«СТАЛИН и репрессии 1920-х – 1930-х гг.»

Мартиросян А.Б. СТАЛИН и репрессии 1920-х – 1930-х гг.

Москва Вече 2008

Мартиросян А.Б. М29 Сталин и репрессии 1920-х-1930-х гг./ А.Б. Мартиросян. – М.: Вече, 2008. – 416 с.: ил. – (200 мифов о Сталине).

ISBN 978-5-9533-2232-4

ББК 63.3(2)61

ISBN 978-5-9533-2232-4 © Мартиросян А.Б., 2008

© ООО «Издательский дом «Вече», 2008

От автора

Мифов о сталинских репрессиях 1920-1930-х гг. громадное количество. Пожалуй, это основной пласт мифов анти-сталинианы. Естественно, что далеко не все из них стали объектом аналитического исследования на страницах настоящей книги. Это невозможно даже по чисто техническим причинам – никаких объемов книги не хватит.

Краткому исследованию подверглись лишь знаковые мифы – те, которые наиболее активно используются в антисталинской пропаганде. Часть мифов исследована бегло и кратко, другие – более детально. Это связано как с их различным значением в антисталиниане, так и со степенью запутанности их истории и подоплеки.

Ну, а о том, насколько это удачно получилось у автора, – судить, как и всегда, только Его Величеству Читателю.

Миф № 51. Сталин терроризировал страну ст. 58 УК РСФСР. Эта страшная, зверская и ужасная статья Уголовного кодекса, или «Сто шестнадцать пополам».

Выражение «сто шестнадцать пополам» происходит из сленга репрессированных тех лет, которые, исходя из бытующей о них байки, на вопрос «По какой статье сидели?» отвечали: «Сто шестнадцать пополам». Нет ни одного повествования о репрессиях сталинского периода, в котором не фигурировала бы знаменитая статья 58 Уголовного кодекса РСФСР. Именно поэтому необходимо прежде всего понять, что это за статья, какие наказания она предусматривала и, конечно же,

за что. Весь период правления И.В. Сталина действовал Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1926 года.

Итак, статья 58 УК РСФР в редакции 1926 года.

Контрреволюционные преступления

Статья 58/1. Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву и ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.

В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР.

58/ la 1 . Измена родине, т.е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу караются – высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах – лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества.

58/162. Те же преступления, совершенные военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества.

58/1в. В случае побега или перелета за границу военнослужащего совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются – лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества.

1 Статья введена в УК РСФР в 1934 г. 2 Статья введена в УК РСФСР в 1934 г.

Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, – подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет.

58/1г. Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене влечет за собой – лишение свободы на десять лет.

Недонесение со стороны остальных граждан (не военнослужащих) преследуется согласно ст. 58/12.

58/2. Вооруженное восстание или вторжение в контрреволюционных целях на советскую территорию вооруженных банд, захват власти в центре или на местах в тех же целях и, в частности, с целью насильственно отторгнуть от Союза ССР и отдельной союзной республики какую-либо часть ее территории или расторгнуть заключенные Союзом ССР с иностранными государствами договоры, влекут за собой – высшую меру социальной защиты – расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества.

58/3. Сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58/2 настоящего Кодекса.

58/4. Оказание каким бы то ни было способом помощи той части международной буржуазии, которая, не признавая равноправия коммунистической системы, приходящей на смену капиталистической системе, стремится к ее свержению, а равно находящимся под влиянием или непосредственно организованным этой буржуазией общественным группам и организациям, в осуществлении враждебной против Союза ССР дея-

тельности влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже трех лет с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты – расстрела или объявления врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества.

58/5. Склонение иностранного государства или каких-либо в нем общественных групп, путем сношения с их представителями, использования фальшивых документов или иными средствами, к объявлению войны, вооруженному вмешательству в дела Союза ССР или иным неприязненным действиям, в частности: к блокаде, к захвату государственного имущества Союза ССР или союзных республик, разрыву дипломатических сношений, разрыву заключенных с Союзом ССР договоров и т. п. влечет за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58/2 настоящего Кодекса.

58/6. Шпионаж, т.е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам, влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества, а в тех случаях, когда шпионаж вызвал или мог вызвать особо тяжелые последствия для интересов Союза СССР, – высшую меру социальной защиты – расстрел или объявление врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества.

Передача, похищение или собирание с целью передачи экономических сведений, не составляющих по своему содержанию специально охраняемой государственной тайны, но не подлежащих оглашению по прямому запрещению закона или распоряжению руководителей ведомств, учреждений и предприятий, за вознаграждение или безвозмездно, организациям и лицам, указанным выше, влекут за собой – лишение свободы на срок до трех лет.

Примечание 1. Специально охраняемой государственной тайной считаются сведения, перечисленные в особом перечне, утверждаемом Советом Народных Комиссаров Союза ССР по согласованию с советами народных комиссаров союзных республик и опубликовываемом во всеобщее сведение.

58/7. Подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий или противодействия их нормальной деятельности, а равно использование государственных учреждений и предприятий или противодействие их деятельности, совершаемой в интересах бывших собственников или заинтересованных капиталистических организаций, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58/2 настоящего Кодекса.

58/8. Совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58/2 настоящего Кодекса.

58/9. Разрушение или повреждение с контрреволюционной целью взрывом, поджогом или другими способами железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопровода, общественных складов и иных сооружений или государственного или общественного имущества влечет за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58/2 настоящего Кодекса.

58/10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст.ст. 58/2 - 58/9 настоящего Кодекса), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания, влекут за собой – лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.

Те же действия при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков масс,

или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58/2 настоящего Кодекса.

58/11. Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, а равно участие в организации, образованной для подготовки или совершения одного из преступлений, предусмотренных настоящей главой, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в соответствующих статьях настоящей главы.

58/12. Недонесение о достоверно известном готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже шести месяцев.

58/13. Активные действия или активная борьба против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной (агентура) должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в стр. 58/2 настоящего Кодекса.

58/14. Контрреволюционный с а б о т а ж, т.е. сознательное неисполнение кем-то определенных обязанностей или умышленно небрежное их исполнение со специальной целью ослабления власти правительства и деятельности государственного аппарата, влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже одного года, с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты – расстрела, с конфискацией имущества.

Кто- либо в состоянии объяснить, что в этой статье такого сверхужасного, сверхстрашного, сверхзверского? Ах, не нравятся идеологические штампы типа «р-р-р-революционных» и «контр-р-р-революционных» определений? Так снимите их, и вы получите в чистом виде то, что прописано в уголовных кодексах всех государств мира. И все эти преступления будут носить эпитет «антигосударственные». К слову сказать, именно в таком виде они присутствуют и в современном Уголовном кодексе РФ, а ранее присутствовали в УК РСФСР.

Полагаю, что после ознакомления с положениями ст. 58 УК РСФСР во всех ее ипостасях весьма трудно будет отделаться от искушения хотя бы гипотетически, но применить ее в современных условиях. Естественно, предварительно сменив ряд слишком ярко выраженных идеологических клише того времени на юридически и особенно державно более обоснованные термины. Едва ли кто-либо не согласится с тем, что даже изрядно урезанный, ограниченный ренессанс этой статьи всерьез бы улучшил положение дел в России как в экономике, так и особенно в благополучии и безопасности простых граждан…

Вот вам и «сто шестнадцать пополам»!…

М и ф № 52. Никакого заговора оппозиции, тем б о -лее готовившей свержение Сталина, не было. Все это выдумки самого Сталина и НКВД.

Один из главнейших, если не самый главный из мифов ан-тисталинианы. Интенсивно используется для того, чтобы доказать, что-де Сталин от врожденной злобности да от скуки, встав как-то с левой ноги, решил, видите ли, перерезать всех своих соратников по партии. Именно так объяснял процессы 1930-х гг. Л.Д. Троцкий. Точно так же их объяснял XX съезду КПСС Н.С. Хрущев. Точно так же объясняют и поныне. Так вот, вопрос в том и состоит, была ли все-таки оппозиция Сталину, плела ли она свой заговор или нет, имела ли она контакты с реакционными кругами наиболее враждебных Советскому Союзу государств? Конечно, из-за ограниченности места в книге крайне затруднительно дать всеобъемлющий ответ во всех деталях и нюансах. И все же мы попробуем. Правда, пойдем, как говаривал «незабвенный»Ильич, «другим путем». А поможет нам в этом тот, кто более всех был причастен ко всем заговорам против России в первой половине XX века и кого 1937 г. сурово покарал. Это опытнейший мастер закулисных интриг, видный масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, а впоследствии еще и британской разведки Христиан Георгиевич Раковский (1873-1941).

Более полувека в отечественной историографии царит табу на использование в исторических исследованиях показаний подследственных 1937-1938 гг. Во всем мире использование материалов уголовных и иных следственных дел – общепринятая практика. Только у нас все наоборот. Начисто отрицают даже саму возможность наличия хотя бы даже одного зернышка истины в таких источниках. Мол, все их показания выбиты силой. Между тем в этих материалах целые Клондай-ки истины. Но, упаси вас Господь полагать, что-де окаянные костоломы Лубянки резиновыми дубинками или просто пудовыми кулаками «освежали» память и красноречие, например того же Раковского, от чего он и стал раскрывать некие тайны. Это было бы в корне неверно.

Во- первых, потому, что подследственных по всем крупнейшим делам 1936-1938 гг. и пальцем-то не трогали во время следствия на Лубянке. Нам еще предстоит в этом убедиться. Это уже потом Хрущев, а вслед за ним Горбачев с Яковлевым выдумали сказки о нещадно избивавшихся «кристально честных и несгибаемых партийцах». Тех самых, которых тот же Хрущев в прямом смысле слова пачками сдавал в руки НКВД, причем нередко еще и письменно настаивая на самой крутой расправе с ними. Иначе он не смог бы обелить самого себя, парадоксальным образом прорвавшегося на вершину власти в громадной стране. Тем более затруднительно было вразумительно объяснить главное. Почему, угодив на Лубянку, они добровольно, без какого-либо принуждения сдавали не столько десятки своих же подельников (это-то как раз понятно), сколько прежде всего «закладывали» сотни и тысячи ни в чем не повинных людей, что в последнем случае и привело к крупномасштабным и действительно необоснованным репрессиям.

Во- вторых, потому, что допросы Раковского осуществлялись на французском языке. Конечно, непрошеный «борец за счастье» народов России, подданный царской Болгарии, а негласно еще и королевской Румынии, сохранявший их паспорта и гражданства вплоть до ареста, вполне сносно глаголил и по-русски. Однако полностью его незаурядный интеллект крупного интригана мирового масштаба раскрывался

лишь тогда, когда он переходил на французский язык. Своеобразная дань «революционной моде». Но его откровения не должны были стать доступными другим сотрудникам Лубянки. Жесткая иерархия допуска к секретам разных уровней – не обсуждаемая реалия органов госбезопасности. Тем более что в процессе его допросов действительно затрагивались вопросы в ы с ш е й мировой политики. Так что в данном случае ф р а н -цузский язык и «дуэт» резиновой дубинки и пудовых кулаков – никак не совмещались.

И, в- третьих, потому, что как масон высокой степени посвящения, давний агент германской и австро-венгерской разведок, перевербованный в 1 9 2 0 -х гг. еще и британской разведкой, Раковский знал очень много такого, что относилось к высшим тайнам высшей мировой политики и геополитики. От такого чего-либо добиться дубинкой было невозможно. Так что хоть бей, хоть не бей. С таким возможно было только договариваться на условии – откровенность в обмен на жизнь. Потому и было решено его допросы вести не только на французском языке, но и с помощью сотрудника личной разведки Сталина. Их вел сотрудник, которого все знали только как Рене Дюваль, хотя это и было не настоящее его имя. Он владел французским языком лучше любого французского академика-филолога. Протоколы допросов подписывал как Гавриил Гавриилович Кузьмичев. Он же осуществлял и перевод протоколов допросов (они записывались на магнитную ленту) на русский я з ы к. К ним никого не подпускали, д а ж е Е ж о -ва. Кузьмичев-Дюваль лично докладывал их Сталину либо собственноручно запечатывал в особый конверт, вскрыть который имел право только Сталин.

Показания Раковского чрезвычайно содержательны и информативны. Что же до того, правду ли он говорил на этих допросах, т о, смею вас уверить, подтверждение его показаниям имеется практически по всем пунктам. По ряду из них подтверждения были получены в одних случаях – почти за четверть века, в других и того ранее – за 32 года, а в некоторых и вовсе за полвека либо еще более лет до того, как он это сказал. Не говоря уже о подтверждениях, полученных из текущей информации спецслужб того времени. Практически по всем пун-

ктам подтверждения были получены и в наши дни. Так что источник предлагается не только очень серьезный и солидный, но и достоверный, не говоря уже о том, что и очень интересный. Правда, в некоторых случаях еще и изящно лукавый. Но на то он и был масоном высокой степени посвящения. Однако на достоверности его показаний это не отразилось.

Раковский очень часто использовал местоимение «Они» и соответствующие его вариации в зависимости от падежа – «Им», «Ими», «Их». На масонском языке так обозначаются высшие иерархи мировой закулисы, чьи имена не принято упоминать всуе, особенно самими «вольными каменщиками» (масонами). То ли от незнания, во что не верится, то ли, что скорее всего и было, сознавая, что у «Них» руки очень длинные и потому опасаясь ответственности, – в одном месте своих показаний Раковский прямо говорит, что он хочет избежать всякой ответственности, – Христиан Георгиевич ни разу не об-м о л в и л с я д а ж е тенью намека на т о, что под термином «Они» он подразумевает Комитет 300 и его членов! Не знать о нем он физически не мог. Если даже и не знал до 1917 г., что должно быть исключено по определению, то абсолютно точно знал о нем с середины 1922 г.

Во- первых, потому, что среди этих «Они» первым он назвал Вальтера Ратенау, причем с прямой ссылкой на Троцкого. Ратенау же действительно являлся членом Комитета 300. А, во-вторых, когда 24 июня 1922 г. было совершено покушение на Вальтера Ратенау, приведшее к его гибели, то за мгновение до смерти он произнес, что его убийство – дело рук членов Комитета 300. А незадолго до покушения Ратенау и вовсе разгласил секрет существования Комитета 300. Вот его подлинные слова, опубликованные 11 июня 1921 г. в «Plain English»: «Только 300 человек, все друг друга знающие, управляют Европой. Они избирают преемников из своих. Эти евреи имеют силу сломать любой строй, где и какой признают "неумным". Христианство, по их мнению, безумие и должно скоро сгинуть». Все эти факты были известны еще тогда – средства массовой информации разнесли их по всему свету. Раковский физически не мог не знать о них. Как, впрочем, не мог он не обратить внимания и на то, что Ратенау был убит в

Иоаннов день – «главный праздник» всех масонов. Кстати, как и Ратенау, Раковский тоже свел персоналии этих «Они» к евреям, что в корне неверно. Да, евреи там присутствуют, но не составляют большинства в Комитете 300 и к тому же выступают не с этнических позиций, а только как представители одного из отрядов высшего эшелона финансовой олигархии Запада. На таком уровне не принято руководствоваться этническими соображениями. Там мыслят и действуют только глобально. А вот когда дело доходит до реализации их задумок, то вот тут-то привлекаемые силы и средства могут быть совершенно разные, в том числе и евреи, и еврейский капитал, что, к слову сказать, имеет место быть уже не один век.

Итак, во время допроса в НКВД СССР 26 января 1938 г. Раковский показал: «"Они" в конце концов увидели, что Сталин не может быть свергнут путем государственного переворота, и их исторический опыт продиктовал им решение повторения со Сталиным того, что было сделано с царем»! Это уникальное заявление. Здесь каждое слово обозначает целый ряд важнейших обстоятельств и фактов. Не вдаваясь в подробный анализ его признания того, что свержение монархии в России было делом рук Запада, использовавшего против нее механизм тандема мировой войны и «революции»1, -просто это выходит за рамки темы книги – сразу же перейдем к главному. Из его слов однозначно вытекает следующее.

1. В СССР издавна существовала не просто антисталинская оппозиция, а именно же крайне агрессивно настроенная антисталинская оппозиция, готовая ради достижения «своих» целей на самые крутые меры – вплоть до государственного переворота и убийства Сталина. И эта оппозиция никуда не исчезла.

Вот совершенно независимые друг от друга подтверждения. В написанной в 1938 г. на смерть сына Льва Седова брошюре «Лев Седов: сын, друг борец» Троцкий отмечал:

1 Об этом говорилось еще во введении к пятитомнику – см. книгу 1. Кстати говоря, до Раковского ни один из высокопоставленных «ленинских гвардейцев» или, к а к говаривал У. Черчилль, представителей «ш а й к и подонков низших слоев больших городов Европы и Америки», не признавал этого, тем более находясь на территории СССР.

«В 1923 году Лев с головой ушел в оппозиционную деятельность. Он быстро постиг искусство заговорщической деятельности, нелегальных собраний и тайного печатания и распространения оппозиционных документов». Кто бы объяснил, каким образом еще в 1923 г. сынок проклятого «беса мировой революции» смог бы «с головой уйти в оппозиционную деятельность», если бы его Богом и Россией проклятый папашка не инспирировал бы заранее оппозицию в стране?! В 1923 г. Ленин уже никакой роли не играл. Так что эта оппозиция изначально была направлена против Сталина. Кстати, тогда ж е, в 1923 г., на так называемом «пещерном совещании» оппозиция впервые приговорила Сталина к смертной казни.

Далее в своих показаниях ваковский прямо так и сказал:

«И даже были приняты меры для объявления смертного приговора Сталину. » На созванном в августе 1923 г. по инициативе Зиновьева и Бухарина, а в действительности-то с поданиТроцкого так называемом «пещерном совещании* - проходило водной из пещер близ Кисловодска, отсюда и такое название, - обсуждался вопрос якобы об ограничении власти Сталина, который всего-то без году неделя являлся генеральным секретарем партии. Такого поста в партии ранее не было. Сталин все начинал с нуля, в прямом смысле на голом месте. Какую власть он мог приобрести на этом посту, если, подчеркиваю это вновь, к августу месяцу 1923 г. он пребывал на этом посту без году неделя?! Тем не менее «ленинские гвардейцы * практически единогласно пришли к выводу о необходимости убийства Сталина «во имя ограничения его власти*!? Однако поскольку все они были патологические балаболки, то, кроме брызгания ядовитой слюной, дело дальше не пошло. А вот Сталин узнал об этом и сделал свои выводы. Их нетрудно было сделать, так как и раньше подручные Троцкого пытались организовать убийство Сталина. Первый такой случай имел место в 1919 г.

В свою очередь далекий от социалистических экспериментов, но стремившийся к объективному анализу событий в СССР французский писатель Анри Барбюс отмечал, что

«в 1927 г. оппозиционеры повели по всему фронту широкое наступление против руководства ВКПБ(б) и Коммунистиче-

ского Интернационала. Оппозиция не раз выступала и прежде, активизируясь в различных обстоятельствах и никогда не переставала существовать в состоянии скрытого брожения, – но теперь она развертывалась методически и агрессивно, по определенному боевому плану».

Для сведения читателей: 1927 г. вошел в историю как год «военной тревоги» – оппозиция сладострастно ожидала нападения консолидированных вооруженных сил Запада на СССР и потому готовилась перехватить власть в условиях военного поражения. Троцкий по этому поводу вспомнил даже лозунг французского политического деятеля Клемансо времен Первой мировой войны – «власть надо брать тогда, когда враг находится в 80 км от столицы». Нападения, слава Богу, не случилось, хотя все шло к этому, но тем не менее оппозиция попыталась устроить антигосударственный переворот в ноябре 1927 г., правда, безуспешно.

2. Против Сталина неоднократно предпринимались череда заговоров, ориентированных на государственный переворот и его убийство, но все безуспешно.

Краткая хроника боевых действий.

Троцкистская оппозиция Сталину действовала уже в 1923 году, хотя возникла и того ранее. Выше была процитирована выдержка из брошюры Троцкого, которая наглядно свидетельствует о том, что это не выдумки Лубянки или того же Сталина. Уже осенью 1923 года в СССР были арестованы члены двух конспиративных групп «Рабочая группа» и «Рабочая правда». Осенью же 1923 года готовился и военный переворот в стране. Отчетливо понимая неминуемость скорой кончины Ленина, к чему, к слову сказать, Троцкий приложил немалые усилия, «бес мировой революции» отчаянно готовил военный переворот в стране, что в декабре того же 1923 г. подтвердил его ближайший соратник – пресловутый Антонов-Овсеенко, направивший в ЦК партии письмо, в котором открыто угрожал военным путчем.

Весной 1926 года различные течения оппозиции объединились, и возникла так называемая объединенная оппозиция, которая создала свой конспиративный центр. Центр имел свою

агентуру в ЦК, ОГПУ, среди военных (в частности, будущие подельники Тухачевского – Примаков и Путна), располагал филиалами в Ленинграде, Киеве, Харькове, Свердловске и других городах СССР. Кроме того, центр поддерживал конспиративную связь со своими сторонниками в других компартиях, входивших в Коминтерн, для чего использовались единомышленники в аппарате Коминтерна, народных комиссариатов иностранных дел и внешней торговли, которые вывозили и привозили различные конспиративные материалы, а также финансовые средства.

В 1927 г. оппозиция решилась на более откровенный выпад против партии и руководства. Выпустила так называемый манифест, более известный как «платформа 83» (до этого была «платформа 46»). Вместо созидательной работы, партии вновь навязали бессмысленную дискуссию, которая завершилась оглушительным провалом оппозиции. 730 тысяч членов партии проголосовали за линию ЦК и Сталина и только 4 тысячи – за оппозицию. Воздержалось всего 2600 человек. В очередной раз проиграв на арене легальной борьбы, оппозиция решилась на антигосударственный переворот. В дни ноябрьских праздников 1927 г. оппозиция попыталась решить свои проблемы силовым путем. Пришлось выводить даже броневики на улицу, чтобы умерить пыл оппозиции. Столкновение завершилось тем, что к оппозиции стали применять уже меры карательного воздействия на основе закона. Кого-то посадили, правда, в основном за хулиганство, кого-то выслали в места, куда Макар телят не гонял. Того же Троцкого, к примеру, выслали в Алма-Ату – «поправлять здоровье». Естественно, что началась и серьезная чистка в рядах партии. Между прочим, оттуда он стал призывать к Гражданской войне и военному перевороту (имеется в виду его пресловутое письмо от 21 октября 1928 г.).

С этого момента деятельность оппозиции перестала быть только антипартийной – она резко трансформировалась не столько даже в антиправительственную, сколько в антигосударственную. Соответственно власть пошла на ужесточение мер воздействия против оппозиции. В конце концов Троцкого и его семью выслали за границу.

С 1929 г. впервые стали приговаривать оппозиционеров к различным срокам заключения, в основном по статье 58 Уголовного кодекса. Дело в том, что именно в это время оппозиция особо активно стала вмешиваться в процесс коллективизации на селе, провоцируя крестьян на различные выступления против властей. Впоследствии, уже после XX съезда КПСС, выжившие представители троцкистской оппозиции по собственной же воле открыто признали, что они и тогда, в конце 20-х гг., прекрасно понимали, что политика Сталина единственно правильная. И тем не менее специально провоцировали различные слои населения, особенно крестьянство, на выступления против властей, развязывая в ряде мест локальные гражданские войны, подготавливая даже террористические акции.

Начало 1930-х гг. ознаменовалось резким всплеском активности оппозиции. Стали возникать новые подпольные организации. Одна из наиболее известных – «Союз марксистов-ленинцев» во главе с кровавым палачом советского народа Мар-темьяном Рютиным. Этот и вовсе опубликовал так называемую Рютинскую платформу, которая была расценена в руководстве страны как прямой призыв к восстанию. Главная идея этой «платформы» – все долой! Долой индустриализацию, долой коллективизацию, долой культурную революцию, долой ликвидацию безграмотности, долой подъем благосостояния советских людей, долой все, что возможно долой! На большее оппозиция была не способна. Тем более на созидание. Только на разрушение. Потому и требовали возврата к ленинским принципам, потому что именно они и позволяли только разрушать, грабить и терроризировать население. «Рютинская платформа» привела к тому, что, по данным органов госбезопасности, среди молодежи особенно усилились террористические настроения. Кстати говоря, вначале Сталин пытался, как говорится, в традиционной для себя манере мирными средствами образумить того же М. Рютина, словесно увещевать его. Ничего не помогло. После этого в ход пошли уже карательные меры. Из партии он был исключен и арестован, получил 10 лет.

На рубеже 1932-1933 гг. органами госбезопасности была вскрыта глубоко законспирированная организация во главе с ярым троцкистом, опытнейшим подпольщиком Иваном Ни-

китовичем Смирновым. Это была не очень многочисленная, но сильная подпольная троцкистская организация, располагавшая серьезными позициями в партийно-государственном аппарате, ОГПУ, среди военных, а также филиалами во многих городах Советского Союза. Организация была ориентирована на государственный переворот в условиях войны. Более того, Смирнов действовал строго по указке Троцкого, с которым восстановил конспиративную связь. Во время следствия по делу Смирнова его единомышленники в ОГПУ сделали все, чтобы не была выявлена его истинная роль в создании глубоко и надежно законспирированного широкого антисталинского блока в стране. Об этом стало известно лишь в начале 80-х гг. прошлого века, когда в Америке открыли наконец архивы Троцкого. Кстати говоря, жена Смирнова – А.Н. Сафонова – также видная оппозиционерка, отсидевшая длительный срок в заключении, впоследствии, уже после XX съезда КПСС, написала Хрущеву письмо, в котором открыто признала, что обвинения в адрес ее мужа – правда.

Особенностью активизации оппозиции в начале 1930-х гг. стала координация действий с ею же инспирированной активизацией националистического подполья в стране. То есть, подготавливая антигосударственный переворот, троцкистская оппозиция, как в свое время Ленин, сделала ставку также и на националистический сепаратизм, чтобы в очередной р а з угробить едва только состоявшееся государство. Были выявлены и разгромлены контрреволюционные организации буржуазных националистов на Украине, в мусульманских регионах страны, на Кавказе, в Закавказье и Средней Азии.

Несмотря на активные усилия оппозиции и невзирая на то, что в органах госбезопасности по-прежнему сохранялось большое количество сторонников Троцкого, оппозиция все-таки не смогла предпринять что-либо конкретное. Различные ее звенья, а т а к ж е целые организации были разгромлены, хотя и не до конца, и далеко не все, как показали события 1937- 1938 гг. Тем не менее в целом же попытки оппозиции свергнуть Сталина в тот период времени были сорваны. При всех трудностях первой пятилетки партия и население в подавляющем большинстве шли за Сталиным.

3. Именно поэтому-то «Они» и решили использовать имевшуюся в наличии внутреннюю оппозицию опять в рамках механизма тандема войны и «революции», то есть государственного переворота в условиях войны. Потому как ни «Они», ни сама эта оппозиция никогда не порывали тесной связи друг с другом. Исторический опыт мог б ы т ь востребован только при наличии такой тесной связи. Потому как для применения тандема войны и «революции» необходимо было располагать внутренней «когортой» негодяев. Иначе «революция» не получится.

Почему и чем все это важно? Да по очень простым причинам. Во-первых, Раковский признал подлинную суть феномена привода Гитлера к власти. Его ведь для того и привели к кормилу власти в Германии, чтобы теперь он, но уже военной силой расправился бы с ненавистным Западу Советским Союзом. Но привели именно тогда, когда «Они» убедились в том, что внутренняя оппозиция никак не может справиться со Сталиным собственными силами! Вот откуда это выражение Ра-ковского: «"Они" в конце концов увидели, что С т а л и н не может б ы т ь низвергнут путем государственного переворота…»

За этим «в конце концов» стоит еще более феноменальное признание. На Западе давным-давно прекрасно поняли, почему Троцкий, а вместе с ним и сам Запад проиграли Сталину. Череда заговоров в догитлеровский период с целью осуществления государственного переворота для свержения Сталина в качестве исходной точки, как и любое иное политическое явление, обязана была иметь и действительно имела до крайности бесивший Запад и Троцкого вывод. Вывод о давно сложившемся, непобедимом обычными, бескровными политическими средствами преобладании Сталина, одолеть которое можно было только физическим его устранением, то есть свержением и убийством. Ведь вся так называемая русская революция 1 9 1 7 г. готовилась под Т р о ц к о г о. Ленин был подставной и временной фигурой, которая должна была исчезнуть, как только в этом возникнет необходимость. Как, впрочем, и другие конкуренты Троцкого. И Раковский безоговорочно подтвердил это, четко указав в дальнейших показаниях на то, что смертный приговор Сталину был вынесен Троцким

и его сторонниками еще при жизни Ленина – на рубеже 1922-1923 гг. Когда он без году неделю пребывал на посту генерального секретаря партии. Это не только напрямую связано с «завещанием» Ленина1, но и прежде всего с тем, что Троцкий одним из первых понял, что «русская революция» превращается в подлинно русскую.

Во- вторых, убедившись в полном бессилии внутренней антисталинской оппозиции, «Они» на основании своего «исторического опыта» приняли конкретное решение развязать войну против СССР, но по сценарию в тандеме с внутренним переворотом (то есть в тандеме с «революцией») -аналогичному тому, который был использован против царя! Для чего, как поведал Раковский, и привели Гитлера к власти в Германии. То есть внутренняя антисталинская оппозиция опять-таки оказалась востребована, но на роли второго плана – организация антигосударственного переворота («революции») в ситуации военного столкновения с Германией! А это означает, что то, что с давних пор вызывало неописуемое бешенство Запада и вследствие чего Троцкий неоднократно предпринимал попытки государственного переворота, есть суть свидетельства того, что Западу не давали покоя еще со времен Первой мировой войны не достигнутые им глобальные цели в отношении России.

Ведь на Западе никто и предположить не мог всего, что произошло в действительности. Например, того, что созданное только для уничтожения геополитических конкурентов «оружие массового поражения» в лице «научного коммунизма» или, проще г о в о р я, марксизм, будет использовано, во-первых, для воссоздания практически по имперским лекалам столь ненавистной Западу России (хотя бы и в лице СССР) как могучего геополитического фактора всемирного масштаба.

На Западе, надо отдать ему должное, давно зафиксировали первые признаки грядущих перемен. Из содержания документов британского МИДа - Foreign Office

1 В действительности же попытки физического устранения С т а л и н а предпринимались Троцким, н а ч и н а я с 1 9 1 9 г. О т а к н а з ы в а е м о м «завещании» Ленина см. книгу 3 пятитомника.

37/ 11779 № 319 и № 560/53/38 27 Jan . and 11 Feb . 1926 - видно, что уже в то время официальный Лондон обратил внимание на то, что советское партийно-государственное руководство стало переходить к политике (как внешней, так и внутренней) с использованием «национальных инструментов». Ничего удивительного в том не было. Чуть ли не сразу после похорон Ленина Сталин откровенно отринул курс на «мировую революцию» и открыто провозгласил курс на строительство социализма в отдельно взятой стране и в интересах всего народа. Кстати, он и до «октябрьского переворота» никогда не был сторонником «мировой революции» как таковой. Примечательно также и следующее. Если у Лондона (а, по сути-то, у всего Запада) тревогу вызвал переход советского партийно-государственного руководства к политике с использованием «национальных инструментов», то ведь это однозначно свидетельствует о том, что проводившаяся до этого политика базировалась на использовании «антинациональных инструментов». Учитывая же, что по времени тревога Лондона совпадает с началом постленинского периода в истории СССР, следовательно, базировавшаяся в ленинский период на использовании «антинациональных инструментов» политика явно устраивала Великобританию да и весь Запад тоже. И, к слову сказать, еще об одном. Чтобы в начале 1926 г. выразить обеспокоенность по такому «поводу», а этот вывод, между прочим, у британского МИДа был аналитический, необходимо было получение подобной информации на протяжении длительного времени. МИД Великобритании не та контора, что спешит с выводами.

Во- вторых, для интенсивного экономического развития России (СССР), что тем более не предусматривалось Западом. Исторически так сложилось, что привод Гитлера к власти объясняют, как правило, только геополитическими, политическими и идеологическими причинами. Однако в действительности колоссальнейшее, если не вообще первостепенное значение имели экономические причины. Дело в том, что до 1932 г. в мире было четыре крупных промышленных района:

Пенсильвания в США, Бирмингем в Великобритании, Рур в Германии и Донецкий (тогда находился в составе РСФСР) в Советском Союзе. В конце первой пятилетки к ним добавились Днепровский (на Украине) и Урало-Кузнецкий (в РСФСР). Сколько бы ни ругали за всякие перегибы первую пятилетку, но именно она стала причиной тектонического сдвига в расстановке глобальных экономических сил. А следовательно, обозначила и такой же по своей сути тектонический сдвиг в расстановке мировых геополитических сил. Ведь в мире стало не просто шесть промышленных районов. Просто шесть Запад как-нибудь да перенес. Ему стало невыносимо по иной причине.

До 1932 г. три четверти промышленных районов мирового значения дислоцировались на Западе. С 1932 г. ровно половина индустриальных районов мирового уровня уже находилась на территории СССР! Казалось бы, до последней нитки ограбленная страна в течение всего пяти лет, преимущественно собственными силами не только свергла абсолютное и также, казалось бы, незыблемое превосходство Запада с пьедестала мирового экономического Олимпа, но и принципиально сравнялась с ним. А ведь не являлось секретом, что в ранее неосвоенных регионах Советского Союза в ближайшем же будущем должны были появиться еще несколько крупных промышленных районов мирового уровня. Более чем одна треть самого крупного материка – Евразии – оказалась гигантской площадкой для создания, развития и успешной работы крупного индустриального производства. Ранее практически нетронутые богатства ее центральной части оказались не только доступны к разработке и использованию, но и попросту интенсивно вовлекались в активный хозяйственный оборот. Дотоле всего лишь географически, в основном посредством железнодорожного транспорта, осязавшийся потенциал геополитической силы Советского Союза стал стремительно наполняться небывалой и неведомой Западу экономической мощью, трансформация которой также и во внушительную военную мощь была делом небольшого времени да, как говорится, техники.

Те, кого Раковский называл «Они*, превосходно владели базисными принципами экономики. Потому прекрасно поня-

ли, что столь быстро достигнутое фантастическое количество еще более быстрыми темпами трансформируется в такое фантастическое качество, что Западу и впрямь придется выносить всех святых и сдаваться на милость созидающего социализма. И ведь ни на йоту не ошиблись. Накануне, например, Мюнхенского сговора по объему товарной продукции СССР вышел с пятого места в мире и четвертого в Европе на второе в мире и первое в Европе. В 1938 г. СССР уже производил 13,7% мировой продукции, в то время как Германия – 11,6%, Англия – 9,3%, Франция – 5,7%!!! Впереди были только США – 41,9%. А ведь начиналось-то все с отрицательных величин!

Вот почему «Они» и свернули «Ими» же устроенный мировой кризис, прозванный Великой депрессией. Дальнейшее его затягивание было уже опасно для самого Запада. И одновременно Гитлера привели к власти на рубеже завершения первой – начала второй пятилетки. Потому как с конца 1932 г. «Они» окончательно уяснили себе, что теперь «Им» и впрямь необходимо абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской, причем и как государства, и особенно как страны, как единственной в мире единой т р а н с к о н -тинентальной евразийской державы. Дабы начисто исключить даже тень намека, даже иллюзию какого бы то ни было возрождения России, и ее влияния в будущем на Восточную Европу, контроль над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. О Востоке уж и не говорю. Иначе давно запланированной глобальной перегруппировки сил было бы не достичь. А этого можно было достичь только путем тотального геополитического, прежде всего территориального ограбления и уничтожения России. О повторном финансово-экономическом ограблении при одновременном нанесении на этот р а з невосполнимого демографического урона не говорю – и так должно быть понятно. Это автоматически входило в планы Запада. Перед Гитлером была поставлена не допускавшая двойного толкования задача: СССР (в том ч и с л е и л и ч н о Сталин), но особенно Россия к а к становой хребет советского государства, должны были б ы т ь начисто уничтожены вплоть до состояния «РУССКОЙ ПУСТЫНИ»! Прин-

ципиальный сговор между Западом и Гитлером накануне его привода к власти в том и заключался, что он был допущен к ее кормилу лишь тогда, когда поклялся всеми коричневыми «святыми», что на блюдечке преподнесет Западу «Р У С С К У Ю ПУСТЫНЮ»!

В- третьих, для эффективной защиты Советского Союза, особенно в период его военной слабости, путем создания едва ли не тотальной угрозы тылу всего Запада -собственно говоря, все догитлеровские планы нападения на СССР потому и были сорваны.

По мнению Запада, все это создавало исключительно заразительный пример, который угрожал самим его основам. Бешенству Запада не было предела. Ну, ведь не для того же там выдумывали весь этот «марксизм», чтобы самим же и угодить, если и не в могилу, то по крайней мере в глубокую яму, вылезти из которой было бы крайне трудно. Такое использование предназначенного только для разрушения «оружия массового поражения» в сталинском СССР буквально до осатанения бесило Запад. Тем более что за кулисами этого процесса в СССР постепенно подготавливались предпосылки для полной девестернизации и деленинизации страны и государства. Подготавливались и необходимые предпосылки для полной демократизации внутренней жизни в интересах всего народа, проведения внешней и внутренней политики, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР). И в этом смысле интересы Запада и внутренней оппозиции тоже совпадали. Дело в том, что еще в первой половине 1930-х гг. в число первоочередных целей (силового) переворота вошла также и задача предотвращения разработки и принятия, а когда это сорвалось, то и на максимальное препятствование полномасштабному вхождению в силу новой Конституции СССР 1936 года. Именно против нее крайне резко были настроены практически все представители так называемой ленинской гвардии. И прежде всего потому, что впервые после 1917 года новая Конституция предоставляла равные права всем гражданам СССР вне какой-либо зависимости от социального происхождения и положения, национальной принадлежности и вероисповедания.

Особенно пугало «ленинскую гвардию» твердое намерение Сталина провести в жизнь одно из главнейших положений новой Конституции – реализовать положение о всеобщ и х, равных, прямых и тайных выборах. Оно именно тем было страшно для них, что с помощью всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе Сталин планировал мирным и демократическим путем осуществить давно назревшую ротацию правящей элиты, поскольку «ленинская гвардия» не желала заниматься созидательным трудом и беспрерывно ставила палки в колеса. Сталин не скрывал этого намерения и, в частности, в беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс-Говард Ньюспейперс» Р. Говардом 1 марта 1936 г. говорил, что «всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Аналогичное он планировал сделать и в партии – избрание на выборные должности в партийные органы всех уровней планировалось также на основе всеобщих, равных, прямых и тайных выборов. Попросту говоря, в интересах всех народов СССР Сталин хотел начать подлинную демократизацию страны, провести свободные выборы на альтернативной основе и тем самым мирным путем удалить от власти сложившуюся партократию, продолжавшую жить беспочвенными иллюзия м и мировой революции, отстранить от управления экономикой дилетантов, заменяя их уже выросшими при Советской власти профессионалами. Он мечтал вернуть страну к спокойной жизни Й проводить внешнюю и внутреннюю политику, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР).

Это вызвало дикое озверение партократии, основной костяк которой состоял тогда из «ленинских гвардейцев», ибо она поняла, что ее дни сочтены – сочтены самым мирным, самым демократическим путем. Именно поэтому-то и произошла тогда многоуровневая консолидация политической и военной оппозиции антисталинского характера. Первая, из-за своей чрезмерной склонности к болтологии, ничего сама не могла сделать – это были балаболки в самом прямом смысле этого слова, которые могли действовать только под руковод-

ством очень сильного вождя, а второй же была нужна более возвышенная цель, нежели просто предательство и измена. Объединение выдвинуло в повестку дня вопрос о необходимости срочного осуществления государственного переворота силами военных, у которых, к слову сказать, был свой, отличный от планов балаболок замысел.

По словам Молотова, тот же Тухачевский стал торопиться с реализацией заговора, начиная со второй половины 1936 года. Именно тогда и завершалась работа по созданию новой Конституции СССР. Это в точности совпадает и с выявленными на судебном процессе по делу правотроцкистского центра (март 1938 г.) данными. Выяснилось, что из-за резко осложнившейся к осени 1936 г. обстановки – завершалась работа над новой Конституцией, начались аресты видных деятелей антисоветского подполья, в том числе и военных, – внутренняя оппозиция стала торопиться с переворотом. Ее представители в срочном порядке довели до сведения Троцкого настоятельную просьбу о том, чтобы «соглашение, достигнутое троцкистами с германской национал-социалистической партией по вопросу о возможности ускорения войны, облегчающей приход троцкистов к власти, должно б ы т ь форсировано во что бы то ни стало». А помочь в этом вопросе – прежде всего конкретно в организации государственного пе-

реворота с целью захвата власти, – могли только военные.

Как видите, всего одной фразой Раковский очень даже смачно подтвердил вышесказанное, на что у нас ушло несколько страниц. Потому Запад и рискнул на привод Гитлера к власти – с помощью этого ублюдка он намеревался все-таки достигнуть этих целей.

Кстати говоря, ставки на Гитлера как на фактор войны не скрывал и Троцкий, который прекрасно знал, кто стоит за спиной фюрера. Дело в том, что, начиная с середины 1929 г., по всему свету поползли слухи о том, что Гитлера финансируют американские банкиры еврейского происхождения Уор-бурги. Чуть позже эти слухи полностью подтвердились. Однако Уорбурги всегда стояли и за спиной Троцкого, который был связан с ними, в том числе и кровнородственными узами. В это же самое время с только что изгнанным из СССР и еще

пребывавшим в Турции Троцким встретился знаменитый немецкий писатель, видный представитель еврейской интеллигенции Германии Эмиль Людвиг (Эмиль Коэн). Явно обратив в свое время внимание на указанные слухи о финансировании Гитлера Уорбургами, Э. Людвиг в беседе с Троцким задал вопрос о том, когда сторонники «беса перманентной мировой революции» смогут собраться вместе. Получил весьма впечатляющий ответ: «Когда для этого представится какой-либо новый случай, например война или новое вмешательство Европы, которая смогла почерпнуть смелость из слабости правительства».

Э. Людвиг был очень опытным политическим публицистом и потому прекрасно понял, что означает протянувшаяся от Уорбургов связь к Гитлеру и Троцкому и что в этой связи означает такой ответ Троцкого. Для него было очевидным, что началась фактически прямая подготовка к войне против СССР. И именно в этой же ситуации и прозвучал ставший фактически приговором Троцкому окончательный вывод Э. Людвига: «Так отвечает Троцкий на вопрос о том, возможен ли договор между Троцким и фашистами»! Впоследствии вывод Э. Людвига процитировал и Л. Фейхтвангер. Два выдающихся, мирового уровня представителя зарубежной еврейской интеллигенции пришли совершенно к одинаковому выводу! А в сущности выходит, что за девять лет до цитируемых показаний Раковского Троцкий полностью подтвердил их.

В то же время, констатировав факт полного бессилия оппозиции в деле самостоятельного свержения Сталина путем только внутреннего государственного переворота, но в то же время обозначив факт новой ее востребованности в формально антисоветских, а в действительности-то антироссийских планах Запада, Раковский, сам того не подозревая, показал и первопричины провала оппозиции в 1936-1938 гг.

Дело в том, что согласно расчетам оппозиции, по словам Раковского, «Гитлер вторгнется в СССР, и подобно тому, как это было в 1917 году, когда поражение, которое потерпел в те времена царь, дало нам возможность его низвергнуть, поражения, нанесенные Сталину, послужат нам для его свержения… Опять пробьет час для мировой революции».

Обратите внимание на то, насколько точно это совпадает с тем, что говорил Троцкий еще в 1929 г. Однако состоявшая из б/у «ленинских гвардейцев» оппозиция к 1937 г. была изрядно ослабшей на голову. И потому самым естественным образом не поняла, что никакие «мировые революции» Западу более были не нужны. Ему просто надо было уничтожить СССР и Россию. И точка. Поэтому-то Запад и не нуждался в каких-либо сменщиках Сталина, тем более склонных к «мировой революции». В результате Западу стала крайне выгодной даже сама ликвидация всех этих трусливых и безмозглых «ленинских гвардейцев». Потому, что, во-первых, это делалось чужими руками – органами госбезопасности СССР. Соответственно не только вся ответственность легла бы на Сталина, но и появилась бы возможность использовать это обстоятельство для тотальной дискредитации Советского Союза. Что и имеем до сих пор. Во-вторых, по понятиям Запада, государство, где происходят широкомасштабные чистки оппозиции, представляет собой легкую добычу для агрессора, поскольку в обществе нет единства. А, следовательно, его моральный дух слаб для оказания серьезного сопротивления врагу. В какой-то, но очень незначительной мере это проявилось-таки в 1941 году.

Наконец, одновременно Раковский случайно показал и корни истоков происхождения обвинений многих оппозиционеров в сотрудничестве с рядом иностранных разведок. Дело в том, что едва только внутренняя оппозиция почувствовала востребованность самое себя в планах Запада по уничтожению России (хотя бы и Советской), она очень сильно переоценила свое значение в политическом и особенно геополитическом пасьянсах Запада. Начало чему, кстати сказать, в традиционной для него манере положил лично Троцкий. Естественно, по примеру 1917-1922 гг. оппозиция начала двойную игру: и с окоричневевшими тевтонами, и с западными демократиями тоже.

Во- первых, «многостаночничество» -распространенное явление в марксистских кругах. «Моду» на него завели еще К. Маркс и Ф. Энгельс. Являясь агентами стратегического интеллектуального влияния британской разведки и британско-

го политического масонства, они умудрялись сотрудничать и с Бисмарком, и с германским масонством, и с австрийской полицией. Например, Парижская коммуна, в сущности, была предана именно ими. Правда, как «научно подкованные» организаторы «революционного» бандитизма, они нередко преднамеренно вступали в тайные контакты с рядом конфидентов, чтобы полученную от них информацию передавать британской разведке. Так, в частности, они проделали с Бисмарком, в окружении которого у них были свои агенты – Микеле Иоганне (1828-1901) и Адольф Лотар Бухер (1820- 1878). Последний, к примеру, за десять дней до заключения франкфуртского мирного договора, коим якобы должна была закончиться франко-прусская война 1870-1871 гг., передал Марксу текст проекта этого договора, с которым «классик» ознакомил своего куратора из британской разведки Д. Эркар-та. Согласованию, в частности, подлежал пункт этого договора об условиях передачи Эльзас-Лотарингии Германии, на чем и должна была зиждиться перманентность мировой войны в Европе. С другой стороны, тот же К. Маркс не гнушался и таким приработком – сдавал своих же соратников австрийской полиции из расчета 40 шиллингов за голову. В их времена практически каждый второй член секретариат I Интернационала «стучал» на какую-нибудь европейскую спецслужбу, а нередко и на несколько спецслужб.

Во- вторых, как справедливо отмечают здравомыслящие современные историки и публицисты,

– «…в этих планах (планах оппозиции. – А. М.)небыло

ничего невероятного – это была всего лишь калька с истории

1917- 1922 годов, включая путь большевиков к власти, Бре

стский мир, создание Дальневосточной республики»1. А этот

путь, между прочим, включал многосторонние шашни Лени

на, Троцкого и К0 как с западными демократиями, так и с

тевтонами».

– «…В этом (в планах оппозиции. -А. М.) нет ничего

необычного – все очень реально, жизненно… Если некие люди

могли в 1918 г. заключить мир с немцами, чтобы ценой терри-

1 Шубин АВ. Вожди и заговорщики. М, 2003. С. 296.

ториальных уступок остаться у власти, почему те же самые люди не могли повторить то же через шестнадцать лет? Это ведь были те же самые люди]»1 Правильно, те же самые люди. Они-таки и устроили то же самое – многосторонние шашни как с западными демократиями, так и опять с тевтонами, на этот раз окоричневевшими.

Однако оппозиция явно не понимала, что двурушников и Запад тоже терпеть не может. Не говоря уже о том, что дважды в одну и ту же реку войти невозможно. В 1917- 1922 гг. они могли служить нескольким западным «богам», потому как это было выгодно самим этим «богам». Но к середине 1930-х гг. не было даже и тени намека на это. Запад занял крайне жесткую позицию -СССР должен быть уничтожен. И никакие заигрывания внутренней оппозиции с тевтонами и одновременно с западными демократиями не могли окончиться добром. Потому-то в конце концов Запад собственноручно и завалил все заговоры оппозиции, в первую очередь, «естественно», заговор военных во главе с Тухачевским. Естественно, не из любви к Сталину, СССР или марксизму. Запад не руководствовался соображениями свержения лично Сталина. Ни СССР, ни Сталина в 1920-х – 1930-х годах Запад не считал ровней себе. И свой «исторический опыт» востребовал совершенно по иной причине, нежели просто в порядке удовлетворения собственного искуса проделать со Сталиным то, что однажды уже было проделано с царем. Западу была нужна война. И не просто война против Советского Союза. И даже не просто Вторая мировая война. Западу было нужно абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и Советской. Западу было нужно именно такое абсолютно гарантированное уничтожение России (СССР), которое начисто исключало бы даже тень намека на иллюзию какого-либо ее (тем более его) влияния на Восточную Европу, контроль над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. Иначе запланированной на XX век глобальной перегруппировки сил было бы не достичь.

1 Бу ш к о в А Красный Монарх. СПб., 2004. С. 362.

А для Сталина все это было очевидно. Он-то прекрасно понимал неизменный смысл геополитических устремлений Запада в отношении мира и России, как бы она при этом ни называлась. И для него вопрос из дилеммы немедленно перерос в трилемму – из двух зол необходимо было выбирать третье! Потому как уж что-что, но недавнюю-то историю о том, как в феврале 1917 г. русские генералы и в целом российская элита подлейшим образом предали царя и Отечество, Сталин прекрасно помнил. И повторять печальную участь Николая II не собирался. Тем более что заговор оппозиции, в том числе и его силовая часть в лице заговора Тухачевского, самым серьезным образом грозил государственной независимости, суверенитету и территориальной целостности самого СССР – ведь заговорщики планировали территориальные уступки Германии и Японии в обмен на их помощь в перевороте! Не говоря уже о том, что по их милости России была уготована участь «пушечного мяса» и «дойной коровы» для достижения совершенно враждебными ей странами совершенно чуждых ей целей! Да еще и с подставлением постСССР под удар объединенных сил англосаксонского Запада! Не говоря уже о смене не только режима, но и строя. Впрочем, аналогичные же переговоры оппозиция пыталась вести и с западными демократиями, также торгуя Советским Союзом оптом и в розницу.

Однако Сталин вовсе не намеревался отдать на поругание оппозиции те феерические, вызывавшие рукоплескания всего мира успехи СССР, которые были достигнуты к тому времени. Кровавый финал затянувшегося исторического спора стал абсолютно неминуем.

Ну, так и как же, был заговор или нет?

Миф № 53. Никакого саботажа и вредительства в народном хозяйстве, особенно в конце 1920-х -начале 1930 гг. не было. Все это выдумки Сталина и Лубянки.

М и ф № 54. «Шахтинское дело» – сплошная фальсификация ОГПУ и Сталина.

Миф № 55. «Дело Промпартии» – сплошная фальсификация ОГПУ и Сталина.

Миф № 56. «Дело Трудовой крестьянской партии» – сплошная фальсификация ОГПУ и Сталина.

Миф № 57. «Дело "Союзного бюро меньшевиков"» – сплошная фальсификация ОГПУ и Сталина.

Самое смешное в этих мифах состоит в том, что они уже давно разоблачены самой историей, в том числе и новейшей. Тем не менее, мифы по-прежнему в ходу. Их беспрестанно эксплуатируют, особенно стараются «журналюги». «Владыка журнализм! Глупец, которому дано при помощи столбцов дурачить по утрам три тысячи глупцов!»(Альфред де Мюссе). Ну ладно бы только три тысячи и только глупцов. Это было бы и незаметно. Беда вся в том, что дурачат и обманывают миллионы, десятки миллионов честных, умных и порядочных людей, которые искренне хотят знать правду об истории своей Родины, пусть и не всегда приятную. А над ними издеваются, подсовывают грязную, безграмотную стряпню. Говорят, что это «свобода слова». Но где, в каком документе написано, что свобода слова есть свобода обманывать, причем издевательски, с откровенным презрением к читателям, слушателям, зрителям: мол, публика все проглотит? Мы же полагаем, что российский читатель – самый умный и дотошный читатель в мире, потому что он хочет точно знать, что же было в действительности.

Позвольте в связи с этим предложить вашему вниманию выдержки из прекрасной книги Е. Прудниковой и А. Колпа-киди «Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий» (М., 2006) в сопровождении кратких комментариев автора этих строк.

«Досье: саботаж

Экономика, переходящая в политику и наоборот У советской власти в 1920-е годы существовала одна проблема, которая сейчас объявлена несуществующей по причине

ее абсурдности. Проблема заключалась в том, что у национализированных заводов, фабрик, рудников и пр. существовали бывшие хозяева. А поводом для обвинений в абсурдности стал неудачный термин, смешное слово – «вредительство». Ходят, мол, в цехах, на шахтах какие-то люди и из чистой вредности вредят, вредят, вредят… Однако когда начинаешь знакомиться с конкретным содержанием этого термина, оказывается, что в нем много до боли знакомого и совсем не смешного.

…Сразу после революции крупные деятели русской промышленности, оказавшись в эмиграции, создали в П а р и ж е так называемый «Торгово-промышленный центр»(сокращенно «Торгпром»). В 1922 году, когда стало ясно, что власть большевиков не намерена обрушиться в ближайшие дни, в «Торг-проме» появился секретный совет. Цель его была проста и откровенна – организация борьбы с Советской властью. В его состав вошли такие акулы бизнеса, как Густав Нобель, бывший владелец нефтяных предприятий, миллионеры братья Гукасовы, С.Г. Лионозов, С.Н. Третьяков и др. Все они сумели спасти свои капиталы от революции, поэтому в средствах «Торгопром» недостатка не испытывал».

Небольшое дополнение. Цель – организация борьбы с Советской властью – была обозначена не в 1922 году и не в связи с созданием секретного комитета при «Торгпроме», а непосредственно в момент создания «Торгпрома » в 1920 году. Первый глава этой организации – бывший стальной король Российской империи Н.К. Денисов – откровенно заявил: «"Торг-пром" поставил своей целью всеми средствами и способами бороться с большевиками на экономическом фронте». А в официальном заявлении «Торгпрома» о своем рождении говорилось еще более откровенно: «Торгово-промышленный комитет будет продолжать упорную борьбу против советского правительства, будет неуклонно осведомлять общественное мнение культурных стран об истинном смысле событий, происходя-щ и х в России, и подготовлять будущее восстание во и м я мира и свободы». То есть откровенно провозглашены политические задачи, решение которых планировалось осуществлять экономическими методами. Одним только ф а к т о м такого заявления «Торгпром» автоматически вошел в резко конфронтационное

противоречие с советским уголовным законодательством. Предвидеть же последствия такого противоречия не составляет никакого труда.

Одним из свидетельств деятельности секретного совета было прямое финансирование террора – одним, но не единственным. Ведь на территории Советской России оставалась колоссальная собственность…

«В те годы никто не ожидал, что Советская власть продержится долго. В числе прочих надежд была и надежда на то, что она рухнет сама собой, не выдержав экономических трудностей. И этот процесс, безусловно, надо было подстегнуть. Это во-первых. Во-вторых, со дня на день эмигранты ждали иностранной интервенции и готовились к тому, чтобы оказать ей всемерную помощь. В-третьих, после введения нэпа появились новые возможности – получить свои предприятия в концессию или в порядке денационализации, если таковая будет проводиться. Ожидая и надеясь, что реализуется какой-либо из этих трех вариантов, бывшие хозяева пристально следили из-за границы за своими предприятиями – как они эксплуатируются, старались поддерживать их в приличном состоянии, чтобы к тому времени, как они вернут себе свою собственность, в нее не надо было вкладывать значительные средства. В этом им помогали старые служащие компаний, фабрик, заводов, рудников – в обмен на денежные «пособия» из-за границы. Ну, и, конечно, приторговывали сведениями о состоянии промышленности Советской России.

…Еще в ноябре 1918 года член правления акционерного общества нефтяных предприятий в России «Нобель» Густав Нобель перед отъездом за границу собрал в Петрограде группу ответственных служащих фирмы и наказал им в его отсутствие заботиться о сохранении имущества и сырья предприятий впредь до ликвидации Советской власти и возвращения их прежним владельцам. Дал он также указание быть готовым к тому, чтобы при необходимости – например с началом интервенции, – дезорганизовать работу нефтяных предприятий в России.

В 1919 году в Финляндии появилась входящая в «Торг-пром» отраслевая нобелевская организация, во главе с пол-

ковником Н. Н. Булнаковым. О р г а н и з а ц и я, помимо прочего, занималась экономическим шпионажем. Она пересылала в Россию деньги для раздачи бывшим служащим «Нобеля» (200 миллионов рублей ежемесячно) и получала от них сведения о добыче нефти и о состоянии предприятий. В России организацией руководили профессор Тихвинский и бывший голландский подданный В.В. Гармсен, управляющий Петроградским районным нефтяным комитетом. Экономический шпионаж и получение нобелевских пособий выплыли на свет в середине 1921 года, в ходе ликвидации «Петроградской боевой организации» – крупного разветвленного контрреволюционного подполья, занимавшегося как пропагандой, организацией террора, так и экономическим саботажем. Глава организации В.Н. Таганцев, например, совместно с князем Шаховским занимался созданием подпольных банковских контор. Членами организации, как выяснилось, были и профессор Тихвинский, и Гармсен, который передавал Таганце-ву сведения о состоянии нефтяной промышленности России. Члены «боевой» части организации были расстреляны, с профессором Тихвинским и его «коллегами» поступили мягче. 26 июля 1922 года Московский ревтрибунал приговорил девять подсудимых, проходивших по этому делу, к различным срокам лишения свободы».

Небольшое дополнение. Обычно в связи с этим делом чаще всего «вздыхают» о трагической судьбе профессора Таганцева и поэта Николая Гумилева, выставляя их как невинных жертв большевиков. Однако рассекреченные архивы британской разведки свидетельствуют, что большевики справедливо поставили к стенке этого и иных «профессоров», потому как откровенным шпионажем они занимались, да еще и в придачу подрывной антигосударственной деятельностью. Любая власть в таком случае проявляет свирепость в защите самой себя. Более того, как установил историк Д. Зубарев, еще в 1931 году филолог-германист Б.П. Сильверсван сообщил в письме писателю-эмигранту А.В. Амфитеатрову, что в конце июля 1921 года Гумилев п р и н я л его в подпольную организацию. Сформирована она была по принципу «пятерок», захватывала как штатских, так и армию. После разгрома организации Сильверсван уцелел, ушел

за границу. И вот теперь писал Амфитеатрову, который изначально не верил в существование заговора: «Я никогда не писал об этом деле потому именно, что не хотел заявлять, что чекисты " с о своей стороны"… действовали разумно… в этом случае… Поэтому пусть лучше останется Ваша версия – что "заговор" сочинен этой сволочью и что люди погибли без причины и без повода». Вот так и получилось, что ни в чем они не повинны – виновата только ЧК.

«…В 1923 году Московское ГПУ всерьез занялось делами Серпуховского государственного текстильного треста, который работать-то вроде бы и работал, а толку от него было мало. Серпуховский текстильный трест объединял в основном фабрики «Товарищества мануфактуры Коншина». Заправляли там бывшие высокопоставленные служащие «Товарищества». Председатель треста В.И. Чердынцев до революции был директором Богородско-Глуховской мануфактуры, зав. торгово-производственным отделом, Н.М. Калинин – членом правления «Товарищества» и т.д. При обысках чекисты нашли «черную бухгалтерию», которая неоспоримо доказывала, что часть руководителей треста были совладельцами московских частных фирм. Стоит ли продолжать? Любой читатель может нынче сам прочесть лекцию о том, как по этим каналам перекачивались средства от государственного к частным предприятиям, как продавали продукцию по заниженным ценам, а сырье покупали по завышенным, какие прибыли получали.

Но была и другая сторона этой деятельности. Бывшие владельцы «Товарищества» братья Кнооп, эмигрировав за границу, образовали в Германии совместно с другими текстильными фабрикантами так называемое Висбаденское соглашение и открыли в Берлине контору, во главе которой поставили бывшего директора-распорядителя «Товарищества» А. А. Ценке-ра. Члены «соглашения» живо интересовались положением на своих бывших предприятиях. Они сумели установить связь со старыми специалистами, которые снабжали их необходимой информацией и выполняли их указания (какой информацией и какие указания – это мы рассмотрим, когда перейдем к «шахтинскому делу»). За свои услуги работники треста по-

лучали от бывших хозяев деньги, хоть и небольшие, зато в твердой валюте. В марте 1923 года пятеро работников Серпуховского треста получили 42 фунта стерлингов. Через несколько недель на те же цели было направлено еще 30 фунтов. Дело треста рассматривалось в Московском ревтрибунале. Чердын-цев и Калинин были приговорены к расстрелу (первого потом помиловали), ряд работников треста получили по 10 лет – и кто скажет, что они безвинно пострадали?

…До революции Платинопромышленная компания владела приисками на Урале. В 1922-1923 годах французские капиталисты, члены правления компании, учредили фирму «Эндюстриель де платин» и стали добиваться передачи им прежних рудников в концессию. Однако представитель компании, п р о ф е с с о р Дюпарк, в докладе, представленном Советскому правительству, несколько перестарался. Его доклад содержал массу сведений о состоянии в советской платиновой промышленности. Легальным путем они не могли быть получены. Тогда кто информировал французов?»

Небольшое дополнение. Вопрос этот имел и имеет чрезвычайное значение, так как относится к сфере особых секретов любого государства и связан со стабильностью его денежно-финансовой системы. Между тем в то время цена платины в мире составляла в среднем 118 долларов США (долларов 1923 г.!) за тройскую унцию (то есть за 31,103477 г), в то время как цена золота – всего 20,86 долларов США за ту же тройскую унцию! Приведенные цифры позволяют понять, на получение какого приза нацелилась французская компания.

«ГПУ достаточно быстро раскрыло информатора. Это был заведующий геологоразведочной частью треста «Уралплати-на» профессор Модест Клер. Швейцарский подданный Клер предложил французской компании свои услуги. Французы их с благодарностью приняли. Связь поддерживалась через полковника Жильбера Сютель-Делонга, бывшего зав. коммерческой частью приисков, в то время работавшего директором французской миссии Красного Креста по оказанию помощи голодающим. {Для сведения. Все миссии указанного типа запинались в Советской России шпионской деятельностью.

Причем значительная часть их шпионажа составлял именно экономический шпионаж. Наибольшую активность проявляли, конечно же, американцы. В их пресловутой АРА шпион сидел на шпионе и шпионом погонял. - A.M.] Доказательства были бесспорны: ГПУ удалось получить переписку Сютель-Дюлонга с хозяевами, где прямым текстом говорилось о роли Клера. За свои услуги профессор получил от компании 200 франков. Естественно, в концессии французам отказали, а Модест Клер был арестован и осужден на 10 лет лишения свободы.

… В 1919 году правление Южно-Русского металлургического общества эвакуировалось в Польшу. Своим уполномоченным бывшие владельцы оставили инженера Жарновского, который должен был сохранить завод до возвращения хозяев. Жарновский собрал особо доверенных служащих, довел до их сведения свое назначение и предложил выполнять указания не новой власти, а бывших хозяев. Естественно, не «за так», а за жалованье. С 1920 года правление наладило связь с Жарновским и его помощниками. Они стали получать обещанное жалованье, которое в 1921 году было увеличено (так, Жарновский имел 1000 франков, а его помощники – от 500 до 800 франков в месяц). Перед ними была поставлена задача – «содействовать правлению по получению завода в концессию», то есть работать не по государственной программе, а по указаниям бывших хозяев. Так, на заводе производились крупные ремонтные работы, деньги на которые брались из фонда заработной платы; ремонт не соответствовал производственной программе завода; скрывались от учета имевшиеся в наличии материалы. Кстати, что интересно, назначенное жалованье не выплачивалось полностью. Хозяева обещали произвести со своими помощниками полный расчет в течение года с момента передачи завода в концессию.

3 июня 1925 года в Екатеринославле выездная сессия Верховного суда УССР начала рассмотрение дела металлургического завода «Югосталь». Перед судом предстало 19 человек – инженеров, техников и бухгалтеров завода (Жарновс-кий к тому времени эмигрировал в Польшу). Руководитель группы, заведующий прокатным отделением А.В. Шихов, глав-

ный бухгалтер завода Н. Простаков и заведующий технической бухгалтерией Д.Ф. Храповицкий были приговорены к расстрелу, однако приговор им заменили 5-6 годами лишения свободы. Пятеро подсудимых получили меньшие сроки лишения свободы, восемь были оправданы.

… Но самым громким делом о «вредительстве» было так называемое «Шахтинское дело», которое сегодня объявлено, естественно, насквозь сфальсифицированным, причем совершенно голословно. Ни в одной из многочисленных публикаций на эту тему не приводится практически никаких фактов – что это было за дело, каковы обстоятельства, в чем обвиняли арестованных. Одни эмоции, и неудивительно, что это так. Потому что как только узнаешь, что там на самом деле происходило, то с самых первых страниц попадаешь на до боли знакомые сюжеты…

… Весной 1928 года в советской печати появились сообщения о разоблачении «крупной вредительской организации» в Шахтинском районе Донбасса. Как говорилось в официальном сообщении прокурора Верховного суда СССР, «раскрыта контрреволюционная организация, поставившая себе целью дезорганизацию и разрушение каменноугольной промышленности района». На скамье подсудимых оказались 53 человека, в основном из числа местных специалистов. Государственное обвинение поддерживал прокурор Н.В. Крыленко. Обвинение состоит как бы из двух блоков: производственного и политического. Крыленко выделяет три формы собственно вредительства – неправильную постановку эксплуатации шахт, порчу машин и оборудования, неправильный выбор места для новых разработок. Кроме того, «шахтинцам» вменялось в вину создание подпольной организации, поддерживавшей связь с «московскими вредителями» и с зарубежными антисоветскими центрами. На первый взгляд обвинения кажутся полной чушью по причинам отсутствия мотивации. Зачем им все это было надо – неправильно эксплуатировать, портить машины? Все несколько проясняется, когда узнаешь, что началась эта история не в 1928 году, а значительно раньше».

Небольшое дополнение. В те времена уголь для экономики значил если не абсолютно все, то по меньшей мере практи-

чески все. Потому что без угля не могла развиваться основа основ экономики и особенно промышленности – металлургическая промышленность, не могли функционировать ни железнодорожный, основополагающий вто время вид транспорта в стране – паровозы-то «бегали» на угле, ни речной флот – пароходы-то тоже работали на угле, не могла функционировать химическая, фармацевтическая и другие отрасли промышленности и экономики. Короче говоря, уголь в то время был «всему голова». Не зря его называли «хлебом промышленности». А Донбасс в те годы по-прежнему являлся главным центром добычи угля в стране.

«…Все началось в незабвенном 1919-м, когда члены правления Днепровского южно-русского металлургического общества бежали в Польшу. Перед отъездом они поручили доверенным служащим сохранить предприятия и постоянно информировать их о положении дел. Из-за границы прежние хозяева связались со своими агентами. Связь велась через бывшего совладельца рудников Ружицкого, назначенного экономическим советником польского консульства в Харькове1 (он же, кстати, осуществлял связь и с группой на Днепровском металлургическом заводе). В течение 1921-1923 годов главный инженер Кадиевского рудоуправления в Донбассе Гуляков передавал через Ружицкого сведения о состоянии шахт и получал указаниях бывших хозяев. Указания были следующими: создавать видимость работы шахт, но при этом всячески препятствовать разработкам, не вывозить угольные запасы, сохранять ценные участки, имея в виду скорое возвращение хозяев. Их выдала жена Гулякова, которая 15 декабря 1923 года сообщила в ГПУ о том, что ее муж занимается экономическим шпионажем. Дело расследовал экономический отдел ГПУ УССР. Верховный суд УССР приговорил шестерых изобличенных «вредителей» к различным срокам лишения свободы – от двух до десяти лет.

Тогда- то органы ГПУ и взяли под пристальное наблюдение все шахты. Выяснилось, что подобные отношения с прежними хозяевами широко распространены среди старых спе-

1 Тогда столица Украины.

циалистов. И только проведя колоссальную подготовительную работу, ГПУ арестовало группу специалистов угольной промышленности, открыв дело, которое потом и было названо «шахтинским».И снова все нити ведут в 1919 год. Как показал на следствии инженер Н.Н. Березовский, «в случае занятия рудников красными войсками мы должны работать в пользу старых хозяев по сохранению рудников и оборудования в целости, чтобы их не обесценивать, чтобы при переходе рудников обратно к белым они не были взорваны или повреждены красными войсками».

В 1923 году в Париже образовалось «Объединение бывших горнопромышленников Юга России», в Польше – «Польское объединение бывших директоров и владельцев горнопромышленных предприятий в Донбассе». Их задача была добиться возвращения принадлежавших им предприятий – в концессию ли или иным путем. Многие из них имели связь со старыми служащими в России. Теперь уже интересы бывших владельцев и интересы державы не совпадали. Согласно материалам процесса, в 1923 году образовался «Харьковский центр», состоявший в основном из инженеров объединения «Донуголь». Один из руководителей «центра», Ю.Н. Матов, так формулирует его основные задачи: «Информация бывших владельцев о происходившем в Донбассе, добыче, состоянии работ и перспективах планов развития рудников и шахт. Проведение вредительской работы при производстве добычи, замедление темпов нового строительства. Вредительство при импортной механизации и рационализации. Общая установка в задачах и деталях организации сводилась к общей дезорганизации каменноугольной промышленности».

Работник «Донугля» С Б. Братановский конкретизировал эти задачи, на первый взгляд кажущиеся бессмысленным саботажем:

«1) сохранение в неприкосновенном виде наиболее ценных недр и машин для эксплуатации в дальнейшем прежними владельцами или концессиями; 2) доведение рудничного хозяйства до такого состояния, при котором Советское правительство было бы вынуждено сдать рудники в концессию ино-

странцам или вообще капитулировать перед иностранным капиталом; 3) в случае войны помогать врагам СССР расстройством тыла, прекращая добычу или разрушая или затопляя рудники Донбасса; 4) пропаганда против Советской власти». Еще более конкретен инженер А.И. Казаринов: «В задачи организации входило, как основная цель ее, – возвращение каменноугольных рудников и горных предприятий прежним их владельцам на тех или иных основаниях, будь то концессия или другое… В осуществление этой задачи прилагались усилия к тому, чтобы на рудниках накапливалось большое количество механического оборудования, но так, чтобы оно до определенного момента не могло использоваться; в первую очередь восстанавливались и переоборудовались такие шахты, восстановление которых стоило дорого, вместо того, чтобы на новом месте проходить более дешевые шахты; в то же время разработка новых выгодных участков тормозилась искусственно путем задержки разведок и закладки новых шахт на малоценных участках. В результате всех этих мероприятий должны были выявиться невыгодность и нерентабельность эксплуатации для "Донугля" и, как естественный выход отсюда, денационализация и сдача шахт в аренду, в концессию».

Небольшое дополнение. Не следует полагать, что это вынужденные признания подследственных, что ГПУ-ОГПУ силой давило на них. Вот содержание перехваченного советской разведкой частного письма одного из руководителей очень сильной контрреволюционной организации «Трудовой крестьянской партии России», впоследствии расстрелянного экономиста-аграрника, профессора А.В. Чаянова. Еще в 1923 году, находясь за рубежом в командировке, он писал одной из руководительниц масонским подпольем России – знаменитой Елене Дмитриевне Кусковой -следующее: «Если мы еще мечтаем спасти Россию, то должны вмешаться. А ведь как вмешаться и чем вмешаться, эту задачу разрешить трудно. В маленьком масштабе еще, пожалуй, можно разрешить. Под сим я подразумеваю публицистическую работу. Надо твердо и определенно разделять Россию и СССР. Надо измерять живые процессы в народном хозяйстве, содействие этим про-

цессам интеллигенции, работающей с Советской властью… Нужна объективность, при которой препятствие Советской власти росту народного хозяйства выявится ярче, что мы и будем делать, доколе будем иметь возможность… Но все это маленький масштаб. Он не удовлетворяет и не приближает конца. Но как делать в большом масштабе, сказать не умею. Вот что еще предо мною неясно мелькает. Поистине, я буду писать про интервенцию, но не военную, а экономическую. Мне представляется неизбежным в будущем проникновение в Россию иностранного капитала. Сами мы не выползем. Эта интервенция усилилась, так как при денежном хозяйстве в России давление Запада будет всегда более реальным. Вот если будет на Западе котироваться червонец, то любой солидный банк может пригрозить и напугать. Это куда страшнее Врангеля и всяких военных походов! Так нельзя ли нам также использовать эти экономические возможности, открывающиеся перед Западом? Нельзя ли к экономическим концессиям Запада присоединить наши политические концессии?… К концессиям Западу для их получений выгодно получить политические гарантии, которые могут заключаться в том, что один за другим в состав Советской власти могут входить не советские люди, но работающие с Советами. Как все это практически осуществить? Надо договориться самим, то есть всем тем, кто понимает, что делать в России, кто способен принять новую Россию. Надо частное воздействие на западноевропейских политических деятелей, необходим с ними сговор…»!. По прочтении этого письма у вас не возникло никаких ассоциаций с современностью? Вот то-то и оно…

«По данным следствия, организацию финансировали Объединение бывших углепромышленников Юга России, французское объединение бывших владельцев предприятий в России, аналогичное польское объединение и ряд германских фирм(АЕГ, «Эйкгоф», «Кестер», «Симменс-Шуккерт»идр.), а также иностранные разведки. Тесное взаимодействие иностранных фирм с разведками своих государств в то время было обыкновенным делом (это «дело» во все времена обыкновен-

1 РГАСПИ. Ф. 5865. Оп. 1. Д. 548. Л. 25-32.

ное, более того, это незыблемая традиция. – А. М.). Некоторые крупные германские концерны даже создавали у себя так называемые русские отделы, которые, помимо промышленной, вовсю занимались и разведывательной деятельностью. В частности, «русский отдел» фирмы АЕГ [(Всеобщая компания электричества) – это вообще особая черта германских концернов, еще с дореволюционных времен, о чем русская контрразведка хорошо знала, чему свидетельство ее обширный и глубоко аналитический доклад на эту тему, сохранившийся в архивах. – А. М. ]. Представители этих организаций нередко были не только инженерами, не только организаторами промышленного шпионажа, но и связными между иностранными разведками и их русскими агентами. Камня в них за это не бросим – люди выполняли свой патриотический долг. В отличие от их русских контрагентов.

Во втором блоке обвинений, в частности, говорится, что в 1926 году «шахтинцы» создали группу в Москве. В нее вошли председатель научно-технического совета каменноугольной промышленности (бывший акционер и директор Ирининского каменноугольного общества) Л.Г. Рабинович и другие работники наркомата, плановых органов и т.д. Это уже был выход на всесоюзный масштаб».

Небольшое дополнение. Обращает на себя внимание одно обстоятельство. Дело в том, что весной 1926 года в Германию «на лечение» выезжал возглавлявший тогда Главконцеском и Научно-технический Совет при ВСНХ Л.Д. Троцкий. Во время своего пребывания за границей «бес мировой революции» встречался с наиболее одиозными, яро антисоветски настроенными представителями мирового бизнеса и политики, в частности с Генри Детердингом, который фактически возглавлял возникший тогда англо-германский блок против СССР. Именно Троцкий дал подробные разъяснения представителям западного бизнеса и иностранных разведок, как необходимо вести дела с Советским Союзом, чтобы довести дело до взрыва. Именно он разъяснил им наиболее уязвимые места советской экономики и объяснил, как нужно прицельно бить по ним, чтобы вызвать внутренний взрыв на фоне вооруженного нападения на СССР. Но одновременно он привез и соот-

ветствующие инструкции от своих хозяев за рубежом по координации подрывной деятельности оппозиции в связи с нарастанием угрозы вооруженного нападения на СССР и в условиях войны. И вовсе неудивительно, что «шахтинцы» именно в 1926 году создали группу в Москве. Тем более неудивительно, что через своих людей Троцкий посодействовал тому, чтобы Дзержинский именно в 1926 году отправился к праотцам.

«… К тому времени положение в стране изменилось. Расчеты на денационализацию, концессии, аренду проваливались. Оставался один шанс – государственный переворот и, может быть, военная интервенция. Тем более что положение СССР на международной арене (к концу 1920-х гг.) резко ухудшилось. Одновременно начались и трудности с хлебом. Как бы повели себя вы на месте «торгпромовцев» – когда вот-вот начнется интервенция против ненавистного режима? А деньги у них были, и очень большие…

Согласно материалам дела, в 1926-1927 годах группа перешла к подрывной деятельности. Участились случаи взрывов и затоплений шахт, порчи дорогостоящего оборудования или закупки негодных машин, занижения зарплаты рабочим, нарушений КЗоТа и правил техники безопасности и пр. – чтобы подорвать каменноугольную промышленность и вызвать недовольство Советской властью. Притом что наверняка, воспользовавшись случаем, с больной совнаркомовской головы на кстати подвернувшихся козлов отпущения перевалили как можно больше последствий экономических трудностей, разгильдяйства, бесхозяйственности, сами обвинения ни в коей мере не кажутся невозможными».

Небольшое дополнение. Не отрицая ни экономических трудностей, ни разгильдяйства, ни бесхозяйственности – увы, по этой части Россия уже не один век держит печальное «первое место» во всем мире – хотелось бы отметить следующее. Насчет «больной совнаркомовской головы» – это, конечно, очень лихо. Потому как винить за это надо почившего в полном безумии «гениального вождя» В.И. Ленина. Именно его политика НЭПа довела страну до кризиса. А то, что она всенепременно доведет страну до небывалого кризи-

са – между прочим страну на 99% аграрную, – на Западе сообразили еще тогда, когда НЭП только вводился. В перехваченном советской разведкой частном письме от 28 мая 1923 г. бывший посол Временного правительства в США Б.А. Бахметьев со ссылкой на руководителя АРА (Американская администрация помощи голодающим) Г. Гувера (в скором будущем президент США) писал своему конфиденту – одной из руководительниц масонского подполья в России Е.Д. Кусковой: «Он недавно весьма убедительно рассказал мне, как, по его мнению, образование излишков у крестьян приведет их к столкновению с действующей системой большевистского управления. Агенты АРА правильно осведомили Гувера о давлении этих излишков на местные цены и о естественно выросшем у крестьян сознании необходимости вывезти этот хлеб, чтобы продать по наивысшей цене. По мере расширения этого явления, т.е. образования хлебных излишков, у земледельца естественно будет вырастать желание реализовать эти излишки по максимальной цене, а максимальные цены – это значит условия свободной мировой торговли. Я думаю, что Гувер прав и что противодействующая этого естественного и непреодолимого инстинкта – получить за свой хлеб максимум его стоимости, явится одним из самых сильных и непобедимых врагов большевистской власти». В последующих письмах 1923-1926 гг. Бахметьев на основании других бесед с американскими политиками и бизнесменами и собственного анализа конкретизировал прогноз событий в СССР. Он, в частности, открыто указывал на фатальную неотвратимость столкновений «производственных инстинктов» крестьян-собственников с «лишенной гибкости», слабой национализированной промышленностью и торговлей. Отмечал неизбежность «новых производственных забастовок, в ы з в а н н ы х обстановкой на "обменном конце", повторение обстоятельств, приведших к первой капитуляции 21 года» (то есть когда произошел Кронштадтский мятеж, по итогам которого и имея в виду обстановку в стране в целом Ленин и начал вводить НЭП. – А. М.). Единственный выход, который под влиянием своих американских друзей видел Бахметьев, состоял в денационализации промышлен-

ности и торговли в сопровождении коренных перемен политического характера. Абсолютно аналогичные цели и ориентацию имели многократно упомянутые выше бывшие владельцы предприятий и внутренняя антисталинская оппозиция, работавшая в основном на Троцкого. А к тому моменту, когда официально было сообщено о «Шахтинском деле», Бахметьев, по-прежнему опираясь на мнение своих американских и иных забугорных друзей, описывал царившие в правящих кругах Запада настроения следующим образом: «Как здесь судят, возможности, в свое время открытые законодательством нэпа, фактически использованы… Россия подошла к стене. Она задыхается в теснинах командных высот, и кризис, серьезный внутренний кризис неотвратим». Надежды на то, что поднимавшаяся в очередной раз мощная волна мелкотоварной стихии смоет командные высоты пролетариата не только в экономике, но и в политике, достигли тогда в капиталистическом мире своей кульминации. Вот почему в 1927 году оппозиция и разворачивалась, по свидетельству А. Барбюса, методично, агрессивно и по единому боевому плану.

[ Для сведения. Именно по этой схеме Горбачев и разрушал Советский Союз на последнем этапе своей предательской деятельности. Был разрешен неонэп в виде кооперативов, незамедлительно приведший к резкому обострению внутренней обстановки и мощному внутреннему, прежде всего экономическому кризису, автоматически переросшему во внутренний политический взрыв, - и СССР не стало. У Советского Союза не оказалось ни Сталина, ни даже тени намека хоть на какие-то мозги в руководстве - одни ненасытные, алчные, мерзкие типы, которые действовали по указке Запада и в угоду Западу.]

«Дело это слишком большое и конкретное, чтобы быть «липовым». По нему проходят 53 обвиняемых и огромное количество свидетелей. Только по Шахтинскому рудоуправлению было проведено около 1000 очных ставок и допросов – можно ли полностью сфальсифицировать такой огромный труд?

В 1928 году состоялся судебный процесс. Из 53 подсудимых 20 полностью признали себя виновными, 10 – частично,

23 человека виновными себя не признали. Четверо были оправданы, одиннадцать человек приговорены к расстрелу (шестерым из них Президиум ЦИК СССР заменил расстрел десятью годами лишения свободы), остальные получили различные сроки наказания. 9 июля 1928 г. инженеры Н.Н. Горлецкий, Н.К. Кржижановский, AJL Юсевич, Н.А. Бояринов и служащий С.З. Будный были расстреляны.

Кстати, штрих к портрету Н.И. Бухарина, кумира современных «реабилитаторов». Спустя несколько месяцев после дела Бухарин, рассказывая Каменеву о разногласиях «тройки» со Сталиным, утверждал, что в некоторых вопросах Сталин «ведет правую политику». Оказывается, генсек предложил не расстреливать подсудимых по «Шахтинскому делу», и тогда «мы голоснули против этого предложения» и добились расстрела».

Небольшое дополнение. Как видите, Сталин не был кровожадным, как его пытаются выставить. «Любимец» не столько всей партии, сколько почившего в полном безумии кровожадного палача России Ленина Николай Иванович Бухарин буквально хвастал своим подвигом, что «голоснули» за расстрел. Ну, не мерзавец ли?! Зато как визжал, когда самого на суд вытащили…

Что же до его оценки того, что-де Сталин «ведет правую политику», то тут он прав – правую политику вел Сталин, от слова «право». Потому что когда соратники в экстазе административного рвения решили воздействовать на общественное мнение до суда и тем самым оказать давление на суд, Сталин крепко дал им по мозгам. Вот текст его телеграммы (из архива РГАСПИ): «24 марта 1928 г. Артемово -Ярославскому. Копия: Сталино – Молотову, Шахты – Томскому, Харьков – Кагановичу. Получил через ЮСТа Вашу речь в Артемовске. Мы решили не печатать ее, т.к. она будет расценена как определенное давление на судебные органы, что может испортить дело судебного процесса. Прошу Вас воздержаться от больших выступлений и публикации речей. Сталин».

«…С 25 ноября по 7 декабря 1930 года Верховный суд СССР рассматривал процесс так называемого Инженерного центра, или «Промпартии». На скамье подсудимых 8 чело-

век. Профессор МВТУ, директор Теплотехнического института Л.К. Рамзин, заместитель председателя сектора Госплана, профессор И.А. Иконников, заместитель председателя производственного сектора Госплана (здесь неточность, правильно – топливного сектора. – А. М.) В.А. Ларичев, председатель Научно-технического совета ВСНХ, профессор Н.Ф. Чахновский и еще четверо специалистов достаточно высокого уровня. Подсудимые по делу «Промпартии» обвинялись в том, что создали разветвленную сеть ячеек в наркоматах и местных органах многих городов, установили связь с правительствами империалистических стран и военными и финансовыми центрами белой эмиграции, вели советскую экономику к развалу, готовили с помощью интервенции свержение Советской власти и реставрацию капитализма. Большая часть нитей вела во Францию. Отношения с этой страной тогда были сложными, разведка доносила о подготовке интервенции. Кроме того, во Франции был «Торгпром». По данным следствия, работа делилась на два направления. Во-первых, подрывные действия, с тем чтобы ослабить экономику страны, а если удастся, то вызвать экономический кризис».

Небольшое дополнение. Поздней осенью 1928 г. Л.К. Рам-зин и В.А. Ларичев находились в служебной командировке в Париже, где выступили перед руководителями «Торгпрома». С большим докладом к присутствующим обратился Л.К. Рам-зин. Он сообщил своим слушателям, что их организация насчитывает свыше двух тысяч человек, что они проникли во все области советской промышленности и активно проводят на практике тщательно, научно разработанный план вредительства, дабы воспрепятствовать осуществлению смелого и грандиозного пятилетнего плана в целях скорейшей индустриализации СССР. «Один из наших методов, -воодушевленно докладывал профессор, – это метод минимальной стандартизации, что тормозит экономическое развитие страны и снижает темпы индустриализации. Далее существует метод создания диспропорции между отдельными отраслями народного хозяйства, а также между отдельными участками одной и той же отрасли. И, наконец, метод "омертвления капитала", иначе говоря, вложения капитала либо в совершенно ненуж-

ное строительство, либо в такое, которое может быть отложено на долгий срок, так как в нем нет в настоящий момент нужды». Далее профессор Рамзин выразил особое удовлетворение результатом, полученным методом «омертвления капитала». «Этот метод, – подчеркнул он, – имел в виду задержать ход индустриализации. Без сомнения, он понизил общий уровень экономической жизни страны, что вызвало недовольство широких масс населения». Любопытно также, что Рамзин в своем докладе признал тот факт, что некоторые члены его организации были арестованы ОГПУ по «Шахтинско-муделу».

P.S. Перечисленные Рамзиным вредительские методы используются и поныне. Например, минимальная стандартизация – ныне каждая частнокапиталистическая тварь создает свои собственные, не контролируемые государством так называемые отраслевые стандарты и технические условия, особенно при производстве пищевой продукции и алкоголя, из-за чего в массовом порядке гибнут люди. О диспропорциях в экономике наслышаны все – хотя бы в части, касающейся «нефтяной иглы». Широко применяется и метод «омертвление капитала», причем, в отличие от времен Рамзина, омертвления капитала осуществляется в самом прямом смысле – громадные золотовалютные резервы и средства стабилизационного фонда России находятся за рубежом, в основном в американских банках, являясь для нас действительно мертвым, но животворящим громадные прибыли для экономики США капиталом. Воистину пожалеешь, что нет сейчас ни Сталина, ни ОГПУ, ни НКВД, ни даже КГБ. Есть только «демократия», не к ночи будь она помянута…

«Во- вторых, подготовить серию крупных диверсий на тот случай, если интервенция все-таки состоится. И зарубежные центры, финансирующие подрывную деятельность, и сама деятельность, и ставка на интервенцию и подготовка к ней -все это дело по тем временам обычное. Что интересно: подсудимые по делу «Промпартии» полностью признали свою вину (хотя до «ежовых рукавиц» было еще очень далеко…). Пятерых приговорили к расстрелу, однако, по инициативе Сталина, высшая мера была им заменена десятью годами лишения

свободы. Бухарина, чтобы «голоснуть» и расстрелять ценных специалистов, к тому времени в Политбюро уже не было. Кстати, судьба самого Рамзина весьма примечательна. Через несколько лет он, действительно очень талантливый инженер, вернулся к работе. Репрессии 1937 года его, по уши замазанного не в вымышленной, а в самой что ни на есть конкретной антисоветчине, обошли стороной, а в 1943 году он получил самую престижную премию страны – Сталинскую премию».

Небольшое дополнение. Во время указанного выше выступления осенью 1928 г. с докладом перед руководством "Тор-гпрома" Рамзин от имени своей организации заявил: «Нам нужна ваша активная помощь. Но еще нужнее вооруженная интервенция для свержения большевиков». В ответ председатель Торгпрома Денисов заявил: «Как вам известно, мы совещались с господином Пуанкаре (президент Франции. – А. М.), а также с господином Брианом (министр иностранных дел Франции Аристид Бриан удостоился «чести» стать «персонажем» известной в то время скороговорки – «У Бриана торчат пушки из кармана». – A.M.). Господин Пуанкаре одобрил план военного похода против СССР и во время одного из наших последних совещаний с ним сообщил, что этот вопрос передан французскому генеральному штабу для разработки. Могу сообщить, что французский генеральный штаб создал специальную комиссию с полковником Жуанвиллем во главе д л я организации нападения на Советский Союз». Присутствовавший на том собрании полковник Жуанвилль тут же стал обсуждать с Рамзиным вопрос об использовании различных оппозиционных элементов в СССР, включая и троцкистскую оппозицию для активной военной поддержки интервентов.

P.S. Первоначально нападение на Советский Союз было назначено на конец лета 1929 г. или, самое позднее, на лето 1930 г. Основные силы выставлялись Польшей (совместно с прибалтийскими лимитрофами), Румынией (должна была выступить как зачинщик – спровоцировать пограничный конфликт в Бессарабии) и Финляндией. Кроме того, должны были быть задействованы армия Врангеля и казаки генерала Краснова. Их планировалось десантировать на советскую территорию в первую очередь. Французский генеральный штаб снаб-

жал военными инструкторами и по возможности обещал помощь французских воздушных сил. Германия должна была дать технических специалистов и добровольческие полки. Англичане предоставляли свой флот. План наступления был вариантом плана Гофмана. Того самого генерала Гофмана, который еще в конце 1917 г. начал переговоры с ленинской делегацией в Брест-Литовске, а потом всю оставшуюся жизнь сожалел, что не повесил эту делегацию на первом же столбе. Не без содействия советской разведки Гофмана еще в 1927 году отправили к праотцам, однако, как видите, план он успел-таки разработать. Советская разведка добыла этот план и 4 сентября 1930 года опубликовала его в германской газете «Фоссише цайтунг». Когда Рамзин был арестован, то на допросе он показал то же самое.

«…Не прошло и трех месяцев после дела «Промпартии», как в Москве начался процесс над членами «Союзного бюро меньшевиков» (1-9 марта 1931 года). Четырнадцать человек на скамье подсудимых. Среди них – член президиума Госплана В.Г. Громан, член правления Госбанка СССР В.В. Шер, известный э к о н о м и с т и л и т е р а т о р Н. Н. Суханов, экономист A.M. Гинзбург и другие, в основном имеющие отношение к финансам. Они тоже признали себя виновными и получили каждый от трех до десяти лет».

Небольшое дополнение. До сих пор считается, что это дело тоже было сфальсифицировано. Однако факты говорят об обратном. В июне 1929 года в Москве были арестованы нелегально прибывший туда из Берлина представитель «Заграничной делегации ЦК РСДРП (м)» М. А. Броунштейн-Валерианов и члены подпольной группы меньшевиков во главе с уполномоченным от этой «делегации» Т.Н. Кузнецовой. Эта группа имела связь с берлинским центром «Заграничной делегации ЦК РСДРП(м)», пересылала туда различную информацию, часть которой публиковалась в эмигрантском журнале «Социалистический вестник», получала оттуда финансовую поддержку. О том, что эта группа реально действовала в подполье против Советской власти убедительно свидетельствует один из руководителей «Заграничной делегации ЦК РСДРП(м)» известный по истории меньшевистский лидер

Ф.И. Дан. В перехваченном советской разведкой конфиденциальном письме от 9 июля 1929 г. на имя одной из руководительниц масонского подполья в СССР – Е.Д. Кусковой -Дан писал:«… Недавно – говорю это Вам совершенно доверительно – нас постиг довольно сильный провал. Но это, очевидно, неизбежный спутник всякой нелегальной работы – ведь мы уже 9-й год пребываем в подполье». Между прочим, упомянутая группа действовала среди руководящих партийно-государственных и хозяйственных работников СССР, которые сочувствовали идеям меньшевиков. От них поступала важная информация, а их самих нередко привлекали к различного рода подрывным акциям. Именно поэтому-то после провала функции представителя «Заграничной делегации ЦК РСДРП (м)» в СССР Дан возложил на В.К. Икова – служащего одного из московских издательств. Однако уже в январе 1931 года этого Икова ОГПУ прибрало, и он предстал в качестве обвиняемого по делу «Союзного бюро меньшевиков».

«К тому же времени относится и дело «Трудовой крестьянской партии», по которому привлекались видные аграрники, работавшие в Наркомфине и Наркомземе – А.В. Чаянов, Н.Д. Кондратьев, Л.Н. Юровский, Н.П. Макаров (а также Л.Н. Литошенко, Л.Б. Кафенгауз и многие другие). Кстати, название взято из утопической повести Чаянова «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии». В книге описывалась Россия будущего, где у власти находится трудовая крестьянская партия, сохраняющая общинное устройство русской деревни.

В отличие от первых двух процессов ни один из обвиняемых виновным себя не признал. Это косвенно говорит о том, что можно было и противостоять ОГПУ, а значит, признания подсудимых на процессах кое-что значили. Кондратьев, например, обвинялся в попытках направить страну по капиталистическому пути, потому что считал приоритетным не промышленность, а сельское хозяйство, основным в котором он видел индивидуальное крупное хозяйство. А вот образовывали ли они эту самую «Трудовую крестьянскую партию»? То есть ТКП-то существовала, в чем самая пикантность ситуа-ц и и и состоит. По эмигрантским источникам, это была вполне

реальная организация с центром в Праге и достаточно разветвленной структурой внутри Союза. Около 1930-1931 годов большая часть ее деятелей внутри СССР были арестованы, после чего организация захирела…»

Небольшое дополнение. Цитируемые коллеги не совсем правы. Да, в указанные годы часть деятелей «Трудовой крестьянской партии» действительно была арестована. Но далеко не самая большая. Да и не захирела эта организация. Напротив, это была одна из самых мощных, прекрасно информированных, обладавших очень разветвленным агентурным аппаратом в различных кругах СССР подрывных организаций. Она располагала блестяще информированной агентурой в высшем эшелоне власти в СССР, вплоть до ЦК ВКП(б) и даже в окружении членов Политбюро. Известный современный историк В. Шамбаров в своей книге «Государство революции» (М., 2001) указывал: «У зарубежных антикоммунистических организаций существовала какая-то своя агентура в СССР, и, судя по некоторым данным, агентура неслабая. Например, 23- 29.6.37 г. в Кремле прошел Пленум ЦК ВКП(б), и поскольку на нем решались вопросы репрессий против большой группы видных партийцев, то даже в архивах ЦК документы о нем оказались представлены в урезанном виде, а единственный экземпляр несокращенной стенограммы был потом найден в "особой папке" Сталина. Но в пражских архивах "Крестьянской России" (эта та самая "Трудовая крестьянская партия", существование которой после убийства Сталина начисто отрицают до сих пор. – A.M.) обнаружились полные данные о пленуме, где были перечислены и выступающие, и содержание выступлений. И даже кулуарные разговоры советских вождей, происходившие во время сверхзакрытого пленума! Аналогичные материалы имелись и в ЮВС (возможно, через "Крестьянскую Россию", которая в данный период с ними сотрудничала). В белогвардейские круги поступала исчерпывающая информация о терроре против коммунистических руководителей – фамилии репрессированных, даты арестов, в чем обвиняются, расклады внутренних взаимоотношений в советской верхушке. В архиве В.Л. Бурцева оказался отражен и ход следствия над некоторыми высокопоставленными боль-

шевиками, вплоть до того, кто ведет дело, кто на кого дал показания, ссылка на номера документов. То есть белая разведка имела одного или нескольких агентов в самой верхушке советского руководства. Но кто это был, так и осталось тайной».

Уважаемый коллега Шамбаров ошибается – не осталось это тайной. Вычислили их. Например, ближайшими друзьями того же Кондратьева были в будущем партийный и хозяйственный работник, ярый оппозиционер Г.Л. Пятаков, известный советский дипломат Л.М. Карахан (Караханян) и многие другие. Пятаков и Карахан были расстреляны в 1937 году. Чуть дольше продержался известный ученый Н.И. Вавилов – его замели только в 1940 году и тоже по делу «Трудовой крестьянской партии».

Особенностью главарей «Трудовой крестьянской партии» являлась их уникальная близость с дореволюционными масонскими кругами и масонским подпольем, оставшимся в СССР. Как-то автору этой книги довелось прочитать краткую биографию т о г о же Кондратьева. И более всего в ней п о р а з и -ло то, что каждый второй из числа его знакомых и друзей – масон, а то и очень влиятельный масон, в том числе и с дореволюционных времен. И связь они поддерживали масонским образом. И зарубежные конфиденты для переписки у них были тоже масоны. Выше уже приводилась цитата из письма того же Чаянова Елене Дмитриевне Кусковой. Но Кускова и ее муж Прокопович – это еще те фигуры в масонских кругах как дореволюционной России, т а к и в Советской России. Многие из этих не разоблаченных во время масонов оказались на очень высоких постах в СССР. Естественно, что они могли спокойно информировать своих соратников по подрывной подпольной и шпионской деятельности обо всем, что становилось им известным. Оттого-то и информированность пражской штаб-квартиры «Трудовой крестьянской партии» была столь высока.

На допросах в ОГПУ ни Кондратьев, ни Чаянов своих подельников не сдали. Кого ОГПУ «замело» собственными силами – того и «замело». Однако работа по этому направлению продолжалась. И когда в 1940 году были присоединены

прибалтийские государства, а архивы их спецслужб попали в НКВД, то тогда же «замели» и Вавилова.

Не менее поразителен и тот факт, что на реабилитацию «Трудовой крестьянской партии» и ее осужденных советским судом членов не рискнул даже такой враг России и СССР, как Хрущев. Реабилитация состоялась только 16 июля 1987 г., то есть во время Горбачева. В указанный день из Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла постановление, что-де «Трудовая крестьянская партия» на территории Советского Союза никогда не существовала, объявленные ее членами лица "вредительской деятельностью" не занимались и были осуждены без всяких к тому оснований». Вот так Горбачев по просьбе Запада реабилитировал масонско-разведывательную агентуру Запада в Советском Союзе. Впрочем, а что еще можно было ожидать от этого ярого врага Величайшей Державы мира?!

«Пик «вредительских» дел пришелся на 1928-1931 годы. Только в 1931 году на Особом совещании ОГПУ и его коллегии были рассмотрены дела 2490 человек. В их числе 85 профессоров, 1152 инженерно-технических работника, 249 экономистов, 310 агрономов, 22 ветврача и пр. 666 человек. Обвинения были самые разнообразные…»

Небольшое дополнение. В с е э т о преподносится как зверские репрессии в отношении специалистов на основе сфальсифицированных ОГПУ дел. Насчет фальсификаций, надеюсь, уже стало понятно, что это не так. Грешны были обвиняемые, ох как грешны. Что же до зверств ОГПУ в отношении специалистов, то и это полный бред. Дело в том, что после Гражданской войны в стране было учтено 38 400 специалистов промышленности и транспорта и 18 200 специалистов сельского хозяйства. Указанные цифры свидетельствуют о том, что обоснованным репрессиям подверглись всего 4% от их общей чис-ленности1. И что, это зверство ОГПУ?!

«Многие «экономические» дела очень тесно увязаны со шпионажем, как промышленным, так и традиционным. В этом

1 Советская интеллигенция: история формирования и роста: 1917- 1965. М., 1968. С. 119.

отношении европейские спецслужбы ничем не отличались от наших, нашпиговывая агентами любую допущенную к работе в СССР контору. 11 марта 1933 года ОГПУ арестовало большую группу британских и советских инженеров фирмы «Мет-рополитен-Виккерс». Двое англичан -МонкхаусиТорнтон – сразу же «раскололись». Первый рассказал все, что знал, «заложив» также одного из директоров компании, Ричардса, который не стал дожидаться ареста и быстренько пересек границу в обратном направлении. Что любопытно, оба – и Мон-кхаус, и Ричарде – еще в 1918 году были офицерами разведки британского экспедиционного корпуса в Архангельске. Торнтон, хотя и отказался на суде от своих показаний, тем не менее незадолго до этого тоже всех «сдал». Вот отрывки из его показаний на следствии: «Все наши операции по шпионажу на территории СССР велись под руководством Интеллид-женс Сервис, через ее агента С.С. Ричардса, который являлся управляющим директором "Метрополитен-Виккерс электри-кал экспорт Компани Лимитед"… Согласно инструкциям Ри-чардса, новые члены были включены в состав разведсети, всего 27 шпионов: Монкхаус, Кокс, Торнтон, Тизл, Шаттерс, Бурк, Риддл, Макдоналд, А. Аннис, Г.Аннис, Шипли, Пол-лит, Уотерс, Нордуолл и Кларк занимались военным и политическим Шпионажем, тогда как Джул, Джолли, Корнелл, Маккараккен, Кашни, Грегори, А. Смит, Фэллоуз, Ноуелл, Чарнок, Уотмаф – занимались шпионажем политэкономичес-ким».

Однако наказания тогда были очень мягкими! Пятеро завербованных советских инженеров получили от 5 до 10 лет. Двое сознавшихся англичан – два и три года, остальных просто выставили за пределы СССР.

Рассказывая о деле «Виккерса» в своем двухтомном труде «Всемирная история шпионажа», два милых француза, Роже Фалиго и Реми Коффер, пишут: «Процесс "Виккерса" останется в истории как первый большой шпионский процесс, инсценированный в стране строящегося коммунизма». А затем добросовестно информируют озадаченного их логикой читателя, что «Виккерс» был постоянным прикрытием для английской разведки, что раскрытая ГПУ организация была

частью операции, проводимой в СССР Стюартом Мензисом, будущим шефом разведки, что с 1918 по 1943 год в СССР не было сети британской разведки (признаться, верится с трудом) и поэтому разведке приходилось работать под экономическим прикрытием. Кстати, директор «Виккерса», Теренс Максвелл, имел чин полковника, военные чины имели т а к ж е некоторые другие руководители фирмы. Но если все так обстояло, то в чем же «инсценированность» процесса?»

Небольшое дополнение. Уважаемые коллеги совершенно справедливо поставили вопрос, как, впрочем, и абсолютно справедливо усомнились в том, что на территории СССР с 1918 по 1943 г. не было сети британской разведки. Была, да еще какая мощная. Британская разведка располагала исключительно сильной, блестяще информированной агентурой в самом верхнем эшелоне советского руководства. К примеру, один только агент «Д-57» чего стоил. Даже по признанию самих же британских исследователей, специализирующихся на истории британской разведки, этого агента следует идентифицировать с наркомом иностранных дел СССР М.М. Литвиновым или, по меньшей мере, с кем-то из его ближайшего окружения. Потому что от этого агента поступала столь высококлассная информация по внешнеполитическим и иным вопросам, что добыть ее можно было только на этом уровне. А что уж говорить об агенте британской разведки в секретариате члтена Политбюро Микояна – этого негодяя вычислили уже в 1936 г., однако из-за предательской деятельности наркома внутренних дел Г.Г. Ягоды сигнал был утоплен в недрах Лубянки. Повторно его вычислили уже в 1940 году, когда Лубянку возглавлял Лаврентий Павлович Берия. В 1940 г. этому агенту не удалось выскользнуть – поставили к стенке. А сколько еще таких было. Ведь в годы Гражданской войны и интервенции англичане навербовали уйму людей, не говоря уже о тех, что остались с дореволюционных времен. В Средней Азии, например, вербовали целыми племенами. Да что там говорить, чтобы британская разведка оставила в покое Россию вне зависимости от того, как она называется?!

Что же до специальной операции, которую проводил Стюарт Мензис, то тут французы не соврали. С.Мензис специально

подставил этих дуралеев «под экономическим прикрытием», чтобы прикрыть вербовку мощного и перспективного агента в секретариате Микояна, которую осуществил региональный резидент СИС по Восточной Европе майор британской разведки Гарольд Гибсон по кличке «Гиби».

Итак, факты приведены, с множеством деталей. Надеюсь, теперь не составит особого труда сделать объективный вывод.

Миф № 58. Сталин виновен в смерти выдающегося советского военачальника М.В. Фрунзе.

Очень коварный миф. Инспирирован с подачи Троцкого и его приспешников сразу после смерти Михаила Васильевича Фрунзе во время операции 31 октября 1925 г. В литературной форме нашел свое отражение в произведении писателя Бориса Пильняка-Вогау «Повесть непогашенной луны». Как правило, эту троцкистскую сказочку считают едва ли не документальным доказательством вины Сталина в том, что Фрунзе «заоперировали». А в подтверждение обычно используют не менее нелепый вымысел бежавшего на Запад Бориса Бажа-нова, бывшего секретаря Сталина. К сожалению, в этом мифе переплетены совершенно разноплановые события того времени, и чтобы разобраться с ним, придется начать с дальнего разбега.

Прежде всего, с подоплеки истории стремительного возвышения Тухачевского. А она непроста. Дело в том, что к концу осени 1923 г. у высшего руководства партии и страны скопилось предостаточное количество достоверной информации о ненадежности ряда видных представителей высшего командного состава РККА того периода. Факты свидетельствовали об очень серьезном положении в военной сфере. К примеру, один из ближайших и ярых сторонников Троцкого В.А. Антонов-Овсеенко 27 декабря 1923 г. направил в ЦК партии письмо, в котором открыто угрожал руководству партии и государства военным переворотом в поддержку Троцкого. Сами понимаете, что военный путч (переворот) не вызревает в од-

ночасье. Начальник Политуправления (ГлавПУР) РККА троцкист Антонов-Овсеенко прекрасно знал, что он пишет. И руководство страны и партии тоже прекрасно знало, что отнюдь не на пустом месте он угрожал военным переворотом в поддержку Троцкого. О том, что ситуация в военной сфере развивалась тогда в направлении заговора, свидетельствует и тот факт, что слухи о заговоре военных, в частности в Кавказской армии (кстати, ее командующим тогда был А. Егоров), докатились аж до Берлина. Троцкий с таким «искусством» официально опровергал эту информацию, что умудрился подтвердить при этом, что заговор все-таки был, но якобы среди младшего комсостава. Кстати, попробуйте понять: на кой же черт ему понадобилось давать официальное разъяснение полпредству СССР в Берлине? За границей усиленно циркулировали слухи о прямой причастности командующего Петроградским военным округом В. Гиттиса к антисоветскому заговору. Но о каких слухах можно вести речь, если В. Гиттиса и впрямь вскоре сняли с этого поста с резким понижением?! Да и, кстати говоря, очень даже любопытна дошедшая до ряда заинтересованных ушей в Берлине информация о мотивах и целях заговора Гиттиса. В ней утверждалось, что этот заговор имеет целью поставить во главе России «интернационалистов-коммунистов», называлось даже их число – 12 человек, а то, видите ли, современная (тогда) советская власть слишком националистична, то есть прорусская!? Кстати говоря, в то время под «интернационалистами-коммунистами» однозначно понималась группировка во главе с Троцким. Под «большевиками» – группировка во главе со Сталиным.

Вообще- то за этими терминами кроется фантастический феномен. Если обобщенно, то его суть в острейшем, абсолютно непримиримом, глобальном противоречии между «коммунистами-интернационалистами», ратовавшими за использование России как хвороста для разжигания пожарища «мировой революции», и «большевиками», которые открыто, ассоциировались, пускай особенно первых порах, с квази, но именно же имперски ориентированным патриотическим, великодержавным крылом в партии, которое выступало за территориальную целостность России едва ли не полностью в

рамках границ прежней империи и ее возрождение на новых началах и принципах. Первую группу возглавлял Троцкий (некоторое время совместно с Лениным), а вторую – объективно возглавил Сталин. В горниле самой «революции» и спровоцированной при прямом соучастии Запада братоубийственной Гражданской войны, как исторически само собой разумеющееся, это противоречие перековалось в фатально неизбежные две мощнейшие одноименные политические силы, предрешив тем самым и их мощнейшее столкновение «стенка на стенку» в будущем.

Но о каких слухах можно говорить, если сам глава ОГПУ – Ф.Э. Дзержинский – на заседании Политбюро 24 января 1924 г., то есть когда еще тело Ленина не втащили в Мавзолей, которого тоже еще не было, лично докладывал информацию о заговоре в военной сфере, в частности, в Кавказской армии?! Главе органов госбезопасности делать, что ли, больше нечего было, чтобы именно в этот момент докладывать на Политбюро информацию о военном заговоре?! Информация была столь существенна, что Дзержинский вынужден был докладывать ее именно на Политбюро. И хотя она была, очевидно, недостаточной для того, чтобы разбираться с вояками при помощи Уголовного кодекса – иначе головы полетели бы уже тогда, – ее оказалось вполне достаточно, чтобы в целях безопасности руководство партии и государство в срочном порядке перетасовало всю колоду военной элиты. Начались повальные замены командующих, в том числе и округами. Перетасовка осуществлялась на основе принципа «сдержек и противовесов», но с учетом личных неприязненных отношений между сменяемыми и сменяющими.

А самого председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам Л.Д. Троцкого в срочном порядке «подперли» заместителем в лице командующего Украинским военным округом и Вооруженными силами Украины и Крыма… Михаила Васильевича Фрунзе, у которого еще со времен Гражданской войны были крайне неприязненные отношения с «бесом мировой революции». И в этом назначении было немало удивительного – даже вступив в новую должность, Фрунзе некоторое время сохранял за собой командование

выше, указанными силами на Украине и в Крыму. Понятно, что без прямого согласия Сталина подобное было бы невозможно – в военной иерархии все четко расписано: сдал – принял. А тут… а тут явно выходит, что у центрального руководства были весьма существенные опасения насчет возможного выступления настроенных в поддержку Троцкого генералов. Вот и оставили за Фрунзе функции главкома вооруженными силами Украины и Крыма. Однако Троцкий не был бы самим собой, если, уходя, ушел бы не оставшись. Именно поэтому он начал куда более важную, с дальним прицелом интригу, в результате которой весьма успешно, но вторично и фактически намертво «повязал» Тухачевского неизбежной в случае чего совместной ответственностью. Речь вот о чем.

С момента окончания Гражданской войны, к концу 1923 г., Тухачевский вышел из-под контроля Троцкого, которому был обязан буквально всем. Разработанный Троцким план военного переворота в целях перехвата власти у предсмертного ложа «вождя» сорвался в конце 1923 г. из-за Тухачевского. И произошло это отнюдь не потому, что Тухачевский столь уж сильно обожал Советскую власть или тех же большевиков в противовес, например, тем же «интернационалистам-коммунистам». Как раз нет, ибо еще тогда, в начале 1920-х гг., многие уже отмечали его поразительную готовность при малейшем удобном случае всадить топор в спину той власти, к о т о р а я сделала его видным военным деятелем. Произошло это в силу весьма банальной причины – склонности к бонапартизму. Тухачевский уже тогда метил себя в «Красные Бонапарты», сколачивая, по сути дела, целую когорту единомышленников из числа военных, готовых пойти за ним.

И сколь бы парадоксальным то ни показалось, но первым его политические позиции и настроения как бонапартистские квалифицировал именно Троцкий. Еще в 1921 г., когда нахватавшийся верхушек марксизма и в угоду царившей тогда моде на «полевую революцию» Тухачевский «изобрел» печально знаменитую «классовую стратегию». Опытнейшие царские генштабисты пришли в ужас от таких «стратегических» фортелей крайне амбициозного комфронта. Однако более проницательный Троцкий уже тогда вдребезги разнес концепцию Тухачев-

ского. Это было, конечно ж е, комично, поскольку сам Т р о ц -кий в принципе-то занимал такую же позицию – одни его призывы к «революционной войне» с Францией в период рурского кризиса 1923 г. чего стоят. Но вдвойне комично стало тогда, когда из этой брехологии Тухачевского он сделал вывод о том, что «бонапартизм вырос из революционной войны»! Знал «бес», что говорил. Ведь суть подоплеки такого его вывода в том и заключалась, что он сам явно и откровенно метил в «Красные Бонапарты», а тут какой-то «салага от марксизма» вознамерился его обскакать. Два медведя, как известно, в одной берлоге не уживаются. Точно так же и обоим, втуне уже явно примерявшим на себя роль «Красного Бонапарта» и явно мечтавшим о захвате власти в стране, не могло не стать тесно на ниве «революционной войны», «полевойреволюции» и «классовойстра-тегии», ибо схема «марксистской методики» прихода к власти была и есть шаблонная – война, затем революция.

Следовательно, оба крайне амбициозных деятеля уже не могли не схлестнуться. Троцкий стал косо поглядывать на Тухачевского, чему в немалой степени способствовала доходившая до него всевозможная информация о какой-то заговорщической возне Тухачевского и его окружения в рамках структуры командования Западного фронта. Очевидно, в том числе и поэтому тоже, весь 1923 г. под разными предлогами он пытался оторвать его от командования войсками Западного фронта, выпроваживая его, в частности, в Германию – то на секретные переговоры с рейхсвером, то для подготовки так называемого германского октября, то вызывая обратно в Москву, и т.д. Тухачевский же, почуяв грядущее ослабление Троцкого – весь 1923 г. шел процесс последовательного разгрома «беса» по партийно-государственной линии, – не нашел ничего умней, как занять юдофобствующую позицию, что на фоне махровым цветом расцветшей в стране и в армии юдофобии вообще выдавалось чуть ли не за удальство. Ну, а ради модного тогда партийного «политеса» все это прикрывалось некими антитроцкистскими настроениями самого Тухачевского и его окружения.

Трудно сказать, понимал ли Тухачевский как командующий Западным фронтом, что планируемая Троцким как ос-

новной шаг к военному перевороту военная катастрофа при имитации операции вторжения на Запад («в помощь германскому пролетариату») обрушится в первую очередь именно на подчиненные ему войска?! Тем не менее факт остается фактом: в 1923 г. Тухачевский отказался поддержать Л. Троцкого и взять на себя роль его «шпаги», реализующей «дворцовый переворот». Неблагодарности Троцкий не простил. Поняв, что его замысел с переворотом провалился, он нанес ответный удар. 1 ноября 1923 г. Троцкий представил в Политбюро новую «Схему командующих фронтами, начальников штабов и командармов». В соответствии с ней Тухачевский фактически лишился своего поста командующего фронтом, причем в период отсутствия в стране – осенью 1923 г. он в очередной раз был направлен в Германию в качестве «офицера связи между Красной Армией и "черным рейхсвером". Узнав об этом, Тухачевский прервал свою «миссию» в Берлине и срочно возвратился в Смоленск, где дислоцировалось командование Западного фронта.

Однако было уже поздно. Механизм его смещения с этого поста уже набрал обороты, и 1 апреля 1924 г. Тухачевский был назначен на должность помощника начальника Штаба РККА, причем предварительно, в форме чрезвычайной меры, он попросту был отстранен от должности комфронта и лишь через неделю после этого был назначен на новый пост. После этого, формально оставаясь в верхнем эшелоне военной элиты, Тухачевский тем не менее явно терял свое былое реальное влияние на военно-политическую ситуацию в стране. Соответственно такие же последствия претерпевала и гуртовавша-яся вокруг него часть военной элиты. Троцкий весьма последовательно проучивал «кандидата в Бонапарты». Так продолжалось до июля 1924 г., когда Троцкий уже явно почувствовал скорый конец своей не только военной, но и даже политической карьеры. Тем более что едва только был сооружен временный (деревянный) мавзолей Ленина, как Сталин окончательно отринул всякую болтологию о «мировой революции» и четко обозначил курс на «строительство социализма в отдельно взятой стране». Понимая, что уход с поста Председателя Реввоенсовета и наркома по военным и морским делам немину-

ем в самом ближайшем будущем и уяснив все это, Троцкий начал новый тур политического заигрывания с Тухачевским, решившись на использование принципа «уходя – остаться».

Надо отдать должное Троцкому – он превосходно использовал известный ему компромат на Тухачевского. Прежде всего, то, как он бежал из лагеря военнопленных в Инголынтад-те, – в этом вопросе его явно «просветили» тевтоны. Обычно этот побег рассматривают как доказательство того, что он нарушил честное слово офицера, на основании чего немцы выпускали пленных погулять. Однако это сущая мелочь по сравнению с главным. Ведь он-то бежал через Швейцарию, где пробыл практически месяц, – 18 сентября оказался на ее территории, но только 12 октября 1917 г. предстал перед военным агентом России в Париже А.А. Игнатьевым! Как правило, Тухачевский помалкивал о том, что он делал в Швейцарии почти целый месяц. Более того, молчал он и о том, почему не явился к военному агенту в Швейцарии Генерального штаба генерал-майору Сергею Александровичу Голованю, что было бы проще и естественнее. И, само собой разумеется, Головань преспокойно выполнил бы свою прямую обязанность и отправил бы Тухачевского на Родину. Вместо этого он почти целый месяц болтался в Швейцарии и затем явился к Игнатьеву. Почему?! Ответ весьма прост. Германская разведка прекрасно знала, что Головань отличался весьма строгим подходом к подобным проблемам и на слово никому не верил. Напротив, он проверил бы все самым тщательным образом, тем более что под его началом находилась хотя и малочисленная, но очень эффективно работавшая агентурная сеть, наблюдавшая за всеми нелегальными связями немцев с Россией, в том числе и за эмигрантской общиной русских в Швейцарии. Агентура Голованя доставляла немало беспокойства немецкой разведке.

Именно поэтому-то Тухачевского тевтоны направили в Париж, где А. Игнатьеву, при его колоссальной занятости своими функциями представителя России при штабе союзного командования Антанты, явно было недосуг заниматься тщательной проверкой очередного сбежавшего из германского плена русского офицера. Расчет оказался точен -А. Игнатьев без проверки отправил его в Россию. Был здесь и еще один

важный момент – А. Игнатьев пользовался колоссальным авторитетом в русской армии, и быть возвращенным на Родину при его содействии являлось не только авторитетным, но и своего рода индульгенцией. В 20-х числах октября 1917 г. Тухачевский уже был в России. К слову сказать, именно немцы сообщили Троцкому о том, что по возвращении в Россию Тухачевский неоднократно посылал в Германию письма для своих солагерников, что в практике спецслужб обычно расценивается как уведомление о благополучном положении дел. Письма эти до сих хранятся в германских архивах.

Далее. У внимательных исследователей давно на сильном подозрении находится якобы факт чудесно резкого старта будущего «стратега» с помощью некоего Н.Н. Кулябко. Это обстоятельство не раз подвергалось очень справедливым сомнениям. Однако из-за т о г о, что длительное время нечем было подкрепить эти сомнения, они так и оставались сомнениями. Сейчас появились некоторые документы, которые позволяют говорить вот о чем. Николай Николаевич Кулябко в тот момент, то есть в феврале 1918 г., когда произошла «чудесная» встреча Тухачевского с ним, состоял членом ВЦИК по работе с военными комиссарами и одновременно являлся военным комиссаром обороны Москвы. Но самое важное в этом факте то, что Кулябко, как и все члены ВЦИК, был избран после утверждения его кандидатуры представителями германской разведки при Ленине – майором Бауэром (в основном был занят уничтожением компрометирующих Ленина документов о его связи с германской разведкой), майором Любер-тсом («Агасфер») и его помощником лейтенантом Гартвигом («Генрих»). А фни, в свою очередь, получили прямое указание на сей счет непосредственно из Генерального штаба Германии, куда, естественно, заблаговременно сообщили имена кандидатур в члены ВЦИК и, конечно же, свои соображения и характеристики, которые были составлены на основании данных самой германской разведки. Жаль, что именно характеристики-то не публикуются, а так, конечно, было бы очень интересно, как германская разведка характеризовала октябрьский костяк «ленинской гвардии». Сразу же оговорюсь, что Сталина в этом списке нет.

При содействии именно Кулябко Тухачевский оказался в Военном отделе ВЦИК. Так что абсолютно правы те, кто давно заподозрил нечистое уже в самом старте будущего «стратега», а также те, кто давно указывает на то, что начальная ступенька в карьере будущего «полководца» была старательно высечена именно же немцами. Как известно, в апреле 1918 года Тухачевский стал членом Коммунистической партии, а вот рекомендовал его туда старинный друг их семьи, «старый революционер» и… б ы в ш и й подполковник Отдельного корпуса жандармов, бывший начальник Киевского охранного отделения – все тот же Николай Николаевич Ку-лябко! Это одно и то же лицо! И именно тот самый подпол-к о в н и к жандармерии Кулябко, который оказал максимальное содействие революционерам-террористам в организации убийства премьер-министра Российской империи Петра Аркадьев и ч а Столыпина, осуществленного небезызвестным Дмитрием (Мордкой) Богровым. А по совместительству Н.Н. Куляб-ко являлся и хорошим старым знакомым Ленина.

Во всех книгах о Тухачевском о Кулябко пишут как о давнем революционере. В определенном смысле это правда. Связями в революционных кругах он располагал и по должности, и через своего дядю – Юрия Павловича Кулябко и его жену Прасковью Ивановну, которые состояли в РСДРП(б) еще до «революции» 1905 г. Они встречались с Лениным и в России, и в период его пребывания в эмиграции за границей. Связующим звеном между Н.Н. Кулябко и В.И. Лениным выступали Богровы – близкие и дальние родственники убийцы Столыпина Дмитрия Богрова: Сергей (Вениамин) Евсеевич Богров (1879), в партийном подполье клички «Фома» и «Валентинов», а также очень близкая знакомая Ленина, Крупской, Горького Валентина Львовна Богрова (1882). СЕ. Богров после «октября» оказался на службе у Троцкого в народном комиссариате иностранных дел, откуда, по протекции Ленина, навсегда уехал в Германию вместе со старшим братом Мордки Богрова – Владимиром. После столь удачно организованного руками Богрова убийства Столыпина Н.Н. Кулябко, естественно, вылетел из Отдельного корпуса жандармов, хотя постоянно протежировавший ему его шурин и однокашник, генерал-май-

op Отдельного корпуса жандармов Александр Иванович Спи-ридович продолжал оставаться начальником дворцовой охраны царя, а с августа 1916 г. являлся Ялтинским градоначальником. После увольнения Кулябко работал в Киеве агентом по продаже швейных машин. Лучшего прикрытия для подпольщика не сыскать. Рынок швейных машин в дореволюционной России был стопроцентно монополизирован германской фирмой «Зингер». И если принять во внимание, что в те времена излюбленным прикрытием для германской разведки в России служили именно же германские фирмы и компании, то тогда на все 100% станет понятно, почему объективные исследователи прямо указывают на то, что первая ступенька в карьере будущего маршала была старательно высечена немцами.

И вот еще что очень важно. В момент, когда Троцкий начал новый тур заигрывания с Тухачевским, в партии стала разворачиваться малоизвестная, но ожесточенно свирепая борьба с соратниками, запятнавшими себя в прошлом сотрудничеством с царской полицией и жандармерией. Это был очень весомый аргумент для того, чтобы сломить Тухачевского, который, бравируя модной тогда юдофобией, старался дистанцироваться от Троцкого. Однако «бес» был очень сильным политическим бойцом и быстренько выбил из Тухачевского склонность к юдофобии, во всяком случае к открытому ее проявлению. Проще говоря, скрутил его в бараний рог и заставил исполнять его, «беса», волю.

18 июля 1924 г. М.Н. Тухачевский был назначен Троцким уже заместителем начальника Штаба РККА и в тот же день – исполняющим обязанности начальника Штаба? Тем самым Троцкий изъял у временно отсутствовавшего тогда Фрунзе руководство Штабом, что в общем-то не было мотивировано чем-либо серьезным, кроме как тайными расчетами самого Троцкого. А перед этим в ранее разогнанные структуры командования Западного фронта, превращенного уже в Западный военный округ, были возвращены сторонники Тухачевского. И когда 25 января 1925 г. Троцкий вылетел с поста Председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам, то в наследство Фрунзе достался и.о. начальника Штаба РККА Тухачевский. Формально между ними не было неприязненных отношений.

Но Лев Давидович действительно был дальновидным человеком и политическим деятелем, форменным «бесом», ибо в начале 1925 г. он начал уже новую, глобальную интригу. Прежде всего, он поспособствовал тому, чтобы Тухачевского отправили в Германию на стажировку в рамках осуществлявшегося тогда тайного сотрудничества между РККА и германским рейхсвером. Пока он находился в Германии, Троцкий приступил к осуществлению основной части задуманной им операции. Ее суть состояла в том, чтобы не допустить формирования державно мыслящего высшего военного руководства СССР, на что была направлена военная политика Фрунзе и Сталина.

Как уже указывалось выше, в январе 1925 г. Михаил Васильевич Фрунзе сменил Троцкого на посту председателя РВС республики и наркомвоенмора. Отношения же между ними были давно и безнадежно испорчены в период Гражданской войны. «Бес» еще в 1920 г. беспочвенно обвинил Фрунзе в массовых грабежах, бонапартизме и едва не арестовал его с помо-щ ь ю своих людей в Ч К. В 1 9 2 0 г. с подачи увязшего в фантастической нефтяной афере «Алгемба» Ленина «бес» пытался лишить Фрунзе наиболее боеспособной 4-й армии, приказав от имени вождя направить ее целиком на бессмысленное строительство никому не нужной одноименной железной дороги. В данном случае Троцкий использовал то обстоятельство, что отношения Фрунзе с Лениным также были испорчены еще с 1918 г., когда Михаил Васильевич выступил против преступных ленинских уступок по Брестскому договору. «Смена караула» на посту председателя Реввоенсовета Республики не прошла незамеченной на Западе – в том числе и ее имел в виду британский МИД, в панике написав, что Сталин переходит к политике с использованием «национальных инструментов», в чем был прав, ибо сумел уловить глубинный смысл произошедшего в СССР: Фрунзе не только ощущал себя русским по национальности, хотя и был наполовину молдаванином, но и прежде всего был державником, хотя и не во всем примыкал к Сталину, с которым у него, впрочем, были весьма неплохие отношения и от которого он имел в качестве заместителя самого Ворошилова. Возглавив РВС Республики, Фрунзе первым делом приступил к давно назревшей военной реформе, начав ее

с резкого сокращения численности вооруженных сил – практически в 10 раз, с более чем 5 млн человек до 500 с небольшим тысяч. Одновременно резкому сокращению подвергся неимоверно разбухший за годы правления Троцкого, в основном за счет его сторонников из числа прежде всего его соплеменников, центральный аппарат РВС, Наркомата по военным и морским делам, а также Штаба (тогда термин «Генеральный штаб» не использовался, вместо него использовали слово «Штаб» с большой буквы), нашпигованные троцкистами.

В книге израильского автора Арона Абрамовича «В решающей войне» (Тель-Авив, 1982) с беспрецедентной документальной точностью показано, что сформированный Троцким за годы Гражданской войны командный состав РККА едва ли не на все 100% являл собой его соплеменников и идеологических сторонников. Стоит ли после этого удивляться тому, что уже летом – в начале осени 1925 г. Фрунзе «удалось» трижды попасть в автомобильные катастрофы, вследствие чего он получил ушибы рук, ног и головы. Причем в третий раз – так и вовсе выпал из машины, в результате чего у него вновь открылось кровотечение язвы желудка. Летом того же года Фрунзе стал настойчиво добиваться назначения себе еще одного заместителя – Григория Котовского, легендарного героя Гражданской войны. Котовский еще со времен советско-польской войны воевал бок о бок со Сталиным и Буденным1. То есть отчетливо наметилось формирование совершенно иного, в корне противоположного Троцкому и его стилю правления, военного триумвирата в лице Фрунзе, Ворошилова и Котовского.

Все трое были смелыми, решительными, волевыми командирами, не пасовавшими перед трудностями, способными находить оригинальные решения самых сложных задач. К тому же все трое, хотя и в разной степени, но тем не менее были «на короткой ноге» со Сталиным. Конечно, все они были разного

1 Правда, нельзя не отметить и того, что за бригадой Котовского числился один весьма распространенный тогда грех: она «прославилась» своими антиеврейскими погромами в период Гражданской войны. В то же время следует иметь в виду, что и сам Троцкий, и его соплеменники, прислуживавшие ему, также отличались на этот счет, без разбору ставя к стенке очень многих, евреев в том числе, не говоря уже о русских.

интеллектуального уровня. Фрунзе, к примеру, был на несколько голов выше и Клима Ворошилова, и того же Котовс-кого. Однако 5 августа 1925 года Григорий Котовский был злодейски убит наемным убийцей, имя которого стало известно только после развала СССР – Мейер Зайдер. Котовцы, надо сказать, потом его ликвидировали, так как М. Зайдер на редкость дешево отделался. За убийство героя Гражданской войны он получил 10 лет по суду, из которых отсидел всего два. И уже в 1928 г. гулял на свободе (не исключено, что его специально выпустили досрочно в расчете на то, что в гневе ко-товцы сделают то, что было крайне необходимо подлинным заказчикам убийства Котовского). Потрясенный нелепой смертью своего друга и еще более нелепым следствием, которое вел Особый отдел, а военная контрразведка, к слову сказать, вплоть до 1931 г. находилась в ведении Реввоенсовета Республики, и там т о ж е было полно сторонников Троцкого, Фрунзе всерьез заподозрил неладное и затребовал в Москву все документы по расследованию убийства Котовского. Особенно же на самого Мейера Зайдера.

Судя по всему, Тухачевский знал о подлинной причине убийства Котовского, в частности о том, что тем самым ему была открыта дорога на Олимп военной власти в СССР. Как рассказывал сын легендарного комбрига Григорий Котовский, во время очередного перерыва в работе съезда жен комсостава РККА, проходившего в Кремле в 1936 г., к вдове Котовско-го – Ольге Петровне – подошел маршал Тухачевский и, пристально глядя ей в глаза, зачем-то сообщил ей следующее. Что-де в Варшаве вышла книга какого-то польского офицера, в которой утверждалось, что Котовского убила сама Советская власть. Зачем это понадобилось «стратегу»? Ведь обычно только преступников или непосредственно причастных к преступлению тянет на место преступления или же к оставшейся в живых жертве свидетелю преступления. Как, впрочем, зачем во времена господства Тухачевского, Якира, Гамарника и т.п. «стратегов» в РККА, Главному Политическому Управлению понадобилось распространять грязные инсинуации об убийстве Котовского – что, мол, убили его из-за баб? Кого и что прикрывал ГлавПУР, во главе которого стоял по-

дельник Тухачевского Гамарник?! Ведь эти инсинуации распространялись еще в 1934 г.

А параллельно этим событиям крайне злопамятный, злобный по натуре «бес мировой революции» стал особо подло мстить Фрунзе. Сначала через своих людей организовал трехкратное попадание Фрунзе в автомобильные аварии. И это в Москве, где в 1925 г. автомобили можно было пересчитать по пальцам, скорость их не превышала, да и то по максимуму, 30- 40 км в час, а в аварию легче всего было угодить, лишь преднамеренно врезавшись в столб или конный экипаж, которых тогда была тьма-тьмущая!? Однажды Фрунзе почему-то и вовсе выпал из машины на ходу и сильно ушибся!? Это как же надо было возить министра обороны огромной страны, чтобы за короткий срок он трижды попал в автомобильные аварии, да к тому же еще и вывалился из машины?! Ну, а когда ему и вовсе стало худо, то, предварительно навязав ему через своих сторонников-врачей необходимость операции в связи «с опасностью прободения язвы», через своих же людей Троцкий организовал его «заоперирование» прямо на операционном столе, и в 5.50 утра 31 октября 1925 г. Фрунзе не стало1.

В ноябре 1925 года начальником Генштаба стал только что вернувшийся из Германии Михаил Николаевич Тухачев-

1 В этой связи необходимо обратить внимание на некоторые специфические особенности медицинской стороны этого дела. В те времена в советской медицине, особенно в той ее части, которая обслуживала верхи, сохранялось крайне почтительное отношение к германской медицине, едва ли не в буквальном смысле выливавшееся в некое унизительное для русской медицины низкопоклонство. Корифеем по части анестезии, в том числе и творцом спинномозговой анестезии, а именно она почему-то и была применена в отношении Фрунзе, в те времена был знаменитый германский хирург профессор Август Вир. Вполне возможно, что он действительно был очень известным хирургом. Но все дело в том, что именно он своей спинномозговой анестезией в 1925 г. отправил на тот свет трех очень известных как в Германии, так и за ее пределами лиц: президента Германии Фридриха Эберта, всемирно известного акушера-гинеколога Эрнста Бумма и крупнейшего германского магната тех времен Тиссена. Что касается Э. Бумма, то, вполне возможно, что он «до кучи» попал в эту тройку «заанестезированных». Но того не скажешь в отношении Ф. Эберта и Тиссена. Президента Германии «заанестезировали» именно тогда, когда Запад стал готовиться к освобождению «д у х а войны»

ский – самый что ни на есть «питомец» Троцкого. В результате хладнокровно организованных убийств – сначала Котов-ского, которого сменивший Троцкого Фрунзе планировал назначить себе замом, а затем и самого Фрунзе, – положение Тухачевского на посту и.о. начальника штаба было закреплено настолько, что он уже как начальник штаба, то есть без приставки «и.о.», достался сменившему Фрунзе К.Е. Ворошилову. И едва лишь это произошло, сразу, чтобы завуалировать свою операцию по продвижению Тухачевского на один из высших военных постов в государстве и вообще отвлечь внимание от случившегося, Троцкий через своих людей стал распускать слух о том, что-де Сталин якобы причастен к смерти Фрунзе!

Как известно, он появился в результате того, что Троцкий через К. Радека и других своих сторонников «подрядил» Пильняка, быстренько слепившего «Повесть непогашенной луны». Впоследствии сын Пильняка-Вогау Борис Андрони-кашвили писал, что «сопоставив повесть с воспоминаниями ближайших друзей и сподвижников Фрунзе… нашел в них много общего… обнаружил даже совпадение отдельных реплик», и это, мол, «укрепило… веру в то, что отец получал материал из ближайшего окружения полководца». Трудно ска-

против СССР. Несмотря на то, Эберт был типичным социал-демократическим оппортунистом, к 1925 г. он уже явно мешал Западу. Во главе Германии необходимо было ставить совсем иную личность -личность, способную на оживление реваншистских и милитаристских сил, которую уважала бы хотя и куцая, но имевшая колоссальное влияние на внутреннюю политику страны германская армия, т.е. рейхсвер. Именно тогда, несмотря на весьма преклонный возраст, и был избран президентом генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург, прославленный полководец Первой мировой войны. А тут и Локарнские соглашения подоспели… Тиссена же, судя по всему, «заанестезировали» за его яростное сопротивление любым попыткам Запада содрать с Германии репарационные платежи. Так вот и спрашивается, не бесценный ли опыт по «заанестезированию» важных пациентов с помощью спинномозговой анестезии Августа Вира был использован для убийства Фрунзе в форме «естественной смерти из-за не выдержавшего слабого сердца» прямо на операционном столе?! Очень уж все смахивает на использование германского «опыта»… Об этом см.: Вагнер Е.А. Раздумья о врачебном долге. Пермь, 1986. С. 102.

зать, отдавал ли себе Борис Андроникашвили отчет в том, что он написал. Однако очевидно, что отец его написал эту повесть по заказу и, более того, данный заказ сохранял свою силу в течение многих десятилетий. Иначе что должно означать тотальное совпадение деталей и даже реплик в мемуарах, которые были изданы уже после смерти Сталина?! Конечно, сын и не мог написать по-иному, иначе пришлось бы открыто признавать, что отец выполнил заказ злейшего врага России – Троцкого.

Впрочем, не беда, что он сделал половинчатое признание. До уровня 100% исторической правды его признание довел крупный партийный работник, а затем редактор газеты «Известия» и журнала «Новый мир» Иван Михайлович Тройский, который на старости лет вспоминал: «Содержание "Повести непогашенной луны", по словам Пильняка, было ему подсказано троцкистами – А.К. Веронским, К.Б. Радеком и В.В. Полонским. Последний напечатал ее, не согласовав с двумя редакторами – И.И. Скворцовым-Степановым и А.В. Луначарским. Этой повестью троцкисты намеревались нанести удар по руководству партии. Частично это удалось. По поводу этой повести я беседовал с Радеком и Воронским, ссылаясь на устное заявление Пильняка в разговоре со мной. Оба они подтвердили правильность заявления Пильняка. Я назвал повесть Пильняка идеологической диверсией».

Последующее поведение Пильняка свидетельствует о том, что он прекрасно понимал, что натворил. В момент публикации он уехал из СССР в Китай. А что ему было делать в Китае? Ведь не синолог же и даже не сотрудник спецслужб или Коминтерна. Разве что отсидеться, пока в Москве гнев не пройдет. А гнев, м я г к о говоря, был очень д а ж е не маленький. Было принято Постановление Политбюро от 13 мая 1926 г. насчет Пильняка и его подлого опуса. Между тем, чтобы выехать в Китай и уже в мае прочитать там свое произведение, он должен был самое позднее в марте – апреле сдать готовую рукопись в редакцию журнала – это во-первых; во-вторых, он должен был заранее подать все документы на выезд, получить китайскую въездную визу, не говоря уже о том, что он должен был направиться туда от какого-нибудь ведомства

СССР, ибо по-другому тогда за границу не выезжали. Какого ведомства? Кто и как конкретно помогал ему в этом, не говоря уже о том, что зачем? Ведь Пильняк не был, подчеркиваю, хотя бы даже начинающим синологом, чтобы его отправлять в Китай, тем более в столь срочном порядке.

А теперь посудите сами: разве в интересах Сталина было разрушать такой удачный для него триумвират в военном руководстве страны, триумвират из авторитетнейших военных того времени, которые, как на подбор, все державники? И разве в интересах Сталина было разрушать такой триумвират в условиях резкого обострения международной обстановки? Ведь16 октября 1925 г. были подписаны пресловутые Локар-нские соглашения, дух которых Сталин без обиняков назвал «духом войны». Как показало последующее развитие международной обстановки, Локарнские соглашения явились своего рода предтечей Мюнхенского сговора Запада с Гитлером. Схема была одна и та же. И предполагала она вооруженное нападение на СССР. Так вот и получается, что всего-то через пару недель после того, как «дух войны» был выпущен на свободу, усилиями Троцкого на тот свет был отправлен один из лучших советских военачальников той поры – Михаил Васильевич Фрунзе. Не говоря уже о Котовском. А то как же – Запад готовит новую войну, а во главе вооруженных сил СССР будет стоять такой сильный военачальник, как Фрунзе, к тому же личный враг Троцкого?! Уж лучше, по мнению «беса», вооруженные силы возглавит «серый», по его мнению, Клим Ворошилов, а при нем нехай будет заново завербованный сторонник «беса» -Тухачевский. Всякое поражение можно устроить «краше», чем в Первой мировой! В итоге-то получилось, что едва только Запад выпустил «дух войны» на свободу, как планирование военных операций в СССР возглавил ставленник Т р о ц к о г о.

А с 1926 года по каналам разведки в Москву стали поступать п е р в ы е с и г н а л ы о том, что в С С С Р формируется некая военная партия, готовая на силовой переворот, в том числе и в ситуации войны.

Вот что стояло за убийством выдающегося военачальника М.В. Фрунзе.

Миф № 59. Сталин виновен в смерти Ф.Э. Дзержинского.

Весьма глупый и неуместный миф. Появился в последнее время, что называется, «до кучи». Телевизионщики состряпали даже документальный фильм под названием «Загадки смерти Дзержинского», в котором эзоповым языком, но вполне внятно обвинили в смерти «железного» Феликса Сталина. Логика была по-неандертальски примитивна. Раз уж Сталина обвиняют во всех смертных грехах, то почему бы не добавить еще один. Одним грехом больше, одним меньше – какая кому разница. В общем, хотели «как лучше» в интересах а н т и с т а л и н и з м а, правда, получилось же «как всегда». А оно и не могло получиться иначе. Потому что к смерти Дзержинского Сталин тем более не имел никакого отношения. Напротив, он, судя по всему, заподозрил неладное и потребовал от врачей, которым доверял, провести тщательное вскрытие и исследование причин смерти. Кстати говоря, используя именно этот факт, телевизионщики и состряпали свой фильм. Ну а мы посмотрим, что же произошло на самом деле.

А произошло практически то же самое, что и со смертью Фрунзе. В преддверии надвигавшейся войны, а Троцкий был убежден в этом, тем более после того, как весной 1926 г. он побывал в Германии на встрече со своими «патронами», «бес мировой революции» нанес еще один смертельный удар по Советскому Союзу. Дело в следующем.

Все по привычке смотрят на Дзержинского только как на основателя ВЧК-ГПУ-ОГПУ, как на чекиста № 1. Это правда, но далеко не вся. Со 2 февраля 1924 г. Ф.Э. Дзержинский стал еще и председателем совета Народного хозяйства (ВСНХ), то есть главой всего государственного хозяйства. Под его руководством оказалась вся государственная промышленность, которая находилась в упадке. На этот пост его рекомендовал лично Сталин, с которым у Дзержинского были очень даже неплохие как личные, так и деловые отношения. Дзержинский был хорош для Сталина не только тем, что поддерживал его политику, но и тем, что был сторонником быстрого вос-

становления и развития хозяйства, а также тем, что хорошо разбирался в хозяйственных вопросах.

Дзержинский разработал очень интересную «локомотивную» программу, суть которой заключалась в немедленном развертывании паровозостроения в Советском Союзе. По абсолютно справедливому и обоснованному мнению Феликса Эдмундовича, программа дала бы возможность полностью загрузить паровозостроительные заводы, что в свою очередь резко подтягивало за собой другие, смежные производства. А для них нужен металл, соответственно паровозостроение требует опережающего развития металлургии. На базе интенсивного роста металлургической промышленности появляется возможность резко интенсифицировать металлообрабатывающую промышленность, а соответственно насытить рынок металлоизделиями, обеспечить доходность государственной промышленности, обзавестись оборотными средствами и сделать остро необходимые для восстановления основного капитала промышленности накопления. Образно говоря, Дзержинский решил сделать паровоз локомотивом советского экономического роста. Сталин безоговорочно поддержал его план.

Однако против плана Дзержинского тут же выступила вся троцкистская братия, прежде всего впоследствии расстрелянный нарком финансов Г.Я. Сокольников (Бриллиант). Он настаивал не только на резком сокращении финансирования программы развития промышленности, которую выдвинул Дзержинский, но и на сохранении за наркоматом финансов функции распределения всех отпущенных для промышленности средств. В ответ на это Дзержинский предложил программу радикальных преобразований в системе управления металлопромышленности, суть которой сводилась к концентрации и централизации управления. В этойже программе содержался еще один пункт, который практически обессмертил имя Дзержинского как умелого и очень эффективного хозяйственника. 19 июня 1924 г. он предложил идею единого промышленного бюджета. Изобретение очень простое, но столь же и очень эффективное. Государственная промышленность часть полученной прибыли сдает государству. Нарко-

мат финансов проектирует государственный бюджет, в котором есть строка финансирования промышленности в целом. Но вот распределение финансирования промышленности осуществляется уже на Президиуме ВСНХ, в соответствии с задачами развития промышленности.

В результате активной поддержки Сталина решением Политбюро ЦК ВКП(б) программа Дзержинского была утверждена. Не вдаваясь в детализированные подробности, следует указать, что Политбюро одобрило:

главную задачу индустриализации - опережающий рост производства стали и чугуна;

главную экономическую цель - строительство мощной машиностроительной индустрии, которая сможет осуществить хозяйственный переворот в стране;

главную политическую цель этих экономических преобразований - сбросить экономическую власть крестьянства путем создания крупных товарных производств, основанных на крупномасштабном применении машин и оборудования, произведенных на советских заводах;

главный метод индустриализации - сосредоточение управления промышленностью в одном штабе и концентрация государственного капитала в едином промышленном бюджете;

г л а в н ы й способ индустриализации: а) крупномасштабное планирование развития целых отраслей промышленности в их взаимосвязи и взаимном влиянии друг на друга; б) развитие вместе с крупной металлургической и машиностроительной промышленностью смежных и связанных отраслей хозяйства;

основной характер индустриализации - концентрация производства на крупнейших заводах и строительство самых крупных и современных предприятий.

С присущей ему энергией Дзержинский активно включился в гигантскую работу по экономическому преобразованию страны и достиг без преувеличения фантастических результатов. Когда он возглавил ВСНХ, в СССР выплавлялось 1,55 млн тонн чугуна, 1,623 млн тонн стали, производилось 1,396 млн тонн проката.

По состоянию на 20 июля 1926 г., когда Дзержинского не стало, выплавка чугуна в стране составила 2,202 млн т, ста-

ли – 2,91 млн т, производство проката – 2,259 млн т. То есть рост составил соответственно 70,4,55,8 и 61,8%!

Более того. Когда Дзержинский возглавил ВСНХ, в стране работали всего 45 доменных и 115 мартеновских печей. После себя «железный» Феликс оставил 53 работающих домны и 149 мартеновских печей. При нем были расконсервированы и пущены в эксплуатацию Енакиевский, Донецко-Юрь-евский им. Ворошилова и Константиновский металлургические заводы на юге и пять металлургических заводов на Урале. Кроме того, было расконсервировано и пущено в эксплуатацию более 400 других предприятий разных отраслей. Более того. При Дзержинском было начато первое строительство – были заложены: металлургический завод в Керчи, заводы сельскохозяйственного машиностроения в Ростове и Златоусте, метизный завод в Саратове.

Наконец, следует указать, что в 1926 г. загрузка заводов впервые превысила уровень 1913 года, составив 101%. Более того. В том же году СССР вышел на 7-е место по выплавке чугуна и на 6-е место по выплавке стали в мире. Уже в 1926 г. на долю СССР приходилось 3,2% мировой выплавки стали!

Эти успехи Дзержинского и Сталина доводили до бешенства Троцкого и возглавлявшуюся им оппозицию. Они делали все возможное, чтобы сорвать успешное развитие советской промышленности. Потому как Запад откровенно обещал в 1926 г., что будет произведено вооруженное нападение на СССР – как раз в том же 1926 г. состоялась секретная, формально англо-германская, но с широким международным участием конференция, которая приняла решение о необходимости вооруженного нападения на Советский Союз консолидированными силами всего европейского Запада.

Именно по этой причине Дзержинский и стал очередной мишенью Троцкого и его приспешников. Именно они организовали его травлю на всех уровнях, в борьбе с которой Дзержинский опирался на твердую помощь Сталина и его группы. В конце концов, поняв невозможность сломить сопротивление могучего тандема Дзержинский-Сталин, Троцкий и К° приняли решение об отравлении «железного» Феликса. Что и

было сделано во время пленума ЦК ВКП(б) 20 июля 1926 г., во время которого ему стало плохо, а через три часа он скоропостижно скончался. В начавшейся после «сердечного приступа» Дзержинского суматохе кто-то из приспешников Троцкого быстро убрал стакан с водой, из которого во время выступления пил Феликс Эдмундович. Так что следов никаких не осталось.

Кроме того, необходимо иметь в виду, что Дзержинский сохранял колоссальное влияние и на органы госбезопасности, так как при всей загруженности по работе в ВСНХ Феликс Эдмундович оставался и председателем Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) при Совете народных комиссаров СССР. А там уже подросла ядовитая троцкистская поросль, главарем которой был пресловутый Генрих Ягода. Троцкий очень точно рассчитал ходы. Дело в том, что на назначение Ягоды главой ОГПУ он и не рассчитывал, но он рассчитывал на то, что Ягода станет практически полновластным хозяином Лубянки при очень больном сменщике Дзержинского – Рудольфе Менжинском. Так оно и случилось.

Проще говоря, в течение 1925-1926 гг. Троцкий сумел расставить своих людей в главных силовых ведомствах Советского Союза. А на 1927 г. уже было запланировано вооруженное нападение на Советский Союз консолидированными силами европейского Запада.

Вот почему в 1927 г. оппозиция повела по всему фронту широкое наступление против руководства ВКПБ(б), вот почему она развертывалась методически и агрессивно, по определенному боевому плану. Троцкий рассчитывал, что при наличии контроля над г л а в н ы м и силовыми ведомствами страны ему удастся захватить власть в СССР в условиях войны. Потому-то он и кричал в 1927 г., что «власть надо брать тогда, когда враг находится в 80 км от столицы».

Авторы многочисленных публикаций и упомянутого выше телефильма хотели в очередной облить грязью Сталина и бросить на него тень серьезных подозрений в причастности к смерти Дзержинского. Теперь мы видим, что в реальности стояло за смертью, точнее убийством, «железного» Феликса.

Миф № 60. Сталин приказал убить выдающегося русского ученого В.М. Бехтерева за т о, что тот поставил ему диагноз «паранойя» и разгласил его.

В отличие от многих других антисталинских мифов у этого есть точная дата и даже время рождения. Он «родился» в ночь с 24 на 25 декабря 1927 г., то есть в момент, когда угасла жизнь одного из самых выдающихся русских ученых начала XX в. – Владимира Михайловича Бехтерева. Изначально сюжет мифа таков.

Еще в начале 1927 г. группа оппозиционно настроенных к Сталину партийных деятелей якобы обратилась к Бехтереву с просьбой освидетельствовать психическое состояние Сталина. Ученому будто бы дали возможность побеседовать с некоторыми родственниками Сталина и даже предоставили некие необходимые для постановки диагноза сведения. Бехтерев якобы встречался со Сталиным в декабре 1927 г. во время своего пребывания в Москве, куда он прибыл для участия в работе I Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров. И якобы, как честный ученый, Бехтерев сделал вывод о том, что Сталин болен шизофренией, чем может нанести большой вред обществу, о чем и заявил своим коллегам, но в совершенно иной формулировке – что-де он «смотрел одного сухорукого параноика».

У Сталина действительно не в порядке была левая рука. На всех фотографиях и кадрах кинохроники это хорошо заметно. Но в то же время это вовсе не означает, что в словах Бехтерева речь шла именно о Сталине, хотя тень на плетень уже явно брошена.

Сталин якобы узнал об этом и приказал уничтожить Бехтерева. И во время посещения Бехтеревым Большого театра какие-то неизвестные личности отравили его, когда он во время антракта находился в правительственном буфете. К тому же, по легенде, выходило, что эти же неизвестные и пригласили ученого в буфет. Вечером того же дня Бехтереву стало плохо, а на следующий день, точнее в 23 ч. 45 мин. 24 декабря (практически в ночь на 25-е) 1927 г., выдающегося ученого не стало.

Как известно, никто, кроме правоохранительных органов, не имеет права проводить криминалистическое расследование, даже в ретроспективе. Да оно и не нужно в данном случае – чуть позже убедимся в этом однозначно. Отметим лишь следующее. Бехтерев прибыл в Москву вечером 21 декабря 1927 года. Остановился у своего друга – профессора МГУ СИ. Благоволина. I Всесоюзный съезд невропатологов и психиатров, для участия в работе которого он прибыл в Москву, открылся 22 декабря. Будучи избранным его почетным председателем, Бехтерев весь первый день просидел в президиуме съезда. 23 декабря он лично вел заседание съезда по вопросам профилактики и лечения, а вечером того же дня посетил Большой театр, где смотрел балет «Лебединое озеро». И в тот же вечер Владимир Михайлович почувствовал себя плохо. Так вот, сколько ни ищи, но найти хоть какой-то промежуток времени, когда Бехтерев мог бы встретиться со Сталиным, все равно невозможно. Так что оставим это пустое занятие и сразу перейдем к главному.

Миф появился как злобная месть Троцкого и его сторонников за полный провал попытки оппозиции устроить антигосударственный переворот в стране. Оппозиция предприняла такую попытку в связи с 10-летием октябрьского переворота. Выше уже указывалось, что в 1927 году антисталинская оппозиция в СССР разворачивалась методично, агрессивно и по определенному боевому плану. Это была нешуточная, сильная даже при всей своей малочисленности, очень агрессивная, боевая, с хорошо развитыми навыками и инстинктами подрывной подпольной деятельности оппозиция. Ее активизация в 1927 г. была обусловлена тем, что над СССР тогда вновь распростерлась черная тень реальной в то время угрозы вооруженного нападения с Запада при не исключившейся в то же время вероятности вооруженного конфликта и на Дальнем Востоке. Троцкий даже без оглядки выдал свои истинные намерения, завыв о том, что-де надо брать власть в свои руки, когда враг будет в 80 км от столицы.

Оппозиция методично, агрессивно и по-боевому подготавливала государственный переворот в стране, четко координировавшийся с внешней угрозой вооруженного нападения.

Основная же причина подготавливавшегося антигосударственного переворота заключалась в следующем. В тот период завершалась подготовка к первой пятилетке. Троцкий же и его сторонники были категорически против курса Сталина на строительство социализма в отдельно взятой стране. Особенно же оппозиция была против индустриализации СССР. Ни Запад, ни его приспешники в СССР в лице троцкистской оппозиции не оставляли попыток превратить-таки Советский Союз в сырьевой придаток Запада. Вот в чем и заключалась основная суть как внешней угрозы, так и резкой, но в координации с первой, активизации оппозиции.

А что может быть лучше для обоснования попытки свержения своего политического противника, чем предлог медицинского характера?! Особенно, если этот предлог якобы говорит об имеющем место психическом расстройстве политического конкурента. В истории заговоров это более чем распространенное явление. Мировая история буквально изобилует многочисленными примерами на эту тему. В разные эпохи, в разных государствах и в совершенно разных заговорах их участники весьма охотно прибегали (и прибегают) к использованию якобы медицинских причин для оправдания якобы объективной необходимости и обоснованности свержения своего политического противника. Мол, психу не место у кормила власти. И Троцкий пошел.по давно проторенному в истории пути. Для этого и была выбрана версия о психическом расстройстве Сталина. Кстати говоря, очень любопытно, почему Троцкий и К° остановили свой выбор именно на паранойе. Причина такого выбора была политической, но, естественно, с медицинской «подкладкой».

Дело в том, что перед оппозицией стояла весьма непростая, можно сказать, т я ж е л а я, почти неразрешимая задача. Ведь надо же было хоть как-то объяснить достаточно длительное к тому времени пребывание Сталина на посту генерального секретаря партии, на который, к слову сказать, его предложил их общий вождь – В.И. Ленин. Причем объяснить, во-первых, не бросая жирной черной тени на самого Ленина, который, как известно, почил в Бозе, будучи в полном безумии, а, во-вторых, не оскорбляя членов партии, особенно старых,

а также членов ЦК, которые по состоянию на конец 1927 г. уже трижды за прошедший шестилетний период голосовали за оставление Сталина на этом посту, хотя сам Иосиф Виссарионович трижды подавал прошения об освобождении его от этого поста.

Наиболее удобная версия о шизофрении – как о самом распространенном психическом заболевании – для этого не годилась. Потому как на бытовом уровне, в процессе ежедневного общения шизофрения в той или иной мере становится заметной окружающим, даже если они не знают мудреных медицинских терминов. Ведь «шизофрения» в переводе означает «расщепленный разум». То есть, примени оппозиция эту версию, то получилось бы, что ни их «гениальный вождь» Ленин, ни члены ЦК, ни члены партии за длительный период не смогли разглядеть, что Сталин шизофреник. Что в свою очередь означало бы, что и они тоже слабы на голову.

А вот версия паранойи была лишена такого изъяна. Ведь по определению клиническая картина этого психического расстройства определяется в основном эффективно окрашенными систематизированными бредовыми или сверхценными идеями, захватывающими определенный круг представлений и развивающимися при отсутствии или малом участии галлюцинаций и без выраженных изменений личности.

Вотчто и привлекло внимание Троцкого и его сторонников. В случае грезившегося им успеха заговора и антигосударственного переворота все, что до этого успел сделать Сталин для укрепления СССР, запросто можно было бы объявить бредом больного, особенно подготовку к индустриализации и первой пятилетке. Но объявить именно в форме, не вызывающей сильного раздражения у остальных членов партии и советского партийно-государственного руководства. Потому как в противном случае немедленно возник бы вопрос: как могло получиться, что сотни тысяч членов партии голосовали за такой бред? А вот тут-то и пригодилось бы это самое «без выраженных изменений личности»: мол, ловко скрывал Сталин свою болезнь, оттого и не распознали ее вовремя. А поскольку клиническая картина этого заболевания вырисовыва-

ется как «эффективно окрашенная систематизированными бредовыми или сверхценными идеями, захватывающими определенный круг представлений», то попытку опорочить курс Сталина на индустриализацию и строительство социализма в отдельно взятой стране можно было выставить как «сверхценный» бред параноика, который нельзя реализовывать!

Но чтобы представить эту версию в солидном виде, необходимо было озвучить ее устами видного ученого. В России всегда был особый пиетет перед учеными людьми. И члены партии не являлись исключением в этом смысле. Именно поэтому оппозиция и попыталась обратиться к выдающему русскому ученому Владимиру Михайловичу Бехтереву. Но тут у нее произошел целый ряд накладок.

Во- первых, В.М.Бехтерев не был постоянно практикующим врачом-психиатром. Он был психоневрологом, потому как созданное им самим научное направление он так и называл -психоневрология. Причем в рамках этого научного направления Бехтерев доверял исключительно анатомо-физио-логическим объяснениям интересовавших его явлений. Тем более что его психотерапевтические интересы еще до 1917 г. окончательно сосредоточились на гипнозе. Какое отношение к постановке диагнозов мог иметь такой специалист, обладая такими научными склонностями?! Ведь для этого необходим статус постоянно практикующего врача-невропатолога/психиатра. А вот им-то он и не был. Его больше увлекали опыты наподобие тех, что осуществлял с собачками великий русский физиолог Павлов. Проще говоря, Троцкому и К° понадобилось широко известное имя выдающегося русского ученого. Причем в большей степени акцент должен быть на слове «русский». Троцкий прекрасно понимал, что после его живодерства над Россией в период с 1917 по 1923 г. в стране ему не доверяют. К тому же в то время СССР в очередной раз захлестнул «девятый вал» ярой юдофобии, что было последствием Октябрьского переворота и политики НЭПа. И Троцкому непременно нужно было озвучить версию о паранойе устами выдающегося русского ученого.

Во- вторых, ни Троцкий, ни его сторонники были не в состоянии правильно оценить ряд фактов. Например, того, что

В.М. Бехтерев был выдающимся представителем старой русской, российской научной школы, человеком исключительной чести и научной порядочности, неотделимой от общечеловеческой. Он никогда и ни при каких обстоятельствах не изменял свято чтившейся им клятве Гиппократа. К тому же он был и генерал-майором медицинской службы царской армии. То есть имел еще и очень твердые убеждения и понятия об офицерской чести. И чтобы такой человек, врач, ученый, офицер пошел бы на поводу у троцкистской оппозиции, даже если и не разделял позиции большевиков? Начисто исключено!

В- третьих, тем не менее Троцкий и К° все-таки посмели обратиться к Бехтереву со своим подлым предложением. И совершенно естественно, нарвались на нормальную реакцию порядочного человека. Владимир Михайлович Бехтерев послал обратившихся к нему представителей троцкистской оппозиции по хорошо известному всей России адресу. Более того, открыто пригрозил, что сообщит об их подлом предложении не просто кому следует, а самому Сталину. Как выдающийся ученый и порядочный человек, генерал старой закалки, он не привык иметь дело с мерзостями -это не входило в его кодекс чести.

Как и всегда, реакция троцкистской оппозиции оказалась подлой и преступной – после провала попытки антигосударственного переворота и самого заговора В.М. Бехтерева быстро спровадили к праотцам путем отравления. Причем сделали это умышленно в Москве, дабы бросить тень именно на Сталина. Первоначально разрабатывавшаяся для обоснования свержения Сталина версия о паранойе была использована как месть за провал заговора и попытки антигосударственного переворота, для чего ее разбавили некоторыми деталями антисталинского характера, не сказать о которых нельзя.

Обратите внимание, что в мифе использован пассаж о том, что Бехтереву дали возможность побеседовать с некоторыми родственниками Сталина. Но это примитивный бред, рассчитанный на ничего не знающих лиц. У Сталина была весьма э ф -фективная личная охрана. Руководители охраны – Паукер и Власик – весьма активно «ловили мышей». Велось очень зоркое наблюдение за всеми, в том числе и за кругом знакомств

ближайших родственников генсека, особенно тех, кто проживал в Москве и Ленинграде. Это вообще одна из основных задач личной охраны (службы безопасности) первых лиц в любом государстве мира. А ведь Бехтерев был настолько известной личностью, что любой его контакт с кем-либо из родственников Сталина просто физически не мог остаться незамеченным. Да и, честно говоря, в сам контакт вступить было очень сложно. Вся родня Сталина волей-неволей вынуждена была следовать курсом его личной скромности. К примеру, проучившись длительное время в Промакадемии, тот же Хрущев даже и предположить не мог, что одна из миловидных слушательниц академии – Надежда Аллилуева – жена генерального секретаря партии. Едва ли не всеобъемлющий жесткий аскетизм в быту и поведении тогда был в особом почете.

Не меньший бред представляет собой и глупость утверждения о том, что-де Бехтереву якобы были предоставлены некоторые медицинские документы о состоянии здоровья Сталина для постановки диагноза. Личная охрана первого лица всегда особо зорко наблюдает за всем документооборотом подопечного. Тем более за документами личного характера – такими, как медицинские данные первого лица. Это вообще секрет секретов в любом государстве. По определению это особо охраняемые документы, и любой несанкционированный доступ к ним немедленно привлек бы особое внимание личной охраны. Ведь прежде чем показать их Бехтереву, их необходимо было изъять из Лечсанупра Кремля. Причем изъять в условиях особой охраны этих документов, не привлекая внимание личной охраны Сталина. Малейшая попытка оппозиции выкинуть такой номер была бы пресечена самым жестоким образом. К слову сказать, именно потому, что у оппозиции не было даже истлевшего пепла от какого-либо документа медицинского характера в отношении Сталина, она и вынуждена была распускать самые грязные слухи. Будь у нее хотя бы самый задрипанный клочок хоть какого-либо документа, то, уж будьте уверены, она использовала бы его на полную мощность. Но ничего подобного в руках оппозиции не было – оттого-то она и распускала самые грязные слухи.

Такой же беспрецедентный бред представляет собой и утверждение о т о м, что, узнав о диагнозе, Сталин приказал ликвидировать Бехтерева. Во-первых, выше уже говорилось, что Бехтерев чисто физически не имел возможности встретиться со Сталиным в декабре 1927 г. Во-вторых, сам Бехтерев постоянно проживал в Ленинграде. И до приезда в Москву также не мог встретиться со Сталиным. В-третьих, не надо путать Гегеля с Бабелем – Сталин 1927 г. это далеко еще не Сталин после 1937 года. В-четвертых, никакого правительственного буфета в Большом театре в те времена не существовало. Все, что в мифе подразумевается под этим громким названием, в те времена означало следующее. Это была одна из наиболее приличных комнат, где под строгим надзором личной охраны Сталина иногда накрывали столы для угощения артистов по типу «а ля фуршет». И что же, на глазах у всех кто-то из охраны стал бы травить Бехтерева? А что ему было делать именно там? В е д ь не артист ж е, а доктор, психоневролог.

Наконец, о самом главном. Еще в 1995 г. в интервью популярному еженедельнику «Аргументы и факты» ( № 3 9 ) внучка выдающегося ученого и сама известный деятель науки, академик Наталья Петровна Бехтерева заявила: «Это была тенденция – объявлять Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием я к о б ы в ы с к а з ы в а н и я моего дедушки, но никакого в ы с -к а з ы в а н и я не было, иначе мы бы знали. Дедушку действительно отравили, но из-за другого. А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был хороший человек и к а к погиб, смело в ы п о л н я я свой врачебный долг. Какой врачебный долг? Он был прекрасный врач, к а к он мог в ы й т и от любого больного и сказать, что тот – параноик? Онне мог этого сделать».

Вы поняли, в чем все дело? Кому-то понадобилась реанимация этого старинного бреда, и они начали давить на женщину – внучку ученого. А кому она могла понадобиться, если все произошло в разгар преступной «перестройки»? В чьих руках находились тогда печатные СМИ, чтобы столь уверенно гарантировать, что эту ложь напечатают? А кто у нас с 1985 г. возглавлял КПСС, а затем и СССР? И особенно кто

возглавлял Агитпроп ЦК КПСС? Правильно, М.С. Горбачев и «прораб перестройки» А.Н. Яковлев. Однако же давно известно, что сколь веревочке не виться – конец-то все равно настанет. И он настал.

Когда подлое давление негодяев ослабло, а все эти «архитекторы и прорабы» вместе со своей преступной «перестройкой» закономерно оказались на помойке Истории, наследственные гены выдающегося русского ученого и порядочного человека все-таки взяли верх. Наталья Петровна по собственной воле, открыто, многомиллионным тиражом мужественно признала, что это была вынужденная ложь! И добавила: «У нас в семье всем было известно, что отравила Владимира Михайловича его вторая жена – Берта Яковлевна»! Вот потому-то человек Троцкого в ОГПУ – Генрих Ягода – и спустил на тормозах расследование дела об убийстве выдающегося русского ученого Владимира Михайловича Бехтерева. А оппозиция тем не менее использовала факт убийства Бехтерева по ее же приказу в своих интересах, создав в результате целый ряд мифов о причастности Сталина к смертям Ф р у н з е, Д з е р ж и н -ского, Бехтерева. Вот так и создавался общий миф о Сталине как об убийце.

Такова подлинная правда – самое страшное оружие для любой лжи, фальсификации и мистификации!

Миф № 61. Сталин виновен в смерти Адольфа Абрамовича Иоффе – видного советского дипломата и представителя «ленинской гвардии».

Один из самых глупых, ни на чем не основанных мифов антисталинианы. Истинный представитель «ленинской гвардии» Адольф Абрамович Иоффе (он же В. Крымский) был, как обычно указывают, патологическим невротиком. На самом же деле – эпилептиком, страдавшим к тому же еще и шизофренией. Длительное время за ним наблюдал один из самых выдающихся учеников знаменитого Зигмунда Фрейда – Альфред Адлер (кстати, темой его научной диссертации как раз и была эпилепсия). Наблюдал многие годы, задолго

до октября 1917 г. И не только наблюдал, но и пытался вылечить методом так называемого психоанализа, проводя по 5- 6 сеансов в неделю, что, между прочим, стоило тогда баснословных денег. Правда, не вылечил: врожденная психическая патология излечению не поддается, будь ты хоть трижды даже самим Зигмундом Фрейдом. И вот этот самый псих в тяжелой форме стал первым советским послом в Германии!

Впоследствии А.А. Иоффе в 18.00 17 ноября 1927 г. выстрелом из пистолета покончил жизнь самоубийством. То есть через десять дней после того, как предпринятая 7 ноября того же года оппозицией отчаянная попытка государственного переворота с треском провалилась. И это самоубийство также пытаются вменить в вину Сталину, что обычно делается следующим образом: «…не выдержав телесных и психических страданий, к которым, вероятно, добавлялись и меры против внутрипартийной оппозиции в ВКП(б), которые были предприняты Сталиным в то время». Ведь это же надо так лгать! Патологический психопат сам застрелился, а виноват Сталин? Впрочем, ну как же, ведь столь безобидное дельце затеяла оппозиция – в надежде на вооруженное нападение извне всего лишь какой-то там переворотишко рыпнулась осуществить, а против нее, несчастной, такие жестокости… К слову сказать, жестокостей не было и в помине, хотя кое-кого и пришлось упечь в кутузку. Правда, за хулиганство. Самая «жестокая» мера – высылка Троцкого в Алма-Ату. Вот и застрелился «бедолага» Адольф Абрамович Иоффе. И застрелился этот патологически ненормальный «ленинский гвардеец» и ярый сторонник Троцкого (а этого А. Адлер тоже «пользовал», на пару с И о ф ф е ) лишь потому, что в очередной р а з впал в дикий стресс, и разум в очередной раз «расщепился»(шизофрения в переводе означает расщепленный разум). Так ведь и было от чего, ибо как-никак, но провалилась очередная попытка заговора с целью осуществления государственного переворота. Ну, а дальше собственноручно выпущенная пуля сделала то, чего не мог добиться даже один из лучших учеников самого 3. Фрейда, – «вылечила» навсегда… методом окончательного расщепления мозгов.

«Невинная жертва» сталинизма, однако…

Миф № 62. Репрессии против военных, особенно против командного состава, в 1920-1930-х гг. – сплошная фальсификация ОГПУ и Сталина.

Миф № 63. Дела «Генштабисты» и «Весна» – провокация ОГПУ и Сталина против военных специалистов.

Мифы на эту тему вошли в оборот совсем недавно, от силы лет пятнадцать тому назад. Ныне основной их проводник – военный историк Н.С. Черушев. Имея в своем распоряжении незаурядные материалы, он не дает им объективную оценку. Потому-то все его книги и являются добросовестной хрестоматией. То есть, если в строгом переводе с греческого, «сборником отрывков» из различных следственных и судебных дел в отношении военных того времени. А вот анализа сути явлений того периода – увы, там нет. Потому что его главная задача, как он написал в одной из своих книг, «показать динамику репрессий» и «подвести к выводам». Однако современному читателю – читателю вдумчивому – важна суть событий, а не «динамика репрессий», и «подводить к выводам» его не надо.

Черушев утверждает следующее: «Характерной тенденцией в деятельности ВЧК-ОГПУ в 1920-е годы было стремление "вычистить" из рядов Красной Армии тех военнослужащих, которые в свое время были офицерами царской армии, а также и тех, кто по какой-либо причине служил в армии белых. И это несмотря на то, что большинство из них затем добровольно изъявили желание служить в РККА и все последующие годы были лояльны к советской власти. Однако, как оказалось, все они были "под колпаком" у чекистов, все годы службы в Красной Армии находились под подозрением. Из их числа в первую очередь чекисты формировали всевозможные "контрреволюционные", "террористические", "шпионские", "вредительские" антисоветские организации»1.

1 Черушев Н.С. Невиновных не бывает. Чекисты против военных. 1918-1953. М., 2004. С. 6.

Но ведь, как одна из главнейших силовых структур государства, армия априори должна находиться и потому всегда находилась и всегда будет находиться под наблюдением органов государственной безопасности! Причем в любом государстве вне зависимости от строя, режима и т.п. Потому что армия, подчеркиваю, как один из главнейших силовых институтов государства, одновременно и один из важнейших гарантов государственной независимости, суверенитета и территориальной целостности. А гарант, как ж е н а Ц е з а р я, должен быть вне подозрений. История же российской армии, при всей ее беспрецедентной доблести на полях сражений, далеко не безупречна как р а з именно с этой точки з р е н и я. Сколько в истории государства Российского описано заговоров с участием, в том числе и с преимущественным участием, военных, не говоря уже о сугубо военных заговорах – не счесть. Чего же удивляться, что органы государственной безопасности вели наблюдение за военными? Это нормальная, рутинная практика в любом государстве. Там, где этого нет или, по меньшей мере, негласный контроль над вооруженными силами ослаблен – там всегда переворот или как минимум военный заговор. Так что насчет чекистского «колпака» можно было бы и не столь прямолинейно ляпать. Хотя бы для того, чтобы прилюдно не расписываться в элементарном непонимании природы этого контроля. Ведь вопрос-то не в том, что был или не был этот контроль («колпак»), а какие цели он преследовал, в чьих интересах он осуществлялся.

А вот тут-то у непонимающего суть этого контроля Черу-шева серьезная закавыка, потому что «корень зла» он видит явно в самом факте существования органов государственной безопасности. Но назвал бы он хотя бы одно государство мира, где этого нет. Даже в Ватикане, где папских гвардейцев можно по пальцам сосчитать, – и то есть своя служба безопасности, которая недреманным оком негласно наблюдает за ними. И если что не так, тут же увольняет, а может и к суду привлечь.

Закавыка же у Черушева проистекает из следующего. Он словно не знает того факта, что военная контрразведка, то есть особые отделы, с момента возникновения еще в период Граж-

данской войны и до 17 сентября 1931 года находилась в прямом ведении высшего военного органа СССР – Реввоенсовета, который все это время и ставил задания органам ГПУ-ОГПУ в военной сфере. Так что, если уж охота ему «проливать крокодилову слезу» в адрес «невинно» репрессированных еще в 1920-х – начале 1930-х гг. военных, то прежде всего ему необходимо было бы бросить увесистый булыжник в адрес Реввоенсовета. Так было бы правильнее. Потому что органы госбезопасности, как особый силовой инструмент государства, действовали по указаниям высших органов власти и, естественно, на основе Конституции, в которой этот высший орган власти прямо указан как высший.

Что же до столь любимого Черушевым и многими авторами «конька» -беспрестанного перемывания истории дел «Генштабисты» и особенно «Весна», – необходимо по меньшей мере хотя бы минимально знать, что это за время было и какие внутренние и внешние события происходили.

Прежде всего нельзя забывать, что история военных заговоров в СССР началась еще тогда, когда и СССР еще не был провозглашен. Первый такой случай имел место еще весной 1922 г. и связан он с заговором командующего Петроградским военным округом Гиттиса. А если еще точнее, то в 1920 году, когда верные Троцкому архаровцы из числа военных едва не «замочили» дражайшего Ильича во время охоты в Завидово в августе 1920 года. Нельзя забывать о подготовке Троцким в конце 1923 года военного путча, о котором в письменном виде проболтался его ярый сторонник Антонов-Овсеенко, угрожавший этим путчем ЦК партии. Нельзя забывать о том, что даже в траурные дни похорон Ленина Дзержинский вынужден был докладывать на Политбюро тревожные сведения о заговоре военных. Нельзя забывать о том, что троцкистская оппозиция постоянно провоцировала националистическое подполье на проявления националистического сепаратизма, в том числе создавая военизированные организации, где первую скрипку играли именно военные. Такие организации создавались на Украине – «Украинская войсковая организация», в Закавказье – «Азербайджанский национальный центр» и т.д.

Нельзя забывать, что против Советского Союза чрезвычайно активно работали разведки ведущих стран Запада, особенно британская, французская, германская, что у них в услужении находились разведки прибалтийских лимитрофов, польская, румынская и финская разведки. Опираясь на старые связи – ведь многие офицеры, оказавшиеся по разные стороны баррикад, тем не менее не потеряли личных отношений между собой, не говоря уже о том, что нередко и родственных, – указанные разведки активно использовали эти обстоятельства в вербовочной и подрывной деятельности против СССР. Любая разведка активно использует такие ситуации. Кстати, и российская разведка т о ж е, причем в те времена особенно. Во все времена это используется и будет использоваться. Естественно, что использовалось и тогда. Так что не надо удивляться тому, что были вскрыты те или иные шпионские резидентуры или вредительские организации, связанные с заграницей. Британская разведка, к примеру, традиционно была очень активна в отношении военно-морских сил Советского Союза. Еще со времен революции и интервенции насадила серьезные агентурные сети на этом направлении.

Чего же удивляться, что в 1926 г. была разгромлена контрреволюционная монархическая организация на Балтийском флоте, а через несколько лет аналогичную организацию выявили на Черноморском флоте. Эти флоты – давние объекты британской разведки. В годы революции и Гражданской войны британской разведке так и не удалось уничтожить эти флоты, дабы лишить Россию морской силы, хотя усилия прилагались отчаянные. Один Троцкий наворотил с этими флотами такого, что ему и десяти ледорубов по его проклятому черепу было бы мало. Чего удивляться, что в 1930 г. была разоблачена вредительская организация в Морских силах РКК. У Черушева едва ли не смех вызывает то обстоятельство, что среди предъявленных по этому делу обвинений фигурировало «проведение линии на отрыв морских сил от сухопутной армии», «торможение постройки доступного нам флота». Увы, зашоренность антисталинизмом – не лучшая методика в исследовании истории. Что смешного он увидел в «проведении линии на отрыв морских сил от сухопутной армии», если это

один из серьезных козырей в организации военного поражения на смешанном театре военных действий? То есть там, где сухопутные войска априори должны взаимодействовать с военным флотом, поддерживая друг друга. В начале Великой Отечественной войны у нас именно так и происходило в Крыму.

А с какой стати надо было ерничать насчет «торможения постройки доступного флота»? Что, не видели мы в последние пятнадцать лет, как «демократы» не давали развивать флот, уничтожая даже то, что имелось? И тогда было то же самое. Действительно пытались доказать руководству страны, что не нужен нам флот. Хотя в это время наши морские богатства грабили все, кому было не лень. Одна только Норвегия награбила наших рыбных богатств столько, что вправлять ей мозги по части приличного поведения в международном сообществе пришлось вновь созданным лично Сталиным Северным флотом. То же самое происходило и на Тихом океане, где пользовавшиеся слабостью нашего Тихоокеанского флота японцы не только вовсю хамили, но и грабили наши морские богатства. А товарищ Тухачевский в это время убеждал Сталина, что нам не нужен мощный флот, достаточно москитного флота и тяжелых бомбардировщиков.

Черушев указывает на даты, но не понимает, что за этим стоит. Вот тот же разгром вредительской организации в морских силах произошел в 1930 году. А ведь в то время действительно готовилась вооруженная интервенция против Советского Союза, в которой ударную роль должны были играть вооруженные силы как раз государства Балтийского моря – Германии, Польши, Латвии, Эстонии, Финляндии. А их действия должны были поддерживать британский флот и французская авиация. И что же, разведки этих стран, равно как и военное командование этих государств, так желали нарваться на серьезный вооруженный отпор со стороны Советского Союза? Потому и делали ставку на различных негодяев в погонах, чтобы с минимальными потерями добиться успеха при вооруженном нападении. Чего тут смеяться или ерничать, когда вся мировая, не говоря уже о российской, история войн чрезмерно изобилует примерами такого предательства. Кстати говоря, с угрозой военной интервенции связано и дело «Вес-

на». Оно ведь тоже пришлось на 1930 год, и это тоже не случайность. А не случайность по следующей причине.

У нас до сих пор ходят безумные легенды о неких исключительных полководческих способностях Тухачевского и Ко. Однако в действительности они не были ни гениальными, ни бездарными стратегами. Они были всего лишь заурядными, главным образом нахватавшимися верхушек военных знаний военачальниками. Кто-то лучше, кто-то хуже, однако общий уровень их способностей был таков, что всерьез называть это стратегическими талантами просто нельзя. Вся их так называемая слава полководцев пошла со времен Гражданской войны. Однако, как свидетельствуют серьезные исследования, М.Н. Тухачевский, И.П. Уборевич, И.Э. Якир, В.К. Блюхер, И.Ф. Федько, П.Е. Дыбенко, А.И. Егоров и т.д., включая таких полуштатских «героев» Гражданской войны, как ГЛ. Сокольников, М.М. Лашевич, И.Т. Смилга, Н.И. Муралов, С В. Мрачковский и т.п., не проявили себя серьезными, по-настоящему талантливыми п о л к о в о д ц а м и. Всеми своими успехами они обязаны кадровым царским офицерам, пришедшим на службу в Красную Армию!

Их приход в Красную Армию был обусловлен не принуждением, хотя отдельные случаи подобного насилия действительно имели место, а мощным всплеском русского патриотизма, вызванным растущим вмешательством Антанты в Гражданскую войну. Очень многие бывшие царские генералы и офицеры отлично понимали, что от покровительствовавшей всевозможным националистическим сепаратистам и ярым врагам России Антанты ничего хорошего ждать не приходилось. Перешедшие на сторону Красной Армии бывшие царские генералы и офицеры стремились служить в сильнрй и независимой от иностранцев русской армии, хотя и с чуждой им идеологией. Они не желали служить если и не в марионеточных в полном смысле слова, то тем не менее в полностью подконтрольных иностранным державам армиях Колчака, Деникина, Юденича, Миллера, гетмана Скоропадского, Петлюры, Бер-мондт-Авалова, Врангеля и т.п.

По данным А.Г. Кавтарадзе, автора уникальной монографии «Военные специалисты на службе Республики Советов.

1917-1920 гг.»(М., 1988), в Красной Армии к концу Гражданской войны служили примерно 75 тысяч военспецов. Их число было огромно в звене младшего и среднего командного состава, но особенно велико среди старшего и высшего комсостава. В период Гражданской войны все главкомы Красной Армии являлись военными специалистами. К примеру, из 20 командующих фронтами 17 являлись военспецами, то есть 85%, среди командующих армиями – 82%, среди начальников штабов армий – 90%, среди начальников штабов дивизий – 70%. Однако здесь следует иметь в виду, что из 75 тысяч военспецов в Красной Армии 65 тысяч являлись офицерами военного времени. То есть сугубо кадровыми, обладавшими высшим военным образованием в Красной Армии офицерами были всего 10 тысяч человек. Это столько ж е, сколько их было у Колчака, но в два раза больше чем, например, у Миллера или Юденича, однако в три раза меньше, чем у Деникина, кадровый офицерский состав армии которого насчитывал 30 тысяч человек. Преобладание среди военспецов офицеров военного времени прежде всего объясняется тем, что они представляли более демократические слои российского общества, чем к а с -товое кадровое офицерство.

Однако десятитысячный корпус кадровых офицеров оказался очень внушительной силой. Занимая посты начальников штабов и помощников командующих, именно они и были подлинными руководителями фронтов, армий, корпусов и дивизий. Именно они и являлись организаторами побед Красной Армии в Гражданской войне. И, повторяю, именно им так называемые герои Гражданской войны обязаны своей славой военачальников.

Так вот именно от них, блестяще владевших стратегией и тактикой армий европейских государств, обладавших колоссальным боевым опытом как Первой мировой, так и Гражданской войн бывших царских офицеров и генералов, и решили избавиться «герои» Гражданской войны. Избавиться в канун ожидавшегося вооруженного нападения с Запада. Потому что все эти «герои» готовили поражение своей страны. А бывшие золотопогонники могли всерьез помешать им. Они-то всегда были за Россию. Вот и весь с к а з. Д а, чуть было не забыл. Имен-

но из рядов бывших золотопогонников впервые, кстати, в том же 1930 г. стали поступать сигналы о военном заговоре во главе с Тухачевским. Правда, тогда ему удалось отвертеться.

То есть это была не случайная акция. Целенаправленно репрессировались или в лучшем случае просто изгонялись из вооруженных сил наиболее сильные, образованные, обладавшие колоссальным боевым опытом, отлично знавшие стратегию и тактику европейских армий офицеры и генералы. Изгонялись также и наиболее сильные военные педагоги из числа бывших царских офицеров. Потому что сохранение таких преподавателей гарантировало высокий класс подготовки будущих старших и высших офицеров. Изгонялись те бывшие царские военные, которые имели отличные от взглядов «героев»-верхоглядов точки зрения на принципы обороны России, хотя бы и Советской. Особенно ярко это проявилось в деле выдающегося русского военного теоретика генерала Свечина – сторонника стратегической обороны. Против него-то и выступали Тухачевский и К°, которые, напротив, пропагандировали безумные идеи превентивного нападения на соседние государства. Кстати говоря, Свечина спас – вытащил из тюрьмы – именно Ворошилов.

И з л о ж е н н о е, конечно ж е, не означает, что все изгнанные из рядов РККА бывшие золотопогонники были невинны аки агнцы Божьи. Утверждать подобное было бы глупо. Часть из них действительно участвовала в различных контрреволюционных организациях. По меньшей мере вследствие того, что всякие подпоручики типа Тухачевских, Якиров, Уборевичей и прочих Фельдманов, Корков и Примаковых занимали высшие посты в военной иерархии, а обеспечившие им грандиозную победу в Гражданской войне – остались с носом. Как были на своих второстепенных должностях, так и за полтора десятилетия никак не были повышены ни в должностях, ни званиях. Подобные ситуации неизбежно порождают не только недовольство, но и соответствующие действия, не всегда приветствуемые Уголовным кодексом.

И еще один момент. Очень часто в упомянутых делах пытаются услышать эхо знаменитой операции «Трест». Мол, чекисты нарвались на бумеранг – сами же раньше легендирова-ли всякие антисоветские настроения и организации среди выс-

ших военных, а затем стали получать такие порочившие военных данные уже от собственной агентуры из-за границы. Подобные утверждения не стоят и выеденного яйца. Потому что легендирование участия военных в этих вымышленных организациях, особенно Тухачевского и К°, было прекращено еще в самом начале 1924 года. Более того, дела «Генштабисты» и «Весна» заводились по указаниям одних и тех же руководящих работников ГПУ-ОГПУ, которые начинали и вели операции «Трест» и «Синдикат». Уж кто-кто, но они-то прекрасно знали, где плевелы их собственной д е з и н ф о р м а ц и и, а где никак с ними не связанная новейшая агентурная информация из-за границы, которая свидетельствовала об организации некоей «военной партии» из числа высших советских военачальников. Потому и были заведены эти дела.

Как видите, если отойти от «динамики репрессий», но вникнуть в элементарную суть дела, то картина получается совсем иная. Принципиально иная.

Миф № 64. Покушения на Сталина, Молотова и других руководителей СССР в первой половине 1930-х гг. – фальсификация Сталина.

Глупость антисталинистов. Причем глупость несусветная. Потому как архивы правительственной охраны свидетельствуют о неоднократности таких попыток.

Дело в том, что борьба с оппозицией в первую очередь носила характер борьбы за власть. Причем, если со стороны Сталина и его группы эта борьба за власть была в интересах всех народов СССР, его независимости, суверенитета и территориальной целостности, то со стороны оппозиции – в интересах Запада. Прежде всего в интересах реставрации капитализма, ради превращения СССР, точнее постСССР, в сырьевой придаток Запада, в том числе и за счет расчленения его территории для последующей ее утилизации разными государствами и монополиями Запада. И совершенно не случайно, что попытки осуществления террористических актов участились именно в начале 1930-х гг. За этим стоят как полити-

ческие, так и экономические причины глобального характера. Об экономических причинах террора мы уже подробно сказали при рассмотрении мифа № 52.

Те, кто правит на Западе, превосходно владели базисными принципами экономики. Потому прекрасно поняли, что придется и сдаваться на милость созидающего социализма.

Именно поэтому совместно со спецслужбами западных стран, следуя установкам Троцкого на террор, а «бес мировой революции» инструкции-то получал от первых, внутренняя оппозиция делала все, чтобы объединенными усилиями нанести мощный удар по Советской власти и, захватив власть в стране, реставрировать капитализм. Свои главные усилия они направляли на Сталина и его ближайших соратников, уделяя особое внимание вопросам физической их ликвидации. Такая информация тогда постоянно поступала по каналам разведки и контрразведки, что впоследствии подтвердилось и на основных судебных процессах 1930-х гг.

Так, в сентябре 1932 г. председатель Совета народных комиссаров СССР В.М. Молотов предпринял поездку по горнорудным и промышленным районам Сибири. При посещении одной из шахт Кузбасса машина, на которой он ехал, внезапно свернула с дороги и остановилась на самом краю оврага. Молотов и сопровождавшие его лица чудом избежали смерти, отделавшись легкими ушибами. Машиной управлял член местной троцкистской организации – Виктор Арнольд. Руководитель этой троцкистской организации, один из верных сторонников Троцкого Шестов, поручил ему осуществить террористический акт против Молотова. На маршруте следования было подобрано место, где водитель должен был устроить аварию со сваливанием автомобиля в глубокий овраг, предварительно выскочив из нее. Все сорвалось лишь по той причине, что Виктор Арнольд в последний момент потерял самообладание, поняв, что угробит и самого себя. Впоследствии это подтвердил и сам Молотов: «Было покушение в Прокопьевске. Шофер дал показания, что в последний момент передумал, там пропасть была. Неизбежно не только меня убило бы, но и его тоже».

Боевики из нелегальной заговорщической группы, входившей в троцкистский блок, проследили в Москве и маршруты

поездок народного комиссара обороны К.Е. Ворошилова. Несколько дней даже дежурили на улице Фрунзе, чтобы совершить террористический акт. Однако машина наркома, как правило, шла на большой скорости, что не позволило боевикам осуществить прицельную стрельбу. Теракт сорвался, а вскоре боевиков арестовали.

Террористу Богдану, входившему в зиновьевский блок, было поручено убить Сталина на одной из партийных конференций. В мае 1934 года он сумел проникнуть в зал заседания, но не смог приблизиться к месту, где находился Сталин. К тому же в последний момент Богдан заколебался. Руководитель боевой организации зиновьевского блока – старый подручный Зиновьева по Ленинграду, отпетый уголовник и бандит Бакаев – буквально на следующий день застрелил Богдана за невыполнение задания блока. Между прочим, Зиновьев и Каменев прочили Бакаева на должность главы органов госбезопасности после грезившегося им успеха государственного переворота. Бакаев должен был ликвидировать на Лубянке все следы преступлений оппозиции. Впоследствии, когда он был арестован и предстал перед судом, Бакаев откровенно об этом поведал.

Кстати говоря, бакаевские боевики обстреляли также и катер Сталина, полагая, что он совершает на нем морскую прогулку вдоль побережья Черного моря.

Разве все это могло б ы т ь фальсификациями Сталина, если автор использовал данные из книги одного из руководителей знаменитого 9-го Главного управления Комитета государственной безопасности СССР генерал-майора Михаила Степановича Докучаева «Москва. Кремль. Охрана» (М., 1993)? Это профессионал столь высочайшего класса, что каждое его слово на вес золота.

Миф № 65. Сталин причастен к смерти С М. Кирова.

Один из самых подлых мифов во всей антисталиниане. Прежде всего потому, что Сталин и Киров были очень близкими друзьями, о чем красноречиво свидетельствует дарствен-

ная надпись Сталина на подаренной Кирову книге «О Ленине и ленинизме»: «Другу моему, брату любимому от автора» . Непосредственным автором мифа был один из главных подлецов в так называемой ленинской гвардии – несносный Коля Балаболкин, как его называл Троцкий, он же Николай Иванович Бухарин. Во всей антисталиниане это, пожалуй, единственный случай, когда миф родился в виде подлой и грязной частушки, составленной лично Бухариным:

Эх, огурчики да помидорчики, Сталин Кирова убил в коридорчике…

В первом варианте было еще хлеще:

Эх, огурчики да помидорчики,

Сталин Кирова пришил в коридорчике…

Затем, как водится, вся оппозиционная шваль распустила языки. Не отставали и эмигранты. А уж Троцкий – этот и вовсе соответствующую «теорию» развел. Затем его присные, особенно те, что дали деру на Запад. Те с ученым видом якобы знатоков в письменном виде пороли такую чушь, что даже заядлые антисоветчики и те носы воротили. Ну, и, наконец, за дело взялся Н.С. Хрущев. С трибуны XX съезда КПСС он об-лыжнЬ и прилюдно обвинил Сталина в организации убийства Кирова. Затем «исследованиями» по его поручению занялась некая Ольга Шатуновская. Она собрала целых 64 тома всевозможного бреда разных недобитых вовремя негодяев, которые болтали, что в голову взбредет, даже несусветную ложь. Со временем Шатуновская, как и полагается таким лицам, уехала в США.

Смысл этого мифа в следующем. Мол, еще на XVII съезде ВКП(б) делегаты хотели избрать генеральным секретарем партии Кирова и д а ж е проголосовали за него. Однако Сталин все данные голосования сфальсифицировал (по этому поводу даже сочинили очередную антисталинскую байку о том, что-де важно не как считают, а кто считает). Потом-де прикончил Кирова как якобы опасного конкурента, а затем, в 1937 г., доб-

рался и до остальных делегатов этого съезда, отчего его и прозвали съездом расстрелянных. А что было в действительности?

Прежде, чем показать, что же было в действительности, хотелось бы обратить внимание на одно обстоятельство, которое, к сожалению, всегда остается незамеченным.

«Технологический почерк» убийства Кирова практически полностью тождественен «почерку» убийства знаменитого премьер-министра Российской империи Петра Аркадьевича Столыпина. Но если менее чем за четверть века в одной и той же стране, но при разных политических режимах происходят два крупнейших политических убийства с одним и тем же, едва ли не во всех деталях совпадающим «технологическим почерком» их совершения, то это означает, что в обоих случаях за кулисами действовал один и тот же профессионал. Единственный, кто в Советском Союзе в то время досконально знал уникальные детали операции по подготовке и осуществлению убийства Столыпина при якобы внешней непричастности охранки, был тот самый подполковник жандармерии Николай Николаевич Кулябко, который дал Тухачевскому рекомендацию в партию. Кто не верит, пусть почитает – это даже в современных книгах хорошо описано – о подготовке М. Бог-рова к убийству П.А. Столыпина и роли Н.Н. Кулябко в этом злодейском преступлении, а также о подготовке убийцы Кирова – Николаева и той роли, которую сыграли ленинградские приспешники оппозиции в о р г а н а х госбезопасности.

И не следует считать, что автора занесло. Хотя бы потому, почему бывшему товарищу министра внутренних дел и шефу Отдельного корпуса жандармов в 1914-1915 гг. генерал-лейтенанту Владимиру Федоровичу Джунковскому, фактически открывшему для большевиков все каналы для антивоенной пропаганды еще в период Первой мировой войны, можно было быть подлинным автором широко известных операций Лубянки – «Трест», «Синдикат» и других, авторство которых до сих пор приписывают Дзержинскому и Артузо-ву, а вот Кулябко не мог проконсультировать заинтересованную в организации убийства Кирова антисталинскую оппозицию?! Повторяю, «технологический почерк» убийства Сергея Мироновича Кирова и Петра Аркадьевича Столыпина совпа-

дает едва ли не, последнего микрона. Такое не может быть случайностью. В мире криминала так повториться может только тот, кто уже организовывал такое же преступление. Посторонний не сможет так сделать. А тут ведь не просто какой-то там Кулябко, а подполковник Отдельного корпуса жандармерии, то есть профессионал. Кстати говоря, профессионал – он и есть профессионал: в обоих случаях Кулябко вышел «сухим из воды» – после убийства Столыпина отделался всего лишь тем, что его уволили со службы, но стал «старым большевиком», а в 1934 г. «кировский поток», в водоворот которого попали как виновные, так и, к глубокому сожалению, невиновные, обошел его стороной…

Так вот, основной мотив убийства состоял в том, ч т о именно Кирова лично сам Сталин прочил в генеральные секретари. Непосредственно перед покушением Сталин официально, на Политбюро предложил избрать Кирова секретарем ЦК и освобо-д и т ь его от работы в Ленинграде, мотивируя это состоянием своего здоровья и возрастом! Ясно же, что именно Кирову и предназначалась роль преемника Сталина. А убийство кандидата в преемники – «традиционный» метод подготовки всех «дворцовых» переворотов, с давних времен «традиционный». И не только в России, но и в других странах. Посмотрите хотя бы на современность – неужели никто не замечает, сколь упорно Путин не называет имени своего преемника, хотя на него оказывают массированное давление со всех сторон. И правильно делает, что не называет, – если назовет, схарчат за милую душу, если и вовсе не пришьют. У нас в стране мастера-то разные есть…

Потому и было ускорено убийство Кирова, хотя разработка этого подлого преступления была начата еще в апреле 1934 года. Первоначально ведущим мотивом убийства была патологическая ненависть главарей оппозиции – Троцкого, Зиновьева, Каменева, Рыкова, Енукидзе и других – к Кирову как к политическому деятелю, верному стороннику и другу Сталина. Киров был ярым противником троцкистско-зиновь-евской оппозиции. И когда он стал 1 – м секретарем Ленинградского обкома, то первым делом вдребезги разгромил эту оппозицию в городе, причем так, что после 1927 г. они и носато не могли поднять. Однако в начале 1934 г. Троцкий уже

вступил в конфиденциальные контакты с нацистами, рассчитывая на то, что, когда гитлеровская Германия нападет на Советский Союз, его сторонники организуют поражение и внутренний переворот. Не зря же он сам заявлял, что вся банда его сторонников соберется вместе тогда, когда начнется война, когда Европа почерпнет смелости из слабости Советского правительства. А вот для того, чтобы оно действительно стало слабым именно в момент войны, для этого необходимо было ликвидировать Кирова, который в силу своего авторитета в случае чего мог бы возглавить Советский Союз. Кстати говоря, и Сталин тоже не случайно решил именно его выдвинуть на роль генерального секретаря. Дело в том, что он, как никто другой в партии и стране, прекрасно понимал, что фатально неминуемое в скором будущем военное столкновение с Германией будет не просто войной. Оно будет цивилизационным столкновением по геополитическим мотивам с ярко выраженной этнической окраской – «арийцы» против «недочеловеков», то есть славян. Соответственно вооруженный отпор в таком столкновении со стороны Советского Союза должен был возглавить именно же русский как представитель главного, государствообразующего народа. Потому Сталин и прочил умного, сильного, авторитетного, деятельного и прекрасно понимающего, что к чему, русского по национальности Кирова на роль генерального секретаря.

И когда за рубежом стало известно об этом предложении Сталина на Политбюро – выше уже говорилось о том, какая нехилая агентура имелась у эмигрантов в высшем эшелоне советского партийно-государственного аппарата, – Троцкий дал команду немедленно ускорить осуществление убийства Кирова. У «беса мировой революции» тоже была очень сильная агентура непосредственно в ЦК ВКП(б), в частности, Е.С. Коган. Являясь техническим секретарем ЦК партии, она имела допуск ко всем протоколам заседаний Политбюро, нередко сама их и оформляла. А ее родная сестра – Р.С. Коган – работала шифровалыцицей в советском полпредстве в Осло (Норвегия), где в то время находился Троцкий. Р.С. Коган по поручению троцкистской оппозиции поддерживала в Осло связь с Троцким. Вот по этому каналу Троцкому и станови-

лось известно если не все, то чрезвычайно многое. В 1937 году сестры Е.С. и Р.С. Коган были арестованы и расстреляны за контрреволюционную деятельность.

Как было указано выше, разработка плана убийства Кирова началась в апреле 1934 года, чему были посвящены специальные совещания Каменева, Зиновьева, Евдокимова, Мрачков-ского, Бакаева и других активных оппозиционеров на даче Зиновьева в Ильинском (под Ленинградом). В разработанном ими плане предусматривались два варианта убийства. Первый вариант – на улице, чтобы убийце легче было бы скрыться с места преступления. В этих целях Николаеву, который уже был намечен на роль убийцы, была обеспечена помощь латвийского консульства, при содействии которого он должен был покинуть СССР. Второй вариант – непосредственно в Смольном. В обоих случаях в качестве мотива убийства заранее подготавливалась соответствующая легенда для Николаева. Что-де он нигде не может устроиться на работу, так как его никуда не берут, а на все его ходатайства и просьбы никак не реагируют. Однако при каждом обращении о трудоустройстве он специально выдвигал такие условия, которые не могли быть приняты. На каждом его заявлении накладывалась соответствующая резолюция об отказе в приеме на работу. Николаев собрал кучу таких бумаг, которые затем были предъявлены суду. Грубо говоря, ему заранее готовили легенду убийцы-одиночки, действующего из чувства мести из-за неустроенности в жизни.

Уличный вариант не сработал, так как Николаева несколько раз задерживали ничего не знавшие о замыслах главарей оппозиции сотрудники УНКВД Ленинграда, но по указанию Ягоды начальник питерских чекистов Ф.Д- Медведь каждый раз отпускал его, хотя у задержанного нашли и маршруты передвижения Кирова, и револьвер. Оставался только один вариант – в Смольном.

Окончательно решение об убийстве было принято 28 ноября 1934 г. – в этот день Киров из квартиры Сталина в Москве позвонил в Ленинград и дал указание назначить собрание партийного актива на 1 декабря на 18.00 по вопросу: «О задачах коммунистов по обеспечению отмены карточной системы». Дело в том, что уже была запланирована отмена карточ-

ной системы с 1 января 1935 года. Доклад должен был делать сам Киров. И как только он возвратился в Ленинград, Зиновьев дал команду на начало операции по убийству с таким расчетом, чтобы оно было осуществлено за полтора часа до начала партактива. Попросту говоря, чтобы сорвать его и, воспользовавшись суматохой, перехватить власть в городе.

Однако случилось так, что Киров вовсе и не собирался 1 декабря 1934 г. раньше времени приезжать в Смольный. Он сидел дома и работал над докладом. Между тем Николаев уже находился в Смольном, еще до рокового приезда Кирова. Причем болтался там днем. Вышел из здания, а потом вернулся и находился там вплоть до прибытия Кирова. И самое интересное заключается в том, что Кирова в Смольный внезапно вызвал начальник УНКВД по Ленинграду и области Ф.Д. Медведь, попросив срочной аудиенции, которую Киров назначил ему на 16.30. Однако Медведь прибыл в Смольный через 10 -15 минут после назначенного ему времени, когда Киров уже был мертв. Точное время убийства – 16 ч. 37 мин. Никаким протоколом партийно-государственного аппарата за все годы Советской власти никак не предусматривалось опоздание руководителя органов госбезопасности на аудиенцию к первому секретарю местной парторганизации. Это едва ли не автоматически могло повлечь серьезное наказание, вплоть до увольнения или, по меньшей мере, понижения в должности. Медведь же только на 16.30 заказал себе машину, что уже означает умышленное опоздание. Хуже того. Всего через 8 мин. после убийства Кирова, в 16 ч. 45 мин., был начат допрос жены Николаева – Миль-ды Драуле. То есть следствие изначально умышленно выводилось на тропу версии убийцы-одиночки, который действовал из чувства мести как из-за неустроенности в жизни, так и по соображениям ревности. В Ленинграде хорошо было известно, что Киров неравнодушен к женскому полу.

Далее идут общеизвестные странности. Например, то, что Киров оказался в коридоре один, а где был его охранник – не известно. Когда же прибывший в Питер Сталин потребовал привести к нему охранника Кирова – Борисова, то вместо охранника ему привезли его труп. И вот что любопытно. Во-первых, от момента озвучивания Сталиным тре-

бования немедленно привезти к нему на допрос Борисова до момента смерти последнего прошло всего 30 минут. Во-вторых, шофер Кузин, который вместе с двумя оперативниками – Малием и Виноградовым – вез на допрос к Сталину охранника Кирова Борисова, и тогда, и спустя двадцать с лишним лет, то есть уже при Хрущеве, показал одно и то же. Что оба сотрудника – Малий и Виноградов – помешали ему нормально ехать, устроили дорожно-транспортное происшествие, выхватив у него руль, вследствие чего машина врезалась в стену дома, после чего в кузове он обнаружил уже труп Борисова, а сами опера драпанули наутек. Их, конечно же, быстренько изловили и расстреляли. Самого Кузина тоже замели. Однако, отсидев в тюрьме, он тем не менее в самый разгар антисталинской истерии Хрущева ни на йоту не отказался от своих показаний 1934 года и вновь, едва ли не слово в слово повторил то, что говорил еще Сталину. И, несмотря на это, ублюдки во главе с лысым подонком-троцкистом и сумасшедшей старухой умудрились обвинить Сталина еще и в смерти Борисова!?

Что касается голосования на съезде, то это бред разоблачили сами же идиоты из ЦК КПСС. Был такой журнал при Горбачеве – «Известия ЦК КПСС». Так вот, в № 7 за 1989 год там опубликовали данные о голосовании на XVII съезде ВКП(б). Из опубликованных этим журналом данных видно, что против Сталина было подано всего 3 голоса, против Кирова – 4, а наибольшее количество голосов «против» – 181 - получил нарком земледелия Яковлев (Эпш-тейн), что, собственно говоря, и понятно. Непродуманная политика наркомата земледелия на селе не могла вызывать восторг у делегатов. И вот еще что. Упомянутый выше журнал «Известия ЦК КПСС» выходил под особым личным надзором Горбачева, Яковлева и Медведева. Уж эта отнюдь не святая троица ни при каких обстоятельствах не пропустила бы в печать материал, который хотя и косвенно, но говорил бы в пользу Сталина.

Тем не менее, несмотря на т о, что у ж е многократно, с приведением массы уникальнейших деталей и экспертиз было доказано, что Сталин никакого отношения к убийству Кирова

не имел и иметь не мог, т а к как они были близкими д р у з ь я м и и верными друг другу политическими соратниками, – об этом свидетельствуют даже ярые антисталинисты, отсидевшие немалые сроки, – миф все равно по-прежнему используется в антисталинской пропаганде.

Миф № 66. Сталин приказал ликвидировать знаменитого писателя A.M. Горького.

Миф возник более 70 лет назад. Практически сразу после смерти писателя в 11 ч. 10 мин. 18 июня 1936 г. На эту тему перестарались буквально все. И родственники Горького, и внутренняя оппозиция, и Троцкий, и различные эмигрантские круги за рубежом, и так называемая «прогрессивная общественность» СССР времен горбачевской «катастройки», и десятки журналистов, писателей, деятелей культуры и кино. В общем, как в Священном писании – всякой твари по паре. На слуху в основном три версии. Все три версии утверждают, что имело место отравление. Первая гласит, что-де Сталин якобы прислал Горькому отравленные конфеты, отведав которых «буревестник революции» отправился к праотцам. Согласно второй, в отравлении Горького замешана его давняя любовница Мария Игнатьевна Закревская-Бенкендорф-Буд-берг, являвшаяся агентом советских спецслужб. Третья – производства Льва Давидовича Троцкого-Бронштейна. По своему обыкновению Троцкий, «естественно», обвинил Сталина, написав в книге «Сталин», что-де «Горький, имевший влияние как внутри страны, так и за границей, представлял собой серьезную опасность, а главное, он не мог согласиться с тем уничтожением старых большевиков, которое подготовлял Сталин… Заставить его молчать нечего было и думать; арестовать, выслать или даже "ликвидировать" было еще менее приемлемо. Оставалось одно – ускорить его кончину при посредстве ядов Ягоды, "не проливая крови".

Однако сколь парадоксально ни прозвучало нижеследующее, Троцкий задом наперед подтвердил суть показаний бывшего наркома внутренних дел СССР Г.Г. Ягоды и врачей,

лечивших Горького незадолго о его смерти. Согласно их показаниям, особенно показаниям Г.Г. Ягоды от 27 декабря 1937 г., «объединенный ц е н т р п р а в о т р о ц к и с т с к о й организации в течение долгого времени пытался обработать Горького и оторвать его от близости к Сталину. В этих целях к Горькому были приставлены и Каменев, и Томский, и ряд других. Но реальных результатов это не дало. Горький по-прежнему близок к Сталину и является горячим сторонником и защитником его л и н и и. При серьезной постановке [ в о п р о с а ] о свержении сталинского руководства и захвате власти правотроцкиста-ми, центр не мог не учитывать исключительного влияния Горького в стране, его авторитет за границей. Если Горький будет ж и т ь, то он подымет свой голос протеста против нас. Мы не можем этого допустить. Поэтому объединенный центр, убедившись в невозможности отрыва Горького от Сталина, вынужден был вынести решение о ликвидации Горького. Выполнение этого решения поручено было мне через врачей, лечивших Горького»1.

Очевидно, небезынтересно было бы отметить, что впоследствии пресловутый Джордж Оруэлл даже сочинил в своем «Скотном дворе» специальную пародию по этому случаю. Согласно его пародийному изложению, две овцы «признались, что они довели до смерти старого барана, одного из самых преданных поклонников Наполеона, заставляя его бегать вокруг костра, когда он задыхался от кашля».

В период горбачевской «катастройки» репрессированных в 1938 г. по этому делу врачей вновь реабилитировали «за отсутствием состава преступления». Что, конечно же, не удивительно. В нашей стране врачей за любые, даже самые тяжелые преступления огульно реабилитируют. Ягода же до сих пор не реабилитирован. Что же в итоге получается?! Что показания Ягоды – сущая правда?! И расстреляли его за дело?! Выходит, что именно так.

Но в таком случае остается только выяснить мотив преступления. А мотив-то, между прочим, был и очень серьез-

1 Из протокола допроса Г.Г. Ягоды от 27 декабря 1937 г. //ЦА ФСБ. Ф. Н – 13614. Т. 2. Л. 186 – 207.

ный. На это указывает присутствие одной из версий Марии Игнатьевны Закревской-Бенкендорф-Будберг. Дело в том, что незадолго до смерти совместно со Сталиным Горький решал вопрос о репатриации второй части своего громадного архива из-за рубежа в СССР. Первая часть находилась в Советском Союзе с 1926-1927 гг. То были литературные архивы. А вот вторая часть имела громадное политическое значение. Это были письма эмигрантов и приезжавших из СССР писателей, ученых, актеров, художников, дипломатов и т.п., а также записи бесед с ними. Приезжая в европейские страны, они считали необходимым высказать, в том числе и в письменном виде, Горькому свое недовольство, свои сомнения по поводу происходившего в СССР, критику в адрес Сталина и проводившегося им курса на строительство социализма в отдельно взятой стране. В этой части архива были письма И. Бабеля, М. Кольцова (Фридлянд), Вс. Мейерхольда, К. Станиславского, а также видных представителей так называемой «ленинской гвардии» – Пятакова, Томского, Рыкова, Красина и многих других. Ряд писем и записей бесед свидетельствовали о том, что в СССР действует серьезная оппозиция, представители которой всеми силами пытаются привлечь на свою сторону выдающегося писателя. Именно эта часть архива с 1932 г. находилась в руках проживавшей в Англии М.И. Закревской-Бенкендорф-Будберг.

За год до смерти Горького в Лондон приезжала первая жена Горького – Екатерина Павловна Пешкова. По поручению самого Горького она просила Марию Игнатьевну отдать эту часть архива, чтобы отвезти ее в СССР. Сотрудничавшая не только с советской разведкой, но прежде всего с британской, Мария Игнатьевна в 1935 г. отказалась выполнить просьбу Горького. На тот момент британской разведке по каким-то соображениям еще было выгодно, чтобы антисталинская оппозиция в СССР оставалась бы нетронутой. Однако незадолго до смерти Горького стало известно, что Мария Игнатьевна согласна привезти эти архивы Горького в СССР. А ведь там был сильнейший компромат на многих деятелей СССР. Кстати, впоследствии выяснилось, что дать согласие на возврат архива ее уговорил видный сотрудник британской разведки,

член «Комитета 300» – хорошо известный по истории Брюс Локкарт, с которым она «дружила» еще с 1918 года. И как только стало известно, что Мария Игнатьевна должна приехать в СССР с этим архивом, то тут же, на редкость «своевременно», в тяжелой форме «заболел» и сам A.M. Горький. Кстати говоря, одним из самых первых о скором приезде Марии Игнатьевны узнал именно Г. Ягода.

В опубликованном в центральных советских газетах 19 июня 1936 года официальном медицинском заключении о смерти А.М. Горького говорилось: «Алексей Максимович Горький заболел первого июня гриппом, осложнившимся в дальнейшем течении катаром верхних дыхательных путей и катаральным воспалением легких. Тяжелая инфекция, как об этом свидетельствовали повторные исследования крови, на почве хронического поражения сердца и сосудов и в особенности легких, в связи со старым (сорокалетней давности) туберкулезным процессом (каверны, расширение бронхов, эмфизема легких, астма, склероз легких) обусловили с первых же дней очень тяжелое течение болезни. Уже с третьего дня болезни начали выявляться симптомы ослабления сердечной деятельности и – особенно – резкие нарушения дыхания. Энергичнейшим применением всех средств, могущих влиять на улучшение функций сердечно-сосудистой и дыхательной систем, удалось продержать деятельность сердца до утра 18 июня. В ночь на 18 июня Алексей Максимович впал в бессознательное состояние, с 10 часов утра деятельность сердца начала быстро падать, и в 11 ч.10 м. последовала смерть, на 6 9 – м году жизни, при явлениях паралича сердца и дыхания». Заключение было подписано народным комиссаром здравоохранения РСФСР Г.Каминским, начальником Лечсанупра Кремля И. Ходоровским, заслуженными деятелями науки Г. Лангом, Д. Плетневым, М. Кончаловским, А. Сперанским и доктором медицинских наук Л. Левиным.

Есть такая болезнь – хроническая обструктивная болезнь легких, сокращенно ХОБЛ. В современном мире, по данным Всемирной организации здравоохранения, ею болеют более 600 млн человек. По частоте поражения людей ХОБЛ опережает бронхиальную астму и пневмонию. В первую очередь

ХОБЛ страдают именно курильщики. Горький же был не просто заядлым курильщиком, а старинным, страстным курильщиком. В последние годы жизни он ежедневно выкуривал 75 папирос!

ХОБЛ была известна и в 1930-х гг. Правда, не под своим сегодняшним названием, а как последствие многолетнего страстно заядлого курения (в основном под названием эмфизема легких и астма), выражающееся в резком осложнении функции дыхания, сердечной недостаточности, нехватке кислорода, одышках и т.д. Более того, врачи прекрасно знали, что при таких симптомах очень легко подхватить любую инфекцию. А в свою очередь любая инфекция может привести к тяжелым последствиям, в том числе и к летальному исходу. Между тем организм Горького и без того являл собой «букет» всевозможных заболеваний – как возрастных, так и приобретенных. С молодости у него были поражены легкие – из-за туберкулеза, его постоянно изматывала одышка при малейших физических нагрузках, острая сердечная недостаточность, нехватка кислорода. В 1936 г., например, ему ежедневно привозили до 100 кислородных подушек, а незадолго до смерти – аж до 300! Организму такого больного человека достаточно маленького толчка, чтобы спровоцировать резкое осложнение вплоть до летального исхода. Но прежде вспомните, например, знаменитый фильм «ТАСС уполномочен заявить». По сюжету фильма, кстати говоря, взятому из реальной практики КГБ СССР, агент американской разведки отравил заподозрившую его в работе на ЦРУ свою же любовницу ядом, проявившиеся симптомы которого свидетельствовали об «обыкновенном гриппе», который якобы привел к осложнениям, что при гриппе действительно иногда бывает, вследствие чего и последовала ее смерть. И только при эксгумации трупа и повторном, более тщательном токсикологическом анализе специалистами КГБ удалось выявить, что произошло умышленное отравление.

Между тем, возвращаясь к нашему сюжету, Ягода сам был неплохим мастером по ядам, не говоря уже о том, что в НКВД существовала специальная лаборатория Майрановско-го, занимавшаяся разработкой ядов для специальных опера-

ций спецслужб. Лаборатория находилась в прямом подчинении наркома внутренних дел. И что стоило Ягоде приказать нанести на дыхательное устройство одной из сотен привозившихся Горькому кислородных подушек штамм гриппа или нечто похожее на это?! Уж что-что, но вирусология в те годы была развита, в стране производили различное бактериологическое оружие. Достать штамм гриппа для него не было проблемой. И кто заметит, что на дыхательное устройство кислородной подушки нанесен штамм гриппа или нечто похожее на него?! Сами понимаете, что никто. Ни так, ни сяк такое невооруженным глазом не увидеть. Для этого нужен очень мощный микроскоп.

Итак, серьезный мотив для убийства Горького был. Орудие убийства -тоже. «Технология»убийства -тоже.Леталь-ный же исход – налицо. Почему в столь категоричной форме?! Да по очень простой причине. Обратите внимание на то, что в медицинском заключении упоминается ф а к т «тяжелой инфекции», которую «подтвердил повторный анализ крови». В инфекции гриппом, конечно ж е, ничего хорошего нет, но и к тяжелым ее не отнести. Даже в те времена. Это во-первых. Во-вторых, и это самое главное, – в те времена анализ крови для установления гриппа не брали! Как, впрочем, и сегодня. По этому вопросу автор специально консультировался с терапевтом, у которого за плечами почти семь десятилетий врачебной практики. И не просто столь огромный стаж – этот человек начинал свою врачебную деятельность именно на тех принципах, которые существовали еще в 1930-е годы.

Между тем в медицинском заключении о смерти Горького прямо указывается на то, что кровь на анализ брали дважды. Зачем, если медицинская практика даже того времени не предусматривала подобного?! Зачем, если в этом документе категорически утверждается, что первого июня Горький заболел именно гриппом?! Категоричный тон этого утверждения из медицинского заключения свидетельствует о том, что у врачей не было ни малейшего сомнения, что у Горького грипп. Но если грипп, то зачем брать кровь на анализ даже у столь именитого пациента, если, повторяю, медицинская практика даже того времени этого не предусматривала?! Причем брать дважды!?

При изложенных выше обстоятельствах ответ может быть один – кровь дважды брали на анализ лишь для того, чтобы убедиться в том, что никаких следов применения какого-то специального вещества в крови не осталось!

А вот и само вещество, отсутствие следов которого пытались дважды проверить. Коллега автора по историческим расследованиям – известный современный историк Юрий Игнатьевич Мухин в интересной книге «Убийство Сталина и Берии» приводит такой факт: «В 1938 г., когда начался открытый суд на Рыковым и Бухариным с подельниками (а именно по этому делу и проходили врачи, «лечившие» Горького. – А. М.),уже в ходе процесса к суду с письмом обратился врач Белостоцкий, сообщив, что он из газет узнал, что судят врачей-убийц Горького и ему есть что по этому поводу сообщить суду. Сообщил он о том, что его однажды для подмены послали в качестве медсестры делать уколы больному Горькому. Профессор Левин (один из главных обвиняемых среди врачей. – А. М.), «лечивший» Горького, полагая, что нетерапевт Белостоцкий не поймет, что к чему, распорядился вкалывать больному писателю лошадиные дозы строфантина. Когда Белостоцкий удивился такому назначению и спросил об этом Левина, тот вдруг вообще отменил свое ранее данное назначение вводить Горькому строфантин. Такое «лечение» Горького запомнилось Белостоц-кому, а когда он из газет узнал, что это не случайность, то решил сообщить об этом эпизоде суду… В те годы, когда люди узнавали, что тот или иной деятель арестован, они считали своими гражданским долгом сообщить о фактах деятельности арестованного, которые они до той поры не могли оценить».

Так вот, автор специально проконсультировался и по этому вопросу. Терапевт, у которого за плечами почти семь десятилетий врачебной практики, объяснил, что строфантин чрезвычайно сильное лекарство, которое применяется при острой сердечной недостаточности. Является самым сильным в своей группе. Более всего меня удивило, что человек, с которым я консультировался, сам по себе очень спокойный, и практически ни разу за десятилетия знакомства с ним я не слышал от него каких-либо выражений в превосходных степенях. И вдруг – «чрезвычайно сильное лекарство», «самое силь-

ное лекарство». Далее этот врач объяснил мне, что строфантин не только назначается врачом, но и вводится пациенту только под непосредственным контролем врача, который и назначил его. Делается это так. В буквальном смысле слова 3-4 капли строфантина смешивают с 10 «кубиками» глюкозы в растворе или с физраствором, после чего лекарство вводится внутривенно и очень-очень медленно, в течение 10- 15 минут. Предельная доза строфантина – 0,25 куб. см. Но назначают ее крайне редко. Потому что малейшая передозировка приводит к остановке сердца.

Согласно же сообщению Белостоцкого, доктор Левин назначал Горькому лошадиные дозы строфантина, а когда удивленный врач спросил его об этом, то Левин внезапно вообще отменил свое же назначение вводить Горькому строфантин. Между тем внезапное прекращение введения строфантина, тем более после больших доз, также означает неминуемую смерть пациента.

Т а к вот, с какой такой стати считается, что прозвучавшее в суде обвинение этих врачей в том, что они «залечили» Горького по решению руководства правотроцкистского блока и непосредственно Ягоды, было надуманным и фальшивым?! Разве не очевидно, -хотя бы по действиям доктора Левина, -что Горького действительно «залечили»?! Хотя бы тем, что сначала он прописал писателю лошадиные дозы строфантина, а потом внезапно прекратил это назначение. И не для того ли дважды брали у Горького кровь на анализ, что хотели убедиться, что следы лошадиных доз строфантина отсутствовали?!

То есть если подвести итог этим фактам, то получается следующая картина. Сначала спровоцировали крайне ослабленный ХОБЛ, не способный даже к элементарному сопротивлению инфекции организм Горького на грипп, а когда вперед вышла проблема поддержания сердечной деятельности писателя, то, подсадив его на лошадиные дозы строфантина, внезапно прекратили введение этого препарата. И летальный исход стал фактом. Чем не «технология» убийства?! И попробуй догадайся, что тут к чему?! Видите, сколько нюансов.

Так что обвинение Ягоды и помогавших ему врачей было обоснованно. Но у нас ведь все до идиотизма в кубе доводит-

ся. Все, что было при Сталине, огульно охаивается и очерняется, а его самого непрерывно пытаются втоптать в грязь. Не получается, однако. Потому-то и приходится дважды, а то и трижды реабилитировать так называемые «невинных жертв» сталинизма. Врачей, к примеру, как водится, вновь оправдали при Горбачеве. Ягоду же, напоминаю, не оправдали до сих пор! Так вот и спрашивается, кто же был заинтересован в ликвидации Горького?! Сталин или антисталинская оппозиция, смотревшая на «буревестника революции» как на серьезную помеху?! Ведь антигосударственный переворот оппозиция хотела устроить прежде всего из-за предстоявшего в конце 1 9 3 6 г. принятия новой, демократической Конституции СССР. А ведь именно против нее-то оппозиция и была настроена крайне резко, с ч и т а я ее отходом от революции в сторону обур-жуазивания страны и обвиняя за это Сталина, которого поддерживал Горький. А то, что Горького оппозиция все-таки ликвидировала, – лично у автора сомнений нет. Никаких. Но это личное мнение автора. Читатели же могут сделать свои выводы, в том числе и исходя из приведенных в ы ш е данных.

Миф № 67. Сталин умышленно инициировал репрессии в СССР в 1937-1938 гг.

Миф № 68. Сталин в 1937-1938 гг. умышленно решил вырезать так называемую «ленинскую гвардию».

Миф № 69. Сталин умышленно создал ГУЛАГ как «машину для уничтожения народа».

Миф № 70. Триумф Сталина оборачивался страшной трагедией народа. В 1937-1938 гг. по политическим мотивам были репрессированы миллионы людей.

Это излюбленные мифы всех антисталинистов. Расценивается и м и к а к убойный – из-за возможности жонглировать цифрами с шестью, а то и больше нулями. Кто только и как

только ни поупражнялся на эту тему. В буквальном смысле слова тьма-тьмущая этих «миллионоведов» – всех даже и не перечислить, ибо никаких книг не хватит. И все давят на эмоции. Но что же было в действительности?

А в действительности за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. осужденных за контрреволюционные преступления по ст. 58 УК РСФСР и аналогичным статьям уголовных кодексов союзных республик насчитывается всего 3 777 380 человек, из них 2,9 млн (76,7 %) – внесудебными органами. Именно эти данные 1 февраля 1954 г. официально сообщили Хрущеву Генеральный прокурор СССР Р. Руденко, министр внут-ренних дел СССР С. Круглов и министр юстиции СССР К. -Горшенин. Если учесть, что к моменту представления этих данных прошел почти год после смерти Сталина, а осуждения по ст. 58 УК все равно продолжались, то необходимо вычесть из указанного общего количества репрессированных за контрреволюционные преступления среднегодовое количество осужденных в количестве 114 466 человек за указанный период, ибо эти 114 466 человек «доля» уже лично Хрущева1. Однако полученная таким образом цифра – 3 662 914 - будет слегка лукава. Ведь чисто сталинский период начинается с конца января 1924 г. и заканчивается 5 марта 1953 г. Следовательно, необходимо вычесть еще три раза по 114 466 чел., в результате чего подлинное количество осужденных за контрреволюционные преступления в период единоличного пребывания Сталина у власти составит 3 319 516 человек. Конечно, осужденным, репрессированным и тем более, расстрелянным от такого подсчета легче не станет. Но, увы, ввиду непрекращающейся вакханалии издевательств так называемых «демократов» не столько над цифрами, сколько над самим фактом репрессий и стоящими за ними трагическими судьбами людей, вынужден сделать такие подсчеты.

Кроме того, объективность требует вычесть из этого количества и тех, о ком однозначно сожалеть не приходится. Речь идет о нарушителях границы, агентах иностранных раз-

1 Всего же только за год после смерти Сталина борец с культом личности засадил за решетку 589 тыс. человек.

ведок, диверсантах, террористах, членах вооруженных банд. Эти прекрасно знали, на что идут. Дело в том, что только за период с 1921 г. (тогда еще РСФСР) по 22 июня 1941 г. одних только нарушителей было задержано свыше 932 тыс. человек (практически 10 армий!), то есть по 46 600 чел. в год, или примерно по 128 чел. в день, или в час – 5,5 нарушителя! Кроме того, за этот же период задержано свыше 30 тыс. шпионов, диверсантов и террористов, свыше 40 тыс. вооруженных бандитов, составлявших 1319 ликвидированных вооруженных банд. То есть в указанный период за год только этой «публики» задерживалось в среднем по 3500 чел. (10 чел. в день), ликвидировалось по 66 вооруженных банд в год или по 5,5 - в месяц! Везде шла необъявленная, тайная, ожесточенная война против СССР!

И то же самое продолжалось и после войны. В первые послевоенные годы очень сурово разбирались с предателями, изменниками, власовцами, различного рода иными пособниками фашистских оккупантов, агентами гестапо и т.п. Естественно, что продолжалась и активная борьба с вооруженными бандитскими формированиями, в том числе и оставленными гитлеровцами, но перешедшими на службу американской и английской разведок. Последние банды различных «лесных братьев» в Прибалтике и на Западной Украине были ликвидированы уже в конце 1950-х гг. Так что если быть до конца объективным, то из 3 319 516 человек осужденных за контрреволюционные преступления по ст. 58 УК в период пребывания Сталина у власти необходимо вычесть как минимум еще один миллион человек. С указанными категориями нарушителей уголовного законодательства ни в одной стране мира не миндальничают, иначе нет ни суверенитета, ни территориальной целостности, ни неприкосновенности границ государства.

В итоге получится более или менее объективная цифра осужденных при Сталине за контрреволюционные преступления – 2 319 516 человек. Именно их трагическая участь и имеет право на особое внимание. Потому как среди них были как справедливо осужденные, так и несправедливо. И это, к глубокому сожалению, непреложный факт. Много это или

мало? Во всяком случае, явно не десятки миллионов, коими непрерывно стращают записные «демократы».

Для сведения читателей: за весь постсталинский период и вплоть до насильственного развала СССР в стране было репрессировано примерно 48 млн человек! Без малого почти каждый шестой гражданин СССР. И это называлось возвращение к «ленинским нормам жизни», к «социализму с "человечьим лицом"»!?

Правда, в соответствии с заведенной еще негодяем Хрущевым дурацкой «модой» у нас все равно все сводится к известной формуле: «триумф вождя оборачивался страшной трагедией народа». Однако «изобретателя» этой формулы – генерала от истории Д.А. Волкогонова – мудрый народ метко прозвал Туфтогоновым. Между тем репрессии того периода настолько сложное и запутанное явление, что нужен хотя бы самый простой минимум ясности в таком особо важном вопросе. А эмоции и всякие «формулы» в таком деле – лишнее. Именно поэтому-то хотелось бы внести определенную ясность, почему так произошло в 1937-1938 гг.

Прежде всего, Сталин вовсе и не собирался устраивать «страшную трагедию народа». Сколь ни парадоксально это показалось бы, но фактом является то, что из всего тогдашнего руководства именно Сталин отличался наиболее умеренным подходом и отсутствием кровожадности. Именно он чаще йсех настаивал на неприменении суровых приговоров. Именно он чаще других настаивал на неиспользовании внесудебных полномочий, особенно при вынесении суровых приговоров. Документально точно известны многие случаи, но один из них, имеющий прямое отношение к лицу, лично спровоцировавшему репрессии 1937-1938 гг., приведем специально. В сентябре 1934 г., воспользовавшись им же лично спровоцированными – в виду полной некомпетентности и неумения организовывать хозяйственную работу – трудностями при хлебозаготовках, а также пребыванием в его крае председателя Совнаркома СССР В.М. Молотова, 1 – й секретарь Западно-Сибирской краевой парторганизации Роберт Индрикович Эйхе уговорил его предоставить сформированной в крае «тройке» незаконное даже по тем чрезвычайным

условиям право вынесения приговоров о высшей мере наказания. Молотов направил соответствующую телеграмму в Москву. Там она была согласована с Кагановичем и Ждановым. Однако, понимая всю неправомерность такого решения, эта отнюдь не святая троица решила свалить ответственность за него на Сталина. Соответственно направили ему в Сочи, где он отдыхал, телеграмму с просьбой утвердить такое решение. 10 октября 1934 г. Сталин ответил: «Не пойму, в чем дело. Если можете, лучше обойтись без тройки, а утверждать приговоры можно в обычном порядке»1. То есть в судебном порядке! Если суд сочтет такой приговор целесообразным.

Именно Сталин был инициатором очень многих помилований, в том числе и с заменой высшей меры наказания – расстрела – на более мягкие приговоры. На этот счет существует также немало убедительных доказательств. И одним из наиболее ярких примеров является факт замены расстрельных приговоров пяти основным фигурантам громкого тогда дела «Промпартии» десятью годами тюремного срока. Причем один из самых главных фигурантов этого дела – выдающийся российский инженер-теплотехник Л.К. Рамзин – в 1943 году получил самую престижную в те времена Сталинскую премию. Подчеркиваю, что таких примеров немало, и остается лишь искренне сожалеть, что объем книги не позволяет привести их все.

Что же до сути тех трагических событий, то настоящая объективность и справедливость требуют не воспринимать всякого рода эмоциональные вопли насчет того, что-де «революция пожирает собственных детей». Тем более всякие разговоры насчет термидора – по аналогии с великой французской революцией. И особенно всевозможную болтовню насчет невесть откуда взявшихся жестокости, злобности и злопамятности Сталина, в силу которых он, видите ли, встав как-то по утру с левой ноги, взял да и порешил вырезать всех своих соратников. Все это бездумно «красивые» и, подчеркиваю,

1 Архив Президента РФ (ранее «Особая папка» Политбюро ЦК КПСС). Ф. 3. Оп. 58. Д. 212. Л. 17.

эмоциональные всплески эпистолярного жанра. В реальности же это полная чушь и глупость. Потому как неизбежность беспощадной борьбы с оппозицией автоматически была запрограммирована самой сутью России. А ее суть, как отмечалось еще во введении к пятитомнику, заключается в БЕЗОПАСНОСТИ. Суть же самой запрограммированности еще лет за семьдесят до 1937 г. сформулировал один из самых выдающихся светочей русской политической мысли, фактический основоположник русской школы геополитики – НЛ. Данилевский, который прямо указал на одну принципиальную особенность реакции России на любые социальные эксперименты с ней.

«Но как ни внешне наше русское просвещение, как ни оторвана наша интеллигенция (в большинстве своем) от на родной жизни, она не встречает, однако же, в русском наро де и в России "TABULAM RASAM"1 для своих цивилизаторских опытов, а должна, волею или неволею, сообразовывать ся с веками установившимся и окрепшим народным бытом и порядком вещей. Для самого изменения этого порядка интеллигенция принуждена опираться, часто сама того не замечая, на народные же начала, когда же забывает об этом (что нередко случается), то народ, составивший долгим историче ским опытом общественный организм, извергает из себя чуж дое, хотя бы то было посредством гнойных ран, или как бы облегает его хрящеватою оболочкою и обособляет его от всякого живого общения с народным организмом. И чуждое на саждение, в своей мертвенной формальности, хотя и мешает, конечно, правильному ходу народной жизни, но не преграж дает его, и она обтекает и обходит его мимо».

Все получилось точно по Данилевскому. Принужденные, сами того не замечая, опираться на народные же начала для изменения самого порядка вещей, Ленин и К°, пускай и случайно, но еще в самом начале революции осуществили мощные геополитические прививки всей России. После таких при вивок победить Россию и ее народ невозможно. Тем более было невозможно навязать, особенно в абсолюте, волю к гео-

То есть «чистую доску» (лат.).

политическому разрушению. И иного не могло быть по определению. Белое движение, к слову сказать, поскользнулось именно на вопросе о земле и, конечно же, на сотрудничестве с Антантой, откровенно не желавшей восстановления единой и неделимой России.

Если обобщенно, то инспирированная Западом «русская революция», особенно же октябрьский переворот, с самого начала пошли не тем путем, который был изначально согласован, с одной стороны, между Лениным и К° и тевтонами, Лениным и К° и англосаксонским Западом, с другой – между Троцким и К° и Западом (в первую очередь англосаксонским), и, наконец, между Лениным и К° и Троцким и К\ Неосознанно произведенные Лениным мощнейшие геополитические прививки всей России против его же разрушительных планов в результате инициировали процесс зарождения и быстрой вы-кристаллизации в ближайшем же тогда будущем острейшего, абсолютно непримиримого, глобального противоречия между коммунистами и большевиками. А уже в горниле самой «революции» и спровоцированной при прямом соучастии Запада братоубийственной Гражданской войны, как исторически само собой разумеющееся, это противоречие перековалось в фатально неизбежные две мощнейшие одноименные политические силы, предрешив тем самым и их мощнейшее столкновение «стенка на стенку» в будущем! Потому как с помощью именно большевиков, если по Данилевскому, народ и стал постепенно извергать из себя чуждое, хотя бы то и посредством различных «гнойных ран». А если оно еще не было возможным в полной мере, то как бы облегал хрящеватой оболочкой и обособлял чуждое от всякого живого общения с народным организмом. И чуждое насаждение, в своей мертвенной ф о р м а л ь н о с т и, х о т я и мешало, конечно, правильному ходу народной жизни, но не преграждало его, и она обтекала и обходила его мимо.

Этим «чуждым насаждением» и были так называемые интернационалисты-космополиты в лице присланных с Запада «марксиствующих доктринеров» – «коммунистов», основной костяк которых составляли прибывшие вместе Лениным и Троцким эмигрантские «шайки подонков больших городов

Европы и Америки». Для этих не было ничего святого, и ничто для них не имело значения, кроме разрушения России и «мировой революции», в которой России они отводили роль «вязанки хвороста». На Россию им было откровенно наплевать, что, к слову сказать, они и не скрывали. Лидером этой группы был Троцкий. «Большевики» же открыто ассоциировались, пускай особенно на первых порах, с квази-, но именно же имперски ориентированным патриотическим, великодержавным крылом в партии, которое выступало за территориальную целостность России едва ли не полностью в рамках границ прежней империи и ее возрождение на новых началах и принципах. Эту группу объективно возглавил Сталин.

В этом плане очень характерна оценка Сергея Дмитриевского – бывшего советского дипломата, практически одновременно с изгнанием Троцкого из СССР добровольно оставшегося на Западе. За это он «удостоился» весьма нелестных эпитетов со стороны Сталина в его «Политическом отчете ЦК XVI съезду ВКЩ6)» 27 июня 1930 г.В 1931 г.С. Дмитриевский издал на Западе книгу «Сталин». Переосмыслив пройденный им путь в революции, а также и самую русскую революцию, он блестяще показал, что и как произошло.

«Партия Ленина, – писал С. Дмитриевский, – никогда не была вполне единой ни по своему человеческому материалу, ни по идеям и интересам, движущим ее людьми. Единство ее выступлений вовне, ее "генеральной линии" охранялось сильной рукой и непререкаемым авторитетом ее создателя и вождя. В процессе революции партия выросла. Она вобрала в себя и почти все активные революционные элементы населения, вобрала в себя и многие тысячи случайных, пристраивавшихся к власти людей. Наличие в руках партии власти меняло подход к идейным разногласиям. Идеи получили в революции жизненное значение, за идеями стояла власть и возможность через эту власть многое осуществлять. Наметилась неизбежность жестокой борьбы…

Троцкому на Россию как таковую было наплевать. Его бог на небе был Маркс, на земле – западный пролетариат, его священной целью была западная пролетарская революция. Троцкий был и есть западный империалист наизнанку.

Взамен культурного западного капитализма, взорвав его, он хотел иметь культурный западный пролетарский социализм. Взамен гегемонии над миром западной буржуазии – гегемония западного пролетариата. Лицо мира должно было измениться только в том отношении, что у власти вместо буржуазии становился пролетариат. Прочая механика должна была остаться примерно прежней – то же угнетение крестьянства, та же эксплуатация колониальных народов.

Словом, это была идеология западных социалистов, и разница была одна: те не имели мужества дерзать, Троцкий дерзал; те хотели только разделять власть над миром, Троцкий хотел иметь ее целиком в руках своих и избранного класса. Россия для Троцкого была отсталой страной с преобладанием "подлого" земледельческого населения, поэтому сама по себе на пролетарскую революцию она не была способна. Роль хвороста, разжигающего западный костер, роль пушечного мяса западной пролетарской революции – вот роль России и ее народов. Гегемоном мирового революционного движения Россия не могла быть. Как только огонь революции перебросится на "передовые", "цивилизованные" страны, к ним перейдет и руководство. Россия вернется в свое прежнее положение отсталой страны, на задворки цивилизованной жизни, из полуколонии культурного капитала превратится в полуколонию культурного социализма, в поставщика сырья и пушечного мяса для него, в один из объектов западной пролетарской эксплуатации, которая неизбежно должна быть, ибо иначе нет возможности сохранить для западного рабочего его привилегированное положение. В самой России Троцкий стремился утвердить безраздельное господство рабочего класса, вернее привилегированных верхушек его. Только таким образом удастся погнать на чуждую им борьбу тупую массу деревенских рабов. Только таким образом организовав из русского рабочего класса касту надсмотрщиков-управителей, удастся в дальнейшем подчинить русскую деревню западному паразитическому пролетариату.

Отсюда враждебное отношение Троцкого к идее "рабоче-крестьянского" государства и союза, ставка на "рабочее" государство, на полное порабощение – как политическое, так

и экономическое – городом деревни. Отсюда же в дальнейшем идея "сверхиндустриализации" России: опять не в интересах России как таковой, но во имя быстрого создания в ней мощного рабочего класса-властителя. Жизнь разбивала все идеи и все планы Троцкого. Революции на Западе не происходило. Наоборот, капитализм на Западе все больше "стабилизировался". В то же самое время от русской революции все крепче начинало пахнуть мужицким, сермяжным духом. Под давлением разбившей их жизни Троцкий и его группа пришли, в конце концов, к "ликвидаторству": русская революция потеряла для них смысл»1. Однако Троцкий был человеком очень сильного ума и воли и вовсе не намеревался сдаваться. Как, впрочем, и Сталин не намеревался отказываться от своего курса строительства социализма в отдельно взятой стране и превращения СССР в могучую державу мирового уровня. В результате и без того запрограммированное самой сутью России неизбежное кровавое столкновение между «коммунистами» и «большевиками» приобрело характер абсолютно неминуемой фатальности.

В соответствии с логикой Высшего Закона Высшей Миро вой Геополитики и Политики, о котором говорилось еще во введении к пятитомнику, это неминуемо вело к восстановле нию национального суверенитета, независимости и террито риальной целостности России, ее экономического, полити ческого и военного могущества на новых началах и принци пах. Проще говоря, к восстановлению столь ненавистной Западу единой, неделимой и могучей России! Что в итоге и было сделано, хотя бы и в лице СССР!

К слову сказать, легендарный гуру англосаксонской геополитики Маккиндер еще в самом начале XX века откровенно предупреждал правящую элиту Великобритании и всего Запада о том, что никакая социальная революция не сможет изменить отношение России к великим географическим границам ее существования. Потому как они тождественны понятию ее Безопасности – Безопасности ее бытия вообще, то

1 Цит. по: Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи/Составитель М. Лобанов. М., 1995. С.73-74.

есть прежде всего как страны, а не только как государства. Увы, пророков и на Западе не слушают и не слышат.

Если резюмировать удивительно точную, проницательнейшую мысль всю свою сознательную жизнь откровенно русо-фобствовавшего Маккиндера, то увидим потрясающий непреложный факт. Ведь и он тоже, пускай и в слегка завуалированной форме, но предупреждал, что абсолютная невозможность изменения посредством социальной революции отношения России к великим географическим границам ее существования, проще говоря, к своей сути, то есть Безопасности, автоматически приведет к отторжению такой социальной революции. Более того, приведет к перерождению такой социальной революции в то, что действительно соответствует сути России – к сохранению ее великих географических границ, что тождественно Безопасности России. Что и произошло. Но ведь этим же было запрограммировано и кровавое столкновение «коммунистов»и «большевиков». Потому как в борьбе с Советским Союзом Сталина оппозиция откровенно была готова торговать национальным суверенитетом, независимостью и территориальной целостностью именно же России как станового хребта СССР. В таких случаях исторические споры решаются только по принципу «или – или». Иного не бывает. Кстати говоря, до 1945 г. основная задача и Запада тоже заключалась не просто в уничтожении СССР, а именно же большевизма прежде всего. То есть именно в большевизме Запад видел суть своего основного геополитического конкурента. Во всех своих тайных решениях по уничтожению СССР в первой половине XX века Запад оперировал термином «большевизм», и, вкладывая в него сугубо геополитический смысл, постановлял – «большевизм должен быть уничтожен»! Насчет же коммунистической и тем более советской угрозы он тогда не распространялся. Это уже стало «модным» в послевоенный период.

Именно поэтому-то изначальная цель событий 1937- 1938 гг. состояла в бескомпромиссной и беспощадной борьбе с подрывной антигосударственной деятельностью оппозиции, главным образом троцкистской. Причем о необходимости этой борьбы и ее беспощадности Сталин предупредил оппозицию еще

за два года. Речь идет о постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 мая 1935 г., которое гласило: «1. Создать Оборонную комиссию Политбюро для руководства подготовкой с т р а н ы к возможной войне с враждебными СССР державами.

За кулисами этого пункта стояла безупречная разведывательная информация как об интенсивных военных приготовлениях Германии, так и особенно о том, что во время мартовских 1935 г. англо-германских переговоров Великобритания впервые выдала Гитлеру карт-бланш на его экспансию в восточном направлении.

2. Создать Особую комиссию Политбюро по безопаснос

ти для ликвидации врагов народа.

За кулисами этого пункта стояли многочисленные и многолетние данные органов госбезопасности о резкой активизации и так никогда не прекращавшейся антигосударственной, подрывной деятельности троцкистской оппозиции, ориентировавшейся, как и прежде, на ситуацию войны, прежде всего на организацию военного поражения СССР, в условиях которого она намеревалась перехватить власть в стране.

3. Провести во всей партии две проверки – гласную и негласную.

4. Обратиться ко всем членам и кандидатам партии с закрытым письмом о необходимости повышения большевистской бдительности, беспощадного разоблачения врагов народа и их ликвидации».

Во- первых, тем самым Сталин открыто и однозначно предупредил всю внутреннюю оппозицию, включая, естественно, и генеральскую, что в связи с надвигающейся угрозой войны он более не намерен терпеть какую бы то ни было оппозицию. Кстати, он не впервые это сделал. Еще во время первой «военной тревоги» в 1927 г. он точно так же ставил задачу -

«…чтобы укрепить тыл, надо обуздать оппозицию».

Решительный тон постановления Политбюро от 15 мая 1935 г. требовал от всей оппозиции прекратить свою заговорщическую деятельность перед лицом надвигающейся угрозы войны, иначе ее участь будет печальна. Тем более что еще 4 мая 1935 г. Сталин открыто предупредил генералов, что ему хорошо известно, как они «угрожали свергнуть нынешнее руко-

водство, угрожали убить кое-кого из высшего руководства».

А ведь угрожали убить-то как раз его самого! Сталин не только дал понять, что если и не все, то очень многое об их заговоре ему известно, но и реальный шанс прекратить свою заговорщическую, подрывную деятельность?! Подчеркиваю, что Сталин сделал это, что называется, «с открытым забралом» – главари оппозиции, в том числе и генеральской, прекрасно знали об этом постановлении Политбюро ЦК ВКП(б), но, как всегда, проигнорировали и это предупреждение. И в 1936- 1937 гг. оппозиция пошла на резкую активизацию своей подрывной деятельности, что закончилось для кого-то из них длительной отсидкой в тюрьмах и лагерях, а для кого-то – и вовсе у расстрельной стенки. За что боролись – на то и поролись.

Во- вторых, говорить о «страшной трагедии народа» в целом не приходится. Подлинно страшная трагедия народа имела место как раз в ленинский период, с 1918 по 1922 г., когда «самый человечный палач» Ульянов-Ленин, будучи формально еще в здравом уме, не без удовольствия безумствовал на ниве кровавого террора против народов России, прежде всего против русского народа. Выдающийся историк современности, ныне, к глубокому сожалению, покойный Вадим Кожи-нов неопровержимо доказал, что в указанный период погибло в 30 раз больше людей, чем в период 1936-1938 гг.

Однако трагедия все-таки имела место быть. Но трагедия партии, точнее, ее так называемого ленинского ядра. Как это и было запрограммировано острейшим, абсолютно непримиримым, глобальным противоречием между коммунистами и большевиками. В. Кожинов, пожалуй, первым в отечественной историографии обратил внимание на прямо коррелирующую связь между количеством репрессированных по политическим мотивам (то есть за контрреволюционные преступления) и количеством убывших из партии. По его данным, в январе 1934 г. в ВКП(б) состояло 1 млн 874 тыс. 488 членов и 935 тыс. 298 кандидатов в члены, которые к 1939 г. должны были стать полноправными членами партии. В таком случае общая численность партии к 1939 г. должна была бы составить примерно 2,8 млн человек. Однако к марту 1939 г. членов

ВКП(б) насчитывалось не около 2,8 млн чел., а только 1 млн 588 тыс. 852 человека. То есть на 1 млн 220 тыс. 932 человека меньше, чем членов и кандидатов в члены партии совокупно насчитывалось в январе 1 9 3 4 г. Но именно эта, зафиксировавшая «убыль» из рядов партии цифра наиболее близка к числу репрессированных в 1937-1938 гг. «политических» – 1 млн 344 тыс. 923 человека.

Конечно, суть дела не в точных подсчетах. «Убыль» могла иметь место как по естественной причине, которую никто не в силах отменить, так и без репрессивных последствий выбытия из партии. Тем не менее близость указанных цифр вполне обоснованно позволяет говорить не о «страшной трагедии народа», а о «трагедии партии». Да и то только в кавычках. Потому что некогда начавшаяся, точнее, инициированная и инспирированная Западом и прислуживавшей ему «шайкой подонков низших слоев больших городов Европы и Америки» как «русская революция», последняя очень быстро стала превращаться действительно в русскую революцию. Сталин не имел к той шайке ровным счетом никакого отношения, так как всю жизнь революционера провел в России и никогда не увлекался идеей «мировой революции». Потому и возглавил большевистское течение в партии, означавшее возрождение России практически по имперским лекалам, но на новых началах и принципах. 1937-1938 гг. явились финалом этого процесса. И бешенство антисталинской оппозиции более всего проистекало именно из того, что «коммунистов-интернационалистов» откровенно стали заменять на русских. Выжившие в тот период представители оппозиции даже спустя десятилетия не скрывали, что вся их неописуемая злоба на Сталина проистекает именно из того факта, что с середины 1930-х гг.

«в правительство подбирали людей с русскими фамилиями». Между прочим, не только в правительство.

В- третьих, разгульный масштаб репрессий стал печальным фактом истории в силу следующих основных причин.

С одной стороны, антисталинская оппозиция изначально договорилась о том, что в случае провала и ареста каждый из оппозиционеров должен топить свою ответственность в незаслуженных страданиях невинно арестованных по их же на-

ветам и клевете. Логика у оппозиции была еще та – «чем больше посадят, тем быстрее прекратятся репрессии против настоящих заговорщиков». Не шибко умная от природы вдова Бухарина – Анна Ларина – проболталась об этом в своих мемуарах, сославшись на одного из видных представителей троцкистской оппозиции Сокольникова. В интервью «Московскому комсомольцу» в 2006 г. вдова маршала Катукова рассказала, как это на практике происходило. По ее словам, возвращаясь с допросов, ее же сокамерницы едва ли не с чувством выполненного долга буднично произносили: «Сегодня я посадила еще семнадцать человек»! Пострадавший в те годы генерал А.В. Горбатов в свою очередь вспоминал: «Моим соседом по нарам был в колымском лагере один крупный когда-то работник железнодорожного транспорта, даже хвалившийся тем, что оклеветал трехсот человек. Он повторял то, что мне уже случалось слышать в московской тюрьме: "Чем больше – тем лучше: скорее все разъяснится"». Как видите, данные трех совершенно разных людей, пострадавших в то время, совпадают между собой едва ли не дословно. А такое не может быть случайностью. Это убойное подтверждение того, что все именно так и происходило! И ведь так действовали практически 99,99% арестованных в те годы.

Незадолго до своего ареста в 1934 г. один из лидеров оппозиции – Л. Каменев – якобы по долгу службы в издательстве «Академия» готовил предисловие к сборнику, посвященному заговору Катилины в Древнем Риме. Интересно, этому издательству больше делать было нечего, кроме как именно в то время готовить к изданию такие труды? В истории Древнего Рима не нашлось ничего иного достойного для издания, кроме истории заговора Катилины? Придется дать некоторые пояснения. В э т о й истории все п о з в о л я л о оппозиции провести угодные ей аналогии с ситуацией 1934 г. Каменев, к примеру, писал, что это «революционное движение», «последняя попытка сопротивления республиканских элементов» наступлению цезаризма. Очевидно, что прочитавшим подобные высказывания представителям оппозиции не составило бы труда спроецировать подобные оценки древнего заговора на современность 1934 г. именно в том ракурсе, в котором ей это

было выгодно. Профессиональный брехун и закоренелый оппозиционер Каменев умышленно лгал, что-де катилинарии и сам Катилина «не оставили истории никаких свидетельств о своей программе, своих планах и замыслах». А как же тогда книга Гая Транквилла Светония – Каменев не мог не знать о ней.

А вот и то, зачем ему понадобилась такая ложь на пустом месте. Как бы предчувствуя фатально неизбежный провал антисталинской оппозиции, Каменев весьма «технологично» переложил всю ответственность за него на Сталина, загодя обвинив его в вынужденном применении положений Уголовного кодекса. Он отмечал, что «сохранились только свидетельства смертельных врагов движения… Обесчещение врага, сведение социально-политического движения к размерам уголовного преступления – такова цель обоих (то есть выражавших официальную точку зрения Цицерона и Саллю-стия. – Л. М.). Задача удалась… Катилина и его сообщники вошли в историю как устрашающий образец политических авантюристов, готовых ради низменных личных целей, опираясь на отребье человечества, предать на поток и разграбление основы человеческого общежития. Обычная участь разгромленного революционного движения».

С этим же обстоятельством связана и так называемая инициативная клевета на невинных людей без какой-либо надобности и принуждения со стороны следствия. К примеру, не касаясь сути дела известного театрального деятеля В. Мейерхольда, отметим, что «по его милости » было арестовано свыше ста человек, которых он назвал якобы как сообщников. Плохая ли, хорошая ли контрразведка была в СССР в то время – это другой вопрос, но она обязана была проверять каждую выявленную связь арестованного. А теперь посмотрите, во что это выливалось. В. Мейерхольд назвал сто человек. Каждый из тех ста, предположим, еще сто. Уже только на этом уровне выходит что десять тысяч человек попали в поле зрения контрразведки. Если, предположим, и их арестовали и каждый из них назвал опять-таки сто человек, то выходит уже один миллион человек! Даже если по пятьдесят или по двадцать и даже по десять человек, то все равно масштаб репрессий немедленно выходил в закритический уровень!

С другой стороны, еще в самом начале трагических событий тех лет партократия едва ли не силой вырвала у Сталина согласие на репрессии. Это непосредственно связано с мифами о том, что «Сталин умышленно инициировал репрессии в СССР в 1937-1938 г г.», «С т а л и н умышленно пошел на незаконные репрессии в 1937-1938 г г.» и «Сталин умышленно создал Г У Л А Г как "машину для уничтожения народа"». Указанные мифы, одни из самых подлых и коварных во всей антисталиниане. Запущены в активный пропагандистский оборот лично Хрущевым, который, по своему обыкновению, попросту повторял вымыслы Троцкого, даже не отдавая себе отчета в том, что занимается примитивным плагиатом у «беса мировой революции». Мифы обладают одной особенностью. На протяжении многих десятилетий они были фактически единственными недоступными и даже неприступными для принципиального опровержения.

Но не, силе Бог, а в Правде! В последние годы их неприступность и недоступность для принципиального опровержения вдребезги разгромил выдающийся, особенно своей личной и научной смелостью, а также потрясающей объективностью современный историк, д о к т о р исторических наук Юрий Николаевич Жуков. В 2003 г. он опубликовал блестящую в силу своей беспрецедентной документальной обоснованности ранее особо секретными документами (в том числе даже и не рассекреченными до настоящего времени) «Особой папки» Политбюро ЦК КПСС книгу под названием «Иной Сталин». Немалую лепту внесли также Олег Борисович Мозохин, создавший уникальный, полностью базирующийся на ранее особо засекреченных документах КГБ СССР и «Особой папки» Политбюро ЦК КПСС труд под названием «Право на репрессии. Внесудебные полномочия органов госбезопасности (1918-1953)» (М., 2006) и кандидат исторических наук Михаил Юрьевич Моруков, издавший не менее удивительную своей уникальной документальной обоснованностью книгу «Правда ГУЛАГа из круга первого» (М., 2006).

Особое значение для понимания событий 1937-1938 гг. имеет упомянутая выше книга Ю.Н. Жукова, главный, документально безукоризненно обоснованный вывод которого в том, что не Сталин, а именно партократия является подлин-

ным инициатором репрессий 1937-1938 годов. Причем прежде всего именно из-за страшивших ее последствий всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе, которые устанавливались новой Конституцией 1936 года. Ее до бешенства страшила вполне демократическая перспектива запросто лишиться своих теплых местечек. Ю.Н. Жуков документально точно доказал, что непосредственно от партократии подлинными инициаторами репрессий явились Н.С. X-рущев и его ближайший «дружок» Р.И. Эйхе, возглавлявший парторганизацию Западно-Сибирского края.

Очень характерна история второй (гражданской) жены старшего сына Хрущева Леонида - Розы Трейвос, племянницы Первого секретаря Калужского обкома партии. Отсидев в лагерях, Роза Трейвос в период «оттепели» была освобождена, сумела каким-то образом оказаться в числе приглашенных на какое-то мероприятие в Кремле, подошла к Хрущеву и при всех заявила ему следующее: «Это вы, а не Сталин, виноваты в том, что моего дядю расстреляли и что я оказалась в лагере! Это вы, а не Сталин, виноваты в репрессиях!» Охрана с трудом оттащила разбушевавшуюся Розу от «дорогого Никиты Сергеевича»…

Даже, по данным комиссии ярого врага Советского Союза и России - недоброй памяти А.Н. Яковлева, - на «личном счету» Хрущева 161860 человек, угодивших по его «милости» в жернова им же в значительной степени и инициированных репрессий. Из них: 55 741 человек - за период (1936 - 1937 гг.) работы первым секретарем Московского городского и областного комитетов партии и 106119 человек - за период его издевательств над Украиной (с января 1938 г. и до начала войны). Это именно его Сталин вынужден был предупредить сверхкраткой запиской - «Уймись, дурак».

Кстати говоря, попутно Ю.Н. Жуков раскрыл еще одну, ранее недоступную для понимания тайну: почему одним из первых, если не самым первым на XX съезде КПСС, Хрущев реабилитировал именно этого негодяя - Роберта Индриковича Эйхе. Да потому, что именно он, как еще убедимся, и был самым главным начальным инициатором репрессий. Потому его и реабилитировали в первую очередь.

Еще при анализе мифа № 52 указывалось, что в СССР постепенно подготавливались предпосылки для полной девес-тернизации и деленинизации страны и государства. Подготавливались и необходимые предпосылки для полной демократизации внутренней жизни в интересах всего народа, проведения внешней и внутренней политики, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР). Апофеозом этой политики на рубеже 1936-1937 гг. должно было стать полномасштабное вхождение в силу новой Конституции СССР 1936 года, против которой крайне резко были настроены практически все представители так называемой ленинской гвардии. Впрочем, сказать, что «крайне резко против» – почти ничего не сказать. Они предъявляли ему самые страшные в их среде политические обвинения – похуже, чем вся статья 58 со всеми своими параграфами. «Ленинские гвардейцы» обвиняли его в отходе от марксизма и ленинизма. Его подвергали массированной критике слева. Они считали, что Сталин поторопился с объявлением о ликвидации антагонистических классов в СССР. Более того, они убежденно считали, что его вариант Конституции открывает путь к реставрации буржуазного строя!? Но вот что касается репрессий, то, к удивлению многих, «ленинская гвардия» относилась не столько даже лояльно, сколько особо доброжелательно, настаивая на их усилении.

Причина столь злобной критики Сталина была проста. Прежде всего потому, что впервые после 1917 года новая Конституция (Сталина) предоставляла равные права всем гражданам СССР вне какой-либо зависимости от социального происхождения и положения, национальной принадлежности и вероисповедания. Особенно пугало «ленинскую гвардию» твердое намерение Сталина провести в жизнь одно из главнейших положений новой Конституции – реализовать положение о всеобщих, равных, прямых и тайных выборах на альтернативной основе. Оно именно тем было страшно для них, что с помощью всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе Сталин планировал мирным и демократическим путем осуществить давно назревшую ротацию правящей элиты, поскольку «ленинская гвардия» не желала

заниматься созидательным трудом и беспрерывно ставила палки в колеса. Сталин не скрывал этого намерения и откровенно говорил, что «всеобщие, равные, прямые и тайные в ы -боры в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». Аналогичное он планировал сделать и в партии – избрание на выборные должности в партийные органы всех уровней планировалось также на основе всеобщих, равных, прямых и тайных выборов. Попросту говоря, в интересах всех народов СССР Сталин хотел начать подлинную демократизацию страны, провести свободные выборы на альтернативной основе и тем самым мирным путем удалить от власти сложившуюся партократию, продолжавшую жить беспочвенными иллюзиями мировой революции, отстранить от управления экономикой дилетантов, заменяя их уже выросшими при Советской власти профессионалами. Он мечтал вернуть страну к спокойной жизни и проводить внешнюю и внутреннюю политику, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР).

К слову сказать, Сталин не скрывал от партократии, что громадное число ее представителей должно быть готово к тому, чтобы лишиться своих постов. Подчеркиваю - лишиться постов, ане голов. На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 г. Сталин сам назвал количество тех из партократов, кто должен был быть готов лишиться своих постов: 3-4 тыс. партийных руководителей высшего звена, 30-40 тыс. - среднего и 100 - 150 тыс. - низового звена. Обозначил и срок – в течение последующих после пленума шести месяцев необходимо «влить в эти ряды свежие силы, ждущие своего выдвижения», то есть как раз до выборов в Верховный Совет СССР и местные советы. Более того, Сталин открыто обозначил, что партийные организации будут освобождены от хозяйственной работы. А ведь больше-то им и делать было нечего!

Это вызвало невероятный всплеск буквально дикого озверения партократии, состоявшей тогда в основном из «ленинских гвардейцев» и иной примкнувшей к ним партийной швали, составлявшей их кланы, ибо она поняла, что лишится власти, что дни ее сочтены самым мирным, самым демократическим путем. Уже на пленуме она заговорила только о необ-

ходимости поиска врагов и ни о чем другом. Хотя представители группы Сталина открыто пытались повернуть партийных чинуш к проблемам невнимания и равнодушия партийных секретарей к рядовым членам лартии и их нуждам, а также к задачам по реализации положений новой Конституции. Все было тщетно. Прямо на пленуме эти твари начали обвинять друг друга во всех смертных грехах. А дальше началась и вовсе жуткая вакханалия. Партийные секретари стали откровенно валять дурака и телеграфно запрашивать Сталина о том, как надо голосовать на выборах в партийных организациях – выбирать ли открытым либо тайным голосованием парторгов и делегатов на партконференциях и членов бюро парткомов. Сталин ответил не только предельно коротко и ясно – «Все выборы проводятся путем тайного голосования». 20 марта 1937 г. он провел еще и решение Политбюро «Об организации выборов парторганов (на основе решения пленума)», в котором однозначно говорилось следующее: «Воспретить при выборах партийных органов голосовать списком. Голосование производить по отдельным кандидатурам, обеспечив при этом всем членам партии неограниченное право отвода кандидатов и критику последних. Установить при выборах партийных органов закрытое (тайное) голосование». А вот это был уже смертельный удар! Потому что испытание выборами не выдержало бы подавляющее большинство партийных тварей.

Последовавшая реакция партийных секретарей со всей однозначностью показала следующее. Стремясь возложить всю ответственность за любые провалы, ошибки, неудачи и упущения в парторганизациях и народном хозяйстве на подведомственной территории на хозяйственников, партократия стала откровенно стремиться к тому, чтобы заранее придать им политический характер и на основании этого стала откровенно требовать арестов и репрессий в преддверии выборов. Поняв это стремление партократов, Сталин предпринял попытку свести к минимуму подобную практику, чтобы оградить от необоснованных обвинений и наветов простых граждан, особенно специалистов, пусть даже с далеко не безупречным партийным прошлым.

Между тем в ситуации, когда Сталин и его группировка едва сдерживали натиск озверевшей и жаждавшей крови партократии, произошла еще и ликвидация верхушки заговора военных во главе с Тухачевским, а также в чекистских рядах. Возможно, Сталин и был бы рад сделать это в иной обстановке, однако поступавшая к нему информация свидетельствовала о том, что медлить более нельзя. К тому же в силу своей незаурядной подлости заговорщики решили воспользоваться семейными обстоятельствами Сталина. Было известно, что из-за болезни его мать находится в тяжелом положении, и заговорщики рассчитывали, что он поедет в Тбилиси, чтобы повидаться с ней. А они тем временем осуществят в Москве переворот. Однако замысел заговорщиков был сорван, в том числе и тем, что Сталин принял очень жесткое, нелегкое для себя, как сына, решение никуда не ездить. Он так и не смог попрощаться с матерью перед ее смертью. И даже при такой ситуации заговор военных был ликвидирован буквально в последний момент.

Стало очевидно, что ставка на силовой вариант государственного переворота ради предотвращения как вхождения в силу новой демократической Конституции, так и иных прогрессивных и т а к ж е демократических по смыслу, букве и духу нововведений Сталина бита полностью. Сталин ни на йоту не отступит от своих планов. На состоявшемся в последней декаде июня 1937 г. пленуме ЦК ВКП(б) это вновь было продемонстрировано с предельной жесткостью. Осознав все это, партократия окончательно вышла из себя. Ее озверению и жажде крови не стало предела. Особенно, если учесть, что в заключительном выступлении на упомянутом пленуме Сталин фактически бросил открытый вызов партократам – для организации беспристрастного контроля за выборами по новой Конституции он предложил использовать существующие в стране общественные организации, но никак не ВКП(б) и ее организации на местах! Уяснив, что она лишается даже призрачной возможности контролировать выборы, но более всего, что она лишается возможности узаконить свой прежний руководящий статус по новой Конституции, партократия перешла в отчаянное контрнаступление. Опираясь на прекрас-

ное исследование Ю.Н. Жукова, суть охватившего партократию озверения можно и должно сформулировать следующим образом. Возложение функции контроля за крайне неугодными для партократии выборами на общественные организации страны означало, что партократия лицом к лицу столкнется с подавляющим большинством народа. То есть именно с тем подавляющим большинством народа, которое она в предыдущие годы восстановила против себя. Прежде всего, бессмысленными зверствами коллективизации. Ведь в ряде случаев дело тогда доходило до того, что отдельные партсекре-тари объявляли на подведомственной им территории гражданскую войну1. Более того. Бессмысленной борьбой с церквями, в том числе и их закрытием, отвратительной организацией снабжения продовольствием, предметами широкого потребления в годы первой и второй пятилеток, жестоким отношением к нуждам простых граждан, в том числе и рядовых членов партии.

«Именно местным партийным руководителям, – отмечает Ю.Н. Жуков, – и именно теперь, в ходе всеобщих равных, прямых, тайных, да еще и альтернативных выборов, грозило самое страшное – потеря одного из двух постов, советского, обеспечивавшего им пребывание в широком руководстве, гарантировавшего обладание неограниченной властью. Ведь по

1 Во всем тогдашнем советском партийно-государственном руководстве именно Сталин был жестким противником резких, тем более репрессивных мер на селе и занимал эту позицию как до 1928 года, так и после. Лишь в начале XXI в. стали известны секретные документы, наглядно свидетельствовавшие о том, что спровоцированное троцкистской оппозицией насилие на селе вызвало крайне резкую, негативную, а, главное, немедленную реакцию Сталина. Так, когда 30 января 1930 г. в Москву поступили сведения о крайнем насилии, осуществляемом на селе первым секретарем Средне-Волжского крайкома Менделем Хатаевичем, Сталин уже 31 января направил ему секретную телеграмму следующего содержания: «Ваша торопливость в вопросе о кулаке ничего общего с политикой партии не имеет. У вас получается голое раскулачивание в его худшем виде». Телеграмма была подписана также Молотовым и Кагановичем. Причина такой резкой и немедленной реакции Сталина заключалась в том, что Мендель Хатаевич решением бюро крайкома от 20 января 1930 г. фактически развязал гражданскую войну в отдельно взятом регионе!

сложившейся за истекшее десятилетие практике первые секретари крайкомов и обкомов обязательно избирались сначала депутатами всесоюзных съездов советов, а уже на них членами ЦИК СССР, как бы подтверждая тем полную и единодушную поддержку всего населения края, области. Потеря же депутатства, теперь уже в Верховном Совете СССР, означала утрату доверия со стороны как беспартийных, так и членов партии. А в таком случае чуть ли не автоматически мог возникнуть вопрос о дальнейшем пребывании данного первого секретаря и на его основном посту, партийном. Решение ПБ (Политбюро. - А. М .)… его могли утвердить на иной должности, вполне возможно, на хозяйственной, требующей образования, знаний, опыта – всего того, чем он не обладал».

В авангарде этого отчаянного контрнаступления на Сталина и в целом Политбюро оказались возглавлявшие парторганизации Западно-Сибирского края и Москвы – кровавые бандиты Р.И. Эйхе и Н.С. Хрущев. Ю.Н. Жуков установил содержание ранее неизвестного пункта № 66 также ранее неизвестного протокола № 51 заседания Политбюро 28 июня 1937 г., в котором говорилось: «1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии». Ю.Н. Жуков справедливо замечает: «Содержание решения, бесспорно, свидетельствует, что оно появилось на свет как реакция на обязательную для таких случаев инициативную записку Р.И. Эйхе. Записку, до сих пор не найденную, но содержание которой можно реконструировать с большой достоверностью. Скорее всего, ею Эйхе попытался подтвердить и развить мысль, высказанную им еще на февральско-мартовском пленуме (1937 г. – А. М.). Тогда он безапелляционно заявил: мол, в Западной Сибири существует «немалая группа заядлых врагов, которые будут пытаться всеми мерами продолжать борьбу». Вполне возможно, Эйхе отметил в записке и то, что не разоблачен-

ная до сих пор полностью некая «повстанческая контрреволюционная организация» угрожает политической стабильности в крае, что особенно опасно в период подготовки и проведения избирательной кампании. И потому, как можно предположить, просил ПБ санкционировать создание «тройки», наделенной правом выносить смертные приговоры. Подобное откровенное игнорирование права, презрение к существующей судебной системе, даже основанной на чрезвычайных законах, было присуще Роберту Индриковичу Эйхе издавна, практически всегда сопровождало его деятельность. В 1930 г. жесткий, волюнтаристский стиль работы Эйхе, слишком наглядно продемонстрировавшего свою предельную некомпетентность, вызвал резкий и открытый протест большой группы ответственных работников Сибири. Однако именно они, а не Роберт Индрикович, были сняты со своих должностей. В 1934 г., в ходе хлебозаготовок, Эйхе истребовал от ПБ право давать санкцию на высшую меру наказания на подведомственной ему территории в течение двух месяцев – с 19 сентября по 15 ноября (должен заметить, что в данном случае Ю.Н. Жуков по недоразумению случайно ошибся – как указывалось выше, Сталин не дал такой санкции. -A.M.). Видимо, вспомнив о том, он и обратился в ПБ с новой просьбой о создании внесудебного, не предусмотренного никакими законами органа, «тройки» -органа, явившегося почти точной копией тех военно-полевых судов, которые царили в стране в период первой русской революции. Инициативная записка Р.И. Эйхе оказалась тем камушком, который вызвал страшную горную лавину. Три дня спустя, 2 июля, последовало еще одно решение ПБ, распространившее экстраординарные права, предоставленные поначалу лишь Эйхе, уже на всех без исключения первых секретарей ЦК нацкомпартий, обкомов и крайкомов. «Замечено, -констатировалось в нем, -что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки вернувшихся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промыш-

ленности. ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД. ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а т а к ж е количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке».

Ю.Н. Жуков далее отмечает: «Легко заметить странную двусмысленность решения. Прежде всего, то, что первых секретарей отнюдь не обязывали создавать "тройки" и брать на учет с помощью сотрудников НКВД возвратившихся из ссылки "кулаков и уголовников". Им только предлагалось, то есть оставлялось на их собственное усмотрение, сделать это или не сделать. Во-вторых, в решении ПБ от 2 июля вполне определенно говорилось о том, что взятых на учет следует разделить на «наиболее враждебных» и «менее активных». И в том и в другом случае явно подразумевалась отдача на произвол "троек" далеко не всех взятых на учет, а лишь "зачинщиков всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений", а также участников подобного рода действий, несомненно, подлежащих уголовному преследованию. Наконец, вряд ли случайно на столь сложную и потому продолжительную работу отводилось всего пять дней. Безусловно, подразумевалось, что действовать тройки будут недолго и лишь по уже существующим в управлении НКВД спискам.

… Есть все основания полагать, что Р.И. Эйхе, обращаясь в ПБ, действовал не только от себя, лишь в своих интересах. Он выражал требования значительной группы первых секретарей, а может быть, и их абсолютного большинства, настаивал на том, что загодя обговорили члены широкого руководства в кулуарах пленума либо вечером…» после работы пленума. «Трудно отделаться от предположения, -подчеркивает Ю.Н. Жуков, – что инициативная записка Эйхе являлась неким пробным шаром, способным проверить, пойдет ли ста-

линская группа им навстречу в данном случае, и насколько, чтобы в противном случае предпринять адекватные меры».

Жуков указывает в этой связи на редкое, даже уникальное, как он считает, посещение руководителями региональных парторганизаций кремлевского кабинета Сталина в те самые дни, то есть между 28 июня и 2 июля. 1 июля со Сталиным и Молотовым встретились пять первых секретарей, а 2 июля еще четверо. И, судя по всему, это-то и было конкретным проявлением широкого и активного контрнаступления партократии на Сталина и его ближайших соратников. Эйхе вышел с инициативой, получил разрешение и тут же ринулись остальные. Подыграл этому широкому и активному контрнаступлению партократии и новый нарком внутренних дел Ежов – сам выходец из партократии. Ему-то, по еще не потерявшим для него смысл корпоративным соображениям, легко было найти общий язык с такими подонками от партократии, как Эйхе и другие первые секретари, чтобы совместными усилиями как можно скорее силой устранить тех, кто непременно проголосовал бы против п а р т о к р а т о в, а может быть, и провел бы собственных депутатов».

В целях прояснения ситуации того времени должен обратить особое внимание на то обстоятельство, что такие планы – те, что выделены жирным текстом, – у различных слоев оппозиции действительно были. Например, репрессированный в 1937 г. родной брат по сию пору ерничающего на телевидении художника Б. Ефимова – Михаил Кольцов (настоящая фамилия Фридлянд) – на одном из допросов показал о планах новой оппозиции следующее:«… На троцкистов и бухаринцев рассчитывать не приходится, ибо все эти люди конченые и связь с ними гибельна, но в стране… имеются новые кадры недовольных и жаждущих контактов с Западной Европой молодых интеллигентов… новая конституция в корне изменит обстановку политической борьбы, очень многое упростит и легализует, так что будет безопаснее добиваться поставленных целей, используя для давления на правительство парламентские формы. Наркомы и целые составы правительств будут ниспровергаться и предлагаться с парламентской трибуны. С этой трибуны надо будет добиваться на-

стоящей свободы слова в буржуазном смысле слова, отмены монополии внешней торговли, восстановления концессии – того, что требуют иностранные державы…» Не следует полагать, что другие контингента оппозиции не разрабатывали аналогичных же планов.

Для Ежова это имело еще и тот смысл, что после разоблачения и ликвидации заговора Тухачевского и в целом в связи с завершением операции «Клубок»1 НКВД как бы и делать было больше нечего. Но Ежов-то, как выяснилось уже впоследствии, страдал чрезвычайно опасной для руководителя карательного органа болезнью – он просто не умел останавливаться. Не говоря уже о том, что втайне мечтал войти в состав высшего руководства СССР. А на чем себя проявить-то?! И, судя по всему, в силу всех вышеуказанных соображений и не без содействия партсекретарей Ежов присутствовал на их встречах со Сталиным и Молотовым 1 и 2 июля. И явно именно он и готовил цитировавшееся выше решение ПБ от 2 июля, по которому НКВД отводилась если и не главная, то по крайней мере достаточно весомая роль – взять на учет «кулаков и уголовников», то есть тех самых, в основном крестьян, которым, благодаря настоя-

1 Операция, которую Сталин назвал «Клубок», началась в первых числах января 1935 года. Брат первой жены Сталина – председатель правления Внешторгбанка А.С. Сванидзе – сообщил, что в Кремле возник заговор с целью совершения государственного переворота, что заговор возглавляют близкие ему люди – председатель ВЦИК СССР А.С. Енукидзе и комендант Кремля Р.А. Петерсон – и что заговорщики собираются арестовать всю руководящую пятерку (узкое руководство), то есть Сталина, Молотова, Кагановича, Ворошилова и Орджоникидзе. Переворот планировался «дворцового типа» – руководство должно было быть арестовано либо на квартирах, либо в кабинете Сталина во время одного из заседаний. Наилучшим вариантом считался арест во время киносеанса в кинозале Кремля на втором этаже Кавалергардского корпуса. Переворот должен быть осуществлен силами кремлевского гарнизона. Для ареста узкого руководства уже подготовлены абсолютно надежные и готовые на все пятнадцать человек. Как правило, эту информацию называют доносом. Причем даже в тех случаях, когда приводят беспрецедентно убедительные, с прямой ссылкой на особо секретные ранее архивы Политбюро данные о том, что этот заговор действительно имел место быть. Так что называть его доносом нет ни малейших оснований. Тем более что все это подтверждается данными следствия и судебных процессов.

ниям АЛ. Вышинского, возвратили избирательные права. А ведь Вышинский не самодеятельностью занимался, а выполнял решения Сталина и его соратников.

Нельзя не отметить, что Сталин отчетливо понимал всю остроту момента и активного натиска партократии. Не случайно, в частности, он ограничил срок исполнения решения ПБ от 2 июля всего пятью днями, рассчитывая в данном случае на невозможность исполнения решения, особенно из-за неповоротливости партийного аппарата, тем более в координации с органами НКВД. К сожалению, расчет Сталина не оправдался. Партократия уже закусила удила. Первые ответы пришли в срок, вторая партия уже 9-11 июля. Самые кровожадные списки представили 1-й секретарь МК ВКП(б) Н.С. Хрущев и его дружок и такой же бандит, 1-йч:екретарь Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе. Как справедливо указывает Ю.Н. Жуков, Хрущев подозрительно быстро разыскал в фактически никогда не имевшей кулаков огородной по своей аграрной сути Московской области 41 305 «бывших кулаков» и «уголовников», из которых 8500 человек потребовал приговорить к расстрелу, а 32 805 человек – к высылке (впоследствии это список был им увеличен). Эйхе пошел дальше. Этот подонок только к расстрелу потребовал приговорить 10 800 человек, а количество обреченных на высылку – и вовсе оставил неопределенным в попытке сохранить за собой право самостоятельно решать этот вопрос.

Обратите внимание на точное совпадение озвученного Сталиным количества партократов, которые, по его мнению, должны лишиться своих постов, и тем, что представили эти партийные твари уже в первом списке. По максимуму озвученная Сталиным цифра составляла 194 тыс. партократов всех уровней. Не желая подвергаться давно заслуженным, в виду плохой работы, болезненным ударам «хлыста», о котором говорил Сталин, то есть крайне опасаясь всеобщих, равных, прямых и тайных выборов на альтернативной основе, партократия выставила вместо себя, но, в отличие от сталинского плана мирной ротации руководящей элиты, уже на кровавое заклание такое же и даже чуть большее количество «врагов

народа», которых подозрительно быстро сосчитали по всей стране. Первым же списком партократия представила список на 194 122 человека. В том числе 68 739 человек – к расстрелу. То есть 35,41% от общего числа представленных по первому списку к репрессиям.

Именно представленные партократией списки «врагов народа» вошли составной частью в приказ Ежова по НКВД от 30 июля 1937 г. «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». И когда он, добавив данные самого НКВД, свел их все воедино, то оказалось, что только первая волна репрессий затронет ЧЕТВЕРТЬ МИЛЛИОНА ЧЕЛОВЕК!

Один только этот факт означал, что намеченные для репрессирования 250 тысяч человек автоматически потянут за собой в общей сложности не менее 2,5 миллиона человек. Потому что прежде чем репрессировать, их тоже допрашивали бы, и они т о ж е кого-то назвали бы, в среднем, не менее 10 человек, а иные, по примеру оппозиции, также «закладывали» бессчетное количество абсолютно невинных людей. Более того, Ежов пошел на расширение трактовки понятия «кулаки и уголовники». Помимо отбывших различные сроки наказания и реабилитированных крестьян и иных категорий населения, которым новая конституция вернула гражданские права, Ежов впихнул в их число членов различных антисоветских политических партий. Например, эсеров, грузинских меньшевиков, армянских дашнаков, азербайджанских мусаватистов, узбекских иттихадистов и т.п., а также бывших активных участников бандитских восстаний, белых, карателей, репатриантов. Причем с маниакальным упорством всех их он относил к сельским жителям. То есть, грубо говоря, нагло подтягивал эти категории под решение ПБ от 2 июля.

Хуже того. Ежов самовольно пошел на невероятное расширение масштаба репрессий, введя понятие «семей, члены которых способны к активным антисоветским действиям» и «члены семей репрессированных по 1 – й категории» (то есть расстрелянных). Из всего этого очень скоро получились трагические «ЧСИР» и «ЖИР» – то есть члены семей изменников родины и жены изменников родины. А ведь одновремен-

но-то никуда не исчезла задача борьбы с троцкистской, буха-ринской и прочей оппозицией. И этих-то вообще принципиально «вырубали» кланами, потому как кланами же они друг друга и закладывали.

Остается только один вопрос. Почему партократия так торопилась именно в промежутке с 28 июня по 2 июля, а затем с невиданной скоростью представила списки для репрессий? Оказывается, все дело было в том, что в те же дни сессия ЦИК СССР должна была утвердить и утвердила «Положение о выборах в Верховный Совет СССР» и новая избирательная система, включая и альтернативность, стала законом. Именно поэтому партократия и торопилась – она откровенно стремилась изначально превратить этот важнейший документ в ничего не значащий листок бумаги!

Вырвав же согласие на репрессии, партократия заимела возможность открыто создать угрожающий фон всей избирательной кампании. С каждой неделей репрессии ширились, поражая не только и даже не столько крестьянство, хотя ему незаслуженно крепко досталось, сколько тех, кто развязал против них и иных уже реабилитированных слоев населения некое подобие гражданской войны. А репрессиям против последних, то есть против партократов, «…теперь чуть не непременно стали предшествовать обсуждения на партийных пленумах и съездах после чего незамедлительно следовала опала и, как правило, затем и сами репрессии. Небезынтересно отметить, что поначалу компрометирующие сведения, особенно в отношении высокопоставленных лиц, поступали вовсе не из НКВД, а из рядовой партийной массы». Порой достоверная, а подчас и амальгамная или попросту вымышленная информация ложилась затем в основание уже чисто политических обвинений, в том числе и в контрреволюционных преступлениях.

Ю.Н. Жуков справедливо отмечает: «Все это в совокупности достаточно наглядно демонстрировало, во что неизбежно выльется задуманная избирательная кампания. Со свободой не только выдвижения, но и обсуждения каждого кандидата в депутаты, особенно – Верховного Совета СССР, на открытых собраниях. В обстановке несомненного массового

психоза, деловую критику, установление единственно требуемого – способен ли данный человек в случае победы на выборах выражать и защищать интересы тех, кто его выдвинул, – непременно подменит "охота на ведьм" с ее вечными атрибутами – подозрительностью, торжеством наветов и инсинуаций, патологической жаждой крови. И, скорее всего, начнется самое обыкновенное сведение счетов, далеко не всегда порожденных политическими разногласиями.

Ни к чему не привели и обе противоречивые попытки обуздать партократию. Сначала – пойдя ей на уступки, наделив неограниченными правами, затем обрушив репрессии против нее. С надеждой провести альтернативные выборы приходилось окончательно распроститься. Их просто не позволили бы провести. Партократия в самоубийственном противостоянии сумела добиться своего – сохранила в полной неприкосновенности старую политическую систему, теперь лишь прикрытую как камуфляжной сеткой новой конституцией». Хотя и, откровенно говоря, изрядно попритихла. Сталин вполне ясно продемонстрировал, что может и «железной рукой» обуздать партократию.

Подводя итог, следует прямо сказать, что полной неудачей завершилась первая попытка группы Сталина реформировать политическую систему Советского Союза. Вторая же, послевоенная его попытка с реформой политической системы страны окончится его убийством.

Вот так и начинались репрессии. Так складывался их разгульный масштаб, приведший в итоге, в том числе и к необоснованности и незаконности части из них. А этого уже просто не могло не быть еще и ввиду отсутствия чекистского профессионализма у самого Ежова, которого его замы и сотрудники без особого труда обводили вокруг пальца и подсовывали любые бумаги на подпись, тем более что он очень быстро запил по-черному. В делах Лубянки он ничего не соображал, и обмануть его не представляло никакого труда. К тому же, подчеркиваю, у него была опасная черта характера – он просто не умел останавливаться. И это не говоря уже о том, что в самих чекистских рядах оказалось немало негодяев, особенно из числа так называемых «коммунистов-интернационали-

стов». Эти подонки отличались особым, но крайне неуместным рвением, – прежде всего в том смысле, как действовала оппозиция, стремившаяся спровоцировать как можно больше арестов, рассчитывая на то, что чем больше арестов случится, тем быстрее прекратят репрессии против оппозиции. Но одновременно они еще и особо зверствовали, в том числе и в расчете на то, чтобы выслужиться. Слава Богу, что в конце-то концов заслуженная кара настигла очень многих из них и эта мразь оказалась у расстрельной стенки.

Говоря обо всем этом, менее всего автору хотелось бы, чтобы написанное им восприняли как оправдание Сталина. Прежде всего, потому что автор не адвокат, а Сталин, само собой разумеется, в адвокатах не нуждается. Обвинителей же – и так несть им числа. Но об одном хочу сказать прямо. Единственное, в чем действительно можно и нужно всерьез, но ретроспективно упрекнуть Сталина, так это в том, что он не имел никакого права поддаваться даже откровенному нажиму со стороны партократии, озверевшей из-за ликвидации заговора Тухачевского как силового рычага государственного переворота, на который она делала ставку. Ведь сам же потом горько сожалел о происшедшем, а после войны хотел открыто покаяться перед народом за допущенные трагические ошибки.

Однако спустя семь десятилетий легко так говорить. Только вот как прочувствовать всю сложность ситуации лета 1937 г., когда армия на грани взрыва, извне – надвигается угроза войны, а на носу еще и откровенный бунт партократии, которая в течение 20 лет держала власть в стране и просто так сдавать свои позиции не собиралась?! На протяжении всех лет подготовки к конституционной реформе партократия только и знала, что ставила палки в колеса. Не говоря уже о сильнейшем противодействии оппозиции курсу на индустриализацию. Заговорщическая активизация всех элементов антисталинской оппозиции с точностью до миллиметра и секунды совпадает с началом подготовки к конституционной реформе.

Хуже того. Своими действиями она откровенно грозила развязать и в конце концов развязала-таки новую Гражданскую войну в стране! И в то же время единственный в тот мо-

мент рычаг для удержания власти в стране – все та же прок л я т а я п а р т и я, точнее, партийный а п п а р а т на местах! Д а ж е в той же армии, где в связи с ликвидацией заговора Тухачевского срочно был восстановлен институт ненавистных комиссаров. Сталин выбрал главное – сохранение государства. Партократия же, сделав вид, что согласна с таким выбором, ответила зверскими репрессиями против всех, кто хоть как-то выступал против нее, фактически сорвав намеченный процесс демократизации в ходе конституционной реформы. Государство-то уцелело, но какой невероятный ущерб Советскому Союзу нанесла партократия. 1937-1938 гг. навсегда ославлены репрессиями, даже если во многих случаях они были законными и обоснованными. Но почему за это должен отвечать только один Сталин?! Только потому, что он «лицо кавказской национальности»?! Или потому, что не дал пору-лить Великой Державой Троцкому и его банде негодяев?!

Надо отдать должное Сталину – он-то прекрасно понимал, что все шишки свалят на его голову. Вновь обращаю внимание на то, что после войны он искренне хотел покаяться перед народом за допущенные в предвоенный период трагические ошибки, прежде всего за 1937-1938 гг. Не успел. Убили. В том числе и за это намерение. А также за новую попытку оторвать-таки партократию от власти.

Спустя всего три года после смерти его оклеветали так, как никого в Истории. И до сих пор шквал клеветнических обвинений не утихает. Однако все обвинения в его адрес могут быть сняты или, по меньшей мере, могут быть приведены в адекватное историческим реалиям состояние, в том числе и в плане соразмерности его вины обвинениям в его адрес, лишь тогда, когда полностью откроют все архивы и будет проведено скрупулезное изучение каждого дела. Но власти ни посталинского СССР этого не желали, ни постсоветской России не желают. Политический же бандитизм Комиссии А.Н. Яковлева, огульно реабилитировавшей и продолжающей уже при новом своем главаре огульную реабилитацию всех – от контрабандистов и басмачей до шпионов и диверсантов – нельзя расценивать как тщательное изучение тех событий, ибо это всего л и ш ь конъюнктурная подтасовка под т е к у щ и е п о л и т и ч е с к и цели.

В завершение этой части анализа группы мифов небезынтересно было бы указать, что в 1940 г. при численности населения СССР 194,2 млн. человек было всего 6549 убийств. В современной «демократической» России при 142 млн.человек населения ежегодно в результате убийств гибнет до 100 тысяч человек, включая и тех, кто скончался позже в больницах после покушений на их жизнь, и более 70 тысяч пропадает бесследно.

Что же касается вопроса законности репрессий, то тут также следует исходить не из эмоций, а из фактов, прежде всего юридических. Да, понимаю, дело это скучное, но в данном случае архиважное. Потому что как бы мы ни относились к тому времени, но органы госбезопасности и тогда действовали не в безвоздушном пространстве, а на основе действовавших законов СССР и ведомственных приказов, контролировавшихся постановлениями Политбюро ВКП(б), ВЦИК и Совнаркомом СССР. Хотим мы признать это или нет, но по тем временам это считалось вполне легитимным.

К примеру, после убийства СМ. Кирова (1 декабря 1934 г.) появилось ставшее впоследствии широко известным Постановление Президиума ЦИК и СНК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик», которое вводило «облегченный» порядок ведения следствия и судопроизводства по делам, связанным с терроризмом. Современному читателю такие названия государственных органов, как Президиум ЦИК и СНК СССР, мало что говорят, если вообще что-либо говорят. Между тем Центральный Исполнительный Комитет СССР являлся высшим органом законодательной власти, а СНК СССР, то есть Совет народных комиссаров СССР, или, по-современному, Кабинет министров, – высший орган исполнительной власти в Советском Союзе. То есть с юридической точки зрения введение «облегченного» порядка следствия и судопроизводства по делам о терроризме по тем временам было абсолютно законно, легитимно. И то же самое произошло, когда своим постановлением от 14 сентября 1937 г. ЦИК СССР распространило сходный порядок ведения следствия и судопроизводства по делам «о контрреволюционном вредительстве и диверси-

ях». Можно произносить какие угодно эмоциональные речи насчет демократии, однако же предоставление таких прав органам госбезопасности было осуществлено легитимно – высшим законодательным органом государства и в рамках существовавшего тогда законодательства.

Возьмем другой законодательный акт, по которому прошло значительное количество репрессированных в то время. 4 февраля 1937 г. было принято совместное постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР о порядке судебного рассмотрения дел на троцкистские антисоветские группы. Совместные постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР в Советском Союзе были законным, легитимным актом. В данном случае его проект был представлен народным комиссаром внутренних дел СССР Н.И. Ежовым, Генеральным прокурором СССР АЛ. Вышинским и председателем Верховного Суда СССР В.В. Уль-рихом.

Теперь в отношении права на внесудебные репрессии, которое было использовано в 1937-1938 гг. Народный комиссариат внутренних дел СССР был создан на основе постановления ЦИК СССР от 10 июля 1934 года. С образованием НКВД СССР были упразднены судебная коллегия и «тройки», существовавшие в системе ОГПУ. Право на внесудебные репрессии было сохранено только за Особым совещанием при НКВД СССР (ОСО НКВД СССР). И это тоже официально было предусмотрено упомянутым постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. Положение об Особом совещании при НКВД СССР было утверждено 5 ноября 1934 г.

В 1937 г. права Особого совещания при НКВД существенно расширены. И тем не менее даже в этом случае была сохранена надзорная функция за его решениями. Она была отдана Прокурору Союза ССР (и его заместителю), который, обязательно участвуя в заседаниях Особого совещания, в случае несогласия как с самим решением Особого совещания, так и с самим фактом направления того или иного дела на рассмотрение Особого совещания, имел право внесения протеста в Президиум ЦИК Союза ССР. Причем в указанных случаях решение Особого совещания приостанавливалось до вынесения решения Президиума ЦИК. То есть определенная за-

конность все-таки сохранялась – хотя и в минимальном размере, но сохранялась. Кстати говоря, Прокурор Союза ССР и его заместители довольно-таки часто пользовались этим правом, ограничивая произвол НКВД, насколько это было возможно в тех условиях.

Особые нарекания вызывают ряд приказов НКВД по репрессированию отдельных категорий населения, в основе которых лежал так называемый этнический принцип. Считается, что это были «удары по площадям». К их числу относятся такие приказы, как, например, об аресте всех немцев, работав-ш и х на оборонных заводах (артиллерийских, снарядных, вин-товочно-пулеметных, патронных и т.п.), и в ы с ы л к е части арестованных за границу, о ликвидации местных организаций ПОВ (Польская организация войсковая), прежде всего ее ди-версионно-шпионских и повстанческих кадров в промышленности, на транспорте, совхозах и колхозах, а также другие.

При всей внешней жестокости этих приказов, особенно если на них смотреть с позиций современной демократии и п р а в человека, это мера б ы л а вынужденная, но, у в ы, необходимая. После всех катаклизмов, которые Россия пережила в период Первой мировой и Гражданской войн, в стране действительно было огромное количество всевозможной агентуры различных разведок, эмигрантских и контрреволюционных организаций. К примеру, вплоть до 22 июня 1941 г. советская контрразведка различными способами изымала из сейфов резидентуры германской разведки в Москве списки германской агентуры по всему Советскому Союзу.

В этом смысле очень характерна история с германским послом в СССР графом Шуленбургом, который в первую очередь был очень опытным разведчиком-агентуристом со специализацией по России, о чем не слишком-то широко известно. Фридрих Вернер фон Шуленбург был один из наиболее крупных и опытнейших германских разведчиков того периода, специалистом по России, особенно по Закавказью, в частности по Грузии, где он начинал свою разведывательную карьеру еще в царские времена, в 1911 г., став вице-консулом Германской империи в Тифлисе. В годы Первой мировой войны XX в., он естественно, отсутствовал в России, однако уже

в 1918 г. вновь появился в Закавказье в качестве главы дипломатической миссии при командующем германскими оккупационными войсками генерале фон Крассе. Еще с дореволюционных времен располагал мощной, широко разветвленной и глубоко законспирированной агентурной сетью в Закавказье. В начале 1914 г. царской контрразведке каким-то образом удалось изъять у Шуленбурга записную книжку со многими фамилиями лиц, проживавших в Закавказье. Война, правда, помешала изобличить их всех, а после октября 1917 г. этим и вовсе никто не занимался. Но вот что интересно. Когда Шу-ленбург прибыл в СССР послом, то спустя пару лет советская контрразведка негласно изъяла у него список его личной агентуры. И он полностью совпал с тем списком, который изымала еще царская контрразведка. И вся эта агентура занималась шпионажем в пользу нацистской Германии.

Не в оправдание, а всего лишь в объяснение такой чистки хотелось бы отметить одно, как представляется, чрезвычайно важное обстоятельство. С 1935 г. Москве было достоверно известно, что вооруженное нападение на СССР планируется консолидированными силами коалиции ряда государств в составе Германии, Польши, Румынии, Финляндии, а также прибалтийских лимитрофов при участии также и Японии. Вот в отношении контингентов лиц указанных национальностей и их всевозможных организаций на территории СССР и предпринимались столь жесткие меры. После того, что произошло в Испании, когда весь мир облетела знаменитая фраза франкистов о «пятой колонне», было бы удивительно, если, Москва не отреагировала на это. Тем более что у России к тому времени был слишком печальный опыт того, как ее судьбу в 1917-1922 гг. решали даже и не сами ее коренные жители, а всевозможная эмигрантская сволочь, которой к октябрьскому перевороту в стране скопилось свыше 5 млн человек! Вот эта шваль и была слишком активно задействована в тех страшных катаклизмах, которые пришлось пережить России. Сталин же обладал поразительно уникальным для России талантом не только вовремя извлекать уроки из печального прошлого, но и прежде всего извлекать их в превентивном порядке.

Конечно, сколько ни объясняй, все равно факт остается фактом – репрессии затронули, к глубочайшему сожалению, также и невиновных людей. И в этой связи необходимо сказать следующее. Сталин и его соратники сумели остановить развязанную Ежовым вакханалию репрессий. Ведь этот подонок с подачи таких же подонков, как Хрущев, Эйхе и прочая партсволочь, наарестовал за 1937-1938 гг. 1 372 392 человек «врагов народа». 681 692 человека были расстреляны. К 21 июля 1938 года в тюрьмах ГУЛАГа скопилось громадное количество лиц, подавших кассационные жалобы в связи с несправедливыми приговорами. Более 100 тысяч человек вообще содержались с нарушениями всяких сроков следствия.

22 августа 1938 г. первым заместителем наркома внутренних дел был назначен Л.П. Берия. 29 сентября того же года по совместительству он стал еще и начальником Главного управления Государственной безопасности НКВД СССР. А с 25 ноября 1938 г. он стал наркомом внутренних дел СССР. Едва только Берия появился на Лубянке, так тут же исключительно резко стали снижаться масштабы всех видов репрессий. В целом их масштаб немедленно был снижен в 10 раз, в отношении военнослужащих – более чем в 61 раз по сравнению с пиком арестов лиц комсостава в 1937 г. (с 4474 до 73). А нам все Берия да Берия… Немедленно было запрещено приведение в исполнение ранее вынесенных расстрельных приговоров. Дела арестованных в массовом порядке стали направляться на пересмотр и доследование.

Только за 1 9 3 9 г. и первый квартал 1 9 4 0 г. Л. П. Берия способствовал освобождению из тюрем 381178 чел., а к началу войны еще примерно 130 тыс. человек. И это не говоря уже о тысячах и десятках тысяч реабилитированных. Именно из-за этого Генеральный прокурор СССР в 1939-1940 гг. М. Панкратов дважды строчил доносы на Берию, что-де он умышленно прекращает дела на «врагов народа» и освобождает их. Дважды этим вопросом занималась авторитетная партийно-государственная комиссия и дважды же подтвердила абсолютную законность и обоснованность действий Берии и возглавляемого им НКВД СССР. Конечно, э т о не значит, что органы г о с б е з о -

пасности почивали после этого на лаврах и ни хрена не делали. Нет, ибо этого не могло быть по определению – государственный механизм не может не функционировать, иначе не будет государства. Просто все пришло в соответствие с законами того времени. Так, если при Ежове за 1937-1938 гг. за контрреволюционные преступления (ст. 58 УК РСФСР) были осуждены 1 372 392 чел., то за 1939 г. – только 63 889 чел., то есть в 21,5 раза меньше. Да и то в основном это был связано прежде всего с присоединением Западной Украины и Западной Белоруссии. Вот вам и «злодей» Берия.

В заключение еще раз хотел бы обратить внимание на следующее. Вопрос о репрессиях 1937-1938 гг. настолько трагическая и болезненная тема, что, обращаясь к ней, необходимо, насколько возможно, быть максимально объективным и постоянно помнить, что за прискорбными цифрами – трагические судьбы людей. Необходимо проявлять хотя бы элементарный такт и не жонглировать цифрами с невероятным количеством нулей. По меньшей мере, это просто подло. Потому, что, во-первых, при всей масштабности развернутой Ежовым вакханалии репрессий, десятков миллионов жертв его п р о и з в о л а, слава Богу, все-таки не было. К тому ж е, и, во- вторых, далеко не всегда в тех трагедиях был виноват лично Сталин.

И, наконец, в-третьих. В последнее время в России, как якобы само собой разумеющееся, привилась паскудная манера все время равняться на чертов Запад, который, видите ли, «светоч демократии и образец соблюдения прав человека». Так вот, для любителей во всем кланяться Западу сообщаю, что едва только в сентябре 1939 г. по своей же дурости вляпавшись во Вторую мировую войну, власти Великобритании немедленно, без суда и следствия арестовали 20 тысяч членов британской нацистской партии во главе с сэром Освальдом Мосли и его женой. Более того. Замели еще свыше 74 тысяч человек, которые, по мнению британской контрразведки, имели подозрительные связи с Германией. Подчеркиваю, без суда и следствия без исключения всех засадили в концентрационные лагеря с очень тяжелыми условиями содержания. Всего же в Великобритания в концлагерях сидело около 150 тысяч

человек, которых власти расценивали как подозрительных. Американцы же сразу после Перл-Харбора засадили в концентрационные лагеря свыше 112 тысяч своих сограждан только за то, что у них был японский разрез глаз! Затем взялись и за немцев именно как за немцев. Сажали без разбору всех подряд только за то, что они немцы. В СССР их удаляли из стратегических отраслей экономики, из оборонной промышленности, из армии. В Америке же просто за то, что они немцы. Однако никто в мире не обвиняет ни США, ни Великобританию в нарушении демократии и прав человека. С какой же стати считается возможным идти на поводу у подонков Запада и обвинять Сталина в репрессиях против «пятой колонны»?!

Миф № 71. С санкции Сталина НКВД применял физическое насилие к арестованным, пытками вынуждая их оговорить себя.

Миф существует давно. Как правило, в подобных случаях тыкают секретной шифротелеграммой ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 г., которая за подписью Сталина была направлена секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД, в которой говорилось:

«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 г. с разрешен и я ЦК ВКП(б)… Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении социалистического пролетариата и потом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников? ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод». При всем том, что у этого документа есть координаты архивного хранения – АП РФ. Ф. 3. Оп. 58.Д. 6. Л. 145 - 146, - это фальшивка! По всем признакам фальшивка!

Во-первых, потому, что у Сталина никогда не было привычки давать указания в прошлое и одновременно в будущее. Если бы этот документ имел бы своей датой хотя бы 1937 г., то это было бы хоть как-то объяснимо. Тогда было бы понятно, за что обвиняют Сталина. Но 1939 г. в качестве даты – для государственного и политического деятеля уровня Сталина – идиотизм высшей марки. А идиотизм – это вообще не его стиль, поскольку этим он не страдал. Во-вторых, в тексте содержатся «литературные» ляпы, которых Сталин никогда не допускал. Ну, что значит, например, «социалистический пролетариат»?! Ч т о, есть еще и «буржуазный пролетариат», а, может быть, еще и «феодальный пролетариат»?! Да и что значит «все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах»?! Что, есть еще и небезобразные формы физического насилия?! И почему в отношении именно «социалистического пролетариата», если речь идет о пролетариате буржуазных стран?! С какой стати пролетариат буржуазных стран стал социалистическим?! Почему «в отношении социалистического пролетариата», а не в отношении «представителей рабочего и коммунистического движения»?! Ведь последнее было бы куда точнее со всех точек з р е н и я. Разве не так?! По признанию многочисленных друзей и недругов, Сталин всегда отличался исключительной лаконичностью, точностью и отточенностью своих формулировок, исключавших глупое двойное толкование. А то, что написано в процитированном «документе», – не его стиль. Абсолютно не его стиль, но грубая подделка под него. Да еще и архивном номере.

В- третьих, секретные шифротелеграммы ЦК указанным адресатам всегда носили сугубо директивный, то есть приказной характер, но никак не рассуждающий. Это характерно для публицистики, но не для таких документов. С какой стати Сталин должен был скатиться до журналистских приемов?! В-четвертых, надо быть совершеннейшим клиническим идиотом, чтобы рассылать такие санкции, да еще и в виде шифровки по обкомам партии и начальникам областных управлений НКВД -ведь в таком случае утечка информации

неизбежна. О д н а к о, несмотря на все с к а з к и, Сталин д а ж е параноиком и то не был.

В- пятых, в начале войны гитлеровцы захватили громадное количество партийных и государственных документов, в том числе и НКВД. К примеру, в целости и сохранности захватили всю документацию Смоленского обкома ВКП(б) и управления НКВД. Однако ни тогда, ни после войны, когда а р -хив оказался у американцев, никто и никогда не тряс подобным «документом» или чем-либо похожим на такой «документ». Ничего подобного не предъявлял даже Хрущев, особенно усердствовавший в «разоблачении» Сталина и репрессий. «Документ» появился лишь во времена «катастрой-ки» Горбачева, когда всем пропагандистским аппаратом из ЦК КПСС заведовала ярая вражина СССР -пресловутый Геббельс советской пропаганды А.Н.Яковлев. Он-то как р а з и имел допуск к документам «Особой папки» Политбюро, которые с 1992 г. превратились в Архив Президента Российской Федерации. П о д руководством именно А.Н. Яковлева и была состряпана эта фальшивка, благо в ЦК КПСС был специальный отдел, в котором стряпали поддельные документы. Умельцы там были невероятные – что угодно могли сделать. Хоть верительные грамоты от самого Господа Бога. Тем более что чистые бланки многих документов сталинского периода сохранились, равно как и печатные машинки того времени. Если через своих приспешников Яковлев силой вынудил внучку знаменитого русского ученого Бехтерева вновь озвучить старый бред сивой кобылы о том, что-де ее дед поставил Сталину диагноз «паранойя», за что и был убит, то, что могло помешать этому проклятому Геббельсу в тиши цековских кабинетов состряпать такую фальшивку?!

В популярном ежемесячнике «Совершенно секретно» (№ 5, 2004) была опубликована статья Г. Рамазашвили – «Портянка с грифом секретно», – в которой наглядно был показан царящий в наших государственных архивах совершеннейший бардак. Кто угодно запросто «рисует» любые документы и надписи, в том числе и на действительно подлинных!

В- шестых, цель этого фальшивого «документа» в том и состояла, чтобы показать, что даже после удаления Ежова с

Лубянки, но с приходом Берии ничего якобы не изменилось. Мол, как били, так и продолжили бить. Да, это факт, что при Ежове действительно имела место подлая практика применения физического насилия над арестованными с целью выбивания из них нужных следствию показаний. Но, кстати говоря, не всегда. Бывшая активная оппозиционерка, ярая сторонница Троцкого, жена главаря одной из самых мощных подпольных троцкистских организаций Ивана Никитовича Смирнова – А.Н.Сафонова ((1887-1958) – еще в 1958 году написала в мемуарах, что физическое воздействие не применялось. Между прочим, ее дело вел в том числе и Ежов. Сами понимаете, что ее-то, просидевшую в заключении не один год, после XX съезда КПСС (1956 г.), на котором был якобы разоблачен культ личности Сталина, никто ведь не заставлял писать такое. Тогда «упражнялись» только в очернении Сталина. Тогда царила истерия антисталинизма. Это было «в моде», но отнюдь не правда.

Но ведь со времен Хрущева «высочайшим повелением» лысого подонка-троцкиста было приказано выставлять адским чудовищем именно Берию. И вплоть до наших дней это указание все еще действует. Хотя ни КПСС, ни СССР давно уже нет. Цель же состряпанной Яковлевым и К° фальшивки в том и заключалась, чтобы опорочить Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», в котором резкой и обоснованной критике были подвергнуты именно незаконные методы ведения следствия, а органам НКВД и прокуратуры запрещались массовые аресты и выселения. Ведь после этого резко был усилен контроль за соблюдением законности в стране, а масштабы репрессий снизились в десятки р а з. Кроме того, была произведена массовая реабилитация незаконно арестованных и осужденных, из-за чего новый Генеральный прокурор СССР М. Панкратов даже дважды писал доносы на Берию -что-де он отпускает на свободу «врагов народа». Дважды специальная партийно-правительственная комиссия проверяла деятельность НКВД и дважды же подтвердила полную законность действий Берии и органов госбезопасности по восстановлению законности в стране.

Миф № 72. Признание – «царица доказательств».

Кто только и как только ни использовал это, уже более полувека являющееся «крылатым», выражение в антистали-ниане, запущенное в оборот еще на XX съезде КПСС лично Хрущевым. Как правило, сие выражение используется в роли некоего якобы убойного «аргумента», подтверждающего неправедность, несправедливость и незаконность осуждения репрессированных в 1930-х гг. лиц. Мол, все их признательные показания были вырваны силой. Что касается силы – об этом см. выше. А вот что касается «царицы доказательств» – прямо сейчас. Это особо грубое передергивание конкретного выражения знаменитого прокурора СССР АЛ. Вышинского, разбавленное злоумышленным умолчанием. Вот, что на самом деле говорил А.Я. Вышинский:

«В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе1 теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьезным доказательством, "царицей доказательств"… Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики».

Как видите, ничего из того, что ему приписывают, Вышинский не говорил. Но дело-то ведь не только в Вышинском. Все дело в том, что за счет злоумышленного передергивания и умолчания, злоумышленно и полностью исказили принципиальную сторону советской правоохранительной системы того времени. Мол, только признательные показания, вырванные пыткой,признавались «царицей доказательств».

1 Имеется в виду уголовный процесс, который регулируется Уголовно-процессуальным кодексом.

Между тем судебные процессы по основным, наиболее громким делам, связанным с оппозицией, были открытыми. На них присутствовали десятки, если не сотни корреспондентов западных газет, многочисленные представители дипломатического корпуса. Вот мнение посла Соединенных Штатов Америки в СССР в 1936-1938 гг. Джозефа У. Дэвиса: «… ПРОЦЕСС ПЯТАКОВА И РАДЕКА17 февраля 1937 г.

Подсудимые в ы г л я д я т физически здоровыми и вполне нор мальными. Порядок процесса разительно отличается от того, что принят в Америке, однако, учитывая то, что природа людей одинакова повсюду, и опираясь на собственный адвокатский опыт, можно сделать вывод, что обвиняемые говорят правду, признавая свою вину в совершении тяжкий преступлений. (18 февраля 1937 г.)

…Общее мнение дипкорпуса состоит в том, что правительство в ходе процесса достигло своей цели и доказало, что обвиняемые, по крайней мере, участвовали в каком-то заговоре.

Беседа с литовским послом: он считает, что все разговоры о пытках и наркотических препаратах, якобы применяемых в отношении к подсудимым, лишены всяких оснований. Он высокого мнения о советском руководстве во многих отношениях.

Беседа с послом, проведшим в России 6 лет. Его мнение: заговор существовал и подсудимые виновны. Они с юных лет вели подпольную борьбу, многие годы провели за границей и психологически предрасположены к заговорщической деятельности. (19 февраля 1937 г.)».

Конечно, посол США – он и есть посол США. Не за что ему любить Советский Союз и тем более социалистическую систему. Но как человек знающий – Д.У. Дэвис был ближайшим другом и однокурсником президента США Ф.Д. Рузвельта, – а также привыкший безоговорочно считаться с подлинными фактами, он направлял в Вашингтон уникальные по своему содержанию шифротелеграммы, которые практически тут же ложились на стол Сталина. В одной из них, № 457 от П июня 1937 г., Дэвис, опровергая нелепые слухи о массовом недовольстве и неминуемом крушении советской власти, пи-

сал Рузвельту о процессе над Тухачевским следующее: «В то время как внешний мир благодаря печати верит» что процесс – это фабрикация… – мы знаем, что это не так, и, быть может, хорошо, что внешний мир думает так. Что касается дела Тухачевского – то корсиканская опасность пока что ликвидирована».

Употребив выражение «корсиканская опасность», Дэвис откровенно подразумевал аналогию с возвышением Наполеона Бонапарта. Собственно говоря, это определение для того и используется в исторических и политологических исследованиях. Однако куда больший интерес представляют другие пассажи из этой его телеграммы. Обратите внимание на то, что Дэвис фактически обвиняет мировую прессу в том, что это именно она создала впечатление во всем мире, что процесс над Тухачевским и К° – фабрикация. Дэвис был очень не простым человеком в окружении Рузвельта. Помимо того, что он являлся его ближайшим другом и однокурсником, одновременно он, а также Рузвельт были однокурсниками того самого лица, через которое Тухачевский и К° передали германскому генералитету «План поражения СССР в войне с Германией». Речь идет об Эрнсте Ханфштенгле по кличке «Путци» («Малыш») – пресс-секретаре Национал-социалистической партии Германии (НСДАП), с которым они учились в Гарвардском университете. Образно говоря, «Путци»был «засланным казачком» в рядах нацистов, куда его еще в самом начале 20-х гг. направили даже и не спецслужбы США, а секретные структуры наиболее могущественных финансовых сил США. И как только провал заговора Тухачевского оказался предрешен, а Рузвельт знал об этом в самом конце января 1937 г., то Э. Ханфштенгль в срочном порядке был отозван из Германии. Оправдывая впоследствии факт своего внезапного бегства из Германии, «Путци» в мемуарах изложил целую комедию. Более подробно на эту тему см.: А. Мартиросян. «Кто привел войну в СССР? Почему Интеллидженс сервис завалила заговор Тухачевского». М., 2007.

Но еще важней то, что, как и полагается человеку Запада, Дэвис откровенно обрадовался тому, что мировая пресса создала во всем мире впечатление о том, что-де этот процесс -

фабрикация. Главные персонажи мировой политики того времени прекрасно знали, что предъявленные Тухачевскому и К° обвинения не являются ни ошибочными, ни тем более сфабрикованными. Однако делать из другого, особенно из своего геополитического конкурента, чудовище и представлять его действия как проявление варварства – крайне выгодно, поэтому естественно, они и не мешали мировой прессе раздувать миф о якобы сфабрикованном процессе. Авось, пригодится. Пригодилось, после смерти Сталина…

Но для себя, родимого, Дэвис не считал нужным лгать и 7 июля 1941 года записал в своем дневнике следующее: «…Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке. Немецкое вступление в Прагу сопровождалось активной поддержкой военных организаций Генлейна. То же самое происходило в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (Дегрель)… Однако ничего подобного в России мы не видим. "Где же русские пособники Гитлера?" – спрашивают меня часто. " И х расстреляли", – отвечаю я. Только сейчас начинаешь сознавать, насколько дальновидно поступило советское правительство в годы чисток. Тогда меня шокировала та бесцеремонность, и даже грубость, с какой советские власти закрывали по всей стране консульства Италии и Германии, невзирая ни на какие дипломатические осложнения. Трудно было поверить в официальные объяснения, что сотрудники миссий участвовали в подрывной деятельности. Мы в то время много спорили в своем кругу о борьбе за власть в кремлевском руководстве, но, как показала жизнь, мы сидели "не в той лодке". (7 июля 1941 г.)». А в одном из ноябрьских номеров британской газеты «Санди Экспресс» за 1941 г. было опубликовано интервью с ним, которое в кратком изложении газеты выглядело следующим образом: «Дэвис заявляет, что через несколько дней после нападения Гитлера на Советскую Россию его спросили: А что Вы скажете относительно членов пятой колонны в России? Он ответил: "У них таких нет, они их расстреляли"». Дэвис указывает далее, что «значительная часть всего мира считала тогда, что знаменитые процессы изменников и чистки 1935-1938 гг. являются возмутительными при-

мерами варварства, неблагодарности и проявлением истерии. Однако в настоящее время стало очевидным, что они свидетельствовали о поразительной дальновидности Сталина и его близких соратников». После подробного изложения планов Бухарина и его сподвижников, Дэвис отмечает: «Короче говоря, план этот имел в виду полное сотрудничество с Германией. В качестве вознаграждения участникам заговора должны были разрешить остаться на территории небольшого, технически независимого советского государства, которое должно было передать Германии Белоруссию и Украину, а Японии – приморские области и сахалинские нефтяные промыслы». Заявляя, что советское сопротивление, «свидетелями которого мы в настоящее время являемся», было бы «сведено к нулю, если бы Сталин и его соратники не убрали предательские элементы», Дэвис в заключение подчеркивает, что «это является таким уроком, над которым следует призадуматься другим свободолюбивым народам».

Вот мнение такого же очевидца этого процесса – всемирно известного писателя Лиона Фейхтвангера. Из его книги «Москва. 1937» (цит. по изданию 1937 г.): «Людей, стоявших перед судом, никоим образом нельзя назвать замученными, отчаявшимися существами, представшими перед своим палачом… Сами обвиняемые представляли собой холеных, хорошо одетых мужчин с медленными непринужденными манерами. Они пили чай, из карманов у них торчали газеты, и они часто посматривали в публику. По общему виду это походило больше на дискуссию, чем на уголовный процесс, дискуссию, которую ведут в тоне беседы образованные люди, старающиеся выяснить правду и установить, что именно произошло и почему это произошло… Если бы этот суд поручили инсценировать режиссеру, то ему, вероятно, понадобилось бы немало лет и немало репетиций, чтобы добиться от обвиняемых такой сыгранности: так добро-срвестно и старательно не пропускали они ни малейшей неточности друг у друга, и их взволнованность проявлялась с такой сдержанностью».

Ну, и где тут «царица доказательств»? Где тут вынужденные признания?

М и ф № 73. Заговора военных вообще не было. Все это выдумки Сталина и НКВД. Современный вариант.

Утверждения подобного типа – любимейшее занятие тех, кто со времен Хрущева не желает ни думать, ни анализировать, но опираться на мнение Генеральной прокуратуры и особенно Главной военной прокуратуры. А ведь эта контора ныне постоянно покрывает генеральские преступления, в том числе и откровенные измены, и потому веры ей нет ни на грош.

В последние годы огульный «реабилитанс» якобы незаконно репрессированных «гениальных полководцев» проповедует военный историк Н.С. Черушев. Вся логика его аргументации п о реабилитации «невинных ж е р т в» сталинизма состоит в следующем. Мол, у военных не было достаточно четко выраженной организационной структуры заговора, никаких программных документов, ни одного письменного списка членов заговорщической деятельности. И далее столь же серьезно: не было ни одного перехваченного курьера или связного с секретной запиской, прокламаций, обращений к народу, ни одной подпольной типографии или радиопередатчика, писем и телеграмм, дневниковых записей, образцов холодного и огнестрельного оружия, жалоб и заявлений соседей, сослуживцев, подчиненных! И все это сдобрено крайне неуместными сравнениями с заговором декабристов 1825 года. А поверх всего утверждения, что-де в 1930-х гг. на СССР не могла напасть коалиция стран в составе Германии, Японии и Польши!

По Черушеву, его главная «задача состояла в том, чтобы показать динамику репрессий против высшего командно-начальствующего состава Красной Армии и подвести к выводу – они (репрессии) в предвоенный период были всегда, то несколько затухая, то снова разгораясь». То есть не разобраться в том, что на самом деле произошло, а показать всего лишь «динамику репрессий» и «подвести к выводу»! Стоило ли огород-то городить, товарищ «реабилита-тор»? Ведь читателям важна прежде всего суть дела, а не «динамика репрессий». И так уже заморочили всем головы

лживыми цифрами насчет репрессированных командиров. Да и не отчет по «динамике репрессий» надо было писать. И уж тем более не пытаться подводить современных, широко образованных читателей к каким-то выводам. Они и сами не хуже авторов, если не лучше их разберутся, что к чему.

Объяснил бы Н.С. Черушев, а зачем заговорщикам нужны были «четко выраженная организационная структура и программные документы» и при чем тут сравнение с декабристами? С какой стати им нужна была бюрократическая машина заговора? Чай, не идиоты же они, в конце-то концов!? Ведь знали же, что с бюрократией они попадутся куда быстрей. Они и без списков и программных документов еще до 1937 г. уже неоднократно попадали в поле зрения органов госбезопасности. С 1923 г. попадали. А Тухачевский еще во время Гражданской войны привлек внимание к своей персоне из-за склонности к бонапартизму. Уже в 1930 г. их подпольная возня вылезла на уровень Политбюро, но тогда им удалось уйти от ответственности. Не столько потому, что на Лубянке их покрывал поддерживавший заговор Ягода, или потому, что военная контрразведка в то время находилась в подчинении самого высшего военного руководства, и д а ж е не столько п о -тому, что вызванные для очных ставок подельники, например, того же Тухачевского, дружно «отмазывали» своего главаря перед Сталиным. Это произошло всего лишь потому, что в тот момент силовые разборки с генералитетом были не нужны – шла тяжелая, напряженная работа по осуществлению грандиозного плана первой пятилетки, были колоссальные трудности с коллективизацией в деревне. В этот момент только выступления генералов и не хватало. Потому Сталин и спустил дело на тормозах, так как надеялся, что такого урока им будет достаточно. Оказалось, что нет. Потому-то и грянул 1937 год.

В то же время не имею права не огорчить «реабилитато-ра» и иже с ним тем, что все-таки программные положения, обозначавшие цели заговора, существовали – их умыкнула советская разведка прямо из штаб-квартиры французской военнрй разведки.

В декабре 1935 г. на стол Сталина лег объемистый доклад ГРУ под названием «Коалиция против СССР»1. Доклад был подготовлен на основе добытых военной разведкой преимущественно агентурным путем различных разведывательных данных, в том числе и документальных. Стержневой основой доклада являлся составленный по заказу Генерального штаба Франции меморандум, автором которого был один из бывших белогвардейских офицеров. 2-е Бюро Генерального штаба Франции направило копию этого меморандума руководству чехословацкой военной разведки как союзной спецслужбе. А та, в свою очередь, в рамках уже действовавшего тогда соглашения о сотрудничестве с военной разведкой СССР – оно было подписано как секретное приложение к договору о взаимопомощи в отражении агрессии, – ознакомила с его содержанием советских коллег. Хотя к тому времени советские коллеги уже располагали копией оригинала и даже подробно с ней ознакомились.

Цитируя различные, в том числе и польские, источники, свидетельствовавшие о попытках создания антисоветского блока в лице Германии, Польши, Японии и Финляндии, автор меморандума указывал, что Германией вынашиваются планы колонизации русской территории ради овладения ее природными ресурсами. Вот и прямой ответ «реабилитато-ру» в связи с его безграмотными утверждениями о том, что-де нападения такой коалиции на СССР не предполагалось. Об этом говорит даже название доклада ГРУ. Более того. Столь безграмотных утверждений не позволял себе даже Геббельс ЦК КПСС А.Н. Яковлев, а ведь вражина-то была еще та.

Кроме того, в меморандуме подчеркивалось, что у германских и польских военных аналитиков сложилось очень невы-с о к о е мнение о советской о б о р о н н о й промышленности и ж е -

1 Коалиция против СССР. Доклад начальника Разведуправления РККА С. Урицкого наркому обороны СССР К. Ворошилову, 6-7 декабря 1935 Г.//РГВА. Ф. 3398., Оп. 3. Д.740. Л. 170-180. Первый экземпляр был направлен Сталину.

лезнодорожном транспорте1. В принципе эта часть меморандума, особенно в части, касавшейся агрессивных планов нацистской Германии, не являлась новостью для советского руководства. Куда более важным было иное.

Автор меморандума предрекал, что в грядущей войне коалиции в составе Германии, Японии, Польши и Финляндии против СССР – планы вооруженного нападения на Советский Союз действительно разрабатывались тогда на базе такого варианта, – первое в мире государство рабочих и крестьян непременно потерпит военное поражение, в результате чего в стране произойдет государственный переворот. Поражение предрекалось сразу же после начала войны – «с открытием военных действий – на первых же порах Красная Армия потерпит серьезные неудачи, которые скоро приведут к полному военному разгрому и развалу армии», – говорилось и в меморандуме, и в докладе ГРУ. Особо подчеркивалось, что это приведет к военному бунту и «дворцовому перевороту» силами военных. В отношении целей последнего указывался захват власти в стране в результате военного переворота («дворцового типа»), установление военной диктатуры и расчленение страны в пользу Германии и Японии в порядке компенсации за оказанное содействие. Были упомянуты также и «тайные связи», которые, несмотря на резкое охлаждение советско-германских отношений после привода Гитлера к власти, продолжали существовать между военными кругами нацистской Германии и Советского Союза. Назвал автор меморандума и главного закулисного «режиссера» грядущего переворота – Верховное командование Германии.

1 В середине 1930-х гг. обе советские разведслужбы неоднократно устанавливали факты серьезных утечек секретной и совершенно секретной оборонной информации за рубеж, прежде всего в Германию (в том числе и опосредствованно – через Латвию, Литву, Эстонию и Финляндию), Японию и Англию (через Польшу). Как правило, факты таких утечек (с 1935 по 1938 г. большую помощь в этом оказывала и чехословацкая военная разведка) были подтверждены документально. Естественно, что при получении таких данных контрразведывательные подразделения НКВД начинали искать каналы утечки, прежде всего «кротов». В настоящее время только в открытой литературе описано не менее 20 таких случаев.

И далее подчеркнул следующее. Благодаря «глубоко запрятанным нитям», связывавшим верхушку рейхсвера с политическими и военными кругами СССР, она, «дергая за нужные из них в нужное же время, вызовет внутренний взрыв в стране, который сметет существующий в Советском Союзе режим, в результате чего к власти должны прийти политические и военные деятели, с к о т о р ы м и антисоветская к о а л и ц и я, и в о с о -бенности Германия, смогут легко прийти к соглашению».

Ну, и как г-н (или товарищ) «реабилитатор», это тоже все выдумки Сталина?! А ведь это еще только 1935 год! Более того. Это всего лишь один из многих десятков очень ярких и убедительных примеров на эту тему. Жаль, что нет технической возможности привести их все.

Не имею права не огорчить «реабилитатора» и иже с ним также и тем, что и организационные структуры для захвата власти в условиях войны заговорщики все-таки тоже создали. С подачи подельника Тухачевского – командующего Белорусским военным округом Уборевича – весной 1936 г. в этом округе была создана небольшая и совершенно засекреченная штабная организация, прозванная почему-то инспекцией. Дело считалось настолько особо секретным, что инспекция не имела права писать кому-либо в войска или получать оттуда корреспонденцию. В случае войны эта структура должна была развернуться в штаб конно-механизированной армии. Но кто бы вразумительно объяснил следующее: кто дал право командующему всего лишь округом создавать особо секретную штабную структуру армейского уровня, если испокон веку абсолютная прерогатива в таких вопросах только у министра (тогда наркома) обороны и Генерального штаба?! К тому же, только по решению правительства страны, так как за этим стоят вопросы материально-технического обеспечения, а они без него не решаются.

Так вот и спрашивается, что за структуру создал Уборе-вич, если, обозвав ее инспекцией, запретил ей всякие сношения с внешним миром, но при этом поставил задачу в случае войны преобразоваться в штаб конно-механизированной армии?! «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека», – говорило всемирно известное светило военной

науки К. Клаузевиц. Однако же попробуйте здравым умом понять, что за хреновину «изобрел» Уборевич?! Но если действительно здравым умом попытаться постичь смысл этого «изобретения», то никуда не деться от единственно возможного вывода: это была заблаговременно созданная заговорщиками подпольная структура управления войсками для мгновенного перехватывания командования ими в ситуации военного поражения! Потому что в ситуации ими же организовывавшегося военного поражения СССР в войне с Германией прежние структуры управления войсками стали бы непригодными! Кстати говоря, нечто аналогичное в своем Киевском округе сделал и Я к и р. И не случайно, что в 1936 г. оба главных подельника Тухачевского, командующие важнейшими приграничными военными округами, Белорусским и Украинским – соответственно Уборевич и Я к и р, наотрез отказывались от, казалось бы, очень лестных предложений о переводе в Москву с повышением до уровня заместителя наркома обороны СССР! Они полагались на успех заговора – потому и отказывались!

То, что эта структура была создана именно весной 1936 г., говорит об очень многом. Это не только время начала последней активизации заговора военных, но и то самое время, когда на весенних 1936 г. стратегических командно-штабных играх на картах в Генеральном штабе заговорщики за народные деньги проверяли «эффективность» плана поражения, разработанного ими с учетом привезенных Тухачевским из-за границы «рекомендаций» тевтонов. Последние же прекрасно знали как о «новой концепции пограничных сражений» Тухачевского, так и о разработанном им совместно с подельниками по заговору плане поражения. Чуть ниже мы об этом скажем.

Что же до так называемого «документооборота» заговорщиков, так ведь, если уж сравнивать с заговором декабристов, то не грех бы и знать, что, в частности, списков членов заговорщической организации у них не было! Что же это вы так, «реабилитатор»?! Ведь вы же считаетесь историком по образованию. Да и вообще сравнивать заговор начала XIX в. и почти середины XX столетия по меньшей мере неуместно. Это просто нелепо. Но если уж и хотелось сравнить, так вот же

оно, главное-то – заговор по свержению царя вызрел в направлявшихся из-за рубежа по масонским каналам масонских же ложах, среди влиятельных представителей офицерского корпуса России! Что же выходит, что вы, «реабилита-тор» и историк по образованию, даже столь элементарных вещей не знаете?! Нашли с чем сравнивать, да еще и в пользу «реабилитанса»!? Ведь вы же, напротив, таким сравнением только смертный приговор вынесли заговорщикам 1937 года! А что уж говорить о письмах, дневниковых записях, телеграммах, прокламациях, обращениях к народу, жалобах и заявлениях соседей, сослуживцев, подчиненных. Справедливо приговоренные к высшей мере наказания генералы не были «гениальными полководцами», как гласит молва, но не были они и клиническими идиотами, чтобы оставлять письменные следы своего заговора. Неужели это тоже непонятно?! Как, впрочем, неужели непонятно, что обращения к народу заговорщики всех времен и народов делают только в тот момент, когда заговор или переворот осуществлен и власть, хотя бы в центре, захвачена. Оглянулись хотя бы на историю октябрьского переворота. Как только переворот был осуществлен, то Ленин и выступил со своими воззваниями. Но не раньше. Или что, Тухачевский должен был подать телеграмму Якиру в Киев: «Киевтчк Якиру тчк Завтра свергаем усатого Хозяина тчк Не проспите и присоединяйтесь тчк С комприветом заговорщик Миша Тухачевский тчк»?! Так, что ли?! Ведь декабристы оттого-то и провалились, что накатали и конституцию, и пухлые меморандумы, в том числе и о полицейском устройстве их «демократии», – кстати, куда более жестком, чем при проклятом царизме, который они собирались свергнуть. Более того, сочинили планы расчленения вскормившей их Родины. Кстати, заговорщики 1937 г. сделали то же самое. Декабристы понаделали всяких «обращений к народу» раньше времени, и курьеров гоняли между Петербургом и Москвой по любому пустяшному поводу, а уж планы по свержению монархии и убийства царя обсуждали столь долго и столь шумно да в присутствии столь громадного количества людей, что об этом знал едва ли не каждый дворник. Оттого-то правительство и знало о них едва ли не все еще до 14 декабря

1825 г., в том числе и о семи планах цареубийства. До сих пор, например, на Комсомольском проспекте в Москве стоит особняк, в котором они проводили эти свои шумные собрания. А на особняке красуется мемориальная доска, удостоверяющая, что именно тут-то декабристы и плели свои заговоры. Вы бы, «реабилитатор», сначала изучили бы историю, а уж потом пытались бы сравнивать заговор Тухачевского с декабристами. Глядишь, и дурости-то поменьше было бы.

А то, видите ли, жалоб и заявлений от соседей не было?! В своем ли вы уме, выставляя это в качестве аргумента?! На что должны были жаловаться соседи? На то, что к Тухачевскому в гости зашел Уборевич?! Так мало ли кто к кому в гости ходит. А эти еще с Гражданской войны были знакомы. Тем более что в руководстве одной системы служили. Что же, им и встретиться нельзя?! Неужели непонятно, что ни один сосед в их планы посвящен быть не мог. Вопрос-то не в т о м, что от соседей заявлений не было,-видите ли, тут вашей прокурорской логике места быть не может, потому как никто заговоры в присутствии соседей не обсуждает. Хотя заговорщиков и расстреляли, но ведь не за идиотизм ж е! Весь вопрос в том, что они обсуждали под видом дружеских встреч тет-а-тет. И чем это обернулось. Мы и об этом скажем чуть ниже.

Ну, а что означает такой, с позволения сказать, «аргумент» – «не было образцов холодного и огнестрельного оружия». Я не шучу, именно так и было написано у «реабилита-тора». Не являясь хотя бы просто нормальным исследователем, но, будучи всего лишь зоологическим антисталинистом, «реабилитатор» просто не в состоянии – очевидно, из-за особого пиетета к военной прокуратуре – взять в толк элементарную истину. А на кой же хрен генералам должны были быть нужны «образцы холодного и огнестрельного оружия» как таковые для реализации заговора, если в их распоряжении имелись ломившиеся от всевозможного оружия целые арсеналы оного, не говоря уже об укомплектованных соответствующей военной техникой и оружием воинских частях, которыми командовали их единомышленники?! Да и, кстати говоря, «образцы»-то у них все-таки были – в виде личного холодного и огнестрельного оружия. Но разве все это можно

объяснить и тем более втолковать «реабилитатору», чья главная задача состоит лишь в том, чтобы показать «динамику репрессий» и «подвести к выводам»?!

Что же до жалоб и заявлений от сослуживцев и подчиненных, то, смею уверить любого, их было в таком количестве, что еще с 1926 года на Лубянке выделили в отдельное производство агентурно-наблюдательное дело на Тухачевского и Ко. Жаль, в книге нет столько места, чтобы хотя бы выборочно показать, какие материалы там скапливались. Волосы дыбом встанут. Но разве это может послужить аргументом для таких «реабилитаторов»?! Даже если и показать суть заявлений от сослуживцев и подчиненных. Для «реабилита-торов» важнее, заявлять к примеру, следующее: «Не было системы связи, явок, паролей, кодов, системы собственной безопасности и прочих атрибутов подпольной заговорщической деятельности». Ну, объясните же, наконец-то, зачем им была нужна система связи, явок, паролей, кодов?! Ведь высший генералитет – это узкая каста, члены которой и так прекрасно знают друг друга?! И что именно поэтому-то им не нужны были какие-либо явки, пароли, коды. Все они являлись официальными должностными лицами. Они и так постоянно встречались между собой в официальной и неофициальной обстановке, спокойно обсуждая все, что им было нужно. Или, например, вы не знаете, что и тогда существовала система закрытой военной связи, по которой можно было связываться с любым из подельников, не слишком опасаясь прослушки?! Более того. Они даже сугубо в официальной обстановке Генштаба осуществляли свои изменнические, заговорщические планы – проводили, например, стратегические командно-штабные игры, на которых апробировали различные варианты «Плана поражения СССР в войне с Германией».

Эти игры прошли в нашем Генеральном штабе 19-25 апреля 1936 г. На них якобы отрабатывался вариант отражения совместной германо-польской агрессии против Советского Союза. Кстати говоря, попутно это еще один ответ крайне неуместному удивлению «реабилитатора», что-де такие планы разрабатывались на Западе. Чуть ниже будет приведен и вовсе убойный факт.

«Германской стороной» на этих играх командовал Тухачевский, «армией буржуазной Польши» -Якир,а Уборе-вич – советским Западным фронтом. Как сами игры, так и поведение сторон – по меньшей мере крайне странные, если не сказать, что вообще очень подозрительные. Почему-то Генеральный штаб исходил из того, что в тот момент Германия могла отмобилизовать до 100 дивизий!? В то время в вермахте не было еще даже 36 дивизий, а достоверная информация о колоссальных трудностях в германском военном строительстве потоком шла от обеих советских разведок! С какой стати имели место столь беспрецедентно завышенные оценки противника на текущий тогда момент?! Хорошо, допустим, что они имели право на ж и з н ь. В к о н ц е концов игры д л я т о г о и проводятся, чтобы рассмотреть даже и виртуальные варианты.

Однако еще перед началом игр Тухачевский непонятно почему «выразил пожелание, чтобы еще до начала оперативного времени по игре он мог эти силы (германские) развернуть соответственно принятому им оперативному плану, дабы опередить «красную сторону» в сосредоточении и первым открыть военные действия. Он добивался, следовательно, такой обстановки, которая обеспечила бы противной стороне внезапность наступления»!? Непонятно вот чем. Ему же хорошо было известно, что германскому вермахту попросту негде было разворачиваться в тот момент, не говоря уже о том, что нечего было разворачивать. Вермахта как такового, как армии, способной осуществить победоносное нападение, еще не было в наличии. Сама гитлеровская Германия территориально была отделена от Советского Союза буферами. Главный из них – Польша. Она и мысли-то о вхождении на свою территорию германских войск не допускала. Даже ради совместного нападения на Советский Союз. Но тогда спрашивается, какого же, миль пардон… Тухачевский требовал себе таких приоритетных условий перед началом игры?! Чтобы проверить, что произойдет, если Германия внезапно нападет уже развернутыми силами именно с польского плацдарма, не задаваясь при этом вопросом, как она овладеет этим плацдармом?! Т а к, ч т о ли?! Д а, именно т а к!

Хуже того. Перед этими играми Тухачевский почему-то упорно настаивал на том, что наиболее предпочтительное для германского военного командования направление главного удара – Украинское, начисто отрицая исторически сложившийся «основной маршрут» всех агрессоров с Запада – Белорусское. Вплоть до того, что впоследствии, в собственноручно написанном для следствия «Плане поражения СССР в войне с Германией» указал, что Белорусское направление как направление главного удара – вообще фантастика для Гитлера, ибо такое возможно л и ш ь в том случае, если он «постав и т перед собой задачу полного разгрома С С С Р с походом на Москву»! То есть даже сидя на лубянских нарах, он по-прежнему старался навредить Советскому Союзу – как будто никогда не слышал и не читал о том, что Гитлер спит и видит, когда он, наконец, сможет уничтожить СССР. Почему это его упорство в выборе перед играми именно Украинского направления как якобы наиболее предпочтительного для вермахта, ровно через год абсолютно точно совпало с его же собственноручными показаниями? Ведь он же сам прямо так и указал, что во время встречи в начале 1936 г. в Лондоне на похоронах английского короля с германским генералом Рундштедтом (входил в состав германской делегации), последний прямо сказал ему, что «главным театром военных действий, где надлежит готовить поражение красных армий, я в л я е т с я У к р а и -на»?! Почему именно такая переакцентировка в вопросе об определении направления главного удара вермахта? То есть апрельские стратегические игры на картах он проводил, уже зная требования германских генералов по организации поражения! В частности, что необходимо сконцентрировать советские войска на Украинском направлении в ущерб обороне Белорусского. Собственно говоря, именно поэтому-то во время игр Уборевич и получил мощный удар главными силами противника в свой левый фланг – аккурат на минском (Белорусском) направлении. То же самое произойдет и летом 1941 года. А ведь за «германскую сторону» во время этих игр командовал именно Тухачевский. Кстати говоря, явно именно отсюда родом идея гитлеровских генштабистов раздвоить силы группы армий «Центр» – ведь в июне 1941 г. ГА «Центр» наступала по

двум направлениям: севернее и южнее Бреста. П р и ч е м войска ее левого фланга помогали соединения правого фланга ГА «Север», а частям правого – левофланговые подразделения ГА «Юг». Именно такой вариант и привел к тому, что Западный фронт СССР в июне 1941 года рухнул уже на четвертые сутки, а Минск был взят к исходу пятых – началу шестых суток агрессии. А пограничное сражение в принципе было проиграно Красной Армией в течение первых нескольких дней войны.

Между тем после апрельских игр в нашем Генштабе, в сентябре 1936 г., в Германию для участия в осенних маневрах вермахта в Бад-Киссингене выехал подельник Тухачевского – И.П. Уборевич. А глубокой осенью того же 1936 г. уже германский генеральный штаб провел свои стратегические командно-штабные учения на картах, во время которых «обкатывался» прототип будущего «Плана Барбаросса». Тогда он назывался весьма просто – «Восточная кампания». Причем прототип «Плана Барбаросса» «обкатывался» в режиме именно блицкрига, что автоматически подразумевает массированное использование авиации, танковых и механизированных войск при нанесении первого удара. В процессе этих игр на картах герры генералы умудрились взять столицу Советской Белоруссии – Минск – на 5-й день пока еще картографической агрессии!? Да еще и при полном отсутствии какого-либо территориального соприкосновения с СССР!? Советская внешняя разведка располагала подробной информацией об этих играх. Они были добыты одним из руководителей советской разведки (НКВД) – Сергеем Михайловичем Шпигель-глассом. Судя по всему, аналогичной информацией располагала и советская военная разведка. И вот что характерно. Добытые Шпигельглассом данные поступили в Москву в начале 1937 г. И едва только они поступили в Москву, как на фев-ральско-мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП(б) открыто зашла речь о врагах народа непосредственно в армии.

При ознакомлении с такими данными и далекому-то от военных дел человеку было понятно, что столь невероятная, хотя бы и на картах, прыть герров генералов была неспроста. За этим однозначно просматривались очень серьезные тайные договоренности между геррами и товарищами генералами.

В духе прежде всего той информации, что содержалась в докладе ГРУ «Коалиция против СССР» от декабря 1935 г. То есть об организации военного поражения СССР в войне с Германией с последующим военным переворотом в Советском Союзе, захватом власти в гигантской стране прогермански ориентированной частью советского генералитета и установление военной диктатуры. Все это требует, конечно, более детального анализа, но пласт информации по этому вопросу столь огромен, что автор вынужден ограничиться только беглым перечислением наиболее важных деталей.

1. Обстоятельства посещения командующим Белорусским военным округом, командармом 1-го ранга (генерал армии, если по-современному) Иеронимом Петровичем Уборевичем сентябрьских (1936 г.) маневров вермахта в Бад-Киссингене. Их необходимо разложить на три составные части – предшествовавшие, сопутствовавшие и последовавшие обстоятельства и события.

1.1 . Предшествовавшие обстоятельства и события. В январе 1936 г. Уборевич был направлен в служебную командировку в Прагу и Париж. При выезде за рубеж, во время кратковременной остановки в Варшаве, вопреки правилам военно-дипломатического этикета почему-то встретился с помощником военного атташе, майором Эберхардом Кинце-лем и в беседе с ним выразил настойчивое желание встретиться с кем-нибудь из высшего германского генералитета, в частности с военным министром Вернером фон Бломбергом. Тут же упираемся в ряд весьма неприятных вопросов.

– С какой стати командующий одним из важнейших в западной части тогдашнего СССР военных округов выбрал столь странный маршрут – в Прагу через Варшаву?! И в те времена можно было спокойно доехать до Праги прямо из Москвы.

– Почему на варшавском вокзале его встречал помощник германского военного атташе?! Если не принимать в расчет ничего другого, то естественными для такого случая могли быть только встречи с польскими официальными военными представителями. Ч а й, не официальный же визит был, а всего лишь проездом. По протоколу только представители польского военного ведомства, да и то не очень высокого ранга должны

были присутствовать на вокзале. С какой стати в нарушение военно-дипломатического протокола там оказался помощник германского военного атташе?!

– Почему в нарушение всех правил военно-дипломати

ческого протокола командующий одним из важнейших в за

падной части тогдашнего СССР военных округов стал напра

шиваться на встречу с генералами государства, где уже три

года господствует крайне недружественный СССР нацистский

режим, да еще и для того, чтобы обсудить некие важные по

литические и военные вопросы?! Его ли это уровень – лезть с

такими инициативами?!1 Испокон веку в любом государстве

это прерогатива только высшего военного руководства, но

никак не командующих округами.

– Наконец, почему Уборевич был столь уверен в том, что

Кинцель обязательно доведет до сведения соответствующих

военных инстанций Германии его настойчивую просьбу?!

В результате столь странным и подозрительным образом проявленной Уборевичем инициативы он был приглашен главнокомандующим сухопутными войсками вермахта генералом Вернером Фричем на осенние (1936 г.) маневры в Бад-Киссин-гене. И опять упираемся в неприятные вопросы. Получается-то, что он напрашивался, к тому же неофициально?! Ведь так же!? А пригласили-то его официально. Если же учесть, что начальник Управления внешних связей наркомата обороны Анатолий Ильич Геккер (немец по национальности) «загремел» по одному с Тухачевским и Уборевичем делу, то выходит, что это была заранее просчитанная операция. То есть в ответ на неофициальную просьбу Уборевича о встрече с кем-нибудь из высшего военного руководства Германии немцы направили официальное приглашение советским военным посетить осенние маневры вермахта, а Управление внешних связей НКО уже своей властью определило заранее запланированную кандидатуру – Уборевича. На маневрах-то в полуофициальной и даже неофициальной обстановке, в том числе и за «рюмкой чая», а именно этим-то сопровождаются и кончаются все маневры, переговорить легче всего.

1 Roberts G. The Unholy alliance. London, 1989. P. 97.

Если все это суммировать, то выходит, что Э. Кинцель являлся своего рода «хотлайном» для экстренных случаев в целях передачи срочной информации и связи. Небеспочвенность такого предположения еще и удивительно пикантна. Дело в том, что посольство гитлеровской Германии в Польше находилось фактически «под колпаком» ГРУ. Там действовали ценные агенты советской военной разведки – Рудольф фон Шелия («Ариец»), Ильзе Штебе («Альта»), Рудольф Гернш-тадт («Арбин»), Герхард Кегель (тогда «Курт», впоследствии «ХВЦ»; с начала 1935 года работал непосредственно в посольстве), «капитан «К» (в ГРУ числился под цифровым псевдонимом «18»; сотрудник германской военной разведки в Польше). И при наличии такой агентуры – никаких данных о подозрительной встрече Уборевича с помощником военного атташе Германии! Уж больно это смахивает на то, как в свое время Артузов и Ягода «утопили» в недрах лубянского ведомства сигналы о заговорщической деятельности Тухачевского. Между прочим в указанное время Артузов уже являлся первым заместителем начальника военной разведки. И опять никаких данных. И опять же при нем. Более того. Никаких данных не поступило и по линии контрразведки. А ведь по правилам тех времен Уборевич выехал за рубеж в сопровождении «соответствующих лиц в штатском», представлявших Лубянку, где еще командовал Ягода. То есть Ягода и в этом случае «утопил» сигналы своих же людей.

1.2. Сопутствовавшие события. Именно из-за присутствия Уборевича на этих маневрах Гитлер до такого остервенения разорался на своих генералов на сентябрьском 1936 г. съезде нацистской партии в Нюрнберге, что прилюдно обвинил их в том, что они за его спиной якшаются с красными и пьянствуют с ними. Более того, закатил истерику с крайне резкими антисоветскими заявлениями, которые повергли в шок германских генералов и офицеров, особенно тех, что вышли из рейхсвера и с симпатией помнили о годах сотрудничества с РККА.

Сразу же заметим, что упомянутая истерика Гитлера - одно из красноречиво убойных свидетельств того, что в реальности-то фюрер не был в курсе того, какие шашни с

«товарищами генералами» за его спиной крутят его же «герры генералы». Тем более что они всегда с презрением относились к выскочке-ефрейтору и давно «точили зубы» на него.

10 октября 1936 г. британская разведка, получила от своего агента «Фила» подробный доклад, в котором описывались эти события. В том числе и визит Уборевича, шок германского генералитета по поводу резких антисоветских заявлений Гитлера и, что, очевидно, особенно интересно, – заметный всплеск открытых симпатий к РККА в вермахте. «Фил» т а к ж е сообщил, что м е ж д у главнокомандующим сухопутными войсками вермахта генерал-полковником, бароном Вернером фон Фричем и советским военным атташе, комдивом Орловым А.Г. во время официального приема в Берлине состоялся обмен тостами. И во время этого пьяного обмена тостами последний заявил, что «армия СССР готова хоть завтра сотрудничать с Гитлером, пусть лишь Гитлер, партия и германская внешняя политика совершат поворот на 180°, а союз с Францией отпадет. Это могло бы случиться, если бы, например, Сталин умер, а… Тухачевский и армия установили военную диктатуру»1 .

1.3. Последовавшие события. По всем параметрам выходит, что «герры генералы» в своей невероятной прыти во время картографической агрессии против СССР опирались на прямую подставу советских войск под разгром. Ту, что Тухачевский и описал в своем «Плане поражения СССР в войне с Германией». Иначе этот невероятный картографический успех тевтонов объяснить невозможно. Потому, что в сравнении с РККА именно в то время вермахт вообще был ничто. Как р а з в августе 1936 г. главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-полковник Вернер фон Фрич распорядился о

1 В донесении от 11 ноября «Фил» сообщал о том, что рейхсвер считает Россию лучшим союзником Германии, но препятствием к этому союзу являются Гитлер и Сталин. Обратите внимание на то, что агент британской разведки «Фил» оперирует термином «рейхсвер», хотя к моменту этого сообщения он уже полтора года как был переименован в вермахт. То есть агент открыто давал понять, что германские заговорщики принадлежат к касте рейхсверовских офицеров.

начале осуществления нового плана строительства германских вооруженных сил, подготовленного Генеральным штабом. Согласно этому плану, армия должна была составить всего 36 дивизий, в том числе 4 моторизованных, 3 танковых, 3 легких дивизий (уменьшенного состава), одной горнострелковой дивизии и одной кавалерийской бригады. Общая численность сухопутных войск согласно этому плану, включая и невооруженный персонал, должна была составить всего 793 410 человек, в том числе и 33 943 офицера. И вот чтобы этими-то, всего лишь только запланированными к формированию, вооруженными силами1 в мгновение ока, преодолев столь трудный для него по тем временам польский буфер, немощный тогда германский вермахт нанес бы сокрушительное поражение уже в то время могучей и солидно для того времени оснащенной практически полуторамиллионной РККА?!

И непосвященному было понятно, что таких успехов можно было достичь только в результате прямой подставы советских войск под разгром слабым вермахтом! Это высчитывалось как дважды два четыре. Ведь незадолго до этих игр в гостях у герров генералов побывал командующий Белорусским военным округом Советского Союза И.П. Уборевич, все обстоятельства визита которого в Германию и так были на редкость подозрительны. Так оно и было – именно Уборевич-то и привез для согласования план поражения СССР в возможной войне с Германией. А то, что из-за его присутствия на этих маневрах Гитлер разорался как сумасшедший, только укрепляет во мнении, что герры генералы за спиной фюрера действительно водили свои шашни с красными генералами. Тем более что в это же время был зафиксирован еще и сильный всплеск просоветских симпатий в вермахте, особенно в офицерском корпусе,

1 По этому плану только в мобилизационный период 1940/41 г. должно было завершиться формирование полевой армии в составе 72 пехотных, 3 танковых, 3 легких дивизий, 21 дивизии ландвера (ополчения), а также 7 танковых, одной кавалерийской и 2 горнострелковых бригад ландвера. Что же касается армии военного времени, то на этот же период планировалось создать необходимые условия для того, чтобы Германия смогла бы выставить 102 дивизии (то есть поставить под ружье более 2,6 млн человек).

прежде всего в той его части, которая помнила о нем еще со времен рейхсвера. Причем эта информация прошла в сопровождении данных о том, что ряд германских генералов – Гам-мерштейн-Экворд, Фрич, Рейхенау, Бек, Бломберг и другие -принадлежат к той группе высокопоставленных германских военных, которые хотели бы «по-хорошему договориться с Красной Армией»1. «Договориться по-хорошему» означало, что красные генералы должны были подставить свои войска под разгром немощному в то время вермахту!

Маневры, на которых побывал Уборевич, имели весьма подходящее для такого случая название: «маневры Гинден-бурга». Обращаю на это внимание, поскольку с рубежа 1917- 1918 гг. за германским фельдмаршалом П. фон Гинденбургом числилась одна идея, которая, судя по всему, явно не без содействия Тухачевского не только была выведена на орбиту стратегического планирования военного командования СССР тех времен, но и стала активно витать там. Более того, она пронизала весь «фланговый синдром» Тухачевского, затем легла в его план поражения, который он собственноручно изложил на Лубянке. Дело в следующем. В самом конце 1917 г., когда начались обещанные Лениным Брест-литовские переговоры с кайзеровской Германией, возглавлявший германскую делегацию генерал-фельдмаршал П. фон Гинденбург разработал и представил довольно широкую, по словам статс-секретаря иностранных дел империи Рихарда Кюльмана, программу территориальных аннексий у России, значительная часть которых приходилась на Северо-Запад бывшей Российской империи. На естественный вопрос Р. Кюльмана – все-таки дипломат-то он был профессиональный и потому прекрасно понимал, что если много потребовать, то ведь и подавиться недолго… – зачем это ему нужно, будущий президент вскоре поверженной Германии за одиннадцать месяцев до неминуемого краха еще в Первой мировой войне, с фельдмаршальской прямотой рубанул реваншистскую правду-матку: «Я хо чу обеспечить пространство для передвижения германского левого крыла в следующей войне с Россией»!

1 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1036. Л. 235-236.

Не обращая внимания на то, что на пороге неминуемой катастрофы в одной войне Гинденбург заговорил о предпосылках для успеха в следующей, и д а ж е на т о, что с солдафонской прямотой он ляпнул именно о следующей, а не просто о будущей войне, отметим вот что. Вся суть того, что он ляпнул тогда, состояла в том, что операционно-то левое крыло германской армии при любом нападении на Россию по определению могло находиться только на прибалтийском, сиречь на северо-западном направлении с охватом значительной части (прежде всего севернее Бреста, а в целом севернее Припятских болот, разделяющих западный ТВД) белорусского, то есть западного, направления! «Обеспечить пространство для левого к р ы л а германской армии в следующей войне с Россией» означало заблаговременный захват вышеуказанного плацдарма, с которого и должно было, по тогдашним представлениям германского генштаба, развернуться стремительное наступление вглубь России по указанным в ы ш е направлениям.

Напрашивался вывод – германские генералы не случайно именно так назвали свои маневры в сентябре 1936 г. И как бы в подтверждение этой неслучайности начинают поступать агентурные и иные данные о невероятном, пока еще картографическом успехе германских генералов во время стратегических командно-штабных игр на картах. И ведь невероятная прыть-то ими была продемонстрирована именно на Белорусском ив целом на Северо-Западном направлении! Вывод мог быть только один – это заранее согласованная подстава! Напоминаю, что в «Плане поражения» Тухачевский назвал Белорусское направление главного удара вермахта фантастическим для «миролюбивых» по отношению к СССР планов Гитлера, а Прибалтийское – максимум второстепенным по значению для тех же «миролюбивых» планов фюрера!

Таким образом, если сопоставить все вышесказанное с требованиями Тухачевского во время апрельских игр, то в ы -ходит, что он просто-напросто сознательно предрешил главный вывод герров генералов по итогам их игр. О том, что «никакого точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше»!

То есть, еще раз обращаю на это внимание, апрельские стратегические игры на картах Тухачевский и К° проводили, уже зная требования германских генералов по организации поражения. В частности, что необходимо сконцентрировать советские войска на Украинском направлении в ущерб обороне Белорусского. И именно такой вариант и привел к тому, что Западный фронт СССР в июне 1941 года рухнул уже на четвертые сутки, а Минск действительно был взят к исходу пятых – началу шестых суток агрессии. А пограничное сражение в принципе было проиграно Красной Армией в течение первых нескольких дней войны.

Если вкратце подвести итог тому, что они на самом-то деле осуществляли во время этих игр, то вывод будет такой. Призванные и поклявшиеся защищать свою Родину – Советский Союз – они, высшие советские военачальники того времени, в действительности проверяли во время этих игр, как лучше подставить советские войска под скорый разгром германским вермахтом! Для чего четко определили и формулу поражения -чем круче переакцентировка усилий по направлениям (в смысле – кривозеркальном по отношению к истинным направлениям грядущего удара гитлеровцев, особенно главному направлению), чем выше уровень задач и исполнителей безумно преступной идеи немедленного встречно-лобового вторжения/контрблицкрига, тем выше, шире и катастрофичней масштабы поражения и разгрома войск Первого стратегического эшелона именно в начальный период войны! Потому что в ходе различных игр они неоднократно убеждались в том, что в любом варианте исполнения «группы вторжения не в состоянии выполнить тех задач, которые на них возлагались на первом стратегическом этапе борьбы»!

И вот еще о чем. «Телячий восторг» у всех «адвокатов» Тухачевского вызывает якобы проявленная им гениальность в подсчете необходимого гитлеровцам количества дивизий для успешного нападения на Советский Союз. Что-де он, оказывается, предвидел, какими силами Гитлер нападет на СССР в 1941 г.! В 1936 г. Тухачевский действительно выдвинул идею о том, что-де немцы смогут выставить до 200 дивизий. И это в то время, когда даже по скорректированным планам герман-

ского командования армия военного времени должна была насчитывать примерно 102 дивизии!? Да и то не ранее начала 1940-х годов. С какого потолка он взял цифру до 200 дивизий – вроде бы трудно понять. Но Тухачевский эту задачку умудрился решить так, что во время апрельских игр рассматривался вариант нападения объединенными германо-польскими силами – примерно 160 германских дивизий, 30 – польских. Откровенно говоря, автору неведомо, кто и как в германском генералитете воспринял эту подсказку Тухачевского. Однако в 1941 г. в ход была пущена принципиальная схема именно этого варианта, правда, без польских дивизий, которые вермахт вдребезги разнес еще в первой половине сентября 1939 г. Были использованы дивизии других фашиствовавших холуев-союзничков Германии. Но в 1936 г. до 1941 г. было еще далеко – целых пять лет. А вот необходимые для командования вермахта выкладки наши генералы-предатели уже выдали на-гора…

Ну и, наконец, о самом смешном в «реабилитансе» Н. Че-рушева. «Ни одна из жен арестованных командиров не показала против мужа. А это значит, что они ничего не знали о "преступной деятельности" своих мужей». Понимая исключительную двусмысленность последней фразы, «реабилита-тор» добавил, очевидно, на всякий случай, что «не знали потому, что такой деятельности просто не было»!? Если уж Н. Че-рушев получил доступ в архивы ГВП, то хотя бы разок почитал показания этих жен, ну, к примеру, жены маршала Егорова – очень интересные показания. Вполне возможно, что половина бодрого оптимизма насчет жен улетучилась бы. А вторую половину такого неуместно бодрого оптимизма «улетучит» вдова «невинной жертвы» сталинизма -Галина Блюхер. В период горбачевской гласности она ляпнула такое, что, по сути дела, полностью подтвердила, что ее муж был участвовавшим в заговоре Тухачевского предателем и шпионом, вынашивавшим изменнические, в том числе и сепаратистские, настроения. К слову сказать, со ссылкой на японские источники в сообщении от 14 декабря 1937 г. о них информировал Центр даже Р. Зорге – «перестроечники» опубликовали выдержки из этой телеграммы «Рамзая» в журнале «Известия

ЦК КПСС». Вот что она рассказала. Говоря об имевшей место в 1936 г. встрече своего мужа В. Блюхера с начальником ГЛАВПУРа Я. Гамарником, вдова заявила, что после муженек ей «рассказал, что с Гамарником (встреча состоялась на ст. Бочкарево – Чита) был продолжительный разговор, в котором Я.Б. Гамарник предложил Василию Константиновичу убрать меня как лицо подставное. "Объявим ее замешанной в шпионаже, тем самым обелим вас… молодая жена…" На что Василий Константинович ответил (привожу его слова дословно): "Она не только моя жена, но и мать моего ребенка, и пока я жив, ни один волос не упадет с ее головы"».

Ну, и как теперь должен поживать неуместно бодрый оптимизм и уверенность в женах красных командиров?! Кстати говоря, что касается жен руководителей заговора, то их показания в принципе-то и не были нужны, хотя их для порядка и спрашивали об этом во время допросов. Дело в том, что в самом центре заговора был хорошо информированный агент НКВД – переспавшая едва ли не со всем высшим генералитетом знаменитая Лиля Брик (Коган), жена комкора В. Примакова – командующего Ленинградским военным округом.

В книге «Ненаписанные романы» известный советский писатель, ныне покойный Юлиан Семенов рассказывал о своем разговоре с Л. Брик, которая вспоминала о том времени следующими словами: «Весь тридцать шестой год я прожила в Ленинграде… И все это время я – чем дальше, тем больше – замечала, что по вечерам к Примакову приходили военные, запирались в его кабинете и сидели там допоздна. Может б ы т ь, они действительно хотели свалить тирана». Конечно, Л. Брик не рассказала охочему до сенсаций Ю. Семенову, что обо всем, что происходило в доме Примакова, она исправно докладывала органам госбезопасности. Она не могла это сделать в то время. Но она не рассказала и куда более важное и интересное. Что летом 1936 г. под предлогом навестить умиравшего в то время М. Горького к ней приехали ее родная сестра – Эльза Триоле (урожденная Коган) и ее муж – известный французский писатель Луи Арагон. Несмотря на серьезный официальный предлог визита в СССР – кстати, его попросили приехать по личной просьбе самого Горького, – Луи Арагон

вовсе и не стремился поскорее попасть к умиравшему «буревестнику революции». Вместо этого он практически десять дней провел в политических беседах с каждый день собиравшимися в доме у Примакова вояками. По «странному» стечению обстоятельств именно в это время туда прибыл и Тухачевский. И Л. Арагон имел длительные беседы с ним, о чем потом написал в своих мемуарах.

Но и это еще не главное. Главное состоит в том, что Л. Арагон прибыл в Советский Союз с серьезной разведывательной миссией, целью которой было дотошное выяснение истинного положения дел в высшей советской военной иерархии, особенно, в части, касавшейся подготавливавшегося ею в координации с германскими генералами заговора с целью переворота в СССР и захвата власти в стране. Это особенно интересовало в то время высшее французское военное руководство. Это тем более не удивительно, если учесть, что после подписания франко-советского договора о взаимопомощи в отражении агрессии от 2 мая 1935 г. у 2-го Бюро ГШ Франции появился упоминавшийся выше меморандум со сведениями о готовящемся советскими генералами в координации с германскими «коллегами» заговоре против центральной власти. И вся суть его сводилась к тому, что именно в координации с германскими «коллегами»-заговорщиками советские генералы-заговорщики организуют военное поражение своей армии в войне с Германией, а затем на пораженческой волне устроят государственный переворот, захватят власть и заключат соглашение с Германией.

Заполучив такие данные в ситуации, когда уже подписан договор о взаимопомощи в отражении агрессии с государством, высшие представители военной иерархии которого замышляют подобное против своей центральной власти, руководство любого государства и тем более руководство любой разведслужбу, исходя из соображений собственной безопасности, увы, априори обязаны досконально проверить такую информацию. Собственно говоря, именно этим-то, очевидно, и была вызвана почти годовая затяжка с ратификацией этого договора Францией, а также устроенная французскими военными руководителями волынка с переговорами на уровне генеральных штабов, которые были предусмотрены еще в мо-

мент подписания договора. Но ведь надо было знать еще глубже, еще точнее – ведь речь-то шла о безопасности государства, в данном случае Франции.

И вот Луи Арагона приглашают к предсмертному ложу Горького. Ну, куда более чем удобный случай в деталях все разведать. Луи Арагон хорошо был известен в СССР как якобы прогрессив-н ы й писатель и «друг» Советского Союза – к т о его заподозрит. Предлог побывать в Ленинграде – вообще отменный: родная сестра жены там проживает со своим мужем, командующим Ленинградским военным округом. Просто идеальнейшая для любой разведки ситуация (советская, к слову сказать, поступила бы точно так же). И Луи Арагон оправдал возлагавшиеся на его разведывательную миссию надежды. Потому что именно после его визита в СССР французский генералитет стал демонстративно воротить нос при одном только упоминании идеи о франко-советских переговорах на уровне генеральных штабов, а далее и вовсе о военном сотрудничестве с РККА! Потому и стал брехать о «кажущейся с и л ь н о й, но недостаточно подготовленной к войне с крупной европейской державой» РККА. Причем с акцентом на то, что-де Р К К А не под силу о с у щ е с т в и т ь д л и т е л ь н о е наступление. Потому к а к оказание помощи Франции (и Чехословакии) в отражении агрессии Г е р м а н и и я в и л о с ь бы для Красной Армии длительной наступательной операцией! Попутно генералы еще и попугали высшее руководство Франции тем, что-де СССР якобы делает ставку на войну между Францией и Германией, предпочитая, чтобы «гроза разразилась над Францией».

А чуть позже, уже в начале 1937 г., французский генералитет вообще отбросил всякие стратегические выверты и открытым текстом заговорил о том, что политически не доверяет советскому генералитету! Вот так была разрушена едва только начавшая складываться европейская система безопасности и взаимопомощи в отражении гитлеровской агрессии. Вслед за Францией от мысли о военном сотрудничестве с Советским Союзом отказалась и Великобритания, а затем и Чехословакия. И уже в 1938 г. из-за сговора Запада с Гитлером СССР оказался в тупике Мюнхенской изоляции. Противопоставить гитлеровской экспансии на Восток коллективный отпор стало невозможно.

Вот во что обходятся безумные интриги заговорщиков! Они и без всяких "паролей и явок" так приблизили гитлеровскую агрессию как по времени, так и территориально, что им и ста смертных приговоров было бы мало!

Миф № 74. Заговор военных был, но сложился спонтанно. Военные случайно узнали «факт о сотрудничестве Сталина» с царской охранкой и потому решили свергнуть его, но он их опередил.

Этот миф (повторно) был запущен в пропагандистский оборот в апреле 1956 г. со страниц известного в те времена американского журнала «Л а й ф». «Запуск» происходил в обстановке дикого приступа зоологического антисталинизма на Западе. Инициатором этой глупой подлости явился – причем именно же «в том числе», – длительное время скрывавшийся на нелегальном положении в США бывший резидент разведки НКВД в Испании, беглый предатель Александр Михайлович Орлов – он же Лейба Лазаревич Фельдбин. Согласно его идиотским утверждениям выходило, что-де один его знакомый по НКВД, некто Штейн, обнаружил в бывшем кабинете В.Р. Менжинского папку агентурных донесений И.В. Сталина, адресованных вице-директору Департамента полиции СЕ. Виссарионову. Якобы Штейн ознакомил с этим «открытием» своего бывшего начальника В. А. Балицкого, являвшегося в то время наркомом внутренних дел Украины, тот – командующего Киевским военным округом И.Э. Якира, последний – первого заместителя наркома обороны М.Н. Тухачевского и начальника Главного Политического управления РККА Я.Б. Гамарника. И потому военная верхушка и начала готовить заговор по свержению Сталина, который был раскрыт, что-де и явилось причиной возникновения «дела Тухачевского».

Сразу же отметим, что даже тогда, в 1956 г., версия этого предателя зарубежной прессой и исследователями даже и не рассматривалась… ввиду очевидности ее абсолютной глупости и лживости! Но нам-то от этого не легче. Все равно ведь эту

абсолютную глупость используют в антисталинской пропаганде. Ввиду того, что этот миф напрямую связан с мифом, утверждающим, что Сталин якобы был агентом царской охранки, придется поднимать всю эту историю, а параллельно разоблачать миф Орлова-Фельдбина. Слишком громадное количество всевозможных, тесно взаимосвязанных и намертво переплетенных между собой нюансов не дает возможности рассмотреть эти мифы по отдельности. Однако в любом случае не пожалеете – чтение будет весьма захватывающим.

Миф о якобы принадлежности Сталина к агентуре царской охранки был рожден в острой политической борьбе оппозиции против Сталина еще на рубеже 1920-х-1930-х гг. В его основе абсолютно беспочвенные слухи, ходившие среди некоторых членов партии еще с дооктябрьских времен. Под конец 20-х гг. слух было решено реанимировать и использовать для полномасштабной компрометации Сталина в целях его свержения и сворачивания его курса на строительство социализма в Советском Союзе. Все предпринимавшиеся с конца 20-х гг., а также в 30-х гг. XX века попытки оппозиции на эту тему потерпели полный крах.

Повторно этот миф был вытащен из нафталина весной 1956 г. Главная его цель вновь заключалась в том, чтобы опорочить имя Сталина. Попытка была четко приурочена к XX съезду КПСС, на котором недобитый подонок-троцкист Хрущев выступил со своим пресловутым докладом о разоблачении культа личности Сталина. С тех пор, несмотря на многократные разоблачения, в том числе и документальные, миф по-прежнему используется для компрометации Сталина. В данном случае для разоблачения мифа использованы как все предыдущие, так и новейшие, уточненные, в том числе и по архивам, сведения.

В довоенный период действиями оппозиции из-за кулис руководила британская разведка, в послевоенный период «эксплуатацией» мифа занимался уже тандем – американская и британская разведки. Что касается подробностей, то они таковы.

При запуске на орбиту пропагандистской войны против Советского Союза интересующий нас миф имел следующий «документальный» вид:

«М.ВД.

Заведывающий особым отделом Департамента полиции.

12 июля 1913 года

№ 2898 Совершенно секретно

Лично

Начальнику Енисейского охранного отделения А.Ф. Же-лезнякову. (Штамп: «Енисейское охранное отделение».)

(Входящий штамп Енисейского охранного отделения): Вх.№152

23 июля 1913 года

Милостивый государь

Алексей Федорович!

Административно-высланный в Туруханский край Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин, будучи арестован в 1906 г., дал начальнику Тифлисского губернского жандармского управления ценные агентурные сведения. В 1908 г. начальник Бакинского охранного отделения получает от Сталина ряд сведений, а затем, по прибытии Сталина в Петербург, Сталин становится агентом Петербургского охранного отделения.

Работа Сталина отличалась точностью, но была отрывочной. После избрания Сталина в Центральный Комитет партии в г. Праге Сталин, по возвращении в Петербург, стал в явную оппозицию правительству и совершенно прекратил связь с Охраной.

Сообщаю, Милостивый Государь, об изложенном на предмет л и ч н ы х соображений при ведении В а м и розыскной работы.

Примите уверения в совершеннейшем к Вам почтении.

Еремин».

Трудно сказать, кто и чем думал, запуская такую дохлую «утку», и думал ли вообще, но эффект получился очень уж оглушительный. Для запускавших эту «утку», естественно. Даже самые ярые противники Сталина, не говоря уже о просто знающих и трезвомыслящих людях в различных кругах русской эмиграции на Западе, встретили эту фальшивку не просто в штыки, а с откровенной враждебностью. Известный русский эмигрант, экономист и историк Николай Владисла-

вович Вольский 25 апреля 1956 г. писал своему другу и не менее известному русскому эмигранту-историку Борису Ивановичу Николаевскому: «От документа, пущенного в обращение Дон-Левиным, за десять километров несет такой ф а л ь -шью, что нужно быть просто слепым или дураком, чтобы ее не заметить. Неужели департамент полиции не знал, что нет «Енисейского охранного отделения», а есть «Енисейское губернское жандармское управление»? Ротмистр Железняков действительно существовал, но не был начальником несуществующего Енисейского охранного отделения.

В книжечке Москолева «Русское бюро большевистской партии» (изд. 1947 г.) на стр. 149-165 довольно подробно рассказывается, как и кто следил за Сталиным в Турухан-ском крае. Упоминается и ротмистр Железняков, но не в качестве начальника «Охранки». В донесении полиции говорится побочно о Джугашвили (о Сталине тогда никто не слы-шал1 ) и, конечно, не в том придуманном (глупо!) стиле, в каком составлен документик» (то есть в виде фальшивого документа царской охранки. – AM,). В письме Николаевского тому же Вольскому2 можно встретить следующие строки: «Сейчас здесь все только и говорят о провокаторстве Сталина. Документ этот у меня был едва ли не с 1945 г., а знал я о нем еще со времен парижских. Меня просили напечатать его с комментариями, я отказался, заявив, что "…документ поддельный и только скомпрометирует…" Это же думаю и теперь».

Вы только вдумайтесь, но не в то, что написано – это само собой и об этом речь еще впереди, – а кто же это написал!? Это же из переписки своего рода «властителей дум» русской

1 Вольский был прав. Дело в том, что эта фальшивка датирована 12

июля 1913 г., а на псевдониме «Сталин» Иосиф Виссарионович

окончательно остановился только в январе 1913 г., однако, не успев им

попользоваться, уже в феврале 1913 г. он загремел в Туруханский край.

Загремел как Джугашвили. Царская жандармерия в тот период еще не

знала, что Джугашвили и Сталин – это одно и то же лицо. Что, кстати

говоря, видно и по приводимым здесь документам.

2 У него был псевдоним Валентинов, из-за чего его фамилия часто

указывается как Валентинов-Вольский, и письмо, о котором идет речь,

было адресовано Валентинову.

эмиграции на Западе! Из переписки ярых, принципиальных противников Сталина, советской власти и СССР в целом. Из переписки людей, которые всю жизнь считали, что Сталин все сделал не по законам «марксистской науки», не «по Ленину». Кому-кому, но уж им-то, ярым противникам Сталина, что называется, и карты вроде бы шли в руки – ну как же, «стучал» Сталин охранке, потому и сделал все не «по Ленину», не по «марксистской науке». Прекрасный повод для разворачивания злобной критики Сталина. Будучи принципиальными противниками Сталина, они тем не менее, никогда в своей жизни и научной деятельности не опускались до унизительного с точки зрения элементарной морали просто порядочного человека использования фальшивок в идейной борьбе с противниками. Бывало и нередко, что они впадали в заблуждения, в том числе, и на грани добросовестного. Особенно тогда, когда весьма авторитетные люди сообщали им не совсем достоверную информацию. Бывало также и, опять-таки, нередко, что, блуждая в сумрачных лабиринтах своих же заблуждений, они не в состоянии были нащупать точные и правильные выводы даже из достоверной, а зачастую и уникальной информации. Все это, особо подчеркиваю, действительно имело место в их жизни, но никогда ни при каких обстоятельствах ни свою честь, ни свои руки, ни свои перья они не марали грязью фальшивок. И это самое главное, что имеет особое значение, ибо из этой переписки с полным на то основанием можно сделать следующие выводы.

Во- первых, «документик» мгновенно и безоговорочно б ы л расценен ими как абсолютная фальшивка. Во-вторых, слухи об этом «документике» и его «содержании» ходили еще во второй половине 30-х годов прошлого века -как указано в письме, «еще со времен парижских», ибо в то время Б.И. Николаевский как раз и жил в Париже. Жаль, конечно, что по этим письмам, точнее, из-за того вида, в каком они были опубликованы в России, невозможно с абсолютной точностью установить, когда же и кто конкретно обращался к Николаевскому с предложением опубликовать этот «документик» с его комментариями профессионального и очень авторитетного историка. Однако не беда.

Как уже отмечалось выше, опытнейшие ученые-историки Б.И. Николаевский и Н.В. Валентинов-Вольский моментально определили, что «от документа, пущенного в обращение Дон-Левиным, за десять километров несет такой фальшью, что нужно быть просто слепым или дураком, чтобы ее не заметить». Чтобы и нам не быть ни слепыми, ни тем более дураками, сразу же укажем, почему они сделали столь безапелляционное заявление. Дело в том, что, как исключительно дотошные ученые-историки и тем более непосредственные свидетели и участники революционного движения в России, они прекрасно знали о том, что скандально известный в журналистских кругах русской эмиграции литературно-публицистический «папарацци» Исаак (Айзек) Дон-Левин – тот самый, что за Кривицкого-Гинзбурга написал его «мемуары», -является старым агентом британской разведки! Более того, они прекрасно знали следующие моменты.

1. Псевдоним «Сталин» И о с и ф Виссарионович Джугашвили стал использовать лишь с января 1913 г. Впервые этим псевдонимом была подписана известная работа Сталина «Марксизм и национальный вопрос». Одновременно этот же псевдоним, но в сочетании с инициалом «К.» (то есть «Коба» – прежний псевдоним Иосифа Виссарионовича) стал появляться и в публикациях партийной газеты «Правда» также с января 1913 г. До этого, да и то с октября 1912 г., Сталин, будучи всего лишь Джугашвили, изредка применял сокращенный вариант- «К. Ст.».

Соответственно по состоянию на 1906 г. упоминать его как Джугашвили-Сталин – 100%-ный подлог! Такой же 100%-ный подлог есть упоминание его к а к Сталина по состоянию на 1 9 0 8 год. Тем более 100%-ным подлогом является упоминание его как Сталина по состоянию на середину 1913 г. Ведь псевдоним-то этот он стал использовать лишь с января 1913 г., а уже 23 февраля 1913 года Иосиф Виссарионович вновь был арестован и выслан в Туруханский край. В тот период охранка не могла с полной уверенностью идентифицировать Джугашвили как Сталина. Для настоящих историков это б ы л о очевидно. Как, впрочем, и т о, что в царской Р о с с и и полиция не оперировала ныне общепринятой формой написания отчества – в дорево-

люционном правописании вместо Виссарионович писали Виссарионов, что и означало, что речь идет о сыне Виссариона. Так, в январе 1914 года царской охранкой были перехвачены письма Сталина из ссылки, в которых он жаловался на тяжелое материальное положение и просил прислать ему немного денег. Так вот, в документе охранки № 578 он назван следующим образом: «гласно-поднадзорный Туруханского края Иосиф Виссарионов Джугашвили». Попутно обратите внимание и на то, что прошел уже год, как Сталин стал использовать псевдоним «Сталин», но охранка-то его называет настоящими метрическими данными – следовательно, даже год спустя его псевдоним еще не был известен полиции. Точнее, охранка попросту еще не знала, что И.В. Сталин, как автор статьи по национальному вопросу, и И.В. Джугашвили – одно и то же лицо. А что уж говорить о более ранних годах, когда он еще сам не нашел себе такого псевдонима.

2. Упоминание ареста Сталина в 1906 году не стоит и выеденного яйца. Потому как оно в корне ложно. За этим кроется намек на якобы имевшую место «роль» Сталина в разгроме 15 апреля 1906 года Авлабарской типографии в Тифлисе (Тбилиси). Но никакой «роли» не было и быть не могло по определению. Все дело в том, что в списке арестованных по этому делу подпольщиков имени Сталина нет, а ведь аресты происходили с 15 апреля по 21 мая, и в списке фигурируют 17 человек. Полиция же для зашифровки своей агентуры часто ее арестовывала вместе с другими подпольщиками. Тут она не стеснялась. Кстати говоря, и Сталин тоже никогда не стеснялся указывать даты своих арестов царской полицией, но нигде нет ни малейшего намека на арест в апреле 1906 года. И всего лишь по одной простой причине. Именно в этот период времени он как Джугашвили находился в Стокгольме на IV съезде РСДРП, который начал свою работу 10 апреля по старому стилю (23 апреля по новому стилю) 1906 г.! Забегая вперед, отметим, что в этом пункте появляется «нить Ариадны», позволяющая выйти непосредственно на заказчика этой фальшивки.

Авлабарская типография «погорела» по нелепой случайности. У жандармов никакой информации не было. Шли просто повальные обыски в различных частях Тифлиса, в том

числе и на территории его седьмого полицейского участка, то есть в Авлабаре. В одном месте были обнаружены запалы для взрывателей, завернутые в бумагу с типографскими оттисками. Потому и начались поиски типографии. Непосредственное же обнаружение самой типографии тоже случайность, хотя и порожденная смекалкой одного из сотрудников полиции. Дело в том, что, обыскивая двор, где были обнаружены запалы, одному из полицейских пришло в голову бросить зажженный кусок бумаги в колодец. Наблюдая за его полетом, полицейский обнаружил, что, не долетев до воды, бумага была втянута потоком воздуха в сторону. Как тут же и выяснилось, в стенке колодца имелся первый вход в типографию. Такова эта история согласно полицейскому протоколу. Как видите, Сталин не имел к этому провалу ни малейшего отношения.

События же, которые изложены во втором предложении приведенной выше фальшивки – которое начинается с «В 1908 г…», – также 100%-ный подлог. Ни о каком прибытии в Петербург как прибытии и речи-то не могло быть. Дело в том, что 25 марта 1908 г. он был арестован в Баку, восемь месяцев сидел в бакинской тюрьме и в ноябре был выслан в Вологодскую губернию, в Сольвычегодск. 24 июня 1909 г. бежал из ссылки и возвратился в Баку на нелегальную работу. Охранка не знала о его пребывании в Баку на нелегальном положении. Лишь 23 марта 1910 г. узнала об этом и вновь арестовала Сталина, так как в Баку было кому «заложить» Сталина. В социал-демократической среде бакинская охранка имела 14 агентов:

– известный рабочий, партийный активист Г.В. Сергеев – псевдоним «Слесарь»,

– И.М. Дорофеев – псевдоним «Октябрьский»,

– В.М. Семенютенко – работал под двумя псевдонимами «Никитин»и «Доброволец»,

– П.И. Мачарадзе – также работал под двумя псевдонимами «Ловкий» и «Адамович»,

– А.К. Москаленко -псевдонимы «Фабрикант» и «Быстрый»,

– И.М. Саркисянц – щедро оплачивавшийся охранкой «Дорогой» (его «услуги» оплачивались по ставке 120 рублей

в месяц – громадные деньги в царской России, особенно если учесть, что на пятиалтынный, то есть на 15 копеек, можно было очень сытно пообедать со стопкой водки),

– Николай Степанович Еринов – особо активный «Фикус» и т.д.

Да, вот еще что. Бакинское главное жандармское управление все время сетовало, что контролируемый им некто «Молочный» (он же «Кавказец»), а это и был Сталин, всегда обнаруживает наружное наблюдение и ловко уходит от него, знает в лицо не только практически всех местных филеров, но и даже вызывавшихся из Тифлиса и всегда указывает их своим товарищам. Именно поэтому Бакинское ГЖУ и настаивало на его аресте, так сказать, в виду особой, по мнению жандармов, зловредности Иосифа Виссарионова Джугашвили. О какой же работе на охранку можно говорить в таком случае?!

После ареста его опять водворили в Сольвычегодск. 6 сентября 1911 г. он нелегально выехал из Вологды в Петербург, где уже 9 сентября 1911 г. вновь был арестован и опять сослан в Вологодскую губернию «досиживать» срок ссылки.

Для сведения: в те времена от Вологды до Петербурга поезд шел чуть ли не сутки. Значит, 7 сентября он только прибыл, а уже 9 сентября был арестован. Ну и как он мог стать агентом Петербургского охранного отделения?! Уж там-то явно не идиоты сидели – коли такой, с позволения сказать, «агент» прибыл, так уж пусть побегает на воле да снабдит охранку нужной информацией. Разве не так?! Ан – нет, его сцапали практически мгновенно, что свидетельствует о том, что царская полиция мух на потолке не считала – шевелилась, как и полагается охранке. Кто-то другой «настучал» на Сталина – потому его и сцапали.

Кстати говоря, при планировании арестов Сталина, полицейские извещали друг друга о том, как лучше осуществить его, чтобы избежать расшифровки наступавшего на него реального агента полиции. Так, когда известный провокатор и любимец Ленина Роман Малиновский (он же «Портной») «заложил» Сталина, то сотрудник полиции высказал рекомендацию – «задержать не сразу, лучше перед отъездом за границу». Тем самым отводилось подозрение от Малиновского.

И вот еще что. Использованный во второй фразе фальшивки оборот – «становится агентом Петербургского охранного отделения» - не из лексикона спецслужб. Это чисто журналистский, публицистический оборот. Если такое письмо писал бы настоящий сотрудник охранки, то он прямо указал бы, что «по прибытию в Петербург агент был передан на связь Петербургскому охранному отделению». Лексика спецслужб такова, тем более в отношении агентуры, что она при любых обстоятельствах одинакова. А тут форменный бред – «по прибытии становится агентом…»! На два дня?! Так, что ли?! Ну не надо держать за идиотов работавших с агентурой сотрудников царской полиции! Это были асы, волчары агентур-но-оперативной работы и до идиотизма всевозможных прощелыг-борзописцев не опускались. Они преспокойно шли на коррупцию, на предательство царя и Отечества, на всякие иные подлости и неисполнения служебного долга, но идиотами в своей работе не были.

3. Не менее очевидным подлогом для историков было и содержание последующих фраз в этом «документике». Дело в том, что Сталин в очередной раз сбежал из ссылки 29 февраля 1912 г. Пражская конференция РСДРП состоялась в январе 1912 г. В члены ЦК РСДРП Сталина тогда избрали заочно. Однако, исходя из структуры фразы в фальшивке, получается, что Сталин был в Праге и оттуда возвратился в Петербург!? Тем более по-журналистски идиотское выражение – «…стал в явную оппозицию правительству…». А до этого, выходит, он был в не явной оппозиции?! Если уж кому-то и хотелось быть идиотом – так и на здоровье, воля вольная. Но мы-то тут причем?! А кому хотелось быть идиотом – чуть ниже этих тварей мы назовем персонально!

4. Не менее очевидной для ученых была и явная глупость, содержавшаяся в выражении «… совершенно прекратил с в я з ь с Охраной». Дело в том, что 22 апреля 1912 г. Сталин был вновь арестован, причем в Петербурге. Даже если и «хотел «прекратить связь с Охраной», т о, сами понимаете, после очередного ареста избежать таковой было бы невозможно – находясь в тюрьме, волей-неволей будешь общаться с охранкой. Но это так, лирика, потому что никакого отношения, тем более как

агент, Сталин к охранке не имел. Нет ни малейшего признака, ни малейшей тени на призрак признака, не то чтобы хоть какого- то прямого свидетельства на сей счет, но и даже косвенного. Так что как якобы агент/секретный сотрудник Сталин никакого отношения к царской охранке не имел. Зато имел прямое отношение к охранке к а к руководитель партийной разведки и контрразведки на территории Закавказья. У него была своя агентура в охранке. И вот это факт непреложный. Да и вообще, в делопроизводстве царской полиции и жандармерии агенты назывались не «агентами», а «секретными сотрудниками». На лирику же пришлось пойти лишь по той простой причине, что стряпавшие эту фальшивку идиоты не знали даже элементарной биографии Сталина, которую он никогда не скрывал. Кстати говоря, если бы заглянули туда, то увидели, что он сам использовал слово «агент» - до избрания членом ЦК РСДРП он действительно был «агентом», но «агентом ЦК», ибо именно так называли тогда уполномоченных ЦК по какому-либо крупному региону царской России.

5. После ареста в Петербурге в течение нескольких месяцев Сталин сидел в тюрьме, после чего его выслали в Нарым-ский край на три года. Но он и оттуда сбежал уже 1 сентября 1912 г. На свободе пребывал до 23 февраля 1913 г., когда вновь был арестован в Петербурге и на этот раз сослан в Турухан-ский край на четыре года. Какой дурак будет ссылать своего секретного сотрудника к черту на рога, да еще и на четыре года?! Кому нужен такой секретный сотрудник?!

6. Не могли дотошнейшие ученые-историки не обратить внимания и на такой идиотизм в фальшивке. Дело в том, что в этой грязной писульке Сталин назван членом ЦК партии – без уточнения, какой!? А вот это-то не просто подлог и фальсификация – это кретинизм в квадрате, умноженный на идиотизм в кубе. Потому что еще в 1910 г. в штабе Отдельного корпуса жандармов было составлено учебное пособие по истории революционного движения в России – «Вопросник по истории революционного движения в России». К нему была приложена Инструкция о порядке ведения занятий на офицерских курсах при штабе ОКЖ. «Вопросник» состоял из 180 вопросов и ответов них. Кстати говоря, блестящее посо-

бие для изучения революционного движения в России – краткое, с ж а т о е, чрезвычайно информативное. Более того, там же есть и отдельный раздел – «Различие между партиями социал-демократов и социалистов-революционеров», в котором указаны эти различия как в идеологии, так и в программах и в уставах. Так что офицерский корпус Отдельного корпуса жандармерии был прекрасно осведомлен обо всем, что касалось истории и современности (на тот момент) революционного движения в России, вплоть до мельчайших нюансов различий их идеологий, программ и уставов. И чтобы офицер жандармерии, тем более якобы работающий с данным якобы агентом, не знал, членом ЦК какой партии он избран, – это 100%-ный нонсенс! Не знать таких деталей информированности жандармских офицеров мог только тот самый «козел», точнее, «козлы», которые сварганили и запустили эту фальшивку.

7. Знали ученые и о том, что по состоянию на 12 июля 1913 г. упомянутый «подписант» фальшивки – полковник Отдельного корпуса жандармов Александр Михайлович Еремин - уже месяц как был переведен с поста заведующего Особым отделом Департамента полиции на должность начальника Финляндского жандармского управления! Еремин был назначен в Финляндию 11 июня 1913 года. Последний документ, который он, сдавая дела преемнику, подписал на посту заведующего Особым отделом Департамента полиции, датирован 19 июня 1913 года. Кстати говоря, 19 июня 1913 г. датирован циркуляр Департамента полиции, коим все жандармские и охранные отделения по всей России ставились в известность, что с указанного числа заведующим Особым отделом является статский советник М.Е. Броецкий. Как Еремин мог написать такое письмо спустя месяц после такого солидного повышения по службе -известно только «козлам»-фальси-фикаторам. Кстати говоря, впоследствии, уже в наше время, в архивах не смогли найти не то чтобы копию этого письма, что должно было бы быть по определению, но даже и тени намека на нее. А при сравнении подлинников, действительно написанных рукой Еремина, с текстом фальшивки выяснилось, что уж больно разнится написание букв «е» и «р».

Более того, строго по архивным данным было установлено, что, во-первых, 1 июля 1913 г. A.M. Еремин уже был снят с содержания по ведомостям Департамента полиции. Во-вторых, непосредственно 12 (25) июля 1913 г. он рапортом доложил о принятии на себя командование Финляндским жандармским управлением. То есть находился в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки). Естественно, что именно в этот день он не мог написать приведенную выше фальшивку.

8. Наверное, немало посмеялись ученые и над аббревиатурой «М.В.Д.», которую до 1917 года в документах царской полиции не использовали. Как было установлено уже в наше время, в угловых штампах Особого отдела Департамента полиции букв МВД, тем более в таком написании – «М.В Д.» – не было.

9. Наверняка не меньший хохот у ученых вызвало и обращение «милостивый государь» в служебной переписке жандармов – до 1917 года такое обращение использовалось только в частной переписке, но никак не в служебной, тем более в полиции.

10. Вне всякого сомнения, что изрядно посмеялись они и

над завершающей ф р а з о й «примите уверения в совершенней

шем к вам почтении» – оно было в ходу только в коммерче

ской переписке частных лиц. Ж е л е з н я к о в был всего лишь ж а н -

дармским ротмистром и уже только в силу этого его петер

бургский шеф Еремин не мог обратиться к нему «милостивый

государь»

Оглавление

ББК 63.3(2)61

«М.ВД.

Реклама на сайте