«Великобритания. Страна замков, дворцов и парков»

Великобритания. Страна замков, дворцов и парков (fb2) - Великобритания. Страна замков, дворцов и парков 12449K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Екатерина Коути

Екатерина Коути Великобритания. Страна замков, дворцов и парков

Автор выражает благодарность Елене Прокофьевой, Людмиле, Константину и Владимиру Треножниковым, Наталье Харсе, Елене Аврутиной, профессорам Техасского университета Элизабет Ричмонд-Гарза и Томасу Гарза, а также всем тем, кто поделился своими фотографиями: Наталье Аленичевой, Денису Ананьеву, Екатерине Вдовиной, Екатерине Думновой, Галине Залуцкой, Александре Косолап, Михаилу Куржанскому, Михаилу Назаренко, Олене Тихомировой, Елене Труфановой, Cate Blouke, Alice Briggs, Lynn Cowles, Casey Lauren Sloan, Connie Steel, Dustin Stewart, Fatma Tarlaci.

© ООО «Издательство «Вече», 2015

© Коути Е., 2013

© Бурыгин С.М., автор идеи и проекта, 2013

© ООО «Издательский дом «Вече», 2012

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2015

Сайт издательства

Вступление

С древних времен Англия манила многих. Одни, включая викингов и норманнов, приходили сюда отнюдь не с добрыми намерениями. Других, более мирных, «туристов» влекла богатейшая история и культура, разнообразие пейзажей, соседство насыщенной городской жизни с нетронутыми сельскими уголками. Путешественники по Англии до сих пор встречают памятники римской архитектуры, роскошные дворцы в стиле барокко и уютные коттеджи с крытыми соломой крышами. Можно сказать с уверенностью: в Англии найдутся развлечения на любой вкус.

Но какие же ассоциации у нас возникают при ее упоминании? Мы слышим грохот сражений и стоны раненых, но вместе с тем и стук колес по рельсам, и мерное жужжание фабричного станка. История Англии – это летопись завоеваний и мятежей, разрушения и созидания. Перед нами мелькают лица правителей – тут и воинственные англосаксонские вожди, и Генрих XVIII с вереницей жен, и королева Виктория в белом вдовьем чепце. Мы знакомы с Уильямом Шекспиром, Чарлзом Диккенсом и Шарлоттой Бронте. Мы знаем, что на торфяных болотах завывает собака Баскервилей, а завтрак начинается с сакраментальной фразы: «Оовсянка, сэр!» Однако стоит нам углубиться в историю, как уже известные события обрастают подробностями, а старые знакомые открываются с новой стороны. Ведь история Англии не исчерпывается стереотипами, точно так же, как английский завтрак не сводится к овсянке, а Лондон – к туманам.

Цель «Исторического путеводителя – познакомить вас с английской историей во всем ее разнообразии. Помимо Англии как таковой, рассматриваются достопримечательности Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии – от поросших мхом крепостей до оживленных приморских курортов. Туристу эта книга поможет выбрать маршрут, который наиболее соответствует его увлечениям: кого-то интересуют поля былых сражений, других привлекает изящество дворцов, третьим же хочется увидеть домик, где Джейн Остин сочинила «Гордость и Предубеждение». Даже те, кто пока что не собирается посетить Англию, смогут познакомиться с ее достопримечательностями, не выходя из своей квартиры.

Краткая история английских королей

Владения кельтов

Истоки Великобритании не только окутаны туманом, но и покрыты толщей льда. В эпоху палеолита (70000 – 8000 гг. до н. э.) обитатели Британских островов могли совершить пешую прогулку во Францию и обратно. Мостом им служил замерзший пролив Ла-Манш (который британцы, разумеется, именуют Английским проливом). Около 6500 лет до н. э., когда лед наконец растаял, Британия раз и навсегда оказалась отрезана от Европейского континента. К тому времени острова уже были заселены охотниками-собирателями. Тем, кто интересуется древнейшей историей Англии, стоит посетить пещеры Kents Cavern, графство Девон, где были обнаружены кости бизонов и шерстистых носорогов – следы доисторического пиршества. Несколько тысячелетий спустя пращуры англичан начали возделывать землю: возникали поселения, на холмах строились крепости-городища. Но не хлебом единым жив был древний человек. В свободное от посевных работ время жители островов создавали круги из стоячих камней, которые по сей день озадачивают археологов. Самый известный каменный круг, Стоунхендж, стоит на равнине Солсбери в графстве Уилтшир. А по всей территории Великобритании разбросано свыше 900 каменных комплексов – древние строили с размахом!

Королева Боудика и друид. Рисунок Генри Форда

В железном веке, около 600 лет до н. э., в Британию пожаловали кельты. Эти народы проживали на западе и севере Западного Средиземноморья и в районе Альп. Кельтам были знакомы ремесла, они умели добывать полезные ископаемые и отлично обрабатывали металлы. Немало образцов кельтского оружия еще покоится на дне рек, куда набожные воины бросали свои мечи в дар водяным божествам. А в Британском музее выставлены щит и меч, выловленные не где-нибудь в нетронутых уголках Англии, а в самом сердце Лондона – в Темзе!

В I тыс. до н. э. кельтским вождям пришлось потесниться у кормила власти: образовалась могущественная каста друидов. Друиды заведовали религиозными обрядами и не гнушались человеческими жертвоприношениями. Своим священным растением они считали омелу, которую срезали с дубов золотыми серпами. Впрочем, большинство сведений о друидах почерпнуто из римских источников, а уж римлян, завоевателей Британии, вряд ли можно называть лицом незаинтересованным.

Римская провинция

В то время как европейские кельты, в особенности галлы, подверглись сильному влиянию Римской империи, британские кельты жили обособленно. Тем не менее бритты поддерживали торговые отношения с континентальной Европой и в конце концов привлекли внимание римлян. Первую попытку захватить далекий остров предпринял Юлий Цезарь (100/102 – 44 гг. до н. э.) в 55 г. до н. э. Тогда бритты сумели дать отпор всесильной империи. Их странный внешний вид – длинные волосы, тела, окрашенные в синий цвет – озадачивал римлян, а их маневры на боевых колесницах внушали уважение.

Систематическое завоевание Британии началось лишь в 43 г. при императоре Клавдии (10 г. до н. э. – 54 г. н. э.). Покорить Британию означало бы превзойти самого Цезаря, не говоря уже о коммерческой выгоде: северный остров экспортировал металлы, зерно, рабов и боевых собак, а также медведей. По приказу императора 40 тысяч солдат высадилось на берегу Кента. Вскоре они взяли под контроль юго-восток Англии, добрались до Уэльса, а в 80 г. до рек Форт и Клайд в южной Шотландии.

Но бритты не сдавались без боя. Наибольшую известность получило восстание Боудики, королевы племени иценов. До поры до времени ицены хранили верность римлянам. Но после смерти короля Прасутага, мужа Боудики, все его земли были конфискованы, что не могло не возмутить королеву. Захватчики не церемонились с рыжей «дикаркой»: Боудику прилюдно высекли, над ее дочерьми надругались. Такого оскорбления королева снести не могла и в 61 г. подняла народ на битву. С востока Англии (территория нынешнего Норфолка) войско Боудики понеслось на Лондиниум, сокрушая все на своем пути. Хотя Боудика сожгла римский оплот, лондонцы питают к ней симпатию. Памятник неистовой королеве установлен у Вестминстерского моста, а ее могила, говорят, находится под платформой станции Кингс-Кросс.

Римляне утопили мятеж в крови, сама же королева, по легенде, приняла яд. На этом кельтское сопротивление не закончилось. Отбросив на время междоусобицы, каледонские племена севера объединились против общего врага. Чтобы отразить их набеги, император Адриан (76—138), посетивший Британию в 121 г., распорядился построить стену между реками Солуэй и Тайн. Отдельные участки Адрианова вала сохранились до наших дней. Правда, теперь по низкой стене прогуливаются овцы.

К IV в. Британия оказалась полностью подчинена Римской империи, чему в немалой степени способствовало распространение христианства. Правление императора Константина Великого (272–337), защитника новой веры, нередко называют «золотым веком» Британии, когда провинция наконец достигла процветания. Лондиниум, основанный еще в 43 г., превратился в самый римский город Британии, с обязательным форумом и банями. Однако в начале V в. римлянам пришлось покинуть Британию из-за угрозы захвата Рима варварами. Если беда угрожает столице, тут уж не до провинций.

В наследство будущим поколениям остался общий язык (латынь) и общая религия (христианство), великолепные здания и дворцы, не говоря уже об обширной сети дорог. А5, крупнейшая магистраль из Англии в Уэльс, были проложена по маршруту римской дороги. А многие римские крепости можно опознать по окончанию «честер» или «кастер» (от castra – «военный лагерь») – Колчестер, Ланкастер и просто Честер.

Пришествие англосаксов

После ухода римлян на арену вышел новый герой, полулегендарный король Вортигерн. В точности неизвестно, существовал ли он вообще, или же этим именем величали сразу нескольких правителей. Так или иначе, Вортигерну приписывают хорошую, на первый взгляд, идею – давайте позовем англосаксонских наемников, чтобы те обуздали племена пиктов и скоттов на севере! Самим бриттам, обмякшим за эпоху Pax Britannica, эта задача была не по плечу. На приглашение откликнулись англы из германской земли Шлезвиг-Гольштейн, саксы из Вестфалии и Саксонии, а с ними юты с полуострова Ютландия между Балтийским и Северным морями. Почему бы не подсобить хорошим людям?

В 449 г. юты под началом Хенгиста и Хорсы, таких же легендарных личностей, как Вортигерн, оттеснили пиктов на север. А пока суть да дело, гости так обжились в Британии, что пожелали здесь остаться. Вслед за ними ринулись другие племена, которые в конце концов поделили между собой новые владения. Юты обосновались в Кенте на юго-восточном берегу, англы заняли Норфолк и Саффолк, саксы двинулись на запад.

Но куда же деваться бриттам? Выбор был невелик: бежать на запад, в Уэльс или Корнуолл, куда еще не добрались саксы, или же навечно покинуть родные берега. Многие из коренных жителей Британии осели в Бретони на северо-западе Франции, где еще сохранился их язык – бретонский, близкий к валлийскому и корнскому. Те же из бриттов, кого не прельщала эмиграция, взялись за оружие. Одним из вождей сопротивления стал король Амвросий Аврелиан, прототип легендарного короля Артура. Но колесо истории не остановить. Одержанные им победы не помешали англосаксам установить свое господство в Британии.

Территория нынешней Англии была поделена на семь англосаксонских королевств, включая могущественную Мерсию, Восточную Англию, Нортумбрию и Уэссекс. Новые владыки мало чем походили на утонченных римлян. Привыкшие к деревянным жилищам, они дивились на каменные здания – должно быть, их сложили великаны! Вместе с англосаксами в Британию, где несколько веков царило христианство, проникли языческие верования. Кельтское христианство еще сохранялось в Ирландии и Уэльсе, зато большая часть Англии совершенно отвыкла от Библии. Что ж, тем лучше для миссионеров. В 597 г. папа Григорий I (540–604) направил в Англию небольшую группу монахов во главе с Августином (?—604). Поначалу Августин опасался дикарей по ту сторону Ла-Манша, но его усилия увенчались успехом. К концу VII в. все семь англосаксонских королевств уверовали в Христа.

Один из крупнейших монастырей располагался на острове Линдсфарн близ северо-восточного берега Нортумбрии. Дни напролет монахи корпели над рукописными книгами, включая знаменитое Евангелие из Линдсфарна. Сами того не ведая, они вписывали имя своего монастыря в историю Англии. Причем кровавыми буквами. Ведь зажиточный монастырь – лучшая приманка для пиратов. В страшном 783 г., когда, согласно летописям, вся Нортумбрия сотрясалась от бурь, а по небу носились драконы, на монастырь в Линдсфарне напали викинги. Выходцы из Скандинавии, викинги досаждали всем своим соседям. Они отметились на Руси и в Константинополе, основали колонию в Гренландии и задолго до Колумба открыли Северную Америку. Они нападали небольшими отрядами, грабили, сколько могли, уводили в плен рабов и возвращались домой к женам и детишкам. В то же время викинги были отличными кораблестроителями, а уж в бою им не было равных (ведь если воин погибал на поле брани, его ожидали посмертные пиры в Валгалле). Англосаксы же порастеряли былую воинственность и оказались не готовы к новой угрозе.

Альфред Великий

Целое столетие Англия страдала от грабежей, но в 830-х гг. викинги изменили стратегию. Как и германские племена несколько веков назад, они полюбили покатые зеленые холмы и тучные пастбища, густые леса и журчащие ручьи Англии. Захотелось остаться тут насовсем. В 865 г. викинги покорили Восточную Англию (король Эдмунд, которого захватчики истыкали стрелами «как ежа», стал святым покровителем этих краев). В 867 г. пала Нортумбрия, а в 875 г. владения скандинавов пополнились Мерсией.

Лишь одно королевство не сдавалось викингам – Уэссекс, где правил Альфред Великий (848/849 – 899). Требовалась немалая отвага, сила духа и мудрость, чтобы противостоять такой мощной силе, и несколько раз суверенитет Уэссекса оказывался под угрозой. В январе 878 г. отряд викингов атаковал крепость Альфреда. Застигнутый врасплох, король бежал и, по легенде, попросился ночевать в лачугу свинопаса. «Пустить-то я тебя пущу, но не задарма – заявила хозяйка. – Присмотри-ка за моими лепешками». Как оказалось, хлопотать на кухне труднее, чем править королевством. Задумавшись о судьбах народа, Альфред совсем позабыл про стряпню. Хлеб сгорел, а горе-кулинар получил нагоняй от старушки. Но зря она так разорялась на короля. Альфред придумал отличный план и в мае того же года разбил датчан. Заключив с врагом перемирие, он не терял времени даром и захватил Лондон, а после освободил от власти чужаков юго-запад Мерсии. В 886 г. Альфред и датчанин Гутрум подписали договор, установивший границы Данелага (датских земель на северо-востоке) и английских территорий на юго-западе. В своем государстве Альфред основал флот и установил систему бургов (burhs) – укрепленных поселений, которые легли в основу английских округов-боро (borough).

Потомки Альфреда расширяли границы Уэссекса, пока на трон не воссел Этельред (966/968—1016), правитель слабый и непоследовательный. Остряки переделали его имя в Unread («Неразумный») вместо Aethelred («Добрый совет»). К моменту его правления викинги успели превратиться из пиратских отрядов в отлично организованную силу, так что противостоять им стало не в пример сложнее. Стоило Этельреду упустить бразды правления, как в 1015 г. их подхватил король Кнуд Великий (985/995—1035).

Помимо Англии Кнуд правил Данией, а в 1030 г. завоевал Норвегию. Немудрено, что льстецы наперебой хвалили монарха, который, несмотря на все свои достижения, отличался скромностью. Однажды он повелел принести свой трон к берегу моря и приказал волнам остановиться. Что же произошло? Да ничего. Море продолжало бушевать. Именно это Кнуд и хотел доказать лизоблюдам – даже король не всесилен! Впрочем, набожность не мешала ему взимать с англосаксов огромные налоги.

После смерти Кнуда обширные владения достались его сыну Хардекнуду (1018–1042). Когда молодой король скончался, на английском престоле вновь воссел потомок Альфреда. Король Эдуард (1003–1066), прозванный за благочестие Исповедником, прибыл в Англию из французского герцогства Нормандии. Мирские дела мало заботили государя. А пока он раздумывал, как бы получше отстроить Вестминстерское аббатство, королевством управляло семейство Годвинов. Эрл (граф) Годвин выдал за короля свою дочь в расчете, что трон перейдет к его внуку. Но благочестие короля сыграло с вельможей злую шутку. Похоже, Эдуард так ни разу и не исполнил супружеские обязанности. Зато после смерти бездетного короля трон занял Гарольд Годвинсон (1022–1066), сын эрла Годвина.

Правление Гарольда II оказалось коротким. В январе 1066 г. он был коронован в Вестминстерском аббатстве, а в сентябре отплыл на северо-восток, куда высадился норвежский король Гарольд Суровый, еще один претендент на английский престол. 25 сентября Гарольд II победил соперника и наконец-то вдохнул полной грудью. Уж теперь-то все будет хорошо! Но угроза пришла с юга, откуда ее меньше всего ждали. 27 сентября из Нормандии в Англию отчалили войска под командованием норманнского герцога Вильгельма. Поскольку все силы были брошены на борьбу с норвежцами, незваные гости с легкостью захватили юг.

Смерть короля Гарольда. С ковра из Байё

14 октября 1066 г. войска Гарольда и Вильгельма встретились у Гастингса. Силы оказались равны, но благодаря правильно выбранной тактике норманны разбили англосаксонское войско (Битва при Гастингсе вышита на знаменитом ковре из Байё, который хранится в городе Байё, Франция). На поле брани погиб и Гарольд II. По одной версии, он был зарублен мечом, по другой, более живописной, стрела вонзилась ему прямо в глаз. Как бы то ни было, англосаксонская Англия уже никогда не будет прежней.

Норманнское государство

Вильгельм I (1027/1028—1087) вошел в историю под прозвищем Завоеватель. Правда, недоброжелатели частенько обзывали его «Бастардом» – норманнский герцог Вильгельм Великолепный прижил сына от своей любовницы. С раннего детства вокруг маленького герцога (Вильгельм унаследовал отцовские земли) плелись интриги и катились головы, но трудности лишь закалили его характер. Вильгельм считал себя законным наследником английской короны: он приходился родственником Эмме Нормандской, жене короля Кнуда, и, что особенно важно, Эдуард Исповедник лично пообещал ему престол (по крайней мере, так утверждал Вильгельм).

Одержав победу при Гастингсе, армия Вильгельма двинулась на Лондон. На Рождество 1066 г. герцог сделал себе чудесный подарок – короновался в Вестминстерском аббатстве. Зато его солдаты, еще не привыкшие к новой обстановке, испортили лондонцам весь праздник. Приняв радостные крики за угрозы, норманны спалили дома вокруг Вестминстера. Вряд ли Рождество 1066 г. можно назвать счастливым, зато оно стало поворотной точкой в английской истории: на несколько веков трон заняли французы.

Несмотря на отчаянное сопротивление не только в Англии, но также в Шотландии и Уэльсе, Вильгельм продвигался в глубь островов. На границе с Уэльсом он организовал систему лордов марки – раздал земли своим соратникам и позволил им править так, как они сочтут нужным, при условии, что они сохранят верность королю. В 1071 г. Вильгельм сломил сопротивление Восточной Англии, а в 1072 г. вынудил шотландского короля Малькольма III (1030–1093) подписать перемирие при Абернети. Отныне Англия оказалась всецело во власти Завоевателя.

Норманнское завоевание оказало колоссальный эффект не только на политическую систему Англии, но и на английский язык. При дворе звучал исключительно французский, в то время как простой люд изъяснялся на англосаксонском наречии. Постепенно оба языка слились воедино, образовав английский, самый популярный язык в современном мире.

После смерти Завоевателя английский трон захватил его средний сын Вильгельм (ок. 1056–1100) в обход своего старшего брата Роберта. Грубый, заносчивый, да в придачу рыжий (отсюда прозвище «Руфус»), Вильгельм не нравился ни аристократии, ни духовенству. Его дядюшка Одо, епископ Байё, даже поднял восстание, чтобы заменить Вильгельма Робертом, но братья сумели договориться. В 1096 г. Роберт назначил Вильгельма регентом Нормандии в обмен на «спонсорскую помощь» – Роберту срочно требовались средства для Первого крестового похода.

В 1100 г. Вильгельм Руфус скончался на охоте. Сразу пошли слухи, что не вовремя пущенная стрела была делом рук младшего брата Генриха, который пока что отсиживался в стороне. В отличие от своих старших братьев он обучался грамоте, за что и снискал прозвище «Боклерк» – «хорошо образованный». Генриха готовили в епископы, но религия его не прельщала. Даже своего капеллана выбрал на том основании, что тот мог побыстрее протараторить мессу. То ли дело корона!

В качестве монарха Генрих I (1068–1135) проявил хитрость на грани с беспринципностью. В 1101 г. он откупился от Роберта, претендовавшего на престол, но пятью годами позже вторгся в Нормандию, а брата взял под стражу. Правление Генриха отличалось стабильностью, но за благоденствием последовала черная полоса. После того как его сын погиб в кораблекрушении, Генрих назначил наследницей свою дочь Матильду (1102–1167).

В декабре 1135 г. Генрих скончался, предположительно, объевшись миногами. Но его бароны были не в восторге от новой королевы, жены анжуйского графа Жоффруа Плантагенета. Норманны не ладили с анжуйцами, вот и теперь не спешили расстелить перед врагом красную дорожку. Тем более что у Матильды нашелся соперник – ее кузен Стефан Блуаский (1096–1154). Через три недели после смерти дяди он занял английский трон. У Матилды не оставалось другого выхода, как начать войну.

В 1139 г. Матильда в сопровождении своего сводного брата Роберта Глостерского прибыла в замок Арундел. Стефан захватил замок, но ввиду того, что кузина еще не огласила своих намерений, отпустил ее в Бристоль. Дорого же ему обошлась галантность! В 1141 г. Матильда взяла Стефана в плен и отпустила, лишь когда в заложники попал Роберт Глостерский. Пока кузены сражались за корону, страна погрузилась в анархию, а бароны начали возводить несанкционированные замки. Точку в конфликте поставил сын Матильды Генрих Анжуйский. Он вторгся в Англию в 1153 г. и вытребовал у Стефана право наследования. Так на английском престоле появилась династия Плантагенетов (фамилия происходит от цветка ракитника, эмблемы Жоффруа V).

Статуи Генриха II и королевы Элеоноры в аббатстве Фонтевро, Франция

Генрих II (1133–1189) очаровал и озадачил своих современников. Король был высок и силен, носил простой охотничий костюм, хохотал над шутками и столь же легко впадал в ярость. Лорды опасались переходить ему дорогу, ведь король снес большую часть крепостей, построенных без разрешения. Легкость на подъем выручала его как в мирное, так и в военное время. Он скакал из одного уголка империи в другой, один день здесь, другой там. Англия, Уэльс, Шотландия – повсюду Генрих II одерживал победы. В 1171 г. он покорил Ирландию и ввел в ней английскую административную систему. Огромное внимание король уделял и делам судебным. В 1166 г. он издал Кларедонскую ассизу – инструкцию разъездным судам. Ассиза упраздняла изжившую себя систему «божьего суда»: подсудимым уже не нужно было хвататься за раскаленное железо, чтобы доказать свою правоту, дело решал суд присяжных.

Зато личная жизнь короля не удалась. В 1170 г. он оказался замешан в убийстве архиепископа Томаса Бекета, своего бывшего друга, а затем злейшего врага. Родные и близкие тоже не давали Генриху заскучать. Его жена, властная Элеонора Аквитанская (1122–1204), плела против мужа интриги (особенно ей досаждала связь короля с юной Розамундой Клиффорд, которую королева, по преданию, отравила). Подстрекаемые матерью, старшие сыновья Генрих, Ричард и Жоффруа восстали против отца в 1173 г. Хотя король подавил этот мятеж, семейные дрязги продолжались. В 1189 г. Ричард вместе со своим союзником, французским королем Филиппом II, бросил вызов одряхлевшему Генриху, вынудив его подписать перемирие на унизительных условиях. 6 июля того же года король скончался, надломленный и покинутый друзьями.

Столетие за столетием англичане превозносят Ричарда Львиное Сердце (1157–1199), наследника Генриха II. Однако за 10 лет правления Ричард провел в Англии в общей сложности пять месяцев. Гораздо милее ему были другие владения – Нормандия, Сицилия, Наварра. Англию же он считал копилкой, из которой можно вытрясти денег на крестовые походы. Господство мусульман в Иерусалиме не давало покоя благородному рыцарю. В 1190 г. Ричард и его давнишний приятель Филипп II отправились в Третий крестовый поход – освобождать Гроб Господень от мусульман. Перед отплытием Ричард подкупил своего младшего брата Иоанна, дабы тот держался подальше от Англии.

Став предводителем Третьего крестового похода, Ричард одержал немало побед, в том числе при Арсуфе в 1191 г. Но своей главной цели – отвоевать Иерусалим у неверных – он так и не достиг. В 1192 г. Ричард и его противник Саладин подписали договор, по которому Иерусалим оставался в руках мусульман, но христианские паломники получали свободный доступ в город. Однако братья-христиане поступили с Ричардом коварнее, чем сарацины. По пути домой Ричард попал в плен к австрийскому герцогу Леопольду, который давно уже точил на него зуб. Леопольд продал пленника императору Священной Римской империи, а тот потребовал за него непомерный выкуп. Сумма в три раза превышала годовой доход королевства, и собирали его все подданные Ричарда. Несмотря на высокие налоги, они восхищались отважным государем.

Иоанн перед Ричардом Львиное Сердце. Рисунок Джеймса Дойля

Совсем иным было отношение к его младшему брату Иоанну (1167–1216). «Каким бы мерзким ни был ад, от присутствия там Иоанна он сделался еще гаже», – писал разгневанный летописец. Легенды о Робин Гуде и вовсе выставляют Иоанна, т. е. короля Джона, отпетым злодеем и распутником. В отличие от старших братьев Иоанн не получил обширных владений, за что и был прозван «Безземельным». Воспользовавшись отсутствием Ричарда, Иоанн попытался устроить переворот, но без особого успеха. Зато в 1199 г., когда Ричард скончался от заражения крови, уже ничто не мешало Иоанну занять престол.

Королем он оказался никудышным. В результате неудачных военных действий в 1202–1204 гг. Иоанн утратил почти все свои французские владения – Нормандию, Анжу, Турень, часть Пуату, а после кончины матери лишился Аквитании. Затем он поскандалил с папой римским. Оскорбленный папа приказал закрыть все церкви в Англии, и с 1208 по 1213 г. в Англии не венчали молодежь и не отпевали покойников. Из всех таинств разрешено было только крещение да последняя исповедь умирающих. Тут поневоле затоскуешь! Иоанн воспользовался случаем, чтобы запустить руку в церковную казну (почему бы нет, раз никто не следит), но когда папа отлучил его от церкви, даже ему стало не по себе. Пришлось заключить мировую.

Огромные налоги вкупе с провальными военными походами настроили баронов против короля. В 1214 г. на лугу Раннимед близ Виндзорского замка произошла эпохальная встреча Иоанна со своими вассалами. Под их давлением король подписал Великую Хартию Вольностей (Magna Carta), которая гарантировала феодалам права и привилегии. Хотя Хартия распространялась только на ограниченную часть населения, она стала прообразом современных прав человека.

Когда Иоанн отрекся от своих обязательств двумя годами позже, бароны призвали на подмогу короля Франции. Иоанн отступил в Линкольн, по дороге утопив сундуки с драгоценностями в зыбучих песках залива Уош (золото так и не было найдено – вдруг оно дожидается именно вас?). В октябре того же года король умер от дизентерии и был похоронен в Вустерском соборе.

Его сын, нерешительный Генрих III (1207–1272), отличался религиозностью, зато на политическом поприще не блистал. Поражения в Уэльсе, катастрофическая военная кампания во Франции, бездарная дипломатия – таков его послужной список. Воспользовавшись его слабостью, бароны навязали королю Оксфордские постановления, согласно которым монарх признавался «первым среди равных».

Английский парламент

Оксфордские постановления легли в основу английской парламентской системы. Суть их сводилась к ограничению королевской власти со стороны феодалов. Крупные землевладельцы назначали 15 советников для совещания с королем о текущих административных делах. Идея неограниченной власти осталась в прошлом. Впоследствии эту идею развил Симон де Монфор. Он создал выборный парламент, и любой, кто владел участком, приносящим ренту более 40 шиллингов в год, получал право голоса. В 1295 г. Эдуард I принял «Модельный парламент», куда приглашал не только аристократов, но и зажиточных простолюдинов. Каждый округ-боро получил право посылать в парламент двух представителей. В XIV в. при Эдуарде III в парламенте появились Палата Лордов и Палата Общин. В одной заседала высшая аристократия и высшее духовенство, в другой – рыцари и горожане. Палата Лордов была и остается не выборной, светские члены палаты занимают свои места пожизненно. Каждая из двух палат возглавляется спикером. Ни один закон в Великобритании не мог быть принят без одобрения парламента.

На правление Генриха III выпало восстание под началом барона Симона де Монфора (1208–1265), который несколько лет правил страной. Если бы не мужество и ловкость принца Эдуарда, разгромившего де Монфора в 1265 г., Плантагенеты лишились бы короны. Но Эдуард I (1239–1307), возглавивший Англию после смерти отца, не только не утратил, но приумножил свои владения. Он завоевал Уэльс, окружив его «железным кольцом» замков, и окончательно покорил бы Шотландию, если бы не яростный отпор ее героев – Уильяма Уоллеса и Роберта Брюса.

Эдуард II (1284–1327) не унаследовал отцовской хватки и расшатал государство, раздаривая земли своим друзьям и любовникам (многим он знаком по роману Мориса Дрюона «Французская волчица»). В XIV в., когда королевская власть уже не считалась абсолютной, монархам не спускали такую легкомысленность. Бароны казнили его фаворита Пьера Гавестона, да и сам Эдуард не засиделся на троне. В 1326 г. из Франции вернулась его жена Изабелла (1295–1358) и с помощью своего любовника Роджера Мортимера вынудила Эдуарда отречься в пользу сына. Короля перевезли в замок Кенилворт, а оттуда в замок Беркли. Оставлять его в живых было опасно, морить голодом – долго и хлопотно. Но как же умертвить короля без следов насилия? Выбор пал на раскаленную кочергу, которую ввели ему в задний проход (считается также, что Эдуарда хотели наказать за гомосексуализм).

Как только юный Эдуард III подрос, он не пожелал делить престол с матерью и ее любовником. Мортимера он казнил за измену, Изабеллу сослал в Норфолк, где та скончалась в забвении. Говорят, что истерический смех королевы до сих пор звучит в гулких коридорах замка Ризинг.

Хотя Эдуард III (1312–1377) был помешан на идеях рыцарства, грёзы не мешали ему заниматься политикой. При нем Англия оставила попытки подмять под себя Шотландию и устремила взоры на юг. После кончины бездетного Карла IV Эдуард, считавший себя наследником Франции по материнской линии, заявил свои права на французскую корону. Так началась Столетняя война, продлившаяся с 1337 по 1453 г. Несмотря на начальные успехи, включая победу при Креси в 1346 г., Плантагенеты так и не вернули себе былые владения. Уже в XV в. огромную роль в освобождении Франции от англичан сыграла Жанна д'Арк.

Ричард II

Пока войска Эдуарда бились с южными соседями, Англия содрогнулась от новой беды. В конце 1340-х гг. в Европу пожаловала Черная Смерть. Равнодушная к сословным предрассудкам, чума косила и вельмож, и попрошаек. По подсчетам историков, от 30 до 50 % населения Англии погибло во время эпидемии. Черная смерть еще не раз наведывалась в Англию, однако именно эпидемия 1340-х гг. повлекла за собой важнейшие общественно-политические изменения. Из-за нехватки рабочих рук цены на землю упали, и свободные крестьяне смогли обзавестись обширными участками. В то же время наемные работники требовали поднять им жалование. Однако уровень зарплаты, принятый еще до эпидемии, был закреплен в особом статуте, что разгневало сельских тружеников. А введение подушного налога в 1377 г. и новая попытка налогообложения в 1381 г. вынудили их взяться за вилы.

Ричард II (1367–1400), внук Эдуарда, унаследовал пороховую бочку – война, чума, проповеди еретиков-лоллардов, брожение в деревнях. В 1381 г. вспыхнул крестьянский мятеж под предводительством Уота Тайлера. Сметая все на своем пути, босоногая армия добралась до Лондона и пустила красного петуха в столичные дома, включая дворец Джона Гонта, дяди и советника Ричарда. Но четырнадцатилетний король был не робкого десятка. Он не побоялся встретиться с мятежниками, а во время второй встречи член его свиты убил самого Уота Тайлера. Смерть предводителя внесла смятение в ряды восставших, и мятеж угас.

Впоследствии Ричард укрепил свою державу: в 1394 г. он начал успешную кампанию по захвату Ирландии и заключил перемирие с Францией, взяв в жены дочь французского короля. Кроме того, Ричард II покровительствовал наукам и искусствам. С его правлением совпал расцвет творчества Джеффри Чосера (1343–1400), «отца английской поэзии», автора изумительного сборника стихов и новелл «Кентерберийские рассказы». Однако Ричард страдал от политической дальнозоркости. За всеми своими зарубежными успехами он упустил из виду амбиции баронов, за что и был наказан. В 1399 г. Генрих Болингброк, сын Джона Гонта и кузен Ричарда, вынудил короля отречься от престола, а после заморил его голодом в замке Понтефракт.

Несмотря на более чем сомнительные притязания на престол, Генрих IV (1366–1413) оказался блестящим правителем. Еще в молодости он побывал в Литве и на Кипре, в Иерусалиме и в Италии. Повсюду королевские дворы привечали удалого рыцаря. К 1409 г. Генрих подавил мятежи в Уэльсе, взял в плен шотландского короля Якова I и поставил на место баронов. В числе смутьянов оказались его бывшие друзья – Генри Перси, первый граф Нортумберленд, и его сын Гарри «Горячая Шпора» (конфликт Генриха с Перси представлен в пьесе Шекспира «Генрих IV»). Под конец жизни король был изуродован кожной болезнью, вероятно, проказой. Придворные перешептывались, что Господь покарал его за предательство Ричарда II.

Правление Генриха V (1386–1422) оказалось недолгим, но памятным. Фактически это было норманнское завоевание наоборот: англичане высадились во Франции, перебили военную элиту и захватили корону. 25 октября 1415 г. две армии схлестнулись близ деревни Азенкур. По численности французы превосходили англичан, но Генрих прослыл умелым тактиком, а его стрелки отлично владели длинными луками. Последствия битвы стали катастрофическими для Франции: в схватке погибло три герцога, девять графов и 5000 рыцарей, не говоря уже о простых солдатах. Партия Бургундцев, враждовавшая с партией Арманьяков, предложила Генриху корону, дабы отнять шансы на престол у дофина Карла из неприятельского стана. В 1420 г. Генрих взял в жены принцессу Екатерину Валуа (1401–1437), которая родила ему сына. Но своего наследника король так и не увидел. В 1422 г. Генрих V скончался во Франции, ослабленный походной жизнью и дизентерией.

С именем Генриха VI (1421–1471) связан один из крупнейших конфликтов в истории Англии – Война Алой и Белой розы. Политика Генриха вызывала недовольство у крупных английских феодалов. Им было на что разобидеться. По наущению своей супруги Маргариты Анжуйской король уступил Франции графство Мэн и растерял остальные зарубежные владения. Вдобавок он впадал в безумие, так что мятежей было не избежать. Оппозицию возглавил герцог Ричард Йоркский (1411–1460), выполнявший обязанности регента при безумном короле. Король и регент принадлежали к разным ветвям династии Плантагенетов: Ричард – к ветви Йорков, Генрих – к ветви Ланкастеров. Эмблемой Йорков стала белая роза, Ланкастеры же выбрали красную по контрасту с эмблемой врага.

В 1455 г. при Сент-Олбансе Ричард одержал победу над войском Генриха и Маргариты. Но маятник качался из стороны в сторону, йоркисты то праздновали победу, то зализывали раны. 30 декабря 1460 г. ланкастерцы отомстили недругам при Уэйкфилде: среди павших оказался сам Ричард Йоркский. Однако в следующем году его сын Эдуард (1442–1483) воссел на престоле. В этом ему помог влиятельный Ричард Невилл (1428–1471), граф Уорик по прозвищу Делатель Королей.

Восемь лет спустя король перешел дорогу своему благодетелю – пренебрег его дочерью, женившись на прекрасной Элизабет Вудвилл из семьи ланкастерцев. Что ж, граф Уорик начал лепить нового монарха. Его выбор пал на герцога Кларенса, младшего брата Эдуарда. В 1469 г. Невилл заточил Эдуарда в своем замке, а в 1470 г. монарху пришлось бежать в Бургундию. По такому случаю из Тауэра выпустили Генриха VI, огорошенного переменами, и усадили на троне. Но уже в марте 1471 г. в Англию вторглись солдаты Эдуарда. В мае он разгромил армию Уорика при Барнете (граф погиб в схватке) и войско Маргариты Анжуйской при Тьюксбери. Беднягу Генриха опять водворили в Таэур, где он был убит. Вскоре и герцогу Кларенсу пришлось ответить за грехи: его арестовали и, по легенде, утопили в бочке с мальвазией.

Ричард III

Перед смертью Эдуард IV назначил наследником своего юного сына Эдуарда. В то же время на престол заглядывался Ричард, брат покойного короля. Прежде Ричард довольствовался владениями на севере, теперь же решил отхватить кусок посолиднее. Добрый дядюшка поместил Эдуарда и его младшего брата Ричарда, герцога Йоркского, в Тауэр. Несмотря на свою мрачную репутацию, Тауэр служил не только тюрьмой, но и королевской резиденцией. Трудно судить, замышлял ли Ричард убийство племянников – преступление, навеки запятнавшее его имя, – зато он совершенно точно объявил обоих мальчиков бастардами. Таким образом, он сам стал законным наследником престола.

Ричард III (1452–1485) был коронован 6 июля 1483 г., и с тех пор маленьких принцев уже не видели в живых. Неужели они стали жертвами злодейства? А если да, кто отнял их жизни? Убийцей принято считать Ричарда, хотя его вина не была доказана окончательно. Можно даже сказать, что Ричард пал жертвой пропаганды: отняв у него корону, династия Тюдоров прилагала все усилия, чтобы очернить своего врага. В ход шли любые средства, вплоть до того, что к парадному портрету короля был пририсован горб. В таком виде Ричард, самый отвратительный из шекспировских злодеев, предстает в одноименной пьесе – злобный, помешанный на власти горбун.

В августе 1485 г. Генрих Тюдор (1457–1509), внук Екатерины Валуа, вдовы Генриха V, бросил вызов королю Ричарду, и 22 августа войска соперников столкнулись близ городка Босворта. Ричард проявил себя воином старой закалки: с мечом в руках он поскакал на Генриха, желая самолично поразить врага. Даже когда его предали ближайшие соратники, Ричард отбивался в одиночку и стал последним английским королем, павшим в бою. Его обнаженное тело водрузили на вьючную лошадь и увезли в Лестер, а корона, снятая с поверженного Ричарда, красовалась на голове Генриха Тюдора.

Династия Тюдоров

При новом короле Англия достигла финансовой стабильности. Генрих VII удвоил годовой доход короны, заключил выгодные договора с Нидерландами, Испанией, Португалией и Данией, направил купцов в заморские колонии. Вместе с тем ловкий делец бредил идеалами рыцарства. Своего старшего сына он окрестил Артуром в честь легендарного короля, но слабосильному юноше не суждено было стать Артуром I. Через несколько месяцев после свадьбы с испанской принцессой Екатериной Арагонской (1485–1536) он скончался, так ни разу не прикоснувшись к супруге. Трон в комплекте с женой отошел к его младшему брату Генриху, пожалуй, самому знаменитому из английских монархов.

В молодости Генрих VIII (1491–1547) еще не напоминал того грузного бородача, который знаком нам всем по парадным портретам. Он был отменно высок (почти два метра ростом) и отлично сложен, обожал охоту и теннис, писал стихи и с легкостью изъяснялся по-французски и латыни. Его ум соперничал разве что с его упрямством: Генрих не сомневался в собственной правоте и готов был любой ценой отстаивать свои интересы.

В отличие от отца Генрих VIII предпочитал балы и охоту скрупулезному изучению финансов. А развлекаться, как, впрочем, и заниматься политикой, он любил с размахом. Чего только стоит встреча с французским королем на «Поле золотой парчи» в июне 1520 года! Переговоры проходили с небывалой роскошью – пиры, турниры, состязания, – а шатры монархов блистали золотой парчой. Пока монарх кутил, его приближенные решали скучные административные вопросы. При своем дворе Генрих собрал немало простолюдинов: архиепископ Томас Уолси родился в семье мясника, а Томас Кромвель, первый советник Генриха в 1532–1540 гг., в детстве помогал отцу в кузне.

Увы, дружба короля не отличалась постоянством. Как, впрочем, и его любовь. Генрих мечтал о наследнике, но Екатерина Арагонская не смогла подарить ему сына: из шестерых детей выжила только Мария, будущая «Кровавая Мэри». Когда Екатерине перевалило за сорок, Генрих увлекся черноокой красоткой Анной Болейн (1501/1507—1536), чья старшая сестра Мэри уже побывала его любовницей. Но Анна дороже ценила свою честь, и распаленный монарх решил развестись с Екатериной. Умершие младенцы пришлись тут как нельзя кстати – стало быть, сам Господь наказывает Генриха за брак с женой покойного-брата! В другое время король добился бы развода, но, как назло, папа римский пребывал в плену у Карла V, племянника Екатерины Арагонской, и посему отказал англичанину.

Генрих VIII

Неудачная попытка добыть развод разрушила карьеру Томаса Уолси. Вместе со своим новым советником, Томасом Кромвелем, Генрих придумал простейший выход из тупика: нет папы – нет проблем. Если отколоться от католической церкви, развестись можно будет уже своими силами. В мае 1533 г. архиепископ Томас Кранмер аннулировал брак Генриха, а через месяц провозгласил Анну Болейн новой королевой. В июле того же года папа отлучил Генриха от церкви, но тот лишь плечами пожал – невелика потеря.

Вот так, благодаря любвеобильности Генриха, в Англию пришла Реформация. Протестанты, сторонники теолога и реформатора Мартина Лютера, стремились очистить христианство от злоупотреблений и «суеверий» католицизма – продажи индульгенций, исповеди, роскошной утвари, обета безбрачия. В 1534 г. Генрих VIII стал главой англиканской церкви, независимой от римского понтифика. С 1536 г. началось повсеместное закрытие монастырей, а обширные монастырские владения король поделил между своими приближенными.

Жены Генриха VIII

В то время как Реформация приносила королю немалый доход, его личная жизнь опять разладилась. Анна Болейн не оправдала надежд Генриха вместо сына родила дочь Елизавету. Еще несколько неудачных родов, и Анна окончательно разонравилась мужу. Королеву спешно обвинили в инцесте с братом и связью с еще четырьмя мужчинами, в 1536 г. она была обезглавлена. Изящную шею Анны перерубили мечом, тогда как остальным преступникам, ее предполагаемым любовникам, достался заурядный топор.

В том же месяце Генрих взял в жены Джейн Сеймур (1508–1537), фрейлину Анны. Тихая и послушная Джейн исполнила мечту короля – родила ему сына, но скончалась от родовой горячки. Следующей на очереди была Анна Клевская (1515–1557). Брак короля с германской принцессой состряпал Томас Кромвель, которому хотелось увидеть на троне протестантку из Европы. Портрет Анны кисти Ганса Гольбейна так понравился Генриху, что король сразу же согласился на брак, но ужасно разгневался, узнав, что живописец польстил модели. Хотя брак был заключен в январе 1540 г., уже в июле Генрих нашел способ его аннулировать. Анна осталась в Англии в качестве «любимой сестры короля», а Томасу Кромвелю махинации с портретом стоили головы.

После фиаско с простушкой Анной Генрих влюбился в юную прелестницу Екатерину Говард (1518/1524—1542), но девушка повторила судьбу своей кузины Анны Болейн. Еще до свадьбы Екатерина успела всласть погулять, а став королевой, окружила себя прежними друзьями, в том числе и очень близкими. Супружеская неверность королю приравнивалась к измене, и в 1542 г. леди Говард тоже казнили в Тауэре.

Последней женой короля стала Екатерина Парр (1512–1548). Новая королева не пускалась во все тяжкие (к моменту брака с Генрихом она дважды овдовела), поддерживала мужа и нашла общий язык со всеми его детьми.

В свои последние годы король безобразно располнел и страдал от болей в ноге. Он так измучил приближенных капризами, что весь двор вздохнул с облегчением, когда Генрих наконец покинул земную юдоль. Похоронен он в Виндзорском замке рядом со своей верной Джейн Сеймур.

Трон унаследовал сын Генриха и Джейн Эдуард IV(1537–1553). Из ответственного и начитанного юноши получился бы неплохой монарх, но Эдуард отличался слабым здоровьем и скончался в возрасте 15 лет. По наущению вельможи Джона Дадли, герцога Нортумберленда, Эдуард завещал корону своей кузине леди Джейн Грей (Дадли вовремя женил на ней своего сына). Вопреки ее желаниям леди Джейн провозгласили королевой, однако девять дней спустя ее свергла законная наследница Мария Тюдор (1516–1558).

При Марии Реформация в Англии развернулась на 180 градусов: истовая католичка прилагала все усилия, чтобы восстановить в своей державе католицизм. Поскольку протестантство еще не пустило корни, англичане спокойно восприняли возвращение латинской мессы. Зато намерение Марии выйти замуж за испанского принца Филиппа их насторожило. Королева была очарована Филиппом, но двадцатисемилетнего испанца не привлекала увядшая девственница (38 лет по тем меркам – возраст уже почтенный). Довольно скоро он начал увиваться за ее фрейлинами, а потом и вовсе покинул жену, вернувшись в родную Испанию.

Страдая от одиночества и невозможности забеременеть, Мария отыгрывалась на еретиках. За 4 года было сожжено около 300 протестантов. Прав был англиканский епископ Латимер, провозгласив с эшафота: «Сегодня мы зажжем такую свечу, которая никогда не погаснет». Своими зверствами Мария заслужила прозвище «Кровавой», а ее подданные наконец-то возненавидели католицизм – насильно мил не будешь. Конец правления Марии был омрачен как потерей Кале, последнего владения Англии на французской земле, так и личной драмой: недуг, который она приняла за долгожданную беременность, оказался раком матки.

«Кровавой Мэри» наследовала ее сводная сестра Елизавета, чье правление англичане именуют «золотым веком». То была эпоха поэтов и драматургов (взошла звезда Шекспира), прозорливых политиков и отважных пиратов. В детстве и юности Елизавета перенесла немало невзгод – смерть матери на плахе, решение отца о признании ее незаконнорожденной, казнь ее отчима Томаса Сеймура, четвертого мужа Екатерины Парр. В 1554 г. подозрительная Мария пару месяцев продержала младшую сестру в Тауэре, а после сослала ее в Оксфордшир. Смерть Марии стала для Елизаветы подарком судьбы.

Новая королева ничуть не походила на замкнутую сестрицу, изнурявшую себя постами и бдением. Елизавета оказалась женщиной деятельной, мудрой и проницательной, несгибаемым политиком и остроумным собеседником. Она знала французский, итальянский, древнегреческий и латынь, отлично держалась в седле, обожала грандиозные балы, но вместе с тем отличалась экономностью. Лишь одна особенность королевы вызывала опасения – она не спешила выходить замуж. Возможно, сказывалась травма, полученная при дворе Генриха VIII. Смерть от родов или на эшафоте, положение вещи, которую привозят на смотрины и отсылают за ненадобностью – вот участь замужней женщины. Елизавета же хотела сама распоряжаться своей судьбой. В конце концов, англичане приняли ее выбор и даже восхищались Королевой-Девственницей, повенчанной со своим государством. Поэты сравнивали ее с целомудренной Дианой, богиней охоты, мореходы назвали в ее честь американскую колонию Вирджинию. Королева купалась в лучах народной любви.

Хотя Шотландия тоже обратилась в протестантизм и стала гораздо ближе к Англии, чем к своему давнему союзнику Франции, Елизавета не доверяла шотландской королеве Марии Стюарт (1542–1587). Та сохранила верность католичеству и считала себя законной наследницей английского престола. В 1567 г. Мария была свергнута и бежала в Англию в поисках защиты, но присутствие высокородной католички – слишком большое искушение для английских «папистов». Елизавета сочла разумным заключить Марию под арест, а в 1587 г. подписала ей смертный приговор.

Елизавета I

Главным врагом Англии оставалась Испания, оплот католицизма и владычица морей. Испанцы нервно реагировали на развитие английского флота, тем более что Англия поддерживала Френсиса Дрейка и других пиратов, грабивших испанские суда. В 1588 г. над Англией нависла серьезная угроза: «Непобедимая армада», 130 тяжелых кораблей, плыла к ее берегам. Но английские корабли, пусть и немногочисленные, отличались маневренностью и хорошенько потрепали неповоротливые испанские суда. Казалось, сама природа оберегала Британию: мощный ветер понес испанские корабли на север, прочь от английских берегов. Остаткам Армады пришлось обогнуть Шотландию и Ирландию, теряя суда в штормах и крушениях. Англичане же уверились в Божьем покровительстве и могуществе своей державы.

Как только Елизавета испустила последний вздох, гонцы во весь опор поскакали в Шотландию, где дожидался вестей король Яков VI (1566–1625). По иронии судьбы, преемником Елизаветы стал сын казненной ею Марии Стюарт: шотландский король взошел на английский престол под именем Якова I. Мнения о новом монархе разделились. С одной стороны, англичане с трудом понимали его акцент, насмехались над его неопрятными манерами и неказистой внешностью. Вдобавок Яков проявлял гомосексуальные наклонности. Его фаворитом стал Джордж Вилльерс (1592–1628), первый герцог Бэкингем, и вся страна ликовала, когда в 1628 г. королевский любимец пал жертвой покушения (Александр Дюма очень вольно описал этот эпизод в «Трех мушкетерах»).

С другой стороны, Яков поддерживал стабильность дома и за рубежом. Одно из величайших достижений его правления – перевод Библии на английский язык, которым еще несколько столетий к ряду пользовались все англоязычные страны. От набожного короля доставалось как ведьмам (при нем расцвели ведовские процессы), так и католикам. В 1605 г. был раскрыт Пороховой заговор с целью взрыва парламента и убийства короля. В память о чудесном спасении монарха каждое 5 ноября англичане сжигают чучело Гая Фокса, одного из участников заговора.

Отстаивая «божественное право» королей, Яков I ссорился с парламентом, а его сын Карл I (1600–1649) вывел конфликт на качественно новый уровень. Робкий и замкнутый, Карл плохо ладил с окружающими, за исключением разве что Бэкингема, который успел проиграть французам несколько важных битв. Еще сильнее англичан огорчила женитьба Карла на французской католичке Генриетте Марии. Несколько раз парламентарии высказывали монарху свое возмущение, пока в 1629 г., устав от жалоб, он не распустил парламент. Следующие 11 лет король правил единолично, но в 1639 и 1640 гг. вынужден был вновь созвать советников. Короне требовались средства на войну с Шотландией, где разгорелся нешуточный конфликт из-за введения там англиканского богослужения (шотландцы относились к еще более строгой ветви протестантизма – пресвитерианству).

Наученные горьким опытом, парламентарии не спешили расходиться. Начался «Долгий парламент», большинство в котором принадлежало пуританам, ярым противникам любых католических пережитков (включая такие милые обычаи, как рождественский пудинг и гулянья на первое мая). В 1642 г. противостояние короля и парламента вылилось в гражданскую войну (в советской историографии ее называли «Английской буржуазной революцией»). Война расколола страну: запад принял сторону короля, тогда как восток, включая Лондон, поддерживал «круглоголовых» (солдаты парламента получили такую кличку за короткие стрижки). Вождем повстанцев стал помещик из Кембриджа Оливер Кромвель (1599–1658), блестящий военачальник и непреклонный политик.

Оливер Кромвель

Когда в 1644 г. в лагерь парламентариев переметнулись шотландцы, Карлу пришлось сражаться на два фронта, и исход гражданской войны был предрешен. После поражения при Марстон-мур король потерял север, а в 1646 г. сдался шотландцам, которые год спустя передали его парламентариям. В январе 1649 г. Карл предстал перед судом по обвинению в преступлениях против отечества. Хотя король до последнего отрицал, что его, помазанника Божьего, могут судить простые смертные, это не помешало парламенту подписать ему смертный приговор. Морозным январским днем король в последний раз отправился во дворец Уайтхолл. Чтобы не дрожать от холода, он надел две нательные рубашки – вдруг зеваки решат, будто монарх трясется от страха. После его казни Англия была провозглашена республикой, а в 1653 г. Кромвелю был пожалован титул лорда-протектора.

После смерти Кромвеля лордом-протектором назначили его сына, но Ричард Кромвель, будучи человеком практичным, трезво оценил свои силы и отрекся от власти. Тем временем англичане так устали от пуританских строгостей, что позвали обратно сына убиенного монарха.

Молодые годы Карла II (1630–1685) прошли во Франции, где от парламентариев укрывалась его мать. Сразу после казни отца восемнадцатилетний принц был приглашен в Шотландию. Хотя он терпеть не мог пресвитерианство, ему пришлось принять все условия шотландцев в обмен на их поддержку. После коронации в замке Скун, древнем оплоте шотландских королей, Карл попытался вторгнуться в Англию, но дисциплинированная армия «круглоголовых» разбила его войско при Уорчестере. Проворный юноша спрятался от вражеских солдат в кроне дуба, а после бежал за Ла-Манш.

Карл II

Хотя Карл II примерно наказал убийц своего отца, годы лишений не испортили ему характер. Новый король, проказник и волокита, пришелся по сердцу англичанам, которые истосковались по веселью. Вновь вернулись театральные представления, запрещенные при пуританах, а также уличные баллады и пляски вокруг майского шеста. В 1662 г. Карл женился на португальской принцессе Екатерине Брагансской, однако брак не мешал ему расслабляться в обществе любовниц. Самой известной из них стала актриса Нелл Гвин, в прошлом продавщица апельсинов: даже в своих предсмертных словах король умолял позаботиться о «бедняжке Нелли».

Эпоха Реставрации дала толчок культурному развитию Англии. На литературном небосводе зажглась яркая плеяда имен: гениальный ученый Исаак Ньютон, Джон Мильтон, автор эпической поэмы «Потерянный рай», философы Фрэнсис Бэкон и Джон Локк. В 1662 г. для поддержки науки было основано Королевское общество. Но ни одна эпоха не обходится без бедствий: в 1665 г. вернулась бубонная чума, а в зловещем 1666 г. в Лондоне вспыхнул пожар, уничтоживший почти 13 000 зданий. Впрочем, Великий пожар расчистил место для собора Св. Павла, одной из главных достопримечательностей Лондона.

Несмотря на обилие бастардов от разных пассий, Карл II так и не нажил законного наследника. Таким образом, претендентом на престол становился его брат Яков (1633–1701), рьяный католик и человек несгибаемой воли. Зная его упрямство, парламентарии обеспокоились перспективой возврата к «папизму». Началась настоящая истерия. В 1673 г. парламент принял акт, запрещавший католикам занимать государственные должности, вследствие чего Якову пришлось оставить пост адмирала. Тем не менее Карл поддерживал брата и готов был распустить сколько угодно парламентов, лишь бы Яков сохранил право на корону. После кончины Карла в 1685 г. Англия вновь обзавелась католическим монархом и в придачу весьма настырным в вопросах веры.

Как и следовало ожидать, Яков II царствовал недолго. Английским престолом заинтересовался нидерландский правитель Вильгельм Оранский (1650–1702), женатый на дочери Якова Марии (1662–1694). Воспитанная в духе протестантизма, Мария отступилась от католика-отца, приняв сторону мужа. А когда в лондонском дворце Сент-Джеймс появился долгожданный сын Якова, парламентарии решили, что настала пора действовать. Ходили слухи, что королева Мария Моденская, жена Якова, лишь притворялась беременной, а новорожденного в ее спальню пронесли в грелке. Да и вообще, принц-католик был парламенту неугоден. Несколько вельмож отправили Вильгельму официальное приглашение, начав тем самым Славную революцию в Англии.

В ноябре 1688 г. Вильгельм вместе со своей огромной армией высадился в Торбее под восторженные крики англичан. Оставшись без поддержки, Яков вынужден был отречься от престола и бежать за границу. В 1689 г. парламент передал корону Вильгельму и Марии, которые стали соправителями – уникальный случай в истории Англии! В свою очередь парламентарии потребовали от монархов еще больших привилегий: отныне король уже не мог отменять законы по своей воле или же заводить постоянную армию.

Покорив Ирландию и повоевав с Францией, Вильгельм скончался в 1702 г. За неимением других наследников королевой стала сестра Марии Анна (1665–1714), особа добродушная и простая, чтобы не сказать заурядная. Тем не менее именно при ней Англия и Шотландия объединились в единое государство в 1707 г. В 1713 г. Англия и Франция заключили Утрехтский мир, по которому Англия получила от Франции часть ее владений в Северной Америке, а также право поставлять рабов в испанские колонии. С тех пор Британия правила морями. Что касается внутренней политики, Анна поддерживала баланс между партиями вигов и тори. Партия вигов, состоявшая из крупных землевладельцев и промышленников, ратовала за ограничение монархии и расширение прав парламента, тогда как более консервативные тори отстаивали интересы «Церкви и Короля».

Ганноверцы на английском престоле

Ни одна из 17 беременностей королевы Анны не увенчалась успехом, и после смерти королевы остро встал вопрос о престолонаследовании. Очевидным претендентом оставался «младенец из грелки» – Джеймс Эдуард Стюарт (1688–1766), сын Якова II. Но парламентарии предпочли ему ганноверского курфюрста Георга I (1660–1727), приходившегося правнуком Якову I. Монарх с трудом изъяснялся по-английски и подолгу гостил в Ганновере, но страной правил весьма эффективно, в основном благодаря стараниям премьер-министра Роберта Уолпола. В частности, Уолпол успешно урегулировал финансовый кризис 1721 г., вызванный крахом торговой компании Южных морей.

Георг I отразил несколько мятежей Джеймса Эдуарда, который пытался захватить престол при поддержке шотландских кланов. Борьбу с якобитами, сторонниками Стюартов, возобновил его сын Георг II (1683–1760). В 1745 г. сын Джеймса Эдуарда Чарльз, прозванный «Красавчиком Чарли», бросил серьезный вызов Георгу. Красавчику Чарли удалось захватить Шотландию, однако в Англии у юного католика не нашлось поддержки, и его армия была разгромлена в 1746 г. при Каллодене.

Хотя Георг II, как и его отец, говорил с густым немецким акцентом, король-протестант вполне устраивал британцев. В 1740-х гг. они начали успешную колонизацию Индии, а по итогам Семилетней войны 1756–1763 гг. Великобритания отняла у Франции канадский Квебек.

Расширение империи продолжалось и при Георге III (1738–1820), хотя и неравномерно. В 1770-х гг. Великобритания утратила американские колонии, однако покорение Индии продолжалось ударными темпами, а открытия Кука в Австралии компенсировали потери в Северной Америке: теперь каторжан можно было ссылать в Австралию, подальше от добропорядочных граждан.

В 1789 г. в международных отношениях наметилось новое обострение. Во Франции произошла Революция, тюрьма Бастилия пала, французский коллега Георга лишился короны, а затем и головы. Вскоре Франция оккупировала Бельгию и усилила свое влияние в Европе. В 1793 г. англичанам не оставалось ничего иного, как начать войну со своим давним врагом. Но события вышли на новый виток, когда генералом во вражеской армии стал Наполеон Бонапарт (1769–1821). Под его началом французы вторглись в Рим, захватили Мальту и продолжили кампанию в Египте.

Хотя удачи Горацио Нельсона (1758–1805) на море отчасти успокаивали англичан, опасения вызывала ситуация в Ирландии, где члены общества «объединенных ирландцев» рассчитывали на поддержку Франции в борьбе с англичанами. Франция действительно послала 35 кораблей к берегам Изумрудного острова, но шторм помешал им достигнуть цели. 1 января 1801 г. вступил в действие «Акт об унии», по которому Ирландия вошла в состав «Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии». Желая хоть как-то успокоить ирландских католиков, премьер-министр Питт пообещал им свободы, но Георг III отказался пойти на уступки.

Став императором Франции в 1805 г., Наполеон вознамерился или взять Великобританию силой, или припугнуть голодом. Но связываться с британским флотом было чревато неприятностями. 21 октября 1805 г. у мыса Трафальгар эскадра вице-адмирала Нельсона нанесла серьезный удар по объединенному флоту Франции и Испании. Союзники потеряли 22 корабля, Великобритания – ни одного. Увы, решающая морская битва стала последней для Нельсона – он был убит шальной пулей.

Экономическая блокада Великобритании оказалась более удачной стратегией. Когда Наполеон запретил торговлю с Великобританией во всех подконтрольных портах, на страну обрушился голод. Но после того как Наполеон вторгся в Испанию в 1807 г., Артур Уэлсли (1769–1852), будущий герцог Веллингтон, вступил в союз с испанскими повстанцами и медленно, но верно противодействовал Наполеону. Неудачный поход на Россию обескровил наполеоновскую армию: против императора объединились европейские державы, русские войска вошли в Париж, и в 1814 г. Наполеон был сослан на остров Эльба. Возвращение Бонапарта в следующем году закончилось битвой при Ватерлоо и триумфальной победой герцога Веллингтона. На этот раз Наполеона выслали еще дальше – на остров Св. Елены в 2800 км к западу от африканского побережья.

Принц-регент Георг

Начиная со второй половины XVIII в. в Англии на всех парах неслась промышленная революция. Но и литература не оставалась в стороне. Британцы зачитывались поэзией Уильяма Вордсворта, Сэмюэля Кольриджа, Джона Китса, Перси Бише Шелли и следили за бурной личной жизнью Байрона и его романтических героев.

Но король Георг III отступил в тень. Все чаще с ним случались приступы безумия (вероятнее всего, он страдал от наследственной болезни порфирии), и с 1812 по 1820 г. страной правил принц-регент Георг (1762–1830, с 1820 по 1830 г. – Георг IV), старший сын короля. Принц-регент подарил название целой эпохе – Регентству, известному многим российским читателям по романам Джейн Остен, – но так и не заслужил любовь своих подданных. Современники не прощали ему обжорство, кутежи, беспрестанные интрижки на фоне скандалов с законной супругой. Впрочем, Георга можно отчасти понять – отец навязал ему Каролину Брауншвейгскую в обмен на уплату долгов. При встрече с дебелой немкой, которая ругалась, как гвардеец, и редко меняла белье, принц-регент потребовал рюмку бренди. Всю первую брачную ночь он провалялся пьяным у камина, и лишь каким-то чудом Каролина зачала от него дочь Шарлотту. Георг почти не видел свою супругу, которая постоянно проживала в Европе, а в своем завещании оставил ей один шиллинг.

Смерть обрюзгшего короля не огорчила британцев, хотя к его младшему брату Вильгельму IV (1765–1837) они тоже отнеслись с прохладцей. Его дразнили «Морячком Билли» (он служил во флоте) или «Дурачком Билли» (остряки утверждали, что его голова напоминает кокос). Тем не менее при Вильгельме было принято несколько важнейших законов, задавших политический курс Англии, – например, Акт о реформе 1832 года.

Реформа 1832 года

Одной из задач реформы стало упразднение «гнилых местечек» – малолюдных городов и деревень, сохранивших за собой право избирать представителей в палату общин. Историческим недоразумением злоупотребляли помещики. Подкупить десяток человек и протолкнуть своего кандидата – это ведь пара пустяков. В то же время новые промышленные города, включая Бирмингем, вообще не имели представительств. Другая цель реформы – расширить избирательный ценз. После принятия Акта право голоса получили собственники и арендаторы земли с доходом от 10 фунтов в год. Голосовать мог приблизительно один из пяти мужчин, но женщин законодатели в расчет не брали. Англичанки были уравнены в правах с мужчинами лишь в 1928 г., когда окончательно добились права голоса.

На смену Вильгельму пришла его племянница Виктория (1819–1901), дочь герцога Кентского и Виктории Саксен-Кобург-Заальфельдской. Виктория по сей день удерживает рекорд правления – 63 года, дольше любого другого английского монарха (впрочем, Елизавета II грозится ее обогнать). В честь Виктории была названа целая эпоха – «викторианская», с 1837 по 1901 г. За это время Великобритания изменилась почти до неузнаваемости. На смену каретам пришли поезда, а потом и автомобили. Тусклый огонек свечи был вытеснен газовым освещением и электричеством. Появились почтовые марки и рождественские открытки, метро и торговые центры, фотография и телефон – все то, без чего мы не представляем себе современную жизнь.

Королева Виктория в 1841 г.

На смену «голодным сороковым» (на это десятилетие выпал неурожай картофеля в Ирландии) пришел период процветания. Водоразделом стала Великая выставка 1851 г., для которой в лондонском Гайд-парке был построен «Хрустальный дворец» – грандиозное здание из стекла и стали, подходящий павильон для достижений британской промышленности. Великобритания превратилась в «империю, где никогда не заходит солнце», она правила морями и диктовала свою волю колониям. В 1839 г. между Великобританией и Китаем состоялась Первая опиумная война. Власти Китая выразили недовольство торговлей опиумом, который английские купцы завозили сюда из Индии. Под давлением премьер-министра Пальмерстона китайскому правительству пришлось предоставить англичанам торговые льготы. Восстание сипаев (индийских солдат) в 1857 г. тоже не поколебало основ империи и было жестоко подавлено. Успешной для Великобритании оказалась и Крымская война 1854–1856 гг., когда «коварный Альбион» вместе с Францией и Османской империей попытался ослабить влияние России в Черном море. Хотя война истощила английские финансы, она внесла неожиданный вклад в женскую эмансипацию – блестящий пример Флоренс Найтингейл (1820–1910) и ее медсестер показал, что и женщины могут заниматься медициной и приносить пользу обществу.

Викторианская эпоха прославилась не только небывалым техническим прогрессом, но и триумфом английского романа. XIX в. подарил миру Чарлза Диккенса, Уильяма Теккерея, сестер Бронте, Томаса Гарди. Другие литературные жанры тоже пользовались успехом – англичане внимали стихам Альфреда Теннисона, воскресившего рыцарские идеалы, и восхищались остротами Оскара Уайльда.

Викторианская эпоха нередко ассоциируется с чопорностью и помешательством на приличиях. Хотя Виктория взошла на трон девятнадцатилетней девушкой, в людской памяти она осталась «бабушкой Европы», суровой особой в трауре. Вместе с тем королева никогда не была злобной ханжой, какой ее порою представляют. Начать хотя бы с того, что Виктория, в отличие от многих своих коллег, вышла замуж по любви. Ее кузен Альберт (1819–1861), герцог Саксен-Кобург-Готский, сразу же приглянулся юной принцессе: уже взойдя на трон, Виктория, следуя протоколу, сделала Альберту предложение, и в 1840 г. влюбленные обвенчались. Их союз мало чем напоминал королевские семейки былых времен, августейшая чета ввела в моду респектабельность, супружескую верность, семейные ценности. Вместе с тем Виктория никогда не настаивала на аскетизме. Напротив, она стала первой королевой, при родах которой было применено обезболивание.

Виктория и Альберт уделяли много времени своим 9 отпрыскам, зажигали елку на Рождество (этот обычай Альберт привез из Германии) и отдыхали на острове Уайт или среди шотландских гор. Когда в 1861 г. Альберт скончался от брюшного тифа, безутешная Виктория почти на десять лет затворилась в загородных резиденциях. Но когда в парламенте уже начали шептаться о том, что пора сменить вечно отсутствующего монарха, Виктория вернулась на политическую арену. До конца жизни королева не снимала траур – черное платье и белый вдовий чепец, – а карта Англии запестрела от монументов, названных в честь Альберта.

Старшего сына Виктории Альберта Эдуарда (1841–1910) в семейном кругу звали «Берти», но короновался он как Эдуард VII. Берти прослыл шалопаем и доставлял немало неприятностей своим чересчур правильным родителям. Но примерив корону, бывший Берти посерьезнел и стал вполне компетентным монархом. Он упрочил отношения Великобритании с Францией и заложил основу Антанты – союза Великобритании, Франции и России, сыгравшего важную роль в Первой мировой войне. Однако в короле-миротворце проглядывал прежний гуляка. Вокруг него роились любовницы, самой известной из которых была актриса Лилли Лэнгтри, «Джерсийская лилия».

Эпоха Виндзоров

Георг V (1865–1936), взошедший на престол в 1911 г., оказался серьезнее своего отца. Стойкость и умеренность помогли ему выстоять в тяжкие времена: сначала Первая мировая война и последовавший за ней экономический кризис, затем, в 1921–1922 гг., разделение Ирландии на республику и подконтрольный Британии север. Доминионы и колонии, в особенности Индия, настаивали на самоопределении, и в 1926 г. было сформировано Содружество наций, все члены которого имели равный статус. В настоящее время в Содружество входит 17 стран, включая Великобританию, Австралию, Индию и Канаду.

Во время Первой мировой Георг V сменил свою немецкую фамилию Саксен-Кобург-Готский на более патриотичный вариант – Виндзор, в честь королевской резиденции. Следующим монархом из дома Виндзоров стал его сын Эдуард VIII (1894–1972). Строгий придворный церемониал совершенно не нравился принцу Уэльскому, совсем другое дело скачки, ночные клубы и прекрасные женщины. В одну из них, роковую красавицу Уоллис Симпсон, Эдуард влюбился настолько, что пожелал взять ее в жены. Жаль только, что мезальянс с дважды разведенной американкой – дело совсем не королевское. Эдуарда поставили перед выбором – любовь или корона. Он выбрал любовь.

А вот расхлебывать последствия пришлось его младшему брату Альберту (1895–1952). «Король поневоле» пришел в ужас, ведь он никогда не рассчитывал, да и не хотел, взойти на престол. Больше всего Альберта, страдавшего заиканием, пугала необходимость произносить торжественные речи. К счастью, родные и близкие не оставили в беде нового монарха, который короновался под именем Георга VI. Избавиться от заикания ему помог австралийский логопед Лайонел Лог (отношения короля и его врача показаны в фильме 2010 г. «Король говорит!»). Королева Елизавета (1900–2002) из рода Боуз-Лайон окружила мужа теплом и заботой, его дочери Елизавета и Маргарет росли умницами и радовали отца. Иными словами, это была крепкая и любящая семья, отличный образец для подражания. Во время Второй мировой, когда Англия подвергалась бомбежкам, Георгу и Елизавете неоднократно предлагали выехать из Лондона, но они отказались наотрез. Как говорила Елизавета: «Дети не уедут без меня, я не уеду без короля, а король вообще не уедет». Супругов часто видели на разбомбленных улицах, где они подбадривали пострадавших.

Виндзорский замок. Фото конца XIX в.

5 февраля 1952 г. Георг тихо скончался от рака легких. Королевой стала его дочь Елизавета, которую с детства готовили к высокому предназначению. В 1947 г. Елизавета обвенчалась с Филиппом, принцем Греческим и Датским, и ко времени коронации успела обзавестись двумя детьми: принц Чарльз появился на свет в 1948 г., принцесса Анна – в 1950 г.

Хотя в прессе заговорили о новой елизаветинской эпохе, уже канули в прошлое времена, когда Британия контролировала едва ли не полмира. Даже «Золотой юбилей» Елизаветы II в 2002 г. прошел весьма скромно, не в пример грандиозным торжествам Виктории. Современность ставит перед монархами и другую задачу – им приходится балансировать между открытостью и отстраненностью, доступностью и величавым достоинством. А гибель принцессы Дианы в 1997 г. ярко продемонстрировала, какой разрушительной может быть роль СМИ в жизни королевской семьи.

Вместе с тем английская монархия знавала и худшие времена, однако устояла и на протяжении веков вдохновляла англичан. Боже, храни королеву. Без нее мир был бы гораздо скучнее.

От древних замков к элегантным усадьбам

Теперь, когда мы поближе познакомились с английскими монархами, давайте узнаем, где они проводили время. Летописец Уильям Ньюбургский (1136–1198) называл замки «скелетом королевства». Крепости, пусть и примитивные, воздвигали еще англосаксы, однако эпоха замков наступила в период Норманнского завоевания.

Осада замка

Замки у норманнов были, что называется, «быстрого приготовления». Их выстраивали в кратчайшие сроки, используя труд местных крестьян и древесину из ближайшего леса. Такие замки получили название мотт-и-бейли (motte-and-bailey), потому что включали в себя два ключевых элемента. Во-первых, насыпной холм (motte), наверху которого располагалась деревянная башня в окружении частокола. Во-вторых, просторный внутренний двор (bailey) с различными постройками и службами. Внутренний двор прилегал к холму и тоже был огорожен частоколом и окружен рвом.

Новые замки занимали ключевые позиции на возвышенностях, у перекрестков дорог и речных переправ. Их цель – во что бы то ни стало задержать врага, вынудить его начать осаду вместо того, чтобы продвигаться вперед. Вместе с тем деревянные замки были ненадежны и легко вспыхивали, так что в последующие века их начали отстраивать в камне – как оборонительную башню-донжон, так и внешние стены. В конце XI в. в замках появились массивные прямоугольные донжоны в несколько этажей. Их стены порою достигали 30 метров в высоту и 5 метров в толщину. Некоторые из громоздких конструкций сохранились и поныне – взять хотя бы Белую Башню в центре лондонского Тауэра, а также донжоны в замках Колчестер (Colchester), графство Эссекс, и Рочестер (Rochester), Кент.

Донжоны нового поколения отражали лобовую атаку, однако у них было одно слабое место. Точнее, целых четыре. Речь, конечно же, об углах. Нападающие устраивали подкоп под выступающий угол, наполняли тоннель древесиной и поджигали ее. Как следствие, каменная кладка обрушивалась, а в стене появлялась брешь. Даже, казалось бы, неприступный донжон можно было разрушить… с помощью 40 свиней! Именно столько понадобилось Иоанну Безземельному, чтобы вытопить достаточно сала и поджечь тоннель под угловой башней Рочестерского замка.

Расцвет английских замков пришелся на период с середины XII по вторую половину XIII в., когда, полные новых идей, на родину возвратились крестоносцы. Они воплотили в жизнь архитектурные принципы, заимствованные на Востоке, и округлые донжоны вытеснили прямоугольных предшественников. Важнейшей особенностью новых замков стали мощные ворота с башнями по обе стороны и укрепленным помещением над воротным проездом. В полу надвратных помещений находились «дыры-убийцы» – отверстия, через которые на ворвавшегося противника лили кипяток, швыряли камни, сыпали раскаленный песок. На внешних стенах появились выступающие башни для лучников, которые обстреливали неприятеля во всех направлениях.

Вершиной строительного искусства стали концентрические замки, где центральная башня была окружена не одной, а несколькими стенами. Это был «фирменный стиль» короля Эдуарда I, возводившего их в Уэльсе, дабы сдерживать валлийских мятежников. Им были построены замки Карнарвон (Caernarvon), Конви (Conwy), Бомарис (Beaumaris), Харлех (Harlech). Впрочем, самый известный концентрический замок – это все же лондонский Тауэр.

Последним королем, одержимым строительством замков, был Генрих VIII. Опасаясь нападения французов, он максимально укрепил прибрежные районы – выстроил замки Дил (Deal) и Уолмер (Walmer) в Кенте, Ярмут (Yarmouth) на острове Уайт, Пенденнис (Pendennis) и Сент-Моус (St. Mawes) в Корнуолле.

Помимо королей, замками обзаводилась и знать, хотя монархи регулировали строительство. Для постройки укрепленного пункта требовалось королевское разрешение, в противном же случае монарх мог разрушить незаконный замок – как, например, Генрих II в XII в. Но самый серьезный урон замкам нанесли не короли-самодуры, а войска парламента во время Гражданской войны. Их неприязнь к замкам была вполне понятной, ведь за древними стенами укрывались сторонники монархии. После победы парламента решено было или полностью уничтожить твердыни, или хотя бы повредить стены, сведя на нет их обороноспособность. Немало замков по всей Англии хранят отметины пушечных ядер, от других же остались одни руины.

Как же произошел переход от неприветливых замков к поместьям, которые всем своим видом приглашают войти? В эпоху Тюдоров в Англии установился относительный мир и благополучие. Знати уже не требовалось прятаться в цитаделях, опасаясь, что оскорбленный монарх пойдет на них войной. Напротив, сливки общества зазывали к себе королей и устраивали им роскошные приемы, дабы выказать свою преданность, а при случае подсунуть его величеству прошение. Монархи зачастили в усадьбы поданных, особенно во время разъездов по стране: во-первых, из экономии, чтобы не кормить свиту за свой счет, а во-вторых, чтобы пресечь зачатки смуты. Воистину, удовольствие было взаимным!

В тех концах страны, где недоставало камня, усадьбы строились фахверкового типа – с каркасом из массивных деревянных балок, пространство между которыми было заполнено кирпичом или глинобитным материалом. Внешние стены штукатурили и дополняли резными украшениями, а балки, заметные с наружной стороны, подкрашивали смолой. Наиболее известные фахверковые усадьбы – Литтл Мортон-холл (Little Moreton Hall) в Чешире и Раффорд-холл (Rufford Hall) в Ланкашире.

Постройкой ранних усадеб занимались бригады каменщиков, плотников и облицовщиков. Из-за спонтанного подхода к строительству иные усадьбы кажутся беспорядочным нагромождением башенок и этажей. Лишь в елизаветинскую эпоху на смену подрядчикам пришли профессиональные архитекторы. Достойным представителем новой профессии стал Роберт Смитсон (1535–1614), спроектировавший усадьбу Хардвик-холл (Hardwick Hall) в Дербишире. Детища елизаветинских умельцев завораживают абсолютной симметрией и слепят солнечным светом, отраженным от десятков окон.

Одним из основоположников британской архитектурной традиции был Иниго Джонс (1573–1652). В начале XVII в. он совершил несколько путешествий по Италии, где ему в душу запали творения Андреа Палладио, венецианского архитектора эпохи Возрождения. Окрыленный новыми идеями, Джонс приступил к строительству дворцов в палладианском стиле. Новый стиль, основанный на строгой симметрии и точных геометрических пропорциях, не сразу прижился на английской почве. Работы Иниго Джонса, такие как Домик королевы в Гринвиче или Банкетный дом в Лондоне, можно сравнить с бомбой замедленного действия. Взорвалась она лишь в начале XVIII в., когда палладианство приобрело необычайную популярность среди знати. Рационализм эпохи Возрождения, запечатленный в палладианстве, особенно импонировал политикам из партии вигов, которые считали себя носителями гражданских идеалов.

Раффорд-холл

Несмотря на постоянные конфликты с Францией, англичане не могли устоять перед стилем Людовика XIV. После отмены Нантского эдикта в 1685 г. Францию в спешке покинули мастера-гугеноты, опасавшиеся религиозных гонений. В их числе был и талантливый архитектор Даниэль Моро. Одним из его клиентов стал Чарльз Сеймур, шестой герцог Сомерсет по прозвищу Гордец. Герцог и вправду отличался непомерной спесью: он требовал, чтобы все домочадцы стояли в его присутствии и, по слухам, лишил наследства дочь, которая присела, покуда он дремал в кресле. На радость своему напыщенному клиенту, Моро выстроил дворец Петворт (Petworth) с бесконечной анфиладой залов в стиле барокко. Расположение парадных помещений на центральной оси позволяло устраивать торжественные шествия, которые в те годы считались приятнейшим времяпровождением.

К концу XVIII в. аристократические семьи успели обзавестись загородными резиденциями. В XIX в. они заново отделывали устаревшие интерьеры и уделяли внимание ландшафтному дизайну, добавляя в свои парки новые фонтаны, павильоны, лодочные домики.

