«Языческая свобода»

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть Первая

БЕЛЫЙ СВЕТ

Пролог

Глава 1 Вектор Эволюции

Глава 2 Рабы и Проститутки

Глава 3 Арктида и Лемурия

Глава 4 Гондвана и Лавразия

Глава 5 Титаны и Карлики

Глава 6 Предопределение и Искушение

Глава 7 Северный Ветер

Глава 8 Физиология и Воля

Глава 9 Кришна и Будда

Глава 10 Львы и Бараны

Глава 11 Ганнибал у Ворот

Глава 12 Человечество и Недочеловечество

Глава 13 Засекреченная Наука

Глава 14 Вечность и Бесконечность

Глава 15 Священное Оружие

Часть Вторая

НЕ ПРИОСТАНОВЛЕННОЕ ЮРОДСТВО

Пролог ко Второй Части

Глава 16 Тысячелетие Рима

Глава 17 Дух Упадка

Глава 18 Отбросы и Резервы

Глава 19 Трагедия Люцифера

Глава 20 Дети Богов

Глава 21 Форсирующие Звенья

Глава 22 Призрак Палестины

Глава 23 Пигмеи и Вандалы

Глава 24 Цезарь и Линкольн

Глава 25 Бомжи в смокингах

Глава 26 Лица и Рыла

Глава 27 Лохотроны Вертятся

Глава 28 Гробы и Колыбели

Глава 29 Закрытие Америки

Заключение

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ БЕЛЫЙ СВЕТ

ПРОЛОГ

Кто родится чистым от нечистого? Ни один.

(Иов 14,4)

История последних нескольких тысячелетий — история непрерывных потерь. Несмотря на то что интеллектуалы сделали всеобщим достоянием огромный пласт новых знаний, параллельно всегда шел процесс потери первоначальных основных знаний, а точнее — утраты первоначального основного знания, что привело к кажущемуся ненормальным парадоксу, при котором приобретение новых знаний, сочетается с целым набором весьма серьезных угроз и последствий, являющихся их оборотной стороной. Мы в рекордные сроки выстроили здание без фундамента, пирамиду, основание которой непрерывно сужается. Причина та же: число интеллектуалов росло, горизонты знаний расширялись, но утратив первоначальное знание, интеллектуалы попросту не могут максимально грамотно распорядиться новыми знаниями. Финал процесса в случае непринятия адекватных, и, может быть, ужасных на первый взгляд мер, прогнозируется очень легко: появление или просто реальность появления новых знаний способных существенно обогатить наше видение бытия и приблизится к идеальным формам, будет вызывать все больший и больший ужас, вспомним хотя бы «брожение» наблюдавшееся после испытания ядерного оружия или нынешний психоз связанный с экспериментами по клонированию. Ведь сам психоз никак не вызван фактом осуществления подобного эксперимента, но лишь воображаемыми последствиями которые могут стать реальностью при неумении правильно использовать его результат, что, впрочем, вполне реально. Люди боятся потому, что чувствуют потенциальное бессилие и никому не доверяют.

Мы заранее отбрасываем все суждения об изначальной порочности человеческого рода и домыслы зашедших в тупик умов ХХ века, о человечестве, как о слепой ветви эволюционного процесса, даже при том, что узловые моменты эволюции остаются для нас великой загадкой. В то же время, предварительный взгляд на раннюю историю человечества в общем, и историю народов создавших современную Европу в частности, наглядно показывает, что именно в этот период развитие человеческой популяции шло наиболее правильным с точки зрения современных знаний путем, и что меньше всего угрожало человечеству, так это вырождение вследствие невозможности совместить потребности отдельного индивида с теми средствами которые он мог получить не внося заметный дисбаланс в окружающую среду. Ошибки, если они и были, были вполне логичны. А ведь это как раз то, что совершенно недостижимо для современного человека и нынешние люди наверное не виноваты что их так много и что им остается только или потреблять без контроля, или ограничивать свои потребности.

В настоящий момент невозможно однозначно определить, что представляло основное знание, хотя мы попытаемся максимально точно обрисовать его контуры. И не недостаток современного интеллекта тому причина. Мы владеем всеми инструментами необходимыми для осуществления подобной сложнейшей, но все же вполне реальной цели, однако налицо явный изъян в практике их применения, ибо утрата основного знания повлекла за собой не только резкое замедление темпа восприятия знаний являющихся естественным следствием основного знания, но, что гораздо хуже, — бессистемный генезис новых знаний породил такое дикое количество ложных представлений ошибочно возведенных в ранг знания и незыблемых догм, что теперешний индивид, знакомый с компьютером и спутниковой связью, рассматривающий в электронный микроскоп звенья ДНК, может сменятся над моделью мира или моделью истории существующей у самых отсталых племен Африки или Австралии и вместе с тем не замечать, что его собственные представления выглядят несравненно более смешнее нежели у туземцев. И многие начинают ощущать, что мы постепенно подходим к такой ситуации, когда приобретение новых знаний станет делом совершенно бессмысленным и никакого положительного эффекта давать не будет, т. е. произойдет насыщение знаниями, что будет означать остановку эволюции.

Не вызывает сомнения, что первые люди, как представители уже окончательно оформившегося вида, были совершенно свободны во всем и над их мышлением не довлели никакие догмы. Их не раздирали бессмысленные сомнения, непрерывно терзающие любого современного обывателя. По сравнению со свободой первых людей, свобода теперешних, пусть и проживающих в самых демократических странах, — ни что иное как примитивное, тяжелое и беспросветное рабство, зажимающее со всех сторон. Интеллектуалы здесь не остались в стороне, а потому, даже у эволюционирующих народов, знания генерируемые и хранимые интеллектуалами качественно измельчали; и несмотря на то, что каждый день появляется несколько самостоятельных наук, подлинных научных прорывов, во всяком случае последние лет пятьдесят, не происходит и все проблемы стоявшие перед человечеством в 1900-ом году, будут стоять перед ним и в 2000-ом, разумеется в более обостренной форме, не считая нескольких сотен новых, которые не решаются только потому, что даже самые передовые умы не знают с какой стороны к ним подступить, точнее любая попытка перевести решение проблемы в практическое, а главное, — действенное русло, — сталкивается с непреодолимой стеной искусственных моральных преград, которые все новыми и новыми кольцами окружают современного интеллектуала, способствуя полному параличу мышления. Интеллектуалы оказались в клетке с дверями которые они попросту не рискуют подойти и открыть: вот что такое идеальная несвобода.

Мы можем совершенно смело заявить: ни одна из так называемых "глобальных проблем" стоящих пред человечеством, по сути таковой не является. Перед интеллектуалами жившими сто, двести, а тем более две-три тысячи лет назад, стояли проблемы куда более «неразрешимые», тем не менее они успешно решались и методика решения была настолько универсальна, что она вполне подходит для современного пользования практически без корректировок. Необходимое и достаточное условие — ликвидация искусственно внедрённых предрассудков. Желательно всех. Только это позволит назвать вещи своими именами. А для того чтобы снять все подобные предрассудки еще свойственные значительной части современных интеллектуалов, необходимо в первую очередь реконструировать главное базисное представление первого интеллектуала — представление и осознание свободы, а именно оно дало толчок к появлению других представлений и стало необходимым условием поддержания эволюционного потенциала, что, в конце концов, привело к появлению интеллектуалов и обретению способности любить, давшей, в свою очередь, начало культуры, т. е. вещей, которые являлись главными двигателями не только античной мысли, но и мысли практически всех европейских интеллектуалов, как до, так и после введения христианства, к принятию которого наиболее культурные народы античной Европы, увы, были готовы, что также стало следствием деградации мышления тогдашней элиты.

ГЛАВА ПЕРВАЯ ВЕКТОР ЭВОЛЮЦИИ

Высокое и Низкое — Скрытое Начало — "Гениальная Догадка" — Страх и Эволюция — Совершенные и Несовершенные — В Мире Уродов — На Высоких Широтах — День и Ночь — Совершенные Люди — Белое Солнце — Золото — Начало Интеллекта.

1.

Сегодня, в конце ХХ века, европейская цивилизация выглядит настолько уставшей от собственного бытия, что все представления рядового индивида о том или ином предмете почти всегда находятся в рамках стандартных заблуждений, неизменно сопутствующих человеку разочаровавшемуся как в себе самом, так и в окружающих. Его мышление представляет коктейль из языческих, иудеохристианских, восточных и еще невесть каких ингредиентов. Примеси, как мы знаем, чужеродны по определению. Люди уже не пытаются давать ответы ни на простые, ни на сложные вопросы, им просто не от чего оттолкнуться, они лишь стараются максимально комфортным способом избежать хотя бы самой их постановки. Спросите у первого встречного: "какая самая высокая точка на Земле"? Вам наверняка ответят: "гора Эверест". И будут неправы. Высочайшим местом на нашей планете является северный полюс, а Эверест — просто самая высокая гора. Казалось бы, какое подобный факт имеет значение? В то же время мы привыкли не замечать, что всё ценнейшее у нас отождествляется с понятием верха, высоты, высокого или высочайшего. Высокий интеллект, высокое чувство, высшая сила, высокие технологии, высшие проявление, сверхчеловек, — вот те прилагательные которыми характеризуются проявления, считающиеся, по общепринятой до сих пор градации ценностей, положительными. Высоте всегда и неизменно придается исключительно уважительный контекст. Глаголы — не исключение. Все что привязано к высоте, ассоциируется с силой и мощью. Полет мысли, подъем науки, рост экономики, повышение благосостояния и т. п. Откроем газету или сайт в интернете с объявлениями о знакомствах и обнаружим что практически всегда женщины желают познакомиться с высокими мужчинами, с ростом выше среднего (и почти всегда с доходом выше среднего). Это еще более удивительно потому, что рост никак не связан с сексуальной потенцией и женщины это, понятное дело, знают, если не из личного опыта, так из рассказов подруг. Одновременно, почти каждая женщина видит в мужчине нечто такое, чего он сам в себе не видит и никогда не увидит. Более того, высоких, в конечном счете, всем не хватает, данное предпочтение вытесняется и необеспеченные высокими женщины, связывают себя с «низкими» индивидами, но изначальное желание исключительно показательно. Ведь женщины не умеют по-настоящему врать и «высокий» их выбор не дань моде, а продиктован глубинным устойчивым сознательным желанием.

В противоположность, слово «низкий» или производные от него (низменный, ничтожный), всегда обозначают нечто предельно неприличное. «Ничтожество», «низость», "низменный инстинкт", "пасть ниц", — вот набор определений для характеристик отрицательных субъектов, их поступков и естественных состояний. Казалось бы, здесь мы имеем дело только с геометрией: что-то выше, а что-то ниже. Ан, нет! Ассоциация "низкий — плохой", равно как и "высокий — хороший" имеет свою вполне конкретную историю появления т. к. ни одно представление не возникает у человека просто так. Мы свободны в мышлении, как бы ни кривлялись детерминисты и психоаналитики-фрейдисты, но не свободны в впечатлениях.

Сколь громкий треск не раздавался бы в средствах массовой информации о прогрессе той или иной базовой науки, никогда не стоит упускать из виду непреложный факт: мы не знаем историю начала этой науки. Мы не знаем когда и как начались физика и химия, потому что не имеем ни малейшего представления о возникновении материи. Мы не знаем откуда начать отсчет биологии, ибо до сих пор никто не может воспроизвести живой организм из тех или иных органических составляющих. У нас есть только набор стройных гипотез имеющих больше аргументов «против», нежели «за». И весьма показательно что мы не можем вычислить момент начала истории, т. е. момент где биология (та ее часть что изучает животный мир) перешла в историю, а именно — в описание сознательной и интеллектуальной деятельности человека. Вот биологи рассказывают про эволюцию, вот они доходят до приматов, затем описывают как некоторые виды становятся частично прямоходящими, затем приводят кучу фотографий где обезьяна уже не обезьяна, но еще не человек, затем наступает пауза и… и вот уже историки сообщают о первых цивилизациях, которые составляли люди полностью аналогичные современным. Тут же подаются их мифологические системы, базирующиеся на предельно низкой посылке, — дескать "страх невежественных людей перед силами природы заставлял их наделять сверхъестественными функциями те или иные ее проявления". Вы, кстати, не обратили внимания, что до подобной «гениальной» гипотезы додумался человек XX века — продукт 1900-летнего господства христианства? Ни греки, ни германцы, ни славяне, ни индийские или иранские арии, никогда не делали базисом своих исторических систем (непонятно почему именуемых "мифологией"), страх. Найдите в исторических трудах написанных древними, указания на то что их предки были невежественными и примитивными. Примитивными люди стали позже, а запредельной примитивности достигли когда формировалась та мораль, побочные дети которой сейчас позволяют себе разглагольствовать на столь сложные темы, не имея никаких реальных аргументов, кроме застарелого геморроя заработанного за годы «обучения» и "бурной научной деятельности" в "престижных научных учреждениях", а также злобы на всех и вся, накопленную и сублимированную в процессе карабканья по иерархической лестнице. Никто и никогда раньше не выстраивал подобных «гипотез», да и появились слова обозначающие угнетенные состояния довольно поздно, поэтому и не похожи в различных индоевропейских языках. По своему уродству сама мысль про страх аналогична не менее убогой экономической теории возникновения классов, сводящей все к имущественному расслоению вследствие различного качества земельных угодий. И показательно, что подобный бред прижился в умах, а его кажущаяся современному обывателю логичность не показывает ничего кроме широкомасштабной деградации мышления подобного обывателя, которому нравится слышать только то, что соответствует его бессознательным чаяниям, главное из которых — стремление подчиниться любому, кто первым заявит свои реальные претензии и подкрепить их тем, что данному бессознательному индивиду будет казаться силой.

Эволюцию никогда не двигал, не двигает и не будет двигать страх. В животном мире выживает либо тот кто сильнее физически, либо тот кто умеет хорошо приспособиться к среде обитания. Ни то, ни другое, не имеет ничего общего со страхом. Человек, никогда не располагавший ни острыми клыками, ни мощными когтями, ни соизмеримой с сильнейшими представителями животного мира размерами, полностью взял их под свой контроль. Было ли это достигнуто страхом? Тогда попробуйте подчинить себе кого-либо, одновременно боясь его. Ничего не получится! Для подчинения нужно, напротив, заставить человека или животное бояться себя, иными словами, — поселить страх в нем самом. Вообще, вещь это довольно грязная и люди прибегли к ней вынуждено. При идеальном раскладе, сила индивида находится в нем самом, а не в страхе другого. А здесь, в примитивном случае, нужна сила, в более развернутом, — интеллект.

2.

Факт появление человека разумного, не говоря об интеллектуале, показывает, что все этапы эволюции шли в правильном направлении. В ход ее иногда вторгались непредвиденные природные факторы, вроде падения на Землю гигантских метеоритов, бывало что 80–90 процентов флоры и фауны вымирало, но в кратчайшие, по биологическим меркам, темпы, эволюционный ход восстанавливался. И если весь пятимиллиардный возраст Земли пропорционально соотнести с годом, то легко обнаружить, что первые приматы появились в последние три часа 31 декабря, а человек и вовсе в последние секунды. Мы не замечаем никаких изъянов в эволюции и никому еще не удавалось провести стройное доказательство абсолютной бесполезности того или иного вида. Одновременно, бытует расхожее мнение, что человек, как вид, несовершенен. Спорить по этому поводу бесполезно, человек просто выходит на улицу и ему уже всё ясно, ну и несовершенных видеть если и не приятнее, то несравненно удобнее, ведь только на фоне множества несовершенных легче скрыть свое собственное несовершенство. Среди уродов очень приятно чувствовать себя совершенным, но чувствовать уродом — гораздо удобней. Вот вам основное правило массовой психологии эпохи упадка. Помните фразу: "кто не без греха, пусть первый бросит в нее камень"? Ведь сработало! Всем пришлось признать свое несовершенство. Которое, к слову сказать, было, что тонко почувствовал Христос. И мы не найдем ничего удивительного, когда обнаружим, что мысль о несовершенстве как всего "рода человеческого" (с чем еще можно примириться), так и отдельного индивида (что как минимум спорно), усиленно поддерживают и продвигают клерикалы. С ее помощью можно объяснить и оправдать все что угодно. Можно организовывать массовые убийства, обещая будущую вечную жизнь в непонятно где расположенном раю. А можно сознательно жертвовать лучшими людьми во имя будущего счастья будущих поколений, что мы много раз видели в ХХ веке. В то же время, никто не говорит о несовершенстве, например, бегемота или змеи. Они представляются вполне законченными продуктами эволюции находящимися в абсолютной гармонии с естественными для них условиями обитания. Никто не говорит о несовершенстве растений, а попытки генетиков решать проблемы питания размножающихся как черви «человеков» генетической модификацией продуктов, еще ой как аукнуться! А человек, оказывается, несовершенен. Все совершенны кроме него. Здесь мы имеем дело с ярко выраженным публичным мазохизмом и подменой понятий эпохи упадка. Мысль о несовершенстве неизменно сопровождает любой упадок. Получается некое выпадение одного звена эволюции: из совершенных млекопитающих эволюционировали совершенные приматы и… несовершенный человек. Многие религиозно-озабоченные не могли нормально решить данный вопрос, а посему списали несовершенство на "происки дьявола". Дешево, надежно, практично. Но, как всегда, неверно. Ведь если Бог совершенен, а его творение — человек — несовершенен, следовательно, человек — продукт Дьявола! Сия «формально-логическая» догадка, была краеугольным камнем учения катаров и даже контролировавшей Европу католической церкви, такой смелый вывод представлялся совершенно абсурдным, поэтому Лангедок — область распространения катарской псевдоманихейской "ереси", — был утоплен в крови, на что потребовалось, правда, аж сорок лет, ведь катары были очень богаты. Итак, ребята, несовершенство человека как вида — полный бред. Несовершенными бывают только отдельные индивиды, а их количество варьируется от эпохи к эпохе, от поколения к поколению. Человек утратил совершенство с течением времени, а изначально он являл собой верх завершенности, ведь он — последняя модель природы, продукт ее наивысших технологий. Как и всякая high-tech'вская вещица человек был достаточно «хрупок» и нежен в обращении, но при правильном использовании представлял устройство небывалой мощности. Утрата совершенства происходила с утратой основного знания. Дарвинист может сказать, что бывали в эволюции и тупиковые направления, которые рано или поздно исчезали. Бывали. Но тупиковые виды исчезали под действием двух факторов: неумения приспособиться к условиям окружающей среды и (следствие первого) неумения прокормить себя. Т. е. тупиковыми они были не априорно, но оказывались таковыми под действием обстоятельств, как правило, случайных. И здесь причиной почти всегда было резкое изменение среды обитания. Если в наше время вымерший десятки миллионов лет назад доисторический вид будет возрожден каким-либо путем (хотя бы тем же клонированием), то у нас будет достаточно способов размножить его и обеспечивать вполне нормальную жизнь. И если динозавры вымерли от недостатка сочных трав, то сейчас, во всяком случае из-за данной причины они бы точно не вымерли. Те же рассуждения можно провести и по отношению к человеку. Люди всех изначальных рас доказали свою приспособляемость к тем или иным климатическим условиям и показали способность при нормальной саморегуляции себя прокормить, причем приспособляемость не сопровождалась заметными изменениями видовых форм. Тем не менее, мы на каждом шагу встречаем уродов, даунов, кретинов, имбецилов, олигофренов сексуальных извращенцев, грязных, вонючих, слабых, а также продуктов того или иного типа уродств или психических отклонений: социал-демократов, коммунистов, либералов, либертрианцев, пацифистов, розовых, зеленых, голубых и т. п. субъектов наших интеллектуальных оценок и конечно же такие субъекты не являются совершенством. Они — ярчайшая демонстрация того, каким может быть несовершенство в чистейшем виде. Мало кто задумывался, что совершенный индивид получает представление о несовершенстве только увидев несовершенных. И если такой индивид никогда бы их не видел, то никак не смог бы вообразить себе их реальный облик. Совершенного самостоятельно не посещают несовершенные образы. Совершенный бессознательно стремится видеть всех либо подобными себе, либо еще более лучшими и здесь причина беспредельного идеализма и романтизма свойственного всем совершенным. Все по много раз смотрели голливудские фильмы ужасов перенаселенные мутантами, монстрами, гибридами и чудовищами. Подобные продукты, созданные художниками и дизайнерами, не способны вызвать настоящий страх или просто омерзение. Кто-то смотрит на них с интересом, у меня они вызывают неудержимый патологический хохот, причем чем уродливей персонаж, — тем смешнее. Одним словом, реакции совершенно нормальные. Но реальные уроды обитают не в голливудском ширпотребе, а в закрытых медучреждениях, куда родители в свое время посбрасывали аномальных детей, рожденных с явными уродствами, а также в спецдомах, где живут те из них, кто дожил до зрелого возраста. Туда, кроме персонала, мало кого пускают. Но при достаточном желании и наличии элементарных связей, посетить такие объекты, количество которых множится год от года, можно. Вот где реальный фильм ужасов! Без спецэффектов и dolby-surround'а, без дорогих актеров и "гениальных режиссеров". Я бы отбирал элитарные экземпляры и хотя бы раз, в возрасте 13–14 лет, когда начинается действительная жизнь, устраивал бы экскурсию в подобные заведение. После чего прочитывал бы краткую и весьма простую по тезисам лекцию, где на тинейджеровской «фене» с явным преобладанием ненормативной лексики, объяснял, отчего и почему возникает подобный генетический мусор. На прощанье — бесплатная иллюстрированная брошюра с текстом лекций и топ-десяткой уродов. Можно было бы пойти более радикальным путем, организовав регулярные телепередачи, с названием типа "В мире уродов", но общество к этому еще не готово.

Юристы пичкают всех незнакомых с правовой казуистикой, постулатом, что незнание закона не освобождает от ответственности. Большинству населения тем не менее совершенно наплевать и на закон, и на юристов, но ни юристы, ни население, даже в минуты своего высшего умственного подъема не в состоянии отдать себе отчет насколько именно незнание закона не освобождает от ответственности. И речь идет не о криминальном законодательстве которое элементарно меняется в зависимости от общественной системы, а о законах природы. От «правосудия» можно укрыться, откупиться, имитировать психзаболевание; от ответных реакций природы подобные варианты не избавляют. Здесь расплата всегда неотвратима, следовательно законы природы — единственно верные. Может быть все это кажется чудовищным, но сейчас тот кто хочет знать и находиться на светлой стороне, должен ощутить, или хотя бы пронаблюдать, пусть издалека, образ темной стороны. Впечатление гарантировано надолго. С несовершенными дело обстоит несколько иначе: у них отсутствуют подобные градации. Они всех видят подобными себе, причем выглядят в собственных глазах самодостаточно. Несовершенным сейчас проще жить. А проще потому, что они исключительно примитивны. У них есть основные инстинкты и если их что-то и интересует, так только удовлетворение подобных инстинктов и не до конца ясным остается вопрос о реальной степени чувства удовлетворения у несовершенных. Можно абсолютно точно заявить одно: у несовершенных не бывает ничего совершенного, и ни в одном из своих ощущений они не достигают высших степеней. Они как Сизиф, только в отличии от него, каждый раз падают ниже того места откуда стартовали. Это — ключевой вывод и к нему мы будем еще неоднократно возвращаться. Таким образом, все что идет от несовершенных — априорно низкое и недостойно к принятию высшими ни в какой форме.

Одной из неотъемлемых составляющих совершенного человека является его интеллект. О том что он появился позже всех других исключительных особенностей человека, говорит тот факт, что интеллектуалов очень мало и то, что интеллект не передается по наследству. С другой стороны, интеллект, раз возникнув, существовал всегда. Мы уже указали на правильность вектора эволюции и здесь можно добавить, что интеллектуалы, как статистическая совокупность, всегда действовали верно и именно им в первую очередь человечество обязано качеством своего существования. Интеллектуалы — острие вектора эволюции. Своим интеллектом мы разрезаем толщу бытия и заглядываем в то, что называется будущим, проникая в тайны природы, разгадка и понимание которых отделено от нас расстоянием под названием время.

3.

Несложно проследить каким был первый совершенный человек. У него было совершенно и закончено абсолютно все. Его зарождение и становление как вида происходило на высоких широтах и завершилось примерно 40 тысяч лет назад. Он стал первым зверем получившим интеллект, превратившись из просто зверя, в первого настоящего человека, что и было самым большим Преображением в истории мироздания. Весь эволюционный процесс был подготовкой данного момента. И вот он настал! Такой человек, внешне похожий на своих соплеменников, имел небольшие, но заметные отличия, которые может быть никто не мог толком обозначить, но наделявшие его абсолютно неестественной красотой. Ведь он-то по сути и стал зверем наделенным интеллектом. У него не было, точнее изначально не могло быть воли, все свои желания он стремился немедленно реализовывать, а неразвитость волевого чувства не давало возможность возводить внутренние преграды и сублимировать свои естественные и тогда еще всегда здоровые инстинкты. Он не был ни суеверным, ни жестоким. Именно такой индивид впервые полюбил женщину, сделав секс средством, а не целью. Чувство восхищения всем происходящим дало начало музыке и живописи, стимулировало абстрактное мышление. Вполне возможно что этот интеллектуал остался единственным, но прогресс человека в целом и резкое увеличение его численности, сделало интеллектуалов непременным атрибутом всех белых народов. Почему именно белых? Да потому что среди других их следы не отслеживаются, во всяком случае подобными сведениями мы не располагаем. И если сейчас любой народ небелой расы ставит перед собой задачу войти в число подлинно цивилизованных, он должен начать повторять действия белых в максимально предельной форме.

Поэтому и самым совершенным цветом бесспорно является белый цвет. В белом цвете равномерно смешаны все цвета. Такой цвет дает солнце при максимально высоком стоянии над уровнем горизонта. То что мы не всегда его видим именно белым, есть результат психофизического восприятия и строения аппарата автоматического баланса белого в головном мозге. Например на солнце белый лист бумаги нам видится белым, хотя на самом деле он отражает преимущественно желтый цвет. В тени же он отражает синий и голубой цвета, хотя опять-таки кажется белым.

Глаза — это окна через которые человек смотрит в окружающее пространство и прежде всего вверх, в небо. Естественные цвета неба — градации синего, но безоблачное небо при ярком солнце всегда голубое. Эдуард Шюре совершенно правильно отмечает: "Золото волос и лазурь глаз — цвета предопределённые. Этой [белой — MAdB] расе назначено было создать культ священного огня и внести в мир тоску по небесной родине. Позднее белая раса попеременно то восставала мятежно против неба, до желания взять его приступом, то простиралась ниц перед его славой в слепом обожании". Сейчас сделано уже очень много для того чтобы люди как можно реже видели небо в его естественном цвете. Тонированные стекла офисов, квартир и автомобилей, что якобы необходимо для защиты от пагубного воздействия на глаза солнечных лучей (!) делают свое маленькое дело: люди вынуждены смотреть в небо через темную пелену. Пагубное воздействие мерцающего люминесцентного освещения и экранов компьютеров в расчет не берется. Солнцезащитные очки ненавящиво рекламируемые в миллионных тиражах журналов и баннеров, тоже делают свое маленькое дело. У спрятанных за ними глаз расширяются зрачки в которые при ярком дневном свете мощно прёт ультрафиолет, высвечивая радужную оболочку и приводя к ухудшению зрения, что ведет к двум тенденциям: сокращению числа белых с голубыми глазами и появлению офтальмологических заболеваний в раннем возрасте.

4.

Уникальное достоинство белых с самого момента их появления как законченного вида, состояло в том, что они всегда мыслили правильно. И получалось так потому, что они просто не могли мыслить неправильно даже несмотря на возможное отставание от современных особей в интеллектуальном развитии. Они не знали очень многого из того что знаем мы, но то что они знали, знали наверняка. Среди них не было скептиков. Их мироощущение имело центр, чего так не хватает сейчас даже высшим интеллектуалам. Мэнси Холл весьма точно подметил данную особенность: "Хотя современный мир может знать миллион секретов, древний мир знал только один — больший, чем весь миллион, потому что миллионы секретов рождают смерть, несчастье, печаль, эгоизм, похоть, скупость, а один секрет — жизнь, свет и истину". Наши древние предки видели что происходит вокруг и понимали, а потом и возвели свое понимание в форму веры, одну главную вещь: все что происходит в природе происходит в соответствии с незыблемым принципом, правилом, законом и они тоже часть настоящего правильного закона. Такой закон, собственно, и не требовал соблюдения, посему не возникало никаких предпосылок к его фиксации в той или иной материальной форме. Совершенные индивиды вписывались в него по рождению, и не могло быть и речи о нарушении закона. Ведь что такое закон в современном упадочном и низком понимании? Мелкий неприличный компромисс совершенных с несовершенными. А качество закона — баланс учета интереса несовершенных за счет совершенных, хотя бы потому, что первых гораздо больше, а перед законом все равны. Бессознательные массы, да и интеллектуалы, недоумевают: почему не действуют законы, вроде бы так хорошо написанные? А не действуют они потому, что и не могут действовать, ибо сделаны под несовершенных. В свою очередь, несовершенные не могут соблюдать никаких законов в принципе. Более того, за редким исключением, они теперь и пишут законы, не понимая явление как таковое. Они пишут их "для всех", что понижает их ценность до предельно низкого уровня. Правильный закон предполагает ответственность, но прежде всего ответственность к ответственным. Извините, но несовершенным до этого очень и очень далеко. У совершенных верны не только отдельные мысли, но и любые движения. Сейчас, в конце века, авторитеты в области медицины вдруг начали хором заявлять, что люди, оказывается, не умеют правильно дышать, правильно спать, правильно есть, сидеть, ходить. Про неправильный секс говорят мало, — тема неполиткорректная, — вдруг кто обидится. Т. е. большинство индивидов ничего не делает правильно. Ювенал мог себе позволить заявить: "в здоровом теле — здоровый дух". В его время наверное так и было. Сейчас же правильнее будет сказать: "у здорового духа — здоровое тело". А много ли тех у кого здоровый дух? Да и откуда ему взяться?

Живя на высоких северных широтах, белые всегда смотрели на юг, особенно во время полярных ночей когда смотреть в небо было тоскливо и бессмысленно. Когда началось очередное похолодание (после максимума голоцена) и климатические условия резко ухудшились,[1] юг стал направлением в котором виделось спасение. На юг улетали и с юга прилетали птицы. С юга дул теплый ветер. И пришел день когда арии двинулись на юг. Событие это было настолько масштабным и неизгладимым из памяти, что оно нашло отражение в Ригведе, Авесте, древнегреческих, семитских и славянских преданиях. Тогда каждый день жили так, как будто бы этот день был последним, что было экстрапроекцией полярного миросозерцания. Наступление ночи воспринималась как маленькая смерть. Не случайно слова обозначающие темноту (марево) и смерть (мор) похожи во всех арийских языках. И одной из причин влияющих на качество арийской расы является то, что сексуальные контакты у ее представителей в подавляющем большинстве происходят ночью, либо поздним вечером, до наступления полуночи, что отражается на детях. Исследования проведенные мной показали, что практически все здоровые, красивые и талантливые дети, были зачаты либо в светлое время суток, либо на рассвете. А рассвет у ариев был рождением. Солнце — всем. В ХХ веке гениальный русский ученый А.Л. Чижевский произнесет свою знаменитую формулу: "человек, тем ближе к истине, чем ближе он к солнцу". ["Земное Эхо Солнечных Бурь"]. И обращая свои взоры на юг, арии видели только одно движение — движение солнца слева направо. И нет ничего удивительного, что движение вправо воспринималось как априорно благородное. Вот почему во всех языках белых, слова «правый», "правильный", «право», "закон" в большинстве случаев идут от одного корня, который совпадает с корнем обозначающим красный цвет, т. е. цвет восходящего и заходящего солнца.[2] Конечно, климат не менялся резко, арии смещались на юг в продолжении тысячелетий, пока не осели в районах где условия были хоть сколь-нибудь благоприятны для занятий земледелием и скотоводством. Таким образом, весь этот длительный промежуток времени они наблюдали явления, которые позже дали начала многим базисным понятиям в их мировоззрении.

Движение вправо было приписано и времени. Вы никогда не задумывались почему стрелки на часах идут в соответствии с правилом "правой руки"? Ведь нет никаких технических трудностей выпустить «левые» часы, где стрелка двигалась бы в направлении противоположном тому что принято сейчас, и в последние время иногда выпускаются такие модели, потребителями которых, вне всякого сомнения, выступают люди с явно ненормальным вкусом. Как говорится, был бы спрос — будет и предложение. А объяснение здесь простое. Самым примитивным устройством отсчета времени является обычный шест вставленный в землю. И если такой шест установить в северном полушарии, то тень служащая аналогом стрелки, будет как раз двигаться в «правильном» направлении! Поэтому стрелочные часы — всего лишь аналог усвоенного белыми в незапамятные времена, хотя тот кто их впервые сделал, наверняка и не задумывался над подобным вопросом. Все было слишком очевидным. И нет никаких сомнений, что если бы часы появились, скажем, у южноафриканских негров, то стрелка там двигалась бы в направлении противоположном принятому у нас. Но они у негров не появились.

Пока белые двигались на юг, черные племена постепенно продвигались из тропической зоны высыхающей Сахары на север. Они вышли за пределы африканского материка, переправившись через Средиземное море в Европу, а через Суэцкий перешеек — в Азию. Черные видели принципиально иную картину. Положение Солнца над горизонтом становилось все ниже и ниже. Разница в длине дня и ночи увеличивалась. И, что самое главное, солнце для них восходило справа, а шло — налево. Насколько немыслим такой парадокс был для интеллектуально блестящей греческой элиты, свидетельствует следующий факт. Примерно за 650 лет до н. э. карфагеняне предприняли путешествие вокруг Африки. Когда моряки вернулись, они рассказали, что в какой-то момент солнце стало двигаться иначе. У египетских умов рассказ не вызвал ни малейшего удивления, что совершенно понятно, — они были продуктом смешения черной и белой рас. А вот услышавший его Геродот, не поверил! Он заявил, что такого попросту не может быть! А произошла простая вещь: был пересечен экватор. Когда его пересекли вторично, при\ движении вверх, привычный порядок восстановился. Понятно, что левая сторона у черных имела преимуществ перед правой. Правда, следует тут же уточнить, что не у всех черных имеется четкая дифференциация сторон. У них, по большому счету, ни для чего нет четкой дифференциации. Наиболее явно она прослеживается у племен восточной и северо-восточной Африки, что также очевидно: именно эти племена скорее всего и участвовали в движении на север. Они стали родоначальниками семитических народов. Обнаружены целые культурные пласты, где левому придается главенствующее значение, а например левые руки сибирских шаманов вообще считаются священными. У шаманов, которые наследуют традиции своих предков, вне всякого сомнения имевших контакт с арийцами, и, вполне вероятно, с неграми, черный цвет жестко привязывается к левой стороне, а красный к правой, что опять-таки показательно. В изобразительном искусстве всех сибирских народов, нижний (черный) мир всегда изображается слева, а высший (красный) — сверху, что есть отражение прошлых реалий: черные шли «снизу», белые — «сверху», с районов где солнце было красным.

Приоритет левой стороны доминирует и у австралийских аборигенов, являющихся представителями негроидной, а не монголоидной (как многие ошибочно считают) расы. Но как он у них сформировался? Никто еще не рискнул предположить, что австралийцы предпринимали вылазки на север. Да и освоили австралийский континент они куда раньше эпохи интенсивных столкновений черных с белыми. С ареалом распространения черных, неясностей не меньше чем с белыми. Они как бы окружают индийский океан, исторически населяя Африку, Индию и Австралию. Даже в XIX веке не могли внятно объяснить столь странную географию, посему была выдвинута гипотеза о праматерике Лемурия, существовавшем в центре Индийского океана, но со временем ушедшего под воду, после чего черные, бывшие его коренным населением, расселились по окрестным материкам. Что ж, наверное было бы хорошо если б существование Лемурии было доказано, в таком случае снимались бы многие вопросы. Впрочем, сам полуостров Декан на котором сейчас и расположена большая часть Индии, когда-то был островом и находился в центре Индийского океана. Постепенно он смещался на север, пока не врезался в Евразию, в результате чего возникли Памир, Гималаи и Тибет. А чтобы полуостров Декан оказался Лемурией, нужно сделать предположение, что черные (или их предки) возникли примерно 80 миллионов лет назад, что по большому счету не выглядит полным абсурдом. И уж совсем непонятно, как до лемурианской гипотезы додумались люди XIX века, если наука о движении материков началась в 1912 году.

Отталкиваясь от более реальных фактов, можно предположить только то, что оттесненные с севера черные контактировали с австралийцами в таких районах как Южная Индия, остров Цейлон, и, предположительно Юго-восточная Азия. А если вспомнить что леворукостью в их легендах наделяются почти всегда герои, то не будет большой ошибкой предположить, что культ всего левого проник в среду австралийских аборигенов именно как атрибут культа героев. Левые против правых. Черные против белых. В любом случае «левое» представление австралийцев сформировалось еще до прихода на континент. Австралия находится в южном полушарии и если мы допустим, что черные племена появились изначально на севере материка, а именно это место наиболее вероятно, то продвигаясь с джунглей севера на юг, который тогда изобиловал плодородными лугами и пресноводными реками, где было полно рыбы, они видели несколько смешанную картину. С одной стороны солнце восходило с левой стороны, но разрыв дня и ночи увеличивался, а не уменьшался как в северном полушарии. Поэтому приход в лучшие земли неизбежно отождествлялся с «правым» движением солнца. Это был тот редкий случай когда черные двигались вниз.

В современной мифологии изучение противостояния левого и правого — довольно важный элемент которому посвящены сотни серьезнейших исследований. К сожалению, определенную дезорганизацию в жестко детерминированный расклад между левым и правым у белых вносят биологи и антропологи, объясняющие приоритет правого у белых особенностью строения головного мозга и неравнозначностью его левой и правой половины. Однако здесь перепутаны причины и следствия. Разница в строении мозговых полушарий как раз и возникла как ответ на изменение характера мышления тех людей. У всех обезьян отсутствует явный приоритет той или иной стороны, т. е. такой приоритет у человека явно приобретенный. До сих пор не удалось найти ни одного хоть сколь либо сохранившегося человека той поры, при том что великолепно дошедших до нас цельносохранившихся мамонтов обнаруживают регулярно. Но можно совершено точно предполагать, что если и будет обнаружен сохранившийся предок современного европеоида возрастом хотя бы 20–25 тысяч лет, его мозговые полушария будут развиты совершенно одинаково, хотя здесь картина тоже будет неполной из-за отсутствия статистической совокупности.

И совсем неясной представляется картина в районах, где белые и черные расы смешивались. Это прежде всего Египет, Передняя Азия и Индия. В них нет такого жесткого противопоставления (бинарной оппозиции) «левый-правый», оно стерлось вместе с исчезновением расовых различий белых и черных. Левое там просто считается «слабее» правого и левая сторона неизменно приписывается женщинам. Так в Египте культ Исиды связывался с культом левой руки, культ ее сына и мужа Осириса — с культом правой. В «Упанишадах» Индра связывался с правым глазом, его жена — с левым. У семитов правая сторона приоритетная, но пишут они справа налево и т. д.

Так же неясен баланс «правого» и «левого» в мифологии народов не участвующих в крупномасштабных передвижениях «север-юг». Западно- и центральноафриканских негров, а также восточных азиатов (собственно всей желтую расы).

Самым резким контрастом в представлении левого и правого выделяются народы которые с одной стороны плотно контактировали с неграми, а с другой, уберегли себя от смешения с ними. И нет ничего удивительного что всё левое наделяется примерно теми же характеристиками что и «низкое». "Левые деньги", "левый товар", "продать налево" "левая работа". И русский язык здесь никакое не исключение. Латинское слово «sinistrum» обозначает левое и приносящее несчастье. Hемецкое «links» — не только левую сторону, но и глупого человека.[3]

Христианство, возникшее среди семитов, взращённое внутри арийской расы, но использующее внешний языческий антураж, довело противопоставление левого и правого до тотального абсолюта. Все что считалось плохим с точки зрения адептов церкви, безоговорочно приписывалось «левому». Ад всегда изображался слева, рай — справа, а всё Писание проникнуто культом правой руки. Сейчас в ходу "политкорректные Библии", там вся подобная «праворукость» убрана вместе с другими щекотливыми моментами.

Закат христианства, как известно, ознаменовался торжеством "буржуазных ценностей", главным внешним атрибутом которых является многопартийная политическая система и «свободный» выбор бессознательных масс. И не удивительно, что возникающие политические партии также моментально попадали в «правые» или «левые». Но что показательно, самыми гнусными и вредными всегда были левые партии. Все крупнейшие тираны нашего века (Ленин, Сталин, Рузвельт, Мао, Пол Пот, Иди Амин, Ким Ир Сен, Ельцин) — все, все представляли левый политический спектр. Я упомянул Рузвельта т. к. он представлял демократическую партию, считающуюся более левой в сравнении с республиканской. Да и вообще, начнешь перебирать американских президентов-демократов и видишь практически исключительно уродов, вроде сифилитика Вильсона, того же сифилитического паралитика Рузвельта, омерзительного дегенерата Клинтона. В лучшем случае, попадаются бесцветности, вроде Картера. И это в Америке, где две сменяющиеся у руля власти партии, как принято считать, отличаются весьма и весьма незначительно. В Европе картина более удручающая. Посмотрим кто из левых правил между Первой и Второй Мировой войной. Польша: "левый фашист" Пилсудский, который до "воссоздания польского государства" два раза сидел в сумасшедшем доме и имел официальную справку о невменяемости. Чехия: «левый» Масарик, а затем — «левый» Бенеш, — фигуры столь же ничтожные, сколь и смешные. Испания: левый республиканский террористический режим Кабальеро-Пассионарии. Франция: левые во главе с Даладье. И так далее и так далее… Правые всегда смотрелись здесь несравненно лучше.

Римский комедиограф Апулей говорил, что для того чтобы понять истинную мудрость, нужно непременно побывать в ослиной шкуре. Полностью осознать и оценить ценность света могут лишь те, кто побывал во тьме, но изначально имел представление о свете.

Солнце для наших северных предков было совсем не тем чем он являлось для тех кто жил ближе к экватору. Находясь неподалеку от полюса, они видели его не над собой, а перед собой, ведь угол Солнца к горизонту не превышал 30 градусов и голову задирать не приходилось. Тогда же родилось общеарийское представление об "одном дне равном одному году". Представление — сугубо северное, ведь именно там полгода длится темное время и полгода светлое. Один большой день и одна большая ночь. И опять-таки не приходится удивляться что общеарийским корнем является «солнечный» корень «el», который встречается и в измененной форме «al» или «ol».[4] Наличие подобного общего корня показывает только одно: живя на севере, белые еще составляли один народ с одним языком и единой системой представлений. В XIX–XX веке появились люди которые сделали очень много для того, чтоб мы узнали каким был этот язык. Со середины ХХ века исследования в области реконструкции языка белых стали частным делом узкого круга энтузиастов любителей (о причинах мы сейчас говорить не будем), но даже самый беглый взгляд на арийские первослова дает представления об очень и очень многом.

5.

Самой читаемой книгой на Земле до сих пор является Библия. Откроем ее первую страницу. "В начале сотворения Всесильным неба и земли, Когда Земля была пуста и нестройна, и тьма над бездною…сказал всесильный "Да будет свет"; и стал свет. (Брейшит 1:1–3) Так говорит Книга Бытия.

Итак вначале был свет. Но какой? Для физика ответ на данный вопрос исключительно прост: это был белый цвет, возможно с небольшим смещением в коротковолновую часть спектра (голубой, синий и фиолетовый цвета). Белый цвет был первым, а в природе ничего не происходит просто так. Кто-то может взяться и доказать что он и не мог быть другим, что данный спектр формируется в результате "большого взрыва". Но что к этому доказательству можно добавить? Всего лишь то, что белый, таки да, всегда был первым.

Несмотря на низкое положение солнца над уровнем горизонта, при котором вследствие дифракции мы видим только длинноволновую часть спектра (желтый оранжевый и красный цвета), древние арии знали что нормально свечение солнца — белое, хотя научно доказано это было только Ньютоном который сначала разложил солнечный цвет на семь составляющих а затем обратно получил из них белый цвет. Ну так то ж Ньютон! Величайший физик! А там — "просто люди". Поэтому солнечный корень вошел в слова обозначающие белый цвет (ср. латинское alba др. греческое leicos русск. белый). Белый цвет стал символом солнца и абсолютной чистоты у всех белых народов. Белые рубашки, белые манишки, белые мундиры, белые парадные пояса, белые перчатки, белые подвенечные наряды, белые лимузины, белые лошади, роскошные белые яхты, белые аэробусы. А еще раньше: древнегреческие храмы отделанные белоснежным мрамором, белые хламиды, туники и тоги. Мало кто знает, что и египетские пирамиды были отделаны ослепительно белыми плитами. Для этой цели использовался мрамор доставляемый со средиземноморских островов. Позже он был содран и пошел на отделку христианских и мусульманских храмов. Белый цвет имел у арийцев абсолютный приоритет перед всеми остальными вместе взятыми. Как тут не посмеяться над древнекитайскими императорами, которые, желая подражать солнцу, одевались во все желтое, в то время как их подданные не имели права иметь в своей одежде даже нитку желтого цвета. Не знали китайские императоры что солнце — не желтое!

Впрочем и арийцы отождествляли с солнцем одну весьма дорогую вещь, цвет которой можно условно назвать желтым. Речь идет о золоте. Золото, которое встречается в основном в самородном виде, было первым металлом которые арии идентифицировали. А «солнечный» корень указывал на сам факт идентификации. И нельзя не подчеркнуть, что золото для белого никогда не было самоцелью. В самых культурных и продвинутых государствах древности, населенных белыми, наличествовало всегда очень малое количество золота. В Грецию оно реально начало поступать только после походов Александра, Рим обзавелся достаточным его количеством уже в эпоху императоров. В северо-арийских (главным образом германских и скандинавских) сагах золото служит лишь символом богатства и силы, но никто и никогда не использует его в спекулятивных целях. Вёльсунги, Зигмунд, Зигфрид, державшие клад Нибелунгов, и не думали взять оттуда часть драгоценностей для обеспечения какого-либо из своих приключений. Кримхильда продолжила эту традицию. И только когда золото попало к желтому Аттиле, оно вдруг было поглощено Рейном, т. е. исчезло. Просто Аттила не был белым и быстро пустил его "в дело". Золото делает сильного сильнее, а слабого — слабее. И если искушение имеет цвет, то только золотистый. Печальный пример — русский казак Емельян Пугачев. Вроде бы сильная личность. Но чем он закончил? Отделал внутреннюю часть избы в которой помещалась его резиденция золотыми пластинами, — деяние вызвавшее, мягко говоря, недоумение у многих его сторонников и ставшее одной из причин выдачи "Петра Третьего" царским войскам. Появление большого количества золота в любой белой стране, всегда свидетельствовало о скором ее упадке и античное время тут не самый яркий пример. Можно вспомнить, что Реформация в церкви началась когда Рим накопил грандиозные запасы золота, полученные главным образом с продажи индульгенций; вспомнить что Испания утратила свое мировое первенство вскоре после завершения беспрецедентного грабежа американских колоний, вывезя оттуда сотни тонн "презренного металла"; вспомнить что Российская Империя перед революцией имела самый большой золотой запас — 25 000 тонн. Сейчас больше половины мирового золота собрано в Соединенных Штатах. Выводы делайте сами.

Золотой век длился не вечно. Пришло время и белые, смотря на красное солнце и собирая золотые самородки, узнали и черную сторону бытия. Они, уже имея в своих рядах первых интеллектуалов, стали реальными хозяевами судьбы и получили возможность свободно выбирать способ своего существования. А это уже предъявляло ответные требования. Белые могли теперь сознательно идти путем совершенства, но могли и деградировать. Все зависело только от интеллектуалов.

ГЛАВА ВТОРАЯ РАБЫ И ПРОСТИТУТКИ

Свободные и Несвободные — Уроды и Элита — Свобода и Проституция — Пирамида и Кольцо — Интеллектуалы и Эволюция — Конформизм Слабых — Энгельсовский Бред — Труд и Человек — Чернь и Рабство — Тотальное Подчинение — Роковой Конец

Роковое начало всегда завершается роковым концом. Полная свобода для отдельного совершенного индивида входящего в социум не может быть достижима пока кто-то, имеющий аналогичное качество, несвободен. Мы не утверждаем, что его нужно сделать свободным, свободным нельзя никого «сделать», нет, просто сам факт существования несвободных дискредитирует и оскорбляет свободных. Получается некий вариант "семьи с уродом", т. е. ненормальной семьи. Вроде человек такой же как и мы, но не свободный. Раса, в свою очередь, всего лишь большая семья и качество её определяется не только процентом элиты, но и процентом уродов.

Понимание свободы, в максимальной степени, доступно исключительно совершенному индивиду, ибо только он может ей адекватно воспользоваться. Для остальных свобода — всего лишь обуза, от которой они рано или поздно отказываются. Неспособность существовать в свободном мире и постоянное стремление вернуться к несвободе определяет качество бессознательных масс, которые, как писал Ле Бон, "всегда приветствовали тех, кто разрушал алтари и троны, но еще воодушевленнее приветствовали тех, кто их восстанавливал" ("Психология масс и социализм", 1907). Это те самые «горбатые», которых, как известно, и могила не исправляет. Свобода всегда предполагает то, чего подавляющее число индивидов сознательно опасается, — я говорю об ответственности. Ответственность неизменно базируется на внутренней силе, которая, в теперешние времена, есть не у многих. Вот вам и движущая сила "эры проституции", как адекватно может быть назван ХХ век. Непонятно, почему торговля телом считается самой древней профессией?[5] Таковой она никак не могла быть по целому ряду причин, но то что у нее есть шанс оказаться последней профессией — представляется вполне очевидным, во всяком случае она была последней профессией распадающейся Римской Империи. Женская проституция, в смысле торговли телом, стала отдельным социальным явлением только при возникновении относительно устойчивого института семьи, а общее негативное или просто неприязненное отношение к проституткам подпитывают сами женщины, ибо каждый человек всегда стремится выставить низкими такие качества, которые он не хотел бы иметь в себе самом. Нормальным женщинам (т. е. женщинам типа "мать") до проституток вообще никогда не было никакого дела, а резко осуждали проституцию лишь бывшие проститутки, решившие на том или ином этапе стать "жёнами", — т. е. достичь бытия, ибо проститутка всегда вне бытия, вне культуры. Вот почему в периоды культурного прогресса число проституток минимально. Проституция всегда субстанцирована и необратима: проститутка остается проституткой, вне зависимости от качества будущего мужа. И вот теперь такая полужена-полупроститутка, которая частично или полностью стала зависеть от ненавистного мужа, не имеет и сотой доли той сексуальной свободы, которую имеет пусть даже самая дешевая шлюшка, работающая на садиста-сутенера, поэтому, вне зависимости от степени богатства мужа и количества денег которое он ей выделяет, она будет ему изменять при каждом удобном случае. Рабыня юридическая и рабыня сексуальная, проститутка может оказаться богатой, и финансово слабо зависеть или вообще не зависеть от мужа, но в таком случае она становится проституткой-альтруисткой — представительницей самой мягкой формой проституции (классический пример — Мессалина). Именно с полового альтруизма отставших в эволюции слабых и началась проституция. И сейчас в наиболее экономически развитых странах Европы, мы наблюдаем полнейшее разрушение института семьи, который никак не связан с общественными движениями агрессивных феминисток и прочих лесбиянок, но объясняется полной финансовой самодостаточностью женщин типа "проститутка," которая оказалась реально достижимой для очень многих, после чего семья, а они ее видят только как оптовую форму проституции, стала абсолютно непривлекательной и ненужной. Но в «первобытные» времена, одновременно с потерей все большим и большим количеством индивидов свободы, теряла свою свободу и женщина, причем быстрее, как физически более слабая. Но и вклад женщин в лавинообразный процесс разрушения семьи составляет максимум 50 процентов. Остальную половину добавили мужчины, по какому-то нелепому недоразумению считающиеся "сильным полом". Слабая обезьяна пустила такое броское выражение, а миллионы слабых самцов повторяют его с неописуемым энтузиазмом. Вот что такое маскировка слабости! Сейчас никаких сильных и слабых полов нет, есть два слабых пола. Кто из них более слабый нет смысла выяснять, ибо в любом случае они не могут существовать друг без друга. Когда мужчины начали в массовом порядке утрачивать свободу у них серьезно обострился инстинкт обладания подменяющий любовь и обуславливавшийся

заниженной самооценкой на фоне еще достаточно большого количества сильных. Этот инстинкт породил ревность — самую слабую реакцию, которую мы можем наблюдать у мужчины. Ревнуя женщину к другому, зачастую внешне менее привлекательному, он автоматически признает свою слабость и списывание такого «гнусного» поведение женщины на ее врожденную природно-обусловленную «тупость» и «распущенность» — совершенно не уместно. Любая, даже самая продвинутая женщина, ближе к животному, поэтому она инстинктивно чувствует силу вне зависимости от формы ее проявления, ей далеко не всегда является физическая сила (вот почему «бабы» выбирая между культуристом и «доходягой» нередко предпочитают последнего) и она, естественно, тянется к этой силе.[6] Изучив характеры большого количества «ревнивцев», можно без всякой оглядки констатировать, что и самая слабая женщина всегда выше такого партнера и тем более выше его тот, к кому он эту женщину ревнует.

Собственно, мужчина склонен к проституции не меньше чем женщина. Разговор, понятно, идет о слабых мужчинах. Но более развитая функция сознания не ограничивает проституцию сугубо сексуальной сферой, напротив, мужчина, как существо более лабильное и имеющее значительно больше способов самореализаций чем женщина, к данной сфере приложения своих способностей питает минимальный интерес. По сути, торговля телом — низшая форма проституции, она-то и возникла раньше всего потому, что кроме «тела» нечего было предложить. Но прогресс необозримо расширяет предложение. Первые рабы, появившиеся еще до того как было придумано обозначение для них, были ни чем иным как проститутками. Потом рабство приняло экономический оттенок и было закреплено в соответствующих законодательствах. Иными словами, рабы появились все-таки раньше чем рабовладельцы! Так называемые рабовладельцы просто закрепили существующее положение дел, признав рабами не только номинально существующих в тот момент рабов, но и их детей и всех потомков которые могли потенциально появиться. Подумать только, ведь несколько тысячелетий назад Земля представляла перенасыщенную животными и растительными ресурсами территорию, при населении в 10–15 миллионов человек, с гораздо более лучшим климатом. Огромные богатейшие территории с прекрасными землями попросту не были заселены. И в этот момент существовало рабство, причем при полном отсутствии структур подавления, типа армии и карательных органов, а также химер новейшей экономической истории, вроде концентрации производств и капиталов. Мы видим как сейчас энтузиасты-любители и прочие экстремалы, вооружившись примитивными орудиями, живут долгое время в лесах или джунглях и совершенно нормально себя кормят, не прибегая ни к каким формам рабства. Живут, заметим, при тотальном оскудении флоры и фауны. Поэтому все построения схем попадания в рабство, через постепенное экономическое расслоение, например из-за различия в качестве земельных наделов, наверное имеют рациональное зерно, но они — схемы развития более высоких форм рабства. Первые рабы были не экономическими рабами, а утерявшими чувство свободы дегенератами. И только в последствии, когда сильные приложением своего интеллекта и воспользовавшись рабскими инстинктами слабых, завладели всеми существующими на тот момент ценностями, рабовладение превратилось в систему, в четкое отделение совокупности «рабов» от совокупности «господ». История рабства, вплоть до наших дней, превращается в ни что иное, как в историю проституции в ее наиболее полной форме, а множество изданий посвященных истории проституции, как проституции женской, охватывают лишь один, занимательный, но незначительный аспект, по большому счету не сыгравший существенной роли в мировом процессе. Рост числа рабов всегда абсолютно совпадал с ростом числа проституток. Сейчас в мире бум проституции и одновременно — бум работорговли, причем и в рабы, и в проститутки индивиды продаются или отдаются бесплатно, в громадном большинстве случаев на совершенно добровольной основе. Здесь, правда, мы не рассматриваем случаи насильственного захвата рабов, дающие весьма незначительных их процент.

По мере дальнейшего уменьшения эволюционного потенциала в проституток превращаются все. Проституция становится сначала смежной специальностью, постепенно вытесняя основную. Проститутки-женщины, проститутки-мужчины, проститутки-дети, проститутки-родители, проститутки-интеллигенты, проститутки-государственные служащие, проститутки-генералы, адмиралы и маршалы, проститутки-министры и президенты. Проститутки-научная и псевдонаучная элита. В зависимости от того, под каким углом зрения весь этот процесс наблюдает тот или иной интеллектуал, глобальный массив проституток может моделироваться в виде пирамиды, где более старшие по рангу проститутки, управляют младшими, либо в виде кольца, ибо проститутки, полностью утратив свободу, оказываются скованными стопроцентной круговой порукой, а что является «цепями» по сути не так важно, ими могут быть экономические, религиозные, политические, или какие-либо другие «интересы». Представление в виде кольца допускает, что проститутками могут оказаться все, все без исключения, и такой вариант реален. Схема в виде пирамиды предполагает наличие на самом её верху хотя бы одного свободного и сильного индивида, схема в виде усеченной пирамиды подразумевает существование небольшой группы индивидов, ибо такая группа в нынешних условиях даже теоретически не может быть большой и ее максимальное число будет равно числу независимых индивидов, а таких вряд ли наберется три-четыре десятка. Но пирамидальные варианты маловероятны, по крайней мере они менее вероятны чем «кольцевой». Кроме всего прочего, «кольцевой» вариант значительно более устойчив, хоть при нём и произойдет полная утрата всеми эволюционного потенциала, ведь впервые рабами окажутся все. Однако, изучая историю развития наиболее знаменитых цивилизаций, мы легко заметим, что рабство развивалось именно как пирамидальная система. Почему же сейчас ее успех так сомнителен? Дадим геометрическую интерпретацию столь сложного явления. Предварительно отметим, что количество свободных индивидов всегда было ограничено, а резерв вербовки рабов, особенно с ростом населения, — практически безграничен. Таким образом, основание пирамиды расширялось во все стороны очень и очень быстро, пирамида как бы расплывалась, превращаясь в плоскость. В то же время, высота пирамиды уменьшалась, ибо шло влияние двух процессов — сокращения процента свободных и рост конкуренции, что никак не способствовало ее возвышению. Рост коммуникаций не только расширил количество контактов которые осуществляет рядовой несвободный индивид (проститутка), но сделал индивидов весьма зависимыми друг от друга. Вот почему «кольцевая» система, когда все продаются всем, имеет устойчивую поддержку в широчайших слоях общества. И вот почему массы голосуют на выборах за кандидатов которых явно ненавидят. Классическая система отношений "проститутка — сутенер". Та же модель доминирует не только в сфере межличностных отношений, но и в экономике. Сейчас она называется «глобализацией», или более точно "всеобщим проститутуированием". Опять-таки обратим внимание: глобализация экономики совпадает с глобализацией проституции. Пирамида, вырождается в круг, плоский и замкнутый по определению. Все продаются всем. Я вполне допускаю, что стабильный круг — вариант относительно привлекательный, даже для наиболее лучших представителей человечества, но привлекательность его может быть только временной, причем время, вследствие постоянного ускорения прогресса, не будет долгим. Дело в том, что система тотальной проституции способна подавить и сделать своей частью потенциально сильных индивидов, т. е. не только тех кто сильные сейчас, но и их потомков. А тот кто стал слабым, сильным не станет никогда. Слабость и проституция снова вместе. Это абсолютное правило, исключений нет. Слабый и не задумается над такой «мелочью» как привлекательность или отвратительность системы. Слабого устраивает любая система, которая удовлетворяет его наиболее примитивные позывы, вне зависимости от того что она требует взамен. Коммунизм повсеместно развалился, потому что перестал удовлетворять позывы слабых. Помните как все разом побросали партбилеты? А ведь в КПСС входили только слабые. Да, система требует взамен всегда одно и то же, — здоровье, в критические моменты — жизнь. Помните стишок Бертольда Брехта про баранов которые идут строем и бьют в барабаны сделанные из шкур других баранов? На то и на другое индивид почти всегда бессознательно соглашается, а его возможные внутренние комплексы никакого внешнего продолжения не имеют. Мы, интеллектуалы, не можем позволить себе такую роскошь как остановка прогресса. Точнее мы можем её позволить, но в таком случае мы будем последними интеллектуалами. Ибо, что есть типичный интеллектуал? Сразу и не ответишь. Вот в античные времена ответ был бы естественен и логичен: зверь, наделенный интеллектом. Теперь, это как правило интеллект без «зверя», что было вполне допустимо при наличии структуры типа «пирамида» с хотя бы несколькими зверями-интеллектуалами на ее высших структурах. При кольцевой системе спрос предполагается не на максимально возможный интеллект, которым может обладать тот или иной интеллектуал, а на тот его уровень, какой может быть востребован текущим моментом. И понятно, что при общем снижении уровня культуры и специализации бессознательных масс, будет соответственно понижаться и цена интеллекта для этих масс. Специализировавшемуся обществу интеллектуалы не нужны, их там и нет. Интеллектуалы могут нуждаться в контроле и управлении специализировавшимися структурами исключительно с целью реализации намеченных программ или обычных экспериментов. Поэтому то что происходит сейчас во всех сферах деятельности человечества, имеет значение в первую очередь для интеллектуалов, ибо на кон поставлено их существование.

Большинство работ выполняемых современными индивидами может быть отнесено к той или иной разновидности идолопоклонства. А проституция и идолопоклонство — суть выражение одних и тех же мотивов. Проститутка относится к нормальной женщине так же, как примитивный фетишист-идолопоклонник к индивиду с устоявшейся религиозной традицией. Идолопоклонство никак не связано с количеством богов как таковых. В Риме их было множество, но реальное идолопоклонство началось незадолго до рождения Христа, когда Рим докатился до «имперской» формы правления, а вместо статуй богов-сверхлюдей стали лепить ублюдков-императоров и воздавать им божественные почести. Теперь его падение было вопросом времени, как и торжество монотеистического тогда еще христианства. Христианство тоже исключительно быстро соблазнилось в идолопоклонство, но здесь решающую роль сыграла организация; и не будет слишком смелым предположить, что если бы церковь не потрясали расколы, она бы заплыла жиром и развалилась примерно в X–XI веках. Расколы продлевали ее жизнь, заставляли непрерывно бороться. А конец христианства наступил только потому что подошел максимальный срок существования подобной доктрины и доказательство тому — одновременная деградация всех его ветвей, вне зависимости от событий происходивших в странах где оно было основной религией. Рассвет идолопоклонства в Риме совпал с грандиозным размахом проституции, которая в те времена и стала по сути единственной женской профессией. И это при том, что за 500 лет республиканского Рима нам известно только о нескольких разводах! Теперь же разрушалась семья и резко сократилась рождаемость, ибо, как показал Ломброзо, только каждая третья проститутка рожает детей. Тот же Ломброзо неоднократно подчеркивал особую, непонятную обычному человеку, «набожность» проституток. И никто оглянуться не успел, как в императорскую тогу облачились сначала случайные лица, потом рабы, а в конце к ним присоединились межвидовые гибриды — сирийцы, арабы, негры. Мы можем без всяких оговорок заявить, что проституция и идолопоклонство не только идут нога в ногу, но и имеют тождественные причины возникновения. О них мы поговорим позже, сейчас же особо отметим, как образ жизни индивида влияет на ощущение им свободы. Человек, которому неинтересно ничего, способен выполнять любую работу, лишь бы здоровье позволило, но он никогда не достигнет в ней подлинного совершенства. Подумать только: нормальные люди, на протяжении всей жизни, ежедневно, за исключением выходных и кратковременного отпуска который далеко не все имеют, совершают рейды по одному и тому же маршруту, занимаются одним и тем же делом, видят одни и те же лица, получают зарплату в один и тот же день. И наивно предполагать что такой образ жизни никак не отражается на индивиде. Отражается, причем очень серьезно. Он превращает жизнь в специализацию, делая человека потерянным для эволюции. Ведь идолопоклонство, если не обращать внимание на его "внутреннее содержание", которого нет, сводится всего-то к повторению стандартных действии, происхождение и назначение которых «алчущий» вряд ли сможет объяснить. А ведь было время, когда люди ранним утром не имели ни малейшего представления каким будет день. Вот тогда они и эволюционировали. Сейчас идет антиэволюция, — "торжество рыночных отношений". Ее основа — стабильность. Причем во всех сферах, в политике, в экономике, даже в климатических условиях. А стабильность вызывает у бессознательных масс идолопоклоннические наклонности: фетишизм, накопительство, жадность, стремление "устроиться получше", "сделать карьеру", что уродует как массу, так и отдельного индивида, но точно так же его уродует и ежедневный однообразный труд. Посмотрите на творческих людей, ученых, артистов, художников, писателей. Если они избегают вредных привычек, то за редким исключением, не просто хорошо сохраняются до глубокой старости, но и в не меньшей степени сберегают собственный творческий потенциал. При том, что работа может стоить им значительного эмоционального напряжения, которое, как точно установлено, отнимает жизненные силы не меньше чем труд физический. Теперь возьмем тех, кто занят пусть и не тяжелым, но однообразным трудом, результат которого заранее предсказуем. Отчетливый налет старости очень часто покрывает лица подобных людей значительно раньше тридцати лет. А все потому, что такой человек вычеркнул себя из эволюции. "Те кто слаб плясать с ветрами, вон из рая!" — говаривал наш остряк Ницше. Он уже никогда не станет выше чем он есть и весьма удачным кажется вариант, при котором он останется всего лишь тем, чем он есть сейчас. И никто никогда не задаст себе вопрос: "если у меня была жизнь, то на что же я ее потратил?" А если и произойдет нечто, и кто-нибудь себя об этом спросит, то с ужасом или сожалением обнаружит, что четверть жизни ушла на стояние возле конвейера или станка, треть была проспана, что требовалось для компенсации напряженных трудовых будней, и еще примерно треть проведена в "подготовительных продседурах", — в дороге на работу и с работы, отдыху от нее в выходные дни ну и т. д.(что обозначает слово «отдых» также хорошо известно, во всяком случае кто много работает, тот всегда слабо представляет что есть реальный отдых). Именно такие люди всегда лишены действительно ярких и стоящих воспоминаний, они попросту утрачивают способность их воспринимать. К 40–45 годам они весьма слабо помнят что с ними было в молодости, если таковая вообще у них была. Им наверное даже страшно заглянуть в подобные воспоминания; бесконечная даль отделяющая их от тех лет, вызывает ощущение тотальной безысходности. Именно тогда и начинаются массовые разлады в семьях специализировавшихся индивидов. Причем никакой "бальзаковский возраст" здесь не играет существенной роли. Бывшие верные супруги уходят не к любовницам или любовникам, они просто уходят друг от друга, движимые возникающими реминисценциями на тему "какими мы были раньше, и во что превратились теперь". Они могут быть дороги, но одновременно и противны друг другу. Поэтому формально брак, как правило, не расторгается. Эта группа весомо пополняет ряды алкоголиков, соединяясь с теми кто пил с молодости. Более того, очень часто происходит забавная вещь: сорока-пятидесятилетние дяди и тети начинают, что называется, "косить под молодых". Одеваются по молодежной моде, делают себе нарочито вызывающие «стильные» прически, употребляют молодежный жаргон, ездят на роликах или скейтбордах, посещают дискотеки, пытаясь, таким образом, прожить лучший (как они теперь наконец-то поняли) отрезок жизни еще раз, но уже «правильно». Ясное дело, это лучше чем прикладываться к бутылке, хотя повторимся, — довольно забавно и смешно со стороны. Жизнь, как и история, второй раз повторяется в виде фарса. В данном случае — фарса весьма и весьма дешевого. Впрочем, их — явное меньшинство. Те же что предпочли игре в молодых объятья Бахуса, первоначально выглядят качественнее алкоголиков со стажем, но разница стирается, максимум, за несколько лет. Ими перестает двигать воля к жизни и прекращение такого движения дает начало первым аккордам прелюдии смерти. Неплохо бы вспомнить, что ударными отрядами разного рода революционного отребья всегда были именно такие. Теоретики коммунизма знали на кого ставить. Смерть находит смерть. Если белый человек прекратил эволюционировать, то он неизбежно деградирует. Третьего не дано. Застыть в развитии — удел Востока и Африки. Белые могут упасть, но только для того чтоб либо исчезнуть, либо подняться на более высокий рубеж. И это единственный способ их существования.

В наш век вульгарного и совершенно бесплодного экономического прожектерства, соединенного с всеобщей охотой за деньгами и повышением собственного социального статуса, над столь сложными вещами народ практически не задумывается. Но когда-то все было предельно ясно. Главным образом, из-за отсутствия постоянной необходимости доказывать свою профпригодность, которая неизбежно предполагает отказ от части свободы; и чем более высокая степень такой интеграции, тем менее свободен индивид. В глобальной экономике, куда все народы идут

строевым шагом, свобода отсутствует, ибо места для нее там нет. Если мы

оглянемся на наследие наших предков, то сразу обнаружим: ни одна из

древнеарийских мировоззренческих доктрин никак не выделяет богатство в некую особую добродетель, да и вообще никак не выделяет. В то же время, значительная часть речей Христа посвящена богатству как явлению. Что понятно, — Христос жил на Востоке, т. е. в системе тотального рабства. Вот почему христианство и возникло как религия рабов. А в такой системе богатство и есть главное божество, а реальный бог тот, кто более всего богат. Обратите внимание насколько похожи в русском языке слова «бог» и «богатство» (т. е. то что "идет от бога", хотя это слово заимствовано из иранской ветви арийских языков, и происходит еще с дозороастрийских, маздакийских времен).[7] Именно поэтому богатство и власть там и сейчас вещи неразделимые и почти всегда соединены в одном и том же лице. Если мы переберем все современные восточные деспотии, где власть сосредоточена в руках одного правителя (Ливия, Иордания, Саудовская Аравия, Ирак, Иран, Кувейт, Оман, Эмираты, Бахрейн, Катар), то увидим, что такое лицо, в независимости от того какими правами оно формально наделено, — всегда самое богатое. Причем роскошь должна быть демонстративной. Какой-нибудь скандинавский премьер-министр или латиноамериканский президент-популист может позволить себе сыграть перед толпой на гитаре или проехаться в городском автобусе (пусть даже все пассажиры там будут состоять из его охраны), сожрать кусок гигантского торта, другие куски которого попадут в тысячи «посторонних» глоток, но в «восточном» варианте панибратство совершенно недопустимо. И не думайте что из-за гипертрофированного снобизма высшего лица. Нет. Просто в таком случае его перестанут уважать те, кто должен обожать, — т. е. низшие элементы. А подобный вариант — самый худший. Поэтому и выезжают султаны и эмиры каждый день на новом роскошном автомобиле и меняют дворцы как приличный американский школьник презервативы. Выдерживая подобную модель поведения правитель может рассчитывать на всеобщее уважение рабов. Ибо для рабовладельца крепость власти определяется величиной богатства отделяющей его от этих рабов и чем она больше тем ближе к богам он им кажется.

Стремление к накоплению богатства ради богатства — тоже одна из разновидностей специализации. Вот почему все интеллектуалы, т. е. именно те кто обеспечил прогресс, никогда не могли даже отдаленно конкурировать с богатейшими представителями своих стран. Хотя казалось бы употреби они интеллект в данном направлении, наверняка бы достигли значительных результатов. Может быть так и было бы, но в таком случае мы ничего не узнали бы о них как об интеллектуалах. Если современный интеллектуал и богател, то в основном на продаже патента на свое изобретение. После чего он не имел на него никаких прав. Иными словами, по своему социальному статусу интеллектуал ничем не отличался от наемного рабочего продающего свой труд, пусть и получал он за него в тысячи раз больше чем рабочий.

Здесь находилась и подоплека основного вопроса культурологии XIX–XX века, который, в нашем случае, можно сформулировать так: мы развиваемся или деградируем?. Впереди ли золотой век или позади"

Наивные идеалисты XVIII века, Кант и Руссо, со своими "вещами в себе" и "теориями общественного договора", представлялись людьми в высшей степени прогрессивными. Они верили что Золотой Век не просто впереди, но вообще есть дело недалекого будущего. Кант, в отличии от Руссо, дожил до французской революции, на которую «повелись» многие интеллектуалы, и наверное очень хорошо что ему не суждено было увидеть краха абсолютно верной политики Наполеона I. Они хотели видеть всех людей если и не реально, то хотя бы потенциально хорошими, выступая типичными представителями эпохи просвещения, которая так и закончилась бы ничем если б не гений Наполеона, разбудившего своими пушками спящую Европу и нанесшего смертельный удар по феодальным отношениям. По сути он сделал в политике то же что Лютер в религии; при нем окончательно выкристаллизовалось понятие "Запад".

Наполеон, в свою очередь, стимулировал к активной деятельности два других универсальных ума: Сен-Симона и Гегеля. О первом мы поговорим позже, о втором скажем несколько слов сейчас.

Когда грохот наполеоновской артиллерии сотрясал родной город Гегеля Йену, он заканчивал "Феноменологию Духа". Название очень подходило окружающей обстановке. Там у Гегеля точно всё, и содержание, и форма, а поэтому всегда затруднительно привести из него отдельную цитату. Гегеля надо цитировать большими фрагментами, а лучше — целыми главами его произведений. Гегель тоже был оптимистом, может быть самым большим из философов христианской эпохи. А столь непонятный его современникам оптимизм, базировался на нахождении оптимального соответствия философии и политического процесса. Его время позволяло допустить, что и раб может стать человеком. И только через 70–80 лет поймут что это не так.

"Поскольку раб работает на господина, — писал Гегель в "Феноменологии", — следовательно, не исключительно в интересах своей собственной единичности, постольку его вожделение приобретает широту, становится не только вожделением вот этого человека, но содержит в себе в то же время и вожделение другого. Соответственно с этим раб возвышается над самостной единичностью своей естественной воли и постольку стоит по своей ценности выше, чем господин, остающийся во власти своего себялюбия, созерцающий в рабе только свою непосредственную волю, и признанный несвободным сознанием раба лишь формально. Упомянутое подчинение себялюбия раба воле господина составляет начало истинной воли человека. Трепет единичной воли — чувство ничтожности себялюбия, привычка к повиновению — необходимый момент в развитии каждого человека. Не испытав на самом себе этого принуждения, ломающего своеволие личности, никто не может стать свободным, разумным и способным повелевать. Чтобы стать свободным, чтобы приобрести способность к самоуправлению, все народы должны были пройти предварительно через строгую дисциплину и подчинение воли господина. Так, например, было необходимо, чтобы после того как Солон дол афинянам свободные демократические законы, Пизистрат захватил в свои руки власть, опираясь на которую он приучил афинян к повиновению этим законам. И лишь после того как повиновение это пустило корни, господство пизистратитов стало излишним. И точно так же Рим должен был пережить строгое управление царей, которое сломило естественное себялюбие римлян, так что на этой основе могла возникнуть та достойная удивления римская доблесть любви к отечеству, которая готова на всякие жертвы. Рабство и тирания составляют, следовательно, в истории народов необходимую ступень и тем самым нечто относительно оправданное. В отношении тех, кто остается рабами, не совершается никакой абсолютной несправедливости; ибо, кто не обладает мужеством рискнуть жизнью для достижения своей свободы, тот заслуживает быть рабом, и, наоборот, если какой-нибудь народ не только воображает, что он желает быть свободным, но действительно имеет энергичную волю к свободе, то никакое человеческое насилие не сможет удержать его в рабстве как в состоянии чисто пассивной управляемости". Обратим внимание на фразу "имеет энергичную волю к свободе". Гегель понимал что к чему, хотя и не был представителем "философии воли" Платон мечтал о времени когда философы будут управлять государством, сразу видно что дедушкины рассказы про Атлантиду глубоко запали в его душу. Гегель государством не управлял, но он подчинил величие государства философской модели. Кайзеры, Бисмарк, Мольтке, Вагнер, Гитлер, Круппы, Сименсы, Тиссены, — все продукты его философии. То "искалеченное ницшеанство" о котором говорили в России времен Первой Мировой войны, здесь не причем. Ницше, кстати, мало на что повлиял. Ницше — оболочка, Гегель — двигатель. Ницше на время, Гегель — навсегда. Ницше пошел дальше только в том, что выдумал некий беспроигрышный вариант, сформулировав свою философию "вечного возврата" и "воли к власти", — почти тоже самое что и у Шопенгауэра, но повторенное бесконечное количество раз. В этом и заключалась его реальная "злая мудрость". Мы приходим из ниоткуда и уходим в никуда, постоянно проходя мимо ворот на которых написано "мгновение".

Шпенглер дофилософствовался до глобального вывода: Европа началась средневековьем и закончится средневековьем. Вывод правильный, только с небольшой поправкой: Европа закончилась средневековьем и начнется средневековьем (если вообще начнется). При Шпенглере «средневековье», понятно, заканчивалось.

Концовка интеллектуально блестящего XIX века, наряду с торжеством теории эволюции Дарвина, породила чудовищного идола, перед которым в конце XX-ого готовы упасть даже те, кто вроде бы казался сильным. Этот идол — приоритет экономических интересов над всеми остальными. Идол прожорлив, и сейчас в его меню уже целые государства, которые и сами с радостью готовятся стать съеденными. И если проституция напрямую связана с идолопоклонство, то поиск чуда в экономике — ничто иное как гипертрофированная стадия некрофилии, — что есть верный признак тотального старения и вырождения. Все как перед началом того "постантичного средневековья". Готовьтесь. Я, правда, не знаю, кто сядет в будущие замки, но то что рабов будет достаточно, — ни секунды не сомневаюсь. Дарвин создал прецедент. И его теория была тут же перенесена на экономический язык. Конечно, методологически она выглядела безупречно, но на два наиглавнейших вопроса ответа не давала, что нисколько не подрывало ее величия. Первое: невозможно реконструировать схему зарождения жизни на планете которая изначально была абсолютно стерильной. И второе: неясным остается переход от приматов к человеку, осуществленный, кстати, за беспрецедентно короткий срок. Дарвин объяснил все кроме самого главного. Он дал передаточную функцию, но не дал ни начального, ни конечного параметра. Биология, да и вообще диалектика, не терпит аксиом, но реальные экономисты, — люди всегда практичные. Для них нет неразрешимых проблем. Те кто таковыми мучается, быстро вылетают из большого бизнеса и, в лучшем случае, развлекаются мелкой торговлей барахлом. Поэтому и возникновение человека они также объяснили чисто экономически, заявив, что "человека создал труд". Все вполне ясно. Клерикалы говорят «бог», экономисты — «труд». Такое определение возникло вовремя, а потому ему был гарантирован успех, даже в мозгах претендующих на статус интеллектуальных. Появись оно лет на 200 раньше, и кроме смеха другой реакции не вызвало бы.

Да, а вы знаете кто впервые произнес столь забавную сентенцию? Фридрих Энгельс, — человек который ни одного дня не работал. А взял он ее у уже упомянутого Анри де Сен-Симона — французского графа, заявившего в 1802 году: "Все люди будут работать; они будут смотреть на себя как на работников, прикрепленных к мастерской, работы которой имеют целью приблизить человеческий ум к моему божественному проведению" [А. Сен-Симон "Письма женевского обитателя к современникам". Избр. соч. М.1948].Во как! Интересно, как смотрел на себя сам Сен-Симон, который считал физически труд настолько низким, что предпочел жить на подачки своего бывшего слуги? Человек, ни разу в жизни не державший ничего тяжелее чернильницы, заявляет такое! Как все-таки было оторвано мышление интеллектуала от реальной обстановки! Ведь низшие слои, если о чем и мечтали (да и сейчас мечтают), то только о том, чтобы не работать! Множество сказок всех без исключения европейских народов, повествуют о том, как бедный юноша работающий от зари до зари, добивается руки принцессы, или же наоборот, девушка из простой семьи, а то и вовсе сирота не отходящая от прядильной машины, выходит замуж за чудесного принца. В обоих случаях работать больше не надо. Да что сказки! Женские романы, издающиеся и продающиеся миллионами экземпляров, всегда рисуют картинки проникновения в веселую и беззаботную жизнь, и именно на это, а не на гипотетическую «любовь», в которой авторы подобных новелл как правило мало что смыслят, и покупаются наивные женские души. Когда же они начинают пытаться организовать себе нечто подобное в реале, то наталкиваются не на сказочного принца, а на имеющего явные очертания мужа и дело не всегда кончается happy end'ом, как говорится, "за радость испокон веков страданьем платит мир". Итак, здесь массы куда лучше знали что к чему.[8]

Если мы и допустим что труд способствовал превращению приматов в человека разумного и тем более в белого, то высший тип сейчас бесспорно должны представлять люди занимающиеся каждодневным физическим трудом: шахтеры, грузчики, копатели, толкатели, каменщики и т. п. Однако смехотворность такого предположения более чем очевидна, достаточно иметь зрение и обоняние. Анализируя биографии и род занятий всех без исключения античных интеллектуалов и просто известных людей, мы приходим к абсолютному выводу: никто из них нигде и никогда не работал. Не следует, однако, путать «неработу» с отсутствием физических нагрузок. Нет, они занимались спортом, а многие еще и воевали, но заниматься физическим трудом имея цель обеспечить себе хоть минимальный уровень существования им не приходилось. С победой христианства, выставившего казалось бы все что только возможно с ног на голову, решительно ничего не изменилось. Светочи Возрождения — Данте, Петрарка, Боккаччо, Боттичелли, Рафаэль, Леонардо, Тициан, Рубенс, Эразм, Галилей, Гус и еще многие-многие другие, не занимались наемным физическим трудом. Правда, они и не обладали идеальными соматическими характеристиками, так как сам их образ жизни, и полное презрение к телесной оболочке, как к простому "вместилищу души", не давал возможности достичь совершенства по всем параметрам. Исключением выглядит только Леонардо. Христианская мораль, разделявшая понятия «тело» и «дух», никак не предполагала, да и не способна была постичь, что чистое не может «вмещаться» в грязном, ибо в принципе не была способна осознать что есть чистота. По мере кризиса христианства эта тенденция усиливалась. Лейбниц, Кант, Руссо, Юм, Шлегель, Вольтер, Гегель, Фихте, Гете, Конт, Шопенгауэр, Ницше, — все имели вид в высшей степени непрезентабельный. В них не было ничего кроме интеллекта, — большие головы на слабых телах и коротких ногах, — что, впрочем, для XVIII–XIX века было неплохо, ибо подавляющее большинство т. н. «элиты» к тому времени не имело ни интеллекта, ни силы, ни красоты. Именно такое большинство и стало фундаментом на котором выросли бредовые идеи равенства, братства и коммунизма. Опять прошел стандартный вариант: сначала была утрачена сила, затем красота, а в конце, уже в веке двадцатом, — интеллект.

Мы вычеркиваем из истории энгельсовский бред о "труде и человеке". Если все будет нормально, то он займет свое достойное первое место в "Энциклопедии Глупости". Почему Энгельс пришел к столь необычному выводу объяснить чрезвычайно просто. Глубоко презиравший физический труд, ненавидевший всех, он самым неприличным образом эксплуатировал наемных рабочих, рассматривая их как простые говорящие орудия труда. Именно они и создали его богатство, значительная часть которого (6 миллионов фунтов) пошла на содержание и обеспечение достойного существования личного бойфренда — Карла Маркса, у которого Энгельс сделался совершеннейшим зомби. Поэтому произнося "труд создал человека", Энгельс под словом «человек» понимал исключительно себя, ибо ни в ком другом человека не видел. В переводе на понятный язык, энгельсовская формула звучит: "чужой труд создал богатого человека, т. е. меня, Энгельса". Куда более наглый Маркс, назвав пролетариат чудовищем, — он любил это слово, — заявил: "все люди живут трудом, но не все своим". Маркс был выдающимся живым воплощением такой доктрины. Все, абсолютно все марксисты, даже будучи несогласными с теми или иными идеями Маркса, данное правило соблюдали железно. Такова мораль коммуниста, именно она кредо любого из них, аверс и реверс всех коммунистических движений.

Мораль буржуя ничем не отличается, разве что пути несколько другие. Коммунист — всегда прирожденный раб, причем без исключений. Как и всякий раб он не имеет ничего против рабства как такового, более того, он безусловно считает рабство наиболее удобной и удачной формой зависимости человека. Коммунисту не нравится всего лишь одна незначительная вещица: ему не нравится что раб именно он. Ведь действительно, если в стране 200 миллионов рабов, то что изменится, если один из них вдруг станет у руля власти? Поэтому-то марксизм предельно игнорирует роль отдельной личности в истории. Но раб не в состоянии понять, что если страна управляется рабом, то рабами в ней становятся все. Без исключений. Последствия слишком очевидны: когда в том или ином государстве устанавливался коммунистический режим, порядки в ней предельно ужесточались по отношению к тем, что были до него, ведь раб считает что другой раб работает тем лучше, чем сильнее его бьют. В буржуи попадали по-другому, что совершенно не исключает там наличие рабов. Под буржуем мы, конечно, понимаем тех кто непосредственно эксплуатирует труд наемных сотрудников. Высшие буржуи (или как сейчас принято говорить "олигархи") — это те, кто эксплуатирует целые государства, их экономики и людские ресурсы. Так вот, буржуй нерабского происхождения хоть и не видит в объектах своей эксплуатации особей имеющих хоть ничтожное достоинство (что правильно), он не видит в них и явных врагов. Буржуй из рабов, напротив, видит в них самых опасных врагов (что тоже правильно), ибо прекрасно знает чего хочет любой раб или чего он может захотеть, если в определенный момент создастся, как говаривал Ленин, "революционная ситуация".

С позиции психологии масс, революционная ситуация — это момент в который количество рабов желающих сесть на место первого лица в государстве достигает определенной критической величины. И больше ничего. Экономика не играет здесь решительно никакой роли. Вот и вся градация. Раб ненавидит и боится других рабов, буржуй их тоже ненавидит, но боится в значительно меньшей степени. Отсюда и строится государственная политика. Свободный человек либо знает, либо чувствует, что в рассматриваемом случае совершенно одно и тоже, главную вещь: пока рабы у власти, рабство будет существовать. В истории человеческой цивилизации нет ни одного случая когда рабство как система низвергалась бы самими рабами. Ни одного. Юридически рабство либо отменялось волевым решением, как например в России и США, либо рабы переводились в формально свободную категорию для улучшение их экономической отдачи во времена кризиса систем (Рим эпохи упадка).

Здесь мы обозначили вещи которые происходили во время когда формировался класс рабов, который уже очень давно является самым многочисленным во всех странах. Когда вы видите раскладку по социальным категориям в той или иной стране, знайте: перед вами информация ценность которой — полный ноль. Она ни о чем не говорит, ибо в ней отсутствует главное — соотношение рабов и свободных. Все остальное — пыль в глаза, которую запускают власть предержащие. Ах, ах, ах! "Вы посмотрите каков у нас высокий процент людей имеющих высшее образование", — хвалится одна страна. "А мы самая читающая нация в мире!" — вторит другая. "А у нас — самый многочисленный средний класс", — не унимается третья. Но о чем все это говорит? Да ни о чем! Можно иметь десять высших образований и выглядеть глупее самого глупого дерьмокопа, этаким бомжом в смокинге. Да и где сейчас дают Высшее (да, вот так, с большой буквы) образование? Во всяком случае не в общедоступных вузах. Самая читающая страна в мире? Очень приятно… Вопрос только: а что читающая? Советский Союз по количеству прочитанных книг в 70-80-е годы значительно опережал все страны, что не помешало ему настолько смешно, глупо и быстро развалиться, что даже тем кто "участвовал в процессе" трудно было уследить за столь молниеносным ходом событий. А почему? Да потому что население состояло сплошь из рабов. Книги не изменяют рабов. Причем рабство культивировалось всеми государственными институтами, от роддома и детского сада, до кладбища. Структуры призванные растить свободного человека, растили человека советского. В среде рабов всё и всегда происходит очень быстро, ибо раб не видит закона. Его сдерживает страх. Уберите страх и перед вами предстанет монстр, деспот, маньяк, безжалостный как сама смерть.

Труд не создал и не мог создать человека. Человека создал интеллект, базирующийся на силе. А интеллект слабо совмещался с физическим трудом, что, впрочем, было несущественно — все-таки интеллектуалы имели тогда настолько крупные козыри, что степень их свободы стала такой какой больше не была никогда. А способность решать бесчисленные задачи резко повышавшие статус всех членов общины навсегда сохранила экстрапроекцию о них как о богах. Мы не знаем когда конкретно появился первый интеллектуал, но все что составило прогресс дали именно они. Многочисленные примеры запечатленные в народном творчестве однозначно говорят о том что человек превращается в животное почти всегда через труд. Я уверен, что если бы Энгельс отрабатывал стандартную 12-часовую смену на своем предприятии в должности рабочего, вряд ли он вообще создал бы что либо, что, кстати, было бы удачным вариантом. Граф Лев Толстой, придумавший знаменитые формулы "лечения трудом" и "непротивления злу насилием", иногда прикладывался к сохе, проводя две-три борозды, после чего, видимо, работа над скучными томами и зачатие очередного ребенка шли более успешно. Но если мы посмотрим на его наиболее известных героев, хотя бы из "Войны и Мира", "Крейцеровой Сонаты" или "Анны Корейниной", то не только грубое животное начало, но и повадки животных обнаруживаются в них на каждом шагу. Знаете, есть такой прием в литературе, когда рассказывая о каком-либо приключении в животном мире, тот или иной зверь наделяется соответствующими человеческими качествами. Так вот, Толстой создал нечто обратное: он спроецировал образы животных (в основном парнокопытных из Ясной Поляны) на конкретных людей. Ни один из его главных персонажей никогда не работал, а самым нелепым эпизодом его наиболее значительного произведения стало противопоставление крестьянина Платона Каратаева — Наполеону. Из чего, ясное дело, ничего не вышло, ведь нельзя сопоставить несопоставимое.

Бредовость тезиса о происхождении человека "от труда", станет еще более нелепой, если мы вспомним, что люди всегда стремились занять положение которое гарантировало бы им минимальный физический труд, а самые престижные профессии это те, что обеспечивают максимум зарплаты при минимуме труда. Здесь можно четко выделить еще один вектор эволюции: сведение физического труда к минимуму. Еще раз предостережем от опасности перепутать понятия "физический труд" и "физические нагрузки". Белые создали спорт. Белые провели первую Олимпиаду. Они же были первыми кто понял что цивилизация должна улучшать человека. Такое осознание дало начало позитивному прогрессу. Первыми поняли — первыми и забыли; и кто проведет последние олимпийские игры остается загадкой.

Но одно они уразумели однозначно: производительный труд, замещая собой всё, сам становится проклятьем. Как получилась что труд у арийцев заменил собою «всё», ответить сложно. Но совершенно очевидно, произошло это еще до того, как среди них появились первые несовершенные основавшие класс рабов. Освоение все новых и новых орудий труда резко поднимало социальный статус расы, но такое положение было только на первых порах и за него белые расплатились утратой части свободы и изменениями в собственной психологии. Ведь не секрет, что люди, пусть и одинакового качества, имеющие разную степень свободы, мыслят совершенно по-разному. Человек просидевший всю жизнь в тюрьме, мыслит не так как рабочий, пусть и проработавший всю жизнь на одном и том же месте. И уже тем более его мышление отличается от мышления человека свободной профессии, не говоря о том кто вообще никогда не имел никаких профессиональных обязанностей. Первыми это поняли интеллектуалы и до сих пор в сознании практически любого индивида, интеллектуал представляется человеком нефизического труда, что не всегда верно.

Гораздо более любопытна однозначная ассоциация труда с черным цветом. По всей видимости такое представление возникло когда арии начали попадать в рабство к черным. Французский исследователь мировых религий Эдуард Шюре дает поразительно точное описание тех событий.

"Раздавленные при первом же столкновении и уведенные в плен, белые сделались, в общем, рабами черных,[9] заставлявших их обрабатывать камень и носить руду для плавления в их печах. Между тем, убежавшие пленные приносили в свою страну обычаи, искусство и обрывки знаний своих победителей. Они вынесли от черных два важных искусства: плавление металлов и священное письмо, т. е. искусство запечатлевать определенные идеи таинственными иероглифами, знаками на коже животных, на камнях, или на коре ясеня: отсюда — кельтические руны.[10]

Расправленный и выкованный металл сделался оружием для войны; священные письмена дали начало наукам и религиозным традициям. Борьба между белой расой и черной продолжалась в течении долгих веков: она передвигалась, разгораясь то между Пиренеями и Кавказом, то между Кавказом и Гималаями. Спасение белых было в лесах, где они могли прятаться как дикие звери, чтобы вновь появляться внезапно, в благоприятные минуты. Осмелев, привыкнув к войне, вооруженные с каждым веком все лучше и лучше, они наконец взяли верх, разгромили города черных, прогнали их с берегов Европы и завладели в свою очередь севером Африки и центральной Азией, которая в те времена была занята смешанными народностями"["Великие Посвященные"].

Когда представляешь себе всё вышесказанное всегда задумываешься: здесь говорится про прошлое или про будущее? Мы не располагаем документальными (в общепринятом смысле) средствами позволяющим точно проверить время появления первых рабов, но факт отождествления труда с темной стороной жизни самым определенным образом отложился практически во всех индоевропейских языках. Параллельно вспомним, что все выбившиеся из рабов в номинальные хозяева и начальники питают поразительную склонность к черному цвету. Черные лимузины, черные костюмы, черные кожаные кресла, черные двери в офисах, тонированные стекла в окнах, черные чернила в авторучках, которыми они ставят свои «подписи». Кресты бы лучше рисовали.

Но вполне возможно, что черные здесь не причем.

Заметим и то, что все слова обозначающие работу идут от общего корня «-ar» или «-or». От этого же корня идет и само слово «арий» или «ариец». Это «земляной» корень и он наверное вообще самый древний. Удивляться здесь нечему: наши предки были первыми кто освоил обычное земледелие, затем — орошаемое, затем — двухпольное. Если вспомнить что древнейшие районы земледелия находятся в черноземной зоне, то ассоциация "земля — черный — работа" становится полностью понятной. Да и в районах подконтрольных черным белые скорее всего занимались именно земледелием и жизнь их проходила на земле, здесь они выгодно отличались от своих цветных современников в то время еще сидевших на деревьях или проводивших основное время в земляных норах и пещерах. Само слово «земля» сохранило во многих языках «земляной» корень, а в некоторых — стало названием нашей планеты (ср. немецкое «Erde», латинское «terra», английское "Earth"). В романских языках слово «земля» ("humus") и «человек» ("homo") идут от одного корня. Тоже самое говорит Создатель Адаму: "в поте лица твоего есть будешь хлеб, доколе не возвратишься в землю, ибо из нее ты взят"(Брейшит 3,19).

В советской коммунистической системе градации труда был даже введен термин «чернорабочий». Он должен был подчеркнуть величие победившего пролетариата. Hо черный цвет — отсутствие цвета. Отсутствие всего. Сам пролетариат называл субботы по которым его периодически заставляли работать — "черными".

Таким образом, можно точно заявить, что деградация всей белой расы началась тогда, когда появился первый раб. Роковое начало. Потом их стало больше. Потом еще больше. Рабы в свою очередь способны порождать только других рабов. Они были первыми пятнами на сверхчистом теле белой расы и именно вследствие подобных цветовых особенностей были очень хорошо заметны. И если белым и предопределено исчезнуть, то это произойдет только тогда когда рабами станут все. И ни днем раньше. А для того чтоб это произошло, они должны сначала лишиться силы (что уже почти достигнуто), затем утратить красоту (которая пока есть) и, наконец, потерять интеллект, что произойдет очень быстро, если будут выполнены первые два пункта. Тогда и наступит роковой конец. В принципе, все три процесса необратимы. Их можно только остановить.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ АРКТИДА И ЛЕМУРИЯ

Коллективный Грех — Прощение и Отпущение Предубеждение Белых — Уверенность Черных — Невозможность Искупления Грехов — Черно-Белое Противостояние — Мегалитические Форпосты — Черные Стрелы — Аркаим — Белое Контрнаступление — Белые в Египте — Черно-Белая Архитектура — Тутси и Хуту

1.

Христианские апологеты постулируя в начале V века понятие личного греха, тем не менее никак не обременили себя определением греха коллективного, что, впрочем, слабо тормозило лидеров средневекового христианства лихо объявлявших еретиками население целых городов и даже областей. Тем более, им не дано было подняться до определения расового греха, за исключением, мягко говоря, натянутой в концептуальном плане истории сыновей Hоя, явившихся якобы прародителями трех рас.[11] Ведь никакой богослов толком не объяснит вам, почему потомки Хама считались черными? То что Ной сказал "раб рабов будет он у братьев своих" (Быт. 9, 25) ничего не доказывает, — негры стали преимущественными рабами у белых примерно в XVI веке. Впрочем, сама попытка отождествить целую расу с грехом, пусть и отдельного человека, — довольно показательна. Грех, в христианском понимании, — всего лишь неправильный или недопустимый с точки зрения христианской этики поступок. Казалось бы когда христианство контролировало практически весь белый социум, располагая системами доносчиков, промывки мозгов, круговой поруки верующих, количество «грехов» должно было бы резко уменьшиться. Но ничего подобного не происходило. Дворцы первосвященников и прелатов представляли вертепы разврата самого худшего пошиба. Тогда же пошла гулять по миру поговорка: "Если ад есть, то Рим построен на нем". А если «грешат» верха, то низы здесь никогда не отстанут. Рыба воняет с головы.

Христианскому понятию «грех» теперешние бездарные эпигоны пытаются поставить в соответствие понятие «карма», введенное «испорченными» наследниками ведийских ариев примерно в VI веке до н. э. Карма, в самом стандартном переводе, обозначает просто работу, действие. По-видимому, в то время последние индийские арии, точнее те из них в ком сохранились остаточные следы былого белого миросозерцания поняли вещь, которая была известна всегда: все имеет отношение ко всему. Любое, совершенно любое действие, рождает цепь последствий, которые могут быть какими угодно, но у смешавшихся с черными и желтыми племенами ариев произошла «консервация» сознания, позднее в полной мере воплотившаяся в буддизме. Иными словами, праведность человека определялась степенью кармических последствий оставленных им в течении своей жизни. При таком раскладе, само понятие «прощения» или «отпущения» грехов, являющееся краеугольным в христианстве и главным источником дохода духовенства, для индуса или буддиста есть полнейший нонсенс. Христиане здесь явились стойкими последователями типично восточной морали, согласно которой любое действие может быть компенсировано деньгами, в том числе и прощение грехов. Лютер начал Реформацию с опубликования 95-ти тезисов против индульгенций и здесь он показал себя выдающимся арийцем. Он нанес удар по самому слабому месту церкви. И произошел обвал: Рим потерял области, дававшие ему львиную часть дохода. Церковь теперь навсегда попала под контроль светских властей.

Мы, интеллектуалы, если и признаем у белого человека «грех», то он состоит только в недостаточной степени совершенства такого человека, у совершенных грехов нет, ибо сами они — истина, а истина не имеет греха. Грех — это всегда обман, грязь, деградация, смерть. И одинаковые действия совершенные людьми разной степени совершенства, могут для одного являться грехом, а для другого — добродетелью. Относительно черных, желтых и красных представителей рода человеческого, можно сказать, что с позиции белого интеллектуала они вообще не имеют грехов и все предрассудки или ненависть белого по отношению к ним диктуется тем, что нормальный белый — и это одно из его главных отличий, — всегда хочет видеть всех подобными себе. Белые высаживая десанты на берегах Африки, захватывая черных рабов, а затем перевозя их в Америку, первым делом обращали их в христианство, т. е. делали хоть в чем-то похожими на себя, подрывая собственный идеологический статус. "Несть ни эллина, ни иудея, но только во Христе!", — теперь вместо эллинов и иудеев, выступали, соответственно, черные и белые. Так все начиналось. А заканчивалось как в классическом советском фильме «Цирк»: "рожайте хоть черненьких, хоть красненьких, хоть зелененьких в полосочку". И вы думаете не нарожали? Черные всегда остро чувствовали подобную нестыковку в сознании белых (по большому счету, все представители иных рас вторгавшиеся на белые земли, непременно удивлялись, как у столь развитых людей может быть такая, с позволения сказать, "религия"?), а охота с которой черные принимали христианство может быть объяснена только близостью набора представлений черных с мироощущением Христа, все таки, как ни крути, Христос был отдаленным потомком смешения черной и белой рас и степень его черноты остается загадкой. Вспомним, что одной из первых стран принявших христианство была Эфиопия, — старейшее черное государство, по сути единственное никогда не завоеванное белыми.[12] Здесь мы имеем еще одно веское подтверждение что христианство возникло действительно как религия рабов: даже по прошествии сотен лет рабы (на сей раз черные) с радостью его принимали. И нет ничего удивительного, что когда черные были уравнены в правах с белыми, а затем, в Америке, получили права несколько большие чем белые, они так же массово начали переходить в ислам, ибо ислам изначально распространялся если и не среди элиты, то во всяком случае среди класса который сейчас именуют «средним». Впрочем и мусульманами черные будут не вечно, и если им удастся достичь полного контроля в той или иной развитой стране, они непременно вернутся к традиционным анимистским культам, пусть и с элементами иудеохристианской и мусульманской доктрин. Такой процесс полным ходом пошел в эпоху деколонизации африканских стран, когда новоявленные черные вожди, ставшие в один миг президентами и премьер-министрами, тут же начали менять европейские имена на традиционные негритянские, которые белому и выговорить-то трудно.[13]

Подобно опытному охотнику, который всегда должен не просто знать психологию зверя, но и уметь думать по-звериному, понять психологию черного можно только с позиции самого черного. Белые создают тесты доказывающие явное интеллектуальное отставание черных, проводят краниологические и соматические измерения имеющие ту же цель, но опять-таки, доказывать здесь, в принципе, нечего. То что черный асоциален, что он лишен всяких представлений о сущности государства, что он не историчен в гегелевском понимании, — не имеет никакого значения. Черный имеет более низкий уровень умственного развития по той же причине, по какой он лучше играет в баскетбол, лучше бегает и лучше боксирует. Черный — принципиально другой нежели белый и все попытки подвести его под белый стандарт во-первых смешны с точки зрения теории эволюции, а во-вторых — обречены на провал. Интеллект и есть исключительная привилегия белых и нет никакого смысла доказывать отсутствие его у негра. Предубеждение белого против негр свидетельствует только о методологической слабости современного мышления подавляющего числа белых. Известно, что черные не дали ни одного выдающегося композитора или писателя. Типично белый аргумент, не обладающий для черного решительно никакой силой. Негр спокойно ответит: "Какие такие великие писатели? Какие такие великие композиторы? Ваши белые ублюдки слушают наших черных музыкантов в несравненно больших количествах чем разных бетховенов и моцартов! Наш черный баскетбол обожает неизмеримо больше народа чем вашего Шекспира или Бальзака! Майки с фамилиями черных спортсменов и названиями наших команд продаются в несоизмеримо больших объемах, нежели вся макулатура которую вы называете литературой, или, что еще забавнее, — философией. Все ваши философы — обыкновенная куча импотентов, которых мы бы легко передавили за несколько минут своими мускулистыми черными руками. Наш бокс смотрят миллиарды, а выступления ваших уродов-президентов, похожих больше не на людей, а на сморщенные пенисы, — единицы. Черные курят крэк и марихуану? А белые не курят? Или им наркотики меньше нравятся? Ах да, белые нарисовали еще какие-то "великие картины"! Повесьте себе в клозеты эти картины! То что ваши обалдевшие от денег буржуи отдают десятки миллионов долларов за мазню Ван-Гога или Пикассо, показывает только вашу тупость, а факт что все белые города разрисованы нашим «граффити», причем не нами, а белыми, есть куда большее свидетельство нашего превосходства и в этой области. Белые создали физику, химию и биологию? Так вы уже миллионами дохните от этой «химии». У нас есть страны, где сто процентов населения больны СПИДом,[14] не считая разного рода малярий и холер. Но даже там население постоянно увеличивается, ибо у нас, в отличии от вас, есть воля к жизни. Вы же настолько разжирели от собственного комфорта, что даже те кто имеет двоих детей у вас считается героем. А в нашей Эфиопии за 25 лет голода население увеличилось вдвое, при полном отсутствии медицинского обслуживания. У вас, по вашим же данным, 80 процентов детей из родильной палаты прямиком попадает либо под капельницу, либо в реанимацию! А если бы не было капельниц и реанимаций? Вы бы давно все передохли как мухи! Хотя вы и так все подохните. Наша раса на 60–70 процентов состоит из молодых, а вы скоро превратитесь в толпу маразматических старух и трясущихся обделывающихся стариков! Негр не любит работать? А какое вам до этого дело? Мы работаем сколько хотим. А ваш «рынок» и «план» обеспечивающие вам "поступательный прогресс", который вас и довел до столь плачевного состояния, оставьте себе. Мы появились задолго до вас, мы спокойно существовали без вашего ублюдочного прогресса, и у нас есть очень веские основания предполагать, что мы останемся и позже вас".

Вот такие вещи может сказать черный белому и будет прав. Никаких убедительных для черного контраргументов белый противопоставить не сможет. И даже если белым удастся провести полную дениггеризацию всех сфер своей жизни, всё равно черный будет носить в себе набор качеств могущих сделать его как слабее в сравнении с белым, так и сильнее. Соответственно, с его стороны, эти качества будут сильные или слабые, хотя для белого они могут представляться иначе. Негр может быть опасен? Может. В Соединенных Штатах негр нападает на белого в 56 раз чаще чем белый на негра.[15] В среднем. В черном квартале, понятное дело, цифра повышается в десятки раз. Сейчас черные совершают 60 % процентов всех убийств в США.[16] Но ведь сколько еще есть реальных опасностей на которые мы не обращаем внимания, главным образом потому, что знаем как им противодействовать. Я уверен, что во времена черно-белого противостояния у белых отсутствовали все те штампы и клише которые имеются сейчас. Их воспринимали как других существ, например так как мы сейчас воспринимаем тигров или акул. У вас есть предубеждение против тигров или акул? А против крокодилов? Но только ненормальный полезет купаться в водоем, зная, что в нем водятся крокодилы. Можно также с уверенностью заявить, что у черных нет предубеждений против белых. Все их чувства реальны, хотя для того чтобы их ощутить, нужно быть черным. Теперь предубеждения белых относительно черных устойчиво держатся потому, что сейчас белые находятся в стадии ослабления, а черные усиливаются с каждым днем. Повторяется уже пройденная ситуация: белые не имеют четкого плана противостояния, они чувствуют угрозу, но не знают как ответить. И это еще не все. «Знать», а у белых «знать» означает иметь соответствующий интеллект, и «мочь», т. е. иметь достаточный уровень силы, — далеко не одно и то же. Даже сейчас в высоком уровне интеллекта белых сомневаться не приходится, но где их сила? Есть ли она вообще? Для ответа на столь злободневный вопрос, необходимо обозначить сильные и слабые стороны (грехи) белой расы.

Когда первый белый стал интеллектуалом в мире собственно и появился настоящий сверхчеловек, ибо он был первым кто достиг тотального совершенства на своем историческом отрезке. Первый интеллектуал не обладал абсолютной силой, и уж тем более не имел абсолютного интеллекта. Но другие не имели никакого. Сократ, являвшийся продуктом интеллектуального опыта, говорил "я знаю что я ничего не знаю, но другие знают еще меньше". Сократ не был первым. А тому, первому, казалось что он может все, что разумеется было блефом. Сложно оценить, когда и при каких обстоятельствах интеллектуалу пришлось в первый раз ощутить ограниченность собственной силы, но белые с тех пор вечно будут стремиться осуществить неосуществимое. В них навсегда останется жить первый и наверное самый высший из всех интеллектуалов, а сам факт непрерывности интеллектуальной традиции дает возможность предполагать, что генетически она все-таки поддерживается и при определенных условиях проявляется. Механизм поддержки и передачи интеллекта — вот чем должны заниматься биологи, вместо того чтоб тратить интеллектуальный потенциал на всякую ерунду. Белые исследуют весь мир, рванут в космос, запустят аппараты которые в момент написания этих строк, уже выходят за пределы солнечной системы, белые изучат все виды взаимодействий, проникнут в тайны атомного ядра, введут понятия элементарной длины и элементарной массы, вычислят предельную скорость, все универсальные мировые константы, выразят любые физические процессы через семь величин, выявят законы наследственности и изменчивости, но каждое их открытие будет сопровождаться ответным ударом, и ударом будет утрата части свободы. Ведь оглянешься на современные достижения науки и техники и не зная реального состояния дел на Земле невольно возникнет иллюзия наступления эры воплощенной фантастики. Но более пристальный взгляд заметит, что белых в 1900 году было 33 %, а сейчас только 8 %, с тенденцией к дальнейшему резкому уменьшению; что здоровых белых детей уже практически не рождается, что медицина не поспевает выдавать вакцины и антибиотики от новых вирусов и микробов, да и вообще было бы зрение, а увидеть можно многое.

Белые, став расой имеющей интеллект, всегда смотрели в небо, веря что именно там и находится их родина. Не случайно ведь головной мозг находится выше других органов. А классический цвет глаз ария — голубой — стал небесной печатью. Белый смотрит в небо глазами цвета неба. Ведь выше северного полюса только оно. Оккультисты прошлых веков считали родиной белых Полярную звезду, которая хоть и смещается с годами относительно полюса, примерно сорок тысяч лет назад «висела» именно над ним. Подобная концепция может быть принята в том смысле, что белые всегда хотели быть выше. Белые создали утопии — высшее проявление их идеализма. Но те из белых которые стали интеллектуалами, все же не имели опыта использования интеллекта, ибо такое использование — тоже одна из сторон знания, усвоение которого требует времени. Здесь мы сталкиваемся с одним из грехов белой расы, — неумением правильно воспользоваться собственным интеллектом. А некомпетентность в таких вопросах всегда преступна. Интеллект может создать всё. Но гораздо легче он может всё уничтожить. Интеллект — это оружие которое при неправильном использовании уничтожает его обладателя.

Грех бывает только один. Все остальное — следствия. Грехи не иступляются. Невозможно сказать на что были похожи представления белого о том или ином явлении его окружавшем и какое именно место отводилось сверхъестественным силам, но когда появился интеллектуал, которому казалось что он может все, в его (да- да именно в его) сознании, возникла мысль, что высшая сила (а позже и высший разум) находится не вне, а внутри него. Она наверное посещала каждого интеллектуала. Фразы что "каждый человек сам себе бог" и "будем как боги" — продукт мышления еще тех, первых интеллектуалов. Черные жрецы имевшие тотальный контроль над толпой видевшей в них богов, или по крайней мере их воплощение, прекрасно отдавали отчет в ограниченности собственных способностей, что понятно: у них была сила, но не было интеллекта. Осознавать что именно ты и есть бог было превосходно. И только благодаря подобному осознанию белые и прыгали через три ступеньки по лестнице прогресса. Удовольствие, однако, длилось недолго. У лестницы не было перил и белые, мало что видевшие, кроме самих себя и неба куда они так резво стремились, неизбежно должны были споткнуться. И они споткнулись.

Поэтому если белые и несут на себе единственный грех, — грех неумения правильно пользоваться интеллектом, — то главное выражение такого греха есть отсутствие четкой дифференциации того что является «добром», а к нему ведет только правильное использование собственного интеллекта, от того, что можно расценивать как «зло», к которому непременно ведет его неправильное использование. Здесь мы наверное единственный раз пересечемся с христианскими догматиками и констатируем белая раса погрязла во грехе, слабые, умственно несостоятельные и уроды, составляют значительный процент. Но спасение видится не в покаянных молитвах, постах, воздержаниях, обетах и аскезах, и не в организации жития по катехизису, в тотальном очищении от несовершенств.

Не следует расценивать отсутствие интеллекта у черного как априорный недостаток. То что для белого совершенство, для черного — пустота. Мы легко обозначили совершенного белого, но что есть совершенный черный? Ведь в понимании белого он, если и может находиться "в силе", то уж точно находится вне красоты и вне интеллекта. Поэтому элита черных — это силовая и финансовая элита. Майкл Джексон — самый богатый и знаменитый в мире черный, который, как только представилась возможность, сделал себе не просто операцию по осветлению кожи, но и в максимальной степени ариезировал черты лица — есть точно такая же часть негритянской элиты как Майк Тайсон, Мухамед Али, Коллен Пауэлл, Джесси Джексон, Майкл Джордан или Мэджик Джонсон. Даже лидер черных мусульман Луи Фаррахан все же не имеет такой силы воздействия на черные инстинкты. Он организатор и ничего более и его слово стоит хоть что-то только потому, что его поддерживает большинство черной элиты.

Особенностью черных является отсутствие чекой дифференцированности полов в психологическом плане. Легко заметить как самые «мужественные» на первый взгляд негры, легко обнаруживают множество женских черт, комплексов и предрассудков, причем тех, которыми белые обычно наделяют аморальных с их точки зрения женщин. И если мы опять-таки приведем в пример Соединенные Штаты, как главную страну черно-белого противостояния наших дней, то можно отметить, что превращение черных в разновидность "священных коров", поднявшее черный расизм на необычайную высоту, высоту на которой он никогда не был, совпало с совершенно абсурдной кампанией принудительной регламентации взаимоотношений между полами. И если негра можно официально называть как угодно, лишь бы в названии не было намёка на цвет его кожи, то думается в ближайшее время и женщине будет придумано эрзац-обозначение, что-то вроде "представительница вагинальной группы". Низкая дифференциация пола ведет, в свою очередь, к супружеской неверности и нивелированию института семьи. И поэтому не стоит удивляться что 66 % черных детей в США рождаются вне брака, а на душу населения их в 10 раз больше чем у белых. Впрочем, белые имеют все шансы наверстать упущенное, ибо если их заставить играть по черным правилам, то они очень быстро окажутся ниже черных по всем параметрам которыми эти черные обладают.

2.

Четыре тысячи лет черно-белого противостояния не могли не оставить никаких следов. И такими следами стали мегалитические сооружения разбросанные практически по всей земле, но всегда возле морей или океанов, так как строились мегалиты из необработанных или слабообработанных камней доставляемых с морского дна. Даже на дне океана в 40 километрах от Багамских островов найдены остатки мегалитических сооружений, что было бы похоже на фантастику, если бы не являлось документально зарегистрированным фактом. Ученые до сих пор не имеют единого мнения по вопросу кто, когда и зачем начал их строить, но всё-таки преобладает мнение о культовом назначении. С подобной теорией можно согласится только в том аспекте, что тогда все значительные постройки носили универсальный, в том числе и культовый характер. Никого ведь не удивляет что монастыри на Руси (культовые объекты) часто более напоминают хорошо спланированные и довольно мощные крепости, что обуславливалось постоянными вторжениями орд с востока и юга. То же можно сказать и о крепостях в Палестине эпохи крестовых походов. На Земле можно выделить три главных района концентрации мегалитов: полуостров Бретань, который называют "страной мегалитов", Черноморское побережье Кавказа и Север Африки. Кто построил первые мегалиты остается неизвестным, но более вероятным представляется вариант приоритета белых, мегалиты преобладали как раз в районах исконного проживания белой расы, и самые старые из них датируемые восьмью тысячами лет до н. э. также находятся в белых районах. В то же время, сам тип подобных построек более соответствует духу черной расы, во всяком случае в Африке и Полинезии мегалитические сооружения строили еще какие-нибудь пару сотен лет назад.

Все «мегалитическая» терминология взята из бретонского языка, так как именно Бретань стала ключевым бастионом белых, когда примерно за 5500 лет до н. э. они столкнулись с черной расой. Нет, черные, понятное дело, не оказались сразу в Бретани, они пришли с побережья северной Африки, движимые резким ухудшением качества земель вследствие наступления Сахары. В Европе к тому времени климат теплеет настолько, что виноградники начинают выращивать на юге Скандинавии и Англии. По мнению этнографов, люди строившие бретанские мегалиты не были коренным населением Бретани, но пришли с Иберийского полуострова постепенно заселив всю Бретань, особенно территорию нынешнего департамента Морбиан. О качестве тех людей можно судить если вспомнить что и сегодня Бретань остается одной из наиболее светловолосых и голубоглазых областей Европы. Полуостров представлял идеальное место для обороны и ведения сельского хозяйства. Берега его были исключительно неудобны для высадки с моря, особенно если учесть что у черных не было приличных плавсредств, способных нормально и безопасно переплывать Бискайский залив и в наши дни считающийся гиблым местом. Первые бретанские мегалиты были выстроены за 5000 лет до н. э. а пик строительства пришелся на 4500–3000 год до н. э., т. е. на время наиболее интенсивного проникновения черных в Европу. Но за 2500 лет до н. э. строительство неожиданно прекратилось, что можно объяснить массовой миграцией ариев с Востока и расселения их по всей Европе что перекрывало путь черным вглубь материка. Всего в Бретани было выстроено около 7000 мегалитов [F Niel "Dolmens et Menhirs"]. Повторимся, что они не были исключительно оборонительными сооружениями, многие совмещают в себе черты культовых объектов, кузниц, плавильных горнов, а также складов. Еще раз отметим: в то время все постройки носили универсальный характер и делались, что называется, навсегда. Этот район Европы оказывался последним рубежом не только для черных доисторической эпохи, но и для последующих её завоевателей. В октябре 732 года в двухстах километрах от реки Вилен, бывшей форпостом обороны Бретани времен черно-белого противостояния, Карл Мартелл разгромил стремительно продвигавшуюся на север армию Абд-Эль-Рахмана. А за 280 лет до него, Аэций с Теодорихом остановили семисоттысячную армию гуннского монстра Аттилы завоевавшего практически всю Европу. Это произошло примерно в четырехстах километрах на восток от Вилены. Любопытно, но вторгнувшиеся на север Франции в 1944-ом году американские зомбикадавры, также включили мегалиты в систему своей обороны. Через 5–7 тысяч лет после их постройки! Когда белые перешли в контрнаступление на районы исконного проживания черных, мегалиты, соответственно, строились на более южных рубежах — на острове Мальта и на берегах Северной Африки.

3.

Теперь можно приблизительно определить куда доходили черные во время их продвижений на север. Сразу оговоримся, что никакого сплошного фронта кончено же не было, речь можно вести только об отдельных пеших группах, ибо ни черные, ни монголоиды, с которыми они по всей видимости контактировали в Средней Азии, не смогли к тому времени приручить лошадей (собственно черные не сделали этого до прихода белых во времена т. н. "великих географических открытий"). Территория современной Франции была ими пройдена полностью, более того, черные наверняка проникали даже в Британию, что доказывается опять-таки наличием там мегалитических сооружений, из которых самое знаменитое — Стоун-Хендж. Черные вряд ли планировали закрепляться на столь северных для них территориях, тем более что с 4500 года до н. э. климат стал холодать, а посему их продвижения имели целью не экспансию, а банальный поиск легкого пропитания, тогда ведь не было wellfare'ов, "армий спасения" и гуманитарных миссий ООН. А есть хотелось. Изучая концентрации оборонительных сооружений белых, можно заключить что было как минимум три черных потока. Первый через Гибралтар шел на Иберийский полуостров, а затем через Францию дошел до Ла-Манша и попал в Британию, второй — через Кавказ, третий — через Копетдаг, Казахстанские степи, вплоть до Южного Урала.

На Черноморском побережье Кавказа мегалиты возводили уже не белые, а черные, против «наступающих» белых. Неудивительно, что самые старые из них датируются 2500 годом до н. э. иными словами временим когда их прекратили строить в Бретани. Тем же возрастом оценивается и мегалитический город на Мальте. По своему внешнему облику, кавказские мегалиты несравненно более грубы и примитивны нежели бретанские, что также объяснимо: черные никогда не достигали значительных результатов в области дизайна. Хотя может быть черные просто спешили, а сама эпоха мегалитических строек Кавказа была весьма и весьма недолгой.

Южный Урал представлял интерес как область, где черно-белое противостояние не было отмечено мегалитами, так как местность слишком удалена от моря. Но и там оно оставило уникальный след.

В 1962 году спутники передали на Землю фотографии двух кругов явно выделяющихся на фоне окружающей бесплодной степи. Сразу стало очевидно что круги — искусственного происхождения, однако никакого ажиотажа не возникло. Впрочем, те кому надо было «отреагировать» в конце концов спохватились и в план очередной пятилетки было внесено строительство здесь водохранилища. Затопление должно было состояться в 1987 году. Издыхающий коммунизм, изрыгающий в финале своей идиосинкразической старости утопические проекты, вроде поворота сибирских рек в Среднюю Азию (не хватало воды для выращивания хлопка бывшего основным сырьем в производстве бездымного пороха), решил уничтожить и уникальнейший древний памятник. Перед затоплением власти великодушно разрешили покопаться там археологам, которые сразу же дали однозначный ответ: круги представляют собой остатки идеально спланированного города, построенного примерно за 2000 лет до н. э. Часть исследователей увеличивает дату до 2800 г. до н. э. На спасение древнейшего комплекса поднялись все прогрессивные силы стоявшие на светлой стороне. При Сталине, да и при Хрущеве, никто бы не пикнул, но тогда шанс на успех был весьма велик, тем более что не так давно удалось похоронить проект переброски рек. Аркаим отстояли. Дальнейшее изучение показало, что он являлся опорным пунктом совмещавшим в себе крепость, астрономическую обсерваторию и металлургический завод весьма неслабой производительности. Окружность диаметром 160 метров представляла стену высотой 5,5 и шириной 5 метров. Окружал стену ров заполнявшийся водой. Крепость имела 4 входа, причем три были маленькие, а четвертый, юго-западный, резко выделялся своими размерами, что можно объяснить только приоритетным его значение, а именно с этой стороны, как представляется наиболее очевидным, и двигались черные. Ведь если они шли с Ближнего Востока или Индии, то путь в Северный Казахстан лежал либо вдоль Амударьи, которая тогда текла не в Аральское, а в Каспийское море, либо вдоль Сырдарьи на север к Аральскому морю. В том и другом случае, попадание в район Южного Урала должно было происходить с юго-запада.

Аркаим не строился в лихорадочном темпе, что имело место в случае с мегалитами. Он задумывался как передовой опорный пункт целой страны расположенной на восточном склоне Южного Урала (само ее положение показывает что она была как бы спрятана именно от вторжений с запада и юга) и простиралась примерно на 350 километров на север, насчитывая около 20 городов правильной круглой, овальной и квадратной формы. То что это государство было арийским, указывает следующая особенность в конструкции Аркаима: рисунок образованный четырьмя его входами во внешней стене образует правостороннюю свастику т. е. свастику направленную по солнцу, — вернейший признак арийского присутствия. Да и идеальная планировка города, наличие канализации, говорит обо всем лучше разных свастик. Аркаим простоял приблизительно 200–300 лет, а затем был внезапно покинут. Именно покинут, а не завоеван, никаких следов искусственных разрушений мы не находим. Что ж, проследить дальнейший ход событий несложно, если довериться ученым, которые в подавляющем большинства определяют дату основания Аркаима 1800–2000 годом до н. э. Тогда его оставили в 1600–1800 году до н. э. А уже через 100–150 лет арийцы появляются в Индии, а несколько позже — в Иране. То что они были потомками тех самых жителей страны городов с форпостом в Аркаиме сомневаться не приходится, а путь туда был проложен черными и может белые и пришли в Индию постепенно оттесняя их на юг.

4.

Глядя на нашу перенаселенную планету, очень сложно вообразить, что во времена о которых мы ведем речь, на ней жило лишь 25–30 миллионов человек, и при отсутствии дорог, не говоря о более развитых средствах коммуникаций, племена могли поколениями жить в неведении относительно событий происходящих в 100–150 километрах от них. А при отсутствии даже зачатков государства, неверно будет думать о спланированном, стратегически отработанном противостоянии черных и белых. Все, повторимся, было вызвано резким потеплением, которое привело к высыханию Сахары и Аравийской пустыни бывших в то время густо заселенными. Вполне возможно, что и черных постигла ужасная этническая катастрофа и в Европу в таком случае попадали самые отчаянные, ибо только такие могли выжить. Одновременно с высыханием Сахары началось похолодание климата в северных районах, вынуждавшее уже белых двигаться на юг.

Куда же дошли белые? На территории южнее Средиземного моря пути в принципе не было — впереди лежала Сахара, а белые никогда в пустынях не жили. Не их ландшафт. Единственным путем вниз, в Африку, была экспансия средиземноморских островов, а путем в глубь Африки — Нил. И вот перед нами предстает первое историческое государство со всеми полагающимися атрибутами — Египет. История его цивилизованного существования как культурного феномена, по египетским хронологиям, начинается в 3890 году до н. э. Царь Менес сосредотачивает в своих руках всю власть и основывает первую династию. Само имя «Менес» оптимизма не вселяет, по всей видимости оно неарийского происхождения. Менес стал первым правителем потому, что ему совершенно невероятным способом удалось положить конец абсолютной теократической власти жрецов и учредить обычную наследственную монархию. Такие данные сообщает нам Геродот, — специально изучавший этот вопрос во время своего посещения Египта. О том что представляла собой теократическая тирания жрецов мы уже говорили и будем говорить, как и то, что такой тип правления типичен именно для черных. Как и о римских царях, о первых династиях правивших в Египте известно очень мало, мы знаем их имена начиная с третьей династии (чем вызван такой подозрительный пробел в памяти, будет объяснено в пятой главе), но можно не сомневаться, что Менес является человеческой персонификацией бога Осириса, отучившего во время своего правления людей от каннибализма и человеческих жертвоприношений (т. е. главных грехов черной расы) и научивший их сельскому хозяйству, строительству и обработке металлов.

В какой роли пришли белые в дельту Нила сказать сложно, но вряд ли они были типичными завоевателями. Легенды и предания достаточно часто повествуют о том, как тот или иной белый путешественник попадал в чужую страну, где достигал высокого положения и давал начало целой культуре. При низкой плотности населения и гигантском интеллектуальном разрыве, это было вполне возможно. Вспомним как встречали белых туземцы еще какие-нибудь триста лет назад. В них видели богов и белые подобный статус легко поддерживали. Но система отношений, общественный и религиозный строй, установившийся в Египте, не позволяет делать заключение о захвате белыми власти и установлении той или иной формы эксплуатации над местным черным населением. Интеллектуальное влияние было, но малая численность белых и реальная сила черных неизбежно вели к смешению обеих рас. Белые наверное и не пытались привить черным свое мировоззрение, вот почему все египетские божества сугубо негритянского, а не арийского происхождения, хотя их культурное содержание, в основном, есть следствие реминисценций о белом интеллектуальном воздействии.

Черно-белая смесь породила в архитектуре уникальный сплав безумной и первобытной величественности, который был своеобразным прогрессом в сравнении с мегалитическими постройками. Прежде всего речь идет о пирамидах строившихся из огромных, практически идеально обтесанных камней, подогнанных один к другому с точностью до долей миллиметра. И поныне люди восхищаются их видом, а тысячи занимательных книг подают нам их как нечто совершенно фантастическое. На самом же деле, пирамиды, — примитивнейший тип архитектуры, — мог возникнуть только в государстве где все были рабами, рабы требуются не только для того чтобы такое построить, но и для того чтобы спроектировать. Пирамида почти тоже самое что и мегалитическая конструкция, но более продвинутая, обличенная в правильную геометрическую форму. Свободный человек никогда не выдаст ничего подобного. Уже сейчас, в конце ХХ века, в государстве поразительно похожем по системе отношений на Древний Египет, конкретнее — в Северной Корее, был выстроен грандиозный мавзолей верховному вождю Ким Ир Сену, а «фундаментом» стройки стало рабское существование целого народа [7]. Подобные «пирамиды» периодически возводятся во всех восточных деспотиях, но я вижу весьма и весьма глубокий смысл в том, что пирамиды сохранились до наших дней, в то время как от других выдающихся сооружений древности не осталось и следа. Пирамиды простояли до очередного исторического витка взаимодействия рас, и как знать, не станут ли новые, на сей раз уже не тысячи, а миллионы рабов, строителями очередных пирамид, не менее примитивных, но более фундаментальных?

Нечто похожее на египетские стройки, причем не в меньших, а в больших масштабах, повторится когда белые столкнуться с черными в Месопотамской долине. В Халдее и Вавилоне будут возведены сооружения существенно превосходящие пирамиды, другое дело что по высоте они будут гораздо ниже, а не имея столь четко выдержанных геометрических форм будут производить впечатление полнейшей безвкусицы.

В Африке белые поднимаясь по Нилу пришли в Эфиопию, — главный форпост черной расы, позже они вышли к экватору, где смешались с черными племенами дав начало народам нило-хамитской группы. Многие наверное еще помнят войны между группами хуту и тутси, населяющими небольшие экваториальные государства Бурунди и Руанда. Для современного белого наверное нет разницы между этими черными племенами и уж тем более ему непонятны причины того ожесточения с которым два маленьких народа уничтожали друг друга. По сути война между хуту и тутси была единственной войной на полное уничтожение за весь ХХ век. Но ларчик открывается просто. Хуту являлись, так сказать, "классическими неграми", со всеми прилагающимися атрибутами, — толстыми губами, коротким толстым\ носом, приземистым телосложением, и, самое главное — очень темным цветом кожи. В\ противоположность им тутси, были куда более светлокожими, имели высокий рост и более утонченные черты лица. Именно они и являлись очень далекими, но все же более-менее сохранившимися потомками белой экспансии.

Тутси напали на хуту с севера примерно в XVI–XVII веке. Европейцы тогда еще не проникли в столь затерянный мир, поэтому точную дату установить невозможно. Пришедших на землю хуту тутси было немного, процентов десять. Но они играючи стали элитой, полностью подчинив себе хуту, которым отводилась всего лишь роль бессловесных рабов. Со временем и внутри тутси возникли разногласия, образовались два независимых королевства Руанда и Бурунди, но в них обоих тутси были правящим слоем, хотя и непрерывно воевали друг с другом. Когда эти земли попали под контроль европейцев (сначала немцев, а потом бельгийцев), то устоявшийся порядок показался им настолько оптимальным что они и не думали его менять. Эпоха деколонизации перемешала все карты, в Руанде власть захватили хуту, в Бурунди — тутси, после чего начался взаимный геноцид обоих народов, временами тлеющий, временами разгорающийся, но непрекращающийся никогда; общее число его жертв за последние 25 лет составило полтора миллиона человек, что выглядит особенно впечатляюще если обратить внимание, что и то, и другое государство, на карте можно разглядеть только через линзу. Впрочем, это отдельная тема.

Ну и наконец на Востоке белые в первый раз подошли к границам Индии, основав в ее долине грандиозную Хараппскую цивилизацию примерно в 2250 году до н. э. О ней речь впереди.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ ГОНДВАНА И ЛАВРАЗИЯ

Белый Потоп — Расовая и Национальная Память — Вперед на Запад! — Встреча с Богами — Кортес и Писарро — Кецалькоатль — Золото Уплывает

1.

В конце пятнадцатого века нашей эры произошел "белый потоп". Европейцы, более тысячи лет окруженные агрессивными ордами с Востока, наконец нашли единственно возможный для себя выход: стать господами океана, а значит, по меткому выражению американского адмирала Мехена, — господами мира.[17] История великих географических открытий XV века изучена весьма детально, нас же в данном исследовании интересует один вопрос: как встречали белых? Мы знаем, что животные никогда не видевшие человека не испытывают к нему никакого страха, в то же время те из них кто хоть однажды вступал в контакт с опасным существом, либо стремительно убегает, либо наоборот, готовится к атаке. Человеку любой расы безусловно весьма далеко до наследственной памяти животных, но вполне резонно предположить, что народы с более примитивной организацией, находящиеся ближе к животным, нежели к элитным этническим группам, отличаются куда большим качеством передачи наследственной информации. Вечна ли такая память? И если не вечна, то сколько она хранится в коллективной памяти бессознательных масс? Как говорилось в предыдущей главе, все зло и все что исходит ото зла ассоциируется у белых с черным цветом, что есть экстрапроекция вторжений черной расы проходивших 5500–2500 лет до н. э. и длительной полярной ночи, как реминисценции пребывания Ариев на севере. Наверное привязка "черное — зло" навсегда. И никакие американские мультикультурные школы здесь ничего не изменят. Она, пожалуй единственная, хотя память о вторжении черных стерлась с памяти еще во времена троянской войны, где черные выступали в качестве союзников троянцев, и заката ахейских цивилизаций. Вторгнувшиеся на Пелопоннес дорийцы, если и слышали что-то о черных, то во всяком случае вряд ли с ними сталкивались. Второе дыхание ей было придано христианством, где согласно гностическим представлениям, Хам, как человек первый раз нарушивший закон после Потопа, как раз и стал прародителем черной расы. Ну и третье дыхание она получает сейчас. Никакие средства фиксации знаний, никакие проповедники и жрецы, не способны его поддерживать в массах. Оно возникает исключительно под длительным воздействием ощущений которым подвергается вся, вся масса. В современных американских политкорректных комментариях к Библии вы не встретите и намеков на черноту потомков Хама. Белые почему-то считают, что это оскорбляет черных,[18] в то время как черные не проявляют здесь никакого недовольства, а учитывая их поголовный переход в ислам, вуду, растафарианство и традиционные негритянские культы, «политкорректные» Библии, видимо, вскоре будут изучаться только белыми американскими оболтусами, склонными к наглому публичному мазохизму и эксгибиционизму.

Н. Гумилев отмерял время жизни этноса в 1200–1400 лет. Те примеры которые он приводил в качестве иллюстраций своей теории довольно убедительны, но опять-таки они носят статистических характер Можно привести примеры этносов сохраняющих уникальный национальный фенотип значительно дольше этого срока: баски, евреи, армяне, цыгане, — причем заметьте, — данные этносы очень малочисленны и живут среди других народов, т. к. очень небольшой исторический промежуток они имели свое государство (цыгане никогда не имели). Здесь есть положительные тенденции, но и есть отрицательные, главная из которых, — большое количество браков людей с близкими генетическими характеристиками, что стимулирует дегенерацию. Если сравнить этнос с человеком, то Гумилев определил как бы средний возраст этого человека, но ведь есть люди живущие значительно дольше. И если мы, подобно многим древним философам, предположим, что люди живут мало только из-за своего невежества, то можно допустить, что эти народы знают нечто такое, чего не знают действительно титульные нации Земли, которые все сплошь молодые. Возьмем, к примеру, Москву. Сколько наций имеют там свое государство в государстве! Азербайджанцы, чеченцы, китайцы, вьетнамцы, и даже такой древний и малочисленный народ как ассирийцы. Сколько всех тех ассирийцев? Наверное не более 10–15 тысяч. На 6 миллиардов остального населения. Что, впрочем, не помеха. То же можно сказать и о Нью-Йорке, Париже, Лондоне, Амстердаме, разве только нации образующие "внутренний круг" везде разные. А есть ли аналогичные русские группировки в Баку или Ереване? Интересный вопрос! Их нет, ибо нет опыта выживания внутри реально или потенциально враждебной структуры, — что опять-таки признак молодой неоформившейся нации. Древние народы сохранившиеся до наших дней не только владеют опытом самосохранения, но и используют его уже тысячелетиями. Хотя здесь одно определяет другое: наличие знания стимулирует применение знания, а его постоянное применение укрепляет такое знание из поколения в поколение. Причем носителями его являются все индивиды составляющее этнос.

События в Европе и изменение этносов вследствие их взаимопроникновения, никак не позволяли историческим народам пережить «средний» возраст. Поэтому и период устойчивых исторических реминисценций был меньше срока определенного Гумилевым. Он никогда не превышал 1000 лет.

Например Эллада настолько стремительно разлагалась после Персидских войн, что ее исчезновение с политической карты в 146 году до н. э. унесло и память об этих войнах. Конечно, культурные греки все помнили и поход Александра Великого использовавшего факт разрушения персами дельфийского оракула как casus belli, — прямое тому доказательство, но тотальное отсутствие у «аполлоновских» (по Шпенглеру) людей имперского мышления никак не способствовало упрочнению воспоминаний о вторжении персов, когда по сути и определялась судьба современного Запада. Троянская войне уже во времена Солона и Перикла носила явно легендарный характер. Да и были персы в Греции недолго, а мышление бессознательных масс весьма инертно, посему необходимо длительное воздействие чтоб сформировать как у отдельного индивида, так и у массы в целом, отталкивающий инстинкт.

Что касается троянской войны, то она не совсем корректна в качестве примера, так как во-первых шла далеко (по тогдашним меркам) от континентальной Греции, а во-вторых, носила характер экспедиции с небольшим числом людей. Наверное ее должны были запомнить троянцы, элита которых эмигрировала в Италию и дала начало римскому государству. Однако совершенно очевидно, что вторжение римлян в Грецию не преподносилось как некая "месть за Трою". Такой парадокс можно объяснить только тем, что переселенцы в Италию были исключительно молодыми, практически детьми, по современным возрастным градациям, а дети настолько впечатлительны, насколько и отходчивы.

Греко-персидские события Рим слабо интересовали. В год падения Эллады римляне окончательно громят Карфаген — черную дыру на Средиземном море. После падения Карфагена, Рим, как единая империя, просуществует еще 500 лет и учтя "карфагенский опыт" выраженный тремя словами Катона — "Сarthago esse delenda" — все города представляющие опасность для Рима и оказывающие ему упорное сопротивление будут стираться с лица земли. Самым знаменитым из "стёртых городов" является, бесспорно, Иерусалим. Рим уничтожил его тогда, когда здоровенные и явно видимые трещины пересекли все его здание и он быстрым темпом возводил бесконечные километры "китайских стен" на своих границах. Но от судьбы не уйдешь. Первые ростки деградации Рима появились после падения Карфагена и окончательное ограбление его варварами в 455 году тоже впишет Карфаген в историю (в последний раз), а именно: флот Гейзериха выйдет грабить Рим как раз с места где стоял Карфаген.

У современных германцев безусловно стерлись все воспоминания о вторжении гуннов, а средневековые суперэпосы "Песнь о Hибелунгах", "Сага о Тидреке", и, отчасти, обе «Эдды» с «Вёльсунгами», были по сути не более чем памятниками воспоминаниям и подпитывались реальными картинками вторжения монголов, — народа этнически близкого гуннам. Такими же памятниками воспоминаниям были Веды у индийских ариев, а Авеста у индоиранских. Гунны наводнили центр Европы в V веке. Последние эпические поэмы об этом событии появились в начале XIII т. е. через 800 лет. Еще через 200 лет гуннская тема была забыта, пока в 1757 году Яков Бодмер не нашел в куче макулатуры экземпляр средневерхненемецкого варианта «Hибелунгов». И тут все началось по второму кругу, но диктовался интерес не историческими реминисценциями, а сугубо насыщенным драматическим сюжетом поэм, особенно в сравнении с откровенно пустой и слащавой литературой XVII — первой половины XVIII веков, которая, за редким исключением, была адаптирована ко вкусам стремительно вырождающегося дворянства.

Похожая ситуация и у русских в отношении татарского нашествия, с той лишь разницей, что русские впоследствии не только сами покорили тюрко-монголов, но и сделали их частью собственного государства, дав полное равноправие и предоставив возможность входа в элиту при одном обязательном условии: переходе в православие. И тюрки были тут как тут. Сотни русских дворянских родов в которых никак не просматривается тюркский фенотип, имеют своим первопредком переселенца с Золотой Орды. Но образ "злого татарина" до сих пор живет в пословицах и поговорках (последнее глубокое проникновение татар в глубь России произошло в 1581 году, когда Давлат-Гирей взял Москву т. е. менее 500 лет назад). Жители юга России испытывавшие непрерывные набеги турок вплоть до времен Екатерины II, сохранили память о них в еще большей степени и ее устойчивость поддерживается массовой экспансией выходцев с Кавказа в европейскую часть бывшего СССР, которой, в силу огромного множества причин, славяне противостоять не могут. Мало кто знает, что популярное сейчас слово «чурки», употребляющееся для обозначения всех имеющих кавказский или тюркский фенотип, является южно-русским производным от «турки». Просто произошло смягчение «т» в «ч» что свойственно крестьянской лексике. Единственное число этого слова — «чурка» — возникло позже и стало отождествляться с куском полена, ибо именно с подобным предметом восточные славяне ассоциировали интеллектуальные дарования «чурок». Татары перестали рассматриваться как явные агрессоры в середине XVI века, после уничтожения Казанского и Астраханского ханства Иваном Грозным. Крымские татары и турки (что практически одно и тоже) держались до конца XVIII века, — до крымских и дунайских походов Суворова. Поэтому-то и нет ничего удивительного что память и о тех, и о других, жива и поныне. Тем более что они находятся очень близко, а русско-чеченским войнам конца пока что не видно.

Аналогичные рассуждения можно привести и для балканских государств испытавших пятисотлетнее турецкое иго. Еще какие-нибудь 80 лет назад ситуация казалась весьма и весьма оптимистичной — турки практически полностью были выброшены из Европы, оставив за собой крохотный плацдарм на западном берегу Босфора. Но когда в конце XX века на территории Европы буквально в считанные годы возникло аж три мусульманских государства — Албания, Босния, Косово (в перспективе — отделение албанской части Македонии) — память о событиях XIV века вновь не дает покоя всем кому небезразлична судьба Европы Как все таки она слаба, позволяя управлять собой дегенератам из Белого Публичного Дома! Впрочем, приходится успокаивать себя мыслью что бывали ситуации и похуже и европейцы выходили из них победителями.

2.

Так обстояло дело с европейцами, которые за стремительным ходом событий и прогрессом всех форм жизни, утрачивали последние воспоминания о самых драматических событиях своей истории максимум за 900-1000 лет. В середине XV века португальцы и испанцы, практически полностью выгнав арабов с Иберийского полуострова, начали медленную морскую экспансию на юг. Плывя вдоль неудобного для швартовки западного берега Африки они спускались все ниже и ниже, пока Бартоломео Диаш не достиг в 1483 году ее южной оконечности. Естественно, португальцы высаживались на берег и основывали колонии. И как же встречали их местные жители? А никак. Притом что пришельцы вели себя поначалу мирно, а после, — довольно бесцеремонно. Наверное португальцев злило что в Конго и Анголе не было золота. Во всяком случае их поначалу не боялись, боятся станут позже, когда начнется массовый захват рабов с целью вывоза их в Америку.

При открытии Америки происходили вещи несравненно более интересные и показательные. Повторился индийский вариант, причем в более чистом виде: индейцы карибских островов увидели в белых пришельцах богов! Это могло бы выглядеть случайностью, тем более что все народы окружавшие Европу были настроены исключительно враждебно, но точно такие же божественные почести им воздавали на других островах. Когда испанцы столкнулись с развитой (по индейским меркам) цивилизацией ацтеков, то и там картина повторилась. Белым было совершенно безразлично кого видят в них эти дикари. Они вырвались на неведомый простор, после тысячелетнего пребывания в тисках государства и церкви. Им казалось что они открыли Эдем. Они достигли тогда высшей степени свободы возможной в их время. До сих пор удивляешься, как много было дано людям и каким гигантским потенциалом они обладали. Еще больше завидуешь обозревая безграничные возможности представленные им для реализации гигантского потенциала. Гигантскому потенциалу — гигантские возможности! Такое бывало не часто. После Второй Мировой войны данной возможности не предоставлялось ни разу, а сейчас и вовсе не предвидится. Тут же можно констатировать, что в конце ХХ века аналогичный потенциал не имеет никто, а если вдруг он и обнаружится, то современное мироустройство не даст ему никакого другого выхода кроме криминального. По сути эти авантюристы, как их сейчас назвали бы, дали второе дыхание всей белой расе, хотя бы тем, что проложили дорогу для массового отъезда из Европы, а малое число белых на новых землях стимулировало их быстрое размножение. Интеллекта в них было мало, может быть его просто не было (Колумб, открывший Америку, — явное исключение, он гений и суперинтеллектуал, масштаб которого мы вряд ли представим. Если в Средние века белым и являлся Спаситель, то его звали Христофор Колумб, чье имя переводится как "голубь несущий Христа". Несущий, надо полагать, в Америку). И печальная судьба всех без исключения латиноамериканских государств, не внесших абсолютно никакого вклада ни в мировой интеллект, ни в мировую культуру, — очень хорошо высвечивает изначальное отсутствие там интеллектуалов. Интеллектуалы находили для себя вполне достойные способы существования в Европе, и в опасных плаваньях в отдаленные земли перспектив не видели. Но у вторгнувшихся европейцев была сила, которая, на данном этапе, была бесконечно важнее чем интеллект. Всегда когда сила белых не была отягощена интеллектом, они легко побеждали любых аборигенов. Когда же среди них оказывались интеллектуалы, то все определялось состоянием этих интеллектуалов, высотой их интеллекта. Интеллектуал Колумб указал реальный путь. И в путь, как и положено, сначала рванулись сильные. Слабые наверное тоже "предприняли шаги", но жесткий естественный отбор на новых землях делал свое великое Дело. Перед сильными предстал целый мир с которым они могли делать все что угодно не руководствуясь никакой моралью. Христианская мишура, служившая идеологическим обоснованием освоения новых земель, исчезла моментально. Золото, золото и еще раз золото! Оно, оно было оправданием всему. Без золота задыхались монархи, золото нужно было капитанам кораблей, католическим миссионерам, морякам вербовавшимся сплошь из асоциального элемента, частным искателям приключений вроде Кортеса и Писарро. Белый потенциал реализовывался в полной мере и двигателем его была именно сила, а не красота или интеллект. Исход реализации был фатальным…

Мы признаём, что испанцы с португальцами повели себя исключительно жестоко по отношению к местному населению, что хорошо известно. По отношению к индейцам они установили деспотический режим совмещенный с масштабным геноцидом. Впрочем, длился он недолго и закончился смешением европейцев с индейцами, начавшим массово происходить уже с первых дней Конкисты. Вот вам и повторение индийского варианта, но в более кратчайшие сроки. Люди обладающие только силой не имеют и не могут иметь за собой никакой реальной традиции. Сильные оказываются податливыми любому искушению, а сексуальному — в первую очередь. Т. е. белые заплатили и за золото, и за бессмысленно убитых индейцев самым дорогим — своей чистотой, что в дальнейшем повлекло утрату силы. Даже высшие слои не сохранили чистоту в широком смысле данного понятия, и теперь, вплоть до обретения латиноамериканскими странами независимости в XIX веке, любой благородный переселенец из Испании или Португалии будет считаться более высоким существом нежели эмигранты прошлых поколений. Чем обуславливалась столь массовое смешение белых с индейцами? Двумя главными причинами: недостатком женщин и размыванием расового самосознания. С первой причиной все вроде бы ясно. Мужчин-индейцев убивали, а индейские женщины выглядели необычно и привлекательно. Их обращали в христианство (богу — богово), а затем распределяли среди солдат (кесарю — кесарево) и здесь мы сталкиваемся опять-таки с расовым самосознанием. Как известно, в 711 году на Пиренейский полуостров через Гибралтар вторглись арабские орды. Всего лишь полтора года понадобилось им чтоб оккупировать всю Испанию. Только в горах Басконии и Астурии сохранились независимые государства. Историки, особенно современные, обожают умиляться по поводу развитости арабской цивилизации в Испании, видите ли там были университеты, обсерватории, библиотеки и улицы освещенные фонарями. Какой прогресс, особенно в сравнении с тогдашней Европой! Что ж, с ними можно согласиться, необходимо только добавить, что тогдашняя арабская Испания едва достигла уровня бывшего в Риме I–II веков, а до Греции эпохи Сократа и Платона ей было бесконечно далеко. Только в математику арабы внесли некоторое оживление, но научной базой им служили труды Евклида и Пифагора, которые в христианской Европе даже иметь у себя в доме считалось признаком дурного тона. Но те же историки почему-то обходят стороной вопрос: почему испанцы и португальцы почти 800 лет с невероятным упорством боролись за полное изгнание арабов с полуострова? Причем с самого начала было очевидно: никаких компромиссов не будет. Или-или. Как только последние арабы были сброшены в Гибралтар сразу же были провозглашены два принципа: 1. Испания для испанцев 2. Все испанцы — католики. В год изгнания арабов был издан указ и об изгнании из Испании евреев. Последний день пребывания евреев в Испании был днем отплытия первой экспедиции на Запад, вот почему на корабле у Колумба было много евреев. Чуть позже из Испании изгнали цыган. Все это было реализацией политики подготавливавшейся и проводившейся веками. Но испанцы находившиеся под контролем арабов безусловно смешивались с ними, что до сих пор, через пятьсот лет после окончания Реконкисты, очень и очень сильно проглядывается. Сейчас говорить о едином испанском фенотипе просто бессмысленно, тем более бессмысленно было заниматься этим тогда. Испанцев по сути объединяла только религия. И вот 2 августа 1492 года из порта Палос, не так давно освобожденного от арабов, отплыли три корабля. Понятно что среди моряков преобладали местные жители, т. е. те кто жил с арабами столетия.

Но вернемся к индейцам. Приход белых был для них неожиданностью, но сам их вид неожиданным никак не назовёшь. Многочисленные факты указывают на то, что Колумб открыл Америку для европейцев эпохи средневековья, но не для белой расы вообще. В начале ноября 1492 года он записал в своем дневнике: "Мои посыльные сообщают, что после долгого марша нашли деревню на 1000 жителей. Местные встретили их с почестями, поселили в самых красивых домах, позаботились об их оружии, целовали им руки и ноги, пытаясь дать им понять любым способом, что они белые люди, пришедшие от бога. Около 50 жителей попросили моих посыльных взять их с собой на небеса к звездным богам". В наши дни знаменитый норвежский исследователь Тур Хейердал пересек Атлантику на парусной лодке, куда меньшей чем корабли Колумба. Он разделял мнение, что ни Колумб, ни викинги, не были первыми белыми которые вступили на американский берег. Тот же Хейердал немного позже пересек на плоту Тихий океан, совершив эксперимент исключительно важности о котором речь пойдет далее.

Все это подтвердилось позже, когда белые познакомились с индейскими преданиями. Из них однозначно следовало, что белые колумбовского периода не был первыми белыми с которыми встретились индейцы. Здесь очень важно уточнить, что индейцы помнили белых именно в Америке, а не в Азии откуда согласно распространенному мнению предки индейцев пришли на американский континент через Берингов пролив. Гипотетические контакты между белыми и племенами ушедшими в Америку и названными позже индейцами, никак не прослеживаются. Индейцы не имели одной из главных привычек белых: везде оставлять следы. А если мы вспомним, что археологи обследовали только сотые доли процента от площади суши, то нас впереди ждет еще масса уникальных открытий. Причем носителями легенд являются почти всегда индейцы именно Центральной Америки, т. е. района куда легче всего было попасть из стран средиземноморского бассейна, а именно у его берегов концентрировались цивилизации т. н. "народов моря". Из того же района плыл в Америку и Колумб повторивший, таким образом, опыт своих древних предшественников. Аналогичного мнения придерживается и Хейердал. Любопытно, что народы находящиеся южнее Перу и севернее Мексики встретили белых сдержано, не выказывая никаких сверхпочестей, что может быть объяснено только отсутствием реальных контактов с ними. Заметим, что племена помнившие белых были самыми развитыми, что тоже показательно.

Как бы там ни было, ясно одно: индейцы ждали прихода белых, причем даже те, что были разбросаны по самым отдаленным островам. Ожиданием объясняется поразительная легкость с какой Кортес и Писарро захватывали государства ацтеков и инков.

Эрнан Кортес высадился на мексиканское побережье в августе 1519 года. Ацтеками тогда правил знаменитый Монтесума II, ведший исключительно агрессивную политику по всем направлениям. Как вы думаете сколько людей взял Кортес для войны со столь мощным государством? Шестьсот человек. Не шестьсот тысяч, а просто шестьсот. Правда у них было 10 маленьких пушечек и 17 лошадей. Т. е. эта «бригада» тянула разве что на армию гомодрила рвущегося к власти в банановом государстве. Кортес, тем не менее, не испытывал никаких сомнений в успехе предприятия. Он знал по опыту своих предшественников: индейцы видят в них богов. Так и получилось. Впрочем, «богопочтение» индейцев носило неодинаковый характер. Божества бывают не только добрыми но и злыми. В Мексике Кортес как раз и встретился с племенами которые бесспорно уважали богов, но предпочитали к ним не приближаться. Они стонали под тиранией ацтеков, бывших в тогдашней центральной Америке некими «уберменшами». Теперь белые колонизируя ту или иную страну, всегда будут находить среди племен как высших так и низших, после чего с непременным успехом будет запускаться модель управления выраженная словами Цезаря: "divide et impera!" Ацтеков ненавидели и испанцы моментально это почувствовали. Боги сражаются против наших угнетателей! И помощь не заставила себя долго ждать. Индейцы стали проводниками конкистадоров по стране, показывая им удобные и безопасные пути через горы взмывающие над горизонтом на четырех-пяти километровую высоту. Ацтеки же праздновали тогда год Кецалькоатля — одного из трех верховных божеств. Кецалькоатль, который изображался как человек-птица со змеей, был белым и в свое время пришел с Востока, из-за океана, чтобы дать ацтекам знания, стать родоначальником их культуры, научить их земледелию и обработке драгоценностей, астрономии, установить порядок молитв и жертвоприношений. Хороший был человек! Завершив курс обучения он удалился обратно, пообещав вернуться вновь. Монтесума был вне себя от радости когда увидел белого бородатого предводителя, более того, возвращение белого Кецалькоатля вместе со свитой предсказывалось жрецами именно в этом году! Что ж, приходится признать что жрецы не подкачали. И если они в день жертвоприношений пускали под нож не одну тысячу человек как раз для задабривания своих богов, то теперь боги шли чтобы уничтожить их. Именно жрецы, как проводники альтернативных культов уничтожались в первую очередь. Изобразительное искусство у всех индейцев было развито довольно слабо, во всяком случае оно имело несколько другое предназначение нежели у европейцев, поэтому образ белого бога Кецалькоатля передавался устно. И хоть число его изображений огромно, все они носят стилизованно-устрашающий характер. Реальный Кецалькоатль таким не был, да и не приходится сомневаться что его вообще поначалу не принято было изображать. Ведь ацтеки не имели даже права смотреть на своего императора считавшегося наместником бога на земле. А тут — изображения богов в миллионах экземплярах! По всей видимости произошло то, что происходило везде: образ далекого невиданного человека посещавшего когда-то эти земли и уже давно канонизированного как божество, причем высшее, начал утрачиваться не только в массах, но и среди жрецов. Он нуждался в видимом воплощении. И если самые старые изображения Кецалькоатля датируют VI веком до н. э. то отняв 700-1000 лет мы получим как раз то время когда происходило движения "народов моря", а говоря простым языком, — закрепление арийцев на берегах юга Европы и освоение ими морских просторов. Напомним, что Кецоалькоатль изображался с бородой, а поскольку все мужчины в тогдашней Испании носили бороды, то и здесь все сходилось. Кортес спокойно приходит в столицу ацтеков Теночтитлан, где Монтесума встречает их по самому высокому разряду и белые устанавливают свою абсолютную власть над городом. Монтесума превращается в посредника между своим народом и пришельцами и делается почетным пленником (!) Кортеса.

Впрочем, индейцы скоро разочаровались в белых. Их можно понять, но и белых осуждать совершенно бессмысленно. Блестящий ход экспедиции Кортеса был прерван генералом Нарваэсом, которого послал номинальный руководитель экспедиции Диего Веласкес. Удачливым всегда завидуют. Кортес покидает Теночтитлан идя навстречу войскам Нарваэса и ацтеки, видя как белые идут на белых, тут же поднимают восстанье. К счастью Кортес победил и Нарваэса, и восставших ацтеков, заодно ликвидировав Монтесуму II. Более того, на его стороне сражался отряд антиацтекски настроенных индейцев практически в 10 раз превосходящий по численности его личное войско. Во как! Причем индейцы всегда были передовым отрядом, пушечным мясом. Кортес демонстрировал методы ведения войны по высшему разряду! В конце концов, благодаря координированным усилиям армии и флота, специально отстроенного на озере Тескоко, Теночтитлан пал уже окончательно. Так Кортес из никому не известного провинциального дворянина, ведшего скучную и бессмысленную жизнь, стал величайшим дипломатом и полководцем своей эпохи, вице-королем Мексики. Ему повезло родиться в нужное время в нужном месте, ему выпал шанс использовать свой талант по прямому назначению.

3.

Так действовал Кортес, бывший по рождению мелким дворянином, а по призванию — профессиональным солдатом. Не менее удачливым был Франсиско Писарро, — покоритель другого крупнейшего государства Америки — империи Инков. Он вообще вышел из обычных свинопасов. Наглость и самоуверенность свинопаса превосходила ту что имел Кортес, видимо инки рассматривались им как обыкновенные свиньи из его стада. Для захвата этого сложного высокогорного государства площадью 2 миллиона кв. километров и населением 6 миллионов человек, обладавшего отличной системой связи и дорог, Писарро выделил… 180 человек, 27 лошадей и 2 пушки. Позже он получил подкрепление в 62 кавалериста. Индейцы, заметим, не знали не только колес, но и лошадей. И если с лошадьми ситуация вполне объяснима, то как они могли не знать колеса? Казалось бы ничего проще нельзя и вообразить. Но думается что их элита знала колесо, но никогда не пыталась придать ему материальное воплощение, ведь колесо символизировало солнце. Белые, передвигаясь малыми отрядами, легко уничтожали густонаселенные области с развитым военным сословием и бюрократическим аппаратом. Индейцы не оказывали реального сопротивления. Позже они проснутся и осознают что к ним пришли не боги, а обыкновенная смерть, хотя сам дух всех их цивилизаций носил некую изначальную суицидальную установку. Кровь была ее центральным пунктом, и наверное есть некий смысл в том что эта раса — красная. Ко времени прихода белых их деградация шла полным ходом и было уже не так важно кто именно вколотит в их гроб последний гвоздь.

Смерть находит смерть. Индейцы, исчезая как целостный этнос, успели отомстить белым, заразив их сифилисом, который очень быстро проник в Европу и число умерших от него значительно превысило число убиенных европейцами индейцев. А скольких гениев поразил сифилис! Известный венеролог Брунольд Шпрингер посвятил этому вопросу целое исследование под названием "Гениальные сифилитики", где в качестве жертв болезни он обозначает Шопенгауэра, Оскара Уайльда, Ницше, Гейне, Ги де Мопассана. Добавим сюда еще Доницетти.

Но и это не все. Еще раз отметим: все без исключения индейские культы были подчеркнуто кровавыми. Кровь при жертвоприношениях лилась реками, а во всех рисунках ацтеков и инков красный цвет явно доминирует. Даже для европейцев, номинально считавшихся христианами, все индейские обряды были ничем иным как культами крови. От этих цивилизаций не осталось ничего и сомнительно что бы мы когда-либо выяснили их полную историю и реальную роль белых в ее начале, но проклятье легло и на тех кто ее уничтожал. Все они, все без исключения, были убиты тем или иным кровавым способом, как правило — нанесением множественных ножевых ранений. Ни Кортес, ни пять братьев Писарро не избежали этой участи. Кровь смывалась кровью.

Когда основная масса золота была вывезена в метрополии пыл европейцев поостыл и теперь пришло время спокойной науки. К сожалению Конкиста не пощадила самые изысканные изделия индейской цивилизации: все что было сделано из золота безжалостно переплавлялось. «Чушки» индейцев ценились только по их массе и тут же переделывались в "золотые кирпичи". Но кое-что осталось и главное — их воспоминания. Впрочем, отдадим должное и белым: многие из них оставили интереснейшие записи о быте индейцев и интерьере их храмов.

4.

Весьма необычные события происходили и при экспансии белых на острова Тихого Океана. К моменту их прихода, тысячи островов разбросанных на территории равной трети поверхности Земли были не только в большинстве своем заселены, но и часто вели войны, а ведение морских войн требует значительно больше внутренней организации, нежели в случае войн сухопутных. Но белых уже нигде не встречали как богов, более того, часто высадка заканчивалась стычками с местным населением и летальным исходом для первопроходцев. Два великих белых исследователя — Фернандо Магеллан и Джеймс Кук были убиты туземцами тихоокеанских островов. Объяснять столь прохладный прием некой присущей данным племенам жестокостью неверно, они не добрее, но и не кровожадней остальных, те же ацтеки или майя были куда опаснее. Другое дело, что расовая принадлежность народов тихоокеанской группы всегда ставила в тупик антропологов. И если предположить что народ либо представляет свою расу в чистом виде, либо является продуктом смешения других рас, то жители Океании все-таки ближе к желтой расе, хотя существует ряд исследований доказывающих наличие у них антропологических черт присущих белым и красным, а также слов заимствованных из языков индоевропейской системы, причем доказывается что все эти признаки появились до прихода белых. Я не владею вопросом настолько, чтоб давать какие либо разъяснения, но если мы допустим что часть островов заселялась именно с Америки, а не с Азии, то белые, посещая индейцев, могли от них узнать что недалеко находится другой великий Океан и продолжить путешествия дальше. Тур Хейердал доказал это совершив плаванье по Тихому Океану на индейском плоту «Кон-Тики».

Сейчас уже никто ни скажет, чем закончилось столкновение белых и желтых на бескрайних просторах Тихого Океана, но известно, что желтые встречали белых всегда крайне насторожено. В любом случае, белым, подчинившим как черных, так и красных, не удалось подчинить себе ни один из двух главных народов желтой расы — китайцев и японцев. И наиболее агрессивно встречали белых именно на тех островах, где следы желтой расы были преобладающими.

ГЛАВА ПЯТАЯ ТИТАНЫ И КАРЛИКИ

Взлеты и Падения — Поколение Силы — Все и Ничто — Вечное Открытие — Лед и Потоп — Свободный Интеллект — Спасение Интеллектуалов — Ожившие Легенды — Величайший Момент — Чудеса Света — Границы и Дифференциация Поколений — Суеверия и Мракобесие — Ценность Жизни — Погоня за Химерами — Эсхатологические доктрины.

Эволюция расы никогда не идет равномерно и строго поступательно, как и вообще эволюция любых живых существ. И тому кому доступны взлеты, присущи и падения, другое дело что падения должны быть такими, чтобы потом открывалась возможность взлететь на еще большую высоту. Поэтому структура подобных взлетов и падений сводится к собственно взлетам, падениями и передышкам перед новым взлетом, а люди жившие в эти временные рамки сгруппировываются в соответствующие три поколения. Белые не сложились изначально как раса взмывающая в небеса, нет, туда они обратили свои взоры позже. Тот кто первым указал массам на небо, предполагая что именно там находится их дом и стал первым интеллектуалом. И теперь интеллект в жизни белой расы становится наиважнейшим фактором. Временами интеллектуалов становилось больше, временами меньше, но только их "культурный героизм" определял степень прогресса, отражавшегося на мышлении бессознательных масс. Одновременно, ни масса, ни интеллектуалы, не имели друг на друга абсолютного влияния, но были жестко взаимосвязаны, ибо интеллектуалы выходили из среды бессознательной массы и качество интеллектуалов было однозначной функцией качества массы. Здоровое бессознательное тело определяло здоровье интеллектуального духа. Поэтому и интеллектуалы в той же степени что и массы были воплощением своих поколений.

1.

Перове поколение — поколение силы. Мрачное, грубое и величественное как музыка Баха. Как и у детей, доминирование через силу, — практически единственное что оно знает. А вот чего оно не знает, так это поклонения богам, ибо оно, в понятии любой традиционной религиозной доктрины, весьма недалеко от них отстоит, а нарциссизм ему не свойственен. Собственно, первое поколение само является сублимацией божеств в квинтэссенции воспоминаний последующих поколений. Главным образом потому, что все их действия хоть и просты, но неизменно наполнены высоким смыслом. Боги для людей первого поколения находятся не на эфемерных заоблачных высотах, но перед ними, либо вообще рядом с ними. Богов знают, уважают, не боятся, но опасаются. Знает первое поколение немного, очень немного, и его знания примерно укладываются в следующую схему: а) Природа — отражение высшего закона, а значит и высшей силы. Ее законы — всего лишь воплощение высших сил; б) Зло — отрицание законов природы. Как дети, эти люди совершенно непосредственны в личном поведении и у них хватает наглости даже врать богам (вспомним разговор Бога с Каином), не говоря уж о простом «непослушании». По той же причине, боги хоть и могут проклясть их, но никогда им не угрожают, ибо это просто бессмысленно.

В Библии очень четко прослеживается подобная тенденция. Адам и Ева никогда ни о чем не просят богов, так как они первый и непосредственный его продукт. У них всё есть. Ни о чем не просит Бога и Ной. Получая известие о надвигающемся потопе, он и не думает вымаливать прощение для человечества или отдельных людей. Вспомним как Авраам позже будет до последнего торговаться из-за Содома. Но Авраам — человек третьего поколения. Ной и Адам — первого. Адам и Ной знают что такое предопределение и абсолютный закон, выражением которого они сами и являются. Ведь если они есть — значит это кем-то предопределено! Адама с Евой изгоняют из рая, они спокойно уходят, унося с собой в виде проклятья необходимость работать "в поте лица" и "рожать детей в муках", но никак не заметно чтоб в их жизни что-либо менялось. Они "плодятся и размножаются", заполняют землю, после чего их поколение оказывается полностью погрязшими в грехах, за что на сушу насылается очистительный потоп. Непонятно, правда, какой род греха могли нести те люди, ни один из древних источников на эту тему не распространяется. Первое поколение, повторимся, есть поколение предопределения, оно обречено с самого начала и по-видимому на глубинном коллективно-бессознательном уровне чувствует свой неминуемый конец, что совершенно не характерно для второго поколения. Именно этим и обусловлен его дикий репродуктивный инстинкт. Он есть всего лишь база для будущего отбора. Родим побольше, глядишь может кто и выживет, — вот вся нехитрая схема. Действительная их сила не позволяет зацикливаться на смерти, как на чем-то неизбежном и абсолютном. Отсюда и сведения о высокой продолжительности жизни людей первого поколения, к которым так же не следует относиться с явным недоверием. До сих пор геронтология не дает выверенного и обоснованного ответа на вопрос о максимально возможной продолжительность жизни. Все сводится, в основном, к определению темпов старения и поиску механизмов их замедления. Как бы то ни было, уже сейчас совершенно точно доказано, что в организме нет клеток которые не восстанавливаются. И если в теперешних условиях тотально-генетически-отягощенного человечества и глобального экологического загрязнения, при полнейшем отсутствии как естественного так и искусственного отбора, некоторые люди (причем не так мало как кажется) доживают до ста и более лет, то почему Ной не мог дожить до 950-ти? А Адам до 930-ти? Это сейчас может казаться явной выдумкой (научно никак не опровергаемой), но я в десять раз быстрее поверю в подобные цифры, чем в тотально муссируемый бред о процветании человечества под бдительным оком Заокеанского Дегенерата или о всеобщем продуктовом изобилии вследствие внедрения биотехнологий, не говоря уж о паранояльно-юродских прогнозах насчет мира и гармонии после того, как будут наконец-то стерты национальные и расовые различия. Греки, в своих воспоминаниях не отделяя людей от богов, пошли еще дальше, наделив их вечной жизнью, что тоже объяснимо: у древних понятия «вечный» и «долгий» часто перемешиваются и подменяют одно другое. Восприятие людей первого поколения как богов, привело у тех же греков к возникновению градаций уже в рядах самих богов. И Гесиод наверняка не был первым кто зафиксировал подобную градацию, другое дело что она единственная дошедшая до нас. Как и в «человеческом» библейском варианте, греческие боги также пошли от первой пары — Геи и Урана. О них мало что говорится, они не имеют ни характера, ни наклонностей, ни привычек. У них отсутствуют как слабые, так и сильные стороны. Они типичные «первые» люди, которые вроде бы и ничто, но одновременно — всё. Но так же скупо Библия говорит и об Адаме. Таков, собственно, типичный коллективный портрет первого поколения, его жизнь вообще не насыщена большим количеством событий, а весь ее смысл сводится просто к жизни ради жизни. Бессознательные массы всегда считали тупиковым вопрос "в чем смысл жизни"? На первый взгляд ответить на него действительно трудно. Интересно, а что бы ответил Иисус? Или Будда? Но зная психологию поколений, дать ответ проще простого, другое дело, что для разных поколений он будет отличаться. Для нашего третьего поколения, смысл жизни здорового индивида состоит в продолжении этой жизни и в получении удовольствий. Все остальное — отсебятина. Для человека первого поколения удовольствия никогда не являются самоцелью, он просто счастлив потому что живет и находится в гармонии с окружающей средой. Мы можем об этом только мечтать. Для него смысл жизни — простое размножение и высший показатель счастья — количество детей, что для третьего поколения не имеет решительно никакого значения.

Из всех поколений, первое существует дольше всего, что понятно: оно есть базис для тех кто придет после него. Интеллектуально первые уступают, но вот сила и здоровье аккумулируются именно в нем, и насколько их хватит, зависит уже от последующих поколений. И подобно тому как нормально развивающийся человек достигает высшей степени физического здоровья к 27–33 годам, а остальное время пользуется тем чего достиг, второе и третье поколения всего лишь используют наследственное здоровье первого. Смена поколений происходит из-за возрастания количества интеллектуалов, начинающих подвергать ревизии устоявшиеся принципы и стремящихся повысить свой статус с целью максимального соответствия собственному интеллекту. Предания зафиксировали моменты прихода нового поколения исключительно в привязке к тому или иному стихийному бедствию, что понятно: сильные впечатления запоминаются навсегда, но катаклизмы исключение, а не правило. В Риме и Афинах второе поколение смело первое в одном и том же 510 г. до н. э., когда были уничтожены тирании Тарквиниев и Гиппиев.[19] В Средние века второе поколение началось эпохой Возрождения, а передовая элита первого была выбита в Крестовых походах и при отражении атак арабов и монголов. Еще раньше, в Иудее, первое поколение (от Моисея до последних судей) было оттеснено царями, ну и т. д. Поэтому второе поколение — это поколение доминирующего интеллекта, хотя непосредственно в роле лидера или вождя не обязательно должен находиться интеллектуал. В любом случае интеллектуалы неизменно будут присутствовать в его окружении.

2.

Ницше, когда выдвигал в «Заратустре» концепцию "вечного возврата", строго говоря был уже не прав. Видя как стремительно рушатся христианские догмы, уже не в умах философов, а среди обычного народа, в нарастающем бешенном темпе индустриального века, когда за время его недолгой жизни Европа изменилась до неузнаваемости, Ницше просто не мог "не прореагировать". Перед ним стояла дилемма: вперед или назад? И он повернул назад, выставив дело так, что создавалась иллюзия движения вперед. Ницше ненавидел христианство, но и боялся того вакуума который неизбежно образуется вслед за его закатом, что, по его мнению, должно ускорить наступление "по-видимому неизбежной революции". В общем, все именно так и получилось, но люди XIX века не умели смотреть слишком далеко и все прогнозы ими выдвинутые не шли дальше первых двух десятков лет века двадцатого. Они пророчествовали о революции, но им не дано было оценить ее реальные последствия. На самом деле мы не возвращаемся к пройденным этапам, мы их открываем заново и переживаем своим, уже возросшим интеллектом. Тому кто знаком с древнеарийской литературой (а Ницше частично был знаком только с Ригведой, тогда еще переведенной не полностью и уже к концу рассудочной деятельности ознакомился с законами Ману, сочиненными в эпоху упадка и смешения) такой вывод кажется совершенно естественным. Все повторяется, но неправильно будет говорить что мы сами готовим возвращение. "Вечный возврат" — оборотная сторона неабсолютности нашего интеллекта. И хотя никто, в том числе и самые высшие интеллектуалы, не способны однозначно определить реальные границы нашего познания, все-таки они существуют, во всяком случае для доминирующего на данный момент поколения, как уже сформировавшегося продукта прошлых поколений. Можно рассматривать «возврат» и как естественную защитную реакцию начинающуюся тогда, когда интеллектуалы решают заняться решением проблем не имея достаточного опыта, что становится особенно важно когда белые в очередной раз пытаются прыгнуть "выше головы". Возврат устраняет временной вакуум — предыдущее поколение достигнув своей высшей точки стремительно деградирует и дает старт новому циклу.

Поколение башни всегда считалось порождение мощной катастрофы. Можно назвать его поколением потопа, ибо сам факт появления был впервые зафиксирован именно как порождение глобального наводнения, предания о котором присутствует практически у всех народов.[20] Теперь сложно говорить про такие вещи, чтобы с одной стороны не быть обвиненным в квазирелигиозном бреде, с другой, — самому не впасть в мистицизм. Факт остается фактом: к концу плейстоцена (около 10 тыс. лет назад) началось таяние великого ледника. Именно тогда уровень мирового океана стал резко подниматься, что привело к образованию проливов между Азией и Америкой, Англией и Европой, Австралией и Азией, Европой и Малой Азией, появлению Азовского моря и изменению течения многих рек, например таких как Волга или Амударья. Под воду ушли миллионы гектаров прибрежных зон и низменных пойм рек, иными словами районов, где плотность населения всегда наиболее высока. Более того, во многих низменных местностях предположительно подвергавшихся опустошительному затоплению, неолитические слои отделены от более старых — палеолитических — слоем глинистых пород в которых практически отсутствуют следы органической жизни. Не исключено что потопов было много, но структура сохранения знаний в памяти толпы подразумевает выделение одного, самого крупного из них, оно служит квинтэссенцией воспоминаний о всех остальных. Предания о потопе наличествуют практически у всех народов кроме африканских и австралийских, что тоже вполне объяснимо: Африка находится на первом месте среди материков по средней высоте над уровнем океана, она составляет 519 метров. И единственное место которое там могло реально подвергнутся наводнению — дельта Нила. Австралия, в свою очередь, является самым обезвоженным и малонаселенным материком и на ее территории отсутствуют низменные поймы.

Исследователи мифологических преданий всегда стремятся найти некий стандартный шаблон, который, как они считают, позволит объяснить сходство преданий о потопе наличествующем у разных народов, всего лишь типовым способом мышления "примитивных людей". Такой подход, вообще-то говоря, более чем странный. Не представляет никакого труда доказать, что мышление обыкновенного среднестатистического человека ничем не прогрессивней мышления современников потопа и просто людей живших несколько тысяч лет назад. Во-вторых, предание о потопе сохранялось не в рамках какой-то ограниченной группы «посвященных», а существовало среди различных народов никак между собой не контактировавших. Если вспомнить что практически половина Европы (до Альп, Карпат и среднего течения Днепра и Дона) была покрыта льдом, что также полностью доказано, то резонно будет предположить, что и предание о "всемирном льде" так же должно достаточно четко присутствовать, во всяком случае в мифологии европейских народов. Но кроме немногих реминисценций в Ригведе и Авесте повествующих об ужасном похолодании (которое началось после максимума голоцена, примерно 5000 лет до н. э. и к потопу решительно никак не относится) и неясных намеков про гиперборейцев у греков, никаких стройных рассказов о глобальном леднике мы не находим. Здесь все может быть объяснено значительной временной отдаленностью конца ледникового периода (лед начал отступать 12 000 лет до н. э.) от времени потопа или потопов, которые по видимому происходили в период наибольшего потепления (5–6 тыс. лет до н. э.). Между этими датами — 6–7 тысяч лет спокойной жизни первого поколения, а такая жизнь никак не предрасполагает к тщательному сохранению и передаче столь отдаленных воспоминаний. Единственным моментом, косвенно свидетельствующим о длительном существовании белых в окололедниковых зонах, следует считать похожесть слова «снег» в различных арийских языках и опять-таки возведение в самый почетный ранг белого цвета, который древние арийцы могли ассоциировать не только с нормальным цветом солнца и своим собственным цветом, но и со снегом, льдом и, что особенно важно, с чистотой вообще. Мало кто отдает себе отчет, что покрытые ледниками простоты Гренландии или Антарктиды являются зонами практически абсолютной чистоты. Ледники — суть аккумулированная чистейшая вода, снег сам по себе никак не способствует образованию грязи, и эти районы никогда не были источниками никаких эпидемий как и вообще все северные районы. Когда белые европейцы и американцы стали достаточно плотно контактировать с северными народами, среди последних начался необычайный мор. По сути все они, а их десятки, находятся на грани вымирания. А причиной тому — полное отсутствие иммунитета в сравнении с «закаленными» чумами, холерами, оспами, гриппами, сифилисами и туберкулезами европейцами, в свою очередь подцепивших подобные заболевания от желтых и черных. И Европу спасало только то, что численность населения была высокая.

Центральным пунктом в преданиях о потопе является спасение небольшой группы людей, тем или иным способом заранее узнавших о надвигающейся катастрофе. Причем подобные предварительные знания всегда оговариваются. Часто акцентируемое божественное происхождение знаний, никак не умаляет их ценностей, особенно если иметь ввиду что истории о спасении были записаны на бумагу людьми другого поколения и дошли до нас выраженными в системе уже их несколько отличающегося мышления.[21] Интересно, что все подлинно великие люди, занимавшиеся данным вопросом, относились к нему совершенно серьезно, чего не скажешь о современных мифоанализаторах, лишенных исторического видения и кичащихся своим «верхним» образованием, а также тем или иным количеством скомпилированных работ, которые никто кроме них не читал, не читает и читать не будет. Они видят в мифах лишь гримасу доисторической эпохи, населенной мелкими суеверными людишками в сравнении с которыми эти "титаны постиндустриальной эры" выглядят в своих глазах ну просто-таки высшими существами. Они исследуют то время с такими же мысленными установками и выражением лица, с каким биологи рассматривают в микроскопы размножающиеся личинки червяков, не сознавая что в данном случае червяками являются они сами, ибо в отличии от биологов, наблюдающих реальных червей, убогие исследователи древностей очень редко чувствуют что прикасаются к чему-то великому, низкокачественным побочным субпродуктом которого они и являются. Впрочем, достойные исследователи тоже имеются и остается надеяться что их число возрастет. Да, так вот, наличие сходного момента, когда о потопе изначально знает один из людей, считается слабым пунктом и нарочито сочиненным прецедентом, но именно подобный пункт при интеллектуальном рассмотрении существенно повышает качество дошедших сведений.

Современный индивид привыкший черпать абсолютно все сведения о происходящих вокруг событиях исключительно из средств массовой информации, либо со слухов, весьма слабо представляет себе как мало он действительно знает. А если иметь виду что все крупнейшие СМИ контролирует десяток-другой человек, лично знакомых друг с другом, то картинка становится совсем впечатляющей. Я не буду останавливаться на оценке действительного процента достоверной информации из той что они выдают, замечу лишь, что чем меньше массы знают, тем легче ими управлять. Выводы делайте сами. И не правы те кто называет СМИ четвертой властью: они всего лишь инструмент первой власти, а первая и единственная власть та, которая аккумулирует наибольшие богатства. Она первая, она же и последняя. Все остальное — орудия и ширмы, плащи и кинжалы.

Определенная надежда сверкнула когда появился интернет. Масштабы его роста оказались несравненно большими чем изначально прогнозировалась, а неконтролируемый рост информационных потоков всегда имеет своим следствием рост неконтролируемого распространения информации, что для власть предержащих исключительно опасно. Поэтому, начиная с 1999 года, интернетом вплотную занялись и уже к 2003 году планируется полностью фильтровать специальными экспертными системами все сайты с целью обнаружения информации "способной возбуждать умы без поводов и оснований", а с 2005-го, — записывать и хранить всю электронную переписку. Впрочем, я уверен что все это практически реализовано уже сейчас.

Подобных технических наворотов не было во времена предшествующие, поэтому интеллект, во всяком случае был свободен. Он не был отягощен ложной моралью убогих и псевдохимерами созданными уставшими от истории массами. Был один критерий — объективная истина. Сейчас, по большому счету, в этом плане ничего не изменилось, но интеллектуал всегда, без всяких оговорок, обязан оценивать степень восприятия своего знания общественной системой в которой он действует. Любое открытие имеет ценность только в плане надобности классу который контролирует деньги. А открытие, пусть и очень важное, способное резко поднять качество жизни индивида, никак, совершенно никак не связано с таким понятием как прибыль. Можно не сомневаться, что появись сейчас эффективное и дешевое по себестоимости лекарство против любой формы рака или какой-либо другой массовой опасной болезни, оно совсем не обязательно будет запущено в производство. Ведь фармацевтические кампании производящие противораковые средства, онкоцентры, "альтернативные доктора", понесут катастрофические потери. И если кто и заинтересован более всего в росте раковых заболеваний и болезней вообще, то именно подобные структуры, якобы призванные с ним бороться. По той же причине не следует ждать в обозримом будущем внедрения неуглеводородных двигателей: нефтекомпании сделают все чтобы они никогда не появились в массовом количестве, даже если им потребуется поднимать в воздух самолеты и бомбить заводы их производящие. Вот когда закончится нефть или газ, — тогда другое дело. Но ни днем раньше. Время — деньги.

Вот вам и "глобальная экономика", предтеча "золотого века", как ее преподносят, но которая есть всего лишь глобальная централизованная система контроля прибылей. Я сомневаюсь что она состоится в полном объеме, но если проект и удастся, то чем он кончится тоже догадаться нетрудно: всеобщим разобщением и самоблокированием экономических систем государств, т. е. тем что мы имели до начала промышленных революций.

Интеллектуалы спасшиеся при потопе, заранее зная примерные сроки его наступления, были в высшей степени самостоятельны. Тогда уровень свободы был несравненно выше, хотя бы потому что плотность населения была неизмеримо ниже. Ни одна из историй повествующая про потоп не говорит о том что интеллектуалы занявшиеся собственным спасением тем или иным образом, стремились предупредить бессознательные массы о надвигающемся бедствии. И дело здесь не в «подлости» интеллектуалов, "знавших, но не сказавших", но в грандиозном интеллектуальном отрыве образовавшимся между ними и массами. Ведь если в наш век даже не все интеллектуалы способны полноценно воспринимать информацию об истинном положении дел, повинуясь лишь тем или иным безумным фантазиям, то что говорить про те бессознательные массы? То что Hоя строившего ковчег считали идиотом не вызывает никаких сомнений, но было ли ему до этого дело? Смог бы он объяснить клокочущей в собственном невежестве толпе суть происходящих в природе процессов, в объяснениях которых путаются и современные метеорологи? Hой мог бы прибегнуть к стандартным методам запугиваниям масс, что привело бы лишь к глобальной панике и первой ее жертвой стал бы он сам. Таким образом, интеллектуалам, как тогда, так и сейчас, не было решительно никого дела до организации глобальных планов спасения человечества, только по причине их полной бессмысленности. Масса имеет коллективные инстинкты, но не имеет коллективного разума. Одному, отдельно взятому человеку, можно объяснить очень многое, включая и сложнейшие вещи до понимания которых он сам бы никогда не поднялся, но как осуществить это в масштабах всей массы? Природа никогда не задает вопрос "как?". Природа может только реагировать, причем реагировать действием без всякого предупреждения. Что всегда и происходило.

Для развитого бессознательного сообщества, интеллектуал — это прежде всего образец в действии и поведении, которого если и нельзя непосредственно достигнуть, то хотя бы нужно к нему стремиться. И если бы те кто смотрел на Hоя, последовали бы его примеру и построили аналогичное плавсредство, то ведь спаслись бы! И если бы современные бессознательные массы стремились бы походить хотя бы манерами не на разлагающихся от переизбытка калорий и самодовольства уродов с серьезными выражениями лица, которых им совершенно справедливо подают как героев нашего времени (они таковыми и являются), но хотя бы на химических безмозглых атлетов из американских боевиков, их морально-нравственный облик, а значит и качество всего белого социума, было бы несравненно лучше. Но лучше оно не будет, ибо массы жившие в преддверии потопа принадлежали к первому поколению, массы живущие сейчас — к третьему. Массы первого поколения, как существа сильные, менее всего нуждались в немедленном удовлетворении своих естественных инстинктов, ибо были самодостаточны. Им казалось что они будут жить вечно, в их мировоззрении отсутствовала философия смерти, вот почему мы не встречаем у них никаких пышных захоронений и дорогих могил. Люди незаметно приходили и незаметно уходили — воплощение шопенгауэро-вагнеровской доктрины, ее триумфальное торжество! Они врывались в жизнь и стройными рядами шли к смерти не оставляя после себя значительных материальных и культурных следов. В их среде было, мягко говоря, нежелательно распространять предсказания о грядущей катастрофе, это было бы расценено как стремление помешать жить, обесценить главную и единственную ценность. А жизнью люди первого поколения умели наслаждаться в наиболее чистом и естественном виде. Они находились в бессознательном состоянии, но не стремились маскировать его. Ясное дело что не следует понимать описываемые последствия потопа буквально, дескать спаслось два (как в случае Девкалиона и Пирры), или восемь (Hой с семейством) человек. Они спаслись потому что спасались. Их спасение носило закономерный детерминированный характер. С бессознательными массами дело обстояло по-другому. Масса, как статистическая совокупность, хоть и подчиняется вполне строгим законам, но поведение одного, отдельно взятого ее представителя, слабо прогнозируемо. Спасалась и какая-то часть массы, но этот процесс носил уже случайный, недетерминированный характер. Нельзя было изначально сказать, кто именно спасется. Хотя не будет большой ошибкой предположить, что спаслись не самые худшие. Природная катастрофа здесь смотрится куда предпочтительнее современной позиционной войны, где худшие элементы всегда умудряются отсиживаться в тылу на выгодных местах и даже в голодные годы зарабатывать ожирение. На возражение что кому-то просто «повезло», можно ответить, что везение как явление также подчинено определенным законам и древние их знали. Здесь мы сталкиваемся с ситуацией, последствия которой будут иметь исключительное значение. Спасшиеся после потопа бессознательные массы, представляли из себя уже принципиально другое общество. Они прошли грандиозное испытание великой природной катастрофой и остались живы. Что бы сделал в таком случае обычный современный человек? Ответить на такой вопрос будет очень легко, если посмотреть на непомерную набожность наших нуворишей, выбившихся из жалкого дерьма в «крутые», на деньги которых, в основном, и возводятся грандиозные посткоммунистические храмы, не имеющие никакой архитектурной ценности и являющиеся банальным притоном для совершения идолопоклонств и изъятия мелких сумм у бессознательных масс. Это и понятно: нуворишами двигает страх. Выжившие после потопа были отборным продуктом силы первого поколения, его элитой. Они ощущали себя не столько везунчиками, сколько победителями, и им в голову не могла прийти и мысль о «поклонении». Они не только ощутили личную силу, но и ощутили возможность стать бесконечно сильными, а спасшиеся интеллектуалы бесспорно составляли больший процент нежели до потопа. Вот когда настал один из величайших моментов! Нет, люди не отбросили богов, но теперь они ощутили что бог находится внутри каждого из них, они впервые допустили что они сами суть боги. Наиболее зримо это выразилось у греков первых столетий демократии, когда статуи богов начали делать по образу и подобию наиболее элитных экземпляров и можно не сомневаться что скульпторы смотрели на людей выполнявших роль натурщиков как на богов. Аналогичные вещи, но на более низком уровне, происходили в эпоху Возрождения, правда трудное христианское детство наложило здесь свой темный отпечаток и в скульптурах Микеланджело или Боттичелли мы не видим той первозданной легкости и безмерного идеализма присущего грекам.

Для второго поколения строительство есть некое высшее самовыражение. Все, абсолютно все чудеса света выстроены его представителями. Устремляя их в небо, они бессознательно стремились с одной стороны приблизится к богам, с другой — поселить богов на земле, сделать видимыми предметами восхищения, закладывая тем самым основы идолопоклонств людей третьего поколения. И если первое поколение действует от имени богов (крестоносцы, с их лозунгом "Угодно Богу"), то второе, непосредственно как боги. Колосс Родосский посвящался солнцу, олицетворявшему абсолютный универсализм. Храм Артемиды — Луне, статуя Зевса — Юпитеру, Фаросский маяк, как самое высокое сооружение своего времени, — Сатурну, Мавзолей в Галикарнассе — Аресу (Марсу), сады Семирамиды — Венере, и, наконец, великая пирамида Хеопса — Осирису, который соотносился с планетой Меркурий. В предыдущих циклах, люди второго поколения строили циклопические зиккураты в Шумере, легендарные дворцы на Крите и побережье Эгейского моря, великолепные храмы в Индии. В последующих циклах они построят в Европе гигантские готические соборы, которые явились высшим воплощением всей белой архитектуры. Как бы то ни было, до сих пор ничего более существенного не построено, что тоже понятно: люди третьего поколения развивают и накапливают знания, но увидеть что-то новое принципиально неспособны.

Назвав второе поколение "поколением башни", имея ввиду Башню Вавилонскую, необходимо отметить, что хоть следы ее до сих пор и не обнаружены, это никак не должно подталкивать к скоропалительным выводам. Будьте уверены: рано или поздно их обнаружат. Разумеется, если будут искать. Как когда-то нашли Трою, Микенские дворцы или дворец-лабиринт Миноса, т. е. вещи о которых было известно из преданий считавшихся явным вымыслом. Вот что писал авторитетный словарь Брокгауза и Эфрона: "….Второй Лабиринт знаменитый в античном мире и находившийся, по преданию, близ Кносса, на сев. берегу о-ва Крита, должен считаться скорее созданием народной фантазии, чем сооружением, действительно существовавшим. Постройка его приписывалась легендарному ваятелю и зодчему Дедалу, произведшему ее по приказанию царя Миноса, для того чтобы содержать здесь чудовище Минотавра, рожденное царевною Пасифаей. Здесь, будто бы совершил один из своих подвигов Тезей, убив это чудовище и освободив через то афинян от позорной и тяжкой дани". Теперь это "создание народной фантазии" посещают десятки тысяч туристов в год. Когда происходило строительство башни также не ясно, но в «Гильгамеше» о ней явно не говорится за исключением фразы "Я вышел, на четыре стороны принес я жертву, На башне горы совершил воскуренье", которую произносит сам Гильгамеш, совершая жертвоприношение спасшись от потопа; хотя описание потопа дается довольно подробно, видимо ее строили уже позже, ибо сам Гильгамеш, в том виде как рассказывается о нем, был типичным «допотопным» человеком. Он смотрел вперед. Поколение же башни смотрит вверх. Оба они выгодно отличаются от третьего поколения смотрящего, в лучшем случае, вниз, в худшем — назад. И очень любящего смотреть в зеркало, что для первого поколения нежелательно. Нарцисс (первое поколение) увидев свое отражение был настолько потрясен, что превратился в одноименный цветок. А помните жену Лота которая превратилась в соляной столб оглянувшись на горящий Содом? Тоже типичный финал. Для людей третьего поколения.

3.

Поколения человечества, периодизация которых во времени может растягиваться на столетия и тысячелетия, одновременно может быть спроецирована на жизнь одного человека, со всеми вытекающими особенностями его возрастной психологии. Первое поколение, понятно, соотносится с детьми, рождение которых происходит в «грязи» и носит, в принципе, случайный характер, второе ("башенное") — с молодыми и третье, последнее ("содомское" или "безбашенное") — с людьми средних лет и стариками. Деление человека на возрастные группы прослеживается во всех культурах имеющих древнюю письменность. У греков самая ранняя периодизация встречается у Пифагора и Гиппократа. Пифагор сопоставлял жизнь человека с временами года: весну (до 20 лет), лето (20–40 лет), осень (40–60 лет) и зиму (60–80 лет). Как явствует из подобной классификации, в случае продолжения жизни после 80-ти лет, зима приобретает вечное измерение. Сам Пифагор прожил более 90 лет. Гиппократ разбил жизненный цикл на 10 периодов по семь лет, что уже было явным перебором. Все последующие схемы, в принципе, восходят к этим двум, но оптимальной представляется все-таки схема Пифагора, правда, немного скорректированная. Жизнь человека начинается не с весны, а как раз с зимы, когда темно и неприятно, когда дни кажутся длинными, а сама зима — вечной. Нам представляется оптимальным провести периодизацию учитывающую прежде всего этапы интеллектуального становления отдельного индивида нынешнего третьего поколения конца века. И здесь все удачно вписывается в 13-ти летные циклы. Зима (до 13 лет), весна (13–26 лет), лето (26–39 лет), осень (39–52 года), ну и дальше вы сами знаете что. Интеллект может либо расти, либо падать. Никаких "третьих вариантов" не существует. Так вот, в данной градации рост интеллекта — весна и лето, падение — осень и зима, вплоть до "нового года". Естественно, что для самых первых поколений людей, живших гораздо дольше, подобные сроки были более растянутыми. Последнее поколение с исторически-эволюционной точки зрения не представляет особого интереса, но оно заслуживает может быть наиболее пристального рассмотрения как поколение среди которого мы живем и представителями которого, в подавляющем большинстве, являемся.

На Западе, как и в СССР, оно началось примерно в одни и те же строки с окончанием Второй Мировой войны, когда стало уже полностью очевидно: саморазрушение вавилонской башни под названием «коммунизм» — дело ближайшего будущего и все упёрлось только в конкретное число жертв ожидаемой «строительной» катастрофы. Впрочем, о конкретных нюансах бытия нашего третьего поколения разговор еще впереди, сейчас остановимся лишь на общих закономерностях.

Поколения не ограничены друг от друга некими четкими границами. Особенно это касается второго и третьего, что также может быть соотнесено с этапами становления отдельного человека. Переход из детства в молодость происходит всегда стремительно и это время не только важнейшее, но и самое опасное в жизни человека, ибо в нем делаются самые большие ставки. Оно много дает, но и много спрашивает. Оно злое и снисходительное, могущее простить преступление, но уничтожить за ошибку. И если вы нормально пережили пубертатный период, можно с очень большой долей вероятности утверждать: никаких катастрофических изменений вашей личности уже не произойдет (случаи редких форсмажорных обстоятельств мы не затрагиваем). Но нормально проходят пубертанс далеко не все и именно в нем в основном и становятся наркоманами, алкоголиками, носителями уродливой ублюдочной псевдоморали, «левыми» и т. п. В этом возрасте в максимальной степени велик риск загрязнения, главным образом сексуального, ибо только у сильных воля полностью контролирует инстинкты, пусть самые здоровые и самые чистые. Тогда же и происходит максимальное расслоение индивидов по всем параметрам и выделение интеллектуальной элиты. К двадцати годам все градации видны очень и очень хорошо. Любой может вспомнить, как окончив школу и встретив через 2–3 года одноклассника, обнаруживалось, что с ним абсолютно не о чем разговаривать. Нет ни просто общих тем, но сам язык общения, образ мыслей, — совершенно разный. В школе такие вещи не объясняют, предпочитая впихивать детям все, кроме того что нужно. А ведь картинки будущего нужно рисовать им регулярно, особенно когда кругом грязь. А у нас всё получается в стиле маршала Жукова, любившего посылать пехоту на плотно-минированные поля. Человека выпускают в жизнь, не дав ему даже примитивных знаний о ее наиболее важных моментах. Производные, интегралы, кванты и книги Льва Толстого, почему-то считаются более предпочтительными для изучения. Зачем толкать человека к тому чтоб он учился на своих ошибках? А в том что такие вещи поймут не все, тоже нет никакой беды. Умные поймут, на остальных — наплевать. Мы свое дело сделали.

Не следует ошибочно считать, что поколения жестко дифференцированы особенностями своего мышления. Напротив, в каждом из них присутствуют люди с психологией разных поколений, но само поколение определяется мышлением большинства. И если, допустим, лидером первого поколения станет человек с мышлением "поколения башни" у него решительно ничего не выйдет. И наоборот, если над поколением башни станет человек эпохи «содома» с типичными для него мелкими гешефтами и извращениями, то он очень быстро будет сметен сверхагрессивными и супернапористыми «строителями». В преданиях дошедших до нас, это выражено настолько явно, что никаких сомнений в абсолютности механизма смены поколений не остается. Обратим внимание: последующее поколение наносит удар по биологической базе предыдущего. Кронос оскопляет своего отца Урана с целью прекратить его совершенно непомерную плодовитость (Hes. Theog. 154–182).[22] Делает он это подстрекаемый своей матерью. Самого Кроноса сбрасывает в Тартар сын Зевс (Hes. Theog 675–740), правда затем они мирятся и отбывают жить на острова «блаженных». Ной, как последний человек первого поколения, уже в ближайшее после потопа время, подвергается некоему фатальному действу со стороны своего сына Хама. Библия прямо не говорит о том, что именно сделал Хам, во всяком случае современные тексты (древние нам не доступны), но в Талмуде дается недвусмысленный намек, что Хам последовал примеру Кроноса ("Сангедрин" 70а, "Брейшит Рабба" 36,7), вот почему главное проклятье Ноя было обращено не против Хама, а против его сына, который вроде бы не имел к столь мерзкой истории никакого отношения.

4.

Третье поколение — плод как достижений, так и ошибок двух предыдущих. Оно — самое опытное, но в нем нет того всепобеждающего заряда присущего первым двум, и по сути опыт — самый важный элемент его существования. Это явственно проглядывается сейчас, современные белые — самая слабая раса, но и самая опытная. Но только на одном опыте выжить нельзя, во всяком случае развиваться точно нельзя, т. к. нужно постоянно что-то приобретать. Третьему поколению, как и второму, свойственна убежденность, что оно все знает, но оно уже не склонно безоглядно заявлять что оно все может. Наоборот, в его недрах зреет, и в конечном счете вызревает глубокое убеждение, что знание, на самом деле никакая не сила, что реальная сила которой они и определения-то дать не могут, кроется в чем-то другом. Но в чем? В деньгах? Во власти? Во влиянии на окружающих? В отправлении мистических культов? В милости непредставимых богов? В уходе из бытия? В знаниях непонятно чего? И вот третье поколение бросается во все стороны. Кто за деньгами, кто за «знанием», кто за властью. Оно способно брать, ибо ставит перед собой исключительно низкие цели. То что оно хочет взять представляет некое "движимое имущество" которое принципиально берется. Его идеал не небо, а подземелье, в котором, по словам одного известного генерала "можно встретить только крыс".

Таким образом, достигается видимый баланс желаний и возможностей целого поколения. Первому не нужно ничего, второму — все. Третьему — только то, что может обеспечить максимально безопасное и комфортное существование. Почему-то считается, что третье поколение в большей степени интересуется своим здоровьем. Это не так, ибо здоровье — одна из разновидностей знания, а как раз третье поколение и представляет невежество в самом широком смысле данного понятия. Словом «здоровье» оно подменяет чисто внешний антураж. Хожу, дышу, прилично одет, причесан, приятно пахну, имею «рельеф» полученный в тренажерном зале, — значит здоров. Если еще и зарабатываю много денег, со всеми вытекающими последствиями, — значит попадаю в элиту. Все просто. Все последовательно. Люди третьего поколения живут в среднем меньше других и наверное коллективное бессознательное чувство такого расклада диктует необходимость "жить по полной программе". Они абсолютно четко представляют, что жизнь дается лишь однажды и больше никогда ничего не повторится, они никогда не смотрят вперед, ибо знают, там — пустота. Третье поколение хочет жить потому, что лучше других чувствует ценность жизни. Обратим внимание, что смерть детей гораздо тяжелее переживается родителями или просто случайными людьми нежели самими детьми, пусть и знающими что они обречены. Оно и понятно, взрослые, в основном, знают что такое жизнь, точнее — лучшая ее фаза и их сожаление о смерти вообще, усиливаться горечью сожаления о том, что человек-то даже и не жил! Дети этого не могут понять и может в таком непонимании кроется своеобразный защитный психологические механизм. Никто не знает что такое смерть, но дети не знают и что такое жизнь. Детям, пусть и очень маленьким, кажется, что они уже живут бесконечно долго. Вообще здесь явно обнаруживается своеобразный временной парадокс: чем дольше живут люди, тем более короткой представляется им жизнь! Парадокс объясняется соотнесением долготы своей жизни с временем как измерением вообще. Тот кто прожил, допустим, три года, помимо общей недоразвитости ощущений, чувствуют каждый прожитый день как весомую часть жизни. Ребенок считает, что его вечно будут водить в детский сад, затем ему начинает казаться что десять лет школы не кончатся никогда и только в старших классах он начинает ощущать что всё интересное только ожидается. Проживший сто лет видит временной процесс, видит как быстро пролетают этапы жизни и каждый новый прожитый день составляет всё менее и менее значительную часть по сравнению с уже прожитыми днями. Вот вам и причина ускорения времени. Есть такой циничный анекдот. Во дворе играют два мальчика. У первого великолепные дорогие игрушки напичканные электроникой, а у другого — дырявый мячик, который и от земли-то плохо отскакивает. Первый начинает смеяться над вторым, что у того нет ни одной нормальной игрушки, на что второй смеясь отвечает: "зато я раком не болею!". Анекдот явно придуман взрослыми, хотя ребенок тоже может подобное заявить. Но ни первый, ни второй, реально не понимают и не ощущают данный расклад. А фраза "зато я раком не болею" — опять-таки есть попытка обычного доминирования через силу и целью ее произнесения является не унижение другого, а возвеличивание самого себя. Произойди такой разговор межу взрослыми и мотивация высказываний была бы совсем иная.

Но самое удивительное то, что легче всего расстаются с жизнью молодые, причем очень часто — совсем юные, не знающие ни настоящей жизни, ни любви, и разговоры о том что молодость, дескать, не чувствует страха, здесь не уместны. Молодые знают что такое страх не хуже чем представители остальных возрастов. Но в их возрасте встречно действуют два фактора: бессознательная уверенность в вечности и статичности жизни, что есть «пережиток» детского мировосприятия и сознательная убежденность в собственной безграничной силе. А понятия «сила» и "вечность жизни" максимально удалены от понятия «смерть». Молодые верят в себя и верят в свое будущее. Поэтому легко совершают самые дорогостоящие жертвоприношение, принося на алтари свои собственные жизни и не требуя ничего взамен. Второе поколение — поколение способное верить, а вера, как известно, двигает горами не говоря о более мелких предметах. Это не пословица, а реальность. Третье поколение на общебессознательном уровне знает что "никакого бога нет", поэтому если где и встречаются реальные атеисты, так только среди его представителей. Первое отдает себе отчет в том что бог есть, что, однако, слабо отражается на их жизненном укладе, второе — непосредственно хочет заменить собой богов, действительно веря в них, но когда обнаруживается невозможность подобной затеи, люди ни в коем случае не начинают их бояться, но просто выбрасывают богов из своего сознания. Нет, ритуалы сохраняются, но двигает ими страх, ибо третье поколение — поколение страха, маскирующего его своей злостью и веселостью. Третье поколение совершенно сознательно чувствует свою обреченность, вот почему все представления о высших силах неизменно имеют своей обратной стороной ту или иную эсхатологическую доктрину.[23] Люди живут по принципу: "сегодня жив, завтра — нет", а временной ее отрезок характеризуют восклицаниями вроде: "сколько той жизни"! Третье поколение — поколение стариков, как в прямом, так и в переносном смысле. В прямом, потому что старческий контингент в нем доминирует и именно в нем реальную власть получают в достаточно преклонном возрасте и если, как будет еще не раз показано, начало высшего проявления пассионариев первых двух поколений можно отнести примерно к 29-ти годам, то для третьего аналогичный возраст нужно увеличить примерно в два раза, хотя наиболее элитные его представители также начинали в том же возрасте (Христос, Будда, предположительно — Кришна).

И нет ничего удивительного, что третье поколения в максимальной степени держится за свою собственную жизнь, стремясь продлить ее любым способом и в любой форме. Вот тогда и возникает питательно-живительная среда для бесконечного количества суеверий. Они могут выражаться как в преувеличенной набожности, что в основном и происходит, но главная характеристика третьего поколения — смешение, и главным образом смешение доктрин, что дает толчок к возникновению бесчисленного количества религиозных «концепций» и тоталитарных сект.

Например Кришна, Будда, Христос, — были типичными людьми третьего поколения, а Заратустра или Мухаммед — первыми людьми второго. Вот почему через сто лет после первой проповеди Мухаммеда мусульмане контролировали территорию от Пиренейских гор до Инда и их орды стояли недалеко от Рима, Константинополя и Парижа. Теперь вспомним, как четко просматривались этапы деградации Рима через сто, двести, триста лет после «рождества». И только полный развал западной Римской Империи, приход людей первого поколения, пусть и обращенных в христианство, дал начало новому циклу развития. Но Рим — старый и гнилой — сопротивлялся довольно долго, впрочем его падение в биологическом смысле не представляло реальной опасности.

ГЛАВА ШЕСТАЯ ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ И ИСКУШЕНИЕ

Игнорирование Искусственного Отбора — Цели и Пути — Свобода и Ответственность — Самостоятельная Инициатива Бессознательных Масс — Озлобление Масс — Дети и Искушение — Определение Количества Искушений —

Секс и Сатана — Мальчики и Девочки — Фрейд и Христос — Искушение Масс — Христос и Сатана — Предопределение как Следствие Искушения — Первое и Последние Искушение Христа — Жертвы Искушения

1.

Мы начали свое исследование обозначением вектора эволюции, остриё которого указывает нам путь к высочайшим состояниям, к совершенству. В то же время, сам путь пройденный человечеством за обозримый период на первый взгляд никак не выглядит ровным, но более напоминает шараханье из стороны в сторону или наступления чередующиеся отходами назад. Поколения идут одно за другим, меняется баланс силы, красоты и интеллекта, но говорить о том, что человечество развивается вслепую — неверно. Есть интеллектуалы способные весьма точно спрогнозировать будущее, пусть и не очень отдаленное, есть бессознательные массы, которые, при высоком их качестве, способны иметь коллективное внутренне чувство будущего, что очень наглядно видно на примере первого поколения, которое, вроде бы абсолютно того не ведая, готовит почву для взлета второго. Все можно было бы легко объяснить внешним управлением прогрессом человечества, тем более что теория Дарвина дает здесь кажущийся сбой, ибо исключает искусственный отбор как двигатель эволюции. По пути игнорирования искусственного отбора пошли и наши современные социальные дарвинисты, хотя, как будет еще неоднократно показано, именно искусственная селекция привела к небывалому взлету многих блистательных цивилизаций и привела к появлению такого понятия как элита. В начале такой элитой была элита биологическая.

Если взять отдельного человека, то легко увидеть что он склонен идти к поставленным целям наиболее прямым путем и чем он бессознательней, тем более прямым оказывается такой путь. Пойдите прогуляться в парк и вы заметите, что наряду с заранее проложенной системной дорожек и аллей, всегда существует и «альтернативная», проложенная самими людьми. Причем изначально определить направления человеческих потоков и проложить дорожки там где надо, часто оказывается крайне сложной задачей. С другой стороны, дорожки протаптывает не один человек, следовательно, здесь речь нужно вести о коллективных желаниях масс.

То же самое происходит при экстраполяции подобных суждений на всё бессознательное человечество. Эволюционирующие этносы делают шаг назад, но только для того чтобы потом сделать два вперед, они могут свернуть влево или вправо, но лишь затем, чтобы рано или поздно выйти на прямой путь хотя никто вам толком не объяснит через что он пролегает. Здесь все оценивается только по прошествии достаточно большого временного промежутка и чем больше этот промежуток, тем более прямым кажется путь. Это и есть предопределение. Предопределение идти вперед, к свету, к еще большей силе, к красоте, к интеллекту.

Когда появился первый интеллектуал, человечество перестало быть стадом. На Востоке этого так и не осознали, поэтому человек обладающий силой, не говоря уже о персонификация высших сил, неизбежно наделяется чертами пастуха, а подконтрольные массы — баранов. Столь низкая мораль и определяет все варианты поведения в данных социумах. Пастушеская модель развития общества, в свою очередь, — самая консервативная и скотоводческие народы очень и очень мало изменились за все время их прослеживаемой истории. Они величины не векторные, но скалярные. Они могут быть сильными или слабыми, бывало что они заставляли трепетать и европейскую элиту, но эволюцию они не делают.

Появление первого интеллектуала дало возможность осознания чувства реальной свободы, которая, в отличии от свободы в животном мире, приобрела теперь самостоятельную ценность и стала одной из составляющих интеллектуального прогресса, подняв народы среди которых есть интеллектуалы на недостижимые для других высоты. Но кому много дано, с того много и спросится. Люди, смотря на интеллектуалов, начали приобретать самостоятельную инициативу, начали очеловечиваться в интеллектуальном понимании этого термина. Но теперь они могли не только развиваться, но и ошибаться, причем временами очень жестоко. А ошибки бессознательной массы всегда вызываются ложными целями к которым она начинает двигаться, причем, как ей кажется, двигаться в максимально прямом направлении, благо из многих целей всегда выбирается та что ближе. Дойдя до намеченного места и поняв что это вовсе и не цель, масса начинает лихорадочно искать другие цели и движется уже к ним. Озлобление массы доходит до предела, часто она уничтожает ложную цель, которой может быть правитель не оправдавший возлагаемых массами чаяний, духовный вождь или любой другой ее предводитель. Особенно это характерно для второго поколения. Но цели имеют равномерное среднеквадратичное расстояние от вектора эволюции и масса, даже и удаляясь временами очень далеко, все-таки возвращается к истинному пути. И подобные цели называются искушениями.

Цели, впрочем, могут быть и истинными, но если выбор массы слеп, и она может пойти как к цели ложной, так и к истинной, то интеллектуалы имеют здесь куда меньше шансов на ошибку. Практически полностью исключена ошибка у совершенных, т. е. у имеющих силу, красоту и интеллект, ибо ложная цель, в отличии от того что массам пытаются втравить церковники, выглядит менее, а не более привлекательно чем истинная, другое дело что произвести правильную оценку может только тот кто сам обладает достаточно высокими данными. А сколько таковых было среди церковников? Вот вам и разгадка загадки. Поэтому они и выдвинули тезис, что Дьявол в первую очередь старается использовать естественные потребности человека, для удовлетворения которых толкает его избрать греховный путь быстрого приобретения земных благ, которые потом также быстро проходят. Это типичная ставка на слабых. Мы допускаем, что и сильного можно заставить сделать действие противное его воле, но вот искусить, толкнуть его на тоже самое нельзя. И когда массы полностью доверялись таким абсолютным людям у них получалось если и не все, то очень и очень многое. Правда здесь многое зависело от качества массы.

Чем выше степень совершенства индивида, тем больше он имеет возможностей, но и плата за ошибку в таком случае несравненно выше. И когда многие не совсем умные, мягко говоря, люди, ищут тот или иной способ приближения к высшим силам, надеясь с их помощью повысить свои возможности, они вряд ли полностью представляют что за повышение возможностей придется как-то рассчитываться. И чем больше возможностей дается, тем дороже будет и расплата. Люди могут жить сами по себе, не оглядываясь и не держа в сознании и мысли о существовании высших сил, соединяющих в себе абсолютную силу и абсолютный интеллект. Никто не будет вмешиваться в их деятельность и устраивать над ними "страшные суды" после смерти, приговором в которых будет отправка в рай или ад. Они не могут иметь «грехов» в религиозном понимании, ибо не заключали договоров. Их действия могут быть приостановлены, если они совершат неадекватный выпад по отношению к тем, кто такие договора заключал, причем как самим заключившим, так и внешней силой. Но находящимся в прямом контакте с высшими силами — еще сложнее, ибо права на ошибку нет. Точнее, оно есть, но цена ошибки — жизнь, которая моментально отнимается. Почему все так «страшно»? Да потому, что заключившим договор, высшие силы отдают часть своей силы и своего интеллекта. Заметьте, что ни Бог, ни Сидящий напротив Него, никогда не ошибались, как бы не пытались истолковать их действия атеисты или «верующие». Никогда. Поэтому ни Первый, ни Второй, не позволит совершать ошибки пользуясь Их именем. Это абсолютная сфера. Но и в нашей, земной, все довольно-таки похоже. Преступность, в том или ином государстве, существует только потому, что правоохранительные органы являются ее частью. В странах где они таковой не являются, преступность отсутствует. Подчиненные могут воровать или брать взятки, но только в случае если этим занимаются начальники. И так далее. Другое дело что их меры ответного действия практически никогда не носят абсолютного характера, что понятно: не все имеют право на реализацию таких мер.

Мы не знаем и никогда не узнаем, как именно высшие силы отбирают своих. А они именно отбирают, желание самого индивида не играет никакой роли. Ведь сколько оболтусов посещает культовые учреждения, оккультные секции, занимается изготовлением амулетов, выполняет бесконечные ритуалы, но результат — абсолютно нулевой. Однако, исторический анализ показывает, что в некоторых случаях индивиду или массам устраивается проверка. Комплексная проверка на все основные параметры. И такая проверка называется искушением.

Две тысячи лет христианство непрерывно твердило что истинная сила индивида состоит в том, чтобы не поддаться плотским искушениям, ибо только такими представляла их себе церковь. Другие виды искушений были вне ее понимания. Т. е. христианство, будучи изначально очень слабым в концептуальном плане, заняло жесткую «оборонительную» позицию: не поддаваться и всё! Реальная же картина несколько иная. Искушению можно поддаваться, а можно и не поддаваться. Все зависит оттого кто подвергается искушению и типа искушения. И подобно тому как один и тот же вид действий совершенный в отношении разных лиц может считаться преступлением, а может и не считаться, одно и то же искушение может вести как к триумфу, так и к трагедии.

Дети не могут знать искушений т. к. не обладают достаточно развитой силой, ведь искушение характеризуется тем, что возникая перед нами, заставляет нас выбирать: поддаться ему или отвергнуть. Дети могут хотеть сделать нечто такое что им запрещают взрослые, или то, что как им объяснили те же взрослые, является нехорошим поступком, но это нельзя назвать искушением, так как во-первых дети не способны оценивать реальные последствия своих деяний, а во-вторых — им не доступно реальное ощущение ценности жизни. Ребенок может засунуть пальцы в розетку и его ударит током, но даже если раньше родители и говори ему чтоб он этого не делал, можно ли считать что он поддался искушению? Нет, это просто ошибки, которые совершают и животные, хотя последствия ошибок могут быть фатальными.

Ребенок всегда стремится немедленно удовлетворить любое желание и сдерживать его может только внешняя сила или внутренний страх. Искушение, в свою очередь, всегда предполагает свободу выбора при очень частом знании последствий которое оно несет. Поэтому в оптимальном варианте свойственном только психологически здоровым индивидам, первое настоящее искушение приходит со взрослением, ибо человек приобретает новые способности которые раньше не имел и которые с годами становится все труднее и труднее контролировать. Нужно еще раз подчеркнуть, что именно нормальным и здоровым, ибо дегенераты находятся вне искушений, т. к. все что они делают не вписывается ни в какой закон. Чем можно искусить дегенерата, которым двигают самые примитивные инстинкты и который принципиально не может получать подлинного удовлетворения, чему доказательством общеизвестный факт что дегенерация усиливается с годами?

Искушению одинаково подвержены и женщины, и мужчины. Не следует заниматься выяснением кто из них подвержен ему больше, при том, что как кажется приоритет здесь за женщинами. Но все искушения женщины прямо или косвенно связаны с мужчинами, несмотря на менее развитое сексуальное влечение. У мужчин количество искушений определяется уровнем развития всех основных составляющих поэтому оно может достигать весьма больших значений, но в то же время психологически здоровые мужчины, как существа почти всегда сильные, умеют их контролировать. А контролировать есть что, ибо чем ближе индивид к совершенству, тем больше у него потенциальных искушений, ибо его чувства, а значит и число способов их приложения развивается до безграничных пределов. Такой человек не бегает высунув язык в погоне за тем или иным удовольствием, ибо в нем он находится постоянно, в отличии от тех, кто не способен получить реального наполнения своих чувств в принципе. Вот такие люди, а они всегда слабые, и поддаются практически любому искушению. Именно на таких делают ставку сильные и интеллектуалы, не говоря о высших силах. Абсолютно совершенный человек должен обладать абсолютной силой чтобы полностью контролировать собственные искушения.

2.

В современном представлении большинства, искушение имеет две «привязки»: к «сексу» и к «сатане». С сексом вроде бы все ясно, все таки это единственный тип удовольствий доступный большинству, хоть и расплата за него бывает высокой, а иногда и абсолютной. Секс великолепно исследован, а значит есть люди которые могут использовать знания и умение в личных целях, что делается повсеместно и служит мощным источником влияния и обогащения. Любовь, с которой многие отождествляют секс, — изучена весьма слабо, поэтому использование любви если и имеет место, то весьма ограниченное. На секс можно «раскрутить» практически любого кто не является импотентом, но вызвать состояние любви — задача практически невыполнимая, хотя наличие прецедентов вполне допускается. Нормальные дети у которых половое созревание всегда сопровождается резким ростом эмоционального восприятия окружающего бытия, еще слабо способны дифференцировать чувства от желаний, поэтому первые искушения приобретают подчас судьбоносное значение и отклик на искушение определяется только степенью чистоты, в этом возрасте еще в основном наследственной. По сути первое искушение подростка — это искушение грязью. Вот девочка смотрит на мальчика играющегося со своими друзьями возле летнего фонтана, совершенно не задумываясь о том что же будет дальше, испытывая только гамму необъяснимых чувств. Она не слышит никаких звуков. Мальчик подходит к ней, его всегда теплые руки дотрагиваются до холодных девичьих пальцев, затем они опускаются на ее колени, она делает вид что ничего не происходит, но настает день, и произносится заветное слово «люблю», после которого девочке начинает казаться что она только сейчас родилась и реально существует. Затем они соприкасаются головами и мальчик закрывает глаза. Почему? Да просто так. Может потому, что у него текут слёзы на сильном ветру. А может это действие не принадлежит к разряду объяснимых, как и вечное неумение мужчин оперативно расстегивать бюстгальтеры. Как и поцелуи в лоб с случае невозможности остаться. Как и то, что мальчик, превратившись в сильного человека, попрощается со своей любимой девушкой и пойдет на войну, если таковая начнется. У него не возникнет искушения остаться дома, ибо он будет осознавать что в таком случае он закончится как личность, что безусловно хуже гипотетической смерти на войне. Таковы типичные первые маленькие искушения. Чистые их легко проходят и никакой «сатана» ничего здесь не сделает. Те кто не проходят, так и будут до конца своей жизни заниматься сугубо грязным сексом: с кем попало, где попало, и как попало. Без чувств, и каждый раз со всё меньшим удовольствием. Ни христианство, ни фрейдизм, не способны объяснить столь очевидные вещи, не понятные ни Христу, ни Фрейду с их апостолами, ибо любви не знали ни те, ни другие. "Все искушения от Сатаны" — вот общая сентенция последователей религии запрещающей своим слугам вступать в брак, слугам, у которых хватает наглости спрашивать на исповедях ребёнка о его «грехах». "Всё управляется либидо" — так говорят господа фрейдисты, у которых, в свою очередь, хватало наглости анализировать "сексуальную жизнь" гениев, а не только серийных дегенератов из их поликлиник. Но ни те, ни другие, не объяснят вам от кого или от чего идет искушение дотронуться до любимого человека, ощутить его запах, почувствовать что его или её вены, нервы, сердце, — общие. Вряд ли вы получите достойный ответ в церкви. Точнее — не получите. Методология стандартная: все что нам угодно — от Христа, всё что «противно» — от Антихриста. Пользуясь данной методологией легко объяснять все что угодно, вот только объяснить ничего нельзя, ибо отсутствует центральный пункт анализа. Психоаналитик начнет напускать туман связанный с «сексом», который здесь совершенно не причем. Источник искушения всегда один, и не имеет абсолютно никакого значения кто им является, а вот люди, т. е. жертвы искушения или гипотетического искусителя, — разные. А закон один: слабых искушение делает слабее, сильных — сильнее, ибо у сильных воля всегда побеждает, а если она не побеждает, то это тоже предопределено и в конечном счете опять-таки ведет к победе. Искушения катастрофическим образом ослабляют массу. Искушенная масса становится настолько податливой к любому виду воздействия, что где-то начинаешь понимать христиан, приписывавших деяния знаменитых искусителей масс, вроде большевиков или Гитлера, дьяволу. Но и здесь все по-другому. Современный аппарат наших знаний о массе, не позволяет, несмотря на свою обширность, сделать однозначный вывод: способна ли высококачественная масса не поддаваться искушению? Но можно выстроить следующую схему, показывающую, что такое, в принципе, возможно. Для начала рекомендую вспомнить какие-либо достоверные данные о введении во искушение граждан Рима времен Ромула или Нумы, спартанцев эпохи реального действия законов Ликурга или галлов когда они брали Рим. Ведь на взгляд современного психолога, они представляли примитивные толпы, жестокие и суеверные. Но все было не так просто. Толпы, несмотря на свою внешнюю первобытность, имели огромную внутреннюю силу, а знания интеллектуалов были абсолютны в том смысле что они были истинны в вопросах касавшихся поддержания устойчивости народа. Они многого не знали, но то чего они не знали, было на данный момент им не нужно. Знания современных цивилизаций, казалось бы, глобально опережают знания античных, но как легко «развести» современную толпу! Да что толпу! Вы забыли как совсем недавно, вроде бы умные люди, доценты, профессора и академики, играючи расставались с накоплениями всей жизни, включая и недвижимость. И кто их искушал? Рядовые проходимцы! Мне доводилось разговаривать с «разведенными» и «искушенными» и они хором заявляли, что они, в общем, понимали что имеют дело с сомнительными структурами, но "денег хотелось по-легкому срубить"! Во как! И это сильные люди? Поставим вопрос по-другому: и это люди? И в кого в данном случае вселился дьявол, в них или в структуры? Если и туда, и туда, то возникает недоуменный вопрос: зачем же такие сложности? Ведь деньги, тем более структуре обладающей реальной силой, можно отобрать несравненно более простыми способами. Констатируем естественный финальный результат: деньги уши от слабых. Хорошо это или плохо? Наверное, все-таки неплохо. И те кто эти деньги изымал, вряд ли позволят себя так, по-слабому, обмануть. Я не берусь утверждать, что они однозначно сильные, но во всяком случае сильнее тех кого они искушали. Причем все делалось по закону. Вы думаете если бы вдогонку был принят закон позволяющий сводить счеты с организаторами мошеннических структур любым способом который только может возникнуть в развитом человеческом воображении хоть один волос упал бы с их головы!? Не тешьте себя дешёвыми иллюзиями! Эти люди живут там где жили и за редким исключением не пытаются скрыться.

3.

Привязка искушения к Сатане базируется на двух библейских примерах: искушении Сатаной Евы и искушении Иисуса Христа, когда тот удалился на сорок дней в пустыню — событию, в память о котором христиане выдерживают сорокадневный пост перед пасхой. Именно его мы сейчас и разберём.

Когда смотришь на христианские картины иллюстрирующие новозаветные сюжеты, всегда удивляешься необычному изображению в них Сатаны. Если взять Иуду Искариота, то во-первых его никогда не рисуют лицом, в лучшем случае, как говорят художники, "в три четверти", а во-вторых, стараются придать довольно отвратные черты. С Сатаной дело обстоит по-другому, он часто изображается вполне молодым человеком, лет двадцати пяти, не более (Христу в момент «искушения» было 29 лет), правда с какой-то пустотой на лице. Иногда на голове ему подрисовывают рога, из-за чего он становится похожим на греческого Пана, но тут скорее дань традиции неясного происхождения, вон у Микеланджело Моисей также изображен с рогами. Т. е. на большинстве картин Сатана не изображается каким-то абсолютным уродом, вроде Искариота, что странно, все таки Иуда раскаялся, выбросил сребреники и повесился, понятия же «Сатана» и «раскаяние» — несовместимы.

Сам эпизод связанный с искушением от Диавола, до боли примитивен и никак не позволяет понять, что есть искушение и в чем же явил свою истинную силу Христос? Наверное поэтому искушение, в отличии от предопределения, весьма слабо методологически разработано в христианстве. Итак, Иисус оказывается в пустыне где его целых сорок дней искушает «Диавол», прямо названный в Евангелии от Матфея «искусителем». И что же он требует? Для начала превратить камень в хлеб. Но эта просьба соответствует капризу (и интеллектуальному уровню) маленького ребенка, но никак не "князю мира сего". Христос, впрочем, ничего не делает, заявляя, что "Ни хлебом единым жив человек". Но кто из них двоих человек? Рожденный от духа Иисус или непонятно от кого рожденный Сатана? И зачем Сатане хлеб? В конце XIX века, благодаря успешному освоению техники внушения и гипноза, практиковались следующие показательные эксперименты. Людям подвергшимся внушению, давали сырую картошку или морковь, уверяя что это свежайшие ананасы или апельсины и они не только их с аппетитом поглощали, но и рассказывали потом взахлёб об этом тем, кто действительно видел что именно они ели. Христос немного спустя будет заниматься тем же самым, кормя несколькими хлебами многотысячные толпы. Но то толпа, а то Сатана.

Если бы это первое искушение Иисуса осталось единственным, резонно было бы предположить, что Иисусу повстречался никакой не Сатана, а обычный юродивый или пророк, которыми тогда кишели окраины Римской Империи и которых мы сейчас в изобилии встречаем в наших ублюдочных городах. А уж пророк всегда заметит пророка. Но дальше происходят головокружительные события. Сатана ведет Иисуса (sic!) в Иерусалим и предлагает броситься вниз с крыши синагоги! Попытайтесь вообразить подобную сцену. У меня не получается. Христос опять отказывается. Впрочем, путешествие по экзотическим уголкам древней Иудеи на этом не заканчивается. Диавол ведет Иисуса (прямо не сын божий, а малое дитя!) на "высокую гору", где показывает все царства мира обещая отдать ему их «славу» в обмен на банальный поклон. Но о «славе» каких царств вообще может идти речь в 29 году н. э.? В Европе одно царство — Римская Империя — оплот разврата и деградации. Америка, Африка и Австралия — всего лишь скопище полуголых индейцев и негров, добывающих огонь ударом камня о камень. Азия — рассадник деспотизма. Антарктида — не заселена. Кому это всё надо? Да и можно ли назвать то что предлагал «Диавол», искушением? Ведь только в третьем случае он что-то пообещал Иисусу, причем без всяких гарантий, а на Востоке понятие "честное слово" существенно более размыто, нежели на Западе. Разве это искушение? Христос отверг и это предложение. Придет время и в Америку с Африкой и Австралией начнут приплывать корабли с крестами, названные в честь святых, с которых будут сходить люди называющие себя христианами и обращать туземцев в рабов, либо просто уничтожать их. Христос получит царства и без Дьявола.

Зададимся вопросом: а можно ли было чем-то искусить Христа? Деньги, недвижимость, женщины, мужчины, его вроде бы не интересовали. Но Христос закончил свой путь весьма странным способом, его распяли между двух преступников, причем сделала это толпа, неделю назад кричавшая "Осанна!". Следовательно, Христос совершил ошибку, конкретнее — поддался искушению.

В дурацком фильме "Последнее искушение Христа" столь бесславный конец объясняется обыкновенной ревностью. Схема интересная, но не верная, во всяком случае для людей вроде Иисуса и Иуды. Иисус не любил Марию Магдалину и это совершенно очевидно. Да и при всех его минусах, быть искушенным проституткой — явный перебор. Можно понять подростка, который бросается насиловать девочку обладающую приличными формами и носящую агрессивно облегающую одежду; в таком возрасте практически у каждого бывают моменты, когда сексуальное влечение становится практически неуправляемым. Сейчас с этим полегче, есть порножурналы, порнофильмы, сайты в интернете, поэтому количество изнасилований снижается из года в год, при общем росте преступности. Во времена Христа ничего подобного не было, но ведь ему шел тридцать третий, а не восемнадцатый год. Так что дело не в сексе.

Христос поддался на искушение, искушение властью, сущность которой он себе совершенно не представлял. Может быть поэтому он и отказался в первый раз от предложения «Диавола». Теперь же этот провинциальный пророк принимает решение въехать в качестве мессии в столичный город с населением в две сотни тысяч человек, с римским гарнизоном и иудейским религиозным центром. Никакое евангелие, ни каноническое, ни апокрифическое, никак не объясняет экстренное возникновение столь неординарного желания, хотя всё же прослеживается определенное давление апостолов. И сила Христа была бы продемонстрирована если бы ему удалось устоять против такого искушения инициированного кучкой неотесанных мужиков. Ну потерял бы он в худшем случае часть из них, и что бы произошло? В кратчайшие сроки набрал бы новых. Вы думаете это тяжело? Тогда посмотрите, как лихо возникает секта за сектой и каждая, заметьте — каждая, всегда находит грубых и фанатичных приверженцев. Можно было бы вешать на уши апостолам любую чушь, можно было инициировать знамения, как самостоятельно, так и при помощи подставных лиц, в общем много чего можно было бы сделать, но в Иерусалим не въезжать. Тем более в качестве мессии, которого евреи представляли в принципиально иной ипостаси. Но Христос поддался. И расплатился жизнью. Первое искушение стало последним. А вот главный «провайдер» христианства — Павел — на искушения не поддавался вот почему его деятельность была куда более успешной, при том что он работал в "тылу врага". А то что ему отрубили голову, никак не есть последствие искушения: Павла осудили по обычной уголовной статье.

Печальный финал деятельности Иисуса не был изначально предопределен, как бы не пытались исказить ситуацию составители Евангелий. Не сунься он в Иерусалим, причем в самый неудобный момент, наверняка дожил бы до старости, окруженный толпой верных учеников и последователей и подобно Будде смеялся бы перед смертью над ними, искренне верившими что он будет жить вечно. Во всяком случае, кроме эпизода с избиением вавилонских младенцев, нет никаких данных что за Христом охотились. Конец Христа стал предопределен тогда, когда он поддался на искушение, причем на искушение легкой властью, что характерно только для слабых. Бывали случаи что такие власть получали, но никогда, никогда ее не удерживали долгое время. Христос хотел пролезть на трон царя при помощи улюлюкающей толпы, не понимая что толпа — оружие обоюдоострое. Она может возвести, а может и низвергнуть, и только крики "Распни его!" поспособствуют некоторому прояснению им истинной ситуации. Если мы посмотрим на всех известных узурпаторов власти сподобившихся дожить до старости и умереть в своей постели, то сразу увидим, что они пусть и желая захватить власть, никак не поддавались искушению захватить ее сразу, напротив, часто путь был весьма долгим, но и результат — налицо. Мухаммед, изучивший методы Христа, станет действовать совсем другим путем. Он будет терпеть поражения, но у него всегда будут реальные козыри, которые в итоге и дадут старт распространению ислама, которое по темпам во много раз опередит христианство. А вот за 44 года до рождения Христа, Юлий Цезарь перешел речку Рубикон, поддавшись искушению играючи захватить власть в тогда еще достаточно твердо стоявшем Риме, где его люди подстрекали толпу, вылепливая образ будущего идеального правителя. Цезарь легко вошел в Рим, узурпировал власть, но и его судьба была уже предопределена: Цезаря зарезали те, кому он больше всего доверял.

Теперь можно однозначно констатировать, что совершенный индивид может поддаваться любому искушению, но при этом он должен отдавать себе отчет, что искушение может обозначить предопределение. Искушение само по себе явление ни положительное, ни отрицательное, его характер определяется тем кто ему подвергается. Искушением никто не управляет извне, одно и тоже искушение может возникать перед тысячами и миллионами людей, вот только каждый ведет себя по разному. Мы говорили выше о финансовых пирамидах, от которых «пострадали» миллионы. Но ведь информация доходила до десятков миллионов, следовательно не все сломя голову бросались нести деньги к «кидалам». Рекламные ролики были обычным искушением, но модели поведения — разные. Самая большая группа никому ни копейки не понесла и нет смысла гадать почему именно она это не сделала. Не понесла и всё. Т. е. не поддалась искушению. Вторая понесла и осталась без денег, иными словами — поддалась искушению, после чего ее будущее было предопределено теми, кто пирамиды организовывал. Заметьте полную чистоту эксперимента. Людей никто не заставлял и деньги неслись добровольно. Была и третья, совсем маленькая группа, которая увидев как ловко вынимаются деньги из масс, тут же попыталась устроить нечто аналогичное. У кого-то получилось, у кого-то нет, но это тоже одна из реакций на искушение: самому стать искусителем.

Из дошедших до нас сведений ясно что сильные никогда не становились жертвами искушения по крайней мере явно. Тесей, Геркулес, Эней, Ромул, Зигфрид, Олег, Святослав, — все они всегда вели себя как сильные. И что весьма показательно, таким людям, за редким исключением, всегда сопутствовал успех. В конечном итоге, их могли предать (как Зигфрида) или убить (как Святослава), но подобная развязка не была следствием искушения и объяснялась только тем, что сила этих людей не была абсолютной, они не были способны однозначно определять врагов и дифференцировать их по степени опасности. А вот Наполеон был способен, но ему недоставало силы, поэтому находясь на Эльбе он поддался искушению захватить власть, которую удерживал 100 дней. Но победить ему изначально не было предопределено. А жаль.

Все упоминаемые нами имена, вершили свои главные деяния в возрасте, когда можно реально контролировать свои поступки, тем более что каждый из этих людей был носителем колоссального исторического опыта. Теперь рассмотрим случай, когда искушению подверглась масса не обладающая коллективным бессознательным историческим знанием. Подверглась и не устояла.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР

Ощущение Силы — Ощущение Красоты — Возникновение Совести — Слабые Родители и Слабые Дети — Иосиф и Моисей — Древние Маленькие Народы — В Долине Ганга — Арийские Градации — Шудры и Неприкасаемые — Бессознательное Стремление — Открытие Индии — Северный След — Индогерманская Раса

1.

Сила — самое первое ощущение данное детям. Еще в момент рождения, преодолевая сопротивление материнской утробы, рвущийся на свет младенец впервые пользуется силой. Рождение — первый и может быть важнейший экзамен сдаваемый ребенком и результат его (разумеется мы не учитываем вариант несдачи экзамена) часто предопределяет всю дальнейшую жизнь. В последнее время достижения современной медицины сделали возможным рождение детей без использования собственной силы, причем в массовом порядке, я, понятно, виду речь о кесаревом сечении. С точки зрения официального «здравоохранения» способ рождения не имеет никакого значения, но раньше (а такие операции в редких случаях проводились еще в незапамятные времена) знали: ребенок, рожденный подобным образом, почти всегда будет вялым и безынициативным. Ему один раз помогли увидеть свет, чего сам он сделать не смог бы, теперь его будут «тащить» на протяжении всей жизни. В сильные он не попадет, а тогда сила была приоритетным направлением, так как сильных требовалось очень много. Он может чисто теоретически попасть в интеллектуалы (обладание, поддержка и совершенствование интеллекта, само по себе требует изрядной силы), но при отсутствии внутренней силы как таковой, его красота и его интеллект легко станут чьей-то добычей и еще более легко могут быть направлены против него же, ведь и красота, и интеллект, — тоже части силы. Мне доводилось наблюдать многочисленные подобные примеры, правда, я не уверен что здесь имелась полная картина, ибо сам факт «нестандартного» рождения почти всегда скрывается, особенно сельскими жителями, которые если и не знают, то догадываются, что новорожденный будет не совсем полноценным в их представлении человеком.

Второй вещью бессознательно понимаемой уже не всеми детьми становится красота. Это заметно по тому, как самые маленькие, еще не умеющие говорить, но уже красивые дети, реагируют на взрослых находящихся вблизи них, как они начинают капризничать при приближении к ним уродливых и грязных индивидов в самом широком смысле этих слов. Более старшие воспринимают уродов менее нервозно, но здесь виной силовое давление взрослых, страх перед ними и возможное собственное загрязнение. Однако, если провести аккуратный (никаких конкретных вопросов!) опрос детей с целью определить любимых или нелюбимых воспитателей из детского сада или учителей начальных классов школы, то сразу выяснится, что в «нелюбимых» оказывается какая-нибудь уродливая садистка из открытых или латентных лесбиянок. Исключений — нет.

То что наши предки знали эти два главных чувства детей, не вызывает никаких сомнений, поэтому детям позволялось практически все. Или вообще все. Несвобода ограничивает красоту и обращает силу внутрь себя, что не способствует формированию личности и служит источником приобретенных психических болезней. Они могли себе позволить подобные вещи, так как обладали стопроцентной чистотой, а чистый, как известно, никогда не совершит «грязный» поступок, во всяком случае он не совершит его умышленно. Исследование биографий наиболее выдающихся представителей нашей расы, как реальных, так и мифологических, позволяет однозначно заключить: детей не воспитывали в современном понимании данного термина. За детьми присматривали, иногда давая им тот или иной совет. Да дети и не нуждались в воспитании, они просто повторяли систему взаимоотношений своих родителей и других членов общины. Зато сейчас «воспитанием» занимаются все и сам процесс поставлен на псевдонаучную и коммерческую основу. Результаты не замедлили сказаться. И действительно, как «неправильные» родители (т. е. имеющие ту или иную степень загрязнения) могут «правильно» воспитывать детей? Они могут пытаться либо сделать их точно такими же как они сами, либо ни в коем случае не допускать чтоб дети становились хоть в чем-то на них похожими. Во втором варианте мы сталкиваемся с защитной реакцией. Но какой из них лучше, я судить не берусь, ибо если ребенок не похож на своих дегенеративных родителей это не значит что он однозначно нормальный.

Итак, древние арийцы знали главное: на детей нельзя воздействовать силой, ибо ребенок не может адекватно ответить. Но действие рождает противодействие, которое неизбежно даст о себе знать. Потом, по мере деградации расы, данное правило будет забываться, из-за мнимой эффективности т. н. «силовых» мер. У людей появится совесть — "жестокость обращенная внутрь". Внешняя сила будет уменьшаться, красота становиться менее выразительной, а интеллект — притупляться.

Наблюдая семьи где детей держат в "ежовых рукавицах" и видя продукты подобного воспитания, открываются глаза на вещи, казалось бы никак не связанные с самим процессом воспитания. Ведь воспитание формирует модель поведения, а когда способ воспитания отдельно взятого индивида становится типичным для большинства, типичной становится и модель поведения большинства. В сущности, если отбросить мнимые представления родителей на то кем они хотят видеть своего ребенка, все т. н. «воспитание» имеет две цели: первое, — подчинить ребенка своему авторитету, и второе, как следствие первого, — сделать его «послушным». Но минимум девять из десяти подобных «воспитателей» лишено авторитета даже в своих собственных глазах. У тех кто такого авторитета не лишен, может наблюдаться обратное явление: завышенная самооценка. Отсутствие адекватной оценки самого себя никак не способствует адекватному формированию ее у ребенка, поэтому отсутствие контакта между детьми и родителями — обычное явление. Конечно, до поры до времени родители-звери сдерживают своих слабых детей. И такое удержание приводит к следующему: ребенок поначалу боится родителей, а потому выглядит «хорошим» и «послушным». Более того, родители могут ставить в зависимость от его поведения разного рода реальные или мнимые радости, которыми они его наделяют. Они не перестают наслаждаться своим чадом. Но страх перед родителями постепенно с взрослением проходит, но лишь для того, чтобы смениться другими страхами, куда более опасными: страхом перед школьным учителем, затем страхом перед командиром в армии, затем — перед начальником на работе. А затем… Затем страхом перед государством как квинтэссенцией коллективного начальника, коллективного отца, коллективного командира, "отца всех". Типичным и показательным документом наглядно инструктирующим как именно нужно воспитывать будущего раба является «Домострой» составленный монахом Сильвестром в XVI веке. Подобные «инструкции» были и в других странах. Вот один из отрывков:

"Любя же сына своего, учащай ему раны — и потом не нахвалишься им. Наказывай сына своего с юности и порадуешься за него в зрелости его… Воспитывай детей в запретах и найдешь в них потом благословение. Понапрасну не смейся, играя с ним: в малом послабишь — в большом пострадаешь скорбя, и в будущем занозы вгонишь в душу свою. Так не дай ему воли в юности, но пройдись по ребрам его, пока он растет, и тогда, возмужав, не провинится перед тобой и не станет тебе досадой и болезнью души…" Еще раз обратим внимание на создателя: монах Сильвестр. А кто шел в монахи? Разного рода извращенцы. И действительно, кому лучше знать как формировать рабов, как не служителю религии рабов? В XIX веке З. Фрейд сыграет рольХриста в психиатрии, выстроив целую эклектическую бездоказательную Концепцию, в основе которой будет лежать объяснение причин всех психических болезней и просто неврозов, так называемыми "подавленными желаниями". Фрейд, как абсолютная жертва подавленных желаний и как продукт тоталитарных религий, не додумается ни до чего более оригинального, как во-первых, подвести под свою концепцию всех, а во-вторых, — свести все подавляемые желания сугубо к сексуальной сфере. Да, именно такие «фрейдовские» люди, а их сейчас большинство, даже ненавидя власть, на выборах неизменно голосуют за выдвиженцев власти. Страх пересиливает, подавляет ненависть у конкретного индивида, притом что бессознательной массой всегда движет ненависть и только ненависть. Добавим, что страх имеет приоритет над ненавистью исключительно у слабых индивидов. Индивид приходит к высшей степени деградации и состоянию абсолютного раба. Он — неизлечимая жертва «правильного» воспитания.

Бывают и обратные варианты. Ребенок номинально оставаясь «послушным», занимает жесткую нонконформистскую позицию по отношению к отцу или семье вообще. Только движимый императивом ненависти к родителям-монстрам он прикасается к «запретным» плодам: наркотикам, алкоголю, раннему сексу (причем в любой из его вариаций) или банально начинает воровать. Нет, он еще не асоциальный элемент, но преодоление табу видится ему как частичное «освобождение». Свобода видится в преодолении. Однако мы рождены для борьбы, но ни в коем случае не для страданий. "Христос терпел и нам велел" — сентенция может быть приятная для садомазохиста, но никак не для свободного. Когда родители узнают о недостойном поведении отпрыска и начинают принимать меры, выясняется что меры неэффективны — ребенок уже давно законченный алкоголик, наркоман, извращенец. А эти болезни неизлечимы. Но это еще так, цветочки, типичный пример характерный для детей неавантюрного склада. Авантюристы же сами начинают строить амбициозные планы, стремясь занять то место, которое в семье занимал их отец, а реальная сила, недостаток которой они так долго и мучительно переживали, видится им исключительно в экстрапроекции роли отца (маленького тирана) на целое государства, где «отцом» должен стать данный индивид. Заветной цели здесь достигают немногие, однако значительная часть жертв семейного террора добивается условно приемлемой для себя роли функционеров среднего звена, превращаясь в шефов-садистов, злобных менеджеров, преподавателей «заваливающих» студентов на экзаменах и тому подобный агрессивный, ущербный и неприличный сброд. Именно из таких семей вышли все без исключения тираны. И именно такие семьи дают львиную долю маньяков и прочих дегенератов, что не является секретом для любого кто изучал подобные вопросы.

Собственно ребенка, помимо элементарного набора знаний который призвана дать школа, необходимо научить нескольким первоначальным вещам, если же он окажется неспособным их усвоить, ничего путного с него не выйдет, сколько бы денег, сил и нервов не изводили на него родители. А вещи совсем незамысловаты, хотя для современного человека они просты и сложны одновременно. Во-первых ребенок должен научиться видеть грязь и избегать контакта как с ней так и с ее носителями. Во-вторых, он должен научиться видеть реального врага. И в-третьих, он должен распознавать потенциального друга. Почему они просты и сложны одновременно? Да потому что в обладании ими значительную роль играет наследственный фактор. А наследственный фактор — это закон природы. Он бесспорно изменяется от поколения к поколению, что дает значительному большинству индивидов шанс. Давайте будем помнить и никогда не забывать, что великие люди рождались у «маленьких» людей. И если Ромул, Александр Великий, Мильтиад, Фемистокл, Арминий, Зигфрид, Евгений Савойский, Ян Собесский, представляли элиту во всех аспектах данного понятия, то Гракхи, Спартак, Аэций, Hаполеон, Адольф, вышли если не из низов, то во всяком случае из тех кто был ближе к низам, нежели к верхам.

2.

Сейчас невозможно точно сказать почему наши предки, точнее их часть, предприняла в середине II тысячелетия до нашей эры беспрецедентный переход в Индию. Оскудение природных ресурсов Центральной Азии и Южного Урала в то время никак не наблюдалось, во всяком случае до нас не дошли никакие достоверные данные. Примерно в тоже время начинается очередная фаза продвижение ариев на юг в Европе (этруски мигрируют на север Италии, чуть позже дорийцы на север Греции). Параллельно начинается движение народов моря и тогда же мощнейшее землетрясение разрушает Кносс, — арийский центр на Крите. Наиболее простым будет сделать предположение, что миграция ариев была обусловлена ухудшением качества земель, что могло быть последствием перераспределения гидроресурсов в Центральной Азии, либо прекращением вторжений межвидовых племен в Европу, за Кавказ и в Среднюю Азию, что имеет историческое обоснование, ибо к тому времени, крупнейшие государства образованные на арийско-негритянском субстрате воевали в основном между собой. Появились первые поколения никогда не имевшие контакта с неарийскими племенами и только легенды хранили картины былого черно-белого противостояния. Страхи взрослых которые не могли ощутить дети вызывали у последних больше интерес нежели трепет.

Миграция народов, помимо внешних обстоятельств, может происходить и по причине резкого демографического взрыва. Такой взрыв стал причиной греческой колонизации, походов гуннов, монголов, викингов, и во многом стимулировал поиск новых земель испанцами и португальцами, о чем мы уже говорили. Изучая систему взаимоотношений установленную ариями в Индии можно сделать довольно точные выводы об их возрастном и психологическом составе

. Дело в том, что длительное существование в рамках межрасового противостояния наложило свой отпечаток на весь спектр взаимоотношений между белыми, и в первую очередь, взаимоотношений внутри отдельной семьи, которая тогда была действительной ячейкой общества, реальным государством в государстве. Экстремальное существование всегда требует экстремальной дисциплины, которая неизбежно предполагает единоначалие, распространяющееся и на отдельную семью, где главной выступает отец, а в случае его смерти — старший сын. Этот обычай прочнейшим образом вошел в практику почти всех белых народов и им начали пренебрегать только в конце XIX века. Он отразился в фольклоре, в сказках, где рассказывается о том, как у отца было три сына, которые выросли, и он делит между ними имущество. Естественно, старшему достается недвижимость: дом, мельница и т. п.; среднему, — пусть ценная, но все же вполне ликвидная вещь, а младшему не достается ничего. С позиции силы такой обычай наследования наиболее оптимальный, но с точки зрения современного интеллектуала, его мораль ужаснет даже свинью. Впрочем, не будем предвзятыми, ибо все что делалось в те древние времена делалось правильно и доказательством служит факт нашего существования в высших интеллектуальных формах.

В ту эпоху интеллект играл исключительно важную роль, но интеллектуалов было мало, может быть единицы и на демографические процессы они не оказывали никакого воздействия. Сильных же всегда требовалось много, а сильные дети это в подавляющем большинстве те, кто рожден в молодом возрасте. Только в начале XX века евгеники начали учитывать такую зависимость. Наши современные знания о механизме передачи наследственных характеристик белых однозначно выявляют влияние возраста родителей не только на телосложение, но также на характер потомства (См. Mario, "Влияние возраста родителей на психофизические характеристики потомков" Доклад на евгеническом Конгрессе, I9I2). Сейчас белая элита деградирует во многом потому, что в возрасте оптимальном для рождения сильных (17–22 года) рождается-то как раз малое число детей, примерно 8–9 процентов. Напротив, вероятность появления интеллектуала наиболее высока в позднем возрасте, в конце менарха у женщин (отсюда пошло мнение что именно женщина оказывает большее влияние на талант ребенка), при том что такие дети всегда более слабы и подвержены целым букетам заболеваний, ибо они, — продукт «опытных», но изношенных организмов. Опять-таки если мы проанализируем все сказки про "трех сыновей", то увидим, что самым умным всегда оказывается именно третий, самый младший сын, т. е. тот что рожден в позднем возрасте, пусть поначалу его все считают дураком и неудачником. Сюда же относится тип сказок в которых родители не имеющие детей и уже достигшие старости, испрашивают ребенка у высших сил и ниспосланное чадо неизбежно выделяется своим умом и способностями. В качестве более доступного примера можно привести Библию, конкретнее — 12 сыновей Якова. И если первые — Реувен, Иуда, Леви и Шимон выделялись исключительно своей силой, то предпоследний — Иосиф — железной хваткой. Будучи проданным в семнадцатилетнем возрасте в Египет, он моментально попал во дворец к фараону, на него начала заглядываться фараонова жена, а когда вследствие провокации с ее стороны Иосиф оказался в тюрьме, то и там он устроился очень выгодно. Выйдя из нее благодаря успешному истолкованию сна фараона, он не только стал мужем жрицы Храма Солнца, но уже в 29 лет реально контролировал экономику всего Египта. Египет находился в стадии упадка и кризиса во всех сферах. Так кончалось правление XII династии, и приход гиксосов не заставил себя долго ждать. Одним словом, Библия подтверждает все вышеприведенные выводы. Но все это лишь экстрапроекции в сказках. В реальной жизни, три сына было наверное редкостью, все таки семьи тогда насчитывали по 8-10, а иногда и больше детей. Поэтому неизбежно возникал большой количественный слой, обладавший пассионарностью, но лишенный возможности реализации своей бессознательной творческой энергии. Именно эти люди и двинулись на юг. Интересно, что именно в этом направлении почти всегда будет теперь идти белая экспансия. На Юг будут идти греки, римляне, германцы, норманны, вандалы, испанцы, португальцы, русские, англичане. Опять-таки в Библии мы встречаем примерно ту же ситуацию, но созданную искусственно. Моисей, будучи знакомым со всей египетской мудростью, знал что со старшим поколением ему ничего не удастся сделать, несмотря на все его дарования. Поэтому он и водил народ сорок лет по пустыне пока не вымерли все исшедшие из Египта и не подросло новое поколение, воспитанное в принципиально ином духе. Только два человека из тех что жили в Египте вошли в Ханаан. У белых дело обстояло более авантюрно, что характерно для всех поступков этой расы. Современные исследователи проблемы не сомневаются что переход из центральной Азии в долину Ганга длился не сорок и наверное даже не сто лет. По мере освоения белыми южных земель, повторилась аналогичная ситуация, когда возникало новое поколение пассионариев не имеющих возможности самореализации. И оно также уходило на юг. Новые поколения знали что черные живут на юге, но продвигаясь в течении десятилетий все южнее и южнее они наталкивались лишь на жалкие лачуги кочевников-скотоводов непонятного происхождения, гибридов черной, желтой и белой рас. Реликтовым государством такого типа и по сей день остается Афганистан. С одной стороны, оно всегда было одним из самых бедных в Азии, а сейчас так вообще находится на предельном уровне нищеты, с другой — его никто и никогда не захватывал. Даже будучи зажатым между сверхдержавами прошлого века — Англией и Россией — оно спокойно удерживало суверенитет. Когда издыхающая красная коммунистическая деспотия навалилась на него всей своей дрожащей мощью, банкротство данной затеи обнаружилось уже через несколько недель после вторжения. Советский Союз готовившийся воевать со всем миром, не слишком полагаясь на собственных союзников, не смог установить контроль ни над одним хоть сколь-либо важным участком этой воистину затерянной страны. То же самое можно сказать и о Кавказе. Кавказ — один из регионов где этнография заходит в бесконечный тупик, все-таки там также перемешаны все три основные расы. Поэтому и Кавказ (его горные районы) остались слабоконтролируемыми как Оттоманской, так и Российской Империями. Когда последняя развалилась в 1917 году, кавказцы моментально выдвинулись сначала на второй, а затем и на первый план и неизменно были в числе советских лидеров вплоть до момента крушения СССР.[24] И сейчас, уже в упавшей России, они имеют мощные рычаги влияния в преступном мире, что автоматически подразумевает высокую степень воздействия и на политику постсоветского "демократического государства". Вот уже 7 лет Россия стремится установить контроль над маленькой частью Кавказа размером 100 на 160 километров под названием Чечня. Результат — нулевой, потери, особенно в элитных частях — катастрофические.[25] Сам факт существования древних племен пусть, и находящихся на максимально примитивном уровне развития, свидетельствует о том, что с ними можно делать все что угодно, но перестроить их психологию нельзя. Чем примитивней народ, тем меньшей изменчивости подвержен его национальный фенотип. Коль речь сейчас пойдет об Индии заметим, что продуктом вторжения арийцев в Индию стал исход оттуда племени которое мы называем цыганским. До сих пор цыгане живут среди самых цивилизованных народов и никогда не имея и зачатков государственности остались такими же как и в тот день когда выходили из Индии. Не приходится сомневаться, что им как народу ничего не угрожает.

То что интеллектуалы участвовали в миграции в Индию нет никаких сомнений, пусть даже их последующее влияние в Индии и было весьма небольшим. И сегодня такой пеший марш дело исключительно трудное, а тогда вообще был почти фантастической авантюрой. Как бы то ни было, в Индию арии пришли без лошадей. Народы спокойно мигрировали по великой степи от Тянь-Шаня и Алтая до Альп, но пойти на юг, где на пути были только горы, причем с каждым новым этапом продвижения все более высокие, могли отважиться только люди точно знавшие куда и зачем они идут. Уместно спросить: знали ли арийцы где находится Индия или, во всяком Случае, в каком направлениями она находится? Из всего сказанного ранее, видно, что живя в районах севера Казахстана и Юга Урала, а там стоянки белых обнаружены еще со времен конца плейстоцена, арии могли либо слышать от черных об этой сказочной стране, либо попадать туда в качестве пленников. Второй случай менее интересен, так как вероятность возврата из Индии была близка к нулю.

Теперь зададимся другим вопросом который непонятно почему обошли составители как древнеарийских индийских эпосов, так и современные исследователи арийского наследия в Индии. Основываясь на дошедших до нас сведениях о поведении белых пришельцев, можно сделать уверенный вывод: северные арии второго поколения шли в Индию никак не надеясь найти качественные земли, точнее — они не собирались работать на этих землях. Они вообще не собирались работать их целью изначально был захват земель (сила), контроль над туземцами (интеллект) и достижение предельной гармонизации жизни на освоенных территориях (красота). Причем явственно делался упор именно на силовое доминирование. Поэтому мы никак не ошибемся, если допустим, что изначально в путь к Индии двинулись люди исключительно молодые, почти дети, пусть и под руководством более старшей интеллектуальной элиты. Сам исход мог быть результатом коллективного бунта молодых, уже не желавших слушать старое поколение, а вариант "блудного сына" им не угрожал. Почему считается некой культурной нормой обязанность детей слушать родителей? Иногда наверное они должны к ним прислушиваться, но если бы дети только и делали что слушались родителей мы бы до сих пор жили в пещерах и одевались бы в шкуры диких животных. «Старая» элита исчезла со временем по естественным причинам, а формирование интеллекта у последующих поколений интеллектуалов происходило под влиянием «детской» психологии подавляющего большинства участников перехода. Это первый, но далеко не последний подобный случай в истории. Пройдет примерно 500 лет после прихода арийцев в Индию, как ахейцы действующие по принципам психологии молодых (хотя общеарийский этнос за эти пятьсот лет все же постарел) не имея преимущества ни по одному из компонентов, использовав в качестве искушения знаменитого «коня», выиграют войну у более «старших» и несравненно более опытных троянцев, которым, как не странно, будут помогать негры, точнее — эфиопы, пожалуй единственное черное племя которое белые так и не смогли полностью подчинить.

Итак, арийцы пришедшие в Индию были исключительно сильны, имели великолепный внешний вид, а значит были либо умны, либо талантливы. Типичное соотношение составляющих здорового полноценного молодого индивида. Можно представить насколько фантасмагорическая картина предстала их взору после многолетнего марша по скудным каменистым землям. Ведь от оставления Аркаима до появления ариев в Индии прошло примерно 300 лет, т. е. сменилось примерно 6–8 биологических поколений. Одно известно совершенно точно: нигде в древнеиндийских эпических произведениях не описаны сражения всадников. Черные даже в эпоху своего подъема не удосужились приручить лошадь или осла, а белые, видимо, столкнулись с проблемами перехода этих животных через горы. Впрочем, о горных переходах мы тоже не находим никаких свидетельств, что служит одним из базисных пунктов в доказательства современных ревизионистов, отрицающих всякое арийское вторжение в Индию и приписывающих все достижения той цивилизации некоему "автохтонному населению". Теперь перед ними лежала долина Ганга безумно богатая всем что только можно вообразить: невиданной флорой, диковинными животными, всевозможными полезными ископаемыми, а главное — бескрайними просторами которые казались необъятными, хотя здесь сыграл свою роль своеобразный обман зрения: психологически лес всегда кажется большим чем равная ему по площади степь, ибо степь обозрима и просматривается на десятки километров. В джунглях Индии зачастую было неясно что (или кто) находится через сотню-другую метров. А это само по себе давит и даже у сильных людей способно вызвать тревожно — панические переживания. Но наши предки блестяще преодолевали эти комплексы, если они у них были.

Да, пришло время напомнить что богатейшие долины Ганга были заселены. Сейчас сложно сказать насколько плотно, вся трудность состоит в определении той грани которая отделяет высших приматов от низших людей. Приматов и в сегодняшней Индии более чем достаточно и можно только представить сколько их было тогда! Откроем «Рамаяну» и сразу станет ясно что многих из тех кого мы сегодня однозначно назвали бы людьми, арии записывали в обезьяны, т. е. людьми совершенно точно не считали. Раме, в его похождениях и битвах помогает "совершенное племя обезьян", а поскольку Рамаяна в том виде в каком мы ее знаем, была закончена примерно через 800 лет после прихода арийцев в Индию, — то мы видим обезьян на самом высоком уровне, что свидетельствует о еще более высокой степени смешения белых пришельцев с коренным населением. Тот же сюжет и в «Гильгамеше», которому боги дали в друзья обезьяну Энкиду; обезьяна живя среди людей и совершая подвиги, превращается в существо подобное им. Наверное про все эти вещи знал и Джордж Лукас когда ввел в свои "Звездные Войны" полуобезьяну-получеловека Чубаку. В книге Бытия, мы читаем про то, как у Ицхака родился краснокожий и чрезвычайно волосатый сын Эйсав. Питался Эйсав весьма сомнительными продуктами и пахло от него как от зверя.

В теперешних супердемократических Соединенных Штатах дилемма «человек-животное» решилась бы просто, там приматы уравнены во многих правах с людьми специальными законами. Белые заканчивают тем чем начали. Но тогда знали только один закон, точнее все их законы сводились к обеспечению культа силы, приоритета интеллекта и восхищения красотой. Они не знали что такое политкорректность и права национальных и расовых меньшинств. У них не было собственных меньшинств, ибо все члены социума были равноценны друг другу. Они не обладали наглостью видеть в объектах бесконечно более низких чем они, субъект каких-либо прав. Какие права может иметь уродливый, слабый и умственно недоразвитый, в отношениях с красивым и сильным интеллектуалом? Понятно, что сама постановка подобного вопроса исключительно смешна для любой целостной личности. Дети не умеют объяснять вещи которые сами не понимают. Попробуйте доказать ребенку заехавшему своему товарищу в нос во время драки, после чего тот умылся кровью, что этот «умывшийся» сильнее его. Ничего не получится! Попробуйте объяснить двенадцатилетней девочке за которой бегает половина мальчишек в классе, что она несравненно уродливей одной из своих прыщавых, жирных и кривоногих одноклассниц. Как вы думаете поймет ли она вас? Вряд ли. Придет время и христиане таки «докажут» что слабый лучше сильного, урод выше красивого, грязный приятнее чистого, а дебил значительно опережает интеллектуала, для чего потребуется прибегнуть к невиданному насилию над лучшими представителями расы. Но это будет позже, а пока мышление арийцев не было обременено подобной галиматьей.

С незапамятных времен в долинах Ганга и по всей территории полуострова Декан проживали чернокожие племена проникшие сюда из Африки. Есть, правда, мнение, что именно Индия есть родина черной расы. Одновременно, многие стремятся доказать, что Индия — прародина белых. Такая теория наверное скоро получит мощное развитие, ибо сейчас четко просматривается тенденция доказать что черные и белые — продукт некой единой проторасы, в то время как желтые — действительно уникальны. Судить о сверхнизком уровне развития черных в Индии можно по тому чрезвычайно мизерному историческому следу который они оставили, так и не поднявшись выше первого поколения, т. е. поколения силы. Поэтому о доарийской жизни в Индии нам неизвестно ничего (о Хараппе речь впереди). Ученые пытаются восстановить доарийские реминисценции по индийским эпическим поэмам, но часто подобные попытки выглядят малоубедительными и никаких конкретных результатов пока не дали и не дадут.

Основываясь на дальнейших событиях, можно с уверенностью констатировать, что коренное население влачило самые примитивные формы существования. Об их верованиях, точнее — суевериях, мы знаем только сквозь толщу арийского наслоения. Белые пришельцы назвали их «млечча» что можно перевести как «грязные». Само слово «ариец» уже тогда прочно ассоциировалось с понятием «чистый», что подразумевало "сильный, умный, красивый", а значит — «благородный». Именно в таком значении оно пришло к нам из Греции (аристократия, т. е. "власть благородных"). Территорию Индии арийские пришельцы назвали "арья ваэджа" ("чистый простор"). Мы не можем представить какой была реакция «млечча» в момент когда они увидели первых белых, но именно в тот миг все их представления были сметены их видом. Так мощно и красиво эти голые туземцы не представляли себе даже собственных божеств. А тут — целая армия «сверхбогов», с волосами цвета солнца и глазами цвета неба! Только сейчас, краем своего смутного, но впечатлительного сознания, они ощутили что высшие силы идут с неба, а не из под Земли цвет которой они отождествляли с цветом своей кожи. Вот вам и вероятный пример происхождения слова «чернь», т. е. ничтожные, грязные существа, хотя в литературном санскрите мы не находим его точного аналога. Нетрудно догадаться что сделали белые пришельцы, прежде всего они сделали то, что делали всегда: провели разделение туземного население на «высших» и «низших», впоследствии названных шудрами и неприкасаемыми, отождествив шудр с ногами Творца, а неприкасаемых и вовсе исключив из всяких градаций. Принцип исключения неприкасаемых из всяких форм бытия сохранился в Индии до сих пор. В этом высокоразвитом государстве которое в ближайшие десятилетия планирует осуществить полеты на Марс, а ныне располагает всеми видами вооружений, имеющем высококлассных специалистов во всех областях древних и современных знаний, 40 % населения абсолютно безграмотно. Но самое главное: никому и в голову не приходит приобщить их даже к элементарными знаниям! Дело здесь не в недальновидности руководства — с этим у индусов все в порядке — циничности и прагматизму их политики могут позавидовать куда более развитые страны, но именно в полном непонимании смысла подобных мероприятий. Ведь наделение человека теми или иными знаниями — есть прямое или косвенное повышение его статуса. А как можно повысить статус того кто есть изначальное ничто? И хотя за 3500 лет генетически касты очень сильно перемешались, принципы действуют практически безотказно.

Несмотря на все, в шудрах видели индивидов пусть и сверхнизких, но таких чей факт существования не осквернял белого пришельца. Их отделили от неприкасаемых: совершенно диких существ неспособных к усвоению самых элементарных истин. Как выделили? По-видимому просто запретив любые формы контактов. Со временем была установлена норма, согласной которой, продукты полученные при совокуплении представителя более высокой касты с представителем более низкой попадали в самые отверженные категории и назывались «чандала». Но такое положение не просуществовало долго и очень скоро, максимум через 100–150 лет арийцы начали растворятся среди туземного населения, т. е. смешиваться. Вопрос почему они смешались исключительно важен т. к. все без исключения виды деградации начинаются со смешения.

3.

Напомним: среди пришедших в Индию арийцев не было ни одного слабого. Их тогда вообще не было, ибо для их появления не было никаких предпосылок, а разного рода генетические уроды и особи выпадавшие из совокупности сильных красивых и интеллектуалов попросту безжалостно истреблялись. В бесконечных стихах «Ригведы» и «Махабхараты» не описано ни одного проявления слабости, и это при том, что составлялись поэмы в эпоху когда от былого духовного могущества белых остались только смутные воспоминания. Но нам известен и финал вторжения: арийцы, как собственно носители этих трех составляющих, исчезли, растворившись в огромной массе специализировавшихся туземцев, после чего сами специализировались, — вот почему их культура застывшая в тот момент, так удачно сохранилась вплоть до наших времен.

Как это произошло — основная тема данной главы. Главная квинтэссенция всего древнеиндийского наследия: от Ригведы (закончена около 1000 г. до н. э.) до законов Ману (700 г. до н. э.). Начали прославлением богов в 1028 гимнах, а закончили разделением прав и обязанностей людей в зависимости от их касты. Практически весь текст законов Ману, прямо или косвенно посвящен этому. Понятно, что если в дошедшем до нас грандиозном пласте литературы (а «Махабхарата» датируемая 800 г. до н. э. примерно в 15 раз больше чем гомеровская "Илиада"), разделение — наиглавнейшая тема, то, видимо, оно было основным что занимало умы потомков белых пришельцев, зациклив их на столь навящевой идее. Если мы наблюдаем жизнь человека и видим что он никогда не ошибается, то это наводит на две мысли: он или гениален и везуч, либо где-то раньше он уже ошибался и всё его нынешнее поведение всего лишь стремление не повторить главной ошибки своей жизни. Вот вам и условия для появления понятия «карма». Карма — действие порождающее последствия которые невозможно обратить и здесь становится понятно что потомки ариев и не рассчитывали преодолеть последствия своей главной ошибки, но хотели на максимально долгий срок сохранить статус-кво. Карма понятие более размытое чем предопределение, оно подобно не стреле летящей в конкретную цель, а концентрическим окружностям расходящимся на воде. Весь древнеиндийский эпос сплошь проникнут какой-то безудержной ностальгией по прошедшему времени, изучаешь его и видишь, что люди отдают себе отчет в том что они потеряли нечто исключительно важное и его уже не вернуть. Опять-таки важнейшим моментом является изначальное отсутствие предопределения характерного для более поздних арийских цивилизаций (Риму было предсказано 1000 лет — почти столько он и простоял, на 1062 году его существования христиане были уравнены в правах, что было дальше — хорошо известно). Предопределение не возникает из ниоткуда. Оно — следствие ошибок и искушений. У Римлян оно было. У германцев и славян просто-таки доминировало. У индийских ариев предопределение появится когда те начнут ошибаться впервые поддавшись искушению. Следовательно они изначально не имели исторических ошибок и развивались только по восходящей линии. Не поддается точной оценке момент появления понятия «карма», но в том смысле в каком оно дошло до нас, мы впервые встречаем его в «Махабхарате». Здесь возникает вполне естественная мысль: если высшие интеллектуальные слои сплошь заняты проблемой разделения и сохранения в максимальной степени замкнутости каст, то где-то на раннем этапе смешение каст привело к последствиям которые виделись фатальными. Как говорит народная пословица "обжегшийся на огне, на воду дует". А что всегда было самым фатальным для белого? Только загрязнение. На белом цвете грязь всегда видна лучше всего. Ибо только она способна превратить сильных в слабых, сделать из красивых уродов, а интеллект превратить всего лишь в банальный дурацкий ум. Загрязнение, как законченное понятие, свойственно только белым. Именно от них оно проникло в эпосы других народов. Возьмем опять-таки Библию. Ее первые главы были закончены в Вавилоне после увода туда евреев Hавухудоносором в 586 году. Их содержание не покажется необычным для того кто знаком с шумерской литературой. Ведь история первой человеческой пары, изгнания из рая, всемирного Потопа, идет оттуда. А что происходит с первыми людьми? С чего заканчивается библейский Золотой Век? Женщина вступает в до конца неясный тип связи со «змеем». Приговор не замедлил себя ждать: люди выбрасываются из рая и теперь (о ужас!) они будут вынуждены добывать себе пропитание "в поте лица", иными словами им необходимо будет работать. Грязь порождает грязь. Загрязнение со змеем влечет за собой вечное загрязнение — труд, со всеми минусами которые он несёт с собой. Вот вам и карма. Да, нужно напомнить, что в переводе с санскрита karma обозначает «работа» ("земляной" корень "ar"), а змеи были эмблемой черных королей.

4.

О вещах про которые мы ведем речь, европейцы не имели практически никаких представлений вплоть до полной колонизации Индии. «Блицкриг» Александра Великого, когда Индия казалось бы в очередной раз могла приоткрыться европейцам, закончился ничем: войска впервые за восемь лет вышли из подчинения и отказались следовать в центральные ее районы. Через пару лет империя Александра распалась на несколько эллинистических государств. С той поры по Индии прокатывалась не одна волна завоевателей, но европейцев среди них не было. В 1471 году Индию посетил русский купец Афанасий Никитин, правда не относительно развитую долину Ганга, а юг полуострова Декан, где жили оттесненные древними арийцами дравидийские племена, которые, как подметил Никитин в своем "Хождении за три моря", "любят белых людей" (во как работает память специализировавшихся народов! 3000 лет их не видели, но помнят и любят!). Увиденное произвело на него мрачное впечатление, чему свидетельство конечные многочисленные призывы к Богу беречь Русскую Землю. Сухопутный поход в Индию был случаем совершенно беспримерным и куда более опасным чем морское плаванье.

Насколько неудержимым было стремление европейцев попасть в Индию можно судить и по тому, как рыская в ее поисках по бескрайним океаническим просторам, они первоначально открыли новую часть света, впоследствии названую Америкой. Попытка объяснить усиленный поиск Индии ее несметными богатствами выглядит не очень убедительным, ибо не менее богатый мусульманский Восток был гораздо ближе и до него можно было добраться сухопутным путем. Подлинные же причины поиска новых Земель лежат совсем в другой области.

К концу XV века христианство достигло предела падения, подобно тому как в возрасте 30–35 лет нормальный человек достигает пика своего физического и нравственного состояния. Для христианства, где все и всегда наоборот, пик зрелости — предел падения. Уже правда были заложены семена нового времени, того чье «старость» сейчас заканчивается, уже написали свои произведения Данте, Петрарка и Боккаччо, в самом рассвете находилось творчество Рафаэля, Микеланджело, Тассо и Палестрины, но пока они творили если и не на свалке, то во всяком случае на развалинах, — возводя "нулевой цикл" нового времени и взяв за основу античное наследие. Италия, однако, выглядела довольно пристойно, чего не скажешь о других частях Европы. В Испании католический террор, она задыхается от костров инквизиции. В Англии жестокая взаимоистребительная бойня Алой и Белой Розы, на Балканах бесчинствуют турки, в России тотальный мрак — она объявила себя "Третьим Римом" — вселенским оплотом православия. В Африке — арабы. Уже тогда тесная для пассионариев Европа, была отрезана от остального мира и сильные вместе с интеллектуалами искали выход из безвыходного тупика. И для сильных он былд один: вперед, на Запад! Но на западе лежал океан, точные размеры которого не представлял себе никто. Даже такой гениальный и сильный человек как Христофор Колумб вычислил его предполагаемую ширину (до Индии) в 3000 километров, что в два раза меньше реального значения, причем не до Индии, а до Америки. И это при том что за 1700 лет до него, греки знали диаметр Земли с точностью до километра! Больше всего противились идеям организации плаванья на Запад католические церковники. Они-то чувствовали своим слабеющим нутром, что удерживать в плену мракобесия территории отдаленные на месяцы пути, будет крайне проблематично. К тому же церковь разлагалась от роскоши, а в такой ситуации не до организации авантюрных плаваний. В качестве «авторитета» доказывающего невозможность переплыть океан, был избран «блаженный» Августин, который дальше Туниса нигде и не бывал.

Но свет брал реванш над тьмой. Водяная занвеса постепенно раздвигалась. К середине XV века подавляющее большинство интеллектуалов уже точно знало что Земля круглая. Церковники сжимают зубы, но уничтожить всех подозрительных они не могут несмотря на сильное желание. Ведь если Земля представляет собой шар, значит размеры «ада» находящегося по их представлениям под Землей, а не в изношенных душах слабых бессознательных уродов, таки да ограничены! И вот уже португальцы открывают Азорские и Канарские острова. Затем они спускаются на юг и доходят до Анголы (1483 г.) В 1486 году Бартоломео Диаш, доплыв до мыса Доброй Надежды, показывает возможность открытия Индии двигаясь на восток, а не на запад. Тут в дело вмешиваются испанские Фердинанд и Изабелла. Выбросив в начале января 1492 г. последних мавров за Гибралтар, они изыскивают деньги на организацию экспедиции на Запад (помог свой еврей Исаак Абарбанель) и уже в октябре того же года Колумб открывает Америку, ошибочно приняв ее за Индию. Hо португальцы не унимаются, им тесно на задворках Европы и в 1498 году Васко да Гама находит морской путь в Индию, пришвартовавшись в порту Калликут. Как напишет об его экспедиции величайший португальский поэт и современник тех событий Камоэнс: "… и племя Луза славою покрыли". В 1521 году опять-таки его соотечественник Фернандо Магеллан предпримет первое кругосветное плаванье. Еще одна церковная догма окончательно выброшена в помойную яму.

Мы не будем давать экономические оценки великих географических открытий XV–XVI веков. Они бесспорны. Главное открытие было впереди и о нем никто не только не знал, но и не догадывался. Вслед за искателями приключений в Индию попали ученые люди — христианские миссионеры — и уже в 1559 г., в Гоа, они, используя брахмана, перешедшего в христианство,[26] знакомятся с философской и теологической литературой индусов и устраивают с брахманами религиозные диспуты. Эх, христиане… Невозможно себе представить как выглядели эти диспуты, но к концу XVI века уже были люди знавшие санскрит на достаточном уровне. Итальянец Филиппо Сассетти, проживший в Индии 5 лет (1583 — 88), сообщает в письмах на родину о языке «Sanscruta», его грамматическом строе, составе азбуки и… о сходстве его с европейскими языками! За ним следует ряд миссионеров, изучавших санскрит и новоиндийские языки сугубо с целью нести евангельское юродство, сообщивших подробные сведения о санскрите и индийской литературе. Roberto de Nobili (1620) отлично изучил санскрит и дравидийские языки; он носил даже одежду брахмана, исполняя все предписания и обряды этой касты.[27] Гейнрих Ром (1664) сообщил в Европу (знаменитому иезуиту Афанасио Кирхеру) первый образчик санскритского алфавита. Немец Ганкследен первый составил санскритскую грамматику и санскритско-португальский словарь, оставшиеся в рукописи. Первым европейцем, напечатавшим санскритскую грамматику (1790), хотя и плохую, был миссионер Paullinus из Sancto Bartholomaeo.

Каждое открытие должно появится в свое время, иначе оно просто не будет востребовано. Архимед сконструировал паровой двигатель, но не нашел ему применения: труд рабов был эффективней. Эратосфен измерил диаметр земли с точностью до сотой доли процента, но в его измерениях никто не нуждался, пока они и вовсе не были забыты. Итальянец Кардано изобрел вал изменяющий возвратно-поступательное движение на вращательное, в наше время ставший неотъемлемой частью практически любого теплового двигателя, но в XVI веке и он оказался не востребован. Таких «ненужных» открытий было много. Обнаружение самого факта сходства санскрита с европейскими языками — одно из них. Более трехсот лет из него не было сделано никаких выводов. И только в начале XIX века, когда за дело взялись англичане, процесс, что называется, пошел. Чарльз Вилькинс перевел ряд памятников индийской литературы и написал лучшую в свое время санскритскую грамматику (1808). Он же первый начал печатать в Европе целые санскритские тексты подлинным шрифтом, знаки которого сам вырезал и отлил. Незадолго до него Вильям Джонс (1746 — 94) заявил, что сходство между санскритским, латинским, греческим, кельтским и германским языком может быть объяснено только общим их происхождением. В 20-е годы XIX века немецкий лингвист Франц Бопп доказывает сходство санскрита с зендом и славянскими языками и вводит термин "индогерманские языки". Более точное понятие "арийские языки" ввел Макс Мюллер.

Открыв Индию, европейцы открыли и самих себя. Раньше они плавали по всему Земному шару, но везде натыкались только на отсталые, хотя порой и экзотические цивилизации с которыми не имели и не могли иметь ничего общего. До этого «своими» считались христиане одинаковой конфессии, затем просто христиане; все остальные проходили по разряду псевдолюдей. Теперь же полностью стал очевиден невероятный факт: население отдаленного от Европы района и вроде бы никак не связанное с европейцами, говорит на сходном с ними языке! Дальше — больше. Анализируя древнеиндийские (главным образом "Ригведу"), а позже и древнеиранские тексты ("Авесту"), обнаружилось, что весьма часто описание природных ландшафтов абсолютно не соответствует данной географической территории. Описывались полярные ночи, неподвижная полярная Звезда, созвездия не заходящие за горизонт если их наблюдать с Индии, но заходящие если смотреть с Северного Полюса, день равный году, т. е. вещи свойственные северным территориям и уже упоминаемые в древнегреческих источниках.

"Здесь год — это сутки, делящиеся пополам на день и ночь. Над горой висит неподвижно Дхрува, вокруг которой ходят звезды: Семеро риш, Арундхати и другие". Это из Махабхараты. Заметим, что Дхрува — индийское название Полярной Звезда, Семеро риш — звезды образующую Большую Медведицу, а Арундхати — Кассиопея. В Индии эти созвездия не видны, их можно наблюдать лишь в северных широтах.

Бесконечное множеств подобных фактов впервые обобщил американский историк В. Уоррен в своей книге "Найденный рай, или Колыбель человечества на Северном полюсе". И хоть название типично американское, книга исключительно серьезна и выдержала десятки изданий. Сейчас находится в списке «замалчиваемых». В ходу другая литература рассказывающая о черных сверхцивилизациях уничтоженных белыми агрессорами,[28] имеющая цель "подъем самосознания негритянской расы", — так она объясняется сами же писателями.

Уже в начале XX века свой неоценимый вклад вносят и индийцы. Выдающийся ученый и политический деятель Бал Гангадхар Тилак (1856 — 1920) принадлежащий к касте брахманов, издает в 1903 году фундаментальный труд "Арктическая родина в Ведах".[29] Проведя глубокий анализ фактов, Тилак убедительно доказал, что примерно за 3 тысячелетия до н. э. арийцы пришедшие в Индию около 1500 г. до н. э. жили на северных широтах совместно с другими арийскими народами. Родословную ариев вообще, он начинает за 40.000 лет до н. э., что полностью согласуется с большинством современных данных, оценивающих возраст белых приблизительно такой же цифрой.

Немцы несколько «отстав» в исследовании Индии от своих исконных соперников англичан, явочным порядком вводят термин "индогерманская раса", который достаточно быстро находит приверженцев и среди народов негерманской группы.[30] Одновременно германцы возрождают свастику — древний общеарийский солярный знак известный с неолитических времен. Причем сделано это было задолго до прихода к власти национал-социалистов. Позже оккультный департамент СС «Anenehrbe» будет снаряжать экспедиции в Непал и Тибет пытаясь найти прародину арийцев пришедших в Индию. Закончится все тибетцами в эсэсовских формах найденных русскими в осажденном Берлине. В плен не сдастся никто, все до одного самоликвидируются.

Сами русские, первыми из христиан открыв Индию, не слишком активно претендовали на духовное родство с ней вплоть до второй половины ХХ века, когда впервые была опубликована Велесова Книга, но массовая любовь к Индии вообще и к индийскому кинематографу в частности, а также традиционно теплые отношения между Россией и Индией, говорят сами за себя. Удивляться не приходится: индийские арии пришли в Индию с русских земель.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ ФИЗИОЛОГИЯ И ВОЛЯ

Хараппа — Сексуальная Жизнь Индийских Ариев — Касты и Еда — Градации Возрастных Ошибок — Продукты любви и Отходы Нелюбви — Ненависть Слабых — Дегенераты и Насекомые — Гениальность и Память — Ставки и Поражения — Барби и Химические Крепыши — Расы и Наркотики — Инцестуальные Связи Богов

В предыдущей главе, мы, рассказывая о пришествии арийцев в долину Ганга, обошли один весьма показательный эпизод. На левом берегу Инда который был главной, но не последней водной преградой, наступающие белые обнаружили страну с большими городами и наверное когда-то очень богатую, но теперь брошенную и совершенно безлюдную. Невозможно оценить их реакцию на увиденное, в эпических поэмах ее описание не встречается. Мы наверное о ней так ничего бы и не узнали, но в 1922 году индийские археологи Д. Р. Сахин и Р. Д. Банерджи решили «покопаться» в долине Инда. И практически сразу обнаружили цивилизацию похожую, и одновременно как-то странно отличающуюся от тех что были известны нам из индийских источников. С одной стороны, откопанные города, особенно главные — Хараппа и Мохенджо-Даро, — походили на построенными ариями в Индии: идеально прямые улицы, идущие либо с юга на север, либо с запада на восток, при откровенно примитивной архитектуре — многочисленные бассейны, общегородская система сплавной канализации (за 4 тысячи лет до того как она появилась в самых передовых странах Европы!), с другой — характер этой страны. Занимая площадь более 1 миллиона квадратных километров, что куда больше чем Египет и Месопотамия и имея сотни населенных пунктов, археологи до сих пор не нашли следы существования армии, в городах не найдено ни одного экземпляра какого-либо оружия. Зато попадаются детские игрушки и музыкальные инструменты. Отсутствуют предметы явной роскоши, что поначалу может натолкнуть на мысль о не слишком сильном расслоении тогдашнего хараппского общества, хотя и обнаружены здания похожие на дворцы. Более того, сами города не окружены крепостями, что указывает на отсутствие войн. Вечное лето, обильные урожаи, прекрасно спланированные города, мирная жизнь, бассейны, водопровод с канализацией, отличные зернохранилища — это ли не пример идеальной страны? И не к этому ли якобы стремится "мировое сообщество"? Но идеальным обществом Хараппа не была. Ее изучение исключительно сложно, как и изучение любого полиэтнического общества, сложность определяется степенью взаимного влияния государства и народов его населяющих. Самые сложные государства — Россия и Соединенные Штаты — как раз и являют тип подобных обществ и решение каждой проблемы стоящей перед ними должно строиться на учете баланса интересов наиболее влиятельных национальных конгрегаций, а если учесть то «тонкое» обстоятельство что интересы могут и не совпадать, многие проблемы попросту неразрешимы при существующих общественно-правовых отношениях. Другое дело страны где нации в значительной степени перемешаны, например такие как Бразилия. Там — чистая политика без учета национального фактора и устойчивость такой страны всегда выше.

1.

Наша история северных белых пришельцев в Индию заканчивалась темным Кришной и скорей всего не белым Буддой. Причем если Будда появился примерно через 900 лет после появления белых в долине Ганга, то Кришна всего лишь через лет 300 — 350. Триста лет, по современным стандартам — десять поколений, но учитывая что тогдашняя средняя продолжительность жизни ввиду более здорового генофонда была выше, время упадка ариев можно оценивать в 7–8 поколений. Т. е. за триста лет произошло нечто такое что радикально изменило их генотип, исправить который так и не удалось, несмотря на достойные самых высоких оценок усилия. Ведь черный Кришна не появился из ниоткуда. Его туманная слабореконструируемая родословная, «необычный» цвет, его жизнь и полностью обойденная хоть сколь-либо значительными подробностями смерть, — итог поразительно быстрого заката цивилизации индийских ариев.

Впрочем, как водится, начало вселяло уверенный оптимизм, что свойственно здоровым. Но факт столь быстрого упадка всегда говорит о том что произошло загрязнение и на каком этапе оно произошло будет проанализировано в данной главе.

Нам ничего не известно о любовных и сексуальных отношениях у ариев до их прихода в Индию. Бесспорно только одно: качество их, как суммы трех слагаемых — силы, красоты и интеллекта, — было очень высоким, даже несмотря на «детский» возраст. Они были абсолютно чисты что исчерпывающе доказывает следующий факт: ни в одной из классических древнеиндийских поэм мы не находим и намека на форму сексуальных отношений которая могла бы быть расценена как извращение, пусть и косвенное. Явление само по себе уникальное, здесь адекватными являются только любовные отношения встречаемые в средневековой германской и скандинавской литературе, правда чистота там обуславливалась наверное не столько естественным инстинктом, сколько стремлением избежать загрязнения, которое непрерывно напоминало о себе в опыте предыдущих поколений. Индийские арии создавали свои великие поэмы будучи уже изрядно загрязненными, поэтому их представление о чистоте несколько размыты, хотя и выдержаны достаточно четко. Они знали что расовая гигиена сама по себе не способна довести человека до высшей степени совершенства, хотя и является важнейшей составляющей общей чистоты. Индийские арии сохранили одно из важнейших знаний своих предков: все имеет отношение ко всему. Все к чему бы мы не прикасались. Все чем бы не окружали себя, все отражается на нас тем или иным образом, и ведет, в конечном случае, либо к загрязнению, либо к очищению. Чистота, красота, сила, интеллект, — представлялись понятиями совершенно взаимосвязанными, что явствует из обширных наставлений относительно приема продуктов питания. И если мы посмотрим какая пища считалась подходящей для брахманов, какая для кшатриев, а какая для шудр и неприкасаемых, а затем сравним ее с теми «меню» что ежедневно вкушается подавляющим большинством бессознательных масс, то увидим, что за единичными исключениями все питаются так, как питались низовые элементы индийского социума. Проще говоря, — едят разнообразную дохлятину. Только сейчас медицина нехотя признает что 90 процентов болезней приходит к нам с продуктами питания. Это отрадно. Но до сих пор нет стройной теории объясняющей влияние тех или иных продуктов на личность индивида. Хотя тому кто способен видеть, никакие «теории» не нужны. Неверно считать правильным предположение, что их сказания точно передавались устно прямо с момента прихода ариев в Индию и только по прошествии сотен лет были записаны. Неверно хотя бы потому, что первое поколение вообще не склонно ничего записывать. Подобное же происходило и с греками, которые начали записывать свою историю ("Теогония", Илиада", "Одиссея") только в VII веке до н. э., в момент когда возникла угроза ее утраты, притом что письменностью они владели весь исторический период который мы можем отследить. Дети не ведут дневников если их не заставляют взрослые, а индоарийцев никто не заставлял. Заставляли они. Законы нуждаются в записи только когда их начинают нарушать. Они были зафиксировали потом, во время тотального упадка, может быть накануне какого-нибудь решающего события. Так уходящее поколение, знающее что после них не будет ничего, оставляло будущим, чей приход в Индию представлялся возможным, свое великое наследие и не следует думать что оно было неким предупреждением призванным оградить их от повторения тех или иных ошибок. Покаяние — удел слабых и рабов. Так же как и исповедь. Поэтому в поэмах нет ни того, ни другого. Они просто оставили свое жизнеописание, которое, как они знали, неизбежно окажет влияние на расово близкие группы которые с ними ознакомятся. Что и произошло.

Точно такая же история повторилась и с Велесовой Книгой записанной на деревянных досках незадолго до осады Новгорода воинствующими маньяками Добрыней и Путятой, посланными Владимиром Кровавым. И как всегда бывает в подобных случаях, индийские жрецы строжайшим образом запретили вносить любые изменения в ставший, таким образом, каноническим текст. Так они пытались если и не исправить собственные ошибки, то по крайней мере не допустить повторения их будущими поколениями и главный лейтмотив: совершенные и несовершенные не должны не то что смешиваться, но и вступать в любые формы контактов. Что ж, задачу донести свои представления они выполнили, за что мы, поколение интеллектуалов XIX–XX веков, им весьма признательны.

2.

Хронология хараппской цивилизации начинающаяся примерно за 7000 лет до н. э. (как и начало Древнего Египта) развивалась по стандартной схеме. Развивалось и совершенствовалось земледелие, внедрялись новые растительные культуры, появлялись орудия труда, на смену каменным приходили бронзовые. В общем, все как у всех. И вот за 2500 лет до р.х. и за тысячу лет до прихода в долину Ганга «молодых» арийцев, происходит нечто в результате чего мы получаем с виду идеальное и технически совершенное общество. Но в своей развитой фазе оно просуществовала пятьсот лет, т. е. столько же сколько и цивилизация индийских ариев. Данный факт достоин внимания, так как все остальные цивилизации равного уровня жили куда дольше. Большинство археологов связывает стремительный закат Хараппы с неожиданным изменением течения Инда, ставшим причиной глобальной засухи и деградации сельского хозяйства бывшего основой ее благоденствия. В качестве веского аргумента подтверждающего эту гипотезу можно считать то, что в древнеиндийской истории главной рекой считалась река Sarasvati, чудеснейшие свойства и исключительное значение которой раскрываются почти в каждой мандале Ригведы и которую почему-то принято считать сугубо мифологической. Однако если иметь ввиду что в Авесте упоминается река Harahvaiti, где ей отводится явное место в ходе миграции ариев, связь Harahvaiti-Harappa станет совершенно очевидной. Поверить в это тем более легко, если вспомнить, что в начале 50-х годов нашего века, индийцы серьезно рассматривали проект изменения русла Инда с целью лишить пресной воды исламский Пакистан — явно враждебное им агрессивное проамериканское государственное образование. Они бы сделали это если бы не советско-американское давление. Можно не сомневаться, что их элита, а в Индии элита всегда была если не у власти, то во всяком случае недалеко от нее, правильно понимала все "хараппские истории" и в популярной форме истолковала их премьер-министру Неру. Однако, если засуха и была, то все равно люди должны были куда-то уйти, унося с собой высокую материальную культуру, передать ее другим цивилизациям. Достоверно установлено что Хараппа поддерживала торговые отношения с Шумером и другими государствами находящимся в Передней Азии, а так же с северными соседями проживающим в бассейне реки Амударья. А то что никакое культурное наследие Харраппы не обнаруживается, наводит нас на вполне стандартную мысль: культуры там не было.

3.

Ошибки совершенные в различные возрастные периоды имеют свою достаточно просматриваемую градацию. Самым безобидным здесь является детство. Практически любой промах или ошибка совершенная в нём, может быть достаточно легко компенсирована (именно компенсирована, а не исправлена, ибо полное исправление той или иной жизненной ошибки невозможно) или, скажем точнее, — преодолена. Это не требует особо сложного доказательства. Во-первых дети не могут совершить действительно катастрофическую ошибку, главным образом, вследствие отсутствия реальной силы и интеллекта. Истории, в том числе и той ее части которую не совсем умные люди снисходительно именуют мифологией, не известно ни одного ребенка обладавшего реальной властью. Во-вторых, дети не имеют личного жизненного исторического опыта, что в свою очередь способствует минимизации последствий ошибок. Здесь можно провести аналогию со специализировавшимися народами имеющими разный уровень развития и исторической памяти. К примеру, какую реальную ошибку могут совершить африканские пигмеи в лице всей своей статистической совокупности? Истребить тот или иной вид животных? Съесть все бананы? Даже если это и произойдет, их среда обитания вне всякого сомнения защитит от голода. Тем более это касается народов живущих в экстремальных природных условиях, — чукчей, эскимосов, алеутов. Они тысячелетним опытом доказали свою способность, пусть к примитивному, но вполне самообеспеченному существованию. Так же и дети. Любой ребенок всегда исключительно примитивен, каким бы разумным не выглядел он среди своих одногодков. Но если мы возьмем древний специализировавшийся народ, допустим китайцев или японцев, то увидим, что их ошибки обходились им весьма и весьма дорого. Они просто играли по-крупному, а если ошибались в игре, то последствия наступали весьма и весьма серьезные. Еще более разительным контрастом выглядят европейские государства. Они всегда были развиты, даже в те годы когда казалось что отстают навсегда, ибо они и только они были носителями высшего интеллекта, а посему и были более уязвимы. Один неточный шаг, вне зависимости от того откуда бы он не исходил, — от правителя, из генштаба или влиятельной политической группировки, — влек за собой целую цепь неизгладимых последствий.

Красивые, сильные и талантливые дети — всегда суть продукт любви. Исключений не бывает. Вот почему посмотрев на человека, весьма несложно определить любили или нет его родители. А если проанализировать контингент обитателей детдомов, интернатов, школ для умственно отсталых, то практически в 100 % случаев обнаружится, что обитатели — дети бионегативных родителей, а таковые принципиально не способны любить. От неспособных любить не может родиться ничего что способно любить. Таким образом, индивиды отмеченные печатью деградации — всегда продукт большой нелюбви. Вы думаете это самое худшее? Просто от нелюбви (например вследствие случайной половой связи между чистыми и здоровыми индивидами) могут родится вполне нормальные и здоровые дети. Они никогда не достигнут высших состояний, но ведя правильный образ жизни могут служить положительной биологической базой и следующие поколения смогут их достичь. Явные случаи дегенерации обусловлены не просто нелюбовью, а глубинной ненавистью которую непрерывно ощущают в себе родители-дегенераты по отношению к друг другу. Собственно, именно ими ненависть движет всегда, при том, что нормальным, хоть и бессознательным индивидом, может иногда двигать и любовь, и побеждает такую ненависть только естественное физиологическое чувство, тот самый "основной инстинкт". А такие инстинкты делают сильных сильнее, а слабых — слабее. А здесь уродливые бионегативные беспомощные бессознательные бесполезные существа оказываются слабыми так как не способны контролировать данный инстинкт и управлять им. Их слабость увеличивается еще больше, ибо секс — единственный природнообусловленный парный акт мужчины и женщины и при нем происходит мощнейший психоэмоциональный обмен. Поэтому если вы приходите на прием к психиатру или сексопатологу и он тем или иным способом узнаёт подробности техники вашей «любви», знайте: этому человеку известно про вас всё. И главное, — ему известно сильный вы или слабый. Итак, слабые ненавидят своих партнеров потому что те — суть такие же дегенераты как и они сами. Совершенный всегда хочет чтоб совершенными были все, или хотя бы те кто его окружает; дегенерат тоже хочет чтоб все были дегенератами, но только для поднятия своего собственного статуса. Если же каким-либо образом им и удается вступить в сексуальный контакт с нормальными, то ненависть хоть и сублимируется мнимым удовлетворением приближения к миру нормальных, но у нормальных, в свою очередь, возникает естественное и уже ничем не преодолимое и не сублимированное чувство отторжения дегенерата. Вариант однозначный и действует безошибочно. Настоящая любовь всегда действует без обмана, так как является обоюдной. В любимом человеке нравится все, что, как вы понимаете, полностью исключено в рассматриваемом варианте. Единственным неприятным моментом отторжения становится его размытость во времени. Одно поколение дегенератов штампует другое, другое, в свою очередь, третье ну и т. д. Многие не понимают, почему дегенераты в скорости размножения существенно превосходят нормальных? Объяснение такому феномену мы находим у энтомологов, т. е. специалистов по насекомым. Известно, что когда в 70-80-е годы проводились массовые обработки инсектицидами деревьев в крупных городах, то уже на следующий год требовалось проводить еще более масштабные мероприятия, ибо скорость размножения гусениц резко возрастала, а их аппетит вообще выглядел безграничным. Многокилометровые улицы засаженные деревьями от начала и до конца, после атаки ползучих хищников представали в весьма причудливом виде: деревья стояли без листвы как зимой. И это в июне-июле! Т. е. включались скрытые механизмы и репродуктивная активность оставшихся в живых гусениц увеличивалась в десятки раз. Но стоило два-три года не проводить "химическую атаку", как популяция гусениц восстанавливалась в нормальных границах и сейчас увидеть объеденное дерево можно весьма нечасто.

Примерно так же обстоит дело и с дегенератами. Но плодовитость дегенератов обусловлена (помимо защитной функции) еще и следующим: отделение совершенных от несовершенных предполагает наличие четкой границы между первыми и последними. А для этого последние должны перемешиваться только с последними, образовывая устойчивый специализировавшийся подвид. Вот вам и причина беспорядочных половых связей несовершенных. Они на массовом бессознательном уровне как бы плетут паутину опутывающую всех дегенератов.

Впрочем, если такое положение существует, то резонно предположить, что оно разворачивает лучшую часть человечества в сторону где можно найти решение данного вопроса. Ведь число дегенератов не увеличилось скачкообразно, что можно было бы расценить как промах в эволюции или последствие необъяснимого природного феномена. Число уродов растет постепенно, но постоянно, и невозможно точно определить темпы роста. Параллельно заметим, что общее количество белых практически не растет, поэтому совершенно точно можно заявить: пропорционально число уродов увеличивается. Наследие наших предков тем более не дает здесь точной картины, так как во-первых художники и скульпторы (особенно античные) всегда изображали только совершенных, если же индивид таковым не представлялся, то его образ существенно корректировался и приукрашался. Фотография появилась со середины XIX века и пересмотрев десятки тысяч фотоснимков того времени, я легко заметил превосходство в них вполне достойных индивидов, причем вне зависимости от сословной принадлежности. Смотришь в их лица и видишь: перед тобой стоят Люди. Да, вот так вот, с большой буквы. В них все человеческое. Сейчас таких лиц практически нет, а если и есть, то растворены они в таком море «шлаков», что их и разглядишь-то не сразу. А сколько раз приходилось держать здоровенные фотографии где был изображен коллектив того или иного завода, выпуск университета, или какой-нибудь попечительский совет. Все как на подбор! Так и хочется сказать: и были же люди! Разительным контрастом выглядит современная фотопродукция, несмотря на прогресс фототехники и фотоматериалов. После ее просмотра в зоопарк ходить бессмысленно. Конечно и на старых фотографиях попадаются отрицательные физиономии, но они как правило имеют жесткую политическую привязку: революционеры, бомбисты, коммунары, коммунисты, и уже знакомые нам обитатели дурдомов или кандидаты в дурдома.

Таким образом, мы констатируем что больший по сравнению с нашим временем процент красивых был обусловлен большим количеством людей способных любить. Одновременно мы отметим, что способность любить, — одна из тех, что отличает законченного человека от животного, и, в свою очередь, введем твердую формулировку: неспособные любить — есть животные. Пусть и в человеческой оболочке. С другой стороны, мы знаем что законченный полноценный человек — это зверь наделенный интеллектом. Т. е. любить способны представители тех этнических групп, среди которых потенциально возможно появление высших интеллектуалов. Чтобы убедиться в данном выводе нужно составить список интеллектуалов с указанием их этнической принадлежности, а в соседней колонке — список писателей создавших выдающиеся произведения о любви.

И в конце обозначим, что как раз те времена и давали наибольшее количество интеллектуалов (VI до н. э. — II н. э, XV–XIX н. э.). Именно тогда была создана и развита та научная база плодами которой мы пользуемся сейчас.

4.

Под этим углом зрения мы можем взглянуть на Хараппу периода рассвета и обнаружить, что она более всего походила на американскую мультикультурную школу, где всё с виду прилично, всё подчинено писанным и неписаным нормам, правилам «политкорректности», цель которых — заткнуть рты лучшим и повысить ранг худших, но где время от времени приличный парень из нормальной семьи, обладающий правильными чертами лица и качественными соматическими характеристиками, пользующийся всеобщим признанием и уважением, захватив папин автомат, откроет огонь по всем учащимся и учителям, вне зависимости от пола, возраста, расы, национальности и имущественного ценза. Поэтому самые строгие правила в таких школах — это правила относительно средств которыми можно убить или ранить человека. Например, сейчас далеко не во всякой школе можно пользоваться обычным ножиком для порезки бумаги или заточки карандашей. Те кто придумывает правила наивно предполагают что они остановят рьяный порыв очередного пассионария. Но мы с уверенностью заявляем: не остановят! В мультикультурной поликорректной школе всегда будут происходит подобные вещи и можно только предполагать их резкое увеличение в самом ближайшем будущем. До сих пор такое явление может считаться чисто американским, так как по количеству стрельб в школах (и жертв) Штаты опережают все оставшиеся страны вместе взятые. Теперь остается подумать: почему в мультикультурной Хараппе не найдено оружия? Мы знаем примеры мирных цивилизаций, но и там в избытке встречалось хотя бы охотничье вооружение. Здесь же — полный ноль. Да и не могут потомки столь различных рас отличаться такими однообразными мирными наклонностями.

Та же мультикультурная смесь наблюдалась в религии. В Хараппе мы встречаем свастики (чисто арийский знак); фигурки божества удивительно напоминающего Шиву, — прямой продукт черной расы; животных, главным образом быков, что свойственно как арийцам так и семитам; и, что очень любопытно, — единорогов, а единороги всегда были предметом обожания у семитических народов. Поэтому ожесточенные споры ведущиеся между ученными стремящимся приписать Хараппскую цивилизацию себе, малопонятны. Антропологи совершенно точно установили, что там проживали представители протоиндийской (т. е. черной), альпийской и семитической расы. Да и найденные фигурки людей говорят сами за себя, даже тем кто в антропологии не силён. Поэтому все рассуждения о духе Хараппы нужно строить исходя из психологии и свойств рас ее населяющих. Ле Бон бывший не только социологом, но и одном из видных теоретиков расизма писал: "Что бы человек ни делал, он всегда и прежде всего — представитель своей расы. Тот запас идей и чувств, который приносят с рождением на свет все индивидуумы одной и той же расы, образует душу расы. Невидимая в своей сущности, эта душа очень видима в своих проявлениях, так как в действительности она управляет всей эволюцией народа" ["Психология народов и масс"]. Ле Бон, правда, никак не отмечал во что превращается душа расы при ее смешении с душой другой расы. А получается одна единственная вещь: смесь всегда оказывается хуже оригинала. Если бы вектор эволюции был направлен на создание единого межрасового человеческого фенотипа, мы бы давно его имели. И не следует думать что в случае тотального смешения всех рас и превращения человечества в совершенно унифицированный межрасовый гибрид, оно приобретет хотя бы одно новое качество повышающее его ценность, но бесспорно то, что все качества которые не являются доминантными будут утеряны навсегда. А главное из них — интеллект.

У европейцев американская политкорректность вызывает смех, а вся их нация соотносится только с толпой дебилов и ни чем больше, но политкорректность — мера вынужденная и продвигают ее люди совсем не глупые. С ней плохо, но без нее было бы хуже. Она выполняет охранительную функцию, делая хотя бы внешне невидимыми сверхнапряженные отношения между бесконечно интеллектуально превосходящими белыми и входящими во вкус побед черными, у которых начиная с 60-х годов ХХ века открылось второе дыхание. Важным исходным пунктом представляется оценка процентного соотношение рас. Белые придя в долину Инда-Сарасвати были в явном меньшинстве и вряд ли вели войны с целью укрепления своего положения, а то что найдено в Хараппе позволяет судить о незначительной роли религии в их жизни, что в принципе типично для людей "первого поколения".

5.

Главная бессознательная цель детства — дожить до молодости. Почему бессознательная? Да потому что дети никогда не имеют сознательных планов на будущее. Они не способны ощущать соотношение между будущим и прошедшим. Даже наиболее продвинутые редко оглядываются на свое прошлое ранее 14–15 летнего возраста. Только с молодости они начинают реально жить. Детство — это фундамент который почти никогда не видно и даже в случае низкого качества подобного фундамента, здание под названием «молодость» может простоять довольно долго, хотя рано или поздно перекосы и трещины дадут о себе знать. Интеллектуалы и здесь стоят особняком, они ощущают каждый миг собственной жизни с максимальной глубиной и никогда его не забывают. Отто Вейнингер очень точно отмечал, что: "Гениальный человек уже с самого детства живет самой интенсивной жизнью. Чем он гениальнее, тем дальше заходит его воспоминание о детстве, иногда, хотя в редких случаях, оно простирается до третьего года его жизни. Обыкновенный же человек в состоянии воспроизвести в своей памяти только события более зрелого своего возраста. Я знаю людей, которые могут вспомнить лишь события, имевшие место только на восьмом году их жизни, а о своей предыдущей жизни знают только то, что им рассказывали другие. Несомненно существуют и такие люди, у которых первое интенсивное переживание относится к более позднему периоду их жизни. Всем этим я не хочу еще сказать, что гениальность двух людей определяется исключительно тем, что один помнит себя в раннем детстве, в то время, как другой начинает себя помнить с двенадцати лет. Но в общем и целом это правило всегда подтверждается.

Без сомнения, и у гениального человека протекает известное количество времени от того момента к которому относится его первое детское воспоминание, до того, когда он вспоминает решительно все, когда он окончательно становится гением. Большинство людей просто забывают значительную часть своей жизни. /…/ Если же спросить их о чем-нибудь другом из прошедшей жизни, то они знают или, вернее, поспешно определяют, что им тогда-то было столько-то лет, занимали такое-то положение, жили там-то и получали столько-то жалования. Но стоит большого труда восстановить все прошлое из общей совместной жизни. Можно в таком случае без малейшего колебания признать этого человека бездарностью. По крайней мере мы имеем право не признавать его гениальным".

Молодость — фасад жизни, ее самая видимая и самая лучшая часть. Но и ошибки молодости самые масштабны по последствиям и почти всегда они видимы и неизгладимы. Их можно сразу не осознать, ибо всепобеждающая жизненная энергия этого периода затмевает назревающие опасные последствия, а страстная увлеченность жизнью менее всего располагает к анализу происходящего, тем более что у подавляющего числа индивидов воля и разум действуют независимо (причина — отсутствие силы и интеллекта). В молодости делаются самые большие ставки, но и поражения в молодости тоже катастрофические. Молодость много дает, но и много требует. И самая большая ставка, та что растягивается на века, это воспроизведения самого себя в детях, и прелюдией здесь является поиск полового партнера.

До сих пор не существует точного объяснения почему конкретной женщине нравится конкретный мужчина. И наоборот. Существует множество теорий, но ни одна из них не подтверждается практически, хотя бы на 5–7%. Да и не ясно какого качества материал отбирался для экспериментов, сколько аномальных индивидов в нем участвовало. Может быть это одна из тайн не доступная нам? А может это вообще не тайна, но организация мироощущения совершенного современного индивида не в состоянии понять механизм такого выбора. Вспомним, что у многих арийских народов (например у славян) жених, за редким исключением, впервые видел невесту в день свадьбы. Само происхождение слова «невеста» идет от «невесть» в смысле "не ведомая", "невесть кто". При этом разводы отсутствовали, а у язычников как известно развестись было куда проще чем у христиан. Т. е. уровень межчеловеческих отношений был качественно выше, особенно в сравнении с сегодняшним днем, когда распадается каждый второй брак, несмотря на то что в него вступают после более-менее длительного знакомства. Люди имели естественное чувство, они нравились сами себе. Обратим внимание, как настойчиво внедряется в сексуальное сознание белых мужчин образ этакой "идеальной красотки" — длинноногой «Барби», с объявленными непонятно кем "оптимальными параметрами" 98-65-98. Если пересмотреть античные изображения и скульптуры женщин, а так же то что оставила нам эпоха Возрождения, то можно заметить полное отсутствие подобного женского стандарта. Ларчик открывается просто: таких женщин в те времена практически не существовало, ибо данное строение тела хуже всего приспособлено для деторождения и именно красавицам с ногами растущими из ушей почти в 100 % случаев делают кесарево сечение. Только благодаря развитой медицине они выживают, но раньше, как вы догадываетесь, подобные операции были редчайшими случаями. «Барби» просто умирали при родах и отсеивались естественным отбором. Поэтому данный тип женщин не пользовался спросом. Его не увековечивали в скульптурах и полотнах, ибо он отождествлялся с вырождением, со смертью.

Уже говорилось, что боги у древних ариев не воспринимались как сверхъестественные существа, им не поклонялись, ибо поклонение идет от слабости. Поклоняются и обожествляют современных злых начальников, бросающих кости со столов рабам, наивно и одновременно нагло считающих себя "белыми воротниками". Богов почитали. Богов прославляли. Боги были сублимацией воспоминаний о предках и именно предки воспринимались как боги. Боги были продолжением культа Родов, его пределом. От богов вели родословные. В жизни каждого здорового сильного интеллектуала есть период начинающий с течением жизни восприниматься как Золотой Век. Это понятие принято брать в кавычки, но оно совершенно реально, пусть и для меньшинства. Боги были квинтэссенцией совершенства, в них верили, но не в том смысле в каком «верят» последователи монотеистических религий. Вейнингер называл такую «веру» — "грязным суеверием". За тех богов никто не умирал и тем более не совершал мазохических актов вроде налагания на себя различных обетов, голоданий, половых воздержаний, затворничества и отшельничества. Боги должны были выглядеть презентабельно в глазах своих восторженных почитателей и они именно так и выглядели, разумеется в меру вкуса и художественного восприятия создававших их народов. Я нисколько не уверен, представляли ли точно ваятели скульптур изображавших богов то, какими были их совершенные предки, но как бы то ни было, греки и римляне не превзойдены здесь до сих пор, а поскольку скульптуры лепились с натуры, то остается догадываться насколько совершенны были более отдаленные предки этих натурщиков! И наверное иудеи, мусульмане и, в некоторой степени, протестанты, поступили правильно, запретив изображать людей, не говоря уже о богах. Действительно, если не получается изобразить достойно, то зачем же вообще пытаться? Вспомним монахов-иконописцев и крестовоздвижников, неизменно пытавшихся придать Христу как можно более мученическое выражение лица. Какие чувства они хотели вызвать у массы? Болевую гримасу, жалость или злорадный намек на то что "всех это ждет"?

Итак в Индийском пантеоне было три главных бога Брахма, Шива и Вишну. С Брахмой все ясно, а вот Шива и Вишну были введены в ранг высших позже, по мере утраты белыми пришельцами своей расовой чистоты. Их введение стало неким компромиссом с черными, примерно таким же как объявление "дня Мартина Лютера Кинга" американским национальным праздником или спекуляций на тему о негритянском происхождении Христа. Во всяком случае "дравидийский оттенок" Шивы и Вишну просматривается очень сильно, вспомним, что в итоге черный Кришна стал воплощением именно Вишну. Эти боги, как всякие нормальные существа, имели любимых жен: Брахма — Сараствати, Вишну — Лакшми, а Шива — Парвати. Но молодость редко бывает верна и постоянна, особенно в неустоявшихся сообществах, поэтому вокруг «троицы» крутилось множество женщин приближенных к богам в большей или меньшей степени. Самого понятия «неверность» не существовало, а значит в момент составления поэм уже не существовало подлинной любви. Жены довольно часто уходили от своих супругов, без всякого риска и супругам было на это совершенно наплевать, они знали что те в любом случае вернутся. У богов были дети точное число которых даже приблизительно не удается подсчитать, ибо родословных на манер тех что мы встречаем в Библии не велось. Помимо родных детей богов, их жены имели и незаконных. Добавим сюда и то что детей похищали, покупали, продавали, меняли, захватывали. Веселая была жизнь! Существует мнение, что мощная сексуальная активность у потомков пришедших в Индию ариев поддерживалась благодаря употреблению стимулирующих препаратов добываемых из растений обильно там произрастающих. Не приходится сомневаться что черные племена с успехом ими пользовались, ведь и сейчас все наиболее мощные естественны афродизиаки производятся из растений произрастающих в черных регионах, и как знать, может первая белая девушка вступившая в контакт с черным как раз и совершила «грехопадение» под влиянием какой-нибудь возбуждающей настойки, вспомним что арии помимо всего прочего регулярно употребляли сому и сурью, т. е. галлюциногены и алкоголь. Такое предположение весьма актуально в наши дни, особенно если обратить внимание что расовое растворение белых совпадает с моментом когда наркомания и алкоголизм предельно поразили белый мир. Ученые до сих пор не могут внятно ответить на вопрос из чего приготовлялись сурья и сома, поэтому нельзя дать ответ способствовало ли употребление данных веществ загрязнению, но ослаблению контроля над сознанием оно бесспорно способствовало, типичный пример — самовосхваление бога напившегося сомы (РВ X,129). А любое ослабление всегда ведет к поражению.

Боги часто вступали в инцестуальные связи. Для современного человека, особенно такого кто не понаслышке знаком с катастрофическими их последствиями отражающимися на потомстве, данный факт может показаться омерзительным. Однако здесь играет свою определяющую роль то обстоятельство, что достоверно отслеживаются кровосмесительные связи происходившие в относительно недалекий период. Возьмем Калигулу или Hерона. Калигула любил всем рассказывать что он родился от кровосмешения своей матери Юлии с ее отцом, — императором Августом. Hерон имел в родословной двойное кровосмешение как со стороны матери, так и со стороны отца. И так далее. Древние же рассказы, напротив, изобилуют примерами когда дети рожденные от крайних форм кровосмешения были совершенно нормальными и давали начало многочисленному потомству. Я не имею ввиду Адама и Еву, данный пример не слишком корректен. Но вот вспомним содомских доченек родивших сыновей от своего отца Лота, или всех четырех праотцев, вступавших в браки с девушками приходившимися им близкими родственницами. И если мы допустим что эта история не более чем библейская выдумка, то непонятно почему те кто придавал ей формы позже ставшие каноническими не смогли придумать что-то более генетически грамотное. В Египте положение было аналогичное. Главный египетский бог Осирис был сыном и мужем главной богини Исиды. Но это у семитов. Арийцы нисколько не отстали. Откроем «Теогонию» Гесиода, — кругом сплошное кровосмешение. И одновременно — Золотой Век! Загадка разгадывается просто. Каждый человек, содержит в своем генетическом коде незначительные нарушения, которые есть следствие загрязнения продолжавшегося довольно значительный хронологический период. Именно подобные нарушения и являются причинами наследственных болезней и различных форм дегенерации. Так как генетические характеристики родственников похожи, то при смешении одни качества человека получаются недоразвитыми, другие — переразвитыми. К примеру дети рожденные от родителей приходившихся двоюродными родственниками очень часто оказываются наделенными крепким здоровьем и хорошими физическими данными, но живут недолго и почти никогда не оставляют потомства. Причем это в случае высокой степени чистоты родителей.

Картина оказывается совершенно ужасающей когда родители-родственники загрязнены или являются межрасовыми гибридами. В сельских местностях различных стран Европы большим уважением пользовались женихи которым удавалось взять невесту не из своего, а из соседнего села. А все потому что вследствие низкой подвижности масс люди столетиями жили в одних и тех же местах и никуда не переезжали, что вело к тому, что даже в большом селе практически все приходились родственниками. У народов крайнего севера и сейчас считается нормой «одолжить» гостю свою жену. Примитивные народы, а ведь вот, дошли чисто опытным путем до вещей которые биологи объяснили только в нашем веке.

Конечно боги могли не обращать внимание на подобные мелочи. В Золотом Веке вообще можно всё, другое дело что расплачиваются за «всё» все последующие поколения. И одно, всего лишь одно неверное действие может привести к величайшим бедствиям растягивающимся на тысячелетия. И сейчас, когда потомки тех богов вынуждены постоянно предохраняться и регулярно обследоваться на вензаболевания и СПИД, мы должны отдавать себе отчет, что если белым все-таки суждено уцелеть как расе, то произойдет это только вследствие прихода нового поколения, которому все подобные "химеры Содома" будут не страшны, ибо останутся только чистые. Но и те белые что пришли в Индию по полной программе расплатились за ослабление контроля воли над физиологией, и расплатой здесь стало их исчезновение как самостоятельной эволюционирующей расы. Им представится возможность узреть свои прошлые ошибки последними остатками своего деградирующего интеллекта, но их хватит только на закрепление создавшегося положения, что в расовом плане будет уже бесполезно, но возымеет смысл как мера способствующая поддержанию качества последующих биологических элит.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ КРИШНА И БУДДА

Красота и Роскошь — Деградация в Роскоши (Греция, Иудея, Рим, крестоносцы и др.) — Базис Истинных Ценностей — Рождество Кришны — Кришна и Христос — Будда и его «крещение» — Желтая Раса — Будда и Христос.

1.

По мере утраты этносом красоты и интеллектуального потенциала при сохранении достаточной силы, непременно происходит подмена красоты роскошью. Эта подмена и есть наиболее типичная защитная реакция. Но роскошь — всего лишь деградировавшая красота. Жить в роскоши, — то же самое, что непрерывно объедаться деликатесами и кто живет в роскоши, за редчайшим исключением, уже не способен воспринимать красоту как фактор. Мы видим какие сумасшедшие усилия прилагают многие женщины слегка затронутые старостью для придания себе более молодого вида и как они обижаются если их возраст оценивают выше чем он есть. Мы знаем сколь огромные деньги зарабатывают на таких дамочках косметические салоны и т. н. "центры красоты". Дети и молодые, в громадном большинстве случаев, вообще не склонны к окружению себя роскошью, а само подобное стремление должно рассматриваться как патология, ибо при нормальном раскладе ребенок или молодой обязательно самодостаточен. Бывает что и им нравятся дорогие вещи, но здесь императивом является не удовлетворении утилитарных потребностей, а исключительно стремление возвысить собственное «я» подобным путем, но такой путь далеко не единственный и как правило он всегда уступает возможности продемонстрировать обычную силу, если таковая имеется.

Отслеживая историю деградации того или иного общества, можно отметить непременное совпадение максимальных темпов деградации с максимальным уровнем роскоши которой окружает себя правящий слой.

Эволюция не происходит в роскоши. Древние арийцы это знали. Основатель спартанского царства Ликург, специально запретил свободным гражданам иметь любые предметы из золота, драгоценных камней, а также занятия коммерческой деятельностью. Пока правила Ликурга соблюдались, Спарта была и осталась в истории единственным государством на территорию которого никогда не ступала нога врага. Но по прошествии примерно 400 лет, его установлениями начали пренебрегать, и спартанцы, разумеется начиная с царей, занялись обогащением. Еще через 100 лет Спарта перестала существовать и сейчас нельзя толком сказать, кто здесь больше «виноват», — соседи или сами лакедемоняне, превратившиеся в обычных торгашей.

А царь Соломон? Целые главы "Книги Царей" описывают совершенно ослепительную роскошь которой окружил себя этот правитель. Количество золота подсчитано с точностью до шекеля, что касается серебра, то о нем сказано, что в те времена золото "вменялось ни во что". Но одновременно Соломон был последним правителем объединенного Иудейско-Израильского царства. Сразу после его смерти государство распалось, причем под контролем наследника Ровоама осталась примерно 1/8 часть изначальной территории.

Успешные походы Александра Великого громившего армии восточных деспотий и по удачному выражению Ницше "заставившего Европу и Азию пить из одной чаши", стал возможным не только благодаря его личному гению, но и вследствие предельного разложения роскошью всех стран Передней Азии. Вспомним как легко он захватывал богатства в сотни и тысячи раз превосходящие те, что были в самой Греции. Сотни тысяч талантов золота за ничтожно короткий строк и при минимальных усилиях становились добычей его армии. Но вспомним и то как он под занавес своей недолгой, но такой ослепительной жизни, окружил себя роскошью, как ей же окружили себя его наместники в осчастливленных благотворным эллинистическим воздействием странах и как мгновенно развалилась империя Александра сразу после его смерти.

Про деградацию Рима — разговор отдельный, ибо тема огромная, ведь помимо всего прочего Рим был сверхдержавой. Hо христианство наносило свои удары по Риму именно тогда, когда на императорском престоле сидели особенные любители роскоши. Первый удар состоялся при Hероне, второй — при Каракалле, третий — при Диоклетиане, который по внешнему виду больше походил на правителя заурядной азиатской сатрапии, при том что он максимально грамотными мерами пытался спасти Рим от уже полностью опутавшей его христианской мафии. Ничего не вышло. Государство, где все погрязло в гешефтах, может выглядеть очень и очень устойчиво, но никогда подобные страны не выдерживали сильного удара. Горы золота рождают только слабых мышей. Рим сам прошел через это когда воевал во Вторую Пуническую войну с Карфагеном. Ведь случилась простая вещь: из Карфагена прекратили поступать деньги для войск Ганнибала находящихся на Апеннинах. И армия одного из величайших полководцев (он наверное вошел бы не в десятку, а в пятерку самых-самых) мгновенно превратилась в неуправляемое стадо, которое Сципион, бывший, без всяких оговорок, куда менее значительной фигурой, гнал аж до самого Карфагена, где Ганнибал проиграл свой последний бой. Теперь в роли Карфагена (который нисколько не жаль) оказался сам Рим. Начав в 303 году борьбу с христианством, Диоклетиан (внук раба и сын вольноотпущенника, т. е. раб прорвавшийся в господа) понял: для него это вопрос жизни и смерти. И спустя 2 года он ушел. А за ним пришел Константин, издавший в 312 году эдикт, дающий христианам равные права, а в 325-ом сделавший христианство государственной религией. Наверное поэтому, утвердившись в Риме в момент когда в нем были аккумулированы наибольшие богатства, христианские первосвященники питали просто таки патологическую тягу к роскоши. Идеал Императора, видимо, не давал им покоя!

А крестоносцы? Великолепный военный орден, предпринимавший беспрецедентные и часто очень успешные вылазки на Восток, быстро разложился, начав торгово-посреднические операции между мусульманским и христианским мирами. Уже к концу XIII века, орден по сути представлял подобие некой современной международной торгово-посреднической паутины. В его замках хранили собственные богатства многие короли, ибо считалось что в Европе нет более надежных депозитариев. Самым могущественным орденом считались тамплиеры, во всяком случае по богатству они не уступали, а может и превосходили самого папу. Сейчас, во время возрождения своеобразного "культа тамплиеров", появилось множество исследований, доказывающих что они были даже несравненно богаче папы. Понятно, что папам в один прекрасный момент, а именно в 1306 году, такой расклад резко разонравился. И что же? Спустя несколько месяцев "несокрушимый орден" был полностью уничтожен, все тамплиеры казнены, а богатства, как не трудно догадаться, поступили в папскую казну, что не мешает многим энтузиастам искать их и в наши дни.

Был такой хороший король Людовик XIV. «Король-Солнце», интеллектуал, блестящая личность, меценат, искусный политик, гуманист, оставивший о себе память крылатыми выражениями "Государство — это я" и "После нас — хоть потоп". Никакой европейский двор ни до, ни после него, не мог соревноваться с ним в роскоши. Но после смерти "солнечного короля" французская революция не заставила себя долго ждать, а под нож гильотины попал его внук, мирно прожигавший деньки, максимально грамотно тратя дедушкино богатство и ведя весьма экономное существования двора.

Сейчас не принято вспоминать, что одним из наиболее богатых людей своего времени был русский император Николай II. Что бы не говорили о его прирожденной скромности или даже аскетизме, факт остается фактом: среди всех Романовых он бесспорно лидировал на поприще окружения себя роскошью. И именно его богатства, накопленные не одним поколением русских стали основным фондом планируемой всемирной коммунистической революции, а затем и сталинской индустриализации. И нет ничего удивительного, что Николай был последним монархом.

Его традиции продолжили большевики. Никто не спорит что номинальная деградация коммунистической системы явно обозначилась при Брежневе, окружившем себя и свою семью совершенно неприличной роскошью, причем делалось это в стране, где большинство граждан получало элементарные продукты питания по талонам, а то и вовсе их не видело. Конечно это было не ново, при царях разрыв между роскошью элиты и нищетой масс был куда более вопиющим, но в царях массы поколениями приучены были видеть если и не полубогов, то вне всякого сомнения высших существ, на что, кстати, была направлена вся их идеологическая обработка осуществляющаяся посредством церкви. При коммунизме неизменно подчеркивалось, что вожди — выходцы их обычных людей, (информация соответствовала действительности) и что их главное занятие — "служить народу" (что было абсурдом: рабы прорвавшиеся в номинальные господа способны заниматься только собой). Реалии коммунизма — соленые огурцы, водка и кислые мандарины на Новый Год, — неизменные атрибуты значительного большинства советских холодильников. Окончательный же распад СССР состоялся при Горбачеве, про роскошь и мотовство семьи которого ходили целые легенды, в которых очень трудно отличить правду от вымысла. В них фигурировало всё: от шикарных вилл в наиболее престижных уголках Союза, до опустошенных его супругой ювелирных магазинов на Бонд-Стрит. Советский Союз достиг предельной степени деградации именно тогда, когда роскошь правителей стала демонстративно-показной. Рабам уже не хотелось чтоб ее видели только избранные, им хотелось всемирных смотрин. Их рабство их же и тяготило. Несравненно более умный в делах государственного устройства Запад, сам прошедший через все подобные искушения, но чья кровь не была разбавлена азиатами, моментально понял с кем имеет дело! Супруга Михаила Сергеевича любит золотишко и камушки? Восхитительно! Это Сталин сажал кремлевских жен на длительные сроки в концлагеря, с пометкой "использовать только на тяжелых работах", дабы они могли окунуться в реалии социализма, а тут такое дело! Муж и жена — одна сатана, а посему для Горбачева нашли ценности куда большие чем побрякушки из презренного металла и высшей из них стала Нобелевская премия, которую этот недостойный человек проглотил не задумываясь; тут он пошел дальше Брежнева, который хоть и имел все награды СССР, но награждал ими себя сам. Лидеров Запада просто разрывало от смеха когда Горбачев выступал в шведской королевской академии наук. Понятно что все затраты с лихвой окупились: вложение денег в полезных идиотов — бизнес всегда чрезвычайно выгодный. И именно во время чтения Горбачевым нобелевских опусов, из СССР уходили на Запад последние золотые слитки с царскими гербами. Гномы вывозили золото в надежные места — в Швейцарию, Лихтенштейн, Англию.

2.

Никакой интеллектуал никогда не окружал себя настоящей роскошью, что в общем-то понятно. Если кто и окружал на конечных этапах своей жизнедеятельности (пример Александра не единственный, хотя подобных примеров крайне мало),[31] то весьма быстро деградировал как интеллектуал и жил после этого недолго.

При отсутствии интеллекта силы и красоты, индивид не может иметь никаких реальных ценностей, ибо истинные ценности базируются только на данных трех составляющих. Все что он говорит, думает, делает и вообще все чем живет, есть не более чем бессмысленное скотоподобное существование. Самое страшное, что он не способен ощутить свою тотальную ничтожность. Обращаясь к тому что в его представлении является высшей силой, он смотрит не в небо, а в землю. Как свинья. Одновременно, он обладает стандартным набором чувств и хотя бы зрительно способен ощутить бытие других. Именно зрительно, ибо только внешнее его содержание ему принципиально доступно. Не понимая внутреннего содержания, он, видя свою сугубо внешнюю ничтожность, формирует внутренний императив: из "абсолютного ничто" превратиться в «бытие». Такой индивид начинает питать склонность к разного рода дорогим и как правило движимым благам. Он окружает себя «элитными» вещами, «элитными» знакомыми, стремится заиметь титул, но все подобные потуги могут оценить лишь такие же ублюдки как и он сам. Сильным на него наплевать, у интеллектуалов он вызывает смех, а у красивых — омерзение. И только аналогичные ему уроды, такие же "абсолютные ничто", восхищаются результатами «потуг», — им кажется что и они обретают реальность, т. е. становятся «бытием». Посмотрите на любую действительно красивую женщину или девушку. Очень часто возле нее в качестве лучшей и "особо преданной подруги" обретается воплощенная кикимора, что вызывает рвотные реакции у мужчин и искреннее удивление у подруг той, красивой. Но здесь опять-таки все просто: красивая подчеркивает свою красоту на фоне уродства ближайшей подруги, а уродливой кажется что стильные мужчины вращаются и вокруг нее. Вот что действительно смешно! Но Он, к великой нашей радости, сделал так, что ни сила, ни интеллект, ни красота не покупаются. Бытие нельзя купить! Получить бесплатно — можно, купить — нет. Это фундаментальный закон не имеющий исключений. Подавитесь, ублюдки! В бытие, в некоторых случаях могут ввести, но только опять-таки те, кто обладает хотя бы одним качеством из нашей триады.

Жизнеописание Кришны, в том виде каком оно дошло до нас в Махабхарате, точнее в ее частях — Бхагавад-Гите и Шримад-Бхагаватам, есть типичный пример устойчивого разложения последних базисных составляющих того арийского социума который пришел в Индию за 300–350 лет до излагаемых событий. 350 лет — примерно 10–13 поколений.

Вначале о самом имени «Кришна». Оно — арийского происхождения и в переводе с санскрита означает «темный». Такой цвет приписываемый Кришне более чем показательный и он лучше всего дает понять насколько сильно были размыты у потомков «северных» ариев понятие о чистоте. Кришна вполне мог бы быть назван «даса», — т. е. черный, но это слово обозначало в Индии не только цвет, но и целую низшую касту.[32] Черный цвет никогда не ассоциировался у арийцев ни с чем хорошим и мы об этом говорили. Ведь как полагает большинство исследователей, в Кришне преобладала дравидийская кровь, т. е. кровь темнокожих коренных жителей долины Ганга и полуострова Декан столкнувшихся с белой цивилизацией, тех самых «даса». А то что он стал царем при своем «нестандартном» для тогдашних правителей Индостана цвете, заставляет нас сделать предположение, что Кришна был единственным мальчиком в семье. Закон оказался выше чистоты, иными словами, к тому времени он потерял сущность закона. Не исключено, что имя «Кришна» изначально было нарицательным. Тем более что само понятие "аватара Вишну" наталкивает гностиков на мысль что «кришн» было много, не менее двадцати. Такая гипотеза входит в противоречие с распространенным в Индии утверждением что Кришна — полное воплощение Вишну, впрочем и Вишну был богом именно дравидийского а не арийского происхождения. Словом Кришна называют иногда в «Ведах» асуров (демонов). В последствии Кришна будет соотнесен с темными силами в буддизме, т. е. произойдет то же что и в христианстве ("Ваш отец — Дьявол") и его имя будет приписано лидеру врагов Будды. Этот забавный парадокс мы проанализируем ниже, сейчас отметим, что Кришна среди индийцев персонах положительный во всех отношениях и его часто называют словом которое можно перевести как «всепривлекающий». Официально он был сыном Васудевы и Деваки (см. "Вишну-Пурана"). В обоих именах присутствует корень «деви» служащий для обозначения божеств. Девака была двоюродной сестрой свирепого царя Канса, который услышав предсказание о том что у нее родится сын который лишит его власти, приказывает убить всех ее детей. Вот они, замашки третьего поколения! И вот откуда, по-видимому, идет чернота Кришны: имя Канса опять-таки дравидийского, а не арийского происхождения. Сложно сказать что там было, может быть Канса проводил этническую чистку погрязших в распутстве сановников, продуктом которого и стал Кришна. Но младенец спасается буквально едва только родившись: Васудева переправляет Кришну на противоположный берег реки Ямуна, где его воспитывает пастух. Канса узнав об исчезновении Кришны, в ярости приказывает истребить всех младенцев Махтура — государства-города которым он управлял. Вам эта история ничего не напоминает? Ну конечно, она близка к евангельской, описывающей первые дни Христа, что позже дало многим повод считать Кришну неким сильно искаженным образом Иисуса занесенным в Индию первыми христианами (даже слова, мол, похожие Krsna-Kristos).[33] Однако здесь мы можем быть спокойны. Во-первых известны изображения Кришны совершенно точно сделанные до рождения Христа, а во-вторых само прозвище «Христос» было дано Иисусу только в середине второго века редакторами Евангелий. Ряд исследователей считает, что наоборот, с образа Кришны составители «благовествований» слепили свой т. н. "новый завет". Как же тогда быть с непреложным фактом, что любому новозаветному эпизоду можно найти ветхозаветный прообраз? Ведь Ветхий Завет явно не списывался с «Махабхараты». Да и незачем специально искать аналогии: деградация всегда развивается по одной и той же схеме. Сначала ослабевают базисные представления, затем происходит смешение сильного и слабого, красивого и уродливого, бессознательного и интеллектуального. А после идут поколения каждое из которых ниже предшествующего по всем параметрам. Мы знаем что приказ избить вифлеемских младенцев с целью убить Христа, дал царь Ирод, который вообще-то и не был евреем, но был обращен в иудаизм Иохананом Гирканом.[34] И "божественное происхождение" пересказанное Ироду волхвами, — сказки для маленьких детей. Скорей всего имела место более прозаическая мотивация. Та же история и с Кансой. Он, как и Ирод, — олицетворенное вырождение. Мы видим что Кришну пытались спасти, следовательно ребенок был совсем не простой. Оправдал ли он возложенную на него миссию? Наверное да, но деградацию арийцев в Индии он остановить никак не мог, ибо сам не был арийцем. Он сохранил силу, она в нем была, Кришна усвоил определенный набор понятий выработанный арийцами до него, но вот соответствовал ли его менталитет этим понятием, были ли он их продуктом? Вряд ли. Насколько стерты были расовые границы в Индии во времена жизни Кришны видно хотя бы из того, каким бешенным успехом он пользовался у девушек, причем девушек из низших каст. Живя в сельской местности, Кришна переодевался в пастуха и предавался сексуальным утехам с сонмом пастушек, причем со всеми одновременно! Какая оргия! Каков мастер! Казанова отдыхает. Кришна как бы осуществил на практике желание одного из героев Ги де Мопассана говорившего о проститутках из парижских отбросов: "…я бы хотел иметь тысячу рук, тысячу губ и тысячи характеров, чтобы сразу обнять всю армию этих очаровательных и незначительных существ". Несколько позже о нем узнали и зрелые дамы из высших слоев общества, массами начали бросать своих супругов и собираться к Кришне. У самого Кришны было восемь официальных жен из которых одна — Лакшми (lksmi — счастье)[35] — до сих пор считается у индусов воплощением красоты. Пастушка Радха сделалась его главной любовницей. Кришна, как вы уже догадались, был отцом совершенно невообразимого количества детей и как гласит предание, коренным образом повлиял на заселение центральной Индии. Поверить в это нетрудно, достаточно посмотреть на антропологические данные современных индусов. Он мог себе это позволить. В его времена не было ни сифилиса, ни СПИДа, ни презервативов. Ну и плюс к этому, Кришна был вегетарианцем. Ги де Мопассан вложивший в уста своего героя слова приведенные выше, наверняка позавидовал бы Кришне, но жил он в куда более грязное время и диагноз «сифилис» не заставил себя долго ждать. Как всякая сильная личность, Мопассан встретил его спокойно может даже с некоторым облегчением: "У меня сифилис! Наконец-то! Настоящий! Не презренная гонорея, не буржуазные "петушиные гребешки", а великий сифилис от которого умер Франсуа I. И я этим горд, черт возьми! И я презираю всех буржуа. Аллилуйя, у меня сифилис и теперь я больше не боюсь его подцепить" — так он писал в письме другу.

3.

Теперь мы перенесемся еще на четыреста лет вперед и выясним как произошло окончательное крушение последних арийских составляющих миропонимания в Южной Азии. Вопрос будет вдвойне интересней так как он позволит выяснить причины приводящие к победе слабых над сильными, уродов над красивыми, и самое главное причин приводящих к деградации интеллектуалов. Станет совершенно очевидным, что Христос не был новатором, и до него был прецедент, видимо не однократный. Здесь нам есть повод задуматься над тем, что произошедшее как минимум два раза, может произойти и в третий раз. Ведь и два совпадения — закономерность. И если жизнеописанию эпизодов бытия Кришны и его окружения можно подобрать в максимальное соответствие период упадка Римской империи от Цезаря до Каракаллы (мощь пораженная первыми очагами деградации), то жизнь Будды — это полный аналог торжества христианства в Риме во всем его ужасе. Нет, Будда не был ужасен; может быть он был лучшим из всех живших в его время, ибо время было лучше, а люди среди которых жил Будда, — проще и в этническом плане более однородны, нежели межрасовый котел Римской империи. Сравнивая жизнь Будды и Христа видно к сколь одинаковым результатам ведет смешение сильных и слабых, красивых и уродов, интеллектуалов и бессознательных масс. И это при том, что Будда рос в условиях радикально, радикально насколько это можно вообразить, отличающихся от тех в каких рос Христос.

Будда родился за 622 года до рождения Христа. Пройдет еще 622 года и в Мекке начнет проповедовать Мухаммед — основатель ислама. Будда, в отличии от Христа, рожденного в грязном вертепе куда прятали в непогоду скот, появился в роскошной колыбели, в царском дворце Сакиев, ведших свой род от Икшвакулы — одного из сыновей законодателя Ману. В общем с генеалогией у него было все в порядке, хотя он вряд ли был белым, но придумывать себе происхождение от Творца, первочеловека и праотцев не было никакой необходимости. Будда был самодостаточен, да и имя данное ему родителями звучало Сирватасиддратха, что можно перевести как "совершенный во всем". Был ли Будда красивым? Прямой ответ дать трудно — никаких определенных данных по этому поводу не имеется, но зато точно известно что его мать обладала незаурядной красотой и была исключительно талантлива во всех своих делах, что весьма и весьма важно, ибо талант матери передается к сыновьям куда в большей степени нежели талант отца (правда и в передачи сумасшествия мать также играет более весомую роль, вот почему подбор жены всегда был делом крайне ответственным и древние максимально скрупулёзно изучали ее генеалогическое древо). Мать Будды умерла через 7 дней после его рождения и имеется достаточное количество преданий о рождении Будды в позднем возрасте, что могло придать его характеру много женских черт.

Как и Кришна, Будда воспитывался в условиях абсолютной чистоты. Он сам оставался чистым: как бы то ни было до нас не дошло предание ни об одном из его поступков прямо или косвенно способствующих загрязнению, который Будда мог бы совершить до своего «обращения». Жил Будда во дворце в окружении представителей равных ему по возрасту элитных представителей знатнейших родов. Тридцатый год жизни Будды стал для него переломным (как и у Христа!). В сущности произошел пустяк: Будда совершенно случайно увидел обыкновенного старика идущего опираясь на палку, сгорбленного, без зубов. Как этот старик оказался на территории садов окружавших дворец царевича неизвестно (видимо потом не одна голова полетела), но факт остается фактом: Будда в первый раз увидел низкокачественного индивида. Первый раз в двадцать девять лет! Через несколько месяцев он увидел прокаженного, а затем ему предстало самое судьбоносное зрелище: Будда увидел похороны. "И я тоже когда-то умру?" — спросил он своего приближенного слугу. "И ты господин", — ответил слуга. Теперь все прожитые годы потеряли для Гаутамы смысл. Ведь всё рано или поздно уйдет…

Одной из главной составляющей счастья сильного и совершенного во всем интеллектуала, есть полное отсутствие сожаления о своих прошлых деяниях. Для эволюционирующего интеллектуала, прошлое — всегда только прошлое, а будущее — только будущее. Когда интеллектуал пытается трансформировать прошлое в будущее, он обречен на деградацию. Дважды войти в одну реку — удел кого угодно; бессознательные массы только так и путешествуют, но интеллектуал, испытывая ностальгию по своему прошлому, испытывает ее восхищаясь, а не сожалея. Он смотрит в прошлое как в сказку, а не как на фильм ужасов или нудный мыльный сериал.

Бесспорно что и Кришна, и Будда, выросли на рассказах о былых похождениях ариев, и наверное оба знали вещи недоступные ни одному современному человеку. Поэтому-то Будду и берегли столь тщательно от посторонних впечатлений: для него просто пытались воссоздать обстановку максимально приближенную к древнеарийским реалиям. Может быть чтобы не получились такие как Кришна. И если Иоанн, почувствовав чаяния Христа, «поднял» его в "помазанники божьи", одним словом преобразовав из «ничто» в «бытие», то Будда наоборот, из «бытия» мгновенно почувствовал себя «ничем». Его сила, красота, интеллект, разом потеряли главенствующие значение. Нам трудно представить насколько страшным был этот удар. Куда там Христу, не имевшему ни первого, ни второго, ни третьего! Христос ничего не мог потерять, у него ничего не было и сам он стоял на самом основании социальной пирамиды. Но такие, как казалось бы две противоположности, Будда и Христос, эволюционировали в одном направлении и причина тому — смешение и подмена основных понятий. Христианство здесь вообще явило наистрашнейший вариант, его квинтэссенция "и последние станут первыми" неизбежно трансформировалась в абсурд "и первые станут последними". Вспомним, что гимном выдающихся наследников христиан — большевиков, был "Интернационал", — песня со словами: "кто был ничем тот станет всем". Однако «ничто» не порождает «все», но лишь способно «все» превратить в «ничто». Поэтому финал деятельности Будды и Христа был одинаков, христианство отличилось только тем, что сделало главную ставку на террор и дегенератов. Будда изначально ни на кого не ставил, все-таки в нем оставалось что-то от северных пришельцев и сознательно он хотел быть на светлой стороне. Для него центром был отдельный человек со свободной волей — центральный пункт арийского миросозерцания. Он, как и Кришна, хотел чтоб этот отдельный человек стал лучше. Любой мог стать последователем его учения, а мог и не становиться, — Будде до этого не было решительно никакого дела, здесь он являет прямо-таки аналог своего эллинского современника Эпикура. Если бы даже никто не стал его последователем, это также весьма мало что изменило бы в его взглядах. Христос, по типу мышления находившийся ближе к негроидной расе, в принципе не мог понять что кто-то может иметь наглость думать не так как он, — верный атрибут мышления небелых. Ведь если он "сын бога", то все что он говорит — истина, а кто эту истину не приемлет подлежит уничтожению.

Христос крестился от Иоанна в Иордане, после чего ему было сообщено что он теперь «всё». Опасно когда рабы прорываются в господа, очень опасно. И разбору подобного явления посвящено множество литературных и философских изысканий. Hо до сих пор абсолютно никто не оценил масштаб опасности которая нависает над социумом когда в нем объявляется человек с психологией раба объявляющий что он то же что и бог. Божественными почестями наделялись царствующие особы, но в них видели, в лучшем случае, наместников бога или младших богов. Христа занесло здесь слишком далеко и его пример оказался не в меру заразителен для будущих "пастырей", — пап и патриархов.

Будда, когда понял что он ничто, все же чем-то оставался, ибо изначально чем-то был. Природа сильнее любого из нас. Вчерашний перспективный царевич садится на коня и в сопровождении верного слуги, сыгравшего как видно в его жизни роль очень сильно напоминающую Иоаннову, скачет в протяжении целой ночи, достигая на рассвете берега реки Анома. Здесь он принимает эрзац-крещение: отдает все личные драгоценности Чанне и отправляет его обратно во дворец в Капилавасту. Правда сохраняет за собой царский желтый плащ — неизменный атрибут власти, что весьма показательно: Будда чувствовал что он господин и его будущее разрушение бытия — попытка преобразования, а главная ошибка состояла в том, что он открыл принципы разрушения рабам, т. е. мы приходим к выводу, что хотя Будда и Христос разрушали бессознательно, но императив у того и другого был неодинаков: у Христа не было никаких ценностей, никакой морали, никакого жизненного опыта. Христос просто разрушал. У Будды все было: интеллект, сила, наверное красота, власть, опыт поколений, великолепное воспитание, элитарное окружение, одним словом он имел всё что можно было иметь в его обществе. Но Будда был абсолютным идеалистом! В нем боролись две стихии, в нем боролись черное и белое начало, белый идеализм и черная природная сила! И нет ничего удивительного, что буддизм нашел свою точку приложения среди желтой расы о которой пришло время рассказать несколько подробнее.

Итак, как уже говорилось для тех кто не слишком знаком с физикой, белый цвет — это все основные цвета спектра смешанные в равных пропорциях. И то что белые есть абсолютная квинтэссенция всего возможного и невозможного, — всего лишь выражение закона природы. Никакого "черного цвета" нет, это просто отсутствие света вообще. В середине спектра находится желтый и зеленый цвета и хотя зеленой расы нет, вполне возможно что она когда-то и существовала или во всяком случае могла бы возникнуть. Зеленый цвет человека был бы вполне логичен для многих природных ландшафтов. Да и сейчас можно встретить людей имеющих специфический зеленоватый оттенок кожи, о них так и говорят: "он какой-то зеленый". Подобные люди всегда упорны в суждениях, упрямы до самодурства, в их головах гнездятся пошлые мысли и вообще они являют высший тип дегенерации. Говорят, что такой желто-зеленый цвет имели Ленин и Сталин. Вполне может быть. И может быть поэтому гипотетическая "зеленая раса" не дожила до наших дней.

С желтыми получилось иначе. Сейчас, когда их на Земле больше чем представителей любой другой расы, слышатся многочисленные глухие прогнозы будущего желтого нашествия на белый мир.[36] Тем более что история весьма подробно донесла до нас нюансы гуннского и монгольского вторжения, да и в составе Красной Армии вторгнувшейся в Европу в 1944 году монголоиды составляли значительный процент. Про черно-белое противостояние уже не помнят. Но желтая раса — самая стабильная, как и желтый цвет, который, как известно, наиболее приятен для человеческого глаза. Желтые — раса-консерватор. Они ничего не создали, но и ничего не извратили. Они организованы, дисциплинированы, трудолюбивы, но при этом совершенно «никакие» и мнимая развитость таких стран как Япония или Южная Корея никак не нарушает стройности наших рассуждений. Кризис 1998 года, как и Никсон-шок 1970-го, наглядно показал истинную силу их экономических систем. Обратим внимание, что желтые, в отличии от черных, не оказали никакого культурного влияния на белых, если не считать некоторого увлечения белых восточными единоборствами и переходу незначительного их процента в буддизм, кришнаизм и религию синто, что вызвано, в первую очередь, кризисом христианства. Негры, которые подавляющему большинству белых представляются куда более отсталыми, оказали несравненно большее влияние и на современную белую музыку, и на белую моду, и на тотальное увлечение наркотиками, в чем тоже нет ничего необычного: белый готов к восприятию черной субкультуры куда в большей степени, нежели желтой. Во-первых здесь есть прецеденты, а во вторых, желтые — это раса находящаяся как бы "вне игры", "вне политики". Именно желтые создали такую вещь как "государство в государстве". Это их нормальный образ жизни. Ницше предлагал европейцам стать "по ту сторону добра и зла", но это исконный путь желтой расы и Ницше не привел её в пример именно из-за своего узкого, сугубо европейского кругозора. Данте поселил в самом ужасном месте «ада» не разного рода злодеев и маньяков, но тех кто в противостоянии добра и зла проявлял полнейшее бездействие. Данте был христианином, но он был и белым в котором все страсти были перемешаны и доведены до абсолюта. Он не мог оставаться нейтральным ни в одном вопросе, что подтвердил своей биографией, заплатив за поддержу одной из флорентийских партий изгнанием из любимого города. Данте также ничего не знал про желтых, но вариант при котором желтые оставались вне противостояния добра и зла нам представляется вполне оптимальным, а самым оптимальным будет их дальнейший нейтралитет. Нам от желтых ничего не нужно, но и желтым от нас тоже ничего не требуется.

Учение Будды не прижилось в Индии так же как и проповеди Христа в Иудее, а неприязнь буддистов к Кришне, сопоставимая с неприязнью христиан и иудеев, дает основание предполагать что буддизм был остановлен в Индии, а затем отброшен за Гималаи именно брахманистами, ориентированными теперь уже на учение Кришны, изложенное по преданию им своему слуге Арджуне накануне битвы на поле Куру. Но буддизм очень удачно импонировал менталитету желтых c их прирожденной позицией "вне выбора" и специализацией, которая полностью завершилась к тому времени. А поскольку учение Будды было так имманентно их сознанию, то оно не вызвало в их среде тех поистине глобальных последствий возникших при введении христианства среди белых. Ни одна страна не приняла буддизм через насилие, напротив, в эпоху распространения ислама буддисты потеряли остров Цейлон и Индонезию. В любом случае буддизм не вышел за рамки желтой расы.

И Будда и Христос действовали посредством разрушения. Будда пришел к выводу, что ликвидировать несовершенство бытия можно наиболее простым способом: отбросить бытие. Я сознательно не употребляю слово «уничтожить», его мы оставим для христианства, ведь Будда уничтожал его исключительно в себе самом, Христос хотел уничтожить его во всем мире, вот почему Будда был свободен, а Христос находился вне свободы, а значит и вне всего того что у нас ассоциируется с совершенством.

Кришна был одним из первых представителей "поколения Содома", т. е. поколения смешения. И закончил он путь как и подобает лидеру данного поколения — в грандиозной битве продолжавшейся восемнадцать дней. Даже по тем данным что мы имеем, битва на Курукшетре была типичным взаимоистребительным сражением происшедшим из-за целой серии пустяков и взаимных обид; и, как часто бывает, в нем сошлись близкие родственники, конкретнее — двоюродные братья воспитывавшиеся в одном дворце — Кауравы и Пандавы. Оно походило на безумное двадцатипятилетнее противостояние Афин и Спарты. После Курукшетры преемственность ведической традиции если и не прекращается, то во всяком случае нарушается. Образуется пустота, аналогичная той что наступила после Троянской войны и длилась до написания «Илиады», после чего в Греции началась "эпоха Башни". Историки, как обычные, так и оккультные, до сих пор не могут назвать ни точной даты сражения, ни примерный состав армий, ни действительного победителя в войне.[37] Двести тысяч стихов «Махабхараты» ничего об этом не говорят. Но точно ясно одно: Кришна был родственником как Кауравов, так и Пандавов, хотя сражался на стороне последних. От обеих армий ничего не осталось уцелели трое братьев Кауравов и все Пандавы, которым удалось спастись в последний момент вместе с Кришной. Их спасение следует рассматривать как позднейшую вставку, ибо полководцы обычно гибнут именно при подобных обстоятельствах, да и "поколение Содома" обречено с самого начала, вспомним историю про вормсцев поехавших к Аттиле. А пятый век после р.х. — как раз завершал очередной цикл поколений. Гунны, вандалы, распад Римской Империи, обращение «варварских» королей в христианство, одним словом, — начало времени безвременья.

Конец Будды также был вполне закономерен. Дожив до восьмидесяти лет, он тихо умер окруженный преданными учениками. Под занавес Будда увидел разгром своей родины и гибель многих близких ему людей. Примерно то же мог увидеть и Христос, если мы предположим что он не был ликвидирован в 33-ем году. Он бы мог прогуляться по абсолютно пустынному Иерусалиму взятому Титом, точно так же, как Будда по улицам своей родной Капилавасты уничтоженной маньяком Вмируджакой. Этот Реформатор с большой буквы, серьезно потрясший основы брахманизма, умер за 543 года до рождества Иисуса. Пройдет 1543 года после рождества, и в Виттенберге скончается Мартин Лютер, — человек нанесший наверное смертельный удар христианству, удар от которого оно навсегда потеряло свою былую мощь. Будде никто не изменил, ибо он ни от кого не требовал невозможного. Наверное так и должны умирать гармоничные и чувствительные натуры. Без пафоса и мазохических сцен "во искупление". Учение Будды, как и Христа, было облечено в догму на буддистских соборах, которые по накалу и возникавшим противоречиям сильно походили на соборы христианские, а подобные сборища всегда подменяли философские доктрины грубым идолопоклонством, впрочем, может это был единственный верный выход.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ЛЬВЫ И БАРАНЫ

Битва за Запад — Марафон и Фермопилы — Саламин И Платеи — Канны и Тразимент — Божий Бич — Под Зеленым Знаменем — Желтая Чума — Ятаганы Против Совершенных — Шоу Будет Продолжено

В трех предыдущих главах посвященных вторжению арийцев в Индию и их генезису в этой стране, мы показали как исключительно талантливая, но «детская» цивилизация деградировала еще не достигнув зрелости. Была обозначена и главная причина: загрязнение. Это вообще один из самых неприятных и трагических моментов которые можно представить. Когда видишь как высокоодаренный и подающий большие надежды ребенок в пубертатном периоде делается наркоманом или алкоголиком, превращаясь в обычный кусок мяса, создается впечатление безвозвратной утраты чего-то важного и непременно задаешь себе вопрос: как же это могло получится? А здесь целая цивилизация! И какая!

Теперь поговорим об эллинах и Элладе. О них вообще приятно говорить, ибо все что они делали и всё что до нас дошло, сейчас выглядит совершенно недостижимым идеалом. Их высшая фаза развития как раз и пришлась на «молодой» возраст, который длился примерно от момента падения Трои до начала Пелопонесской войны. Эллины олицетворяли собой молодость во всех ее проявлениях и экстремах, ибо имели высшие искушения, но при этом смогли осуществить высшее предопределение. И заключалось оно в закладке основ современной европейской цивилизации, которая ныне стоит перед дилеммой: получить второе дыхание или исчезнуть навсегда. Наше время аналогично времени распространения христианства в Риме, только движемся мы в нем в обратном направлении: мы выходим из христианства. Переход таит в себе много неведомого, он повышает степень свободы мышления до небывалых высот, но так же и увеличивает степень ответственности и цены ошибок. Завершись он так как надо, мы вполне можем получить культуру более высокую чем греческая античность, хотя такое предположение сейчас кажется безоглядно смелым. В любом случае, эту возможность нужно завоевать. Грекам ее завоевывать не было необходимости, от них требовалось ее удержать. И они удержали.

Мы воспринимаем достижения современной европейской цивилизации как нечто само собой разумеющееся и только очень немногие ясно представляют что достижений могло бы и не быть. Как-то трудно вообразить, что сейчас мы бы могли жить в мире без гениальности в ее естественных воплощениях — литературе, музыке, архитектуре, живописи, технике. Белые неоднократно стояли у края обрыва, один раз даже упали в него, но к счастью, выкарабкались. Как везение объяснимое только предопределением, можно расценивать то, что инородные племена вторгались на территорию белых находившихся в первом или втором поколении, а также то, что белые побеждали в решающий момент, бросая в бой последний резерв. Сейчас они в третьем поколении, а Европа наводнена почти двадцатью миллионами цветных. Умные поймут пикантность ситуации. По крайней мере, документальных исторически аналогичных прецедентов не замечено. Когда белые приходили на земли где проживали народы обладающие силой, они, в самые сжатые сроки, смешивались с ними и оказывались потерянными для эволюции, ибо белая кровь — самая слабая.

1.

510 год до н. э. ознаменовался двумя многообещающими событиями. Из Рима выброшены последние Тарквинии и провозглашена республика. Из Афин изгнаны Гиппии и введено демократическое правление. Но над греческими городами на побережье Малой Азии прославившимися своими учеными и поэтами опустился черный занавес: города попали под власть персидской восточной деспотии, постепенно продвигающейся к Европе. "Афинская революция" всколыхнула недовольство в них и в 500-ом году восстал Милет — родина знаменитого Фалеса. Все остальные города, как по команде, поддерживают восстанье, но их силы ничтожны по сравнению с чудовищной персидской державой в которой проживало более сотни народов. Полисы идут на отчаянный шаг — обращаются с просьбой о помощи к Афинам, которые немедленно направляют 20 кораблей. Их примеру следует город Эретрия, отправляя 5 кораблей. Афиняне, делая столь ответственный шаг, прекрасно понимали какого врага они приобретают, но искушение одним махом выбить персов с побережья Малой Азии было огромным. Искушение, в свою очередь, является положительной составляющей бытия только тогда когда оно действует в одном направлении с предопределением, что бывает только у совершенных. Греки таковыми были. Они сознательно поддались искушению. Реакция не замедлила последовать. Дарий давит восстанье и объявляет войну грекам. Теперь перед ними предстало второе искушение: Дарий направил в полисы послов, потребовавших "земли и воды" и многие ему поддались, признав протекторат Персии. Но совершенные не поддаются искушениям идущим от уродов. В Афинах в персидские туши входят острые кинжалы, а в Спарте их бросают в колодец, заявляя, что именно там они найдут и «землю», и «воду». Такой наглости персы не ожидали, но тем не менее вторгнуться в континентальную Европу сразу не решались — Дария терзали мрачные предчувствия. Он вспомнил, какой удар нанесли ему скифы, которых он вообще не рассматривал как серьезных противников. Но скифы, в отличии от греков, делали все бесшумно, не прибегая к столь наглым демонстрациям.

В 492 году, полководец Дария Мардоний собирает флот и ведет его вдоль северного берега Эгейского Моря на Грецию. Неожиданно налетает буря и флот разбивается о рифы у острова Афон. Если бы Дарий был немного умнее, он наверняка понял бы, что такие знамения просто так не происходят. Но кроме прилива тупой злобы ничего не последовало. Немедленно формируется новый десант в 100 тысяч человек, сажается на корабли и отправляется к Афинам, на этот раз кратчайшим путем — через Эгейское море. В персидском обозе находился и абортированный афинянами Гиппий, видевший себя лакеем Дария на троне афинского царя. Афины, получив разведданные о приближении персов, просят о помощи Спарту, согласившуюся выслать войска только по окончании религиозного праздника, который должен продлиться ещё две недели. Но времени ждать нет. Персы высаживаются в 26 милях от Афин. Афиняне мобилизуют все резервы — 10 тысяч человек, в основном гоплитов, и немного легкой пехоты. На подмогу спешит отряд из города Платеи. Стратегическое руководство берет на себя Мильтиад.

Историки до сих пор не пришли к единому мнению, чем был обусловлен успех битвы при Марафоне, где 13 сентября 492 года греки, потеряв 192 человека, опрокинули все персидское войско, убравшееся затем на свои корабли и оставившее лежать на поле боя 6400 человек. То ли гений Мильтиада, то ли просто везение. В любом случае, у людей второго поколения гениям всегда везет. Ведь ничего «гениального» в греческой тактике не было, Мильтиад создал два мощных фланга и относительно слабый центр, наступавший на персов с более медленной скоростью нежели фланги. Когда при встрече персы прорвали центр наступления греков, фланги ударили по легковооруженным флангам персов. А дальше произошло то, что происходит обычно: рабы сражаются за интересы хозяев только до определенного момента, пока чувствуют что обладают внешней силой, ну и в отличии от рабов двадцатого века, те рабы не были идеологически подкованы, а такое понятие как "промывка мозгов" отсутствовало. В общем, греков трупами никто заваливать не собирался.

Вот таким комом вышел и второй бифштекс приготовленный на персидском мясокомбинате. Удивительно, но сейчас целыми пачками не весть откуда появляются материалы рассказывающие о том каким культурнейшим народом были персы. Культурнейшим в сравнении с кем? Настоящая культура возможна только в свободном обществе, а вот чего-чего, а свободой в Персии и не пахло, ибо даже правители там мыслили как обычные рабы. Пример «культуры» в несвободной стране уже в ХХ веке явил нам Советский Союз, где культурные на первый взгляд люди, образовывали социум обычных рабов и вели себя как рабы. Термин «совок» был здесь весьма удачен и блестяще подтвердился уже после установления в "этой стране" "подлинной демократии".

Искушения закончились. Теперь, уже сменивший Дария Ксеркс, решает бросить на греков всё что у него есть. А есть много. 1 миллион 750 тысяч человек, 1500 боевых и 3 тысячи транспортных кораблей. Пришло время сменить блеск на твердость. Афины (с пелопонесскими городами) и Спарта решают стоять до конца, благо есть время для подготовки. Афиняне, убеждаемые Фемистоклом, принимают решение обзавестись флотом, а на флот, в отличии от тогдашней армии, нужен постоянный бюджет. Фемистоклу пытается помешать Аристид, представитель «партии» аристократов, но ему это не удается и за два года Афины строят мощный флот. Теперь начались серьезные военные дебаты со Спартой. В принципе, спартанцы предлагали дело: всем грекам эвакуироваться на Пелопоннес и создать мощную оборонительную полосу на перешейке отделяющем его от остальной части Греции. Флот Фемистокла в таком случае оказался бы ненужным и он настоял на встрече персов в северных районах, изобилующих удобными местами для оказания достойного отпора персидской армии и особенно флоту. Впрочем, население все-таки было эвакуировано на юг от фермопильского ущелья.

Именно в этом ущелье и произошла первая встреча греков с персами на суше. Спартанский царь Леонид, имея триста телохранителей и 6000 гоплитов, мог бы сдерживать персов довольно долгое время, ибо место было идеально приспособлено к обороне. Дошло до того, что Ксеркс приказал своим элитным подразделениям стать сзади войск и копьями толкать их на греков, что послужило прообразом этапно-заградительных отрядов, так любимых товарищем Сталиным, в его личной Деспотии по замашкам удивительно схожей с Персидской. Но беспримерное в истории предательство, позволило персам обойти Фермопилы и ударить в тыл грекам. Фиванцы и прочие были окружены и сдались. Леонид и триста спартанцев бились до конца, пока не были погребены под градом персидских стрел.

Настал кульминационный момент. Персы не встречая никакого сопротивления берут Афины и полностью уничтожают все выдающиеся произведения греческого искусства (верный признак культурного народа!). Фемистокл едва успевает переправить население города на остров Саламин, находящийся на видимом расстоянии, и оттуда, собственно, жители Афин и наблюдают за гибелью своего города. Впрочем, пройдет немного времени и они его отстроят, он даже станет лучше чем был. Греки занимают оборону на Пелопонесском перешейке, как изначально предлагали спартанцы. Фемисткол готовится встретить персидский флот в узком проливе отделяющем Саламин от материка. Используя утонченную дезинформацию, он заманивает персов в пролив, понимая что там они будут полностью лишены возможности маневра и передавят друг друга в случае возникновения малейшей паники. Ксеркс усаживается на золотой трон наблюдать за похоронами афинского флота. Но персы уже обречены. Внезапная атака греков и тяжелые неповоротливые персидские суда наталкиваются один на другой, все остальное, как говорится, — дело техники. За семь часов персы теряют половину флота. Потери греков минимальны — 40 кораблей. Так начался коренной перелом в войне. Персы потеряли большую часть флота от которого зависело их снабжение. В октябре они отступают. В следующем году Мардоний предпримет новое наступление, вновь возьмет Афины, но потом сам же их и покинет, как только узнает от приближении к городу спартанского царя Павсания. Еще месяцем позже, в июле 479 года, под Платеями будет уничтожена пятидесятитысячная персидская армия, и в тот же день, возле Микалы, — флот. Теперь, вплоть до замирения сторон в 449 году, наступать будут только греки. Они же и продиктуют мирные условия.

2.

Может быть есть какой-то высший смысл что величайшие державы античности провели две важнейшие кампании против государств не знавших свободы и стремившихся сделать подобными себе всё с чем им довелось соприкасаться. И персы, и Карфаген, в стремлении поглотить греков и римлян полагались прежде всего на свои деньги. Они совершенно серьезно рассчитывали что их золото будет воевать за них даже тогда, когда последний солдат будет уничтожен. Но они ошибались и были стерты с лица Земли. Американцы, идут по тому же пути, вооружившись, как им кажется, самой лучшей, самой профессиональной наемной армией. Но наемная армия хороша только когда война ведется вдалеке от родных стен, ибо такая армия не организм, а инструмент. Американцы это прекрасно знают, поэтому вся их военная доктрина направлена на обеспечение максимального удаления зон локальных конфликтов от своих границ. По сути, всё Западное полушарие есть пример подобной "зоны всеобщего покоя". И повторимся, что основа мощи наемной армии — финансовая стабильность государства, поэтому для победы над американской армией сражения могут оказаться ненужными если будет уничтожена финансовая мощь Соединенных Штатов, которая более чем эфемерна, в отличии от карфагенской, а позже и римской. Карфаген погубила безграничная вера в деньги как универсальное оружие открывающее любые двери. Рим деградировал в своей основе и вынужден был набирать в армию представителей самых экзотических племен, как ранее Карфаген. Аналогичными вещами занимается и сегодняшняя Америка.

Пунические войны не были похожи на греко-персидские, ибо пунны (римское название карфагенян) имели в них очень четко просматриваемый коммерческий интерес. По сути это была война за контроль. За контроль над торговыми путями, над рынками сбыта, над разбросанными по всему побережью независимыми городами, одним словом, — над вещами ради которых ведутся и современные войны. Да и заправляли в Карфагене не просто свирепые деспоты упивающиеся личной властью, но высококлассные коммерсанты, способные на поступок, но лишь при возникновении угрозы авуарам. Танатос у них всегда побеждал Эроса, вот почему Карфаген был обречен даже в случае полной победы над Римом, он, собственно, и проиграл когда казалось что победа уже окончательно добыта. Ганнибал это понял когда дошел до Рима. То же чувство переживал и Наполеон, достигнув главной цели своей кампании — Москвы. И у того и другого возник вопрос: а что дальше? Государство существует до тех пор пока сражается его армия. А здесь армия не сражается, но она есть и сдаваться никто не думает!

Но тогда, перед вторжением Ганнибала в Италию, этого никто не знал. Катастрофа следовала за катастрофой. В долине По Ганнибал уничтожает два передовых отряда римлян. Только что перейдя Альпы, потеряв всех боевых слонов, Ганнибал через болота прорывается в среднюю Италию, где возле Тразименского озера устаивает засаду, куда попадает сорок тысяч римских солдат из которых тридцать уничтожается. Остальные бегут, в панике распространяя вести о грозящей опасности. Через два месяца следует удар под Каннами, где римляне теряют уже шестьдесят тысяч, изначально имея двукратное преимущество. Рим в панике. Половина армии потеряна. Женщины рожают детей с необычными формами уродств, что по старинным поверьям есть верный признак приближающегося конца. Как и греки, римляне обсуждают планы эвакуации из Италии. Часть римских союзников переходит на сторону карфагенян. Но Ганнибал не идет на Рим. Испытывал ли он искушение сразу взять столицу противника? Наверное. Во всяком случае столь странная его тактика может быть объяснена лишь нежеланием поддаться ему. А Ганнибал был человеком сильным. Но уничтожить Рим как государство ему было не предопределено и искушение здесь не играло никакой роли. Четыре года он перемещается по Апеннинам, где постепенно, в изматывающих боях, теряет свою армию. Он, однако, решится взять Рим, по сути это будет жест отчаянья, но через пять лет после Тразимента и Канн сделать это будет невозможно. Ганнибала больше не финансируют. Он потерял доверие олигархов. А тут еще и Сципион переносит действия в Африку и Ганнибала отзывают в Карфаген, где он проигрывает битву при Заме, после чего Рим диктует условия капитуляции. Карфаген надломился от перового серьезного потрясения. Ведь даже в самые критически дни августа 216-го года, в Риме никто и не думал идти ни на какие переговоры с врагом. Карфаген пошел на них после первого же предложения, т. е. поддался искушению, которое также не могло изменить предопределения. Обратим внимание, что и римляне не поддались искушению сразу взять Карфаген без всяких условий. Потому что уничтожить его им тоже было предопределено. Пройдет 55 лет и Рим начнет войну по явно надуманному поводу и финалом ее будет срытый до основания "Новый город". И здесь мы видим, что предопределение выше искушения. Так закончился еще один виток противостояния. Но кто много контактирует с уродами сам становится уродом. Карфаген, умирая заразил Рим многими болячками, которые вскоре дадут о себе знать.

3.

Насколько жалкое в интеллектуальном смысле зрелище представляла Европа пятого века, показывает тот факт, что мы даже приблизительно не знаем точной даты одного из величайших сражений в истории европейского социума. Неизвестно и его место, условно названное Каталаунской равниной, а все что мы знаем, почерпнуто из трудов готского историка Иордана жившего в VI веке, дошедших до нас в обработке неизвестного автора XI века. Впрочем, нет ни малейших оснований не доверять им, как и нет оснований не доверять Гомеру или Геродоту.

Гунны вышедшие из степей Манчжурии, пройдя всю Евразию, предприняли в середине пятого века крупнейшее в истории вторжение в Европу. Ситуация осложнялась тем, что в практически распавшейся Римской Империи шла смена поколений, дегенераты третьего поколения стремительно исчезали, а на их место приходили новые люди первого, интеллект которых вырисовался слабо, но инстинкты действовали безотказно. Их было мало, но может благодаря именно этому, качество оставалось очень высоким. Им приходилось сражаться не только против гуннов, но и постоянно оглядываться на погрязшую в интригах римскую «элиту», уже поголовно перешедшую в христианство и интересовавшуюся только набиванием собственных ларцов драгоценностями и возможностью удачной выдачи замуж подрастающих дочек, причем за кого угодно, включая и гуннских королей. Абы деньги. Гуннов нельзя было победить по заранее спланированному плану, ведя непрерывную организованную войну, ибо было их очень много, а «полуживые» европейцы не могли вести войну требующую тотальной мобилизации и консолидации ресурсов, когда каждый индивид становится молекулой образующей непробиваемую твердь. И вот Аттила, в 445 году, вторгается в Западную Империю. Он уже контролирует территорию от Силезии, Балтики и Дуная до Забайкальских степей, создав государство по очертаниям границ странно похожее на сталинский Советский Союз. Но при Сталине, с правой стороны от Европы стоял вначале сумасшедший паралитик Рузвельт, а затем тупой фанатик Трумэн, постоянно терроризирующий стремительно дряхлеющего дедушку Джо кинохроникой ядерных взрывов. Тогда, 1500 лет назад, за Европой не стоял никто. Все проблемы приходилось решать самостоятельно. И они были решены.

В 447 году Аттила подходит к Константинополю. Когда в городе уже был слышен топот копыт гуннской конницы разразилось сильное землетрясение. Можно только представить ту неповторимую гамму ощущений охватившую жителей! Но выдержка была железной. Вспомним о резком учащении суицидов по пятницам на которые выпадает тринадцатое число и "почувствуем разницу" межу тем, первым, и нашим, третьим поколением.[38] Задержав гуннов на подходах к городу, Император Феодосий начинает переговоры с Аттилой, одновременно останавливая южную группу наступающих гуннов… у Фермопил! Все же, продвижение агрессивных номадов не было остановлено военным путем и от них удалось откупиться изрядной данью.[39] Аттила пошел на мир, ибо готовился к окончательному завоеванию Европы, для чего, по его мнению, необходимо было обязательно уничтожить Западную Империю.

И вот 700-тысячная гуннская армия переправляется через Рейн, примерно в районе где сейчас стоят один напротив другого города Майнц и Висбаден. Она не была однозначно желтой, были там и белые: остготы, франки, тюринги, бавары. В решающий момент все они организованно «слиняют» из армии Аттилы, поэтому считать их предателями неверно. По сути им было нечего и некого предавать, а действия их были стратегически грамотны: они спасали свои жизни которые еще ой как понадобились! Да и вообще, в отношении врагов нет ничего аморального. Тут замолчали бы и самые великие моралисты. Действуй Аттила так как потом будут вести себя арабы, Европа была бы перепахана за считанные годы. Но Аттила медлил. Он любил поторговаться и только в случае неудачного торга прибегал к силе оружия. Пока он обменивался дружескими посланиями с казавшимися союзными королями, Аэций собирал армию. Из галльских и римских легионов, римской тяжелой кавалерии, германцев и даже аланов, которые теперь всегда будут лояльны белым.[40] После того как Аттиле не удалось взять Орлеан, оказавший неожиданное сопротивление (это было общей частью стратегического плана), он отошел примерно на сто километров назад, где приготовился к решающему сражению, ибо получил достоверные данные о преследовании которое ведут бывшие союзники — Аэций с Теодорихом. Пока Аттила выстраивал гуннские легионы, обнаружилось, что практически все франки организованно дезертировали и присоединились к Аэцию. Сам ход сражения представляется не до конца ясным, но видимо «запад» начал первым, атаковав центральный фланг гуннской армады. Аттила ответил контратакой, но прорвать центр обороны противника ему не удалось, после чего два мощных фланга армии Аэция-Теодориха практически взяли гуннов в двойное кольцо. Поняв что проиграл, Аттила приказал отступать с боями, видя что Аэций не способен вести быстрое контрнаступление. Аттила убрался за Рейн и с этого поражения в первой известной нам "битве народов", начинается стремительный закат гуннского государства. Аттила через год предпринял вторжение в Италию, но той былой одержимости в нем не было. Он лучше других понимал что столь явные поражения просто так с рук не сходят. Смерть преследовала его постоянно, он чувствовал ее дыхание, осознавая что его скоро уберут, также как он несколькими годами ранее убрал своего брата Бледу. Смерть преследовала и его армию при вторжении в Италию: там разразилась бубонная чума. Мечте Аттилы захватить Рим также не суждено было сбыться… Перед воротами "Вечного Города" им была произнесена сакраментальная фраза на родном, гуннском языке: "tete roro mama nunu dada tete lala tete",[41] но в дальнейшие события вмешался папа Лев I, задобрив гунна роскошными дорогими подарками и уговорив уйти из Италии. Желтые, кстати, питают какую-то совсем непреодолимую тягу к желтому металлу. Опять-таки напрашивается сравнение тех и нынешних пап и патриархов, тех воинов и этих барыг и интриганов разъезжающих в бронированных лимузинах. Может христианство и победило окончательно именно потому, что были такие люди. Аттила ушел. Это было уже слишком и через восемь месяцев его убили, предположительно двенадцатая жена Илидика, чье имя поразительно похоже на «Кримхильда», которая, согласно "Саге о Тидреке", еще и умудрилась перед убийством накормить главного гунна блюдом изготовленном из их общих детей. Аттила был пышно похоронен на дне Тисы, воду которой специально отвели по временно прорытому каналу. Тут же германцами приближенными к покойному были ликвидированы все дети от других браков. Европейскую часть гуннской империи делили европейцы, а не азиаты. Впрочем, есть данные что один из детей Аттилы — Эрнах[42] — спасся и ушел с остатками гуннов в уральский регион, где они смешались с окружающими народами и исчезли как самостоятельный этнос. Но это — не имеющие значения детали.

А ведь все могло получиться иначе и как знать, может быть мы сейчас были бы желтого цвета, имели бы раскосые глаза, ходили бы в кожаных одеяниях, питались жиром, жили в юртах и вели бы бесконечные бесцельные истребительные войны. И благодарить за то что так не произошло нужно людей, которые безгранично верили в самих себя, свою силу и предопределение, что дало им возможность не поддаться искушению стать "одними из".

4.

Шпенглер объяснял поразительную легкость завоевания Александром Великим восточных деспотий, сугубо фактом полной утраты ими представлений о сущности государства, что, наверное, правильно. Бисмарк в XIX веке скажет в отношении России, что ее нельзя уничтожить военным путем, пока она не разгромлена политически, но то же самое относится и ко всем многонациональным империям. Так вот, у персов политического единства не было, ибо не могло быть, этносы были слишком старыми, а старички хоть и склонны к догматизму, но каждый к своему личному.

Но на Ближнем Востоке был резерв, который неизбежно должен был рано или поздно дать о себе знать. Он аккумулировался в кочевых народах Аравийского полуострова и нужна была только искра чтобы произошел грандиозный взрыв с непредсказуемыми последствиями. Такой искрой стал ислам, концептуально базирующийся на Библии, но адаптированный Мухаммедом для человека с восточной психологией. Неправильно будет объяснять фанатизм мусульманских завоевателей обещанием им вечной райской жизни в случае смерти в бою, нет, мусульмане были не первыми кто додумался до подобного метода охмурения бессознательных масс. Молниеносное распространение ислама, неразрывно взаимосвязанное с удачными походами арабов, коренилось как в проницательности самого Пророка, так и в психологии людей которые подобно проживающим там рептилиям, пресмыкающимся и насекомым, могут казаться совершенно неподвижными, даже мертвыми, но при надлежащем стечении обстоятельств моментально нанести решающий удар.

История ислама, как политической доктрины, начинается с бегства Мухаммеда в Медину в 622 году. Пройдет 8 лет и он туда вернется. Вместе с созданной им армией. Мухаммед, видимо, хорошо проштудировал Новый Завет и не хотел повторять ошибок Иисуса, которого, впрочем, высоко ценил как пророка. Ослик и толпа кричащая "Осанна!" могут выглядеть весьма душеспасительно, но реальная боеспособная армия смотрится куда лучше. За год до входа в Мекку, он прощупал своим штыком Византийскую Империю, правда вынужден был отступить. Но лиха беда начала! В 632 году Мухаммед умирает, но дело его живет и развивается. Через четыре года мусульмане завоевывают Дамаск, идя в который обрели свое религиозное видение как сам Мухаммед, так и апостол Павел. К 641-му году вся Византийская Месопотамия лежит у ног народа про который лет двадцать до этого еще никто и не знал. Попытки захватить Афганистан не удались, хоть и предпринимались неоднократно, но об этой уникальной стране мы уже говорили. В 661 году арабы вторгаются в Индию, а течении последующих двадцати лет, двигаясь на Запад, выходят к Атлантическому Океану. Нет, не все шло так гладко, случались в Халифате гражданские войны, но вектор развития империи не менялся и был нацелен на бесконечное расширение.

А расширяться становилось все труднее и труднее. На севере — Византия и Кавказ. В Африке северное побережье завоевано, а Сахара интереса не представляет, тем более что там проживают племена не уступающие в агрессивности самим арабам. На Востоке — Индия, но ее центральные ландшафты не соответствуют арабскому национальному типу привыкшему к равнинной, пустынной или степной местности.

Поэтому принимается главное стратегическое направление — Европа. Туда ведут три пути: через Гибралтар, через Апеннины и через Босфор. Все они будут опробованы, но вначале выбирается наилегчайший — через Гибралтар. Арабы вышли к проливу в 710 году, где в крепости Сеута были встречены вестготским графом Юлианом отразившим их нападение. Граф был человеком смелым, но вот ни умом, ни элементарной сообразительностью не отличался. Он не только заключил с ними мир, но и договорился о совместном вторжении в Испанию, которое началось через год высадкой семитысячного отряда Тарика. Первое крупное сражение между ним и христианским королем Родериком было блестяще выиграно, особенно если учесть то обстоятельство, что численно Родерик превосходил Тарика в 10 раз. Теперь оккупация всего пиренейского полуострова была вопросом времени и завершилась через полгода. Только в горах Астурии сохранились независимые королевства, на которые арабы не обратили ни малейшего внимания, но из которых и выросло могущество будущей Испании, изгнавшей в 1492 году последних арабов туда откуда они пришли, а затем, — и Испанской Империи. Но на достигнутом носители зеленого знамени останавливаться не планировали. В 716 году они проводят экспедиционный рейд в южную Францию, а в 717-ом предпринимают осаду Константинополя — событие о котором необходимо рассказать подробнее.

Начло VIII века характеризовалось разладом и анархией во всей Византии. В год вторжения в Испанию, арабы впервые подошли к стенам Константинополя и опустошили практически весь юг Империи, армию которой сотрясали бесконечные мятежи, а императоры менялись чуть ли не через каждые два года. В 716 году арабы собирают миллионную армию и их вторжение достигает Пергама. До заветной цели остается один шаг и кажется нет ничего и никого кто бы смог помешать его сделать. Но арабам не предопределено взять Константинополь. Никогда. Столкновение первого и второго поколений заканчивается отступлением первого. Из тени в свет выходит генерал Лев Исавр, сметающий с престола дегенерата Феодосия III и провозглашающий себя императором Львом III. Законным ли был его шаг? Нет. Но что выше, — оплот цивилизации или закон? Лев не давал генеральных сражений, в его ситуации это было бессмысленно, да и не соответствовало византийскому духу. Первая массированная атака мусульман была отражена в августе 717 года. Арабы не унимаются. 1800 больших кораблей подвозят 100 тысяч новых солдат и все необходимое для длительной осады. Теперь они решают выморить столицу блокадой, но Лев действует подобно Фемистоклу, он нейтрализует арабский флот сжигая его греческим огнем.[43] Арабы, получив болезненный удар, успокаиваются до весны 718 г., когда и предпринимают очередной штурм. Лев отражает его, сжигает очередную партию арабского флота и сам контратакует блокадную армию арабов. Затем вступает в действие тактика которая позже будет так успешно использована Кутузовым против Наполеона — выматывающие сражения против армии лишенной стратегического резерва. В августе 718 года в халифат приплывает… 5 кораблей. Остальные навсегда остаются лежать на дне Мраморного моря и пролива Босфор. Домой тем или иным путем возвращается 30 тысяч человек, т. е. примерно один из тридцати. Летальность на уровне сталинских штрафбатов.

Все вышеописанные события происходили на задворках Европы, хотя вклад Льва Исавра, — великого человека[44] и великого полководца трудно переоценить. Через тринадцать лет, арабы, зализав раны, предпринимают массированное вторжение в сердце Европы — во Францию. Абд-Эль-Рахман собирает мобильную группировку из отборных берберских и мавританских всадников отличающихся своей ненасытной жестокостью, обходит Пиренеи слева и уже через несколько недель берет Бордо — главный город на юге Франции. Затем следуют стремительные броски к Пуатье и Туру. До Ла-Манша остается 200 километров, но их арабам пройти также не предопределено. За ними уже внимательно следят короли Эд и Карл, ненавидящие друг друга, но великолепно понимающие, что победи арабы и их время закончится навсегда, — как раз то чего так не хватает современным политиканам, благодаря действиям которых Европа чернеет и желтеет на глазах. Арабы, разгадав замысел Карла перерезать их растянутые коммуникации, решают дать большое сражение, сосредоточив все силы в района Пуатье. Легкой арабской коннице противостояла тяжелая кавалерия франков, слабо эффективная в атаке, но непробиваемая в обороне. Сражение произошедшее 4 октября 732 года представляло собой серию непрерывных атак арабов, разбивающихся о непроходимые фланги франков (для усиления обороны Карл приказал своим людям спешиться). Неожиданно обнаружилось что Абд-Эль-Рахман убит. Кто его убил так и останется неопределенным, не исключено что он получил предательский удар сзади, что полностью укладывается в традиционные восточные схемы действия. Среди арабов началась паника. Они лихорадочно отступали, бросив богатейшие обозы. Белые их даже не преследовали. Как говорится, всему свое время. Главное что они остановлены и больше никогда, никогда не будут наступать.[45] Пройдет пару лет, Карл получивший за свою судьбоносную победу прозвище «Мартелл» ("Молот"), выбросит арабов за Пиренеи. А затем внук Мартелла — Карл Великий — начнет настоящее наступление, перенеся действия в Испанию и захватив на первом этапе Барселону.

5.

Но самые тупые и агрессивные захватчики из всех что вторгались в Европу, были остановлены не военным путем, а результатом исключительно удачного стечения обстоятельств. Речь идет о монголоидах, захвативших все известные тогда регионы земного шара кроме Западной Европы. Монголы не несли даже субкультуры, ибо, в отличии от персов или арабов, не имели ничего. Подобно пришедшим после них туркам, монголы занимались только убийствами, грабежами и разрушениями. После себя они на десятилетия оставляли пепелища, а последствия их оккупации, во всяком случае в Восточной Европе, ощущаются до сих пор, ибо покоренным цивилизованным европейским народам они несли свой раболепный уклад с неизменными атрибутами — кумовством, подхалимством, коварством, подлостью и безграничной жестокостью. Их цивилизация была рабской до мозга костей, вот почему у монголов не отмечено случаев личного героизма и вот почему их самая гигантская в истории Империя распалась как карточный домик. Рабов можно выдрессировать, можно сгруппировать в толпы, можно бросить на врага, который будет испуган их лицами, в сравнении с которыми христианские изображения инфернальных монстров с написанным на лбу числом «666» выглядят явно нарочито придуманными и отражающими белый взгляд на уродство, — а он всегда был недоразвит, — все-таки белые лучше воспроизводят красоту. А здесь — все реально. И если действия одного маньяка способны привести в ужас большой многомиллионный город и заставить беспомощно разводить руками опытных криминалистов, то можно только пытаться представить чувства охватывавшее жителей 10–15 тысячного городка, когда его окружала толпа в 40–50 тысяч маньяков. Но мы располагаем достаточным количеством примеров показывающих что и в самые критические мгновенья европейцы сохраняли хладнокровие и здесь многое определялось поведением вождей. Как кто-то метко сказал: "лучше иметь армию баранов во главе которой стоит лев, нежели армию львов возглавляемую бараном". И вторжение монголов более чем наглядно выявило где львы, а где бараны. Было воочию продемонстрировано до какой ручки дошла Русь за два с небольшим века впаривания христианской этики и морали. Все воевали со всеми. Как и в Европе. Но Европа уже была католической, а учитывая что христианство не приемлет компромиссов, тем более когда чувствует свою силу, никакой помощи «схизматики» ожидать не могли, даже от "духовно близких" византийцев, которые сами тряслись ожидая монгольского вторжения. Достоверно известно одно: Русь занимавшая самую большую площадь в Европе, была завоевана Ордой насчитывающей максимум 150 тысяч человек. Тремя годами позже монголы будут крушить христианские армии многократно превосходящие их собственные, но сопротивление будет организованным.

Любопытно, что пока на Днепре шел разгром Руси, до Европы долетали лишь отдельные слухи и встречать желтую чуму никто не готовился. Недавно отгремели два крестовых похода, Иерусалим временно был выторгован у турецкого султана, папы и феодалы в очередной раз схлестнулись в дележе богатств, — как награбленных, так и созданных бессознательными массами. А монголы готовились. Как шакалы, группируясь в стаи и постепенно приближаясь к своей слабой добыче окружая ее. Субутай, на которого умирающим Чингисханом была возложена миссия дойти до Океана, внимательнейшим образом изучал все нюансы политической жизни Европы.

Аттила, как мы знаем, начал вторжение в Восточную Империю в 441 году. Параноик Коба, вошедший в историю под кличкой «Сталин», в 1941 — ом. А Субутай — в 1241-ом. Первый цикл — 800 лет, второй — 700. Монголы были настолько уверены в победе "малой кровью и на чужой территории" что разделили свою орду на четыре группы наступающие в расходящихся направлениях, что по современным военным канонам является верхом идиотизма. Вы не поверите, но такими же четырьмя колоннами и в тех же направлениях планировал наступать в 1941-ом Сталин, обожавший Чингисхана и приказавший за две недели до вторжения вскрыть могилу Тамерлана, считавшего себя потомком Чингиза! Как тут не стать магом и оккультистом?

Столкнувшись с беспрецедентной агрессией, европейцы, как и в случаях с Аттилой и Кобой, устремились на Запад. Одновременно, лучшие готовились сражаться. Силезский князь Генрих собирает армию в 40 тысяч человек и занимает оборонительную позицию у Лигницы. На подмогу ему спешит чешский король Вацлав, ведя еще 50 тысяч. Два дня упорных боев и польско-немецкая армия отброшена на запад. Вацлав, не успев к моменту боя, идет на соединение с войсками набранными из немецкой знати. Монголы во главе с Хайду их не преследуют, а поворачивают в Венгрию для встречи с Субутаем. В считанные дни быстрая конница кочевников оказывается уже у Пешта (Буда и Пешт тогда были отдельными городами). Там его поджидает венгерский король Бела VI со стотысячной армией. Он, похоже, был наиболее здравомыслящим человеком из всех кто противостоял монголам. Бела понял что для победы над монголами их нужно упредить, нужно нанести удар первым, ибо главное их оружие — инициатива. Монголы, как люди с рабской психологией, почувствовав реальную силу останавливаются и начинают неспешное отступление, — впервые в своей истории. Но и Бела отогнав монголов на 150 километров от Пешта, решает что дело сделано и переходит к обороне, выстроив на укрепленном берегу лагерь окруженный телегами соединенными цепями. Монголы, чувствующие своим падшим инстинктом не только силу, но и слабость, понимают, что их час пробил. 11 апреля 1241 года, применяя некое подобие артиллерии полученное ими от китайцев, а также используя сосуды с горящей нефтью, они сжигают лагерь венгров и вызывают в рядах защитников невиданную панику. Народ устремляется в разные стороны, но монголы двумя фланговыми ударами окружают лагерь и за несколько часов уничтожают практически все венгерское войско.

Это был конец. Лучшие люди Европы, цвет первого поколения, был уничтожен в схватках с агрессивными ордами рабов, не имеющих ни малейшей самостоятельной ценности. Поразительно, но никакого адекватного возмездия здесь быть не могло, ибо правило "кровь за кровь" не универсально, ведь каждая кровь имеет свою ценность, в зависимости от ценности индивида в котором она течет. Европейцы по любому оказывались в проигрышном положении, ибо отдавали свои жизни, имеющие для них реальную ценность. Но выхода у них не было. Пока.

Теперь, осенью 1241 года, Субутай уже не скрывал своих планов. Его армии стояли на рубеже от Одера до Дуная. На зиму 1242 года намечался захват Австрии, Северной Италии и Германии. Европейцы предпринимали лихорадочные меры к спасению, но сами по-видимому мало верили в их успех.

Едва христианский мир отпраздновал рождество, как пришло известие о том что монголы перешли замерзший Дунай[46] и стремительно продвигаются к Вене и Венеции. Реальной защиты не было, но и тут в дело вмешалось предопределение.

В конце января гонцы принесли новость: за 10 тысяч километров к востоку от Вены, в Каракоруме, умер престарелый Угэдэй, — сын и наследник Чингисхана. Теперь уже было не до Европы, нужно было экстренно возвращаться и участвовать в дележе наследственной власти. У стен Вены и Венеции, давно приготовившихся к самому худшему, тумены разворачиваются и возвращаются в Орду, по пути ограбив Сербию, Далмацию и Болгарию.

Время было упущено. Монголы еще раз придут в Европу в 1259-ом году, но Ногай и Тулабуги не будут столь амбициозны. Сила оставляла монголов и их победы в Силезии были последними победами. И теперь очень немногие ханы будут умирать своей смертью. Европа в очередной раз спаслась.

Вторжение монголоидов всколыхнуло историческую память европейцев, точенее — их реминисценции, связанные с гуннским вторжением. Именно в это время обрабатываются и поэтизируются древние песни повествующие о свирепом гуннском короле Атли, о славных героях и фантастических женщинах. Страх и ожидание чего-то фатального всегда стимулировал у белых поэтический и музыкальный талант.

6.

Каждая новая волна завоевателей Европы была более опасной чем все предыдущие, причем не столько в плане военного превосходства, сколько в организации, амбициях и реальности перспектив. Опытная Персия была всего лишь колоссом на глиняных ногах, и легко развалилась после первых ударов Александра, хотя в интеллектуальном плане она была может быть самой опасной, ибо угрожала стране закладывавшей основы будущей европейской культуры. Карфаген и не помышлял о мощных колониальных захватах, ему был необходим только контроль на Средиземным морем, для чего казалось достаточным уничтожить Рим как государство. Гунны не имели никаких государственных инстинктов, арабы были реально опасны, с ними, как и с монголами, Европе просто повезло, они являлись первыми кто умел наладить качественную эксплуатацию завоеванных территорий. Этому арабов научили опять-таки персы, а монголов — китайцы, познакомив степных вождей с такой вещью как государственный аппарат. Ведь трагедия Руси заключалась не в самом факте опустошения ее территорий монголами, а в системе управления которую они насадили. Главным ноу-хау было использование местных вождей, которым вручали ярлык на правление и которые, в свою очередь, обязывались выплачивать установленную дань. Арабы, кстати, до этого не додумалась, во всяком случае в Испании, иначе там сейчас не сидела бы интеллигентная американская мушка-дрозофила Хуан Карлос де Бурбон. Созданная монголами система неизбежно вела к тому что на княжеских должностях оказывались люди с психологией близкой желтым. По мере ослабления Орды и усиления Руси князья становились все более и более самостоятельными и настал момент когда они прекратили платить дань, но эти князья уже были продуктом восточного влияния. Восток всегда чувствовал где сила, поэтому вместе со становлением русского централизованного государства шла конвергенция тюрко-монгольского элемента в славянский социум, который до сих пор виден достаточно отчетливо, хотя бы на примере главного божества первых лет "обалденно-демократической России" — Б.H. Ельцина, в лике которого антропологические черты характерные для монголоидных племен проступают несравненно более явственней, нежели у целого ряда современных азиатских диктаторов.

Правда не следует обольщаться неопытностью некоторых захватчиков Европы. Все они имели достаточно сил чтобы уничтожить государство или государства бывшие тогда передовыми, не оставив после себя ничего. Неопытным тоже иногда везет, а слабый может победить и более опытного. Все зависит от ситуации.

Прошло совсем немного времени после ухода монголов и на горизонте реально обозначился новый враг — турки — народ молодой и имеющий мощный государственный инстинкт. Он двигался в Европу не ордами, а государством, которое как бы вез с собой. Европейцы были с ними знакомы со времен Крестовых походов, причем к 1291-ому году были полностью вытеснены турками с Палестины. Теперь настала очередь турок, которые, так же как и арабы с монголами, на достигнутом останавливаться никак не планировали.

Турки не были особо фанатичными мусульманами, создается впечатление что религия для них была одним из цементирующих звеньев государства объединявшего этнически близкие племена, поэтому стремительный распад им не угрожал. К Европе они приближались медленно, временами, особенно при Тамерлане, казалось что и они стоят недалеко от полного крушения. Затем турки начали въедаться в нее как раковая опухоль, избрав в качестве первой жертвы Византийскую Империю. Православный мир оказался неспособен себя защитить. Русь стонала под монголами, Балканы и Византия к середине XV века оказываются по турками. 29 мая 1453 года пал Константинополь, этот второй Рим. 10 тысяч человек — вот всё что нашлось у восточных христиан для защиты своей цитадели. Генуэзцы им помогали, но до определенного момента, пока первые турки не прорвались за крепостную стену.

Так весь юго-восток Европы оказался под их властью. Одномоментные акты террора и грабежа времён гуннов или монголов, теперь уступили месту террору спланированному и поставленному на поток. Вырезание целых городов, угон всего населения в рабство, — вот они, будни турецкой оккупации. Европа, как обычно, реагировала медленно и реально спохватилась тогда, когда турки начали совершать рейды в Далмацию, на Апеннины, в Штирию, откуда, впрочем, их выбили немцы. Одновременно турки «выносят» со Средиземного моря венецианский флот.

Но все это было прелюдией. Встав в Европе обеими ногами, турки теперь собирались нанести удар в самое ее сердце. К 1526-ому году они оккупируют всю левобережную Венгрию и заключают тайный союз с Францией против Габсбургов. Я не знаю каким местом думали французы, но здесь ими двигала только ненависть. И как знать, может случилось бы так, что турки оказались бы у Парижа, вот только помочь Франции уже вряд ли бы кто-то смог. Но из Венгрии турок выбивают. Их марионетка Запольяи оказывается фигурой ничтожной.

1529 год. В Европе начинается Реформация. Папе кажется что он контролирует все, но он уже не контролирует ничего. В самое ближайшее время Рим потеряет самые лакомые епархии. 10 мая турки выступают с 900-тычячной армией на Вену. Их сопровождает дунайская флотилия. 8 сентября после недельной осады они берут Буду. Все население вырезано. 27 сентября турки осаждают Вену, полностью отрезая ее от внешнего мира. Но Вену туркам взять не предопределено, хоть ее защищает всего 25 тысяч человек. Потеряв убитыми 50 тысяч, израсходовав все съестные запасы и зверски убив всех пленных, турки отходят с наступлением холодов. Они предпримут второй поход через три года, но он будет всего лишь бледной тенью первого.

Вена выдержала осаду когда турки входили в зенит своей мощи. Их империя распростерлась на трех материках, они контролировали большую часть Средиземного моря, а Черное и Азовское моря стали внутренними озерами Порты. Такая ситуация продержалась до конца необычайно кровавого XVII века, когда Западная Европа валялась полуживой после войн за Реформацию, а в Восточной шли непрерывные русско-польские и шведско-польские войны, полностью выматывавшие национальный потенциал. Турки чувствовали что их империя уже подходит к той черте перейдя за которую начнется упадок остановить который будет невозможно. Восток, это тоже чувствует, в отличии от Запада. И туркам нужен был источник второго дыхания, ведь они, с какой стороны не смотри, были изгоями в Европе и любой действительно достойный европейский правитель всегда мечтал создать против них коалицию и в решительной войне выбить их в Азию, откуда они когда-то и пришли. Недостойные тоже мечтали. В частности, такой тиран как Филипп II. А достичь ситуации при которой любое решение не могло бы быть принятым без их участия турки могли только захватив ключевые районы Европы — Австрию, Юг Германии, Север Италии. А там — как повезет, ведь с каждым новым захватом сопротивление бы не возрастало, а убывало. И турки наконец решились.

Момент был выбран удачно. В 1678 году в Венгрии, недавно отвоеванной австрийцами, начинается антигабсбургское восстанье. Вождь восставших Имре Токой легко очищает почти всю страну от австрийских войск, но хитрый Леопольд идет на встречу всем требованиям восставших и Токой оказывается лишней фигурой. Что он делает? Обращается к туркам. Типичный поступок раба. А туркам только это и надо. Уж они-то умеют использовать рабов по прямому назначению. Токой тут же назначается "хозяином всей Венгрии", разумеется под пристальным турецким оком.

И турки начинают последнее наступление. Они уже не могут выставить девятьсот тысяч, но двести выставляют. А здесь главное не количество, а качество. Кара-Мустафа, бывший тогда великим визирем, знал что это дело всей его жизни, поэтому специально готовил армию для похода. 14 июня турки, татары и янычары вторгаются в Австрию. Королевский двор бежит, оставляя столицу на произвол судьбы с 15-тысячным гарнизоном, правда, до зубов вооруженным. С 17 июля турки начинают осаду, но их сдерживает ураганный артиллерийский огонь обороняющихся. У турок тоже есть артиллерия. 300 пушек под командованием бывшего ненормального монаха-капуцина, выбросившего свой клобук на мусорную кучу, одевшего чалму и называвшегося теперь Ахмед-бейем. Одновременно, на помощь венцам приходит отряд Карла Лотарингского, блокируя снабжение турок по Дунаю. Бросая на штурм всё новые и новые силы, турки 1 сентября пробивают стену в нескольких местах и входят в город, где их останавливают наспех сооруженные укрепления. Несмотря на высочайший профессионализм и героизм защитников города, его падение кажется неотвратимым, ибо оборона выдыхается. Свирепствуют инфекционные болезни косящие защитников не меньше чем турки потрясающие своими кривыми саблями. Они уже посматривают на золоченный купол ("золотое яблоко", как они говорят) собора св. Стефана, видя на нем вместо креста зеленое знамя. Но и здесь у турков ничего не выходит. Как ураган, с севера в Австрию врывается польский король Ян Собесский, специалист по уничтожению турецких армий, проделавший путь в 400 километров за две недели, что и в век мотора будет считаться отличным темпом. Собесский собрал всё лучшее и обладавшее наивысшим боевым духом в тогдашней Европе. Поляки, австрийцы, немцы, венгры, украинские и русские казаки, вот она белая мощь в чистейшем виде! Кара-Мустафа никак не ожидал подобной прыти и ударная группировка турок мирно стояла в долине Дуная раскинув свои шатры. Собесский увидев подобное зрелище рассмеялся. "Это болван!", — кричал великий король, — "Он нам попался!". На рассвете 12 сентября 1683 года, с горы Калленберг, интернациональная армия бросается на турок и в 14-ти часовом сражении обращает их в бегство. Только тогда Собесский слезает с коня и падает от усталости на землю. Ему приводят коня Кара-Мустафы, с которого он срезает золотую сбрую. Приносят и то самое зеленое знамя что должно было висеть на "золотом яблоке". Знамя отсылают папе в Рим. Пусть радуется!

Это был апофеоз! В их ушах не звенели полонезы Шопена, но только потому, что они еще не были написаны, хотя идеально подходили бы для отражения духа победителей.

Да, скажем еще несколько слов про Кара-Мустафу. Наверное он был достойным человеком, хоть и врагом. Родись он немцем или поляком, может быть стал бы национальным героем. Но он родился в Деспотии. И по возвращении, в районе Белграда, его встретили люди султана, передавшие визирю шелковую веревочку которой он и был удавлен двумя здоровенными янычарами.

Туркам был нанесен удар после которого они уже никогда не вторгались в сердце Европы. Но выбить их одним махом с континента было невозможно. Для начала нужно было сделать их безопасными, отодвинув границу Порты на почтительное расстояние от ключевых империй. Осуществил сей стратегический замысел принц Ойген Савойский, 20-ти летний участник венского сражения, маркграф, итальянец по происхождению, будущий генералиссимус, которому поставлен скромный и величественный памятник в Вене на Heldenplatz с простой надписью "Feldzuge des Prinzen Eugen von Savoyen". Ойген не только выбросил турок из Венгрии и Трансильвании, но и очистил Италию от французов, так страстно желавших поражения Габсбургам как в 1529-ом, так и в 1683-ем годах. Теперь, после надлома турецкой мощи, французы и англичане всегда будут стратегическими союзниками Турции. Они могли позволить себе столь бесстыдную роскошь, ибо находились вне пределов досягаемости армий султана. Превратят же Турцию из империи в обычное государство, — русские, — которые с конца XVIII века будут воевать с османами с завидной регулярностью, хотя последняя победа в 1918-ом году останется за уже республиканской Турцией.

Но даже тогда казалось что Европа практически очищена. Теперь, в конце ХХ века, когда благодаря беспрецедентным стараниям американцев в Европе возникло два реальных и два потенциальных государственных образования идеологически удивительно схожих с Османской Империей, вряд ли можно утверждать, что «турецкая» страница европейской истории закрыта.

Все упоминаемые нами имена внесшие неоценимый вклад в спасение Европы воплощали в себе все качества совершенных людей. Фемистокл, Мильтиад, Сципион, Карл Мартелл, Лев Исавр, Бела, Вацлав, Ян Собесский, принц Ойген, являлись одновременно выдающимися военными, искусными политиками, дипломатами, любовниками. Наверное по-другому и не могло быть. Сильные личности сильны во всем. Они иногда ошибались, но их внутренняя уверенность в собственной силе действительно способна была совершать чудеса. Ну и в завершении отметим, — все они принадлежали к первому, либо второму поколению, что тоже вполне логично и справедливо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ ГАHHИБАЛ У ВОРОТ

Испытание силой — Сверхвесёлая Мощь — Сила и Слабость Интеллектуала — Карфаген — Сокрушение Плутократий — Война и Деньги — Вера, Сила и Религия — Капитал и Свобода — Суеверия и Жертвоприношения — Карфаген Разрушен

1.

Человек, даже очень и очень сильный, может хотя бы один раз в жизни оказаться рабом обстоятельств. К счастью мышление практически каждого индивида, вне зависимости от его уровня интеллекта, организовано так, что он не задумывается над тем что будет через минуту, через час, день, год. Архетип здорового индивида устремлен в будущее, это одна из формул жизни, но невозможно представить что произошло бы с таким человеком, начни он постоянно думать о будущем. Будущее для него очень быстро бы превратилось в прошлое. Исключение составляют только дети и молодые, они могут себе позволить строить любые планы на будущее, ибо у них нет прошлого.

Задумываясь о будущем, даже самые продвинутые интеллектуалы весьма и весьма редко соотносят свои планы с собственной реальной силой. А умение сравнивать — одно из тех способностей, которые люди на пути своей эволюции постепенно утрачивали. Животное всегда знает на кого можно напасть, а на кого нельзя, оно знает что съедобно и что не съедобно и даже среди представителей своего отряда четко видит кто слабее, а кто сильнее. Человек имел силу, затем кто-то стал обладателем разума, а кто-то дорос и до интеллектуала. И носитель, пусть зачаточного, но все же сознания, очень часто, как правило совершено бессознательно, полагается на это протосознание. Финал неизменно печален: поражение либо в схватке с природой, либо от индивида с более развитым сознанием, тем более — с интеллектом.

Каждый индивид считающий что он достоин чего-то большего чем простое и бессмысленное «бытие», которое для подавляющего большинства исчерпывается лишь примитивным удовлетворением элементарных инстинктов, причем без всяких импровизаций, что неизбежно ведет к превращению в урода, должен хотя бы раз в жизни устраивать самопроверку, с целью определения своей принадлежности к слабым или сильным. И уж тем более это должен делать каждый интеллектуал, особенно в молодом возрасте. Совершенно не важно кем априорно считает себя данный интеллектуал; без проверки цена такой самооценки — полный ноль, ибо в своем ощущении как онтологических, так и гносеологических процессов, практический каждый интеллектуал, чаще или реже, но все-таки заходит очень далеко, что с одной стороны нормально, т. к. завышенная самооценка — одно из ключевых условий интеллектуального прогресса отдельной личности, но с дугой, — устойчивость мышления предполагает некий ценз, нужно постоянно себя с кем-то соизмерять. С такими вот «заходами» может появляться ощущение необычайной силы, причем всех ее составляющих: духовной, эмоциональной, интеллектуальной, физической. Ощущение небывалой сверхвеселой мощи наполняет все клетки интеллектуала, в такие периоды выносятся сверхценные идеи с которыми зачастую бывает потом так трудно расстаться, именно тогда интеллектуалы создают фундаментальные части своих научных трудов и кажется достаточно совершенно небольших усилий, чтобы провести в жизнь любые самые радикальные начинания. Но эти моменты зачастую могут периодически прерываться, а то и вообще навсегда заканчиваться, и становится видно как меркнет интеллектуальный блеск, как начинаются повторения (причем повторения на более низком уровне) уже сформулированных мыслей, как наблюдается отход от действительно ценных первоидей и возврат к устаревшим и отжившим принципам довлеющим над "остальным человечеством". Гении становятся похожими на карликов или уродов, умы последовавшие за ними на ранних периодах охватывает смятение, возникают концепции базирующиеся на смешении доктрин разной интеллектуальной ценности, да и вообще, сколько неприглядных вещей происходит! Бездарности, как навозные мухи, не будучи способными дифференцировать идеи по их интеллектуальной ценности, начинают безмерное раздувание отдельных выводов, так или иначе запавших в их сознание. Гений превращается в рекламный буклет и в своеобразную пилюлю для демонстрации хоть сколь-нибудь интеллектуальной значимости индивидом, который есть абсолютное ничто.

Что же происходит с интеллектуалами? Как они утрачивают чувство своего собственного интеллектуального потенциала? Ну, во-первых, это происходит не со всеми интеллектуалами. Можно утверждать, что с большинством такая неприятность не происходит, ведь мы имеем достаточно примеров когда интеллектуальная стабильность сохранялась вплоть до глубокой старости, а то и до самой смерти. Никаких явлений описанных выше не происходило и бодрые старички-интеллектуалы под занавес своей жизни выдавали подчас ценнейшие вещи.

Итак, интеллектуал должен, хотя нет, не должен, но обязан, проверить себя — сильный он или слабый. Точнее: сильный или слабый он как интеллектуал? И это вам не определение секс-ориентации которую можно легко обозначить анализируя собственные сновидения. Тут все сложнее, ибо требуется испытание реальной силой. А такая сила в интеллектуальном понимании, это та, что может заставить интеллектуала отказаться от своих базисных принципов, вне зависимости от того верны ли они или нет. Впрочем, мы убеждены, что рано или поздно, но интеллектуал неизбежно попадет в ситуацию при которой ответ на поставленный вопрос будет однозначным для него самого, даже если таковой и будет храниться позже как абсолютная тайна. Главное, чтобы обошлось без негативных последствий для организма, прежде всего в психическом плане и чтобы интеллектуал не сделал для себя открытие своей слабости в минуты максимального интеллектуального роста, в таком случае вся бешеная энергия мысли может быть направлена в совершенно недопустимом направлении и, в конечном случае, принести только вред, а вред этот может быть весьма и весьма масштабным. Параллельно констатируем, что все вышесказанное совершенно не относится к тем интеллектуалам которые изначально относят себя к слабым, ибо в плане достижения внутренней гармонии у них должно быть все в порядке. Человек считающий себя слабым, действительно таковым является и ни в каких проверках и самопроверках никак не нуждается. Мы же говорим о считающих себя сильными, ибо собственная сила, в отличии от слабости, нуждается в постоянном контроле и в постоянной демонстрации. Подобные суждения экстраполируется и на бессознательные массы сгруппированные в государства. Например, если государство имеет реальный запас ядерного оружия, то совсем незачем применять его по любому поводу против своих враждебно настроенных соседей, но нужно постоянно держать их в курсе, что оно есть и в каком количестве оно есть. Бессознательные массы должны не только чувствовать силу, но и видеть ее, слышать какие звуки она издает и обонять ее аромат. Примерно так чувствовали силу массы оборонявшие крепости, когда сознавали что враг рано или поздно к ним ворвется и не оставит в живых никого. Современный человек живущий в высокоорганизованном обществе лишен столь эмоциональных ощущений и в подавляющем большинстве случаев воспринимает силу зрительно — обозревая количество нулей на своем счету или просматривая котировки имеющихся у него ценных бумаг. Впрочем, прогресс здесь весьма относителен и при крушении мировой финансовой системы, а она может наступить в любой момент, причем даже из-за случайного фальстарта, ценность бумажек отдельного индивида скачкообразно упадет до нуля и ощущаемая сила может проявиться в более доходчивой форме, например в костлявых руках голода сжимающего его горло, в холоде неотапливаемых помещений, в страхе за абсолютно неопределенное будущее, в боли истощающейся нервной системы, которая неизбежно сделает такого индивида злым и безжалостно бросит его из борьбы за существование в борьбу за выживание.

Бессознательным индивидам разобраться в оценке реальной собственной силы, во всяком случае с точки зрения интеллектуала, и проще, и сложнее. Живой здоровый бессознательный индивид, практически постоянно соотносит себя с каждым встречным окружающим, причем по всем параметрам, а их могут быть сотни: от таких явных как степень начищенности ботинок или размер бицепсов, до весьма утонченных, вроде скорости поворота головы при обращении внимания на проходящую красотку, и, понятно, что чем больше эта скорость чем выше «рейтинг», хотя преимущество бессознательного индивида как раз и состоит в том, что он, в отличии от интеллектуала, не обрабатывает параметры по отдельности, но его созерцательный аппарат как бы выносит среднюю оценку. В единичном случае она может быть точна, а может быть и совершенно ошибочна, но тысячи и десятки тысяч сравнений делаемых таким индивидом включают в работу уже не законы дискретной математики, но законы статистики, повышая точность измерений, а величина дисперсии (т. е. максимального отклонения от правильного результата) окажется тем меньшей, чем здоровее такой индивид и чем меньшим количеством комплексов и предрассудков (в математике их аналогом являются помехи) он одержим. Прибавим и то преимущество что у бессознательного индивида дисперсия может быть сведена к минимуму весьма простыми приемами, он познает мир в ощущениях и созерцаниях. Если он считает себя некрасивым, то свидетельство даже одной подготовленной девушки в его пользу может полностью снять данный комплекс и надо сказать, что девушки и женщины, будучи существами слабыми по определению, подобной слабостью бессознательных индивидов легко пользуются. А грандиозная индустрия химических стимуляторов роста мышц? Ведь это именно для таких индивидов! Кто знаком с проблемой знает, что улучшение соматических параметров делается исключительно для двух внешних целей: обратить внимание всех без исключения индивидов и понравиться представительницам противоположного пола (при нормальной ориентации). Иными словами, бессознательному индивиду легко реально оценить свою силу, а сила у него может быть только одна — физическая, и все что ему требуется, — всего-то полное удовлетворение от осознания что оценка окружающих (пусть даже кажущаяся) соответствует его самооценке. Это, кстати, необходимое (но недостаточное) условие достижения бессознательным индивидом счастья. Но на "пути к счастью" индивид может столкнуться с препятствием, которое ему будет весьма и весьма трудно преодолеть и причиной здесь опять-таки организация его мышления, его частая несамодостаточность и, как следствие, подверженность внешнему влиянию слабых индивидов, а они способны «умертвить» даже самого живого. Распознать слабого возможно, но здесь важно не ошибиться на начальном этапе, ибо впоследствии вероятность ошибки будет резко возрастать, возрастать пропорционально ослаблению живого индивида. Я не стану утверждать что помощь живому в данном вопросе есть некий «долг» интеллектуала, мы никому ничего не должны, но это бесспорное благодеяние.

У интеллектуалов в вопросе определения силы сплошные сложности, что, впрочем, неудивительно: интеллектуалы больше знают, дальше видят, лучше ощущают, но и массив, причем многомерный, информации при этом резко возрастает, а обработать его и сделать единственный правильный вывод, без всяких дисперсий (ошибка совершенно недопустима) — задача исключительно сложная. В самом первом приближении «тест» на определение сильного интеллектуала прост, хотя и довольно неприятен. Для начала интеллектуал должен естественным или искусственным путем расстаться с возможной иллюзией своей силы, т. е. ввести себя в слабое состояние, которое, однако, ни в коем случае не должно отражаться на работе мыслительного аппарата или воздействовать на него, иначе чистота эксперимента нарушится. Самое лучшее — пронаблюдать за своим интеллектом во время одного из заболеваний, которыми мы все регулярно болеем. Таковым может быть сильный грипп, острая зубная боль, и вообще любое состояние по полной программе выматывающее все жизненные силы организма. Очень хорошо определять силу во время депрессии, однако этот метод должен считаться особо садистским и может быть рекомендован только отдельным любителям. Собственно, методы каждый может придумать свои, главное условие — нормально должны работать только мыслительные процессы, всё остальное должно находиться в максимально угнетенном состоянии.

И вот кто-то с ужасом обнаруживает, как в лучшем случае совсем немного, а в худшем — радикально, изменяются его представления, как легко он готов отказаться от многих мимолетно генерированных заключений, или попросту от всех своих базовых принципов, рассматривая этот отказ как некую индульгенцию, которую необходимо заплатить самому себе или неизвестно кому за скорейший выход из столь «слабого» состояния. А поскольку интеллект не есть доминантный признак, можно предположить, что любой интеллектуал хоть один раз в жизни, но вполне сознательно желает расстаться со своим интеллектом и стать "таким как все". Это желание — следствие факта что первый интеллектуал появился в бессознательном сообществе. Бессознательные индивиды высокого качества действуют "более другим" путем. Они не устраивают себе подобных экзаменов, но в них действует однозначная языческая программа: есть проблемы с духом — займитесь телом, и наоборот. Так действуют сильные. Те что послабее, глушат душевный дискомфорт физической болью, для чего специально ввязываются в драки или занимаются агрессивными видами спорта, вроде бокса. Самые слабые находят мнимое счастье в объятьях Бахуса, и это в лучшем случае. Мы как бы делаем шаг назад. Ведь не вызывает никакого удивления то, что люди любят сидеть у костра или смотреть на огонь, что многим хотелось бы летать как птицы или плавать как рыбы, одновременно отдавая себе отчет, что они все-таки люди.

Итак, интеллектуал отступивший от собственных принципов при малейшем внутреннем потрясении, может уже ни о чем не беспокоиться: он слабый и здесь ничего не поделаешь. В критический момент его интеллект обернется против него, а полная свобода мышления ему не доступна, ибо есть внутренние ее ограничители. Лучше остаться таким как есть и пытаться казаться сильным только перед окружающими, при условии что им это нравится. Личный интеллектуальный процесс должен быть несколько скорректирован и чем раньше это будет сделано, — тем лучше, ибо задержка в коррекции непременно даст о себе знать в будущем куда более тяжелыми последствиями, когда интеллектуал столкнется с несоответствием мощи интеллектуальных задач которые он перед собой ставит с полной физической невозможностью их осуществить, даже при условии что наличествующего интеллектуального уровня может оказаться достаточно. Вплотную подойдя к намеченной цели, такой слабый интеллектуал не рискнет сделать последний шаг. Он остановится и воспримет лишь те ее элементы, которые соответствуют суммарной силе. Здесь, кстати, объяснение порой «сенсационных» успехов разного рода шарлатанов от науки, которые достигают максимальных научных высот. Эти люди могут в интеллектуальном плане не представлять из себя ничего, но они почти всегда сильные. Своей квазиинтеллектуальной силой они подчас вносят полный разлад в умы слабых интеллектуалов, а те, презрительно относясь к ним самим, не говоря об их «научных» платформах, тем не менее возносят их на академические высоты, оставляя себе удел сплетников в бесчисленных кулуарах.

2.

Ни одна великая цивилизация не состоялась не пройдя испытания силой. Белая раса не стала бы сильной, а впоследствии и великой, не уничтожив все угрожавшие ей силы. Массовое испытание силой очищало и повышало интеллект социума. И подобно тому как рождение человека происходит через преодоление внешней силы, рождение цивилизации также идет через аналогичное преодоление.

Все величайшие белые народы хотя бы один раз в своей истории лицом к лицу сталкивались с силой реально угрожавшей их существованию. Одолей их эта сила и как знать, может сейчас мы не занимали бы себя настоящими изысканиями, а бегали бы по плантациям в набедренных повязках, проводя редкие свободные от работы минуты в молитвах перед кровавыми алтарями адских божеств, занимаясь грубыми жертвоприношениями. Каждая из таких войн может быть названа Битвой за Интеллект, а географически и геополитически — Битвой за Запад, ибо тот кто хочет хотя бы номинально приобщиться к высшим плодам цивилизации должен максимально приблизить свое мышление к мышлению западного типа. Много их было, но о самых масштабных нам по-видимому ничего неизвестно; исторически отслеживаются войны которые дошли до нас хотя бы в мифах и наверное не найдется мифа который не получит рано или поздно исторического подтверждения. Величие цивилизаций достигалось преодолением и победой над внешней изначально враждебной силой, в любом другом случае, даже при паритетном исходе, поражение было гарантировано, ибо от гибрида сильного и слабого получается слабый, от смешения красивого и урода — урод, а от взаимодействия интеллектуалов и бессознательных масс — бессознательная масса. Для торжества силы, красоты и интеллекта, нужна тотальная безоговорочная победа, ибо только полная очистка от грязи может привести к абсолютной чистоте. Выше мы показали, как свободные высокоинтеллектуальные, но казалось бы слабые греки, ничтожно малым количеством столкнулись почти с двухмиллионной персидской армией. Казалось все было против них, но они победили. Через сто с небольшим лет их армии дойдут до Индии, движимые местью за оскверненные храмы, за разрушенные Афины и Дельфы, за трехсот спартанцев, имена которых тогда еще помнили наизусть.

Но греки столкнулись с персами будучи молодыми. Персидский же этнос (я специально отделяю персидскую верхушку от множества народов составляющих их армию) был уже изрядно постаревшим, а его мировоззренческие доктрины — интеллектуально слабыми. Никто толком не дал ответа: зачем персам была Греция? Никаких богатств она не имела, а ее территория была незначительной по сравнению с территорией персидского царства, где по хорошей дороге путь от одного конца в другой, требовал неделю интенсивных скачек на специально подобранных резвых скакунах. Хотя ответ представляется очевидным, стоит только отойти от внедренных в массовое сознание вульгарных экономических схем сводящих все войны к обычной борьбе за золото и территории. С позиции интеллектуального взаимодействия, противостояние объясняется следующим образом.

Персы, точнее их элита, пусть и в сильно искаженной форме, придерживались философии и религии Зороастризма. То что Заратустра был арийцем ни у кого сомнений не вызывает, а все что написано в Авесте укладывается в общий канон индоевропейского представления XII–X веков до н. э. В конце XIX века интерес к личности Заратустры был пробужден благодаря известной книге Ницше, а также знакомством европейцев с зендским языком. Но религия Заратустры в персидской обработке — всего лишь продукт черно-белой культуры, в не меньшей степени чем современный индуизм. В ней есть белое, но и очень много черного. Правда зороастрийцы находились ближе к Европе и нет ничего сверхъестественного в том, что выросшее из его недр манихейство стало главным конкурентом христианства в первые века его истории. По сути религия Заратустры относится к религии Брахмы и Индры так же, как верования римлян к верованиям греков. С одной стороны вроде бы всё практически одинаково, но в римском и зороастрийском варианте мы видим куда меньше поэзии и несравненно больше чеканного ритма. Почему так случилось тоже очевидно: сила и интеллект там наличествовали, а вот красоты явно не доставало. Одновременно, зороастрийские жрецы видя свое интеллектуальное преимущество перед всеми народами собственной империи, понимали, что греки, — этот маленький народ, — не имеющий единого государства, где население подчинено собственным утехам, а не выполнению целенаправленных задач поставленных деспотами, выше во всем, хоть и контролируют ничтожный клочок земли и не имеют никаких движимых богатств. Интеллектуала заметит только интеллектуал. И персы заметили. Это отчетливо видно, когда изучаешь дошедшие до нас беседы знаменитых греков с персидскими правителями. Персы видели что от этой страны исходит необычайная интеллектуальная сила, а зороастризм дал им понимание что интеллектуальная сила, в конечном счете, выше любой другой. Они уже давно утратили способность представлять себе красоту и интеллект так как их представляли греки и их собственные предки пришедшие с севера, поэтому материальные продукты греческой культуры их абсолютно не интересовали, а золота и драгоценных камней они имели несравненно больше. Не будет слишком смелым предположить, что именно жрецы долго и упорно внушали персидским царям совершить поход в Элладу.

Рим, в свою очередь, подошел к моменту когда нужно было доказать что прав тот кто сильнее, но лучше тот у кого выше интеллект, находясь в фазе зрелости. Воевать ему пришлось с очень опытным и богатым, но опять-таки «старым» противником, — столицей мощной торговой морской империи. Находился он на другой стороне Средиземного моря и точная дата его основания не известна.[47] Город этот был побочным продуктом торговых городов Сидона и Тира, он даже и названия-то не имел и звался просто Kart-Hodesh, что в переводе значит "Новый город". Сидонско-тирские деньги были вложены удачно, город рос на золотых дрожжах, а отсутствие достойных врагов позволяло полностью сосредоточится на умножении капитала не тратя особо крупных денег на армию, которая, как всегда в подобных государствах, была наемной. Основой же военной мощи стал флот, ибо еще за две с лишним тысячи лет до генерала Мехена карфагеняне знали что мир контролирует тот, кто контролирует «океан». Тогда всемирным океаном было Средиземное море, вокруг него находились все достойные цивилизации.

Дух коммерции был доведен в Карфагене до абсолюта. Сейчас наш современный мир только приближается к подобному состоянию и оно может в очередной раз наступить если не сработают защитные механизмы. Что обозначает дух коммерции доведенный до абсолюта? А то что индивид имеет право делать всё что ему вздумается. Он может сесть в автомобиль и начать давить пешеходов, может изнасиловать августейшую особу, может устроить взрыв в толпе, может сбивать с зениток пассажирские самолеты, в общем всё может, при одном непременном условии: он может подобные развлечения оплатить. Вот вам не написанная конституция Карфагена от альфы до омеги! Самая простая система отношений которая вообще возможна. Действующая с высочайшей эффективностью. Никакой морали, только денежные счета. Оплатите, получите, распишитесь! Мораль — как обратная сторона денежного счета. Не следует думать что в Карфагене все индивиды являли собой подобие денежных мешков. Нет. Более того, по-настоящему богатых семейств было немного и громадная пропасть отделяла их от "обычных граждан". Вполне естественно, что Карфаген не имел никакой государственной доктрины и даже самые высшие слои не имели ни малейшего представления о сущности государства. Пока есть деньги будет государство, — так считали "отцы города", и, забегая вперед, скажем, что когда положение с деньгами стало напряженным Карфаген закончился. Да и просуществовал он так долго и достиг своего могущества только потому, что им никто по-настоящему не занимался; войны которые он вел с греческими колониями на островах и юге Италии не в счет, — у греков не было никаких шансов и к тому же греки не ставили целью полное уничтожение Карфагена.[48] В то время политики еще не дошли до отработки методик ведения войн чужими руками, поэтому война, даже для страны с высокой финансовой мощью, была делом дорогим и очень часто невыгодным. Карфаген, впрочем, делал всё в данном направлении, имел наемную армию, а количество народов в ней вам не назовет никто. Впрочем, армия Карфагена имела несравненно большую мотивацию полностью отдаваться войне, нежели персидская, состоявшая из принудительно мобилизованных рабов, но в то же время была исключительно уязвима и первый удар нанесенный Римом показал на какой тонкой грани она балансирует. Те же параллели можно провести и для современной американской армии, хотя несмотря на широко рекламируемый добровольно-наемный ее характер, туда могут при случае забрать кого угодно, в том числе дебила или паралитика. Законодательный механизм отработан. Американцы переходили на контрактную систему комплектования вооруженных сил когда у них не осталось ни малейших сомнений по поводу своего статуса как сверхдержавы. По сути, такая система означала демонстрацию полной военной победы над СССР. Политическая также не заставила себя долго ждать. Некоторые наивно предполагают, что наемная армия обходится дешевле, но это не так. Она обходится несравненно дороже и Штаты по сути единственная в мире страна имеющая боеспособную наемную армию. Но и эта армия участвовала в войнах только с заведомо более слабыми противниками, а ее этнический и расовый состав представляет весьма сходную картину с армией карфагенян — черный и желтый цвета явно преобладают.

3.

Вера всегда базируется на силе, а потому доступна только молодым. Не следует путать веру с религией, которая почти всегда становится последним прибежищем для слабых. Слабый не способен верить, слабый живет и издыхает в мире суеверий. Слабость и суеверия порождают абсолютный страх, переходящий в сублимированную неконтролируемую ненависть ко всем и вся. Вместе с тем, страх замешанный на суеверии и порожденная им ненависть, непременно заставляет искать способ выживания любой ценой, а отсутствие устойчивого интеллектуального фундамента и реальной силы базирующейся на вере прежде всего в свои силы, толкает к единственно возможному выходу: при случае просто "купить всех". До поры-до времени данная установка оправдана и может приносить результат. Но деньги это внешнее, а не внутреннее средство, посему оно имеет шанс стремительно обесцениться. Значительное большинство индивидов не задумываются, что многие структуры стоящие миллионы и миллиарды долларов (сильнейшие спортивные команды, фирмы производящие барахло для тусовок, развлекательные комплексы, киностудии, торговые суперцентры) при возникновении серьезной нестабильности моментально станут никому не нужными и их стоимость понизится до нуля.

Кто мог защитить Карфаген? Только наемная армия. А она может быть эффективна в двух случаях: когда действия идут вдали от своей территории и когда есть достаточно средств оплачивать ее услуги. Свою собственную территорию может эффективно защищать только национальная армия набранная из людей живущих на данной территории при наличии у них элементарного авторитета власти. Для Карфагена такой момент наступит. Но будет поздно. Когда римляне в финале Третьей Пунической войны обложат его стены, город будут защищать все, во всяком случае потому что твердо будут знать: пощады никому не будет, тем более что эта третья война была инициирована самим Римом с целью окончательно добить Карфаген, не представлявший к тому времени реальной угрозы, но вызывавший одним фактом своего существования запечатленный в поколениях страх. Во всяком случае, кроме них так римлян не громил никто и никто не ставил своей целью уничтожить Рим как государство.

Как было обозначено, Рим начал войну с Карфагеном, находясь на стадии ранней зрелости. Он утратил веру, но еще не впал в суеверия. Полноценные зрелые отличаются от молодых тем, что они точно знают что именно им нужно и еще более точно знают чего им не нужно. В последствии мы увидим, что еще до начала Первой войны римляне знали: противостояние с Карфагеном обязательно приведет к его полному уничтожению, а все мирные договора будут иметь только временное, тактическое значение. Такая, казалось бы иррациональная одержимость, свойственна только зрелым социумам, в то время как предопределение видят уже молодые. Искушениям здесь места нет, ибо план действий составляют сильные. Риму было предопределено и он стал Империей, хотя казалось всё было против него. Здесь римляне опять-таки качественно отличались от «молодых» греков: последние отогнав персов на территорию Малой Азии, заключили с ними мир, потому что знали и верили: персы больше никогда не нападут. Римляне такой веры не имели, ибо хотели доказательств, а вера не нуждается в таковых. Их убедили только реальные развалины Карфагена. Впрочем и греки достигнув зрелости ко времени Филиппа и Александра, навсегда положат конец Персидской Империи, одновременно подорвав в этих походах и свой потенциал.

Итак, в Карфагене деньги были законом, а закон был деньгами. В свою очередь, товарно-денежные отношения доведенные до абсолюта, предполагают изначально высокую степень доверия и еще более высокую степень риска. Среди карфагенских бизнесменов не было друзей, были только подельники готовые при первом удачном обстоятельстве задавить друг друга. На этих принципах и отношениях построены все коммерческие государства, как те что были до Карфагена, так и те что появлялись в последствии. Содом, Гоморра, Тир, Сидон, само собой Карфаген, Хазарский Каганат, отчасти Венецианская и Генуэзская республики и современные Соединенные Штаты. Ошибочно думать, что развитое общество, где главную роль играет спекулятивный капитал, предполагает высокую степень свободы. Нет, как раз он имеет оборотной стороной тотальную несвободу и в Карфагене всё население было несвободным. Финансовые олигархи и контролируемые ими суффеты (судьи) реализовывали всю власть сдерживаемые страхом перед друг другом и ослепительной ненавистью к низшим слоям населения. Сейчас принято считать что счастливым является то общество в котором бессознательные массы не знают имен своих правителей. Это ошибка. В Карфагене народ не только не знал, но и не интересовался подобными пустяками. Но был ли он счастлив? Весьма сомнительно. По сути Карфаген и вырос в могущественную морскую империю и дожил до старости только потому что занимал выгодное стратегическое положение. До него было тяжело добраться. Греки находились по тем меркам далеко, затем они были заняты персами, затем — междоусобными войнами, в общем было не до Карфагена. Но до сих пор неясным остается вопрос: проводили ли карфагеняне согласованную политику с персами против греков во времена греко-персидских войн? В пользу этой гипотезы говорит тот факт, что Карфаген начал войну против Сицилийских колоний во время кода персы грабили Афины, а важность кампании показывает то, что Гамилькар задействовал армию в 300 тысяч человек. Даже для богатого современного государства содержание такой наемной армии дело практически немыслимое. Но и здесь вмешалось предопределение. В самый разгар кампании Гамилькар умер. Возможно ему помогли. Путем искусной дипломатии Гелон умудрился заключить с Карфагеном мир и получить в придачу 2000 талантов золота.

4.

Доведенные до абсолюта суеверия требуют и самых дорогих жертвоприношений. И такие жертвоприношения в Карфагене делались. Погрязшие в богатстве дельцы спокойно отдавали в пасть Молоху своих детей, нисколько не сожалея о них, ведь дела шли великолепно, прибыли росли, оставался только маленький город на Апеннинах, который (о ужас!) никак не хотел принимать "условия игры", а потому подлежал уничтожению. Герберт Честертон проводил параллели тогдашнего карфагенского уклада с современным миром капитала, показывая их полное идеологическое родство: "Почитателей Молоха никак нельзя назвать примитивными. Они жили в развитом обществе и не отказывали себе ни в роскоши, ни в жертвоприношениях Эти цивилизованные люди задабривали темные силы, бросая сотни детей в пылающую печь. Чтобы это понять, попытайтесь себе представить, как манчестерские дельцы, при бакенбардах и цилиндрах, отправляются по воскресеньям полюбоваться поджариванием младенцев". А как эстетично все было обставлено! Молох изображался в виде тельца отделанного золотом, а потому главный жертвенник (т. е. жаровня) также был сделан в виде тельца, причем по некоторым данным так умело, что при выделении газов от продуктов сгорания «бык» мычал. Кому-то подобные нюансы могут показаться ужасными, но Честертон добавляет: "Вас удивит, если я скажу, что люди которых мы встречаем на приемах и за чайным столом — тайные почитатели Молоха и Ваала. Но именно эти умные, практичные люди видят мир таким каким видел его Карфаген".

Не только карфагеняне присматривались к Риму. Рим также всегда оглядывался на Карфаген, понимая что рано или поздно схватка с ним станет неизбежной и закономерным ее итогом будет уничтожение одной из сторон, ибо это будет главная схватка. В свою очередь, «зрелые» римляне были свободны как от преимуществ, так и от недостатков свойственных «молодым» грекам. Одной из особенностей талантливых (а в случае с греками — гениальных) молодых, является везение при импровизациях. Если мы посмотрим на Марафон, Платеи, Саламин, то увидим, что греки всегда действовали экспромтом, выбирая план действий буквально по ходу самого действия и, что самое главное, удачно! Походы Александра проводились уже зрелыми греками в соответствии с четким стратегическим планом, а блеск им придавала его величайшая личность. Никаких экспромтов там не было и быть не могло. То же повторилось и у римлян. По сути они не одержали ни одной блестящей победы ни в одной из трех пунических войн, во всяком случае всем их победам было далеко до тех что одерживал Ганнибал, но окончательный успех им принесло рациональное распределение сил, хладнокровие и изначальная установка на полное уничтожение, которая свойственна зрелым умам.

По моему глубокому убеждению, римляне в конечном счете одолели Карфаген так как столкнулись с ним находясь именно в зрелом возрасте, в то время как Карфаген подходил к той стадии, которую можно охарактеризовать как старческий маразм. Более того, шансов уничтожить римский дух у Карфагена к началу первой войны уже не было, даже если бы и сам Рим был разрушен; так же как не был уничтожен эллинский дух после разрушения Афин. Это, однако, никак не обещало легкой победы, ибо противостояние изначально предполагало абсолютное уничтожение одного из противников.

Исторические прецеденты показывают нам что войны с плутократиями всегда можно разделить на три этапа. Их как правило легко начинать и начинать успешно. Плутократы долго раскачиваются, ибо дух войны им, по большому счету, противен. Сейчас, когда в мире осталась только одна сверхдержава, явных конфликтов стало значительно меньше при том что американцы все-таки не контролируют мир полностью. Карфаген, как и теперь Штаты, был привязан к Средиземному морю, — тогдашнему мировому океану, — контроль над котором есть основа сегодняшнего военного могущества США. У Рима и флота-то не было и учиться строить его пришлось в ходе войны, с чем республиканский Рим блестяще справился: за три войны он выстроил и потерял пять флотов. И наблюдая за сегодняшней Америкой мы видим, что она никогда в своей истории не вступала в конфликт моментально после его начала. Пока другие воевали, американцы считали деньги и их правилом было: "войну выигрывает не тот кто вступает в нее первым, а тот кто вступает последним". Именно так повели себя Штаты в обеих Мировых войнах.

Совсем другим выглядит второй этап. Олигархи понимают что к ним реально залезли в карман, и теперь готовы на все, причем без всяких импровизаций. Их интересует сумма которую они должны выложить чтобы враг исчез. Исчез сразу и навсегда.

В мире абсолютного страха и полной несвободы, появление великого человека является больше исключением нежели правилом. Моисей здесь остается уникальным исключением. Но в Карфагене такой человек появился, причем не где-нибудь, а в золоченном чертоге одного из первых семейств. Он не был пророком, он был воином. Назвали его Ганнибал, т. е. "дар Ваала" и в девятилетнем возрасте он принес клятву на алтаре Астарты что будет бороться с Римом до конца, до полного его уничтожения. Ганнибала для осуществления данной цели готовили с момента рождения и учеником он оказался отменным, овладев помимо стандартного набора дисциплин, языками всех основных народов находящихся в соприкосновении с Карфагеном, и, в первую очередь, — латинским. Ганнибал изучил о Риме все что можно было изучить находясь в Карфагене. Мы не можем даже представить что в его воображении представлял Рим, как он его чувствовал, тем более что сам Ганнибал не оставил никаких письменных трудов.[49] Реально осуществлять свою миссию уничтожения Рима он начал… правильно, в 29 лет. Как и первая война, вторая началась не "из принципа", а "по поводу", но на этот раз инициативу проявил Карфаген, ибо время работало на Рим. Ганнибал получил все что просил: деньги на наемников, деньги на вооружение, деньги на сотню боевых слонов, а клятву бороться с Римом до конца с него, повторимся, взяли еще в детстве. Вся его жизнь была ставкой в этой игре мирового уровня и можно только предполагать с какой неохотой олигархи отдавали деньги великому человеку, которого в душе презирали и ненавидели. Гению не везет в мире уродов. Он не может в нем по-настоящему самореализоваться. Появись Ганнибал в Риме и он попал бы в положительные герои, как в недавнем прошлом Александр. Но Ганнибал воевал против Европы, против страны которая тогда олицетворяла Европу, а значит — против интеллекта, против цивилизации, против света, поэтому он — герой отрицательный. Как Чингиз-Хан или Аттила. При этом как личность несравненно более опасный чем эти два озверелых азиатских маньяка. В Карфагене его просто использовали. Как вещь. И когда Вторая Пуническая война закончилась не разрушением Рима, а под стенами Карфагена, Ганнибал был выброшен как обесценившийся вексель. Доведенный до отчаянья он вынужден был самоликвидироваться.

Для полного уничтожения Карфагена потребовалось три войны. Как и положено. Бессмысленно пытаться отнести их к бессознательному разряду «справедливых» или «несправедливых». Подобные понятия не применимы к государствам "золотого тельца". Все что делается против них — априорно справедливо. Мы же не задаем себе вопрос: "справедливо ли мы поступаем травя тараканов"? И римляне ввязались в первую войну совершенно сознательно, хотя и после долгих колебаний.

Сильные и интеллектуалы до сих пор сохранились потому, что оставались таковыми когда казалось что все, все уже потеряно. Вот вам один из их отличительных признаков совершенных, который так и не смогли понять карфагенские уроды. Как можно сражаться, когда исход заранее ясен? Когда нас гораздо больше?!К огда у нас деньги и исторический опыт! Однако самые важные вещи за деньги не покупаются, они обретаются бесплатно, но только теми кто находиться на светлой стороне и имеет достаточную степень чистоты. Можно сосредоточить в одних руках все, абсолютно все активы, но это никак не будет гарантировать полного контроля. Ганнибал, гоняясь за Фабием по всей Италии, мог торжествовать победу со дня на день, по крайней мере таковой виделась ситуация карфагенским олигархам. Они отдавали себе отчет в том что вернись Ганнибал могильщиком римлян, неизбежно начнется передел собственности. И денежные мешки испугались. Расходы на войну прекратились, когда требовалось выделить еще какие-то жалкие гроши. Теперь уже Ганнибал понял что он в ловушке и случись обвал, никакие галлы и коллаборанты положения не спасут. И он не ошибся. Вместо Фабия Медлителя пришел Сципион, в мгновение ока перенеся военную кампанию в Испанию, а чуть позже — в Африку. И вот римские легионы стоят у Замы, где Ганнибал проигрывает свое последние сражение. Карфаген повержен. Правда, для его уничтожения потребуется еще одна война. Она будет скоротечной — всего три года, но только на втором ее году поклонники Молоха и Ваала спохватятся, однако будет поздно, ибо 146 год — год максимального усиления Рима, год, когда его сила и зрелость пересеклись в высшей точке; год, когда все свои отборные войска он мог сосредоточить в одном районе, а такая возможность ему больше не представится ни разу, ибо враги, как болезни при старости, теперь будут множиться от года к году, а августовский "pax romani" станет временным убаюкивающим самообманом.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО И НЕДОЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Закон Совершенных — Квинтэссенция Свободы — Торжество Псевдоморали — Счастье Нации — Рабы и Рабовладельцы — Древнейшая Наука — Спиноза и Вейнингер — Предопределение Сильных — Бисекс и Унисекс — Право Сильного и Право Интеллектуала — Гениальные Посредственности — Реальный Закон — Преступный Человек — Государство и Банда

Совершенные не нуждаются в законах, потому что они сами, во всех своих ипостасях, суть высшее проявление единственного и единственно правильного закона. Их модели поведения можно сопоставить систему уравнений описывающих связь между всеми видами взаимодействий, воплощение той самой "единой теории поля", над которой бесплодно бьются физики. С одной стороны, все сходятся во мнении что такая система должна быть проста, как и все гениальное, и как мне кажется она вряд ли будет намного сложнее системы уравнений Максвелла и гораздо проще системы нелинейных уравнений Эйнштейна. Но никто из тех кто реально знаком с ситуацией в современных фундаментальных науках, не заявит вам, что мы стоим недалеко от формулирования подобного уравнения, хотя порой кажется что оно вот, рядом, подойди и бери! Точно такая же ситуация с управляемым «термоядом». Можно не сомневаться, что "единая теория поля" если и приобретет в обозримом будущем завершенные формы, то решающий вклад здесь внесет один человек в момент который бывает раз в жизни, причем у единичных экземпляров. Остальные только потом увидят как оказывается все было просто, и долго будут задавать недоуменные вопросы, удивляясь почему люди раньше не додумались до столь очевидных вещей! Такая система уравнений будет верхом совершенства и создатель ее также будет совершенен. Эти две вещи можно принять без всяких оговорок. О физике в данном контексте приятно говорить. Как и о философах. Вот где науки! В античные, да и в средневековые времена, не делали никакой разницы между физиком и философом, да и самого термина «физик» не существовало. А вот о законах юридических ничего подобного не скажешь. Многие ли даже по-настоящему образованные люди, смогут так, сразу, назвать хотя бы десять всемирно известных юристов XIX–XX века? Притом, что с другими науками или, скажем, с музыкой, спортом, живописью, подобных проблем не возникнет. В чем дело? Почему юристы-законотворцы и теоретики права не оставили аналогичного следа в мировой цивилизации? Ответ здесь может быть только один: все современные законы несовершенны, ибо изначально разрабатываются под несовершенное общество. Совершенный человек за такое дело не возьмется, точнее он может взяться, но появись такой идеальный закон, кому он будет нужен? Его не приложишь к миру дебилов и дегенератов и именно поэтому совершенные очень редко участвуют в их создании, особенно в последние две тысячи лет, хотя имена древних законоведов известны даже продвинутому школьнику, а законы ими созданные, как правило максимально долго держались в обществе и способствовали прогрессу. Совершенные во всех своих проявлениях являются носителями и выражением совершенного закона который и есть квинтэссенция настоящей свободы. Такой закон не нуждается в записи и уж тем более нет необходимости в сворах цепных псов призванных стоять на его страже. Ведь если закон нельзя нарушить в принципе, то какой смысл его как-то охранять? Это то же самое, что поставить сверхсовременную противоугонную сигнализацию на луноход, или, допустим, на американский «Вояджер». Мы же не следим, за соблюдением законов Ньютона или Кеплера. Они выполняются «автоматически» (при соответствующих краевых условиях), а механизмы созданные без их учета, работать не будут, чего только стоят потуги по созданию отдельными субпассионариями вечных двигателей. Вы думаете они в прошлом? Как бы не так! Патентные бюро ежегодно заваливаются десятками тысяч подобных проектов. То же самое происходит и с современными законодательными системами, находящимися в прямом противоречии с самими собой. И вот тут возникает поле для деятельности адвокатов, открывается необозримый простор для коррупции прокуроров и судей и не успеваешь оглянуться, как еще вчерашний преступник, взятый с поличным за серию тяжких преступлений, выходит на свободу, радостно махая ручкой в видеокамеры, или просто показывая оттопыренный средний палец. Одновременно усиливается полицейский беспредел, ибо бороться с правонарушениями «законными» способами становится попросту невозможно. Адвокаты, юристы, а подчас и «преступники», оказываются интеллектуально несравненно выше «копов», выбивающихся в свою профессию из весьма специфического социально-психологического контингента, которому, по большому счету, и идти-то больше некуда.[50] Здесь, кстати, кроются причины патологической злости всех работников карательных органов. Отто Вейнингер прямо называл их «мужчинами-мегерами». Т. е. «закон», точнее то что им называют, отходит даже не на второй, а как минимум на третий план. Попугаи кричат что пусть лучше будет очень плохой закон чем никакого. Это великолепно! Как раз то что мы имеем сейчас! Торжество упадочнической псевдоморали. Это из цикла "лучше пусть муж будет алкоголиком и дегенератом, чем его не будет вообще" или "пусть дети будут олигофренами и наркоманами, чем жить без детей". А древние, между прочим, считали, что лучше один день прожить свободным, чем пятьдесят лет стоя на коленях. Кто сейчас такое скажет? Как круто все поменялось! Жизнь поставлена с ног на голову. Счастье нации, и в более общем случае всей нашей расы, состоит в неуклонном увеличении абсолютных и относительных показателей красоты, силы и интеллекта индивидов входящих в нее. Все остальное — бред и фикция выдуманная представителями недочеловечества и сводящая жизнь не к достижению личного счастья вектор которого у совершенных всегда действует в том же направлении что и вектор счастья нации в целом, а к попыткам найти мазохическое удовлетворение в несчастии, которое порождает грязный суеверный страх, местечковые суеверия и подлинное мракобесие. Именно такие и издают зловоние как физическое, так и культурное, политическое, моральное и т. д. И именно такие всегда удачно вписываются в любой закон, в любую ублюдочную идеологию.[51] Сегодня они коммунисты, завтра — либералы, послезавтра — монархисты, а через два дня пацифисты или еще невесть кто. А все потому, что законы пишутся такими как они. Абсолютная сила не нуждается в охране, а потому и закон стал нужен тогда, когда люди в массе своей утратили совершенство, и прежде всего тогда когда появились слабые.

Всем известный вопрос: "что возникло раньше курица или яйцо", на который ответа якобы не существует, можно спроецировать в другую плоскость, а именно: кто появился раньше — раб или рабовладелец? Это вопросы одного логического ряда. Попробуйте ответить! На первый взгляд кажется, что раб появился раньше, после чего на него просто заявили свои права, отождествив с одним из прирученных животных. Старые индийские и шумерские тексты наталкивают именно на такую мысль. С другой стороны, если нашлись те, кто такие права заявили, то опять-таки уместно предположить, что потенциальные рабовладельцы уже давно созрели. Вообще история не дает нам хоть сколь-либо точный ответ на вопрос при каких обстоятельствах появились первые слабые, во всяком случае среди белых, а поэтому невозможно даже приблизительно оценить время появления первых слабых. Сила и красота, как мы уже говорили, развивались одновременно, может быть сила несколько опережала, что вполне логично. Слабые наверняка тоже рождались, но быстро исчезали, причем уже на том этапе их быстрому исчезновению могли способствовать искусственным путем. Много ведется споров на тему какая самая древняя профессия, но никогда никто не говорит о том, какая самая древняя наука. А самая древняя наука — евгеника. Она возникла еще до того как появился первый интеллектуал. Когда люди начали осуществлять евгенические мероприятия из рук природы было вырвано ее самое священное оружие. Может быть такой интеллектуал и стал неожиданным, но столь желанным и весомым ее продуктом. Только в XIX веке интеллектуалы сподобятся выделить евгенику как отдельную науку, притом что евгеническая практика была свойственна всем сильным социумам и историки это всегда знали. Когда евгенические практики прекращались общество деградировало.

Зло, как мы уже знаем, есть действие или комплекс действий ведущий к утрате силы, красоты и интеллекта. И эра Зла началась тогда, когда появился первый слабый. Нельзя точно определить его судьбу, но одно бесспорно: слабые стали размножаться, в чем, наверное, не было ничего плохого, но одновременно они сначала бессознательно, а затем и сознательно становились носителями чуждой упадочнической псевдоморали и системы ценностей, главным императивом которых было разрушение через смешение. Слабость — всегда разрушение, а эпоха зла и эпоха слабости начались в один и тот же миг. Слабость может быть не просто разрушением, но действием подготавливающим разрушение. Здесь мы подходим к труднообъяснимому парадоксу. По всей видимости, разрушительные инстинкты несовершенного должны быть направлены на самого себя, однако подобное происходит крайне редко. Защитная функция, даже у такого субъекта, оказывается выше и он переносит свой разрушительный потенциал на все с чем ему доводится соприкасаться. Первые интеллектуалы весьма долго не могли понять данный расклад. Исторического опыта на было. Когда же данные вещи были полностью уяснены, появился закон. Поначалу он был простым и неписаным и устанавливал базовые понятия: собственности и семьи.

Исследователи до сих пор пытаются установить, что именно дало столь грандиозный скачок в развитии белой расы, да и вообще всего человечества. Часть считает, что таковым было "укрощение огня", другие отдают предпочтение внедрению орудий труда. Но по всей видимости и то и другое было позже, ибо в обоих случаях нужен был ум выше среднего, нужен был первый интеллект. А для появления интеллектуала требовалось определенное качество сообщества, где он должен был появиться, а обеспечить качество могли те самые мероприятия которые позже станут известны как евгенические. И первым из них было запрещение сексуальных контактов между близкими родственниками. Сейчас к этому пришли практически все народы, как именно — не имеет значения, но как пришли белые теперь догадаться очень просто. Они видели что в результате подобных браков появляются слабые. Нет, они конечно были несравненно качественнее нынешних слабых, но все таки их уровень был ниже уровня высших (средних тогда не было, были первые и последние). Когда слабые вырастали и входили в фертильный возраст, их тянуло к таким же слабым и это заметили. Здесь и интеллект-то не нужен. Поэтому сильными был нанесен ответный удар: близкородственные браки запрещались раз и навсегда. Что стало с теми слабыми неясно, но то что теперь раса была гарантирована от вырождения не подлежит сомнению. Т. е. мы видим, что как только появились первые несовершенные (пусть и по стандартам того общества) тут же потребовалась принудительная регламентация норм отношений, т. е. то что мы называем законом.

Спросите у честного (такие тоже есть) работника юстиции: "что есть отсутствие закона" и он вам ответит, что отсутствие закона есть произвол и беззаконие. Наверное «работник» будет прав, ибо он всего лишь продукт неудачной системы. Но столь очевидный как казалось бы факт, нисколько не повышает качество закона как инструмента. Закон, как и все что делается людьми и для людей, в оптимальном случае должен повышать качество общества. Но какой из современных законов подходит под такое определение? Ведь если мы получаем при отсутствии закона произвол и беззаконие, то резонно предположить, что в обществе постоянно присутствует контингент носителей подобных разрушительных начал, для которых данный закон должен выполнять сдерживающую функцию.

"On peut sortir de la legalite pour rentrer dans le droit" — "Возможно уйти от законности, чтобы вернуться к праву" — говаривали бонапартисты когда были сильными. Сильные имеют все права, при том, что лучшие это те, у кого есть и сила, и красота, и интеллект. Из двух людей прав тот, кто физически сильнее и главное их право в том, что они могут им (правом) пользоваться. Они законодательная, исполнительная и судебная власть в одном лице, как и должно быть. Человечество наглядно доказало такой постулат личным опытом общения с животными миром, с которым люди теперь могут делать всё что угодно. Одновременно, индивиды наделенные только силой не имеют ни малейшего понятия об обязанностях, а если они утрачивают базисные инстинкты, то почти всегда и очень быстро становятся жертвой либо интеллектуалов, либо просто слабых. Типичный пример — большинство апостолов. Право сильного — самое простое право, это право делать то что сильный захочет, его право — его сила. В XVII веке Спиноза доведет связку "право — сила" казалось бы до полного абсурда, но именно такой абсурд в современном предельно выродившемся обществе торжествует повсеместно, а свобода ограничивается лишь тем что позволяет делать закон. Этот "мечтательный еврей из Амстердама", отлученный впоследствии как от синагоги, так и от христианской церкви, является творцом еще одной "истины в последней инстанции". Оказывается, что "свобода — есть осознанная необходимость". Спиноза, правда, не дает ответ на вопрос "осознанная необходимость чего?" Отто Вейнингер относительно него сделал следующее замечание: "Строго говоря, для самого Спинозы не существовало никаких проблем. В этом смысле он проявил себя истинным евреем. В противном случае он не выбрал бы "математического метода", который рассчитан на то, чтобы представить все простым и очевидным. Система Спинозы была великолепной цитаделью, за которой он сам защищался, ибо никто в такой степени не избегал думать о себе самом, как Спиноза. Вот почему эта система могла служить средством успокоения и умиротворения для человека, который дольше и мучительнее всех других людей думал о своей собственной сущности". Вейнингер под «человеком» имел ввиду Гёте.

Интеллектуалы тоже имеют все права, но право интеллектуала несколько шире чем право обычного сильного. Здесь нет никакого противоречия и при том что как сильные, так и интеллектуалы, имеют все права, право интеллектуала действительно шире, так как и возможности интеллектуала выше. Неизвестно, что бы сейчас представляли из себя сильные, если бы не было нас, интеллектуалов. И если сейчас индивид наделенный исключительно физической силой, в основном представляет внешне свинообразное существо, от которого исходит специфический амбре представляющий букет пота, табака, алкоголя и лежалого сала, то можно только вообразить что он являл тогда. Мы же создаем для них оболочку, в которой сильные, при наличии встречного желания с их стороны, могут выглядеть относительно привлекательно и не так сильно искушаться своим неполным совершенством. Однако создание оболочек для массива сильных, как и любой другой выборки, все же не является некой спланированной сверхзадачей интеллектуалов и все перекосы в таком деле — всего лишь последствия отсутствия четко продуманной системы в данном аспекте нашего взаимодействия. Если исключить огромный массив тех кто не обладает ни силой, ни красотой, ни интеллектом, т. е. то самое «недочеловечество» о котором мы говорили и еще не раз будем говорить, то именно такие простые сильные люди, из которых при нормальной системе можно было бы играючи "делать гвозди", — как говаривал известный поэт, — и являются главным резервом откуда пополняются ряды алкоголиков и просто "пропащих людей". А все потому, что для сильных белых степень свободы уменьшается практически ежедневно и ежечасно. Женское начало торжествует. Образ сильного не культивируется, а главный принцип американского образа жизни "я такой какой я вам нужен" настойчиво внедряется в сознание эволюционирующей части человечества. Эволюция не предполагает изначальный план. Она не детерминирована, ибо она не есть продут рабского замысла. Вот почему клерикалы так ненавидят Дарвина.

Детерминированный план предполагает только дегенерация и выполнение плана — полное исчезновение дегенератов. Главные качества сильных — доблесть и хладнокровие — сейчас в основном «реализуются» в компьютерных играх; в реальной жизни выражение сильных качеств неизбежно приводит к контактам с карательными органами. У сильного есть три пути: в действующую (т. е. в воюющую) армию, в карательные органы и в криминальный мир. Тут же отметим, что последние два пути ведут к закономерному исходу: сильные неизбежно начинают уничтожать сильных. Но ни смерть от пути полицейского, ни смерть от пули «преступника», не может считаться нормальной для сильного. Тем более ненормальной есть смерть от алкоголя, наркотиков или одного из бесчисленных "неизлечимых заболеваний". Реальная и почетная смерть для сильного — только в бою. Так умирали Гектор, Леонид, Спартак, Юлиан, Святослав, Цвингли, Нельсон, Михаэль Виттман и многие-многие другие. Старый сильный смотрится смешно, ибо сила неизбежно уходит с молодостью. И что у него остается? Ведь как плохо кончали все сильные, превращаясь в финале своей жизни в обрюзгших глупых мнительных стариков, которые более всего тяготились воспоминаниями молодости. Если б мы могли дать им возможность вернуться на 40–50 лет назад и принять участие в последнем бою своей жизни! В любом качестве. Какой восхитительный подарок был бы им сделан! Смерть они встретили бы так, как встречают самый светлый миг, бессознательно чувствуя что он будет лишь однажды и уже никогда, никогда, никогда не повторится. Это было бы их действительное рождение, их реальная инкарнация. Сильными рождаются и вырастают, но современные условия обитания подавляющего большинства белых никак не формируют у сильных видения путей, пойти по которым они намечены предопределением. Предопределение не абсолютно однозначно как почему-то многие считают. Предопределение всегда дает возможность сделать шаг назад и остановиться, но двинуться вперед уже будет невозможно. Назад — сколько угодно, до полного превращения в кучу грязи, но вперед — никогда. Предопределение — один шанс и сам индивид является в нем ставкой и залогом. Многие изучающие древнеарийскую, античную и средневековую литературу порой не понимают мотивации героев, которые, будучи изначально обреченными, тем не менее доводят свои действия до конца. А двигателем здесь опять-таки является предопределение. Сильные герои предпочитают достойную смерть в близкой или дальней перспективе, превращению в обывателя. Они не поддаются никаким искушениям. И вот такой потенциально сильный индивид в наши дни ежедневно и ежечасно слышит из телеэкранов что все люди одинаковы и равны от рождения (!), что врагов нет и не предвидится, что даже омерзительные существа которых он видит повсеместно — всего лишь жертвы безжалостного общества и неправильного воспитания.

Предопределение — есть то единственное, что не оставляет сильным никаких посторонних выборов. Либо они становятся сильными т. е. тем к чему предопределены, либо исчезают из числа людей, превращаясь в старую, неживую и смердящую плоть. Юный сильный уже чувствуют внутреннюю разрастающуюся мощь, но в качестве "мужского идеала" ему миллионными тиражами преподносятся сопливые бисексуальные дяди, одетые в «унисекс», кожа которых натёрта антибактерицидным спрэйем, волосы напомажены, а ногти отшлифованы и накрашены. В руках у дядей кожаные папки или барсетки. Дяди сидят в автомобилях. Дяди скалятся ослепительно белыми фарфоровыми зубками — последним достижением мировой стоматологии. Дяди употребляют протеиновую пищу и посещают фитнес-центры. Дяди рельефно накачены. Дяди лояльны любому режиму. Они участвуют в выборах и голосуют за кого надо. Дяди делают карьеру. Правда, сильный еще не знает, что деланье карьеры обслуги буржуа и повышение своего качества как подстилки, — а именно это путь большинства, — есть всего лишь прохождение по всем ступеням социальных и личных унижений. Посмотрите на самые популярные мужские профессии. Какое у них лицо? Чтобы ответить на этот вопрос представьте себе к примеру Ахилла, Гектора, Гракхов, Мария, Вёльсунгов или Фридриха Барбароссу в роли банковских клерков, менеджеров в офисе или агентов по распространению ширпотреба, делающих деньги из воды и строящих иезуитские улыбки своим «коллегам» (слово-то какое отвратительное! И совсем не к лицу сильным). Не получается? Мне доводилось наблюдать сильных волею судьбы выброшенных на подобные роли, но долго они в них не удерживались. Мало кто задумывался, что появись эти люди сейчас, они имели бы весьма мало шансов оказаться в рамках закона. Вообще, все ныне происходящее напоминает ролевую игру, а такие игры — изначально дело слабых. Посмотрите одновременно на размножающиеся без счета фитнес-центры, массажные салоны, оцените бесконечный ассортимент средств для наращивания мышц тем или иным (но главное — максимально быстрым) путем, или ускорения роста волос на тех местах где их не должно быть и выведения там, где их, на взгляд «потребителя», избыток. Американский мужчина 90-х годов тратил на косметические и фитнес услуги больше чем американская женщина. Европейцы, по-видимому, догонят их в ближайшие годы. Культ слабого бисексуального женоподобного оборотня стал альфой и омегой всех СМИ, одновременно с показом белых девиц танцующих с "прекрасными черными парнями". Город, как сосредоточение большого количества индивидов на малой территории, так же вносит свой неслабый взнос в дело деградации сильных: город всегда слаб. И чем больше город, тем он слабее. Обратите внимание какое рекордно низкое количество гениев рождалось в столицах. Буквально единицы! И сильные в городе, как и во всякой толпе, становятся слабее. Рим слабел тем быстрее, чем больше народа в нем становилось. То же можно сказать и про столицы других империй. Может быть американцы, зная в лице своих интеллектуалов подобные вещи и перенесли столицу из Нью-Йорка в Вашингтон, который, впрочем, также начал быстро расти. Слабые всегда тянутся к столицам, т. е. туда где потенциально больше слабых. Вспомним, что никто, абсолютно никто из национальных героев, а они однозначно были элитой среди сильных, не вышел из столиц. Никто. И никогда не выйдет. Сильные рождались в маленьких местах и только этим можно объяснить, что в средние века Европа устояла против натиска арабов, монголов и турок, ибо жизнь вследствие факта деградации городов в поздний античный период, перешла в локальные поместья, где на сильных не действовала толпа. Сильному нужен простор. Городская теснота его ослабляет. Все мировые «сухопутные» империи начинались на бескрайних просторах. Из гор, в свою очередь, не вышло ничего. Сильные, первыми возникнув, первыми и вырождаются, что представляются очевидным: сильные современным действующим "экономическим моделям" не нужны. Ни при каком раскладе. И если Спиноза исследовал взаимосвязь силы и права, то мы подробнее остановимся на отношении интеллекта к праву.

Во время современного тотального идеологического разброда в рядах интеллектуалов, не говоря о бессознательных массах, власть предержащие структуры и информационные средства на них работающие, усиленно продвигают возникший еще во времена Рима постулат о некой "абсолютности закона", пусть и нелепого, забыв, видимо, что в Риме говаривали не только "Dura lex sed lex", но и "Voluntas populi suprema lex est" — т. е. воля бессознательных масс и есть высочайший закон. В Риме закон изначально (в царский период) действительно являлся квинтэссенцией воли бессознательных масс и именно поэтому Рим устоял даже тогда, когда казалось бы всё сходилось против него. Только поэтому он и стал великим. Любопытно, что эти два вполне адекватных Риму той эпохи тезиса, начали афишироваться как раз в императорский период, т. е. во время упадка. Причины здесь вполне стандартны и полностью аналогичны тем, по которым идолопоклонство перед законом превалирует и сейчас: полный отрыв правящего класса от собственных бессознательных масс, а именно на таком взаимодействии и строились все буржуазные западные государства. Сегодня самые мощные страны Запада находятся в сверхшатком равновесии и есть десятки причин грозящих взорвать их изнутри в любой момент. Поэтому для правящего слоя закон, по сути дела не имеющий никакого значения, является молитвой примитивного туземца рекомендуемой к ежедневному многоразовому повторению бессознательным массам. Шпенглер описывая последние годы республиканского Рима дает весьма наглядную картину проясняющую приход как "божественных цезарей", так и принятие культа «богочеловека» из Палестины: "Я считаю символами первостепенного значения то, что в Риме, где около 60 г. до н. э. триумвир Красс был первым спекулянтом по недвижимому имуществу, римский народ чье имя красовалось на всех надписях, перед кем трепетали далекие галлы, греки, парфяне, сирийцы, ютился в невообразимой нищете по мелким наемным квартирам многоэтажных домов, в мрачных предместьях, и относился совершенно равнодушно или с каким-то спортивным интересом к успехам военных завоеваний; что многие знатные роды из старинной аристократии, потомки победителей кельтов, самнитов и Ганнибала, принуждены были оставить свои родовые дома и переселится в убогие наемные квартиры, так как не принимали участие в дикой спекуляции; что вдоль Аппиевой дороги высились вызывающие еще и теперь удивление надгробные памятники финансовым тузам Рима, а тела покойников из народа вместе с трупами животных и отбросами огромного города бросались в отвратительную общую могилу, пока наконец при Августе, чтобы избежать заразы, засыпали это место, где впоследствии Меценат устроил свои знаменитые сады; что в опустевших Афинах, живших доходами с приезжих и пожертвованиями богатых иностранцев (вроде иудейского царя Ирода), невежественная толпа слишком быстро разбогатевших римлян зевала на произведения перикловой эпохи, которые она так же мало понимала, как теперешние американские посетители Сикстинской капеллы гений Микеланджело, в тех Афинах, откуда предварительно были вывезены или проданы по бешеным ценам все удобопереносимые предметы и взамен их высились колоссальные и претенциозные римские постройки рядом с глубокими и скромными творениями древнего времени. Для того кто научился видеть, в этих вещах, которые историку следует не хвалить и не порицать, а морфологически оценивать, непосредственно вскрывается идея эпохи" [Все \цитаты О. Шпенглера из книги "Закат Европы"]. Как все знакомо! Нет, конечно убогость жизненного уровня тогдашних римлян кажется таковой в сравнении с жизненным уровнем немца времен самого Шпенглера; по сравнению с уровнем обывателя ординарного города любой восточной деспотии он был просто сверхвысоким. Именно тогда в Риме и появляются выдающиеся законоведы и самым великим без сомнения был Цицерон. Ни у кого другого не просматривается такого отчетливого видения опасности стремительной деградации Рима. И то что Цицерон был ликвидирован по смехотворному обвинению в стране которая считается родиной юриспруденции, говорит о многом.

Ясно, что только совершенные интеллектуалы могут писать законы которые будут реально соблюдаться и обеспечивать прогресс, причем для их соблюдения не потребуются злобные отряды садистов-карателей известных нам под вывеской "правоохранительные структуры". Интеллектуалы создали первые законы, они создадут и последние, после чего писанные законы окажутся ненужными.

Взяв уголовный кодекс любой «цивилизованной» страны очень легко убедиться, что под его действие потенциально попадает практически каждый индивид. Более того, если бы всякое правонарушение попадающее под действие закона становилось бы известным и «виновные» заключались под стражу, государства в кратчайшие сроки превратились бы в гигантские зоны и непонятно только кто бы эти зоны охранял?

Мы видим, как полицейские структуры, несмотря на постоянное совершенство средств используемых в "борьбе с преступностью", не могут победить ее раз и навсегда. Мало того, она растет и тенденций к замедлению роста не видно нигде. Можно совершенно однозначно заявить, что даже если будет введена смертная казнь за все, абсолютно все виды правонарушений, причем мы допустим что следственные органы и суды будут действовать полностью в рамках закона, не будут подвержены коррупции, следственным ошибкам и тому подобным вещам, то и в таком случае преступность не удастся искоренить в принципе, ибо столь сверхмощный удар будет нанесен по ложной цели. Ну хорошо, прекратятся нарушения по существующим статьям. Но тут же возникнут принципиально новые виды преступлений, которые не будут охвачены действующим законодательством. Можно вспомнить, что во всех без исключения учебных звеньях готовящих кадры карательных структур, во всех странах, вне зависимости от формы общественного устройства, будущих «роботов-полицейских» и прочих церберов закона приучают смотреть на любого человека как на потенциального преступника, что как ни странно, полностью оправдано! Действительно, при современном законодательстве, любой человек — потенциальный преступник. Здесь сталкиваются законы «человеческие» (точнее — недочеловеческие) и природные законы. Совершенный человек в нынешних условиях есть не потенциальный, но как правило реальный преступник, с позиции любого законодательства. Несовершенный — преступник с точки зрения законов природы. Придется вводить новые статьи и ликвидировать очередные партии «преступников». И так далее и так далее. В любом случае, «структуры» без работы не останутся. Я далек от мысли что будут ликвидированы все. Наверное кто-то и останется. Но на что будет похоже государство после "искоренения преступности"? Что останется от экономики, науки, сельского хозяйства, культуры? И кто останется? Лучшие? Не смешите меня! Совершенные? Как бы не так! Совершенные в наибольшей степени склонны к нарушению недочеловеческого законодательства, потому что их мышление согласуется с ним в наименьшей степени. Они-то и пойдут в расход первыми, как не раз бывало. Высший сорт. Затем пойдет первый. Затем — второй. Эти верхние слои будут ликвидированы полностью. Сколько их в процентном отношении? Мало. Совсем мало. 5-10 % — не более. А что надо чтобы превратить пусть и самую передовую нацию в стадо безмозглых баранов? Отобрать и изолировать элиту, которая, как ни крути, а больше десяти процентов нигде не насчитывает. А вот низшие уцелеют в наибольшей степени. Может практически полностью. Ведь именно рабы менее всего склонны нарушать закон и именно им свойственно подражать своим хозяевам, т. е. государству. Кто знаком с историей рабовладения, знает, что ни одно восстанье рабов не преследовало цели отменить рабство как общественный институт. Выражалось недовольство лишь конкретным моментом. Особняком стоит восстанье Спартака, но Спартак не был прирожденным рабом, хотя в его войске преобладали рабы. Может поэтому он и проиграл. Итак, рабы. Вот кто будет доносить на совершенных! Им будут ретиво помогать интеллигентишки, но уцелеть им не удастся, их психика не настолько «бычья» как у бессознательных масс, поэтому в самом оптимальном варианте, покричав и повизжав, интеллигентики пойдут в расход четвертыми, ибо они хоть и безопасны, но абсолютно бесполезны. Все это мы уже проходили, здесь лишь рассматривается "идеальный вариант". Да, вот еще. Нужно сказать несколько слов и о самих «структурах». Понятно, что многие будут стремиться в них попасть, чтобы по возможности оградить себя от действия столь идеального законодательства. Но и здесь вариант не гарантированный, а после того как «преступность» будет ликвидирована и работы вроде бы станет не хватать, неизбежно начнется разбор полетов внутри структуры и в ней пойдут те же самые процессы которые шли в «обществе». Это тоже было, а практика показывает, что подобные "глобальные операции" очень быстро становятся неуправляемыми. Вспомним времена якобинского террора, время сталинских чисток, период китайской культурной революции. Например во время Великой Чистки 1937-38 года, была уничтожена практически половина офицерского состава HКВД и 80 % его высших руководителей. Но ни якобинцы, ни Сталин, ни Мао, в принципе не рассчитывали на такой поворот, допуская, что все удастся удержать под контролем. А вот Ленина подобный расклад устраивал. Он запускал механизм террора не имея ни малейшего представления о времени его окончания и реальных масштабах. Ленин твердо знал, что чем больше такой террор будет продолжаться, тем меньше шансов уцелеть будет у лучших. Это и было его программой. Ленин поэтому и критиковал народовольцев (в число которых входил его брат-шизофреник) и эсеров практиковавших индивидуальный и мелкосерийный террор. Ленину было смешно. Лысый картавый карлик, сифилитик и импотент с извращенными наклонностями, понимал, что ни кучка народовольцев, ни еще меньшая кучка эсеров, не уничтожит всю элиту, без чего, как он справедливо считал, установление партийной диктатуры невозможно. Поэтому и сама программа РСДРП была разработана таким образом, чтобы привлечь к себе максимальное количество подонков всех мастей, ибо к тому времени Ленин уже ознакомился с трудами Ле Бона и вынес оттуда главную мысль: толпа может разрушить все, а управлять ей легче всего. Захватив власть, Ленин не имел никаких сомнений в способе её удержания. Террор и только террор! Имея в своем подчинении сотню тысяч дегенератов,[52] он объявил, что они могут делать абсолютно всё, т. е. отменил закон, который и возник изначально для сдерживания дегенератов.

Процесс пошел и пошел очень быстро. Большой террор прекратился в 1921 году только по причине практически полного истребления элиты, после чего он грозил перекинуться на остатки пролетариата, что не входило в планы советских вождей, ведь именно в пролетариате они видели ту ударную силу которая должна будет "пощупать коммунистическим штыком буржуазную Европу". Сталин, по мере продвижения к вершинам власти, вынужден был ликвидировать почти всех ленинцев. Многие за это готовы простить ему все, но тут дело не в каком-то особом гении этой рябой "гениальной посредственности". Любой кто поставил бы цель мобилизовать страну для выполнение тех задач которые желал осуществить Сталин, должен был бы действовать аналогичным способом. Иначе ничего бы не вышло. Мы привели этот пример из истории как демонстрацию того что получается когда отбросы общества получают право не соблюдать никаких законов, существующих только для них. Ведь не найдись сила способная приостановить террор, масса бы просто самоуничтожилась. Вот, собственно, главный показатель необходимости закона в современном обществе. Отмените его и начнется то что было в самые веселые дни красного террора. Ленин применил метод обратный тому, что мы рассматривали выше: вместо введения "идеальных сверхмер", он, напротив, отменил какие-либо сдерживающие преграды для массы. И Россия превратилась в государство смерти. За свою смелую находку Ленин заплатил жизнью. Попытка поставить массу и партократию в рамки закона очень быстро привела к фактическому оттеснению его от власти, инсультам, параличам и изоляции в селе Горки, находящемся на 101-ом километре от Москвы. С тех пор в советской карательной практике существует традиция: высылать злостных алкоголиков и проституток на 101-ый километр от крупных городов. Ленин умер, но дело его живет!

Закон начинается везде где есть сильные и слабые, и в качестве еще одного примера можно привести Советскую Армию эпохи разложения коммунистического строя. Чрезвычайно низкий уровень дисциплины, обусловленный как архаичностью уставов, так и полным отсутствием влияния на армейскую среду интеллектуалов, привел к повсеместному появлению т. н. "неуставных взаимоотношений". Но все неуставные отношения в любой структуре начинаются там, где устав перестает соответствовать требованиям сегодняшнего дня и не может обеспечить нормальное функционирование системы. Тогда социум устанавливает свои законы, которые, какими бы абсурдными они не казались на первый взгляд, все же выглядят весьма логичными и справедливыми (sic!). Это легко доказывается тем общеизвестным фактом, что солдаты-первогодки достигнув второго года службы начинают обращаться с новобранцами так же, как в свое время обращались с ними. И здесь нет места объяснениям вроде интеллигентских брюзжаний о "вымещении накопившейся злобы" и тому подобному неофрейдовскому бреду. Подавляющее число людей хотят одновременно подчинять и подчиняться. В каждом садисте живет мазохист, в каждом мазохисте — садист. Это те самые фроммовские "анальные садисты", хотя с таким же успехом можно назвать их и "анальными мазохистами". Конечно, попадаются и считанные экземпляры нормальных, но они не делают общей погоды. А полную приемлемость сложившихся неуставных отношений для управления этой молодой (а посему слабоуправляемой) толпой подтверждают и сами офицеры, признавая, что без «неуставняка» армия превратилась бы в совершенно неорганизованное стадо. А так, налицо самоорганизующаяся иерархическая система и нет смысла давать приказы всем. Достаточно отдать их только стоящим наверху пирамиды «дедам» и не беспокоится за выполнение. Поэтому замена существующих гарнизонных уставов созданных в 30-е годы на реально действующий, хоть и ни кем не писанный устав, — единственно правильный выход в подобной ситуации. Тем более практика показывает, что интеллектуалы, составляющие десятые доли процента от общего числа подлежащих призыву в качестве рядового состава, практически всегда обходят воинскую повинность тем или иным способом.[53] Так что никаких отрицательных последствий ни для кого нет. Изредка бывают случаи что тот или иной индивид дорвется до оружия и положит двоих-троих, а иногда и большее количество сослуживцев ограничивающих его свободу. Но, как говорится, лес рубят — щепки летят, хотя сами по себе подобные инциденты исключительно показательны. Ведь если бы каждый знал что ущемляя свободу другого, этот другой может его в любой момент уничтожить, взаимоотношения в армии были бы совсем иными, но здесь мы имеем дело с редчайшими исключениями, показывающими как мало все таки сильных.[54] Ну и совершенно ясно, что при принятии естественного армейского закона станет бессмысленно вести разговор о неуставных отношениях. Они превратятся в уставные, т. е. в закон который будет реально соблюдаться.

В этом и смысл любого закона: он соблюдается когда соответствует представлениям сильных.

Из всего вышесказанного совершенно очевидна бесполезность т. н. "борьбы с преступностью" которую пытаются вести карательные структуры. Ведь в итоге все сводится к лишению индивида свободы и это считается единственной адекватной профилактической мерой, которая теоретически должна способствовать снижению преступности. Однако давно доказано и во всяком случае для юристов не является секретом, что свирепость законов никак не связана с уровнем преступности. Иногда прослеживается слабая корреляция между количеством отдельных видов преступлений и тяжестью наказаний за них, что никак не дает право экстраполировать ее на все уголовное законодательство. Преступления совершают два типа людей. Во-первых — прирожденные преступники. Неверно думать что они вообще не оглядываются на закон, но их регулярные ходки за колючий орнамент в окружении которого они в значительной своей массе проводят большую часть жизни, дает повод говорить, что закон, как некое пугало, не является для них преградой. "Но нас не испугает ни пуля, ни тюрьма", — как поется в одной популярной песенке. Другая группа — рядовые граждане или «фраера». Ну попадет такой за решетку за какое-нибудь мелкое преступление и что дальше? Вы думаете он будет раскаиваться? 98 % процентов осужденных никогда не раскаивается за свои деяния! Можно предположить, что эта цифра еще выше. А если и раскаиваются, то рефреном раскаяния становятся не обтекаемые угрызения совести, но глубокое сожаление о том что время проведенное в заключении и все отрицательные последствия пребывания там, никак не окупают выгод в результате пусть и умышленного преступления. Если мы теоретически и допустим факт полнейшего «покаяния» хотя бы перед самим собой, то совершенно однозначно можно утверждать: будущим сдерживающим императивом закрывающим путь к новым преступлениям станет страх вновь оказаться в заключении, а не моральные преграды к совершению преступления. Т. е. человека будет постоянно сдерживать страх. А в таком случае он никак не может называться не только совершенным, но и просто сильным. Он стал абсолютным рабом закона который для него написал неведомо кто, причем этот «кто» вполне мог не иметь ни силы, ни интеллекта, и по всем своим параметрам, как ценным с точки зрения совершенных, так и не имеющим для них никакого значения, уступать ему. Вот так вот сильные становятся слабыми. Страх оказывается сильнее их. Поэтому уж если вы и хотите найти сильных среди обитателей "исправительных учреждений", то ищите среди тех, кто совершил много ходок, пусть даже и не длительных. Человек, который не побоялся много раз нарушить закон, сильнее чем тот кто «оступился» однажды, а потом всю жизнь подавлял в себе желание совершить новое преступление. Подавление инстинктов основное свойство рабов. Заметим, что здесь полностью опущен моральный аспект проблемы преступности, мы даже не вводили градацию преступлений по степени грязи, хотя констатируем: высококачественный индивид никогда не совершит низкого или грязного преступления.

Да, вот интересный вопрос: а что было бы если б власть захватил человек много раз сидевший? К сожалению подобных примеров практически нет, но тот единственный что сразу приходит на ум, достоин целых монографий. Речь, само собой, пойдет о кавказском криминальном авторитете Кобе Джугашвили (клички «Сосо», «Бесошвили», «Чижиков», "Салин", «Гуталин» и т. п.), который до революции промышлял грабежами банков. Нас будет интересовать его психология именно как человека не боявшегося нарушить закон. Говорят (и приводят вполне стройные доказательства), что Коба сотрудничал с царской охранкой. Может и сотрудничал, но в данном случае это мало что меняет. Точнее — ничего не меняет, так как он был психологически тем самым "преступным человеком". Коба помогал революционерам живя в России, а не издавая как Ленин потрясающие по глупости и полному непониманию ситуации брошюрки и газетёнки торча в Швейцарии; он не просиживал десятки тысяч золотых рублей в дорогих ресторанах как делали урицкие, володарские, троцкие и литвиновы-валлахи. Он не вынашивал идеи постройки золотых сортиров и обмена всех картин Третьяковской галереи на мощи Карла Маркса. Может поэтому он и подчинил себе "эту страну", ибо знал ее лучше их. Во время гражданской войны Коба лично ездил по фронтам, налаживая взаимодействие армий и спасая шкуры ленинских "народных комиссаров", которые трусливо и безвылазно сидели в Кремле (кроме председателя реввоенсовета Троцкого). Так они и будут там сидеть, пока самого Ленина не положат засыхать в специально оборудованном террариуме на Красной площади, а других, по прошествии того или иного промежутка времени, отправят на Лубянку находящуюся в пяти минутах езды от кремлевских кабинетов, где каждый из них получит свою пулю в затылок причем многие не забудут перед ликвидацией признаться в собачьей верности Кобе, который теперь станет "великим вождем" и "корифеем всех наук".

Преступный человек всегда деятелен, даже если у него полностью отсутствует интеллект. Последствия его деятельности могут быть катастрофическими, но он умеет обеспечить претворение своих решений в жизнь. На таких исходных пунктах всегда базировалась политика Сталина. Он никогда нигде не работал; он не разбирался в экономике, но осуществил единственную в истории России промышленную революцию. Он только к сорока годам научился относительно свободно изъясняться по-русски, что не помешало ему быть главным редактором и главным цензором у лучших русских писателей ХХ века. Он никогда не жил в сельской местности, но провел организацию крестьян в колхозы, т. е. обратно ввел крепостное право, только на этот раз не частное, а общегосударственное. Он ни дня не прослужил в армии, но готовил вторжение в Европу, причем преуспел в этом так, как никто до него не преуспевал. Когда Адольф нанес по его красным ордам сокрушительный удар, по сути уничтожив их как боевую силу за две недели, он не долго пребывал в шоке. Его опять-таки спасло знание страны и ставка была единственно верной. Против него работал весь мировой интеллект и победить он не мог. Проиграв вдребезги Вторую Мировую войну, а американцы в свою очередь отметили победу ядерным бомбометанием, он уже через 5 лет, в 1950 году, заимев свою бомбу, начал прокладывать дорогу к войне с Америкой. Здесь Коба проиграл окончательно и его убили подельники. Но в конце концов нельзя ведь быть всегда сильнее всех. Кого-то одолел Сталин, но нашлись те, которые одолели его. И седьмой десяток лет тоже не идеальный попутчик для осуществления столь глобальных планов. Примерно такой стиль рассуждений о заслугах Сталина выдержан в излюбленной риторике коммунистов, когда им задают недоуменный вопрос: а как же люди? Во сколько десятков миллионов обошлись все сталинские амбиции? Коммунисты, как правило, не знают что ответить и не в силу отсутствия данных, но сугубо из-за своей чудовищной идеологической ограниченности. Здесь они сродни христианам, услышавшим пошлый анекдот про Христа. Преступного человека не интересуют люди. В его системе ценностей они стоят ровно столько, сколько не жалко их отдать на воплощение того или иного замысла. В отношении Сталина можно сказать, что он готов был отдать всех. И его паранойя здесь не причем. Коба, впрочем, был не единственный "преступный тип" в ленинском Политбюро. Были и другие: Троцкий, Свердлов, Красин, был сонм более мелких звеньев, вроде местечковых комиссаров, но он был самым-самым преступным.

Обратим внимание на отличие методов сведения счета с врагами у Сталина и Гитлера. Гитлер, что бы про него не говорили и как бы он сам не вещал в программе НСДАП, что, дескать "в Германии германское право заменит Римское", оставался исключительным продуктом именно римского права. В Третьем Рейхе каждый отвечал только за себя. Когда Штауффенберг, будучи вовлеченным в заговор 20 июля 1944 года, взорвал комнату где Гитлер принимал военных, то были ликвидированы только те, кто имел непосредственное отношение к заговору. Никому и в голову не пришло разобраться, например, с женой Штауффенберга, женами или детьми других непосредственных участников. Согласимся, что Штауффенберг, отправивший на тот свет 25 человек (еще трое умерли позже в больнице), смертный приговор себе заработал. Сталин, если что-то и знал о римском праве, то уж совершено точно не воспринимал его как сколь-нибудь ценный документ, не говоря о применении на практике. Сталина здесь нет смысла осуждать: он был продуктом другой системы мышления, которая хоть и была несравненно примитивней, но действовала безотказнее, во всяком случае по отношению к врагам. Сталин, будучи азиатом, ясно осознавал, что человек — продукт своего рода и своего окружения, да и учеба в духовной семинарии напоминала о себе непрерывно. Правило Христа "по плодам их узнаете их" (а оно полностью противоположно нормативам римского права), видимо полностью соответствовало его менталитету. И не стоит удивляться, что вслед за арестом и в подавляющем числе случаев последующим расстрелом того или иного врага, репрессиям подвергались все близкие родственники и часто просто знакомые. Были введены нелепые в юридической практике любого белого государства термины "родственник врага народа" (РВН) и "член семьи врага народа" (ЧСВН). Все члены сталинского Политбюро, введенные туда после Великой Чистки, имели хотя бы одного репрессированного родственника, т. е. все высшее руководство партии являлись вот этими самыми ЧСВН и РВН. Себя Сталин тоже не забыл. Все родственники его первой жены были репрессированы или ликвидированы. Сидело много родственников второй жены Сталина, притом что имеются все основания предполагать что ее саму Коба ненароком пристрелил. Мы видим что здесь "преступный тип" побеждал в Сталине "восточного деспота", ибо семья играла для него исключительно низкую роль. Он и не пытался спасти своего первого сына — Якова, тогда тот попал в плен к немцам, хотя рычагов имел предостаточно. Он хладнокровно загнал в концлагерь перового жениха своей дочери — мелкого режиссера Люсю Каплера и заявил ей что она отправится туда же, если повторится подобный флирт. Преступный человек находится вне красоты, а значит и вне любви. Пример Сталина здесь просто классический. Во всяком случае Гитлер не выглядит фигурой столь однозначной в этом вопросе. Сталин бывал сентиментален, бывал очень слаб, смешон и низок, но и ничего высшего ему не было доступно. Тоже верная примета преступного человека. Гениальная посредственность…

Существующее положение, когда карательные структуры в конечном итоге одерживают или могут реально одержать вверх над любой преступной группой состоит в следующем. Прежде всего они находятся в рамках пусть несовершенных, но кодифицированных законов, являющихся частью системы называющейся государством. Государство, пусть слабое и ничтожное, все равно сильнее одного отдельно взятого индивида. Государственная структура, тем более вооруженная, в которой есть интеллектуалы, всегда сильнее, чем отдельная группа (банда) хоть и высокоорганизованная. Ее руки в любой момент могут оказаться развязанными и незаконная структура будет стерта с лица земли, пусть и с потерями со стороны государства. Преступная группа не может уничтожить государство, какой бы талантливой или гениальной она ни была. Мы знаем множество случаев, когда среди народов как имеющих, так и не имеющих государственного инстинкта, власть захватывали те или иные кланы, которые можно было бы квалифицировать как организованные преступные группы. Но если более пристально всмотреться, то можно заметить, что в африканских государствах перевороты приводили к тому что власть становилась добычей верхушки одного из племен, а в латиноамериканских — армейских верхушек. В любом случае, ни армию, ни племя, нельзя назвать бандой, какими бы преступными с нашей точки зрения они не были.

Уместно задать вопрос, а возможно ли создание преступной группы действовавшей бы с карательными органами на равных, по тем самым древним восточным законам, где "зуб за зуб", а "око за око"? Возможно. Только это будет уже не преступная группа, а само государство. И паритет будет недолгим и приведет он либо к распаду государства, либо к тому что преступная группа вынуждена будет взять на себя все его функции, т. е. фактически превратится в государство. Именно так пришли к власти большевики в 1917 году. Назвать их преступной группой можно потому что их программа предусматривала уничтожение всех институтов составляющих основу тогдашнего цивилизованного государства. Почему при большевиках сохранялась высокая преступность? Да по той же причине по которой преступность вообще существует, как явление достойное упоминания. Преступники, и те кто с ними «борется», заинтересованы в обоюдном существовании. По сути, и те, и другие, — две части системы, исчезновение одной из которых будет означать и исчезновение другой. А их борьба — всего лишь способ существования. Если когда-то преступность и будет ликвидирована, то сделано это будет никак не полицейскими структурами. Ее искоренение начнется с ликвидации биологического базиса, а именно — потенциальных, еще не родившихся преступников. Ведь главной методологической ошибкой всех современных юридических систем есть видение преступников как акциденции, но не как субстанции. К примеру, в Советском Союзе существовали очень строгие законы относительно владения, купли и продажи твердой валюты. По сути, за пару сотен долларов, даже при самом добром советском генсеке Брежневе, могли впаять пятнадцать лет, а то и расстрел. Т. е. это «преступление» каралось так же как серийное убийство, терроризм, шпионаж и тому подобные деяния за которые полагаются меры абсолютного действия в любой стране. Но вот пришло время, СССР распался и «валютную» статью в УК отменили. И то за что вчера можно было получить пулю, сегодня стало обычным делом! И те кто раньше автоматически попадал бы в разряд особо опасных преступников (а высшая мера не опасным не назначается), теперь стал обычным законопослушным гражданином! Отсюда вытекает, что либо тот состав преступления что попадал под действие УК никак не выражал преступного человека, либо преступлением является отмена этой статьи. Третьего не дано. Преступник — всегда преступник, и вчера, и сегодня, и завтра, он может превратиться в святого (типовой вариант), оставаясь, тем не менее преступником. И никакие амнистии, никакие снятия судимостей, здесь ничего не меняют. Знаете, с тараканами в жилище, особенно когда их много, можно бороться двумя путями. Можно бегать с тапком, давя их поодиночке. Эффективность подобной операции минимальна, при том, что потребуется много ловкости и физических затрат. Ненароком можно удариться головой об угол мебели или споткнуться о детскую игрушку с непредсказуемыми последствиями. Можно, однако, распылить в квартире относительно безвредный аэрозоль. И тараканы уйдут. Если не навсегда, то надолго. Т. е. выход "не в усилении борьбы" (вариант с тапком), а в изменении условий (аэрозоль). Кстати, очищение всегда приходит именно через изменение условий.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ЗАСЕКРЕЧЕННАЯ НАУКА

Источники Грязи — Родовое Проклятье — Золотой Ключик Иисуса — Христианство и Секс — Белковые Тела Буржуя Энгельса — — Телегония — Женщины и Сатана — Эдип и Электра — Браки и Разводы — Телегония в Ветхом Завете — "Дети Разных Народов"

1.

Любой вид грязи всегда имеет один и тот же источник. Поэтому совершенно естественно заключить, что в мире чистых загрязнение невозможно в принципе. Только тогда вообще будет уместно говорить и об абсолютной свободе, ибо факт совершения чистыми низких поступков, которые поддерживают и увеличивают уровень грязи, будет исключен. Все поступки одного отдельно взятого человека, а тем более толпы, в таком случае станут априорно моральны. Мораль чистых не допускает исключений: т. е. ту самую роскошь которую мы вынуждены позволять себе сейчас, ибо не можем действовать без оглядки на источники грязи, хотя бы затем чтоб самим не запачкаться. Грязь, как и интеллект, возникнув однажды, однажды может и исчезнуть, во всяком случае грязь, — главная преграда освобождению интеллекта, ибо даже интеллектуалы зачастую весьма слабо представляют себе законы ее развития и передачи из поколения в поколение.

Есть такой устаревший термин "родовое проклятье". По сути он может рассматриваться как вариация библейского первородного греха — одного из наиболее выдающихся преданий дошедших до нас. В нем, как мы знаем, идет речь о некой туманной связи в которую вступила женщина (в библейском варианте — Ева), что привело к бесконечной расплате всех ее потомков, которые уже никогда не достигали высшей степени чистоты, а значит и совершенства, притом что среди них были и интеллектуалы. Придет время и "новый мессия" решив что он может управлять законами природы, точнее — сообщив массе что нет никаких законов кроме слов им же и сказанных, «искупит» "первородный грех", но как всегда бывает, неумело оказанная услуга обернется новым витком тотального загрязнения, ибо наиболее грязной части социума будет грубыми примами внушено, что она тоже "имеет право", а сам факт вхождения в христианскую секту означает полное очищение, что внешне, как правило, сводилось только к смене имени.

Но уже на заре христианства, когда оно еще не стало госрелигией и при удачном стечении обстоятельств могло бы ей не стать, было ясно что на структуру отношений мужчины с женщиной оно не способно оказать серьезного влияния. Закрепленный несколько позже в Западной церкви целибат, окончательно превращал священство и монашество в своеобразную секту извращенцев, ибо подавление желаний есть полезная вещь только для дегенерата, все желания которого грязны a priori. Пройдет тысяча лет и Лютер, начав Реформацию, первым делом отменит его. Получался очередной злой анекдот: самые отъявленные тираны Древнего Востока не смели покушаться на естественные человеческие инстинкты, тем более — издеваться над ними. Христианство сделало попытку, она была решительной, но любовью движет воля, а не разум, хотя разум определяет ее глубину. И тем более воля движет обычным сексуальным влечением, в котором действительно нет места разуму вот почему влечение может быть сильным, может быть непреодолимым, но глубоким — никогда.

Неясным в тоже время остается вопрос: какое слово употреблял Христос для обозначения любви? Во всяком случае в его языке оно точно обозначало совсем не то что в индоевропейских языках. Наиболее вероятным представляется использования слова «ahava», которое в свою очередь восходит к глаголу «hav» означающему «давать». Т. е. для Христа любить — значило «давать». Еще один злобный парадокс состоял в том, что Христу никто не «давал». Вот она извечная проблема Бивиса и Баттхеда! Этим ребяткам тоже никто не давал! И Христос тоже никому и ничего просто так не давал, в этом он проявил себя типичным азиатом. Он требовал «уверовать» т. е. отдать душу, что подразумевает в перспективе отдачу тела. На подобном «недавании» и строилась вся христианская концепция «любви» и межполовых отношений, точнее, — объяснялось ее тотальное непонимание. И вот, новая агрессивная секта, — а неофиты всегда исключительно агрессивны, — вломилась в погрязшую в отвратительном разврате Римскую империю. Почва была более чем благодатная, несмотря на совершенно беспорядочную половую жизнь и отсутствие средств контрацепции. К слову скажем, что чистота тогдашнего населения, во всяком случае того что проживало в Европе, была необычайно высока и доказательство тому — полное отсутствие вензаболеваний. Но именно с приходом в Европу первых благовестников, количество коренных жителей Италии стало резко уменьшаться, что, согласитесь, странно при данном образе жизни. Историки и этнографы пытаются искать разные причины объясняющие такую нестыковку, идут в ход гипотезы вроде постепенного отравления жителей Рима свинцом растворявшимся при поступлении в город воды по свинцовым водопроводным трубам, или еще более забавная гипотеза Льва Гумилева касающейся вшей, но в любом случае истоки ее лежали в общем ухудшении качества государствообразующей нации. Ухудшение качества нации выражалось в двух заметных составляющих: уменьшении числа интеллектуалов (что было следствием уменьшения количества сильных) и повальной деградации правящего слоя. Если мы составим гистограмму распределения интеллектуалов как функцию от времени, то увидим, что в первом веке до н. э. их больше чем во втором, но уже в первом веке после р.х. их число уменьшается, несмотря на ничтожное влияние христианства. Во втором веке их становится уже намного меньше, а к четвертому, — они практически исчезают. Вот как уязвим интеллект! Напомним, четвертый век — полная победа христианства в Риме и раскол Империи на Западную и Восточную. Это что касается интеллекта. В отношении силы и красоты картина еще более удручающая. Такое не могло продолжаться долго. Дегенераты, когда их число превышает допустимый процент, способствуют вырождению всего общества. Вырождение начинается с импотенции, причем не только сексуальной, но и духовной. Мужчина и женщина уже ничего не могут дать друг другу. Супружеские отношения становятся бессмысленными, поэтому неудивительно что ко второму веку после р.х. проституция, как женская так и мужская, стали занятием большей части населения. Секс с проституткой — всего лишь прообраз современного виртуального секса посредством компьютера. И проститутка, и компьютер в данном контексте забирают как деньги так и время, но ничего не дают взамен. Присовокупим массовый алкоголизм и отсутствие профессиональных обязанностей. Понятно, что человеческие возможности не беспредельны, поэтому находились люди которые не могли предаваться ежедневному разврату и бесконтрольно употреблять неразбавленное вино. Вот он, горячий материал для юродивых проповедовавших убогую доктрину непротивлению злу и "блаженной любви"! Вот объяснение повального увлечения мистицизмом и размножения тоталитарных сект в наше время. Ведь по данным приводимым различными медицинскими ассоциациями и министерствами здравоохранения, сейчас в Западной Европе и белых республиках бывшего СССР от 25 до 35 процентов мужчин и 20–30 процентов женщин никогда не смогут иметь ребенка, что означает недоступность для них семейного счастья. Я изучал подобный контингент. Практически в 100 % случаев «импотентов» характеризует та или иная степень мистического психоза, либо религиозного помешательства. Причем их очень редко прельщают официальные церковные структуры, зато нетрадиционные секты притягивают как магнит, для которого они — маленькие гвоздики валяющиеся в куче пыли. Но 2000 лет назад такой "нетрадиционной сектой" как раз и было христианство.

Итак, помимо уродов которые служили дрожжами христианства, в него переходили те, кто хотел, но не мог «дать» и очень тяготился этим. Они играли роль теста. Хотеть, но не мочь, — оборотная сторона так называемой "христианской добродетели". Отсюда и идет выражение о "добрых деяниях" коими устлана дорога в ад, ведь именно их пытаются совершать люди принципиально к этому не способные. Добрые дела может делать тот кто сам олицетворяет добродетель и прежде всего — интеллектуалы. В противном случае добрые деяния есть всего лишь обычная грязь. Масса умиляется видя как очередной миллиардер, всю свою сознательную жизнь занимавшийся сомнительными гешефтами, уровень которых определялся только уровнем социума в которым он «трудился», вдруг, одномоментно, становится филантропом, выделяет суммы на тот или иной циничный проект, вроде установки компьютеров с нелимитированным доступом в интернет в дома где содержатся дети-дауны, организации конкурсов красоты в приютах для престарелых, с телевизорами и самоходными колясками в качестве призов; приобщения олигофренов к оперному искусству и т. п. А какие речи при этом произносятся! Просто апофеоз! Даже здоровые на вид мужики, с каменными мордами "a-ля 1937-ой год", и те невольно уронят слезу, прям как на премьере фильма «Титаник». Про "слабый пол" я вообще молчу. Но это в ХХ веке, а в первом, наступающей с Востока секте было мало просто получать деньги, более того, на этапе становления сектам не столько требуются деньги, сколько умы и руки потенциально полезных людей. И вот такие умы и руки находились. Они не могли дать друг другу ничего в физическом плане, а следовательно не могли дать в духовном, поэтому в преподносимых им миссионерами проповедях Христа, они находили для себя более-менее утешительное оправдание собственной тотальной импотенции. Христианство давало иллюзорную возможность опять войти в бытие, т. к. все прошлое в их жизни проходило по стандартам нового учения как перманентный грех.

Подобное истребляется подобным. Испытывали ли новообращенные ностальгию по «прошлой» жизни? Конечно испытывали! А поэтому они сделали всё, чтобы больше никогда не появились такие как они. Вот почему по прошествии нескольких десятков лет был принят довольно странный и жесткий компромисс: с одной стороны христианские апологеты возводили в культ целомудрие и умеренность в половой жизни, с другой — запретили разводы. Вообще в вопросах организации семьи, вред нанесенный христианством был наименьшим, что объяснялось фактом полного непонимания ее сущности как самим Христом, так и его апостолами, подавляющее большинство которых, судя по дошедшим до нас сведениям, никогда не имели никаких контактов с женщинами, зато имели, политкорректно выражаясь, "нетрадиционную ориентацию", а посему не были способны по-настоящему любить. В самом факте существования семьи, первохристиане не видели такой серьезной опасности какая исходила от интеллектуалов, к тому же нормальная семья всегда отличается здоровым консерватизмом, что косвенно играло на руку христианам. В XIX веке, апостол наиболее дегенеративной со времен возникновения христианства доктрины — коммунизма — Карл Маркс, будет разглагольствовать в своем «Манифесте» о коммунистической семье, почти так же, как Иисус в своих благовествованиях, но дело кончится тем, что в коммунистических странах людей будут прорабатывать на партсобраниях, за то, что они выражают желание развестись, несмотря на полную законность развода как юридической продседуры. Случаи попыток исключения из партии за внебрачную связь показаны даже в классическом советском кинематографе. Правда Маркс, в отличии от Христа, успел наштамповать аж 13 детей. Итак, как мы видим все возвращалось к тому, что семью пытались сохранить пусть иногда и смешными способами.

2.

Но вернемся к родовому проклятью. Подобно библейскому преданию, именно им объясняют дегенерацию идущую в том или ином роду на протяжении нескольких поколений. Объяснение проклятья всегда пытаются свести к однократному поступку совершенному кем-то из прошлых поколений, который и дал начало цепи неудач, горя, алкоголизма, детей-дебилов, самоубийств, и, в конечном итоге, — тотальной деградации и вырождения. Поэтому раньше врачи при вынесении сложного диагноза всегда интересовались чем болели предки. Сейчас такие вопросы спрашивать не принято, да и кто может сказать чем болел, к примеру, его дед или ее прадед? Люди такими вещами не интересуются. А зря.

Чистота, в отличии от силы, красоты и интеллекта, — категория строго детерминированная. Сейчас, когда отсутствует евгеническая практика характерная как для древних арийцев, так и для некоторых доктрин XIX–XX века, никто точно не скажет кем будет только что родившийся ребенок, пусть и абсолютно здоровый, даже при наличии родителей соответствующих всем главным параметрам отличающим полноценного человека от развившегося в псевдоживое существо генетического мусора. Как пошло выразился Энгельс: "жизнь — это способ существования белковых тел" и весь юмор состоял в том, что таким "белковым телом" был и сам Энгельс. Точность любого правила выводимого для человека определяется его симметричностью. Допустим, можно сказать "знание — сила", но можно и "сила — знание", или "мыслю — значит существую" и "существую — значит мыслю". В данном же случае, вариантом обратным энгельсовскому будет: "белковое тело — есть способ существования жизни". Каково? Впрочем, выйдем на улицу, оглянемся вокруг, и увидим белковые тела, считающие что они якобы «живут». Энгельс, к счастью, не дожил до времени когда была принята "Всеобщая декларация прав белковых тел", более известная как "декларация прав человека", по сути уравнявшая в правах людей и белковые тела, заявив, что и те, и другие, оказывается, рождаются равными. Что касается ребенка, то все прогнозы будут характеризоваться низкой вероятностью, потому что для такого прогноза мало видеть его номинальных биологических родителей. Шопенгауэр предлагал исчислять начало жизни индивида в тот день, когда его мать впервые увидела его отца. Шопенгауэр ошибался редко, но здесь он дал грубую промашку, ибо в это же время произошли события научно подтвердившие то, что древние усвоили под воздействием внешних обстоятельств.

Эволюция живых существ распорядилась так, что сложный организм воспроизводится посредством двух организмов, а потому степень его чистоты будет определяться степенью чистоты обоих родителей. Смешайте сто литров вина и один литр содержимого клоаки. Что получится? Правильно: сто один литр содержимого клоаки. И что вы потом с «вином» не делайте, качество его не улучшится. Можно отлить от смеси один литр и опять смешать, допустим, уже с тысячей литров чистого вина, после чего запустить эту бурду в продажу. Понятно, что практически никто ничего не заметит и не почувствует; слабая восприимчивость к вкусовым оттенкам — один из симптомов загрязнения, но истинный ценитель моментально распознает посторонний запах и вкус и употреблять «напиток» не будет, в лучшем случае — отдаст его своему грязному соседу или подвернувшемуся случайному прохожему (тоже грязному). Собственно, все это — мелочи жизни. Ежегодно на постсоветском пространстве от употребления алкоголя сомнительного качества, умирает в несколько раз больше людей чем было потеряно Советским Союзом во всех локальных конфликтах произошедших после Второй Мировой войны вместе взятых [Только по России называлась цифра в 70 000 чел.]. И содержимое клоаки здесь выглядит просто-таки эликсиром жизни. Наиболее показательным является то, что вкушающие дешевый алкоголь знают об опасностях которые он несет, но это никак не сказывается на выборе "пить или не пить?" Ответ всегда однозначен: пить! Руссо со своей раскладкой человеческих потребностей по убывающим градациям просто отдыхает. Действительно, здесь мы имеем дело с казалось бы непонятным явлением, когда желание выпить пересиливает инстинкт самосохранения. Все стандартные теории объясняющие тягу масс к алкоголю разного рода "жизненными неудачами", «безысходностью», "стрессами", не могут считаться убедительными т. к. не применимы в одинаковой мере ко всем алкоголикам или поддавальщикам. Именно поэтому все имеющиеся в арсенале современного государства методы борьбы с химической зависимостью подконтрольных ему биомасс обречены на заведомый провал. Не имея надлежащего знания истинных причин толкающих отдельного индивида к бутылке или шприцу бороться с явлением невозможно.

3.

Когда изучаешь открытия сделанные после освобождения науки от тяжелых цепей связавшего ее мазохического культа, постоянно ловишь себя на мысли, что по сути мы просто открываем заново то, что для древних было само собой разумеющимся.

Примерно в 40-х годах XIX века, английские коннозаводчики, сами того не подозревая, провели исключительно важный эксперимент: скрестили чистокровную английскую кобылу с самцом квагги. Мотивировался такой эксперимент во-первых тем что в природе оставалось всего лишь несколько экземпляров квагг, а во-вторых — квагги не боялись укусов мух це-це и легко переносили жаркий африканский климат. Эксперимент по выведению новой породы так и не удался, зачатья не произошло и вскоре он забылся. Квагги вымерли, спасти вид не удалось. Через несколько лет эта же кобыла родила жеребят от чистокровного английского скакуна. И селекционеры вздрогнули. Жеребята были в полоску! Поначалу столь сенсационное явление никто не мог внятно прокомментировать. Во всяком случае, ни в одну из существовавших тогда теорий эволюции животного мира (Дарвин еще не закончил свой главный труд) оно не вписывалось. Как и принято в подобных ситуациях, эксперимент повторили причем неоднократно и результат почти всегда был неизменным. Более того, у некоторых кобыл после вязки с самцом-зеброй через некоторое время на спине появлялись полоски. Подобный феномен был назван телегонией (telegonia — рождение на расстоянии).[55] Чуть позже профессор Феликс Ледантек выпустил монографию "Индивид, эволюция, наследственность и неодарвинисты" [М., 1889. С тех пор столь полезная книга не переиздавалась], где в главе "Телегония, или влияние первого самца", описал все известные подобные эксперименты. Однако это были только цветочки. Вскоре появились и ягодки. Времена были для науки оптимальные. Белые интеллектуалы по-настоящему расправили крылья. Можно было заниматься наукой без оглядки на химеры выделяемые гниющей американской псевдоцивилизацией, а в конец разложившееся христианство было занято только одним: стремлением удержать паству — основу ее финансового благополучия. Возник резонный вопрос: свойственна ли телегония человеку? Представьте себе что кто-то решил бы открыто заняться опытами по телегонии сейчас, когда сотни миллионов оболтусов в наиболее богатых странах мира ежедневно и ежечасно вкушают телепрограммы, где в видеоклипах назойливо обнимаются белые красотки и негры, фильмы, где непременно присутствует "положительный черный" и стабильный набор "белых гадов" или передач о "злодеяниях белых" перед всеми окружавшими их цветными. Не завидую я подобным экспериментаторам! На них поставили бы клеймо и отношение к ним было бы такое же как к зачумленным или прокаженным в средневековой Европе. В XIX столетии дело обстояло совсем по-другому. Ослепительное самосознание белой расы росло, хотя сила стремительно уменьшалась, но сохраненные исключительные ее качества получали реальное научное обоснование. Был введен в оборот термин «ариец», европейцы познакомились с культурой родственных им индоарийских и индоиранских народов, что же касается опытов по телегонии, то они были всего лишь научным экспериментом без всякого подтекста. Я всем интересующимся проблемами эволюции и истории белых, всегда советую делать акцент на изучение научных трудов XIX — начала ХХ века. Там все изложено просто, ясно и открытым текстом. Сейчас на Западе вы не найдете нигде самого упоминания телегонии. Тема просто закрыта. Как кто-то сказал: "Телегония — это засекреченная наука".

4.

Итак, телегония и человек. Известно какое неприязненное отношение существовало у древних по отношению к женщинам вступившим в половую связь до брака. По сути, шансов вступить в брак у нее уже не было. Здесь не следует, однако, путать два явления имеющих в своей основе совершенного различный психологический мотив.

Система всех взаимоотношений на Востоке всегда была организована по системе «раб-господин». Причем в отличии от белого социума, эти понятия были акциденцией, а не субстанцией (т. е. носили условный и временный характер). Вчерашний господин мог превратиться в раба и никто никак не признавал бы в нем бывшего господина. С другой стороны, раб прорвавшийся в господа вел бы себя как вчерашний господин и отношение к нему было бы как к господину; его бы боялись, а значит — уважали. На Востоке никогда не было и никогда не будет морали господ и морали рабов с позиции европейского культурного миросозерцания, там есть только рабы, определенному числу которых иногда выпадает роль господина в ролевой игре под названием "восточная деспотия". У рабов, как мы знаем, нет души. Белые отличались от всех других тем, что во всяком случае в каждом белом они изначально видели человека, вне зависимости от набора чувств которые при этом испытывались. Половая принадлежность не играла никакой роли и женщина воспринималось как равноценный субъект. За женщин воевали, ради них совершали подвиги, им посвящали поэмы и с них рисовали картины. И подобно тому как при общеизвестном факте отсутствия гениев среди женщин, они обладают исключительной ролью как в формировании гениев-мужчин, так и в воздействии на ситуацию могущую существенно повлиять на исторический процесс. Вспомним причины троянской войны, дельфийскую пифию, весталок в Риме, кельтских друидесс, вспомним женщин в скандинавских, древнегерманских и славянских сагах, и увидим, что женщина всегда имеет самостоятельную инициативу, на Востоке это выглядит полным нонсенсом. Там она товар и ничего, ничего более. Именно поэтому рабы его населяющие ставили женщину так низко, что априорно лишали ее души, превращая в рабыню рабов. Но рабы исключительно жадны, жадность — своеобразное кредо, как раба, так и грязного (собственно, рабы всегда грязные, а жадность — подсознательное желание не расставаться с грязью). Человек с моралью господина может разрешить рабу доесть объедки с его стола, раб рабу, — никогда! В Риме, во время сатурналий, рабы менялись местами с господами и в этом никто не видел ничего предосудительного, ведь во времена Сатурна рабства не было хотя бы потому, что весь социум был чистым. Женщина при таких общественных отношениях что существовали на Востоке превращалась не просто в главную собственность, но и в некий символ «достоинства» раба, который сводится всего лишь к тому, чтобы показать и доказать что другой — еще больший раб. Вот почему одним из главных показателей богатства было количество жен. И вот еще одно убедительное доказательство отсутствия всякого представления о любви у рабов; вот главная причина того что на Востоке не было создано ничего в культурной сфере, хоть в минимальной степени способного соперничать с западными достижениями. Культуру создают свободные. Поэтому покушение на честь своей жены или целомудрие дочери, рабы рассматривали так, как голодная собака видит человека выдирающего у нее из пасти кость. Т. е. ей не жаль кость, ее озлобляет что у нее эту кость выдирают.

Насколько сильно христиане, даже те что родились на Западе, усвоили подобную схему, показывает известный факт, что в их раскладках женщина оказывается субъектом более близкими к Сатане нежели мужчина. Наши языческие предки наверное сильно удивились бы услышав подобное мнение, учитывая что у них женщины допускались во все мистерии. На самом деле и женщины, и мужчины, находятся на одинаковом состоянии от Сатаны, другое дело что через женщин, как существ в общем более слабых в плане податливости искушению, ему гораздо удобнее работать и если мы еще раз вспомним первый библейский грех и предполагаемую роль Сатаны как искусителя Евы, то здесь все объясняется достаточно просто. Обычный человек обретает себя в будущем, в вечности, только в собственных детях. Сатана такой возможности лишен, он может только заключать договора с уже реально существующими людьми. Расторгнуть их невозможно, точнее — возможно, но это будет означать уничтожение бытия, что в человеческом измерении подразумевает самоуничтожение. Может быть оттуда и идет обычай не хоронить суицидников на общем кладбище? Сатана не может иметь прямых потомков, ибо его женская ипостась отсутствует. Поэтому желая обрести себя в вечности, он и пошел на сексуальный контакт с Евой, искусив ее и вынудив предать Бога, хотя и обвинять-то Еву не в чем, а ее, казалось бы «суперпреступлению» не нашлось бы никакой подходящей статьи в наличествующих уголовных кодексах, что еще раз показывает эфемерность такого понятия как нарушение закона.

В общем, несмотря на разные рецепты бессмертия, для здорового индивида они сводятся к оставлению после себя полноценного потомства, т. е. таких же красивых, здоровых и (желательно) умных детей. Возражение что, мол, и уроды тоже размножаются, решительно отметается, так как в конечном счете для них возможны два выхода: либо они сами выродятся, либо с ними выродится все человечество, т. е. уродами станут все. Как говаривал царь Соломон "при умножении нечестивых умножается и беззаконие". А Гете считал что "лучше ужасный конец, чем ужас без конца". Выбор, как мы видим, невелик. Уродам бессмертие точно не гарантировано. А здоровый индивид продолжается и живет в своих детях. И высшая реализация его достижима тогда, когда он имеет именно СВОИХ детей. Но иногда получается так, что ребенок имеет много от матери, но совершенно ничего от отца, при том что сам факт биологического отцовства сомнению не подвергается и может быть подтвержден соответствующей экспертизой. Именно в таких семьях чаще всего происходят детоубийства, или наоборот, дети убивают своих родителей. Сумасбродный шарлатан-психоаналитик Фрейд придумал в 1903 году шокирующее своей нелепостью объяснение ненависти сына к отцу использовав для названия «комплекса» имя фиванского царя Эдипа, убившего своего отца и женившегося на собственной матери. Из чего выстроилась и "теория эдипова комплекса", согласно которой мальчик в пубертатном периоде испытает ненависть к отцу, как к своему сексуальному сопернику по отношению к матери. Тут же, методом банальной аналогии, был отработан вариант для девочки.[56] Она мол ревнует мать к отцу так как подсознательно его любит. Но мы не поймем Фрейда, если не будем постоянно помнить что он работал исключительно с психонегативным контингентом, т. е. с загрязненными. А у грязных все, абсолютно все не так как у чистых. Сейчас мало кто интересуется античной трагедией, поэтому нелишне напомнить, что в известном греческом предании, которое позже мастерски воплотил в драму Софокл, Эдип убил своего отца и женился на собственной матери не зная что они были его отцом и матерью! Отец (которого он никогда не видел)повстречался ему как простой прохожий, а мать (которую он опять-таки никогда не видел) он полюбил просто как женщину, а не как мать. Фрейд же представил все действо как особое извращение. Подоплека же ненависти родителей к детям и детей к родителям лежит отнюдь же не в сексуальной плоскости, а как несложно догадаться, — в генетической. В здоровой семье отношение между родителями и детьми всегда будут в целом гармоничными и поддерживать их будет если и не любовь, то по крайней мере взаимное уважение. Однако значительное число детей не является детьми своих родителей в нормальном понимании этого термина. Сколько их? В середине 90-х годов, в ряде стран Западной Европы были проведены массовые анализы крови, которые показали, что у 11 процентов всех детей, рожденных в браке, их законный отец не мог являться биологическим отцом. Дополнительные исследования показали, что на самом деле только каждая четвертая женщина из родивших «чужого» ребенка изменяла своему мужу (т. е. имела сексуальные связи после брака). Вычтем одно из другого и получим 13 процентов рожденных вследствие эффекта телегонии. Реальные цифры несомненно гораздо выше, ибо люди предпочитают подобные вещи не афишировать. Хорошо если женщина имела связь до брака только с одним супругом и его качество было высоким. Тогда есть шанс что все завершится относительно благополучным исходом. А сколько сейчас по-настоящему сильных личностей, интеллектуалов и вообще, каков процент биологической элиты? Вот и высчитывайте шансы на получение нормального ребенка при добрачных связях женщины,[57] тем более что важнейшая связь — первая, а она-то как раз и происходит почти всегда экспромтом, при неожиданных обстоятельствах, часто при аффективных или фрустрационных состояниях и зачастую с человеком которого практически не знаешь. И смешавшись один раз, пусть и случайно с индивидом имеющим низкий процент чистоты, женщина стопроцентно гарантирует себе невозможность рождения детей совершенно здоровых в интеллектуальном и психическом плане. Будут рождаться только животные. Но это уже не по линии телегонии, а скорее — теозоологии.[58] Вот и реальное объяснение того, что Фрейд назвал "эдиповым комплексом": сын испытывает ненависть к чужому (слово «чужой» Фрейд "забыл") отцу, который номинально считается его законным отцом, а дочь (комплекс Электры) — ненависть к матери, как к женщине изменившей ее настоящему отцу (т. е. тому с кем у нее была первая связь!!!). Вот и все. Просто и логично. А Шопенгауэра мы подправим, уточнив что датой рождения всех детей той или иной женщины следует считать день, когда она впервые вступила в половую связь. Впрочем, телегония — вещь обоюдоострая. Не обязательно ведь первым сексуальным партнером должен быть дегенерат. Им может быть и элитный субъект. И даже если потом женщина будет иметь детей от второсортного или третьесортного индивида, качество их может быть существенно выше качества такого индивида. Первый сексуальный контакт, как и первая любовь, самый важный. Эффект телегонии лег в т. н. "право первой ночи", согласно которому феодал имел право провести первую постбрачную ночь (а тогда это значило лишить девственности) с женой любого своего вассала или крепостного. Такое право возникло в момент, когда феодалы действительно были биологической элитой и даже если зачатья ребенка не происходило, женщина все равно оказывалась «запрограммированной» на лучшее потомство. Деградация права первой ночи стартовала одновременно с деградацией феодалов, а следовательно и феодальной системы.

5.

На человека непрерывно оказывает влияние абсолютно все с чем он соприкасается и если с физическими явлениями, такими как тепло, холод, радиация, электрические и магнитные поля, все казалось бы ясно, то на степени влиянии человека на человека нужно остановиться подробней. Уже неоднократно констатировалось, что находясь среди слабых, сильные становятся слабее, красивые общаясь с уродами сами превращаются в уродов, а интеллектуалы, действуя вне общества других интеллектуалов, также повышают свой уровень интеллекта в меньшей степени чем в сообществе высокоорганизованной интеллектуальной структуры. Здесь сразу же можно сделать вывод что индивиды имеющие хотя бы одно их этих трёх свойств должны быть вместе, и идеологически, и духовно, связанные общей моралью. Вообще, отрицательные качества, как одна из разновидностей грязи, передаются в несравненно более высокой степени нежели положительные. Например врачи специализирующиеся на лечении определенной болезни (даже той которой заразиться по медицинским представлениям невозможно) сами почти всегда страдают данной болезнью! Т. е. все болезни (болезнь — разновидность грязи), а не только те что вызываются микробами или вирусами, передаются при регулярном контакте. Сексуальные контакты, как единственный совместный биологический акт присущий человеку, имеют здесь исключительное значение, так как загрязнение передается последующему поколению.

В эпоху когда белые жили замкнутым социумом и состояли из здоровых, красивых, сильных и поголовно чистых индивидов, наличие девственности как таковой не играло особой роли. По-видимому, уже тогда было известно что регулярные сексуальные контакты между совершенными индивидами благотворно воздействует как на мужской, так и на женский организм, и прежде всего нормализуют нервную систему, что самым положительным образом сказывается на обмене веществ, вызывает ощущение радости бытия, способствует продлению молодости и позволяет достичь наиболее мощного длительного и насыщенного оргазма, что есть важнейшее условие для рождения нормального ребенка, ибо нормальный ребенок всегда есть плод настоящей любви. Не следует думать что жены были общими, как бы то ни было, а инстинкт обладания никто не отменял. Не следует также слишком обольщаться и наивно предполагать, что секс всегда был частью любви, хотя в чистых условиях этот недостаток сглаживался. Во всяком случае слабые и уроды до определенного времени не рождались. Да и сама любовь — отнюдь не базис для измен, а тогда люди умели любить и зарождение искусства и музыки — явное тому доказательство. Известно, что много тысяч лет спустя, в Греции и Риме, уже достигших высот государственности, не было разводов, хотя сама продседура была предельно либерализирована. Сейчас же количество разводов практически соответствует количеству браков, что объясняется нестыковкой индивидов имеющих сильно отличающиеся степени загрязнения. Ведь брак двух чистых супругов вступивших в него по любви, непременно будет прочным и стабильным. Таким же прочным будет и брак индивидов имеющих одинаковую степень загрязнения, но поскольку градаций здесь множество, реально проходит только вариант при котором оба супруга имеют максимально высокую степень загрязнения. Иными словами, браки законченных уродов всегда прочны, но движущим императивом здесь является не любовь которая не доступна грязным ни в какой форме, а стремление найти подобного себе, ибо не имея представления о чистоте, силе и красоте, а тем более об интеллекте, урод видит только другого урода и сознательно к нему тянется. Уроды становятся дороги друг для друга, а это одно из важных условий прочности и длительности отношений. Могут возразить, что и уродам иногда нравятся красивые. Так вот, на это возражение мы ответим: уродам не нравятся красивые. Уроды не в состоянии ощущать красоту и красивых они не видят, они просто видят что есть люди сильно отличающиеся внешним видом от них. То что кто-то другой употребляет понятие «красивые», для них ничего не значит. А красоту они воспринимают как еще большее уродство. Для чистого — красота для грязного — еще большее уродство. И их, таки да, иногда тянет на это «уродство». Возникает встречный вопрос: почему, например, женщины считающиеся красивыми в той или иной системе установившихся стандартов, так активно, а порой и гиперактивно, бросаются на подобных уродов? Ответ прост и полностью исключает материальный аспект. Чистая женщина не бросится на урода ни за какие деньги. На него бросится только та, которая имела загрязнение в прошлых поколениях. Причем количество поколений через которое загрязнение передавалось, может быть очень велико. Плюс телегония, которая может стать реальной в случае насильственного полового контакта урода с чистой женщиной. И если вы элитный экземпляр, а ваша девушка сбежала к уроду, не огорчайтесь, но благодарите Бога за то, что уродом не стали вы, что было бы неизбежно в случае продолжения отношений с такой девушкой. Это всегда знали, поэтому изнасилование считалось тяжким преступлением во всех древних законодательных системах. Оно выключало женщину из оборота, а насильника — из жизни, ибо его непременно должны были убить родственники жертвы насилия. История оставила нам выдающиеся примеры полного понимания женщиной факта загрязнения. Вспомним "Песнь о Hибелунгах", где Кримхильда желая отомстить убийцам своего мужа Зигфрида, сознательно вступает в брак с Аттилой и с помощью его военной силы доводит свой план до победного конца, после чего, по одним источникам убивает самого Аттилу, не сделавшего ей ничего плохого ("Сага о Вельсунгах"), по другим — убивает совместных детей, готовя из них жаркое и преподнося Аттиле ("Сага о Тидреке"). Этот жуткий, как казалось бы, пример, характеризующий скорее маньяка чем идеальную женщину, коей вне всякого сомнения являлась Кримхильда, нисколько не бросает на нее тень; в системе отношений «грязь-чистота» такое действие совершенно морально, хотя Аттила и не был ее первым мужем. Чистота у совершенных оказывается даже выше материнских инстинктов: грязные дети не имели для Кримхильды никакой ценности.

Опять-таки оговоримся, никогда не следует сводить дело к внешним уродам. Часто можно видеть как весьма и весьма красивая внешне девушка вдруг выходит замуж за индивида выражающего собой воплощенное уродство. Уроды из их окружения воспринимают все адекватно, точнее — не обращают на это внимание; сохранившие высокую степень чистоты начинают гадать, ища убедительные с их точки зрения причины, сводящиеся, в основном, к стандартным т. е. материальным, попадая в очередное заблуждение. Чистую девушку никогда не соблазнит урод с деньгами и можно с уверенностью заявить, что в роду у «красотки» выскочившей замуж за урода, непременно наличествовал кто-то с аналогичной степенью загрязнения. Помните библейское изречение про пса и блевотину? Вот вам и типичный пример. Грязь, она как шарики ртути, стоит грязным войти в контакт и они моментально превращаются в одно целое.

Момент начала загрязнения белых определить, в принципе, нетрудно. Даже тогда когда среди них уже давно были слабые и рабы, все таки расовая чистота была абсолютной. Однако примерно за 4500 лет до н. э. арии столкнулись с черными племенами. Неизвестно как вели себя черные мужчины видя белых женщин, но черные, вне всякого сомнения и тогда имели большую сексуальную потенцию нежели белые, что понятно: жизнь на юге, обилие растений повышающих тонус, несравненно более низкая организация нервной системы, — вот они составляющие сексуальной «силы» черных. Добавим, что для нормального белого секс — не более чем средство, для черного — цель. Черные поначалу доминировали. Как пишет Шюре: "Черные наводняли юг Европы в доисторические времена, но были в свое время вытеснены оттуда белыми, и самое воспоминание о них совершенно исчезло из народных преданий. Но два неизгладимые следа все же оставлены ими в верованиях народов: страх перед драконом, который был эмблемой их королей [Не драконом, а крылатым змеем, которого Шюре почему-то принял за дракона — MAdB], и уверенность, что дьявол черного цвета. Черные отплатили белым за это оскорбление и сделали своего дьявола белым". Здесь опять-таки мы сталкиваемся со связкой "женщина — дьявол — черный", а если вспомнить что Эдем, по общему мнению, находился в верховьях реки Евфрат (на линии противостояния черной и белой рас), а библейская хронология началась за 3760 лет до н. э, как раз в разгар вторжений черных, то можно легко догадаться, кто был тем самым библейским «змеем» совратившим Еву. Вавилон умел хранить свои предания в наименее препарированном виде, он сохранил и это. Примерно в 444 году, евреи, находясь в Вавилоне, записали его и включили в Писание, позже переведенное на все более-менее распространенные языки мира.

Библия дает нам и свои оригинальные примеры телегонии. В Торе (Моисеевом Пятикнижии) мы узнаем о следующем показательном эпизоде. У Иуды, — сына Якова и родоначальника одного из израильских колен — было пять сыновей: Эр, Онан, Шела, Перец и Зерах. Когда первенец Эр умер, то по еврейским обычаям Онан был обязан выйти за жену Эра дабы восстановить его род. Далее читаем: "но так как знал Онан что семя будет не ему, то бывало когда входил он к жене брата своего, то ронял на землю чтобы не давать потомства брату своему. И было неугодно Богу то, что он делал и умертвил Он также и его" (Ваешев 38:9-10). От имени Онана пошло понятие «онанизм». Онан, как мы видим, знал что ребенок будет не его и был уничтожен никак не за онанизм, против которого библейские законодатели не высказываются, а именно за отказ "восстановить семя" брату.

Существует несколько теорий объясняющих почему женщина выбирает того или иного мужчину в спутники жизни. Одна из них предполагает, что женщина хранит наследственную память образов мужчин вступавших в сексуальный контакт с ее матерью, бабушкой, и более отдаленными предками. Считается, что это природный механизм призванный защитить от контактов с лицами имеющими близкие генетические характеристики, а возник он когда население земли было относительно невелико и свобода выбора партнера ограниченной. Иными словами, дочери никогда не понравится мужчина внешне похожий на ее отца, деда, прадеда и т. д., даже если она их никогда не видела, ибо такой мужчина может оказаться ее родственником. Но это у нормальной женщины. Как изменяются ее психологические установки после контакта с заведомо чужеродным субъектом, неясно, но то как реагировали на них в древности показывает, что изменялись они очень сильно. Сколько «образов» может сохранять наследственная память женщины — вопрос несущественный. Если мы разделим предположительное время первых контактов с черными (6500 лет назад) и время воспроизводства поколения (25 лет)то получим 256 образов. Полученная цифра средняя, ибо у женщины во-первых могло быть много контактов, а во-вторых, они могли происходить скажем 5000 или 4500 лет назад. А может и несколько столетий назад, все-таки Европа наводнялась чужеродными субъектами постоянно. В любом случае, запомнить даже несколько тысяч образов совершенно несложно, особенно если учесть способность нашего мозга оптимизировать информацию. В наше время, когда повторяется ситуация описанная Шюрэ, мы по-новому столкнулись и с этой проблемой.

В 1956 году в Москве прошел первый международный «фестиваль молодежи и студенто» — нелепое и чудовищное по пошлятине шоу организованное Политбюро с целью продемонстрировать представителям черных, желтых и прочих цветных стран вступивших на путь деколонизации, преимущества советского строя. Как раз вовремя. Только что отгремел ХХ съезд КПСС и граждан самой свободной и счастливой страны мира начали миллионами выпускать из концлагерей, параллельно сообщая им что они были "незаконно репрессированы". Впрочем, цветным до реалий тогдашнего СССР не было решительно никакого дела. Фестивальчик прошел, о нем забыли, как забыли ста годами раньше о кваггах, но минуло несколько лет и у девушек бывших в сексуальных контактах с африканцами и азиатами, а позже вышедших замуж за белых мужчин, стали рождаться «цветные» дети. «Папы» были в шоке, особенно те, кто видели цветных только на картинках. Безусловно, в СССР были, несмотря на разгром генетики при Сталине, спецы, понимавшие в чем тут дело.[59] Но объяснения никого не интересовали. Об этих случаях не сообщали газеты и не передавало телевидение. По старой советской традиции все покрылось непроницаемым мраком, но гимн фестиваля начинающийся словами "Дети разных народов" принял весьма щекотливый оборот. Как бы то ни было, политика оказалась выше науки и на усилении межрасовых контактов белых девушек с цветными студентами заполнившими СССР в 70-х годах никак не отразились. Слабая, уродливая, разлагающаяся коммунистическая власть просто не обращала внимание на подобные вещи и теперь они станут происходить регулярно, так как в первых друзьях у советского режима будут ходить только черные и желтые. Сколько было таких межрасовых "первых ночей" подсчитать никогда не удастся, но еще в начале века учеными-расоведами было установлено, что при однократном совокуплении с представителем другой расы, чистота крови восстанавливается через восемь поколений, при условии что все последующие контакты будут происходить внутри своей расы. Примеси же по определению хуже оригинала.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ВЕЧНОСТЬ И БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Характеристика Счастья — Пик Интеллекта — Талант и Гениальность — Максимальная Свобода Интеллекта — Вундеркинды — Работа Интеллекта в Молодости — Гнилая Интеллигенция — Энтропия Знаний — Гениальные Экстремисты — Неповторимость Гениев — Вечно Молодые

1.

Главная характеристика счастья как состояния — желание его вечности. Если индивид желает чтобы состояние, в котором он находится в данный момент, продолжалось вечно, то он счастлив. Вечность здесь выступает синонимом бесконечности. Со счастьем не хочется расставаться, в этом его сублимированная ценность и по понятным причинам у тех кто хоть иногда был счастлив, высшее счастье отождествляется исключительно с ощущениями переживаемыми в молодости, хотя человек может прожить счастливо всю жизнь. Вопрос о путях достижения бесконечного счастья мы пока оставим, ограничившись сугубо рассмотрением молодости как безусловно важнейшей и самая ценной фазы в жизни человека, разумеется, с интеллектуальной точки зрения.

Итак, молодость уникальна хотя бы тем, что в нее всегда хочется войти пораньше и желательно никогда не выходить, что является потенциально высшим достижением сильного и самодостаточного интеллектуала. Если человек чувствует как именно от него уходит молодость, то можно заключить, что он прожил этот этап жизни счастливо, что нынче есть удел немногих. В этом ее принципиальное отличие от детства — малоценной фазы, которая тянется «вечно» и находясь в которой не терпится «прыгнуть» во взрослую жизнь, и тем более от зрелости и старости, — инертного периода, в котором даже наиболее высокоорганизованные индивиды слабо способны контролировать время, ощущая только его сумасшедший бег. Как и всё самое лучшее, как самый сладкий сон, как пиковые экстремальные состояния в любви, как великолепный пир, молодость быстро и незаметно пролетает, вместе с совершенными в ней «подвигами» и глупостями, героизмом и сомнениями. Для обычного обывателя момент её окончания никак не обозначается и ни на что не влияет, как, впрочем, не влияют и переходы в другие возрастные категории. Интеллектуалы, кто раньше, кто позже, всегда оглядываются на пройденный путь и тут дело не только в том что интеллектуалы единственная категория способная чувствовать время как реальное физическое измерение, но и в возрастной привязке интеллекта.

На молодость всегда приходится максимальный рост интеллекта и интеллектуалы это чувствуют, пусть не 18–19 лет, но в 20–23 — точно. Только в молодости достижимы высшие интеллектуальные состояния, другое дело, что максимумы интеллекта могут проявляться раньше чем интеллектуал достигнет зрелости мышления и накопит достаточный опыт в том или ином вопросе, что, однако, никак не умаляет ценности его деятельности. Только в молодости рождаются гении. В молодости они создают свои первые гениальные продукты. Все что интеллектуал создает в зрелом возрасте, — всего лишь повторение и углубление идей сформулированных в молодости. Исключений — нет. Молодость обозначает талант, зрелость — всего лишь рассудок. Говорят: "талантливый ребенок", "талантливый молодой человек", но никто никогда не скажет: "талантливый старик" или "талантливая бабушка"; у таланта два пути: либо он переходит в гениальность, либо человек из талантливого становится обычным. Старик, понятно, может быть гениальным при одном необходимом условии: гениальным он был с молодости. Гёте, Шекспир, Верди, Тициан, Платон, Пифагор, Аристотель, создали свои последние величайшие работы когда им было хорошо за семьдесят. Но начинали они с молодости, когда делали в своих направлениях первые гениальные шаги. Что выше: талант или гениальность? Однозначного ответа нет, при кажущейся очевидности, что гениальность выше таланта. Но вещи созданные талантом приятнее ощущать, нежели те, что созданы рассудком, а гениальность, особенно в зрелом возрасте, — всегда плод рассудочной деятельности. А что такое талант у интеллектуала? Талант — это свободный или выпущенный на свободу интеллект. Если мышление интеллектуала свободно, у него непременно обозначится талант в той или иной области. Поэтому очень многие гиганты интеллекта в детстве (да и в ранней юности) не подавали никаких надежд.[60] Но вот происходил внешний или внутренний толчок, интеллект отбрасывал набор ложных догм, и интеллектуал моментально раскрывался как талант, который по прошествии небольшого промежутка времени часто переходил в гениальность. В то же время анализ деятельности и биографий большого числа гениальных людей позволяет заключить, что они изначально, с ранних детских (!) лет ощущали в себе амбиции потенциальных гениев. Путь из таланта в гении лежит только через освобождение интеллекта и только при полной интеллектуальной свободе достигается высшая гениальность. Найдите гения в IV–XII веке. Сложно? А почему? Да потому что данное время было временем максимальной несвободы. С началом разрушения "христианского Вавилона" наступало и освобождение интеллекта. И вот уже мы отслеживаем гениев-интеллектуалов сначала единицами, затем сотнями, а в XIX веке — тысячами. Христианство на нуле, интеллект — на максимуме. Хотя одним христианством рост или уменьшение числа интеллектуалов не объясняется и не исчерпывается, мы покажем это позже, объясняя уменьшение числа гениев в ХХ веке.

Максимальная свобода интеллекта, как высшее состояние интеллектуала, достижима только в молодости, впрочем, как и все высшие состояния, ощущения и переживания, поэтому не ищите будущих гениев среди тех, кому за тридцать; они либо уже гении, либо просто обычные люди, — т. е. будущего для них нет, не достигнув гениальности в молодости, они не достигнут ее никогда. Интеллект как время, он — поезд в одном направлении, не успел вовремя — не успеешь никогда, а старость и отстой — вещи вполне совместимые.

Сформированный интеллектуал всегда чувствует что есть гениальное и что есть гениальность. Еще Гёте четко сформулировал что гения заметит только гений. Потенциальный гений создавая гениальное нечто, всегда знает что именно это его творение будет гениальным, ибо нельзя создавать шедевр не представляя себе его сущность. Верди, когда полностью оформился как гений и уже в этом ранге создавал новые оперы, специально отмечал в партитурах места где оркестр должен делать паузу, абсолютно точно чувствуя моменты, где массы непременно должны были выразить свой экстатический восторг. И в ста процентах случаев «угадывал»! Вагнер дошел до того, что спроектировал и построил специальный театр, где шли только его «Hибелунги», т. к. точно представлял себе какой именно вид зала и конструкция сцены способна усилить возбуждение публики. Попробуйте сейчас достать билет в Байрейт и быстро убедитесь как это сложно. Если вы не миллионер, очереди можно ожидать несколько лет. А ведь Вагнер ушел еще в XIX веке и с той поры музыкальные пристрастия как бессознательной массы, так и интеллектуалов, сильно изменились. Вот оно, полнейшее знание психологии, недоступное современным размозжающимся как бледные спирохеты «психологам», «психиатрам», «психоаналитикам», «психокорректорам» и прочим жуликам. Возьмите любого из них, дайте ему прослушать музыку к «Фальстаффу» или «Мейстерзингерам» и пусть он попробует обозначить места где публика будет взрываться громом аплодисментов. Будьте уверены, результат окажется нулевым! Проверено. Или взять шоу-бизнес. Какая-нибудь группа состоящая из 17–18 летних малолеток, способна доводить до безумия или нирвано-эйфории залы вмещающие не один десяток тысяч, исполняя песни, музыка и слова которых, на первый (да и на второй, и на третий) взгляд представляют верх примитивизма. Толстые лысые спецы-музыковеды и сексуально-озабоченные дебилы-эстеты не перестают удивляться «деградации» вкусов молодых, способных слушать столь "низкопробную продукцию". Двенадцатилетние соплячки видители рыдают, слушая куплеты с запасом 20–30 слов о неразделенной любви! Как можно!? А удивляться нечему. Надо просто знать психологию, чего «дядям» не достает и в чём они очень и очень отстают даже от этих малолеток, которые, правда, тоже ее не знают, но вне всякого сомнения чувствуют то что поют. И если они поют про любовь, то при наличии реального таланта, поют про нее так, как они ее понимают, а если они нормальны в широком смысле понятия, да еще и талантливы, то понимают они ее правильно, пусть и не совсем последовательно выражая свои мысли. По большому счету, здесь не требуется много слов. Любовь никогда не начинается со слов, но со взгляда, иногда искрометного, длящегося мгновение. И остается навсегда. Словами же обычно начинают договариваться с проститутками. Следовательно, с большой вероятностью можно предположить, что именно так ее понимает и представляет большинство тех кто приходит на концерты. Вот необходимое условие для массовой популярности. И объяснение того, что одни исполнители популярны, а другие — нет, пусть в них и вложены миллионы. Добавим сюда и внешние атрибуты: музыку, архетип исполнителей, промоушн, и успех гарантирован.[61]

Впрочем, молодым в данном плане легче. Не устоявшиеся взгляды подавляющего большинства индивидов характерные для такого возраста, их лабильность, дает возможность обеспечить себе потенциально значительную аудиторию относительно легким путем. Более взрослые, уже успев пройти через полосу жизненных неудач и разочарований, накопив заметный процент грязи в собственных представлениях, относятся к любому виду творчества куда более скептически.

2.

Каким бы талантливым не был ребенок, все-таки гениальность в детском возрасте не достигается. Который раз нам предъявляют «вундеркиндов», решающих в 7-10 лет задачи из курса высшей математики или физики, знающих несколько иностранных языков и учащихся по программам начальных курсов университетов, но вслед за «явлением», эти суперкиндеры исчезают и больше о них никто никогда не слышит. Не слышит, ибо к 16–17 годам, когда очень часто появляются первые проблески гениальности, развитие приостанавливается, а те кто просто талантлив, достигают аналогичного уровня и в последующие несколько лет оставляют их далеко позади себя. Некоторым исключением является музыка, но если мы и возьмет такие «древние» примеры как Моцарт, Шопен или Лист, то и здесь нам придется констатировать, что первые свои подлинно гениальные вещи они создали к двадцати годам, а до этого ходили всего лишь подающими большие надежды талантами. И не перейди они в гении, мы бы сейчас о них ровным счетом ничего не знали.

Если детство у таланта — всего лишь простое накопление знаний, то молодость у потенциального гения — это достаточные знания, плюс пик интеллекта, плюс максимальное эмоциональное возбуждение и минус принципы возведенные в догму. Здесь мы имеем набор составляющих толкающих друг друга вперед с неудержимой энергией. Пик интеллекта помогает воплотить знания в конечный интеллектуальный продукт. Эмоциональное перевозбуждение, когда кровь в доли секунды закипает от переизбытка неудовлетворенных желаний, стимулирует поиск новых знаний и совершенно неожиданные формы их приложения, — здесь главное объяснение многих уникальных в своей простоте и гениальности изобретений сделанных молодыми. Ведь что такое интеллект в данном контексте? Это всего лишь мощное высокоорганизованное знание. Мы видим, сколько есть эрудитов способных мгновенно ответить на превеликое множество вопросов касающихся самых разнообразных отраслей, но никак не могущих называется интеллектуалами, они всего лишь ходячие энциклопедии. Пользы от них никакой, подобно тому как нельзя обрести реальное знание выучив наизусть Большой Энциклопедический Словарь. Представьте себе индивида знающего наизусть «Британку» или "Брокгауза и Эфрона" при отсутствии у него других знаний. Как карикатурно и смешно бы он выглядел! Кличка «придурок» была ему весьма к лицу. Более того, своей «начитанностью» "эрудиты" способны существенно раздражать окружающих, что является частой причиной нежелательных эксцессов. Однако обладание знаниями одно, а высокая организация их — совсем другое. Обладать обширными знаниями могут многие, интеллектуалов же — единицы, т. е. единицы способны эти знания организовать. На организацию нужно достаточное время и, что самое важное, организация всегда идет параллельно с накоплением знаний, иными словами, — с раннего детства. На таком противоречии возник термин "гнилая интеллигенция", как совокупность людей вроде бы и наделенных значительными по отношению к среднему индивиду знаниями, а с другой, настолько абсурдно их использующих, что делает их персонами значительно более уродливыми нежели самые низшие представители бессознательных масс.[62] По сути любой грязный бродяга, никогда ни чему не учившийся, несомненно выше любого интеллигента. Большие бессистемные знания у мужчины — такое же уродство, как непропорционально длинные ноги или сверхбольшие груди у женщины. Заметим забавную аналогию: сейчас все просто помешаны на «образовании» и "знаниях".[63] Проследишь за темпом роста количества контор в которых преподают ту или иную «науку», сравнишь ее с концом XIX века (а разница составляет два порядка!) и очень сильно удивишься, сопоставив теперешнего человека с тем что было сто лет назад. В чем он выигрывает? Или наоборот: чем человек живший сто или двести лет назад был хуже или лучше нынешнего? Современная история никак не обозначает подобные вопросы, прежде всего потому, что они выходят за ее традиционные рамки и не дает возможности реально понять те или иные исторические перипетии, ибо постижение их возможно только через максимально полное понимание системы мышления, как индивидов обличенных властью, так и бессознательной массы, не говоря уж об интеллектуалах. Вот где задача доступная только спецам высочайшего уровня! И если человек не способен хоть как-то структурировать знания, он, в самом лучшем случае, попадет в таланты, в худшем — в зануды, в книжные червяки. Его лицо быстро покроет налёт мрачной гордости (которая даже у христиан считалась первейшим смертным грехом) и он станет всего лишь олицетворением бессмысленного снобизма и презрения к окружающим, превратясь к концу жизни в злобного и гнусного старикашку с явной печатью несостоятельности. Если таких бить, то желательно только ногами. Подобных типов можно встретить среди старых доцентов, профессоров и докторов наук. Их очень раздражают "глупые студенты", хотя ценность любого из них, во всяком случае не ниже, а многих, к окончанию ими ВУЗа, — существенно выше.[64]

Таким образом, обратно перефразировав вышеизложенное, можно сказать, что талант — это не достигший достаточной степени организации интеллекта гений, хотя талант это необходимое, но недостаточное условия обретения гениальности.

3.

Мы знаем что в природе все стремится к наибольшей энтропии, т. е. к максимальной неопределенности. С другой стороны, любое явление находится строго в рамках законов которые мы либо можем описать, либо не можем, но только вследствие недостаточного развития описательного аппарата. С одной стороны — неопределенность, с другой — закон. Любой закон физики показывает соотношение величин, соотношение взаимодействий. Исчезновение одного из видов взаимодействия означало бы мгновенное исчезновение материи. Поэтому-то физические законы не допускают исключений.

Не допускают исключений и законы человеческие. Человек — самое сложноетворение природы, конечный на сегодняшний день плод эволюции, поэтому в нем в максимальной степени борются и организация и хаос. Люди ходят буквально по острию ножа. Белые знали это еще на заре своего интеллектуального существования и не случайно греки считали хаос первоосновой всего. Библейские повествования о происхождении мира, в физическом смысле ничем не отличаются и начинаются возникновением света, "большим взрывом", т. е. появлением конечного количества вещества для которого всегда существуют конечные значения энтропии, ибо вещество подчинено закону. Энтропия хаоса бесконечна, и все стремится к этой бесконечности. Теперь такая система будет наличествовать постоянно и будет присуща как мертвой, так и живой материи, дойдя с её развитием и до человека. Элита человечества — интеллектуалы и в интеллектуалах борьба между знаниями, которые как и всякая статистическая совокупность стремятся к абсолютному хаосу, и волей организующей эти знания в интеллект, достигает максимального накала. Энтропия — величина показывающая направление развития процесса. Молодые таланты становящиеся впоследствии гениями, не умеют еще в должной степени удерживать весь массив знаний стремящийся к хаосу, что в общем-то плохо. С дугой стороны, степень свободы интеллекта молодого максимально высока, он может направить свои знания на разрешение любой проблемы и достичь результата. Энтропия знаний будет двигать его мыслительные процессы в правильном направлении. Зрелые интеллектуалы, научившись управлять знанием, напротив, уже способны выставить его в жесткие рамки, но эти рамки зачастую склонны сужаться по мере приближения старости, так как теряя силу, индивид утрачивает и возможность эффективного контроля своих собственных знаний. Сейчас несколько неправильно понимается знаменитое выражение Фрэнсиса Бекона "Знание — сила". Полностью оно звучит так: "Scentia et potentia humana in idem coincidunt" ("Novus Organon" I,3). А дословный перевод: "Знание и сила человека одинаково совпадают". Бекон одним из первых в Новое Время понял, что знание взаимосвязано с силой. Это не два разных предмета, но две стороны одного предмета. Бекон ознаменовал начало эпохи в которой первые умы должны были уже научно подтвердить, что все имеет отношение ко всему. Несколько позже Ньютон установит взаимосвязь массы и силы, ну а уже в ХХ веке будет окончательно установлена взаимосвязь между массой и энергией, пространством и временем, т. е. тем с чего всё и началось. Не следует удивляться что введение времени как четвертого измерения, стало началом торможения физики как науки. И если первые два-три десятка лет после опубликования теории относительности мощный базис заложенный ранее позволял поддерживать высокие темпы ее развития, то с начала 50-х годов физики не открыли ничего что могло бы серьезно изменить наше представление о материи. Срабатывает механизм защиты, а именно: мышление догматизируется. Поэтому-то главный враг догматиков — молодые интеллектуалы. Своим периодически неконтролируемым «хаотичным» и взрывным интеллектом они играючи отбрасывают их на интеллектуальную помойку и те почти никогда не сопротивляются, ибо за ними ничего нет.

В свою очередь, зрелый гений — это интеллектуал, развивший собственные взгляды на тот или иной предмет или явление, до крайних пределов. Все гении экстремисты до мозга костей и персоны зачастую нетерпимые ни в каком обществе. Не бывает гения не одержимого каким-нибудь совершенно странным, нелепым даже со стороны бессознательного индивида увлечением, но такие увлечения — всего лишь обратная сторона гениальности. Этот парадокс натолкнул Ломброзо на создание своей знаменитой монографии "Гениальность и Помешательство", где он, сопоставляя гениальность с психическим аномалиями, пришел к выводу о практически стопроцентной биологической негативности всех гениев. На самом же деле гениальность перевешивает всё, даже помешательство, и Ломброзо — подлинный гуманист — это понимал, вот почему его книга написана в высшей степени корректно. «Помешанный» гений — прежде всего гений, а потом всё остальное, в то же время как обычный помешанный есть абсолютное ничто. Гениальность исключительно редкое явление, она не детерминирована, а посему индивид полностью свободен в использовании собственного гения при полном отсутствии реального опыта. Все страсти в гениальных людях развиты в значительно большей степени нежели в обычных и только настоящий гений знает как тяжело в таком случае устоять перед множеством искушений, в отличии от бессознательного индивида, который может поддаваться любому из их бесконечного выбора, не рискуя повлиять своим поведением на всю массу, пусть и дав ей нежелательный пример. То что для гения фатальный исход, для массы — естественный отбор, подчиняющейся только законам статистики.

Мы все же должны констатировать, что высшие гении всю жизнь сохраняли недогматический интеллект, хотя и у них он со временем окружался жесткими рамками. Сравним ранние и поздние симфонии Бетховена или Брамса, первые и последние оперы у Вагнера или Верди. Кто скажет, что «Hабукко» или «Ломбардийцы» хуже чем «Аида» или «Отелло»? Кто рискнет заявить, что "Летучий Голландец" хуже «Парсифаля»? А литература? Рембо написал последний свой известный стих в 19 лет. Он — гениальный поэт. Мы привыкли считать «Фауст» величайшим произведением Гете, которое он, кстати, закончил в 83 года. Но самым известным прижизненным его творением, были "Страдания юного Вертера" написанные в 25 лет. Наверное «Страдания» не однозначно гениальны, в них талант сходится с гениальностью, но сколько экзальтированных романтиков повторили поступок Вертера! Наполеон в молодости буквально бредил «страданиями», и уже будучи гением и императором, он, в 1809 году, сразу после того как его армия взяла Эрфурт, посетил престарелого Гёте и выразил ему величайшее почтение. Среди физиков — картина аналогичная. Ньютон все важнейшие открытия сделал в 25 лет. Эйнштейн — в первые тридцать. К 29-ти годам обозначили себя как гении Фарадей, Ленц, Максвелл, Гюйгенс, Гейзенберг, Курчатов. Приблизительно такая же картина в других науках. И даже те что опубликовали важнейшие работы сделавшие их признанными гениями, скажем, в 40–50 лет, в любом случае начинали исследования и обозначали, а зачастую и видели цель, еще в ранней молодости. Ранние и поздние шедевры гениев относятся к друг другу так, как полёт птицы к полёту самолета. И за тем, и за другим, приятно наблюдать, причем не всегда определишься за чем именно приятнее. Но в полете птицы мы видим что-то необузданное и ощущаем высшую степень свободы находящуюся в гармонии с природой, в полете самолета — торжество человеческого интеллекта сумевшего поставить себе на службу законы этой самой природы, позволившие поднимать многотонные машины на многокилометровую высоту и перемещать их на десятки тысяч километров. С другой стороны, полет птицы подчиняется тем же самым законам что и полет самолета! И если птица — плод эволюции животного мира, то самолет — продукт эволюции творческого гения. Наблюдая полет птиц нас преследует первобытное чувство: ведь мы прошли в свое время эту стадию, а факт что каждый человек хотя бы раз мечтал побыть птицей, сам по себе о многом говорит.

Сейчас уже мало кто знаком с оперной или симфонической музыкой и уж тем более немногие знакомы с величайшими произведениями классической литературы (в чем нет ничего плохого — всему свое время, Гегель вообще считал, что от переизбытка чтения высыхают мозги), поэтому мы приведем более современные примеры. Возьмем лучшую музыкальную группу ХХ века — «Битлз». Первый альбом сделавший их всемирно известными ("Please, please me") был записан в 1962 году. Было участникам квартета тогда по 20–22 года. И если бы этот альбом оказался единственным, мы бы мало что сейчас знали о ливерпульской четверке, притом, что все песни в нём сделаны исключительно талантливо. Гениями их никто тогда не считал, да и это было бы неправильно. Но вот, через пару месяцев, вышел второй альбом ("With the Beatles") затем, в следующем, 1963-ем, — третий, и так каждый год по два альбома. В 1970 году, уже ставший гениальным квартет распался, но сравним сейчас два первых и два последних альбома ("Abbey Road" и "Let it Be"). Бесспорно, последние более профессиональны, боле проработаны, значительно более качественно записаны. Но вот лучше ли они первых? Нет, они — развитие первых. И если большинство композиций первых двух вызывало и вызывает желание бешено трястись и биться о твердые предметы (по христианским представлением подобные движения есть признак одержимости Дьяволом), то два последних располагают кисключительно спокойным созерцаниям и философскому переосмыслению происходящего. Те же аналогии можно привести и для других культовых групп, таких как Abba, Queen, Pet Shop Boys, Scorpions. Собственно группа и становится великой и бессмертной пройдя подобные два этапа — "свободного полета" и "эволюции творческого гения" и публика что их слушает, взрослеет вместе с ними. Гении, по определению, неповторимы. Их можно пытаться копировать или пародировать, но выглядеть это будет смешно. Известны попытки сугубо научного изучения творчества «Битлз» или «Queen» предпринятых маститыми музыковедами, внимательнейшим образом изучавшими все мельчайшие нюансы их композиций. Заключения были неизменно одинаковы: ничего нового в музыку они не привнесли. Что ж, может так и есть. Но повторить, повторить их никому не удалось и не удастся! Никаким музыковедам, никаким спецам по контрапунктам, синкопам, и т. п. Их удел — бесплодное изучение, ибо гении вне власти бездарных эпигонов.

4.

Молодые и зрелые интеллектуалы, а тем более гении, соотносятся между собой и в силе выражения своего интеллекта, здесь они имеют такие же градации как и поколения. Поскольку мы приводили примеры из области музыки, то заметим, что у всех обозначенных исполнителей, песни или другие произведения созданные в молодом возрасте несравненно более сильные, более яростные, чем созданные в зрелом. Тоже самое и в науке, другое дело что наука есть не только язык страсти как музыка, она не является воплощением одних лишь только чувств, поэтому сила мыслей молодого интеллектуала фильтруется через и объективную научную истинность и далеко не всегда успешно. Но схема остается прежней: сила, при стандартном раскладе, оставляет индивида раньше чем интеллект.

Отсутствие точных знаний о времени появления первого интеллектуала не дает нам оценить временной промежуток отделяющий момент появления перового человека разумного (а он априорно обладал силой), от момента появления того, кто обладал не только силой, но и красотой, что стало прологом к появлению интеллектуала. Причем такое расстояние представляется несравненно более длинным, чем время прошедшее от момента появления первого сильного наделенного красотой, до момента появления первого интеллектуала; все-таки появление сильных и красивых вписывается во вполне определенные схемы, появление же интеллектуалов кажется явлением стопроцентной вероятности только когда размер выборки соответствует численности эволюционирующей части человечества.

Описано достаточно много случаев когда ребенок вырастал вне человеческого общества, например, среди животных, куда он попадал в младенчестве. Не сумев по этой причине освоить навыки речи, как главного средства мышления и общения, он оказывался неспособным к каким-либо формам разумного существования, даже если потом и попадал к людям. В редких случаях такие дети обучались ходьбе на двух ногах и еде с помощью столовых приборов. Т. е. существуют возрастные рамки в которые ребенок должен освоить тот или иной базовый навык. Не уложившись в них он рискует потерять способность к освоению, либо частично, либо полностью. То же самое и с интеллектом. Интеллектуалом нельзя становиться в течении всей жизни, им можно стать к определенному возрасту, который варьировался в различные эпохи и у разных поколений, но сейчас равен примерно 17–18 годам, и это, кстати, предельно низкий показатель, может быть самый низкий который когда-либо существовал. Интеллект как бы опережает силу во всех возрастных группах кроме детской. Почему так происходит будет проанализировано в последних главах второй части, но сейчас заметим, что индивид с наличествующей силой, наделенный красотой, но без интеллекта, оставаясь молодым или вечно юным, наверное когда-нибудь и достиг бы уровня позволяющего назвать его интеллектуалом. Сколько лет должно было бы пройти — сказать невозможно, может десятки, а может и сотни. Когда-то ведь не было интеллектуалов, но они появились, хотя факт их появления не был однозначно детерминирован. Такое предположение бесспорно абстрактно, оно не учитывает психологических изменений могущих произойти с индивидом, вдруг осознавшим что он остаётся "вечно молодым", но оно однозначно верно именно при бесконечном течении молодости, или точнее, — юности. Античная мифология наделяющая богов вечной молодостью и незыблемым интеллектом, одновременно ясно показывает, что они были одержимы страстями и экстремальными состояниями в значительно большей степени чем люди. Наверное так и было бы с реальными "вечно молодыми". Их тоже давили бы неудержимые бесконечные страсти, но оставаясь сильными, они, кто раньше, кто позже, стали бы интеллектуалами, так как абсолютная бесконечная сила и бесконечный интеллект сходятся. Ведь может быть и те упоминаемые выше «маугли» полностью бы очеловечились, если б их раннее детство продолжалось вечно, но время неумолимо, его ход нельзя замедлить, однако можно замедлить износ организма повышая его качество. Детям это недоступно, но молодые обладают способностью осознать столь сложные вещи и повышая свое собственное качество, способствовать тому, чтобы поколение идущее за ними было более износоустойчивым. Речь, ясное дело, идет не о всех молодых, а только об элитных экземплярах, элитных как в биологическом, так и в интеллектуальном смысле.

В свете подобных рассуждений, библейские, да и не только библейские предания по которым тот или иной индивид совершал судьбоносный поступок находясь в совсем пожилом возрасте, предстают в несколько ином свете. Нигде не говорится о немощи людей первого поколения, даже несмотря на их возраст исчисляющийся столетиями. Описание внешности также не приводится, а придание им нарочито старческих черт наличествующее в изобразительном искусстве, причем не только в каноническом, — есть плод представления уже людей нашей эры.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ СВЯЩЕННОЕ ОРУЖИЕ

Красота и Доброта — Страшная Сила — Римляне и Ваффен СС — Греки и Римляне — Дорийское Вторжение — Ликург — Спартанское Законодательство — Евгенические Практики — Спарта и Интеллект — Деградация Спарты — Безуспешность Реанимации — Зенит и Закат — Классическая Схема Падения — 750 лет Риму

Красота — понятие бесконечно более важное и ценное чем доброта, именно поэтому ей во всех ублюдочных мировоззрениях придается абстрактный характер. Ценность ее белые полностью осознали еще на заре своего существования и к этому же пришли лучшие люди XIX века. В начале ХХ-го классик скажет что красота спасет мир. Именно красота, а не доброта. Сегодня правильнее было бы сказать, что мир спасется через красоту, при непременном интеллектуальном обеспечении и достаточном количестве сильных. Напротив, доброта, как таковая, — есть совершенное ничто и само манипулирование подобным понятием являет образчик бессмысленного словоблудия. Доброта может выглядеть уродливо и смешно. Красота — никогда. Доброта никак не связана ни с силой, ни с красотой, ни с интеллектом; таким образом ценность доброты — абсолютный ноль. Добрыми могут быть все, в том числе и несовершенные. Вырожденцы высшего порядка тоже могут быть добрыми, что сейчас наблюдается повсеместно.

Красота — это прежде всего разновидность силы, наряду с интеллектом. Красота и интеллект суть дальнейшие (после силы) этапы формирования совершенного человека, а то что эти качества не стали всеобщими, указывает только на эволюционную фазу нашего развития. Красота, это та самая "страшная сила", которую понимают и уважают только здоровые индивидуумы. Доброта может быть в принципе полезна, но только в сочетании с красотой. Доброта без красоты, наоборот, становится страшной разрушающей машиной, ведущей к деградации и повсеместным несчастьям. Отсюда ясно, что человек рожденный «грязным» не может быть добрым в понимании совершенных, он может быть только юродивым, а его доброта — только добротой за счет других, точнее, — за счет совершенных, т. е. за чужой счет. Сколько мы знаем уродов которые кричат о помощи и спасении чего угодно, кого угодно и где угодно, но самостоятельных действий в данном направлении никогда не предпринимают. Урод может вам улыбаться, но это будет улыбка Квазимоды, которым так восхищался выдающийся любитель уродов Виктор Гюго, которого Ж.-П. Сартр называл "уродом для паноптикума". Объяснение такому кажущемуся парадоксу — сверхэлементарное. Красивые совершают добрые поступки движимые бескорыстным природным инстинктом, который не может быть неверным, отчего их красота только усиливается, некрасивые, — движимые сознательным (относительно неплохой вариант) или бессознательным (что очень плохо) желанием приблизиться к совершенным хотя бы номинально, "поиграть в красоту", что всегда приводит только к усилению степени их юродства, выпячиванию его наружу. Урод не может войти в мир совершенных, подобно тому как не интеллектуал в мир интеллектуалов.

Урод никогда не бывает внутренне самодостаточным, именно здесь «разгадка» того «необычного» феномена, что все крупнейшие злодеи и тираны были чрезвычайно некрасивыми. Урод не способен любить, он лишь способен хотеть любить, видя как бесконечно счастливы в любви красивые, догадываясь или явно чувствуя что все его ненавидят и понимая одновременно, что любовь ему не доступна и никогда не станет доступна, что также накладывает на его лик своеобразный отпечаток, ибо вечно хотеть, но никогда не получать, — по меньшей мере вредно. Кто сталкивался с уродами знает, что они куда менее доступны чем красивые, ибо внутренне не самодостаточны, их нарочитая недоступность, их мрачная гордость, — всего лишь стремление набить себе цену. Совершенные в этом не нуждаются, поэтому всегда открыты. Красота — это атака, уродство — оборона, юродство — поражение. Откуда же идет уродство? Ведь если оно существует в природе, то уроды должны занимать определенную биологическую нишу, да и само их существование должно иметь природный смысл, пусть даже и временный. Мы уже ставили подобный вопрос, но сейчас рассмотрим его под несколько иным углом зрения, а сделанные выводы станут прологом ко второй части книги.

Вернемся в наш античный мир, который мы покинули в момент завоевания Римом Эллады. Кто здесь был эстетичнее? Безусловно греки. Кто имел больше «прав» называться добрым, не рискуя быть названным юродивым? Опять таки греки. Римляне в сравнении с ними выглядели хамоватыми беспардонными мужланами, а сам Рим являл поразительную аналогию с Соединенными Штатами Америки до гражданской войны, хотя находился несравненно выше, вследствие отсутствия цветного контингента. Рим был очень добр и очень жесток одновременно. Он как Янус имел два лика. Один смотрел на своих, второй — на чужаков. В наше время, когда агрессоры-завоеватели лепятся, в основном, на примерах людей входивших в подразделения Ваффен СС, мало кто задумывается, что обычный римский солдат был несравненно более жестоким, нежели самый отъявленный эсэсовец. Впрочем, гражданские войны еще впереди. Но римляне чувствовали и понимали: там красота, а там уродство, поэтому первое что они сделали — вывезли из Эллады все что представляло хоть какую-то ценность и было транспортабельно. Вспомним, что сделали персы, этот "древний культурный народ". Можно ли их обвинять в расхищении предметов древнегреческой культуры? Оценивая последующие события, — нет, ибо римляне показали себя людьми принципиально нечуждыми культуре. Они не знали как и где разместить привезенные шедевры, но все вещи бережно сохранялись. Пройдет немного времени и римляне, подучившись у греков, создадут свой неповторимый стиль, который хоть и уступит в совершенстве греческому, все же будет великолепно соответствовать духу надвигающейся военно-бюрократической эпохи.

Рим победил Элладу потому, что к тому времени стал сильнее, оставаясь как этнос моложе. Греки израсходовали себя раньше времени в междоусобных войнах и даже гениальность Филиппа и Александра не смогла спасти положение. Они были обречены. В год капитуляции Греции перед Римом пал Карфаген. Падение Карфагена никак не усилило Рим в интеллектуальной сфере, что понятно: Карфаген не имел и не мог иметь никакой культуры. От него не осталось ничего — естественный удел любого коммерческого государства. Сила действовала против силы, но Рим был опять-таки моложе, поэтому и победил, хотя для полного уничтожения потребовалось три войны и в разгар второй казалось что падет-то как раз Рим, причем если бы это произошло, средние века начались бы на 600 лет раньше и не ясно когда бы закончились и закончились ли бы вообще. Герберт Честертон в своей книге "Вечный Человек" писал: "Боги ожили снова, бесы были разбиты. Мы не поймем славы Рима, ее естественности, если забудем то, что в ужасе и в унижении он сохранил нравственное здоровье, душу Европы. Он встал во главе империи потому, что стоял один посреди развалин. После победы над Карфагеном все знали или хотя бы чувствовали, что Рим представлял человечество даже тогда когда был от него отрезан. Тень упала на него, хотя еще не взошло светило, и груз грядущего лег на его плечи /…/ Античная Европа наплодила немало собственных бед — об этом мы скажем позже, — но самое худшее в ней было все-таки лучше того от чего она спаслась /…/ Смех и печаль соединяют нас с древними, нам не стыдно вспомнить о них, и с нежностью мы видим сумерки над сабинской фермой и слышим радостный голос домашних богов, когда Катулл возвращается домой, в Сирмион: Карфаген разрушен". Честертон был убежденным христианином, он расценивал как исключительно благоприятное условие факт, что Христос появился в Римской, а не Финикийской империи. Всё остальное для него не имело решительно никакого значения, ибо он прекрасно отдавал отчет в том, что появись Христос в государстве финикийцев и мы бы не знали что такое христианство, впрочем и состоявшийся вариант, несмотря на все бесчисленные минусы, выглядит далеко не худшим. Шпенглер, настроенный к Риму несравненно более скептически нежели к Греции, делает вывод полностью согласующийся с нашими дальнейшими схемами.

"Что касается римского мирового владычества, то оно было явлением отрицательного характера, результатом не избытка силы у одной стороны — такого у Римлян не было уже после Замы, — а недостатком сил сопротивления у другой. Римляне совсем не завоевали мир. Они только завладели тем что лежало готовой добычей для каждого. "Imperium Romanum" сложилась не как результат крайнего напряжения всех военных и финансовых средств, как это было во время борьбы против Карфагена, а вследствие отказа со стороны Древнего Востока от политического самоопределения. Нас не должна вводить в заблуждение видимость блестящих успехов — с несколькими плохо обученными, плохо руководимыми, плохо настроенными легионами Лукулл и Помпей завоевывали целые царства, о чем нельзя было бы и мечтать в эпоху битвы при Иссе. Опасность со стороны Митридата, ставшая настоящей опасностью для никогда не подвергавшейся серьезному испытанию системы материальных сил, никогда не могла бы стать сокрушающей для победителей Ганнибала. После битвы при Заме римляне не вели больше ни одной войны против большой военной силы, да и не были в состоянии выдержать таковой. Классическими были их войны против самнитов, против Пирра и Карфагена". Греки была несравненно старше чем Карфаген. За Карфагеном была коммерческая смекалка базирующаяся на предельном суеверном страхе выраженном в их псевдорелигии, за эллинами — все составляющие опыта великого народа, ведшего свою родословную от совершенных, причем, — абсолютно обоснованно. Старение Греции проходило весьма стремительно, что объяснялось исключительно бурной молодостью и растраченной в бесконечных и бессмысленных междоусобных войнах зрелой силой, а падение было отсрочено только стечением внешних обстоятельств. Риму было не до них. И если Рим оказался сильнее Карфагена, то он уж точно был сильнее всех греческих полисов вместе взятых. И как нация, и как общество. Рим эволюционировал, поэтому была надежда что греческое наследие не пропадет. И оно не пропало, хотя до его высот римляне не добрались.

Трудно назвать захват континентальной Греции классической войной. Для Рима эта кампания была так, эпизодом и не более. По сути они просто поставили точку в истории греческих городов-государств, одним махом превратив их всех в обычную провинцию Ахайя. Слава Афин и Спарты уже давно померкла и они превратились в обыкновенные самодостаточные города. Римляне вмешались в сугубо локальный ахейско-македонский конфликт, ахейцы восстали против римлян, но, как и следовало ожидать, потерпели поражение. Независимым государством Греция теперь станет только через 2000 лет, что само по себе примечательно; греки в значительной мере сохранят язык (а орфографические правила будут изменены только в начале 80-х годов ХХ века!) и историческую память, но нынешняя Греция никак не тянет и на бледную тень той Эллады, хотя считает себя ее исторической преемницей.

Поэтому столкновение Греции и Рима мы можем рассматривать как столкновение силы с красотой и интеллектом, пусть и слабевшим. Рим выиграл главную войну в своей истории как когда-то и греки, а посему обеспечил себе место среди величайших государств мира. Навсегда.

146 год — предельная зрелость Рима. Теперь он начнет ослабевать. Ослабление никак не связано с падением Карфагена как таковым, ведь римляне все делали правильно: город разрушили, а население (точнее — то что от него осталось, если сие можно назвать населением) продали в рабство. Старый Катон таки докричался. Карфаген разрушен. И наверное для Рима было предопределением, что в один год пали как самое культурное, так и самое мерзкое государства той эпохи. С генезисом Карфагена всё вроде бы ясно. Отсутствие красоты при отсутствии интеллекта порождало перманентный страх, в то время как сила и везение благодаря удачному стечению обстоятельств служили базисом процветания. По сути мировоззрение карфагенской элиты, не говоря о простых гражданах, было не шире мировоззрения самых низших первобытных племен, безграничное суеверие которых заставляет их в случае малейшей неудачи или опасения за судьбу того или иного предприятия приносить богам максимально ценные жертвы. Таким же «боголепием» руководствуются члены тоталитарных сект совершающих групповые суициды. Фабр д'Оливе в своей книге "Восстановленный гебрайский язык" (la Langue hеbraique restituеe, Lausanne, 1985, p. 19–20)) выводит имя главного карфагенского божества — Молоха — от слов MeLeH, MoLoH, MaLaH, что обозначает просто «царь». Однако немецкий семитолог О. Эйсфельд считает, что подобным словом обозначалось само действие жертвоприношения отождествленное позже с именем бога. В принципе, оба вывода не противоречат один другому, ибо для древних весьма характерно замещение предмета и действия которое он производит. Подобные божества были и у тех белых которые соприкасались с черными племенами и чьи отдаленные предки испытали их вторжения.[65] Все они носили хтонический характер и отождествлялись с царством мертвых, при том что само время их правления считалось подлинным "Золотым Веком". Об этом мы уже говорили, добавим только, что приоритет "богов второго поколения" к коим относятся и пожиратели детей — Кронос и Сатурн, — в сознании народов их почитавших, уступил место божествам третьего поколения по всей видимости еще до Троянской войны. Впрочем, семитского Молоха с арийскими Кроносом и Сатурном сближало одно немаловажное обстоятельство: их обожали бессознательные массы и, что может еще важнее, — их не боялись. В Риме во время сатурналий устраивались масштабные празднества в ходе которых господа и рабы менялись ролями и первые без всякого внутреннего неудобства прислуживали вторым. Как демократично! Ведь при «гигантах» не было господ и рабов. Чего уж тут стесняться?

Однако в XII веке до н. э. на территорию Греции вторглись племена дорийцев, которые, как следует из их дальнейшего поведения и устройства системы отношений, изначально не знали богов-андрофагов. Впрочем, слово «вторглись» здесь не совсем уместно, ибо ахейская цивилизация после падения Трои начала стремительно исчезать. Именно исчезать, ибо отталкиваясь от данных которые мы имеем, нельзя ни в коем случае делать заключение об её уничтожении военным путем, но массовое проникновение египтян в ахейскую элиту наводит на некоторые предположения. Спарта входила в число двенадцати полисов которые подчинялись Менелаю — брату Агамемнона, оба они были главными участниками Троянского похода. Менелай, в свою очередь, получил власть над Спартой от Тиндарея — отца Клитимнестры (Apollod. epit II 16). Что же произошло такого за сто лет, что дорийцы пришли по сути на пустые земли? Складывается впечатление что у тех племен последнего периода эры гигантов внезапно перестала существовать вся элита. Люди которые в 1194 году отправили в Трою 1200 военных кораблей, не смогли оказать никакого сопротивления племени и насчитывающему максимум несколько тысяч человек. В те времена вообще происходила масса интересных вещей, а по значимости сама эпоха походила на Великое Переселение Народов V века н. э. Бесследно исчезали культурнейшие народы, знающие науку и владеющие письменностями которые и сейчас не могут расшифровать, великолепные дворцы, позже ставшие легендой (до тех пор пока не были откопаны 100–150 лет назад), зарастали травой и становились притонами для бродяг. Их место занимали другие племена, в большинства своем значительно более отсталые, но наделенные высоким жизненным потенциалом, что тогда было также важно как и сейчас. Достигли ли они интеллектуальных высот своих предшественников? Вопрос открытый, но не такой важный, ибо и они имели эволюционный потенциал, а в свою очередь, даже примитивный на первый взгляд народ, может знать нечто такое что совершенно недоступно более развитому племени. Если мы сопоставим, к примеру, белых и негров проживающих в нынешних Соединенных Штатах, то увидим, что несмотря на совершенное, не вызывающее ни малейших сомнений интеллектуальное превосходство белых, негры на коллективном уровне знают и понимают вещи недоступные белым американцам. Прошло примерно 35 лет с момента как им были предоставлены реально одинаковые с белыми права и уже очевидно что белые если не отступают, то во всяком случае обороняются. И что самое важное, у негров есть элита (в негритянском понимании ей являются люди в которых они чувствуют глубинную мощь и полное отсутствие всякой морали). У современных белых элиты нет и в ближайшее время появление ее не предвидится.

Итак, дорийцы пришли с севера. С какого именно «севера» никто толком не разъясняет. Как обычно. Всегда заря той или иной подлинно мощной цивилизации начинается со слов: "в таком-то веке до н. э. такая-то территория испытала вторжение северных племен неизвестного этнического типа". После чего «вдруг» происходил резкий скачок во всех отраслях жизнедеятельности доселе примитивных племен. Ладно, оставим такие схемы на совести историков эпохи политкорректности. Теперь стало обязательным атрибутом подчеркивать, что дорийские пришельцы были "отсталым племенем". И тут же (какая логическая неувязочка!) дается информация о наличии у дорийцев навыков выплавки и обработки железа, а этот факт сам по себе позволяет заключить что они не были такими уж отсталыми, ибо научились обрабатывать железо чуть ли не раньше всех. Ведь прошлые жители Пелопоннеса, несмотря на их бесспорный интеллектуальный блеск и наличие запасов железной руды, так и научились его выплавлять. И контакты с развитым Египтом не помогли.[66] На историков производило впечатление разрушение пришельцами великолепных ахейских строений, в которых, правда, непонятно кто к тому времени обитал, но в свете позднейших событий мы увидим что подобное деяние имело смысл, при том что дворцы жалко. Дорийцы поселились на самом юге Пелопоннеса и почти четыреста лет о них ничего не было слышно. По прошествии этого срока перед нами предстало государство с самой лучшей армией в истории человечества и стопроцентным качеством населения. На территорию подконтрольную Спарте никогда не ступала нога врага, даже в моменты когда "жестокие недальновидные демократии" (по выражению Х.С.Чемберлена) вместе с «олигархической» Спартой, вели изнуряющие войны и сознательно шли к своему концу. Спарту тоже постигнет быстрый закат, но вызван он будет принципиально иными причинами.

До нас не дошли сведения о спартанском устройстве с начала дорийского вторжения до времени первых упоминаний законов Ликурга, правившего Спартой приблизительно во время когда Гомер и Гесиод составляли свои поэмы. Кстати, именно Ликург сделал очень много для их распространения. Он был так же одной из главных фигур в организации первой Олимпиады.[67] Но здесь можно сделать уже стандартное предположение: Ликург был автором именно писанного закона, а сама его кодификация диктовалась тем, что во времена его правления четко обозначились признаки деградации спартанской системы. Ликург был чем-то сродни опытному кардиологу, который по еле-еле заметным отклонениям в кардиограмме еще здорового пациента видит грозные предвестники ишемической болезни или инфаркта. Ликург понимал, что самый простой способ спасти спартанцев — «законсервировать» общество и здесь он повторял то, что пытались сделать брахманы составляющие первые Веды. Те разделили общество на касты, Ликург ничего об том не зная повторил аналогичный маневр. Он, во-первых, поделил всю землю на отдельные участки — «клеры» и распределил их между спартанскими семьями. Эти участки нельзя было ни продавать, ни дарить. Во вторых, он сделал проживавших в Лаконии коренных жителей — илотов — крепостными, прикрепив их к клерам (прообраз будущего феодального устройства). Городское население образовало класс ремесленников — периэков — оно было лично свободно, но не имело политических прав и обязывалось снабжать спартанцев оружием, а илотов — орудиями труда. Как говорится, мечи — отдельно, орала — отдельно. Ликург запретил спартанцам работать, а это показывает, что в какой-то момент они начали опускаться до физического труда. Современный индивид вряд ли полностью поймет насколько важным был такой запрет. Ведь обычный физический труд — это не просто недостойное элитного экземпляра занятие, он еще и накладывает на того кто им занимается свой неизгладимый отпечаток. Не нужно иметь "третий глаз" и обладать экстрасенсорикой чтобы заметить что крестьяне-животноводы похожи на своих животных, мясники — на куски мяса, рабочие, например токари, — на станки и стальные болванки, землекопы — на кучи земли, шахтеры — на уголь, сварщики и кузнецы — на изделия из черных металлов и т. п. При том что все без исключения профессии очень важны. Очевидно, что все кто писал законы для элиты, в том числе и Ликург, подобные вещи знали. Одновременно были проведены меры исключающие возникновение неравенства. Все спартанцы включая царей (а их всегда было двое, что также в высшей степени разумно) должны были жить в одинаковых деревянных срубных домах при полном отсутствии роскоши. На первый взгляд такая мера имеет явно ощутимый гниловато-коммунистический душок, а коммунизм и элита — вещи априорно не совместимые. Но здесь коммунизма не было. Ликург не хотел вводить общество во искушение богатством, ибо богатства никогда не бывает у всех поровну. Ну и к тому же коммунизм предполагает не столько материальное равенство, сколько равенство индивидов имеющих совершенно разное качество, что есть нарушение закона природы, против чего тогда никто и не думал идти. А когда качество элиты было одинаковым (или примерно одинаковым) богатство не являлось неким козырем как на Востоке. По мере деградации спартанского общества, его члены стали аккумулировать роскошь, многие быстро погрязли в ней и система созданная Ликургом развалилась. Почему спартанское общество деградировало, и являлось ли его деградация следствием изъянов в законах Ликурга сейчас однозначно ответить невозможно, но можно заключить что к моменту установления законов, общество уже имело изъяны, развитие которых можно было притормозить или задержать на некоторый момент, но они неизбежно давали бы о себе знать по прошествии достаточно большого промежутка времени в течении которого Спарта существовала как устойчивый социум. Создается впечатление, что Ликург может и не знал как с подобными изъянами бороться, поэтому законы носили четкий охранительный характер. Благодаря им общество могло существовать, пусть и долго, но не развиваться. Да и как всякий социум, Спарта, со временем старела, а значит и утрачивала силу. Пик ее могущества, как и остальных эллинов — Греко-Персидские войны. А закат — Пелопонесская война. С ее окончанием Спарта уже была своей бледной тенью и стремительно разлагалась, даже при том, что была одержана победа. Наверное лучше бы они проиграли, ибо поражение могло бы привести к консолидации, но остатки силы были растрачены, а с интеллектом в Спарте всегда были проблемы.

Отсутствие ярко выраженных интеллектуалов в Спарте часто специально подчеркивалось многими исследователями, объяснявших это "казарменным бытом" и исключительным подчинением всех сторон жизнедеятельности лакедемонян войне. Но это не совсем правильно. В Спарте были интеллектуалы, правда, разумеется среди военных. В свою очередь, люди являющиеся биологической элитой, но обладающие только силой, бывают очень и очень сентиментальны, вот почему в Спарте было множеств поэтов сочиняющих пусть простые по смыслу, но нарочито надрывно-чувствительные поэмы, чему они обучались еще в школах, которые были государственные и бесплатные. То же можно заметить и сейчас, побывав на концертах наиболее рафинированных попсовых исполнителей, творчество которых ориентировано на детей до 12 лет, и увидев там вполне взрослые самодостаточные физиономии.

Ликург, осуществив как сейчас сказали бы, "макроэкономические преобразования", занялся вопросами поддержания качества населения и здесь он выглядел несравненно более прозорливее любого экономиста, которым почему-то не дано понять, что любая разумная экономическая реформа может пройти только в обществе где обеспечено достаточное качество населения. Экономика всегда отражает национальную психологию. Если вы хотите узнать тот или иной народ, но вам лень заниматься этнографией, изучением языка, фольклора и т. п., изучите экономику страны, где этот народ доминирует. И все станет предельно ясно. Не следует думать что Гаити является самой бедной страной в Западном полушарии, потому что там нет приличных экономистов. Даже если бы все лучшие экономические умы написали бы экономическую доктрину для данного государства, оно все рано осталось бы тем чем есть — самой отсталой страной, ибо дело в качестве населения. Когда сразу после провозглашения независимости в 1804 году, там преобладали белые, Гаити было одним из процветающих государств. Ларчик открывается просто: сейчас Гаити — стопроцентно черное государство, белых оттуда давно выдавили. Ликург не мыслил абстрактно и не планировал утилитарной экономики разрушающую государство и деморализующую элиту. Спартанская промышленность должна была иметь тот уровень развития, который обеспечивал бы вооружение и пропитание 6–9 тысячам спартанских семей. И все. Четыреста тысяч илотов и периэков легко справлялись с подобной задачей; поэтому экономика не перенапрягалась, а случаи голода в Спарте не отмечены.

Сейчас уже с иронией воспринимается тезис о семье как ячейке общества, а между тем — это чистая правда. Основой качественной и здоровой семьи всегда является свобода выбора основанная на любви. Законы Ликурга обеспечили состояние при котором любой спартанец был совершенно свободен в вопросе выбора невесты, но одновременно он был в ответе за качество невесты, что вполне логично: больше свободы — больше ответственности. К слову казать, отвечать приходилось редко, так как число ошибок было минимальным. И все же за неправильный выбор они платили штрафы, причем самые большие. Параллельно существовали специальные штрафы для холостяков и, что весьма показательно, — штраф за вступление в брак в позднем возрасте (Stobaeus, LXVII. 16. Vide Plut., "Lysand.fin.," p. 451ab). Уже было показано, что деградация арийской элиты по всем параметрам усиливалась в моменты когда возрастало число детей рожденных в позднем возрасте, что отрицательно сказывается прежде всего на силе детей, хотя на интеллект, как правило, не влияет. Но для Спарты как раз важно было первое, так как она задумывалась именно как однородное в «силовом» плане общество. Малое число интеллектуалов при данном раскладке никак не уменьшало его качества, а исключение морального и физиического разврата поддерживал здоровый дух.

Ликург ввел и евгеническую практику. Родившихся мальчиков показывали специальному совету, делавшему заключение об их соматических параметрах. Если они не соответствовали принятым стандартам, детей бросали в пропасть. У нас не вызывает сомнения компетентность спартанских евгеников, но убивать детей подобным образом сейчас кажется немного аморальным. Мероприятия рекомендуемые современными евгениками направлены не на убийство низкосортного индивида, но на недопущение не только его рождения, но и зачатья.

Помимо рычагов позволяющих сохранить институт брака в максимально качественной форме, был разработан специальный комплекс мер призванный стимулировать рождаемость. Причем мер не только прямых, но косвенных. И если мы говорим что раса выше религии, то в Спарте все было куда более жестче. У них кровь была выше расы. А потому делалось все чтобы браки заключались внутри спартанской общины, а это прежде всего достигалось предотвращением эмиграции и недопуском в свою среду населения остальных областей Греции. (Xen., "Reip. Lac.," XIV.). Добавим сюда и уже известный штраф за безбрачие (Plut., "Lyc.," I5; Athenaeus, XVIII. 553c.) и, что было самым важным, — специальное вознаграждение семьям где было много детей. (Ar., "Pol.," I270b.) Тот у кого было более трех детей имел право не ходить в ночной дозор, что наталкивает нас на мысль, что спартанцы, в основном, занимались продолжением рода ночью. Семьи где было четыре ребенка освобождались от налогов. Многие, кстати, наблюдая за уменьшением численности белых, предлагают перенести спартанский опыт субсидирования семьи на современное общество. Но все подобные попытки окажутся совершенно бесперспективными, пока не будет произведена очистка социума от всех форм дегенерации. Как ни парадоксально, подобные законы как раз свидетельствуют если не о слабости, то во всяком случае о недостатке силы тогдашнего общества. Ликург поэтому и установил их, ибо видел пусть самые начальные, но все же просматриваемые тенденции к вырождению. Он как бы законсервировал спартанское общество в том виде каком оно находилось в его царствование. А консервы хоть и могут храниться долго, все-таки не вечны.

В Спарте существовал оптимальный баланс между количеством элиты и ее качеством. Там не было демографических взрывов, количество спартанских семей в период рассвета всегда было примерно одинаковым и составляло около 6 тысяч. Все они были абсолютно равны и представители любых семей могли вступать в брак между собой. Евгеники ХХ века постоянно наталкиваются на проблему уменьшения количества элитных экземпляров и быстрого умножения низов сомнительного качества. Спартанцы, судя по дошедшим до нас сведениям, имели дело с той же проблемой в другом аспекте: много жизней, если не в абсолютном, то в относительном количестве, отбирали войны, а Спарта воевала практически непрерывно и от полного самоистребления ее спасал только высочайший профессионализм армии всегда имевшей минимальные потери. В битве при Левктрах, в июле 371 г., спартанцы понесли самые высокие потери в своей истории — 2000 убитых. И гегемония Спарты закончилась навсегда.

Сколько реально просуществовала "спартанская консерва" с той поры как стала государством? Знаменитый греческий историк и аристократ Ксенофонт, живший IV–V веке до н. э. и служивший в спартанском войске военачальника Фимбриона, недвусмысленно констатировал, что спартанцы уже не подчиняются ни законам бога, ни законам Ликурга. (Xen., "Reip. Lac.," XIV. 7.) К тому же выводу можно прийти и анализируя работу Платона «Государство» (написана после Пелопонесской войны). Аристотель, в «Политике», говорит о полной дегенерации, подчеркивая что "Арес несет ярмо Афродиты" (Примерно то же происходит и сейчас). Спарта была «опытным» государством, хотя бы потому, что ее элита никогда преднамеренно не уничтожалась, и вполне очевидно что там находились лидеры которые не просто видели стремительное падение, но и пытались его остановить. Таким был Агис III. Он сел на престол в 338 году, когда в Македонии уже взошла звезда Филиппа — гениального отца Александра Великого, — в кратчайшие сроки подчинившего себе всю Элладу, и установившего в ней прочный мир, положив конец внутригреческим медусобойчикам, подрывавшим последние силы государства.

Деградация любого эволюционирующего общества всегда идет сверху. Но и понимание факта деградации тоже приходит вначале именно к правящей элите. Другое дело, что каждая из элит ведет себя по-разному. В Спарте, в отличии от Афин, нашлись люди которые увидели пропасть отделявшую заплывшую жиром и лишенную всякого динамизма страну, от той железно спаянной Спарты, которая была еще какие-то двести лет назад. Реакция спартанских вождей была сродни реакции больного, еще полного сил, но уже реально осознающего свою обреченность, когда, как казалось бы, жизнь только начинается. Подобные больные всегда склонны к импровизациям имеющим одну бессознательную цель — обретение силы. Вот только откуда взять источник такой силы?

Агис III безуспешно пытался восстановить старую Лакедемонскую дисциплину, дисциплину, которая давно стала собственной тенью. У спартанцев уже не было прежней мотивации к поддержанию чистоты. Со времени когда они пришли на Пелопоннес и осели небольшой прослойкой среди значительно превосходящего массива местного автохтонного населения прошло уже 900 лет. Все эти годы в Спарте было спокойно. Не было раздражающего фактора. Спартанцы не видели темную сторону, а потому начали пренебрегать и светлой. Они не верили в богов в том смысле, в каком понимают веру последователи современных религий. Они верили в свою силу, в свою организацию, в конечном счете они верили в самих себя, что есть верный признак людей второго поколения. Но при этом исключительно боялись богов и были наверное единственным из греческих племен позволявших себе откладывать выход на войну если его дата не имеет той или иной "божественной привязки". А по-настоящему богобоязненное общество, это общество в котором есть изъян.

Дело Агиса III продолжил Клеомен, но ему мешали непрерывные войны в которые Спарта, движимая жаждой обогащения, просто не могла не вмешаться. Это, кстати, одна из неотъемлемых черт амбициозных государств находящихся накануне падения — стремление ввязаться в любую войну. В наше время мы имеем аналогичный пример: внешнеполитическая доктрина США предполагает, что в любом военном конфликте, вне зависимости от масштабов и места дислокации, Америка автоматически оказывается вовлеченной в него. У государства с имперскими амбициями другого образа поведения быть просто не может.

Самую радикальную попытку предпринял Агис IV, правда в то время когда уже ничего нельзя было изменить. Сколько раз повторялось подобное в истории белых государств! И ни разу падение не было остановлено. Ни разу! Вот оно, предопределение в чистейшем виде. Белые не имеют право на серьезную ошибку. Как и все подобные ему люди, правил Агис недолго — три года. Он выдвинул целую программу модернизации спартанского общества, призванную открыть у него второе дыхание, главными пунктами которой были опять-таки меры по увеличению количества и качества спартанцев, ибо уже тогда их число неуклонно уменьшалось, а евгенические мероприятия не проводились по-видимому со времен Ксенофонта (а если и проводились, то в неадекватном объеме). Сколько было дегенератов в Спарте, где все приходились друг другу родственниками, пусть и относительно дальними, не ясно, но наверное много, иначе Агис не предложил бы разбавить спартанскую кровь периэками, введя их в ранг граждан. Через 500 лет то же проделает Каракалла, дав всем свободным подданным империи римское гражданство. Биологически подобная мера была оправдана, хотя окончательно выветрила римский дух буквально в считанные годы, что видно хотя бы из того что за 241 год царского периода сменилось всего 7 царей, теперь же, редко кто из императоров просидит больше пяти лет. Можно также заметить, что олигархия, выглядевшая к тому времени лишь стадом тупых скотов и снобов погрязших в роскоши и разврате, противилась столь революционным проектам, которые хоть и вяло, но все же начали воплощаться. К несчастью, Спарта была втянута в 241 году в войну на стороне Ахейского союза против Македонии, а по возвращении с войны Агису было предъявлено обвинение в "попытке установить тиранию", после чего он был ликвидирован. Вместе в ним были ликвидированы последние призрачные попытки возродить хоть в каком-то виде былое могущество Спарты. Уже по прошествии нескольких десятков лет она потеряет Мессению и превратится во второстепенный полис. В 146 году, без всякой борьбы, перейдет под контроль Рима.

Закат Спарты, как и всей Эллады, был быстрым, но прошел без криков и кровавых сцен. Наверное так и должны умирать сильные. Уходя Спарта не породила никаких чудовищ, что характерно для разрушающихся империй. Впрочем, предпринимались и другие попытки гальванизации трупа.

Спарта не стала государством высшего типа — империей — ибо в ней отсутствовал интеллектуальный приоритет. По той же причине Спарта не оставила после себя никакого следа. Даже в военном деле, которое и было единственным призванием спартанцев, они не изобрели ничего нового, ни в тактике боя, ни в вооружении. С чем они пришли в Лаконику с тем и канули в историческое небытие.

Любое по-настоящему целостное белое государство можно уподобить солнцу, которое пройдя через высшую точку неизбежно клонится к закату. Высшей точкой Спарты, как и Афин, были Греко-Персидские войны, — одна из важнейших битв за Запад которую белые выиграли. И если мы говорим что воспитаны на греко-римской культуре, то нужно постоянно отдавать себе отчет в том, что ее могло бы и не быть.

Высшей точкой Римского блеска был год падения Карфагена. На его фоне падение Эллады никак не выделялось. В этот год Рим стал Империей, пусть не по форме правления, а по духу. Пройдет чуть больше века и им уже будут править первые императоры. Рим, начав свой рассвет царями, из которых каждый был если и не гениален, то вне всякого сомнения обладал незаурядными талантами, заканчивал императорами, правление лишь нескольких из которых имело хоть какой-то исторический смысл. Рим пожирал все земли до которых могли дойти его легионы, становясь мировой державой, точнее — первой сверххдержавой, но и подготавливая падение, которое, для соблюдения симметрии, должно было завершиться мировой катастрофой. Силой Рим победить было нельзя, вот почему апологетам тогдашней римской государственности была вполне имманентна мысль о его грядущем вечном существовании. Они, несмотря на все достоинства, не обладали знаниями исторических примеров, ибо таковых просто не было. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что их государственное устройство — самое лучше какое вообще можно вообразить, а потому им ничто не может реально угрожать. Римляне, как и спартанцы, более всего верили в самих себя, что продлится еще недолго, а общее внутреннее ослабление естественной государственной мощи породит первобытный культ императоров, на счет которого Шпенглер высказывался следующим образом:

"Культ императоров есть последнее религиозное создание античных народов, поскольку они еще не были сломлены в своих инстинктах восточными элементами. Нужно признать полную серьезность этого богочувствования. То обстоятельство что римские массы считали за нечто весьма действительное происхождение от Венеры Юлия Цезаря, глубокого скептика, имело решающее влияние на историю правления Юлиево-Клавдиевого дома. Культ гения Августа со строго установленными жертвоприношениями, в то время как сам глава государства вел в стенах Рима жизнь мало отличающуюся от жизни выдающегося частного лица, становится понятным только из мирочувствования аполлоновской души /…/ Здесь сталкиваются инстинкт и интеллект, вера и знание, притом в политической маскировке, как демократия и аристократия. Два вечного воплощения античного бытия, Афины и Спарта, тирания и олигархия, плебс и сенат, Цезарь и Помпей, принципат и республика, последний раз противостоят друг другу в культе "Divus Julius" и возникшем в качестве оппозиции к последнему в намеченном уже Луканом в «Фарсалии» культе родовитого республиканца Катона. Вся кровавая история ранней эпохи императоров находит здесь свое объяснение".

Врач здесь сказал бы: "как у вас все запущено…"

Падение Рима прошло по ставшей впоследствии классической схеме: деинтеллектуализация, утрата красоты, утрата силы, окончательное фактическое разрушения государства. Рим, покорив в одном году не только Карфаген, но и Элладу, начал отсчет своего падения, а по прошествии сотни лет продолжая утрачивать внутреннюю силу автоматически столкнулся с угрозой упасть перед юродством, которое всегда подтачивает силу, красоту и интеллект одновременно. Другое дело, что никто тогда не представлял каким оно будет. Уже почти стерлись из памяти воспоминания о походе Ганнибала в Италию, поход галлов и вовсе выглядел легендой, от него осталась только поговорка насчет гусей которые спасли Рим, а ничего более страшного Рим и не переживал. Время двигалось в сознании римлян, да и вообще всех древних, значительно медленнее чем сейчас, так как медленнее был сам темп жизни, что объяснялась отсутствием экономики работающей на прибыль. Люди населявшие Грецию и Рим, включая и рабов, имели массу свободного времени, а это важнейшее условие для ощущения его хода. Шпенглер по этому поводу отмечал что"…тогда еще каждый день и час переживали как таковой. Это можно сказать про каждого эллина или римлянина, про города и нацию, про целую культуру. Силой и кровью напоенные праздники, дворцовые оргии и цирковые игры при Hероне и Калигуле, которые только и описывает Тацит, этот настоящий римлянин, в то же время не обращающий никакого внимания на жизнь обширных стран империи, — вот последнее роскошное выражение этого отождествляющего тело и настоящую минуту мироощущения. Индийцы у которых нирвана выражалась также полным отсутствием счисления времени, тоже не имели часов и, следовательно, не имели никакой истории, никаких жизненных воспоминаний, никакой заботы. /…/ Мы с точностью знаем даты рождения и смерти почти всех великих людей начиная с эпохи Данте. Это нам представляется само собой понятным. Но в эпоху рассвета античной цивилизации, во времена Аристотеля, не могли с точностью сказать, существовал ли вообще Левкипп, современник Перикла, основавший не более как за столетие до этого атомистическую теорию. Этому бы соответствовало в нашем случае, если бы мы были не вполне уверены в существовании Джордано Бруно, а Ренессанс уже совсем отходил бы в область преданий".

В процитированном отрывке весьма точно расставлены акценты. Действительно, греки времен Аристотеля весьма туманно представляли времена Перикла и Левкиппа, отделенные от них двумя-тремя сотнями лет. Это понятно, сильные весьма слабо ощущают время, а многие из них, подобно детям, не ощущают его вообще. Греки VI–V века до р.х. как раз и были молодыми и сильными, в отличии от зрелого возраста времен Аристотеля. Темп развития Рима был несравненно выше греческого, что, впрочем, весьма слабо сказалось на временном ощущении римлян. И подобно тому как детям и молодым кажется что они будут жить вечно и с годами становиться все более и более крепкими, римлянам, в лице его передовых слоев, виделось, что империя простоит вечно. Следует отметить, что когда умственный слой, прежде всего писатели и историки, обосновывают грядущее вечное стояние той или иной империи, знайте: дни этой империи сочтены. Для отдельного человека такое представление нормально, для Империи — фатально. Во всех без исключения империях, гнилостные процессы развивались тогда, когда они, на первый взгляд, достигали невообразимых высот развития. И Рим здесь был первым. Впрочем, еще с основания тогдашние аналитики определили ему срок в 1000 лет. Интересно, что примерно столько он и выполнял возложенные на него функции, что наталкивает нас на мысль, что этруски, интеллектуально преобладавшие в Риме первых веков его существования, знали вещи которые были обоснованы только в XX веке. Т. е. они знали что время жизни этноса 1000–1200 лет. Попытки объяснить число 1000 любовью к круглым цифрам несостоятельна, по крайней мере в отношении древних, они-то точно не питали склонности к десятичной системе.

Итак 750 годовщина основания Рима. Ее никто не праздновал, летоисчисление "de urbi conditum" будет введено позже, а тогда время считали относительно годов правления консулов или первых императоров. Шел тридцатый год правления Августа. Рим на подъеме. Он контролирует Средиземноморье, Малую Азию и Египет. Молодые пассионарии грезят новыми военными походами. Варвары изредка беспокоят, но на стабильности империи это никак не отражается, ведь один центурион может задавить сотню. Столица и крупные провинциальные города застраиваются зданиями которые будут поражать своей непревзойденной красотой ротозеев вплоть до наших дней и общественными сооружениями действующими до сих пор. Но праздник продлится недолго.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ НЕ ПРИОСТАНОВЛЕННОЕ ЮРОДСТВО

ПРОЛОГ КО ВТОРОЙ ЧАСТИ

Если и существует физическая формула максимально соответствующая двадцатому веку, то ею безусловно является знаменитое соотношение связывающее массу и энергию через квадрат скорости света. В ней вся его суть, особенно второй половины, стремительно уходящей в наши дни. Из конечной массы вещества пытаются «выдавить» максимально высокую энергию, причем наиболее быстрым способом. И нет ничего удивительного что к такому простому соотношению человек подошел только в ХХ веке, хотя понятие массы и конечность скорости света не были тайной еще двумя веками раннее.

Никто, однако, до сих пор не нашел детерминированной связи между силой и временем, хотя были ученные пытающиеся вывести его, пусть и не в рамках математических соотношений. А ведь время — это единственная реальная, а может и абсолютная сила, сила которой никто не в силах противостоять или хотя бы как-то нарушить ее линейный ход. Время — безумно. Оно уничтожает всё и всех без разбора. Время превращает ослепительных красавиц, глядя на которых замирает дыхание, дрожат кончики пальцев и начинают стучать зубы, в бесформенных старух; время делает из элитных молодых в которых казалось бы воплотилось все самое совершенное что только можно вообразить, и видя которых кажется что само солнце снизошло на землю, — в тупых и сварливых старикашек, ворчащих и брюзжащих. Время уничтожает все — от отталкивающих ублюдочных и сомнительных существ материального мира — до самой вселенной и материи. Превращается ли энергия в материю или нет — не имеет никакого значения, ибо со временем энергия опять переходит в материю. Не случайно ведь Золотой Век греки соотносили с эпохой правления Кроноса, но само его имя происходит от слова «chronos» т. е. «время». Этот век считался необычайно долгими, практически вечным, наверное в нем люди, помимо всего прочего, не чувствовали времени или жили очень долго. Вспомним, что время предполагаемого арийского Золотого Века, совпадает по хронологии со временем жизни библейских долгожителей первого поколения (от Адама до Hоя).

В контексте соотношения силы и времени в основном рассматривались вопросы в первой части книги и единственно правильный вывод лежит на самом видном месте: никакое историческое «знание» не опровергло ни одной легенды, ни одного представления белого человека. Ни сомнительные культы, ни религии привнесенные извне, обернувшиеся суевериями, но не мировоззрением. Они не оставили генетического отпечатка, они глупо уходили, но лишь затем, чтобы на «святое» место пришли другие, а их качество и степень притягательности определялись только соотношением интеллекта, силы и красоты входящих в них индивидов. Представления арийского суперэтноса оказались устойчивыми ко всем видам «разоблачений», а это верное указание на то что в них есть сила.

Поэтому, только тот, кто по-настоящему знает прошлое, способен говорить о будущем и не выглядеть смешно. Оруэлл выражал это другой формулой: "тот кто контролирует прошлое — контролирует будущее, тот кто контролирует настоящее — контролирует прошлое". История, в свою очередь, оружие могущее обернуться против вас. И если вы решили стать его обладателем, то всегда необходимо быть готовым его применить уже практически. Только при таком условии оно сделает вас сильнее. Слабые, когда берут в руки оружие, становятся гораздо слабее, ибо не обладая способностью его применить, поворачивают его против себя. Сейчас мы стоим на пороге средневековья, ведь к нему неизбежно ведет деградация третьего поколения, которым оно, собственно, всегда и заканчивается. Интеллект отходит на второй план. И если согласиться с тем что история развивается по спирали, то переход от третьего поколения к первому знаменует начало очередного исторического витка. Такой переход всегда таит в себе неведомое, ибо процессы зачастую принимают лавинно-обвальный характер и по определению сложно поддаются анализу. Средневековье у большинства индивидов ассоциируется с чем-то грубым и кроваво-мерзким, хотя есть и те, кто благоговейно вздыхает при чтении рыцарских романов, чьи глаза начинают блестеть при созерцании крепостей, замков, готических соборов, месс, и даже (каждому — свое!) костров инквизиции пожирающих ведьм, интеллектуалов и старинные манускрипты.

Но вся эта возбуждающая романтиков барабанно-фанфарная атрибутика — зенит средневековья, а его рассвет и первые столетия всегда невидимы. Мы практически ничего не знаем об античном средневековье (XII–VI вв. до н. э.), и не намного больше о том что наступило после бесславного заката Римской Империи. Хотя называть его бесславным, примерно то же, что врачу-психиатру краснеть, когда старая шизофреничка-нимфоманка предлагает ему вступить в непристойную связь. Третье поколение всегда уходит по тому или иному слабому сценарию: оно мельчает и деградирует. Масса сначала подменяет личность, а потом и торжествует над ней. В Риме к пятому веку не осталось ни одного знаменитого рода бывшего элитой каких-нибудь триста лет назад. Все исчезли. Рим вершивший судьбы мира вымер. И никакое интеллектуальное превосходство, никакой громадный исторический опыт ему не помог. Не было силы и не было воли. Место Рима постепенно заполняли другие, за пару лет делавшие стремительные восхождения к вершинам власти.

У интеллектуалов (единичные исключения не в счет) мрачная окраска средневековья вызвана полной деградацией знания и предельным снижением влияния интеллекта, что может расцениваться как угодно, но является по существу неизбежным процессом проверенным опытом, ибо наступающее средневековье — не первое, а его печальный интеллектуальный опыт у всех перед глазами. Поэтому, если к чему и надо стремиться то только к тому, чтобы преемственность знания не была нарушена, даже в случае если интеллектуалы окажутся "вещью в себе".

Впрочем, описывать сценарии будущего средневековья мы не будем, оно в этом не нуждается, ибо в любом случае не будет подходить ни под один из них. Сосредоточимся лишь на анализе третьих поколений, всё-таки мы принадлежим именно к нему, а про себя писать если не приятней, то вне всякого сомнения удобней. Именно ясное понимание того, что есть современное третьего поколение, даст возможность понять чем было третье поколение начала христианской эры, чем станет будущее первое поколение и появится ли оно вообще. И только всматриваясь в перспективу грядущего нового первого поколения, можно будет оценить перспективы интеллектуалов третьего.

Античное средневековье (XII–VI вв. до н. э.) пришло на развалины, ибо верным признаком наступления любого средневековья является деградация города как культурного очага. Крупнейшие города неизбежно становятся гигантскими притонами для слабых, что прокладывает путь к торжеству разврата, болезней, уродств, в общем — всех форм дегенерации. Город превращается в больной организм обреченный на смерть, где и находиться-то опасно. И нет ничего ненормального, что на главных площадях имперского Рима, где выносились приговоры целым странам, по которым триумфаторы вели пленных рабов и богатства захваченные исключительно силовым путем, по прошествии каких-нибудь ста лет пасся скот, а сам город превратился в рассадник преступности. Слабый город уходит вместе с третьи поколением. Первому он не нужен.

Античное средневековье пришло на развалины. Тогда знание сохранилось и передавалось, только этим мы можем объяснить «наглость» греков, дерзнувших начать соперничество в высшей красоте с самой природой и породивших пласт культуры, один из продуктов которой — Оскар Уайльд — назвал ее саму лишь "имитацией искусства". Греки очень быстро, максимум за четыреста лет, оклемались от последствий разрушения ахейской цивилизации, Европе после распада Римской империи потребовалось в несколько раз больше времени, ибо ее история закончилась на свалке, куда это государство, кстати, само и приползло.

Теперь ситуация выглядит несравненно более худшей, ибо ни сильные, ни интеллектуалы, не имеют видимого биологического резерва, а на генетический high-tech особых надежд нет по целому ряду причин о которых мы поговорим. В свое время вместо пеласгов и ахейцев пришли дорийцы и эллины. Падая, они передали "эстафетную палочку" римлянам. Римлян добили германцы, ставшие после элитой в самом глубоком понимании этого термина. Вплоть до сегодняшнего дня все королевские дома Европы — германской крови. Про вклад германцев в науку и культуру говорить совершенно излишне. Сейчас у стремительно деградирующей Европы, да и у белых вообще, впервые за все время их существования не осталось никаких резервов, при том что у окружающих цветных племен их более чем достаточно. Впрочем, мы верим в нашу расу. Мы верим что пройдет очередной исторический виток и мятеж белых против неба завершится, и они вместо того чтоб взять его приступом восстановят исторический эволюционный процесс на Земле, одним ударом сметя все что осталось от упадочной субкультуры порожденной бесконечной вереницей сменяющих друг друга дегенератов от цивилизации. И только тогда они сами станут небом.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ РИМА

Кровавые Именины — Упоение Кровью — Ренессанс и Декаданс — Античная Тога на Современных Ублюдках — Великие Сражения или Разборки в Публичном Доме — Трагедия и Фарс — Рим и Америка — Три Периода — Золотой Век Америки — Империи и Колонии — Политические и Финансовые Империи — В Погоне за Удовольствиями — Герои и Кинозвезды — Императоры и Гладиаторы — Колизей и Голливуд — Дебилы в Кинозалах — Конец Гладиатуры

1.

750-тилетний юбилей Рима никто не праздновал. Пройдет еще несколько десятилетий пока летоисчисление "de urbi conditum" станет обыденным, да и то ненадолго. С обветшанием "имперского здания" менялись исходные даты. И уж тем более никто не знал, что в одной из самых захолустных окраин Империи родился человек которому суждено будет стать провозвестником доктрины внесшей существенных вклад в ускорение темпов ее деградации. На Западе, в отличии от Востока, пророков и спасителей не ждали. Не та традиция. Поэтому вся его жизнь так и пройдет незаметно, а эхо деяний начнет явно слышаться примерно через двадцать лет после смерти.

А вот тысячелетие, наступившее через 249 лет после рождения «богочеловека» отмечали более чем помпезно. Наверное не было в истории более кроваво отпразднованного юбилея.[68] Только в Колизее за три дня было убито 60 львов, 40 лошадей, 32 слона, 30 леопардов, 20 ослов, 10 тигров, 10 гиен, 10 жирафов, 10 зебр, 6 бегемотов и один носорог! Вообразите тот сумасшедший вой, поднявшийся бы сейчас, реши какое-нибудь государство, так, по-скромному, справить свои «именины». Французы, отмечавшие 200 лет со дня взятия Бастилии, в июне 1989 года, сподобились выпустить игру для детей, состоявшую из набора каучуковых героев — Робеспьера, Дантона, Шоммета, Демулена, Эбера, — и небольшой гильотинки с помощью которой детишки могли приводить приговоры Тенвиля в исполнение, выполняя, таким образом, роль палача Сансона. Гуманисты и эстеты были против, но игрушка пользовалась повышенным спросом, а рынок есть рынок. Он априорно вне эстетики. Но самое главное — римский юбилей стал последним днем жизни для двух тысяч гладиаторов, по два за каждый год "вечного города", при том что дни его славы давно закончились, да и дни как столицы Империи были сочтены. На императорском кресле тогда сидел Филипп Араб — субъект до конца неясного происхождения, выходец из аравийских пустынь, сын разбойника, человек с психологией разбойника и, понятное дело, не белый. Есть данные свидетельствующие о том, что именно он был первым облаченным в императорскую тогу кто исповедовал культ Христа. Так это или не так, мы, наверное, никогда не узнаем, но оценки его личности христианскими исследователями совершенно нейтральны. И не стоит удивляться, что именно Филипп мог устроить подобное месиво. Сам Августин описывал как однажды раздухарившийся после молитвы смиренный раб христов по прозвищу Алимпий попал в Колизей и так увлекся происходящим на сцене, что начал орать не вполне евангельские фразы типа: "вспори ему брюхо, козел!", полагая что будет услышан. До этого Алимпий усиленно готовился к пострижению в монахи. Куда более влиятельный в церковной иерархии человек — святой Илларион — полностью утратил самоконтроль и уже не мог не посещать бои, посему предпринял радикальный шаг — переправился в Африку, где несколько лет прожил в пустыне. Как говорится, не согрешишь — не покаешься!

Такие зрелища хорошо проверяют людей, а общество ими увлекающиеся — больное общество. Современный Запад охотно разрешил бы публичные бои, благо рынок дешевого «мяса» перенасыщен, может быть до этого и дойдет, но власти пока не решаются, боясь перевозбудить садомазохические инстинкты масс, что в условиях крайне неоднородного общества и избытка "расового динамита" может обернуться крайне нежелательными последствиями, особенно учитывая сверхвысокую плотность населения. Поэтому единственное что негласно, но официально позволяется, — более или менее выраженные всплески агрессии футбольных фанатов. В самых крайних случаях им дают разгромить витрины и опрокинуть автомобили на паре-тройке улиц. Единственные кто несут убытки — многочисленные страховые компании, но на них властям наплевать, а нагреть на них руки — святое дело. Впрочем, огорчаться не стоит, Филиппа скоро убьют и на второй день забудут. К тому времени смерть императора стала в Риме делом совершенно заурядным, Филипп шел уже во втором десятке и еще многие и многие закончат точно также. Как ему удалось пробраться на столь высокий, но такой скользкий пост — сейчас не имеет никакого значения; в лихом водовороте смены поколений кто угодно может оказаться где угодно. Тогда, как и сейчас, все люди — временные. Правда, убийство высшего лица в Европе нынче дело редкое, по причине полной ненадобности. Лиц нет, остались только маски. Остались только рыла. Свиные рыла вместо лиц. Зато сколько рыл совершили челночные вояжи с асоциальных и криминальных элементов в государственные лидеры (Валенса, Туджман, Гавел, Желев) и наоборот, с вполне успешно функционирующих руководителей — на тюремные нары (Кренц, Милошевич) или к стенке (Чаушеску с супругой). Мягкость взаимоотношений можно объяснить также большей слабостью нынешнего третьего поколения в сравнении с прошлым.

2.

Где то в XII–XIII веках, когда любому более менее состоявшемуся европейском интеллектуалу стала отчетлива видна полная неспособность господствующей идеологии обслуживать как интеллектуалов, так и возрастающие запросы эволюционирующих бессознательных масс, взоры мыслящих людей все чаще и чаще стали обращаться к наследию оставленному античностью, которую иначе как "Золотым Веком" и не называли, хотя как раз период отождествлявшийся с "Золотым Веком" на самом деле был закатом в чистейшем виде. Эдуард Гиббон, — выдающийся знаток римской истории, считал эпоху Антонинов наисчастливейшим временем в истории человечества, но она была лишь звенящей тишиной перед последним боем, где существующий порядок должен был наглядно продемонстрировать свою полную несостоятельность и исчезнуть навсегда. Гиббон, впрочем, сделал такой вывод не случайно. С конца правления Антонинов в Европе больше никогда не будет столь длительного мирного времени и он видел в той эпохе то, что хотел бы видеть в его собственной, отлично понимая что это невозможно. Некий аналог времени Антонинов начнется после окончания Второй Мировой войны, но и он в настоящее время отсчитывает свои последние деньки. Время Антонинов не могло быть счастливым, поколение упадка знает что такое счастье только в лице своих отдельных представителей, да и ситуация когда несчастлив никто — тоже вполне реальна и именно она есть верный признак приближения к рубежу смены поколений. Сейчас стало модным проводить подсчеты с целью выявить количество счастливых людей в развитых странах и, что интересно, — чем выше уровень жизни в стране, тем меньше людей в ней считают себя счастливыми. Разгадка такого непонятного ординарному обывателю феномена объясняется предельно просто: за высокий уровень жизни нужно платить, причем цену весьма немалую, плюс к этому нужно многим жертвовать, реальное же счастье дается абсолютно бесплатно, что способны бессознательно почувствовать очень немногие, среди которых в подавляющем большинстве и сосредоточены все счастливые. Здесь причина погони значительной части наших современников за мнимым счастьем, причем оно выражается в весьма конкретном объекте, которым может быть автомобиль, дом, итальянская люстра, финский унитаз, в общем для каждого что-то свое, очень родное и очень дорогое, разумеется в том же денежном эквиваленте. Это и есть те самые "домашние боги", которых часто и трогать-то боятся. Я знавал семейку, полжизни копившую деньги на набор румынской мягкой мебели, когда же сей вожделенный набор занял свое достойное место в их убогой типовой двухкомнатной квартире, его тут же обернули в полиэтиленовую пленку и никогда им не пользовались. Зато каждому гостю возвышенно-магическим тоном объявлялось, сколько именно за него было отдано. Вот она, современная проза. И не думайте что таких единицы, таких — большинство, скорее всего — угрожающее.

Многие исследователи полагают, что когда выражение "золотой век" было вновь вытащено из исторического забвения, христианство вступило в явно осязаемый закат своего существования, ставший только вопросом времени. Подобно тому как интеллектуалы эпохи упадка Рима отвергли античную культуру, теперь пришла очередь христианской. Закат был назван "эпохой Ренессанса", хотя некоторые находящиеся в оковах восточного культа гностики, вплоть до наших дней называют ее эпохой «декаданса».[69] Нет, еще будут Гус и Лютер, Торквемада и Лойола, Савонарола и Александр IV Борджиа, Никон и протопоп Аввакум, еще будут Варфоломеевские ночи, Вормские эдикты, Реформация и Контрреформация, протестантская Уния и католическая Лига, Тридцатилетняя война, Вестфальский мир, одним словом, — много еще чего будет, но с позиции сегодняшнего дня все перечисленные особы выглядят реаниматорами, а мероприятия проводимые ими — реанимационными. С началом эпохи Возрождения христианство, пережив бурную и полную приключений молодость времен Крестовых походов, которым мы отведем целую главу, находилось в глубоком маразме и его тщетные усилия хоть и вызывают уважение (ведь сколько сил, жизней и интеллектуального потенциала было затрачено!), они, по большому счету, оказались напрасны. Хотя отметим вклад этих бесспорно высоких интеллектуалов в дело практической обработки бессознательных масс.

Разговоры о Золотом Веке популярны и сейчас. Другое дело что и подход нынче якобы сугубо научный. Совершенно очевидно и то, что вся машина идеологической обработки западного населения будет направлена на формирование иллюзии наступления золотого века, так же как несколькими десятилетиями раннее коммунистическая пропаганда пыталась представить каждый новый день как маленький шаг приближающий нас к коммунизму.

Параллельно шел и другой процесс. Многие ученые, как правило работавшие на стыке истории, философии и культурологии, а также сонмы эпигонов и просто спекулирующих на античности, пытались подыскать существующий государственный режим наиболее полно соответствующий структуре общества Эллады или Рима, а чаще — и Эллады и Рима одновременно. Подобные изыскания мы в несчетных количествах можем наблюдать в наши дни, просто сейчас они смотрятся зачастую весьма забавно, когда слышишь, как какому-нибудь вновь образовавшемуся ублюдочному марионеточному блошиному псевдогосударству, а таких в начале девяностых годов возник не один десяток, местные историки пытаются приписать ярлык «античности», как незначительные сражения, могущие быть сравнимы с дракой нескольких затасканных дешевых шлюх в еще более отстойном провонявшемся гнилью и перегаром публичном доме, приравниваются к Каннам или, если сражение совсем уж мелкое, — к Фермопилам. Ах, как хочется быть древним! Почему бы этим господам не подыскать себе более приближенные по времени аналогии? Всё, впрочем, предельно ясно: наше третье поколение возвращается к «истокам», как тот библейский пес к своей блевотине. Его самооценка всегда занижена, а теперь оно подводит итог своему существованию, но в зеркало смотреть не хочется, тем более в столь темный период, ибо по старинным поверьям от смотрения в зеркало в темноте, можно лишиться рассудка. Гораздо приятнее созерцать античное наследие и видеть в нем только те вещи, какие хочется видеть. Вариант — беспроигрышный. А саму боязнь и одновременную бессознательную неприязнь истории "новой эры" следует объяснять только общим смятением умов разной величины и идущим вместе с ним процессом необузданной переписи истории в каждом вновь образовавшемся государстве.[70] Если мы начнем отсчет с начала ХХ века, точнее — с окончания Первой Мировой войны, то количество подобных, с позволения сказать, государств еще более возрастет. И для каждого нужно создать историю, где в центре помещалось бы оно, любимое! Причем чем ублюдочнее тот или иной новый «бантустан», тем рьянее попытки напялить греческую хламиду или римскую тогу. Даже сомнительные персонажи не внесшие в прогресс абсолютно ничего и те становятся объектом «высоконаучных» споров. В самое последнее время (конец девяностых — начало нулевых годов) проглядываются особенно смелые попытки вырядиться в древнеиндийский халат, прикинувшись «индоарийцем». В XIX веке этим занималась только высшая интеллектуальная элита, — цвет любой нации; сейчас, за редким исключением, в «арийцы» с особым рвением стремятся те, кого без всякого риска можно отнести к малоценным и грязным существам материального мира. Одним словом, хобби всех "национально-мыслящих интеллигентов" последнего выпуска — "создание истории". Читать их опусы — воистину одно из самых развеселых занятий коими могут развлечь себя интеллектуалы знающие ее реальный расклад. Количество же опусов серьезно напрягает целлюлозно-бумажную промышленность новоиспеченных стран и самым прямым образом отражается на ценах «альтернативного» чтива, ибо исторические изыскания в большинстве своем датируются государством и выполняются по соответствующему социальному заказу. "Народ интересуется историей", — так сказал мне один из представителей этой братии. На подобный пассаж я и вовсе не нашел что ответить, будучи совершенно неспособным логически связать слова «народ», «интересуется», «история». Если б он сказал "народ любит пожрать", тут все было бы ясно и жестко детерминировано, как бы вы не меняли слова. "Народ любить пожрать!" "Народ пожрать любит!" или "Любит народ пожрать!" В общем, народ здесь не причем. Он вообще слабо влияет на историю, что бы тут не говорили теоретики "научного коммунизма", хотя как уже было сказано, бессознательная масса своим коллективным чутьем может предвкушать историю. В переделывании истории интеллигенты находят точку приложения своего мазохического потенциала. Находясь за "железным занавесом" они рисовали для себя будущее стран к которым имели несчастье принадлежать, но когда декорации и сценарии сменились, а действующие лица остались абсолютно те же, быстро выйдя из краткого романтического интермеццо, названного "бархатными революциями" и "парадом суверенитетов", в реальный и осязаемый «рынок», стали испытывать необходимость в историческом обосновании существования своих государств, причем в границах куда более широких чем те что имелись, интеллигенты, подвизавшиеся на исторической ниве, оказались востребованными. Понятно, что «долбить» новую, или, скажем, средневековую историю представлялось делом неблагодарным и бесперспективным. Там уже все давным-давно разобрано историческими народами, и любые попытки очередного подозрительного рыла влезть и пересмотреть "исторический процесс" будут пресекаться весьма жестко. Поэтому сфера охвата ограничивается исключительно территориями «гондурасов» и "верхних вольт" лишенных к тому же ядерного оружия и своими порывами вступить в НАТО надеющихся уйти или остаться невредимыми в предстоящей разборке, не понимая что их и берут туда только лишь в качестве быстрорасходного материала

3.

С античной историей проще. Здесь степень домыслов и натянутых аналогий ограничивается только личным воображением автора. Да и оппонентов всегда будет меньше. Античными сюжетами либо прикрываются как фиговым листком, либо выставляют как непременно пошлый коммунистический транспарант. Обидно еще и то, что те единицы действительно приличных работ приходится находить буквально перелопачивая горы псевдоисторического мусора.

Мы живем не во время когда прозрением интеллектуала могло бы стать что-то типа обнаружения несостоятельности христианской доктрины во всех ее бесчисленных вариациях. Мы живем во время полного исчерпания этого пласта мышления, который уже не способен влиять ни на что, а главное, — христианское видение мира больше не довлеет над сознанием и инстинктами бессознательных масс, особенно молодых, шокирующих церковников вопросами которые 100–150 лет назад люди не рисковали даже задавать сами себе. Механизм передачи христианской традиции от поколения к поколению утрачен, точнее — выброшен как ненужный, да и сама традиция деградирует вместе с деградацией ныне здравствующего третьего поколения, а это абсолютное доказательство что будущего у нее нет. Оно как бы прошло три этапа: отпадение интеллектуалов (14–18 века), отпадение интеллигентов (19-начало 20 века) и отпадение бессознательных масс (вторая половина 20 века). Кто видел как в западных готических соборах, базиликах и усыпальницах святых, жрут хот-доги и пьют бурое химическое дерьмо объявленное "вкусом поколения" (какой символизм!), кто слышал как православные толпящиеся вокруг храмов по праздникам ругаются матом когда им не дают приблизиться к любимому «батюшке», поймет данный расклад. Это по существу стандартный генезис деградации доктрин и здесь мы не находим каких-либо различий с процессом упадка античной цивилизации. Более того, сегодняшний закат выглядит даже более стремительным, ибо считается что исторический процесс ускоряется и мы, жители ХХ века, видим, что событий происшедших в нем хватило бы для равномерного распределения по нескольким другим векам. Впрочем, тоже мог сказать и житель XIX века, а до него житель XVIII и так далее.

4.

Говорят, что история повторяется один раз в виде трагедии, а другой раз в виде фарса. Это неправильно. История государства всегда повторяется в виде еще большей трагедии. Каждое новое наступление на грабли истории вызывает более ощутимый болевой эффект. Исключений не замечено. Можно назвать это деградацией истории, но элементарной структурной единицей исторического процесса является самый обычный бессознательный индивид, поэтому ставя вопрос о деградации истории можно спокойно констатировать продолжающуюся деградацию бессознательных масс и в этом объяснение длительности заката христианства: ослабление общего иммунитета бессознательных масс перед влиянием дегенеративных доктрин — вот причина более длительного выздоровления. Когда граждане Римской империи начали сначала поодиночке, а через некоторое время и массово переходить в восточные культы (кроме христианства в ходу были митраизм и манихейство), т. е. отбрасывать античные ценности, это был верх их падения, но это все же не было необратимой катастрофой, ибо столь быстрое обращение при всем фанатизме неофитов все же не то что выработанное поколениями видение бытия сквозь призму своей религии, ставшей, таким образом, мировоззрением. Неофиты, собственно, даже полезны, их руками удобно сметать врагов, здесь мы и уничтожаем врагов и компрометируем религию в лице ее носителей.

Итак, мы живем во время пика деградации масштабной религиозной доктрины вырабатывавшейся в течении двух тысяч лет, а это уже само по себе наводит нас на искушение сравнить наш пример с прецедентами наличествовавшими в древнем мире в тот момент когда тогдашнее языческое мировоззрение перестало удовлетворять первых интеллектуалов. Сразу оговоримся: реанимация любой религиозной доктрины — дело заведомо бесперспективное, оно не удавалось никому и никогда. Поэтому, если религиозная доктрина начала давать методологические трещины, не имеет никакого смысла пытаться ее законсервировать, ибо рост примитивных квазирелигиозных воззрений и набожного ханжества не заставит себя ждать. Религию можно реформировать, приспособить к новым интеллектуальным реалиям. Лидеры здесь, бесспорно, протестанты и их идеологические аналоги в непротестантских странах, например баптисты в России или на Украине. Они непрерывно предпринимают судорожные попытки сотворить некое модернизированное, «интересное» и «занимательное» христианство. Посмотрите на их жирных откормленных красномордых проповедников. Они и поют и пляшут и играют на музыкальных инструментах, кривляются, выдают анекдоты. И массы действительно посещают «проповеди». Но они занимаются формой. За их плясками и кривляньями ничего нет. Потому что ничего не может быть. Потому что ничего не осталось.

5.

Объект можно приспосабливать к субъекту лишь до определенного момента, пока процесс не грозит уничтожением самого субъекта, иначе вся операция теряет смысл. И протестанты предпринимая бешеные и дорогостоящие попытки хоть как-то сохранить свою паству, зашли весьма далеко, чего стоят хотя бы такие художественные перлы как рок-опера "Иисус Христос — Суперзвезда" Вебера или фильм "Последнее искушение Христа" Скорцезе. Констатируем, что как и в древности кризис основной религиозной доктрины связан с кризисом государства являющегося основным его носителем и опорой, причем сочетающим и то, и другое, с лидерством в военно-экономической области и лидерством или претензией на лидерство в области культурной. Это исходные посылки для нашей системы уравнений и ее решение напрашивается автоматически — Рим (оплот античного язычества) и Соединенные Штаты (оплот протестантизма). И хотя никто кроме некоторых клерикалов и в бреду не станет утверждать что Штаты имеют отношение к кризису христианства, все же необходимо признать: именно они стали олицетворением современного миропорядка со всеми его минусами. И именно они есть продукт высший христианско-протестантской морали, т. е. интеллектуального лица Европы последних трехсот лет. Можно было бы вспомнить и Россию, ставшую квинтэссенцией морали православной, но Россия никогда в своей истории не была единственной сверхдержавой, а ее падение произошло в момент когда церковь, как структура, находилось на пике могущества.[71]

До сих пор я не находил никаких работ где Рим и Америка сравнивались бы в протяжении всех этапов своего развития. Дело, как правило, не шло дальше констатации что Америка — это нынешний Рим, сравнением имперских моделей обоих государств, и некоторых внешних формам подражания Америки античному Риму, вроде статуи Свободы выполненной в античном стиле, "капитолийского холма", «сената», и прочих броских государственных символов. Но когда я углубленно занялся изучением этого вопроса, то был охвачен легким шоком, после того как моему взору предстало насколько похож тот Рим и эта Америка. Понятно, что шок не был вызван самим фактом сходства; европейца Америка всегда интересовала весьма и весьма мало, а в культурном плане не интересовала вообще, но осознанием той колоссальной опасности которая может заключать в себе эта страна, если ее ближайшее будущее будет также похоже на аналогичный период в истории Рима, ибо она идет к своему бесславному концу так же уверенно как Рим шел к своему. Есть повод радоваться? Никак нет. Вспомним: Рим, падая, задел только Западную Европу и отчасти страны Средиземноморского бассейна. Последствия мы чувствуем до сих пор. Я говорю в первую очередь об интеллектуальных последствиях. Падение Рима дало старт средневековью, из которого Европа выкарабкалась только благодаря гению Наполеона, падение Штатов обязательно приведет к тому же. И вполне неожиданно могут оказаться близкими к истине такие люди как Шпенглер, утверждавший что Европа началась средневековьем и закончит им же. А ведь у Рима не было ядерного оружия, его флот не плавал во всех морях и идеологически Рим не контролировал даже и половины белой цивилизации, Римские деньги имели реальную цену, а не ту что устанавливается разводилами на нью-йоркских биржах. Была Римская Империя, были государства в той или иной степени зависящие от нее, но были и полностью независимые государства.

6.

Традиционно историю Рима принято делить на три периода: царский (753–509 гг. до РХ), республиканский (509-44 гг.), императорский (44 до РХ — 476 после РХ). Эти три этапа в общем совпадают с соответствующими поколениями, правда с некоторым запаздыванием, примерно в 50 лет, ибо приходящее поколение должно достичь численного превосходства над уходящим, в противном случае ничего оно не достигнет. Историю Соединенных Штатов, соответственно, на королевский (1605–1776 гг.), президентский (1776–1933 гг.) и имперский (с 1933 года — до наших дней). Не следует удивляться, что английские короли и королевы приравниваются к руководителям независимых США, вспомним что и большинство римских царей были этрусками, т. е. народом во всяком случае этнически близким. С 1605 по 1776 год на английском престоле сменилось девять монархов, в Риме царского периода — семь царей.

Сама история Соединенных Штатов, от дня провозглашения независимости 4 июля 1776 года, до первых выстрелов под фортом Самтер, может быть уподоблена песне, нет даже не песне, а маршу, с бурным началом и исключительно размеренным чеканным ритмом. Идеальный пример идеальной истории идеального государства. Только Эллада, от взятия Трои до Пелопонесской войны может (и только отдаленно!) с ней сравниться. О Риме, выраставшем в сражениях, речь вообще не идет. Вместе с независимостью своего государства бывшие подданные английской короны получили территорию с таким потенциалом, который и при бешенных темпах развития экономики еще далеко не исчерпан, причем осваивать этот потенциал можно было исключительно мирным путем, что представляло выгодные отличия от положения европейских народов, вынужденных драться (как правило друг с другом) буквально за каждый клочок земли. Ныне Европа — от Гибралтара до Урала — одно гигантское военное кладбище. И понятно, такие «драки» оказались в итоге совершенно безрезультативными, вследствие приблизительной одинаковости интеллектуального потенциала европейцев. Если точкой отсчета выбрать тот же 1776 год, то видно, что территория России, Германии и Англии сократилась, Франции — незначительно увеличилась, Испания и Италия остались с тем что имели, все европейские империи разрушены, Европа разделена по национальным государствам, в чем нет ничего плохого (и ничего хорошего), но вот Америка все время непрерывно росла и непрерывно усиливалась. Даже во время гражданской войны (о т. н. "Великой Депрессии" речь пойдет ниже), когда Штаты потеряли столько сколько во всех остальных войнах вместе взятых, спад был только в южных штатах, все остальное время имел место пусть малый, но все же экономический рост. Америка в первые 50 лет после окончания войны за независимость, поддерживала самые минимальные затраты на вооружение и это когда минимальные доли военных расходов европейских стран редко опускались ниже 30 %, а часто доходили до 80 % национальных бюджетов. Т. е. в эти годы американцы имели все составляющие идеального государства: а) правителей-интеллектуалов; б) народ с эволюционным интеллектуальным потенциалом; в) отличные условия для хозяйственно-экономической деятельности; г) самое передовое законодательство и реальную демократию; д)мир. Поэтому неудивительно, что период с 1793 по 1807, а это было время когда в Европе практически непрерывно бушевали войны, когда агонизировали торговые флоты, промышленность, и постоянно имели место неурожаи, американскими историками было названо "золотым веком американской торговли". В 1807 году общий объем американской торговли достиг колоссальной по тем временам суммы 247 миллионов долларов, по сравнению с 26 миллионами в 1793 году, иными словами увеличился за 14 лет почти в 10 раз. Этот рекорд до сих пор не превзойден. Примерно такой же рост наблюдался и в промышленности, что при постоянном дефиците рабочей силы вынуждало работодателей увеличивать заработную плату, которая в США всегда была и остается более высокой чем в Европе (как по абсолютным цифрам, так и по покупательной способности).

7.

Государственное основание Рима заложили потомки троянцев, покинувших вместе с племянником троянского царя — Энеем — погибающую Трою. Придет время и их потомки возьмут Трою вместе с Грецией, для полного сходства с Гомером переименовав ее в Ахейю. Неясно, почему Эней выбрал именно Италию? Скорей всего там проживали народы этнически родственные троянцам. Главный багаж привезенный Энеем и компанией на Апеннины была идея государства, государства способного превратиться в Империю, о чем народы населяющие как Лациум, так и всю Италию, никакого представления не имели, при всем их интеллектуальном блеске. Говоря на современном языке, латины имели имперское мышление, что просматривалось с первого дня. Но и отцы-основатели Соединенных Штатов тоже не были людьми без прошлого. Они были плоть от плоти протестантской доктрины, а она, в высших своих проявлениях, неизбежно предполагает имперское мышление. Не случайно ведь русский царь Петр I, этот протестант на троне, первым делом переименовал Московию в Российскую Империю, а себя назвал Императором. Что тогда говорить о Вашингтоне, Джефферсоне, Адамсе, Франклине, Гамильтоне? Все, все были квинтэссенцией интеллекта замешанном на рациональной протестантской этике, доведенной до абсолюта обеими Беконами, Гоббсом, Локком, Юмом, а в экономике — Адамом Смитом. Чтоб в этом воочию убедиться нужно всего лишь вспомнить как расставались со своими колониями католические и протестантские метрополии. Католическая Франция бездарно растрачивала заморские владения со времен окончания семилетней войны. Испанцы за какие-нибудь 25 лет потеряли всю Латинскую Америку, где установились режимы несравненно худшие чем при колониальной администрации. Италия, с трудом захватив Ливию, а позже Эфиопию, утратила их по прошествии минимального промежутка времени (Ливию через 30, Эфиопию через 5 лет). Португалия выглядит странным исключением. Одна из самых отсталых стран современной Европы до последнего держалась своими старческими дрожащими руками за Анголу и Мозамбик, — два больших куска Африки, стараясь по возможности выкачать оттуда все. Теперь посмотрим на протестантские империи. Ну во-первых Англия. Только то что она сколотила самую большую колониальную империю из тех что знал мир, говорит о многом. Особенно в сравнении с ее островными размерами и чрезвычайной бедностью населения. Просто так англичане не отдали ни одной колонии. Соединенные Штаты, о которых сейчас идет речь, боролись за независимость почти 30 лет, из них 7 лет стали фазой военного противостояния. Австралия, Канада, африканские и восточно-азиатские страны даже после провозглашения независимости остались на положении доминионов, т. е. во всяком случае не врагами. Индия, по населению в 30 раз превосходившая Англию, удерживалась британской администрацией и суммарное число англичан в Индии никогда не превышало 300 тысяч человек. Индия была потеряна, но только из-за неудачного для Англии исхода Второй Мировой войны. То же можно сказать и о Германии. Можно не сомневаться что немцы не отдали бы ни одной своей колонии если бы в условия «мира» не был бы вставлен пункт о распределении их среди стран-победителей. Немцы, кстати, колонизаторы куда более образцовые чем англичане. Просто им не повезло. А так, в их колониях всегда царил полнейший порядок. Голландия, захваченная германской армией за 5 дней, тем не менее смогла удержать свои колонии на протяжении всей войны. Вот он, образец государственного инстинкта! Православные государства, понятное дело, вообще не попадают в подобную раскладку, ибо до конца XIX века только одна Россия имела реальную государственность, да и ее имперское строение было несравненно проще нежели у западных стран: все «колонии» граничили с ней непосредственно. К ним не надо было плавать за моря и океаны. Можно было сесть в поезд и максимум за неделю добраться до самой отдаленной. Что, впрочем, не помешало этой Империи удивительно легко и быстро развалиться. Так быстро, что никто поначалу ничего не понял и дикторы телепередач вынуждены были по несколько раз в день напоминать что, мол, мы уже столько-то дней живем в независимой Украине (Молдавии, Грузии и т. д.)

Вот они — истоки американского имперского величия, вот та закваска позволившая штатам превратится за 150 лет в единственную сверхдержаву. Историю любой империи можно представить в виде двух этапов. Первый — обеспечение оптимальных границ метрополии. Второй — захват всего до чего могут дотянуться железные имперские щупальцы. Для Рима такими границами был Аппенинский полуостров, для Штатов — территория ограниченная на Западе и Востоке океанами, на юге — Мексиканским заливом, на севере — лесами Канады. Первый этап был завершен к 1848 году, когда в результате победы над Мексикой континентальная территория США приобрела современные очертания. Осталось только сторговать у русских Аляску и сделать Гавайи своим последним штатом. Т. е. фундамент Империи американцы выстроили примерно за 70 лет. Но они всегда смотрели дальше.

8.

Истоки величия сврхдержав нас сейчас мало интересуют, хотя и о них мы поговорим. А вот закат империй — куда важнее. В двадцатом веке развалились все политические империи. Все. Причем все они (за исключением Оттоманской) были христианскими и здесь наверное тоже можно заметить своеобразный знак времени. Собственно, они даже не развалились, но были «разобраны» на различные государства, каждое из которых значительно уступало бывшей империи в культурном и интеллектуальном плане. Но империи бывают не только политическими, но и финансовыми. Таковой был Карфаген о котором шла речь в первой части. Таковыми являются Соединенные Штаты. Карфаген номинально пал под ударами Рима, но в значительной мере он стал жертвой собственной самоуверенности и снобизма. Впрочем, Карфаген был стар. Относительно Штатов сбывается предсмертное пророчество фюрера заявившего, что они превратятся в ребенка пораженного "слоновой болезнью". Это из его "Политического Завещания", которое шаг за шагом постепенно сбывается. СССР уже нет, а Америка — с виду сильная, наглая, нахальная, но лишенная собственного исторического опыта, на 225 году независимого существования добившаяся контроля над миром, сама оказалась связанной по рукам и ногам. Причем повторяется старая формула: причины растут в арифметической прогрессии, а следствия — в геометрической. И Америка еле-еле справляется с контролем следствий, куда уж тут до контроля причин! Не до жиру, быть бы живу! С Римом произошло то же самое — создав гигантскую империю и казалось бы обеспечив внутреннее спокойствие — его государствообразующее ядро оказалось растворенном в таком бездонном и бескрайнем море инородного элемента, что разрушение имперского ядра стало вопросом времени причем очень близкого. Поразительно, но в историческом наследии того времени мы не находим выраженных опасений за судьбу империи, хотя если посмотреть, к примеру, на знаменитый труд Тита Ливия "История Рима от основания города", то можно увидеть, что он стал некой многотомной эпитафией восхваляющий героическую жизнь «покойного». Создавалась «история» при Августе, в чье царствование родился Христос. Видимо тут играл свою роль гипертрофированное чванство и «шовинизм» тогдашних римлян. Они действительно считали себя выше «варваров», да и просто выше всех и чувства эти усиливались даже тогда когда Рим начал слабеть. Ле Бон правильно отмечал что "Влияние характера — самый могущественный фактор в жизни народов, между тем как влияние ума в действительности очень слабо. Римляне времен упадка имели более утонченный ум, чем ум их грубых предков, но они потеряли прежние качества своего характера: настойчивость, энергию, непобедимое упорство, способность жертвовать собой для идеала, ненарушимое уважение к законам, которые создали величие их предков. Только благодаря характеру 60 тысяч англичан держат под своей властью 250 миллионов индусов, из которых многие по крайней мере равны им по уму, а некоторые неизмеримо превосходят их эстетическим вкусом и глубиной философских воззрений. Только благодаря характеру, они стоят во главе гигантской колониальной империи, какую когда-либо знала история. На характере, но не на уме основываются общества, религии и империи. Характер даст народам возможность чувствовать и действовать. Они никогда не выигрывали много от того, что желали слишком много рассуждать и слишком много мыслить". Шопенгауэр вместо слова «характер» вставил бы «воля», но и тот и другой — правы. Общества, религии, империи, есть почти всегда продукт «творчества» людей первого и второго поколений. Они закладывают фундамент, а для этого нужна прежде всего воля, характер. И то и другое у них в избытке. Третье поколение с "эстетическим вкусом и глубиной философских воззрений" приходит на все готовое, но только для того чтобы все рано или поздно разбазарить и в лучшем случае "красиво упасть", что у римлян, кстати, не получилось. У тех кто недостаточно хорошо понимает такую схему возникает неизбежная ошибка: достоинства обнаруживаемые у римлян неизбежно приписываются как раз имперской эпохе, хотя в ней ни одно сильное качество государства не стало еще сильнее. Просто тот период — явно видимый, в отличии от царского или раннего республиканского. Даже Шпенглер восхищающийся культом Цезаря, признает что Рим никогда уже не был столь силен как в 146 году до н. э., т. е. во времена когда никаким Цезарем еще и не пахло.

9.

Начав эту главу описанием кровавого празднования тысячелетия Рима, заметим, что оно хоть и выделялось на фоне других, но не слишком явно. Третье поколение больше всего обожает зрелища, ибо его квинтэссенция — прожигание жизни. Оно бессознательно стремится "успеть пожить", поэтому хочет только удовольствий, причем все время новых, отличающихся от предыдущих. Сейчас возможности удовлетворить зрелищные позывы масс расширяются практически безгранично, но что интересно, само стремление масс получить все новые и новые удовольствия говорит прежде всего о том что она утрачивает способность получать реальное удовлетворение. Масса подобна Дон Жуану, непрерывно меняющему женщин только из-за невозможности получить реальное удовольствие ни с одной из них, в отличии, например, от Казановы, делающего то же самое сугубо из-за гипертрофированной сексуальности. Масса все время хочет большего, потому что в действительности не получает ничего, а ей самой кажется что она получает мало или недостаточно. Здесь мы имеем полную аналогию с наркотической зависимостью, когда наркоман вынужден постоянно увеличивать принимаемую дозу, но удовольствие все равно уменьшается, пока не исчезает совсем. Теперь наркоман бежит не к удовольствию, а от неудовольствия и желание бежать, во втором случае куда сильнее чем в первом. Это особенно выражено в отношении недорогих наркотиков. То что массе предлагают устроители зрелищ — всего лишь эрзац-замена реального мира. Единый мир предстает в виде множества картинок. Это по сути и не скрывается, — выражения типа "фабрика грез", "планета Голливуд" или "мир Уолта Диснея" стали обиходными. "Шагни в этот мир!", — призывают назойливые рекламы. И массы шагают, ибо за ними ничего нет, а когда индивид является "абсолютным ничто", он будет шагать туда куда ему квалифицированно предложат. И именно поэтому каждая новая голливудская поделка, каждый новый развлекательный комплекс, стоит дороже чем предыдущие, ибо по-другому просто нельзя. Если в 80-х годах фильм стоимостью 15–20 миллионов считался очень дорогим, то уже в первые годы нового века по прогнозам специалистов ожидается выход картин смета которых может превысить 400–500 миллионов. И дело не в деньгах как таковых. Может быть режиссеры и сняли бы более дешевый фильм. Но он не «пойдет». Массы перестанут это «есть» и система даст обратное действие. Деньги перестанут окупаться, ведь дешевый фильм никто смотреть не будет. И прибыли от него тоже не будет. Сейчас самые дорогие картины — те где много «виртуала» (т. е. компьютерных эффектов), либо где очень дорогие декорации ("Титаник"). В первом случае мы имеем дело исключительно со сказкой, во втором — с пародией на сказку. Т. е. массы хотят сказку. Но с каждым разом более дорогую, а значит и менее реалистичную.

Римский плебс эпохи упадка тоже любил картинки. Картинки стояли на втором месте в иерархии предпочтений, сразу после еды. Как и в Америке, держащей абсолютное мировое первенство не только по бюджету кинофильмов и по количеству развлекательных парков, но и по проценту толстяков. В Риме плебс требовал "хлеба и зрелищ". Те кто хотел завоевать его расположение, непременно должен был устраивать зрелища. Зрелища превратились в стратегическую программу, не менее важную чем поддержка армии, — главной основы Рима. Голливуд также совершил грандиозный скачок на стезе создания иллюзорного мира для бессознательных масс как раз во время когда с едой в Америке было хуже чем когда либо, а именно — в эпоху Великой Депрессии. Тогда возник грандиозный спрос на сказку. В начале тридцатых годов, когда предприятия закрывались десятками тысяч, а рабочие миллионами выбрасывались на улицу, когда разорялись миллионы фермерских хозяйств, а те кто удержался на плаву сжигали миллионы тонн зерна только для того чтоб не допустить понижения цены хотя бы на доллар, Голливуд рос как стероидах. Доходы студий исчислялись десятками миллионов, кинотеатры открывались тысячами, и люди, простояв целый день в очереди у биржи, вечером шли в кино, получить свою дозу кайфа (в США тогда еще действовал сухой закон).

Но Америка была всего лишь второй. А первым стал Рим. Он здесь ничем не отличался, разве что технические возможности его были примитивны, зато эмоционально он далеко опережал современные Штаты, ибо в римских шоу все было более чем реально. Сейчас инженеры пытаются создать максимальный "эффект присутствия", дабы зритель мог получше прочувствовать тот или иной эпизод, но здесь дело ограничивается совершенно нереальными звуковыми эффектами и давящим на мозги псевдообъемным изображением. А вот римские зрители могли ощутить запах эпизода и естественные крики жертв. И если лилась кровь, то это была кровь, а не томатный сок коим голливудские режиссеры обливают свои «жертвы», люди ощущали ее запах, они видели реальную смерть. Но и это надоедало и настал момент когда зрелищная индустрия в Риме пошла на убыль. Вместе с убылью третьего поколения. Как нетрудно догадаться, ее закат пришелся ко времени воцарения христианских императоров, т. е. пришедшему первому поколению подобные зрелища были не нужны, а что именно стало поводом для запрета, в этом контексте не имеет никакого значения.

10.

Поколение упадка не нуждается в культе реальных героев, ему нужен истерический культ «звезд», неизбежно превращающихся в касту "младших богов". «Звезда», в отличии от героя, всегда величина нереальная, но в сознании масс она такая какой ее предъявляют. Массы в общем-то здесь и не виноваты, где-то, в непроницаемых глубинах бессознательного, они хотят видеть героев, многие наверняка мечтают на них походить, но герои сейчас — одни из самых нежелательных элементов и практически никто вам никогда не признается в мечте им стать. Современным политико-экономическим системам герои не нужны ни при каком раскладе. Самый последний алкоголик или наркоман со справкой из психдиспансера, — индивид несравненно более желанный для любого государства нежели элементарный герой.

Поэтому тлеющая потребность в героях удовлетворяется внедрением примитивнейшего по своей организации поклонения перед «героями» киноэкрана. Америка может смеяться над Россией или Востоком с их культами личностей, но сама она ушла очень и очень недалеко, достаточно посмотреть отвратительные и низкие церемонии вручения Оскаров, где все разыграно и расписано за много месяцев до их проведения, включая реплики и мимику участников, где фальшиво все от начала и до конца, от мимики призеров до выдавленных слез и обмороков. Европа со своим «каннами» выглядит не менее убого. Но наиболее смешно смотрятся лица страждущих зрителей. Ко Христу, к юродивым и пророкам шли хотя бы в надежде излечить какой либо недуг, и я вполне допускаю что излечение хотя бы иногда происходило, что могло быть следствием психического стресса. Трата же огромных денег с целью лицезреть любимого киногероя в течении нескольких секунд или, в маловероятном случае, минут, может объясняться только полным отсутствием внутренней самодостаточности и стремлением ощутить причастность к «звезде». Индивиду кажется что и он озарен ее лучами, что и он немножко звезда. "Take a share in the star!", — так кажется писалось в девизе одной коммунистической газетенки. Это очень хорошо просматривается на примере лиц (как правило женщин) пишущих бесчисленные письма тому или иному известному кино- или эстрадному артисту. Почти всегда такой бессмысленный пыл охватывает индивида после того как ему довелось реально увидеть «звезду» (хотя бы на концерте), более того, ему начинает казаться (а это равносильно желанию), что среди десятков тысяч таких же страждущих, «кумир» все время пытался выхватить именно его или ее. И начинается "почтовая атака", приводящая к двум закономерным результатам наступающим после осознания индивидом факта что никаких ответов получено не будет. Во-первых наступает разочарование в самом образе воплощаемом «кумиром», а во-вторых, — зашедшее слишком далеко идолопоклонство сменяется на яростную ненависть, как "к не оправдавшему доверие". И вот уже постеры с его изображением разукрашиваются маркерными карандашами, а то и вовсе разрываются в клочья и летят в мусорный контейнер. Мы привели этот много раз повторившийся сценарий чтобы объяснить «благородную» ненависть к Америке охватившую бессознательную массу стран восточной Европы избавившихся (как им кажется) к началу 90-х годов от коммунизма и искренне надеявшихся на помощь «цивилизованного» мира, оплотом которого и являются Штаты. Вспомним те же мусорники в столицах стран советского блока, куда члены компартий сбрасывали свои партбилеты. Мотивация одна и та же — не оправдание надежд. А разочаровавшийся человек всегда опасен. Помощь от Запала не последовала, во всяком случае если она и была, то не в том объеме на которую рассчитывали. И масса вознегодовала, особенно это просматривается в православных государствах, что не мешает десяткам миллионов жителей этих стран ежегодно участвовать в лотереях "Green Card", где выигрышем является право на постоянное место жительство в США.

Культ «звезд» существовал и в Риме, причем его характер был столь же безумным и истерическим как и в Штатах. О том насколько бешеной была их популярность, говорит факт, что многие знаменитейшие императоры сражались на цирковых аренах. Куда там нынешним президентам, неумело играющим на саксофонах, волынках, гитарах или ложках перед толпой и вытаскивающих на всеобщее обозрение свои дешевые интимные приключения. Куда им, выставляющим свои каучуковые куклы для юродства в разного рода шоу, до реальных боев настоящим оружием? И хотя в общем гладиаторство изначально не считалось достойным занятием (римляне позаимствовали его у этрусков, там оно имело сакральное значение и практиковалось весьма редко), гладиаторами восхищались и презирали одновременно, институт гладиатуры стал в Риме государством в государстве. Как и в кинобизнесе там существовала массовка и элита. В массовых сражениях устраиваемых императорами эпохи упадка погибали как раз рядовые бойцы. Элита выживала и была вполне довольна своим положением. Даже те из рабов-гладиаторов кто удостаивался рубиса, дававшего право на свободу, очень часто добровольно от него отказывались. И подобно тому как каждая современная кинозвезда окружена целым сонмов поваров, массажистов, диетологов, визажистов, стилистов, имидждмейкеров, элитных гладиаторов кормили по специально отработанным методикам, парили в баньках, окружали высококачественными женщинами (или мужчинами, что тогда бывало чаще), делали регулярные массажи, лечили у лучших врачей, с ними работали опытные тренеры, — т. н. «ланисты». Вот почему после Спартака гладиаторы никогда не поднимали восстаний, гладиатура переродилась, став одой из структур заинтересованной в стабильном существовании Империи. И если бы Спартак объявился бы не за 73 года до р.х. а через 73 года после, его попытка так и закончилась бы в стенах гладиаторской школы в Капуе. Впрочем, первые императоры — Цезарь и Август — до демонстрации себя в столь низкой роли не опускались, все-таки они оба были продуктом республиканского Рима, а потому ограничились лишь организацией зрелищ. Но Цезарь устроил большую гладиаторскую школу, а Август 23 раза выкладывал из собственного кармана сестерции на организацию боев. После его смерти Империя покатилась в пропасть. Тиберий (14–37 гг.) полностью погряз в извращениях. Этому старому тирану было не до организаций сложных дорогостоящих массовок. Сексуальные оргии, где главный действующим лицом был он сам, занимали его куда больше. Тиберий был ликвидирован. Зато следующий за ним Калигула (37–41 гг.) свободно выступал на арене в качестве фракийца. Его тоже убили. Опыт Калигулы успешно повторили Нерон, Тит, Адриан, Дидий Юлиан. Даже такая посредственность как Коммод умудрился провести почти тысячу(!) боев. Но это все так, эксклюзив. Зрелищ требовалось все больше и больше. Требовался и больший размах. И если в первом бою проведенном за 264 года до Р.Х. участвовало 3 пары гладиаторов, то Цезарь, ознаменовавший начало имперского размаха, начал с вывода на арену 320 пар. Его противник Помпей не желал быть вторым и к четырем сотням гладиаторов добавил 500 львов и 18 слонов. Сейчас в мире осталось несколько тысяч лохматых хищников, а тут за один раз убивали пятьсот! Как все-таки деградировали языческие традиции в тогдашнем Риме! Во всяком случае нам не известно ни одного эпизода когда древние арийцы убивали бы животных ради удовольствия созерцания зрелища убийства. Американцы дошли до такой же степени деградации начав выражать экстатический восторг во время трансляций бомбардировок Багдада и Белграда, чего не было во времена Второй Мировой войны. Когда Цезарь ненадолго утвердился в качестве единоличного правителя, он отметил это событие играми где участвовали 200 пар всадников, 500 пехотинцев и 20 слонов. Клеопатра прислала из Египта жирафов. Ажиотаж был такой, что в давке перед цирком погибло несколько десятков человек, включая двух сенаторов. Цирки все время расширяли, а на Марсовом поле выстроили временный цирк. При Августе (30 до н. э. — 14 н. э.) вырыли грандиозный бассейн на берегу Тибра. О его размерах можно судить по тому, что в "морских боях" одновременно могли участвовать 4 тысячи гребцов и 2 тысячи солдат. При Клавдии (41 — 54 гг. н. э.) начали возводиться реальные макеты крепостей, которые затем захватывались по заранее написанному и отработанному сценарию. При последующих императорах для боев сооружались искусственные горы, города, озера и леса. Тит по случаю открытия знаменитого Колизея, устроил бои унесшие жизнь четырех тысяч бойцов и пяти тысяч животных. По мере осложнения политической ситуации, игры становились все дороже и дороже. Домициан ввел в бои женщин, детей, карликов и уродов. Траян (98-117 гг.), считавшийся чуть ли не эталоном доброты, празднуя победу над Даками, провел 123-дневные игры в которых погибло 11 тысяч человек и 10 тысяч животных. В голливудских массовках такое число никогда не участвовало. Ну и наконец в 249 году, Филипп устроил те самые игры упомянутые нами в самом начале. Это была кульминация. Заметим, что практически все императоры были убиты гладиаторами, что тоже показательно. Так кончался и скончался Рим. Так уходило третье поколение — сборище праздных ублюдков упивающихся видом убийств. Теперешнее третье поколение ничем не отличается, достаточно посмотреть на рейтинг фильмов-боевиков, передач про криминальный мир, где смакуются изощренные убийства с показом сюжетов крупным планом, поинтересоваться количеством выпускаемых газет муссирующих подобные темы и иллюзии исчезнут. Окончательно же они исчезнут с исчезновением третьего поколения.

11.

Христианские императоры, несмотря на полное несоответствие гладиаторских боев духу побеждающей религии (а в свое время на аренах животные разрывали христиан зашитых в шкуры зверей) вынуждены были находиться в политическом русле тогдашнего общества и одномоменто зрелища запретить не могли. Но времена гладиаторов проходили. В 325 году христианство стало госрелигией. В 365-ом Валентиниан запретил растерзание людей животными. В 399 году позакрывали все гладиаторские школы. В 404 году император Гонорий изыскал повод для того чтобы прекратить бои навсегда: в одном из цирков был растерзан монах Телемах, пытавшийся сорвать зрелище.[72]

Очень показательно и то, что тяга к подобного рода развлечениям была свойственна именно римлянам третьего поколения. Живущие в Риме варвары боями не интересовались, а христиане однозначно осуждали. Зарождалось новое первое поколение, которому все это было не нужно. Так с уходящей эпохой исчезали ее атрибуты. Не стоит испытывать по этому поводу ни малейшего сожаления. Но все это внешние формы упадка. Теперь мы по большей части сосредоточимся на внутренних.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ ДУХ УПАДКА

Подмена базовых понятий — Любовь и Секс — Слабые чувства — Дегенераты и ненависть — Мнимая доброта дегенератов — Любовь ко «всем» — Коллективная генетическая ответственность — Коммунистических дух — Агония Рима — Диоклетиан и Константин «Великий» — «Дороговизна» Уродов — Происхождение понятия «любовь» — Белые наносят ответный удар

1.

Самый первый и наиглавнейший отличительный признак любой ублюдочной морали — подмена и фальсификация базовых понятий. Ублюдок может выглядеть умным, но аксессуары его мышления всегда жалкие, мелкие и смешные. Нас не интересует, сознательно или бессознательно делается эта подмена: в любом случае она чужда духу здорового сильного интеллектуала. К настоящему времени практически не осталось базовых понятий которые не попытались бы подменить дегенераты. Я не говорю "совсем не осталось" т. к. ничье мышление не способно полностью охватить всю парадигму таких понятий, ведь сколько казалось бы простых вещей мы не можем внятно объяснить! Базовые понятия также имеют свою градацию, а посему и степень их искажения зависит от такой градации. Чем слабее то или иное понятие воспринимается дегенератом, тем большей фальсификации оно рискует подвергнуться. И здесь если не на первом, то на одном из первых мест идет подмена понятия «любовь» понятием «секс». Сейчас мы остановимся именно на данной подмене, так как слово «любовь» — одно из ключевых в христианской риторике (да и в риториках других т. н. "монотеистических религий"), понятием «секс», напротив, любят оперировать те, кто стоит в оппозиции к «богам» и те кого "святая единоспасающая церковь" относит к своим противникам.

Подмена понятия всегда имеет сознательной и бессознательной целью сведение подменяемого понятия к подменяющему. У относительно здорового индивида подмена принимает наиболее легкие формы, — он часто просто путает мотив и цель. Например индивид на которого не смотрят представительницы противоположного пола, пытаясь найти объяснение столь неприятного для него расклада, приходит к выводу что во всем виноват либо его маленький рост, либо цвет глаз, либо неумение прилично одеться. Хотя каждый день такому индивиду встречаются люди еще более низкого роста или менее прилично одетые и в то же время являющиеся объектом жадных аппетитов женщин. Здесь подмена чисто сознательная: индивид всегда знает почему он не нравится, но подобно невротику говорящему очень много лишь для того чтоб не сказать самого главного, он загоняет действительную истину в самые отдаленные закоулки своего бессознательного, после чего загромождает подходы к ней баррикадами разного рода сомнительных объяснений. Впрочем, в отношении любви, при столкновении непонимания и сознательного обмана, первое безусловно определяет второе. И предопределен обман весьма простой причиной: дегенераты не способны любить. Природа, отняв у них эту возможность, не дала им и встречную — быть любимыми. Таков непреложный факт, но мы отмечаем его без всякого сожаления. Дегенераты могут быть обольстительными ловеласами, профессиональными альфонсами, сексуальными гигантами, но они никогда не поднимутся выше банального секса, являющегося всего лишь одним элементом простой и одновременно сложнейшей системы отношений между двумя отдельными людьми.

Не существует, да наверное и не может существовать четко определенной научно-обоснованной концепции относительно вопроса: с чем человек сталкивается раньше, с чисто сексуальным инстинктом или же испытывает любовное чувство? Все-таки люди, несмотря на их общее название, отличаются слишком сильно и делать единый вывод для всех было бы некорректно. Человек тем продвинутей, чем больше различий между явлениями он чувствует. А для того чтоб чувствовать разницу, необходимо ощущать и переживать эти самые явления, необходим личный опыт. Относительно большинства, представляется правильным предположить приоритет секса перед любовью, ибо секс доступен всем существам имеющим половую дифференциацию, понятие любовь — чисто человеческое. И понятно, что если разницу между тем и другим не ощущают 14–15 летние дети, это может быть вполне объяснимо — физиология тогда обычно сильнее воли, если ее не чувствуют те кому двадцать, то данный факт подозрителен, если же, к примеру, двадцатипятилетний заявляет что не видит ни малейшей разницы между сексом и любовью, вряд ли данного индивида можно назвать полноценным эволюционирующим субъектом. Он может быть ходячим компьютером, куском колбасы, сала, мыла, а чаще всего — просто бесформенной бочкой с дерьмом, но он точно никогда не будет хорошим товарищем, не говоря о настоящей дружбе. Ведь дружба — всего лишь частный случай любви, т. к. любовь, помимо всего прочего, имеет как одну из составляющих, — сверхзавышенную переоценку личности любимого человека. Я вижу выдающееся подтверждение всему вышесказанному в том, что одни из древнейших обнаруженных законченных литературных произведений — «Гильгамеш» и «Рамаяна» записанных задолго до "нашей эры", как раз и утверждают подобные принципы. Обезьяны, попав под влияние интеллектуалов, начинают приобретать видимое подобие человека.

2.

Любовь, в градации чувств, попадает в слабые. Прежде всего потому, что переходя на массу она делает ее значительно слабее. Доктор Геббельс хвастался, что после его речей в Рейхстаге можно спокойно приказать слушателям повыпрыгивать из окон, что те молниеносно проделают. Геббельс отнюдь не сотрясал воздух. Вопрос: стоила ли пусть и самая гениальная речь "мышиного доктора", по упорно циркулирующим в Рейхе слухам покупающего костюмы в магазинах детской одежды, стольких потенциальных жертв? Конечно нет! И тем не менее масса часто бросалась и бросается жертвовать своими отдельными жизнями, движимая "объяснениями в любви" влетающими в ее уши из уст разного рода соискателей. А поскольку масса слаба не только в силу своей бессознательности, но и по сравнению с тем кто объясняется ей в любви, можно однозначно констатировать: объяснение в любви бессознательной массе — всегда обман. С вопросом соотношения любви и секса столкнулся и идеолог современного сатанизма А. Ш. ЛаВей. То что сексу он уделяет несравненно больше внимания нежели любви, должно восприниматься как в духе времени (в Штатах шел разгар сексуальной и гомосексуальной революций), так и исходя из личных качеств и биографии автора. Понимал ли он в чем различие? Скорее всего да, так как во-первых был человеком сильным, во-вторых — интеллектуалом, но самое главное, — он был романтиком, в творчестве которого постоянно присутствует лирические интонации. "Не являются ли «вожделение» и "плотская страсть" более подходящими терминами для определения «любви» в приложении к продолжению рода человеческого? — вещал идеолог современного сатанизма, — Не есть ли «любовь» лебезящих священных писаний простой эвфемизм для сексуальной деятельности, или "великий учитель" был восхвалителем евнухов?". Употребляя все ключевые слова в кавычках, ЛаВей то ли высмеивал их смешение в умах бессознательных масс, то ли пытался стать выше их, стремясь максимально приблизить схемы собственного мышления к идеалу, которым в его представлении являлся Сатана, а Сатана всегда один. Однако он аккуратно обошел вопрос любви между мужчиной и женщиной, сосредоточившись на погроме т. н. всеобщей любви. "Любите друг друга", сказано в высшем законе, но что за смысл вложен в эти слова? На каком рациональном основании покоится этот стих любви? Почему я не должен ненавидеть врагов моих; ведь если я «возлюблю» их, не отдаст ли это меня в их власть? ".[73] Цитаты из "Сатанинской Библии" ЛаВея приведены еще и вот по какой причине. Дело в том, что формальные противоположности иногда связаны невидимыми нитями фактического единства. Всем известно что высшие коммунистические бонзы и номинальные руководители буржуазного мира очень часто спокойно договаривались между собой, несмотря на декларируемое желание уничтожить идеологического противника. Вспомним беспрецедентный вклад Штатов в создание сталинской экономики, при том что из Кремля каждый день неслись призывы превратить весь мир в большой коммунистический концлагерь. Вспомним что, и в каких количествах, поставлял Рузвельт Сталину. Или возьмем преступный мир и полицейско-карательные органы. Казалось бы, структуры абсолютно противоположные и единство между ними невозможно в принципе. Но далеко не каждый опытный глаз всегда различит где кончается одно и начинается другое. Так же христианство и сатанизм. Современный сатанизм — это в первую очередь антихристианство. Видимо, во вторую и в третью — тоже. А следовательно, между ними должно быть и единство. ЛаВей это признавал, заявляя что Сатана был лучшим другом церкви во все времена. Но ЛаВей — антихристианин. А вот Мартин Лютер, основатель протестантизма, продуктом которого является и ЛаВей, — вспоминал после своей первой аудиенции у папы"… я знаю, наконец, что папа — это Антихрист, и его престол — престол самого дьявола".(d'Aubigne, History of the Reformation in Sexteenth century, VI, 10). Поэтому стать в позу антихристианина — не выход для интеллектуала, но всего лишь удобная позиция для фигляра. Нужно быть не «против», а «вне». Какое нам дело до христианско-антихристианских «межконфессиональных» разборок? И вот для этого и нужно не просто "новое мышление", о котором с чьей-то подачи говорил Горбачев, нужно "другое мышление".

3.

Любовь делает слабее и отдельно взятого индивида, но ослабление это принципиально иного рода. Как известно, обмануть одного, отдельно взятого человека, пусть и с низким уровнем интеллекта, очень часто оказывается весьма трудной задачей. Двоих обмануть куда легче. Еще легче обмануть десятерых. Большая толпа в человек двести-триста будет обманываться сама собой, разумеется, при отсутствии направляющего влияния интеллектуалов и правильной внешней постановке задачи. Сверхлегкая задача — обман целого народа или группы народов не имеющих собственной интеллектуальной элиты. Здесь требуется минимум специальных знаний и частое молниеносное выдвижение наверх политической пирамиды очередной посредственности — блестящее тому подтверждение. Не менее легкая задача — анализ отношений между большими толпами или между народами. Проанализировать же полную структуру отношений двух людей, становится задачей подчас абсолютно невыполнимая. Вне зависимости от того принадлежат ли анализируемые к одному или разным полам. Здесь мы имеем прямую противоположность с техническими устройствами, всегда состоящими из множества элементарных звеньев, принцип работы которых можно спокойно довести до понимания подавляющего числа индивидов. В свою очередь, понимание принципа работы всего устройства содержащего миллионы простейших звеньев (например компьютера включающего в себя несколько миллионов триггеров), — доступно единицам. Мы, такими образом, видим, всю ничтожность попыток создания искусственного интеллекта на базе микропроцессорных устройств, а вот создание математической модели анализирующей поведение толпы — задача более чем реальна. Люди не могут создавать эмулятор интеллекта одного человека, т. к. не могут дать интеллекту четкого определения. А не могут потому, что интеллект — это высшая ступень которой может достичь отдельный человек на индивидуальном уровне, а будучи неспособными полностью проанализировать такие присущие абсолютно всем индивидами чувства как ненависть или зависть, люди не могут создать модель столь сложного признака как интеллект. В отношении же любви мы сталкиваемся с взаимным проявлением чувств двоих людей. Но два человека — это еще не статистическая совокупность, хотя количество степеней свободы такой монады меньше чем у ее индивидуальных составляющих.

4.

Никакой человек не может быть сосредоточием только сильных качеств. Если на Земле останутся лишь индивиды сосредотачивающие в себе сугубо сильные качества, то эти сильные будут последними. После них не будет ничего, так же как и после ницшеанского сверхчеловека, который по своей сути бесплоден, как и его создатель Ницше, понявший все, кроме самого главного. Вот в чем их самая большая трагедия. Чем-то эти сильные станут сродни Сатане, — первому и последнему в своем роде, хотя и обреченному на долгую (а может и вечную) жизнь. От Сатаны их будет отличать ограниченное время жизни и совокупность сильных исчезнет в полном составе (если они не начнут размножаться клонированием, но это уже будут не люди, а нечто другое). Поэтому не следует ни в коем случае считать, что слабые чувства однозначно отрицательные. Нет, говоря об элитном индивидууме мы оцениваем баланс сильных и слабых чувств, и здесь главное чтоб сильные доминировали. И христиане и антихристиане в качестве крайних чувств противопоставляли любовь и ненависть. Христос призывал любить всех, но только при условии полной отдачи «учителю». Христос хотел взять только оптом. Как и Сатана, которому нельзя продать одну лишь «душу». Сатане нужно все, точнее — он сам решает что именно ему нужно, тем более что у недочеловеков души нет. Помните как Христос говорил: "Кто будет исполнять волю моего отца небесного, тот мне брат, сестра и матерь". А теперь вспомним другую цитату: "Если кто приходит ко мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а при том и самой жизни своей, тот не может быть учеником моим". Эта строка из Евангелия могла бы стать достойнейшим девизом любой тоталитарной секты, как чисто религиозной, так и тоталитарно-экономической MLM матрицы. Конечно, на нормальных подобные «базары» не рассчитаны. Нельзя любить или ненавидеть императивно. Любовь "ко всем" приводит к юродству, абсолютная ненависть — к саморазрушению. Можно не понимать почему ты любишь конкретного человека, это нормально, ибо для любви, в общем случае, не требуется сила. Но ненавидеть просто так — патология. Единственное исключение — генетически обусловленная ненависть, но мы этой темы касаться не будем. Христос предлагал "возлюбить ближнего своего как самого себя", подразумевая под ближним только того, кто находится "во Христе", и одновременно возненавидеть своих ближайших родственников! Типичный случай. Вот они, люди без силы, без красоты, без интеллекта. Вы думаете подобные типажи редки? Как бы не так! В Америке они — базовый элемент общества. Голова и бумажник составляет одно целое и трудно понять где кончается одно и начинается другое. И если Христос считал что должно произойти все что он скажет, то аналогичный недочеловеческий продукт современной фазы разложения буржуазного общества уверен, что его ограниченные возможности ограничены только размером счета, в то время как желания безграничны. Высшие буржуи это хорошо прочувствовали, так как сами изначально были именно такими, а посему одним из широко декларируемых принципов является сентенция "Наши возможности больше чем ваши желания!" Здесь нет никакой сверхнаглости или бахвальства, ибо в эпоху тотальной несвободы человек перестает быть свободным в желаниях, которые теперь централизованно формируются и управляются. ЛаВей, давая инструкцию диаметрально противоположную христовой, а именно: "Ненавидь врагов своих всем сердцем, и, если кто-то дал тебе пощечину по одной щеке, СОКРУШИ обидчика своего в ЕГО другую щеку! Сокруши весь бок его, ибо самосохранение есть высший закон!", стоял не так далеко от Христа как на первый взгляд кажется. Под данной мыслью ЛаВея можно было бы охотно подписаться, но может ли любой индивид, пусть и находящийся в трезвом рассудке определить где именно враг? И кого конкретно нужно «крушить»? Этому не учат ни родители, ни школа, ни университеты. Они не учат и гораздо более ценной вещи: прощать врагов можно, но забывать их деяния никогда нельзя. Ведь возможность прощать, как и память, — одни из неотъемлемых элементов свободы. Мы определяем врага, как существо сознательно или бессознательно работающее против индивидов находящихся на той или иной ступени к совершенству, т. е. тех кто обладает силой, красотой и интеллектом. И если бы дегенераты воспользовались советом ЛаВея, то учитывая их глубинную ненависть ко всем кто стоит выше, их и видя то, что они — явное большинство, можно только догадываться о масштабных бедствиях выпавших бы на долю нормальных людей. В идеальном виде совет ЛаВея еще нигде не воплощался, но он начинал реализовываться когда низшие элементы, — эти воплощенные концентрации генетических дефектов и искривленных понятий, захватывали власть.

Сами дегенераты в ощущении «ненависти» делятся на две группы. Первая — те, что ненавидят всех и вся. Они всегда хорошо заметны, а если и возникают подозрения, то они моментально рассеиваются после нескольких минут беседы на любую тему. Гримасы могут быть обманчивы, слова — почти никогда, чувства — никогда. Однако сама категория абсолютных ненавистников малоинтересна и характеризует совершенных стопроцентных дегенератов, а их нужно обходить на максимально возможном расстоянии. Обойти легко, ибо ненависть непременно запечатлена на их лике. Гораздо интереснее (и опасней!) другая группа (т. н. "криптодегенераты"), та что пытается "любить всех", — это своеобразная защитная функция индивидов находящихся на пути к полной дегенерации, одна из тех, с помощью которой они пытаются достичь бытия. Столкнувшись с таким, человек, не посвященный в нюансы механики дегенерации, может быть поначалу шокирован нелепым в его представлении парадоксом, когда дегенерат, ненавидя каждого в отдельности, периодически признается в своей тотальной любви к человечеству в целом, растительному или животному миру, государству, космосу, богу и т. п. Он может исходить злобой слыша по телевизору о том, как где-то, за тридевять земель, кого-то "ни за что" бросили за решетку, и в то же время ему не будет решительно никакого дела до фактов указывающих что в его родном городе подобных "невинно брошенных" могут быть сотни, если не тысячи; он может расплакаться, узнав как браконьеры уничтожили несколько слонов в Кении или Уганде, но ему будет наплевать на флору и фауну его местности и он, бомбя правительственные и экологические организации гневными письмами протеста против невинно убиенных слонов, и пальцем не пошевелит в деле защиты местной экологии. Вот он, "любовный обман" дегенерата, который и любить-то может только за чужой счет. Дегенерат любит быть добрым на расстоянии, дегенерат любит при условии что он не видит объекта любви, причем чем больше расстояние — тем он добрее и особенное удовольствие он получает когда предоставляется возможность побыть добрым именно за чужой счет. Я знавал множество дегенератов возмущавшихся отсутствием в их городах пунктов по выдаче похлебки бродягам и одновременно со спокойным видом и претензией на достоинство, хваставшихся(!), что за всю свою жизнь они никогда никому не подали и копейки. При любви за чужой счет, доброта дегенерата ограничивается только размером счета (чужого). Мне однажды доводилось болтать с двумя старыми дурами-девственницами из американской армии спасения, оказавшимися, непонятно как, на территории бывшего СССР. Я пытался получить от них вразумительный ответ: зачем было устраивать показушные акции раздачи просроченных и изначально вредных для здоровья продуктов питания детям из российских или украинских детдомов, когда, например, в том же Гаити или на Ямайке, находящихся под боком у Штатов, положение несравненно более ужасающее, когда вашингтонский или нью-йоркский бездомный кот сжирает больше продуктов чем средний гражданин этих стран, как в пересчете на калории, так и на килограммы (это не шутка, например среднестатистический лондонский кот съедает в полтора раза больше чем нью-йоркский). Ведь на те несколько тысяч долларов потраченных на перелет в Восточную Европу можно было бы в той же России купить тонны продуктов, а не пару сотен жвачек и шоколадок. Ответа я не получил, бабушки кажется не поняли чего я от них «домогался». Единственное что мне удалось узнать: никто из них не имел собственных детей, с чем вполне согласуется тот факт, что они помогали сугубо бионегативному контингенту, ведь известно, что 98 % обитателей посещаемых ими учреждений имеет живых родителей отказавшихся от воспитания «киндеров». А дети — всегда воплощение своих родителей.

Как мы видим, "любить всех" исключительно легко и анализируя наш бесценный исторический опыт можно сказать, что не только легко, но и исключительно удобно, ибо ради любви ко всем и во имя ее, с отдельным индивидом можно делать все что угодно. Всеобщая любовь — это абсолютная безответственность, в то время как настоящая любовь предполагает самую большую ответственность по отношении к любимому человеку какую только можно вообразить. Всеобщая любовь ни к чему не обязывает. Вот вам нехитрый базис с помощью которого церковники обосновывали свой террор против отдельной личности, привнеся в наш белый социум понятия «рай» и «ад», а эти «полюса» — суть экстрапроекции восточной деспотии. А. ЛаВей по этому поводу замечал: "Нельзя любить всех; смешно было бы думать, что это возможно. Если вы любите всех и вся, то теряете естественную способность выбора и превращаетесь в плохого судию характеров и качеств. Если чем-либо пользоваться слишком вольно, оно просто теряет свой истинный смысл. /…/ Следует заметить, что в истории мира не было еще великих движений «любви», которые не заканчивались бы убийством неисчислимого количества людей ради того лишь, чтобы доказать им, сколь любимы они! У всех лицемеров этой земли карманы всегда набиты любовью!" Здесь можно порекомендовать вспомнить все тот же Советский Союз, где правительство объяснясь каждый день в любви к рабочему классу и крестьянству, принесло в жертву десятки миллионов этих самых рабочих и крестьян. В христианском раю, как и в христианском аду, а равно в большевистском коммунизме, хорошо чувствовали бы себя только дегенераты. А какие рандеву могли бы там состоятся! Убиенные, возведенные клерикалами в святые и их убийцы, также перечисленные к тусовке святых. О чем бы они говорили? Или все бы кончилось взаимным лобызанием и прощением «греха»? Коммунисты не обещали воскресений убиенных в раю, чем методологически проигрывали христианам, что, впрочем, слабо сказывалось на желании масс жертвовать своими единственными жизнями на их призрачные цели. Но изучив устав КПСС и ВЛКСМ можно легко увидеть, что 90 процентов текста — это местами откровенно демонстративное, местами завуалированное, объяснение любви ко всем. А посмотрите хроники партсъездов, особенно сталинских, периода рассвета коммунизма (а значит и террора). Какое неофитствующее упоение, со стороны похожее разве что на последний молебен захолустного пророка, возомнившего себя мессией накануне наступления 1666 года и отправленного инквизицией на аутодафе! И от Евангелий сии документы отличаются очень и очень несущественно. Мы, интеллектуалы, никогда не признаваясь в любви "всем и каждому", в принципе готовы видеть в каждом индивиде потенциально полезное существо, могущее доказать свою целесообразность, и если и не стать бытием, то по крайней мере пронаблюдать его со стороны, видя какими именно должны быть лучшие. И если впереди нас ждет Золотой Век, т. е. время когда наша раса будет полностью состоять из индивидов совмещающих в себе силу, красоту и интеллект, причем эти качества станут высшей функциональностью, объяснение в "глобальной любви" будут смотреться еще более смешно нежели объяснения современных дегенератов. Относительно самих дегенератов, необходимо помнить, что если тот или иной индивид дегенерат, то в этом виноваты прежде всего его родители. Здесь, кстати, заканчивается римское право, возводящее в абсолют сугубо личную ответственность каждого человека. Удивительно, но римляне так и не смогли понять, что предки, в том числе и давно умершие, имеют на живых огромное влияние, игнорировать которое невозможно. Ле Бон в "Психологии народов и масс" весьма точно отмечал, что государство "…. состоит не только из живущих индивидуумов, образующих его в данный момент, но также из длинного ряда мертвых, которые были их предками. Чтобы понять истинное значение расы, следует продолжить ее одновременно в прошедшее и в будущее. Они управляют неизмеримой областью бессознательного, — той невидимой областью, которая держит под своей властью все проявления ума и характера. Судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие. Ими одними заложено основание расы. Столетие за столетием они творили идеи и чувства и, следовательно, все побудительные причины нашего поведения. Умершие поколения передают нам не только свою физическую организацию; они внушают нам также свои мысли. Покойники суть единственные неоспоримые господа живых. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награду за их добродетели".

Явный факт столь вопиющего непонимания римлянами коллективной генетической ответственности индивидов может объяснятся только весьма древним происхождением базовых принципов римского права (возможно перенятого у этрусков) а во вторых — поголовной расовой чистотой всего социума проживающего на Апеннинах. Греки постахейского периода здесь были куда прагматичнее, олицетворяя ксенофобию возведенную в абсолют. Даже греко-персидские войны не оказали заметного влияния на генетический потенциал Эллады и лишь тотальное ослабление этноса, примерно к началу христианской эры, дало толчок к началу смешения с расово чуждым элементом. Что было дальше — хорошо известно. Рим, несмотря на его демонстративный снобизм по отношению ко всему инородному, был по духу интернационален, ибо в чем-то был не самодостаточен. Вот поэтому-то Рим и измельчал. Измельчал, так и не поняв почему. Хотя умнейшие его мужи пытались в меру своих далеко не слабых способностей осмыслить происходящее. Ни один языческий римский автор не удосужился дать полный исчерпывающий ответ на вопрос: почему Христос смог сбросить со своих пьедесталов Юпитера, Меркурия, Венеру, Весту, не говоря о второстепенных божествах? Здесь арийцы пришедшие в Индию выглядит куда более достойно, они, осознав факт своего загрязнения, все-таки увидели что именно было источником грязи и предприняли все возможные попытки сакрализировать доктрину чистоты, т. е. придать ей религиозные формы. Их поступок напоминал врачей, заразившихся во время экспериментов с вирусами смертельной болезнью и до последнего момента фиксировавших ее симптомы и течение. Это не вело к спасению, но само действие вызывает восхищение и сегодня наблюдая за современной Индией и европейскими блошиными псеводогосударствами идущими "демократическим путем" к "общечеловеческие ценностям" под американский марш "Yankee Doodle" (скоро его сменит ниггерский рэп). Впрочем, арийцы, пришедшие в Индию, были молодыми и ими двигала слепая страсть. Чувства размывались гормонами. Они имели все. Они были всем. Рим был опытен уже изначально. Его опыт слагался из тысячелетнего опыта троянских переселенцев и опыта этрусков (не исключено что это был один народ), а то что троянцы взаимодействовали с другими расами сомневаться не приходится (еще раз напомним: на стороне Трои сражались эфиопские негры).

5.

Исторический процесс наглядно демонстрирует, что во время упадка любой Империи в ней начинает распространяться зловонный коммунистический дух, индикатором наличия которого является смешение разнородных племен и взаимопроникновение чуждых культур. Коммунистический дух, в свою очередь, абсолютно несовместим с любовью. Коммунизм — это групповой извращенный секс. Коммунизм — это антилюбовь в высшем воплощении. Коммунизм похож на общий сифилитический стакан из автомата по продаже газводы, каковыми были обставлены все советские города. Ведь не зря Маркс в своих агитках вещал об уничтожении семьи и всех понятий ее образующих, об общности детей, и т. п. Маркс знал: без этого ничего не выйдет. Он знал что общность детей очень быстро закончится полным прекращением их рождения, что отсутствие собственности на средства производства приведет к деградации производства и что отчуждение крестьян от земли закончится всеобщим голодом. На практике торжество коммунистического духа в Риме прежде всего выражалось эдиктом Каракаллы от 212 года, давшем всем свободным людям Империи римское гражданство. Добавим сюда и стремительно набирающее мощь христианство. Наверное эдикт Каракаллы с абстрактно-экономических позиций был вполне логичен и вне всякого сомнения придал новый импульс уже вошедшей в старческий маразм Империи, но он одновременно был распиской в неспособности двух миллионов жителей Апеннин (т. е. тех чьи предки создали Империю) ее контролировать, тем более что при Каракалле римская армия превратилась в скопище случайных людей, как правило африканско-ближневосточного происхождения, в некое подобие нынешней американской армии. Из-за аналогичного разлагающего коммунистического душка развалятся Британская Империя, Австро-Венгрия и Россия. Недалек тот час когда и Соединенный Штаты развалятся, повторив римский путь, как бы то ни было, американцы методично наступают на те же грабли на которые наступал Рим, но римляне здесь кажутся просто слепцами, американцы — абсолютными зомби. Любая экстраполяция любви на весь социум (а любовь, как уже неоднократно подчеркивалось, — вещь в высшей степени индивидуальная), во первых свидетельствует о беспрецедентной деградации «экстраполятора», а во-вторых, при переносе на уровень государственной идеологии, неизбежно приводит к деградации, вырождению и смерти всего государства. На весь социум можно экстраполировать только секс. Посмотрите на фотографии теоретиков коммунизма и коммунистической верхушки захватившей власть в России, а позже в Венгрии и Баварии. Перед нами предстают совершенно трупные физиономии, с которыми само понятие жизни никак не совместимо. Ни один из них, понятное дело, никогда не любил и даже теоретически не мог быть счастлив. Лишь немногие умерли своей смертью, а большинство пало от рук себе же подобных. Вы думаете это объясняется "особенностью политического момента"? Нет. Вспомним, что точно также кончили якобинцы. Но и они не главный пример. Вернемся в Рим, к Каракалле. Все что мы про него читаем в многочисленных книжульках, не позволяет судить о нем как об императоре. Почти две тысячи лет создавалась литература где он изображался звероподобным монстром погрязшим в роскоши, неким вторым изданием Нерона. Это понятно: Каракалла пытался притормозить распространение христианства. Он однозначно «плохой». Интересно, христиане мылись в термах им построенных? Да, Каракалла был продуктом своего времени, но он был несравненно лучше чем многие из его предшественников и значительно лучше почти всех тех кто пришел после него. Каракалла был квинтэссенцией всех римских императоров, всех их добродетелей, но и всех пороков и самой своей фигурой обозначал ту клоаку, в какую упал Рим, доверившись объяснениям в любви от разных узурпаторов начиная с Цезаря. Каракалла первым делом ликвидировал своего брата Гету. Кто сказал что это аморально? Так поступали и до, и после. И язычники, и христиане. Затем он казнил 20 тысяч приверженцев Геты. Но и тут прецедент был дан еще Суллой, — первым реальным кандидатом на роль будущего «цезаря». Дальше он повторял ходы Августа, Нерона и Калигулы, — объявил Гету богом, произнеся при этом, что "он может быть богом только в том случае если больше не будет жить" (быстренько вспоминаем мумию товарища Ленина). Ну и само собой приказал знаменитому юристу Папиниану составить речь в защиту акта «братоубийства». Восхитительно! Папиниан речь писать отказался за что тоже был убит. Таковы были первые лица Рима эпохи рассвета упадка.

6.

Разница между любовью и сексом предельно элементарна, но только те кто прошел через то и другое могут ее ощутить. О том кто прошел и как прошел — разговор в следующей главе. Мы вновь подняли этот вопрос в контексте анализа упадка Рима только потому, что во времена падений подмена любви исключительно сексом становится всеобщим бессознательным явлением, обусловленным возрастающей дегенерацией всех слоев общества. Мы позже покажем происхождение слова «любовь» и станет совершенно ясно, что это понятие несравненно древнее понятия «секс» или любого другого наименования полового акта. Кстати, термины обозначающие половой акт различны во всех индоевропейских языках, а это показывает их позднейшее происхождение. Что тоже понятно. Для нас различие между любовью и сексом — один из важнейших критериев отличающий здорового индивида от существа находящегося на той или иной стадии разложения. Все гениальное просто, но только гении могут узреть насколько оно просто и вместе с тем непостижимо (sic!) в своей простоте. Отметим, что красивые люди всегда несравненно проще в общении чем уроды, строящие из себя «дорогих» (здесь имеется ввиду в первую очередь женщины). Дороговизна урода — его защитная реакция, набивание себе цены. Должно же быть у урода хоть что то дорогое, пусть и в своих собственных пустых глазах. Поэтому-то законченный идеальный урод либо «любит» всех, либо всех ненавидит, что в нашем интеллектуальном приближении — одно и тоже.

Итак, секс — это ощущение. Любовь — состояние. Вот и все. Поэтому выражение "заниматься любовью" — фразеологический нонсенс в любом арийском языке. А происхождение его следует искать в жаргоне американских низов, — смердящего несвежими полуфабрикатами отстоя в кучах которого валяются кассеты с записями гангста-рэпперов. Нельзя заниматься ощущениями. Конкретнее — «нонсенс» идет из негритянских диалектов английского, точнее — с фразы "make luv" (читается "мэйк лув"). Понятное дело — для негра есть только секс. Любовь в понимании белого ему недоступна a priori. Так было всегда и мы здесь ничего нового не выдумываем. Ле Бон по этому поводу замечал: "Высшие расы отличаются от низших не только своими психологическими и анатомическими особенностями, но также и разнообразием входящих в их недра элементов. У низших рас все индивиды, даже тогда, когда они принадлежат к различным полам, обладают почти одним и тем же психическим уровнем. Будучи все похожи друг на друга, они вполне представляют собой картину того равенства, о котором мечтают современные социалисты. У высших рас неравенство индивидов и полов, напротив, составляет закон". Выдающийся исследователь доисторического прошлого арийской расы Эдуард Шюре[74] объяснял генезис любви у белых следующей схемой. "…Отличительные признаки [белой расы — M.A. de B.] — потребность индивидуальной свободы, чувствительность, которая создает силу симпатии, и преобладание интеллекта, придающего воображению идеальное и символическое направление. Способность страстно чувствовать вызвала у мужчин привязанность к одной женщине — отсюда наклонность этой расы к единоженству, к брачному началу и семье. Потребность к индивидуальной свободе, соединенная с общественностью, создала клан с его избирательным началом. Идеальное воображение вызвало культ предков, который составляет корень и центр религии у народов белой расы".[75] Подчеркнем, что способность страстно чувствовать — всегда идет рядом с красотой, а потребность индивидуальной свободы — непременный признак белого интеллектуала.

Поскольку любовь это состояние, ей нельзя заниматься. В ней можно находиться. Говорить "они занимаются любовью" — все равно что говорить "они занимаются сном" или "они занимаются едой". Заниматься можно спортом, ремонтом в квартире, бизнесом, но никак не любовью. И нет ничего удивительного, что в произведениях людей, вне всякого сомнения знающих что такое любовь,[76] она как раз и выражена не действием, а состоянием и сравнивается именно с состоянием: со сном, с головокружением, с сумасшествием, а часто и со смертью. Заниматься можно и сексом. Вот им и занимаются. Секс, в отличии от любви, состояние статическое, а не динамическое. Секс знаком всем зверям, птицам и человеческим племенам, любовь — только тем кто имеет эволюционный потенциал. Секс не порождает ничего кроме (в самом лучшем случае!) обычных детей. Секс не историчен, историю секса нельзя написать, она всегда и у всех одинакова. Секс быстро начинается и быстро заканчивается, хорошо если без последствий. В Риме эпохи упадка наверное уже мало кто был способен любить, зато секс во всех вариациях процветал, что имело свои ярко выраженные результаты. Расовый и социальный контингент однозначно характеризует Светоний, отмечая, что к моменту вступления во власть Августа, Рим представлял собой "скопище вольноотпущеников и чужеземцев".

Итог: проституция к I веку н. э. стала главным занятием римских женщин. Деторождение практически прекратилось, а набожность проституток отмечена всеми исследователями этого явления. Вскоре она пригодилась проповедникам новой «веры». Здесь и объяснение отсутствия революционных процессов в Риме. Деградируя, он все более и более походил на коммунистический СССР. Как и теперешние США. Когда телеведущий первой программы советского телевидения Владимир Познер (известный коммунист, сын другого известного коммуниста также звавшегося Владимиром Познером) заявил американской публике: "в СССР секса нет", — от чего последняя хором подавилась попкорном, — был конечно же неправ. Наоборот, в СССР победно шагал именно секс, а то что население белых регионов сокращалось, а города кишели проститутками — тоже кое-что проясняет. Одновременно в Москве каждый год хоронили генсека или министра сидевшего на своем кресле чуть ли не со сталинских времен, в честь них тут же называли города, и тем кто знал историю должно было стать очевидным: Советский Союз — не жилец. Рим кончался аналогично. Похороны, секс, проститутки, плебс, патриции превратившиеся по духу в плебс, межвидовые гибриды, куча грязи, куча суеверий, нигилизм, одним словом — все условия для «программирования». Императоры, кроме единичных исключений, либо смещались, либо уничтожались. Понятно что темпераментный афро-римлянин Каракалла не умер своей смертью. Его прикончил «bodygard» и «boyfriend» Макрин в 217 году. Сам Макрин будет ликвидирован уже в 218-ом. Далее процесс пошел как на хорошо отлаженном конвейере. Без аварий и задержек. Гелиогабал (218–222), темнокожий выходец с Ближнего Востока и поклонник Ваала, наполнил Рим таким развратом в сравнении с которым забавы Hерона и Тиберия являли образец непорочности. Ликвидирован. Александр Север (222–235). Неплохой был человек. Ликвидирован. Максимин Фракиец (235–238) — ликвидирован. Гордиан I (238). Ликвидирован. Гордиан II(238). Ликвидирован. Пупиен (238). Ликвидирован. Бальбин (238). Ликвидирован. Гордиан III (238–244). Ликвидирован. Филипп Араб(244–249). Разбойник из Аравии среднего калибра. Выдвинут армией. Ей же ликвидирован. Его царствование ознаменовалось более чем помпезным празднованием тысячелетия Рима, с которого мы начали вторую часть. Вы представляете на что был похож Колизей после окончания этого фантасмагорического супер-шоу? Сколько десятков тонн трупов оттуда пришлось вывезти? Можно ли представить себе хоть что-то отдаленно похожее в старые добрые времена Нумы или Сервия Туллия? Больше подобных торжеств в Риме не будет. Дуче уже в наше время попытается вновь превратить 21 апреля в главный итальянский праздник, забыв, видимо, что античная история закончилась. Давно. Деций (249). Явный юродивый, хоть и добрый. Что-то типа Клавдия. Ликвидирован. Гостилиан (251). Ликвидирован. Требониан Галл (251–253), которого так достали набеги германцев, что он пошел на покупку мира, также не избежал ликвидации. Следующий император Валериан, хоть и не был ликвидирован, зато попал в плен к персидскому царю, что тоже один из признаков деградации Империи.

Так заканчивал свой путь тысячелетний Рим. В таком вот вареве начинало свой путь христианство породившее католицизм, православие и протестантизм, с их морально-экономическими химерами. И заканчивает в таком же. Но смерти предшествовала агония, которая, как часто бывает, создавала обманчивую иллюзию выздоровления. Медицине известны случаи, когда больные страдающие самыми страшными заболеваниями, за несколько дней до смерти вдруг начинают себя чувствовать совершенно нормально. Перед ними возникает фантом призрачного исцеления. Затем наступает мгновенная смерть. Агония Рима началась с воцарения Аврелиана — сына арендатора из Сирмия. Век патрициев уходил в небытие, и теперь, до появления обособленного слоя феодалов, элита в Европе отсутствовала. Аврелиан был первым кому удалось задержать распад Империи, здесь он следовал путем Траяна, на которого вообще весьма походил в методах управления. Отбив готов, алеманов и галлов, Аврелиан выстроил стену вдоль реки По, призванную защитить Апеннины от их вторжений. После наведения порядка на западе, он перенес военные действия на восток, в Сирию, и вел их с неизменным успехом. Кинжал в спину Император получил от своего бойфренда и секретаря. Следующий за ним Проб (276–282) тоже продолжал отбиваться от наседавших со всех четырех сторон света враждебных племен, тоже строил "китайские стены", делал это не менее удачно чем Аврелиан, но силы империи таяли. Рим не мог нанести никому полного поражения, такого поражения которое окончательно избавило бы его от угрозы вторжения, такого, какое он нанес триста лет назад Карфагену. Старость полностью сковала былую железную хватку. И все это должно было закончиться. Должна была наступить развязка, конец балагану иллюзорных императоров на трясущемся престоле. Да, мы забыли сказать, Проб также был ликвидирован.

А развязка наступила при Диоклетиане (284–305). Восемнадцать лет он занимался тем же чем Аврелиан с Пробом, но поскольку в одиночку даже такой энергичный человек уже не справлялся с гигантским объемом работ, он назначил себе соправителя — Максимилиана. В помощники Максимилиану был придан "культурный человек" — Констанций Хлор. Теперь, вплоть до наших дней включительно, политику, за редким исключением, будут делать именно такие «культурные» люди, которые будут в окружении феодалов, королей, императоров, а теперь — премьеров и президентов. Хлор был христианином и не скрывал этого. В начале четвертого века принадлежность к церкви христовой можно было не только не скрывать, но и рекламировать. Так и напрашивается параллель с сексуальными меньшинствами. "Версаче был гомосексуалистом и не скрывал этого!", — неслось со всех телеканалов после ликвидации кутюрье. Каков смельчак! Интересно, были ли тогда случаи прелюдного объявления себя христианами, так же как сейчас объявляют себя голубыми и лесбиянками? Известно, что в тех же Штатах каждый день очередной более или менее известный персонаж объявляет о своей принадлежности к розово-голубому «братству». Можно было бы не обращать на этот процесс никакого внимания, но он интересен вот по каким причинам. Ни Христос, ни апостолы, никак не регламентируют сексуальные отношения. Доминируют только общие фразы, в отличии, скажем, от того же Второзакония, отдающего четкую команду: «убей». Одновременно, достоверно известно, что когда христианство полностью утвердилось в греко-романском мире, когда оно стало не просто госрелигией, а выражением государственной мысли, я имею ввиду времена Юстиниана I, уже существовали строжайшие репрессивные законы прежде всего против гомосексуалистов. Почему вдруг понадобилось принимать их? Почему вдруг за 1300 лет до Христа их ввел Моисей? Ведь если нет явления, то незачем и законы. А явления по-видимому были и то что принимаемые контрмеры носили абсолютный характер (смертна казнь в обоих законодательствах), наталкивает нас на мысль, что "содомский секс" стал опасным явлением которое нельзя было игнорировать и от которого нужно было избавляться максимально быстрым и наиболее действенным способом. Бесспорно, Юстиниан мог полностью обозреть историческую перспективу и увидеть все слабости Рима. Он, в отличии от своевременных «мыслителей», ни в коем случае не сводил все к товарно-экономическим отношениям, но смотрел на людей бывших фасадом системы. Он-то точно знал: за редчайшим исключением все дохристианские императоры Рима были гомосеками. Имея полную статистическую картину он ввел соответствующий пункт в законодательстве. Не меньшим опытом обладал Моисей. По общему мнению, ему удалось вывести евреев из Египта в царствование слабого фараона Менефты. И может быть он тоже видел что именно объединяет стремительно деградирующую египетскую верхушку, поэтому уже через год после «исхода» ввел соответствующие статьи в закон. Но все это будет позже. Гомосексуализм — всегда неизменный спутник третьего поколения. Которое сменяется первым (что и произошло с евреями во время их Синайских странствий), начинающим свой путь, помимо всего прочего, избавлением от разного рода меньшинств, и в первую очередь — сексуальных.

Итак, в помощники Диоклетиан взял Галерия — лицо без определенных занятий (такие теперь тоже неизменно будут "при деле") с коим в свое время занимался выпасом скота. Получилось то что должно было получиться: последние стали первыми, но стали таковыми исключительно по причине полного разложения элиты и низведением роли интеллектуалов в Империи до нуля. Можно сказать и по-другому: первые стали последними. Хотя от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. В III–IV веке Рим уже не создал ничего выдающегося и есть все основания считать что и не создавал.

Диоклетиан был умен тем самым практическим народным умом, что для Рима того времени было очень даже неплохо. В Риме не было реальной элиты и Империя не обеспечивалась интеллектуалами, т. е. прогресс ее остановился. И то до чего интеллектуал доходит путем анализа множества фактов, здоровый индивид лишенный интеллекта видит или бессознательно ощущает благодаря сохраненным в нем родовым воспоминаниям о которых сознательно может и не догадываться. Но при одном условии — наличии в жизни прошлых поколений структурно похожего события, что представляется вполне реальным. Диоклетиан действовал практически безошибочно, но он всего лишь держал оборону, атаковать было практически невозможно. Он пытался экспромтом ограничить притязания христиан,[77] но дело не пошло и решив не повторять печальный опыт двух десятков своих предшественников, Диоклетиан в 305 г. сложил императорское достоинство (как Сулла), причем характер действий показывает полное безразличие относительно того что будет с Империей после его ухода. Впрочем, уж кто-кто, а Диоклетиан наверняка знал: ничего хорошего с ней не будет. Выращивая капусту у себя на вилле вплоть до смерти в 313 году, он имел достаточно времени убедиться в правильности совершенного поступка. Вместе с Диоклетианом от престола отрекся Маскимилиан.

Далее следует искрометный финал-апофеоз. Римские преторианцы провозглашают «августом» (т. е. императором) Максенция — сына Максимилиана. Как нельзя кстати, в 306 году умирает Констанций Хлор и на его место вступает сын Константин. Одновременно борьбу за власть начинает Галерий — бывший помощник Диоклетиана. Начинается гражданская война, которая длится 18 лет. Христианство практически везде будет начинаться и заканчиваться гражданской войной. Главное сражение происходит у стен Рима, у Красных Утесов. Кровавое сражение у Красных Утесов. В прошлые времена к его стенам подходили галлы и Ганнибал, теперь подошла часть своих. В ближайшие 150 лет гостями окрестностей Рима будут многие. И никогда, никогда Рим не устоит. Его или будут брать и грабить, как в случае с Аларихом, либо он будет откупаться, не утратив опыта интриг, как произойдет в эпизоде с Аттилой. А все потому, что шла смена поколений. Только к VIII веку первое поколение окрепнет настолько, что сможет не только отражать атаки, но и наносить встречные удары. Сейчас же Константин победит. Он вступит в Рим, затем организует свидание с контролировавшим восточную часть империи Лицинием, а совместным продуктом рандеву станет тот знаменитый "Миланский Эдикт" 313 года, по которому христиане получат равные права с язычниками. Конечно, с позиции сегодняшних представлений о нормах демократии и "свободы совести" (какое мерзкое словосочетание!) предоставление равных прав одной из крупнейших религиозных общин представляется адекватным шагом. Но христианство и право как-то слабо совмещается. Джина официально выпустили из бутылки. Теперь христиане, сидя на тронах, будут последовательно лишать прав приверженцев других религий, пока все они не будут объявлены вне закона, а за отправление отличных от христианства культов будет введена смертная казнь. Затем христиане займутся внутренними разборками продолжающимися и сейчас.

Да, мы забыли сказать, "братская христианская любовь" Константина и Лициния продолжалось не бесконечно. Между ними в скором времени начались войны, закончившиеся поражением Лициния отрекшегося от престола и взамен взявшего обещание с Константина сохранить ему жизнь. Видимо, Лициний был глупее чем мы себе представляем. Жлобы-неофиты не держат обещаний. Сражу же после отречения, Лициний и его сын были ликвидированы Константином. Сам Константин уже будучи одной ногой на том свете приказал окрестить себя, что и было немедленно исполнено. Дети Константина вырастали как законченные христиане. Сам Константин — убийца, предатель, отступник и интриган, будет причислен к лику святых и назван "великим".

Константин был стандартным индивидом того времени и более всего походил на обыкновенного жлоба, в котором несмотря на его нарочито выпячиваемую «мужественность» всегда явственно просматривается ярко выраженная женская составляющая (как, например, у Цезаря). Константин вырос под юбкой своей мамаши, ярой христианки. Заметим, что христианство вообще очень часто шло через женщин. И почему это христиане считают что женщина ближе к Сатане? Нет, женщины — главное орудие Христа. Христа не предала ни одна женщина крутившаяся возле него, в том числе и та, что была профессиональной проституткой (вспомним апостолов-мужчин). Женщины всегда видели в Христе существо равное себе, — случай редчайший, может даже уникальный, а Евангелия и вовсе могут быть названы альтернативным женским чтивом. Женщины сыграли исключительную роль в проникновении христианства в высшие слои первого Рима, не без их деятельного участия Константин перенес столицу в Византиум, сделав его вторым Римом, ну а идеологию Третьего Рима привезет в затерявшуюся в снегах Москву Софья Палеолог — дочь последнего императора Восточной Римской империи, при том что само христианство изначально импортирует на Русь княгиня Ольга Кровавая. А жлобы? Вы никогда не видели как жлобы ведут себя в церкви? Весьма интересное зрелище! Вот уж где вырывается наружу реальная богобоязненность! Тупые, ничего не понимающие гоголевские "свиные рыла вместо лиц" и страх перемешанный с обожанием в неизменно пустых глазах. Но это что касается жлобов эпохи упадка. В те же пустые времена происходили вещи несколько отличающиеся. Константин знал, именно знал, а не чувствовал, что за Христом — реальная сила. Но практичная трусость жлоба, а они всегда "практично трусливы", служила естественной преградой к его крещению. А вдруг чего случится? Христос конечно силен, но вдруг найдется некто еще более сильный? Таков типичных ход мысли подобных индивидов. До конца жизни он оставался «язычником», на самом деле будучи сознательным рабом лидеров христианской секты. По такой же схеме мыслят и бесчисленные президенты избираемые в каждой «цивилизованной» стране. Массы недоумевают: "до выборов говорил одно, а как избрали так стал делать совсем другое!" Но обижаться на президентов не следует, это примерно то же что обижаться на олигофрена за то что оно не может выучить таблицу умножения. У них воля и разум никак не взаимодействуют, а все остальное — следствия. Они не понимают что говорят (тем более что говорят по бумажкам не ими написанными) и уж тем более не понимают что делают, ибо всегда являются заложниками структур с более высоким интеллектом. Что знал Константин о христианстве? Что он вообще знал? Что он мог знать? Э. Шюре несколько проясняет данный вопрос. "Почти за 700 лет до Р. X. в школах Фалеса и Пифагора преподавалось учение об истинном движении Земли, ее форме и о целой гелиоцентрической системе. А в 317 г. нашей эры мы находим, что Лактантий, наставник Криспа Цезаря, сына Константина Великого, учил своего ученика, что земля плоска, и плоскость эта окружена небом, которое состоит из огня и воды; он также предостерегал своего ученика от еретического взгляда, что земля имеет шарообразную форму!" Вот и все. Интеллект на помойке, подавайте суеверия! Я убежден, что гелиоцентрическая модель мира была известна белым задолго до Фалеса и Пифагора, но более чем на тысячу лет возобладала бредовая теория опровергаемая при помощи элементарных наблюдений для которых требуются лишь глаза и пара извилин в мозгах. Но никто не утруждал себя никакими размышлениями. Третье поколение здесь было бессильно, а первое воспринимает все в максимально простой форме. Шерлок Холмс тоже считал что земля плоская, что не вносило никакого диссонанса в его деятельность и ни в коем случае не позволяло называть его глупцом. Он знал только то что ему было нужно — типовой признак людей первого поколения. Вот и Константин знал о Христе только одно: его нужно уважать чтоб не пришлось непрерывно бояться. Это поняли и его окруженцы. Дальнейшее — дело техники. Под всем вышесказанным можно как эпитафию поставить заключение Ле Бона: "Роль Рима кончилась, когда он перестал ею обладать".

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ ОТБРОСЫ И РЕЗЕРВЫ

Инстинкты и чувства — Спасение Недочеловеков — Неэлитарность Секса — Половое Притяжение — Сила и Любовь — Красота и Любовь — Интеллект и Любовь — Генезис силы, красоты и интеллекта в арийских языках — Обозначение Cекса и Любви

Все находится внутри нас. То что не видели мы, видели другие. То что не чувствуем мы, чувствует кто-то другой. Мы пытаемся познать себя, проникая в глубины собственного мироощущения, затем сквозь его призму мы познаем других, иногда с вершин собственного интеллекта нам кажется что мы знаем о том или ином человеке абсолютно все, или, во всяком случае, что его поведение принципиально познаваемо. Однако реальные успехи достигнуты только в изучении больших человеческих сообществ — многотысячных толп или вообще целых народов. Это и понятно: под статистическую совокупность можно подвести закон. Поведение одного, отдельно взятого человека, всегда менее предсказуемо из-за наличия существенно большей степени свободы мышления которая не сжимается рамками "коллективной души" изученной, в свою очередь, досконально. В то же время, вещи переживаемые в жизни очень многими, а уж тем более доступные для ощущения незначительному проценту экземпляров, зачастую оказываются вне нашего полного или частичного понимания, более того, самые величайшие умы могут всего лишь подойти к их адекватному осмыслению. Людей отличают от животных не только инстинкты, но и чувства. Люди, собственно, и покорили животный мир только потому, что досконально изучили и прочувствовали инстинкты животных. Наверное не было ни одной формы издевательств и подлостей которые не проделывали бы древние люди над инстинктами глупых доверчивых представителей фауны. Когда человек превратился в "царя природы", окончательно сформировалось и представление об интеллектуальной элите, все отличия которой состояли в том, что она начала использовать свои знания для улучшения качества остальных индивидов. Именно интеллект дал нам возможность приспосабливаться к различным природным условиям не меняя видовые формы.

Как известно, бессознательной массой движет ненависть. Всегда и везде. Это правило не имеющее исключений. Ненависть является доминантой и у большинства отдельных индивидов, для этого нужно немного: достаточным условием является отсутствие силы, красоты и интеллекта, хотя и наличие, к примеру, силы, отнюдь не всегда отодвигает ненависть как доминанту на второй план. Во всяком случае, ненависть еще никогда не поднималась выше своего объекта. Индивиды с доминирующей ненавистью никогда никого не полюбят и никто не полюбит их. Подобно толпе они могут восхищаться, доходить до экстаза, завидовать, видеть то чего нет, но все их чувства — обман. Счастье им не доступно, так как недоступны высшие состояния которые хочется ощущать бесконечно, а их спасение — в погибели. В наших глазах это выглядит наносящей катастрофой, хотя нельзя привести веские аргументы в пользу предположения что подобные субиндивиды ощущают отсутствие столь важного фактора своего бытия. Еще раз повторим: наличие наших трех главных составляющих отнюдь не дает человеку возможности расточать любовные флюиды, тем более запутанным выглядит вариант когда имеется только одна или две из них. Вот, например, Сатана. Сила — вроде бы есть. Интеллект — есть. Красота? Даже если мы и допустим что ее реально нет, способность Сатаны экспланироваться в конкретного индивида или хотя бы делиться с ним микроскопическими долями своей силы и интеллекта, позволяет ему казаться красивым, по крайней мере в данном индивиде, что конечно же нисколько не меняет собственный архетип.

Поэтому-то автор популярной концепции современного сатанизма Антон Шандор ЛаВей и назвал одну из глав своей философско-концептуальной книги "Сатанинский секс", а не "сатанинская любовь". Он знал что писал, а главным ее достоинством является как раз то, что в ней не подменяются понятия, а сейчас это довольно редкое явление, тем более для американца. Поэтому-то аргументированной критики сего труда со стороны клерикалов мы не видим и не увидим. А виной тому — их слабая методологическая база. Ведь нужно не просто «раздавить» ЛаВея, но и ни в коем случае не показать пастве что у самих руки и остальные органы не совсем чистые. Ведь что выдать в ответ на "сатанинский секс"? "Христианскую любовь"? Не разразятся ли читатели сатанинским смехом? И чем она будет выражаться, если рождение человека — грех, совокупление — грех (да-да, Христос все-таки был зачат непорочно), получаемое удовольствие источником которого является кто-либо кроме "сына божия" — грех. Христос никого не любил, потому что не соответствовал обозначенным нами необходимым условиям. «Локомотив» христианства — апостол Павел — вроде бы обладал куда большими задатками, но всю жизнь сохранял целомудренность, что у евреев вообще-то не поощряется. Вспомним двух апостолов заката христианства: Фрейда, — шестого ребенка в семье, настрочившего шесть детей, вспомним Маркса, заделавшего аж тринадцать (как вам назойливо часто встречающиеся числа 6 и 13?).

Мы вновь подняли данный вопрос в контексте анализа упадка Рима только потому, что во времена падений подмена любви исключительно сексом становится всеобщим бессознательным явлением обусловленным возрастающей дегенерацией всех слоев общества и ростом слепой сублимированной ненависти ко всему. Секс, как уже говорилось, доступен всем биологическим существам (патологические случаи мы не рассматриваем), любовь не просто одно из состояний, это одно из очень немногих состояний отличающих человека от животных. Секс не элитарен по определению, хотя и необходим. Вспомним, что законченный полноценный человек — это зверь наделенный интеллектом. В первой части мы показали, что генезис интеллекта развивался через генезис силы и красоты и не будь этих двух составляющих, не появились бы и интеллектуалы. Таким образом, индивиды не имеющие ни силы, ни красоты, ни интеллекта, не могут ни любить, ни быть любимыми, хотя и их наличие — необходимое, но не достаточное условие. Те у кого перечисленные составляющие отсутствуют, образуют основной костяк недочеловечества о котором мы также много говорили и, само собой, исключаются из всяких градаций.

А вот те кто несет в себе хотя бы один из обозначенных признаков или, в более сложном случае, их комбинацию, представляют исключительный интерес, ибо они и только они способны генерировать что-либо положительное. Идеальный случай — индивид имеющий и силу, и красоту, и интеллект, но сейчас данный вариант исключительно редкий и о нем пойдет речь в следующей главе. В соответствии с введенной градацией находится тот факт, что при деградации этносов, любовь подменяется только сексом, т. е. процент недочеловечества резко возрастает.

Отто Вейнингер сформулировал в 1902 году законы полового притяжения, полностью описывающие именно структуру сексуального влечения наличествующую между индивидуумами. Одновременно, в силу своих этнопсихологических характеристик, он не мог подняться выше понимания сугубо сексуальной стороны взаимоотношений между полами (хотя чувствовал что есть некая погрешность выводов, источник которой он не сразу обнаружил), вот почему в своей книге он не оставил женщинам никаких шансов. Ученные до сих пор спорят, что вынудило этого двадцатитрехлетнего «студента» покончить с собой. Анализируя последние записи (см. "Ueber die letzten Dinge"), мы не находим никаких суицидальных мотивов, кроме желания умереть на острове Сицилия, где Отто побывал сразу после выхода "Пола и Характера". Интересное предположение дает доктор Герман Свобода в книге "Смерть Вейнингера" (СПБ, 1912). Он считает, что «зеленый» философ стал жертвой противоречия между собственным сексуальным (именно сексуальным!) влечением и усиленно проповедуемым им тезисом о "свинстве неплатонической любви". Вполне возможно, что выпустив уже свою книгу, мгновенно ставшую бестселлером, он понял что его выводы справедливы может быть для 90 % процентов арийского социума (а он в своих раскладках оперировал только фактами из жизни этой расы), но они не распространяются на остальные десять самых важных ее процентов, тех процентов которые и дали белым так любимых Вейнингером Вагнера, Канта, Шопенгауэра, Ибсена, Бетховена и Платона, да и наверное всех остальных. Самое страшное случилось позже: Отто понял что он сам "вне игры", что все что ему доступно — это либо роль зрителя, либо «упоение» "грязным неплатоническим сексом". Он понял что открыл «всё» кроме самого главного. Ни первое, ни второе, ни третье его не устраивало. Выстрел в сердце покончил с душевным разладом.

1.

Итак, индивиды наделенные исключительно силой не способны любить, при том что они чаще всего наделены сильной сексуальной потенцией и, казалось бы, зачислять их в «человечество» совершенно неправильно. Действительно, по своему эволюционному статусу они находятся где-то на полпути между животными и людьми, но все же они уже не животные. Включение их в нашу градацию продиктовано непреложным фактом: сильные могут быть любимыми. Наверное женщины действительно более всего любят «чистую» силу, ведь сила — это устоявшийся параметр, а женщина — более специализировавшаяся по определению. Здесь прослеживается полная аналогия с животным миром, где самый сильный самец всегда имеет наибольшее число сексуальных контактов, в то время как более слабые могут ни разу в жизни их не иметь. Разумеется, понятие «сильный» применимое к животному миру подразумевает именно физическую силу, в то время как называя «сильным» человеческого индивида мы имеем ввиду сумму как физической силы, так и силы воли. Только наличие воли способно предотвратить очень быстрое превращение сильного в обычное мясо. Мало кто обращает внимание, что век индивидов с большой физической силой весьма и весьма недолог. В наш век слабых, но достаточно умных, в сильных нуждаются более всего. Сильные превращаются в щит и меч. Но и щит, и меч, — суть расходные материалы. Вот и сильные сейчас — сугубо расходный материал. Они безусловно способны на поступок, но все их поступки прогнозируемы и ими исключительно легко управлять, легче чем другими, да и сама методика управления практически не отличается от той что применяется при натаскивании собак и последующей отдачи им команды "Фас!". Сильные элементарно обрабатываются женщинами, ведь самый типовой вид доминирования сильных — это доминирование через секс. С этим фактом вполне согласуется то, что сильные дегенераты часто склонны к активной форме гомосексуализма.[78] Женщины это тоже хорошо знают и пользуются знаниями. В то же время исключительно низкие эстетические задатки сильных мужчин, практически полностью лишают их действительного понимания женской красоты, при том что для по-настоящему достойных женщин, сила, в свою очередь, как раз и может считаться "главной красотой". Как ни странно, сильные быстрее всего проходят дистанцию от знакомства до сексуального контакта, причем имеются ввиду не так женщины типа «проститутка», как женщины типа «мать». Что же касается проституток, их традиционная ориентацию на «силу», в сочетании с профессиональным опытом, позволяет легко манипулировать сильными. И если мы не будем брать в расчет представителей недочеловечества, то первыми посетителями проституток как раз и являются сильные, вот почему они наиболее всего подвержены риску венерических заболеваний.

Отсюда берут истоки главные «слабости» сильных: невозможность получения максимального удовольствия, быстрый износ организма, склонность к вредным воздействиям извне, внушаемость. Подобно первому поколению, сильные бездумно растрачивают свою силу не думая ни о чем.

2.

Те кто совмещает в себе силу и красоту, но без всякого интеллекта, являются наиболее предпочтительными субъектами любовных отношений и именно они при правильном образе жизни выдают самое качественное потомство, ибо сила и красота способны передаваться по наследству, в отличии от того же интеллекта. Наблюдая за такими, мы может наглядно представить то время когда люди наделенные двумя вышеуказанными параметрами были элитой человечества. А ведь именно тогда возникла образная речь, музыка, изобразительное искусство, скульптура. Наверное и мода появилась тогда же. Такие люди всегда непосредственны и одновременно по-детски наивны и мечтательны. Именно они подвержены наиболее сильным искушениям, ведь отсутствие интеллекта не дает им возможности видеть предопределение. Впрочем, плевать они хотели на предопределение. Если они чему-то отдаются, то делают это до конца. Их любовь всегда яростная и безграничная, именно такие могут осуществить самые выдающиеся деяния ради нескольких минут общения с любимой. Именно про таких написаны все самые знаменитые любовные романы и эпические сказания. Парис, Зигфрид, Айвенго, Тристан, Тангейзер, Ромео, — все из этой группы. Все они обречены изначально. Или — или. Им трудно, потому что они хотят получить все. Им завидуют и их чаще всего предают. Но и любят их больше всего, причем любят самые красивые и качественные женщины, высшая элита, никогда, никогда не променяющая настоящую любовь на секс с одним из бесчисленных представителей недочеловеческого мира. Только о таких мечтают по ночам нормальные романтичные нимфетки, предпочитая их разного рода жироточащим волосатым денежным мешкам. И наверное именно такие имеют право на самых качественных спутников жизни, ибо при здоровом образе жизни, их дети — самые качественные, особенно если рождены в молодом возрасте.

3.

А вот вариант когда индивид наделен только красотой, — более чем скользкий, и опасен он прежде всего для самого индивида. Известно, к примеру, распространенное мнение, что красивые женщины исключительно пусты. И хотя мнение довольно-таки спорно, исторические примеры говорят как раз об обратном, все же заметим, что в градации женских качеств красота стоит на первом месте как у самих женщин, так и мужчин. Т. е. красивая женщина априорно не пуста. Мужчины оценивают женщин исходя из своих канонов красоты. Те кому это недоступно (их большинство), — из устоявшихся или навязываемых извне понятий (сейчас "высшим общечеловеческим каноном" объявлены длинноногие развязанные девицы с переразвитыми филейными частями, изображаемые в рекламных буклетах непременно с открытым ртом). Поэтому сознавая свою реальную красоту, женщина (а она всегда знает красива она или некрасива) понимает, что обладает самым ценным чем вообще можно обладать.

Отто Вейнингер вполне обоснованно утверждал, что все так называемые "красивые мужчины" — наполовину женщины. Т. е. по законам полового притяжения такие мужчины (на 50 % мужчины на 50 % женщины) будут психологически комфортно чувствовать себя только среди женщин являющихся наполовину мужчинами. Структурно он был прав, ибо женщина в его понимании, — существо однозначно лишенное как силы, так и интеллекта. Но практика показывает, что красивая женщина являющаяся наполовину мужчиной — случай возможный только теоретически. Я таких никогда не встречал и, по всей видимости, они если и были, то массово исчезли с исчезновением эпохи матриархата, если таковая вообще была.[79] Исчезли, в отличии от рассматриваемого нами типа мужчин. Ведь что такое красивый? Это тот, чья сила была утрачена в предыдущих поколениях, а интеллект то ли утрачен, то ли не приобретен. Т. е. произошел некий отрыв от поступательного эволюционного процесса, выпадение исторически-эволюционного звена, когда совершенствуясь, человек постепенно накапливал сначала силу, потом красоту, а потом и интеллект. У красивых женщин, с их более развитыми защитными механизмами, часто срабатывает своеобразная реакция на тех кто обладает чистой силой без красоты. Та что имела в предыдущих поколениях предков мешавшихся с представителями недочеловечества или вступавших в сексуальный контакт с животными (что одно и то же), неизбежно клюнет на т. н. "специализировавшего зверя", без всяких задатков интеллекта, но с гигантской потенцией. Именно такие в большинстве своем выходят замуж за хамоватых и неимоверно ревнивых индивидов, этаких быков-осеменителей, обладающих исключительной физической силой. Нежная красотка и грубый отвратный вонючий мужлан! Не правда ли, знакомое сочетание! Сейчас, ввиду резкого уменьшения количества сильных среди арийцев, активизировались «контакты» красивых женщин с представителями иных рас и межрасовыми гибридами. А что же красивые мужчины способные любить? Увы, но почти всегда они влюбляются в тех, кто не способен полностью и до конца разделить их любовь. У них неизменно много поклонниц с которыми они проводят романтические вечера и ночи, с которыми встречают рассветы и мечтают при луне. Которым пишут стихи и поют песни. Такие люди часто обнаруживают таланты в областях где требуется творческий подход, но гениальными не бывают никогда. Нельзя им быть гениальными, они просто не смогут долго существовать. Много написано о связи высшего интеллекта и безумия, но между чистой красотой и умопомешательством дистанция не намного длиннее. Впрочем, здесь все вполне закономерно. И те с кем они встречаются, и те кого по настоящему любят, очень часто выскакивают (да-да именно выскакивают!) замуж за других, на первый взгляд случайных людей, ибо они оказываются неспособными вызывать у женщины ощущение собственной реальной силы. Нет, они, ясное дело, тоже женятся, но как правило в жены им достается змея или мегера, пусть и с неплохими внешними данными. Почему так происходит? Дело в том, что соотношение физиологии и воли у красивых всегда равное, а потому очень многое зависит от выбранного партнера. Красивые исключительно легко поддаются искушению, обозначая, тем самым, собственное предопределение. Эту группу нужно беречь сильнее всего. И очень часто случается, что поддавшись первому реальному искушению (а их чувства всегда сильны, хотя и очень скоротечны) быстро обернувшемуся обманом, красивые навсегда разочаровываются в жизни, теряют творческую инициативу, стремительно деградируют и умирают в раннем возрасте. В то же время, отсутствие силы и интеллекта повышает риск стать жертвой одного из бесчисленных уродов (как и у сильных), ибо, как говорилось в первой части, урод видит в красивом всего лишь некий особенный экзотический тип уродства. Одновременно у красивых отсутствует высший идеал, при том что чувство прекрасного развито очень сильно. Вступив в брак, красивые не могут устоять перед искушением новой красотой, тем самым обозначая свое главное слабое качество: склонность к измене, к предательству.[80]

4.

Если вариант "сила плюс красота" наиболее близок из всех возможных к идеальному, то вариант "сила плюс интеллект" просто-таки взрывоопасный. Отсутствие красоты, при наличии казалось бы таких «суперсвойств» как сила и интеллект, непременно лишает индивида эстетического начала. Таким людям доступно очень и очень многое, но они абсолютно уверены что им доступно все.[81] В отличии от варианта "сила+красота" сильные интеллектуалы могут это логически обосновать. Такие не верят в высшие силы, ибо искренне считают что эти силы сосредоточены внутри них, что они сами и есть высшая сила и их долг — всем это доказать. Они верят только в себя, хотя по мере утраты силы, на старости лет могут оказаться опутанными цепями суеверий. В молодости же интеллект способен грамотно поставить задачу, а сила дает волю ее решить. Это — в оптимальном варианте. В неблагоприятном, сила иногда может опережать интеллект и возникает угроза концентрации на сверхценной ложной идее. И как предпочтительный вариант можно расценивать то, что таких людей предельно мало, ибо именно отсутствие эстетического начала часто превращает интеллект в дурацкий ум о котором мы уже говорили. Тогда колоссальные умственные и волевые ресурсы расходуются на достижение эфемерных целей, часто представляющих опасность для всего человечества. И это — самое слабое место таких людей. В своем развитии они также совершили скачок через эволюционную ступень, сильные получили оружие — интеллект, но действительный устойчивый базис интеллекта — это сила и красота.

Поэтому таким людям свойственен механистический подход к вещам, культ техники, холодная логика, педантизм, страсть к планированию. Они почти всегда добиваются высокого общественного статуса, хотя на вершины власти поднимаются редко, а сейчас их и вовсе не видно, ибо для глобальной экономики такие люди опасны. Их боятся, причем бессознательно, ибо они менее всего вписываются в коллективы, а миром управляет именно коллектив, а индивиды в него входящие боятся прежде всего друг друга, ибо слишком хорошо (на личном опыте) знают с кем приходится «работать». Для сильных интеллектуалов с полностью атрофированным чувством красоты, люди, вне зависимости от своих качеств, — либо мусор, либо стройматериал. А значит их ненавидят и оказаться жертвой собственного окружения — типовой удел сильных интеллектуалов.

Те же у кого ощущение красоты сохранилось, пусть и в остаточных формах, способны по-настоящему влюбиться, но только один раз. Женщина практически никогда не оказывается способной ввести подобных субъектов в искушение, напротив, сильные интеллектуалы сами выбирают себе женщин в соответствии с собственными установками. Их чувства сильны, но не разнообразны и довольно примитивны. Причина та же: отсутствие красоты. Эти люди неспособны восхищаться, ибо ставят себя очень высоко. Их первая любовь, как правило в юном возрасте, когда сила и интеллект развиты недостаточно, оказывается последней, ибо это состояние становится известным, а у них никакое ощущение не повторяется дважды на одном и том же высоком уровне. Интеллектуалы наделены феноменальной памятью своего прошлого, временами к ним приходят воспоминания о той, первой любви, и они наверное готовы отдать все чтобы то состояние повторилось, прекрасно понимая (в полном соответствии со своими детерминистскими установками) неосуществимость такого желания. Детерминизм побеждает веру, интеллект оказывается сильнее силы. Впрочем, достаточная сила не позволяет им сойти с ума, но и огромный приоритет воли над чувствами, не дает возможности расслабиться и снизойти до того «юношеского» состояния, что, по большому счету, не выглядит полнейшей фантастикой. Чувства оказываются раздавленными волей и мрачный злобный цинизм совмещенный с внутренней ненавистью к самому себе становится неизменным кредо. Вот почему подобная публика (кстати, довольно неприятная в общении хотя и очень полезная) всегда прагматична в отношениях с женщинами. Упустив (или пропустив) свою первую любовь, надеясь что все еще успеется, а будущее станет интереснее чем настоящее, сильные интеллектуалы уже в следующий раз строят отношения с противоположным полом с максимумом организации при минимуме импровизации. Наверное именно такие придумали составлять брачные контракты, ибо для них потерять что-либо равносильно маленькой смерти. Хотя часто эти люди склоняются к холостяцкой жизни, меняя женщин, ставших, таким образом, чем-то вроде забавы взятой напрокат или просто оптовой проститутки. Типовые примеры сильных интеллектуалов: Сократ, Мартин Лютер, Ян Гус, Джордано Бруно, Томаззо Кампанелла.[82] Как мы видим большинство сильных интеллектуалов кончили плохо, главным образом потому, что оппозиция — их типовое внутреннее состояние.

5.

Случай "чистого интеллекта" наиболее сложен для изучения, ибо "чистые интеллектуалы" — одна из наиболее скрытых общественных прослоек, добавим сюда и ее крайнюю малочисленность, хотя сейчас из всех тех кто обладает интеллектом вообще, таковых — наибольший процент, что есть полнейшее отражение деградации третьего поколения. Чистый интеллект, без силы и без красоты. Гигантские головы на недоразвитых телах. Вот почему сейчас, при том что подавляющее большинство индивидов имеющих интеллект может его реализовать именно в тех сферах где требуется приложение интеллекта, Запад, как социально-культурный феномен, находится в столь жалком состоянии. Интеллектуалы двадцатого века могут несравненно больше чем интеллектуалы десятого века, а тем более интеллектуалы десятого века до нашей эры, но что это в конечном счете дает? Стал ли белый человек счастливее? Ответ на этот вопрос однозначно отрицательный. Может ли Запад себя защитить? С каждым днем ответ «нет» представляется куда более верным нежели ответ «да». Может ли Запад себя прокормить? Не торопитесь отвечать утвердительно, при том что продуктовое изобилие вроде бы не вызывает сомнений. Значительная часть т. н. "продуктов питания" таковыми на самом деле не является. Мы еще коснемся этого вопроса. А ведь все эти отрицательные явления — на 100 % вина «чистых» интеллектуалов, могущих решить миллион фантастических задач, но не могущих решить одну, но может быть самую главную, ибо отсутствие силы и красоты дает возможность ее заметить и обозначить, но решение именно данной задачи требует максимальной концентрации всех ресурсов организма, а не только одного интеллекта. Отто Вейнингер писал про подобный тип, ошибочно называя его выдающимся и гениальным: "…Выдающийся гениальный человек — это тот, в котором вневременное «я» окончательно утвердило свое господство, который стремится поднять свою ценность перед своим умопостигаемым «я», перед своей моральной и интеллектуальной совестью. Он тщеславен прежде всего перед самим собой, в нем нарождается потребность импонировать самому себе (своим мышлением, поступками, творчеством). Подобного рода тщеславие особенно характерно для гения; он несет в себе самом сознание своей ценности и награды и пренебрегает мнением всех прочих людей на том основании, что они не могут изменить его собственного представления о себе. Но и это тщеславие едва ли заслуживает похвалы: аскетически настроенные натуры очень сильно страдают под тяжестью этого тщеславия, но расстаться с ним они не могут. Верным товарищем внутреннего тщеславия всегда является тщеславие внешнее; но эти различные виды тщеславия находятся между собою в непрекращающейся борьбе". Действительно, для возможности оглянуться вокруг времени уже не остается. Вот почему таким труднее всего найти любовь, ибо они самые выдающиеся идеалисты. Нет, конечно, они умеют любить, но для того, чтобы заслужить их любовь, люди должны избавиться от своих недостатков. А это, между прочим, трудно, может быть, поэтому на свете так мало тех, кого они любят по-настоящему. «Чистые» интеллектуалы хотят невозможного, они ищут то чего нет, а потому чаще других терпят неудачи на любовном фронте. Оборотной стороной такого расклада является гипертофия у них любви и ненависти: интеллектуалы исключительно добры, ибо они есть истина. Одновременно, интеллектуалы достаточно злы — ведь истинная доброта всегда зубастая.

6.

Практически исчезнувшим видом можно считать тех кто совмещает красоту и интеллект. Их можно уподобить чудом сохранившимся доисторическим «монстрам», каким-нибудь кистепёрым рыбам или тритонам ожившим после долголетней заморозки. Именно благодаря их практически полному исчезновению «закончилась» классическая музыка, действительно великая архитектура и достойная живопись. А ведь только такие люди — главный двигатель высокого искусства. Их максимальное количество появляется в начале заката второго поколения, когда силы уже практически нет, а красота и интеллект развиты достаточно пропорционально. Со временем красота исчезает, а интеллект усиливается, здесь причина появления большого количества философов. Наличие большого числа индивидов обладающих красотой, обуславливает имманентность их творений бессознательным массам, которая и является базисом творчества этой категории, ведь только красивые способны по-настоящему оценить красоту. Интеллект дает красивым возможность осуществить гениальное воплощение красоты в вечных формах, будь-то оперы, симфонии, здания, картины или скульптуры, для чего недостаточного чистой красоты.

Особенностью любовных отношений у этой группы является несчастливая первая, а иногда и вторая любовь. Зато с третьей они проживают всю жизнь, причем счастливо. Они все время в поиске. Объясняется это балансом качеств которые сочетают индивиды обладающие только красотой и только интеллектом. Красота вызывает постоянные искушения и, казалось бы, интеллект должен эти искушения фильтровать. Но красота обозначается гораздо раньше интеллекта. И если пик красоты приходится на возраст 19–24 года, то максимум интеллекта — на 25–30 лет. Вот после этого возраста обычно и заключается счастливый второй (третий) брак. Само собой интеллект оказывает влияние и в 19 лет, но при однозначном отсутствии силы, при сильных искушениях и слабом интеллекте, физиология побеждает волю и устоять может не каждый. Да и наличие интеллекта всегда дает ощущение возможности преодоления последствий искушения, могущее оказаться иллюзорным.

В то же время, женщины им нужны практически постоянно, причем женщины красивые. Мы уже говорили об ошибочности тезиса о "природной пустоте" красивых женщин, а в отношении индивидов наделенных силой и красотой можно сказать что они являются стимулятором гениальности подобных мужчин. Это заметил и Ломброзо, констатируя, что при отсутствии среди женщин явных гениев они играют бесконечно важную роль в "создании гениев-мужчин". И с этим остается только согласиться.

У данной группы отсутствуют ярко выраженные слабые стороны во взаимоотношениях с противоположным полом при условии что неудачная первая любовь не приводит к серьезным психологическим сдвигам. Такие люди практически никогда не бывают экстремистами, поэтому рискуют меньше всего.

7.

Генезис силы, красоты и интеллекта нашел свое воплощение в формировании арийских языков. Язык — это не просто средство общения или мышления. Язык характеризует образ мышления, причем не человека, а народа который им пользуется. То что народы, даже близкие, мыслят по-разному, показывает то, что очень многим словам трудно подобрать однозначное соответствие в родственных языках. Целые пласты лексики древних языков вообще можно перевести только приблизительно и никто толком не скажет и не покажет насколько приблизителен такой перевод. Типичный пример — слова вроде «карма», «йога», «мантра», или более свежие, типа «доля», "искушение", «дух». Их можно приблизительно перевести только в конкретном контексте. А все потому, что например вышеупомянутые санскритские слова обозначали понятия которых сейчас нет. В то же время большинство современных белых совершено спокойно могут взять и прочесть «Илиаду» или «Одиссею» написанные 2700 лет назад. С небольшими комментариями они могут, при определенной настойчивости, прочитать «Ригведу» (ей ок. 3000 лет) или «Гильгамеша» (4500 лет). Самое главное, что эти произведения будут ими с большой вероятностью нормально поняты и с каждым новым прочтением они будут находить в них все новые и новые мысли которые, что очень и очень важно, будут казаться им исключительно правильными, а в образах героев данных произведений они будут отыскивать все новые и новые вещи соответствующие собственному менталитету, что повысит статус этих произведений в глазах читающего. Если же белый решит прочитать сборник современной китайской или нигерийской поэзии, ему придется очень и очень трудно, ибо восприниматься она будет как простой бессвязный бред, я уж не говорю про древнюю литературу того же Китая или Японии.

Подобная ситуация есть следствие факта что язык — прежде всего полное отражение эволюции этноса говорившего на нем. И подобно тому как никакими тренировками и супердопингами человек никогда не достигнет скорости плаванья дельфина или бега леопарда, он никогда не достигнет высот мышления на чужом языке. Если этот язык близкий, то теоретически таких высот могут достичь его дети при условии наличия генов данного народа. Впрочем, это очень и очень сомнительно. Миллионы (а сейчас и десятки миллионов) американских негров уже несколько сот лет говорят на английском языке. Есть тысячи, если не десятки тысяч черных литераторов пишущих по-английски. Но вот создали ли они что-то действительно возвышенное на этом языке? Нет. И прежде всего потому, что они мыслят не по-английски, хотя и пользуются английскими словами. Для них английский язык — то же что для белого компьютерный, иными словами, для создания программ понятных машине он пригоден, но здесь его функции исчерпываются и никому в голову не придет написать на СИ или Паскале драму или трагедию. В любом случае, никакой художественной ценности она представлять не будет. Более того, ни негры, ни желтые, ни индейцы, никогда не будут мыслить по-английски, подобно тому как тигр никогда не поведет себя как кролик. Напротив, сейчас белые стремительно деградируя все чаще используют «гарлемский» диалект английского. Все достижения негров благодаря которым они известны в мире, лежат исключительно в поле их негритянской субкультуры, которая за время пребывания среди белого социума не стала менее негритянской. Не надо быть крупным спецом в музыке, чтоб проследить сходство блюза и рэпа с ритмами современных западно-африканских племен, или похожесть рэгги на музыку народов Анголы и Конго (т. е. местностей откуда вывозились негры соответственно в Северную и Латинскую Америку). Конечно, негры не пользуются английским языком чисто механически. Они веками приспосабливали его к формам своего мышления в результате чело появились т. н. "black english" и «ebonics» — языки на которых в современных США уже можно сдавать экзамены в некоторые университеты. Я не буду сейчас останавливаться на морфологических и стилистических его особенностях, отмечу лишь то, что в них отсутствует практически весь пласт речевых оборотов применяемых для выражения абстрактных категорий, описания логических схем и т. п., в чем нет ничего удивительного: черные не нуждаются в подобного рода описаниях. И черный английский — всего лишь отражение уровня их мышления. Мне как-то попался словарь черных наркодилеров. Какое богатство терминов! Я не думаю что в «белом» английском есть такое же количество собственных. Но если оно есть и используется, значит оно необходимо для адекватной передачи мысли.

Чтобы понять законы мышления белых, мы проследим ключевые этапы формирования арийского праязыка лежащего в основе всех будущих индоевропейских (или индогерманских или арийских, — как кому нравится) языков.

Первыми словами были имена существительные, что кажется понятным: даже животное можно научить издавать определенный звук при виде того или иного предмета. Здесь особых споров нет и именно среди существительных мы встречаем наибольшее количество первослов, т. е. слов похожих во всех арийских языках. Это прежде всего понятия выражающие родовые и семейные отношения: мама, папа, брат, дочь, сын, дед [82]. Существительные олицетворяли предмет, силу. Т. е. когда индивиды обладали только силой они нуждались всего лишь в обозначении предмета словом. Похожесть большинства имен существительных в разных арийских языках подтверждает догадку что первое разделение арийцев на отличающиеся этнические группы произошло тогда, когда индивиды обладали только силой. Эти слова весьма слабо изменились до сих пор. Более того, если взять белого ребенка и воспитывать его в нормальных условиях, то первым произнесенным им словом непременно будет слово с корнем «мам», даже если при нем никогда не употреблять слов с похожим сочетанием букв. Затем возникла группа слов обозначающих животных, либо прирученных человеком, либо тех кто представлял для него опасность: кот, волк, корова, конь. Обратим внимание, что все похожие названия обозначали животных ассоциировавшихся с силой или свободой. Показательно, но слово «собака» существенно различается в разных языках, что заставляет усомниться в широко распространенном мнении относительно ее первенства в приручении человеком. Да и вообще, собака у древних арийцев непременно ассоциировалась с чем-то низким и грязным. В древнеиндийской литературе неприкасаемые несколько раз называются «собакоедами». В Библии собака выставляется в самом низком виде. У мусульман собак запрещено держать в домах. А сколько унизительных выражений с участием собаки активно используется в современном разговоре многих народов: "поганый пес", "собачья жизнь", "собачья смерть", — всех и не перечислишь. С собаками также сравнивается одна весьма специфическая профессиональная группа, отношение к которой во всех странах мира неоднозначное. Собственно, на этапе формирования существительных не происходило ничего качественно выдающегося. Параллельно появились слова обозначающие вещи вызывающие у людей наибольший трепет. Прежде всего это солнце. По сути это слово, наряду со словом «мама», наиболее схожее во всех арийских языках. Недалеко отстоят такие слова как ветер, гром, вода, соль, огонь, снег. Все названные стихии и субстанции белые, красные, желтые, либо бесцветные. Еще раз обратим внимание на это ключевое обстоятельство.

8.

Когда первый белый ощутил что существуют вещи находящиеся вне силового доминирования, понадобилось обозначить не только сам предмет, но и его качество. Нужно было объяснить какой это предмет. Так возникли имена прилагательные. Благодаря им речь приобретала образность, она начала становиться красивой и в ней появились первые ростки будущего великолепия. Прилагательных поначалу было немного и требовались они, в основном, для выражения качества первослов, чаще всего характеризующих цвета явлений природы. Вот почему слова обозначающие «первоцвета» — красный, белый и желтый, — также похожи во всех арийских языках. Предельно похожим является и цвет обозначающий отсутствие света, т. е. черный. Но какой цвет все-таки был обозначен первым? Белый? Нет, хоть он несколько позже стал главным цветом. Для понимания его абсолютного великолепия требовалось достаточно тонкое ощущение красоты, а тогда оно еще отсутствовало. Первым был назван красный цвет т. к. из всех субстанций, как неорганических, так и органических, наиболее сильное впечатление на человека производил вид рассвета, заката и крови, что, в последнем случае, было безусловно отражением и экстрапроекцией животного происхождения. Такая гипотеза определенно имеет весьма глубокий смысл, но мы все же допустим, что своим первородством у арийцев красный цвет обязан не крови. До сих пор доподлинно неизвестно чем точно они питались, точнее — не ясно употребляли ли они мясо? Если нет, то последующий переход на мясной рацион можно объяснить ухудшением климатических условий, — похолоданием климата и невозможностью восполнить потребность в белках только растительной пищей. Как говорится: нет жертв, нет и крови. Здесь мы приходим к традиционному выводу что арийцы жили на севере. Где именно? Мнений на этот счет много, но в основном называют два региона: Северный Урал, и Север Скандинавии (предгорье Хибин). Об этом же говорит и Велесова Книга.

"Мы шли горами и видели камни, на которых нельзя сеять просо. И потому мы также прошли мимо. И увидели степи, цветущие и зеленые. И там мы стояли два лета, а после пошли далее, так как там оказались хищники. Мы прошли мимо Каялы к Hепре-реке [Днепру], которая при всякой битве ограждает нас. И злым врагам та река Hепра служит преткновением на пути. И уселся там род славян». (ВК III 38а).

Гораздо более древня Авеста уточняет:

«Там — десять зимних месяцев и два летних месяца, и они холодны — для воды, холодны для земли, холодны для растений; и это середина зимы и сердцевина зимы, — а на исходе зимы чрезвычайные паводки».

Необходимо отметить, что в исторических преданиях всех белых народов только север указывается как прародина. Про индийских, иранских и русских ариев мы уже говорили. В «Теогонии» Гесиода крайний север (по-гречески "гиперборея") однозначно обозначается как родина эллинов. Факт прихода этрусков, ставших базисом римской цивилизации, с севера, считается абсолютно доказанным. Не приходится сомневаться, что в случае полной расшифровки мионийского линейного письма, "полярная теория" будет подтверждена. Причем описания северных территорий совершенно идентичны хотя ни Гесиод, ни Заратустра, ни авторы Ригведы или Велесовой книги на приполярных и полярных широтах не бывали. Предельную точность описания можно объяснить только тем, что до них дошло реальное знание этих мест передававшееся из уст в уста.

Теперь становится понятно, почему прилагательное «красный» похоже во всех белых языках (red-rot-rouge-rosso-krasniy-rubber). Древние арийцы жили на высоких широтах, а при постоянно низком угловом положении солнца над уровнем горизонта, красный цвет или цвета близкие к красному — розовый, багровый (заметим что и в них присутствует корень "ro-"), — были наиболее типичными, несмотря на то что климат был значительно более теплым и влажным, чему есть и археологические подтверждения. Когда после похолодания арии ушли на юг, — на Днепр, в Северное Причерноморье, Среднюю Азию, где по-видимому произошла их первая встреча с черными племенами, — возникла необходимость как-то себя обозначить. Мы сейчас не будем вдаваться в детальный анализ мироощущений свободного человека, но здесь сразу уместно напомнить, что в то время не было четкой градации между определенными частями речи и слова очень часто обозначали не объект или какие-либо характеристики данного объекта, а образ, явление, которое могло быть не до конца понятно. Ведь и во многих современных языках одно и тоже слово, в зависимости от положения в предложении, может обозначать существительное, прилагательное или глагол. В древности таких слов было значительно больше. Поэтому, называя себя, арии должны были обозначить территорию с которой они пришли и главную ее отличительную характеристику, т. е. главное что отличает ее от новой территории. А древние всегда ассоциировали себя с особенностями земель на которых проживали, отсюда пошло понятие «тотем». Когда арии и самоидентифицировались возникло понятие «Русь» обозначающее как территорию, так и народ на ней проживающий.[83]

В высшей степени показательно, что подобные сведения содержатся и в «неарийском» Ветхом Завете. Его условно можно поделить на две части. Первая — от сотворения мира до вавилонского столпотворения, вторая — от праотцев до последних пророков. Вторая часть — чисто еврейская, события о которых идет речь в первой имеет множество подтверждений в нееврейских источниках, причем доказанным можно считать факт отсутствия влияния на них этих источников. Так вот, общеизвестно, что первого человека звали Адам ("'dm" — консонансные тексты возникшие в IX веке до н. э. не позволяют точно ручаться за правильность расставленных гласных). Но это имя переводится как «красный», правда в современном иврите прилагательное «красный» звучит как «адом», а слово «адам», кроме имени собственного, обозначает «человек». Здесь тоже нет ничего удивительного, ведь райский сад Эдем (тоже от корня "adm") находился на севере. Сразу сделаем оговорку: названия «Адам» и «Эдем» не арийского, а семитского, либо аккадского происхождения. Рассказ о первых людях сложился в том виде в каком он дошел до нас в Вавилоне, когда Эзра и Hехемия добились заключения евреями "нового договора".

9.

Глаголы понадобились в момент когда у нашей расы появились проблески будущего интеллектуального величия. Глагол требовался для обозначения сути явления, он требовал осмысления процесса. Нужно было впервые понять, что солнце светит или греет, что ветер дует, что гром гремит. Когда появились глаголы — появилась философия, т. е. собственно начались науки. Глагол связывал речь как выражение мыслей со временем, что тоже подразумевало грандиозный скачок в мышлении. А особенностью временных градаций глагола стал значительно более широкий арсенал средств для формирования прошедших времен, нежели тот что сложился для образования будущего времени. Это указывает на приоритет именно прошедшего в сознании белых и наличии уже тогда мощного исторического видения. А важность глагола показывает то, что сами понятия «слово» и «глагол» — идут от одного корня.

10.

Теперь, обобщая все сказанное и возвращаясь к началу главы, еще раз обратим внимание, что слово обозначающее просто секс (действие), никак не связано с глаголом (т. е. со словом обозначающим действие), но всегда имеет соответствие с именем существительным т. е. со словом обозначающим предмет. И если взять три наиболее крупные группы арийских народов — германскую, романскую и славянскую, то лучше всего дело обстоит у северных арийцев, где понятие «любовь» восходит к слову означающему саму жизнь (герм. "Lieben"-"Leben" англ. "Love"-"Live"). Можно быть абсолютно уверенным в том, что жизнь и любовь у древних арийцев вообще обозначалась одним словом, ибо настал момент и они в лице своей элиты (впрочем тогда разница между первыми и последними была минимальной), поняли, что нельзя жить без того чтоб не любить. У славян все не так четко выражено, и слово «жизнь» идет от «жито» (хлеб), что может быть объяснено возможными длительными трудностями с едой вызванными проживанием в сложных природных условиях и соответствующей подвижкой в сознании. Положение исправится, если мы вспомним, что третье лицо единственного числа глагола «быть» очень часто совпадает с глаголом обозначающим процесс потребления пищи в славянских и германских языках (Он есть — он ест, er ist — er isst, he is — he eats), так что германцы здесь недалеко отстоят от славян. Что касается русского слова «любовь» и глагола «любить», то они похожи на германские аналоги, а близкие по звучанию слова в русском или любом другом славянском языке найти затруднительно. Итак, все становится на свои места.

Странная картина наблюдается у романских народов, где слово «любовь» (amor) имеет тот же корень что и слово «смерть» (mors). Объясняется близость столь казалось бы непохожих слов конечно же не смешением понятий любви и смерти, а тем что предки романских народов пребывая в более выгодных географических условиях достигли если и не высочайшей степени силы и интеллекта, то высочайшей степени красоты — вне сомнения. Поэтому и любовь у них была самая сильная, а потому — самая долгая. Здесь сила любви оказалась связанной со временем на всем протяжении жизни отдельного индивида, что и объясняет добавление к корню «mor» обозначающему смерть, приставки "а-"(в латинском она позже превратилась в "ad-"), указывающей на движение к чему либо, в данном случае — к смерти. Т. е. любовь подразумевалось «вечной». Отсюда и глаголы «amare» — любить и «morire» — умирать. Так понимали ее и средневековые министрелли любившие игру слов «mor» и «a-mor» ("противосмерть").

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ТРАГЕДИЯ ЛЮЦИФЕРА

Феноменология Суицида — "Святой Дух" — Люцифер — Белые и Сатана — Генезис Сатанизма — Сатана и Красота — Сатана и Интеллект — Молитвы Господу — «Спасение», "Милость" и «Успокоение» — Тактические Победы Сатаны — Путь к Сатане — Лазейка для Темных Сил — Потворство и Воздержание — Стратегическое Поражение

1.

Одним из наименее изученных психологических феноменов является суицид. Даже в случае лиц имеющих явные психические отклонения. Относительно здоровых индивидов, вдруг, без всяких мотивов, расстающихся с собственной жизнью психиатрия хранит полнейшее молчание. Есть несколько общих теорий, но они лишь приблизительно объясняют суицид как явление на статистическом уровне, они объясняют принципиальную его закономерность, не давая привязку к конкретному человеку, тем более с нормальной психикой. Относительно достоверным фактом можно считать, что суицид совершается подобным контингентом при полном осознании совершаемого поступка, во всяком случае анализ предсмертных писем, зачастую весьма обширных, выводит именно на эту мысль. С другой стороны, этот вопрос может оказаться и не столь сложным как кажется. Нас здесь интересует только одно: суицидниками рождаются или становятся? Если имеет место первый вариант, то резонно предположить наличие некой генетически обусловленной детерминанты добровольного ухода из жизни без всяких на то причин, как может показаться внешнему наблюдателю, одним словом — предопределенность суицида. Если правилен второй вариант, то опять-таки резонно проследить генезис факторов и стечение обстоятельств толкающее на подобное фатальное деяние.

Психиатры практически единодушно сходятся во мнении: у тех, чье психическое здоровье не вызывает подозрений, суицид всегда происходит в момент когда плоть конфликтует с духом. Кто побеждает в конфликте? Казалось бы дух убивающий плоть. Но плоть — это всего лишь вместилище для духа и ее уничтожение означает уничтожение духа. Иными словами, исчезают и плоть, и дух, причем одновременно. А как быть с теми кто не имеет духа? У меня нет никаких сведений о совершении таковыми суицидов, но если предположить что они все-таки его совершают, то он обусловлен все-таки заложенной программой самоуничтожения. С позиции подобных рассуждений, совершенно непонятными оказываются термин "святой дух". Чем святой дух отличается от обычного? И что тогда есть "святая плоть"? Мощи святых? Это даже не смешно. И может ли святой дух убить собственную святую плоть? Если нет, то почему мученическая смерть считается верхом добродетели для потенциального святого? Почему крайний мазохизм есть непременный атрибут жития практически всех святых? Ведь он и есть медленное самоубийство. Или они не святые? Слово «святой» во всех арийских языках связано со словами «свет» и «солнце» и те кто знаком с физикой солнца, могут заявить, что солнце в общем-то само себя потихоньку убивает, что обусловлено происходящими в его недрах термоядерными реакциями. Но солнце хотя бы посылает свет, дающий жизнь всему на Земле. Это знали древние, вот почему солнце у большинства народов считалось высшим божеством (если имела место человеческая или животная персонификация, то высшим считался тот, кто контролирует и управляет солнцем). Этим же обуславливаются массовые человеческие жертвоприношения, имевшие место как в примитивных культурах, так и в развитых, переживающих процесс деградации. Но какой свет излучают т. н. «святые» проживающие всю жизнь в пещерах, ямах, кельях, избах без окон и т. п. "жилищах"?

Христианство отвергло солнце, хотя оно и было объявлено отстраненным символом абсолютной чистоты. Для компромисса с язычниками ветхозаветная суббота была заменена Днем Солнца, а над головами святых стали рисовать нимбы. А помните как Галилей чуть было не угодил на костер, когда заикнулся об обнаруженных на солнце пятнах? Взамен был введен персонаж имя которого переводится как "несущий свет", а по-латински звучит просто — «Люцифер». Одновременно, его объявили и "князем тьмы". Но может ли тот кто несет свет оказаться князем тьмы?

2.

Может. Просто свет бывает разный. В предыдущей главе, мы, обозначив контингент тех кто способен любить и дав градацию генезиса их любовных отношений в зависимости от баланса силы красоты и интеллекта, обошли тем не менее, самую "идеальную", — т. е. случай когда индивид совмещает в себе и силу, и красоту, и интеллект. Для клерикала, причем не только христианского, но и по всей видимости мусульманского, такой человек собственно и есть антихрист (или сатана, что концептуально — одно и тоже), что для нормального восприятия вообще-то несколько странновато. Уместно задать базовый риторический вопрос: а где же Бог? И какой его конечный идеал человека, если все лучшее изначально отдается Сатане? Может такой какой описан в "Житиях Святых"? В такую вот смешную позицию поставили себя адепты большинства т. н. "мировых религий". Но позиция имела свою вполне прослеживаемую и, как не странно, логичную историю.

Мы рассматриваем историю отношения белого человека и Сатаны, поэтому нас не интересует что конкретно подразумевают под этим понятием представители черных, желтых и прочих цветных рас, созерцающие весь мировой процесс в отраженном свете и питающиеся интеллектуальными достижениями белых, не будучи способными оценить ни их преимущества, ни недостатки. Точно так же как мы никогда не поймем чем для этих индивидов является Бог, при том что и с Богом, и с Сатаной, они имеют свою систему отношений, правда лежит она не в плоскости вектора эволюции. Это также невозможно как, например, объяснить мужчине, что ощущает женщина во время родов. Он может пытаться конструировать эти ощущения только лишь наблюдая внешнюю сторону дела, но нет ни малейших гарантий правильности такой реконструкции.

3.

За последние две тысячи лет происходила не только шлифовка внешнего представления Сатаны. Одновременно, полным ходом шло измельчание представления о Боге. То, чем такая шлифовка закончилось, например у составителей обоих заветов — евреев, — описал Отто Вейнингер в тринадцатой главе второй части своей книги нашумевшей книги. У арийцев дело обстояло менее гипертрофированно, но значительно более запутано, ибо темная сторона и левый путь изначально не был им свойственен. Ведь не секрет, что сейчас Бог, в представлении подавляющего числа белых, так или иначе ассоциируется с дряхлым седовласым бородатым старичком во вретище и с посохом, сидящем "где-то на небесах". Старичок практически бездействует, и тем кто его о чем-то простит не помогают ни молитвы вплоть до расшибания лба, ни посты ведущие к деградации внутренних органов. Впрочем, иногда он разражается совершенно неадекватной реакцией и тут уж прячьтесь все кто может! О том какую жалкую картину являет из себя его так называемый "божий сын", якобы посланный в наш мир для искупления «грехов» через опосредованную биологическую маму, тоже хорошо известно. а еще лучше известно, что к «отцу» обращаются за помощью, к сыну — за «спасением». Семейный бизнес! Да, вот еще, к биологической маме обращаются за «успокоением». И она успокаивает. Достаточно только пару раз взглянут на «лик» и смотреть больше ни на что не хочется. Хочется только покоя, желательно вечного. Такой индивид считает, что чем усерднее он попросит, тем быстрее на него снизойдет "милость божья". Особо обозначим унизительное словечко «милость». У буржуев свой метод — оказание содействия строительству церковной недвижимости. Все это действительно хорошо объясняется словом «религия» т. е. «связь». Связь с тем, кого считают «богом» или существами приближенными к нему (например «святых», "праведников" и т. п.). Обратим внимание на своеобразное устройство психики слабого индивида. Считается, что Бога нужно о чем-то попросить, причем попросить качественно. Ведь сколько понапридумано молитв! Число их сопоставимо только с количеством способов лизоблюдства перед начальством. А толстенные книги описывающие в мельчайших подробностях церковный ритуал? Какому «богу» нужен весь этот культ? Все эти золоченные хитоны, балахоны, ризы, клобуки, посохи, иконостасы и прочие прибамбасы. Ведь сколько набожных христиан (я не говорю о других религиях, ибо среди белых распространено именно христианство, а другие расы нас в вопросах морали в данный момент не интересуют) проживают жизнь в жутких лишениях и постоянных неудачах. Причем эти люди последовательно выполняют все требования церкви о каковых, собственно, никогда не заикался лично Христос. Он-то как раз пытался освободить человека от всяких обязательств перед кем либо кроме него. Блаженные и юродивые, как известно, обязательств не имеют. Именно им обещалось царство небесное. Как же можно серьезно относится к людям выполняющих сотни обязательств по отношению к организации сделавшей своим божеством человека не имевшего никаких обязательств? Вот вам и происхождение принципа "ответственности к ответственным" так популярного среди антихристиан и сатанистов. Он — обычная протестная реакция. У меня однажды тяжело заболел знакомый. Лекарства не действовали и родители настоятельно советовали ему "помолится господу" (тому самому), ибо на молитву возлагались последняя надежда. Он наотрез отказался, что не помешало ему все-таки выздороветь. После, обсуждая этот эпизод, мы пришли к выводу, что если бы он таки взял и помолился «господу», вполне возможно выздоровление произошло бы значительно раньше (!), но в подобном случае индивид был бы исключен из числа даже потенциальных кандидатов в элиту, ибо попросил (а значит унизился) чуждую и темную силу. Он бы получил мгновенное выздоровление, но оно выглядело бы смешно, а еще противнее смотрелся бы сам индивид. Противнее чем рыдающая милиардерша или толстяк рассуждающий о чем-то высоком. Несравненно противнее чем гомик разглагольствующий о любви. Это выздоровление было бы даровано ему как поддельная семидолларовая купюра бросаемая нищему с проезжающего эксклюзивного лимузина. А так человек стал сильнее, он стал ближе к совершенству, ближе к себе, и, следовательно, ближе к Богу. Потому что не продался и не поддался на искушение. Если бы из таких состоял весь белый социум наша раса находилась бесконечно выше чем ее нынешний полупещерный уровень. Но факт остается фактом: две тысячи лет восточного культа не сон, а нечто более осязаемое. Впрочем начиналось все воинственно-оптимистично.

4.

Изначально феномен Сатаны отсутствовал в понимании белых. Отсутствовал и как архетип, и как эгрегор. Мы уже говорили, что еще на заре нашей цивилизации, когда арийский социум состоял только из сильных и эволюционирующих индивидов, белые смотрели в небо, и только там проблесками своего будущего высшего интеллекта видели истинную прародину, абсолютный недостижимый идеал. Но небо было одно и совершено естественно отождествлялось с одним законом и закон априорно понимался как правильный или правый, что тождественно. Понятие «Бог» также отсутствовало, богами впоследствии будут объявлены первые совершенные люди. Подчеркнем, что именно первые совершенные, а не первые вообще. К ним будут обращаться, но так как обращаются к друзьям, а не к господам. Перед ними не будут ползать в коленно-локтевой позе в простонародье именуемой «раком» и уж подавно не будут целовать обувь и прочие элементы прикида их жрецов. Вспомним, что при почитании Зевса главным богом, полностью отсутствовал культ его отца Кроноса, тем более деда — Урана, при том что и тот и другой являлись законченными абсолютными ипостасями своих поколений. Но и совершенными они не были. Уран представлялся в виде самой вселенной, такой бездонной, бесконечной и безудержной в своей непостижимости; такой, для охвата которой навряд ли хватит силы отдельного ума, ибо здесь нужно сочетание абсолютной силы при абсолютном интеллекте. Уран был чистой абсолютной вечной силой. Его сын Кронос, как представитель следующего поколения, обладал еще и красотой. И нет ничего необычного что именно к его правлению относится "Золотой Век", ведь мы говорили, что даже сейчас высшего счастья могут достичь, в подавляющем большинстве, только те кто совмещает силу и красоту, хотя век этого поколения несколько короче. Сила Кроноса уступала силе Урана, хотя время легко расправилось и с тем, и с другим, но как явление более высокого порядка, Кронос понял в чем именно кроется эта сила. Итог известен — Уран был лишен возможности воспроизводить потомство. Сам Кронос, обладавший тем самым типом хитрости каковым обладают совмещающие силу и красоту, не хотел чтобы кто — либо из его детишек, пусть и менее многочисленных чем у отца, повторил столь дерзкое деяние. Вот почему он лично поедал собственных детей. Для полной гарантии. По этой же причине все революции совершенные людьми второго поколения кончались их поголовным истреблением, а сравнение революционеров с детьми Кроноса-Сатурна стало обыденным. Но смена поколений тогда была предопределена, а главная слабость второго поколения скрывалась в подверженности его наибольшим искушениям. И таким искушением почти всегда становятся женщины. В данном случае, — жена и сестра Кроноса — Рея, умевшая управлять инстинктами мужа. Зевс — это реальное совершенство — живший по законам совершенных, уже полностью контролировал ситуацию, не слишком опасаясь своих довольно хитрых и интеллектуально не обделенных детей.

Таковым, вкратце, был генезис поколений на ранних этапах обладания силой красотой и интеллектом. Тем людям повезло куда больше чем нам. Их историческое знание не прерывалась, их элита сублимировала в себе всю предыдущую историю восхождения человека на высшие ступени. Их сознание не было отягощено ложными химерами, обилием избыточных недочеловеков и бессознательным желанием оказаться посмешищем в своих собственных глазах. Вы можете представить себе Зевса инструктирующего Аполлона по вопросам политкорректности? Или Гермеса занимающегося обменов валюты у ларька и каждый день жадно вслушивающегося в сводки с бирж? Или Афину, лечащуюся от ожирения, целюлита и геммороя? А Артемида страдающая кариесом и жующая жвачку якобы повышающую прочность зубов, у вас не вызывает смех? Примерьте теперь эти клише к скандинавским и славянским богам и ситуация станет еще менее правдоподобной. Например Вотан толкающий бумажку в избирательную урну с целью выбрать на марионеточный пост очередного недочеловека или Локи держащий сеть гей-клубов, вообще заставляет бешено хохотать! Приходится только удивляться непреодолимой пропасти отделяющей нас от людей живших по хронологическим меркам не так то уж давно.

А то что греки донесли до нас данный расклад, привязав ее к своей стране, не сколько не уменьшает его ценности. Обратим внимание, арийцы всегда привязывают совершенство к самой высокой точке их местности, в данном случае к горе Олимп. Но такая же самая модель характерна и для других арийских этносов.

Итак, изначально все концентрировал Бог, бывший образцом совершенства в лице отдельного человека. Весь треп дьяволопоклонников о неком предсуществовании Сатаны еще до гипотетического Акта Творения, есть не более чем дешевое фрондерство, сопоставимое только с попытками церковников объяснить вечное существование всей "божественной триады". Для Сатаны не было места в сознании белых людей, ибо свобода его действий была сведена к нулю, а в таких условиях он существовать не мог. Где-то он сродни фотону не имеющему массы покоя; и наверное не случайно Сатана более тысячи лет назад получил название «Люцифер» т. е. "тот кто несет свет". Тут же возникает вопрос: откуда подобные вещи знали те, якобы невежественные средневековые людишки, когда сами понятия массы, массы покоя и фотона, как частицы являющиеся элементарным носителем света, стали достоянием науки много сотен лет спустя?

Чарльз Дарвин в своем "Происхождении видов"[84] также наглядно показал что сама эволюция животного мира, приведшая согласно его гипотезе к появлению человека разумного также могла развиваться без внешних вмешательств. Борьба за существование, естественный отбор, миллиард лет эволюции, и вот, два десятка аминокислот «развиваются» в интеллектуала пишущего сейчас этот текст. Атеисты ликовали. Церковники были в ужасе. Ведь даже сейчас, когда казалось бы "все уже давно ясно", оглядываясь на подобный историко-биологический процесс чувствуешь себя чем-то ему обязанным и удивляешься насколько смелым воображением нужно было обладать чтоб сформулировать подобную концепцию. Дарвин заканчивает свою книгу предположением о происхождении человека, дальше он, обладающий суперинтеллектом, лезть не рискнул, справедливо оставляя эту захватывающую участь потомкам, не заставивших себя долго ждать. Тех же кто пробовал экспериментально подтвердить возможность возникновения белковых тел их простейших органических веществ оказалось немного, и до сих пор, несмотря на грандиозный скачек в развитии химии, мы отстоим от практического подтверждения дарвиновской гипотезы так же далеко как и во времена Дарвина. В то же время доказано что белок в организме млекопитающего синтезируется за несколько минут, но никто пока не в состоянии отследить этот процесс.

Дарвин нанес сокрушительный удар по устоявшимся иудеохристианским догмам, но простого разрушения было недостаточно. Нужно было что-то предложить взамен. Ницше, ненавидевший Дарвина, предложил своего сверхчеловека, который, если посмотреть объективно, был всего лишь квинтэссенцией грядущего в его время третьего поколения. Мало кто обращал внимание, но Заратустра — это всего лишь «окультуренный» умудренный опытом Христос. Это Христос с человеческим лицом. В свою очередь, Христос, как удачно выразился тот же Ницше, ознаменовал своим появлением "восстание рабов в морали". Это восстанье, впрочем, не имело бы никакого существенного развития и закончилось бы примерно в тех же районах где и начиналось, в системе «раб-господин» восстанья "рабов в морали" — ординарное явление. Здесь рабы аналогичны сперматозоидам. Их очень много, но яйцеклетку оплодотворяет один и то столь удачный исход не гарантирован. В случае же успеха, на свет появляется либо генератор сперматозоидов, либо генератор яйцеклеток. Так и в "восстании рабов" — один из множества рабов усаживается на трон господина для того чтоб оставаться тем же рабом, но куда в более комфортных условиях. Остальные возвращаются к своему прежнему рабскому статусу. Круг замыкается. И так там было всегда. И пять, и две, и тысячу, и сто, и двадцать лет назад. Так там и в наши дни. И так будет всегда. Нам важно другое: чтоб среди нас ничего подобного не происходило. В случае с Христом произошло одно маленькое «но». Иудея и Самария входили в состав Римской Империи, уже изрядно внутренне обессилившей и потрепанной, пережившей не одну узурпацию, а ко времени жизни Христа и объявление одного из императоров богом. Деградация Империи конечно же началась не с окраин, а со столицы. Мы уже говорили о некоторых конкретных психологических мотивах побуждавших коренных жителей Италии принимать "благую весть", заметим только, что даже после полного торжества христианства она не потеряла способность генерировать интеллектуалов. В ХХ веке аналогичный пример явил Советский Союз, развалившийся именно из-за конвергенции во властные структуры восточных туземцев, чьи земли были когда-то включены в состав Российской Империи. Правда, в СССР конвергенция шла не через религию, а через партию, впрочем, сильно походившую на религиозную секту. Америка идет по той же дорожке.

5.

Первые белые, обладавшие только силой и лишенные генетических изъянов, не были той средой где Сатана мог бы как-то реализоваться. За свои ошибки они расплачивались жизнями, накапливая первоначальный опыт взаимодействия с природой и использования ее в своих интересах. Таким людям не нужен никто, поэтому если бы Сатана и решил бы вступить с ними в тот или иной тип отношений то что бы он мог им предложить? Жизнь? Уместно задать вопрос: а в обмен на что? Да и не знали тогда еще что такое «обмен». «Обмены» станут божеством в конце истории Рима (и в наши дни). Спасение? Хотя нет, этот термин из другой «оперы». Власть? Богатство? Но ни то, ни другое не играло тогда никакой роли. Самодостаточным не нужны подобные услуги. Поэтому и Сатана был вне игры, хотя процесс работал на него.

Первые, действенные рычаги влияния на белых появились тогда когда им стало доступно чувство красоты, — качества, которое совершенно точно не имели животные. Красотой не стали одновременно обладать все, хотя даже те кто ей не обладал могли ее видеть. Видеть, но не обладать! Ни за что, ни за какие реальные ценности. Так появились первые несамодостаточные. И Сатана, а он никогда не делает, но только лишь доделывает, проснулся. Можно не сомневаться что красота между полами распределялась равномерно (важное условие рождения красивых детей), но заметил ее первым — мужчина. Заметил, понятное дело, в женщине. Именно тогда его сердце впервые замерло от ощущения которое и сейчас никто не сможет описать. С тех пор такая реакция — стандартная для нормальных белых. В Библии при подобном обстоятельстве впервые проявляется действие Сатаны, искусившего женщину съесть запретный плод (а потом и дать попробовать его мужчине). Их глаза «открылись» и они первым делом обнаружили что на них нет никакой одежды, после чего срочно смастерили таковую из листьев смоковницы. Т. е. они увидели то, чего раньше не видели.

Невероятно, но арсенал средств Сатаны возрастал по мере приближения человека к совершенству и достиг своего максимума когда появился интеллект, сосредоточенный в первых интеллектуалах. Тогда степень свободы мышления человека могла достичь действительно безграничных величин. Отто Вейнингер говорил: "Гениальный человек — это тот, кто знает все не изучив ничего". По сути это выражение той же мысли, но другими словами. Но, кому много дано, с того много и спросится. Интеллектуал столкнулся с необходимостью сознательного выбора и выбор этот далеко не всегда мог быть правильным, ибо если сила и красота — вещи вполне реальные, то даже сильный интеллектуал может сделать неправильные выводы базируясь на вполне правильных посылках.

Самые большие козыри Сатана получил тогда, когда совершенный на тот момент интеллектуал решил что он может абсолютно всё. Причем весьма вероятным представляется факт, что такая установка в определенный промежуток времени охватывала значительный процент интеллектуалов. Собственно, историю влияния Сатаны, а следовательно и историю сатанизма, уместно вести параллельно с историей интеллекта. Богословы в чем-то правы считая интеллектуалов передовым отрядом Сатаны, главным образом в том, что в наибольшей степени сатана может влиять именно через интеллектуалов, амбиции которых оказываются заниженными в сравнении с уровнем их интеллекта. Христианская церковь, возникшая на руинах интеллектуально блестящей античности, тем не менее имела пример чем именно закончился античный интеллектуальный блеск, ибо сама была его уродливым порождением. Это признавали и церковные авторитеты первых веков, подчеркивая, что Рим распался именно из-за деградации языческой веры и это было его наказанием и приговором. Более того, церковь имела полное право считать что победила интеллект отождествлявшийся с духом той эпохой, и исчезнувший вместе с ней, с ее дворцами, храмами, театрами, олимпийскими играми и прочими атрибутами составляющим ее плоть. Последнее, впрочем было неверно. Интеллект не стал доминантным признаком, поэтому победить его нельзя. Он может исчезнуть вследствие общей деградации социума в котором развивается, но биологический мотив находился вне рамок церковной доктрины, вот почему церковники и сейчас выступают главным образом против экспериментов в биологии. Это не значит что Сатана исчезнет если исчезнет последний интеллектуал. Нет. Точнее — такая постановка вопроса неправильная. Если исчезнут интеллектуалы и будет исключена сама возможность их появления, прекратиться эволюция и тогда вообще перестанет быть уместном ведение разговора о влиянии как его так и бога на процесс совершенствования индивида. Это будет ничья: Сатана исчезнет вместе со всем человечеством, на не только с интеллектуалами. Победа же человечества наступит тогда, когда сатана во-первых станет не нужен, а во-вторых вследствие повышения качества элитных экземпляров потеряет всякую способность на них влиять.

6.

Впрочем, сейчас авангардом Сатаны интеллектуалы, в массе своей, не являются, ввиду общего занижения их роли. А Сатана работает главным образом с теми, кто считает что можно "дать бабки" и получить всё. Это — его элита, в независимости от того какие церкви этот авангард посещает, кресты какого размера носит и каким святым и праведникам поклоняется. Ведь не случайно главными современными божествами являются пять ликов давно умерших американских президентов, а главными и наиболее почитаемыми храмами — депозитарии и гохраны. Вот они, "святая святых", куда входить имеют право только высшие посвященные. Сатана никогда не говорит, но всегда только договаривает, поэтому такой контингент для него — питательная среда. Сатане легко наделить индивида деньгами. Булгаков, когда придумывал ставший впоследствии знаменитым эпизод раздачи Воландом червонцев в варьете в одночасье превратившихся в обычную бумагу, наверное думал аллегорически. Ему и в голову не могло прийти, что пройдет несколько лет после его смерти и вещи описываемые им как сказка, станут реальностью. Ну, а то что не все сразу поймут глобальный обман, — вполне закономерно, все-таки посетители варьете также до поры до времени были уверены что получили настоящие деньги. Но дело даже не в подмене денег бумажками. Питательно-живительной средой для Сатаны является массив индивидов считающих что все имеет конкретную цену. Это великолепно! А за ценой Сатана никогда не стоял. Сатана — это прокурор. И если прокурор требует того или иного срока за то что считается «преступлениями», то Сатана оценивает стоимость индивида по степени податливости искушениям, правда, только тех, кто вызывает у него интерес. Он дает столько, сколько надо, сколько хочет индивид, благо хочет он всегда немного, ибо хотеть многого он просто не умеет. Он не знает что такое много. Зачем давать миллион тому, кто охотно продается за червонец? Вы продаетесь потому что вам нужны деньги? Пожалуйста! Такой может дать деньги и въехать в великолепный дом. Он может дать деньги и обставить дом самой шикарной мебелью. Он может дать деньги и его автопарк наполнится дорогими автомобилями. Он может носить безукоризненные костюмы, увешанные еще более безукоризненными аксессуарами. Он может дать деньги и с ним профессионально переспит профессиональная проститутка, которая будучи еще и приличным психологом скажет ему все что он так хотел бы услышать. Он может добавить деньжат и взять себе эту проститутку в «жену», т. е. купить ее оптом, а опт — это ключевое магическое слово в его лексиконе. Но никто и никогда не будет его любить за деньги. Тем более — оптом. Сколько бы денег он не дал, он никогда не купит красоту, талант, интеллект, бессмертие. Сколько бы он не дал, он не сможет гарантировать талант (а тем более гениальность) своих детей. Ему могут завидовать, но только черной завистью рабов и попади такой в критическую ситуацию, рабы его уничтожат. За него не будет стоять никто, потому что он станет невыгоден. К тому времени его жена проститутка давно сбежит к очередному "приличному человеку", а дети будут прокатывать остатки былой роскоши не заботясь о том что будет завтра. Его будут закапывать под еле-еле сдерживаемые радостные эмоции. Поминки превратятся в праздник. Потом рабы придут и будут хором плевать (хорошо если только плевать) на его могилу. Сатана дает таким власть, но только для того, чтоб став ее обладателем, индивид ощутил бы ее эфемерность. Он дает как бы «все», но только тогда индивид понимает какое он на самом деле ничто. Это на него давит, он уже не может оставаться нормальным человеком, но пути назад нет, и он защищает свой статус, а значит и статус того кто ему помог, до последней секунды. Сатана хохочет и правильно делает. Сатана показывает насколько такой индивид жалок. Над ним смеются даже бессознательные массы. Послушайте что массы говорят про своих президентов и прочих руководителей. А ведь масса — это толпа, которой движет ненависть и ей наиболее противны именно жалкие люди. По прошествии определенного периода, соискатели переизбираются. Массы оказываются «чистыми». Сатана — тем более. Сатана играет только на слабых струнах, поэтому постоянно выглядит сильным. Сейчас это самый действенный и тактически грамотный из его методов.

7.

По сути, архетип Сатаны сформировали сами же церковники, они его поддерживали, вот почем он так прекрасно сохранялся почти 2000 лет, несмотря на отсутствие некой централизованной «сатанинской» структуры. Сатане однозначно отдавалась красота и интеллект. С силой дело обстояло сложнее, мы об этом поговорим ниже.

Итак, торжество христианства происходило когда греко-римский социум окончательно утрачивал силу, красоту и интеллект, но одновременно Рим переживал вливание здорового германского элемента, позже ставшим фундаментом раннего средневековья. Германцы обладали только силой, но для Рима это было более чем достаточно. Другое дело, что те кто продвигал христианство не имели представления о красоте, а к интеллектуалам относились настороженно, ибо интеллект однозначно ассоциировался с достижениями языческого мира, тогда уже полностью разложившегося. Интеллектуалы если и были, то выглядели жалко, а закончилось все превращением их в интеллигентом (типовой расклад для третьего поколения). От языческой красоты к 3–4 веку наверное действительно оставались только памятники, не имевшие ни для проповедников, ни для нарождающегося первого поколения ни малейшей ценности.

8.

Если мы возьмем коллективную силу, красоту и интеллект человечества и посмотрим как эти характеристики распределяются между Богом и Сатаной, нам предстанет вполне логичная и очевидная картина. Сатана — это концентрация нечеловеческой силы противостоящей человеческой слабости, и Сатана тем слабее, чем выше качество человека. Это может привести его к триумфу, но в любом случае закончится поражением. Вот она, трагедия Люцифера! Сатана работает только через искушение, но это никак не значит, что к нему не приходят добровольно. Приходят, еще как приходят! Другое дело, что Сатана, в отличии от церкви, далеко не всякого принимает. Собственно, желание клиента здесь не играет никакой роли. Сатана ведь видит кто именно к нему идет и вопреки ошибочному христианскому представлению не берет только души. Я вообще склонен считать что души он не берет никогда, ибо в них нет необходимости. А как быть с теми у кого нет души? Кто скажет что эта прослойка неспособна попасть под его влияние? Сатана берет только то, что ему нужно, впрочем, может так статься что ему понадобится всё.

Путь к Сатане, — как дорога в ад, — она имеет только одностороннее движение, а ворота с надписью «Выход» проектом не предусмотрены. То же самое можно сказать и о рае. И хотя никто не способен дать четких критериев регламентирующих механику попадания в оба конченых пункта, можно нисколько не сомневаться что и то, и другое, — общества сугубо рафинированные, правда характеристики «хардкоров» их составляющих несколько разные. Большинство же попросту никуда не попадают. Пустят ли жалкого недочеловека в ад? Вряд ли. Пустят ли его в рай? Тоже нет, — он там просто завоняет перенасыщенный кислородом воздух. Это поразительно, но для недочеловеков действительно нет вечного места! Т. е. недочеловечесвто — явление в любом случае временное. Hедочеловек не историчен и не вечен. Что может понадобиться от недочеловека? От отдельного — разве что мелкие одноразовые услуги, но сила Сатаны именно в количестве недочеловеков и в их концентрации.

Победы Сатаны имели свою особенность — это были тактические победы. Ни одной стратегической победы Сатана не одержал. Что бы не делала церковь от момента своей победы в той или иной стране она практически всегда играла на руку Сатане и когда ЛаВей говорит что "Сатана был самым лучшим другом церкви во все времена", ему можно возразить: дружба была взаимной. И если Сатана был другом церкви, то церковь была ему пищей. Сатана рос пока росла церковь и только благодаря ей он превратился в «супермонстра», наделенного сверхразумом, сверхсилой и вообще всеми качествами с приставкой «сверх». На самом же деле, церковь только и делала что выдавала ему расписки в своей слабости и недееспособности. Церковь одерживала стратегические победы, но эти победы вели ее к бесславному концу, ибо она была обречена изначально. Церковь шла вверх по лестнице идущей вниз.

На откуп Сатана было отдано все: сила, красота, интеллект, интерес, — все естественные инстинкты, всё без чего не мыслимы совершенные. Что оставила себе церковь? Всего-то право истолковывать в нужном для себя смысле священные писания. Сатана все это время молчал ибо время работало на него. Ему незачем было вступать в "последний и решительный бой", он ждал момента когда представиться возможность получить все одним движением. И он наступил.

Возьмем к примеру величайшую страницу средневекового рыцарства, — Крестовые походы. На кого работала церковь? Вроде бы на себя, ибо ее целью было вывести из баланса сил агрессивных феодалов, аккумулировавших, как и любые представители первого поколения, уйму нерастраченной энергии. Вплоть до наших дней, романтически настроенные юноши и девушки зачитываясь «рыцарскими» романами, испытывая трепетное благоговение, но по сути благоговели они перед похождениями кучки вырождавшихся субъектов, ибо подавляющая часть этих романов описывает события происходящие после Второго, а то и Третьего Крестовых походов. Но степень вырождения рыцарства, в основном в лице его лучших представителей была столь стремительной, что к Третьему Крестовому походу это уникальное явление превратилась в толпу зажравшихся обезумивших и погрязших в роскоши тварей, начавших забавляться теперь выпусканием крови в основном друг другу. Что здесь было от Сатаны? Искушал ли он пап? Нет, они руководствовались только личным интересом. А то что их интересы не совпадали с интересами биологической элиты, так это вполне логично и справедливо. Папство уже стремительно разлагалось и только коллективная боязнь высших иерархов церкви потерять все, диктовала необходимость держаться вместе и поддерживать структуру.

Рыцари переняли от правителей Ближнего Востока все худшее что они он олицетворяли, и прежде всего они погрязли в роскоши и разврате. А это необходимые и достаточные условия деградации. Рыцари начали промышлять спекуляцией восточных товаров. Военно-монашескими орден превратился в кучку развратников — спекулянтов и утратил последние эволюционные инстинкты. В 1291 с падением Акконы владения крестоносцев в Палестине были ликвидированы, но рыцарство уже успело переродиться. Рыцари разбудили турецкого зверя, который скоро придет. За добычей.

В следующем, четырнадцатом веке, Европу ожидали грандиозные потери. Вызваны они были не военными действиями или голодом, а "Черной Смертью" — бубонной чумой — унесшей треть всех жителей. Нет, войны само собой шли, и тоже уносили много народа, но с чумой сравниться не могли. А причины чумы были весьма прозаичны. Дело в том, что церковь разделила животных на тех что "под богом" и тех что "под сатаной". Самым сатанинским существом был змей, но змеев в Европе было мало и в большинстве своем они были безопасны для человека, поэтому вектор борьбы с Сатаной был перенаправлен на черных кошек. Все они были истреблены в кратчайшие сроки. Этого показалось мало и к 30-40-ым годам XIV века истребили кошек других мастей. Последствия не заставили себя ждать. Расплодилось огромное количество крыс, мигрировавших миллионными группами. И хотя крыса тоже была в списке сатанинских бестий, все же бороться с ней было куда проблематичнее. Ну и еще в древнем мире было известно: крыса — главный переносчик чумы. И чума пришла. В 1348 году. Последствия мгновенно образовавшейся демографической дыры не преодолены до сих пор. Где же здесь Сатана? Если мы и предположим что он направил зараженных крыс на людей, то зачем церковь истребляла кошек — существ в гигиеническом плане совершенно безопасных? Или Сатана нашептал? И если он столь силен, то не стоило бы церкви закрыться еще тогда за ненадобностью?

А инквизиция? Кто пожинал плоды "ведовских процессов" или аутодафе? Церковь? Нет, благочестие паствы даже в самые страшные годы ее разгула не стало ни чуть сильнее. А вот талантливых ненавистников папства она вырастила немало. Они еще придут. Кто-то как Гус попадет на костер, но другие пойдут дальше. А индульгенции? Чем закончилась их столь прибыльная продажа? Тем что Лютер опубликовал свои 95 тезисов положив начало Реформации. Католики могут говорить что Лютер действовал от имени Сатаны, так же как сам Лютер говорил что главный Сатана — это римский папа. Но вмешивался ли в этот процесс Сатана? Нет, ибо это было не нужно. Недовольство папой зрело уже столетиями и можно только удивляться что Западная церковь сохраняла единство до 16 века. Дальше — больше. Пошли войны за Реформацию между протестантской унией и католической лигой. Тридцатилетняя война обошлась в 25 миллионов жизней, что составляло пятую часть населения Европы. Кто ее вел? И кто стал сильнее?

То же самое можно сказать и о Расколе в русской церкви в XVII веке, когда вне закона оказалось 40 процентов населения России. Усилило ли это церковь? Нисколько. Корни восстаний Разина и Пугачева идут оттуда. Абсолютная индифферентность «народа-богоносца», спокойно взиравшего как большевики массово выпускают потроха из «батюшек» — оттуда же. Во время Реформации, как и во время Раскола, церковь совершила одну и ту же вещь: она себя убила. Убила руками своих лучших носителей, ведь и Лютер и Аввакум была как раз христианской элитой, настоящими интеллектуалами обладавшими силой, а значит и волей. Аввакуму не повезло, он действовав в стране уже изрядно пропитанной философией рабства, привнесенной восточным влиянием. Лютер играл на своем поле и немецкие князья были за него, Аввакум играл также на своем, но «князья» были против него, ибо пропасть между массой и властью была колоссальной. Вот почему Лютер отлученный Римом дожил до глубокой старости, Аввакума пятнадцать лет мариновали в яме, пока в духе западноевропейской инквизиции не сожгли, причем сделано это было в царствовании одного из наидобрейших царей. Во время Раскола церковь заложила под себя мину аукнувшуюся взрывами тысяч соборов при большевиках, а нынешние попытки "гальванизации трупа" изначально обречены на провал, ведь религия — это традиция. А тогда традиция была нарушена. И через какого посредника здесь выступал Сатана? Через Никона? Попробуйте заикнуться про это современным православным богословам!

Финал сотрудничества и противостояния церкви и сатаны оказался вполне закономерен: христианские страны владевшие практически всем миром, обвалились за несколько десятилетий, причем в момент когда находились на высоте политического и экономического могущества. Теперь стало совершенно очевидно что христианство никогда не станет всемирной религией, а другие варианты равносильны его гибели. Или — или. Или все, или ничего. А с измельчанием церкви измельчал и Сатана — ее друг и помощник.

9.

Сатана не историчен. Возникнув однажды, как эгрегор и архетип, обусловленный появлением первых слабых, он неизбежно исчезнет. Исчезнет вместе с теми кого он может искушать. Если таковыми окажутся все белые, что ж, он исчезнет вместе с ними, если найдутся те кто устоит, они имеют реальный шанс выйти на принципиально новый виток бытия, перед которым померкнут все убогие фантазии самых разнузданных фантастов. Сколько должно пройти времени мы не знаем, но в любом случае все решающие события произойдут уже в течении жизни поколения рожденного в 80-х годах ХХ века.

Белый социум детерминировал (хотя и не окончательно) Сатану в современном представлении когда находился на пределе падения. Как мы уже говорили, вполне возможно что первыми сатанистами были в большинстве своем считанные интеллектуалы эпохи начала христианства пришедшего на развалины античного мира. Но сейчас это не имеет никакого значения, а те интеллектуалы в любом случае были концептуально несостоятельны. Как и те кто воздвигал здание на котором было написано «христианство». Одни создавали религию, другие — антирелигию. Но если мы предположим что религия это плохо, из этого никак не следует что антирелигия — это хорошо. Главное — люди, точнее — их качество, ибо только среди них существует и первое, и второе. И если лейтмотив любой современной религии — установление связи между отдельным индивидом и тем кто считается в данной религией высшим божеством (разумеется через посредничество довольно приземленных и сомнительных индивидов), то любая сатанистическая концепция предполагает прежде всего концентрацию на самом себе. Сатану нельзя ни о чем просить, ибо это бесполезно. Сатане можно только поддаться, и в конечном случае — сдаться.

Неабсолютность силы сатаны доказывает тот факт что его влияние на линчую жизнь легко низвести до минимальных пределов, а в перспективе и вовсе исключить. Разумеется здесь требуется обладание качествами о которых мы постоянно напоминаем. Представляю в какое бешенство приведет церковного богослова данная фраза! Ведь единственный разрешенное церковью решение "сатанинского вопроса" — это второе пришествие Христа, "страшный суд" и полное падение Сатаны как "злого духа человечества". В действительности все гораздо проще и не вызывает сомнений что второе пришествие Христа закончилось бы еще позорнее чем первое, ибо все таки за прошедшие два тысячелетия сатана приобрел огромный практический опыт; что все это время делал Христос остается глубочайшей загадкой. Ждал когда Сатана максимально усилится чтоб вступить с ним бой? Безумие. Реальная жизнь даже христианину дает возможность почувствовать себя выше своего мнимого спасителя. Для индивида имеющего силу, красоту или интеллект (ну и само собой и для тех кто сочетает комбинации этих признаков) нейтральных людей нет. Есть потенциальные друзья, есть потенциальные враги. Никаких третьих вариантов не дано в принципе. И если вы один из таких качественных индивидов, то посмотрите на свое окружение. Достойно ли оно вас? Способны ли вы становиться лучше с этими людьми? Для сравнения посмотрите кем окружены люди вам знакомые, но не входящие в число ваших друзей. Кем окружены они? Если вы уверены что их общество более качественное чем ваше постарайтесь сделать все, чтоб стать среди них своим. Со своей предыдущей компанией распрощайтесь навсегда и старайтесь пореже вспоминать о ней. Если среди нее были достойные, позовите их за собой. Не оглядывайтесь назад. Не бойтесь менять окружение, если это ведет к повышению как ее качества, так и вашего личного статуса.

Сатана олицетворяет потворство, а не воздержание.[85] Христианство — воздержание, а не потворство. Но обе эти модели не только тупиковые, но и разрушительные, ибо не имеют обратной связи. Это крайние пути пройти по которым могут считанные экземпляры, по-видимому не совсем здоровые. Истинна состоит в том чтоб развивать, потворствовать тому что ведет к совершенству и в максимальной степени воздерживаться от того что имеет своей заключительной стадией деградацию. Прежде всего стремиться исключить все слабости являющихся лазейками для темных сил. Вы курите и употребляете алкоголь? Значит вы во-первых травите свой организм (подумайте кому это выгодно), а во вторых — набиваете карманы вашим врагам, получающих фантастические прибыли от торговли табаком и алкоголем. Вы также поддерживаете существование ублюдочных газет, живущих рекламой этих продуктов. Вы поддерживаете ваши государства, ибо в цену вкладывается акцизный налог, а он есть почти во всех странах. Кто-то может недоуменно спросить: "но ведь ведется же антитабачная компания?" Ведется. Но только с целью пересадить вас на более опасные формы зависимости. Вам все-таки хочется, очень сильно хочется, выпить или закурить? Пусть хотят бы раз в год? Вырастите свой табак. Научитесь делать пиво или вино. Это не сложно. А водка? От водки следует отказаться — это неестественный продукт получаемый перегонкой. Плюньте или пошлите куда подальше того кто вам заявляет что водка — ваш национальный напиток и что "настоящие мужики" пьют только водку. Изучите жизнь реальных настоящих мужиков и вы увидите, что водку никто из них не пил. Даже если это ваш друг поступите с ним также. Он не друг, он — ублюдок и дегенерат. Он — недочеловек. Найдите себе других друзей. Вы курите и пьете из-за проблем с «духом»? Плюньте на дух и займитесь плотью. Способов — сколько угодно. Вы обладаете хорошими расовыми данными, силой и интеллектом, но недостаточно привлекателен и на вас не смотрят представители противоположного пола? Попытайтесь перестроить себя. Измените как свой внешний вид и модель поведения. Попытайтесь разобраться что именно привлекает их ваших знакомых. Но помните каждое новое изменение должно повышать ваше качество. И будьте уверены, на вас посмотрят. Хотя это весьма скользкий вопрос, ведь дело не в том посмотрят или не посмотрят, но в том кто посмотрит и как посмотрит. Найдите единомышленников, их к вашему великому удивлению окажется довольно много. Постоянно помните, что все что вы слышите по телевидению читает в газетах или скачиваете в интерне может не иметь никакого отношения к реальности. Помните что то что вам подается как современная мораль нового века — всего лишь гипертрофированное убожество какого мир не видел. Помогайте только темного считает достойным помощи, такая помощь сделает вас сильнее, на ваших врагов — слабее. Помните , что все что вам преподносят как ценности — все лишь надувательством с целью вынуть с вас побольше денег. Реальные ценности не имеют денежного измерения, поэтому они не во власти Сатаны.

Здесь можно обозначить направление поиска рецепта бессмертия усиленно разыскиваемого мракобесами и обскурантами: уничтожить или изжить в себе то через что Сатана может осуществлять искушения. Все остальное начнет происходить автоматически.

По представлениям христианских апологетов, во всяком случае принадлежащих к его основным конфессиям, дьявол всегда все «смешивал»: правду и ложь, любовь и ненависть, вообще смешивал понятия, которые в рядовом сознании обычно расположены на диаметрально противоположных полюсах. Мы не будем никак распространяться по этому поводу, обратим лишь внимание на то, что дьяволу всегда приписывалась роль смесителя либо только слабых свойств, либо слабого и сильного свойства, но никогда — двух сильных свойств. Слышал ли кто-то о смешении дьяволом ненависти и хитрости или физической силы и интеллекта? Никогда! Эти качества даются изначально. И может быть доведя это представления о дьяволе до конца католическая церковь раз и навсегда запретила клирикам вступать в «плотский» контакт с противоположным полом, ведь дети — тоже продукт смешения. А полная деградация западной церкви наступила тогда, когда папы начали совершенно открыто назначать на тот или иной ключевой пост своих сыновей, наплевав даже на формальный запрет. Да и Лютер начнет Реформацию с отмены этого довольно правильного закона, решив, что отрицание и подавление либидо есть некрофилия. Ведь дьявол — это самоуничтожение, медленная смерть, распад, а предпосылка к самоуничтожению — ослабление и чтобы ослабить как раз и нужно смешать сильное со слабым, в крайнем случае — слабое с еще более слабым. Это замечательное коллективно-бессознательное наделение дьявола способностью подмешивать слабые чувства к сильным, дает нам еще один удобный способ точно дифференцировать слабые и сильные качества. Напомним, однако, что мышление ординарного индивида исключительно фрагментарно. На бесконечной плоскости, имя которой — мироздание — бессознательный индивид видит микроскопические области, число которых варьируется, в зависимости от воли и желания данного индивида, но общая схема ассоциативных восприятий пытается эти фрагменты упорядочить и подвести под единый шаблон, в то же время общая неспособность правильно осуществить эту достаточно сложную интеллектуальную операцию приводит к возникновению такой путаницы в сознании, что индивид теряет всякую способность даже примитивно анализировать и сопоставлять простейшие факты, что делает его мышление полностью готовым к восприятию абсолютно всего что произведет на данного индивида устойчивое впечатление. Но в том-то и дело, что за всю историю культуры и цивилизации которую мы можем достоверно проследить, людей, пытавшихся внедрить в протосознание бессознательных масс сильные чувства было очень и очень немного. Буквально единицы. Желающих же наполнить близкий к абсолютному высокий умственный вакуум такого индивида различными слабыми чувствами и инстинктами всегда было бесчисленное множество, причем это множество росло, а сейчас, когда человечество в количестве шести миллиардов генерирует исключительно слабые псевдохимеры, которые само же и называет ценностями, мы неизбежно подходим к единственно возможному финалу — тотальной деградации культуры и тотальной деградации человечества даже в лице его потенциальной элиты. Не будем обвинять их, в конце концов все что создают люди, создается ими по своему образу и подобию. Поэтому-то изначально приобретенный глубинный природный инстинкт разделения бессознательно сопротивляется попыткам смешения и в результате возникает образ дьявола — универсального «смешивателя». Впрочем, такое представление даже не христианское. Христиане переняли его у манихеев, — своих главных конкурентов в борьбе за массу в первые века своего существования. Манихеи в массе своей концентрировались в восточных районах Империи и наверное христиане победили потому что первыми перевели вектор свой деятельности на Запад, точнее — в Рим. Восток дрался с Востоком за Запад! Из семитических языков пришли те самые три согласные STN, которые европейцы недолго думая озвучили тремя первыми буквами своих алфавитов, в результате чего на свет появилось слово которое сейчас по прошествии двух тысяч лет многие даже боятся произносить.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ ДЕТИ БОГОВ

Последствия невежества — Вместилище Души — Великое Разделение — Женщины и Проститутки — Потеря Души — «Возникновение» Поцелуев — Градации Поцелуев — Храмы и Тела — Физическая Сила и Интеллект — Рабочие Органы — Смерть Гениев

1.

Обозначив путь к бессмертию, мы теперь можем однозначно заявить, что совершенный человек — это индивид обладающий силой, красотой и интеллектом, при непременном максимальном подавлении всего того что олицетворяет смерть, как внутри себя, так и извне, примем смерть не только физическую, но и духовную. Совершенный человек — это сочетания предельного человеколюбия и беспредельного недочеловеконенавистничества, что может быть достигнуто только при оптимальном сочетании потворства и воздержания. Только так мы становимся сильнее. Сейчас распространено удивительное заблуждение относительно того, что к износу организма ведет исключительно набор медицинско-биологических причин, связанных с необратимыми изменениями в организме. На самом же деле доказано, что эти причины составляют всего 5-10 % от действительного числа всевозможных факторов. А основными «донорами» в данном черном деле являются собственный образ жизни (45–50 %) и окружение (30–35 %). Остальные 5-10 % приходятся на слабоподдающиеся учету и прогнозу фатальные обстоятельства, такие как аварии, катастрофы, эпидемии, и т. п. Сейчас врачи сходятся во мнении, что все болезни идут "от нервов", т. е. от обозначенного нами конфликта плоти и духа. Но древние точно знали: практически все болезни идут от невежества. Невежество — это незнание в самом широком смысле слова. Невежество — это незнание главных вещей. Но ведь сейчас главным вещам нигде не учат. Целью всего образования является подготовка лояльных сторонников Нового Мирового Порядка, знающих лишь то что им положено знать и считающих величайшим преступлением иметь мнение отличное от формируемого мировыми СМИ. Причем те кто контролируют распространение знаний, также представляют собой концентрированное невежество, ибо они — продукт генезиса чуждой морали привнесенной извне. У нее есть больное настоящее, но здоровое будущее отсутствует при любых раскладах.

Восточные культы начавшие свое наступление на Европу около двух тысяч лет назад, имели могущественных союзников, пусть и субъективных. Это весьма существенно, так как Рим, как главная страна тогдашнего мира, стал христианским исключительно под воздействием внутренних факторов, в отличии от славян или северных германцев, обращенных в "истинную веру" силой, орудием которой стали те, кто казалось бы должен был дать сигнал к сопротивлению. В свете нарисованной картины тогдашних римских реалий, первые века после падения Западной Римской Империи, если игнорировать их отсутствующую интеллектуальную составляющую представляются, были довольно спокойным временем безвременья. А в такое время всегда больше всего счастливых и самодостаточных людей. Архетип индивидов принесших в Европу христианство исчез, и пройдет еще несколько столетий пока западная церковь полностью определится в своих догматах, превратившись в институт тотального мракобесия и подавления любого инакомыслия.

Мы уже говорили что все что мы представляем — всего лишь отражение процессов происходящих внутри. Христос, а затем его последователи, смешав все понятия в своей, вот уж воистину уникальной для западного человека доктрине, тем не менее разделил то, что казалось бы разделить невозможно — тело и душу. Как мы уже указывали, тело (плоть) было однозначно и изначально отдано на откуп Сатане, а подавление «плотских» инстинктов превратилось в высшую добродетель, выводящую обычного индивида на путь в конце которого — святость. Православие здесь оказалось более мазохическим, все-таки у католиков самые почитаемые святые это те кто умер мученической смертью, у православных (за редким исключением) — те, кто вел мученическую жизнь, т. е. умирал годами. Ведь что есть тело в их представлении? Так, мелочь, вместилище для души. А у кого нет души? Что есть их тела? Что они вмещают? На сей вопрос святая единоспасающая церковь ответа не дает. Не дает, потому что не имеет. Впрочем, не будем слишком сильно на нее наезжать, напомним только, что ее доктрина (а церковь тогда еще была формально едина) шлифовалась во время когда в местах ее установления не было ни качественных тел, ни здоровых душ. Т. е. их количество было настолько мизерным что никакого влияния на общественные процессы и биологическое качество греко-римского этноса они не оказывали. Адептам новой «веры» переставлялся боле простым вариант именно спасения души, ибо для спасения тела требуется прежде всего сила, а вот ее как раз уже и не было! Львы в римском амфитеатре могли разорвать тело христианина, но не душу, «навечно» остававшуюся с Христом. Тела же в первые века христианской эры оставались весьма и весьма бросовым товаром, да и в последующие их цена не слишком сильно поднялась. Виртуозность же адептов церкви определялась количеством уловленных душ. Вот почему церковь так охотно оперировала понятием "продажи души дьяволу". Знала, знала свои слабые стороны! Продажа дьяволу тела, по всей вероятности, особым грехом не считалась, что выглядит грандиозным пробелом в ее «тонкой» картине понимания жизни. Здесь объяснение всегда терпимого отношения церкви к проституции и проституткам. Интересно, та евангельская проститутка, чуть не закиданная камнями, она что продавала? Тело или душу? Наверное все-таки тело, ибо от проституток ничего другого не требуется. Но мы, если нет специальных оговорок, ведем речь о тех кто обладает той или иной степенью совершенства. У них все происходит по-другому. Причем различия между ними и падшими категориями кардинальны и не устранимы. Предварительно обозначим, что сюда не входят те кто обладает только силой, здесь аналогия та же что и в градациях любви.

Итак, для мужчины обладающего признаком (или признаками) совершенства, женщина представляется в трех ипостасях: а) просто объектом противоположного пола, не вызывающей никаких реакций; б)проституткой, при виде которой первым желанием возникает вступить с ней в сексуальную связь, и чем быстрее — тем лучше. Если это удается, интерес к «объекту» либо охлаждается, либо вовсе пропадает и между ними очень редко происходят повторная близость, а чаще всего они уже через день-два взаимно вычеркивают друг друга из памяти, если этого и не происходит, осадок в любом случае остается мерзким. Эти две стадии характерны и для представителей т. н. недочеловечества, а также для тех кто не имеет никаких степеней совершенства.

Третий вариант — самый редкий. Мужчина видит женщину и получает совершенно ни с чем несравнимое эстетическое и эмоциональное возбуждение, причем отсутствует даже бессознательный императив вступить с ней в сексуальный контакт. Более того, намек на это с чьей-либо стороны представляется оскорбительным и возмутительным. Нет, в впоследствии и до него может дойти, но изначально ему нет места в системе чувств и мыслей одолевающих влюбившегося человека. Поэтому, когда Отто Вейнингер писал что "есть только платоническая любовь", он видел только ее первую часть, ее прелюдию, ее может быть главный лейтмотив, оглушительный, но скоротечный. Еще раз подчеркнем, этот лейтмотив — главный. Он определяет будущую историю их отношений, а если продуктом их взаимной любви становятся дети, то наверное с этого мига можно начинать отсчет рождения их духа. Мы поправим Вейнингера, уточнив, что всякая любовь начинается как платоническая, ну а потом… Потом все определяется качеством влюбленных (см. главу 18). А сентенцию "неплатоническая любовь просто свинство", мы объясняем в том смысле, что если отношения начинаются не как платонические, то любви там нет и никогда не будет.

Вот почему реальные сколь либо совершенные индивиды, видят в женщине типа «проститутка» именно проститутку. И то что он может оказаться с такой в постели уже через час после знакомства, еще раз подтверждает все сказанное. Во всяком случае, поведение самой женщины не оставляет здесь никаких двусмысленностей. Проститутка не исторична. И если мы допустим что ей становятся, а не рождаются, в любом случае ей становятся навсегда. Даже дав обет воздержания и выполняя его, проститутка остается проституткой, ибо в своих мыслях видит мужчину так как видит его практикующая проститутка. Став таковой, она теряет душу. Она ее не продает и не отдает, а именно теряет.

С проституцией, как это ни странно, изначально связана такая распространенная форма эротического контакта как поцелуй. Сейчас именно с них в подавляющем большинстве начинаются взаимные контакты, но мало кто знает что поцелуй изначально не являлся арийской формой межполовой близости. Его история у того или иного белого народа начиналась с приходом христианства, привнесенного межвидовыми гибридами Востока, где оральным соприкосновениям изначально придавалась даже не эротическая, но сугубо сакраментальная роль. А историю представления о поцелуях у белых можно начинать с самого знаменитого библейского поцелуя, речь конечно же идет о поцелуе Иуды. Обратим внимание на странность ситуации. Иуда, желая показать римским солдатам кто именно из его окружения есть Иисус, подошел и поцеловал его, хотя наверное было достаточно способов указать на него незаметно. Все объясняется тем, что тогда поцелуй был неким аналогом рукопожатия. Иуда как бы поздоровался с Иисусом и думается именно такая форма приветствия применялась и остальными апостолами, а потому не вызвала ни малейших подозрений «учителя». Заметим, что в Евангелиях, где действующими лицами являются как мужчины, так и женщины, межполовые поцелуи не описываются. Запомним этот факт.

А эротическим поцелуям мы обязаны черной расе. Мы не знаем что и как чувствует негр и в общем-то не призываем лобызаться с негритянками, но их толстые губы должны наталкивать на предположение о более выраженной сосательной доминанте. В свою очередь, нигде в дошедшей до нас древнеарийской литературе поцелуй никак не описывается, при том что сексуальные и любовные сцены зачастую смакуются с максимальными подробностями. Ни у индийских ариев, ни у греков, ни у римлян, ни у славян, скандинавов и германцев, никто ни с кем никогда не целуется! Дарвин считал что поцелуй не атавистичен и не врождён, но есть всего лишь развитие сосательного рефлекса — одного из первых у новорожденных детей. Что ж, это вполне логично, но одновременно довольно странно: неужели белые, будучи по своей природе наиболее чувствительными и романтическими натурами, способными вместить в себя все высшее, а следовательно и лучшее, не додумались до такой простой и казалось бы «автоматической» вещи? В древнегреческой литературе мы наталкиваемся на некоторые намеки указывающие что матери иногда целовали своих детей, но здесь нет ничего эротического, поцелуй матери и поцелуй любимой — вещи совершенно разные. Ломброзо указывал, что"…Если Гомер ничего не говорит о губах, груди и поцелуях Елены и Брисеиды в «Илиаде» и Пенелопы и Калипсо в «Одиссее», то это потому, что в то время эти органы не имели никакого отношения к эротической любви, а поцелуй был выражением только родительского чувства". В то же время вспомним первый поцелуй, а он всегда происходит именно автоматически. Никто ведь не говорит: "слушай, давай с тобой поцелуемся", или что-то в подобном стиле. С другой стороны, наверное нет современного белого человека доросшего до возраста любви и никогда не видевшего как люди целуются. Т. е. факт что установка на такую форму контакта как поцелуй заложена у белых генетически, опять-таки совершенно не очевиден. Зато вполне очевидно другое. Разумеется, белые контактируя с востоком с незапамятных времен, знали о поцелуях и может быть даже целовались вступая в контакт с представительницами тамошних народов, но все-таки данную форму «связи» у себя дома не практиковали. Почему? Ответ на этот вопрос по-видимому нужно искать в старинных преданиях согласно которым поцелуй с нечистой женщиной (в средневековой трактовке — ведьмой) может вытянуть из человека душу. А столь экстремальная установка могла возникнуть у белых только в эпоху межрасовых черно-белых столкновений и более поздних, пусть и эпизодических контактов с межрасовыми гибридами. Поэтому зная склонность туземных женщин к такой форме контакта, зная что с него все начинается и отлично зная к чему приводит, на поцелуй сформировалась отрицательная установка, хотя если абстрагироваться от всех нежелательных случаев, резонно заявить, что поцелуй не несет в себе ничего отрицательного, в случае качественных индивидов они повышают степень их энергообмена. У древних воспоминания о контактах с любящими поцелуи, но расово чуждыми представительницами, были еще свежи, вот почему поцелуи своих маленьких детей допускались, но дальше — ни-ни! Вы никогда не задумывались почему не целуются с проститутками, во всяком случае белые? Точнее — почему проститутки либо не любят целоваться, либо делают это так как будто бы вы не человек, а каучуковая американская кукла с подогревом и микронасосом во рту? По этой же причине. А теперь вспоминаем, какие женщины фигурируют в Евангелиях и даем ответ почему с ними никто не целуется. У проституток сексуальный инстинкт всегда доминирует над материнским, чего в "дикой природе" практически не наблюдается. С проституткой не целуются именно как с падшей женщиной, т. е. она представляется такой женщиной с которой целоваться нельзя прежде всего потому что это низко. Впрочем, нельзя исключать существование категории любящей целоваться именно с проститутками. Что это за категория, наверное объяснять не надо.

У народов Африки и Ближнего Востока среди которых поцелуи изначально приобрели именно форму сексуальных отношений, отсутствовала четкая психологическая дифференциация полов, поэтому там женщина до сих пор является рабыней без всяких прав, пусть не юридической, но психологической — без сомнения. В их представлении женщина — существо всегда лишенное души. И как знать, может поэтому пошло поверие про вытягивание женщинами душ через поцелуй? По той же причине, там до сих пор одинаково распространены как поцелуи между женщиной и мужчиной, так и между мужчинами (к примеру при встрече). Имеют ли эти однополые поцелуи сексуальный мотив? Безусловно, ибо при отсутствии половой дифференциации и относительно равномерном распределения мужского и женского начал, все действия имеют сексуальный подтекст. У белых все происходило уже по их собственным законам. Поцелуи начали эволюционировать в соответствии с эволюцией самих индивидов. И когда поцелуи вошли в быт всех народов Европы, все таки у тех кто стоял на той или иной степени совершенства они приобрели куда более широкое измерение. Поцелуи же с любимой приобрели трансцендентальный характер, с ней всегда целуются как в первый раз, а превалирующее значение первого раза в любом действии арийца мы уже неоднократно подчеркивали. И часто оказывается так, что первый поцелуй оттеняет на второй план даже первую интимную близость!

Как и все действия, поцелуи имеют и свою градацию в зависимости от баланса силы, красоты и интеллекта. Сильные целуются сильно и долго, особенно когда их любят, они как бы хотят «съесть», объект своего эротического возбуждения — верное выражение звериного инстинкта. Наверное они, как стоящие ближе всего к животным, сохранили в наиболее первозданном виде тот детский сосательный инстинкт. Финал долгоиграющих поцелуев с сильными — красные распухшие губы.

Поцелуи имеющих не только силу, но и красоту, отличаются наибольшей страстью, хотя по продолжительности уступают поцелуям тех кто имеет исключительно силу, что, впрочем, окупается их значительно большим эмоциональным напряжением. Как уже говорилось, именно эта группа способна получать самое безграничное наслаждение от контактов с противоположным полом, и здесь даже не играет роли степень атавизма сосательного инстинкта. Эти созданы для наслаждений и в случае отсутствия явных соматических и психических нарушений умеют их извлекать по полной программе. Смотришь как они целуются, и понимаешь, что вероятность наступления Золотого Века пока все-таки не опустилась до нулевого значения.

У тех кто сочетает красоту и интеллект, при отсутствии силы, поцелуи со стороны может и не выглядят столь мощно как у первых двух групп, но по степени достижения взаимной гармонии они их далеко опережают. Влюбленные могут часами стоять или сидеть обнявшись и шептать друг-другу бессмысленные слова, иногда едва соприкасаясь губами. Словесная информация как бы передается из уст в уста, минуя воздушный «эфир», но интеллектуалы, как отстоящие максимально далеко от животного мира, все же уступают по силе своей чувствительности предыдущей группе, а у чистых интеллектуалов роль поцелуев вообще занижена, не говоря про случаи их полного отсутствия.

Носители как чистой красоты, так и чистого интеллекта, в свою очередь уступают тем кто имеет две составляющие совершенства. Их поцелуи эмоционально более пусты, приятен даже не сам поцелуй, а действия к нему ведущие. Такие люди часто оказываются довольно эгоистичны (в чем нет ничего плохого), им важны они сами и зачастую они оказываются не готовы к равному эмоциональному обмену. Они хотят получить больше чем дают сами, что вызвано выпадением одной из эволюционных ступеней, в данном случае — силы.

2.

Как уже говорилось, в эпоху когда среди белых отсутствовали всякие формы дегенерации, не существовало того традиционного понимания Бога, характерного для нынешней упадочной эпохи. Люди априорно знали: бог — это то что внутри, а не вне их. По мере ухудшения качества расы, богами объявлялись представители прошедших эпох сублимированные в знакомые нам имена языческих богов. Рукотворных храмов, понятное дело, тогда тоже не было, ибо таковым являлся сам человек. Его храм — его тело. Поэтому и представление о Боге, как о некой высшей и непостижимой субстанции, базировались на безграничной вере в свои собственные силы, в свои возможности. В переложении на современные условия, можно сказать, что высшим достижением к которому нужно стремиться будет расклад при котором каждый совершенный индивид будет сам себе богом, а степень его «божественности» будет определяться степенью его расовой чистоты, а также уровнем развития силы, красоты и интеллекта. Такая цель не имеет ничего общего с видением человека любой из современных религий. Здесь же можно ввести понятие греха, а он всегда один — грех ведущий к ослаблению расы и как частный случай — понижение собственного статуса в рамках расы. Никаких других грехов мы не знаем и знать не хотим, ибо они суть бред генерируемый воспаленными мозгами клерикалов.

Возвращаясь к разговору о теле, заметим, что подавляющее большинство современных людей имеют весьма однозначное убеждение что физическая сила обратно пропорциональна интеллектуальному статусу. И действительно, смотришь на тела с переразвитой мускулатурой, способные вырывать уличные фонари забетонированные в землю или переворачивать автомобили, вглядываешься в их лица, анализируешь действия и задаешься вопросом: а есть ли у них хоть зачатки интеллекта? С другой стороны, наблюдаешь «чистых» интеллектуалов, с жуткими антропометрическими параметрами, дискредитирующих (пусть и таким образом) оболочку в которую помещен их интеллект, и действительно, — убеждение масс подтверждается. Вспомним нашу старую формулу, что из двух индивидов лучше тот у кого выше интеллект, но прав все-таки тот кто сильнее. Я лично никогда не встречал экземпляры в которых высокий интеллект совмещался бы с адекватной физической силой и достойными соматическими параметрами, хотя умозрительно допустить их существование в наше время возможно. Ныне торжествуют другие, совмещающие предельно низкие мозговые задатки с еще более низким уровнем силы. Что же касается античных времен, то там кажется все было на своем месте. Возьмем их лучших представителей — Сократа, Платона, Аристотеля, Августа, Марка Аврелия, Юлиана Философа, — все они достойный пример здорового интеллекта в здоровом теле. Средние века здесь смотрятся совсем черной дырой, а из персонажей эпохи Ренессанса можно выделить только Леонардо.

Анализируя множество крепышей и интеллектуалов (брались только тех кто рожден от здоровых родителей) я пришел к выводу, что во-первых важную роль играет родительский возраст в момент их зачатья. 90 % физически крепких индивидов рождены от родителей моложе 23 лет. Об этом мы уже говорили в первой части. Не случайно ведь всегда ценились именно первые дети. Но здесь проблему нужно рассмотреть еще и на физиологическом уровне и состоит она в следующем. Известно, что умственный труд требует ресурсов организма не меньше, а иногда и больше чем физический. В организме основным потребителем кислорода являются мышцы и головной мозг, т. е. те органы обеспечивающие физическую силу и интеллект. Но производят кислород легкие, а они одни, и производительность их невозможно радикально улучшить тренировками. Мускулатура забирает очень много кислорода и на мозг его не хватает. С другой стороны, у интеллектуалов все идет в мозг, поэтому на мышцы ничего не остается. Что касается упомянутых нами античных деятелей, то судя по дошедшим до нас скульптурам, все они имели здоровенные грудные клетки, что дает основание заключить о большом объеме легких. Думаю, он достигал 5500–6000 куб. см. и его вполне хватало на то и на другое. А вот к примеру Цезарь имел малый объем, поэтому при высоком уровне интеллекта, физически он представлялся полным нулем.

О третьей важной составляющей — питании и его взаимосвязи с силой — мы поговорим в предпоследней главе, сейчас же сделаем вывод о наличии т. н. "рабочих органов" человека по разному эксплуатируемых в зависимости от вида его деятельности. Итак, для чистых интеллектуалов — это головной мозг, для лиц обладающих силой — мускулатура. Впрочем, варианты чистых составляющих нас мало интересуют. И возникает вопрос: а какой именно орган «контролирует» красоту? Чтоб ответить на этот вопрос необходимо продолжить нашу логическую цепочку и сделать предварительный вывод: то что интенсивнее эксплуатируется — быстрее изнашивается. Четкая связь между интеллектом и помешательством (т. е. расстройством работы мозга) была однозначно выявлена еще в XIX веке, а в народном фольклоре муссируется с незапамятных времен. Факт что физически крепкие люди, спортсмены и т. д., испытывают проблемы с мышечной системой и печенью как органом связанным с фильтрацией громадных объемов крови ее обеспечивающей, также общеизвестна. Красота имеет своей оборотной стороной расстройство сердечно-сосудистой деятельности. Сейчас практически нет красивых у которых с сердцем было бы все в порядке, даже если они ведут самый здоровый образ жизни. Речь идет даже не о врожденных хронических патологиях, а о незначительных расстройствах приобретаемых в пубертатном возрасте, когда значительное большинство таких индивидов испытывают первые серьезные эмоциональные перегрузки. Неслучайно ведь Аполлон поражал влюбленных в сердца. И вообще, вместе могут биться только два сердца, но никак не две головы.

3.

Здесь особый интерес представляют люди наделенные красотой и интеллектом, при отсутствующей силе. Мы уже говорили, что среди них в основном сосредоточены все великие люди искусства и не стоит удивляться что все они были поражены в органы подвергавшиеся наиболее сильному напряжению во время творческого процесса. Композиторы здесь — самый блестящий пример.

Фредерик Шопен оставил нам произведения полные такого изысканного изящества при одновременной простоте, что в своем амплуа он остался явлением уникальным. Ницше предполагал что под его музыку"… сами боги в долгие летние вечера не отказались бы лежать в челноке и наслаждаться ею". Она — самая воздушная из тех что мы когда либо знали. Легкий бриз сменяется ураганом, северный ветер — южным, а красно-желто-белая тональность мелодий создает иллюзию остановки времени. «Воздушный» Шопен был поражен в легкие, в орган дыхания, в возрасте 38 лет. Он умер от туберкулеза. Зная примерный срок смерти, он заранее подготовил музыкальное сопровождение собственной похоронной процессии, один из фрагментов которого известен нам как "Похоронный марш".

В голову были поражены композиторы пытавшиеся вложить в свои произведения не столько чувства, сколько мысль. Речь прежде всего идет о Роберте Шумане и Джоаккино Россини. Россини было тяжело. Он творил в эпоху когда в моде были только легкие оперы. Никакого «Фауста» или «Тристана» вначале XIX века никто бы не смотрел. Но Россини в них, точнее в музыку к ним вкладывал смысл далеко выходивший за рамки сверхпримитивных комических сюжетов. Справедливости ради скажем, Россини начал медленно сходить с ума уже после написания им всех знаменитых опер. Шуман, могущий конкурировать по силе мыслей выраженных в мотиве только с Вагнером, обнаружил первые признаки умопомешательства в 24 года. Еще через двадцать лет он бросился в Рейн, но его спасут, после чего он проживет еще два года и умрет в психбольнице. Посмертный диагноз — атрофия мозга.

Музыка Брамса — это прежде всего высочайший гуманизм и совершенно неестественная для немца теплота. У него инструменты никогда не давят, а напротив, как бы плавно выходят один за одним. В ней никогда не встречается крик, даже в ранних произведениях, но только спокойное пение. Теплота его музыки — это не всеуничтожающая огненная стихия как у Вагнера, но правильно сложенный камин оказывающийся в любом случае лучше самых технологичных радиаторов и кондиционеров. Брамс любил тех, кто любил его произведения — случай не частый среди композиторов. А самый теплый орган у человека — печень. Стоит ли удивляться, что Брамс был поражен именно туда: в возрасте 64 лет он скончался от рака печени. В печень был поражен и самый выдающийся композитор всех времен и народов — Людвиг ван Бетховен, — кстати, любимый композитор Брамса. Бетховенские произведения излучали не просто теплоту, а огненные шары, горячую плазму, и что очень важно они имели «центр». В 57 лет Бетховен умер от цирроза. Говорят что он много пил, но такой довод ничего не объясняет, ибо алкоголизм способен породить множество опасных заболеваний, а цирроз — только одно из них. Да и склонность к алкоголизму может говорить только о неспособности интеллекта управляться со своим организмом, то есть опять-таки об отсутствии силы.

Рихард Вагнер важнейшим органом организма считал сердце, в этом он проявил себя истинным арийцем. В своем главном произведении "Das Kunstwerk der Zukunft" он писал: "Без деятельности сердца деятельность мозга была бы только механическим фокусом, а деятельность внешних органов тела — также механическим, бесчувственным движением". Даже самое предварительное знакомство с его операми позволяет сделать однозначный вывод: они идут от сердца. Мыслей в них — множество, но впереди — пафос и эмоции. И как никогда отчетливо понимаешь, что может быть древние не слишком переоценивали сердце, считая его самым важным органом. В вагнеровских мелодиях мы находим первобытную грубость к которой даже мы, интеллектуалы, подсознательно тяготеем и в которою периодически скатываемся, но наталкиваемся и на ослепительный свет, но этот свет не греет! Так и сердце — оно всего лишь перегоняет теплую кровь, а количество ее определяется количеством впрыснутого адреналина. Вагнер был поражен в сердце. 12 февраля 1883 года, завтракая со своей женой Козимой в одном из венецианских отелей, он позволил себе «бестактные» (на взгляд Козимы) высказывания о музыке ее отца, Ференца Листа, а когда она попробовала ему возразить, он удалился в свою комнату где предался размышлениям о ничтожности женской природы. В этот момент с ним и случился сердечный удар.

Были композиторы являвшиеся образцом баланса чувств. Во всяком случае одного такого можно с уверенностью назвать — Джузеппе Верди. В его музыке было всё — и огонь, и ветер, и воздух, и свет, и тьма, но всё было просто и идеально сбалансировано. Всё в меру, ровно столько сколько надо чтоб произведение стало гениальным. И хотя музыка Верди слабее чем у Вагнера, она все же не так выматывает слушателя, что тоже имеет свое объяснение. Верди был «садистом», Вагнер — мазохистом. Верди работал для души, Вагнер — на износ (в его случае на износ сердца). Поэтому-то Верди "ни от чего" не умер. Он, потеряв свою первую жену, а еще раньше и детей от нее рожденных, уже через год пишет великолепную и самую сильную свою оперу — «Набукко». Было ему 29 лет. Здесь опять-таки уместно сравнить его с Вагнером сумевшим закончить свое «Кольцо» только после нахождения своей идеальной женщины, сыгравшей роль Ариадны, помогшей Тесею выйти из запутанного лабиринта. Вот вам и "простые женщины" играющие, по оценке Ломброзо, ключевую роль в создании гениев. Пятнадцать лет Вагнер создавал первые две оперы «Кольца», а после женитьбы за пять лет создал еще две. И не было бы Козимы, ничего бы у него не получилось. А Верди, родившийся в один год с Вагнером, пережил всех. Работая на девятом десятке лет над своей последней оперой «Фальстафф», он выпил около 50 000 чашек кофе, причем в то время кофе был только натуральный,(в нем даже сахар не тонул), а значит — очень крепкий. И ничего. Он умер когда пришло время. Когда он сделал все что хотел сделать. Во многом аналогичный баланс чувств и внутреннюю гармонию являли Берлиоз и Бизе. Любимым же композитором Верди был Вольфганг Амадей Моцарт. Сейчас только отдельные исследователи продолжают считать что он был действительно отравлен Антонио Сальери, этим величайшим педагогом, дававшим уроки музыки Берлиозу, Бетховену и Листу. Конечно, Сальери не травил Моцарта. Моцарт, — крупнейший интеллектуал в музыке, — был поражен в голову и подобно Шопену знал что скоро ему предстоит уйти. И бессмертный «Реквием» написанный им по случаю своей предстоящей смерти — тому подтверждение.

К числу пораженных в голову можно отнести и Петра Ильича Чайковского. До сих пор остаются неизвестными обстоятельства его смерти, как обычно в таких случаях имеет место целая серия дешевых спекуляций, но видимо наиболее вероятной версией является самоубийство. А самоубийство у такого сильного и здорового человека, как уже говорилось, происходит только из-за конфликтов плоти и духа. В случае Чайковского дух не мог контролировать плоть, а потому предпочел ее уничтожить, даже ценой собственного самоуничтожения. Хотя мы Чайковского ни в чем не обвиняем. Гениям простительны куда большие странности.

4.

Обратим внимание на следующий факт. Роберт Шуман родился в 1809 году. Шопен в 1810-м, Лист в 1811-ом, Верди и Вагнер в 1813-ом. Мы не можем однозначно высказываться о предопределенности рождения пяти колоссальных гениев в музыке за неполные четыре года, но вспомним что это время — максимальный взлёт Наполеона, окончательно уничтожившего средневековье в Европе, а композиторы, как и Наполеон, — стали высшей элитой второго поколения, начавшего свою историю в эпоху Возрождения. Они — его Золото.

После них родятся только Брамс, Бизе и Чайковский. Больше не будет никого. Зато начнут входить в строй первые адепты третьего поколения, аккумулирующие масштабные знания, но лишенные всякого эстетического начала, и, что самое главное, — масса начнет им внимать, что поставит уже в наши дни вопрос о ее физическом выживании.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ПИГМЕИ И ВАНДАЛЫ

Фатальность дегенерации — Демонстрация Силы — Имидж Слабых — Павел и Маркс — Ненормальная Сила и Дурацкий ум — Христос в Экономике — Коммунистический Манифест и Нагорная Проповедь — Коммунистические Апостолы — Тотальное Равенство — Коммунистические Войны — Труд и Свобода — Повязанные Кровью

Дегенерация всегда фатальна, при любом раскладе она, как фактор, должна исчезнуть вместе со своими носителями — дегенератами. Все что исходит от дегенератов начинается и заканчивается одинаково, а именно — разочарованием, вырождением, смертью. Чтобы не обещали дегенераты, чтобы они не изрекали и в какие бы одежды не наряжались — конечным продуктом непременно остаются мусорные свалки и чем масштабней дегенерат тем большей оказывается гора мусора. Тот кто контактирует с дегенератом, неизбежно превращается в грязное животное. Дегенераты могут смеяться, плакать, исповедоваться, могут казаться серьезными или даже умными, могут пытаться изобразить благородный жест или совершить "высокий поступок", подчас они могут даже выглядеть сильными; но все их пути ведут в тупик, возврата из которого нет, ибо правильные пути им неведомы, а если его и указать, дегенерат всё равно пойдет своим, "особым".

В середине XIX века тупик уже был виден, точнее было совершенно очевидно что для дальнейшего поступательного развития человечества необходимо "переоценить ценности", на что никак не могли пойти ни апологеты Возрождения, ни те кто интеллектуально обеспечивал Реформацию и т. н. "просвещенный абсолютизм". Европа вступала в очередной закат. Лучшие люди нового времени так и не смогли преодолеть свой Рубикон, поэтому-то их и принято считать христианами. Христос когда вопрошал: "может ли сатана победить сатану?" и давая однозначно отрицательный ответ, был, в общем, не прав и его личный печальный пример тому доказательство. Сатана, если конечно мы будем отталкиваться представления принятого как в христианских так и в сатанистических доктринах, тем и уникален, что способен уничтожить себя самостоятельно, нужны только соответствующие условия нами обозначенные. Здесь ключ к объяснению древнего правила: подобное лечится подобным. От дегенератов лучше всего избавляться с помощью других дегенератов, ибо любой контакт нормального с дегенератом способен вызвать ту или иную форму идиосинкразии к высшим ценностям, что почти всегда также фатально.

1.

Иисус своей «добровольной» смертью продемонстрировал всем стремящимся к реальной власти одну незыблемую истину, которую как-то не замечают или делают вид что не замечают. А именно: в борьбе за власть почти всегда необходимо опереться на массы, но никогда не следует демонстрировать слабость или действие могущее быть расцененное массами как слабость. У Христа не нашлось достаточного количества последователей в Иудее только потому, что он дал себя распять, ибо время, как таковое, было вполне удачным. Но слабых тогда не любили нигде. Евреи ожидавшие мессию четыреста девяносто лет уничтожили первого кто себя им назвал. Почему? Да потому что ожидали совсем другого мессию. Уже тогдашние массы точно знали: слабость не идет от Бога. Вот удалось бы Иисусу тем или иным приемом сделать так, чтоб конвоировавшие его римские солдаты разлетелись бы на куски, а неожиданно грянувшая молния своим разрядом уничтожила бы сотню-другую "ни в чем неповинных" зрителей, будьте уверены: массовый культ был бы гарантирован. Но чуда не произошло и это поняли (правда не сразу) ближайшие сподвижники Иисуса, для чего, правда, потребовалось два десятилетия, изначальное молчание апостолов в первые годы после смерти Христа — тому подтверждение. Очень часто люди совершившие совместно неприличный поступок, после стараются никогда о нем не вспоминать и не делать ничего такого, что вызывало бы в памяти содеянное. То же произошло и с апостолами. Они уразумели на своем примитивном уровне, что Христос все-таки был слабым. Чем проще человек, тем лучше он это чувствует, а апостолы были исключительно просты. И наверное было очень хорошо что он исчез. Живой «мессия» никому не был нужен, ибо был совершенно нетерпим и непредсказуем. Слабые лепят идеалы только из мертвецов, ибо их идеалы обретая реальные черты неизбежно перестают быть таковыми. Теперь же пришло время создания культа. Им тоже захотелось стать такими как Христос, но только сильными. Мы предельно мало знаем о первых годах после его распятья. Христос воскрес, «вознесся» и всё… С 33 по 51 год его последователи не предпринимали никаких вылазок. Но образ «мессии», с которым они поступили очень некрасиво, по-видимому не давал покоя бывшим ученикам, инстинктивно толкнув их принять единственное верное решение: «усилить» христианство, ведь его «сила» крылась в его слабости, правда те христиане еще полностью не осознавали насколько удачное время им выпало. Это также не было неким обдуманным решением принятом на каком-то совете, нет. Сработал очередной защитный механизм слабых. Еще раз напомним: слабые участвуя совместно в каком-либо грязном с их точки зрения деле, очень часто никогда не вспоминают содеянное, и стыдливо прячут глаза при случайном «тонком» намеке с чьей либо стороны. Поэтому слабых очень легко шантажировать. Ведь шантаж — это угроза предать гласности поступок индивида, который в «обществе» — т. е. в среде бессознательных масс, — может расценивается как слабый. Причем особый гнев проявляется в случае раскрытия деяния регулярно совершаемого большинством представителей массы, а когда на лицезрение масс выносится действо совершить которое способны единицы, то злоба масс мало чем ограничивается. Интересно, но здесь инстинкты массы срабатывают железно. Если взять наиболее нашумевшие истории, когда становились достоянием масс те или иные пикантные (читай — отвратные) моменты жизни известного буржуя или политикана, то легко увидеть, что все это были эпизоды где человек выглядел слабым. Масса здесь ничего не прощает, хотя подавляющее большинство индивидов ее составляющих наверняка само не раз и не два бывало в аналогичных ситуациях. Мышление качественной бессознательной массы всегда позитивно, в этом залог ее выживания, а потому ей хочется верить что ей руководят нормальные, т. е. сильные в ее представлении люди. А тут выпячивается тот или иной слабый поступок, тем более тот что бессознательный индивид либо сам совершает, либо видит как совершают другие. И всё. Вот почему главными кто зарабатывает на предвыборных кампаниях являются имиджмейкеры. Сейчас все без исключения претенденты на власть в белых странах прибегают к их услугам. Становится смешно, когда узнаешь что претендента на первую должность в развитой стране, обладающей ядерным оружием и высокими технологиями, обучают как правильно засовывать руки в карманы во время выступления, какую гримасу на лице изображать перед той или иной аудиторией; выдумывают обороты находящиеся на грани приличия, которые кандидат должен произнести в заранее подготовленный момент. Все это говорит о том, что у подавляющего большинства правителей отсутствует собственное внешнее содержание, а значит отсутствует и внутреннее. Стоит ли удивляться столь плачевному состоянию дел во всех областях при кажущемся внешнем блеске? Понятно, что сильному все это не нужно. Он понравится массе даже если выйдет перед ней в наряде библейского пророка-отшельника. Масса и это действие преобразует в положительный контекст. Я все время вспоминаю Москву 1990-91-ых годов, когда «народу» был явлен пьяный распухший урод-кандидат в очередные мессии, не умеющий не то что связать два слова чтобы между ними не вставить мат, но и толком произнести одно; почесывающий перед фотообъективами различные участки своего тела (включая гениталии), и выделывающий нарочито устрашающие мимические гримасы. Сколько блеска было в глазах бессознательных масс! Только умение быстро бегать спасло меня однажды от справедливого народного гнева, когда я очень осторожно позволил себе усомниться в достоинствах "единственно-правильного выбора россиян". Примерно тогда же я пришел к выводу, что все написанное в Евангелиях, в принципе, могло произойти на самом деле, ведь блестели же глаза московской биомассы и по ряду примет было ясно что большая часть толпы имеет не то что высшее образование, но и те или иные научные степени. Что же говорить про население тогдашней Иудеи? Имиджа не имел ни Христос, ни Ельцин, но в нем не было никакой необходимости. Массы в них видели (до определенного момента) то что ожидали увидеть. А посему можно заключить, что все доверяющие свой «имидж» кому-либо — слабые и бессмысленные существа по определению. И они не могут являться реальными лидерами своих стран. Они приходят во власть как продукты удачного имиджмейкерства, а находятся при ней как марионетки тех, кто с массами вообще не контактирует.

Человеком тонко прочувствовавшим подобные вещи стал учившийся на раввина юноша Савл. Невозможно дать точный анализ его чувств, приведших к одномоментному обращению в христианство в 37 году. Но мы знаем — Савл был римским гражданином, а это дает основание заключить что он был пусть ничтожной, но все же частью тогдашней сверхдержавы и, как это не странно для многих прозвучит, — носил в себе частицу ее духа. А дух этот к тридцать седьмому году был уже довольно гниловатый. Только что ликвидирован старец Тиберий, — сгусток жесткости и извращений. На престол садится 25-летний Калигула, который за 4 года своего правления перещеголяет Тиберия и по прошествии этого срока также будет уничтожен. Савл был продуктом Востока, а потому воспринимал столь частую смену императоров убиваемых своими телохранителями как верный признак внутреннего ослабления государства. Примером для него могла служить родная Иудея, бывшая максимально сильной именно в моменты когда царствующие особы находились у власти по 30–40 лет. Когда же государство слабело, цари менялись с завидной регулярностью и тут уже сложно определить где причины, а где следствия. Отдавая должное своему происхождению и начав проповеди с синагог, Павел довольно быстро понял, что Иудея не та страна где он сможет найти много почитателей, да и печальный пример Христа был достаточно свеж. В любом случае, для максимального успеха любой доктрины ей нужно «заразить» главную страну и лучше всего начать со столицы. Деградация любого государства начинается именно там, в главном городе. Это правило исключений не имеет. Тогда таковой столицей был Рим, а страной — созданная им Империя. Сейчас столица мира — Нью-Йорк. Выводы напрашиваются. И если Христос для воплощения своих чаяний считал необходимым покорить главный город Иудеи, то Павел бесспорно пошел дальше, решив покорить главный город главной Империи, благо город до этого созрел и в ближайшее время грозил сгнить и обвалиться.

История не оставила ярко выраженных типажей пророков странствующих по Империи, за исключением христианских, но не приходится сомневаться что таковых было много. Государственный характер римской религии не позволял, правда, никому из них зарываться и объявлять себя «богом» или "сыном бога", хотя массы были к этому уже полностью готовы, поколение упадка всегда стремится вознести на высший пьедестал любую заурядность, ибо оно само есть коллективная заурядность. И если объявление богом Августа, ведшего по словам Шпенглера "жизнь обычного частного лица", имело незначительный теоретический смысл, тем более что было сделано после смерти, то его последователи на императорском кресле будут объявлять себя богами в самом начале правления. Сам прецедент объявления богом здравствующего ничтожества стал прообразом современной "гражданской религии", так усердно насаждаемой в Соединенных Штатах, что означает реальную ее перспективу для остального мира. Массы предпочли видеть живых богов. И они появились, хотя и носили временный характер. Все остальные боги отодвигались на второй план. Главным был действующий император. Поэтому Савл предпочел действовать от "третьего лица", т. е. от имени Иисуса Христа назвавшего себя "божьим сыном", легко обойдя грубый, но простой римский закон и избрав для себя роль посредника, в его случае — практически беспроигрышную. Западная лапидарная простота стала сдавать позиции перед восточной изворотливостью и системой двойных стандартов необычайно развитой уже тогда. Европа в очередной раз столкнулась с угрозой проиграть Азии.

Для Христа поначалу тоже потребовалось слепить «имидж». И у Павла, как человека действовавшего на самом ответственном участке «фронта», руки были вполне развязаны. Для начала был пущена вход информация о «воскресении». Воскресение, точнее самовоскресение — это, конечно же, показатель силы и европейские «низы» впоследствии таки-да клюнули, сделав его ключевым догматом христианства. Интеллектуалам это представлялось вздором, но сколько было интеллектуалов? Видимо столько же сколько и сейчас, когда часто можно встретить человека смеющегося над гипотетическим фактом воскресения Христа и в то же время считающего чем- то совершенно естественным воскресение мертвецов в Вуду, реинкарнацию старых в молодых (при наличии денег) и разного рода "филиппинские операции". Вот вам и продукты ХХ века! Придурки ХХ века! Самопроизвольное воскресенье тормозило принятие христианства сильными народами — германцами, славянами, литовцами. Им было не понять, зачем нужно было дать себя убить двум оболтусам, а потом воскресать, чтоб ничего не сделав, через сорок дней «вознестись»? К чему эта бессмысленная демонстрация? Они по своей наивности не знали что на Востоке все «чудеса» делаются только для обмана бессознательных масс. Посмотрите на знаменитых современных фокусников. Все — продукты Востока. Хотя с другой стороны, исламским апологетам знакомым с христианской доктриной и в голову не приходило выдумывать миф о вознесении Мухаммеда. Наоборот, известно точное время его смерти и точное место погребения. То же можно сказать и о последователях Будды. Даже Кришне, существовавшему «вечно», не приписывалась способность воскрешать. А здесь получалось, что Христос родился когда "было нужно", делал то что хотел, демонстративно игнорируя все наличествующие понятия, затем умер когда хотел и воскрес когда хотел. Религия абсолютного предопределения. И как знать, может быть Запад, ее принявший, тоже предопределен? После чего Христос как приведение мелькал перед апостолами, предупреждая их когда они желали его осязать, — "Noli me tangere!", — а затем "вознесся на небо", предоставив незрелых последователей самим себе. И вот появился Савл, молодой и исключительно агрессивный, обладавший той самой безумной силой фанатика. Он выпустил джина из бутылки. История "обращение Савла" — ортодоксального фарисея участвовавшего в убийствах первых христиан — в высшей степени поучительна.

Павел, бесспорно, был человеком сильным, но его сила была ненормальной. Ненормальная сила сродни дурацкому уму, от которого проблем всегда больше чем выгод. И то что он с такой яростью, гораздо большей чем простая ярость неофита, стал самыми примитивными психологическими приемами обращать в "новую веру" уже "не иудеев, а эллинов" говорит о том, что в христианстве он увидел именно то, что нужно слабым, а перенесение деятельности в Рим показывает, что Савл понял принцип концентрации, т. е. понял что только там где масса сгруппирована в наибольшие толпы его проповеди будут иметь максимальный КПД. А самым населенным местом на земле как раз и был "вечный город". В нем тогда проживало полтора миллиона человек. Рим был и самым полиэтническим городом, где патриархальные нормы действовали во всяком случае слабее чем в других крупных городах Италии. Сильный может стать жертвой слабого, но сильный никогда не станет сознательно культивировать в себе слабые инстинкты (т. е. юродствовать). Но и это не самое опасное. Сильный деградирует в среде слабых. Кто много контактирует со слабыми сам становиться слабее. И Савл не юродствовал. Демонстрируя лояльность он латинизировал свое имя, став Саулюсом, а затем Павлом (т. е. "маленьким"). Игра шла как обычно у таких людей на "полном серьезе". Савл-Павел увидел силу в поднимающемся христианстве прежде всего на уровне массовой организации. Точно так же как и коммунисты, спустя 1800 лет, увидят похожую, но гораздо более мощную силу в пролетариате, — плебсе современного третьего поколения. И не будет ошибочным предположить, что у Павла — ученика известного фарисея — первые христиане состоявшие из подонков общества вызывали глубочайшее омерзение. Еще бы! С такими людьми он не имел права даже разговаривать, не говоря уж о более близких отношениях. Но он сознательно перешел в "веру христову", ибо только она в тот миг могла удовлетворить его ненавистный потенциал, ведь как не крути, в секте фарисеев все-таки нужно было соблюдать определенные внутренние законы и ограничения, христианство же давало «свободу» на сто процентов. Можно считать Павла одновременно и первым большевиком; те тоже бесконечно болтали об "освобождении рабочего класса" при том что никто из них никогда и нигде не работал, а общение с «классом-гегемоном» шло на максимальном отдалении. Действительно, к пролетариям лучше не прикасаться, иначе вы сильно рискуете в него превратиться. Как мы, люди ХХ века, видим, начиналось все очень даже неоригинально и совсем излишне говорить о том, что Павел ненавидел абсолютно всех.

2.

История симметрична. Что происходило в начале «эры» произошло и на ее закате. Как и следовало ожидать, появился апостол Павел экономической эпохи. Время действия его интеллектуальных продуктов было куда короче чем время заветов Павла, притом что и тот и другой использовали совершенно одинаковые императивы, что неудивительно: концепции были агонией, фарсом, поэтому носили более бурный, но очень скоротечный характер.

6 мая 1818 года в немецком городке Трире, основанном еще римлянами, где по некоторым данным бывал тот самый Понтий Пилат, родился человек которому суждено было создать теоретическую базу призванную адаптировать протухшее христианство под стандарты надвигающегося индустриального века, что неудивительно: Христос явился в век морали, XIX век был веком экономики, а экономика сама по себе аморальна. Экономика стремительно превращалась в божество, а под божество нужно подвести закон, и экономические пророки не заставили себя долго ждать. Того, чья теория стала экономической интерпретацией христианства, звали Карл Маркс и не будет никаким преувеличением назвать его "Христом в экономике". Родился Маркс в семье еврейского адвоката перешедшего в 1824 году в протестантство, и до крещения имел имя Мордыхай Леви. Таким образом 6-летний Мордыхай стал Карлом. Савл, как мы помним, учился на раввина (его учителем был известный раввин Гамалиил Старший), и можно с большой вероятностью предположить что он был сыном раввина. Переехав в Рим Савл сменил имя на Saulus, а затем на латинское — Paulus. Предки отца Маркса также были раввинами. А как вы думаете звали мать Маркса? Все правильно — Мария. Не будет лишним напомнить, что дед Ленина Давид Бланк прейдя в православие стал Александром, а Мириам Давидовна, соответственно, — Марией Александровной. Эти совпадения вовсе не случайны, тем более для тех кто считает что случайных совпадений не бывает, в дальнейшем они помогут лучше понять происходящее.

Белое пятно в жизни Христа — период с 13 до 29 лет. О нем просто ничего не известно (а ведь это самый важный период в жизни человека!), что дает значительный повод для совершенно безумных спекуляций, из которых наиболее популярны две. Первая: Христос в этот период жил в Индии, куда попал нанявшись моряком на один из кораблей и именно его индусы именуют богом Кришной. Вернулся в Иудею он не на корабле, а при помощи телепортации, что вполне в духе времени. Телепортация, телекинез, телепатия, полтергейст, левитация, реинкарнация, — сейчас всё это модно. На кресте он не распинался, а всего лишь возвратился в Индию, разослав по миру своих учеников. Вторая — «психоаналитическая». Христсос-де был преступником, но в 29 лет Иоанн открыл ему «истину», после чего мы получили то что получили (точнее было сказать — "получили то что должны были получить"). Святого легче всего сделать из наиболее опасного преступника. И если многие считают что любовь и ненависть разделяет один шаг, то между преступником и святым дистанция зачастую оказывается куда короче, все настолько переплетено, что неясно где кончается овцы и начинаются козлища. Здесь начинаешь соглашаться с Достоевским, говорившим что если бы Христос появился в наше время, то его бы опять распяли. А почитайте письма которые пишут из тюрем и зон. Святые старцы отдыхают! Прямо хоть бери и канонизируй авторов. Особенно если посмотреть за какие преступления сидели «писатели». Христос тоже понимал насколько незначительна грань отделяющая обычного человека от преступника, только вот вопрос: откуда? Личный опыт? В принципе, вторая версия вполне правдоподобна, особенно если вспомнить кого именно Иисус набирал себе в апостолы и как они себя повели когда «пахана» схватили римляне. Петр прикинулся «шлангом», Фома сделал вид что "ничего не знает", Иуда вообще умудрился немного подзаработать, что делали остальные — абсолютно не известно. Расклад довольно типичный.

Этот же период в жизни Маркса хоть и не белое пятно, но во всяком случае довольно туманное место. Есть определенные указания что Маркс был христианином-идеалистом. Например в 17 лет он пишет статью "Единение верующих со Христом по Евангелию от Иоанна, гл. 15, ст. 1-14, его сущность, безусловная необходимость и оказанное им влияние" (название — типично графоманское). Там мы читаем: "Сочетание с Христом состоит в самом тесном и живом общении с Ним, в том, что мы всегда имеем Его перед глазами и в сердце своем, и, проникнутые величайшей любовью к Нему, обращаем в тоже самое время сердца наши к нашим братьям, которых Он теснее связал с нами, за которых Он также принес Себя в жертву".[86] Прямо апостол Павел! На подобные писания можно было бы не обращать внимания, мало ли кто что писал, особенно если учесть что гимназия где учился Маркс отличалась консервативными традициями и церковники там имели большое влияние. Но в выпускной характеристике Маркса было записано, что он обладает "прочными знаниями христианского вероучения". Здесь удивляться не приходится: предки Маркса были раввинами. Генетика есть генетика. Вспомним что Савл тоже готовился в раввины, но в итоге сыграл беспримерную роль в утверждении христианства. Вспомним, что такие «правители-антихристы» как Сталин, Гитлер, Пилсудский, Дзержинский, Чойболсан планировали стать священниками. Автор «Антихриста» Ницше — также готовился в священники. Так что если перед вами человек обладающий "прочными знаниями христианского вероучения", знайте: перед вами либо христианин, либо антихристианин. Третьего не дано, а ныне наиболее часто встречается как раз второе. Вспомним как восточный параноик Сталин, разрушивший в первые пятнадцать лет своего правления тысячи храмов и монастырей и оставивший на свободе буквально считанных священников, в июле 41-го запел "братья и сестры", вспомним как стучали его зубы о стакан к которому он прикладывался через каждые три-четыре слова своей «покаянной» речи, произнесенной им после реального осознания той катастрофы в какую попала его восточная "красная орда" испытав первые упреждающие удары Одина и Тора с Запада, вспомним нарушения работы его толстого кишечника, когда "непобедимые армии" сотнями тысяч сдавались в плен. А затем вспомним с какой поспешностью начали открываться храмы и монастыри, как вылезли из колымско-магаданского снежного нафталина чудом оставшиеся в живых священники. Вот вам и товарищ Сталин. Проверенный христианин из бывших семинаристов-недоучек. И одновременно — криминальный авторитет и вор в законе.

Но как и положено людям такого типа, у Маркса нашелся креститель. Им был Моисей Гесс — еврейский философ и один из столпов мирового сионизма. Маркс познакомился с ним при так и не выясненных обстоятельствах, впрочем как уже неоднократно говорилось, предтеча всегда заметит пророка. И не ошибется. Не ошибся и Моисей Гесс. Не ошибся несколько позже Дитрих Эккарт заметивший фюрера. Никому неизвестного 24-летнего Маркса Гесс охарактеризовал как "самого величайшего философа". Но Марксу не суждено было стать философом, также как и Христу «спасителем». Гесс внедрил в сознание Маркса идею коммунизма, квинтэссенция которой — разрушение всех устоявшихся общественных институтов путем временного высвобождения самых грязных инстинктов бессознательных масс и ставки на недочеловечество, благо опыт французской революции был перед глазами и Маркс его старательно изучил, а от коммунизма в итоге не отступил до конца своей жизни. Гесс свел Маркса и с первыми «апостолами», в частности с Прудоном, про которого Бакунин говорил что "он почитает Сатану".[87] Впрочем, "равнение на Сатану" тогда было тотальным увлечением анархистов и коммунистов, вроде знака для опознания своих. В работе "О правосудии в революции и церкви" Прудон писал что "…Бог — прототип несправедливости …мы овладеваем знанием несмотря на Него, мы овладеваем обществом помимо Его. Каждый шаг вперед — это победа, которой мы одолеваем Божество… Бог — это глупость и трусость. Бог — это лицемерие и фальшь. Бог — это тирания и нищета. Бог — это зло. Везде, где человек склоняется пред алтарем, человечество — рабы царей и попов — осуждено. Я клянусь, Бог, подняв к небу руку, что Ты ничто иное, как палач моего разума, жезл моей совести. Бог, в сущности, против культуры, против свободы, против человека….".

Вот какой гримасой оканчивалось христианство! Можно ли вообразить, чтоб подобное было написано, допустим, хотя бы за 100 лет до Христа, когда несмотря на целый сонм языческих богов они никак не мешали интеллектуальной свободе. Здесь только одна ошибка: слово «Христос» заменено словом «Бог». В остальном — все правильно.

Ницше приписывают введение понятия "вечный возврат". Но Ницше здесь не причем, он чисто интеллектуально пришел к выводу который был известен древним и представляет собой банальную причинно-следственную связь. В случае христианства он обозначал: христианство номинально сотрясалось и уничтожилось абсолютно теми же методами какими и внедрялось. Христос сделал ставку на низких, Маркс повторил его. Почему на низких? А потому что их гораздо больше. Низкие непритязательны, низкими можно управлять. Низкие — вот что есть реальное зло. Низкие — это молот в руках тех, кто их организует, но и неорганизованные низкие — пороховая бочка. Прудон, Бакунин и прочие анархисты хотели поднести фитиль к этой бочке, но Маркс будучи гораздо умнее всех анархистов вместе взятых, понимал, что так дела не сделаешь. Ему нужны были организованные бессознательные массы.

3.

Все «пророки» использующие христианскую доктрину всегда исключительно непоследовательны, что понятно: христианство несостоятельно и ни одна попытка сделать его хоть сколь либо соответствующим природной морали белого человека не удавалась, а если и удавалась, то дело кончалось уничтоженными иконами и скульптурами (как во времена Реформации) или взорванными храмами, сокрушенными алтарями и разрушенным государством (как при коммунистах). Так было и так будет. От мертвого не рождается живое. Маркс ни при каком раскладе не мог выдвинуть ничего что вело бы к совершенству и здесь он мало чем отличался от первобытного человека на которого был так внешне похож. Маркс ценен исключительно как впечатлительный свидетель, его ранние работы интересны в плане оценок, но лишь с той позиции с какой психиатр интересуется творчеством сумасшедшего. Все что создал Маркс нужно рассматривать как доведенное до полнейшего абсурда видение ситуации сложившейся к середине XIX века. Абсурд, в свою очередь, может воплощаться в реальность, но лишь не на долгий период, поэтому сейчас, после краха коммунизма и как экономической и как социально-политической доктрины, можно однозначно заявить, что ни одно из пророчеств Маркса не сбылось в смысле его необратимости. Теперь редко кто рискнет признаться в приверженности "марксистским идеалам". С гораздо большей охотой и несравненно большее количество индивидов поделятся своими сексуальными фантазиями или полукриминальными похождениями.

Насколько отвратительным человеком был Маркс, свидетельствуют его вынужденные путешествия по Европе. В 1845 году Маркса выбрасывают из Парижа как нежелательную персону. В 1848 году его катапультируют из Бельгии. В мае 1849 Маркса выметают из его родной Германии. Опять в Париж. Но не надолго. В 1852 году Марксу в континентальной Европе уже ехать некуда, и он направляется в Лондон, где к тому времени подобралась славная компашка из Прудона, Герцена, Бакунина и его дружка Фридриха Энгельса. Англия использовала их помойные уста для пропаганды против европейских монархий, точно так же как Америка пользовалась диссидентами из коммунистических стран, набивая ими аппараты своих "Голосов Америки" и прочих «свобод» и "свободных европ". Там он и умрет в 1883 году.

Об Энгельсе и его "белковых телах" мы уже говорили. Еще раз отметим что "вождь рабочего класса", как и подобает, родился никак не в рабочей семье, но в семье крупного текстильного фабриканта. С ранней молодости занимался экономическими и финансовыми делишками папаши и однажды, в сентябре 1842 года, заехав по каким-то делам в Париж, познакомился с Марксом. Какие именно отношения между ними установились догадаться не трудно. Особенно если вспомнить, что говорил об их "великой дружбе" Ленин, — один из самых достойных продолжателей дела Маркса. "Европейский пролетариат может гордиться, что его наука создана двумя ученными и борцами, отношения которых превосходят все самые трогательные сказания древних о человеческой дружбе".[88] Я не знаю какие "трогательные сказания" имел ввиду Ленин, но богатый фабрикант Энгельс стал на всю оставшуюся жизнь чем то вроде смеси лакея и дойной коровы для Маркса. Он истратил на этого патологического альфонса колоссальную сумму — 6 миллионов фунтов. В полном соответствии с теориями Маркса эта сумма была выжата в виде прибавочной стоимости из женщин и детей, которых тиран и буржуй Энгельс нещадно эксплуатировал с целью экономии на зарплате, так как вопреки своим же теориям уравнять зарплату женщин с зарплатой мужчин не спешил. Как и не спешил вводить восьмичасовой рабочий день, оплачиваемый отпуск, бесплатные школы и все прочие благости которые он обещал в будущем коммунистическом обществе, обернувшимся в реальности банальным концлагерем, где охране жилось не намного лучше чем рабам. Очередное объяснение в любви бессознательным массам закончилось очередным обманом.

Ни один нормальный человек не сможет поддерживать длительные отношения с дегенератом. Все сподвижники Маркса, все с кем он начинал свой «коммунизм» представляли высший тип дегенерации, а например Прудон и Бакунин были на него весьма похожи даже внешне, учитывая что в галантный XIX век такие прически и апостольские бороды были явно не в моде.

4.

Апофеозом творчества Маркса является "Коммунистический Манифест" — своеобразный аналог Нагорной проповеди Христа. Маркс написал его в конце 1847-го — начале 1848 года, когда ему стукнуло 29 лет, однако еще около двадцати лет «Манифест» выходил анонимно. Вообще-то даже беглый взгляд на «Манифест» наглядно показывает, что такого рода сочинения не свойственны людям данного возраста. Напиши его Маркс лет этак в 17, можно было бы не обращать внимания. Но в 29? Отсюда становится совершенно очевидно, что мышление у Маркса к этому возрасту было совершенно нарушено, более того: у него не было центрального пункта. Все его книги написаны так, что можно произвольно надергать из них отдельные страницы, склеить в новую книгу, подсунуть читателю и тот ничего не заметит. Впрочем, то же можно сделать с Евангелиями или апостольскими посланиями. Полное собрание сочинений Маркса занимает около 80-ти томов, что тоже показывает: Маркс не мог выразить основную мысль, что есть верный признак графомана, невротика и психопата (Ломброзо специально подчеркивал связь этих трех психических аномалий). И если графоман зачастую просто не в состоянии выразить главную мысль, то невротик сознательно боится делать это, вот в чем причина чрезвычайной болтливости и многословности психопатов и невротиков, ее оборотной стороной является боязнь признания в собственной дегенерации, а это очень важно. Вот почему при приеме в общество анонимных алкоголиков или наркоманов, первое что делает новый член, — признается перед остальными: "я — алкоголик (наркоман)". Так и Маркс. Пиши он в начале каждой своей статьи или книги: "я — дегенерат" к нему не было бы никаких претензий. Отвратительный характер Маркса приведший его к ссоре со всеми своими подельниками по коммунистическому цеху кроме Энгельса, как раз и воплотился в грандиозном количестве томов в которых последователи коммунистического учения всегда находят всё что требуется для обоснования того или иного действия. Но то же можно сказать и про христиан, ловко жонглирующих "каноническими текстами". Надо обосновать богодухновенность индульгенции? Вот, пожалуйста, куча цитат. Надо обосновать их богопротивность, вот, пожалуйста, две кучи. Миниатюрный Новый Завет сработал ведь куда эффективнее марксовских книжулек. Уже через сто лет после создания «Манифеста», марксизм был мертв и как теория и как практика. Христос сделал ставку на юродивых, т. е. на ликвидацию интеллекта, силы и красоты. Маркс такой роскоши позволить себе не мог, он, как продукт иудеохристианства, понимал, что юродство неизбежно приведет к анархии, до чего принципиально не мог дойти Христос, что тоже понятно: он не имел исторического опыта. Марксу нужна была не анархия, которую только и понимал Христос, но сверхтирания. Никакого юродства. Через него не укрепишь властную вертикаль. Железный жезл. Сверхгосподство. Основой (базисом) этой тирании должен был стать пролетариат, — т. е. вчерашнее крестьянство сгруппированное по промышленным предприятиям. И если Христос почувствовал что юродство — это полная анархия в мозгах, вне зависимости от количества знаний в мозги напиханных, то Маркс поставил на пролетариат как на слой действительно не могущий "ничего потерять". Это не было открытием. Маркс одновременно находился среди буржуев и как бы вне их, ибо вел праздный образ жизни. А праздность у сврехслабых развивает утонченную, но извращенную наблюдательность. Буржуи, не имевшие возможности и желания «наблюдать», осознают это примерно в 80-х годах XIX века, но потребуется еще 30–40 лет на постепенные реформы призванные создать у пролетария иллюзию превращения в буржуя, а залогом прочности системы станет усиленно рекламируемый средний класс — верный оплот любого режима не покушающегося на его собственность. Запад это сделать успел, Россия — нет. Поэтому-то на Западе коммунизм мог быть установлен только внешней силой, ибо никаких внутренних причин для его победы не было. Маркс и здесь ошибся, так как предсказывал установление коммунизма только в наиболее развитых странах.

Мы уже говорили что дегенеративные доктрины носят всемирно-универсальный характер и предполагают полнейшее нивелирование отдельной личности. Любое отличие одного человека от другого в коммунистической системе — это небольшая мина замедленного действия. И в христианской — тоже. Вот почему установление "нового мирового порядка" и предшествующая ему глобализация предполагают в качестве предварительной задачи полную унификацию всего человечества и отказ от всякой формы национального суверенитета. Человечество, одинаково одетое, одинаково подстриженное, вкушающее (как скот на ферме) одно и тоже меню, верящее в единого маскарадного божка — какого-нибудь фиолетового цвета, с толстыми губами и кучерявыми волосами, улыбающегося как Гуимплен, обкуренного марихуаной, разноцветно одетого и с гитарой в руке, — этакое аморфное быдло. Такое быдло будет концентрацией антимарксизма в чистом виде, ибо оно никогда не поднимет рога из-за боязни потерять цепи, а по марксистским понятиям будет означать торжество абсолютной контрреволюции. Это будет гигантской и последней победой буржуазии, но как и все ее победы она будет пирровой, а ее плоды можно будет вкушать недолго, ибо буржуи и аморфное быдло, так сказать, "аннигилируют".

Христианские апологеты также подчеркивали: "несть эллина и иудея, но только во Христе". Иными словами, между двумя христианами, в принципе, не должно быть никакой разницы. Если люди истинные христиане, они — априорно равны. Если два христианина разные — значит один из них не христианин. Но равенство может быть в высоком или в низком, в слабом или в сильном, в красивом или уродстве, в интеллекте или в его отсутствии. Коммунистическая система сделавшая ставку на самый низкий элемент для которого даже в кастовой системе ведийских ариев не нашлось бы подходящего слова, разумеется не способна была обеспечить равенства в высоком, ибо была создана отбросами общества. Поэтому не стоит удивляться, что советская коммунистическая империя быстро уничтожив часть тогдашней элиты, низвела оставшуюся до вида типичного пролетария. Любого кто умеет видеть градацию индивидов по качеству, всегда поражает контраст между видом какого-нибудь шикарного интерьера (например Эрмитажа или Большого Театра) и людей его посещающей. Отчетливо бросается в глаза, что эти сооружения строились для принципиально другой публики. И не следует удивляться что сейчас в архитектуре не создается ничего действительно великого; образуется замкнутый круг: создавать некому и не для кого. Пролетариат не способен ни создавать, ни оценивать. Но тоже самое происходило и Риме. С конца третьего века после р.х. архитектура в Риме прекращается, ибо становится непотребной. Столица начинает деградировать, а жизнь переходит в провинцию, вместе с зарождением очередного первого поколения которому никакая архитектура принципиально не нужна. Была бы крыша над головой и очаг под крышей. Поэтому коллективный лик коммунистического общества всегда стремился к лику самого последнего его представителя. Уже в 70-х годах, разглядывая тысячную толпу выходящую с завода производящего сложные технические изделия, было практически невозможно определить где рабочий, а где инженер, или где рабочий получающий 150 рублей, а где тот кому платят 400–500. Про инженеров я и не говорю, ибо их зарплата почти всегда была ниже чем у рабочих. В коммунистической терминологии это называлось "ликвидацией различий между работниками физического и умственного труда". Точно по Марксу.

5.

Мало кто задумывался: зачем нацисты писали на воротах концлагерей фразу "Труд делает свободным"? Эстеты расценивают ее просто как одно из циничных издевательств над заключенными, но фраза вполне справедлива, во всяком случае для тех у кого монотонный физический труд заменил собой все. Ее можно было написать на воротах практически каждого завода или фабрики, на дверях большинства офисов и государственных учреждений. Ей можно встречать всех кто приезжает в тот или иной промышленный центр. На коммунистических концлагерях, численно во много раз превосходивших нацистские, ничего подобного не писалось. Коммунисты вообще не тяготеют к философии, коммунизм не дал нам ни одного философа, поэтому интерьеры коммунистических зон украшала куда более примитивная пропаганда сводившаяся, в основном, к патетически-назидательным лозунгам. Постоянный физический нетворческий труд действительно делает свободным. Свободным от всех параметров приближающих людей к совершенным формам. И превращение в говорящее орудие труда не заставляет себя долго ждать. Эволюционирующий индивид теряет эволюционный потенциал и несколько поколений пролетариев дают нам уже полностью специализировавшихся индивидов. И если даже посмотреть на известных ученных или деятелей культуры вышедших из пролетариев, то всегда выясняется что их родители были пролетариями в первом поколении, а предыдущие поколения были крестьянами. Но из потомственных пролетарских семей не вышло ничего великого. Это полностью согласуется с высказыванием Ле Бона сделанным в 20-е годы ХХ века: "Условия современного промышленного развития осуждают в действительности низшие слои цивилизованных народов на очень специализированный труд, который, будучи очень далек от того, чтобы расширять их умственные способности, скорее стремится их сузить. Сто лет тому назад работник был настоящим художником, способным выполнить все мелочи какого-нибудь механизма, например, часов. Ныне же простая манипуляция, которая никогда не производит более той или другой отдельной части, заставляет его всю жизнь сверлить одни и те же дыры или полировать одно и то же орудие, вследствие чего его ум должен в скором времени дойти до совершенной атрофии. Теснимый открытиями и конкуренцией, промышленник или руководящий им инженер, напротив, вынужден накапливать неизмеримо больше знаний, духа, инициативы и изобретательности, чем тот же промышленник, тот же инженер сто лет тому назад. Постоянно упражняемый, его мозг подчиняется закону, которому в подобном случае подчиняются все органы: он все более и более развивается". Но и это не будет длиться долго и по мере деградации вкуса труд инженера станет столь же типовым сколь и труд рабочего. Сейчас нужны не шедевры, а однодневки ориентированные на скорейшее получение прибыли. Известный почитатель Ле Бона Адольф Гитлер в одной из своих речей говорил что: "…марксизм должен автоматически стать движением людей, которые, работая только физически, либо не в состоянии логически мыслить, либо отвернулись от всякой умственной работы вообще. Это — гигантская организация рабочей скотины, оставшейся без руководства". Тоже правильно.

Все эти вещи знали отцы-основатели коммунизма, так как являлись если не прямыми так косвенными эксплуататорами. Может быть именно поэтому в концлагерях так редко происходили акты неповиновения и наверно именно поэтому сейчас не встречаются массовые забастовки которыми характеризовались XIX и начало ХХ века.

А вот Христос — дитя Востока — понятием свобода не оперировал. Он проповедовал «блаженство» — категорию совершенно размытую. То же всемирное блаженство обещают и апологеты Нового Мирового Порядка, правда достигаться оно будет вполне конкретными химическими и психологическими методами.

Слабый, уродливый тупой и вонючий, но "верующий в Спасителя", для христиан неизмеримо ценнее сильного, красивого, гармонически разветвленного интеллектуала в него не верящего. Вот каковой была основа христианской закваски. Цензовый критерий один — вера. Маркс, будучи и слабым, и уродом, сквозь призму своего предельно искаженного материалистического понимания мира, видел основу любой независимости и любой силы в собственности, в золоте, в деньгах. Для него золото было целью, но не средством, — вот верный признак раба. В своей знаменитой работе "Zur Judenfrage"[89] еврей Маркс для начала нападает на своих же евреев, высказывая следующие откровения: "Каков мирской культ еврея? Золото. Кто его мирской бог? Деньги.[90] Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег — следовательно, от практического, реального еврейства — была бы самоэмансипацией нашего времени. Организация общества, которая упразднила бы предпосылки торгашества, а следовательно и возможность торгашества, — такая организация общества сделала бы еврея невозможным". Здесь Маркс был сродни Христу в его разговорах с богатым, которому он предлагал раздать свое состояние. Однако все это — только цветочки. Ранние высказывания Маркса о христианстве весьма интересны, Маркс тогда еще не стал адептом вульгарного экономизма, он не стал Христом в экономике. А то что он сам был евреем только повышает ценность сделанных суждений. Христос, собственно, тоже не галл и не кельт. Для начала Маркс поднимает тему государства, Христу принципиально неведомую, в основном, вследствие крайней ограниченности кругозора, ведь если мы исключим вариант пребывания Христа в Индии, то все места где он побывал, сейчас можно объехать в автомобиле за полдня. "…еврей может относиться к государству, — пишет Маркс, — только по-еврейски т. е. относиться к государству как к чему-то чуждому, противопоставляя действительной национальности свою химерическую национальность, действительному закону — свой иллюзорный закон, считая себя в праве обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее ничего общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ — избранным народом. Итак, на каком основании вы, евреи, требуете эмансипации? Ради вашей религии? Она — смертельный враг государственной религии. /…/ Как граждане государства? В Германии вообще нет граждан государства. Как люди? Вы в такой же мере не люди, как и те, к кому вы апеллируете". Затем наступает черед религии. "Поищем тайны еврея не в его религии, — поищем тайны религии в действительном еврее. Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие". Как там у Христа? "Ваш отец — Дьявол" (Иоанн 8,44).

Затем Маркс дает весьма показательное описание зарождения христианства. "Христианин был с самого начала теоретизирующим евреем; еврей поэтому является практическим христианином, а практический христианин снова стал евреем [именно так и получилось! Вспомним апостола Павла — M.A. de B.]. Христианство только по видимости преодолело реальное еврейство. Христианство было слишком возвышенным, слишком спиритуалистическим, чтобы устранить грубость практической потребности иначе, как вознесши ее на небеса. Христианство есть перенесенная в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства, но это применение могло стать всеобщим лишь после того, как христианство, в качестве законченной религии, теоретически завершило самоотчуждение человека от себя самого и от природы. Только после этого смогло еврейство достигнуть всеобщего господства и превратить отчужденного человека, отчужденную природу в отчуждаемые предметы, в предметы купли-продажи, находящиеся в рабской зависимости от эгоистической потребности, от торгашества". Чуть ниже Маркс дает лаконичное заключение: "Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство". Иными словами, превратилось в то из чего возникло. Ну и в самом конце Маркс ставит жирную точку: "Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства".

Современные мировые религии неизменно схожи в одном: конечной целью они видят приведение всего без исключения человечества к представлениям характерным для данной религии. Это грекам или римлянам не было никакого дела до того каким богам поклоняются окрестные народы. Более того, им было совершенно без разницы чье именно изображение стоит в доме у соседа. Теперь игра идет по-крупному. Нужно или взять всё, или остаться ни с чем. Отсюда идет и подоплека всех проектов со словечком «глобальный» или «всемирный» в названии. Маркс был слабым. Очень слабым. За свою не очень долгую жизнь он не одержал ни одной победы. Даже на бирже этот «суперэкономист» всегда проигрывал, благо денежки были не свои, а Энгельса. Он ненавидел абсолютно всех, включая своего дружка Энгельса так как понимал, что любой, абсолютно любой человек, может оказаться сильнее чем он. Страх и ненависть перед силой рождали в нем чувство мести. Абсолютный страх и абсолютная слабость возводили ее на недосягаемые вершины. Все сочинения Маркса проникнуты презрением и ненавистью ко всем, включая «любимых» им пролетариев.

Поэтому вывод к которому пришел Маркс был прост и вполне логичен: нужно лишить человека всей собственности, причем не только в экономическом смысле понятия, его нужно лишить инстинкта собственности, что прежде всего подразумевало разрушение системы традиционных взаимоотношений между мужчиной и женщиной и ликвидацию прав родителей на воспитание своих собственных детей, которое, по плану Маркса, должно было проводиться некими общественными структурами. Точно по Христу, правда тот не додумался до общественных структур, хотя тоже понимал опасность исходящую от богатства, вспомним хотя изречение об осле и ушке иголки, а так же поистине олигофреническую радость Христа когда несчастная вдовица отдала ему последнюю имеющуюся у нее лепту. То что вдовица может быть через пару часов отправилась к праотцам, лишив себя последней возможности купить еду, Христа не интересовало. Так же как Маркса не интересовали рабочие.

6.

Христос не понимал человеческих чувств. Он не был субъектом способным любить, а потому все что он говорил или пытался делать было изначально обречено на самоуничтожение, ибо только индивидуальная любовь дает полноценную реальную жизнь. Мы уже проводили семантический анализ того что Христос понимал под «любовью», а всеобщее заблуждение здесь объясняется неадекватным переводом текста Септуагинты и отсутствием в греческом языке соответствующего термина. Христос не испытывал вообще никаких чувств, ибо был абсолютно бессознателен. Маркс пошел дальше. Просто "не испытывать чувств" его не устраивало, ведь он выдавал себя за материалиста, а за десять лет до смерти набрался наглости и объявил себя учеником Гегеля. Лохматый апостол коммунизма предложил уничтожить все чувства. Все. И слабые, и сильные. Первым объектом была выбрана семья. "Уничтожение семьи! Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намереньем коммунистов./…/ Буржуазные разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми внушают тем более отвращения, чем более разрушаются все семейные связи в среде пролетариата благодаря развитию крупной промышленности, чем более дети превращаются в простые предметы торговли, в рабочие инструменты". Это — первые страницы «Манифеста». Обратим внимание на стандартную подмену цели мотивом: вместо оптимизации промышленности предлагается ликвидация семьи, якобы измельчавшей "в среде пролетариата". А кто довел пролетариат до такого состояния как не буржуи типа Энгельса? После семьи наступает черед нации как некой "большой семьи", а затем и государства как места обитания этой семьи. Маркс, в силу целого ряда особенностей, не мог иметь представления о сущности государства, ибо всегда был аморальным субъектом, поэтому-то он обладал чрезвычайно низкими социальные задатками не позволившими ему жить как обычный «добропорядочный» буржуй, для чего он имел все условия. Отто Вейнингер специально подчеркивал склонность людей с низкими социальными задатками к коммунизму. "Далее, коммунистов упрекают, будто они хотят отменить отечество, национальность. /…/ Рабочие не имеют отечества. У них нельзя отнять то, чего у них нет". О рабочих не имеющих отечества мы поговорим позже, сейчас же заметим, что тотальное непонимание такой простой и понятной любому здоровому индивиду вещи как государство и нация, привело марксизм к очень быстрому крушению. Игнорирование Марксом этих категорий, низведение их до уровня буржуазных псевдохимер, однозначно выводит его из числа великих людей, превращая в обычного мракобеса и полусумасшедшего, в дешевого гуру для подонков от интеллекта. "Национальная обособленность и противоположность народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии /…/ Господство пролетариата еще более ускорит их исчезновение". Марксу не суждено было узнать что его рецепты во всех без исключения странах, докажет свою полную несостоятельность разбившись о скалу самого примитивного национализма, который будут олицетворять все слои населения всех стран осчастливленных коммунистическим экспериментом. Именно эта, может быть главная ошибка Маркса, досконально разобрана мондиалистскими идеологами делающими все чтоб не повторить ее. Вспомним: самые напряженные отношения у коммунистического Советского Союза будут с коммунистическим Китаем. Советские войска будут вводиться в коммунистическую Венгрию и коммунистическую Чехословакию. Коммунистическая Венгрия и коммунистическая Румыния будут постоянно конфликтовать из-за спорных территорий. Народы коммунистической Югославии будут выжидать момент чтобы начать резать друг друга и таки начнут, как только момент настанет. Коммунистический Китай будет воевать с коммунистическим Вьетнамом. Коммунистический Вьетнам нападет на коммунистическую Камбоджу. Коммунистическое Сомали нападет на коммунистическую Эфиопию. И так далее и так далее. В основе всего — обыкновенный национализм, абсолютно игнорируемый Марксом.

Здесь защитные механизмы бессознательных масс сработали четко и марксизм был выплюнут из всех стран мира. В посткоммунистических странах коммунисты предприняли попытку подмять под себя националистические лозунги, даже определение появилось — национал-коммунисты, но их кратковременный возврат к власти был, что называется, "последними гастролями" перед окончательной отправкой на вечную свалку откуда возврата нет.

"Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намеренья. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнут лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего общественно строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед коммунистической революцией. Пролетариям нечего в ней терять крое своих цепей. Приобретут же они весь мир". Это последние слова «Манифеста». И никто не задал вопрос: а для кого приобретут? Тут же вспоминается Христос с его "блаженные кроткие, потому что они наследуют землю". Вообще, в этой заключительной цитате — сущность всей Нагорной проповеди. И там и там — ставка на низший элемент. Кому нечего терять, тот пусть и бросается жертвовать собой во имя всего. А кому нечего терять? Тому у кого ничего нет. Ни в материальном смысле, ни в духовном.

7.

Коммунизм, как и христианство, дело семейное, что прежде всего говорит о генетической предрасположенности к дегенеративному образу мышления. Если вы видите нормального человека который уверяет вас в том что он коммунист или христианин, то он либо врет, либо не понимает что говорит. У Маркса, как "законченного человека", слово не было отделено от дела. Будучи по психологии бисексуалом, Маркс умудрился наклепать аж 13 детей. Несколько из них умерло в раннем возрасте, зато остальные удались полностью (в психопатологическом смысле). Три дочери Маркса стали женами известнейших коммунистов — Поля Лафарга, Эвелинга и Лонгэ. Секретарем Маркса работал дед Рихарда Зорге — виднейшего коммунистического агента Кремля игравшего роль "шефа шанхайских нацистов". То же самое было и у Христа, первым делом приблизившего к себе нескольких то ли родных, то ли двоюродных братьев.

Радетели освобождения пролетариата никак не хотели связывать свое идеологическое «радение» кровными узами. Маркс женился не на работнице ткацкой фабрики своего бойфренда Энгельса, а на немецкой баронессе, которые, по рекомендациям Маркса, подлежали полному уничтожению. Энгельс, как человек более высокого происхождения, тоже не отстал: и у него была своя "буржуйка-аристократка". Другой апостол коммунизма, ближайший друг Маркса, Фердинанд Лассаль, полез со своей юродской «любовью» к графине Елене фон Дегнигес, за что был пристрелен на дуэли графом Раковицей. Так и хочется сказать: «поделом». Маркс, успевший к тому времени окончательно рассориться с Лассалем, писал в письме к Энгельсу: "я полностью согласен с тобой по поводу смерти Лассаля. Это один из бестактных поступков которые он совершил в своей жизни". Лучше и не скажешь! Ленин женился (впрочем, я не уверен насколько здесь уместен подобный термин) на дочери крупного землевладельца из Польши, а в любовницах у него ходила Инесса Арманд — особа явно непролетарского происхождения. Троцкий был женат на дочери американского банкира. Этот список можно было бы еще долго продолжать. Он мог сам по себе стать толстой книгой. Вспомним и христианских апостолов, которые после того как Иисус «вознесся» вдруг начали себя вести прям как древние иудейские перовосвященнки, отцом которых вроде бы являлся "дьявол".

Коммунистический дух всегда наличествует в стране имеющей симптомы разложения. И дело даже не в том установлено или нет коммунистическое правление. Коммунизм начинается не с революций и баррикад, а с деградации умов. Теперь мы вернемся к стране, где никогда не было революций и коммунистических теоретиков, где никогда подолгу не задерживались идейные коммунисты, где компартия созданная на деньги коммунистической группировки из Москвы никогда не насчитывала больше сотни активных членов, но которая рискует в ближайшее время упасть в коммунистическое болото значительно глубже чем Россия, против которой действовал практически весь мир. Причем по тем же причинам по которым Рим докатился до принятия христианства. Но с начала мы остановимся на времени когда христианство, продуктом которого является эта самая чудо-страна, достигло своего высшего могущества.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ ПРИЗРАК ПАЛЕСТИНЫ

Апогей Христианства — Первое Жертвоприношение — Первый Крестовый Поход — Забавные Нравы Эпохи — Церковь и Феодалы — Первосвященники Наносят Ответный Удар — "Богоугодное Дело" — Взятие Иерусалима — Измельчание Крестовых Походов — Разгром Константинополя — Молодость и Государство — Слабость и Жестокость — Уроды: как они сами себя видят — Христианство и Онанизм — Детский Крестовый Поход — Переход Через Альпы — Море не Расступилось — Голгофа

Рим достиг своей максимальной мощи в 146 году, в момент полного уничтожения Карфагена. И если взять временной интервал от года основания Рима (750 до р.х.) до падения Римской Империи (476 после р.х.) и поделить его на два, то получим 137-ый год до р.х., а отсюда видно что максимальная сила Рима приходится на середину его истории. То же самое и с христианством. Сейчас нет смысла говорить о каком-то конкретном дне когда этот восточный культ перестанет быть не только духовным измерением, но и чисто внешним антуражем, но если провести аналогичные вычисления для христианской эры, взяв за основу дату придания ей государственного статуса (325 г.), а за финальную точку например 2000 год (дата вовсе не окончательная, но другой пока нет), то мы получим пик «мощности» христианских государств приходящийся на 1159 год. 1159 год — это XII век. XII век — разгар Крестовых походов. Он начался когда крестоносцы обосновывались в только что взятом во время Первого Похода Иерусалиме, а закончился подготовкой к четвертому, где жертвой должен быть оказаться православный Константинополь. И если Карфаген стал неким искушением и предопределением для Рима, то Палестина, куда было направлено большинство походов, искушением и предопределением для христиан. В Палестине родился Христос, оттуда пришли в Европу первые Апостолы, теперь выросшая на этой доктрине белая элита возвращалась туда, чтобы сделать «святые» территории своими. Напомним, что предок основателей Рима Эней, по дороге из Трои в Италию посетил (а по некоторым данным и основал) Карфаген. Придет время и достигшие максимальной силы римляне тоже придут чтоб его разрушить.

1.

Мы уже говорили, что христианство началось в чужой крови, но плавало в собственной. Первые жертвы были принесены еще тогда, когда не было никакого Спасителя, был всего лишь бесперспективный мальчик Йошуа — сын парикмахерши Мириам и (предположительно) римского легионера Пантеры. Первая жертва — две горлицы, принесенные Мириам во искупление новорожденного. В ней сомневаться не приходится — женщины подобного типа всегда очень набожны (см. Ломброзо "Женщина преступница и проститутка"). Другая жертва более сомнительна, я имею ввиду 14 тысяч вифлеемских младенцев в возрасте до двух лет, убиенных по приказу Ирода Великого, боявшегося что новоявленный «мессия» может отобрать у него престол (как и в случае с Кришной). Сомнительна, во-первых, потому, что Ирод умер за четыре года до рождения Христа, во-вторых потому, что в Вифлееме никак не могло проживать столько младенцев данного возраста, ибо при нормальном распределении населения по возрастам, общее количество жителей этого города должно было бы достигать 150–200 тысяч человек, чего конечно же не было, Вифлеем являлся небольшим городком с сотней-другой домов и населением равным, максимум, 5 тысячам. Можно, правда, предположить, что один из наследников Ирода Великого — Ирод Агриппа — в ведении которого находился Вифлеем, приказал истребить младенцев желая ликвидировать незаконного побочного наследника, но причем здесь Христос? Ведь и в Евангелиях однозначно говорится, что чуть ли не все жители знали в какой именно семье родился "царь иудейский". Попытка объяснить все стандартными схемами построения мифологических сюжетов здесь неприемлема, христианство не миф, а грубая и мрачная реальность. Таким образом, творцы Евангелий в момент когда будущий успех и триумф его был весьма и весьма сомнителен, уже выдумали столь массовое и бессмысленное жертвоприношение: за «ребенка» Христа должны были расплатится 14.000 не имеющих к нему никакого отношения вифлеемских детей, за взрослого Христа принесшего себя в «добровольную» жертву будут расплачиваться еще два (?) тысячелетия. Так зажегся "свет Христов". Поговорим теперь о том как он начал медленно угасать и о сопутствующих этому событиях.

2.

Пик христианства, его молодость и верх его агрессивности как организованной структуры, — XI–XIII века. Кровавые папы, кровавые императоры, бесконечные интриги, бесчисленные бессмысленные бойни, замешанные на кровавом энтузиазме масс. По свидетельствам современников Европа напоминала сумасшедший дом. Казалось христианство не остановится пока не «осчастливит» своей "благой вестью" весь мир. Арабы отступают. Монголы остановлены. Турки пока далеко и реальной угрозы не представляют. Острие кровавого пика — Крестовые походы. Впрочем, начиналось всё весьма и весьма лихо. Время-то вообще было интересное, шла смена поколений (как и сейчас), а посему везде просматривалась некая зловещая веселость, смесь авантюризма и агрессии с явно непредсказуемым результатом, — именно то, что любят настоящие здоровые люди.

Итак, март 1096 года. На призыв Урбана II произнесенного на Клермонском соборе, как всегда в истории христианства, первыми откликнулись социальные низы и предварительным этапом Первого Крестового похода (1096–1099 гг.) был т. н. "поход бедноты". Толпы крестьян, с семьями, сельхозорудиями (ведь Палестина "течет молоком и медом"!), вооруженные дубинами и оглоблями, под руководством случайных вожаков, а как правило без оных, двинулись на восток, отметив свой путь грабежами (вполне по-христиански полагая, что поскольку они воины божьи, любое земное имущество принадлежит им; позже наследники христиан — коммунары и большевики — выдвинут модернизированный лозунг "грабь награбленное") и еврейскими погромами (отомстим убийцам распявшим нашего Христа!). Понятно, что удовлетворив свой агрессивный потенциал «войско» постепенно таяло и из 150 тысяч вышедших в поход, Малой Азии достигли всего 25 тысяч, наверное самых стойких, однако все они погибли в битве с турками под Никеей 25 октября 1096 года. Папа и его клир не препятствовали такому вполне здоровому проявлению благочестивого рвения, но все-таки «низы» их интересовали мало, в то время церковь еще имела тотальный идеологический контроль. Совсем по-другому дело обстояло с феодальной верхушкой, ибо описываемое время было не только рассветом христианства, но и рассветом феодализма. Герцоги, бароны, сеньоры, маркграфы и маркизы начали, что называется, "поднимать голову". Как ни романтично представляется многим жизнь тогдашних феодалов, с их замками, куртуазным этикетом и правом первой ночи, мы должны признать, что была такая жизнь очень и очень опасной. Лишь единицы доживали до старости и умирали собственной смертью, а смерть от руки отца, сына, брата или жены, была ординарным явлением. При таком раскладе жизнь всегда идет по принципу: "сегодня жив — завтра нет" (первое поколение!), поэтому от каждого дня стремятся извлечь максимальное удовольствие. В то же время "благородные господа" видели какую легкую, сытую и безопасную жизнь ведут папские наместники, аббаты, епископы и легаты, видели как они кормятся из источников по сути обеспечивающихся ими, феодалами и подконтрольной им чернью, какому чудовищному разврату предаются "служители божьи" в "обиталищах Всевышнего". Конфликт зрел и грозил принять неуправляемый характер, ведь папы по сути занимались непрерывными интригами расстраивая союзы между наиболее влиятельными европейскими правителями осуществляя, таким образом, древний принцип "divide ut impera". Интриги, впрочем, вещь хорошая до определенного момента, до момента пока всем всего хватает и нет пассионария желающего на деле продемонстрировать свое тотальное превосходство над окружающими. Да и папам изрядно портила нервы необходимость идти на гешефты с теми кого они считали тупыми подонками, способными разве что жрать, пить, ссориться из-за дам и пускать друг другу кровь на рыцарских турнирах и мини-военных кампаниях. Дальше — больше. Феодалам не хватало денег на красивую жизнь со всеми причитающимися аксессуарами и они начали запускать руки в "папский карман" т. е. брать ценности из церквей хотя бы с целью финансирования своих военных операций. Вот они, первые признаки второго поколения. И одновременно, — прямой удар по основам папства. В христианстве все "по любви". Кроме денег. Назревала тотальная разборка церкви с феодалами и феодалы, конечно, могли бы совершенно спокойно в течении нескольких недель, максимум месяцев, пустить под нож всех зажравшихся служителей христовых, заменив их своими марионетками из низов, не забыв при этом переплавить пудовые кресты которыми были увешены клирики в золотые кирпичи, каковые несколько позже будут делаться из индейских культовых вещиц. Тем более что феодалы довольно умело использовали недовольство бессознательных масс всем что исходило из Рима.

Но это в случае открытого столкновения. Папы все понимали, а посему Рим нанес ответный упредительный интеллектуальный удар. Церковь, понятно, имела здесь глобальное преимущество. Она была интеллектуально выше. Бесконечно выше поголовно безграмотных и суеверных господ, в большинстве случаев не умеющих ни читать, ни писать. Ответный удар церкви просто неизбежно должен был последовать и он последовал. Был принят наиболее эффективный и наименее рискованный способ — бессознательные индивиды должны уничтожаться другими бессознательными индивидами, причем так, чтоб организаторам (т. е. папе и клиру) это было еще и выгодно. А самым лучшим здесь представлялось поднять агрессивных, но безмерно тупых; смелых, но наивных феодалов, на мероприятие кажущееся исключительно заманчивым, но на деле — абсолютно бесперспективное. И более лучшего варианта чем война с мусульманами придумать было невозможно.[91] Феодалы набирали силу день ото дня и если бы их первородная бессознательная энергия не была бы выплеснута в Крестовые походы, светская власть папы закончилась бы максимум к XII веку. На деле же получилось обратное. Наверное не было в Европе сколь-либо известного феодального рода не понесшего бы ощутимых потерь в войнах с «неверными». Папство же богатело от похода к походу, ведь отправляясь на войну "за гроб Господень", рыцари, как правило, передавали свои земли, замки, крестьян, в церковное управление. Понятно, что церковники не желали видеть хозяев вернувшихся с похода живыми, поэтому церковь со своей стороны делала все возможное чтобы походы развивались по максимально усложненной схеме.

Осенью 1096 в путь наконец-то двинулось и рыцарское ополчение из разных частей Европы, вождями его были Готфрид Бульонский и Раймунд Тулузский — люди достойные во всех отношениях, элита первого поколения. Французы вообще станут ключевыми фигурами в каждом походе. Рыцари также позаботились о комфортном существовании и прихватили с собой помимо золота, разные увеселительные мелочи, включая шутов. Рыцари одевая плащ с крестом, становясь таким образом крестоносцами, налагали на себя самые разнообразные обеты связанные почти всегда с отказом от мирских благ, до успешного вызволения гроба Христа, что было очень даже по-христиански. Поставленный на мощную финансовую базу (такой базы больше не будет иметь впредь ни один вояж в Палестину) «рыцарский» поход, развивался успешнее: уже к концу 1096-го — началу 1097 гг. крестоносцы достигли Константинополя, весной 1097 переправились в Малую Азию, где совместно с византийскими войсками начали осаду Никеи, взяли ее 19 июня и передали город византийцам (Какое благородство! Особенно в свете того что произойдет в последующие походы). Далее путь крестоносцев лежал в Сирию и Палестину. 6 февраля 1098 была взята Эдесса, в ночь на 3 июня Антиохия, год спустя, 7 июня 1099 г., они осадили Иерусалим, а 15 июля захватили его. Тридцать тысяч жителей города были безжалостно вырезаны.[92] Интересно, одобрил бы это Христос? Ведь в очередной раз сбылось его пророчество относительно падения Иерусалима. К слову сказать, это было последнее из его сбывшееся пророчеств и в этот день Христос перестал «действовать». Навсегда. 22 июля на собрании князей и прелатов было учреждено Иерусалимское королевство, которому подчинялись графство Эдесское, княжество Антиохийское и (с 1109 г.) графство Триполи. Главой государства стал Готфрид Бульонский, получивший титул "защитник Гроба Господня" (его преемники носили уже титул королей, от которого Готфрид отказался). В 1100–1101 гг. в Святую Землю отправились новые отряды из Европы (историки называют это "арьергардным походом"); границы Иерусалимского королевства установились лишь к 1124 году.

Выходцев из Западной Европы, постоянно живших в Палестине, было немного, особую роль в Святой Земле играли духовно-рыцарские ордена, а также образовывавшие особые привилегированные кварталы в городах Иерусалимского королевства переселенцы из приморских торговых городов Италии. Очевидно, что находившиеся в глубоком мусульманском тылу христианские королевства не могли ни секунды чувствовать себя в безопасности. Турки все время атаковали и после того как в 1144 году они отвоевали Эдессу, 1 декабря 1145 года был объявлен Второй Крестовый поход (1147–1148 гг.), возглавленный королем Франции Людовиком VII и германским королем Конрадом III. Этот поход оказался безрезультатным. В 1171 г. власть в Египте захватил Салах-ад-Дин, тот самый знаменитый султан Саладин, присоединивший к Египту Сирию; весной 1187 года он начал войну против христиан. 4 июля в длившейся 7 часов битве близ деревни Хиттин христианское войско было разбито, во второй половине июля началась осада Иерусалима, и 2 октября город сдался на милость победителя. К 1189 в руках крестоносцев осталось несколько крепостей и два города — Тир и Триполи. Новый крестовый поход не заставил себя долго ждать. 29 октября 1187 он был торжественно объявлен. Его возглавляла императорская элита Европы: Фридрих I Барбаросса, короли Франции Филипп II Август и Англии Ричард I Львиное Сердце. Немецкое ополчение 18 мая 1190 года захватило г. Иконий (ныне Кония, Турция) в Малой Азии, но 10 июня случилось непредвиденное: при переправе через горную речку Фридрих (один из главных оппозиционеров папы!) утонул и деморализованное немецкое войско отступило. Осенью 1190 года крестоносцы начали осаду Акры, — города-порта, — морских ворот Иерусалима. Акра была взята 11 июня 1191 г., но еще до этого Филипп II и Ричард поссорились. Мотивы ссоры нам неизвестны, но думается без участия папских агентов здесь не обошлось. Филипп отплыл на родину; Ричард предпринял несколько безуспешных наступлений, в том числе два на Иерусалим, заключил 2 сентября 1192 г. крайне невыгодный для христиан договор с Саладином и в октябре также покинул Палестину. Иерусалим остался в руках мусульман, столицей Иерусалимского королевства сделалась Аккра. В 1198 году был объявлен новый, Четвертый крестовый поход, состоявшийся много позднее (1202–1204 гг.). Теперь крестоносцы изменили тактику. Предполагалось нанести удар по Египту, которому принадлежала Палестина, что было стратегически весьма грамотным шагом, но к этому походу финансовая мощь феодалов уже значительно ослабла, а церковь, которую просто распирало от осознания факта своего превосходства и не думала выделять на сие предприятие ни гроша. Ведь как мы помним, главной её задачей было ослабление светской власти по всем параметрам, а не воплощение в реальность новозаветных преданий. Ведь совершенно ясно: если бы пап действительно интересовали бы вещественные доказательства, то они все были бы «найдены» во время Первого похода, после чего к этой затее никто бы не возвращался. Вспомним, например, как «вдруг» обнаружилась Туринская Плащаница, в которую якобы заворачивали Иисуса, обнаружилась, как явствует из ее названия, не в Иерусалиме, а в Турине. Вспомним, как еще раньше «нашелся» крест к которому его прибили; вспомним как император Константин Убогий вдруг «увидел» крест с надписью "In hoc signo vincis". В христианстве знамения всегда происходят тогда когда в них больше всего нуждаются. У крестоносцев не хватило денег на оплату кораблей для морской экспедиции, поэтому они обратились к Венеции обладавшей самым мощным в Средиземноморье флотом. Венецианцы никогда никому не отказывали. Поэтому всем и всегда были нужны. Поэтому их крошечное государство просуществовало 960 лет и его конституция никогда не менялась. Однако венецианцы потребовали в качестве оплаты оказать им некоторую, совсем смехотворную услугу, а именно: захватить небольшой портовый городок Зада на Адриатическом побережье, что крестоносцы играючи сделали 24 ноября 1202 г. Казалось бы мелочь, но городок-то был христианский! В общем, начались импровизации. Взаимовыгодное сотрудничество христиан-венецианцев и христиан-крестоносцев продолжало давать ошеломляющие взаимовыгодные результаты. Особенно если учесть то пикантное обстоятельство, что за дожами стоял папа, а сама Венеция походила на современную оффшорную зону или государство вроде современного Сингапура или Швейцарии во Вторую Мировую войну. И теперь уже лидерам "воинства христова" было предложено по-настоящему достойное дело: двинуть на Византию, — главную торговую соперницу Венеции, под предлогом вмешательства в династические распри в Константинополе и соединения православной и католической церквей, разумеется под эгидой папства. Так поход против сарацин превратился в поход против одного из оплотов христианской церкви. 13 апреля 1204 г. Константинополь был взят и основательно разграблен. К чести крестоносцев отметим: бессмысленными убийствами они не занимались. Часть завоеванных у Византии территорий отошла к Венеции, на другой части была учреждена т. н. Латинская империя. В 1261 православные императоры, закрепившиеся в не оккупированной западными европейцами Малой Азии, с помощью турок и соперницы Венеции — Генуи снова заняли Константинополь, но это уже было своеобразной гальванизацией трупа. Византия, насадившая с помощью террора христианство на Руси, сама пала жертвой христиан! Как говорится, "взявши меч…" Второй Рим был фактически уничтожен. Формально его прикончат турки в 1453 году.

Поскольку христианство идеология саморазрушающаяся по своей структуре, все мероприятия направленные христианами против кого-либо — автоматически обращаются против них самих. Все, все без исключения войны, которые велись под его грязной ширмой, несмотря на их первоначальные грандиозные успехи, в конце концов оборачивались полнейшим разочарованием. Самым забавным здесь представляется именно Четвертый Крестовый поход. Закончился он, как мы видим, не в «сарацинском» Иерусалиме, а в Константинополе, — оплоте Православия — разграбить который, как оказалось, было куда большим искушением нежели насмерть биться в раскаленных безводных пустынях с «неверными», для которых хуже смерти только жизнь. Так православие, вторая опора христианства, перестало существовать как историческая единица. Впрочем, в конце XV века Московия попытается примерить на себя уже до дыр изъеденный молью и пропахший клопами византийский филон, но дальше России этот "показ моды" не пойдет и, в конечном счете, именно он приведет к ее Падению в 1991 году. Но и католики не долго будут радоваться: пройдет каких-нибудь 150 лет и вместо жиреющих, тупеющих и погрязших в интригах и спекуляциях византийцев, придут турки — агрессивные, бескомпромиссные, нацеленные исключительно на уничтожение, и по прошествии еще одного небольшого промежутка времени турецкие кривые сабли и ятаганы будут блестеть под стенами Будапешта, Вены и Венеции, — той самой Венеции которая так смело интриговала против Византии. Процесс «абортирования» турок из Европы тянется до сих пор, а его история — это история без малого сотни войн.

3.

Молодость в максимальной степени всепобеждающа. Интеллектуально и физически здоровый индивид может максимально приблизиться к высшим силам, только в молодом возрасте, ибо только тогда он может достичь максимальной свободы. Пелена застилавшая его глаза в детстве, спадает, а каменные заборы догм навороченных старыми дрестунами утомленными жизнью еще не выстроены. Ребенок воспитанный в суперортодоксальной христианской семье, может в позднем тинейджеровском возрасте спокойно и совершено полюбовно распрощаться с христианством, практически без всяких моральных потрясений. Я наблюдал множество таких случаев. Сейчас они приобретают характер катастрофического обвала. Нет ничего удивительного что все революции и великие дела осуществлялись, как правило, молодыми, а обеспечивались только молодыми. Государства управляемые молодыми никогда не разрушались. Они разваливались когда молодые старели. Здесь просматривается некая аналогия с такой игрой как шахматы. Во всех без исключения случаях, когда претендент на шахматную корону был моложе чем действующий чемпион, претендент побеждал. И интересно, что комплексы мероприятий устраиваемые молодыми всегда вели к торжеству прогресса. Примеров — сколько угодно.

Спартанскому царю Леониду, сыгравшему ключевую роль в обороне Фермопил, было 27 лет.

Александр Великий достиг Индии, заставив, по меткому выражению Ницше, "пить из одной чаши Восток и Запад", в 28 лет.

Князь Святослав в возрасте 25 лет разгромил Хазарский Каганат — опаснейшее плутократическое государство — наследника «традиций» Карфагена, Содома и Гоморры и предтечи современных Соединенных Штатов. Русь сразу же превратилась в сильнейшую военную державу.

Жанна Д'Арк возглавив в 17 лет отряд деблокировавший Орлеан, по сути переломила ход Столетней войны в пользу французов. А война та длилась восьмидесятый год. Ее смерть в 1431 году уже ничего не могла изменить и через 22 года, как раз когда турки вырезали последних жителей Константинополя, англичане были выброшены из Франции (сохранив за собой порт Кале).

Иван Грозный разгромил Казанское ханство и обеспечил России возможность экспансии территорий вплоть до Тихого океана в 22 года.

Карл XII был на пике своей славы в 18 лет, когда отразил внезапное нападение маниакального тирана Петра Первого. Петру было 28 лет.

Наполеон отбросивший англичан от Тулона в 1793 году, в возрасте 24 лет был произведен Конвентом в генералы. Через 6 лет он станет первым консулом Франции.

Генрих Гиммлер начал формировать отряды СС призванные стать элитой арийской расы в 27 лет. В 28 он стал рейхсфюрером.

Были и отрицательные примеры.

Луи Сен-Жюст стал вторым человеком в якобинской партии в 26 лет. Правда, в 27 ему отрубили голову.

Карл Маркс написал свой "Коммунистический Манифест", которым питалась вся русская социал-демократия вплоть до полного банкротства идей коммунизма, в 29 лет.

Ну и наконец вспомним, что Будде и Христу было в момент когда они стали теми кем мы их знаем сейчас, по 29 лет.

Отсюда видно, что если за взрослыми стоит опыт и наверняка большие чем за молодыми знания, молодые всегда мыслят глобально. Молодые уверены что им доступно всё. И что это «всё» само придет к ним. Молодые приходят и берут. Их не интересуют мелочи и разного рода бюрократические проволочки. Их не интересует «как», им интересно «что». Им интересен предмет, а не его содержание. Им интересно действие, а не причина. Именно здесь подоплека довольно частого распада ранних браков. Настоящий устойчивый брак по любви с годами становится все более детерминированным, а молодые, в подавляющем большинстве своем (интеллектуалы — не исключение), не детерминисты. Взрослые берут опытом, молодые — талантом, а элита — гениальностью. Талантом можно быть только в детстве, юности и молодости. Если до 30 лет талант не достиг гениальности, он просто входит в режим «специализации», т. е. в лучшем случае сохраняет свой уровень, в худшем — становится догматиком и начинает повторяться.

И в высшей степени удивительны и показательны достижения первых крестоносцев. Подумать только: горстка рыцарей воевала в глубоком тылу сверхагрессивного мусульманского мира, правда более молодого чем христианский, и практически двести лет удерживала плацдармы в Палестине. Причем они не практически не смешивались с местным населением! Подобных прецедентов в истории не было никогда. И уже никогда не будет. После своей молодости — Крестовых Походов — вступившее в полосу зрелости христианство будет только отступать, отступать бесконечно долго, временами будет казаться что оно берет реванш: но времена эти будут быстро оканчиваться и христианство будет опускаться все ниже, а влияние его сужаться все больше и больше. Здесь вернейшее доказательство того, что Христос конечно же не воскрес. От мертвого не рождается живое. Христос пришел и ушел, успев, правда, здорово наследить. Так и христианство: оно пришло и ушло, правда тоже изрядно загадив все что с ним прямо или косвенно соприкасалось. И подобно тому как ничего не осталось от Христа; ничего не останется от христианства. Таков неумолимый закон исторического детерминизма.

4.

Молодость одинаково сильна И в хорошем, и в плохом. И в добром, и в злом; и в высоком, и в низком. Это не недостаток, это — оборотная сторона силы, красоты и интеллекта. В первой части мы видели как язычники самой основой существования которых было совершенствование силы, культ красоты и восхищение интеллектуальной мощью, были к III–IV веку полностью сметены христианами. Сила у белых сохранилась, но красота померкла, а интеллект почти исчез, — применения ему не было. Много говорят об агрессивности церкви времен рассвета инквизиции, но инквизиция — это зрелость церкви, ее "золотая осень". Церковь стала такой жестокой потому, что с годами оказывалась все слабее и слабее. Зверства инквизиции — оборотная сторона ее бессилия. Ведь если посмотреть объективно, она никак не отсрочила финал христианства, получавшего главные удары не извне, а изнутри. Так церковь шла к своей старости, а инквизицию (учитывая женский архетип христианства) можно уподобить разновидности климактерического помешательства. Времена с IV по X век являются аналогом пубертатного периода и именно тогда христианство стало таким, каким мы его знаем сейчас. У слабых и уродов пубертатный период всегда проходит тяжело; и те, и другие, видят что не вписываются в структуру нормальных межчеловеческих и межполовых отношений. Они начинают вглядываться в себя и впервые реально отдают отчет в том, что они не такие как все, точнее — они хуже чем все. И здесь срабатывают защитные реакции двух типов: оборонительная и атакующая. Первые — "уходят в себя", становятся воинствующими интровертами, ведут относительно замкнутый образ жизни, окружая свою персону себе подобными, посвящают себя целиком карьере и весьма часто достигают выдающихся результатов. Посмотрите, сколько существует анекдотов про тупых, смешных и хамоватых начальников, директоров, шефов, командиров в армии. А ведь это неспроста! Слыхивал ли кто анекдот про хорошего директора? Сомневаюсь… Я специально искал, но не нашел. Для вторых (атакующих) прорыв в любую власть от председателя домкомитета до первого лица в государстве — единственная их жизненная установка. Все подчинено только ей. Даже по ночам, когда к подобным кускам мяса валяющимся в своих постелях являются их отвратные изношенные души. Я проводил специсследование и выяснилось, что им даже сны не снятся! Зигги Фрейд, накатавший монографию "Толкование Сновидений", говорил что если человеку не снятся сны, он рано или поздно сойдет с ума. Зигги был не прав. Как обычно. Если недочеловеку не снится сон, ничего с ним не будет. Вся их жизнь без красоты, без силы, без интеллекта, напоминает некий эрзац, суррогат, а более правильнее — онанизм или сношение с резиновой куклой, отличия — несущественны. И подобно тому как импотент употребляя куклы воображает себя сверхмужчиной, а уродливая баба, покупая самый большой фалоиммитатор и узнавая "а не ожидаются ли поставки изделий еще больших размеров?" — крутой сексапильной красавицей на которую «упал» еще более крутой мужик, эти отбросы прорвавшиеся во власть и давая те или иные указания сильным, красивым или интеллектуалам, тоже воображают себя то одними, то другими, то третьими. Но воображением сыт не будешь. Нужно реальное наполнение. А его нет!

Онанизм ведомый подобным императивом был, кстати, одним из важных двигателей христианства в его «детскую» пору. Все наиболее известные проповедники времен становления (от апостолов до Августина) сохранили в своих трудах явно заметные элементы сублимированного онанизма. То что это именно так, видно из общения с молодыми (до 30 лет) современными его проповедниками как профессиональными, так и просто любителями. Как мы знаем, уроды, слабые, и лишенные интеллекта, неспособны любить никого, в том числе и себя. И если бы их всех изолировать на каком-либо острове и не давать возможность наблюдать силу, красоту и интеллект других, то каждое новое их поколение деградировало бы всё больше и больше, и в конце концов они бы полностью выродились, если бы какой-нибудь "вдохновенный пророк" не предложил бы им совершить коллективный акт самоубийства, что они бы наверное и сделали, доказательство тому — частые акты коллективных суицидов в тех или иных религиозных сектах. В любом случае, «страждущие» превратились бы в живых мертвецов, иссыхая от нескончаемой тоски. Но когда среди уродов появляется хоть один сильный, красивый или интеллектуал, в их рядах наступает смятение. Видя что такое торжество жизни, они также пытаются не стать гостями на этом торжестве и начинают устраивать свой смешной мелочный быт. Но не тут то было! Слабые не становятся сильными, уроды красивыми, а бессознательные интеллектуалами. Первые вообще склонны обходить последних. И вот такой среднестатистический слабый и уродливый дебил остается один и начинает «анализировать» причины своего бедственного душевного состояния, выплескивая нарастающее сексуальное напряжение в сеансах самоудовлетворения. Познакомившись рано или поздно с девушкой или женщиной, как правило такой же слабой и уродливой дурой, данный индивид не приобретает способности любить или быть любимым. И все идет по новому кругу. Индивид задает себе два вопроса: "кто виноват" (т. е. кто виноват в том что он вынужден заниматься онанизмом?) и "что делать" (т. е. что делать если меня никто не любит?). Большинство просто находят для себя нишу ведя примитивное с нашей точки зрения существование, называя его жизнью, но часть, понимая что таких любить невозможно, пытается заставить других полюбить себя. Сейчас именно эта публика — главные охотники за деньгами. Через деньги они всего лишь хотят купить любовь, купить бытие. Купить ее через власть, которую они понимают как сублимированную ненависть ко всем. Покупка любви посредством ненависти! Каково? Именно такие устраивают конкурсы красоты с целью выбрать топ-модель призванную заставить трепетать окружающих. Вот до какого убожества они доходят. Вот ключ к разгадке непонятной на первый взгляд доброты денежных мешков, вот одно из объяснений того, что однажды нувориш вдруг превращается в филантропа. Но это сейчас. Тогда же подобная публика чаще всего шла в священники. А как еще им было добиться чтобы пред ними преклоняли колена, целовали руки и ноги, исповедовались в «грехах»? Поэтому-то христианская церковь, в соответствии с законом о единстве и борьбе противоположностей, строжайшим образом запрещает онанизм, на который древние не обращали никакого внимания.

Однако пубертатный период у христиан прошел и началась молодость о которой и идет речь в этой главе. Молодость у законченного полноценного человека — это фаза жизни в которую хочется войти пораньше и остаться подольше. У несовершенного и неполноценного молодость проскакивает незаметно, как очередной и малоценный период. Именно таковой была молодость христианства. Не было в ней ничего, ни великих побед поднимающих статус европейских народов, не было элементарных достижений ни в науке, ни в культуре, ни в технике, ни в военном деле, при том что войны велись непрерывно. Даже Крестовые походы — не триумф христианства, а исключительно плод духовной и физической мощи народов участвовавших в них. И если признавать кого-либо святыми, то в первую очередь их.

Само христианство здесь никак не причем. Уроды и слабые всегда и везде являются носителем нездорового начала. Христианство не сделало ничего полезного для человечества, а блестящие страницы которые лукавые историки, не говоря уже о богословах, пытаются встроить в его историю или даже в часть христианского культурного наследия, на самом деле есть результат следования языческим традициям и все победы европейцев в войнах с окружавшими их племенами, — результат языческого метода ведения войны, предполагающего, в частности, абсолютное уничтожение не только явного, но и потенциального врага. Успехи христианской цивилизации вообще имели место потому, что люди, пусть и взращенные в христианстве, не утратили языческого опыта, языческого виденья. Действительный прогресс есть только тогда, когда природа выше юродства и она берет свое. Наблюдая за наиболее элитными представителями белых, я вижу что и сейчас ни один естественный инстинкт ими не потерян. Нужно ли удивляться, что они не были утрачены тогда? В максимальной степени такое утверждение касается интеллектуалов. Поэтому даже христианский первосвященник-интеллектуал был всегда больше язычником нежели христианином. Хотя бы потому, что лучше других знал, что представляет из себя христианство. Хорошо известно, как многие папы, прямо в Латеранском дворце поднимали тосты за здоровье Зевса, Бахуса, Венеры, Аполлона, Сатаны (!). Поднимали в эпоху рассвета христианства! Представляю что там творится сейчас! Не удивлюсь если выяснится что там приносят жертвы Молоху или какой-нибудь "богине Бао". Одним словом, назвать их последователями Христа никак нельзя. Почему же христианство держалось? Да потому что они были его идеологическими рабами. Интеллектуал тоже может быть рабом, главное вырастить его как раба. Что главное в христианстве? Террор. Если враг не сдается — его уничтожают (кто-то наивно думал что это правило придумали современные американцы). Это касалось не только еретиков, но и самих пап. Мы не знаем сколько их умерло своей смертью, а в скольких случаях кто-то приложил руку. Но эти люди, выращенные в молодом и беспощадном христианском мире знали: малейшее проявление слабости и они будут уничтожены. Немедленно. Молодость не всегда снисходительна. В христианстве ведь не сильные пожирают слабых, но сами слабые пожираются еще более слабыми.

Деградация структуры наступает когда наиболее вожделенным желанием умственного слоя становиться не борьба с элитой, а проникновение в нее с целью использовать элиту для личных выгод. После окончательного торжества христианства в пятом веке, мы не видим реальных попыток интеллектуалов бороться с христианством как мировоззрением, наоборот, все они оказываются в церковных структурах. Т. е. интеллект поступает на службу юродской организации. Чем такие вещи заканчиваются? Усилением деградации. Минус на плюс дает минус. Когда церковь дойдет до предельной степени разложения, появятся люди которые сначала испытают ее на прочность (Гус, Галилей), затем нанесут по ней сокрушающий удар, расколов ее еще на две враждующие друг с другом части (Лютер, Кальвин), а после и вовсе отправят в канализационный отстойник все без исключения ее догмы, принципы, и пресловутую «мораль» (Кант, Гегель, Шопенгауэр, Ницше).

Неудачный Третий (1195–1197 гг.) и веселый, но совершенно бессмысленный Четвертый Крестовый поход (1202–1204 гг.), со всей очевидностью показали папе Иннокентию III (Маркс называл таких пап "ungecheurlich Vieh" что значит "чудовищная скотина") одну простую вещь: поднять людей на пятый поход будет очень проблематично. Просто крикнуть с амвона Клермонского собора: "угодно Богу!" как это очень лихо проделал Урбан II и рассчитывать что народ бросится в кровавую мясорубку с дикими несметными ордами на Востоке, как это было в незабвенных 1096-99-ых годах, уже представлялось невозможным. Количество дураков за предыдущие походы явно поуменьшилось (истребление их мусульманами было нежелательной для папства стороной: теперь папы столкнулись с более хитрыми и изворотливыми светскими лидерами), наиболее умные даже кое-чему в них научились: в частности мыть руки перед едой, что священники поначалу воспринимали весьма агрессивно ("смывается божественная аура!"). Да и сами резервы голубой крови в Европе сильно сократились. Поэтому ход должен был быть нестандартным. Впрочем, нестандартных ходов в христианстве не бывает, они могут казаться нестандартными только тем, кто плохо знаком с трудами его классиков. Христианство всегда бьет по самым слабым, подобно неполноценному человеку более всего осознающему свою собственную слабость и мгновенно выявляющего слабые стороны у других. Правило язычника-арийца: "лежачего не бьют"; правило урода: "бьют только лежачего". Так будут действовать не только христиане, но и продукты христианства — интеллигенты и современные западные «дерьмократии», главным образом США. Те кто изучал историю крестовых походов знает, что после похода с номером «четыре» идет поход с номером «пять». Состоялся он в 1217–1221 гг. Неужели маниакальный тиран и чудовищная скотина Иннокентий III за время своего первосвященства (а папствовал он до 1216 года) так и не попытался организовать новый поход? Конечно нет! Просто между этими двумя походами был еще один. Христиане всех сортов и оттенков о нем предпочитают не говорить. Скажем больше, — это одна из запретных тем в христианстве. Уж слишком неприличная история. Но ради "чистоты веры" сор сохраняется в избе. Интересно, что находятся люди, которые вообще отрицают сам факт того о чем сейчас пойдет речь. Понятно, что никаких документов не сохранилось, а те что есть в Ватикане (если папы не уничтожили), хранятся куда надежнее всяких там "архивов КГБ" и прочих «ЦРУ». Ни Дуче, ни Фюрер, и пальцем не пошевелили чтоб в них порыться. Подумать только, фюрер не побоялся нанести упредительный удар по империи желтого, изъеденного оспой, четырехпалого, горбатого, воняющего махоркой карлика-тирана Джугашвили, но испугался микроскопического клерикального государства! А ведь ему ой как хотелось уничтожить Ватикан!

Все свои кровавые дела христианская верхушка инициировала тогда когда на паству сваливались те или иные трудности, как правило непредвиденные. 1212 год был прямо-таки идеальным вариантом. Весной практически не было дождей. Небывало знойное лето стало причиной гибели практически всего урожая. Как водится в подобные периоды, участились массовые явления «святых». То дева Мария явится в своей скорбной ипостаси собирающим осыпавшееся зерно крестьянам и произнесет: "глад и мор за грехи ваши!", то лично Иисус, замотанный в белые простынки, снизойдет чтоб указать своим перстом на Иерусалим, то сразу все святые устроят «молебен» при стечении нескольких тысяч «верующих». Именно в такие моменты появлялись пророки — т. е. люди достигшие высшей степени экзальтации. Обычно они появлялись и исчезали. Но в этом году им дали ход.

5.

Давным-давно во французской деревушке Клуа жил-был мальчик. В голодном 1212 году ему было лет десять-двенадцать, не больше. Звали его Стефан. Стефан был сентиментальным и мечтательным ребенком, на него производили колоссальное впечатление мессы и крестные ходы, литургии, причастия и тому подобные мероприятия отработанные христианством для усиления влияния на психику бессознательных масс. Живи Стефан в веке XIX-ом, он может быть стал нигилистом и зубоскальным антихристанином, подобно Ницше, тоже в его возрасте мечтавшим стать посредником между Христом и людьми. Но на дворе был век тринадцатый и для сельского ребенка представления начинались христианством и им же заканчивались. Присутствуя каждый год на молебнах в день "святого Марка" (они проходили в апреле), он так же как и все возносил молитвы "за воинов убиенных в Святой Земле" и клялся отомстить «неверным». Вообще, возраст 10–14 лет очень ответственный в плане формирования жизненных установок. Именно тогда закладываются общие представления на все основополагающие факторы человеческого бытия, а то что происходит потом, — всего лишь углубление представлений и накопление опыта. Поэтому не удивительно, что к 12 годам практически всегда выявляются таланты (у кого они есть). Вот и Стефан однажды подошел к такому моменту: в мае 1212 года ему явился… Иисус Христос. Сей факт свидетельствует о масштабности мышления Стефана: ему явился именно Христос, а не какой-нибудь разлагающийся пилигрим или очередная новоканонизированная шлюха. Стефану часто снилось как он идет во главе Крестового похода, а сновидение — это следствие неосуществленного желания ("гениальный" Фрейд все напутал, заявив в 1900 году, что "сновидение — осуществленное желание", накатав на эту тему монографию которая есть верх шарлатанства по всем параметрам). Теперь сам Иисус потребовал от Стефана возглавить Новый Крестовый Поход. Говорил Христос своими стандартными тарабарскими фразами, своеобразным сверхпримитивным «надязыком», который, однако, имеет непревзойденное воздействие на экзальтированных, ибо экзальтация и интеллект вместе никогда еще не работали. Экзальтация подобно пику платонических любовных отношений, когда любимые могут говорить друг другу все, абсолютно все что угодно. Их взаимные чувства будут только скачкообразно усиливаться. Нужно ли оружие? Нет, самое главное — слово. Слово было в начале, слово будет и в конце. Слово было бог и слово было у бога. Слово уничтожит сарацин. Почему так неудачно кончились предыдущие походы? Ну как же, взрослые погрязли во грехе, а вот детям, этим непорочным младенцам христовым, самим проведением указано освободить святую землю. Взрослые, эти жалкие стяжатели, они-то думали что гробница Христа набита золотом, а когда после первого похода стало ясно что нет там никакого золота, что там вообще ничего нет, их энтузиазм резко поубавился! Ничего, дети не станут наследовать их грехи. Взяв в руки кресты и иконы они словом божьим выметут неверных. А море? Море расступится перед ними, как пред Моисеем, либо же они пройдут по нем "аки по суху" как сделал это сам Иисус. Вот чем был запрограммирован ребенок. Вся эта история выглядела бы весьма правдоподобной если б не одно обстоятельство. Стефан получил от Иисуса свиток адресованный французскому королю. Но мы-то знаем что Христос не умел писать (да и читать тоже наверное не умел), а свиток был написан высокопарным латинским текстом.

6.

Если мы имеем два совпадения — то это уже не совпадения. Это закономерность. Когда-то, неподалеку от Кельна, в одной из окрестных деревушек жил-был был мальчик. Звали его Николас. В 1212 году ему тоже было лет десять, максимум — двенадцать. Николас, как и Стефан, был очень впечатлительным и очень религиозным. Правда менее религиозным чем Стефан, ибо в том же незабвенном мае, того же незабвенного года, ему явился не Иисус Христос, а всего-то банальный крест на небе (такой же крест явился в 312 году безумному императору смертельно больной Римской империи Константину, так что может быть он и не был столь банален). Трансляция креста с небес сочеталась со звуковым сопровождением, в котором Николас услышал приказ (не на латыни, а на родном ему немецком, какой сервис!): "собирать детей и двигаться в Иерусалим". Обретя «видение» Николас тут же исцелил несколько тысяч бесноватых, прокаженных, одним словом тех, кого исцелял Христос. Николас был не дурак и наблюдая стихийно возникший ажиотаж вокруг своей персоны он, как вдохновенный пророк, громогласно заявлял: "а таким ли почетом окружен гроб Господень в Иерусалиме?". А дальше начиналась чистая политика: "неужели мы бесчувственнее франков? Неужели им одним достанется слава вызволителей гроба Господня?". Очевидно что Николас, как и французский пророк, прошли «курс» соответствующей подготовки. И вот уже вокруг него собираются тысячи детей, как из низов так и из наиболее именитых родов. Между ними, как и положено, моментально начинается соперничество за право быть поближе к пророку. Есть данные что Николаса в пророки пропихивал отец, но это не имеет никакого значения.

В Германии и Франции были самые сильные феодалы и папа хотел при помощи детей подвигнуть их на новый поход. Король Франции Филипп II а быстро разобрался "что к чему" и издал указ запрещавший организацию любых подобных предприятий, но он сам являлся неким компромиссом крупнейших феодальных кланов, он не был абсолютным монархом. Этот указ остался всего лишь указом. С папой напрямую было ссорится опасно.

7.

Христианство — религия предопределения. Любое дело затеваемое религиозной верхушкой, всегда имеет видимый финал. Более того, все кто "играет в христианство" становится похожим на Христа. Здесь, впрочем, все понятно: кто много общается с юродивым сам становится таковым. Дети выступившие в Крестовый поход, в принципе, повторили путь Христа, правда без одной «незначительной» детали. Они не «воскресли». Иными словами, домой не вернулся никто.

Путь детей по Европе — отдельная история со множеством загадок. И если французские дети шли по наиболее оптимальному пути, то немецкие, вышедшие раньше, потеряли во время первой части похода примерно треть своего состава. Исходной точкой их движения был Кельн, — один из главных религиозных центров тогдашней Германии, со своим гигантским готическим собором, который англо-американцы не смогли разбомбить, несмотря на все свои старания в 1945-ом году. Бомбы падали мимо. Немецкие бароны, а им Крестовые походы наносили особенно тяжелые удары, были резко против, но Священной Римской Империей Германской Нации тогда правил молодой еще Фридрих II Гогенштауффен. Было Фридриху 17 лет и стать королем ему помог папа, при помощи интриг сбросивший с престола недалекого, но упрямого дядю Фридриха Оттона IV. Пройдет совсем немного времени и Фридрих, показав себя гениальным политиком, не пролив ни одной капли крови, путем искуснейшей дипломатии выторгует Иерусалим для христиан. Как вы думаете что сделает папа? Он кинет ему в лицо буллу об отлучении, и в конце концов, все, все без исключения представители рода Штауффенов будут уничтожены. Последнему потомку, — правнуку Фридриха Конрадину, — отрубят голову. В 14 лет. Клир всегда шел по дороге намазанной кровью, папы получали от этого особенный кайф.

Но пока еще положение самого Фридриха было шатким, он был вынужден идти в фарватере политики папы. Он формально запретил затею детей, но вот только после запрета движение стало приобретать просто-таки обвальный характер. Даже 5–6 летние дети формировали свои отряды. Что им двигало? Желание вырвать «святыню» у неверных? Нет. Детьми подобные желания не движут. Ими двигала ненависть. Ненависть к тем кто отобрал у них отца или брата. Папы на этом и играли, ибо и ими самими двигала ненависть. Ненависть к тем кого они посылали в походы.

Выход детей проходил по всем правилам тогдашнего церемониала. Звуки фанфар, труб, молитва, хоровое пение религиозных гимнов. Причем гимны были специально написаны именно для детей! Как хорошо все было подготовлено!

Первый настораживающий момент произошел уже через несколько дней после выхода из Кельна. Колонна детей разделилась на две части. И если колонна Hиколаса пошла путем Нибелунгов, т. е. от Кельна вдоль Рейна по Лотарингии, Бургундии и Швабии, то вторая колонна двинулась более длинным путем через Баварию, Франконию и восточную Швабию. И перед теми и перед другими лежали Альпы. Их можно было обойти что несколько задержало бы приход детей к средиземноморским портам Италии, но спасло бы тысячи жизней. Однако путь прокладывали не дети. Дети в каждом приближающемся городе видели Иерусалим. Колоннами руководили взрослые дяди, умело манипулирующие юными крестоносцами. То что взрослые, а именно — монахи, выполняли непосредственную директиву папы сомнений не вызывает. Папа, видимо, понял, что немецкие бароны в поход не собираются, а посему движение нужно было притормозить, но так чтоб домой никто не вернулся, ибо в таком случае авторитет папы был бы основательно подорван. И это удалось. Примерно месяц потребовался обоим колоннам чтобы выйти к Альпам. Голод стал постоянным спутником. Утонувшие на переправах через реки — обычным явлением. Но теперь им предстоял переход через Альпы который даже для квалифицированной армии был делом труднореализуемым. Но кто-то подталкивал: "быстрее, быстрее!". Голод начал перерастать в мор, ибо в верховьях Альп вообще ничего не росло. Мертвых не закапывали, а просто бросали, даже не спев молитву. Перед детьми открывались белоснежные вершины, но восходя к ним они сначала столкнулись с сарацинами, которых так сильно жаждали крестить в святой земле. Еще во времена арабских вторжений VIII века, кучки мавров бежавших от преследовавших их франков Карла Мартелла укрылись в швейцарских Альпах, ставших к тому времени прибежищем для разбойников и вольных стрелков. Наверное отдельные энтузиасты пытались склонить их к принятию истинной веры, хотя об этом ничего не известно, зато известно что мавры отлавливали отставших от толпы детей и резали их как жертвенных баранов. Сколько их было? Неизвестно, точно известно что из сорока тысяч начавших переход через Альпы детей в Италию пришел лишь каждый четвертый. В альпийских долинах дети столкнулись также и с последними язычниками. Не ясно каких богов прославляли эти одни из последних европейских язычников, видимо их мировоззрение было синтезом германских и греко-романских доктрин, но совершенно очевидно, что люди эти были наделены необычайной нравственной силой и духовной мощью. Подумать только, они оставались язычниками даже тогда, когда культурнейшие народы уже полностью погрязли в христианстве, что внешне выражалось в предельно высоком повышении уровня грязи и разврата. Альпийские язычники были единственной группой не причинившей детям ни малейшего вреда. Можно себе представить с какой смесью непонимания и жалости, смотрели они и особенно их дети, на эту голодную ободранную толпу, с уже потрепанными иконами и облезлыми крестами. Жрецы наверняка констатировали предельно высокий уровень морально-нравственного падения пастырей. Можно ли себе представить, чтобы греки послали толпу детей против персов, а римляне против Карфагена? При том что персы были неизмеримо более культурны нежели дикие сарацинские племена, обученные только одному: зверским убийствам. Детей всегда берегли — таковым было естественное положение дел у язычников, христианство очень часто наносило по ним весьма ощутимые удары. Пройдет несколько десятилетий после детского крестового похода и на кострах запылают трехлетние ведьмы, пятилетние "разгонятели облаков", восьмилетние летчицы летающие на метлах, да разве всех перечислишь…

8.

Беспрецедентный переход детей через Альпы удался. Для одного из четырех. 25 августа 1212 года они стояли на генуэзском берегу. Папа был в бешенстве. Германские змееныши! И вот уже полетели по всем городам специнстуркции. И вот уже от дожа летит приказ предписывающий детям немедленно убираться из Генуи. Параллельно распускается слух, что дети — тайные агенты германского императора. Для северной Италии опустошенной несколькими десятилетиями ранее набегами Фридриха Барбароссы, подобный слух имел благодатную почву. Но никто и не собирался задерживаться в Генуе! Завтра же после утренней молитвы море расступится и они пройдут в святую землю!

Но море не расступилось. Ни завтра, ни послезавтра. Христос не действовал. Дети уже охрипли от молитв, но он не действовал! Здесь происходит один важный момент: исчезает Николас. Святой пророк. Неизвестно куда он исчез, но такой поворот представляется очень своевременным. Теперь дети просто превратятся в неуправляемое стадо, что моментально и произошло. Толпа раскололась на несколько частей и разбрелась по всей Италии. Тех кто остался в Генуе, разобрали по богатым домам в качестве слуг. Хуже обстояло дело в Милане, подвергшемуся особенно сильному разрушению во время набегов Барбароссы. Там их избивали, травили собаками, а потом и вовсе выбросили за пределы города. Самые наглые добрались до Рима, где отдельные их представители встретились с папой. Папа сначала пропел им Лазаря елейным голоском, затем взял с них обещание обязательно закончить поход когда подрастут, а затем… сказал чтоб они немедленно возвращались в Германию. Разумеется никто и не думал выполнять столь идиотский приказ. Слишком много было положено сил и слишком немногие дошли до Италии, чтоб вот так вот взять и уйти обратно. Дети двинулись дальше, на самый юг, где голод в тот год был особенно ужасным. Сохранились многочисленные свидетельства о фактах людоедства и невозможно представить что стало с немецкими детьми в чужом и явно враждебном краю, если родители тогда ели даже своих детей. Известно что всех девочек отобрали и раздали в публичные дома, причем делалось это с согласия архиепископов (наверное лучший «товар» первым делом отправлялся к ним во дворцы). Знал ли об этом папа? Вне всякого сомнения. И если бы он пожертвовал хотя бы сотой частью своего состояния, наверняка всё "воинство христово" осталось бы живо. Но папа не пожертвовал. В Бриндизи нашелся приличный человек — местный архиепископ — он выделил детям несколько специально заготовленных кораблей и пожелал им приятного плаванья. Я употребил слово «специально» потому, что все корабли затонули прямо в гавани. Никто и не думал никого спасать. Уместно задать вопрос: а что сделал бы Христос, если б оказался на месте папы? Анализируя Евангелия и модель его поведения, приходишь к неутешительному выводу: то же самое. Нет, он не топил бы детей предварительно распихав их по кораблям, данный способ представлялся бы технически сложным. Наверное он просто указал бы своим перстом на Иерусалим, после чего дети вошли бы в море, подобно крысам ведомым дудочкой Нильса из знаменитой сказки. В любом случае концовка была бы одинаковой. Когда под водой скрылся бы последний ребенок, Христос произнес бы что-то вроде "они унаследуют царство мое". И инцидент был бы исчерпан.

9.

Трудно подобрать слово которым можно было бы выразить то что сделали папы примерно со ста тысячами вышедших в поход детей. Но если судьба немецких детей представляется ужасной, то произошедшее с французскими можно назвать воплощенным адом. Хотя и здесь до самого последнего момента все выглядело гораздо впечатляюще нежели у немцев. Французы все время шли по своей территории. В каждом городе им устраивали гостеприимный прием и никакого разброда и шатания в рядах не наблюдалось. Дети имели даже свою униформу. Стефана, ехавшего на специально изготовленной из дорогих материалов и изыскано украшенной повозке, сопровождали маленькие адъютанты, — отпрыски самых знаменитых семейств. При входе в очередной населенный пункт Стефан произносил пламенные речи, после чего очередная партия детей становилась под знамена с крестами. За месяц было пройдено более 500 километров. Неплохой марш-бросок. Лето, великолепная долина Роны, плодородные поля и сады, одним словом, — идеальные условия для похода. И нет ничего удивительного что Французы достигли Средиземного моря примерно на полтора месяца раньше немцев. Вот оно море! Сейчас оно расступится и мы шагнем по дну в Святую землю! Но море и здесь не расступилось. Две недели дети с утра до вечера взывали к Иисусу, но он уже по установившейся традиции, не действовал. Как и в Генуе в Марселе исчез вождь и пророк, в данном случае Стефан. Как видно и здесь все было разыграно в соответствии с традиционными схемами. Еще несколько дней и малолетки могли пошатнуться "в вере", что тогда хотя и не было так опасно, все же представлялось нежелательным. К тому же эти районы были весьма прохладно настроены к папе и католицизму вообще. Совсем рядом "погрязший в ереси" Лангедок, против которого папа ведет войну на полное уничтожение. Проповедники катарской ереси то и дело проникают в Марсель, глядишь и там «прельстятся». Ход должен был быть простым и абсолютным. И таковой был найден.

10.

Иуда взял за Христа недорого — 30 сребреников. В любом случае деньги с лихвой окупились. В 1492 году министр финансов Испании, иудей Исаак Абарбанель, пытаясь спасти своих единоверцев от изгнания, предложит Изабелле и Фердинанду тридцать тысяч не серебряных, но золотых монет. Ничего не поможет. Дело испортит Торквемада, который войдя в приемную положит перед набожной Изабеллой распятие и как ветхозаветный пророк проречет: "Иуда продал Христа за тридцать сребреников, ваше Величество хотят продать его за тридцать тысяч. Возьмите и продайте". Сделка не состоится. Но это в «ученой» Испании. На юге же Франции, еще в начале XIII века, люди не были столь последовательны, но были более практичны. Они сохранили свои первобытные звериные инстинкты, но и христианство пустило в них свои метастазы. По сути они превратились в бешенных животных. Именно такого типа человеко-звери всегда остаются движущим слоем любой тоталитарной доктрины в пору ее паранояльно-шизофренической молодости. Двое из них Хуго Ферриус и Вильям Поркус серьезно забеспокоились тем фактом, что из-за тупого стояния на берегу моря и полного банкротства евангельских чудес наметился отток детей, ведь в отличии от германцев, французы все еще были на своей земле. Дети решили плыть из Марселя в Иерусалим? Спасать гроб Господень? Нет проблем! Детям очень быстро предоставили корабли, опытных моряков, провизию, в общем все что необходимо. Чудо происходило прямо на глазах, причем в момент когда казалось что все потеряно. А корабли какие! Каждый мог взять на борт примерно 600–700 тяжеловооруженных рыцарей. Понадобилось семь кораблей, что дает возможность оценить число детей в 5–6 тыс. человек. Кроме моряков на кораблях было примерно 400 священников и монахов.

В общем, к середине сентября корабли вышли-таки в море. Плаванье сразу не заладилось. При приближении к Корсике корабли разбросало мощным штормом. Можно себе представить состояние детей никогда не видевших моря, если даже на современных судах водоизмещением в десятки тысяч тонн, шторм, — явление весьма неприятное даже для опытных моряков. Корабли понесло к острову святого Петра, что весьма символично: святой Петр основал римский престол и ему наверное потребовалось экстренное жертвоприношение, которое, как всегда бывает, непременно состоялось. Несколько десятков детей смыло за борт. Но это была только прелюдия. Проходя между островом святого Петра и Сицилией, два корабля разбились о прибрежные скалы. Не уцелел никто. После чего шторм мгновенно утих…

Обратим внимание, что все христианские «святые», начиная от самого Иисуса и кончая новоиспеченным «небожителями», совершенно безмолвствовали. За весь поход не было зафиксировано ни одного случая спасения. Не было ни знамений, ни чудес. Наоборот, одна жертва сменялась другой, другая третьей и так до конца, пока не исчезли последние его участники.

Видно, что высшие силы как бы давала знак: возвращайтесь! Но кто тут мог различать знамения? Только вперед! Только вперед! Это в Риме могли отменить заседание сената потому что где-то пискнула мышь или приостановить военный поход из-за того что стая птиц не так пролетела. У христиан все наоборот. Нормальный индивид бежит не столько к удовольствиям, сколько от неудовольствий. Нормальный же христианин — это тот, кто отринул все мирские удовольствия ради служения сомнительному призрачному фетишу.

Оставшиеся пять кораблей таки добрались до берега. Правда не палестинского, а… алжирского. Их встретил арабский флот, после чего почетно отконвоировали в порт. А после? После дети были закованы в кандалы и распроданы в рабство. Два милейших коммерсанта Гуго и Вильям "провернули дело" — продали в рабство несколько тысяч детей. Иуда Искариот со своим поцелуем отдыхает. Понтий Пилат "умывающий руки" — рядом не валялся. Иуды во всяком случае хватило на то что бы повеситься. Наши два героя конечно же не чувствовали подобных угрызений и суицидальные идеи их никак не посещали, а низкий уровень серотонина не давал никакого шанса зациклиться на навящевых мыслях.

Но Алжир был всего лишь пересыльным пунктом, оптовой базой, и много рабов там не требовалось. Рабы требовались на востоке: в Сирии, в Багдаде, Персии. А путь в эти страны лежал через Палестину. Дети таки пришли туда, но с деревянными колодками на шее и кандалами на ногах. Так они взошли на свою Голгофу. Над ними не было ни суда, ни обращения к толпе должной выбрать "между Христом и Варравой". Знал ли об этом всем папа Григорий VIII? Сомнительно чтобы его никак не интересовал финал похода, который он умело контролировал, да и папская разведка уже тогда была очень и очень мощной. Вряд ли бы она проглядела прибытие тысяч детей на территорию где христиане проживали практически всегда. Монахам повезло несколько больше. Их выкупил египетский султан Малек Камель — омерзительный восточный деспот на старости лет решивший интегрироваться в «культуру». Монахи, согласно его предписаниям, были поселены в одном из дворцов, где занялись переводом древнегреческих и латинских текстов на арабский язык. Единственное что им было запрещено, — покидать Каир.

А дети? О дальнейшей их судьбе неизвестно ничего. Но можно догадаться что сталось с ними в лапах тех, чьей вожделенной идеей было уничтожение Европы и всего того что она олицетворяла. Скорей всего они вымерли от непосильной эксплуатации уже в первые годы. Во всяком случае неизвестно никаких, даже самых косвенных данных о том чтобы кто-то вернулся.

11.

Если вся рассказанная история — насквозь христианская, от мельчайших до ключевых деталей, то эпилог ее просто суперхристианский. Ни одна из тысяч реальных жертв детского похода не была канонизирована и это в момент, когда церковь объявляла святыми индивидов украсивших бы любой сумасшедший дом, показывающих беспримерные образцы безумия и юродства. Христианство не почитает сильных. Ему как и современному американскому фильму нужны протухшие идолы и не имеющие никой ценности безделушки. Из них оно лепит кумиров, с них рисует иконы, их сгнившие трупы пропитанные ароматическими веществами служат объектом наиболее дикого поклонения. Ведь не случайно главный вещественный символ христиан — распятье — рельефное изображение человека прибитого к кресту, главный догмат — воскресенье мертвеца, а главный праздник — пасха. Прямо какое-то "вуду".

Только через тридцать лет, в 1241 году, когда монголы вторглись в Европу и при благоприятном раскладе могли бы спокойно дойти до Рима, папа распорядился воздвигнуть на острове Св. Петра небольшой памятник. Еще через двадцать лет на братской могиле была выстроена церковь Новых Непорочных Младенцев. Название-то какое! Знали, знали как назвать! Главное слово здесь: «новых» Т. е. очередных младенцев принесенных в жертву непонятно во имя чего. Церковь новых жертв.

Обломав себе зубы на Востоке в конце XIII века и полностью лишившись возможности организовывать новые походы, папы все же не унимались. Усиливающееся немецкое рыцарство заставляло их постоянно изыскивать все новые и новые лазейки ведущие к его ослаблению. И здесь все опять-таки свелось к традиционному варианту уничтожения христиан другими христианами, разумеется под благочестивой маской.

И по мере ослабления энтузиазма в деле освобождения "святых мест", а последнее христианское владение в Палестине — Аккра — было утрачено в 1291 году, папы поворачивали вектор приложения немецкой ударной мощи на восток Европы, — на Польшу, Литву, Россию. Для реализации планов ими был задействован Тевтонский Орден — учрежденный в конце XII века в Палестине и создавший свое государство между Вислой и Одером. Как обычно, новые Крестовые Походы сопровождалось заявлениями что "схизматики (т. е. православные) более противны богу нежели мусульмане", причем папу нисколько не смущал тот факт, что поляки были католиками практически всегда лояльными Риму, а литовцы, в массе своей, вообще язычниками. Немецкие походы на Восток были не менее кровавыми. Но все закончилось так как и должно было закончиться. Католицизм уже не мог одерживать глобальные победы. Началось падение второго Рима и тоже под ударами христианства.

15 июля 1415 года в годовщину первого взятия Иерусалима, объединенное Польско-Литовско-Русское войско нанесло Тевтонскому ордену сокрушительное поражение. С тех пор тевтоны только оборонялись, пока в 1466 году и вовсе не были сметены с восточноевропейских земель. Активная и наиболее агрессивная фаза христианства, его молодость закончилась. Закончилась довольно бесславно. А впереди уже маячила Реформация и угроза потери папой чуть ли не всей Европы, кроме Италии, Испании и Португалии. Христианство вступило в пору своей зрелости и была она столь же мучительной и трагической как детство и молодость.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ФОРСИРУЮЩИЕ ЗВЕHЬЯ

Грязь и неточность — Генетическая Вонь — Ожившие Доктрины — Бесследное исчезновение коммунизма — Маркс, Ленин, Пол Пот, — Коммунизм в Морали — Мессия Фрейд — Культ Грязи — Универсальные «Доказательства» — Новое Смешение в Сексе — Недолго Музыка Играла…

1.

Где нечисто, там всегда неточно. Грязь и неточность — вечные неразлучные подруги, неточность рождается в грязи и из-за грязи, а в дальнейшем они только усиливают друг друга. В свою очередь, грязь бывает трех видов: гигиеническая, физиологическая и генетическая. Гигиеническая легко удаляется обычным мытьем. Но не у всех. У тех кто имеет грязь физиологическую, положение более сложное и сеансами мытья она устраняется ненадолго, быстро возобновляясь в виде специфического отталкивающего запаха. Однако и физиологическая грязь часто возникающая из-за излечимых внутренних болезней имеющих временный характер, тоже вариант не фатальный. Положение становится совершенно безнадежным в случае генетической загрязненности. Тут не поможет ни итальянское мыло, ни французские дезодоранты, ни американские аэрозоли.[93] Часто приходится видеть дегенератов издающих бронебойный аромат парфюмерной лавки. Они, наверное, внешне выглядят выигрышнее, ибо хотя бы понимают что источают вонь, но качество их никак не выше чем у особ к «благовониям» не прибегающих. Но гены не воняют, вонь издает порожденный ими организм, причем часто они определяют не только физиологическую, но и гигиеническую вонь. Склонность дегенератов и сексуальных извращенцев к грязи и любовь к нетерпимым запахам подметили еще Крафт-Эбинг и Ломброзо. А поскольку действительная статическая грязь вызывается дегенерацией, можно однозначно констатировать, что грязный организм способен источать только грязные мысли. Мы видели как злостное игнорирование понятий силы, красоты и интеллекта привело к размываю всего набора ценностей позволивших нашим предкам занять лидирующее положение и пользоваться результатами своей деятельности в то время как все остальные «сообщества» находились на изначальных примитивных стадиях развития и могли бы остаться на таковых в случае полного отсутствия контактов с белой расой, ибо именно белые создали культуру давшую точек положительному прогрессу. Ни для кого не секрет, что мышление различных рас отличается, как никого не удивит заявление что негр мыслит не так как китаец, а белый не так как индеец, поэтому представляется интересным обозначить те сферы, где такие различия максимальны. В предыдущей главе, занимаясь анализом "творческого наследия" Маркса, мы видели сколь разительно отличались его бредни от базовых представлений европейцев на природу развития общества. Нет ничего необычного в том, что ни одно из его «пророчеств» не сбылось. Временами создавалась иллюзия что вот, вроде бы всё сбывается, даже такие умнейшие люди как Ницше и Ле Бон поддались на эту по сути очень и очень дешевую провокацию, правда, и тот и другой подменили понятие «коммунизм» понятием «социализм». Только в 1902 году Отто Вейнингер в своей книге "Пол и Характер" всего лишь несколькими словами расставит вещи по местам. Но пока коммунизм был на подъеме, хоть и был обречен с самого начала. Ле Бон констатировал: "Будучи, впрочем, далекой от упадка, идея равенства продолжает еще расти. Во имя этого равенства социализм, долженствующий, по-видимому, в скором времени поработить большинство народов Запада, домогается обеспечить их счастье".[94] Обратим внимание на парадоксальное сочетание — «поработить» и "домогается обеспечить счастье". Сразу видно типичных интеллектуалов. За 25 лет до начала коммунистического эксперимента в России они точно знали чем все закончится. Интеллектуальный статус Ленина под этим углом рассмотрения выглядит более чем сомнительным. Мы охотно допускаем что его целью было превращение России в пустыню населенную полудикими желто-белыми рабами в набедренных повязках, но каковой он видел свою роль? Быть оттесненным и фактически изолированным уже на третий год захвата власти? Оказаться через семь лет после переворота забальзамированным и выставленным в мавзолее на всеобщее посмеяние, превратившись в чучело? Быть в конечном итоге проданным какому-нибудь богатому коллекционеру мумий? Весьма сомнительно. А ведь при везении и тонком тактическом чутье, Ленин мог бы добиться весьма серьезных успехов во многих сферах. Но по сути он вымостил дорогу целой кучке мелких людей, уничтожавших один другого, пока не остался один единственный карлик Коба, которого «Ильич» искренне ненавидел. Сказать "ненавидел от души" было бы не правильно из-за отсутствия таковой и вождя мирового пролетариата. Пока шла борьба за ленинское наследство, под крылом "вождя всех народов" окрепла новая поросль, в холодный мартовский день уничтожавшая «гения» и отправив его на вечных отдых рядом с Лениным. Ницше обозначил тип будущего правления «социалистов» и констатировал, что придя к власти они неизбежно будут вынуждены ввести самое жесткое законодательство и, что самое важное, — они будут должны его соблюсти, иначе будет потеряно все. Повторимся: самые выдающиеся умы XIX века не представляли себе сколько конкретно продлится коммунистическое правление, но главное они поняли: грядет век деградации всех ценностей созданных в прошедшее время. Ницше, в противовес Христу, создал своего «сверхчеловека», Вагнер конструировал цивилизацию в виде большого театра, где сольются в одно действие все ветви искусства, Фрэнсис Гальтон сформулировал принципы евгеники — науки призванной улучшить качество белой расы. По сути все это было мелкими шагами в том самом "вечном возврате". Ведь ницшеанский сверхчеловек выглядит мелковатой личностью в сравнении с многими реально жившими индивидуумами, а та же евгеника успешно применялась в глубокой древности. Одним словом, интеллектуалы уже точно разобрались чем именно заканчивалась всеобщая деградация и повторения никто не хотел. В памяти человечества такое было только однажды — в эпоху упадка Римской Империи. Не случайно как раз во второй половине XIX века были раскопаны Троя, Микены, вавилонские и шумерские дворцы, Помпеи. Предыдущие третьи поколения как бы представали перед стремительно дряхлеющим, но все еще действующим новым вторым поколением и нарождающимся третьим. Все явственно ощущали надвигающийся закат. Именно здесь сокрыто бессознательное обращение многих вполне приличных европейцев к коммунистической идее, т. е. к идее чисто восточной и казалось бы чуждой всему тому что олицетворяет Европа. А символы коммунизма олицетворяют разрушение (молот) и жатву, закат, смерть (серп и колосья). Сейчас многие удивляются «глупости» тех людей, но одновременно игнорируется известный факт, что христианство родившееся в том же социуме что и коммунизм, в свое время было не менее странной и экзотической доктриной. И клюнули ведь не только рабы и плебс. Соблазнились и патриции и интеллектуалы. Массовое сознание третьего поколения искало выход, в тот момент оно могло бы поддаться на любую ложную приманку, тогда таковой оказалось христианство, в XIX веке — коммунизм. Ведь наверное нет пусть и самой наглой идеи которую нельзя было бы осуществить, особенно когда социум слаб. Неудивительно, что «домогания» коммунистов таки возымели успех. И если бы Маркс был бы умнее или честнее, он начал бы свой «Манифест» так: "Призрак коммунизма, как и 1900 лет назад, вновь бродит по Европе". Ситуация ведь была аналогичной той что наличествовала в момент рождения Христа, т. е. опять-таки на стыке второго и третьего поколений. Здесь можно добавить, что Вавилонская Башня была не только строительным проектом, но и куда в большей степени имела символическое значение и была призвана выразить предстоящую абсолютную победу человека, осуществившего невозможное. Отчего именно она развалилась, — точно не известно, но думается стройка зашла в тупик. Ее возводили все выше и выше, но до неба она «почему-то» не доставала и в один ужасный день по ней пошли трещины, а вскоре наступил обвал. Шок был мгновенным, но его последствия ощущались еще очень долго. Напомним, что второе поколение, шедшее перед нынешним третьим, началось в XI–XIII веках и наиболее явно ознаменовало себя опять-таки архитектурными проектами большой высоты, а конкретно — строительством гигантских готических соборов. Закончиться оно должно было более приземлённо и создание "общества всеобщей справедливости" (т. е. то о чем и мечтал Христос) стало самым подходящим вариантом. По сути коммунистический эксперимент в белых странах был агонией второго поколения и агония не была долгой. В России строительству коммунизма положил конец одномоментный упреждающий удар с Запада в 1941 году. Символически это выражалось в прекращении 4 июля 1941 года работ по строительству Дворца Советов — самого высокого здания в мире,[95] более высокого чем два «фаллоса» Всемирного Торгового Центра, упавших в течении 15 минут после "воздушных поцелуев", тоже якобы неожиданных. Триумф третьего поколения Эллады обозначило крушение Александрийского маяка — самого высокого сооружения античного мира. В Риме не было башен, что довольно показательно, римляне не смотрели вверх, они смотрели вширь, их высшей ценностью была армия, вот почему наступление третьего поколения выразилось в уничтожении трех легионов Квинтилия Варуса в Тевтобургском лесу. Гибель легионов произошла в момент когда Рим достиг пика своего имперского блеска при Августе. Что касается Дворца Советов, то напомним, что венчать его должен был гигантский вращающийся Ленин, в голове которого помещался бы кабинет товарища Сталина. Последствия удара с Запада так и не были преодолены. В Европе коммунизм просто испарился вместе со своими носителями. Как-то совершенно бесследно исчезли мощные коммунистически партии, в свое время выводившие миллионы людей на улицы. Последний бросок второго поколения должен был сопровождаться максимальным напряжением всех сил и не следует удивляться что марксизм-коммунизм всегда устанавливался только насильственным путем, а исчезал — сугубо мирно. Как и христианство. Марксизм благополучно доказал свою полнейшую несостоятельность и в Африке, и в Азии, и в Америке. Там где торжествовал марксизм, всегда резко увеличивалась смертность, количество кладбищ, тюрем, случаев людоедства, пирамид из костей, черепов и т. д.

Экономика, однако, вещь статистическая. Она есть результат деятельности больших масс людей, при том что каждый в отдельности даже при благоприятных обстоятельствах способен весьма слабо на нее влиять. Люди, в свою очередь, так и привыкли понимать коммунизм — как сугубо экономическую концепцию развития, но только этим его содержание не исчерпывается и уже с позиций идеологического краха коммунизма можно заявить, что экономика в нем мало что определяет. Кроме того, неверно утверждать что экономика определяет качество всех остальных звеньев государства, наоборот, экономика — это отражение менталитета бессознательных масс. Маркс, что бы про него не говорили, понимал: экономику делают люди, хотя утверждал обратное, он отдавал себе отчет что для коммунистического общества необходимо вырастить принципиально иной тип человека, ставшего бы орудием экономической системы, "говорящей машиной", "солдатом труда", как любил выражаться Троцкий. Такой себе робот без четких половых различий, в униформе соответствующей климатическим условиям, обритый наголо (чтоб волосы не попадали в станки), получающий свою точно рассчитанную дозу калорий в день и скромный подарок на праздник. Конкретных методик выращивания Маркс не давал, педагогические задатки у этого прожженного мизантропа были явно недоразвиты, но и то что он написал в «Манифесте» можно рассматривать как начальный базис. Впрочем, эти исходные установки Маркса были, в подавляющем большинстве, проигнорированы последователями реализовывавшими его доктрины в конкретных государствах. Единственным до конца последовательным учеником Маркса оказался вождь кампучийских коммунистов Пол Пот. Говорят добрейший был человек. Мягкий и скромный. Начал он, как и положено, с отмены денег и разрывом дипломатических отношении со всеми странами кроме Китая и Северной Кореи. Продолжил ликвидацией всех госслужащих старого режима. Затем расстрелял всех преподавателей, — от университетских профессоров, до детских сиделок и гувернанток. Затем — священников. Затем — врачей. Потом пришла очередь нацменьшинств и иноверцев. Чуть позже были обобществлены дети: их отнимали у родителей и с 12-летнего возраста отдавали в армию. В заключении настал черед и самих коммунистов. Сначала ликвидировали тех кто в свое время был в оппозиции к Пол Поту. Затем тех кто хоть раз бывал за границей. Затем всех членов ЦК. А затем вообще всех, кроме тех семерых с которыми начинал Пол Пот еще в стенах Сорбонского университета, где его и обратили в коммунизм. Да, мы забыли сказать про население. Его распределили по концлагерям, одели в одинаковый стильный комплект черной униформы, где под конвоем оно занималось выращиванием риса. Мужчины и женщины были разделены и встречались по специальному расписанию, варьировавшемуся в зависимости от производственных успехов. Города опустели, асфальт на улицах вспороли, а парки и стадионы превратились в сельхозплантации. Неизвестно сколько продлилась бы эта завораживающая идиллия если бы в конце 1978 года, одновременно с традиционным в коммунистических странах наступлением голода, вьетнамцы не вторглись в Кампучию и не свергли бы режим красных кхмеров, столь рьяно и эффективно взявшегося за строительство светлого будущего. На смену Пол Поту пришли умеренные коммунисты. Итог: за три года их правления население страны сократилось наполовину. А ведь политика Пол Пота полностью укладывалась в схемы изложенные в «Манифесте» и была довольно близка к троцкизму. Маркс, разумеется, не писал, что буржуазных учителей нужно уничтожать. А что с ними делать? Дать им учить будущих коммунаров? Да никогда! Заставить работать? Этим путем пошли советские большевики, разогнав подобную публику по концлагерям и спецпоселениям, хотя и здесь многих пришлось ликвидировать. В Китае процесс пошел дальше чем в СССР, там работников умственного труда направляли в колхозы возить навоз, но Пол Пот тщательно изучил опыт как Ленина и Сталина, так и Мао, поэтому решил идти до конца. И надо признать, что его режим был уничтожен внешней силой, ибо в самой Кампучии всякие зачатки сопротивления были исключены.

2.

Но свой мессия и спаситель был не только в экономике. Рационалистический XIX век неизбежно должен был дать того, кто перенес бы уже завладевший умами определенного социально-психологического контингента марксизм, на почву межчеловеческих отношений. И если Маркс спроецировал Евангелия на экономическую платформу, то теперь преобразованное таким образом новое экономическое христианство, обратно экстраполировалась на отдельного человека.

В то время как звезда Маркса уже сияла своим обманчивым блеклым кладбищенским отраженным светом, над Европой загоралось тухлое и тусклое зарево другого «пророка». Звали его Зигмунд Фрейд. Шел 1885-ый год, год когда он стал известным человеком. Ему самому было, как вы уже догадались, 29 лет. Как и Марксу в момент написания «Капитала». Как и Христу принявшему крещение от Иоанна. Как и Гитлеру в момент вступления в Немецкую Рабочую Партию. В тот год Фрейда назначили на должность приват-доцента венского университета. Мотивы назначения окружены завесой секретности. Официально принято считать, что назначение последовало после прочтения некой "блестящей лекции" посвященной так до конца и не выясненным "модулярным особенностям головного мозга". Несколько месяцев спустя Фрейд попадает в Париж, в клинику знаменитого психиатра и невролога Шарко, известному сейчас, главным образом, благодаря изобретенному им душу, применяемому для лечения алкоголиков и прочих дегенератов. Фрейд пробует себя на ниве исследователя чисто клинических вопросов психиатрии, выпускает ряд работ незначительной научной ценности, но в 1896 году сосредотачивается на другой теме, теме которая теперь будет идти у него crescendo и благодаря которой он и станет тем, кем мы его знаем. Фрейд, как раньше Христос и Маркс, нашел-таки свой "золотой ключик". Но о нем попозже.

3.

Заметим, что вплоть до конца XIX века, ни один из сколь либо выдающихся писателей, философов, композиторов, художников, богословов, никогда не делал не то что попыток, но и пробных шагов на неблагодарном поприще рационального логического истолкования межчеловеческих отношений вообще, и отношений между полами в частности. Конечно, эти люди знали и чувствовали неизмеримо больше чем их современники и данная тема в их сознании была доминирующей, однако сама мысль дать рассудочною детерминированную целого ряда понятий не исчерпывающихся одним лишь интеллектом представлялась им неприемлемой. Какое мы имеем право касаться таких вещей? Это не отрасль науки и интеллектуальный приоритет здесь не действует, ведь даже если мы будем говорить о сексе, то сразу окажется что интеллект признает секс, но секс не признает интеллекта. Что же касается любви, одной из составных частей которой может быть секс, то она, настоящая любовь, всегда всепоглощающая, т. е. делает человека слабее. Любви отдаются на время, но до конца; интеллекту нельзя "отдаться до конца" т. к. само знание необозримо, какой бы долгой не была жизнь интеллектуала. От любви можно получить полное удовлетворение, быть удовлетворенным своими знаниями может только самодовольный сноб и кретин. Можно быть довольным собственными знаниями, но не более. Такая констатация ни в коем случае не есть признак «несовершенства» любви, само ее наличие подразумевает ту или иную степень приближения к совершенству. Любовь не прерогатива исключительно интеллектуалов, она доступна сильным и красивым, доступна для того чтобы в конечном итоге выдавать в следующих поколениях интеллектуалов. В отличии от интеллектуалов сильные могут быть удовлетворены своей силой, а красивые красотой и притом оставаться абсолютно нормальными. Понятно, что уродам, слабым и бессознательным, любовь не доступна: им доступен только секс, притом самый грубый и примитивный, точно такой же какой доступен самым простейшим организмам, находящимся внизу эволюционной пирамиды. С чем вполне согласуется факт демонстрации именно такого секса практически в каждом американском фильме. Уже говорилось: любить могут только сильные, красивые или интеллектуалы. Если индивид обладает двумя или тремя характеристиками, то он способен переживать и более яркую любовь. Логически развивая данную последовательность, был сделан вывод что все кто не попадает ни в одну из этих категорий, не способен любить в принципе. В самом лучшем варианте они находит не просто свое сексуальное дополнение, но и объект постоянной привязанности этакий эрзац-платонический объект "любви".

Совершенно очевидно, что в обществе тем меньше любви, чем меньше в нем красивых умных и сильных. Что является антагонизмом? Соответственно, уроды, тупые и слабые. Кого сейчас больше? Вопрос риторический. Для ответа на него и постоянного подтверждения этого ответа рекомендую периодически ходить на пляж (оценка красоты и в некотором смысле силы) и оценивать итоги выборов во все звенья власти (оценка интеллекта). Результаты становятся все более неутешительными день ото дня. Чей же они продукт? Здесь есть два варианта. Кто хоть что-то смыслит в механизме передачи наследственной информации, знает, что от вязки двух уродов красивый никогда не родится. Еще более очевидна невозможность появления интеллектуала посредством случки двух слабоумных. С физической силой вопрос представляется не до конца ясным. Все таки сила — главное животное начало в любом человеке и случаи появления физически здоровых индивидов в семьях с крайней степенью наследственной отягощенности описаны в многочисленных исследованиях психиатров. С другой стороны, дети этих физически здоровых дегенератов, если таковые вообще были, как правило оказывались слабее тех кто произвел на свет их родителей.

Т.е. у генетически нормальных сильных шансы на усовершенствование в следующих поколениях есть. У тупых и уродов они отсутствует. Таким образом, мы, смело исключая всех уродов, всех неинтеллектуалов и всех слабых из совокупности индивидов способных любить, автоматически исключаем их из культуры, а значит и из цивилизации.

4.

Очевидно, что Фрейд не мог знать подобные вещи. Как и Христос. Они были для него совершенно недоступны и когда в своих бесчисленных опусах он пробует абстрагироваться от чисто клинических тем объясняющих те или иные сексуальные патологии, после чего выстроить общую универсальную схему взаимоотношения полов, он выглядит совершенно смешно, ибо пытается объяснить вещи принципиально для него непостижимые. Да любая пятнадцатилетняя девчонка или семнадцатилетний парень испытав впервые это непонятное чувство, уже знает об этой исключительном свойстве столько, сколько так никогда не удалось узнать ни Фрейду, ни его еще более жалким последователям.

Финал подобных потуг всегда одинаков. Нет ни одного явного свидетельства об излечении Фрейдом хоть одного больного, как нет ни одной экономики совершившей рывок руководствуясь программой Маркса. Напомним, что и Христос никого не сделал счастливым, зато породил целые легионы блаженных. И если блаженный во Христе — это грязный оборванец живущий в яме или «кущах», то блаженный во Фрейде — это самец с фаллосом вместо головного мозга, видящий в каждом отверстии экстрапроекцию вагины; или самка, у которой все предметы с большим соотношением длины к ширине ассоциируются с фаллосом.

Разрушение системы выстроенной субъектом не могущим в принципе представить ее сущность, — дело исключительно легкое, причем тут совершено неуместно вести разговор о профессионализме или непрофессионализме. Маркс рассматривал все человечество как отдельные куски плоти, как совокупность белковых тел. В его системе отсутствовали градации по какому-либо признаку. Маркс выпустил свои главные произведения до того как Дарвин обнародовал теорию эволюции, но думается изучив ее Маркс нисколько не поколебался в собственных выводах. У Дарвина всё было просто. Борьба за существование и естественный отбор. Выживает не столько сильнейший сколько тот кто умеет приспособиться к окружающей среде. У Маркса — еще проще. Слабые белковые тела изначально вынуждены были бороться за свое существование, потому и вступали в тот или иной тип отношений. Эти отношения в любом случае носили экономический характер. Так образовывался базис. Естественный отбор вел к расслоению индивидов опять-таки по экономическим градациям и завершился возникновением классов, обреченных, по мнению Маркса, на вечную борьбу, каковой по большому счету никогда в истории не было. Когда же в мире начали происходить коммунистические революции (жаль что Маркс до них не дожил), то очень скоро новый правящий класс начинал в своих замашках походить не сметенный им старый. Фрейд смотрел на «проблему» по-другому. Цель жизни человека — воспроизведение себе подобного, а потому все вожделения бессознательно подчинены этой цели. Вот почему человек «сексуален» с момента рождения и до гробовой доски. Опять таки у Фрейда, как и Маркса, отсутствовали всякие градации. В сексе все одинаковы. Фрейд, наверное мог бы стать вполне приличным психиатром или невропатологом и иметь богатую клиентуру. У него для этого было главное качество: он умел выглядеть умным. Но Фрейда тянуло на большее: как и все невротики и психопаты одержимые сверхценными идеями, он, что называется, искал "ключевое слово". У каждого подобного типа есть такое "ключевое слово". У современницы Фрейда психопатки Блаватской это слово — «карма», им она обозначает все что ей вздумается. Свое слово нашел Фрейд и, надо сказать, нашел удачно. Удачно в плане звучания. Слово это — «либидо». Оно взято из латыни и обозначает «хотение», "влечение". Одновременно оно похоже на немецкое слово «liebe» — любовь. Зигги явно стремился повенчать свое личное «либидо» с тем что у людей связывается с понятием любовь, и, это ему в определенной степени удалось. Книги Фрейда читать сложно, почти как книжки рассказывающие о Христе, начиная от Евангелий и кончая научно-популярной апологетикой. Фрейд все время пытается к чему-то подвести читателя, но он не способен лаконично сформулировать истину, потому что она ему неведома. Не доступна. Более того, он и приблизительно не представлял направления в котором может находится истина, ибо там где грязные — там всегда нечисто и неточно, там — тупик.

5.

Как и Маркс с Христом, Фрейд был довольно упрям, совсем не глуп и весьма хитер. Написав свой главный труд о сексуальности, а ему тогда было под пятьдесят, он наверное окончательно понял: дать полную и исчерпывающую картину непатологического взаимоотношения полов, — для чего ему и не хватало уяснения что же такое любовь, — не удастся, поэтому к данной теме он больше не возвращался. Даже о «сексе» не написал ничего нового.

Сильно ошибаются те кто думает что Христос и христианство чисто религиозные явления. Изначально это действительно было так, но христианство претендующее в воспаленных мозгах своих апологетов на вселенскую универсальность, пустило метастазы практически во все сферы жизни индивида. Появлялись «христосы» и в науке, первым таким выдающимся примером был Августин, после чего она теряла право называться этим словом, превращаясь сначала в неточную догму, а затем — в обычную грязь. Уроды отличаются от нормальных еще и тем, что их главное подсознательное желание — сделать всех подобными себе, — т. е. уродами, и это еще довольно мягкий вариант. Часто уродами движет вполне осознанное и доведенное до крайних пределов стремление сделать остальных еще более уродливыми и на этом фоне поиграть "в красоту". Урод не способен сознавать разрушительную функцию своего бытия, поэтому если мы и допустим что с позиции современного уголовного права он и не преступник, то в социальном плане он однозначно опасен, причем всегда, хотя столь очевидный факт многим бывает подчас трудно признать, также как трудно признать факт большей опасности слабого в сравнении с сильным. Сейчас мы подробно остановимся всего лишь на одном примере создания такого рода индивидом нового направления в науке и его тотального заката.

В предыдущей главе мы проанализировали идеологическое наследие Карла Маркса, сыгравшего роль Христа в экономике. И если лейтмотив Христа в Нагорной Проповеди — "станьте ничем и у вас будет все", то экономическая формула Маркса: "пролетариям нечего терять кроме своих цепей, приобретут же они весь мир".

Чем закончился марксизм? Тем же чем и христианство: мраком и вырождением. Маркса индивиды не интересовали, Маркс оперировал только понятием «масса». Фрейда, напротив, массы интересовали куда слабее, и статьи посвященные массовой психологии — скорее дань моде, нежели следствие реального личного интереса к данному вопросу, тем более что Фрейд в них не сказал ничего нового, просто компилируя книги Ле Бона.

Фрейд осуществил в психологии то же что Христос в морали и то же что одновременно пытались сделать в экономике по рецептам Маркса. Будучи не способным понять как психологию здорового индивида (а чтобы испортить далеко не всегда нужно знание), так и систему отношений между такими индивидами, Фрейд попытался найти нечто, что как ему казалось является универсальным шаблоном под который можно будет подвести как здоровых так и нездоровых индивидов. Христос поступил предельно просто: излагая свою доктрину он рекомендовал довести всех до самых примитивных форм существования, предполагающих прежде всего сведение к минимуму основных потребностей и полную ликвидацию не основных. Кормежка пяти тысяч человек пятью хлебами и семью рыбами не должна считаться мифологической выдумкой. В странах пораженных марксизмом вымирали целые области не имея ни одного хлеба и ни одной рыбы. Коммунисты, когда осуществляли утопические планы хлебозаготовок, изымали у крестьян все зерно, даже посевное. Маркс жил в развитом экономическом обществе, в Англии, в викторианскую эпоху, когда народ еще не устал от истории, но по сути пошел не дальше Христа. В «Манифесте» он сделал единственно возможный для себя вывод: для полного контроля над рабочим классом последнего необходимо лишить всей, даже личной собственности. Вывод, в общем-то правильный, если не задумываться над тем во что превратится пролетариат если подобная авантюра осуществится. Но Маркса это меньше всего волновало. Во что превратится? В любом случае в нечто более лучшее чем сам Маркс. "Пролетариату нечего терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир" — последние слова «Манифеста». Вам это ничего не напоминает? Откройте "Нагорную проповедь"! Там черным по белому написано: "Блаженны кроткие потому что они наследуют землю". Кроткие, по христианским воззрениям, это те у которых вы можете забрать все что вам понравится без риска всякого сопротивления. Именно таким Христос предлагал "подставлять левую щеку" если им нанесен удар по правой. Нельзя сказать что христианство или марксизм аморальны. Аморальность — это отсутствие морали, христианство, как и марксизм с фрейдизмом, — антиморально. Под евангельские доктрины невозможно подвести никакую мораль, они просто не имеют очерченных методологических границ. Уроды не имеют морали, так как находятся вне бытия. Маркс это понимал так как сам был лишен элементарной морали. Жил на пожертвования своего приятеля Фридриха Энгельса, — немецкого буржуя эксплуатировавшего детский труд на английских фабриках. Для Маркса все представления о человеческих отношениях строились на эксплуатации. Он вульгарно извратил тезис Адама Смита о том что всё создается трудом, заявив, что буржуй занимается всего лишь тем что ворует часть денег у рабочих, назвав украденное "прибавочной стоимостью". Прибавочная стоимость — т. е. «свободные» деньги полученные путем эксплуатации — основа доктрины Маркса — разложившегося тунеядца и прожженного алкоголика, якобы владеющего «методологией». Маркс и буржуем-то не смог стать, хотя это было целью его жизни.[96]

Точно так же поступил Фрейд в психологии. Он принципиально не был способен ощутить весь спектр ощущений которые способен ощущать нормальный индивид, и мыслей сопровождающих эти ощущения, так как во-первых был жутким эгоцентристом (как и Маркс), во-вторых — невротиком, а анализ псевдонаучного наследия Фрейда позволяет заключить что он не был способен описать как здоровые физиологические инстинкты, так и высокие чувства. Все без исключения его клиенты были дегенератами. Безумно скучные книги Фрейда — всего лишь кривые зеркала, в них дегенераты видят себя в виде существ адекватных нормальным. Ведь по Фрейду никакой дегенерации или несовершенства не существует,[97] все определяется особенностями "полового развития". Такая особь читает, к примеру, статью "Достоевский и Отцеубийство" и видит что его желание прикончить собственного папашу для того чтоб вступить в сексуальны контакт с матерью, естественно и нормально. Более того — оно свойственно всем (ни больше, ни меньше!). Фрейд говорит всем отбросам: вы тоже люди, причем такие же нормальные, ибо ничего ненормального в «сексе» не существует! Все ваши самые сокровенные интимные желания, сколь чудовищными они не выглядели бы, — абсолютно здоровы и всегда объяснимы. Вы боитесь высоты? Значит вы на уровне «бессознательного» хотите броситься вниз с крыши или балкона. Вам в детстве нравилось лазить через окна? Ну так здесь вы просто стремились вернуться в лоно матери или повторить акт рождения. Вы занимаетесь спортом, например, борьбой или культуризмом? Так это ж типичное удовлетворение сублимированных гомоэротических фантазий! А то что нормальные вас презирают, продиктовано тем что подсознательно они хотят стать такими же как вы, но жесткие морально-нравственные барьеры не дают им возможности сделать такой решительный, радикальный и бесповоротный шаг, так что по сути вы выше их. Вот из-за чего его популярность бешено поползла вверх. Фрейд стал лжеученым лжепроводником в иллюзорное бытие, на деле уводя всех «уверовавших» в него от одного обмана к другому, и по существу он мало отличался от обезьяны демонстрирующей в зоопарке толпе зевак свои гениталии. Они у него — центральный пункт, вокруг которого вращаются все действия как отдельного человека — его инстинкты, наклонности, манера поведения, — так и всей совокупности индивидов, вне зависимости от их национальности и тем более — расы. В подкрепление своих тезисов, Фрейд зачастую приводит шокирующие неподготовленного читателя зарисовки своих снов или просто эпизоды личной биографии. Для него, строго говоря, не существовало никаких сложностей в объяснении вещей в которые он пытался влезть и Зигги это понимал, ибо видел всё в весьма ограниченной перспективе. Он, как и Христос, мог дать ответ на любой вопрос. Впрочем, его подобный факт нисколько не смущал, как не смущал он Маркса, а в свое время и Христа. Нам сложно представить чтоб, к примеру, Лейбниц всю жизнь занимавшийся математикой и философией и математикой «вдруг» решил бы заделаться японским философом или арабским поэтом. Подобная мысль изначально представляется абсурдной. Фрейд залез в ту область человеческих отношений где он решительно ничего не понимал и не мог понять. В которую он по большому счету не имел права лезть.

6.

Подобно тому как Христос смешал все в морали, Фрейд сделал аналогичное в психологии. Фрейд экстраполировал свойства присущие высшим деградантам на всех людей, объявив провозглашенные им истины универсальными. Если вы ненавидите дегенератов, значит вы сами частичный или полный дегенерат, а своей ненавистью пытаетесь компенсировать собственную дегенерацию. Несомненно — с такой «методологией» можно объяснить все что угодно. Позиция — априорно беспроигрышна.

Только красивые и интеллектуалы способны замечать грязь как субстанцию противоположную чистоте. Нет никаких сомнений что именно они на этапе формирования праязыков ввели эти понятия в обиход и именно они ими в наибольшей степени оперируют. Грязный, в любом смысле этого слова, употребляет его очень редко и всегда вне контекста самого себя, ибо собственной загрязненности он не видит. Не дано. Фрейд был именно из подобной когорты. Но его, как законченного вырожденца, собственная грязь просто восхищала! Перефразируя Теренция, он мог бы сказать: "Я — грязный, и ни одна форма грязи мне не чужда!" Фрейду, однако, этого было мало. В свете генезиса мышления грязных, он, подводя теоретическую базу объясняющую «нормальность» собственной грязи столкнулся с необходимостью доказать две вещи: 1. Чистота — это разновидность грязи 2. Грязный лучше чистого. «Доказательство» было представлено более чем изящное, здесь образованный Фрейд пошел куда дальше Христа. Тот подменял понятия, Фрейд их пытался изменить. Христос ничего никому не обосновывал и не доказывал, в его словарном запасе отсутствовала соответствующая терминология.

Чтоб понять методу Фрейда приведем один из классических примеров «научной» подмены понятий у проделываемых им постоянно, а именно — теорию т. н. "анальной стадии развития". Обратим внимание, что все три стадии развития человека по Фрейду — оральная, анальная и вагинальная, — жесткую привязку к «сексу», причем первые две — к сексу, как сейчас принято говорить, нетрадиционному. Фрейд выдвинул концепцию, согласно которой ребенок находящийся в "анальной стадии" (а ее по Фрейду проходят все дети) получает сексуальное удовольствие от акта дефекации. Его мать, бабушка или няня, как не сложно догадаться, удовольствие от этого не получает, а потому у нее возникает бурная реакция, сильнейшим образом воздействующая на психологию ребенка, начинающего бояться «испачкаться», что со временем развивается у него в некий "культ чистоты". Он становится сверхопрятным, сверхаккуратным, старательным, педантичным, и вместе с тем — упрямым, жадным, скрытным и т. д. Вот таким простым шулерским приемом Фрейд обосновал происхождение гигиенической чистоты как суммы страха и сексуального удовольствия получаемого у ребенка от нахождения в собственных экскрементах. Неплохо, да? Нормальный человек до такого бы вообще не додумался. Подобные объяснялки мы можем встретить у Фрейда по поводу абсолютно любого вопроса. Все у него легко и просто, как и у Христа. Вот только при первом соприкосновении с негрязным интеллектом все без исключения изыскания папаши Зигги лопаются как мыльные пузыри. Его теории, собственно, держатся только среди дегенератов таких же как Фрейд, применяющих их к другим дегенератам, а как нам известно, чистых дегенератов не бывает, в каждом есть более или менее значительный процент грязи.

Английские ученые Е. Хетерингтон и И. Брекбилл провели эксперимент с целью исследовать связь "ребенка и горшка" с проявлениями тех или иных черт анального характера: упрямства, бережливости, аккуратности. В эксперименте участвовало 35 детей 3–6 лет (20 мальчиков и 15 девочек). Выяснилось, что у мальчиков вообще нет статистически значимой связи между упрямством и аккуратностью, а у девочек обнаружены высокие интеркорреляции между упрямством, бережливостью и аккуратностью. Но данные качества никак не имели «анальную» привязку. Одновременно была обнаружена связь между формированием синдромного сочетания упрямства, бережливости и аккуратности с доминантностью одного из родителей (Hetherington E.,Brackbill Y. Etiology and covariations of obstinasy, orderliness andparsimony in young children // Child Devel. 1963 V. 34, P. 919–943).

Все правильно. Чистота детей идет не от грязи, а от чистоты родителей. Я не утверждаю что Фрейд фальсифицировал результаты опытов, нет. Просто два вышеупомянутых исследователя отобрали 35 нормальных детей, Фрейд же изучал только аномальных, что видно из тех примеров коими изобилуют его книги. А те три стадии развития им предложенные — это стадии развития дегенератов, почти всегда склонных ко всем видам секса. Удивляться не нужно: сам Фрейд вырос в грязи, а у грязных родителей в 100 процентах случаев будут грязные дети. Вот таких детей и приводили к Фрейду. Но по большому счету, никакие эксперименты объясняющие то или иное происхождение «чистых» не требуются. Чистота — это отсутствие грязи. И все. Там где есть неустранимая грязь, уже никогда не будет чистоты. Самый лучший пример здесь сам доктор Фрейд.

Одновременно разлетается на мелкие куски не только «анальная», но и вся теория Фрейда, согласно которой любой сексуально здоровый индивид должен пройти три стадии сексуальности. Причины побудившие Фрейда к построению именно такой схемы многие исследователи находят в отрывочных сведениях показывающих что маленький Зигмунд в детстве подвергался педофилическим актам агрессии со стороны своего отца. Здесь базой служит как собственно фрейдовский психоанализ, так и его письма. Так в письме своему любовнику — доктору Флиссу — от 8 февраля 1897 г., Фрейд пишет буквально следующее: "…К сожалению, мой отец был одним из извращенцев и стал причиной истерии моего брата и некоторых младших сестер". В письме от 11 января 1897 г. он дает недвусмысленное объяснение понятию «извращенец», называя так отцов совершающих сексуальные действия со своими детьми (Psychotherapy, Vol. 30, 3, 1993). Именно актами подобного насилия Фрейд объясняет сильнейшие неврозы каковыми страдает он сам и несколько его сестер. Как раз в это время он приступает к тому, что впоследствии будет названо «психоанализом». Фрейд стремится объяснить свои неврозы и выстроить универсальную теорию объясняющую любой вид сексуального влечения. До этого времени он публиковал разного рода статейки, где предлагал, помимо всего прочего, избавляться от кокаина переходя на морфий, а потом отвыкать от морфия переходя на кокаин, ибо Зигги был наркоманом. Жаль что так не лечат современных наркоманов, им такая терапия безусловно понравилась бы. Здесь мы находим "золотой ключик" Фрейда — избавление от старой грязи путем погружения в новую грязь.

Неудивительно, что все работы Фрейда, кроме двух которых мы коснемся ниже, были выстроены на патологическом вранье. Складывается впечатление, что Фрейд просто был не способен говорить правду, хотя в его время он мог говорить и писать абсолютно все что ему вздумается. В то же время он не написал ни одной статьи или книги где разбиралась бы психология лжи, иными словами, он либо врал сознательно, либо действительно считал что все им сказанное есть абсолютная истина. Два десятка томов квазинаучного наследия им оставленного, пригодны разве что для анализа самого Фрейда, ведь чтобы не говорил, а тем более не писал бы человек, он в любом случае пишет о самом себе. Отталкиваясь от данного определения можно с уверенностью заявить, что Фрейд, как и Маркс с Христом, врали сознательно, но лишь вследствие того, что всегда находились в рамках сверхизвращенных представлений об абсолютно всех без исключения мотивациях жизни нормальных индивидов. Самым сильным аргументом в пользу такой догадки будет то, что Фрейд не разделял своих клиентов (т. е. индивидов с явными психическими, а значит и сексуальными отклонениями) от тех, кто подобными пороками не страдал, т. е. сам был загрязнен до такой степени, что кроме грязи ничего не видел, а чистота воспринималась опять-таки как разновидность грязи, причем явно патологическая. Сложно даже представить что бы представлял белый мир, если бы психология всех населявших его индивидов подчинялась бы фрейдовским концепциям. Не было бы ни проституток, ни публичных домов, но не вследствие торжества целомудрия или верности узам Гименея, но только потому что проститутками, причем бисексуальными, были бы все, а планета превратилась бы в гигантский публичный дом, в лупанарий эпохи конца Рима, где все употребляли бы всех, начиная с 3-летних детей, о сексуальности которых так много наговорил Фрейд, где людям снились бы только сексуальные сны, (другие по Фрейду сниться вообще не могут), где все разговоры и мысли вращались бы исключительно вокруг полового акта, где не было бы понятия сексуальных меньшинств, так как все формы «контактов» между индивидами абсолютно здоровы и нормальны, и объясняются не деградацией, а "вариантами полового развития". А какой примитив являло бы искусство! Впрочем, посети Фрейд современный мир, он остался бы доволен: ведущая страна эпохи — Соединенные Штаты — развивается прямо-таки по его теориям, Голливуд штампует фильмы сплошь отражающие те или иные представления Зигги о взаимоотношениях полов. Грязных стало больше, а это значит что его теории "подтверждается".

Сам Фрейд считал что невротики очень разговорчивы так как в словесном потоке несущемся с их уст, они рассчитывают скрыть некую главную тайну, которую им подсознательно хочется рассказать. Ярким примером этому утверждению служат все книги самого Фрейда, в них постоянно наблюдается отход от основной мысли. Но в плане оценки Фрейдом интеллектуальных возможностей индивида в высшей степени показательная его книга "Остроумие и его отношение к бессознательному". Она в свое время возбуждала психопатов с претензией на «интеллект». Пересказ данной работы был бы весьма затруднен, вся она — сплошная эклектика, и поиск рационального зерна там заведомо обречен на провал. Но только в последней части начинает вырисовываться главная для нас идея: все мысли любого (по Фрейду) индивида движутся никак не свободной волей, а являются строго детерминированными субъектами его впечатлений и переживаний. А поскольку (по тому же Фрейду) всё, всё без оговорок, детерминировано, то свободе воли не остается места! Во как! Ярким примером этой нелепейшей выкладки является опять-таки сам Фрейд. До него подобный вывод сделал только "величайший философ Спиноза" оценивая которого Отто Вейнингер сделал вывод: "Гением Спиноза не был. Во всей истории и философии нет ни одной фигуры, которая была бы в такой степени лишена мыслей и фантазии. Если же в философии Спинозы склонны видеть застенчивое выражение глубочайшего отношения к природе — что всегда вызывается мыслью о Гёте — то это самое превратное толкование этой философии. Напротив, отношение Спинозы к природе было самое бессодержательное. Этим объясняется тот факт, что он ни разу в своей жизни не столкнулся с вопросом об искусстве". Лучше и не напишешь! Так теперь вы понимаете с кем мы имеем дело? А несравненно более ярчайшим доказательством чудовищного абсурда "отсутствия свободы воли" служат достижения всего мирового интеллекта, всегда — и это главное условие — движимого исключительно свободой воли, без которой мы до сих пор бы сидели в пещерах и кроили бы шкуры убитых животных. Обратим внимание, что в русском языке слова «свобода» и «воля» находятся в весьма близком семантическом родстве. Поэтому-то ни один настоящий гений никогда не высказался уважительно о писанине и теориях Фрейда. Поэтому-то, как ни старались разного рода кукушки и комнатные попугаи превратить его в "величайшего ученного ХХ века", все кончилось ничем. Фрейдизм на поверку оказался банальным муляжом, сродни дешевому американскому рекламному буклету, предлагающему тот или иной способ превращения в миллионера за две недели не выходя из собственной квартиры, "ускорения интернета в 10 раз"; химическому порошку якобы излечивающему от всех болезней, а потому продаваемому за баснословные деньги, но представляющему всего лишь сахарную пудру или аскорбиновую кислоту. Мне могут возразить: мол, многие «купились». Да, купились. А на Маркса не купились? А на Христа не купились? А на Ленина, Сталина, Мао, Кастро, Пол Пота, Горбачева, Ельцина, Хаббарда, Махариши, Марию Дэви Христос, не купились? Что делать… Ум бессознательного индивида слаб, тем более в руках такого опытного жулика как Фрейд, особенно когда отсутствует воля и присутствует грязь. Покупались и те кого принято причислять к «интеллектуалам». Томас Манн или Ромен Ролан — обожатели советского коммунизма певшие дифирамбы Сталину в тот момент, когда "самую счастливую страну" покрывала гигантская сеть концлагерей, а крестьяне жрали своих детей. Или Томас Цвейг — писатель пошловатых новелл, — у которого, по-видимому, Фрейд находил «высокохудожественное» воплощение своих неудобоваримых теорий. Поэтому первые экземпляры новых книг Фрейд посылал Цвейгу. Цвейг в долгу не оставался и первым читателем его новелл был Фрейд. Большим почитателем Фрейда был и художник Сальвадор Дали. Личность спорная. Второй оригинальной и может быть единственно ценной работой Фрейда является "Моисей и монотеизм", законченная им в последний год своей долгой жизни. Но здесь ларчик открывается просто: Фрейд занялся тем вопросам которые принципиально мог постичь. Странно, что он занялся им перешагнув восьмидесятилетний рубеж.

Век фрейдизма был еще короче чем век марксизма. Даже те реальные умы поддавшиеся на жуткое мнимое обаяние "универсальной теории" (Юнг, Адлер, Берн) быстро отшатнулись от него как от прокаженного, а Фрейд, как и Маркс с Христом, упоминаются действительными знатоками психологии только в гротескно-одиозно-анекдотическом стиле. Что касается грядущей победы или всеобщего банкротства принципов Фрейда, то здесь все зависит от баланса грязных и чистых. Победят грязные и мы получим грандиозный вертеп разврата, победят чистые и «труды» Фрейда пополнят "Энциклопедию Ублюдочных Теорий".

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ЦЕЗАРЬ И ЛИHКОЛЬH

Состояние Элиты как индикатор стабильности — Реальная собственность — Битва за Землю — Настоящая Свобода — Первые Узурпаторы — Гракхи, Марий и Сулла — Личная Партия и личная Армия — На пути к вершинам власти — Инициирование Гражданской Войны — Рубикон и форт Самтер — Жребий Брошен — Зеленые Деньги — Ставка на Рабов — Брут и Бут — Новые Божества

1.

В современных реалиях, если та или иная политическая структура действует только в рамках существующего законодательства сработанного прежде всего для охраны недочеловечества в лице не слишком чистых элементов материального мира, единственное что мы можем сделать, — вывод о ее полной несостоятельности, ибо толкование закона всегда «затачивается» под действующую власть. В этом объяснение живучести многих законодательств и конституций. В древних белых государствах закон — был прежде всего воплощением воли действительной биологической элиты и хотя он менялся, причем в лучшую сторону, все же были базисные принципы остающиеся неизменными. Это были те принципы благодаря которым данное государство становилось великим. Отход от них обозначал начало упадка. А индикатором стабильности и эволюционного потенциала любого общества всегда являлось состояние элиты. Обществу где правящий слой представляет элиту в биологическом и интеллектуальном понимании, ничто не угрожает. И наоборот, если элита деградирует, вместе с ней неизбежно рушится всё государство, вне зависимости от качества остальных слоев. Это особенно выражено в государствах имперского типа, ибо там элита государствообразующей нации должна быть качественно выше нежели элиты входящих в ее состав народов. Выдающимся примером подобной элиты был правящий слой Британской Империи. Он существенно превосходил все остальные элиты сотен народов покоренных англичанами. Британская Империя распалась, но прежде всего по военно-политическим причинам (Британия проиграла Вторую Мировую войну, превратившись в обычное буржуазное государство), а единственной страной вызывающей головную боль в Лондоне была Индия, по населению в 30 раз превосходившая метрополию. Более сложным случаем представляется Российская Империя, где был немецкий элитарный правящий слой, но русская имперскообразующая нация низводилась до уровня крепостных рабов, хотя все в государстве делалось от ее имени. Когда произошла революция и немецкая элита была уничтожена, русские оказались лицом к лицу с десятками агрессивных национальных элит, а большинство из них всегда тонко чувствовало запах крови, не имея своей собственной национально-мыслящей элиты. Сталин продолжил тактику уничтоженной немецкой элиты, правда элитой у него стала формально интернациональная Коммунистическая партия, но подобный статус-кво не мог продолжаться долго, ибо в такой империи как Россия (СССР) нельзя было в принципе давать нациям равные права. Подняв свои элиты на качественно новые высоты, бывшие республики легко и по-братски поделили имперскую территорию. Интересно, что даже после этого русские не стали обладателями своего государства. В Конституции России принятой в 1993 году, они, как народ по официальной статистике составляющий 80 % населения страны, не упоминаются ни разу. Ни прямо, ни косвенно.

Одновременно сразу же бросается в глаза усиленно навязываемый тезис о мощном среднем классе как основы стабильности общества. Столь наглое и крикливое единодушие наводит на подозрения. Но средний класс не просто основа стабильности — он статичен по определению. Он не участвует в потрясениях, разборках и революциях, а спохватывается только тогда, когда рвущиеся наверх группы приходят к нему грабить награбленное. Чем больший процент населения в государстве можно отнести к среднему классу, тем легче в нём узурпировать власть, ибо богатых всегда мало по определению, а бедным нечего терять, к тому же беднота всегда будет орудием в руках любого узурпатора. Примеров сколько угодно: левеллеры в Англии, санкюлоты, а позже коммунары во Франции, люмпены в России и Германии. Поэтому факт разрушения империй никак не связан с состоянием среднего класса, более того, они почти всегда распадались в момент когда его положение являлось довольно прочным. Вот почему буржуазная пропаганда в странах Запада так гордится мощным средним классом, пока он есть ей боятся нечего. Средний класс не имеет реальной собственности, во всяком случае таковой за которую не жалко было бы проливать кровь. И хотя он по марксовским градациям относится к мелкой буржуазии, на подобных "мелких буржуев" не распространяется тезис Маркса согласно которому буржуй способен на подвиг только тогда когда наступает угроза его состоянию. Не те буржуи имелись ввиду. Мелкие бизнесы вроде баров, небольших мастерских или обладания совершенно мизерным количеством акций, конечно же составляют собственность в юридическом смысле, но это такая собственность, стоимость которой сильно варьируется в зависимости от ситуации. Буржуи исключили возможность восстаний со стороны пролетариев когда сделали их номинальными собственниками, позволив покупать акции тех или иных им принадлежащих предприятий, ибо уже в конце XIX века было совершенно ясно что владея пусть даже миллионной частью уставного фонда предприятия, пролетарий всегда будет действовать на поводу того кто реально им владеет, т. е. у того кто контролирует значительное число акций. Пролетарий превращается в мелкого буржуя, принципиально неспособного на сильный поступок. Он становится подобным ездовой собаке перед которой привязали кусок колбасы. И теперь в случае политического или экономического потрясения он, даже если акции имеющиеся у него на руках упадут в своей стоимости до полного нуля, будет просто сидеть и молчать, так как и эти нулевые бумажки будут не только выглядеть в его глазах реальной собственностью, но и обладать таковой (!). Нет, он конечно может проголосовать за другого президента, выбрать других депутатов в парламент, но, как говорится, сколько не переставляй в квартире мебель, закон всемирного тяготения от этого не изменится.

Другое дело — владельцы реальной недвижимости и особенно владельцы земли, пусть и небольших наделов. Здесь действует принципиально иная схема мышления. Собственно земля — это и есть единственная достойная собственность, ибо земля дает все, а в перспективе ее ценность будет только возрастать. Поэтому вполне логично что во многих развитых буржуазных странах частная собственность на землю запрещена. Долговременная аренда — пожалуйста, но частная собственность — ни за какие деньги! А все потому что в интересы правящего класса не входит существование класса свободных людей. Вот почему все, все гражданские войны начинаются только тогда, когда угроза потери реальной собственности (в первую очередь земли или крупной недвижимости) нависает над достаточно значительным числом людей. Вообще все гражданские войны — это войны движимые и подпитываемые земельным вопросом и яростнее всех в них сражаются те кто имеет землю.

Заметим, что становление великих многонациональных империй происходило, за редким исключением, без гражданских войн, потому что лидеры имперскообразующих наций отлично понимали подобные вещи. Присоединяя к метрополии то или иное национальное государство, они не покушались на земельную собственность местных национально-феодальных элит. Не следует путать образование империи путем присоединения окраин с обычным захватом колоний, часто сопровождающийся истреблением местного населения, либо изгнанием его с занимаемой территории. Такое имело место почти всегда в случае межрасовых конфликтов, вроде экспансии европейцев в Америку. Но если взять в качестве примера тех же русских, то не надо обладать глобальными познаниями в истории чтоб увидеть: при присоединении того или иного куска к Великороссии, привилегии всех национальных элит полностью сохранялись. По-другому ничего не получилось бы. Даже раздел среди трех империй такой сильной нации как поляки, оказался возможным потому что польской шляхте, бывшей единственным реальным собственником, сохранили все ее владения. Так же как и русские, действовали австрийцы и, отчасти, англичане в Индии (самом развитом государстве ими захваченном). Войны колоний с метрополиями случались, но они носили исключительно национально-освободительный характер и не имели никакой экономической подоплеки. И уж совсем излишне говорить о гражданских войнах в подобной ситуации.

2.

Гражданские войны всегда есть верный индикатор начала разложения государства. Они не обязательно приводит к быстрому падению, но неизбежно указывает что такое падение придет. Такие войны изменяют характер государства, причем навсегда. Падение Греции началось с Пелопонесской войны, а она была гражданской по всем параметрам. Грекам повезло. Их государственность спасли македонцы, железной рукой наведшие порядок в Элладе и направившие ее творческий потенциал на Восток, где он был окончательно распылен. Упадок Рима начался не тогда когда бывший кандидат в раввины Саул, принявший имя «Павел», набрался наглости и начал вести свои разлагающие проповеди на Капитолийском холме. То что он их вообще вёл, видимо не сильно опасаясь за свою жизнь, и то что его наверняка внимательно слушали, — факт более чем красноречивый и кроме как о тотальной деградации всего общества ни о чем не говорит. Можно ли представить себе нечто подобное при Hуме или при Сервии? В лучшем случае Павла восприняли бы как экзотического душевнобольного с Востока. Причины приводящие к гражданским войнам в государствах с имперским духом лежат в несколько иной плоскости. В таких странах всегда имеет место определенная гипертрофия центральной власти. Иначе не станешь империей, хотя это и не основное условие. Как и всякое дохристианское белое государство, Рим начинался демократической формой правления, причем свобода тогдашних римлян во много раз превосходит те эфемерные свободы которыми якобы наделены граждане современных "буржуазных демократий", скованные морально-нравственными и прежде всего финансовыми цепями. Формально, например, средний американец может всё что явно не запрещено действующим законодательством, но фактически степень его свободы определяется даже не количеством денег на счету, хотя это само по себе важно, но в гораздо большей степени положением в иерархической финансово-клановой пирамиде. Каждый год Америка публикует список самых богатых своих граждан. Сама затея весьма смешна и показательна, даже Маркс читая бы эти «сводки» катался бы со смеху, ибо ему было отлично известно что все самые крупные капиталы попросту не афишируются. Да, так вот, все последние годы пальму финансового первенства неизменно держит президент (запомним это слово) компании «Майкрософт» Билл Гейтц, которого за низкокачественные продукты поставляемые его компанией в России называют Дебил Полтергейц. На обывателя так и сыпятся цифры с семью нулями: сегодня он имел тридцать миллиардов, завтра пятьдесят, а наверное в следующем году будет иметь все сто. Молодец Билл! И ни у кого не вызывает удивление весьма странный контраст между количеством имеющихся у него долларов, сопоставимых с годовым бюджетом далеко не отсталой страны с потрясающе отрешенным выражением его лица. Создается впечатление что этот человек корча стандартную американскую улыбочку в стиле «cheese» не совсем понимает что происходит вокруг. Помните знаменитый эпизод, когда в него запустили тортом (я, впрочем, не исключаю что такое было не раз)? Забавно было наблюдать реакцию Билла. Она походила на реакцию только что обделавшегося трехлетнего ребенка. Такая себе полная прострация и какие-то неуклюжие движения в попытках сбить с себя остатки крема. Да и сам факт что к такому человеку могли подойти на расстояние вытянутой руки говорит о многом. Попробуйте подойти к вождю какой-нибудь банановой тирании избравшей в эпоху деколонизации "либеральный путь развития". Да вас двадцать раз облапают, причем не только руками но и разными детекторами прежде чем дадут подойти хотя бы на десять метров. А тут человек, стоимость компании которого превышает совокупных доход всех африканских стран вместе взятых! Видано ли такое? А вдруг в руках у «хулигана» оказался бы не торт, но что-то более разрушительное? Но никаких нестыковок здесь нет. По сути Билл, если он действительно тот за кого его выдают, является не более чем обычным рабочим зарабатывающим деньги для тех кто этими деньгами потом пользуется. Ведь ясно что он не держит их под подушкой или в старом пуфике вперемешку с клопами доставшимися от бабушки. Деньги лежат в банках и работают на тех кому банки принадлежат. За это Билли позволяется пользоваться благами существенно большими чем рабочему получающему, скажем, 2–3 тысячи долларов в месяц. Т. е. структурной разницы между ними нет. Есть разница в ценности для тех кому они зарабатывают деньги. И реальная стоимость его компании это не воздушные сто миллиардов долларов, а те 40–50 миллионов в которые можно оценить офисы компании и пару сотен компьютеров что там стоят. Они-то и есть реальная собственность Била Гейца. Как мы видим, не слишком дорогая. Видимо поэтому его и не особенно-то охраняют. Владел бы он несколькими тысячами квадратных километров земель набитых полезными ископаемыми или контролировал бы львиную часть мировой торговли алмазами, думается охрана его была бы куда посерьезнее. А так он не более чем манекен и, как знать, может его и выставляют как мишень для тортов? Теперь не стоит удивляться что степень свободы Билла существенно сужена и ей бесконечно далеко до свободы первых патрициев, которые во-первых сами владели землей, и во-вторых над ними не стоял никто. А это одно из главнейших условий свободного индивида: над ним не должен стоять никто. Не стоит полагать что здесь имеет место некая безответственность. Свобода предполагает ответственность, но это добровольная ответственность за кого-либо, будь-то жена, дети, государство и т. д. Понятно, что такие люди будут сражаться за свою свободу до конца. Тем более не вызывает сомнений что они не будут стремиться к узурпации власти, ибо другие свободные просто не позволят им это сделать. Свобода у древних всегда была корпоративной: был класс свободных людей. По мере старения поколения количество свободных уменьшалось, а потому появлялись индивиды искушенные захватом власти. И если в государстве свободных граждан было мало или не было совсем, власть захватывалась мирно или с небольшим кровопролитием, если их было значительное число, начинались гражданские войны.

3.

Гражданская война опасна прежде всего тем, что полностью обесценивает весь набор ценностей и базовых принципов лежащих в основе государства. Именно поэтому все без исключения гражданские войны исключительно кровопролитны и ведутся на полное уничтожение. Это войны без границ, войны в толпах, войны толпы. Гражданские войны всегда заканчиваются резким уменьшением всех прав и свобод граждан. Если в их результате у власти оказывается узурпатор или череда узурпаторов, положение очень быстро становится более худшим чем было до них (Рим, США, Россия, Китай), если у власти сохраняются прогрессивные элементы, степень свободы в скором времени восстанавливается (Испания).

Гражданские войны ослабляют государство в существенно большей степени нежели внешние агрессии. Они уничтожают его дух, причем почти всегда безвозвратно. Итак, как уже неоднократно говорилось, Рим достиг своей максимальной силы в 146 году, когда были одновременно уничтожены Карфаген и Эллада. Это был экстремум абсолютного максимума, и неудивительно что сразу после этих событий начали происходить другие события приведшие Рим к столь смешному и бесславному концу. С Римом произошла катастрофа — он начал медленно сходить с ума и его душевная болезнь была такой которая передавалась окружающим, что современная медицина отвергает. А зря. Ведь факт что самые выдающиеся укротители толпы были сплошь невротиками, а большинство и вовсе явными психопатами — сомнению не подвергается. Причиной "римского сумасшествия" был резкий рост, невероятно быстрое взросление, что привело к невероятному расширению возможностей этого государства. Возможности Рима стали расти быстрее чем желания. У отдельного человека такой скачок часто приводит к возникновении мании величия и квазимессианских инстинктов, у государства с подобными амбициями — к желанию силового доминирования над максимально большой территорией.

Второе поколение римлян осуществило свое предопределение и исчерпало себя на данном историческом витке. Нет, оно не исчезло сразу, как это представлялось в древних легендах, но оно начало сдавать позицию за позицией третьему поколению. Примерно тоже происходило и в Греции после замирения с Персами. Не прошло и двадцати лет, как Пелопонесская война окончательно уничтожит поколение победителей, а вслед за ними придут мелкие люди не способные ни на что кроме мелких склок, и только благодаря походам Александра и образованию эллинистических государств греческая цивилизация сможет экспортировать свой интеллект, именно благодаря им мы, в основном, и знакомы с ее наследием.

Третье поколение, как внутренне несамодостаточное (в отличии от первых двух) всегда в большинстве состоит из индивидов для которых власть ради власти становится главным жизненным кредо. Причем идея "захватить всё" выносится чуть ли не в детстве, и все, абсолютно все свои поступки соискатель подчиняет именно этой идее, чем опять-таки отличается от предыдущих двух поколений, практически без исключений достигающих высшей власти благодаря удачному стечению обстоятельств. Само время как бы работает на них. Поэтому-то и государства ими созданные держатся дольше чем мимолетные империи правителей третьего поколения, при том что последние кажутся несравненно более умными, по сути таковыми и являясь, ведь главный двигатель к достижению власти подобным индивидом — его собственная воля. Ницше совсем не зря назвал один из своих последних памфлетов "Воля к Власти". Эта книга — гимн третьему поколению. Гимн целям, а не средствам. И появиться он мог не раньше чем появился, т. е. в конце XIX века, когда возникло некое равновесие между уходящим в историческое небытие и оставляющим после себя памятники вторым поколением, и рвущимся на верх третьим. Весьма показательно сравнить Макиавелли с Ницше, т. е. людей стоявших в начале и в конце своего поколения. Для Макиавелли власть — прежде всего средство сделать государство лучшим для всех, и все рецепты по его удержанию в стабильном состоянии подчинены этой цели, здесь итальянец показал себя типичным представителем поколения Ренессанса (первые люди второго поколения). Ницше же говорит только о власти ради самой власти (последние люди второго поколения). Поэтому нет ничего удивительного, что после всех сознательных и бессознательных последователей Ницше оставались развалины. Ленин, Сталин, Гитлер, Мао, Пол Пот, да разве всех перечислишь!?

Второе поколение всегда становится жертвой своих амбиций, пусть и невольных. В Риме его энергия была подчинена укреплению государственной мощи, но источником этой энергии был биологический потенциал государствообразующих народов, и прежде всего — крестьянства, как главного генетического резерва любой нации. Массовая мобилизация наиболее качественных индивидов на бесконечные войны отрывала их от хозяйств, которые скупались спекулянтами отсиживающимися в тылу (вот они, первые людишки третьего поколения! Скоро их станет много. Очень много!). Строители римского монументального здания возвращались по своим мелким владениям и обнаруживали что те им уже не принадлежат. У них был только один выход — идти в города и пополнять ряды пролетариата, ибо работать на нового хозяина им не позволяла внутренняя свобода (не путать с т. н. «гордыней», сильно не любимой христианами). Хозяева и сами не были заинтересованы в труде своих свободных соплеменников, гораздо дешевле было использовать рабов, привозимых со всех уголков империи, но в основном — из Африки, ибо там уже тогда ощущался переизбыток населения. Так сиюминутная прибыль, профанировала идею Римской республики как общенародного дела, подтачивая ее основу, а цензорские списки фиксировали угрожающее уменьшение числа зажиточных хозяев, — реальную основу Римского процветания, ибо такие хозяева были прежде всего хорошими солдатами.

В Риме нашлись люди сумевшие увидеть столь опасную тенденцию, причем там не существовало разного рода "институтов стратегических прогнозов", "центров социального планирования" и прочих контор, где куча дармоедов удовлетворяет свои сомнительные и не совсем чистые амбиции, норовя выдавить из правительств как можно большее количество денег, на тот или иной прогноз, ни один из которых еще не сбывался. В Риме таковыми стали братья Гракхи, внуки Сципиона Африканского, воевавшего с Карфагеном, что тоже имеет знаковый характер: Сципион был элитой второго поколения, Гракхи — первыми людьми третьего.

Уже говорилось, что во время заката империй в них начинает витать коммунистических дух, и одним из его признаков — стирание различий в понятиях «свой» и «чужой». Экономическая выгода побеждает мораль и остается только ждать сначала конца демократии и свободы, а затем и самого эволюционирующего государства. Рим не стал исключением, тем более что коммунизм — неизменный атрибут любой идеологии приятной мозгам его типичных представителей. Гракхи по сути были античными коммунистами, предложившими путь не дающий покоя и многим современным последователям этой доктрины: все поделить поровну. Тогда «всем» была земля. Нет, Гракхи были людьми в высшей степени правильными и всё что они предлагали являлось остро необходимым. Их коммунистические убеждения ни в коей мере не заслуживают осуждения, ибо были всего лишь продуктом своего времени. Но мы не должны упускать из вида непреложный факт: программа Гракхов была отражением создавшейся ситуации, а предлагаемый "раздел поровну" был искусственным, а не естественным разделом, и неизбежно привел к столкновению поколений. С этого-то все и началось…

Аристократы, противившиеся гракховским нововведениям осуществили простейшую комбинацию, опробованную ими не раз. Они подкупили второго трибуна Марка Октавия и он высказался против вынесения "закона о земле" на утверждение народного собрания. Можно как угодно расценивать поведение патрициев, но оно укладывалось в тогдашние римские понятия. Гракх, видя что проигрывает, пошел на беспрецедентный и низкий шаг (низкие поступки составляют основное содержание действий любых коммунистов) — лично предстал перед народным собранием, начав подстрекать массу отрешить Октавия от должности трибуна. Таким образом, впервые в римской истории был нарушен закон о несменяемости народных трибунов — один из столпов римского порядка. Теперь законы будут нарушаться всеми и по любому поводу. Ответного шага аристократов не пришлось долго ожидать, тем более что для приведения в силу земельного закона народное собрание назначило триумвират, состоявший из самого Тиберия Гракха, его брата Гая и тестя Аппия Клавидия (семейный подряд!). Видя как умело Тиберий управляется с массой, сенат обвинил его в узурпации власти и под предводительством двоюродного брата — Сципиона Назики — группа сенаторов и клиентов вооруженная камнями и палками окружила Капитолий, где собирались сторонники Гракхов. Толпа, увидев реальную силу, не сопротивлялась, и Тиберий Гракх вместе со своими ближайшими сторонниками был уничтожен. Прошло немного времени и в своей постели был найден задушенным Сципион Назика. Т. е. за Тиберия кто-то отомстил, начав эру политических убийств продлившуюся в Риме еще 400 лет, вплоть до воцарения христианских императоров.

Второе поколение сопротивлялось, но оно не могло надолго отодвинуть свой уход с исторической арены. В 123 г. до н. э. трибуном избирается уже Гай Гракх, начавший действовать более осмотрительно, но потому же плану. Для начала он заручается поддержкой бессознательной массы, проводя первый коммунистический закон, согласно которому беднейшие жители Рима ежемесячно получали хлеб бесплатно. Теперь население Рима будет расти как на дрожжах, ибо целые толпы со всей Италии ринутся в столицу, превращаясь в концентрированный отброс кричащий "хлеба и зрелищ". И именно они станут питательной средой для бесконечного количества дегенератов, — от первых императоров, до первых пророков с Востока.

Гай идет дальше, понимая что опираться только на массу будет недостаточно. Он вырывает из рук сенаторов судопроизводство, передавая его совету состоящему из трехсот всадников. Оптиматы, погрязшие в роскоши и спекуляциях, понимают что об них вытерли ноги, но сделать пока ничего не могут. Гай, закусив удила, делает третий шаг, хоть и кажущийся вполне логичным, но явно выдающий в нем узурпаторские амбиции: вносит в сенат предложение предоставить всем союзникам Рима в Италии полновесное римское гражданство. Понятно, что в случае осуществления подобного смелого начинания все новые граждане республики были бы ему очень сильно обязаны, но Гай наталкивается на бешенное сопротивление со стороны римлян, а именно той беднейшей их прослойки которой Гракх дал бесплатный хлеб. Как говорится, в коммунизме друзей нет, есть только подельники, при случае всегда готовые засунуть нож в спину. Пролетарии взбунтовались. Как тут не вспомнить современных жителей российских глубинок искренне ненавидящих москвичей и одновременно мечтающих переехать в Москву, т. е. стать теми же москвичами. Что ими движет? Ненависть. Но ненависть не к москвичам или Москве, а к своему убогому существованию. И вот, переезжает такой провинциал в Москву, получает прописку, и уже на второй день начинает выдвигать "глобальные планы" ограничения доступа в столицу «лимиты», т. е. таких же как он. В общем, в 121 году Гая на второй срок не переизбирают. Все-таки тогдашние римские массы были еще очень высокого качества и подобных проколов не прощали. Они видели в Гае не божество, а союзника. Но пример был заразителен. Другой народный трибун — Линий Друз — избранный вместе с Гаем, предлагает совершенно радикальный проект — утвердить разделенные земельные наделы в вечную и бесплатную собственность и полностью освободить их от налогов! Куда там Марксу с его «цепями»! Друза, естественно, переизбирают на «ура», а вторым трибуном мстительная масса утверждает главного врага Гая — Луция Опимия. Гай не желает уходить и занимает со своими сторонниками авентинский холм. Холм берут штурмом, в мясорубке которого гибнет 3000 человек. Гая убивает верный раб, после чего самоликвидируется.

Массы некоторое время пребывали в «подвешенном» состоянии, не понимая что именно произошло, после чего оба брата были причислены к полубогам со всеми полагающимися жертвоприношениями, причем некоторые совершали их ежедневно.

Рим был государством опытным, хотя бы потому что прошел все испытания могущие свалиться на голову государства и не только устоял, но и стал мощнейшей державой в мире. Развитие сюжета продолжается. Ливий Друз, сын Друза старшего, вновь предлагает сенату предоставить всем союзникам в Италии римское гражданство. Теперь эта мера представлялась совершенно адекватной, ибо Рим слабел, и наверное отдельные аналитически сложенные умы это видели. А посему государство должно было опираться на мощный государствообразующий фундамент, а не на несколько сот тысяч человек сосредоточенных в одном городе. Уже говорилось, что чем больше размер города — тем быстрее он слабеет, а в Риме тогда население росло быстрым темпом. И настал момент, когда Рим перестал быть некой абсолютной силой на Апеннинах. Провинция, не развращенная спекуляцией и коммунистическими подачками, стала во всяком случае не слабее. И в 90 г. до н. э. итальянские племена — самниты, марсы, луканы, пелигны, марруцины, не желая впредь оставаться людьми второго сорта в государстве органической частью которого они являлись, образовали конфедерацию (обратим внимание и на это слово) независимых государств со столицей в городе Коринфий, переименовав его в Италику. Проводятся демократические выборы, где избирается 2 консула, 12 преторов и 500 сенаторов. Рим взбешен. К Друзу, продолжавшему настаивать на предоставлении союзникам гражданства, подсылают киллера осуществляющего очередное политическое убийство. На переговоры с «конфедератами» в Аскулум отправляют не кого-нибудь, а консула Квинта Сервилия. Он произносит в амфитеатре гневные террады и пытается качать права. Его без лишних церемоний убивают, наглядно демонстрируя свое отношение к Риму как центру власти. В тот же день ликвидируют всех римлян находящихся в городе. Так провинция мстит ослабевшей столице. Рим по старой привычке решает воевать. Ну-ну. Первое посланное войско уничтожается в полном составе, а новых дураков желающих повоевать непонятно за что, как-то не находится. Новые отряды формируются уже из рабов и вольноотпущенников, что тоже есть знаковый эпизод, но результат оказывается тем же. Рабы никогда не воюют за интересы хозяев. Союзниками Рима остаются только латиняне, этруски и умбры. Боясь отпадение этих областей Рим идет на разумный шаг — предоставляет им гражданство. На юге Конфедерация существует до 88 года, когда ее войска терпят поражение от Суллы. Впрочем это всё было только прелюдией.

4.

Те кто инициируют гражданскую войну всегда имеют своей целью узурпацию власти через ставку на низший элемент. По сути, это единственный способ. Риму потребовалось три гражданские войны, ибо республиканские традиции были очень сильны. В Соединённых Штатах хватило одной. В Риме все началось в 82 году до н. э. Гай Марий избиравшийся консулом аж пять раз оказывается искушенным закрепить этот пост навечно, желательно без дележа с кем-либо еще (в Риме, напомним, избиралось два равноправных консула, как и в Спарте, где было два царя). Для обеспечения своего шестого избрания он привлекает плебс, демонстрируя верх популизма. Марий рассыпает бессмысленные обещания, унижается, раздает деньги, прибегает к мелодраматическим эффектам вроде пускания слёз. Он дарует римское гражданство тысяче киммерийцев, здорово помогшим римлянам в одном из сражений, а на все упрёки заявляет, что "Голос оружия заглушает голос закона". Это тоже станет кредо всех кто будет после него. По большому счету был он человеком положительным, в его время быть таким оказывалось легче чем позже. Выходец из плебеев, первым же из плебеев получивший консульство, Марий наверное лучше чем кто-либо другой видел в какое отвратительное болото превращается пока еще великий город. И если кратко охарактеризовать суть проводимых им мероприятий, то все они сводились к конвергенции "новых людей" в верхний слой римского социума. Такие смелые новации, понятное дело, не нравились многим аристократам, хотя Марию, сидевшему на консульской должности уже шестой срок, завидовали все. Особенно завидовал Луций Корнелий Сулла, принимавший вместе с ним в свое время участие в войне с тевтонами. Сулла добивается консульства в 88 году, но два прирожденных лидера нацеленные на завоевание единоличной власти никак не могут не враждовать друг с другом. Поэтому, пока Сулла собирает войска чтобы вести войну с Митридатом, Марий прибегает к классической уже для тогдашнего Рима схеме — инициирует массовые волнения среди бессознательных масс. Верным союзником здесь оказывается народный трибун Сульпиций содержащий 3000 гладиаторов и 600 человек личной охраны. Даже современные президенты самых ублюдочных государств, охваченные групповой паранойей, не всегда могут похвастать такой мощной мясной лавкой, и не следует удивляться что столь бравая дружина легко разогнала всех кто пытался выступить против Мария, а сенаторов ими руководивших вообще поубивала. Сулла бежит из Рима. Теперь бегство из Рима превращавшегося в новый Содом, будет приобретать частый и довольно детективный характер. Из Рима будут бежать, но только для того чтоб несколько позже вернуться и попытаться еще раз покорить его.

Дальше начинается домино. Марий посылает двух военных трибунов в лагерь к Сулле с предложением культурно сдать ему войско и убираться восвояси. Солдаты Суллы убивают трибунов и Сулла во главе шести легионов совершает молниеносный бросок на Рим. Под контролем Мария и Сульпиция остается только Капитолийский холм и Марий делает очередной нестандартный шаг — обещает свободу всем рабам согласившимся его защищать. Сулла делает ответных ход, грозя полностью сжечь весь город если кто-то рискнет подняться против него с оружием в руках. В конечном счете произошло то что и должно было произойти: граждане попрятались по домам и Марию с лояльными сторонниками пришлось тайком выбираться из города. При побеге гибнет Сульпиций. Марий недолго скрывается в окрестных болотах, но его отлавливают и сажают в тюрьму, из которой, впрочем, вскоре выпускают. Это был наверное последний великодушный шаг сделанный кем-либо в Риме на столь высоком уровне в отношении кого либо. Дальше подобные импровизации будут влечь за собой только одно — смерть.

Сулле тоже не сидится в Риме. Вскоре он заканчивает свое консульство и отправляется в Азию, оставляя на хозяйстве только что избранных Октавия и Цинну. Он более чем успешно воюет, собирает трофеи исчисляемые десятками тысяч талантов золота, а в Рим тем временем возвращается Марий. Он также отправляет свое небольшое войско в Азию, где Сулла уже успел заключить договор с Митридатом. Командование войском он поручает Валерию Флакку, но его вскоре убивают заговорщики подосланные подельником Мария — Фимбрием. Одновременно, Сулла награбив колоссальные богатства легко перекупает войско Мария, ибо наемная армия воюет за того кто ей больше платит. Фимбрий самоликвидируется.

Марий, понятное дело, тоже не промах, но на него косвенно работает Сулла, при всех своих военных доблестях, в деле государственного управления показавший себя человеком не достаточно соображающим, особенно в вопросе подбора личной администрации. Между Октавием и Цинной происходит легкий междусобойчик, выливающийся в кровавое месиво уносящее жизнь десяти тысяч человек. Цинна терпит тактическое поражение и временно удаляется из Рима. Шатаясь по центральной Италии он находит несколько гарнизонов почему-то не распущенных со времен Союзнической войны. Но этого мало и Цинна вспоминает про Мария, имеющего отличный военный опыт, но почему-то пылящегося в Африке. Марий человек дела и долго себя ждать не заставляет с первого намека понимая чего именно от него хотят. Объявившись в Италии, он в кратчайший срок собирает войско из 6 тысяч этрусков и вчерашние враги уже вместе идут на Рим. Октавий собирает ополчение, но оно в полном составе убегает из Рима и… присоединяется к нашим двум героям. Вот как быстро вырождался Рим. Он превратился в агрессивное государственное образование ежедневно и ежечасно угрожающее всем извне и в грязный клубок террора и интриг изнутри.

Марий с Цинной входят в Рим. Их окружают две тысячи рабов которым Марий пообещал свободу. Почему рабов? Да потому что Марий отлично знает что именно являет римский социум. Рабы — надёжнее. Они пока что могут умирать просто за обещание. Они не развращены государством. Первым делом ликвидируют Октавия, затем Марий рассылает рабов по домам личных врагов (а их списки уже составлены!) и они приносят к нему в «штаб» их головы. Сколько было голов? Целая пирамида. Излишним было бы напоминать, что взамен убиенного Октавия сенат единогласно избирает Мария. Но через 18 дней произошло то, чего не мог предположить никто, включая и самого Мария. Великий плебей неожиданно умирает на 72-ом году жизни. Проходит всего несколько дней и Квинт Серторий, собрав небольшой отряд профессиональных военных, ночью напал на лагерь рабов Мария, которым он обещал Римское гражданство и вырезал всех до единого.

Беды вечного города на этом не заканчиваются. И если террор Мария имел все-таки относительно упорядоченный характер, то Сулла вскоре, что называется, оторвался на полную катушку. Для начала был в полном составе уничтожен город Принеста, где укрывался сын Мария. Все 12 тысяч жителей были выгнаны на площадь и расстреляны специальными стрелами. Шести тысячам легионерам из марианского войска Сулла предложил сдаться. В условленный день они явились на Марсово поле, после чего были окружены и вырезаны по приказу того же Суллы. Сам Сулла разглагольствовал в Сенате окна которого выходили как раз на то место где происходила резня, поэтому он приложил определенные усилия чтобы успокоить дрожавших сенаторов. После этого Сулла сделал то же что и Марий — огласил проскрипционные списки куда входили приверженцы Мария. Он не скупился на награды. 12 тысяч денариев было обещано за каждую голову из списка. Все было как в приличной кассе. Становишься в очередь, показываешь голову, получаешь динарии, отправляешься на «поиск» новой головы. Сколько их было? Точно известно об убийстве 15 консулов, 90 сенаторов и 2600 всадников. Число уничтоженных рядовых граждан оценивают в 100 000 человек. И если население тогдашнего Рима оценивают в 300–350 тысяч человек, то можно только представить ужас объявший город. Такие травмы не проходят бесследно. Ведь наверняка были уничтожены лучшие вне зависимости от того попали ли они в списки или нет. Изменился и социальный состав имущественного класса. Стоит ли говорить о том что огромное число домов в Риме и поместий в его окрестностях опустели. Но ненадолго. Сулла раздарил их своих фаворитам, а для контролируемого выплеска энергии его гиперактивного войска натренированного на массовых убийствах он отправил 120 000 солдат по окрестным провинциям с разрешением выбрасывать жителей из своих домов и захватывать все имущество вместе с рабами. Говорят что в те дни, многие чье имущественное положение можно было бы охарактеризовать известным латинским выражением 'omnia mea mecum porto' награбили столько ценностей, что стали равны первым людям государства. Сулле и этого было мало. Он боялся, ибо своим сволочным нутром чувствовал что совершил очень грязное дело. Такие люди всегда боятся содеянного, тем более что ничего подобного до Суллы никто не делал. Сулле нужен был союзник кроме армии, причем не отягощенный историческими воспоминаниями. Выход был найден. 10 000 рабов получили гражданство и были наделены имуществом убиенных римлян.

Сулла продолжает импровизировать. Он «просит» сенат и тот избирает его пожизненным диктатором. Затем сосредотачивает в своих руках всю законодательную и судебную власть. Права народных трибунов урезаются до минимума и сам институт превращается в совершенно бессмысленный декор. Одновременно в Риме резко осложняется криминогенная ситуация, что тоже вполне понятно учитывая каким контингентом Сулла наводнил город. А посему резко ужесточается законодательство. Сулла закусил удила и теперь примеряет на себя уже тогу миротворца. Устраиваются роскошные многодневные пиры. Ночью — сексуальные оргии. На них пока преобладает традиционная форма секса, но вскоре и с этим «недостатком» будет покончено.

Но самое сенсационное деяние Сулла совершил в конце своей карьеры. В 82 году он добровольно сдал свои полномочия и отошел от дел, чему очень многие и очень долго не хотели верить. Выходя их сената и отправляясь в свое поместье, Сулла показал себя великолепным пророком, заявив что он последний диктатор уходящий с этого поста добровольно. Пророчество сбылось и Сулла сделал для этого очень и очень много. Он сломал традиционную систему отношений в государстве. Он дал даже самым низшим элементам прочувствовать что всем можно всё, он собственными действиями обозначил будущую роль государства как предмета удовлетворения личных амбиций. Кто-то может сказать что власть Суллы формально была неабсолютной. Ну и что? Товарищ Сталин до 1941 года вообще был всего лишь секретарем правящей партии. И ничего более. Главное то, что Сулла мог действовать как угодно, без риска возникновения оппозиции, т. е. реальная власть была абсолютной. Еще не наступили времена когда узурпаторы начали объявлять себя богами и требовать воздаяния божественных почестей, но скоро и этот недочет будет устранен. И станет полностью очевидно, что зерна посеянные христианскими апостолами упали на хорошо вспаханную и отлично удобренную почву. Марий и Сулла обладали силой и интеллектом, но все таки сила у них доминировала, потому и поступки носили столь безумный характер. Марий пытался максимально принизить значение аристократии и наверное в этом стремлении был прав. Аристократия себя исчерпала и он, выходец из народа, это чувствовал. То что он сделал ставку на плебс — тоже вполне естественно, ибо как уже говорилось, средний класс менее всего способен на активные действия без явных видимых причин, например без покушения на его собственность, а Марий на этот счет никаких планов не имел. Сулла по сути уничтожил наиболее здравомыслящий слой республики, что наверное можно было бы восполнить, но он в то же время лишил собственности значительный процент среднего класса как в столице так и в близлежащих провинциях. Историки с умилением констатируют что Сулла прекратил распри и восстановил порядок. Но бредовость подобного утверждения даже доказывать не нужно. Реальный порядок держится без страха что вашу голову отрежут и принесут кому-то за большой или маленький гонорар. А когда вся страна претендующая на роль первой в мире ежится ожидая на кого в этот раз упадет топор мясника, — это не порядок, а что-то принципиально иное.

Неудивительно, что еще не успел остыть его труп в поместье в Путеоле, как новые соискатели абсолютной власти начали явно реализовывать свои планы. И действительно, почему Сулле можно, а другим нельзя? Сначала поднялся Лепид, собравший свое личное войско и потребовавший отменить некоторые законы принятые Суллой, что было чистой работой на публику. Впрочем, его отряды разбивают и они присоединяются к уже новому соискателю — Серторию — собравшему в Испании армию из остатков марианцев. Он был проницательнее Суллы, но вот волевых качеств ему не хватало. Свое собственное «государство» на Пиренейском полуострове он выстроил по республиканским канонам с сенатом, военной иерархией и остальными причитающимися атрибутами. Рим не мог ничего поделать. Но законы деградации не инварианты по отношению к деградирующему обществу. Возле Сертория нашелся свой собственный алчущий высшего поста, — Перперна — организовавший легкую интригу в результате которой Серторий получил кинжал в сердце от некоего Марка Антония. Пройдет пару месяцев и уже Перперна будет ликвидирован официальным Римом. Эта чехарда теперь станет непрерывной и дамоклов меч заговоров бессменно будет висеть над Римом. Но все-таки установить режим личной власти не удастся никому до тех пор пока число сторонников республики не достигнет критически малой величины по сравнению с процентом лиц имеющих психологию раба. Как мы уже говорили раб может и ненавидеть конкретного узурпатора, но идея абсолютной неконтролируемой власти является для него наиболее вожделенной. Раб ненавидит тирана только потому что этот тиран не он, а кто-то другой. Он ненавидит тирана, но не тиранию.

5.

При таком раскладе установление монархической формы правления было вполне предопределено, ибо слишком большое число лиц оказались искушенными ее мнимыми удобствами. А первым кто сел уже не в царское, но в императорское кресло оказался Юлий Цезарь. В свое время Сулла внес его, еще семнадцатилетнего парня, в проскрипционные списки. Как ни странно, у Цезаря нашлись достаточно могущественные защитники и старый суровый тиран Сулла лично вычеркнул его фамилию, сопровождая сие действо словами "дебилы, он стоит нескольких Мариев!".[98] Слово «предопределено» мы используем потому что кажется сама история была написана "под Цезаря". Ему не повезло только один раз в жизни, но как в личном, так и в историческом плане это не имело никакого значения.

В позднереспубликанском Риме, как и во всяком устоявшемся обществе, нельзя было скакнуть сразу через несколько ступеней военно-государственной иерархии. Каждый пост можно было занять только по достижении определенного возраста. Но и здесь Цезарь продвигался максимально быстрым темпом. Живи он в нынешнее время, можно было бы без всякого риска предположить что его продвигала та или иная финансово-политическая группировка, но в тогдашнем Риме мы не обнаруживаем никаких следов их гипотетического влияния на карьеру столь амбициозного индивида. И тем не менее, родившийся в 100 году до Р.Х. Цезарь, избежавший в 83-ем проскрипции, через десять лет становится военным трибуном (73 г.), еще через пять — квестором (68 г.), затем, через три года, — эдилом (65 г.), а в 62-ом году — претором. Через два года Цезарь отправляется наместником в провинцию Дальняя Испания, где начинает строить свою личную властную вертикаль, заключая союз с Помпеем и Марком Крассом, тот знаменитый Первый Триумвират. И наконец, по достижении Цезарем 41-летнего возраста — избирается консулом. И вот тут-то начинается большая игра.

Опытному человеку, пусть и незнакомому с историей Рима вообще, достаточно просто взглянуть на подобную реактивную скачку к вершинам государственной власти чтоб понять: все действия рассматриваемого индивида были подчинены исключительно цели достижения этой власти. Риму никто не угрожал, поэтому на роль спасителя кандидаты не требовались. Перед Цезарем — выходцем из патрицианского дома Юлиев (т. е. потомков первых римлян), прошла вся серия узурпаторов и наверно где-то в ранней юности он лично увидел как это великолепно — иметь абсолютную власть. Абсолютная власть наверное была единственным действительным убеждением Цезаря, ибо в его последующих политических концепциях мы не видим ничего оригинального. Второе что усвоил Цезарь и что, собственно, было яснее ясного, — все без исключения важные дела в Риме можно делать только опираясь на армию. Так победили Марий и Сулла. Так победит и он, Юлий Цезарь. А пока, сдав в 58 году консульские полномочия, он отправляется наместником в Галлию, которую для начала предстояло завоевать. Он ее завоевывает, потихоньку увеличивая численность легионов с двух до десяти. Именно эти легионы станут ударной силой в его программе узурпации власти.

6.

Америке, с того дня как она окончательно освободилась от влияния английского империализма, тоже никто не угрожал. Она как и Рим не нуждалась в ни в каком «спасителе». Мы уже говорили о предопределении протестантского буржуа, искренне убежденного что он может стать всем сугубо вследствие успеха своих коммерческих операций. Америка стала страной высшего воплощения этого протестантского идеала, причем серьезность намерений была очевидна чуть ли не с момента принятия Конституции 1776 года. Америка развивалась очень и очень быстро. Так не развивался никто и никогда. Триумф второго поколения! Но известно: именно оно подвержена наибольшим искушениям, ибо желает осуществить неосуществимое (в американском варианте — некую смесь республиканского Рима и библейского Израиля). Известно и то что быстрый рост клеток в организме часто приводит к их раковому перерождению. Америка уже в ХХ веке переродилась в раковую опухоль пожирая 40 % всех ресурсов планеты Земля, но еще в середине девятнадцатого века никто не задумывался ни о чем подобном. Показательно, что тех кого можно отнести к сатанистам, массово начинают появляться именно тогда — на пике второго поколения. В Европе как раз тогда во всю разгулялась инквизиция. В христианском понимании Сатана — субъект восставший против Бога. Нет, его за это не уничтожили, но все таки он отступил. Основатель протестантизма Мартин Лютер восстал против римского папы, бывшего в его представлении настоящим Сатаной, ему удалось отбить часть «клира», но все же протестантам после тридцатилетней войны пришлось потесниться. Гитлер, оценивая деяния Лютера, которого он обожал, тем не менее не понял как этот "величайший из немцев" стал виновником "величайшей немецкой катастрофы". Но «протест» — явление возможное не только в христианстве. Лютер, как и Цезарь, силу воли и интеллект, при минимуме эстетического начала. Максимум мозгов при минимуме сердца. Они ушли когда еще не было известно чем закончатся их начинания и в чем-то походили на Моисея, сорок лет реализовавшего программу перехода в Палестину, но увидевший ее только на расстоянии, да и то перед смертью. А ведь Моисей тоже был протестантом из египетских жрецов, во всяком случае именно так считал Зигмунд Фрейд посвятивший ему самую стоящую из своих работ. Поэтому и в Штатах появление своего протестанта было предопределено.

7.

Авраам Линкольн был с виду совершенно другим человеком нежели Цезарь. Впрочем и это впечатление обманчиво, а виной тому его шевелюра и борода. Уберите ее тем или иным способом и нам предстанет человек удивительно похожий на Цезаря. Мы далеки от предположения что подобное сходство может иметь причины лежащие по ту строну науки, нет, наверное все люди такого типа чем-то похожи, ведь и тот и другой предопределили будущее своих стран, точнее — предопределили их недолгое будущее и скорый закат. Рим, правда, тогда существовал уже седьмую сотню лет, а вот Штаты, если считать от момента высадки первого англичанина на восточном побережье, не перешагнули и трехсотлетний барьер. Впрочем, история ускоряется, поэтому и здесь нет ничего необычного.

Родился американский патриарх Авраам в 1809 году, в патриархально-протестантской семье потомков первых переселенцев. И если в Риме все делалось через армию, то в штатах главным механизмом проникновения во власть было продвижение по лестнице государственного чиновника. Нет ничего необычного что сын фермера решил стать адвокатом. Наверное если есть профессии определяющие лицо страны, то одной из таких профессий в Америке является профессия адвоката. По числу адвокатов на душу населения американцы далеко впереди планеты всей, да и само это занятие в Штатах — всего лишь один из стартовых трамплинов на пути к власти. Сколько будущих президентов начинали с адвокатов! В России так начал Ленин, но вскоре убедившись в бесперспективности достижения реальных результатов, пошел "другим путем" — сколотил банду и захватил власть. Линкольн стал адвокатом в 27 лет, но это не играло никакой роли. Нам неизвестно ни об одном действительно серьезном деле им выигранном, следовательно, резонно заключить, что адвокат он был посредственный. Биографы не устают заявлять что Линкольна отличала совершенно беспредельная честность, какая-то "нечеловеческая искренность", еще более невероятный интеллект и вообще сам он олицетворял воплощенную добродетель. То же самое пишут «жизнеописатели» "божественного" Юлия Цезаря. Можно ли им верить? Можно. Ибо подобная модель поведения так же была частью четко спланированной и осуществляемой программы. И если даже христианские богословы признают что сам дьявол может (когда необходимо) дефилировать в овечьей шкуре, то почему тем же самым не могли заниматься Юлий и Авраам? И вот еще не достигший 30-ти лет Линкольн — член законодательного собрания штата Иллинойс, а в том возрасте когда Цезарь получил консульство Линкольн заседал в американской Палате Представителей. Темп столь же максимальный. А ведь у Линкольна не было ни папы миллиардера, ни жены миллиардерши. Поэтому-то он и был наверное самым изворотливым из всех соискателей кресла в Белом Доме. Так же как и Цезарь. Во всяком случае все его последователи будут идти по проторенной им дорожке.

Едва Линкольну стукнуло сорок лет, как он подобно нашему римскому герою, уходит в тень с целью подготовить базис собственной власти. И если Цезарь 8 лет воевал на галльских просторах, то Линкольн действовал по-американски — он создавал партию. Свою собственную партию. Как и товарищ Ленин в России. А название какое смешное придумал — «республиканская»! Название станет еще более смешным если мы вспомним что Америка тогда была единственной реальной, открытой демократической республикой в мире. А основа ее стабильности и поступательного развития основывалась на изначально добровольном объединений штатов в союз нацеленный против общего врага — Англии. Любой принимаемый закон всегда рассматривался с позиции непротиворечия его интересами того или иного штата. Все должно было устраивать всех. Но скоро подобной идиллии пришел конец.

Хотя пути к власти узурпаторов различны, общим моментом является то, что придя к власти они стараются сделать вид что не только ничего не происходит, но напротив, подчеркивают что базовые принципы государственности останутся незыблемыми. Даже не просто подчеркивают, а кричат без устали. В Америке, как самой демократической на тот момент стране, наследственный (Петр Первый и Горбачев) и чисто узурпаторский (Цезарь) путь был немыслим. Нужно было победить на выборах.

Линкольн взрастал как продукт буржуазии севера, она его продвигала и финансировала, ибо чувствовала что это ее человек. Буржуи любят делать ставки на своих людей. На юге жили совсем по другим законам, там преобладали люди с психологией хозяина земли, с психологией вечного хозяина. Такие априорно неспособны к восприятию универсальных ценностей, а именно они — главный двигатель коммерческого государства. Вот это самое нежелание принимать навязываемые извне правила игры и привело к гражданской войне в Штатах. А Линкольн стал ее главным менеджером. Для начала ему устроили победу на выборах 1860 года. В демократической Америке это можно было сделать не опираясь на абсолютное число голосов поданных «за», а по результатам голосования т. н. «выборщиков» избираемых штатами. Сама подобная система как раз и должна была обеспечивать равенство штатов, но в итоге обернулась отрицательными последствиями. Линкольн победил несмотря на то, что голосов «против» оказалось подано больше чем голосов «за». Еще до выборов южные штаты предупредили что они в случае избрания Линкольна президентом тут же покинут Союз. Однако у буржуазии Севера были свои планы. Уже примерно десять лет она вела довольно бессовестную экономическую войну против Юга, главным образом посредством протекционистских тарифов затруднявших южанам как сбыт своего товара, так и закупку необходимых товаров в Европе. Целью кампании стало создание ситуации при которой Юг за экспорт получал бы все меньше и меньше, а за импорт платил все больше и больше. Это вело к коллапсу. И выстрелы у форта Самтер не заставили себя долго ждать. Они стали аналогом перехода Цезаря через Рубикон, где им была произнесена бессмертная и роковая фраза — "жребий брошен".

8.

Теперь мы подходим к ключевому и наиболее важному моменту в развитии Соединенных Штатов, к Гражданской войне 1861-65 гг. Интересно, что эта тема весьма слабо разработана неамериканскими историками. Французская революция, непонятно почему вызывает значительно больший интерес. А ведь она не имела практически никакого продолжения кроме моментов сходных для всех революций. Последствия же американской Гражданской войны выродились в камнепад, который если не завалит своими обломками нашу и без того сомнительную цивилизацию, то уж во всяком случае вызовет такую цепь бедствий для массы и интеллектуалов, по сравнению с которыми Эпоха Восточных Деспотий и финал средневековья будет восприниматься хоть и грубоватой, но все же сладкой сказочкой.

Все действия южных штатов были абсолютно законны. Даже ни один американский историк, никогда не пытался оспорить это утверждение, его как правило просто замалчивают. Законодательные акты принимаемые Конфедератами, во всяком случае до начала вооруженного конфликта между Югом и Севером полностью выдерживались в рамках простой, но весьма логичной американской конституции.

В гражданских войнах всегда побеждает более примитивная мораль, поддерживаемая более примитивными носителями. Пелопонесская война, закончилась победой интеллектуально уступающей Афинам Спарты. Две гражданские войны в Риме привели к полной концентрации власти чудовищем Цезарем, и «императорский» период стал последним периодом его истории (для его окончательного оформления потребовалась еще одна война). В Средние века гражданских войн не было, ибо не было государств и наций, а феодальные кланы и церковь прочно держали подконтрольные бессознательные массы и страх перед массами вынуждал их периодически заключать «союзы», «лиги», "пакты" и «перемирия». И вот гражданская война, в самой свободной стране мира (я употребляю это понятие без кавычек, для «довоенного» периода оно совершенно уместно). Очередной раз в свободной стране.

Изучив историю любой гражданской войны можно с уверенностью объявить, что таковые никогда не ведут к наделению как эволюционирующего индивида, так и интеллектуала, большими свободами. Но тут же можно увидеть, что гражданские войны всегда затевали интеллектуалы. Ну а коль их затевали интеллектуалы, можно заключить что эти войны находились, что называется, "вне христианства". С Грецией и Римом понятно, насчет Соединенных Штатов сделаем небольшое пояснение.

Причины Гражданской войны в США следует искать в общем контексте утраты свободы эволюционирующими народами. Линкольн был кем угодно: сволочью, подонком, ублюдком, вампиром, но он вне всякого сомнения не был идиотом. Он решил повторить путь Тарквиния Супербуса и Юлия Цезаря. Он хотел управлять Соединенными Штатами один, хотя в первый его президентский срок этого не было явно заметно.

Война у северян спешно набранных в федеральную армию из кого попало, сразу же не заладилась. Южане уже в первые месяцы могли спокойно овладеть Вашингтоном и Линкольну, по-видимому, пришлось бы удалится в изгнание, а пристанищем наверняка стали бы либо Германия, либо Россия, — единственные страны поддерживающие северян в войне. Причем не только словом, но и делом. Северяне, победив юг, по прошествии нескольких десятков лет отплатят и Германии и России по полной программе. Именно их вклад станет решающим в разрушение обеих империй. Но до победы было еще далеко, а главное — у Линкольна кончались деньги. А в Америке, как известно, все просто. Кроме денег. Нет, у буржуев-то они были, но произошло то же что во Вторую Пуническую войну, когда Ганнибал находясь в Италии вдруг оказался без денежной подпитки. Правда тогда единственными общепризнанными деньгами было золото. В Америке также было золото. Но буржуазия 19 века была все-таки опытнее той, карфагенской. Линкольну предложили решить проблему нестандартно — провести через Конгресс закон о выпуске специальной партии казначейских билетов имеющих право быть принятыми в качестве платежа и ими расплатиться с солдатами. Линкольн — бывший выходец из фермеров — недоуменно вопрошал относительно того как народ воспримет появление новых денег. Инициаторы «реформы» вполне недвусмысленно ответили ему что: "У народа или у кого-либо еще просто не будет выбора. Если вы сделаете обязательства законным средством платежа, они получат санкцию правительства и должны будут приниматься как деньги, поскольку Конгресс уполномочен Конституцией на принятие подобных решений". С этого момента у американского народа вообще никогда не будет выбора. Деньги начали штамповать в безразмерных для тогдашней Америки количествах. За первые два года войны их напечатали на 450 миллионов. И это при том что средний американец мог прожить всю жизнь никогда не имея в кармане и пяти долларов. Само собой деньги отличались от тех что ходили раньше. Но незначительно. Их задняя сторона была сделана на не черной, а зеленой, поэтому за ними закрепилось название «greenbacks», т. е. "зеленые задницы". Англичане, как тогдашние лидеры в области глобальных финансовых махинаций, первыми поняли к чему могут привести столь смелые начинания. "Если эта порочная финансовая политика, возникшая в Северной Америке, будет доведена до логического конца, то правительство США обеспечит страну деньгами без платы за их использование. Оно выплатит свой внешний долг и не будет больше иметь долгов. У него будут необходимые средства для поддержания торговли и страна станет невиданно богатой. Умы и богатства всех стран потекут в Северную Америку. Эту страну нужно разрушить или она уничтожит все монархии в мире". Так изъяснялись лондонские финансовые издания в 1862-63 гг. Что можно сказать? Да только то, что всё процитированное сбылось с потрясающей точностью. Это вам не Нострадамус с его путаными четверостишьями. Хотя и до Нострадамуса мы еще дойдем. Вполне может статься что он в кое-чем окажется прав.

9.

Юг, несмотря на подавляющее военно-техническое превосходство северян, все же оставался довольно устойчивым образованием и просто победить его было мало. Нужно было уничтожить его дух, его внутреннюю мощь. Линкольн и здесь долго не колебался, открыв второй фронт в тылу южан — речь конечно же идет о четырех миллионах черных рабов, бывших основой плантаторского хозяйства. Современные американские учебники истории, где относительно гражданской войны ни одно слово не употребляется просто так, наперебой кричат о том, что дескать Линкольн изначально повел войну преследуя единственную цель — дать черным свободу. Но беспримерная лживость этого тезиса более чем очевидна. Линкольна интересовала власть и он ее добился. Буржуазия севера не была заинтересована в потере Юга служащего сырьевой базой для промышленности Севера, вот и было решено разыграть негритянскую карту. 22 декабря 1862 года Линкольн показывает своим доверенным лицам проект Закона об освобождении рабов.[99] Конечно и в Америке черные никогда бы не инициировали своего «освобождения», им просто не от кого было освобождаться, ибо они там имели все что им было необходимо. На Юге, в отличии от севера, не было нищих, бездомных, практически полностью отсутствовала преступность и безработица, — т. е. пороки так свойственные Северу. Сейчас сложно представить, но среди негров отсутствовала даже наркомания! Но как неоднократно бывало, нашелся человек презревший принципы в свое время положенные в основу государства, причем людьми несравненно более талантливыми, и длительное время служившими базисом его поступательного роста. В Риме таковым был Юлий Цезарь, в России Петр Первый и Горбачев, в Соединенных Штатах — Авраам Линкольн — разбойник в президентском кресле. Вот от него идет история американского всепланетного разбоя конца которому пока не видно.

Рабы, как таковые, вообще не склонны к каким-либо формам протеста. При достаточном уровне развития производственных отношений они с гораздо большей радостью предпочтут передохнуть в полном составе, но никогда не выступят против системы составной частью которой они же и являются. Нам известно много случаев восстанья рабов в развитых эволюционирующих странах, но практически ничего не известно об беспорядках в Индии, доколумбовой Америке, Китае, Передней Азии (я беру страны где велись хронологические записи и существовала система абсолютного тотального рабства). А восстаний не было! Причина здесь кроется в структурированности общества не в том смысле каком она понимается сейчас нашими убогими демагогами от экономики, но в смысле деления на свободных и рабов, интеллектуалов и не интеллектуалов. В таких абсолютных деспотиях единственно свободной частью общества теоретически могло быть только жречество. Перед ними испытывали священный трепет самые отъявленные деспоты, а последние, в свою очередь, изобретали все новые и новые способы оболванивания и одурачивания всех кто не входил в их «корпорацию». Эта система могла существовать бесконечно долго и только контакты с европейцами, которых непонятно почему называют поработителями и колонизаторами, подорвали способствовали ее подрыву. В чисто европейских империях, либо в странах открытых европейцами и вошедших в состав их империй, рабства в восточном понимании не было, при том что раб зачастую не имел никаких прав. Я говорю и о дохристианской и о постхристианском периоде. В Риме рядовой раб строящий акведук был несравненно более свободен, нежели раб роющий канал в Индии или прокладывающий дорогу в Андах.

Линкольн как и Цезарь был человеком неудобными во всех отношениях. Но им действительно необычайно везло и люди это чувствовали, поэтому-то и пристраивались поближе, рассчитывая с их помощью пробраться к вершинам власти. Цезарь и вовсе был настолько удобен и полезен во всех отношениях что в Риме про него говорили: "он муж любой женщины и жена любому мужчине". Универсал! Но серьезные политики видевшие куда могут завести страну эти удачливые карьеристы, их презирали и ненавидели. Не только республиканцы, но и члены линкольновского кабинета назвали его "беспредельным деспотом из тех что знает мир[100]", "подлым тираном",[101] "первобытной гориллой",[102] "низким и хитрым клоуном",[103] "работающим с перебоями имбецилом".[104] Оскорбления — типично американские, казалось бы взятые из современного американского фильма, но сделаны были еще в 19 веке.

Линкольн в финале повторил путь как Тарквиния, так и Цезаря. На тех нашлись свои Бруты, на Линкольна свои Бут (Booth). В апрельские иды 1865 года, в городе названом в честь основателя Соединенных Штатов, прозвучал знаменитый выстрел поставивший точку в карьере узурпатора. Как и в случае Цезаря имел место заговор группы противников личной диктатуры. Планировалось ликвидировать не только Линкольна, но и вице-президента Джонсона и госсекретаря Стюарта. Буту достался Линкольн. 14 апреля 1865 года, в 9.30 вечера, он подъехал к театру «Форд» на черном коне, одетый во все черное. Как в лучших традициях американских вестернов в карманах у него находилось два кольта, а в руке револьвер, не считая спрятанного за поясом ножа. Стильно должно быть выглядел мужик! Убийство вышло вполне ординарным — выстрел в голову, но Бут был потомственным артистом, он, выпрыгнув на сцену и сломав при этом ногу выше колена, все же нашел в себе силы крикнуть в толпу "Sic semper tirannis!" Хорошие слова. Именно можно было бы написать на могиле «Авраама-освободителя». После чего добавил: "Le sud est vange"! а затем спокойно скрылся за пределы Вашингтона. Само наличие человека способного ликвидировать высшее должностное лицо подрывающее основы государства — есть свидетельство здоровья государства, но факт появления узурпатора показывает, что государство подошло к критической точке своего существования в момент когда интеллектуалы и биологическая элита начали утрачивать ощущение чувство свободы. Процесс теперь будет идти переменным темпом, но непрерывно. Примерно пятьдесят лет после окончания Гражданской войны Америку можно еще будет назвать свободной страной, но с двадцатых годов ХХ века свободы будет становиться все меньше и меньше, а в шестидесятые она исчезнет совсем. Разумеется, под фанфарные заявления что Америка — "самая свободная страна в мире".

Несмотря на то что все конфедераты были амнистированы, линкольновские реформы отменять никто не собирался, а приговоры по делу о покушении на Линкольна поражают своей жестокостью. Может это и была та кровь на которой поскользнулась "новая Америка", отметившаяся в двадцатом веке самыми жуткими преступлениями из всех когда либо совершавшихся. Трое тех с кем Бут обговаривал детали покушения были ликвидированы. Один человек знавший про заговор, но не донесший властям, отправился на пожизненные каторжные работы. Туда же последовал и врач, вся вина которого состояла в том что он перевязал поломанную ногу Бута(!). Рабочий сцены не воспрепятствовавший бегству «асассина» получил шесть лет. Официальная формулировка: "за содействие убийце"(!). Ни больше, ни меньше! Нужно ли удивляться тому, что сейчас Америка испытывает просто-таки маниакальную одержимость в "предании правосудию" лидеров суверенных государств имеющих наглость хоть в чем-то не соглашаться с приказами поступающими из Белого Дома? Все начиналось тогда, в 1865 году.

Стоит ли говорить, что и в Риме традиция была аналогичной. Джордж Бут пережил Линкольна на 9 дней. Как поступили с остальными мы уже рассказывали. Добавим, что никто из убийц Цезаря не пережил его более чем на три года. Никто не умер своей смертью. Самому удачливому удалось умереть по первому разряду — погибнуть в битве, другие попали в кораблекрушение, третьи закололись теми кинжалами что некогда были вонзены в Цезаря.

В истории Соединенных Штатов, как и в римской истории, такая традиция показывает с одной стороны устремленность архетипа пассионарных элементов американского этноса в будущее, с другой — волю к смерти — как всё более и более превалирующую доминанту в развитии американского социума. Имеется ввиду ликвидация американских президентов после осуществления ими очередного «грязного» дела расходящегося с насущными интересами большинства нормальных «живых» американцев. Линкольна, превратившего американского зверя из обычного хищника в беспорядочного безрассудного бешеного убийцу, ликвидировали 14 апреля 1865 года, через 11 дней после штурма Ричмонда и за 24 дня до сдачи последних Конфедератов. Президент Мак Кинли был смертельно ранен в июле 1900 года, сразу по окончании развязанной при его деятельном участии Испано-Американской Войны. Как говорится в американских источниках: "убит анархистом". А кем же еще? Всех президентов убивали анархисты. Вудро Вильсон всю свою президентскую карьеру посвятил втягиванию Соединенных штатов в Первую Мировую войну. Сразу после ее окончания, начал давать о себе знать застарелый сифилис подхваченный Вильсоном еще в ранней молодости. Он умер в 1924 году, как и архитектор незаконнорожденного дитя Соединенных Штатов — Советской России — Ленин, которого, кстати, тоже добил сифилитический паралич. Эта же болезнь привела к смерти Франклина Рузвельта, — человека втянувшего Америку во вторую Мировую войну. Этот сумасшедший бедняга составлявший одно целое с инвалидной коляской, умер 12 апреля 1945 года, за 27 дней до ее окончания. Кеннеди, через год после опасной «разводки» с русскими, был ликвидирован средь бела дня, на глазах тысяч ротозеев, прямо в своем «Линкольне». (Кеннеди ликвидирован в автомобиле «Линкольн», названном в честь Линкольна которого самого ликвидировали! Какая поэзия! Американцы мастера на такие штучки). Тоже анархистом. Рональд Рейган сразу после разгрома Советского Союза в холодной войне, вдруг внезапно лишился рассудка. Болезнь Альцгеймера.

Линкольн, как и Цезарь, были первыми кому устроили некое подобие культа. Причем в обоих случаях культы носили явно «имперский» характер. И хотя культ Линкольна не вышел за рамки Соединенных Штатов, культом Цезаря вплоть до наших дней восхищались многие интеллектуалы. Его имя стало некой печатью качества государственности, своеобразным мерилом будущего имперского величия, хотя в упор не видно что, собственно, это величие представляло. Шпенглер писал: "следует строго ограничить культ Цезаря от тенденциозного почитания его убийцы патриция Брута, или почитания Катона. Первое есть религия — почтенная в античной культуре, умиравшей в ту эпоху, второе — теоретическое тенденциозное, отнюдь не религиозное мечтание образованных классов (отсюда следует что "образованные классы" были противниками Цезаря — M.A. de B.). В качестве члена этого круга судит о принципате Цезарей Тацит, скрытый стоик. Чем резче его осуждение, тем популярнее был осужденный. Нерон был кумиром народа в течении многих поколений. Нападки на принцепса и его культ задевали религиозный инстинкт масс". Что можно здесь сказать? Оценка ситуации правильная. Скоро массы получат яркий образ удовлетворения своего религиозного инстинкта выполненного в виде креста с прибитым к нему человеком. И если последователи Цезаря срубывали головы скульптурам изображающим богов (но не императоров!), то те кто придет с крестом обратят в пыль и богов, и императоров.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ БОМЖИ В СМОКИНГАХ

Q: What is 8 miles long and has an I.Q. of 68?

A: The Martin Luther King Jr. Day parade

(Американская Шутка)

Обесценившиеся ценности — Черные Начинают — Брат Иисус — Рыгающее Быдло — Движение за Равные Права — Допотопные Звери — Гориллы Вместо Богов — Сила против Интеллекта — Госпел и Блюз — Джаз и Свинг — Фанк и Рэп — Рожденные в Борделях

Официально считается что Гражданская война в США чуть ли не специально была инспирирована Линкольном с целью отменить рабство негров. Такой вывод насаждался как в самих Штатах, так и в Европе историками придерживающимися левой ориентации. А в Америке все что "считается официально" является каноном. Все что не совпадает с каноном, — ересь подлежащая уничтожению. Нет, на костры никто никого не тащит, в этом нет необходимости, ибо цензор сидит внутри вас. В Штатах еще сохранились люди имеющие наглость думать все что хотят, но думается их число в ближайшее десятилетие будет сведено к нулю. Поэтому не вызывает сомнений потенциальное лидерство "самой развитой страны мира" в количестве детей рожденных без головного мозга. Ненужные органы, как известно имеют свойство атрофироваться. Относительно американских историков — дело ясное. Дав неграм после войны равные права, американцы вдруг спохватились и поняли всю смелость предприятия, а она-то и не виделась в запале сражений, поэтому сработал защитный инстинкт и белый президент Линкольн был выставлен идеологом и стратегом освобождения негров, а орудиями — белые армии северян. Так трусость и предательство возводились в героизм и добродетель. Одно из самых забавных заблуждений — заблуждение что рабовладельческая система неизбежно, рано или поздно разрушается рабами. Можно закрыть глаза когда встречаешь его в пседонаучных брошюрках и школьных учебниках, но когда оно слетает с уст людей считающихся непререкаемыми авторитетами в исторической науке, становиться как-то не по себе. Психологи вообще обходят этот вопрос стороной. Между тем ни одна система допускавшая юридическое или фактическое рабство никогда, я подчеркиваю — никогда, не разрушалось рабами, напротив разрушение шло с самых верхов общества, которые, казалось бы должны иметь наибольшую степень свободы. Раб же никогда не будет в состоянии постичь ее сущность и всегда будет оставаться ничем иным как рабом, но наделение его юридической свободой приведет к неизбежному переходу их к поискам откровенно паразитической формы существования. Это с одной стороны. С другой, рабы, захватывая власть, никогда и не стремились отменить рабство во всяком случае как экономическую форму эксплуатации. Обычно всего лишь менялись функции: вчерашние рабы становились хозяевами, а хозяева рабами и здесь доказательство того что рабы не против существования рабства в принципе, они лишь против того что именно они рабы. Крах рабовладельческих систем в их наиболее грубой форме наступал исключительно после деградации рабовладельцев как личностей, либо вызывался внешними силами. Отсюда совершенно ясно, что ни римские, ни американские рабы не могли быть движущими силами направленными на слом рабовладельческих систем, американские рабы — тем более, ведь они состояли из субъектов не имеющих эволюционного потенциала.

1.

Первое десятилетие после капитуляции Конфедерации отложилось на южных штатах самым темным отпечатком. Разоренные хозяйства (кстати, лучшие в мире!), нарушенные севообороты, разрушенные особняки, странный религиозный орден Ку-клукс-клан, чьи белые балахоны наводили ужас на бывших сторонников севера. И… толпы черных, без дела шатающихся, не имеющих теперь никаких профессиональных обязанностей, испытывающих с одной стороны былой страх перед белыми, а с другой, чувствуя что свет зажегся и их время впереди. Как бы то ни было, линкольновская инициатива переселения всех черных в Африку канула в небытие вместе с Линкольном, так ловко ликвидированным ревнителем былых аристократических южных нравов.

Самая знаменитая и жестокая война в истории Штатов оставила после себя два вида предметов наличествовавших в большом количестве, но в одночасье обесценившихся. Первый — флаги Конфедерации. Именно во время гражданской войны пошла странная на наш взгляд мода выставлять везде государственные флаги. Они служили обычными метками, наподобие ниггерского граффитии коим gangsta-парни обозначают подконтрольные территории. Северяне выставляли флаги Союза, конфедераты — Конфедерации. Конфедерация через четыре года была раздавлена, но мода ставшая традицией сохранилась до сих пор, приняв, как и водится у американцев, самые ублюдочные формы. Достаточно вспомнить что в первые дни после знаменитых "воздушных поцелуев" сентября 2001 года, резко возрос спрос на звездно-полосатые тряпки. Ах, какой патриотизм! Знамена Конфедерации кто-то хранил как реликвию, в основном же они превратились в обычную ветошь и по прошествии небольшого промежутка времени прекратили свое реальное существование. Уже в наше время возрождения черного расизма в США, они стали неизменным атрибутом всех правых. Второй — духовые инструменты военных оркестров, главным образом трубы и тромбоны, ибо оркестры обожали и конфедераты, и северяне. На них нашелся спрос, причем у самого казалось бы неожиданного потребителя, — у черных. По понятным причинам они не захватили с собой в Новый Свет национальные музыкальные орудия, но будучи от природы очень музыкальными и наверное гораздо более пластичными чем белые, они, получив свободу от всяких обязанностей, неизменно должны были как-то реализоваться и сказать свое первое слово. И слово это было сказано в музыке. Каким будет это слово никто тогда не знал, но то что оно должно было отражать подчиненное положение черного в белом обществе не вызывало сомнений, особенно если вспомнить что единственным чтивом черных во время их пребывания в рабстве были старые протестантские Библии, вот почему в черном английском до сих пор встречаются слова давно вышедшие из употребления среди белых американцев. Черная музыка всегда сочетала с одной стороны довольно строгий, хотя и примитивный ритм, в то же время допуская коллективные импровизации. Можно утверждать что черные никогда бы не создали ноты, прежде всего по причине их полнейшей ненадобности. Эта раса не нуждается в фиксации чего-либо; как и у животных, ее память — это ощущения, никогда не подводящие. Сделаем также акцент именно на факте имманентности черным Ветхого, а не Нового Завета, философию которого они даже не пытались понять. Белые объясняют «непонимание» тем что она, якобы, "несравненно более сложна". Но дело в другом. Сила черного состоит в понимании того чего не понимают белые. Т. е. черный не знает чего либо что не было бы знакомо белому, но есть вещи утраченные мироощущением белых. Двести лет, а то и более, единственным знанием доступным подавляющему большинству черных рабов были христианские проповеди читаемые для них миссионерами. Результат оказался более чем слабым, практически нулевым. Черные восприняли из Евангелий только вещи находящиеся в рамках их понимания, при том что мировоззрение Христа было конечно же ближе черным (вспомним, что по мнению европейских гностиков 19 века, черные ближе и к Сатане). Черные здесь были аналогом низших рабов в Риме, которым идея «спасения» пришлась очень даже по душе, но и тех и других тормозило отсутствие у Иисуса реальной силы. А черные любят силу, причем видят ее в самих себе. Мысль эта вполне согласуется с их сегодняшними деяниями. Мы уже показали, что в первые века христианства эта неувязка была успешно преодолена, но американские черные никак не находись в столь крайней степени деградации в какой пребывало население имперского Рима. Поэтому Христос стал просто "одним из", этаким "хорошим человеком", «братом» и "по-видимому черным". Ведь именно он называл всех «брат». И именно он был весьма близок к коммунистическим взглядам, в марксистской трактовке, вполне свойственным и черным. Да и распятья с черным Христом не такая уж редкость. Христос был даже встроен в культ voodoo, в максимальной степени сохранивший элементы западно-африканских культов, а именно из Западной Африки негры в основном попадали в Северную Америку. Заметим, что до этого они не вступали ни в какие контакты с белыми, в отличии, скажем, от негров восточной Африки, посему на территорию будущих штатов попадали "отборные негры" — воплощение черной корневой расы. Предопределена и перспектива: Америку ждет большое и интересное будущее. Ведь в представлении черных, от действий злых сил может защитить только еще более мощная сверхъестественная сила. Вспомним и Эдуарда Шюрэ, утверждающего что дьявол у черной расы — белого цвета. В Западной Африке и на Гаити для подобной защиты обращаются к колдунам устраивающим ночные мистерии с жертвоприношениями и зомбифицированием, в Штатах благодаря жесткому контролю набожных рабовладельцев эта «изуверская» традиция не практиковалась и дело исчерпывалось хоровыми молитвами, которые позже дали начало негритянским церковных хорам, — одному из высших достижений черной субкультуры. Им даже инструменты не требовались, хотя в отличии от православной церкви инструменты не считались изобретением дьявола, ипостась которого, как воплощение коллективного зла у черных вообще отсутствует. Не могло быть и речи ни о какой конвергенции черных в белую культуру, они могли только предлагать что-то свое, хотя бы потому, что белая Америка, несмотря на блистательный прогресс в первые сто лет независимости, тем не менее не дала ничего в области культуры, что на первый взгляд кажется весьма удивительным, ибо бытует расхожее мнение что культурный прогресс возможен только в стабильном обществе с относительно высоким уровнем жизни. Но это не совсем так. Ведь чем же тогда объяснить, что богатая и стабильная Швейцария, уже двести лет ни с к кем не воюющая, вообще ничего не дала, ни знаменитых художников, ни известных композиторов, ни просто ученых.[105] То же самое можно сказать про сытую и стабильную Бельгию. С другой стороны, Швейцария и Бельгия все-таки маленькие страны, не в пример Америке, белое население которой на конец ХIХ века составляло 110 миллионов человек, т. е. почти столько сколько жило в Германии и Австро-Венгрии вместе взятых, а они вдвоем только за XIX век выдали сотни знаменитостей. Объяснение следует искать в характере эмиграции ставшей основным двигателем увеличения численности населения в Штатах. А характер ее всегда был экономический. Особенность развития Штатов в первые сто лет состояла в значительном опережении темпов развития экономики в сравнении с индексом прироста населения. Американская лошадь бежала быстро, но телега ехала еще быстрее. И по-другому Штаты существовать не могут. Таким образом, всегда создавался дефицит рабочих рук, вот почему стоимость наемного труда там была всегда выше чем в Европе и, как следствие, Америка очень быстро вышла на первое место в мире по внедрению машин. Только в 70-е годы ХХ века ее опередит Япония. Европейские крестьяне ехали в Америку в надежде заполучить бесплатно приличный земельный надел, ремесленные рабочие из-за безработицы и опять-таки стремясь обеспечить более высокий уровень жизни. Америка превращалась в большой завод и большую ферму одновременно, причем градации индивидов были только по уровням доходов. Аристократия в американском понимании имеет только денежный ценз. Всё остальное не имеет никакого значения. Только деньги. Лучший тот у кого больше денег. Деньги — это бог, рас вообще нет, а национальность у всех одна — потребитель. Один бог, одна страна, одна нация! Сила, красота и интеллект — тоже всего лишь выражения денежного эквивалента. Такая градация превратила в ХХ веке американца в деградировавшего циника презирающего любого кто получает на цент меньше и ненавидящего всех кто имеет на цент больше. Карфаген наших дней! Карфаген в квадрате. По тем же причинам американцы не имели родовой аристократии, поэтому ценность индивида определялась его профессиональной пригодностью и полезностью для нанимателя. "Я такой какой я вам нужен" — вот кредо любого американца. С превращением штатов в единственную сверхдержаву, они уже на уровне государства распространяют подобную модель на другие страны, требуя чтоб эти, другие были такими какими их хотят видеть в Вашингтоне. А хотят видеть только подобие самих себя. Все кто отказывается следовать установленной модели поведения подлежит уничтожению без всяких объяснений. Оборона запрещена. Здесь мы точно можем сделать вывод о полной дегенеративности подобной системы взаимоотношений и именно здесь лежат истоки практически тотальной ненависти к этому государству, аналогичной той что питали античные народы к Риму. Причем ненавидят его больше всего те, кто громче всех объясняется в любви: Европа, арабские тирании, восточно-азиатские деспотии. Восточной Европе, только что сбросившей азиатское иго, еще не стали столь противны обманчивые омерзительные флюиды расточаемые их новым заокеанским невменяемым другом, но думается и здесь ждать осталось недолго, особенно если экономическое положение в этих странах ухудшится. Бессознательные массы злы когда они крупно обманываются в первый раз, когда же их обманывают дважды они приходят в ярость. А объектом ярости может быть только Америка.

2.

Итак, человек XIX века приезжал в Америку с изначальной установкой: сделать деньги. Где-то им можно позавидовать. Хорошо что была такая чудо-страна, куда можно было поехать чтоб "сделать деньги" при относительно небольшой конкуренции. Сейчас это невозможно. Все разобрано и распределено. На все установлены проценты и квоты. Все привязано к курсу одной валюты, которая произвольно варьируется в зависимости от воли крупнейших финансовых воротил. И неудивительно что творческие личности Америку как правило недолюбливают. Немногие из знаменитых европейских композиторов, писателей, художников или архитекторов не уехал в Америку, даже когда их дела в Европе шли далеко не лучшим образом. Так, съездить на некоторое время можно, но оставаться — ни в коем случае! Лишь во время Второй Мировой войны, опасаясь неадекватной реакции немецких консервативных революционеров, некоторые переехали за океан. Американцы их с радостью принимали, ибо знали что подобных людей их "общество равных возможностей" никогда не выдаст. И если мы посмотрим на тех кто сейчас двигает тот гипертрофированный ушат помоев называемый "великой американской культурой", то заметим, что это либо эмигранты, либо их потомки в первом-втором поколении. Практически вся американская наука, тот самый непрерывно расхваливаемый high-tech, обеспечивается либо эмигрантами, либо работающими по найму иностранными ученными, — в подавляющем большинстве из России или Европы. Эмиграция — это живительная инъекция, капля свежей крови в тромбозную вену холодного американского бытия. Европа, если ее полностью изолировать от окружающего мира останется всего лишь Европой, она может даже станет лучше, а вот чем станет Америка — предсказать очень сложно. То ли гигантским негром с ножом, то ли латиносом обнюхавшимся героина, то ли светлым румянощёким маньяком занимающимся оральным сексом в президентском кабинете с одновременным исполнением простеньких партий на саксофоне, а в перерывах между «сеансами» отдающим приказы на уничтожение красивейших городов мира. То ли "рыгающим быдлом" — по элегантному выражению писателя Юрия Никитина.[106] В общем, получится такая гадость, что «рыгать» будет как всё планетарное быдло, так и все интеллектуалы, вне зависимости от нации или религии. Именно поэтому-то американцы допускают к себе эмигрантов, хотя страна заселена под завязку. Но здесь важна случайность отбора. Вот и проводят каждый год розыгрыш т. н. "green cards" — дающих право на легальный въезд и получения вида на жительство в США. Только эта страна могла вообще додуматься разыгрывать в лотерею «подобные» вещи. Вряд ли даже самый изощренный фантаст начала века вообразил бы что-то подобное. Это вам не банальные полеты на Сатурн и вторжение марсиан на Землю! Одновременно это нисколько не говорит о некой «открытости» и «прозрачности» американского общества, но есть всего лишь вынужденная мера. И не имеет никакого значения где и кем будет работать выигравший "зеленую карту". С довольно большой вероятностью он и его потомки окажутся полезными элементами, ибо коренные американцы практически утратили эволюционный потенциал.

Но это — реалии сегодняшнего дня. Тогда же Америка была просто страной с мощной экономикой и демократическими порядками. Существовал, правда, особый «институт» — рабовладение. Впрочем, молодое государство не претендовало на культурную гегемонию, ибо было "культурным бомжом" среди мировых титанов. Ставить на одну плоскость культурный багаж верхнего слоя Америки и Европы было примерно тем же что сравнивать пятилетнего ребенка с философом сублимировавшем в своем мышлении всю культурную традицию Старого Света. Основной пласт американского населения составили переселенцы из Англии, в основном согнанные со своих земель крестьяне, запуганные и суеверные. Америка так и осталась бы английской колонией если бы не протестантский прагматизм ее тончайшего высшего слоя образовавшегося в XVIII веке. Опыта у него особенно не было, но хватка была железной, сродни той что двигала выходцем из советского села стремящегося попасть в город и выбиться там в любые начальники, ибо жизнь в селе как при царях, так и при коммунистах, весьма способствовало усвоению одной незыблемой и лапидарной истины: начальник всегда прав. Даже когда он и не прав. Начальник — это всё. Переселенцами, кстати, никогда не двигала абстрактная "воля к независимости" как это было с южноамериканскими полководцами всеми этими боливарами и прочими сан-мартинами; американские отцы-основатели хотели порвать с Англией прежде всего потому что это было коммерчески выгодно. Они вообще рассуждали только в этой плоскости "выгодно — невыгодно". Причем подразумевалась именно финансовая выгода. Зачем делиться деньгами, если можно не делиться? Австралия, тоже английская колония, но заселявшаяся сосланными туда преступниками никогда и не помышляла об отделении и получила суверенитет сугубо явочным порядком. Как и Канада. Поэтому наделив провозгласившие независимость Штаты самой передовой (и по сей день!) конституцией, они сохранили рабство аналог которого не существовал даже в самых темных уголках Европы. Джордж Вашингтон, ее главный идеолог, после того как отошел от дел, спокойно удалился в свое поместье где до конца дней мирно эксплуатировал 300 негров, которые в его представлениях людьми точно не считались. Потому что это было выгодно. Линкольн, когда в гражданской войне наступил кульминационный момент, вдруг внезапно даровал черным «вольную», что изначально вообще не планировалось, потому что это тоже стало выгодно. И вот война закончилась, Юг уничтожен Линкольном, Линкольн уничтожен сторонником Юга, тот кто уничтожил Линкольна тоже уничтожен, все участники войны амнистированы, земля частично сохранена за бывшими хозяевами, частично роздана безземельным крестьянами и черным, весь Юг попал в политическую зависимость от севера, видимо тоже испытавшего чувство тошноты от столь радикального исхода гражданской войны только теперь представшей во всей своей бессмысленности.

3.

А что же негры? Сотни тысяч лет они жили на западном побережье Африки, по-видимому никуда не перемещаясь. Они полностью специализировались и вот пришел день, когда к их берегам стали подплывать невиданные деревянные корабли с крестами на парусах, названными в честь святых — расово родственных черным, откуда сходили диковинные белые люди с фантастическим вооружением ("стреляющими молниями"), окружали поселения, захватывали их, одевали жителей в деревянные колодки, соединяли между собой цепями и вели к берегу, где распихивали по трюмам и увозили через бескрайний океан. По пути умирал каждый второй. Очень быстро африканское побережье обезлюдело и работорговцы начали проникать вглубь континента. Бизнес был поставлен на поток. Дороги ведущие из внутренних районов Африки к океану стали белыми от костей. Сто миллионов человек было захвачено и та половина что выжила при перевозке стала рабами. Захвачены они были в подавляющем большинстве испанцами, португальцами, англичанами и французами. Как мы видим, католики и протестанты были представлены поровну. Такой масштабный геноцид просто не мог не отложиться на исторической памяти специализировавшейся черной расы. Рабов-то и раньше захватывали, но вряд ли когда-то перемещали так далеко. Мы не знаем какие сны видят негры и какой они представляют себе темную сторону. Мы не знаем в чем состоит высшее воплощение негра, если о таковом и вовсе уместно говорить. Мы даже не знаем предопределены ли они к чему-то. Но подобный стомиллионный экспорт так просто пройти не мог. Черные, тысячелетиями находившиеся под жесткой тиранией племенных вождей и жрецов в которых они видели богов или по крайней мере выражение воли богов, попали под тиранию чуждых и ненавистных белых рабовладельцев, воспринимавшихся как априорно чужие, хотя черные когда получали документы очень часто брали фамилию своего бывшего хозяина.[107] Освободится от рабства самостоятельно они не могли по целому ряду причин, но тут произошло неожиданное: их освободили указом сверху, исходящим от белых. Знаете как тяжело бывает человеку просидевшему длительный строк в тюрьме адаптироваться к мирной жизни? А тут четыре миллиона черных пребывавшие на протяжении 8-12 поколений в рабстве вдруг были выпущены на все четыре стороны. Племенная аристократия отсутствовала. Любая другая — тоже отсутствовала. Куда им податься? К экономике и бизнесу в белом понимании они традиционно испытывали отвращение. Ведь и сейчас мозговым центром всех наиболее богатых черных (музыкантов и спортсменов) являются или белые менеджеры или евреи. Что же говорить о тех временах, когда 95 % процентов черных было неграмотно. И они, перестав быть заслоненными "белым фасадом", начали быстро возвращаться к тому чем были до своей депортации в Западное Полушарие. В испанско-португальской Латинской Америке процесс оказался смазанным из-за расового смешения черных с белыми и индейцами. Все-таки католическая мораль ближе к воззрениям Христа, для которого "несть ни эллина, ни иудея". Как там у Киплинга "мы с тобой одной крови, ты и я!" Поэтому-то расовые конфликты Латинской Америке не грозят. Протестанты выдерживали чистоту крови практически идеально. Даже в наши дни брак между белым и негром в американском «голубом», политкорректном и расово терпимом карфагено-вавилоне — редкое дело. Негры там остались неграми. И Америка еще узнает что такое черная корневая раса, точно так же, как ее племена узнали когда-то расу белую. Во всяком случае, «аргументы» черных будут аналогичными.

4.

Но все это реалии недалекого будущего. А пока негры обзаведясь двумя-тремя враз ставшими ненужными (а потому и дешевыми) инструментами ходили по деревнями и маленьким городками и исполняли песенки, позже получившие названия блюзов. Песенки стали явлением совершенно оригинальными и более чем наглядно демонстрировало что негры сохранили свой музыкальным почерк и столетия проведенные в отрыве от исторической родины никак на него не повлияли, а это давало повод для серьезных размышлений, в частности можно было бы предположить что не только музыка сохранилась в их генетической памяти. Ведь они не имели каких-то законченных устоявшихся музыкальных «школ» как европейцы, их музыка была фольклором в наичистейшем виде, но уже тогда возник так называемый "блюзовый лад", со свободной вариацией полутонов, что для европейской музыкальной традиции было совершенно недопустимым, однако для черных всегда было обычным делом.

Показателен факт что англичане, чьи потомки потом стали американцами ничего не создали в музыке. Они не дали миру ни одного классического композитора. Во второй половине ХХ века Англия вдруг превратится в музыкальную сверхдержаву, но это будет явлением несколько особого порядка. Вполне естественно, что и американцы не дали в музыке ничего значительного. Во времена когда в Европе чуть ли не каждый год появлялось гениальная симфония или опера, американцев хватало на сочинение в лучшем случае пошловатой маршеобразной мелодии с текстом ужасающей примитивности. Собственного музыкального вкуса у них не было, а потому они оказывались способными воспринять практически все что угодно. И вот появились негры, играющие свою совершенно необычную музыку. И белые, что называется, «совратились», сдав черным первую позицию. Теперь они будут сдавать их регулярно.

Уже через 15–20 лет после окончания Гражданской войны черные оркестры были во всех более менее крупных городах США. Тогда же черные осваивают "главный инструмент" — рояль — черный с белыми зубами-клавишами, чем-то смахивающий на представителя их расы. Простой блюз сменяется рэгтаймом, который может исполнять уже далеко не каждый. Высшее общество (напомним, что в Америке это были те кто имеет больше денег) фыркает, считая все негритянские течения забавой "для низов". Но это ничего. Уже их дети будут повально увлечены черной музыкой в которую начнут вкладываться деньги. И внуки тоже. И все остальные поколения вплоть до наших дней, ибо Америка превратится в страну черной субкультуры.

Мы не раз напоминали, что под словом культура имеются ввиду только продукты творческой и интеллектуальной мысли белых. Все что для белого является культурным достоянием, для черного или желтого не имеет решительно никакой ценности. И если целые общественные прослойки белых находятся вне культуры (например пролетарии и интеллигенты), то что говорить о неграх? И еще никто не задавался вопросом: а что будет если белые исчезнут? Как это отразится на остальных корневых расах и межрасовых сообществах? Ответ на этот вопрос опять-таки можно дать проанализировав эволюцию черной музыки за последние сто лет, т. е. за весьма небольшой период. И хотя черные жили вместе с белыми, американские белые не создали значительной собственной культуры, а потому не могли никак влиять на чужую (в данном случае черную) культуру. Они могли ее только худо-бедно воспринимать. Иными словами, впервые за отслеживаемый исторический период белые начали впитывать культурные достижения черных, доказав, что при достаточной собственной внутренней пустоте такое возможно. Происходил столь любопытный процесс в стране стремительно выходившей на первые позиции в мире по экономическим показателям и уже тогда имевшей претензии на мировое господство, предполагающее не только политическое, но и культурное доминирование. А когда индивид начинает воспринимает часть априорно чужеродной культуры как свою собственную, он сам становится похожим на носителя данной чужеродной культуры. Знаете как многие люди, в основном дети, любят стоять перед клетками с обезьянами и кривляться с них, что есть бессознательное стремление уподобиться этим веселым приматам. А если бы обезьяны окружали нас постоянно, если бы мы жили среди обезьян? Уж не получилось бы так как в популярном американском (что тоже показательно) фильме, когда люди стали рабами у обезьян? Кстати, после его выхода ходили упорные слухи что в роли одной из обезьян снялся самый богатый и знаменитый в мире черный — Майкл Джексон, который, в свою очередь, перенес десятки операций имеющих целью ариезацию типа лица, формы черепа и цвета кожи. И это — тоже показатель. Вы думаете фильм "Планета Обезьян" снимали люди не понимающе что к чему? Нет, там все предельно ясно. А рецептов по «спасению» американские фильмы не дают, в чем конечно же играют на руку религиозникам, впрочем религиозники тоже плоть от плоти американского общества. Ведь если самые, как казалось бы интеллектуально продвинутые народы античности приняли христианство, то почему гораздо менее ценные индивиды наших дней не могут сначала уподобиться обезьянам, а затем и вовсе стать ниже их, объявив обезьян богами? Ходили ведь сильные люди покланяться мощам гнилых старцев и правители имеющие армии в сотни тысяч припадали к стопам римских пап целуя их сапоги. Не станет ли былью очередное американское «фэнтэзи»? Падение в юродство — верный атрибут конца третьего поколения, т. е. именно того что мы переживаем сейчас.

Но вернемся к музыке. Наиболее полную картину развития мирового музыкального искусства дал Рихард Вагнер в своей главной книге "Das Kunstwerk der Zukunft". В ней он показывает, что первоначально существовал лишь один вид творчества — хореография, тогда представлявшая из себя примитивные движения под равномерный ритм. Такого рода «танцы» и сейчас можно встретить у первобытных народов. Шаман или вождь отбивает ритм в бубен или любой другой ударный инструмент, а племя в такт топает ногами или подпрыгивает, выкрикивая определенные слова. Впрочем, слова появились не сразу и поначалу скорей всего имели не логическую, а абстрактно-ассоциативную связь. Это не было ни поэзией, ни просто текстом, но скорее выражением экстатического духа, например перед охотой или накануне пугающего природного явления. По мере развития речи и хореографического искусства слова начали рифмовать или сочетать по чередованию длительности слогов, что стало началом поэзии. Вагнер в дальнейшем объяснил происхождение драматического искусства из ритма и звука, а уж из него вывел истоки появления живописи, скульптуры и архитектуры. В принципе, его концепция в общем неточна, но у белых народов именно так и было, ведь не случайно страны где оперное искусство достигло высочайших вершин (Италия, Германия, Франция) одновременно являются странами самой выдающейся архитектуры. Все сходится.

Чтобы понять что получилось у черных, нужно вспомнить что их вывезли на американский континент когда их музыкальное творчество находилось на первоначальном (по Вагнеру) уровне. Пребывая в рабстве они усваивали музыкальные традиции белых приспосабливая их к своей манере исполнения. Их музыка была органическим воплощением коллективного духа, который, в отличии от личной души, может как усиливаться, так и ослабляться. Блюз был музыкой дремлющего духа, а джаз выражал его пробуждение из долговременной спячки, он стал музыкой негра освобожденного из состояния юридического рабства. И еще раз заметим насколько быстро он пришелся по вкусу белым американцам, значительно опередив чисто белую музыку кантри. Это служит дополнительным доказательством что в своем подавляющем большинстве белые переселенцы находились вне культуры, в отличии от черных, имевших хотя бы традиции. Но и джаз не мог существовать как доминирующий стиль долгое время, ибо черные, как расовая спайка, начали усиливаться от года к году. Еще раз процитируем Эдуард Шюре:

"У этой расы, могучей по свей физической выдержке, по страстной энергии и способности привязываться, религия являлась царством силы, которое поддерживалось страхом. Природа и Бог являлись сознанию этих младенческих народов не иначе как под видом дракона, страшного допотопного зверя, нарисованное изображение которого красовалось и на королевских знаменах и вырезалось жрецами над дверями их храмов".

Так вот, освобождение негров от рабства привело к тому что в продолжении трех-четырех поколений они утратили страх перед "страшным допотопным зверем" которого в Африке олицетворял жрец, а в Америке — белый рабовладелец. Рабовладелец же всегда налагает отпечаток своей ментальности на раба. И чем более он жестокий, тем более жестокими будут и рабы. В Риме и Греции рабы не начали резать рабовладельцев потому, что условия их существования были вполне терпимые. Когда рабство стало экономически нерентабельным, рабов превратили в колонов, т. е. в зависимых землевладельцев, что стало прологом феодальной экономики. Восстанье Спартака редкое исключение, оно не было не просто восстанием рабов, но восстаньем гладиаторов, привыкшим к убийствам. И нет ничего удивительного что черные в глазах белых сами начали превращаться в "допотопных зверей". Этот процесс сейчас на подъеме, но ему еще очень далеко до своего пика. А белые уже сейчас не знают что делать сдавая одну позицию за другой. И "страстная энергия" черного неизбежно потребовала принципиально нового музыкального воплощения. Каждая эпоха рождает свою музыку, соответствующую ее величию или низости. Блюзы и регтайм быстро исчерпали себя, не давая возможности полностью воплотить дух черной расы, закат джаза становился вопросом времени и явственно обозначился когда в начале 20-х годов когда появились биг-бэнды. Удивительно, но примерно то же происходило несколькими десятилетиями раньше в европейской классической музыке. Она вышла на свой максимально достижимый предел когда увеличивая размер оркестра уже нельзя было «выжать» из него образы более глубокие чем бетховенские или вагнеровские, хотя и тот и другой всегда пользовались весьма скромным оркестровым аппаратом. Она еще существовала как явление вплоть до начала ХХ века, но после 1900 года в ней не было создано ничего что заслуживало бы внимания, хотя бесконечными потоком появлялись разного рода экспериментаторы и "импровизаторы".

Экспериментировать начали и черные введя свингование, т. е. изменение ритмической техники, когда длительности нот делились произвольно. Можно сказать что это был шаг вперед в джазе, но в смысле эволюции музыки это было откатом назад. Свинг начался с Великой Депрессией и доминировал недолго — до окончания Второй Мировой войны. Пришедший ему на смену бибоп — уже был чистым "творчеством ради творчества" — верным симптомом заката — бопперам было наплевать на потребности массовой публики и они становились кумирами только узкого круга дегенератов от богемы, что их вполне устраивало. Еще через лет десять, джаз (само это слово появилось в 1915 году) был выброшен на помойку сохранившись в памяти только отдельных снобов-эстетов. Сентиментально-мазохические тексты и музыка полная грез соединенного с тусклым оптимизмом, неизбежно должна была отойти на второй план в момент, когда черные стали во всяком случае не слабее чем белые. Такой момент наступил в конце пятидесятых годов. Джаз окончательно и навсегда заглох, дав в конце своего развития толчок рок-н-роллу, впрочем, поднятому уже не черными а белыми, но ничего нового на смену джазу, как сугубо черной музыки, не приходило. Как позже выяснится, это было всего лишь затишьем перед бурей. В то же время начинается т. н. "движение черных за равные права". Надвигались сытые и веселенькие шестидесятые годы. Начались они вообще многообещающе. В столетнюю годовщину начала гражданской войны в космос полетел человек. Русский. Американцы бесятся от злобы, но единственное на что их хватает, так это на обещание побывать первыми на луне. Через полтора года разразился Карибский кризис, а еще через год убили президента Кеннеди. И если на место убиенного Линкольна, начавшего гражданскую войну, пришел вице-президент Эндрю Джносон (быстро законсервировавший черную проблему), то вместо убиенного Кеннеди при котором началаось движение черных за окончательное уравнение в правах, — вице-президент Линдон Джонсон. Совершенно очевидно, что никакой кандидат в президенты никогда больше не возьмет себе вице-президентом человека с этой самой распространенной американской фамилией. Именно Джонсон в 1964 году протолкнул закон окончательно уравнявший негров в правах с белыми. Закон, как бы к нему не относились белые расисты, был фактическим признанием и юридическим закреплением создавшегося положения: с черными уже нельзя было не считаться, вот почему они должны были быть поставлены в рамки закона. Другое дело что черных поставили в рамки белого закона, т. е. закона совершенно для них неестественного. Белые сказали свое первое слово привезя негров из Африки, они сказали второе дав им свободу, затем они сказали и третье уравняв их в правах. Больше белым сказать было уже нечего и теперь заговорили черные. Они, в отличии от белых, понимают только реальные вещи. И право для них — это то, чем они могут реально пользоваться. А с этим сразу же обнаружились сложности.

5.

Негр не мог соперничать в интеллектуальной гонке с белым, не мог он составлять ему конкурента и во многих профессиях. Существуй везде интеллектуальный приоритет, черная конгрегация неизбежно начала задавать бы вопрос: а почему везде одни белые? Рационально черному невозможно было бы это объяснить, это примерно то же что пытаться растолковывать глухому что такое двойной контрапункт или слепому особенности игры света и теней в картинах Рембрандта. Но право как мы знаем компенсируется силой. А сила у черных была. И не просто была, но и усиливалась на фоне ослабления белых. Эмансипация черных совпала с эмансипацией сексуальных меньшинств (напомним: у черных нет столь четкой дифференциации полов). По городам маршировали гомосеки и лесбиянки, показывая что они тоже никакие не "твари дрожащие", а "право имеют". Это только начало. Скоро они будут усиленно продвигать тезис что все, абсолютно все внесшие полезный вклад в цивилизацию принадлежали к их розово-голубой тусовке. Мы относимся к таким заявлениям спокойно, ибо знаем: гомосекс и ложь неразделимы и всегда органически дополняют друг друга. Совпадение по времени этих двух эмансипаций не должно казаться простой случайностью: третье поколение утрачивая силу утрачивает и половую дифференциацию. Мы говорили о «женском» фенотипе черных, но и слабеющие белые все более и более превращались в двуполые аморфные белковые тела. И если коллективный образ черной конгрегации это негр-криминал, то единый лик белой — наглая агрессивная лживая садистка-лесбиянка. Чтоб это увидеть, даже не нужно особенно интересоваться внешней политикой, хотя если интересоваться — картина предстанет в еще более пышном цвете.

В 1965 году произошло одно малозаметное событие. Антуан Шандор ЛаВей основывает "Curch of Satan" — церковь Сатаны. И хотя никакой логической связи между усилением черных и действиями ЛаВея не обнаруживается, все же отметим связку "усиление черных — подъем сатанизма", а черные, как мы в свою очередь знаем, по мнению большинства гностиков ближе к сатане, да и сам этот термин пошел от семитов, — т. е. продукта смешения черной и белых рас. Имеется достаточное количество оснований заключить, что лично ЛаВей черных недолюбливал, то ли в силу их низкого интеллекта, то ли просто из-за личной неприязни. Во всяком случае черные, вплоть до его смерти в 1997 году, не были заметны в в "CoS".

Просто игнорировать черных уже было нельзя. А потому белые в очередной раз капитулировали создав для них, а потом и для остальных расовых меньшинств квоты и льготы при приеме в колледжи и университеты, на престижные рабочие места и т. п. Такой радикальный шаг можно рассматривать как проявления «тупости» или «недальновидности» американских белых, так во всяком случае ошибочно считают американские расисты и европейские правые. Но это всего лишь отражение реальной ситуации. С одной стороны квоты и облегченный режим созданные негру для достижения благосостояния показывает что в равных условиях он бы обязательно проиграл, что в общем-то не оспаривается и самими черными, с другой — белые не имеют силы удержать черных хоть в каких-то рамках. То что американские тюрьмы на 80 % процентов забиты цветными, в основном черными, ни о чем не говорит. В любом случае всех не пересажают, тем более что с каждым годом сделать это будет все сложнее и сложнее[108] и думается недалек тот день когда будет поднят вопрос о громадном пропорциональном представительстве черных в Американских тюрьмах. Белые наверху воруют миллиарды, а черных парней сажают за украденный кошелек с двадцатью долларами! Это справедливо? Диспропорция, понятно, не будет компенсироваться подсадкой туда дополнительно количества белых, хотя бы потому что это экономически не выгодно. Просто черных станут сажать меньше, повинуясь какой-нибудь очередной негласной установке. Во всяком случае никаких козырей у белой Америки нет. И не предвидится. Америка в тупике, причем безвыходном. Единственное что она может, так это пахать от зари до зари, чтоб хотя бы сохранить имеющийся у нее жизненный уровень и одновременно обеспечить социальный минимум для черных, вдоволь наработавшихся в былые годы и горбатиться на белых больше не желающих. И правильно. На таких белых и работать-то позор. Пусть сами работают. Придет время и наши черные парни въедут в их фешенебельные квартиры и особняки. А они пусть работают или валят в свою Европу!

Мазохический джаз таким многообещающим перспективам не соответствовал, он не подходил духу наступления, не годился для решающей атаки. Одновременно он являлся достаточно сложным видом творчества, ибо сама техника исполнения джаза доступна далеко не каждому и требует наличия специфического слуха, и хотя у черных со слухом проблем никогда не было, все-таки джаз не мог стать музыкой масс, как в свое время блюзы. Произошел парадокс, черные задали уровень который сами не были в состоянии выдержать. Особенностью агонии джаза был т. н. "соул"- смешение ритмического блюза и того самого «госпела» распеваемого неграми когда они были в рабстве. Но именно через соул неграм удалось наиболее широко заявить о своих правах, своей расовой гордости. А гимном стали слова Джеймса Брауна "Say it loud: I'm black and I'm proud!" Показательно и переосмысление слова «соул» (душа). Дело в том, что вплоть до начала ХХ века среди ученых не было единого мнения относительно того считать ли черных за людей или нет. На уровне религиозных бессознательных масс все сводилось к вопросу есть ли у них душа? Вопрос этот мы оставим за пределами данной монографии, но убеждение в отсутствии души у черного позволяло обойти заповедь "Не убий!", которая на черных не распространялась. Теперь же самим этим термином черные констатировали: душа у них есть, во всяком случае так им кажется.

6.

А каких ребят породила эпоха «эмансипации»! Вот он, младенческий крик черной расы в котором при наличии слуха можно было уже тогда расслышать рев Зверя. Того самого. Из популярной у христиан и эсхатологов книжицы. Самым знаменитым был баптистский пастор Мартин Лютер Кинг. Мартин Лютер — это имя такое, а не имя и фамилия как некоторые думают. Дано в честь гениального немца,[109] лавры которого не давали покоя черному Мартину чуть ли не с пеленок. А Кинг (т. е. "король") — фамилия. То ли родители прочили ребенка на роль "черного мессии", то ли имя сыграло свою роль в сознании самого Мартина Лютера, но лавры Моисея явно не давали ему спокойно жить. Он, впрочем, добился что его тоже начали называть "черным Моисеем", да и в поступках стремился подражать как Моисею так и Иисусу: молился в «гефсимановских» садах, использовал ветхозаветные и новозаветные штампы, а за два месяца до ликвидации (как и подобает людям такого типа он знал когда он будет "взвешен и найден очень легким") толкнул речь должную по его мнению звучать на личных похоронах. Ликвидировали его 4 апреля 1968 года. Апрель вообще месяц судьбоносный в истории США. В апреле началась и закончилась Гражданская война, в апреле (через день после капитуляции Конфедератов) ликвидировали Линкольна, в апреле (за месяц до капитуляции Рейха «вдруг» умер Рузвельт). И вот теперь «наш» Мартин Лютер. К слову сказать, пророкам никогда, абсолютно никогда не позволялось увидеть «проект» идеалы которого они воплощают. Моисею, которому дали посмотреть издалека на Ханаан повезло просто-таки несказанно. Остальные не имели и этого. Лютер дожил до момента равновесия черной и белой общин, но равновесие подобных систем — это нонсенс, причем временный, можно даже сказать кратковременный и Лютер это понимал.

Мартин Лютер Кинг стал величайшим негром в истории Америки. Шведская Академия Наук всунула ему Нобелевскую премию и теперь подобные "черные премии" будут вручаться регулярно. Хотел бы я увидеть выражение лица Альфреда Нобеля если б в каком-нибудь 1905 году один из бесчисленных тогда предсказателей будущего обозначил бы ему подобный расклад. Гримаса непонимания наверное была бы самой спокойной из возможных типично скандинавских реакций. И уж совсем никто не смог бы представить что день рождения "черного мессии" уже в наши дни станет национальным праздником США, выходным днем, — а такой чести удостаивались только Вашингтон и Линкольн.

Лютер был первым, он так сказать "протоптал дорожку". За ним пошли легионы и хотя отдельные легионеры не были столь выдающимися, все же и в них была своя иерархия.

Одним из наиболее перспективных соратников Лютера был Малькольм Экс. И если Лютер был интеллигентом,[110] вроде Махатмы Ганди, то Экс — вождем нового типа — типичным бойцом. Такие бойцы всегда идут вслед за «мессиями». За Моисеем был Иисус Навин, за Христом — Павел. За германским Мартином Лютером — Цвингли и Кальвин. За черным Мартином Лютером — люди типа Экса. Уже с детства он был тесно связан с преступным миром и в молодости провел 10 лет за решеткой. Без таких людей вообще никакая «борьба» за «права» не обходится. Гитлер знал это, когда говорил что в случае возникновения малейшей нестабильности в Рейхе он первым делом прикажет расстрелять всех обитателей тюрем и концлагерей. В тюрьме Экс принял ислам, что никак не нарушило полнейшей идиллии их взаимоотношений протестантом Лютером, не говоря о других неграх-христианах, что еще раз демонстрирует: у черных — раса бесконечно выше религии. Их религия и есть их раса. Малькольм Экс смотрел дальше Лютера. Обладая более примитивным развитием, он чувствовал что реальное равноправие черных — дело практически сделанное, но оставаться на достигнутом не собирался. Его мечтой было черное государство внутри государства, а базой должно было стать созданное им же "Движение за афро-американское единство". Созданное как раз в 1965 году, когда усилия «мессии» Лютера вынудили президента Джонсона даровать черным те самые равные права о которых мечтала их элита. Однако «Движение» внесло раскол в ширящиеся ряды черных мусульман, а подобные действия в обстановке усиления всегда опасны для жизни. Спустя всего две недели Малькольм был убит группой черных «братьев», повторив пример Мартина Лютера. Впрочем, никакие убийства уже не могли остановить черный поток, подобно тому как убийства христиан в Риме не могли затормозить распространение христианства. Это я к тому, что нельзя исключить и правительственный след в обоих убийствах.

В это же время появляются явно экстремистские черные организации "Black Power" и "Черные Пантеры". Слабой ответной реакцией белых стало создание "White Power" (WP) группировок не имеющих реального влияния на вконец отупевшие белые американские бессознательные массы. Американские белые и здесь выступили всего лишь подражателями черных.

7.

Генезису трех поколений белых шедшему со времен начала Римской Империи можно уподобить стандартный половой акт с оргазмом средней степени яркости, что объясняется сугубо низкими процентом творческих людей и исключительно малым числом интеллектуалов. Сейчас невозможно сказать в каком именно стадии развития находились черные когда на их континент прибыли первые «конкистадоры», по большому счету это не имеет значения, но не приходится сомневаться в другом: на американском материке выжили самые сильные, а это только те кто носит в себе дух первого поколения, если у черных вообще уместно вести градации поколений. Когда свобода негра была расширена, первое поколение уже через 30–40 лет, т. е. к началу ХХ века, начало уступать место второму, не столь сильному, но очень амбициозному. И если амбициозность второго поколения белых подкрепляется исключительно ставкой на интеллект, то у негров ей движет та же самая сила, но пересублимированная в чисто садистские инстинкты.

Белые и черные отличаются в ценности поколений. У белых первое поколение — сила и красота, второе — сила красота и интеллект, третье красота и интеллект. И если финалом совокупления является оргазм, на краткое время которого индивид утрачивает и силу и красоту и интеллект (он как бы отдает их потомству, отсюда понятно — те у кого ничего нет, не могут ничего передать), то и в финале третьего поколения его главные атрибуты — красота и интеллект также низводятся до минимальных значений и минимальной ценности. Насчет красоты здесь все понятно, а вот интеллект становится просто не нужным, ему нет применения. Требуется сила, но ее уже нет. Требуется красота, а ее почти не осталось. У интеллектуалов наступает паралич воли и возникает ситуация когда умные настолько «умнеют», что перестают быть умными. Таким образом, у белых самое ценное поколение — второе, ибо оно помимо силы и красоты обеспечивает еще и прирост интеллекта, а именно интеллект является главной отличительной чертой нашей расы. Поскольку у черных отсутствует понятие красоты и интеллекта в понимании белых, то уместно вести разговор только о распределении силы по поколениям. А здесь даже беглого взгляда достаточно чтобы увидеть насколько хорошо природа подстраховала черную расу от всякого рода неожиданностей. Да, сейчас черные как раса стали слабее, нет, не по отношении к белым, а по отношению к таким же черным жившим 100–150 лет назад. Но зато насколько сильно вырос их репродуктивных инстинкт, причем не только в богатой Америке, но и в самых отсталых странах Африки! Это развенчивает разного рода буржуазные и коммунистические теории о жесткой связи уровня жизни с коэффициентом рождаемости. А практическое объяснение — одно, но еще никто не решился его обнародовать. Это даже не объяснение, а приговор: запуганные сообщества не размножаются. Вот почему среди белых падает рождаемость. На примере животных это доказано в полной мере. Но и человек здесь не исключение. Фактом является так же и то, что в колониальную эпоху население цветных стран росло очень медленно, а во многих местах находилось на более-менее одинаковом уровне, но с 60-х годов «вдруг» начинается демографический взрыв. Никаких объяснений «взрывам» в официальных источниках вы не найдете, а если и найдете то по логике и стилю подачи аргументов, они будут аналогичны объяснением «источников» взрывов небоскребов в Нью-Йорке. Кто взорвал? Бен Ладен. А почему именно он? Да потому что больше некому! Вот и все… Американское мышление не терпит сложных схем, классический пример «нетеоретического» народа. Все что слетело с телеэкрана тут же с аппетитом съедается. Как хот-дог или чизбургер.

8.

Сейчас в эпоху бума «бронебойных» косметических средств белые в значительной степени утратили чувство запаха, раньше стоявшее на ведущих ролях. Даже в средние века опытные инквизиторы всегда проводили обонятельный анализ подопечных и считалось что от представителей темных сил всегда идет трупный запах. Вообще, все запахи могут быть разделены на живые и мертвые. Раньше это ощущалось бессознательно, но в процессе создания все более и более искусственной среды обитания, данное свойство утрачивалось. Мы уже говорили о градациях вони и особенно о неустранимой вони почти всегда оказывающейся непременным атрибутом дегенерата. Вот почему они наиболее интенсивно используют средства «забивающие» их реальный запах. У черных ничего подобного не происходило и их носы настроены на восприятие запахов расово идентичных субъектов. Неудивительно, что одним из симптомов нарастающего возбуждения черной расы стал очередной этап развития негритянской музыкальной субкультуры получивший название «funk». Слово это — сугубо черного происхождение и обозначает запах издаваемый афро-американцем при совокуплении с самкой. Есть, правда, мнение что «fank» — всего лишь видоизменение английского глагола «fuck». Историки относят начало фанка к 1967 году, хотя сам термин появился несколько раньше. 1967 год — вполне оптимальное время для начала распространения первичного сексуального запаха. Он одновременно ознаменовал начало деградации американских белых максимально ускоренными темпами, ибо главным знаковым ее элементом стал коллективный мазохизм молодежи, а он, в свою очередь, показывает, что действующая государственная модель полностью деградировала и впереди Америку ждали качественные изменения, которые и произошли. Аналогичная метаморфоза произошла и с советской молодежью 70–80 — ых годов, но об этом мы поговорим в предпоследней главе. А негры, что называется, "усиливали темп" и через 8-10 лет «funk» уже не «обоняли». Обоняние уступило место действию, только действию, без всякой сложной философии и ставок на бессмысленных эстетов. И как следствие — очередной откат. На те самые изначальные рубежи о которых говаривал Вагнер, т. е. чтение рифмованных стихов под примитивный ритм. Тогда «песнопения» имели культовый характер, сейчас же они превратились в своеобразное подобие боевых гимнов, мантрой перед битвой. Так возник рэп. То что своими корнями он глубоко уходит в африканскую культуру признается практически всеми исследователями традиций черных. Причем толком не ясно, кто первый прочитал его в своевременных США? Считается что таковым был ди-джей Kool Herc, привезший его из Ямайки, это вполне похоже на правду, все таки карибские негры лучше сохранили традиции своей исторической прародины. Не привез бы Кул Херк, привез бы кто-то другой. Среди негров США в то время была распространена другая забава. Два негра начинали обзывать друг друга в максимально неприличной форме, постепенно переходя на родителей, а потом и на всех остальных родственников. Проигрывал тот у кого «доводы» заканчивались раньше. Постепенно «обзывалки» стали рифмовать, а несколько позже соединили с музыкой. Т. е. рэп, как новое веяние, объединил в себе несколько жанров устного творчества афро-американцев. Собственно, сам термин «рэп» появился позже. Но его ожидало большое будущее, ибо он был доступен каждому, для его читки не требовалось никакого специального образования и оборудования. Это было действительное массовое народное творчество, им можно было заниматься в любых условиях. Причем не было двух людей читающих одинаково, каждый имел свой фирменный стиль.

Произошла, таким образом, подмена музыки собственно и составляющей весь джаз, — словами, которые полностью исчерпывают рэп, а читать его можно в любом темпе под любую музыку. И если у белых "в начале было слово", то у черных слово оказалось в конце, что тоже вполне объяснимо, у черных все-таки лучше развито чувственное, а не разумное восприятия бытия. В конце прошлого века им еще не было что сказать, вот они и перепевали ветхозаветные сюжеты или в крайнем случае некое подобие банальной псевдолюбовной лирики. Теперь им потребовались слова, ставшие чем-то большим чем просто фон к музыке. Они сами стали музыкой. И эти слова нашлись, причем в беспрецедентном количестве. Про ублюдков полицейских, про белых уродов, про мерзкое американское общество терроризирующее черного человека, про недолгую и опасную жизнь в черных кварталах. Садистический рэп стал ответом на садомазохическое европейское диско 70-х, а затем и на явно мазохический тяжелый и металлический рок начала 80-х.

Черный не склонен к эзоповому языку и натянутым аналогиям. Рэп вообще довольно честное выражение его мыслей, хотя бы потому, что масса не умеет врать. Рэп сейчас по сути единственный реалистичный музыкальный жанр, в нем нет фальши к которой черный опять-таки не склонен. Вот и поет черная молодежь о ненависти, о наркотиках, о тех кто им мешает и кого надо давно «перемочить», об уличных бандах, о "белых задницах" и тех сексуальных действиях которые с ними неплохо было бы провести, о ненависти к президенту и ФБР, сажающих черных парней в тюрьмы. Рэп в глазах белого стал черной блатной музыкой. В рэпе никогда не расставляются акценты. Там никогда не ясно что хорошо, а что плохо. Там нет дифференциации добра и зла — вернейший признак мышления черных. Они просто поют что если кто попытается «поиметь» их, то он будет уничтожен.

9.

Не следует удивляться тому что Христос родился в вертепе, а через какие-то триста с небольшим лет ему молились римские императоры. Еще меньше следует удивляться факту, что лица сыгравшие ключевую роль в разрушении крупных империй ХХ века появились в провинциальных городках и местечках. И уж совсем не следует делать удивленное лицо при осознании факта что джаз получил путевку в свет в самых грязных и дешевых борделях нового Орлеана, а рэп — в черных трущобах Нью-Йорка. Это призрак падения, который всегда идет не с небес, но с подземелья.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ ЛИЦА И РЫЛА

Коммунизм и Рабство — Парижская Коммуна — Ле Бон и Рембо — Толпы и Революции — 73 дня и 73 года — Век Толп — Буржуи и Толпы — Религиозность Буржуя — Искупительные Жертвы

Только когда появился первый раб, возникла первая предпосылка к возникновению идеологии коммунизма — бессознательной мечты любого раба. Современные деятели компартий, особенно любящие подчеркивать древность коммунистических идей, наверное и сами не представляют насколько именно они древние, во всяком случае из всех политических доктрин реализовывавшихся в ХХ веке, коммунизм — наидревнейшая. Одновременно, история коммунизма охватывает тот же хронологический период что и история дегенерации. Наш уходящий век вообще ознаменовался появлением древних фантомов. В то же время достоверно неизвестно ни об одном коммунистическом государстве древнего мира, хотя казалось бы, для установления коммунизма не требуется ничего специально выдумывать. Маркс крупно ошибался подчеркивая необходимость сильной экономической базы, но он отметил и главное — необходимость наличия высококонцентрированных пролетарских бессознательных масс; как бы то ни было, коммунизм не был установлен ни в одной реально экономически развитой стране, хотя попытки были. Только Рим к моменту рождения Христа подошел к чему-то похожему, ибо плебс уже в значительной своей части мыслил по-коммунистически.

Ближе всего к коммунизму приблизились азиатские страны, где процент рабов всегда был адекватным. Даже сейчас, после тотального идеологического краха коммунизма, базовая страна желтой расы — Китай — все еще управляется коммунистами, т. е. каждый пятый житель Земли живет при коммунистическом правлении. Здесь же мы находим объяснение такому явлению как коммунистический террор, всегда сопутствующий установлению коммунизма в том или ином государстве. По большому счету, террор для коммунистов — всего лишь способ повысить процент рабов, ибо на рабов террор как раз меньше всего распространяется. А самый легкий способ повысить такой процент — организовать уничтожение тех, кто в рабы не попадает. Вот что было главным мероприятием в любой коммунистической стране. Но действие рождает противодействие, особенно если учесть что во главе любого коммунистического государства всегда стояли рабы. Когда правитель-раб оставался один на один с теми кто выжил после волн террора, он вдруг обнаруживал что перед ним выросла новая более мощная сила. Сталин проявил верх откровенности и проницательности заявив, что по мере продвижения к коммунизму сопротивление «контрреволюции» будет возрастать. Это наверно было единственным сбывшимся пророчеством им произнесенным и в конечном итоге его уничтожили выжившие после всех чисток. Тиран может уничтожить кого угодно из своих приближенных, но он однозначно бессилен против всех. Маркс это тоже понимал, хотя в своих печатных трудах относительно столь щекотливой ситуации не высказывался. Ведь он сам был несостоявшимся тираном, он «тиранствовал» в своих книгах, однако изучая древние тирании без сомнения досконально прочувствовал их психологию. Да и то что Маркс сделал ставку на пролетариат, т. е. на высококонцентрированых рабов — факт говорящий о многом. Пролетариат, как субъект лишенный собственности (в отличии от крестьянства), всегда потенциальный оплот любой тирании. Крестьяне много раз в истории поднимали кровавые восстанья, причем часто они возникали стихийно. Лидеры выявлялись позже. Пролетариат не восставал ни разу, ибо рабочие демонстрации, пусть и заканчивающиеся столкновениями с полицией, восстаньями назвать трудно. Были и крестьянские войны. Рабочих войн не было никогда. И не будет. Кроме этого у рабочих всегда были вожди, отстоявшие от них весьма и весьма далеко, но использующие организованные массы для собственного прорыва к власти, власть была единственным стремлением любого «рабочего» вождя. Маркс совершенно не представлял себе механику захвата власти, он досконально не знал психологию масс, такое незнание составляло удивительный и очевидный пробел в его теоретической базе. Хотя если иметь ввиду что Маркс не владел методологией, всё становится на свои места. Но главное он понял: наступает эра толп, эра, когда при помощи толп можно качественно влиять на мировой процесс. А полная отработка психологии толп, как и окончательная шлифовка механики захвата власти не заставили себя долго ждать. Впрочем, ни Маркс, ни Энгельс, до этого момента не дожили.

1.

Пока американские негры осваивали брошенные армиями северян и южан духовые инструменты, в Европе главным игроком становилась толпа. Выход толпы на передовой план совпадал с вступлением всех ведущих европейских государств в имперскую фазу развития, а толпы — всегда важный социальный фактор любой империи, а комплекс мероприятий по работе с толпой, — один из главных во времена их заката.

Май 1871 года в Париже выдался долгим и жарким, как в прямом, так и в переносном смысле. Коммунары, а называя вещи своими именами — уличный сброд и преступники, управляемые высокоорганизованным меньшинством, захватив 18 марта столицу Франции, уже к концу апреля разграбили решительно все что представляло хоть малейшую ценность. Богатейший город мира по сути управлялся бандой анархистов не имеющих элементарной морали. Так теперь будет начинаться и заканчиваться любой коммунизм. Сначала будет грабить первая волна «революционеров», а когда коммунизм будет заканчиваться — дети и внуки этой первой волны. В Париже, впрочем, до второй волны не дойдет. Еще пара недель и большинство коммунаров будет ликвидировано тем или иным способом, но пока, опьяненные властью над толпой и контролем над городом, они никак не склонны видеть себя в роли шестерок, изначально обреченных. Маркс прыгает в Лондоне от радости. Началось! Повторялась, теперь уже в виде фарса, ситуация 1789 года. А фарсы, в отличии от трагедий, весьма и весьма быстротечны. Тогда был срыт до основания символ тирании, теперь — разграблены памятники культуры. Тогда король бежал из столицы в карете, теперь — министры на воздушных шарах. Как в это же время сформулирует Достоевский: "революция начнется с грабежа всех богатств".

Великие потрясения рождают, а точнее — выявляют великих людей. Такие потрясения открывают им глаза, расширяя социально-политическое мировоззрение. То что Маркс по-настоящему не разобрался в психологии толп не имело никакого значения. Сама ситуация диктовала необходимость ее теоретической проработки. Что и было сделано. Можно не сомневаться, что исключительно низкое количество действительно гениальных людей данное двадцатым веком объясняется, помимо всего прочего, тем, что из жизни европейцев исчезли массовые сильные и благородные сцены, а безвкусные и омерзительные по пошлятине и дороговизне бутафорские шоу и прочие "массовые мероприятия" вырождающегося буржуазного общества никак не могут вызвать у бессознательного индивида, а тем более у интеллектуала, ощущения причастности к чему-то действительно великому. Мельчают события, мельчают люди. Величие не покупается за деньги и не делается шоуменами. Раньше таких событий было несравненно больше и, что самое главное, — в них отсутствовала фальш, а потому великие люди появлялись чаще. Не было бы к примеру больших войн, разве появились бы великие полководцы? Кто назовет хотя бы одного современного? Американские красномордые и жирные как бройлеры зомбированные генералы с гигантскими звездами, отдающие приказы на ковровые бомбардировки глиняных мусульманских хижин не в счет. Более того, сам характер события толкал их интеллект в соответствующем направлении. Той весной 1871 года свидетелями парижских реалий стали два человека. Первый был относительно известен, правда известность носила откровенно скандальный характер, второго никто не знал. Первому было семнадцать лет, второму — двадцать девять. Первый входил в ту возрастную группу из которой второй выходил. Первый был одним из последних известных представителей второго поколения, второй — одним из первых апологетов третьего. Оба исключительно внимательно следили за тем что творилось и, как это свойственно молодым, в максимальной степени замечали все сильные и слабые стороны беснующейся бессознательной толпы. Первого звали Артюр Рембо. Второго — Гюстав ле Бон. Рембо был поэтом, и им как и всяким настоящим поэтом двигала гипертрофированная страсть. Он видел силу толпы и видел ее слабость не имея в тоже время способности толком дифференцировать одно от другого. Он не мог ждать ни секунды и непрерывные ощущения выстраивались у него в рифмы.

Шуты, безумцы, сифилитики, владыки, Ну что Парижу, этой девке, весь ваш сброд И ваша плоть, и дух, и яд, и ваши крики? Вас, гниль свирепую, с себя она стряхнет! Когда падете вы, вопя от униженья И в страхе требуя вернуть вам кошельки, Заблещет красной куртизанки грудь сражений, Над вами грозные сожмутся кулаки!" Когда так яростно твои плясали ноги, Париж, когда ножом был весь изранен ты, Когда ты распростерт и так светлы и строги Зрачки твои, где свет мерцает доброты, О город страждущий, о город полумертвый, По-прежнему твой взор в Грядущее глядит! И мрак Минувшего, о город распростертый, Из глубины веков тебя благословит! ("Париж заселяется вновь" Май 1871)

Ле Бон не был поэтом. Он был социальным психологом, во всяком случае в современной классификации наук именно так называют области им изучаемые. В 1871 году ему шел двадцать девятый год и нет ничего необычного что в этом возрасте он, как некоторое время назад Маркс, увидел главный инструмент политики будущего — бессознательную массу. Засвидетельствованное ле Боном "торжество коммунизма в одном отдельно взятом городе", определило дальнейшую жизненную установку и теперь его кроме толп практически ничего не интересовало. Ле Бон, несмотря на блестящую эрудицию, еще не видит, и дожив до 1931 года так и не увидит разницы между социализмом и коммунизмом, ее полностью обозначит в начале ХХ века Отто Вейненгер, но и он четко отмечает наступление века толп в контексте привязки его к грядущей эпохи «социализма» (что в его трактовке как раз и обозначает коммунизм), а единственным отступлением от изучения толп стал интерес Ле Бона к расовым теориям, правда здесь он не создал ничего оригинального ну и помимо этого можно отметить, что расизмом в XIX занимались все от Канта и Фихте, до Ломброзо и Ницше. Маркс, по вполне очевидным причинам, не занимался.

Рембо будет писать недолго. Еще полтора года. После муза покинет его и он, оставаясь сильным, тем не менее не создаст больше ничего сильного. Рембо несколько лет путешествовал по Европе, затем по Ближнему Востоку и в конечном счете остановился в Эфиопии. Даже сейчас Эфиопия исключительно опасная страна для белых, а Рембо умудрился стать первым белым осмелившимся жить в районе Огаден (нет ни малейшей уверенности что там сейчас есть белые). Но и полной опасностей жизни в столь труднодоступном месте ему было мало и в 1885 году экспрессивный француз стал заниматься незаконными поставками оружия для армии короля Шоа Менелика II. Жил он более чем скромно, с одной из местных негритянок. Умер так же как и жил. Официально — от рака в 37 лет, что то же симптоматично. Рак уже в ХХ веке станет своеобразной печатью на теле как человечества, так и недочеловечесвта.

Рак — это дегенеративное перерождение клеток, когда возникает небольшая их группа, разрастающаяся и сжирающая весь организм. Соединенные штаты — чем не раковая опухоль? Экспорт американской культуры — чем он отличается от метастазов? Можно без сомнения заявить, что решение "раковой проблемы" вряд ли будет найдено в классической медицине, стоящей бесконечно далеко даже от объяснения его этиологии. Рак исчезнет вместе с исчезновением бионегативных индивидов, отравляющих морально-психологический фон не только друг другу, но и здоровым членам социума. Рак, на массовом уровне, означает потерю дальнейшего смысла в жизни, что для интеллектуала имеет исключительное значение. И не будет преувеличением заявить, что рак в смерти Рембо был следствием, но не причиной.

Через пять лет после этого события, ле Бон публикует ставший классическим труд по массовой психологии, подведя научную базу под всё увиденное во времена Коммуны. Книга ле Бона станет настольной у всех кто в деле обеспечения своей власти будет делать ставку на толпу: у Ленина, у Сталина, у Гитлера, — и ими список власть имущих почитателей ле Бона не ограничится, а все последующие психологи интересующиеся поведением толп не внесут в это вопрос ничего кардинально нового. Он же выразит научным языком интеллектуала всё что Рембо выражал ощущениями интеллектуала. Свою книгу он закончит когда ему будет уже за пятьдесят и превосходные степени и эпитеты с гиперболами характерные для Рембо сменятся у ле Бона взвешенным анализом без всякого сгущения красок.

"Психология толпы" — как раз та книга которая появилась тогда когда должна была появится, впрочем, также как и труды Маркса. Она не могла появиться намного раньше, ибо "время толп" еще не настало. Даже французская революция на примеры которой так часто ссылается ле Бон не могла дать толчок к законченному анализу толп, ибо в ней кроме эпизода со взятием Бастилии, где толпа играла самостоятельную роль, не было больше ничего на что толпа хоть как-то повлияла бы. Все активные роли были быстро перераспределены между стремительно возникшими политическими кланами осуществлявшими их без ее привлечения, кроме разве что зрителей при срезании гильотиной очередной порции голов.

Датой непосредственного начала "века толп" может считаться 1848 год, год революций происходящих практически по всей Европе, кроме самых деспотичных монархий. Окончание его можно датировать 1945 годом, т. е. временем когда Европа была поделена между восточным тиранозавром и заокеанским киборгом. С того времени от толпы уже не требовались жертвоприношения и ее основным интересом стали хлеб и зрелища.

2.

Любая доктрина достигающая своих целей при помощи толпы в конечном итоге уничтожается толпой. Единичные ублюдки образуют опоры системы, но они же неизменно становятся катализатором разрушения. Маркс сделал ставку на пролетариат, — самую организованную, концентрированную и дисциплинированную толпу XIX века. Дисциплинированную буржуями, на чьих заводах этот самый пролетариат работал. Теперь ему отводилось роль могильщика буржуазии. Именно Маркс ее первым и разглядел. Маркс поэтому ненавидел крестьянство именно за то, что его вследствие малого населения сел и их разбросанности, крестьян нельзя организовать в толпы. С помощью толп он планировал сначала уничтожить власть предержащие классы, а затем создать сверхтиранию, где все без исключения индивиды были бы лишены как сильных чувств, так и тех из слабых, что могут быть доступны только реальной элите нашего социума. Маркс мечтал чтоб все стали такими как он. Типичная пружина разврата. Именно по этой причине он перессорился со всеми своими дружками кроме Энгельса. Первый опыт по установлению "диктатуры пролетариата" — Парижская Коммуна — закончился тем чем в конечном счете закончатся и будут заканчиваться все остальные опыты: грабежами, тайными и явными убийствами, анархией и торжеством самых низкокачественных отбросов общества. Финал тоже был вполне стандартен — практически все отбросы были уничтожены, здесь себя хорошо зарекомендовал термидорианский опыт Французской революции.

Ле Бону было 29 лет когда он увидел неорганизованную Парижскую толпу. Марксу было 29 когда в Европе произошла целая серия революций и именно со времени "весны народов" начинается обращение Маркса к коммунизму. События тогда разворачивались стремительно. 24 февраля 1848 г. вспыхивает восстанье в Париже, 1 марта в Бадене, 7 — 8 марта в Берлине, 12 — 15 марта в Вене, 13 марта в Парме, 18 — 22 марта в Венеции, 10 апреля в Лондоне, 7 мая в Испании, 15 мая в Неаполе, 12 июня в Праге, 27 — 30 июля в Хорватии. Даже в России загнивающей и изнывающей под грубой тиранией Николая I происходит несколько десятков локальных бунтов. И если вспомнить что в те годы еще не было ни телеграфа, ни телефона, ни интернета, то практически одновременные восстанья и революции по всей Европе должны несомненно вызвать серьезные подозрения. Отдельная толпа подчиняется весьма четким законам, но толпы разбросанные по всему континенту? Понятно, без руководящего центра не обошлось. В мае (тоже жарком) Маркс с Энгельсом выпускают "Коммунистический Манифест". Как мы видим, все шло по одному накатанному сценарию. Впрочем, время реализации марксовых планов еще не пришло и все без исключения «революции» были в кратчайшие, сроки задавлены. Маркс удаляется в Лондон, где безвыездно проживет до конца жизни, строча памфлеты не имеющие никакой научной ценности и представляющие собой концентрацию злобы неудовлетворенности и предельно низкой организации мышления.

Но не следует думать что заведомый бред выраженный в любой форме изначально обречен на то что на него не обратят внимание и воспримут именно как бред. Успех той или иной мысли зависит во-первых от количества индивидов мыслящих аналогичными бредовыми схемами, а во-вторых, — степенью их влияния. Знаете как легко проверить является ли бредовой и порочной та или иная концепция? Посмотрите на лица тех кто ее проводит. Как правило, единственного взгляда оказывается достаточно. Если все-таки есть сомнения, проследите их биографии, биографии их родителей, детей, жен, знакомых. Все тут же станет на свои места. И на «теориях» останется только взять маркер и написать "уничтожить".

3.

Второй страной где был установлен коммунизм стала Россия. Ле Бон особо отмечал: "страна может иметь только такой строй который соответствовал бы ее национальному духу". Как и во всех остальных случаях он был прав. Настоящий стопроцентный интеллектуал! Парижский коммунизм продержался 73 дня, причем был уничтожен самими французами. Он был первым. Российский коммунизм простоял 73 года и ушел одним из последних. Резонно предположить, что он действительно соответствовал менталитету русских. Но дело здесь не исчерпывается данным популярным термином. Несмотря на то что Сталин «затачивал» коммунизм именно под русских, так как видел в них своеобразный цемент скрепляющий это евроазиатское лоскутное государство, последними и наиболее стойкими опорами советской коммунистической системы стали представители тюрко-монголоидных племен, что полностью согласуется как с выводами ле Бона, так и с обоснованным нами выводом об имманентности коммунизма именно азиатским племенам.

Марксизм-коммунизм — самые примитивные формы идеологии и управления которые можно вообразить. Африканские и южноамериканские первобытные племена находятся на несравненно более высоком уровне отношений нежели тот что предлагал Маркс и его последователи. Русские, как культурный и наверное самый талантливый в мире народ, не могли принять коммунизм просто так. Потребовалось двадцать лет непрерывного террора и создание искусственной системы отбора сверхничтожеств на ключевые посты, выведение новой общности недочеловеков названных "homo soveticus", чтобы власть коммунистов могла бы считаться хоть как-то обеспеченной, но сама структура советского общества выглядела временной, а советские партийные боссы любого калибра — временщиками, правило которых: пришел — схватил — отвалил. Так было всегда и везде. Но это правило никакой не марксизм. Это — здоровый эгоизм бессознательного индивида не имеющего представления о сущности государства. Сработал защитный механизм о котором Маркс не догадывался, потому как в силу организации своего сознания и не мог догадаться: уничтожив элиту, коммунизм, сделав ставку на худших и обеспечив полную деинтеллектуализации сфер жизни общества, сам пал жертвой самых примитивных инстинктов масс, а масс по определению всегда много. Аналогичная модель проводилась в главе "Человечество и Недочеловечество". Масса существует, ест, пьет, курит, размножается, только потому что она исключительно проста. Деградация современных белых объясняется, помимо всего прочего, тем, что интеллектуальное давление на них не соответствует умственному развитию среднего бессознательного индивида. Масса стонет под интеллектуальным прессингом. Здесь объяснение той безумной тяги к получению образования охватившую массы в последние 20–30 лет. Она ползет вверх на вершину непременно оказывающуюся внизу. С каждым годом все больше индивидов срывается в пропасть, возврата из которой нет. А интеллектуалы, точнее те из них что не изменили своей цивилизации боятся не каких-нибудь сверхсложных вопросов поставленных обычными индивидами, а своих ответов на них, ибо таковые в 100 % случаев идут вразрез со всеми догмами навязываемыми «общечеловеками». Греческий Тартар здесь символ нисколько не мифологический, но вполне реальный. Именно туда полетели ослабевшие боги под натиском своих детей, а затем их путь повторили все не вписавшиеся в интеллектуальный темп поколения. Но такая модель приемлема для отдельного индивида. С массой все обстоит несколько по-другому. Можно было кончено уничтожить или вынудить уехать сотню другую тысяч интеллектуалов, как это сделал Ленин, можно было понизить статус интеллектуала до предельно низкой отметки, как было во времена Сталина и Брежнева, но массу начала ХХ века нельзя было сильно «понизить». Она была и так низка, ибо процент тех кто имел элементы составляющие совершенство было не велико. Еще в годы советской перестройки, я полностью сформулировал подобные выводы, для чего мне потребовалось всего-то посетить несколько митингов группировок чьи идеи сейчас реализуют власть предержащие. Сомнений не оставалось: редкостного качества отбросы близкие к идеальным дегенератам — там явно превалировали. Коммунисты могли пойти и на уничтожение массы, но именно она была питательно-живительным базисом их системы. Уничтожение массы означало бы и уничтожение коммунизма, ибо, как уже подчеркивалось, реальное уничтожение той или иной доктрины в абсолютном случае возможно лишь в случае полного исчезновения даже потенциальных носителей тех кто мыслит в ее рамках. По этому пути пошел камбоджийский коммунист Пол Пот, также учившийся в Париже. И когда его режим столкнулся с первой серьезной угрозой, выяснилось что резервов у него нет. Нельзя, впрочем, исключить, что Камбоджей дело не ограничилось, особенно если посмотреть сколь дикими темпами вырождается населения России и родственных ей славянских государств. Мы, таким образом, приходим к главной «формуле» всей марксовой концепции: "победа через уничтожение самого себя". Да-да, это всего лишь та самая "трагедия Люцифера". Именно поэтому все коммунистические режимы во всех странах мира по сути саморазрушились без всякого внешнего вторжения. Толпа сделала свое большое бессознательное коллективное дело. Интеллектуалы, во всяком случае в СССР, не имеют к "похоронам коммунизма" никакого отношения. Против СССР работали интеллектуалы Запада, но коммунизм как таковой их не интересовал, они отрабатывали и осуществляли стратегию ослабления Советского Союза и стран советского блока, а на общественный строй внутри "империи зла" не обращали никакого внимания. Даже если бы там существовал самый свободный рынок, их действия были бы аналогичными, что, как легко можно заметить, происходит сейчас. Массы, понятно, так не рассуждали. Но коммунизм ненавидели все. От генсека сидящего в Кремле до последнего тунеядца-поддавальщика роющегося на свалке. Но мышление Маркса стояло ниже этих поддавальщиков. За его проектами не было силы так как слабый неспособен ее представлять. Все его теории были основаны на всеобщей тотальной ненависти, что наверно хорошо для управления толпой, но на системе чье существование планируется надолго, сказывается самым фатальным образом. Всеобщая ненависть ведет к полному разрушению и никакие экономические доводы, пусть и весьма логичные и последовательные, не смогут эту систему удержать. Массовая ненависть — вне логики, она иррациональна, хотя причины ее появления и всегда отчетливо прослеживаются. Коммунизм имел сильных врагов извне, но главный его враг находился внутри. Самые смешные и бесполезные элементы общества, своим алкоголизмом, саботажем, низкой производительностью труда, воровством абсолютно всего что передается перемещению, низкими социальными задатками (а марксизм способствовал их ослаблению), чрезмерной болтливостью, продемонстрировали что такое марксизм. Марксизм без маски — это сборище пьяных и грязных бомжей, число которых во всех марксистских странах стремительно увеличивалось из года в год. Точно таким же стал бы Маркс, если б не энгельсовские миллионы. Он бы ходил по лондонским улицам и пугал бы лохматой головой прохожих. Толпы можно было сметать с лица земли но переделать их было нельзя. А тем более их нельзя было улучшить. Когда распускалась и запрещалась КПСС не было произнесено ни одного слова в ее защиту. Ни одного. А ее ряды насчитывали 19 миллионов недочеловеко-баранов. Чуть позже интеллигентики затеют суд, где указ о запрещении будет признан неконституционным, но все это будет уже «вдогонку» и реального положения дел не изменит. Коммунистическая партия, породившая своих последних вождей, вытащив кого из трактира, кого из кучи навоза в свинарнике, кого из цепких лап папы-зверя, а кого из занюханного горного аула, сделав прирожденных рабов лишенных представлений о чем-либо высоком номинальной «элитой», получила всего лишь то, что должна была получить: узрев в полной мере ее трупно-разлагающийся вид, «элита» бросилась врассыпную. В куче дерьма можно было жить и не замечать своего положения. При коммунизме можно было родится. Но жить без отвращения, видя как живут другие, — нет. Ле Бон предвидя такой расклад отмечал, что"…Уже почти полтора века прошло с тех пор, как поэты и философы, крайне невежественные относительно первобытной истории человека, разнообразия его душевного строя и законов наследственности, бросили в мир идею равенства людей и рас. Очень обольстительная для масс, эта идея вскоре прочно укрепилась в их душе и не замедлила принести свои плоды. Она потрясла основы старых обществ, произвела одну из страшнейших революций и бросила западный мир в целый ряд сильных конвульсий, которым невозможно предвидеть конца". Возникает вопрос: почему же коммунизм не самоликвидировался сразу же после кончины Ленина?

Дело в том, что Ленин, будучи блестящи тактиком и никудышным стратегом, не был марксистом номер один, как многие ошибочно считают. Доказательство тому — огромное количество сочинений им оставленных и неподдающееся учету количество разночтений и противоречий в них встречающихся. Даже стопроцентный патологический графоман Маркс здесь куда более последователен. Ленин умер, но дело его жило, может быть даже в большей степени чем при нем. Оставались реальные марксисты: Зиновьев, Каменев, Троцкий, Радек, Литвинов, и дурачки от марксизма — разного рода бухарины и рыковы. В постленинской «гвардии» мы имели пример пусть небольшой, но толпы. Толпа, в свою очередь, всегда выдвигает лидера и одно из наиглавнейших свойств такого лидера — толпа не должна его бояться, тем более что правящий класс в СССР видел в тот момент реальную угрозу исходящую от бессознательных масс, большой процент которой лишили реальной собственности. Вот почему в год смерти Ленина был произведен огромный набор в Партию, в результате чего она была разбавлена элементами находящимися весьма далеко от коммунистических идей. Именно они станут ударной силой в осуществлении сталинских чисток, в результате чего подавляющее число ленинских большевиков будут безжалостно ликвидированы, что будет означать ликвидацию коммунизма, превратившегося в 40-х годах в национал-коммунизм, а затем в обычный национализм, взорвавший советскую империю в конце 80-ых годов. Но в год смерти Сталина, когда империя достигла высшей точки своей внутренней мощи, можно будет устраивать широкомасштабный партийный разбор без оглядки на «народ» и без всякого риска каких либо неадекватных действий с его стороны. И действительно, все что нужно массы узнают из громкоговорителей. А вот в 1924-ом балансирование шло на острие ножа. Вот почему лидерами толп часто становятся люди в обычной среде совершенно неприметные.

Таким стал записанный под номером семь в Баварскую Рабочую Партию Адольф Гитлер. Чуть позже он станет фюрером немецкого народа и никто не вспомнит что в свое время ему не дали очередного воинского звания по причине "отсутствия лидерских качеств". Таким же неприметным человеком был рябой от перенесенной в детстве оспы ссыльный кавказец Коба Джугашвили, которого в качестве претендента на реальную власть заметил только Ленин, что, впрочем, ни на что не повлияло, ибо «ильич» в 1923 году находился на столь глубокой стадии маразма, что сказанное им никто не воспринимал всерьез. Казалось бы, какую угрозу мог представлять этот мелкий ссыльный рецидивист, непонятно как примкнувший к большевикам? Он и по-русски говорить не умел. Да и вообще ничего не умел. Так думали эти интеллигентные очкарики-теоретики-дегенераты. Но думать они будут недолго и от своей пули, ножа или ледоруба по черепу не уйдет никто. А пропуском в высшую власть для Сталина станет их тотальная ненависть. И Сталин — классический продукт Востока — это сразу распознает и теперь его основной работой станет сталкивание бывших первых персон в ленинской авантюре, что он будет проделывать с поразительной легкостью. «Отмороженные», представляющие реальную угрозу (Фрунзе, Дзержинский, Красин, Камо) все как по заказу умрут уже через год после своевременной кончины "дедушки Ленина". Ле Бон, дав полную характеристику толпе, тем не менее обошел стороной один важный в данном контексте вопрос. Он никак не рассматривал как меняется мышление человека выдвинутого толпой в лидеры. Мы остановимся на нем подробнее. Во всех нас живет охотник. Охотник и есть известное ницшеанское «allzumenschliches». На зверей сейчас охотятся мало, да и сам акт охоты предельно автоматизирован, а удовлетворение своих охотничьих инстинктов не достигается при разделке курицы или нарезке колбасы. Люди предпочитают охотится на людей. Нет, конечно друг друга они не убивают (это запрещено законом!), но все главные занятия бессознательных масс вроде погони за деньгами, стремления достичь определенного общественного положения, занять максимально выгодную социальную нишу, по сути есть война с самими собой. Современный мир слишком тесен даже для отдельного индивида, и почти всегда его, пусть даже и слишком заметное благополучие, на самом деле обман, обычный индивид ведет борьбу только за улучшения своего положения, индивид достигший намеченного положения вынужден вести несравненно более ожесточенную борьбу за его удержание. Это отличительная особенность порожденная веком большой плотности населения, веком толп. Война всех против всех. И ее исход парадоксален: она делает даже тех кто оказывается наверху не сильнее, а слабее.

4.

Приближающийся век толп неизбежно должен был трансформировать религиозные представления имущего класса, который затем и внедрил бы их в толпы. О предопределении протестантского буржуа, а именно протестанты дали старт рыночной гонке, мы уже говорили. Совершенно очевидно что экспортировать старый образ Христа, как некоего мученика "искупившего грехи" и давшему всем путевку "в вечную жизнь" было совершенно немыслимо, вот почему все эпизоды явно выпячивающие слабость Христа обходятся стороной в проповедях протестантских пасторов и миссионеров. Христос у них подается исключительно как волевая доминанта, причем успех или неуспех того или иного предприятия в котором алчущий ищет помощи Иисуса зависит не столько от самого Иисуса, сколько от просителя. Иными словами, индивиду предлагается доказать и показать что он сам достоин бога, что он сам немного бог. А степень приближенности к богу в современных буржуазных странах определяется размером состояния. И действительно, если Христос родившийся и выросший в простой семье, проходивший всею жизнь в лохмотьях, не имевший никакого движимого имущества, смог своими поступками заработать себе статус божества культ которого реально исповедуют, то чем буржуй, родившийся в более худших чем Христос условиях, но сколотивший гигантское состояние и обеспечив себе возможность влиять как на номинальных власть предержащих, так и на подчиненные им массы, менее «божественен» в собственных глазах? Поэтому и Христос в Америке стал олицетворенной смесью поп-звезды и удачливого коммерсанта. И если истинный православный или католик молится Иисусу видя в нем то или иное воплощение Бога, то американский протестант делает то же самое надеясь приблизится хотя бы в своих собственных глазах к субъекту более удачливому чем он сам. Здесь достаточно посмотреть как празднуется рождество Иисуса, — наиболее популярный американский праздник. Репортажи о нем напоминают статистические сводки, все разговоры ведутся только о том сколько какого товара было продано, на какую сумму, на сколько процентов больше чем в прошлом году; затем делаются прогнозы экспертов относительно предполагаемой структуры продаж на следующие "христовы именины". Я уже много лет просматриваю рождественские сводки CNN и еще ни разу не слышал чтоб массам объясняли что, собственно, произошло в этот день? Что празднуем-то? Но в этом нет необходимости.

Буржуи сделали дело, сформировали у масс рефлекс: услышав слово «рождество» нужно бежать в магазин и покупать подарки, набивая карманы буржуям. В последнее время активно идет раскрутка еще одного христианского праздника — Дня Святого Валентина. И если мы вспомним что такого типа праздников в святцах хоть отбавляй, у буржуев есть большой простор для творческой работы.

Но все же американский буржуй оказывается весьма и весьма далеким от формулы "Будем как боги". Он лучше чем кто-либо другой понимает эфемерность своего положения, он вынужден ежеминутно демонстрировать нарочитую суровость и никогда не расслабляться. Он точнее всех знает, что его возможности все-таки имеют предел. Одновременно в буржуе живет внутренний страх, страх потерять всё. Помните богача которому Христос предлагал бросить свое богатство и последовать за ним? Из текстов Евангелий следует, что богач отказался, но тогда Христос был просто пророком, а тот богач не был продуктом двух тысяч лет христианства. Будь на его месте современный буржуа, он тут же предложил бы Иисусу потратить деньги с пользой, к примеру подкупить прокуратора Понтия Пилата, дабы тот делал вид что ничего не происходит. Впрочем, придет время и денежные мешки отвергнутые Иисусом приспособят его тезисы для обоснования своего главенствующего положения.

5.

О том какую «религию» исповедуют толпы эпохи упадка мы говорили в главе посвященной возникновению марксизма. Но где находятся божества приводящие в трепет буржуев, да и существуют ли они вообще? Можно предположить что таких божеств много, ибо к примеру, в Америке, ставшей оплотом буржуазного мира, проживают последователи сонма религиозных конфессий, плюс сама Америка стала колыбелью множества сект, успешно марширующих по белому свету. Количество их будет возрастать, порука сему — тотальная непрерывная ублюдизация всех сторон ее современной жизни. Ведь при всей прагматичности жизни современного американца, быть "вне церкви" там не принято. Логика буржуя проста: если вы ни во что не верите, то как можно верить вам? Как с вами можно иметь бизнес? Вот и возникают в Штатах всевозможные церкви вроде "церкви любителей пива". Антуан Шандор ЛаВей совсем не спроста назвал свою структуру "Церковь Сатаны", причем слово «церковь» в названии гораздо важнее слова «Сатана». Теперь его последователь мог при заполнении анкеты спокойно ответить что посещает Церковь Сатаны, что гораздо лучше чем написать что не посещаешь никаких церквей.

Религиозные секты не возникают в социальном вакууме, они всего лишь отражение чаяний бессознательных масс, которые всегда склонны исповедовать то, что им удобно и угодно. Именно здесь причина всех ересей и расколов в христианской церкви: христианство самая неудобная религия, поэтому она — постоянный раздражитель и объект реформ со стороны интеллектуалов и извращенного понимания со стороны бессознательных масс и в этом недостатке берет начало ручей вырождающийся в бесконечную полноводную мрачную реку название которой — христианство.

Всяким свободным человеком движут два чувства — любовь и ненависть. Симбиоз этих чувств порождает другие чувства, например любовь к жизни вызывает страх смерти, а ненависть к ублюдкам — пристрастие к оружию. Несвободным индивидом движет только ненависть. Ненависть определяет все без исключения его действия, с ненавистью идет рядом страх, ибо ненавидит такой индивид прежде всего других индивидов, во первых потому что боится, а во-вторых потому что не свободен. Несвободный человек ущербен от начала, он не способен ни на что высокое, а использовать его можно примерно так как используют механические предметы: камни, плиты, сваи, уголь, древесину и т. д. Страх — это некое античувство, ибо оно способно даже самые сильные порывы обратить в самые слабые проявления. Страх — двигатель деградации. Все развитые общества деградировали в момент когда в сознании основной части населения стал превалировать страх. Страх часто двигает массами, но еще чаще он двигает буржуазией. Но буржуй отличается от обычного индивида тем, что рискует идти против собственного страха. Буржуй хотя бы иногда вынужден его преодолевать, чего от обычного индивида работающего у того же буржуя за скромную зарплату не требуется. Вот почему буржуй всегда смотрит на собственных подчиненных так, как смотрят на трусливых недостойных существ, хотя если то или иное «существо» само становится буржуем, его взгляд резко меняется. Проверено.

Рассматривая Рим и Соединенные Штаты, мы должны вспомнить предысторию столкновения Рима с Карфагеном и ту систему взаимоотношений что существовала в этом коммерческом государстве и отметить, что страх в развитом классовом обществе — это прежде всего боязнь потерять. Общепринятым считается тезис, что богатые при нестабильной обстановке могут чувствовать себя спокойнее чем бедные. Но такой тезис более чем спорный. Человек в любом случае слаб, и дистанция отделяющая передового богача от грязного бомжа на самом деле значительно короче чем порой кажется. Точно такой же короткой может оказаться дистанция отделяющая самое богатое государство от ординарной страны третьего мира. Ведь главная задача буржуя в кризисной ситуации — не только сохранить жизнь хотя бы себе, но и удержать свое богатство, при необычайном обострении угрозы его потерять. Что это за чувство, может осознать только тот, чей уровень жизни резко понижался, причем надолго. До сих пор не дан строгий научный ответ на вопрос: как буржуй соотносит инстинкт самосохранения и необходимость сохранения богатства? Классическая литература изобилует примерами когда люди потеряв состояние сходили с ума или кончали с собой, а если мы учтем что свои образы писатели срисовывали с конкретных персонажей, можно с уверенностью заключить: для многих богатство цель и смысл жизни, поэтому сама жизнь теряет всякую ценность когда оно теряется. Таким образом, сохранение и поддержание своего богатства это raison d'etre любого буржуа это его credo. Ради него он всегда готов на все, если он вдруг оказывается не готов он "понижается в классе", — а это также величайшее бедствие. Карфагенские буржуи приносили в жертву своих детей. Пришло время и нашелся некий умник предложивший покупать детей, приводить их в приличный вид откармливая отборными продуктами и только потом бросать в пасть Молоху. Идея пришлась по вкусу, но вместо взятия Рима Ганнибалом, римляне оказались под стенами Карфагена. Жрецы увидели в этом гнев богов за столь злостное надувательство и в огонь попало рекордное число детей самых элитных семейств. Так семейства рассчитывали заключить перемирие с силами которые они считали высшими. Не помогло. Зато все было по-буржуазному!

Но является ли страх адекватной искупительной жертвой приносимой буржуем на алтарь своему социальному и материальному статусу? Как правило — да, ибо уже говорилось — страх не одинок, он всегда влечет за собой множество побочных эффектов, в частности, появление такой смешной и забавно-парадоксальной вещи как трусость. Буржуа, как и зависящие от него индивиды труслив, но трусость его несколько иного рода. Даже когда угроза нависает непосредственно над его состоянием, — а состояние и жизнь как мы уже говорили понятия в большинстве случаев в его понимании тождественные, — буржуй может на миг преодолеть свой страх, он может оказаться способным на беспрецедентное злодеяние, но трусость его не преодолима. Сейчас трусость именуется "чуткой реакцией рынка". Мы видим как смена ничтожеств представляющих якобы политический Олимп, порой самым чувствительным образом отражается на курсах валют, ценах на основные виды сырья, котировках акции крупнейших фирм. Конечно, львиная доля участников рынка понимает что ничего существенного не происходит, но бессистемные несогласованные колебания в одновременных действиях множества буржуев и приводят порой к экономическим последствиям совершенно непропорциональным последствиям политическим. Ведь что происходит? Бессознательную массу буржуй презирает, остальных же буржуев — ненавидит. Действительно, массы очень редко и весьма в малой степени угрожали буржуям движимые собственными коллективно-бессознательными инстинктами, сами же буржуи более всего походят на хищников при дележе добычи. Они бесспорно выше животных, выше в том плане что понимают: правила игры нужно соблюдать, хотя бы до определенного момента, до момента пока нет возможности уничтожить конкурентов одним ударом без риска серьезных потерь, после чего продиктовать новые условия рыночной игры. В ХХ веке Соединенные Штаты осуществили эту вожделенную мечту любого буржуя уже в глобальном плане, но одновременно поставили себя в настолько шаткое положение, что один грамотно продуманный удар может снести всю постройку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ЛОХОТРОНЫ ВЕРТЯТСЯ

Квинтэсенция Государства — Глобальный Террор Рима и Штатов — Армия и Деньги — Долларовая Дипломатия — Америка Превыше Всего — Предопределение Протестантского Буржуа — Возрожденный Карфаген — Пирамида Кейнса и «однодолларовая» Пирамида — Американская "великая депрессия" и сталинский "великий перелом" — Концентрация золота — Мировые Войны — План Маршала — «Маневры» европейцев — Никсон Шок — Золотое Обеспечение Туалетной Бумаги — Развод и Девичья Валюта — Гуманитарные Сувениры.

1.

Если в Риме и был главный общественный институт, то им безусловно являлась армия, особенно после реформ Мария, когда коммунистический лозунг "Народ и армия — едины" стал в Риме реальной действительностью. Никакой сенат, да и большинство императоров, не мог сравнится с ней в степени влияния, единственное что они пытались делать — так это встраивать ее в рамки каких-то понятий. По мере деградации Империи, армия полностью выходила из под контроля и тогда на императорском кресле хаотично сменялись т. н. "солдатские императоры" не имеющие никакой реальной власти, но самим прецедентом своего существования обесценивающие идею государства. Армия формировала тип мышления римлянина. И если спросить: что такое Рим? ответом будет не «порядок» или «закон», но «армия». Говорим «Рим» подразумеваем «армия», говорим «армия» подразумеваем «Рим». По мере расширения границ государства за счет новых захватов, войск требовалось все больше и больше и настал момент когда численность армии достигла той величины, превысив которую она начала бы «поедать» государство, ибо в Риме армия была профессиональной и до определенного времени набиралась из свободных граждан, а содержание такой армии всегда обходится очень дорого. Сейчас только одна страна — Соединенные Штаты может позволить себе содержать наемную боеспособную армию, и, что весьма и весьма показательно, ее численность составляет примерно 480 тысяч человек. Столько же имел и Рим, когда достиг предела территориального роста.[111] В современной американской военной доктрине прописано, что армия США должна быть способна успешно вести боевые действия в двух локальных конфликтах одновременно. Варианты с тремя, четырьмя или большим числом конфликтов не рассматриваются в принципе, хотя такие ситуации возможны. Так действовал и Рим, хотя он и не имел академически выработанной доктрины. Когда возникала угроза вовлечения более чем в два конфликта одновременно, с кем-нибудь из противников непременно заключался мир. Сначала на условиях предложенных Римом, — затем, когда империя ослабла, а все без исключения пограничные государства усиливались, — на более компромиссных паритетах. По сути это и было альфой и омегой римской дипломатии, а гарантом успешности сделок — золото — накопленное в "столице мира" в грандиозных количествах. Однако во времена падения империй золото исчезает очень быстро и по всем направлениям. Золото перестает контролироваться, даже в случае большого прихода расход все равно его превышает. Из имперского центра оно распыляется и становится добычей либо второстепенных правителей, либо случайных лиц. Вспомним, как все золото Ближнего Востока стало добычей Искандера Двурогого, про которого еще за год до его появления никто и не слышал, вспомним как в два-три года испарились 25 000 тонн русского золотого запаса после падения самодержавия, вспомним, как остатки золотого запаса Испании награбленного в колониях, уехали в Москву к желтоглазому чудовищу Кобе, вспомним, как за пару месяцев до развала, «вдруг» испарился золотой запас СССР. Я далек от мысли что золото однозначно любит сильных, но для меня нет никаких сомнений что оно не терпит слабаков и глупцов. Слабый может иметь золото, он, собственно, его более всего обожает, ибо личность у него совершенно отсутствует, но удерживать его длительное время слабый не способен. Нужен кто-то, кто просто придет и возьмет его. Поэтому-то империи, правящие классы которых на закате существования тонули в роскоши, бесславно исчезали, причем, как правило, — перед натиском совершенно ничтожных индивидов, в которых, однако, аккумулировался громадный разрушительный потенциал. Рим докатился до того что варварские короли типа Алариха, Аттилы или Одоакра начали вымогать его непосредственно подойдя к стенам города (Аттила) или же просто вламываться туда (Аларих). Причем Аларих вел себя как настоящий философ-стоик. Когда он потребовал все римское золото, а его спросили что же он предлагает городу взамен, варвар ответил: «жизнь». И, надо сказать, его солдаты никого не тронули, хотя и ограбили город до нитки. Это не случайность, это — закономерность. Обзывать их варварами наверное некорректно, оно делали то же что и римляне бравшие тот или иной город, но вели себя более гуманно.

Золото, таким образом, стало средством обороны Рима, когда армия уже не могла легко расправляться с врагами империи. Конечно Рим действовал не так глупо как Карфаген, все таки он был продуктом другой системы мироощущения, его элита тогда понимала что золото само по себе воевать не способно, золото не было инструментом в циничных махинациях используемых как ключ к выживанию, и в Риме всегда отдавали отчет, что последним бастионом Империи все же будут люди, но вот людей-то как раз становилось все меньше и меньше. Народ мельчал, как и положено. Римские легионы всё отчетливей разбавлялись либо белыми иностранцами, либо небелыми гибридами, что, начиная со второго века после РХ, приняло обвальный характер. Т. е. цвет армии менялся. Конкретнее — он чернел. Аналогичные процессы пошли и в американской армии с конца семидесятых годов, когда контрактная система была полностью отработана. И если в американо-иракской войне 1991 года Саддам предъявлял тележурналистам за редким исключением белых, то Милошевич в период американских террористических бомбардировок 1999 года, — только латиносов. Впрочем, можно сказать что функции золота носила пассивный характер, ибо Рим не использовал золото для бескровного захвата или экспансии территорий, тогда этого делать не умели. Наоборот, Рим захватывал территории чтобы отобрать золото и вывезти его в столицу. Искусство использовать золото как орудие агрессии родилось в XVIII столетии, а родоначальником стала английская колониальная империя занимавшая пятую часть суши. Уже тогда было ясно, что страна имеющая наибольшие богатства и контролирующая мировой океан, диктует свои правила игры которые добровольно или вынужденно соблюдают все. Такой страной еще в 15 веке могла бы стать Испания, но бездарность ее фанатичных католических правителей не позволила этому сильному народу стать тем, чем он мог бы. Филипп II оказался столь же амбициозен, сколь и недальновиден. Он был идеальным правителем религиозного государства, и все бы ничего, у него была сила, но было интеллекта для того чтоб усомниться во всесилии католических догматов.

Свою попытку предпринял и Наполеон, правда еще в начале имперской карьеры, он не смог установить контроль над морем, а проиграв англичанам Трафальгардское сражение, его общее поражение становилось вопросом времени. У Наполеона была только армия. И этого оказалось мало. Гениальный император совершил единственный доступный маневр: вторгнулся в Россию надеясь обезопасить собственный тыл. Но германский правящий слой и внутренние агенты влияния, мобилизовав рабов, с адским пламенем в глазах бросившихся жертвовать собственными жизнями во имя непонятно чего, вынудили Наполеона бежать бросив свою может быть лучшую армию из всех что когда-либо были. Впрочем, скоро за ним пришли. Прямо в столицу, в Париж. Один из виднейших славянофилов Н. Данилевский считал это форменной глупостью. Закончилось всё как и должно было: условия мира Наполеону диктовали не русские, а англичане. Именно им он проиграл свое последнее и главное сражение, выигравший которое, как известно, выигрывает и всю войну (русские в то время пили вино в Париже). После чего величайший император был сослан на английский остров Святой Елены. Англия сохранила престиж сверхдержавы. Главная цель Наполеона — перехватить и перенаправить во Францию золотые потоки — достигнута не была. А Англия окончательно развязала себе руки, продолжив и даже усилив беспрецедентный грабеж колоний. Она торговала рабами, даже тогда когда подобный бизнес был запрещен по всей Европе. Она расстреливала с пушек индийских сипаев, и одновременно экспортировала свой образ "старой доброй" империи. Она владела самым большим золотым запасом. В то время вырастало и напитывалось жизненными соками ее слегка дебильное, недоношенное и незаконнорожденное дитя — Соединенные Штаты. Пока оно было маленькое, дебилизма никто не замечал. Я сознательно употребляю слово среднего рода, ибо до сих пор не определился с половым архетипом этого государства. Как бы то ни было, все качества родителя были им унаследованы, но к созданию собственного «бизнеса» Штаты приступили только в начале ХХ века.

2.

В 1911 году президент-республиканец Уильям Тафт произносит знаменитую фразу: "Дипломатия канонерок уступит место дипломатии доллара". Сказано сие было в год, когда доллар являлся пятой валютой мира, уступая фунту, франку, марке и рублю. Все валюты, включая и доллар, имели золотое обеспечение, а золото как универсальный эквивалент цены признавалось всеми. В мире уже приблизительно десятый год шла беспрецедентная гонка вооружений. Штаты пока в неё не вмешиваются, но только их правители понимают, что имеющийся экономический потенциал позволит при случае догнать и перегнать любого. Русский император Николай робко предлагает прекратить это опасное дело и даже начать разоружаться, но на него смотрят как на имбецила. Он и сам это поймет когда проиграет войну японцам, — народу, который петербургские стратеги вообще не брали в расчет; народу, который только за десять лет до Мукдена и Цусимы выпустил первый броненосец, а первый университет открыл за двадцать. Но за японцами слишком явно виднелись тени Америки с Англией, а когда в разгар войны сначала появился долгожданный наследник больной гемофилией полученной им от английской прабабки, а затем в самом сердце России вспыхнула революция, за которой опять-таки маячили англо-американцы, даже панки начали понимать что их не на мусорной куче нашли. Николай наконец-то увидел собственное предопределение, а Распутин только укрепил в нем видение обозначенной фатальной судьбы. Он увидел что именно с этими странами и предстоит решающая схватка. А для схватки нужен флот. И флот строится ударными темпами. Потом все пойдет не так, он потребуется для войны с Германией, но пока об этом никто не думает, царь женат на немецкой принцессе, да и сам Кайзер (двоюродный брат Николая) готовится воевать с Англией, — оплотом тогдашней плутократии и путаницы в международных отношениях. Заявление Тафта было аналогом воплей Хрущева в ООH, где он орал "мы вас похороним!". У американца, в отличии от Никиты, не было ядерного и термоядерного оружия, но его козыри были не менее реальными. Америка вышла на тропу войны и об этом было объявлено. Она поддалась искушению и обозначила предопределение. Или всё — или ничто. Было объявлено и какой именно будет эта война.

Европейцы на заявление Тафта не обратили ни малейшего внимания, как и вообще на все что исходило из Америки; было ясно одно, — если его переизберут на выборах в ноябре 1912 года, война скорее всего начнется во время второго срока. Но Тафта не переизбрали. Почему? Толком еще никто не объяснил, но совершенно ясно — волеизъявление бессознательных масс не имело здесь никакого значения. По-видимому, элиты просто не договорились относительно общей кандидатуры. И вот в Белый Дом въезжает Вудро Вильсон, из которого тут же начинают лепить «интеллектуала», "философа" и, понятное дело, «пророка». Озвученная им программа получила название "Новая Свобода". Типично по-американски. В первый год его, в сущности заурядного президентства, произошло событие имеющее решающее значение и оказывающее влияние на все мировые процессы до сих пор: создается т. н. "Федеральный Резервный Банк" — по сути частная организация наделенная правом печатать деньги,[112] но официально находящаяся под центральным федеральным контролем. Один из основателей Соединенных Штатов Томас Джефферсон считал что: "Если американский народ когда-то допустит, чтоб частные банки держали в своих руках выпуск денег, то сначала посредством инфляции, а потом дефляции, другие банки и корпорации, разросшиеся вокруг них лишат народ его собственности, и однажды дети пробудятся бездомными на земле, которая была завоевана отцами". Прямо в воду глядел! Что ж, именно это и произошло. Сейчас почти каждый американец должен государству, и почти всегда — очень много.

Уже говорилось, что структура получившая доступ к печатному станку по сути имеет возможность получать максимальную прибыль, ибо может повышать или понижать в цене не только конкретный товар, но и деньги, являющиеся в буржуазном мире тем же чем философский камень для средневекового алхимика. Ведь деньги, эти в сущности обычные бумажки, можно превратить во всё! В золото, в вино, в бриллианты, в дворцы, в проституток, причем для этого не надо всю жизнь сидеть в лаборатории и перемешивать, выпаривать или фильтровать разного рода экскременты. Все просто: заряжаем бумагу, заливаем краску, нажимаем кнопочку и… вперед за счастьем!

Есть, правда, единственное «но». Нужно чтобы все признали, что именно напечатанные вами бумажки являются тем самым "философским камнем" способным превратится во всё, причем мгновенно. А признание, в отличии от веры, может быть достижимо куда большим количеством способов, хотя бы потому, что поверить человек должен сам, а признать что-либо он может и под воздействием внешних обстоятельств. И такие обстоятельства наступили. Причем, как сейчас представляется, возникли они вроде бы совершено "из ничего".

Вудро Вильсон, старался избегать любых разговоров касающихся войны, даже тогда когда она началась в августе 14-го, что полностью демонстрирует абсолютную инвариантность личности президента США как таковой к политике государства. Еще одной новацией Вильсона было сформулированное им "дидактическое положение по проблеме гуманно-демократически инспирированной политики интервенции развитой страны по отношению к странам "третьего мира". Неплохая формулировочка! Как тут не вспомнить "гуманитарные бомбардировки" наших дней? И если есть на свете страна где бесполезнее всего ходить на выборы — так это Штаты. И Вильсон продолжал отработку программы. Только с окончанием войны даже до самых тупых дошло, что создание Федеральной Резервной Системы требовалось всего лишь для обеспечения баснословных правительственных займов необходимых для ведения будущей войны. И Америка вдруг понадобилась всем, ибо в первый же месяц войны стало ясно что ни один из планов намеченных в генштабах ее участников не выполняется. Блицкриг (а его планировали не только немцы) был сорван и война переходила в затяжную, для ее ведения требовались деньги, которые у всех быстро закончились. У всех. Кроме Америки, бывшей "совершенно нейтральной". Обеспеченный золотом доллар начал расти и в кратчайшие сроки догнал остальные валюты, а затем и обогнал их. Но все подобные «хитрости» видели только аналитики, но не монархи, безгранично верящие в свои народы. Иван Солоневич говорил, что придет время, и год начала Первой Мировой войны станут воспринимать как год изгнания из рая. Так и получилось, особенно в отношении России, где чуть ли не все промышленные и сельскохозяйственные показатели до сих пор сравниваются с 1913-м годом. Действительно, посмотришь на тринадцатый год и все кажется незыблемым. Европейцы имеют мощные колонии, миллионные армии, Америка им всем должна, у них многовековой опыт, да и отделяют Америку от Европы шесть тысяч километров океана. Но вскоре от «идиллии» не останется и следа, а океан окажется значительно уже чем можно было бы предположить. Четыре года европейские армии будут взаимоистребляться, чтобы вдруг, 11 ноября 1918 года, по специальному звуковому сигналу прекратить боевые действия. Три года Америка сохраняла военный нейтралитет, исправно снабжая Антанту всем необходимым. В 1916 году выдвигаясь на второй срок Вильсон уже не мог сохранять молчание касаемо войны в Европе. Вступление в нее было намечено, но здесь Америка должна была перешагнуть еще один Рубикон, впервые отправив свои войска на другой континент для защиты интересов денежной олигархии. Во время избирательной компании массам подобные вещи знать было не обязательно и Вильсон чуть ли не на каждом выступлении умиротворенным голоском каялся толпе что "удержит нацию в стороне от войны" и "будет сохранять строгий нейтралитет". 18 декабря он предложил воюющим сторонам посреднически услуги в деле заключения "мира без победы". Позже этот лозунг подхватят большевики, но звучать он будет по-другому: "мир без аннексий и контрибуций". Все это события 1916 года.

23 января 1917-го выступая в Конгрессе он чуть ли не рвал на себе одежду обещая сохранить мир с Германией "во что бы то ни стало". И это тогда, когда Штаты уже фактически выступили на стороне Англии. Шестью днями ранее, 17 января Вильсон заявляет, что "доктрина Монро должна стать ведущим принципом организации мирового пространства". 2 апреля Америка официально объявляет войну и посылает войска в Европу. 117 000 человек останутся там навсегда. Так Америка вступила на путь завоевания мирового господства, и теперь полигоном для реализации "доктрины Монро" становилась вся планета. Рим вступил на этот путь после падения Карфагена, основав колонию в Африке, пусть это было и оправданным шагом. Затем настал черед Греции, ну а после нее армии рассылались по всем направлением без какой-либо заранее определенной стратегии. Брали все что можно было взять. Т. е. и в римском, и в американском эпизодах, захватом всего до чего могли добраться имперские войска занималось вырождающееся второе поколение, где мессианские инстинкты зачатую вытесняют все остальные. Мессианскую эстафету перехватило третье поколение и нет ничего необычного, что главный идеолог американского империализма времен Второй Мировой Войны Г. Моргентау специально оговаривал что: "…притязания на универсальность на которой основывается моральный кодекс одной группы в международном обществе, абсолютно несовместимы с аналогичными притязаниями другой группы в мире есть место только для одной такой группы и другая должна или подчиниться или быть уничтожена". И уж совсем не стоит удивляться, что 27 ноября 1998 года, на дискуссии посвященным грядущим американским планам экспансии в страны бывшего СССР, в которой участвовало большинство министров обороны Соединенных Штатов последних десятилетий, Джеймс Шлессинджер, слово в слово вторя Вудро Вильсону, заявил: "США не признают никаких сфер влияния России. Более того, США не признают сфер влияния каких бы то не было стран, ибо теперь весь мир — сфера влияния США". Подобные высказывания — в багаже всех без исключения последних американских президентов. Вот, например, Джордж Буш, в честь которого названы ляжки генетически мутированных канцерогенных бройлеров, обильно скармливаемых Восточной Европе: "Это великолепная идея: Новый Мировой Порядок, в котором разные народы объединяться друг с другом для осуществления общего дела, для осуществления всеобщих стремлений человечества — мира и безопасности, свободы и правопорядка… Только Соединенные Штаты обладают как моральной выносливостью, так и средствами для того чтобы поддерживать его". [Los-Angeles 18 Feb 1991] Ах ты наш американский попугай! Про «средства» и "моральную выносливость" мы еще поговорим. А остальное — просто! Roma — caput mundi! America — above all!

Вильсон, однако, не удовлетворился номинальным объявлением войны. Роль опереточного пророка была исполнена им когда он лично отправился в Европу, где начал нагло диктовать "новые правила", — предтечу так культивируемого ныне "Нового Мирового Порядка", — несколько позже закрепленные в знаменитых "четырнадцати пунктах". «Закрепление» пройдет в зеркальном зале Версальского дворца, в том самом, где пятьюдесятью годами раннее Бисмарк провозгласил создание Второго Рейха. Еще до конца войны он сообщил европейцам, что с окончанием войны со сферами влияния необходимо раз и навсегда покончить, конечно, не имея в виду, что сферы влияния являются чем-то ужасным. Он лишь имел ввиду, что сферы влияния других акул империализма необходимо ликвидировать с тем, чтобы они отошли к США. Поэтому те кто думают что концепция абсолютной американской гегемонии впервые возникла после разрушения Советского Союза наивно ошибаются. Новый мировой порядок был провозглашен тогда, в январе 1919-го г. президентом Вильсоном.

3.

Итог Первой Мировой Войны выглядел вполне просчитываемым. Российская, Австро-Венгерская и Германская империи стерты с лица земли. Франция и Англия ослаблены войной и числятся в первых должниках Америки. Доллар — первая валюта мира. Американский золотой запас — первый в мире. Но победа в Первой войне была не окончательной. Америка после нее стала выше, но она была в принципе досягаема и, что самое главное, — она все-таки не могла безоглядно диктовать свои правила игры Европе, ибо каждое крупное государство имело свой вполне просматриваемый интерес, далеко не всегда согласующийся с интересом соседа, не говоря о кучке гангстеров с Вашингтона. Особенно если учесть, что в 1918 году на имперских обломках образовалось 10 новых государств. Нас в контексте этой главы интересует именно перетекание несметного количества золота из России и Европы в Штаты, в результате чего "из ниоткуда" возник мощнейший золотой запас, примерно в 40 000 тонн.[113] Такого не было ни у кого и никогда. Вслед за изъятием «внешнего» золота, была проведена акция по отъему его у местного населения, ибо американский средний класс стал настолько силен, что уже не ощущал на себе удушающих объятий государства. Началось всё вроде бы неожиданно. В Америке всегда всё именно так и происходит. Для тех кто не владеет ситуацией. 29 октября 1929 года обвалилась Нью-йоркская биржа. Это было тем более удивительно, так как в двадцатые годы американская экономика развивалась наиболее динамично, а уровень доходов населения постоянно повышался. Вновь стала муссироваться старая притча о приближающемся золотом веке, когда помимо сытой и довольной жизни еще и не будет войн. И надо сказать, действительно казалось войны уходят в небытие. Германия разоружена. У Англии только флот, устаревающий с каждым днем и пригодный разве что для запугивания отсталых африканских и азиатских строптивых колоний. Франция сократила армию и чуть ли не весь военный бюджет тратит на строительство сомнительных оборонительных сооружений вдоль восточной границы. Россия только-только достигла 25 % уровня производства в сравнении с 1913 годом, а ее бывшая несметная армия больше смахивает на толпу жалких оборванцев в лаптях, набранных из кого попало и руководимую проходимцами которые в ближайшие 5–8 лет будут поголовно уничтожены своим вождем. И самое главное: отсутствует атмосфера войны. Никто ни на кого не собирается нападать. И тут в самой мощной стране мира — обвал биржи. Очень быстро его последствия докатываются до Европы, где также как и в Штатах закрываются тысячи предприятий, а миллионы рабочих выбрасываются на улицу.

Мы должны всегда помнить, что Америка, в своей экономической и политической основе — продукт протестантского мышления от начала до конца. Все о чем до сих пор шла речь — практика, невозможная у протестантов без теории. И если Второй и Третий германский Рейх, как мы неоднократно подчеркивали, есть высшее воплощение, сгусток всей немецкой мысли от Лейбница и Шлегеля, через Гегеля и Фихте, вплоть до Шопенгауэра и Ницше, то и американская глобальная экономика в свою очередь явила нам торжество предопределения в протестантском его понимании и именно она превратила буржуазию в подобие той, что существовала в Карфагене. Немецкий протестант Гегель сформулировал принципы полноценного государства, главный из которых: государство должно быть абсолютно суверенным. Энгельс чуть позже писал, что"… буржуа религиозен; религия дала ему то знамя, под которым он боролся с королями и лордами, очень скоро он в религии открыл также средство для обработки душ своих подчиненных в духе послушания всем приказам хозяина-кормильца, поставленного над ним неисповедимым божественным предопределением (т. 114, с.307). И действительно, первые буржуа могли рассматривать себя как победителей, прорвавших кордон сословных барьеров и подобно аристократии ставших «бытием». Им уже не надо было бороться за привилегии, они могли их купить. За деньги. Так начиналась эпоха первоначального накопления капитала, тогдашние буржуи верили прежде всего в себя, их религиозность не приобрела еще характер суеверия. Буржуев более всего устраивало положение при котором "каждый сам себе бог", но качество данного класса не позволяло ему чувствовать достаточную силу. Буржуй никогда не был самодостаточен, а исчезновение буржуазии как класса предопределено. Причем исчезновению предшествует вырождение, прямо выразившееся в т. н. "революции менеджеров". Во время "накопления капитала" и появилось огромное количество атеистических концепций, ибо аристократы из-за полного вырождения уже не верили в некий высший абсолют, а буржуи еще не верили, так как были достаточно сильны. Остальные слои населения ни на что влияния не оказывали, а потому нас не интересуют. И только когда буржуазия превратилась в стабильный класс аккумулирующий грандиозные богатства, каждый отдельный буржуй, периодически оставаясь один на один со своей изношенной, практически стертой душей, пытался осмыслить причину вытолкнувшую его из мира обычной массы в новую элиту, и ограничившую пределы его роста лишь возможностями планеты Земля. Такой отдельно взятый буржуй отдавал отчет в отсутствии принципиального отличия от подавляющего числа рабочих, которых он эксплуатирует, а объяснить свое выгодное положение некими "личными качествами" не всегда было возможно из-за отсутствия таковых. Именно при подобных обстоятельствах и рождаются суеверия, а они не есть только лишь привилегия разного рода дикарей, как народу усиленно внушают. Сегодня буржуазия — самый суеверный класс, как это странно бы не казалось. Высшая буржуазия вообще есть конгломерат суперсуеверий изумивших бы наиболее элитарных экспонатов спецпсихбольниц. Буржуям есть что терять, а для того чтоб не потерять буржуй пойдет на всё. В той части, где мы касались вопроса столкновения Рима и Карфагена, было особо подчеркнуто, что в Карфагене царил дух абсолютной коммерции, золото были высшим божеством и ему (и ради него) приносились самые дорогие жертвы. И теперешние буржуа индустриальной и постиндустриальной эпох, по словам Честертона, видят мир таким каким видел его Карфаген. Мы не знаем когда и чем Карфаген изначально был искушен, но его элита чувствовала свое предопределение, чувствовала свое неизбежно полное исчезновение и принесение в жертву собственных детей — вернейшее тому доказательство. Знакомый Маркса и Энгельса Поль Лафарг по этому поводу замечал что: "Логично, что капиталист верит в провидение, внимательное к его нуждам, в бога, который выбирает его из тысяч и тысяч, чтобы осыпать богатствами его праздность и социальную бесполезность. Еще логичнее, что пролетариат игнорирует существование божественного провидения потому, что он знает, что никакой небесный отец не даст ему его ежедневного хлеба Пролетарий сам для себя провидение. Условия его жизни делают невозможным другое понятие провидения: в его жизни нет, как в жизни буржуа, тех превратностей судьбы, которые как по волшебству выводили бы его из его печального положения…Случаи и непредвиденные удачи, которые располагают буржуа к суеверным идеям, не существуют для пролетариата" (т. 52,с. 263). Хорошо сказано! Вот почему пролетарии совершенно спокойно взирали на то как коммунисты взрывали храмы. Вот почему многие радостно вскакивают с кресел, давятся водкой и удовлетворенно потирают руки, слыша об очередном убиенном банкире или любом другом кто по мнению массы имеет "много денег". Имеет ли масса право так реагировать? Вполне. Пролетариат не имеет богов. Ни одного. Он вообще ничего не имеет. Наверное и Ваал с Астартой были богами жертвы которым приносили исключительно олигархи, хотя возможно их культ носил более массовый характер. В Штатах храмы не взрывали, но то что там есть церкви для собак, а возможно и для других животных, показывает, что и там население абсолютно индифферентно в вопросах веры. Миллиарды долларов затрачиваемых ежегодно на оккультные отправления также являются вернейшим показателем реального состояния "самой благополучной нации".

Кто был идеологом экономической системы Карфагена, или его ранних предшественников мы тоже никогда не узнаем, но имена людей создавших американскую финансово-экономическую модель хорошо известны. И самой выдающейся фигурой обрисовавшей завершенные формы такого «торжества» был Джон Мейнард Кейнс, — чистокровный янки, экономист, протестант и гомосек, живший с 1883 по 1946 год, т. е. когда Америка вдруг вышла из света в тень, став сначала мировой державной, а за год до его смерти — единственной сверхдержавой, вооруженной "абсолютным оружием". Что же предложил Кейнс? Зная что он был полнейшим дегенератом, заранее можно заключить: по-видимому, ничего хорошего, но одновременно зная особенности мышления такого типа людей, — нечто, что представлялось абсолютно универсальным и давшим поначалу феноменальные результаты. Ведь нормальная экономика — всего лишь выражение законов природы. Их можно обойти, как мы уже говорили реакция природы замедлена, но чем большим становится время отклика, тем большей катастрофой оборачиваются последствия. Выходки Рима она терпела 350 лет. Потом пришло христианство. Как уже было показано, пришло когда надо и куда надо. Стремительное видимое разложение церкви длилось приблизительно такой же срок — от Третьего Крестового похода до начала Реформации. Тогда в Риме сидели папы по степени дегенерации сопоставимые с римскими императорами эпохи упадка. Америка реально «гадит» примерно сто лет, со времен последней испано-американской войны, но вряд ли ее хватит еще на 250 лет. Точнее — планеты не хватит. И заслуга Кейнса здесь тоже немалая. Можно ехать на поезде по заранее проложенной железной дороге, а можно снимать рельсы с проеханного пути, но только для того чтоб проложить их на некотором участке впереди движения. Так сейчас живет весь мир и заслугу гениального голубого мозга Кейнса здесь трудно переоценить. Другое дело, что вследствие увеличения длины поезда за счет все нового и нового количества стран пытающихся устроить свою экономику по "рыночному образцу" она становится практически равной длине пути, поэтому управление локомотивом превращается в совершенно филигранное искусство. Сильно разгонятся нельзя — можно не успеть затормозить, но и тормозить нельзя, торможение будет означать уничтожение системы, как это чуть было не произошло с автобусом в американском фильме «Скорость». Кейнс предложил искусственно завышать количество денег с целью стимулирования покупательной способности населения, которая, в свою очередь, должна была стимулировать производство. Т. е. люди могли с каждым днем покупать все больше и больше, для чего требовалось производить все большее количество товаров и услуг. Поощрялась система кредитов. Мало кто мог накопить деньги на собственный дом или автомобиль, поэтому люди брали кредит в банке, а затем постепенно выплачивали его. Соответственно, резко увеличивался спрос на дома или автомобили, что стимулировало соответствующие отрасли промышленности. Все казалось бы восхитительно. Но индивиды ненасытны. А банки дающие кредиты, ненасытны в значительно большей степени. Но кого это волновало? Предложение Кейнса понравилось всем, так как позволяло резко увеличить оборот денег без кардинального изменения экономической системы. Когда кейнсианская модель утвердилась в Америке в ней навсегда была исключена возможность коммунистической революции и теперь не будет слишком смелым заявить, что Маркс в сравнении с ним — абсолютно лишенный фантазии и импровизации недоучка. Маркс хотел всё поломать, он хотел взорвать дом в котором живет, Кейнс же напротив, предложил изготовить ярмо которые массы сами бы и надели на свою шею. Без революций и потрясений. Маркс был садистом, Кейнс — мазохистом, ибо "болевые ощущения" он желал растянуть на длительный срок. Кейнс сделал деньги, бумажные деньги, действительной кровью экономики. И если из крови в организме образуется все [как и из алхимического философского камня], то теперь все образовывалось из денег. Деньги поначалу имели золотое обеспечение, которое колебалось, но из-за относительно небольшой инфляции более-менее выдерживалось. Искушение увеличением прибылей заставляло вбрасывать в экономику страны все большие и большие количества денег. Такое не могло продолжатся долго, но «вдруг» началась война в Европе и Америка всем стала очень сильно нужна. В самом ее финале она, использовав беспрецедентно грубый повод, бросила на европейские чаши весов всю свою экономическую мощь и результат не замедлил сказаться: в Штаты потекли фантастические количества золота. Им и покрыли избыточные долларовые бумажки. Престиж доллара был спасен, но не надолго. Экономика страны росла как стероидный теленок на скотоферме захолустного штата Арканзас и в его глотку вбрасывались все новые и новые массы денег. А если в теленка вбрасывать много золота, то он неизбежно превратится в самое агрессивное животное — в золотого тельца, пожирающего как известно всех, а в финале — самого себя. Но и здесь система пошла вразнос. Возник разбаланс между производством и потреблением и проблема была решена самым радикальным способом.

4.

Тем временем мало кто обращает внимания на события происходящие в СССР. Для него кризис на Западе — манна небесная. Ведь именно в кризисном 1929 году коммунисты начинают индустриализацию, главная цель которой — создание мощной тяжелой промышленности и станкостроения необходимого для полномасштабного перевооружения и создания гигантской армии. Вы верите что это случайные совпадения? Блаженны те кто верует! У коммунистов есть двести миллионов рабов ("дров в топке мировой революции" — как выражался товарищ Троцкий) и творческий потенциал. И ничего больше. А для индустриализации нужны деньги. Практически на все. На западное сырье, на оборудование, на патенты, на инженеров, на взятки западным чиновником, да мало ли на что? А где их взять, если в стране кроме миллионов бесплатных рабочих рук и огромных неразработанных месторождений ничего нет? Еще в 20-е годы организуются добывающие концессии с западными фирмами, эффект от которых с наступлением кризиса падает до нуля. Валюты как не было так и нет. Распродаются остатки царского золотого и алмазного фондов, Эрмитаж и Третьяковская галерея. Шедевры живописи занимают свои достойные места в музеях одной заокеанской страны, где в момент их написания бегали только разрозненные группы голых туземцев с перьями в голове. Но и этого мало. И тогда на европейский рынок выбрасывается грандиозное количество сельхозпродуктов: хлеба, масла, сахара, мяса, причем по демпинговым ценам. Жри, Запад! У нас в коммунистическом раю всего хоть отбавляй! И почти даром! И запад жрет. Американские фермеры продающие хлеб в Европу тем временем разоряются миллионами и в паровозные топки летят миллионы тонн зерна. Одновременно фермерами прекращается закупка сельхозтехники и удобрений (их просто не на что покупать) и очередные сотни тысяч рабочих машиностроительных и химических предприятий пополняют ряды безработных. Примерно то же, но с запаздыванием, происходит в Европе. Ведь Европа уже зависит от Штатов и все что делается там, бумерангом бьет по европейским странам. В СССР тотальный голод. В самых развитых сельскохозяйственных областях каннибализм — обычное дело. Запад всё знает, но несмотря на "свободу слова" и "плюрализм мнений" все без исключения печатные издания молчат. Всем наплевать. Все умиляются прогрессивным московским режимом, все — от француза Ромена Ролана до «ниггера» Поля Робсона. Ну и пусть молчат. Пусть умиляются. Скоро к ним тоже приедут. На танках. К величайшему для них счастью, не в зеленых униформах со звездами, а в серых со свастиками и орлами.

5.

В 1933 году, в месяце январе, происходят очередные два внешне несвязанных события. В Соединенных Штатах Америки на президентскую должность вступает недавно избранный свободным волеизъявлением бессознательных масс Франклин Делано Рузвельт. Тогда не было телевидения и хорошо отработанного PR'а, поэтому американцы были крайне удивлены что теперь их страной будет править парализованный инвалид с коляски. В Германии большинство голосов получает Национал-Социалистическая Рабочая Партия, во главе с Адольфом Гитлером, который всю оставшуюся жизнь будет удивляться: как такая мощная нация как американцы терпит калеку, "который сам-то и в клозет сходить не может". Фюреру не откажешь в чувстве юмора, но смехом дело не ограничится. Фюрер тоже нуждался в переоснащении промышленности, особенно химической и электронной. Нет, ему конечно не надо было так много денег как Сталину, более того, ему, в отличии от сомнительного восточного жлобовитого уголовника давали взаймы, но он был вторым. Сталин в 1930-32 гг. покупал половину всех произведенных в мире станков и кормил Европу, в том числе и Германию, хлебом с маслом. Так что лозунг фюрера "Пушки вместо масла" был не более чем сотрясением воздуха.

Рузвельт чуть позже скажет: "В политике ничего не происходит случайно. Если что-то случилось, то так было задумано". Вопрос: кем задумано? Он подтвердил это хотя бы своим собственным приходом к власти. Раньше американцы привыкли видеть на президентском кресле по крайней мере внешне дееспособных субъектов с нарочито-волевыми лицами. Рузвельт не соответствовал этому устоявшемуся имиджу никоим образом. И хотя «инвалида» переизберут еще три раза, после его смерти будет принят специальный закон по которому в президенты можно будет переизбираться максимум дважды. Массы любят уродов, и два срока — как раз та мера, чтобы такие как Рузвельт не сидели больше 8 лет. Вспомним наше современное ничтожество — Билли — сообщающего о террористических актах против суверенных государств с удовольствием аналогичным тому, какое он получал от случек с самками-практикантками в главном кабинете Белого Дома (вспоминаем публичные дома в папских дворцах). Имел ведь Билли все шансы пройти в третий раз в 2000-м году, но закон запрещал. Более того, теперь соискатели первого кресла в государстве будут неизменно выпендриваться перед избирателями своей молодцеватостью. Такой роли не избежит как семидесятилетний голливудский артист Рональд Рейган, так и сорокачетырехлетний арканзасский дегенерат Билл Клинтон. И совершенно очевидно что "великая депрессия" не началась спонтанно. Ведь пройдет два года после прихода Рузвельта и Гитлера и про нее начнут забывать. И в Америке, и в Европе. Безработица рассосется, предприятия заработают еще в более интенсивном режиме, активизируется торговля и т. д. Его до смешного легкое преодоление будет прологом программы "New Deal". Одним словом, кризис был выгоден, причем не в одном, а во многих аспектах. Во-первых укрупнился капитал. А укрупнение всегда означает упорядочивание. Во-вторых Штаты у себя осуществили то что одновременно делал Сталин: перекачали грандиозные ресурсы из сельского хозяйства в экономику, что было выгодно не столько экономически, сколько политически, ведь ликвидировалось огромное количество мелких и средних земельных собственников, — а данная категория всегда отличалась крайним консерватизмом. Именно она была главной силой противостоявшей конфедератам во время Гражданской войны, чего тоже никто не забыл. Теперь эти фермеры, пополнив ряды пролетариата, превратятся в абсолютное ничто. Рузвельт (здесь и далее фамилия «Рузвельт» обозначает не столько имя этого "демократического президента", но кучку манипулирующих им банкиров) строжайшим образом запретил инвестиции иностранных государств в американскую экономику (то же самое сделал фюрер). А через два года, в 1935 году, Рузвельт осуществит нечто совершенно немыслимое, больше похожее на сон, если бы не было явью. Дело в том, что подавляющую часть своих накоплений американцы держали в золотых слитках, либо золотых монетах. И вот в один прекрасный день вышел указ, согласно которому частое владение золотыми слитками и монетами является тяжким преступлением за которое полагается соответствующий срок — 10 лет (в СССР двумя годами ранее принят знаменитый закон "о семи колосках". Наказание — 10 лет). А чтоб не попасть по статью, золотишко предложено сдать государству по фиксированной цене — 20,66 долларов за унцию. Чтобы наглядно представить себе особенности поведения американцев, необходимо сообщить, что практически все граждане самой свободной, самой богатой, самой счастливой и вообще самой-самой страны в мире, организованно понесли единственное свое реальное богатство накопленное поколениями в закрома государства. А ведь шел 1935 год — год президентских выборов. Казалось у Рузвельта нет никаких шансов, но он победил. Был у него реальный конкурент, независимый губернатор штата Луизиана Хью Лонг. Его рейтинг постоянно укреплялся в том время как рейтинг Рузвельта падал. Развязка наступила 8 сентября 1935 года: Хью был убит каким-то «дантистом». Дантист, как полагается, был застрелен «неосторожным» телохранителем губернатора. Для пущей надежности тот выпустил в него аж 70 патронов. Вспомним практически аналогичное по схеме убийство президента Кеннеди и всё станет на свои места. К моменту вступления Рузвельта на второй строк в местечке Форт-Нокс было выстроено златохранилище, куда и свезли всё золото изъятое у население. После чего цену за унцию повысили до 35 баксов, но запрет на владение сохранился, а само это повышение было предпринято для привлечения золота от желающих сдать его иностранцев. Во как! И не следует удивляться что миллионы американских целлюлитных ублюдков жуя хот-доги и запивая их «Кока-колой», демонстрируют оргазмическое удовлетворение видя как их бомбы уничтожают сотни тысяч граждан мирных государств отказывающихся исполнять приказы вашингтонских маньяков, но нужно вспомнить как легко они отдали самое ценное что у них было, причем и в случае изъятия золота, и тогда когда бомбили «страны-агрессоры», на голову янки изливался поток правительственной демагогии. Напомним, что всё золото изъятое большевиками в России, было изъято только силой, что свидетельствует о куда более высоком качестве этносов Российской Империи в сравнении с бандой зомби именующихся "американской нацией".

6.

За чередой столь масштабных и глобальных по последствиям событий, никто и не заметил новинки Федерального Резервного Банка — новой однодолларовой купюры выпущенной в 1934 году. А она того стоила! И эскиз создал ни кто-нибудь, а знаменитый художник Николай Рерих, — человек неясного происхождения и еще более затуманенной биографии. До сих пор толком неясно, почему столь ответственное дело получили именно Рериху, лицу, казалось бы очень далекому отстоящему от американской псевдоморали. Правда, помогал Рериху будущий вице-президент США Генри Уоллес, а это уже наводит на мысли. И подобно тому как древнеримские авгуры или гаруспики определяли будущие события по полету птиц или расположению внутренностей жертвенных животных, мы детально разберем тот грандиозный бизнес-план нарисованный на этом маленьком клочке бумаги.

Начнем с левого и правого, — нашей любимой "бинарной оппозиции". Итак, в левой части купюры, пирамидка, хорошо знакомая нам по второй главе о рабах и проститутках. Пирамидка совершенно правильно сделана усеченной, ибо высшей силы осуществляющей тотальный контроль (т. е. единственного "не раба") не существует и его существования не допускается, во всяком случае в представлении авторов эскиза.

Пирамида, в свою очередь, состоит из тринадцати кирпичных слоев, где каждый кирпич обозначает отдельный народ или государство, одновременно символизирует "неполноту человечества" без всевластной «вершины». Символ же властительной «вершины» — око в треугольнике — обозначает абсолютный информационный контроль, стоглазого Аргуса, но сам глаз — человеческий. Над ним — латинская надпись из тринадцати букв: "Annuit Coeptis" ("мертвая голова"). Об типе будущего управления свидетельствует и надпись внизу, по-английски: "The Great Seal" ("Великая Печать"), символизирующая, в соответствии с рядом традиций, принадлежность богатств и товаров и подчинение услуг и энергии труда владельцам «Печати». Описанное нами значение пирамиды подтверждает и латинская надпись: "Novus Ordo Seculorum", то есть "Новый мировой порядок во веки веков". Обратим внимание на назойливое использование латинского языка, уже давно вышедшего из моды даже в католических странах Европы.

В правой части, мы видим все ту же пародию на имперский Рим. Американский орел спрятан за щитом с тринадцатью полосами и держит в правой лапе ветку акации с тринадцатью листьями и тринадцатью бутонами, а в левой — тринадцать стрел. Специалисты утверждают, что столь назойливое повторение числа тринадцать обозначает всего-то тринадцать первоначальных штатов Североамериканского Союза. Может быть и так, но христианско-протестантские апологеты (а Америка создавалась именно такими) вообще-то не любят жонглировать этим числом. В клюве орел держит ленточку с надписью из 13 букв: "E Pluribus Unum" ("Из Множества — Одно"). Тринадцать ярусов, тринадцать стрел. И не окажутся ли стрелы направленными в ярусы? Над орлом безраздельно царствует Звезда Давида, составленная из тринадцати пятиконечных звезд. Звезда Давида — это шесть треугольников, шесть тупых и шесть острых углов. Шестьсот шестьдесят шесть и тринадцать! Посередине купюры надпись: "Мы верим в Бога".[114] Неплохо, да? Что же касается «unuma», то во всех, даже в самых захолустных уголка планеты, этот американский «unum» распространяется ужасающими темпами. Транснациональные корпорации, банки, безликие политические союзы, не имеющие ничего общего с интересами своих народов и бесконечно воспроизводимые их экономиками одинаковые напитки, однотипные меню еды fast-food, одни и те же фильмы, одна и та же музыка, одна и та же архитектура, совершенно одинаковая, что в Пекине, что в Hью-Йорке. Из множества — одно. И вот уже везде одеваются в один и тот же «прикид», везде получают информацию поставляемую тремя-четырмя крупнейшими медиа-империями. Вавилон превращается в Содом — внешне сытую и довольную урчаще-хрюкающую биомассу абсолютных ублюдков, для обозначения которых еще не существует адекватного слова ни в одном языке. Содомитяне живут в квартирах, потрясающе однообразных вне зависимости от стоимости, работают в офисах еще более однообразных, где фальшиво все — от гипсокартонных стен и подвесных потолков, до пластмассовых окон элегантно заделанных "под дерево", но внутри и стен, и потоков, и окон, одно и тоже: пустота, воздух.

7.

Можно много спорить чем была Вторая Мировая война для Германии или СССР, но не вызывает никаких сомнений что для Америки это была новая война за деньги, война за золото. Америка, выиграв ее, не получила ни дюйма новых земель, ни цента контрибуции, она к этому не стремилась, ибо ее добычей было нечто несравненно большее. Относительно золотого ее итога приведем слудующие цифры: в 1938 году золотой запас США составлял 13 000 тонн, в 1945 году — 17 700 тонн, а в 1949 году он увеличился до рекордной отметки — 21 800 тонн, составляя 70 % всех мировых золотых запасов.

Победа Соединенных Штатов была достигнута не в мае или сентябре 1945-го года, как многие ошибочно считают, а в апреле 44-ого, когда «гунны» с востока вторглись в Европу и их правитель еще не понял что его "развели как лоха". А сам акт капитуляции был подписан в городке Бреттон-Вуд, причем статьи были составлены все тем же Кейнсом. Впервые за всё время существования такого понятия как «расчет», роль международного платежного эквивалента приобрела обычная бумага, те самые новые доллары введенные в оборот в 1927 году (накануне Депрессии). Дымящаяся и разрушенная американским вооружением Европа вынуждена была их принять. Можно не сомневаться, что если бы Германия или Япония в том же 44-ом году заявили бы о принятии Бреттон-Вудских предложений, война с ними была бы тут же прекращена, ибо потеряла бы для Америки всякий смысл, а у данной категории людей смысл отсутствует если он не подкреплен запланированным количеством прибыли. Вспомним девиз написанный на особняке директора газовой компании «Enron»: "Счастье — это прибыль". Американцы успокаивали: "не бойтесь, наши доллары — то же что золото!". Более того, хранить активы в долларах, а не в золоте представлялось выгодным, ибо доллары приносили проценты, золото лежавшее в сейфах не приносило ничего. Устанавливался твердый тариф: 1 унция золота — 35 долларов.[115] Да и не нуждалась в золоте Европа, не до золота ей было. Американцы тем временем развивают успех. Вводится в действие так называемый "план Маршала", призванный полностью подчинить Старый Свет американскому финансово-экономическому диктату. Янки, кстати, настолько обнаглели, что предлагали принять его только что одураченному товарищу Сталину, хотя может дело здесь было не только в наглости. Американцы понимали, что СССР проиграл войну, а поэтому считали что он должен принять всё что исходит от победителей. Но в Кремле доминировало восточное видение ситуации. "Дядя Джо" отказался от миллиардов "дяди Маршала", но в американском раскладе это ничего не меняло.

Жестко привязанный к экономике Запада, СССР, рано или поздно, все равно должен был бы принять условия игры. Он их принял в начале 70-х годов.

Суть "плана Маршалла" в нескольких словах выразил сам Джордж Маршалл в 1947 году на одной из своих гарвардских лекций, назвав его "продолжением войны иными средствами — средствами экономики". Еще через два года создается военный «оборонительный» союз НАТО, который, по словам сенатора Коннели был "логическим расширением принципов доктрины Монро". Да уж, в логике не откажешь. Теперь Америка наступала на всех фронтах: на военном, на финансово-экономическом и на идеологическом. И пока не было видно способа ее остановить. Оставалось надеяться на то, что этот поезд управляемый кучкой гномов кричащих "Быстрее, Быстрее!" не впишется в очередной поворот и вылетит в пропасть.

План Маршалла «приняла» и Япония. Ей было выделено 2,15 миллиарда долларов. А всей Европе — 12,4 миллиарда. Причем изначально планировалось растянуть кредитование на пять лет, но все «бабки» были вложены за неполных три года. Сразу возникают подозрения относительно непонятной доброты американцев по отношению к бывшим врагам. То они уничтожают по сто тысяч мирных граждан за одну бомбардировку, то осыпают их миллиардами. Что это? Юродство? Но протестанты к нему не склонны. Поставим вопрос по-другому: отчего это? Отчего янки вдруг так раздобрели? Картина приобретёт совсем уж фантастические очертания если вспомнить, что почти 10 миллиардов долларов были выданы в виде беспроцентных и безвозвратных кредитов. "Однако…"- как сказал бы Киса Воробьянинов. Но всё объяснялось просто. И европейцы если поначалу не обратили внимания на эти странности, но вскоре почувствовали каким песком на зубах может обернуться для них щедрость американцев.

Америка, как известно, фантастически обогатилась в двух мировых войнах, но особенно во второй.[116] Причем для штатов она началась не 7 декабря 1941 года, когда японцы так ловко попались на подставленную для них приманку,[117] а тогда когда США приняли самое деятельное участие в сталинской индустриализации и когда благодаря их вливаниям Адольф Гитлер модернизировал самые высокотехнологичные отрасли германской индустрии. Не сделай они этого и Мировой войны в тех масштабах что мы видели, не было бы по причине чрезвычайной экономической отсталости потенциальных участников. Американцы ведь прекрасно отдавали себе отчет, зачем Гитлеру нужны заводы по производству синтетического топлива, или зачем Кобе быстроходные танки. Понятно что не для межколхозного сообщения. И на риторический вопрос: "а где ковался фашистский меч?" ответ однозначен: в США. Там же где и коммунистический. Там же где и всё остальное оружие ХХ века. После того как началась открытая фаза войны, американцы оказались чрезвычайно полезными для всех "участников антигитлеровской коалиции". Они вооружили практически все "союзные войска" (под словом «вооружили» подразумевается также «одели», "обули", «обогрели» и "накормили"), они своими ковровыми бомбометаниями уничтожили германскую индустрию, причем не в 41–42 году, а в конце 44-го — начале 45-го т. е. когда европейцы успели получить от них достаточно вооружений для сокрушения мощи стран «оси». Теперь Америка появлялась в Европе реально, вот почему потребовалось нанести максимальный урон не столько немецкой армии, сколько экономике от которой эта армия получает всё необходимое, что, впрочем, не мешало совмещать удары по заводам с массированными ударами по жилым кварталам.

Разумеется колоссальный рост производства вооружений требовал грандиозных капиталовложений. В 1942-45 гг. почти половина всего госбюджета шла на военные расходы. Но Америка — это не Советский Союз, где народ легко можно заставить работать бесплатно и отправлять в концлагерь за невыполнение плана. Там за всё надо платить и рабочим платили. Уровень жизни за четыре года войны опять рванул вверх. Безработица практически исчезла. Но ведь европейцы, да и Сталин, реально не могли рассчитаться за несметные американские поставки. Ленд-лиз предложенный Рузвельтом в начале 1941 года, предполагал бесплатные поставки вооружений американским союзникам, при условии что после окончания войны они его возвратят. Разговоры о «возврате» были пустой демагогией, ибо вооружение имеет свойство быстро расходоваться во время боевых действий, а допустим бомбы или снаряды вообще используются один раз и безвозвратно. В конгрессе, впрочем, никто недоуменных лиц не делал. Все понимали что к чему. Кому-то наверное кажется что американцы тратили колоссальные деньги на оказание по сути бесплатных услуг. Но деньги должны оборачиваться. Здесь такого не было, потому был включен печатный станок и мы получили единственный в своем роде случай, когда при таких тратах на вооружения, реальные доходы населения выросли чуть ли не в два раза. Вообразите себе, каким количеством пустых денег была накачена эта страна, если экономический рост составлял в 1941-45 гг. 16–17 процентов в год, а прибыли промышленников увеличились в 5 раз, если было выпущено 300 тысяч самолетов, 100 тысяч танков, 124 тысячи кораблей и судов, 40 миллиардов единиц боеприпасов. Маленькое «но». В течение всей войны учетная ставка Федеральной резервной системы оставалась стабильной на уровне 1 % в год и только в 1948 г. впервые поднялась до 1,34 %. Низкой на протяжении всей войны оставалась и инфляция, так что сбережения населения и прибыли промышленников к концу войны достигли весьма внушительных размеров. Возникает вопрос: кто и чем платил за эти невиданные количества вооружений? И чем платили? А платили бумажными деньгами. За вооружение которое не приносило прибыли, а часто и просто отдавалось даром. И работал денежный станок. Сначала один, потом множество. 24 часа в сутки с редкими перерывами на техобслуживание. После войны, когда производство вооружений резко сократилось, станок выключили, но инфляционные миллиарды нужно было куда-то девать. Возникни такая ситуация лет двадцать назад, их бы просто девальвировали, и случилось бы такая депрессия на фоне которой забыли бы ту что стряслась в 29-ом году. Но сейчас можно было пойти по другому пути, ибо под американским сапогом корчился весь мир. Необеспеченные товарной стоимостью доллары было решено выбросить из Штатов. Навсегда. Их и выбросили. По плану Маршалла. А для того чтоб они точно не возвратились, разработали концепцию «евродолларов» — комплекса мероприятий обеспечивающий оборот долларов только в границах Европы.

8.

Американцы люди практичные. Они понимают, что в их «услугах» должны быть заинтересованы власть предержащие. Поэтому в законе о "помощи иностранным государствам" действующем до сих пор, было специально прописано что пять процентов от суммы «подаяний» предназначается местным администрациям. Эти проценты к началу 50-х годов достигли кругленькой суммы — 490 миллионов долларов.

Вот так, впервые в мире был осуществлен экспорт собственной инфляции в другие страны. Теперь он будет практиковаться непрерывно, вплоть до сегодняшнего дня, и не случайно что Бреттон-Вуд ознаменовал рождение двух новых структур — Международного Валютного Фонда и Всемирного Банка. Именно через них ничем не обеспеченные доллары, которые, напомню, превратились в товар, расходятся по всему миру. Печатаются они Федеральным Резервным банком — фактически частной организацией, якобы подотчетной властям. Но власти меняются, банкиры — нет. Они просто передают эстафету младшим поколениям, детям и внукам. Все реальные банковские группы — суть семейные кланы.

План Маршала прекратил свое существование 31 декабря 1951 года, но теперь поток долларов еще более возрастет. Двадцать, тридцать, сорок миллиардов. Пик в 1966 году — 54 миллиарда. Hичто не длится вечно. Должна была произойти развязка, она произошла и могло бы случится так, что американская экономика лопнула бы как мыльный пузырь. Первым «проснулся» старый хитрый де Голль. Он прямо заявил американцам, что дружба дружбой, но теперь все межгосударственные расчеты будут производиться в реальном золоте. Вашингтонская администрация улыбается, дескать, наши доллары и есть настоящее золото! Как вы, тупые пирожники и лягушатники этого не понимаете?! Золото? Отлично! У нас есть полтора миллиарда долларов, есть Бреттон-Вудский договор, гоните ребята золото, по унции на каждые 35 баксов. Американцы, объясняющиеся в любви лишь тогда когда нет возможности прикончить любимого, заявляют, что друзья так не поступают, тем более что обе страны объединены военным союзом НАТО, на что де Голль отвечает, что он выходит из военного союза и к первому апрелю 1967-года 35 тысяч американских солдат должны убраться вон, а 180 объектов составляющих инфрастуктур НАТО во Франции ликвидируются. И все-таки с 1965 по 1967 год США были вынуждены обменять свои зеленые бумажки на 3000 тонн чистого золота. Это было слишком ведь они уже привыкли печатать бумагу, а получать реальное сырье и товары. А тут система дала обратный ход. В Пентагоне разрабатываются варианты вооруженного воздействия на Францию, вплоть до открытой интервенции. Как поётся: "любовь повернулась ко мне задом". На этот раз зеленым задом "зеленых задниц". Одновременно, резко ухудшается обстановка во Вьетнаме, который недавно был французской колонией и где французы оставили мощное лобби из агентов влияния. Это заставляет Американцев повременить с «воздействием». Спектакль, впрочем, только начинается. Классической можно считать операцию по вытеснению «евродолларов» осуществленную немцами. В конце шестидесятых годов, когда Америка начала бесперспективную войну во Вьетнаме, и в Европу готовился очередной вброс зеленой бумаги, немцы, подсчитав сколько им нужно марок для нормального обращения внутри страны, затем вычли из этой суммы «евродоллары» рассованные немцами по домашним закоулкам. А после сжали денежную массу до полученной величины. Для ставших совершенно бессмысленных долларов, просто не нашлось места. И доллары потекли обратно в Штаты. Примерно то же, но чуть позже проделывают и остальная "американизированная Европа". В 1971 году происходит паника. Только за 4 мая банк ФРГ меняет на марки 1,2 миллиарда баксов. На следующий день на биржах продается еще 1 миллиард. Вытесненные из Германии доллары расходятся по Европе и Японии достигая астрономической суммы в 45 миллиардов. Те доллары что остались в Германии, ее главный экономист Людвиг Эрхард предъявляет для обмена на золото американцам. Точно по методике де Голля!

И произошел взрыв, названный по имени действующего президента США "Hиксон Шоком". 15 августа 1971 года США прекращают обмен баксов на золото о чем по телевидению громогласно заявляет президент Никсон. Всё. Доллар перестает быть обеспеченным золотом уже практически. В мае 1972 года конгресс ратифицирует новый законопроект об уменьшении золотого содержания доллара с 0.88 до 0.81 грамма. Вот вам еще одна долларовая девальвация.

С момента отмены обеспечения доллара он — всего лишь обязательство Федеральной резервной системы США оплатить долг, оформленное в виде бумажных или электронных обязательств. Авторы популярной книги «Экономикс» Р. Макконелл, Л. Брю. Оценивают современное состояние доллара следующим образом: "Грубо говоря приемлемость бумажных денег находит опору в том, что государство говорит: эти доллары — деньги. В нашей экономике бумажные деньги, по существу, являются декретивными деньгами, они — деньги потому, что так сказало государство, а не потому, что они выкупаются каким-либо драгоценным металлом". Вот и всё. Начальник всегда прав, даже тогда когда неправ. Даже правительство США оказалось в должниках перед «системой». Внутренний долг США на сегодняшний день — 8.5 триллиона долларов.

С отменой "золотого стандарта" в мире вроде бы ничего не изменилось, зеленые бумажки не изменили цвет, изменив немного достоинство, а в наши дни размеры лика президентов. Но произошла одна исключительно важная вещь: Федеральный Резервный Банк стал полностью свободен в выборе количества выпускаемых долларов. С тех пор, доллар, т. е. бумага не обеспеченная никакими активами, — главная и единственная реальная статья экспорта США. Более чем сверхприбыльная. Американцы печатают бумажки, развозят их самолетами по странам третьего мира, которые поддерживают их экономику в том же смысле в каком веревка поддерживает повешенного. От Европы «откупились» несколько приблизив ее к "финансовой кузнице". В обмен на отказ европейцам в требовании золота в обмен на доллары были повышены курсы многих мировых валют — иены на 16,88 %, дойчмарки на 13,58 %, голландского гульдена и бельгийского франка — на 7,89 %. А чтоб «золота» на требовали страны третьего мира, Америка вынуждена демонстрировать силу. С каждым годом все чаще и чаще. Агрессия во Вьетнам (1967-73 гг.), Вторжение в Гренаду 1983 г. Воздушные атаки против Ливии 1986 г. Постоянные нападения на Ирак начиная с 1991 года. Агрессия в Сомали. Нападение на Панаму. Год введения Евро американцы отметили агрессией против Югославии. Европа промолчала, ибо выхода у нее не было. Любая сомневающаяся страна тут же стала бы жертвой агрессии. И для того чтоб европейцам жизнь медом не казалась, американские геополитики, опираясь на военную мощь, в 10 лет возродили некое второе издание Османской Империи, теперь состоящей из собственно Турции, Албании, Боснии, и Косова. Примерно за полгода до введения Евро, «вдруг» хором обвалились все восточно-азиатские экономики, а за ними экономики стран Восточной Европы. Причина та же — станы были накачены долларами за которыми не стояло ничего.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ ГРОБЫ И КОЛЫБЕЛИ

День в Истории — Восстанье Против Богов — Измельчание Героев — Конец Истории — В Золотых Объятьях — Знаковый Сентябрь — Крушение Башен — Скрытый Восторг — Опухоли и Метастазы — Глобальное Спокойствие — Отобранная Сила — Жизнь и Смерть

1.

Вторая Мировая война заканчивалась не только разрушенной Европой, признававшей что американская зеленая бумага является адекватным заменителем золота. Она также обозначила начало противостояния между Соединенными Штатами, доведшими свой протестантский идеал до абсурдного абсолюта и сталинским Советским Союзом, у которого не было практически никаких шансов победить в этом противостоянии, ибо для Штатов чтобы победить, нужно было просто не проиграть. Иными словами, время работало на них. Советский Союз было рыпнется в 1962 году, но получит звонкий щелчок который примет на себя лысая голова Никиты Сергеевича. Говорят мат стоял в Кремле неописуемый! А что делать? Иметь ядерное оружие в американском тылу, и вот так, вдруг, убрать его по приказу какого-то янки будто бы сошедшего из журналов, не прошедшего школу интриг, не воевавшего, и окончившего не Институт Красной Профессуры, а какой-то занюханный Гарвард, где и готовят-то лишь жалких гомиков и лизоблюдов! Это был конец. В Военном плане СССР проиграл. В экономическом и не пытался соперничать, а в политическом его поражение было вопросом времени, даже при том, что каждый год на карте мира появлялась коммунистическая страна. Однако всего этого было мало. Ведь и национал-социализм был разгромлен. По крайней мере в военном его поражении сомневаться не приходится. Но вот идейно его никто не «громил». И в том что крепкие ребята, — внуки тех кто бросался миллионами по немецкие танки и доты от Сталинграда до Берлина, — бреют головы и делают татуировки в виде свастик и надписанных готическим шрифтом нацистских лозунгов, нет ничего необычного. Их, впрочем, мало. Совсем мало. Подавляющее большинство живет по старой русской поговорке: "хоть мочись в глаза — всё божья роса", а говоря проще — пьет, курит, ширяется наркотиками, вяло наблюдая за совершенно открытой распродажей постсоветского пространства. Осуществляет сей торг узкая прослойка "прогрессивно-мыслящих представителей нового поколения", находящаяся между обозначенными нами группами. Таковы итоги. Нет также ничего удивительного, что книги о национал-социализме и его лидерах издаются с каждым годом все большим и большим тиражом и на полках не залеживаются (интересно, каким тиражом продаются брошюрки Маркса, Ленина и Сталина? Я думаю — никаким). Как сказал мне один продавец подобной литературы: "Молодой человек, вы ничего не понимаете! Гитлер — это тайный кумир всего прогрессивного человечества!" Я уж и не знал что ответить, как раз одновременно со мной два ребенка лет десяти интересовались нет ли в продаже книги "Асы Люфтваффе". Надо было спросить, не приветствуют ли они своих знакомых криками "Хайль!"? Если да, то все развивается вполне логично.

А вот СССР, как оплот коммунизма, нужно было разгромить. Идейно-политически. Еще в 19 веке Бисмарк однозначно и в высшей степени правильно отметил: Россию невозможно победить военным путем, пока она не разгромлена политически". Можно сказать по-другому: "если Россия разгромлена политически, в военной победе над ней нет необходимости". Так получилось в 1918 году (Брестский мир), так получилось и в 1991-ом. И Америка готовилась. Первый директор созданного сразу после войны Центрального Разведывательного Управления Аллен Даллес, своих целей не скрывал: "…Окончится война, всё как-то утрясется, устроится. И мы бросим все что имеем, — все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей, способны к изменению, посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых «художников», которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу — все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов".

2.

План Даллеса был выполнен может даже не на сто, а на сто двадцать процентов. Но только русскими дело не ограничилось. Еще задолго до окончательного идеологического и политического краха коммунистической системы, весь этот комплекс мероприятий по оболваниванию массы был реализован и в отношении самих американцев. Ведь для того чтоб заразить общество той или иной болезнью нужно самим стать источником заразы. И если Россия в начале века была выбрана полигоном для отработки коммунистического эксперимента, "дровами в локомотиве мировой революции", как говаривал товарищ Троцкий, то Америка, напротив, казалось бы стала воплощением всего что олицетворяло антикоммунизм. В главе посвященной христианству и сатанизму, мы подчеркивали, что если предположить что христианство плохое, то никак не следует делать вывод что антихристианство хорошее. И наоборот. Дегенераты ведь тоже часто ненавидят друг друга, но это не значит что один лучше другого. Более того, поскольку одно во многом формировало другое, между этими мировоззрениями неизбежно должно было существовать и скрытое единство. И точно такое же единство наличествовало между коммунистическим Советским Союзом и антикоммунистическими Соединенными Штатами. Перефразируя сатанинского философа А. Ш. ЛаВея, можно сказать что "Соединенные Штаты были самым лучшим другом Советского Союза во все время его существования". Смотрите сами: США организовывали мировые тусовки советских вельмож даже когда между обеими странами не было дипломатических отношений; Америка по сути создала советскую экономику первых пятилеток; Америка спасала СССР от финансового краха в середине 30-х годов; Америка вытащила Кремлевского мясника из клоаки, куда попала его деспотия в 1941 году; Америка служила источником технологий для рахитичной советской экономики всё послевоенное время, причем по всей номенклатуре, — от атомной бомбы, до микропроцессоров и программного обеспечения. Америка кормила СССР хлебом в самые прекрасные и сытые годы брежневского застоя. Америка вытянула из замерзшей и затерявшейся в евразийских просторах Москвы, простого и в стратегическом плане весьма недалекого деревенского парня Майкла Горби, организовав ему глобальную премьеру и выдав в качестве отступных тридцати сребреников Нобелевскую Премию. Америка очень культурно и грамотно договорилась с представителями полутора десятков наиболее мощных племен населявших советскую империю о её мирном разделе. Те с кем Америка по той или иной причине договариваться не захотела, до сих пор сражаются за право иметь свое государство. Америка для продвинутого советского подростка стала тем же, чем Шамбала для правовернейшего буддиста. Америка стала всем. И тогда произошел знаменательный момент, великое преображение! Самые умные из тех для кого она была «всем», вдруг, в один миг, поняли, что она — абсолютное ничто. Что она — то же самое что и Советский Союз — сборище тупых ублюдков не имеющих ни национальности, ни культуры, ни цели, ни средств.

Нет, кончено Америка помогала СССР не за красивые глазки (каковых на его преимущественно желтом кавказско-азиатском лике, кстати, не было), но ведомая вполне реальными целями. Вспомним что в критический для Америки час, в час когда ее можно было уничтожить элементарными дипломатическими усилиями, а именно — в 1862 году, когда эта страна как единое целое могла бы быть стерта с лица земли, Россия, движимая ненавистью к Англии, оказала дипломатическую поддержку Штатам, а позже направила две эскадры кораблей, соответственно к восточному и западному берегам. Как говорится, бежали от Дьявола — прибежали к Сатане. Пройдет пять лет после столь бессмысленного курбета, и Россия за смехотворную сумму продаст американцам Аляску. В ее истории это было в первый раз. В последствии такая торговля станет нормой и американцам будут продавать всё что те пожелают купить. Да и уместно задаться вопросом мучавшим Гитлера: "возможно ли победить Дьявола при помощь Вельзевула?" И если действительно принять точку зрения что Сатана был другом церкви, то не надо быть слишком проницательным чтобы увидеть что и Церковь была заинтересована в Сатане не меньше. В данном раскладе «сатаной» конечно же являются Соединенные Штаты. Аятолла Хомени — продукт тех народов среди которых и появился термин «Сатана» совершенно справедливо назвал США — "Большим Шайтаном". Так оно и есть. Правда, он ввел и понятие "малого Шайтана", но Шайтан однозначно один, а не двое. Правомерность соотнесения Америки с Сатаной справедлива прежде всего потому, что именно она всегда делала первый шаг. В контексте «большого» и «малого» Шайтанов представляется очевидным использование Америкой России для своего последнего и решительного удара по Европе.

3.

В религиозно-мистических кругах, рубеж веков всегда связывался с повышением вероятности прихода Сатаны. Исключением выглядит только 1666 год, но тут, как говорится, дата обязывает. Впрочем, Сатана, как архетип выразивший собой совершенную противоположность Христу, появился не сразу. В первые века христианства он имел других довольно серьезных соперников, впрочем имевших немного шансов на успех. Речь идет безусловно не об античном язычестве отвергнутом слабеющими интеллектуалами, а потому потерявшим перспективы и предопределенном уже тогда к номинальному исчезновению, но о двух других культах — митраизме и манихействе. И если христианство было чисто восточным учением в последствие адаптированным под западное мировоззрение, то митраизм и манихейство — продуктами смещения арийской и восточной традиции. Как то общепринято считать, что христианство возникло как "религия рабов", но ведь в Риме были не только враги. Вернер Зомбарт говорил, что людей можно разделить на «героев» (Helden) и «торговцев» (Haendler). Изначально и те и другие были чужды всему тому что наговорил Христос, но вне религиозного вакуума в любом случае существовать не могли. Мы уже подчеркивали особенную суеверность торговцев, причем всех, — от мелких спекулянтов до планетарных олигархов, причем суеверия варьируются от размера состояния, точнее — они прямо пропорциональны его размерам. Герои — особы в максимальной степени несуеверные, поэтому-то их больше всего боятся тоталитарные режимы, всегда и везде держащиеся на суевериях. Одновременно торговцы всегда стремятся к максимальному упрощению обрядовой стороны. Они согласны принести жертву или исполнить какое-либо другое ритуальное действо, но только будучи уверенными в конечном результате. Для них религия — как касса, как банк. Они согласны положить, пусть и очень много, при условии что завтра удастся вернуть еще больше, причем не имеет значение в какой храм (или банк) и какому божеству. Говорят, что деньги не пахнут. А вот интересно, религии пахнут? И чем? Предоставляю каждому возможность самостоятельно ответить на этот «сверхсложный» вопрос. Но для идеального торговца, для идеального буржуя, они точно ничем не пахнут. Для него вообще не существует запахов. Вот среди подобной публики и начал во втором веке после Р.Х. распространятся митраизм, изначально предполагавший культ божества Митры. История его возникновения запутана и теряется в толще веков. Само слово «митра» санскритского происхождения и обозначает просто «друг». Митраизм стал тогдашним воплощением т. н. "удобной религии", в противоположность христианству с его многочисленными ограничительными нормами. Ведь с Христом казалось бы все понятно, его учение наверняка было бальзамом для индивидов с психологией раба, а потому в стремительно деградирующем Риме было просто-таки обречено на успех, точно так же как и идеи с коммунистическим отливом в ХХ веке, ибо идеи взрастают лишь тогда, когда падают на хорошо удобренную почву. Но если и митраизм первоначально нашел достаточное количество приверженцев, резонно заключить, что почва для его вызревания также была весьма и весьма подходящей. Возник он на территории Ирана, примерно в то же время когда родился Христос, но распространялся среди весьма специфических категорий людей — пиратов, купцов, а позже — солдат. Плутарх пишет, что в провинции Киликия, занимавшейся пиратством чуть ли не в полном составе, культ Митры исповедовали в I веке до н. э. примерно 20 тысяч человек. Но пик его — II век н. э. когда, собственно, и решался вопрос "кто победит". Сейчас много спорят на тему почему победило христианство, значительно меньше говорят о том почему проиграл Митраизм. В основном следы поражения ищут в противостоянии Рима и Персии, делавшей невозможным распространение "религии врага". Этот вывод несостоятелен, ибо с той же Иудеей откуда пришло христианство Рим провел две кровавые войны, причем обе велись в царствование императоров настроенных к нему весьма нейтрально. Действительные же причины лежат в другой плоскости. Если Христос предлагал тем кто олицетворял ничто, прорваться (как ему казалось) в бытие, где и обрести "царство вечное", то митраизм, напротив, был популярен среди тех кто считал себя «всем». Тогда всем были солдаты и торговцы, причем если то и другое не совмещалось в одном лице, то действовали они почти всегда бок о бок. Солдаты сажали своих императоров, а часто императорское кресло вообще шло с молотка. И эти «все» нашли себе удобное абстрактное восточное божество, ставшее покровителем обменных сделок и договоров о купле-продаже. Культовые сооружения посвященные Митре находят на пространстве от Индии до берегов Рейна. Митраизм требовал строгого, но пустого ритуала, а сам Митра стал неким «свидетелем» которого не сильно-то и боялись. То что его культ носил временных характер, причем исчез без явного давления христиан, объясняется временным характером эпохи торговцев, эпохи менял. Ведь если мы посмотрим на современное экономическое устройство, то заметим что сделки по купле-продаже не уступают по количеству и вовлеченным деньгам обменным сделкам, а одним из главных символов эпохи являются бесчисленные биржи и, где сделки предварительно заключаются под "честное слово".

Второй из культов достойных упоминания и составивших некую оппозицию христианству — манихейство — был своеобразной пилюлей для интеллектуалов и представлял смесь весьма близкую тому, что произошло бы если б сейчас смещать христианство и сатанизм в некой новой «религии». В то же время доктрина сформулированная его адептом — иранским проповедником Мани — чья жизнь была насыщена не менее странными обстоятельствами чем жизнь Христа, сильно походила на современный экуменизм, так ненавидимый правыми клерикалами и представляющий очередной этап вырождения религий. Мани попытался объединить Заратустру, Будду, Христа не игнорируя таких древних интеллектуалов как Адам, Ной и Енох. Интллектуалов в этой эклектической доктрине по-видимому привлекали элементы гностического подхода, а краеугольным ее камнем был вполне рациональный тезис что зло — это всего лишь незнание самого себя, при этом допуская его временный паритет с «добром» и даже подчинение ему. Манихейство было амбивалентно как по отношению к личности, так и по отношению к окружающему миру. Вот почему когда церковь достигла своей максимальной мощи все где она видела проявления манихейства уничтожалось с особой яростью.

Манихеи пытались совместить вещи принципиально несовместимые в здоровом арийском сознании, а потому были их доктрина была обречена на провал.[118] Она исчезла в момент торжества первого поколения христианской эры вместе с деградировавшими интеллектуалами с раздвоенным сознанием причудливо совмещавшими Манихейство стало фокусом, обманом, который не могли заметить только «чистые» интеллектуалы третьего поколения. Но гробы сменялись колыбелями. Интеллектуалы рожденные в первые десятилетия после утверждения христианства как государственной религии, практически все перешли в него в полном составе. Юлиан-философ выглядит здесь самой трагической фигурой века и приходится признать что его затея не имела ни малейших шансов на успех. Симптоматично, что его убили примерно в тех же районах где зародилось манихейство и митраизм. Не менее симптоматично и то, что приблизительно тогда когда последний Язычник восседал на императорском кресле, в семье отца-язычника и матери-христианки родился первый Католик — Августин. Его жизнь наглядно иллюстрирует общую модель эволюции интеллектуалов конца античности. Августин начал как язычник пройдя классический курс обучения, включая школу риторики в Карфагене (!), затем сам преподавал риторику, затем стал гностиком, затем последовательным манихеем, а затем, на тридцать третьем году жизни, христианином. И такая модель тогда была типовой.

Год крещения Августина (386) — вполне удачная дата, которую можно считать временем утверждения христианства не только в душах, но и мозгах. Тогда же император Феодосий уничтожает последние материальные следы язычества и последних открытых язычников. Напомним, что даже в СССР, где коммунизм пустил наиболее прочные корни, ни один интеллектуал, никогда за время его существования не говорил "я — коммунист!". Такое заявление было бы самой низшей точкой его падения. Следовательно, коммунизм если и стал для кого-то смыслом бытия, то только не для интеллектуалов. Поэтому прошло всего сто лет с опубликования Манифеста и невозможность победы коммунизма в мировом масштабе стала очевидной даже для его вождей, а это было равносильно поражению. Христианство пошло дальше. Впрочем и здесь все ясно: Христос был первым, Маркс — вторым.

Бессмысленным представляется дискутировать на тему что было бы лучше: христианство или митраизм с манихейством? Митраизм и религией-то назвать трудно, он более походил на суеверный ритуал, вроде плевания через плечо или "приседания на дорожку". Вполне возможно что он удовлетворял бы торгашей и далее, но их время ушло с наступлением средневековья и торжеством натурального хозяйства, а те что остались, вполне приспособили для себя христианство. Они наверняка были первыми кто потребовал от служителей Христа освящать торговые сделки и неодушевленные предметы. Церковь, понятное дело, пошла на столь нелепый шаг, так как это было выгодно.

Вариант с манихейством представляется еще менее реальным, ибо изначально признавая темную сторону как равного игрока оно не только оказывалось методологически слабым, но и несло в себе мощный отрицательный заряд. Христианство дошло до подобного состояния только в конце средневековья когда начало испытывать маниакальный страх перед темной стороной, после чего началось его самоуничтожение и думается то же самое произошло бы и с манихейством, но значительно раньше. Вопрос только: а успело бы за краткий манихейский период появиться достаточное число интеллектуалов, двинувших бы Возрождение в VII–VIII веке, а не в XIV–XV как это произошло?

4.

Еще одна особенность отличающая современный закат от того что имел место в Риме — виртуализация всех форм жизни. На статистическом уровне это выражается грандиозным дисбалансом между рукотворными богатствами и денежной массой в которую эти богатства оцениваются Сейчас, на рубеже веков они составляют пропорцию один к двадцати пяти, а перспективе она будет резко возрастать, ибо главная программа третьего поколения — использовать материальные блага с максимальной отдачей — будет только усиливаться. Про невозобновляемые ресурсы я лучше промолчу, но воспроизводство возобновляемых уже не успевает за ростом народонаселения последние лет сто. И это лучше всех понимают те у кого больше всего денег. Почему они не «реагируют»? Да потому что они — передовой отряд, элита третьего поколения, они реагировать не могут им лишь доступно доведение любого начинания до абсурда. Они — квинтэссенция современного протестантского сознания, где главная ценность которой может быть наделен индивид — свобода торговли. Все остальное — не имеющие особого значения мелочи. На мировом уровне это выразилось в так называемой «глобализации», предполагающей создание единого мирового рынка, при четком квотировании доли продаж осуществляемых каждой страной. Соединенным Штатам, как зачинателям этого процесса и гаранту "всемирного спокойствия" в виде исключения позволено всё, в том числе и менять правила когда им вздумается. Вот и вся философия. Платон — типичный индивид классической Эллады — мечтал о том времени когда философы будут управлять государством. Поскольку он обладал силой, красотой и интеллектом, можно предполагать что он хотел видеть философов во всяком случае не менее достойных чем он сам. Продукты классической эпохи христианства — Томас Мор и Томаззо Кампанелла — так же мечтали об «идеальном» государстве которым будут управлять индивиды сочетающую мощь, мудрость и любовь.[119] Их надежды не могли сбыться, ибо они не владели методологией. Пришло новое поколение со своей абсолютной философией, где впервые и бытие и сознание слиты воедино и выражены одним эквивалентом — деньгами, а если мы вспомним что и сами деньги носят сугубо виртуальный характер и в состоянии покрыть лишь 1/25 часть материальных ценностей созданных человеком, то увидим в какое абсолютное ничто, в какую черную дыру стройными рядами идет человечество. Приблизившись к ее "гравитационному радиусу" вырваться будет уже невозможно, единственный выход — находиться на достаточном расстоянии и если и испытывать ее влияние, то во всяком случае не ставиться частью ее самой. У людей с соединенным воедино сознанием и бытием программа действий настолько проста, что они совершенно спокойно ее реализуют при всяком удобном случае. Так, один из их когорты — Дэвид Рокфеллер — заявил что в будущем власть на планете должна принадлежать банкирам и их прислужникам из числа так называемых «интеллектуалистов». Кто имелся ввиду под «интеллектуалистами» сказать сложно, это знает наверное только Рокфеллер, ставший воплощением так называемой "американской мечты", пропуском в которую в является размер банковского счета. Вообще здесь Америка ближе к Азии чем к Европе, с тем отличием, что в ней не имеет значения кто конкретно находится в номинальной роли первого лица государства. Посмотрите каких уродов избирают на пост президента в последнее время! Кажется что кукловоды их натаскивающие специально подбирают тех что поничтожней. Они как бы говорят толпе именующейся "американской нацией": неужели вы так тупы что серьезно воспринимаете дегенератов именующихся президентами? Казалось бы Клинтон был образцовым их представителем. Ан, нет! После его ухода (конституция есть конституция, иначе массы с удовольствием переизбрали бы «билли» на очередной строк, оральный скандал поднял его тайный рейтинг на недосягаемые для других соискателей высоты, ведь по американским данным оральным сексом занимаются 54 % граждан США) "рыгающему быдлу" предложили выбор между бывшим вице-президентом Албертом Гором идущем в паре с ортодоксальным евреем Джозефом Либерманом и Джорджем Бушем младшим, — сыном Джорджа Буша-старшего, в свое время лихо пролетевшему на выборах нашему овально-оральному озорнику Билли. Те кто никогда не видел сына Буша-старшего были удивлены тем насколько они внешне похожи. Первые месяцы президентства отпрыска этой славной семейки не оставили сомнений что они похожи не только внешне. Буш-старший и Буш-младший. Би энд Би. Бивис и Баттхед. Моральные и интеллектуальные уроды. Как раз для тебя, Америка! И можно не сомневаться что никаких аналогов Диоклетиана, не говоря об Антонинах в Америке не появится. Не по рылу каравай.

5.

Вернемся к нашим «массам» и виртуализации разных сторон их бытия. Все уже устали повторять, что каждым новым своим достижением человечество углубляет свою могилу, но никто, заметьте — никто, никогда аргументировано не обозначал наиболее вероятных потенциальных кандидатов которые должны попасть в эту могилу либо самыми первыми, либо одними из первых. Обозначают лишь болезни человечества отражающиеся на наследстве и одной из главных — наркоманию. Болезни типа рака или СПИДа вследствие неясности их этиологии служат больше для околомедицинских спекуляций и являются базовыми в системе аргументов противников прогресса как такового. В Африке сейчас наличествуют целые страны где население практически стопроцентно поражено этим «смертельным» вирусом, но популяция там стремительно растет, даже при том, что девяносто пять человек из ста голодают. Другое дело — наркотики. Сейчас мы рассмотрим рост их употребления в контексте вырождения белых. Тут же заметим, что наркотики — один из ключевых элементов виртуализации и вывода больших сообществ из ощущения реального бытия. Одновременно, наркотики — вещь экологически чистая, а массы, точнее — определенная их часть — употребляет наркотики с самого момента своего возникновения и есть весьма смелые теории, что употребление галлюциногенов помогло ранним людям существенно развить аппарат абстрактного мышления. Например упоминаемый нами гимн неизвестного бога из Ригведы, перепившегося сомы и описывающего свой приход [РВ X,128]. И данный пример — не единственный. Коренные индейцы насмехаются над белыми рассуждающими о вреде табака, объясняя что белые его не так собирают, не так сушат и совсем не так курят. Европа в раннее средневековье вообще не знала что такое наркотики, да и алкоголь потреблялся в крайне умеренных количествах что не помешало ей дойти до верха интеллектуального падения как раз в момент, когда арабы в Испании курили анашу и одновременно открывали университеты, библиотеки, обсерватории и устраивали ночное освещение своих улиц, до чего самые передовые европейские страны дошли примерно двести лет назад. Сейчас трудно дать ответ какие именно наркотики употребляли люди, допустим 2–3 тысячи лет назад. Однако наблюдая результаты достигнутые в распространении наркомании мы можем заметить, что рост доминанты абстрактного мышления у масс никак не наблюдается и главное доказательство этому можно найти в их языке, где комплекс слов и речевых оборотов используемых для выражения абстрактных представлений практически сведен к нулю. Шпенглер по этому поводу замечает: "Каждый высокоразвитый язык имеет ряд слов окруженных глубокой тайной: судьба, рок, случай, предопределение, предназначение. Ни одна гипотеза, ни одна наука, никогда не сможет прикоснуться к тому, что мы чувствуем когда углубимся в смысл и звук этих слов. Это — символы, а не понятия. Здесь центр тяжести той картины мира которую я назвал историей в противоположность к природе. Идея судьбы требует жизненного опыта, а не научного опыта, глубины, а не ума".

Абстракционизм и модернизм в музыке и живописи, если он конечно обусловлен наркотиками, а не общими (как правило врожденными) нарушениями психики, является ничем иным как галлюциногенным бредом обусловленным химическим раздражителем и никак не может представлять из себя отдельного самодостаточного явления, а изменение характера воздействия изменяет и конечный продукт "искусства".

Но все-таки является ли наркомания весомой ступенью вырождения, понимаемого как число биологическое вырождение приводящее к сокращению популяции? Беглый взгляд на ее историю показывает что по-видимому нет. Во всяком случае в случае употребления наркотиков получаемых из растений, ибо культура их потребления на большей части земного шара по сути никогда и не прекращалась, а популяция неуклонно росла, правда оставаясь на самом низком культурном и интеллектуальном уровне. Это понимают и правительства всех стран, поэтому ни один современный режим не имеет ничего против наркомании как таковой, а борьба с «наркомафией» и самые жесткие меры (вплоть до смертной казни) применяемы к наркоторговцам во многих странах мира (Китай, Таиланд, Малайзия и др.) обусловлены не гипотетической боязнью ухудшения "качества нации" (в той же Малайзии или Таиланде наркотики употребляют чуть ли не поголовно), лежащими на поверхности чисто экономическими причинами: доходы от наркобизнеса зачастую бывают сопоставимы с бюджетами государств, а это создает гораздо более серьезную угрозу для правящих режимов чем кучки олигофренов курящих травку по подворотням. Т. е. мы опять приходим к тому с чего начали: идет битва за деньги, а наркомафия — всего лишь противник в этой битве. Финансовый противник. В этом весь смысл "борьбы с наркоманией", а реально покончить с ней можно в двух случаях. Во-первых если действительный правящий слой действительно займется повышением качества нации, что в настоящее время выглядит полной утопией, а во-вторых, — при условии что государства сами возьмут на себя роль поставщика наркотиков населению и преимущества здесь получат обе стороны: прибыль не будет уходить на сторону, а ассортимент предлагаемого товара может быть подобран так, чтобы качественным товаром поддерживать психологическое состояние масс в максимально приемлемом виде. Что интересно, что первый вариант (т. е. реальное перекрытие каналов поставки и продажи наркотиков) никак не гарантирует автоматического повышения качества нации. Практически все исследованные мной наркоманы были либо детьми потомственных алкоголиков, либо продуктами бионегативных браков. Да и объединяло всех их одно — одни были слабыми. У некоторых был интеллект, некоторые обладали красотой, но силы не было ни у кого. Верный симптом третьего поколения, так обожающего уход в «виртуал». Бывало что у них не было денег или возможности купить наркотик или сырье для его изготовления, что тут же вынуждало их переключаться на "альтернативный кайф" — нюхать клей, жевать какие-то таблетки, вдыхать пары химических веществ от запаха которых у нормального человека возникали непроизвольные экстракции желудочного содержимого и т. д. Одним словом, избавление от наркомании — это избавление от слабых.

В социальном контексте самодостаточный наркоман, — настолько удобная субстанция, что какие-либо контраргументы здесь попросту неуместны, однако наркомания, несмотря на то что она захватывает все новые и новые группы приверженцев, до сих пор остается явлением весьма слабо коррелированным. Наркоманы, как статистическая совокупность еще не специализировалась, поэтому бессмысленно принимать какие-либо меры с целью выделить ее и отрабатывать методику работы с ней, целью которой будет ее сокращение или исчезновение. Необходимо одно условие: наркоманы должны рожать детей только от других наркоманов, либо просто от других зависимых (допустим алкоголиков). Специализация всего статистического ансамбля наркоманов наступит после момента, когда все потенциальные наркоманы станут наркоманами реальными, т. е. наркомания достигнет своих естественных границ, и все человечество будет состоять из совокупности единичных субъектов большинство их которых уже всегда (правда это «всегда» продлится недолго, по различным данным средний срок жизни наркомана в Европе 35–40 лет) будут наркоманами; и меньшинства, которое наркоманами никогда не станет. Вот тогда можно будет задумываться о более серьезных вещах, ибо появится явно выраженное множество которое будет абсолютно не свободно, но будет полностью химически зависимо. Оставшееся меньшинство играючи сделает с ними все что угодно. Я не буду сейчас ничего предлагать, в основном из-за неясности состояния интеллектуалов к тому времени, ибо как уже показывалось, интеллектуалы также могут быть зависимы, а значит и не свободны. Бессмысленно искать ответ на вопрос "а нужны ли нам наркоманы?", так как от интеллектуалов здесь ровным счетом ничего не зависит, но они могут быть весьма удобными в нынешний момент, так как их сознание менее управляемо через средства массовой информации, но императив к добыче наркотиков более концентрирован нежели у любого бессознательного не наркомана. Помните как большевики посылали на штурм Зимнего Дворца обнюхавшихся кокаина матросов? И кто сейчас сможет сказать, что завтра какая-нибудь альтернативная структура не пошлет очередных обкурившихся и обколовшихся «матросов» на штурм очередных «дворцов»? Будем всегда помнить бессмертное выражение Мольтке-старшего: "отбросов нет, есть резервы".

6.

Наркотики, впрочем, пристрастие все-таки не повальное. Нет, есть конечно алкоголь, вред от которого на массовом уровне пока что далеко опережает отрицательные последствия наркомании, но и алкоголь, и наркотики, никак не исчерпывают усиливающуюся виртуальную сторону нашего бытия. А самый большой вклад в неё вносят обычные продукты питания.

Вторая половина ХХ века ознаменовалась в буржуазных странах наступлением эры видимого продуктового изобилия, когда в любом более-менее приличном супермаркете сосредотачиваются десятки тысяч совершенно различных видов продуктов, включая сотни сортов колбас, сыров, молочных продуктов, кондитерских изделий, фруктов, вин. Нужно будет потратить несколько лет чтоб хотя бы перепробовать всё что там есть, причем за эти годы появится еще не одна тысяча продуктовых новинок. Но на лицо странная тенденция. Люди становятся физически слабее при том, что их геометрически размеры увеличиваются. Ожирение стало одним из знаковых симптомов нашего современного бытия. Последний раз эта болезнь слабых давала о себе знать на закате Римской Империи, где господствовал не только культ зрелищ, но и культ еды. Существует громадное количество источников где описывается обжорство высших патрициев и просто богатых граждан, но и для плебса потребление продуктов превратилось в цель. Формула "edimus ut vivamus" превратилась в "vivimus ut edamus". Сейчас также нет необходимости долго гулять по центру любого крупного города чтоб убедиться что из всех торговых точек преобладают либо магазины по продаже продуктов, либо места их потребления (рестораны, кафе, бистро, бары и т. п.) Не случайно ведь одни из крупнейших американских компаний — фирмы «Кока-Кола» и "Мак Дональдс" занимаются производством химической высококалорийной воды и еще более высококалорийных девитаминизированных «обедов» и «завтраков», создающих иллюзию временного насыщения. И совсем закономерно то, что главная страна современности — Соединенные Штаты — держит устойчивое первенство по проценту толстяков от общего числа населения. Не нужно обладать "особым зрением" чтоб заметить как значительное число людей, причем не обязательно страдающих избыточным весом, непрерывно что-то жуют. Но даже самые свирепые хищники потребляют ровно столько, сколько им надо. Тигр ведь не ест мясо постоянно, по восемь-десять раз на день. Мне долго не давал покоя этот вопрос, но ни в литературе по диетологии, ни в консультациях с медицинскими светилами, удовлетворяющего ответа я не нашел. Получил же я его случайно, находясь в сельской местности, от старого крестьянина на имевшего никакого образования. Когда я задал этот вопрос, сразу стало ясно, что он не вызвал у него ни малейшего умственного напряжения. Для начала мне было рассказано, как еще в 20-30-е годы он ходил с отцом в поле где работали по 10–12 часов, и брали они с собой лишь буханку хлеба и пару луковиц. Этого им хватало чтоб чувствовать себя сытыми целый день, несмотря на тяжелый физический труд. Затем он объяснил мне структуру тогдашнего питания сельских жителей юга Украины (которая, кстати, являлась всесоюзной житницей и до сих пор обладает одними из самых качественных земель в мире) и было совершенно очевидно, что тогда люди ели гораздо меньше чем сейчас, что, правда, не мешало рожать им по 8-10 детей, причем без всяких роддомов и докторов медицинских наук, а уровень физического развития был куда выше чем сейчас, когда чуть ли не 60 % процентов призывников бракуются военно-медицинскими комиссиями. А затем он добавил, что сейчас, практически не сталкиваясь с физическими нагрузками, непрерывно что-то ест, как, впрочем, и все вокруг. Будучи земледельцем по-духу, по самым незначительным приметам умевшим определять что, когда и как нужно сеять и убирать, он также долго думал над тем же вопросом: как увязать резкий рост урожаев и еще более резкое увеличение производства мясо-молочных продуктов, с невозможностью реально насытить человеческий организм? В конце концов он пришел к выводу, что из природы нельзя выжать больше чем она может дать. Ее нельзя обмануть. Если древнеримская корова давала 300–400 литров молока в год, а современная 3–4 тонны, то это значит лишь то, что теперешнее молоко в 10 раз хуже и человеку чтоб получить необходимое количество витаминов и биологически активных веществ, требуется выпить его в десять раз больше чем римлянину эпохи Августа. Те же самые аналогии можно провести и для других продуктов. Как сказал тот крестьянин: "в продуктах не стало силы". Вывод совершенно правильный, ибо современные продукты — это выражение торжества интеллекта, сумевшего увеличить урожайность с единицы площади во много раз. И чем дальше это «торжество» будет продолжаться, тем слабее будут продукты, а значит и люди их потребляющие, причем (как все связанно!!!) потребляющие всё больше и больше, а значит приносящие всё большую и большую прибыль продуктовым компаниям, ибо компании берут цену за вес, а не за количество «силы» заключенной в продуктах. Впрочем, буржуев и это не устраивают, вот почему прилагаются грандиозные усилия по увеличению размера и веса продукта без увеличения его биологического содержимого, для чего разрабатывается бесконечное количество рыхлителей и наполнителей, являющихся не только абсолютно бесполезными, но и вредными, а чаще всего — опасными. Вот в соответствии с древнеарийскими представлениями о еде, согласно которым человек "есть то, что он ест", современные люди — всего лишь кальки с потребляемых ими продуктов, — огромные, но в то же время рыхлые, легкие и слабые.

7.

Про кинематограф эпохи упадка, и о Голливуде как его главном генераторе, мы уже говорили в начале второй части. Заметим, что и там всё фальшиво. От начала и до конца. Фальшивые красавицы с силиконовыми грудями и искусственным загаром, с фарфоровыми зубами и подкорректированными пластическими операциями морщинами. Фальшивые красавцы со стероидной мускулатурой и смешной устрашающе-волевой гримасой на лице. Они мастера на все руки и другие части своего полувиртуального тела. Они управляют всем, — от велосипедов до космических кораблей. Они совокупляются со всем что дышит и движется. Они владеют всеми видами единоборств, даже теми что еще не придуманы и вряд ли когда-то будут придуманы. Их речь лаконична как у спартанских царей. Свои действа они совершают под нелепые звуковые эффекты и убогие саунд-треки. И вот на этих «тёть» и «дядь» режиссеры пытаются повесить исполнение сцен, по их мнению считающихся сильными. В финале получается только юродство. Смешное до безобразия, а потому и вызывающее бешенный интерес бессознательных масс.

Коммунистический СССР, как и Америка, главным жанром в деле воздействия на массы считали именно кино. Лидеры Третьего Рейха таковым считали музыку. Время ввело свои коррективы, соединив кино с музыкой в видеоклипах, показав что правы были и те и другие. Видеоклип — это жалкое трехминутное действо, где сама песня обычно никак не связана с музыкой, — также наглядное выражение эпохи упадка. Они очень дорогие, их бесконечно много, но и забываются они еще быстрее того времени которое идут. Одновременный рост влияния черной музыкальной культуры идущий через массированную пропаганду осуществляемую американскими музыкальными каналами, самым серьезным образом повлиял и на белые музыкальные жанры. Мы уже говорили об эволюции черной музыки прошедшей за сто с небольшим лет путь от крайне мазохических госпелов и блюзов, до агрессивно-садистского рэпа. У белых всё шло наоборот: «мазохисты» брали контроль над «садистами». Явно «садистические» рок-н-роллы 50-х годов уступили место музыке 60-х, где мазохические мотивы усиливались год от года, достаточно сравнить первые и последние концерты тех же «Битлов». 70-е годы, как навернео самые сытые и спокойные в документированной истории человечества, были годами музыкального застоя, причем и у негров и у белых, и одновременно — садомазохического паритета, что полностью прослеживается в творчестве таких групп как "Bony M", «Abba», "Ottawan", «Eruption», отдельных солистов вроде Демиса Руссоса или рок-команд вроде "Rolling Stones", "Led Zeppeling", «Smokie», "Deep Purplre", "Pink Floid", «Kiss». Полнейшей победы «мазохисты» достигли к началу 80-х годов, когда садомазохическое черно-белое диско и тяжелый рок были выброшены за ненадобностью. Диско заглохло, а в рок стал выражать исключительно некрофилическо-суицидальные тенденции, что вполне согласовывалось с частыми периодами отдыха первых лиц "хэви металла" в центрах по лечению наркомании и алкоголизма. В Советском Союзе, якобы отделенном железным занавесом, картина была совершенно аналогичной и может даже более выраженной. Все кумиры советской публики конца 70-ых — середины 80-х годов (В. Высоцкий, Б. Гребенщиков, А. Градский, группы "Машина Времени", "Наутилус Помпилиус", «Кино», "ДДТ",) — все воплощение крайнего мазохизма. А это еще раз показывает инвариантность деградации белого социума по отношению к общественно-экономической системе. Но такой расклад не мог существовать долго. «Мазохический» период должен был «самоуничтожиться», смениться «садистическим», что и начало происходить примерно с 1995 года, когда началась вторая «черная» волна в музыке. Произошло то, что должно было произойти: рэп запели белые. И сейчас, когда пишутся эти строки, мы имеет такой пример торжества «садизма» в музыке, какого по-видимому не было никогда. Усиливающиеся черные, «освежив» полностью разложившуюся белую эстраду своим агрессивным запалом, вызвали активизацию положительных ответных тенденций среди белых, что имело закономерный результат: качество массовой музыки в 2000-ом году было неизмеримо выше чем в 1990-ом. А то что белые поют рэп?

Попоют и перестанут.

Можно без всякого риска заявить, что весь пласт «мазохистов» господствовавших и воздействующих на вкусы белых еще какие-нибудь 15–20 лет назад, канул в абсолютное небытие и те кто родился после 1980 года вряд ли когда-либо массово будут слушать тех, по сути жалких, смешных и пустых кумиров. Сам по себе черно-белый садистский паритет — также явление временное. Поэтому в случае усиления статуса расы все «черное» в белой музыке отметено при непременном сохранении ее «садистического» заряда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ ЗАКРЫТИЕ АМЕРИКИ

День в Истории — Восстанье Против Богов — Измельчание Героев — Конец Истории — В Золотых Объятьях — Знаковый Сентябрь — Крушение Башен — Скрытый Восторг — Опухоли и Метастазы — Глобальное Спокойствие — Отобранная Сила — Жизнь и Смерть

1.

В последнее десятилетие появилась некая мода на рубрики "Этот день в истории". Зачастую даже самые желтые издания выпускают довольно серьезные ежедневные подборки кратких биографий родившихся или умерших в текущий день или описаний важных исторических событий в нем произошедших. Всё вполне объяснимо. Человечество на излете очередного исторического витка подводит итоги. По большому счету, перечень событий весьма слабо отличается в различных изданиях, что, впрочем, даже повышает их ценность. Показательно и их качество. До начала ХХ века доминируют исключительно даты рождений и смертей известных ученых, полководцев, писателей, классических композиторов, одним словом, — действительной элиты, примерно с 10-20-ых его годов всё и чаще появляются даты рождения артистов, спортсменов, людей совершивших тот или иной бессмысленный или безумный поступок (например проглотивших за минуту несколько десятков устриц), но после Второй Мировой войны положение становится совсем безнадежным. Великих событий оказывается до того мало, что хроники на 90 % процентов заполняются датами рождений джазменов, танцовщиц, черных боксеров и баскетболистов, победительниц конкурсов красоты, известных гомосексуалистов и лесбиянок, политиканов-однодневок, журналистов и прочих проституток. Но даже и их оказывается мало и часто сообщаются даты рождения их родителей. Не забыты кошки, собачки, канарейки и попугаи им принадлежащие. О ключевых датах из их бытия также сообщается, иногда — очень подробно. Каждый может взять такую подборку и убедиться как же все таки измельчало человечество. Вот они, его герои!

Героем, в изначальном понимании, являлся человек восставший против богов, что почти всегда выражалось в похищении им какого-либо знания и передаче его людям. Как правило, это делалось на рубеже второго и третьего поколений. Вспомним, что Прометей похитил огонь именно тогда когда Зевс вёл интенсивную войну с титанами. Вспомним и то, что у арийцев тяга к окультуриванию неарийских народов всегда просыпалась в момент замены второго поколения третьим, как например в эпоху Александра Великого или в ХХ-ом веке. И как знать, может быть боги не были так уж неправы уничтожая героев? Ведь неизвестно толком, что представляли из себя тогдашние люди. Можно ли было им что-то давать? Ведь по тем же преданиям, с исчезновением богов второго поколения закончился Золотой Век. Остается только ждать конца современных "культурных героев" выведших не белых из небытия в результате чего белая раса вступила в сумерки своего существования. В очередные сумерки. И никто сейчас не сможет точно гарантировать: удастся ли ночь простоять и дожить до рассвета? Т. е. еще в доисторический период, когда только появились первые интеллектуалы, было точно известно что знание можно давать только тем, кто может им правильно воспользоваться не создавая опасностей для "учителей".

Герои постепенно мельчали. Они уже не поднимали голову против богов, удовлетворившись борьбой с земными врагами, за что им большое спасибо. Но эпоха когда герои стали бы главными двигателями событий, с тех пор никогда не повторялась. Впрочем, выявить ее модель, если она вообще состоится, нетрудно. Интеллектуально-историческая роль героев будет состоять в том чтобы вырвать знания у недочеловечества и сосредоточить его исключительно среди людей или правильнее сказать — детей богов. Чем и как это будет сделано — не имеет никакого значения, ведь в отношении побочных продуктов эволюции нельзя совершить чего-либо такого что можно было бы расценить как преступление.

2.

Рождение Христа дало начало обратному отсчету лет отмеренных античной цивилизации. Тогда этого не знал никто, все известные нам летоисчисления неизменно устанавливались задним числом, когда люди полностью уясняли какая именно дата дала начало новой эпохе. Как мы уже говорили в начале второй части, в год рождения Иисуса в Риме ничего существенного не произошло. И хотя римский дух был уже не тот что 150 лет назад, все же мощь Империи сомнений не вызывала. Идет тридцать девятый год правления императора Августа. Рим превращается в по-настоящему шикарный город, с 6–7 этажными домами, с центральной частью отделанной ослепительно белым мрамором, с триумфальными арками и помпезными общественными сооружениями. Высшего совершенства достигает искусство и литература. Уже при жизни Августа время его правления соотносилось с Золотым Веком и наверное в Риме действительно никогда не было более спокойного и сытого времени. Август сделал вещь, казалось бы неосуществимую, — установил мир со всеми народами, закрыв двери храма Януса остававшиеся открытыми почти двести лет. Август идет дальше. Он устанавливает новое божество "Pax Romani" и открывает соответствующий храм с четко установленным порядком «богослужений». Тит Ливий заканчивает 142-томную "Историю Рима" и казалось бы история вообще заканчивается. Прямо как у Фукуямы! И действительно, Рим — сосредоточие мирового богатства, мирового интеллекта, его армия — самая лучшая, она сильнее любой комбинации возможных противников. Чего бояться? Есть, правда, настораживающие мелочи, но на фоне золотого дождя непрерывно осыпающего Вечный Город, они представляются незначительными и легко компенсируемыми теми же деньгами. Это сейчас мы понимаем, что впору было бы хвататься за голову. Из полутора миллионов жителей Рима треть — плебс не имеющий никаких профессиональных обязанностей и живущий дармовой раздачей продуктов. Свободные женщины практически в полном составе подрабатывают проституцией. Примерно половина населения — рабы, по определению не имеющие никакого государственного мышления. Ну и остальные — патриции, на самом верху которых император Август, — интеллектуал с атлетическим телосложением и самыми разносторонними способностями. И вот такой человек женится на проститутке Скрибонии. Видимо тогда в Риме не проституток уже не было. От этого, как легко догадаться несчастливого брака, у Августа рождается дочь Юлия (названа в честь Цезаря), — профессиональная проститутка, имевшая трех мужей, последний из которых — уже знакомый нам Тиберий. Август, впрочем, на Скрибонии не зацикливается и женится во второй раз, попадая, что называется, из огня в пламя. Новая женушка — Ливия — первым делом отравляет всех внуков уже стареющего Императора, обеспечивая престолонаследие Тиберию. Заметим, что все браки Августа были кровосмесительными. И не следует думать что столь печальная жизнь Императора была исключением, она была правилом и подобные внутрисемейные разборки процветали в среде римских патрициев повсеместно. Таким образом, император Август, вполне успешно управлявший империей аж 44 года, оказался совершенно беспомощным в вопросе выбора собственной супруги и организации семейной жизни! А это — верный симптом слабого индивида. Сейчас часто можно встретить беспредельно злых звероподобных начальников заставляющих трепетать перед собой весь подчиненный персонал, вызывая у них изжоги, язвы, гипертонии, инфаркты и инсульты, а также весь комплекс заболеваний аллергическо-астматического ряда, и одновременно являющихся жалкой каучуковой игрушкой и тряпкой для вытирания околоунитазного пространства в руках своих жен. Август хоть и не был зверем, но все же женщины видели в нем слабого и пользовались его слабостью по полной программе, тем более такие опытнейшие шлюхи-мегеры как Скрибония и Октавия. Все это, однако, не затмевало имперского блеска, но вскоре произошло событие, шок от которого можно обозначить как начало уже не духовного, но вполне осязаемого конца Рима.

В 9 году после Р.Х. восстали германские племена. Возглавил их союз Арминий — перспективный военачальник, один из тех кого Август приказал воспитывать в Риме, полагая что таким образом он вырастит лояльных граждан Империи. Но Арминий был биологически здоровым человеком другого поколения и все увиденное в "столице мира" произвело на него настолько отвратное впечатление, что при первой возможности он вернулся в Германию и стал выжидать момент дабы вывести свою родину из под «опеки» цитадели разврата и деградации. И вот, час настал! Август посылает три самых лучших, самых испытанных легиона за Рейн, чтобы раз и навсегда покончить с очагом сопротивления отсталых варваров. Легионам не оказывают никакого сопротивления и командующий группировкой Квинтилиус Варус все дальше и дальше углубляются в непроходимые леса. В дождливый сентябрьский день (точная дата неизвестна) перед двадцатью семью тысячами легионеров возникает засека из поваленных деревьев, а разведывательный отряд докладывает что слева и справа — болота вперемешку с глубокими оврагами. А сзади неожиданно появляются отряды Арминия. Три дня сражения и три лучших римских легиона уничтожены. Варус бросается на собственный меч. Домой не возвращается никто, пленных германцы частью приносят в жертву богам, частью обращают в рабов, точно так же как это делали римляне. Август, — образец галантности и утонченности, — несколько месяцев не стрижется и не моется, периодически ударясь головой о твердые предметы, восклицая: "Vare, legiones redde!" [Светоний "Божественный Август", 23]. Это было начало конца. Рим больше никогда не будет предпринимать стратегических наступлений, но все чаще будет сталкиваться с необходимостью обороняться, часто — одновременно по всем границам. Германцы, впрочем, тоже пока не решаются выступать против Рима, ограничившись разрушением всех крепостей вдоль Рейна. Их звездный час еще впереди.

3.

Сентябрь 2001 года в Америке был достаточно теплым, а одиннадцатый его день был просто великолепен. Особенно в столице мира, городе Нью-Йорк, называемым "городом желтого дьявола" и одновременно "городом золотого бога". Мне сдается, что именно так называли Карфаген. Там тоже бог был золотым. На южной оконечности острова Манхэттен, некогда купленного у индейцев за несколько стеклянных бус и два зеркальца, стояли два здания, долгое время остававшиеся самыми высокими в мире, пока представители желтой корневой расы не выстроили у себя здания еще более высокого. Впрочем, по своему значению они значительно опережали то, что имелось у желтых. В двух нью-йоркских небоскребах похожих один на другой так, что их назвали «близнецами», размещался Всемирный Торговый Центр, ставший одним из главных храмов современной цивилизации, где представители разноязыких народов и рас реализовывали свою "свободу совести". Смешение языков, культур, религий, с непременным приоритетом главного божества — золота. Ему первые жертвы, ему и последние. В зданиях даже был устроен депозитарий, где хранилось 15 тонн желтого металла. Как именно отправлялся культ — не имеет значения, но то что ничего приличного в этих двух вавилонских башнях не делалось, — сомнений не вызывает. Башни находились в самом дорогом месте государства являющегося сосредоточием мирового зла во всевозможных его бесчисленных ипостасях и в обычном режиме в них могло находиться до 50-ти тысяч человек. Этот осенний день не предвещал ничего необычного. Уже одиннадцатый год, а точнее — с момента развала Советского Союза и ликвидации его мирового влияния, экономика Соединенных Штатов переживала непрерывный рост, причем во всех отраслях, включая и те что ранее считались планово-убыточными. Никогда со времен Второй Мировой войны нельзя было так легко найти работу. Америка — сосредоточие мировых финансов, мирового интеллекта, ее армия — первая, действительно глобальная армия, способная уничтожить кого угодно и где угодно. Американские официальные лица общаются с лидерами других стран исключительно в форме приказов и ведут себя как обкуренные маньяки приставляющие нож к горлу своих жертв. Пропаганда 24 часа в сутки непрерывно трубит "Америка — самая великая страна в истории человечества!", "Все самое лучшее — в Америке!", "Америка — оплот свободы и демократии!". Кто не разделяет американские идеалы — отсталый варвар, которого необходимо выбомбить до грунтовых вод, залить напалмом, предварительно представив дело так, чтобы всё выглядело в высшей степени гуманно (т. н. "гуманитарные бомбардировки"). Если кто из варваров чудом останется в живых, можно организовать для них раздачу просроченных продуктов питания, наверняка поспособствующих им поскорее сдохнуть, причем раздавать должны те, кто вчера «бомбил» и «поливал» ("гуманитарное отравление во имя свободы"). Разумеется, столь благие деяния должны быть показаны по всем телеканалам (полная свобода информации!). Все должны видеть американскую доброту.

В общем, роли распределены и расписаны. Но в то утро, обещающее обернуться теплым днём, в офисы размещенные на 80-ых этажах «башен», были доставлены не только чашечки кофе с низкокалорийным заменителем сахара, но и два аэробуса, набитых американскими же гражданами, причем самолеты специально были предварительно угнаны с американских аэропортов. Сколько погибло, мы наверное никогда не узнаем, в Америке уже очень давно ни по одному из щекотливых вопросов не дается четких цифр (спокойствие граждан — превыше всего!). Да и не в погибших дело. Америка, находясь на пике могущества, получила удар по одному из самых дорогих и важных символов, по одному из своих главных храмов. Прошло еще несколько месяцев и в Нью-Йорке сгорел крупнейший в этой стране католических храм, впрочем, это событие в СМИ не афишировалось. А тогда, в первые дни после "воздушных атак", шок был колоссальным, но о его реальных последствиях можно только догадываться, учитывая что американская нация находится в состоянии перманентного стресса. Достоверными можно считать факты отъезда за пределы крупных городов находящихся на западном побережье США, т. е. на расстоянии 8000 километров от "zero point". А ведь было разрушено всего лишь два дома, пусть и очень важных. И «нация», а говоря проще — куча генетически мутированного имбецильного мяса зафаршированного в идиотские образы, оказалась парализованной. Исключение составляли черные, с вполне спокойными лицами распивавшие какие-то напитки в непосредственной близости от упавших «фаллосов». И действительно, им то что? Грядущей черной Америке не нужны эти причуды деградации белых. Все воздушные полеты были запрещены. США полностью самоблокировались. ФБР получило разрешение хватать кого угодно, где угодно и делать с ними всё что угодно, что было полнейшей демонстрацией эфемерности "непоколебимых принципов свободы и прав человека".

Виноватых нашли быстро. Практически через несколько минут после "воздушных поцелуев". Для этого не нужно было обладать сверханалитическими способностями и владеть строго конфиденциальной информацией. Общественное мнение уже давно было готово к тому, что в любом теоретически возможном терракте будет виноват один народ. Как и следовало ожидать им оказались арабы, а конкретнее — лидер движения «Аль-Каида» и второе лицо в группировке Талибан захватившей власть в Афганистане, гражданин Саудовской Аравии — Усама Бен Ладен. Это было восхитительно! Разумеется, двухстам восьмидесяти миллионам американских жующе-оргазмирующих извращенцев не сказали, что и Аль-Каида, и Талибан, и Бен-Ладен, — являются продуктами созданными в соответствии со стратегическими установками ЦРУ, которое угрохало на все эти затеи сотни миллионов долларов т. н. «налогоплательщиков». Дальше — больше. Вскоре выяснили имена непосредственных исполнителей «терракта», коими оказались опять-таки исключительно граждане Саудовской Аравии — самого преданного (после Израиля) друга США на Ближнем Востоке. Впрочем, не данном этапе ссориться с саудовцами было ни к чему, поэтому объектом для очередной показательно-террористической акции американцы избрали самую бедную и отсталую азиатскую страну — Афганистан, об которую в свое время обломали зубы и англичане и русские.

4.

Мы не знаем как реагировали покоренные Римом народы на разгром трех легионов Варуса в Тевтобургском лесу. Наверное испытывали чувство внутреннего восхищения. Всё произошло экспромтом — Империя получила удар находясь на пике своей военной мощи. В Америке экспромтов не было. Стадо готовили к масштабным террактам на континентальной территории. Голливуд снимал картины сопоставимые по стоимости с годовым бюджетом многих десятков государств, где крупными планами и с изощренной фантазией показывались рушащиеся кварталы с небоскребами: то в следствии нападения инопланетян, то из-за ядерной войны с русскими, но чаще всего — из-за выходок террористов с нарочито арабскими физиономиями. Удивляться здесь нечему. Образ "абсолютного зла" сконцентрированного в арабском лике давно внедрялся в убогое псевдосознание американских амебообразных оболтусов. В начале «злом» был Ясир Арафат, потом — Муамар Каддафи, затем на длительное время инициативу перехватил Саддам Хуссейн и вот теперь — Усама Бен Ладен — пятьдесят первый ребенок в семье саудовского финансового спекулянта и платный агент ЦРУ. Учился Усама не в Америке, а в Англии, взявшей на себя роль представителя Америки в Европе. Зато летчики-камикадзе направившие свои самолеты в небоскребы, проходили подготовку в американских летных школах. Бумеранг возвратился. Фильмы о разрушении американских городов «арабскими» террористами были наиболее популярными в арабских странах, особенно среди молодых. Уже после 11 сентября, янки спохватились и все сюжеты хоть отдаленно напоминающие о «трагедии», все фильмы и даже видеоклипы в которых демонстрировались «близнецы», были безжалостно вырезаны. Но все это было, так сказать, «вдогонку». Главное дело было сделано.

То что арабы не стеснялись в выражении своих бурных радостных эмоций у себя на родине в тот исторический день, который, как знать, может и станет отсчетом нового исчисления, было видно не только из телевизионных репортажей, но гораздо отчетливее ощущалось в других станах, в районах где расположены общежития арабских студентов и вообще там где их концентрация была повышена. Причем телевидение показывало только тех арабов, что проживали в Палестине либо Ираке, — т. е. странах враждебных США, но запал чувствовался везде: и во вполне проамериканском Египте, и в Сирии, и в Алжире. Вся планета как будто бы хором воскликнула: "наконец-то!". Американцы вовсю демонстрировали это воистину всенародное излияние восторга, как одно из «доказательств» что "воздушную атаку" действительно сделали арабы. Но все было не так однозначно. Арабы могли позволить выражать свои эмоции открыто. Им то что? Их уже давно чуть ли не поголовно вписали в нацию террористов. Пропаганда сделала все возможное и невозможное чтобы для американца слова «араб» и «террорист» стали синонимами. Куда интереснее было наблюдать за реакцией населения бывшего СССР для создания (и разрушения) которого американцы так много сделали. Долг, как говориться, красен платежом. Нет, само собой наверху все происходило чинно и подчеркнуто сурово. Соболезнования, скупые дешевые слезы и заверения в "полной поддержке усилий по противодействию международному терроризму", одним словом — стандартный наборчик. Всё же остальные отрывались по полной программе, причем было совершенно очевидно, что власти этому никак не препятствуют. Как только американцы заикнулись о примерном числе погибших в 2-3тысячи человек, кто-то сразу же подсчитал что для расчета с Европой хотя бы один к одному необходимо осуществить еще примерно 20 тысяч акций с аналогичным числом убиенных. А интернетовские форумы упивались красноречием! "Смерть жирным пожирателям гамбургеров!", "Вечная слава неизвестным героям повторившим подвиг Гастелло!", и так далее в том же духе. Через несколько дней многие кусали локти от злости что погибло "слишком мало". Больше всего поразила совершенно вялая реакция официальной Европы (кроме Англии). Ее можно понять, в первые минуты после крушения небоскребов казалось что янки сейчас начнут бомбить всех подряд, тем более что было ясно что у руководства подобной акции должны были стоять фигуры более мощные, нежели пусть и богатые, но все же слабо продвинутые в таких делах арабы. Кроме Европы вырисовывалась тень Японии. Ее тоже пытались притянуть за уши, дескать какие-то ребята отомстили за Хиросиму и Нагасаки. Сразу представляешь себе умирающего от полученных в результате американских атомных бомбежек ожогов самурая, берущего клятву со своих семерых сыновей отмстить американским зверям или совершить харакири. Как знать, может так и было. С Японией, однако, тоже ссориться было не время. По глазам японцев ничего нельзя было определить. Но глаза европейцев попадавших в неамериканские телекамеры походили на глаза тинейджера находящегося в предвкушении первого коитуса. Плакали только немецкие старички, те, которым было по 5–6 лет когда на их гамбурги и дрездены падали американские бомбы, а с истребителей достреливали их отцов и матерей в ужасе пытавшихся найти убежище. Говорят, гонялись даже за бродячими собаками. Старичкам простительно. Впрочем, через некоторое время был продемонстрирован акт "триумфа воли" — на куче мусора оставшегося от ВТЦ был установлен звездно-полосатый флаг. Как говаривал один из идеологов американских правых Дэвид Лэйн, брошенный по не до конца ясному обвинению за решетку: "Машите своими красно-бело-синими тряпками, а еще лучше наделайте их побольше и продайте по двадцатке за штуку — так будет по-американски, по-капиталистически. Кто-то сказал, если я правильно помню: "Я плюю на ваши полосы и звезды, под которыми свиньи торгуют подержанными автомобилями". Что можно сказать? Только то что предметом торга стали не только флаги спрос на которые резко возрос, но куски от «близнецов», хотя продажа их была формально запрещена.

5.

Христофор Колумб открыл Америку в 1492 году. Прошло менее трехсот лет и на ее территории образовалось государство которому потребовалось всего лишь двести лет чтоб стать центром мира, мировой империей. В год пятисотлетия первого путешествия великого генуэзца, к власти в Мировой Империи пришел 43-й президент — Уильям Джефферсон Клинтон — персонаж настолько мелкий, что его называли уменьшительно-ласкательно — Билл. Знаменитый французский еврей Моше Нострадамус предсказал, что главная страна возникшая на американском материке развалится на 44-ом правителе. Понятно, что воспринимать серьезно подобные пророчества смешно. С другой стороны, самые нелепые пророчества иногда сбываются, ибо их осуществлению могут сознательно подталкивать те, кто имеет такую возможность, при условии что не всех устраивает доминирующая роль США. Если весь земной шар принять за единый организм, страны — за органы этого организма, а внутренние составляющие этих стран — за клетки, то по аналогии с организмом в котором быстрый рост клеток может вызвать их злокачественное перерождение, сверхбыстрый рост той или иной страны, может изменить ее претензии не просто на мировое политическое господство, но и на доминирование в самых разнообразных сферах жизни того или иного социума. Сходство Соединенных Штатов с раковой опухолью мы уже подчеркивали, в дополнение отметим, что главный отличительный признак злокачественной опухоли — ее склонность к инвазии, т. е. к прорастанию в здоровые клетки и образованию метастазов, причем самые опасные формы опухолей пускают метастазы практически во все органы. Но тоже самое мы наблюдаем и в случае с Америкой, как бы впускающей свои экономические, финансовые, культурные, научные и юридические метастазы в тела других наций, превращая их в свое собственное подобие, а точнее — убивая их. И бесконечные «МакДональдсы», "Пэпси-Колы", голливудсике поделки, рэп, — такие же метастазы, как и сотни миллиардов зеленых необеспеченных бумажек вбрасываемых в экономику различных стран. Раковую опухоль не всегда удается победить, хотя применяют против нее весь комплекс средств. Ее травят химиотерапией, вымораживают сжиженным газом, облучают мощными дозами гамма излучения или банально вырезают хирургическим путем. Но даже в случае номинального излечения, риск образования новых раковых клеток не уменьшится если не будет оздоровлен весь организм и прежде всего, если не будет изменена система ценностей. Вы думает случайно «раковые» Соединенные Штаты держат перовое место в мире по заболеваемости раком? Нет, это закономерность. Рак идет не извне, а изнутри и даже экологический фактор здесь все-таки следствие, а не причина. Ведь загрязнение природной среды и увеличение присутствия канцерогенных веществ, во многом обусловлено американизацией экономик всех стран мира, главная формула которой — максимально быстрая оборачиваемость денег. А для этого необходимо выпускать очень много конечного продукта не очень качественно, для того чтобы потребители вынуждены были постоянно делать все новые и новые покупки обновляя предметы потребления. И никакая переработка вторичного сырья, никакой recycling не в состоянии предотвратить широкомасштабное наступление на естественную среду обитания человека.

6.

Сейчас уже совершенно очевидно, что человечество не сможет самостоятельно провести продседуру глобального самоочищения и не сможет не вследствие отсутствия знаний или отработанных методик, ибо как уже было показано любая намечаемая к осуществлению программа лишь тогда имеет хотя бы минимальный шанс на успех, когда есть возможность полностью избавится от всех тех, кто даже потенциально этой программе сможет сопротивляться. Но последние два тысячелетия создали такое колоссальное пропорциональное преимущество уродов (напомним: закон специально сделан именно под них), что все пусть даже самые титанические усилия всех задействованных интеллектуалов и их лояльных сторонников из числа неинтеллектуальной элиты, могут оказаться тщетными, так как опять-таки придётся столкнутся с фактором времени, ведь несовершенные должны не просто исчезать, они должны исчезать быстрее чем рождаться, а при существующих диспропорциях данный расклад весьма и весьма сомнителен. Да по большому счету, это — не дело интеллектуалов. Здесь как в физике. Если в большой неподвижный шар ударяется маленький шар, масса которого в сотни раз меньше чем масса большого, то чтобы сдвинуть большой шар, а тем более отбросить, маленький шар должен обладать значительно большей кинетической энергией, ибо она растет пропорционально квадрату скорости, более того, энергия эта будет утрачена, точнее — передана большому шару. В физике, где нет ничего кроме математических моделей природных явлений, закон сохранения импульса не вызывает у нас абсолютно никаких эмоций, но в реальной жизни расход энергии интеллектуалов на коррекцию процессов происходящих в среде недочеловечества — дело убыточное и недостойное даже отдельного интеллектуала, тем более — группы интеллектуалов. Поэтому и нам, и массам, придется столкнуться с набором автоматических природных «откликов», которые хоть и восстановят скорее всего некое новое равновесие, но никак не смогут гарантировать интеллектуалов от того что это равновесие не будет способствовать упадку мирового интеллекта. А может быть в будущем новом балансе вообще нет места интеллектуалам? В конце концов, именно они создали все те вещи которые так стремительно выставили бессознательную массу сначала один на один с «эксплуататорскими» классами, а затем и с угрозой тотальной стопроцентной деградации. Нет, интеллектуалы безусловно не создавали утилитарное общество потребления, более того, они бы никогда его не создали, но они создали все без исключения предметы потребляемые массой и, как ни крути, — все они изготавливаются из невозобновляющихся природных ресурсов. Если мы вновь обратимся к самым фундаментальным законам природы, то вспомним, что всякое новое явление стремится действовать вопреки явлению его породившему. Кто породил прогресс? Интеллектуалы. По ком раньше всего ударит природа, когда она уже не сможет обеспечивать «прогресс»? Естественно, по интеллектуалам. А по ком же еще? Процесс, кстати, уже пошел. Эта раскладка станет еще более убедительной, если учесть что любое действие в природе происходит с минимально возможными затратами энергии и исчезновение интеллектуалов будет той минимальной жертвой которой станет вполне достаточно чтоб все остальные действия произошли в виде своеобразной цепной реакции. Интеллектуалы исчезают, масса остается одна, все ресурсы исчерпаны, новых нет и не появится, старые вакцины и антибиотики не действуют, новые не созданы, гуманизмом и прочими видами альтруизма никто не занимается, сонмы стихийно активизирующихся юродивых несколько скрашивают усиливающуюся горечь бытия, но эффективность их действий традиционно остается низкой, да и что нового могут предложить юродивые? Две тысячи лет назад, все что можно было предложить, было предложено. Что получилось в финале, мы наверное знаем лучше чем кто-либо другой.

В общем, масса начнет самоочищаться и здесь гораздо больше неясностей чем кажется, а вся неопределенность обусловлена всё тем же прогрессом, отчасти подмявшим под себя естественный отбор. Неверно априорно считать что выживут в итоге самые сильные. В принципе, в самом конечном, и, по-видимому в самом реальном варианте, так и будет, но пока данный вариант наступит, абсолютное и относительное (в определенные моменты) число наиболее ценных представителей бессознательной массы будет снижаться. А главной задачей интеллектуалов станет сохранение знания.

Но природа не так глубинна в своих действиях как многие, в том числе интеллектуалы, думают. «Мудрость» природы заключается в универсальности ее ответных действий. К примеру, от глобального потепления или загрязнения окружающей среды страдают все, а не только те кто вызвал эти перекосы цивилизации. Ответственность перед природой — всегда коллективная, все, как человечество так и недочеловечество связаны перед ней круговой порукой, а приговор всегда один: уничтожение. Причем выносится приговор без судей, прокуроров и адвокатов, что еще раз показывает избыточность данных структур. Но и у нас, интеллектуалов, есть свои маленькие преимущества. В четырнадцатой главе мы говорили об опережении у белых силы интеллектом во всех возрастных группах кроме детской. Это один из защитных механизмов наглядно демонстрирующих эволюционный характер интеллекта. В отношении природы это означает что она изначально не очень «умна». Это не оскорбление. Скажем по-другому: она настолько неразумна, насколько неразумно человечество — ее самый сложный продукт и интеллектуалы здесь не причем. Поэтому все ответные реакции природы на внешние возмущения наносимые человеком несколько замедлены, хотя и неизбежны. Такие начальные условия открывают перед нами ряд дополнительных возможностей, могущих максимально снизить отрицательный эффект цивилизации и вывести интеллектуальную и биологическую элиту на новый исторический виток. Мы сейчас наблюдаем все более и более усиливающуюся ответную ее реакцию на те нелепости которые натворили люди за весь период своего существования, но при этом мы знаем и то, что еще лет 150 назад ничего подобного не происходило, хотя природные ландшафты Европы были к тому времени довольно серьезно преобразованы людьми. Сейчас же, когда за последние 30–40 лет в Европе не построено ничего нового, экологическая обстановка продолжает ухудшаться. То же можно сказать и про Америку, закрытие которой уже объявлено. Т. е. функция взаимодействия «природа-человек» — релейная или запаздывающая функция. И если мы сейчас остановим не взирая на последствия всю промышленность, экологическая ситуация еще очень долго существенно не улучшится. Да и кто сможет остановить производство? Вывод наиболее небезопасных в экологическом отношении отраслей за пределы развитых стран, есть ни что иное как временная полумера, исчерпающая себя в недалеком будущем.

Можно добавить, что природа принципиально познаваема, хотя все что мы сейчас о ней знаем — ничтожно, и, что важное всего, — мы не знаем самого главного. Но каждое наше реальное знание — это часть силы отобранная у природы. Не следует, однако, думать, что забирая у природы часть ее силы мы сами становимся сильнее. Сила природы куда мощнее чем представляется даже отдельным высшим интеллектуалам и для того чтобы ей грамотно распорядиться нужен совершенный интеллект. В любом другом случае сила природы становится бомбой замедленного действия в руках тех кто ей обладает. Вот почему человечество так дорого платит за все открытия, а их в массе своей делают именно интеллектуалы, а многие из них также далеки от совершенства и выражается это в том что они умеют взять, но не умеют пользоваться. Еще раз задумаемся над вопросом: почему древние боги так по-зверски поступали со своими приближенными, когда те давали людям знание или навык обладания тем или иным средством?

7.

Вернувшись к дьяволу, мы в конечном итоге обобщим, что все «смешения» якобы им производимые (в действительности это делают сами массы поддающиеся искушениям, но на статистическом уровне их коллективные действия автоматически списываются на этого изъеденного молью кумира мракобесов и обскурантов) сводятся к смешению жизни и смерти. Только жизнь дает возможность обладать сильными чувствами и ощущать их в максимальной степени. Все сильное — от жизни, все слабое — для смерти. Все остальное — безумие. Жизнь для элиты — это ключ к совершенству. Ключ этот уже вставлен в замок. Кем — не имеет значения. Его нужно только повернуть. Но только один раз. Либо вправо — либо влево. Ошибка недопустима. И для того чтоб повернуть в правильную сторону нужен интеллект, хотя и он тоже не гарантия. Редко кому это удается. Но совершенно точно, никому и никогда не удастся протащить в эту дверь кого-нибудь кроме себя. Здесь очередное отличие человека от животного, а также бессознательного индивида от интеллектуала. Это — наиболее грамотный и тонко продуманный фильтр данный нам эволюцией. Интеллектуалы никогда и не пытались провести данное избыточное мероприятие, но вереницы недочеловеков потоптавшись некоторое время у ключа и получив в ответ иллюзию, что дверь открыта, начинают лихорадочно тащить за собой максимально возможное число более бессознательных и беззащитных индивидов желающих бесплатно приобщиться к «счастью». Этот сверхслабый инстинкт удачно использовали ранние христиане, выдумав обряд причастия и внедрив в бессознательные массы понятие искупления. Но конец подобных потуг также многократно подтвержден историческими примерами: в лучшем случае массы отыгрываются на юродивом (еще раз напомним, им может быть кто угодно: политикан, основатель религиозной секты, творец нового направления в лженауке и т. д.), в худшем, массы становятся смешными жертвами такого юродивого и их мучения растягиваются на десятки поколений. Двадцатый век стал тому наглядной демонстрацией.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Красивые избавляясь от уродов любым способом, всего лишь повышают свою красоту. Сильные и интеллектуалы давя, соответственно, слабых и умственно-ущербных не становятся ни сильнее, ни интеллектуальней. Здесь нет никакой асимметрии: красота реализуется посредством силы, сила только посредством силы, а интеллект — посредством красоты и силы, что легко объясняется тем, что сила появилась раньше, красота позже, а интеллект — намного позже.

Чтобы разрушить ту или иную систему представлений ведущих к деградации, необходимо полностью избавится от биологической базы, которая есть ни что иное как совокупность всех носителей этой системы. Однако это только полдела. Здесь уместно провести аналогию с курильщиками, многие из которых считают что сам факт отказа от употребления табака есть большая победа. Но важно не просто бросить курить, но и очистить легкие от пленки вреднейших веществ. Подобный процесс занимает годы и проделывают его единицы. И часто приходится слышать, "вот, мол, бросил курить, а все отрицательные факторы курения сохранились". Всё правильно. Любое вторжение в наш организм необратимо, можно вести речь лишь о максимальном сглаживании последствий воздействия на него. Что же касается повышения чистоты, то она возможна только от поколения поколению. Часто такой процесс растягивается на несколько поколений и множество потомков расплачиваются за грехи единичного предка-дегенерата, в лучшем случае они еще долго обречены выбирать между плохим и очень плохим; в худшем — оказываются приговоренными с момента рождения. Вот на каком уровне ведутся счеты с человеком. И если юридически дети за родителей не отвечают перед законом, то фактически расплачиваются за них сполна.

Хотя еще на заре существования белой расы вектор ее эволюции однозначно указывал направление к совершенству, а сама величина вектора представлялась бесконечной, все же возникшая раса была лишь заготовкой, исходным материалом, пусть и чрезвычайно высокого качества. А для того чтоб она превратилась в совокупность индивидов усиливающихся от поколения к поколению, необходимо было избавиться от всего что могло бы перенаправить эволюционный вектор в тупиковый путь. Появились рабы и проститутки, — обозначившие ее потенциально слабые места, а любая слабость всегда является лазейкой для темных сил, что весьма явственно проявилось в эпоху черно-белого противостояния. Арктида против Лемурии. Завершилось оно победой, но не абсолютной, хотя с той поры ось «север-юг» уступает главенство оси «запад-восток». Гондвана сталкивается с Лавразией и конца этому столкновению не видно.

До сих пор невозможно даже приблизительно обозначить историческое значение остальных рас, но в контексте их «взаимодействий» с белыми, представляется вполне очевидным что белые на каждом витке такого взаимодействия по-новому открывали самих себя. Происходила их самоидентификация и самоутверждение, что, кстати, наблюдается и сейчас, когда белый расизм, пусть не резко, но все же идет по восходящей линии. И продвигают его те, для кого правила грядущего американского мира, а говоря проще — распорядка некой смеси лагеря облегченного режима со свинофермой, — означают отрицание самого себя. На таких ключевых моментах обозначались титаны и карлики. Титанов кончено было меньше, но зато один стоил миллиона. С испытаниями на прочность, причем испытаниями разного уровня, белые сталкивались постоянно, а ловушками и приманками для них оказывались многочисленные искушения, непременно идущие от сил и явлений отождествляющихся с темной стороной. Искушения всегда бесплатны, как сыр в мышеловке, как продукты при коммунизме, но попадание в «мышеловку» означало предопределение, последствия которого уже для всей расы невозможно было загладить одним действием, их влияние можно было бы лишь уменьшать от поколения к поколению. Предопределения и искушения отодвигали момент приближения белых к совершенству, отдаляя их от вектора эволюции, но одновременно они показывали тем кто искушениям не поддался, где именно этот вектор находится. Всё, впрочем, развивалось довольно быстро. Не прошло и двухсот лет с той поры как белые стали хозяевами Европы, и северный ветер их вторжения освежил Индию, а позже и Иран. Малочисленные белые не смогли создать там устойчивых государственных образований так как были лишены государственного мышления, а именно оно является определяющим в деле нормального управления большинством чужеродного автохтонного населения. Конфликт воли и физиологии закончился победой последней и белые растворились среди коренных черных жителей, породив два главных своих продукта — Кришну и Будду.

Противостояние «запад-восток» воочию продемонстрировало принципиальное различие морали львов (господ) и баранов (рабов). Стало ясно, что лев с вмонтированными в него мозгами барана куда менее опасен чем баран со встроенными мозгами льва. Именно руководствуясь интеллектуальным приоритетом, белые всегда одерживали конечную победу, веря в нее даже тогда, когда многочисленные «ганнибалы» периодически пытались прорваться в их главные ворота.

Внутри белого социума элементы утерявшие эволюционный потенциал образовывали недочеловечество, главное кредо которых — получение удовольствия от зла и тотальная ненависть. Количество «недочеловеков» росло и на отслеживаемом историческом витке впервые достигло критической отметки к тысячелетнему юбилею Рима. Ни знание евгеники ("священного оружия отобранного у природы"), ни представления о телегонии ("засекреченной науке") человечеству не помогли: паралич воли окутанных духом всеобщего упадка не давал возможности исправить положение. Погребальный звон по античной цивилизации уже прозвучал, но белым повезло. Наряду с отбросами у них обнаружились и резервы, сначала в лице германских, а затем и славянских народов. Именно германские племена отбили гуннов и арабов, и сыграли наряду со славянами ключевую роль в остановке монголов и турок, обеспечив возможность продвижения социума в вечность и бесконечность. Хуже всего пришлось интеллектуалам, в массе отвергнувшим античную культуру и понесшим наибольшие потери в период крушения античного мира. За редчайшими исключениями все они попали на обманчивые приманки генерируемые непрерывно накатывающимися восточными доктринами, в основе своей представляющих изначальный обман и в самом лучшем раскладе являющихся продуктом синтеза более ранних доктрин белых и примитивных афро-азиатских культов. Стоит ли удивляться, что знание было отдано "на откуп" темным силам, коллективным воплощением которых стал Сатана, — персонаж чисто восточный и гипертрофированный в больном воображении христиан и манихеев. «Восточность» Сатаны полностью выявлялось его возможностью перехитрить самого себя и фактом воздействия на людей только через искушения. На уровне отдельного интеллектуала, рассматриваемого церковью как мини-ипостась Сатаны, обретение интеллектуальной свободы означало конфликт с церковью, как структуры представляющей бога, а проще говоря — войну с «богом» (главное занятие людей второго поколения). Война была выиграна, но интеллектуальная традиция впервые за время существования интеллекта оказалась разорванной. Протестанты, ставшие главным двигателем прогресса, оказались довольно вульгарным воплощением формулы "каждый сам себе бог". Вырвавшись из лап католической церкви — наверное единственной реальной и самой мощной христианской структуры — они совместили языческий принцип абсолюта человеческой личности ставший краеугольным камнем Возрождения с чисто христианским суеверием. Именно поэтому в начале они уничтожили наиболее грубые формы идолопоклонства в виде икон и мощей святых, но понимание свободы было у них нарушено. Свобода виделась исключительно как свобода от чего-то, а не для чего-то и обернулась не целью, а подручным средством, что выразилось в "правах человека", — т. е. в правах абстрактного отчужденного индивида вне зависимости от его качеств. Но бессмысленно стремиться к абстрактной свободе если не осознавать для чего это делается. По неправильному пути абстрактной свободы и пошло развитие западных государств. Для интеллектуалов это была манна небесная, впрочем прекратившая сыпаться в середине ХХ века. Для остальных главной реализацией так неожиданно свалившейся на них «свободы», стала свобода торговать. На идеологическом уровне, абсолютный приоритет свободы торговли был выражен в трудах англо-саксов Фрэнсиса Бэкона и Адама Смита. Всё что мешает свободно торговать должно быть сметено с лица земли, а вся планета должна превратиться в один гигантский супермаркет. Иными словами, свобода использовалась всего лишь как временный катализатор призванный разрушить торговые барьеры в глобальном масштабе. И сейчас, когда эта цель во многом достигнута, мы видим как стремительно сворачиваются основные свободы, что неудивительно: свобода была мотивом, а не целью, и когда цель была достигнута от нее начали отказываться ибо идеальное коммерческое государство не знает свободы. Таким образом, христианское видение мира реализовалось еще раз, но теперь в экономике: оперируя термином свободы человечество было повернуто в сторону идеальной несвободы.

Свобода, понимаемая исключительно как свобода торговли, закончилось тем, что удовлетворение всех потребностей индивида было поставлено на поток, а для того чтоб конвейер не останавливался потребности были превращены в культ. Культ вещей, культ еды, культ секса, культ знакомых, культ автомобилей, в общем, — всего не перечислишь. Можно поправить современную формулу заявив что т. н. "развитые экономические общества" — это общества культа потребления. Вот как потомки тех кто, сбивал со стен храмов во время Реформации скульптуры с изображением святых сами превратились в абсолютных идолопоклонников, шарахаясь от того что олицетворял Христос к тому с чем ассоциировался Дьявол. И только считанные могли взглянуть на мир с позиции человека как потенциальное воплощенное совершенство.

В любом случае "новая эра" была явно временным промежутком, и ее закат был предопределен. Но как мы знаем, каждое явления стремится компенсировать причины его вызвавшие. Поэтому на закате "нашей эры" произошли события ставшие полным отражением процессов шедших в ее начале. Оплотом деградации стала Главная Империя. Тогда ей был Рим, теперь — Соединенные штаты. Обе они — квинтэссенцией библейского Вавилона, — столицы самой мощной Империи Древнего Востока, — города, где смешались представители всех рас и десятков народностей, доставлявшиеся туда в как правило в качестве рабов. Рабы попадали и в Рим, и в Штаты, причем если в Риме белые составляли значительный процент, то в Штатах рабами были только представители черной расы. По мере ослабления государствообразующего слоя, социальный статус рабов повышался и наступил момент когда они стали орудием узурпаторов, что выразилось в феноменах Цезаря и Линкольна. Но социальный статус и статус интеллектуальный — вещи принципиально разные. Когда в III веке власть в Риме окончательно перешла к рабам интеллектуальная жизнь остановилась, а утверждение христианства никак не способствовало его активизации, тем более что немногие оставшиеся интеллектуалы часто добровольно становились под его идеологические знамена. Можно однозначно констатировать что от имперского Рима не осталось ничего, он выродился по полной программе. Пружины разврата отработали свой потенциал и последовал закономерный итог: колыбели сменились гробами, лица — рылами. Не менее однозначным представляется и будущая возможность прихода «цветного» лидера на пост номинального руководителя США. Это будет вполне закономерно. Слово «цветной» употреблено потому, что этот лидер совсем не обязательно будет черным. Еще какие-нибудь десять лет назад его черный цвет представлялся очевидным, но с этого времени рост негритянской конгрегации в Штатах замедлился и сейчас составляет около двух процентов в год. Зато вселяет надежду куда более высокий рост латиноамериканского населения и думается выдвижение негритянско-латиноамериканского кандидата не за горами. И действительно, если в Риме на императорском кресле сидели цветные, то почему им не посидеть и в Америке?

Сейчас никто не сможет сказать, родился ли тот или те, от времен появления которых (или от времени главного осуществленного ими деяния) будет отсчитываться будущая Новая Эра, но не вызывает сомнений что главным их деянием будет закрытие Америки, причем не только как сверхдержавы, но и как страны имеющей хоть какое-то материально-духовное влияние на окружающий мир. Логика прошедших и предстоящих событий показывает, что подобный провозвестник (или провозвестники) Новой Эры должны появиться и проявиться внутри самих же Соединенных Штатов, причем он может представлять любую расу, ведь интеллект здесь не обязательно будет играть определяющую роль. Я не знаю что останется от американских символов и не поступят ли с ними так же как христиане в свое время с образами олицетворявшими языческий идеал, но в любом случае, какой бы ни была потеря — она будет минимальной.

Бессмысленно пытаться предсказывать чем станет грядущая Новая Эра, ибо неясен сам факт сохранения достаточного количества элитных представителей белой расы, а все другие расклады рассматривать бессмысленно. Но если белые и продолжат свое движение, максимально приближаясь к вектору эволюции, то им откроется путь к тому самому основному знанию о котором мы говорили в начале, и пролегать он будет через победу силы над временем, а сама победа станет возможной при достижении положения, когда все члены социума станут не просто обладать силой, красотой и интеллектом, но и усиливать его от поколения к поколению. И тогда введенная нами градация поколений, зависящая только от времени, окажется пройденным историческим этапом, а возникший и утвердившийся социум можно будет назвать одним ёмким понятием — сверхчеловечество.

Примечания

1

Максимум потепления (оптимум голоцена) установился на Земле примерно за 5500 лет до н. э. и продолжался 500–600 лет. О масштабах потепления в Европе можно судить по тому, что виноградники росли на юге Швеции. Впрочем и влажность была высокой, а густые туманы — обычным явлением.

(обратно)

2

На приполярных широтах, где белые формировались как раса со всеми достоинствами и недостатками, солнце не поднимается выше тридцати градусов над горизонтом приблизительно 200 дней в году.

(обратно)

3

Не может считаться доказанным факт интеллектуального отставания левшей. Более того, известно что у них превалирует образное мышление, что всегда имело влияние на массы. А объяснение предубеждения против них следует искать в интроверсии практически всех левшей. Может быть именно поэтому все тайные организации выражают «левые» убеждения.

(обратно)

4

Сравним нижеприведенные слова. Обратим внимание на «солнечность» слова «соль», которая, кстати, белого цвета. Заметим, что солнце у всех древних ариев считалось исключительно мужской ипостасью, а похожесть его на слово «сын» объясняется экстрапроекцией заката (смерти) и восхода (рождения) на процесс деторождения и ценностью первого сына. У римлян слово «сын» (как и "дочь") отсутствовало и заменялось словом «мальчик» ("девочка").

русский солнце соль белый золото сын свет святой

английский sun solt white gold son light holy

немецкий sonne salz weiss gold son licht heilig

итальянский sole sale bianco oro filio luce santo

латинский sol sal albis aurum — lux sanctus

литовский saule druska baltas sunus

(обратно)

5

Обратим внимание, что тезис о проституции как о наидревнейшей профессии усиленно продвигают журналисты, гордо именующие себя "представителями второй древнейшей профессии" и, одновременно, — "четвертой властью". Комментарии излишни.

(обратно)

6

Отто Вейнингер, напротив, считал что в любом случае фертильная нимфетка предпочтет грубого и волосатого мужлана, нежному романтичному юноше.

(обратно)

7

Мысль о том что ослу легче пройти через ушко иголки, нежели богатому попасть в рай, по сути единственная не укладывающаяся в рамки типичного азиатского мышления Христа, ибо на Востоке богатство всегда было единственным и реальным божеством, а накопление его — неким подобием монотеистической религии.

(обратно)

8

Приведем еще одну забавную цитату из "Феноменологии духа".

"Упомянутое рабское повиновение образует, как сказано только начало свободы, ибо то, чему при этом покоряется природная единичность самосознания, не есть в-себе-и-для-себя-сущая, истинно всеобщая, разумная воля, но единичная, случайная воля другого субъекта. Таким образом, здесь выступает только один момент свободы — отрицательность себялюбивой единичности; наоборот, положительная сторона свободы приобретает действительность только тогда, когда, с одной стороны, рабское самосознание, освобождаясь как от единичности господина, так и от своей собственной единичности, постигает в-себе-и-для-себя-разумное в его независимой от особенности субъектов всеобщности и когда, с другой стороны, самосознание господина — благодаря общности потребностей раба и господина и заботе об их удовлетворении, а также благодаря тому, что господин созерцает предметное снятие непосредственной единичной воли, в лице раба, приводится к тому, чтобы признать это снятие как истинное также и отношении к самому себе и сообразно с этим и свою собственную себялюбивую волю подчинить закону в-себе-и-для-себя-сущей воли".

(обратно)

9

Белые не сделались рабами черных, в том аспекте в каком мы видим рабство сейчас. Тогда сложилась ситуация похожая на нынешнюю в Соединенных Штатах: белые, являясь формально свободными, вынуждены обеспечивать не только свое благополучие, но и благополучие десятков миллионов цветных, вклад которых в экономику США минимален.

(обратно)

10

До сих пор не ясно кто именно придумал фонетический алфавит. Как бы то ни было, у черных племён не входивших в контакт с белыми никаких следов письменности не обнаруживается. Что касается рун вообще, то их прообразы появились раньше момента начала черно-белого противостояния.

(обратно)

11

В Библии отсутствуют всякие намеки на то что сыновья Ноя были прародители той или иной расы. И вообще, история о потопе была внесена в священные тексты во времена пребывания евреев в вавилонском плену, вот почему она так похожа на описание потопа в «Гильгамеше». В конце концов можно отметить, что тогда, даже в такой полиэтнической империи как Персия, отсутствовало расовое видение проблемы, вот почему как в библейских, так и вавилонских текстах, расовые признаки человека не указываются никогда.

(обратно)

12

Эфиопия издавна поддерживала тесные контакты с Иудеей. Вспомним, что Моисей был женат на кушитке, т. е. эфиопке (Числа 12,1), что царица Сабская (тоже из Эфиопии) посещала царя Соломона, что существуют особые черные эфиопские евреи и т. д.

(обратно)

13

Изменение европейских имен на традиционные африканские, сопровождалось номинальным разрывом с христианской церковью и возвращением к традиционным черным культам. Самым показательным примером здесь является недавно умерший пожизненный диктатор Конго Мобуту Сесе Секо, которого, до обретения его родиной "подлинной независимости" звали просто: Джозеф Дезире.

(обратно)

14

Такими странами являются Мозамбик, Малави, Лесото. Список в ближайшее время может быть пополнен за счет Анголы, Замбии, Кении и Уганды.

(обратно)

15

American Renaissance, Dec. 90, Box 2504, Menlo Park, CA 94026

(обратно)

16

Taylor, Jared, Paved with Good Intentions: The Failure of Race Relations in Contemporary America. 1992, Carrol

(обратно)

17

Испанцы будут господами мира до 1588 года, до разгрома их непобедимой армады, после чего новыми господами станут англичане, которые в 1945-ом году передадут ее своим незаконным, но напористым детям — американцам

(обратно)

18

Это стремление американских белых аналогично желанию не в меру ретивого католика быть святее римского папы. Именно белые, а не черные, дошли до маразма вроде изменения диснеевских мультфильмов 30–40 годов, где жертвой или просто неприличным персонажем является то или иное существо черного цвета. Hе исключено что в ближайшее время произойдет тотальное переписывание текстов классических авторов, к примеру Шекспира у которого нежную белую девушку Дездемону душит огромный черный маньяк Отелло. И действительно, что это расист Шекспир такого напридумывал? Как могут эти веселые танцоры брэйка и основатели хип-хоп культуры кого-нибудь задушить?

(обратно)

19

Точнее не уничтожено, а изгнано. Приходящие люди второго поколения поначалу не отличаются особенной злостью, ибо у них всё получается. Третье поколение, напротив, стремится «перестраховаться», поэтому всегда старается принять меры абсолютного действия.

(обратно)

20

Это, впрочем, может объясняться тем фактом, что люди привязанные к земледелию и скотоводству жили как раз в низменных местностях. У североамериканских индейцев предания о потопе сохранились в наибольшей степени у индейцев проживающих в низменных областях полуострова Юкатан.

(обратно)

21

Люди второго поколения, которые в 100 % случаев записывали в первом варианте рассказы о потопе, уже видели в спасшихся богов. Вот почему очень часто главные боги все же нехотя признают ошибочность наведения потопа и обещают что больше подобного не повторится, — типичный домысел людей второго поколения, считающих что они сами не слишком отличаются от богов и могут влиять на природные процессы.

(обратно)

22

С этой популярной истории, изучаемой раньше во всех гимназиях, пошло знаменитое русское выражение про «серп» и "яйца".

(обратно)

23

Обратим внимание на выходящие огромными тиражами толкования предсказаний Нострадамуса, при том что оригинальных трудов «пророка» не сохранилось, а также «переосмысливание» книги «Апокалипсиса», не говоря о массе пророчеств других, менее известных "знатоков проблемы"

(обратно)

24

Из кавказцев членов Политбюро можно помимо Сталина назвать Орджоникидзе, Берию, Микояна (он побил рекорд долголетия просидев от Ленина до Брежнева), Георгадзе и Шеварнадзе — принимавшего самое деятельное участие в Перестройке и контролировавшем международные дела СССР в последние годы его существования.

(обратно)

25

Теперь стало полностью очевидным, что война в Чечне является полной копией афганской войны, как в методах ведения, так и в политическом аспекте, но самое главное в конечной цели — полном подрыве боеспособности российской армии.

(обратно)

26

Разумеется, что брахман перешедший в христианство оставался брахаманом и наверное и не думал об исполнении хоть одной заповеди

(обратно)

27

Видимо Роберто ди Нобиле изучив санскрит, так проникся духом

(обратно)

28

В качестве примера подобной литературы можно привести книгу "Библия Арийских Вторжений" профессора Uthaya Naidu, рассказывающую о белых вторжениях в Индию. Вот что повествуется о событиях изложенных нами:

(обратно)

29

B.G. Tilak "Arctic Home in Vedas". Также одна из замалчиваемых книг. На русском языке вышла только в 2000-м году, почти через сто лет после написания.

(обратно)

30

В русских географических атласах изданных до 1917 года, индоевропейская раса всегда называется индогерманской. Однако если брать чисто языковое сходство, то на санскрит больше всего похож литовский язык.

(обратно)

31

Кроме Александра можно назвать еще Августа, хотя он был продуктом своего времени, и пользовался результатами достигнутыми предшественниками.

(обратно)

32

Распространен также перевод слова Krsna как «лиловый» или «темно-синий», что дало повод ассоциировать его с цветом грозовых туч несущих живительную влагу после засушливого сезона.

(обратно)

33

Еще одна «параллель». Христос в переводе в с греческого обозначает «спаситель». Кришна так же наделялся чертами «спасителя», но заметим что это понятие несло совершенно разную смысловую нагрузку у потомков ведийских ариев и межэтнического конгломерата окраин Римской империи. Кришна не занимался бессмысленными жертвоприношениями и ни от кого ничего не требовал.

(обратно)

34

Фарисеи настолько ненавидели Ирода, что объявили день его смерти праздником.

(обратно)

35

Lksmi (счастье) — одно из редчайших слов в санскрите начинающееся на букву «л», что в сравнении с другими арийскими языками выглядит парадоксально, особенно если учесть что на эту букву начинаются многие ключевые слова.

(обратно)

36

В качестве высшего авторитета здесь приводится имя уже упоминаемого нами Мишеля Нострадамуса, — загадочной личности, коей приписываются куплеты-пророчества относительно будущего человечества. И хотя письменных источников написанных непосредственно Нострадамусом не сохранилось, достоверно известно, что он никогда не сталкивался с представителями желтой или черной рас.

(обратно)

37

Типичный вариант никак не переводящий битву на Курукшетре в разряд мифа. Вспомним, что о сражении на Каталаунской равнине мы знаем только из трудов приписываемых историку Иордану, жившему в V веке, причем самая древняя имеющаяся копия датируется XII веком, т. е. разница между событием и моментом действительной их фиксации может достигать 700 лет.

(обратно)

38

Отмечены случаи суицидов вызванных боязнью наступления двухтысячного года, причем среди людей не имеющих к христианству никакого отношения. Теми же проявлениями сопровождаются лунные и солнечные затмения.

(обратно)

39

Аттила всегда поддавался на искушение, причем на те, которые для него готовили в общем-то обычные люди. Здесь можно вспомнить, что в германских поэмах он всегда изображается слабым безвольным королем, в то время как в скандинавских и исландских — кровавым деспотом. То ли немцы пытаются оправдаться за свою службу у Атиллы, то ли они действительно лучше знакомы с ситуацией.

(обратно)

40

Даже сейчас, в конце ХХ века, осетины, которые являются потомками аланов, — единственный народ остающийся лояльным русским на Кавказе.

(обратно)

41

Римляне соединили последние две буквы предыдущего слова с первыми двумя последующего, в результате чего получилась вполне осмысленная фраза из которой они сделали вывод о возможности договориться с гунном, после чего на рандеву явился папа Лев I.

(обратно)

42

Может именно поэтому, венгры, пришедшие с Приуралья, считают Аттилу своим человеком?

(обратно)

43

Рецепт греческого огня не установлен до сих пор. Это вам ни «Пепси-Кола». Все-таки раньше люди умели хранить тайны.

(обратно)

44

Христиане ненавидят Льва Исавра за то что он боролся с почитанием икон, стремясь придать грубому идолопоклонству христиан некое подобие человеческого лица.

(обратно)

45

Арабы сейчас являются вторым по численности народом во Франции, при том, что еще в начале века их там почти не было.

(обратно)

46

нереально представить себе замерзший Дунай, по льду которого идет тяжелая

(обратно)

47

Официальной датой считается 825 г. до н. э., когда в этих местах побывала тирская принцесса Додона. Как бы то ни было, Карфаген прямо с момента основания был сублимацией опыта накопленного финикийскими торговыми городами, точно так же как Соединенные Штаты стали верными последователями английских политических схем.

(обратно)

48

Вообще-то попытки взять Карфаген выдвигались и вызваны были угаром победы над Персией. Но грекам, как и другим великим народам, было предопределено остановить только одного врага, что они и сделали. Остановка карфагенского вторжения, организация контрнаступления и последующая победа, сделала великим уже совсем другое государство.

(обратно)

49

Биографию Ганнибала, правда весьма тенденциозную, написал римский историк Корнелий Непот. Так же весьма противоречивы сведения о его расовых характеристиках. Сохранились свидетельства описывающие его как светловолосого голубоглазого человека.

(обратно)

50

С «копами» получается интересная картина — они по сути единственная часть общества находящая вне рамок естественных представлений бессознательных масс. Даже преступники и те вписываются в неписаный закон. Если же мы заметим что милиция вообще-то набирается из самих бессознательных масс и пойдем на поводу у тех кто утверждает что там работают "точно такие же люди как и везде", то нам останется только сделать заключение о влиянии профессии на характер человека, что опять-таки малоубедительно, ибо копы работают с такими же бессознательными массами в отношении которых они и выплескивают самые низменные свои инстинкты. Это объясняет тот факт, что в странах где им предоставлены наибольшие права, их в большей степени и ненавидят. Известно, что когда рабы поднимают бунт, первыми жертвами становятся не хозяева, а надсмотрщики, так что и здесь все сходится.

(обратно)

51

Подобные субъекты, практически никогда не имеют интеллекта, что подтверждает расхожий тезис о том что неинтеллектуалы больше подвержены политическому конформизму. С другой стороны, — это люди малоценные, в основном пригодные только для выполнения примитивных работ, и уж совершенно излишне говорить что они находятся вне культуры.

(обратно)

52

Данные о численности РСДРП(б) перед революцией всегда были труднодоступными и неясно насколько им вообще можно доверять. По данным которые мне удалось найти в справочнике посвященном пятидесятилетию красной революции, численность большевистской партии в феврале 1917 года была 24 тыс. чел, но к моменту захвата власти в октябре, насчитывала 350 тыс. чел, т. е. увеличилась в 14 раз. Иными словами РСПРП (б) сыграла роль магнита притягивающего концентрированные отбросы общества.

(обратно)

53

По данным на 1999 год, в армиях России и Украины только один процент рядового и сержантского состава имел высшее образование. И хотя наличие его никак не обозначает интеллектуала, данный пример все же весьма красноречиво показывает связь умственных способностей с желанием "послужить родине".

(обратно)

54

Анализ доступных историй об "армейских стрелках" позволяет сделать заключение что все они были людьми сильными и с позиции норм и представлений здорового свободного человека ни в чем не виновными.

(обратно)

55

Отто Вейнингер рассматривал телегонию под углом т. н. "полового притяжения": "Вот почему отцовство жалкая иллюзия, так как отец должен делить свое чувство с бесконечным числом людей и вещей. Естественное, физическое право — право материнства. Белые женщины, которые когда-либо родили ребенка от негра, впоследствии рождают детей с ясными признаками негритянской расы, даже воспринявши семя от белого мужчины. Не только зародыш, но и материнская ткань переживают крупные изменения, когда какое-либо растение оплодотворяется несоответствующей пыльцой. Эти-то изменения и рассматриваются, как известные приближения к форме и цвету этой чужой особи. А кобыла лорда Мортона даже приобрела известность после того, как родив от квагги ублюдка, она долгое время спустя принесла от арабского жеребца двух жеребят с ясно выраженными признаками квагги.

(обратно)

56

Термин "комплекс Электры" так же берет свое начало в античной трагедии. В одноименных трагедиях Софокла и Эврипида, она побуждает своего брата Ореста отомстить Эгисфу — убийце их отца Агамемнона, а также матери — Клитимнестре — которая и организовала это убийство. Месть состоялась.

(обратно)

57

Никто, правда не гарантирует, что постбрачные связи будут качественные. По мере загрязнения белого социума эффекты телегонии будут проявляться все меньше и меньше.

(обратно)

58

Начальные сведения о теозоологии изложены в книге Н.Гудрик-Кларка "Оккультные корни нацизма".

(обратно)

59

Когда были впервые опубликованы данные о телегонии, единственной группой специалистов на которую эта информация не произвела ни малейшего впечатления, были собаководы. А уж им-то всегда было известно, что если породистая сука хоть раз будет иметь случку с беспородным кобелем, все щенки рожденные впоследствии уже от высокопородных самцов будут иметь низкое качество. Я когда-то попросил прокомментировать все это одно крупное биологическое светило, на что «светило» отделалось «контраргументом», что, дескать, "то собаки, а то люди и не следует смешивать эти две большие разницы". Больше вопросов я не задавал.

(обратно)

60

Можно вспомнить, что Верди и Вагнеру — не советовали брать уроки музыки по причине "полного отсутствия музыкальных способностей".

(обратно)

61

Тем не менее, самое важное — слова в их сочетании с музыкой, вот почему наиболее популярные группы — те что сами пишут музыку, слова и сами поют свои песни.

(обратно)

62

Интеллигенты здесь смотрятся так же смешно, как индивид пытающийся ремонтировать сложное электронное устройство не имея ни малейших навыков. Именно с таких Ильф и Петров списали своего "слесаря-интеллигента со средним образованием".

(обратно)

63

Типичная гримаса третьего поколения. У людей ничего не осталось, а возможность приобщится к «знаниям» стала общедоступной, другое дело что качество образования опустилось очень низко. Но это понимают единицы. Диплом о высшем образовании стал идолом для многих сотен тысяч страждущих. А есть спрос будет и предложение. И нет ничего удивительного, что высшие учебные заведения сейчас стали открывать даже в сельской местности.

(обратно)

64

Эти старые псевдонаучные работники очень тонко улавливают действительные таланты, но в отличии от тех кто сам в свое время внес тот или иной вклад в науку, они делают все возможное, чтобы ухватится за этот талант и использовать его в роли мозгового центра, непременно ставя на первое место свое имя.

(обратно)

65

Существуют теории согласно которых в Риме в первые 200–300 лет его существования родители убивали «лишних» детей, т. е. тех которых не могли прокормить. Все это весьма спорно, но римляне по всей видимости вспомнили об этом во время пунических войн. Можно предположить, что детские жертвоприношения если и мели место по каким-либо причинам, то совершались в глубокой древности, что выразилось в полном отождествлении Сатурна с греческим Кроносом, олицетворявшим бесконечно далекое время (chronos — время).

(обратно)

66

Историки до сих пор не дали точного ответа на вопрос: когда в Египте научились выплавлять железо? В любом случае, к моменту прихода дорийцев у египтян оно точно было, и вряд ли они держали технологию в секрете.

(обратно)

67

Имеется ввиду первая Олимпиада 776 года до н. э. Сами же греки считали ее лишь возрождением олимпийских традиций существовавших до троянской войны и установленных Гераклом.

(обратно)

68

Впрочем, с какой стороны посмотреть. В 1943 году Сталин приказал взять Киев к 7 ноября, т. е. к годовщине октябрьского переворота. Это стоило жизни двумстам тысячам красноармейцев. В 1945 году Берлин был экстренно взят к первомайскому празднику, что обошлось еще как минимум в 300 тысяч жизней. Я бы не приводил данный пример, но после войны Сталина вдруг потянуло на псевдоантичный стиль в архитектуре, начали массово переиздаваться произведения римских писателей, философов и т. п.

(обратно)

69

Эпоха Ренессанса вызывала едкие усмешки Льва Гумилева, усматривавшего в ней полнейшую утрату европейскими народами пассионарных инстинктов.

(обратно)

70

Мне однажды попала в руке занимательная статья написанная очередным историческим светилом, где одному из народов, не имеющему государственного инстинкта, приписывалась древняя государственность имеющая к тому же инопланетное происхождение. Так что не все так просто!

(обратно)

71

Именно как структура. В России, вплоть до переворота 1917 года, церковь не просто не была отделена от государства, но и оказывала свое темное влияние, главным образом не интеллектуальный прогресс. В духовные семинарии принимали за редчайшим исключением (вроде Кобы Джугашвили) только детей священников, что при интеллектуальном росте общества привело к образованию громадной пропасти между священством и паствой. Этим и воспользовались большевики, хладнокровно расправившись с церковью.

(обратно)

72

Иными словами, события произошедшие в последние годы Западной Римской Империи, включая такие как вторжение гуннов, вандалов и ее фактический распад, произошли во время когда уже не было практически ни одного из "имперских атрибутов" I–II веков, в том числе и такого важного как гладиатура.

(обратно)

73

Все цитаты А. Ш. ЛаВея приведены из книги "Сатанинская Библия".

(обратно)

74

Отметим интересный факт. Эдуард Шюре жил с 1841 по 1929 год, а Густав ле Бон с 1841 по 1931 гг. И хотя занимались они принципиально разными вопросами и использовали в их исследовании различный методологический аппарат, их выводы относительно прошлого и будущего арийской расы представляются весьма и весьма схожими. Французы вообще внесли огромный вклад в концепцию современного расизма, что тоже вполне естественно — Франция со времен Карла Мартелла до Наполеона был стержнем Европы.

(обратно)

75

Культ предков есть оборотная сторона исторической памяти и выражение историчности самой белой расы.

(обратно)

76

Из знаменитых классиков любовного жанра, отметим личность Льва Толстого, чьи писания как раз и утверждают антилюбовь в во всех ее проявлениях. С этим вполне согласуется факт что его герои всегда несчастливы именно из-за невозможности реализоваться как любимый или любимая. Настоящими же знатоками этой исключительной области взаимоотношения полов были неизвестные авторы создавшие «Нибелунгов», "Тристана" и «Парсифаля», Данте, Петрарка, Шиллер, Шекспир, Гете, Пушкин, Стендаль, Флобер, Ги де Мопассан, Грильпарцер, Вагнер.

(обратно)

77

Т.н. "гонения Диоклетиана" — мутная страница истории христианства. И хотя сам указ выглядит довольно свирепым, сами христиане признают что он не выполнялся (причем совершенно официально на 90 % территории Империи. Думается, что на остальных десяти он не выполнялся неофициально.) Поняв что он царствует, но не правит Диоклетиан и ушел "в отставку".

(обратно)

78

Бытует совершенно неправильное мнение об типовом облике гомосексуалиста в виде женоподобного смазливого индивида с ломающимся голоском и подчеркнуто «культурными» манерами. На самом деле это только надводная часть гигантского айсберга, а основная его масса — это подчеркнуто андрогинные самцы в большинстве случае занимающиеся той или иной «садистической» деятельностью. Женщины утратившие возможность видеть разницу между человеком и недочеловеком заметив такого произносят в сердцах: "Ах, какой мужчина!".

(обратно)

79

До сих пор не сложилось единого мнения относительно вопроса существовал или нет матриархат. Принципиально существование его можно допустить, но длился он всегда недолго и имел место только в конце третьих поколений, когда деградируют прежде всего мужчины. Обратим внимание на нынешнее третье поколение и увидим рост феминизации, массовое проникновение женщин в чисто мужские профессии, в мужские виды спорта, рост доминирования женщин в семьях и т. д.

(обратно)

80

Вспомним русскую народную песню "Зачем вы девочки красивых любите, не постоянная у них любовь". Взято из реальной жизни. Можно напомнить и песенку герцога Риголетто "Сердце красавиц склонно к измене".

(обратно)

81

Именно такие интеллектуально обеспечивают второе поколение. И именно они кричат толпе "Будем как Боги".

(обратно)

82

Отметим, что все эти люди очень осторожно вели вебя с женщинами.

(обратно)

83

Напомним, что финны называют шведов «ruotsi», а самоназвание этрусков "rasena".

(обратно)

84

Полное название знаменитого труда Чарльза Дарвина: "Происхождение видов и выживание избранных рас в борьбе за существование". Думается, не следует долго объяснять почему вторая часть названия сейчас нигде не приводится.

(обратно)

85

Существует, однако, мнение, что А.Ш. ЛаВей всего лишь тонко выполнил социальный заказ церкви (предположительно — католической), — под маской «антихристианства» внедрил в сознание своих последователей принципы не так уж далеко отстоящие от первоначальных христианских идеалов. Да и слово «библия» в названии ее главной книги тоже о чем-то говорит. Впрочем, я не разделяю это мнение считая что для осуществления "христианизации через Сатану" гораздо лучше подошел бы какой-нибудь расстриженный священник, работавший в своем время в структурах близких к Ватикану.

(обратно)

86

3 Архив К. Маркса и Ф. Энгельса. Под ред. Д. Рязанова. Кн. 3. М.-Л., 1927, стр. 298.]

(обратно)

87

Gespraeche mit Marx und Engels, S. 407.

(обратно)

88

(ПСС т 2. с. 11–12)

(обратно)

89

"К еврейскому вопросу" Braunschweig, 1843

(обратно)

90

У Маркса здесь наличествует игра слов: «золото» (das Gold) — «деньги» (das Geld).

(обратно)

91

Отныне эта метода будет использоваться постоянно. А в наши дни она вообще поставлена на конвейер. Достаточно вспомнить как лихо армия бывшего СССР «вдруг» оказавшаяся невостребованной, была втянута в чеченскую войну, где были истреблены ее самые боеспособные части.

(обратно)

92

Уже в наши дни в Палестину будут пребывать несколько другие «крестоносцы» приносящие "покаяние за зло содеянное в крестовые походы", что вполне согласуется со схемами деградации поколений.

(обратно)

93

Еще раз обратим внимание на бесконечное количество все новых и новых средств призванных создать иллюзию чистоты. По мере дальнейшей деградации третьего поколения и роста числа грязных их количество и ассортимент будет только увеличиваться.

(обратно)

94

Цитата из книги "Психология масс и социализм".

(обратно)

95

Дворец Советов должен был стать не только образцом гигантомании, но и шедевром оккультной архитектуры.

(обратно)

96

Маркс «спустил» грандиозное количество денег на бирже. Этот «суперэкономист» и "великолепный знаток буржуазной экономики" так и не смог разобраться в конъюнктуре рынка и всегда проигрывал.

(обратно)

97

Фрейд очень осторожно подходил к слову «дегенерация». В его бесконечных произведениях оно встречается всего несколько раз и всегда с оговорками. Причем так и не ясно в отношении кого именно он вообще допускал его употребление.

(обратно)

98

Верный показатель что Сулла был интеллектуалом. Разглядеть в 17-ти

(обратно)

99

Линкольн, как и любой другой американский лидер, не мог обойтись без дешевой риторики. "Рабство, — говорил он, — испытание для Америки, и та кровь, что уже пролилась и еще прольется, — искупление за ее грехи перед рабами. Не отбросить рабство в душах наших и жизни нашей должны мы, но покаяться в нем в наших душах, и искупить его в жизни". Он произнесет еще много-много подобных агиток.

(обратно)

100

Wendell Phillips, quoted by Woodward, Meet General Grant, page 276.

(обратно)

101

New York World, 26 October 1864.

(обратно)

102

Edwin Stanton, quoted by Edmonds, Facts and Falsehoods, page 18.

(обратно)

103

Stanton, quoted by Charles L.C. Minor, The Real Lincoln (Wiggins, Mississippi: Crown Rights Book Company, [1928] 1997), page 42.

(обратно)

104

Editorial: "A Yearning for the Democratic Party," New York World, 15 April 1864.

(обратно)

105

Исключение, пожалуй, составляет только Карл Густав Юнг, в молодости бывший учеников Фрейда. В последствии полностью порвал с «наставником» осознав абсолютную тупиковость его теории, создав взамен свою собственную градацию архетипов, находящуюся существенно ближе к истине.

(обратно)

106

Имеется ввиду популярная книга Юрия Никитина "Империя", — одно из лучших антиамериканских произведений конца ХХ века.

(обратно)

107

Мне доводилось встречать фамилию Вашингтон среди американских черных. Если мы вспомним что основатель Соединенных Штатов Джордж Вашингтон сам был далеко не мелким рабовладельцем, то обладатели этой великой фамилии имеют все шансы требовать денежной компенсации от потомков этого первого американца. Подобные судебные процессы уже начались.

(обратно)

108

О том что засадить известного негра практически невозможно, наглядно показало дело О.Дж. Симсона, настолько неумело ликвидировавшего свою подружку и ее ухажера, что вещественных доказательств собранных полицией хватило бы на десяток пожизненных заключений. Но в суде присяжных доминировали черные. Поэтому Симпсон был оправдан "за недостаточностью улик". Это только начало.

(обратно)

109

По сути Мартин Лютер Кинг сыграл для черных роль аналогичную роли Мартина Лютера для белых. Это еще раз показывает что имя данное человеку или принятое им добровольно часто оказывает решающее влияние на его дальнейший жизненный путь.

(обратно)

110

Биографы Лютера подчеркивают хорошее качество английского языка на котором он говорил, давая ему предпочтение перед позднейшими черными вождями — Джесси Джексоном и Луисом Фарраханом.

(обратно)

111

В Риме эта цифра составляла всю армию, в Америке она может быть многократно увеличена путем мобилизации нескольких миллионов резервистов.

(обратно)

112

Наиболее ярко принципы работы ФРБ изложил один из его функционеров: "Мы способны печатать доллары быстрее, чем арабы — качать нефть" (О.Л. Алмазова "Золото и валюта", М, 1988 г., стр.152).

(обратно)

113

Конечно, эти 40 000 тон не лежат в каком-то одном месте, но рассредоточены по банкам. А поскольку цена на золото устанавливается ежедневно в Лондоне пятью специальными представителями, можно не сомневаться что эти банки также являются частью одной системы.

(обратно)

114

Перевод этой фразы на русский язык как "Мы верим в Бога" — не совсем точен и никак не отражает понимание Бога протестантской элитой. "In God We Trust" правильнее будет перевести как "Мы доверяем Богу". Т. е. Бог там — всего лишь один из элементов бизнеса, которому можно доверять, а можно и не доверять. В зависимости от текущей конъюнктуры.

(обратно)

115

Если сравнить набор продуктов который сейчас можно купить за биржевую цену тройской унции и то что можно было купить в 30-е годы за те самые 35 долларов, то можно легко убедиться что стоимость бумажных денег упала примерно в 10 раз, притом что у населения содержится мизерное количество золота.

(обратно)

116

СССР не только не принял план Маршала, но и не вошел в МВФ, а потому рубль не был признан как конвертируемая валюта. Поэтому СССР за любой импорт платил золотом, либо товарами которые можно было легко обменять на золото. В том числе и за ленд-лиз. Как говорил Трумэн "Деньги, истраченные на ленд-лиз, безусловно, спасли множество американских жизней. Каждый русский, английский или австралийский солдат, который получал снаряжение по ленд-лизу и шел в бой, сокращал военные опасности для нашей собственной молодежи".

(обратно)

117

Имеется достаточное количество оснований полагать, что Рузвельт конечно же знал о предстоящей японской атаке, тем более что американцы спокойно читали все японские шифровки. Единственное что он сделал, — убрал из Перл-Харбора авианосцы, что стало крупной неожиданностью для командования Объединенного Флота.

(обратно)

118

Как пример "совместимости несовместимого" можно привести факт приоритета в манихейском мировоззрении гомосексуальных контактов перед гетеросексуальными. Августин во время своего "последовательного манихейства" также принадлежал к голубой тусовке.

(обратно)

119

Имеется ввиду проект "идеального государства философов" — Города Солнца изложенного Кампанеллой во время своего пребывания в подвалах инквизиции и представляющий банальную схему тоталитарного государства.

(обратно)

Оглавление

ОГЛАВЛЕНИЕ . .

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ . ВЕКТОР ЭВОЛЮЦИИ

ГЛАВА ВТОРАЯ . РАБЫ И ПРОСТИТУТКИ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ . АРКТИДА И ЛЕМУРИЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ . ГОНДВАНА И ЛАВРАЗИЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ . ТИТАНЫ И КАРЛИКИ

ГЛАВА ШЕСТАЯ . ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИЕ И ИСКУШЕНИЕ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ . СЕВЕРНЫЙ ВЕТЕР

ГЛАВА ВОСЬМАЯ . ФИЗИОЛОГИЯ И ВОЛЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ . КРИШНА И БУДДА

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ . ЛЬВЫ И БАРАНЫ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ . ГАHHИБАЛ У ВОРОТ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ . ЧЕЛОВЕЧЕСТВО И НЕДОЧЕЛОВЕЧЕСТВО

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ . ЗАСЕКРЕЧЕННАЯ НАУКА

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ . ВЕЧНОСТЬ И БЕСКОНЕЧНОСТЬ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ . СВЯЩЕННОЕ ОРУЖИЕ . .

ПРОЛОГ КО ВТОРОЙ ЧАСТИ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ . ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ РИМА

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ . ДУХ УПАДКА

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ . ОТБРОСЫ И РЕЗЕРВЫ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ . ТРАГЕДИЯ ЛЮЦИФЕРА

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ . ДЕТИ БОГОВ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ . ПИГМЕИ И ВАНДАЛЫ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ . ПРИЗРАК ПАЛЕСТИНЫ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ . ФОРСИРУЮЩИЕ ЗВЕHЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ . ЦЕЗАРЬ И ЛИHКОЛЬH

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ . БОМЖИ В СМОКИНГАХ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ . ЛИЦА И РЫЛА

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ . ЛОХОТРОНЫ ВЕРТЯТСЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ . ГРОБЫ И КОЛЫБЕЛИ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ . ЗАКРЫТИЕ АМЕРИКИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте