции и в случаях 70, 73, хотя никаких доказательств я представить не могу.

Нюберг и Халленкройтц (см. ниже) считают, что понятие Suedia уже понятия Sueonia. Такое впечатление создалось у них, очевидно, потому, что форма Sueonia в большей степени была связана для Адама с протяженностью и делением на части. Если Suedia воспринималась им, скорее, как нечто целостное, как государство, а не страна, то применительно к Sueonia он мог говорить о величине, середине, границах и т. п. Об этом свидетельствуют случаи 14, 15 (важно слово late – «широко», «повсюду»), 18–23, 26, 28, 30, 31 (важно слово ibi – «там», то есть на территории Швеции), 32, 33, 35 (с учетом пункта 3).

Противоречат моей гипотезе случаи 45, 49, 53, 56, 59, 61, 65, 66. Как это можно объяснить? Три случая (49, 53, 56) – это те, в которых говорится не только о Швеции, но и о Норвегии и имеется упоминание других географических объектов. Как показано выше, они были почти единственными исключениями из правила о сочетаемости. Поскольку эти же случаи попали в исключения и здесь, то создается впечатление, что в них разница между Suedia и Sueonia была полностью стерта и действовала тенденция к отождествлению этих форм.

Случай 66 также особый: в нем чувствуется влияние еще одного фактора. Я предполагаю, что в языке Адама или его информаторов наличествовало некое устойчивое сочетание (слово-композит) для обозначения гор на территории Швеции. Одной из частей этого композита был корень со значением «Швеция», вторым – корень со значением «гора». Поэтому, говоря о горах в Швеции, Адам невольно переводил на латынь соответствующий композит, используя при этом форму Suedi, Suedia как более близкую узусу своего времени. Отсюда возникло выражение montana Suedorum (случай 69). Результатом такого же перевода явилось употребление редкого Suedi в предложении, где говорится о некоем племени в Швеции, спускающемся с гор на равнину (случай 72). К этому ряду относится и интересующий меня здесь случай 66, в котором идет речь о montes Suediae («горах Сведии»).

Что касается случаев 45, 59, 61, 65, то следует признать, что они противоречат предложенной гипотезе.

Другую важную тенденцию употребления хоронимов Sueonia и Suedia сумел заметить К. Ф. Халленкройтц. Однако излагает он свои выводы, а особенно аргументацию, в несколько туманных выражениях. В самом общем виде можно было бы сказать, что для него Sueonia у Адама – это обозначение Швеции как языческой страны, еще не просвещенной светом христианского учения, Suedia же – обозначение Швеции как страны христианизируемой и уже отчасти христианской.

Пишет Халленкройтц так: «Остается, однако, проблема: что, собственно говоря, вкладывал Адам в слово Sueo nia?… его терминология не носит исключительно географический или этнографический характер. В ней есть также идеологический и исторический подтекст. Свидетельство тому – колебание автора между формами Sueonia и Suedia»[252]. Шведский исследователь выделяет два случая: «На всем простран стве “Деяний” Адам колеблется между как минимум двумя способами трактовки различия между Sueo nia и Suedia. В некоторых случаях эти два термина практически синонимичны. Однако в большинстве случаев эти понятия, как представляется, используются для различения, с одной стороны, Sueonia как традиционного, дохристианского общества вместе с его политической организацией, религиозными и культурными установлениями, а с другой стороны, Suedia как растущей христианской сферы интереса внутри Sueonia»[253]. Однако все сказанное относится к сочинению в целом, приступая же к анализу второй книги в отдельности, шведский исследователь говорит уже о трех значениях формы Suedia: первое – то же, что Sueonia, второе – «области Sueonia, где христианским миссионерам удалось чего-то добиться»[254], третье – «политическое объединение, возникающее на христианской основе»[255].

Таким образом, Халленкройтц вообще несколько отходит от понимания форм Sueonia и Suedia как хоронимов, то есть наименований географических областей. Для него эти обозначения становятся чем-то вроде специфических терминов, нужных Адаму для создания его идеологической программы. Из приведенных цитат видно, что во многих случаях, определяя значение формы Suedia, Халленкройтц использует понятия, совершенно не сопоставимые с понятием «хороним».

Развивая свою мысль, шведский исследователь идет еще дальше. Он говорит, что «Suedia, как и Suigia (III, 25), обозначает растущую христианскую сферу интереса внутри Sueonia, и Адам может сказать, что Анунд Якоб (который поддерживал христианство. – В. Р. ), как и его отец, правил в Suedia (III, 12). Будучи такой особой областью интересов внутри Sueonia, Suedia – это прежде всего прерогатива Гамбург-Бремена. Именно в эту сферу интересов вторгается (самозваный. – В. Р. ) епископ Осмунд (III, 15)»[256].

Основным недостатком концепции Халленкройтца является тенденция к своеобразной мифологизации терминологии Адама. Забывая о том, что, хотя терминология Адама и далека от современной, «Деяния» – это все же не миф, а средневековая хроника, – исследователь рассматривает слова Sueonia и Suedia как некие неопределенные силы, в каждом конкретном случае порождающие новые значения. Если верить Халленкройтцу, получится, что в голове у Адама существовали некие в высшей степени абстрактные представления о том, что вообще в Швеции христианское, а что – нет. В соответствии с этими представлениями он все время варьировал употребление, показывая, как из языческой Sueonia вырастает христианская Suedia. Точнее говоря, Suedia – это, по Халленкройтцу, не что-то конкретное, а вообще «все христианское в Швеции».

Однако в ней имеется и положительный заряд. Халленкройтц верно подметил, что существовавшая в сознании хрониста антитеза «языческое – христианское» могла оказывать влияние на употребление им этнонимов и хоронимов. Пытаясь выявить механизм такого влияния, шведский исследователь пришел к заключению, что в большинстве случаев, когда в хронике говорится «о чем-то христианском», Адам употребляет форму Suedia, а не Sueonia. Халленкройтц не смог четко сформулировать этот главный вывод, однако, как показывает анализ списка, вывод этот был отчасти правилен[257].

Форма Suedia чаще употребляется тогда, когда идет речь о церковных делах: отправке в Швецию проповедников, распространении христианства или чем-то подобном. Sueonia в таких случаях фигурирует только трижды (случаи 12, 15, 20), а Suedia 20 раз (36, 38, 39, 41, 43, 45–47, 49, 52–58, 60, 62, 64, 67). Однако этот признак не был для Адама единственным и главным при выборе одного, а не другого хоронима. Одновременно с ним действовали и другие тенденции. Большую их часть я описал выше, теперь же скажу еще о двух.

Имея в своем распоряжении сразу два варианта наименования для одной страны – а это позволяло временами давать им разное смысловое наполнение, – автор «Деяний» пользовался ими в своих литературных целях. Так, в главе 15 книги III Адам рассказывает о приезде в Швецию самозванного архиепископа Осмунда. Там говорится: «он прибыл в Сведию» (veniens in Suediam, случай 50). После того как шведы по подговору этого Осмунда изгнали настоящего епископа Адальварда, их, согласно хронике, постигла небесная кара, и они стали просить гамбург-бременского архиепископа снова прислать к ним Адальварда. Когда это осуществилось, то Адальвард «прибыл в Свеонию» (perveniens in Sueoniam, случай 16), где был принят весьма приветливо. Хотя совершенно очевидно, что под Sueonia здесь понимается та же страна и то же государство, что и выше под Suedia, однако необходимый автору контраст достигнут, и в глазах читателя Suedia становится страной, враждебной гамбург-бременскому архиепископству, а Sueonia частью гамбург-бременской церковной провинции. Тот же самый прием использован Адамом и в главе 30 книги IV, но в этом случае формы поменялись местами. Sueonia оценивается отрицательно, как страна языческая (случай 29), а Suedia положительно, как страна, принимающая проповедников (случай 62).

Наконец, как исследователи поняли уже очень давно, последней тенденцией, влиявшей на употребление Адамом рассматриваемых пар, была тенденция к их отождествлению. Из списка видно, что в значительном числе случаев понятия Sueones и Suedi, Sueonia и Suedia у Адама тождественны и означают, соответственно, все племена или все области Швеции. Разные формы используются только для внесения стилистического разнообразия. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить случаи 11 и 36 (оба из второй книги сочинения), в которых в совершенно одинаковом контексте использованы два различных хоронима. Полужирным шрифтом выделены куски, подлежащие сравнению.

11. II, 4, S. 64–65. Quibus etiam commendavit illas eccle sias, quae trans mare sunt, in Fune, Seland et Scone ac in Sueonia. «Он [Адальдаг] также вверил им те церкви, которые находятся за морем: на Фюне, Зеландии, в Сконе и в Свеонии».

36. II, 36, S. 96. Claruit etiam tunc in Dania felicis memoriae Odinkar senior… qui in Fune, Seland, Scone ac in Suedia (B 1 – Sueonia) praedicans multos ad fdem christianam convertit. «В то время в Дании также прославился доброй памяти Одинкар Старший… он проповедовал на Фюне, Зеландии, в Сконе и в Сведии [и] обратил в христианскую веру многих [людей]».

Сила тенденции к отождествлению, как кажется, не превосходила силы других, и в настоящем очерке я попытался показать, что списывать тот или иной случай на эту тенденцию нужно только тогда, когда невозможно проследить действие ни одной другой.

* * *

В заключение еще раз перечислю главные выводы.

В своем сочинении Адам Бременский использует две пары этнонимов и хоронимов для обозначения шведов и Швеции.

Анализ разночтений по рукописям показал, в каких случаях принадлежавший Адаму протограф имел формы Sueones, Sueonia, а в каких Suedi, Suedia. Кроме того, стал ясен тот факт, что переписчики сочинения не видели никакой смысловой разницы между формами Sueonia и Suedia и поэтому нередко заменяли одну форму другой. Непонятно, видели ли они такую разницу между формами Sueones и Suedi, однако применительно к ним они допускали замену только в одном направлении (Suedi на Sueones), притом очень редко.

В самом протографе Адама удалось обнаружить определенную логику употребления, связанную, во-первых, с различием в значении между парами и, во-вторых, с контекстом, в котором использовался конкретный хороним или этноним. Названную логику я сформулировал как набор тенденций, действие которых в каждом конкретном случае могло проявляться, а могло и не проявляться, но существование которых подтверждается значительным числом примеров. Тенденции эти таковы.

1. Вплоть до главы 36 книги II в тексте «Деяний» встречается только пара Sueones, Sueonia, что было обусловлено влиянием «Жития святого Ансгария», которое являлось главным источником сведений Адама об истории Швеции в IX в.

2. Если в одном и том же предложении шла речь и о Швеции, и о Норвегии, Адам применял для обозначения обеих стран либо только их традиционные латинские названия (Sueonia, Nortmannia), либо только названия, близкие узусу XI в. (Suedia, Norvegia).

3. Редкий этноним Suedi, в противоположность обычному Sueones, почти во всех случаях означает «свеи», а не «все племена, обитающие на территории Швеции». Равным образом и хороним Suedia иногда можно понять только как «Свеаланд», а не как «Швеция».

4. В контекстах, в которых говорится о Швеции как территории, то есть идет речь о протяженности и делении на части, форма Sueonia употребляется в хронике чаще, чем форма Suedia.

5. В трех случаях, где упоминаются горы (66, 69, 72), формы Suedi, Suedia использованы потому, что, переводя на латинский язык некий композит «шведские горы», имевшийся в его родном языке, Адам быстрее вспоминал именно те формы, корень которых был похож на соответствующий корень в его собственном языке.

6. В контекстах, в которых повествуется о деятельности христианских проповедников, распространении христианства, других церковных делах, форма Suedia попадается значительно чаще, чем форма Sueonia.

7. Хронист использовал хоронимы Sueonia и Suedia в литературных целях, как средство выражения своего отношения к описываемому. При этом каждый из хоронимов мог получать как «положительную», так и «отрицательную» оценку, главным было то, что два наименования одной страны позволяли как-то противопоставить два соседствующих контекста.

8. В некоторых случаях члены пар Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia обнаруживают полное тождество. Причем это касается не только значения, но и зависимости от контекста, скажем, Sueonia может быть равна Suedia по своему значению и быть употреблена в точно таком же или весьма близком контексте.

Таковы некоторые наблюдения над распределением пар Sueones, Sueonia и Suedi, Suedia в хронике Адама Бременского. Я, разумеется, не претендую на выявление некоей абсолютной логики. Учитывая непоследовательность средневековых писателей, ожидать такой логики не приходится.

V. Крещение Гренландии

Датировка исторических событий, относящихся к эпохе викингов и описанных в древнескандинавских нарративных источниках, всегда вызывала известные сложности, так как хронология, принятая в различных саговых текстах, весьма различна, а зачастую бывает не вполне ясным и соотношение самих текстов: какой из них был написан раньше и был ли он известен составителю более позднего?[258] Особенно важным вопрос хронологии становится тогда, когда речь идет о событиях христианизации или ее этапах. Дело в том, что относительная синхронность и типологическое сходство многих исторических процессов во всех странах «поздней христианизации» (в Скандинавии, Восточной Европе, на Руси) требует уяснить, какие страны и регионы включались в сферу церковного влияния раньше, а какие позже, что позволяет проследить логику и последовательность христианизации как в конкретных регионах, так и во всем ареале христианизируемых стран, выявить время реального «крещения» и степень взаимовлияния различных регионов «позднего христианства».

Время и обстоятельства проникновения христианства в юго-западную Гренландию, где с рубежа X–XI вв. находилась скандинавская колония, мало привлекали внимание исследователей. Исключением является статья исландского историка Оулавура Халльдоурссона[259], в которой подробно анализируются все источники, доносящие хоть какие-нибудь сведения о первых шагах христианства в Гренландии («Деяния» Адама Бременского, «Книга об исландцах» Ари Торгильссона, «Обзор саг о норвежских конунгах», «Круг Земной» Снорри Стурлу сона, «Сага об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда, одноименная сага Гун нлауга Лейвссона, «Сага о принятии хри стианства», латиноязычная «История Норвегии», «Сага об Эйрике Рыжем», «Сага о гренландцах» и некоторые другие). Высокая ценность этой статьи в том, что автор проводит сложнейшие подсчеты, позволяющие ему с огромной точностью установить время «введения» христианства в Гренландии. Однако, не ставя под сомнение большинство умозаключений Оулавура Халльдоурссона, его выводы о соотношении версий некоторых сюжетов, представленных в «Книге о заселении страны», «Саге об Эйрике Рыжем» и «Саге о людях с Песчаного берега»[260], я, тем не менее, не могу принять его главного вывода – что временем крещения Гренландии был 1015 г., а само это событие связано с деятельностью норвежского короля Олава Святого (1016–1030)[261]. Полемике с этим выводом исландского исследователя и посвящен настоящий очерк.

Прежде всего необходимо напомнить, что, несмотря на географическую удаленность, Гренландия в X–XI вв. являлась местом активного движения населения, местом пересечения разнообразных культурных влияний, шедших из континентальной Европы, из Дании, Норвегии, Исландии, а также Англии и Ирландии. Все это подтверждают археологические исследования, которыми среди прочего были вскрыты остатки 23 церквей, существовавших на острове в средневековый период[262]. Таким образом, активная включенность в жизнь скандинавского региона делала неизбежным в начале XI в. быстрое знакомство гренландцев с христианством, которое уже несколько десятков лет существовало в Дании (формальная дата – 965 г.), которое пропагандировал Олав Трюггвасон в Норвегии и которое в 1000 г. было введено в Исландии.

Центральным моментом христианизации Оулавур Халль доурссон считает проповедническую деятельность Лейва Эйрикссона, описанную, в частности, в «Саге об Олаве Трюггвасоне» из «Круга Земного»: «LXXXVI. Лейв, сын Эйрика Рыжего, который первым поселился в Гренландии, приплыл в то лето из Гренландии в Норвегию. Он предстал перед конунгом и крестился (tуk viр kristni), и пробыл зиму у Олава конунга… XCVI. В ту самую весну (1000 г. – В. Р.) Олав конунг послал Лейва сына Эйрика в Гренландию, чтобы возвестить там христианство (at boрa юar kristni), и тот поехал летом в Гренландию. Он подобрал в море людей, потерпевших кораблекрушение, с обломков их корабля, а потом открыл прекрасную Виноградную Страну (Vнnland, Винланд. – В. Р.). Летом он приплыл в Гренландию и привез с собой священника и христианских учителей (prest og kennimenn), и поехал к Эйрику, своему отцу, в Браттахлид. Его прозвали потом Лейвом Счастливым. Но Эйрик, его отец, сказал, что одно уравновешивает другое: то, что он спас людей, потерпевших кораблекрушение, и то, что он привез в Гренландию фигляра (skémaðr). Он имел в виду священника»[263].

Автор статьи совершенно справедливо рассматривает приведенное сообщение (которое подозрительно «логично» интегрировано в текст саги после сообщения о крещении Исландии), а вместе с ним соответствующие места в «Саге об Эйрике Рыжем» и в «Саге о гренландцах» (затем то же повторено и в «Саге о введении христианства») как результат переработки. В основе этой переработки, полагает Оулавур Хальдоурссон, лежат реальные сведения, однако события происходили не в 1000 г., как следует из рассказа Снорри, а на 15 лет позже. Основным источником вычислений исследователя служит «Сага о гренландцах».

Итак, все сведения о христианизаторской деятельности Лейва Эйрикссона в Гренландии происходят из саговых текстов. Нельзя забывать о том, что эти тексты – поздние, и, следовательно, их авторам была присуща «христианская» тенденция, которая в первую очередь могла повлиять на те эпизоды, где рассказывается о проповеднической деятельности. В качестве независимого подтверждения того, что события происходили в эпоху Олава Харальдсона, Оулавур Халльдоурссон приводит свидетельство «Са ги о фарёрцах», где, судя по более позднему стихотворному пересказу, имелся перечень стран, обращенных Олавом Святым[264]. Это подтверждение представляется мне мнимым. Дело в том, что среди стран, крещенных Олавом, действительно упомянута Гренландия, однако в контексте такого перечня любое добавление или приписка, обусловленные ошибкой или авторским замыслом, в высшей степени вероятны. Это же касается знаменитого пассажа в «Перечне норвежских королей», «Обзоре саг о норвежских конунгах», латинской «Истории Норвегии» и «Саге об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда о том, сколько стран крестил Олав Трюггвасон[265] (Гренландия там не упомянута, за исключением одной из рукописей «Саги об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда).

Наиболее близкими по времени и одновременно наиболее достоверными источниками по истории Гренландии начала XI в. являются «Деяния архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского (70-е гг. XI в.) и «Книга об исландцах» Ари Торгильссона, написанная между 1122 и 1132 гг.[266] Как признают все исследователи, хронология Адама Бременского очень надежна, хронология же Ари менее надежна, хотя в некоторых своих частях (например, в сообщении о времени гибели/исчезновения Олава Трюггвасона), вероятно, основана именно на хронологии Адама[267]. Вот что сказано в шестой главе «Книги об исландцах»: «Та страна, которая называется Гренландией, была открыта и заселялась из Исландии. Эйриком Рыжим звали человека из Широкого Фьорда, который поехал отсюда туда и взял ту землю, которую потом назвали Эйриковым Фьордом. Он дал этой стране имя, и назвал Гренландией, и сказал, что люди охотнее поедут туда, если у страны будет хорошее имя. Они нашли там следы людей, как на востоке, так и на западе страны, обломки судов и каменные постройки, так что из этого можно понять, что туда приплывали те люди, которые населяют Винланд и которых гренландцы называют скрелингами. А было то, что он стал осваивать ту страну, на четырнадцать или пятнадцать лет раньше, чем сюда в Исландию пришло христианство, как рассказал в Гренландии Торкелю сыну Геллира тот [человек], который сам ездил вместе с Эйриком Рыжим»[268].

Этим известия Ари о Гренландии и исчерпываются. Оставшаяся часть «Книги об исландцах» посвящена разнообразным христианским материям: сначала повествуется о принятии христианства в Исландии, затем подробно перечисляются иностранные епископы, приезжавшие в Исландию в миссионерскую эпоху, далее идут две главы посвященные первому исландскому епископу Ислейву Гицурарсону и его сыну и преемнику Гицуру[269]. Такой последовательностью изложения объясняется и тот факт, что Ари датирует время экспедиции Эйрика Рыжего столь странным способом – ставя его в соответствие со временем принятия христианства в Исландии. Такая датировка есть не что иное как переход к следующей, седьмой главе, где говорится об этом событии.

Как кажется, большое внимание Ари к церковным предметам должно было бы заставить его написать что-то и о крещении Гренландии, которую он, судя по фразе, начинающей рассказ об этой стране («Та страна, которая называется Гренландией, была открыта и заселялась из Исландии») считал частью исландской «ойкумены». (Как известно, исландцы никогда не идентифицировали самих себя с норвежским миром.) Однако он этого не делает. Возникает вопрос: почему? Либо сведения об этом событии вообще не дошли до Ари, либо они не были включены в «Книгу об исландцах», а имелись только в недошедшей до нас более подробной версии этого же сочинения, либо, что кажется наиболее вероятным, эти события не были каким-то «официальным» актом и произошли значительно позднее крещения Исландии.

Именно к такому мнению склоняют меня известия другого источника, близкого по времени к интересующим меня событиям, – «Деяний архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского. Гренландцы и Гренландия упоминаются немецким хронистом несколько раз и по крайней мере одно из этих упоминаний может служить в качестве датирующего. Я подразумеваю главу 37 книги IV его сочинения: «В океане есть также много других островов, среди которых немалый [остров] Гренландия, лежащий еще глубже в океане против гор Сведии, или Рифейских хребтов. Говорят, что от берегов Норманнии (Норвегии. – В. Р.) до этого острова, как и до Исландии, идти под парусами пять или семь дней. Люди там под действием моря зеленые, отсюда и получила имя эта страна. Они ведут такую же жизнь, как исландцы, за исключением того, что отличаются большей жестокостью и угрожают проплывающим пиратским разбоем. Сообщают, что недавно к ним тоже пришло христианство»[270].

«Недавно» (nuper) Адама Бременского едва ли может указывать на события шестидесяти– или семидесятилетней давности (напомню: Адам пишет между 1072 и 1075 гг.). Ни датировка Снорри (1000 г.), ни датировка Оулавура Халльдоурссона (1015 г.), основанная на подсчетах времени жизни различных исторических персонажей, под такое определение не подходят. Однако возникает совершенно справедливое возражение: Адам мог ничего не знать о христианстве в Гренландии, во-первых, потому, что она весьма удалена от германских земель, а во-вторых, потому, что там действовали английские священники и епископы, которые во множестве имелись при дворе обоих Олавов – Трюггвасона и Харальдссона[271]. Но, как показывает анализ сведений Адама о гренландцах, можно с полным основанием утверждать, что он был хорошо осведомлен о делах в Гренландии и судьбах христианской миссии на острове.

В 36-й главе четвертой книги рассказывается о визите исландского епископа Ислейва в Гамбург и его пребывании там: «{Наш архиепископ горячо возблагодарил Бога за то, что они (исландцы. – В. Р.) в свое время[272] обратились, хотя [и] до принятия веры их исконные законы не слишком противоречили нашему учению.}[273] Итак, по их просьбе он поставил [им в епископы] одного весьма святого мужа, по имени Ислейв. Его прислали к архиепископу из этой страны; окруженный великими почестями, он некоторое время гостил у него, вместе с тем обучаясь, какими [средствами] с пользою наставлять людей, недавно обратившихся к Христу. Через него архиепископ послал народу исландцев и гренландцев свои письма (suos apices), почтительно приветствуя их церкви и обещая, что в скором времени сам явится к ним, дабы они вместе насладились полным счастьем»[274].

Очевидно, что епископ Исландии был достаточно хорошо информирован об обстановке в Гренландии и рассказывал об этом архиепископу Адальберту, и это не могло не быть известно Адаму[275]. В данном отрывке также идет речь о письмах «народу гренландцев», которые должен был передать Ислейв, из чего ясна связь этого епископа с Гренландией, на которую, по всей очевидности, распространялась его юрисдикция. Приветствие «церквям» (то есть приходам), которые находятся в Исландии и Гренландии, подразумевает, что ко времени визита Ислейва (а это, как известно, 1056 г.)[276] некие приходы на территории Гренландии уже существовали. Таким образом, датой назначения епископа к гренландцам и официального включения их в европейскую церковную систему следует считать 1056 г. Это подтверждает и другое высказывание Адама: «его (Адальберта. – В. Р. ) заслугами скромный городок Бремен прославился, подобно Риму, [и в него] стали с благочестивыми намерениями стекаться [люди] со всех краев земли, больше [же всего] ото всех северных народов. Самыми далекими из них были исландцы, гренландцы и посланники с Оркад (Оркнейских островов. – В. Р.); они просили, чтобы [архиепископ] отправил в их страны проповедников, что он и сделал»[277]. Приведенный пассаж следует непосредственно перед сообщением о смерти датского епископа Вала, которая надежно датируется 1057 г.[278] Однако нас больше интересует не дата подпадения гренландской церкви под власть Гамбург-Бремена, а дата появления в Гренландии миссионеров и начала их успешной деятельности. Сведения об этом также можно почерпнуть в сочинении Адама Бременского, и они противоречат сообщениям исландских источников.

Общим обозначением для Исландии, Гренландии, Оркнейских и других островов к западу от Норвегии в «Деяниях» являются выражения insulae maris («морские острова»), insulae oceani («океанские острова») или просто insulae («острова»)[279]. Рассказывая о датском короле Свене Эстридсене (1047–1074) и его многочисленных добродетелях, Адам упоминает, что этот король «был обучен наукам и милостив к чужеземцам и сам посылал своих клириков проповедовать во всю Сведию, Норманнию и на острова, лежащие в тех краях»[280]. Это самое раннее упоминание о деятельности проповедников на «островах»; во времена предшественников архиепископа Адальберта, судя по сведениям Адама, ни английские (а Адам не раз упоминает об их деятельности, ср., например, Gesta. II, 55), ни немецкие епископы не распространяли свою деятельность так далеко. Первые проповедники появляются «на островах» только в середине 1050-х: «В те дни умер епископ данов Вал (1057 г. – В. Р.). Король Свен в соответствии с волей архиепископа разделил его диоцез на IV епископства и поставил в них своих епископов. Тогда же наш предстоятель “выслал делателей на жатву” в Свигию (Швецию. – В. Р. ), Норвегию и на морские острова»[281]. Среди этих епископов были и англичане что Адам никоим образом не замалчивает[282], но пишет об этом в 148-й схолии (она принадлежит самому Адаму): «Ко гда к нему прибыли этот (Сигфрид. – В. Р. ), Мейнхард и Альберт, поставленные в других местах (т. е. в Англии. – В. Р.), епископ (Адальберт. – В. Р.) одарил [их] и доверил им замещать себя как в Нордманнии (Норвегии. – В. Р.), так и на островах океана»[283].

Таким образом, сведения Адама Бременского о времени проникновения христианства в Гренландию вполне достаточны для того, чтобы сделать вывод: первые миссионеры появились на острове не ранее 40-х—начала 50-х гг. XI в. Адам прямо об этом сообщает, говоря: «недавно к ним (гренландцам. – В. Р. ) тоже пришло христианство». Немецкий хронист не обнаруживает ни незнания реального положения вещей в Гренландии, ни антианглийской тенденции, поэтому заподозрить его в сознательном замалчивании раннего проникновения христианства на остров нельзя. Первые проповедники (возможно, англичане) были направлены «на острова» датским королем Свеном Эстридсеном, а проповедническая деятельность Лейва Эйрикссона, описанная в исландских источниках, – является ошибочной версией, возникшей у поздних писателей. Недаром Ари Мудрый в «Книге об исландцах» (начало XII в.), приводя ряд сведений о Гренландии и посвящая значительную часть своего труда описанию христианизации Исландии и деятельности на ней первых епископов[284], ничего не сообщает о крещении Гренландии. Этот аргумент e silentio представляется мне весьма убедительным, так как вся логика повествования в «Книге об исландцах» подводит к тому, чтобы сообщить о христианах в Гренландии, но Ари этого не делает.

Нельзя утверждать, что Оулавур Халльдоурссон был совершенно неправ, относя начало проникновения христианства в Гренландию ко времени Олава Святого. Как говорилось выше, учитывая активную вовлеченность острова во внутрискандинавскую жизнь, какие-то христиане, христианские семейства или даже отдельные священники могли появляться на территории этой колонии, однако говорить о начале планомерной миссионерской деятельности в Гренландии ранее 40-х – начала 50-х гг. XI в. представляется неверным. Изобилие источников, сообщающих об «официальном» крещении Гренландии в начале XI в., обратно пропорционально степени достоверности этих источников и степени их приближенности к описываемым в них событиям. Поэтому ни вставному эпизоду с крещением Лейва Эйрикссона в «Круге Земном», ни описанию его миссионерской поездки (по дороге из Винланда) нельзя доверять, и предлагаемая Оулавуром Халльдоурссоном гипотеза, что священником был один из спасенных Лейвом в море людей[285], так же неправдоподобна, как и весь саговый эпизод.

VI. «Жизнеописание Карла Великого» Эйнхарда и  жизнеописание Адальберта у Адама Бременского

В настоящем очерке сделана попытка выявить в третьей книге «Деяний архиепископов гамбургской церкви» литературные влияния, которые происходят из «Жизнеописания Карла Великого», принадлежащего Эйнхарду[286]. Поиск сосредотачивается на влияниях: 1) текстуальных; 2) относящихся к принципам отбора и смыслового деления материала; 3) композиционных.

Как «Описание северных островов» – четвертая книга хроники Адама – выделяется на фоне трех первых книг, так и третья книга выделяется на фоне двух предшествующих. В 1–2 книгах Адам по стандартной схеме и в одинаковых выражениях повествует о деятельности всех епископов и архиепископов, управлявших епархией до 1043 г., уделяя каждому из них не слишком много места. В третьей же книге, самой большой по объему и целиком посвященной Адальберту, продолжающийся однообразный рассказ периодически прерывается яркими вставками, в которых характеризуется личность архиепископа (самые пространные из них: Gesta. III, 1–2, 36–40).

Портрет Адальберта, написанный во многом на основе личных наблюдений хрониста, отличается от портретов его предшественников живостью и меньшей шаблонностью. Адальберт-человек заслоняет Адальберта-архиепископа. Адам напрямую связывает важнейшие перемены в судьбах епархии с успехами или неудачами политической карьеры ее предстоятеля, а также с изменениями его нрава. Нравственная эволюция Адальберта и является главным объектом изображения в третьей книге.

Правомерен вопрос: на какие традиции мог опираться каноник и magister scholarum, писавший в 1070-х гг. в Бремене, когда он рисовал портрет своего патрона и вероятного заказчика «Деяний»?

Исследователями текста давно выяснено, что значительное влияние на язык и стиль Адама оказали многократно цитируемые им произведения Саллюстия, Горация, Вергилия, Лукана, Солина, Марциана Капеллы, Орозия. Важными источниками «Деяний» послужили также жития германских святых и сочинения Эйнхарда. Как я попытаюсь показать, именно «Жизнеописание Карла Великого» стало для Адама Бременского литературным образцом при работе над биографией Адальберта.

Вопрос о связи между сочинениями Адама и Эйнхарда рассматривался в историографии в двух аспектах. С одной стороны, велся поиск фраз и выражений, а также мотивов, заимствованных Адамом у Эйнхарда. Эти заимствования скрупулезно отмечены в изданиях Б. Шмайдлера (Gesta) и В. Трилльмиха (Quellen). С другой стороны, Эйнхард интересовал исследователей как источник географических представлений Адама. В этом отношении интересна статья шведского исследователя Л. Вейбулля[287].

Согласно его мнению, два описания Балтийского моря, приводимые Адамом, соответственно, во второй и четвертой книгах сочинения (Gesta. II, 17–22; IV, 10–20), являются особыми гео-этнографическими вставками, тематически выбивающимися из окружающего их текста. В обеих вставках за основу берется сообщение Эйнхарда (приводятся цитаты из 12-й главы «Жизнеописания»), которое дополняется собственными известиями Адама. Бременский хронист идет за Эйнхардом в определении местоположения и протяженности Балтийского моря, но подробнее говорит о племенах, населяющих его острова и побережья, следуя при этом той же логике, что и Эйнхард, то есть описывая море с запада на восток. Обе вставки начинаются и заканчиваются особыми фразами, маркирующими их границы.

По мнению Л. Вейбулля, задача Адама заключалась в том, чтобы дать целостное описание Балтийского региона. Но, обладая только разрозненными сведениями на этот счет, он воспользовался описанием Эйнхарда как единственным доступным обобщением. Используя факты, собранные самостоятельно, Адам поверяет и уточняет слова своего авторитетного предшественника. «В течение двухсот пятидесяти лет описание, данное Эйнхардом, оставалось в забвении. В критическом положении, в котором оказался Адам, он заново открыл это описание… За одним исключением он не встречал в литературе сведений о Балтийском море. Исключением был Эйнхард. И на основе Эйнхарда, а не самостоятельно, разрешал он теперь во вставках проблему описания Северной Европы»[288], – резюмирует Вейбулль.

В целом соображения Л. Вейбулля совершенно правильны и очень важны при рассмотрении связей между сочинениями Адама и Эйнхарда. Нельзя согласиться с ними только в двух пунктах. Во-первых, как я попытаюсь продемонстрировать, географическое описание Балтики – далеко не единственное заимствование Адама у Эйнхарда, а лишь составная часть целой системы разнообразных заимствований. Во-вторых, представляется гораздо более продуктивным объяснить одну из тех фраз, которые Вейбулль называет границами гео-этнографических экскурсов, иным образом, отказавшись от идеи вставок и поставив ее в контекст взаимоотношений Адама и Эйнхарда[289].

Итак, уточняя некоторые положения Вейбулля, попробую прояснить, каким, судя по «Деяниям», было представление Адама Бременского об Эйнхарде и его трудах.

Надо сказать, что Адам обращается к Эйнхарду несколько раз. Как говорилось в предисловии, первая книга «Деяний» открывается рассказом о географии Саксонии (Ges ta. I, 1–2) и происхождении племени саксов (Gesta. I, 3–9). Большая часть этого рассказа построена на цитатах из «Жизнеописания Карла Великого» (Gesta. I, 1, 8–9) и еще одного сочинения, которое Адам именует «Саксонскими войнами» (Gesta. Scholia 1), «Деяниями саксов» (Gesta. I, 32) или «Историей» (Gesta. I, 3) и ошибочно приписывает Эйнхарду (приводимый Адамом текст буквально совпадает с Translatio sancti Alexandri, основанной на Таците и Эйнхарде). Выдержка из «Деяний саксов» составляет главы 4–7 первой книги.

Далее, при описании Склавании (областей поморских и полабских славян) Адам снова приводит сообщение Эйнхарда. 19-я глава второй книги – это извлечение из 12-й главы «Жизнеописания», где идет речь о размерах Балтийского моря и народах, обитающих на его островах и побережье. Третий и последний раз цитаты из биографии Карла Великого появляются в главах 10–12 четвертой книги, где Адам поочередно разбирает каждую фразу уже приводившегося им пассажа о Балтийском море.

Большие цитаты из Эйнхарда сочетаются в «Деяниях» с признанием высокого авторитета этого писателя. Сам он характеризуется как «ученейший муж» (Gesta. I, 1), а его стиль именуется «сладостным» (Gesta. I, 32). В отличие от других авторов, отрывки из которых зачастую без специальных оговорок инкорпорируются в текст хроники, Эйнхард всегда называется по имени, причем Адам каждый раз как бы сравнивает себя с ним, а свой способ изложения – с его: цитаты из Эйнхарда всегда соседствуют в «Деяниях» с размышлениями о том, как следует писать. Даже фразы, содержащие такие размышления, имеют сходное строение.

Первую главу первой книги Адам начинает следующими словами: «Мы намереваемся описать историю Гамбургской церкви, так как Гамбург некогда являлся весьма знаменитым городом саксов. И полагаем, что не будет ни неподобающим, ни бессмысленным сначала привести те [сведения] о племени саксов и природе [населяемой] ими провинции, которые оставили в своих сочинениях ученейший муж Эйнхард и другие небезызвестные авторы»[290]. Здесь программа дальнейшего повествования, а также мнение о полезности определенного типа изложения стоят рядом с именем Эйнхарда. Как обнаруживается, в двух других случаях, когда Адам обращается к Эйнхарду и, конкретнее, к его «Жизнеописанию», присутствуют размышления того же рода.

Сразу за главой 19 книги II – второй в тексте «Деяний» выдержкой из «Жизнеописания» – следует заявление полемического характера: «Это он [пишет о склавах]. Мы же, коль скоро столько раз [уже] заходила речь о склавах, полагаем, что будет нелишним, если мы скажем кое-что о природе и народах Склавании в форме краткой исторической сводки…»[291]. В этом случае Адам не только высказывает суждение о том, «что будет нелишним» в его повествовании, но и формулирует метод, который он будет применять, называя его «краткой исторической сводкой».

Однако самое интересное отступление, посвященное методу, встречаем в четвертой книге. Вот какой фразой начинается рассказ Адама о Балтийском море: «Теперь же, поскольку предоставляется удобный случай, будет уместным сказать кое-что о природе Балтийского моря. И хотя я, используя сочинения Эйнхарда, [уже] упоминал об этом море выше, [когда описывал] деяния архиепископа Адальдага, [теперь] я применю способ разъяснения, [при котором] то, что он обрисовывает вкратце, я опишу для сведения наших (то есть бременских клириков. – В. Р.) более полно»[292].

Адам считает нужным отметить не только полезность передаваемых дальше сведений, а также их уместность именно в данной части своего сочинения, но и объяснить свой способ работы с источником. Читатель узнает, что хронист берет известия Эйнхарда и комментирует эти известия на основании собранных им самим сведений. Три вышеприведенных отрывка кроме содержательного имеют и определенное текстуальные сходство (похожа их синтаксическая структура, совпадают некоторые выражения). В двух первых одинаковый синтаксис: «quoniam (поскольку) то-то и то-то, то putamus / arbitramur (мы считаем) non indecens aut vacuum fore / non ab re (что не будет неуместным), si (если) то-то и то-то». В третьем синтаксическая схема видоизменяется: подлежащим в главном предложении становится не авторское «мы», а инфинитив с прямым объектом (aliquid dicere), с содержанием, которое в двух предыдущих фразах выражалось условным предложением, но причинное придаточное с quoniam остается и, как и во втором, употребляется устойчивое сочетание со словом res («non ab re» второго отрывка по смыслу равно «ad rem» третьего): quoniam locorum se prebuit occasio, ad rem videtur aliquid de natura Baltici maris dicere.

Рассматривая последнюю из приведенных фраз, Вейбулль решил, что она маркирует начало второй гео-этнографической вставки, однако, если поместить ее в контекст двух других, то можно объяснить появление этой фразы иначе. Коль скоро каждый раз, приводя цитату из сочинения Эйнхарда, Адам ставит рядом с ней фразу, характеризующую способ изложения материала, содержащую рефлексию над собственным писательским трудом (а такие фразы не слишком часты в его сочинении), то, вероятно, Адам как-то моделировал свое повествование по Эйнхарду, испытывал определенное желание сравнить свой метод историописания – с его.

Проверяя высказанную гипотезу, обратимся к анализу третьей книги «Деяний» и сравним некоторые принципы отбора материала в «Жизнеописании Карла Великого» Эйнхарда и биографии Адальберта, принадлежащей Адаму Бременскому.

Оказывается, что, рисуя портрет архиепископа Адальберта, Адам зачастую пишет о тех же индивидуальных свойствах, чертах характера и привычках, о которых упоминает Эйнхард, говоря о Карле.

Примером может служить красноречие. Вот как характеризует Эйнхард это качество императора: «Он отличался чрезвычайно большим красноречием и мог яснейшим образом изложить все, что хотел»[293]. Не меньшим даром слова обладал в изображении Адама и Адальберт: «Он отличался… исключительным красноречием». «Красноречие его вплоть до [самой] смерти оставалось таким, что, если бы ты услышал, как он говорит, ты легко пришел бы к убеждению, что все им совершаемое делается по здравом размышлении и наилучшим образом»[294].

Другой пример – щедрость. И у Карла, и у Адальберта она, во-первых, неумеренна, что ничуть их не смущает а во-вторых, направлена на чужеземцев, людей нуждающихся, а не на вассалов или подчиненных. «Он [Карл] любил чужеземцев и уделял большое внимание их приему, так что их многочисленность воистину была бременем (multitudo videretur onerosa) не только для дворца, но и для государства. Сам же он вследствие величия души ничуть не тяготился такого рода бременем (minime grava ba tur)»[295], – пишет Эйнхард. А вот в каких выражениях говорит о щедрости Адальберта Адам Бременский (во втором примере привлекает внимание текстуальное совпадение с «Жизнеописанием», замеченное Ф. Кольманном): «…его щедрость ко всем превосходила меру». «Для обретения земной славы он приближал к себе людей различного рода и разнообразных занятий, а главным образом – льстецов. Огромную их толпу (onerosam mul titu dinem) водил он за собой и ко двору, и по епископству, и куда бы ни шел, утверждая, что многочисленная толпа сопровождающих не только не отягощает его (eum non gravari), но даже доставляет ему превеликое удовольствие»[296].

Ту же особенность архиепископа Адам подчеркивает в нескольких других местах: «богатства, хотя они были весьма велики, он без промедления раздавал незнатным людям, блюдолизам, лекарям, шарлатанам и тому подобным [людям]» (Gesta. III, 36). «Мы нередко видели его в окружении семи или пяти епископов и слышали, как он говорил, что не может без [их] толпы» (Gesta. III, 77). «Он сначала отворял [дверь] всем незнатным и чужеземцам, [а] потом окружал [покои] такой охраной, что посланцы с важными делами и знатные люди мира [сего] иногда были вынуждены против своей воли неделю ждать перед дверями»[297].

Можно проследить и другие параллели. Адам хвалит архиепископа за то же, за что Эйнхард Карла, за упорство и настойчивость во всех делах. Известно, что Эйнхард не раз упоминает об этих качествах императора. Приведу только два характерных примера: «Он [Карл] не имел обыкновения отказываться от начатого или отступать перед лицом единожды предпринятого дела раньше, чем с упорством и настойчивостью завершит то, что намеревался, полным успехом». «Он не отложил вследствие сложности и не испугался вследствие опасности ни одного [дела, ] которое нужно было предпринять или исполнить»[298].

Адам тоже всячески подчеркивает твердость Адальберта в достижении своих целей: «Бесспорна поразительная активность [этого] человека, не принимавшая отдыха; она, занятая весьма великими трудами, никогда не знала истощения ни в епархии, ни вне ее (domi forisque)». «Он предпринял столько трудов при дворе, столько вместе со своими сторонниками проявил усердия в военных походах во всевозможные страны ([все это] по собственной воле), что, дивясь неутомимому упорству этого мужа, цезарь стал приглашать его на все советы, [касающиеся] государственных дел, можно сказать, как главного советчика»[299].

Эта твердость духа проявилась и у Карла, и у Адальберта в преддверии смерти. Каждый из них, несмотря на нездоровье, не сидел дома, а странствовал. Эйнхарад: «Он [Карл, ] по своему обыкновению, хотя и ослабленный старостью, отправился поохотиться недалеко от ахенского дворца»[300]. Адам: «Итак, достигнув высшей славы, [архиепископ, ] хотя и страдал от частых телесных недугов, но не желал отходить от государственных дел [и] на носилках сопровождал короля [в путешествиях] от Рейна до Дуная и оттуда в Саксонию»[301].

Похожими были привычки франкского императора и гамбург-бременского архиепископа в том, что касалось принятия пищи. И Адам, и Эйнхард (правда, в разной связи) упоминают о том, как их герои воздерживались от еды. Эйнхард: «Он [Карл] был умерен в еде и питье, но в питье более умерен… однако он не в такой степени мог воздерживаться от пищи и часто жаловался, что пост вреден его телу»[302]. Адам: «Сам он [Адальберт] временами покидал сотрапезников, не отведав ни крошки»[303].

Как Карл, так и Адальберт любили чтение и музыку за обедом. Вот каковы были литературные пристрастия Карла: «За обедом он слушал либо какую-нибудь музыку, либо чтение. Ему читали истории и [повести о] деяниях древних. Он любил и книги святого Августина, в особенности ту, что называется “О граде Божьем”»[304]. Несколько иными предстают под пером Адама вкусы Адальберта: «А возлежа за столом, он услаждался не столько едой и питьем, как фацециями, либо историями королей, либо замечательными изречениями философов… Изредка он приглашал музыкантов, однако [лишь] иногда считал их [присутствие] необходимым для того, чтобы отогнать тревожные раздумья о делах»[305].

Различным было отношение двух героев к врачам, но и Эйнхард, и Адам Бременский упоминают о том, каким являлось это отношение. Карл не прислушивался к советам лекарей: «И тогда он чаще поступал по своему разумению, чем по совету лекарей, которых почти ненавидел, потому что они рекомендовали ему отказаться от принятия в пищу жареного, к которому он привык, и приучаться к вареному»[306]. Адальберт, наоборот, любил врачей, испытывал на себе разные лекарства, хотя временами и пренебрегал лечением: «У него царили одни лишь лекари». «Стремясь восстановить крепость тела с помощью медиков, он испытывал все новые лекарства, от чего у него вскоре развилась [еще] худшая немочь». «За четырнадцать дней до кончины, будучи в Госларе, [архиепископ, ] по своему обыкновению, отказался применить микстуру или кровопускание, поэтому его охватила тяжелейшая болезнь дизентерия»[307].

Создается впечатление, что при отборе сторон жизни Адальберта для включения их в биографию архиепископа Адам Бременский кое в чем следовал Эйнхарду. Если Эйнхард, например, упоминал об определенной черте характера Карла, то об этой же черте характера считал нужным сказать и Адам применительно к Адальберту.

Можно предположить, что при составлении третьей книги Адам, выбирая, о каких особенностях Адальберта ему стоит написать, обращался к книге Эйнхарда и сначала смотрел, о каких сторонах жизни Карла говорит прославленный биограф, а затем переносил его модель на свой материал.

Кроме того, Адам Бременский позаимствовал из «Жизнеописания Карла Великого» некоторые мотивы и ходы мысли. Особенно ярко видны эти заимствования тогда, когда наблюдается также текстуальное сходство. Исследователи уже давно отметили следующие параллели:

Дополним приведенные наблюдения еще более показательными примерами. Одним из признаков великой славы Карла Эйнхард называет то, что иноземные правители, в том числе и византийские императоры, присылали ему письма с выражениями дружбы или покорности: «Он также увеличил славу своего государства тем, что завел дружбу с некоторыми правителями и народами. Ведь он до того покорил короля Галисии и Астурии Альфонса, [заключив с ним] союз, что тот, посылая к нему письма или легатов, наказывал именовать себя при нем не иначе как его вассалом. Также и короли скоттов… называли… его… сеньором. О том, что они были так к нему расположены, свидетельствуют посланные ему письма, которые сохранились… Равным образом и константинопольские императоры Никифор, Михаил и Лев направляли к нему множество посольств, ища его дружбы и союза»[308].

Как Карл «увеличил славу своего государства» дружбой с другими владыками, которые отправляли к нему послания и посольства (а среди них были и константинопольские императоры), так и Адальберт «прибавил к своим успехам» международную известность: «Ко всем этим успехам прибавилось [и] то, что могущественный греческий император Мономах и Генрих Французский, когда они прислали нашему цезарю дары, выразили архиепископу свое уважение за его мудрость и благочестие, а также предприятия, которые вследствие его советов обрели благоприятный исход»[309].

Сразу две аналогии с сочинением Эйнхарда можно обнаружить во фразе, с которой Адам начинает 10-ю главу третьей книги. Вот она: «Он [Адальберт] также предпринял в различных местах многие другие начинания, из которых большая часть сошла на нет еще в то время, когда он был жив и усердно занимался государственными делами. Так [произошло, например, ] с тем каменным домом в Эсбеке, который рухнул внезапным падением [прямо] в его присутствии»[310].

Первая половина фразы – практически дословная цитата из главы 17 «Жизнеописания Карла Великого»: «Он [Карл]… с упорством предпринял в различных местах многие начинания к украшению и устроению государства, кои и завершил»[311]. Привлекает внимание, как иронично (ирония направлена на Адальберта) Адам переиначивает слова Эйнхарда, меняя quaedam etiam consummavit («кои и завершил») на quorum pleraque defecerunt («из которых большая часть сошла на нет»).

Вторая половина приведенного отрывка также навеяна Эйнхардом, тем пассажем «Жизнеописания», где идет речь о знамениях, предвозвестивших смерть Карла (здесь снова почти буквальное совпадение): «Портик, величественное здание которого он [Карл] выстроил… в день Вознесения Господня рухнул внезапным падением [и разрушился] вплоть до основания»[312].

Вообще (что уже было замечено исследователями) тема предсмертных знамений, разработанная у Эйнхарда, нашла продолжение и у Адама Бременского в биографии Адальберта. Описание разнообразных предвестий, указывавших на близкий конец архиепископа, занимает в третьей книге «Деяний» много места (Gesta. III, 62–64). Есть и мотивы, заимствованные из «Жизнеописания».

Вот один из них – очевидность знамений. Эйнхард: «Было множество знамений приближавшейся смерти [Карла], так что не только посторонние, но и сам он почувствовал это»[313]. Адам: «Знаменья и предвестья близкой его [Адальберта] смерти были многочисленны, столь устрашающи и необычны, что они напугали как [всех] нас, так и самого архиепископа; столь ошеломляющи и очевидны, что всякий, кто повнимательней пригляделся бы к перемене его нрава и непрочности здоровья, без сомнения, сказал бы, что грядет [его] конец»[314].

Другой общий для двух биографий мотив – падение с коня как дурное знаменье. Эйнхард: «Внезапно конь, на котором он [Карл] сидел, подавшись головой вниз, упал и сбросил его на землю с такой силой, что он поднялся [уже] без плаща»[315]. Адам: «В то же время, едучи ко двору, он [Адальберт] свалился с коня тяжким падением»[316].

.

Но, несмотря на столь явные знаки, ни Карл ни Адальберт не желали относить их на свой счет. Эйнхард: «Но все вышеописанное он либо оставлял без внимания, либо презрительно отвергал так, словно ничего из этого никоим образом к нему не относилась (acsi nihil horum ad res suas quolibet modo pertineret)» (Vita Karoli. 32). Адам: «И хотя епископ с особым вниманием относился к [своим] снам, напрасно все объявляли, что они касаются [именно] его (haec ab omnibus frustra nuntiabantur in ipsum respi cere)» (Gesta. III, 64).

И Эйнхард, и Адам Бременский считают нужным как-то продемонстрировать читателю свои взаимоотношения с теми людьми, биографию которых они пишут. Вполне можно связать фразу Адама: «как я хотел бы написать лучше о том человеке [Адальберте], который и меня любил и столь славен был в своей жизни»[317], – с предисловием Эйнхарда: «…к написанию этого подтолкнула меня… длительная дружба… с ним [Карлом] и его детьми»[318]. К последней фразе есть также текстуальная параллель в предисловии к «Деяниям»: appuli me ad scribendum («я подтолкнул себя к написанию»). А выпущенное мною в цитате из «Жизнеописания» cum in aula eius conversari coepi («с тех пор как я начал состоять при его дворе») можно сопоставить с другим местом в предисловии Адама: cum in numerum gregis vestri… nuper colligerer («с тех пор как я в число стада вашего… недавно был включен»). (Хотя Адам обращается здесь к архиепископу Лиемару, говорит он об Адальберте, который взял его в Бремен).

Еще одной линией заимствований Адама Бременского из «Жизнеописания Карла Великого» являются заимствования, относящиеся к принципам смыслового деления материала, или рубрикации. В биографии Адальберта, рассказывая о различных сторонах жизни архиепископа, он использует ту же систему рубрик и те же фразы – разделители рубрик, что и Эйнхард.

Как один, так и другой писатель, прежде чем приступать к рассказу о своих героях – Карле и Адальберте, делают своеобразную декларацию, в которой описывается структура дальнейшего изложения. Фразы, содержащие эти декларации, построены одинаково: «поскольку трудно/невозможно рассказать о том-то и о том-то, мы будем говорить о том-то и о том-то, причем таким-то образом». Сама же программа у двух писателей различна. Вот соответствующие места.

Эйнхард: «Поскольку о его [Карла] рождении, младенчестве и детстве нигде ничего не написано и в живых нет никого, кто бы мог сказать, что знает о них, я полагаю бессмысленным писать [об этом и] решил перейти к описанию и изложению его деяний, нрава и других сторон его жизни, причем таким образом, чтобы, рассказав сначала о его свершениях как в государстве, так и вне его, затем о его нраве и занятиях, а потом об управлении государством и кончине, не упустить ничего, что необходимо знать или же достойно памяти»[319].

Адам: «Поскольку мне будет непросто изложить все деяния [этого] мужа четко, полно и по порядку, поэтому я хочу кратко и как человек сочувствующий остановиться на всех его важнейших делах и довести повествование до тех интриг, благодаря которым славные и процветающие гамбургская и бременская епархии – одна была разорена язычниками, другая разодрана псевдохристианами. Итак, я начну рассказ таким образом, чтобы все [нижеследующее] можно было бы сразу понять [исходя] из его, [Адальберта, ] характера»[320].

Итак, схема изложения, заявленная и в основном осуществленная Эйнхардом, такова: деяния – нрав – кончина, причем деяния подразделяются на gestae domi и fo ris («внутренние» и «внешние»). (Ср. также: «Во все время своей жизни он [Карл] пользовался всеобщей великой любовью и расположением как в государстве, так и вне его»[321].) Точно такая же рубрикация есть и у Адама Бременского. Он и говорит о ней, и применяет на практике. В первой главе третьей книги Адам четко разделяет gesta и mores [ «О деяниях и нраве коего мужа трудно писать» (De cuius viri gestis et moribus… difcile sit… scribere.

Gesta. III, 1)], а ниже, в 11-й главе, пишет и о двух видах gestae: res domesticae («дела домашние») и acta pro legatione gentium («дело миссии среди язычников»).

Выражение, употребленное в главе 11, ясно показывает, каким образом Адам переосмысляет заимствованную у Эйнхарда рубрикацию. Если для биографа Карла res gestae domi et foris были не чем иным как внутренней и внешней политикой императора, то для Адама Бременского, герой которого занимает иное должностное положение, res gestae domi становятся деяниями, направленными на устроение и укрепление гамбург-бременского архиепископства, а res gestae foris – заботами о дальнейших успехах legatio gentium, миссионерстве. Та к Адам Бременский и строит третью книгу своего сочинения: характеристики нрава архиепископа перемежаются в ней с частями, посвященными политической жизни Северной и Восточной Европы и деятельности в этих областях гамбург-бременских миссионеров, руководимых Адальбертом.

Но Адам не только преобразует, но и дополняет схему Эйнхарда. Как деяния архиепископа делятся на внутренние и внешние, так и черты характера, mores, Адальберта распадаются у Адама на те, что происходят от самого человека и те, что связаны с обстоятельствами его жизни: «Тем не менее сего замечательного мужа можно превознести всеми видами похвал, ибо благороден, ибо красив, ибо премудр, ибо красноречив, ибо непорочен, ибо воздержан [был он – ] все это заключал он в себе. У него также имелись в изобилии и все другие блага, [те, ] которые обыкновенно даются человеку извне, [а именно: ] богатство, успешность в делах, слава [и] власть»[322]. Сгубило Адальберта также роковое сочетание внутреннего и внешнего – порча нрава и неудачи в политике: «В конце концов, надломленный роковыми переменами в характере, [а] заодно подрубленный извне ударами судьбы, он, точно захлестнутый волнами корабль, стал терять также [и] телесные силы»[323].

Между частями, посвященными «внутренним» и «внешним» деяниям Адам вслед за Эйнхардом вставляет особые фразы-переходы. Вот они. Эйнхард: «Сии суть войны, которые могущественнейший император с великими благоразумностью и успехом вел в различных странах в течение 47 лет»[324]. Адам: «Многочисленны суть походы, в которые архиепископ ходил вместе в императором: в Венгрию, Склаванию, Италию и Фландрию»[325].

Эйнхард: «Несмотря на то, что он был усерден в расширении [границ] государства и подчинении чужеземных народов и активно занимался делами такого рода, он, тем не менее, с упорством предпринял в различных местах многие начинания к украшению и устроению государства, кои и завершил»[326]. Адам: «В то время как за пределами [епархии] таким вот образом развивалось дело миссии среди язычников, [доверенной] нашей церкви, архиепископ Адальберт, все еще [продолжая] усердно заниматься благими делами, неусыпно и внимательно следил, как бы по его небрежению случайно не показалось, что он недостаточно прилежен в пастырском служении… Итак, он заслужил славу в епархии и вне ее (domi forisque)»[327].

Эйнхард: «Таким он [Карл] был, охраняя и расширяя, а также украшая государство… теперь я перейду к рассказу о том, что относится к внутренней и домашней жизни»[328]. Адам: «А о делах домашних этот муж [Адальберт] поначалу заботился хорошо и достославно. Что же было сделано для миссии среди народов, кратко продемонстрирует следующий рассказ»[329].

Хотя жанр сочинения Адама Бременского – хроника, и рассматриваемая здесь третья книга, естественно, продолжает последовательное изложение истории гамбург-бременской епархии, политических событий в Германии и сопредельных странах, ее композиция в основных чертах очень напоминает построение «Жизнеописания» Эйнхарда. Формула «деяния – нрав – кончина», заимствованная биографом Карла у Светония, перешла и в труд Адама.

Вот как она реализована у Эйнхарда (цифры обозначают главы): 1–4 – предыстория и программа дальнейшего описания; 5 – 16 – войны (gesta foris); 17 – строительство собора в Ахене, внутренняя политика (gesta domi); 18–28 – характер, привычки, внешность (studia et mores); 29 – законодательная и просветительская деятельность; 30 – болезнь и смерть (fnis); 31 – погребение и воздвижение памятника; 32 – предзнаменования смерти.

А вот, что мы обнаруживаем в третьей книге у Адама Бременского (элементы, не укладывающиеся в схему и обусловленные совершенно иным жанром сочинения, – в квадратных скобках): 1–2 – общая характеристика личности Адальберта и программа дальнейшего описания; 3–4 – строительство собора в Бремене; 5 – 11 – внешняя политика Генриха III и участие в ней Адальберта (gesta foris); 12–18 – дела в Скандинавии (gesta foris); 19–23 – дела в Склавании (gesta foris); 24–26 – обустройство епархии (gesta domi); [27–32 – политическая история Германии]; 33–35 – борьба за усиление епархии (gesta domi); 36–40 – характер и привычки Адальберта (studia et mores); [41–49 – неудачи Адальберта в политической деятельности]; 50–51 – дела в Склавании (gesta foris); [52 – Вильгельм Завоеватель в Англии]; 53–54 – дела в Скандинавии (gesta foris); 55–59 – вынужденноe сидение Адальберта в Бремене (gesta domi); [60–61 – политическая история]; 62–64 – предзнаменования смерти; 65–66 – болезнь и смерть Адальберта (+ «плач» Адама об архиепископе) (fnis); 68 – погребение; 69–70 – свидетельства раскаяния Адальберта в своих грехах, происходивших от гордости; [71 – финальное обращение к читателю; 72–78 – обобщенный рассказ о миссионерской деятельности архиепископа].

Определенную общность построения (прежде всего в том, что касается описания главного героя) можно заметить. Опорные элементы схемы Эйнхарда «программа описания – деяния – характер – смерть – погребение – дополнительная информация о жизни» сохранены у Адама, а gesta foris et domi повторены дважды – до и после описания характера, так что схема приобретает вид: «программа описания – gesta foris – gesta domi – характер – gesta foris – gesta domi – смерть – погребение – дополнительная информация о жизни». Переменили свои места такие элементы, как строительство собора и предзнаменования смерти. Сходство композиций покажется еще большим, если вспомнить, что и у Адама, и у Эйнхарда переходы между частями маркируют приводившиеся выше фразы-разделители.

Поэтому вполне вероятно, что именно «Жизнеописанием Карла Великого» навеяны композиционные принципы биографии Адальберта. Приспосабливая схему Эйнхарда к совершенно иному материалу, Адам Бременский сильно ее преобразует, но базовые моменты остаются. Таким образом, сравнительный анализ «Жизнеописания Карла Великого» и «Деяний архиепископов гамбургской церкви» показывает, что некоторые традиции, заложенные Эйнхардом, нашли свое продолжение у Адама Бременского.

Приложения

Письмо Ратрамна Римберту о людях с песьими головами

Сведения о втором гамбург-бременском архиепископе святом Римберте немногочисленны[330]. Они происходят из его жития, написанного в конце IX в. и дошедшего в редакции второй половины XI или даже первой половины XII в.[331] Некоторые известия о Римберте обнаруживаются и в «Деяниях архиепископов гамбургской церкви» Адама Бременского[332], однако большая их часть заимствована все из того же «Жития святого Римберта», возможно, из более ранней редакции, чем та, которой располагают современные исследователи. Несколько упоминаний о Римберте имеется в документальных источниках IX в., хотя с определенностью может быть доказана аутентичность не всех этих упоминаний [333].

Два главных и неоспоримых факта биографии Римберта таковы: во-первых, с 865 по 888 г. он являлся гамбург-бременским архиепископом; во-вторых, он написал житие своего предшественника, «апостола скандинавов» свя того Ансгария[334]. Сам Ансгарий был монахом французского бенедиктинского монастыря Корби (фр. Corbie, лат. Corbeia) и преподавателем в школе дочернего по отношению к Корби немецкого монастыря Корвей (нем. Corvey, лат. Nova Corbeia). Став архиепископом, Ансгарий не порвал связей со своей alma mater, недаром именно к монахам Корби обращено его житие[335]. Преемник Ансгария Римберт уже после своего избрания архиепископом посетил Корвей и принял там постриг. Следующие два архиепископа – Адальгарий (888–909) и Хогер (909–916/917) – также были монахами Корвея. Насколько можно судить, и позднее, по крайней мере до второй половины XI в., Гамбург-Бремен поддерживал активные отношения как с Корби, так и с Корвеем[336]. Архиепископ Адальберт (1043–1072) даже мечтал завладеть аббатством Корвей, что ему почти удалось[337].

Поэтому неудивительно, что дошедшие до нас два письма, адресованные одно – самому Римберту, другое – Римберту и аббату Корвея Адальгарию (856–877), были написаны именно монахом Ратрамном из Корби – довольно известным теологом своего времени. Первое из этих писем (датируется временем до 865 г., так как Римберт именуется в нем священником, а не архиепископом), перевод которого публикуется ниже, посвящено обсуждению вопроса о наличии или отсутствии души у людей с песьими головами. Второе (датируется временем после 865 г., так как Римберт именуется в нем уже архиепископом) – более традиционной теме: о допустимости или недопустимости браков между родственниками разной степени близости.

Насколько мне известно, последними по времени работами, где рассматривается текст письма о людях с песьими головами (в переводе я использую транслитерацию греческого слова и называю их «кинокефалами», что кажется предпочтительнее принятых в русскоязычной традиции обозначений «песьеглавцы», «песьеголовые», «собакоголовые» и т. п.), являются книга Дж. Б. Фридмана[338] и две статьи Иэна Вуда[339]. Эти исследователи справедливо ставят послание Ратрамна Римберту в двойной контекст. С одной стороны, очень многим средневековым писателям (хронистам, агиографам) свойствен унаследованный от античности интерес к разнообразным племенам чудовищ: они обыкновенно помещаются на край мира, а их необычные свойства весьма охотно обсуждаются. Письмо Ратрамна о людях с песьими головами отлично вписывается в эту традицию, в том числе потому, что все размышления автора не оригинальны, а основаны на авторитетах, главные из которых для него – это Исидор Севильский (дословно повторяющий своих античных предшественников) и «Страсти святого Христофора»[340]. С другой стороны, адресат письма – Римберт, как и его знаменитый предшественник Ансгарий, являлся действующим миссионером (в «Житии святого Римберта» сообщается о его путешествиях в Данию и Швецию[341]), а его архиепископство было основано именно с миссионерскими целями, располагалось же оно, по представлениям IX столетия, на самом краю христианской ойкумены[342]. Один из самых животрепещущих вопросов для раннесредневековых миссионеров – это вопрос о том, кого можно обращать в христианство, а кого нельзя. Так, крестить мертвых определенно запрещалось[343]. А что было делать с теми разнообразными племенами чудовищ, которыми, судя по текстам, кишел мир средневекового христианина? Свой ответ на этот вопрос искали первые христианские проповедники в Римской империи[344]. Видимо, свой ответ на это должны были дать и первые миссионеры, отправлявшиеся в далекую Скандинавию.

В конечном счете все упиралось в наличие или отсутствие у монстрообразных существ человеческой души (коль скоро они лишены человеческого облика). Если у них есть душа, то к ним можно обращаться с проповедью, если же нет – то не только не имеет смысла, но и нельзя. Однако следует отметить, что в послании Ратрамна нет ни слова о миссионерстве, из него никак нельзя заключить, почему у его адресата Римберта возник интерес к вопросу о человеческой либо же звериной природе кинокефалов. Поэтому было бы слишком скоропалительным утверждать вслед за И. Вудом, что «Римберт написал письмо, чтобы спросить, являются ли кинокефалы, песьеголовые люди, людьми или животными. Если они – люди, то они должны стать объектом миссионирования»[345]. Скорее, дело обстояло несколько иначе. Как же именно?

Адам Бременский в одной из глав своего сочинения отождествляет скандинавское племя ётов, жившее на территории Швеции, с готами, а их вместе – с библейскими Гогом и Магогом. По средневековым представлениям, Гог и Магог обитают на самом краю земли, и просвещение их светом веры должно будет означать окончание проповеди Евангелия и приближение конца света[346]. Вот почему, рассказывая о крещении шведов святым Ансгарием, хронист замечает: «И если только [мое] мнение не ошибочно, тогда, по-видимому, в точности осуществилось пророчество Иезекииля о Гоге и Магоге: “И пошлю, – говорит Господь, – огонь на землю Магог и на жителей островов, живущих беспечно”[347]. Некоторые полагают, что это и подобные [этому пророчества] относятся к готам, которые захватили Рим. Мы же считаем, что народы готов правят в Свеонии (Швеции. – В. Р.), а вся эта страна целиком разделена на острова (курсив мой. – В. Р.), [и] мы думаем, что пророчество может быть приложено к ним, хотя пророками предсказано многое, что, по-видимому, все еще не исполнилось»[348]. Из параллельного места (то есть места, имеющего прямое текстуальное сходство с только что процитированным) в четвертой книге «Деяний архиепископов гамбургской церкви» можно узнать, что информацию о раздробленности южной части Скандинавии на острова Адам заимствовал из «Жития святого Ансгария»: «Почти вся страна данов состоит из островов, как и написано в “Деяниях святого Ансгария”»[349].

Итак, Адам считает обращение скандинавских племен, порученное гамбург-бременскому архиепископству, проповедью на самом краю мира[350]. Однако в этом хронист XI в. не оригинален, он, как видно из последней приведенной цитаты, следует за «Житием святого Ансгария» (то есть за Римбертом), а, говоря конкретнее, за 25-й его главой, где рассказывается о подготовке второй миссионерской поездки Ансгария в Швецию[351]. Сначала там приводится описание видения святого Ансгария, предрекавшего ему судьбу миссионера в Швеции, а затем сказано: «Итак, сие видение, которое властью Господа побуждало его отправиться в те края, глубоко запало в душу слуге Божьему (хотя оно и явилось ему задолго до этого путешествия) – в особенности же слова, глаголившие: “Слушайте Меня, острова”[352], ибо почти вся та страна состоит из островов (курсив мой. – В. Р.)[353], а также продолжение: “Я сделаю тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли”[354], ибо в северных странах край мира (fnis mundi) лежит в областях свеонов (шведов. – В. Р.)»[355].

Еще один раз «край мира» (правда, уже без упоминания об островах, которые бы позволили отождествить этот край конкретно с южной Скандинавией и, далее, с землей Гога и Магога) фигурирует в речи, вложенной Римбертом в уста Эбона Реймсского и обращенной к святому Ансгарию: «Будь уверен, – говорит Эбон, – что то, что мы начали делать во имя Христово, принесет плоды во Господе. Ибо такова вера моя и в то твердо верую я, а на самом деле и знаю, что, если когда по грехам нашим то, чему мы положили начало в этих племенах (в Скандинавии. – В. Р. ), натолкнется на какие-либо препятствия, тем не менее полностью оно никогда не уничтожится, но даст плод в благодати Божьей и будет расширяться до тех пор, пока имя Господа не дойдет до края населенного мира (ad fnes orbis terrae)»[356].

Таким образом, Римберт, а вслед за ним и Адам Бременский называют Скандинавию (и уже – Швецию) краем населенного мира, а миссионерскую деятельность там совершенно особой, опасной задачей, ведь именно после обращения северных стран закончится проповедь Евангелия на земле. Однако вписываются ли в эту картину люди с песьими головами? Как отмечают все специалисты, в «Житии святого Ансгария», несмотря на описания чудес и видений, не упоминается ничего фантастического и невероятного вроде людей с песьими головами. Это видно даже в сравнении с другими каролингскими житиями. В «Житии святого Римберта» также нет ничего сверхъестественного. Самое же главное – то, что, судя по письму Ратрамна, Римберт рассматривает вопрос о людях с песьими головами не в теоретическом, а в практическом аспекте, ведь он сообщил своему корреспонденту информацию о внешности, образе жизни и обычаях кинокефалов. Откуда-то до Римберта дошли эти сведения! Может быть, из Скандинавии, куда он ездил и вместе с Ансгарием, и после его смерти, а может быть и нет – об этом по письму Ратрамна так же невозможно судить, как и о миссионерской направленности вопросов Римберта. Поэтому мне кажется все же слишком смелым предположение Иэна Вуда, что кинокефалы из публикуемого ниже послания – это скандинавы в ритуальных собачьих и волчьих масках, известных по изображениям эпохи викингов [357].

Как представляется, логика, принимаемая большинством исследователей применительно к посланию Ратрамна Римберту, а также к фантастической этнографии Адама Бременского, который во многом был продолжателем Римберта, не работает. Действительно, оба писателя считали Скандинавию краем мира, а поэтому пределом для миссионера. Однако едва ли они просто механически наложили античные представления о монстровидных племенах, живущих где-то очень далеко, на свои христианские представления о крае мира как месте, где заканчивается проповедь евангелия[358]. Маловероятно, что на такое механическое соединение могли оказать влияние язычники в собачьих масках, как бы много их не встретили миссионеры. Описания Скандинавии, которые дают Римберт и Адам, поражают как раз своей точностью, практичностью, приближенностью к реальной жизни. Даже приводя сведения о чудовищах, Адам ссылается на видевших их мореплавателей и купцов.

В рассказе Адама Бременского о тех же самых кинокефалах – рассказе, помещенном в одной из фантастических глав «Описания северных островов»[359], обнаруживается странная реальная деталь: «Говорят также, что близ этих берегов Балтийского моря обитают амазонки, это [место] называют сейчас Краем женщин. Иные рассказывают, что они, [амазонки], зачинают, выпив воды. Есть и [те], которые говорят, что они беременеют от проезжающих купцов, либо от тех, кого берут в плен, либо от других чудовищ, которые там не редкость. И последнее, полагаем, наиболее вероятно. Когда же доходит до ребенка, [то], если он мужского пола, это кинокефал, [а] если женского, то прекраснейшая женщина. Они, [амазонки], живут вместе, презирая общение с мужчинами, которых, если когда приедут, они изгоняют [совершенно] по-мужски. Кинокефалы – [это те], у которых голова на груди. Их часто берут в плен в Руссии (на Руси. – В. Р.), а говорят [они], мешая слова и лай»[360] (курсив мой. – В. Р.).

Приведенный пассаж составлен, скорее, из современных Адаму суеверий, нежели отражает влияние античной традиции об обитающих на краю мира чудовищах. Хорошо известно, что в сознании средневекового человека чудовища – «не редкость», однако это никак не объясняет того, что кинокефалов «часто берут в плен в Руссии». От детального описания жизни и быта людей с песьими головами («как Вы пишете, они пользуются… не только шкурами, но и одеждой»), которым Римберт снабдил Ратрамна, возникает такое же ощущение реальности, а не фантастичности, как и от рассказов Адама. Но этого совершенно нельзя сказать об ученой аргументации Ратрамна, которая как раз вся пронизана античными топосами («антиподы, у которых ступни ног смотрят назад и на каждой из них по восемь пальцев; гиппоподы с телом как у человека, но с лошадиными ногами» и проч.) и опирается на «Страсти святого Христофора» – также продукт позднеантичной мысли.

Сказанное заставляет предложить следующую интерпретацию публикуемому ниже памятнику. Под людьми с песьими головами в гамбург-бременской литературной традиции понимались некие племена реальных людей (совсем не обязательно локализуемые в Скандинавии). Сами миссионеры с этими народами контакта не имели, а знали о них по рассказам своей новой паствы – тех, кому они проповедовали и с кем были хорошо знакомы. Именно эти информаторы приписывали своим отдаленным соседям фантастические свойства. Античная и средневековая традиция представлений о чудовищах первоначально не имела со всем этим никакой связи. Лишь впоследствии ученые западноевропейцы, такие, как Ратрамн и Адам Бременский, превосходно знавший античную литературу [361], стали привлекать для объяснения этих необычных племен авторитеты вроде Исидора или Солина. Наличие или отсутствие души у кинокефалов заинтересовало святого Римберта совсем не потому, что он вынашивал планы обратить их в христианство, это не было связано и с его представлениями о проповеди евангелия на самом краю мира. Просто, узнав от своих информаторов о таком необычном племени, он решил проконсультироваться у знатока теологии, следует ли вообще рассматривать такое племя как людей, или же это животные. Таким образом, проблемы, волновавшие Римберта и Ратрамна в их переписке, по своей сути не связаны с проблемой обращения в христианство людоедов или же разного рода уродцев и великанов, будоражившей раннехристианскую мысль и вылившуюся в создание апокрифических хождений апостолов.

Настоящий перевод выполнен по изданию: Ratramnus Corbeiensis. Epistolae. № 12 // Monumenta Germaniae Histo rica. Epistolae. T. 6. Epistolae aevi Karolini. T. 4. Mьnchen, 1978. P. 155–157.

Письмо Ратрамна Римберту о людях с песьими головами

Украшенному дарами Божьей благодати и возлюбленному во Христе досточтимому священнику Римберту Ратрамн желает вечного здравия во Господе Иисусе Христе.

Вы очень порадовали меня, когда вспомнили о нашей просьбе и написали нам все то, что Вы смогли выяснить касательно природы кинокефалов. Что же до того, что я ничего не ответил Вам на Ваши вопросы, знайте: это произошло вовсе не из-за лени и не по небрежению, а потому, что ответ не с кем было переслать. Сейчас наконец такая возможность предоставилась благодаря брату Сарварду, который заехал к нам, а к вам направляется, и мы взялись кратко изложить то, что думаем об интересующем Вас предмете. Вы спрашиваете, как должно судить о кинокефалах: происходят ли они от семени Адамова или же в них звериная душа? В общем и целом по этому вопросу можно вынести такое суждение: если их следует относить к человеческому роду, то ни у кого не может возникнуть сомнений, что они являются потомками первого человека. Ибо нельзя допустить, чтобы человеческое существо происходило откуда-либо еще, нежели как от плоти прародителя. Если же они причисляются к роду звериному, тогда они сходны с человеком лишь внешне, а не по природе. При этом нужно иметь в виду, что если мы доверимся мнению наших, то есть учителей церкви, то кинокефалов следует относить скорее к животным, нежели к людям, постольку поскольку и устройство головы, и издаваемый ими собачий лай выдают в них не людей, а зверей. Действительно, людям свойственно иметь круглую голову и смотреть в небеса, собакам же – вытянутую, с опущенным вниз носом и глядеть в землю. Люди говорят, а собаки лают. Однако в посланиях, отправленных нам Вашей милостью, где сообщаются более точные сведения о природе кинокефалов, описано кое-что такое, что, как кажется, скорее соответствует человеческому разуму, а не животным инстинктам: что они соблюдают некие общественные предписания; что у них имеются поселения; что они занимаются земледелием (это следует из того, что они собирают урожай); что они из благопристойности прикрывают стыд, подобно людям, а не открывают его, подобно животным (это есть указание на чувство стыдливости); что, как Вы пишете, они пользуются для этого не только шкурами, но и одеждой – все это некоторым образом свидетельствует в пользу наличия у них разумной души. Ибо считается, что человеческое общество – это собрание людей, которые все живут по одним законам. А коль скоро о кинокефалах говорят, что они обитают совместно в неких селениях, то, как представляется, будет правильным применить к ним определение человеческого общества. Ведь их сообщество достаточно многочисленно, а кроме того, они не могли бы существовать, не будь у них тех или иных законов. А где соблюдают какой-нибудь закон, там он поддерживается и общим согласием, потому что ни один закон не может действовать, не будучи установлен по общему согласию. И никогда не бывало такого, чтобы закон вводили и следовали ему, не обладая понятием о нравственности. Да и само то, что они возделывают поля – взрывают борозды, отдают семя в рост земле, указывает на искушенность в ремеслах. Такой искушенности, как известно, могут достичь только лишь существа, наделенные разумом. Ибо изыскивать причины явлений, например: что делает почвы плодородными, как добиться изобильного урожая, – есть свойство разума. А без знания этих вещей никогда не удавалось с пользой практиковать земледелие. Далее, умение изготовлять одежду, будь то из шкур, из шерсти или изо льна, есть признак разумной души. Ибо все это доступно лишь тем, кто обладает некоторыми ремесленными навыками, знание же ремесел даровано одной только разумной душе. Вот и то, что они прикрывают стыд, есть показатель чувства достоинства; этого можно ожидать лишь от того, кто наделен способностью различать между позорным и достойным. Ибо никто не может гореть от позора, если у него нет понятия о достоинстве. Итак, все перечисленное присуще разумной душе, и это станет отрицать лишь безумец. Только разум, дающий возможность выносить суждения, и талант, развитый до высокой степени, позволяют различать достойное и позорное, способствуют овладению ремеслами, помогают устанавливать законы, ведущие к миру и взаимному согласию. Поэтому, если Вы говорите, что перечисленное обнаруживается у кинокефалов, то тем самым Вы свидетельствуете о наличии у них разумной души. Ибо единственное, что отличает человека от животных, – это разум. А так как последний, по-видимому, имеется у тех, кого мы обсуждаем, то их следует скорее относить к людям, нежели к животным. Пониманию этого явления немало способствует книга о мученичестве святого Христофора[362]. Ведь, как в ней сказано, Христофор происходил как раз из этого рода людей; при этом достоверно известно, что своей жизнью и мученической кончиной он дал совершенно явные свидетельства своих добродетелей. Ибо, как написано в этой книге, его окутало загадочное облако, и на него свыше снизошло таинство крещения. Кроме того, летучая молва доносит многое, что, как кажется, подтверждает наличие разума у людей из этого самого племени. Так, Исидор в «Этимологиях», повествуя о разнообразных чудовищах, которые вышли из человеческого рода, среди прочего пишет следующее: «Подобно тому как в каждом человеческом сообществе появляются уродцы, так и весь человеческий род в целом произвел племена чудовищ, например гигантов, кинокефалов, циклопов и другие»[363]. Этими словами он дал ясное указание, что, по его суждению, кинокефалы ведут свое происхождение от семени первого человека. Ибо в каждом человеческом сообществе рождаются на свет существа, на первый взгляд, устроенные наперекор законам природы, как-то: двухголовые, трехрукие, карлики, гермафродиты (или андрогины) и многие другие. Однако поскольку они появляются промыслом Всевышнего, то это уже не наперекор законам природы, ведь законы природы – это и есть промысел Божества. Точно так же и перечисленные выше создания – те чудовища из рода людского, которые представляют собой некие знамения, – а также прочие, перечислять коих из-за их многочисленности слишком долго: пигмеи, что ростом с локоть; антиподы, у которых ступни ног смотрят назад и на каждой из них по восемь пальцев; гиппоподы с телом как у человека, но с лошадиными ногами; макробии, почти вдвое превосходящие ростом обычных людей; те индийские женщины, что беременеют в пять лет, а живут – не больше восьми, и многие другие, в чье существование почти невозможно поверить, – все они являются племенами чудовищ, порожденными сообществом обычных людей, то есть всем человеческим родом в целом. И хотя пишут, что они ведут свое происхождение от человеческого рода, однако никто вследствие этого или просто так не утверждает, что сии люди наделены разумом. Что же касается гигантов, коих относят к числу этих чудовищ, то едва ли кто-нибудь усомнится в том, что это были люди, рожденные людьми, ведь, как нам хорошо известно, надежное свидетельство этому дает Свя щенное писание [364]. Коль скоро кинокефалов следует относить к таким же существам, то и о них нужно думать то же самое, особенно если действительно правда все то, что написано о святом Христофоре, и то, что разносит о них летучая молва. Однако же, говоря или рассуждая так, нельзя сделать вывод, что всякое существо, рожденное от человека, также будет человеком и окажется наделено сокровищем человеческого разума. Пишут же, например, что случалось женщине родить звереныша или змею, но из этого я не заключу, что у такого звереныша или у такой змеи была человеческая душа, то есть душа разумная. А это чудовище, которое принесла одна женщина во времена царя Александра (Македонского. – В. Р.)? Верхняя часть тела у него была человечья, а нижняя по виду напоминала части тела различных животных. Полагаю, что едва ли когда-либо кто-либо, если он в своем уме, согласится признать, что эти животины, хотя и произошли от семени человека, были наделены разумной душой. Вот почему – если бы меня не склоняло к этому мнению как то, что Вы пишете о кинокефалах, так и то, что я читал и слышал о них, – я бы не поверил, что, поскольку те, о ком идет речь, ведут свое происхождение от людей, постольку они имеют разумную душу. Однако теперь, получив столь важные и убедительные свидетельства о данном предмете, я думаю, что будет скорее упрямством, нежели благоразумием не доверять им или отыскивать аргументы против. Кроме того, как становится ясно из Вашего письма, у кинокефалов имеются все те виды домашних животных, которые держат в нашей полосе. Я ником образом не могу допустить возможность этого, если у них звериная, а не разумная душа, ибо, как нам известно из книги Бытия, именно человеку сам Господь дал во владение прочих скотов земных [365]. А чтобы одни животные взращивали других (тем более домашних!), заботились о них, заставляли их себе подчиняться и использовали бы их для своих целей – дело неслыханное и невероятное. Так что, коль скоро кинокефалы держат множество домашних животных, то с этим никак не вяжется звериная дикость – ведь домашних животных приручает только доброта.

Вот то, что, по моему мнению, надлежит думать о кинокефалах. Впрочем, будет ли угодно и другим думать так же, или же иначе – не наше дело. А что касается книги святого Климента, о которой Вы спрашиваете, то ее не относят к Священному преданию, хотя и не отвергают полностью. Дело в том, что в ней написано кое-что такое, что не полностью соответствует нашей, то есть церковной догме. Однако же то, что в ней говорится о деяниях апостола Петра, принимается, так как в этом нет ничего, что бы не отвечало или противоречило христианскому учению.

Желаем твоей милости вечного здравия во Христе и молим не забывать о нас.

Предсмертное послание Ансгария

В одной из последних глав «Жития святого Анс гария» говорится, что незадолго до смерти (конец 864 – начало 865 г.) святой «повелел переписать во множество книг привилегии апостольского престола, которые касались его миссии, и разослать их почти всем епископам короля Лю до вика (Немецкого. – В. Р. ). То же самое он направил и самому королю Людовику, а также его сыну и тезке (Людовику III (876–882) – В. Р. ), присовокупив к этому свое собственное послание, в котором просил, чтобы они не забывали об этой миссии, а вместе с тем по мере необходимости способствовали ее осуществлению, дабы она соизволением благодати Божьей и их пособничеством имела возможность возрастать и давать плоды среди языч ников»[366].

Неизвестно, какие документы входили в сделанную Анс гарием подборку. Л. Вейбулль предполагал, что именно эта подборка дошла в датируемой X в. рукописи из Вольфенбюттеля – Codex Guelferbytanus 35 [367]. Однако эта версия сомнительна [368].

Из текста жития ясно, что собрание привилегий сопровождалось неким «собственным посланием» Ансгария. Выдержка из этого послания приводится в сочинении Адама Бременского: «Он (Ансгарий. – В. Р.) также постоянно ходатайствовал у королей римских (императоров. – В. Р. ) за свою миссию, [а] у королей датчан за веру христианскую. Существует множество его писем такого рода. А одно [из них], которое он написал всем епископам о своей миссии, которая, как он говорит, была начата Эбоном, заканчивается так: “Прошу, – говорит он, – чтобы вы выступили посредниками перед Господом, дабы эта миссия удостоилась возрасти и дать плоды во Господе. Ибо уже милостью Божьей основана церковь Христова и среди датчан, и среди шведов, и священники невозбранно исполняют [там] свое служение. Господь всемогущий святым благоволением [своим] да соделает всех вас соучастниками дела сего и сонаследниками Христа в славе небесной”»[369]. Полный же текст послания дошел только в издании Филиппа Цезаря 1642 г., где он воспроизведен по источнику, не дошедшему до наших дней [370].

Русский перевод выполнен по изданию: Epistolae variorum. № 16 // Monumenta Germaniae Historica. Epistolae. T. 6. Epistolae aevi Karolini. T. 4. Mьnchen, 1978. P. 163. В примечании дается латинский текст для сравнения с текстом жития и отрывком, цитируемым у Адама Бременского (примеч. 1, 4 к наст. предисл., с. 243–244).

О миссии Эбона Реймсского, его назначении папским легатом в северных странах, а также о дальнейшей судьбе «миссии к язычникам» со времени основания гамбургского архиепископства и назначения Ансгария архиепископом (831/832 г.) см. первый очерк в наст. изд., с. 53–55.

Предсмертное послание Ансгария

Во имя святой и неделимой Троицы Ансгарий, благодатью Божьей архиепископ, всем предстоятелям святой Божьей церкви, пребывающим в королевстве короля Людовика (Немецкого. – В. Р.).

Желаю, чтобы вы знали, что в этой книге содержится то, как реймсский архиепископ Эбон, вдохновленный свыше [371], во времена императора Людовика (Благочестивого. – В. Р.), с согласия императора и собора, созванного почти со всего его королевства, отправился в Рим и там получил от достопочтенного папы Пасхалия официальное разрешение проповедовать Евангелие в странах Севера; а также то, как впоследствии император Людовик возвеличил это предприятие, явил во всем свою щедрость и благосклонность, а также прочее, что произошло с этой миссией. Поэтому смиренно прошу, чтобы вы выступили посредниками перед Господом, дабы эта миссия удостоилась возрасти и дать плоды во Господе. Ибо уже милостью Христовой основана церковь Христова и среди датчан, и среди шведов, и священники невозбранно исполняют [там] свое служение. Прошу также, чтобы вы поместили эти писания в вашей библиотеке – на вечную память – и чтобы как вы, так и ваши преемники, насколько того потребуют обстоятельства и тогда, когда сочтете полезным, делали бы сие всем известным.

Господь всемогущий святым благоволением [своим] да соделает всех вас соучастниками дела сего и сонаследниками Христа в славе небесной [372].

Два послания папы Григория VII шведским королям

Шведские короли Инге Старый и Хальстен были сыновьями основателя ётской династии на шведском престоле – короля Стенкиля. Сведения источников обо всех трех правителях достаточно смутны и противоречивы. По всей очевидности, Инге и Хальстен правили где-то в промежутке между 1080 и 1110 гг., причем Инге Старому принадлежала главенствующая роль, потому что источники помнят о нем существенно больше, чем о Хальстене. Сохранились два любопытные послания папы Григория VII (1073–1085): одно из них датировано 1080 г. и адресовано «славному королю шведов И.», а второе датируется 1081 г. и обращено к «славным королям вестъ ётов И. и А.». Оба письма – важные исторические источники, современные эпохе христианизации Скандинавии. Данные этих посланий обсуждаются во многих работах, затрагивающих историю Швеции XI столетия, однако общий контекст и, в результате этого, значение конкретных слов и выражений (они даны в скобках на языке оригинала) остаются не до конца понятными.

Публикуемые ниже переводы сделаны по изданию: Gregorii VII Registrum / Ed. E. Caspar. T. II. Fasc. II. Berolini, 1923 (Epistolae selectae in usum scholarum ex Monumentis Germaniae Historicis separatim editi). VIII, 11. P. 530; IX, 14. P. 592–594.

Послание папы Григория VII шведскому королю Инге Старому от 4 октября 1080 г.

Григорий, епископ, раб рабов Божьих, славному королю шведов (Suetones) И[нге] [шлет] привет и апостольское благословение.

Поскольку до нас дошли сведения, что в пределы твоего королевства прибыли некие служители слова Божьего, то да будет известно Твоему превосходительству, что мы весьма радуемся во Господе, а кроме того, имеем великую и твердую надежду на восстановление (reparatio) спасения вашего. Ведь галльская церковь (Gallicana ec cle sia) преподала вам не чуждое учение (documenta), но [своими] спасительными наставлениями передала вам то, что получила из сокровищницы матери своей, святой р[имс кой] церкви. Таким образом, дабы вам полнее воспринять благодать веры христианской и [христианского] учения, мы желаем, чтобы Твое величество направило к апостольскому престолу какого-нибудь епископа или подходящего клирика, который мог бы описать нам облик (habitudines) вашей страны, а также нравы народа и, будучи подробно во всем наставлен, мог бы более точно сообщить вам апостольские предписания (apostolica mandata). А между тем увещеваем, дабы Твое благоразумие правило и распоряжалось во вверенном тебе королевстве, храня согласие и справедливость, и тем самым среди прочих достойных занятий стремилось бы соблюдать законы мира и установления истины по отношению к подданным, чтобы за усердие в земном правлении удостоиться получить надежное прибежище в вечности и вместе с праведниками по заслугам услышать на Страшном суде глас, полный всякой приятности: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25: 34). Дано в 4-й день перед октябрьскими нонами.

 __________

Послание папы Григория VII шведским королям Инге и Хальстену от 1081 г.

Григорий, епископ, раб рабов Божьих, славным королям вестъётов (Wisigothi) И[нге] и [Х]А[льстену] и [их] народам [шлет] привет и апостольское благословение.

Брат наш Р., епископ ваш, прибыл к апостольскому престолу и сообщил нам о недавнем (или «повторном»: novus. – В. Р.) обращении вашего племени, то есть о том, как оно, оставив языческие заблуждения, пришло к истине веры христианской. Узнав об этом, мы весьма возрадовались во Господе и от всего сердца возблагодарили всеобщего Утешителя, который в вечном своем милосердии удостоил посетить души ваши светом своим и привести вас от тьмы ко свету, от смерти к жизни. Вместе с тем мы также стали молить Его несказуемое милосердие и желаем усердно просить, чтобы Он даровал вам в этой жизни возможность процветать как в благодати веры, так и среди плодов добрых дел, а в будущей [жизни] быть причисленными к сонмам святых.

Далее, о возлюбленные сыновья, властью святой римской церкви, как преемник святых апостолов Петра и Пав ла, по врученному нам, хотя и недостойным, праву увещеваем вас, дабы вы, осознав ненадежность сей преходящей жизни и непрочность земных дел и радостей, не забывали бы пренбрегать ими и всегда обращать [свой] умственный взор на то, что будет существовать вечно и что своим величием превосходит узкие рамки человеческих чувств и стремлений; чтобы вы старались иметь между собой постоянные согласие и любовь, заботились бы об оказании чести церквям, милосердия нищим и страдающим, почтения и послушания священникам, а особенно епископам, словно бы отцам, и повелели бы по всему королевству платить десятины, которые шли бы на благо им, а также церквям и нищим. Ведь это – в качестве блага, поскольку душа будет жить вечно – не должно никому казаться тяжким, чтобы каждый отдавал Богу десятую часть, при том что у многих народов законы предписывают выплачивать своим супругам за смертное тело треть состояния. Кроме того, всеми силами души стремитесь к тому, чтобы вы, войдя работать на виноградник Господа словно бы на краю мира и в конце времен (velut in fne orbis ita et seculorum), будучи работниками, [пришедшими около] одиннадцатого часа (Мф. 20: 9—10), удостоились бы среди первых получить этот самый динарий воздаяния. Сделайте же так, чтобы, как сильно мы радовались благородной славе вашего предшественника, так же осчастливила бы нас (чего желаем) и весть о ваших стараниях и добродетелях.

А поскольку мы полагаем, что вы, будучи недавно обращены во Христа, еще недостаточно полно восприняли учение веры христианской, мы желаем, чтобы вы почаще присылали к сему престолу ваших клириков и находили бы возможность направить к нам таких людей, которых можно было бы полнее наставить в обычаях святой римской церкви и которые, будучи наставлены, могли бы премудро и спасительно донести до вас, как следует поступать.

Роскилльская хроника

«Роскилльская хроника» (Chronicon Roskilden se) – древнейший памятник средневековой датской историографии. Она была составлена около 1140 г., а позднее, заведомо после 1170 г., снабжена коротким добавлением (глава XX). Об ее создателе ничего не известно. Считается, что это был клирик из города Роскилле – средневековой столицы Дании, однако такое мнение основано исключительно на содержании хроники. Л. Вейбулль в одной из своих работ пытался доказать, что авторство принадлежит лундскому архиепископу Эскилю (1137–1177). Само название «Роскилльская хроника» окончательно ввел в оборот издатель текста – датский историк М. Гертц. Он же разделил текст на главы.

Хроника состоит из двух частей. Первая из них (до середины главы IX) – это сокращенный пересказ сведений по датской истории, которые содержатся в сочинении Адама Бременского. Эти сведения дополнены и уточнены автором либо на основании устных сообщений, либо на основании недошедших до нас более ранних текстов, датского или английского происхождения. Соединяя и переосмысляя информацию своих источников, создатель хроники в некоторых случаях вносит невообразимую путаницу. Поэтому историческая ценность первой части «Роскилльской хроники» невелика. Вторая ее часть (от середины главы IX до конца XIX) построена, как полагают, на свидетельствах очевидцев, а также самого автора и является важным первоисточником по датской истории середины XI – середины XII вв. В центре внимания находятся дела государственные и церковные[373]. Подобно первой части самой хроники, добавление конца XII в. не имеет самостоятельного значения. Оно представляет собой компиляцию, базирующуюся на двух текстах, которые сохранились до наших дней.

Как показали Л. Вейбулль и С. Булин, тенденция, свойственная автору «Роскилльской хроники», противоположна тенденции Свена Аггесена и Саксона Грамматика, историков второй половины XII – начала XIII вв. Большинство персонажей, которых хроника рисует в черном цвете, они изображают в белом, и наоборот. Очевидно, это происходит потому, что разные авторы были близки разным политическим группировкам внутри Дании и отражали в своих книгах собственные политические пристрастия.

Рукописная традиция «Роскилльской хроники» не ставит перед историками сложных проблем. Первоначальный облик текста восстанавливается по одной рукописи и двум спискам XVI и XVII вв., сделанным с ныне утраченных рукописей. Все эти три источника восходят к одному общему протографу, отделенному от оригинального текста несколькими этапами переписывания.

Единственной рукописью, доносящей текст хроники, является пергаменный кодекс конца XIII в., так называемый Codex Kiloniensis (K). Он хранится в университетской библиотеке города Киля и состоит из трех частей: богослужебного текста, «Роскилльской хроники» и небольшой проповеди. Хроника обрывается здесь на середине главы XX, потому что в K недостает одного листа. В XVI в. францисканец из Роскилле Петр Олай (Педер Оловсен) при составлении своего сборника, который известен под названием Collectanea, среди прочего включил в него и список с «Роскилльской хроники» (O). Какая рукопись легла в основу этого списка, впоследствии вошедшего в арнамагнеанскую коллекцию и поэтому хранящегося ныне в Копенгагене, неизвестно. Однако не исключено, что это была та же самая рукопись, с которой спустя сто лет сделал свой список Стефан Стефаний – составитель другого большого сборника, именуемого Systema Stephanii и находящегося в библиотеке уппсальского университета, в коллекции Делагарди (S). Та м хроника озаглавлена так: Incerti Auctoris Chronologia ex… antiquissimo in membrana M.S. Codice Bibliothecae Hafniensis, ab A. C. 826 ad A. 1157 («Хроника неизвестного автора от 826 до 1157 года из… очень древнего рукописного пергаменного кодекса Копенгагенской библиотеки»). Переписывая текст, Стефаний внес в него ряд улучшений, призванных исправить некоторые средневековые варваризмы в языке хроники. Позднее со списка Стефания была сделана копия, хранящаяся теперь в архиве Гамбурга и не имеющая значения для восстановления первоначального текста (H).

Расхождения между K, O и S не слишком значительны, а лакуны и маленькие несогласованности в тексте, по всей видимости, происходят из самого протографа. Лакуны были восполнены, а несогласованности исправлены издателем М. Гертцем, конъектурам которого я повсеместно следовал в своем переводе. Лишь в одном месте я счел возможным предложить собственное улучшение. В главе XIII (c. 26 издания), где рассказывается о епископе Роскилле Педере, стоит: valentes clericos adamauit – «он любил способных (варианты: здоровых, сильных, могущественных) клириков», что в данном контексте представляется бессмыслицей. Предлагаемая конъектура: valenter clericos adamauit – «он очень любил клириков».

В другом месте я предпочел, наоборот, отказаться от исправления, внесенного издателем. Для улучшения текста М. Гертц решил удалить в первом предложении восьмой главы (c. 21 издания), где говорится о епископе Роскилле Авоконе, слова «преемника Гербранда» (Gerbrandi successorem), которые дают рукопись и списки. Однако я считаю такую конъектуру неправильной, что и отразилось в переводе. На чем основано это мнение? В хронике Адама Бременского повествуется сначала об архиепископе Либентии Старшем (988—1013), затем об Унване (1013–1029), а потом о Либентии Младшем (1029–1032). Епископа Гербранда назначил архиепископ Унван, а его преемника Авокона – Либентий Младший (именно об этом идет речь в первом предложении). Однако всех остальных перечисленных в восьмой главе «Роскилльской хроники» епископов, согласно Адаму, рукополагал Либентий Старший. Таким образом, автор хроники соединил Либентия Старшего и Либентия Младшего в одного персонажа, сделав его преемником Унвана. Предлагаемая же датским историком конъектура никак не разрешает этой источниковой коллизии.

Латинский язык, которым написана хроника, несет на себе отпечаток средневековой непоследовательности, что, тем не менее, не создает серьезных препятствий для интерпретации текста (ср., однако, примеч. 46, 47, 50 53–55, 65 к тексту хроники). Непоследовательность проявляется, например, в том, что словосочетание «преждевременная смерть», которое употреблено в хронике дважды, в первом случае выглядит как mors matura (гл. IX, с. 22 издания), а во втором как mors immatura (гл. XVII, с. 31 издания) – то есть то же самое прилагательное снабжено отрицательной приставкой. В главе XV (с. 29 издания) вместо «сойти с кораблей» (de na vibus descendere) сказано «взойти с кораблей» (de navibus ascen dere). Этноним «норманны» во второй и третьей главах «Роскилльской хроники» использован в значении «скандинавы», а в четвертой, пятой и девятой главах в значении «норвежцы». При этом в целом топономастикон нашего источника представляет собой вполне логичную систему: одинаковые имена передаются в разных участках текста одинаково (ср., однако, примеч. 9 к тексту хроники).

В хронике трижды появляются слова из народного языка (датского). Это обозначение подушной подати, введенной Кнутом Святым (nefgjald, гл. X), слово «бонд», то есть «крестьянин» (bondo, onis, вариант – bundo, гл. XIII, два раза) и имя «Плуг» (Plouh, гл. XVIII), которое осознается автором как значимое, то есть хронист понимает внутреннюю форму имени и демонстрирует это.

Источниками цитирования для создателя «Роскилльской хроники» стали Гораций, Вульгата (примеч. 54, 59, 60 к тексту хроники) и Адам Бременский (примеч. 37, 66 к тексту хроники). У первого почерпнуто определение для Олава, сына Харальда Копье, который за свое умение выходить сухим из воды (остался живым после убийства всех его братьев) в конце главы XVII назван «чудищем о многих головах»[374]. Явных и скрытых аллюзий на Вульгату, разумеется, гораздо больше. Многие из них вставлены потому, что они имелись в сочинении Адама Бременского. В этом можно видеть подтверждение мысли Э. Йоргенсен, которая считала труд Адама не только источником сведений, но и литературным образцом для составителя «Роскилльской хроники»[375].

Так, в главе VI он повторяет сравнение Харальда Синезубого с царем Давидом, которое применяет Адам в главе 27 книги II (Gesta. II, 27). В той же главе автор хроники говорит о том, как изменилось отношение Свена Вилобородого к христианству. Он вслед за Адамом употребляет библеизмы, однако несколько другие: «он на конец, после этих кар, познал Господа, стал искать Его и веровать в Него» (здесь три библеизма: post fagella, cog nos cere Deum, quaerere Deum). А вот пассаж из сочинения Адама, послуживший источником (Gesta. II, 39): «Однако Свен познал, что Господь есть Бог (2 Пар. 33: 13), и, пришед в себя (Лк. 15: 17), узрел пред глазами своими грехи свои и в раскаянии взмолился к Господу». Библейская цитата вкраплена в описание постигших Данию голодных лет (XI глава «Роскилльской хроники»): «Господь кого хочет ожесточает, а кого хочет милует» (ср.: Рим. 9: 18). Но та же самая цитата трижды встречается в сочинении Адама (Gesta. I, 15; II, 44; Schоlia 73).

В главе XII находим еще одну библейскую реминисценцию, за которой сразу же следует кусочек из Адама: «Связано ли это благополучие с Эриком, а этот голод – с Олавом (а ни тот, ни другой не заслуживал своего жребия), – известно Тому, Кто знает все прежде бытия его (Дан. 13: 42) и устрояет все, когда желает и как желает» (quando uult et quomodo uult, disponit). Ср. у Адама (Gesta. I, 15; видимо, предыдущая цитата тоже оттуда): «О дивная забота всемогущего Бога об обращении язычников, которую Создатель осуществляет как желает, когда желает и через кого желает!» (disponit artifex ut vult, et quando vult, et per quem vult). После всего сказанного не покажется удивительным, что очередной библеизм (гл. XIII хроники) снова будет иметь источником труд Адама: «И хотя Педер поменял местами ценности, ища своего и того, что цезарево, однако он утверждал, что хотел бы искать и того, что Божье» (ср.: Флп. 2: 21; М. Гертц не заметил, что здесь библеизм). Адам цитирует соответствующее место дважды: Gesta. III, 77; I V, 21.

Наконец, в одном случае можно только подозревать влияние Адама Бременского. Дело в том, что в предисловии к своей книге он использует выражение из второго стиха тринадцатой главы книги пророка Иезекииля. А цитату из пятого стиха той же главы находим в «Роскилльской хронике» (гл. XV): «Во время этой смуты в королевстве он (Ассер. – В. Р.) не ограждал себя стеною ради дома Израилева (Иез. 13: 5), но, как колеблемый ветром тростник (Мф. 11: 7), куда бы ни подуло, туда и обращался»[376]. Автор хроники не оставил почти ничего от первоначального смысла цитируемого им стиха: neque opposuistis murum pro domo Israhel («не ограждаете стеною дома Израилева»). Добавив se («себя»), он превратил Ассера из плохого защитника Дании («дома Израилева») в плохого защитника самого себя, мешающего тем самым процветанию Дании. Из контекста следует, что «не ограждать себя стеною» значит быть нетвердым, непостоянным, крепостная стена – символ прочности. Однако в книге Иезекииля идет речь о другом – что неправильно поступают лживые пророки, которые не заботятся о благе Израиля, то есть «не ограждать стеною дома Израилева» значит быть недостаточно рачительным. Похожий случай в главе XIV (примеч. 54 к тексту хроники) заставляет меня думать скорее о неправильном понимании автором текста Вульгаты, нежели о возможной конъектуре: se {ut} murum pro domo Israel non opponebat («он не ограждал собой, как стеною, дома Израилева»)[377].

Стилистический облик хроники сближает ее с анналами, которым свойственны короткие предложения, нанизывание определений (вроде «император Людовик, сын Людовика, брат Лотаря и Карла» или «он был мужем сильным, храбрым и буйным»), нелюбовь к украшательству (за исключением библейских цитат). Лишь в главе XV, оплакивая гибель Магнуса в битве при Фотевиге, составитель «Роскилльской хроники» взрывается чередой восклицаний. Кроме того, рассказывая о смерти Эрика Незабвенного, он не удерживается от нравоучительной сентенции. Однако, несмотря на сухость стиля, его едва ли можно назвать отстраненным наблюдателем. По резкости и отчетливости оценок автор хроники превосходит многих современников. Он характеризует с нравственной точки зрения всех главных действующих лиц, и его суд на первый взгляд кажется читателю нелицеприятным.

Настоящий перевод выполнен по изданию: Chronicon Roskildense // Scriptores minores historiae Danicae medii aevi / Rec. M.C. Gertz. Vol. I. Kшbenhavn, 1970. P. 3 – 33.

Роскилльская хроника История Дании с 826 по 1140 (1157) год, написанная неизвестным автором

I. В восемьсот двадцать шестом году от воплощения Господня и на шестой год своего правления король датчан Харальд [Клак] был крещен в Майнце архиепископом Отгарием и воспринят императором Людовиком [Благочестивым]. Вместе с ним просветились христианской верой его жена и брат Эрик, а также великое множество датчан. Когда они собрались в свое королевство, то сначала им в спутники не нашлось ни одного учителя, но потом с ними добровольно согласились поехать святой Анс гарий и его товарищ Аутберт. Прожив у короля четыре года, они обратили в христианскую веру много людей. Возвратившись, Ансгарий стал гамбургским архиепископом. Навещая то датчан, то трансальбингов[378], он привлек к христианской вере бесчисленное множество тех и других. Впоследствии, когда умер бременский епископ Леудерик, император Людовик [Немецкий], сын Людовика [Благочестивого], брат Лотаря и Карла, передал Ансгарию бременское архиепископство. Весьма обрадовавшись этому дару императора, исповедник Божий снова поехал в Данию. Там он сделал другом христианства вышеупомянутого Эрика[379], короля датчан, брата короля Харальда [Клака], и его народ. Ведь после смерти Харальда его избрали королем. Он возвел первую церковь в Шлезвиге[380] и высказался за то[381], чтобы в его королевстве любой желающий мог сделаться христианином.

II. Между тем норманны опустошили Галлию, совершив рейд по рекам Луаре, Сене, Рейну[382]. Испугавшийся этого король Франции Карл [Лысый] дал им землю для поселения; они владеют ей до сих пор[383]. Затем, напав на Данию, они убили короля Эрика. После его смерти на трон возвели Эрика Дитя[384]. Существует большое сомнение относительно того, был ли этот Эрик Дитя сыном вышеупомянутого Эрика, или нет. Вскоре он возненавидел христиан и изгнал священников, а церкви приказал закрыть. Святой Ансгарий бесстрашно отправился к нему и превратил жестокого тирана из дикого льва в смирного агнца, так что он сам принял христианство и указом повелел всем датчанам сделаться христианами. Священников призвали обратно, церкви стали строить и восстанавливать. Кроме того, была возведена церковь в Рибе, а потом вторая в Шлезвиге.

III. В то время кровожадный король норманнов Ивар, сын Лотпарда[385] (у него, передают, не было костей), чьи братья Ингвар, Убби, Бьёрн и Ульв правили северными народами, собрав войска и призвав на помощь датских королей, решил уничтожить королевство франков. Я говорю о «королях» потому, что тогда в Дании было много королей. Ведь по рассказам были то два короля в Ютландии, третий на Фюне, четвертый на Зеландии, пятый в Сконе, то два над всей Данией, то один над всей Данией, то один разом и над всей Англией, и над Данией, как мы опишем позднее. Итак, Ивар повел свой флот в Британию и вступил в жестокую битву с королями англов. В ней пали короли нортумбрийцев Элла и Осберт, а Денунульв и Беррунульв бежали с поля битвы. Святейший король восточных саксов Эдмунд [Святой], который до этого часто выходил победителем, был тогда побежден и во время сражения захвачен в плен. Ему связали за спиной руки, а за то, что он исповедовал Христа, сначала подвергли бичеванию, затем пронзили стрелами и, наконец, обезглавили. Так он принял славный венец мученичества. Вот как был нанесен первый удар – нортумбрийцам в Англии. Вернувшись оттуда король Ингвар[386] разделил свой флот между девятью северными королями, послав одних в Галлию, других в Германию. Некоторые из них поплыли по Эльбе и вторглись в Саксонию, где уничтожили выступившего им навстречу герцога Бруно вместе с десятью графами. Вместе с ними зарубили и двух епископов. Вслед за этим они берут город Утрехт и сравнивают его с землей[387]. Епископом там тогда был Радбод. В конце концов они переправляются через Рейн, жгут Кёльн и Трир. Они сделали Ахенский дворец конюшней для своих лошадей, разрушали города, убивали жителей, рубили мечами женщин и детей, а святые церкви вместе с верующими либо сжигали, либо рушили. Из страха перед ними стали укреплять Майнц.

В то же время датчане опустошили Фризию.

IV. Пока происходили эти события, умер король Эрик, а на трон возвели Фроди[388]. Он крестился от бременского архиепископа Унни[389]. Тотчас отстроили разрушенные прежде церкви в Шлезвиге и Рибе. Третью церковь, в честь Святой Троицы, король воздвиг в Орхусе. Некоторые говорят, что бременский архиепископ Унни проповедовал Горму и Харальду, которые были королями в Дании. Он сделал их друзьями христиан и восстановил церкви, что долго пребывали в небрежении. Этот Горм был отцом Харальда. Харальд пятнадцать лет управлял королевством при живом отце, а после его смерти еще пятьдесят. Он был христианином и носил прозвище Синезубый или Клак. Когда Харальд умер, некто Свен, бежавший от норманнов, собрав войско, вторгся в Англию, изгнал короля Этельреда и стал править сам. Его сыновья Горм и Хардекнут, не удовлетворившись достижениями разбойника-отца, отправляются в Данию. Убив короля датчан Хальвдана вместе с его сыновьями, они поделили между собой датское королевство. Дания досталась Горму, Англия – Хардекнуту. Ведь пока они воевали в Дании, умер их отец Свен. Существует сомнение, был ли Хальвдан сыном Харальда Клака, или нет.

V. Горм [Старый], король кровожадный, сделал местом своего пребывания Зеландию. Его сыном был Харальд Смиренный[390], который первым возвел на Зеландии церковь. Он, в противоположность отцу, являлся другом христиан, по мере сил принимал их отовсюду и покровительствовал им во время преследований. Итак, отец коснел во зле, а Харальд после его смерти был избран королем и сделался христианином. Вскоре он начал принимать священников, прибывавших как из Англии, так и из Саксонии, и открыто почитать Христа. Поэтому он сделался весьма близким другом достопочтенного епископа Адальдага[391] и императора Оттона[392], так что последний даже воспринял из святого источника его сына и назвал его Свеном-Оттоном[393]. Итак, благочестивый и верный Христу король не только крестился, но и попросил через своих посланных, чтобы в его королевстве поставили епископов. Бременский архиепископ Адальдаг обрадовался такой просьбе и, посовещавшись с императором и папой, назначил в Данию трех епископов: Эрика в Шлезвиг, Лиафдага в Рибе, Регинбранда в Орхус. Впоследствии бременский архиепископ Адальдаг также назначил к нам много епископов: в Шлезвиг после Эрика Маркона, в Рибе после Лиафдага Фольберта. Одинкар Белый, назначенный в Швецию, опекал Сконе и Зеландию. После него был Тургот. Этот Харальд, кроме того, возвратил власть изгнанному из королевства королю норманнов Хакону[394]. Сыном Хакона был Трюггви[395]. Он подчинялся Харальду [Синезубому]. Сыном Трюггви был Олав Кракабен[396].

VI. Харальд правил в Дании пятьдесят лет. Его сын Свен [Вилобородый] во время битвы нанес ему рану и раненого изгнал из королевства. Харальд бежал в Склавию[397] и там умер изгнанником. Как второй Давид, он более оплакивал вероломство сына, нежели собственные несчастья[398]. Его тело было перенесено дружинниками на родину и погребено в городе Роскилле. Узнав об этом, Олав Кракабен, опытнейший птицегадатель, сын Трюггви сына Хакона – какового Хакона, когда его изгнали из королевства, Харальд утвердил на престоле, – помня об этом благодеянии, сразу же прибыл к датчанам, изгнал короля Свена и стал править сам. Изгнанник Свен явился к могущественному королю шведов, также именем Олав [Шётконунг]. Свен стал молить его, чтобы Олав возвратил ему власть. Тот без промедления повел шведов и вступил в жестокую войну. В ней погиб король Норвегии Олав [Трюггвасон], обманутый ложным птицегаданием[399]. Свен, по прозвищу Вилобородый, владел двумя королевствами. Он был большим врагом христиан и даже приказал изгнать их из своих пределов. Однако после того как он трижды попадал в плен к склавам, будучи побежден ими в войне, и его дважды выкупали серебром, а в третий раз – золотом, он наконец, после этих кар, познал Господа, стал искать Его и веровать в Него. Призвав из Норвегии епископа Бернарда, он выстроил церковь в Сконе. Бернард пересек море и прибыл на Зеландию. Там он и закончил свою жизнь, дав ею пример благочестия. Затем Свен вторгся в Англию и изгнал короля Этельреда [Нерешительного]. После того как завладел Британией, он прожил менее трех месяцев.

VII. Когда он умер, Эдмунд, сын Этельреда, которого изгнал Свен, заключил в оковы сына Свена Кнута [Могучего] и Олава[400], сына короля Норвегии Олава, которые были там заложниками. Бежав из его оков, они приплыли в Бремен и там приняли христианскую веру от бременского архиепископа святого Унвана[401]. Крестившись, они возвратились в Данию[402]. А Олав [Святой] стал королем Норвегии. Он первым покорил все свое королевство христианской вере. Во время одного сражения его убила кучка людей (a paucis in bello percussus), и он принял славный венец мученичества[403]. Дружинники похоронили его тело в Тронхейме, где оно до сих пор творит множество чудес. Преемником трона стал его сын по имени Магнус [Добрый], который родился от наложницы. Возрастом он был дитя, душой смельчак, видом красавец. Но дабы не показалось, что я далеко отхожу от начатого, я возвращаюсь к королям датчан. Итак, после смерти короля англов Эдмунда власть унаследовал его сын Этельред[404]. Узнав об этом, Кнут, который не забыл оскорбления, нанесенного встарь ему и Олаву отцом Этельреда, с тысячей военных кораблей переплыл море и всем огромным войском вторгся в Англию. Он бился с Этельредом три года. Этельреда осадили в городе Лондоне, где он умер, подточенный войной и старостью, оставив сына Эдуарда[405], которого принесла ему королева Эмма, дочь графа Ротберта[406]. Кнут вышел победителем и взял в жены Эмму, родившую ему сына Хардекнута[407]. Свою сестру, по имени Эстрид, Кнут выдал за Рикарда[408]. Разведясь с ним, она без согласия брата вышла замуж за ярла Ульва. Услыхав об этом, Кнут разгневался на Ульва и свою сестру, так что даже изгнал их из королевства. В конце концов, вняв просьбам многих людей, он примирился с этим, но притворно. Протекло немного времени, и Ульва по его приказу убили в роскилльской церкви, когда тот шел к заутре не. Жена Ульва Эстрид с почестями похоронила его. А на месте деревянной церкви возвела каменную и всячески способствовала ее обогащению. У нее и Ульва было двое сыновей: Свен[409] и Бьёрн. После всех этих событий Кнут вернулся в Англию, где и закончил свою жизнь.

VIII. Между тем бременский архиепископ Либентий назначил на Зеландию Авокона, преемника Гербранда, которого там изначально поставил его предшественник Унван. Архиепископ Либентий также назначил в Шлезвиг Поппона, потом Эцикона, в Рибе Одинкара. Один из них, Поппон, муж святейший, был, говорят, близким другом Свена [Эстридсена]. Он, кроме прочего, когда язычники впали в сомнение относительно христианской веры, на всеобщем собрании короля и народа пронес в руке раскаленное железо и остался невредим (ибо они обещали, что в этом случае уверуют). В результате народ уверовал, а он прославился в королевстве как святой[410].

IX. После смерти Кнута стали править трое его сыновей. Свен, который родился от Альвивы, правил в Норвегии, Харальд, тоже сын Альвивы, – в Англии, Хардекнут, сын Эммы, – в Дании. В его времена после Авокона проповедовал Виллельм. Этот Хардекнут выступил из Дании против своего брата Харальда, короля Англии, и собрал во Фландрии флот. Однако Харальд, будучи настигнут смертью, положил конец войне. Так Хардекнут завладел Данией и Англией. Тем временем в Норвегии умер брат Хардекнута Свен. Тогда норманны избрали Магнуса [Доброго], сына Олава Святого от наложницы. Хардекнут и Магнус, король Норвегии, заключили между собой соглашение и скрепили его клятвой над мощами Олава – такое, что тот, кто проживет дольше, получит королевство того, кто умрет, и будет владеть обоими королевствами словно бы по праву наследства (quasi hereditario iure). Протекло немного времени, и Хардекнут умер[411]. Узнав о его смерти, Магнус, не забывший о соглашении, явился в Данию с большим и сильным войском. Ему навстречу вышел Свен, племянник Кнута Старого, сын Эстрид и Ульва, которого убил Кнут Старый[412], и сражался с ним как на море, так и на суше. В конце концов он был побежден и бежал в Сконе. Когда в Лунде Свен готовился к бегству в Швецию, прибыли гонцы с Зеландии и возвестили ему, что король Магнус умер. Он немедленно возвратился на Зеландию, а потом был избран жителями Фюна и Ютландии в короли и усердно правил Данией в течение многих лет, произведя на свет от разных жен много сыновей и дочерей. Пять его сыновей правили один за другим. Четверых настигла преждевременная смерть, хотя они были вполне достойны и власти, и королевского звания. В его времена проповедовал епископ Виллельм. Он был мужем сильным, храбрым и буйным. Одной мощью своего тела он уже покорял знатных людей, но также и величием души. В гневе он не жалел никого. В его епископство мать короля Свена Эстрид с согласия сына передала Роскилльской церкви пятьдесят мансов[413], право на которые вышеупомянутый епископ подтвердил печатью и привилегией. По прошествии малого времени Виллельм умер, а на его место славный король Свен поставил своего капеллана и тезку, мужа, блиставшего всеми видами добродетели и далеко превосходившего всех предшественников. Он был грозой злонамеренных, воздаянием добродетельных, отцом отечества, гордостью клира и спасением народа, образцом благочестия и таким, кто хочет все довести до совершенства[414]. Он практически заново основал Роскилльскую церковь, украсив ее замечательным паникадилом (egregia corona), мраморными колоннами и всяческой утварью (ornamentis). Он выстроил для братьев монастырь из камня, а также добавил братьям и церкви, которую освятил во имя святой Троицы, земель из своих епископских владений, чтобы общее число пребенд составило пятнадцать[415]. Кроме того, он возвел в Рингстеде монастырь в честь святой Марии и другой – в Слагельсе. X. Между тем в Ютландии умер славный король Дании Свен Магнус[416], в 1074 году от воплощения Господня и на 31 год своего правления[417]. Его тело было с почестями погребено в Роскилле, как он сам повелел, будучи жив. После его смерти королевство перешло к его сыну Харальду, который правил семь лет[418]. Согласно традиции (secundum antiquos), это был четвертый король Харальд в Дании. Первый Харальд – тот, который крестился в Майнце. Второй – Харальд Синезубый. Третий – Харальд сын Горма[419]. Четвертый – этот, сын Свена, муж замечательный, правитель справедливейший. Он приказал передать в общее пользование леса, которые присвоили себе одни только знатные люди. После его смерти на трон возвели его брата Кнута [Святого]. Он издал новый, неслыханный закон, которым принудил народ платить налог, именуемый у нас «nefgjald»[420], после чего его прогнали из Ютландии на Фюн и он с великой верой в душе принял мученическую смерть в Оденсе, в церкви святого мученика Альбана, перед алтарем. Это было в 1090 году от воплощения Господня и на 11 год его правления. Его тело творит великие чудеса, прославляется через мученика Христос[421]. Вместе с ним был также убит его брат, по имени Бенедикт.

XI. Итак, на собрании знатнейших людей государства королем избрали его брата Олава[422], сделав его господином всего датского королевства[423]. В его времена Дания девять лет страдала от великого голода, так что люди не могли удержаться от заповеданной пищи и запрещенного. Ведь когда вынуждает необходимость, закон иногда нарушают и преступают. И вот, чтобы есть, забивали лошадей, а многие освежевывали собак. На стол не подавали разные тарелки, не требовалось вообще никакой посуды. Достопочтенный епископ Свен предсказал эту напасть сразу после убийства Кнута. Отечески увещевая, советовал он многим людям, чтобы они раскаялись и тем отвели ее. Но поскольку Господь кого хочет ожесточает, а кого хочет милует, Он ожесточил все сердца и, как сказано, обрушивал бедствия. Но пастыря Господь помиловал и освободил его ото всех страданий на этой грешной земле. Ибо на второй год правления Олава, не довольствуясь вместе с Марфой домашним покоем и делами житейскими, но возжелав вместе с Марией сделаться также сопричастником таинств небесных[424], он, спросив позволения у короля и народа, решил отправиться в покаянное паломничество в Иерусалим. Однако, когда он прибыл на один остров, под названием Родос, его охватила болезнь. Душа с победой отлетела ко Христу, а тело было там же погребено его скорбящими учениками. Услышав о его смерти, король Олав, хотя и горевал вместе со всем клиром зеландской церкви, однако поставил на его место Арнольда. Это был муж от природы бесхитростный и более нерадивый, чем подобает заботливому пастырю. Тем не менее он выстроил каменные стены вокруг роскилльского монастыря, а также поновил росписи этого монастыря. В седьмой год его епископства умер король Олав. Он правил девять лет, из которых ни один не был изобильным. XII. После его смерти королевство перешло к его брату Эрику Доброму. Тут же закончился проклятый голод, и вместе с ним отступила от народа Божья кара. Связано ли это благополучие с Эриком, а этот голод – с Олавом (а ни тот, ни другой не заслуживал своего жребия), – известно Тому, Кто знает все прежде бытия его и устрояет все когда желает и как желает. Ибо Эрик правил восемь лет и напридумал много жестоких и несправедливых за конов. У него было три сына от наложниц: Харальд [Копье], Бенедикт, Эрик [Незабвенный]. От законной жены родился самый благородный по происхождению, по имени Кнут [Лавард]. На пятый год его правления, в 1100 году от воплощения Господня, в июльские иды христиане взяли Иерусалим[425]. Наконец, в восьмой год своего правления, в 1103 году от воплощения Господня, Эрик, вместе со своей женой Бодилью захотевший посетить Иерусалим, прибыл на Кипр, где и умер.

XIII. Узнав о его смерти, датчане возвели на трон его брата Нильса[426], мужа смирного и бесхитростного, совсем не правителя. Во дни его клир и народ подверглись великому преследованию. Ведь в двадцатый год его правления некто Педер, сын Бодили, подучиваемый и подстрекаемый своим капелланом Нотольдом, который впоследствии стал епископом Рибе, поднял судебное преследование (quaestio) против клириков, дабы те из них, кто имеет жен, оставили их, а те, кто холост, ни в коем случае не женились. Клирики желали сопротивляться этому, но не имели сил, так как епископ Арнольд был уже отягощен старостью и занемог. Иным рубили руки, иных убивали, иных изгоняли с родины, мало кому удалось сохранить имущество. На следующий год после этого начинания бондов Арнольд умер. На его место король Нильс поставил капеллана своего сына Магнуса, по имени Педер. Он был мужем знающим и начитанным, самым красноречивым и постоянным среди всех датских епископов того времени. Вскоре Педер взял сторону клириков против бондов, освободив их не только от упомянутой напасти, но, кроме того, добившись, чтобы никто из мирян не имел права подавать жалобу против клириков на народном собрании, а делал это только на священном соборе, что ранее ни в коем случае не дозволялось. Он очень любил клириков, но не принес своей церкви никакой прибыли. Он украсил свои дворы каменными и деревянными постройками. И хотя Педер поменял местами ценности, ища своего и того, что цезарево, однако он утверждал, что хотел бы искать и того, что Божье, если бы только ему вместе с Марией и Иаковом удалось остаться в покое и мире[427]. Во исполнение того, что было у него на душе и на языке, он прибавил к владениям церкви святого Климента дома и земли, чтобы там жила монашеская община. Но поскольку враг рода человеческого с древних времен всегда прячется под покровом и питает всегдашнюю злобу к деяниям праведных, он, ненавидя мир, посеял между датчанами семена столь великой распри, что подобного бедствия для клира и народа не бывало с тех пор, как в Дании утвердилось христианство.

XIV. Ибо единственный сын короля Нильса Магнус, подстрекаемый дьяволом, в 1130 году от воплощения Го сподня[428], притворившись другом, убил сына короля Эрика Кнута, мужа целомудренного, благоразумного, украшенного мудростью, красноречием и всеми видами добродетели. За это его братья Харальд [Копье] и Эрик [Незабвенный] подняли восстание против короля Нильса и его сына Магнуса, всячески стараясь лишить Нильса власти и звания, а Магнуса убить. Эрик, собрав всех отступников и злодеев, отправился в Ютландию, где склонил часть народа ложными обещаниями и присвоил себе королевское звание. Он был моложе Харальда и много красноречивее, чем тот, муж бесчестный, переполненный злобой и лукавством. Узнав об этом, Харальд переметнулся к королю Нильсу, не желая служить младшему брату как по причине его возраста, так и потому, что у Харальда была толпа сыновей, пятнадцать человек[429], а также потому, что Эрик противозаконно награбил у всех огромное количество добра. Король же Нильс переправился в Ютландию и бился с Эриком во многих сражениях. Изо всех них Эрик выходил побежденным, поэтому он бежал в Шлезвиг. А на следующий год они сошлись в морской битве у острова, который называется Сейрё. Там войско Эрика окружило сына короля Нильса Магнуса, который подумал, что перед ним суда его отца, приплывшего туда раньше него. Многих взяли в плен, бóльшую часть истребили, Магнусу едва удалось скрыться на нескольких кораблях. На третий год войны король Нильс прибыл на Зеландию со ста кораблями. И так как бóльшая часть народа вместе с епископом Педером сочувствовала Нильсу, в битве при Вэребро уже после первого столкновения Эрик оказался побежден и бежал. Победитель Нильс разграбил Роскилле. Эрик отправился в Сконе прося о помощи. Его изгнали оттуда, и он явился к королю Норвегии Магнусу [Слепому], сыну короля Сигурда [Крестоносца], и стал вымаливать у него помощь. Магнус, хорошо скрыв свои намерения, предложил мир и дружбу, обещая, что поможет ему во всем[430]. Однако после того как он принял его вместе с немногочисленными сторонниками, исход дела ясно показал, что было у него на сердце[431]. Ибо он отнял у Эрика все богатства, которые тот привез, и прогнал его людей, а своим приказал, чтобы они посадили его в кандалы. К нему не допускали никаких иностранцев. Тогда Эрик, лишившись всех сторонников и очень опасаясь за свою жизнь, обратился к хитроумным приемам. Он притворился больным, не пил и не ел прилюдно, чтобы только его не увезли из Конунгахеллы[432]. Кроме того, он послал гонца в Данию к своим друзьям, прося, чтобы они если не забыли, какими и сколь великими богатствами он их наградил, быстрее спасли его от надвигающейся смерти; указав время и место. Итак, в назначенный день они приплыли на корабле и в то время, как стражи напились и спали, взяли на борт Эрика, королеву, а также служанку и бежали в Сконе.

XV. Сконцы же, хотя прежде отказали ему в помощи, на этот раз, словно бы движимые раскаянием, все единодушно с общего согласия приняли его, провозгласив, что хотят жить и умереть вместе с ним. Архиепископом в то время был Ассер[433]. Он был первым архиепископом в Дании, Швеции и Норвегии, муж деятельный и суровый[434], мудрый и совсем без постоянства. Во время этой смуты в королевстве он не ограждал себя стеною ради дома Израилева, но, как колеблемый ветром тростник, куда бы ни подуло, туда и обращался. Тогда по приказу Эрика Лунд окружили стеной и валом. Между тем Нильс объявил в подвластных ему землях, чтобы люди готовились к походу, и со всяческой предусмотрительностью повелел, чтобы накануне июньских нон все знатнейшие собрались в Сконе. Ибо в этот день отмечался святой праздник Пятидесятницы. Итак, в понедельник они неосторожно, ничего благоразумно не взвесив, сошли с кораблей. Им навстречу выступил Эрик со своим войском и нанес всей Дании неописуемый и невосполнимый урон[435]. О жестокий год, день горький, день смерти, день тьмы и мрака[436], полный скорбей, отягченный рыданиями! О день, в который Магнус убит, растоптан цветок Дании! Прекраснейший из юношей, мощный силою, доброхотный податель[437], премудрый и друг постоянства! Убит Магнус, а вместе с ним два герцога и пять епископов: Педер Роскилльский, Торе Рибский, Кетиль Вестервигский, Ульвкель Орхусский, Хенрик, изгнанный из Швеции. Адельбьёрн Шлезвигский, получив неизлечимую рану, прожил после этого менее полутора лет. Шестой же, епископ Эскиль Вибергский, муж прекраснейший и мудрейший, блестяще начитанный, был по приказу Эрика убит за два года до этого сражения, когда он служил в церкви заутреню.

XVI. Король Нильс, увидев, что кого пленили, кого покалечили, кого убили, кого утопили, едва успел вскочить на коня и вместе с Харальдом [Копье] бросился на корабль. Он поехал на Зеландию и как мог ободрил своих сторонников. После этого Нильс отправился в Ютландию и сделал Харальда правителем половины государства (participem dimidij regni), возведя его в королевское звание. Затем он был коварно обманут шлезвигцами, которые обещали верность и подтвердили это клятвой: в седьмой день перед июльскими календами вышеназванного года и на 31-й год правления они вероломно убили его вместе с его знатнейшими, что находились в городе. Харальд же, словно бы предчувствуя их вероломство, всячески побуждал короля не верить им. После убийства он решил, что ему нужно уезжать оттуда. Узнав об этом, Эрик явился в Шлезвиг и за гнусное злодеяние наградил шлезвигцев богатыми дарами. Тогда вместо Педера епископом Роскилле сделали Эскиля[438]. Нотольда поставили на место Торе в Рибе, Сельва на место Кетиля к вендельцам[439], Иллуги на место Ульвкеля к орхусцам. Тем временем от вышеупомянутой раны умер изменник[440] Адельбьёрн, епископ шлезвигцев. На его место поставили капеллана Эрика по имени Рике.

XVII. После всех этих событий Эрик отправился в Сконе и отпраздновал там Рождество. Харальд между тем оставался в Ютландии, где к нему примкнуло множество ютландцев. Услыхав об этом, Эрик внезапно прибыл на Зеландию и, несмотря на суровые морозы, очень быстро переправился в Ютландию. На следующую ночь он захватил ничего не подозревавшего брата вместе с женой и детьми в деревне, которая называется Скипинг, и велел палачам казнить схваченного. Жители этой деревни погребли его голову в дальнем углу кладбища. Эрик необычайно радовался смерти брата. Сыновей же его он привез в Сконе и вплоть до августа держал в кандалах. А в августе, вступив в гнусный сговор со сконцами, он отправил сыновей Харальда на один остров, под названием Свер, где по его приказу их всех перебили и свалили в яму. Вот их имена: Сигурд, Эрик, Свен, Нильс, Харальд, Бенедикт, Мистивинт, Кнут. Олав, когда его отец и братья попали в плен, пристал к нищим и бродягам, и так, прикрытый лохмотьями, явился к королю Швеции по имени Сверкер[441], и стал вымаливать у него помощь. Тот, узнав всю последовательность событий, как были убиты его отец и братья, решил, что из этого в будущем выйдет чтонибудь хорошее[442], и принял его у себя при дворе, а чтобы он мог иметь все необходимое, радушно уступил ему часть своего королевства на то время, пока жив Эрик. Бьёрна и Эрика Дьякона король Эрик за год до смерти их отца утопил недалеко от того замка, который стоит перед шлезвигской гаванью. Двенадцатый, Магнус, пал в битве, произошедшей в Сконе, вместе с Магнусом, сыном короля Нильса. Это все сыновья Харальда, и всех их настигла преждевременная смерть. Остался один Олав, чудище о многих головах.

XVIII. Между тем в третий день перед майскими идами умер лундский архиепископ Ассер, и его похоронили в церкви святого Лаврентия. Эрик же, сделавшись надо всеми словно бы Цезарем, преодолев все препятствия, не желая признавать кого бы то ни было равным себе или превосходящим себя, надменный, превознесшийся и мощный в злобе своей, повсюду вел себя подобно ужасной молнии[443]. Он отнимал у плачущих, если что имели, а имущим и злобно хохочущим раздавал. Такова была жизнь Эрика, таково поведение, так он пришел, а теперь поглядим, как он ушел. Итак, когда он приехал на одно народное собрание, происходившее недалеко от Рибе, вышел некий человек, по имени Плуг, что переводится на латынь «aratrum»[444], и нанес ничего не подозревавшему королю смертельную рану. Это был муж уродливый, низкого роста, который сам по себе ничего бы не смог сделать, однако повсюду Господь: Господь в плуге, Господь в копье, точно так же как Господь в праще, Господь в камне.

XIX. После того как он погиб и был похоронен в Рибе, собрались знатнейшие люди государства и возвели на трон Эрика III, сына сестры вышеупомянутого Эрика[445]. Он был мужем более бесхитростным, чем того требует королевское звание, непостоянным и двоедушным, погибель королевства и клира. В его правление поднялась великая распря за лундское архиепископство между шлезвигским епископом Рике и роскилльским предстоятелем Эскилем. Однако достопочтенный Педер, сын Бодили, своими мудрыми советами и активным вмешательством (suo sapienti consilio et sollerti discrecione) положил конец этому противостоянию. Он замирил их таким образом, что Эскиль стал архиепископом, а Рике, хотя клир и народ в Сконе избрали именно его, воспользовался советом упомянутого Педера и, дабы избежать смуты и войны, несмотря на протест клириков и мирян, занял кафедру в Роскилле.

{XX. Король Эрик, после того как у него на родине установился прочный мир, на десятый год своего правления отказался от власти, ушел в монастырь и, облачившись в монашеские одежды, благополучно распрощался с заботами этого мира. Впоследствии он принял благой конец и почил во Господе. После его смерти ютландцы собрались и избрали Кнута[446], сына Магнуса, сына короля Нильса. А сконцы избрали Свена[447], сына Эрика Незабвенного, и поставили его над собой королем. Из-за этого между Свеном и Кнутом возникла длительная распря, на двенадцать лет. Ибо, когда к власти пришел Свен, мир нарушился, поднялось восстание и внутренняя смута заставила даже миролюбивых взяться за оружие. В конце концов, на десятый год, все датчане собрались и, склонившись к миру, избрали двух королей: Кнута, которого прежде избрали ютландцы, и Вальдемара[448], сына Кнута Святого [Лаварда], герцога и мученика. Свен же, будучи изгнан из Дании, бежал в Саксонию к саксонскому герцогу, своему тестю, у которого оставался почти три года, вдали от своего королевства. Только на третий год, притворно замирившись, он вернулся на родину. Тогда же Свен, Кнут и Вальдемар, выставив поручителей, сошлись вместе и по совету благоразумных людей склонились к миру, желая прекратить смуту в королевстве. Итак, родичи заключили между собой такой договор, что страна делилась на части и каждый из них должен был беспрепятственно владеть одной ее третью. И утвердили договор притворный и мир мнимый. Ибо, когда они встретились в Роскилле, Свен в пятый день перед августовскими идами нечестивым образом убил Кнута и его родича Константина, а тяжело раненый Вальдемар скрылся. После этого Свен сошелся с ним в битве у Грате и по воле Божьей бесславно там погиб, приняв достойный его коварства конец. Его тело предали земле в церкви этой деревушки. После этого, в 1157 году от воплощения Господня, все знатнейшие люди Дании возвели на трон славного Вальдемара, сына Кнута Святого, герцога и мученика, сына короля Эрика Доброго, и он был помазан на царство архиепископом Эскилем, облачился в пурпурные одежды, был торжественно увенчан диадемой, а также со всеми почестями воссел на престоле королевства. Он достойно управлял датским королевством в течение двадцати шести лет, привлекая язычников к вере, верующих к миру, миролюбивых к твердому спокойствию. Он превратил ненависть в любовь, скорбь в радость, а бедность в процветание.

Власть унаследовал его сын Кнут[449], а вслед за ним на трон возвели брата Кнута Вальдемара[450].}

Житие святого Сигфрида

В XIII в. в Швеции возникло несколько латиноязычных житий, посвященных деятелям эпохи миссионерства. В этих произведениях увековечены образы святого епископа Эскиля, основателя церкви в городе Эскильстуне, апостола Сёдерманланда святого Ботвида, апостола Вестманланда святого Давида, построившего первую церковь в Мункторпе[451]. Особое место среди житий шведских миссионеров занимает «Житие святого Сигфрида», в котором повествуется о двух весьма знаменитых персонажах шведской истории – первом короле-христианине Олаве Шётконунге (990-е – ок. 1022) и его предполагаемом современнике и крестителе – английском епископе Сигфриде.

Как и другие перечисленные произведения шведской агиографии, «Житие святого Сигфрида» не представляет большой ценности в качестве исторического источника. Изу чавшая его Т. Шмид даже считала, что, «если говорить О том времени, которое в нем описывается, то историческая ценность “Жития святого Сигфрида” практически ну ле вая»[452]. Возможно, подобное суждение – слишком резкое, но совершенно очевидно, что в житии очень много анахронизмов (см., например, примеч. 9, 17, 18, 31 к тексту жития), фантастических подробностей и общих мест[453].

Судьба самого епископа Сигфрида и обстоятельства вокруг крещения Олава Шётконунга рассматриваются во втором очерке настоящей монографии, здесь же я приведу лишь краткие сведения о датировке и рукописной традиции памятника. По мнению Л.-У. Ларссона, «Житие святого Сигфрида» основывалось на устной традиции, а в настоящем своем виде возникло в 1205/1206 г.[454] Т. Шмид была склонна датировать житие ближайшими десятилетиями после 1280 г.[455] Думается, что если учесть время создания выявленных Л.-У. Ларссоном рукописей[456], а также время возникновения того варианта сюжета о крещении Олава, который зафиксирован в житии[457], то наиболее вероятная датировка памятника – это 50-е – 60-ее гг. XIII столетия.

Критического издания, которое бы учитывало все известные ныне списки, до сих пор не существует. Рукописи «Жития святого Сигфрида» относятся ко времени, значительно отстоящему от времени возникновения первоначальной версии жития. Кроме того, существенно различаются между собой редакции памятника, среди которых не только латинские, но и шведские, представляющие собой переводы-переложения латинских[458]. Вероятно также, что не все рукописи еще выявлены.

Вообще говоря, текста, который можно было бы с полным основанием назвать житием святого Сигфрида, не существует. Все дошедшие редакции входят в сборники литургического характера (бревиарии), то есть представляют собой более или менее краткие пересказы первоначального жития, входившие в оффиции (службы), то есть зачитывавшиеся в церкви в день памяти святого – 15 февраля. Пространная версия того текста, который принято называть «Житием святого Сигфрида» (редакция C согласно обозначениям Т. Шмид), дошла в составе т. н. Codex Laurentii Odonis (прежде имел шифр A 182 в земельной библиотеке Саксонии в Дрездене, однако погиб во время печально знаменитой бомбардировки Дрездена союзниками), относящегося к концу XIV в.[459], и в его позднейшей копии, относящейся к 1520 г.[460]

Пространная редакция, получившая название «Historia san cti Sigfridi episcopi et confessoris» («История святого Сигфрида, епископа и исповедника»), считается основной и первоначальной (за исключением отдельных позднейших добавлений)[461]. Предполагаемым местом создания памятника было епископство Векшё, так как в тексте особо подчеркивается связь святого Сигфрида с городом Векшё (центром исторической области Вэренд на юге Смоланда), «в котором он, – согласно последним словам жития, – по воле Божьей, избрал себе пристанище». Впоследствии на основе этой версии жития были составлены многие оффиции Сигфрида, бытовавшие в различных шведских епархиях[462]. Упомяну также, что автор «Жития святого Сигфрида» использовал в качестве литературной модели «Житие святого Ансгария» и сочинение Адама Бременского[463].

Публикуемый ниже перевод выполнен по изданию: SRS. Bd. II. P. 344–364, где текст дается по двум рукописям: Codex Laurentii Odonis и его копии 1520 г. (см. выше). В переводе опущены первые два абзаца, которые представляют собой ученое предисловие явно более позднего происхождения.

Житие святого Сигфрида

Был некогда в королевстве Швеция один король, по имени Олав[464], человек большой доброты, трудолюбия, но также и большого благоразумия, да и в делах воинских необыкновенно удачливый. В сердце его жило благочестие, не потому, однако, что он знал, что это такое. Ибо был он язычником и поклонялся идолам, ничего же другого не ведал. Но как-то услыхал он чье-то упоминание о христианстве, однако к чему это и почему так называется – никак не понимал он того, ибо не познал еще Христа, а наставить его в вере было некому. И был он весьма дружен с английским королем Милдредом[465] – до того, что они обменивались друг с другом роскошными дарами и подношениями, заключили друг с другом мирный договор, и оба их королевства жили в покое. Вот так это было. И вот случилось, что в одном из секретных посланий, которыми они между собой обменивались, король Олав, подвигнутый к тому Божьей благодатью, попросил у английского короля, чтобы он послал к нему кого-нибудь основательно сведущего в истинной вере, объявив, что желает сделаться христианином, если только ему удастся получить точные сведения о вере христиан. Услыхав об этом, король Англии Милдред понял, что Господь посетил сердце его (Олава. – В. Р.), возрадовался же весьма и возвеселился посещению сему, и благосклонно принял просьбу его, соделавшись общником в спасении души его.

Созывает, стало быть, король Англии всеобщий собор людей церкви и священнослужителей[466] и уведомляет их о богоугодном короля Швеции желании и просьбе, равно как и о намерении его служить отныне Царю Небесному и подклонить выю свою под иго веры. Вот уже три дня заседает созванный королем собор, и много уж произнесено на нем речей увещательных и благочестивых, чтобы отправить к королю Швеции проповедника веры христианской, – но и из столь великого собрания служителей Христовых не находится никого, совсем никого, кто бы во имя Божье захотел возложить на себя тяготы такого путешествия. Ведь на слуху у всех жестокость и дикость языческого племени, поэтому-то и вселился трепет в каждое сердце. Однако Господь Всемогущий, знающий будущее наперед, предвечно алчущий всеобщего спасения и ничьей гибели не желающий, заранее позаботился о том, чтобы послать к шведам такого человека, который бы был вправду достоин изгнать из их душ заблуждения. И вот, после трехдневных заседаний, после того как никто не изъявил желания принять на себя тяготы такого путешествия, будучи вдохновлен свыше, поднимается наконец-то среди собора святой Сигфрид, Йоркский архиепископ[467], – человек всеми уважаемый и весьма боголюбивый, необычайно искушенный в божественных науках: из сокровищницы знаний своих мог он цитировать и новые и древние писания – и обращается к королю и всем собравшимся лучшим людям королевства с такими словами: «Святейшие отцы, созванные сюда по воле Бога и по приказанию короля, внимайте мне! Почему же не хотим мы исполнить желание Господа и просьбу нашего государя, хотя совершенно очевидно: вот перед нами знáмение воли Господней, что дóлжно силой Божьей избавить племя сие от заблуждений и ко спасению душ их проповедовать им путь истины. Ибо если мы ко славе имени Божьего и к чести нашего королевства всеми нашими помыслами и трудами своими неутомимо служим земному властителю ради устроения земных дел, то насколько более следует нам исполнять волю божественного промышления (от которой нам следует ожидать воздаяния за труды всей нашей жизни) в тех случаях, когда мы труждаемся не ради земного и преходящего, а ради одних только душ людских для обращения их к самому Го споду. Будем же ведь мы блаженны, коль скоро выпадет нам быть изгнанными за Господа – или даже умереть, потому что “блаженны изгнанные за правду”[468], “блаженны же и умирающие в Господе”[469]. Так да воспламенится дух ваш и думы ваши во Господе, и с верой в душе да возлóжите на плечи свои тяготы такого путешествия, дабы после подвигов сих получить воздаяние в виде дара жизни вечной».

И лишь только произнес это муж Господень, а все услышали, сразу покорила всех речь его, и изъявлением божественной благодати все присутствовавшие возложили на него свои надежды, чтобы принял он на себя тяготы путешествия, а впоследствии сподобился бы, без сомнения, получить за труды земные тот вечный дар, о котором сам проповедовал. Та к вот, значит, он, будучи борцом Господним, крепко полагаясь на Господа Бога своего, послушно и без страха взял на себя труд совершить это странствие, доверенное ему со всеобщего согласия, вручив себя и своих спутников Божьему промыслу и помоге Его, а равно и святым их молитвам. Простившись же с ними, отшел от них[470]. И велит святой муж своим спутникам, чтобы они как можно быстрее приготовили все необходимое для путешествия и поскорее снарядили корабль, снабдив его требуемыми принадлежностями. И вот, когда все необходимое для поездки было подготовлено, святой Сиг фрид изгнанником всходит на корабль, покидает родину, родителей и отчий край, распахивает паруса и вместе со своими спутниками прокладывает путь посреди морской глади. Подгоняемые попутным ветром, они бороздят широкие просторы и в конце концов по прошествии нескольких дней пристают к берегам Дании. В то время христианство в Дании было свеженасаженным[471], ибо язычество не совсем еще склонило свою шею перед истинной верой. Итак, молва о прибытии святого мужа распространяется по всем окрестностям, ибо не мог свет, который Божья благодать предназначила для спасения язычников, длительно оставаться сокрытым во тьме. Сам король Дании, услыхав о его приезде, преисполнился величайшего веселья, да и все его приближенные неистово ликовали. Бароны и лучшие люди королевства[472] вместе с королем вышли ему навстречу, приняли его с величайшими почестями, глаголя: «Благословен грядущий во имя Господне»[473]. В то самое время при короле состоял один муж великой святости и благочестия, проповедник истинной веры, который неистощимыми увещеваниями и святой своей проповедью укреплял народ в страхе Божьем[474]. Сей, узнав о приезде святого мужа, оказал ему во всем должное почтение и подарил ему сердечную дружбу. И были же эти двое, коих благодать Божья из дальних стран привела сюда ради спасения язычников, при короле словно светочи, поставленные на подсвечник. Каждодневно услаждался король беседами с человеком Божьим, зная, что муж сей свят и блажен, а его благодатные увещания хранил король в тайных глубинах души своей. Однажды, по прошествии некоторого времени, в течение которого король все больше и больше находил услады в беседах с ним, муж Господень сообщил королю о цели своего странствия и, получив у него дозволение, сердечно поблагодарил за благодеяния, оказанные королевским величеством ему и его спутникам. Услыхав о его намерении, король весьма опечалился, что не сможет он долее удержать у себя столь замечательного утешителя и советника. Ибо было ясно, что нелегко отговорить его от продолжения единожды начатого пути, ведь неотступно требовали его заботы как дело спасения душ, так и проповедь веры, через которую должнó было совершиться обращение к Богу племени шведов. Итак, король снабдил его проводниками[475], они попрощались друг с другом, и муж Господень, будучи неколебимым воином Христа, не страшась угрозы сделаться мучеником, но надежно вооружившись оружием веры, уповая на помощь Господа Бога своего, обратил лице свое в сторону Швеции, куда и направлялся, вступил на тропы неторные и, преодолевая суровые горы, отвесные скалы, дремучие леса, достиг наконец области, которая называется Вэренд и которая является самой южной из областей Готии[476], изобилует всеми благами: реками, полными рыбы, пчелами и медом, украшена плодородными полями и лугами, кишит самыми разными дикими зверями и окружена огромными густыми лесами[477]. И вот, как мы и сказали, святой муж Сигфрид, Йоркский архиепископ, в первую очередь попал именно в нее и, ведомый Господом, явился в город Эстрабу, который местные жители теперь называют Векшё. В этом городе возвели каменную церковь в честь это го святого и в воспоминание об Иоанне Крестителе, и церковь эта, значит, вплоть до сего дня украшена епископской кафедрой[478].

Город этот, стало быть, окружали леса и богатые рыбой реки, кругом были зеленеющие луга, среди которых святой Господень и разбил свой шатер, повелев своим спутникам отдохнуть после изнурительных трудов и тяжкого путешествия. А сопровождали его три его племянника, коим имена: Унаманн, Сунаманн и Винаманн[479], первый был священником, второй – диаконом, третий же – иподиаконом. Итак, святой муж, истомленный великой тягостью пути, желая покойным сном восстановить силы совершенно вымотанного тела, вошел в шатер и дал себе краткий отдых. Увидев это, Унаманн, племянник его, ревностно заботясь о своем господине, вошел вслед за ним и сел подле. Муж Господень быстро заснул и увидел, что возле него появился ангел Господень, осиянный светом великим. С ликом приветным сказал он: «Встань скорее, угодник Божий, и следуй за мной». И душа Сигфрида последовала за ним, а он привел ее в одно близлежащее место, возле озера, указав, что оно предназначено для возведения церкви, и очертив положенные для нее пределы, и с этим исчез. И вот пробудился человек Божий ото сна и поднялся, увидав же, что при нем был один только племянник его, произнес: «Входил ли сюда кто-нибудь, покуда я спал?». А когда тот ответил ему: «Никто, господине», святой продолжил и сказал: «Явился мне в видении некий муж, прекрасный видом, красивый лицем, и, обратившись ко мне, говорил так: “Быстро встань и следуй за мной”. Когда же я пошел по следам его, указал он мне на место для церкви Божьей, где будут прощены беззакония грешников, очертил также положенными пределами длину и ширину ее, глаголя: “Да созиждешь на месте сем храм Господу, где будут прощены беззакония грешников, а праведные обретут благодать”. Та к иди же, поглядим, подтвердится ли это видение, явившееся мне во сне, свидетельством истины». Тотчас же встал человек Божий и поспешил к тому месту, и обнаруживаются там те самые явные знаки, которые указал ему ангел. И по заслугам восславили они оба имя Господа, который всегда утешает верных своих в упованиях их.

Итак, по прошествии нескольких дней стали сходиться к нему жители той земли: кто из любопытства, а кто и из благочестия – те, стало быть, чьи сердца вдохновил Дух Святой. И немало же дивились они, узрев человека в священнических одеяниях, украшенного ризой и посохом, с рогами на голове[480], ибо никогда раньше такого не видали. Затем муж Господень, воспользовавшись возможностью для проповеди, неутомимо проповедует всем прибывающим слово Божье. И многие внимали ему, дивясь красноречию его и словесному искусству. Иные же, у кого душа была поразумнее, напротив того, слушали его из любви к учению его. Ведь споспешествовал его трудам и проповеди сам Господь, просвещая через него сердца слушавших. Стекалось к нему множество знатных людей и других местных жителей, прослышавших о том, что проповедуется новая вера. И, не противореча ему, всей душой впитывали они слово жизни, приклоняя ухо свое к божественному учению. Эта область делилась в то время на двенадцать триб, главы, или же знатные люди которых распоряжались общественными делами следуя древним законам[481]. И вот, вдохновленные Божьей благодатью, старейшины этих двенадцати триб созвали народное собрание всей области, где было постановлено, чтобы из каждой трибы избрать людей, которые бы выступили словно бы ручателями за остальных в деле восприятия таинства крещения. Так вот, избрали они двенадцать старейших и мудрейших из этих триб, послали их к мужу Господню, дабы, познав истинность проповеди его, они бы с общего согласия всей области предстали перед ним переговорщиками. Пришли же сии двенадцать туда, где муж Господень сеял семена веры, и внимательно слушали из уст его слово жизни. Чего же более? Дошел муж Господень до изъяснения того места в Евангелии, где Господь речет: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие»[482]. А также: «В день, когда обратится грешник и восплачет, предадутся забвению прегрешения его». А также: «на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся» и проч.[483] Также: «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» и проч.[484] Тот же час сии двенадцать были просвещены Духом Святым и обратились в истинную веру кафолическую, твердо уверовав, что Иисус Христос – агнец Божий, искупитель грехов человеческих, и крестились в источнике, бьющим возле горы Эстрабу[485], и дали записать свои имена. Он же записывает их имена, чтобы, стало быть, не забыть их и чтобы никто из них часом не отшел от веры по наущению дьявола.

И вот, на двенадцатый день они снова собираются вместе, и отправляются к человеку Божию, и объявляют, что все помышление их души в том, чтобы хранить нерушимо обет веры, который они дали Богу и человеку Божию. Услышав это, муж Господень возрадовался и благословил Господа, говоря: «Хвалите Бога, все народы» и проч.[486]Достав перечень их имен, он спросил каждого об его имени, и обнаружилось, что одного не хватает. Итак, святой Сигфрид весьма опечалился из-за этого человека, сказав, что он либо притворился верующим, либо пожалел о своем добром поступке. Он поинтересовался у них, по какой причине вышло так, что один отсутствует. Они же, оправдывая того, ответили, что это произошло вовсе не потому, чтобы он хоть на малую толику пожалел о своем решении и обете, а потому, что его, всей душой исповедовавшего чистоту веры, настигла внезапная смерть. Услышав о том, что его постигла смерть, муж Господень очень расстроился и помолился за него, препоручив Господу его благочестие и веру, прося, чтобы душа его обрела хоть какой-нибудь покой, чтобы не было радости врагу рода человеческого заполучить ее – ту, в которой чистота веры свидетельствовала, что она достойна спасения[487]. А вскоре после этого, когда христианская вера возросла и усилилась там, человек Божий по чьему-то совету разрешил его родным и близким в память о его боголюбии поставить рядом с его могилой знак креста Христова. И стекалось ежедневно к мужу Господню множество уверовавших, и крестились от него во имя Отца и Сына и Святого Духа. И ото дня ко дню умножалась неисчислимая толпа верующих, и вот уже большая часть жителей той области подклонила шеи свои под иго христианской веры. А муж Господень радовался, ликуя, о Господе Боге своем – что во все время зрел врага рода человеческого простертым у ног своих и неспособным лишить его плода трудов его. И укреплялась твердость его святой проповеди, а громкая слава о нем широко распространялась в народе.

И вот, король Олав, о котором мы упоминали выше, услыхав о его приезде в королевство Швецию, отправляет к нему достойных послов и просит его к себе явиться. Святой Сигфрид устроил все необходимые дела в соответствии с церковным правом[488], поручив руководство церковью Божьей своему племяннику Унаманну, человеку в высшей степени благочестивому и ревностному. Сунаманну же и Винаманну он повелел быть его помощниками, наказав им, чтобы они неусыпно молились Господу и проповедовали, крестили бы во имя Божье народ, стекавшийся туда ради крещения, и истово благовествовали язычникам слово жизни. Итак, укрепленные и вдохновленные его увещеваниями, равно как и силой его духа, они с величайшим усердием, не зная отдыха, старались претворить в жизнь порученное им дело, проповедуя и крестя тех, кто, оставив лживых идолов, прибегал ко Господу, себя же самих они целиком посвятили служению Господню. Всем этим они наносили дьяволу неизмеримый ущерб.

Итак, святой Сигфрид, наставив стадо свое, попрощался со всеми, и вместе со своими спутниками быстро снялся с места во исполнение замысленного им начинания, и вскоре прибыл к королю Швеции. А король, обрадовавшись, вышел ему навстречу и принял его с величайшими почестями. По прошествии немногих дней, в которые человек Божий проповедовал народу слово благодати, король уверовал и крестился сам, а также все его чада и домочадцы, все его войско и вся его родня. Покончив с этим, святой Господень, видя, что народ пребывает в плену разнообразных суеверий, очень огорчился в душе своей и, сопереживая ему, пролил на раны его бальзам благодатных увещаний, смочив язвы его елеем святой проповеди и окунув его в воды святого крещения. Неустанно подвизался он в деле сем, так что снисхождением Божьей благодати народ оставлял дьявольские заблуждения и устремлялся ко крещению, люди начали разрушать святилища языческих богов и причинять дьяволу неизмеримый ущерб. Когда же святой предстоятель узрел, что неисчислимое множество людей с готовностью и благочестием в душе переходит в христианскую веру, он необыкновенно ликовал и ради счастия своего вознес благодарность Богу Отцу, который даровал ему своими трудами прийти на помощь своему народу. А дьявол, видя, что через Сигфрида погибают плоды злодеяний его, которые он приобрел, введя в заблуждение души обманутого народа, берется за другое, не раз уж им испытанное оружие греха, и, пользуясь долгой отлучкой пастыря, накидывается на лишенных всякого защитника овец, чтобы задрать их. И вот, возбудил он такую ярость и злобу против племянников святого мужа, что поднял на них двенадцать заговорщиков, приблизив тем самым срок их убийства. А коль скоро зашла речь о страстях их, то необходимо, во утешение нынешним и будущим, кратко поведать о том, как в отсутствие мужа Господня претерпели они мученическую кончину.

В то время как святой предстоятель находился у короля, три его племянника, как было сказано, Унаманн, Сунаманн и Винаманн, оставались в том самом городе, который теперь называется Векшё и который святой муж обстроил, возведя там деревянную церковь. Неустанной проповедью и увещаниями они обращали народ к вере в святую неделимую Троицу. Однако, поскольку они недостаточно хорошо знали обычаи и язык той страны, они приблизили к себе нескольких знатных и достойных мужей, которые представлялись им благоразумнее прочих в том, что касалось устройства всяческих дел[489], и, решая, что им следует предпринять, чаще всего опирались на их советы. Эти люди до такой степени пользовались их доверием, что нередко обедали и пировали вместе с ними, а также были посвящены во все их тайны. Они видели в том числе ценности и дорогую утварь, которая была по-разному украшена: чаши, блюда, золотые и серебряные ложки, – и дивились на все это. А так как это происходило довольно часто, то дьявол, вечный завистник и похититель всяческого блага, возбудил против них названных двенадцать мужей и подтолкнул их к тому, что они стали совещаться относительно возможности смертоубийства: как бы им погубить их, а их богатства похитить. Но, боясь, чтобы простой народ не помешал им осуществить задуманное ими злодейство, они, по языческому обычаю, бросили между собою жребий и избрали из двенадцати человек восьмерых, которые должны были исполнить замысленное злодейство и, в ночи, погубить невинных, что они и сделали. А было это так: прислужники сатаны ночью ворвались в дом, где спали упомянутые мужи, и, выхватив мечи, зарубили их – отсекли им головы. И вот, совершив это гнуснейшее преступление, они взяли святые головы их и положили в достаточно вместительную кадку (urna), привязали к ней огромный камень, который с трудом могла сдвинуть пара волов, и забросили ее в середину озера, лежащего рядом с церковью, что посвящена этим мученикам, к югу от нее.

Потом, возвратившись, сии нечестивцы перевязали их ноги веревками и отволокли тела в густые заросли, где лазают лишь дикие звери, и, бросив там, навалили сверху груду камней, надеясь сокрыть свое грязное преступление от божественного благочестия, взорам которого доступно и открыто все на свете. Однако Господь Всемогущий, знающий будущее наперед, предрешивший и предназначивший святым своим спастись через мученичество, не мог терпеть, чтобы тела их долго лежали «в степи печальной и дикой»[490], но желал явить святость их, ниспослав внезапные знамения и чудеса. И часто на месте том собиралась огромная стая воронов, которые весь день непрерывно кричали и граяли[491]. А ночью восходил к небу от места того чудно сияющий столп, прозрачным светом своим доставляя ясное свидетельство их святости. Видя такое, непосвященные и неверующие поражались, что у них стали являться столь необычные знамения, и думали, что вскоре их ожидает нечто радостное и удачное. Ведь собирались люди во множестве и толковали один другому значение этих чудес. И нечестивые преступники дрожали от страха, как бы праведным судом Божьим не стало известно всему народу об их гнусном злодеянии и как бы не пало на них по заслугам их достойное их мщение. И вот, тайно унесли они святые тела мучеников из того места, где бросили их, и ночью переправили в другое, и захоронили. Там они – тайным судом Божьим, по грехам племени сего – и сокрыты до нынешнего дня.

Итак, обрадовался дьявол своей столь ужасной победе – убийству слуг Божьих – и немедля взялся за оружие греха, стал яростно нападать на свеженасаженное христианство[492] и, препоясавшись отравой своих беззаконий, накинулся на лишенных пастырской заботы овец, чтобы задрать их. И разжигает он гнев, пробуждает зависть, обостряет низменные страсти, питает раздоры. В этом поощряет ненависть, в том взращивает коварство, одного преисполняет гордыней, другого сводит с пути хитроумными уловками, третьего растлевает прелюбодеянием, иного погубляет человекоубийством. Этими-то орудиями зла он нежданно уловляет людей и увлекает за собой в преисподнюю. Святой же Сигфрид, когда до него дошла весть об убийстве его племянников и когда он узнал о причине их гибели, вознес превеликие хвалы Господу, который через венец мученичества вырвал их из нечистот сего мира и предназначил им путь к Себе, даровав им прекраснейшую смерть от пролития крови их. Итак, исповедник Христов, немало болея душой о препорученных его заботе овцах, лишившихся всякого наставления и утешения, решает ускорить свое возвращение, чтобы наконец увидить их и утешить. И вот, получив от короля дозволение и объяснив ему причину отъезда, Сигфрид повелевает своим спутникам готовить все необходимое в дорогу. А король, услыхав, сколь жестокая смерть постигла племянников святого мужа, крайне опечалился и послал туда вместе с человеком Божьим свою свиту, пообещав, что вскоре сам последует за ними, и сказав: «Пусть впереди пойдет Твое преосвященство вместе с твоими спутниками, и да приложите все старания, чтобы снова возродить свеженасаженную веру стада твоего[493] и вернуть все в прежнее состояние. Мы же, нимало не медля, отправимся вслед за тобою, искупим причиненное тебе бесчестие и, в соответствии с нашими законами и по принадлежащему нам праву суда[494], взыщем подобающее удовлетворение, и отомстим за жестокое убийство твоих племянников». Ибо король опасался, как бы человек Божий, движимый великим горем и смятением из-за убийства его родственников, не покинул преждевременно еще не стойкий в вере народ.

Когда, стало быть, святой Сигфрид вернулся в Вэренд, он обнаружил, что, как было сказано, его племянники умерли, а также узнал, что вся утварь, или же все предметы, оставленные им для богослужебных, равно как и для домашних нужд, полностью расхищены и утрачены[495], а народ нетверд в вере и уже почти отшел от нее. И все более и более скорбел он. Но вот, превозмогая скорбь трудами, он не спал ни днем, ни ночью, усердствуя в молитве, проповеди и наставлении. Он оплакивал отпадение одних, укреплял в вере других, обращал в нее третьих и воспитывал в них постоянство, он также ласково принимал тех, кто приходил креститься, а себя самого несгибаемо посвящал служению Господню. Одновременно святой муж неустанно молил Господа, чтобы по милости Своей он указал ему, где его племянники. И однажды ночью, выйдя из своего жилища, он проходил мимо озера, расположенного рядом с церковным кладбищем, и увидел на поверхности озера три светоча, горевшие ровным светом, подобно звездам, и плывшие по направлению к восточному берегу. Узрев сие, муж Господень, радостный, благославил Бога и быстро подбежал к озеру с восточной стороны. А как только эти светочи приблизились к берегу, муж Господень, скинув надетые на его ноги башмаки, вошел в воду и ринулся им навстречу. И понял святой Господень, что услыхал его Бог, и стал он превозносить достойными хвалами чудное и неизреченное милосердие Господа, который предназначил святых своих к заслуженному прославлению как на небе, так и на земле. Итак, когда человек Божий подошел поближе, чтобы скорее насытить жажду сердца своего, свет, который прежде явился его очам, исчез. Он же без капли сомнения продолжал искать и тщательно все обследовать, пока наконец не обнаружил деревянную кадку (situla lignea) с тремя головами, привязанную к огромному камню. Он поднял ее, перенес на берег, сел, вынул головы и прижал их к груди. В неизбывной скорби и глубоком человеческом горе он сказал им: «Господу отмщение!». И тот же час голова одного из племянников заговорила и произнесла: «Свершится!». А другая сказала: «Когда ж?». Третья на это ответила: «Из рода в роды». Головы же их выглядели свежими и нетронутыми тлением, как если бы их только что отсекли от тела. О дивная сила Божия! О повсюду восславляемая мощь Его! О всем и во всем хвалимое Его милосердие! Коль великой радостью удостоил он исповедника Своего, ибо свидетельством стольких чудес явил Он, как драгоценна пред очами Господа смерть святых его. Снисходил с неба свет и сиял внутри высокого водоворота, не страшась бурных ветров меж крутящихся вод, меж неистовавшими волнами вздымалась огромная скала, бесчувственные уста мертвых голов вещали дивными голосами, движением языка и последовательным произнесением слов четко и внятно выражая смысл. И кто, услыхав о подобном, не изумится? Кто не обезъязычит? Итак, муж Господень, воспламенившись от сих чудес и милосердия Божия, укрепившись в вере во Господа, сделался еще тверже в силе Божьей и изо дня в день прочнее прилеплялся ко Господу: после того как он поместил у себя в достойном месте святые головы своих племянников, он усердно подвижничал бдениями, постами и неустанными молитвами, уничижая себя самого, и ежедневно возносил благодарности всемогущему Господу.

Тем временем король Швеции Олав, о котором мы говорили выше, собрав войско, прибыл в Вэренд с сильным отрядом. Он наказал справедливой карой убийц, или же заговорщиков, которые зверски зарубили святых людей. Жители же области, узнав о приговоре, вынесенном королем преступникам, испугались, и вселился трепет в сердца слышавших. Они стремились уменьшить праведно бушевавший гнев короля, и он наложил на них пеню серебром и золотом, а именно тройную виру за каждого из убитых. И вот, собрав деньги, король назначает народное собрание, и там при всех высыпают всю названную сумму. И призвав мужа Господня, король обращается к нему с такими словами: «Нам известно, о угодник Божий, что Твоему преосвященству было нанесено тяжкое оскорбление – убили твоих племянников. Так да послужит тому, чтобы искупить совершенное против тебя преступление и восстановить твою попранную честь, большая груда сего желтого металла». На это человек Божий ответил: «Нам известно, о благородный король, и известно доподлинно, что этим поступком было нанесено немалое оскорбление величию Божию, а наше-то оскорбление мы легко можем позабыть. И поскольку тебе, о король, больше всех пристало иметь сокровища – золото и серебро, пусть сие послужит тебе и чести твоей, ты же, во имя Го спода, уступи твои владения, Хоф и Чюрбю, которые ты имеешь в твоем королевском владении, в вечное пользование святой церкви». Услышав его убедительную просьбу, король охотно пошел навстречу его желанию и своей властью навеки утвердил за церковью Векшё те владения, которые просил человек Божий. После этого муж Господень прибег к привычному своему оружию: молитвами и слезами приносил он себя, как сладостное курение, в жертву Господу и препоручал Богу доверенное ему стадо. Ибо он обошел все области Швеции, проповедуя, крестя и обращая народ в веру Христову, а тех, кого напитывал верой, увещевал святыми увещаниями, чтобы они оставались прочны в ней – да получат от Господа воздаяние вечное. Ибо он строил церкви, поставлял клириков и наказывал им проповедью и крещением привлекать народ ко Господу. И вот, после того как он приобрел в тех областях для Бога великое множество верующих, возвратился он в свою церковь, построенную им в Вэренде. И там, как верный и благоразумный раб, с верой в душе принес он Господу своему полученный им талант[496]. И долго жил он там, служа Господу в святости и смирении, и в доброй старости счастливо отошел к Богу, которому всегда верно служил. И был погребен в том же самом месте, в котором он, по воле Божьей, избрал себе пристанище.

Библиография

AB – Annales Bertiniani / Rec. G. Waitz. Hannover, 1883 (Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum ex Monumentis Germaniae Historicis separatim editi).

Aрalsteinsson 1978 – Aрalsteinsson J. Hn. Under the Cloack – Te Acceptance of Christianity in Iceland with Par ticu lar Reference of the Religious attitudes Prevailing at the time. Uppsala, 1978.

AF – Annales Fuldenses sive Annales regni Francorum orien talis / Rec. F. Kurze. Hannover, 1891. (Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum ex Monumentis Germaniae Historicis separatim editi). Unverдnderter Nachdruck, 1993.

Ahnlund 1965 – Ahnlund N. Inledning // Ansgars levnad / Цversatt av G. Rudberg. Med historisk inledning av N. Ahnlund. Stockholm, 1965.

Andersen 1926 – Andersen J. O. Ansgars Betydning for det nordiske Missionsarbejde // Nordisk Missions-Tidsskrif. R. III. Aarg. XV. Kшbenhavn, 1926.

Angenendt 1984 – Angenendt A. Kaiserherrschaf und Kц nigstaufe. Kaiser, Kцnige und Pдpste als geistliche Pa tro ne in der abendlдndischen Missionsgeschichte. Berlin; N. Y., 1984.

Ansgar und Dдnemark – Ansgar und Dдnemark: Grundtvigs Beitrag zum Gedдchtnis Ansgars / Hrsg. am 1100jдh rigen Gedenktag an Ansgars Tod, dem 3. Februar 1965, von Henning Hшirup. Aarhus, 1965.

ARF – Annales regni Francorum / Rec. F. Kurze. Hannover, 1895 (Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum ex Monumentis Germaniae Historicis separatim editi). Unverдnderter Neudruck, 1950.

Arne 1947 – Arne T. J. Biskop Osmund // Fornvдnnen. Bd. 42. Stockholm, 1947.

Asmussen 1834 – Asmussen J. De fontibus Adami Bremensis commentarius. Kiliae, 1834.

Astronomus – Astronomus. Vita Hludowici imperatoris // Teganus. Gesta Hludowici imperatoris. Astronomus. Vita Hludowici imperatoris / Herausgegeben und ьbersetzt von E. Tremp. Hannover, 1995. (Scriptores rerum Germanicarum in usum scholarum ex Monumentis Germaniae Historicis separatim editi).

AX – Annales Xantenses // Annales Xantenses et Annales Vedastini / Rec. B. von Simson. Hannover, 1909 (Scripto res rerum Germanicarum in usum scholarum ex Monu mentis Germaniae Historicis separatim editi).

Beckman 1910 – Beckman N. Hvem har dцpt Olof Skцt konung // Kyrkohistorisk еrsskrif. Еrg. 10. Uppsala, 1910.

Beckman 1970 – Beckman B. Biskop Osmund дnnu en gеng // Kyrkohistorisk еrsskrif. Еrg. 70. Stockholm, 1970.

Beinlich 1918 – Beinlich J. Die Persцnlichkeit Erzbischof Adalberts von Bremen. Greifswald, 1918.

Bergman 1946 – Bergman B. Еsmund Karesson // Gдstrikland. Uppsala, 1946.

Bergmann 1946 – Bergmann T. Der Patriarchatsplan Erzbi schof Adalberts von Bremen. Hamburg, 1946.

Beumann 1971 – Beumann H. Das pдpstliche Schisma von 1130, Lothar III. und die Metropolitanrechte von Mag de burg und Hamburg-Bremen in Polen und Dдnemark // Deutsche Ost siedlung in Mittelalter und Neuzeit. Kцln; Wien, 1971.

Birkeli 1971 – Birkeli F. Te Earliest Missionary Activities from England to Norway // Nottingham Medieval Studies. Vol. 15. Cambridge, 1971.

Birkeli 1982 – Birkeli F. Hva vet vi om kristningen av Norge? Oslo, 1982.

Bjшrnbo 1909 – Bjшrnbo A. Adam af Bremens Nordens opfattelse // Aarbшger for Nordisk Oldkyndighed og Historie. R. 2. Bd. 24. Kшbenhavn, 1909.

Boken om Ansgar – Boken om Ansgar: Rimbert, Ansgars liv / Цversatt av E. Odelman. Kommenterad av A. Eken berg C. F. Hallencreutz, S. Helander, A. Hдrdelin, E. Odelman. Stockholm, 1986.

Bolin 1931 – Bolin S. Nдr avslutade mдster Adam Gesta Ham maburgensis ecclesiae pontifcum? // VetenskapsSocietetens i Lund Еrsbok. Lund, 1931.

Bolin 1931a – Bolin S. Om Nordens дldsta historieforskning. Lund, 1931.

Bolin 1932 – Bolin S. Kring mдster Adams text. Interpretation och kommentar // Scandia. Bd. 5. Stockholm, 1932.

Bolin 1949 – Bolin S. Zum Codex Havniensis G. Kgl. S. 2296 (Hs. C 1 der Chronik des Adam von Bremen) // Classica et mediaevalia. Vol. 10. Kшbenhavn, 1949.

Bolin 1950 – Bolin S. Gesta Hammaburgensis ecclesiae ponti fcum // Kulturhistorisk leksikon for nordisk mid delalder fra vikingetid til reformationstid. Bd. V. Kшbenhavn, 1950. Sp. 283–289.

Bossard 1944 – Bossard R. Ueber die Entwicklung der Per sonendarstellung in der mittelalterlichen Ge schichts schreib ung. Abhandlung zur Erlangung der Doktorwьrde der Phi lo sophischen Fakultдt I der Universitдt Zьrich. Meilen, 1944.

Brackmann 1920 – Brackmann A. Die neuesten Forschungen zur дlteren Hamburger Geschichte // Zeitschrif des Vereins fьr hamburgische Geschichte. Bd. XXIV. Hamburg, 1920.

Brate 1925 – Brate E. Svenska runristare. Stockholm, 1925.

Brilioth 1915 – Brilioth Y. Den pеfiga beskattningen af Sverige intill den stora schismen. Uppsala, 1915.

Brink 1990 – Brink S. Sockenbildning och sockennamn. Studier i дldre territoriell indelning i Norden. Uppsala, 1990.

Buchner 1963 – Buchner R. Die politische Vorstellungswelt Adams von Bremen // Archiv fьr Kulturgeschichte. Bd. 45. Kцln; Weimar; Wien, 1963.

Buchner 1965 – Buchner R. Adams von Bremen geistige Anleihen bei der Antike // Mittellateinisches Jahrbuch. Bd. 2. Berlin, 1965.

Caesar 1642 – Caesar Ph. Triapostolatus Septentrionis. Kцln, 1642.

Christensen 1975 – Christensen A. E. Om kronologien i Aris Нslendingabуk og dens laan fra Adam af Bremen // Nordiske studier. Festskrif til Chr. Westergеrd-Nielsen pе 65еrsdagen den 24. november 1975. Kшbenhavn, 1975.

Chronicon breve Bremense – Series Bremensium et Ham mabur gen sium episcoporum (Chronicon breve Bre mense) / Ed. J. M. Lappenberg // Monumenta Germaniae Historica. Scriptores (in folio). T. 7. Hannover, 1846. P. 389–392.

Chronicon Roskildense // Scriptores minores historiae Dani cae medii aevi / Rec. M. C. Gertz. Vol. I. Kшbenhavn, 1970.

Codex Havniensis – Adami Bremensis gesta Hammabur gen sis ecclesiж pontifcum: Codex Havniensis / Publ. in photo li thography with pref. by C. A. Christensen. Copenhagen, 1948.

CS – Te Christianization of Scandinavia / Еd. B. Sawyer, P. Sawyer, I. Wood. Alingsеs, 1987.

Curschmann 1909 – Curschmann F. Die дlteren Papst ur kund en des Erzbistums Hamburg. Hamburg; Leipzig, 1909.

Danstrup 1943 – Danstrup J. Esgruserhaandskriftet, en Adam af Bremen-Afskrif af Otto Sperling den Yngre. Kшbenhavn, 1943 (Det Kongelige Danske Viden ska ber nes Selskabs Skrifer).

DD – Diplomatarium Danicum. Kшbenhavn. R. I. Bd. I. 1975. R. I. Bd. II. 1963.

De Antiquitate Glastonis Ecclesie – Te Early History of Glastonbury: An editon, translation and study of Wil liam of Malmesbury’s De Antiquitate Glastonis Ecclesie / Ed. J. Scott. Woodbridge, 1981.

Dehio 1877 – Dehio G. Geschichte des Erzbistums Hamburg-Bremen bis zum Ausgang der Mission. Bd. 1–2. Berlin, 1877 (Neudruck – Osnabrьck, 1975).

Demidof 1970 – Demidof L. Te Poppo Legend // Mediaeval Scandinavia. Vol. 6. O dense, 1970.

DI – Diplomatarium Islandicum. Bd I. Kaupmannahцfn, 1859.

DN – Diplomatarium Norvegicum. Bd. I. Kristiania, 1849.

Drцgereit 1975 – Drцgereit R. Ansgar: Missionsbischof, Erzbischof von Bremen, Missionserzbischof fьr Dдnen und Schweden // Jahrbuch der Gesellschaf fьr niedersдchsische Kirchengeschichte. Bd. 73. 1975.

Drцgereit 1975a – Drцgereit R. Erzbistum Hamburg, Hamburg-Bremen oder Erzbistum Bremen? (Studien zur Hamburg-Bremer Frьhgeschichte Friedrich Prьser (1892–1974) zum Gedдchtnis) // Archiv fьr Diplo matik, Schrif geschichte, Siegel– und Wappenkunde / Hrsg. W. Heine meyer und K. Jordan. Bd. 21. Kцln; Wien, 1975.

DS – Diplomatarium Suecanum. Bd. I. Stockholm, 1829.

Du Cange Ch. Glossarium mediae et infmae latinitatis. Niort, 1882–1887.

Einarsdуttir 1964 – Einarsdуttir У. Studier i kronologisk metode i tidig islandsk historieskrivning. Stockholm, 1964.

Ellehшj 1965 – Ellehшj S. Studier over den жldste norrшne historieskrivning. Kшbenhavn, 1965.

Epistolae variorum. № 16 // Monumenta Germaniae Historica. Epistolae. T. 6. Epistolae aevi Karolini. T. 4. Mьnchen, 1978. P. 163.

Ermoldus – Ermoldus Nigellus. In honorem Hludowici Caesa ris Augusti libri IV // Monumenta Germaniae Histo rica. Scriptores (in folio). T. 2. Hannover, 1829.

Finnestad 1990 – Finnestad R. B. Te study of the Christi ani zation of the Nordic countries. Some refections. Stockholm, 1990.

Flateyjarbуk – Flateyjarbуk. Bd I–III. Kristiania, 1860–1868.

Foote 1993 – Foote P. Historical studies: conversion moment and conversion period // Viking Revaluations / Ed. A. Faulkes, R. Perkins. L., 1993.

Fra hedendom til Kristendom – Fra hedendom til Kristendom. Perspektiver pе religionsskifet i Norge. Oslo, 1996.

Friedman 1981 – Friedman J. B. Te Monstrous Races in Medieval Art and Tought. Cambridge; L., 1981.

Friesen 1920 – Friesen O. von. Asmund Karesson // Svenskt biografskt lexicon. Bd. 2. Stockholm, 1920. Sp. 375–379.

Fuhrmann 1955 – Fuhrmann H. Studien zur Geschichte mit telalterlicher Patriarchate. III. Teil (SchluЯ) // Zeit schrif der Savigny-Stifung fьr Rechtsgeschichte. Kanonistische Abteilung. Bd. 41. Weimar, 1955.

Fuhrmann 1967 – Fuhrmann H. Provincia constat duo decim episcopatibus. Zum Patriarchatsplan Erzbischof Adalberts von Hamburg-Bremen // Studia Gratiana. T. 11. Collectanea Stephan Kuttner. T. 1. Bononiae, 1967.

Gahrn 1994 – Gahrn L. Sveariket och pеvebreven om дrkestifet Hamburg-Bremen // Historisk tidskrif. Stockholm, 1994. № 2.

Gallйn 1958 – Gallйn J. Kring det s. k. Florensdokumentet frеn omkring еr 1120 // Historisk Tidskrif fцr Finland. Bd. 43. Helsingfors, 1958.

Germania pontifcia – Germania pontifcia sive reper torium privilegiorum et litterarum a Romanis pon ti fcibus ante annum MCLXXXXVIII Germaniae ec clesiis monasteriis civitatibus singulisque personis con cessorum. Vol. VI: Provincia Hammaburgo-Bremensis / Cong. W. Seegrьn et T. Schiefer. Gцttingen, 1981 (Regesta pontifcum Romanorum / iubente Academia Gottingensi congerenda curavit Teodorus Schiefer).

Gesta – Magistri Adam Bremensis Gesta Hammaburgensis ecclesiae pontifcum / Ed. B. Schmeidler. Editio ter tia. Hannover; Leipzig, 1917 (Scriptores rerum Ger manicarum in usum scholarum ex Monumentis Ger maniae Historicis separatim editi). Unverдnderter Nachdruck, 1977.

Giesebrecht 1830 – Giesebrecht L. Ьber die Nordlandskunde des Adam von Bremen // Historische und litterarische Abhandlungen der kцniglichen deutschen Gesellschaf zu Kцnigsberg. Teil VI. Kцnigsberg, 1830.

Glaeske 1962 – Glaeske G. Die Erzbischцfe von Hamburg-Bre men als Reichsfьrsten (937—1258). Hildesheim, 1962 (Quellen und Darstellungen zur Geschichte Nieder sachsens. Bd. 60).

Gцbell 1964 – Gцbell W. Die Christianisierung des Nordens und das Werden der mittelalterlichen Kirche bis zur Errichtung des Erzbistums Lund (1103) // Цster reichisches Archiv fьr Kirchenrecht. Bd. XV. Wien, 1964.

Gцbell 1977 – Gцbell W. Die Christianisierung des Nordens und die Geschichte der nordischen Kirchen bis zur Er richtung des Erzbistums Lund // Schleswig-Hol steinische Kirchengeschichte. Bd. 1. Neumьnster, 1977.

Goetz 1993 – Goetz H.-W. Geschichtsschreibung und Recht. Zur Rechtlichen Legitimierung des Bremer Erzbistums in der Chronik Adams von Bremen // Recht und All tag in Hanseraum. Gerhard Teuerkauf zum 60. Ge burtstag / Hrsg. S. Urbanski, Ch. Lamschus, J. Ellermeyer. Lьneburg, 1993.

Goez 1983 – G o e z W. Das Erzbistum Hamburg-Bremen im Investiturstreit // Jahrbuch der Wittheit zu Bre men. Bd. 27. Bremen, 1983 (Schrifen der Wittheit zu Bremen).

Graesse J. G. T. Orbis latinus. Berlin, 1922.

Grдslund 1987 – Grдslund A.-S. Pagan and Christian in the Age of Conversion // Proceedings of the Tenth Viking Congress. Oslo, 1987.

Gregorii VII Registrum / Ed. E. Caspar. T. II. Fasc. II. Berolini, 1923 (Epistolae selectae in usum scholarum ex Monu men tis Germaniae Historicis separatim editi).

Gьnther 1895 – Gьnther S. Adam von Bremen, der erste deutsche Geograph // Sitzungsberichte der kцniglichen bцhmischen Gesellschaf der Wissenschafen. Prag, 1895.

Gustafsson 1959 – Gustafsson B. Osmundus episcopus e Suedia // Kyrkohistorisk еrsskrif. Еrg. 59. Stockholm, 1959.

Haendler 1969 – Haendler G. Staat und Kirche in der Vita Anskarii // Kyrkohistorisk еrsskrif. Еrg. 69. Uppsala, 1969.

Halldуrsson 1981 – Halldуrsson У. Te conversion of Greenland in written sources // Proceedings of the Eighth Viking Congress (Еrhus, August 1977). Odense, 1981.

Hallencreutz 1980 – Hallencreutz C. F. Ansgar, the Slave Trade and the Viking Mission. Uppsala, 1980.

Hallencreutz 1984 – Hallencreutz C. F. Adam Bremensis and Sueonia. A fresh look at Gesta Hammaburgensis Ecclesiae Pontificum. (Acta Universitatis Upsaliensis. Skrifer rцrande Uppsala universitet. C. organisation och historia. 47). Uppsala, 1984.

Hamburger Ansgar-Jahrbuch – Hamburger Ansgar-Jahrbuch 1965/66. Berlin; Hamburg, 1966.

Hauck 1990 – Hauck K. Der Missionsaufrag Christi und das Kaisertum Ludwigs des Frommen // Charlemagne’s Heir. New Perspectives on the Reign of Louis the Pious (814–840) / Ed. P. Godman. Oxford, 1990.

Heiрreks Saga – Heiрreks Saga / Ed. J. Helgason. Kшbenhavn, 1924.

Heimskringla – Heimskringla / Utg. ved Finnur Jуnsson. Bd. 1. Kшbenhavn, 1893.

Hermann 1925 – Hermann O. Stand und Herkunf der Erzbischцfe und Bischцfe der Kirchenprovinz Hamburg-Bremen in Mittelalter. Frankfurt am Mein, 1925.

Historien om Hamburgstifet – Adam av Bremen. Historien om Hamburgstifet och dess biskopar / Цversatt av E. Sven berg. Kommenterad av C. F. Hallencreutz, K. Johansson, T. Nyberg och A. Piltz. Stockholm, 1984.

History of the archbishops – History of the archbishops of Hamburg-Bremen / Transl., with an introd. and notes by F. J. Tschan. N. Y., 1959.

Hofmann 1974 – Hofmann E. Knut der Helige und die Wende der dдnischen Geschichte im 11. Jahrhundert // Historische Zeitschrif / Hrsg. T. Schieder, T. Schieffer. Bd. 218. Mьnchen, 1974.

Holmquist 1908 – Holmquist Hj. De дldsta urkunderna rцrande дrkestifet Hamburg-Bremen och den nordiska missionen // Kyrkohistorisk еrsskrif. Еrg. 9. Uppsala, 1908.

Holmqvist 1975 – Holmqvist W. Wa s there a Christian Mis sion to Sweden before Ansgar? // Early medieval stu dies 8. Stockholm, 1975 (KVHAA. Antikvariskt arkiv).

HUB – Hamburgisches Urkundenbuch / Ed. J. M. Lap pen berg. Bd. I. Hamburg, 1842 (2. Ed. – Hamburg, 1907).

Нslendingabуk – Нslendingabуk / Jakob Benediktsson gaf ъt // Нslenzk fornrit. Bd. I. Reykjavнk, 1968.

Jackson 1994 – Jackson T. Te Role of Уlбfr Tryggvason in the Conversion of Russia // Tree Studies on Vikings and Christianization. Oslo, 1994.

Janse 1958 – Janse O. Har Emund den Gamle sцkt infцra den grekisk-katoliska lдran i Sverige? // Fornvдnnen. Bd. 53. Stockholm, 1958.

Janson 1998 – Janson H. Templum nobilissimum. Adam av Bremen, Uppsalatemplet och konfiktlinjerna i Europa kring еr 1075. Gцteborg, 1998.

Jansson 1967 – Jansson S. B. F. Skansens runstenar. Stockholm, 1967.

Jansson 1984 – Jansson S. B. F. Runinskrifer i Sverige. Uppsala, 1984.

Jansson 1997 – Jansson I. Warfare, Trade or Colonisation? Some general remarks on the Eastern expansion of the Scandinavians in the Viking period // Te Rural Viking in Russia and Sweden. Цrebro, 1997.

Joachim 1912 – Joachim H. Zur Grьndungsgeschichte des Erzbistums Hamburg // Mitteilungen des Instituts fьr Цsterreichische Geschichtsforschung. Bd. 33. Wien, 1912.

Johanek 1991 – Johanek P. Die Erzbischцfe von Hamburg-Bremen und ihre Kirche im Reich der Salierzeit // Die Salier und das Reich / Hrsg. S. Weinfurter. Bd. 2: Die Reichskirche in der Salierzeit. Sigmaringen, 1991.

Jшrgensen 1874–1878 – Jшrgensen A. D. Den nordiske Kirkes Grundlжggelse og fшrste Udvikling. Bd. 1–2. Kшbenhavn, 1874–1878.

Jшrgensen 1960 – Jшrgensen E. Historieforskning og historieskrivning i Danmark indtil aar 1800. Kшbenhavn, 1960.

Knirk 1996 – Knirk J. E. “Tolv vinter hadde kristendommen vжrt i Norge”. Norske runsteiner forteller om kristningen // Fra hedendom til Kristendom. Perspektiver pе reli gion sskifet i Norge. Oslo, 1996.

Kohlmann 1908 – Kohlmann Ph. Adam von Bremen. Ein Bei trag zur mittelalterlichen Textkritik und Kosmogra phie. Leipzig, 1908.

Kontinuitet – Kontinuitet i kult och tro frеn vikingatid till medeltid / Red. B. Nilsson. Stockholm, 1992.

Koppmann 1866 – Koppmann K. Die дltesten Urkunden des Erzbisthums Hamburg-Bremen // Zeitschrif des Vereins fьr Hamburgische Geschichte. Bd 5. Ham burg, 1866

Kцrner 1992 – Kцrner S. Schweden in frьhmittelalterlichen Quellen // Mare Balticum. Beitrдge zur Geschichte des Ost seeraums in Mittelalter und Neuzeit. Festschrif zum 65. Geburtstag von Erich Hofmann / Hrsg. W. Pa ravicini. Sigmaringen, 1992.

Krabbo 1909 – Krabbo H. Nordeuropa in der Vorstellung Adams von Bremen // Hansische Geschichtsblдtter. Bd. 15. Kцln; Wien, 1909.

Kristensen 1975 – Kristensen A. K. G. Studien zur Adam von Bremen Ьberlieferung. Kшbenhavn, 1975.

Kristnandet i Sverige – Kristnandet i Sverige. Gamla kдllor och nya perspektiv / Red. B. Nilsson. Stockholm, 1996

Kristni saga – Kristni saga / Hrsg. B. Kahle. Halle, 1905.

Krogh 1976 – Krogh K. J. Om Grшnlands middelalderlige kir ke bygninger // Minjar og menntir. Reykjavнk, 1976.

Krogmann 1965 – Krogmann W. Der Name Ansgars // Hamburgische Geschichts– und Heimatblдtter. Bd. 21. Hamburg, 1965.

Kumlien 1962 – Kumlien Kj. Sveriges kristnande i slutskedet – spцrsmеl om vittnesbцrd och verklighet // Historisk tidskrif. Stockholm, 1962. № 3.

Kumlien 1969 – Kumlien Kj. Rimberts Vita Anskarii // Kulturhistorisk leksikon for nordisk middelalder fra vi kinge tid til reformationstid. Bd. XIV. Kшbenhavn, 1969. Sp. 296–299.

KVHAA – Kungliga Vitterhets Historie och Antikvitets Akademien.

Lцnborg 1897 – Lцnborg S. Adam af Bremen och hans skildring af Nordeuropas lдnder och folk. Uppsala, 1897.

Lammers 1980 – Lammers W. Ansgar // Lexikon des Mittel alters. Bd. 1. Mьnchen, 1980. Sp. 690–691.

Lappenberg 1838 – Lappenberg J. M. Von den Quellen, Handschrifen und Bearbeitungen des Adam von Bremen // Archiv der Gesellschaf fьr дltere deutsche Ge schichtskunde. Bd. 6. Hannover, 1838.

Larsson 1964 – Larsson L.-O. Det medeltida Vдrend. Lund, 1964.

Levison 1919 – Levison W. Die echte und die verfдlschte Ge stalt von Rimberts Vita Anskarii // Zeitschrif des Vereins fьr Hamburgische Geschichte. Bd. 23. Hamburg, 1919.

Levison 1926 – Levison W. Zur Wьrdigung von Rimberts Vita Anskarii // Schrifen des Vereins fьr Schleswig-Holsteinische Kirchengeschichte. Bd. 2. Neumьnster, 1926.

Liber Eliensis / Ed. by E. O. Blake. L., 1962.

Linderholm 1934 – Linderholm E. Osmund Kеresson, Upplands Apostel // Kyrkohistorisk еrsskrif. Еrg. 34. Stockholm, 1934.

Lindqvist 1941 – Lindqvist I. Vдstgцtalagens litterдra bilag or. Lund, 1941.

List Brunona – List Brunona do krуla Henryka / Ed. J. Karwasińska // Monumenta Poloniae Historica. Nova Series. Warszawa, 1973. T. 4. Pars 3.

Ljungberg 1946 – Ljungberg H. Hur kristendom kom till Sverige. Stockholm, 1946.

Ludat 1952 – Ludat H. Die Patriarchatsidee Adalberts von Bremen und Byzanz // Archiv fьr Kulturgeschichte. Bd. 34. Mьnster; Kцln, 1952.

Lundйn 1983 – Lundйn T. Sveriges missionдrer, helgon och kyrkogrundare: en bok om Sveriges kristnande. Storuman, 1983.

Malmer 1989 – Malmer B. Te Sigtuna coinage c. 995– 1005. Stockholm; L., 1989.

Maurer 1855–1856 – Maurer K. Die Bekehrung des Norwegischen Stammes zum Christentume. Bd. 1–2. Mьnchen, 1855–1856.

May 1928–1937 – May O. H. Regesten der Erzbischцfe von Bremen. Bd. 1: 787—1306. Hannover; Bremen, 1928–1937.

Misch 1956 – Misch G. Studien zur Geschichte der Autobiographie. III. Das Bild des Erzbischofs Adalbert in der Hamburgischen Kirchengeschichte des Dom scholasters Adam von Bremen // Nachrichten der Akademie der Wissenschafen in Gцttingen. I. Philologisch-Histo rische Klasse. Jg. 1956. Nr. 7. Gцttingen, 1956.

Mit Ansgar beginnt Hamburg – Mit Ansgar beginnt Hamburg / Beitrдge von J. Bracker, K. H. Krьger, W. Seegrьn, G. Teuerkauf. Hamburg, 1986.

Moltke 1985 – Moltke E. Runes and their origins: Denmark and elsewhere. Copenhagen, 1985.

MPH – Monumenta Poloniae historica. Pomniki dziejowe polski / Wyd. A. Bielowski. T. I. Lwуw, 1864.

Musset L. La pйnйtration Chrйtienne dans l’Europe du Nord et son infuence sur la civilisation Scandinave // La conversione al Cristianesimo nell’Europa dell’alto medio-evo. Spoleto, 1967.

Nerman 1945 – Nerman B. Nдr Sverige kristnades. Stockholm, 1945.

Nordens kristnande i europeiskt perspektiv. Tre uppsatser av Per Beskov och Reinhart Staats. Skara, 1994.

Nyberg 1979 – Nyberg T. Skt. Peters eferfшglere i brydningstider. Odense, 1979.

Nyberg 1984 – Nyberg T. Stad, skrif och stif. Nеgra historiska inledningsfrеgor // Adam av Bremen. Historien om Hamburgstifet och dess biskopar / Цversatt av E. Svenberg. Kommenterad av C. F. Hallencreutz, K. Jo hansson, T. Nyberg och A. Piltz. Stockholm, 1984.

Уlбfs saga Tryggvasonar en mesta – Уlбfs saga Tryggvasonar en mesta / Utg. Уlafur Halldуrsson. Kшbenhavn. Bd. I. 1958. Bd. II. 1961.

Уlafur Halldуrson 1967 – Уlafur Halldуrson. Уlбfs saga Tryggvasonar / Kulturhistorisk leksikon for nordisk middelalder fra vikingetid til reformationstid. Bd. XII. Kшbenhavn, 1967. Sp. 152–154.

Уlafur Halldуrson 2000 – Уlafur Halldуrson. Danish Kings and the Jomsvikings in Te Greatest Saga of Уlбfr Tryggvason. L., 2000.

Old Norse-Icelandic Literature – Old Norse-Icelandic Liter ature: A Critical Guide / Ed. C. J. Clover, J. Lindow. Itha ca; L., 1985.

Уlsen 1900 – Уlsen B. M. Um kristnitцkuna бriр 1000 og til drцg hennar. Reykjavнk, 1900.

Otto 1932 – Otto A. Beitrдge zur Textgeschichte des Adam von Bremen // Neues Archiv der Gesellschaf fьr дltere deutsche Geschichtskunde. Bd. 49. Berlin, 1932.

Paasche 1914 – Paasche F. Kristendom og kvad: En studie i norrшn middelalder. Oslo, 1914.

Paasche 1958 – Paasche F. Mшtet mellom hedendom og kristen dom i Norden. Oslo, 1958.

Palme 1962 – Palme S. U. Kristendomens genombrott i Sverige. Stockholm, 1962.

Passio et Miracula Beati Olavi – Passio et Miracula Beati Olavi / Ed. by F. Metkalfe. Oxford, 1881.

Petersohn 1979 – Petersohn J. Der sьdliche Ostseeraum im kirchlich-politischen Krдfespiel des Reichs, Polens und Dдnemarks vom 10. bis 13. Jahrhundert. Kцln; Wien, 1979.

Pfugk-Harttung 1883 – Pfugk-Harttung J. von. Die дlte sten Bullen des Erzbisthums Hamburg-Bremen // For sch ungen zur deutschen Geschichte. Bd. 23. Gцttingen, 1883.

Quellen – Quellen des 9. und 11. Jahrhunderts zur Geschichte der hamburgischen Kirche und des Reiches / Hrsg. R. Buchner und W. Trillmich. Darmstadt, 1990 (6. Aufage).

Ratramnus Corbeiensis. Epistolae. № 12 // Monumenta Germaniae Historica. Epistolae. T. 6. Epistolae aevi Karolini. T. 4. Mьnchen, 1978. P. 155–157.

Reinecke 1971 – Reinecke K. Studien zur Vogtei– und Te r rito rialentwicklung im Erzbistum Bremen (937—1184). Stade, 1971.

Reinecke 1973 – Reinecke K. Das Erzbistum Hamburg-Bremen und Kцln 890–893 // Stader Jahrbuch. Bd. 63. Stade, 1973.

Reinecke 1987 – Reinecke K. Bischofsumsetzung und Bistums vereinigung. Ansgar und Hamburg-Bremen 845–864 // Archiv fьr Diplomatik, Schrifgeschichte Siegel– und Wappenkunde / Hrsg. W. Heinemeyer. Bd. 33. Kцln; Wien, 1987.

Reuter 1910 – Reuter Ch. Ebbo von Reims und Ansgar. Ein Beitrag zur Missionsgeschichte des Nordens und zur Grьndungsgeschichte des Bistums Hamburg // Historische Zeitschrif / Hrsg. F. Meinecke. Bd. 105. Hef 2. Mьnchen; Berlin, 1910.

Roesdahl 1993 – Roesdahl E. Pagan beliefs, Christian im pact and archaeology – a Danish view // Viking Re va luations / Ed. by A. Faulkes and R. Perkins. London, 1993.

Rom und Byzanz – Rom und Byzanz im Norden. Mission und Glaubenwechsel im Ostseeraum wдhrend des 8.– 14. Jahrhunderts / Hrsg. M. Mьller-Wille. Bd. I–II. Stuttgart, 1997–1998.

Runeninschrifen – Runeninschrifen als Quellen inter dis zi plinдrer Forschung / Hrsg. K. Dьwel. Berlin; N. Y., 1998.

Ruprecht 1958 – Ruprecht A. Die ausgehende Wikingerzeit im Lichte der Runeninschrifen. Gцttingen, 1958.

Te Rural Viking in Russia and Sweden. Цrebro, 1997.

SA – Svenonis Aggonis flii Brevis historia regum Dacie // Scriptores minores historiae Danicae medii aevi / Rec. M. C. Gertz. Vol. I. Kшbenhavn, 1970.

Te Saga of King Heidrek the Wise – Te Saga of King Heidrek the Wise / Transl. from the Icelandic with Introd., Notes and Append. by C. Tolkien. L., 1960.

Sanctus Kanutus rex et martyr – Sanctus Kanutus rex et martyr // Vitae sanctorum Danorum / Ed. M. C. Gertz. Kшbenhavn, 1908–1912.

Sawyer 1982 – Sawyer P. Kings and Vikings. L., 1982.

Sawyer 1987 – Sawyer B. Scandinavian Conversion His tories // Te Christianization of Scandinavia / Еd. B. Sawyer, P. Sawyer, I. Wood. Alingsеs, 1987.

Sawyer 1987a – Sawyer P. The process of Scandinavian Chri stianization in the tenth and eleventh centuries // Te Christianization of Scandinavia / Ed. by B. Sawyer, P. Sawyer, I. Wood. Alingsеs, 1987.

Sawyer 1991 – Sawyer P. Nдr Sverige blev Sverige. Alingsеs, 1991.

Saxo – Saxonis Gesta Danorum / Ed. J. Olrik, H. Rжder. T. I. Kшbenhavn, 1931.

Schдfer 1909 – Schдfer W. Untersuchungen zum Sprach gebrauch Rimberts. Greifswald, 1909.

Schiefer 1986 – Schiefer T. Adnotationes zur Germania Pon tifcia und zur Echtheitskritik ьberhaupt. Erster Teil // Archiv fьr Diplomatik, Schrifgeschichte, Siegelund Wappenkunde / Hrsg. W. Heinemeyer. Bd. 32. Mьnster; Kцln, 1986.

Schlьter 1910 – Schlьter W. Adams von Bremen geo gra ph ische Vorstellungen vom Norden // Hansische Ge schichts blдtter. Bd. 16. Leipzig, 1910.

Schmeidler 1917 – Schmeidler B. Einleitung // Magistri Adam Bremensis Gesta Hammaburgensis ecclesiae pon ti fcum / Ed. B. Schmeidler. Editio tertia. Hannover; Leip zig, 1917 (Scriptores rerum Germanicarum in usum schola rum ex Monumentis Germaniae Historicis se pa ratim editi). Unverдnderter Nachdruck, 1977.

Schmeidler 1918 – Schmeidler B. Hamburg-Bremen und Nordost-Europa vom 9. bis 11. Jahrhundert. Leipzig, 1918.

Schmeidler 1927 – Schmeidler B. Kaiser Heinrich IV. und seine Helfer im Investiturstreit. Stilkritische und sach kritische Untersuchungen. Leipzig, 1927 (Neu druck – Aalen, 1970).

Schmeidler 1933 – Schmeidler B. Zur Entstehung und zum Plane der Hamburgischen Kirchengeschichte Adams von Bremen // Neues Archiv der Gesellschaf fьr дltere deutsche Geschichtskunde. Bd. 50. Berlin, 1933.

Schmeidler 1939 – Schmeidler B. Adam von Bremen und das Chronicon Bremense // Deutsches Archiv fьr Erforschung des Mittelalters. Bd. 3. Kцln; Wien, 1939.

Schmid 1931 – Schmid T. Den helige Sigfrid. Lund, 1931.

Schmid 1931a – Schmid T. Eskil, Botvid och David. Tre svenska helgon // Scandia. Bd. 4. Stockholm, 1931.

Schmid 1934 – Schmid T. Sveriges kristnande frеn verklighet till dikt. Stockholm, 1934.

Schmid 1942 – Schmid T. Trois lйgendes de Saint Sigfrid // Analecta Bollandiana. Vol. 60. Bruxelles, 1942.

Schцnecke 1915 – Schцnecke W. Personal– und Amtsdaten der Erzbischцfe von Hamburg-Bremen vom Jahre 831– 1511. Griefswald, 1915.

Schrifen – Schrifen des Vereins fьr Schleswig-Holsteinische Kirchengeschichte. R. II. Bd. 21. Neumьnster, 1965.

Schrцder 1917 – Schrцder E. Zur Heimat des Adam von Bremen // Hansische Geschichtsblдtter. Bd. 23–24. Hal le, 1917–1918.

Scriptores minores historiae Danicae medii aevi / Rec. M. C. Gertz. Vol. I. Kшbenhavn, 1970.

Seegrьn 1967 – Seegrьn W. Das Papsttum und Skandinavien bis zur Vollendung der nordischen Kirchenorganisation (1164). Neumьnster, 1967 (Quellen und Forschungen zur Geschichte Schleswig-Holsteins. Bd. 51).

Seegrьn 1974 – Seegrьn W. Das Erzbistum Hamburg – Eine Fiktion? // Zeitschrif des Vereins fьr Hamburgische Geschichte. Bd. 60. Hamburg, 1974.

Seegrьn 1976 – Seegrьn W. Das Erzbistum Hamburg in seinen дlteren Papsturkunden. Kцln; Wien, 1976 (Studi en und Vorarbeiten zur Germania Pontifcia. Bd. 5).

Seegrьn 1999 – Seegrьn W. Erzbischof Rimbert von Hamburg-Bremen im Erbe des pдpstlichen Missions auf rag es // Beitrдge und Mitteilungen des Vereins fьr Ka tholische Kirchengeschichte in Hamburg und Schles wigHolstein. Bd. 6. Husum, 1999.

Seegrьn 2000 – Seegrьn W. Rimbert der Nachfolger Ansgars / Mit Beitr. von W. Sanders. Hamburg, 2000.

Series episcoporum – Series episcoporum ecclesiae catholicae occidentalis ab initio usque ad annum MCXCVIII. Series V: Germania. Tomus II: Archiepiscopatus Ham ma burgensis sive Bremensis / Cur. S. Weinfurter et O. En gels. Stuttgart, 1984.

Sjцberg 1982 – Sjцberg A. Pop Upir Lihoj and the Swedish Ru ne carver Ofeigr Upir // Scando-Slavica. T. 28. Kшbenhavn, 1982.

Sjцberg 1985 – Sjцberg A. Orthodoxe Mission in Schweden im 11. Jahrhundert? // Society and Trade in the Baltic during the Viking Age. Visby, 1985. (Acta Visbyensia VII).

Skjoldungasaga – Skjoldungasaga i Arngrim Jonssons ud tog / Meddelt af A. Olrik // Aarbшger for Nordisk Old kyndighed og Historie. R. 2. B. 9. Kшbenhavn, 1894.

Slaski 1969 – Slaski K. Die geistigen Kontakte Polens mit den skandinavischen Lдndern vom 11. bis zum 13. Jahrhundert // Kirche und Gesellschaf im Ostseeraum und im Norden vor der Mitte des 13. Jahrhunderts / Red. S. Ekdahl. Visby, 1969 (Acta Visbyensia. 3).

SRS – Scriptores Rerum Suecicarum Medii Aevi / Utg. av E. M. Fant o. a. Bd. I–II. Uppsala, 1817–1828.

Staats 1994 – Staats R. Missionshistoria som «Geistes ge schichte»; ledmotiv i den nordeuropeiska mis sions historien 789– 1104 // Nordens kristnande i euro peiskt perspektiv. Tre uppsatser av Per Beskov och Rein hart Staats. Skara, 1994.

Steinsland 1990 – Steinsland G. Te Change of Religion in the Nordic Countries – a Confrontation between Two Living Religions // Collegium Medievale 3.2. Oslo, 1990.

Strцmbдck 1975 – Strцmbдck D. Te Conversion of Iceland. A survey / Transl. and annot. by P. Foote. L., 1975.

Stupperich 1968 – Stupperich R. Politik und Mission im Werk Ansgars // Jahrbьcher des Vereins fьr West fдlische Kirchengeschichte. Bd. 61. 1968.

Svensk Historia – Carlsson S., Rosйn J. Svensk Historia. T. I. Tiden fцre 1718. Stockholm, 1962.

Sverdrup 1942 – Sverdrup G. Da Norge ble kristnet. En reli gions-sosiologisk studie. Oslo, 1942.

Tamm 1888 – Tamm Fr. Die Anfдnge des Erzbistums Hamburg-Bremen. Jena, 1888.

Taranger 1890 – Taranger A. Den angelsaksiske Kirkes Indfyt else paa den norske. Kristiania, 1890.

Teufel 1914 – Teufel R. Individuelle Persцnlichkeits schilderung in den deutschen Geschichtswerken des 10. und 11. Jahrhunderts. Leipzig; Berlin, 1914.

Teganus – Teganus. Gesta Hludowici imperatoris // Teganus. Gesta Hludowici imperatoris. Astronomus. Vita Hlu dowici imperatoris / Herausgegeben und ьber setzt von E. Tremp. Hannover, 1995. (Scriptores re rum Germa nicarum in usum scholarum ex Monu men tis Germa niae Historicis separatim editi).

Teuerkauf 1988 – Teuerkauf G. Urkundenfдlschungen des Erzbistums Hamburg-Bremen vom 9. bis zum 12. Jahrhundert // Niedersдchsisches Jahrbuch fьr Landesgeschichte. Bd. 60. Hildesheim, 1988.

Teuerkauf 1988a – Teuerkauf G. Urkundenfдlschungen der Stadt und des Domkapitels Hamburg in der Stauferzeit // Fдlschungen im Mittelalter. Inter na ti onaler KongreЯ der Monumenta Germaniae His torica. Mьn chen, 16.—19. September 1986. Teil III. Diplo ma tische Fдlschung en (I). Hannover, 1988 (Schrifen der Mo numen ta Germaniae Historica. Bd. 33).

Tompson 1970 – Tompson C. A Swedish Runographer and a Headless Bishop // Mediaeval Scandinavia. Vol. 3. 1970.

Tompson 1975 – Tompson C. W. Studies in Upplandic Ru no graphy. Austen; L., 1975.

Tree Studies on Vikings and Christianization. Oslo, 1994.

Treide 1961 – Treide B. Nordosteuropa in der Vorstellung Adams von Bremen // Beitrдge zur Vцlkerforschung. Hans Damm zum 65. Geburtstag. Berlin, 1961. S. 693–706.

Trillmich 1950 – Trillmich W. Missionsbewegungen im Nordsee raum // Geschichtliche Landeskunde und Uni ver salgeschichte. Festgabe fьr Hermann Aubin zum 23. Dezem ber 1950. Hamburg, 1950.

Trommer 1957 – Trommer Е. Komposition und Tendenz in der hamburgischen Kirchengeschichte Adam von Bremens // Classica et mediaevalia. Vol. 18. Kшben havn, 1957.

Turville-Petre 1953 – Turville-Petre G. Origins of Icelandic Literature. Oxford, 1953.

VA – Vita Anskarii auctore Rimberto. Accedit Vita Rimberti / Rec. G. Waitz. Hannover, 1884. (Scriptores rerum Germa nicarum in usum scholarum ex Monumentis Ger maniae Historicis separatim editi). Unverдnderter Nachdruck, 1988.

van Hammel 1931 – van Hammel A. G. On Ari’s Chronology // Arkiv fцr nordisk flolgi. XLVII. Lund, 1931.

Viking Revaluations / Ed. A. Faulkes, R. Perkins. L., 1993.

Vita Karoli – Einhardi Vita Karoli Magni / Ed. G. Waitz. Cur. E. Holder-Egger. Hannover; Leipzig, 1911 (Scripto res rerum Germani ca rum in usum scholarum ex Monu mentis Germaniae His toricis separatim editi).

VR – Vita Rimberti // Vita Anskarii auctore Rimberto. Acce dit Vita Rimberti / Rec. G. Waitz. Hannover, 1884. (Scriptores rerum Germanicarum in usum scho la rum ex Monumentis Germaniae Historicis separatim editi). Unver дnderter Nachdruck, 1988. P. 80—100.

Wavra 1991 – Wavra B. Salzburg und Hamburg. Erzbistumsgrьndung und Missionspolitik in karolingischer Zeit. Berlin, 1991 (Osteuropastudien der Hochschulen des Lan des Hessen. Reihe I. Giessener Abhandlungen zur Ag rar– und Wirtschafsforschung des europдischen Ostens. Bd. 179).

Weibull 1911 – Weibull L. Kritiska Undersцkningar i Nordens Historia omkring еr 1000. Lund, 1911.

Weibull 1931 – Weibull L. Geo-etnografska inskott och tankelinjer hos Adam av Bremen // Scandia. Bd. 4. Stockholm, 1931.

Weibull 1940 – Weibull L. Ansgarii skrif om den pеvliga legationen цver Norden // Scandia. Bd. 13. Stockholm, 1940.

Westman 1915 – Westman K.-B. Den svenska kyrkans utveckling frеn s: t Bernards tidevarv till Innocentius III: s. Stockholm, 1915.

Westman 1935 – Westman K.-B. Svea rikes дrkebiskopar. Stockholm, 1935.

Williams 1996 – Williams H. Vad sдger runstenarna om Sveriges kristnande? // Kristnandet i Sverige. Gamla kдl lor och nya perspektiv / Red. B. Nilsson. Stockholm, 1996.

Wolter 1990 – Wolter H. Die Synodaltдtigkeit der Erz bi schцfe von Hamburg-Bremen bis zum Jahre 1223 // Annuari um historiae conciliorum / Hrsg. W. Brandmьller und R. Bдumer. Bd. 22. Hef 1/2. Paderborn, 1990.

Wood 1987 – Wood I. Christians and pagans in ninth cen tury Scandinavia // Te Christianization of Scandinavia / Еd. B. Sawyer, P. Sawyer, I. Wood. Alingsеs, 1987.

Wood 2001 – Wood I. Te Missionary Life. Saints and the Evangelisation of Europe, 400—1050. L., 2001.

Zimmermann 1933 – Zimmermann A. M. Kalendarium Be ne dictinum. Die Heiligen und Seligen des Bene diktinerordens und seiner Zweige. Bd. 1. Metten, 1933.

Бусыгин А. В., Рыбаков В. В. Швед ские до ку мен ты XIV–XVI вв. из со б ра ния П. И. Щу ки на // Сред ние века. Вып. 65. М., 2004.

Вуд 2005 – Вуд И. Кинокефалы: кто они? // Древнейшие государства на территории Восточной Европы: материалы и исследования. 2003: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах / Отв. ред. Т. Н. Джаксон. М., 2005.

Гуревич 1972 – Гуревич А. Я. История и сага. М., 1972.

Джаксон 2003 – Джаксон Т. Н. Крещение Харальда Гормссона в сагах и хрониках: к истории формирования сю жета // Древнейшие государства Восточной Европы. 2001: Историческая память и формы ее воплощения. М., 2003.

Древняя Русь – Древняя Русь в свете зарубежных источников: Учеб. пособие для студентов вузов / Под ред. Е. А. Мельниковой. М., 2003.

Иванов 2003 – Иванов С. А. Византийское миссионерство. Мож но ли сделать из «варвара» христианина? М., 2003.

Из ранней истории шведского народа и государства: первые описания и законы / Отв. ред. А. А. Сванидзе. М., 1999.

Исландские саги. Т. I–II. М., 2000–2004.

Малицкий 1993 – Малицкий Н. В. Ансгар // Христианство: Энциклопедический словарь. Т. 1. М., 1993. С. 86–87.

Мельникова 1977 – Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. М., 1977.

Мельникова 1989 – Мельникова Е. А. Русско-скандинавские взаимосвязи в процессе христианизации (IX–XIII вв.) // Древнейшие государства на территории СССР: материалы и исследования. 1987. М., 1989.

Назаренко 1989 – Назаренко А. В. Реальность и ученая традиция в представлениях Адама Бременского (XI в.) о Северной и Восточной Европе // XI Всесоюзная конференция по изучению… скандинавских стран и Финляндии. М., 1989. Ч. 1. С. 114–115.

Повесть временных лет – Повесть временных лет // «Из бор ник» (Библиотека всемирной литературы.) М., 1969.

ПСРЛ – Полное собрание русских летописей.

Рат рамн из Кор би. Пись мо св. Рим бер ту о людях с песьими головами // Древнейшие государства на территории Восточной Европы: материалы и исследования. 2003: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах / Отв. ред. Т. Н. Джаксон. М., 2005.

Роскилльская хроника // Древнейшие государства Восточной Европы. 2001: Историческая память и формы ее воплощения. М., 2003.

Рыбаков 2001 – Рыбаков В. В. Миссионерская деятельность в Скандинавии по Адаму Бременскому // XIV Всероссийская конференция по изучению… скандинавских стран и Финляндии: Тез. докл. Архангельск, 2001.

Рыбаков В. В. Адам Бре мен ский и хри стиа ни за ция Сканди на вии: Ав то ре ф. дис… кан д. ис т. на ук. М., 2004.

Рыбаков В. В. Адам Бре мен ский как эти мо лог // Вос точная Ев ро па в древ но сти и сред не ве ко вье. Ав тор и его текст: XV Чте ния па мя ти чл. – кор р. АН СССР Вла ди ми ра Те рен ть е ви ча Па шу то. Мо с к ва, 15–17 ап ре ля 2003 г. Ма т-лы. кон ф. М., 2003.

Рыбаков В. В. Адам Бре мен ский о вре ме ни кре ще ния Гренлан дии // Вос точ ная Ев ро па в древ но сти и сред неве ко вье. Вре мя ис точ ни ка и вре мя в ис точ ни ке: XVI Чте ния па мя ти чл. – кор р. АН СССР Вла ди ми ра Терен ть е ви ча Па шу то. Мо ск ва, 14–16 ап ре ля 2004 г. Ма т-лы кон ф. М., 2004.

Рыбаков В. В. Великая схизма и судьбы гамбург-бременской мис сии (к постановке проблемы) // Византия и Запад (950-летие схизмы христианской церкви, 800-летие захвата Константинополя крестоносцами): Тез. докл. XVII Всероссийской научной сессии византинистов. М., 2004.

Рыбаков В. В. «Жиз не опи са ние Кар ла Ве ли ко го» Эйн харда как ли те ра тур ный об ра зец для Ада ма Бре мен ского // Карл Ве ли кий: реа лии и ми фы. М., 2001.

Рыбаков В. В. Из вес тия о Скан ди на вии в хро ни ке Адама Бре мен ско го (кни га I, гла ва 15) // Сред ние ве ка. Вып. 64. М., 2003.

Рыбаков В. В. К дис кус сии о епи ско пе Ос мун де // Средние ве ка. Вып. 63. М., 2002.

Рыбаков В. В. Ма те риа лы по швед ской ис то рии в со б ра нии От де ла пись мен ных ис точ ни ков Го су дар ст вен но го ис то ри че ско го му зея (к по ста нов ке про бле мы) // XV кон фе рен ция по изу че нию… скан ди нав ских стран и Фин лян дии: Те з. док л. Ч. 1. М., 2004.

Рыбаков В. В. Нравы немец ких кли ри ков в X–XI ве ках по све де ни ям Ада ма Бре мен ско го // Ве ра и цер ковь в сред ние ве ка и ран нее но вое вре мя (За пад ная Ев ропа и Ви зан тия): Все росс. конф. сту ден тов, аспиран тов и мо ло дых уче ных: 7–8 февр. 2001: Тез. докл. М., 2001.

Рыбаков В. В. О рас пре де ле нии эт но ни мов Sueones, Suedi и хо ро ни мов Sueonia, Suedia в соч и не нии Ада ма Бре мен ско го // Ат лан ти ка: За пис ки по ис то ри ческой по эти ке. Вып. VI. М., 2004.

Рыбаков В. В. Проникновение христианства в Северную Европу: обзор ключевых проблем // Вiсник Чер нi гiвського державного педагогiчного унiверситету iме нi Т. Г. Шевченка. Випуск 34. Серiя: iсторичнi науки: № 4: Збiрник. Чернiгiв, 2006.

Рыбаков В. В. [Рец. на: ] Сой ер П. Эпо ха ви кин гов / Пер. с англ. А. П. Са ни на. СПб.: Ев ра зия, 2002. // Древней шие го су дар ст ва Вос точ ной Ев ро пы. 2001: Исто ри че ская па мять и фор мы ее во пло ще ния. М., 2003.

Рыбаков В. В. Эти мо ло гии лич ных имен в ран них дат ских хро ни ках // Древнейшие государства на территории Восточной Европы: материалы и исследования. 2003: Мнимые реальности в античных и средневековых текстах / Отв. ред. Т. Н. Джаксон. М., 2005.

Рыбаков В. В., Циммерлинг А. В. Скан ди нав ские име на соб ст вен ные в тек сте со чи не ния Ада ма Бре мен ско го // XIV Все рос сий ская кон фе рен ция по изу че нию… скан ди нав ских стран и Фин лян дии: Те з. док л. Ар хангельск, 2001.

Рыбаков Вл. К вопросу о религии, обрядах и церкви в раннесредневековой Швеции: по «Деяниям первосвященников Гамбургской церкви» Адама Бременского // Средние века. Вып. 61. М., 2000.

Сага о людях с Песчаного берега // Исландские саги. Т. II. М., 2004.

Сага о Ньяле – Сага о Ньяле // Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973. (Библиотека всемирной литературы. Т. 8).

Сказание о мече Тюрфинге – Сказание о мече Тюрфинге (Hervarar saga ok Heiрreks). Старо-исландский текст с введением И. Шаровольского. Киев, 1906.

Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980.

Три вестъётские хроники – Три вестъётские хроники / Пер. и прим. С. Д. Ковалевского // Средние века. Вып. 45. М., 1982.

Успенский 2000 – Успенский Ф. Б. Маргиналии к вопросу об армянах в Исландии (XI в.) // Scando-Slavica. T. 46. Kшbenhavn, 2000.

Успенский 2001 – Успенский Ф. Б. Имя и власть: Выбор имени как инструмент династической борьбы в средневековой Скандинавии. М., 2001.

Успенский 2002 – Успенский Ф. Б. Скандинавы. Варяги. Русь: Историко-филологические очерки. М., 2002.

Швеция и шведы – Швеция и шведы в средневековых источниках / Отв. ред. А. Д. Щеглов. М., 2007.

Примечания

1

Holmqvist 1975.

(обратно)

2

CS. P. 2.

(обратно)

3

Grдslund 1987. P. 81.

(обратно)

4

Ряд примеров приводится в статьях научного сборника: Rom und Byzanz.

(обратно)

5

Roesdahl 1993. P. 128.

(обратно)

6

Ibidem. P. 131.

(обратно)

7

Steinsland 1990.

(обратно)

8

Roesdahl 1993. P. 132.

(обратно)

9

Первый исландский епископ Ислейв Гицурарсон (1056–1080).

(обратно)

10

Автор «Жития святого Ансгария», IX в.

(обратно)

11

Римский папа Николай I (858–867). Подразумевается его послание датскому королю от 864 г.

(обратно)

12

Датский король Хорик II, или Младший (854 – ранее 873). Разрешил святому Ансгарию проповедовать христианство в Дании.

(обратно)

13

CS. P. 1.

(обратно)

14

Так, разумеется, было повсюду в Европе. См. обобщающую монографию: Wood 2001.

(обратно)

15

Гуревич 1972. С. 169.

(обратно)

16

Такое влияние было, например, со стороны Польши: Slaski 1969.

(обратно)

17

Ср.: Успенский 2000. P. 61–62. N. 1. Недавно появилось первое обобщающее исследование по истории византийских миссий: Иванов 2003.

(обратно)

18

Jansson 1997. P. 27.

(обратно)

19

Мельникова 1989; Jackson 1994. Литература проблемы обширна.

(обратно)

20

Ср., например, наблюдения Ф. Б. Успенского: Успенский 2002. С. 169–244.

(обратно)

21

Речь идет о пассаже, которым завершается сочинение Адама Бременского: «[И] се: это свирепое племя данов (датчан. – В. Р.), или норманнов (норвежцев. – В. Р.), или свеонов (шведов. – В. Р.), которое, по словам святого Григория, “не умело ничего, кроме как скрежетать зубами «вар-вар», уже давно научилось воспевать «аллилуия» во славу Божью” (Григорий Великий. Комментарии на книгу Иова. XXVII, 11. – В. Р.). [И] се: этот народ пиратов, некогда, [как] пишут, опустошавший все области [обеих] Галлий и Германии, ныне довольствуется [тем, что сидит] в своих пределах, глаголя вместе с апостолом: “Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего” (Евр. 13: 14)… [И] се: ужасная страна эта, всегда недоступная из-за почитания идолов… теперь, забыв природную жестокость, допускает везде проповедников истины, разрушив жертвенники ложных богов, воздвигает здесь и там церкви, и все [в ней] дружно превозносят имя Христа. Это, разумеется, “изменение десницы Всевышнего” (Пс. 76: 11), и столь быстро течет слово всемогущего Бога, что “от востока и запада, от севера и моря” (Пс. 106: 3) прославляется имя Господа» (Gesta. I V, 44).

(обратно)

22

Staats 1994. S. 4.

(обратно)

23

Gesta.

(обратно)

24

Кроме предисловия и эпилога имя Лиемара упомянуто в тексте еще только один раз – в первой главе третьей книги. (Сама же эта книга представляет собой биографию предшественника Лиемара – архиепископа Адальберта, при котором Адам прибыл в Бремен.) Там сказано: «И хотя трудно написать о деяниях и нраве этого мужа (Адальберта. – В. Р. ) что-либо подобающее, нас подвигает к сему необходимость, ведь мы обещали довести повествование в этой книге вплоть до времени твоего епископства, о достопочтенный предстоятель Лиемар» (Gesta. III, 1).

(обратно)

25

К сочинению Адама примыкает один маленький текст, очень близкий к «Деяниям» и по времени создания, и по содержанию. Это «Краткая бременская хроника», включающая основные сведения обо всех архиепископах и перечень епископов Хедебю/Шлезвига: Chronicon breve Bremense. О соотношении этого текста с трудом Адама Бременского см.: Schmeidler 1939.

(обратно)

26

Glaeske 1962.

(обратно)

27

Gesta. IV, 26–27.

(обратно)

28

О тенденциозности Адама Бременского см. работы: Trommer 1957; Buchner 1963; Goetz 1993.

(обратно)

29

Quellen. S. 142–150.

(обратно)

30

Asmussen 1834; Lappenberg 1838; Kohlmann 1908; Schmeidler 1917. S. LVII–LXVI. Литературу о гамбургских фальсификатах см. ниже в наст. предисл.

(обратно)

31

Адам был приглашен в Бремен архиепископом Адальбертом в период между маем 1066 и апрелем 1067 г., возможно, из Бамберга или Вюрцбурга. Биография хрониста неизвестна, см.: Schrцder 1917; Schmeidler 1917. S. LII–LVII; Schmeidler 1927. S. 110–126. Бременский магистр (преподаватель соборной школы) Адам упомянут в качестве писца и одного из свидетелей в грамоте архиепископа Адальберта, датируемой 11-м июня 1069 г.: May 1928–1937. № 325. S. 75. По мнению издателя хроники Б. Шмайдлера, косвенные данные позволяют заключить, что Адам умер ранее 1085 г.

(обратно)

32

Schmeidler 1917. S. LXVI; Schmeidler 1918. S. 312–317.

(обратно)

33

Schmeidler 1917. S. XL, LIII, LVI, LXVI.

(обратно)

34

Ibidem. S. LXV–LXVI. Ср.: Bolin 1931; Bolin 1950.

(обратно)

35

Schmeidler 1917. S. VII, XXXIV–XL.

(обратно)

36

Имеется фототипическое издание рукописи C 1: Codex Havnien sis.

(обратно)

37

Schmeidler 1917. S. XLVI–LII.

(обратно)

38

Ibidem. S. XLI–XLII.

(обратно)

39

Otto 1932.

(обратно)

40

Bolin 1932; Bolin 1949; Bolin 1950.

(обратно)

41

Danstrup 1943.

(обратно)

42

Kristensen 1975.

(обратно)

43

VA. Общую характеристику памятника, важнейшую литературу о нем см. в предисловии и комментариях к русскому переводу жития, опубликованному в сборнике: Швеция и шведы. См. также: Малицкий 1993; Zimmermann 1933. S. 159–165; Kumlien 1969; Lammers 1980; Mit Ansgar beginnt Hamburg.

(обратно)

44

О Римберте см. также предисловие к «Письму Ратрамна Римберту о людях с песьими головами» в приложении к наст. тому, с. 225–227.

(обратно)

45

Quellen. S. 6, 9—10.

(обратно)

46

О достоверности сообщаемых Римбертом сведений см.: Levison 1926; Wood 1987. P. 36–67.

(обратно)

47

VR.

(обратно)

48

Ahnlund 1965. S. 7.

(обратно)

49

SA.

(обратно)

50

Saxo.

(обратно)

51

Русский перевод «Жития святого Сигфрида» публикуется в приложении к наст. тому. Он также вошел в сборник: Швеция и шведы.

(обратно)

52

SRS; Schmid 1931; Schmid 1931a.

(обратно)

53

Sanctus Kanutus rex et martyr.

(обратно)

54

Passio et Miracula Beati Olavi.

(обратно)

55

Gallйn 1958; Nyberg 1979. S. 128–152.

(обратно)

56

DD; DS; DN; DI. Перевод двух посланий папы Григория VII шведским королям дается в приложении к наст. тому.

(обратно)

57

См. общее введение в древнеисландскую литературу: Old Norse-Icelandic Literature.

(обратно)

58

Сага о людях с Песчаного Берега // Исландские саги. Т. II. М., 2004. С. 25.

(обратно)

59

Foote 1993. P. 139–140.

(обратно)

60

Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980.

(обратно)

61

Уlбfs saga Tryggvasonar en mesta; Flateyjarbуk.

(обратно)

62

Нslendingabуk.

(обратно)

63

Сага о Ньяле.

(обратно)

64

Kristni saga.

(обратно)

65

Heiрreks Saga. Я пользовался доступной мне перепечаткой этого издания: Te Saga of King Heidrek the Wise. См. также: Сказание о мече Тюрфинге.

(обратно)

66

Общее представление о рунических надписях как историческом источнике можно составить по работам: Ruprecht 1958; Jansson 1984; Moltke 1985; Runeninschrifen.

(обратно)

67

Knirk 1996; Williams 1996.

(обратно)

68

ARF. 826. P. 169–170: Eodem tempore Herioldus cum uxore et magna Danorum multitudine veniens Mogontiaci apud sanctum Albanum cum his, quos secum adduxit, baptizatus est; multisque muneribus ab imperatore donatus per Frisiam, qua venerat via, reversus est. In qua provincia unus comitatus, qui Hriustri vocatur, eidem datus est, ut in eum se cum rebus suis, si necessitas exigeret, recipere potuisset.

(обратно)

69

В статье «Бертинских анналов» за 852 г. в качестве места крещения Харальда назван просто Майнц, без указания на собор святого Альбана. Там сказано, что был некий «Годе фрид (Готтрик. – В. Р. ), сын Хериольда Датчанина (Харальда Клака. – В. Р. ), который некогда, в правление императора Людовика (Благочестивого. – В. Р.), был крещен в Майнце» (Gode fridus, Herioldi Dani flius, qui quondam sub imperatore Ludowico Mogontiaci fuerat baptizatus. AB. 852. P. 42).

(обратно)

70

«Ксантенские анналы» уточняют, что датчан было более 400 человек: «Император Людевик (Людовик Благочестивый. – В. Р. ) проводил синод епископов в Ингулюнхейме (Ин гельхайме. – В. Р.), и туда к нему явилось множество норд-маннов (датчан. – В. Р.), и крестился их государь по имени Хериольд (Харальд. – В. Р.) и его жена, и с ними более 400 человек обоего пола. С той поры пошли многочисленные беды от язычников на правоверную церковь» (Ludewicus imperator habuit sinodum episcoporum ad Ingulunheim, et illic venit multitudo ad eum Nordmannorum, et princeps eorum nomine Herioldus baptizatus est et uxor eius, et cum eis plus quam CCCC homines promiscui sexus. Ex eo tempore multa mala increverunt a gentilibus super aecclesiam catholicam. AX. 826. P. 6–7).

(обратно)

71

Ibidem: Mense autem Maio apud Ingilenheim habito conventu diversarum gentium legationes auditas absolvit.

(обратно)

72

AF. 826. P. 24: Quo tempore Herioldus cum uxore et magna Danorum multitudine apud Mogontiacum baptizatus est.

(обратно)

73

ARF. 826. P. 169: legati… fliorum Godofridi regis Danorum, pacis ac foederis causa directi.

(обратно)

74

Ermoldus. P. 501–516. На этих страницах опубликована четвертая книга. Дальнейшие ссылки даются только на номер стиха.

(обратно)

75

Любопытно, что автор «Похвалы» осознавал внутреннюю форму этнонима «нортманны», так как употребил его в тмесисе, правильно разбив слово по основам: Nort– quoque Franci sco dicuntur nomine – manni (стих 13).

(обратно)

76

Ipse quidem populus late pernotus habetur, / Lintre dapes quaerit, incolitatque mare.

(обратно)

77

Nam Hludowicus enim puerum nutrirat eundem, / Artibus ingenuis fecerat esse catum (стихи 27–28).

(обратно)

78

AX. 823. P. 6: Ebo episcopus pergit partibus Danorum una cum Wildericho episcopo.

(обратно)

79

ARF. 823. P. 162–163: Venerat et Harioldus de Nordmannia, auxilium petens contra flios Godofridi, qui eum patria pellere minabantur; ob cuius causam diligentius explorandam ad eos dem flios Godofridi Teotharius et Hruodmundus comites missi fuerunt, qui et causam fliorum Godofridi et statum totius regni Nordmannorum diligenter explorantes adventum Harioldi praecesserunt et imperatori omnia, quae in illis partibus comperire potuerunt, patefecerunt. Cum quibus et Ebo Remorum archiepiscopus, qui consilio imperatoris et auctoritate Romani pontifcis praedicandi gratia ad terminos Danorum accesserat et aestate praeterita multos ex eis ad fdem venientes baptizaverat, regressus est.

(обратно)

80

Seegrьn 1967. S. 27–33. Роли, сыгранные Эбоном и Ансгарием в северной миссии (в контексте рукописной традиции «Жития святого Ансгария» и гамбургских фальсификатов) сравниваются в статье: Reuter 1910.

(обратно)

81

…breviter regem nostris de partibus Herholdt / Adgredere…

(обратно)

82

Non, sua regna mihi ut cedant, hoc consulo, credat, / Sed quo plasma Dei lucrifcare queam (стихи 103–104).

(обратно)

83

…dapibus iuvatus et armis… (стих 107).

(обратно)

84

Ecce volant centum per Rheni fumina puppes, / Velaque candidolis consotiata modis, / Denorum populis oneratae munere, nec non / Heroldum regem prima carina vehit… (стихи 287–290).

(обратно)

85

Credo Deum verum, respuo sculpta manus (стих 346).

(обратно)

86

Regis honoratos proceres revelantque decorant, / Ast alios plures turba levavit aquis (cтихи 355–356).

(обратно)

87

Interea Heroldus cum talia cerneret hospes, / Multimoda versat pectore consilia (стихи 567–568).

(обратно)

88

Caesar at ipse manus manibus suscepit honestis; / Iunguntur Francis Denica regna piis (стихи 605–606).

(обратно)

89

Heroldus dapibus variisque refertus et armis (стих 631).

(обратно)

90

«А при дворе самого короля и сын, и племянник / Стражами ныне стоят, франков порядки храня» (Filius atque nepos ipsius re gis in aula / Excubiis vigilant, Francica iura colunt, стихи 629–630).

(обратно)

91

Tu retines Christi nomine cuncta pater (стих 638).

(обратно)

92

Angenendt 1984. S. 215–223.

(обратно)

93

Astronomus. S. 357. Anm. 309; Wood 1987. P. 36–38.

(обратно)

94

ARF. 814. P. 141: …Herioldus rebus suis difdens ad imperatorem venit et se in manus illius commendavit; quem ille susceptum in Saxoniam ire et oportunum tempus exspectare iussit, quo ei… auxilium ferre potuisset («Харальд, отчаявшись, прибыл к императору и сделался его вассалом (букв.: передал себя в его руки. – В. Р. ). Он принял его и повелел ему отправиться в Саксонию и ждать подходящего времени, когда он… сумеет оказать ему помощь»). В «Фульдских анналах» (которые – напомним – до 838 г. зависимы от «Больших королевских анналов») приведенное сообщение отсутствует.

(обратно)

95

Astronomus. 24. S. 356: Eodem etiam tempore Herioldus, ad quem summa regni Danorum pertinere videbatur et qui pridem a fliis Godefridi regno pulsus fuerat, ad imperatorem Hludouuicum confugium fecit et iuxta morem Francorum manibus illius se tradidit. Quem rex susceptum in Saxoniam ire iussit et tempus, quo ei auxilium ferre posset ad recuperationem sui principatus, ibidem operiri («В то же время Харальд, которому принадлежала высшая власть в Дании и которого недавно изгнали из королевства сыновья Готфрида (Готтрика. – В. Р.), бежал к императору Людовику и, по франкскому обычаю, передал себя в его руки (то есть сделался его вассалом. – В. Р.). Император принял его и повелел ему отправиться в Саксонию и там ожидать то время, когда он сумеет оказать ему помощь в возвращении его королевства»).

(обратно)

96

Teganus. 33. S. 220: Sequenti vero anno erat in palatio regio Ingilenheim, et ibi ad eum venit Heriolt de Danais, quem domnus imperator elevavit de sacro fonte baptismatis, et uxorem elevavit de fonte domna Iudith augusta. Tunc domnus imperator magnam partem Fresonum dedit ei, et donis honorifcis ornavit eum, et cum legatis suis dimisit eum ire cum pace.

(обратно)

97

Astronomus. 40. S. 432: Necnon et Herioldus a Nordmanniae partibus cum uxore veniens Danorumque non parva manu, Mogon tiaci apud sanctum Albanum cum suis omnibus baptismatis sacri perfusus est unda, plurimisque ab imperatore donatus muneribus. Verens autem piissimus imperator, ne ob tale factum negaretur ei habitatio soli naturalis, dedit ei quendam comitatum in Frisia, cuius vocabulum est Hriustri, quo se suosque, si necessitas ex igeret, tuto recipere posset.

(обратно)

98

VA. 7. S. 26, 29: Post haec vero contigit, ut Herioldus quidam rex, qui partem tenebat Danorum, ab aliis ipsius provintiae regibus odio et inimicitia conventus, regno suo expulsus sit. Qui serenissimum adiit imperatorem Hludowicum, postulans, ut eius auxilio uti mereretur, quo regnum suum denuo evindicare valeret. Qui eum secum detentum tam per se quam per alios ad suscipiendam christianitatem cohortatus, quod scilicet inter eos ita maior familiaritas esse posset, populusque christianus ipsi ac suis promptiori voluntate in adiutorium sic veniret, si uterque unum coleret Deum, tandem gratia divina tribuente ad fdem convertit, et sacro baptismate perfusum ipse de sacro fonte suscepit sibique in flium adoptavit. Quem cum iterum ad sua remittere vellet, ut eius auxilio munitus regni sui fnes repeteret, coepit diligentius quaerere, si quem inveniret sanctae devotionis virum, qui cum eo ire posset eique continuo adhereret feretque illi et suis ad corroborandam suscipiendamque fdem Domini magister doctrinae salutaris… per Dorstatum et vicinia Fresonum transeuntes, ad confnia pervenerunt Danorum. Et quia interdum pacifce in regno suo Herioldus rex consistere non poterat, dedit ei memoratus augustus ultra Albiam benefcium, ut, si quando ei necessarium esset, ibi subsistere posset.

(обратно)

99

ARF. 814, 815. P. 141–142. См. также примеч. 42 к наст. очерку, с. 75.

(обратно)

100

Gesta. I, 15: Per idem tempus Hemmingo rege Danorum mortuo Sigafrid et Anulo, nepotes Godafridi, cum inter se de primatu regni convenire non possent, prelio sceptrum diviserunt. In qua congressione XI milibus hominum interemptis reges ambo ceciderunt, pars Anulonis cruenta victoria potiti Reginfridum et Haraldum in regnum posuerunt. Moxque Reginfridus ab Haraldo pulsus classe piraticam exercuit; Haraldus cum imperatore fedus iniit. Historia Francorum haec plenius exequitur… Eodemque tempore rex Danorum Haraldus a fliis Gotafridi regno spoliatus ad Ludewicum supplex venit. Qui et mox christianae fdei cathecismo imbutus apud Mogontiam cum uxore et fratre ac magna Danorum multitudine baptizatus est. Hunc imperator a sacro fonte suscipiens, cum decrevisset in regnum suum restituere, dedit ei trans Albiam benefcium, fratri eius Horuch, ut piratis obsisteret, partem Fresiae concessit…

(обратно)

101

Skjoldungasaga. S. 122: Haraldus rex Jutiae. Hos secutus est in regno Jutiae Haraldus, qui quo sanguine oriundus fuerit proditum non est. Cujus regni anno 5, circa 815 (secundum nostros), Reinefridus, Gudefridi flius bellum ipsi intulit: sed infeliciter. Haraldus namque eo quod votum de fde christiana suscipienda fecisset, victoriam obtinuit. Profectus igitur est, confecto bello, Haraldus cum uxore et fratris sui flio Hareco ad imperatorem Ludovicum pium, cujus authoritate et auspiciis baptizatus est in urbe Moguntina, cum suis qui aderant omnibus, tempore Pachalii 1, pontifcis Romani. Quo tempore etiam Frisi prжfecturam impetrasse ab imperatore fertur. Haraldus deinde, opera Ansgarii (monachi Franciж, a Ludovico pio in Saxoniж quoddam novum cжnobium vocati) quem secum in Daniam revertens adduxerat, multorum an norum [impietatem] sacro fonte ablui curavit. Idem rex postea morbo sublatus est. Is жdem sacram Slesvigii extrui curavit circa annum Christi 849.

(обратно)

102

Gesta. I, 15, 21, 28, 37 et alias.

(обратно)

103

Gesta. I, 48, 52.

(обратно)

104

Gesta. I, 57.

(обратно)

105

ARF. 812. P. 136: Nec multo post Hemmingus Danorum rex defunctus nuntiatur. Cui cum Sigifridus nepos Godofridi regis et Anulo nepos Herioldi, et ipsius regis, succedere voluissent neque inter eos, uter regnare deberet, convenire potuisset, comparatis copiis et commisso proelio ambo moriuntur. Pars tamen Anulonis adepta victoriam fratres eius Herioldum et Reginfridum reges sibi constituit; quam necessario pars victa secuta eosdem sibi regnare non abnuit. In eo proelio XDCCCCXL viri cecidisse narrantur.

(обратно)

106

AF. 812. P. 19: Hemmingo Danorum rege defuncto Sigifridus nepos Godafridi regis et Anulo nepos Herioldi succedere volentes, cum inter eos de primatu convenire non posset, commisso proelio ambo moriuntur. Pars tamen Anulonis adepta victoriam Herioldum et Reginfridum fratres eius reges sibi constituit; quod necessario pars victa consensit. In eo proelio X milia DCCCCXL viri cecidisse referuntur.

(обратно)

107

См. соответствующую статью в именном указателе: ARF. P. 195.

(обратно)

108

ARF. 814. P. 141.

(обратно)

109

AF. 815. P. 20: Exercitus Francorum a Hludowico imperatore ad auxilium Herioldo Danorum regi ferendum contra flios Godafridi in Nordmanniam missus… («Император Людовик послал франкское войско в Нордманнию (Данию. – В. Р. ) на помощь датскому королю Харальду против сыновей Готфрида»).

(обратно)

110

Gesta. S. 21. Anm. 4.

(обратно)

111

A F. 850. P. 39: Roric natione Nordmannus, qui temporibus Hludowici imperatoris cum fratre Herialdo vicum Dorestadum iure benefcii tenuit…

(обратно)

112

О том, что второй Харальд был братом Рорика Фрисландского, сообщают также «Ксантенские анналы» (и также под 850 г.): AX. 850. P. 17.

(обратно)

113

AF. 850. P. 39: Roric natione Nordmannus, qui temporibus Hlu dowici imperatoris cum fratre Herialdo vicum Dorestadum iure benefcii tenuit, post obitum imperatoris defuncto fratre apud Hlutharium, qui patri successit in regno, proditionis crimine falso, ut fama est, insimulatus tentus et in custodiam missus est. Unde fuga lapsus in fdem Hludowici regis orientalium Francorum veniens, cum per annos aliquot ibi moraretur et inter Saxones, qui confnes Nordmannis sunt, mansitaret, collecta Danigenarum non modica manu coepit piraticam exercere et loca regni Hlutharii septentrionalis oceani litoribus contigua vastare. Venitque per ostia Rhe ni fuminis Dorestadum et occupavit eam atque possedit; et cum a Hluthario principe sine periculo suorum non posset expelli, cum consilio senatus legatis mediantibus in fdem receptus est ea condicione, ut tributis ceterisque negotiis ad regis aerarium pertinentibus fdeliter inserviret et piraticis Danorum incursionibus obviando resisteret.

(обратно)

114

AF. 852. P. 41–42: Herialdus Nordmannus, qui superioribus annis iram domini sui Horic Danorum regis fugiens ad regem Hludowicum se contulit et ab eo benigne susceptus baptizatus ac fdei sacramentis imbutus est, cum per plures annos honorifce inter Francos haberetur, tandem principibus borealium partium et custodibus Danici limitis quasi lubricae fdei et molimine proditionis coepit esse suspectus, unde et ab eis occisus est.

(обратно)

115

Одновременность получения ими бенефиция, по-видимому, воспоследовала из того, что, по свидетельству анналов, они вместе «держали в качестве бенефиция Дорестад».

(обратно)

116

AF. 852. P. 41, adn. s. 854. P. 44, adn. y.

(обратно)

117

Gesta. I, 25, 26, 28.

(обратно)

118

См. размышление Г. Вайца об употреблении Римбертом выражения trans или ultra Albiam: VA. P. 29. N. 3. Там же отсылка к старой литературе, где обсуждалось местоположение полученного Харальдом бенефиция. В качестве одного из источников сведений о том, что бенефицием Харальда была область Рюстринген, Вайц ошибочно называет сочинение Тегана, тогда как в действительности подразумеваемое им известие принадлежит Астроному (см. выше). Ср. также издание жития, сделанное В. Трилльмихом: Quellen. S. 37. Anm. 44.

(обратно)

119

Ср. сообщение «Фульдских анналов» о Рорике Фрисландском, который «несколько лет жил в его (Людовика Немецкого. – В. Р.) владениях среди саксов, которые соседствуют с нордманнами (датчанами. – В. Р.)» (см. примеч. 46 к наст. очерку, с. 77).

(обратно)

120

Gesta. I, 15: Quae adhuc Dani reposcunt quasi legitima iuris sui.

(обратно)

121

Ср. по поводу этого факта упоминание Эрмольда: «А при дворе самого короля и сын, и племянник / Стражами ныне стоят, франков порядки храня». См. примеч. 23 к наст. очерку, с. 62. Однако сомнительно, чтобы автору «Саги о Скьёльдунгах» было известно сочинение Эрмольда.

(обратно)

122

VA. 24. P. 52.

(обратно)

123

Svensk Historia. S. 92.

(обратно)

124

MPH. P. 228: Inter haec non lateat regem, quod episcopus noster quem cum egregio monacho, quem nostis, Rodberto ultra mare in evangelium Suigis transmiseram, quomodo venientes nuntii verissime dixerunt, ipsum seniorem Suigorum cuius dudum uxor christiana erat, gratias deo! baptizavit. Cum quo mille homines et septem plebes eandem gratiam mox ut receperunt, quos ceteri indignati interfcere quaerebant; spem habentes iterum reverti omnes cum episcopo, ad tempus locum dederunt. De quorum habitu et reversione ad explorandum missi nuntii cum redunt, quaecumque docent, merito ad vos, veluti ad regem qui me perfecit in evangelio, servus vester certa mandare curabo. См. также с. 133, примеч. 63.

(обратно)

125

Palme 1962. S. 62–63.

(обратно)

126

Проблема впервые поставлена Н. Бекманом: Beckman 1910.

(обратно)

127

О крещении Эйрика косвенным образом свидетельствует нумизматический материал: Malmer 1989.

(обратно)

128

Sawyer 1991. S. 46–48.

(обратно)

129

Как видно из этой цитаты, кроме епископа Сигфрида у Адама фигурирует еще некий епископ Сигвард, или, как он назван в другом месте (Gesta. III, 77), Севард. Оба раза он упомянут в паре с епископом Тольфом. Информация о них сводится к тому, что архиепископ Адальберт (1043–1072) рукоположил их, чтобы они проповедовали в Норвегии. Возможно, имя этого епископа было также Сигфрид, однако он определенно описывается Адамом как отдельный персонаж, назначенный епископом после кончины предыдущего Сигфрида.

(обратно)

130

Ср., например: Maurer 1855–1856. Bd. 1. S. 282. Anm. 3. Того же мнения придерживался издатель хроники Адама Б. Шмайдлер.

(обратно)

131

Schmid 1931. S. 18–19.

(обратно)

132

De Antiquitate Glastonis Ecclesie. P. 138. Обсуждение этого упоминания см.: Schmid 1931. S. 19–20; Birkeli 1971. P. 27–37; Sawyer 1987a. P. 71–72.

(обратно)

133

Так в Западной Европе именовались списки умерших с датами их смерти, ведшиеся в том или ином церковном учреждении (монастыре, капитуле, конгрегации и т. п.). Целью их создания было сохранение имен для поминовения потомками в молитвах. На русской почве понятию necrologium соответствуют понятия «помянник», «синодик».

(обратно)

134

Schmid 1931. S. 20.

(обратно)

135

Западноскандинавская форма имени «Сигурд» этимологически может и не быть тождественна континентальному «Сигфрид» (второй элемент этого имени должен был бы соответствовать др. – исл. friðr «мир, покой»), однако известно много случаев, когда немецкие «Сигфриды» / «Зигфриды» превращались в древнеисландской письменности в «Сигурдов» или же один и тот же персонаж фигурировал в континентальной традиции как Сигфрид, а в исландской – как Сигурд (например, знаменитый Сигурд Фафниробойца «Старшей Эд ды» соответствует Зигфриду Нидерландскому из «Песни о Нибелунгах»).

(обратно)

136

Обзор всех этих упоминаний см.: Schmid 1931. S. 20–51. Снорри Стурлусон делает персонажа с тем же именем епископом Кнута Могучего: Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980. С. 356–357.

(обратно)

137

Flateyjarbуk; Уlбfs saga Tryggvasonar en mesta. О «Большой саге об Олаве Трюггвасоне» см.: Уlafur Halldуrson 1967; Уlafur Halldуrson 2000.

(обратно)

138

Flateyjarbуk. Bd. I. Bls. 511–512.

(обратно)

139

Ibidem. Bls. 513.

(обратно)

140

Ibidem. Bls. 515–516.

(обратно)

141

Таково мнение Л.-У. Ларссона (Larsson 1964. S. 39–42), однако мне оно кажется недостаточно обоснованным: проведенное им сравнение текста «Жития святого Сигфрида» с отрывком из «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» не выявляет серьезного текстуального сходства.

(обратно)

142

Так думала Т. Шмид, по ряду причин считавшая местом возникновения этого общего источника Уппланд: Schmid 1931. S. 63–67. В этом случае житие в настоящем своем виде должно было сформироваться только к концу XIII в. в Векшё, на чем и настаивает Т. Шмид. Однако, учитывая выявленные позднее рукописи (Larsson 1964. S. 31–37), можно отодвинуть дату создания жития на двадцать-тридцать лет назад.

(обратно)

143

Lindqvist 1941. S. 40–48. Русский перевод: Три вестъётские хроники.

(обратно)

144

Три вестъётские хроники. С. 305.

(обратно)

145

Там же. С. 306.

(обратно)

146

Gesta. II, 59: …duos fertur idem rex habuisse flios, quos una cum uxore sua ac populo iussit baptizari.

(обратно)

147

Gesta. II, 58: Is subditos sibi populos ad christianitatem convertere volens magno laboravit studio, ut templum ydolorum, quod in medio Sueoniae situm est, Ubsola destrueretur. Cuius intentionem pagani metuentes, placitum cum rege suo tale constituisse dicuntur, ut, si ipse vellet esse christianus, optimam Suediae regionem, quam vellet, suo iuri teneret, in qua ecclesiam et christianitatem constituens, nemini de populo vim recedendi a cultura deorum inferret, nisi qui sponte cuperet ad Christum converti. Huiusmodi rex placito gavisus, mox in occidentali Gothia, quae Danis proxima est vel Nortmannis, ecclesiam Deo sedemque fundavit episcopalem. Haec est civitas Scarane maxima, in qua, petente christianissimo rege Olaph, primus ab Unwano archiepiscopo Turgot ordinatus est. Ille vir strennue legationem suam perfecit in gentibus, duos nobiles populos Gothorum suo labore Christo lucratus est. Perque illum episcopum rex Olaph ingentia metropolitae Unwano direxit munera.

(обратно)

148

Palme 1962. S. 58–59; Kumlien 1962. S. 256.

(обратно)

149

Здесь Саксон путает Олава Шётконунга и его сына Анунда-Якоба, который кроме родового скандинавского имени был наделен еще и христианским. Подробнее об имени Анунда-Якоба см.: Успенский 2001. С. 57–68.

(обратно)

150

Saxo. Lib. X. Cap. 11. P. 282. Интерпретацию этого пассажа см.: Sawyer 1987. P. 96–99.

(обратно)

151

Te Saga of King Heidrek the Wise. P. 61.

(обратно)

152

Schmid 1931. S. 77–88.

(обратно)

153

Здесь дается буквальный перевод слова acephalus. О том, что оно обозначает, пойдет речь ниже.

(обратно)

154

Деян. 5: 41.

(обратно)

155

Cum haec ibi gesta essent, christianissimus rex Sueonum Iacobus migravit e seculo, et successit ei frater eius Emund pessimus. Nam iste a concubina Olaph natus erat, et cum baptizatus esset, non multum de nostra religione curavit. Habuitque secum quendam episcopum nomine Osmund, acephalum, quem dudum Sigafridus, Nortmannorum episcopus, Bremae scolis docendum commendavit. Verum is postea benefciorum oblitus pro ordinatione Romam accessit indeque repulsus per multa loca circuivit erroneus, et sic demum ordinari meruit a quodam Polaniae archiepiscopo. Tunc veniens in Suediam iactavit se a papa consecratum in illas partes archiepiscopum. Sed cum noster archiepiscopus legatos suos ad Ga mu lan regem dirigeret, invenerunt ibi eundem girovagum Osmund, archiepiscopali more crucem pre se ferentem. Audierunt etiam, quod barbaros adhuc neophitos non sana fdei nostrae doctrina corruperit. Quorum ille presentia territus solitis populum regemque impulit dolis, ut legati repellerentur, quasi non habentes sygillum apostolici. «Et illi quidem ibant gaudentes a conspectu concilii, quoniam digni habiti sunt pro nomine Iesu contumeliam pati». Erant autem legati fratres Bremensis ecclesiae, quorum po tissimus fuit Adalwardus senior, olim nostri claustri decanus, verum tunc Sueonum genti ordinatus episcopus.

(обратно)

156

Первое прозвище короля идет от употребленного Адамом слова gamulan, которое представляет собой форму винительного падежа единственного числа мужского рода от скандинавского прилагательного «старый» (др. – исл. gamall). Согласно мнению Ф. Б. Успенского, высказанному устно, правильнее было бы понять это прозвище как «старший». Дело в том, что Эмунд был старшим сыном шведского короля Олава Шётконунга, хотя и правил после его младшего сына Анунда-Якоба. Второе прозвище Эмунда произведено от прилагательного pessimus (лат. «самый плохой» либо «весьма плохой», в дан ном контексте – «нечестивый»), также использованного Адамом. Аналогичный эпитет применяется по отношению к этому королю в одном позднейшем документе – подложной грамоте о разграничении владений Дании и Швеции, якобы имевшем место в XI в. В грамоте шведский король Эмунд – одна из договаривающихся сторон, и он назван Ømundær slema (скандинавское «Эмунд Низкий», «Эмунд Дурной»). См. публикацию этого источника и комментарий к нему в: Sawyer 1991. S. 64, 72.

(обратно)

157

Краткий обзор литертуры об Осмунде см. также в: Sjцberg 1985. S. 69–70, 75–76; Hallencreutz 1984. P. 24–26.

(обратно)

158

Friesen 1920.

(обратно)

159

Ibidem. S. 376.

(обратно)

160

Linderholm 1934; Bergman 1946.

(обратно)

161

Brate 1925; Jansson 1967. S. 22.

(обратно)

162

Brate 1925. S. 28.

(обратно)

163

Tompson 1970. P. 50–62.

(обратно)

164

Вот какие показатели подразумевает Томпсон: 1) декоративные кресты; 2) молитвенные формулы; 3) христианские имена; 4) сообщения о благочестивых поступках; 5) сообщения о паломничествах; 6) сообщения о крещении; 7) христианская терминология (Ibidem. P. 54).

(обратно)

165

Ibidem. P. 55.

(обратно)

166

См. также подробное опровержение идеи о том, что в камнях Асмунда есть английские влияния, в книге Томпсона: Tompson 1975.

(обратно)

167

Tompson 1970. P. 61.

(обратно)

168

Мельникова 1977. С. 16–17.

(обратно)

169

Janson 1998. S. 105–176.

(обратно)

170

Ibidem. S. 115. Anm. 380.

(обратно)

171

Ibidem. S. 116.

(обратно)

172

Taranger 1890. S. 190.

(обратно)

173

Capitulum XLII. De Osmundo Episcopo. Nunc dicendum est de Osmundo pontifce inter supradictos pridem honorifce translato, qui de Sueрtheda regione, ubi Episcopus extiterat, veniens in Angliam Edwardo Regi aliquamdiu adhaerebat, ejusque curiam cum magna ipsius Regis gratia sequebatur. Erat autem vir grandaevus et honorabilis, cunctisque Regni primatibus pro reverentia sui amabatur. Dum igitur versaretur in Regali curia, fama Elyensis Religionis delectatus, lo cum ipsum visitare decrevit, volens ibi reliquum vitae tempus transigere, si fratrum gratia cum sua voluntate concordaret. Quo perve niens, loci amoenitate et fratrum devotione detinetur et in plenam fraternitatem receptus omnia Episcopalia apud eos eorum petitione faciebat, hoc enim solum omnes episcopi huc se conferentes sibi retinuerunt, ut, relicta cura Episcopatuum, solum Episcopale ofcium exercerent. Duravit autem piissimus vir iste apud hanc Ecclesiam a temporibus Wlfrici Abbatis, qui eum susceperat, usque ad tempora Turstani Abbatis, sub quo defunctus Episcopalia ornamenta, hic dum viveret, concessa nobis dereliquit et tandem de veteri sepultura a nobis translatus in pace requiescit. Текст данного отрывка извлечен нами из статьи Б. Бекмана (Beckman 1970. S. 95), который перепечатывает его по изданию: Historiae Britanniae Scriptores, XX, 1691. P. 514. См. оставшееся нам недоступным лучшее критическое издание памятника: Liber Eliensis / Ed. by E. O. Blake. London, 1962.

(обратно)

174

OSMV[N]DVS EP[ISCOP]VS E SVEDIA OBIIT CIRKA A: D: MLXVII (цит. по: Gustafsson 1959. S. 144).

(обратно)

175

Три эти рукописи составляют восходящую к общему протографу группу – A 3, согласно обозначениям Шмайдлера. См. описание этих рукописей и обсуждение их соотношения между собой и с другими рукописями: Schmeidler 1917. S. XIII–XV; Kristensen 1975. S. 52; 55–56; passim. Необходимо отметить, что, насколько мне известно, никто из участников дискуссии об Осмунде не обращал внимание на то, что приводимое добавление имеется только в этих трех рукописях и поэтому, вероятнее всего, не принадлежит самому Адаму. Все исследователи безоговорочно доверяли этому добавлению (к чему, вообще говоря, склоняюсь и я), не вдаваясь в проблемы рукописной традиции, хотя Шмайдлер в своем издании недвусмысленно указывает на отсутствие данного добавления в большинстве рукописей (Gesta. S. 156. Anm. 2).

(обратно)

176

Gesta. IV, 34: In Nortmanniam primus ab Anglia venit quidam Iohannes episcopus, qui regem conversum cum populo baptizavit. Illi successit Grimkil episcopus, qui tunc fuit ad Unwanum archiepiscopum Olaph regis legatus. Tercio loco advenit ille Sigafridus, {A 3 – avunculus Aesmundi}, qui et Suedos et Nortmannos iuxta praedicavit. Isque duravit usque ad nostram aetatem cum aliis aeque non obscuris in illa gente sacerdotibus.

(обратно)

177

Gesta. III, 77: Ceterum aliunde ordinatos, cum satisfacerent, et secum tenuit misericorditer et abeuntes dimisit hilariter; sicut Meinhardum, Osmundum, Bernardum et Asgotum aliosque multos. Этот участок текста имеется только в рукописях групп BC, так что, возможно, и не принадлежит самому Адаму.

(обратно)

178

Др. – исл. Svíþjóð. Этим словом обозначалось ранне государственное образование, существовавшее на свейских землях.

(обратно)

179

Gesta. II, 57. В этом месте, вопреки мнениям К. Маурера и Б. Шмайдлера (Gesta. S. 118. Anm. 1), идет речь о том же самом Сигфриде. См.: Schmid 1931. S. 17–19.

(обратно)

180

Schmid 1934.

(обратно)

181

Ibidem. S. 61–63.

(обратно)

182

Palme 1962. S. 82.

(обратно)

183

Nerman 1945. S. 111–114.

(обратно)

184

Ibidem. S. 135–136.

(обратно)

185

Arne 1947. S. 54.

(обратно)

186

Westman 1935.

(обратно)

187

Повесть временных лет. С. 29; ПСРЛ. Т. 1. Ст. 6. Т. 2. Ст. 5.

(обратно)

188

Janse 1958.

(обратно)

189

Ibidem. S. 118–120.

(обратно)

190

Sjцberg 1985. S. 70.

(обратно)

191

Ibidem. S. 121.

(обратно)

192

Ibidem. S. 122.

(обратно)

193

Ibidem. S. 123. Anm. 14. Этот аргумент Янсе – самый слабый, так как росписи на Готланде относятся к XII, а никак не к середине XI в.

(обратно)

194

См. статью Шёберга, где он доказывает тождество этих лиц: Sjцberg 1982.

(обратно)

195

Sjцberg 1985. S. 75–76. Шёберг также использует пример с Осмундом, аргументируя свою мысль о том, что расцвет рунического мастерства в Швеции прекратился из-за изменения церковной политики местных королей (Ibidem).

(обратно)

196

Мельникова 1989. С. 267.

(обратно)

197

Gustafsson 1959; Beckman 1970.

(обратно)

198

Du Cange Ch. Glossarium mediae et infmae latinitatis. Niort, 1882–1887.

(обратно)

199

Gustafsson 1959. S.140–141; Beckman 1970. S. 92.

(обратно)

200

Gesta. Scholia 65: Illo egresso Bremense claustrum regula, disci pli na fratrum et concordia defecit, acephalis omnia turbantibus. Эта схолия имеется только в рукописях группы C и, следовательно, не принадлежит Адаму Бременскому.

(обратно)

201

О таких «недостаточно сознательных клириках», водившихся во времена архиепископа Адальберта, Адам говорит и в других местах: «Мы часто слышали, как наш благочестивейший архиепископ Адальберт, увещевая своих клириков насчет соблюдения умеренности, говаривал: “Призываю вас, устанавливаю и повелеваю, дабы вы освободились от пагубных уз женщин, или же, если вас невозможно склонить к тому, что свойственно совершенным [людям], по крайней мере, [бого]боязненно хранили узы брака в соответствии с речением: «Если не в чистоте, то [хотя бы] с предосторожностью»”» (Gesta. Scholia 76); «В тот же год, в который [архиепископ] перешел из жизни сей, когда уже близилось странствие, из которого он не возвратился, он провел в Бремене собрание капитула. На нем он сместил [с должности] декана Лиудгера, который обвинялся в убийстве, и ради такого случая произнес речь о чистоте, в конце ее пригрозив ужасными [карами]» (Gesta. Scholia 92).

(обратно)

202

History of the archbishops. P. 125–126.

(обратно)

203

Quellen. S. 343, 345.

(обратно)

204

Sawyer 1982. P. 141; Sawyer 1991. S. 34.

(обратно)

205

Brink 1990. S. 22.

(обратно)

206

Флп. 2: 21.

(обратно)

207

Мат. 20: 3.

(обратно)

208

См. примеч. 54 к наст. очерку.

(обратно)

209

«У данов в это время правил Хёрдакнут Вурм, безжалостный, так сказать, “червь”, весьма враждебный христианским народам». (Gesta. I, 55).

(обратно)

210

Graesse J. G. T. Orbis latinus. Berlin, 1922.

(обратно)

211

Beckman 1970. S. 89.

(обратно)

212

Ibidem. S. 95.

(обратно)

213

Ibidem. S. 92–93.

(обратно)

214

Gustafsson 1959. S. 141.

(обратно)

215

MPН. P. 223–228. Лучшее издание: List Brunona.

(обратно)

216

Beckman 1970. S. 90. О миссионерских контактах Польши со Швецией и поставлении Осмунда (то ли Стефаном I, то ли Аароном Краковским) см. также: Slaski 1969. S. 245–248.

(обратно)

217

MPH. P. 228.

(обратно)

218

Gustafsson 1959. S. 144.

(обратно)

219

Hallencreutz 1984. P. 23.

(обратно)

220

Ibidem. P. 26.

(обратно)

221

Janson 1998. S. 132.

(обратно)

222

Gallicana ecclesia. Это выражение извлечено Янсоном из письма папы Григория VII, направленного в 1080 г. некоему шведскому королю И., предположительно Инге Старшему. Перевод этого письма опубликован в приложении к наст. т о м у.

(обратно)

223

Janson 1998. S. 175.

(обратно)

224

Ibidem. S. 133–135.

(обратно)

225

Ibidem. S. 150.

(обратно)

226

Ничего странного в этом событии нет. Согласно Адаму, архиепископ Адальберт в своей скандинавской политике пользовался советом датского короля Свена II Эстридсена, который полагал, что «варварские народы легче обратить людям одного с ними языка и нравов, нежели тем, кто не знаком с их обычаями и испытывает к оным отвращение. Итак, [говорил король архиепископу, ] нет никакой необходимости [отправляться] самому, а лучше своей щедростью и лаской снискать благорасположение и верность тех, кого он найдет подходящими, чтобы проповедовать язычникам слово Божье. Приняв этот совет правоверного короля, наш архиепископ стал гораздо интенсивнее использовть ту щедрость, которую распространял на всех, по отношению к епископам, [проповедовавшим среди] язычников» (Gesta. III, 72).

(обратно)

227

Мысль о том, что Эмунд использовал Осмунда в целях создания независимой церковной организации, признается большинством исследователей. А. Шёберг (см. примеч. 38 к наст. очерку, с. 122) совершенно обоснованно проводит параллели с церковной политикой Ярослава Мудрого на Руси и Харальда Сурового в Норвегии. Я могу добавить, что датский король Свен II Эстридсен не только ставил своих епископов (Gesta. III, 25; о роли скандинавских королей в поставлении епископов см. также: Gahrn 1994. S. 198–200), но и намеревался устроить в Дании архиепископство (см. предисловие, с. 38, и указанную там литературу), для чего сносился с папой (Gesta. III, 33). При этом Дания была еще весьма слабо организована церковно (Gesta. III, 76).

(обратно)

228

Этноним Suiones употребляется Тацитом в «Германии»; его вариант – Sueones – можно найти в «Больших королевских анналах», в «Жизнеописании Карла Великого» Эйнхарда и в «Житии святого Ансгария». Тацита и анналы Адам не читал, но сочинение Эйнхарда и «Житие святого Ансгария» знал прекрасно и активно использовал. Сжато проблематика наст. очерка рассмотрена в статье: Kцrner 1992.

(обратно)

229

Как многократно отмечалось в историографии, соединение сведений, заимствованных из европейской литературной традиции, и сведений, почерпнутых у современных Адаму информаторов, – характернейшая черта «Деяний».

(обратно)

230

Gesta. S. 319.

(обратно)

231

History of the archbishops; Quellen. S. 132–503.

(обратно)

232

Nyberg 1984. S. 313: «Man har vid цversдttningar av Adams text utgеtt frеn att Sueones och Suedi hos Adam skulle ha identisk betydelse, liksom Sueonia och Suedia».

(обратно)

233

Ibidem. S. 313–314; Hallencreutz 1984. P. 30–32.

(обратно)

234

Аналогичный список составлен С. Кёрнером: Kцrner 1992.

(обратно)

235

Этот случай в именном указателе к изданию Б. Шмайдлера не учтен.

(обратно)

236

Мат. 9: 38.

(обратно)

237

Это, скорее всего, попытка писца «исправить» имевшийся у него текст: обнаружив в выражении «описание Свеонии, или Сведии», тавталогию (ведь он справедливо полагал, что в данном участке текста Свеония и Сведия – это одно и то же), он «добавил логики», заменив исходный вариант на «описание свеонов и/или (vel может значить и то, и другое) Сведии».

(обратно)

238

Тому, кто в случае 13 сделал прибавление, заключенное издателем в квадратные скобки, требовалось расшифровать неопределенное выражение transmarina («заморье»), почему он и вставил hoc est in Sueonia vel Nordwegia («то есть Свеония и Норвегия»).

(обратно)

239

Первым переписчиком A был автор рукописи a, недошедшего до нас промежуточного звена между A и A 1.

(обратно)

240

Того же мнения придерживался и Б. Шмайдлер: Gesta. S. 97. Anm. 6.

(обратно)

241

Nyberg 1984. S. 314: «Dе A-gruppens handskrifer framfцr allt fnns i Tyskland, B-gruppens i Danmark, kunde ursaken till detta fцrhеllande vara, att de danska avskrivarna har funnit formen Suedia egendomlig eller frдmmande, formen Sueonia dдremot mera naturlig, kanske dдrfцr att den stod nдrmare det nordiska ordet “svear”».

(обратно)

242

Неясно, следует ли считать эту форму самостоятельной, поскольку она встречается в других латиноязычных источниках, или видеть в ней вариант формы Suedia. Ср. выражение senior Suigorum у Бруно Кверфуртского, очерк II, с. 87–88 наст. изд.

(обратно)

243

В данном случае имела место следующая трансформация: в X стояла форма Suedia, которую автор протографа группы B заменил на Sueonia, что и отразилось в большинстве рукописей B, но не во всех, так как переписчики B 2, B 3a.c. совершили обратную замену, превратив Sueonia в Suedia.

(обратно)

244

Ее вариант Sueci (случай 74) здесь, разумеется, не учитывается, так как он позднего происхождения и встречается лишь в схолии 128, которая дошла в составе только одной рукописи группы B (B 3d), а следовательно, была приписана непосредственно к этой рукописи и отсутствовала в протографе.

(обратно)

245

Точное число употреблений для моих выводов неважно, поэтому эта форма и не была включена в список. См. список употреблений в статье С. Кёрнера: Kцrner 1992.

(обратно)

246

Случаи 27, 63 в списке.

(обратно)

247

Случай 37 здесь не приведен потому, что имеющиеся в нем слова et Suediam отсутствовали в протографе (см. пункт 3).

(обратно)

248

Возможно, что случай 13 является мнимым исключением из правила. Дело в том, что он явно происходит не из A, а из X, где, как я считаю, логика употребления была уже отчасти утрачена. См. также примеч. 11 к наст. очерку, с. 160.

(обратно)

249

Nyberg 1984. S. 313: «Suedia fцrefaller att vara ett mera konkret fattat omrеde, vars utstrдckning Adam pе ett ungefдr kдnner till. Sueonia dдremot framstеr som ett цverordnat begrepp, omfattande de vidstrдckta omrеden, varifrеn man… samlas… till blotet i Uppsala under ledning av Uppsalakungen».

(обратно)

250

Нужно сказать, что это не касется этнонима Sueones, который не всегда означает совместно свеев, ётов и соседствовавшие с ними племена, а иногда только свеев: ср. его употребление в: Gesta. II, 61, S. 122.

(обратно)

251

Это, разумеется, не мешает Адаму в другом месте назвать Эйрика «королем свеонов» (Gesta. II, 30, S. 91: rex Sueonum).

(обратно)

252

Hallencreutz 1984. P. 30: «Tere still remains a problem: What, in fact, did Adam mean with Sueonia?… his terminology is not merely of geographical or ethnological interest. Tere are ideological and historical implications as well. His oscillation between Sueonia and Suedia is an evidence of this».

(обратно)

253

Ibidem: «All through his Gesta Adam oscillates between at least two ways of handling this distinction between Sueonia and Suedia. In some instances these two terms are nearly synonymous. Generally, however, the concepts seem to be used in order to distinguish between Sueonia as the traditional, pre-christian society with its political organisation and religious and cultural institutions on the one hand and Suedia as the emerging Christian sphere of interest whithin Sueonia on the other».

(обратно)

254

Ibidem. P. 31: «areas within Sueonia where Christian missionaries have made an impact».

(обратно)

255

Ibidem. P. 32: «the emerging political unit on a Christian basis».

(обратно)

256

Ibidem. P. 32: «Suedia – as well as Suigia (III, 25) – stands for the emerging Christian sphere of interest whithin Sueonia and Adam can say that Anund Jacob ruled in Suedia (III, 12), as did his father. As such a specifc area of interest within Sueonia, Suedia is in the frst place the prerogative of Hamburg-Bremen. It is whithin that sphere of interest, that Bishop Osmund interferes (III, 15)».

(обратно)

257

Отчасти – потому что я не склонен принимать положение Халленкройтца о том, что Швеция называлась своим «хри стианским именем» Suedia, когда шла речь о шведских королях, поддерживавших христианство. Ведь, противореча самому себе, исследователь пишет, что и в тех случаях, когда Адам повествовал о врагах христианской церкви, например лжеархиепископе Осмунде, он тоже употреблял форму Suedia, на этот раз потому, что враги вторгались в эту сферу. Размышляя таким образом, можно объяснить что угодно чем угодно, стоит только найти подходящую в данном случае «ниточку», связывающую объекты.

(обратно)

258

Подробное обсуждение этой проблематики см.: Einarsdуttir 1964; Ellehшj 1965.

(обратно)

259

Halldуrsson 1981.

(обратно)

260

Ibidem. P. 209–211.

(обратно)

261

Ibidem. P. 214.

(обратно)

262

Krogh 1976.

(обратно)

263

Снорри Стурлусон. Круг Земной. М., 1980. С. 150, 156. Heimskringla. S. 410, 427–428: LXXXVI. Leifr sonr Eirнks rauрa, юess  сer fyrstr byggрi Grænland, var þetta sumar kominn af Grænlandi til Noregs. Fуr hann б fund Уlafs konungs og tуk viр kristni og var um veturinn meр Уlaf konungi… XCVI. Уlafr konungr sendi og юat sama vбr Leif Eirнksson til Grжnlands at boрa юar kristni og fуr hann юat sumar til Grжnlands. Hann tуk н haf skipsцgn юeirra manna er юб vбru уfжrir og lбgu б skipsfaki og юб fann hann Vнnland hit gурa og kom um sumarit til Grжnlands og hafрi юannug meр sйr prest og kennimenn og fуr til vistar н Brattahlнр til Eirнks fцрur sнns. Menn kцlluрu hann sнрan Leif hinn heppna. En Eirнkr faрir hans sagрi at юat var samskulda er Leifr hafрi borgit skipsцgn manna og юat er hann hafрi futt skйmanninn til Grжnlands. Юat var prestrinn.

(обратно)

264

Halldуrsson 1981. P. 214.

(обратно)

265

Ibidem. P. 207.

(обратно)

266

Turville-Petre 1953. P. 93.

(обратно)

267

van Hammel 1931; Christensen 1975.

(обратно)

268

Нslendingabуk. Bls. 13–14: Land юat, es kallat es Grњnland, fannsk ok byggрisk af Нslandi. Eirнkr enn rauрi hйt maрr breiрfrzkr, es fуr ъt heрan юangat ok nam юar land, es siрan es kallaрr Eirнksfцrрr. Hann gaf nafn landinu ok kallaрi Grњnland ok kvaр menn юat myndu fэsa юangat farar, at landit жtti nafn gуtt. Юeir fundu юar manna vistir bжрi austr ok vestr б landi ok keiplabrot ok stein smнрi юat es af юvн mб skilja, at юar hafрi юess konar юjур farit, es Vнnland hefr byggt ok Grњnlendingar kalla Skrжlinga. En юat vas, es hann tуk byggva landit, f н уrtan vetrum eрa fmmtбn fyrr en kristni kvжmi hйr б Нsland, at юv es sб talрi fyrir Юorkeli Gellissyni б Grњnlandi, es sjalfr fylgрi Eirнki enum rauрa ъt.

(обратно)

269

Ibidem. Bls. 14–26.

(обратно)

270

Gesta. I V, 37: Sunt autem plures aliae in occeano insulae, quarum non minima Gronland, profundius in occeano sita contra mon tes Suediae vel Riphea iuga. Ad quam ferunt insulam a lit tore Nortmannorum vela pandi quinque aut septem diebus, quem admo dum ad Island. Homines ibi a salo cerulei; unde et regio illa nomen accepit; qui similem Islanis vitam agunt, excepto quod crudeliores sunt raptuque pyratico remigantibus infesti. Ad eos etiam sermo est nuper christianitatem pervolasse.

(обратно)

271

«Иные говорят, что тогда и прежде из Англии ради проповеди евангелия выезжали какие-то епископы или пресвите ры, и [именно] ими был крещен Олав (Трюггвасон. – В. Р.) и прочие. Главным из них был некий епископ Иоанн и другие, о которых будет сказано после» (Gesta. II, 37: Alii dicunt olim et tunc ab Anglia quosdam episcopos vel presbyteros euangelizandi gratia egressos a domo ab eisque Olaph baptizatum et ceteros, quorum praecipuus esset quidam Iohannes episcopus, et alii postea dicendi). «Он (Олав Харальдссон. – В. Р.) также держал при себе много епископов и священников из Англии, увещеваниями и поучениями которых он располагал свое сердце к [принятию] Господа и [которым] он доверил наставлять подчиненный [ему] народ. Из них ученостью и добродетельностью славились Сигфрид, Гримкель, Рудольф и Бернард». (Gesta. II, 57: Habuitque secum multos episcopos et presbyteros ab Anglia, quorum monitu et doctrina ipse cor suum Deo praeparavit subiectumque populum illis ad regendum commisit. Quorum clari doctrina et virtutibus erant Sigafrid, Grimkil, Rudolfo et Bernard).

(обратно)

272

Очевидно, это указание на крещение исландцев в 1000 г., которое само по себе говорит о хорошей осведомленности Адама об исландских (и – можно предположить – гренландских делах).

(обратно)

273

Фрагмент текста в фигурных скобках имеется только в рукописях групп BC и в A 2.

(обратно)

274

Gesta. IV, 36: [De quibus noster metropolitanus inmensas Deo gratias retulit, quod suo tempore convertebantur, licet ante suscep tam fdem naturali quadam lege non adeo discordarent a nostra religione.] Itaque petentibus illis ordinavit quendam sanctissimum virum nomine Isleph. Qui ab eadem regione missus ad pontifcem, aliquandiu retentus est apud eum cum ingenti prorsus honore, discens interea, quibus noviter conversos ad Christum populos salubriter posset informare. Per quem transmisit archiepiscopus suos api ces populo Islanorum et Gronlandorum, venerabiliter salutans eorum ecclesias et pollicens eis propediem se venturum usque ad illos, ut gaudio simul pleno fruantur.

(обратно)

275

Кроме всего прочего, в серии гамбургских фальсификатов, составленной где-то во второй половине XI в., Гренландия также упомянута, что может служить подтверждением хорошего знакомства с этой страной в Гамбург-Бремене конца XI в. См., например: Holmquist 1908. S. 277–281. То же касается переработанной версии «Жития святого Ансгария» (редакция B), где Гренландия значится в списке стран, относящихся к гамбург-бременской церковной провинции: Levison 1919. S. 134.

(обратно)

276

Нslendingabуk. S. 20. Strцmbдck 1975. P. 90.

(обратно)

277

Gesta. III, 24: …parvula Brema, ex illius virtute instar Romae divulgata, ab omnibus terrarum partibus devote peteretur, maxime ab omnibus aquilonis populis. Inter quos extremi venerant Islani, Gronlani et Orchadum legati, petentes, ut praedicatores illuc di rige ret; quod et fecit. Ср.: Gesta. III, 73.

(обратно)

278

Gesta. S. 167. Anm. 6.

(обратно)

279

Bjørnbo 1909. S. 169–177, 193.

(обратно)

280

Gesta. III, 54: Erat enim scientia litterarum eruditus et libera lis simus in extraneos, et ipse direxit praedicatores suos clericos in omnem Suediam, Nortmanniam et in insulas quae sunt in illis partibus.

(обратно)

281

Gesta. III, 25: In diebus illis Wal, Danorum episcopus, migravit e seculo. Cuius diocesim rex Suein in quatuor episcopatus distri bu ens, praebente suam auctoritatem metropolitano, singulis suos intronizavit episcopos. Tunc etiam pontifex noster in Suigiam vel Norvegiam et in insulas maris ad messem dominicam operarios misit.

(обратно)

282

Об отсутствии у Адама резко выраженной антианглийской тенденции см. подробнее: Рыбаков 2001.

(обратно)

283

Gesta. Sch. 148: Hunc, Meinhardum et Albertum alias ordi natos, cum ad se venirent, cum muneribus commendavit illis epi s copus vicem suam tam per Nordmanniam quam per insulas oceani.

(обратно)

284

Совпадение имен некоторых иностранных епископов, упоминаемых Ари, с именами тех епископов, которые действовали в Скандинавии согласно Адаму, – дополнительный аргумент в пользу осведомленности немецкого хрониста о гренландских делах: Þessi eru nцfn byskupa юeira, es verit hafa б Нslandi ъtlendir at sцgu Teits: Friрrekr kom н heiрni hйr, en юessir vбru sнрan: Bjarnharрr enn bуkvнsi fmm бr, Kolr fб бr. Hrурolfr nнtjбn бr, Jуhan enn нrski fб бr, Bjarnharрr nнtjбn бr, Heinrekr tvau бr. Enn kvуmu hйr aрrir fmm, юeir es byskupar kvбрusk vesa: Цrnolfr ok Goрiskolkr ok юrнr ermskir: Petrus ok Abrahбm ok Stephбnus (Нslendingabуk. S. 18: «Вот имена тех иностранных епископов, которые, по словам Тейта, были в Исландии: Фридрек приехал сюда еще во [времена] язычества, а эти прибыли позже: Бьярнхард Книжник пять лет, Коль несколько лет, Хродольф девятнадцать лет, Йохан Ирландский несколько лет, Бьярнхард девятнадцать лет, Хейнрек два года. И прибыли сюда пятеро других, которые назвались епископами: Орнольв и Годискальк, и три армянских: Петрус, Абрахам и Стефанус». Перевод Ф. Б. Успенского с двумя нашими изменениями). См.: Успенский 2000.

(обратно)

285

Halldуrsson 1981. P. 214.

(обратно)

286

Перечень литературы об Адаме как биографе Адальберта см. в предисл. к наст. книге, с. 38.

(обратно)

287

Weibull 1931.

(обратно)

288

Ibidem. S. 220.

(обратно)

289

Серьезный удар по предложенной Вейбуллем концепции вставок нанес уже Б. Шмайдлер в своей заметке: Schmeidler 1933.

(обратно)

290

Gesta. I, 1: Historiam Hammaburgensis ecclesiae scripturi, quoniam Hammaburg nobilissima quondam Saxonum civitas erat, non indecens aut vacuum fore putamus, si prius de gente Saxonum et natura eiusdem provintiae ponemus ea, quae doctissimus vir Einhardus aliique non obscuri auctores reliquerunt in scriptis suis.

(обратно)

291

Gesta. II, XX: Haec ille; nos autem, quoniam mentio Sclavorum totiens incidit, non ab re arbitramur, si de natura et gentibus Sclavaniae historico aliquid dicemus compendio…

(обратно)

292

Gesta. IV, 10: Nunc autem, quoniam locorum se prebuit occasio, ad rem videtur aliquid de natura Baltici maris dicere. Cuius freti mentionem cum supra in gestis Agaldagi pontifcis ex scriptis Einhardi fecerim, explanationis more utor, ea, quae ille per compen di um dixit, pleniori calamo nostris scienda proponens.

(обратно)

293

Vita Karoli. 25: Erat eloquentia copiosus et exuberans poteratque quicquid vellet apertissime exprimere.

(обратно)

294

Gesta. III, 2: Erat… eloquentiae singularis. Gesta. III, 62: Talis erat eloquentia eius usque in fnem, ut, si eum audires contionantem, facile tibi persuaderetur omnia per illum feri plena ratione magnaque auctoritate.

(обратно)

295

Vita Karoli. 21: Amabat peregrinos et in eis suscipiendis magnam habebat curam, adeo ut eorum multitudo non solum palatio, verum etiam regno non inmerito videretur onerosa. Ipse tamen prae magnitudine animi huiuscemodi pondere minime gravabatur.

(обратно)

296

Gesta. III, 2: Largitas eius in cunctos modum excederet. Gesta. III, 36: Pro gloria mundi captanda homines diversi generis et multarum artium, precipue vero adulatores, ad suam ascisceret fami lia ri tatem. Quorum onerosam multitudinem traxit secum in curia et per episcopium sive quacumque iter esset, afrmans se frequenti commeantium multitudine non modo non gravari, verum etiam opipare delectari.

(обратно)

297

Gesta. III, 39:…primo omnibus patuit ignotis vel peregrinis, tali postmodum custodia vallatum esse, ut magnis de rebus lega ti potentesque seculi personae aliquando pro foribus inviti expectarent per ebdomadam.

(обратно)

298

Vita Karoli. 5:…non prius incepto desistere aut semel suscepto labori cedere voluit, quam hoc, quod efcere moliebatur, per se veran tia quadam ac iugitate perfecto fne concluderet. Vita Karoli. 8: nihil in his quae vel suscipienda erant vel exsequenda aut propter laborem detractavit aut propter periculum exhorruit.

(обратно)

299

Gesta. III, 37: Miranda nimirum voluntas homini impatiensque ocii, quae domi forisque tantis occupata laboribus nunquam posset fatigari. Gesta. III, 5: Visus est tantos in curia labores tolerasse, tantas ubique terrarum expeditiones sponte cum suis desudasse, ut infatigabilem eius viri constanciam miratus cesar ad omnia publicae rei consilia virum habere maluerit vel primum.

(обратно)

300

Vita Karoli. 30: Ipse more solito, quamvis senectute confectus, non longe a regia Aquensi venatum profciscitur.

(обратно)

301

Gesta. III, 61: Itaque in summa rerum gloria positus, licet cre bra corporis molestia pulsaretur, negotiis tamen publicis deesse noluit, a Rheno ad Danubium indeque in Saxoniam cum rege portatus in lectica.

(обратно)

302

Vita Karoli. 24: In cibo et potu temperans, sed in potu tem peran tior… Cibo enim non adeo abstinere poterat, ut sepe quereretur noxia corpori suo esse ieiunia.

(обратно)

303

Gesta. III, 39: Ipse a convivis ieiunus interdum surgens.

(обратно)

304

Vita Karoli. 24: Inter caenandum aut aliquid acroama aut lecto rem audiebat. Legebantur ei historiae et antiquorum res gestae. Delectabantur et libris sancti Augustini, praecipueque his, quae de civitate Dei praetitulati sunt.

(обратно)

305

Gesta. III, 39: Recumbens autem non tam cibis aut poculis, quam faceciis oblectabatur aut regum historiis aut philosophorum sentenciis… Raro fdicines admittebat, quos tamen propter al le vian das anxietatum curas aliquando censuit esse necessarios.

(обратно)

306

Vita Karoli. 22: Et tunc quidem plura suo arbitratu quam me dicorum consilio faciebat, quos poene exosos habebat, quod ei in cibis assa, quibus assuetus erat, dimittere et elixis adsuescere sua de bant.

(обратно)

307

Gesta. III, 39: Soli medici cum eo regnabat. Gesta. III, 63: Dumque medicorum auxilio studuit recuperare valitudinem propter cre bra medicaminum temptamenta graviorem mox incidit in fr mita tem. Gesta. III, 64: Quattuordecim dies ante obitum Goslariae positus ex consuetudine sua nec potionibus contineri voluit, nec febotomis. Quare gravissimo dessintheriae morbo correptus.

(обратно)

308

Vita Karoli. 16: Auxit etiam gloriam regni sui quibusdam re gibus ac gentibus per amicitiam sibi conciliatis. Adeo namque Hade fon sum Galleciae atque Asturicae regem sibi societate devinxit, ut is, cum ad eum vel litteras vel legatos mitteret, non aliter se apud illum quam proprium suum apellari iuberet. Scottorum quoque reges… eum… dominum… pronuntiarent. Extant epistolae ab eis ad illum missae, quibus huiusmodi afectus eorum erga illum in dicatur… Imperatores etiam Constantinopolitani Niciforus, Michahel et Leo ultro amicitiam et societatem eius expetentes, complures ad eum misere legatos.

(обратно)

309

Gesta. III, 32: Ad hunc nostrae felicitatis cumulum accessit hoc, quod fortissimus imperator Grecorum Monomachus et Heinricus Francorum transmissis ad nostrum cesarem muneribus congratulati sunt archiepiscopo pro sapientia et fde eius rebusque bene gestis eius consilio.

(обратно)

310

Alia etiam plurima diversis locis inchoavit opera, quorum pleraque defecerunt ipso adhuc vivo et rei publicae negotiis intento, sicut illa domus lapidea, quae in Aspice subito casu lapsa corruit ipso presente.

(обратно)

311

Оpera… plurima ad regni decorem et commoditatem pertinentia diversis in locis inchoavit, quaedam etiam consummavit.

(обратно)

312

Vita Karoli. 32: Porticus, quam inter basilicam et regiam operosa mole construxerat, die ascensionis Domini subita ruina usque ad fundamenta conlapsa.

(обратно)

313

Vita Karoli. 32: Adpropinquantis fnis conplura fuere prodigia, ut non solum alii, sed etiam ipse hoc minitari sentiret.

(обратно)

314

Gesta. III, 62: Signa vel prognostica vicinae mortis eius plu rima fuerunt, tam pavorabilia et insolita, ut nos ipsumque pon ti fcem terrefacere viderentur, tam ingentia et manifesta, ut, quis quis morum suorum turbulentiam, valitudinis inconstantiam dili gentius intueretur, proculdubio fnem dixerit adventasse.

(обратно)

315

Vita Karoli. 32: Subito equus, quem sedebat, capite deorsum merso dicidit eumque tam graviter ad terram elisit, ut sine amiculo levaretur.

(обратно)

316

Gesta. III, 63: Quo etiam tempore ad curiam tendens gravi casu de equo lapsus est.

(обратно)

317

Gesta. III, 65:…quam vellem meliora scribere de tanto viro, qui et me dilexit et tam clarus in vita sua fuit.

(обратно)

318

Vita Karoli. Praefatio:…me ad haec scribenda conpelleret… perpetua… cum ipso ac liberis eius amicitia.

(обратно)

319

Vita Karoli. 4: De cuius nativitate atque infantia vel etiam pueritia quia neque scriptis usquam aliquid declaratum est, neque quisquam modo superesse invenitur, qui horum se dicat habere notitiam, scribere ineptum iudicans, ad actus et mores ceterasque vitae illius partes explicandas ac demonstrandas… transire disposui ita tamen, ut primo res gestas et domi et foris, deinde mores et studia eius, tum de regni administratione et fne narrando, nihil de his, quae cognitu vel digna vel necessaria sunt, praetermittam.

(обратно)

320

Gesta. III, 1: Quoniam vero difcile est omnes viri actus aut bene aut pleniter aut in ordinem posse difniri a me, precipua gestorum eius summatim quaeque delibans afectu condolentis ad eam pervenire desidero pervenire calumpniam, qua nobilis et dives parrochia Hammaburgensis et Bremensis altera vastata est a paganis, altera discrepta est a pseudochristianis. Igitur narrationis initium tale faciam, ut statim ex moribus eius possint omnia cognosci.

(обратно)

321

Vita Karoli. 20: Per omne vitae suae tempus ita cum summo omnium amore atque favore et domi et foris conversatus est.

(обратно)

322

Gesta. III, 1: Cum tamen ille vir memorabilis omni genere laudum possit extolli, quod nobilis, quod pulcher, quod sapiens, quod eloquens, quod castus, quod sobrius: haec omnia continebat in se ipso, et alia item bona, quae extrinsecus homini solent accedere, ut sit dives, ut felix, ut gloriam habeat, ut potentiam – omnia sibi habunde fuerunt.

(обратно)

323

Gesta. III, 63: Tandem saeva perturbatione morum infractus, cum simul exterioribus fortunae quateretur adversis, quasi navis obruta fuctibus etiam corpore debilitari cepit.

(обратно)

324

Vita Karoli. 15: Haec sunt bella, quae rex potentissimus per annos XLVII… in diversis terrarum partibus summa prudentia atque felicitate gessit.

(обратно)

325

Gesta. III, 6: Expeditiones vero, quas in Ungriam, Sclavaniam, Italiam vel in Flandriam cum cesare pontifex egit multae sunt.

(обратно)

326

Vita Karoli. 17: Qui cum tantus in ampliando regno et subigendis exteris nationibus existeret et in eiusmodi occupationibus as si due versaretur, opera tamen plurima ad regni decorem et com mo dita tem pertinentia diversis in locis inchoavit, quaedam etiam consummavit.

(обратно)

327

Gesta. III, 24: Haec dum forinsecus in legatione gentium eccle siae nostrae ministerio gererentur, domnus metropolitanus Adalbertus adhuc bonis intentus studiis vigilanter et magnopere providit, ne sua quapiam negligentia pastorale ofcium minus habere vi deretur… Itaque domi forisque clarus…

(обратно)

328

Vita Karoli. 18: Talem eum in tuendo et ampliando simulque ornando regno fuisse constat… ad interiorem atque domesticam vitam pertinentia iam abhinc dicere exordiar.

(обратно)

329

Gesta. III, 11: Et res quidem domesticae a principio bene ac lauda biter ab illo viro provisae sunt. Quae autem pro legatione gen tium acta sint, consequens sermo breviter declarabit.

(обратно)

330

Series episcoporum. P. 16–17; Seegrьn 1999; Seegrьn 2000.

(обратно)

331

VR.

(обратно)

332

Gesta. I, 20–45.

(обратно)

333

May 1928–1937. № 49–69. P. 15–19; Germania pontifcia. № 24–28. P. 34–36.

(обратно)

334

Этот факт известен из жития Римберта и «Деяний» Адама. Привожу соответствующие цитаты. VR. 9. P. 87: «Итак, пока был жив муж Господень Ансгарий, сей раб Божий Римберт оставался архиво всех делах самым близким ему человеком, как свидетельствует… книга деяний названного епископа (Ансгария. – В. Р.), написанная самим Римбертом и еще одним учеником Ансгария. Та к вот, пусть [читатель] знает, что везде, где в этой книге (в “Житии святого Ансгария”. – В. Р.) упоминается “некий вернейший его ученик”, – а [читатель] часто обнаружит там такое, подразумевается сам Римберт» (далее объясняется: Римберт не назвался из скромности, подобно евангелисту Иоанну, который тоже писал о себе в третьем лице); Gesta. I, 34: «Он, (Римберт. – В. Р.) описал житие святейшего отца (Ансгария. – В. Р.) речами истинными, подобно святому Иоанну говоря как бы от имени другого [человека]. Он подразумевал, что это он, вернейший из его учеников, приводит свидетельство о святости, которую узрел в человеке Божьем».

(обратно)

335

VA. 1. P. 18–19: «Cыновья и ученики почтеннейшего отца Ансгария молят Господа господствующих о вечном счастье, мире и процветании для благочестивейших, в любви ко Христу с особым благоговением чтимых и любезных отцов и братьев, служащих Богу в святейшем монастыре Корби… Мы… выражаем огромную благодарность вам за богоугодную отеческую любовь и святое благочестие ваше, ибо только по вашей милости и с вашего позволения удостоились мы иметь над собой такого отца». Адам Бременский ошибочно считает это посвящение обращенным к монахам Корвея: «Эту книгу он предназначил братьям монастыря Корвей, благословляя их [за то], что они прислали [нам] такого [пастыря], и поздравляя нас [с тем], что мы заслужили [право] стяжать такого пастыря» (Gesta. I, 34).

(обратно)

336

В частности, одним из источников, использованных Адамом Бременским при написании первой книги своей хроники (главы, посвященные Римберту, Адальгарию и Хогеру), были «Корвейские анналы», которые хронист называет сompotus a Corbeia delatus (Gesta. I, 35, 45, 54). Другой текст, имевшийся в распоряжении Адама, – это сочинение аббата Корвея Бовона I (879–890): Gesta. I, 39.

(обратно)

337

Gesta. III, 28, 45, 61.

(обратно)

338

Friedman 1981. P. 188–190.

(обратно)

339

Wood 1987; Вуд 2005. В последней статье содержится наиболее подробный разбор публикуемого памятника.

(обратно)

340

Кроме всего прочего, письмо Ратрамна свидетельствует, что какая-то латинская редакция «Страстей святого Христофора» была известна каролингским интеллектуалам.

(обратно)

341

VR. 18. P. 95–96; 20. P. 96.

(обратно)

342

Показательно в этом смысле следующее высказывание из «Жития святого Ансгария»: «Памятуя также и о том, что перед этим было уже кое-что сделано для распространения христианства среди датчан, он (Людовик Благочестивый. – В. Р.) вознес хвалу и благодарность всемогущему Богу и, движимый любовью к вере, начал искать способ, как бы можно было ему устроить в северных странах, на краю, стало быть, своей империи (курсив мой. – В. Р.), епископскую кафедру, с тем чтобы поставленному там епископу было бы сподручнее постоянно приезжать в эти страны с проповедью, а также чтобы представители всех тамошних варварских народов имели возможность и проще, и в большем числе принимать христианскую веру» (VA. 12. P. 33).

(обратно)

343

Ср., например: Успенский 2002. С. 141–168.

(обратно)

344

Иванов 2003. С. 23–27.

(обратно)

345

Wood 1987. P. 64.

(обратно)

346

Иванов 2003. С. 339–340.

(обратно)

347

Иез. 39: 5–6.

(обратно)

348

Gesta. I, 26.

(обратно)

349

Gesta. IV, 1.

(обратно)

350

Ср. также предпоследнюю главу его сочинения (Gesta. IV, 43): «[Вот] то, что мы выяснили о природе северных стран, чтобы привести [это] во славу гамбургской церкви. Мы видим: она награждена столь великим даром небесного благочестия, что силой своей проповеди уже обратила в христианство большýю часть [того] неисчислимого множества народов, митрополией для которых она поставлена, только там дав замолчать Евангелию, где лежит предел мира (ubi mundus terminum habet. Курсив мой. – В. Р.)».

(обратно)

351

В этой главе, кстати, цитируется пророк Исайя (а не Иеремия, как почему-то утверждает автор жития). Характерно, что и у Адама в его размышлениях о Гоге и Магоге цитируется ветхозаветный пророк, на этот раз Иезекииль.

(обратно)

352

Ис. 49: 1.

(обратно)

353

Почти дословное совпадение с приведенной выше цитатой из первой главы четвертой книги «Деяний» Адама Бременского.

(обратно)

354

Ис. 49: 6.

(обратно)

355

VA. 25. P. 55.

(обратно)

356

VA. 34. P. 65.

(обратно)

357

Wood 1987. P. 64–65.

(обратно)

358

Назаренко 1989; Древняя Русь. С. 274–277.

(обратно)

359

Gesta. IV, 19, 25, 41.

(обратно)

360

Gesta. IV, 19.

(обратно)

361

Buchner 1965.

(обратно)

362

Удовлетворительного издания латинской версии «Жития святого Христофора» не существует. Обсуждение вопроса, каким текстом пользовался Ратрамн, см. в: Вуд 2005. С. 26–28.

(обратно)

363

Исидор Севильский. Этимологии. XI.3.12.

(обратно)

364

Быт. 6: 4. Вульгата: gigantes autem erant super terram in die bus illis postquam enim ingressi sunt flii Dei ad flias hominum illae que genuerunt isti sunt potentes a saeculo viri famosi. Русский синодальный перевод: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди».

(обратно)

365

Быт. 1: 26. Вульгата: et ait faciamus hominem ad imaginem et similitudinem nostram et praesit piscibus maris et volatilibus caeli et bestiis universaeque terrae omnique reptili quod movetur in terra. Русский синодальный перевод: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле».

(обратно)

366

Insuper et privilegia apostolicae sedis, quae erant de legatione ipsius facta, in multis libellis iussit describere et per omnes pene domni Hludowici regis episcopos destinare. Ipsi quoque regi Hludowico flioque eius aequivoco ipsius hoc ipsum dirigens, addens et sui no mi nis litteras, quibus postulavit, ut haec in memoriam haberent, simul etiam, prout res dictaret, adiutorio essent, quatinus legatio ipsa, Dei auxiliante gratia, ipsis adiuvantibus, fuctifcare et cres ce re in gentibus potuisset (VA. 41. P. 75). Курсивом я выделил текстуальные совпадения жития с публикуемым ниже посланием.

(обратно)

367

Weibull 1940. Ссылку на сам кодекс см.: Germania Pontifcia. P. 22 (сокращение CG).

(обратно)

368

May 1928–1937. № 44. P. 14; Seegrьn 1967. S. 32–33.

(обратно)

369

Привожу по-латыни только саму цитату из письма Анс гария, без предварения: Deprecor inquiens, ut apud Deum intercedatis, quatinus haec legatio crescere et fuctifcare mereatur in Domino. Iam enim Deo propitio et apud Danos et apud Sueones fundata est ecclesia Christi, et sacerdotes absque prohibitione proprio funguntur ofcio. Omnipotens Deus faciat vos omnes huius operis pia benivolentia participes, et in celesti gloria Christi coheredes. (Gesta. I, 33). Курсивом выделено текстуальное совпадение с «Житием святого Ансгария». Как можно видеть при сопостав публикуемым ниже полным текстом, в сделанном Адамом извлечении одно предложение выпущено

(обратно)

370

Caesar 1642. P. 189. Первая публикация: HUB. P. 28–29.

(обратно)

371

В оригинале: divino afatus spiritu. Это же выражение трижды встречается в «Житии святого Ансгария». В главе 9 оно применено к Ансгарию, который во время своего видения обращается к Богу со словами: «Господи, что Ты хочешь, чтобы я сделал?» (VA. 9. P. 31). В главе 13 оно, как и здесь, применено к Эбону Реймсскому: «При этом, как мы уже говорили, первоначально та же миссия была властью папы Пасхалия возложена на архиепископа Реймса Эбона. Ибо он, вдохновленный, как мы полагаем, свыше, горел сильнейшим желанием обращать язычников в христианство, и прежде всего датчан, с которыми часто встречался во дворце и которые, к его скорби, пребывали в плену внушенных дьяволом заблуждений. Ради имени Христова мечтал он посвятить себя спасению язычников и положить на это все, что имел» (VA. 13. P. 35; соответствующее место выделено курсивом). В главе 34 это же выражение, правда, несколько видоизмененное (quasi prophetico afatus spiritu), снова применено к Эбону (VA. 34. P. 65).

(обратно)

372

In nomine sanctae et individuae Trinitatis Ansgarius gratia Dei archiepiscopus omnibus sanctae Dei ecclesiae praesulibus in regno duntaxat Ludowici regis commanentibus.

Nosse vos cupio, quia in hoc libello continetur, qualiter Ebo Rhe men sis archiepiscopus divino afatus spiritu, temporibus domi ni Ludowici imperatoris, cum consensu ipsius ac pene totius regni eius synodi congregatae, Romam adiit; ibique a venerabili papa Pas cali publicam evangelizandi licentiam in partibus Aquilonis ac cepit. Et qualiter postea Ludowicus imperator hoc opus sub lima vit; seque in omnibus largum praebuit et benivolum, et caetera, quae huic le ga tioni contigerunt. Quapropter suppliciter deprecor, ut apud De um intercedatis, quatenus haec legatio crescere et fuctifcare me re atur in Domino. Iam enim Christo propitio et apud Danos et apud Sueones Christi fundata est ecclesia et sacerdotes absque prohibitione proprio funguntur ofcio. Precor etiam, ut has literas in bibliotheca vestra ad perpetuam memoriam reponi faciatis et, prout locus dictaverit, tam vos quam successores vestri, ubi utilitatem per spexeritis, notum omnibus istud faciatis.

Omnipotens Deus faciat vos omnes huius operis pia benivolentia par ticipes, et in caelesti gloria Christi cohaeredes. Курсивом выделено текстуальное совпадение с «Житием святого Ансгария».

(обратно)

373

Общий обзор политической истории Дании во второй половине XI столетия с обсужденим ряда конкретных проблем см. в: Hofmann 1974.

(обратно)

374

Belua multorum capitum. Cр.: Horatius. Epistulae. I, 1, versus 76.

(обратно)

375

См. соответствующую главу в книге: Jørgensen 1960.

(обратно)

376

Hic in tanta perturbacione regni se murum pro domo Israel non opponebat, sed, quocunque aura fabat, ut arundo uento agitata illuc se uertebat.

(обратно)

377

Я не допускаю такого же перевода без конъектуры, поскольку глагол opponere не может по своему значению принимать двойной винительный падеж (а только винительный с дательным). Таким образом, невероятно толкование выражения se murum opponere как «выставить себя в качестве стены».

(обратно)

378

Племена, обитавшие к северу от нижнего течения Эльбы.

(обратно)

379

Датский король Хорик I, или Старший (ум. 854), ошибочно отождествляемый с упомянутым у Адама Бременского, но никогда не существовавшим братом Харальда Клака (см. очерк I в наст. книге).

(обратно)

380

То есть в Хедебю. В большинстве латиноязычных источников датские города Хедебю (просуществовал до конца X в.) и Шлезвиг (возник недалеко от Хедебю во второй половине X в.) именуются одинаково: Шлезвиг.

(обратно)

381

Data… sentencia («подал голос в пользу») вместо более логичного data… licenсia («дал разрешение») у Адама Бременского (Gesta. I, 25). Таким образом, корявость перевода отражает корявость оригинала.

(обратно)

382

Автор хроники вслед за Адамом Бременским соединяет несколько набегов норманнов на Франкскую империю, описанных в «Фульдских анналах».

(обратно)

383

По-видимому, подразумевается Нормандия, которую на самом деле отдал норманнам не Карл Лысый, а Карл Простоватый (898–923).

(обратно)

384

Датский король Хорик II, или Младший (854 – ранее 873).

(обратно)

385

Ивар Бескостный, сын Рагнара Кожаные Штаны (Лодброка). Прозвище последнего искажено у Адама Бременского в Lodparch, а у автора хроники в Lothpard.

(обратно)

386

То т же Ивар Бескостный, который упомянут выше.

(обратно)

387

881 г. В действительности норманны взяли Маастрихт. Автор хроники повторяет ошибку Адама Бременского.

(обратно)

388

Королей, упомянутых в этой главе хроники, никогда не существовало. Они появились в результате неправильной интерпретации автором сведений своих источников. Все эти короли наделены чертами различных реальных персонажей, прежде всего Горма Старого, Харальда Синезубого и Свена Вилобородого. Более или менее достоверные сведения об этих королях приводятся ниже, в главах V–VI.

(обратно)

389

Гамбург-бременский архиепископ (919–936).

(обратно)

390

Датский король Харальд Синезубый (ум. 986 или 987). Ввел в Дании христианство.

(обратно)

391

Гамбург-бременский архиепископ (937–988).

(обратно)

392

Германский император Оттон II (973–983).

(обратно)

393

Датский король Свен Вилобородый (987—1014).

(обратно)

394

Возможно, подразумевается норвежский король Хакон Добрый (ум. ок. 960), но вероятнее, что здесь какая-то путаница.

(обратно)

395

Трюггви был сыном Олава Харальдссона, брата Хакона Доброго, а не самого Хакона. Здесь автор хроники снова повторяет ошибку Адама Бременского.

(обратно)

396

Норвежский король Олав Трюггвасон (ок. 995—1000). Прозвище Кракабен («тонконогий») заимствовано из сочинения Адама Бременского.

(обратно)

397

Склавы – полабские и поморские славяне, Склавия – область их расселения.

(обратно)

398

Ср.: 2 Цар. 18–19.

(обратно)

399

Битва при Свёльде, 1000 г.

(обратно)

400

Норвежский король Олав Святой (1016–1030), ошибочно именуемый сыном Олава Трюггвасона.

(обратно)

401

Гамбург-бременский архиепископ (1013–1029).

(обратно)

402

Все эти события, якобы произошедшие после смерти Свена Вилобородого, являются вымыслом.

(обратно)

403

Битва при Стикластадире, 1030 г.

(обратно)

404

Тот же английский король Этельред Нерешительный, что и выше, он был сыном Эдгара, а не Эдмунда. Два Этельреда вместо одного возникли в результате ошибки хрониста.

(обратно)

405

Английский король Эдуард Исповедник (1042–1066).

(обратно)

406

Ошибка, которую хронист повторяетя вслед за Адамом Бременским. Эмма была дочерью герцога Нормандии Рикарда II (1002–1026) и сестрой (а не дочерью, как здесь) герцога Нормандии Роберта Дьявола (ум. 1035).

(обратно)

407

Датский король Хардекнут (1035–1042).

(обратно)

408

Правильно: за Роберта Дьявола.

(обратно)

409

Датский король Свен Эстридсен (1047–1074).

(обратно)

410

Легенда о епископе Поппоне, обратившем в христианство Данию, дошла в составе многих различных источников, самый ранний из которых – хроника Видукинда Корвейского. Истории формирования этой легенды посвящен ряд работ: Bolin 1931a. S. 63 – 116; Demidof 1970; Джаксон 2003. С. 238–239; 262–265.

(обратно)

411

1042 г.

(обратно)

412

Чтение Gambliknut («Кнут Старый», то есть Кнут Могучий) предложил Гертц. K, O и S имеют Harthaknvt («Хардекнут»).

(обратно)

413

Под Роскилльской церковью подразумевается соборный капитул города Роскилле. Мансы (mansi) – это земли с сидящими на них крестьянами. Владение такими землями означает получение определенного дохода. Конкретное содержание термина «манс» сильно варьируется в зависимости от страны и эпохи.

(обратно)

414

Здесь автор хроники подражает описанию архиепископа Алебранда, которое дает Адам Бременский в главе 69 книги II: «Он был отцом отечества, гордостью клира и спасением народа, грозой злонамеренных и примером для добродетельных, образцом благочестия и таким, кто хочет все довести до совершенства» (Gesta. II, 69).

(обратно)

415

Ut.XV. prebende essent, de mensa sua fratribus et ecclesie, quam in honore sancte Trinitatis consecrauit, addidit. У епископа были свои личные владения (как частного лица) и его владения как епископа (mensa). Свои личные земли мог иметь каноник (именуемый обычно «брат»), но были и земли, с которых жил весь капитул. Каждое из таких владений капитула в отдельности и все они вместе назывались словом «пребенда» (praebenda).

(обратно)

416

Магнус – второе имя Свена Эстридсена.

(обратно)

417

Автор хроники считает годы от смерти Хардекнута в 1042 г.

(обратно)

418

Датский король Харальд Точило (1074–1080).

(обратно)

419

Здесь, как и выше (в главах IV–VI), путаница. Разумеется, Харальд Синезубый и Харальд сын Горма – это одно лицо.

(обратно)

420

Это датское слово означает «подушная подать». Ср. др. – исл. nefgildi с тем же значением.

(обратно)

421

Cuius corpus | magnis miraculis illustratur, || Christus | in martyre glorifcatur. Это предложение написано ритмизованной прозой, содержит аллитерации (на c, m, l, r) и рифмы (выделены полужирным шрифтом).

(обратно)

422

Датский король Олав Голод (1086–1095).

(обратно)

423

Consortem tocius regni Danie fecerunt. М. Гертц считает, что consors («соправитель») здесь равно по смыслу compos («владеющий»), чему я и следую в переводе.

(обратно)

424

Non contentus domestica quiete actiue uite cum Martha, sed eciam contemplatiue speculacionis particeps feri volens. Фразеология этого предложения несколько необычна, однако его смысл хорошо понятен. Vita activa, то есть практическая мирская деятельность, противопоставлена speculatio contemlativa (букв. «созерцательное созерцание»), то есть заботе о делах духовных. М. Гертц в указателе к изданию поясняет: contemplatio superna («созерцание небесного») = contemlativa speculatio. Сравнение с Марфой и Марией – традиционный образ.

(обратно)

425

Иерусалим был захвачен 15 июля 1099 г. в результате Первого крестового похода.

(обратно)

426

Датский король Нильс Свенссон (1103–1134).

(обратно)

427

Et licet prepostero ordine utebatur, querens, que sua et que Cesaris erant, dicebat tamen se et, que dei erant, uelle querere, si aliqua tranquillitate pacis cum Maria et cum Iacob posset permanere. О библейской цитате см. предисловие к хронике. Смысл условного придаточного, которым оканчивается это предложение, несколько темен. По-видимому, автор использует метонимию: «Мария и Иаков» сказано вместо «церковь».

(обратно)

428

Кнут Лавард был убит 7 января 1131 г.

(обратно)

429

Судя по перечислению, следующему ниже, в конце главы XVII, их было двенадцать.

(обратно)

430

At ille iam satis pulchre, quod voluit, , et sub quadam pacis ac fdei sponsione se ei benefacturum per omnia promisit. Здесь слово occuluit – конъектура издателя.

(обратно)

431

В оригинале библейская цитата: omnia, que in corde et corde locutus fuerat, manifeste rei euentus ostendit. Вот как выглядит цитируемое место (Пс. 11: 3) в Вульгате и русском синодальном переводе: labia dolosa in corde et corde locuti sunt («уста льстивы, говорят от сердца притворного»). Автор хроники несколько неудачно инкорпорировал цитату в свое предложение. Буквальный перевод звучал бы так: «исход дела ясно показал все (?), что он говорил от сердца притворного».

(обратно)

432

Ne Cununchelde transferretur. Контекст позволяет понять это придаточное двояко: «чтобы только его не увезли из Конунгахеллы» и «чтобы только его не перевезли в Конунгахеллу». По смыслу первый вариант кажется мне предпочтительнее: Конунгахелла находится близко к Дании.

(обратно)

433

Ассер (Аскер), первый лундский архиепископ (1104–1137).

(обратно)

434

acer et amarus. Возможно, эти определения, редко применяющиеся к человеку, а чаще к неодушевленным предметам, возникли по созвучию с латинской формой имени Ассера – Ascerus.

(обратно)

435

Битва при Фотевиге, 1134 г.

(обратно)

436

Dies tenebrarum. Библеизм: Иоиль. 2: 2; Соф. 1: 15.

(обратно)

437

Hylaris dator. Библеизм: 2 Кор. 9: 7.

(обратно)

438

Епископ Роскилле (1134–1137) и архиепископ Лунда (1137–1177).

(обратно)

439

То есть в Шлезвиг, епископу которого подчинялась историческая облась Вендель.

(обратно)

440

Очевидно, этот епископ назван «изменником» потому, что участвовал в убийстве Нильса.

(обратно)

441

Шведский король Сверкер (1130–1156).

(обратно)

442

Sperans aliquid boni ex eo futurum. Можно понять двояко: «из этого в будущем выйдет что-нибудь хорошее» и «из него в будущем выйдет что-нибудь хорошее».

(обратно)

443

Сравнение с молнией заимствовано у Адама Бременского (Gesta. III, 17), который называет «молнией севера» норвежского короля Харальда Сурового. Адам, в свою очередь, взял его из «Фарсалии» Лукана (книга X, стих 34).

(обратно)

444

Игра слов. Имя убийцы Эрика Незабвенного – Plouh, что по-датски означает «плуг». Автор хроники осознает имя как значимое слово и поэтому глоссирует его латинским словом aratrum («плуг»).

(обратно)

445

Датский король Эрик Агнец (1137–1146) был сыном дочери Эрика Доброго Рагнхильд.

(обратно)

446

Датский король Кнут Магнуссон (1146–1157).

(обратно)

447

Датский король Свен Грате (1146–1157).

(обратно)

448

Датский король Вальдемар Великий (1157–1182).

(обратно)

449

Датский король Кнут Вальдемарссон (1182–1202).

(обратно)

450

Датский король Вальдемар Старый (1202–1241).

(обратно)

451

Schmid 1931a; Schmid 1934. S. 44–70.

(обратно)

452

Schmid 1931. S. 97.

(обратно)

453

Это не мешает некоторым историкам использовать сведения жития: Lundйn 1983. S. 47–66.

(обратно)

454

Larsson 1964. S. 42.

(обратно)

455

Schmid 1931. S. 89–94.

(обратно)

456

Larsson 1964. S. 31–37.

(обратно)

457

См. очерк II в наст. изд., а также: Sawyer 1987. P. 104.

(обратно)

458

SRS. Bd. II. P. 365–370; Schmid 1931. S. 72–76; Schmid 1942.

(обратно)

459

Полное описание рукописи см.: Schmid 1931. S. 170–174.

(обратно)

460

SRS. Bd. II. P. 345.

(обратно)

461

Schmid 1931. S. 76–77.

(обратно)

462

Ibidem. S. 99—115.

(обратно)

463

См. примеч. 7, 8, 12, 14, 28–30, 32 к тексту жития. Среди других возможных литературных образцов Т. Шмид называет «Мученичество и чудеса Олава Святого», «Житие святого Виллехада», «Exordium magnum ordinis Cisterciensis», оффиций святого Григория Великого, «Мученичество св. Эдмунда» (Ibidem. S. 78–82; 87).

(обратно)

464

Шведский король Олав Шётконунг, или Олав Шведский (990-е – ок. 1022).

(обратно)

465

Некоторые исследователи склонялись к тому, чтобы видеть в упоминаемом здесь Милдреде (а такое англосаксонское имя известно: Sawyer 1987. P. 102) английского короля Этельреда Нерешительного (978—1016), однако, вероятнее всего, Милдред – это вымышленный персонаж.

(обратно)

466

В оригинале: convocato communi concilio clericorum ac sacerdotum. Здесь «clerici» («клирики») и «sacerdotes» («священники»), поставленные как однородные члены, обозначают просто «людей церкви»; в данном контексте эти слова не имеют узкого терминологического значения.

(обратно)

467

Судя по английским источникам, Йоркский архиепископ, который бы носил имя «Сигфрид», никогда не существовал. О возможных побудительных мотивах, заставивших составителя жития сделать своего героя Йоркским архиепископом, см.: Sawyer 1987. P. 102, 104–105. Что касается английского миссионера по имени Сигфрид, проповедовавшего в Швеции в конце X – начале XI в., то это, скорее всего, реальная личность. Однако кроме того факта, что святой Сигфрид действительно существовал, о нем ничего достоверно не известно. Подробнее см. очерк II в наст. томе.

(обратно)

468

Мф. 5: 10.

(обратно)

469

Отк. 14: 13.

(обратно)

470

Весь эпизод, в котором объясняется, почему именно Сигфрид отправился проповедовать в Швецию, смоделирован по образцу седьмой главы «Жития святого Ансгария» (VA. 7. P. 26–29). См. также: Schmid 1931. S. 80.

(обратно)

471

В оригинале: novellae plantationis christianitas. Словосочетание «novella plantatio» – это библеизм (Пс. 143: 12). Однако автор «Жития святого Сигфрида» употребляет его не поэтому, а потому, что данное словосочетание часто встречается в сочинении Адама Бременского (Gesta. I, 20; III, 21; III, 74; I V, 34), которое было литературным образцом для агиографа. Ср. также вероятный первоисточник этого выражения – грамоту папы Николая I от 31 мая 864 г., цитируемую в главе 23 «Жития святого Ансгария» (VA. 23. P. 49–51): «Ибо мы не сомневаемся, что все, что оказывается на благо церкви и не противоречит божественным установлениям, дозволено и следует делать, в особенности же в отношении столь свеженасаженного христианства (in tam novellae christianitatis plantatione), где обыкновенно случаются разные вещи». См. об этой грамоте и ее датировке: Germania pontifcia. № 21. P. 31–32.

(обратно)

472

Barones et regni optimates.

(обратно)

473

Пс. 117: 26; Мк. 11: 9.

(обратно)

474

Учитывая общий фантастический характер жития, историческая идентификация этого второго проповедника невозможна.

(обратно)

475

Святой Ансгарий, отправляясь в Швецию во второй раз (VA. 26. P. 55–56), также имел при себе посланника датского короля. Автор «Жития святого Сигфрида», как и Римберт, подчеркивает особые отношения и близкую дружбу своего героя с датским королем. Литературное заимствование весьма вероятно.

(обратно)

476

Под Готией подразумевается Ёталанд. О связях Ёталанда с Данией и его значении для церковно-политического развития Швеции в IX–XII столетиях см.: Sawyer 1991. S. 46–59. Вэренд – историческая область на юге Смоланда, с центром в городе Векшё. Вэренд непосредственно граничит со Сконе и Блекинге, ныне ленами Швеции, но в средневековье принадлежавшими Дании. Об истории Вэренда в средние века см.: Larsson 1964.

(обратно)

477

Здесь автор жития подражает описанию Швеции у Адама Бременского (Gesta. IV, 21): «Свеония – страна богатейшая, земля, изобилующая плодами и медом. Кроме того, она превосходит все прочие области по приплоду скота; реки и леса очень удобны; вся страна полна чужеземными товарами». Эта параллель отмечена давно: SRS. Bd. II. P. 350. N. l.

(обратно)

478

Возникновение епископства Векшё, видимо, следует относить ко времени около 1170 г. (Larsson 1964. S. 49–52). Житие в настоящем своем виде сформировалось к середине XIII в., когда епископство уже существовало. Посвящение кафедральной церкви святому Сигфриду и Иоанну Крестителю может косвенным образом свидетельствовать о том, что шведский Сигфрид тождествен норвежскому Йону-Сигурду (см. очерк II наст. монографии). Ведь если вторым именем Сигфрида было «Иоанн» («Йон» исландских саг), то становится понятно, почему церковь посвятили также и Иоанну Крестителю: он мог быть небесным патроном шведского святого.

(обратно)

479

Codex Laurentii Odonis добавляет в этом месте, что племянники были клюнийцами. По мнению Т. Шмид, легенда о трех мучениках Унаманне, Сунаманне и Винаманне первоначально являлась самостоятельной: святые были объектом местного почитания в Вэренде. Лишь в конце (середине?) XIII в. местное предание искусственно объединили с легендой о Сигфриде – крестителе Олава Шётконунга, первоначально бытовавшей в Уппланде (Schmid 1931. S. 77–88).

(обратно)

480

Подразумевается митра – закрытый головной убор католического епископа, который имеет с двух сторон выступающие вверх заостренные кончики. Однако окончательно митра приобрела такой вид только к XII в., то есть заведомо позже описываемых в житии событий.

(обратно)

481

Информация жития об общественном устройстве Швеции конца X – начала XI в. крайне ненадежна, так как памятник на два столетия моложе описываемых в нем реалий. Кроме того, в данном конкретном эпизоде мы троекратно сталкиваемся со священным числом двенадцать: 12 триб, 12 мудрейших старцев, которые возвращаются к Сигфриду через 12 дней после того, как уверовали. Таким образом, скорее всего, этот эпизод – плод авторского вымысла.

(обратно)

482

Ин. 3: 5.

(обратно)

483

Лк. 15: 7.

(обратно)

484

Ин. 3: 16.

(обратно)

485

Соответствующий источник до сих пор носит имя святого Сигфрида. Однако в Вестеръётланде известен еще ряд источников, носящих то же название. См.: Lundйn 1983. S. 55–58. Известны и источники, наименованные в честь других шведских святых.

(обратно)

486

Пс. 116: 1.

(обратно)

487

De ea, quam fdei puritas probabilem testaretur fore.

(обратно)

488

Ordinatis rebus necessariis ecclesiastico iuri convenientibus.

(обратно)

489

In tractandis negotiorum causis.

(обратно)

490

Втор. 32: 10.

(обратно)

491

Ср. у Адама Бременского описание дурных знамений, предвещавших смерть архиепископа Адальберта (Gesta. III, 64): «Зрели мы, как в то время кресты в Бремене источали слезы; зрели, как свиньи и псы оскверняли церковь, так что их с трудом могли отогнать от основания алтаря. Зрели, как в предместьях нашего города с воем сходились в ужасной брани стаи волков с тучами филинов. И хотя епископ с особым вниманием относился к своим снам, напрасно все объявляли, что они касаются именно его. Никогда столь открыто не разговаривали с живыми мертвые. Все возвещало смерть епископа».

(обратно)

492

В оригинале: novella christianorum plantatio. См. примеч. 8 на с. 292.

(обратно)

493

В оригинале: gregis tui novella plantatio. См. примеч. 8 на с. 292.

(обратно)

494

В оригинале: legis nostrae censura cum judiciaria potestate constringentes. Автор жития оперирует правовыми понятиями явно более поздними, чем те, которые существовали в начале XI в. Его представления о характере власти государя соответствуют не периоду зарождения государственных институтов, который Швеция переживала при Олаве Шётконунге, а периоду, когда в Швеции уже складывалось государство европейского типа.

(обратно)

495

Мотив расхищения имущества (прежде всего богослужебной утвари) миссионеров играет важную роль в главе 17 «Жития святого Ансгария», где рассказывается о языческой реакции в Швеции, приведшей к изгнанию епископа Гаутберта и гибели его племянника (VA. 17. P. 38).

(обратно)

496

Мф. 25: 14–30.

(обратно)

Оглавление

От автора

Предисловие

I. Крещение датского короля Харальда Клака

II. Крещение шведского короля Олава Шётконунга

III. Самозваный архиепископ Осмунд

IV. Собственные имена «Швеция» и «шведы» у Адама Бременского

V. Крещение Гренландии

VI. «Жизнеописание Карла Великого» Эйнхарда и  жизнеописание Адальберта у Адама Бременского

Приложения

Библиография

Реклама на сайте