Спланировать визит в английские усадьбы вам поможет сайт http: ///, где можно найти информацию о часах работы и стоимости билетов.

Внутри английской усадьбы

Визит в родовое гнездо герцогов или маркизов может стать не только приятным, но и ошеломляющим. Чтобы не заблудиться в старинной усадьбе, давайте познакомимся с ее основными элементами.

Холл, или большой зал. В Средние века это было главное, а порою и единственное помещение в жилище феодала. Чем просторнее и выше был холл, тем лучше, а то можно в чаду задохнуться. Но без огромного очага тоже не обойтись, ведь в холле собирались все домочадцы и челядь. Феодал принимал здесь важных гостей и задавал пиры, вершил правосудие на манориальном суде и собирал войско во время тревоги. С одной стороны холла располагалось возвышение, где восседал хозяин и откуда взирал на публику попроще. На противоположной стене открывались две двери: одна в коридор, соединявший холл с кухней, другая в кладовую, откуда приносили хлеб, вино и столовые приборы. На выбеленных стенах красовались доспехи и оружие, висели щиты, украшенные гербом феодала и его вассалов. Со временем в огромных холлах отпала необходимость, но англичане пошли на поводу у традиции. В представлении знати холл был неотделим от усадьбы, так что и новые дворцы без него не обходились. В XVII–XVIII вв. холлы отделывали мрамором и от души украшали лепниной.

Во времена Тюдоров дворяне разлюбили центральный холл, оставив его на растерзание прислуге. Все больше ценились комфорт и уединение, так что и обеды начали проводить не за длинным общим столом, а в Great Chamber – зале для приемов, утопавшем в роскошном убранстве. Слово «столовая» (dining room) вошло в обиход относительно поздно. Одно из наиболее ранних упоминаний о столовых относится к 1677 г. – в описи имущества из Хэм-хауса (Ham House) упоминается «мраморная столовая».

Возникновение столовых, рассчитанных на ближний круг, свидетельствует о стремлении оградить личную жизнь. То же самое касается и гостиных, получивших название drawing rooms или withdrawing rooms от слова «удаляться». Уют и интимность им придавали шторы, необязательные в других комнатах общего пользования. В XVIII в. стены драпировали шелком и бархатом, нередко в темно-красной гамме, выгодно оттенявшей итальянские пейзажи. А поскольку ткани были дороги, декораторы шли на всевозможные хитрости – например, оставляли пустые места под картинами.

Что самое главное в спальне? Разумеется, кровать! Чем больше внимания уделялось частной жизни, тем важнее становилась ее роль. Балдахин над кроватью защищал спящего от сквозняков и чужих глаз, а также создавал хоть какую-то звукоизоляцию: ведь рядом с хозяйской постелью на соломенных тюфяках спали слуги и наверняка храпели будь здоров! Ткань для балдахинов требовалась плотная, тяжелая, поэтому и стоила немалых денег. Стены украшали шпалеры и картины, как и полагается, с игривыми сюжетами – похищение Ганимеда, опьянение Лота, шалости нимф с сатирами.

В XVIII в. в моду вошел стиль «шинуазри» или, как называли его англичане, «индийский», поскольку китайские и японские предметы привозили в Англию корабли Ост-Индской компании. В спальнях знати появились ширмы и лакированные шкатулки, стены запестрели от разноцветных обоев. На всю страну прославилась спальня из усадьбы Солтрэм (Saltram House), обставленная в стиле «китайский чиппендейл».

К спальням примыкала туалетная комната или гардеробная, где помимо столиков и сундуков находился стульчак с ночным горшком. Если учесть, что в гардеробных порою отсутствовала вентиляция, запах стоял еще тот.

Лестницы. В средневековых усадьбах задача лестниц была утилитарной – по ним поднимались с одного этажа на другой. Вдобавок лестницы были узкими и полутемными, причем неспроста. Стоя на такой лестнице, вооруженный защитник сумел бы отбиться от нападающих. На смену устаревшим лестницам пришли парадные, мгновенно пленявшие посетителей. Потолки над лестничными пролетами украшали фресками и расписными плафонами, массивные перила вырезали из дуба, ореха и красного дерева. Ступая по мраморным ступеням, гости поневоле задерживали дыхание. Что же ожидает их на следующем этаже? Неужели еще более роскошные интерьеры? Примечательные лестницы можно увидеть во дворце Хэмптон-корт, а также в усадьбах Садбери-холл (Sudbury Hall), Дербишир, и Уэст Уайкомб Парк (West Wycomb Park), Бэкингемшир.

Галереи. Некоторые усадьбы были перестроены из средневековых аббатств, конфискованных у католической церкви – например, Лэкок-эбби (Lacock Abbey) в Уилтшире. В наследство от монастырей им достались клуатры – крытые обходные галереи, обрамляющие внутренний двор. Изгоняя дух древности, новые владельцы придавали клуатрам более светский вид. Зато уже в XVIII в. любители старины, наоборот, строили галереи так, чтобы те напоминали монастырские. В первую очередь это относится к писателю Горацию Уолполу (1717–1797), чей особняк Строубери Хилл (Strawberry Hill) дышит атмосферой готических романов.

Лестница в усадьбе Ноул

В XVII–XVIII вв. галереи использовались в качестве выставочных залов – вдоль стен тянулись ряды мраморных скульптур и застекленные шкафы, полные диковинок со всех концов света. Самой длинной в Англии считается галерея в усадьбе Монтакьют-хаус (Montacute House), Сомерсет – 52 метра от северного до южного фасада! В ненастную погоду хозяйские дети катались здесь на пони.

Большинство часовен в английских усадьбах были построены еще до Реформации и отреставрированы впоследствии. Здесь собирались для молитвы члены семьи и прислуга, проводились свадьбы или крестины. В целом же домашняя часовня не конкурировала с приходской церковью, куда хозяева усадьбы отправлялись на службу по воскресеньям, порою дважды в день.

Библиотека. Книг в старинных замках было раз-два, и обчелся: во-первых, они были дороги, во-вторых, ученость считалась прерогативой монахов. Даже поместья XVII в. не могли похвастаться большой библиотекой. К примеру, в описи 1601 г. из Хардвик-холла упоминаются только 6 книг духовного содержания, причем все они хранились в спальне Бесс Хардвик, хозяйки усадьбы. Однако в период Реставрации уровень образования английских дворян значительно возрос. Книг в усадьбах тоже прибавилось, и для их хранения потребовались отдельные помещения.

Прогулки по английскому саду

Вдоволь побродив по залам, прохладным и гулким, налюбовавшись на сокровища, собранные поколениями аристократов, вы захотите проветриться в ухоженном парке, где бродят павлины – завсегдатаи английских поместий.

Еще в XVII в. в парковых комплексах преобладали четкие симметричные линии. Образцом для подражания служил парк в Версале, где в жестком контроле над природой отразилась идея абсолютной монархии. Красота и симметрия были всецело подвластны монарху и доступны лишь тем, с кем «Король-Солнце» желал ими поделиться.

Помешательство на прямых линиях и геометрических фигурах наблюдалось и в Англии. Однако после свержения Якова II в 1688 г. веяния свободы разрушили жесткую планировку парков. Дикая природа уже не казалась пугающей, ее не требовалось подавлять, от нее не нужно было отгораживаться. Идеалом стало гармоничное взаимодействие парка с окружающим ландшафтом.

Во время традиционного турне по Европе молодые аристократы посещали Италию, где их неизменно восхищали руины храмов в обрамлении пышной зелени. Увиденные красоты они воспроизводили уже дома, в родных поместьях. Подражая грекам и римлянам, англичане украшали сады статуями, колоннами и фонтанами в античном стиле. Популярным элементом декора стали гроты, напоминавшие о загадочных пещерах Италии. Превосходные образцы гротов можно увидеть в усадьбе Стаурхед (Stourhead) в Уилтшире и в ландшафтном парке Пейнсхилл (Painshill) в Суррее.

В XVIII в. немало садов было перепланировано по новым ландшафтным канонам – к примеру, в Рушам-хаусе (Rousham House) в Окфордшире, Стоу-хаусе (Stowe House) в Бэкингемшире и Уилтон-хаусе (Wilton House) в Уилтшире. Новые сады Уилтона получили такую известность, что Екатерина Великая распорядилась построить в Царском Селе копию палладиева моста из далекой английской усадьбы.

Виртуозом садового искусства считается Ланселот Браун (1716–1783), прозванный «Способным» за любимую присказку «Что ж, и этот ландшафт способен к улучшению». За свою сорокалетнюю карьеру Браун приложил руку к ландшафтному дизайну в известнейших усадьбах Англии, а в 1764 г. был назначен старшим садовником в Хэмптон-корте. Стиль Ланселота Брауна называют «извилистым»: это просторные газоны, примыкающие к дому, неровные береговые линии и петляющие тропинки. Из-за изгибов дорожек гость не мог разглядеть, что же ожидает его за поворотом, поэтому прогулка по саду превращалась в череду сюрпризов. При всей естественности ландшафтов, в них не было места для скучной сельской жизни. Зеленые изгороди скрывали от глаз поля и огороды, а ров вокруг парка не позволял овцам забрести на идеально подстриженную лужайку (такой ров с подпорной стеной назывался «аха», якобы от удивленного восклицания крестьян).

Наравне с частными парками в Англии конца XVIII в. создавались ботанические сады. В 1759 г. в Кью (Kew), юго-западной части Лондона, были основаны Королевские ботанические сады. Сэр Джозеф Бэнкс, их первый директор, постарался собрать в своих теплицах растения со всех континентов. В наши дни Королевские ботанические сады занимают площадь в 121 гектар и продолжают привлекать туристов. Любителям покопаться в огороде стоит посетить и лондонский Музей Садоводства (The Garden Museum), где представлен старинный инвентарь, включая и такие оригинальные вещицы, как выпрямитель огурцов.

Глава I. Лондон – «цветок всех городов»

(Глава написана в соавторстве с Еленой Прокофьевой)

Краткая история Лондона

Добро пожаловать в Лондон, «цветок всех городов», по мнению шотландского поэта Уильяма Данбара. Порою Лондон предстает респектабельным джентльменом, облаченным в мрамор или красный кирпич, с прямыми широкими улицами и парками, где можно покормить уток, с шикарными магазинами и знаменитыми на весь мир музеями. Но это не единственное его обличье. Лондон – город множества языков и культур, где акцент кокни заглушает «королевский английский», а карри на ужин будет так же уместно, как жареная рыба с картошкой. Сегодня он спокойный и сдержанный, завтра взрывается криками и звоном стекла – уличные беспорядки тоже лондонская традиция. Каким вам покажется Лондон, в первую очередь зависит от вас. Вест-энд или Ист-энд? Бутики на Оксфорд-стрит или Национальная портретная галерея? Белки в Сент-Джеймс парке или вороны в Тауэре? Выбор за вами.

Никто уже не сомневается, что Лондон – один из самых мистических городов Европы. Такому городу полагается легендарный основатель, а то и парочка, но история Лондона берет начало с конкретной даты – 43 г. н. э. В этот год четыре римских легиона вторглись в Кент и пересекли Темзу, вероятно, с помощью понтонных мостов. На заболоченных берегах реки легионеры дожидались самого императора Клавдия, который покрасовался в Британии 16 дней, принял присягу от 11 местных вождей и с триумфом вернулся в Рим. А его войска тем временем приступили к постройке Лондиниума.

История Лондона всегда развивалась по схожему сценарию: сначала пожар, затем восстановительные работы, которые меняют облик города, причем в лучшую сторону. Феникс стряхивает хлопья пепла и устремляется ввысь. Первым потрясением в жизни Лондона стала атака иценов под началом королевы Боудики. Об устроенном ими пожаре лучше всего расскажет красноватый слой спекшейся глины, который до сих пор находят при раскопках. Хотя восстание иценов было жестоко подавлено, римляне поняли намек – ссориться с туземцами себе дороже. Новый прокуратор примирился с кельтами и привел в порядок пострадавший город.

Память о римлянах

Особую роль в Лондиниуме играли базилика и форум, где проходили суды, обсуждения административных вопросов, встречи горожан. Римский форум располагался в районе улицы Корнхилл, и в нем можно было уместить четыре Трафальгарские площади. На нынешней улице Кэнон-стрит высился губернаторский дворец, а на улицах Upper Thames Street и Cheapside находились бани. Их римляне отстроили в первую очередь и частенько приглашали туда бриттских вождей – пускай расслабятся в тепле и думать забудут про мятежи. Но забавы забавами, а в чужих краях нужно держать ухо востро. Между 190 и 220 гг. Лондиниум был окружен прочной городской стеной. А в IV в., когда император Константин принял христианство, в Лондиниуме опять началось строительство – возводились христианские церкви. Для языческих храмов (например, храм богу Митре на восточном берегу реки Уолбрук) наступили черные дни: здания сносили, статуи богов крушили, хотя кое-что жрецы все же успели припрятать. Познакомиться с изображениями из храма Митры, а также с огромнейшей коллекцией римских монет и украшений, можно в Лондонском музее (Museum of London). Немало римских раритетов найдется и в Британском музее.

После того как в V в. римляне покинули провинцию, по опустевшим улицам Лондиниума еще долго завывал ветер, а туман с Темзы оседал на мраморных колоннах. Англосаксы селились вокруг римского оплота, в самом же Лондиниуме им было неуютно. Но в начале VI в. Лондиниум (теперь уже Люндебург) вошел в состав Восточносаксонского королевства. Его правитель Саеберт в 604 г. принял христианство и пригласил в Люндебург первого епископа. Миссионеры основали собор Св. Павла, тогда еще скромную часовенку, но ее спалили преемники Саеберта – еще долго саксы не могли определиться, нужна ли им новая вера, или же старых богов вполне хватает.

Внутри церкви Темпл

В IX в. Лондон привлек внимание викингов. По словам летописцев, в 842 г. они устроили чудовищную резню, а в 851 г. вернулись на 350 кораблях и превратили Лондон в дымящиеся руины. К 871–872 гг. датчане поставили на колени королевства Восточной Англии и могли преспокойно зимовать на берегу Темзы, но в 886 г. англосаксы, ведомые Альфредом Великим, отвоевали Лондон. В 1016 г. датчане нанесли новый удар: англосаксам пришлось признать господство короля Кнуда, и еще четверть века Англия оставалась провинцией датского королевства. К Лондону датчане отнеслись бережно. Правда, англосаксы чесали затылки, глядя на церкви в память о непонятных скандинавских святых – например, церковь Мученика Магнуса на Lower Thames St. или Св. Олафа в Саусварке.

Норманны тоже не вмешивались в жизнь Лондона: хотя Вильгельм Завоеватель отнимал земли у англосаксонских помещиков, лондонцев конфискации почти не коснулись. Город так разбогател, что Ричард I, которому вечно не хватало средств на крестовые походы, бросил в сердцах, «Я бы продал весь Лондон, если б нашелся покупатель». Между 1189 и 1192 гг. был назначен первый мэр Лондона Генри ФитцАллен, который затем оказался в числе баронов, вынудивших Иоанна подписать Великую хартию вольностей.

Норманнские здания Лондона

Помимо Тауэра и Вестминстерского аббатства до наших дней дошло не так уж много зданий эпохи Норманнского завоевания. В их числе церковь Темпл (Temple Church), освященная в 1185 г. в присутствии Генриха II и иерусалимского патриарха Ираклия. Архитектура Темпла уникальна – это одна из пяти круглых церквей, построенных во всей Англии. До конфискации владений тамплиеров в 1307 г. в церкви проводился обряд посвящения в рыцари. О тех достославных временах напоминают мраморные статуи рыцарей-храмовников на полу церкви. После закрытия ордена тампилиеров их лондонские владения были переданы рыцарям-госпитальерам. Соперники тамплиеров сдали новые земли внаем юристам, на смену мечам и доспехам пришли мантии и пергаментные свитки с тяжбами. Каменные норманнские арки можно увидеть также в церквях Св. Марии ле Боу, Св. Иоанна в Клеркенуэлле и Св. Варфоломея в Смитфилде.

В 1097 г. по приказу Вильгельма Руфуса был заложен Вестминстерский холл (Westminster Hall), старейшая часть Вестминстерского дворца, где проходят заседания английского парламента. Холл не понравился привередливому заказчику – для комнаты чересчур велик, а для зала маловат. Между 1394 и 1401 гг. придворный архитектор Ричарда II перестроил дворец и создал его знаменитую крышу с массивными деревянными перекладинами. Новый, более впечатляющий холл в 73 м длиной наконец-то угодил королям. В Вестминстерском холле устраивали судилища, здесь были осуждены Томас Мор, Анна Болейн, Гай Фокс и Карл I.

Одновременно со стремительным ростом Лондона городские власти озаботились его безопасностью. После крупного пожара 1212 г. нижние этажи домов стали строить из камня, а солому на крышах заменили черепицей. Но беда подкралась с неожиданной стороны: в 1348–1349 гг. Черная Смерть выкосила почти полстолицы. Да и 1381 г. восставшие крестьяне не смотрели, выстроены ли дома с соблюдением всех правил безопасности. Толпа из 60 тыс. человек (больше, чем все население Лондона!) увлеченно громила столицу. Особенно досталось дворцу Джона Гонта, дядюшки юного Ричарда II. Повстанцы сожгли на костре роскошную мебель герцога, а его драгоценности утопили в Темзе – пусть все знают, что у такого прощелыги даже воровать стыдно! За потоком разгневанной голытьбы наблюдал поэт Джеффри Чосер, чьи апартаменты находились прямиком над воротами в городской стене. Еще немного, и Англия лишилась бы своего великого поэта. К счастью, дворец Гонта интересовал повстанцев куда больше.

Не только обиженные крестьяне, но и короли устраивали Лондону основательную встряску. Взять хотя бы церковную реформу при Генрихе VIII. Закрытие монастырей вызывало отчаянный протест на севере Англии, зато лондонские торговцы потирали руки, предвкушая, во что переоборудуют ту или иную часовню, отнятую у монахов. С десяток монастырских часовен стали приходскими церквями, остальные же были снесены или обрели новую жизнь в качестве складских помещений. Опасаясь королевского гнева, монахи без боя сдавали свои обители. Заартачились лишь картезианцы из монастыря в Смитфилде, но после того как шестеро братьев были казнены, а еще девятеро посажены на цепь и заморены голодом, остальным стало неповадно. Монастырь же превратился в склад для шатров.

В Елизаветинскую эпоху лондонцы наслаждались пьесами Шекспира, парадами и пышными празднествами. Тогда же вошла в моду любимая зимняя забава – ярмарки на льду. Что и говорить, зимой Темза выглядела – и пахла! – куда приятнее, чем летом, когда в нее сливали все – от ночных горшков до отходов красильных и кожевенных мастерских. Лютой зимой 1564–1565 г. Темзу сковал такой прочный лед, что можно было устраивать на нем танцы и состязания по стрельбе из лука. Традиция зимних ярмарок продержалась сотни лет. Торговцы пускали в ход любые ухищрения, лишь бы привлечь побольше зевак. В 1648 г. на ярмарке появился печатный станок, и все желающие могли купить листок бумаги, на котором было напечатано их имя – замечательный сувенир! А в 1683 г. прямо на льду зажарили быка. Но в 1831 г. из-за сноса старого Лондонского моста течение Темзы ускорилось настолько, что она уже никогда не промерзала насквозь. Ледяные ярмарки канули в прошлое.

Гражданская война 1640-х всполошила столичных жителей, вставших на сторону парламента. Опасаясь атаки роялистов, лондонцы от мала до велика начали возводить баррикады на подступах к городу. Переполох оказался преждевременным: после разгрома Карла I в 1647 г. роялисты уже не представляли угрозы для Лондона. Но одно дело победить короля, и совсем другое – отправить его на казнь. Когда Карл I, осужденный за измену, шел на эшафот, лондонцы рыдали ему вслед.

Парад в Елизаветинскую эпоху

Возможно, они предчувствовали пуританское уныние, которое скоро набило им оскомину. Поэтому Карла II лондонцы встречали так приветливо, с таким верноподданническим восторгом, что король даже пожалел, что не вернулся еще раньше (хотя раньше его, конечно, не звали). В угоду монарху парламент вернул былые развлечения и даже разрешил женщинам появляться на сцене (прежде мужские роли в Англии исполняли мальчики, тогда как во Франции Карл привык к хорошеньким актрисам). Любимым театром Карла был Королевский театр на Друри-лейн (Theatre Royal), где торговала апельсинами Нелл Гвин, его будущая любовница. Возможно, влияние Карла II на Лондон так и ограничилось бы перепланировкой Сент-Джеймс парка во французском стиле, если бы не страшная катастрофа, полностью изменившая облик города.

Великая чума и великий пожар

В 1665 г. Лондон навестила незваная гостья чума. Несколько десятков лет она копила силы, чтобы нанести городу невиданный доселе ущерб. По официальным данным, за 18 месяцев скончалось 68 576 человек, а неофициальная статистика настаивает на 100 тыс. жертв. Чтобы удержать лондонцев от паники, приходские клерки выдумывали всевозможные причины смерти (от летаргии, от червей), лишь бы только не упоминать заразу. А поскольку власти еще не ведали об ее источнике, они отдали приказ перебить всех кошек и собак и тем самым расплодили крыс, настоящих переносчиков чумы. Можно представить, что тут началось. От заразы вымирали целые кварталы, дома заболевших заколачивали, а на двери малевали красный крест. Лондонцы похитрее сами устроили себе карантин – запасались продуктами, забирались в лодки и месяцами плавали по Темзе. Выживших среди них оказалось не в пример больше, чем среди любителей домашнего уюта.

Самым эффективным средством от чумы оказался… пожар. Лето 1666 г. выдалось на редкость сухим и жарким. В таких условиях, да еще и в малолюдном Лондоне, пожар был делом времени. 2 сентября в булочной на Пуддинг-лейн произошло возгорание. Сильнейший ветер разнес искры, и вскоре бушующее пламя охватило весь Лондон. На тушение пожара были брошены отряды солдат и добровольцев под началом герцога Йоркского, будущего Якова II. Благодаря быстрой реакции властей удалось избежать многочисленных жертв. При том, что выгорело около 13 тыс. домов, погибших можно было пересчитать по пальцам. С тех пор чума больше не наведывалась в очищенный пламенем город. Нет худа без добра.

После Великого пожара Лондон напоминал чистый холст (впрочем, почерневший и дымящийся), на котором можно было рисовать все, что вздумается. Но каким же будет новый портрет столицы? С этим вопросом король подступился к архитекторам. Из всех предложенных проектов Карлу больше всего приглянулся чертеж Кристофера Рена, астронома, ставшего архитектором. Рен предложил заново отстроить собор Св. Павла и Королевскую биржу, а в центре города проложить прямые улицы с круглыми транспортными развязками. В память о Великом пожаре в Лондонском Сити, близ северной стороны Лондонского моста, был возведен монумент – дорическая колонна, увенчанная позолоченным пламенем.

Лондон в XIX в.

Во время восстановительных работ Рена оформился Вест-Энд – престижный район, где селилась английская знать. Самым узнаваемым элементом Вест-Энда стали прямоугольные площади, окруженные домами-таунхаусами, стоящими стена к стене. Настоящий строительный бум начался в начале XVIII в., когда в Вест-Энде появились площади Ганновер, Гросвенор и Беркли. Новыми зданиями обзавелись адмиралтейство и почтовое управление. В 1760 г. были снесены обветшавшие городские ворота, а с Лондонского моста убраны жилые дома, которые так и норовили рухнуть в Темзу. В разгар строительства зажиточные лондонцы не забывали о благотворительности: в 1739 г. был основан Воспитательный дом для найденышей, открывались новые больницы и школы для бедных.

В перестроенный Лондон вернулась атмосфера спокойной, уверенной в себе респектабельности. Но достаточно одной безумной идеи, одного оголтелого выкрика, чтобы стало ясно – Лондон по-прежнему столица смуты. В 1780 г. по Лондону прокатились «гордоновские мятежи» под предводительством выжившего из ума лорда Гордона. Его милости ужасно не нравилось, что парламент делает поблажки католикам, вот он и взбаламутил толпу. Сначала 30 тыс. бунтарей крушили часовни и посольства католических стран, поджигали город в 36 местах, брали штурмом Английский банк. Потом, распалившись, добрались до особняков знати. На борьбу с толпой были брошены армейские отряды, и порядок в конце концов был восстановлен. Хулиганов судили, некоторых даже повесили напротив тех домов, которые они разграбили, – на радость хозяевам и в устрашение другим вандалам.

XIX век принес в Лондон головокружительные изменения. Над Темзой протянулись железные мосты – Воксхолльский (1816), Ватерлоо (1817) и Саусваркский (1819). В 1829 г. появилось новое средство передвижения – омнибусы, фактически, автобусы на конной тяге. Первый маршрут начинался в пригороде Пэддингтона, проходил через Реджентс-парк и заканчивался в Сити. Все путешествие длиною в 8 км занимало 1 час. К 1853 г. в Лондоне насчитывалось 3000 омнибусов, которые в день развозили приблизительно миллион пассажиров. В 1863 г. у омнибусов появился мощный конкурент – Лондонское метро.

К 1850-м гг. сеть железных дорог соединила все крупные города Англии. Теперь жители предместий, а то и отдаленных городов, могли наведаться в столицу на выходные. Например, посетить шикарные пассажи, а ближе к концу века – универсальный магазин Уитлис, где можно было купить все «от булавки до слона». В 1851 г. поезда приобрели особое значение. Со всех краев Великобритании в Лондон прибывали желающие посмотреть на здание века – Хрустальный дворец, построенный по случаю Всемирной выставки. За 5 месяцев выставку посетили более 2 миллионов человек. Разве кто-то пропустит такие завлекательные экспонаты, как алмаз Кохинор или механическая жатвенная машина, ирландская брошь VIII в. или барометр, работающий на пиявках?

Но если технический прогресс несся на всех парах, гигиена плелась в арьергарде. Чумой XIX столетия стала холера. С 1832 по 1850-е г. она регулярно уносила жизни лондонцев, пока доктор Джон Сноу, проведя поистине детективную работу, не нашел источник заразы – уличные насосы. Да-да, лондонцы пили некипяченую воду и мыли в ней овощи, при том, что насосы качали воду прямиком из Темзы. Но Темза – это отдельный разговор. Летом она источала нестерпимую вонь, ведь в нее продолжали сливать нечистоты. Дошло до того, что в 1858 г. смрад едва не сорвал парламентскую сессию, парламентарии попросту задыхались в Вестминстере. Их дискомфорт принес огромную пользу Лондону, ведь наконец-то стало очевидно, что городу нужна современная канализация. Строительство канализации по проекту Джозефа Базелгетта началось в 1859 г. А работе парламента теперь уже ничто не мешало.

Но где же джентльмену провести время после трудного дня: в парламенте или в суде, в госпитале или на плацу? Как насчет клуба? Первый клуб для джентльменов, Уайтс, открылся в Лондоне еще в 1693 г., а в 1814 г. он насчитывал 500 членов. Почти каждая профессия стремилась обзавестись своим клубом, где можно отдохнуть в компании равных: отдельные клубы были у либералов и консерваторов, студентов и финансистов, офицеров армии и флота. Наибольшее число клубов находилось в районе улицы Пэлл-Мэлл, где торговали шляпами, вином, одеколоном и прочими мужскими мелочами.

Культурная жизнь Лондона тоже цвела пышным цветом. В столице открывались новые музеи: в 1824 г. правительство приобрело у частного коллекционера 38 полотен Старых Мастеров, а в 1830-х гг. картины были размещены в Национальной галерее. Лондон манил художников, писателей и поэтов, настоящим летописцем города считается Чарлз Диккенс.

XX век оказался неласков к древней столице: воздушные рейды во время Первой мировой оказались предвестниками более разрушительных бомбежек в 1940–1941 гг. 7 сентября 1940 г. немецкие бомбардировщики атаковали Лондон, унеся жизни 430 горожан, и продолжали обстрелы на протяжении 57 дней. Бомбоубежищем для многих лондонцев стало метро. Поначалу власти опасались, что наплыв испуганных горожан нарушит работу поездов, но законопослушные англичане покупали билет и с полным правом отсиживались под землей.

Бомбежки ранили Лондон, но не стерли его с лица земли. Город-феникс, как и прежде, воспрянул из пепла, и его яркое оперение продолжает манить туристов. Раз побывав в Лондоне, вы уже не сможете его забыть.

Тайны и призраки Тауэра

Для человека, любящего историю, Лондон начинается с Тауэра, ибо это здание – одно из древнейших в Великобритании, к тому же наилучшим образом сохранившееся. Если бы камни Тауэра заговорили, они рассказали бы историю английского государства, причем особенно подробно упомянули бы самые скорбные ее страницы. Еще в XVI в. английский историк Джон Стоу написал: «Тауэр – это крепость для защиты города. Это королевский дворец, где устраивают приемы и куда удаляются отдохнуть. Это государственная тюрьма для самых опасных преступников. Это оружейная, где хранится оружие для возможной войны. Это сокровищница для драгоценностей короны. Это хранилище для документов королевского суда в Вестминстере».

В переводе с английского «Тауэр» означает «цитадель» или «башня», но как русские, говоря «Кремль», имеют в виду не кремль вообще (а их много – в Рязани, в Казани, в Новгороде…), но именно Московский Кремль, так и для англичан: Тауэр – это прежде всего Лондонский Тауэр.

Бытует мнение, будто Тауэр построен на месте более древней римской или саксонской крепости. Что ж, возможно, какое-то укрепление в этом месте и стояло, но все-таки строительство Тауэра начал герцог Вильгельм Нормандский по прозвищу Завоеватель. Победив в 1066 г. в битве при Гастингсе, Вильгельм стал королем Англии, даровал Лондону статус свободного города и приказал выстроить несколько крепостей, самой могущественной и величественной из которых стал Тауэр: символ власти короля, верный страж феодальной системы. Строительство началось около 1077 г., архитектором был назначен норманнский монах Гундульф. Вильгельм Завоеватель скончался в 1087 г., не дожив до завершения строительства. Достраивали Тауэр уже при Генрихе I.

Тауэр в 1890-х гг.

Убийство принцев. Гравюра XIX в.

Какое-то время Тауэр оставался неизменным, пока в 1189 г. на трон не взошел неугомонный Ричард Львиное Сердце: при нем началась перестройка крепости. Поскольку Ричард, отдав приказ расширить и укрепить Тауэр, отбыл в крестовый поход, за работами наблюдал его канцлер. А первым врагом, против которого предстояло выстоять этим стенам, стал родной брат Ричарда: печально известный принц Джон, пытавшийся захватить престол.

После смерти Ричарда он уже вполне законно занял Тауэр, поскольку стал королем и вошел в историю как Иоанн Безземельный. Хотя крепость нуждалась в дальнейшем укреплении, Иоанн привнес только одно новаторство: приказал создать в Тауэре зверинец. Традиция держать в Тауэре зверей просуществовала до 1835 г., когда животных перевезли в Риджентс-парк и было создано Зоологическое общество. При Иоанне и его преемниках на львов и медведей не только любовались, их также травили собаками. Говорят, что призрак одного из затравленных медведей до сих пор разгуливает по Тауэру.

Сын Иоанна, король Генрих III, внес основательную лепту в изменения облика крепости: начав с отделки внутренних покоев, он перешел к расширению территории, которая увеличилась при нем почти вдвое. В 1240 г. центральное здание побелили: с тех пор оно получило название Белая Башня.

Сын Генриха III, король Эдуард I, вернулся из крестового похода после смерти своего отца и, опираясь на знания, полученные на Ближнем Востоке, затеял еще одну перестройку Тауэра. В частности, он приказал выстроить по периметру внешней стены еще одну защитную стену. При нем же в Тауэре был открыт монетный двор.

При Эдуарде II в Тауэре собрали государственный архив, а при Эдуарде III Тауэр стал главным арсеналом. Там до сих пор хранится внушительная коллекция оружия, в том числе огромные доспехи Генриха VIII.

Королевской тюрьмой Тауэр был с самого начала: узники там появились прежде, чем царственные обитатели. Впрочем, и среди узников было немало августейших особ, в том числе иностранцы – короли Шотландии Давид Брюс и Яков I, король Франции Иоанн II. В 1478 г. в Тауэре убили герцога Кларенса, младшего брата Эдуарда IV.

Принцы в башне

Сын Эдуарда IV – двенадцатилетний Эдуард V – должен был взойти на престол после смерти отца, но его вместе с младшим братом, Ричардом, герцогом Йоркским, поместили в Тауэр: якобы для сохранности… Но мальчики уже не вышли оттуда. Считается, что их дядя Ричард, герцог Глостерский, приказал убить их, оставшись в истории коварным и зловещим из королей – Ричардом III. Судьба «юных принцев», один из которых на самом деле был уже королем, оставалась тайной до XVII в., хоть и ходили слухи, что детей задушили. Только при Карле II была предпринята очередная перестройка Тауэра, и под одной из лестниц в Белой Башне были обнаружены останки двух мальчиков. Рабочие поначалу выбросили их вместе с мусором, но нашлись люди, которые догадались, кому могли принадлежать два детских скелета… Кости собрали и в погребальной урне захоронили на территории Вестминстерского аббатства.

Однако в 1933 г. их было решено эксгумировать и тщательно исследовать, ибо то и дело звучали голоса историков, желавших обелить Ричарда III и утверждавших, что он никак не мог убить своих юных племянников. Быть может, убил их вовсе не родной дядя, а другой претендент на трон, а именно – Генрих VII! Ученые определили возраст и пол жертв, а также время смерти с погрешностью в два месяца, и способ смерти – удушение. Было установлено, что под лестницей похоронили все-таки Эдуарда V и Ричарда Йоркского, ибо не имелось в том отрезке времени других детей, которые находились бы в Тауэре и от которых требовалось избавиться. Подозрения с Генриха VII сняли: он еще не властвовал над Тауэром, когда мальчики погибли, а злодейство Ричарда получило подтверждение. Однако исследователи нового поколения поставили под вопрос выводы своих коллег в 1933 г. Возможно, анализ ДНК прольет свет на многовековую загадку.

В Тауэре были заточены и казнены три королевы Англии: две жены ненасытного Генриха VIII, Анна Болейн и Екатерина Говард, а также юная Джейн Грей. Несчастная девочка, возведенная на трон честолюбивыми родственниками в обход законной королевы – Марии Тюдор, старшей дочери Генриха VIII, – пробыла королевой всего девять дней и был казнена вместе со своим мужем, таким же юным Гилфордом Дадли. До сих пор в одной из комнат можно увидеть выцарапанное на камне имя «Джейн». Долго считалось, что его написала сама Джейн Грей, но потом историки выяснили, что ее держали в другом помещении. Скорее всего, надпись сделал Гилфорд Дадли…

Величайшая из английских королев, Елизавета I Тюдор, тоже побывала в Тауэре. Еще во времена ее юности принцессу Елизавету, дочь Генриха VIII и Анны Болейн, обвинили в участии в заговоре Уайетта против ее старшей сестры – королевы Марии. Елизавета всю жизнь боялась, что закончит свои дни в Тауэре, на плахе, так же, как и ее мать… Когда она поднималась по ступеням к Воротам Изменников – так назывались ворота, через которые на лодках со стороны Темзы привозили в Тауэр узников, – Елизавета опустилась на колени и поклялась спасением души, что ни в чем не виновата.

Увы, нынешние Ворота Изменников – это вовсе не те, по которым ступали все величайшие узники Тауэра: королевы Анна, Екатерина и Джейн, великий Томас Мор, Роберт Дэверо граф Эссекс, сэр Уолтер Рэйли… В викторианскую эпоху истершиеся средневековые ступени заменили на новые, вырубленные из батского камня, а сами ворота демонтировали и продали за 15 шиллингов антиквару из Уайтчапела.

Анна Болейн

Туристам показывают место в Тауэр-Грин, где стояла плаха, и многие уверены, что земля здесь буквально пропитана кровью. На самом деле внутри Тауэра казнили всего семерых узников, причем пятеро из них были женщины: Анна Болейн, Екатерина Говард, Джейн Грей, а также леди Рочфорд, которая сводничала для Екатерины Говард, и престарелая графиня Солсбери. Остальные, в том числе величайшие из узников Тауэра, были казнены на лобном месте за пределами крепости – на Тауэр-Хилл. В Тринити-гарденс можно увидеть огороженное пространство, внутри которого стоял эшафот.

Казнь по-английски

Для каждой казни приносили новую плаху, т. е. деревянную колоду, на которую приговоренные клали голову. Иногда ее делали такой низкой, что осужденный лежал ничком на погосте, так что к неприятной процедуре примешивалась порция унижения. Топор тоже внушал трепет – почти метр в длину, с 25-сантиметровым лезвием. После удара такого топора приходилось менять колоду, причем удар мог быть и не один. Не всякий палач отличался точностью. Например, знаменитому Джеку Кетчу однажды потребовалось 5 ударов, чтобы отделить голову от тела. Головы преступников выставляли на пиках на Лондонском мосту. Предварительно головы пропаривали в котле с солью и тмином, чтобы запах специй отогнал чаек и горожане могли любоваться сим поучительным зрелищем как можно дольше. Хотя на холме никого не казнили с 1747 г., служители утверждают, что по нему прохаживается не одиночный дух, а целая кавалькада. И в наше время на холме можно увидеть букеты цветов, иногда с записками. Чаще всего цветы оставляют католики и записка гласит: «В честь Св. Джона Фишера и Св. Томаса Мора, которые умерли на этом месте во славу Господа и Святой Католической Церкви».

Хоронили казненных под мозаичным полом церкви Святого Петра-в-Веригах: образ апостола-узника, ожидающего казни, наиболее близок тем, кого топор палача освободил от цепей… Удивительно, но многие из тех, кто лежит здесь, заслуживают почестей не меньше, чем те, кого торжественно хоронили в Вестминстерском аббатстве. В викторианские времена, когда и эту церковь подвергли реконструкции, под полом были обнаружены многочисленные захоронения.

Память о казненных порою приобретает зловещие формы, так что призракам Тауэра просто несть числа. Дух безголовой Анны Болейн знаменит настолько, что никто уже не отрицает его существование. В 1864 г. караульный Тауэра внезапно покинул свой пост, за что и был предан военному суду. В свое оправдание беглец рассказал, что к нему приблизилось нечто белое. А когда он ткнул в размытую фигуру штыком, острие прошло насквозь. Как тут сохранить присутствие духа? Судьи вынесли оправдательный приговор, ведь с Анной Болейн лучше не связываться.

По известности с ней соперничает авантюрист сэр Уолтер Рэйли (1554–1618), казненный в 1618 г. после 13 лет заключения в Кровавой Башне. Его дух прогуливается по «Дорожке Рэйли», куда сэр Уолтер выходил подышать воздухом. Леди Джейн Грей, «королева на девять дней», появляется в годовщину своей казни, 13 февраля 1554 г. Но самые несчастные обитатели Тауэра – это «маленькие принцы», Эдуард V и его брат Ричард. Даже после перезахоронения их скелетов в Вестминстерском аббатстве принцы время от времени навещают тюрьму.

Еще один важный с исторической точки зрения, но куда менее зловещий уголок Тауэра, – это часовня Святого Иоанна, построенная в норманнском стиле: ее считают самой красивой из сохранившихся норманнских церквей.

В Тауэре хранится сокровищница английских королей: коллекция великолепнейших драгоценностей, но главное – все три короны.

Главная корона – Корона Англии, так называемая «Корона Эдуарда Святого»: она была на последнем из саксонских королей, Эдуарде Исповеднике, в последнее его Рождество 1065 г., а после ее надел новый норманнский король – Вильгельм Завоеватель. Ею венчались все короли Англии, вплоть до Иоанна Безземельного, после чего она была утрачена… И снова объявилась в XVI в., когда Генрих VIII короновал ею Анну Болейн. Во время революции, в 1649 г., противники монархии уничтожили как символ ненавистной тирании «корону очень древней работы, с орнаментом, украшенным довольно просто ограненными камнями». Когда сын Карла I взошел на трон, он приказал изготовить новую корону по образу утраченной. Некоторые мемуаристы утверждали, что основание новой короны было выплавлено из золота старой короны. Корону Англии украшают 444 драгоценных камней и роскошнейших жемчужин.

Вторая по важности корона – Корона Британской империи. Она создана в 1838 г. из золота, серебра и драгоценных камней и жемчужин. В ней красуется сапфир, принадлежавший Эдуарду Исповеднику, и огромный рубин, принадлежавший Эдуарду, Черному Принцу, и так называемый «сапфир Стюартов», и огромный алмаз Куллинан-II, и две жемчужины, когда-то служившие серьгами Елизаветы I… В общем, вся английская история – в драгоценностях, сияющих на этой короне.

Третья – Имперская корона Индии, которую создали в 1912 г. для короля Георга V: его короновали в Дели как императора Индии, но вывозить из страны Корону Англии и Корону Британской империи по закону не дозволяется.

Не менее известная, чем короны, достопримечательность Тауэра – живые вороны. Когда-то вороны и коршуны селились по всему Лондону и служили городскими падальщиками. Считается, что в Тауэре эти птицы обитают с незапамятных времен, хотя по другой версии их приютил там Карл II. Известная легенда гласит, что астроном Джон Фланстид просил короля Карла II избавиться от воронов, которые мешали ему наблюдать за звездами из обсерватории. Однако королю передали предсказание, согласно которому, когда Тауэр покинут вороны – падет и монархия, и сама Англия. С тех пор в Тауэре обязательно обитают шесть воронов. Чтобы они не улетали, им подрезают крылья. Воронам присваивают имена и на каждого заводят карточку, как на военнослужащего.

…Вряд ли Вильгельм Завоеватель мог предположить, что крепость, которую он приказал построить, переживет две мировые войны и бесчисленные воздушные атаки. Эти стены должны были защищать от стрел, копий, камней, но никак не от авиабомб и ракет «Фау». Однако Тауэр выстоял во время бомбежек Лондона, принеся в жертву Второй мировой войне только выбитые стекла и нескольких убитых воронов.

Вестминстерское аббатство – усыпальница и зал торжеств

Рядом с Вестминстерским дворцом, где заседает английский парламент, и часами Биг-Бен, украсившими Лондон в 1858 г., расположился еще один знаменитый символ города – Вестминстерское аббатство. Доподлинно неизвестно, когда была основана его предшественница, церковь Св. Петра. По некоторым сведениям, она стояла тут уже в VII в., а основали ее миссионеры, прибывшие по приглашению саксонского короля Саеберта. По легенде, освятил первую церковь не кто иной, как апостол Петр. Он заглянул в гости к рыбакам и наградил их невиданным уловом лосося в благодарность за то, что они переправили его через Темзу. Хранителю райских врат ничто не трудно.

В 1065 г. Эдуард Исповедник основал на месте старинной церквушки бенедиктинское аббатство. Торжества выпали на 28 декабря – День Избиения Младенцев, согласно фольклору, самый неудачный день в году. Возможно, лондонцы припомнили дурное предзнаменование, когда буквально через неделю, 5 января, Эдуард скончался от затянувшейся болезни. Вскоре после его смерти пошли слухи о чудесах, сотворенных благочестивым государем. А в 1161 г., когда выяснилось, что его мощи не истлели, их перенесли в усыпальницу перед главным алтарем, Эдуарда же нарекли святым. Даже сейчас его усыпальница с витыми колоннами и мозаикой завораживает своей красотой, но прежние дни она переливалась золотом и драгоценными каменьями. За века усыпальница растеряла богатое убранство: кое-что забрал себе Генрих VIII, что-то еще – солдаты Оливера Кромвеля, которые вели себя в церкви, как в конюшне. Зато на века сохранились арки, куда становились коленопреклоненные пилигримы, чтобы помолиться у гроба святого государя.

Вестминстерское аббатство

Вокруг Эдуарда обрели покой его преемники. Генрих V похоронен в боевых доспехах, в которых он разгромил французов при Азенкуре. На гробнице Эдуарда I выбита грозная надпись «Молот Шотландцев», да и сама гробница отменно длинная – король недаром получил прозвище «Длинноногий». Светлой печалью веет от надгробного памятника его супруги Элеоноры Кастильской (1241–1290). Левой рукой королева придерживает плащ, а правую прижимает к груди в неуверенном жесте. Когда-то в руке находился скипетр, и королеве его очень недостает.

Компанию монархам составляют министры, вельможи, церковные и общественные деятели, ученые и знаменитости всех мастей. В Вестминстерском аббатстве похоронены Исаак Ньютон, Чарльз Дарвин, путешественник Дэвид Ливингстоун, физик Эрнест Резерфорд. Можно до бесконечности разглядывать мраморные статуи и бюсты, но один памятник точно заставит вас вздрогнуть. Это надгробие леди Элизабет Найтингейл, знатной дамы, скончавшейся в 1731 г. после выкидыша. Скульптор изобразил, как супруг одной рукой поддерживает умирающую, а другой отгоняет Смерть, которая уже нацелила на бедняжку копье. Как-то раз в церковь забрался взломщик, но при свете луны увидел скелет с копьем и так испугался, что пустился наутек, оставив позади лом. Еще много лет лом красовался у подножия могилы.

Одна из главных достопримечательностей аббатства – Уголок Поэтов, где похоронены светила английской литературы начиная с Джеффри Чосера. Примечательно, что Чосер заслужил такую честь не поэзией, а государственной службой, но последующие поколения забыли Чосера-чиновника, зато запомнили Чосера-поэта. А где один великий бард, там найдется место и другим. Рядом с Чосером покоится прах Сэмюэля Джонсона, Алфреда Теннисона, Чарлза Диккенса и многих других знаменитых писателей и поэтов.

Вестминстерское аббатство – это не только дом скорби. Здесь проводятся коронации английских монархов начиная с Вильгельма I. Его коронация получилась памятной, но не столько из-за празднеств, сколько из-за пожара, учиненного норманнскими солдатами. Еще одна разудалая коронация пришлась на 1821 г., когда корону наконец-то примерил принц-регент Георг. Даже в столь торжественный момент Георг умудрился поскандалить со своей супругой Каролиной: королева рвалась в церковь, но охране было строго-настрого приказано ее не пускать. От такого унижения Каролина слегла и вскоре скончалась, а лондонцы (которые, кстати, посмеялись над ее конфузом) так и не простили Георгу смерть жены.

Без коронации в Вестминстерском аббатстве обошлись только два монарха: Эдуард V, «принц из Тауэра», и Эдуард VIII, который вообще отказался от короны. Жаль, они очень много потеряли. Ведь, по преданиям, вместе со святым елеем, который используется для помазания, монарх получает дар исцеления болезней. Одним из монархов, которые лечили золотуху наложением рук, был Карл II. Между прочим, он неплохо на этом зарабатывал.

Восставший из пепла собор Святого Павла

Этот англиканский собор, посвященный апостолу Павлу, находится в верхней части Ладгейт-хилл, самой высокой точке Лондона, и его огромный купол ярко и торжественно выделяется на фоне современных зданий.

Купол собора Св. Павла

Нынешний собор построен по проекту сэра Кристофера Рена (1632–1723) на руинах старого, сгоревшего в Великом пожаре 1666 г. Тогда был уничтожен практически весь Лондон Средневековья и эпохи Возрождения…

Хотя на самом деле нынешний собор – уже пятый по счету, построенный на этом месте. Первый, деревянный, сгорел в 675 г. Второй, уже каменный, был построен в 685 г. и уничтожен викингами во время набега на Лондон в 961 г. Дальше собор Св. Павла возводили только из камня, но это его не спасало… Третий собор был построен, а вернее – восстановлен из развалин второго в 962 г., но сгорел в 1087 г. Четвертый собор, один из крупнейших в Европе, продержался дольше остальных: с 1240 по 1666 г.

В ходе строительства Кристофер Рен трижды полностью изменял проект. Работы шли с 1675 по 1710 г. Официально датой открытия собора считается 20 октября 1708 года: 76-й день рождения Рена. Но первую службу в соборе совершили 2 декабря 1697 года.

Существует легенда – или быль? – согласно которой, когда Рен, приступая к строительству собора, попросил принести камень, чтобы отметить им центр будущего храма, ему подали кусок старого надгробия, на котором было написано «Resurgam» – «Воскресну». Рен счел это добрым знамением.

Размерами купол собора Св. Павла уступает только собору Св. Петра в Риме: Кристофер Рен не скрывал, что именно в Риме он черпал вдохновение для строительства своего шедевра. Под куполом расположены три галереи: золотая, серебряная и «галерея шепотов». Последняя – самая популярная: слово, сказанное шепотом в одном ее конце, так отражается стенами, что шепот можно услышать на другом конце галереи. А с золотой галереи открывается самый красивый вид на Лондон.

Первым, кто удостоился чести быть похороненным в соборе, стал сам архитектор. Над его могилой нет памятника, только эпитафия на латыни: «Lector, si monumentum requiris, circumspice» («Читающий, если хочешь найти памятник, оглянись вокруг»). Впоследствии собор стал местом упокоения великих британцев. В их числе – адмирал Горацио Нельсон и герцог Веллингтон, художники Джон Милле и Лоуренс Альма-Тадема, и – среди немногих женщин – знаменитая сестра милосердия, основательница современного подхода к сестринской работе, Флоренс Найтингейл.

Интересно, что Нельсон похоронен в гробу, который ему… подарили. Еще при жизни. Корабельный плотник выстрогал гроб из грот-мачты французского фрегата «Ориент». Адмирал не считал подарок зловещим, перевозил гроб с одного корабля на другой и всегда держал в своей каюте. Однако присутствие гроба на корабле так беспокоило суеверных моряков, что в конце концов Нельсон оставил его в Лондоне, хотя регулярно навещал свое сокровище. Накануне Трафальгарской битвы он приказал лакею как следует отполировать гроб и пророчески заметил: «Возможно, скоро он мне понадобится». Нельсон был смертельно ранен в бою, но умер только в момент победы, словно силой духа удерживал себя среди живых, пока не убедился, что Британия спасена. Его тело перевезли в Лондон в ванне с ромом. Похороны были невероятно многолюдными… и удивительно тихими. По воспоминаниям современника, был слышен только странный звук, напоминавший шелест прилива: это двигалась толпа, пытаясь разглядеть катафалк со своим героем.

Еще только раз Лондон видел похороны, сравнимые с похоронами Нельсона: когда хоронили другого героя наполеоновских войн, очень популярного в народе и дожившего до преклонных лет герцога Веллингтона.

Во время Второй мировой войны и бомбардировок Лондона собор уцелел только чудом… Хотя это чудо было рукотворное. Генри Мортон пишет в книге «Прогулки по Лондону»: «При взгляде на развалины соседних домов понимаешь, что ни одно здание во всем Лондоне не подвергалось такой опасности, как этот собор, который во время разрушительных бомбардировок оказался буквально в огненном кольце. Я восхищаюсь отвагой духовенства и служителей собора, которые на протяжении нескольких лет охраняли его каждую ночь. Они хватали клещами зажигательные бомбы, бросали их в ведро с песком и заливали водой из насосов. Только благодаря самоотверженности своих защитников уцелела эта знаменитая церковь, купол которой является символом Лондона и узнаваем в любом уголке земного шара. Если бы не их усилия, собор, несомненно, постигла бы участь его предшественника, сгоревшего во время Большого пожара».

Трафальгарская площадь и колонна Нельсона

Главная площадь Лондона, традиционное место для массовых праздников, митингов и демонстраций. На этой площади под Новый год устанавливают самую большую елку в Англии, которую привозят из Норвегии.

Вокруг площади расположены Арка Адмиралтейства, церковь Святого Мартина в Полях, Лондонская Национальная галерея, но центром и главным магнитом для туристов является колонна Нельсона. Колонна напоминает о величайшем британском адмирале, погибшем в битве с французским флотом у мыса Трафальгар. Прежде площадь носила имя короля Вильгельма IV, но в честь победы британского флота была переименована в Трафальгарскую.

Трафальгарская площадь

Бронзовая капитель колонны, на которую помещен памятник адмиралу Нельсону, сделана из орудий корабля «Король Георг». Четыре бронзовых рельефа вокруг основания колонны отлиты из металла французских пушек, захваченных англичанами. Статуя Горацио Нельсона изначально лондонцам не понравилась: они сочли ее «нелепой карикатурой». На самом же деле памятник, созданный малоизвестным, но очень талантливым скульптором Эдуардом Ходжезом Бейли, имеет огромное сходство с оригиналом. Далеко не красавец, адмирал тем не менее был гением морских сражений и настоящим героем.

Гитлер мечтал захватить колонну Нельсона, привезти ее в Берлин и торжественно отправить в переплавку. Что ж, ему это не удалось, зато вокруг колонны Нельсона 8 мая 1945 г. лондонцы слушали объявление премьер-министра Уильяма Черчилля об окончании Второй мировой войны.

Заблуждения и факты Пикадилли

Площадь Пикадилли с ее огромными разноцветными афишами, безусловно, один из самых узнаваемых символов города, однако ее название «Piccadilly Circus» озадачивает как туристов, так и самих горожан. Слово «circus» ошибочно переводят как «цирк», на самом же деле оно означает круговую развязку. Но что же такое «Пикадилли»? В начале XVII в. лондонский портной Роберт Бейкер прославился широкими воротниками «piccadills», которые пользовались таким спросом при дворе Якова I, что портной разбогател и выстроил себе особняк. Соседи в насмешку называли его апартаменты «домом пикадилли», и мелодичное название закрепилось за кварталом.

В 1819 г. архитектор Джон Нэш (1752–1835) придал площади нынешний облик, а в 1910 г. на Пикадилли появились огромные рекламные вывески. На их фоне выделяется силуэт крылатого бога, с которым связано еще одно заблуждение. Многие считают, что юноша с луком – это легкомысленный бог любви Эрос, но в действительности это его братец Антэрос. Он тоже отвечает за любовь, но уже более серьезную и обдуманную. Впрочем, когда статуя, посвященная викторианскому филантропу лорду Шефстбери, была открыта в 1893 г., бедняге Антэросу пришлось притвориться «духом христианского милосердия»: полунагой языческий бог возмутил благочестивых викторианцев. «Кто это – девочка, мальчик или какая-то мифологическая птица?», – зубоскалили журналисты из сатирического издания «Панч». Но сияющий юноша, первая в Лондоне статуя из алюминия, уже более века охраняет Пикадилли.

Серьезная улица Уайтхолл

Уайтхолл – нарицательное название правительства: «В Уайтхолле постановили…» – значит, правительство приняло решение. На улице Уайтхолл, ведущей от здания Парламента в Вестминстере к Трафальгарской площади, когда-то находился ее тезка-дворец. В Уайтхолле Генрих VIII праздновал свадьбу с Анной Болейн, а потом – с Джейн Сеймур, из него отправилась на коронацию Мария Тюдор, его сделала своей любимой резиденцией Елизавета I. Художник Ганс Гольбейн Младший украсил дворец настенной росписью, а Рубенс расписывал потолки.

Карл I

Хэмптон-корт

В 1649 г. перед своей любимой резиденцией был казнен Карл I. По одной версии, его последним словом стало «Помни!», обращенное к архиепископу Кентерберийскому (по другой, король так охрип на морозе, что вообще едва говорил). По иронии судьбы, в Уайтхолле скончался главный гонитель Карла Оливер Кромвель. Последней торжественной церемонией во дворце, который сравнивали с Версалем, стал торжественный прием Марии и Вильгельма Оранского. Королю-иностранцу дворец не понравился. От затхлого воздуха у Вильгельма разыгралась астма, и монарх вместе со своим двором переселился в Кенсингтонский дворец.

В 1698 г. случилась трагедия: горничная сушила белье у камина и по неосторожности вызвала пожар. Уайтхолл сгорел почти полностью, уцелел только Банкетный дом работы несравненного Иниго Джонса.

На улице Уайтхолл сейчас расположены здания Министерства обороны и Адмиралтейства, там же – памятник британским солдатам, погибшим в годы Первой мировой войны.

Хэмптон-Корт – усадьба кардинала и короля

Поместье Хэмптон на северном берегу Темзы существовало со времен раннего Средневековья. Впервые в документах оно упоминается в 1211 г., когда Джоан, леди Грей, продала его рыцарям ордена Святого Иоанна Иерусалимского. В 1514 г. поместье приобрел Томас Уолси (1473–1530), епископ Йоркский, ставший кардиналом, вице-канцлером и главным советником молодого Генриха VIII. Говорили, будто Уолси, мечтая прожить долгую и здоровую жизнь, пригласил самых выдающихся докторов Англии, чтобы они выбрали идеальное место для его будущего поместья. Они указали на Хэмптон.

На постройку небольшого, но запредельно роскошного дворца ушли десять лет и весьма значительные средства. Уолси с удовольствием принимал у себя королевскую семью: для них были выделены особые покои. Когда в Лондоне разразилась очередная эпидемия чумы, король и вовсе переселился в Хэмптон-корт. А французские послы, которые как-то побывали на пиру в Хэмптоне, отметили, что прием у кардинала отличается от приема у короля, «как золото от серебра».

Неудивительно, что Генрих VIII позавидовал советнику и пожелал завладеть Хэмптон-кортом. Современники рассказывали, что однажды король спросил у кардинала, зачем ему такое великолепное жилище. Хитрый Уолси отвечал: «Чтобы показать, какой прекрасный дворец подданный может предложить своему суверену». Генрих поймал его на слове и с 1525 г. стал хоть и неофициальным, но единоличным владельцем дворца. А в 1529 г. Уолси впал в немилость, был лишен титулов и имущества, и через год скончался со словами: «Если бы я служил Богу так усердно, как королю, Он не оставил бы меня в старости…» Когда Генриху сообщили о смерти кардинала и его бывшего друга, он упражнялся в стрельбе из лука в саду Хэмптон-корта и даже не пожелал прервать забаву.

Генрих VIII приказал перестроить Хэмптон-корт, чтобы дворец вмещал весь его немалый двор. C тех пор он стал одной из самых популярных резиденций английских королей, пока в 1838 г. королева Виктория не сделала Хэмптон-корт «народным достоянием», позволив публике посещать сады и помещения дворца.

Что же касается потусторонних визитеров, в Хэмптон-корте обретаются духи двух жен Генриха VIII, Екатерины Говард и Джейн Сеймур. Пожилой король не привечал свою пятую женушку Екатерину, девица искала развлечений на стороне, за что и поплатилась жизнью. Узнав о смертном приговоре, королева вырвалась из-под стражи и бросилась к часовне, где молился Генрих. Екатерина колотила в запертую дверь и, задыхаясь от слез, молила о прощении, но обиженный супруг ей так и не открыл. Ее стенания отдаются эхом в коридорах, а невидимые кулачки стучат в дверь часовни.

Служители Хэмптон-корта описывали также призрак Джейн Сеймур, третьей жены Генриха. За ее душу отслужили 1200 месс, но дух королевы не обрел покоя. Можно сказать, что Джейн повезло: она не сложила голову на плахе, а умерла от родовой горячки, так что и после смерти ведет себя более миролюбиво. В день рождения своего сына Эдуарда королева с зажженной свечой в руках тихо скользит по галерее.

С Эдуардом VI связан еще один призрак Хэмптон-корта – миссис Сибиллы Пенн, его няньки. Женщина была привязана к своему подопечному и долго оплакивала его раннюю смерть. Правда, ее дух забеспокоился не от тоски по Эдуарду, а по более прозаичной причине: когда снесли старую церковь Хэмптон-корта, где находилась ее могила, дух миссис Пенн лишился жилья.

Кровавая тайна дворца Сент-Джеймс

Дворец Сент-Джеймс стал официальной королевской резиденцией, когда сгорел Уайтхолл. Впрочем, придворные роптали на тесноту дворца, где трудно было разместить весь штат прислуги. Сент-Джеймс с прилегающим к нему парком всегда был своего рода «королевской дачей»: еще когда существовал роскошный Уайтхолл, в Сент-Джеймс удалялись, чтобы отдохнуть от государственных забот.

Еще Генрих VIII облюбовал уютное местечко неподалеку от Вестминстера. На месте будущего дворца стояла больница для прокаженных женщин, но ее снесли, а пациенток убрали с глаз долой. Дворец Сент-Джеймс предназначался для любимой из жен Генриха: для Анны Болейн. Инициалы Генриха и Анны до сих пор можно увидеть над входом во дворец и на каминной доске в одном из покоев, где они заключены в сердечко. Но пожить в Сент-Джеймсе Анна не успела: ее казнили в 1533 году, а дворец окончательно достроили только к концу 1530-х.

Дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской, королева Мария I, умерла в Сент-Джеймском дворце: она долго болела и уехала сюда, чтобы пребывать в покое и на свежем воздухе. Согласно завещанию королевы, ее сердце и внутренности хранятся в дворцовой часовне. Сент-Джеймс любил легкомысленный Карл II: сюда он приезжал развлекаться со своими бесчисленными фаворитками и выгуливать спаниелей.

Дворец Сент-Джеймс

Дворец много раз расширяли и перестраивали, так что он утратил свой прежний облик. Королева Виктория, вступив на престол в 1837 г., своим основным дворцом сделала Букингемский, а Сент-Джеймс стал резиденцией принца Уэльского.

Помимо роскошных интерьеров, дворец славится своим фантомом. 31 мая 1810 г. в Сент-Джеймсе произошло то ли убийство, то ли самоубийство – в общем, темное дело, в котором оказался замешан сын Георга III Эрнст (1771–1851), герцог Камберлендский. Его лакей Джозеф Селлис был найден с перерезанным горлом. Герцог уверял, что слуга напал на него, но, встретив отпор, покончил с собой. Мало кто поверил Эрнсту, известному распутнику и буяну. Поговаривали, будто он соблазнил дочь Селлиса, а когда разгневанный отец пришел за объяснениями, заставил его замолчать. Раз и навсегда. Призрак лакея появляется в покоях, где совершилось преступление, и за ним тянется запах свежей крови.

Странные жильцы Букингемского дворца

Вообще-то правильно называть этот дворец «Бакингемский» – так произносят его название англичане. А по-русски было бы привычнее «Бэкингемский», потому что построен он был герцогом Бэкингемом, но еще с XIX столетия в прессе было принято называть его «Букингемским» – так и осталось…

История дворца началась с оригинального, но крайне неудачного эксперимента: король Яков I решил разводить в столице шелковичных червей. На прокорм червям посадили 10 тыс. тутовых деревьев, но, как выяснилось чуть позже, именно этой породой тутовника шелкопряды брезговали. А на месте тутового сада в XVIII в. был построен Букингемский дворец.

К блистательному Джорджу Вилльерсу, герцогу Бэкингему, знакомому всем поклонникам Александра Дюма, этот дворец отношения не имеет. Сыновья Бэкингема умерли, не оставив потомства, род его иссяк, и в 1703 г. королева Анна даровала титул герцога Бэкингема Джону Шеффилду за его заслуги перед Англией. И вот этот-то новоиспеченный герцог Бэкингем и построил дворец, который в 1762 г. был куплен королем Георгом III «в качестве частного жилища». Иными словами, король приобрел его лично для себя, для своей супруги и будущих детей. Георг IV изрядно потратился на ремонт дворца, но когда сюда въехала королева Виктория, в резиденции не хватало элементарных удобства. Двери не закрывались, окна не открывались, и, в довершение всего, плохо работал водопровод.

Несмотря на эти недочеты, Виктория пожелала сделать Букингемский дворец главным королевским дворцом. Его принялись перестраивать и украшать: затраты составили 700 000 фунтов, а отделка поражала лондонцев как своей роскошью, так и полнейшим, на их взгляд, отсутствием вкуса. Уж слишком много там было золотого, пурпурного и малинового. Отдельно пристроили крыло, в котором разместился бальный зал.

Казалось бы, королевские покои должны отлично охраняться, но в 1837 г. в Букингемском дворце завелся «домовой». Кто-то таскал еду на кухне и спал в многочисленных спальнях, пачкая простыни копотью. В конце концов служитель задержал парнишку лет 13, который почти год «гостил» во дворце – днем прятался в каминах, по ночам расхаживал по коридорам, а как-то раз даже вскрыл письмо королевы, рассчитывая найти там деньги. Несмотря на строгие английские законы, хулиган отделался несколькими месяцами тюрьмы.

Учитывая вклад Виктории в благоустройство дворца, неудивительно, что перед входом стоит белоснежный памятник королеве. Но после смерти принца Альберта безутешная вдова заперлась в Виндзорском замке, а лондонская резиденция осталась без хозяйки. В 1873 г. в опустевшем дворце разместили персидского шаха. Лондонцы сплетничали, будто восточной гость испортил ковры, обедая на полу, и задушил одного из своих слуг, а тело сжег и зарыл в саду.

Королевская карета в Букингемском дворце

Но это всего лишь сплетни. Иначе призрак смуглого слуги нарезал бы круги по Букингемскому дворцу. А так во дворце наблюдают всего-навсего монаха. Призрачные священнослужители встречаются в Англии сплошь и рядом, так что среди охотников за привидениями Букингемский дворец котируется невысоко.

Ныне Букингемский дворец принадлежит британскому монарху: не Елизавете II лично, а ей – как представительнице монархии. Официальные покои дворца можно посетить, купив билет: правда, период, когда Букингемский дворец доступен для публики, ограничен – с конца июля по конец сентября – время, на которое королева уезжает в Шотландию.

Зато Галерея Королевы, где собраны живописные полотна, севрский фарфор и драгоценности Фаберже, открыта круглый год. Галерея стоит на месте часовни, разбомбленной в 1940 г. Когда ее разбомбили, Елизавета, покойная королева-мать, невозмутимо заметила: «Что ж, теперь мне лучше видно Ист-Энд». Прекрасные слова.

Кенсингтонский дворец – колыбель Виктории

Своим появлением Кенсингтонский дворец обязан астме Вильгельма III. После свежего воздуха Голландии лондонский чад показался монарху удушающим, а деревня Кенсингтон в конце XVII в. как раз лежала за городской чертой. Купив усадьбу у местного помещика, король передал ее в надежные руки сэра Кристофера Рена, который превратил скромный помещичий дом в резиденцию, достойную короля. Впрочем, тоже довольно скромную в сравнении с Сент-Джеймсом или Уайтхоллом.

В 1694 г. в Кенсингтонском дворце скончалась от оспы Мария, супруга и соправительница Вильгельма. Серьезность болезни была хорошо известна Марии, и королева отослала прочь всех придворных, еще не переболевших оспой, а также свою сестру Анну, которая надеялась выходить больную. После кончины Вильгельма Анна стала новой хозяйкой дворца и добавила к нему оранжерею, где устраивала чаепития для приближенных. Любовь к пирожным была губительна для королевы – тучная монархиня скончалась в Кенсингтоне от апоплексического удара, вызванного перееданием. Следующим монархом, чей жизненный путь тоже завершился в Кенсингтонском дворце, причем по той же самой причине, стал Георг II: апоплексический удар застал его в уборной. Смерть не из приятных, что и говорить. Быть может, поэтому дух короля все никак не может покинуть дворец? Призрак видели у окна, где при жизни король дожидался курьеров из родного Ганновера. «Патшему они еще не приехаль?» – вопрошает дух на ломаном английском.

Принцесса Виктория с матерью

После смерти Георга II в Кенсингтонском дворце проживали королевские родственники, в том числе и герцог Кентский, отец королевы Виктории. Именно в Кенсингтонском дворце появилась на свет малютка Виктория, «пухленькая, словно куропатка». Здесь она играла в куклы, училась светским премудростям и росла под строгим надзором маменьки, и здесь же принимала поздравления лорда Конингхема и архиепископа Кентерберийского, пришедших поцеловать руку новой королеве. Жизнь принцессы Александрины Виктории изменилась в одночасье. Ей уже не нужно было делить спальню с матушкой, да и в наставлениях тоже отпала необходимость. Дворец детства не привлекал королеву Викторию, она предпочитала другие лондонские резиденции.

А если вы не поклонник строгой Виктории, возможно, вы все же посетите дворец в память о принцессе Диане. «Принцесса сердец» владела Кенсингтонским дворцом с момента свадьбы в 1981 г. и даже после развода с принцем Чарльзом, вплоть до своей трагической гибели в 1997 г.

Легкие Лондона – Гайд-парк и Кенингтонский сад

Гайд-парк принадлежал Вестминстерскому аббатству еще до норманнского завоевания и стал королевским парком, когда Генрих VIII, отказавшись от католицизма и начав роспуск монастырей, забрал его в казну. Сюда Генрих приезжал пострелять куропаток, фазанов и цапель.

Карл I открыл королевский парк для публики. Интересно, что в любимом парке казненного Карла едва не погиб Оливер Кромвель: лошади понесли, Кромвель вывалился из кареты, во время падения прозвучал выстрел – опасаясь покушения, лорд-протектор носил в кармане заряженный пистолет. Везучий политик отделался парой царапин, а роялисты горестно вздохнули – эх, какая возможность упущена!

В 1815 г. в Гайд-парке проходил парад, посвященный победе над Наполеоном: чествовали Артура Уэлсли, первого герцога Веллингтона, премьер-министра и полководца, любимого армией и народом. В память о нем была построена Арка Веллингтона и памятник Ахиллу – первое в Англии выставленное для публичного осмотра изображение обнаженного человека. Несмотря на то что греческий герой прикрывал фиговым листком место, лицезрение которого англичане XIX столетия и вовсе бы не вынесли, в Лондоне звучали протесты против «непристойной» скульптуры.

На протяжении веков Гайд-парк оставался любимым местом для прогулок и катания на лошадях. Конный маршрут в южной части парка проложил еще Вильгельм Оранский в конце XVII в., чтобы безопасно и с комфортом добираться до Кенсингтонского дворца. Аристократы называли дорожку по-французски «route de roi» («королевский маршрут»), но простому люду слышалось «Rotten Row» («гнилой ряд»). Угадайте, какое название сохранилось! Еще в XVII в. вдоль Роттен-роу горели масляные фонари – то была первая в Англии дорога с искусственным освещением.

Летом лондонцы кормили уток на озере Серпентайн, а зимой катались по нему на коньках. Впрочем, озеро пользовалось популярностью и у самоубийц. В 1816 г. здесь утопилась Харриет Уэстбрук, первая жена поэта Перси Биши Шелли (1792–1822). Оплакав Харриет, Шелли поспешил жениться на Мэри Годвин, будущей писательнице, подарившей миру «Франкенштейна».

В 1851 г. Гайд-парк был избран местом проведения первой в мире Всемирной выставки. Здесь был построен Хрустальный дворец, который называли восьмым чудом света. Впоследствии дворец перенесли на юго-восток Лондона, где его уничтожил пожар в 1866 г.

Открытие Всемирной выставки в Хрустальном дворце

Для русских название «Гайд-парк» известно в основном благодаря расположенному здесь Speakers’ Corner – «Уголку Ораторов», – где каждый может выступить с речью, пропагандируя любые политические и философские идеи. Во времена советской власти это казалось проявлением исключительной западной свободы, а с началом Перестройки и развитием гласности «гайд-парками» в России называли все площади, на которых устраивались митинги.

Кенсингтонский сад является частью Гайд-парка и находится рядом с Кенсингтонским дворцом. С 1728 г. в сад разрешен доступ публики, правда, только по воскресеньям. В мире Кенсингтонский сад известен благодаря сказкам Д. М. Бэрри (1860–1937) о Питере Пэне: мальчике-призраке, который живет возле Круглого пруда и дружит с феями. В 1912 г. на деньги писателя в саду был поставлен памятник Питеру Пэну.

Другой, куда более пышный монумент, – Мемориал принца Альберта, сделанный в виде роскошно украшенной псевдоготической часовни с позолоченной скульптурой внутри. Монумент поставлен королевой Викторией в честь безвременно почившего и страстно любимого ею супруга, но лондонцам всегда претила вычурность этого памятника.

«Падает, падает Лондонский мост»

«Падает, падает Лондонский мост» – поется в английской детской песенке, но что же это за мост и почему он падает? Еще римляне возвели первый мост над Темзой (кстати, англичане обращаются к ней в мужском роде и величают «отец Темза»), но почти тысячелетняя история моста покрыта мраком. По одной версии, в 1014 г. его сжег норвежский король Олаф, чтобы разделить войско датчан и тем самым помочь англосаксонскому королю Этельреду. Вполне возможно, что как раз этот эпизод сохранился в детской песенке. А по другой, совсем уж мрачной теории, песенка намекает на жертвоприношения в те темные времена, когда детей зарывали «на счастье» в фундаменте домов или мостов.

Вестминстерский мост и колесо обозрения «Лондонский глаз»

Что ж, Лондонский мост и правда был зловещим местом: начиная с XIV в. с казни шотландца Уильяма Уоллеса, известного как «Храброе сердце», на Лондонском мосту выставляли отрубленные головы изменников – к примеру, Томаса Мора, Томаса Кромвеля и участников якобинских восстаний. Соседство с гниющими головами не мешало горожанам селиться не только вокруг моста, но и на нем самом: прямо на Лондонском мосту стояли лавки и жилые дома. В 1758–1762 гг. мост очистили от домов и перестроили так, чтобы под ним могли проходить крупные корабли. В начале XIX в. Лондонский мост перестроили еще раз, а в 1967–1972 гг. заменили более легким мостом из бетона. Старый мост отправился на пенсию: его купили власти американского штата Аризона, и теперь он высится на рекой Колорадо.

Второй лондонский мост, тоже деревянный, был построен в Путни в 1729 г. Парламент сразу же задумался о третьем мосте, но тут возмутились лодочники и паромщики, перевозившие через Темзу пассажиров и скот – новый мост больно бил их по карману. Поскольку крупнейшим паромом владел сам архиепископ Кентерберийский, парламенту пришлось откупиться от речных бизнесменов – один только архиепископ получил 21 тыс. фунтов в качестве отступных. Вестминстерский мост был открыт в 1750 г., а в 1862 г. перестроен по проекту Томаса Пейджа.

Последним на сегодняшний день мостом стал элегантный Миллениум, соединивший собор Св. Павла и новый корпус галереи Тейт. Как и следует из его названия, мост открылся в 2000 г.

Наследие Всемирной выставки: Музей Альберта и Виктории

Самый первый в мире и самый большой музей декоративно-прикладного искусства. Если вы любите рассматривать одежду и обувь, украшения и посуду, предметы интерьера и всевозможные мелкие вещички ушедших эпох – сюда вам нужно зайти непременно. Здесь застыла в вечности не великая история битв и свершений, а маленькая история повседневности, которая и есть – история человеческой жизни…

Музей был основан в 1852 г., через год после первой Всемирной выставки (полное название – «Великая выставка изделий промышленности всех наций»). После Лондона инициативу выставок перехватили другие города, самой знаменитой стала Парижская выставка 1889 г., к открытию которой возвели Эйфелеву башню, и до сих пор подобные выставки проходят под названием EXPO.

А тогда, в 1851 г., в Лондон со всего мира свезли достижения промышленности и декоративно-прикладного искусства и разместили их в только что отстроенном Хрустальном дворце в Гайд-парке. Самые ценные экспонаты сохранили в Музее мануфактур, открытом на прибыль от выставки. Коллекция пополнялась, музей расширялся, но разместить все экспонаты было невозможно. В 1899 г. королева Виктория заложила первый камень в основание нового здания, которое должно было окружить старые корпуса общим фасадом.

Мумия из Британского музея

Один из самых больших – а возможно, просто самый большой! – в мире музей истории и культуры. Его коллекции охватывают все периоды развития человечества, а экспонатов насчитывается не менее 7 миллионов, но, скорее всего, значительно больше: не все, накопившееся в запасниках в XIX и начале XX века, учтено.

Музей был создан в 1753 г. на основе коллекции доктора Ганса Слоана, который за долгую свою жизнь каких только ценных вещей не собирал! 71 тыс. экспонатов включала 7 тыс. рукописей и 40 тыс. книг, картины Альбрехта Дюрера, «диковинки» из Египта, Греции, Рима, Восточной Азии и Америки, а также гербарий из 337 засушенных растений, преимущественно экзотических. Слоан не хотел, чтобы после его смерти коллекцию распродали, а посему завещал ее лично Георгу II. 7 июня 1753 г. Георг дал свое согласие на основание Британского музея, куда, помимо собрания Слоана, вошли еще две библиотеки – Роберта Коттона и Роберта Харли. Для посетителей музей был открыт 15 января 1759 г. Подобных музеев на тот момент не существовало: он не принадлежал ни частному лицу, ни королю, ни церкви, был открыт для любых гостей, и в его собрании присутствовало все – от биологических объектов до произведений искусства.

В 1772 г. музей получил от Уильяма Гамильтона коллекцию греческих ваз. С 1778 г. путешественники, в том числе Джеймс Кук, привозили в музей экзотические экспонаты со всего света. В 1802 г. Георг III подарил музею Розеттский камень, который стал ключом для расшифровки иероглифов. Весь XIX век музей участвовал в раскопках, проводившихся в Египте, Греции, Малой Азии, и пополнялся сокровищами древних цивилизаций. В конце концов, экспонаты перестали умещаться в здании музея, и для расширения пространства было приобретено… 69 окрестных домов. Их снесли и построили новое гигантское здание с огромными подземными хранилищами.

Наиболее зловещий экспонат музея обозначен непримечательным номером 22542: это деревянный саркофаг египетской жрицы или даже принцессы, датируемый 900-ми гг. до н. э. С того самого момента, как трое британских туристов приобрели саркофаг в Египте в 1880-х, за ним тянется кровавый след. Один из покупателей прострелил себе руку и скончался от заражения крови, другой пропал без вести, а третий поспешил сбыть сувенир. Несколько раз саркофаг менял владельцев, принося им разнообразные и причудливые злоключения, пока в 1889 г. не обрел пристанище в Британском музее. Но и там он продолжал творить зло. Служители божились, что от экспоната 22542 исходит злая сила, а сэр Эрнст Бадж, смотритель египетской коллекции, как-то обмолвился, что саркофаг… стал причиной Первой мировой войны! Уж такое в нем зло. Считалось также, что мумию жрицы отправили в США, а в качестве транспортного средства был выбран… ну, разумеется, «Титаник». Или же «Императрица Ирландии», еще один лайнер, затонувший в 1906 г. В 1921 г. в Египетском зале Британского музея двое молодых медиумов провели обряд изгнания духов. По словам экзорцистов, им явилось лицо, напоминавшее медузу, но даже с таким страшилищем удалось договориться. С тех самых пор саркофаг присмирел.

Бейкер-стрит и музей Шерлока Холмса

Эта оживленная улица в центре Лондона прославилась благодаря рассказам и романам Артура Конана Дойля (1859–1930) о гениальном сыщике Шерлоке Холмсе, который якобы снимал вместе со своим другом доктором Ватсоном квартиру в доме миссис Хадсон, 221b по Бейкер-стрит. На самом деле такого адреса в Лондоне не существовало. Когда было решено создать музей Шерлока Холмса, пришлось для начала зарегистрировать фирму под названием «221b Baker Street», чтобы повесить на доме 239 соответствующую табличку. Со временем, правда, удалось официально зарегистрировать и литературный адрес, на который можно посылать письма: 221b, Baker Street, London, NW1 6XE. Музей расположен в четырехэтажном доме, построенном в викторианском стиле и внесенном в список зданий, представляющих историческую и архитектурную ценность. Музей оформлен мебелью и подлинными вещами второй половины XIX и начала XX в., которые вполне могли бы принадлежать Холмсу и Ватсону и позволяют посетителям погрузиться в атмосферу любимых книг – и холостяцкой квартирки викторианской эпохи.

Улица Бейкер-стрит знаменита не только квартирой Шерлока Холмса, но и Volunteer pub на ее северном конце. Пока вы будете потягивать эль, мимо может прошествовать дух в щеголеватом камзоле. Это Руперт Невилл, владелец поместья, сгоревшего на этом самом месте в 1654 г. Хотя вряд ли застенчивый фантом подойдет прямо к вашему столику – обычно он прячется в подвале. Наверняка сэр Артур Конан Дойль, страстный поклонник спиритизма и завсегдатай сеансов, был только рад, что его персонажи проживают на такой мистической улице!

Музей восковых фигур мадам Тюссо

Музеи восковых фигур пользовались огромным успехом с начала XVIII века по всей Европе: в Лондоне было два таких музея задолго до того, как в 1802 г. туда прибыла мадам Мари Тюссо (1761–1850), урожденная Гросхольтц…

Матушка Мари Гросхольтц работала экономкой у доктора Жана Христофора Курциуса – по разноречивым сведениям, он приходился Мари не то дядей, не то даже отцом, по какой-то причине не имевшим возможность признать свою дочь. Курциус открыл в Париже музей восковых фигур, который вскоре сделался модным местом. Он обучал Мари своему искусству, и вскоре ученица превзошла наставника. «Своими тонкими пальчиками она творила колдовство!» – восторженно отозвался о ней один из современников. Мари предложили поселиться в Версале, чтобы обучать принцессу Елизавету популярному искусству лепки из воска. Правда, принцесса лепила фрукты, а вовсе не человеческие лица. Зато Мари сделала восковые портреты всех членов королевской семьи и видных придворных.

12 июля 1789 г. толпа революционеров ворвалась в музей Курциуса и захватила эти скульптуры, чтобы протащить их по улицам Парижа. Пусть каждый желающий бросает в них отбросы и плюет в восковые лица! Совсем скоро по улицам потащили не восковых, а настоящих аристократов, заработала гильотина, полилась кровь, а в мастерскую Курциуса, куда Мари вернулась из Версаля, начали приносить отрубленные головы знаменитостей. Талантливая девушка делала с них посмертные слепки. Мария-Антуанетта и Людовик XVI, Марат и его убийца Шарлотта Корде – все они прошли через руки Мари Гросхольтц. Лепить полноценные восковые портреты было невозможно: на это требовалось несколько дней, а головы быстро разлагались, поэтому Мари делала слепки из глины, в них отливала восковые лица и совершенствовала прикосновениями своих волшебных пальцев – так, что они начинали казаться живыми… Или мертвыми, но пугающе натуральными.

В конце концов, Мари тоже оказалась в тюрьме Консьержери, но лишиться головы не успела. Грянул термидорианский переворот, Мари выпустили, и первым, кого ей поручили вылепить из воска, был Робеспьер с простреленной щекой, вернее – его отрубленная голова. В 1796 г. Мари Гросхольтц вышла замуж за Франсуа Тюссо. Мари исполнилось уже 35 лет, она была талантлива и своевольна, и супружеская жизнь быстро ее разочаровала. В 1802 г. она сбежала от мужа в Лондон, увозя с собой двоих маленьких сыновей и драгоценные глиняные формы. Сколько бы раз не погибала в будущем ее экспозиция, мадам Тюссо могла восстановить самые ценные экспонаты – сделанные с натуры головы казненных знаменитостей – по глиняным слепкам.

Сначала она организовала передвижную выставку своих работ и объехала всю Англию, Шотландию и Ирландию. Только в 1835 г. мадам Тюссо смогла снять здание под постоянную экспозицию. Изначально музей располагался на Бейкер-стрит, а в 1884 г. был перевезен на Мэрилебон-роуд. Мари Тюссо скончалась в возрасте девяноста лет, завещав музей внукам.

В 1925 г. музей серьезно пострадал от пожара, фигуры погибли, однако уцелели формы, и музей воссоздали заново. Коллекция пополняется до сих пор. Среди фигур присутствуют как работы самой мадам Тюссо, так и ее автопортрет. Впрочем, наибольшей популярностью как в XIX веке, так и сейчас пользуется Комната ужасов, где хранятся копии голов, отрубленных во время Великой Французской революции, а также восковые портреты знаменитых убийц. Любители ужасов могут провести в этой комнате ночь за плату в 100 фунтов стерлингов.

Чарлз Диккенс…

Город густых, как дым, туманов и снежинок, облаченных в траур, город слякоти и промозглых ночей, город, где среди ханжества и равнодушия все равно найдется место любви и милосердию, – все это Лондон Чарлза Диккенса (1812–1870), знакомый нам по его многочисленным романам.

На первый взгляд кажется, что только коренной лондонец мог описать город так осязаемо, приправляя бытовые зарисовки изрядной долей иронии. Но Чарлз Джон Хаффем Диккенс родился не в Лондоне, а в Портсмуте в семье флотского чиновника. В 1815 г. Джона Диккенса перевели по службе в Лондон, однако столичная жизнь оказалась отнюдь не ложем из роз. В 1832 г. глава семейства был брошен в долговую тюрьму Маршалси, которую Чарлз Диккенс затем описал в романе «Крошка Доррит». Правила в тюрьме были не слишком строгими: Элизабет Диккенс вместе с младшими детьми поселилась под боком у мужа, а по утрам к ним даже заходила горничная! Зато двенадцатилетний Чарлз внезапно стал добытчиком, его отправили работать на фабрику по производству ваксы. В те годы на фабриках трудились даже карапузы лет шести, да и работа была хотя и монотонной, но не такой уж изнурительной, однако для чувствительного мальчика она стала шоком. Никому, даже своему ближнему кругу, Диккенс не рассказывал о мучительных месяцах на фабрике, но именно этот опыт задал тон его произведениям, научил его сострадать обиженным и привлекать внимание к проблемам маленьких людей.

Чарлз Диккенс

После того как его отец привел дела в порядок, Чарлз отучился в школе и работал сначала клерком в адвокатской конторе, а затем репортером. На этом поприще раскрылся его литературный талант и расцвел его неподражаемый стиль.

В 1830 г. Диккенс страстно влюбился в Марию Биднелл, но родители красавицы не сочли журналиста достойным зятем, так что пришлось довольствоваться девицей попроще – Кэтрин Хогарт, дочерью коллеги. Молодожены поселились в доме по адресу 48 Doughty Lane, где ныне расположен Музей Диккенса. В уютных светлых комнатках собрана его мебель и личные вещи, а на подоконниках цветет герань – любимый цветок Диккенса. Попытайтесь представить, как шумно было в этом георгианском таунхаусе, когда в комнатах резвились отпрыски Диккенсов, а супруги принимали гостей и давали любительские спектакли. По хозяйству сестре помогала Мэри Хогарт, тихая и трудолюбивая девушка, прототип маленькой Нелл из «Лавки Древностей». Семейная жизнь Диккенсов казалась викторианским идеалом, – блестящий муж, верная помощница жена и десяток детей, – но через 20 лет супружества мистер и миссис Диккенс разъехались. Инициатором разрыва стал Чарлз Диккенс, увлекшийся молодой актрисой (увы, поговорка про беса в ребро затрагивает даже великих), и долгие годы его отношения с женой оставались натянутыми.

Ранние зарисовки Диккенса о городской жизни известны как «Очерки Боза», а его первым полновесным романом стали «Посмертные записки Пиквикского клуба». Сначала издатели предложили репортеру всего лишь написать тексты к серии гравюр Роберта Сеймура, известного иллюстратора. Вскоре после подписания договора Сеймур скончался, а юмористические зарисовки Диккенса оказались вполне самодостаточными. «Записки Пиквикского клуба», так же как и «Оливер Твист», «Николас Никльби» и «Лавка Древностей», публиковались сериями в журналах, так что читатели не сразу распознали в них романы (общепринятой формой романа был увесистый трехтомник). Зато Диккенс сумел заинтриговать англичан, которые мчались за каждым новым выпуском, чтобы узнать, сбежит ли Оливер из притона карманников, и поправится ли Нелл.

Более зрелые романы Диккенса – «Домби и сын», «Дэвид Копперфилд», «Крошка Доррит», – тоже пользовались бешеным спросом, причем не только в Англии, но и за рубежом. По своей популярности Диккенс обогнал Шекспира! Надо отметить, что его славе способствовали новые технологии: поезда позволяли ему встречаться с читателями по всей Англии, на пароходе можно было добраться до США, а с развитием фотографии образ бородатого англичанина был растиражирован по всей Европе. Но в первую очередь залогом его успеха стал литературный гений вкупе с обаянием, неистощимой энергией, вниманием к нуждам обездоленных. Такого человека трудно не полюбить.

Смерть Диккенса стала ударом для всех англичан – от королевы Виктории до девочек-торговок на лондонских улицах. «Диккенс умер? Значит, Дед Мороз тоже умрет?» – огорчались дети. Рождество у англичан до сих пор ассоциируется в первую очередь с «Рождественской песнью» Диккенса – кто еще так вкусно описывал пудинг?

Кстати, о пудингах. Всевозможные пудинги и традиционные пироги вы можете отведать в любимом ресторане Диккенса Rule's (35 Maiden Lane), открытом еще в 1798 г.

…и диккенсовский Лондон

Диккенсовский Лондон – это в первую очередь улочки и переулки Ист-Энда, восточной части города, где селилась беднота. Давайте прогуляемся по Ист-Энду середины XIX века, в самый разгар эпохи Диккенса.

Что же нам бросится в глаза? Конечно, грязь. Хотя кэбы и омнибусы не досаждали выхлопными газами, лошади производили навоз, регулярно и в больших количествах. Летом навоз высыхал и превращался в едкую пыль, зимой смешивался со снегом до состояния вонючей бурой массы. Хотя в Лондоне трудились уборщики, которые телегами вывозили пыль и мусор, их усилий было недостаточно, чтобы вычистить эти авгиевы конюшни. Но некоторым горожанам невообразимая грязь давала возможность заработать. Это были подметальщики перекрестков. В ненастную погоду они ловко орудовали метлами, расчищая дорогу прохожим, которые шли по тротуару или пересекали улицу. Таким образом, дамы могли перемещаться в пространстве, не замарав кромку платья. Гораздо чаще взрослых подметанием перекрестков занимались дети. Наиболее известным подметальщиком является Джо из «Холодного дома»: парнишка не получил даже начального образования и вынужден бессмысленно скитаться по городу.

Хотя жизнь простых лондонцев была тяжелой, в развлечениях они тоже не знали нужды. Городские улицы были запружены не только торговцами всех мастей, но также певцами, акробатами, глотателями змей, шотландскими музыкантами, игравшими на волынке, художниками, которые за пенни вырезали из черной бумаги профиль заказчика, безрукими каллиграфами и слепыми чтецами. Охочие до зрелищ горожане могли не только поглазеть на карликов или бородатых женщин, но и ознакомиться с достижениями науки – например, за небольшую плату заглянуть в микроскоп. Но простейшие интересовали отнюдь не всех, некоторые предпочитали животных покрупнее – например, танцующих собак или канареек в пестрых костюмчиках.

Где жители викторианского Лондона покупали продукты? Прихватив корзину, они отправлялись на рынок, к мяснику и зеленщику, в бакалейную лавку. Не менее часто еду продавали прямо на городских улицах или же приносили на дом. К примеру, центром рыбной торговли был рынок в Биллингсгейте. Там же уличные торговцы покупали свой товар, а затем разносили его по всему Ист-Энду. В наши дни устрицы считаются деликатесом, но в викторианской Англии они были популярной едой бедняков. Как говаривал Сэм Уэллер из «Посмертных записок Пиквикского клуба», «бедность и устрицы всегда идут как будто рука об руку». Хотя fish and chips (жареная рыба с картошкой) у многих ассоциируется с традиционной уличной едой, продавать этот фастфуд начали только во второй половине XIX века. В середине столетия к жареной рыбе подавали не картошку, а хлеб.

На лондонской улице середины XIX в. Рисунок из журнала «Панч»

Меню лондонцев из Ист-Энда не изобиловало деликатесами, но даже бедняки время от времени тешили вкусовые рецепторы. На улицах продавались мясные и рыбные пироги, вареные пудинги с жиром и почками, а также сладкая выпечка всех сортов – открытые пирожки с начинкой из ревеня, смородины, крыжовника и яблок, пудинги с сухофруктами, пышки и кексы, булочки с корицей, лимонной цедрой и изюмом.

По лондонским улицам деловито сновали молочницы, зачастую уроженки Уэльса. На плечах молочница придерживала коромысло, с которого свисали подойники, полные молока. Каждый день молочницы посещали дома постоянных клиентов, а при случае могли и прохожему налить кружку. Первого мая женщины участвовали в торжественном параде и лихо отплясывали, держа на голове подойники, увешанные столовым серебром. Кофейни появились в Лондоне еще в конце XVII века, но порою бывает, что рассиживаться в кофейне просто нет времени. В таких случаях лондонцы полагались на уличные ларьки. В 1820-х гг. снизились пошлины на кофе, цены упали, и, как следствие, обороты уличной торговли возросли. Кофе на улицах был по большей части низкого качества, с примесью цикория и сушеной моркови. Впрочем, и покупали его отнюдь не гурманы. Когда мы как следует забрызгали одежду грязью, подышали запахами навоза и жареной рыбы, пригубили кофе с примесью моркови, можно возвращаться в XXI век. Возможно, теперь современность понравится вам гораздо больше!

Призрачная столица

Лондон – это самая потусторонняя столица Европы. Пожалуй, ни в одном другом городе не приходится столько мятущихся духов на единицу пространства. Полистать черные страницы истории можно в музее The London Dungeon на берегу Темзы, где вас будут стращать байками о Джеке Потрошителе или Суинни Тодде, цирюльнике, который пек пирожки из своих клиентов. Но ничто не мешает самостоятельно прогуляться по местам, окруженным мистической аурой.

На площади Red Lion, маленьком оазисе между улицей Холборн и районом Блумсбери, появляется знаменитая тройка – Оливер Кромвель и его соратники, Джон Брэдшоу и генерал Генри Айртон. Трех вождей Английской революции похоронили в Вестминстерском аббатстве, но после Реставрации их кости были потревожены. 30 января 1661 г., в двенадцатую годовщину казни Карла I, тела выволокли из аббатства и судили как дееспособных лиц. Приговор за измену королю – повешение и отсечение головы. Обезглавленные трупы, и так порядком разложившиеся, сбросили в яму неподалеку от площади Ред Лайон. Хотя головы выставили на шестах в Вестминстерском холле, призраки каким-то образом сумели их прирастить. Когда джентльмены прохаживаются по площади, головы у них на месте.

А теперь посетим район Темпл, правовой центр Лондона, где сосредоточены юридические корпорации и адвокатские палаты. Свое название район берет от церкви рыцарей-храмовников. Церковь Темпл описана в романе «Код да Винчи», но поклонники Дэна Брауна будут разочарованы. Нет здесь ни тамплиеров, ни коварных монахов, зато шуршит бумагами сэр Генри Хоукинс (1817–1907), известный как «Вешатель». На самом деле судья Хоукинс не был таким уж кровожадным, просто ему доставались дела об убийствах, по которым требовалось вынести смертный приговор. Какой-то душегуб проклял сэра Генри, и в полночь дух судьи скользит по Темплу, облаченный в длинную мантию и напудренный парик.

Личный призрак найдется не только у юристов, но и у банкиров. Близ Банка Англии, внушительного здания с мраморными колоннами, появляется дух Сары Уайтхед. Ее брат служил клерком, но в 1811 г. повешен за подделку документов. Сара так и не поверила в его смерть и каждый день на протяжении 25 лет приходила справиться о брате. Нарумяненная особа в черном до сих пор расхаживает по округе – как знать, не вернулся ли братец? Другой завсегдатай банка – призрак двухметрового кассира. В свое время он так боялся похитителей тел, которые вскрывали свежие могилы, что попросил похоронить его на территории банка. История подтвердилась, когда при раскопках в 1973 г. был обнаружен огромный свинцовый гроб, обвитый цепью.

Университетский колледж Лондона, один из ведущих вузов Великобритании, гордится известным жильцом – здесь обрел последний приют философ и экономист Джереми Бентам (1748–1832). Предпочитая мумификацию заурядным похоронам, он распорядился, чтобы его останки выставили в стеклянном шкафу на радость потомкам. Воля философа была исполнена, и гости колледжа могут познакомиться с полноватым джентльменом в сюртуке, коротких штанах и круглой шляпе. Правда, голова у мумии восковая. Дело в том, что после мумификации оригинал выглядел непрезентабельно. Некоторое время настоящая голова покоилась у ног философа, но то ли туристы пугались, то ли студенты выкрали реликвию и сыграли ею в футбол, но голову решено было припрятать. При жизни философ проповедовал наибольшее счастье для наибольшего числа людей, а после смерти не отказал себе в удовольствии задержаться на земле подольше. Его мумия покидает стеклянный домик и совершает променад по коридорам, постукивая любимой тростью (трость звали Dapple – пеструшка).

Привидениями изобилуют и столичные театры. Ни с того ни с сего колышется занавес, за кулисами раздаются странные шумы, зрители замечают в ложе даму, на коленях которой покоится отрубленная голова… Почти каждый театр, хоть сколько-нибудь старинный, обладает фантомом, но самый знаменитый театральный дух – это Серый Человек из Королевского театра Друри-лейн. Привидение появляется на галерке, наблюдает за представлением, а после уходит по-английски, не прощаясь. Считается, что при жизни Серый Человек был юным повесой, который закрутил роман с актрисой театра. Свою пассию он поджидал на галерке, где его заколол соперник и замуровал тело в нише. Легенда появилась после того, как в 1828 г. в стене был обнаружен скелет, меж ребер которого торчал кинжал. Появление Серого Человека вызывает бурю восторгов среди актеров. Еще бы, ведь в таком случае спектаклю гарантирован успех!

Где еще водиться привидениям, как не на кладбище? Самый знаменитый погост Англии это, бесспорно, Хайгейт на севере Лондона. Но погодите! Еще на подъезде к кладбищу вам встретится непознанное. Морозным мартовским днем 1626 г. сэр Фрэнсис Бэкон (1561–1626), знаменитый философ и политик, ехал через заснеженные просторы. Рассеянно глядя из окна кареты, он размышлял, как долго мясо может храниться на холоде. А почему бы не проверить? Кучер сбегал за курицей, и сэр Фрэнсис набил ее снегом. На тот момент философ чувствовал себя неважно, а пока, разгоряченный, возился со снегом, и вовсе расхворался. Вскоре он скончался от пневмонии… а курица его пережила. Жители Хайгейта клялись, что видели призрак ощипанной птицы, которая бегала кругами и кудахтала, но взлететь не могла – без перьев не полетаешь. В 1943 г. английский пилот, проезжая мимо Pond Square, услышал стук копыт и звук катящейся кареты, но вместо экипажа узрел… всю ту же нелепую курицу. В 1970-х гг. ее видели влюбленные парочки, приходившие сюда на свидания. Дурашливый призрак отбивал все желание целоваться.

Что уж говорить о самом кладбище, где безумная мать ищет могилки детей, которых сама же задушила? На Swain's Lane появляется высокий мужчина в черной шляпе и медленно проходит сквозь стену, а у главного входа рыщет привидение с костлявыми пальцами. Но происшествия, прославившие Хайгейт, все же не связаны с привидениями.

В 1862 г. здесь была похоронена Элизабет Сиддал, жена художника и поэта Данте Габриэля Россетти (1828–1882). Художник писал картины на средневековые сюжеты, а хрупкая Лиззи с каскадом рыжих волос как нельзя лучше годилась на роль модели. За Россетти водилась склонность к эпатажу: в день похорон он швырнул в гроб рукопись неизданных стихов. Но литагент Россетти, известный шантажист Чарльз Хауэлл, не хотел упускать такой куш. Долгие годы он уговаривал поэта вернуть рукопись, и вот промозглой октябрьской ночью 1869 г. Россетти вернулся на кладбище. Он вскрыл могилу жены и забрал пожелтевшие страницы, заметив при этом, что волосы Лиззи были такими же яркими, как при жизни, но сильно отросли и заполнили собой весь гроб (по крайней мере, именно так гласит легенда!). Публикация «стихов из гроба» не принесла никому счастья. Художник запил, а литагент Хауэлл погиб в 1890 г. при странных обстоятельствах: его горло было перерезано от уха до уха, а меж стиснутых зубов просунута золотая монета.

Уже в XX в. возникла легенда о «хайгейтском вампире». Начитавшись романа Брэма Стокера «Дракула», доморощенные «ван хельсинги» зачастили на кладбище, где якобы был похоронен «король вампиров из Валахии». Охотников на нечисть было так много, что они разделились на две враждующие группировки. Одну возглавлял Шон Манчестер, которого весьма огорчал тот факт, что в XX в. нельзя протыкать гробы осиновым колом (ну а как еще бороться с вурдалаками?) Лидер другой группы, Дэвид Фаррант, увлекался оккультизмом и даже рассылал куклы-вуду детективам, расследовавшим его деятельность. Как и следовало ожидать, охота на вампиров граничила с вандализмом. (А что, если кровососы укрылись в том старинном склепе? Ломом его, ломом!) Бесстрашные борцы получили тюремные сроки, а на воротах кладбища повис замок. Посетить Хайгейт можно лишь под бдительным оком экскурсовода. Число экскурсий ограничено, так что зарезервируйте билет заранее!

Глава II. Юг Англии: древние замки и цветущие сады

Дувр – истоки туманного Альбиона

Знакомство с английским югом можно начать с приморского города Дувра (Dover) в графстве Кент. Он заворожит вас, как некогда заворожил римских легионеров. Еще издали увидев сверкающие белизной скалы, римляне даровали новому краю имя «Альбион» (от слова «albus» – «белый»). Романтичное прозвище прижилось, хотя со временем к нему прибавился эпитет «коварный». По другой, более кровожадной легенде, «Альбион» получил свое название от имени Альбины, дочери греческого царя, подучившей своих сестер убить женихов. Когда заговор раскрылся, царь посадил дочерей в судно без парусов и пустил в открытое море. Долго ли, коротко ли плыли принцессы, но ветрá принесли их на пустующий остров. Освоившись на Альбионе, сестры-колонизаторши вступили в связь с дьяволом и породили племя великанов. Века спустя гигантов подчинил себе Брут Троянский, потомок Энея, легендарный завоеватель Англии.

Что бы ни вещали легенды, никаких гигантов римляне, высадившиеся на побережье Кента в 40-х гг. н. э., так и не встретили. Зато они облюбовали меловые скалы и выстроили на них порт Дубрис. На месте нынешнего замка Дувр находились два маяка, которые указывали судам путь в гавань. Строили римляне на славу, и один из маяков сохранился до наших дней.

Белые скалы Дувра

Незадолго до норманнского завоевания, Гарольд II, последний англосаксонский король, решил привести в порядок римский форт и окружил его рвом. Но спохватился король слишком поздно. После победы над Гарольдом при Гастингсе в 1066 г. Вильгельм Завоеватель без особого труда захватил крепость. Между 1179 и 1188 гг. Генрих II полностью перестроил замок, добавив огромный донжон и массивные внешние стены.

«Ключи к Англии» – так Дувр называли французы, засматриваясь на него через пролив Па-де-Кале. Вот бы прикарманить драгоценный ключик! В 1216 г. им выпал такой шанс. Недовольные правлением Иоанна Безземельного, английские бароны вступили в сговор с Людовиком VIII. 21 мая 1216 г. Людовик вторгся в Англию. Захватив несколько замков – сначала Рочестер, а потом Уинчестер, – французский монарх обратил взор на Дувр. Тогда он еще не знал, какой крепкий орешек ему достался. Коннетаблем замка был Хьюберт де Бург, первый граф Кента, юстициар Англии и Ирландии и пылкий сторонник Иоанна. В его гарнизоне насчитывалось 140 рыцарей, не говоря уже о солдатах и лучниках. Как бы ни изощрялись французы – даже уничтожили ворота и устроили подкоп, – замок все равно устоял.

После трех месяцев осады, 14 октября 1216 г., Людовик подписал перемирие и удалился в Лондон.

В последующие века стены замка то и дело чинили, но самый серьезный ремонт пришелся, как это ни удивительно, на конец XVIII в. Во время наполеоновских войн в замке появились полубастионы и солдатские бараки, причем подземные. Чтобы разместить как можно больше солдат на ограниченной площади, в скале были вырублены тоннели, которые пригодились и во время Второй мировой в качестве бомбоубежища.

Замок с обширными подземельями никак не может обойтись без пары-тройки привидений. Впрочем, фантомы Дуврского замка страдают клаустрофобией и предпочитают башни. На западной лестнице донжона появляется дама в красном, которая безудержно всхлипывает и закрывает руками лицо. Другой призрак – безголовый мальчишка-барабанщик. Как-то раз на него напали пьяные солдаты и отрубили ему голову. Досадное происшествие не отразилась на его таланте, и персонал замка время от времени слышит барабанный бой. Впрочем, с барабанщиком обошлись относительно милосердно, учитывая, что по замку бродит призрак… без верхней части тела! Несколько раз уборщицы видели призрачные ноги, но кому они принадлежали и куда направлялись – еще одна загадка Дувра.

Оксфорд – город дремлющих шпилей

За Оксфордом (Oxford) закрепилось поэтичное название «город дремлющих шпилей». В его архитектуре есть что-то умиротворяющее, особенно когда туман с Темзы окутывает и убаюкивает крыши колледжей.

Поскольку этот участок Темзы отлично подходил для переправы скота, еще в V в. на месте нынешнего Оксфорда начали селиться саксонские фермеры. Отсюда и пошло имя города – Оксенфорд или Оксфорд «бычий брод». После норманнского завоевания король Вильгельм отдал Оксфорд своему соратнику Роберту д'Ойли, который выстроил здесь замок «мотт-и-бейли». К XII в. Оксфорд насчитывал 16 церквей и был одним из самых процветающих городов Англии. Поначалу делами заправляли богатые купцы, но со временем их власть ослабла – Оксфорд превращался в университетский город.

Образованием в Средневековой Англии ведали исключительно монахи. В 1121 г. в Оксфорде было основано аббатство Святой Фридесвиды, а в 1167 г., после того как Генрих II запретил англичанам учиться в Париже, студенты вернулись в родные края. К 1300 г. в Оксфорде обучалось уже полторы тысячи юношей.

Отношения между «town and gown», т. е. горожанами и студиозусами, были натянутыми. 10 февраля 1355 г., в день Святой Схоластики, давние распри достигли апогея. Двое забияк поругались с трактирщиком из-за пива, швырнули в хозяина тяжелые кружки, а потом как следует его поколотили. Такой пощечины горожане снести не могли. Началось двухдневное побоище, в ходе которого погибли несколько горожан и 62 студента (видимо, занятия в библиотеке подорвали силы тогдашних «ботаников»). Тут уже обиделась администрация университета, причем надолго. На целых… 470 лет! Согласно особому постановлению, каждое 10 февраля мэр Оксфорда и его советники шли по улицам с непокрытыми головами и платили штраф – по пенни за каждую жертву. Лишь в 1825 г. университет простил горожан.

В XIX в. в Оксфорде подул ветер перемен. Профессора, от которых ранее требовали обета безбрачия, наконец-то получили право жениться. Изменилось и отношение к женскому образованию. Прежде доктора утверждали, что излишняя ученость вредит женщинам, превращает их в истеричек, да и вообще отвлекает от обязанностей жены и матери. Но в конце XIX в. университеты, хотя и со скрипом, но все же отворили двери перед студентками. В 1878 и 1879 гг. в Оксфорде появились первые женские колледжи, Холл Леди Маргарет и Сомервилл. В конце XX в. университет отменил разделение колледжей по половому признаку, и с тех пор мужчины и женщины обучаются совместно. В настоящее время Оксфорд насчитывает более 20 тысяч студентов.

Оксфордский университет состоит из 38 колледжей и 6 общежитий, принадлежащих религиозным организациям. Колледжи – это автономные учебные заведения, которые отвечают за семинары и индивидуальные занятия, а также за проживание студентов. Старейшие оксфордские колледжи – Университетский, Баллиоль и Мертон – были построены между 1249 и 1264 гг. Интересно, что шотландскому барону Джону Баллиолю колледж буквально навязали: в качестве покаяния епископ Даремский заставил его основать дом для нищих студентов. В 1525 г. кардинал Уолси основал самый крупный колледж Оксфорда, изначально названный «Кардинальским». Когда кардинал впал в немилость, его детище переименовали в колледж Церкви Христа.

Оксфордский университет гордится своими выпускниками: здесь обучались известные политики, философы, экономисты и целая плеяда писателей – Льюис Кэрролл, Оскар Уайльд, Дж. Р.Р. Толкиен. Не менее знамениты и традиции университета, которые передаются из поколения в поколение. По торжественным случаям студенты надевают мантии, а профессоров здесь по старинке называют «донами» от латинского «dominus» – «наставник, господин». Каждое Рождество в Королевском колледже (Queen's college) устраивают пир кабаньей головы. По легенде, студент когда-то умертвил дикого вепря, сунув тому в пасть учебник греческого. А утром первого мая студенты исполняют латинский гимн на башне колледжа Магдалины. За пением следуют гулянья, включая и народный танец Морриса. В сентябре в Оксфорде проводится ярмарка Святого Эгидия (Жиля).

А как насчет привидений Оксфорда? Чем не традиция? В колледже Экстер появляется ученый Джон Крокер, а в фахверковом здании банка на углу Magpie Lane – Коричневая леди, которая по сей день оплакивает возлюбленного. Но самый оригинальный призрак принадлежит колледжу Св. Иоанна. Архиепископ Уильям Лауд (1573–1645) лишился головы за поддержку Карла I, и с тех пор его фантом снимает голову с плеч и катит ее под ноги прохожим, словно шар для боулинга. Как тут не хлопнуться в обморок?

Колледж Церкви Христа (Christ Church) в Оксфорде

Изучить оксфордские достопримечательности не так уж сложно: город невелик, и буквально на каждом углу вам найдется что посмотреть. Гости Оксфорда могут прогуляться по улицам Сент-Джайлз, Броуд, Мертон, Хай и Карфакс, осмотреть площадь Рэдклифф и посетить ботанический сад перед колледжем Магдалины. А когда вы насытитесь гранитом науки, почему бы не заглянуть в Оксфордский замок, построенный еще в XI в.? Норманнская крепость хранит немало легенд, хотя правда порою бывает прекраснее вымысла. В 1142 г. в замке спряталась королева Матильда, враждовавшая со своим кузеном Стефаном. Когда его войска осадили замок, женщине пришлось бежать. За окном мела метель, и Матильда облачилась в белое платье, чтобы слиться со снегом. В своем камуфляже она пересекла замерзшую Темзу и была такова!

Особого внимания заслуживают музеи Оксфорда. В Музее истории науки (Museum of the History of Science) представлены старинные глобусы, астролябии, микроскопы и медицинские приборы. Музей Эшмола (Ashmolean Museum), старейший в Великобритании, может похвастаться обширной коллекцией раритетов, от фонаря Гая Фокса до плаща индейского вождя Поухатана, отца красавицы Покахонтас.

Бат – в бане с римлянами

Англия издавна славилась своими курортами, как приморскими, так и построенными на термальных источниках. Древнейший английский курорт, неоднократно упомянутый в литературе, – город Бат (Bath) в графстве Сомерсет.

Горячие источники Бата были известны еще кельтам. Это блаженство им посылала богиня вод Сулис. Вскоре после захвата Британии римляне основали здесь город с храмом и обширными термами. К местным верованиям, если те не противоречили их политике, римляне относились на редкость терпимо. Посчитав Сулис воплощением богини Минервы, они назвали свой курорт Аква Сулис («воды Сулис»). У Священного родника римляне возвели храм, где жрецы возносили хвалы Сулис-Минерве (голова ее статуи выставлена в Музее римских бань). Верующие бросали в родник дары – монеты, украшения, посуду, – а также свинцовые таблички с просьбами о помощи или проклятиями врагам.

Римские термы

Чтобы представить, как выглядели римские термы, вам придется закрыть глаза на колонны вокруг бассейнов Бата – все эти красоты появились гораздо позже. Лучше посмотрите на каменную кладку, по которой шлепали сандалии и босые ноги купальщиков. Обычные бани состояли из комнаты для раздевания (аподитерия), прохладного бассейна (фригидария), теплого и горячего помещений (терпидария и кальдария). В более крупных батских банях встречается лаконик – сауна, где прогревались сухим воздухом. Скинув тоги, купальщики согревались в терпидарии и, привыкнув к жару, шли в кальдарий, где рабы растирали их благовонными маслами. Поход в баню завершался прыжком в холодный бассейн. Мужчины и женщины могли плескаться вместе, но во времена императора Адриана непристойности были запрещены, и в Бате открылись отдельные заведения для дам.

Период процветания Бата растянулся почти на 400 лет, но после ухода римлян город впал в запустение. В начале XII в. горячие ключи прибрали к рукам монахи, которые открыли в Бате лечебницу для хворых пилигримов. Когда в 1574 г. Бат посетила королева Елизавета, город ей не понравился. Грязь, зловоние, теснота – вот что встретило королеву на бывшем римском курорте. Но Бату повезло. Деятельная Елизавета не только сморщила нос, но и выделила средства на благоустройство города. Финансовое вливание оказалось не менее живительным, чем минеральные воды: состояние улиц улучшилось, бассейны стали чище.

Крупнейшие из бассейнов Бата – Большой и Королевский, где купальщики погружались в воду по шею. В Средние века отдыхающие барахтались в воде голышом, причем мужчины и женщины вместе – если уж лечиться, то в приятной компании! Неудивительно, что моралисты называли Бат гнездом разврата. К середине XVII в. получили распространение купальные костюмы – рубаха и панталоны для мужчин, длинная сорочка для дам. Голову мужчины покрывали колпаком, женщины – платком или чепчиком, ведь бассейны были на открытом воздухе, где запросто можно простудиться.

Золотой век Бата наступил в 1704 г., когда из Лондона приехал «король денди» Ричард Нэш (1674–1761), назначенный мастером церемоний. Мистер Нэш гонял попрошаек и носильщиков паланкинов, следил за тем, чтобы по ночам улицы были освещены, а днем публика вела себя пристойно. Вместе с Нэшем благоустройством города занимались Ральф Аллен, владелец каменоломни, где добывали золотисто-бежевый батский камень, и архитектор Джон Вуд с сыном. Отец и сын выстроили в Бате множество новых зданий, включая жилую улицу «Королевский полумесяц» в палладианском стиле. Другой палладианец, Роберт Адам, спроектировал мост Палтни через реку Эйвон. В 1706 г. Нэш открыл в Бате первую питьевую галерею, где туристы угощались минеральной водой. Более просторная галерея появилась в Бате в 1796 г. – именно там прогуливалась со своими друзьями Кэтрин Морланд, героиня романа Джейн Остен «Нортенгерское аббатство».

У гостей Бата есть уникальная возможность окунуться в атмосферу романов Остен. Сейчас в питьевой галерее (The Pump Room) расположен ресторан, где вам предложат чай с кексом, или завтрак с шампанским, достойный «короля денди». Как следует подкрепившись, обязательно посетите Музей римских бань (Roman Baths Museum) или Музей моды (Fashion Museum). Как и 200 лет назад, каждый гость Бата найдет себе занятие по душе.

Брайтон – причуды принца-регента

В первой половине XIX в. популярность Бата угасала. Минеральные ключи утратили новизну, у дворянства появилось другое увлечение – приморские курорты. Еще в 1750 г. доктор Ричард Рассел сделал сенсационное заявление: оказывается, морская вода лечит многие недуги! Доктора наперебой советовали купаться в прохладную погоду, спозаранку, а еще лучше – зимой. Перед тем как окунуться, пациентам следовало выпить пол-литра морской водицы для улучшения пищеварения.

Неподалеку от Лондона находился Брайтон (Brighton) – рыбацкая деревушка с большим потенциалом. Поначалу рыбаки даже помыслить не могли, что их захолустье станет фешенебельным курортом! Домики в Брайтоне начали строить и аристократы, и ловкие дельцы, чтобы потом – как водится, за бешеные деньги – сдавать жилье курортникам. В 1780-х сюда зачастил принц Уэльский, будущий принц-регент, а затем король Георг IV. Влюбившись в Брайтон, Георг выстроил дворец, ставший символом как города, так и целой эпохи – Королевский павильон.

Принц Георг был, что называется, душа нараспашку. Он лез ко всем с объятиями, с легкостью хохотал или пускал растроганную слезу. Иными словами, образ невозмутимого джентльмена к нему никак не подходил. Сердце влюбчивого принца довольно долго принадлежало Марии Фицгерберт – простолюдинке, дважды вдове, да еще и католичке! Миссис Фицгерберт не позволяла Георгу вольности, как бы тот ни изнывал. Об официальном браке не могло быть и речи, но любовь не знает преград. В 1785 г. принц пошел на отчаянный поступок – тайно обвенчался с Марией в ее лондонской гостиной. Супруги переехали в Брайтон, где поселились в маленьком коттедже с видом на море. Но Георг привык жить на широкую ногу. Сначала он пристроил к домику салон, потом еще два крыла, и скромное жилище превратилось в особняк. Георг не забывал любимый особняк даже после расставания с Марией и злополучной женитьбе на Каролине Брауншвейгской.

В те годы англичане увлеклись архитектурой недавно завоеванной Индии, и Георг потребовал от архитектора Джона Нэша дворец, достойный великих Могулов. Отделанный в белой гамме, украшенный минаретами и остроконечными куполами, Королевский павильон кажется иллюстрацией к «Тысяче и одной ночи». В то же время он был построен по последнему слову техники, с газовым освещением и центральным отоплением (причем топили так жарко, что гостям казалось, будто они очутились в настоящих тропиках!). Экзотическая обстановка не отвлекала принца-регента от политики: здесь он обсуждал участие Англии в наполеоновских войнах.

Королевский павильон в Брайтоне. Фото конца XIX в.

Посетив павильон в Брайтоне, вы воочию убедитесь, что внутреннее убранство продолжает восточную тему. Центральный салон отделан китайскими обоями, а в банкетном зале серебряные драконы поддерживают огромную хрустальную люстру. Даже чугунные колонны в кухне сделаны в виде пальм! Не забудьте задержаться дотемна, чтобы посмотреть на подсветку дворца. Янтарные пятна света на причудливых куполах создают атмосферу восточной сказки.

Уголок королевы Виктории – остров Уайт

В XIX в. выезды на побережье стали возможностью отдохнуть от житейских забот, подышать целебным воздухом, а то и роман закрутить. Популярности пляжей способствовало строительство железных дорог, благодаря которым путешествия стали по карману практически всем англичанам. На выходные горожане выбирались на пляж и успевали вернуться домой к началу рабочей недели. Помимо Брайтона спросом пользовались такие центры туризма, как Блэкпул, Сауспорт, Скарборо, Рамсгейт и Уэймут.

Прибыв по месту назначения, семьи среднего класса снимали жилье, не редко кишевшее клопами. Сливки общества останавливались в дорогостоящих отелях. Хотя условия здесь были не в пример лучше, богатым тоже приходилось несладко, ведь от них требовалось неукоснительно следовать этикету. Между развлечениями для разных классов тоже была огромная разница. Постояльцы дорогих отелей посещали концерты классической музыки, музеи и картинные галереи. Менее утонченные туристы довольствовались забавами попроще: песнями артистов, загримированных под негров, катанием на каруселях, кукольными театрами и пляжными играми.

Семейный отдых на курортах вошел в моду после того, как королева Виктория и ее супруг принц Альберт приобрели особняк на острове Уайт (Isle of Wight), чтобы их дети могли играть на песке и плескаться в волнах. В 1848 г. старый дом сровняли с землей, а на его месте возвели виллу Осборн-хаус (Osborne House). Архитектор Томас Кьюбитт построил здание в итальянском стиле, памятуя о любви Альберта к искусству Возрождения. Здесь можно было отдохнуть от придворных формальностей и почувствовать себя просто семьей.

Именно на острове Уайт королева Виктория провела свое последнее Рождество и скончалась 22 января 1901 г. Атмосфера викторианской эпохи по-прежнему ощущается в Осборн-хаусе, где сохранились старинные интерьеры и личные вещи королевы.

Кентерберийский собор – кровь на ступенях к алтарю

Главным храмом Англии является Кентерберийский собор (Canterbury Cathedral), где находится кафедра архиепископа Кентерберийского. Архиепископу отводится почетная должность духовного руководителя англиканской церкви, в то время как ее верховным главой является правящий монарх – в наши дни Елизавета II.

Первым архиепископом Кентерберийским стал Св. Августин, вступивший на берег Кента в 597 г. Папа римский Григорий I так пленился красотой рабов-англов, что проявил заботу об их соплеменниках и снарядил в Британию миссионеров. В Кенте их встретили радушно, поскольку жена местного короля Этельберта давно приняла христианство. Общими усилиями и не без давления жены короля тоже удалось окрестить. В 602 г., уже в кругу единоверцев, Августин освятил церковь Христа Спасителя, которая, впрочем, стояла в Кентербери еще с римских времен.

В 1011 г. церковь подожгли датчане. В придачу к нанесенному ущербу, они увели в плен архиепископа Альфега (954—1012), рассчитывая получить за него выкуп. Но Альфег пошел на принцип. Когда он запретил монахам вступать в переговоры с вымогателями, викинги так разгневались, что закидали его бычьими костями и добили ударом топора.

Альфег стал первым архиепископом Кентерберийским, принявшим насильственную смерть, но, увы, не последним. В 1170 г. на ступенях, ведущих к алтарю, был зарублен Томас Бекет (1118–1170).

До рукоположения в архиепископы Бекет был воспитателем юного Генриха II, а затем канцлером при его дворе. Желая видеть своего ставленника во главе церкви, король надавил на капитул Кентербери, и в 1162 г. Бекета избрали архиепископом. И тут наставник преподнес Генриху пренеприятный сюрприз. Приняв сан, архиепископ начал так яростно защищать интересы церкви, что превратился из лучшего друга короля в его злейшего врага. По легенде, монарх воскликнул в сердцах: «Да неужто никто не избавит меня от назойливого попа?»

Увы, приближенные поняли его слова буквально. Почему бы не помочь королю, раз он так убивается? Четверка рыцарей под началом Хью де Моревиля поскакала в Кентербери. Убийцы застали Бекета в соборе, где он собирался служить вечерню, и нанесли ему четыре удара мечом по голове. Душегубство всколыхнуло всю Европу. Уже в 1173 г. папа причислил Бекета к лику святых, а его усыпальница в Кентерберийском соборе стала местом паломничества. Увидев, как дело обернулось, в Кентербери пожаловал король, но вместо мантии на нем была власяница. Прямо в соборе грешника отстегали монахи – такой чин покаяния назначил ему папа римский.

Кентерберийский собор

Чудесные исцеления, связанные со Св. Томасом, известным в России как Фома Кентерберийский, множились год от года. Поклониться святому отправляются и герои «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера. Поездка в Кентербери, особенно весенней порой, доставляла англичанам немало удовольствия – фактически это была разновидность туризма. Пожертвования пилигримов шли на украшение собора, средоточием которого стала усыпальница Бекета в часовне Богородицы.

Одновременно с перестройкой собора велась работа над витражами. Наравне с каменными статуями или резьбой по дереву витражи наглядно демонстрировали библейские истории. Посредством витражей неграмотные прихожане, – а их было большинство, – узнавали, о чем же говорится в Священном Писании, во что нужно верить. А солнечные лучи, проникая сквозь разноцветное стекло, оживляли картины точно так же, как Святой Дух оживляет весь мир. Старейший витраж собора датируется 1176 г. и изображает Адама за возделыванием земли (витраж расположен в центре нижнего ряда Западного окна).

Благоденствие собора закончилось в 1538 г. во время борьбы Генриха VIII с католичеством в Англии. Богатое убранство вывозили из церкви телегами, король не пощадил даже усыпальницу и отдал приказ о ее разрушении. Теперь на месте гробницы горит свеча – в память о вельможе, который стал аскетом, и тысячах пилигримов, искавших у него утешения.

Собор-рекордсмен Солсбери

Собор города Солсбери (Salisbury Cathedral) можно смело назвать рекордсменом. В отличие от других соборов, строительство которых растягивалось на века, Солсбери был закончен всего за 38 лет, с 1220 по 1258 г. Результатом стало поразительное архитектурное единство, в целом несвойственное английским соборам, которые отличаются смешением стилей. К сожалению, гармония собора была нарушена в конце XVIII в. из-за неумелой реставрации, но и сейчас храм поражает своей строгой красотой.

Шпиль, увенчавший крышу собора в 1333 г., – самый высокий в Англии. Он достигает 123 м в высоту и весит 6400 т. Наверх ведут 332 ступеньки, одолеть которые под силу не каждому. За несколько веков шпиль слегка накренился, но от падения его удерживает система контрофорсов и креплений.

В придачу к длиннейшему шпилю, Солсбери может похвалиться и самым крупным в Англии соборным клуатром (крытой обходной галереей), а также самыми древними работающими часами – они тикают с 1386 года! Хоры собора тоже самые обширные и старинные в Англии. Правда, фигуры ангелов и животных добавили сюда уже в 1860-х, во время викторианского помешательства на готике.

А в здании капитула выставлен один из четырех сохранившихся экземпляров Великой хартии вольностей – документа, который гарантировал права и привилегии английских феодалов. Хотя король Иоанн Безземельный подписал Хартию под давлением баронов, а потом и вовсе отрекся от своих обещаний, впервые в Англии был установлен важнейший принцип – даже монарх обязан подчиняться закону.

Ни одно путешествие по югу Англии не может считаться законченным без знакомства с этим удивительным собором!

Виндзор – бессменная резиденция королей

Виндзорский замок (Windsor Castle) в Беркшире, буквально в 20 минутах езды от аэропорта Хитроу, – это не просто очередная королевская резиденция. Виндзор – крупнейший в мире замок, остававшийся жилым на протяжении 500 лет. Название происходит от англосаксонского «Wyndleshora» – «извилистые берега». Учитывая ландшафт у берегов Темзы, Вильгельм Завоеватель выстроил здесь линейный замок с двумя дворами-бейли. О прежней планировке напоминают названия внутренних дворов – Верхний, где ныне расположены личные покои королевы, и Нижний.

Эдуард III и графиня Солсбери. Гравюра XIX в.

Генрих II перестроил деревянную крепость в каменную, что пришлось весьма кстати, ведь Виндзору предстояло пережить две осады. Первая была делом семейным: пока Ричард Львиное Сердце прозябал в плену, власть попытался захватить его младший брат Иоанн Безземельный. В 1193 г. в Виндзоре укрылись сподвижники Иоанна, а у стен разбили лагерь войска Ричарда. Как только братья заключили перемирие, осада прекратилась.

Вторая осада отлично демонстрирует, сколь переменчива фортуна королей. Подписав Хартию вольностей в 1215 г., Иоанн одумался и убедил папу римского аннулировать документ. Разгневанные лорды позвали на помощь французского короля, а в ходе восстания атаковали Виндзор. Стенам был нанесен немалый урон, однако вскоре их починили – новый король Генрих III, сын Иоанна, позаботился о любимом охотничьем домике.

Благороднейший орден Подвязки

Своего расцвета Виндзор достиг при Эдуарде III, который родился в замке и питал к нему особую приязнь. В 1348 г. король учредил орден Подвязки – высший рыцарский орден Великобритании. Казалось бы, какое отношение к рыцарству имеет лента, которой подвязывали чулки? Но легенда гласит, что на приеме в честь взятия Кале с ноги королевской любовницы графини Солсбери соскользнула подвязка. Придворные расхохотались, придумывая очередную остроту, но король изрек: «Да будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает!» Затем он добавил, что подвязка вознесется так высоко, что все захотят ее носить. Так и вышло – орден Подвязки стал одним из самых желанных.

Число орденоносцев строго ограничено (в наши дни оно не превышает 15, включая монарха). А чтобы рыцарям было где собираться, Эдуард построил зал Святого Георгия, на стенах которого висят гербы всех рыцарей Подвязки, начиная с 1348 г. Часовню Святого Георгия, блестящий образец поздней готики, начал Эдуард IV, а завершил строительство Генрих VIII в 1528 г. Каждый июнь в часовне проводится торжественная служба. На нее собираются все орденоносцы в темно-синих камзолах и шляпах с белыми перьями.

Не менее интересна история «бедных рыцарей Виндзора», напрямую связанная с орденом Подвязки. Во времена Эдуарда III английским рыцарям случалось попадать в плен к французам. Чтобы вызволить родного человека, семьи расставались с землями, продавали драгоценную утварь. У освобожденных заложников не было «ни кола, ни двора». Желая хоть как-то помочь, Эдуард приютил в Виндзоре 26 «бедных рыцарей». В обмен за стол и кров они должны были ежедневно молиться за монарха и орденоносцев Подвязки. В 1833 г. Вильгельм IV назвал их «военными рыцарями Виндзора» – так гораздо солиднее. В наши дни в Виндзоре проживают 13 «военных рыцарей» из числа отставных офицеров. Их основная обязанность – участвовать в процессиях, включая торжественный парад в июне. Существование почетных пенсионеров в который раз подтверждает, что англичане ценят свои традиции!

На радость королеве Елизавете Уильям Шекспир написал пьесу «Виндзорские насмешницы» о похождениях весельчака Фальстафа. Еще один любопытный факт – драматург упоминает «Херна-охотника», который бродит по Большому Виндзорскому парку, трясет цепями и ворует скот. На лбу охотника ветвятся огромные рога. Вероятно, Шекспир выдумал рогатое привидение, однако в Виндзоре оно прижилось. Многие гости уверяли, что слышали охотничий рог и даже встречали призрака-рогоносца. Его появление якобы чревато бедствиями для правящего монарха.

Впрочем, и без всяких фантомов короли знавали немало бед. Декабрь 1648 г. Карл I коротал в Виндзоре, откуда его отправили на суд в Лондон. В замок Карл вернулся уже в гробу. Казненного монарха погребли в часовне Св. Георгия, и почти полтораста лет местонахождение его могилы оставалось неизвестным.

К восшествию на престол Карла II замок давным-давно нуждался в ремонте. К перепланировке Виндзора приступил архитектор Хью Мэй и превратил седую твердыню в новомодный дворец. Отделкой внутренних покоев занимались неаполитанский живописец Антонио Веррио и английский зодчий Гринлинг Гиббонс. Их интерьеры, поражающие утонченной роскошью, сохранились в трех залах – приемном зале королевы, зале для аудиенций и в королевской столовой. Последняя комната отлично отражает причудливый дизайн барокко. Как из рога изобилия по стенам тянутся деревянные гирлянды фруктов, а на потолке пируют боги-олимпийцы, которым прислуживает виночерпий Ганимед.

Тронный зал в Виндзоре

Начинания Карла продолжил Георг III, который предпочитал Виндзор надоевшему Хэмптон-корту. Особое внимание король уделял парку, где построил две молочные фермы (за увлечение сельским хозяйством монарха прозвали «фермер Джордж»). Как раз в любимом парке у Георга и произошел первый приступ безумия: он заговорил с деревом, приняв его за прусского короля. Состояние Георга ухудшилось настолько, что пришлось поместить его под врачебный надзор. В последние дни жизни ослепший, потерявший дар речи король бродил по замку в халате, прижимая к груди серебряную звезду ордена Подвязки – последний символ своей власти. Поговаривают, что его призрак все так же блуждает по коридорам и оглашает их безумным смехом.

В 1820 г. Георг III скончался и был похоронен в Виндзоре, подав потомкам хороший пример – с тех самых пор там хоронят всех английских монархов. Своим нынешним видом Виндзор обязан Георгу IV, который поручил перепланировку Джеффри Уайтвиллу (1766–1840). Архитектор сосредоточил внимание на сердце Виндзора – Круглой Башне – и удвоил ее высоту, сохраняя при этом гармоничность замкового комплекса.

В середине XIX в. в замок часто наведывались Виктория и Альберт. Вслед за августейшей четой приезжала знать, и в Виндзоре кипела светская жизнь. Но в 1861 г. балы внезапно прекратились – в Синей комнате замка скончался возлюбленный супруг королевы. На долгие годы резиденция погрузилась в уныние, сама же королева-затворница получила прозвище «Виндзорская вдова». Дабы увековечить память супруга, она превратила часовню времен Генриха VII в Мемориальную часовню принца Альберта.

В годы Первой мировой королевская семья поменяла свою немецкую фамилию и стала Виндзорской династией. В наши дни Виндзор является одной из трех официальных резиденций английской королевы, наравне с Букингемским дворцом в Лондоне и Холируд-хаусом в Эдинбурге. Елизавета II посещает Виндзор на выходные и Рождество, проводит здесь апрель и часть июня.

Хотя замок по-прежнему жилой, ежегодно сюда стекаются сотни тысяч туристов.

Входя через главный вход – Ворота Генриха VIII, посетители попадают в Нижний двор напротив часовни Св. Георгия. В северной части замка находятся парадные залы, доступные для посещения в отсутствие официальных мероприятий (информацию об открытии и закрытии залов можно уточнить на веб-сайте http: //). Среди экспонатов представлены боевые доспехи Генриха VIII, а также пуля, убившая адмирала Нельсона, и золотой тигр с трона индийского султана.

Если военная история не щекочет вам нервы, обратите внимание на коллекцию рисунков Гольбейна, Леонардо да Винчи, Микеланджело и Рафаэля, или же на другой незабываемый экспонат – Кукольный домик королевы Марии (1867–1953), жены Георга V. В 1920-х гг. этот миниатюрный шедевр спроектировал архитектор Эдвин Лютьенс (1869–1944). В домике проведено электричество и водопровод, работают лифты, в погребе хранятся крохотные бутылочки с настоящим бордо. На полках расставлены миниатюрные тома Конан Дойля, Честертона, Моэма и многих других авторов, написавших по коротенькому рассказу специально для кукольной библиотеки.

Замок Лидс – приданое английских королев

Замок Лидс (Leeds) в Кенте был построен в начале XII в. Робером де Кревекером неподалеку от саксонской деревушки Эследес. В последующие века Лидс переходил из рук в руки. Его перестраивали все три Эдуарда. Его значительно укрепил Генрих VIII, который остановился в замке на пути к «Полю золотой парчи» – месту переговоров с французами. Во время Гражданской войны Лидс превратился в арсенал «круглоголовых», а в XVII в. – в тюрьму для 600 французских и голландских моряков (поскольку пленникам нечего было терять, кроме своих цепей, они устроили в замке пожар). В 1745 г. лорд Фейрфэкс передал замок брату, а сам уплыл за океан, став единственным английским аристократом, который навсегда эмигрировал в Америку.

Замок Лидс

Иными словами, Лидсом распоряжались сильные, волевые мужчины. Но в мягких линиях замка посреди озера, в его теплом и радостном декоре чувствуется женское влияние. Долгое время замок служил приютом королев, да и отреставрировала его женщина.

В Средние века монархи женились сугубо из политических соображений. Например, Эдуард I взял в жены Элеонору Кастильскую, потому что за ней давали Гасконь. Ничто не предвещало романтику, но супруги влюбились друг в друга без памяти. Когда в 1290 г. королевы не стало, Эдуард построил в замке Лидс часовню, где четверо монахов ежедневно молились за душу покойной. В 1299 г., дабы улучшить отношения с Францией, Эдуард обвенчался с Маргаритой, сестрой французского короля. Медовый месяц прошел в кентском замке. Расчувствовавшись, монарх подарил Лидс новой супруге и постановил, чтобы замок оставался во вдовьей доле английских королев. То была их личная, неприкосновенная собственность.

Но Эдуард II, любитель транжирить отцовское добро, передарил Лидс лорду Бадлсмеру и – вот ведь забывчивость! – ничего не сказал об этом жене Изабелле. Вышел страшный конфуз. Когда осенью 1321 г. королева захотела остановиться в своих чертогах, ей попросту не открыли ворота! Челядь лорда Бадлсмера расстреляла ее свиту, убив несколько стражей. Можно представить, какую сцену Изабелла устроила мужу. Эдуард тотчас взял замок штурмом, а в следующем году изловил и обезглавил Бадлсмера. Лидс вернули королеве, но неприятный осадок все равно остался.

Следуя традиции, Ричард II преподнес замок Анне Богемской, а Генрих IV – своей второй жене Жанне Наваррской. Она же отдала Лидс Томасу Арунделу, архиепископу Кентерберийскому. Тогда королева еще не знала, что рано или поздно ей придется вернуться в Лидс, но уже не по своей воле. Поначалу Генрих V вежливо обращался с мачехой, но Жанна прослыла интриганкой, а ее богатство не давало пасынку покоя. Решено было обвинить вдовую королеву в колдовстве и спровадить в Лидс. Правда, перед смертью Генрих покаялся и вернул Жанне конфискованное добро, после чего она жила еще долго и счастливо. История, в отличие от сказок, не всегда заканчивается смертью мачехи.

Последней королевой, в чьем личном владении находился Лидс, была Екатерина Валуа, вдова Генриха V. Молодая королева влюбилась в валлийца Оуэна Тюдора (1400–1461), своего мажордома, с которым заключила тайный морганатический брак. А внук француженки и валлийского дворянина стал королем Генрихом VII.

В ХХ в. замок Лидс родился заново. Феей-крестной стала миллионерша Олив Бейли, которая приобрела замок в 1920-х. Детство леди Бейли прошло во Франции, и к реставрации она привлекла французов. Архитектор Рато и декоратор Будина превратили Лидс в замок из сказок Шарля Перро.

В свое время Лидс посещала Елизавета II и члены королевской семьи, а также испанский король Альфонсо XIII и румынская королева Мария, не говоря уже о политиках, дипломатах и звездах кино. Теперь посетить озерный замок можете и вы. Особое внимание стоит уделить отреставрированным покоям Екатерины Валуа и ее ванной комнате, впрочем, довольно скромной на фоне остальных интерьеров. При замке расположился пышный сад с утиной запрудой, вольеры с экзотическими птицами и уникальный музей собачьих ошейников.

Замок Арундел – оплот английских католиков

Каждый сочельник замок Арундел (Arundel) в Западном Сассексе может праздновать день рождения. Роджер де Монтгомери, соратник Вильгельма Завоевателя, начал строительство замка «мотт-и-бейли» под Рождество 1067 г. В середине XIII в. Арундел, уже каменный, достался Джону Фицалану. Потомки Фицалана владели замком вплоть до 1156 г., когда Мэри Фицалан, последняя из славного рода, обвенчалась с Томасом, четвертым герцогом Норфолкским. С тех пор и до наших дней Арундел служил апартаментами герцогам Норфолкским.

Замок Арундел в конце XIX в.

Дед четвертого герцога, тоже Томас Говард (1473–1554), был расчетливым политиком. Он лавировал среди придворных интриг и готов был пожертвовать как своей верой, так и счастьем своих близких, лишь бы только усилить влияние при дворе. Томас Говард представил Генриху VIII двух своих племянниц – сначала Анну Болейн, а затем Екатерину Говард. Обе девицы стали королевами, и обе сложили голову на плахе. Сам же герцог чудом избежал топора – накануне его казни скончался сам король!

Четвертый герцог, получивший от жены замок Арундел, был менее удачлив, чем дедушка. В 1572 г. его казнили за намерение жениться на Марии, королеве Шотландской – Елизавета ревностно оберегала престол от любых соперников. Она же лишила Говарда герцогского титула, и его сын Филипп прозывался уже тринадцатым графом Арунделом. Зловещая цифра не принесла ему счастья. Ревностный католик, граф был заключен в Тауэр по тяжкому обвинению – якобы он отслужил мессу за успех Испанской армады. Скончался он тоже в Тауэре, то ли от яда, то ли от дизентерии. В 1970 г. Филипп Говард был причислен к лику святых, а его мощи хранятся в Арунделском соборе.

В 1660 г. Карл II возвратил графам Арунделским герцогский титул. Однако Томас, пятый герцог Норфолкский, почти не посещал родовое гнездо. Его можно понять, ведь войска Кромвеля так жестоко обошлись с замком, что Арундел лежал в руинах. Восстановлением родового гнезда занялся Чарльз, одиннадцатый герцог, а Бернард, двенадцатый герцог, продолжил ремонт. Последний был личностью примечательной: будучи католиком, он, тем не менее, занимал пост графа-маршала. Нужно отметить, что до первой половины XIX в. католики в Великобритании подвергались дискриминации, в частности, не могли заседать в парламенте. Герцоги Норфолкские играли ведущую роль в борьбе за права английских католиков. Исключением стал только Генри, тринадцатый герцог, перешедший в англиканство.

В 1846 г. Генри принимал в Арунделе королеву Викторию и принца Альберта. Специально для королевы мебельщик Моран изготовил изящную кровать в золотисто-розовой гамме и набор стульев из красного дерева – все это выставлено в покоях Виктории. Но кое-что пришлось убрать. Еще одиннадцатый герцог переоборудовал часовню в столовую и украсил ее огромным витражом, изображавшим визит царицы Савской к Соломону. Посчитав этот сюжет слишком легкомысленным для Виктории, Генри распорядился вытащить витраж перед ее визитом.

В замке Арундел вы можете неспешно пройтись по великолепным залам, где, среди всего прочего, представлена настоящая экзотика – иконы и русские сани! Другое достояние Арундела – призраки, которых здесь насчитывается целых четыре экземпляра. Два из них, Белая Дева и Синий Человек, не слишком будоражат воображение, ведь духи всех цветов радуги найдутся во многих усадьбах. Настоящей жутью веет от маленькой белой птички, чье появление предвещает смерть одному из хозяев. А призрак поваренка на кухне доказывает, что история замка не исчерпывает родословной его владельцев, не менее важны и судьбы слуг.

Наследник монастыря Сайон-хаус

Сайон-хаус (Syon House) в западных предместьях Лондона – одно из тех поместий, где под светским лоском скрываются монастырские стены. В 1415 г. на месте нынешней усадьбы открылся женский монастырь Св. Бригитты. Когда Генрих VIII начал закрывать монастыри, упрямые сестры отказались покидать свою обитель. Чтобы выдворить их из монастыря, Томас Кромвель, один из главных идеологов английской Реформации, обвинил Джона Стоксли, епископа Лондона, и аббатису в посягательстве на власть короля. По приговору их имущество было конфисковано. Одна трагедия сменилась другой: на несколько месяцев аббатство стало тюрьмой для жены Генриха Екатерины Говард. Но королю отлились слезы монахинь и несчастной жены. Перед погребением в Виндзоре гроб с телом короля оставили на ночь в Сайоне. По легенде, ночью гроб распахнулся, а поутру служители увидели, что тело короля лижут набежавшие собаки.

В елизаветинские времена Сайон-хаус достался Генри Перси (1564–1632), девятому графу Нортумберлендскому. Его предок Генри де Перси приплыл в Англию вместе с Вильгельмом и обосновался в замке Алнвик на границе с Шотландией. Семейство Перси отличалось воинственностью, а их вражда с могущественным кланом Дугласов отразилась в балладах. Доблести девятому графу было не занимать, но сильнее всего юношу манили науки. Он увлекся математикой, алхимией, картографией, а также оккультизмом. За ученость Генри прозвали «Граф-Колдун». Юный граф так понравился королеве, что она подыскала ему жену, леди Дороти Деверо. Правда, свахой Елизавета была небескорыстной. Дело в том, что многие Перси придерживались старой веры, королева же хотела женить Генри на протестантке, дабы он не наплодил еще католиков. Молодожены взяли в аренду усадьбу Сайон-хаус, а в 1604 г. Яков I передал Сайон в безраздельное пользование Перси.

Генри Перси редко приглашал к себе королевский двор, зато водил дружбу с поэтами и философами – Уильямом Шекспиром, Фрэнсисом Бэконом, Беном Джонсоном и Эдмундом Спенсером. Леди Дороти раздражало, что супруг день-деньской просиживает в лаборатории, корпит над книгами и ретортами, да еще дымит трубкой без остановки. Жили супруги как кошка с собакой, четырежды разъезжались, но когда над Сайоном сгустились тучи, леди Дороти не бросила мужа в беде.

Дальний родственник девятого графа, Томас Перси, оказался замешан в Пороховом заговоре. После поимки заговорщиков по стране прокатилась волна арестов, и Граф-Колдун попал под подозрение. Несмотря на его очевидную невиновность, Перси приговорили к штрафу и пожизненному заключению. Следующие 16 лет он провел в Тауэре. Но смена декораций была незначительной. С собой ученый граф захватил карты, глобусы, коллекцию трубок, а из Сайона ему шли посылки со свежими фруктами. Когда подрос Элджернон, наследник графа, он тоже переехал в Тауэр, чтобы отец мог заняться воспитанием. В 1621 г. Генри Перси наконец-то вышел на свободу. Сайон уже не манил его, ведь двумя годами ранее скончалась леди Дороти, все это время хранившая мужу верность. Граф-Колдун попеременно гостил в Пенсхэрсте, где проживала его любимая дочь, и Петворте, где и скончался.

Участники Порохового заговора

Элджернон принял сторону короля в Гражданской войне, что стоило ему политической карьеры. В Сайон-хаусе гостили дети Карла I, герцог Глостер и леди Элизабет, которых Элджернон затем передал на попечение своей сестре Дороти в Пенсхэрст. В 1668 г. граф умер, а его сын Джослин лишь на несколько лет пережил отца. Мужская линия Перси прервалась, а состояние отошло к трехлетней леди Элизабет Перси. В 12 лет ее сосватали за старика, который умер через год после свадьбы. Вторая попытка оказалась не лучше первой – новоиспеченного супруга застрелил соперник. В третий раз Элизабет сочеталась браком с «Графом-Гордецом» Чарльзом Сеймуром, который передарил Сайон своей дочери, тоже Элизабет. Ее супруг сэр Хью принял фамилию «Перси», а в 1766 г. получил титул герцога Нортумберлендского (почти полвека в Англии никого не производили в герцоги!)

К своей усадьбе супруги относились с любовью. Ландшафтный дизайн парка был поручен Ланселоту Брауну, реставрацией дома занимался архитектор Роберт Адам. Он обновил декор в центральном холле, парадных гостиных, столовой и галерее. Длинные галереи подчас напоминают туннель, от чего кажутся мрачными и унылыми. Чтобы избежать однообразия, Адам украсил потолок причудливой росписью, а стены – классическими колоннами, книжными шкафами и портретными медальонами. Пышность убранства подчеркивает мебель, тоже спроектированная Адамом, а также предметы искусства и картины.

Пенcхэрст-плейс – усадьба поэта-воина Сидни

Усадьба Пенсхэрст-плейс (Penshurst Place) на юге Англии, в нескольких часах езды от Лондона, хранит память о Филиппе Сидни (1554–1586), знаменитом поэте елизаветинской эпохи. Само здание усадьбы было построено еще в XIV в. богатым купцом Пулни, который так и не успел здесь обжиться – в 1349 г. он скончался от чумы. Генри Сидни, отец поэта, привел в порядок унылое поместье, превратив его в уютное семейное гнездышко. В 1554 г. в Пенсхэрсте родился его первенец, которого окрестили Филиппом в честь испанского короля Филиппа II. Впоследствии Филипп Сидни, страстный противник католицизма, ненавидел своего крестного. А королева Елизавета называла поэта «мой Филипп», чтобы не перепутать его с испанцем.

Поэт Филипп Сидни

Сэр Генри души не чаял в своих детях – Филиппе, Роберте, Томасе и Мэри, будущей графине Пембрук, ставшей поэтессой и переводчиком. Мальчики Сидни всегда одевались лучше своих сверстников и ни в чем не знали нужды. Не менее щедр сэр Генри был со своей супругой. Леди Мэри выхаживала королеву Елизавету, заболевшую оспой, и заразилась сама. Изуродованная дама страдала от ипохондрии и тратила огромные суммы на снадобья, мази и притирания.

С таким великодушным хозяином Пенсхэрст не мог не расцвести. Сэр Генри не только отреставрировал парадные гостиные, но и добавил жилые апартаменты, чтобы домочадцам было где уединиться. В мае 1586 г. сэр Генри скончался, а три месяца спустя за ним последовала леди Мэри. Дни их блистательного сына тоже были сочтены.

К тому времени сэр Филипп Сидни стал звездой английской литературы. Он экспериментировал с поэтическими формами, основал традицию английской пасторали и создал немало шедевров, включая цикл сонетов «Астрофил и Стелла». Но лавры поэта не мешали ему заниматься политикой. Свидетель Варфоломеевской ночи, резни протестантов во Франции, Сидни боролся с католицизмом, в том числе и в Нидерландах. Его смерть достойна героической оды: в возрасте 32 лет он был тяжело ранен в битве при Зютфене. По легенде, сэр Филипп отказался от принесенной ему фляги с водой, отдав ее простому солдату. Тело поэта перевезли в Англию, но похоронили не в Пенсхэрсте, а в соборе Св. Павла. Однако поклонники Сидни зачастили именно в Пенсхэрст, где прошли детские годы их кумира.

После смерти поэта Пенсхэрст достался его брату Роберту, первому графу Лестеру, сын которого, тоже Роберт, был женат на леди Дороти Перси, дочери Графа-Колдуна.

В XVIII в. Пенсхэрст пришел в запустение. Писатель Гораций Уолпол был крайне разочарован усадьбой: сад выглядел запущенным, интерьеры – аляповатыми, а портреты в фамильной галерее «были названы наобум, точно дети в сиротском приюте». Но в XIX в. началось медленное и кропотливое восстановление усадьбы. В наши дни Пенсхэрст-плейс радует гостей отреставрированными интерьерами и ухоженным парком.

Лонглит-хаус – «из грязи в князи»

Лонглит-хаус (Longleat House) занимает особое место среди бесчисленных усадеб юга Англии. Выстроил Лонглит не граф или герцог, а простолюдин, добившийся успеха собственными силами. Звали его Джон Тинн (1515–1580). Сын шропширского фермера, юный Джон отправился в Лондон, где на королевской кухне служил его дядя. К счастью, дядюшка служил не поваром, а клерком, так что драить котлы Джону не пришлось. Вскоре способный парнишка стал управляющим в доме графа Хертфорда, будущего герцога Сомерсета. Вместе со своим господином Тинн участвовал в шотландской компании, а в 1547 г. был произведен в рыцари. За стремительным успехом последовало падение – казнь герцога и арест Тинна. Промаявшись в Тауэре, Тинн отрекся от интриг и удалился в Уилтшир, чтобы начать жизнь заново. Еще в 1540 г. за 53 фунта он приобрел августинский монастырь, а к 1580 г. превратил руины в великолепнейший образец елизаветинской архитектуры.

Упрямство не раз выручало Тинна: в 1567 г. усадьба сгорела дотла, но Тинн закусил губу и начал строительство заново. На службе у герцога Сомерсета он успел обогатиться и не знал нужды в деньгах. На строительство шли лучшие материалы, включая дорогостоящий батский камень. Несмотря на такой размах, Тинн считал каждый пенни и придирался к строителям, то обвинял их в воровстве, то урезал обеденный перерыв.

Лонглит-хаус

Дух елизаветинской эпохи витает в большом холле с его массивным камином и оленьими рогами на стенах. В 1740 г. здесь появились картины со сценами из охотничьей жизни. На каждой из картин присутствует мальчишка-конюх – сирота, которого подобрали в Лонглитском лесу. В возрасте 14 лет паренек погиб, пытаясь разнять двух дерущихся жеребцов, а милосердные хозяева постарались увековечить его память. Помимо парадной гостиной с венецианскими фризами и роскошным ковром, сотканным в подражание персидскому из музея Виктории и Альберта, гостей завораживают библиотеки. Джон Тинн обожал книги и начал собирать библиотеку, еще работая на кухне. Его потомки, тоже неравнодушные к шелесту страниц, собрали огромнейшую коллекцию книг, которая едва умещается в 7 залах.

Чтобы привлечь в поместье побольше туристов, в 1966 г. хозяева пошли на коммерческую уловку – открыли здесь первый сафари-парк в Англии. Сейчас в парке содержится около 500 животных, включая львов и макак-резусов. Из парадного холла в африканскую саванну – такой контраст можно встретить только в Лонглите!

Прагматики и распутники из Ноул-хауса

История Ноул-хауса дает понять, что не все лорды одинаково солидны. Попадаются среди них те еще вертопрахи!

В 1566 г. королева Елизавета подарила Ноул, епископский дворец XV в., своему придворному Томасу Сэквиллу (1536–1608). Мистер Сэквилл снискал ее благосклонность как своим умом, так и чувством такта. Именно ему было поручено сообщить шотландской королеве Марии Стюарт о смертном приговоре. В 1604 г. король Яков I пожаловал Сэквиллу титул графа Дорсетского.

В управлении усадьбой новый граф выказал столько же здравомыслия, сколько в политике. Он не стал сносить старинные фасады, лишь смягчил их суровую простоту резными фронтонами. С одной стороны внутреннего двора он выстроил открытую галерею, под которой посетители проходят, прежде чем попасть в холл. За холлом находится знаменитая лестница в желтовато-зеленой гамме, расписанная живописцем Полом Айзексоном. Ступив на ее деревянные ступени, вы перенесетесь в лес, где сквозь зеленую листву струится солнечный свет, а на поляне танцуют нимфы. Своим потомкам Сэквилл оставил не только уютный дом, но и бережно собранную сокровищницу – сто серебряных кубков, кольцо, подаренное испанским королем, миниатюру Елизаветы в рубиновой оправе и другие ценные дары.

Но труды первого графа чуть было не канули в Лету. Стоило внуку Ричарду добраться до дедушкиных денег, как он начал тратить их направо и налево. Новый граф любил роскошные наряды и веселых куртизанок, скачки и петушиные бои. Каждую ночь он проигрывал баснословные суммы и избежал разорения лишь заботами своей жены. Леди Анна была дочерью Джорджа Клиффорда, третьего графа Камберлендского. В наследство от родителя, промышлявшего морским разбоем, ей достался железный характер. Хотя супруги увлеченно ссорились, леди Анна уберегла львиную долю имущества, включая и убранство Ноул-хауса.

Со смертью третьего графа беды Ноула не закончились. В 1642 г. сюда вторглись парламентские войска. «Круглоголовые» делали вид, что ищут оружие, а сами не погнушались даже шелковыми наволочками – словом, тащили все, что не прибито гвоздями. В 1645 г., когда парламентарии устроили здесь штаб, воровство приобрело поистине эпический размах. Казалось, потомкам Сэквилла ничего уже не достанется. Но первый граф накопил столько сокровищ, что хватило на всех.

В том числе и на Чарльза, шестого графа Дорсетского, который тоже ни в чем себе не отказывал. О его дебошах, неизменно перетекавших в поножовщину, судачил весь Лондон. В 1663 г. за очередную оргию его оштрафовали на 500 фунтов. Выбравшись на балкон в чем мать родила, лорд так сквернословил и принимал такие непристойные позы, что возмутились даже видавшие виды лондонцы. Прохожие скрутили графа и приволокли к судье. А когда веселый лорд закрутил роман с актрисой Нелл Гвин, возлюбленной Карла II, терпению короля тоже пришел конец. Монарх отправил Чарльза с миссией во Францию, откуда тот вернулся, чуточку остепенившись. Зрелые годы графа прошли в Ноул-хаусе, где в свободное от запоев время он общался с друзьями и воспитывал детей. К счастью, никто из потомков Чарльза не тягался с ним по части разврата, хотя его правнук Джон Фредерик, третий герцог Дорсетский, однажды переоделся в садовника, чтобы проникнуть в дом к своей пассии.

Ноул-хаус

Самой известной из обитателей Ноул-хауса считается Вита Сэквилл-Уэст, писательница и близкая подруга Вирджинии Вульф. В романе «Орландо» Вульф описала Виту и ее предков из Ноул-хауса.

Бленхейм – дворец «железной герцогини»

Все, кто хоть раз смотрел фильм или спектакль «Стакан воды», наверняка вспомнят герцогиню Мальборо. «Железная герцогиня» проживала во дворце Бленхейм (Blenheim)… который люто ненавидела. Чем же ей не угодил архитектурный шедевр? Давайте проследим историю его создания.

В тихий августовский день 1704 г. королева Анна играла в домино со своим мужем Георгом, когда ей принесли добрые вести. 13 августа войска герцога Мальборо (1650–1722) разгромили франко-баварскую армию в местечке Бленхейм на левом берегу Дуная, неподалеку от деревни Гохштед. То была одна из решающих битв в Войне за испанское наследство. Анна не могла сдержать радости, ведь герцог был не только героем, но и мужем ее лучшей подруги. Еще с девичества королева дружила с Сарой (1660–1744), будущей герцогиней Мальборо. Волевая подруга крутила королевой, как хотела, но мягкая и податливая Анна все равно ее обожала. Чтобы подчеркнуть равенство отношений, Анна попросила герцогиню называть ее «миссис Морли», а сама звала подругу «миссис Фримэн». По возвращении «мистера Фримэна» в Англию королева распорядилась построить для него дворец Бленхейм. Поскольку для постройки требовались деньги из казны, ей пришлось заручиться одобрением парламента.

К строительству приступил архитектор Джон Ванбру (1664–1726), недавно закончивший усадьбу Касл-Говард в Йоркшире. Герцогиня Мальборо сразу же его невзлюбила. По основному роду занятий Ванбру был драматургом, так что его дизайн отличался полетом фантазии. А скуповатой герцогине хотелось дом попроще – без гротов, античных храмов и прочих финтифлюшек. Так началась вражда, которой и архитектор, и заказчица упоенно придавались еще много лет. Как выяснилось позже, чутье не подвело герцогиню. Бленхейм строился по принципу «пировали – веселились, посчитали – прослезились».

Каждая деталь Бленхейма напоминает о триумфе герцога. Над воротами восседают каменные львы, терзающие галльского петуха, – скульптурная группа зодчего Гиббонса. Угловые башни украшены четырьмя фигурными башенками с перевернутыми французскими лилиями под герцогской короной. Военной теме подчинено и внутреннее убранство дворца. На потолке центрального холла можно увидеть огромный овальный плафон, расписанный сэром Джеймсом Торнхиллом. Герцог Мальборо изображен в виде римского генерала. А если распахнуть двойные двери, ведущие из салона в холл и из холла – в передний двор, на холме вдали можно разглядеть триумфальную колонну. Ее венчает статуя герцога в неизменной римской тоге.

Все эти красоты доводили герцогиню до белого каления. Ситуация усугубилась около 1707 г., когда произошло немыслимое – у королевы появилась новая фаворитка, Абигайль Хилл, в замужестве миссис Маршэм. Как раз этот эпизод и обыгрывается в «Стакане воды» Эжена Скриба.

Герцог Мальборо

Дворец Бленхейм

В 1710 г. супругов Мальборо ожидал новый удар – к власти пришла политическая партия тори. Новое правительство отказалось платить за постройку Бленхейма, ведь Мальборо принадлежал к вигам. Начались финансовые дрязги, конец которым наступил лишь со смертью королевы Анны. Новый король Георг уплатил долги герцога, хотя достраивать Бленхейм Мальборо пришлось уже за свои деньги.

После смерти мужа в 1722 г. герцогиня покинула ненавистный дворец, но затосковала по нему и вновь вернулась. Ее потомки с любовью относились к Бленхейму. Джордж Черчилль, четвертый герцог Мальборо, уделял особое внимание садово-парковому комплексу. По его приглашению в Бленхейм прибыл Ланселот Браун, который полностью перепланировал парк, снес все прежние постройки и посадил сотни деревьев. Он же запрудил речушку Глайм, создав в парке искусственное озеро – достойное обрамление для моста Ванбру.

Известным владетелем Бленхейма был Чарльз (1871–1934), девятый герцог Мальборо. В Красной гостиной висит его парадный портрет кисти художника Сарджента: герцог при всех регалиях, рядом с ним двое сыновей и стройная красавица – Консуэло Вандербильт (1877–1964), дочь американского миллионера. Герцог женился на восемнадцатилетней Консуэло с одной целью – поправить расшатанные финансы. В свою очередь, ее матушка мечтала о дочери-герцогине, так что быстро обстряпала женитьбу. Брак меланхолика-англичанина и пылкой американки был недолговечным – через 11 лет супруги разъехались, а в 1921 г. развелись. Тем не менее Консуэло успела вкусить все муки и радости английского поместья. В своих мемуарах она описывает торжественные приемы в Бленхейме: обед, длившийся всего час, включал в себя восемь перемен блюд, так что едокам приходилось поторапливаться. На первых порах Консуэло удивлялась, почему после ленча дворецкий оставляет в столовой корзину с жестяными банками. Оказывается, герцогиня должна была соскребать недоеденную еду с тарелок, чтобы ее отнесли беднякам.

Приемы во дворце посещал Уинстон Черчилль (1874–1965), кузен девятого герцога. Знаменитый премьер-министр родился в Бленхейме, а погребен был в церкви Блэндона, рядом с остальными Спенсерами-Черчиллями. Как писал сам Черчилль, «в Бленхейме я принял два важных решения – родиться и жениться, – и обоими весьма доволен!»

Литературный юг: по следам Джейн Остен

Пышная природа юга способствует творчеству. Стоит ли удивляться, что именно на юге Англии сосредоточено столько домов-музеев? В деревне Чалфонт Сент-Джайлз (Chalfont St Giles), Бэкингемшир, расположился уютный коттедж Джона Мильтона, где ослепший поэт завершил свой шедевр – эпическую поэму «Потерянный рай». Краеведческий Музей Дорсета (Dorset Country Museum) в Дорчестере освещает жизнь и творчество Томаса Гарди, автора «Тэсс из рода д'Эрбервиллей». Но особое внимание англичане уделяют Джейн Остен, самой популярной романистке начала XIX в. Поклонники ее романов могут совершить экскурсию по местам, так или иначе связанным с биографией писательницы.

Джейн Остен

Джейн Остен родилась 16 декабря 1775 г. в деревне Стевентон (Steventon) на северо-востоке графства Хэмпшир. Ее отец, Джордж Остен, был приходским священником, мать, Кассандра Ли, – небогатой дворянкой. Хотя пасторский домик Остенов снесли еще в 1824 г., церковь XII в., где служил преподобный Остен, еще сохранилась.

Помимо младшенькой Джейн у супругов Остен было шестеро сыновей и дочь Кассандра. Джейн охотно общалась с братьями, особенно с Генри, красавцем и остряком, однако ее лучшим другом стала Кэсси. Ей Джейн поверяла все свои секреты, зачитывала черновики, всегда прислушивалась к ее советам.

У Остенов была огромная по тем временам библиотека – около 500 томов, все – от Шекспира и Мильтона до новомодных романов. Джейн читала запоем, но не забывала прислушиваться к разговорам взрослых, наблюдать и подмечать. С пышными усадьбами, описанными в ее романах, она была знакома не понаслышке. Пускай сами Остены жили скромно, они были вхожи в дома местной знати. Образованность открывала любые двери.

С детских лет Джейн удивляла родных писательским талантом. Поначалу она сочиняла коротенькие рассказы, затем всерьез взялась за литературу и с 12 до 18 лет написала целый трехтомник. Среди юношеских произведений Остен найдутся повести о пьянчужке Элис и о некой Элайзе, чьи пальцы отгрызли голодные дети, а также новелла «Любовь и Дружба» – пародия на сентиментальные романы. Хотя ранние вещи далеки от совершенства, в них уже проглядывает характерный стиль и тонкий юмор Остен. Родители во всем поддерживали устремления дочери. К девятнадцатилетию отец подарил ей несессер для письменных принадлежностей: благодаря наклонной поверхности его можно было использовать в качестве конторки, не склоняясь над листом. Этот раритет выставлен в Британской библиотеке, Лондон.

Письменный стол Остен в Чаутоне

В декабре 1800 г. мистер Остен принял внезапное решение – удалиться от дел и переехать в Бат, вместе с женой и незамужними дочерьми. Мебель и библиотека ушли с молотка, сельский покой сменился городской сутолокой. В Бате Остены поселились по адресу 4 Сидни-плейс, в уютном домике напротив садов Сидни. Переезд так шокировал Джейн, что она редко бралась за перо. С другой стороны, не исключено, что времени на сочинительство попросту не оставалось – уж слишком много в Бате развлечений. Именно в курортном городке частично происходит действие романов «Нортенгерское аббатство» и «Доводы рассудка».

После смерти мистера Остена в 1805 г. Джейн часто наведывалась в Годмершэм-парк (Godmersham Park), имение брата Эдварда, которого еще в детстве усыновили богатые родственники. Эдвард подарил матери и сестрам кирпичный коттедж в Чаутоне (Chawton), где прошли самые продуктивные годы писательницы. Хотя усадьба Эдварда почти всегда закрыта, вы можете прогуляться вокруг Годмершэм-парка, расположенного на шоссе A28 между Эшфордом и Кентербери, а также посетить дом-музей Остен в Чаутоне. Здесь вы найдете множество экспонатов, которые еще помнят прикосновение рук писательницы – письменный стол Остен, лоскутное одеяло, которое она помогла сшить, и топазовый крестик, который брат Чарльз привез ей из Гибралтара.

Первый роман Остен был отвергнут издателями, но писательница не сдавалась, и в 1811 г. в свет вышли «Чувство и чувствительность». «Написан леди» – значилось на обложке вместо фамилии автора. Укажи Остен свое имя, знакомые могли бы подумать, что она занялась литературой ради заработка, а это недостойно настоящей леди. В 1813 г. был опубликован роман «Гордость и предубеждение» – самый популярный из произведений Остен. Девушки по сей день влюбляются в надменного мистера Дарси и воображают себя на месте умницы Лиззи Беннет. За вторым романом последовал третий – «Мэнсфилд-парк» в 1814 г.

Как бы ни хотелось писательнице сохранить в тайне свое имя, от фанатов ничего не утаишь! В 1815 г. Джейн Остен получила приглашение посетить библиотеку в Карлтон-хаусе, лондонской резиденции принца-регента. Во время экскурсии библиотекарь поведал Остен, что принц в восторге от всех трех романов, и намекнул, что неплохо было бы посвятить ему следующий. Как и многие современники, Джейн Остен на дух не выносила Георга, распутника и транжиру, но отказать ему не посмела. Роман «Эмма» начинается с витиеватого посвящения.

Закончив «Доводы рассудка» в 1816 г., Остен приступила к работе над «Сэндитоном», который так и не был дописан. Здоровье писательницы ухудшалось, и она уже не могла макать перо в чернила – еле-еле водила по бумаге карандашом. В отчаянной попытке спасти сестру Кассандра перевезла ее в Винчестер, но тамошние доктора только руками развели. Надежды не оставалось. 18 июля 1817 г. Джейн положила голову на колени сестре, закрыла глаза и уже никогда не проснулась. Похоронена писательница в Винчестерском соборе (Winchester Cathedral), одном из старейших в Европе. Собор и сам по себе заслуживает внимания, но для поклонников Остен он превратился в святыню. Посетители собора прикасаются к ее могильной плите и поднимают глаза на мемориальный витраж со Святым Августином – его имя сокращают до «Остин».

Загадки прошлого: Стоунхендж

Английский юг хранит немало загадок, главная из которых – каменный комплекс Стоунхендж (Stonehenge). Кто его построил? Когда? И, главное, зачем? Ни на один из вопросов пока что не найден однозначный ответ. Даже о происхождении названия есть несколько версий. Если первая часть слова образовалась от староанглийского «stan» (камень), то вторая может относиться как к «hencg» (стержень, крепление), так и «hen(c) gen» (виселица). Последнее толкование объясняется тем, что в Средние века виселицы строились в форме буквы «П», а не «Г», и напоминали арки Стоунхенджа.

Трилит из Стоунхенджа

Расположен Стоунхендж в графстве Уилтшир близ города Солсбери. В начале прошлого века рядом находился аэродром, но в 1930-х его снесли, и ничто теперь не мешает любоваться камнями на фоне зеленой долины. Стоунхендж представляет собой каменную постройку в окружении двух округлых земляных валов, между которыми протянулся ров. По кругу вдоль внутреннего вала расположены 56 «лунок Обри», названных в честь антиквара Джона Обри, который описал их в XVII в. Назначение лунок неясно. Возможно, по ним рассчитывали солнечные затмения или же вставляли в них деревянные опоры.

Всего в постройке насчитывается 82 пятитонных мегалита, 30 каменных блоков весом по 25 тонн каждый и 5 трилитов. Каждый трилит состоит из двух вертикальных камней, на которых сверху закреплены плиты-перекладины. Камни образуют несколько незаконченных кругов. Внешний круг состоит из 30 «сарсенов» – прямоугольных блоков песчаника. Название камня, вероятно, происходит от слова «сарацин», т. е. язычник. За этим кругом следует еще один, из «синих камней» меньшего размера и без перемычек. «Синие камни» – это долерит, который синеет, если намочить его водой. Внутри круга находятся две «подковы» – из сарсеновых трилитов и «синих камней», и Алтарный камень. Название этого монолита из серо-зеленого песчаника так же условно, как и прозвища других камней вроде «Пяточного» или «Плахи». Никто в точности не знает, для чего их использовали.

О строителях Стоунхенджа и о его предназначении издавна слагались легенды. Старейшую версию озвучил летописец Гальфрид (или Джеффри) Монмутский (1100–1155) в «Истории королей Британии». По его словам, своим существованием Стоунхендж обязан волшебнику Мерлину. Король бриттов Амвросий Аврелиан пожелал увековечить память 460 лордов, предательски убитых саксами. Мерлин предложил послать за исполинскими камнями на горе Киллараус в Ирландии. Много лет назад великаны, древние обитатели Ирландии, перенесли их туда из Африки. Забрать камни себе – вот и будет достойный монумент! Обрадованный король снарядил в Ирландию своего брата, Утера Пендрагона, а вместе с ним 15 тысяч воинов. Но как ни тужились бритты, сдвинуть кромлехи не получалось. Одна надежда – на волшебство. По мановению руки Мерлина камни выскочили из земли. Их погрузили на корабли и перевезли в долину Солсбери.

Со временем эта версия обросла смачными подробностями. Якобы в перевозке камней колдуну помогал сам дьявол! Поговаривали, что и «Пяточный камень» назван так потому, что дьявол швырнул им в одного монаха, но не задавил его, а попал ему в пятку. Местные жители приписывали кромлехам чудодейственные свойства. Если омыть их и собрать воду, ею можно лечить гнойные раны, а кусочек камня, брошенный в колодец, изгонит оттуда всех жаб. Считалось также, что камни Стоунхенджа неисчислимы – сколько не считай их, каждый раз получится другой результат. Гораздо вероятнее, что в Средние века англичане просто не ладили с арифметикой.

В эпоху Просвещения байки о Мерлине уже не воспринимались всерьез, однако загадка Стоунхенджа волновала ученые умы. Яков I поручил архитектору Иниго Джонсу установить, кто и когда построил каменные круги. Большой поклонник античности, Джонс предвзято относился к коренным жителям Британии. Ведь они не знали одежды, питались травами да кореньями – ну что эти дикари могли построить? Поэтому он выдвинул другую теорию: гармоничные пропорции Стоунхенджа – дело рук римлян. Но, по мнению соотечественников, его теории не хватало патриотизма.

В конце XVII в. изучением Стоунхенджа занялся антиквар Джон Обри, а уже в XVIII столетии его дело продолжил Уильям Стьюкли. Так в Стоунхендже начались археологические раскопки. В ходе изысканий Стьюкли обнаружил астрономическую функцию Стоунхенджа, его ориентацию на солнцестояние. А поскольку Стьюкли интересовался древними верованиями, то и вывод сделал соответствующий: Стоунхендж – храм друидов! В своем святилище они устраивали пиршества и проводили загадочные обряды, поклонялись солнцу и хоронили мертвых. Романтика, да и только! Неудивительно, что теория Стьюкли намертво приклеилась к Стоунхенджу. Даже когда стало ясно, что комплекс был завершен как минимум за тысячу лет до появления кельтских друидов, сюда все равно приезжали неоязычники. С 1960-х по 1984 г. они отмечали здесь летнее солнцестояние. К сожалению, гости вели себя не лучшим образом – курили марихуану, разбрасывали мусор и, что хуже всего, отплясывали на трилитах. В 1984 г. фестивали в Стоунхендже были запрещены.

Новые технологии помогли пролить свет на историю Стоунхенджа. Было установлено, что его строительство протекало в три этапа между 3500 и 1100 гг. до н. э. «Синие камни» доставляли из скал Карн Менин в холмах Пресели (Уэльс) за 385 км, сарсены – с холмов Южной Англии за 40 км. Хотя радиоуглеродный анализ позволяет датировать мегалиты, вряд ли он даст ответ на самый жгучий вопрос – зачем было тратить столько сил на несколько рядов камней? В чем их назначение?

Стоунхендж принято считать древней обсерваторией, с помощью которой жители Британии высчитывали календарные праздники и начало полевых работ. Другие ученые настаивают, что Стоунхендж использовали преимущественно в ритуальных целях – например, в качестве кладбища. Не исключено, что в будущем появятся и новые объяснения, пока же с точностью можно сказать лишь одно – тайна Стоунхенджа по-прежнему не разгадана.

Кромлех Эйвбери и холм Силбери

Недалеко от Стоунхенджа, где всегда толпятся туристы, находится менее известный, но не менее интересный объект – Эйвбери (Avebury). Вокруг деревушки Эйвбери протянулся ров, окаймленный каменными плитами. Кромлех Эйвбери был воздвигнут между 2600 и 2400 гг. до н. э. В отличие от Стоунхенджа, где мегалиты расположены близко друг к другу, здесь они окружают целую деревню – диаметр круга свыше 350 метров!

Холм Силбери

Предназначение Эйвбери окутано тайной, ведь неровные очертания каменного круга не позволяют использовать его в качестве календаря. Ученые склоняются к мысли, что Эйвбери использовали в обрядовых целях. Здесь проводили празднества, так или иначе связанные с рождением и смертью, возможно, приносили в жертву животных и хоронили мертвецов. Некоторые исследователи полагают, что каменные плиты символизируют мужские и женские тела, и связывают Эйвбери с культом плодородия. Любителям археологии стоит заглянуть в музей Александра Кейллера (Alexander Keiller museum), где собраны экспонаты с раскопок.

Близ Эйвбери находится Силбери-хилл (Silbury Hill) – искусственный меловой курган высотой в 40 метров. Строительство кургана началось около 2660 г. до н. э. и проводилось в три этапа. Раскопки помогли установить, что работы начались в августе, когда урожай уже был собран и оставалось время для других, менее насущных занятий. Но зачем его построили? На этот вопрос тоже нет ответа.

Тинтагель – родина короля Артура

Туманный Альбион манит нас своими преданиями. А самый известный персонаж легенд и рыцарских романов это, конечно же, король Артур. Он проживал в замке Камелот, где собирались рыцари Круглого стола. Одни источники повествуют о его завоеваниях по всей Европе, другие изображают его благодушным патриархом. Несмотря на его доброту, мудрость и справедливость, семейная жизнь у короля не складывалась. Жена Гвиневера изменяла ему с сэром Ланселотом, а убил Артура Мордред, сын от кровосмесительного союза с сестрой.

На протяжении веков Артур, «король былого и грядущего», вдохновлял англичан рыцарской доблестью и благочестием. О нем так много написано, его так часто изображают художники, что он кажется почти настоящим. Но искать прототип короля – дело неблагодарное. Первые упоминания о нем встречаются в валлийских поэмах VI–VII вв., а само имя «Артур» – это валлийский вариант римского имени «Арториус». После ухода римлян из Британии в V в. бритты еще долго нарекали детей римскими именами. Быть может, Артур был правителем бриттов?

На это указывает «История бриттов» (830 г.) валлийского монаха Ненния, где упоминается бриттский вождь Артур. Он одержал 12 побед и скончался в 539 г. в битве при Бадоне, зарубив перед смертью почти тысячу врагов. Увы, эпический масштаб Артуровых деяний подрывает достоверность истории. Похоже, в своей хронике Ненний опирался на легенды.

Король Артур получает меч Экскалибур. Гравюра XIX в.

Еще более живописную картину рисует Гальфрид Монмутский в «Истории королей Британии». Артур Гальфрида – это великий завоеватель, покоривший саксов, пиктов и пол-Европы в придачу. Он бы и Рим поставил на колени, но помешал изменник Мордред. В последней схватке с Мордредом у корнуолльской реки Камлон Артур получил смертельную рану и был увезен на остров Авалон. Очевидно, что Гальфрид приукрасил историю Артура, в том числе и наделив короля волшебным мечом Экскалибуром. Персонажи артуровских легенд множились, среди них появились Мерлин и фея Моргана, рыцари Гавейн и Парсифаль, Тристан и его возлюбленная Изольда.

История короля Артура начинается в замке Тинтагель (Tintagel) на западе Англии. Согласно Гальфриду, король Утер воспылал страстью к Игрэйне, супруге корнуолльского герцога Горлуа. Ревнивый герцог запер жену в неприступном замке, но Педрагон проник в Тинтагель под личиной Горлуа и обманом овладел женщиной. В таких пикантных обстоятельствах был зачат король Артур. После гибели Горлуа Утер взял Игрэйну в законные жены.

Руины замка Тинтагель находятся на скале близ одноименной деревушки у корнуолльского побережья. Вокруг расстилаются зеленые холмы, подернутые туманом, и крутая лестница, ведущая к замку, кажется дорогой в сказку. Нужно отметить, что строительство замка началось не ранее 1141 г., в то время как Гальфрид закончил свою хронику в 1138 г. Откуда же он взял Тинтагель? Неужели все это выдумки? Но как показывают археологические раскопки, на месте замка в V–VI вв. находилась крепость. По черепкам посуды, привезенной с Востока, можно судить о богатстве хозяев, ставших прообразами Игрэйны и Горлуа.

Какова бы ни была реальность, замок Тинтагель и земли вокруг него давно уже неотделимы от артуровских легенд. Вам встретится пещера Мерлина и скалы с причудливыми названиями «Кресло Артура» и «Чашки и Блюдца Артура». А местные жители некогда верили, что дух короля вселился в птицу с не романтичным названием «клушица» (clough): ее красный клюв якобы перепачкан кровью государя, пролитой на Камланском поле.

Аббатство Гластонбери – священный грааль и остров Авалон

Следы короля Артура ведут нас в графство Сомерсет, где находится «замок Кэдбери» – городище Железного века. От поселения остался земляной вал, каких немало по всей Англии, однако легенды настаивают, что как раз Кэдбери и есть Камелот.

Еще удивительнее холм Гластонбери (Glastonbury), одно из самых мистических мест Англии. Кельты верили, что холм Гластонбери полый, и внутри него находится вход в подземный мир, где властвует король Гвин. Неслучайно же христианские монахи выстроили на холме церковь, посвященную архангелу Михаилу, борцу с нечистой силой. Таким образом они надеялись обуздать подземных жителей.

В древности низины вокруг холма были заболочены, так что сам холм, с его покатыми боками, издали напоминал остров. Возможно, холм Гластонбери и есть загадочный Авалон, куда отправился смертельно раненный Артур.

В погоне за Артуром вам нужно непременно посетить руины аббатства Гластонбери. На его месте находилась одна из самых ранних христианских общин в Англии, основанная не позже VII в. Однако легенды настаивают на более ранней дате и связывают истоки аббатства с именем Иосифа Аримафейского, еврейского старейшины, упомянутого в Евангелии.

Иосиф Аримафейский

Иосиф снял с креста окровавленное тело Иисуса, обернул в плащаницу и отнес в гробницу, принадлежавшую ему самому. Но если Евангелия благоволят к Иосифу, легенды возносят его еще выше. По одной версии, Иосиф Аримафейский приходился дядей Деве Марии. Богатый купец много путешествовал и как-то раз, отправляясь в Британию, захватил с собой внучатого племянника Иисуса. Что тут скажешь? Англичанам уж очень хотелось, чтобы их остров посетил сам Иисус Христос! Другая, еще более известная легенда гласит, что Иосиф собрал кровь Господа в чашу – знаменитый Грааль, который он захватил с собой в Англию. После Воскресения Христа Иосиф разъезжал по Европе, проповедуя Слово Божие, пока наконец не добрался до Гластонбери. Здесь Иосиф и его 11 учеников основали церковь, посвященную Деве Марии.

Руины аббатства Гластонбери

По дороге в Гластонбери проповедник присел отдохнуть на холме Уэрьэлл и воткнул свой посох в землю. Что за диво – посох вдруг пустил корни и зазеленел, превратившись в терновник! Каждое Рождество на нем распускались цветы. Самое знаменитое дерево Англии по-прежнему растет на холме, но в 2010 г. вандалы обрубили его ветви. Тут бы посетовать на современную черствость, но, увы, у нее есть исторические прецеденты. Во время Гражданской войны пуритане срубили дерево, посчитав его отголоском язычества, так что на холме рос уже черенок того изначального терновника. К счастью, в Гластонбери было высажено еще несколько черенков, два из них перед церковью Святого Иоанна. Каждый год горожане срезают цветущую ветку терновника и посылают ее монарху в качестве украшения для рождественского стола.

Главная достопримечательность аббатства – могила короля Артура. Обнаружили ее в конце XII в., когда Генрих II, наслушавшись проезжего барда, велел аббату провести раскопки в указанном месте. Монахи копали долго и упорно, пока на глубине 5 метров не наткнулись на выдолбленный ствол дуба. Внутри оказались два скелета – мужской с проломленным черепом и женский с остатками золотых волос. Чтобы окончательно развеять сомнения, рядом лежал свинцовый крест с надписью: «Здесь похоронен славный король Артур на острове Авалон». Скептики, конечно, сочтут находку подлогом. Незадолго до раскопок аббатство сгорело дотла, и монахам требовались средства на его восстановление. В таких условиях сенсация пришлась очень кстати, ведь где паломники, там и деньги. У короля Генриха могли быть свои мотивы – подорвать веру валлийцев в доброго государя, который вернется из-за моря и защитит их от англичан. Но нельзя исключать, что монахи раскопали древний могильник и сами поверили, что нашли Артура.

До разграбления монастырей останки покоились в мраморной гробнице перед алтарем. Однако в XVI в., когда величественные стены аббатства разобрали на стройматериалы, могила затерялась и оставалась в забвении вплоть до XX в. Мемориальная табличка указывает расположение могилы, где опочил Артур и его королева с золотыми волосами.

Глава III. Сердце Англии: от Шекспира до «Битлз»

Кембридж – северный коллега Оксфорда

В сердце Англии – Midlands – индустриальные пейзажи Бирмингема и Манчестера соседствуют с деревенскими домиками из зеленоватого котсуолдского известняка. Знакомство с центральной Англией мы начнем в университетском городе Кембридже (Cambridge). Два старейших университета Англии охватывает общий термин «Оксбридж». Как и Оксфордский университет, северный коллега из графства Кембриджшир состоит из автономных колледжей – 28 колледжей смешанного типа и три женских. Как и в Средние века, каждый колледж обеспечивает все насущные нужды студентов. Найдется здесь и столовая, и часовня, и библиотека, а также залы для отдыха.

История Кембриджского университета берет начало в XIII в. После очередной свары с жителями Оксфорда в Кембридж переехал десяток ученых. На тот момент Кембридж – изначально римский гарнизон, затем укрепленный пункт датчан – был заштатным городком, хотя здесь уже имелись церковь и замок шерифа. За студентами нужен глаз да глаз, иначе унесут все, что плохо лежит. Даже замок. Со временем норманнскую твердыню разобрали на камни для университетских зданий.

Сообщество ученых быстро росло. В 1284 г. открылся первый колледж – Питерхаус. В XIV и XV вв. появилось еще одиннадцать, в их числе Королевский колледж с грандиозной готической часовней.

Одним из самых роскошных по праву считается Тринити-колледж, или колледж Троицы, основанный Генрихом VIII в 1546 г. Во время гонений на католиков будущее университетов оказалось под угрозой. Все они, так или иначе, были связаны с церковью, да и богатств накопили немало. Лакомый кусочек! Опасаясь закрытия, правление Кембриджа обратилось с ходатайством к Екатерине Парр, шестой жене короля. Кто устоит против доводов любимой жены? Екатерина убедила Генриха не только не закрывать университет, но и открыть в Кембридже новый колледж. Чтобы не тратиться понапрасну, король сформировал его на основе двух небольших колледжей и нескольких общежитий. В начале XVI в. новый глава колледжа Томас Невил снес ветхие постройки, расширил Большой Двор и построил еще один внутренний дворик. Двор Невила был закончен в конце XVI в., когда сэр Кристофер Рен выстроил здесь библиотеку. Ее крышу венчают четыре мраморные статуи – Богословие, Право, Медицина и Математика. Выпускники Тринити-колледжа внесли огромный вклад во все эти дисциплины, ведь среди них значатся имена Исаака Ньютона, Фрэнсиса Бэкона, Эрнеста Резерфорда.

Часовня Королевского колледжа, Кембридж

Другой известный студент Тринити – поэт Джордж Гордон Байрон (1788–1824). О его студенческих шалостях ходили легенды. По правилам в комнатах запрещено было держать собак, и тогда Байрон завел… ручного медведя! Студенты колледжа до сих пор ищут на стенах отметины когтей.

Помимо осмотра колледжей в Кембридже стоит прогуляться вдоль реки и, если повезет, посмотреть на состязания по гребле. В конце 1970-х в этих соревнованиях с азартом принимал участие знаменитый актер Хью Лори. Заслуживают внимания музей Фитцуильяма (The Fitzwilliam Museum) и Народный музей (Folk Museum), где собраны разнообразные бытовые предметы ушедших веков.

Большинство паранормальных проявлений в Кембридже можно списать на студенческие розыгрыши. Тем не менее несколько зарекомендовавших себя призраков здесь имеется. Прогуливаясь по восточной стороне, загляните в Abbey House, особняк XVI в., построенный на руинах аббатства Барнуэлл. Его призрачные обитатели поражают разнообразием: заяц, который ходит на задних лапах, и его подружка, потусторонняя белочка; Черная Монахиня; рыцарь в доспехах; злобный дух, который давит спящим на грудь; летающая голова; и, наконец, призрак Джейкоба Батлера, который проживал в Эбби-хаус в XVIII в. В колледже Corpus Christi появляется призрак доктора Генри Баттса. На Пасху 1632 г. глава колледжа повесился, а поскольку потолок в комнате был низким, его колени буквально касались пола. Привидение выглядит соответствующим образом – на шее багровеет борозда, а ноги отрезаны по колено. В колледже Sidney Sussex зарыта голова Оливера Кромвеля, а студенты клянутся, что наблюдают то бледно-желтую голову без ушей, парящую по воздуху, то огромный глаз. В книжном магазине Sherratt and Hughes на Тринити-стрит вы полистаете страницы в компании двух миролюбивых фантомов – Белой Леди и джентльмена в викторианском костюме. Возможно, они посоветуют вам хорошую книгу.

Наследие римлян в Честере

А теперь давайте отправимся в западное графство Чешир, где нас ожидает встреча… нет, не с Чеширским Котом, а с римскими легионерами. В 79 г. н. э. римляне возвели крепость неподалеку от устья реки Ди. Отсюда они могли контролировать пограничные с Уэльсом районы. Римляне называли укрепление Кастра Девана, валлийцы – Карлеон, англосаксы – Легакэстер, а отсюда недалеко и до Честера (Chester). В будущем Честере находился лагерь Двадцатого легиона, задействованного в подавлении мятежа Боудики. Хотя большую часть дня легионеры посвящали тренировкам, у них оставалось время и на забавы, о чем свидетельствует каменный амфитеатр, рассчитанный на 8000 зрителей. В свободное от учений время его использовали как арену для травли животных. В наши дни сцена амфитеатра оживает в начале июня, во время Римского фестиваля, когда здесь устраивают парад и гладиаторские игры.

Истгейтские часы в Честере

Но амфитеатром, а также обломками колонн римское влияние на Честер не исчерпывается. Именно римляне заложили фундамент городской стены, которую впоследствии укрепляли и достраивали норманны. Городская стена отражает многовековую борьбу честерцев с огненной стихией: сильнейшие пожары 1278 и 1494 гг. почти разрушили укрепления, но каждый раз стену отстраивали, добавляя новые башни и ворота. Благодаря упорству горожан Честер может похвастаться одним из лучших образцов городских стен во всей Англии.

В Средние века Честер стал процветающим портом и крупным торговым центром. Коммерческий успех не мог не сказаться на облике города. Около 1250 г. на месте старой церкви началось строительство Честерского собора. Законченный лишь в XV в., собор из красного песчаника отражает многообразие архитектурных стилей.

В XIV в. появились уникальные «Честерские ряды» – крытые галереи над первыми этажами, которые еще сохранились на улице Истгейт. В 1899 г. их потеснил еще один символ Честера – изящные Истгейтские часы, которыми архитектор Джон Дуглас увековечил Бриллиантовый юбилей королевы Виктории.

Привидения Честера отлично иллюстрируют все вехи его истории. Римский центурион прохаживается по городской стене, а в гостинице George and Dragon слышны гулкие шаги: хотя гостиница была построена недавно, на ее месте располагалось римское кладбище. В амфитеатре часто видят призрак декуриона (офицера), которого когда-то заманила в ловушку местная девица. Серый монах из церкви Св. Иоанна охотно пообщается с вами на англосаксонском, если только вы сумеете поддержать разговор. В тюдорском особняке на Lower Bridge Street замечали роялиста, убитого пушечным ядром. Несмотря на отсутствие головы, роялист ведет себя как настоящий джентльмен. А в кондитерской на 39 Eastgate Street обитает Сара, которая повесилась после того, как жених бросил ее перед свадьбой. Провести вечность среди шоколада – что еще надо для счастья? Но Сара все равно недовольна. Особенно ее раздражают шоколадные сердечки, которые появляются в магазине в день Святого Валентина. Обиженному полтергейсту ничего не стоит пробраться в витрину и устроить там беспорядок.

Ливерпуль – коммерция и рок-н-ролл

Севернее Честера находится Ливерпуль (Liverpool), который ассоциируется в первую очередь с группой «Битлз» – «Ливерпульской четверкой». Но лет двести назад любой англичанин без запинки ответил бы, что Ливерпуль это крупнейший центр морской торговли. А вот если бы в XI в. жителям «Мутного водоема» поведали, что их деревеньку ждет великое будущее, они бы покрутили пальцем у виска. Поселение было таким крошечным, что составители «Книги Страшного Суда» не потрудились его упомянуть.

Книга Страшного Суда

Вильгельм Завоеватель желал получше познакомиться с экономическим положением своих новых владений. В 1085–1086 гг. в Англии была проведена поземельная перепись. Представители короны собирали сведения о населенных пунктах, хоть сколько-нибудь значительных, а также о земельных наделах, облагающихся налогом. Перепись окрестили «Книгой Страшного Суда». Жутковатое название вовсе не означает, что в Англии наступил конец света. Подразумевалось, что собранные сведения будут такими же точными, как в библейский Судный день.

В конце XII в. на деревню в устье реки Мерси обратил внимание Иоанн Безземельный. Королю требовался порт, откуда удобно было бы отсылать войска в Ирландию и Уэльс. Ливерпуль подходил по всем критериям, и в 1207 г. Иоанн выпустил особую грамоту, обещая ливерпульцам торговые привилегии. Новая гавань привлекла моряков и ремесленников, хотя с другими портами, вроде того же Честера, крошка Ливерпуль пока что не соперничал.

Значение порта возросло в XVII в. с развитием трансатлантической торговли с Америкой. Первой колонией в Новом Свете стала Вирджиния (1606), затем последовала Новая Англия (1620) и Барбадос (1625). Поначалу корабли отплывали преимущественно из Лондона, но во время Великой чумы 1665 г. купцы поспешили прочь от заразы и устремились в новые порты, в том числе и в Ливерпуль. Английские суда везли в колонии сукно, уголь и соль, а возвращались груженные сахаром и табаком, ромом и хлопком. Вскоре коммерсанты разведали о новом способе наживы – продаже африканских рабов. Как раз Ливерпулю и достались сомнительные лавры столицы работорговли.

Несмотря на опасения ливерпульцев, после отмены работорговли в начале XIX в. городская экономика быстро восстановилась, и коммерческая мощь Ливерпуля продолжала расти. Город стал флагманом промышленной революции и одним из главных центров судостроения. Наряду с расширением доков и верфей в XIX в. развивалась центральная часть города. Если в прежние времена купеческие дома строились рядом с доками и складами, то бизнесмены нового поколения предпочитали ухоженные пригороды. Центр города между тем приобретал свой современный вид. Как грибы после дождя, здесь появлялись многоэтажные коммерческие постройки. Строительство Королевского Ливерского здания, главного символа Ливерпуля, было закончено в 1911 г. Купола небоскреба, одного из первых в Великобритании, украшают две огромные птицы – одна смотрит на море, другая приглядывает за городом. Считается, что как только птицы вспорхнут с крыши, тут и Ливерпулю конец.

Одна из ливерпульских птиц

Во время Второй мировой город серьезно пострадал от бомбардировок, но после войны был не только отреставрирован, но и модернизирован. В 1960-х гг. он обрел репутацию мировой столицы поп-музыки. Разумеется, чаще всего вспоминают о «Битлз». Познакомиться с жизнью и творчеством «ливерпульской четверки» можно посетив дома-музеи Джона Леннона и Пола Маккартни по адресу 20 Forthlin Road. Другая достопримечательность – аттракцион «История “Битлз”» в доке Альберта. Там же находится еще несколько интереснейших музеев, в том числе и Музей мореходства (Meseyside Maritime Museum). Россыпь ночных клубов не оставит равнодушными фанатов поп-музыки, а тем, кто планирует посетить Ливерпуль летом, стоит присмотреться к фестивалям Mathew Street Festival и Liverpool Summer Pops.

Манчестер – врата на север Англии

История Манчестера (Manchester) начинается в 80 г. н. э., когда на плато у реки Медлок, что на северо-западе Англии, была основана крепость с игривым названием «Мамуциам». Римляне так истосковались в походах, что плато напомнило им женскую грудь. Около 410 г. н. э. римский гарнизон покинул крепость, которая вскоре впала в запустение.

Несколько веков подряд ее попеременно занимали англы, саксы и датчане. Вокруг крепости образовалась деревушка Манчестер, принадлежавшая городу Салфорду. После норманнского завоевания, когда Вильгельм награждал уделами своих баронов, Салфорд вместе с пригородами достался Роже де Пойту. Особой ценности поместье Манчестер не представляло, и де Пойт передал его своему вассалу Альберу де Грелли.

Семейство де Грелли владело Манчестером последующие 200 лет, но феодальный дух витал здесь вплоть до начала XIX в. Политическая отсталость была связана с решением, которое поначалу казалось весьма прогрессивным. Во время Гражданской войны Манчестер, славный религиозным радикализмом, поддержал Кромвеля в борьбе с Карлом I. С победой «круглоголовых» город получил представительство в парламенте. Но когда в Англию вернулся Карл II и как следует поквитался с врагами, его гнев коснулся и Манчестера. Представитель города был изгнан из парламента, и все стало как раньше. К началу XIX в. судебная и исполнительная система Манчестера оставались на уровне Средних веков, а сам город снискал нелестное прозвище «самая большая деревня Англии».

Еще в XIV в. в Манчестере обосновалась община фламандских ткачей, положив начало текстильному производству. Однако настоящую революцию в промышленности произвел импорт хлопка в конце XVIII в. Хлопок разгружали в Ливерпуле и по судоходным рекам Мерси и Ирвелл доставляли в Манчестер, где его обрабатывали на хлопкопрядильных фабриках. Город богател, а разрыв между экономическим прогрессом и политическим застоем становился все заметнее.

Битва при Питерлоо

16 августа 1819 г. на городской окраине Сент Питерз Филд собралась большая демонстрация. Ее участники требовали представительства в парламенте и протестовали против «Хлебных законов». В 1815 г. парламент ввел высокие тарифы на экспорт зерна. Намерения у законников были благие – поддержать отечественных фермеров. Иными словами, хотели как лучше, а получилось… Английской пшеницы все равно не хватало, цены на хлеб взлетели до небес, и рабочие семьи оказались на грани голода. Как тут не возмущаться?

Опасаясь беспорядков, городские власти послали на разгон демонстрации кавалеристов-добровольцев. Размахивая саблями, те въехали в толпу и еще пуще разозлили демонстрантов. В кавалеристов полетели камни, воздух сотрясался от криков, свиста, ржания перепуганных лошадей. Отцы города, наблюдавшие за ситуацией издали, послали на подмогу Пятнадцатый гусарский полк. Тут уж началась настоящая резня, в которой погибли 30 человек и получили ранения еще 600. Газеты окрестили манчестерские события «бойня при Питерлоо» по аналогии с битвой при Ватерлоо. Только в этот раз английское оружие обрушилось не на врага, а на соотечественников – мужчин, женщин, детей.

После 1832 г., когда Манчестер наконец допустили в парламент, политическая ситуация в городе улучшилась, хотя радикальные группы по-прежнему процветали. Манчестер пережил не только трагедию 1819 г., но и взрыв в городском центре, устроенный Ирландской республиканской армией в 1996 г.

Манчестерский ткач в начале XIX в.

В наши дни Манчестер – это современный мегаполис, где найдутся развлечения на любой вкус. Эстетов заинтересует Манчестерский музей и художественная галерея, кафедральный собор и ратуша в неоготическом стиле. Любителей шопинга порадуют торговые центры в самом сердце города. А футбольные фанаты смогут посетить стадион Олд Трэдфорт и музей, посвященный «Манчестер Юнайтед».

Английская пастораль Котсуолдс

После знакомства с крупными городами поневоле захочется отдохнуть в тихой деревушке, где по стенам коттеджей вьется плющ, а в саду вспыхивают светлячки. В поисках английской пасторали нам нужно отправиться в регион Котсуолдс (Cotswolds), охватывающий Глостершир и Оксфордшир. У этого региона нет четко очерченных границ, его опознают по характерным пейзажам – крутобоким холмам на западе и зеленеющим долинам на востоке.

Английский коттедж

Главная особенность Котсуолдс – оолитовый известняк, который встречается здесь на каждом шагу. Если рассмотреть зернистый известняк через лупу, его поверхность напоминает икру, отсюда и название «икряной камень». Традиционные котсуолдские коттеджи можно опознать по шиферным крышам из серого известняка с разноцветными пятнами лишайника.

Помимо добычи известняка, который шел как на строительство оксфордских колледжей, так и на внутреннюю отделку собора Св. Павла, Котсуолдс славился овцеводством. Овцы, завезенные сюда еще римлянами, отличались огромными размерами и мягкой густой шерстью. Местное сукно считалось лучшим во всей Европе. Вместе с тем еще Томас Мор называл овец «людоедами», ведь для того чтобы создать для них пастбища, английские землевладельцы отбирали у крестьян пахотные земли.

Одним из самых элегантных котсуолдских городов стал Чиппинг Кэмпден (Chipping Campden), куда свозили руно и где его затем скупали торговцы со всей Англии. И по сей день городок очаровывает туристов своей умиротворенной атмосферой. Гостиницы отличаются особым уютом, а те, кто любит вдыхать запах сена и слушать блеяние овец, могут остановиться на одной из ферм в окрестностях городка.

«Котсуолдской Венецией» называют деревню Бортон-он-зе-Уотер (Borton-on-the-Water), изрезанную каналами, над которыми выгибаются каменные мостики. Среди достопримечательностей Бортона – миниатюрная модель деревни и Музей автомобилестроения, а также вольер с экзотическими птицами. Еще одна жемчужина Котсуолдс – деревня Бродвей (Broadway) в Вустершире. По домам вдоль центральной улицы можно проследить эволюцию архитектурных стилей, а в окрестностях расположились старинные усадьбы и благоуханные лавандовые поля.

Множество котсуолдских поместий, ныне открытых для туристов, тоже были построены на доходы от торговли шерстью. В их числе Стэнуэй-хаус (Stanway House) с великолепным садом и фонтаном, Бибери-корт (Bibury Court), переоборудованный в отель, и Хидкот-хаус (Hidcote House).

Беспокоясь о спасении души, купцы щедро жертвовали на церковь. Приходские церкви, построенные на доходы от продажи сукна, прозвали, соответственно, «шерстяными». Своим пышным убранством и огромными размерами они соперничают с соборами. Показную роскошь «шерстяных церквей» воплощают церковь Петра и Павла в Лавенхеме (Lavenham) и церковь Святой Троицы в Лонг Мелфорд (Long Melford). Построенная в XV в., церковь в Лонг Мелфорд поражает огромными окнами и витражами, один из которых изображает трех забавных кроликов, символ Троицы. Хотя благотворители не жалели пожертвований, смирением они тоже не отличались. Стены шерстяных церквей были увешаны гербами – чтоб все знали, за кого молиться!

Линкольнский собор – яркий образец английской готики

Сразу же после победы при Гастингсе в 1066 г. норманны начали возводить соборы, дабы упрочить свое владычество на завоеванной территории. Линкольнский собор (Lincoln Cathedral) считается одним из ярчайших образцов английской готической архитектуры. Несколько веков подряд, до обрушения шпиля, он оставался еще и самым высоким зданием в мире, побив рекорд пирамиды Хеопса. Однако строительству собора сопутствовали всевозможные беды. В 1092 г. епископ Ремигиус построил первое здание собора, но 50 лет спустя оно сгорело в пожаре. Следующим епископом, взявшимся за постройку, был Александр. Увы, собор разрушило землетрясение 1185 г. Уцелела только центральная часть западного фасада и западные башни.

Линкольнский собор

В 1186 г. епископом Линкольна стал святой Хью Авалонский, монах-картезианец. Он затеял обширную перепланировку в раннем готическом стиле, но скончался в 1200 г., так и не увидев результат своих трудов. Собор в своем нынешнем виде был завершен к 1280 г., хотя отделка его убранства продолжалась еще долго. Линкольнский собор сыграл немаловажную роль в английской истории. Епископ Линкольна был в числе тех, кто подписал Великую хартию вольностей с Иоанном Безземельным. Один из уцелевших экземпляров Хартии хранится в соборной библиотеке.

В 1290 г. в городке Харби близ Линкольна скончалась Элеонора Кастильская, возлюбленная супруга Эдуарда I. Тело королевы было забальзамировано и похоронено в Вестминстере, а ее внутренности, которые извлекли в процессе бальзамирования, отвезли в Линкольн. Король распорядился поставить в соборе копию вестминстерской гробницы. В XVII в. статуя на саркофаге была разрушена, в XIX в. ее заменили копией.

Главный предмет гордости собора – восточный фасад, в нижней части которого находятся ниши со статуями и фриз 1140 г., изображающий рай и ад. В трансепте собора примечательны витражи – окна-розетки «Глаз Декана» (1220, северная часть) и «Глаз Епископа» (1330, южная часть).

Храм воинственных монахов в Норвиче

Собор в Норвиче (Norwich, восточное графство Норфолк), законченный в 1145 г., славился не только архитектурными изысками, но и воинственностью своих монахов. В 1272 г. горожане повздорили из-за пошлин с настоятелем Норвичского монастыря. У стен обители проводились ярмарки, но кому должны платить купцы? Монахи считали, что им, но светские власти придерживались иного мнения. Вот так, слово за слово, в Норвиче начались беспорядки: прихожане пустили в собор «красного петуха», а что не сожгли, то разграбили. Монахи тоже работали кулаками, и бесчинства не прекращались три дня. Усмирять бунтовщиков прискакал сам король Генрих III. Увиденное государю совсем не понравилось: он казнил 30 горожан, остальным же пришлось покаяться перед папой римским. Досталось и аббату – король конфисковал его земли. Ремонт собора завершился только в 1278 г., и тогда же он был вновь освящен. На торжествах присутствовал Эдуард I с королевой Элеонорой Кастильской.

Вид на Норвичский собор. Гравюра XIX в.

В XIV в. норвичский епископ жестоко подавил крестьянский бунт, однако к XVI в. монахи присмирели настолько, что добровольно согласились на закрытие монастыря. В тех случаях, когда духовенство не оказывало сопротивления, Генрих VIII проявлял великодушие. После закрытия обители братья сохранили насиженные места: настоятель стал деканом собора, монахи – священниками или певчими в хоре.

Серьезный урон собору нанесли оголтелые пуритане в 1643 г., когда сюда ворвалась толпа, чтобы уничтожить следы «идолопоклонства». Фанатики крушили статуи и витражи, раздирали парчовые покровы, ломали трубы органа. Раздавались предложения и вовсе снести собор, а камни пустить на постройку работного дома. До такого кощунства, к счастью, не дошло, но собору понадобились серьезные восстановительные работы. Реставрация началась в XIX в., когда в Англии вспыхнул интерес к готической архитектуре.

Норвичский собор славится непревзойденным собранием каменных скульптур в местах пересечения потолочных балок. Скульптуры иллюстрируют библейские сюжеты, хотя среди них затесалось лицо загадочного Зеленого Человека. Интересны также мизерикорды на хорах – узкие деревянные полочки на откидных стульях, на которые монахи могли украдкой присесть во время долгой мессы. Всего здесь находится 61 старинный мизерикорд, и каждый украшен оригинальной резьбой.

Собор Или – убежище Святой Этельреды

На месте нынешнего собора Или (Ely), графство Кембриджшир, в VII в. располагался монастырь, основанный святой Этельредой. Принцесса Этельреда была дочерью короля Восточной Англии, и земли Или находились в ее единовластном распоряжении. Будучи особой королевской крови, набожная девица не избежала замужества. Но первая брачная ночь не входила в ее планы, и Этельреда укрылась от мужа, нортумбрийского принца Эгфрита, в поместье Или. Когда Эгфрит бросился в погоню, дорогу ему преградил прилив. Вместо нескольких часов приливные воды продержались семь дней. Принц смекнул – дело неладно! Божья воля была явно не на его стороне, так что пришлось отпустить жену в монастырь.

Наконец-то святая зажила, как хотела. Чтобы не потакать грешной плоти, она даже ванну принимала всего четыре раза в год, да и то после того, как в воде искупались все остальные монахини. Первая аббатиса скончалась в 680 г., вероятнее всего, от чумы. Злопыхатели утверждали, что опухоль на шее – это не чумной бубон, а Божья кара за то, что в молодости принцесса носила ожерелья. Впрочем, кривотолки прекратились, как только стало ясно, что останки Этельреды не истлели – верный признак святости. Вплоть до IX в., когда монастырь был разрушен викингами, его посещали пилигримы, дабы помолиться у святых мощей.

Собственно, собор Или был рассчитан как раз на паломников, поэтому строители уделили большее внимание его длине, нежели высоте. Еще издали пилигрим замечал огромное здание, растянутое по горизонтали, и лишь подходя поближе, поражался высоте его западного фасада. Постройка собора была начата аббатом Симеоном в XI в. С 1109 г. собор стал центром нового епископата Или. К концу XIII в. завершились основные строительные работы, включая большие обеденные залы для гостей-мирян и для монахов-бенедиктинцев.

В 1322 г. собор содрогнулся. Обрушилась центральная башня, над средокрестием зияла огромная дыра. Но и это несчастье пошло собору на пользу. На месте норманнской башни воздвигли знаменитый восьмиугольный фонарь, т. е. башенку с проемами для освещения.

В 1539 г. монастырь Или был упразднен. Во время секуляризации собор пострадал гораздо меньше, чем его собратья по всей Англии, однако его жемчужина – усыпальница св. Этельреды – была уничтожена. Реставрация собора началась только в XVIII в., второй этап последовал в 1839 г. Работы продолжались в XX в. и завершились в 2000 г., к началу нового тысячелетия.

Замок Уорик – жемчужина средневековой архитектуры

Сколь бы величественны ни были соборы центральной Англии, ее дворцы и замки понравятся вам не меньше. Замок Уорик (Warwick Castle) в графстве Уорикшир, на берегу реки Эйвон, так и дышит стариной. Вальтер Скотт называл его «превосходным памятником древнего, рыцарского величия, неподвластного течению времени». По одной легенде, на этом месте некогда находился Камелот, где собирались рыцари Круглого стола. Другое предание о Камелоте умалчивает, зато записывает в основатели Уорика Этельфледу, дочь Альфреда Великого. В 916 г. дева-воительница воздвигла здесь укрепление, чтобы оборонять королевство Мерсию от набегов датчан.

В годы норманнского завоевания земли вокруг крепости принадлежали эрлу (графу) Турчилу Уорику, прозванному «Предателем» за отказ принимать участие в битве при Гастингсе. Это его не спасло, Вильгельм все равно конфисковал его владения и передал их Генри де Ньюбургу. Новый хозяин выстроил на месте крепости замок «мотт и бейли». Во времена Генриха II замок был отстроен в камне, что не помешало сподвижникам Симона де Монфора штурмовать его в 1264 г. Граф и графиня Уорик были увезены в замок Кенилворт, где их продержали до выплаты выкупа.

Внешний вид замка постепенно менялся, пока не приобрел узнаваемый силуэт с зубчатыми башнями. Архитектурные шедевры XIV в., башни Цезаря и Гая были выстроены Томасом де Бошаном, одиннадцатым графом Уориком, и его сыном, тоже Томасом. Башня Цезаря известна как башня Пуатье – после битвы 1356 г. здесь содержались пленные французы. Впоследствии Ричард III пристроил к замку еще две башни – Кларенс и Медвежью. В последней башне держали зверей для излюбленной английской забавы – травли медведя собаками.

В каждом замке имеется подземелье, где томились узники, так или иначе насолившие феодалу. В зависимости от его добродушия, их кормили или морили голодом, устраивали с минимальным комфортом или оставляли гнить заживо. Помимо обычной темницы в башне Цезаря находится «oubliette» – каменный колодец, где узник сидел, скрючившись в кромешной тьме. Хлеб и воду ему подавали через отверстие в потолке, но это была единственная милость, на которую он мог рассчитывать.

Среди известных узников замка Уорик был Пьер Гавестон (1284–1312), лучший друг и предполагаемый любовник Эдуарда II. В свое время Гавестон называл Гая, десятого графа Уорика, «черным псом из Ардена». Но пес может и укусить. Когда Гавестон незаконно вернулся в Англию, откуда был изгнан, разгневанные бароны увезли его в Уорик. Там, в Большом зале, он предстал перед судом и был приговорен к смерти. Обезглавили его 19 июня 1312 г. на холме Блэклоу неподалеку от замка. А вскоре после казни внезапно скончался граф Уорик: поговаривали, что его отравили друзья Гавестона.

В 1469 г. ворота замка опять отворились для высокородного пленника. Ричард Невилл, шестнадцатый граф Уорик по прозвищу Делатель Королей, восстал против Эдуарда IV и попытался править от его имени, самого же монарха заключил в замке. Впрочем, король недолго любовался видами реки Эйвон. Из-за нараставшего недовольства лордов Невилл выпустил Эдуарда.

После гибели Невилла во время Войны Роз Уорикам самим пришлось вкусить черствый тюремный хлеб. Сначала замок отошел Джорджу Плантагенету, зятю Невилла, но в 1478 г. он был казнен, и тогда новым графом стал его сын Эдвард. Поскольку Эдвард считался претендентом на престол, оставлять его на свободе было опасно. Почти всю жизнь несчастный провел в Тауэре, где в конце концов был казнен по обвинению в измене.

После казни Пьера Гавестона. Рисунок Джеймса Дойля

XVII в. вдохнул в замок новую жизнь. В 1604 г. король Яков I передал Уорик сэру Фульку Гревиллу (1554–1628), политику и литератору. Некоторые исследователи даже приписывают ему авторство шекспировской пьесы «Антоний и Клеопатра». Новый владелец отреставрировал интерьеры, привел в порядок садово-парковый комплекс и выстроил часовню, для которой приобрел полотна Караччи и Перуджино. Уорик засверкал новыми красками, зато его владельцу не повезло. Сэра Фулька заколол слуга, узнав, что хозяин вычеркнул его из завещания. Убийство произошло в Лондоне, но тело Гревилла доставили для захоронения в Уорик. Служители уверяют, что призрак Гревилла по сей день прохаживается в одной из башен.

Одним из самых роскошных и вместе с тем изысканных покоев считается спальня королевы Анны. Хотя сама королева ни разу не бывала в замке, из Виндзора привезли ее кровать с алым балдахином, расшитым инициалами AR. Не менее интересна коллекция старинного оружия и доспехов, включая шлем Оливера Кромвеля. В наши дни посетители Уорика могут погрузиться в атмосферу рыцарского романа, ужаснуться орудиям пыток в подземельях, присутствовать на рыцарском турнире и даже познакомиться с драконом в башне.

Кенилворт – в гостях фаворита Елизаветы

Уорикширскому замку Кенилворт (Kenilworth Castle) посвящен одноименный роман Вальтера Скотта о нелегких отношениях графа Роберта Дадли (1532–1588) и его жены Эми Робсарт. Впрочем, еще до того, как в замке обосновался могущественный вельможа, история Кенилворта была богата на события.

Вокруг руин замка простираются зеленые холмы, но в прежние времена Кенилворт окружала вода: запрудив две речушки, хозяева замка создали вокруг него обширный ров размером с озеро. По четвергам здесь рыбачили монахи из аббатства Кенилворт – ров большой, рыбы на всех хватит! В XII в. деревянную башню сменила каменная, а по берегам островка протянулась высокая стена.

После мятежа Генриха «Молодого Короля», старшего сына Генриха II и Элеоноры Аквитанской, король конфисковал земли Клинтонов, отдав им взамен удел в Бэкингемшире. Иоанн Безземельный укрепил стены замка, причем, как оказалось, постарался для врагов короны! Генрих III подарил Кенилворт Симону де Монфору, который взял в жены его сестру Элеонору. Потом король, наверное, локти себе кусал, но было уже поздно.

Симон де Монфор, шестой граф Лестер, отличался как прозорливостью, так и твердой волей вкупе с амбициями. Иными словами, он обладал всеми нужными качествами, чтобы устроить переворот. Восстав против короля, де Монфор повел за собой других баронов и с 1262 по 1265 г. правил Англией. Замок Кенилворт служил ему штабом. После битвы при Льюисе (1264 г.) сюда перевезли пленников – принца Эдуарда и Ричарда, королевского брата. Эдуарда переправили в Херефорд, но по дороге принцу удалось сбежать. В Вустершире он собрал армию и повел ее на ненавистный Кенилворт. Из Лондона в замок поспешил сын де Монфора, тоже Симон. Вместе со своими войсками он разбил лагерь перед замком, полагая, что Эдуард еще далеко. Однако солдаты принца маршировали всю ночь и напали на неприятеля на рассвете. Монфор сумел переплыть озеро и скрылся в замке, но отсиживался там недолго. Три дня спустя, 4 августа 1265 г., войска Эдуарда разгромили армию де Монфора-старшего в битве при Ившеме. Среди погибших значился сам мятежный барон. Его сыну пришлось сдаться. Но когда он покинул Кенилворт, произошло неожиданное – взбунтовались его люди. В замке оставалось вдоволь еды и, главное, вина – почему бы не повоевать? Пусть король начнет осаду, мы посмотрим, кто кого! А чтобы окончательно раззадорить Генриха, защитники замка отрубили руку королевскому гонцу.

Что ж, у них получилось. Задыхаясь от ярости, Генрих III прискакал к замку, а с собой прихватил архиепископа Кентерберийского. Князь церкви предал отступников анафеме. Не смутившись, защитники обрядили своего лекаря в подобие церковных одежд, и он не менее торжественно проклял короля, архиепископа и всю их свиту. Король пустил к замку лодки – защитники обстреляли их со стен. Король начал строить осадную башню «Медведь» – защитники взялись чинить катапульту. Прежде чем на башню взобрались лучники, чтобы обстрелять замок с высоты, катапульта сровняла ее с землей. Осада Кенилворта длилась 9 месяцев, и первым не выдержал именно король. Он предложил гарнизону сдаться на выгодных условиях, лишь бы только прекратить бессмысленную возню. Поначалу смутьяны отвергли даже это предложение, но когда в замке разыгралась эпидемия, они приняли условия и покинули Кенилворт с гордо поднятыми головами. Как выяснилось позже, еды у них оставалось всего-то на два дня. Вот что значит блефовать по-крупному!

В 1553 г. замок достался влиятельному вельможе Джону Дадли. После смерти юного Эдуарда VI, сына Генриха VIII, Дадли возвел на престол леди Джейн Грей, кузину Эдуарда и жену своего сына Гилфорда. Леди Джейн была настоящим «книжным червем» и без энтузиазма относилась к политике. Какая из нее королева? Но запутавшись в сетях интриг, она уже не смогла вырваться: вместе с Дадли и его сыном «королева на девять дней» сложила голову на плахе. Трон же достался Марии Тюдор, безжалостной «Кровавой Мэри».

Но род Дадли дождался своего звездного часа. Фортуна улыбнулась Роберту, младшему сыну Джона. Вместе с опальной принцессой Елизаветой Роберт коротал дни в Тауэре, а уже взойдя на престол, Елизавета не забыла доброго друга и вернула ему все конфискованные земли. Ходили слухи, что вскоре они обвенчаются, тем более что при загадочных обстоятельствах погибла Эми Робсарт, первая жена Дадли. Эми упала с лестницы, но сама или кто-то ее подтолкнул – уже другой вопрос. Однако Роберт так и не стал королем. Елизавета обуздала страсть, но по-прежнему благоволила к Дадли и посещала его в Кенилворте.

Наиболее торжественно был обставлен ее визит в июле 1575 г. Субботним вечером королеву встретила сама Владычица Озера, которая плыла к ней на лодке, замаскированной под остров. Королева прошла по мосту, увитому цветами и фруктами, и вступила во внутренний двор замка, где ее встретили музыканты. Дадли не жалел денег на развлечение гостьи: в понедельник поехал с ней охотится, во вторник устроил концерт, а в четверг на потеху гостям затравили чертову дюжину медведей. 19 дней гостила королева в Кенилворте, и каждую ночь вокруг замка вспыхивали фейерверки, а их разноцветные искры тонули в водной глади.

В 400-летний юбилей коронации Елизаветы I хозяева замка подарили его городу Кенилворту. Правда, к тому времени озеро успели осушить, а от самого замка остались одни руины – наследство гражданской войны. Но даже руины напоминают о его былом величии.

«Другая королева Бесс» из Хардвик-холлА

Дербиширская усадьба Хардвик-холл (Hardwick Hall) была выстроена одной из самых незаурядных женщин в истории Англии. Она соперничала даже со своей венценосной тезкой, королевой Елизаветой. Речь идет о Бесс Хардвик.

Элизабет Хардвик родилась около 1520–1525 г. в семье небогатого помещика. После смерти ее отца Хардвик-холл, тогда еще скромное имение, достался сыну, а четырем дочерям пришлось самим пробиваться в жизни. Юную Бесс отправили в услужение к лорду и леди Зух из замка Коднор. Казалось бы, незавидная участь для дворянки, но не будем забывать, что в те годы существовало две категории слуг. В отличие от лакеев и судомоек выходцы из дворянских семей считались слугами высшей прослойки, так что Золушкой Бесс не назовешь.

Около 1544 г. Бесс вышла замуж за своего кузена Роберта Барлоу, которого повстречала в доме Зухов и вы́ходила во время болезни. Бесс была на несколько лет старше супруга, но, тем не менее, благополучно его пережила. Через несколько месяцев после свадьбы Роберт скончался (по легенде, так и не лишившись девственности), а Бесс унаследовала «вдовью долю» – треть его имущества. Состояние скромное, но лучше, чем ничего.

Руины Кенилворта

Ее новым супругом стал престарелый Уильям Кавендиш, богатый и знатный сановник, уже схоронивший двух жен. Ради красавицы жены Кавендиш приобрел земли в Дербишире и Ноттингемшире, в родных краях Бесс. Одним из купленных имений был Чатсворт, куда мы отправимся чуть позже. Обретя финансовую стабильность, Бесс показала свой норов. Она не отличалась образованностью, любила интриги и сплетни, требовала полного подчинения и с удовольствием закатывала скандалы. Но ее ум и деловитость восхищали современников.

В 1557 г. Бесс опять овдовела, но двумя годами позже обвенчалась с Уильямом Сент-Лоу. Для Бесс это была еще одна ступенька по общественной лестнице: ведь новый муж был начальником королевской охраны. Брак оказался недолговечным: зимой 1565 г. Сент-Лоу скончался, целиком завещав свое состояние жене. Теперь уже вся Англия затаила дыхание – на ком остановит выбор богачка Бесс? В 1568 г. она в четвертый раз предстала перед алтарем, а рядом с ней стоял не кто иной, как Джордж Талбот, шестой граф Шрусбери. Граф не только происходил из старинной семьи, но был сказочно богат. Доход ему приносили многочисленные фермы, шахты, верфи.

Увы, новый брак подтвердил поговорку, что не в деньгах счастье. Семейные неурядицы начались в 1569 г., когда на попечение супругов была отдана шотландская королева Мария Стюарт. Поползи слухи, что Шрусбери закрутил роман с узницей. Впрочем, Бесс тоже преподнесла мужу неприятный сюрприз – устроила брак своей дочери Элизабет с Чарльзом Стюартом, братом лорда Дарнли, покойного мужа Марии. Отпрыск Стюартов получал права на английский трон, что не могло не рассердить королеву Елизавету. Так что зиму 1574–1575 г. Бесс провела в лондонском Тауэре. Дома ее ждала встреча с новорожденной внучкой Арабеллой, единственным ребенком Чарльза и Элизабет. Тогда Бесс еще не знала, что ей суждено будет стать тюремщицей для родной внучки, которой Елизавета запретит вступать в брак.

Проделки Бесс разгневали мужа. В 1584 г., после многолетних скандалов, супруги приняли окончательное решение – разъехаться. Но усадьбе Хардвик-холл их разрыв пошел на пользу.

Хардвик-холл

Около 1583 г. Бесс выкупила вотчину у своего промотавшегося брата. После ссоры с мужем она переехала в Хардвик-холл, который сразу начала перестраивать. Ничто так не успокаивает нервы, как хороший ремонт! В то время графиня была стеснена в средствах, и усадьба получилась «бюджетной». Зато со смертью Шрусбери в 1590 г. Бесс Хардвик стала самой богатой вдовой Англии. Не успев снять траур, она заложила фундамент нового здания неподалеку от недостроенного Старого Холла. Гулять так гулять!

Руководил строительством Роберт Смитсон, один из ведущих архитекторов Елизаветинской эпохи. Впрочем, термин «архитектор» был еще в диковинку, так что в документах Смитсона называют просто «каменщиком». Построенная им усадьба демонстрирует основные тенденции елизаветинской архитектуры. Во-первых, это фанатичная приверженность симметрии: Хардвик-холл обрел форму прямоугольника в окружении шести башен. Чтобы добиться идеальных геометрических линий, архитектору пришлось пойти на ухищрения, добавляя к фасадам накладные окна и варьируя размеры комнат. Во-вторых, это огромные и многочисленные окна, из-за которых возникла поговорка «Хардвик-холл, больше стекла, чем стен». Из-за дороговизны стекла окна считались символом престижа – именно поэтому их так любила знать! Впрочем, у «стеклянных стен» Хардвик-холла был серьезный недостаток – зимой становилось невыносимо холодно.

Жизнь в елизаветинском поместье

Елизаветинская усадьба напоминала королевский двор в миниатюре: здесь проживало семейство хозяев, фрейлины и слуги низшего звена. Любопытно, что работу по дому в те годы выполняли в основном мужчины – не только заведовали конюшнями, но готовили, занимались уборкой, мыли посуду. Из женской прислуги в Хардвике держали только камеристок, нянек и прачек. Отдельных спален у челяди не было, поскольку звонки, соединявшие хозяйские покои с людской, еще не вошли в употребление. Слуг подзывали криком, так что они всегда находились поблизости, а спали на лестницах и в коридорах.

Даже в самых просторных усадьбах комнаты были многоцелевыми: столовая служила гостиной и бальным залом, спальня – кабинетом. Именно такая картина наблюдалась в Хардвике. Вместе с тем повседневная жизнь в усадьбе протекала помпезно. Каждая трапеза превращалась в спектакль: торжественная процессия забирала блюда на кухне, поднималась по бесчисленным лестницам, пересекала центральный холл, где слуги вставали навытяжку, приветствуя хозяйский обед, и вносили блюда в столовую. Нужно ли говорить, что еда уже успевала остыть?

В свободное время Бесс Хардвик вместе с камеристками занималась рукоделием. Ни в одной другой усадьбе не найдется такой великолепной коллекции шпалер, вышивок, аппликаций на ткани. Для вышивки использовались отрезы шелка и бархата, причем многие из них в прошлой жизни были ризами – после роспуска монастырей церковные облачения достались аристократкам. Еще до постройки Хардвик-холла Бесс частенько вышивала вместе с Марией Стюарт. Хотя королева ни разу не переступала порог Хардвик-холла, дербиширцы упорствуют во мнении, что некоторые вышивки – дело ее рук. Легенды оказались настолько живучими, что гости, включая писательницу Энн Рэдклифф и королеву Викторию, приезжали посмотреть, где же томилась несчастная Мария.

Во время визита в Хардвик-холл не пропустите зал для приемов. Стены здесь задрапированы брюссельскими шпалерами и отделаны лепными фризами, изображающими Диану-охотницу – реверанс в сторону Елизаветы, которую сравнивали с девственной богиней. Кажется, что сама несгибаемая Бесс вот-вот пройдется по залу и окинет горделивым взглядом свое сокровище.

Чатсворт-хаус – сокровище герцогов Кавендишей

Чатсворт-хаус (Chatsworth House), роскошный дворец на севере Дербишира, обязан своим существованием Уильяму Кавендишу (1640–1707), первому герцогу Девонширскому. А точнее – его неуживчивому характеру. Как-то раз, когда Кавендиш наведался во дворец Уайтхолл, один из придворных дерзко с ним заговорил. Граф схватил наглеца за нос и хорошенько отходил тростью. На радость Якову II, который терпеть не мог Кавендиша, забияку-графа оштрафовали на 40 000 фунтов и сослали в родное имение Чатсворт. Там он прожил безвылазно до начала Славной революции 1688 г., когда Якова сменил Вильгельм Оранский. Даже из ссылки Кавендиш принимал деятельное участие в государственном перевороте, и новый король наградил его герцогством. А когда Кавендиш случайно столкнулся с нахалом-придворным на аукционе, то вновь поучил его тростью – по старой памяти!

Каскад в Чатсворте

Будучи в опале, Уильям Кавендиш занялся перестройкой своего родового гнезда. Чатсворт выстроила его прапрабабка, несгибаемая Бесс Хардвик, но к концу XVII в. архитектурный стиль усадьбы безнадежно устарел. Башни и огромные окна уже не тешили взор. Образцами для подражания стали Италия и Франция, так что на дворцах знати появлялись фронтоны, колонны и резьба по камню. На первых порах Кавендиш намеревался обновить южный фасад, но махнул рукой и выстроил усадьбу заново.

Южный и восточный фасады спроектировал Уильям Талман (1650–1719), тогда еще малоизвестный архитектор. Работа с Кавендишем стала для него боевым крещением. То и дело заказчик вносил поправки в чертежи, а если ему не нравился результат, немедля приказывал все снести. Иными словами, это был классический «клиент из ада». Талман рвал на себе волосы, рабочие роптали, но строительство продолжалось.

Для стен был выбран камень теплого, золотистого оттенка, благодаря чему усадьба издали напоминает облитое медом лакомство. Над окнами первого этажа вознеслись каменные оленьи головы с герба Кавендишей, причем рога у оленей настоящие. Росписью стен и потолка занимался француз Луи Лагерр, помогал ему художник-декоратор Антонио Веррио. Озорной итальянец не преминул свести счеты с экономкой, которая отгоняла его от горничных, и запечатлел ее на потолке в образе ведьмы.

В 1696 г. герцог отстранил от работ Талмана, посчитав, что тот намеренно завышает расходы, и дальнейшей планировкой усадьбы занимался Томас Арчер (1668–1743). К моменту кончины герцога в 1707 г. усадебный комплекс был полностью завершен. Из окон восточного фасада открывались виды каскада, последнего и самого впечатляющего творения герцога Девонширского.

Усадьба Чатсворт хорошо знакома поклонникам Киры Найтли и Ральфа Файнса, ведь именно здесь проходили съемки фильма «Герцогиня» (2008). На самом же деле Джорджина Кавендиш (1757–1806), жена пятого герцога Девонширского, редко посещала Чатсворт. Большую часть времени супруги проводили в Лондоне, где Джорджина активно занималась как политической, так и светской жизнью. Ослепительная красота и живой ум герцогини очаровали столичное общество. Ей прощали и безудержную игру в карты, и уклад семейной жизни, скандальный даже по щедрым меркам XVIII в. В лондонском особняке Девоншир-хаус вместе с супругами проживала леди Элизабет Фостер, или «леди Бетти», любовница герцога и верная наперсница герцогини. Это был то ли гарем, то ли «шведская семья». Джорджина Кавендиш родила мужу троих детей (а также дочь от политика Чарльза Грея), леди Бетти – еще двоих. За исключением незаконнорожденной дочери герцогини, детей воспитывали сообща.

Уильям Кавендиш (1790–1858), старший сын герцога, унаследовал отцовский титул в 1811 г. «Герцог-Холостяк» любил веселые пирушки, зато от политики держался в стороне – из-за глухоты не мог расслышать речи в палате лордов. Всю свою кипучую энергию он вложил в любимую усадьбу. На ее благоустройство герцог потратил 40 лет и около миллиона фунтов стерлингов. Переделка северного фасада была поручена архитектору Джеффри Уайтвиллу.

Герцогиня Джорджина Кавендиш

В Чатсворте бросается в глаза изобилие поделок из малахита, которыми шестой герцог обзавелся во время визита в Санкт-Петербург в 1826 г. В российской столице герцог познакомился с императором Николаем, и тот усыпал гостя щедрыми дарами. Чтобы отблагодарить императора за доброту, Уильям Кавендиш пригласил его в дербиширскую усадьбу. Когда в 1844 г. Николай прибыл в Англию, в преддверии его визита герцог построил в Чатсворте грандиозный фонтан.

К сожалению, до Дербишира царь так и не добрался, зато фонтан продемонстрировал мастерство Джозефа Пакстона (1803–1865), главного садовника Чатсворта. Герцог повстречал двадцатидвухлетнего Пакстона в Чизике, где тот заведовал оранжереей Садоводческого общества, и переманил его в дербиширскую усадьбу. Пакстон превратил невнятный ландшафт Чатстворта в настоящий шедевр. За прозрачными стенами теплиц цвели экзотические растения, включая викторию амазонскую – самую крупную кувшинку в мире, для которой Пакстон выстроил отдельную оранжерею. От малых конструкций из стекла и металла Пакстон перешел к проектам посерьезнее. В 1850–1851 гг. по его проекту был создан Хрустальный дворец, самое известное здание викторианской эпохи.

Перепланировка усадьбы и ландшафтные работы недешево обошлись Герцогу-Холостяку. Однако настоящий финансовый кризис коснулся герцогов Девонширских уже в XX в. Чтобы свести концы с концами, семье пришлось открыть Чатcворт для туристов и съемочных групп. Помимо уже упомянутой «Герцогини» усадьба стала декорациями для таких популярных фильмов, как «Гордость и предубеждение» (2005) и «Человек-волк» (2010).

Хэддон-холл – побег со свадьбы

Хотя усадьба Хэддон-холл (Haddon Hall), еще одна жемчужина Дербишира, не соперничает с Хардвиком или Чатсвортом в плане роскоши, вы не устоите перед ее старомодным шармом. Не так уж много найдется усадеб, где елизаветинские интерьеры сохранились в таком же первозданном виде, как в Хэддоне.

Своими зубчатыми стенами Хэддон-холл напоминает замок, но это лишь иллюзия. В XII в. усадьба действительно была огорожена трехметровой стеной, однако парапетные стены с бойницами появились гораздо позже, когда Хэддону давно уже не угрожала осада.

Первое документальное упоминание о Хэддоне относится к 1087 г., когда поместьем владел Уильям Певерел, незаконнорожденный сын Вильгельма Завоевателя. В XIII в. усадьба досталась зажиточному семейству Вернон. Благоразумные Верноны держались подальше от политических распрей, вкладывая всю свою энергию в накопление богатств. Впрочем, сэр Джордж Вернон отличался буйным нравом – к примеру, ему ничего не стоило вздернуть убийцу, задержанного на его землях. Ему же выпала роль жестокого и, в конечном итоге, одураченного папаши в знаменитой мелодраме, разыгравшейся в Хэддоне в 1563 г.

К Дороти, дочери сэра Джорджа, посватался Джон Меннерс, второй сын графа Ретлендского. Отец девушки ответил категорическим отказом. Зачем наследнице состояния сынок обнищавшего графа? Пусть дождется жениха побогаче. Но Дороти не питала особого почтения к старшим и улизнула с Джоном, причем, по легенде, во время свадьбы сестры. Эта история, впечатлявшая как современников, так и потомков, легла в основу романов и оперетт.

Как бы ни расстроил сэра Джорджа побег дочери, он простил Дороти, и ее дети унаследовали Хэддон-холл. Возможно, сэр Джордж отнесся бы к браку более благосклонно, узнай он, что в начале XVIII в. граф Ретлендский получит титул герцога. В наши дни в Хэддон-холле проживал младший сын десятого герцога Ретлендского.

Знакомясь с Хэддон-холлом, обратите внимание на банкетный зал с массивными потолочными балками – возможно, как раз в этом зале плясали хмельные гости, пока Дороти и Джон покидали усадьбу. Старинная усадьба, с потемневшими от времени башнями, суровость которых отчасти смягчают цветущие розы и плющ, не могла не приглянуться режиссерам. В Хэддон-холле проходили съемки таких романтичных кинокартин, как «Джен Эйр» (1996, 2006) и «Гордость и предубеждение» (2005).

Стратфорд-на-Эйвоне – родина Шекспира

Настоящая святыня для всех поклонников английской литературы – город Стратфорд-на-Эйвоне (Stratford-upon-Avon), родина драматурга и поэта Уильяма Шекспира. Ничто не предвещало Стратфорду литературную славу, когда в 1529 г. в купеческий город переехал Джон Шекспир. Как и прочие горожане, отец драматурга занялся коммерцией – торговлей шерстью и перчатками. Дела шли в гору, и Джон женился на дочери помещика, у которого его отец арендовал землю – неплохо для фермера из Смитфилда! Вместе с молодой женой, в девичестве Мэри Арден, мистер Шекспир въехал в фахверковый домик на Хенли-стрит, который потом завещал старшему сыну Уильяму.

Дом-музей Шекспира до сих стоит в Стратфорде и принимает гостей. Будущий драматург появился на свет именно здесь, в спаленке на втором этаже. Новорожденного окрестили в церкви Святой Троицы, одной из самых красивых в Уорикшире. Церковь славится трансептом XIII в., а также разудалыми мизерикордами (резными полочками на откидных стульях). Мизерикорды изображают не только русалок и эльфов, но и супружеские потасовки. Как знать, не отсюда ли Шекспир почерпнул сюжеты для своих пьес?

Дом, где родился Уильям Шекспир

Обучался мальчик в местной школе, которую закончил, вероятнее всего, в 15 лет. Едва встав со школьной скамьи, Уильям очутился пред алтарем. В 1582 г. он обвенчался с Анной Хатауэй, дочерью зажиточного фермера. Свадьба получилась из разряда «покрыть грех». Невеста была старше жениха на восемь лет, а на момент свадьбы уже носила под сердцем их первую дочь Сюзанну. В 1585 г. последовали близнецы Джудит и Хемнет. Вряд ли Шекспир был в восторге от семейной жизни, учитывая, что перед смертью он завещал жене «вторую по качеству кровать» (интересно, кому досталась первая?) Вот и в Стратфорде Уильям не задержался. По одной версии, он примкнул к труппе бродячих актеров, по другой – бежал в Лондон после неудачной попытки браконьерства в Чарлекот-парке. Хотя Анна Хатауэй сыграла второстепенную роль в жизни мужа, ее коттедж в Шоттери привлекает тысячи туристов.

Театр в елизаветинские времена

Отношение к театру в елизаветинской Англии было неоднозначным. С одной стороны, спектакли давно уже стали излюбленным развлечением лондонцев. Поговаривали, что сама королева, закрыв лицо маской, посещает представления. С другой же, актеры приравнивались к бродягам и вынуждены были искать покровителя, который записал бы их в число своей челяди. Труппа, в которую вступил Шекспир, звалась «Слуги Лорда-камергера». При Якове I актеры получили королевский патент и сменили название на «Слуги Короля».

Труппы были небольшими, по шесть-восемь актеров да несколько мальчиков-подмастерьев. Профессия актрисы еще не появилась, все женские роли исполняли мальчишки. Если требовалась массовка, на сцену выходили разнорабочие и гримеры. Поскольку пьесы лондонской публике быстро приедались, каждый день труппа старалась поставить что-нибудь новенькое, иногда до сорока пьес за сезон!

Обычно актеры снимали помещение для своих представлений, однако в 1599 г. шекспировская труппа построила театр «Глобус» на берегу Темзы – открытый трехъярусный амфитеатр, вмещавший до 3000 зрителей. С одной стороны во двор была выдвинута крытая площадка, игравшая роль сцены. Ее верхняя часть была разрисована небесными светилами и называлась «Раем», а пространство под сценой, соответственно, «Адом». Как раз оттуда и появлялся призрак отца Гамлета. И когда принц вопрошал «Блаженный ты или проклятый дух», зрители заранее знали ответ: если кто-то вылез из-под сцены, добра от него не жди! С трех сторон сцену окружал двор, где толпились матросы, мастеровые и городская беднота. Посмотреть представление стоя можно было за пенни, так что с «дешевыми» зрителями актеры не церемонились, а Шекспир часто подтрунивал над ними в пьесах. Более пристойная публика занимала сидения в галереях. Для актеров было важно снискать расположение именно богатых и образованных зрителей. Как следствие, сюжеты шекспировских пьес становились все сложнее и в них все чаще появлялись танцы и маскарады, отражавшие придворные забавы.

К концу 1590-х гг. Уильям Шекспир успел написать несколько известных пьес, включая «Ромео и Джульетту» и «Сон в летнюю ночь». Наконец-то у него хватало денег, чтобы обзавестись недвижимостью. В 1597 г. за 60 фунтов он купил кирпичный особняк Нью Плейс. К сожалению, в середине XVIII в. Фрэнсис Гастрелл, тогдашний владелец особняка, сровнял его с землей. Тем самым он хотел отвадить туристов, которые все время топтались на пороге. В начале ХХ в. на месте Нью Плейс разбили Шекспировский сад, где собраны растения, упомянутые в пьесах. Здесь вам сразу же вспомнится краткая лекция Офелии по ботанике: розмарин – это для памятливости, анютины глазки – это чтоб думать.

Памятник Шекспиру в церкви Стратфорда

Последние годы жизни Шекспир провел в Стратфорде. После его кончины 23 апреля 1616 г. тело «Великого Барда» погребли в церкви Святой Троицы. На его надгробии выбили эпитафию, сочиненную им самим: «Друг, ради Господа, не рой Останков, взятых сей землёй; Нетронувший блажен в веках, И проклят – тронувший мой прах» (пер. А. Величанского). Эта эпитафия – предупреждение могильщику. По мере необходимости останки переносили из церкви в общий склеп снаружи, но Шекспир хотел избежать подобной участи. Несколько лет спустя родные установили в церкви его деревянный бюст.

Город Стратфорд не забывает про наследие своего сына. В 1932 г. на берегу Эйвона был выстроен Королевский Шекспировский театр, а Королевская Шекспировская труппа регулярно проводит фестивали в честь великого драматурга.

Ковентри – во владениях леди Годивы

У кафедрального собора города Ковентри (Coventry) установлен памятник обнаженной всаднице с распущенными волосами. «Годива» – гласит подпись на мраморном постаменте.

Но кто же она такая?

По словам летописца Роджера Вендровера, у Леофрика, эрла Мерсии, была совестливая жена Годива. Она упрашивала мужа снизить налог для жителей Ковентри. Наконец Леофрик рассвирепел: «Садись на коня голышом да в таком виде прокатись туда-сюда по рыночной площади при всем честном народе!» «А если я все это сделаю, ты снизишь налоги?» – уточнила графиня. Муж дал слово. В назначенный день графиня разделась догола и села на коня, но распустила свои косы, чтобы каскад волос полностью скрыл ее тело. Только белоснежные ноги остались на виду. Скрытая от любопытных взглядов, она проехалась по площади, после чего вернулась к супругу. Тот был поражен ее поступком и снизил подати. Со временем популярность приобрел другой вариант легенды: Годива попросила горожан не выходить на улицу, когда она поскачет нагишом. Так и было сделано. Один лишь портной по имени Том не сдержался и выглянул в окошко, но в тот же миг ослеп (выражение «Peeping Tom» в английском языке теперь обозначает вуайериста).

Образ нагой всадницы будоражит воображение. Поневоле задумаешься, есть ли у легенды историческая подоплека? И неужели брак Леофрика и Годивы был настолько неблагополучным?

О настоящей Годиве известно не так уж мало. Она действительно была супругой Леофрика, эрла Мерсии, одного из влиятельнейших людей в Англии первой половины XI в. Правда, «Годива» – это осовремененный вариант англосаксонского имени «Годгифу» («подаренная Богом»). Годгифу владела обширными землями, ведь англосаксонские законы позволяли женщинам распоряжаться имуществом. Уже в поздние века, когда положение англичанок в браке становилось все более зависимым, Годива превратилась в жертву супружеского произвола. Зато исторической Годгифу не требовалось клянчить милости у супруга. Ведь территория, на которой находился Ковентри, принадлежала именно ей!

Отсюда первая неувязка в легенде: выходит, Годгифу сама ведала податями и решала, что с кого взимать. Если же речь идет о «хергельде», дани, которую англосаксы платили датчанам, то Годгифу пришлось бы ходатайствовать перед королем. Эрл Леофрик не мог самолично упразднить общегосударственный налог. Кроме того, в середине XI в. в деревеньке Ковентри не было площади, по которой совершила конную прогулку леди из легенды.

Тем не менее к выдумкам примешалась и правда. Безусловно, Годгифу отличалась набожностью и щедро жертвовала на монастыри, хотя действовала всегда сообща с мужем. Кроме того, Леофрик обходился с должниками весьма сурово. В 1041 г. Хардекнуд, последний датский король Англии, отослал Леофрика подавлять восстание в Вустере. Тамошние жители не только отказались платить поземельный налог, но убили двух датчан, приехавших его собирать. Еще издали заметив вооруженный отряд, горожане бросились наутек, а те, кто не успел, были жестоко убиты. Пять дней войска Леофрика буянили в Вустере, а затем вернулись к королю с награбленным добром. Мы можем лишь гадать, как отнеслась к поступку мужа добросердечная Годгифу. И уж не этот ли эпизод лег в основу легенды о жестоком графе и заступнице-жене?

На протяжении веков история о леди Годиве пользовалась неугасимой популярностью. Ею восхищались как в жизнерадостной елизаветинской Англии, так и в чопорной викторианской. С 1678 г. туристы стекались в Ковентри, где проходил парад с участием переодетой «леди Годивы» (и каждый год ходили упорные слухи, что уж на этот раз всадница будет совсем голой!). Фестиваль Годивы (Godiva Festival) по-прежнему проводится в Ковентри каждое лето, но организаторы торжеств стараются угодить не только любителям традиций, но и фанатам современной музыки. Помимо парада гостей ожидают выступления рок и поп-групп со всей Англии.

Ноттингемшир – стрелы Робин Гуда

История о Робин Гуде и веселой шайке разбойников знакома всем от мала до велика. Благородный разбойник грабил богатых и отдавал добычу беднякам, участвовал в состязаниях лучников и сражался с шерифом Ноттингемским. В Средние века о нем слагали баллады, в елизаветинской Англии – писали пьесы, а с приходом кинематографа начали снимать фильмы.

Интересно проследить, как изменялся образ легендарного грабителя. Еще в Средние века менестрели распевали баллады о Робине по всей Англии, на ярмарках и народных гуляньях. Но Робин из баллад – не тот джентльмен-разбойник, к которому мы все привыкли. Робин не делится с бедными, а оставляет награбленное себе. В придачу он вымогает деньги у трудяги-горшечника! Но в XVI в. Энтони Мандей, драматург и по совместительству шпион, предложил совсем иную версию событий. В его пьесе Робин Гуд стал дворянином. Лишившись земель из-за козней дяди, граф Роберт Хантингтон борется за правду и спасает свою невесту Мэриан от домогательств короля Джона (т. е. Иоанна Безземельного). С тех пор образ родовитого разбойника угнездился в английской культуре, а затем был растиражирован в бесчисленных фильмах.

Робин Гуд и брат Тук. Рисунок Говарда Пайла

Учитывая популярность Робина, поневоле задумаешься о наличии исторического прототипа. Некоторые исследователи усматривают в сюжетах о Робин Гуде отголоски языческих верований. Его сравнивают с Робином Добрым Малым, лесным духом, или же с каким-нибудь древним божеством. Тем не менее в балладах о Робине отсутствует сверхъестественный элемент, повествование кажется вполне реалистичным. Именно из-за реализма баллад историки склонны считать, что Робин Гуд все-таки существовал. Проблема в том, что имя «Робин» и фамилия «Худ» («Гуд» в русском варианте) были весьма распространены, так что личность разбойника до сих пор не установлена.

В ранних балладах о Робин Гуде события происходят в Йоркшире, в местности Барнсдейл. Графство Ноттингемшир появляется в них гораздо позже, но именно оно теперь ассоциируется с веселыми разбойниками. Главная достопримечательность – это, безусловно, Шервудский лес. В Средние века Шервуд находился во владении короны, английские монархи охотились здесь со своей свитой. Помимо дичи в лесу встречались и душегубы. Наказания в XII–XIII вв. были суровыми, штрафы – высокими, а имущество правонарушителей нередко подлежало конфискации. Куда бедняге податься в таком случае? Разве что переехать в другой городок или деревню? Увы, на чужаков косились с подозрением, так что работу там не сыщешь. Один выход – идти в разбойники. Грабежами сподручно промышлять под пологом леса, так что баллады переместили Робина из Барнсдейла в Шервудскую чащобу. Там его деяния смотрятся уместнее. К сожалению, Шервудский лес был почти полностью вырублен, но сохранившийся участок открыт для туристов. По лесу – точнее, уже по парку – проложены удобные тропинки, одна из которых ведет к Великому дубу. Согласно легендам, Робин Гуд скрывался в его полом стволе от приспешников шерифа.

В Фаунтендейле, возле Мэнсфилда, находится пещера, где проживал брат Тук. Перед пещерой когда-то протекал ручей, через который брат Тук перенес Робин Гуда. Потом монах потребовал от Робина ответную любезность. А когда Робин вновь забрался к нему на спину, брат Тук сбросил разбойника в воду. Завязалась драка, в которой слуга Божий ничуть не уступал лучнику. Оценив силу и ловкость Тука, Робин предложил ему вступить в ряды веселых стрелков, и монах с радостью согласился.

Главным противником Робин Гуда считается шериф Ноттингемский. Шериф был представителем королевской власти в каждом графстве, в чьи обязанности входило подавление мятежей и обеспечение безопасности для сборщиков налогов. В его распоряжении находился воинский отряд, кроме того, шериф пользовался услугами наемников из числа обедневших рыцарей. В такой роли выступает сэр Гай Гисборн, нанятый для поимки Робина.

Легендарный шериф проживал в Ноттингемском замке, который высился на скале чуть восточнее центра Ноттингема. В 1325 г. смотрителем замка был назначен возможный прототип злодея – шериф Генри де Фокумберг. Любопытно, что он сам начинал с мелких краж – воровал дрова у лорда. Со временем Генри выслужился и заделался борцом с преступностью. А поскольку Фокумберг успел побывать шерифом и в Ноттингемшире, и в Йоркшире, его кандидатуру можно рассматривать всерьез.

От старого Ноттингемского замка сохранились только массивные каменные ворота. Во время Гражданской войны замок был разрушен до основания, а потом отстроен заново герцогом Ньюкэстлским. Тем не менее статуя Робин Гуда занимает почетное место в нынешнем Ноттингемском замке.

В городе Ноттингеме (Nottingham) к легендарному лучнику относятся трепетно. Следует упомянуть, что еще в XVII в. горожане переименовали колодец Святой Анны в колодец Робин Гуда, дабы привлечь побольше туристов. Ведь знаменитый разбойник гораздо интереснее какой-то там святой! Путешественникам предлагали поглядеть на реликвии – стрелы, капюшон и стул Робина, причем капюшон можно было примерить, а на стуле посидеть, впитывая его величие. В наши дни вам встретятся отели и пабы, названные в честь Робин Гуда, а одна из улиц носит имя девы Мэриан. В ноттингемской ратуше вы увидите плафоны, на которых запечатлены памятные моменты из легенд о Робин Гуде.

Глава IV. Север Англии – край сказок и легенд

Древний город Йорк

Хотя север Англии славится своими курортами (Харроугейт, Скарборо) и развитой промышленностью, в особенности угледобычей, именно на севере, среди зеленых лесов и вересковых пустошей, так легко поверить в волшебство. Даже в XX в. многие англичане считали, что в Йоркшире водятся настоящие феи!

Знакомство с северным краем мы начнем с древнего Йорка (York). В 71 г. н. э. римляне выстроили здесь укрепление Эборакум, ставшее впоследствии столицей римской провинции Британия. Эборакум, или Эбрук, был резиденцией нескольких римских правителей, включая Константина Великого (272–337). Именно здесь он был провозглашен императором в 306 г. н. э. Почтить память императора можно у Йоркского собора. Придерживая меч, бронзовый римлянин задумчиво разглядывает туристов, как и он поддавшихся очарованию Йорка.

Крыша Йоркского собора

За свою долгую историю город не раз переходил из рук в руки. В VI в. он стал столицей англосаксонского королевства Нортумбрия, в 867 г. был завоеван датчанами, в 1069 г. – норманнами. Память о былых веках кажется здесь осязаемой и зримой. Старая часть Йорка окружена прекрасно сохранившейся городской стеной, а названия улиц с неизменным окончанием «гейт» напоминают о викингах («гейт» по-норвежски «улица»). Если долго бродить по переулкам, узким и кривым, с нависающими вторыми этажами, вы ощутите себя в средневековом городке. Еще чуть-чуть – и послышатся крики горластых торговцев, а по мостовой прогромыхает телега, запряженная осликом. На наше счастье, наслаждаться атмосферой древности можно без характерной вони. Особенно этому радуешься, посещая квартал Шэмблс (Shambles), где прежде располагались скотобойни. В наши дни тут находятся уютные магазины, рестораны и кафе. Вместо фунта требухи вам предложат сувенирную кружку.

Главной достопримечательностью Йорка считается кафедральный собор, один из крупнейших на севере Европы. Здесь находится кафедра архиепископа Йоркского, высшего прелата англиканской церкви после архиепископа Кентерберийского. В VII в. на месте нынешнего собора была в спешке возведена церковь, в которой принял крещение нортумбрийский король Эдвин (около 586–633). Строительство нынешнего здания собора началось в 1220 г., а церемония освящения прошла только в 1472 г. Хотя работы растянулись почти на 250 лет, результат получился гармоничным. Поперечный неф XIII в. отлично сочетается с нефом XIV в. и алтарем, завершенным в XV столетии. С центральной башни, выполненной в перпендикулярном готическом стиле, открывается вид на Йорк и окрестности. Горожане утверждают, что в ясную погоду отсюда можно увидеть даже Лидс. Насладиться панорамой могут лишь туристы с хорошей спортивной подготовкой – на башню ведет крутая лесенка.

Что только не повидал старинный собор на своем веку! Во времена Реформации, когда статуи святых вдруг оказались идолами, внутреннее убранство было почти полностью разграблено. В XIX в. злоключения собора продолжались. Он пострадал от двух разрушительных пожаров, причем один из них, в 1829 г., был следствием поджога. Звуки органа расшатали нервы безумного Джонатана Мартина, и он поквитался с ненавистным инструментом. Заодно и хоры сжег – зачем мелочиться? Благополучно пережив воздушные рейды во время Второй мировой, в 1984 г. собор вновь оказался во власти огненной стихии. Причина была более прозаичной – удар молнии. В результате пожара южный фасад лишился витражного окна, хотя большинство окон уцелели. Посетители собора и по сей день могут любоваться игрой солнечных лучей, проникающих в собор через разноцветное стекло – ярко-синее, рубиново-красное и нежно-желтое, как прозрачный мед.

Башня Клиффорд

Несколько исторических зданий Йорка связаны с религиозными преследованиями. В первую очередь это башня Клиффорд. Ее руины высятся на холме в центральной части города. В 1170-х в Йорке обосновалась большая еврейская община. Нуждаясь в кредите, местная знать привечала ростовщиков, да и сами евреи только рады были поселиться в городе, где находился королевский замок. За его стенами они рассчитывали укрыться в случае погромов, которые в те времена были отнюдь не редкость.

Ситуация обострилась в 1189 г. после коронации Ричарда I в Вестминстере. Поздравить нового государя явились лондонские евреи, но им отказали в аудиенции. Тут же поползли слухи, будто бы король отдал приказ истреблять всех иудеев, и по столице прокатилась волна насилия. Как выяснилось, такого приказа Ричард не отдавал. Более того, он приказал повесить троих погромщиков, чтоб остальным неповадно было. Но стоило королю пересечь Ла-Манш, чтобы вступить в Крестовый поход, как зверства возобновились. Антисемитские настроения добрались и до Йорка. В марте 1190 г. более 150 евреев, включая женщин и детей, спрятались в деревянном донжоне замка. Погромщиков подстрекал дворянин Ричард де Малбисс. Он задолжал еврейским банкирам крупную сумму денег, а тут такая возможность разом погасить кредит! Осада продолжалась до 16 марта, когда евреи, совсем отчаявшись, решили наложить на себя руки. Чтобы их тела не достались на поругание врагам, осажденные подожгли башню. Взяв штурмом догорающий донжон, погромщики перебили уцелевших евреев. На месте сгоревшей башни отстроили твердыню из камня, которая была разрушена в 1684 г. в результате взрыва. Поговаривают, что раз в сто лет, в годовщину чудовищной резни, башня окрашивается в багряный цвет.

Еще один мрачный эпизод связан с домом, где ныне находится часовня святой Маргарет Клитроу (1556–1586). Маргарет, жена мясника, проживала в этом квартале во второй половине XVI в., во время гонений на католиков. В 18 лет Маргарет приняла католичество, хотя ее муж так и остался членом англиканской церкви. Их дом стал убежищем для священников, каждый день здесь звучали слова латинской мессы. Именно из-за укрывательства «папистов» Маргарет арестовали в 1586 г. Во время допроса женщина отказалась признавать или опровергать свою вину, в противном случае ее близкие подверглись бы пытке. По английским законам за такое упрямство полагалась суровая кара – медленное раздавливание камнями. К эшафоту Маргарет шла босиком, отдав чулки и башмаки своей дочери в знак того, что та должна следовать по ее стопам. Преступницу раздели и уложили навзничь, руки связали и растянули по сторонам, а под шею подсунули острый камень – пускай смерть наступит поскорее. Тело женщины придавили дверью, на которую в течение 15 минут накладывали булыжники. Рука Маргарет Клитроу хранится в монастыре Св. Марии в Йорке, но место захоронения тела доподлинно неизвестно. В 1970 г. «жемчужина Йорка» была причислена к лику святых. Часовню Маргарет Клитроу часто включают в «призрачные» экскурсии по Йорку. Хотя здесь не водится привидений, гости часовни ощущают присутствие самой святой, и на них снисходит умиротворение.

Заслуживают внимания и музеи, воссоздающие историю Йорка. Один из них – центр викингов «Йорвик». В 1970-х гг. в городском районе Коппергейт было обнаружено 9 метров археологических слоев, относящихся к периоду скандинавского владычества в Англии. В торфянистой почве отлично сохранились остатки костей, раковин, обрывки ткани, а также многочисленные предметы быта. В общей сложности было идентифицировано более 40 тысяч артефактов, часть которых выставлена в центре «Йорвик».

Не менее популярным краеведческим центром является музей замка Йорк (York Castle Museum). Само здание входило в тюремный комплекс: в 1780 г. здесь открылась женская тюрьма, которую затем преобразовали в долговую. Особый интерес представляет восстановленная улица викторианской эпохи, названная Киркгейт в честь Джона Кирка, основателя музея. Вдоль живописной улочки протянулись ряды старинных магазинов, а также ломбард, полицейский участок, аптека. Любители викторианской эпохи продолжают экскурсию в бывшем паровозном депо, где ныне расположился Железнодорожный музей (National Railway Museum). Коллекция включает в себя более 100 старинных локомотивов и несметное число памятных вещей, так или иначе связанных с железными дорогами. А личный вагон королевы Виктории, утопающий в шелках и парче, напоминает скорее номер в отеле, чем обычное транспортное средство.

По Йорку в компании призраков

Йорк по праву считается одним из самых паранормальных городов Англии. Наравне с горожанами из плоти и крови здесь разгуливают привидения всех мастей. Чтобы пощекотать нервы, далеко ходить не нужно. В доме по адресу Stonegate, 35 вам поведают душераздирающую (и столь же неправдоподобную) историю о хозяйке, уморившей служанку в подвале. После заката солнца несколько эксцентричных гидов проводят экскурсии по призрачным местам. Но если вы не любитель прогулок в компании повизгивающих детей, с призраками можно познакомиться самостоятельно. Главное, знать, где их искать.

Поскольку в Йорке некогда находились римские казармы, духи легионеров до сих пор бродят по городу, появляясь то тут, то там. В 1953 г. водопроводчик Гарри Мартиндейл прокладывал трубы в подвале Казначейского дома (Treasurer's House), как вдруг услышал звуки горна. Что за чертовщина? Прямиком из стены вышла лошадь, на которой сидел понурый солдат в шлеме. За ним последовало еще несколько легионеров. Затаив дыхание, мистер Мартиндейл наблюдал, как они идут в сторону собора, причем идут на коленях! Лишь когда процессия достигла раскопанного участка посреди подвала, стали заметны их стопы. Оказывается, призраки шествовали по старинной римской дороге, погребенной под несколькими слоями земли.

Среди призраков Йорка встречаются и знаменитости. В особняке Кингз Манор (King's Manor), где некогда гостил Генрих VIII, появляется призрак Екатерины Говард, его жены, казненной по обвинению в измене. По кладбищу при церкви Святой Троицы в Гудрамгейте (Goodramgate) нарезает круги безголовый дух Томаса Перси (1528–1572). Ярый католик, Томас Перси противостоял Елизавете I. Мятежного графа в цепях привели в Йорк и казнили, а отрубленную голову выставили на шесте у ворот Миклгейт – на потеху толпе и в назидание другим ослушникам. Какой-то доброхот захоронил ее на кладбище, но дух бунтаря так и не успокоился. Он бродит среди могил и шарит перед собой руками, пытаясь отыскать утраченную голову.

Бесенок с улицы Стоунгейт

В Йорке обрели вечный приют несколько самых маленьких и оттого самых несчастных привидений. Призрачная девочка обитает в доме по адресу College Street, 5. По одной версии, эпидемия чумы выкосила всех обитателей этого дома, кроме младшей дочери. Ослабевшая девочка не могла выбраться наружу, ведь соседи заколотили дверь и намалевали на ней красный крест, предупреждая о заразе. Еще несколько дней малышка скреблась в окно, надеясь разжалобить прохожих, пока не скончалась от голода и слабости. В наши дни ее призрак появляется у окна, трогает раму и вновь исчезает.

Леденящую кровь историю рассказывают о приюте, который находился в районе Арки Бедерн (Bedern Arch) в начале XIX в. Наставник-пропойца морил голодом своих воспитанников, а их тела складывал в шкаф. Копать могилы директору было недосуг. Однако шкаф, набитый трупами, не может не отразиться на психическом здоровье. Вскоре директору почудилось, что оттуда доносятся стоны. Растеряв остатки разума, он схватился за нож и перерезал всех оставшихся сирот. Духи ребятишек задержались в этом квартале – иногда до прохожих доносится их плач, иногда веселый смех.

А вот духа с улицы Stonegate даже привидением не назовешь. Скорее это озорной бесенок. Когда-то в здании, на углу которого восседает скульптура красного черта, находилась типография. А кого, как не черта, винить в опечатках, которые нет-нет да и проскользнут у наборщика? Если бы бесенок ограничивался мелкими пакостями, это еще куда ни шло, так нет же! Он замахнулся на святое! Рядом с типографией примостилась книжная лавка, с Библией на вывеске. Каждую ночь черт вскакивал с постамента, срывал Библию и швырял ее на мостовую. В конце концов, пришлось вмешаться церковным властям, и хулиган был посажен на цепь. В таком состоянии он пребывает и по сей день, хотя улыбочка у него по-прежнему глумливая.

Труженик Лидс

Возможно, в индустриальном Лидсе (Leeds) вам будет не хватать старинных улочек Йорка, но и здесь найдется немало интересного. Еще в 730 г. летописец Беда Достопочтенный (672/673 – 735) упомянул местность Лоидис. В Средние века звучное название превратилось в Лидис, а потом уже в Лидс. В XI в. Лидс был крохотной деревушкой во владении норманнского барона Ильберта де Лейси. В 1152 г. его потомок Генри затеял строительство аббатства на берегу реки Эйр. Аббатство Кирксталл (Kirkstall Abbey) стало приютом монахов-цистерцианцев. Восемь раз в сутки братья возносили хвалу Господу, в остальное же время занимались ремеслами и коммерцией. Особенно выгодным было производство шерсти, поэтому на землях аббатства паслось около пяти тысяч овец. Даже после закрытия аббатства его здание с зияющими провалами окон привлекало романтиков со всей Англии. Величественные руины Кирксталла можно увидеть на картинах Джозефа Тернера и Томаса Гертина.

Главным богатством Лидса испокон веков была шерсть. Самое раннее упоминание о текстильной промышленности Лидса относится к 1201 г.: некоего Саймона Красильщика обвиняли в торговле разбавленным вином! Зато его коллеги, прядильщики, ткачи и красильщики Лидса, трудились на славу. К 1600 г. население городка достигло 4000 человек, а в 1661 г. был избран первый мэр. Индустриальная революция дала новый толчок промышленности Лидса. Здесь производили не только дешевое и качественное сукно, но также прядильные станки и паровые машины. В окрестностях Лидса добывали уголь, который так просто было транспортировать по Миддлтонской железной дороге, основанной еще в XVIII столетии.

Ратуша города Лидса

Новая веха в архитектуре города пришлась на викторианскую эпоху. На ниве градостроительства славно потрудился архитектор Катберт Бродрик (1821–1905). По его чертежам были построены ратуша Лидса, институт механики и знаменитая зерновая биржа с куполом. Через прозрачный купол в здание проникал солнечный свет, и купцы могли как следует рассмотреть зерно, выставленное на продажу. Но возиться с зерном – это так скучно! Не лучше ли отправиться за покупками в пассаж? На радость домохозяйкам вдоль улиц Хедроу и Бриггейт протянулись ряды фешенебельных магазинов. А в 1884 г. на рынке Киргейт появился киоск с товарами всего за один пенни. Открыл его Майкл Маркс (около 1859–1907), эмигрант из Польши. Десять лет спустя он основал магазин в Манчестере на паях с другим бизнесменом, Томасом Спенсером. Так зародилась сеть супермаркетов «Маркс и Спенсер», известных по всему миру.

Гостям Лидса можно порекомендовать несколько музеев, отражающих историю края. В первую очередь это Королевский оружейный склад (Royal Armories), куда в 1996 г. перевезли коллекцию оружия из запасников Тауэра. Не менее интересна картинная галерея. Среди прочих полотен здесь представлены картины Джона Аткинсона Гримшоу (1836–1893), который не раз писал викторианский Лидс, с утопающими в тумане улицами и призрачными силуэтами прохожих. В здании больницы Сент-Джеймс, вдали от протоптанной туристами тропы, расположился музей Тэкрэй (Thackray). На первом этаже воспроизведены улицы Лидса 1840-х гг. во всей своей антисанитарной красе. Разглядывая медицинские экспонаты вроде старинного аппарата для переливания крови, поневоле восхищаешься живучестью англичан XIX в. Через дорогу от больницы – чтобы далеко не ходить! – находится кладбище, где обрели пристанище те, кого эти методики не спасли.

Ярмарка в Скарборо

«Хочешь поехать на ярмарку в Скарборо?» – вопрошает английская баллада. Еще до открытия прославленной ярмарки городок Скарборо (Scarborough) занимал важное место в истории английского севера. Согласно «Саге о Кормаке», два брата-викинга, Торгилс и Кормак, выстроили крепость на восточном побережье Англии. За Торгилсом закрепилась кличка Заячья губа, или Скарти. Вполне вероятно, что в честь его прозвища и было названо поселение Скарборо – «Крепость Скарти». Впрочем, по данным археологов, эта местность была заселена еще в Бронзовом веке, а до пришествия викингов здесь находился римский форпост.

В 1130 г. Вильгельм Толстый, граф Омальский, построил на холме замок, который затем перешел во владение Генриха II. За свою историю замок Скарборо пережил немало осад и сражений. В 1312 г. Пьер Гавестон, фаворит Эдуарда II, скрывался здесь от разъяренных баронов, но был схвачен и казнен. Во времена Английской революции комендант замка Хью Чолми переметнулся от «круглоголовых» к роялистам, вследствие чего бывшие соратники осадили замок. Новым комендантом был назначен полковник Бойтон. Но, видимо, сама атмосфера замка воспламеняла любовь к монархии! Бойтон тоже примкнул к роялистам, что повлекло за собой очередную осаду замка. Скарборо с честью выдерживал все невзгоды, пока во время Первой мировой его не обстреляли два немецких крейсера.

Средневековые ярмарки

Но как насчет ярмарки в Скарборо? Ее тоже нельзя забывать. Традиция городских ярмарок восходит к дохристианским временам. После установления христианства языческие гулянья превратились в церковные празднества. Время их проведения сохранилось, изменился лишь повод, а торговые палатки устанавливали прямо во дворе церкви. Если ярмарка превращалась в более солидное мероприятие, городские власти ходатайствовали к монарху о придании ей официального статуса. Именно это и произошло с ярмаркой в Скарборо – Генрих III утвердил ее в 1253 г.

Ярмарка длилась 45 дней, с августа по сентябрь. Купцы со всей Европы обменивали свои товары на английскую шерсть, выдубленную кожу, зерно и всевозможные поделки ремесленников. А где скопление народа, там и возможность заработать. На ярмарки приезжали актеры всех мастей, жонглеры, канатоходцы, не обходилось и без гадалок. Ярмарка в Скарборо просуществовала до 1788 г. Однако память о ней, как следует из баллады, сохранилась в памяти народа.

Даже без ярмарки в Скарборо было чем заняться. В 1620-х гг. здесь обнаружили целебные источники, так что город мог соперничать с другим йоркширским курортом – Харроугейтом. Со всех концов Англии сюда потянулись туристы отведать минеральной воды, а заодно и подышать морским воздухом. В конце 1840-х в Скарборо приехала Энн Бронте, самая младшая из сестер-писательниц. В ее случае даже целебные источники оказались бессильны, и в 1849 г. Энн обрела свой последний приют на кладбище при церкви Св. Марии.

Пророчица из Кнэйрсборо

Для разнообразия давайте посетим маленький городок Кнэйрсборо (Knaresborough), где захватывающие дух пейзажи сочетаются с богатой историей.

Около 1100 г. на скале, нависающей над рекой Нидд, был заложен фундамент замка Кнэйрсборо. В 1170 г. в нем укрылись убийцы архиепископа Томаса Бекета – Хью де Морвилль со товарищи. В здешнем лесу любил охотиться Иоанн Безземельный, который часто гостил в замке и не жалел денег на его укрепление. Горожане отплатили добром за королевскую милость и во время Первой баронской войны (1215–1217) встали на сторону монархии. В XIV в. большое внимание Кнэйрсборо уделял Эдуард I, а его сын, слабохарактерный Эдуард II, передал замок своему фавориту Пьеру Гавестону. Формально замок оставался королевским владением, так что деньги на его содержание выделялись из казны. В 1311 г. под давлением баронов Эдуард в который раз выслал Пьера из страны. Год спустя Гавестон тайно вернулся в Англию и встретился с королем в Кнэйрсборо перед отъездом в Скарборо. Со времен Генриха IV замок утратил свое былое значение, хотя продолжал играть важную роль в административном управлении – здесь проводились суды.

«Старейшая аптека» в Кнэйрсборо

В начале Английской революции обитатели замка примкнули к роялистам. Это решение стало для них роковым. В 1644 г., после того как пушечное ядро пробило стену, Кнэйрсборо захватили «круглоголовые». Парламент вознамерился сровнять с землей все роялистские крепости, так что замок Кнэйрсборо попал под раздачу. Как бы ни любили замок горожане, но камни, оставшиеся от разрушенных стен, они растащили довольно быстро. В хозяйстве все сгодится! Они попросили парламент лишь об одном – не сносить несколько зданий, включая Королевскую башню, идеальное местечко для тюрьмы. От прежнего величия осталась лишь та самая башня да еще несколько строений, а также подземный ход.

После подъемов и спусков по извилистым лестницам гости Кнэйрсборо могут расслабиться в куда более мирной достопримечательности – «Старейшей аптеке» на рыночной площади. Вряд ли эта аптека на самом деле старейшая в Англии, что ничуть не умаляет ее привлекательности. Аптека открылась в 1720 г., хотя само здание, с низкими потолками и массивными балками, относится к Средневековью. Когда-то на полках стояли разноцветные пузырьки с мазями и порошками, а в огромной банке лениво плавали пиявки. Аптекарь в провинциальном городке заменял и дантиста, и хирурга, и ветеринара. Увы, в наши дни вам не продадут микстуру от колик для захворавшего коня, а уж о том, чтобы вырвать зуб, и речи быть не может. На первом этаже торгуют старомодными сладостями, вроде анисовых леденцов, и фаджем – разновидностью ириса. В крошечной кофейне на втором этаже можно выпить традиционный английский чай с молоком, а заесть его булочкой «скоун» с маслом и джемом.

Но не будем рассиживаться в кафе. Ведь мы еще не осмотрели пещеру, связанную с именем «английского Нострадамуса» – матушки Шиптон. Урсула Саутейл (около 1488–1561), известная как матушка Шиптон, прославилась пророчествами местного и глобального масштаба. Поговаривали, что ее мать понесла то ли от чернокнижника, то ли от самого черта. Место для родов она выбрала не самое лучшее – пещеру. Там же роженица и скончалась, а ее новорожденная дочка вопила так чудовищно, такие гримасы корчила повитухе, что бедная женщина бросилась прочь из пещеры. Ни дать ни взять отродье Сатаны. Непонятно, у кого хватило смелости взять ведьмочку на воспитание, но кормилица для нее отыскалась. Правда, потом она сто раз пожалела, что вообще связалась с маленьким чудовищем.

Как-то раз кормилица отлучилась ненадолго, а шестимесячную Урсулу оставила в колыбели. Возвращаясь, она услышала, что из-за распахнутой двери доносятся страшные вопли. Испугавшись, женщина кликнула соседей на подмогу. Как только те вошли в дом, на шее у мужчин повисли огромные хомуты, а женщины пустились в пляс по кругу. Соседи едва ноги унесли! А когда кормилица вернулась, уже со священником, в комнате не было ни девочки, ни колыбельки. Что за напасть? В конце концов Урсулу нашли в дымоходе. Люлька сама собой висела на высоте четырех метров!

Чем старше становилась девочка, тем больше от нее было неприятностей. Горожане вздохнули с облегчением, когда в 24 года Урсула вышла замуж за плотника Тоби из Шиптона и перебралась к супругу. Со временем Урсула, теперь уже матушка Шиптон, снискала репутацию провидицы. О ней ходили самые невероятные слухи: якобы она предсказала Великий лондонский пожар 1666 г. и появление автомобилей («карет без лошадей»). Стоило только случиться какой-то неприятности, вроде обрушения моста или половодья, йоркширцы многозначительно переглядывались: «А ведь еще матушка Шиптон об этом говорила!» Первое собрание ее рифмованных пророчеств увидело свет в 1641 г. Вероятнее всего, это была литературная мистификация, но имя йоркширской ведьмы было раз и навсегда вписано в мистическую историю Англии.

Дарем – город, основанный коровой

Дарем (Durham) на северо-востоке Англии, южнее Нью-Кэстла, – поистине удивительный город. Его основателями считаются… мощи святого Катберта и серая корова! Но давайте по порядку. Катберт, нортумбрийский монах VII в., прославился добрыми деяниями. За свои заслуги он был назначен епископом острова Линдисфарна у побережья Нортумбрии. Время от времени Катберт радовал паству чудесами, и через несколько лет после его смерти монахи решили вскрыть его гроб. Вдруг тело епископа не истлело? Тогда в его святости уже не останется сомнений. Мощи оказались в превосходном состоянии, даже без намека на тлен. Раку с мощами выставили на всеобщее обозрение, и в Линдисфарн потекли толпы паломников, жаждавших узреть этакое чудо.

Как это ни прискорбно, не все гости отличались миролюбием. Прознав о растущем благосостоянии острова, в 793 г. сюда пожаловали викинги. Что смогли, унесли с собой, остальное сожгли. Но это не все. Викинги вошли во вкус и частенько наведывались на Линдисфарн, оставляя за собой дымящиеся руины. В конце концов братья не выдержали: собрали свои книги, прихватили самое дорогое – гроб с мощами Катберта – и покинули остров. Почти сотню лет монахи скитались по северу Англии, таская за собой гроб, пока в 995 г. не осели на месте нынешнего Дарема.

Но при чем же здесь корова? А вот причем! У подножья холма Уорден Лоу телега, на которой возили гроб Катберта, вдруг застопорилась. Как ни толкали ее братья, колеса словно вросли в зеленый дерн. Тогда епископа осенило – это ведь сам Катберт подает им знак. Чтобы выяснить, что именно угодно святому, монахи провели три дня в молитвах и строжайшем посте. На третий день одному из братьев было видение: к нему явился Катберт собственной персоной и попросил, чтобы гроб отнесли в местность под названием Данхолм. Монахи пригорюнились: что это за Данхолм и где его искать, никто не имел ни малейшего представления. Одна радость – телега сдвинулась с места, так что можно было ехать дальше. По дороге братья расспрашивали всех встречных о Данхолме, но никто и слыхом не слыхивал о таком местечке. После долгих скитаний им повстречались две молочницы. «Ты нигде не видела мою серую корову? – спрашивала одна из них. – Ума не приложу, куда она запропастилась!» «Как же, видела. Пасется возле Данхолма» – отвечала ее товарка. Повеселевшие братья проследовали за молочницей и нашли заветный край – скалистый берег реки Уир. Со временем «Данхолм» превратился в «Дарем», а корову-основательницу тоже не забыли – ее скульптура украшает южную сторону Даремского собора.

Мощи святого поместили в простую деревянную церковь, но в 998 г. она была отстроена в камне. Довольно скоро Катберт оказался в хорошей компании: рядом упокоились останки Св. Освальда Нортумбрийского и летописца Беды Достопочтенного. Каменная церковь уже не могла вместить всех пилигримов, и в 1093 г. епископ Вильгельм де Сен-Кале распорядился о постройке собора. Строительство велось ударными темпами: к 1096 г. были закончены хоры, к 1128 г. – стены нефа, а уже в 1135 г. – его свод. В 1538 году в рамках антикатолической кампании Генриха VIII усыпальница святого Катберта была уничтожена, а мощи, по-прежнему нетленные, перезахоронены под каменной плитой.

Внутри Даремского собора. Гравюра XIX в.

Огромный урон собору нанесли и войска Оливера Кромвеля. После битвы при Данбаре в 1650 г. Даремский собор послужил тюрьмой для солдат из разгромленной шотландской армии. Пленных шотландцев привозили в Дарем и раньше. Например, в 1006 г. даремцы отразили атаку шотландцев, взяли нескольких в плен и, в устрашение будущим захватчикам, выставили их отрубленные головы на городской стене (женщины, которые омыли и причесали головы, получили в подарок по корове – что и говорить, коров здесь всегда любили). Участь шотландцев, захваченных при Данбаре, была еще более мучительной: в соборе их держали в нечеловеческих условиях, без хлеба и воды, а выживших продали в колонии. Кроме того, войска Кромвеля разломали деревянные панели и скульптуры собора, пустив их на растопку.

Масштабная реставрация Даремского собора была проведена в XIX в., а в 1986 г. собор был признан объектом всемирного наследия ЮНЕСКО.

Усадьба тамплиеров Темпл Ньюсэм

Усадьба Темпл Ньюсэм (Temple Newsam), куда так легко добраться из Лидса, славится своей необычной историей. В 1155 г. ее хозяевами стали тамплиеры. Этот рыцарский орден был основан в 1119 г. для защиты паломников, чей путь лежал в Святую землю. Новые владельцы Ньюсэма добавили к названию усадьбы слово «темпл» – «храм». Правильно, а где еще жить рыцарям-храмовникам? Оплот тамплиеров мало чем напоминал нынешний Темпл Ньюсэм, с аккуратными лужайками снаружи и картинной галереей внутри. Имение напоминало большую конюшню. Уход за боевыми лошадьми считался приоритетной задачей, а уж люди как-нибудь перебьются. Так что обстановка в жилых помещениях была крайне скудной. Впрочем, по пастбищам бродили тучные стада овец, в амбарах не переводилось зерно, так что рыцари не голодали.

Доблесть тамплиеров внушала почтение всему христианскому миру, но их привилегии вызывали не меньшую зависть. К обету бедности рыцари относились довольно-таки халатно, так что братство храмовников наращивало богатство и мощь. В 1312 г. папа Климент V упразднил орден тамплиеров. Рыцари подверглись преследованиям, а их земли, включая Темпл Ньюсэм, были конфискованы.

Темпл Ньюсэм

После роспуска ордена йоркширское поместье несколько раз меняло хозяев, пока не оказалось во владении семейства Дарси. В 1500 г. лорд Томас Дарси начал строительство новой усадьбы, четырехстороннего здания с внутренним двориком, от которого осталось только западное крыло. Плодами своего труда Дарси наслаждался недолго. Приятель опального кардинала Уолси, он оказался замешан в мятеже 1536 г. Тогда повстанцы из Йорка протестовали против политики Генриха VIII, в частности, против закрытия монастырей. Участие в мятеже стоило Дарси головы, а его имущество поступило в распоряжение короны.

Умиротворенная атмосфера сразу улетучилась из Темпл Ньюсэма. Король Генрих передарил усадьбу своей племяннице Маргарите Дуглас, графине Леннокс (1515–1578). Именно здесь появился на свет ее сын Генри Стюарт (1545–1567), лорд Дарнли, в будущем супруг шотландской королевы Марии. Союз Марии и Дарнли, двух претендентов на престол, так рассердил Елизавету, что она отняла имение у леди Дуглас, а саму интриганку заперла в Тауэре. В который раз Темпл Ньюсэм стал королевской собственностью.

За последующие 80 лет усадьба сильно обветшала, но в 1622 г. ею занялся сэр Артур Ингрэм. Сэр Артур сколотил в Лондоне приличное состояние, даже побывал в должности придворного казначея. Планировка Темпл Ньюсэма не устраивала богатого вельможу. Хотелось, чтобы здание выглядело более открыто, более современно. По приказу сэра Артура были снесены три крыла усадьбы, а к оставшемуся пристроены еще два в форме буквы «П». Чтобы объединить все три части в единое целое, на фасаде протянулась выспренняя надпись «Слава в Вышних Богу, Отцу, Сыну, и Святому Духу, а на земле мир людям доброй воли. Да будет нашему милостивому королю честь и верное служение. Пусть процветает любовь среди его подданных, а в этом доме пусть сохранится здоровье и достаток». Эти же слова повторяли во время семейной молитвы.

В 1922 г. лорд Галифакс, дальний потомок сэра Артура, продал усадьбу с прилегающими землями городскому управлению Лидса. Гостей усадьбы приглашают осмотреть не только старинное здание с превосходной картинной галереей и коллекцией текстиля, но и действующую ферму.

Харвуд-хаус: с Барбадоса в Йоркшир

Харвуд-хаус (Harewood House) в предместьях Лидса – это фамильная усадьба семейства Ласселей, получивших в XVIII в. титул графов Харвудских. По словам Ласселей, их дальний предок приплыл в Англию с Вильгельмом Завоевателем. Однако непосредственная история Харвуд-хауса связана с тем периодом в истории Британской империи, который многие англичане не прочь позабыть.

Эдвин, первый владелец Харвуд-хауса (1713–1795), появился на свет не в Йоркшире, а на экзотическом острове Барбадос. Его отец Генри Лассель преуспел не только в политике, но и в торговле. Огромный доход ему приносили плантации сахарного тростника на островах, разбросанных в Карибском море. Но куда бы их ни заносили ветра коммерции, душой Лассели оставались в Англии. Подросшего Эдвина отослали на родину, где он отучился в Кембридже, а затем был избран членом парламента от Йоркшира. Казалось бы, таким предком, как Эдвин Лассель, можно только гордиться. Одна беда – где сахарный тростник, там, увы, и рабство. Кто-то же должен в поте лица трудиться на плантации. А рабский труд был очень дешев. Таким образом, Лассели не только выращивали сахарный тростник, но и занимались работорговлей, а также давали ссуды знакомым плантаторам, в том числе и на покупку «живого товара».

Уже в конце XVIII – начале XIX в. в Англии набирало обороты движение за отмену рабства. Популярным символом аболиционизма стала коленопреклоненная фигура негра, который протягивает скованные руки и вопрошает: «Человек ли я и брат ли?» Это изображение встречалось не только в брошюрках, которыми были запружены книжные лавки, но даже на дамских медальонах, браслетах и сумочках! Представители семейств, сколотивших состояние на работорговле, уже без былого восторга упоминали дедушку-плантатора.

Но вернемся в Англию времен Эдвина Ласселя, когда выращивание сахарного тростника считалось делом достойным и праведным. Мистер Лассель прослыл человеком бережливым, что не мешало ему мечтать об уютном семейном гнездышке, желательно в несколько этажей. К строительству Харвуд-хауса он привлек Джона Карра, ведущего архитектора северной Англии и любимца местной знати. По проекту Карра было выстроено длинное прямоугольное здание в палладианском стиле, с колоннами и нишами для классических скульптур. Строительство Харвуд-хауса началось в 1759 г., а закончилось шестью годами позже. Ландшафтным дизайном занимался Ланселот Браун, интерьерами – столичный архитектор Роберт Адам. В свою очередь, Адам привлек к работе швейцарскую художницу Анжелику Кауфман и итальянца Бьяджо Ребекка. Расписанные ими панели украшают стены внутренней галереи Харвуд-хауса.

Эдвин Лассель скончался бездетным, и поместье перешло к его племяннику Эдварду, первому графу Харвудскому. Ему выпала честь принимать в Харвуд-хаусе великого князя Николая, будущего императора всероссийского. Николай Павлович посетил Йоркшир в декабре 1816 г. Осмотрев фабрики Лидса, великий князь вместе со своей свитой наведался в Харвуд, где его ожидал роскошный прием. Встречать Николая вышло все графское семейство. В 7 вечера позвонили к обеду, причем блюда подавались на золотых тарелках с золотыми же столовыми приборами – для гостя ничего не жалко! За банкетом последовал концерт: полсотни музыкантов услаждали слух гостей произведениями Генделя.

На следующее утро граф Харвудский устроил великому князю экскурсию по окрестным деревням. Больше всего Николая впечатлило, что встреченные крестьяне всегда были при деле. Никто не отлынивал от работы, все от мала до велика трудились на благо своего лорда. Деятельный Николай отнял у одного из работников лопату и посадил несколько молодых дубов, чем очень впечатлил англичан. Те как-то не ожидали, что русский принц подсобит по хозяйству. Погостив в Харвуде, российские гости отправились в Йорк, где посетили утреннюю службу в Йоркском соборе. Уже оттуда они поехали в Шотландию навестить герцога Аргайла.

Каменный сфинкс в Харвуде

В 1922 г. Генри Лассель, шестой граф Харвудский, взял в жены дочь Эдуарда V и тем самым породнился с королевской семьей. В XX в., когда для аристократов настали тяжелые времена, его дети умело распорядились доходами и сохранили семейное состояние. Хотя Лассели по-прежнему проживают в Харвуд-хаусе, им пришлось потесниться: усадьба с прилегающим парком и садом привлекает толпы туристов. А самым маленьким гостям больше всего нравятся не роскошные интерьеры или кухня Викторианской эпохи, а пингвины, которые плещутся в огромном бассейне. После экскурсии по дворцу и парку так приятно присесть на скамеечке и полюбоваться на этих неожиданных обитателей английского поместья.

Касл-Говард – поместье трезвенников

Название Касл-Говард (Castle Howard) обманчиво: йоркширская усадьба не является замком как таковым, т. е. зданием, сочетающим жилые и оборонительные функции. Поддерживая традиции, английская знать называла так свои дома, построенные уже после эпохи замков. Не остался в стороне и Чарльз Говард (1669–1738), первый владелец усадьбы.

Судьба всегда благоволила к Чарльзу Говарду, третьему графу Карлайлу. Он вовсю занимался политикой от партии вигов, в 1689 г. стал членом парламента, затем исполнял обязанности первого лорда казначейства. К 32 годам его положение упрочилось настолько, что Чарльз мог подолгу отлучаться из столицы, не опасаясь козней завистников. Но в родных пенатах графу недоставало уюта. Новые времена требовали архитектурных новшеств, и Чарльзу захотелось построить дворец в стиле барокко, равного которому не будет во всей Англии!

Сначала Чарльз обратился к архитектору Уильяму Талману, но джентльмены повздорили из-за финансов. Тогда граф принял смелое решение – задействовать своего приятеля Джона Ванбру. Необычность ситуации заключалась в том, что Ванбру, автор комических пьес, увлекался архитектурой, но скорее на любительском уровне. А поручить «строительство века» недоучке – это чистой воды безумие! Но Говард не боялся рисковать. В помощь Ванбру он нанял Николаса Хоксмура, помощника самого Кристофера Рена. Творческий тандем оказался на редкость плодотворным. Дерзкие замыслы драматурга в сочетании с безупречной техникой архитектора оправдали все надежды.

Проект усадьбы включал в себя элементы, несвойственные английской архитектуре того периода. Центральную часть дворца венчал огромный купол, при том, что купола еще не начали появляться на церквях, не говоря уже о домах знати (купол собора Св. Павла пока что не был достроен). В 1709–1712 гг. венецианец Джованни Антонио Пеллегрини расписал фресками купол и стены холла. К 1713 г. строительные работы завершились, но Ванбру с Хоксмуром так привязались к своему детищу, что продолжали украшать его вплоть до конца своих дней. Особое внимание они уделяли садово-парковому комплексу. Ванбру спроектировал павильон «Храм Четырех Ветров», Хоксмур чдобавил мавзолей, пирамиду и обелиск.

Купол Касл-Говарда

Очень лестно о Касл-Говарде отзывался Гораций Уолпол: «Откуда же мне было знать, что я увижу одновременно и дворец, и город, и крепость с храмами на возвышениях и лесами, достойными приютить друидов, с рощами на холмах, с великолепнейшей лужайкой, что простирается до горизонта, и мавзолеем, в котором хочется быть похороненным заживо! Огромные дворцы встречались мне и прежде, но столь величественные – никогда».

Самыми эксцентричными жильцами Касл-Говарда считаются Джордж (1843–1911), девятый граф Карлайл, и его супруга Розалинда (1845–1921), урожденная Стенли. Джордж Говард был талантливым художником и оставил немало иллюстраций к балладам, песням и сказкам. Пока граф стоял за мольбертом, хозяйством заправляла его жена. Бережливость графини доводила слуг до белого каления. Она отменила старинный обычай, по которому огарки свечей доставались дворецкому. Она прогнала всех лакеев, а на их место наняла горничных гренадерского роста. В заграничных разъездах ей ничего не стоило собрать чемоданы и покинуть отель, если за освещение номера требовали дополнительную плату.

За хлопотами по хозяйству графиня не забывала о своем общечеловеческом долге. Она активно боролась за самоуправление Ирландии и женскую эмансипацию, но ее идеей фикс оставалась трезвость. В 1903 г. Розалинда даже возглавила Национальную женскую ассоциацию трезвости. Джордж Говард, который и сам капли в рот не брал, поддерживал начинания жены. Зато на трезвенников взъелись крестьяне – еще бы, ведь Говарды закрыли все пабы на своих землях. О графине поползли злобные слухи – будто бы она опустошила погреба и вылила в озеро драгоценное вино. В опровержение домыслов, графиня сообщила журналистам, что избавилась от испорченного вина и что «даже алкоголик в пьяном угаре не пригубил бы эту смесь плесени и вонючей жижи». Нужно ли говорить, что никто ей не поверил?

Несмотря на воинственную трезвость Говардов, атмосфера в их доме была далека от благолепия. Не доверяя частным школам, графиня обучала своих 11 отпрысков на дому. Детям разрешено было лазить на крыши, кататься на пони без присмотра грума и водить дружбу с крестьянскими детишками. Пример Говардов подтверждает, что какими бы ни были принципы родителей, дети все равно пойдут наперекор. К вящему ужасу матери-либералки, ее старший сын взял в жены девицу из семейства тори. Другой сын поехал сражаться с бурами (матушка, конечно же, была на их стороне).

Замок Бамбург

Поскольку супруги возражали против английской системы наследования, когда все состояние переходит старшему сыну, они оставили земли своей старшей дочери Мэри. Завещание стало шоком для всех детей. Особенно удивилась Мэри, жена оксфордского профессора. Раз уж ей не хотелось взваливать на себя такое бремя, да еще и в послевоенные годы, решено было разделить владения. Касл-Говард отошел к Джеффри Говарду, который затем передал его своему сыну Джорджу.

В 1940 г. существование дворца оказалось под угрозой. 9 ноября в юго-восточном крыле вспыхнул пожар. Пламя охватило половину дворца, включая центральный холл и жемчужину Касл-Говарда – купол с фресками. Тушить пожар сбежался весь персонал вместе с эвакуированными школьницами, которых на время войны поселили во дворце. Коллекция живописи была хотя бы частично спасена, хотя интерьеры выглядели удручающе. Оценив масштаб разрушений, Джордж Говард все-таки взялся за реставрацию, которую его дети продолжают и поныне. Свой вклад можете сделать и вы, купив билет в этот чудесный дворец.

В наши дни Касл-Говард, вернувший свой былой блеск, привлекает не только туристов, но и съемочные группы. В 1981 г. здесь был снят сериал по мотивам романа Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед», а в 2008 г. последовал его ремейк.

Бамбург – замок из баллады

Воздвигнутый на базальтовой скале в Нортумберленде, замок Бамбург (Bamburgh Castle) возвышается над песчаными дюнами и свинцовыми водами Северного моря. В VI в. короли Нортумбрии избрали эту местность для своей столицы. Ида, король англов, начал строительство крепости, ставшей со временем не только центром королевства, но и средоточием христианской веры в языческом краю. После смерти Иды крепость перешла к его внуку Этельфриту. За особую кровожадность летописец Беда Достопочтенный называл его «прожорливым волком». Хотя Этельфрит с удовольствием грабил соседей, мужем он был заботливым. Король подарил крепость своей жене Беббе, в честь которой укрепление переименовали в Беббабург. Отсюда и возникло ее современное название – Бамбург.

Святой Освальд Нортумбрийский

В 634 г. королем Нортумбрии стал Освальд, снискавший всеобщую любовь своей щедростью и набожностью. Королю не терпелось обратить своих подданных в христианскую веру, и с этой целью он пригласил в Нортумбрию миссионера Айдана. О короле и священнике ходило немало легенд. По одной из них, Освальд и Айдан мирно обедали в Бамбурге, как вдруг в залу вбежал гонец. Оказалось, что у ворот замка столпились нищие. Добрый король приказал вынести им мяса на серебряном блюде, а само блюдо разломать и раздать нищим драгоценные обломки. Тогда Айдан взял короля за правую руку и благословил: «Пусть эта рука никогда не истлеет!» В 642 г. Освальд пал в сражении с Пендой, правителем соседней Мерсии. Голову и руки Освальда отрубили и насадили на колья. Но соратники Освальда вернули эти реликвии и сохранили правую руку в часовне Бамбурга. Рука так и не истлела!

Нападения викингов в конце IX в. значительно ослабили Нортумбрию, и замок Бамбург пришел в запустение. В XI в. в Бамбурге обосновались норманны. Для них замок имел стратегическое значение, ведь отсюда удобно было делать набеги на Шотландию. В 1095 г. хозяин Бамбурга Роберт де Моубрей присоединился к восстанию против Вильгельма II, чем навлек на себя королевский гнев. Короля Вильгельма прозвали Рыжим за огненную шевелюру, но и характер у него был под стать.

Король Генрих III

Королевские войска окружили Бамбург, а чтобы поскорее разделаться с мятежниками, начали строить осадную башню. Деревянные башни на четырех колесах обеспечивали штурмующим доступ на крепостную стену. Свою башню шутники-строители называли «Злой сосед». Пока они стучали топорами, защитники замка насмехались над ними, как могли, однако нервы у всех были на пределе. Первым не выдержал де Моубрей. Он бежал через потайной ход, но был пойман и взят в плен. Оборону замка продолжила его жена Матильда и племянник Морел. Лишь после того как Вильгельм пригрозил ослепить графа, женщина сдала замок. Так Бамбург стал собственностью английской короны.

В XII в. Бамбург был частично перестроен, а его стены укреплены. Комфортом замок не отличался: по коридорам гуляли сквозняки, а в комнатах было не продохнуть от дыма, ведь вместо дымоходов обходились отверстиями в крыше. Наконец в 1221 г. юный Генрих III позаботился о благоустройстве Бамбурга. К Великой башне пристроили просторный холл с отдельными комнатами для мужчин и женщин. Обитателям замка были не страшны и пронизывающие северные ветра: в окна вставили стекла, а в помещениях установили камины с дымоходами. Неприступная крепость сразу же стала уютнее.

Во время Войны Алой и Белой розы в замке укрылся король Генрих VI, принадлежавший к дому Алой Розы – Ланкастеров. Но даже мощные крепостные стены не помеха новым технологиям. Граф Уорик, сторонник Эдуарда IV, осадил замок и обстрелял его артиллерийским огнем. Стенам были нанесены серьезные повреждения. Король Генрих в панике бежал, а Бамбург навеки утратил репутацию несокрушимой крепости.

В 1610 г. Бамбург вновь стал частным владением – Яков I подарил его смотрителю Клаудиусу Форстеру в награду за верную службу. Подарочек был сомнительного свойства. Замок успел обветшать, а небогатый Форстер не мог его отреставрировать. Руины унаследовала Дороти Форстер, супруга Натаниеля Крева, епископа Даремского. Хотя муж был старше Дороти на 40 лет, супруги жили душа в душу. А после смерти жены епископ восстановил ее любимый замок Бамбург.

Несколько раз Бамбург менял владельцев, пока в 1894 г. его не приобрел лорд Армстронг, промышленник и изобретатель. Он отреставрировал замок, установил там отопительную систему, провел электричество, причем за счет гидроэлектростанции, которую сам же и сконструировал. В древнем замке наконец-то появился современный комфорт.

Самым известным призраком Бамбурга, а их здесь немало, называют Леди в розовом. При жизни она была нортумбрийской принцессой, которую угораздило влюбиться в простолюдина. Король отослал ее возлюбленного за море на целых семь лет. Чем дольше длилась разлука, тем сильнее тосковала принцесса. Чтобы охладить ее чувства, отец пошел на хитрость. Он сказал, что в заморской стране юноша женился на другой. Зачем горевать об изменщике? Но принцесса загрустила еще пуще. В отчаянии отец послал за портнихой и велел сшить платье розового цвета, который так любила его дочь. Быть может, обновка ее обрадует? Все-таки барышни падки до нарядов. Когда платье было готово, принцесса надела его, а потом спрыгнула с башни, разбившись о скалы. С тех пор каждые семь лет ее призрак появляется в Бамбурге и скользит к побережью – высматривать своего любимого.

Замок Бамбург фигурирует и в английской балладе о Змее Лейдли – пожалуй, самой необычной истории о битве с драконом. В песне поется, что король привез в Бамбург новую жену, которая сразу же возненавидела свою падчерицу Маргарет. Колдунья обратила девушку в дракона, пообещав, что чары развеются, только если Маргарет поцелует ее брат, Чайлд Уинд. Но брат воевал на чужбине, так что Маргарет не надеялась на спасение. Свое логово дева-дракон устроила в пещере на побережье, но ее яд оказался настолько смертоносным, что на многие мили вокруг зачахли посевы. Когда Уинд услышал печальные вести, он сразу поспешил домой. При виде рыцаря дракон заговорил человеческим языком и взмолился о трех поцелуях. Вместо того чтобы пронзить чудище мечом, рыцарь трижды поцеловал его. Извиваясь, змей уполз в пещеру, а вышла оттуда уже красавица Маргарет. Злобную мачеху Чайлд Уинд превратил в жабу. По легенде, эта жаба обитала в колодце у западной стены Бамбурга и раз в семь лет нападала на молоденьких девиц.

Уитби, где Дракула явился Брэму Стокеру

Старинный англосаксонский порт Уитби (Whitby) расположен в устье реки Эск на восточном побережье Северного Йоркшира. Узкая гавань втиснута между двумя скалами, Восточной и Западной. На Восточной возвышаются руины аббатства Уитби, основанного Св. Хильдой в VII в. В 667 г. аббатство сыграло важную роль в церковной истории. Здесь встретились представители кельтской и римской католической церкви с целью договориться о дате проведения Пасхи. В 867 г. аббатство разграбили датчане, а отстроили его уже норманны. Как и прочие монастыри по всей Англии, аббатство пришло в запустение после антикатолической кампании Генриха VIII. Когда ирландский писатель Брэм Стокер (1847–1912) посетил Уитби в 1890 г., его взору предстал поросший мхом остов церкви. На решение Стокера пригласить Дракулу именно в Уитби повлияла и местная легенда о духе Св. Хильды, который скользит среди руин, а в ненастную погоду приводит корабли в надежную гавань. Во время одного из своих ночных загулов героиня Стокера Люси тоже предстает перед своей подругой в образе «леди в белом». Неподалеку от аббатства находится кладбище при церкви Св. Марии, по которому совершают променад героини «Дракулы».

Кладбище с видом на руины аббатства Св. Хильды

Помимо руин, кишащих привидениями, у Стокера была еще одна причина остановить выбор на Уитби. Этот город связан с викторианским культом смерти.

Траур в Викторианской Англии

Вслед за похоронами в Англии XIX в. наступало время для траура. Семье покойного надлежало воздерживаться от приемов, балов и прочих развлечений. Особое внимание в период траура уделяли одежде. Во время самого строгого траурного периода вдовам разрешалось носить украшения исключительно из гагата, который как раз и добывали в Уитби. Гагат – это разновидность каменного угля, с цветом от темно-синего до черного. При полировке у него появляется яркий блеск. В Уитби гагат добывали из близлежащих скал, иногда собирали на берегу после отлива. В 1870–1872 гг., на пике траурной моды, обработкой гагата в Уитби занимались полторы тысячи мужчин и мальчишек. Из черного лоснящегося камня вырезали ожерелья, броши, браслеты, кольца, серьги и подвески всех форм и фасонов в виде цветов, насекомых, птиц. С наступлением XX в., когда строгий траур пошел на спад, ювелирная промышленность Уитби постепенно угасала. Но украшения из черного камня в викторианском стиле продаются в Уитби и в наши дни.

Поклонники вампирской литературы совершенно заслуженно называют Уитби «родиной Дракулы». Еще до визита в приморский город Брэм Стокер начал черновик романа, однако работа продвигалась медленно. Летом 1890 г. Стокер вместе с женой и сыном решил отдохнуть на побережье, и в качестве курорта был выбран Уитби. Семейство поселилось по адресу Ройал-кресент, 6, в уютном домике на Западной скале. Печальная атмосфера Уитби, траурного центра Великобритании, пришлась Стокеру по душе. Здесь у писателя произошел творческий прорыв. В городской библиотеке он обнаружил книгу Уильяма Уилкинсона «Отчет о княжествах Валахия и Молдавия» (1820 г.). Ранее Стокер собирался называть своего злодея попросту «Вампир», но после прочтения книги решил сменить его имя на «Дракула». Согласитесь, граф Дракула звучит гораздо благороднее, чем граф Вампир. Так что можно с чистым сердцем заявить – Дракула родился именно в Уитби!

С шестой по восьмую главу романа события разворачиваются в Уитби. Навестить свою подругу Люси приезжает Мина, главная героиня романа. Мина обеспокоена тем, что от ее жениха Джонатана Харкера, уехавшего по делам в Трансильванию, до сих пор нет вестей. Вместе девушки прогуливаются по кладбищу у церкви Св. Марии на Восточной скале. Через некоторое время в городе происходит трагедия: российский корабль «Деметра», на борту которого в ящике с землей покоится Дракула, терпит крушение у берегов Уитби. По словам свидетелей, в момент крушения с палубы спрыгнул огромный пес. С тех пор Люси не знает покоя. По ночам она впадает в транс и бродит по окрестностям, и одной такой ночью Мина находит ее на кладбищенской скамье. Над Люси нагибается темная фигура не то зверя, не то человека, его красные глаза полыхают огнем. Несмотря на все старания подруги, Люси обречена и вскоре сама превратится в дитя ночи.

Эпизод с кораблекрушением «Деметры» основан на реальном событии. 24 октября 1884 г. в гавани Уитби действительно потерпел крушение российский корабль, только назывался он «Дмитрий». Все места, описанные в романе, тоже вполне реальны и существуют по сей день. Желающие пройтись по «тропе Дракулы» могут начать экскурсию с мемориальной скамьи Брэма Стокера на Западной скале, установленной перед домом, где останавливался писатель. Отсюда можно спуститься к причалу, пройтись по старому городу и подняться на Восточную скалу. Таков был маршрут перепуганной Мины, когда она искала свою пропавшую подругу. С кладбища у церкви Св. Марии открывается отличный вид на гавань, а если летней ночью засидеться допоздна, то можно услышать, как шелестят летучие мыши над головой… И кто знает? Быть может, в ночи опять вспыхнут красные очи и послышится соблазнительный шепот графа-вампира.

В гостях у сестер Бронте

Поклонники английской литературы называют запад Йоркшира «краем Бронте». Здесь провели большую часть жизни три сестры-писательницы – Шарлотта (1816–1855), Эмили (1818–1848) и Энн Бронте (1820–1849).

Хотя Патрик Бронте, отец семейства, не блистал литературными талантами, дочери переняли его упорство и трудолюбие. Уроженец Ирландии, Патрик проделал путь от босоногого крестьянского паренька до выпускника Кембриджа и англиканского пастора с собственным приходом. Между делом он сменил ирландскую фамилию «Бранти» на более благородную «Бронте». В 1812 г., уже будучи в Йоркшире, Патрик Бронте повстречал свою будущую жену Марию Брануэлл, учительницу в школе для мальчиков. Хрупкая Мария родила мужу шестерых детей. Старшие дочери, Мария и Элизабет, появились на свет в Хайтоне, Йоркшир, а Шарлотта, Патрик Брануэлл, Эмили и Энн уже в Торнтоне, где Патрик Бронте получил свой первый приход. Дом на Маркет-стрит, где засияли звезды английской литературы, ныне украшает мемориальная доска.

Шарлотта Бронте

Приход в Торнтоне был бедным, жалование Патрика Бронте довольно скудным – около 120 фунтов годовых. С такими доходами семья едва дотягивала до нижней планки среднего класса. Пришлось задуматься о новом, более привлекательном приходе. Им оказался Хауорт (Haworth), куда семейство перебралось в апреле 1820 г.

Переезд не оправдал ожиданий. Приютом Бронте стал унылый дом на окраине вересковой пустоши, с убогим палисадом и окнами с видом на кладбище. Ежедневное созерцание могил, вкупе со страшными байками служанки Табби, навевало мысли о призраках и черных псах, предвестниках смерти. Атмосферой умирания был пропитан сам воздух Хауорта, чье население, включая детей, надрывалось на текстильных фабриках. Средняя продолжительность жизни составляла 26 лет! Положение усугублялось отвратительным качеством воды – в систему водоснабжения просачивались сточные воды с кладбища.

Вскоре после переезда Мария Бронте скончалась от рака. Позаботиться о детях приехала ее сестра, Элизабет Брануэлл, особа строгая и неуживчивая, но вместе с тем добросердечная. С первого же взгляда она невзлюбила Хауорт, но задержалась ради своих племянников.

Пока дочери подрастали, Патрик Бронте все чаще задумывался об их будущем. Сам он не мог обеспечить дочерям богатое приданое, так что на выгодную партию рассчитывать не приходилось. Девочкам была одна дорога – в учительницы или гувернантки. На работающих женщин в Англии XIX в. посматривали косо. Вместе с тем профессия гувернантки считалась подходящей для небогатой образованной девушки – обучение детей не приравнивалось к физическому труду как таковому. Проблема заключалась в том, что женские пансионы стоили недешево. Поэтому мистер Бронте принял роковое решение: отдал старших дочерей в школу для сирот и детей обнищавшего духовенства. Знал бы он, во что обойдется такая экономия!

Кован-бридж – это черное пятно на карте «края Бронте». В июле 1824 г. в ланкаширскую деревушку уехали Мария и Элизабет, в августе того же года – Шарлотта, в ноябре – шестилетняя Эмили. Свои впечатления о школьных годах Шарлотта Бронте описала в романе «Джен Эйр». Школа Кован-бридж стала прототипом Ловудского приюта, куда по злой воле своей тетки попала маленькая Джен. На первом этаже располагались классные комнаты, на втором – спальни учениц. Зимой девочки вскрикивали, вступив босыми ногами на каменный пол, летом задыхались в затхлых комнатенках. Кормили учениц просто отвратительно. На столах регулярно появлялось скисшее молоко из грязных кастрюль, подгоревшая овсянка, пироги с комками прогорклого жира, а также рис, сваренный на дождевой воде. Создается впечатление, что в своем романе Шарлотта Бронте смягчила краски, дабы не пугать нервных читателей. Воспоминаниями о Марии и Элизабет, мужественно переносивших все невзгоды, навеян образ Элен Бернс в романе «Джен Эйр». Но в 1825 г. старшие сестры Шарлотты скончались от туберкулеза. Смерть старших дочерей так впечатлила отца, что он забрал Шарлотту и Эмили из пансиона и дал себе зарок не повторять таких экспериментов.

Со временем жизнь в Хауорте стала не просто терпимой, но даже интересной. Окружающий мир остался прежним, но изменились сами дети Бронте. В свободное от занятий время писали пьесы для домашнего театра, издавали литературный журнал, выдумывали волшебные миры и населяли их персонажами. И пускай за окном нависали свинцовые тучи или завывала вьюга. В пасторском домике Шарлотта и Брануэлл обсуждали политику своего волшебного мира – Ангрии, – в то время как Эмили и Энн записывали последние происшествия в государстве Гондал. А Хауорт, такой неприветливый при первом знакомстве, теперь казался твердыней, где можно укрыться от всех бед.

Церковь в Хауорте

Последовав примеру сестры, в 1835 г. Эмили поступила в школу Роухэд, но вскоре затосковала и вернулась в Хауорт, где жила почти что безотлучно. В 1838 г. она вновь покинула дом, чтобы попытать счастья в школе Лоу Хилл возле Галифакса. Неблагодарная работа учительницы совсем не подходила Эмили. Девушка продержалась там всего несколько месяцев, а перед отъездом заявила ученикам, что дворовая собака милее ей, чем любой из них. Вторая отлучка выпала на 1842 г. Вместе с Шарлоттой Эмили отправилась в Брюссель совершенствовать знания в пансионе супругов Эже. Впрочем, поездка была напрямую связана с Хауортом. По возвращении в Англию сестры намеревались открыть там собственную школу.

Эта затея тоже не увенчалась успехом, зато Бронте преуспели на литературном поприще. Под псевдонимами Каррер, Эллис и Эктон Белл девушки издали несколько романов, которые – хотя и не сразу – принесли им мировую славу.

К сожалению, Эмили так и не успела насладиться успехом «Грозового перевала». Простудившись на похоронах брата Брануэлла, она слегла с горячкой и скончалась в Хауорте 19 декабря 1848 г. Энн Бронте, автор романов «Агнесс Грей» и «Незнакомка из Уайлдфелл Холла» была единственной из сестер, чей последний вздох отлетел вдали от хауортских стен. Весной 1849 г. она умерла от туберкулеза в приморском курорте Скарборо. 31 марта 1855 г. в Хауорте умерла последняя из сестер, Шарлотта. Причиной ее смерти, скорее всего, стал туберкулез – проклятие семьи Бронте – в сочетании с тяжелым токсикозом (за год до смерти Шарлотта вышла замуж за Артура Белла Николса, помощника ее отца). Подобно усадьбе Грозовой Перевал, Хауорт не отпускает тех, кто так любил его при жизни.

Уже в конце XIX в. дом-музей Бронте привлекал толпы туристов, в том числе из-за океана. В настоящее время музей все так же открыт для публики. Постоянная экспозиция включает в себя мебель, картины, книги и рукописи семьи Бронте. Здесь же находится крупнейший в мире архив их писем.

Край Джеймса Хэрриота

Альтернативой мрачноватому «краю Бронте» может стать «край Джеймса Хэрриота». Читатели по всему миру связывают Йоркшир с веселым ветеринаром и его пациентами всех пород, мастей и расцветок. Джеймс Альфред Уайт (1916–1995), писавший под псевдонимом Джеймс Хэрриот, родился в Сандерленде на севере Англии, однако почти полвека прожил в йоркширском городке Тирск (Thirsk). По словам самого писателя, его край начинается в Пеннинских горах на западе, охватывает возвышенность Йоркшир-Дейлз (Yorkshire Dales) вместе с вересковыми пустошами и простирается до рыбацких деревушек на побережье Северного моря. Районы угледобычи на юге Йоркшира, как, впрочем, и фабрики Лидса, мало интересовали ветеринара.

Разъезжая по графству, Хэрриот встречал чудаковатых фермеров и нередко попадал в забавные ситуации. Накопленный опыт и наблюдения легли в основу его книг, включая популярнейшие «О всех созданиях – больших и малых» и «О всех созданиях – прекрасных и удивительных». Хэрриоту удалось запечатлеть старый Йоркшир, очаровавший его с первого взгляда, описать быт фермеров, включая «ветеринарию от сохи», и сохранить память об ускользающем укладе жизни, который вот-вот развеет ветер перемен. Музей Джеймса Хэрриота находится в Тирске, откуда рукой подать до национального парка Северного Йорка. В музее представлены интерьеры, задействованные в съемках сериала «О всех созданиях – больших и малых», а также ветеринарные инструменты и предметы фермерского быта.

Озерный край – приют поэтов-романтиков

Озерный край (Lake District) – это национальный заповедник в Камбри на западе Англии и одно из любимейших мест отдыха англичан. В 2009 г. заповедник посетили 8 миллионов туристов, потратив на свои развлечения около 600 миллионов фунтов стерлингов. В Камбрию гостей влекут не только горные вершины, которые отражаются в зеркальной поверхности озер, но и литературная слава Озерного края. Здесь черпали вдохновение поэты Озерной школы – Уильям Вордсворт (1770–1850), Сэмюэл Тейлор Кольридж (1772–1834) и Роберт Саути (1774–1843).

В XVIII и XIX вв. англичане поддались очарованию Камбрии. В значительной мере этому способствовала близость Озерного края к Манчестеру, превратившемуся из скромного торгового городка в промышленный гигант. У стремительной метаморфозы имелись и отрицательные последствия. Над Манчестером повисла такая густая пелена дыма, что горожане практически не видели солнца. Тогда-то они и потянулись в нетронутые уголки Камбрии, чтобы отдохнуть от городского гама и прочистить легкие от копоти.

Озерный край

Кого-то привлекали пешие прогулки вокруг озер, другие рвались в горы. Перед утомительным походом следовало вдоволь наесться, ведь неизвестно, когда в следующий раз получится перекусить. Капитан Джозеф Бадворт, исходивший Камбрию вдоль и поперек, так описывал кушанье, которым его в 1792 г. потчевали в Грасмере: фаршированная щука, вареная курица, телячьи отбивные и ветчина, бобы и бекон, капуста, горох и картофель, густо сдобренный анчоусовым соусом, а также хлеб с сыром, овсяные лепешки с вареньем из крыжовника и миска густых сливок. Вот он, настоящий английский завтрак! Не чета нынешним.

Другим популярным развлечением было катание на баржах по озерам. С собой туристы захватывали мушкеты и ружья, а иногда и маленькие полевые пушки. Зачем? Неужели для того, чтобы отбиваться от пиратов? Или того хуже – от назойливых торговцев сувенирами? Но нет, огнестрельное оружие применяли в куда более мирных целях. Из пушек палили, чтобы послушать горное эхо. Отзвук выстрела отражался от каждой скалы, доносился из каждой пещеры, прежде чем раскатиться по долине и умолкнуть, но лишь на мгновение! Вновь раздавался грохот, и еще, и опять! Если правильно развернуть пушку, эхо можно было слушать 7–8 раз. Хозяева постоялых дворов неплохо зарабатывали, сдавая напрокат лодки и пушки. Поскольку развлечение пользовалось спросом, они без зазрения совести взвинчивали цены. Недаром ведь Роберт Саути называл английское эхо «самой дорогостоящей забавой путешественника».

Уильям Вордсворт

Сэмюэль Кольридж

Славу Озерному краю принес поэт-романтик Уильям Вордсворт, родившийся в кембрийском городке Кокермаут. Год спустя, под Рождество, в том же доме на центральной улице появилась на свет его сестра Дороти, вечная спутница Уильяма. Первым потрясением в безмятежной жизни Уильяма стала смерть матери. Вечно занятый отец не справлялся с пятью детьми, так что пристроил их как мог – кого к родственникам, кого в пансион. Восьмилетнего мальчугана отправили учиться в Хоуксхэд. Казалось бы, именно так начинается повесть об унылых школьных годах, наполненных побоями и зубрежкой. Но Уильяму повезло – учителя поощряли его увлечение поэзией. Да и жил он не в стенах пансиона, а у пожилой семейной пары, которая в нем души не чаяла. Для Уильяма ничего не стоило улизнуть ночью из дома и отправиться гулять по холмам. Как-то раз он украл ялик и уже заплыл на середину озера, как вдруг тень от огромной скалы заставила его вздрогнуть от страха. Воришке почудилось, будто сама природа, величественная, непостижимая, следовала за ним по пятам. Свои детские переживания Вордсворт описал в поэме «Прелюдия».

После смерти отца Уильям поступил в Кембридж, но успехов там не добился. В Кембридже делали упор на математике, Вордстворт же не ладил с сухими цифрами. Забросив учебу, он отправился в гранд-тур по Европе. В 1795 г., получив крупную сумму от своего почитателя, Вордсворт осуществил давнюю мечту – поселился в Лондоне. Там он встретил двух других начинающих поэтов, Сэмюэля Кольриджа и Роберта Саути. Юные идеалисты собирались уплыть в Пенсильванию, чтобы там, на американских просторах, основать общину вольнодумцев. Задумка потерпела крах, друзья разругались, и Кольридж последовал за новым знакомым в Озерный край.

Вместе они написали стихотворения для сборника «Лирические баллады», изданного в 1798 г. Вместо напыщенных фраз Кольридж и Вордсворт обошлись простым, приближенным к разговорному языком, и «Лирические баллады» стали сенсацией.

После непродолжительных отлучек Вордсворт всегда возвращался в родные края. С 1799 по 1808 г. вместе с сестрой Дороти он снимал «Голубиный коттедж» в Грасмере (Grasmere). И хотя в коттедже было тесновато, из окон открывался изумительный вид на долину и озеро, а вдали виднелись очертания холма Хелм Крэг. Дороти совмещала обязанности секретаря, кухарки и экономки для своего прославленного брата. Она готовила ему обеды и чинила белье, выхаживала его во время болезней и подбадривала в тягостные минуты. Однажды во время прогулки по холму Эусмер Вордсворты заметили поросль нарциссов, которые, как записала впечатлительная Дороти, «смеялись вместе с ветром, дувшим на них с озера». Перечитав ее дневниковую запись, Вордсворт написал свое знаменитое стихотворение «Нарциссы».

Решение Уильяма взять в жены ее подругу Мэри Хатчинсон едва не разбило Дороти сердце. В ночь перед свадьбой Дороти, с разрешения брата, легла спать с его обручальным кольцом на пальце. Само венчание Дороти пропустила. Впрочем, любовь к брату пересилила эгоизм, и Вордсворты зажили в Грасмере теперь уже втроем.

Неподалеку от Вордсвортов снимал коттедж Кольридж, боготворивший своего коллегу. Примирившись с Саути, Кольридж и его пригласил в Озерный край. В 1803 г. наконец-то образовалось трио, вошедшее в литературную историю под именем «Озерных поэтов». Впоследствии в Грасмер наведывались такие звезды английской литературы, как Чарльз Лэм, Перси Биши Шелли и Вальтер Скотт. В разные годы здесь проживали известный литературный критик Джон Рёскин (1819–1900) и детская писательница Беатриса Поттер (1866–1943). Так что помимо чудесных пейзажей Озерный край может предложить вам музеи на любой вкус – от коттеджа Вордсворта в Грасемере до мира Беатрис Поттер в Bowness-on-Windermere, где вас ждет встреча с Питером-кроликом и другими пушистыми героями.

Ланкаширские ведьмы

За Ланкаширом закрепилась недобрая слава. С местностью вокруг холма Пендл (Pendle) связан один из крупнейших ведовских процессов за всю историю Англии. В 1612 г. перед судом предстали 16 женщин и четверо мужчин, обвиняемых в колдовстве.

Английская ведьма

В Англии колдовство было впервые объявлено уголовным преступлением в 1542 г. Если действия ведьмы повлекли за собой чью-то смерть, ее приговаривали к виселице, если всего-навсего ущерб имуществу – то к тюремному заключению, штрафам и забиванию в колодки. Только в 1736 г. Закон о Ведовстве был отозван, хотя страх перед ведьмами и сглазом сохранился до XIX в. В ходу были защитные заговоры и всевозможные амулеты от злых чар – подкова, прибитая над дверью, палка из рябины, даже особые бутылки, наполненные мочой и гвоздями.

Центральными фигурами в ланкаширском процессе стали представители двух враждующих семейств. В обоих верховодили бабки – Энн Уиттл по прозвищу Чаттокс и Элизабет Саутерн по прозвищу Демдайк. Старухи запугивали соседей и вымогали у них еду. Так продолжалось долгие годы, и крестьяне уже спокойно относились к ведьмам, считая их неизбежным злом. Непосредственной же причиной разбирательств стал конфликт между Элисон Девайс, внучкой Демдайк, и коробейником Джоном Лоу. Повстречав Джона, девчонка начала клянчить у него шпильки, но коробейник поленился развязать свой тюк. Тогда Элисон обругала его на чем свет стоит, хотя и Джон за словом в карман не лез. Им бы позабыть эту ссору, да не вышло – вскоре коробейника разбил паралич. А кто виноват в болезни? Ну конечно же ведьма, она и сглазила. Любопытно, что в сглазе не сомневалась и сама Элисон. Она попросила у Джона прощения, но его сын все равно довел дело до суда.

К ведьмам в те годы относились серьезно. Согласно английским поверьям, они превращаются в зайцев и кошек, могут заколдовать маслобойку, чтобы масло не всходило, или наслать на кого-то вшей, не говоря уже о более серьезном вреде вплоть до смерти. По воздуху они летают на метлах, а по морю плавают в лодках из яичной скорлупы (поэтому после завтрака яичную скорлупу следовало обязательно раскрошить!). Творить злодейства ведьмам помогают животные, подаренные дьяволом за верную службу, – собаки и кошки, а также жабы и крысы. Ведьмы подкармливают их своей кровью, после чего натравливают на соседей.

Во время допроса Элисон поведала судье Роджеру Ноуэллу, что в колдовство ее вовлекла родная бабушка. А поскольку у Элисон появилась отличная возможность свести счеты, она не преминула добавить, что старуха Чаттокс, давняя соперница ее бабки, тоже водит шашни с Сатаной. Пропадать, так всем сразу! Обе старухи сознались в колдовстве. Демдайк дала показания, что 20 лет тому назад в Пендлском лесу ей повстречался демон по имени Тибб и пообещал даровать ей все, что она только пожелает. Женщина согласилась, но так долго не беспокоила черта просьбами, что он сам напомнил ей об уговоре. Как-то раз, когда она дремала на крыльце, бурый песик запрыгнул ей на колени, укусил ее за руку и выпил кровь. С тех пор она звала Тибба всякий раз, когда хотела испортить кому-то жизнь. В свою очередь, Чаттокс призналась, что в 1595 г. умертвила двух человек, отца и сына. После таких откровений судьба женщин была предрешена: Демдайк, Чаттокс, ее дочь Энн Редферн, якобы замешанную в убийстве, и Элисон Девайс взяли под стражу.

Дело о ланкаширских ведьмах обрастало новыми именами. В Страстную пятницу 1612 г. Элизабет Девайс, дочь Демдайк, созвала в дом гостей. Время, выбранное для встречи, насторожило соседей. Всем известно, что именно перед Пасхой ведьмы устраивают шабаш! По другой версии, гости собрались на тайную католическую службу, что тоже выставляло их не с лучшей стороны. Во времена гонений на католиков это было не менее страшным преступлением, чем сношение с дьяволом. Так или иначе, но до властей дошли слухи о загадочном собрании. Якобы Девайсы собирались взорвать замок Ланкастер, где томились четыре узницы, и вызволить ведьм на свободу. В итоге Элизабет Девайс, ее сына Джеймса и нескольких друзей тоже препроводили в темницу.

Показания против своей матери Элизабет согласилась дать ее девятилетняя дочь Дженнет. В качестве пособника матери девочка назвала демона по кличке Болл (Шарик), который убивал любого, на кого указывала Элизабет. Как только Джеймс Девайс подтвердил слова сестры, Элизабет, уже сломленная, покаялась в своих злодействах. А малышка Дженнет тем временем обвинила в колдовстве и брата. Ему тоже не оставалось ничего иного, как признать вину. Даже если бы он пустился в объяснения, это бы его не спасло. Одна из женщин, Элис Наттер, до конца настаивала на своей невиновности, но судьи, основываясь на показаниях Дженнет, все равно приговорили ее к казни.

Среди десятерых повешенных были старуха Чаттокс и Энн Редферн, Элизабет Девайс, ее сын Джеймс и одиннадцатилетняя дочь Элисон (старуха Демдайк скончалась в тюрьме). Двоих подсудимых приговорили к тюремному заключению и позорному столбу, восьмерых оправдали. Судебный клерк Томас Поттс составил подробнейшее описание судебного процесса и, с разрешения судьи, издал брошюрку «Чудесное разоблачение ведьм в графстве Ланкашир». Еще долгие годы его отчет распалял воображение суеверных личностей.

Если в прошлом ведьмы нагоняли на ланкаширцев страху, со временем те начали гордиться своим колдовским наследием. Путешественники могут осмотреть камеры в замке Ланкастер, где некогда томились обвиняемые в ведовстве. Заслуживает внимания и магазинчик «Witches' Galore» в деревне Ньючерч-ин-Пендл (Newchurch in Pendle), который можно опознать по двум крючконосым манекенам у входа. В магазине представлен огромный ассортимент кукольных ведьм, а также книги, карты и футболки соответствующей тематики.

Помимо сувенирного магазина в этой деревне найдется и еще одна ведовская достопримечательность. Это церковь Св. Марии, освященная в 1544 г. По свидетельству Джеймса Девайса, в Страстной четверг 1610 г. бабка послала его в церковь, чтобы он стащил для ее колдовских целей просвиру – хлеб, используемый во время причастия. Возвращаясь восвояси, Джеймс увидел «существо, похожее на зайца», которое пригрозило разорвать его в клочья, если он не донесет хлеб в целости и сохранности. Кроме того, Джеймс клялся, что другая обвиняемая, старуха Чаттокс, разрывала могилы на кладбище и вырывала зубы из черепов.

А после прогулок по колдовским местам можно помянуть повешенных пинтой «Пива Пендлских Ведьм» из пивоварни Мурхаус.

Замок Лэмбтон и дракон из колодца

Как и Касл-Говард в Йоркшире, Лэмбтон (Lambton Castle) в Дареме называется замком лишь номинально. Выстроенный в начале XIX в., этот замок никогда не предназначался для длительной осады. По иронии судьбы, Лэмбтон, выстроенный на доходы от добычи угля, в 1860-х пострадал во время обвала в шахте. В 1932 г. владельцы снесли западное крыло и распродали его интерьер, чтобы расплатиться с долгами. В настоящее время замок сдают для проведения свадеб, выставок и прочих мероприятий.

Битва с Лэмбтонским драконом. Рисунок Генри Форда

Наиболее известный владелец Лэмбтона – рыцарь Джон. Его история связана с Драконьим холмом возле реки Уир, вблизи которого когда-то находился старый замок Лэмбтонов (в 1792 г. он был разрушен).

По легенде, в XIV в. Джон Лэмбтон, наследник поместья, как-то раз пропустил воскресную службу. На глазах у всего честного народа повеса отправился к реке и закинул удочку. Так он просидел до окончания службы, бормоча под нос проклятия. Лишь когда отзвонили колокола, у него начало клевать. Но вместо рыбины юноша выудил какое-то чудище – не то угря, не то тритона с девятью отверстиями по сторонам головы. Сгоряча Джон выбросил пакость в колодец – авось там и подохнет.

Прошли годы, Джон Лэмбтон возмужал и, раскаиваясь в своем беспутстве, отправился в Святую землю с крестоносцами. Между тем дома творились недобрые дела. Странный червяк рос и рос в колодце, пока не превратился в полноценного змея. Ему ничего не стоило обвиться вокруг холма, на котором, по словам местных жителей, до сих пор виднеются оттиски его боков. Змей наводил страх на крестьян, воровал скот и маленьких детей. Сколько рыцарей ни отправлялось на битву с драконом, а все потерпели неудачу. Стоило им нанести чудовищу рану, как она тут же затягивалась, а отрубленные конечности прирастали обратно. Чтобы умилостивить змея, решено было каждый день выставлять для него огромное корыто с молоком от девяти лучших коров.

Когда Джон Лэмбтон, теперь уже рыцарь, вернулся из похода, он нашел родной край в запустении. Но как же победить чудище? Пришлось просить совета у местной знахарки. Старуха велела ему пойти в церковь и поклясться, что он убьет первого, кто встретит его после битвы. Если же Джон нарушит клятву, то еще девять поколений его потомков не умрут дома в постели. После знахарка посоветовала Джону покрыть доспехи шипами и в таком виде поджидать змея на камне посреди реки Уир.

Как только змей заметил рыцаря, то сразу же обвился вокруг него. Острые шипы на доспехах кромсали бока, куски плоти падали в реку, их тут же уносило течением. Змей просто не успевал исцелиться! Добив дракона, усталый Джон поплелся к замку.

Еще раньше, когда он только принес клятву в церкви, рыцарь схитрил – распорядился, чтобы слуги отвязали его гончую при первых же звуках рога. Таким образом, собака стала бы первым встреченным существом. Но старый лорд, забывшись от радости, поспешил навстречу сыну и крепко его обнял. Уже потом слуги отпустили гончую, которую Джон зарубил. Увы, проклятие вступило в силу. С другой стороны, оно оказалось не таким уж страшным. Ведь Лэмбтоны были воинами, а какой рыцарь предпочтет смерть в постели славной кончине на поле брани?

Путешественники по Дарему могут осмотреть холм Дракона и прогуляться по окрестностям, где некогда произошла эпическая битва. Главное, не рыбачить в воскресенье, и все будет хорошо.

Глава V. Уэльс: от горных вершин до приморских курортов

Вкратце о валлийском языке

Оказавшись в Уэльсе в первый раз, вы, возможно, удивитесь написанию валлийских слов, которые встречаются повсюду – на дорожных знаках, вывесках, рекламных плакатах. Даже традиционное название Уэльса «Cymru» (Кимри) звучит непривычно. По данным переписи 2001 г. более 20 % населения Уэльса (611 000 человек) владеет родным языком.

Валлийский, один из кельтских языков, сформировался около VI в. н. э. Во все времена валлийцы трепетно относились к родной речи, чем не преминули воспользоваться англичане. В 1567 г. на валлийский была переведена «Книга общей молитвы» – собрание молитв англиканской церкви, а в 1588 г. за ней последовал перевод Библии. Таким образом, перед валлийцами встал выбор: хранить верность католичеству, а, значит, и латинской мессе, или же принять англиканство и проводить богослужения на родном языке. Валлийцы выбрали родной язык.

В XIX в. появились первые словари валлийского, однако статус языка был невысок. Обучение в школах Уэльса велось на английском, а учеников, болтавших на валлийском, строго наказывали. На шею провинившемуся вешали табличку с буквами WN (Welsh Not), которую тот должен был передать другому школьнику, заговорившему по-валлийски. Того, на чьей шее табличка оказывалась в конце дня, ожидала порка. Впрочем, уже в конце XIX столетия система наказаний пошла на спад, и все больше валлийцев выступало в защиту родной речи.

В 1993 г. Уэльский языковой акт закрепил равенство валлийского и английского языка в общественно-политической жизни Уэльса. С тех пор все дорожные знаки в Уэльсе написаны в двух вариантах. Хотя знание английского языка все равно вас выручит, базовый словарный запас валлийского тоже не помешает!

afon река

bryn холм

caer крепость

cas, castell замок

cwm долина

dim mynediad вход запрещен

dinas город

dynion мужчины

eglwys церковь

ffordd дорога

gorsaf станция

gwesty отель

heddlu полиция

llyn озеро

merched женщины

pont мост

siop магазин

swyddfa’r post почти

toiledau туалет

traeth пляж

ysbyty больница

Англси – остров друидов

Культуру древнего Уэльса лучше всего отражает остров Англси (Anglesey) у северо-западного берега близ горной гряды Сноудония. От побережья остров отделен проливом Менай, который пересекают два красочных моста – Менай и Британия. Англси испещрен кромлехами и менгирами, что свидетельствует о заселенности острова в эру неолита. Кроме того, остров известен как оплот друидов. В кельтском обществе друиды играли ведущую роль. Жизнь людей Железного века была насквозь пропитана верой в сверхъестественное. Каждый ручей, болото и лес населяли божества и духи, как милостивые, так и жестокие. Игнорировать их мнение – чревато неприятностями. Поэтому власть друидов, толковавших волю богов, была очень велика.

Валлийка в традиционном костюме. Гравюра XIX в.

С пришествием римлян положение друидов пошатнулось, хотя Англси долгое время оставался их последним убежищем. В 60 г. н. э. римский военачальник Гай Светоний Паулин напал на остров. По словам Тацита, солдаты «рубили священные рощи, где проводились обряды и где земля была пропитана кровью пленников». Возможно, римский историк преувеличивал кровожадность кельтов, но сведения о разрушениях на Англси заслуживают доверия. Лишь вести о мятеже королевы Боудики заставили Паулина покинуть Англси. Остров был полностью подчинен Римской империи только 18 лет спустя.

Там, где некогда прохаживались величавые друиды, сегодня гуляют туристы со всей Англии и Уэльса. На Англси любит проводить время принц Уильям со своей молодой женой Кэтрин, герцогиней Кембриджширской. Главные достопримечательности острова – замок Бомарис, а также деревня с самым длинным названием во всей Великобритании: Llanfairpwllgwyngyllgogerychwyrndrobwllllantysiliogogogoch. Так ее окрестили в XIX в. для привлечения туристов, хотя местные жители именуют ее по-свойски – просто «Лланфер». Впрочем, как следует погуляв на Пивном фестивале, который проводится в первых числах сентября, даже валлийцы едва ли смогут выговорить заковыристое название!

Кардифф – столица Уэльса

Из волшебного Англси перенесемся на самый юг Уэльса, где расположилась его столица Кардифф (Cardiff), окруженная тремя реками – Тафф, Эли и Римни. Когда-то жители Уэльса переправляли по воде товар из одного поселения в другое. Оценив потенциал рек, римляне в 6–7 вв. н. э. основали в их дельте несколько крепостей. Но если «кар» в слове «Кардифф» совершенно точно означает «крепость», то о второй составляющей есть несколько версий. По одной, «дифф» указывает на реку Тафф, по другой – это отсылка к имени Дидия Галла, управлявшего римской провинцией в Уэльсе.

Деревня с самым длинным названием

В 1091 г. норманнский лорд Роберт Фитцхамон выстроил замок, ставший сердцем Кардиффа. С восточной стороны Кардифф был защищен рвом и каменными воротами, с западной – извилистой рекой Тафф. В начале XV в. мятежные войска валлийца Оуайна Глендира (1349/1359—1416) частично разрушили город. Восстановлением замка и оборонительных сооружений занялся Ричард Бошан, граф Уорик. В XIX в. стараниями Джона Крайтон-Стюарта (1847–1900), третьего маркиза Бьюта, Кардифф превратился в оживленный порт, соединенный Гламорганширским каналом с угольными месторождениями Уэльса. В 1970-х и 1980-х гг. экономика Кардиффа пришла в упадок, но уже к концу XX в. экономические неурядицы удалось преодолеть.

В наши дни Кардифф входит в число процветающих европейских столиц. С его историей можно ознакомиться, посетив Национальный музей Кардиффа (National Museum Cardiff) и Музей национальной истории в Сент-Фаганз (St. Fagans National History Museum). В последнем музее история представлена особенно наглядно, ее можно пощупать и даже понюхать. Завзятым дачникам понравится прогулка по деревне с глинобитными домиками, крытыми соломой, и знакомство с валлийской пасекой. А как насчет путешествия в самую глубь истории? В Сент-Фаганз вы увидите реконструкцию кельтской деревни – круглые хижины с плетеными стенами, обмазанными глиной, и островерхими крышами из тростника.

Для приморского променада идеально подходит Кардиффская бухта (Cardiff Bay) на юге города. В прошлом бухта носила название Тигриной и считалась опасным районом, но от разгула преступности не осталось и следа. Теперь здесь расположились рестораны, галереи, развлекательные центры.

Несмотря на свой ультрасовременный облик, столица Уэльса населена привидениями. У ворот Кардиффского замка появляется призрачный экипаж, запряженный четверкой лошадей. Тихими зимними ночами можно услышать стук их копыт и бряцанье упряжи. Очевидцы утверждают, что каретой правит кучер-ирландец, который зычно окликает прохожих (наверное, кучера опознали по акценту). Вокруг самого замка тоже неспокойно, здесь бродит Серая Леди. Ее маршрут начинается на Квин-стрит, пересекает Дьюк-стрит, огибает замок и заканчивается у моста через Тафф. Там потусторонняя дама останавливается и отчаянно машет, словно бы подает знак кому-то на другом берегу. Какое несчастье оборвало ее жизнь? Заключение в замке? Неудачная попытка побега? Этого мы никогда не узнаем.

Переродившийся город Суонси

Ранняя история Суонси (Swansea), прибрежного города на запад от Кардиффа, связана с викингами, которые когда-то открыли здесь свой торговый пункт. Считается, что «Суонси» означает «Остров Свена», причем подразумевается Свен Вилобородый (960 – 1014), король Дании, Норвегии и Англии. В конце XI в. земли вокруг Суонси попали в руки норманнских феодалов, так называемых «лордов границ» или «лордов марки». В Средние века Суонси стал оживленным портом, где торговали вином, сукном и углем, а во времена Промышленной революции превратился в центр цветной металлургии. Огромную роль в его экономике играла обработка меди. Заводы Суонси поставляли британскому флоту медные пластины для обшивки судовых корпусов, в частности, для кораблей адмирала Нельсона.

Валлийская хижина в Музее Сент-Фаганз

В 1804 г. в Суонси открылась одна из первых в мире железных дорог. Первоначально ее использовали для поставки известняка из каменоломен Мамблз на побережье, но с 1807 г. на ней начали перевозить пассажиров. В 1870-х гг. конную тягу сменили паровозы, а в 1929 г. железная дорога была электрифицирована. К сожалению, прокатиться на ней уже не получится – в 1960-х гг. дорогу закрыли и разобрали, а по ее прежнему маршруту теперь ездят автобусы. Они, безусловно, практичнее, но очарования старины все равно жаль.

В целом от средневекового или даже викторианского Суонси почти ничего не сохранилось. Во время Второй мировой город подвергся многочисленным бомбежкам, которые уничтожили его центр. Неудивительно, что поэт Дилан Томас (1914–1953), уроженец здешних мест, называл Суонси «уродливым, но прекрасным». Впрочем, если бы поэт жил в конце XX в., он подобрал бы для Суонси другой эпитет. Относительно недавно город был перестроен, и его былое уродство исчезло точно так же, как исчез его викторианский шарм. Теперь это благоустроенный современный курорт с изобилием отелей и ресторанов, парков и ночных клубов. Сюда едут, чтобы понежиться на пляже или оседлать волну – в Суонси найдется с десяток центров серфинга. (За более экстремальными видами спорта вам придется отправиться в городок Llanwrtyd Wells в центре Уэльса. Там на торфяных болотах проводятся чемпионаты по сноркелингу – заплывы в ластах и масках с дыхательными трубками. Экстремалы с удовольствием барахтаются в мутной болотной жиже, но если вам по душе вода почище, оставайтесь в Суонси!)

По другую сторону залива Суонси, в восьми километрах от города, лежит местность под названием Мамблз (Mumbles), включая деревню Ойстермаус и ее старинный замок. Помимо достопримечательностей Суонси и окрестности привлекают туристов оригинальными валлийскими блюдами. Здесь можно отведать знаменитые кармартенширские сыры и «солончаковую баранину» – мясо овец, что паслись у побережья. Ароматные и терпкие травы, которые вкушают овцы, придают их мясу неповторимый вкус. Не пропустите традиционный валлийский завтрак! Он включает в себя бекон или ветчину, вареных моллюсков и редкое лакомство laverbread – черное пюре из водорослей.

Кардифф и Суонси могут стать отправной точкой для путешествия по национальным паркам южного Уэльса. В парке Брекон Биконс вы можете не только подняться по горным склонам, где пасутся мохнатые валлийские пони, но и осмотреть руины замков – Abergavenny, Brecon и Hay близ города Hay-on-Wye (в конце мая в городке проводится всемирно известный литературный фестиваль). Не менее привлекательны полуостров Гоуэр (Gower Peninsula) и побережье Пемброкшира (Pembrokeshire Coast National Park).

От городищ до «многослойных» замков

Историю Уэльса можно изучать по его замкам. Поросшие мхом руины или неприступные цитадели, они олицетворяют как норманнское владычество, так и отчаянное сопротивление валлийцев пред лицом врага. Но не будем забывать, что задолго до пришествия норманнов на холмах Уэльса уже стояли укрепленные пункты. Если норманны возводили для своих замков насыпь-мотт, валлийским вождям не нужно было тратить время и ресурсы. Зачем возиться с искусственным холмом, если вокруг так много природных?

Крепости на холмах, так называемые hill forts (городища), не отличались элегантностью. Зато они отлично справлялись со своей ролью – служили для обороны и подчеркивали статус вождя. Главным в округе был тот, чей дом стоял выше всех. Обитатели хижин у подножия холма почтительно посматривали на деревянную крепость, окруженную зубастым частоколом. Множество укреплений, относящихся к Железному веку, можно встретить в области Клуид (Clwyd) в северо-восточной части Уэльса. В первую очередь это Моэл Фенлли (Moel Fenlli), Моэл и Гаэр (Moel y Gaer) и Моэл Артур (Moel Arthur), вероятно, названный в честь легендарного короля.

К приходу норманнов в XI в. валлийцы уже пережили и римские компании, и стычки с англосаксами, и набеги викингов. Уэльс был поделен на несколько королевств, раздираемых внутренними конфликтами. Распри возникали из-за валлийской системы наследования, когда все сыновья, включая незаконнорожденных, получали долю отцовских владений. Результат – раздробление земель и бесконечная грызня между братьями-соперниками.

Рассчитывая постепенно захватить Уэльс, Вильгельм Завоеватель создал в приграничных землях несколько графств и отдал их своим соратникам, «лордам марки». С XI по XIII в. Уэльс был поделен на несколько территорий, подконтрольных как валлийским принцам, так и английским лордам, включая Гвинед на севере, Поуис в центре страны и Дехейбарт на юге. Пограничными владениями управляли «лорды марки», ставленники английского короля. Чтобы упрочить свою власть, англо-норманны воздвигали крепости, сначала деревянные, а затем уже каменные, и постоянно нападали на валлийцев. Соседи платили им той же монетой, стычки на границе не прекращались, и в таких условиях замки играли огромнейшую роль.

Английские короли пытались стабилизировать ситуацию в Уэльсе как силой, так и путем мирных переговоров. В 1157 г. войска Генриха II схлестнулись с армией Оуайна ап Грифида (1100–1170), правителя Гвинеда. Валлийцы отступили и согласились платить англичанам дань, однако конфликт возобновился. Несколько веков подряд англичане и валлийцы отнимали друг у друга земли, сносили замки противника, строили свои.

Лливелин Великий (1172–1240), внук Оуайна, продолжил вражду с англичанами, а уже его внук, Лливелин Последний (1223–1282), вступил в союз с мятежником Симоном де Монфором. После поражения де Монфора его союзник вынужден был пойти на уступки и принести присягу Генриху III в Монтгомери. По «Договору в Монтгомери» Лливелин получил титул «принца Уэльского», однако его потомки не смогли попользоваться гордым титулом. К 1284 г. король Эдуард I окончательно завоевал Уэльс и разделил королевство Гвинед на графства по английскому образцу.

Чтобы удержать завоеванные территории, Эдуард с невиданным доселе размахом начал строить замки – Флинт и Рудлан на севере, Билт и Аберистуит на западе, также грандиозные Карнарвон, Конви, Денбиг, Харлех и Бомарис. Особенно король жаловал концентрические замки, состоящие из нескольких стен, одна внутри другой. Чтобы добраться до сердцевины, врагу предстояло прорваться через несколько каменных «слоев».

Карнарвон – великая твердыня Эдуарда I

Самым величественным замком Эдуарда считается Карнарвон (Caernarfon) на севере Уэльса, омываемый водами пролива Менай. В XI в. у руин римской крепости выстроил свою твердыню Хью д'Авранш, норманнский лорд, управлявший севером от острова Англси до реки Ди. В 1090 г. валлийские повстанцы изгнали графа Хью, а в 1098 г. он погиб при попытке вернуть Англси.

В 1283 г. Эдуард выбрал Карнарвон в качестве столицы для своего нового графства. На его решение повлияла легенда о том, что в Карнарвоне родился император Константин Великий, а Эдуард не отказался бы стать его преемником. Вполне вероятно, что планировка замка с его многоугольными башнями навеяна архитектурой Константинополя.

Эдуард I

Строительством занимался любимый архитектор Эдуарда – Жак из Савойи, которого англичане величали «Джеймс Сент-Джордж». Тогда как его другие замки, Харлех и Бомарис, отличаются симметрией, Карнарвон получился асимметричным, с перемычкой посередине, разделяющей его на разные по размеру дворы. Строительство замка, начатое в 1283 г., велось ударными темпами, хотя в 1294 г. работы приостановились. Валлийцы под началом принца Мадога ап Лливелина ворвались в город и осадили недостроенный замок. Когда их выдворили из Карнарвона, уязвимый северный фасад был значительно укреплен.

Принц Уэльский

В 1284 г. Эдуард привез в Карнарвон свою беременную жену Элеонору Кастильскую, и в апреле того же года королева родила сына, будущего Эдуарда II. По легенде, валлийцы попросили английского короля назначить им принца, но чтобы он обязательно родился в Уэльсе и не знал ни французского, ни англосаксонского языка. Они-то рассчитывали, что принцем вновь станет валлиец, но король перехитрил их и вынес своего младенца. Новорожденный не говорил ни на одном языке, так что условия сделки были соблюдены. Возможно, это всего лишь выдумки, но маленький Эдуард действительно стал первым наследником английского престола, получившим титул «принца Уэльского». Начиная с 1911 г. церемония присвоения этого титула проходит в Карнарвоне. В 1969 г. принцем Уэльским стал Чарльз, старший сын Елизаветы II.

Несмотря на бурное начало, история Карнарвона была относительно мирной. Лишь в XV в., во время восстания Оуайна Глендура, замку суждено было продемонстрировать свою обороноспособность. Осада длилась два года, защитники замка выдержали несколько нападений, а припасы им подвозили по морю. Однако прочные стены почти не пострадали. Уцелели они и во время гражданской войны: несмотря на приказ парламента о разрушении Карнарвона, эта задача была «круглоголовым» не по плечу. Уж слишком много пороха потребовалось бы для взрыва.

Чтобы исследовать все лестницы и коридоры Карнарвона, вам потребуется несколько визитов, однако его красота и мощь открываются с первого же взгляда.

Замок-арфа Конви

Замок Конви (Conwy), построенный одновременно с Карнарвоном, кажется более массивным и готовым к обороне. Глядя на его неприветливые башни с бойницами, трудно поверить, что когда-то замок сверкал белизной. При Эдуарде I, когда стены белили известью, Конви казался более праздничным.

Король Эдуард добрался до местечка Конви в 1283 г. и без промедления начал строить замок на смену крепости, разрушенной Лливелином Последним. Над Конви трудились полторы тысячи каменщиков и плотников, а общая стоимость постройки составила 13 670 фунтов. Вместе с замком возводились стены вокруг города Конви. Торговый городок предназначался для английских переселенцев, валлийцев сюда не пускали. Но то ли из-за рельефа местности, то ли из-за прихоти строителей с высоты городские стены Конви напоминают по форме арфу – национальный инструмент Уэльса. Так что местного влияния в любом случае было не избежать.

Замок Конви. Гравюра XIX в.

В 1295 г. Эдуард бросился подавлять восстание Мадога ап Лливелина, но суровая зима застигла его в горах, и король отсиделся в замке Конви. В 1401 г. замок вновь привлек внимание валлийцев, на этот раз сторонников Оуайна Глендура. В Страстную пятницу 1401 г. английские солдаты, все как один, отправились слушать мессу в городской церкви. Разве кто-то мог предположить, что в святой день мятежники захватят замок? Но так и произошло. Выдворили их довольно скоро, но с тех пор гарнизон всегда был начеку.

В мирное время состояние Конви, как и многих других замков Уэльса, было плачевным. В целях экономии все башни крыли деревом, но погоня за дешевизной обошлась короне втридорога: балки трескались, влага просачивалась внутрь, а интерьеры замка, пусть и незатейливые, начинали гнить. После Гражданской войны, когда с крыш ободрали свинец и уцелевшую древесину, замок обветшал окончательно. К счастью, каменщики Эдуарда строили на века, так что стихии оказались не властны над стенами Конви. Его круглые башни по-прежнему возносятся над побережьем.

«Прекрасное болото» Бомарис

Последним из замков, построенных Эдуардом I в Гвинеде, стал Бомарис (Beaumaris) на острове Англси, у самого берега пролива Менай. Звучное название в переводе с французского означает «Прекрасное болото». Соседство с топями оказалось благоприятным и позволило окружить замок защитным рвом, который наполнялся приливными водами с моря. Но это была лишь первая линия обороны.

Вездесущий Джеймс Сент-Джордж спроектировал Бомарис по принципу абсолютной симметрии. Внешняя стена замка представляет собой сплющенный восьмиугольник, готовый отразить атаку с любой стороны. Как и в других концентрических замках, внутренняя стена всегда выше внешней, чтобы лучники могли обстреливать подступающего врага с башен. Южные ворота со стороны моря оснащены особым доком, где могли разгружаться корабли, если бы осажденному замку потребовались припасы. Более массивная внутренняя стена, отделенная от внешней узким двором, образует квадрат, по углам которого расположены круглые башни. В концентрических замках не было центрального донжона, жилые и служебные помещения находились во внутреннем дворе или башнях у стены.

После строительства Карнарвона, Конви и Харлеха королевская казна оскудела. Казалось, в новых замках уже нет нужды, однако мятеж Мадога ап Лливелина доказал, что у валлийцев не сломлена воля к сопротивлению. В 1295 г. встревоженный Эдуард начал новый замок на острове Англси. К работам привлекли 2600 строителей, которые трудились от зари до зари. Но в 1296 г., когда основа будущей твердыни уже была заложена, Эдуард дал отбой. Поход в Шотландию требовал немалых затрат, так что королю пришлось затянуть пояс потуже и отказаться от амбициозных проектов.

Возобновились работы только в 1306 г. и опять из-за Шотландии, с той лишь разницей, что теперь англичане опасались набега шотландцев на Англси. Эдуард II продолжил строительство, но довольно вяло. Бомарис так и не был завершен. Учитывая его нынешнее великолепие, можно лишь гадать, каким грандиозным оказался бы замок, если бы все-таки был достроен.

Пембрук – крупнейший частный замок Уэльса

Хотя замок Пембрук (Pembroke) никогда не был королевским владением, в красоте ему не откажешь. В 1093 г. Арнульф де Монтгомери присмотрел для своей крепости скалу над рекой Пембрук на юго-западе Уэльса. Но недавно отстроенный замок осадили разъяренные валлийцы. Мало-помалу защитники теряли надежду на спасение, и коннетабль (комендант замка) Джеральд де Виндзор пошел на хитрость. Он отправил своему сюзерену письмо, в котором хвастался обильными припасами. Дальновидный вояка знал, что послание будет перехвачено. Валлийцы поверили его уловке и ушли несолоно хлебавши.

Уильям Герберт приносит маленького Генриха в шатер своей жены. Рисунок Генри Форда

В 1138 г. титул графа Пембрука был пожалован Гилберту, выходцу из могущественной семьи де Клеров. Его сын Ричард отчалил из Пембрука на покорение ирландцев, и замок Пембрук стал символом норманнских завоеваний не только в Уэльсе, но и на соседнем острове. В 1189 г. Ричард Львиное Сердце подарил замок небогатому рыцарю Уильяму Маршалу в награду за верность его отцу Генриху II, против которого выступал сам же Ричард. Маршал отстроил деревянный замок в камне, а пятеро его сыновей продолжили отцовское дело. Братья владели замком по очереди, но все пятеро скончались без наследника. По легенде, такое проклятие на Маршалов наложил ирландский епископ, у которого они отняли земли.

После смерти Ансельма, младшего из братьев, состояние было поделено между сестрами и дочерьми Маршалов. Замок Пембрук отошел Уильяму де Валенсу, мужу племянницы Ансельма. Новый хозяин окружил стеной город, разросшийся у стен Пембрука, и добавил к замку новый центральный холл. Отделкой внутренних интерьеров хозяева не занимались. Пембрук был предназначен для краткосрочной осады, а не для постоянного проживания, так что в украшательстве не было нужды. Впрочем, в XV в. здесь довольно часто гостил Джаспер Тюдор (1431–1495).

Его племянник, будущий Генрих VII, появился на свет в Пембруке. Джасперу пришлось покинуть замок во время Войны Алой и Белой розы, после того, когда замок осадили сторонники Йорков. В Пембруке расположилось семейство йоркиста Уильяма Герберта (1423–1469), который взял под опеку маленького Генриха. Уже в 1485 г., на пути к Босвортскому полю, где ему суждено было одержать победу над Ричардом III, Генрих VII вернул себе замок детства.

После гражданской войны Пембрук лежал в руинах вплоть до 1928 г., когда его приобрел генерал-майор сэр Ивор Филиппс. Боевая слава Пембрука пришлась по душе ветерану Первой мировой, и он начал обширные восстановительные работы. В настоящее время Пембрук открыт для туристов, но остается крупнейшим частным замком Уэльса.

Кейрфилли – Зеленая леди и водяная старуха

Вопреки ожиданиям, самый большой замок в Уэльсе был построен не королем Эдуардом I, а норманнским бароном Гилбертом «Рыжим» де Клером, седьмым графом Глостерским (1243–1295). Местность Кейрфилли (Caerphilly) относилась к королевству Морганнуг на юге Уэльса, ставшему затем графством Гламорган. Во второй половине XI в. южными землями заинтересовались норманнские бароны, а в конце 1260-х гг. Гилберт де Клер создал буферную зону между своими владениями и землями Лливелина Последнего.

Поначалу между Лливелином и ставленниками английской короны сохранялся хрупкий мир, но когда валлиец поддержал мятеж Симона де Монфора, лорды марки всерьез обеспокоились. В случае победы де Монфора Лливелин мог изгнать их из Уэльса, а такой исход баронов уж точно не радовал. Союз Лливелина и де Монфора насторожил Гилберта де Клера: он и сам был не прочь поддержать де Монфора, но когда дело касается частной собственности, убеждения меняются очень быстро. Де Клер примкнул к войску принца Эдуарда и поучаствовал в разгроме де Монфора при Ивишеме, а затем и в осаде замка Кенилворт. Во время осады барон своими глазами убедился, каким эффективным может быть водный ров вокруг замка. Свою твердыню он тоже окружил рвом.

После гибели союзника Лливелин оставался главным врагом английского короля. Не желая нового конфликта, Генрих III подписал с ним «Договор в Монтгомери» и тем самым подал де Клеру новый повод для беспокойства. Ведь в договоре не было прописано, кому будут подчиняться лорды Гламоргана – новому принцу Уэльскому или ему, Гилберту де Клеру. А хотелось, конечно, чтобы ему! На всякий случай де Клер решил обзавестись приграничной крепостью. Лучший способ расширить владения – урвать кусок земли у соседа, поэтому де Клер взял в плен валлийского правителя Грифида и захватил его удел, включая долину Сенгенид и Кейрфилли. В 1268 г. началось строительство замка.

Выходка де Клера возмутила Лливелина настолько, что в 1270 г. его войска подожгли замок Кейрфилли. Невозмутимый де Клер вновь созвал строителей, и Лливелин разозлился уже не на шутку. Разрешением территориального спора пришлось заняться королю Генриху. Другое дело, что он не желал ввязываться в давние распри и без лишних слов передал замок во временное управление епископам Личфилда и Вустера.

Неразбериха вокруг Кейрфилли длилась не так уж долго. В 1274 г., вернувшись из Крестового похода, король Эдуард I напомнил Лливелину о его обязательствах по «Договору в Монтгомери». Лливелин не торопился принести присягу новому монарху, поэтому в 1276 г. Эдуард объявил валлийцу войну, в результате которой земли Уэльса оказались под властью английской короны.

Тем временем Гилберт де Клер достроил Кейрфилли. Подобно другим концентрическим замкам, Кейрфилли состоял из низкой внешней стены и более прочной внутренней с угловыми башнями и укрепленными воротами. Хотя окружить замок водой со всех четырех сторон было невозможно, его западные и восточные стены отлично защищали от атаки.

Эдуард II

Наклонная башня замка Кейрфилли

После гибели сына де Клера в битве с шотландцами при Бэннокберне Эдуард II даровал графство Гламорган, включая Кейрфилли, своему фавориту Хью Деспенсеру (1286–1326), женатому на Элеаноре де Клер. Свежеиспеченный лорд Гламоргана отличался непомерными аппетитами, а его слова не заслуживали доверия: к примеру, в 1318 г. он казнил смутьяна Лливелина Брена, несмотря на обещанное помилование. Уступив баронам, люто ненавидевшим Деспенсеров, Эдуард изгнал Хью из Англии, но потом затосковал по другу и пригласил его вернуться. Захваты соседских земель возобновились с новой силой.

В 1326 г., после того как королева Изабелла и ее сообщник Роджер Мортимер пошли на него войной, Эдуард перевез в Кейрфилли свою казну, чтобы перепрятать ее по другим тайникам. Хотя это ему удалось, Эдуард и Хью Деспенсер были схвачены неподалеку от замка. Сторонники Изабеллы заставили Эдуарда отречься, а его фаворита приговорили к традиционной казни за измену. Это был настоящий разгул жестокости. Преступника, привязанного к лошади, приволокли на эшафот и подвесили на виселице 15 метров высотой. Прежде, чем он успел задохнуться, веревку перерезали. Затем Хью, все еще пребывавшего в сознании, кастрировали и медленно выпотрошили, после чего отрубили ему голову и разрезали тело на четыре части. Только тогда бароны удовлетворились местью.

На протяжении нескольких веков Кейрфилли служил приютом разве что крысам да воронью. Его последующие владельцы – Ричард Бошам, Ричард Невилл и Джаспер Тюдор – проживали в других резиденциях. Кроме того, после гражданской войны замок был так серьезно поврежден, что накренилась юго-восточная башня. Наклонная стена стала изюминкой Кейрфилли – чем не Пизанская башня?

Только в XVIII в. Джон Стюарт, первый маркиз Бьют, взялся за восстановление Кейрфилли, которое продолжалось вплоть до середины XX в. В 1950 г. замок был передан под государственную опеку и теперь принимает туристов.

Кейрфилли может похвастаться выводком привидений, причем с ярко выраженным местным колоритом. Руины посещает дух Зеленой Леди, которую считают Алисой Ангулемской, первой женой Гилберта де Клера. По легенде, Алиса влюбилась в валлийца, но свирепый лорд повесил ее любовника. Неверной жене пришлось вернуться домой во Францию, однако после смерти она каким-то образом очутилась в замке де Клера. Служители обходят стороной сигнальную башню, которая пропахла духами призрачной Алисы. За исключением своей любви к крепким ароматам, Зеленая Леди довольно ненавязчивое привидение и умеет превращаться в плющ, сливаясь с каменными стенами.

Гораздо страшнее другая обитательница Кейрфилли – водяная старуха Gwarach-y-rhybin. Завелась она во времена, когда озеро вокруг позабытого замка было сильно заболочено. А болота, как известно, естественная среда для всевозможной нечисти. В XVIII в. очевидцы описывали, как старуха взмывала в воздух, а мутная вода стекала по ее когтям, крыльям и длинным разметавшимся волосам. Водяная издавала душераздирающий крик и, хлопая перепончатыми крыльями, летела к стенам замка, откуда сверкала глазищами на прохожих. Шансы на встречу с ней возрастают, если предварительно вы посетите один из местных пабов – например, паб «Зеленая леди», названный в честь ее коллеги.

Замок Кардифф – викторианская мечта

История замка Кардифф во многом повторяет историю Кейрфилли. Во время римских походов в Южный Уэльс на его месте была основана крепость. В конце III в. ее сменила другая, более прочная. Крепости служили защитой от ирландских пиратов, которые то и дело нападали на побережье. На месте крепости, уже полуразрушенной, норманн Роберт Фитцхамон выстроил деревянный замок с насыпным холмом. В 1106 г. в замке Кардифф был заточен Роберт Куртгёз («Короткие чулки»), старший брат и соперник Генриха I. В 1122 г. Генрих подарил замок Кардифф вместе с землями Гламоргана своему незаконнорожденному сыну Роберту, графу Глостерскому. Впоследствии Роберт стал одним из главных сторонников императрицы Матильды в ее борьбе с кузеном-узурпатором Стефаном Блуаским. С валлийскими вождями хозяин Кардиффа не поладил: в 1158 г. принц Сенгенида похитил его жену и сына Уильяма, а отпустил пленников только в обмен на территориальные уступки.

После смерти Уильяма Кардифф перешел к Иоанну Безземельному, а затем к семейству де Клер. Как и Кейрфилли, Кардифф был дарован Эдуардом II Хью Деспенсеру. Несмотря на казнь Хью, оба замка оставались в собственности Деспенсеров вплоть до 1414 г., когда прервалась мужская линия рода. В 1415 г. Изабелла Деспенсер, наследница состояния, вышла замуж за Ричарда Бошана, ставшего владельцем Кардиффа и Кейрфилли. По-видимому, Изабелла питала особую приязнь и к роду Бошанов, и к имени Ричард. Ее второй муж, тезка первого, тоже был выходцем из этого семейства. Вместе с ним Изабелла занялась реставрацией Кардиффа, ставшего их основной резиденцией в Уэльсе. В последующие века Кардиффом владели Ричард Невилл, прозванный «Делатель Королей», Ричард III и Джаспер Тюдор. В 1646–1648 гг. замок подвергся атаке «круглоголовых».

В отличие от своего собрата Кейрфилли Кардифф оставался жилым как в елизаветинские времена, так и в XVIII в. В 1860-х гг. реставрацией замка занялся его тогдашний владелец, третий маркиз Бьют. На пике викторианского увлечения рыцарством маркиз придал замку средневековый шарм. По его заказу архитектор Уильям Бурджес начал реконструкцию стены, сохранившейся еще от римской крепости, и одновременно занялся перепланировкой самого Кардиффа. Суровая твердыня превращалась в утонченное викторианское поместье с роскошным садом и башенками, словно бы срисованными с полотен художников-прерафаэлитов. Нетронутой осталась только норманнская башня, хотя хозяева порывались превратить ее в бальный зал.

Башня замка Кардифф

Результатом перепланировки, затяжной и дорогостоящей, стал замок-сказка. Хотя по нему вряд ли можно судить об английском Средневековье, он дает представление, о каком прошлом мечтали англичане в XIX в.

Святой Давид – покровитель Уэльса

Своим покровителем валлийцы считают Святого Давида, которого сравнивают со Святым Патриком Ирландским. Дэви или Давид родился в Уэльсе в VI в., но достоверных сведений о его жизни почти не сохранилось. Валлийские источники называют его отцом короля Санта, матерью – Святую Нон. С рождением Давида связано красивое предание. Во сне Санту пригрезились три подарка – олень, рыба и пчелиный рой. Как оказалось, все три дара воплотились в его сыне: олень символизировал стойкость духа, рыба – трезвость, а мед от пчел – святость.

Чего-чего, а святости Давиду было не занимать. Приняв монашеский сан, он основал 12 монастырей по числу апостолов, а под конец жизни поселился в Пембрукшире. Порядки в своих монастырях Давид завел очень строгие, в подражание египетским пустынникам. Мясо попало под строжайший запрет, не говоря уже о вине и прочем баловстве. Из пищи монахи довольствовались хлебом, овощами да водой из местной речушки, за что и получили прозвище «водохлёбы». Св. Давид отличался скромностью и, умирая, завещал братьям «продолжать его маленькие дела».

Его подвигов на аскетическом поприще валлийцам не хватило, и они увековечили святого в легендах. Поговаривали, будто он был потомком девы Марии и дядюшкой короля Артура, что один ангел предсказал его рождение, а другой ему прислуживал, что горячие источники в Бате появились в ответ на его молитвы, и прочая, и прочая. Самое известное предание гласит, что когда Давид выступил против еретиков-пелагиан на соборе в Бреви, земля под его ногами поднялась, чтобы все могли лучше услышать его проповедь. В то же самое время на его плечо сел голубь – символ Святого Духа.

Каменный крест в Уэльсе. Гравюра XIX в.

Каждое 1 марта, в день Святого Давида, валлийцы варили суп с луком-пореем, пекли из него пироги или же украшали им шляпы. По легенде, Святой Давид посоветовал валлийцам прицепить на шлем перья лука, чтобы проще было опознать соратников в битве. Благодаря его мудрому совету валлийцы разгромили саксов и с тех пор не забывают о своем заступнике.

Собор Святого Давида в Пембрукшире

Святой Давид считается основателем собора в Сент-Дэвидз (Saint David's), Пембрукшир. Построенная им церковь стала собором, когда Давид был рукоположен в епископы, а затем в соборе упокоились мощи святого. В последующие века собор серьезно пострадал от викингов. С их зверствами связана жуткая история, которую пересказал летописец XII в. Гиральд Камбрийский. Хотя монахам надлежало питаться исключительно рыбой и овощами, епископ Моргено полакомился мясом, за что и был наказан. Город захватили датчане и умертвили обжору. Той же ночью его дух явился епископу в Ирландии и, указав на рваные раны, пояснил: «Раз я ел мясо, то сам в кусок мяса и превратился!» Эта история надолго отучила братьев от скоромного.

Норманны относились к собору бережнее, однако с их появлением епископский сан валлийцам только снился. На эту высокую должность короли назначали людей своего круга. Первым французским епископом стал Бернард, основавший в 1131 г. новый собор на месте древней церкви Давида. Собор был построен в переходном норманнском стиле, сочетавшем округлые арки со стрельчатыми готическими. В XIII в. были пристроены часовни Томаса Бекета и Богородицы, колокольня и новая усыпальница для святого.

После Реформации епископы-протестанты активно разрушали дело рук своих предшественников. В рамках борьбы с суевериями епископ Барлоу вынес из усыпальницы все драгоценное убранство. Его преемник, епископ Фаррер, пошел еще дальше и сжег церковные книги (королева Мария Тюдор, истовая католичка, сожгла святотатца на костре). Злоключения собора продолжились во время Гражданской войны, когда «круглоголовые» сняли свинцовые панели с крыш, долго и методично крушили интерьеры, а напоследок разбили все витражи. К счастью для новых поколений, реставрационные работы в XIX и начале XX в. вернули собору былую красоту.

Столичный собор Лландафф

Достойным соперником пембрукширскому собору является Лландафф (Llandaff) в городе Кардиффе. Его строительство началось в 1107 г. при епископе Урбане, но христианская община у берега реки Тафф появилась еще в VI в. Основал ее Св. Дифриг, а последующими пастырями стали Св. Тейло и его племянник, Св. Эуддогви. Все трое считаются покровителями собора.

Собор Лландафф

Как это часто бывало, строительство растянулось на несколько столетий. Первым был закончен алтарь, за ним последовал западный фасад, который считается одним из лучших образцов средневековой архитектуры в Уэльсе. В XV в. Джаспер Тюдор, дядя Генриха VII, оплатил постройку северо-западной башни, куда перенесли колокола. Помимо поддержки от власть имущих собор процветал на пожертвования пилигримов, которые приходили помолиться у гробницы Св. Тейло. Но при Генрихе VIII Лландафф был закрыт и последующие 200 лет тихо умирал, наполненный гниющей древесиной и крошащимися колоннами.

Попытки отреставрировать собор принимались в начале XVIII в., но задача показалась архитектору непосильной. Уже в XIX в. Дж. Ф. Седдон и Джон Притчард провели более успешную реставрацию, однако почти вся их работа пошла насмарку, когда в 1940-х гг. Лландафф подвергся бомбежке. В послевоенные годы реставрационными работами руководил Джордж Пейс. Он постарался не только восстановить сохранившиеся постройки, но и ненавязчиво дополнить старинный собор современными элементами дизайна. По его проекту над нефом была установлена арка, увенчанная скульптурой Христа.

Тинтернское аббатство, вдохновение поэтов

«Опять я вижу хмурые утесы – Они в глухом, уединенном месте Внушают мысли об уединенье Другом, глубоком, и соединяют Окрестности с небесной тишиной» (пер. В. Рогова) – вот так поэт-романтик Уильям Вордсворт описывал пейзажи вокруг Тинтернского аббатства (Tintern Abbey) на юго-восточной границе Уэльса.

Руины Тинтернского аббатства

Но если поэт поклонялся самой Природе, то монахи-цистерцианцы, основавшие аббатство, видели в зеленых лесах и журчащих водах реки Уай отпечаток Божьего могущества. Недаром ведь Господь призвал их из Блуа в неизведанный Уэльс и поручил им основать монастырь. В 1131 г. Уолтер де Клер наделил цистерцианцев землями, и в Тинтерне появилась часовня и первые хозяйственные постройки. Строительство готической церкви началось в 1269 г., а в 1301 г. она была освящена в присутствии покровителя монастыря Роджера Биго, пятого графа Норфолкского. В 1326 г. в аббатстве несколько дней гостил Эдуард II.

Тинтернское аббатство с честью выдерживало все испытания, включая чуму в 1348–1349 гг. и восстания валлийцев, и развивалось бы дальше, если бы Реформация не положила конец его многовековому процветанию. Генрих VIII даровал угодья вокруг Тинтерна Генри Сомерсету, графу Вустерскому. Не мудрствуя лукаво, новый хозяин ободрал весь свинец с крыши аббатства, оставив внутреннее убранство на милость стихиям, а плодородные земли поделил на участки и сдал внаем.

Когда в XVIII в. Тинтернское аббатство вновь открыли поэты-романтики, от построек оставались одни руины. По мнению любителей возвышенного, так аббатство смотрелось еще лучше. Как раз руины, в отличие от самодовольных городских особняков, вызывали восторг у поэтов и художников. Туристы посещают руины, начиная с XIX в., причем гостей было так много, что в XX в. осыпающиеся стены пришлось реставрировать. Путешествуя по Уэльсу, не забудьте нанести визит гордому аббатству, от стен которого когда-то отражались восхищенные вздохи романтиков. Как знать, вдруг руины вдохновят вас написать поэму?

Кармартен – родина Мерлина

Плеск волн у побережья, завывание ветра в долинах, тихое журчание горных водопадов – везде слышны легенды и сказки древнего Уэльса. Этот дивный край считается родиной колдуна Мерлина, советника короля Артура.

По преданиям, Мерлин родился в Кармартене (Carmarthen) на юго-западном побережье. В конце I в. н. э. здесь находился римский форт Моридунум, однако народная молва трактует название «Кармартен» как «Город Мерлина». Связь Кармартена с Мерлином не беспочвенна, если учесть, что около 1250 г. здесь была написана «Черная книга Кармартена». Звучит жутковато, но книга получила свое название всего лишь по цвету обложки. Это не гримуар какого-нибудь чернокнижника, а раннее собрание валлийской поэзии, где упоминается и Мерлин наряду с королем Артуром.

Валлийские источники именуют известного колдуна и предсказателя «Мирддин», однако историк Гальфрид Монмутский в своих сочинениях впервые назвал его «Мерлин». Тем самым историк хотел избежать неприятных ассоциаций, которые слово merde вызвало бы у его англо-норманнских читателей. Считая Мерлина реальным историческим персонажем, Гальфрид описал его в «Истории британских королей», приняв за основу сведения историка Ненния о правителе бриттов Амвросии Аврелиане. Как водится, не обошлось без пикантных подробностей: по словам летописца, матерью Мерлина была королевская дочь, а отцом – залетный демон.

О колдовской силе мальчика узнали так: правитель Вортигерн строил крепость, которая все время обрушивалась. Наконец друиды посоветовали ему сбрызнуть фундамент кровью ребенка, о чьем отце ничего не известно. В качестве жертвы был избран маленький Мерлин. Но когда его привели к месту заклания, мальчик поведал Вортигерну, отчего крепость никак не устоит. Под ее основанием находилась пещера, в которой сражались два дракона и сотрясали землю. Вортигерн был так поражен мудростью ребенка, что отпустил его на свободу.

Уже позже в легендах о Мерлине появилась юная Вивиан, которая потребовала, чтобы старик, влюбившийся в нее без памяти, обучил ее магии. Величайший колдун Англии поверил ей все свои секреты, но дерзкая девица использовала полученные знания, чтобы заточить своего наставника в пещере или же в стволе дерева.

Где бы ни родился Мерлин, если он вообще существовал, Кармартен с ним так просто не расстанется. Чуть ли не каждый второй магазин или отель носит имя волшебника. В Музее Кармартеншира вам поведают немало преданий о колдуне, а примерить островерхую шляпу вы сможете на летнем фестивале Мерлина и Магии.

Легендарный Уэльс

Давайте отправимся в графство Гвинед на северо-западе Уэльса, где расположился национальный парк Сноудония (Snowdonia) и высочайшая точка Уэльса – гора Сноудон. Буквально каждую скалу и озеро окружают бесчисленные предания. Одно из них повествует о собачьей верности и опрометчивости хозяев.

В деревне Беддгелерт (Beddgelert) когда-то находился охотничий домик Лливелина Великого, женатого на побочной дочери Иоанна Безземельного. Тесть подарил Лливелину волкодава по кличке Гелерт. Лучше пса во всей Британии не сыщешь! Как-то раз Гелерт не отозвался на охотничий рог, и хозяину пришлось отправляться на охоту в одиночестве. Уже под вечер усталый Лливелин вернулся домой и увидел, как ему навстречу мчится Гелерт. Да только вся морда пса была перемазана кровью. Лливелин ворвался в дом и увидел, что колыбель, где спал его сынишка, перевернута. Самого же малыша нигде не было видно. От гнева у Лливелина помутился рассудок. Решив, что Гелерт загрыз ребенка, валлиец пронзил собаку мечом. С жалобным воем пес издох, успев напоследок лизнуть хозяину руку. И вдруг, словно в ответ на вой, послышался детский крик. Оказалось, что принц мирно спал за колыбелью, а рядом с ним лежал мертвый волк. Пока Лливелин охотился, волк забрался в дом, но Гелерт сумел защитить малыша. Полный раскаяния, Лливелин устроил псу похороны, достойные верного вассала, и назвал в его честь деревню.

На самом деле живописная деревушка на берегу реки Гласнин получила название от имени миссионера, но ее все равно стоит посетить – если не ради могилы Гелерта, то из-за великолепных видов Сноудонии.

В самой трагичной легенде Гвинеда рассказывается о влюбленных, проживавших в деревушке Nant Gwytheyrn. За день до свадьбы Рис вырезал на стволе старого дуба имя своей невесты Мейнир и дату венчания. Его самонадеянность не понравилась девушке. Зачем торопить события? Тем более что свадьбу всегда можно сглазить.

К утру глупая выходка была забыта. Мейнир облачилась в белое платье и подпрыгивала от нетерпения, дожидаясь встречи с любимым. Совсем скоро она станет женой! Венчанию предшествовал старинный обычай: невеста пряталась от друзей жениха, давая всем знать, как не хочется ей покидать отчий дом. Мейнир бросилась в лес, разгоряченные парни погнались за ней, но так и не нашли невесту. Быть может, она первой добежала до церкви? Но и в церкви ее не оказалось. Девушка точно в воду канула. Покинутый жених искал ее по всей округе, выкликал ее имя, но все впустую. От горя он сошел с ума.

Лливелин и верный Гелерт

Много лет спустя Рис укрывался от бури под тем самым дубом, на котором когда-то вырезал имя возлюбленной. Вдруг в кряжистый ствол ударила молния. Дерево раскололось, а Рису явилось ужасное зрелище – скелет в полуистлевшем белом платье. Это была пропавшая Мейнир. Она спряталась в дупле, но так и не смогла оттуда выбраться. Несчастный жених скончался, а после его смерти влюбленные смогли воссоединиться – в общей могиле.

Как бы ни был богат легендами Гвинед, в остальных графствах баек тоже найдется немало. Неподалеку от южной деревни Сент-Этан (St. Athan) находятся руины замка Уэст Норчет, где появляется самое несчастное привидение во всем Уэльсе. В норманнские времена в замке проживали супруги Берколль. Сэр Джаспер отправился во Второй крестовый поход, а жена терпеливо дожидалась его дома. В награду за терпение ей была уготована страшная кара. По возвращении сэра Джаспера завистник-сосед нашептал ему о неверности супруги. От ревности рыцарь потерял голову. Он приказал вырыть яму у стен замка и закопать леди Берколль по шею, оставив ее умирать от голода и жажды. В отчаянье ее сестра попросила позволения навещать узницу хотя бы раз в день. Сэр Джаспер согласился, но лишь с тем условием, чтобы девушка не брала с собой еду. Каждое утро сестра облачалась в шелковое платье с длинным шлейфом и ходила по траве, покуда ткань не пропитывалась росой. Потом она выжимала влагу в рот несчастной. Благодаря сестринской заботе леди Берколль прожила еще 10 дней. Уже после ее смерти сэр Джаспер узнал о клевете и скончался в помраченном рассудке. А обе женщины остались в замке. Крестьянки, приходившие доить овец у руин, наперебой рассказывали о «Белой леди». Она появлялась на рассвете и кружила по полю, собирая росу на шлейф из белой дымки. Это была сестра леди Берколль. Сама же миледи сторожила клад, зарытый среди руин, и обещала прохожим показать его. Но каждый раз дорогу ей преграждал белый пес с горящими глазами. Привидение исчезало, а кладоискатели уходили ни с чем.

На севере расположилась живописнейшая деревушка Марфорд (Marford). Приезжим бросается в глаза, что стены домиков украшены крестами или стилизованными изображениями глаз. По словам местных жителей, амулеты отгоняют призрака по прозвищу Леди Черная Птица. При жизни Черную Птицу звали Маргарет Блэкборн из Роффт-холла. В начале XVIII в. ее убил муж, а сразу после похорон обвенчался вторично. Миледи была так раздосадована, что взяла привычку бродить по ночам от кладбища к усадьбе. По дороге она стучалась во все окна, видимо, призывая крестьян разделить ее негодование. Но те были так напуганы, что изукрасили дома крестами, лишь бы чудище держалось подальше.

Зато жители Блэнпорта (Blaenporth) близ Кардигана хорошо ладили со своим призраком. Еще бы, ведь «Белая Мэри» подрабатывала детективом! Как-то раз один крестьянин проснулся от громкого стука в дверь. «Кого нелегкая принесла?» – проворчал он спросонья. «Это Белая Мэри, – последовал ответ. – Из вашей церкви украли серебряную чашу!» Подробно описав вора, Мэри добавила, что сейчас он храпит на постоялом дворе в Кардигане. Крестьянин тотчас же поскакал туда, отнял чашу и вернул ее в храм. А прихожане еще не раз поминали добрым словом бдительное привидение. Куда до нее Шерлоку Холмсу или миссис Марпл!

Глава VI. «В горах мое сердце»: Шотландия

Знакомство с Эдинбургом

Эдинбург – это сердце Шотландии, которое бьется уже более тысячи лет, средоточие ее политической и культурной жизни. В городе-музее, внесенном в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО, история не спрятана за стеклом, но окружает вас со всех сторон. Она и в булыжниках на мостовой, где шагали войска Роберта Брюса и красавчика-принца Чарли, и в пабах, куда захаживал пылкий поэт Роберт Бёрнс, и в сотнях шпилей, устремившихся в пасмурное северное небо. Прошлое гармонично сосуществует с настоящим, точно так же как элегантность «Королевской мили» не противоречит легендам о подземном городе, населенном призраками.

Невозможно подобрать один-единственный эпитет, какую-то исчерпывающую характеристику, чтобы описать этот многогранный город. За вклад в дело просвещения его прозвали «Северными Афинами». Членами «Философского общества Эдинбурга» были философ Дэвид Юм (1711–1776) и выдающийся экономист Адам Смит (1723–1790), заложивший основы мировой политической экономии. Недаром Вольтер заметил, что идеи цивилизованности следует искать в Шотландии. В Эдинбургском университете, основанном еще в 1583 г., учился Чарльз Дарвин (1809–1882) и изобретатель телефона Александр Белл (1847–1922). Но те же самые ученые мужи, которые днем дискутировали в университете, по утрам зажимали носы от удушливого дыма – «Старый Вонючка» в своем репертуаре! Нависавшая над городом черная пелена была заметна с противоположной стороны залива Форт, на берегу которого расположилась столица.

В XVIII в. Эдинбург напоминал пороховую бочку: хватит одной искры, чтобы он взорвался мятежами, а взрывная волна докатилась до самого Лондона. В 1707 г., когда был принят акт о слиянии двух государств в Королевство Великобританию, север содрогнулся от беспорядков. Впрочем, как вы узнаете чуть позже, для полномасштабного мятежа хватало причины попроще – например, казни контрабандиста. В наши дни на площадях Эдинбурга тоже собираются толпы, но уже по другому поводу. Город восстаний стал городом музыкальных фестивалей.

Прислушайтесь к несмолкаемому городскому шуму: вдруг до вас донесется эхо, в котором слились воедино веселые звуки волынок и ржание боевых коней, легкомысленное щебетание дам и крики ведьм на костре. Свидетель триумфов и злодеяний, Эдинбург как никакой другой город поощряет писателей мистики. Уроженец здешних мест Роберт Льюис Стивенсон (1850–1894) прославился не только авантюрными романами, но и повестью «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» о двойной жизни доктора, поддавшегося своему злому началу. Другой эдинбуржец, сэр Артур Конан Дойль, известен нам в первую очередь как создатель безупречного логика Шерлока Холмса. Чуть менее известен тот факт, что сэр Артур, в отличие от своего рационального героя, устраивал спиритические сеансы и верил в фей. Что ж, Эдинбург накладывает отпечаток на своих детей. А в кафе «The Elephant House» (21 George IV Bridge) Джоан Роулинг начала цикл романов о юном волшебнике Гарри Поттере.

Давайте совершим прогулку по улицам Эдинбурга – и его истории.

Сердце города – Эдинбургский замок

Эдинбургский замок, самый узнаваемый символ города, возвышается на базальтовой скале, образовавшейся в результате извержения вулкана миллионы лет назад. Его основателем считается Эдвин Святой, правитель Нортумбрии в VII в. С названием цитадели король не мудрствовал и окрестил ее Dun-Eideann – «Крепость Эдвина». Даже такое прозвище показалось чересчур заковыристым, по крайней мере, будущим поколениям англичан. Они называли укрепление просто «Эдинбург».

Парад перед Эдинбургским замком в конце XIX в.

Знакомство с замком начинается с площадки-эспланады, где каждый август проводится знаменитый военный парад the Edinburgh Military Tatoo. Площадка перед замком была построена в 1753 г. на том самом месте, где прежде проводилась любимая народная забава – сожжение ведьм. В общей сложности здесь было казнено более 300 женщин. Последняя казнь состоялась в 1659 г., когда на плаху взошли пять предполагаемых колдуний: якобы они отреклись от крещения и отплясывали с дьяволом. Чтобы проверить, является ли обвиняемая ведьмой, женщину связывали по рукам и ногам и бросали в озеро Нор-Лох у подножия Замковой скалы. Утонет – что ж, упокой Господь ее душу, всплывет – стало быть, настоящая ведьма, такую и вода не берет! В память о казненных на эспланаде был установлен фонтанчик с мемориальной доской в стиле ар-нуво: две женские головы, юной девы и старухи, вокруг которых обвилась змея.

Перейдя через старинный ров, гости замка оказываются перед внушительными воротами. Построенные в 1887 г., они совершенно непригодны для обороны, зато радуют глаз своими благородными очертаниями. В 1929 г. в нишах по обе стороны ворот появились бронзовые статуи национальных героев Шотландии – короля Роберта Брюса и мятежника Уильяма Уоллеса, известного по фильму «Храброе сердце». Именно Уоллес сыграл огромную роль в освободительной борьбе с Англией.

Уильям Уоллес

В 1296 г. Шотландия оказалась под властью английского короля Эдуарда I, но положение англичан оставалось шатким. Достаточно одной дерзкой выходки, одного акта неповиновения, чтобы в Шотландии началось сопротивление. В мае 1797 г. на политической сцене появился неожиданный игрок – Уильям Уоллес, младший сын захудалого рыцаря. Для разминки Уоллес убил шерифа города Ланарка (согласно поздним легендам, он мстил англичанину за убийство жены). Дерзкий юноша был объявлен вне закона. По английским меркам, его жизнь не стоила и ломаного гроша, зато шотландцы открыто восхищались его отвагой. Под его знаменем собрались смельчаки, которым не терпелось свести счеты с англичанами.

11 сентября 1297 г. у них появилась такая возможность. В битве у моста Стерлинг плохо вооруженные, но полные энтузиазма шотландцы разгромили армию англичан. Среди 5000 погибших затесался Хью Крессингэм, казначей, который драл с горцев три шкуры. Месть получилась соразмерной – с казначея тоже содрали кожу и пустили ее на ножны для меча Уоллеса. Но боевой задор подвел героя. Не признавая ни партизанской войны, ни мирных переговоров, Уоллес ввязался в открытое сражение с армией Эдуарда и потерпел сокрушительное поражение при Фолкирке в июле 1298 г. Сразу после Фолкирка Уоллес разонравился шотландским лордам: они склонили головы перед Эдуардом и вновь объявили Уоллеса вне закона. В 1305 г. он был выдан англичанам и казнен в Лондоне. Хотя его победа на Стерлингском мосту не принесла Шотландии долгожданную свободу, его имя было раз и навсегда вписано в шотландскую историю.

Отношение к королю Роберту Брюсу в Шотландии еще более уважительное – его считают отцом нации, шотландским королем Артуром. Разгромив армию Эдуарда II при Бэннокберне, Роберт Брюс надолго остановил колонизацию Шотландии. С Эдинбургским замком, как и с другими цитаделями по всему северу, Брюс обошелся неласково – разрушил его до основания. Таким образом, замок уже не мог попасть в руки королевских недругов. Повздыхав от опрометчивости Брюса, последующие правители заново отстроили твердыню.

Примечательно, что самое древнее здание на территории замка это не башня или бастион, а скромная часовенка Св. Маргарет.

Святая Маргарет Шотландская

Святая королева была женой Малькольма III, прозванного Большеголовым. Почитатели Шекспира сразу вспомнят Малькольма по трагедии «Макбет»: сын короля Дункана, убитого жестоким Макбетом, бежал в Англию под покровительство Эдуарда Исповедника, а через 17 лет поквитался с убийцей отца. Как и ее супруг, Маргарет принадлежала к знатному роду, но волею судеб побывала в изгнании. Родилась она вдали от Британских островов – в Венгрии, где проживал ее отец Эдуард Изгнанник, наследник англосаксонского престола. После вторжения датчан в Англию маленького принца вместе с братом увезли в Киев, а оттуда в Венгрию, где Эдуард вырос и обзавелся семьей. В 1057 г. ему посулили престол, и семейство эмигрантов вернулось в Англию, но ненадолго. Теперь угроза исходила от норманнов, и принцу-кочевнику пришлось бежать в Шотландию.

Сколько новых впечатлений обрушилось на юную Маргарет! Девушка собиралась постричься в монахини, но ее вовремя заметил вдовый король Малькольм. Несмотря на свою набожность, королева ценила комфорт и подтянула шотландский двор до европейских стандартов. Она заставляла рыцарей мыться и настаивала на том, чтобы за обедом использовали золотую посуду, а комнаты в Эдинбургском замке драпировали шелком. Скончалась королева в 1093 г. от разбитого сердца, узнав, что ее муж и сын погибли в схватке с англичанами. В 1250 году Маргарет Шотландская была причислена к лику святых.

Помянув королеву в часовне с простыми белеными стенами, мы продолжаем прогулку по замку. За свою многовековую историю он успел побывать и королевской резиденцией, и гарнизоном, и тюрьмой, и сокровищницей. В середине XVI в. короли предпочитали уют дворца Холируд суровой простоте крепости, открытой всем ветрам. Правда, в 1566 г. королева Мария Стюарт приехала в замок, чтобы родить здесь сына. Роды были такими тяжелыми, что фрейлины прибегли к колдовству: одна из них тоже легла в постель, как бы притягивая на себя боль роженицы. К всеобщей радости, у королевы родился мальчик, да еще и в «рубашке», т. е. с околоплодной оболочкой на голове. Считалось, что «рубашка» защищает от смерти на воде и дарует малышу дар красноречия. По легенде, Мария спустила Якова в плетеной корзине из окна, чтобы мальчика отвезли в замок Стерлинг и воспитали там в католической вере.

Но в качестве родильной палаты Эдинбургский замок использовали редко. В основном же здесь царили армейские порядки: за мощными стенами располагались артиллерийские батареи и солдатские бараки. Военная история замка вспоминается на каждом шагу. Строго в 13: 00 палит замковая пушка, а гости города вздрагивают с непривычки. Другая пушка, знаменитая Монс Мег, находится неподалеку от кладбища домашних животных за часовней Св. Маргарет. В 1457 г. пушка в три с половиной метра длиной была подарена Якову II Шотландскому (1451–1488). В сражениях она не пригодилась, уж слишком громоздкая. Зато солдаты нашли ей другое применение: дуло оказалось таким просторным, что в него можно было залезть, да не одному, а с подружкой!

Большой или Банкетный холл в южной части замка был построен в 1511 г. по заказу Якова IV (1473–1513). У здешних пиров была мрачноватая подоплека. В 1633 г. здесь принимали Карла I, а 15 лет спустя в этих же самых стенах устроили другой банкет – в честь Оливера Кромвеля, непримиримого врага монархии. Впрочем, замок знавал гулянья и пострашнее. Взять хотя бы «Черный ужин» 1440 г., когда Яков II пригласил отужинать Уильяма и Дэвида из гордого клана Дугласов. Хотя юноши не пользовались королевским расположением, они как ни в чем не бывало заявились на пир. Каков же был их ужас, когда на блюде внесли голову черного быка – своеобразную «черную метку» для враждебного клана. Братья стремглав ринулись к дверям, но слишком поздно. После поспешного суда их обезглавили прямо в замке.

Под Большим холлом и военной тюрьмой протянулись подземные тоннели, где во время наполеоновских войн томились французские узники. На стенах до сих пор видны нацарапанные ими каракули.

Камень судьбы

В Коронационном зале выставлены королевские реликвии Шотландии. Самое ценное сокровище – не золотая корона и не серебряный скипетр, а прямоугольный блок песчаника с железными ручками по бокам. Это так называемый «Камень Судьбы», или Скунский камень (Stone of Scone). На камне, который прежде находился в замке Скун, короновали первых шотландских монархов. Откуда же взялся этот камень? На сей счет найдется немало версий. Согласно одной из них, такую подушку подложил себе под голову библейский Иаков, когда увидел сон об ангелах, восходящих и нисходящих с неба по лестнице. Менее экзотичная версия гласит, что песчаник был доставлен из Ирландии, где его тоже использовали в ритуальных целях.

По традиции, коронации проходили в замке Скун, где хранилась реликвия. Последним шотландским монархом, ступившим на Скунский камень, был Иоанн Баллиоль в 1292 г. Произошло это так: после кончины короля Александра III в 1286 г. наследницей трона оставалась его внучка, норвежская принцесса Маргарет. К ее приданому давно присматривался английский король Эдуард I, которому не терпелось установить свою власть на севере. Он решил выдать семилетнюю принцессу за своего сына Эдуарда, но девочка погибла во время морского путешествия из Норвегии в Шотландию. На трон начали претендовать сразу несколько дворян, и стране грозила междоусобица.

Не желая упускать лакомый кусок, в Шотландию прискакал Эдуард I и в 1292 г. провозгласил королем Иоанна Баллиоля (1249–1314) по прозвищу Пустой Плащ. Иоанн был человеком слабовольным – словом, годился на роль марионетки, – однако новый король преподнес своему «кукловоду» неприятный сюрприз. Баллиоль посчитал чрезмерными требования своего покровителя и заключил союз с Францией. Но своих сил он не рассчитал. Проиграв англичанам битву при Данбаре в 1296 г., Баллиоль вынужден был отречься от престола и бежать во Францию. Тем временем английские войска пронеслись по Шотландии, захватывая города и замки. По распоряжению Эдуарда Скунский камень был увезен в Англию, где его поместили под коронационный трон в Вестминстерском аббатстве.

Коронационный трон с Камнем Судьбы

Даже без Камня Судьбы коронации в Скунском замке продолжались. Следующим на очереди королем стал Роберт Брюс, национальный герой Шотландии.

Роберт Брюс

Роберт Брюс, граф Кэррик, в чьих жилах текла кельтская и норманнская кровь, родился в Эйршире в 1274 г. Как утверждали Брюсы, среди их предков был младший брат шотландского монарха Вильгельма I по прозвищу Лев (красный лев с его герба перекочевал на королевский штандарт Шотландии). С такой родней как не добиваться короны? В отличие от Уильяма Уоллеса, который не признавал компромиссов, Роберт Брюс придержал амбиции и в 1302 г. принес клятву верности Эдуарду.

Тогда ему было не до освободительной борьбы: уж слишком много времени отнимали стычки с «Красным Джоном» Каминым, сторонником Баллиоля и претендентом на шотландский престол. Вспыльчивость Брюса пересилила здравый смысл, и в 1306 г. он заколол своего врага. Убийство соперника – дело житейское, но тут не обошлось без отягчающих обстоятельств. Кровь пролилась в церкви. У Брюса оставалось два выхода: признать себя виновным в святотатстве… или так удивить своих обвинителей, чтобы те и думать забыли о преступлении. Брюс выбрал второй вариант.

Двадцать пятого марта 1306 г. он провозгласил себя королем Шотландии. Почетное право водрузить корону на голову монарха принадлежало главе клана МакДафф. Но глава клана, шестнадцатилетний граф Файф, был так запуган Эдуардом, что не посмел явиться на церемонию. Тогда в Скунский замок поскакала его старшая сестра Изабелла и сама провела коронацию. За свое рвение девушка заплатила высокую цену. Эдуард приказал подвесить графиню в железной клетке со стены замка Бервик.

Английский король по-своему поздравил коллегу – послал против него английскую армию, которая с легкостью разгромила небольшое войско Брюса (шотландские лорды не поддержали выскочку). Некоторое время Брюс скрывался на Шотландском нагорье и на Гебридских островах. Как-то раз, когда он готов был сдаться, Брюс заметил паучка, который плел и плел свою паутину, сколько бы она ни рвалась. Вдохновленный его примером, Брюс продолжал бороться.

Постепенно вокруг него собирались сторонники, уставшие от грабежей англичан. В числе сподвижников Брюса оказался Ангус Ог, родоначальник клана МакДональдов, и отважный рыцарь Джеймс Дуглас («Черный Дуглас»). Хватило нескольких побед, чтобы шотландцы распознали в Брюсе мудрого правителя и отличного стратега. Кончина Эдуарда I в 1307 г. тоже пришлась как нельзя кстати: на смену «Молоту Шотландцев» пришел его легкомысленный сын. За несколько лет Роберт Брюс вытеснил англичан из Шотландии, отвоевал захваченные ими замки и теперь уже сам наведывался на территорию Англии.

Весной 1314 г. началась осада Стерлинга, единственного замка, остававшегося под контролем англичан. Эдуард II, которому надоело проигрывать, попытался освободить осажденный замок. 24 июня 1314 г. состоялась знаменитая битва при Бэннокбёрне (этот день отмечается как День независимости Шотландии). Хотя войска Брюса, вооруженные копьями, значительно уступали отлично экипированной армии Эдуарда, шотландцы действовали слаженно и одержали победу. Битва при Бэннокбёрне обеспечила независимость Шотландии на целые триста лет. В 1328 г. Эдуард III, сын неудачливого короля, подписал с Брюсом договор о суверенитете Шотландии.

Но Камень Судьбы англичане так и не вернули. Зато, сами того не ведая, они призвали на свою голову древнее пророчество, гласившее, что там, где находится Скунский камень, будут властвовать шотландцы. Предсказание сбылось в 1603 г., когда Яков Стюарт, сын Марии Стюарт и пращур Елизаветы II, воссел на английском престоле.

Роберт Брюс

На Рождество 1950 г. четверо шотландских студентов выкрали камень из Вестминстера и увезли на родину. Что тут началось! Полиция приступила к поискам, инспектора Скотленд-ярда тоже не остались в стороне, и реликвию удалось вернуть в Лондон. Лишь в 1996 г. англичане расстались с чужим добром и вернули Камень Судьбы в Эдинбургский замок, где он пребывает поныне.

Королевская миля – главная артерия города

За воротами Эдинбургского замка, от Замковой скалы до дворца Холируд, протянулась «Королевская миля». Это не одна, а целых четыре улицы – Castlehill, Lawnmarket, High Street и Canongate. Расцвет «Королевской мили» связан с правлением Якова IV, самого популярного шотландского короля после, разумеется, Роберта Брюса. От суровой цитадели до королевской резиденции сновали гонцы, а знатные вельможи, желая быть в курсе придворных дел, строили в окрестностях свои особняки. Где спрос на роскошь, там и предложение: вдоль «Королевской мили» появлялись лавки ювелиров, портных, торговцев мехами. Самый фешенебельный район привлекал как светских бездельников, так и писателей, ученых, философов, которые вели беседы в пабах и кофейнях. То была главная артерия города, где не утихал шум и смех.

Но давайте задержимся на Замковой скале. Не сходя с нее, вы можете познакомиться с историей двух самых известных шотландских продуктов – шерстяной клетчатой ткани «тартан» и «жидкого золота» – виски. На действующей фабрике Old Town Weaving Mill представлена внушительная коллекция клетчатых пледов, а в сувенирном магазине можно приобрести чулки и килт. За «живительной водой» спуститесь в Scotch Whisky Heritage Centre. Там вас ожидает обзорная лекция по истории виски и, само собой, дегустация вожделенного напитка. По соседству с музеем виски находится камера-обскура, открытая в 1853 году. Угостившись виски, жители викторианского Эдинбурга приходили поглазеть на изображение города, спроецированное на стену. В XX в. движущиеся картинки потеряли новизну, и музей был дополнен аттракционами с применением новых технологий.

Самое внушительное здание на Королевской миле – собор Св. Эгидия (Св. Жиля). Верховную церковь Эдинбурга основал король Давид I (1083–1153), сын Малькольма III и богобоязненной Маргарет. Св. Эгидий считается покровителем калек, так что церковью заведовал орден лазаритов, посвятивших свою жизнь заботе о прокаженных. Шотландская Реформация открыла новую веху в истории собора. В 1560 г. парламент Шотландии утвердил протестантский символ веры, однако в отличие от англичан, считавших монарха главой церкви, шотландцы придерживались пресвитерианства. Это протестантское течение, пришедшее в Шотландию из Женевы, чуждалось строгой иерархии англиканства. Власть не была сосредоточена в руках епископов, но распределена между церковными организациями во главе с генеральной ассамблеей.

Купол собора Св. Эгидия

Надо ли говорить, что английской короне не понравилось самоуправство. Сначала шотландцы отрекутся от власти епископов, а потом, чего доброго, откажутся от короля? Ну уж нет! Вступив на престол в 1625 г., Карл I начал подтачивать самостоятельность церкви Шотландии. В 1633 г., после коронации в соборе Св. Эгидия, Карл приступил к решительным мерам – навязал шотландцам английское богослужение. Как выяснилось, простые эдинбуржцы не разделяли монарший энтузиазм. Во время парадов король вряд ли разглядел в толпе уличную торговку Дженни Геддес, а если бы и разглядел, то не задержал бы взгляд на ее грязном фартуке. А зря. 23 июля 1637 г. Дженни прониклась таким отвращением к новой литургии, так затосковала, что швырнула стул в священника. «Дьявол тебе в брюхо, разбойник! Хватит бубнить мессу мне в уши!» – разорялась Дженни. Возмущение женщины разделяли другие прихожане. Англиканская служба напоминала им католическую мессу. Результатом стали мятежи, охватившие сначала столицу, а затем и весь север. В 1638 г. повстанцы подписали «Национальный ковенант (соглашение)», отстаивавший интересы шотландской церкви, а в 1639–1640 гг. одержали победу в Епископских войнах.

В 1911 г. к церкви добавили часовню Чертополоха – место сбора членов высшего рыцарского ордена Шотландии.

Чуть ниже на Королевской миле, по адресу 45 High Street, расположился особняк Джона Нокса (1514–1572), лидера шотландской Реформации и ярого противника Марии Стюарт. Нокс не раз порицал Марию за приверженность католичеству, а после того как она попала в плен, ратовал за ее казнь. Но это отнюдь не означало, что он благоволил к протестантке Елизавете I. Дело в том, что мистеру Ноксу претила сама мысль о женщине на троне, о чем он и поведал в своем трактате против «чудовищного правления женщин». В особняке представлена экспозиция, посвященная жизни Нокса, который провел под красной черепичной крышей последние месяцы жизни. После смерти его ожидала печальная участь: Нокса похоронили на соборном кладбище, но в XX в. погост закатали в асфальт. На месте могилы паркуются автомобили.

Встреча Джона Нокса и Марии Стюарт. Гравюра начала XIX в.

Помимо музея Нокса, одного из старейших в Эдинбурге, на Королевской миле найдется еще немало сокровищ для любителей истории и культуры. В Музее Эдинбурга (Edinburgh Museum) можно проследить за развитием города от доисторических времен до наших дней. Наравне с керамикой и старинными монетами здесь выставлены миска и ошейники легендарного скайтерьера Бобби. После кончины своего хозяина, полицейского Джона Грея, верный песик целые 14 лет нес вахту на его могиле! Подвиг Бобби был увековечен в 1873 г., когда на пересечении Candlemaker Row и моста Георга IV появился питьевой фонтанчик с бронзовой статуей собаки. Музей Детства (Museum of Childhood) был открыт в 1955 г. городским советником, который терпеть не мог детей. Так или иначе, в музее, где собраны игрушки и книги со всего мира, не смолкает гомон детских голосов. Более серьезный Музей писателей (The Writers' Museum) в переулке Lady Stairs посвящен творчеству шотландских гениев – Роберта Бёрнса, Вальтера Скотта и Роберта Льюиса Стивенсона.

Особенно оживленной Королевская миля становится в августе, когда в Эдинбурге проводится международный музыкальный фестиваль.

Дворец Холируд – кровавая месть

С восточной стороны Королевскую милю замыкает дворец Холируд (Holyrood) – официальная королевская резиденция в Шотландии. В 1128 г. Давид I основал на этом месте аббатство Холируд (Святого Креста) в честь своего чудесного спасения. Вместо того чтобы посвятить время молитве в день Крестовоздвижения, король отправился на охоту. В лесу на него напал белый олень и распорол королю бедро. Падая прямо на ветвистые рога, Давид вытянул руку и – о чудо! – ухватился за деревянный крест, который непонятно как оказался на голове оленя. Прихрамывая, король вернулся к придворным и повелел заложить аббатство Святого Креста. Яков IV пожелал сделать Эдинбург столицей, а Холируд – королевской резиденцией. В 1501 г. он начал строительство дворца, который со временем затмил аббатство (со времен шотландской Реформации аббатство лежит в руинах).

С дворцом Холируд связаны трагические события в жизни королевы Марии Стюарт. 29 июля 1565 года в дворцовой часовне состоялось ее бракосочетание с Генри Стюартом, лордом Дарнли. Миловидный и обходительный юноша так очаровал Марию, что она поспешила под венец, не дожидаясь разрешения от папы римского на брак близких родственников – жених и невеста приходились друг другу кузенами. Но в первый же год замужества Мария хлебнула горя: супруг проводил все время в забавах, и единственным утешением для Марии стало общение с ее секретарем, итальянцем Дэвидом Риццио, интеллектуалом и отличным музыкантом. Растущее влияние Риццио всполошило придворных, и те приложили все усилия, чтобы распалить ревность в Дарнли. Вечером 9 марта 1566 г., когда Мария ужинала со своим секретарем, в ее покои ворвались заговорщики. Беременную женщину оттащили в сторону, а Риццио проволокли через спальню и закололи в приемных покоях королевы. В окровавленное тело воткнули кинжал Дарнли – пусть Мария знает, от кого ей такой «подарочек». Место убийства помечено особой табличкой, чуть выше которой висит портрет очаровательного итальянца. Но лучше любой таблички о злодействе расскажет несмываемое пятно крови, которое интригует всех любителей мистики.

Дворец Холируд в конце XIX в.

Генри Стюарт, лорд Дарнли

Убийство Риццио не сошло Дарнли с рук. Шотландские лорды разочаровались в бездарном супруге королевы и, ведомые ее любовником Босвеллом, решили его устранить. В феврале 1567 г. лорд Дарнли, ослабленный после болезни, остановился в местечке Кирк-о-Филд на окраине Эдинбурга. В два часа ночи в доме прогремел взрыв. Но то ли Дарнли заподозрил неладное, то ли его тело вышвырнуло взрывной волной, каким-то образом он очутился в саду. Там его схватили и задушили заговорщики. Нелепая жизнь закончилась столь же бесславной смертью.

Между тем в Холируде бурлила жизнь. До своего отъезда в Англию Яков VI, сын Марии, постоянно проживал в эдинбургской резиденции, а в 1633 г. Карл I был провозглашен здесь королем Шотландии. Хотя его сын Карл II не посещал Холируд, по его приказу дворец был отреставрирован в стиле барокко. В 1745 г. в Холируде вновь зазвучала музыка – Красавчик Чарли, претендент на шотландский престол, захватил Эдинбург и давал балы. С наступлением XIX в. английские короли стали уделять Холируду все большее внимание: в 1822 г. Холируд посетил Георг IV, а в 1850 г. дворец своих предков Стюартов осмотрела королева Виктория. Нынешняя королева Елизавета II останавливается в Холируде во время ежегодного визита в Эдинбург в конце июня или начале июля.

Темные страницы истории

Хотя Эдинбург всегда производил на путешественников неизгладимое впечатление, некоторым запоминались не городские красоты, а сутолока и грязь. В 1819 г. поэт Роберт Саути так описывал внешний облик города: «По утрам, как только начинают топить камины, из окна моей гостиницы открывается вид, пожалуй, на самый задымленный пейзаж в мире. Неудивительно, что Эдинбург прозвали “Старым Вонючкой”! Дома расположены так близко, что дым не успевает улетучиться… чтобы прокоптить здесь бекон, достаточно вывесить его из окна».

Во время промышленной революции в Эдинбург стекались переселенцы из Ирландии и со всех концов Шотландии. Из-за нехватки жилья к домам пристраивали все новые этажи, пока они не высились над переулками, подобно небоскребам. Убогие строения то и дело рушились. Самое серьезное обрушение произошло в 1861 г. в переулке Paisley Close близ дома Нокса и Мобрэй-хауса, где проживал Даниель Дефо. Среди 37 жильцов, погребенных под завалами, затесался весельчак, который подбадривал спасателей криками: «Heave awa, lads! I'm no deid yet!» («Копайте, ребята, я еще не помер»). Бюстом спасенного паренька украсили арку входа в переулок, а оптимистичный девиз выбили на каменной ленте.

Трущобы Эдинбурга

Когда стало невозможно строить дома еще выше, находчивые горожане принялись за катакомбы. Отсюда и пошли легенды о подземном городе, двойнике Эдинбурга. Эти байки отнюдь не беспочвенны, поскольку в подвалах и погребах действительно селились целые семьи. Самые впечатляющие жилые подземелья находятся на улице Каугейт под Южным мостом.

Далее наш путь лежит в самый густонаселенный призраками квартал. На месте здания городской администрации возле собора Св. Эгидия находился переулок Mary King's Close. Его жильцы вымерли во время эпидемии чумы 1645 г. Несмотря на жилищный кризис, никто не хотел селиться в проклятом переулке: суеверные особы уверяли, что слышат здесь призрачные стоны. В 1752 г. на месте нехороших квартир возвели Королевскую биржу, ставшую затем Городскими палатами. Однако призраки так никуда и не делись. Они просто переехали в подземный музей «The Real Mary King's Close», где посетителей ждет встреча с потусторонним Эдинбургом.

Прогулка по Королевской миле – занятие утомительное. Почему бы вам не подкрепиться в кафе по адресу 2 Lawnmarket или же в таверне напротив? Оба заведения названы в честь Уильяма Броди. У входа в кафе вы увидите статую бывшего хозяина дома в синем камзоле и треуголке. Как раз в таком почтенном виде Броди, мебельщик и член городского совета, представал при свете дня. Однако за мебельщиком водилась маленькая слабость – он не только чинил замки на шкафах, но и делал восковые слепки с ключей. А с закатом солнца у чинного мастера начиналась иная, полная приключений жизнь. Мистер Броди грабил своих клиентов, с которыми раскланивался и пил чай несколько часов назад. Преступная карьера мебельщика закончилась прозаично – напарник выдал его полиции. 1 октября 1788 г. Уильям Броди был повешен на виселице, модель которой он сам же разработал год назад. Считается, что двуличный мистер Броди стал прототипом злодея в повести Стивенсона «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда».

Следующий перевалочный пункт – площадь Грассмаркет, где в 1736 г. произошел один из крупнейших мятежей в истории города. Толчком к нему стала казнь контрабандиста Эндрю Уилсона. Горожане были всецело на стороне Уилсона, поскольку не считали контрабанду преступлением – законы против нее им навязали англичане. Оплакивать Уилсона явился весь город, а когда его тело вынимали из петли, в городскую стражу полетели камни. Разозлившись, командир стражи Джон Портеос приказал своим молодчикам открыть огонь. Толпа отхлынула, но 9 эдинбуржцев скончались от пулевых ранений. Городские власти обвинили капитана Портеоса в убийстве и приговорили его к повешению, но королева Каролина, супруга Георга II, помиловала капитана. Шотландцы – народ вспыльчивый, лучше бы их не дразнить. Взбешенные горожане ворвались в тюрьму, проволокли Портеоса по улицам и линчевали его в Грассмаркете.

«Мятеж Портеоса» в подробностях описан в романе Вальтера Скотта «Эдинбургская темница» (1818 г.). Та самая тюрьма Tolbooth стояла с западной стороны собора Св. Эгидия. Хотя тюрьма была снесена за год до выхода романа, место, где находился ее вход, помечено мозаикой в форме сердца. С давних времен сохранился обычай плевать на мозаику – то ли на удачу, то ли в знак презрения к неволе.

Завершает нашу прогулку по преступной столице, как ни странно, Эдинбургский университет. До принятия Анатомического акта 1832 г. врачи страдали от нехватки трупов для занятий в анатомическом театре. По закону докторам выдавали тела висельников, но их на всех не хватало. Скрепя сердце, эскулапы нанимали похитителей тел. К этой популярной практике прибег и доктор Роберт Нокс, преподававший анатомию в Эдинбургском университете. Трупы ему поставляли двое ирландцев, Уильям Берк и Уильям Хэйр, получавшие по восемь фунтов за тело. Доктор Нокс пребывал в уверенности, что Берк и Хэйр грабят свежие могилы – в конце концов, мертвецам уже все равно. Однако напарники водили клиента за нос. Раскапывать могилы – это ведь так хлопотно! Не проще ли добыть труп другим способом? Почти год Берк и Хэйр убивали бедняков и сбывали их тела наивному профессору. Но как только горожане забили тревогу, Хэйр донес на своего напарника. В декабре 1829 г. Берк был повешен, а его тело передано для вскрытия. Закон бумеранга, иначе не скажешь.

Глазго – «милое сердцу зеленое место»

Вот птица, которая никогда не летала, Вот дерево, которое никогда не росло, Вот колокол, который никогда не звонил, Вот рыба, которая никогда не плавала.

Шутливые строки описывают герб Глазго (Glasgow), крупнейшего города Шотландии, промышленного гиганта и культурного центра, который в равной мере привлекает инвесторов и туристов. Лосось с золотым кольцом во рту, колокол и дерево, над которым порхает птичка-малиновка, – этими символами Глазго обязан Святому Кентигерну, легендарному отцу города. Надо заметить, что еще в Каменном веке вдоль берегов реки Клайд селились рыбаки, а в 80 г. н. э. римляне основали на месте нынешнего Глазго порт Катурес, чтобы торговать с кельтскими друидами. Зато прозвищем Глазго (или Glas cu, «милое сердцу зеленое место») город наградил именно Св. Кентигерн, который переехал сюда из монастыря Кулросса на берегу залива Форт. Тамошние монахи крепко обиделись на Кентигерна за то, что он, в отличие от них, умел творить чудеса, зато простой люд называл чудотворца «Мунго» – «дорогой друг».

Герб Глазго

С пребыванием Мунго в Кулроссе – и происками его недругов – связаны два символа с герба Глазго. Птица – это малиновка, которую приручил Св. Серф, наставник юноши. Один из монахов убил птичку, а вину свалил на Мунго. Но стоило тому помолиться над обмякшим тельцем, как малиновка вспорхнула с его ладони и защебетала. Дерево напоминает о том случае, когда Мунго, будучи послушником, должен был следить за огнем в трапезной. Как только паренек прикорнул у очага, завистники потушили пламя. Проснувшись, Мунго обнаружил гору золы, но не растерялся и отломил от орешника несколько обледенелых ветвей. Древесина вспыхнула в его руках, и уют в трапезной был восстановлен.

Атмосфера нескончаемой травли надоест даже праведнику. В 543 г. Мунго покинул монастырь и отправился навестить своего друга Фергуса, но застал святого человека на смертном одре. Следуя древнему обычаю, Мунго положил покойника на телегу, запряженную двумя дикими быками, и последовал за ними. Где они остановятся, там, по воле Божьей, и быть могиле. Вслед за быками Мунго пришел в Катурес, пленивший его зелеными долинами – отсюда и название. В «милом сердцу зеленом месте» Св. Мунго основал собор, в котором сам и был похоронен.

Колокол символизирует подарок, который прислал святому папа римский. А вот с рыбой, держащей золотое кольцо, связана куда более пикантная история. Король Хиддерих Хэл, владыка здешних мест, подарил кольцо супруге, а та передарила его своему воздыхателю. Почуяв неладное, король дождался, когда рыцарь уснет, и забрал кольцо, а после швырнул подарок в реку Клайд. Королеве же пригрозил смертью, если только она не предъявит подарок. Испуганная женщина рассказала обо всем своему любимому, а тот исповедался Мунго. К людским слабостям святой относился весьма снисходительно. Он отправил ученика рыбачить, наказав ему принести первую же выловленную рыбину. Из ее рта Мунго достал кольцо. Влюбленные были спасены, а гневливый король – одурачен еще пуще.

Стараниями Св. Мунго Глазго стал важным религиозным центром севера. В 1136 г. был освящен собор, а в 1492 г. епархия Глазго стала архиепископством. В 1471 г. епископ Уильям Тёрнбулл основал в Глазго университет, второй в Шотландии после университета Сент-Эндрюса.

Знакомство с городом можно начать с собора, подобно тысячам пилигримов, приезжавшим сюда со всей Британии. В 1451 г. паломничество в Глазго по святости было приравнено к паломничеству в Рим. Собор Глазго поражает мрачной торжественностью и заставляет задуматься о вечном. Мы можем лишь гадать о великолепии его убранства до Реформации, когда были уничтожены деревянные статуи, растащены золотые чаши и парчовые наалтарные покровы. Как ни печально, разграбление собора было инициативой не только протестантов: в 1560 г. архиепископ Битон бежал во Францию, прихватив в качестве сувенира драгоценную церковную утварь. Между тем рвение реформистов достигло такого накала, что решено было разрушить собор. Пусть уже ничто не напоминает о католичестве. Но ремесленники Глазго грудью встали на защиту святыни и уберегли ее от окончательного разрушения.

В 1471 г. рядом с собором был построен каменный дом Провандс Лордшип (Provand's Lordship), старейший дом в Глазго. В 1566 г. в особняке останавливалась Мария Стюарт. В Глазго она приехала не ради Св. Мунго, а с недоброй целью: ей нужно было выманить Дарнли в Эдинбург, где его поджидала ловушка. В музее Провандс Лордшип можно погрузиться в атмосферу средневековья, которую дополняют загадочные каменные головы в садике позади особняка.

Улица Тронгейт во второй половине XIX в.

Через дорогу от Провандс Лордшип находится Музей религиозной жизни и искусства, а вокруг собора Глазго растянулось массивное здание Королевской больницы, основанной в 1792 г. и перестроенной в 1901 г. ольница примечательна тем, что в ее стенах Джозеф Листер (1827–1912) заложил основу стерильной хирургии. Коллеги Листера посмеивались над чистюлей, который обрабатывал хирургические инструменты карболовой кислотой. Сами они запросто входили в родильную палату прямиком из морга, разве что ополоснув руки по дороге. Учитывая особенности старинной медицины, пациенты вздыхали при виде просторного кладбища на восток от собора – сначала залечат до смерти, потом отпоют, а тут уж и погост недалеко!

Открытый в 1833 г., Некрополь Глазго стал одним из первых кладбищ-парков в Британии. На смену традиционным погостам при церкви пришли кладбища нового образца, просторные, чистые, усаженные деревьями и цветами. Стоимость погребения могла быть высока, но скорбящих родственников устраивала надежность – на новых кладбищах не орудовали похитители тел, от которых просто спасу не было!

Если вас в первую очередь занимают истории о злодействах, прогуляйтесь на юг по улице Хайгейт. Двадцать – тридцать минут – и вы окажетесь на перекрестке Хайгейт и Тронгейт, где испокон веков кипела городская жизнь. В 1707 г. недовольные горожане сожгли здесь Акт об Унии, объединивший Англию и Шотландию, а в 1745 г. на этом же самом месте Красавчик Чарли был провозглашен регентом. На перекрестке сиротливо стоит Tolbooth Steeple, башня с часами, некогда часть городской тюрьмы. Тень от башни падала на приговоренных к смерти, ведь казни проводились прямо перед тюрьмой. В 1698 г. тюремщик получал дополнительную плату «за вредность» – еще бы, ведь камеры кишмя кишели ведьмами, а тем только дай заколдовать честного христианина! Присмотритесь к изящным шпилям на верхушке башни: трудно представить, что их место занимали пики, на которые насаживали головы. Башня Tolbooth переглядывается со своей товаркой напротив Городского банка. В своей прошлой жизни розоватая башня Трон служила колокольней в церкви Св. Марии. Но в 1793 г., прямиком в день Св. Валентина, колокольный звон затих навсегда: повесы из Клуба адского пламени спьяну спалили церковь, одна лишь колокольня и уцелела. Теперь она украшает театр Трон – пожалуй, вольнодумцам понравился бы такой расклад!

Вам еще не наскучили страшные истории? Тогда продолжим прогулку на юг по улице Хайгейт, плавно перетекающей в Солтмаркет. На берегу реки, перед мостом Альберта, разместилось внушительное здание суда, построенное в 1809 г. С приговором в те дни не затягивали, а преступников вешали прямо на заднем дворе, благо рядом с судом стояла тюрьма. Последняя казнь, поглазеть на которую допустили горожан, состоялась в 1865 г. Пользуясь случаем, вокруг тюрьмы собралось тридцать тысяч зевак, тем более что осужденным был доктор Притчард, прозванный за свою безжалостность «человек-крокодил». Добрый доктор не только отравил свою жену и тещу, но приказал открыть гроб супруги на похоронах, чтобы в последний раз ее поцеловать.

Вот теперь ужасов с нас достаточно. Давайте познакомимся с другой, более благопристойной стороной города. В XVII в. Глазго превратился из религиозного центра в богатейший торговый порт Шотландии. В 1647 г. в Глазго прибыл первый груз табака из американских колоний, а несколько лет спустя «табачные лорды» уже возводили шикарные усадьбы. Развитию коммерции способствовало строительство каналов. Река Клайд, относительно неглубокая, славилась исключительно лососем, но в XVIII в. инженеры сумели сделать ее судоходной. На берегах строились порты и доки, а улучшение инфраструктуры легло в основу поговорки «Глазго создал Клайд, а Клайд создал Глазго». В викторианскую эпоху город стал мировым центром кораблестроения и считался вторым по важности мегаполисом после Лондона.

Символом растущего благосостояния стала площадь Георга, заложенная в 1782 г. В первые годы своего существования она выглядела достаточно уныло: всю площадь занимала зловонная лужа, в которой топили щенят, а по берегам забивали скотину. Но XIX столетие принесло в этот район ауру респектабельности. С восточной стороны к площади примыкают Городские палаты, спроектированные Уильямом Юнгом в стиле итальянского Возрождения. Напротив них расположилась Торговая палата Глазго, основанная в 1781 г., – ее купол украшен корабликом, символом купцов-мореходов.

Глазго не оставит равнодушными поклонников прекрасного. В районе Кельвингроув находится городской музей и галерея искусств, построенные в 1901 г. в стиле испанского барокко. Оригинальный внешний вид отлично дополняет коллекцию музея, где представлены работы Боттичелли, Рембрандта, Тернера и шотландских художников. Другая культурная достопримечательность – коллекция Баррелл, которую городу подарил богатый судовладелец Уильям Баррелл. По настоянию сэра Уильяма, его коллекцию разместили подальше от городской копоти. Парк Поллок, где расположилась галерея, довольно далеко от центра, но чтобы полюбоваться на китайские и египетские раритеты, можно потратить время на дорогу.

Абердин и его окрестности: замки Дунноттар и Драм

Третий крупнейший город Шотландии, Абердин (Aberdeen), прослыл нефтяной столицей Европы. После того как в 1970-х гг. у берегов Абердина была обнаружена нефть, небольшой портовый городок превратился в индустриальный центр. О морском прошлом Абердина, славного своими доками и верфями, повествует экспозиция Морского музея (Maritime Museum), расположенного в Ross House постройки 1593 г.

Пусть вас не пугает оффшорный бум: вместо унылого индустриального пейзажа вам встретятся уютные дома из местного розового гранита. Но викторианская респектабельность – лишь один из слоев в истории города, возникшего на месте двух рыбацких деревень на берегах рек Дон и Ди. Чтобы их жителям проще было сновать туда-сюда, над реками вознеслись прочные мосты. Один из них, Brig o' Balgownie через Дон, датируется XIII в. Летом, когда уровень воды в Доне особенно высок, с моста прыгают на спор студенты из Абердинского университета. Не забудьте посетить альма-матер этих смельчаков. Самое внушительное здание, сохранившееся с XV в. – часовня в Королевском колледже. Ее можно опознать по ажурному куполу в виде короны, а ее интерьеры интересны витражами и резьбой по дереву.

Старый и Новый Абердин окончательно слились в 1891 г. Со временем различия между ними стерлись, хотя именно в Старом Абердине сосредоточено большинство исторических достопримечательностей. В первую очередь это собор Св. Машара, законченный в 1552 г. В стенах собора, по легенде, была захоронена левая рука Уильяма Уоллеса, после того как его четвертовали за измену. Но вряд ли у вас получится долго разглядывать стены в поисках тайника. Гораздо заманчивее дубовый потолок собора, украшенный гербами римских пап, королей и прочих лиц, за чье здоровье следовало неустанно молиться.

Абердин

По красоте с собором соперничает церковь Св. Николая, одна из крупнейших приходских церквей в Шотландии. Строительство храма началось в XII в., а в 1488 г. расширенное здание освятил епископ Элфинстоун, основатель Абердинского университета и один из величайших религиозных деятелей Шотландии. Церковь Св. Николая поделена на две части – восточную и западную. В западной можно полюбоваться на вышивки работы Мэри Джеймсон, мастерицы XVII в., в восточной – ужаснуться жестокому обращению с ведьмами. Подозреваемых в колдовстве держали в подземной часовне.

Но в одной церкви все ведьмы не поместятся, так что давайте проследуем в тюрьму Tolbooth Prison. В свое время там томились как пленные якобиты, так и пособницы дьявола. Самую известную узницу, Дженет Уокер по прозвищу Ведьма Фитти, ожидала мягкая казнь: перед сожжением на костре женщину задушили. Тем не менее дух ведьмы по сей день жаждет возмездия.

Когда вы пройдетесь по Абердину вдоль и поперек, он послужит платформой для дальнейших странствий по Шотландии. В нескольких километрах на юг от Абердина, возле городка Стоунхейвена, виднеются руины замка Дунноттар (Dunnottar).

Еще в IV в. Св. Ниниан выстроил на скале часовню, которая освятила своим присутствием все земли окрест. Когда в 1290-х гг. сэр Уильям Кит затеял здесь строительство замка, епископ едва не отлучил его от церкви. Раньше надо было думать, где строишь! Щедрое пожертвование спасло рыцарю душу, и замок Дунноттар был завершен. В 1296 г. в нем разместились солдаты Эдуарда I, но замок стал для них могилой. Уоллес взял крепость штурмом и сжег всех англичан, которые укрылись в часовне Св. Ниниана.

Несколько веков спустя в Дунноттар были перевезены королевские регалии Шотландии – корона, меч и скипетр. Сразу после коронации Карла II в замке Скун Кромвель решил наказать ослушников-шотландцев, посмевших пригласить опального принца. Эдинбург оказался во власти врага, а регалии, привезенные для торжеств, по-прежнему оставались в Скуне. Таскать за собой корону и скипетр было небезопасно, и Карл отправил их в Дунноттар. Началась восьмимесячная осада замка, изнурительная как для захватчиков, так и для осажденных. Под натиском парламентариев Дунноттар пал, но от сокровищ и след простыл. А все благодаря отваге миссис Грейнджер, жены местного священника. Она пришла в гости к хозяйке замка, а, уходя, вынесла регалии, припрятав их в складках пышного платья. Англичане проявили себя настоящими джентльменами – не только пропустили женщину в осажденный (!) замок, но не стали проводить личный досмотр и даже помогли ей запрыгнуть на коня. Той же ночью священник зарыл регалии под полом церкви, где они оставались до Реставрации монархии. В 1685 г. замок, уже полуразрушенный, стал тюрьмой для 167 человек. Их единственным преступлением был отказ служить литургию по новому молитвеннику. Пленников содержали в сыром подвале, пытали и морили голодом. Не выдержав мучений, некоторые прыгали со скалы. Тем же, кто так и не отрекся от убеждений, была уготована тяжкая участь – рабство на американских плантациях. Души погибших узников по сей день стенают в замке.

Руины замка Дунноттар

Не менее интересен замок Драм (Drum) в получасе езды на юго-запад от Абердина. О Драме поется в шотландской балладе. Обычно связь лордов и девушек из народа губительна для последних, но «Лорд из Драма» – приятное исключение. Баллада повествует о том, как хозяин замка Драм влюбился в дочь пастуха. Бедная пастушка смутилась: разве из нее получится знатная дама? А без свадьбы лорд от нее ничего не дождется! Тогда лорд посватался к ее отцу, который благословил их брак. Что с того, если дочь не обучена грамоте? Зато она отличная хозяйка, а уж какой готовит сыр! Когда молодожены приезжают в родовое гнездо, брат лорда возмущен. Как мог дворянин связать судьбу с простолюдинкой? Но лорд дает ему гневную отповедь. Первым браком он был женат на такой родовитой дворянке, что в ее присутствии он должен был снимать шляпу. Все, хватит с него! Гораздо лучше взять жену, которая будет не транжирить, а множить добро.

В замке Драм проживал род Ирвинов, известных своей воинственностью. Соседи Брюсов, Ирвины поддержали короля Роберта, который не обошел их милостью. Награда была поистине королевской – баронство Драм с правом «петли и ямы», т. е. с полномочиями вешать или топить преступников по усмотрению барона. На землях, дарованных Уильяму Ирвину, располагалась башня второй половины XIII в. Вокруг нее разросся замок, где клан Ирвинов проживал бессменно вплоть до XX в.

Обитателям замка скучать не приходилось. Александр, четвертый лорд Драм, хлопотал об освобождении короля Якова I из английского плена.

Яков I шотландский

В 1406 г. принц Яков, внук Роберта II, основателя династии Стюартов, отправился на корабле во Францию – времена стояли беспокойные, а за Ла-Маншем жизни наследника ничто не угрожало. Но корабль захватили англичане, и целые 18 лет Яков провел при дворе Генриха IV. В плену король не терял понапрасну времени: он получил блестящее образование, упражнялся в поэзии и стрельбе из лука. А вот дома его поджидала нерадостная картина. В отсутствие монарха страна погрязла в хаосе, власть же сосредоточилась в руках кланов. Кланы издревле обладали огромным влиянием, особенно в Хайлендсе (Шотландском нагорье), где слово вождя считалось законом. Привыкший к английской иерархии, Яков начал наводить свои порядки, причем весьма сурово. Тем самым он настроил против себя могущественных вождей. В 1437 г. заговорщики подкараулили его в Перте. Услышав сигнал тревоги, Яков попытался спрятаться в канализации, но был схвачен и убит.

Вот и лорд Драм пожалел, что тратил время и силы на освобождение монарха. Как бы теперь от него избавиться? Вельможа вступил в заговор, а после его раскрытия оказалася под стражей. Король хотел наказать его и более сурово, да не успел – погиб в Перте. Обретя свободу, лорд Драм еще долго управлял Абердином.

Следующий владелец замка, опять Александр, тоже был не в ладах с законом. Хотя он занимал должность шерифа Абердина, это не мешало ему пакостить соседям. Несколько лет в тюрьме не отучили лорда от старых привычек, и, выйдя на свободу, он совершил двойное убийство у моста Brig o' Balgownie. Решив, что горбатого могила исправит, судьи приговорили его к денежному штрафу. Со временем лорд остепенился, о чем свидетельствует следующий эпизод: застав жену в объятиях замкового капеллана, он не убил наглеца, а всего-навсего кастрировал. На этот раз обошлось даже без штрафа. Снизойдя к чувствам оскорбленного супруга, Яков II даровал ему помилование.

Наравне с битвами и политическими интригами Ирвины находили время для романтики. У великодушного лорда из баллады есть исторический прототип – Александр, одиннадцатый лорд Драм, который влюбился в пастушку на 47 лет моложе. Шестнадцатилетняя Мэри Коуттс строго блюла добродетель и не уступала ухаживаниям хозяина. Пришлось взять несговорчивую крестьянку в законные жены. Остается только один вопрос – умела ли новая леди Драм готовить такой уж вкусный сыр?

В наши дни замок Драм – это сочетание средневекового донжона, якобитского поместья и причудливого викторианского замка. В саду благоухают розы, а в прохладных холлах собрана превосходная коллекция мебели и произведений искусства.

Аббатство Мелроуз и сердце Роберта Брюса

Хотя в Шотландии найдется немало соборов и церквей, окутанных тайной, аббатство Мелроуз (Melrose) в области Scottish Borders (Шотландские границы) занимает особое место в легендах. В цистерцианском аббатстве, основанном в 1136 г., покоится сердце неистового Роберта Брюса (тело короля похоронено в Данфермлинском аббатстве, Файф).

На смертном одре Брюс попросил взять его сердце в крестовый поход, раз уж ему самому так и не довелось увидеть Святую землю. Его друг Джеймс Дуглас увез реликвию в Испанию, но после гибели Дугласа в битве с маврами ее вернули в Шотландию. Могилой для сердца было выбрано аббатство, где обрели последний приют несколько шотландских королей.

«Что за россказни!» – отмахивались скептики, но в 1921 г. легенда получила неожиданное подтверждение. Археологи обнаружили конусовидную свинцовую урну 25 сантиметров длиной. В тот раз прах решили не тревожить, но в 1996 г. ученые выкопали урну и, тщательно ее изучив, пришли к выводу, что в ней на самом деле спрятано сердце. Чье – уже другой вопрос. Но почему бы, собственно, ему не быть королевским? В 1998 г. сердце было торжественно возвращено в Мелроуз, а место, где его захоронили, украшает мемориальная доска.

Аббатство Мелроуз

А в 1812 г. в аббатстве был обнаружен еще один раритет – каменный гроб, который, по преданию, принадлежал Майклу Скотту, знаменитому колдуну и чернокнижнику. Одна из легенд о нем напоминает гоголевскую «Ночь перед Рождеством», тем более что черевички здесь тоже упоминаются. Хотя и в другом контексте. Началу Великого поста предшествовал Жирный вторник – время разгула и обжорства. Однако вычислить дату Пасхи, а соответственно и Жирного вторника, было не так уж просто. Но ведун Майкл подсобил землякам. Свистнул он дьявола, обратил его в черного скакуна и полетел на нем в Рим. Летели они так высоко, что шляпа Майкла покрылась коркой льда. Приземлившись в Риме, Майкл забарабанил в дверь папской спальни – открывай, святой отец! «Высоко же ты скакал» – нахмурился папа, указывая на заиндевевшую шляпу Майкла. Но у шотландца не глаз – алмаз. Он сразу приметил, что на одной ноге у папы был женский башмачок. Вскакивая с постели впопыхах, первосвященник перепутал свои тапки с башмачками своей любовницы. «Коли сохранишь мою тайну, я сохраню твою», – подмигнул шотландец. В ответ смущенный папа поведал ему, когда нужно устраивать гулянья – в первый вторник после весеннего новолуния!

Аббатство Мелроуз сгорело в 1544 г., но даже его полуразрушенные стены производят незабываемое впечатление. Особенно интересны горгульи – водостоки, украшенные гротескными фигурами. Помимо заурядных демонов здесь можно увидеть поросенка, играющего на волынке.

Замок Стерлинг, скрепивший высокогорья и низины

«Огромная брошь, скрепившая высокогорья и низины» – так называют замок Стерлинг (Stirling), расположенный в самом сердце Шотландии. Оборонительный потенциал скалы оценили еще римляне, разбившие здесь гарнизон в 81 г. н. э.

Пикты и скотты

В VII веке территория вокруг Кэстл-хилла находилась под властью англов из королевства Нортумбрия, а в 685 г. перешла под контроль пиктов, древнейшего из народов Шотландии. Впоследствии пикты, занимавшие север Шотландии до реки Форт на юге, и скотты, прибывшие из Северной Ирландии в III – IV вв., образовали единую нацию шотландцев. Объединению народов способствовала как христианизация и наличие общего врага – викингов, так и амбиции Кеннета МакАлпина, короля Далриады, государства скоттов на западе Шотландии. В 843 г. Кеннет захватил территорию пиктов. Дальнейшая судьба татуированного племени окутана тайной. Вероятнее всего, пикты ассимилировались со своими соседями, хотя баллада Роберта Льюиса Стивенсона «Вересковый мед» рисует более мрачную картину – согласно некоторым версиям, пикты были безжалостно истреблены.

Самое ранее упоминание о замке Стерлинг относится к началу XI в., когда шотландский король Александр I, сын Малькольма III, освятил здесь часовню. Огромное значение замок приобрел в конце XIII – начале XIV в., став символом противостояния шотландцев и захватчиков-англичан. В рамках карательной кампании войска Эдуарда I осадили Стерлинг. В 1303 г. Эдуард установил у стен замка 17 осадных орудий и приказал сорвать свинцовые пластины с крыш церквей, чтобы изготовить снаряды. Впрочем, замковый гарнизон сдался не из-за обстрела, а по более прозаичной причине – закончился провиант. Стерлинг оставался во владении английской короны до битвы при Бэннокбёрне 24 июня 1314 г., когда войско Роберта Брюса разгромило армию Эдуарда II и вернуло замок Шотландии.

Замок Стерлинг

При Стюартах, взошедших на престол в 1371 г., Стерлинг превратился в ясли для принцев. Произошло это не сразу. Ни Роберт Стюарт, родоначальник династии, ни его сын, болезненный Роберт III, не воспитывались в Стерлинге. А молодые годы Якова I и вовсе прошли на чужбине – в английском плену. Но после смерти Якова от рук заговорщиков его сына доставили в Стерлинг, по преданию, спрятанным в сундуке.

Яков II и «Черные дугласы».

Из-за родимого пятна Яков II (1430–1460) получил прозвище Огненное Лицо. Нрав у него тоже был легковоспламеняющийся. Повзрослев, Яков совершил в Стерлинге кровавый поступок. Однажды Яков пригласил отужинать Уильяма, главу клана «Черных Дугласов». Властолюбивые Дугласы давно уже не ладили с короной, и Яков рассчитывал склонить их на свою сторону. Слово за слово, между королем и графом завязался спор: Уильям отказывался уступать требованиям короля, и тогда вспыльчивый монарх кинулся на него с ножом. Убийство так разгневало Дугласов, что брат покойного примчался к Стерлингу вместе с войском из 600 человек. Осада была Дугласам не по плечу, но выказать Якову презрение им очень хотелось. Имена короля и его вельмож они написали на доске, привязали ее к лошадиному хвосту и протащили по городу, который затем разграбили и сожгли. Яков и глазом не моргнул – он уже успел покинуть Стерлинг. Заручившись поддержкой парламента, он одолел «Черных Дугласов», когда те подняли против него полномасштабное восстание. В 1455 г. Яков II конфисковал земли мятежников. Разгромить Дугласов ему помогли новые технологии – порох и пушки, – они же стали его погибелью. Во время осады замка Роксбург рядом с королем взорвалась пушка, и он скончался от кровопотери.

Яков III (1451–1488) тоже воспитывался в Стерлинге и постоянно проживал в замке, а скончался в Сочиберне близ Стерлинга – там произошла решающая схватка со сторонниками его сына. Предание повествует о том, как смертельно раненный король укрылся в доме мельника. Перед смертью Яков хотел облегчить душу, и крестьяне побежали за исповедником. Но заговорщики только того и ждали. Один из них натянул рясу и подобрался к умирающему поближе. Вместо слов утешения монарха ожидал предательский удар.

Смерть без отпущения грехов – тяжкая участь. Якова IV, замешанного в мятеже, до конца жизни грызла совесть. Вдруг отец корчится в адском пламени? В знак покаяния Яков опоясался железной цепью и всегда носил ее под одеждой. Раскаяние не мешало ему охотиться на оленей и кабанов, которыми изобиловали леса вокруг Стерлинга. Именно в его правление начался Золотой век замка. В Стерлинге был построен внутренний двор и три новых здания – апартаменты короля (The King's Old Building), королевская часовня и большой холл для пиров. Король очень жаловал науки, особенно алхимию. Но свинец в золото – это вчерашний день! Как насчет крыльев, чтобы перелететь из Стерлинга прямиком во Францию? Как раз над таким проектом и трудился придворный алхимик Джон Дамиан. Правда, вместо Франции изобретатель прилетел в навозную кучу.

Яков V выстроил в Стерлинге дворец для своей второй жены, Марии де Гиз. В архитектуре дворца прослеживается французское влияние: Яков находился под впечатлением от французских замков, которые увидел в гостях у тестя. После кончины Якова в Фольклендском дворце его новорожденную дочь Марию поселили в Стерлинге. Там она была коронована в 1542 г. в возрасте 9 месяцев. Четырнадцать лет спустя Мария, уже вдова, вернулась в Стерлинг из Франции. Возвращение прошло нерадостно. За время ее отсутствия Шотландия приняла протестантство, Мария же оставалась католичкой. Казалось, даже Стерлинг не желает ее видеть. Как-то раз от упавшей свечи вспыхнули занавески кровати в спальне королевы. Лишь благодаря отважной горничной, потушившей пожар, Мария избежала смерти.

Но королева не разлюбила Стерлинг. В 1567 г. она поручила заботу о своем новорожденном сыне Джону Эрскину, графу Мар, дабы тот воспитал его в древней твердыни. Желая компенсировать свою более чем скромную коронацию, Мария устроила Якову роскошные крестины. На торжествах присутствовали вельможи из Англии и Франции, а королева Елизавета прислала в подарок золотую купель. Празднества продлились несколько дней и завершились аллегорической осадой крепости, возведенной у стен замка. Крепость символизировала легендарный Камелот – по легенде, Стерлинг выстроили на месте замка короля Артура. Атмосфера была подпорчена разве что отсутствием отца, который демонстративно не пришел на крестины.

Яков VI продолжил традицию пышных крестин. С невиданным размахом в Стерлинге прошли крестины его сына Генри. Гостей ожидал сюрприз за сюрпризом, а в разгар торжеств в зал внесли огромный корабль, груженный всевозможными сортами рыбы – символ благосостояния Шотландии. Познакомиться с блюдами эпохи Стюартов вам поможет реконструкция средневековых кухонь возле банкетного зала.

Вряд ли гости на крестинах предполагали, что это пиршество окажется последним в истории замка. Вскоре шотландец Яков VI взошел на английский престол под именем Якова I. Управлять Шотландией из Лондона было не так уж сложно, так что на родину он возвращался крайне редко. Хотя былая слава так и не вернулась к Стерлингу, он остается одним из самых посещаемых замков Шотландии.

Замки Марии Стюарт: Линлитгоу, Дамбартон, Фолькленд, Лох-Левен

Трагическая судьба Марии Стюарт переплелась с историей шотландских дворцов и замков, ставших для нее и колыбелью, и тюрьмой.

Первый крик принцессы раздался 8 декабря 1542 г. во дворце Линлитгоу на берегу залива Форт. В наши дни дворец лежит в руинах. Пускай они не отражают всей элегантности Линлитгоу во времена Якова V (1512–1542), здесь можно проникнуться печальной атмосферой, окружавшей Марию в первые дни ее жизни. Ее отец так и не оправится после поражения при Солуэй-Моссе 24 ноября того же года: англичане в пух и прах разбили его армию, над Шотландией повисла угроза очередного вторжения. А тут еще такая новость – вместо наследника родилась дочка. «Горе мне! Династия началась с девчонки, ею же и закончится!», – сокрушался король, которому предстояло прожить всего-то шесть дней. Подразумевалось, что корона досталась Стюартам после того, как Марджори, дочь короля Роберта Брюса, вышла замуж за Уолтера Стюарда, чей предок был удостоен наследственной должности лорда-стюарда Шотландии. Пророчество короля звучало внушительно, но как же далеко оно было от истины! Ведь сыну Марии предстояло взойти не только на шотландский, но и на английский престол – Стюарты еще попируют в Лондоне.

Мария оставалась единственным ребенком Якова, но примут ли лорды королеву, да еще такую крошку? Ведь со времени Маргарет, злополучной норвежской принцессы, женщины не претендовали на шотландскую корону. Опасаясь, что граф Арран, назначенный регентом, попытается убить малышку, Мария де Гиз распорядилась перевезти ее в Стерлинг, где та была коронована.

Еще один поворотный пункт в жизни Марии – Дамбартон, старейшая крепость Шотландии, расположенная на покатой скале у берега Клайда. Одним из ранних владельцев крепости был король Керетик или Коротикус, которому отправил гневное послание Патрик, любимейший ирландский святой. Патрик укорял короля в том, что его подданные, уже принявшие христианство, продолжают творить разбой и продавать в рабство единоверцев. Неизвестно, возымела ли действие критика, но письмо Патрика указывает на все те противоречия, с которыми сталкивались ранние христиане на Британских островах.

Замок Линлитгоу. Гравюра XIX в.

С V по IX в. Дамбартон и окружившие его поселения стали центром бриттского королевства Стратклайд. Король Дункан (1001–1040) правил в Дамбартоне в течение 16 лет, до того как сменил на шотландском престоле своего деда, Малькольма II. Как рассказывает нам Уильям Шекспир, Дункан был убит своим родственником Макбетом. Правда, настоящий Макбет не был таким уж подлецом, каким рисует его драматург, и заколол Дункана не во сне, а на поле брани. После гибели Дункана в 1040 году его сыновья Малькольм и Дональд бежали из Шотландии, но старой обиды не забыли. 17 лет спустя они поквитались с Макбетом. Особую роль в истории сыграл еще один владыка Дамбартона – внук Дункана Давид, будущий Давид Святой, объединивший бриттов Стратклайда с остальными народами Шотландии.

В 1296 г. в Шотландию вторгся английский король Эдуард I, и крепость Дамбартон оставалась в числе захваченных им замков. Почти век спустя Яков I обратился к вождям кланов с просьбой изгнать из крепости англичан. Один из вождей придумал хитроумный план. Он устроил охоту у подступов к замку, а какой мужчина усидит на месте при звуках охотничьего рога? Загоревшись азартом, солдаты оставили пост и присоединились к погоне. Тем временем сторонники Якова проникли в крепость.

Пятилетняя Мария Стюарт провела несколько месяцев в Дамбартоне, пока решался вопрос о ее браке. Подобно Эдуарду I сотни лет назад, Генрих VIII пожелал женить своего сына Эдуарда на шотландской наследнице. Династические браки заключаются рано. Еще в 1543 г. Генрих договорился с регентом графом Арраном об обручении Марии и Эдуарда. Когда контракт все же был расторгнут, Генрих начал «жестокое сватовство» – разорил юг Шотландии и окончательно разозлил соседей. Нет, такой свекор Марии не нужен! Вместо протестантской Англии шотландцы обратили взор на католическую Францию, своего давнего союзника. Женихом Марии стал дофин Франциск, на встречу с которым она отплыла из Дамбартона. Вместе с королевой во Францию отправились ее наставники и опекуны, а также «четыре Марии» – маленькие фрейлины и тезки королевы.

Мария Стюарт

При дворе Генриха II Мария получила отличное образование: девочка не только танцевала, играла на лютне и брала уроки пения, но также изучала греческий, латынь, испанский и итальянский. В 1558 г. шестнадцатилетняя Мария и четырнадцатилетний Франциск обвенчались в соборе Парижской Богоматери. Пылкая и заботливая, Мария была очень привязана к молодому супругу и горевала, когда тот скончался от воспаления в ухе.

Со смертью мужа юной королеве уже незачем было оставаться во Франции. Мария вернулась на родину, которую было почти не узнать. В первые годы правления королева сумела расположить к себе шотландцев, которые поначалу холодно приняли «папистку». Будучи ревностной католичкой, Мария проявила терпимость и окружила себя протестантами. Впрочем, многие лорды-протестанты не одобряли ее образ жизни – танцы и охоту, бильярд и игру в карты. Масло в огонь подливал Джон Нокс, страстно ненавидевший католичку Марию.

Любимым убежищем королевы был Фольклендский дворец в области Файф. Охотничий домик, который постепенно разросся в элегантный дворец в стиле Ренессанс, принадлежал клану МакДаффов. В 1371 г. Фолькленд достался Роберту Стюарту, герцогу Албанскому. Роберт Стюарт имел на Фолькленд другие виды: охотничий домик превратился в тюрьму, где томился его племянник и наследник престола Дэвид, герцог Ротсэй. По официальной версии, юноша скончался от болезни, но ходили упорные слухи, что Стюарт заморил его голодом.

В 1425 г. Фолькленд перешел во владение короны, и шотландские монархи год за годом наводили тут лоск. Особенно постарался Яков V. В то время как английская архитектура оставалась по большей части готической, его прельщали изящные французские шато. Мастера с континента, нанятые Яковом, превратили и без того красивый дворец в настоящий шедевр стиля Ренессанс. В Фолькленде король искал утешения в последние дни жизни и скончался здесь от сердечного приступа в 1542 г. Элегантный шато завораживал Марию Стюарт, которая даже свое имя произносила на французский лад – «Мари». Помимо соколиной охоты и неспешных прогулок по саду королева любила махать ракеткой. Теннисный корт в Фолькленде – старейший из сохранившихся в мире. Здесь до сих пор проводятся соревнования по настоящему, или королевскому, теннису.

Несмотря на жизнь, полную как политических интриг, так и активного отдыха, Мария остро ощущала одиночество. В отличие от Елизаветы I, Королевы-Девственницы, она тосковала по крепкому мужскому плечу. Кроме того, Шотландии требовался наследник. Вопреки расхожей поговорке королева Шотландии вышла замуж по любви. В 1565 году она обвенчалась со своим безалаберным кузеном, лордом Дарнли. Получив королевский титул, Дарнли окончательно забросил жену и вспоминал о ней лишь тогда, когда нужно было утвердить над ней свою власть. Мария так и не простила мужу кровавое убийство секретаря Риццио во дворце Холируд. Она не противилась, когда лорды завели речь о ее разводе с Дарнли… или же об устранении короля иным путем.

Но доверчивость королевы опять сыграла с ней злую шутку: Мария полюбила главу заговорщиков, решительного Джеймса Хепурна, графа Босвелла (1534–1578). Он имел на королеву свои виды – не только спасти ее от мужа-тирана, но и самому стать королем. Как только Мария выманила Дарнли из Глазго в Эдинбург, Босвелл принял деятельное участие в покушении. О степени вины Марии в убийстве мужа до сих пор ведутся споры. Сама же королева так и не признала себя виновной. По Эдинбургу поползли слухи о странной кончине короля. Подозрения отчасти подтвердились, когда в мае того же года, три месяца спустя после смерти Дарнли, граф Босвелл развелся с женой и обвенчался с Марией Стюарт. Неутомимые лорды затеяли новый заговор, теперь уже с целью освобождения Марии от Босвелла.

Замок Лох-Левен

15 июня 1567 г. Марию Стюарт поджидала неприятная встреча с повстанцами у Карберри-хилл. После безрезультатных переговоров ей пришлось уступить их требованиям и расстаться с Босвеллом. В который раз Мария столкнулась с людским вероломством: Босвелл бежал из страны, оставив жену на милость заговорщиков (впрочем, конец его жизни тоже не назовешь счастливым – он умер в норвежской тюрьме, уже будучи безумным). Сначала лорды увезли Марию в Эдинбург, где разъяренная толпа требовала сжечь прелюбодейку, а уже оттуда препроводили в замок Лох-Левен посреди одноименного озера. С XIV в. замок находился во владении клана Дугласов. Тюремщицей королевы стала леди Маргарет Дуглас, с рвением приступившая к своим обязанностям. У леди Дуглас был потаенная причина ненавидеть Марию. Она родила сына от Якова V и теперь сводила счеты с законной дочерью своего любовника.

Злоключения Марии еще только начинались. В Лох-Левене она подписала отречение от престола в пользу годовалого сына Якова. От пережитых волнений у беременной королевы случился выкидыш, и близнецы, дети графа Боссвелла, погибли и были похоронены в окрестностях Лохлевена. Но, к величайшей досаде леди Дуглас, Мария оказалась не робкого десятка. Хотя и ослабевшая после болезни, она вскружила голову Джорджу Дугласу. Матушка отослала Джорджа с глаз долой, но в Марию уже влюбился его родственник, восемнадцатилетний Уильям Дуглас. Он решил вызволить прекрасную узницу.

Первая попытка, как водится, оказалась неудачной. Королева попыталась бежать, переодевшись прачкой. Но разве у прачек бывают нежные и белые ручки? Лодочник заподозрил неладное и поднял тревогу. В конце концов, Уильям попросту выкрал ключи от ворот. Под покровом ночи Мария вновь пересекла озеро Лох Левен. На другом берегу ее поджидал верный Джордж Дуглас вместе с двумя сотнями всадников.

Увы, столь желанная свобода оказалась иллюзией: 13 дней спустя войско королевы было разбито под Лангсайдом. Мария бежала в Англию, рассчитывая на помощь своей кузины Елизаветы, но та встретила ее неласково. Еще бы, ведь Мария считалась претенденткой на престол. Генрих VIII когда-то объявил Елизавету, дочь блудной Анны Болейн, незаконнорожденной. С Марией же никогда не случалось такого конфуза. Конкурентов Елизавета не терпела, так что оставшиеся 19 лет жизни Мария Стюарт провела в неволе, кочуя из одной усадьбы в другую, пока не была казнена по обвинению в измене. В 1612 году ее сын Яков распорядился захоронить тело матери в Вестминстерском аббатстве неподалеку от могилы Елизаветы. Только после смерти королевы соперницы наконец-то встретились.

Белоснежный замок Блэр

Из-за своих ослепительно-белых стен и резных башен замок Блэр (Blair) на первый взгляд кажется игрушечным, как будто построенным из сахара и марципана. Первое впечатление обманчиво: это надежная цитадель, повидавшая несколько осад. Еще в XIII в. герцоги Атолльские выстроили свою резиденцию среди вековых лесов. Страсть к охоте отразилась не только в месторасположении замка, но и в его интерьерах. В Блэре вам покажут люстру и кресло из оленьих рогов. Грациозные животные бродят и вокруг замка – время кровавых забав миновало, и к оленям относятся гораздо бережнее.

Красавчик принц Чарли

Помимо охоты герцогам Атолльским хватало и других занятий, главным из которых была война. Во время гражданской войны Блэр захватили войска Кромвеля, а во время восстания якобитов в 1745 г. замок вновь оказался яблоком раздора.

Восстания якобитов

После смерти королевы Анны, последней из рода Стюартов на английском престоле, наследником становился Джеймс Эдуард (1688–1766), сын короля-католика Якова II. После того как Вильгельм Оранский, зять Якова, изгнал короля из Англии, опальное семейство обосновалось во Франции. Однако в Шотландии у Якова оставалось немало сторонников, прозванных якобитами. На их поддержку и рассчитывал Джеймс Эдуард, когда поднял восстание в 1715 г.

Поначалу восстание казалось успешным: солдаты «Старого Претендента» лихо маршировали по Шотландии, а сам Джеймс был коронован в замке Скун. Но чтобы довести дело до победного конца, нужны лидерские качества, а их Джеймсу не хватало. Его главнокомандующий, граф Мар, тоже наигрался в войну и вместе с Джеймсом покинул Шотландию. Последовавшие заговоры в 1719 и 1722 гг. не увенчались успехом. Джеймс доживал дни при папском дворе, а за все свои неприятности получил кличку Старый мистер Невезение.

Зато его сын Чарльз (1720–1788) снискал более лестное прозвание Красавчик принц Чарли. Уже одним своим видом очаровательный юноша вдохновлял якобитов. В июле 1745 года Чарльз вместе с горсткой приближенных высадился на Гебридских островах. Когда местный вождь посоветовал ему возвращаться домой, принц с достоинством отвечал: «Я уже дома». При поддержке МакДональдов и Кэмеронов армия принца захватила Перт, а затем и Эдинбург. Окрыленный победами, Красавчик Чарли двинулся на Лондон. Он всерьез рассчитывал отнять престол у ганноверца Георга II. Под знаменем Стюартов шотландцы дошли до Дерби всего в 200 км от Лондона. Как ни прискорбно, принц-католик не нашел поддержки среди англичан, и соратники вынудили его отступить в Шотландию. По пятам за измученной и оголодавшей армией следовал герцог Кэмберлендский со своими отлично подготовленными отрядами. 16 апреля 1746 г. англичане разгромили шотландцев в битве при Каллодене: они не только перебили почти 2000 якобитов, но, следуя приказу Кэмберленда, добивали раненых, а их тела жгли на огромных кострах. За свои зверства герцог получил прозвище Мясник. А после Каллодена парламент решил не просто покарать горцев, но уничтожить их самобытность. Под запрет попал тартан, килты и даже игра на волынках.

Герцоги Атолльские покинули родное гнездо, чтобы присоединиться к армии Красавчика Чарли, замок же заняли сторонники ганноверской династии. Следуя древнему обычаю, лорд Джордж, младший сын герцога, послал гонца с «огненным крестом» (Crann Tara) – обуглившимся куском дерева, обмазанным кровью. Получив этот сигнал, все члены клана должны были собраться там, куда укажет гонец. В данном случае местом сбора стал замок Блэр.

Не без сожаления лорд Джордж стянул войска к стенам любимой цитадели. Даже если белые стены устоят во время длительной осады, после штурма замок придется разрушить. Иначе Блэром опять воспользуется неприятель. А вместе с замком погибнут и портреты предков, и произведения искусства, да и милые воспоминания тоже канут в небытие. Наверняка лорд Джордж вздохнул с облегчением, когда осаду пришлось снять, хотя и дорогой ценой – после Каллодена борьба с англичанами стала бесполезной. Джорджу выпала незавидная судьба изгнанника и смерть на чужбине, в Голландии. Однако его старшему брату Джеймсу позволено было вернуться в Блэр.

В последующие века Блэр принимал немало августейших особ. В 1860 г. Шотландию посетила французская императрица Евгения, рассчитывая поправить хрупкое здоровье. Узнав о ее приезде, герцог Атолльский пригласил императрицу осмотреть интерьеры замка. В Блэр Евгения прибыла промозглой ноябрьской ночью. К визиту императрицы никто не готовился. Замок был скудно освещен сальными свечами, а высокородную гостью поместили в спальне горничной – единственной комнате, где горел камин.

Когда герцогу все же хватало времени на подготовку, гостей в Блэре встречали более торжественно. Королева Виктория и принц Альберт, посетившие замок в 1844 г., были весьма довольны визитом и, по словам Альберта, «наслаждались примитивным, но вместе с тем романтичным образом жизни, который успокаивает нервы и веселит сердце».

Замок Блэр

В Блэре вы сможете пройтись по стопам королевской четы и полюбоваться как самим замком, так и чудесными видами Пертшира, который по праву именуют «Озерным краем» Шотландии. Что касается интерьеров Блэра, особое впечатление производят грандиозная столовая, зал, где собраны шпалеры Карла I, и спальня Дерби, в которой останавливалась королева Виктория. Гостям замка предлагают уникальный тур – по чердакам, где проживали слуги герцога.

Блэр интересен еще и тем, что герцог Атолльский – единственный аристократ в Европе, сохранивший право содержать свою собственную регулярную армию. Его войско носит название Atholl Highlanders (Атолльские горцы). Такое право герцогу Атолльскому даровала королева Виктория в награду за теплый прием. Сама же традиция частной армии восходит к тем временам, когда короли Шотландии не имели постоянного войска, а во время войны рассчитывали на силы кланов.

Замок-знаменитость Эйлин Донан

Даже тем, кто никогда не бывал в Шотландии, замок Эйлин Донан (Eilean Donan) на озере Лох-Дуйх покажется знакомым. Замок-кинозвезда появлялся в таких фильмах, как «Хозяин Баллантрэ», «Лох-Несс», «Горец» и «Золотой Век». Свое название замок и островок, на котором он расположен, получили от имени ирландского миссионера Донана прибывшего в Шотландию около 580 г. После многолетнего служения, Донан был обезглавлен пиратами-датчанами. Изуверы действовали по наущению местной аристократки – той не понравилось, что монахи пасут овец на ее землях. Перед смертью смиренный монах попросил разрешения дослужить мессу, а потом покинул церковь, дабы его кровь не запятнала дом Божий.

Кланы

История замка Эйлин Донан в первую очередь связана с клановыми междоусобицами, которые постоянно вспыхивали в Хэйлендсе – Шотландском нагорье. Слова «clann» в гэльском языке означает «семья» или «дети». Действительно, клан напоминал огромную семью, объединенную вокруг вождя (chieftain). Подобно отцу, вождь опекал своих людей, разрешал их споры, помогал им в нужде. Отличительным признаком кланов является тартан – клетчатая ткань с характерным для каждого клана рисунком. Но взаимопомощь распространялись только на членов своего клана. С чужаками горцы не церемонились, причем вражда могла длиться веками.

Если в давние распри вмешивалась английская корона, стычки, пусть и жестокие, сменялись целенаправленной резней. В 1688 г. Английская революция возвела на престол Вильгельма Оранского. Король милостиво согласился простить все кланы, сражавшиеся на стороне Якова II, при условии, что вожди подпишут клятву верности до 31 декабря 1691 г. Большинство вождей вовремя поставило свои подписи. Припозднился лишь пожилой Йан МакДональд, глава клана МакДональдов. Он подписал клятву 5 января и вернулся домой при полной уверенности, что король не держит на него зла. На самом же деле Вильгельм Оранский натравил на МакДональдов их соседей, клан Кэмпбеллов. Следуя приказу, Кэмпбеллы прибыли в долину Гленку, где проживали МакДональды. Зимой опасно бродить по горам, особенно в пургу. Не пустят ли их МакДональды переждать ненастье? Что ж, место на всех найдется. Две недели солдаты провели под кровом МакДональдов, ели и пили с ними, наблюдали за играми их ребятишек. Тем временем войска короля перекрыли все выходы из долины. 13 февраля в пять часов утра Кэмпбеллы напали на гостеприимных хозяев. В промозглой мгле они шли от дома к дому, убивая спящих МакДональдов и поджигая их дома. Всего было убито 38 человек, включая вождя и его жену. Еще сто пятьдесят членов клана укрылись в горах, хотя многие из них замерзли на морозе – в тот день разыгралась метель. Никто из убийц не понес наказания, но МакДональды затаили обиду на предателей-Кэмпбеллов.

Но вернемся в Эйлин Донан. Как следует из его истории, МакДональды тоже не чурались насилия. Первые упоминания о замке на острове Донан относятся к началу XIII в., когда он еще защищал запад Шотландии от викингов. После освобождения Шотландии от норвежцев король Александр III даровал замок Колину из клана МакКензи. Вместе с кланом МакКензи в Эйлин Донане проживали выходцы из клана МакРэй – почетные телохранители МакКензи. МакРэи не раз защищали замок от посягательств МакДональдов. В 1539 г. Дональд Горм МакДональд направил к Эйлин Донану 50 кораблей. Когда победа, казалось, была уже в руках Горма, Дункан МакРэй выпустил в недруга последнюю оставшуюся стрелу. Словно заговоренная, стрела пронзила ногу Горма. Когда МакДональд попытался ее вытащить, острые зубья разорвали артерию, и он истек кровью прямо у стен Эйлин Донана. Тут сказочная история перетекает в прозу жизни. За свою ловкость стрелок потребовал у вождя звание коннетабля замка, но вождь ему отказал. Ворча, герой покинул неблагодарных МакКензи.

В 1719 г., во время очередного восстания Джеймса Эдуарда, в замке разместились его испанские союзники. Узнав, что Эйлин Донан дожидается подкрепления из Испании, английское правительство направило к замку 3 фрегата. Обстрел длился несколько дней, до тех пор, пока стены, достигавшие 4 метра в толщину, не превратились в руины. Уцелевшие строения были уничтожены с помощью пороха, захваченного у испанских солдат. Говорят, что один из погибших испанцев так и не покинул свой пост, и его дух иногда появляется в сувенирном магазине.

Судьбы кланов переменчивы. В 1911 г. уже МакРэи заняли место своих покровителей: Джон МакРэй-Гилстрап выкупил остров и посвятил следующие 20 лет восстановлению Эйлин Донана (наверняка его предок Дункан МакРэй торжествовал на том свете). В наши дни замок привлекает как съемочные группы, так и туристов со всего мира, которые спешат запечатлеть его отражение в водах озера Лох-Дуйх.

Волшебное знамя Данвегана

Хотя фильм «Горец», прославивший клан МакЛаудов, был снят в замке Эйлин Донан, родовым гнездом клана является замок Данвеган (Dunvegan) на острове Скай. В отличие от киногероев МакЛауды все же не обладают бессмертием, хотя сам клан очень древний. Его основателем считается легендарный Лауд, сын Олафа Черного, короля острова Мэн. Герб МакЛаудов – бычья голова с девизом «Держись!» О его возникновении рассказывается в легенде. Как-то раз Малькольм, третий вождь МакЛаудов, возвращался домой поздно вечером. Малькольм был в отличном расположении духа, ведь он только что славно провел время с женой вождя Фрезеров. Внезапно дорогу ему преградил разъяренный бык. Но вождь не боялся ни быков, ни ревнивых мужей. Не смутившись, он заколол быка кинжалом, а один рог захватил на память. С тех пор каждый наследник клана должен залпом осушить этот рог в день своего совершеннолетия.

Хотя замок МакЛаудов, по преданию, был основан в IX в., от замшелых камней, повидавших еще викингов, уже мало что осталось. Каждое новое поколение украшало замок на свой вкус. Наиболее масштабная перепланировка выпала на первую половину XIX в., между 1840 и 1850 гг., когда двадцать пятый глава клана распорядился перестроить Данвеган в духе рыцарских романов Вальтера Скотта.

Замок Данвеган

Об истории замка лучше всего расскажут его сокровища. Самая важная из реликвий – знамя фейри. Как гласят легенды, в XIV в. МакЛауды праздновали рождение наследника. Жадная до выпивки нянька отправилась пировать, оставив младенца без присмотра. В ее отсутствие с малыша сползло одеяло, он проснулся от холода и громко заревел. Но из-за пения и стука кружек никто не услышал его плач. На счастье, мимо колыбели проходили фейри (так в Англии и Шотландии величают фей). Вполне вероятно, они появились в спальне неслучайно, а именно с целью похитить человеческое дитя. Наслушавшись его рева, фейри сжалились и завернули крошку МакЛауда в свое знамя. Когда отец потребовал показать наследника, нянька вынесла его вместе с волшебным подарком. Тут же послышалось сладостное пение. В своей песне фейри объяснили, что если клану будет угрожать опасность, достаточно развернуть знамя, и все беды минуют. Использовать знамя можно только три раза, после третьего оно утратит силу.

Два раза знамя спасало клан от гибели. В первый раз его развернули, когда враждебный клан МакДональдов вторгся на остров Скай. Преимущество было на стороне врага, но волшебное знамя переломило ход битвы. Во второй раз знамя пришло на помощь после атаки МакДональдов на деревню Трампан, что на севере острова. МакДональды подожгли церковь, в которой собрались их соперники, и ничего не подозревавшие МакЛауды погибли в пламени. Лишь одной женщине удалось выжить и донести страшные вести до вождя. Вместе с горсткой воинов он поскакал навстречу неприятелю, размахивая знаменем фейри. И случилось чудо. Вместо небольшого отряда МакДональды узрели огромное воинство, которое неслось прямиком на них. В качестве подкрепления выступали, конечно же, фейри. Захватчики бросились бежать, но были пойманы и перебиты.

В точности неизвестно, удалось ли МакЛаудам воспользоваться своим третьим шансом, но еще долгие годы знамя хранилось в качестве реликвии, пока не истлело настолько, что могло рассыпаться от любого прикосновения. В 1930-х гг. его передали в Текстильный отдел Музея Виктории и Альберта, где знамя отреставрировали, поместили под стекло и уже в таком виде вернули законным владельцам. По-видимому, шелк был соткан в Сирии или на Родосе, а знамя попало в Шотландию во время крестовых походов. Но версия с фейри, конечно, звучит романтичнее.

Считается, что фейри благословили и МакКриммонов, потомственных волынщиков клана МакЛауд, – их божественная игра прославилась на всю Шотландию. При замке Данвеган существовала школа, где музыканты оттачивали свое мастерство под руководством МакКриммонов. Да и в наши дни в Данвегане регулярно проводятся соревнования волынщиков.

Среди сокровищ Данвегана найдутся реликвии, связанные с восстанием Красавчика Чарли. Хотя в 1745 г. глава клана не поддерживал мятежников, под их знамена переметнулось немало МакЛаудов. Среди них был и Дональд МакЛауд из Гатригала, который перевез принца «через море на остров Скай». В замке выставлены очки лодочника и хрустальный бокал с дарственной надписью «Моему верному Палинуру» (в античной мифологии Палинур был кормчим в подземном царстве). Это так называемый Amen glass – хрустальный бокал, на котором выгравированы слова якобитского гимна, корона Якова и слово «аминь». Такими сувенирами принц одаривал своих соратников. Хранить бокалы после Каллодена было небезопасно, тем не менее до наших дней дошли 37 таких раритетов.

Еще более интимные экспонаты относятся к якобитской героине Флоре МакДональд – ее корсет, подушечка для булавок с именами павших в 1746 году, локон принца Чарли, список ее детей и миниатюра Флоры, нарисованная женой двадцать четвертого лорда. После разгрома якобитов отважная Флора помогла принцу Чарльзу скрыться от английских войск. Переодевшись в платье ее ирландской служанки Бетти Бёрк, принц в сопровождении Флоры последовал на остров Скай. Проездные документы им выписал отчим Флоры, Хью МакДональд. 29 июня 1746 г. беглецы высадились на острове Скай, неподалеку от Монкстед-хауса, владения МакДональдов. Принца приютил клан МакКиннонов. Согласно легенде, которую сами МакКинноны считают чистейшей правдой, принц подарил им рецепт ликера Драмбуйе на основе виски с добавками меда и трав.

С острова Скай путь принца лежал во Францию. Вскоре после его отплытия Флора попала под подозрение. Девушку привезли в Лондон, где ее ожидало тюремное заключение – впрочем, весьма недолгое. Пусть Флора и поддерживала врага, ее храбрость не могла не вызвать отклик в сердцах англичан. В 1747 г. шотландка обрела свободу. По иронии судьбы, Флора вышла замуж за Аллана МакДональда, наставника юного МакЛеода – сына вождя, который в свое время не отказался бы схватить беглецов. В 1774 г. МакДональды переехали в Америку, но быстро разочаровались в эмигрантской доле и вернулись на остров Скай. В 1790 г. Флора, уже почтенная мать семейства, скончалась и была похоронена на кладбище деревни Килмур (Kilmuir). По свидетельствам современников, проводить героиню пришли почти три тысячи плакальщиков! Перед смертью Флора оставила якобитские реликвии дочери, которая передала их на хранение в Данвеган. Гости замка могут увидеть их своими глазами и вспомнить историю отважной Флоры.

Замок Балморал – любимое детище королевы Виктории

Замок Балморал (Balmoral), детище королевы Виктории и ее супруга Альберта, это памятник супружеской любви. Здесь королевская чета отдыхала на лоне природы, вдали от придворных интриг и столичной суеты. Вместо помпезных балов – пляски с факелами, вместо официальных визитов – катание на пони и охота. Вместе с тем Балморал символизирует и любовь иного сорта – монарха и его подданных.

В первой половине XIX в. отношения между английской короной и жителями севера значительно улучшились. Конечно, среди шотландцев еще жива была память о Стюартах, истинных «королях за морем», да и раны от Каллодена зарубцевались не сразу. Тем более что парламент запретил тартан и килты, а игра на волынке считалась подстрекательством к мятежу. Драконовские меры были отменены в 1782 г., а визит Георга IV в 1822 г. смягчил сердца шотландцев – не таким уж суровым оказался правитель из далекого Лондона.

В 1842 г. королева Виктория пожелала получше ознакомиться со своими северными владениями. Первого же визита хватило, чтобы она полюбила горцев, восхитивших ее энергичностью и благородством. Привязанность была взаимной: шотландцам импонировало, что молодая королева ценит их культуру, участвует в их церемониях и даже учит гэльский язык (поговаривали, что она подмешивает виски себе в чай!). Дамские журналы запестрели клетчатыми платьями и накидками – Виктория ввела в моду тартан. Мужское население Лондона тоже заинтересовалось Шотландией, где, в отличие от промышленной Англии, еще паслись стада оленей. Что касается охоты, можно было довериться вкусу принца Альберта, страстного любителя пострелять дичь. Шотландия напомнила ему родную Германию, по которой Альберт, герцог Саксен-Кобург-Готский, все еще скучал.

После успешного визита в 1842 г. супруги зачастили в Шотландию. Путешествия не обходились без курьезов. К примеру, возник вопрос – где королеве остановиться в пути? Иногда Виктория и Альберт странствовали инкогнито и ночевали на постоялых дворах, но это были скорее забавы. Большую свиту в гостиницу не запихнешь. И Виктория нашла практичный выход: она писала владельцам усадеб, расположенных на ее маршруте, и вежливо просила их уступить ей дом на несколько дней. Однако не у всех дворян имелись запасные апартаменты. Именно так обстояли дела у маркиза Аберкорна, чье поместье расположилось на берегу озера Лагган. Пришлось потесниться. Детская перешла в полное распоряжение королевских детей, но младший сын маркиза, четырехлетний Клод, затаил обиду. И вот настал момент представления детей королеве. Мальчиков по обычаю нарядили в килты, юбки из тартана. Королева была довольна безупречными манерами старших детей, но когда очередь дошла до Клода… он встал на голову! Как истинный шотландец, нижнее белье под килтом Клод не носил. Мальчишку уволокли в сторону, как следует отчитали и попросили извиниться. Клод вновь предстал перед королевой… и опять повторил излюбленный трюк. Больше грубого мальчика ей не показывали. А уже в 1880-х гг. лорд Клод Гамильтон стал личным секретарем Виктории. Интересно, припоминала ли она ему ту выходку?

Но не вечно же скитаться по чужим людям. Настала пора обзавестись собственным жильем, тем более что королевский врач сэр Джеймс Кларк, сам выходец из Шотландии, нахваливал горный воздух – лучшее средство от ревматизма, досаждавшего супругам. Подходящее поместье нашлось в районе Дисайд, что в графстве Абердиншир. В Балморале было все, о чем можно только мечтать: великолепный вид на реку Ди и холмы Лохнагара, буйство зелени, но вместе с тем прозрачный и сухой воздух. Холодные массы с Атлантики орошали дождями западные склоны Шотландского нагорья, восточным же доставалось минимальное количество осадков. Королева влюбилась в Балморал с первого взгляда: «Казалось, что все здесь дышало свободой и миром и заставляло забыть о суетном мире и его горестях». Единственный недостаток Балморала, его скромные размеры, оказался преодолимым – принц Альберт перестроил усадьбу. Как писала растроганная Виктория: «Моя привязанность к этому маленькому раю растет с каждым годом, особенно потому, что все это – и планировка, и строительство – творение моего дорогого Альберта… повсюду виден отпечаток его руки и изысканного вкуса».

Придирчивые современники неоднозначно реагировали на «творение дорогого Альберта». Внешний декор замка в шотландском барониальном стиле не вызывал нареканий. Кто устоит перед элегантностью белого гранита, затейливыми башенками и шпилями, или розоватым вереском в саду? Но вот интерьеры… они англичан смущали. С маниакальным упорством супруги украшали комнаты тартаном. Обои и ковры, обивка мебели и бордюры вдоль потолка, даже линолеум в помещениях для слуг – от разноцветной клетки рябило в глазах! Принц Альберт придумал особый «балморальский» тартан, темно-серые и темно-красные полосы на сером фоне. По сей день этот тартан можно носить только с монаршего позволения.

Помимо строительных работ принц наслаждался охотой, благо дичь водилась в изобилии. На охоте Альберт преображался. Всегдашняя серьезность уступала место азарту, чтобы не сказать кровожадности. Иногда он стрелял в дичь прямо из окна кареты, а однажды уложил 19 оленей подряд! Каждый год в Балморале проходил охотничий бал, на котором гуляли егеря. Пляски до упада, дерганые тени от факелов, вдоволь виски… От танца так и веяло язычеством, но Виктория с удовольствием посещала бал даже после того, как в 1861 г. не стало ее супруга. Память об Альберте была для нее священна.

Злые языки судачили, что вдова задерживается в Балморале не столько из-за воспоминаний о муже, сколько из-за лихого шотландца Джона Брауна. Что ж, мистер Браун стал личным слугой и добрым другом королевы. Она отличала его за острый ум и не особенно сердилась, если он выпивал лишку – какой шотландец равнодушен к виски? Но даже если допустить, что их связь была чуть более близкой, чем отношения между хозяйкой и слугой, она тоже оказалась недолговечной. В 1883 г. мистер Браун скончался, а королева записала в дневнике, что такого потрясения она не испытывала с тех самых пор, когда ее покинул Альберт. Почти двадцать лет спустя, по инструкциям Виктории, в ее гроб положили всевозможные сувениры, напоминавшие об Альберте, а также локон Джона Брауна.

Вечер в замке Балморал. Гравюра с картины Карла Гаага

В 1896 г. Балморал посетили «Ники и Аликс» – российский император Николай II вместе с супругой Александрой Федоровной, внучкой Виктории. Хотя отношения между Великобританией и Россией оставались напряженными, Виктория рада была увидеть «дорогую Аликс» и свою новорожденную правнучку, великую княжну Ольгу. Для торжественного визита Николай облачился в униформу Scots Greys, а Эдуард, принц Уэльский, встречавший гостей, – в мундир Киевского драгунского полка. К досаде царя, погода выдалась попросту отвратительная, так что насладиться охотой ему так и не удалось (более того, он обрадовался, когда дядя Эдуард оставил его в покое и перестал гонять на охоту под проливным дождем)[1].

Балморал остается действующей королевской резиденцией. В августе и сентябре он закрыт для туристов – королевская семья проводит там свои каникулы.

Инверари – романтический мезальянс

С именем Виктории тесно связан и замок Инверари (Inveraray) – родовое гнездо герцогов Аргайлов, жемчужина на берегу озера Лох-Файн, Аргайлшир. В 1744 г. Арчибальд Кэмбелл, третий герцог Аргайл, возвел замок из зеленовато-голубого гранита на месте крепости XV в. Новый замок напоминал декорации к романтической пьесе, ведь его архитектором был драматург Джон Ванбру, создатель Касл-Говарда и Бленхейма.

Уже в XIX в. в стенах Инверари действительно разыгралась любовная драма. Принцесса Луиза, дочь королевы Виктории, влюбилась в Джона Кэмпбелла, маркиза Лорна, юношу красивого, талантливого и остроумного. Хотя Кэмпбеллы всегда играли важную роль в истории Шотландии, для принцессы даже сын герцога был не пара. Королева долго не решалась благословить мезальянс, а когда все же дала согласие, помолвку Луизы и Джона восприняли в штыки все правящие дома Европы. Больше всех возмущался прусский король из династии Гогенцоллернов. Когда Виктория сообщила об этом будущему зятю, тот невозмутимо ответил: «Мадам, когда Гогенцоллерны только дорвались до власти, мои предки давным-давно правили Шотландией». Что тут можно ответить? Больше королева эту тему не поднимала.

Интерьеры Инверари сочетают в себе воинственный дух Кэмбеллов, георгианскую роскошь и викторианский уют. В Оружейном зале собрана внушительная коллекция пик и мушкетов, но самые примечательные экспонаты – это кинжал и кошель-спорран, принадлежавшие легендарному разбойнику Роб Рою, шотландскому Робин Гуду. Гостиные и столовые радуют глаз изящной росписью плафонов, в Северо-Восточном зале представлены старинные костюмы, включая короны и мантию герцогов Аргайлов. А если прислушаться повнимательнее, возможно, до вас донесутся мелодичные звуки – это играет призрачный арфист, фамильное привидение замка Инверари.

Коттедж Роберта Бёрнса…

Главная достопримечательность графства Эйршир – не замки, которых здесь найдется немало, а скромный коттедж в деревушке Элловэй (Alloway) близ города Эйр, где 25 января 1759 г. в семье Уильяма Бёрнса и его жены Агнес появился на свет величайший шотландский поэт Роберт Бёрнс. Погода была такой ненастной, что порыв ветра снес крышу, а в комнату, где лежала роженица, посыпался снег. Примета не подвела – жизнь младенцу предстояла бурная, полная потрясений, как приятных, так и не очень.

Если вам наскучили апартаменты знати, эйрширский домик внесет разнообразие в ваше знакомство с Шотландией. По меркам нищей деревни, жилище фермера Бёрнса считалось зажиточным. В отличие от других коттеджей, тоже обмазанных глиной и крытых дерном, в нем насчитывалось… целых две комнаты! Трудолюбивый Уильям сложил в гостиной очаг с трубой, в то время как многие крестьяне довольствовались дырой в крыше, через которую улетучивался дым. Во второй комнатенке, служившей спальней, матушка Роберта держала прялку и лари для зерна, хлев же стоял особняком (а ведь у небогатых соседей и люди, и скотина попадали в дом через одну и ту же дверь). Жили Бёрнсы в тесноте, да не в обиде: отец во всем поддерживал сыновей и постарался дать им наилучшее образование, а вечно занятая мать напевала им старинные песни, пока взбивала масло и пекла овсяные лепешки. В гости к Бёрнсам захаживала ее кузина Бетти Дэвидсон и рассказывала детям легенды о дьяволе, призраках, ведьмах и прочих чудищах.

Роберт Бёрнс

На основе детских впечатлений и любви к родному фольклору Бёрнс сочинил известнейшую поэму «Том О'Шантер»: о бравом фермере Томе, который, возвращаясь домой навеселе, подглядел за шабашем ведьм. Как только он опознал одну из колдуний, она ринулась вслед за ним, но остановилась у моста – согласно шотландским поверьям, нечисть не может пересечь текущую воду. Возле домика Бёрнсов находится экспозиция Тома О'Шантера и церковь Элловэй, возле которой герой поэмы увидел зловещую вечеринку. А если вы угоститесь эйрширским пивом, возможно, вам тоже привидится что-нибудь эдакое.

После смерти отца Роберт, отныне глава семьи, переехал в Мохлайн (Mauchline), городок в 18 км к востоку от Эйра. Ныне Мохлайн целиком и полностью посвящен Бёрнсу: главную площадь украшает его памятник, а в доме-музее хранятся его памятные вещи. Зато предки обожателей Бёрнса закатывали глаза при упоминании «Рабби с фермы Моссгил», остряка, который высмеивал соседей в эпиграммах, а по вечерам кутил в кабаке: «Мне дай свободный вечерок / Да крепкие объятья – / И тяжкий груз мирских тревог / Готов к чертям послать я!»[2] В сонных местечках вроде Мохлайна влияние пресвитерианской церкви Шотландии было особенно велико. Духовным наставникам ничего не стоило отчитать взрослого мужчину, словно сорванца. Такая участь не миновала и самого поэта, который получил за свои похождения головомойку от местного пастора. Ведь именно в Мохлайне Роберт познакомился с Джин Армур, на которой женился в 1788 году… после рождения четырех внебрачных детей. По словам Роберта, за всю свою жизнь Джин вряд ли читала больше пяти минут подряд, зато она боготворила мужа и смотрела на его шалости сквозь пальцы.

Впрочем, поклонники Бёрнса предпочитают приземленной Джин его другую пассию, «Мэри с Высокогорья», которой поэт посвятил немало нежнейшей лирики. В 1786 году Роберт и Мэри, тоже уроженка Эйршира, обменялись библиями, что по здешним законам приравнивалось к женитьбе. Их совместная жизнь не сложилась: Роберта ожидало признание в столице, а Мэри – одинокая смерть в приморском городке Гринкоке, в котором ей ныне установлен памятник.

Труд на ферме научил Бёрнса замечать поэзию в повседневной жизни – в шуршании дерна на крыше, в мычании коров и скрипе несмазанных колес, в нестройном пении гуляк в кабаке и пересудах кумушек у колодца. Вместе с тем изнурительная работа подорвала здоровье поэта и в конечном итоге стала причиной его смерти в возрасте 37 лет. Еще один причудливый поворот судьбы – и Бёрнс стал бы национальным поэтом Ямайки! Туда эмигрировало много его соотечественников, и Роберт запросто мог оказаться в их числе, если бы в Эдинбурге вовремя не вышел сборник его стихов.

Внутри коттеджа Бёрнса

Поначалу издатели опасались связываться с неизвестным поэтом, который вдобавок писал не на стандартном английском, а на диалекте шотландских низин. Но как раз живой язык его стихов, их простота и правдивость подкупили читателей. «Поэта от сохи» позвали в столицу. Денег на дорогу не оказалось. Бёрнсу пришлось добираться в Эдинбург на пони, что лишь подчеркнуло уникальность самородка из провинции.

При необходимости поэт эксплуатировал образ простого парня, хотя мог изъясняться на изящнейшем английском. Пример тому – переписка «Сильвандера» и «Кларинды», т. е. Роберта Бёрнса и Агнес Маклхуз. Начинающей поэтессе льстило внимание поэта, но когда воздыхатель пожелал большей близости, Агнес попросила его соблюдать дистанцию. Что поделать, если у Бёрнса, по его же собственным словам, «сердце было подобно огниву»? Платонические чувства – это не по адресу. Кларинде он посвятил песню «Нежный поцелуй», а после преспокойно соблазнил ее горничную. До конца дней Агнес Маклхуз лелеяла память и обиду, а после смерти разделила славу своего возлюбленного. «Кларинда» – эта надпись украшает ее надгробие на эдинбургском кладбище Кэнонгейт Кирк.

Сам же поэт скончался в Дамфрисе (Dumfries) на юго-западе Шотландии. Гостей приглашают посетить его последний дом, а также таверну «Глобус», куда он частенько захаживал. На оконном стекле поэт вырезал два стихотворения бриллиантом, который всегда носил с собой в кармане. Прощание с Бёрнсом оказалось таким же символичным, как и его рождение – в день похорон мужа Джин разрешилась сыном. Жизнь Роберта Бёрнса продолжалась в его детях и его творениях, в звонких и неунывающих строчках: «Гнетут меня беды весь год напролет. / Но вечер с друзьями – и все заживет. / Когда удалось нам до цели дойти, / К чему вспоминать нам о ямах в пути!»

…и замок Вальтера Скотта

На берегу реки Твид, в двух милях на запад от городка Мелроуза, красуется Абботсфорд (Abbotsford) – усадьба сэра Вальтера Скотта, подарившего миру «Айвенго», «Роб Роя», «Квентина Дорварда». Проникнутая духом рыцарских времен, усадьба стала шедевром писателя и, в конце концов, его погибелью. С щедростью, достойной настоящего лэрда[3], он устраивал приемы и знакомил друзей с красотами шотландских границ. Сюда же, в Абботсфорд, привезли разбитого параличом старика, который почти утратил дар речи, но до последнего верил, что сможет написать еще хотя бы один роман.

Вальтер Скотт появился на свет 15 августа 1771 г. в Эдинбурге. Хотя семья считалась обеспеченной (отец писателя был юристом, мать – дочерью профессора медицины), уровень дохода не спасал их от тесноты и вони, свойственной Эдинбургу тех лет. В раннем возрасте Вальтера постигло несчастье: он переболел полиомиелитом и, как следствие, на всю жизнь остался хромым. Удушливый воздух не способствовал выздоровлению, и малыша отправили на ферму в Сэндиноу. Там Вальтер познакомился с родной культурой, услышал напевные колыбельные, полюбил раскатистый шотландский акцент. Там же он столкнулся с народными приметами и суевериями, причем куда как близко! Ведь хромоту в деревнях лечили так: заколоть овцу, содрать с нее шкуру и, еще теплой, обернуть вокруг страдальца… В общем, скучать юному Скотту не приходилось. С теплотой в сердце он вспоминал годы, проведенные у деда в Сэндиноу и у тетушки в Келсо.

Вальтер Скотт

Но и в столице Вальтер Скотт преуспел. Он отлично отучился в школе, затем в Эдинбургском университете, куда поступил в возрасте 12 лет. В 1792 г. он стал адвокатом. Другой на его месте посвятил бы всю жизнь прениям в судах, но только не деятельный Скотт! Какие только роли он не перепробовал – служил шерифом в Селкикшире, во время войны с Францией записался в армию добровольцем, на склоне лет писал политические статьи в газеты.

Но главным его увлечением была литература, причем не только высокие жанры, но и народные баллады. Он собрал три тома «Песен шотландской границы», хотя ко многим балладам сам приложил руку – тут подправил словечко, там дописал, так что творчество получилось совместным. В 1814 г. в свет вышел его первый роман «Уэверли». Затаив дыхание, читатели следили за приключениями отважного Эдварда Уэверли, оказавшегося в гуще восстания якобитов. Любитель мистификаций, Скотт опубликовал первый роман анонимно, но шила в мешке не утаишь, и к автору пришла заслуженная слава. Список его романов внушает почтение: «Гай Маннеринг» (1815), «Антиквар» (1816), «Роб Рой» (1817), «Эдинбургская тюрьма» (1818), «Айвенго» (1819), и прочая, и прочая! В среднем Скотт писал по полтора романа в год. Его произведения открыли новую страницу в истории английской литературы: на смену готическим ужасам пришло переосмысление исторических событий. Для Скотта важны были время и пространство, судьба отдельной личности и ход истории, местные заботы и общечеловеческие ценности.

В своей общественной деятельности, как и в романах, Скотт выступал посредником между Англией и Шотландией. В 1822 г. он организовал шотландский визит короля Георга IV. Со времен Карла II ни один английский монарх не отваживался навестить Шотландию, но благодаря творческому подходу писателя визит удался на славу. Скотт угодил «и нашим, и вашим». Шотландцам понравилось, что англичанин в знак уважения надел килт (правда, на упитанном короле килт смотрелся комично, и, кроме того, Георг нацепил его поверх розоватых лосин). А монарх, непопулярный в Лондоне, даже разрыдался от счастья, услышав восторженные крики эдинбуржцев – ну вот, хоть кто-то его любит! В память о визите Георга в Эдинбурге появилась улица Princes Street (Георг был принцем-регентом при безумном отце), на которой установлен монумент Вальтеру Скотту. Под готическим сводом – мраморная скульптура писателя с любимой борзой Майдой, свернувшейся у его ног.

Скотт грезил собственным домом и при первой же возможности приобрел небольшую ферму между Келсо и Мелроузом. Ферма носила приземленное название Клэрти Хоул («грязная лужа»), но писатель переименовал ее в «Абботсфорд» в честь монахов из аббатства Мелроуз.

Оружейный зал в Абботсфорде

Устроившись в новых владениях, Скотт начал величать себя «лэрдом Абботсфорда». Шутливое прозвище приобрело вес, когда в 1818 г. писателю был дарован титул баронета (награда за то, что Скотт помог отыскать королевские регалии, затерявшиеся в подвалах Эдинбургского замка). Хотя баронет не принадлежал к аристократии, он мог прибавлять «сэр» к своему имени и передавать титул по наследству. Новоиспеченному баронету и хоромы полагались соответствующие. На месте четырехкомнатного домишки Скотт выстроил особняк в шотландском барониальном стиле, позаимствовав лучшие элементы из близлежащих аббатств и дворцов: крышу из часовни Росслин, дубовые панели из дворца Данфермлин, камин из аббатства Мелроуз. О комфорте сэр Вальтер тоже позаботился. Усадьба была оборудована по последнему слову техники, с газовым освещением и ватерклозетами.

Архитектурное великолепие Абботсфорда завораживало гостей и тешило хозяев, но строительство обошлось Скотту в целое состояние. Писательских гонораров, пусть и щедрых, оказалось недостаточно, и в 1826 г. сэр Вальтер объявил банкротство. Это известие не только шокировало шотландцев, считавших Скотта национальным героем, но и сломило дух писателя. В 1831 г. на деньги меценатов он отправился в круиз по Средиземному морю, но мягкий климат Италии не принес ему пользы – сердце Скотта осталось в Шотландии. Его единственным желанием было вернуться на родину, и 21 сентября 1832 г. он скончался в Абботсфорде. Как и подобает автору рыцарских романов, он был похоронен в полуразрушенном аббатстве Драйбург (Dryburgh). А его любимейшее творение привлекает всех тех, кто зачитывался историями о турнирах и битвах, любви и благородстве. У Абботсфорда есть и еще одно достоинство, которое ценят туристы. В отличие от большинства усадеб здесь разрешена съемка интерьеров, так что вы увезете с собой не только воспоминания, но и фотографии. Сэр Вальтер был бы доволен. Он любил памятные вещи.

Зловещий замок Гламис

Наслушавшись легенд, можно прийти к выводу, что призрачное население Шотландии ничуть не меньше реального. Пожалуй, на всем севере не найдется такого замка, где не водилась бы какая-нибудь Зеленая Леди или замурованный монах. Но даже среди мистических достопримечательностей есть свой рекордсмен – Гламис (Glamis). По легенде, в XI в. строительство замка началось на холме Хантерс-хилл, который считался приютом фейри. День-деньской рабочие клали камни, а поутру оказывалось, что кирпичи разбросаны и работу нужно начинать заново. Не иначе как фейри защищали свою территорию! Устав с ними тягаться, каменщики заложили фундамент замка в низине, в 10 милях на север от города Данди. Неудивительно, что Шекспир сделал Макбета тэном Гламиса. Где еще жить злодею, как не в замке, чья история с самого начала связана с колдовством?

Замок Гламис

В XVI в. в Гламисе вновь заговорили о ворожбе. Джанет Дуглас, жена шестого лорда Гламиса, ничем не напоминала жестокую леди Макбет, однако на ее долю выпало тяжкое испытание. В 1530-х гг. Яков V захватил замок своих врагов Дугласов. Лучший способ разделаться с хозяйкой – обвинить ее в колдовстве и покушении на жизнь короля. Джанет Дуглас и ее малолетнего сына заточили в подземелье, где за несколько лет она практически ослепла. В 1537 г. ее сожгли в Эдинбурге. Злодейство не могло не оставить след в потусторонней истории Гламиса. Окруженный ярким сиянием, дух леди скользит по часовой башне, а посреди ночи в замке раздается странный стук – невидимые строители сколачивают эшафот.

Хотя юному лорду Гламису тоже угрожали смертью, казнь была отсрочена до его совершеннолетия. Но после восшествия на престол королевы Марии ему был возвращен замок, к тому моменту уже опустошенный. Своим нынешним обликом Гламис обязан Патрику, третьему графу Кингхорну, который провел масштабную перепланировку в 1670—1680-х годах. Даже в перестроенном замке сохранились покои с такими интригующими названиями, как «Комната палача». Лорды сами вершили суд на своих землях. Без домашнего палача никак не обойтись!

Помимо элегантных залов, которые вы сможете осмотреть, в замке имеются потайные комнаты. Об одной из них повествует легенда: как-то раз, еще в Средние века, в замок постучались члены клана Огилви, за которыми гнались их недруги – клан Линдси. Лорду Гламису не хотелось встревать в их распри, но не нарушать же закон гостеприимства! Он разместил беглецов в дальней комнате, пожелал им доброй ночи и запер дверь. Отворили ее уже в XIX в. Потомки лорда увидели жуткое зрелище – на полу скрючились скелеты в полуистлевших килтах. Да, такую комнату гостям не покажешь. Хозяева опять замуровали дверь и постарались забыть увиденное. Легенды не возникают на пустом месте, тем более что в Гламисе найдется с дюжину замурованных комнат. Кто знает, какие еще в них таятся секреты?

В середине XVIII в. Джон Боуз, девятый граф Стратмор и Кингхорн, взял в жены богатую наследницу Мэри Лайон. По настоянию ее отца, граф добавил фамилию жены к своей, положив начало династии Боуз-Лайон. Дальняя правнучка графа, леди Элизабет Боуз-Лайон, стала супругой короля Георга VI и матерью Елизаветы II. После смерти мужа и до своей кончины в 2002 г. она носила титул «Королева-мать». Проведя детство в замке Гламис, Элизабет не раз слышала пересуды о чудовище, которое якобы содержалось в одной из комнат. Хотя господа строго пресекали подобные сплетни, слуги их просто смаковали.

Руины замка Уркварт на озере Лох-Несс

Считается, что старший сын Джорджа Боуз-Лайона и его супруги Шарлотты Гримстед родился невероятным уродом. По официальной версии, Томас скончался сразу после рождения, но легенды подарили ему новую жизнь. Кто-то уверял, будто наследник похож на огромное дряблое яйцо, другие описывали его внешность более подробно: толстое туловище, все в свалявшейся шерсти, высохшие ножки и ручки, голова без шеи. Разве может такой монстр унаследовать титул? Во главе стола его не посадишь. Беднягу заперли на чердаке, а по ночам выгуливали на крыше замка. Регулярные упражнения пошли Томасу на пользу, и скончался он только в начале XX в., дожив до ста лет.

В придачу ко всем вышеупомянутым чудищам и фантомам, в Гламисе обитают и привидения попроще – к примеру, Безъязыкая женщина или чернокожий мальчик-паж, который терпеливо стоит у покоев Королевы-матери.

Чудовище озера Лох-Несс

Живописное озеро Лох-Несс (Loch-Ness) посреди Шотландского нагорья, на юго-запад от города Инвернесс, знаменито на весь мир. Прославилось оно не пейзажами, которые сами по себе заслуживают внимания, и не глубиной, доходящей до 270 метров, а своим легендарным жильцом, напоминающим плезиозавра. Латинское название Лох-Несского чудовища – Несситеррис Ромбоптерикс, но шотландцы, которые вообще любят уменьшительно-ласкательные имена, зовут его Несси.

Шотландские водяные

Интересно, что в шотландском фольклоре немало существ ассоциируется с водоемами. В первую очередь это келпи, или водяные лошади. Они принимают человеческий облик и прыгают в седло позади всадника, пугая того до полусмерти. Но гораздо чаще келпи предстают в образе лошади. Разыгрывая покорность, келпи приглашает какого-нибудь простофилю забраться ей на спину, а после прыгает в воду и топит бедолагу. Но если взнуздать келпи, она покорится и станет служить новому хозяину, даже таскать камни для постройки его дома. Главное, не снимать уздечку. Горе тому, кто сжалится и освободит волшебную лошадь. Она проклянет бывшего господина, и несчастья будут преследовать его до скончания жизни.

Люди-тюлени могут сбрасывать звериную шкуру и обретать человеческий облик. На Оркнейских островах их называют «селки» и наделяют буйным характером. В отличие от неистовых селки, их шотландские собратья – «роаны» – отличаются кротким нравом. Сохранилось немало преданий о том, как мужчина похищает тюленью шкуру, вынуждая водяную деву выйти за него замуж. Но брак, построенный на обмане, долго не продлится: как только девушка отыщет свое сокровище, она тут же бросится в море. А детей, родившихся в смешанном браке, легко отличить по перепонкам между пальцами.

В проливе Минч между островом Льюис и северо-западным берегом Шотландии водились Синие Люди. За исключением разве что цвета кожи, водяные во всем походили на своих наземных соседей: подчинялись клановым вождям, любили пошутить и побалагурить. Жаль только, шутки у них были своеобразные – подплыть к кораблю и утопить весь экипаж. Но поскольку они обожали стихи, капитан мог от них отшутиться. Главное, чтобы в стихотворном состязании за ним осталось последнее слово. Тогда Синие Люди пощадят корабль – зачем же топить хорошего рифмоплета?

Первое документальное свидетельство о Несси относится к VI в. Св. Адомнан, биограф Св. Колумбы, описывает столкновение ирландского миссионера со странным зверем в 565 году. Путешествуя по землям пиктов, Колумба повстречал плакальщиков, которые несли гроб своего соплеменника, загрызенного водяным зверем. Святой решил поймать хищную тварь на живца. Он приказал своему спутнику прыгнуть в воду и привезти лодку с другого берега озера. По-видимому, Колумба внушал куда больший трепет, чем какое-то там чудище, и ученик повиновался. Не успел он отплыть, как из воды вынырнула хищная тварь. Все, кто был на берегу, застыли от ужаса, но Колумба осенил зверюгу крестным знамением и повелел ей: «Не смей двигаться дальше! Оставь этого человека и убирайся прочь!» К изумлению всех присутствующих, чудовище повиновалось. Более того, слова Колумбы так его испугали, что с тех самых пор оно никогда не нападало на людей.

Если во времена Колумбы, когда чудеса случались сплошь и рядом, с монстрами никто не церемонился, в XX в. к ним стали относиться бережнее. Толпы любопытных искали с ним встречи, тем более что в 1933 г. вдоль озера была проложена трасса. Приехать в гости к Несси стало гораздо проще.

Уже десятки лет экспертов интригует знаменитая фотография Несси – дугообразная шея над водой и темные очертания тела под водной рябью. В 1943 г. лондонский хирург Роберт Кеннет Уилсон проезжал мимо озера по дороге в Инвернесс, заметил движение в воде и успел щелкнуть фотокамерой. Скептики называют фотографию еще одним розыгрышем. Якобы длинная шея – это всего-навсего резиновая трубка, прикрепленная к игрушечной подводной лодке. Но подтвердить или опровергнуть подлинность фотографии пока что никому не удалось.

Интерес к Несси проявляют не только любители непознанного, но и серьезные специалисты. Начиная с 1958 г., ученые из Оксфорда, Кембриджа и Бирмингемского университета обследовали толщу вод с помощью сонаров. Хотя исследователи так и не добились однозначного результата, каждый раз в озере было зафиксировано движение больших объектов. В 1970-х гг. появились новые технологии, сочетавшие сонар с подводной съемкой. Бостонским ученым, работавшим на озере в 1972 г., удалось зафиксировать крупное животное, проплывавшее на большой глубине. Конечно, им мог оказаться косяк рыб или обычный дельфин, но ученые отстаивали свою находку, утверждая, что на снимках видна длинная шея плезиозавра. С тех пор почти каждое десятилетие на озере Лох-Несс проводятся масштабные исследования, однако до раскрытия загадки еще далеко. Так что верить или сомневаться – решать уже вам. Но, как сказал английский писатель Гилберт Честертон, «гораздо больше людей было повешено при наличии меньших доказательств, чем существует в пользу Лох-Несского чудовища».

Глава VII. Север Изумрудного острова

Лондондерри и его стены

В провинции Ольстер, на берегу реки Фойл, расположился Лондондерри (Londonderry) – один из древнейших городов Северной Ирландии. Его история как нельзя лучше иллюстрирует многовековой конфликт между ирландцами и англичанами на Севере Изумрудного острова.

В VI в., когда в этих краях возник первый монастырь, местность была настолько заболочена, что холм Дерри именовали островом. Название же местности «Дейр» (Daire) в переводе со староирландского означает «дубовая роща».

Красная рука Ольстера

Местная традиция называет основателем монастыря Св. Колумбу. Будущий святой обучался в предместьях Дублина, но после вспышки чумы вынужден был переехать в Дейр. Тамошний вождь отдал ему под храм ненужную крепость, но каково же было удивление вождя, когда Колумба поджег его подарок. Неблагодарность? Нет, дело не в этом. Таким образом Колумба желал очистить языческое здание от скверны. Со всех сторон к крепости подступали леса, и местные жители испугались не на шутку, ведь лесной пожар – страшнейшее бедствие.

Но стоило Колумбе прочесть молитву, как языки пламени покорно опустились на землю. Древняя церковь Колумбы находилась на том месте, которое теперь занимает Церковь Высокой Башни (Long Tower Church). Вокруг церкви росли тисы, и верующие христиане наделяли их особой силой (неудивительно, учитывая, как велика была роль деревьев в кельтской культуре!). Особым уважением пользовался «Тис Святых», на ветвях которого якобы отдыхали тысячи ангелов. В Средние века монастырь Дерри стал обителью монахов-августинцев и просуществовал вплоть до XVII в.

Хотя викинги пошаливали у ирландских берегов, монастырь в Дерри они обходили стороной, но не из уважения к святому Колумбе, а по более прозаической причине – там было нечего грабить. Но в XII и XIII вв., когда Дерри благоденствовал под властью кельтских королей из династии МакЛоклайн, захватчики наконец проявили к нему интерес. Процветающий город привлек внимание англо-норманнов. Еще в 1155 г. папа римский издал буллу, даровавшую Генриху II право реформировать ирландскую церковь и, соответственно, вторгнуться в Ирландию. Правда, ирландцы давно уже проводили реформу церкви собственными силами, но уловка была слишком хороша, чтобы ее упустить. В 1169 г. король направил на «Изумрудный остров» свои войска под предлогом помощи правителю Ленстера. Так началась английская колонизация Ирландии, растянувшаяся почти на 8 столетий.

В XIV в. Ричард де Бург, граф Ольстерский, утвердил свое господство в Дерри. Уже во второй половине XVI в. королева Елизавета вознамерилась окончательно покорить Ольстер, северную провинцию Ирландии.

Ольстер

После того как в Ирландии побывали норманны, здесь насчитывалось 4 провинции: Ольстер на севере, Ленстер на востоке, Коннахт на западе и Манстер на юге. Названия сохранились, даже когда провинции были поделены на графства по английскому образцу. В XX в. Ленстер, Коннахт и Манстер целиком вошли в состав Республики Ирландии, в Ольстере шесть графств относятся к Северной Ирландии. Геральдический символ Ольстера – красная рука. По одной из легенд, королевство Ольстер осталось без законного правителя, и претенденты на престол устроили состязание: кто первым пересечет водный поток и коснется берега, тот и станет главой над северными землями. Увидев, что проигрывает гонку, один из состязавшихся отрезал себе руку и швырнул ее на берег. Ему и досталось королевство.

В 1566 г. в Дерри расположился английский гарнизон, однако год спустя в городе вспыхнул пожар, и все укрепления сгорели дотла. Ирландцы приписывали несчастный случай вмешательству Св. Колумбы, ведь известно, что он способен и насылать, и укрощать пламя. Рассказывали также, что из леса вышел чудовищных размеров волк и направился в сторону английских пороховых складов, изрыгая из пасти пламя. Какими бы причудливыми ни казались легенды, факт остается фактом – англичане еще долго не смели показаться в Дерри.

Более успешную попытку они предприняли в 1600 г. во время Девятилетней войны англичан и ирландских вождей. На тот момент Дерри еще не успел восстановиться после пожара, население было крошечным, так что взять город не составило труда. Заполучив Дерри, англичане приступили к его восстановлению, но отнюдь не из сострадания к местным жителям. Интересы ирландского населения захватчиков не заботили: в начале XVII в. началась колонизация Ольстера английскими и шотландскими переселенцами, а пустующий Дерри как нельзя лучше подходил для их проживания. В 1608 г. заново рожденный город был атакован войсками ирландского вождя Кахира О'Доэрти. Пришлось отстраивать его заново.

Любое строительство требует капиталовложений, и городские власти воззвали к лондонским купцам: быть может, те раскошелятся и помогут достроить Дерри? Спонсоры из Лондона посетили ирландский городок и, посчитав его перспективным, согласились вложить средства в его развитие. В угоду столичным богачам Дерри переименовали в «Лондондерри». Название по сей день остается яблоком раздора между сторонниками отделения Северной Ирландии и унионистами, отстаивающими английские интересы.

Каменная стена вокруг Лондондерри, его главная достопримечательность, была построена между 1613 и 1618 гг. С распространением пороха такого рода укрепления, присущие Средневековью, уже утратили свою актуальность, и Лондондерри стал последним поселением в Ирландии, окруженным стеной. Вместе с тем городская стена прошла проверку временем, выдержав несколько серьезных осад. В 1649 г. войска шотландских сторонников Карла I осадили Лондондерри, но ушли ни с чем.

Зато во время Славной революции Дерри ожидало испытание куда более серьезное. Когда Вильгельм Оранский, претендент на английский престол, бросил вызов своему тестю, католику Якову II, ирландцы зачесали головы. Кого поддержать? Яков II не пользовался особой любовью, зато он был единоверцем. Политические симпатии разделились, однако протестанты Ольстера встали на сторону Вильгельма. Тогда король Яков приехал в Ольстер, чтобы самолично навести здесь порядок. Присутствие государя должно было пошатнуть сопротивление протестантов. Но в апреле 1689 г., когда королевские войска уже подходили к Лондондерри, тринадцать отчаянных подмастерьев закрыли городские ворота прямо у них перед носом. Такого оскорбления король снести не мог и сразу же отдал приказ об осаде города, которая продлилась 105 дней. Солдаты забрасывали Лондондерри самодельными бомбами и обстреливали стены из пушек, которых, впрочем, у них было всего восемь. Несмотря на голод и эпидемии, защитники продержались до прибытия кораблей, прорвавших блокаду. В память о судьбоносных событиях, закрытии ворот и прибытии подмоги, в Дерри ежегодно проводятся парады, в которых принимает участие протестантская организация «Подмастерья Дерри». Сколько бы ни минуло веков, Дерри еще не растерял боевой пыл, и парады заканчиваются столкновениями между «подмастерьями» и ирландскими националистами.

В XVIII в. в Лондондерри появилось множество зданий в солидном георгианском стиле, а в XIX столетии расцвела текстильная промышленность и начали открываться университеты.

Начало XX в. ознаменовалось дебатами об отделении Ирландии от Британской империи. В то время как большинство ирландцев требовало независимости, протестантское население севера хранило верность короне. Влияние юнионистов было сосредоточено в графствах Ольстер, Даун, Антрим, Фермана и Тирон. В 1916 г. «Ирландское республиканское братство» организовало «Пасхальное» восстание в Дублине, которое было жестоко подавлено силами британской артиллерии. Восстание послужило началом полномасштабной борьбы за независимость, апогеем которой стала Англо-ирландская война 1919–1921 гг. По соглашению 1921 г. 26 ирландских графств получили независимость и были объединены в суверенную Республику Ирландию. Однако 6 графств Северной Ирландии проголосовали за то, чтобы остаться частью Соединенного Королевства с собственным парламентом и правительством.

Ворота в Лондондерри

Лондондерри внезапно оказался приграничным городом со всеми вытекающими последствиями. В середине XX в. горожане страдали от терактов Ирландской Республиканской армии, организации, боровшейся за воссоединение Ольстера с Республикой Ирландией, и ответных мер британских войск. В 1967 г. активисты католического движения создали Североирландскую ассоциацию борьбы за гражданские права. Начались многочисленные митинги, многие из которых заканчивались боями с полицией. Одним из самых серьезных беспорядков стала «битва в Богсайде» между ирландскими националистами и полицейскими силами Лондондерри (12–14 августа 1969 г.). В 1972 г. в Северной Ирландии был введен режим прямого правления, что привело к новым восстаниям. 30 декабря 1972 г., в «кровавое воскресенье», британские войска открыли огонь по безоружным участникам гражданского митинга и убили 13 человек. В ответ националисты сожгли дотла британское посольство в Дублине. В 1980-х гг. вспышки насилия были единичными, но в 1998 г. всю Ирландию всколыхнул взрыв в городе Ома, графство Тирон. Начиненная взрывчаткой машина вспыхнула и взорвалась, а ее раскаленные обломки убили 29 человек.

Казалось, волну насилия уже не остановить. Но после принятия Белфастского соглашения 1998 г. ситуация в Северной Ирландии отчасти стабилизировалась, хотя местные жители по-прежнему сохраняют бдительность. Иностранных туристов обычно не вовлекают в конфликт, однако перед посещением беспокойного края стоит ознакомиться с текущей ситуацией.

Гостей города в первую очередь заинтересует знаменитая городская стена с башнями и укрепленными воротами: взобравшись на стену, ее можно обойти за полчаса, при необходимости спускаясь вниз. Не менее привлекателен собор Святого Колумбы, возведенный между 1628 и 1633 гг. Названный в честь местного святого, собор стал первым в Европе, построенным после Реформации. Среди музеев Лондондерри выделяется Музей в башне О'Доэрти (O'Doherty Tower), посвященный истории города, и музей в бывшем работном доме (Workhouse Museum), где представлена жизнь бедняков XIX в.

Белфаст – столица Северной Ирландии

Белфаст (Belfast), столица Северной Ирландии, расположенная в графстве Антрим, может похвастаться седовласой историей. Территория в устье реки Лаган была заселена начиная с Бронзового века, о чем свидетельствует Кольцо Великанов – группа мегалитов в окрестностях Белфаста. Вместе с тем здешние края не отличались гостеприимством. Низины были сильно заболочены, и первые жители предпочитали селиться на холмах, которые играли огромную роль в развитии города. В более поздние века на их склонах добывали торф для растопки очага, а в понедельник после Пасхи горожане собирались у холма Кейвхилл для шумного празднества.

Вплоть до Средних веков роль Белфаста в ирландской истории оставалась практически незаметной. Но в 1177 г. сюда пожаловали англо-норманнские войска под предводительством Джона де Курси, который выстроил замок на месте нынешней улицы Кэстл-стрит. Впоследствии замок Белфаст был передан вождю Хью О'Ниллу, после того как тот принес присягу Эдуарду VI. Во второй половине XVI в. замок Белфаст вновь перешел в собственность английской короны.

К началу XVII в. Белфаст оставался крошечным городком – замок, пара десятков домов да рыночная площадь. Однако в 1609 г. началось заселение Белфаста переселенцами из Англии, а в 1613 г. король Яков I даровал Белфасту статус borough – города с правом посылать двух представителей в парламент. Казалось бы, откуда такая щедрость? Мотивы короля были сугубо политическими: ему хотелось обеспечить протестантское большинство в палате общин, поэтому он раздавал статус borough направо и налево. Порою почетный статус получали и малонаселенные деревушки, лишь бы там проживали протестанты. Католиков в Белфасте было раз-два, и обчелся, горожане относились или к Церкви Англии, или, как в случае шотландцев, исповедовали пресвитерианство.

Хлопкопрядильная фабрика Белфаста в XIX в.

В середине XVII столетия Белфаст держался в стороне от ирландских мятежей. Его благосостояние множилось, портовый город привлекал купцов. Главным богатством Ирландии издавна считался домашний скот. (Тут уместно вспомнить сагу «Угон быка из Куалнге», которая повествует о борьбе героя Кухулина с воинственной королевой Медб. Центральная тема саги – кража быка-производителя.) Из Белфаста в Англию и Францию устремлялись суда, груженные шкурами и солониной, маслом и топленым жиром. В свою очередь, из Англии привозили уголь и сукно, из Франции – вино, холст и бумагу, из Испании – фрукты, из Голландии – специи, а из североамериканских колоний – сахар и табак. В конце XVII в. в Белфаст бежали от преследований французские гугеноты, положившие начало льняному производству. Наряду с текстильной промышленностью в Белфасте развивалось судостроение. Уже в XX в. на судостроительной верфи «Харленд энд Вулф» был построен печально известный пароход «Титаник».

Во второй половине XIX в. Белфаст превратился в респектабельный викторианский город, освещенный газовыми фонарями. Открывались университеты и больницы, церкви и работные дома для бедняков. Процветающий Белфаст называли «ирландским Ливерпулем» или «чистым Манчестером».

Памятник жертвам межконфессиональных конфликтов в Белфасте

Ситуация изменилась в XX в., когда город оказался втянут в круговорот межконфессиональных конфликтов, пик которых пришелся на 1960–1970 гг. В одну только «кровавую пятницу», 21 июля 1972 г, Ирландская Республиканская армия взорвала в Белфасте 22 бомбы, взрывы унесли 9 жизней и покалечили еще 130 человек. Североирландский конфликт официально прекратился в 1998 г. после подписания Белфастского договора. Напряженность в городе отчасти развеялась, хотя граффити и картины на стенах домов не дают забыть давние обиды, да и уличные беспорядки в Белфасте не редкость. Даже в 2011 году молодежь Белфаста устроила череду беспорядков, с подожженными машинами, коктейлями Молотова и прочими атрибутами уличных безобразий. С другой стороны, беспорядки давно уже не редкость и в других европейских городах.

Сейчас Белфаст – это оживленный город, где проживает полмиллиона человек, почти треть населения Северной Ирландии. Словно бы для удобства туристов, город разделен на несколько кварталов, каждый из которых богат достопримечательностями. В городском центре расположилась ратуша, в Королевском квартале – университет, основанный королевой Викторией в 1845 г., в Соборном квартале – Белфастский собор с великолепным внутренним убранством. Особой изысканностью отличается замок Белфаст, построенный в 1870 г. третьим маркизом Донегаллом. Покровителем замка считается белая кошка, поэтому на его территории можно увидеть немало хвостатых и усатых скульптур. Ознакомиться с историей края можно в Ольстерском музее (Ulster Museum), а послушать истории о привидениях – в Народном музее Фернхилл-хаус (Fernhill House).

Святой Патрик – покровитель Ирландии

Имя Святого Патрика известно даже тем, кто ни разу не бывал в Ирландии. 17 марта во многих городах мира – даже тех, где число ирландцев стремится к нулю, – проходит парад Святого Патрика. Засилье зеленого цвета и задорные ирландские мелодии, шэмроки и реки пива. Вместе с тем о самом Патрике известно не так уж много, и некоторые исследователи полагают, что под этим именем объединены жития сразу нескольких проповедников. Так или иначе, основными источниками сведений о загадочном святителе, которого принято именовать Патриком, является его «Исповедь» и обращенное к неизвестному правителю «Послание воинам короля Коротика». Информацию разной степени ненадежности можно почерпнуть из ранних биографий Патрика за авторством Мурьху и Тирехана.

Св. Патрик в Ирландии. Гравюра XIX в.

Хотя точное место рождения Патрика неизвестно, предположительно он родился на территории Британии в семье дьякона Кальпурния. В 16 лет Патрик был похищен и продан в рабство в Ирландию, где ему поручили пасти овец. В неволе он утешался молитвами, читая по сотне молитв днем и столько же ночью. Через 6 лет он услышал голос, пообещавший ему скорое избавление. Повинуясь голосу, Патрик покинул своих хозяев и через двести миль пути обнаружил корабль, готовый к отплытию. Беглый раб едва уговорил мореходов взять его на борт, но, как оказалось, пользы от пассажира было немало. После трех дней в море спутники Патрика высадились на суше и еще 28 дней брели по пустынной местности. Когда у путников закончились припасы, Патрик горячо помолился, и Господь послал им роскошную трапезу – целое стадо свиней. Что тут скажешь? В компании праведника путешествовать всегда приятно!

Вернувшись в родные пенаты, Патрик несколько лет провел с родителями. Но однажды во сне ему явился ангел по имени Виктор с охапкой писем, одно из которых, адресованное Патрику, было озаглавлено «Мольба ирландцев». Когда Патрик прочел письмо, в голове зазвучали голоса, просившие его вернуться в Ирландию. С ангелами не поспоришь, так что пришлось Патрику ехать в те края, с которыми у него были связаны, прямо скажем, не самые радостные воспоминания. Он решился навестить даже своего бывшего хозяина, хотя ничего хорошего из этой встречи не вышло. То ли хозяин опасался мести, то ли не хотел слушать проповедь своего раба, но на вести о прибытии Патрика он отреагировал бурно – поджег дом и сам сгорел в пламени.

Свою миссионерскую деятельность Патрик начал с того, что высадился на севере Ирландии и обратил в христианство вождя Диху. В благодарность вождь даровал ему большой сарай под церковь. Помещение неказистое, но тоже сгодится. От сарая Патрика (Sabhall Phadraig) и пошло название города Соул в графстве Даун.

За годы подвижничества Патрик выстроил десятки церквей и провел тысячи крещений. Согласно популярной легенде, ирландцы долго не могли понять христианскую доктрину Троицы. Как может быть Бог единым в трех лицах? Находчивый проповедник показал им обычный шэмрок – трехлистный клевер, который растет на всяком лугу. Если три листка произрастают на одном стебельке, то и Бог может быть един в трех лицах.

Другая легенда приписывает Патрику поистине эпический подвиг – изгнание змей из Ирландии. Оглушенные звуком колокола, в который трезвонил Пэдди, змеи сами бросились в Ирландское море. Только одна заартачилась – не хочет уходить и все тут! Патрик соорудил для нее коробку и пригласил змею заползти внутрь. «Коробка для меня слишком мала», – заныла несговорчивая змея. «Нет, в самый раз», – настаивал Патрик. «Вот сейчас заползу туда, и сам увидишь, что коробка слишком тесная!» С этими словами змея заползла в ящик, а Патрик тут же захлопнул крышку и швырнул рептилию в море. И поделом ей! Зачем быть такой доверчивой?

Усыпальница трех святых в Даунпатрике

Чувствуя дыхание смерти, Святой Патрик направился из Соула в город Арма, где желал быть похороненным. По пути ему вновь привиделся ангел Виктор и повелел возвращаться обратно. 17 марта 461 г. святой скончался в Соуле. Несколько церквей переругались из-за его останков, и, в конце концов, решено было довериться воле Божьей. В повозку с телом святого впрягли двух неукрощенных быков, которые остановились только возле города Dun Lethglaisse или просто Даун. Возле могилы Святого Патрика образовался монастырь. Паломники, приходившие в Даун со всей Ирландии, не скупились на пожертвования, так что монастырская казна никогда не пустовала. Процветающий город показался лакомым кусочком английским королям, потомкам норманна Вильгельма Завоевателя. В 1169 г. англичане напали на Ирландию, упрочив свое положение на юго-восточном берегу между Уэксфордом и Уотерфордом. Честолюбивый Генрих II, уже заполучивший и английский трон, и часть Франции в качестве приданого жены Элеоноры, пожелал присоединить к своим владениям всю оставшуюся Ирландию.

Пока англичане сражались с ирландцами под Дублином в 1176 г., один из англо-норманнских рыцарей, Жан де Курси (1160–1219), под сурдинку захватил северные территории. В компании 300 вооруженных солдат он поскакал из Дублина в Даун и наголову разбил войско местного правителя Рори. Довольный победой, король Генрих отдал де Курси на откуп все королевство Ольстер – сколько завоюет земель, все будут принадлежать ему. Как только де Курси усмирил жителей Дауна, в знак доброй воли он основал здесь бенедиктинское аббатство, а соборную церковь Святой Троицы переименовал в честь Святого Патрика. В новое аббатство лорд пригласил братьев из монастыря Святой Вербурги в Честере. А вот монахи из даунского монастыря остались не у дел.

Через три года после его основания в монастыре Святого Патрика появились еще две реликвии, да какие! Дело в том, что в Дауне были захоронены останки не только Патрика, но также Св. Бригитты Ирландской и Св. Колумбы.

Святая Бригитта

Легенды называют Св. Бригитту дочерью языческого короля и его рабыни-христианки из числа пиктов. Повзрослев, Бригитта приняла веру матери и прославилась самоотверженностью и добрыми делами. Ее считают святой покровительницей Ирландии, однако она благоволит также лодочникам и кузнецам, птичницам и дояркам, мореходам и беглецам, ученым и типографским работникам, детям обычным и рожденным вне брака. А имя «Бриджет» до сих пор одно из самых распространенных в Ирландии.

Хотя Святая Бригитта скончалась в Килдэре, а Святой Колумба – на острове Иона, их тела спрятали от викингов в Дауне. Причем спрятали так тщательно, что за несколько веков могилы успели затеряться. Вот бы собрать драгоценные кости в одной церкви! Получилась бы усыпальница, достойная столицы. Именно так рассуждал Жан де Курси, который вознамерился сделать Даун центром своего обособленного княжества. Дело оставалось за малым – найти мощи. Де Курси попросил епископа помолиться о Божьем знаке, хорошо помолиться, качественно, чтоб уж наверняка. И совершилось чудо – столп света указал на неприметный бугорок, под которым покоились останки всех троих святителей. 9 июня 1196 г., в присутствии 15 епископов со всей Ирландии, останки торжественно перезахоронили в общей гробнице.

Собор в Даунпатрике. Гравюра XIX в.

Могущество ирландского магната не понравилось Иоанну Безземельному. В 1204 г. король даровал титул графа Ольстерского дворянину Хью де Лейси (? – 1186) и повелел тому взять в плен соперника. Справиться с де Курси было не так уж просто, ведь свои доспехи он снимал только в церкви. Что ж, святое место драке не помеха. Де Лейси вместе с наемниками напал на де Курси, когда тот молился в соборе Дауна, но даже в таких обстоятельствах рыцарь проявил недюжинную ловкость – схватил распятие на шесте и, по словам летописца, уложил 14 человек, прежде чем враги сумели его одолеть.

Борьба за господство в Ольстере напрямую затрагивала собор в Даунпатрике. Дошло до того, что епископ снарядил группу монахов в Англию, чтобы просить об убежище – находиться в Дауне стало небезопасно. В 1245 г. город пострадал от землетрясения, а в 1315 г., во время войн Эдуарда Брюса, младшего брата короля Роберта, собор спалили шотландцы. Вплоть до начала XVI в. собор лежал в руинах, а вслед за ремонтом 1512 г. начался новый виток несчастий. Во время закрытия монастырей англичане превратили собор в конюшню, а затем и вовсе разрушили. В 1609 г. собор – точнее, то, что от него оставалось – был переименован в церковь Св. Троицы. Теперь церковь, как и многие другие на севере Ирландии, принадлежала уже не католикам, а протестантам. Чтобы не терять связь со Св. Патриком, жители Дауна поменяли название города на «Даунпатрик» – «крепость Патрика». Хотя проводить службы в полуразрушенном соборе было невозможно, его использовали для официальных церемоний, таких как введение в должность деканов и епископов.

В 1790 г. реставрация собора возобновилась и продолжалась до 1820-х гг. Архитектор Чарльз Лилли стремился вернуть собору средневековое величие, но при этом снес то последнее, что оставалось от древнего собора. Результатом стала наигранная средневековость, которая так импонировала англичанам XIX в.

В 1871 г. для англиканской церкви в Ирландии наступили тяжкие времена. Особый акт парламента лишил ее статуса государственной на основе того, что англиканской веры в Ирландии придерживалось меньшинство. Отделенная от Церкви Англии, Церковь Ирландии перешла на автономное управление Синодом и уже не могла рассчитывать на государственную поддержку и представительство в палате лордов. Еще болезненнее сказалась потеря церковной десятины, которую прежде платили лица всех вероисповеданий, включая католиков. Католики, разумеется, вздохнули с облегчением: их раздражала необходимость отдавать десятую часть дохода в чужую церковь, зато протестанты с севера пришли в отчаянье. Сразу же возник вопрос о закрытии некоторых храмов, включая собор в Даунпатрике. Но собор удалось отстоять, а средства для его поддержки начали собирать по подписке.

Со временем камни собора обветрились и потемнели, и теперь его запросто можно принять за старинный храм, где жива еще память о Святом Патрике.

Невезучий собор в Арме

В своих странствиях по Ирландии Св. Патрик достиг города Арма (Armagh) на северо-востоке. Считается, что название города (Ard Macha – вершины Махи) происходит от имени легендарной королевы-воительницы Махи «Рыжей Гривы». Как следует поторговавшись с местным вождем Дейром, Патрик получил разрешение на строительство церкви, которую основал здесь около 445 г. Неизвестно, какими стройматериалами воспользовался Патрик, деревом или более солидным камнем, но своим творением он был доволен настолько, что провозгласил церковь в Арме владычицей над остальными церквями Ирландии. Преемником Патрика в Арме стал епископ Кормак, превративший детище святого в центр образования, известный по всей Европе. Только те, кто отучился в Арме, имели право преподавать теологию в Ирландии.

Вместе с тем летопись Армы – это череда взлетов и падений. В IX в. собор уничтожили викинги. Это был не первый пожар в его истории и, увы, не последний – собор Св. Патрика горел 26 раз! В 995 году злосчастная церковь сгорела от удара молнии и прозябала без крыши до 1125 г., когда архиепископ Геласий наконец нанял кровельщиков. Епископы лишь вздыхали, когда с церковью в Арме опять что-то приключалось, и развязывали кошельки, готовясь к новым расходам.

В 1561 г. Томас Рэдклифф, представитель английской короны, укрепил церковь Св. Патрика и превратил ее в подобие генштаба. Тем самым он давал понять Шейну О'Ниллу (1530–1567), правителю Ольстера, кто на самом деле хозяин в Ирландии. Вспыльчивый ирландец рассвирепел и попросту сжег церковь. Как говорится, не доставайся же ты никому! История повторилась в 1641 г., когда на собор в Арме ополчился сэр Фелим О'Нилл, предводитель ирландского восстания. Повстанцы требовали гарантировать веротерпимость для католиков и вернуть им конфискованные земли. Казалось бы, зачем католикам жечь собор любимого святого? Но храм в Арме, как и многие другие, стал собственностью англиканской церкви. Но восстание потерпело поражение, а церковь в Арме в который раз была отстроена.

В первой половине XIX в. к реставрации собора приступил сэр Льюис Коттингем. Его вмешательство спасло собор от окончательного разрушения, но дух древности окончательно выветрился из храма. Разве что восточная стена южного трансепта да подземная часовня XIII в. напоминают о былых временах. Посетив собор в 1840 г., писатель Уильям Теккерей так отозвался о новом облике собора: «Он относится к XII веку, однако почтенности тут и в помине нет. Все так чисто и нарядно, точь-в-точь гостиная какой-нибудь дамы. Потребуется еще сотня лет, чтобы аляповатость стен побледнела, а блеск позолоты потускнел». Шутливое замечание оказалось пророческим, и в наши дни собор Святого Патрика выглядит куда более внушительно.

У англиканского собора в Арме есть тезка – римско-католический собор Св. Патрика. Хотя он был закончен в 1873 г., католический собор кажется старше своего собрата. Два готических шпиля навевают мысли о старинных соборах Франции. Со временем соборы сумели не только ужиться, но даже подружиться. 17 марта 1999 г. католический архиепископ впервые после Реформации прочел проповедь в англиканском соборе Св. Патрика.

Замок Эннискиллен – цитадель гаэльских вождей

Замок Эннискиллен (Enniskillen) был построен в начале XV в. кланом Магвайров, управлявших территориями, которые впоследствии вошли в состав графства Фермана. Замок занимал стратегическое положение у реки Эрн, охранял подходы к Ольстеру и защищал Ферману от враждебных кланов, в особенности О'Рурков и О'Нилов. Точная дата постройки неизвестна, но первое упоминание о замке в «Анналах Ольстера» относится к 1439 г., когда короля Томаса Магвайра взял в плен Домналл «Конопатый» Магвайр и удерживал в Эннискиллене.

В 1484 г. вождем клана стал Шон Магвайр из Эннискиллена, и на протяжении следующего века почти все вожди были родом из гордого замка. Однако в XVI в. замок приглянулся англичанам. Королева Елизавета I опасалась, что испанский король Филипп использует Ирландию в качестве плацдарма для нападения на Англию, и, чтобы разрушить его планы, вознамерилась укрепить английское влияние на Изумрудном острове.

В 1590 г. Ольстер был разделен на графства, а Фермана вновь дарована Магвайрам, но при условии, что вождь станет платить подати и повиноваться английским законам. Нужно ли говорить, что такое решение Магвайров не обрадовало? Еще бы, платить за свою исконную землю! Их недовольство вылилось в Девятилетнюю войну, во время которой ольстерские вожди поднялись на борьбу против захватчиков-англичан. Первыми восстали Магвайры и О'Донеллы в 1593 г., атаковав англичан возле городка Баллишаннон. Обе стороны понимали, что ключ к победе – это замок Эннискиллен. Стоит овладеть им, как итог войны будет предрешен.

Для самого замка ключевая роль в войне не предвещала ничего хорошего. В последующие годы его атаковали то ирландцы, то англичане, даже сами хозяева повредили его стены, чтобы замком не воспользовался неприятель. В 1602 г. вождь Кухоннакт Магвайр почти полностью разрушил Эннискиллен, опять в пику англичанам. Наверняка он пожалел о скоропалительном решении, ведь после подавления мятежа он получил помилование и пол-Ферманы в придачу, включая руины родного замка. В 1607 г. Кухоннакт и несколько других гаэльских вождей покинули Ирландию и переехали в континентальную Европу. Эмигрантов объявили предателями, их земли были конфискованы.

Так гаэльская твердыня обрела английских хозяев: сразу после бегства Магвайров Эннискиллен был сдан внаем капитану Уильяму Коулу. Тот задался целью подготовить разрушенный замок к прибытию английского гарнизона. Стараниями Коула вокруг замка разросся город, сам же предприимчивый капитан стал его первым мэром. Отцу города и апартаменты полагаются внушительные, и Коул заново отстроил замок. Потомки капитана проживали в Эннискиллене до пожара 1710 г., после которого они переехали в замок Портора.

В конце XVIII в. англичане опасались уже не испанских, а французских агрессоров. В Эннискиллене, по-прежнему занимавшем стратегическое положение на севере, появились казармы. Многие из тех построек, включая конюшни и оружейные склады, сохранились до наших дней. Сейчас в замке находится Музей графства Фермана, где представлены разнообразнейшие экспонаты от ирландского кружева и керамики до оружия и мундиров.

Замок Данлюс – неудачный рождественский прием

Прекраснейший замок Антрима, Данлюс (Dunluce), расположен на отвесной базальтовой скале, о которую бьются волны. В XIII в. его построил Ричард де Бург, второй граф Ольстерский, один из самых влиятельных ирландских вельмож. В начале XVI в. замок стал собственностью клана МакКвиллин, но в 1565 г. Данлюс захватил Сорли Бой МакДоннелл, ирландский вождь, в течение многих лет противостоявший англичанам.

Удержать Данлюс Сорли Бою не удалось, у него нашлись дела поважнее защиты замка. В 1575 г., когда в его владения вторгся граф Эссекс, Сорли Бой отослал на остров Ратлин свою семью и приближенных вместе с женами и детьми. Чем дальше они будут от ужасов войны, тем лучше. Но англичане и там добрались до беззащитных беженцев: они захватили остров и перебили более четырехсот человек, включая родных и близких Сорли Боя. Захватчики прочесали весь остров, заглянули во все пещеры, дабы удостовериться, что никто не остался в живых. Кровавая бойня застала Сорли в Ирландии. Видя, как вражеские корабли подплывают к острову, он метался по берегу и сходил с ума от бессилия. Но даже этот удар его не сломил, и стычки с англичанами продолжились. В 1584 г. королева Елизавета приказала сэру Джону Перро в который раз взять штурмом Данлюс, уже отвоеванный Сорли Боем. Хотя вождь покинул цитадель, там задержались его приятели, и, по иронии судьбы, одному из них Перро поручил подобрать солдат для замкового гарнизона. После отъезда Перро Сорли Бой в два счета вернул себе замок.

Между тем англичане устали от борьбы и предложили Сорли мировую. Она должен был приехать в Дублин и пасть ниц пред портретом королевы, прося прощения за свое безрассудство и черную неблагодарность. В обмен Елизавета оставляла во владении Сорли все его земли. Сорли Бой, которому уже перевалило за 80, согласился. После церемонии покаяния Перро вручил ему бархатную мантию с золотым кружевом – самое то, чтобы кутаться зимними ночами, сидя у потрескивающего камина в Данлюсе.

Замок Данлюс

В 1588 г. неподалеку от Данлюса затонула «Гирона» – трехмачтовая галера из Испанской армады: огибая полуостров Инишоуэн, перегруженное судно попало в шторм и налетело на скалы. Местные кумушки еще долго болтали, что испанских грандов погребли на кладбище Св. Катберта близ Данлюса, а пятеро выживших моряков обосновались в здешних краях и наплодили смуглых малышей. На пляже подобрали корабельную пушку, которую Сорли Бой приказал установить на стене замка.

МакДонеллы покинули Данлюс в середине XVII в. Согласно легенде, поводом к их отъезду послужило досадное происшествие: кухня замка обрушилась в море, причем прямо под Рождество. Утонула вся кухонная прислуга, не говоря уже о пудингах, пирогах и прочей отборной снеди. Уцелел только мальчишка-поваренок, сидевший в дальнем углу. Ворча о загубленном празднике, гости удалились из замка, а леди Маргарет МакДонелл поклялась, что ноги ее больше не будет в проклятом месте. Если уже кухня отвалилась, ремонт делать поздновато.

Со временем замок пришел в окончательное запустение, тем более что крестьяне заимствовали его камни на свои хозяйственные нужды – кому забор подправить, кому сарай обновить. Но даже руины замка на фоне моря, то бушующего, то безмятежно-лазурного, производят незабываемое впечатление.

Кэррикфергюс – колдуньи и морские баталии

Город Кэррикфергюс (Carrickfergus), воспетый в одноименной балладе, славен своим замком и старинными церквями. Свое название он получил от имени Фергюса, легендарного правителя Дал Риады, королевства, охватывавшего север Ирландии и западное побережье Шотландии. Возвращаясь в Ирландию, корабль Фергюса разбился у скалы, получившей название Carraig Fhearghus – Скала Фергюса. В 1180-х гг. годах уже известный нам Жан де Курси построил на скале замок, дабы окончательно закрепить свое владычество в Ольстере. Замок был защищен высокой многоугольной стеной и с трех сторон окружен морем.

В 1205 г. замок перешел в собственность Хью де Лейси, изгнавшего де Курси из Ольстера. Новый хозяин пристроил к замку укрепленные ворота, башни и внешний двор. Восточную стену занимал центральный холл, а в северном углу возвышался четырехугольный донжон 27 м высотой. Башня по сей день является самым узнаваемым элементом замка. Внутри донжон разделен надвое поперечной стеной. В подвале находились колодец и кладовые, на верхних этажах – комнаты общего пользования, хозяйские апартаменты и уборные.

Казалось бы, ничто не угрожало властному лорду, но короля Иоанна огорчило его растущее влияние. Повторилась история с зарвавшимся де Курси, только на этот раз король не стал доверяться наемникам: в 1210 г. Иоанн прибыл в Кэррикфергюс и сам изгнал де Лейси из замка. Новый монарх Генрих III вернул де Лейси титул и владения, но феодал уже не доверял королям. Опасаясь еще одной осады, де Лейси почти удвоил территорию замка, окружив стеной всю скалу. Нападающих поджидали откидной мост, укрепленные ворота с двойной стеной и «дыры-убийцы».

В мае 1315 г. Эдуард Брюс почти год осаждал замок Кэррикфергюс, но так и не смог его взять. В XVI в., когда Ольстер содрогался от стычек шотландцев и англичан, город несколько раз горел. В 1597 г. произошла битва при Кэррикфергюсе, в которой войска клана МакДонелл нанесли англичанам сокрушительный удар. Среди погибших был комендант замка Джон Чичистер – по слухам, шотландцы отрубили ему голову и сыграли ею в футбол. В 1599 г. на пост коменданта заступил Артур Чичистер, брат покойного Джона. Прирожденный лидер, Артур сумел примирить англичан и шотландцев, проживавших вокруг Кэррикфергюса.

Замок Кэррикфергюс

В конце 1680-х Кэррикфергюс оказался в самой гуще европейских интриг: хотя население города сочувствовало Вильгельму Оранскому, Кэррикфергюс заняли войска короля Якова II. Армия Вильгельма Оранского под началом генерала Шомберга подвергла замок артиллерийскому обстрелу, и гарнизон вынужден был сдаться. 14 июня 1690 г. Вильгельм Оранский остановился в Кэррикфергюсе на пути к реке Бойн, где ему суждено было разгромить сторонников тестя.

В 1760 г. в истории Кэррифергюса произошло пренеприятное событие: французский пират Франсуа Туро напал на замок, а его молодчики разграбили церковь. То была первая и единственная победа французов на ирландской земле! Прихватив чужое добро, французы попытались скрыться, но у острова Мэн их нагнали и перебили английские моряки. А в 1778 г. у берегов Кэррикфергюса произошло морское сражение, непосредственно связанное с Американской войной за независимость: американец Джон Пол Джонз, капитан «Рейнджера», атаковал английское судно «Дрейк».

История Кэррикфергюса связана не только с баталиями на суше и на воде, в 1711 г. здесь состоялся последний в Ирландии ведовской процесс. Восемь жительниц Кэррикфергюса и окрестностей предстали перед судом по обвинению в околдовывании девицы Мэри Данбар. От рассказа истицы волосы вставали дыбом! Сначала Мэри нашла свой фартук с пятью странными узлами – не иначе как ведьмины узелки! – затем у нее страшно разболелось бедро, а уж потом в доме начался форменный кавардак. В комнатах запахло серой и послышались скребущие звуки, одеяла и подушки взмывали в воздух, вешалка чинно прошествовала из спальни в кухню. Мэри списала беспорядок на козни соседок. Преступницы отделались годом тюремного заключения и должны были четырежды предстать у позорного столба на площади Кэррикфергюса. Недовольные мягким наказанием, горожане закидывали бедняжек гнилыми овощами, а у одной даже выбили глаз!

Недавние реставрации вернули замку его былое величие, и теперь посетители Кэррикфергюса могут погрузиться в атмосферу Средневековья.

Дорога Гигантов

«Когда мир был сотворен из хаоса, его частица уцелела – вот она» – так Уильям Теккерей отозвался о Дороге Гигантов. Самая популярная достопримечательность Северной Ирландии представляет собой 40 тыс. соединенных базальтовых колонн. Возраст колонн головокружительно древний: они образовались в результате извержения вулкана около 50 миллионов лет назад.

Дорога Гигантов. Гравюра XIX в.

Одно из преданий повествует о том, как легендарный герой Финн МакКумал построил мост из Ирландии в Шотландию, где обитал его злейший враг – великан Бенадоннер. Шесть дней Финн вбивал в землю сваи, а на седьмой утомился и прикорнул у домашнего очага. Тем временем великан перешел по мосту в Ирландию и заявился в гости к Финну. Несладко пришлось бы усталому герою, если бы его жена не сообразила прикрыть мужа одеялом. Великану она сказала, что это ее малютка-сын. «Ничего себе малютка! – ужаснулся великан. – Если сын такой здоровяк, то каков же отец?» В испуге он бросился бежать, разрушая за собой мост. В заповеднике найдется немало объектов, так или иначе связанных с гигантами – Башмак Великана, Глаза Великана, Арфа Великана и Ворота Великана.

В 1693 г. члены Лондонского Королевского Общества «открыли» этот географический объект, описав его в научной статье, а после того как в 1740-х гг. дублинская художница Сюзанна Друри запечатлела Тропу в своих акварелях, на побережье Антрима зачастили туристы. В 1986 году Дорога Гигантов была объявлена объектом всемирного наследия ЮНЕСКО, год спустя стала национальным заповедником. В одном только 2008 г. Дорогу Гигантов посетили 750 тыс. туристов! Если вы не любитель столпотворения, лучше всего посетить заповедник рано утром или же в будний день. Впрочем, великолепные закаты стоят того, чтобы смириться с щелканьем фотоаппаратов и задержаться допоздна.

Баньши, фейри и леприконы

Ирландский фольклор зиждется на вере в существование фейри. Английское слово «фейри» (fairy) происходит от французского «faerie», обозначающего волшебную страну, населенную феями («faie»). В Ирландии фейри называли «sidhe» – «сиды» или «ши». Не менее распространены эвфемизмы, связанные с запретом обращаться к фейри по имени, дабы не навлечь их гнев. Уж лучше называть их «дети сумерек», «прекрасный народец», «маленький народец», «народец холмов», «добрые люди», «сокрытые люди», «тихий народец», «благословение своей матери», «они», «они сами», «подземные жители» и т. д. Популярным обозначением фейри было «gentry» – мелкопоместное дворянство, джентри. За непочтительность «добрый народец» мог покарать.

Леприкон

О происхождении фейри выдвигались самые разнообразные теории. В одной из традиций они считались немытыми детьми Евы, которые были спрятаны от Бога и лишились благословения. Согласно другим гипотезам, в фейри превратились мятежные ангелы, низвергнутые с небес. Бытовала и более «антропологическая» версия: фейри называли потомками древних обитателей Британских островов. Темнокожая, невысокая раса пряталась от захватчиков под землей, да так там и осталась. В Ирландии фейри или сидами иногда именовали легендарные племена богини Дану (Туата де Даннан).

Наиболее зловещим занятием фейри было как похищение человеческих детей, вместо которых в люльке оставляли подменыша-уродца, так и угон в рабство самих кормящих матерей. В первом случае фей вынуждали вернуть дитя путем дурного обращения с подменышем. Его следовало высечь крапивой, вынести на мороз, бросить на навозную кучу или, в качестве щадящего варианта, заставить проговориться о своем истинном возрасте. К сожалению, подобные поверья приводили к насилию над детьми с задержками в развитии. Вместе с тем фейри часто приносили пользу – помогали по хозяйству или же благодарили за услуги.

Самой зловещей ирландской фейри считается баньши, которая предсказывает смерть своими рыданиями. Правда, посетив Ирландию, вам вряд ли удастся ее услышать, поскольку услуги баньши эксклюзивные – она оплакивает только представителей знатных ирландских родов. Баньши предстает как в виде прекрасной девы в зеленом платье и с длинными волосами, так и уродливой старухи с седыми космами. Согласно поверьям, баньши можно встретить у ручья, где она стирает саваны мертвецов. Но горе тому шутнику, который попросит баньши и ему что-нибудь простирнуть! Рассерженная фейри отвесит нахалу пощечину, навсегда оставив на его лице красный отпечаток. Впрочем, постирать белье она тоже может – если окажется в хорошем настроении.

А самые известные ирландские фейри это, конечно же, леприконы. Их изображают низкорослыми, рыжебородыми и в зеленых колпаках. По профессии леприконы – сапожники. Они бодро постукивают молоточками, мастеря обувь для своих собратьев. Кроме того, они ведают кладами. Если изловить леприкона, в обмен на свободу он предложит горшочек золота, который, по легендам, хранится на одном конце радуги.

Возможно, вам тоже удастся поймать леприкона и попросить у него горшочек с золотыми монетами. Если же нет, не огорчайтесь – путешествие по Великобритании, включая Северную Ирландию, будет незабываемым даже без древних кладов.

Избранная библиография

Источники на русском языке

Донскова Ирина. Шотландия. Мистическая страна кельтов и друидов. М.: Вече, 2008.

Мортон Генри. Лондон. Прогулки по столице мира. М.: Эксмо, 2008.

Скуратовская Марьяна. Сокровища и реликвии Британской короны. М.: Вече, 2010.

Источники на английском языке

Barnard, Robert. A Brontë encyclopedia. Oxford: Blackwell Pub., 2007.

Beckett, J. C. Belfast: the origin and growth of an industrial city. London: British Broadcasting Corporation, 1967.

Brabbs, Derry. England’s heritage. London: Cassell, 2001.

Briggs, Katharine Mary. An encyclopedia of fairies. New York: Pantheon Books, 1976.

Brooks, John Attwood. Ghosts of London: the East End, City and north. Norwich: Jarrold Colour, 1982.

Brooks, John Attwood. Ghosts of London: the West End, south and west. Norwich: Jarrold Colour, 1982.

Brooks, John Attwood. The good ghost guide. Norwich: Jarrold, 1994.

Burns, William E. Witch hunts in Europe and America: an encyclopedia. Westport, Conn.: Greenwood Press, 2003.

Campbell, Donald. Edinburgh: a cultural history. Northampton: Interlink Books, 2008.

Cavendish, Richard. Kings and queens. Newton Abbot: David & Charles, 2006.

Chippindale, Christopher. Stonehenge complete. New York: Thames and Hudson, 1994.

Cosman, Madeleine Pelner. Handbook to life in the medieval world. New York: Facts on File, 2008.

Daiches, David. Sir Walter Scott and his world. London: Thames and Hudson, 1971.

Daniell, Christopher. A traveller’s history of England. New York: Interlink Books, 1991.

Dinsdale, Ann. The Brontës at Haworth. London: Frances Lincoln, 2006.

Donoghue, Daniel. Lady Godiva: a literary history of the legend. Malden: Blackwell Pub., 2003.

Douglas, Hugh. Robert Burns, a life. London: R. Hale, 1976.

Fawcett, Richard. Stirling Castle. London: B.T. Batsford Ltd, 1999.

Fletcher, J.S. Harrogate and Knaresborough. New York, Macmillan Co., 1920.

Flower, Sybilla Jane. Debrett’s the stately homes of Britain: personally introduced by the owners. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1982.

Foreman, Carol. Glasgow from the air: 75 years of aerial photography. Edinburgh: Birlinn Ltd., 2006.

Galloway, Peter. The cathedrals of Ireland. Belfast: Institute of Irish Studies, 1992.

Girouard, Mark. Hardwick Hall, Derbyshire. The National Trust, 1976.

Girouard, Mark. Historic houses of Britain. New York: British Heritage Press, 1984.

Goodman, Jean. Debrett’s Royal Scotland. New York: Putnam, 1983.

Hall, Michael. Stratford-upon-Avon and surrounding places of interest. Cambridge: Pevensey, 1982.

Holland, Richard. Haunted Wales: a survey of Welsh ghostlore. Ashbourne: Landmark Publishing, 2005.

Humble, Richard. English castles. New York: Harmony Books, 1984.

Jackson-Stops, Gervase. The English country house: a grand tour. Washington: National Gallery of Art, 1985.

Jennings, Anne. Georgian gardens. London: English Heritage, 2005.

Jennings, Anne. Victorian gardens. London: English Heritage, 2005.

Johnson, Paul. British cathedrals. New York: W. Morrow, 1980.

Jones, Nigel. Architecture of England, Scotland, and Wales. Westport, Conn.: Greenwood Press, 2005.

Lacey, Brian. Siege city: the story of Derry and Londonderry. Belfast: Blackstaff Press, 1990.

Lacy, Norris. The new Arthurian encyclopedia. New York: Garland Pub., 1996.

Lloyd, Polly. About Glastonbury. Bodmin: Bossiney, 1992.

Malone, Caroline. English Heritage book of Avebury. London: Batsford, 1989.

Mehling, Franz. Great Britain and Ireland, a Phaidon cultural guide. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1985.

Pettifer, Adrian. Welsh castles: a guide by counties.

Phillips, Graham. Robin Hood: the man behind the myth. London: M. O’Mara, 1995.

Poole, Robert. The Lancashire witches: histories and stories. Manchester: Manchester University Press, 2002.

Porter, Darwin. Frommer’s England 2011. Chichester: John Wiley, 2010.

Schlicke, Paul. Oxford reader’s companion to Dickens. Oxford: Oxford University Press, 1999.

Tames, Richard. A traveller’s history of London. New York: Interlink Books, 2003.

Thompson, Ian. The English Lakes: a history. London; New York: Bloomsbury, 2010.

Trowles, Tony. Treasures of Westminster Abbey. London: Scala Pub. Ltd., 2008.

Westwood, Jennifer. The lore of the land: a guide to England’s legends. London: Penguin, 2005.

Wheater, William. Temple Newsam: its history and antiquities. Leeds, Goodall and Suddick, 1889.

Wilson, Richard and Alan Mackley. Creating paradise: the building of the English country house, 1660–1880. London: Hambledon Continuum, 2006.

Yapp, Nicholas. London: the secrets and the splendour. Cologne: Konemann, 1999.

Веб-сайты

http: ///

http: ///

http: //-destinations.com/

http: ///

http: //-england.co.uk/

Примечания

1

Подробнее о визите Николая и Александры в Балморал можно прочесть в книге И.И. Донсковой «Шотландия: мистическая страна кельтов и друидов» (М.: «Вече», 2008).

(обратно)

2

Здесь и далее стихи Роберта Бёрнса приводятся в переводе Самуила Маршака.

(обратно)

3

В отличие от лордов шотландские лэрды (lairds) принадлежали к нетитулованному дворянству.

(обратно)

Оглавление

Вступление

Краткая история английских королей

  Владения кельтов

  Римская провинция

  Пришествие англосаксов

  Норманнское государство

  Династия Тюдоров

  Ганноверцы на английском престоле

  Эпоха Виндзоров

От древних замков к элегантным усадьбам

Внутри английской усадьбы

Прогулки по английскому саду

  Глава I. Лондон – «цветок всех городов»

    Краткая история Лондона

    Тайны и призраки Тауэра

    Вестминстерское аббатство – усыпальница и зал торжеств

    Восставший из пепла собор Святого Павла

    Трафальгарская площадь и колонна Нельсона

    Заблуждения и факты Пикадилли

    Серьезная улица Уайтхолл

    Хэмптон-Корт – усадьба кардинала и короля

    Кровавая тайна дворца Сент-Джеймс

    Странные жильцы Букингемского дворца

    Кенсингтонский дворец – колыбель Виктории

    Легкие Лондона – Гайд-парк и Кенингтонский сад

    «Падает, падает Лондонский мост»

    Наследие Всемирной выставки: Музей Альберта и Виктории

    Мумия из Британского музея

    Бейкер-стрит и музей Шерлока Холмса

    Музей восковых фигур мадам Тюссо

    Чарлз Диккенс…

    …и диккенсовский Лондон

    Призрачная столица

  Глава II. Юг Англии: древние замки и цветущие сады

    Дувр – истоки туманного Альбиона

    Оксфорд – город дремлющих шпилей

    Бат – в бане с римлянами

    Брайтон – причуды принца-регента

    Уголок королевы Виктории – остров Уайт

    Кентерберийский собор – кровь на ступенях к алтарю

    Собор-рекордсмен Солсбери

    Виндзор – бессменная резиденция королей

    Замок Лидс – приданое английских королев

    Замок Арундел – оплот английских католиков

    Наследник монастыря Сайон-хаус

    Пенcхэрст-плейс – усадьба поэта-воина Сидни

    Лонглит-хаус – «из грязи в князи»

    Прагматики и распутники из Ноул-хауса

    Бленхейм – дворец «железной герцогини»

    Литературный юг: по следам Джейн Остен

    Загадки прошлого: Стоунхендж

    Кромлех Эйвбери и холм Силбери

    Тинтагель – родина короля Артура

    Аббатство Гластонбери – священный грааль и остров Авалон

  Глава III. Сердце Англии: от Шекспира до «Битлз»

    Кембридж – северный коллега Оксфорда

    Наследие римлян в Честере

    Ливерпуль – коммерция и рок-н-ролл

    Манчестер – врата на север Англии

    Английская пастораль Котсуолдс

    Линкольнский собор – яркий образец английской готики

    Храм воинственных монахов в Норвиче

    Собор Или – убежище Святой Этельреды

    Замок Уорик – жемчужина средневековой архитектуры

    Кенилворт – в гостях фаворита Елизаветы

    «Другая королева Бесс» из Хардвик-холлА

    Чатсворт-хаус – сокровище герцогов Кавендишей

    Хэддон-холл – побег со свадьбы

    Стратфорд-на-Эйвоне – родина Шекспира

    Ковентри – во владениях леди Годивы

    Ноттингемшир – стрелы Робин Гуда

  Глава IV. Север Англии – край сказок и легенд

    Древний город Йорк

    По Йорку в компании призраков

    Труженик Лидс

    Ярмарка в Скарборо

    Пророчица из Кнэйрсборо

    Дарем – город, основанный коровой

    Усадьба тамплиеров Темпл Ньюсэм

    Харвуд-хаус: с Барбадоса в Йоркшир

    Касл-Говард – поместье трезвенников

    Бамбург – замок из баллады

    Уитби, где Дракула явился Брэму Стокеру

    В гостях у сестер Бронте

    Край Джеймса Хэрриота

    Озерный край – приют поэтов-романтиков

    Ланкаширские ведьмы

    Замок Лэмбтон и дракон из колодца

  Глава V. Уэльс: от горных вершин до приморских курортов

    Вкратце о валлийском языке

    Англси – остров друидов

    Кардифф – столица Уэльса

    Переродившийся город Суонси

    От городищ до «многослойных» замков

    Карнарвон – великая твердыня Эдуарда I

    Замок-арфа Конви

    «Прекрасное болото» Бомарис

    Пембрук – крупнейший частный замок Уэльса

    Кейрфилли – Зеленая леди и водяная старуха

    Замок Кардифф – викторианская мечта

    Святой Давид – покровитель Уэльса

    Собор Святого Давида в Пембрукшире

    Столичный собор Лландафф

    Тинтернское аббатство, вдохновение поэтов

    Кармартен – родина Мерлина

    Легендарный Уэльс

  Глава VI. «В горах мое сердце»: Шотландия

    Знакомство с Эдинбургом

    Сердце города – Эдинбургский замок

    Камень судьбы

    Королевская миля – главная артерия города

    Дворец Холируд – кровавая месть

    Темные страницы истории

    Глазго – «милое сердцу зеленое место»

    Абердин и его окрестности: замки Дунноттар и Драм

    Аббатство Мелроуз и сердце Роберта Брюса

    Замок Стерлинг, скрепивший высокогорья и низины

    Замки Марии Стюарт: Линлитгоу, Дамбартон, Фолькленд, Лох-Левен

    Белоснежный замок Блэр

    Замок-знаменитость Эйлин Донан

    Волшебное знамя Данвегана

    Замок Балморал – любимое детище королевы Виктории

    Инверари – романтический мезальянс

    Коттедж Роберта Бёрнса…

    …и замок Вальтера Скотта

    Зловещий замок Гламис

    Чудовище озера Лох-Несс

  Глава VII. Север Изумрудного острова

    Лондондерри и его стены

    Белфаст – столица Северной Ирландии

    Святой Патрик – покровитель Ирландии

    Усыпальница трех святых в Даунпатрике

    Невезучий собор в Арме

    Замок Эннискиллен – цитадель гаэльских вождей

    Замок Данлюс – неудачный рождественский прием

    Кэррикфергюс – колдуньи и морские баталии

    Дорога Гигантов

    Баньши, фейри и леприконы

Избранная библиография

  Источники на русском языке

  Источники на английском языке

  Веб-сайты Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg