«Психотехника рукопашной схватки»

Психотехника рукопашной схватки (fb2) - Психотехника рукопашной схватки 674K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Гагонин - Александр Гагонин

Сергей Гагонин, Александр Гагонин ПСИХОТЕХНИКА РУКОПАШНОЙ СХВАТКИ

Светильник для тела есть око.

Итак, если око твое будет чисто,

то все тело твое будет светло;

если же око твое будет худо,

то все тело твое будет темно.

Итак, если свет, который в тебе,

есть тьма, то какова же тьма?

(Еванг. от Матфея, гл.6, стихи 22, 23)

Предисловие

Понятие «рукопашная схватка» в настоящее время превратилось в реальность не только для спортсменов, военных и бойцов спецподразделений, но и, к сожалению, для обычных граждан нашей страны, не взирая на их пол и возраст. В сложившейся ситуации, когда государство не может гарантировать безопасность своих граждан, наиболее целесообразным представляется позаботиться об оной (безопасности) самим гражданам — «спасение утопающих дело рук самих утопающих». Как свидетельствует многовековой опыт развития боевых искусств краеугольным камнем эффективности рукопашной схватки является психологическая готовность, которую невозможно купить в магазине и получить в качестве подарка на день рождения. Основным средством и методом психологической подготовки бойцов всегда являлись различные виды психотехники, наибольших успехов в развитии которых достигли мастера боевых искусств стран Дальнего Востока. Надеемся, что предлагаемая вниманию читателей публикация поможет в изучении данного вопроса и, что самое главное, поможет осознать доступность и эффективность основных психотехник японского дзена, буддийской виппасаны-медитации, китайских даоинь и тайцзицюань для наших современников.

Введение

Восьмидесятые годы, во многом переломные для нашей страны, стали важнейшею вехой и в истории ее физической культуры. Именно тогда спортивная жизнь России начала обогащаться боевыми искусствами Дальнего Востока. Из-за несметного количества экзотических школ и бурных потоков популярной информации напоминающей монголо-татарское нашествие сначала, хотя и во многом упорядоченная впоследствии, традиция эта не только вызывает все больше вопросов, но и словно бы держится особняком как от привычных для нас единоборств — бокса и вольной борьбы, например, так и от родственного ей по форме кикбоксинга. Тем не менее, в процессе многолетнего преподавания каратэ, ушу и кикбоксинга все с большей и большей ясностью стали осознаваться необходимость и возможность интеграции столь разных типов физической культуры. И вот, от тренировки к тренировке, словно подводные скалы во время отлива, стали проявляться долгожданные точки соприкосновения.

В чем сущность боевых искусств Востока? Где их начало? Какова их история? Чем обусловлено качественное отличие школ китайского ушу друг от друга, их совокупности от боевых школ Кореи, Японии, Вьетнама, других стран Дальнего Востока? Почему именно там, а не на Западе единоборства получили столь разностороннее и совершенное развитие, в то время как колыбель физической культуры в современном понимании находится в Западной Европе, Восток же познакомился с ней лишь в двадцатом столетии? Что такое спорт, и почему он появился в Древней Греции? Чем отличается Олимпийское движение ХХ века от Олимпиад Эллады и где проведена та заветная черта, что отделяет физическую культуру Запада от столь на нее не похожую сестру с Дальнего Востока? Есть ли между ними вообще что-то общее, и, если есть, то к чему может привести развитие этой общности?

Хотелось бы заметить, что ответы на вышеизложенные вопросы, которые и составляют содержание данной книги не придуманы, но выкристаллизовались в ходе почти двадцатилетней тренерской деятельности — общения со студентами, другими преподавателями, наставниками из Китая, мастерами из Японии, Кореи и Вьетнама. Да и причина их появления вовсе не случайна — едва ли на сегодняшний день найдется хотя бы один вид спорта, кроме тех, что складываются на основе восточных единоборств, само существование которого настолько зависело бы от прояснения подобного рода общих вопросов. Чего, например, стоит одно лишь надуманное противопоставление боевых искусств Азии и спорта высших достижений с естественно вытекающим из него тезисом, будто превращение этих единоборств в спортивную дисциплину равносильно потере ими своей духовной основы? Конечно же, отличие спорта высших достижений от религиозной практики даосов или буддийских монахов очевидно, но не является ли это несоответствие двумя сторонами единой медали? А ведь именно к такому выводу мы подошли после продолжительного изучения духовного наследия стран Юго-Восточной Азии и внедрения медитативных практик випассаны, дзэн и цигун в профессиональный кикбоксинг, в частности. И результатом тому — не только многочисленные чемпионы Европы по спортивному ушу-таолу, но и трехкратный чемпион мира по кикбоксингу А. Жмакин. Все — воспитанники нашей кафедры.

Ознакомление с этой книжкой было бы полезно как нашим студентам, всем желающим заниматься спортивно-боевыми единоборствами в Академии им. П.Ф. Лесгафта, так и изучающим указанные боевые искусства самостоятельно. В самом деле, сегодня, как и пять лет назад, осознанность абитуриентами нашей кафедры своего выбора оставляет желать гораздо лучшего.

Материалом для книги послужили более двухсот литературных источников, в числе которых видное место занимают последние исследования китайских специалистов. Поскольку же она представляет собой популярное изложение предыдущей монографии С.Г. Гагонина «Спортивно — боевые единоборства: от древних ушу и бу-дзюцу до профессионального кикбоксинга» (С.П.Б, 1997), ознакомиться со списком литературы можно по указанному изданию. В настоящей книге существенно переработан материал о соотношении физической культуры Дальнего Востока и Европы. Во всем, что касается агона как специфики Олимпийского движения Античности, мы руководствовались трудом А. И. Зайцева «Культурный переворот в Древней Греции 8–5 в.в. до н. э.» (Ленинград, изд. Л.Г.У, 1985). Материал о религиозном контексте Игр, в особенности трактовка «кайрос» представляет собою частичное изложение взглядов М.Л. Гаспарова, стихи Пиндара цитируются в его переводе, а приложение 1 — перепечатку из подготовленного им издания «Пиндар. Вакхилид. Оды, фрагменты. М., Наука, 1980).

Раздел 1. Исторические аспекты боевых искусств

Есть два рода благ: одни — человеческие, другие — божественные. Человеческие зависят от божественных. И если какое-либо государство получает большие блага, оно одновременно приобретает и меньшие, в противном же случае лишается и тех и других.

Меньшие блага — это те, во главе которых стоит здоровье, затем идет красота, на третьем месте — сила в беге и остальных телесных движениях, на четвертом — богатство, но не слепое, а зоркое, спутник разумности.

Первое же и главенствующее из божественных благ — это разумение…

Платон «Законы»

Глава 1. Физическая культура и боевые единоборства в Древней Греции

О различии, чуть ли не противоположности, даже, культур дальневосточной и европейской написаны десятки, если не сотни книг, имя же научным статьям, посвященным тем или иным их аспектам, без преувеличения — легион. Собственно говоря, коль скоро цель настоящей публикации — своеобразие единоборств Юго-Восточной Азии, с прояснения этого различия было бы необходимо начать и ее. Хотя и из-за характера книги и по причине исключительной сложности вопроса таковая задача кажется чрезмерной, тот же характер и та же причина позволяют ограничиться исключительно абрисом полноценной картины. Конечно же, даже для этого необходимо понимание специфики физической культуры Европы как необходимого контраста соответствующей ей азиатской традиции.

1.1. Социально-географические причины культурного переворота в Древней Греции

Кажется, что уже само географическое положение наделило Грецию исключительным значением обреченного на смерть ради последующих плодов зерна — крошечный полуостров под нависшей словно грозовая туча Европой. И действительно, из всех достижений эллинов в области культуры и науки нет, пожалуй, ни одного, которое, пусть и в зародышевом состоянии у своих создателей, не повлияло бы в той или иной степени на достижения нового времени. Что же касается Востока, то столь органично воспринятым им демократической форме правления, науке вообще в современном ее понимании и, наконец, спорту он, так же как и мы, обязан грекам.

К 776 году до нашей эры, когда в Олимпии состоялись первые посвященные Зевсу игры(первые зарегистрированные, ведь по преданию они были основаны самим Гераклом), Греция переживала не только переломный момент в уже продолжительной национальной истории, но и тот культурный переворот, который определил основное направление развития Европы вплоть до сегодняшнего дня.

Начало интересующей нас цивилизации таится глубоко в бронзовом веке почти за три тысячелетия до н. э. Центром ее был остров Крит — родина Зевса, первых общегреческих мифов и древнейшей в Европе Минойской культуры. Примерно с 1900 г. до н. э. с севера начинается вторжение в Пелопоннес греческих племен — ахейцев, эолийцев и ионийцев. Вытеснив местное неиндоевропейское население и восприняв его систему ценностей, они распространяют свое могущество на Кипр и Крит, причем с 15 в. до н. э. центром новой синтетической цивилизации становятся Микены — город в северной части области Арголида на Пелопоннесе. 12 — й век до н. э. знаменует вторжение опять — таки с севера дикого племени дорийцев. Подобно тому как в 5 в. хлынувшие отовсюду полчища варваров поглотили умирающую Римскую Империю, а ассимиляция их христианством сделалась прологом к Средним Векам первому акту «Нашей Эры», опустившаяся над развалинами Крито-Микенской культуры ночь укрыла рождение исполненной новыми ценностями жизни. Только 400 лет спустя ее уникальное детство предстанет перед нами во всем своем ослепительном сиянии.

Если понимание духовной основы Эллады невозможно без погружения в сложившийся в Гомеровский период (11 — 8 вв. до н. э.) и преломленный через сохранившиеся образцы др. греческой литературы цикл мифов, то материальные условия, почву греческого чуда охарактеризовать значительно проще.

Вероятно, первым брошенным камнем стало распространение в 9–8 в.в. до н. э. по всему Средиземноморью железа. В процессе вызванной им экономической революции крупные землевладельцы из среды родовой аристократии устраняют власть вождей — царей по всей территории Эллады. Параллельно с этим происходит окончательное оформление городов-государств — полисов как политических, торговых и культурных центров и великая колонизация — освоение древними греками Средиземноморья — берегов Сицилии и Италии по преимуществу.

Об уникальности греческого полиса говорит хотя бы тот факт, что утрата им индивидуальности после победы Македонии знаменует гибель античной Греции и в первую очередь — ее искусства. Афины, Спарта, Фивы, Аргос, Коринф, Милет и Эфес в Малой Азии — таковы наиболее крупные города — государства. Особенностью их было ограничение количества граждан — не более нескольких десятков тысяч человек, но, как правило, — значительно меньше- с одной стороны и политическое самоуправление этого коллектива — с другой. Что сохранение естественных границ полиса — как правило это были крепостные стены — и относительно постоянной численности его населения были первейшими условиями его существования, — об этом, пожалуй, ярче всего говорит восприятие города в сознании эллина — полис представлялся живущим по своим законам организмом. В зависимости от справедливости его управления он был либо прекрасным, как совершенное человеческое тело — платиновый эталон единицы измерения в греческой эстетике — либо безобразен, как жаба. Не случайно поиск справедливости в человеке Платон начинает с создания идеального государства как доступного для исследования более крупного аналога человека. Вообще, во все одушевляющем сознании эллина мироздание проживало наподобие гигантской матрешки со всеохватывающим природу, полис и человека как свои уменьшенные проекции космосом.

Именно с политической атмосферой полиса многие ученые связывают феномен греческого чуда. Демократическую форму правления, которая как правило определяла эту атмосферу и обеспечила невиданное ни для Востока ни для варварского Запада раскрепощение личности, Аристотель характеризует двумя признаками: сосредоточением власти в руках большинства и свободой. (Политика 1310а 29–30). «Наш государственный строй не подражает чужим учреждениям; мы сами скорее служим образцом для некоторых, чем подражаем другим. Называется этот строй демократическим, потому что он зиждется не на меньшинстве граждан, а на большинстве их. По отношению к частным интересам законы наши представляют равноправие для всех…Мы живем свободною политическою жизнью в государстве и не страдаем подозрительностью во взаимных отношениях повседневной жизни; мы не раздражаемся, если кто делает что-либо в свое удовольствие и не показываем при этом досады, хотя и безвредной, но все же удручающей другого. Свободные от всякого принуждения в частной жизни, мы в общественных отношениях не нарушаем законов больше всего из страха пред ними, и повинуемся лицам, облеченным властью в данное время, в особенности прислушиваемся ко всем тем законам, которые существуют на пользу обижаемым и которые, будучи не писанными, влекут общественный позор» говорит Перикл в 1-м томе «Истории» Фукидида.

Определяющим моментом в проявлении культурно-религиозного феномена родины спорта стала свобода перемещения граждан из одного полиса в другой. Плутарх, характеризуя это явление заметит: «…Из самых разумных и мудрых людей ты найдешь немногих, которые женились у себя на родине, большинство же без принуждения с чьей-либо стороны, подняв якорь, отправили в плавание свою жизнь и переселились одни в Афины, другие из Афин». (Плут. Об изгнании) Как и любые другие живые существа, каждый из полисов был уникален в своей индивидуальности, но, как и любые другие живые существа, они были лишь элементами некоего объемлющего их полотна. Такие разные в отношении традиции, культурного уровня и внешних связей, все греческие полисы связывались одним языком, одной религией и одной свободой. И если колонизация Малой Азии, начавшаяся примерно в 1000 году до н. э., подарила нам греческий эпос, начало уникальнейшей философии и первые плоды науки, то Великой колонизации 8–6 в.в. до н. э. мы обязаны появлением самого прекрасного в мире младенца — культуры, в бездонных глазах которой причудливым образом сочетались сакральные тайны Востока, странные игры чистого разума и ювелирный эстетический вкус грека.

1.2. Особенности греческого мировосприятия

«Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца», — говорит египетский жрец у Платона. Наверное, детскость и была наиболее характерной особенностью эллина — не инфантильность человека, для которого не существует истинного хода событий, но именно детскость способность кататься на коньках по хрупкому льду и с беззаботным смехом любоваться холодной бездной черной смерти, готовой вот-вот разверзнуться под ногами. Далеко остались и пронизанное солнечными лучами зеркало моря, и вышедшие из его пены боги на фризе прибрежного храма. Они отвернулись от своих отражений, но Боже, с каким безразличием фиксируют их неуменьшающиеся изваяния бедного Мидаса, которого общие вопросы гонят вослед козлоногому Силену! Только в сокровенной чаще несчастный настиг сатира. Что же он услышал? Да ничего, кроме потонувшего в хохоте: «О однодневное дитя случая и нужды! Зачем ты заставляешь сказать меня то, что для вас лучше было бы не знать, ибо жизнь свободнее от печали, когда человек не знает о своем несчастье. Для вас людей лучше всего вообще не родиться, а уже затем идет единственное доступное человеку — умереть как можно скорее после рождения».

Случай этот можно понимать как угодно, только не как выдумку античного сочинителя. Для нас же она — один из важнейших архетипов греческого сознания. Мировосприятие эллина в первую очередь трагично: самый сильный и мужественный человек Ахилл должен погибнуть после предписанного ему подвига и знает об этом, а самый умный человек Эдип за всеми сорванными покрывалами обнаруживает те убийство и инцест, которых он так успешно избегал.

Заселенные резвящимися дриадами рощи Пелопоннеса больше напоминают лес из девятой книги Ада, нежели идиллии Феокрита — из-под любой сломанной ветви могла брызнуть кровь. Небо, планеты, звезды, деревья, животные — все было персонифицировано, все было результатом какого-то чудовищного превращения человека или в человека. Янтарь — это слезы обращенных в деревья сестер Фаэтона Гелиад, плач о падении брата. Большая медведица — это обесчещенная Зевсом и превращенная в зверя его женой Герой девушка Камисто. Ее шестнадцатилетний сын, не узнав повстречавшуюся в лесу в столь ужасном облике мать, уже собирался убить ее, когда Зевс, пожалев бывшую возлюбленную, вознес обоих на небо. С тех пор Арктур (греч. — страж медведицы) неотступно следует за матерью по небу и по просьбе Геры не позволяет ей погружаться в светлые струи кругосветной реки Океана. Паук это рукодельница Арахна, обращенная в насекомое за то что дерзнула соревноваться в ткачестве с самой Афиной! Даже ласточка — это юная красавица Филомела, которую изнасиловал, отрезав затем язык муж ее сестры Прокны Терей. Песенки соловья — это рыдание Прокны, улетают же сестры от ставшего ястребом Терея, обращенные в птиц во время бегства от последнего после того как в отместку за насилие накормили негодяя мясом его сына. Хотелось бы еще раз напомнить, что события эти — не измышления поэтов, но мифическая реальность, значащая для грека едва ли не больше, чем настоящая. Он впитывал ее с детства так же как мы впитываем исторические познания и проносил, не расплескав, где-то в глубине души даже через Олимпийские состязания.

Вот что писал о двойственности народа, у которого на протяжение столетий соловей ассоциировался с матерью-убийцей, Ф. Ницше: «Грек знал и ощущал страхи и ужасы существования: чтобы иметь вообще возможность жить, он вынужден был заслонить себя от них блестящим порождением грез олимпийцами…Чтобы иметь возможность жить, греки должны были, по глубочайшей необходимости, создать этих богов; это событие мы должны представлять себе приблизительно так: из первобытного титанического порядка богов ужаса, через посредство указанного аполлонического инстинкта красоты путем медленных переходов развился олимпийский порядок богов радости; так розы пробиваются из тернистой чащи кустов. Как мог бы иначе такой болезненно чувствительный, такой неистовый в своих желаниях, такой из ряда вон склонный к страданию народ вынести существование, если бы оно не было представлено ему в его богах озаренным в столь ослепительном ореоле?… Существование под яркими солнечными лучами таких богов ощущается как нечто само по себе достойное стремления, и действительное страдание гомеровского человека связано с уходом от жизни, прежде всего со скорым уходом…» (Рождение трагедии из духа музыки, М., 1990)

Выдумывал ли «Самый благочестивый в мире народ» — по словам великого исследователя древне-греческой религии Эрвина Роде- своих богов, сам ли он вырос из камней, которые бросали их дети; и главное — каковы были эти боги и как в них верили — подобного рода вопросы слишком масштабны для нашей книги, причем масштабны настолько, что без их понимания даже греческий спорт останется лишь скорлупой выеденного яйца. Для нашей книги необходимо лишь упомянуть, что Богов в Греции больше нет, что уходя, они захватили то, что когда-то дарили — свои книги, ритуалы и непорочность храмов, но что подобно Солнцу ночью, они оставили немного света на мертвом камне. И сегодня гомеровские поэмы и гимны, шедевры лирики, драмы и комедии, полуразбитые копии скульптур и разоренные храмы смотрят на оставшееся в живых искусство, как мраморные боги на убегающего Мидаса. В таких условиях и у такого народа появилось

«Избранное меж избранных состязаний, Которое у Пелопова древнего кургана В силе своей учредил Геракл, Когда убил Посидонова сына, безупречного Ктеата, И убил Еврита, Чтобы взять от Авгиевой безмерной мощи Охотному от неохотного выслуженную мзду». (Пинд., Ол. 10, 25–29)

Чем же был тот огонь, от которого в первый раз вспыхнул олимпийский факел?

1.3. Агональное начало

Уже у Гомера прослеживается стремление героев заслужить одобрение окружающих и избежать их порицания. Этическими установками аристократии, чью систему ценностей выражают «Илиада» и «Одиссея», были «айдос» (греч. — стыд) и нежелание вызвать к себе «немесин» (греч. — неодобрение со стороны равных) Важнее всего было снискать «аретэ» (греч. — доблесть), которая обеспечивала добрую славу. Именно слава была той заветной чертой, к которой стремились все благородные греки вплоть до конца античной эпохи.

«Счастье победы Смывает труд состязанья. Богатство, украшенное доблестью, Ведет мужа от удачи к удаче, от заботы к заботе, Сияет звездой, И нет сияния, свойственнее человеку». (Пинд. Ол. 2, 52–56)

Конечно же, виною тому, что «слава Одиссея больше испытанного им», было не только «сладкое слово Гомера» но и та обстановка, когда поступки человека были в центре внимания коллектива — дружины аристократов сначала и граждан полиса потом.

Стремление к доблести носит отчетливо соревновательный характер — как в ней, так и в достижении жизненных целей вообще греки стремились превзойти друг друга. Например, в 11 — й кн. «Илиады»

«Старец Пелей своему заповедовал сыну Пелиду Тщиться других превзойти, непрестанно пылать отличиться».

Судя по тому, с каким ожесточением сражались у стен «пышно устроенной Трои», подобного рода завет получили все данайцы и тевкры кроме Терсита. Под знаком соревнования проходила вся жизнь греков — состязались во всех сферах жизненной деятельности, даже в чесании шерсти. Соревновались боги — Афина с Арахной в ткачестве, Аполлон с Марсием в музицировании. Поведение Олимпийцев во время троянской войны больше всего напоминает неистовство футбольных болельщиков. Уже начальное воспитание было проникнуто соревновательным духом, причем спартанские мальчики в общеобразовательных целях старались превзойти друг друга в мужестве и претерпевании боли.

В понимании этого своеобразия греков особенно важно то, что их борьба во всех сферах жизнедеятельности нередко становилась самоцелью и распространялась на лишенные какого-либо утилитарного смысла деяния. За такого рода соревновательными импульсами закрепилось название агональное начало. (от греч. «агон»- состязание) Похоже, что именно им обусловлены все аспекты культурного переворота в Греции.

Характерно, что ни в одной культуре древности агональное начало не играло не только такой же определяющей, но хотя бы существенной роли. Так, из всех стран древнего Ближнего Востока наибольшее внимание физической подготовке уделялось в Египте, агона же как социальной нормы не было и там.

Как и всякое другое явление, агонистика располагала и теневой стороной: многие из атлетов в стремлении к славе не брезговали и самыми низкими средствами, ведь для победителя терний на обратной стороне оливкового венка не было. Кстати сказать, целью всех этих подлых нарушений была исключительно «добрая молва», т. к. существенным отличием эпохи культурного переворота (8–5 в.в. до н. э.) от предшествовавшей ей гомеровской, как правило, было принципиально только моральное поощрение — еще одна ее характеристика, кстати. Но дитя, о котором мы писали в первом разделе, смогло танцевать только когда в унисон хору социальной агонистики его сердце звякнуло потребностью в Игре. (см. «Человек играющий» И. Хейзинги).

Колыбелью греческой агонистики было гомеровское время. Именно в эту эпоху разгорается блеск самого привилегированного класса — военной аристократии. Типично «праздный класс» в своем переизбытке свободного времени и материальных средств, аристократия противопоставляет демосу свой, особенный образ жизни, одной из главных черт которого предстает так называемое «демонстративное потребление». Именно в этом свете предстают демонстрации богатства, досуга и отваги в живописуемых Гомером состязаниях аристократии. Собственно говоря, понимание агона вообще невозможно вне учета его безотносительности к какой-либо общественной пользе.

Так, ничего общего не имеет атлетика с какими-либо аспектами трудовой деятельности и соревнованиями в них. Несущественное значение греческая атлетика играла и в воспитании воинов. В течение всей истории греческого спорта исключительное значение в нем имели виды вовсе или почти неподходящие для применения отточенного ими навыка в бою. Бег колесниц постоянно доминировал, начиная с 23-й книги «Илиады», среди видов состязаний, но уже в 8-м веке до н. э. колесницы почти не применялись. Популярность этого вида спорта объясняется престижем как следствием огромных расходов на содержание лошадей. Характерно, что венок олимпионика получал не удачливый возница, а владелец животных, который, правда, часто являлся их тренером. Скачки со всадником также не имели принципиального значения в подготовке воина — с наступлением железного века (9–8 в.в. до н. э.) вплоть до побед Александра Македонского успех в сражении обеспечивала фаланга тяжеловооруженных и, естественно, пеших гоплитов — ополченцев полиса из среды его среднего класса. Бег с вооружением уступал в популярности бегу без него, а метание копья — метанию диска. Борьба, же, кулачный бой и, тем более, панкратион как средства для достижения победы в бою были бы возможны только при постановке перипетии из драки кентавров с лапифами в сатировой драме.

Существуют и многочисленные свидетельства о различиях в физической подготовке воина и атлета. Вот как рассуждает Сократ о подготовке стража в «Государстве» (404а):

«— А как насчет их питания? Ведь эти люди — участники величайшего состязания. Разве не так?

— Да, так.

— Не подойдут ли для них условия жизни атлетов?

— Возможно.

— Но ведь это ведет к сонливости и опасно для здоровья. Разве ты не наблюдаешь, что эти атлеты спят всю жизнь и, чуть только нарушат предписанный им режим, сейчас же начинают очень сильно хворать?

— Да, я это наблюдаю.

— Военные атлеты нуждаются в более совершенной подготовке: им необходимо иметь чутье, как у собаки, отличаться крайне острым зрением и слухом и обладать таким здоровьем, чтобы в походах оно не пошатнулось от перемены воды, разного рода пищи, от зноя и ненастья».

Римляне, создавшие самую сильную армию древности, рассматривали атлетику как занятие, недостойное свободного гражданина, а слово «гладиатор» — как ругательство. И наоборот, галлы — племена, населявшие современные Францию, Бельгию, Швейцарию и Британию; рослые, физически здоровые галлы с их вечными рыцарством и турнирами, с их любовью к стихам и дракам; так же как и греки объединенные единым языком и религией галлы, с общим населением в несколько миллионов человек способные выставить полумиллионное ополчение, причем отдельные их племена выставляли по сто тысяч воинов, — этих самых галлов за девять лет полностью подчинили и замирили девять легионов Цезаря общей численностью до пятидесяти тысяч человек, большею частью набранных из крестьян и городской черни, которые никогда в жизни не занимались атлетикой. Для истории единоборств небезынтересно описание Т. Моммзеном (История Рима, т. 3, с. 158) галльских наемников: «Это были типичные ландскнехты, деморализованные и тупо равнодушные к чужой и собственной жизни; об этом свидетельствуют, как не анекдотична их форма, рассказы о кельтском обычае устраивать шутливые состязания на рапирах во время званых обедов, а при случае- драться и всерьез, а также о существовавшем там обыкновении, оставляющем позади даже римские гладиаторские бои, — продавать себя на убой за известную денежную сумму или за несколько бочек вина и добровольно принимать смертельный удар на глазах у всей толпы, растянувшись на щите».

«Когда Зевс и бессмертные делили землю, Тогда Родос не виднелся в пучине, Тогда остров таился в соленой глубине. И как меж делившими не было Солнца, То остался бездольным на земле Чистейший бог. Для напомнившего хотел Зевс перебросить жребий, Но тот сдержал: «Видел я, — сказал он, — сквозь седое море Землю, вздымающуюся из низин, Многоплодную людям, добрую стадам». И на том повелел он Доле, перевитой золотом, Протянуть руки, Положить великую клятву богов, Воедине с Кронионом утвердить мановением, Чтобы выйти тому острову на ясный свет В вечный дар божьему челу. Воистину свершились горние слова И сырая соль проросла островом, И держит его Родитель лучей, которые — как стрелы, Правитель коней, чье дыхание — огонь». (Пинд., Ол. 7, 62–72)

Аналогичное зрелище явления из сырой соли эллинского сознания агонального начала представлял собой и культурный переворот. О боге, для которого взошел этот остров мы скажем позже. Сейчас же важно подчеркнуть очень важный момент — культурный переворот не был, так сказать, сублимацией физической активности в активность умственно-эстетическую: повсеместные спортивные игры в 7–6 в.в. до н. э. проходят параллельно с расцветом греческой лирики, а в 8-м в. до н. э. произошла целая музыкальная революция. Падение престижа атлетики на фоне затмивших ее в 5-м в. до н. э. состязаний драматургов не было следствием действия таинственных подводных течений; причина заключалась просто в изменении климата. В какой-то момент бог предпочел розы гиацинту, и все стало по-другому, но это уже не было культурным переворотом.

Возникновение общегреческих игр в послегомеровскую эпоху явилось непосредственной причиной того, что для подавляющего большинства греков победа в спортивных состязаниях сделалась наиболее предпочтительной целью в жизни. Соревновались повсюду, где были греческие полисы. Тем не менее, спорт оставался привилегией аристократии. О колоссальных материальных средствах, которые требовали хотя бы растраты на массовые угощения после победы, уже говорилось. Не в меньшей степени возможность участвовать в общегреческих играх зависела и от количества свободного времени. То, что атлеты собирались в Олимпии за месяц до начала игр, а готовиться к ним были обязаны в течение года, выглядит скорее формальностью — в действительности, победителем становился лишь тот, кто отдавал тренировкам всю свою жизнь.

«Тот, кто стремится достичь на бегу желаемой меты, В юности много трудов перенес; и потел он и зябнул, Был он воздержан в любви и в вине…» (Гораций, Наука поэзии)

Еще во времена Пиндара победа подразумевала прежде всего расход и труд. Что вследствие чудовищных нагрузок в детстве лишь очень немногие победители-юноши завоевывали венок олимпионика в зрелом возрасте, пишет и Аристотель.(Политика, 1339 а)

Соответственными нагрузкам были и почести — родной город осыпал победителя чуть ли не божественными привилегиями. В Акраганте победителя на Олимпийских играх Экзаймета встречали 300 повозок, запряженные белыми лошадьми. Некоторые города с целью освободить проход торжественной процессии прославившего их гражданина даже срывали часть городской стены. Победа в Олимпии значила для эллинов едва ли не больше, чем победа на войне для римлян. По накалу страстей встреча олимпионика сопоставима с той бурей, в которую возвращаются бразильские футболисты после выигрыша на чемпионате мира сегодня. И может быть, даже через две с половиной тысячи лет после нашей эры любознательный потомок вычитает из неподвластных времени черт оставшихся то здесь то там статуй античных чемпионов истину о великой цивилизации и ее волшебном начале.

1.4. Метафизические истоки агона

Указание на агон как на особенность, лежащую в основе культурного переворота вообще и спорта в частности, для понимания того и другого явления первостепенно, но не достаточно. Ведь и для современных спортсменов, в особенности мирового масштаба, характерна преимущественная ориентация на славу, а не на материальные ценности. То, что охвативший некогда целую нацию порыв сегодня сопутствует лишь единицам, является, хотя и симптоматичным, но, тем не менее, только количественным показателем. В этой связи уже говорилось о миропонимании греков. Говорилось, что именно в нем проясняются все феномены эллинской культуры. Приглядимся же к этому миропониманию и мы. Кто знает, не увидим ли мы в его глубинах то, что видел древний грек в славе, а на его поверхности — отражение того бога, для которого Зевс поднял из моря греческое чудо.

Конечно же, как на 4-х общегреческих играх — Олимпийских, Пифийских, Немейских и Истмийских(см. примечание 1), так и на примерно 30-ти областных и местных состязаниях, которые упоминает Пиндар, главным был спортивный праздник. Тем не менее, общегреческие игры находились под покровительством Зевса, Посейдона и Аполлона и проводились неподалеку от храмов этих богов. Это показательно даже при том, что в Древней Греции все социальные институты — от страны и полиса до семьи покровительствовались тем или иным из 12-ти главных богов — Зевсом, Герой, Посейдоном, Деметрой, Аполлоном, Артемидой, Аресом, Афродитой, Гермесом, Афиной, Гефестом или Гестией. Свой бог покровитель был и у каждого человека, причем самым счастливым считался тот, кому помогает Зевс. Своеобразие организации игр при храмах станет понятнее, если представить соревнования в Вифлееме или Ватикане. У Гомера спортивные состязания составляют необходимую часть погребального ритуала, из которого, возможно, они и выделились как общественное установление. Примечательно странным образом совпадают кульминации распространения культа Диониса и агональных институтов в 8–7 в.в. до н. э.

Греческие атлеты, олимпийские чемпионы в особенности воспринимались прежде всего как любимцы богов. Благоволение бога победителю распространялось на его родину. Считалось, что войско, в котором находился олимпионик, защищает сам Зевс Олимпийский. Греческие спортсмены шли на соревнования, как к оракулу. Не случайно период высшего авторитета Дельфийского оракула и Олимпийских игр совпадают. По мнению М. Л. Гаспарова, греческие соревнования по своему духу гораздо ближе к выбору по жребию в греческих демократических государствах, суду божьему в средние века и дуэли, чем к современным спортивным состязаниям. Греческие игры должны были выявить не того, кто лучше всех в данном спортивном искусстве, а того, кто лучше всех вообще. Спортивная победа была лишь одним из проявлений божественной милости, а состязание — лишь испытанием на обладание этой милостью.

«Радость людям — от Харит, А умение и доблесть — от бога»,

— вещает Пиндар в 9-й олимпийской оде. Характерно, что этому певцу победителей глубоко безразличны технические приемы спортсменов, чего не скажешь о Гомере или Вакхилиде. Главное — это результат, через который чемпион приобщается к мифическому времени и реальности. Мифологическая часть занимала центральную часть оды Пиндара и объясняла победу как правило либо тем, что чемпион в чем-то был подобен какому-либо мифологическому персонажу, например — Гераклу, либо был его дальним потомком или земляком. Интересно, что в ряду слагаемых победы милость богов занимает у Пиндара только третье место после «породы» и «труда».

Что касается кульминационной точки победы, ее святая святых, то в греческом языке есть даже выражающее его слово. Это — «кайрос», «верный момент» — тот мгновенный промежуток времени, когда индивидуальные усилия сливаются с непознаваемой волей судьбы. Победа представлялась Пиндару и, судя по его огромной популярности, не ему одному — только как видимая человеку сторона этого момента. Вне этой точки любая творческая, в том числе спортивная деятельность была либо стремлением к ней, либо ничем.

«Однодневки, Что — мы? что — не мы? Сон тени Человек. Но когда от Зевса нисходит озарение, То в людях светел и сладостен век». (Пиф., 8, 95–97)

Глубоко не случайно как то, что из одного и того же «верного момента» вышли боги Праксителя и Поликлета, победы атлетов и оды Пиндара, так и то, что Зевс Фидия мог появиться с натуры победителей, для которых этот же Зевс станет предметом религиозного поклонения. Пожалуй, ни одна из областей знания не имела большего влияния на ум эллина, чем гармония. Она становится главной темой уже первых натурфилософов, а великая система Платона соединит в едином порядке мир постигаемый ощущениями с миром умопостигаемым. Иерархии людей и богов станут составными единой пропорции, а изменения в государственном устройстве будут выводиться из непостоянства музыкальных ладов — показателей духовного мира правителей.

Для понимания особенной роли гармонии в жизни греков важно знать, что в их понимании непосредственное взаимодействие человека с богом было невозможно. Платон в «Федре» говорит, что Олимпийцы высказывают свои повеления не прямо, но с помощью промежуточных существ — даймонов. Называться знающим достоин только тот, кто может общаться с даймонами, остальные же — просто ремесленники. Знающих были единицы, но у греков был еще один способ воздать хвалу божеству. Конечно, даже олимпионик был бы для Пиндара преступником, если бы он пожелал тягаться в славе с богом. Победителям на играх ставили памятники, но никому и в голову не приходило почитать их наряду с богами. В самом деле, как грубая и бессильная в принципе сущность человека может сообщаться с тончайшей и всемогущей сущностью богов? Оказывается — может.

Если мыслить, по выражению М. Гаспарова, не причинами и следствиями, как мы, а прецедентами и аналогиями, как древние греки. Только при этом условии победа на играх, миф и боги сольются в единый организм, в котором мир богов будет также относиться к мифу, как миф к победе на состязании. Если боги совершенны во всем, то человек может обратиться к ним лицом, будучи совершенным хотя бы в одном из их качеств — силе как земном аналоге могущества, например. Совершенство в понимании грека характеризовалось самодостаточнотью. Самодостаточным изначально был единый Бог. Уподобиться единице в совершенстве могло и множество — например, умозрительный космос Богу, — если все части этого множества обретали самодостаточность в единственном правильном соотношении друг к другу. Подвижность или неподвижность структуры не имели значения. Стрела могла одновременно лететь и стоять на месте — ее бытие определялось тем, кто и куда ее выпустил. Из бесчисленных вариантов правильным был один. Его воплощение приводило всю систему в гармонию. Самой наглядной иллюстрацией гармонии является правильно решенная математическая или шахматная задача с «нужным моментом», «кайрос» как решением. Примечательно, что его основное качество — непредсказуемусть с вытекающим из нее требованием риска отчетливее всего проявляются в спорте.

Небесным или духовным проявлением гармонии был порядок, а земным и материальным — красота. Божественное, объемля и то и другое, проявлялось в обоих. В первом случае проявлением ее были парады планет, регулярное чередование дня и ночи, жизни и смерти сначала и научные закономерности потом, вообще — любые умозрительные или видимые творения божества; во втором — совершенные деяния человека, воплощенные во всем, что греки считали прекрасным, то есть единственно возможным в своей индивидуальности. Конечно же, все лишнее и неупорядоченное относилось к сфере хаоса и считалось безобразным. Безобразным считалось и все причастное к этому. Для древнего грека не было ложки дегтя в бочке меда. Для него была либо бочка меда, либо бочка дегтя. Поэтому он и остался для варваров вечным ребенком.

Греческая религия уникальна даже не столько тем, что в красоте проявлялись ее боги, — в красоте проявлялись и ее люди. Афродита Праксителя не была произведением искусства в нашем смысле слова. В ней, непревзойденной по своему величию для всякого верующего, жил даймон ее первообраза, а счастливый скульптор в «удачный момент» своей жизни раскрыл этого даймона, убрав все лишнее от бесформенной глыбы мрамора.

«Лучше всего на свете Вода; Но золото, Как огонь, пылающий в ночи, Затмевает гордыню любых богатств. Сердце мое, Ты хочешь воспеть наши игры? Не ищи в полдневном пустынном эфире Звезд светлей, чем блещущее солнце, Не ищи состязаний, достойней песни, Чем Олимпийский бег». (Пинд., Ол., 1)

Какой еще народ смог бы так воспеть свои игры?

1.5. Закат греческой агонистики

Греческое чудо похоже на ангела не только из-за своего ослепительного сияния и непорочности. В сопоставлении с жизнью других великих цивилизаций, оно действительно умерло в детском возрасте. Если все культурные ценности античной Эллады были созданы за какие-то 350–400 лет (8–4 в.в. до н. э.), то ее кульминация, совпадающая с расцветом драмы, приходится на жизнь одного поколения (век Перикла — 5-й в. до н. э.).

Уже к 6-му в. до н. э. заканчивается период безраздельного господства аристократии. Вся система аристократических ценностей претерпевает коренные изменения. Постепенно подчиняющие себе все сферы влияния средние классы с одной стороны подчеркнуто отторгают прежние порядки, а с другой — перенимают их в соответствии со своими нормами. Со 2 — й половины 5 в. до н. э. аристократия утрачивает первенство во всех видах атлетики. В выступлениях представителей низших классов прослеживается явная тенденция соревноваться там, где больше платят. Место Игрока заступает атлет-профессионал. С этого же времени начинается падение популярности спортивных соревнований.

Уже Тиртей в 7-м в. до н. э. констатировал:

«Я не считаю достойным ни памяти доброй ни чести Мужа за ног быстроту или за силу в борьбе, Если б он даже был равен Циклопам и ростом и силой, Или фракийский Борей в беге был им превзойден». (Тирт., 9, 1–4)

Ксенофана из Колофона больше привлекает мудрость, нежели сила «мужей и лошадей». Неодобрительно отзывается о тех, кто предпочитает атлетику умственной деятельности и Платон (Гос-во, 535д) Противопоставляя афинскую систему воспитания спартанскому тренингу, Аристотель напишет: «…первую роль должно играть прекрасное, а не дикоживотное. Ведь ни волк, ни какой-либо другой дикий зверь не вступил бы в опасную борьбу ради прекрасного, но, скорее, только доблестный муж. Однако те, кто слишком ретиво направляют детей в эту сторону и оставляют их невоспитанными по части того, что необходимо для жизни, в действительности делают из них ремесленников; они делают их полезными для жизни в государстве только в одном отношении, но и в этом отношении…хуже других». (Полит., 1338б 30–35)

Конечно же, с этим согласились бы и аристократы 7-го века. Философия Платона, потомка древнего царского рода, и философия воспитателя царя Аристотеля — это золотая осень навсегда уходящей эпохи. И глубоко симптоматично, что подобного рода отзывы о спорте высказывались в конце 5-го, начале 4-го в.в. до н. э. С их уникальной способностью называть вещи своими именами, Платон и Аристотель, скорее, слишком откровенно ставили точки над i в столь частых у них моральных установках, исполненных нормами старого доброго прошлого. Тогда все проявления агонистики были живыми, и душою их были сокровенные религиозные переживания эллина. К началу 4-го века до н. э. боги покинули не только игры, но и свой непосредственный дар людям трагедию. Нужно было начать собирать камни, чтобы осознать всю мощь этих некогда горевших сердец и их истинную цену теперь. Самих по себе.

«Есть два рода благ: одни — человеческие, другие — божественные. Человеческие зависят от божественных. И если какое-либо государство получает большие блага, оно одновременно приобретает и меньшие, в противном же случае лишается и тех и других. Меньшие блага — это те, во главе которых стоит здоровье, затем идет красота, на третьем месте — сила в беге и остальных телесных движениях, на четвертом — богатство, но не слепое, а зоркое, спутник разумности. Первое же и главенствующее из божественных благ — это разумение; второе — сопутствующее ему здравое состояние души; из их смешения с мужеством возникает третье благо — справедливость; четвертое благо мужество. Все эти блага по своей природе стоят впереди тех, и законодателю следует ставить их в таком же порядке. Затем ему надлежит убедить сограждан, что все остальные предписания имеют в виду именно это, то есть земные блага обращены на божественные, а все божественные блага направлены к руководящему разуму. (Платон, Законы, 631 б-д).

Как печально! Неужели подобного рода азбуку, а также то, что если дурак или сумасшедший занимаются спортом, то делают это исключительно во вред себе и окружающим, — неужели все это нужно было объяснять олимпионику 8-го века? Да и мог ли участник тогдашних «Игр в садах Господних», для которого спорт был молитвой, хотя бы помыслить о том, что он тренируется ради своего здоровья, или выигрыша денег, или ради тупой славы, которая разлетится в прах в сплетнях на агоре и рыбном рынке!

Была ли мистерия 8–5 в.в. до н. э. чудесным сочетанием социальных процессов с духом великого народа, или проживанием сокровищницы бескорыстной религии — не известно. Механизм смещения агонистики с физкультуры в сферу умозрения, т. е. явления, породившего науку, — родную сестру спорта в эллинском понимании и полную его противоположность в нашем — раскрыт в 3-й главе книги А.И. Зайцева. К сожалению, описание этой лебединой песни возвращающегося в седое море острова лежит вне интересов данной работы. В заключение же хотелось бы подвести некоторые итоги:

— Спорт как исключительно соревновательный аспект физической культуры появился примерно в 8-м веке до н. э. в Древней Греции.

— В отличие от состязаний галлов или германцев, он представлял собой Игру как соревнование ради соревнования.

— Во всех его ослепительных особенностях в период общегреческих игр он, в качестве одного из проявлений религиозно-мифологического чувства эллина, был составляющей греческого религиозного ритуала.

— Его единственным полноценным носителем была греческая аристократия.

— С 5–4 в.в. до н. э. спорт лишается внутреннего содержания. За казалось бы не изменившейся целью состязаний — обрести славу в превосходстве над соперниками — оказываются пустое тщеславие, потребность в риске, реализации излишков двигательной активности и желание заработать представителей средних классов.

— В этом он является прародителем современного спорта, перенявшего очень много от состязаний древних европейцев, боев гладиаторов и ничего от Великого переворота в Древней Греции 8–5 в.в. до н. э.

Существуют, если можно так выразиться, три мощных духа, которые время от времени скользили над гладью вод и становились преобладающей движущей силой нравственных отношений и моральных энергий человечества.

Это были дух свободы, дух религии и дух благородства.

Хэллэм, «Европа в Средние Века»

Глава 2. Боевые искусства Европы, Америки и России,

Что же было после Великого культурного переворота в Древней Греции, когда Олимпийское движение этой маленькой страны по своей духовной сущности было тождественно древним боевым искусствам Дальнего Востока, а в романтике состязаний стало недосягаемым для следовавших позднее культурных традиций?

2.1. Воинская подготовка в Древнем Риме

Далее был Древний Рим с его великолепно обученной армией. Римляне использовали длительные переходы с заведомо утяжеленной нагрузкой весом до 27 кг. и проходили 30–35 километров в сутки со скоростью 6,5 км/час. Обучение римского воина было очень суровым и рассчитанным на развитие всеми возможными способами физической силы. Бег, прыганье, скачки, лазание, борьба, плавание без одежды, а затем в полном вооружении — широко практиковались, помимо регулярного обучения обращению с оружием и различным движениям.

Характер боевых действий рабовладельческого периода и их вооружение требовали от воина выполнения сравнительно немногочисленных и довольно несложных приемов и действий. Поэтому в подготовке главное внимание уделялось не обучению приемам и действиям, а систематической, длительной тренировке, в процессе которой античные воины достигали высокого уровня физической подготовленности и владения оружием. Следует отметить, что боевые приемы отрабатывались главным образом в строю. Для римского легионера первоочередной задачей была стойкость и способность производить боевые действия, не нарушая строй в отличии от гладиаторов, которые готовились именно как единоборцы. Но, в отличии от подготовки бойцов в Древней Греции, в Древнем Риме преобладала не техническая, а физическая подготовка единоборца. На арены выходили гладиаторы с гигантскими бицепсами и могучими шеями, набранные из рабов и осужденных преступников. В боях могли принимать участие и вольные, наемные бойцы, но не имеющие римского гражданства.

2.2. Воинская подготовка в Европе

В период складывания феодальных отношений ((- ((вв.) наблюдается регресс и утрата достижений в области теории и практики физической подготовки войск. Организованная физическая подготовка воинов отсутствует. Развитие физических и волевых качеств осуществляется главным образом в процессе трудовой, религиозной и военной деятельности.

При этом подготовка дворян была включена в систему общего воспитания и приобрела достаточно организованный характер, отличаясь, особенно в раннем возрасте, достаточно разносторонней направленностью. В период развитого феодализма и его заката (((- середина ((((вв.) основу военно-физической подготовки феодалов составляют рыцарские турниры и карусели — рыцарские игры со скачками, а также различные виды охоты.

Турниры это форма единоборств (противоборств) вооруженных воинов (отрядов) между собой по определенным правилам. Важнейшим отличием рыцарских единоборств было то, что они рассматривались как «поединки равных» согласно кодекса чести рыцаря. Родившись во Франции ((века, турниры просуществовали около семи столетий и распространились по всей Европе. Окончательно правила турниров были оформлены в ((((веке, став общеевропейскими, хотя некоторые отличия в разных странах допускались. Обращает на себя внимание высокий уровень организации и проведения состязаний. Например, в обязанности судей (наместников) входили осмотр оружия, лошадей, сбруи и установление соответствия снаряжения требованиям правил, а также рассмотрение права допуска рыцаря к участию в турнире. Судьи назначали место, вид состязаний и участвовали в распределении (жеребьевке) участников, а также следили за строгим соблюдением обычаев (правил) их проведения. Судьи-наместники руководили ходом турниров при помощи общественных судей из дворянского рыцарского сословия. Рыцари, отличившиеся в турнире, награждались различными призами, начиная от золотых шпор или колец до земельных владений.

Разновидностью турниров были карусели — соревнования в умении управлять лошадью и оружием:

На скачущей лошади всадник должен был копьем попасть в определенную точку фигуры вооруженного человека.

Всадник, метнув копье, должен был попасть голову фигуры вооруженного воина.

Всадник на скаку должен снять кольцо, висящее на ветви дерева.

Фехтование на шпагах и примерные сражения на копьях между ротами (по 6-12 человек в каждой, одни занимают позицию, другие атакуют).

Состязания с аналогичными целями проводились в поместных, стрелецких и казацких войсках на Руси ((- (((вв. Особой ловкостью и выносливостью отличались казаки, которые в свободное от работы и походов время устраивали состязания в беге, скачках со стрельбой и рубкой, в кулачных боях и в других военно-прикладных упражнениях.

Если главным оружием рыцаря был меч или шпага, то простой люд мог полагаться лишь на свою ловкость и на умение постоять за себя без оружия. Такое умение приобреталось на любимых простонародьем борьбе и кулачных боях, получившим особую популярность в Великобритании. В ХVII-м веке в Англии сформировались три стиля рукопашного боя: вестмерлендский, кумберлендский и девонширский, на базе которых родился самый популярный вид спортивных единоборств — английский или классический бокс.

Средневековый рыцарский строй подходит к своему упадку в (((веке по мере развития ремесел, промышленности, торговли, а также по мере роста самостоятельности городов — «… пушка выбила рыцаря из его крепкой башни, ружье лишило конницу ее прежнего значения».

Развитие естественных наук, возникновение огнестрельного оружия означало внедрение новых способов ведения войны. Вооружение и тактика были основными условиями для возникновения и развития новых систем боевого обучения войск.

Французская буржуазная революция сыграла решающую роль в переходе от феодализма к капитализму. Капиталистический способ производства, освободив крестьян от феодальной зависимости, дал возможность выделить для ведения войны массы людей и материальных средств. Возникновение буржуазной армии, увеличение скорострельности и дальнобойности оружия повлекло за собой коренное изменение в тактике. Возникают новые боевые порядки — сочетание колонны с рассыпным строем, а затем и рассыпной строй. Гибкость и большая подвижность новых боевых порядков требовала от солдат большой выносливости и сообразительности.

Целью физической подготовки становится подготовка солдат к быстрым и продолжительным походам, преодолению естественных и искусственных препятствий, действий оружием. В ряде стран Европы вводятся наставления по гимнастике для войск, в содержание которых включаются такие виды военно-прикладных физических упражнений, как бег, прыжки через различные препятствия, упражнения с винтовкой, ползание, борьба, вольтижировка, плавание, лыжи, гребля, упражнения на снарядах, бокс, различные подвижные игры и обще развивающие упражнения. Для занятий военно-полевой гимнастикой строятся препятствия в виде рвов, окопов, стен, изгородей, бревен и пр. Большое место в подготовке солдат занимают упражнения в фехтовании с целью обучения умелому применения в бою штыка.

Необходимо особо отметить стремление использовать феномен физических упражнений в целях идеологического воспитания масс. Например, прусское юнкерское правительство прямо ставило задачу перед основоположниками немецкой гимнастики Р.У.М. Фитом (1763–1836) и И.Х.Ф. Гутс-Мутсом (1759–1839) разработать такую систему упражнений, которая бы наряду с развитием военно-физических качеств и навыков, воспитывала у населения верноподданческие чувства и взгляды солдата агрессивной армии. Гутс-Мутс, передавая свои сочинения по гимнастике начальнику духовного департамента Пруссии, считал необходимым, «чтобы с телесными упражнениями знакомились в высших образовательных учреждениях, и в особенности в наших университетах, откуда духовенство идет в города и села в качестве учителей. Ко всем остальным сословиям гимнастика имеет еще более близкое отношение, ибо их тело должно главным образом служить государству. Более того всего это относится к войнам. Развитие физической ловкости и упражнение юношества составляют одну из существенных частей моего плана национального воспитания». Чтобы увеличить национальное влияние гимнастики, Гутс-Мутс предлагает систематически назначать национальные состязания,»… в которых видно что-то великое, возвышающее чувство. Они так сильно влияют на национальный дух, что ими можно развивать народ, внушать ему патриотизм…почему я и признаю их за главное воспитательное средство целой нации». Методика Гутс-Мутса быстро распространилась в европейских странах. Главными продолжателями этого подхода и теоретиками в развитии новых методов становятся П. Клиас (1820) в Швейцарии, Ф. Аморос (1830) во Франции, Ф. Нахтегаль (1873) в Дании, Ф.Л. Ян как основатель «немецкой национальной гимнастики». Он, пропагандируя среди немецкой молодежи шовинизм, считал, что лучшим средством развития физических сил и твердости воли является гимнастика на снарядах и военные упражнения. По мнению Яна с помощью этого средства немецкая молодежь сможет возродить воинственность древних германцев и, объединившись под властью прусского короля, завоевать мировое господство. Франц Аморос — полковник на военной службе в Испании ушел в педагогической теории еще дальше. Он требовал, чтобы в системе преобладали не абстрактные гимнастические упражнения, а упражнения близкие к естественным действиям солдата, который бы осознавал, что он делает и для чего это необходимо. П. Клиас был офицером швейцарской легкой артиллерии и академиком в Берне по преподаванию гимнастики.

Интересно отметить, что русские чиновники 1820-30 гг., преследуя сторонников суворовских методов воспитания солдат, приняли на службу шведа Паули. Под видом французской гимнастики швед успешно преподавал в русской армии упражнения, основанные на военных доктринах А.В. Суворова и педагогических взглядах Песталоцци.

Краткий анализ европейских и отечественной систем военно-физической подготовки войск, легшей в основу национальных систем физического воспитания населения, свидетельствует о том, что данные системы объединяет ряд родственных признаков:

1. Широкий спектр средств, направленных на общефизическую и прикладную подготовку воинов с акцентом на развитие таких качеств как выносливость и силовая выносливость, способствующих применению элементарных навыков в рукопашном бое, преодолении различных препятствий и других действий, связанных с конкретной военной специализацией, на фоне значительного физического утомления.

2. Применение приемов боевых единоборств даже в период их широкого использования на полях сражений как средства и метода специального военно-физического воспитания воина занимало незначительное место в подготовке войск.

3. Определенное место в физическом воспитании воина имели спортивно-прикладные состязания и подготовка к ним.

2.2.1. Боевые искусства Франции

В конце XVII- начале XVIII века среди низов общества получил распространение сават — старый французский метод боя ногами в обуви с подключением ударов открытой рукой. По-французски слово «сават» означает «старый стоптанный башмак», а в переносном смысле служит обозначением бродяг, босяков и оборванцев. Именно в их среде возникла техника боя ногами.

Вторым источником савата стали элементы боевого фехтования, когда употреблялась не только шпага, но и как вспомогательное оружие: в ход шли удары ногами и руками. Одними из первых мастеров савата стали учителя фехтования Фанфан, Батист и Сабатье, принадлежавшие к третьему сословию.

Распространению савата среди аристократов способствовали учителя фехтования и самозащиты, охранники, наемные убийцы, ставшие связующим звеном между кварталами бедноты и верхушкой феодального общества.

Удары в савате наносились носком или ребром обуви, как правило не выше колена, часто применялись подсечки. Практически не использовались удары в пах и в живот, кулаки не применялись никогда. Удары наносились ребром и основанием ладони, пальцами, ладонью вместе с пальцами и поражали глаза, уши, виски, горло, нос и другие уязвимые места на голове противника. Эффективными были не сила удара, а скорость и точность, разнообразие взятых из боевого фехтования стоек и передвижений.

Если сават возник в Париже и его окрестностях, то шоссон возник на юге Франции, в Марселе. Первоначальное название шоссона — «же марсей», то есть «марсельская забава», само же слово «шоссон» в переводе значит «мягкая туфля». По сравнению с саватом шоссон являет собой более мягкий вариант единоборства, в котором широко употребляются удары кулаками и захваты. Удары ногами проводятся не только по нижнему уровню, но также в живот, грудь и даже в голову. Шоссон практиковался среди моряков, рыбаков и контрабандистов.

В 1830 году мастер савата, фехтования и английского бокса Шарль Лекур начал создавать собственную систему единоборства, в которой он попытался соеденить французские удары ногами с английской боксерской техникой. Постепенно Лекур пришел к выводу, что ему больше подходит техника шоссона, а не савата, и именно шоссон был практически полностью поглощен системой, названной «французским боксом». Синтез «французской ноги» и «английского кулака» во французском боксе устранял определенную однобокость техники английского бокса, так как ноги играют в рукопашном бою не менее важную роль, чем кулаки, но в то же время жесткость классического савата и шоссона смягчалась путем введения правил спортивного поединка и применения перчаток.

Массовое распространение французского бокса во Франции началось в 50-е годы XIX века и неизбежно привело к падению популярности савата и шоссона в чистом виде. Завершил работу по систематизации техники французского бокса в конце XIX века Жозеф Шарлемон.

В ХХ веке французский бокс уступает по популярности английскому и по зрелищности, и по эффективности, но продолжает развиваться как национальный вид единоборства. В современной Франции существует движение за возврат к национальным традициям в области боевых искусств. Помимо французского бокса, в стране развивается воинское искусство франкомба. Это техника контактного поединка, созданная на основе приемов боя, использовавшихся в прошлом рыцарями, крестьянами и горожанами. Франкомба сочетает удары с борцовскими приемами, в этом виде единоборств изучаются приемы владения тростью и шестом. Трость в средние века была оружием крестьян и пастухов, паломников и слуг. В XVII–XVIII веках с ее помощью полицейские наводили порядок, а в XIX- начале ХХ века она являлась обязательным атрибутом костюма горожанина, и каждый уважающий себя мужчина учился владеть тростью как оружием. Таким образом, трость была известна и популярна в разные времена среди различных слоев населения. Работа с шестом считается дополнительной по отношению к трости, удары шестом значительно мощнее и могут приводить к травмам.

Франция, как и многие другие европейские державы, испытала на себе влияние восточных единоборств. На их основе создавались новые, оригинальные синтетические виды боевых единоборств. В 1968 году Ролан Эрнаэз, соединив элементы айки-дзюцу, дзюдо, каратэ и сериндзи-кэнпо, создал собственную систему тай-дзюцу («искусство тела»). В 1970 году Даниэль Дао объединил технику трех стилей ушу — шаолиньцюань, байхэцюань («стиль белого журавля») и цзуйбасяньцюань («кулак восьми пьяных мудрецов») — и создал собственную систему дао-сю. В дао-сю широко применяется техника работы с традиционным китайским оружием, в первую очередь, с мечом и копьем, в качестве подручных боевых средств используются предметы повседневного обихода.

Появление в XIX веке французского бокса сават стало следствием драк между английскими и французскими моряками — последние стали перемежать удары кулаками с ударами ног, обутых в рабочие башмаки «сават». Но никакой теории, связывавшей технику ударов с использованием природных сил, нравственных принципов или увязывавшей технику бокса с философией, к примеру, Просвещения, не было, да и не могло быть — христианство, господствующая религия, призывавшее к смирению плоти, не допускало возможности появления подобной теории. Всем известны строки из библии «Богу — богово, кесарю — кесарево». Но во всем христианском мире, включая Россию, это изречение неуклонно воплощалось в жизнь относительно тела и души человека — «церкви — душа, государству — тело». Таким образом, начавшееся в ХХ-м веке в Европе и Северной Америке бурное развитие физической культуры подразумевало данный вид культуры как культуру, прежде всего, телесную. Данное деление, как ни странно, сохранилось и в современных образовании, физическом воспитании, спорте и пр., но душа («психо») является уже прерогативой психологов, а интеллектом и телом занимаются преподаватели или тренеры. Судя по всему, это является коренным отличием Западной культуры от культуры стран Восточной и Юго-Восточной Азии.

2.3. Боевые искусства Америки

2.3.1. Борьба капоэйра в Бразилии

Это боевое искусство было создано в XVII–XVIII веках чернокожими рабами, вывезенными из Африки для подневольного труда на бразильских плантациях. Пожалуй, только капоэйре удалось достичь достаточно высокого уровня исключительно на основе саморазвития, так как все прочие единоборства прошли стадию обмена опытом, взаимного обогащения, а капоэйра с самого момента своего возникновения оказалась в жесткой изоляции: рабы не могли общаться ни с белыми хозяевами, ни с индейцами. Большинство рабов в Бразилию отправлялись с территории современных Анголы и Мозамбика. В Мозамбике зулусское племя шангаан практикует боевой танец гийя, отдаленно напоминающий капоэйру, а других возможных источников этого единоборства не обнаруживается.

Для капоэйры характерна очень низкая стойка, основанная не на продольном, а на поперечном шпагате, когда ноги широко расставлены, а руки почти касаются земли. Бойцы перемещаются прыжками, держась достаточно далеко друг от друга. Удары и подсечки делаются одной или обеими ногами, а руки в это время используются в качестве опоры. Упав на связанные руки и вращаясь вокруг них, схваченный раб мог сбить с ног всех своих охранников и, вскочив, нанести им добивающие удары.

Роль формальных упражнений в капоэйре выполняют карнавальные танцы, которые демонстрируют потенциальные возможности этого единоборства, редко применяемые в реальном поединке. И в карнавальной, и в боевой капоэйре существуют две основные зоны атаки: на нижнем уровне — подсечки, зацепы и подбивы ног противника, на верхнем — удары в голову. Кроме того, в контактном поединке достаточно часто наносятся удары по корпусу. Удары в карнавальной капоэйре в большей степени вращательные, а в боевой — прямолинейные. Защита осуществляется за счет поворотов и уклонов, основанных на вращении, но иногда применяются и блоки, отводящие удар противника.

Танцевальные элементы изначально присущи капоэйре, так как раньше тренировки маскировались под танцы, чтобы не привлекать внимание хозяев и надсмотрщиков. Техника капоэйры включает в себя умения падать, отскакивать, перекатываться и мгновенно выпрыгивать из лежачего положения, хорошо разработаны ложные выпады и обманные движения.

Руки в капоэйре предназначены в основном для упора, а удары наносятся главным образом пяткой или другой частью стопы. Техника нанесения ударов ногами с опорой на руки получила название «бананейра» («сажание бананов»).

Оружие, разработанное специально для капоэйры — это лезвие ножа без рукоятки. Его зажимали между пальцами каждой ступни. Кровавый бой между рабами, когда они полосовали друг друга ножами по мышцам груди и плеч, был составной частью овладеваемого ими религиозного экстаза. Такие бои проходили под музыку, которая сливала бойцов и зрителей в единое целое.

С 30-х годов ХХ века капоэйра стала превращаться в спорт и в 1937 году была официально признана Национальной конфедерацией бразильского спорта. Спортивные поединки в капоэйре проводятся в полный контакт. В боевом разделе капоэйры изучаются такие противостояния, как «один против нескольких», «безоружный против вооруженного» и «связанный против свободного».

2.3.2. Единоборства, развиваемые в США и на Гавайских островах

После второй мировой войны в США и на Гавайях появилось несколько десятков синтетических стилей, техника которых представляет собой конгломерат приемов различных видов единоборств, причем не только восточного, но и западного происхождения.

Ряд стилей в своих названиях имеют термин «кэмпо» или «кэнпо» (кит. цюаньшу, то есть кулачное искусство). Среди них гавайское кэмпо-каратэ, созданное в Гонолу Уильямом Квайсун Чжоу, китайцем по происхождению; американское кэмпо-каратэ, создателем которого был ученик Чжоу — Эдмунд Кеалоха Паркер, праправнук гавайского короля Камехамеха I, правившего в начале XIX века. В основу обоих стилей были положены техники дзю-дзюцу, окинавских стилей каратэ и полинезийских видов единоборств, все приемы соответствуют биомеханическим и моторным возможностям человеческого тела, то есть стили были созданы в соответствии с научными данными.

На территории США образовалось около десятка стилей местного каратэ, ведущих свою родословную от японских или окинавских стилей. Среди них американское годзю-рю Питера Урбана, Джо Льюис — каратэ, Чак Норрис — каратэ и им подобные стили.

Свою собственную школу самозащиты «джиткундо» («путь опережающего кулака») создал известный киноактер Брюс Ли. В джиткундо нет неукоснительно соблюдаемых ритуалов, собственной униформы и цветных поясов, ученики носят ту одежду, которая наиболее удобна для них. Основной стойкой является естественная стойка человека, изготовившегося к драке, то есть напоминает боксерскую. Считается, что руки и ноги должны поражать цель кратчайшим путем, то есть по прямой. Удары имеют приоритет по отношению к захватам, болевым приемам на суставы, удушениям и броскам. В джиткундо нет стандартного набора приемов — каждый ученик действует в соответствии с общим подходом к решению поставленной задачи, но идет своим путем.

В 1972 году в США появилась разновидность спортивного каратэ — фулл-контакт каратэ, в котором разрешен обмен ударами в полную силу по всему телу. Фактически поединки подобного рода проходили в США и раньше, так как бесконтактное каратэ считалось незрелищным и с коммерческой точки зрения бесперспективным. Важной вехой на пути к становлению фулл-контакт каратэ было создание в 1968 году Международной федерации профессионального каратэ (ВПКО) и проведение первого чемпионата мира по каратэ среди профессионалов. Именно после этого турнира стали широко известны такие имена, как Майк Стоун, Чак Норрис, Джо Льюис и другие. Джо Льюис в 1974 году стал первым чемпионом мира по фулл-контакт каратэ в тяжелом весе среди профессионалов и подтверждал этот титул до 1985 года. Канадец Жан-Ив Тернол был чемпионом мира в среднем весе с 1980 по 1992 год, но, в отличие от Льюиса, не подтверждал свой титул ежегодно.

Ряд стилей сочетают технику нескольких восточных единоборств. Среди них можно выделить атэми-кидо-нин-дзюцу, созданное Ирвингом Сото на базе каратэ, айки-дзюцу и техники точечных ударов (атэми-вадза) из арсенала нин-дзюцу; госоку-рю («школа быстроты и силы»), созданная американцем японского происхождения Куботой Такаюки на основе японских стилей каратэ и дзю-дзюцу; дзюкадо — система самозащиты, созданная Брюсом Тэгнером, объединившим элементы дзюдо, каратэ и айкидо; укидо-кан, основанное в 1991 году турнирным бойцом Бенни Уркидесом. Термин «укидо-кан» расшифровывается как «зал пути энергии Уркидеса». Техника этого стиля является синтезом девяти дисциплин — каратэ, тансудо, кэнпо, айкидо, дзю-дзюцу, английского бокса, фулл-контакт каратэ, кикбоксинга и муай-тай. Техника укидо-кан включает в себя удары всех видов, захваты, болевые приемы, броски.

Среди экзотических стилей последних десятилетий следует назвать такие, как сибат (создан Келли С.Уорденом), объединивший технику каратэ, ушу и филиппинского арнис де мано; му-тау, приемы которого взяты его основателем Джеймсом Арванитисом из каратэ, тэхквондо, бокса, ушу, дзюдо, айкидо, греко-римской борьбы и кикбоксинга.

Первым синтетическим стилем на Гавайях стало кадзюкэнбо-кэнпо, основанное в 1949 году Адриано Сонни Эмперадо. Он попытался создать универсальную боевую систему, самую полную из известных ему. Название стиля сочетает в себе элементы названий каратэ («ка»), дзюдо («дзю»), кэнпо («кэн») и бокса («бо»). На основе этой системы американский мастер Ал Дакаскос создал стиль вунхопкуэн. К имевшейся базовой технике он добавил ряд приемов из ушу и лоас (гавайского боя дубинками), а впоследствии в вунхопкуэн были привнесены некоторые приемы из капоэйры.

2.4. Развитие боевых искусств в России

О развитии боевых искусств в древней Руси известно немного. Причина тому — отсутствие древних литературных источников, посвященных этой теме. До последнего времени считалось, что впервые о ратном искусстве славян упоминается в «Слове о полку Игореве». Однако, весьма интересные данные приводит исследователь славянских боевых искусств и воинских искусств Китая И.А. Воронов, выдвигая гипотезу о китайских корнях древнеславянской системы военного обучения, ссылаясь, ссылаясь, при этом, на еще более ранний древнеславянский текст «Велесовой Книги», написанной приблизительно в IX веке новгородскими волхвами, «в которой есть строки: «И идоша су Кий, Щек и Хорив, три сыни Иреова, ину земь глядати…Пред бя род словен у гориех велице высоцех… а изшед из края Иньска… мимо земе Фарсийсти, а идоша далеце… до гор Карпатских», где под «горами великими» подразумевается восточный Тянь-Шань, под «краем Иньским» — верховье реки Хуанхэ, а под «землей Фарсийской» — ирано-персидская территория, простиравшаяся до северного причерноморья, на которой до XVIII века язык общения назывался «фарси», Ирей же и есть «наш праотец» — «пахарь-первочеловек» Арий.

Следует отметить, что китайские корни славянских боевых искусств являются одной из гипотез, также как другой, не менее фантастической, гипотезой является предположение о славянских корнях боевых искусств Индии, Китая, Японии, Кореи и пр.

Однако, доподлинно известно, что в начале (((((века выделяется своей прогрессивностью русская система военной подготовки, в основу обучения которой были положены требования воинского устава 1716 года: «…непрестанно тому обучать как в бою поступать». В содержание обучения русских войск были включены: маршевая, строевая, тактическая подготовка, стрельба штыковой бой и морские учения (для флота). Важным видом физической тренировки была маршевая подготовка — длительное передвижение в полном снаряжении, форсирование встречающихся водных преград, в результате чего русские войска обладали высокой выносливостью и большими маршевыми возможностями (в 1710 году Семеновский полк из Москвы в С.-Петербург прошел со средней скоростью 45 километров в сутки).

Боевые учения, полевые маневры, штурмы крепостей с применением пехоты, артиллерии, кавалерии повышали физическую подготовленность солдат. Эта система впоследствии оказала большое влияние на формирование военно-педагогических взглядов А.В. Суворова в области боевого обучения войск и физической их подготовки. Вопросы теории и практики обучения и воспитания войск А.В. Суворов изложил в книгах «Полковое учреждение», «Наука побеждать» и других исторических документах. Глубокий смысл системы А.В. Суворова, не потерявший своей актуальности в наше время, заключался в обеспечении соответствия между целью, содержанием и результатом функционирующей системы. Основная цель и результат: готовность войск к высокоманевременному управлению, к смелым, быстрым, решительным боевым действиям для достижения победы над противником — составляли единство содержательной, организационной и методической стороны суворовской системы обучения и воспитания. Боевая учеба суворовских войск была организована таким образом, что обеспечивала высокий уровень физической, психологической подготовки как отдельного солдата, так и подразделения в целом, что в конечном итоге решало исход боя. Впервые в войсках была введена утренняя тренировка — новая форма и средство повышения боевой выучки и физического состояния солдат. В ее содержание включалась медленная и ускоренная ходьба с поворотами в различных направлениях, а также упражнения с оружием. Поощрение солдатской инициативы, проявляющейся в подвижных играх, народных и военно-прикладных состязаниях способствовало становлению особого морально-психологического духа, который всегда присутствовал в войсках А.В. Суворова.

Методика обучения и воспитания солдат, которой владели командиры всех степеней и успешно претворяли ее в жизнь, предусматривала:

Обучение рассказом и личным показом без торопливости и жестокости.

Последовательность в прохождении материала обучения и непрерывность тренировки.

Доступность изучаемых приемов и планомерность в повышении нагрузки.

Высокая эмоциональность процесса обучения, несмотря на тяжесть и изнурительность учебных заданий.

Повседневная забота о сохранении здоровья личного состава и бодрости его духа. Как странно, куда же все это пропало в современной армии Российской Федерации?

Кулачный бой на Руси появился предположительно вIX веке и развивался в форме групповых схваток — «стеночных» боев и «сцеплялки-свалки», которые, как правило, завершались травмами различной степени тяжести. По сути, это были массовые побоища с использованием дубинок, кистеней, свинцовых заначек и ножей. Только в 1726 году Екатерина I в своем указе попыталась смягчить обычаи проведения кулачных боев, потребовав прекратить увечья и не бить лежачих.

Парные поединки, проводимые на Руси, получили название «охотницкие бои», для них были характерны высокие открытые стойки, отсутствие уклонов, уходов и нырков; удары ногами не проводились, вместо этого изредка использовались подсечки. Одним из главных достоинств бойца считалось умение держать удары и терпеть боль. В «охотницких боях» преимущественно использовались удары кулаками, на которые одевали рукавицы, обшитые металлическими бляхами. Решающим фактором в бою была физическая сила.

Первые известные системы боевого стиля стали создаваться в Советском Союзе в 20-е годы ХХ века и претендовали на статус «советского боевого искусства». Им не приписывалось ни древнее, ни рабоче-крестьянское происхождение, они носили сугубо прикладной характер и были призваны стать оружием, в первую очередь, для сотрудников ВЧК — ОГПУ — НКВД.

Одна из первых прикладных советских боевых систем была разработана специалистом НКВД Нилом Ознобишиным. Она объединила в себе удары кулаками из английского бокса, удары ступнями и локтями из французского бокса; бросково-болевые и удушающие приемы из дзю-дзюцу и кэтча (вольноамериканской борьбы), технику работы с тростью и финским ножом.

Параллельно с Н. Ознобишиным свои исследования вел В. Спиридонов. К 1933 году им была разработана на практике техника самозащиты на основе приемов дзю-дзюцу, английского и французского бокса, а также традиций отечественного кулачного боя. На базе этой техники была создана система приемов защиты от разнообразных захватов и от нападения вооруженного противника, предназначенная для милиции, органов госбезопасности, пограничных и конвойных войск. Эта система получила название «сам», измененное впоследствии на «самоз» и, наконец, на «самбо» («самозащита без оружия»).

Независимо от В. Спиридонова свою систему создавал В. Ощепков. Еще в 1911–1914 годах он прошел курс обучения дзюдо у самого Кано Дзигоро в Кодокане, а в 1922–1925 годах находился в Маньчжурии, где познакомился с рядом стилей ушу. Система Ощепкова называлась «борьбой вольного стиля», а затем «борьбой в одежде — дзиу-до». В ней были устранены японские ритуалы, жесткое татами было заменено мягким толстым ковром, а техника дзюдо дополнена приемами китайского ушу и национальных видов борьбы народов СССР. В. Ощепков стремился познакомить со своей системой как можно больше людей и объявленный «врагом народа» за пропаганду боевого искусства самураев был репрессирован в 1937 году. Базовая техника системы Ощепкова включала в себя броски, рычаги, удушения, удары руками и ногами; на ее основе были разработаны приемы защиты от нападения вооруженного противника и приемы рукопашной схватки двух невооруженных противников.

Элементы систем Спиридонова и Ощепкова были объединены в 1940 году В. Волковым, создавшим на их основе курс обучения для школ НКВД. Эта работа была продолжена А. Харлампиевым, который к 1949 году создал современную технику борьбы самбо. Из нее были исключены удары, удушения, опасные броски и приемы защиты от вооруженного противника, и самбо превратилось в чисто спортивный вид борьбы. Но одновременно была разработана техника боевого самбо, которое впоследствии стали называть рукопашным боем. В нем не только был сохранен весь комплекс ранее созданных приемов, но и были добавлены наиболее эффективные техники из различных восточных и западных единоборств.

За последние десять лет в России появилось множество школ и направлений, объединенных термином «русский стиль». Как правило, они носят фольклорно-этнографический характер и претендуют на глубокие, исторические корни. Среди них можно назвать такие системы, как славяно-горицкая борьба, буза, скобарь, лесной воин, коло, тризна, лютый бой, кружала, челдон, приклад и другие. Они имеют собственную терминологию и символику, их духовной основой объявляются язычество или православие, провозглашается их принципиальное техническое, тактическое и психологическое отличие от восточных боевых искусств. На самом деле в их основу положено самое разнообразное смешение приемов отечественного и восточного происхождения, а их создатели пытаются переносить на русскую почву традиции восточных школ боевых искусств.

Очевидно, что славянская культура располагала совершенной системой боевых искусств и воинской подготовки, о которых, как ни странно, мы знаем значительно меньше, чем о боевых искусствах Дальнего Востока. Исследования данного пласта отечественной культуры являются весьма актуальными и приоритетными на кафедре спортивно-боевых единоборств Академии Физической Культуры им. П.Ф. Лесгафта, которая, как старейшее специализированное учебное заведение страны, может ссылаться только на выводы, соответствующие принципу научности.

…Сидхартха говорил, что практика одарила его тремя способностями: он умеет мыслить, он умеет ждать и он умеет очень долго обходиться без пищи.

Три качества ума — три характеристики воина…

(Герман Гессе, «Сидхартха»)

Глава 3. История формирования и развития боевых искусств Востока

На Востоке, в первую очередь в Китае, оформился круг единоборств, опиравшийся и на философские, и на религиозные, и на социально-психологические факторы. Если для европейца единоборство имеет лишь прикладной аспект и преследует цель защиты интересов человека и общества, то для азиата не меньшую значимость приобретал духовный аспект — боевое искусство становилось средством индивидуального самосовершенствования, способом включения себя в сферу мировой гармонии. Для боевых искусств Востока, основанных на комплексе моральных принципов, приемы единоборств были средством психофизической регуляции личности и достижения высшей цели. Любой бросок, захват, залом или удар не был самоценен, он на определенном идеологическом фоне становился очередной ступенью на пути реализации идеала.

Этап формирования первых военных школ Восточной Азии приходится на время с 1395 по 1122 гг. до н. э., когда, по китайской хронологии, в верховьях реки Хуанхэ существовала иньская культура шанской эпохи, называемая или Инь, или Шан-Инь, с предположительным центром-столицей в городище Аньян (современная провинция Шэньси). По данным археологических находок оружейных кладов, относящихся к иньской культуре, обнаруженных китайскими и отечественными исследователями. Археологические находки косвенно указывают на существование здесь, уже в иньскую эпоху, военных школ, в которых, при подготовке воинов с целью выполнения задач по защите интересов государства, изучались такие предметы как ратное дело, тактика и стратегия, управление колесницами и верховая езда, медицина и философия, астрономия (астрология и хронология) и топография (геомантия). При обучении воинов тактике ведения боя уже тогда учитывались такие факторы как климат и ландшафт, вид вооружения противника, организационная структура войск, способы их построения, степень развития военного искусства.

С точки зрения восточной философии, человек — звено в единой системе мирового развития, боевые искусства — часть этой системы. Таким образом, сочетание физических тренировок и психотренинга позволяло максимально развивать человеческие возможности. Боевая техника становилась таким же видом искусства, как живопись, каллиграфия, стихосложение или медицина.

3.1. Факторы, обусловившие разнообразие боевых искусств Востока

Следует отметить, что цели занятий боевыми искусствами на Востоке были различны, иногда прямо противоположны, и зависели от религиозных воззрений, социального статуса адептов, но вне зависимости от целей результат был один — совершенствование боевого искусства.

Высшей целью последователей даосизма было слияние с путем природы, то есть достижение человеком долголетия, а в идеале — бессмертия. Методом поиска эликсира бессмертия становилась внутренняя алхимия, выражавшаяся в психофизическом тренинге посредством создания и совершенствования приемов ушу. Таким образом появилась группа так называемых «внутренних стилей» (нэйцзя), в которых приемы являлись не самоцелью, а несли в себе функциональную нагрузку — были способами совершенствования организма, выводили сознание на космический уровень и, тем самым, позволяли ему управлять природными процессами. Следовательно, чем лучше отшлифованы даосом приемы ушу, тем ближе он к достижению долголетия и бессмертия.

Для последователей буддизма в форме хинаяны (тхеравады) идеалом человека считается архат («достойный») — святой, который достиг освобождения от сансары (круговорота рождений и смертей) и таким образом обрел нирвану. Подобное освобождение становится возможным благодаря соблюдению всех монашеских принципов и правил, а также использованию практики созерцания и медитации. Но при этом ушу оказывается методом работы над сознанием и позволяет достичь состояния просветления в процессе созерцания, то есть выводит сознание на высший уровень.

Предложенные примеры показывают, что приемы ушу использовались в качестве методов для реализации прямо противоположных целей — достижения бессмертия и освобождения от плоти. Это означает, что совершенствование приемов ушу происходило в рамках различных религиозно-философских систем, и доказывает многогранность и многофункциональность боевых искусств.

Также можно говорить о развитии ушу «сверху» и «снизу», что придает боевым искусствам триединый характер: помимо монастырского ушу, существовало еще государственное (военное) и народное.

В древности термином «ушу» обозначали любую воинскую подготовку, но в VI–VII веках наметилось разделение между воинскими и боевыми искусствами в Китае. Понятие воинского искусства (бинфа) включало в себя умения вести крупномасштабные сражения, управлять войсками, организовывать тренировку и закалку воинов. Воинские методы были исключительно прагматичны, то есть кроме достижения победы в бою никаких других целей не ставилось, и все приемы боевого искусства преследовали только одну задачу — одержать физическую победу над противником. Безусловно, всякий известный полководец был прекрасным бойцом. Как и любой другой представитель китайской элиты, он, в первую очередь, руководствовался принципами конфуцианства. Таким был и китайский полководец XVI века Ци Цзигуан. Он утверждал, что для проявления чувства справедливости и величия духа в восприятии мира необходимо сочетать в занятиях дух как внутреннее начало, и форму как внешнее. Полководец создал собственный стиль цицзяцюань и предписывал воинам тренироваться каждый день. Всех замеченных в недостатке мужества или упорства в бою или на тренировках в наказание отправляли на кухню. Генерал знал, что вид бойца значит не меньше, чем мастерство, поэтому предписывал воинам все время находиться в «грозном состоянии духа», оставаясь абсолютно невозмутимым и не подверженным никаким внешним воздействиям, — так можно выиграть сражение до его начала, если соперник будет подавлен воинственным духом.

Но за рамками воинских искусств оставались мистифицированные методики самосовершенствования, способы психопрактики и медитации. Воинские искусства были монополией элиты и аристократической культуры и никогда не ставили таких целей как достижение просветления или очищение духа. В свою очередь, элементы мистики и даосские воззрения были популярны в народной среде, и именно там формировалась духовная культура ушу.

К VI–VII векам в народной среде армейские приемы, получив новое осмысление, включались в систему сложных народных мистерий, ритуалов, боевых танцев и переходили на уровень сложного таинства боевого искусства. Народная среда давала новое, более глубокое содержание формам армейского ушу.

Таким образом, в триедином характере боевых искусств именно народное направление позволяло синтезировать мистические элементы монастырского ушу и практику армейских боевых искусств.

Каким образом происходила интеграция боевых искусств? Во-первых, бродячие монахи, демонстрируя свое искусство в деревнях, искали себе учеников в народной среде, открывая им тайный, эзотерический смысл того или иного стиля. В более поздние времена уже настоятели монастырей приглашали бойцов-мирян для подготовки монахов в боевых искусствах. Во-вторых, в эпохи Суй и Тан (конец VI- начало X веков) создаются армии из простолюдинов путем вербовки бойцов из крестьян. Благодаря этому весь комплекс боевых искусств (уи) переходит в народную среду, переплетаясь с народной мистикой и самыми невероятными верованиями.

В императорской армии возникла идея классификации воинского мастерства, то есть особо отличившимся бойцам давались звания — своеобразные воинские разряды. Это неудивительно, так как сам характер воинской подготовки требовал непременных различий в уровне мастерства, зафиксированных на основе неких формально-технических признаков. В народном ушу такого формализма просто не могло быть, так как традиция духовной передачи в ушу стояла выше технических элементов боя и не требовала определения понятия мастерства на основе набора приемов.

3.2. Преемственность традиции боевых искусств Востока

В восточных боевых искусствах существует культ мастера, и это не случайно, так как он воплощает всю совокупность культуры ушу. Наставник ушу учит не по писаным канонам и не с помощью объяснений, его обучение парадоксально, а поведение приближено к природной естественности, спонтанности действия. Мастер переводит жизнь в плоскость духовного бытия. Размывание границ обыденности ведет сознание к началу всех вещей, и оно обращается в абсолютную пустоту. В Китае мастеров сравнивали с сокровенным зеркалом сюаньцзин — предметом даосской культовой практики, представлявшим собой отполированную круглую металлическую пластину. Зеркало объективно отражает события, само при этом не меняясь. Человек, глядя в него, видит не зеркальную поверхность, а свое отражение. Таков и мастер: его характер, истинный облик являются тайной для абсолютного большинства окружающих. Приводя свой дух в покой и умиротворяя собственную природу, мастер сливается своим пустотным сознанием с Дао, и тогда каждое его движение обретает исключительную ценность, ибо оно и есть воплощение самого Дао, а не механический повтор чьих-то поучений. Лишь у мастера прием действительно исходит из сердца. Так обучение ушу обращается в передачу истинной традиции. Наставник ушу — это живое воплощение первооснователей школы, а школа обеспечивает передачу того внутреннего сокровенного знания, в которое посвящен учитель.

Для передачи истинной традиции боевого искусства важно, чтобы между учителем и учеником установились взаимоотношения глубочайшей содоверительности — лишь вера в учителя поможет ученику реализовать форму, которую он постигает. Благодаря вере, ученик относится с искренним доверием к стилю, который он изучает, к его истинности и непреходящей ценности, заключенной в нем мудрости. Безраздельная вера в стиль и учителя задает направление развития, и не позволяет ученику сойти с истинного пути. Среди самых упорных и старательных учеников всегда выделялась небольшая группа тех, кто был готов на полную самореализацию ради ушу. Именно в их числе находился преемник школы, именно через него передавалась истинная традиция.

Вопрос передачи истинной традиции (чжэньчуань) очень важен для боевых искусств, так как ценно не только умение вести бой и владение приемами, но и овладение духовным потоком, берущим свою силу от древних мудрецов. При этом посредством определенных медитативных упражнений и общения с носителем «истинной передачи» человек приобщался к потоку духа древних мудрецов-мастеров и входил в духовное соприкосновение с ними. Таким образом, овладев истинной традицией, человек становился вечен — он возвращался в каждом последующем ученике. Следует отметить, что истинная традиция — это не определенный набор технических элементов или следование заданной методике, это приобщение к весьма ограниченному кругу людей посредством общности духа, когда едины не только цели и действия, но также помыслы и внутренний настрой. Здесь речь идет уже даже не о людях, а о бесконечной линии перевоплощения и трансформации «просветленного духа», проявляющегося в учениках и учителях. Многие ученики могут стать искусными бойцами или опытными инструкторами, но постижение глубины боевого искусства — это вопрос личных свойств, искренности и открытости человека. Основа слияния сознания учителя и ученика в единое целое — это искренность ученика и готовность учителя передать все свои знания и чувства. Истинная традиция — это ощущение себя членом бесконечно длинного ряда учеников-учителей в процессе духовно-телесной передачи.

Боевые искусства превосходят по своей глубине и содержанию физическую тренировку и являются способом развития духовных способностей человека. Технический арсенал любого стиля можно выучить за несколько месяцев, но постигнуть его глубины можно не успеть за всю жизнь. Истинную традицию можно передать только при личностном общении, ее нельзя описать в книге, прочесть и выучить.

Подобные взаимоотношения между учителем и учеником, а также проблема передачи истинной традиции характерны не только для боевых искусств Китая. Наиболее ярким подтверждением вышесказанному служит, к примеру, японское айкидо. Его техническое и духовное содержание невозможно передать только словами, здесь главная роль отводится интуиции, а без тесного духовного контакта между учителем и учеником канал интуитивной передачи не действует. Настоящий учитель должен быть для своего ученика другом, тонко ощущающим его душу. Только в этом случае возможно свободное развитие индивидуальности подопечного. Благодаря общению, построенному на принципе «от сердца к сердцу», в сознание ученика проникают доверие, признательность и прилежание, и он сможет передать в будущем то, что получил от собственного учителя. Таким образом, и в айкидо мы видим важный принцип мироздания и восточного менталитета: единство любви, духа и тела, опирающееся на абсолютное взаимное доверие.

Подводя промежуточный итог, сделаем вывод, о том, что боевые искусства на Востоке стали единым универсальным средством для достижения самых разных целей:

1. Для монахов (это метод приведения своего сознания и организма в состояние, ведущее к слиянию с Дао или к обретению долголетия (даосы), или к достижению просветления (буддисты).

2. Для военачальников и воинов (это метод совершенствования технического мастерства ради достижения победы над конкретным противником.

3. Для адептов народных школ (это возможность обрести внутреннее, духовное самосовершенствование и приобщиться к духовной традиции предков, тем самым обретя новую форму существования. При этом для адептов народных школ ушу духовное богатство зачастую становилось альтернативой материальному благополучию, способом внутреннего противостояния неблагоприятной внешней среде.

Во всех трех группах шло совершенствование техники боевых искусств — как параллельными курсами, так и пересекающимися.

3.3. Школы боевых искусств на Дальнем Востоке

Основным местом, через которое передавалось учение, была школа боевого искусства, причем понятие «школа» имело в первую очередь духовное значение. Система школ возникла в XIII веке, когда началось осознание боевых искусств как духовно полноценного явления. Это привело к мысли о том, что необходимо накапливать и сохранять знания, вводя человека в тесный круг, прежде всего, духовного общения, где все проникнуто единой мыслью овладения тайнами ушу. Многие школы имитировали традиционные буддийские общины или даосские секты, ставя своей целью достижение соответствующего идеала. На формирование и структуру школ ушу повлияли как форма взаимоотношений внутри традиционной китайской семьи, так и организация, и система обучения в даосских и буддийских сектах. Созданию школ предшествовали многочисленные народные общества ушу, носившие, как правило, массовый характер.

Разработка стилей ушу шла внутри школ, именно там технический арсенал боя приобретал черты стиля — историю, легенды, ритуалы. Но, желающих практиковать ушу в Китае были миллионы, а учение и внутренняя психологическая обстановка школы воспринимались далеко не всеми. Поэтому за рамками школы оставались так называемые «дворы боевых искусств», позволявшие овладевать ушу только на внешнем техническом уровне. Школы имели свою генеалогию, методики «внутренней тренировки», их члены широко практиковали медитацию. Именно в школах шла истинная передача ушу, так как лишь их структура и внутренний климат позволяли в полной мере не только сохранять знания в концентрированном виде, но и беречь дух традиции ушу. Характер школы исключал приход в нее случайных людей, и большинство ее членов своим основным занятием в жизни считали практику ушу. Члены же «дворов боевых искусств» сохраняли свои профессии и оставались крестьянами, торговцами, лодочниками, ремесленниками.

Структура школы вырастала из клановой организации китайской семьи, поэтому и название школы соответствовало названию семьи. В свою очередь, стили боевых искусств выросли и развились на базе школ, так как многие ученики, покинув учителя, переезжали с места на место и передавали свое мастерство. Естественно, и доля усердия, и мера способностей учеников одной и той же школы имели различия, да и клановый характер школ вынужденно нарушался. Это приводило к большей разветвленности и открытости боевых искусств. Но разъехавшиеся по разным концам Китая люди продолжали сохранять ощущение принадлежности к общему центру и единства взаимосвязей внутри структуры школы. Таким центром мог быть Шаолинь, и совсем не обязательно было бывать в самом монастыре, чтобы ощущать свою принадлежность к школе шаолиньцюань — достаточно было приобщиться к традициям данной школы. В результате возникало множество абсолютно непохожих друг на друга стилей под общим названием. То же характерно и для так называемых подражательных стилей (тигра, змеи, обезьяны и т. д.). Для их последователей было важно ощущать себя в рамках традиций, духа единого стиля, а их внешнее проявление в форме приемов и комплексов вполне могло быть различным. Следовательно, стиль — это психологическое отнесение себя к той или иной ветви ушу, он не определяется общим техническим арсеналом.

К XVII веку система ушу стала настолько разветвленной, что возникла потребность отделить представителей одной школы от другой; разнообразными стали не только технический арсенал и методика обучения, но и способы духовной передачи. Так, в рамках шаолиньцюань одни школы принимали за основу даосские методы психотренинга, другие придерживались постулатов чань-буддизма, третьи выступали последователями народных мистических верований. Это привело к индивидуализации названия школ и стилей. В результате стала возможной их классификация.

Из всего разнообразия технических действий в каждом из стилей можно выделить две большие группы — приемы, отрабатывавшиеся во взаимодействии с партнером, то есть спарринг (кит. дуйлянь; яп. кумитэ), и формальные комплексы упражнений (кит. таолу, яп. ката).

Главная цель спарринга и в китайской, и в японской традициях — отработка на практике тех приемов с оружием и без него, которые во время реального боя будут способствовать достижению победы или высвобождению духа; это кропотливое оттачивание индивидуального мастерства.

Комплексы формальных упражнений несли в себе многофункциональность и различались в китайской и японской традициях по некоторым аспектам. Таолу в ушу — это специальные нормативные формы для обучения базовым принципам стиля. Во время выполнения комплексов бойцы повторяли особые речитативы, излагавшие легенду соответствующего таолу: кем и когда оно было создано, через кого передавалось. Это напоминало бойцам, что они не просто приобщаются к конкретному стилю — они выполняют те же движения, повторяют те же слова, что и первооснователь стиля, и мастер, через которых передавалась истинная традиция. С каждым движением бойцы «входили в след» первоучителя, становились «покрытыми его тенью». Таолу значило много больше, чем передача техники школы и обучение приемам, оно символизировало собой первоучителя — давно ушедшего, но переживаемого ежемгновенно, данного как чувствование, незримо ведущего за собой в приемах; переданного через многие поколения учеников, комплекса. Повторяя движения мастера, ученик неизбежно должен был пережить состояние его сознания, почувствовать то же, что и его просветленная душа. Таким образом ученик обретал особый тип мировосприятия, присущий самому мастеру, а значит преемствовалась традиция. Кроме того, таолу позволяло сконцентрировать в себе все духовные силы и подготовиться к действиям в реальных условиях — следовательно, оно становилось немаловажным фактором психологической подготовки бойца.

Ката в японском каратэ также предполагает совершенствование психологических характеристик и психического самоконтроля и является центральной частью триединства: тело — разум — дух. Но, поскольку главной целью каратэ всегда оставался отпор противнику, то ката несут в себе и другую функциональную нагрузку — отрабатывать те приемы, которые в реальном бою могли бы оказаться смертельными для противника. Ката тренируют быстроту, реакцию, силу удара, способность концентрироваться, полностью сохраняя равновесие. Поэтому одним из главнейших назначений ката является максимальная эффективность выполняемых действий в достижении намеченной цели. Эта эффективность характеризуется сведением лишних движений к минимуму, то есть простотой и экономичностью техники. Каждое движение ката имеет значение и функциональное применение, ничто не является лишним.

Таким образом, сравнивая таолу и ката, можно найти в них общее — это психофизическая концентрация бойца, его подготовка к реальному сражению. Но, в то же время таолу несет в себе связь с духовной традицией предков, а ката как средство духовного развития имеет второстепенное значение; тайным значением таолу является связь с истинной традицией школы, а тайное значение ката — сокрытие за внешним выражением серьезных и смертельных приемов боевого искусства.

Во все времена и во всех странах люди должны были противостоять природным катаклизмам и агрессивной внешней среде, нападениям соседей и диких зверей; они ходили на охоту или просто дрались. Все это с неизбежностью вело к возникновению различных систем единоборств, которые условно можно разделить на две большие категории: 1) с использованием различных видов оружия; 2) с использованием только физических возможностей человека, данных ему природой. Подобное разделение было принято в большинстве стран. Но начать исследование формирования и развития спортивно-боевых единоборств целесообразно с Китая, так как, во-первых, китайские боевые искусства, помимо своего древнего происхождения, легли в основу большинства единоборств — стран Восточной и Юго-Восточной Азии, а во-вторых, именно в этом регионе системы боевых единоборств развивались и совершенствовались в течение многих столетий и в процессе поступательного развития стали представлять собой широкий многофункциональный комплекс методов психофизического воздействия, вобравший в себя не только разнообразный технический арсенал, но и концепции ряда философских школ.

3.4. Китайские боевые искусства — ушу

3.4.1. Процесс формирования ушу

Безусловно, первые методы боя вышли из ранних способов охоты, став результатом борьбы человека за собственное существование во враждебном ему природном мире. Но, если принять арсенал действий первобытного человека за изначальный вариант ушу, то придется согласиться с выводом: история развития ушу, сопоставима по времени с историей развития человеческой цивилизации в целом. Именно так и утверждает большинство китайских историков, в том числе, и самые авторитетные из них. Но отнесение возникновения ушу к глубокой древности вовсе не соответствует действительности, так как приемы раннего охотника не имеют ничего общего с тем ушу, которое мы видим сегодня, — оно включает в себя не только боевой, но и другие аспекты: ритуальный, оздоровительный, психорегулирующий, мистический и другие.

Первоначально понятие «ушу» обозначало исключительно воинскую подготовку. В связи с этим работа с оружием занимала в ушу главенствующее место по сравнению с кулачным боем (цюаньфа) или кулачным искусством (цюаньшу). Естественно, в реальных сражениях цюаньшу могло играть лишь вспомогательную роль, так как эффективность защиты с его помощью от меча или копья была весьма проблематичной.

Основные типы оружия, используемые в ушу вплоть до наших дней, сформировались еще в эпоху Шан-Инь (XIV–XI века до н. э.) — это алебарды и клевцы, мечи и копья, трезубцы и кинжалы. В эпоху Чжоу (XI–III века до н. э.) главной ударной силой в бою была колесница, поэтому бой с нее можно было вести лишь длинным оружием. Наиболее удобным для поединка становится клевец (гэ), представлявший собой сочетание копья и крюка на вершине длинного древка. Это оружие было эффективным на протяжении многих столетий — его стали вращать, наносить удары древком в падении и прыжках. Впоследствии приемы с клевцом вошли в программу боевой подготовки монахов Шаолиньского монастыря. Косвенно клевец является символом боевых искусств в целом: иероглиф «у» («боевой») в слове «ушу» состоит из двух графем: «чжи» («остановить») и «гэ» («клевец»), то есть первоначальная трактовка понятия «боевое» означала «умение предотвратить атаку клевцом».

Трезубец (цзи) возник на рубеже эпох Шан-Инь и Чжоу на основе модернизированного клевца и представлял собой прямое лезвие в центре и два изогнутых лезвия в форме полумесяца по бокам. С помощью трезубца можно было наносить колющие и рубящие удары, а также подцеплять оружие противника. Также в древности весьма активно использовали топоры (фу). Но постепенно грозное оружие утрачивало свое прикладное значение и превращалось в ритуальный предмет или знак отличия — различные виды трезубцев стали соответствовать определенным чиновничьим должностям, а топоры обрели главенствующее значение в ритуальных боевых танцах.

Если развитие ряда видов оружия происходило благодаря воинскому сословию, то кулачным боем в древности занимались в основном простолюдины — те, кто не имел права носить оружие или не имел средств приобрести его. Трудно обозначить рубеж, за которым кулачный бой из драки превратился в искусство, но произошло это, несомненно, в эпоху Чжоу. В «Книге песен» («Шицзин») упоминается, что достойный чиновник должен в обязательном порядке владеть кулачным искусством, — таким образом, оно перестает быть чисто народным явлением, не случайно возникает термин «цюаньюн» («мужество в кулачном поединке»), обозначивший системы боя без оружия, использовавшиеся при подготовке воинов и придворных.

Формировавшиеся комплексы боевых искусств были тесно связаны с ритуальными боевыми танцами. Бой, рождавшийся из танца, приобретал оттенок сакральности: человек, идентифицируя себя с божеством, оказывался способен упорядочить природный хаос и тем самым приобретал мироустроительную функцию. Взаимозаменяемость терминов «танец» и «бой» объясняется также совпадением звучания обозначающих их иероглифов — «у». Постепенно выделился особый вид танцев — уу (танец-бой), его техника состояла из двух разделов — движений руками (у) и ногами (дао).

В XI–IX веках до н. э. наиболее масштабным из боевых танцев стал дау («большое сражение»). Его исполняли только воины, так как дау требовал прекрасного знания воинского искусства: в него включались сложнейшие боевые элементы, такие как вращение трезубца, запутанные многочисленные перемещения и прыжки. Сами воины видели в дау, прежде всего, учебный боевой комплекс, своеобразное таолу.

Итак, на раннем этапе становления ушу происходило сложение воедино воинского искусства и танца, физической культуры и ритуального действия, а кулачное искусство еще не приобрело того значения в системе боевых искусств, которое уготовано ему в будущем.

В эпохи Цинь (221–207 до н. э.) и Хань (207 до н. э.-220 н. э.) появились принципиально новые виды единоборств без оружия. Прежде всего это были два вида борьбы — цзюэли и цзюэди. Понятие «цзюэли» («померяться силами») включало в себя все многообразие методов рукопашного боя, боя с оружием и силовых состязаний. Борьба цзюэли могла представлять собой свободный поединок без четких правил или вид придворных праздничных состязаний, по которым проводились турниры. При императоре Цинь Шихуане цзюэли стало составной частью обязательной тренировки воинов. Каждый из них должен был обладать приемами борьбы без оружия в дополнение к умению фехтовать, вести бой на коне или в пешем строю. Наиболее умелым бойцам цзюэли Цинь Шихуан пожаловал важные посты при дворе.

Из ритуальных танцев выросла другая система борьбы — цзюэди. Дословный перевод ее означает «столкновение рогами» — бойцы завязывали волосы на голове в косички наподобие рогов, что было отголоском древнего ритуала, связанного с охотничьей магией: участники боевого танца надевали на себя маски или шлемы с рогами быка и нападали друг на друга. Надевание маски было своего рода неоконченным превращением в животное, мощь которого передавалась надевшему маску. В отличие от цзюэли, в цзюэди борьба велась без оружия, не использовалась и ударная техника. Есть определенное сходство между цзюэди и японской борьбой сумо, что дает возможность высказать предположение о китайских корнях этого, на первый взгляд, чисто японского вида единоборств.

Ко II веку до н. э. из цзюэли выделилась борьба шоубо, включавшая в себя броски, захваты, заломы и удары. Шоубо уже не было тесно связано с ритуальными праздниками и представляло собой реальный бой, в котором борцы не были ограничены в передвижениях — размеры площадки носили произвольный характер.

В период правления ханьского императора У-ди понятие «цзюэди» стало обобщающим для различных видов единоборств — оно включило в себя такие разные системы, как цзюэли, шоубо и шуайцзяо. Цзюэли к тому времени было полной противоположностью шоубо, это была чисто ритуальная борьба, внешне напоминавшая спектакль, в основе которого — боевой танец уу. Шуайцзяо, как и шоубо, было обычной борьбой, в которой использовались захваты, методы выведения из равновесия, броски-подножки через бедро и спину, зацепы. Многие приемы шуайцзяо были построены по принципу действия противоположных сил.

Постоянных правил проведения турниров не существовало, и победителем объявлялся тот, кто ставил своего противника в безвыходное положение, прижав его к земле или сделав ему болевой залом.

Собственно цзюэди базировалось главным образом на бросковой технике. Впоследствии оно трансформировалось в сянпу («взаимное столкновение»), носившее в большей степени ритуальный характер. Причем это были не только единоборства двух бойцов, но и целые театрализованные сражения. В Сунскую эпоху (X–XIII века) по 120 силачей образовывали «полки сянпу». Из их числа выделялись командующие, инструкторы и другие характерные для армии должностные лица. Были введены три категории мастерства — высшая, средняя и низшая. Помимо ритуальных сражений, при императорском дворе трижды в течение года проводились экзамены воинов по сянпу. Если придворные состязания по сянпу носили в большей степени ритуальный характер, то ежегодные состязания, устраивавшиеся в народной среде, представляли собой прообраз более поздних контактных поединков, не столь красочных и ритуализированных, но имевших выраженное прикладное значение.

Бой по сянпу состоял из трех раундов. Правила запрещали делать захваты за рубаху и брюки противника, но при нанесении удара можно было захватывать его руку, выполнять броски, наносить акцентированные удары руками и ногами. Правилами позволялось выполнение удушающих приемов, надавливание на болевые точки, заломы суставов. Исходя из приведенного выше набора приемов, многие ныне существующие системы единоборств смогли бы найти в сянпу какие-либо свои корни.

Среди множества отличий сянпу от своего предшественника цзюэди следует выделить два принципиальных. Во-первых, наличие правил и определенного арсенала приемов обозначило грань между ритуальным поединком и состязательным видом единоборств. Во-вторых, принцип зрелищной состязательности превалировал над ритуальной глубиной, изначально присущей этому виду единоборств.

Уже в первые десятилетия эпохи Хань боевые искусства были знакомы представителям самых разных слоев китайского общества. Простолюдинам они помогали защитить свою жизнь и имущество, даосу указывали путь к достижению долголетия и бессмертия, государственному чиновнику помогали обрести высшую мудрость. Воинское искусство в недрах китайского общества образовало сплав с постулатами традиционной философии, древней магической практикой и системами врачевания. К концу III века до н. э. постепенно сложился первый комплекс боевых искусств, так и называвшийся — уи («боевые искусства»). На уровне придворной элиты уи включало в себя в основном упражнения с оружием, а борьба без оружия занимала в этом комплексе незначительное место. Напротив, простолюдины в деревнях практиковали главным образом кулачное искусство, впоследствии соединив его с приемами цзюэди, шоубо и шуайцзяо. Именно этот синтез и лег в основу более позднего кулачного искусства — цюаньшу.

В Ханьскую эпоху среди всех видов традиционного оружия Китая особую роль начинают играть мечи. Прямой меч цзянь именовали «императором холодного оружия», «покровителем короткого оружия». Меч был связан с символикой императорской власти — ни один ханьский император не появлялся перед подданными, не имея меча на поясе, что подчеркивало воинственность и небесное происхождение правителя. В китайской традиции оружие считалось живым организмом, меч оказывался живым продолжением руки — и весь мир рассматривался как единое целое, в котором отсутствует разделение между человеком и мечом, который он держит в руках.

Более дешевым и практичным, но при этом и более тяжелым оружием был меч дао — изогнутый, с односторонней заточкой. С его помощью можно было в бою проламывать панцири воинов. Благодаря мечу дао появился еще один тип оружия — алебарда (дадао), представлявшая собой насаженное на длинную рукоять лезвие меча дао. Универсальный характер дадао заключался в том, что его можно было использовать как в ближнем бою, так и на дальней дистанции. За это алебарда получила прозвище «полководца ста видов оружия».

В III веке н. э. в употребление входит термин «ушу», означающий в переводе, как и термин «уи», «боевое искусство». Но понятие «шу» означало искусство ритуальное, мистическое, сакральное. Значит, и боевое искусство стало осознаваться как способ приведения мира в гармонию, сочетающий в себе разнообразную внешнюю боевую форму и богатое внутреннее философско-мистическое содержание.

3.4.2. Народное, армейское и монастырское ушу

Наибольшего расцвета китайская военная мысль достигла в период троецарствия (220–280 гг.н. э.). Как указывают современные китайские исследователи, военное обучение профессиональным навыкам в это время шло в тесном контакте с физической подготовкой: «Посредством тренировок, достигается развитие силы Ли, ловкости Квай, прыгучести Тяо; развивается все тело для овладения кулачным боем, как оружием. В тренировке этим физическим качествам необходимо уделять равное внимание «(История военного дела в Китае, 1983). Воспитание храбрости происходило с детства, одновременно прививая такие взаимодополняющие качества личности, как самоконтроль и аккуратность (прилежание), направляя обучение к вершинам мудрости. Пятью воинскими дисциплинами со времен Троецарствия стали называть стрельбу из лука, фехтование, владение пикой, стрельбу из арбалета и одевание доспехов это сведения из современного китайского исследования «История воинских искусств Китая», а в «Руководстве для экзаменаторов» того времени написано, что в военном обучении особое внимание уделялось: во-первых, воспитанию храбрости, во-вторых, обучению профессиональным навыкам, в-третьих, обучению позиционной войне, в-четвертых, ориентированию на местности и, в-пятых, привитию чувства времени.

Легендарный китайский военачальник Гань Бао обращает внимание на принципы построения гимнастики даоинь и древних текстов и пытается ввести в систему военного обучения «метод произношения звуков», для чего пишет трактат «Книга определений духов» состоящий из 464-ех притч. В армии его труд замечен не был, но в монастырях он начинает свое существование, дав толчек новому методу пролонгированного обучения с целью привития воину такого качества, как обостренное чувство ритма. А ведь именно ритм был одним из ключевых понятий военного дела и боевых искусств. Вот как о ритме позднее написал в трактате «Горин-но се» известный японский самурай Миямото Мусаши: «Существует ритм во всей жизни воина, в его победах и поражениях, как в гармонии и диссонансе… С самого начала ты должен отличать соответствующий ритм от несоответствующего, упражняя внутренний слух, чтобы среди сильных и слабых сигналов, в наплывах быстрых и медленных волн найти нужную частоту, действуя, учитывая дистанцию и ритм окружающей среды. Внутренний слух [спонтанное психомоторное реагирование] — важнейшая вещь в Стратегии. Особенно важно понимать ритм фона, иначе твоя Стратегия станет неуверенной.» Так продолжалась традиция ведущая свое начало от древней системы военного обучения «колодезных полей».

В период раннего китайского средневековья (VI–XI века) происходит постепенное изменение характера практики боевых искусств. Уровень мастерства в народе становится сопоставимым с качеством армейского или придворного ушу. Искусство кулачного боя и комплексы, демонстрировавшиеся на народных праздниках, наглядно показывали свое преимущество над официальным ушу. Празднества с состязаниями по шоубо и сянпу достигли такого размаха, что неоднократно запрещались местными властями, опасавшимися народных волнений. Главной причиной всех запретов была демонстрация приемов с оружием, в то же время не запрещались ни занятия кулачными упражнениями, ни ритуально-боевые действия.

Турниры среди простолюдинов проводились не только по официальным поводам, но и в период праздников, посвященных каким-либо местным духам. Уровень состязаний возрос настолько, что для победы уже было недостаточно просто обладать большой физической силой — необходимо было владеть соответствующим техническим арсеналом и несколько недель перед турниром усиленно тренироваться. Состязания длились несколько дней, а иногда и целый месяц. С Х века, начала эпохи династий Сун, в практику вошли бои на помосте — лэйтай. Два бойца выходили на высокий помост и проводили схватку в полный контакт — это был реальный, а не театрализованный поединок. Подобные бои ввел в воинскую практику первый император династии Сун Чжао Куанъинь, эти поединки проводились в полном боевом снаряжении и с оружием.

Традиция месячных соревнований по ушу предполагала, что в течение тридцати или более дней любой боец мог подняться на помост и вызвать на поединок претендента на звание сильнейшего. Если никто не отваживался бросить вызов, то претендент объявлялся «непобедимым воином».

Наличие в народной среде немалого количества настоящих мастеров ушу породило у государственных чиновников идею организовать из их числа специальные отряды — так появилось деревенское ополчение сяньбин («уездные войска»). Занятия ушу в этих отрядах, сочетавшие приемы кулачного боя и работу с оружием, находились под контролем местной администрации.

Параллельно с официальными боевыми отрядами стали возникать и чисто народные общества ушу, называемые «шэ». В них практиковали и кулачный бой, и стрельбу из лука, и фехтование на пиках и мечах, и ритуализированные боевые танцы. Общества шэ выполняли сразу несколько функций: были организаторами деревенской самозащиты, обществами взаимопомощи, сектами, исполнявшими магические ритуалы. Несмотря на преследования со стороны властей, шэ постепенно превращались в отряды отлично подготовленных воинов. Однако в отличие от государственной армии, их тренировки были, в первую очередь, связаны с народными праздниками и ритуалами. К XIII веку общества шэ постепенно замкнулись, превратившись в «дворы боевых искусств» (гуань), на базе которых стали формироваться классические школы ушу.

Центрами народного ушу часто становились постоялые дворы (вашэ). В них сооружались специальные площадки для демонстрации ушу, на которых проезжавшие мастера могли показать свое умение, сравнить собственное мастерство с умением местных боевых знаменитостей. В основном на площадках проходили бои голыми руками и поединки на палках, демонстрировались боевые танцы с мечами. Так стала формироваться городская культура народных боевых искусств.

Вашэ были также центрами торговли, поэтому для привлечения публики специально нанятые бойцы показывали свое умение. Представления обычно открывали женщины, демонстрировавшие парные таолу, только после них в поединке сходились бойцы-мужчины. В хрониках зафиксированы имена лучших мастеров вашэ, которых по роду их основных занятий называли «утонченными ремесленниками». В XIV–XV веках представления вашэ переросли в еще более гранди-озные городские народные ритуалы — ухуэй («сборища знатоков боевых искусств»).

В эпоху владычества монгольской династии Юань (1279–1368) впервые начали появляться школы ушу. Еще не существовало окончательно оформленных стилей, не было четкого отделения одной группы занимающихся от другой по признаку самоиндентификации с определенным первопатриархом, но уже были систематизированы приемы боя и наметился их контакт с основными религиозно-философскими системами. Началось структурирование боевых искусств.

Именно в школе началось формирование ранних стилей ушу. Стиль — это, в первую очередь, набор конкретных технических навыков, объединенных методами тренировки и способами передачи. Он базируется на ряде основополагающих принципов, которые являются внутренним стержнем всей техники. Каждый стиль имеет канонический набор приемов и комплексов — таолу, но формирование стиля — процесс очень долгий, так как для становления канона нужно длительное время. К XII–XIV векам уже существовали систематизированные наборы приемов у ряда школ, парные комплексы (дуйлянь таолу), методики тренировки с оружием — копьем, мечами, палкой, крюками, серпами, трезубцами, ножами. Но еще не было фиксации канона в письменном виде, в форме трактата. Такой трактат излагал не столько технические приемы, сколько учение школы в основном, ее философские и нравственные принципы.

В эпоху Юань появился новый вид оружия — молот (чуй), представлявший собой круглый металлический груз, привязанный к короткой или длинной рукояти. Короткая рукоять часто дополнялась длинной веревкой или цепью. С помощью молота можно было вести бой против конного воина, а также защищаться против нескольких вооруженных нападающих. Модификация молота с металлическим наконечником в виде стрелы на конце веревки получила название люсинчуй (молот-метеоритит) и была широко распространена среди монахов, особенно в Шаолиньском монастыре с XIV века.

В период расцвета системы «фубин» («военные подразделения») в танскую эпоху, на фоне отхода от военного обучения даосских монастырей, получают широкое распространение буддийские монастыри, в которых китайская система образования испытывает очередной ренессанс. В монастырях преподавались следующие дисциплины: — философия (санскр. прамана); — теория пролонгированного обучения (санскр. парамита); — теории психического отражения (санскр. мадьямана); — медицина; — трудовое воспитание; воинское исусство и рукопашный бой.

В XIII- ХIV веках началось становление такого стиля, как шаолиньцюань, но характерная для китайской традиции теория углубления истории боевых искусств до эпохи древности связывает появление этого стиля с приходом в Шаолиньский монастырь в VI веке из Индии 28-го патриарха буддизма Бодхидхармы, ставшего первым патриархом чань-буддизма в Китае, который девять лет преподавал свое учение в Шаолиньском монастыре. Помимо философии, теории пролонгированного обучения и теории психического отражения преподавались следующие практические дисциплины: регулярное ежедневное, по много часов, чтение звуко-резонансных рядов в форме дхарани и мантр, гатх и сутр; изучение психомоторных комплексов таолу — жестко детерминированной последовательности физических упражнений, направленных на развитие силы, ловкости, гибкости, быстроты и выносливости воина-монаха; рукопашный бой без оружия; рукопашный бой с оружием; восточная медицина.

В отечественной научной литературе последователем этой теории является Н.В.Абаев, который считает, что «под влиянием индийских культурно-психологических традиций и искусства единоборства возникла одна из самых популярных в Восточной Азии школ ушу — шаолиньская школа». А.А.Маслов, наоборот, считает, что «нет ни малейших оснований считать, что Индия хоть каким-то образом повлияла на шаолиньскую школу, которая сложилась все же не в VI веке, а значительно позже. Современные китайские источники также указывают на то, что «вся история старого физического воспитания насильственно притянута к личности Дамо (Бодхидхармы).

Легенда о занятиях Бодхидхармы боевыми искусствами сформировалась в окончательном виде уже в XVII–XVIII веках, когда завершалось формирование боевых искусств как социально-культурного феномена со сложной философской базой и развитой мифологией. Большинство стилей создавалось в рамках народной традиции, предпочитавшей в качестве формы самовыражения сектантские объединения типа тайных обществ. Бодхидхарма, простой и загадочный, к тому же не относящийся к героям китайской национальной традиции, был идеален в качестве фигуры первооснователя, первопатриарха, носителя внутренней традиции.

Шаолиньский монастырь был основан в 495 году буддийским шраманом Бато (кит. Чжоу Цзин). Его первыми последователями стали монахи Хуэйгун и Сэнтяо. Именно Сэнтяо в китайской традиции считается первым монахом-бойцом Шаолиньского монастыря, появившимся в нем за пару десятилетий до даты легендарного прихода Бодхидхармы в Шаолинь.

Из числа наставников монастыря постепенно стал выделяться особый разряд людей, чьей основной задачей было преподавание ушу. Их называли цюаньши (учителя кулачного боя) или уцзяотоу (старейшины, преподающие боевое искусство). Они разрабатывали не только приемы кулачного боя, но и принципы работы с оружием, причем большинство всех этих приемов и методов изначально исходило от народных учителей и переосмыслялось монахами. Народные корни монастырского ушу подтверждает и использовавшееся монахами оружие — монашеский посох из твердых пород дерева, сельскохозяйственные орудия, короткие палки и т. д. Приемы ушу не только позволяли монахам успешно отбиваться от бандитов на дорогах во время странствий, но и играли роль активных физических упражнений, с помощью которых монахам, наряду с сидячей медитацией, удавалось «прозревать природу Будды».

В VII веке отряд из тринадцати вооруженных посохами монахов сумел спасти императора Танской династии Ли Шиминя, после чего монастырю было позволено содержать особые монашеские войска — сэнбин и в Шаолине стали практиковаться методы подготовки монахов-бойцов. С тех пор Шаолинь стали называть «первым монастырем в Поднебесной по боевым искусствам». Монахи стали заниматься не только кулачным искусством и боем с палкой, в их арсенале появились мечи и армейские копья. Они учились вести бой на коне и в пешем строю (то есть выполнять функции армейского подразделения) — и все это при поддержке официальной власти. В монастырских хрониках отмечается, что уже тогда стал складываться характерный шаолиньский стиль, основанный на жестких ударах, передвижениях по одной прямой, бое на близкой и средней дистанциях, коротких атаках с применением ударов локтями и ладонями.

В Х веке сформировались основные дисциплины, которым обучали шаолиньских монахов. Они состояли из четырех разделов. Первый — фо (буддизм): изучались буддийские каноны, монастырские правила и основы медитативной практики. Второй раздел — у (боевой): изучалась практика боевых искусств. Третий раздел — и (медицинский): монахов учили основам массажа и составлению лечебных бальзамов и мазей. Четвертый раздел — вэнь (гражданские науки), в него входили занятия каллиграфией, стихосложением и живописью.

Основным методом обучения в Шаолине был так называемый метод воплощений — ассоциативного мыслеобразного отождествления себя с тем или иным героем прошлых времен, животным, предметом или явлением объективного мира (деревом, огнем, ветром, водой и т. д.). К процессу обучения чаньские монахи предъявляли 5 основных требований: постепенность, непрерывность, умеренность, самоконтроль и выдержка, учтивость.

Новый этап развития шаолиньского ушу начался в XIII веке, и связан он с именем Цзюэюаня, по крупицам воссоздавшего древнее шаолиньское искусство, утерянное за десятилетия упадка. На основе самого раннего шаолиньского комплекса «18 рук архатов» он разработал таолу в 72 приема. Впоследствии с помощью своих учителей Ли Соу и Бай Юйфэна Цзюэюань создал систему, состоявшую из 173 приемов, которые и принято считать классикой шаолиньского ушу. Многие приемы требовали хорошей гибкости, координации движений, большей резкости, взрывного выброса силы во время удара. Шаолиньская техника, реформированная Цзюэюанем, сочетала разнообразную комбинаторику вместе с высоким техническим мастерством и скоростью.

Бай Юйфэн дополнил шаолиньскую технику разделом, включавшим болевые захваты, заломы, надавливания на точки. Все тринадцать базовых форм («тринадцать захватов») основывались на технике подражания повадкам животных. Позднее Бай Юйфэном была разработана система «боя пяти животных» — тигра, леопарда, дракона, змеи и журавля. Он пожертвовал прямым сходством с движениями, исполняемыми животными, в пользу боевого аспекта. Отход от прямой имитации повадок превратил названия животных в некие символы, сохранившие лишь определенный характер движений. И, наконец, именно Бай Юйфэн начал использовать буддийские методы психотренинга в тренировках ушу.

В XIV веке крупнейшим реформатором шаолиньского стиля стал настоятель Фуюй. Ему удалось адаптировать шаолиньцюань для всех возрастов и категорий монахов, создав два новых комплекса, позже переросших в стили, — жуаньцюань («кулак мягкости») и чаншоуцюань («кулак долголетия»). Фуюй одним из первых стал сочетать в боевой практике боевые приемы и плавные движения для регулирования дыхания и очищения сознания. Тело разминали медленными, плавными движениями, выполнявшимися абсолютно расслабленно; затем выполнение приемов ускорялось, вместе с волевым импульсом использовалась и физическая сила. Простота комплексов делала их доступными и для тех, кто с трудом запоминал последовательность движений, и для пожилых монахов. Идея Фуюя сочетать в одном комплексе боевую тренировку и медитативно-дыхательную практику, медленные и быстрые движения, работу сознания и физические усилия оказала решающее влияние на все последующее развитие шаолиньцюань.

Фуюй ввел в практику Шаолиньского монастыря специальные экзамены, так как появилось множество фальшивых монахов, спекулировавших именем Шаолиня, а кроме того, многие пришлые монахи, поверхностно изучившие шаолиньцюань, несли «в мир» не подлинное шаолиньское ушу, а его профанацию. В качестве экзамена был предложен особый комплекс, включавший в себя все особенности шаолиньской техники. Этот комплекс, большой и чрезвычайно сложный, был предназначен для отработки поединка в самых разнообразных условиях — от ограниченного пространства до открытого поля. Начинающие и пришлые монахи не владели многими составными частями этого комплекса. Тот, кто желал покинуть монастырь, должен был померяться силами с опытными монахами-бойцами на каждой из существовавших «тринадцати застав». Монах, не прошедший испытание, оставался в монастыре. Комплекс, созданный лучшими наставниками Шаолиня, вобрал в себя всю наиболее эффективную технику, в том числе, такие закрытые разделы как воздействие на болевые точки, систему заломов суставов и освобождения от захватов. Комплекс базировался на многочисленных подсечках, разворотах, прыжках, причем иногда предполагалось нанесение до четырех последовательных ударов ногами в прыжке, что позволяло вести бой с несколькими противниками одновременно.

С эпохи Фуюя был не только поднят уровень шаолиньских бойцов, но и шаолиньцюань стал существовать как единая стилевая система (сегодня шаолиньское направление насчитывает свыше 360-ти основных стилей).

В XVI веке генерал Юй Даю в поисках мастеров боя с палкой (посохом) заехал в Шаолиньский монастырь, но ему пришлось констатировать, что умение вести поединки с посохом то ли полностью утрачено монахами, то ли его никогда и не было. В результате Юй Даю сам принялся обучать монахов приемам боя с оружием, а впоследствии два монаха в течение трех лет изучали в действующей армии реальные способы ведения боя с длинным оружием, в том числе и с палкой.

Определенный интерес представляет процесс обучения даосских воинов-монахов:

Иглоукалывание было известно в Восточной Азии еще со времен Желтого Императора и заключалось в регулировании жизненной энергии ци в организме человека, а иногда и животных, посредством воздействия на биологически активные точки металлическими или костяными иглами, надавливанием пальцами или прогреванием в соответствии с биоритмами.

Астрономия описывала циклы солнечного и лунного годов, а также Сатурна и Юпитера, Марса и Венеры [карты звездного неба в Китае известны еще с V в. до н. э. — знаменитые Мавандуйские раскопки подарили миру трактат «Вычисления по пяти звездам» «Усин-чжань» датируемый 170 годом до н. э. и карты 28 экваториальных созвездий датируемые 433 годом до н. э.; позднее на основе наблюдений за звездами из специально построенных обсерваторий создавались достаточно точные топографические карты — портуланы].

Геомантия — более всего характеризуемая современным термином геоморфология, но с практическим оттенком; например так, как предложил Сунь Бинь в главе «Девять Местностей» в своем великом «Трактате о Военном Искусстве»: «Вот правила войны: есть местности рассеяния, местности неустойчивости, местности оспаривыемые, местности смешения, местности-перекрестки, местности серьезного положения, местности бездорожья, местности окружения и местности смерти…Тот, кто не знает обстановки гор, лесов, круч, оврагов, топей и болот, не может воспользоваться выгодами местности».

Военная стратегия и ратное искусство, основу которого составляли: вождение боевой колесницы, стрельба из лука, кулачный бой, фехтование и бой на пиках; алхимия духа и воплощение — основной формой обучения здесь являлись психомоторные военные танцы у у, называемые даоинь.

В результате взаимообмена методами между монастырской и армейской школами ушу монахи перенимали большинство эффективных методов боя, а затем переосмысливали их в рамках чань-буддийской традиции, придавая им духовную глубину и делая методики более стройными.

Не было резкой границы также между ушу армейским и ушу народным: рекруты набирались из деревенской среды, поэтому новобранцы уже имели опыт обращения с оружием, занятий кулачным боем и участвовали в народных боевых праздниках. Многие народные мастера с XVI–XVII веков активно привлекались в качестве инструкторов для обучения воинов.

К концу XVII- началу XVIII века шаолиньцюань приобретает свой окончательный вид. Помимо кулачного искусства, монахи владели знаниями о строении человеческого тела, основами управления энергией ци, работой с несколькими десятками видов оружия, основами врачевания и многим другим.

В 1928 году Шаолинь оказался в центре междоусобных войн китайских милитаристов. Результат оказался для монастыря плачевным — солдаты армии Фэн Юйсяна сожгли Шаолинь, и во время сорокадневного пожара была уничтожена часть бесценных шаолиньских трактатов, считавшихся канонами шаолиньского искусства.

В современном Шаолине около восьмидесяти монахов, более половины из них обучаются ушу, остальные считаются отменными знатоками традиционной медицины. Нынешним настоятелем Шаолиньского монастыря является Суси, а фактическим руководителем шаолиньского ушу — Дэцянь, ректор Международной академии шаолиньцюань, автор нескольких десятков книг и издатель множества сборников архивных материалов Шаолиня. 3.4.3. Многообразие стилей китайского ушу

В Китае существовали два Шаолиньских монастыря. Наиболее известен Северный Шаолинь в провинции Хэнань, который функционирует до сих пор и является родиной шаолиньцюань. Но существовал и Южный Шаолинь в провинции Фуцзянь, который был основан на четыре столетия позже своего северного брата и закончил свое существование в конце прошлого века после очередного пожара. Китайская традиция называет Южный Шаолинь центром всех южных стилей ушу, но сегодня понятие «южный кулак» (наньцюань) объединяет пять стилей провинции Гуандун, а по существу южное ушу в Китае отличается не меньшем разнообразием, чем северное.

Многие гуандунские и фуцзяньские стили сложились под влиянием северного ушу, появившись на юге Китая вместе с переселенцами. По существу, это просто ассимилированные северные школы ушу. Многие северные стили, получившие распространение на юге, назывались по фамилиям основавших их кланов и обозначались термином «учение» (цзяо).

Гуандун является центром «пяти великих южных стилей ушу». К ним относятся хунцзяцюань, моцзяцюань, фоцзяцюань и цайцзяцюань; все они были основаны в XVIII- начале XIX века. Как правило, какое-нибудь отдельно взятое таолу принималось за канон школы, тщательно изучалось, досконально перерабатывалось и в конце концов превращалось в самостоятельный стиль. Все гуандуские стили отличались резким, жестким выбросом силы, характерными сочетаниями коротких и длинных ударов руками, многочисленными подскоками, низкими стойками, ударами ноги в живот и пах.

В XIX в результате объединения трех гуандунских стилей мастером Чэнь Хэном образовался еще один — цайлифоцюань (на южно-китайском диалекте — чойлифут). Чэнь Хэну удалось не только механически соединить движения и объединить их общей практикой боя и тренировки, но и создать духовную основу стиля, структуру передачи традиции, позволявшую бойцу самостоятельно создавать новые приемы непосредственно в процессе поединка, оставаясь внутренне свободным.

Чэнь Хэн начал заниматься ушу у своего отца стилем фоцзяцюань, распространенным среди народных буддийских сект. Немалый упор в обучении фоцзяцюань делался на овладение специальными упражнениями, способствующими циркуляции ци в организме. Этот стиль включал в себя много ударов ногами и прыжков, что не было характерно для большинства южных стилей. Впоследствии важнейшей составной частью в цайлифоцюань вошел принцип пронзающего удара — короткого, резкого удара с подскоком.

В ходе странствий по югу Китая Чэнь Хэн встретился с Ли Юшанем, прозванным за крепость своего тела Алмазным Ли. В течение шести лет совместных тренировок Чэнь Хэну была передана техника школы лицзяцюань, что было необычно для южных стилей, передававшихся исключительно по семейной линии. Из лицзяцюань в цайлифоцюань пришли мощные амплитудные удары предплечьями, размашистые удары кулаком наотмашь, большинство ударов ладонями.

Благодаря Алмазному Ли Чэнь Хэн познакомился с монахом Цай Фу и перенял от него технику цайцзяцюань, отличавшуюся длинными ударами предплечьями и низкими, растянутыми стойками. Таким образом, Чэнь Хэн не просто овладел тремя стилями, но и по каждому их них считался преемником школы. Созданный им цайлифоцюань стал не механическим объединением многочисленных приемов, а цельным, самостоятельным стилем, значительно превосходившим по эффективности своих предшественников. Цайлифюцюань в равной степени сочетает мягкие и жесткие движения, короткие и длинные удары, включает в себя подсечки, зацепы, удары ногами, что не характерно для южных стилей в целом. Составной частью в цайлифюцюань входят звериные комплексы, требующие концентрации на образе животного, воспроизведения его внутреннего состояния.

Одним из наиболее популярных стилей южного ушу за пределами Китая является юнчуньцюань (на южно-китайском диалекте — винчунь). В качестве его легендарной создательницы называется Ван Юнчунь (Вечная Весна). Она переработала известные ей приемы и методы боя таким образом, чтобы стиль был приемлемым для женщин — были убраны почти все удары ногами и выработан особый тип нанесения ударов рукой, при котором не требуется большой физической силы. Правда, истоки этой техники следует искать в Южном Шаолине. В XV веке при настоятеле Чжишане некоторые элементарные методики монашеского ушу преподавались простому народу, и комплекс оздоровительных упражнений также назывался юнчунь. Этот стиль рассматривали не как боевой, а как традиционный тип народного ритуала, совмещенного с методами оздоровления. Его основными последователями стали женщины и пожилые люди.

Во второй половине ХХ века в Гонконге мастер Ип Мэнь преподавал сильно трансформированный стиль виньчунь, но именно этот вариант стал широко известен на Западе, в первую очередь, в США, так как у Ин Мэня учился Брюс Ли.

Среди стилей эмэйского направления ушу выделяются так называемые «восемь листьев», основанные на соединении дыхательных упражнений с даосскими и буддийскими методами психотренинга, народных боевых искусств с воинскими приемами дворцовой элиты. Одним из первых эмэйских стилей стал холунцюань («стиль огненного дракона»), систематизированный в XVII веке. Некоторые эмэйские стили связываются с именами выдающихся полководцев древности, которые не имеют ни малейшего отношения к их созданию. Так, чжаомэнь связывают с основателем династии Сун Чжао Куанъинем (Х век), а юэмэнь — с полководцем Юэ Фэем (XII век). Возможно, какие-то техники, к созданию которых имели отношения эти легендарные люди в трансформированном виде дошли к XIX веку до Эмэйских гор, а поиск древних корней любого искусства весьма характерен для китайской традиции.

Присутствие иероглифа «мэнь» в названиях большинства эмэйских стилей указывает на то, что первоначально все они были узкими, семейными направлениями ушу, не предназначенными для широкого преподавания. Может быть поэтому, количество сведений о них так ограничено.

Отдельное направление китайского ушу представляют так называемые подражательные стили, ныне объединенные общим названием сянсинцюань («кулак образа и формы»). В китайской традиции подражание животным требовало не только повторения внешней формы их движений, но и вхождения в их внутреннее состояние. Бойцу не обязательно было полностью походить на какое-нибудь животное, достаточно было изобразить несколько его характерных признаков. Такой подход давал возможность имитировать нескольких животных сразу, не добиваясь абсолютного сходства с ними. На первом этапе обучения следовало имитировать внешний облик животного, что называлось «овладеть формой»; на втором этапе происходило совмещение внешней формы и внутреннего образа.

Многие подражательные стили ушу вышли из древних ритуальных танцев животных. Стиль обезьяны подчеркивает ее хитрость и изворотливость, стиль журавля — его мягкость и плавность, в стиле змеи в основу положены гибкие, перетекающие движения, «жалящие» удары кончиками пальцев, резкие скручивания тела.

Стиль орла изначально носил исключительно прикладной характер. Собранные вместе и согнутые во вторых фалангах пальцы («когти орла») могли наносить резкие рвущие удары, бить снизу в горло.

В Китае можно встретить более десятка стилей богомола, но эти разные, технически непохожие школы сходятся к одному легендарному истоку — бывшему монаху Шаолиньского монастыря Ван Лану, жившему в конце XVII века. Для стиля богомола характерна особая позиция кистей рук — так называемый «крючок богомола», при котором рука согнута в запястье, большой и указательный пальцы соприкасаются, остальные подогнуты к центру ладони. Такая позиция позволяла выполнять мощные удары наотмашь и зацепы за руки противника. Все комплексы выполняются с явно выраженной аритмией: боец подолгу застывает на месте в низкой, растянутой стойке, немного покачиваясь на ногах, как богомол, готовящийся к решительной атаке. Все многочисленные стили богомола подразделяются на три направления — «жесткий богомол», «мягкий богомол» и «комплексный богомол».

На подражании тигру основаны два стиля — хусинцюань (стиль формы тигра) и хуцюань (стиль тигра). Первый достаточно точно копирует не только манеру боя, но и повадки тигра — резкие броски вперед, могучие рвущие удары лапами. Во втором больше подражают яростной силе, исходящей от тигра, и тренируют особый тип выброса силы, когда боец в быстром прыжке приближается к сопернику и наносит короткий удар с помощью жесткого усилия.

Древние танцы послужили истоком для создания не только «животных» стилей, но и стилей, имитирующих то или иное состояние человека. Наиболее известны из них стиль пьяницы (цзуйцюань) и стиль сумасшедшего (фэнкуанцюань). Легендарными основателями цзуйцюань считаются поэт Ли Бо и герой классического романа «Речные заводи» Лу Чжишэнь. Стиль базируется на великолепном владении собственным телом, к которому прибавляется пластичность внутреннего состояния. Боец реально перевоплощается в пьяного, не теряя при этом ясности сознания. Современный цзуйцюань стал более игровым, акробатическим, приобрел показательные черты.

3.4.4. Внутренние стили китайского ушу

В XVII–XIX веках происходило качественное изменение всей системы китайских боевых искусств, сформировались в основном многие из известных сегодня стилей. В это же время происходило формирование и так называемых внутренних стилей, которые традиция связывает с уданским направлением ушу. К этой группе относятся тайцзицюань («кулак Великого предела»), синъицюань («кулак формы и воли») и багуачжан («ладонь восьми триграмм»). Все они вышли из простых и эффективных стилей реального боя, но их внутреннее содержание оказалось намного глубже боевой сферы ушу. Мастер внутренних стилей не опережает противника и не одолевает его своим мастерством, он просто предваряет всякое действие и всякое усилие. Понятие усилия во внутренних стилях не связано с внешней силой, это особое чувствование противника, как самого себя, когда смотришь на своего соперника как бы изнутри него самого; это особое внутрителесное ощущение, которое позволяет понять сильные и слабые места противника, его положительные и отрицательные качества, направления его движений. «Усилие слышания» позволяет путем легких прикосновений к сопернику «услышать» не только его физическое движение, но и по малейшим пульсациям тела понять его замыслы. «Усилие понимания» заключается в том, чтобы даже вне прикосновения к противнику уловить его намерения, «приклеиться» к нему и следовать за каждым его жестом, за каждым помыслом.

Тайцзицюань создавался и развивался в рамках даосской традиции, и в основу его мифологической версии были положены легенды о древних алхимиках, создателях внутренней пилюли бессмертия, небожителях и магах. Самым легендарным из всех основателей тайцзицюань считается Чжан Саньфэн, при этом в традиции тайцзицюань сложился образ единой внеисторической личности, так как это имя носили два человека, но один их них жил в XIII веке, а другой — в XVI веке.

Автором основополагающего трактата «Рассуждения о тайцзицюань», а также составителем «Канона тайцзицюань» считается мастер Ван Цзунъюэ. Народная традиция считает его непосредственным учеником даоса Чжан Саньфэна, жившего в XVI веке, но этих людей разделяет, по меньшей мере, две сотни лет, поэтому более правдоподобна версия о том, что Ван Цзунъюэ представлял четвертое поколение учеников мастера Чэнь Вантина, который и является реальным создателем тайцзицюань.

Чэнь Вантин родился в деревне Чэньцзягоу в провинции Хэнань, где уже проживали восемь поколений рода Чэнь. В тридцатые годы XVII века он служил охранником в родном уезде. В его задачу входили отражение набегов местных бандитов, поддержание порядка и разрешение споров между жителями деревни. В 1641 году Чэнь Вантин покинул военную службу и удалился от людей, переосмысливая суть занятий боевыми искусствами и обратившись к поискам духовно-мистического истока жизни. Ему удалось соединить даосскую теорию «вскармливания жизненности» через управление ци с приемами кулачного искусства. Ранний вариант стиля, созданного Чэнь Вантином, мало напоминал современный вид тайцзицюань. Боевому аспекту уделялось гораздо больше внимания, чем установлению гармоничной циркуляции ци. За основу Чэнь взял наиболее эффективную и распространенную в то время систему, разработанную в XVI веке генералом Ци Цзигуаном и состоявшую из тридцати двух базовых приемов кулачного искусства. Таким образом, в основу одного из первых внутренних стилей были положены базовые приемы и принципы внешних стилей, даосское искусство было лишь приложением к приемам высокоразвитого армейского ушу. Из тридцати двух приемов Чэнь Вантин выбрал двадцать девять и составил из них пять базовых комплексов тайцзицюань. В процессе занятий ставилась цель достижения предельной стадии внутренних трансформаций — Великого предела (Тайцзи). Военно-прикладная и мистико-ритуальная стороны ушу гармонично слились, и боевая форма движений стала оболочкой для духовно-философского учения о предельном состоянии духа в момент практики тайцзицюань.

Из пяти базовых и двух особых таолу, введенных в практику Чэнь Вантином, к сегодняшнему дню остались только два. Они изменились: увеличилось количество плавных, медленных движений, возросла их техническая сложность, в частности, стали употребляться многократные повторы вращения кистью, поясницей, всем корпусом, что позволяло в большей степени индуцировать ток ци внутри организма. Стиль чэнь тайцзицюань иначе называется «старой ветвью».

В течение полутора столетий стиль не выходил за пределы семьи Чэней, и первым посторонним человеком, которому удалось к нему приобщиться, стал Ян Лучань, принятый слугой в дом внука Чэнь Вантина — Чэнь Чансина. Впоследствии Ян Лучань стал создателем нового стиля, в котором медленное превалировало над быстрым, использовался более растянутый выброс силы, характер движений был преимущественно плавным. Ян Лучань впервые вынес тайцзицюань на суд аристократии и придал своей школе светский характер. Для него сохранение здоровья посредством занятий тайцзицюань, обретение чистоты духа имели не менее важное значение, чем боевой аспект. Стиль ян тайцзицюань был ориентирован на особое духовное восприятие собственного тела.

Стиль, созданный Ян Лучанем, получил название «большой ветви» тайцзицюань. Основным партнером Ян Лучаня в парной работе был его сын Ян Цзяньхоу, умевший просто и доступно объяснить как смысл движений, так и философские основы тайцзицюань. Его направление стало называться «средней ветвью» тайцзицюань. Для этой ветви были характерны округлые, дугообразные движения, исключались резкие, взрывные выбросы силы, передергивания корпусом и поясницей, отчего геометрия движений стала проще, а дыхание плавным и размеренным. Таким образом, школа ян все дальше отходила от своего первоисточника — школы чэнь. Последовательность движений в комплексах осталась той же самой, но их характер и принципы значительно изменились.

Окончательную форму школа ян тайцзицюань приобрела благодаря усилиям сына Ян Цзяньхоу — Ян Чэнфу, направление развитое которым так же, как и направление его деда Ян Лучаня, называлось «большой ветвью», но отличалось от него по форме. Ян Чэнфу предпринял громадную работу по сведению воедино принципов тайцзицюань. Его труд «10 важнейших требований в трактовке тайцзицюань» до сих пор считается каноном тренировки, в него заложена важнейшая мысль: «Внешнее и внутреннее взаимосочетаются — тренировка в тайцзицюань заключена в упражнениях духа… Так называемое «раскрытие» — это не только разведение рук и ног, но сердце и воля также должны раскрываться. Так называемое «соединение» заключено не только в том, что руки и ноги должны сдвигаться, но дух и воля также должны соединяться в гармонии, если сумеешь сочетать воедино внутреннее и внешнее, то станешь целостен и неразрывен». Ян Чэнфу видел в каждом приеме тайцзицюань стимул для внутреннего движения, то есть плавная непрерывность движений комплекса переносилась на цельность и неразрывность природы человека. «Большая ветвь» Ян Чэнфу и сегодня считается классической для стиля ян тайцзицюань.

Одним из первых учеников Ян Лучаня был У Юйсян. Отдельного стиля ян тогда еще не существовало, и У Юйсян изучал «старую ветвь» стиля чэнь, овладев ее полным комплексом за два года. Оказавшись в провинции Хэнань У Юйсян повстречал там Чэнь Ципина и с его помощью овладел «новой ветвью» стиля чэнь. В результате было создано принципиально новое направление в тайцзицюань, названное «малой ветвью» (иначе — «первым» стилем у). Основополагающим принципом стало не управление циркуляцией ци, а обретение запредельного спокойствия духа, в котором и заключается секрет рождения волевого импульса, творческого посыла к любой деятельности или мысли. Боевое мастерство достигалось в первую очередь за счет внутреннего энергетического усилия, а не просто за счет рационального блока или удара. Именно в этой школе существовала глубокая теория тайцзицюань как внутреннего стиля, направленная не столько на боевую практику и оздоровление, сколько на внутренние осмысление вселенских процессов.

Средний сын Ян Лучаня — Ян Баньхоу, отличавшийся невыдержанным характером, был отдан в обучение У Юйсяну, чтобы тот обучил его гражданским дисциплинам. Но У Юйсян показал Ян Баньхоу свою ветвь тайцзицюань, считая, что в будущем это принесет свои плоды. После этого и Ян Лучань стал обучать сына своей школе. В результате на основе «малой ветви» стиля у («первого») и «старой ветви» стиля Чэнь, переданной Ян Лучанем, сформировался характерный облик школы, преподаваемой Ян Баньхоу. Это направление было предельно боевым, однако его эффективность заключалась не столько в силе удара или быстроте передвижений, сколько в особом умении «прилипнуть» к конечностям соперника, плавно следовать его движениям, обращая силу нападающего против него самого.

Учеником Ян Лучаня и Ян Баньхоу был маньчжур Цюань Ю, который считается создателем стиля у тайцзицюань («второго»). Окончательное формирование стиля связано с именем сына Цюань Ю, принявшего китайское имя У Цзянцюань. Движения стали еще более плавными, предельно собранными, были исключены прыжки, притопывания, резкие движения, еще присутствовавшие тогда в стиле ян. Базовые принципы и последовательность движений остались прежними, но изменились формы стоек и некоторые приемы. Движения в стиле у узкие, очень собранные, при толчках и ударах руки в локтях никогда полностью не выпрямляются. Многие технические действия выполняются с небольшим наклоном корпуса вперед, что обусловливается в основном боевой необходимостью включать в удар импульс всего тела (другие стили тайцзицюань предписывают держать корпус прямо).

Одним из учеников У Юйсяна был Ли Еюй, который развил теорию стиля у тайцзицюань («первого») как внутреннего стиля. В своем «Каноне тайцзицюань» он выделил такие ключевые моменты, как спокойное сердце, подвижное тело, густое ци, использование цельного усилия и сконцентрированный дух. Лучшим учеником Ли Еюя был Хао Хэ, который в течение двух лет перенимал стиль, а затем еще около шести лет совершенствовал его, доводя до идеальной формы. Благодаря трудам Хао Хэ «первый» стиль у стали называть стилем у-хао тайцзицюань.

В 1911 году пожилой Хао Хэ, приехавший в Пекин, тяжело заболел, и опытные медики признали его безнадежным. Но Хао Хэ выходил знаменитый мастер ушу Сунь Лутан, и в благодарность за лечение ему были переданы все секреты стиля. Переработав старый комплекс, Сунь Лутан создал собственное направление — стиль сунь тайцзицюань, основанный на принципе «открытия-закрытия», то есть на сочетании движений назад и вперед, а также на концентрации и выбросе силы. За быстрые короткие передвижения стиль получил название «подвижного тайцзицюань».

Итак, первый из стилей тайцзицюань, стиль чэнь был создан в XVII веке, стили ян и у-хао в XIX веке, стиль у на рубеже XIX и XX веков и, наконец, стиль сунь в ХХ веке.

В общем история складывания стилей тайцзицюань выглядит следующим образом:

ЛЕГЕНДАРНЫЕ ПЕРВОПАТРИАРХИ

Чжан

XIII век

Саньфэн

XVI век

Ван Чжэннань

XVII век

Ван Цзунъюэ

XVIII век

ЧЭНЬ

Чэнь Вантин

(1600–1680)

или

?-1719)

«старая ветвь»

……

Чэнь Чансин

(1771–1853)

«старая ветвь»

Чэнь

Цинпин

(XIX век)

«новая

ветвь»

ЯН

Ян

Лучань

(1799–1872)

«большая ветвь»

Ян Цзяньхоу

(1839/1842 —1917)

«средняя ветвь»

Ян Чэнфу

(1883–1936)

«большая ветвь»

У Юйсян

(1812–1860)

«малая ветвь»

У-ХАО

Ян Баньхоу

(1837–1890/92)

«малая ветвь»

Цюань Ю

(1834–1902)

У

Цзянцюань

(1870–1943)

Ли Еной

(XIX век)

Хао Хэ

(1861–1920)

Сунь Лутан (1861–1932)

СУНЬ

— передача стиля от отца к сыну

- передача стиля от наставника к ученику

Стиль синъицюань вышел из обыкновенного боя с использованием копья и первоначально не предполагал никакого особого духовного начала. Но впоследствии в среде закрытых даосских школ особое символическое звучание приобрело взаимодополнение и взаимоотрицание пяти первостихий, положенное в основу теории синъицюань. Название «кулак формы и воли» понимается как символ единства внешнего и внутреннего в человеке.

Каждой из первостихий китайской натурфилософии (металлу, дереву, огню, воде, земле) соответствуют пять базовых ударов синъицюань — рубящий, прямой, буравящий, взрывающийся и отводящий. Любая атака — это короткий, резкий взрыв, направленный на выброс внутреннего усилия, поэтому внешне синъицюань выглядит жестким стилем. Пять первостихий связаны между собой взаимодополнением и взаимоотрицанием, это взаимодействие положено в основу теории атаки и защиты: линию взаимоотрицания используют для защиты, линию взаимодополнения — для развития атаки и перехода от одного приема к другому.

Реальным создателем стиля считается живший в XVII веке Цзи Цике по прозвищу Лунфэн. Он применил принципы боя с оружием к кулачному искусству и, отменно владея техникой копья, рассматривал руку как продолжение оружия, таким образом при ударе кулаком можно достичь такой же мощи, как и при ударе копьем. Другим источником боевого опыта Цзи Цикэ стало наблюдение за повадками и боевой тактикой животных. Сейчас в стиле используются движения двенадцати священных животных, а важнейший принцип синъицюань гласит, что нельзя слепо копировать движения животных, следует овладеть их внутренним настроем.

Впоследствии синъицюань разветвился на три основных направления — шаньсийское, хэбэйское и хэнаньское, но философско-духовное наполнение, связанное с теорией пяти первостихий (усин), он получил благодаря деятельности Ли Фэйюя (Ли Лонэна). Пять стихий постоянно переходят одна в другую и не имеют стабильной формы, так и один прием бесконечно сменяется другим. Таким образом, посредством синъицюань человек обретает чувство неразрывности с природным миром, со всеми вещами и явлениями.

Одним из самых величайших за всю историю китайского ушу мастеров был Сунь Лутан, который перенял тайные разделы синъицюань у ученика Ли Лонэна Го Юньшэня, обучался багуачжан и на основе совмещения тайцзицюань и синъицюань создал стиль сунь тайцзицюань. Его перу принадлежат труды «Учение синъицюань», «Учение багуачжан», «Учение тайцзицюань», «Истинное описание смысла кулачного искусства».

Основу багуачжан составил древнейший принцип символизации всевозможных природных трансформаций и изменений в человеке через восемь триграмм и 64 гексаграммы. Все передвижения в багуачжан осуществляются по кругу, причем боец постоянно переходит с одной окружности на другую, описывая таким образом «восьмерки».

Каждой части человеческого тела соответствует одна из восьми триграмм, то есть тело человека оказывается полностью вписанным в круг из восьми триграмм. Вся техника багуачжан основана на сложнейших вращениях ладонями и предплечьями, которые материализуют так называемое «буравящее усилие», спирально проходящее от ступней через все тело в кончики пальцев.

Каждая из восьми базовых форм в багуачжан состоит из восьми приемов, таким образом, шестьдесят четыре гексаграммы воплощены в виде шестидесяти четырех приемов.

Признанным патриархом багуачжан считается живший в XIX веке Дун Хайчуань, положивший в основу ведения поединка многочисленные вращения и изменения в позициях, что соответствовало даосским принципам реализации «небесного круга» на земле.

В данной главе прослежена история развития наиболее значимых стилей китайского ушу, так как даже простое перечисление всех нескольких сотен стилей было бы весьма затруднительно из-за не поддающегося учету количества модификаций.

3.4.5. Систематизация китайских боевых искусств

Практически все боевые искусства Востока генеалогически связаны с Китаем. Поэтому попытку их классификации следует начинать именно с классификации китайских боевых искусств, что является делом непростым, ибо единой классификации не существует даже в самом Китае, несмотря на тягу китайцев к упорядочиванию чего бы то ни было. Это связано с тем, что один и тот же стиль, развиваясь в разных районах Китая, в разных семейных школах приобретал индивидуальные характерные черты, в то же время будучи связан со своими аналогами по названию общими истоками.

Принято считать, что на сегодня в Китае существует свыше трехсот стилей и около шестисот типов оружия. Но, поскольку каждый стиль имеет множество разновидностей и семейных направлений, то их общее количество насчитывает несколько тысяч, причем они переплетены настолько, что разделить этот клубок хотя бы на несколько нитей весьма проблематично. Поэтому современная классификация ушу базируется на основе составляющих технических элементов:

1. Цюаньшу (искусство кулачного боя) — все стили и комплексы, выполняемые без оружия (шаолиньцюань, тайцзицюань, багуачжан, синъицюань, наньцюань, фаньцзыцюань и др.).

2. Цисе (упражнения с оружием):

2.1. Короткое оружие (мечи дао и цзянь, ножи и иглы);

2.2. Длинное оружие (копье, шест);

2.3. Парное оружие (мечи, крюки, копья и т. д.);

2.4. Гибкое оружие (девятизвенная цепь, трехзвенный цеп и т. д.).

3. Дуйлянь (парные упражнения) невооруженных или вооруженных партнеров, а также вооруженного партнера с невооруженным.

4. Цзити бяоянь (групповые упражнения) — выступления нескольких человек, как правило, не имеющие прикладного значения и носящие показательный характер.

5. Гунфан цзишу (боевые поединки) — поединки, носящие спортивный характер, то есть ведущиеся по определенным правилам и, как следствие, имеющие ограничения по объему применяемого технического арсенала. Бои ведутся при этом в полный контакт и в защитном снаряжении:

5.1. Саньда в современном виде существует с 1979 года и включает в себя отдельно взятые и не связанные между собой комплексы различных стилей. Бои проводятся на помосте (лэйтай), что роднит саньда со средневековыми турнирами.

5.2. Туйшоу — раздел «толкающие руки» из стиля тайцзицюань.

Приведенная выше классификация удобна для нужд физической культуры, когда не ставится задача постижения духовных корней того или иного стиля. Однако, как показано ранее, использование только технического арсенала не является постижением ушу в полном объеме.

Для того чтобы классифицировать стили с учетом их происхождения и несомой ими истинной традиции, в Китае появилось еще несколько систем. Наиболее ранней из них (XIV век) является классификация всех стилей на «длинный кулак» (чанцюань) и «короткие удары» (дуаньда). Каждая группа объединяет сотни непохожих друг на друга стилей и направлений. Категория «длинного кулака» объединяет стили, технический арсенал которых предусматривает ведение боя на дальней и средней дистанции и практически полное выпрямление рук и ног при ударах. Категория «коротких ударов» группирует те стили, где практикуется ведение поединка на ближней дистанции, когда в момент удара рука остается сильно согнутой. Но, уже к началу ХХ века стили «длинного кулака» и «коротких ударов» настолько пересеклись и смешались друг с другом, что их разделение потеряло всякий смысл.

Существует классификация, подразделяющая стили ушу на «внутренние» и «внешние». К первым, главным образом, принадлежат три стиля — тайцзицюань, багуачжан и синъицюань. Их объединяет сложная философская база, опирающаяся на неоконфуцианскую концепцию развертывания Великого предела (тайцзи), принципы традиционной натурфилософии (например, усин — пять первостихий) и некоторые даосские каноны.

В современной литературе не существует единого взгляда на вопрос, по какому принципу следует подразделять стили на внешние и внутренние, так как главную трудность составляет выделение основного классифицирующего признака.

Ряд исследователей ушу полагают, что внутренние стили базируются на искусстве управления внутренней энергией ци, а внешние основаны на жестких методах ведения боя, использовании силового атакующего воздействия на противника, то есть физической, мускульной силы. В то же время известно, что такие внутренние стили как синъицюань или чэнь тайцзицюань базируются на резких прямолинейных движениях, требующих жесткого выброса силы, а мастера внешнего стиля шаолиньцюань значительную часть своих тренировок посвящали совершенствованию способов регуляции ци в организме и могли без всяких мускульных усилий легким толчком опрокинуть соперника.

Не решают проблему и те авторы, которые пытаются определить базовое философское направление для внутренних и внешних стилей. Так, стили «внутренней семьи» связывают с даосской теорией, а «внешнюю семью» — с чань-буддизмом. Но единой даосской теории как таковой не существует, и в основе внутренних стилей лежит неоконфуцианская концепция Беспредельного, Великого предела и развертывания Дао в мире, переплетенная с медитативной практикой чань-буддизма. Теория и практика внутренних стилей построены на принципах трансформации духа, то есть вхождения во взаимодействие внутренней энергии ци и семени — цзин во время исполнения комплексов. В этом случае внешние приемы по своей сути вторичны и являются проекцией внутренних трансформаций, происходящих в организме.

Внешние стили связывает с чань-буддийской традицией, пожалуй, только легенда о Бодхидхарме. Такие знаменитые стили, как тунбэйцюань («стиль сквозной подготовки») или фаньцзыцюань («крутящийся кулак»), а также ряд южных стилей никак не связаны ни с Шаолинем, ни с чань-буддизмом. Многие шаолиньские трактаты посвящены искусству управления ци, а одна из ключевых фраз шаолиньского канона гласит: «Прежде используй ци, а затем — физическую силу». Это дает основание связывать внешний стиль шаолиньцюань уже с даосской традицией.

С большой долей условности можно указать, что в основе внешних стилей лежит прямой поединок с соперником и имеют место жесткие методы ведения боя, а внутренние стили базируются на мягком ускользании от противника, тактическом преимуществе над ним, хотя налицо и техническое, методическое переплетение большинства стилей, относящихся к числу внутренних и внешних.

До XVII века структура боевых искусств еще не была жестко связана с какими-либо философскими принципами, и существовал определенный разрыв между кулачным искусством или способами ведения боя с оружием, с одной стороны, и внутренними практиками поиска методов продления жизни или «пестования изначальных свойств», с другой стороны. Это означает, что все стили изначально были внешними. Не случайно в современном тайцзицюань 29 приемов позаимствованы из классического комплекса, состоящего из 32 приемов, созданного в XVI веке генералом Ци Цзигуаном и относящегося к шаолиньскому (внешнему) направлению. Другие внутренние стили своими корнями также уходят во внешние. Это говорит о том, что бесполезно искать различия между ними в технических принципах, методиках или внешнем виде. Внутренние стили возникли позже внешних, и в них произошло соединение принципов воспитания внутренней природы человека и боевой тренировки. В багуачжан, синъицюань и тайцзицюань после XVII века такие отвлеченные философские принципы, как инь-ян, пять первостихий, восемь триграмм материализовались в формах кулачного искусства. Любое внешнее действие осуществлялось уже не само по себе, а являлось проекцией некого невидимого начала внутри человека. Само это начало понималось как следование небесным силам, реализующимся посредством Пути-Дао. Всякое движение, всякий комплекс, всякая тренировка оказались связаны с началами и принципами мироздания, заложенными во внутренней природе человека. Это и отличает любую внутреннюю школу от внешней. В то же время, если какой-либо из внутренних стилей преподавать на уровне общих принципов, форм, комплексов и движений, то он сразу же превращается во внешний. Таким образом, различие между внутренними и внешними стилями — это еще и вопрос преподавания.

Еще более формальным станет для внешнего наблюдателя разделение стилей ушу на внешние и внутренние. Если проанализировать китайский менталитет, в Китае внутреннее всегда ценилось и ценится выше, чем внешнее, поэтому для представителей любого стиля их направление всегда будет являться внутренним, а вопрос о том, в какой степени используется работа с ци или иные энергетические аспекты, не имеет никакого значения, так как нет ни одного стиля или направления, в которых не уделялось бы внимание вопросам психотренинга и единения человека с небесными силами. По сути дела, любое внешнее начало понимается как проекция некоего невидимого начала внутри человека, которое и является истинной реальностью.

Четвертая классификация подразделяет все стили и направления ушу по условным центрам их возникновения, к числу которых относятся Шаолинь, Уданские и Эмэйские горы. Однако общность названий (например, шаолиньцюань) или принадлежность к тому или иному региону (например, эмэйпай) отнюдь не означает единых корней и общей техники, так как почетное слово «шаолиньский», к примеру, повысит статус стиля в мире ушу и придаст ему характер истинности, но ни в коей мере не приблизит технический арсенал к подлинно шаолиньскому. Поэтому не существует чисто шаолиньского, чисто уданского или чисто эмэйского направлений как целостной системы с общими принципами, корнями, техническим арсеналом; можно говорить лишь об условном конгломерате стилей, школ и направлений. Признанные внутренними стилями тайцзицюань, синъицюань и багуачжан принято относить к уданскому направлению, но ведь все они географически возникли в разных местах и лишь затем были сведены к единому «священному» центру.

Не менее условный характер носит и пятая классификация — по течению рек, так как стили могут родниться внутренними чертами, смыслом передаваемого учения, но никак не географически, особенно, учитывая постоянную миграцию мастеров.

Подводя итог различным классификационным схемам китайских боевых искусств, можно прийти к выводу: ни одна из них в полной мере не отражает и не может отражать все разнообразие китайского ушу, но вместе с тем они дают понимание ушу как целостного функционирующего организма в рамках китайской цивилизации, ни одно направление не может рассматриваться в отрыве от общей, единой, многовековой линии развития, а выход любого из стилей за пределы Китая неизбежно тянул за собой шлейф духовных, нравственных и религиозно-философских традиций, постепенно приспособливаемых к новой среде обитания. Эти традиции, как будет показано далее, во многом видоизменяли и саму среду.

3.4.6. Организация китайского ушу на Востоке и Западе

До начала ХХ века все стили и направления китайского ушу развивались автономно, будучи связаны лишь общностью корней, традиций, способов передачи или философской базы. Но проникновение в Китай иностранцев и поражение восстания ихэтуаней (1898–1901), неизбежно вели к мысли о необходимости создания специальной организации, которая занималась бы обучением ушу, объединив вокруг себя все разнообразие стилей и направлений. Так, в июне 1909 года была создана первая в мире официальная ассоциация боевых искусств — Физкультурная академия чистых боевых искусств (цзинъу), впоследствии переименованная в Ассоциацию цзинъу. В городах самого Китая и в Юго-Восточной Азии стали возникать ее филиалы — таким образом, изучение и распространение ушу стало обретать в какой-то степени организованный характер. Штаб-квартира ассоциации находилась в Шанхае, а ее основателем был Хо Юаньцзя. Знак ассоциации символизировал единство воспитания трех начал — физического, духовного и интеллектуального; он представлял собой щит с тремя перекрещенными кольцами.

Для получения систематического образования в области ушу члены ассоциации изучали три основных предмета в соответствии с направленностью школы — физическую культуру, морально-этическое воспитание и философию. Общепринятая методика преподавания сочеталась с традиционными дисциплинами, которые до этого становились достоянием лишь узкого круга учеников в школе ушу. Это стало первым шагом к современному преподаванию ушу, ныне повсеместно распространенному в Китае и обладающему четкой методической базой и подробной программой обучения.

С 1937 года, когда Шанхай был оккупирован японцами, до конца 80-х годов ассоциация официально не действовала, что не мешало мастерам неоднократно собираться вместе для тренировок и обмена опытом. Ассоциации цзинъу тем временем продолжали свою деятельность в Малайзии, Сингапуре, Гонконге, Шри-Ланке, Индонезии, Японии. Они превратились из филиалов китайской в самостоятельные ассоциации, занимающиеся распространением традиционных видов боевых искусств, то есть цзинъу.

ХХ век знаменовал собой сближение Запада и Востока. Одним из проявлений этого сближения стало создание ассоциаций традиционного ушу (цзинъу) в США, Канаде, Великобритании, Швеции и, наконец, в России. Помимо традиционного ушу на Западе стали распространяться и другие китайские боевые искусства. Главным образом это происходило после второй мировой войны вследствие всплеска интереса ко всему восточному не без влияния кино и телевидения, в первую очередь, в США. Но это распространение касалось только внешней стороны боевых искусств — выхолащивался их духовный, эзотерический смысл, сохранялись лишь комплексы приемов, что приводило к превращению боевых искусств в разновидности рукопашного боя.

В качестве примера можно привести деятельность Ли Цзяньфаня, более известного под именем Брюса Ли. В молодости он обучался в Гонконге стилю юнчунь (винчунь), но даже не состоял в группе учеников, приближенных к учителю. Приобретя в США славу киноактера, он попытался в одной из своих книг описать сущность китайского ушу, но эта попытка закончилась полным провалом, так как владение широким арсеналом приемов еще не является гарантией понимания сущности ушу. Вместе с тем, созданная им собственная система единоборств джиткундо, не отягощенная морально-философскими изысками, представляет собой высокопрофессиональную систему рукопашного боя, не имеющую ничего общего с традиционным пониманием ушу.

Многие западные стили ушу представляли собой причудливую смесь различных систем единоборств, иногда связанных со школами медитации и вследствие этого неправомерно причисляемых к последователям дзэн-буддизма. Вне Китая возник ряд стилей, по названию напоминавших южно-китайские, но, если и имевших что-либо общее с подлинными, то лишь часть технического арсенала (например, хунгар — аналог хунцзяцюань, чойлифут — аналог цайлифоцюань и т. д.).

Ни одно из западных исследований ушу 70-х годов не могло в полной мере осветить мир китайских боевых искусств, так как это было невозможно без обращения к духовно-философским корням ушу. Р. Хаберзетцер сделал попытку классифицировать стили ушу, но не смог связать их с внутренней традицией. Д. Гилби рассматривал ушу как продолжение каратэ, что соответствует истине с точностью до наоборот. Таким образом, без серьезного изучения источников какой-либо полный, всеобъемлющий исследовательский труд по ушу был невозможен. Для этого также необходимо знание китайской философии и эзотерической традиции. Пожалуй, впервые систематизировать знания по ушу удалось отечественному автору — А.А. Маслову. Однако до сих пор никто еще не предпринимал попытку создания теории спортивно-боевых единоборств, которая привела бы к единому знаменателю все знания о методиках подготовки и техническом арсенале различных единоборств и выработала бы собственную методику подготовки спортсменов высокого класса на базе разумного сочетания техники и воспитания духа с использованием восточных методик.

Сегодня центром боевых искусств продолжает оставаться Китай. Помимо уже упоминавшейся возрожденной Ассоциации цзинъу, существуют и другие организации, распространяющие и пропагандирующие китайское ушу. В первую очередь это (Международная федерация шаолиньского ушу и цигун, а также Международная академия шаолиньцюань, действующие на территории континентального Китая. На Тайване работает Ассоциация национального искусства (гошу). Еще в начале ХХ века ушу было объявлено национальным искусством (гошу), а после образования в 1949 году КНР и попыток коммунистического правительства поставить развитие ушу под свой контроль, изъяв его духовную сущность и превратив в средство физического воспитания, гоминьдановское правительство Тайваня способствовало созданию ассоциации, которая сохраняет дух национального искусства.

По сути, сегодня все вышеупомянутые организации руководят процессом изучения и систематизации китайского ушу, активно действуя и на международном уровне. Несмотря на то, что объект исследования у них один и существует достаточно широкое пересечение их деятельности, нельзя сказать, что они полностью дублируют друг друга — мир ушу слишком велик, чтобы его смогла охватить какая-нибудь одна организация.

3.5. Боевые искусства Японии

3.5.1. Древнейшие воинские системы и единобрства

Самой древней национальной борьбой японцев является сумо. Она вся пропитана духом синтоизма — национальной религии Японии. Самая первая схватка, по легенде, произошла между богом Такемикацухи и вождем восставшего племени, который оказался побежденным. Первые достоверные сведения относятся к 642 году н. э., когда по указанию императора при дворе состоялся праздник в честь корейского посла. В программу праздника были включены соревнования по сумо между воинами дворцовой стражи и корейскими охранниками посла. Ежегодные состязания по сумо при дворе приурочивали к Танабата, празднику окончания уборки урожая риса. Но задолго до начала дворцовых турниров подобные борцовские состязания проходили среди крестьян и назывались «сумай». Возможно, изначально это были ритуальные поединки, посвященные божеству, приносящему урожай.

Придворные турниры проходили не на помосте, а на ровной песчаной площадке, какие-либо правила или ограничения отсутствовали, разрешалось использовать удары руками и ногами в любую часть тела. По окончании каждой схватки судьи, которыми были знатные военачальники, громогласно объявляли победителя. Если же они не могли прийти к единому мнению, то в качестве верховного арбитра приглашался император — прямой потомок синтоистских божеств, выражавший их волю.

Последний турнир ритуального придворного сумо состоялся в 1174 году, накануне кровопролитной войны между кланами Тайра и Минамото, впоследствии завершившейся установлением первого в истории Японии сегуната — власти военачальников из победившего клана Минамото. Император и дворцовая аристократия потеряли реальную власть.

В период сегуната началось размежевание сумо на ритуально-спортивное и боевое. Боевое сумо вскоре трансформировалось в борьбу в доспехах на поле боя, являвшуюся хорошей проверкой воинского мастерства самураев. Турниры проводились при дворах дайме (удельных князей) или в военных лагерях. Новые виды борьбы получили названия ерои куми-ути и когусоку-но мавари.

Ритуальное сумо продолжало жить в народной среде, но турниры устраивались реже, чем прежде.

Установление сильной власти сегунов клана Токугава в начале XVII века дало новый толчок развитию сумо. В это время окончательно оформились 72 канонических приема, закрепился ритуал проведения турниров, усовершенствовались правила соревнований.

Борьба стала проходить на глиняном помосте высотой 61 сантиметр в круге диаметром 4,6 м. Победителем в схватке объявлялся тот, кто выталкивал противника за пределы круга или заставлял его коснуться пола любой частью тела. Удары, пинки ногами, атаки в горло и пах были запрещены. Все эти правила сохранились до наших дней практически в неизменном виде.

Отсутствие весовых категорий приводит к тому, что преимуществом обладают борцы с большей массой. В начале XVII века был введен титул абсолютного чемпиона — екодзуна. Для этого борец должен был не менее двух раз побеждать на крупных турнирах, добившись звания чемпиона (одзэки). Кроме того, нужно было зарекомендовать себя с наилучшей стороны в глазах судей и других борцов. Ёкодзуна не теряет своего титула, даже потерпев несколько поражений, но после этого он должен уйти в отставку «по собственному желанию». За триста лет титула екодзуна удостоились менее чем пятьдесят рикиси (борцов сумо).

В современном сумо сохранились многие древние ритуалы. Турниры начинаются с ритуала тата сети, когда служители синто возносят молитву к духу покровителю (ками) и благословляют площадку, разбрызгивая сакэ по полу во всех ее углах и в центре. Перед каждой схваткой рикиси разбрасывают пригоршнями соль с церемониальной целью очистить ринг и топают, высоко задирая ноги, чтобы прогнать злых духов. Схватке предшествует психологическая борьба — сикири, когда бойцы сверлят друг друга взглядом, пытаясь мысленно уничтожить противника. Раньше сикири не было ограниченно во времени, и бывали случаи, когда один их участников поединка не выдерживал взгляда соперника и сдавался без боя. Сама схватка длится от нескольких секунд до несколько минут и проходит очень динамично.

К ранним самурайским искусствам относятся кю-дзюцу и кэн-дзюцу, развивавшиеся с Х века. Решающее влияние на их формирование и развитие оказал дзэн-буддизм. Лук в кю-дзюцу и меч в кэн-дзюцу постепенно превращались в средство достижения высшей цели — просветления, озарения — сатори.

В Японии существовало более полутора тысяч школ кэн-дзюцу, изучавших самурайское искусство владения мечом. Бойцы, как правило, становились в исходную позицию и выжидали, когда противник откроется для нанесения удара, после чего наносили решающий удар или серию ударов. Чем меньше было взмахов мечом, тем выше ценилось искусство бойца — не случайно высшим мастерством в кэн-дзюцу считалось сразить противника одним ударом наповал. Допускалось фехтование одной рукой или двумя мечами одновременно, но как правило, меч было принято держать двумя руками. В каждой школе изучалось по 10–15 стоек и ударов, но в целом существовало около трехсот стоек и несколько тысяч приемов.

Новый импульс развития кэн-дзюцу получило в начале XVII века благодаря искусству бродячего самурая Миямото Мусаси, который избрал дзэн-буддизм духовной основой своей школы фехтования. Медитация была нацелена на отработку предельно точных и четких росчерков лезвием самурайского меча, на воспитание в бойце способности с быстротой молнии реагировать на любое движение противника.

Меч является одной из священных реликвий синтоизма, поэтому при японских храмах тоже существовали школы кэн-дзюцу, а монахи-воины сохэй ничем не уступали профессиональным воинам в искусстве владения мечом и были в своей стране даже более знамениты, чем шаолиньские усэны в Китае.

Многие века обучение кэн-дзюцу проходило с максимальным приближением к реальным условиям, то есть на стальных мечах и, как правило, без доспехов. Только в середине XVIII века в практику тренировок были введены защитные приспособления для головы, рук и тела, копировавшие настоящие доспехи, а стальной меч был заменен на синай — плотно перевязанный в нескольких местах пучок бамбуковых полос.

Синай до сих пор сохраняется в качестве основного учебного оружия, но в кэн-дзюцу использовался также и боккэн — деревянная копия самурайского меча катаны, выполненная из твердых пород дерева. Миямото Мусаси одерживал победы, выходя с боккэном против настоящего меча.

В эпоху Токугава кэн-дзюцу стало составной частью морально-этического кодекса самурайской чести бусидо и рассматривалось как важнейший путь духовного воспитания личности.

После реставрации Мэйдзи (1868 год) самураи лишились права на ношение меча, и в течение нескольких десятков лет кэн-дзюцу находилось в упадке, но в начале ХХ века возродилось под именем кэндо, став символом японской традиции и средством воспитания самурайского духа. Именно по этой причине оно было запрещено после второй мировой войны.

С 1952 года развивается спортивный вариант кэндо, техника которого включает в себя стойки, удары, блоки и уходы, существуют формальные упражнения (ката). В тестах на эффективность ударов используется настоящий меч. Большинство ударов наносится из-за головы в полную силу и на максимальной скорости. Главными поражаемыми поверхностями являются голова, плечи и бока противника, запрещены толчки, удары ниже пояса и заходы за спину. В кэндо сохранились различного рода дыхательные упражнения, ритуальные действия и приемы, взятые из арсенала дзэн.

В XVII веке в Японии появилось еще одно искусство работы с мечом — най-дзюцу, техника которого заключалась в мгновенном обнажении самурайского меча (катаны) с последующим ударом. Его возникновение связывают с именем самурая Хаясидзаки Дзиноскэ, который смог отомстить более опытному и сильному убийце своего отца за счет того, что первым выхватил меч. Техника най-дзюцу предполагала молниеносное обнажение меча из любого, в том числе самого неудобного положения, так как в условиях реального поединка от этого зависела жизнь бойца.

Во второй половине XIX века иай-дзюцу трансформировалось в иайдо. После запрета самураям носить меч искусство владения им утратило свое прикладное значение, и иайдо пошло по пути максимально точного следования канону и ритуалу — от траектории движения клинка до количества складок на одежде и их формы. Найдо требует не только отличной физической подготовки, но и высочайшей степени психической концентрации, воспитывая умение сосредоточить свою психику и мобилизовать ее в нужное время.

В Х веке появилась первая школа искусства стрельбы из лука — кю-дзюцу. Ее основателем был Масацугу Дзэнсе. Во времена монгольского нашествия появились две основные школы кю-дзюцу — огасавара-рю и хики-рю. Именно тогда, в XIV веке, в основу стрельбы были положены принципы дзэн-буддизма и создана первая тренировочная школа. Процедура тренировки строилась таким образом, чтобы воспитать духовную сторону личности воина, и эти методики не изменились вплоть до нашего времени. Мастерство в стрельбе достигалось длительной и упорной отработкой многих сотен приемов. Вместе с их освоением человек выковывал в себе такие качества, как точность, усидчивость, пунктуальность.

В XVII веке мастер Морикава Кодзан начал преобразовывать кю-дзюцу (искусство лука и стрелы) в кюдо (путь лука и стрелы). Стрельба превратилась не просто в технику поражения цели, а в путь к достижению просветления, в образ жизни и мыслей. Для достижения самадхи (просветления) необходимо, чтобы обе руки стрелка оказались прямым продолжением плеч. Такая поза обеспечивает расслабление грудной мускулатуры, а разведенные плечи облегчают дыхание. В процессе стрельбы сливаются воедино тело, лук, стрела и цель. На вершине мастерства должно произойти внутреннее совершенствование человека, а лук и стрела — всего лишь подручные средства на пути к этой цели, выстрел должен в конце концов быть отождествлен с отсутствием выстрела. Одухотворенность натяжения тетивы выражается в том, что работают только предплечья и кисти, а локти, плечи и другие части тела остаются расслабленными. Точный выстрел должен быть произведен так, чтобы захватить врасплох самого стрелка.

С XVIII века практика кюдо стала вытеснять практику кю-дзюцу. Понятие «путь лука и стрелы» стало тождественным выражению «путь самурая» (бусидо). Самураи придавали большое значение стрельбе из лука, так как ее роль в феодальных войнах была не менее значима, чем роль кэндо.

Классический ритуал стрельбы из лука (дзярэй) сохранился в неизменном виде со времен средневековья. Он включает в себя четыре этапа: приветствие, подготовку к прицеливанию, прицеливание и пуск стрелы. Стрельба может производиться из положения стоя или с колена, а также из седла скачущей лошади (кюба-дзюцу). В момент пуска стрелы все физические и психические силы стрелка сосредоточены на «великой цели» (дзансин), то есть на стремлении уловить божественный дух, слиться с великой пустотой, но ни в коем случае не на мишени или желании попасть в цель.

В период феодальных распрей X–XIV веков все удельные князья и полководцы использовали шпионов, тайных лазутчиков, не всегда принадлежавших к сословию самураев. Их нанимали для выведывания секретов противника и диверсионно-террористической деятельности. Искусство шпионажа и разведки, диверсий и саботажа обозначалось термином «синобу» (искусство тайных шпионов, лазутчиков). Школы синобу возникали по всей стране, формируясь из числа людей, оказавшихся вне общества: ронинов (самураев, не имевших земельных пожалований), оставшихся без князей, бежавших от расправы мятежников и преступников, бродячих монахов, отшельников, а также из жителей уединенных горных селений. Именно в провинции Ига, полностью окруженной горными хребтами, возникла наиболее крупная школа синобу — ига-рю. Вторая крупная школа — кога-рю — сложилась в уезде Кога в провинции Оми.

Большое влияние на школы синобу оказала культура Судзука, название которой совпадает с названием горного хребта, проходящего через Ига и Кога. Она базировалась на синкретическом религиозном учении сюгэндо («путь обретения сверхмогущества») и эзотерическом буддизме.

Основные кланы синобу провинции Ига вели свое происхождение от дворцовой аристократии, в силу разных причин утратившей прежнее высокое положение. Средневековая столица Японии Киото находилась в нескольких десятках километров от Ига, поэтому с древнейших времен эта горная область становилась прибежищем тех, кто по какой-то причине не ладил с властями. Основная масса синоби — это дзи-самураи, то есть мелкие феодалы, имевшие свои поместья и не подчинявшиеся удельным князьям (дайме). Их дружины воевали за сохранение и расширение своих владений. Используя средства и методы тайной войны, синоби не только решали собственные задачи, но и поставляли тайных агентов для крупных феодалов.

В начале ХХ века термин «синоби» уступает место термину «ниндзя», а школы синобу получают название нин-дзюцу («искусство быть невидимым»), которое и стало общеупотребительным. В течение многих столетий сложилась особая дисциплина ниндзя, главной целью которой являлось теоретическое обоснование наилучших способов незаметного проникновения в ряды противника и сокрушения его изнутри. Хранителями традиций ниндзя в самой Японии сегодня являются около двадцати человек. Существуют две международные организации: Бусинкан нин-дзюцу, основанная Хацуми Масааки-Ёсиаки и Гэнбукан нин-дзюцу, основанная Танэмура Сето.

3.5.2. Кобу-дзюцу и синбу-дзюцу. Бу-дзюцу и будо

В XII веке были систематизированы «18 искусств самурая», положившие начало комплексу воинских искусств феодальной Японии. Среди них важнейшими считались искусства меча, копья, лука и стрелы, верховой езды. К этому времени уже были известны боевые искусства крестьян — такие, как владение шестом и ножом, полицейские искусства — такие, как связывание или работа с цепью. Совокупное количество старинных воинских искусств самураев, крестьян и полиции насчитывало несколько десятков. Все они получили название кобу-дзюцу (воинские искусства старой Японии) и хронологически относятся ко времени существования трех сегунатов — Минамото, Асикага и Токугава, то есть к периоду с 1185 по 1867 год.

В рамках кобу-дзюцу развивались уже существовавшие в то время воинские искусства и описанные в предыдущем разделе, но появились и новые, в частности, искусство боя палками бо-дзюцу. Чаще всего использовалась палка рокусяку-бо длиной около 180 см, но в Японии были популярны также хан-бо (130 см) и тан-бо (60 см). В период феодальных войн самураи использовали и другие модели, например тэцу-бо (железную палицу с разнообразными шипами) или консай-бо (палку, окованную металлом).

В XVII веке мастер Мусо Гонноскэ заменил рокусяку-бо на более короткую и легкую модель — дубинку дзе длиной 120–125 см. В результате появилась новая разновидность фехтования на палках — дзе-дзюцу, и была основана школа синдо-мусо-рю, прославившаяся своими 64-мя приемами боя.

На Окинаве в XV веке возник собственный комплекс боевых искусств, также получивший название кобу-дзюцу. Несмотря на тождественность названий, окинавское кобу-дзюцу отличалось от японского. В комплекс окинавских искусств входило прежде всего владение традиционным (так называемым «крестьянским») оружием. Основное развитие окинавское кобу-дзюцу получило в XVII–XVIII веках, будучи тесно связанным с каратэ и испытав на себе китайское влияние.

К оружию окинавского кобу-дзюцу относятся нунтяку (короткий цеп для молотьбы), сай (трезубец, укороченный до размеров кинжала), кама (серп, у которого лезвие насажено на прямую рукоятку под прямым углом), тэкко (кастет с выступающим спереди острым шипом), сурутин (веревка с привязанными на концах грузилами), фундо (короткая цепь с рукоятками по концам), кува (мотыга), тэтю (лом) и некоторые другие. Используется также техника бо-дзюцу, но наряду с рокусяку-бо на Окинаве популярны косяку-бо (280 см) и санаяку-бо (100 см). Также существует техника работы с веслом (эку-дзюцу), представляющая собой разновидность техники бо-дзюцу.

После восстановления императорского правления в Японии в 1868 году (буржуазной реставрации Мэйдзи) в истории японских воинских искусств начался современный период. Они стали называться синбу-дзюцу (новые боевые искусства). Но к тому времени термин «бу-дзюцу» практически повсеместно сменился термином «будо».

В эпоху сегуната Токугава (1603–1867 гг.) почти все боевые искусства Японии сменили свои названия, заменив иероглиф «дзюцу» (техника, приемы, искусство) на иероглиф «до» (путь). После непрерывных войн и мятежей, потрясавших Японию около 500 лет подряд, наступил мирный период, огнестрельное оружие потеснило традиционное холодное. В результате самураи стали практиковать свои искусства, главным образом, с целью морального и психофизического совершенствования. Непосредственное боевое значение воинских искусств значительно снизилось, поэтому основное внимание стало уделяться не их технической стороне, а пути (до) постижения воинского мастерства и вхождения в совершенную гармонию с природой. Боевые искусства стали использоваться преимущественно для физического воспитания и закалки характера молодого поколения, а также в качестве средства психотренинга.

Отличительной особенностью японских боевых искусств стало то, что при овладении ими первостепенное значение приобрела морально-этическая сторона, а формирование физически развитой личности было отодвинуто на второй план.

Понятие «до», связанное с дзэн-буддизмом, стало главным нравственным принципом боевых искусств. Оно должно было помочь воину войти в соприкосновение с божественным духом, уловить его присутствие, увидеть его существование. Это соответствовало дзэн-буддийскому принципу, провозглашавшему, что изначальная природа Будды присутствует во всем одушевленном и неодушевленном и постигается через просветление (сатори). Решающими факторами в деле выработки силы духа были концентрация внимания (отрешенность от всего постороннего), медитация и следование ритуалу. Таким образом происходило соприкосновение воина с «до», то есть слияние единичного с целым, что и являлось целью и сутью боевых искусств.

Развитие самообладания, трезвости мысли и хладнокровия не означало, что в боевых искусствах физический фактор был низведен до несущественного уровня. Физическое воспитание осталось вторым образующим элементом боевых искусств и требовало от воина кропотливого оттачивания техники, развития силы и выносливости, выработки инстинктивной реакции и координации движений. Все это могло быть достигнуто лишь в результате ежедневных многочасовых тренировок, которые рассматривались как репетиции военных действий.

Новое будо ХХ века делает акцент на победу в спортивных состязаниях. Но подлинные школы будо бережно сохраняют духовно-нравственные традиции воспитания адепта боевых искусств. Так, сегодня продолжают свое существование 10 школ окинавского кобудо, трансформировавшиеся из школ кобу-дзюцу (на Окинаве не существовало понятия синбу-дзюцу или синбудо): семь из них расположены на Окинаве, три — в Японии.

3.5.3. Дзю-дзюцу и дзюдо

Понятие «дзю-дзюцу», искаженное в Европе и Америке на «джиу-джитсу», появилось в Японии в XVI веке как общее название всех видов рукопашного боя без оружия и с так называемым «подручным» оружием. Термин «дзю-дзюцу» переводится как «мягкая, податливая техника», то есть мастер данного боевого искусства уступает натиску противника до тех пор, пока тот не окажется в ловушке, после чего обращает действия врага против него самого.

Предшественниками дзю-дзюцу были различные виды самурайского боевого единоборства в доспехах, наиболее известными из них были системы ерои куми-ути и коси-но мавари, расцвет которых пришелся на XI–XV века. Их технический арсенал включал захваты за руки и болевые приемы на них, броски, подножки и подсечки, освобождения от захватов, работу с кинжалом.

Первую школу рукопашного боя в легком снаряжении (когусоку), близкую к технике дзю-дзюцу, основал в 1532 году Такэноути Хисамори на острове Кюсю. Согласно легенде, ему во сне явился монах-отшельник, раскрывший секреты боевого искусства, основанного на бросках и болевых приемах. Таким образом утверждалась версия о чисто национальном происхождении дзю-дзюцу.

Вторая версия связывает распространение дзю-дзюцу в Японии с именем китайского эмигранта Чэнь Юаньбина, нашедшего пристанище в буддийском храме Секоку-дзи в городе Эдо (нынешний Токио). Будучи мастером циньна, китайского искусства заломов и захватов, он открыл в 1558 году школу при храме, где обучал своей технике за плату всех желающих из числа самураев и монахов. Трое учеников Чэнь Юаньбина впоследствии основали собственные школы дзю-дзюцу: миура-рю, фукуно-рю и исогаи-рю.

Систематизация приемов дзю-дзюцу связана с именем врача Окаямы Сиробэи. Изучив приемы ерои куми-ути и коси-но мавари, он отправился в Китай для расширения своих познаний и познакомился там с рядом местных единоборств, в частности, тайцзитуйшоу. В результате систематизации и обобщения техники он со своими учениками и единомышленниками представил специально созванной императорской комиссии несколько тысяч приемов рукопашного боя, которые и составили основу дзю-дзюцу. Именно Окаяме приписывают формулировку главного принципа дзю-дзюцу — поддаться, чтобы победить. В качестве образных примеров он приводил ветку, сгибающуюся под грузом снега до тех пор, пока не сбросит его, и гибкую иву, распрямляющуюся после бури, в отличие от поверженного могучего дуба.

В конце XVI (первой половине XVII века даже облегченные доспехи вышли из употребления, что привело к количественному росту школ дзю-дзюцу. К 1650 году их насчитывалось более четырехсот. Дзю-дзюцу стало включать в себя большое количество тычковых и рубящих ударов по уязвимым местам, этот раздел техники получил название «атэми-вадза».

На протяжении более трехсот лет дзю-дзюцу культивировалось исключительно в семейных школах самурайского происхождения. Наиболее известными из них были арагаки-рю, кито-рю, косин-рю, есин-рю, реи синто-рю, синсин-рю и некоторые другие. В первой половине XIX века мастер Исо Мутаэмон в Эдо основал школу тэнсин синъе-рю, основу техники которой составили удары по уязвимым местам тела (атэми) и приемы, позволяющие выворачивать суставы. Перед тем, как основать собственную школу, Исо отправился в мусасюге — путешествие по различным додзе в храмах с целью проверить свои приемы в борьбе с другими мастерами и усвоить необходимые науки.

До реставрации Мэйдзи простолюдинам категорически запрещалось изучать технику дзю-дзюцу, но после 1868 года положение изменилось. Более того, в начале ХХ века несколько японских наставников открыли свои школы в Европе и Америке. Сегодня существует около пятидесяти семейных школ японского происхождения, филиалы которых разбросаны по всему миру. Крупнейшей из них является хакко-рю. Современным школам дзю-дзюцу разрешено включать в свою программу те элементы техники, которые характерны для традиций рукопашного боя той или иной страны, поэтому сегодняшнее дзю-дзюцу включает в себя все известные приемы боя, соответствующие принципу «уступания», ложной податливости. В каждой школе могут преобладать либо болевые приемы, либо броски через бедро или корпус, либо тычковые или рубящие удары по точкам тела противника.

В 1882–1887 годах на базе техники дзю-дзюцу японский педагог Кано Дзигоро создал дзюдо, являющееся не только боевым искусством, но и спортивным единоборством, системой физического воспитания. В переводе «дзюдо» означает «путь гибкости» или «мягкий путь».

C 17-летнего возраста Кано начал изучать дзю-дзюцу у мастеров школ тэнсин синъе-рю и Кито-рю, но через пять лет у него уже были выработаны собственные взгляды на природу боевого искусства, что позволило Кано заявить о создании совершенно новой системы — дзюдо. Дзю-дзюцу он трактовал как искусство или практику наиболее эффективного использования духовной и физической энергии (то есть средство), а дзюдо понималось как путь этого использования (то есть принцип и практика достижения конкретной цели). Что касается техники, то различия между дзю-дзюцу и дзюдо поначалу были незначительны.

Днем рождения дзюдо считается открытие в 1882 году при храме Эйсе в Токио Кодокана (Храма постижения Пути) — собственного додзе Кано. Разработка комплекса приемов дзюдо заняла пять лет и завершилась в 1887 году, после чего техника дзюдо не менялась несколько десятилетий. Из дзюдо были исключены все травмоопасные приемы дзю-дзюцу, Кано отказался от ударной техники в область болевых точек, так как новая система в первую очередь должна была стать средством физического и духовного воспитания молодежи в мирное время.

Теория дзюдо охватывала круг морально-этических проблем в области боевых искусств. Одним из главных принципов дзюдо стала идея всеобщего благоденствия. Практика нападения и защиты не только важна в деле достижения гармонии тела и духа, но и может быть применена к усовершенствованию общественной жизни, так как согласия между всеми членами общества можно добиться лишь за счет взаимопомощи и взаимных уступок.

Дзюдо быстро становилось конкурентом традиционных школ дзю-дзюцу, мастера которых были инструкторами в армии и полиции. В 1886 году была проведена встреча между представителями претендовавших на лидерство нескольких школ, в том числе и кодокан-дзюдо. Целью встречи было определить одну, наиболее эффективную систему, на основе которой и вести преподавание в дальнейшем. Ученики Кано победили в тринадцати поединках, две схватки закончились вничью. Практическая ценность дзюдо была признана, его начали культивировать в армии и полиции, включили в программу средних и высших учебных заведений.

Седьмым учеником Кано был Сайго Сиро, до этого изучавший айки-дзюцу в школе дайто-рю и дзю-дзюцу в школе тэнсин синъе-рю. Не в последнюю очередь превосходство дзюдо над другими школами было доказано благодаря победам Сайго, хотя он и использовал технику, сочетавшую бросок и замок кисти, удары и подсечки, впоследствии не вошедшие в новое искусство, поскольку считалось, что они слишком травмоопасны: некоторое время после броска многие противники Сайго просто не могли встать на ноги.

После второй мировой войны дзюдо, как и многие другие системы японских единоборств, было временно запрещено, но японские тренеры стали популяризировать дзюдо среди американских военнослужащих, и запрет был снят.

В 1956 году в Японии состоялся первый чемпионат мира по дзюдо. В программу XVIII Олимпийских игр (Токио, 1964 г.) дзюдо вошло в качестве показательного вида спорта, а окончательного олимпийского статуса добилось в 1972 году в Мюнхене. 3.5.4. Айки-дзюцу и айкидо

Будучи современником дзю-дзюцу, айки-дзюцу имеет три принципиальных отличия от него: во-первых, это чисто японское воинское искусство; во-вторых, приемы айки-дзюцу созданы на основе приемов владения самурайским мечом; в-третьих, методы айки-дзюцу основаны на принципах овладения и регулирования универсальной духовной силы — внутренней энергии ки. Благодаря последнему фактору айки-дзюцу в Японии считалось более высокой формой искусства по сравнению с дзю-дзюцу.

В соответствии с традицией боевых искусств феодальной Японии, термин «айки» означал воздействие сильного духом человека на слабого духом с целью доведения последнего до состояния полной неподвижности, что соответствует основополагающему принципу айки-дзюцу — уберечь себя от ударов и удержать противника от их нанесения.

Легендарным создателем школы дайто-рю айки-дзюцу традиция называет Минамото-но Ёсимицу (1056–1127), семья которого была одним из главных правящих кланов Японии того времени, из нее вышли многие известные борцы и правители — сегуны клана Минамото фактически господствовали в стране с конца XII века на протяжении полутора столетий. Ёсимицу и его старший брат Ёсинэ разработали новую систему боя на основе исследования строения костей и функционирования тела человека, но ее техника в деталях нам неизвестна.

Ёсикие, старший сын Ёсимицу, переехав в район Кай, основал новую ветвь семьи Минамото — Такэда, и дайто-рю айки-дзюцу стало называться такэда-рю айки-дзюцу.

После гибели в столкновении с войском Токугавы Иэясу полководца Такэды Сингэна семья Такэда переселилась в провинцию Айдзу, правитель которой был ее союзником. Это было в 1573 году, а через девять лет непобедимая ранее кавалерия Такэды Кацуери, старшего сына Сингэна, была разбита в собственных владениях в провинции Кай, объединенными силами Токугавы Иэясу и Оды Нобунаги, а Кацуери лишил себя жизни методом сэппуку. Таким образом, единственным хранителем секретов искусства Минамото-но Ёсимицу, передававшегося от поколения к поколению самураев семьи Такэда, оказался переселившийся в Айдзу Такэда Куницугу. Через него дайто-рю айки-дзюцу (такэда-рю айки-дзюцу) оказалось передано верхушке клана самураев Айдзу.

С XVII века айки-дзюцу развивалось преимущественно в рамках клана Айдзу. Первая из школ этого клана, сохранившая название дайто-рю, была основана Гото Таманэмоном-Тадаеси во второй половине XVII века, а полтора столетия спустя Такэда Такуми-но-ками Дзоэмон, также принадлежавший к клану Айдзу, основал школу такэда-рю.

Во второй половине XIX века глава клана Айдзу князь Сайго Таномо-Тикамаса создал собственную школу осикиути-рю, явившуюся синтезом дайто-рю и такэда-рю. Свое искусство князь передал, в частности, Такэде Сокаку Минамото-Масаеси, который основал четвертую школу айки-дзюцу, назвав ее дайто-рю (иначе — айки-дзюцу такэда-рю).

Ученики Такэды Сокаку стали называть свое искусство айки-будо («воинский путь соединения энергий»), считая себя продолжателями традиций японских воинских искусств будо. К таким школам относятся появившиеся на рубеже XIX–XX веков дайто-рю айки-будо мастера Такэды Токимунэ, Ёсэйкан айки-дзюцу мастера Мотидзуки Минору, тэнсин-седэн-катори синто мастера Сугино Ёсио. Ученик всех трех вышеперечисленных мастеров француз Ален Флоке создал первую в Европе школу айки-будо.

Одним из учеников Такэды Сокаку был Уэсиба Морихэй, впоследствии создавший на основе айки-дзюцу новую систему — айкидо. В молодости Уэсиба изучал дзю-дзюцу школы кито-рю, живя в Токио и имея там небольшой бизнес, но в 1912 году в возрасте 29 лет он переехал на остров Хоккайдо, который заселялся тогда по инициативе правительства, стремившегося сохранить его в составе империи. На Хоккайдо Уэсиба был представлен Такэде и в течение семи лет оставался его учеником. В 1916 году Уэсиба получил от учителя разрешение преподавать дайто-рю айки-дзюцу и в конце концов в 1936 году открыл свою собственную школу в Токио. Название своего стиля Уэсиба неоднократно менял, начав с «айки-будо» и закончив «айкидо». В 1941 году официальный союз японских боевых искусств Бутоку-кай признал уэсиба-рю айки-будо самостоятельной школой. В основном преподавание нового стиля шло в токийском додзе «Кобукан», открытом Уэсибой еще в 1931 году, то есть до того, как он заявил о создании собственной школы.

Во время войны Уэсиба выехал из подвергавшегося бомбежкам Токио в маленькую деревню Ивама. Именно там в 1942 году им и было дано окончательное название своему искусству — айкидо. Там же было открыто новое додзе и заложен фундамент храма Айки-дзи.

В айкидо основной акцент направлен на формирование личности посредством боевого искусства. Приемы дайто-рю айки-дзюцу, модифицированные Уэсибой, стали носить в основном защитный характер. Не случайно основополагающие принципы айкидо провозглашают: не противодействуй, но одолевай врага его же силой; убереги себя от ударов и удержи противника от их нанесения. Круговые движения в айкидо являются носителями живой созидающей силы, гасящий любой конфликт, присущий воинственному противостоянию. Защита базируется на принципе соединения энергий (айки) — энергии нападающего и энергии защищающегося, который стремится контролировать нападение изнутри, сломить волю к совершению зла. Айкидо — высоконравственная дисциплина, ибо стремится к сохранению физической целостности нападающего, что прямо противоречит сущности айки-дзюцу и большинства других боевых искусств.

Внешне айкидо походит на борьбу, но это не борьба. Айкидо не имеет в своем арсенале захватов и бросков, характерных для других боевых искусств. В айкидо нападение противника отражается путем осуществления таких захватов руками, которые направлены на то, чтобы лишить противника равновесия. Для этих целей усиленно развиваются кисти рук, запястья, отрабатываются хватательные движения, а также система нырятельных движений. Главное в схватке — уклониться от ударов и захватов, для чего используются приемы удержания и отдельные бросковые движения.

Айкидо, предполагает координацию физических и духовных сил. Духовной основой айкидо выступает дзэн-буддизм, с которым связаны отработка навыков дыхания, концентрация внимания и самодисциплина. В результате упорных тренировок формируется связь между мыслью и движением, в нужный момент эта связь будет срабатывать на подсознательном уровне и каждый прием будет совершаться бессознательно. Любое физическое действие сопровождается воображаемым, помогающим создать образную картину, соотносимую с исполняемым упражнением.

В современном мире существует несколько стилей айкидо. Официальным считается айки-кай, преподаваемый в Токио прямыми потомками Уэсибы. Другие стили были созданы его учениками, среди них кобу-дзюцу-айкидо, кориндо-айкидо, оцуки-рю айкидо, омики-рю айкидо, есэйкан-рю айкидо. Среди новых стилей айкидо выделяется есинкан-рю айкидо — «школа храма воспитания Духа», созданная в 1955 году учеником Уэсибы Сиодой Годзо.

Изначально Сиода изучал кэндо и дзюдо в школе своего отца, носившей название «Ёсинкан». Желание проверить свои знания по дзюдо привело его в 1932 году к Уэсибе Морихэю, тогда преподававшему дайто-рю айки-дзюцу. Дзюдо оказалось настолько неэффективным по сравнению с техникой айки-дзюцу, что 17-летний Сиода остался у Уэсибы. После второй мировой войны айкидо стало превращаться из боевого искусства в способ духовного развития. Сиода же начал развивать собственное направление, в котором сохранил эффективные методы единоборства. Ученики школы есинкан-рю славились выносливостью и хорошей подготовкой своих представителей и эффективностью их техники. Сиода Годзо был одним из немногих, кто соединил древние методы айки-дзюцу с техникой айкидо.

3.5..5. Каратэ-до

Это боевое искусство сформировалось на острове Окинава, который находился на пересечении торговых путей и на протяжении долгого периода времени был предметом территориальных и политических притязаний как со стороны Китая, так и со стороны Японии, политическое и военное давление которых на маленькое островное государство с каждым десятилетием становилось все более ощутимым.

В 1372 году правитель Окинавы признал вассальную зависимость острова от китайского императорского двора династии Мин, после чего китайские военные и гражданские миссии обосновались близ крупнейших городов острова — Сюри, Томари и Наха.

Помимо внешней опасности, большие неудобства жителям острова приносило постоянное соперничество трех княжеств — Хокудзан, Чудзан и Нандзан. Оно завершилось в 1429 году, когда правитель Чудзана Се Хаси объединил остров, завоевав в междоусобной войне два других княжества. Чтобы избежать массовых проявлений недовольства, Се Хаси издал запрет на ношение оружия жителями острова, за исключением высшей знати и правительственных чиновников. Оставшиеся беззащитными перед чиновничьим произволом крестьяне и ремесленники обратились с призывом о помощи к мастерам рукопашного боя, который назывался окинава-тэ.

Окинава-тэ представляло собой синтез местных разновидностей кулачного боя с китайским цюаньшу и японскими бу-дзюцу, которые были привнесены на остров эмигрантами из этих стран.

В 1477 году Се Син, следующий правитель Окинавы, издал указ не только о запрете на ношение оружия, но и на тренировочные занятия по системе окинава-тэ, что означало переход к подпольному развитию боевого искусства. Островитяне оказались беззащитными перед террором пиратов и местных разбойничьих шаек, и их интерес к методам рукопашного боя без оружия возрос.

В 1609 году японский князь Симадзу Иэясу из клана Сацума высадился на Окинаве с трехтысячным войском. Небольшая окинавская армия была разбита, а собрать ополчение не удалось. Остров был оккупирован, и началась так называемая «охота за мечами» (катана гири). Во главе очагов организованного сопротивления стояли мастера окинава-тэ. Тайные группы собирались для изучения и совершенствования приемов рукопашного боя в горных пещерах или глухих зарослях. С тех пор окинава-тэ стали именовать «школой в зарослях».

Так как окинавские крестьяне и ремесленники были лишены возможности на равных, с оружием в руках сопротивляться японцам, они сделали грозным оружием собственные руки и ноги. Техника окинава-тэ позволяла голыми руками разбивать панцири и шлемы самураев, кончиками пальцев протыкать вражеские тела. Принцип окинава-тэ гласил: «Поднял кулак — убей», то есть в реальном поединке с врагом нужно было либо победить, либо умереть. Самурай был защищен доспехами и вооружен мечом, поэтому решающим мог быть только один мощный сокрушительный удар (атэми), направленный в наиболее уязвимое место. В окинава-тэ ставка делалась на поставленный удар — таран, который мог бы при необходимости пробить любой доспех, привести к тяжелой травме или смертельному исходу для противника.

Необходимость приблизиться к противнику для проведения решающей атаки, избежав удара его меча, привела к разработке техник блокирования и тактики ведения боя на оптимальной дистанции. От бойца требовались повышенная координация движений, гибкость и отменная акробатическая подготовка.

Еще до японской оккупации на Окинаве присутствовали мастера китайского кулачного искусства (цюаньшу) из числа эмигрантов и военных советников. Обучение местного населения китайским боевым искусствам началось с 1392 года, когда в Кумэмуру на Окинаве прибыло около сорока семей из Китая. В начале XVII века в Китай отправились посланцы с Окинавы, чтобы перенять боевой опыт у местных мастеров. Так на Окинаве, а затем и в Японии появился термин «кэмпо» — именно таково японское прочтение китайских иероглифов «цюаньшу». Понятием «кэмпо» стали обозначать окинавские стили рукопашного боя.

C 1629 года боевое искусство Окинавы именовалось «тэ» или «тотэ», «континентальная рука», что указывало на слияние техники окинава-тэ и цюаньшу. К концу XVII века на Окинаве появилась техника куминай-дзюцу, создателем которой был Ко Сокун (китайское имя Гун Сянцзун), изучивший кулачное искусство в Шаолиньском монастыре и прибывший на Окинаву с несколькими учениками. Эта техника привнесла в тотэ (тэ) формальные упражнения — ката.

С конца XVIII века на Окинаве сформировались три центра искусства тэ близ трех крупнейших городов, где были обширные китайские колонии, представительства и миссии. Ветви тэ стали подразделяться по названиям городов: сюри-тэ, томари-тэ и наха-тэ. Тогда же мастер Сакугава впервые ввел термин «каратэ» в название своей школы — каратэ-но сакугава. Первоначально иероглиф «кара» использовался в смысле «страна на материке», то есть Китай. Следовательно термин «каратэ» нужно было понимать как «китайская рука». Во многом он был тождествен термину «тотэ», так как иероглиф «то» означал китайскую династию Тан, а полная смысловая нагрузка иероглифа «кара» расшифровывалась как «Великий Китай династии Тан».

Ученик Сакугавы Сокон Мацумура после нескольких лет пребывания в Китае в начале 30-х годов XIX века создал школу сериндзи-рю гококу-ан каратэ («каратэ стиля Шаолинь для защиты отечества»). На ее основе формировались все последующие окинавские стили и школы. А еще через полвека термин «тэ» был окончательно заменен на «каратэ».

К исходу XIX века образовались два ведущих направления традиционного окинавского каратэ: серин-рю в результате смешения стилей сюри-тэ и томари-тэ, а серэй-рю на основе наха-тэ и томари-тэ. Серэй-рю переводится как «школа просветленного духа», а серин-рю — как «школа Шаолиня». Упоминание в названии школы Шаолиньского монастыря подчеркивает ее родословную связь с китайскими цюаньшу, и, в частности, с шаолиньцюань. Техника серин-рю базируется на более высоких стойках, чем в прочих японских стилях, что обеспечивает большую подвижность в бою. Техника серэй-рю основана на шаолиньских комплексах «пяти животных» (тигра, леопарда, журавля, дракона и змеи), развивающих специфические качества бойца, в том числе его психофизическую устойчивость. Большое значение в серэй-рю придается развитию и мобилизации внутренней энергии ки через постановку особых форм дыхания, а также освоению шести видов холодного оружия — шеста (бо), трезубца (сай), рычага (тонфа), серпа (кама), «когтей» (тэко) и нунтяку.

До 70-х годов XIX века открытое преподавание каратэ было невозможно, так как находилось под запретом властей и развивалось в условиях подполья. Реставрация Мэйдзи 1868 года открыла новую страницу в истории каратэ. В 1901 году каратэ в виде эксперимента вводится в программу обучения некоторых учебных заведений на Окинаве в качестве предмета, направленного на совершенствование физических качеств учащихся. Первым мастером, открыто преподававшим каратэ, был Итосу Ясуцунэ.

Первое показательное выступление на Окинаве провел в 1902 году Фунакоси Гитин. Он же вместе с другими посланцами Окинавы в 1917 году выступал во дворце Бутокудэн в Токио. После демонстрации на первой общенациональной атлетической выставке в Токио в 1922 году каратэ стало распространяться по всей Японии, при университетах создавались клубы каратэ.

Боевое искусство на Окинаве формировалось в значительном отрыве от религиозной и философской базы, выдвигая на первый план задачи сугубо прикладного характера. Характерными особенностями каратэ стали простота и надежность, предельный рационализм в действиях и ударно-силовой характер техники. Если в эпоху средневековья каратэ служило средством выживания, то в ХХ веке акцент с искусства убивать был смещен на духовное самосовершенствование личности. Большая заслуга в этом принадлежит мастерам Итосу и Фунакоси. Фунакоси называют отцом японского каратэ-до, так как именно он не только значительно модифицировал традиционное окинавское каратэ, но и привнес его на почву культурных традиций Японии.

Еще в начале ХХ века существовал термин «каратэ-дзюцу», то есть «искусство китайской руки». В 1905 году мастер Томо Ханасиро предложил заменить иероглиф «кара» в значении «китайский» на созвучный ему в значении «пустой». Впоследствии Фунакоси обосновал эту замену. «Пустота» подразумевалась в значении «бескорыстность» и передавала внутреннюю очищенность и отсутствие эгоистических устремлений у адепта каратэ (каратэка). «Пустая рука» имела и прямой смысл: означая искусство проведения приемов невооруженной рукой. Был добавлен к названию и иероглиф «до» (путь), смысл которого заключался в перенесении внимания внутрь себя. Каратэка должен на пути тренировок, медитаций и самопознания заново воссоздать себя в гармоничном единстве с окружающим миром, преодолев собственное несовершенство. Так каратэ-дзюцу превращалось в каратэ-до («путь пустой руки»). Это название и новая концепция, провозглашавшая приоритет духовного начала (до) в практике боевого искусства, были утверждены в 1936 году конференцией мастеров окинавского каратэ.

До второй мировой войны образовались четыре крупнейших стиля японского каратэ. Стиль, основанный Фунакоси, получил название сетокан и под этим названием существует с 1936 года, хотя его формирование произошло гораздо раньше. Сето — это литературный псевдоним Фунакоси, означающий «сосны и волны», поэтому термин «сетокан» может переводиться как «дом Сето» или как «дом сосны и волны». Эмблема стиля — красный круг (символ солнца), охваченный белым полумесяцем, означает единство двух противоположных начал мироздания — ян и инь, солнца и луны. Сетокан формировался на основе сюри-тэ и является его адаптированным наследником. Фактически демонстрировать сетокан Фунакоси начал с 1917 года. Его основополагающий принцип: атака в каратэ не имеет преимущества, то есть каратэ не является оружием агрессии. Этот принцип не только проповедует идею гуманности, но и содержит прямой практический смысл: в момент атаки рука или нога нападающего превращается в цель для защищающегося и может быть поражена мощным блоком или контрударом. Второй принцип Фунакоси фактически вытекает из первого: в каратэ не нападают первыми, в каратэ бьют первыми. Если противник решил напасть, то нужно нанести удар первым; агрессия начинается раньше, но контратака опережает атаку. Фунакоси Гитин умер в 1957 году, в год первого чемпионата Японии по каратэ-до.

На базе техники стиля сетокан сформировался стиль вадо-рю. Его основатель Оцука Хиронори с шестилетнего возраста изучал боевые искусства по школе синто есин-рю дзю-дзюцу и достиг немалых успехов: в 1921 году, когда ему было 29 лет, Оцука был назначен преемником главы школы. С 1922 года Оцука стал изучать каратэ у Фунакоси и к 1939 году создал собственный стиль — вадо-рю, что означает «путь мира». Название стиля не случайно, как не случаен и белый голубь мира и гармонии, соседствующий на эмблеме стиля со сжатым кулаком: Оцука отказался от бескомпромиссной жесткости стиля Фунакоси, идущей от традиций окинавского каратэ, и уделил первоочередное внимание вопросам духовности. Оцука считал, что истинное предназначение боевых искусств состоит не в насилии, а в том, чтобы добиваться мира и гармонии. Тренировки в вадо-рю, в первую очередь, посвящены развитию и совершенствованию определенного состояния разума. Разум должен быть живым и в экстремальной ситуации реагировать на окружающую действительность без колебаний. Главным качествами каратэка должны быть внутренняя уверенность и спокойствие характера, самоконтроль и уважение к окружающим, истинная гуманность в отношениях с людьми. Оцука отказался от усиленной подготовки ударных поверхностей рук и ног в процессе тренировок, считая шлифовку технических приемов пустой тратой времени и сил. Благодаря особому вниманию, уделяемому вопросам духовности, вадо-рю считается самым японским по своему внутреннему содержанию из всех стилей каратэ-до. В 1972 году в возрасте 80 лет, за десять лет до своей кончины, Оцука получил звание ханси — высший титул, присваиваемый государством в области воинских искусств.

Система годзю-рю была основана Мияги Тодзюном на базе одного из направлений окинавского каратэ-наха-тэ. Мияги в течение тринадцати лет обучался у основателя наха-тэ, одного из самых знаменитых мастеров своего времени Хига(си)онны Канре. Окончательное оформление каратэ годзю-рю произошло в 1927–1928 годах, когда Мияги стал преподавать собственное направление каратэ в императорском университете в Киото. В результате подвижнической деятельности Мияги каратэ было официально признано одним из видов боевых искусств Японии и в 1933 году принято в Бутокукай (ассоциацию воинских искусств Японии). Слово «годзю» в буквальном переводе означает «твердое-мягкое», но в философском смысле является символом сочетания двух противоположных начал, по типу китайского «инь-ян». Таким образом, годзю-рю представляет собой традиционную школу окинавского каратэ, техника которой состоит из сочетания жестких и мягких, медленных и быстрых движений, совмещенных с глубоким брюшным дыханием. Для годзю-рю характерны мягкие блоки, сохраняющие силу бойца для последующей атаки, серии скоростных ударов и большое количество уходов в сторону. В середине 30-х годов ХХ века ученик и соратник Мияги — Ямагути Гогэн — адаптировал наставления и методики учителя применительно к традициям японских воинских искусств. В 1935 году Ямагути ввел в практику обучения новую форму парной работы — дзию-кумитэ, то есть свободный поединок, в котором ученики могли продолжать отрабатывать технику. Впоследствии эта форма спарринга послужила основой для формирования спортивного направления каратэ-до, господствующего в мире после второй мировой войны.

В 1930 году окинавский мастер Мабуни Кэнва основал стиль сито-рю. В этом названии использованы иероглифы, входящие в фамилии двух знаменитых наставников, у которых занимался Мабуни, — Хига(си)онны по стилю наха-тэ и Итосу Ясуцунэ по стилю сюри-тэ.

Сито-рю в основном жесткий стиль, хотя и не отказывается от мягкости, присущей годзю-рю. В сито-рю большое внимание уделяется освоению оружия (раздел кобу-дзюцу), в основном традиционного — бо, сай, тонфу, кама и нунтяку.

В общем виде схему развития каратэ-до на Окинаве и в Японии до второй мировой войны можно представить следующим образом:

окинава-тэ

VII–XVI века

+

Цюаньшу (Китай)

ТЭ (ТОТЭ) с 1629 года

СЁРИНДЗИ-РЮ ГОКОКУ-АН КАРАТЭ с 1830-х гг.

КАРАТЭ с 1887–1889 гг.

КАРАТЭ-ДО с 1936 года

Сюри-тэ

Томари-тэ

наха-тэ

Окинава, конец XVIII века

Серин-рю

Серэй-рю

Окинава, конец XIX века

Сетокан

Годзю-рю

Сито-рю

1917–1936 1927–1928 1930

Вадо-рю

1939

ЯПОНИЯ

Особняком стоит развитие школы уети-рю. Этот стиль был создан на Окинаве мастером Уети Канбуном в начале ХХ века, но преподавать его начал в Японии с 1949 года сын основателя школы Уети Канэй уже после смерти отца.

Подавляющее большинство современных стилей каратэ появилось после второй мировой войны, причем не только в Японии, но и в США, и на Гавайях, и в некоторых других странах. К числу наиболее известных сегодня относятся 72 стиля. В основном — это спортивное каратэ-до, из арсенала которого исключены наиболее эффективные и действенные, а потому опасные приемы. Спортивное каратэ-до называют «бесконтактным», хотя некоторые системы правил проведения поединков могут быть весьма жесткими. Но в любом случае это сравнение навыков и мастерства участников при посредничестве судей.

Существуют и стили контактного («боевого») каратэ, среди которых выделяются кекусинкай и рэнбукай. Кекусинкай был основан корейцем японского происхождения Оямой Масутацу в конце 40-х годов ХХ века на основе смешения стилей сетокан и годзю-рю, а в основу стиля рэнбукай (первоначально — рэнбукан) его основатели положили элементы сетокана, вадо-рю и сито-рю.

У всех ныне существующих стилей каратэ-до есть одна общая черта. Каждый из них ведет свою родословную от сформировавшихся в конце XIX-первой трети ХХ века двух окинавских и четырех японских стилей или является результатом их смешения.

В основу тренинга практически во всех стилях каратэ положено триединство: кихон-ката-кумитэ. Кихон («основная техника») служит для отработки связей разум-тело, когда вырабатывается устойчивый двигательный навык, позволяющий выполнять любое действие автоматически, рефлекторно, исключая участие сознания в движении.

Ката («формальные упражнения») необходимы для совершенствования психологических характеристик личности и являются психическим самоконтролем за реализацией достигнутого в кихоне. Кумитэ (спарринг) помогает укрепить дух через реализацию техники, когда во взаимодействии с противником осознаются важнейшие моменты, отточенные в ката.

3.5.6. Отдельные школы японских боевых искусств

Традиция создания школ, в которых преподавалось бы сразу несколько разновидностей воинских или боевых искусств, существует в Японии с XV века. Именно тогда Индзаса Иэнао-Тойсай основал школу тэнсин-седэн катори синто-рю, оказавшую значительное влияние на общий ход эволюции японских боевых искусств феодальной эпохи. В этой школе изучается восемь дисциплин (школа существует до сих пор и в 1961 году даже была объявлена национальным достоянием): бо-дзюцу (работа с шестом или палкой), дзю-дзюцу, иай-дзюцу, кэн-дзюцу, нагината-дзюцу (работа с копьем), сэйдзе-дзюцу (работа с короткой палкой), сюрикэн-дзюцу (метание острых предметов), тикудзе-дзюцу (работа с палочкой, умещающейся в ладони).

Многие школы были основаны в Японии в ХХ веке с учетом всего накопленного опыта развития боевых искусств в стране и за ее пределами.

В 1931 году мастер Мотидзуки Минору основал школу боевых искусств традиционной ориентации есэйкан-рю. С 1912 по 1928 год, начав заниматься в пятилетнем возрасте, Мотидзуки обучался дзюдо, причем одним из его учителей был сам Кано. В 1928–1931 годах мастер Мотидзуки изучал комплекс воинских искусств школы тэнсин-седэн катори синто-рю и одновременно постигал искусство кэн-дзюцу и дзе-дзюцу, айкидо (у Уэсибы Морихэя) и каратэ (у Фунакоси Гитина). Получив столь комплексную подготовку, Мотидзуки смог обеспечить в своей школе обучение по программе практически всех основных боевых искусств Японии: айки-дзюцу, дзю-дзюцу и дзюдо, дзе-дзюцу и бо-дзюцу, кэн-дзюцу и кэндо, а также каратэ.

Еще одной японской школой традиционной ориентации стала хакко-рю («школа восьми лучей»), созданная в 1938–1941 годах мастером Окуямой Ёсидзи-Рюхо. В течение двенадцати лет Окуяма изучал дайто-рю айки-дзюцу и параллельно с ним еще семь боевых искусств: бо-дзюцу, кэн-дзюцу, кю-дзюцу, кусари-кама-дзюцу (искусство работы с серпом на цепи), сюрикэн-дзюцу (искусство метания острых предметов), яри-дзюцу (искусство работы с копьем) и окинавские стили каратэ. Восемь боевых искусств и стали «восьми лучами» школы Окуямы. Первоначально система называлась «госин бугэй», но уже в 1941 году получила свое окончательное название. Помимо приемов боя голыми руками или с различными предметами, в школе хакко-рю также изучаются комплекс терапевтических приемов пальцевой акупунктуры (кохо-сиацу) и комплексы гимнастических упражнений для общего укрепления организма (кохо-госин-тайко). Техника хакко-рю основана на болевых захватах и замках на руки с последующими бросками либо удержаниями; удушающих приемах и парализующих точечных ударах. Философия хакко-рю основывается на единстве человека со Вселенной, что позволяет ему аккумулировать в организме космическую энергию «ки».

Послевоенное боевое искусство начинает свою историю с создания школы тайкикэн («кулак великой энергии») мастером Саваи Кэнъити. В молодости он занимался дзюдо и кэндо, а затем уехал в Китай, где стал учеником мастера синъицюань Ван Сянчжая, практиковавшего одну из разновидностей этого стиля — дачэнцюань. Вернувшись в Японию, Саван, первоначально преподавал своим ученикам дачэнцюань, но постепенно переосмыслил некоторые его положения и создал собственную школу. Тайкикэн ориентирован исключительно на прикладное применение, основным видом тренировок являются учебные спарринги, проводимые только в естественных природных условиях как летом, так и зимой, большое внимание уделяется энергетическим упражнениям — работе с внутренней энергией ки. В тайкикэн практически не уделяется внимания ритуальным элементам и практике ката.

Синтезом дзюдо и айкидо является школа томики-рю, созданная мастером Томики Кэндзи. Его учителями были: в дзюдо — Кано Дзигоро, в айкидо — Уэсиба Морихэй. Элементы своей системы Томики показал еще в 1940 году в Кодокане, но ее окончательное оформление произошло только к концу 50-х годов. Соревнования по томики-рю проводятся по парным ката, разделам рандори-кеги — бой с безоружным противником; нинидори — бой с двумя безоружными противниками; тандори — бой с противником, вооруженным кинжалом.

Уже упоминалось о том, что китайское кулачное искусство цюаньшу в Японии получило название кэмпо (или кэнпо) — в соответствии с японским прочтением китайских иероглифов. По сути, этот термин явился обобщающим для китайских боевых искусств в Японии. В 1947 году мастер Накано Митиоми, известный под псевдонимом Со Досин, создал уникальную систему самозащиты, духовного совершенствования и физического воспитания — сериндзи-кэнпо («шаолиньское кулачное искусство» или «кулачный бой монастыря Молодого леса»). С 1920 по 1946 год Накано жил в Китае и изучил там ряд стилей ушу, уделял большое внимание изучению даосизма, буддизма, конфуцианства, китайской магии и медицины. Мастер Вэнь Лаошэ раскрыл ему секреты шаолиньской школы ихэмэньцюань («кулак Врат справедливости») и провозгласил Накано своим преемником. Вернувшись в переживавшую огромные моральные и материальные трудности послевоенную Японию, Накано пришел к убеждению, что для духовного возрождения нации необходимо воодушевить молодежь не милитаристско-самурайским идеалом личности, а гуманным, ориентированным на взаимное сотрудничество и всеобщее благо. Средство для достижения этой цели Накано увидел в шаолиньской системе, соединяющей в себе боевые искусства с религиозной философией. В основу сериндзи-кэнпо было положено учение Бодхидхармы о том, что для достижения просветления в равной мере необходимы железное здоровье, несгибаемый дух и миролюбивый характер. Их обретение возможно через практику боевых искусств и дыхательно-медитативные упражнения. Совершенствование тела в сериндзи-кэнпо осуществляется тремя способами: твердым (гохо), мягким (дзюхо) и методом саморегуляции (сэйхо). Гохо включает в себя защитные действия (уходы, уклоны, блоки) и контрудары. Дзюхо — это проведение различных бросков и болевых удержаний, освобождение от захватов и контрзахваты, удушения. Эти приемы могут проводиться безболезненно для противника, а могут сопровождаться повреждением суставов и связок, что зависит от степени агрессивности нападающего. Метод сэйхо включает в себя практику сидячей и динамической медитации, точечный массаж и самомассаж, приемы мгновенного приведения себя в состояние наивысшей боевой готовности.

В 1952 году мастер Тиба Сансю специально для сил самообороны и полиции разработал боевое искусство тосю-какуто, в котором синтезированы приемы айки-дзюцу, каратэ и кэмпо. Основной вид тренировок — поединки в жесткий контакт.

3.5.7. Систематизация японских боевых искусств сегодня

Помимо Китая, международные федерации по другим видам единоборств, распространенным на Востоке, затрагивают и другие страны. Вторым по значимости центром боевых искусств является Япония. Японские боевые искусства (бу-дзюцу) формировались как на базе национальной идеологии, так и под влиянием проникавших из Китая идей конфуцианства и чань-буддизма (получившего в Японии название дзэн). Речь о формировании различных видов бу-дзюцу еще впереди, сейчас же остановимся на их классификации.

Выделим три системы боевых искусств, формировавшихся на основе сочетания технических действий с духовными принципами. Это айки-дзюцу, дзю-дзюцу и каратэ-до. Именно они дали миру три международно признанных вида единоборств, центром развития которых является Япония.

На базе айки-дзюцу сформировалось айкидо. Его технический арсенал составляли приемы самураев для ближнего боя, а идеологической основой был принцип духовного просветления с помощью концентрации внутренней энергии ки. Айкидо — это не только законченная система приемов самозащиты против безоружных и вооруженных противников, но и комплекс динамических форм медитации, используемых с целью развития и восстановления физических и духовных сил.

Айкидо позволяет соразмерно реагировать на наступательные действия противника, все приемы этого вида единоборств подчинены принципу: уберечь себя от ударов и удержать противника от их нанесения. Обладание внутренней энергией ки (кит. ци) в айкидо ценится не меньше, чем весь комплекс наступательных и оборонительных приемов: с ее помощью возможно разрядить любую ситуацию еще до столкновения и управлять действиями нападающего. В этом и заключается путь айки, то есть духовной энергии, опирающейся на любовь и гармонию. Если же избежать столкновения невозможно, то комплекс приемов направлен на создание системы боевых контролей над противником.

Современное айкидо, как и традиционное ушу, большое внимание уделяет духовному становлению своих последователей и не превратилось в вид чисто спортивного состязания, из которого выхолощена вся внутренняя сущность. За время многолетних и интенсивных тренировок ученик не только отрабатывает до автоматизма приемы, но и проходит путь собственного духовного становления, познавая значение жизни, ее закономерности и многогранные формы проявления. Накопленный опыт, постепенно проникающий в подсознание, способствует формированию гармонично развитой личности и используется во всех областях деятельности на интуитивном уровне. Айкидока приобретает собственную духовную точку опоры, позволяющую ему с максимальной эффективностью реализовать физическую силу и внутренние резервы для решения любых жизненных проблем. Взаимоотношения с другими людьми и с природой развиваются в духе гармоничного и плодотворного взаимовыгодного сотрудничества.

Айкидо — современный вид единоборств, но, как и многие другие боевые искусства, оно имеет древние корни. Термин «айки» существовал еще в традиции боевых искусств феодальной Японии бу-дзюцу и означал воздействие сильного духом человека на духовно слабого. Айкидо формировалось на основе возникшего еще в XVII веке (или ранее, в XI–XII веках) направления дайто-рю айки-дзюцу, и его выделение в качестве самостоятельного вида единоборств произошло только в 1942 году, когда Уэсиба Морихэй дал окончательное название созданному им искусству.

В ХХ веке старинные воинские искусства уже не могли иметь прикладного значения, и поэтому их эволюция могла осуществляться по двум направлениям: либо они следовали по пути абсолютизации: идеи нравственного совершенствования личности адептов, либо превращались в спортивные виды единоборств. Не стало исключением в этом отношении и айкидо. Уэсиба видел в нем в первую очередь средство социальной интеграции, служащее для того, чтобы погасить любой конфликт, и являющееся выражением некой космической любви. Все приемы айкидо носят откровенно защитный характер и подчинены особому плавному ритму, они призваны сломить волю к совершению зла, трансформируя ее в порыв братского примирения. Потомки Уэсибы преподают айкидо в рамках стиля айки-кай. В то же время существуют и другие направления айкидо, развиваемые учениками о-сэнсэя (великого учителя): кобу-дзюцу айкидо, кориндо-айкидо, оцуки-рю айкидо, томики-рю айкидо, есэйкан-рю айкидо и некоторые другие. С 70-х годов ХХ века развивается и спортивное направление в рамках Международной федерации айкидо.

Второй из систем боевого искусства, перешагнувших пределы Японии, следует назвать дзю-дзюцу (джиу-джитсу), трансформировавшееся в дзюдо. Дзю-дзюцу обобщило и систематизировало опыт боевых рукопашных схваток и представляло собой вид самообороны без оружия, основанный на сочетании бросковой техники и болевых приемов. Дзю-дзюцу имело китайские корни, но было подвергнуто японцами национальной переработке. Одним из основополагающих принципов дзю-дзюцу был: поддаться, чтобы победить. Расцвет школ дзю-дзюцу в период сегуната Токугава (XVII–XIX вв.), связанный с популярностью стиля у самурайского сословия, сменился упадком во время революционных преобразований Мэйдзи (1868 г.).

Гибель самурайской традиции привела к угрозе исчезновения древних боевых искусств, носителями которых традиционно являлись представители самурайских кланов. Система дзю-дзюцу была возрождена, благодаря деятельности Кано Дзигоро, под названием дзюдо. Новая система воспитания несла в себе не только прикладную, но и образовательную функцию, воспитывались как тело, так и дух. Большое значение получила буддийская медитативная практика. Но из дзюдо были изъяты приемы, которые в той или иной степени могли принести вред жизни или здоровью занимающегося. Таким образом, постепенно дзюдо стало превращаться из боевой в спортивную систему. Комплекс приемов дзюдо был окончательно разработан в 1887 году, но работа над системой продолжалась еще в течение трех с половиной десятилетий. Теория Кано охватывала круг морально-этических проблем в области боевых искусств. Изменение термина «дзюцу» на термин «до» не было случайным. «Дзюцу» (метод, мастерство) подразумевало, что главенствующее значение в системе отводится ее прикладным, техническим составляющим. «До» означало постижение пути, то есть акценты смещались в область внутреннего совершенствования, достижения этического идеала. Но образование в конце 40-х-начале 50-х годов ХХ века сначала Всеяпонской, а затем и Международной федераций дзюдо, проведение внутренних и международных турниров, чемпионатов мира, введение дзюдо в олимпийскую программу с 1964 года создало два направления дзюдо: одно — международное, второе — японское. Причем, на международном уровне японцы в настоящее время не выглядят сильнейшими.

На стыке духовного влияния и прикладного применения японской и китайской традиций, на расположенном между Китаем и Японией острове Окинава возникло каратэ-до — пожалуй, наиболее распространенная и наиболее разветвленная после ушу система боевого искусства. История возникновения каратэ, как и других боевых искусств, будет изложена в следующей главе, а здесь остановимся на его современном состоянии.

Создание каратэ (первоначально окинава-тэ) было обусловлено необходимостью защиты невооруженного населения от произвола местных властей и японской оккупации. В результате сформировалась достаточно жесткая система рукопашного боя, технический арсенал которой представлял собой смешение разновидностей местного кулачного боя, китайского кулачного боя цюаньшу и японских бу-дзюцу. Духовный аспект также был присущ для данной системы, но был направлен не на моральное самосовершенствование личности, а на укрепление духа бойца, способного голыми руками крушить панцири и шлемы самураев и протыкать тела врагов кончиками пальцев ввиду отсутствия мечей. Термин «каратэ» в значении «китайская рука» появился впервые в 30-е годы XIX века и однозначно указывал на превалирование китайских боевых искусств в процессе формирования окинавских стилей и школ. Все современные стили каратэ в качестве своей генеалогической основы имеют школу сериндзи-рю гококу-ан каратэ (каратэ стиля шаолинь для защиты отечества), таким образом признавая старшинство над собой сериндзи-кэмпо (шаолиньских боевых искусств). Поскольку мир китайского ушу весьма многолик, то неудивительно, что и современное каратэ отличается разнообразием стилей. Название «каратэ» окончательно утвердилось на Окинаве к 1887–1889 годам и впоследствии вместе с окинавскими мастерами перекочевало в Японию.

С начала ХХ века до второй мировой войны были созданы четыре крупнейших стиля — годзю-рю, сито-рю, сетокан и вадо-рю, на основе которых впоследствии развилось множество других стилей и школ. В отличие от китайской классификации боевых искусств, носящей во многом условный характер, это разделение на стили обосновано и технически, и идеологически. В 1936 году древняя традиция получила новую трактовку: «искусство китайской руки» превратилось в «путь пустой руки», что означало появление приоритета духовного начала в практике боевого искусства. Именно эта трактовка каратэ-до получила широкое распространение в мире после второй мировой войны. Популярности каратэ на Западе способствовало и то, что оно формировалось в значительном отрыве от религиозной и философской базы, а это более привычно для западного менталитета.

Технические же различия между стилями обусловили международное развитие каратэ сразу по нескольким направлениям. Пожалуй, ни одно другое боевое искусство не обладает таким количеством международных организаций, существующих параллельно. Назовем некоторые из них:

WUKO — Всемирный союз организаций каратэ-до, основанный в 1970 в Токио и объединяющий более 120 стран.

IAKF — Международная любительская федерация каратэ-до, образованная в 1974 году.

На Европейском уровне существуют EKU — Европейский союз каратэ, образованный в 1966 году Ж. Делькуром, и EAKF — Европейская федерация любительского каратэ-до, существующая с 1979 года.

В Америке базируются не менее четырех международных организаций каратэ, а в Японии — не менее шести, причем каждая из них объединяет в своих рядах представителей как одного, так и нескольких стилей.

Среди образованных после второй мировой войны стилей особняком стоит кекусинкай. IKO — международная организация кекусинкай — не входит ни в какие другие союзы каратэ-до и самостоятельно проводит соревнования различного уровня вплоть до чемпионатов мира. Особенность стиля — проведение поединков с полным контактом, без использования защитного снаряжения.

Международные организации контактного каратэ базируются в основном в США. Не случайно именно на базе американского фулл-контакт каратэ был образован и кикбоксинг в начале 70-х годов ХХ века.

Любопытно, что все многообразие стилей каратэ стало данностью и для Японии, и для остального мира, но не для Окинавы. Там традиция выделяет всего три направления, сформировавшихся на основе первоначального сериндзи-рю гококу-ан каратэ, — это сюри-тэ, томари-тэ и наха-тэ. В целом же в мире сегодня существует не менее двадцати пяти стилей со своим техническим арсеналом, а с учетом множества школ и направлений эта цифра приблизится к сотне.

Завершая классификацию японских боевых искусств, выделим три группы:

1. Боевые искусства, базирующиеся на глубокой философской базе, сочетающей в себе принципы дзэн-буддизма и синтоизма, несущие в себе традиции японского менталитета, но выходящие за рамки понимания спортивно-боевых единоборств и, поэтому в данной главе не рассматриваемые. Это искусство стрельбы из лука (кюдо) и искусство фехтования (кэндо). Они носят глубоко медитативный характер и направлены на внутреннее самосовершенствование личности. Так, в кюдо выстрел из лука являет собой момент высшей внутренней концентрации, когда лучник целится в самого себя и поражает самого себя, он становится одновременно и метким выстрелом, и пораженной мишенью в полном соответствии с философией дзэн. Процедура тренировки построена таким образом, чтобы воспитать духовную сторону личности воина, а меткость стрельбы — всего лишь результат наступившего в процессе тренировки озарения (сатори).

Искусство фехтования кэндо подразумевает единство меча и духа и является, в первую очередь, ритуальной системой воспитания волевых качеств и характера, а четкие росчерки лезвия меча — результат того же сатори.

2. Спортивно-боевые единоборства, сочетающие в себе искусство координации тела и духа, принципы морального самосовершенствования и технический арсенал, позволяющий отражать нападение противника.

Это айкидо с принципом: «уберечь себя от ударов и удержать противника от их нанесения», для чего используются приемы удержания, болевого контроля и отдельные бросковые движения.

Это дзюдо с принципом: «поддаться, чтобы победить», для чего используются бросковая техника, способы выведения противника из устойчивого равновесия, приемы удержания и болевого контроля.

3. Спортивно-боевые единоборства, направленные в первую очередь на достижение победы над противником и совершенствование боевого духа.

Это дзю-дзюцу, пришедшее в упадок с отмиранием самурайской традиции в конце XIX века.

Это каратэ-до, расцвет которого наступил в ХХ веке в процессе разветвления и совершенствования технического арсенала.

Из этой классификации сознательно изъята японская национальная борьба сумо, носящая в значительной степени ритуальный характер и потому рассматриваемая в историческом разделе работы.

В завершение анализа японских боевых искусств следует отметить одну важную особенность ХХ века: военные искусства (бу-дзюцу) и путь воина (будо) эволюционировавшие по пути перехода от воинской практики к спортивным состязаниям, превратились в средство обеспечения личной безопасности, оздоровления или самореализации личности в процессе поединка с условным или реальным противником по заранее определенным правилам. Тренировочный и соревновательный виды деятельности в большинстве случаев реализуются не столько в процессе контактного поединка с реальным соперником, сколько в виде специально составленных комплексов приемов нападения и защиты, отрабатываемых с воображаемым противником или поединка с реальным соперником, но с определенными условностями и ограничениями степени контакта. Такая тенденция характерна не только для современных боевых искусств Японии, но и для большинства единоборств мира, имеющих древние традиции. Как средство ведения боевых действий наиболее эффективные из спортивно-боевых единоборств применяются лишь полицией, армейскими и иными специальными подразделениями

3.6. Боевые искусства Кореи

История боевых искусств в Корее насчитывает около двух тысяч лет, ее отсчет ведется с эпохи Трех государств (I–VII века), когда на территории Корейского полуострова существовали три королевства — Когуре, Пэкче и Силла. В каждом из них имелись свои системы боевой подготовки. На формирование и развитие корейских боевых искусств сильное влияние оказала китайская традиция. Неслучайно комплекс корейских боевых искусств обозначается термином «квонбоп» аналогичным китайскому «цюаньфа» (кулачный бой).

В государстве Когуре существовала система единоборств санбэ, название которой представляло собой корейское прочтение китайских иероглифов «шоубо», обозначавших борьбу, распространенную в Китае в первые века нашей эры.

В королевстве Пэкче боевые искусства были известны под названием «субак» и элементы этой древней системы сохранились до наших дней в форме субакдо. Считается, что техника субак долгое время хранилась в тайне и передавалась весьма ограниченному кругу учеников. Впервые она была частично открыта в 1790 году, когда в трактате Ли Дон Му «Муетобот хончжи» был приведен комплекс приемов кулачного боя. Особенности субак выражаются в том, что нога бьет в основном выше пояса, используются кулаки и ударная работа локтями. Большинство ударов руками производятся из стойки, в которой руки в исходном положении сложены перед грудью как будто для молитвы.

Школа современного субакдо была открыта в 1915 году в Сеуле мастером Хван Ки. В технике субакдо сочетаются жесткие резкие атаки и мягкие защиты. Практика субакдо складывается из четырех разделов: базовой техники, формальных упражнений, спарринга и отработки приемов защиты от захватов и от вооруженного нападения. Главная цель практики субакдо заключается в воспитании уважения к жизни во всех ее проявлениях. Надо уважать, в частности, и жизнь врага, оставляя ему шанс выжить.

В 540 году королем Силлы стал Чин Хун, поставивший цель не только укрепить собственное государство, но и объединить вокруг него два других. Недостающее для этого количество солдат можно было возместить высоким качеством подготовки главной ударной силы армии. Буддийскому монаху Вон Вану было поручено сформировать, обучить и воспитать отряд отборных воинов, названный «Хваран» («Цветущая молодежь»), так как в него отобрали около пятисот 14-15-летних юношей из знатных семей. В мирное время хвараны изучали комплекс боевых искусств, близкий к субак, учились управлять страной, а на войне сражались в первых рядах и проявляли себя наиболее умелыми воинами.

Тренировка хваранов заключалась не только в совершенствовании воинского мастерства, хотя и оно было разносторонним, включая в себя джигитовку, занятия фехтованием и стрельбу из лука. Юноши практиковали медитации, распевали магические песни, декламировали стихи, участвовали в воинских плясках, изучали историю страны и буддийское вероучение. Задачей такой комплексной подготовки было воспитание совершенной, гармоничной личности. Оно осуществлялось в соответствии с «пятью заповедями» Вон Вана: верность государю, почтительность к родителям, искренность с друзьями, храбрость перед врагом, разборчивость при убийстве. Суровый тренинг и целенаправленное моральное воспитание сделали из хваранов лучших воинов своего времени, численность их корпуса увеличилась до 5 тысяч человек. С помощью хваранов и танского Китая в 668 году произошло объединение Кореи вокруг Силлы и образовалось государство Объединенное Силла.

Хвараны занимали ведущие позиции в армии и государственном аппарате как в период существования Объединенного Силла (668–976 гг), так и в эпоху государства Коре (976-1392 гг.). В 1392 году полководец Сун Ге И основал династию Ли, при которой господствующей стала конфуцианская идеология, а буддийское духовенство подверглось гонениям. Корпус хваранов был распущен, обучение по программе их подготовки было повсеместно запрещено, они были лишены занимаемых ими воинских и государственных должностей. С этого времени искусство хваранов укрывалось в буддийских храмах, передаваясь только многократно проверенным ученикам.

Первая общедоступная школа хварандо была открыта в Сеуле в 1960 году братьями Ли Бан Джу и Ли Сан Джу, в 70-е годы хварандо вышло за пределы Кореи.

Современное хварандо состоит из двух разделов: му суль (искусство боя) и ин суль (искусство врачевания). Му суль подразделяется на четыре группы приемов: рукопашный бой (вэ гон), включающий в себя удары руками и ногами, блоки, захваты, броски, выкручивания, удушения и нажимы на болевые точки; техника работы со 108 видами традиционного корейского оружия (муэ гон), среди которых выделяются шест, нож и меч; дыхательно-медитативные упражнения (нэ гон), с помощью которых происходит накопление внутренней энергии и управление ею; работа с сознанием (син гон) — техника гипноза, вхождения в транс и искусство скрытного проникновения и маскировки. Ин суль включает в себя траволечение, костоправство, акупунктуру и акупрессуру.

Так как объединение Кореи в 668 году происходило при непосредственном участии Китая, квонбоп обогатился китайской традицией, появились заимствованные из Китая направления и стили (например, тансудо — «танская рука»). Произошло расслоение квонбоп на две ветви: более китаизированная включала в себя придворные боевые искусства, в том числе те, которые применялись для обучения воинской элиты, а также боевые искусства, практиковавшиеся в буддийских монастырях; сохранившая корейскую самобытность ветвь была популярна среди простых людей.

В эпоху Объединенного Силла и Коре оформились несколько школ и стилей корейских боевых искусств.

В наибольшей степени национальным видом боевых искусств Кореи является тхэккен. Для него характерна развитая техника ног с большим арсеналом разнообразных подножек и подсечек. Круговые удары ногами встречаются гораздо чаще прямых, проникающих, так как выше грудной клетки ногами не бьют. В поединке главной целью считается повалить противника, а не нанести ему повреждение. Удары кулаками в тхэккен полностью исключены. Руки применяются для тычковых ударов ладонью в лицо и в горло, а также для захватов руки или ноги противника, после чего ему наносится сильный удар ногой. Во время тренировок ученики набивают ноги на камнях, на стволах деревьев или прыгая через колючие кусты.

Корейские горные отшельники развивали «мягкое искусство» юсуль, техника которого была построена на бросках, болевых замках, захватах и точечных ударах в уязвимые места. Наряду с отработкой техники, отшельник занимался своим духовным совершенствованием, предполагавшим осознание себя частью природы, умение жить в гармонии с окружающим миром и способность гармонизировать мир вокруг себя.

Другой вид боевых искусств, развитый среди отшельников получил название «чхарек» («заимствование силы»). Термин «сонин» (отшельник) переводится как «совершенный человек». В основе системы духовного и физического совершенствования отшельников лежала концепция единства человека и природы. Все существование отшельника в горах подчинялось естественным природным ритмам и законам. Суровые условия жизни сочетались с интенсивными медитациями, например, под ледяными струями водопада. Постепенно тело человека становилось нечувствительным к зною и холоду, он мог подолгу обходиться без пищи и сна, человек обретал звериную чувствительность и интуицию, но его дух оставался спокоен. Отшельник приобретал способность к целительству, ясновидению и гипнозу. Слияние с природой давало ему возможность черпать энергию из неиссякаемого источника и использовать ее, в частности, для самозащиты.

Чхарек направлен на развитие способностей самого человека, а природная энергия помогает этому. Занятия чхарек пробуждают скрытые резервы человека, и его мощь прорастает изнутри. Природная энергия аккумулированная в организме человека, позволяет ему выполнять такие упражнения, как «железная рубаха», когда тело выдерживает сильные удары и давление тяжелых грузов. В чхарек нет строгих схем защиты или атаки, не существует формальных упражнений (пхумсэ). Техника работы ногами, включающая в себя типично корейские удары из положения сидя, сочетается в чхарек с системой блоков, где кулак противника захватывается согнутой в локте рукой. Удержания чередуются с заломами и жесткими ударами. В более поздний период времени подобная техника получила название «кихап». Много внимания в чхарек уделено работе с оружием, преимущественно с шестом и дубинкой. Дыхательные упражнения выполняются в положениях стоя, сидя, лежа и вверх ногами. Искусство использования внутренней энергии включает в себя способность прицельной «стрельбы» ею, когда от удара по горке кирпичей разбивается «нужный».

В королевстве Коре боевые искусства, развивавшиеся при дворе, были местными разновидностями китайских. К концу правления династии фактическая власть в стране принадлежала полководцам из клана Чхве (Чой), установившим режим по типу японского сегуната. Личная гвардия дома Чхве, самбельчхо («три особых корпуса»), изучала китайское искусство боя голыми руками, на основе которого было создано боевое искусство оренквон («кулак пяти видов»). Оренквон состоял из пяти направлений: «кулак пушечного удара», «кулак свирепого тигра», «кулак обезьяны», «кулак журавля» и «кулак семи звезд», у каждого из них существовали китайские прототипы: паочуй, хусинцюань, хоуцюань, хэцюань и цисинцюань.

В XIII веке Корея попала под монгольское влияние, проявившееся в разных областях, в том числе и в боевых искусствах. От монголов корейцы переняли борьбу ссирым — борьбу на поясах, в которой запрещены удары и допускаются только броски с применением корпуса, бедер, рук и ног. Чем больше вес борца, тем больше у него шансов одержать победу.

Правящая династия Коре с приходом монголов сохранила свою власть, хотя и попала в политическую зависимость, отдав часть властных полномочий в руки монгольских чиновников. Свержение монгольской династии Юань в Китае в 1368 году и установление власти династии Мин предвещало скорые перемены и в Корее. В 1392 году к власти на Корейском полуострове пришла династия Ли, тесно связанная союзническими узами с Китаем. В результате господствующим течением в государственной идеологии стало конфуцианство. Для офицеров и чиновников были введены государственные экзамены, на которых необходимо было продемонстрировать знание древних трактатов, искусство стрельбы из лука и вольтижировки, а также победить в кулачном бою не менее трех соперников.

С 1592 по 1598 год Корея вела тяжелую войну с японской армией, в то время лучшей на Дальнем Востоке. Партизанские отряды ыйбен («армия справедливости») возглавляли местные мастера боевых искусств. На помощь пришли китайские инструкторы и войска. Они принесли с собой традицию шаолиньского ушу. Кореизированный вариант шаолиньских боевых искусств известен как соримквон.

В это же время развивались и другие системы самообороны, базировавшиеся на буддийской идеологии и практиковавшие использование внутренней энергии человека. Такое боевое искусство, как хельдо, включало в себя броски и обездвиживание противника через воздействие на биологически активные точки, вызывающее болевой шок или потерю сознания.

Стиль пульмудо был похож на китайские стили, использующие мягкую технику работы рук; в основе техники пульмудо лежит движение открытой ладони по кругу, темп исполнения форм медленнее, чем в других стилях. В пульмудо используются элементы китайских стилей журавля и богомола, сегодня к ним добавился и комплекс тайцзицюань из 24-х форм.

В конце XVI века на северо-западе Кореи появилась техника пакчхиги. В ее основу легла работа локтями, плечами и головой. Оригинальным оружием пакчхиги была собственная коса бойца, которая становилась плеткой, когда в нее вплеталось подобие небольшой металлической гири или вставлялся острый гребень.

В XVII–XIX веках боевые искусства Кореи практически не развивались: некоторые из них были позабыты, качественный уровень других понизился. В 1910 году Корея стала составной частью Японской империи, и во все сферы жизнедеятельности корейцев стали привноситься японские традиции. Не стали исключением и боевые искусства — доминировавшее когда-то китайское влияние сменилось не менее сильным японским. Наибольшую популярность в Корее приобрели дзюдо и кэндо, под термином «юсуль» стали понимать дзю-дзюцу, а видоизмененная техника монахов-отшельников, практиковавших «мягкое искусство» (юсуль) получила название «кидо» («путь энергии»).

Одним из учеников мастера школы дайто-рю айки-дзюцу Такэды Сокаку с 1919 года был кореец Чхве (Чой) Ён Соль. Прожив 27 лет в Японии, он соединил технику айки-дзюцу с традиционными корейскими техниками кидо (юсуль) и тхэккен, в которых большое внимание уделялось работе ног. Так появилось хапкидо. Говоря, что возраст этого боевого искусства приближается к двум тысячам лет, корейцы переносят на хапкидо древнюю историю тхэккен, известного еще с эпохи Объединенного Силла. Фактически же хапкидо не старше семидесяти лет, так как Чхве Ён Соль начал создавать свою систему с 20-х годов нашего столетия. Первые варианты этого боевого искусства мастер называл последовательно: юквонсуль, хосинсуль и бисуль. Только в 1948 году появился окончательный термин «хапкидо», означающий «путь соединения энергий».

Иероглифы, которыми записывается название стиля в японском языке, те же самые, что составляют слово «айкидо». Это совпадение не случайно. Во-первых, Чхве Ён Соль и создатель айкидо Уэсиба Морихэй обучались у одного и того же наставника. Во-вторых, оба стиля базируются на комплексном использовании ударов ногами и захватов руками, соединения собственной силы бойца с силой противника, слиянии энергии тела с энергией Вселенной. В то же время, между имеющими общие корни айкидо и хапкидо существует ряд принципиальных различий. Айкидо — сугубо оборонительная система, имеющая своей целью выведение противника из равновесия с помощью детально разработанной техники перемещений и болевых захватов и ставящая задачу непричинения вреда сопернику. Поэтому ударов ногами в ней нет, а применение ударов руками ограничено и предназначено исключительно для дезориентации противника и выведения его из равновесия перед проведением захвата.

Хапкидо, в отличие от айкидо, содержит обширный раздел техники ног, применяемой как в обороне, так и в атаке. Атака в хапкидо имеет приоритет над защитой, болевые захваты и заломы проводятся резко, с целью сломать сустав. Броски проводятся коротко и быстро, что позволяет успешно вести бой с несколькими противниками, переключаясь с одного на другого.

Обучение в хапкидо начинается с отработки резких движений — ударов ногами и руками, а заканчивается практикой работы пальцев по точкам, что связано с возможностями управления внутренней энергией. Под конец обучения человек обретает осознание механизма круговорота энергии «ки», сосредоточивает ее в себе и направляет в нужное русло. Приверженцы хапкидо считают, что их стиль наиболее гармонично сочетает в себе внешнюю работу с внутренней, жесткость с мягкостью.

Техника хапкидо повлияла на создание ряда боевых искусств в последние несколько десятилетий. Мастер Ли Дон Гу основал сонмудо, которое отличается меньшим количеством круговых движений. Самооборона построена на весьма жестких правилах, но внимание уделяется тренировке в равной степени как тела, так и духа. Ряд упражнений развивают способность управления внутренней энергией, что позволяет бойцу работать вслепую, в том числе и с оружием.

В США мастер Чи Хан Джэ на базе хапкидо создал стиль синмудо, в наибольшей степени из всех родственных систем отличающийся от техники айки-дзюцу. В Корее Мен Эке Ок стал основателем хведжон мусуль, где развороты корпуса используются главным образом для обхода противника и нанесения ударов, а также детально разработана техника ударов ногами (чоксульдо).

После освобождения Кореи в 1945 году национальные боевые искусства вышли из подполья, но традиция их передачи была утеряна, поэтому развивалось большое количество родственных направлений со схожим техническим арсеналом, у которых отсутствовали философские принципы и духовная основа.

После Корейской войны 1950–1953 годов в обществе возникла идея создания единого национального боевого искусства, которое стало бы символом духа нации. Реализовал эту идею генерал Чхве (Чой) Хон Хи в 1955 году. Новое боевое искусство было создано на базе традиционных корейских видов борьбы субак и тхэккен с использованием элементов каратэ, которое создатель стиля изучал в Японии, став обладателем второго дана. Корейское национальное боевое искусство стало унифицированным вариантом, объединившим технику девяти послевоенных школ, и получило название «тхэквондо» — «путь руки и ноги», или «путь ноги и кулака». По сути, этот термин вобрал в себя все разновидности боевых искусств, так как в любом из них используется либо техника рук, либо техника ног, либо обе одновременно. Тхэквондо считается вершиной развития корейских боевых искусств, а все существовавшие в прошлом стили объявлены ступенями его развития на более низкой стадии.

Тхэквондо в большей степени вид спорта, нежели боевое искусство, имеющее духовно-философские корни, а потому пригодно для массового физического воспитания, но оно не способно порождать духовную оппозицию властям, что приветствовалось южнокорейским диктаторским режимом. В знак протеста против подтасовки итогов президентских выборов генералом Пак Чжон Хи в 1972 году, Чхве Хон Хи перевел штаб-квартиру созданной им в 1966 году Международной федерации тхэквондо в Торонто (Канада), покинув Сеул. Но, лишившись государственной финансовой поддержки, основатель тхэквондо вынужден был наладить сотрудничество с властями КНДР, также не замеченными в приверженности идеалам демократии. В результате название стиля стало звучать на западный манер (таэквондо), чтобы отличаться от южнокорейского аналога, а границы влияния Международной федерации таэквондо (ИТФ) сузились до рамок КНДР, СССР и ряда стран Восточной Европы.

Тем временем развитие тхэквондо в Южной Корее успешно продолжалось. В ноябре 1972 года был открыт центр исследования, обучения и популяризации тхэквондо «Куккивон» в Сеуле. С 1973 года там же находится штаб-квартира Всемирной федерации тхэквондо (ВТФ) во главе с Ким Ун Ёном. Именно ВТФ имеет свои филиалы в 118 странах мира, в том числе в СНГ и Восточной Европе.

Главный элемент техники тхэквондо — формальные упражнения (пхумсэ), которые раскрывают уровень подготовки бойца. Существуют также упражнения по разбиванию предметов (кекпха), демонстрирующие силу удара, и спарринг (керуги) — бой, проводимый по строгим правилам, с использованием протекторов; победа присуждается по сумме набранных очков, удары разрешаются только в защищенные места не ниже пояса; запрещены все виды захватов, наказываются броски, толчки и атаки коленями; удар ногой имеет приоритет над ударом рукой, атака лица над атакой корпуса, удар в прыжке над ударом из стойки. Техника работы с оружием в тхэквондо отсутствует, так как считается, что подготовленное соответствующим образом тело человека само по себе может быть достаточно грозным оружием.

В 70-е годы ХХ века в Корее появился новый вид единоборств — куксульвон, название которого можно перевести как «национальное (государственное) искусство». Его создание было вызвано стремлением поддержать традиционные корейские единоборства в противовес официальному курсу на поддержку спортивного варианта тхэквондо. Создателем куксульвон был мастер Со Ин Хек, тридцать лет странствовавший по храмам в поисках забытых приемов национальных видов боевых искусств. Куксульвон вобрал в себя лучшие элементы техники трех направлений развивавшихся в Корее единоборств: семейных и клановых школ (садо мусуль), монастырских боевых искусств (пульдо мусуль) и «дворцовых искусств», использовавшихся для подготовки армии (кунджун мусуль). С 1975 года Со Ин Хек, вынужденный покинуть страну из-за преследований со стороны властей, живет в США.

Стойки в куксульвон достаточно мягкие, но ударная работа поставлена жестко. Удары наносят кулаком, тыльной стороной ладони, «рукой-плетью», «рукой-ножом» и «когтями тигра» (расставленными и чуть согнутыми пальцами). Преобладают захваты за кисть с последующим рывком, щипковые и когтевые. При работе с двумя противниками руки работают в разных направлениях, удар ногами производится по обоим противникам одновременно. Разработан мощный арсенал приемов из положений лежа и сидя против стоящего противника. Высвобождение от захватов связано с развитой техникой падений и кувырков, а также с нажатием на нервные центры предплечий противника. Существует техника «работы от стен» (хвальджан чаги), когда препятствие помогает сохранить равновесие для разворота в воздухе; один противник служит для отталкивания, чтобы начать атаку против другого; отталкивание происходит «от пустоты», используется только инерция тела и упругость воздуха.

В куксульвон существуют три разновидности спарринга: бой, основанный на захватах и бросках; бой в протекторах, ведущийся по определенным правилам, но в полную силу и на максимальной скорости; и свободный бой, в котором используется весь арсенал приемов: броски, захваты, заломы, удары ногами и руками, атака нервных центров, подсечки и удушения.

Оружие куксульвон богато и разнообразно: короткая палка, с которой начинается обучение, а также шест, костыль, меч, веер, кинжал. Существуют свободный и полусвободный спарринги с оружием. Техника работы с мечом напоминает китайскую технику меча цзянь, используется также обратный хват, происхождение которого связано с хваранами.

В куксульвон самое серьезное внимание уделяется работе с внутренней энергией ки, методики которой заимствованы из буддийских монастырей и основаны на китайской натурфилософии.

Среди появившихся в последние годы стилей некоторые основное внимание обращают на работу с оружием. В чхонмедо базовым видом оружия является меч, но, используя оригинальную технику, адепты этого боевого искусства в состоянии вести бой чем угодно, опираясь на ряд общих принципов работы с оружием. Арсенал другого боевого искусства, сольсадо, содержит меч, нунтяку, серп, шест, короткую палку, парные дубинки и кинжалы.

Ряд стилей идут по пути объединения элементов нескольких техник. Так, в ханпхуль используется техника рук, применяемая в каратэ, и техника ног, характерная для тхэккен. Среди студентов распространен кеккидо, в котором поединок состоит из трех раундов: в первом используется техника тхэквондо, во втором — дзюдо, в третьем — вольной борьбы, пришедшей из Европы. Американский опыт создания новых боевых искусств выразился в появлении кектхуги, техника которого практически совпадает с арсеналом кикбоксинга. И, наконец, вонхвадо — система, созданная последователями церкви Объединения и «преподобного» Сан Мен Муна, представляющая собой механическое соединение приемов дзюдо и тхэквондо с элементами хапкидо, служащая лишь для привлечения в секту новых сторонников. К подлинной традиции боевых искусств Востока вонхвадо не имеет никакого отношения, оно не связано ни с одним философским учением. В вонхвадо существуют два направления — тон иль и чун хва, близкие к мягкому направлению хапкидо. Удары противника отклоняют от первоначальной траектории с последующим переходом на захват, после чего проводятся бросок, болевое удержание, удар, удушение или нажатие на болевую точку. Для развития «чувства противника» в вонхвадо большое внимание уделяется парным упражнениям, работа с оружием ограничивается упражнениями с короткой палкой и ножом.

Сегодня в Корее около тридцати видов боевых искусств, которые можно условно разделить на пять групп. К первой относятся тхэквондо и созданные на его основе направления, в которых удары ногой имеют приоритет над ударами руками и отсутствуют формы работы с оружием. Вторая группа — это стили, в которых используются броски и захваты, а также разработана техника действий с оружием (хапкидо, куксульвон и др.). К третьей группе относятся традиционные буддийские стили (хельдо, пульмудо и др.), превращенные в лечебно-оздоровительные направления. К четвертой группе принадлежат традиционные виды корейских боевых искусств: тхэккен, чхарек и др. И, наконец, пятая группа включает в себя все вновь образованные виды боевых искусств, такие как вонхвадо.

3.6.1. Корейские боевые искусства на современном этапе

Вся совокупность боевых искусств Кореи, как древних, так и современных, определяется термином «квонбоп». Следует признать, что на процесс их формирования и развития решающее влияние оказала китайская традиция, в частности, философские принципы конфуцианства (хварандо), методы чань-буддийской медитации (пульмудо), шаолиньские боевые искусства (оренквон и соримквон) и методики работы с внутренней энергией даосских монахов (юсуль). В то же время существовали и чисто национальные техники работы руками и ногами (субакги, тхэккен). Поэтому при характеристике корейских боевых искусств не следует впадать в две крайности: напрочь отрицать их национальные корни и определять как полностью заимствованные, с одной стороны, и придумывать им тысячелетнюю самобытную историю, с другой стороны, как это делают некоторые корейские авторы.

В соответствии с китайской традицией в развитии корейских воинских искусств немаловажную роль играло духовное и эстетическое начало. Так, элитное хварандо, практиковавшееся гвардией корейских королей, сочетало в себе комплекс боевых единоборств с искусством стрельбы из лука, занятия фехтованием с конными тренировками, упражнения в медитации, поэзии, музыке и танцах.

К началу ХХ века многие национальные виды единоборств пришли в упадок, что было обусловлено постепенной утратой Кореей государственной независимости. Тем не менее, приемы тэккен и субакги сохранились в народной среде, постепенно происходила их интеграция с японскими боевыми искусствами, привнесенными в Корею в период ее оккупации Японией (1904–1945), — так зарождались хапкидо и тхэквондо.

Хапкидо, получившее в современной Корее статус национального искусства, было создано в 20-е-40-е годы ХХ века в Японии корейцем Чхве (Чой) Ён Солем, объединившим технику ног (субак с искусством школы дайто-рю айки-дзюцу и традициями использования внутренней энергии корейского юсуль, носившего тогда название кидо («путь энергии»). Философия хапкидо схожа с принципами создававшегося приблизительно в тот же период времени айкидо. Понятие духа хапкидо включает в себя преданность родине, почитание родителей и старших, сохранение веры и долга, но принципы непричинения вреда нападающему здесь отсутствуют, поэтому хапкидо представляет собой своеобразный сплав мягкости и твердости.

В названиях айкидо и хапкидо есть общее начало: «ки» обозначает внутреннюю духовную энергию человека, а «до» — путь к вершинам мастерства, к постижению истины. В то же время «хап» (объединение) можно понимать как единство духа и тела или как сочетание самих приемов из различных систем восточных единоборств.

В Южной Корее создана Международная федерация хапкидо, возглавляемая Мен Джэ Намом, но за пределами Корейского полуострова это боевое искусство развивается главным образом в США и России. Мен Гван Сик стал основателем Всемирной федерации хапкидо, штаб-квартира которой располагается в США, а пропагандистом хапкидо на российской земле был В.Д. Цой, при активном участии которого в начале 90-х годов на базе Санкт-Петербургской федерации с согласия Всекорейской ассоциации была создана еще одна Международная федерация хапкидо — одна из самых молодых в ряду аналогичных федераций по различным видам восточных единоборств.

Куксульвон, школы которого появились в 70-е годы ХХ века, как и хапкидо, имеет статус национального искусства. Более того, именно так переводится само название единоборства. Техника куксульвон ненамного отличается от арсенала хапкидо — те же удары ногой по верхнему уровню, захваты, удержания и броски, но она выглядит более изощренно благодаря большому количеству акробатических элементов, различным позициям пальцев при ударах руками, разнообразным приемам в положении лежа. Также в куксульвон используется почти весь арсенал традиционного корейского оружия. Создатель куксульвон Со Ин Хек по политическим соображениям в 1975 году переехал из Южной Кореи в США, где в Сан-Франциско основал Всемирную ассоциацию куксуль.

Первым по популярности среди корейских видов единоборств не только у себя на родине, но и во всем мире является тхэквондо (таэквондо), появившееся в 1955 году благодаря деятельности генерала Чхве (Чой) Хон Хи. Сегодня тхэквондо развивается в Корее как официальное государственное боевое искусство, в Сеуле создан центр изучения, развития и пропаганды тхэквондо — Куккивон, работающий с ноября 1972 года. Он осуществляет официальное присвоение данов и выдачу сертификатов, подготовку инструкторов, ведет хронику рекордов тхэквондо, издает учебные пособия и выпускает учебно-методические видеофильмы.

В технике тхэквондо объединены комплексы разнообразных ударов ногами, характерные для тхэккен, и элементы каратэ. Не случайно тхэквондо переводится как «путь руки и ноги». Этот синтетический вид, с одной стороны, возрождал древнее корейское боевое искусство, а, с другой стороны, вбирал в себя те каратистские техники, которые дополняли технический арсенал стиля и делали его гармоничным.

На сегодня существуют две международные федерации тхэквондо — ITF и WTF, но разница между ними обусловлена в основном политическими мотивами: первая признается в Северной Корее, а вторая — в Южной. Формальное различие между стилями заключается в неодинаковой транскрипции названий (таэквондо и тхэквондо), несовпадающих базовых комплексах, ритуалах и терминологии, но суть боевого искусства остается при этом неизменной.

Штаб-квартира ITF переведена генералом Чхве (Чой) Хон Хи в Торонто, но эта федерация не пользуется большим авторитетом в мире, несмотря на то, что возглавляет ее создатель боевого искусства. WTF, возглавляемая Ким Ун Ёном, имеет филиалы в 118 странах мира, по ее правилам проводятся все крупнейшие международные турниры.

Следует отметить, что признание тхэквондо унифицированным корейским национальным боевым искусством, являющимся квинтэссенцией всех существовавших в прошлом национальных видов единоборств, ведет к ущемлению и преследованию мастеров и школ, не вписывающихся в официальную политику государств как на Севере, так и на Юге. Именно этим обусловлена массовая эмиграция корейских мастеров, главным образом в США, где создаются новые стили и направления, оформляются федерации, придающие себе статус международных. В качестве примера можно привести боевое искусство чойквандо, созданное в 1987 году учеником Чхве (Чой) Хон Хи мастером Чой Кван Ё, покинувшим ITF. Оно пользуется определенной популярностью в англоязычных странах (США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии), создана международная федерация чойквандо со штаб-квартирой в штате Джорджия (США). В С.-Петербурге также создан Российский национальный центр чойквандо.

В Южной Корее в начале 80-х годов ХХ века появилось еще одно направление боевых искусств — вонхвадо («путь полной гармонии»), объединившее арсенал бросков и захватов дзюдо с ударной техникой тхэквондо. Создатель вонхвадо — американский кореец доктор теологии Джун Хо Сук. Оно положено в основу так называемых объединенных боевых искусств (UMA), штаб-квартира которых находится в Нью-Йорке. UMA имеют свою религиозно-философскую основу, а боевое искусство — всего лишь средство ее реализации. Все теоретические построения UMA базируются на религиозной основе церкви Единения мирового христианства, основатель и глава которой Сан Мен Мун провозгласил себя живым богом.

Из международных федераций, пропагандирующих и развивающих традиционные корейские виды боевых искусств, отметим Европейский союз хварандо, объединяющий поклонников искусства средневековой корейской воинской элиты из Германии, Дании и Польши.

3.7. Боевые искусства Юго-Восточной Азии

3.7.1. Боевые искусства Вьетнама

До окончательного захвата Францией Вьетнама в 1884 году там существовало много различных стилей и школ боевых искусств. Традиционные виды вьетнамских единоборств объединяются термином «во», который включает в себя и кулачный бой, и борьбу, и работу с оружием, и дыхательную гимнастику. Но практически все они складывались при преобладающем влиянии Китая. Собственно для обозначения всего комплекса воинских искусств Вьетнама и был взят китайский термин «у» («боевой»), являющийся составной частью слова «ушу» («боевые искусства»). Во вьетнамском прочтении иероглиф «у» звучит как «во».

В древности программа физического воспитания аристократии и военачальников включала в себя такие виды состязаний, как скачки, стрельбу из лука, греблю, плавание, борьбу, кулачный бой, бой на палках, танец со щитом и мечом, игру в волан и в мяч (по типу современного баскетбола). Все это объединялось понятием «во».

Экзамены по во состояли не только из соревновательной программы, нужно было хорошо знать военное дело, а также продемонстрировать свои интеллектуальные качества, способности к самоконтролю. Выдерживал экзамен тот, кто хорошо знал литературу, показывал высокую боеготовность, был физически силен и красив. Таким образом, традиция во складывалась под влиянием конфуцианства.

Из народных вьетнамских боевых искусств можно выделить оригинальный стиль рукопашного боя ким ке («золотой петух»). Его создателем считается один из предводителей восстания тейшонов, произошедшего во Вьетнаме в 1773–1802 годах, Нгуен Лы. Этот стиль возник в результате наблюдений за петушиными боями, пользовавшимися большой популярностью среди вьетнамских крестьян. Техника и тактика ким ке скопированы с действий бойцовых петухов: часто используются прыжки с последующими ударами ногами, ложные выпады или притворные отступления, заходы к противнику сбоку. Атаки головой в лицо, в грудь и в живот противника напоминают удары петуха клювом, а размашистые удары ребром ладони схожи с петушиными ударами крыльями. В ким ке предпочитают нырять под удар противника или уходить от него вращением вокруг своей оси, после чего следует немедленная контратака по ребрам, почкам или позвоночнику, удары в солнечное сплетение, висок или затылок. Основной ударной силой является не кулак, а пальцы, согнутые подобно петушиной лапе или собранные вместе, словно клюв. С их помощью поражают глаза, горло, виски или подмышки противника. Ударные поверхности ступней ног — это пятки («шпоры») и пальцы («когти»), это обусловлено тем, что простолюдины сражались, как правило, босиком. Техника ног включает в себя удары коленями, подсечки, удары одной ногой с разворота и двумя ногами одновременно. Бойцы использовали даже зубы, с помощью которых им удавалось «выклевывать» куски тела противника, перекусывать ему горло или перегрызать сухожилия. Стиль ким ке сочетает мягкость и твердость, податливость и напор.

В XVIII–XX веках во Вьетнам активно проникали южные стили китайского ушу, сохранившие на новой почве и свой технический арсенал, и духовную основу. Так появилось около двадцати школ боевых искусств, китайских по духу, но с вьетнамскими названиями. Наибольшую известность приобрели ба хак (кит. байхэцюань — «стиль белого журавля»), зыонг ланг (кит. танланцюань — «стиль богомола»), хонг за куэн (кит. хунцзяцюань), винг чунг (кит. винчунь). Вьетнамские версии шаолиньских боевых искусств (шаолиньцюань) получили название «тхиеу лам». Выделим одну из них — тхиеу лам лям сон (шаолинь ланшаньцюань — «шаолиньский кулак лазурных гор»), так как российскими последователями этого стиля основана собственная школа в Санкт-Петербурге. В рамках тхиеу лам лям сон практикуются несколько стилей южно-китайского ушу, в том числе хунцзяцюань, лоханьцюань, юнчунь (винчунь). Создатель стиля Хан Бай в конце XIX века более двадцати лет изучал боевые искусства на юге Китая, и первоначально его школа носила имя основателя — ханбайцзя, пользуясь хорошей репутацией во Вьетнаме и входя в десятку сильнейших школ южных провинций Китая. Название «шаолиньский кулак лазурных гор» существует с 1946 года, оно было дано мастером Хоанг Ван Лыонгом, возглавлявшим тогда школу. Лазурный цвет на ее гербе стал символом чистоты и возвышенности помыслов адептов стиля, ассоциировался с весной, возрождением и жизненностью. Гора в названии и на гербе несет в себе традиционную идею устойчивости, постоянства, крепости основания и устремленности к возвышенному. Техника тхиеу лам лям сон типична для школ Южного Шаолиня. Она базируется на традиционной технике «пяти зверей» (дракона, змеи, тигра, леопарда и журавля); предпочтительным считается ведение боя на ближней дистанции, поэтому преобладают короткие, мощные удары кулаками, разнообразные удары локтями, предплечьями, плечами и корпусом. Работа ногами выполняется в основном по нижнему уровню с использованием всевозможных зацепов и подсечек. Также для школы тхиеу лам лям сон характерна изощренная бросковая техника. Внутренний раздел школы развивает медитативные навыки, специфические для ушу, стабилизирует правильное брюшное дыхание и позволяет ощущать местонахождение центра силы тела (даньтянь). В тхиеу лам лям сон используются такие виды оружия как копье, палка, мечи дао и цзянь, алебарда и некоторые другие; практикуется жесткий цигун (ингун) в комплексе ват кым люэн кхи («жесткая проводка дыхания»).

Все школы, в основу которых были положены различные стили китайского ушу, носили семейный характер, то есть закрытый или полузакрытый, были немногочисленными по составу. Для поступления в них было необходимо иметь благородное происхождение, рекомендацию от человека, которому доверял мастер-наставник, и выдержать суровые приемные испытания. Обучение носило ярко выраженный личностный характер, что соответствовало китайским принципам прямой передачи истинной традиции от учителя к ученику, взаимоотношения которых напоминали диалог отца с сыном.

В ХХ веке французские колонизаторы сочли, что боевые искусства не представляют никакой опасности для существования их режима, и с 30-х годов начался новый этап развития вьетнамских боевых искусств, получивших обобщенное название «во-Вьетнам».

В 1938 году мастер Нгуен Лок основал универсальный стиль вьетнамских боевых искусств — вовинам-вьетводао. Его источниками стали заново переосмысленные старинные стили вьетнамского рукопашного боя, упоминавшиеся в трактате XVI века «Лин нам во кин», — это тайшон нян («феникс Западной горы»), до нханг («одноглазый»), са лонг чыонг («сила дракона песков») и хоанг лонг («огненный дракон»). Нгуен Лок поставил во главу угла духовное и физическое развитие человека через практику боевого искусства. В ближнем бою техника вовинам-вьетводао основана на ударах локтями, коленями и головой, широко используются подсечки и подножки, болевые приемы и броски. На дальней дистанции применяются удары кулаками, пальцами, стопами, а также «ножницы» (донг чан) — подбивы и захваты противника ногами на любом уровне от стоп до шеи, в том числе запрыгивание на шею противника.

Нгуен Лок отказался от традиций истинной передачи и преподавал свое искусство всем желающим, в том числе колонизаторам. Боевое искусство вышло за пределы закрытых семейных дворов и преподавалось на открытых площадках. Техника заимствовалась из самых разнообразных стилей, в том числе японских дзю-дзюцу и дзюдо во время второй мировой войны в период японской оккупации Вьетнама.

Под влиянием новшеств Нгуен Лока другие мастера также стали создавать свои стили. Они брали какой-то один семейный стиль за основу и добавляли к нему всю ту технику из других стилей, какую считали нужным. Так появились новые школы: вовинам, ву дао, вьетвудао, тхан лонг, шон лонг куэн туат. В ряде провинций создавались региональные школы, такие как во Бин Динь (боевое искусство провинции Бин Динь), во Тхай Бинь (боевое искусство провинции Тхай Бинь) и другие.

Боевые искусства Вьетнама подразделяются на две большие категории: во туат (бой без оружия) и ководао (бой с оружием). Как правило, работа с оружием в рамках одного стиля изучается параллельно с техникой боя голыми руками.

Оружие во Вьетнаме традиционно разделяется на ручное (ву кхи) и метательное (ам кхи). К ручному относятся: меч дао и ряд его разновидностей, парные крюки (сонг кау), меч кьем (аналог китайского цзянь), алебарда (тхан лонг дао), разновидности парных ножей, копье (тхыонг), короткий трезубец (дан бай), шест (бат), длинная палка (чыонг бонг), дубинка (бонг), грабли (буа као), лопата (бут чи), вилы (нья), топор (риу), многие разновидности бичей и цепов. Некоторые виды метательного оружия: арбалет (но), лук (кунг), «звезды» (пхи тин чам), иглы (пхи чам), металлические стрелки (пхи тьен), духовая трубка для выстреливания отравленных иголок (пхи дин чам).

Большинство видов вьетнамского оружия являются прямым заимствованием из Китая, но есть и специфические национальные виды. К таковым относятся тью сонг кон и вьетлонг гым. Первое — это одновременно используемые две короткие палки, скошенные по краям. Второе — вьетнамская сабля, отличие которой в том, что не существует одинаковых ее экземпляров: длина сабли равнялась длине руки владельца плюс толщине кулака, положенного на плечо; длина рукояти соответствовала максимально возможному расстоянию между кончиками среднего и большого пальцев руки.

3.7.2. Боевые искусства Бирмы

Комплекс бирманских боевых искусств носит обобщающее название «таинг». Он состоит из четырех разделов: бандо, летвэй, набан и баншай.

Бандо — это искусство боя голыми руками, мягкий вариант кулачного боя. Первое упоминание о нем относится ко времени династии Паган (XI–XII века). Бандо развивалось в буддийских монастырях, а также практиковалось в «Кхо кьяунг» — учебном заведении для сыновей правителей и аристократов, где преподавателями были также буддийские монахи. Кроме того, боевым искусствам обучали воинов королевской гвардии. Таким образом, бандо развивалось как элитный вид единоборств.

Техника бандо включает в себя блоки, удары головой, удушения, захваты, удары кулаками, локтями, ступнями и коленями, пальцами в форме «когтей», подножки и броски. В технике обучения и в классификации приемов бандо основополагающим является принцип «девять на девять»: существуют девять основных способов перемещения, девять базовых блоков, девять типов ударов ногами, девять способов ударов локтями, кулаками и коленями, девять основных направлений атаки и обороны, девять основных типов захватов, удержаний, бросков, девять приемов, с помощью которых отрывают противника от земли. Все остальные приемы бандо базируются на этом фундаменте.

Тела бойцов бандо покрываются татуировкой, изображающей животных. Раньше она обозначала принадлежность бойца к тому или иному подразделению бирманской армии, а в современном бандо принято считать, что зверь на теле бойца передает ему часть своей силы и быстроты. Болезненная и длительная процедура нанесения рисунка на кожу сама по себе является одним из способов воспитания выдержки и силы духа.

Среди аристократов практиковалось мягкое и среднее бандо. В мягком бандо бой ведется против воображаемого противника по заранее подготовленной схеме, по сути оно напоминает таолу в ушу или ката в каратэ, то есть формальные упражнения.

Среднее бандо, практиковавшееся и в армии, подразумевало проведение спарринга, то есть боя в легкий контакт в течение трех минут.

Жесткий вариант бандо получил название «летвэй», это кулачный бой в полный контакт, заканчивающийся нокаутом одного из бойцов. В летвэй не существует каких-либо ограничений, обеспечивающих безопасность партнеров. Разрешены удушения и захваты, на руки бойцов намотаны кожаные ремни, что позволяет наносить удары не только кулаком, но и обеими сторонами ладони.

Летвэй был крестьянским видом единоборства. Состязания обычно приурочивали к празднику урожая и проводили на деревянном помосте или утрамбованной земляной площадке. В поединке были разрешены удары кулаками, ступнями, локтями, коленями и головой, не приветствовалось царапанье, дергание за волосы, укусы и удары в пах.

В современном летвэй нет весовых категорий, бойцов разделяют на три категории по степени их опытности и наличию достигнутых успехов. Непосредственно перед схваткой бойцы исполняют мистический танец, а сам бой проходит под аккомпанемент монотонной мелодии, ритм которой убыстряется по мере развития боя. Во время схватки нельзя бить лежачего или опустившего руки, бойцы не должны специально стремиться нанести друг другу сильные повреждения, поединок часто проходит до первой крови.

Основой подготовки бойца летвэй являются цепочки базовых движений и приемов (летвэй ей), имитирующие движения одного из двенадцати животных. Иногда эти же движения составляют танец, исполняемый перед боем. К «звериным стилям» относятся комплексы движений буйвола, кобры, орла, обезьяны, пантеры, удава, скорпиона, кабана, оленя, полевой птицы, тигра и гадюки.

Набан, еще одна разновидность таинг, представляет собой силовую борьбу, в которой запрещены удары.

Баншай — это общее название всех видов бирманских искусств работы с оружием. Традиционными для Бирмы видами оружия являются шест, копье и меч (дха). Техника тридцати семи классических приемов владения мечом складывалась под китайским влиянием. Освоение работы с оружием происходит параллельно с изучением техники бандо.

Бандо могут заниматься и женщины, так как техника уходов и освобождений от захватов — удобный для них вид самообороны.

С установлением господства англичан в Бирме в XIX веке наступил упадок национальных боевых искусств, продолжавшийся до 1933 года, когда таинг начали пропагандировать во вспомогательных частях британской армии, состоявших из бирманских и непальских горцев. Во время второй мировой войны японцы, поощрявшие бирманский национализм, активно способствовали воскрешению местных боевых искусств.

В 1962 году бандо было провозглашено национальным видом спорта, его стали планомерно изучать в армии и полиции. В Европе бандо называют бирманским каратэ, но эти два боевых искусства имеют между собой мало общего, хотя современные спортивные разновидности бандо внешне похожи на каратэ.

3.7.3. Боевые искусства Таиланда

Доминирующим в Таиланде боевым искусством является муай-тай, называемый в Европе таиландским боксом. Его формирование началось во второй половине XVI века, тогда это искусство называлось «май си сок». С образованием государства Аютия появилось новое название — «пахуют» («многосторонний бой»).

В 1767 году Аютия пала, и возникло новое государство — Сиам. Именно тогда впервые появилось название «муай-тай», но оно существовало параллельно с прежним. Когда в 1934 году Сиам сменил свое название на Таиланд, термин «муай-тай» утвердился окончательно: «тай» переводится как «свободный», поэтому название боевого искусства можно трактовать двояко — как «тайский бокс» и как «свободный бокс».

В XVI веке в Аютии в сиамском войске существовало обучение воинов бою голыми руками и ногами. Особо выдающихся бойцов зачисляли в королевскую гвардию и присваивали им дворянский титул. Члены королевской семьи обучались этому же искусству в обязательном порядке. Пахуют, а затем муай-тай долгое время развивались в качестве жесткого прикладного стиля рукопашного боя, владеющие которым могли успешно продолжать бой, даже лишившись оружия.

В 1929 году появились первые правила проведения поединков. Традиционная обвязка рук ремнями из конской шкуры уступила место боксерским перчаткам европейского типа; ноги остались босыми, но было разрешено их бинтовать. Если раньше бой не был ограничен во времени и продолжался вплоть до победы одного из участников, то теперь временные рамки боя были ограничены пятью трехминутными раундами. По новым правилам были запрещены захваты и броски амплитудного типа, удары головой, удушения и атаки упавшего противника.

С древних времен побежденный покидал площадку либо мертвым, либо жестоко избитым — сдаваться в муай-тай было не принято, и поступавшие так бойцы покрывали себя позором. В 1929 году было введено понятие победы по очкам. Земляную площадку заменил ринг размерами 6(6 метров, было введено разделение на семь весовых категорий, и проведение боев по муай-тай было окончательно подчинено сложившимся правилам соревнований.

Основные приемы защиты и нападения, существующие в современном муай-тай, известны со времени правления короля Сиама Рамы Третьего (1824–1851 гг.). Облик бойцов и антураж соревнований с тех пор претерпели изменения, но техника сохранилась практически в неизменном виде. Несмотря на введение боксерских перчаток, до сих пор существует традиция бинтовать руки перед поединком ремнями или веревками (кад чеуг). В старину удар забинтованной таким образом рукой приводил к многочисленным порезам и кровоподтекам у противника, а собственные пальцы были защищены от переломов.

В муай-тай нет комплексов формальных упражнений, но существуют короткие связки основных приемов, составляющие базовые упражнения, которые подразделяются на основные (маэ май) и дополнительные (лук май).

В муай-тай существуют два основных стиля: муай-лак («твердый бой») и муай-киеу («щегольской бой»). Техника муай-лак сохранилась главным образом в деревнях: твердая, устойчивая позиция сочетается с надежной защитой, медленными перемещениями и мощными ударами; решающее значение придается контратаке и бою на ближней дистанции. Муай-киеу строится на финтах и уклонах практически отсутствующих в муай-лак. В технике муай-киеу преобладают быстрые передвижения, боковые и круговые удары, удары коленями; несмотря на то, что проведение атак требует больше времени, чем в муай-лак, на силе ударов это не отражается.

Каждой схватке в муай-тай предшествует церемониальный танец рам-муай, который представляет собой не только древнюю ритуальную традицию, но и своеобразную разминку для ног, рук и корпуса, а также психологическую настройку на бой. По исполнению танца можно определить принадлежность бойца к той или иной школе.

Перед схваткой боец проводит короткую медитацию (уай кру), а сам поединок проходит под традиционную тайскую музыку, задающую ритм боя. Считается, что звуки инструментов, в первую очередь яванского кларнета, наделены магическими свойствами. Боец должен проявлять вежливость по отношению к противнику, всякие оскорбления до, во время и после схватки запрещены.

Техника работы кулаками в муай-тай похожа на технику европейского бокса; удар кулаком наносят в серии связок, но бывают и одиночные удары. Локоть считается столь же острым и опасным оружием, как и лезвие меча; сильные удары локтем часто вызывают кровотечение, их наносят во всех направлениях и под любым углом. Иногда используются оба локтя одновременно, причем как при блокировании, так и для нанесения удара. Самым сложным приемом считается удар локтем назад (сок клаб), выполняемый по прямой или круговым движением.

Разнообразна техника ударов коленом. Это многочисленные прямые и круговые удары, в том числе с подпрыгиванием. Высоко поднятое колено одновременно является блоком при ударах ногами и исходной позицией для проведения «колющих» ударов стопой. Работа коленом применяется на нижнем уровне, но существуют и удары коленом в прыжке в подбородок или в лицо. Часто удары коленом применяют в сочетании с ударами локтем.

Базовый удар стопой — это прямой удар в пах или в солнечное сплетение противника; боковых ударов немного, они наносятся с разворота или в круговом движении; хорошо разработана система ударов в подколенную ямку противника, существует множество цепляющих движений стопой.

Военнослужащие и полицейские Таиланда занимаются муай-тай в обязательном порядке, лучшие мастера этого вида единоборств — тайцы. Муай-тай стал популярен в Европе и в мире с 1977 года — именно тогда таиландские бойцы одержали убедительные победы в матчевых встречах с кикбоксерами и каратистами.

Краба-крабонг («мечи и палки») — это таиландское искусство владения оружием, сформировавшееся, в первую очередь, на основе индийских, китайских и японских методов ведения боя. Первая школа краби-крабонг была создана в XIV веке и называлась «буддхай-саван». Она существует вплоть до настоящего времени и была закрыта на некоторое время только однажды, когда в 1563 году бирманские войска захватили Аютию.

Основными видами таиландского оружия являются дааб (меч средней длины, используемый в одиночном и парном вариантах), нгоу (алебарда), тхуан (копье), множество видов палок, кинжалов и дротиков. Тяжелый двуручный меч (по типу меча цзянь) заимствован из Китая. К разряду метательного оружия относятся лук (тхану) и арбалет (наа май).

3.7.4. Боевые искусства Индонезии и Малайзии

Индонезийские боевые искусства носят обобщающее название «пенчак-силат» («поединок молний»). Как и большинство других систем единоборств, они делятся на два больших раздела — бой голыми руками и бой с применением оружия.

В основе всех стилей пенчак-силата, которых существует более пятидесяти, лежат боевые приемы различных племен и народов Индонезии. Первый систематизированный стиль, сэтья-хати-терате, был создан в 1903 году пендекаром (мастером-наставником) Соэро-дивирджо, который свел в единую систему разрозненные боевые приемы жителей острова Ява. По сравнению с другими стилями пенчак-силата, сэтья-хати-терате имеет ярко выраженное национальное происхождение, в то время как на создание последующих стилей оказали большое влияние китайские и японские боевые искусства.

В сэтья-хати-терате разработаны три основных способа ведения боя голыми руками: техника кобры, техника удава и техника тигра. Техника кобры заключается в том, что боец описывает круги вокруг противника, внезапно атакуя его сериями из двух-трех ударов ногами и руками в пах или по ноге, в глаза либо в горло, по другим уязвимым местам. После серии ударов следует немедленный отход. Защита заключается в нанесении блокирующих ударов и зигзагообразных уходах с линии атаки с целью приблизиться к противнику, чтобы атаковать его при сближении локтями и коленями.

Основной элемент техники удава — вхождение в плотный контакт с противником, наступив ему на ногу или обвив ее своей ногой. После этого боец впивается зубами в шею или плечо противника и резким скручивающим движением корпуса и рук ломает ему шею, ногу или позвоночник.

Техника тигра применяется во время боя на мокрой земле или скользкой поверхности. Боец, стоящий на четвереньках, наносит из этого положения удары ногами по голени, колену и в пах противника.

Важной составной частью сэтья-хати-терате является система психотренинга, когда боец изгоняет страх из собственной психики и выводит противника из душевного равновесия, гипнотизируя его взглядом и устрашая леденящим душу криком.

К числу наиболее известных относятся яванские делима, будожа, чампака-пути, перисай-дири, перисай-сакти; суматранские атчех и бару, балийские бакти-негара и эка-сентоза. Их техника включает в себя разнообразные удары ногами и руками, локтями и коленями; сбивающие, блокирующие и отвлекающие движения руками; удушения и укусы, захваты и броски, болевые приемы.

К числу традиционного индонезийского оружия относятся крис (длинный кинжал с волнистым лезвием), писау (нож с широким клинком), паранг и голок (разновидности ножа типа мачете), келеванг (сабля), педанг (меч), тоя (длинная палка), пенчонг (короткая палка), томбак (копье), арит (серп).

На основе пенчак-силата и под влиянием южных стилей китайского ушу возникло боевое искусство Малайзии — берсилат. Берсилат также включает в себя бой голыми руками и бой с применением оружия.

Бой голыми руками разделяется на два варианта. Пулут — это ритуальные воинские пляски по типу китайских уу, своеобразные показательные выступления. Буах — это собственно искусство боя, основу техники которого составляют точечные удары, сочетающиеся с захватами, болевыми приемами и бросками.

Оружие берсилата представлено техникой коротких клинков, к которым прежде всего относятся крис, паранг и писау.

Китайские боевые искусства, практикуемые в Индонезии и Малайзии, обозначают термином «кун-тао» («путь кулака»). За сто лет своего развития за пределами Китая кун-тао подвергалось влиянию местных единоборств, в первую очередь, пенчак-силата и берсилата. Среди основных стилей кун-тао — тхай-кек (оригинальная версия тайцзицюань), пен-хо (аналог китайского байхэцюань — стиля белого журавля), ков-кун, тхик-кун и другие. 3.7.5. Боевые искусства Филиппин

Комплекс традиционных боевых искусств филиппинцев обозначается термином «эскримы» (схватка, стычка). Составными частями эскримы являются такие стили работы с оружием, как арнис, кали и паге.

Арнис, или арнис де мано («защита рукой»), — техника боя с одной или двумя палками в руках. Название этого термина, как и многих других, звучит по испански, так как Филиппины находились под испанским владычеством с XVI века по 1898 год. На тагальском языке, государственном языке современных Филиппин, это же боевое искусство называется «эстокада».

До захвата Испанией Филиппинских островов там были широко распространены местные боевые искусства, но они сразу же были запрещены колонизаторами. Однако традиция их передачи не прервалась, так как техника боя (не только палками, но и клинками, и голыми руками) воспроизводилась в народных танцах (синулог или бинабаяни) и театрализованных представлениях (моро-моро), а также тайно передавалась по семейной линии.

После установления в 1898 году американского господства над Филиппинами запрет на практику всего комплекса эксрима был снят, и в первую очередь стала возрождаться техника арниса. С провозглашением независимости Филиппин в 1946 году арнис приобрел статус национального вида самообороны и спортивного единоборства, его технику стали преподавать в вооруженных силах и полиции, ввели в программу физической подготовки студентов университетов и колледжей.

В арнисе существуют четыре вида техники работы с палкой. Соло басток — техника работы одной палкой; синавали — техника работы двумя палками одинаковой длины; эспада-и-дага («шпага и кинжал») — техника работы двумя палками разной длины; арнис кавайян — техника работы с длинным шестом.

Палки для работы в арнисе изготовляют из пальмового дерева или бамбука. Длина стандартной палки — 70–80 см, она называется «бастон» или «мутон»; короткая палка, имитирующая кинжал (дага), имеет длину 30–40 см, а шест в два раза длиннее, чем бастон.

Техника арниса — это методика самозащиты, заключающаяся в том, что сначала поражают палкой суставы вооруженной руки противника, а затем наносят ему удары в голову или по корпусу.

Сегодня известно около ста различных стилей арниса. Многие современные стили сочетают традиционную технику работы с палкой с элементами боя без оружия. Арнис модерно (современный арнис), основанный в 1957 году, включает в себя удары открытой рукой, кулаком, ступней, локтем, коленом, а также различные броски и удушающие приемы. В эскридо, основанном в конце 50-х годов нашего столетия, приемы традиционного арниса дополнены элементами дзюдо и каратэ. В стиле пекити тирсиа основной акцент сделан на спортивный поединок в полный контакт с использованием комплекса протекторов.

Пожалуй, лишь самаханг, развиваемый в районе Манилы, ставит своей целью сохранение классического арниса без каких-либо заимствований из других видов единоборств и без превращения его в спорт.

Техника боя на палках в каждом из стилей арниса построена на четырех основных принципах: простоте движений, их относительной прямолинейности, экономичности и подборе приемов, соответствующих индивидуальным особенностям человека.

Кали — это искусство боя с одним или двумя клинками в руках. Среди традиционных видов клинкового оружия наиболее популярен балисонг («нож-бабочка»). Лезвие ножа, сложенное наподобие крыльев бабочки, находится в пазе между двумя половинками рукояти. Балисонг часто употребляется попарно. Приемы работы с ним сводятся к выпадам с последующим ударом, к поражению суставов противника или к болевым захватом рук противника с одновременными ударами ногами. Балисонг известен с VIII века. Это оружие передавалось по наследству и считалось священным. Используемый как короткая палка, он может быть одним движением превращен в нож. Балисонг вращают между пальцами наподобие китайских эмэйских игл.

В кали существуют приемы работы с индонезийским или малайским крисом, а также с коротким трезубцем тьябанг, аналогом окинавского сай. Техника и тактика кали во многих аспектах схожи с техникой и тактикой арниса.

Паге — это работа с гибким оружием, к которому в первую очередь относятся разнообразные плети и бичи. Плетка может быть сделана из плотной бычьей ременной кожи или длинного высушенного хвоста рыбы раи, покрытого твердой и острой чешуей. Йо-йо — это вложенный в сетку круглый груз на длинной веревке, сугубо филиппинское оружие, хотя и напоминающее китайский молот-метеорит, менее распространенный вид паге. 3.8. Боевые искусства Индии

Индийские единоборства имеют не менее древнюю историю, чем китайские, но поскольку они развивались главным образом внутри страны, то были мало известны за ее пределами и практически не оказали влияние на развитие систем боевых искусств в соседних странах.

Самым древним и самым популярным видом национальной борьбы в Индии является кушти. Она пользовалась покровительством местных правителей, которые лично присутствовали на состязаниях, часто заканчивавшихся смертью одного из соперников. Наиболее известны три школы кушти — бхимасени, джарасандхи и хануманти, названные по именам их реальных или легендарных основателей. Борцы кушти — пахлаваны — имеют большой вес и мощное телосложение, но несмотря на это, они быстрые и ловкие. Цель схватки в кушти сводится к тому, чтобы повалить противника на лопатки, используя приемы четырех основных типов: захваты и броски, основанные на грубой силе; захваты и броски, предполагающие использование инерции движений противника; приемы обездвиживания и ослабления противника; болевые замки, позволяющие ломать конечности, пальцы, позвоночник, а также удушения.

Состязания по кушти проводятся в неглубокой квадратной яме или на деревянном полу. Чемпион получает титул «рустама», название которого связано с именем легендарного героя персидского эпоса.

Существует несколько ответвлений кушти: в масти один борец отбивается от группы противников; в бинот борец обороняется от атак вооруженного противника; в бандеш оружие агрессора оборачивается против него самого.

Маллявеша, в отличие от кушти, не борьба, а комбинированное боевое искусство, сочетающее силовые, болевые и ударные приемы. Считается, что свое начало оно берет от эллинского панкратиона, который был занесен в Индию воинами Александра Македонского в 327–318 годах до н. э… В древности существовали целые касты профессиональных борцов (малля), получавших за свое искусство огромные деньги. Маллявеша использовалось для физической подготовки индийской молодежи, а также в ритуальных целях. К ритуальным единоборствам относится ваджра-мукти — поединок двух бойцов, вооруженных ваджрами («молниями»), представлявшими собой бронзовые или железные кастеты причудливой формы. Поединки ваджра-мукти посвящались какому-либо из многочисленных богов индийского пантеона и обычно заканчивались смертью одного из участников.

Сегодня известны три стиля борьбы маллявеша: малля-крида, малля-юддха, ниюддха-крида. Основы данного вида единоборств изложены в трактате «Малля-пурана», написанном на санскрите в 1731 году. Проигравшим в поединке считается тот, кто падает на землю. Убивать противника нельзя, но можно выбивать зубы, вырывать волосы, ломать пальцы и сдавливать горло. Удары можно наносить только в верхнюю часть тела и в голову. Приемы поединка также включают в себя захваты, броски, удушения, подножки, подсечки, удары кулаками, локтями, коленями и стопами ног, толчки, отбивы и блоки.

Школа силового единоборства, существующая с древних времен в штате Уттар-Прадеш, называется «мукки-бази». В ней практикуются парные поединки, в которых сходятся мастера, и групповые схватки, в которых участвуют ученики. Победителями считаются представители той команды, которым удалось оттеснить соперников за линию, обозначенную на земле. Подобные турниры часто заканчивались тяжелыми травмами участников и даже смертельными случаями, поэтому в настоящее время школа представляет собой немногочисленную секту. Бойцы мукки-бази владеют умением держать удар в любую часть тела, даже в самые уязвимые, такие как пах, горло, нос, губы. Методика овладения подобным умением держится в секрете; cвоими кулаками бойцы могут разбивать булыжники и кокосовые орехи, но избегают травм благодаря знаниям полученным из индийской традиционной медицины.

Каляри-ппаятт — одно из древнейших боевых искусств мира, сохранившееся до наших дней в ряде деревень штата Керала. На языке коренных жителей Индостана дравидов название единоборства означает «бой на священном месте». Поединки проводят не на открытой площадке, а в особом котловане двухметровой глубины, покрытом решеткой из прутьев и пальмовыми листьями.

Тренировка в каляри-ппаятт состоит из четырех разделов: метхотхари — это занимающий много времени комплекс общефизической подготовки; колтхари — упражнения с оружием; ангатхари — комплекс упражнений без оружия, в котором основное влияние уделяется нанесению ударов по точкам человеческого тела, воздействие на которые влечет смерть, временный паралич или сильную боль; также изучаются приемы боя «голыми» руками и ногами, основанные на подражании животным (змеи, пантеры, медведи, тигры, слоны и т. д.); верамкхари — это учебные поединки безоружного против вооруженного, двух одинаково вооруженных противников или бойцов с разным оружием.

К традиционному оружию каляри-ппаятт относятся: отта — деревянная толстая палка в форме бивня слона, кеттукари — бамбуковая трость, мади — «кинжал» из двух соединенных торцами рогов антилопы, черувати — короткая палка; пулиянкам — длинная сабля, уруми — гибкий обоюдоострый меч-плеть.

В каляри-ппатт выделяют два стиля — северный и южный. В северном стиле много прыжков, ударов ногами по верхнему уровню, длинных выпадов; основная ударная форма рук — кулак, руки и ноги при ударах до конца не распрямляются. В южном стиле круговые движения преобладают над прямолинейными, высокие удары ногами и прыжки встречаются редко. Этот стиль более жесткий, чем северный, который по существу превратился в искусство военного танца.

Древние трактаты каляри-ппаятт были записаны на пальмовых листьях более двух тысяч лет назад. Это «Асата вадиву», раскрывающий принципы боя, и «Марама-сутра», содержащий информацию о нервных узлах и жизненно важных точках тела.

Нарамхай-ниханго — это комплекс традиционных боевых искусств сикхов, распространенный среди нихангов, членов воинской религиозной общины хальсы, которые давали клятву найти смерть в бою. Орден нихангов появился в начале XVIII века при жизни основателя хальсы гуру Говинда Раи. Перед небольшими отрядами нихангов в панике разбегались войска противника, имевшие превосходство в численности и вооружении. Ниханги владели всеми видами оружия, великолепно ездили верхом и умело сражались в пешем строю, владея приемами боя голыми руками. Оружие нихангов — это копья, сабли, дротики и чакры (боевые диски для метания, остро заточенные по краям).

Поединки нихангов проводятся с оружием, им предшествуют обрядовые воинские пляски. Существует также система боя голыми руками против вооруженного противника (нарамхай), внешне схожая с бирманским бандо.

Силамбам — это искусство боя на палках, распространенное среди тамилов с I века нашей эры. Участники соревнуются на круглой площадке либо парами, либо командами по два-три человека. Победителем считается тот, кто выбил палку из рук противника, ударил его палкой по голове или прикоснулся к его телу палкой большее количество раз. Длина палки в силамбаме превышает человеческий рост, ее держат за один конец двумя руками. Есть вариант силамбама, в котором боец действует двумя короткими палками. Помимо техники работы с палкой, в арсенал мастера силамбама входят удары ногами и акробатические прыжки. Боевой вариант силамбама — латхи, его изучают индийские полицейские. С помощью латхи можно ломать кости противнику, что применяется при подавлении массовых беспорядков, при задержании преступников.

Школа ади-хай пидутам («управление руками, наносящими удары по уязвимым точкам тела») распространена в штате Керала. Внешне техника ади-хай пидутам напоминает дзю-дзюцу, но индийская система намного старше. В ней используются захваты с переходом на болевые приемы и последующим нанесением ударов пальцами по уязвимым точкам тела противника. Иногда вслед за захватами проводятся броски. Чтобы воздействие на точки было эффективным, изучается комплекс сведений о расположении и функционировании нервных и энергетических центров человеческого организма.

Боевое искусство, сохранившееся в штате Тамилнаду, носит название «варма-калаи» и на тамильском языке означает «искусство поражения уязвимых точек». В нем существуют разделы боя с оружием и голыми руками.

Техника варма-калаи включает в себя удары кулаком и открытой рукой, удары ногами, прыжки, удары локтями и коленями, выпады и уклоны, захваты, подножки и броски.

Оружие варма-калаи — это палка (силамбам), дубинка, кинжал, сабля, меч, копье, боевой хлыст. Работа с оружием проводится как одной, так и двумя руками.

В варма-калаи существуют формальные упражнения (ади вариссай), разделенные на пять серий из двенадцати элементов. Техника формальных комплексов может применяться против двух и более противников (кутту вариссай). Все движения отрабатываются как с пустыми руками, так и с оружием.

Удары наносятся по-разному, в зависимости от того, хотят ли убить противника или вывести его из строя. Действие удара может быть отсрочено.

Одна из составных частей варма-калаи — традиционный индийский массаж. Теоретическую основу искусства массажа и ударов по уязвимым точкам составляют представления о циркуляции внутренней энергии. Практика варма-калаи требует серьезного знания системы йога, особенно техники дыхания.

Глава 5. Современные боевые искусства

Попытаемся классифицировать боевые искусства, которые перешагнули через национальные границы и популярны не в одной, а в нескольких странах.

Вьетнамские боевые искусства (во) стали известны в мире сначала благодаря французским колонизаторам, а затем вследствие нескольких волн эмиграции из объятого войной и, позже, коммунистического Вьетнама. В 1973 году была образована Французская федерация Вьетводао-Вовинам, на базе которой в 1980 году возникла соответствующая международная федерация. Ее основателями были в основном старые вьетнамские мастера-эмигранты. В 1987 году образовалась Международная федерация Во-Вьетнам, соперничающая со своей предшественницей по политическим мотивам и отрицающая всякое сотрудничество с коммунистическими властями Вьетнама.

Для стран Юго-Восточной и Южной Азии характерны боевые системы, использующие широкий арсенал техники ног. Наибольшую международную известность приобрели таиландский бокс муай-тай, развивающийся в рамках ряда профессиональных лиг, и индонезийский пенчак-силат. Сегодня они имеют чисто спортивные функции, хотя их техника достаточно опасна и жестока, что чревато серьезными травмами для занимающихся.

В какой-то степени таиландскую и индонезийскую системы боя напоминает французский бокс сават, но распространен он главным образом в Европе и Северной Африке. В Международную федерацию французского бокса — сават (IFFBS) входят в основном страны из этих регионов. Но чемпионаты мира и Европы последних лет показывают, что доминируют на этих турнирах спортсмены Франции и России.

Если муай-тай и сават развиваются параллельными путями, то кикбоксинг являет собой систему единоборств, объединяющую восточную и западную традиции: удары руками и ногами включают в себя технику английского и французского бокса, а также американского фулл-контакт каратэ. Из восточных единоборств в кикбоксинг пришли удары ногами, броски и подсечки. Показателем степени овладения базовой техникой являются формальные упражнения, схожие по форме с ката в каратэ или таолу в ушу. Координирует движение кикбоксеров во всем мире WAKO — Всемирная ассоциация кикбоксерских организаций. Именно сочетание восточных и западных методик подготовки может сделать кикбоксинг наиболее перспективной системой единоборств. Для этого необходимо воспринять все лучшее из методической, технической и духовно-философской систем подготовок, существующих в различных системах единоборств.

У истоков и кикбоксинга, и американского фулл-контакт каратэ стояла созданная менеджером из Нью-Йорка А. Бэнксом Международная федерация профессионального каратэ, организовавшая первый чемпионат мира среди лучших мастеров, на котором все поединки проходили в полный контакт. Этот турнир проходил в сентябре 1974 года в Лос-Анджелесе и победителями в четырех весовых категориях стали мексиканец И. Дуэнас и американцы Дж. Луис, Дж. Смит и Б. Уоллес. Хотя само название «кикбоксинг» появилось еще в начале 70-х годов, оно тогда не означало самостоятельный вид спорта — под этим названием подразумевалась одна из разновидностей контактного каратэ. Первые общеевропейские турниры по каратэ всех стилей проходили в 1974 и 1975 годах в Западном Берлине, в них принимали участие не только европейские, но и американские профессионалы. Проведение поединков по правилам полного контакта резко повысило интерес европейцев к новому для них виду жесткого единоборства. В рамках турниров проводились матчевые межконтинентальные встречи Европа-США.

В 1976 году в Париже прошел первый турнир Европа-Северная Америка с участием лучших мастеров — чемпионов мира среди профессионалов Б. Уоллеса и Дж. Смита (США), таких европейских знаменитостей как Д. Валера (Франция) и Я. Калленбах (Нидерланды). Победу одержала американская команда.

В феврале 1977 года была основана WAKO (Всемирная организация каратэ всех стилей), в рамках которой были проведены первый чемпионат Европы (1977) и первый чемпионат мира (1978) по фулл-контакту. Впоследствии стали проводиться и чемпионаты с ограничением контакта, то есть по семи-контакту. В Европе в конце 70-х — начале 80-х годов доминировали спортсмены ФРГ, а в мире — представители США.

К началу 80-х годов стало очевидно, что в поединках по фулл-контакту техника классического английского бокса и французского бокса превалирует над техникой рук каратэ. Это стало причиной переименования WAKO во Всемирную организацию любительского кикбоксинга (аббревиатура не изменилась) и конституирования кикбоксинга как самостоятельного вида спорта. Первый чемпионат Европы по кикбоксингу состоялся в 1984 году в Граце (Австрия).

Резюмируя вышеизложенное, можно сказать, что из огромного числа единоборств явно выделяется направление, берущее начало от китайских боевых искусств (ушу), отличительной чертой которых является наличие в практике двух дисциплин: спортивный поединок с реальным противником, в значительной мере ограниченный рамками правил, и комплексы всех боевых приемов, свойственных данной школе единоборств, и имитирующих бой с воображаемыми противниками.

Таким образом, данное направление можно именовать как спортивно-боевые единоборства.

Заключение по разделу 1

Формирование системы боевых искусств Восточной и Юго-Восточной Азии на протяжении веков происходило в изоляции от культурных традиций Европы и Ближнего Востока, что способствовало образованию самобытной и высокоразвитой физической культуры Китая, Японии, Кореи, Вьетнама и других стран этой части света. Как часть мировой культуры, боевые искусства Востока в основу своей деятельности ставили физическое воспитание, что подтверждается высочайшим авторитетом учителей школ боевых искусств в обществе, а также ориентацией восточной физической культуры на боевые искусства, отличающиеся высокой координационной сложностью, принципами и методами, лежащими в их основе. В отличие от греко-латинской культуры, разделявшей дух и материю, следствием чего явилась большая ориентация европейской, североамериканской физической культуры на телесное развитие индивида и состязательную практику.

На протяжении последних трех десятилетий наблюдается широкое распространение боевых искусств Дальнего Востока на территории России, что можно охарактеризовать как социальный феномен спонтанного и несанкционированного проникновения азиатской физической культуры в практику отечественного физического воспитания. Спонтанность и хаотичность данного процесса характерна не только для России, но и для такой страны, например, как США. Однако, в США распространение азиатских боевых искусств началось по крайней мере на два десятилетия раньше, то есть непосредственно после окончания второй мировой войны. Кроме того, американцы имели возможность ознакомления с практикой восточных единоборств непосредственно через высококвалифицированных инструкторов, прибывших из стран Восточной и Юго-Восточной Азии. Каналы проникновения аналогичных знаний и умений в Россию имели значительно более низкий качественный уровень, так как политика запретительства, сменившаяся затем индиферентно-настороженным отношением к развитию восточных единоборств в нашей стране могла привести и приводила репродуктантов на путь дремучих заблуждений и вымыслов. Такое положение дел привело отечественных специалистов по аналогам боевых искусств Востока (которых, кстати, до середины 90-х годов никто не готовил) в своих концептуальных методологических и идеологических подходах к диаметрально противоположным позициям от ретрансляции на российскую почву закрытых объединений адептов восточных единоборств по типу даосских сект до организаций азиатских боевых искусств, построенных по образу и подобию отечественных секций бокса или борьбы.

Очевидно, что для соответствия многосторонним требованиям взаимообогащения и взаимной стимуляции пересекающихся культурных структур необходимы целенаправленные усилия практиков и ученых.

Исходная методологическая позиция об объективности взаимообогащения национальных систем физического воспитания и необходимости осуществления этапных научных обобщений в интересах получения привилегированного знания определила частную методологию проведенного нами научного исследования.

Как свидетельствуют вышеприведенные сведения и данные наших исследований, развитие и функционирование системы боевых искусств Востока в России происходило, главным образом, естественным путем и в достаточной мере хаотично, так как практически отсутствовала весьма важная группа системонаполняющих факторов — система подготовки научно-педагогических кадров и как следствие система эффективного контроля за деятельностью субъектов и объектов СБЕ, что является не только нежелательным, но и в значительной степени вредным, в связи с тем, что недостаток квалифицированных педагогов-воспитателей может способствовать подготовке в организациях боевых искусств элементов социально опасных для общества.

Тем не менее, одним из основоопределяющих событий ХХ-го столетия является взамопрникновение и взаимообогащение культурных традиций европоцентризма, берущих свое начало из Дренвней Греции, и традиций Восточной и Юго-Восточной Азии, берущих свое начало из древних Индии и Китая. В сфере физической культуры проявление данного феномена выразилось в появлении во второй половине двадцатого столетия нового вида единоборств спортивно-боевых, спортивная составляющая которых обусловлена современным спортивным и Олимпийским движениями, а боевая — боевыми искусствами Дальнего Востока. Известно также, что коренным отличием восточных боевых искусств является их философско-религиозная и психологическая базы, в основе которых лежат конфуцианстово, даосизм и буддизм, которые будут являться объектами изучения следующего раздела наастоящей публикации.

Очевидно, что Россия, являющаяся многонациональной державой, имеет свои религиозные традиции, сложившиеся, главным образом на основе православия греческой ветви христианства. Официально признанными конфессиями являются также иудаизм, ислам и буддизм. Очевидно также, что являясь страной христианского мира, Россия должна следовать Закону, изложенному Иисусом Христом в нагорной проповеди и опрающемся на ветхозаветный закон (тора). Вот основные заповеди Закона Божия, считающиеся общечеловеческими: не убий, не прелюбодействуй, клятвы, закон возмездия, любовь к врагам, о милостыне, о молитве, о прощении грехов ближним, о светлом и помраченном глазе, невозможности служить двум господам, о пище, об одежде, о надежде на Бога и искании царства Божия, о суде, о ложных пророках и пр.

Ознакомившись в следующей главе с основными положениями философско-религиозных школ Дальнего Востока, мы поймем, что в них гораздо больше принципов, способствующих взаимообогащению культур, чем наоборот. В этом, кстати, заключены важнейщие общекультурные гуманистические и образовательные функции физической культуры и спортивно-боевых единоборств в частности.

Раздел 2. Философско-религиозные и психологические аспекты боевых искусств Дальнего Востока

Основополагающим отличием боевых искусств Востока является их глубокая философская подоплека, позволяющая их адептам осуществлять процесс самореализации личности на протяжении всей жизни не только в физическом, но и духовном плане. Актуализация внутреннего энергетического потенциала боевых искусств особенно важна на современном этапе их развития, так как создание синтетических видов единоборств (таких, как кикбоксинг) на стыке восточной и западной традиций способствует успешному объединению материалистических ценностей и тактико-технического арсенала с внутренними духовными потребностями человека, в стремлении к единению с природой и выражении своего внутреннего мира через движение.

В древности из общей массы людей выделялись наиболее развитые в физическом отношении индивидуумы, способные вступить в схватку с диким зверем или врагом. Вероятно, что в подсознании всей мужской половины человечества заложено стремление к экстремальным видам деятельности, одним из которых и стали боевые искусства, способствующие, кстати, реализации безусловного оборонительного рефлекса. Но развиваться и совершенствоваться в течение тысячелетий они могли не столько благодаря своему прикладному аспекту, сколько вследствие превращения в комплексную систему, не только удовлетворяющую потребность человека в состязаниях, зрелищах, физическом совершенствовании и оздоровлении, но и обогащенную дыхательными упражнениями, психической практикой в совокупности с подключением к процессу вселенских трансформаций. Именно метафизическая сущность древних боевых искусств Востока привлекает сегодня адептов СБЕ. Таким образом, правильное понимание религиозно-философских доктрин Востока в процессе их включения в канву современных единоборств становится средством и методом как повышения спортивного мастерства, так и формирования нового типа личности в боевых искусствах.

Так как прародиной боевых искусств Востока и, следовательно, современных СБЕ является Китай, то рассмотрение вопроса об их философско-психологическом аспекте следует начать с анализа теории и практики китайских философско-религиозных школ.

Чернь и мудрец совершенный не в различных живут местах,

Грязь с чистотой равноправно присутствуют в мире.

Так и в сердце: то — покой, то внезапно возникнут стремления.

Мысль встрепенется, но через мгновение исчезнет

(Су Ши. Су Дунпо цзи. т.2, цэ 10. с.110)

Глава 1. Основные философские доктрины Китая и их влияние на развитие СБЕ

Китайское ушу явилось результатом интеграции трех составляющих факторов: методов традиционных воинских искусств, религиозно-мистического опыта философских доктрин и характерных для китайского менталитета методов воспитания. Философия боевых искусств объединила в себе множество несхожих между собой религиозно-философских теорий, используя понятийный аппарат и конфуцианства, и даосизма, и буддизма, и легизма и множества других школ, время возникновения и расцвета которых приходится на VI–III вв. до н. э. В то же время следует отметить, что за многие столетия существования боевых искусств так и не произошло выделения самостоятельной, обособленной философской теории ушу и сохранился характерный только для Китая философский синкретизм. Это неудивительно, так как философия в боевых искусствах является необходимой, но не достаточной составляющей на пути их постижения и не может представлять собой некую законченную доктрину.

Ушу в Китае практиковали все социальные группы и каждая из них привносила в боевые искусства присущие ей характерные черты идеологии, будь то аристократическая или воинская элиты, монахи или крестьяне. Тем не менее, все многообразие китайской философской мысли базируется на общих характерных признаках духовной культуры и натурфилософии. Согласно ранним натурфилософским представлениям, мир являл собой бесконечный процесс перехода одной противоположности в другую, непрерывный поток изменений. Этими противоположностями были темное, пассивное женское начало инь и светлое, активное мужское начало ян. Они не только противостояли друг другу, в гораздо большей степени для них было характерно взаимодополнение и взаимоопределение друг друга. Поэтому в ушу считалось, что силе можно противостоять только поддатливостью и слабостью, движение и покой должны постоянно чередоваться, жесткие силовые движения следует совмещать с мягкими и гибкими уходами от ударов, резкие остановки — с внезапными рывками вперед и пр. Сами по себе инь и ян не являются некими субстанциями — они лишь проявляются в тех мириадах изменений, которые происходят во Вселенной. Поэтому цель занимающегося ушу — войти в непрекращающийся поток изменений, слившись воедино с природой и, благодаря своим движениям, постичь Великий предел (Тайцзи) всех вещей.

Наиболее значимые места в системе китайской духовной культуры занимали конфуцианство, даосизм и буддизм. Последний избежал конфронтации с автохтонными философскими системами, так как происходила постепенная китаизация не только его внутреннего содержания, но и внешнего оформления. Однако, сердцевина учения Сиддхартхи Гаутамы из рода Шакья (Будды) во всех известных течениях китайского буддизма, тем более — учения чань, осталась незатронутой. Более того, понятие срединного пути и его медитативные техники были восприняты и даосизмом, и конфуцианством (неоконфуцианством). Вышеперечисленные учения заняли все возможное пространство религиозно-мистического опыта и гармонично уравновешивали друг друга.

Конфуцианство выступало как учение о воспитании нравственности, ниспосланной небом, об интеграции индивидуума в общественную систему путем внутреннего осознавания морально нравственных категорий долга, человеколюбия, честности и почитания старших. Но, утверждая приоритеты души, конфуцианство одновременно провозглашало постулат о решающей воле Неба — некой непостижимой, всепоглощающей силы. В этом контексте сложная система ритуалов и моральных категорий становилась средством материализации воли Неба во внешнем пространстве бытия.

Даосизм, будучи более мистифицированным учением, не переводил иррациональный поток воли Неба в логически осознаваемые категории, воспринимая мир таковым, каков он есть. Поэтому задача человека — сополагать себя с внутренним законом мира: «человек следует Земле, Земля — Небу, Небо — Дао, а Дао следует естественности». Даосский идеал — цюаньжэнь — «человек целостных свойств», реализующий своими поступками и помыслами все посылы Неба, а потому соединенный с культурой до такой степени, что отпадает необходимость приобщения к ней путем ритуала. Не случайно мастер тайцзицюань должен иметь «невозмутимо-спокойный вид».

Буддизм воспринял понятийный аппарат и его осмысление из даосизма и частично из конфуцианства. Особенности чань-буддийской практики «пробуждения сознания» отражались и на восприятии ушу, боевые искусства пересекли границу своего исключительно прикладного применения. Чань-буддизм утверждал идеал пустотно-просветленного сознания, которое и есть сознание Будды (следует уточнить, что Будда — это не имя, а состояние). Любой вид деятельности рассматривался как способ достижения состояния Будды. Была важна не форма действия, а ее осмысление в качестве проявления собственной истинности. И боевые искусства стали для человека одним из способов прозрения сердца Будды внутри себя. Ушу привнесло в монашескую практику важнейший метод самовоспитания, предусматривающий качественную перестройку психики человека и стало осмысливаться в качестве пути обретения духовной гармонии.

На уровне народной культуры учения накладывались одно на другое и всякие границы между ними стирались — бойцы одновременно могли поклоняться и даосским духам, и Будде, и конфуцианским мудрецам. Внутри одной школы могли одновременно практиковаться системы даосского цигун, буддийской медитации и преемствоваться конфуцианские нормы поведения и взаимоотношений. Таким образом, для истории Китая характеры успешное сосуществование и взаимообогащение философско-религиозных школ, несмотря на некоторые концептуальные различия между ними.

Преодоление себя и обращение к благопристойности составляет гуманность… Расширяя свои познания в культуре и стягивая их с помощью благопристойности, можно избегнуть нарушений

(Конфуций «Лунь юй»)

1.1. Конфуцианская идеология и ее влияние на ушу

Основателем конфуцианства считается мудрец и философ древности Кун Фуцзы (в латинском прочтении Конфуций), живший в 551–479 гг. до н. э. и сформулировавший основополагающие принципы своего учения в труде «Лунь юй» («Суждения и беседы»). Конфуций считается первым достоверным творцом философской теории в Китае, осознавшим себя выразителем духовной традиции Жу — образованных, ученых-интеллектуалов, чье наименование стало затем терминологическим обозначением для конфуцианцев. Он полагал, что обществом должны управлять совершенномудрые правители в соответствии с нормами Дэ (благодать), определявшими правила поведения человека в семье и обществе, некие всеобщие нравственные ценности. Управлять, с точки зрения Конфуция, значит улучшать нравы силой примера и посредством особых поучений. Общество рассматривалось в виде единой семьи, а принцип «сяо» (сыновней добродетели) означал почтительность по отношению не только к родителям, но и ко всем старшим по возрасту и положению, например к мастеру в школе ушу. Предусматривалось отсутствие какого-либо индивидуалистского начала в жизни человека, ибо интересы семьи и общества всегда первичны — этот принцип лег в основу большинства школ ушу, рассматривавших себя как тесную, сплоченную семью.

Не менее важное значение имело самосовершенствование личности, являвшееся непременным условием на пути достижения качеств «благородного мужа» (цзюньцзы). При этом физическому самосовершенствованию уделялось не меньше значения, чем духовно-интеллектуальному: правила и нормы содержания тела в гармонии предписывали не только правильное питание и целомудренный образ жизни, но и непременную двигательную активность.

У конфуцианских мудрецов идеальное общество представлено в виде строго упорядоченного, иерархического, в котором каждый обязан неукоснительно выполнять ту социальную роль, которая определяется или социальным рангом, или степенью семейного родства. Это общество, где люди, естественно, неравны, но каждый должен делать то, что ему предназначено «предопределением» (мин). При этом конфуцианцы выступали за определенную имущественную уравнительность на основании известного изречения Конфуция: «Бедствие не в том, что мало, бедствие в том, что неравенство».

Конфуцианская идеология занимала господствующие позиции в системе признанных государством социальных и нравственных ценностей, поэтому неудивительно, что соответствующие нормы и правила напрямую касались боевых искусств, становясь неотъемлемой частью китайского ушу.

В основу гармоничного воспитания бойца было положено единство духовного совершенствования и боевой практики. Реализация природной чистоты человеческого духа достигалась на пути духовно нравственного воспитания через боевые искусства, когда боец постигал нормы боевой добродетели (удэ). Известные мастера в своих трудах уделяли больше внимания изложению понятия добродетельного поступка, а отнюдь не описанию ударов, почтительность и скромность бойца ставили выше победы в поединке. Правила поведения следовало не заучивать, а погружать внутрь сознания, что делало их основой истинной натуры человека. Чем выше было мастерство бойца и чем искуснее его техника, тем больше общество нуждалось в гарантиях того, что искусство мастера никогда не будет обращено во вред людям.

Первым шагом на пути постижения удэ было воспитание скромности, выражавшейся в проявлении уважения не только к учителю и собратьям по школе, но и ко всем окружающим, что соответствовало всеобщности принципа искренности. Демонстрация приемов ушу без явной необходимости была наказуема, так как была несопоставима с идеальным образом последователя ушу.

Наставник в ушу помогает пробудить изначальную незамутненную природу человека (син), его врожденные чистые свойства, после чего основной духовный процесс остается в ведении внутреннего учителя. Обучение ушу — это в первую очередь не овладение техническими приемами, а процесс становления сознания, в ходе которого немаловажную роль играют такие качества ученика, как серьезность, покой души и неторопливость.

Боевая добродетель предписывала сделать все возможное для предотвращения поединка, но в случае его начала применить твердость и решительность для достижения победы. В этом заключалось своеобразное применение гуманности, так как она требует большого мужества и выдержки и рождается в процессе постоянного преодоления самого себя. Следование гуманности подразумевает не только терпимость, скромность, человеколюбие, но и твердость, серьезность. Гуманность понималась как гармонизирующий фактор между миром и человеком, поэтому мастерство было в первую очередь внутренним качеством, делавшим человека не противоречащим миру. При этом за скромностью мастера ушу скрывалась его духовная непобедимость.

Принцип гуманности не исключал в определенных случаях применения жестокости. Человек, не следовавший канонизированным нормам поведения, не мог рассчитывать на приложение к себе понятия гуманности, поэтому вполне совместимым с духом конфуцианства было убийство бойца, преступившего правила своей школы или нормы общения с учителем, так как этот человек уже был неполноценен и не мог рассматриваться в качестве члена общества, обладающего собственной гуманностью по отношению к другим.

В уставах школ ушу учитель признавался человеком, воспринимающим небесную добродетельную мощь (Дэ) и передающим ее своим ученикам. Поэтому уважение к учителю становилось непременным условием прямой передачи благой силы Неба ученикам, приобщавшимся таким образом к истинному небесному мастерству.

Конфуцианские правила лояльности и беспрекословного подчинения старшим требовали от учеников строгого следования наставлениям учителя, а от преемников традиции школы — сбережения и приумножения опыта предшествующих поколений. Возможность передачи знаний исключительно «от сердца к сердцу», с одной стороны гарантировала «истинную передачу» учения, а с другой стороны, поднимала авторитет наставника на недосягаемую высоту, так как без его помощи, только посредством письменных пособий, получить подлинное знание было невозможно. Выпускник школы ушу находился в неоплатном пожизненном долгу перед наставником и старшими, что предопределялось характером взаимоотношений согласно конфуцианскому канону. Их объединяла причастность к общему знанию — тщательно оберегаемым на протяжении столетий секретам школы. К тому же, сохранение внутренних принципов школы от глаз случайных людей было одним из качеств боевой добродетели, поэтому техника не должна была демонстрироваться без крайней необходимости, особенно в поединках с представителями других школ, если это не затрагивало чести учителя или «семьи» в целом.

Как только неофит принимался в школу и переступал порог дома учителя, в котором, как правило, ему приходилось не только обучаться, но и жить, он должен был добровольно отрешиться от всех мирских забот и соблазнов — ничто не должно было помешать делу постижения знания. Конечной целью обучения становилось формирование полноценной личности, не только обладающей универсальной физической подготовкой, но и устойчивой нравственно и психологически. Этому способствовали семейные узы, которыми школа связывала учеников и наставников, что позволяло последним контролировать все стороны жизнедеятельности своих воспитанников на протяжении многих лет и перестроить в случае необходимости психофизическую организацию их личности.

Формальная сторона обучения в каждой школе ушу базировалась на строго определенном ритуале (ли). Конфуций считал, что весь жизненный уклад человека должен быть выстроен в соответствии с ритуалом. В особенности это коснулось боевых искусств. Ритуал всегда был основой внешней стороны обучения в каждой школе ушу. В соответствии с ним осуществлялись прием в школу, взаимные приветствия учителя и учеников, складывалась система повседневных отношений. Наиболее важными ритуалами были церемония поклонения алтарю богов-покровителей и отцу-основателю (первопатриарху) школы, церемония начала и окончания тренировки, обмен приветствиями перед поединком или во время исполнения парных упражнений, правила выполнения комплексов формальных упражнений, церемонии присуждения ученикам очередных степеней, вручения цветных поясов, реликвий школы.

Ритуал с первых дней пребывания в школе становился для учеников нормой поведения и формой жизни. Первоначально он способствовал упорядоченности учебного процесса, а затем предопределял все стороны существования человека в окружающем мире. Малейшее нарушение ритуала строго наказывалось, так как это было не только нарушение правил и предписаний школы, но и посягательство на установленный Небом порядок вещей, выраженный в требованиях устава школы и освященный религиозными церемониями.

«Благородный муж» (цзюаньцзы) должен был идеально сочетать в семье такие качества, как почитание ритуалов, справедливость и человеколюбие. Характерное для конфуцианства понятие неразрывной целостности культуры требовало от цзюаньцзы гармоничного сочетания внутри себя военного и гражданского начал. При этом военное начало ценилось превыше гражданского, так как представляло собой наиболее заметную часть глубочайшего ритуала, соотносившего человека с высшими сакральными силами. Ритуализация воинской практики становилась тем средством, при помощи которого прозревался духовный и культурный смысл боевых искусств, дополнявший чисто прикладные цели ушу. Культурно-упорядочивающее начало (вэнь) дополнялось военными достоинствами человека, поэтому уже с IV века до н. э. чиновникам и аристократам в обязательном порядке полагалось заниматься воинскими искусствами. В сознании каждого члена китайского общества сложилась устойчивая установка на гармонию военного и гражданского. Сочетание этих двух начал постепенно стало восприниматься как символ гармонии внутри человека, благодаря которой он становился способен напитывать своей благой мощью всю Поднебесную.

Единство военного и гражданского воплощалось в шести истинах (мудрости, гуманности, совершенстве в мыслях, справедливости, преданности и гармонии), в шести правилах поведения (сыновней почтительности, братской любви, любви к членам своего клана, любви к родственникам по брачным узам, готовности брать на себя ответственность и помощь слабым и бедным) и в шести искусствах (ритуалах, музыке, стрельбе из лука, управлении колесницами, каллиграфии и математике). Постепенно понятие военного начала становилось неотъемлемой чертой жизни китайца и связывалось в его сознании не только с ведением сражений или физическим совершенствованием, но и с пониманием ритуальной глубины всех вещей и процессов, что предопределило переход ушу из боевого ремесла в вид духовной практики и сакрализацию всего комплекса боевых искусств.

Истинный правитель или великий полководец — это «благородный муж», который наиболее гармонично сочетает в себе военное и гражданское начала и восполняет одно через другое. Несмотря на возобладание в средневековом Китае доктрины «гражданское и военное идут разными путями», по-прежнему профессиональному воину было необходимо знать различные формы ритуала, разбираться в музыке и каллиграфии, а чиновнику — обладать общими навыками владения оружием и приемами борьбы.

Регулярное участие в состязаниях по борьбе (цзюэди или шоубо) соответствовало идеалу конфуцианского «благородного мужа», хотя сам дух состязательности не имел при этом большого значения.

Управление воинами заключалось в умении полководца расставить их на свои места, что соответствовало гармонизирующей функции Неба. Призыв Конфуция к «исправлению имен» (чжэнмин) означал некое священное упорядочивание, при котором функция вещи соответствует форме ее использования, а Поднебесная возвращается в состояние изначальной гармонии. Природные свойства человека в идеальном варианте должны совпадать с его функцией и тогда все природные явления и предметы придут в абсолютное созвучие друг с другом. На практике это выражалось в том, что каждый воин получал свое место в соответствии со способностями и появилась необходимость в выработке градации воинского мастерства.

Конфуцианство требовало от личности непрерывного духовного и нравственного совершенствования. В процессе работы над собой «благородный муж» должен вырабатывать в себе такие качества, как хладнокровие, мужество, выдержка, самообладание и решительность. Любой тренинг последователя конфуцианства был предназначен для приведения тела и духа в соответствие с характером стоящих перед ним важных общественных задач. Практика «очищения ци» при помощи воли в конфуцианской традиции предназначалась для того, чтобы иметь возможность постоянной психической и нравственной само регуляции.

Принципы конфуцианства были интегрированы с наиболее существенными положениями даосизма и буддизма. Таким образом, дальнейшее развитие философской мысли Китая пошло по пути взаимообогащения и взаимодополнения, а отнюдь не по пути взаимоотрицания и борьбы, что нашло свое отражение и в последующих системах боевых искусств.

Много есть путей, но Великий Путь не найти на карте. Много есть имен, но это лишь слова, и суть ими не передать: Ведь безымян и не нарекаем источник творения, Но у всякой вещи есть отнюдь не безымянная мать. Тайна сия ждет прозрения. Лишь желаний лишенное око способно ее раскрыть; Тот же, кто опутан цепями страсти, Видит лишь внешних явлений лик. (Лао-цзы, Дао Дэ цзин, ст. 1)

1.2. Даосские корни китайского ушу

Даосизм появился в Китае на рубеже VI–V вв. до н. э. Его основателем считается легендарный старец Лао-цзы, оставивший после себя единственную книгу «Дао Дэ цзин», в которой изложены основные принципы учения. В центре философии даосизма лежит идея универсального Пути всех вещей — Дао. Оно порождает весь мир и все явления, само при этом оставаясь вечно невидимым и не проявляющимся.

Лао-цзы родился в 604 г. до н. э. в области Ку государства Чу (провинция Хубэй в КНР). «Лао-цзы» («Старый сын») — это его прозвище, так как, согласно легенде, он был старым уже при рождении. Его имя Ли По Янг или Ли Эр. Покидая страну по причине того, что династия Чоу стала клониться к упадку, он написал «Дао Дэ Цзин» по просьбе чиновника, охранявшего границу. Первый параграф книги гласит: «Дао, которое может быть выражено в словах, не есть вечное Дао…» Считается также, что Лао-цзы только воскресил даосизм, основателем которого был император Хуан Ди (2693–2547 гг. до н. э.), а метод даосской медитации был известен в Китае задолго до Лао-цзы. Даосское учение иначе называют учением Хуан-Лао.

Три патриарха даосизма Лао-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы соотносят понятие «Дао» только с понятием «Путь». При этом в их концепции ничего не говорится о цели, о мокше, нирване, просветлении, Боге. Главное для каждого — найти путь. Но его нельзя найти, следуя за кем-нибудь, так как Дао похоже на полет птицы в небе, который не оставляет за собой следов. «Дао означает быть на Пути и пребывать так, чтобы не быть отличным от Пути. Это существование едино: мы не отделены от него. Отделение, идея отдельности весьма иллюзорны. Мы соединены вместе, мы единое целое…».

Идея Дао имела в дальнейшем огромное значение в чань-буддизме, неоконфуцианстве, а также во всех боевых искусствах Востока. Не случайно понятие «дзюцу» («искусство») менялось на «до» («путь») по мере развития японских боевых искусств, ведь, по существу, Дао — это один из основополагающих принципов медитации, которая также не имеет цели, а является ею в каждый настоящий момент.

Дао находится вне чувственного мира, но является вечно существующей первоосновой и толчком любого явления, проявляется в бесчисленном количестве образов и изменений. Дао нельзя противоречить — человек должен следовать Дао, пестовать его и прозревать его проявление внутри себя. Только таким образом можно достичь высшей мудрости. В постижении Дао заключен и смысл практики ушу, а ежедневные тренировки и доведение мастерства в боевом искусстве до совершенства — всего лишь необходимые ступени на пути этого постижения. При этом постижение Дао некоторые авторы сравнивают с таким видом экстремальной деятельности, как хождение по канату: «Если вы идете по канату, то вы обнаруживаете две вещи: мышление останавливается из-за наличия опасности и, когда вы действительно приходите в равновесие, ни влево, ни вправо, точно посредине, великая тишина нисходит на вас, такая, о которой вы раньше не подозревали. И так происходит во всем (тем более в боевых искусствах — примеч. авт.). Вся жизнь — это хождение по канату». В этом случае трактовка понятия Дао схожа с буддийским «срединным путем».

Одним из основополагающих понятий не только даосского учения, но и теории боевых искусств является «ци». Этот термин не имеет прямого аналога ни в одном языке, но его можно перевести словами «пневма» или «энергия», понимая под ними некую универсальную космическую субстанцию, своеобразную первоткань космоса, имеющую энергетическую природу и циркулирующую внутри человека.

Высшей творческой силой, способствующей самореализации человека, является волевой импульс (и) — реализующаяся в человеке воля Неба. Небесный импульс регулирует циркуляцию ци, а ци, в свою очередь, стимулирует физическую силу. Отсюда рождается хорошо известный в ушу принцип «трех внутренних соответствий»: каждое действие человека формируется волей (и), ци и физической силой (ли). Для достижения гармонии этих трех начал боец должен достигнуть состояния абсолютного душевного покоя и тогда он становится способен воспринимать импульсы природной естественности. Всякое его действие или даже замысел будут уже не действием личности, а сверхдействием Дао.

Внешнее движение в ушу — это результат вселенских трансформаций: выполняя приемы, человек переживает жизнь Космоса. Начало комплекса — это разделение инь и ян, завершение движений — переход инь и ян в состояние изначальной нерасчлененности, то есть Великого предела. Человек превращается в посредника между Небом и Землей, между внутренней и внешней реальностью. Следуя потоку природных изменений, он вбирает в себя все феномены мира форм, очистив собственный разум. Человек перевоплощается в некую космическую величину, осознающую свою вплетенность в ткань мира. Если от Неба человек получал энергию ян-ци, то чтобы наполнить тело энергией инь-ци, необходимо было «укорениться в Земле». С этим положением связан принцип устойчивой позиции во многих стилях ушу. Реализацией принципа «укоренения» являются медитативно дыхательные упражнения, выполняемые в высоких стойках без движения («столбовое стояние»).

Человек представлял собой некую мини-вселенную, в которой определенная часть тела соответствует своему макрокосмическому началу. Целостность этой мини-вселенной предопределяла духовно-телесное единство самого человека. Телесность вообще понималась как потенциальная возможность физического тела жить духовной жизнью, то есть подразумевалось неразделимое внутриутробное единство духовного и физического начал. Например, усилие (цзин) в равной степени исходит как от опорно-двигательного аппарата, так и от волевого импульса и зависит не только от физической тренированности, но и от особого морального состояния сознания. При реализации усилия задействуется не только физическая сила (ли), но и циркуляция ци в организме. Понятие удара в ушу означало реализацию духовно-физического единства: его нанесение можно было начать при помощи физической силы, а закончить выбросом ци.

Даосская пустота — это мир в потенции. Поэтому, говоря о смысле ушу как возвращении к изначальной пустоте, следует иметь ввиду постоянное преодоление внешних форм (движений, приемов), за которым открывается исток сущности ушу, то есть Дао. Одним из важнейших философско-психологических принципов даосизма является принцип естественности (цзыжань). Спонтанная естественность в мире природы есть проявление действия Дао. Применительно к ушу (тайцзицюань) этот принцип требовал, чтобы движения бойца были максимально раскованными и спонтанными, возникающими будто самопроизвольно и протекающими при отсутствии осознанной мотивации. В результате действие совершалось самопроизвольно в соответствии с даосской концепцией недеяния («увэй»). При этом было важно, чтобы не нарушались законы естественного движения всех частей человеческого тела. Внутреннее спокойствие и расслабленность должны сочетаться с постоянной готовностью сознания к адекватной и быстрой реакции на внешние импульсы.

Дао не имеет формы, но движения ушу придают форму изменениям, порожденным этим путем. В китайской традиции это называлось «дать форму бесформенному». Истинным считалось такое движение, которое исходило изнутри человека, а не выполнялось по команде или по волевому приказу. В даосизме была сформулирована концепция внешней простоты движений в ушу, так как самое главное — не техническая сложность приема, а способность раскрыть через этот прием глубину врожденных свойств самого человека. Только тогда действие будет эффективно.

Идеальный образ мастера ушу соответствует идеальному образу полководца. И тот и другой — это люди запредельных свойств. Их качества — прозревать незримое и пользоваться пустотным (Дао), умение находиться в гармонии с небесными трансформациями инь и ян. Тогда полководческое умение позволяет побеждать, будучи не воинственным, так как используется не человеческая стратегия, а «великое не деяние», то есть следование Дао. Поединок или сражение — это не просто проекция столкновения неких космических сил, а овеществленная, материализованная, самого этого столкновения, его земная реалия. Древний трактат по воинским искусства «Саньшилю цзи» («36 планов») излагает 36 способов ведения сражения, но описываемые в нем методы применимы и к поединку двух бойцов, так как носят универсальный характер. Единоборство или сражение двух армий осмысливается посредством категорий инь и ян: бой — это их бесконечный переход, противостояние мягкого и жесткого.

Важным истоком китайского ушу стали Даосские системы внутренней тренировки, психопрактики и регулирования циркуляции внутренней энергии ци. Эти системы определили внутренний духовный характер боевых искусств — ни одно из них не обходится без раздела «нэйгун» («внутренняя работа») или «нэйдань» («внутрення алхимия»), благодаря которому достигается усилие цзин за счет управления сознанием и циркуляции ци внутри организма. Система нэйгун сближала человека с духовными силами мироздания и одновременно оберегала его от вредных воздействий.

Следует отметить, что в даосизме существует понятие «вэйдань» «внешняя алхимия», целью которой являлось также достижение бессмертия, но за счет применения различных эликсиров и пилюль, использования амулетов, заклинаний и др. Большое значение придавалось ритуальному разделу учения. Считается, что вэйдань зародилась позже, чем нэйдань, и прекратила свое существование приблизительно к ((((-му веку. Однако «внутренняя алхимия» заимствовала в некоторой степени ритуализацию «внешней алхимии», а также ее понятийный аппарат.

Древнейшие методики внутреннего искусства — это методики «даоинь», «туна» и «цигун» («мастерство в управлении ци»). Внутреннее искусство в основном связано с работой сознания, стимулируемого творческим посылом воли, а дыхательные упражнения представляют собой лишь необходимую вспомогательную часть. Нэйгун — это не только комплекс дыхательных и медитативных упражнений, гигиенических и диетологических предписаний, но и тип духовного самовоспитания. Истоки нэйгун связаны с тайным искусством даосских магов, ставивших своей целью достижение бессмертия путем слияния с Дао и прозрения собственной изначальной природы.

Школы китайского ушу, наряду с медитативной практикой и ритуалом, заимствовали у даосов и морально-этические нормы, так как первым шагом на великом пути к бессмертию были добродетели общечеловеческие. Определенный ряд предписаний требовалось выполнять не только даосам, но и простым добродетельным людям. В первую очередь это пять запретов: не убивать, не пить вина, не лгать, не красть, не прелюбодействовать, а также десять добрых деяний: почитать родителей, соблюдать верность господину и наставнику, сострадать всем тварям, помогать страждущим даже во вред себе, освобождать на волю животных и птиц, возводить мосты, сажать деревья, строить жилища и колодцы у дорог, наставлять неразумных людей.

Использование даосских методик в ушу привело к тесному переплетению оздоровительного аспекта с боевым, к обязательному использованию дыхательно-медитативных упражнений. Методы нэйгун держались в строжайшем секрете и способы управления током ци раскрывались лишь избранным ученикам на заключительном этапе обучения. Для постижения иного бытия, продления человеческой жизни использовались методики даоинь — комплексы оздоровительных дыхательных и гимнастических упражнений для проведения ци по каналам тела и обретения гибкости.

Путь совершенствования собственной природы начинался с успокоения, то есть достижения умиротворения души — важнейшего свойства Дао. Когда инь и ян находятся в покое, они соединяются, порождая внутреннюю неразличимость любых противоположностей. Древнейшие техники совершенствования тела и психопрактики реализовывались через имитацию животных — в гимнастике даоинь встречаются такие упражнения, как «карабкающийся медведь», «птица, вытянувшаяся в полете», «умывающаяся обезьяна» и пр. Они символизировали природное начало и возвращение человека в лоно естественности. Позднее образы животных нашли свое отражение в стилях ушу. Легендарным создателем комплекса «игра пяти зверей» («уцинси») считается Даосский врачеватель Хуа То. В дальнейшем уцинси была усовершенствована легендарным магом Тао Хунцзин, который дополнил ее несколькими типами дыхания.

В VII веке философ и медик Сунь Сымяо разработал внутреннюю систему психофизической регуляции «яншэньшу», ключевым принципом которой являлось — «телесное и психическое едины». В системе использовались дыхательные упражнения, методы успокоения сознания, концентрации внимания на телесных ощущениях, а также методы визуализации внешних объектов. Упражнения выполнялись как в статике, так и в динамике.

Работа сознания в теории внутренних стилей не должна превращаться в какую-либо сосредоточенность на характеристиках движения, в напряженную работу мысли. Любой акт сознания должен представлять собой свободное течение мысли и актуализацию творческой воли. В каждом движении необходима предельная работа сознания, но это вечно бодрствующее сознание в состоянии недеяния.

Считается, что понятием, предшествующим философской паре инь-ян, является понятие абсолюта, называемого «тайцзи» (великий предел), графически изображаемый кругом, состоящим из двух половин. Тайцзи означает гармонию и единство макро и микро мира, что является одним из фундаментальных положений даосизма и к которому должны стремиться занимающиеся внутренними стилями ушу. Характерно, что основоположники даосизма рассматривали эволюцию человеческого тела тождественно эволюции космоса, то есть переход тайцзи в пару инь-ян, затем в пять элементов и далее в восемь триграмм.

Внутренние стили в китайской традиции считаются не столько искусством кулачного боя или гимнастикой, сколько особым типом философско-психологического воспитания.

Внутренний ритм человека отличается неравномерностью и внешняя форма воспроизводит ее. Это проявляется в резких переменах ритма в стиле Чэнь тайцзицюань, во взрывных движениях синъицюань, во внутреннем чередовании опустошения и наполнения в багуачжан.

На практике понимание собственной сферы как духовного феномена переходит в исполнение конкретных приемов, построенных на дуговых движениях или описании окружности. Выход за пределы данной траектории грозит потерей возможности адекватной защиты. Выброс внутреннего усилия происходит на границе сферы — в этом случае наносится наиболее сильный удар. Граница сферы — это всегда рубеж соприкосновения с противником, которого нельзя пропускать внутрь. Поэтому от его атаки следует уходить разворотом всего тела как в синъицюань.

Понятие усилия во внутренних стилях практически не связано с мускульной силой, это особое чувствование противника как самого себя, это взгляд на соперника как бы изнутри него самого. «Усилие слышания» — это способность понять по малейшим пульсациям тела противника его замыслы, предвосхитить не только его физическое движение, но даже полет его мысли. «Усилие понимания» позволяет следовать за каждым жестом и помыслом противника, не входя в физическое соприкосновение. Оба типа усилия достигаются путем вхождения в резонанс со вселенскими ритмами.

Считается, что во внутренних стилях исход поединка предрешен еще до его начала, саморазвертывание боя происходит как безотчетное следование Дао, нет необходимости размышлять о тактике боя или исполнении приемов — осуществляется естественное сопроявление внутренней природы человека.

Изначальная двойственность даосизма обусловила его место в китайской культуре как посредника между различными ее уровнями и, в частности, между китайской и индийской традициями, оказывая значительное влияние на китаизацию буддизма, а позднее сыграв ведущую роль в набирающем силу процессе создания китайского религиозного синкретизма.

Философское течение неокофуцианцев появилось в XII–XIII веках, объединив морально-этические постулаты конфуцианства с даосскими метафизическими теориями, привнеся в ушу термин «гунфу», означающий момент самореализации и внутреннего самораскрытия в процессе достижения высшего мастерства, момент обретения полноты жизненности, достигнутый после пестования человеком своих внутренних природных свойств. Достижение гунфу возможно в результате очищения сознания от всего наносного и прозрения человеком своего истинного внутреннего облика. Это не приобретение каких-то новых технических навыков, это глобальная перестройка всех внутренних структур индивидуума, придававшая человеку новые духовные силы, выводившие процесс творчества на новый виток развития. Человек, достигший гунфу, пребывает в потоке вещей и явлений, пропуская его через себя, следуя изменениям в мире и не пытаясь их побороть, встает на Путь (Дао). Гунфу — это достижение мастерства в процессе постоянной психофизической тренировки. Это и цель и путь к ней, это творение нового физического и духовного единств в процессе постижения Дао.

Ушу — это частное проявление гунфу, когда определенные методики служат постепенному самораскрытию человека и саморастворению его сознания в мировом единстве. В процессе обучения достигается переход через ограниченность внешних форм: посредством постижения нескольких комплексов было возможно увидеть за внешним движением его внутреннюю сущность. Человек находится в состоянии саморастворения, когда сознание ни на чем не фиксируется, но отражает все, что его окружает, как зеркало.

Таким образом, само образование неоконфуцианства подтвердило на практике принцип «тайцзи», то есть гармоничное сочетание противоположностей инь и ян. Ведь даосизм и конфуцианство, казалось бы, диаметрально противоположны. «Конфуций верит в закон, в традицию, в учение, он верит в мораль, культуру, общество, образование. Лао-цзы верит в естественность, индивидуальность, свободу…». Тем не менее эти учения не враждовали, а спорили и в результате споров, дискуссий происходило взаимообогащение и взаимопроникновение. Очевидно, восточные мудрецы поняли, что социум развивается по своим законам, а личность — по своим и в конфронтации нет никакого смысла. Социум — это амбиции, агрессия, желания, он политичен, то есть — это в большей степени мужское начало (ян), а медитация аполитична, неагрессивна и неамбициозна — это женское начало (инь). Поэтому сблизить их можно, а смешать — нет.

Таким образом, мораль также интериозируется и интровертируется, то есть адепт, являясь сам целостным миром, может уйти от мирской суеты, оставаясь в миру, посредством ухода в свою внутреннюю жизнь.«…В социальном плане подобная интровертивная этика при всем ее кажущемся неприятии социума и мира, который на шкале ценностей занимал место неизмеримо ниже, нежели микрокосм индивида, ставший основным предметом философии после (((((((вв., была тем не менее отнюдь не формой протеста, а, наоборот, моральной санкцией этого общества…», что само по себе является влиянием чаньского буддизма.

«Те, кто видят меня из-за моей формы,

и те, кто следуют за мной из-за моего голоса,

совершают неправильные усилия. Не увидят меня эти люди.

Через Дхарму нужно видеть Будд,

Через тело Дхармы придет их руководство,

и все же истинная природа Дхармы не может быть различима,

и никто не может сознавать ее как объект»

(Алмазная Сутра)

1.3. Чань-буддизм и его роль в становлении ушу

Буддизм, возникший в Индии в VI в. до н. э. начал проникать в Китай в I веке новой эры. Однако переломным моментом в истории буддизма в Китае считается III век, когда он становится достаточно массовым и начинают появляться храмы и монастыри, формируется монашество, буддийские тексты переводятся на китайский язык. Тем не менее в Китае буддизм столкнулся с множеством трудностей, преодолевая которые и, в значительной мере, китаизируясь, он уже в IV веке сформировал несколько китайских направлений: «трех трактатов» (саньлуньдзун или мадхъямика) и «дхармовых признаков» (фасянцзун или виджнянавада), которые были весьма малочисленны. Другие школы китайского буддизма (таньтай, образованная в VI в. монахом Чжи-и; хуаянь, основы заложены Ду-шунем в VI веке, но основателем считается монах Фацзан, умерший в VIII веке) были более популярны и хуаянь, имевшая явную философскую направленность, в дальнейшем перешагнула границы Китая.

Следует отметить, что на положении буддизма в Китае лежит печать особого рода двойственности. Причем, некоторая особенность положения буддизма заключалась в принятии им идеи символической перспективы образов (разработанной в древнем Китае даосами) и условий ритуалистической гармонии конфуцианства, что позволяло отделять буддизм как институт от истинного, «сокрытого» смысла мудрости Будды.

Китайский автор Лу Куан Ю (1994) считает, что буддизм, пришедший в упадок на своей родине, спустя почти 10 веков после своего образования начал победное шествие из Китая по всему дальневосточному региону благодаря тому, что именно древнее китайское учение даосов подготовило для этого благодатную почву. Такого же мнения придерживается и Ошо (1994), который утверждает, что, если отбросить от истинных даосизма и буддизма позднейшие философские и религиозные наслоения, то окажется — сердцем этих двух прекрасных «родителей» и еще более прекрасного «ребенка» (чань-буддизм) является медитация — «чань», которая вместе с именем одного из родителей образовали имя новорожденного «чань-буддизм».

О взаимоотношениях буддизма с конфуцианством говорит один из первых буддийских миссионеров Кан Сэнхуэй, допущенный в царские покои (середина III-го века):«Чжоу-гун и Конфуций в своих речах раскрывали близкое и явленное, учение же Будды касается вещей сокровенных и далеких», то есть буддизм, отождествляясь с «внутренним» аспектом китайской традиции, получал приоритет как сокрытое, но непременное условие всех форм культуры.

Считается, что чань-буддизм, будучи чисто практической и самой знаменитой на Дальнем Востоке школой чань (дзэн), основателем которой является Бодхидхарма (Дамо), прибывший в Китай из Индии в начале VI века, усвоил философию школы хуаянь. Слово «чань» является сокращением от «чаньна» (санскр. «дхьяна» — медитация, созерцание) указывает на сугубо практическую, психотехническую ориентацию чань-буддизма.

В связи с вышесказанным следует напомнить, что при изучении древних направлений буддизма различают три части: 1. теорию опыта (гносеологияю и психологию), 2. метафизику — в смысле теории об истинно-реальном или абсолютном (онтология) и 3. теорию спасения. К этим трем частям присоединяется общее всем направлениям практическое моральное учение, а предмет учения буддизма разбивается на четыре так называемые «святые (благородные) истины»:

1) Страдание — общее название того, что есть все, что есть, будучи подверженным бытию, тем самым уже страдание: страдание — это процесс как таковой.

2) Причина страдания состоит в суете, в омраченности, страстности, которые являются причиной тому, что бытие не прекращается, а продолжается в вечном круговороте.

3) Прекращение страдания заключается в достижении состояния покоя, в приостановлении круговорота бытия.

4) Путь к прекращению страдания состоит в постепенном усилении элемнтов, направленных на спасение, в уничтожении причин бытия и в достижении конечного идеала

Путь прекращения страданий называется «срединный» или «восьмеричный» (по количеству ступеней) путь и условно делится на три части, первая из которых, по существу, содержит общечеловеческие, морально-этические нормы и правила и, в свою очередь, состоит из трех ступеней:

1. Правильные действия или правильное поведение — непричинение вреда живому, отказ от воровства, насилия, неправильного сексуального поведения, уважение к себе и умение прощать ошибки, делая из них правильные выводы.

2. Правильная речь — говорить только правду, не занимаясь сплетнями, не говорить за глаза, не сквернословить.

3. Правильный образ жизни — приобретать средства к существованию честным путем.

Следующие три ступени этого пути имеют отношение главным образом к практике медитации:

4. Правильное усилие — корень всяких достижений, однако усилие требует сбалансированности. Напряженность и страстное желание успеха являются большими препятствиями для последнего.

5. Правильная осознанность — без разрывов внимания наблюдать протекание материальных и мыслительных процессов, осознавая приятные моменты без жадности, неприятные без гнева, нейтральные — без апатии.

6. Правильная концентрация — представляет собой однонаправленность сознания, его способность оставаться на объекте наблюдения, ни на миг не отвлекаясь.

Третья часть благородного восьмеричного пути — мудрость:

7. Правильное понимание — понимание того, что все в природе, включая наше тело и сознание, непрерывно изменяется согласно закону причинно-следственных связей.

8. Правильное мышление — мышление свободное от злобы, жадности и жестокости, наполненное состраданием и любовью.

Таким образом, учение Будды представляет собой практический путь самосовершенствования человека. Внешняя простота этого пути является кажущейся и каждая ступень срединного пути требует глубокого осмысления. В этой связи можно отметить, что из первых шести ступеней, приводящих к мудрости, по крайней мере, три подразумевают огромную важность тренировки сознания — медитации. Седьмая ступень тесно связана с фундаментальным учением буддизма о дхармах. Термин «дхарма» многозначен и в зависимости от контекста его можно трактовать как «качество», «закон», «первоэлемент», «субстанциональная частица», «носитель своего признака».

Одним из фундаментальных положений чань-буддизма является то, что никакого Будды, как личности не существует. Будда — это особое состояние сознания. И, хотя чань-буддиийская монашеская традиция подразумевала строжайшую дисциплину и жесткую организацию, все адепты чань помнили знаменитое парадоксальное высказывание Линьцзи Исюаня (IX в.): «Встретил Будду — убей Будду. Встретил патриарха — убей патриарха».

Другой особенностью чань-буддизма является то, что его адепты, как и даосы, испытывали глубокое недоверие к вербальному методу передачи сути учения, которая может быть усвоена учеником посредством совместной с учителем медитативной практики. Также, по мнению чань-буддистов, состояние мгновенного просветления может стимулировать особое неожиданное воздействие на ученика посредством окрика, удара или медитация на парадоксальном высказывании «гунъань» (японск. «коан»). К гунъань близки диалоги «вэнь да» (японск. «мондо») и самовопрошание — «хуатоу».

И, наконец, наряду с медитацией в положении сидя чаньские наставники приветствовали и динамическую медитацию во время обязательного физического труда или прогулок, а также во время занятий боевыми искусствами. Очевидно, что апогеем такой медитации мог служить реальный поединок, который, создавая экстремально опасную ситуацию, стимулировал трансформацию сознания. Аналогичный подход применял известнейший практик медитации Шри Бхагван Раджниш (Ошо) в дни своей юности, когда он совершал опаснейшие прыжки с высокого железнодорожного моста в бурную реку. Во время полета к поверхности реки он испытывал ни с чем несравнимые состояния остановки ума, что в дальнейшем подвигло его на поиски методов медитации, не связанных с такими опасными действиями. Однако Ошо всегда повторял, что искатель истины должен постоянно экспериментировать, когда главными качествами становятся смелость и мужество. «Мужество, — согласно Бхагвану, — это величайшее качество в жизни, ибо без мужества нет свободы, а без свободы нет Истины…».

Чань-буддизм явился разновидностью буддизма махаяны, то есть «широкого пути спасения», предусматривающего возможность выхода из «колеса сансары» (цепочки рождений — смертей) не только для монахов, но и для мирян, что делало возможной тесную связь между духовной практикой и мирской жизнедеятельностью и способствовало распространению буддизма вширь.

Следует заметить, что китаизация буддизма внесла в практику чань-буддийских монастырей, представлявших собой замкнутую общину и копировавшую макрокосм и микрокосм, интерполированный ритуал (соединявший традиционный конфуцианский ритуал (ли) с чаньскими принципами), гипертрофированный этикет, неукоснительное соблюдение монастырского устава, жесткую регламентацию движений, жестов и слов. Что способствовало созданию атмосферы особой строгости, воспитанию самоконтроля и внутренней сосредоточенности, помогавших пробуждению сознания адепта, отказу от логического мышления, благодаря чему он мог обнаружить в себе «изначальную сущность Будды».

Введение боевых искусств в чаньскую практику связывают с именем Бодхидхармы. Он обнаружил, что длительные периоды пребывания в статичной позе и малоподвижный образ жизни не только расшатывают здоровье шаолиньских монахов, затрудняя их продвижение по пути морально-психологического совершенствования, но и приводят медитирующих в состояние оцепенения, мешающее их спонтанному просветлению и интуитивному озарению. Поэтому требовались активные, динамические формы психической подготовки. Реализация принципов чань в боевых искусствах позволяла переносить их на сферы практической жизнедеятельности человека. Кроме того, единство духа и тела достигалось на практике, когда работа сознания в экстремальной ситуации выходила на качественно иной уровень, способствующий мобилизации всех скрытых ресурсов человеческого организма, что ускоряло процесс достижения просветления. Сбалансированное воздействие традиционных буддийских методов психотренинга и активно-динамических форм психофизической тренировки не только нейтрализовывало отрицательный эффект статических, пассивных методов медитации, но и способствовало комплексному преобразованию личности, ее гармоничному развитию, при котором физиологические аспекты становились прямым продолжением психических и, в свою очередь, содействовали улучшению психофизического состояния человека.

Вопреки правилам винаи (монашеского устава), которые запрещали монахам причинять вред живым существам, в Китае чаньские монахи не только занимались боевыми искусствами, но и вступали в поединки с бандитами что нередко приводило к гибели последних. Это обосновывалось тем, что спасение своей жизни давало монаху шанс на обретение просветления уже в данном перерождении, а гибель перекрывала ему путь к дальнейшему духовному совершенствованию, результатом которого должно было стать спасение. Справедливости ради следует отметить, что монастырские уставы дозволяли монахам применять свое искусство только в случае крайней необходимости, когда не было иного способа предотвратить собственную гибель. Категорически запрещалось калечить слабых или применять ушу для развлечения.

Следует отметить, что правило «ахимса» («неубиение»), как основополагающий принцип отношения буддистов к насилию вообще, входил в видимое противоречие с тем, что буддистам не возбранялось служить в армии, хотя запрещалось торговать оружием. В этой связи следует отметить, что в Индии — родине буддизма каста «кшатриев» («воинов») всегда пользовалась большим уважением, так как изначально в целях установления порядка люди выбирали из своей среды самого достойного — царя и его помощников — воинов, задачей которых была оборона и наведение порядка. А Будда Шакьямуни, как известно, был сын царя и относился к воинскому сословию. Больше того, считается, что все великие просветленные: Будда, Махавира, Бодхидхарма вышли из кшатриев, в то время как брамины (жрецы) — наивысшая каста, шудры (неприкасаемые) — наинизшая каста, равно как и вайшья (торговцы, бизнесмены) не дали миру мудрецов такого масштаба. Со страниц книги Карлоса Кастанеды Дон Хуан говорит о необходимости быть подобным воину, что глубоко созвучно практике медитации. Для воина главное — быть безупречным в своих собственных глазах, он не уклоняется, не жалуется, не сожалеет, принимая все в жизни как личный вызов, непрерывно находясь под взором своего требовательного внимания. Воин, кшатрий рискует своей жизнью и в этом его коренное отличие.

Так как прозреть сердце Будды внутри себя было возможно лишь в акте спонтанного и не ограниченного предписаниями действия, то любые запреты приобретали абсурдный характер и происходило их преодоление в процессе реализации свободы духа и творческого осмысления мира. Ушу стало одним из важнейших методов самовоспитания в чань-буддизме, так как предусматривало качественную перестройку сознания человека. Оно стало осмысляться в качестве самоценного пути обретения духовной гармонии.

Медитативная практика в чань-буддизме основана на спонтанном потоке сознания, которому не навязывается воля личности. Мысли должны течь свободно и спокойно вплоть до полного их исчезновения. При этом сознание сравнивается с идеально гладкой поверхностью озера, становящейся зеркалом, отражающим предметы без малейших искажений. В процессе медитации происходит встреча человека с изначальным ликом самого себя. Ушу стало неотъемлемой частью комплекса морально-нравственной и духовной подготовки монахов. По вопросу его возникновения и сущности в литературе существует несколько версий. Китайская чань-буддийская традиция утверждает, что основоположник школы чань-буддийский миссионер Бодхидхарма стал основателем и передал своему первому китайскому ученику Хуэйкэ учение о внезапном просветлении. Сам факт появления монастыря объясняется тем, что у патриарха со временем появилось множество учеников и последователей, нуждавшихся в создании некоего центра «передачи светильника» (сокровенной сути учения Будды) от «сердца к сердцу».

Другая версия утверждает, что ко времени прибытия Бодхидхармы в Китай, уже существовали и монастырь, и община буддийских монахов, которую 28-й патриарх буддизма и 1-й — чань-буддизма возглавил вследствие своего неоспоримого религиозного авторитета. До прихода патриарха монахи практиковали характерные для ортодоксального буддизма методы сидячей медитации. Заслугой Бодхидхармы стало создание сбалансированного комплекса психофизической подготовки, нейтрализующего отрицательное воздействие статичных и пассивных форм психотренинга на физическое и моральное состояние монахов.

Духовное учение Бодхидхармы выражалось формулой «два проникновения и четыре действия». Под двумя проникновениями понимались два способа достижения просветления — путем внутреннего духовного развития и созерцания («духовное проникновение») и путем совершения положительных практических действий («проникновение посредством действия»). Фактически это означало неразрывную связь внешнего и внутреннего, физического и психического. Методики духовного проникновения позволяли обрести истинное состояние сознания и выйти на качественно иной уровень миропереживания, возвратившись к собственной природе. «Если ци не обрело состояния совершенства, то и созерцание не имеет смысла. Когда же ци успокоилось, то из тела уходят все болезни. Созерцание (чань) и Путь (Дао) одновременно достигают равновесия. Если же человек, практикующий это, не концентрирует дух, то как же его Путь (Дао) может достичь совершенства?». Таким образом, шаолиньские монахи добивались достижения состояния просветления путем вскармливания ци и умиротворения сердца.

Под четырьмя действиями, предложенными Бодхидхармой, подразумевались воздаяние за зло, отсутствие мирских стремлений, служение Дхарме (учению Будды) и следование судьбе. Жизнь представлялась как осуществление Дао в акте медитативного прозрения в процессе реализации собственных природных свойств.

Принцип воздаяния за зло предоопределял слияние боевых искусств с постулатами чань-буддизма: «Сохраняющий сутры и изучающий буддизм должен также укреплять свое тело и более всего уделять внимание боевым искусствам. Боевые искусства позволяют защитить себя, отстоять монастырь, сберечь буддийскую дхарму, отстоять добродетель и защитить государство», — говорил шаолиньский наставник XV века Цзюэлюнь. Боевые искусства превратились в органическое продолжение буддийского учения, именно поэтому они не вступали в противоречие с буддийскими идеями непричинения вреда живому и совершенствования добродетельных поступков. Преподавание ушу по деревням воспринималось монахами как форма проповеди буддийских идей. Принципы ушу, благодаря просветленному духу преподающего, излагались и воспринимались в качестве пути внутренней самореализации, происходил отказ от представлений о боевых искусствах как о способах боя. Деяние (вэй) — активное человеческое вмешательство в естественность внутренней природы своего существа — противопоставлялись не деянию (увэй) — следованию естественно-спонтанному ходу событий, когда вещам позволяется проявляться в их «таковости».

В чань-буддизме присутствует мотив творческого уединения в реализации духовного поиска. В ушу этот мотив индивидуализма привел к появлению мастеров отшельников, обучающихся не у людей, а у небожителей: идущий путем истины обязан внутренне остаться один. Практике постепенного и долгого самосовершенствования стало противопоставляться мгновенное и неожиданное просветление — вспышка света в сознании.

Чаньская традиция превратила всякий вид деятельности в искусство совершенствования духа. Боевые искусства стали составной частью комплекса чаньских искусств, куда также входили каллиграфия, живопись, стихосложение и парковое искусство. Ушу рассматривается уже не только как способ ведения боя или народная забава. Это единство духовного и практического в процессе пестования, в первую очередь, духовного начала.

Н.В. Абаев не находит ответа, почему шаолиньская школа ушу носит ярко выраженный наступательный характер и ударам в ней придается гораздо больше значения, чем защитным действиям. А.А. Маслов объясняет это исконным китайским практицизмом: строгий индийский принцип ахимсы (непричинения вреда живому) приобрел высшую добродетельную разумность: если нападают, надо активно защищаться, иначе свершение добрых дел может преждевременно закончиться. Принцип ахимсы сочетался с конфуцианским принципом гуманности — практичной, разумной, соответствующей жизненным реалиям.

Отличительной особенностью шаолиньцюань является его более динамичный и жесткий характер по сравнению с боевыми искусствами даосского направления: в шаолиньском ушу используются резкие прямолинейные удары, мощные удары в прыжке. Но, вместе с тем, отчетливо прослеживается принцип гармоничного сочетания твердого и мягкого, силы и слабости, активного и пассивного, обороны и наступления. Это было возможно за счет чередования максимальной концентрации силы при ударе и расслабления при паузе, быстрых переходов от активных наступательных действий к защитным приемам, совмещения мягкости движений с жесткостью в момент приложения силы. В отличие от ортодоксального буддизма, чань-буддизм допускал участие монахов в различных видах деятельности, так как считалось, что человек, вступивший на путь морального и психического совершенствования, не может обрести полного и окончательного просветления, не помогая другим людям. Следовательно, его обязанность — участвовать в мирских делах, обращая эту деятельность на благо собственного спасения. По мере развития чань-буддизма был сделан вывод о греховности бесплодной созерцательности и о том, что любые формы социальной активности, в том числе занятия боевыми искусствами, являются более высоким уровнем практики морально-психологического совершенствования. Важнейшим условием выживания человека была борьба с трудностями, препятствующими достижению поставленных целей. Для чань-буддистов борьба за достижение состояния просветления заключалась в освобождении своей эмоционально-психологической сферы и одновременно в содействии просветлению других людей. Эта борьба предполагала использование самых разнообразных методов воздействия на сознание и подсознание индивидуума, в том числе допускались и насильственные действия (удары, толчки, окрики), если они способствовали конечной цели просветления. В этом реализовался махаянский принцип активной деятельности с целью спасения всех живых существ и насилие, направленное во благо, уже не считалось насилием.

Будучи средством воспитания бойцовских качеств, боевые искусства в чань-буддизме изначально приобретали активно-наступательный характер, хотя и могли применяться в целях самозащиты. Противодействуя агрессивным факторам внешней Среды, они одновременно служили средством практической реализации чаньского идеала просветления. Поэтому, если даже Бодхидхарма не принимал никакого участия в разработке приемов шаолиньского ушу, внедренные им методы медитации и теоретические положения буддизма сами по себе дают веские основания для его почитания как ключевой фигуры в процессе становления чаньских традиций в Китае.

Глава 2. Философия и мировоззрение представителей направления дзэн-буддизма

Чань-буддизм, сложившийся в Китае в VI веке, как самостоятельное философско-религиозное направление, появился на японской почве в XII–XIV веках. «Дзэн» — это транскрипция китайского иероглифа «чань» в соответствии с фонетическими нормами японского языка. Несмотря на то, что дзэн-буддизм имеет китайские корни, его содержательная часть отличается от классического чань-буддизма. Кроме того, дзэн стал частицей мировоззрения большинства японцев, вне зависимости от их принадлежности к буддизму.

Доктрина дзэн сегодня подлежит осмыслению как образ жизни японцев, это не столько следование религиозным идеям, сколько определенные стереотипы поведения и мышления, связанные с различными сторонами жизнедеятельности людей.

В современной Японии к трем основным направлениям дзэн (Сото, Риндзай, Обаку) принадлежит около 10 % населения страны, но влияние идеологии дзэн намного шире.

Первый японский наставник дзэн Эйсай дважды в XII веке ездил в Китай. Вернувшись оттуда после успешного самосовершенствования в 1191 году, он возглавил школу Ринзай и начал интенсивное внедрение дзэн в различные слои населения. В основу доктрины школы была положена идея внезапного озарения — сатори. Для его достижения вводилась система стимулов, среди которых особое место занимали коаны — вопросы-загадки. Ответы на них можно было найти в процессе сосредоточения на внутреннем смысле вопроса. Для этого следовало перейти от формально-логического к подсознательно-ассоциативному мышлению, в процессе перехода и происходило спонтанное постижение смысла бытия. Главной трудностью было отсутствие методики перехода к озарению, поэтому одного лишь стремления к нему было недостаточно. Сатори означало познание человеком природы Будды в себе, после чего наступала неуязвимость для жизненных волнений. Выход из самых сложных ситуаций помогала найти развитая интуиция, так как озарение было выходом из замкнутого круга ограничений человеческой логики. Абсурдность коана предполагала не столько логичность ответа, сколько полноту реакции физических и духовных сил того, кому задавался вопрос. Развитие интуиции, позволяющей находить выход из любой затруднительной жизненной ситуации, занимало последователей школы Ринзай больше, чем изучение священных текстов и практика ритуалов, то есть творческому прозрению отдавался приоритет перед философско-религиозной системой идей дзэн-буддизма. Дзэнские монахи занимались не только поисками наикратчайшего пути к озарению и познанию в себе природы Будды, но и стремились к полному погружению в процесс деятельности, какой бы она ни была, — чайная церемония, садово-парковое искусство, стихосложение, каллиграфия и пр. Выполнение фундаментального постулата буддизма «здесь и сейчас» — вот основа любого вида деятельности. На основе дзэн развиваются такие виды боевых искусств, как кюдо и кэндо, каратэ до и дзюдо.

Основатель школы Сото — Догэн развивал в практике дзэн сидячую медитацию — дзадзэн. Он утверждал, что к достижению сатори (просветлению) ведет, в первую очередь, спокойное сидение без каких либо специально поставленных целей и размышлений. Сознание постепенно отрешается от мирских забот и условностей, что и служит в конечном итоге его просветлению. Доктрина школы Сото была связана с повседневными занятиями японцев, их образом жизни. Монахи в монастырях активно занимались физическим трудом, а в некоторых местах и боевыми искусствами.

В XIV–XV веках идеи дзэн стали пользоваться покровительством сегунов, так как центральная власть в период феодальных войн нуждалась в государственной практической системе самодисциплины. Доктрина дзэн, сочетавшаяся со строгими, целенаправленными ритуалами, приобрела всеохватывающее влияние. Для профессиональных воинов она стала основой их пути, художникам и поэтам она помогала раскрывать тайны бытия. Дзэн становился смыслом жизни для большинства японцев, но его сущность так и оставалась загадкой — она необъяснима с точки зрения рационально-логического подхода. Ее воздействие можно почувствовать, ощутить, пережить, но нельзя познать разумом и описать в виде развернутой логически стройной системы. Монахом можно было стать на время, чтобы построить новые жизненные планы, посвятить себя процессу художественного творчества или получить мудрые советы по поводу тактики ведения боя. Крупнейшим дзэнским храмовым комплексом стал Дайкудзи, основанный в 1324 году и состоящий из двадцати трех монастырей, подчиненных главному центру. Некоторые храмовые сады открыты для посетителей и в них можно предаться созерцанию, самоуглубленному размышлении о собственном бытии. Гармония окружающего пространства позволяет свести воедино в сознании всю мозаичную картину жизни за стенами сада, приносит полное обновление и глубокий душевный отдых.

Идеальное состояние сознания дзэнские мыслители сравнивают с отражением луны в зеркальной глади воды: зеркало отражает все, что попадает в его поле видения, без каких-либо искажений и дополнений, свет луны бесстрастен и беспристрастен. Любые оценки или эмоции мешают видеть истинную картину событий и сущность предметов. Последователи дзэн отвергают понятийное мышление, так как в этом случае предметы и явления материального мира отождествляются с теми понятиями, которые их обозначают. Слово может зафиксировать какую-то одну сторону предмета или явления, что само по себе устанавливает для мира, имеющего неисчерпаемое количество уровней и аспектов рассмотрения, жесткие рамки, носящие деформирующий характер. Слово не может проникнуть в суть вещей хотя бы потому, что адекватно не отражает всю полноту информации, поступающей в мозг в виде зрительных, кинетических, слуховых, обонятельных или тактильных ощущений. Поэтому достижение чистоты и безмятежности сознания возможно только благодаря беспонятийному мышлению.

Понятие человеческого «Я» с точки зрения последователей дзэн — это результат выделения собственной личностной структуры из окружающего мира в качестве обособленной уникальной конструкции. Психологически под «Я» подразумевается совокупность того, что человек воспринимает, чувствует и мыслит в данный конкретный момент времени. Поэтому индивидуальное «Я» каждого человека — это воспоминания о его прошлом, интегрированные в единую непротиворечивую картину, отождествляемые с собственной личностью. Таким образом, слово «Я» искажает подлинный смысл этого понятия, заключающегося в потоке непрерывно сменяющих друг друга ощущений, отражений, эмоций, переживаний и мыслей, некоторые из них даже неосознаваемы, а потому тем более не могут быть объединены в одно целое. Перестройка сознания в дзэнской культуре, как и вообще в буддизме, требует избавления от понятия индивидуального «Я», так как оно противостоит окружающему миру и мешает обретению неразрывного единства с бытием. Гармония в отношении человека и природы возможна при условии того, что человек осознает, что он — часть ее.

Чтобы достичь просветления и прозреть тело Будды в своей душе, необходимо отказаться от всякой целенаправленной практической деятельности и стать либо отшельником, либо монахом дзэнского монастыря. Но эта высшая цель доступна далеко не всем, поэтому многие используют методы дзэн как основу своего психофизического тренинга. Работа с сознанием выводит психику на естественный и спонтанный уровень восприятия мира и способствует мобилизации заложенных в природе человека скрытых резервов, способных раскрываться при определенных условиях и в особом состоянии. Дзэнская практика саморегуляции позволяет человеку произвольно достичь состояния высшей степени мобилизации физических, интеллектуальных и духовных способностей. Основными методами работы с сознанием являются концентрация внимания, то есть сосредоточение на объекте и пассивное созерцание. Эти два способа самовоздействия на сознание взаимно усиливают и дополняют друг друга, способствуя интуитивному мгновенному и адекватному реагированию на любые внешние воздействия.

Помимо прямой работы с сознанием существует и опосредованная, предполагающая изменение характера функционирования мозговой деятельности через работу с телом и дыханием, но все же концентрация и осознавание в практике дзэн имеют приоритетный характер.

Концентрация позволяет собирать воедино физические и психические силы человека и направлять их на нужный объект, обеспечивая их наиболее эффективное приложение. При этом развивается умение как сосредоточивать внимание в течение длительного времени на одном объекте, так и умение мгновенно переключаться с одного объекта на другой. В момент концентрации многократно усиливаются энергетические возможности человека, так как происходит наложение наличествующего энергетического потенциала на скрытые резервные возможности, что приводит к своеобразному эффекту резонанса. Для адепта боевых искусств овладение практикой концентрации означает умение направлять энергию приема в заданном русле и обеспечивать внутреннее содержание любого внешнего силового движения. Весьма доступно поясняет понятия «конценрация» или «сосредоточенность» и «осознавание» С. Левин (1994) — «Когда мы, читая книгу, переходим от одного слова к другому, именно качество сосредоточенности позволяет нам направлять внимание на страницу. В то же время осознанность позволяет понимать слова, которые мы читаем».

Если концентрация основана главным образом на напряжении сознания, то созерцание предполагает полное расслабление. В процессе медитации тоже происходит концентрация, но не на внешних объектах, а на внутренних ощущениях, эмоциях, мыслях и пр. В состоянии медитации восприятие внешнего мира заменяется восприятием внутреннего. Внимание отключается от внешних воздействий и позволяет человеку воспринимать управляющие телом внутренние силы. Таким образом, медитация — это самоуглубление, созерцание феноменов психики. Мышление при этом не исчезает, но отсутствуют механизмы логического контроля и оценки переживаемого.

Различные формы дзэнской медитации имеют как заимствованный, так и оригинальный характер. Многие виды статической медитации заимствованы из индийской и даосской йоги, особой формой медитации можно считать процесс разрешения дзэнских парадоксальных загадок (коанов) и внутренних диалогов (мондо). Следует однако отметить, что практикуя медитацию сосредоточения, которая свойственна многим философско-религиозным учениям Востока и, согласно традиции, только Будда учил сорока ее видам, дзэн сохранил ядро буддийского учения — медитацию осознавания, методология которой полностью приписывается Будде.

Помимо понятий сатори, в дзэн существует понятие «кэнсе». Между ними есть незначительная разница: кэнсе — это ощущение озарения, а сатори — осознание озарения. Единственной целью дзэн тренировки является достижение сатори, так как наивысшее состояние, которого может достигнуть буддист, — это его слияние с телом Будды, растворение своего «Я» в окружающем мире, что возможно только посредством сатори.

Иногда в дзэнских школах вместо дзадзэн применяется кинхин — прогулочная медитация, при которой руки должны быть сложены у груди, один шаг представляет продвижение на полступни вперед. Шаги координируются с дыханием, то есть один шаг — вдох, другой шаг — выдох. Кинхин обеспечивает физический отдых от сидения и дает возможность переключить внимание на другой объект. Процедура кинхин удлиняет сеансы медитации и представляет собой простейший вид динамической медитации.

Для мастера боевых искусств медитация важна тем, что помогает научиться естественно и свободно действовать в экстремальных ситуациях, находить единственно правильные решения в непредвиденных обстоятельствах и быстро реагировать на атаку противника, причем так, как тот меньше всего ожидает. Помимо концентрации и медитации, способом работы с сознанием в дзэн является также ритуал. Он не только определяет внешнюю сторону поведения участников действия, но и организует чувства, мысли, переживания по общему для всех обряду, что приводит к ощущению полного внутреннего раскрепощения и единства.

В медитации нет ничего мистического, она вызывает реальные психологические сдвиги в процессе специфического вида деятельности в рамках особой психологической обстановки. Происходит единение физических и духовных сил, перепрограмирование психики человека, саморегуляция определенных психофизиологических качеств. Бесполезные, или создающие в данный конкретный момент времени помехи, элементы психики выключаются из работы, и, наоборот, обостряются те элементы, которые способствуют решению насущных задач. Если бы сознание функционировало в своем обычном режиме, то оно не справлялось бы с гибкостью и оперативностью реагирования, например, в боевых искусствах. Целостная оценка ситуации, создание комплексного образа повышает скорость обработки информации сознанием и облегчает спонтанное принятие конкретного решения. Перестройка работы сознания основана на торможении деятельности левого полушария головного мозга и активизации правого, воспринимающего мир в конкретно-образной форме Понятийно-логическая структура мышления, характерная для левого полушария, временно выводится из работы с помощью использования коанов, погружения в ритуал или медитативной практики.

В любом виде дзэнских искусств тело является инструментом, при помощи которого действует сознание. В боевых искусствах сложилась формула: разум — интуиция — реальность, то есть концентрация внимания на противнике, слияние эго с личностью противника и инстинктивная реакция на все его действия.

Первым видом военно-спортивного искусства Японии, испытавшим на себе влияние дзэн-буддизма, стало кюдо — стрельба из лука, которая была не столько техникой поражения цели, сколько путем к достижению просветления. Поза стрелка, при которой обе руки являются прямым продолжением плеч, обеспечивала расслабление грудной мускулатуры и облегчение цикла дыхания. При стрельбе должны быть слиты воедино тело, лук, стрела и цель. Стреляющий должен представить, что мысленно продолжает свой полет к цели вместе со стрелой.

Целью кэндо (фехтование) является не уничтожение противника, а самосовершенствование и судьба фехтовальщика прямо зависит от степени его духовного развития. Во время поединка фехтовальщик избежит повреждений, если он достиг высочайшего уровня духовности. Тот, кто достиг просветления, выходит за рамки собственного «Я» и способен, не задумываясь проводить тысячи вариантов боя. Кэндо изобилует дыхательными упражнениями, ритуальными действиями и приемами, взятыми из арсенала дзэн.

В айкидо для развития навыков наблюдательности применяется методика сэйка тандэн, то есть обучение концентрации внимания на нижней части собственного живота. Чтобы действия были инстинктивно точными, необходимо тренировать эту концентрацию при повседневных делах и даже во сне. В результате тренировок приемов айкидо формируется связь между мыслью и движением, которая в реальной ситуации будет срабатывать на подсознательном уровне. Тренировка любого физического действия сопровождается созданием ассоциативных картин в воображении. Из связи между мыслью и движением, срабатывающей на подсознательном уровне, складываются тысячи приемов, которые объединяются в комплексы движений.

В каратэ важной составной частью психофизического тренинга являются методы диафрагмального дыхания, практикуемые также в индийской йоге, даосских системах, ушу и пр. Приемы каратэ отрабатываются в сочетании с дыханием. Считается, что сильный, концентрированный выдох, сопровождающийся криком (киай), помогает человеку в момент удара сконцентрировать всю свою силу в нужной точке руки или ноги. Существует даже понятие «киай-дзюцу», означающее искусство концентрации внутренней энергии (ки) в момент соприкосновения с телом противника или какой-нибудь иной преградой. В это понятие входит не только возглас как способ акцентирования решающей фазы проведения приема, представляющий собой сложный дыхательно-мышечный рефлекс, но и совершенствование временной и пространственной координации движений. Выброс «ки», по сути, может означать умение вкладывать в удар не только движение руки, но и импульс всего тела, многократно усиливающийся воздействием на противника. Возглас «киай» сопровождается рефлекторным напряжением мышц живота, что защищает эту часть тела от возможного контрудара и помогает пересилить боль. Заряд эмоций, заключенный в звуке человеческого голоса, позволяет на мгновение вывести противника из психологического равновесия.

Овладение основами дыхания оказывает благотворное воздействие на дух и тело независимо от комплекции или физического развития человека. Без правильного дыхания не может быть ни концентрации внимания, ни динамической или статической медитации, ни управления внутренней энергией или движением. В школе каратэ киокусинкай для воспитания уверенности в себе, самообладания и бесстрашия практикуются такие методы дыхательной тренировки, как «ибуки» и «ногарэ». Ибуки — это активная система дыхания, способствующая концентрации энергии для атаки. При этом спокойный вдох соответствует фазе инь, а резкий выдох с выкриком — фазе ян. Два варианта системы ногарэ позволяют сохранить ровное дыхание в борьбе и вырабатывать хладнокровие при ожидании нападения противника.

В каратэ существует также сантин-ката тренировочных движений, предназначенная для воспитания способности управлять мышцами любого участка тела и достижения вышей степени координации тела и духа. С этой целью многократно повторяются «мягкие» и «жесткие» движения, то есть при расслабленных мышцах и их полном напряжении в координации энергичным дыханием. Отработка движений сантин позволяет создавать идеальную модель тренировки: сознание подчиняет себе тело, а тело — сознание. Вся система движений в каратэ подчиняется трем важнейшим принципам: бессознательного, упреждения и недеяния.

Принцип упреждения позволяет бойцу предвосхищать действия противника на уровне подсознательных, инстинктивных реакций. Любое защитное действие приобретает характер осознанной реализации подсознательного. Следование принципу упреждения дает возможность бойцу обезопасить себя от непродуманных действий в ответ на ложную атаку противника.

Принцип недеяния связан с расслаблением, избеганием напряженности и преждевременных усилий. Благодаря этому принципу, сокрушительный удар наносится только после атаки противника, ослабляющей его оборону. Сама же атака хладнокровно ожидается, что провоцирует противника на преждевременное, не всегда подготовленное действие. Таким образом, под недеянием понимается действие в скрытой форме, заманивающее противника в ловушку.

Дзэнский принцип чистого сознания реализуется в практике ката, тренирующей переход к беспонятийному, интуитивному мышлению. Ката — это своеобразная форма динамической медитации, заключающаяся в многократном повторении связок элементов базовой техники. Все ката основаны на принципе чередования противоположных начал инь и ян, реализующимся через межмышечную координацию с дыхательными циклами и движениями, означающими фазы защиты и нападения. Практика ката позволяет отработать и психологические, и энергетические нюансы техники, проявляющиеся в реальном бою спонтанно и непредсказуемо для противника.

Функционированием по принципу взаимодействия инь и ян является практика медленного тренировочного спарринга, когда партнеры образуют единую психологическую систему. По сути, происходит парная медитация, развивающая интуитивное предвосхищение логики развития поединка.

Современные мастера каратэ считают, что «каратэ — это дзэн, а дзэн — это каратэ», то есть их мастерство заключается в том, что физические и тактико-технические элементы наполнены духовным смыслом — без этого мастерство исчезает.

Очевидно, что наиболее прогрессивным из мастеров боевых искусств Японии был Дзигоро Кано — создатель дзюдо, на путь которого постепенно встают многие направления боевых искусств Востока. Этот выдающийся педагог доказал, что спортивная ориентация единоборства отнюдь не противоречит его духовной сущности, а напротив усиливает ее. К сожалению многие адепты не только дзюдо, но и других восточных единоборств, не осознают этого, противопоставляя спорт боевым искусствам и мотивируя это тем, что спорт ориентирован на результат. Но ведь и боевые искусства Японии были нацелены на результат, то есть это было искусство ради искусства. И именно Дзигоро Кано один из первых применил к единоборству понятие «до» (путь, кардинальный принцип) в отличии от «дзюцу» (искусство).

Следует понимать, что целеполагание зависит не от типа деятельности, а от того — как эта деятельность производится. Если спортсмен, специализирующийся в любом виде спорта, осознает, что его деятельность является не целью, а средством духовного совершенствования, то тогда он поймет и то, что результат в соревнованиях является тестом на пути этого совершенствования. И тогда становится очевидным, что спорт — это наилучшее, что придумало человечество в качестве средства трансформации сознания. Как справедливо заметил известнейший практик медитации Ошо, что легко медитировать в монастыре или пещере и гораздо труднее на базаре, то есть в реальной жизни. Поэтому накал спортивной борьбы трудно заменить совершенствованием в замкнутом пространстве традиционной школы восточных боевых искусств, хотя уединение обязательно должно присутствовать в практике спорта.

2.1. Принципы самурайской идеологии и ее влияние на воинские искусства

Свод правил поведения идеального воина феодальной Японии получил название «бусидо», то есть «путь воина». В его основу были положены концепции буддизма и конфуцианства, переплетенные с даосским понятием пути как морально-этической категории и с положениями синтоизма — национальной религии Японцев. В бусидо нашли отражение вопросы бытия и человеческой психики, решались проблемы роли человека в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, определялись критерии нравственных ценностей и нравственного идеала. Воспитание воина в духе бусидо означало, что он должен был сознавать личный моральный долг по отношению к своему сюзерену, самостоятельно оценивать собственные действия и морально осуждать себя за нарушение обязанностей и долга.

Синтоизм представляет собой древнюю политеистическую религию японцев, в которой сочетались культ природы, примитивный анимизм и вера в магию, эволюционировавшие в выраженную любовь к природе и ее духам, к предкам и их духам, к собственной стране и императору, являющемуся прямым потомком богини солнца Аматэрасу. Из синто в бусидо перешли два основополагающих понятия: патриотизм и верноподданичество, приобретшие гипертрофированные черты.

Философской основой самурайской этики стали принципы дзэн. Дзэнские идеи строгого самоконтроля и самообладания были возведены в ранг добродетели. Эти качества считались наиболее ценными в характере самурая. Медитация вырабатывала уверенность и хладнокровие перед лицом смерти, которая понималась не как распад, уничтожение, а в качестве перегруппировки и воплощения в другом обличии некой совокупности дхарм, являющейся единственной подлинной природой человека. Поэтому индивидуальное «Я» понималось бессмертным, как сама природа, а страх перед смертью виделся в качестве одной из иллюзий сознания, от которой необходимо избавляться.

На формирование самурайской идеологии повлияли и конфуцианские требования о верности долгу, послушании господину и совершенствовании личности. Мораль воина строилась на реализации идеи верности, под которой понималась не верность императору, правящему классу или государству в целом, а верность сюзерену, с которым воин находился в отношениях покровительства и служения. Синтоистский принцип верности усиливался буддийским положением о неизбежном преходящем характере всего земного и бренности бытия, что стимулировало дух саможертвования самурая и его пренебрежение к смерти. Верность по отношению к господину — первейшая конфуцианская добродетель — требовала полного отрешения самурая от своих личных интересов, за исключением случаев отказа от собственных убеждений, если князь настаивал на нарушении принятых морально-этических канонов.

Конфуцианский принцип «заглаживать обиду справедливостью» трансформировался в принцип «катакиути» — кровной мести, который принимался в бусидо в качестве способа нравственного удовлетворения за обиду, реализацию чувства справедливости. Понятие справедливости порождало понятие благородства, которое отождествлялось с конфуцианским критерием чувства долга как возвышенного начала морального порядка, прямоты души и поступков. Благородство позволяло умереть, если это было необходимо и убить, если это требовалось. Чувство долга — «гири» должно было перевешивать привязанности и эмоции человека — родители без колебаний жертвовали детьми, а самураи — своей жизнью ради феодала.

Такое качество, как мужество, включало в себя понятия храбрости, отваги и смелости. При этом признавалась разумная храбрость, а например напрасный риск и неразумная смерть влекли на самурая позор. Один из главнейших принципов конфуцианской традиции — почитание старших реализовывался в бусидо через принцип скромности, когда для рядовых самураев было немыслимо поднимать голову в присутствии своего господина. Но, одновременно, с детства воспитывалось чувство собственного достоинства, а честь и слава ценились дороже жизни, поэтому для их защиты в ход без раздумий пускалось оружие. Ложь самурая приравнивалась к трусости, поэтому слово было гарантией правдивости, а на необходимость клятвы смотрели как на унижение.

Любовь к оружию, развивавшаяся в самурайской среде, внушала не только чувство самоуважения, но и ответственности, так как меч следовало применять только в случае реальной необходимости, а его беспричинное или неоправданное использование приравнивалось к бесчестью, что, впрочем, не распространялось на взаимоотношения самурая с низшими сословиями — крестьянами или горожанами.

До совершенствования было доведено самураями умение владеть собой и управлять своими чувствами. Этому способствовало превращение дзэн-буддизма в духовную основу для воинского сословия. Нередкими были случаи обращения военноначальников за советами к буддийским монахам. Не дрогнуть перед неожиданной опасностью и сохранить при этом ясность ума, отдавать себе отчет в собственных поступках и действиях и способность трезво мыслить — вот достоинства самураев, вырабатывавшиеся благодаря дзэнской практике.

Легкость расставания с жизнью в сочетании с абсолютным спокойствием и душевной ясностью была обусловлена дзэнским учением об иллюзорности бытия, но одновременно кратковременность жизни порождала ее особое эстетическое восприятие — чем она короче, тем прекраснее. Смерть физического тела не означала конца существования индивидуума, так как его перерождение в будущих жизнях не подлежало сомнению. Был выработан своеобразный этикет смерти, с которым был связан обряд самоубийства путем вспарывания живота — «харакири» или «сэппуку».

Сидячая медитация (дзадзэн) содействовала самоуглублению самураев и воспитанию в них выдержки и терпения. В ряде случаев для достижения сатори в процессе активной медитации использовали неожиданное физическое воздействие — удар палкой или тренировочным мечом при учебном фехтовании. Вследствие сильного психологического стресса, каковым считалось просветление, у самурая проявлялся новый взгляд на жизнь и на свое место в ней, который не поддавался логическому объяснению или описанию, но человек приобретал способность в высшей степени управлять своей волей — наиболее ценное качество для представителя воинского сословия.

Слияние конфуцианства с буддизмом и синто породило догмат верности и беспрекословного подчинения в рамках семьи, как социальной структуры, отцу; в рамках феодального княжества — князю (дайме); в рамках государства — сегуну (с XII–XIII вв.). Конфуцианское требование морального совершенствования путем соблюдения законов семьи, общества и государства полностью соответствовало принципам феодальной Японии.

Обучение молодого самурая строилось на буддийском безразличии к смерти, конфуцианском культе сыновней почтительности и синтоистской верности своему феодалу. С ранних лет сын самурая получал в подарок вырезанный из дерева игрушечный меч, что приучало любить свое оружие и осознавать принадлежность к самурайскому сословию. Воспитывалось умение контролировать свои действия и воздерживаться от выражения чувств восклицаниями или стонами. Вырабатывались хладнокровие и спокойствие, помогавшие не терять присутствия духа даже при самых серьезных испытаниях.

Молодые самураи должны были в совершенстве владеть приемами фехтования на мечах и алебардах, стрелять из лука, уметь обращаться с копьем, знать дзю-дзюцу и ездить верхом. Все духовные и физические способности самурая были подчинены овладению военным мастерством, чтобы бороться с противником и побеждать его с оружием или без него. Сначала следовало добиться психической уравновешенности воина и только потом приступить к формированию физически развитой личности.

Самурайские воинские дисциплины в своем названии имеют иероглиф «до» («путь»), обозначавший идеал истинного самурая, познавшего самого себя, то есть вышедшего на правильный путь.

Из всех видов самурайских единоборств наиболее почитаемым было кэндо, так как меч рассматривался в качестве средства формирования личности, был главным объектом физической и психической концентрации, которая в конечном итоге способствовала слиянию человека с природой, со вселенной. Благодаря самоуглубленной медитации тело и душа воина достигали освобождения от пространства и времени — фехтовальщик полностью отрешался от окружающей Среды и его мысли были направлены исключительно на борьбу. О победе думать запрещалось, так как связанное с этим волнение ведет к потере самообладания, сбивает дыхание и ослабляет мускулы.

Обязательным для самураев были такие воинские искусства, как ба-дзюцу (искусство верховой езды), ябусамэ (стрельба из лука с лошади), инуомоно (преследование на лошади собаки, стрельба по движущейся мишени), со-дзюцу (искусство владения копьем) и нагината (фехтование на алебардах), суйэй (плавание в полном снаряжении и с оружием). Особеностью всех этих искусств было то, что на них наложили свой отпечаток культ синто, конфуцианская идеология и дзэнские системы медитации. Таким образом готовились физически сильные и выносливые воины, которым было чуждо чувство страха, отличающиеся хладнокровием и выдержкой, способные до последней капли крови сражаться на полях феодальных междуусобиц.

Глава 3. Философские основы других восточных единоборств

Подавляющее большинство единоборств, возникших в Корее, Бирме, Вьетнаме и других странах Восточной и Юго-Восточной Азии основаны на идеологии, заимствованной из Китая или Японии, поэтому их раздельное рассмотрение лишено всякого смысла. В них в различных вариациях переплетены принципы конфуцианской морали, даосские и буддийские медитативные системы, в ряде случаев сохраняются рудиментарные фрагменты автохтонных культов. Чтобы не быть голословными, приведем ряд примеров.

В основу хапкидо, признаваемого корейским национальным боевым искусством легла даосская символика восьми триграмм, обозначающая через сложный ассоциативный ряд все явления и закономерности окружающего мира и буддийская медитация. Человек посредством этой символики осознает механизм круговорота энергии ки (ци) и ставит себя в центр данного круговорота, сосредоточивая энергию в себе и направляя ее в нужное русло. При этом необходимо придерживаться десяти заповедей, взятых из даосской и буддийской философии: помнить, что окружающая природа есть энергия; придерживаться пути сосредоточения в своем теле энергии неба и земли; следуя этим путем, развивать свои энергетические способности; использовать энергию природы по восьми направлениям; использовать только оборонительные приемы; заботиться о благоденствии своей страны и всего человечества; уважать порядок и общественную мораль; уважать любого человека и быть скромным в своем поведении; стремиться к наивысшему мастерству во всем; уважать все боевые искусства.

В основу философии вьетнамских боевых искусств (во) легли принципы конфуцианства, буддизма и даосизма, методики китайского цигун. Термин «хи» означает единство физических сил и духа и близок по значению китайскому ци. Под закалкой духа понимается безупречное владение телом и оружием, доведенное до автоматизма и осуществляемое на уровне подсознательного. Это искусство движения, отличающегося высокой точностью и мягкостью, широтой и плавностью. Все движения выполняются по строго определенным направлениям, при этом особое внимание обращается на глубокое, акцентированное дыхание, человек углубляется в себя, отрешается от переживаний и забот внешнего мира.

Для создания их необходимы два фактора: путем сокращения диафрагмы и мышц живота концентрация внутренней энергии и внимания на дыхании и управлении им. Об этом должен знать каждый преподаватель, так как такой метод способствует сохранению и укреплению здоровья как физического, так и психического, совершенствованию всех компонентов боевого искусства.

Обобщая вышеизложенное, предлагаем вниманию читателя следующую таблицу

ОСНОВЫ И СУЩНОСТЬ БОЕВЫХ ИСКУССТВ ВОСТОКА

ЦЕЛЬ

обеспечить соответствующую военную подготовку гражданам для защиты интересов страны.

ЗАДАЧИ

Для военных — совершенствовать ратное мастерство ради достижения победы над конкретным противником.

Для монахов — достичь духовного и физического совершенства, ведущего к слиянию с Дао или к обретению долголетия (даосы), или к достижению просветления (буддисты).

Для адептов народных школ — достичь психосоматического совершенства и приобщиться к духовной традиции предков, тем самым обретя новую форму существования, способствующую противостоянию неблагоприятным условиям внешней среды.

Для государственных чиновников — достичь высшей мудрости или уровня интеллектуально-физического совершенства, называемого «идеальный муж».

ПРИНЦИПЫ

Благопристойности, целостности, единства и гармонии противоположностей, концентрации и осознанности, воспитывающего выполнения упражнения (замедления).

СРЕДСТВА

1. Специальные физические упражнения боевых искусств с оружием и без оружия.

2. Общеразвивающие упражнения, бег, преодоление препятствий, плавание, гребля и пр.

3. Верховая езда, управление боевыми колесницами.

4. Медитативные и дыхательные упражнения.

5. Массаж.

6. Учет и использование факторов окружающей среды.

7. Ритуал и этикет.

8. Общеобразовательные предметы: этика и этикет, математика, каллиграфия, риторика, музыка, танцы.

ФОРМЫ

Учебно-тренировочные занятия

Состязания внутреннего (школы, монастыри, войска, общины) и показательного характера.

Театрализованные спарринги и бои.

Реальные походы, бои и сражения.

МЕТОДЫ

1. Воспитания: статическая медитация, комплексы боевых упражнений, спарринги с различной степенью условности.

2. Обучения: звукорезонансный (слова), мыслеобразный (идеомоторный), практического упражнения (в облегченных условиях, в стандартных, в усложненных — в процессе экзаменов, состязаний и пр.).

ОРГАНИЗАЦИЯ

1. Государственная: учебные заведения, армия, уездные войска.

2. Народная: общества ушу, дворы ушу, школы.

3. Монастырская: монастыри, общины, монастырские войска.

Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящей тайное, воздаст тебе явно.

(Еванг. от Матфея, гл.6, стихи 5.6)

Глава 4. Психопедагогика современных спортивно-боевых единоборств

Как свидетельствуют литературные источники в боевых искусствах большое значение придавалось психологической подготовке, которая в основном базировалась на философско-религиозных учениях, бытовавших в странах Востока. Были разработаны весьма эффективные методы, которые по вполне понятным причинам носили эзотерический (закрытый) характер. Современный спорт высших достижений во многом повторяет опыт древних школ боевых искусств в плане засекречивания тех или иных методик, да и сами центры подготовки элитных спортсменов закрыты для посторонних и отличаются большой строгостью в отборе кадров. Повторяется также опыт внедрения практической психологии в подготовку спортсменов, ведь не даром психологи появились в спорте высших достижений пожалуй раньше, чем на производстве и в армии.

Из истории видно, что основными носителями знаний в области различных видов психотехники были монахи буддийских, даосских и других монастырей и военные консультировались у них по вопросам психологии, однако монахи сами занимались боевыми искусствами. Возникает вопрос — зачем? Ведь применение ими боевых приемов на практике было весьма проблематичным ввиду морально-этической стороны учений, отрицавших насилие в любых проявлениях. По мнению некоторых исследователей ответ заключается в том, что адепты даосизма, буддизма и пр. рассматривали боевые искусства как средство и метод совершенствования, не только физического, но и психического. То есть они рассматривали боевые искусства как средство и метод динамической медитации. Кроме того спарринг мог служить тестом психофизической готовности.

Таким образом, взаимодействие адептов боевых искусств и специалистов в области медитации, а также склонность восточного менталитета к синтезу привели к созданию в рамках боевых искусств методик психофизической подготовки. Большое значение имела традиционная для Востока взаимосвязь в системе «учитель-ученик», где учитель являлся не только педагогом, но и духовным наставником, а значит, если говорить современным языком, и практическим психологом.

Следует, однако, отметить, что традиционное для нашей науки и практики разделение духовного и телесного или психического (гр. psyche — «душа») и физического начинает преодолеваться. Появляется новое синтетическое направление «Психопедагогика физического воспитания и спорта», разработчиком которого является практический психолог и педагог зав. кафедрой психологии СПГАФК Г.Д. Горбунов, долгое время работавший со сборными командами СССР по плаванию, велоспорту, легкой атлетике. По его мнению, с которым мы в основном согласны, тренеры должны знать и уметь применять различные методы практической психологии или со спортсменами должны работать квалифицированные психологи-практики, хорошо знающие данный вид спорта.

В связи с этим не лишне напомнить об одном из основных принципов СБЕ — «единство и гармония физического, интеллектуального и духовного начал» человека. Дело в том, что в отечественной литературе произошло смешение понятий «интеллектуальное» и «духовное», хотя на самом деле данная пара может иметь весьма серьезные противоречия. В мировой литературе значительное место уделяется внутреннему конфликту между «рассудком» (интеллектом), с одной стороны, и «душой» или «сердцем» — с другой. Иначе данная пара известна как «сознательное — интуитивное». Восточные философско-религиозные учения больше оперируют терминами «ум — неум», придавая огромное значение методам воздействия на «неум» и достижения состояния «недеяния». Очевидно, что современному обществу также известны методы воздействия на сознание и подсознание. Однако в сфере физической культуры, исключая пожалуй спорт высших достижений, в основном оперируют с сознанием, а подсознание, как правило, идентифицируется с термином «навык» и методы воздействия на подсознание остаются прерогативой психологии. В связи с этим мы еще раз подчеркиваем большую значимость психопедагогики и считаем, что тренер или преподаватель, работающий в области физической культуры, должен знать и уметь применять ее (психопедагогики) методы на практике и осознавать, что физическая культура — это не только культура тела. 4.1. Психопедагогика в физической культуре

Многие педагоги, психологи, гигиенисты, физиологи, философы, врачи говорили о врожденном характере стремления к движению и о большом значении двигательной активности для жизнедеятельности человека.

Естественная потребность в движении имеет огромное значение для всех функций человеческого организма без исключения, включая психическую функцию. Ориентируясь на исследования последних лет, считается, что подавление потребности в движении у человека сказывается отрицательно как в смысле его органической жизни, так и в смысле протекания психических процессов, психических состояний, вплоть до проявления личности. Повышение уровня двигательной активности находится в прямо пропорциональной зависимости с некоторыми характеристиками интеллектуальной деятельности. В процессе физического воспитания происходит коррекция психического состояния у учащихся.

Основная задача физического воспитания заключается в том, чтобы развить врожденную органическую потребность в движении в потребность осознанную. Целенаправленное и осознанное удовлетворение данной потребности в образовательной, соревновательной, прикладной или рекреативно-реабилитационной деятельности приводит к формированию физической культуры личности.

Известно, что по мере роста физической нагрузки растет тренированность. Особенно это проявляется при занятиях спортом, когда потребность в движении имеет тенденцию к возрастанию, для чего требуется еще большая нагрузка По мнению Н.И. Пономарева (1980): «Одним из условий проявления активности личности являются двигательные потребности. Двигательные потребности, превратившиеся в привычку, активизируют все другие потребности личности». Таким образом, «использование движений и сопровождающих их физических напряжений в целях не только физического, но и духовного совершенствования человека следует считать одной из важнейших задач психогигиенической педагогики».

Весьма интересны исследования влияния физических нагрузок на психическое здоровье, рассматриваемых в свете трех классических категорий психологической науки: процессы — состояния — свойства, проводимые многими исследователями и показавшие разнонаправленность протекания психических процессов.

Особое место в сфере двигательных потребностей занимают спортивно-боевые единоборства, в которых деятельность зачастую сопряжена с риском для здоровья, а иногда и для жизни занимающихся. Если такие осознанные потребности в занятиях СБЕ как обеспечение личной безопасности или повышение функционального состояния организма вполне понятны, то на неосознанную потребность в этом виде экстремальной деятельности и ее характер обращали внимание немногие современные исследователи. Упоминание о психическом характере этой потребности имеется в курсе лекций известного специалиста по медитативным практикам Ошо (1996). Говорить о научных исследованиях влияния на психофизические показатели тех или иных компонентов СБЕ пока, тем более, не приходится.

Вместе с тем, исследование динамики изменений времени реакций, показателей внимания, памяти, мышления и информационного поиска под влиянием различных по объему и интенсивности физических нагрузок, проведенное Г.Д. Горбуновым в 1966–1968 гг. в группе пловцов и легкоатлетов различной квалификации, позволило исследователю сформулировать практические рекомендации к занятиям физической культурой, некоторые из которых с незначительными добавлениями могут быть рекомендованы для использования в СБЕ:

— в психогигиеническом плане утренние тренировочные занятия (примерно через час после сна до завтрака) являются нежелательными. Однако если все же они проводятся, то после них, перед учебным процессом, требуется хотя бы кратковременный отдых (например короткий сеанс аутогенной тренировки или медитации). При этом нельзя забывать, что утренняя разминка с оптимальной физической нагрузкой оказывает на психическую сферу положительное воздействие.

— Дневные и вечерние тренировочные занятия, сопровождаемые привычными нагрузками, способствуют повышению продуктивности психической деятельности. Но, поскольку мнемические процессы фактически не изменяются, а остальные психические процессы претерпевают значительное улучшение, постольку в период последействия тренировочных нагрузок наименее рациональной будет деятельность, направленная на запоминание какого-либо материала.

Известно, что соревновательная деятельность в СБЕ сопряжена со значительными физическими и психическими нагрузками, а в профессиональном спорте — с очень большими нагрузками (титульный бой за звание чемпиона мира по кикбоксингу длится 12 раундов). Известно также, что подойти к таким нагрузкам можно только при адекватных тренировочных нагрузках, сбалансированных с отдыхом спортсмена. Учитывая гетерохронность (разновременность) восстановления функций организма, можно с уверенностью утверждать, что баланс между нагрузкой и отдыхом является основной проблемой спорта высших достижений.

Разновременность восстановительных процессов проявляется в том, что после выполнения различных нагрузок наблюдается неодинаковое возвращение различных показателей (биохимических, физиологических, психических) к исходному уровню. После больших тренировочных и соревновательных нагрузок наиболее длительным оказывается восстановление психических функций спортсмена.

В связи с этим следует отметить, что одним из важнейших факторов обеспечения эффективности деятельности спортсмена является уровень психического напряжения. При этом в целостном процессе психической регуляции деятельности личности можно наблюдать три ее главных компонента: интеллектуальный, эмоциональный и волевой. Не случайно в подготовке спортсменов высокой квалификации наряду с ее физическими, техническими, тактическими компонентами значительное место занимают волевая и психическая подготовка. Однако такое разделение в достаточной мере условно, так как ни разум, ни чувства нельзя вычленить из целого. При этом, учитывая всю важность интеллектуального компонента, принципиальное значение для эффективности деятельности спортсмена имеют особенности взаимодействия и взаимовлияния эмоционального и волевого компонентов.

Психическое напряжение проявляется на тренировке и соревнованиях. Напряжение в тренировочном процессе связано, главным образом, с необходимостью выполнять все более возрастающую физическую нагрузку. В экстремальных условиях соревнований к нему добавляется психическое напряжение, диктуемое целью достижения определенного результата. Условно напряжение в тренировке можно назвать процессуальным, а в соревновании — результативным. Обычно они проявляются не только в деятельности, но и до нее, с той разницей, что процессуальное напряжение возникает непосредственно перед тренировкой, а результативное может возникать задолго до соревнования.

Известно, что состояние психического напряжения, также как и физического утомления, чередуемые с отдыхом, являются средством достижения фазы суперкомпенсации, то есть — целью спортивной тренировки. Однако те супернагрузки, которые используются в современном спорте высших достижений могут привести к переутомлению, психической напряженности, то есть к понижению функций организма, что может рассматриваться как фактор отрицательный.

Как известно проблемами противодействия физическому переутомлению при понижении функций занимается физическая реабилитация, а при нарушении функций — медицинская реабилитация. Что касается психического перенапряжения, то в спорте обычно принято эти проблемы относить к психологической подготовке.

Естественно, что психопедагогика спорта высших достижений в значительной мере отличается от психопедагогики физического воспитания и массового спорта. При этом можно выделить психопедагогику тренировочного процесса и психопедагогику соревнования.

Если рассматривать тренировочный процесс как педагогический процесс управления состояниями спортсмена с замкнутой петлей обратной связи, то весьма важным компонентом здесь является система контроля. При управлении психическим состоянием такой контроль принято называть психодиагностикой. Исходя из того, что после больших нагрузок психика спортсмена восстанавливается дольше других функций, на первый план выходит знание тренером признаков психического перенапряжения. На основе информации, полученной комплексными научными группами во время работы со сборными командами СССР по плаванию и вело-треку, и рассматриваемой сквозь призму клиники невротических состояний, можно выделить три стадии психического перенапряжения: нервозность, порочная стеничность, астеничность и определить общие и специфические для каждой стадии признаки.

Следует отметить, что в целом эти признаки свойственны и элитным спортсменам занимающимся ушу и кикбоксингом.

Кроме психодиагностики психологическое обеспечение спортивной деятельности включает в себя: психолого-педагогические и психогигиенические рекомендации, психологическую подготовку тренера и спортсмена, а также ситуативное управление состоянием и поведением спортсмена.

При этом предлагаются следующие характеристики динамики предсоревновательного и соревновательного психического напряжения: стартовое безразличие (СБ), боевая готовность (БГ), стартовая лихорадка (СЛ), стартовая апатия (СА).

СБ означает, что спортсмен достаточно спокоен и объясняется тем, что предстоящие соревнования не представляют для него особой значимости, уровня его подготовленности вполне достаточно для победы. Считается, что СБ не может способствовать проявлению резервных возможностей организма, которые вскрываются только благодаря экстраординарным психическим состояниям. Поэтому состояние СБ определяется как неблагоприятное. Однако в профессиональном спорте и, в частности, в профессиональном кикбоксинге наряду с весьма ответственными соревнованиями планируются и чисто коммерческие бои, перед которыми такое состояние можно рассматривать как желательное.

Состояние БГ является оптимальным, так как обеспечивает гармонию всех функций организма, когда возможно проявление его резервов. Понятно, что подведение спортсмена в таком состоянии к моменту старта требует огромного психопедагогического мастерства тренера. Но даже при филигранном подведении спортсмена к конкретному соревнованию тренер должен быть готов к возникновению непрогнозируемых отрицательных факторов, которые могут в значительной мере понизить состояние БГ. Это могут быть различные организационные издержки, а также непосредственные воздействия психологического плана.

Такие издержки, обусловленные как правило низкой квалификацией специалистов, могут проявиться на любой стадии подготовки спортсмена, но особенно они опасны на заключительном предсоревновательном этапе подготовки и в процессе соревнований, то есть в подводящем и соревновательном микроциклах. Примером тому может служить сбор первого и второго составов команды России перед 10-м чемпионатом мира по кикбоксингу (Киев 1995 г.). Сбор планировалось провести со 2 ноября по 22 ноября с тем, чтобы 23 прибыть в Киев, так как 24 ноября спортсмены должны были проходить взвешивание. Таким образом, предполагалось проведение двух втягивающих и одного восстановительного микроциклов. Следует отметить, что место проведения сбора было выбрано неплохо — г. Тырныауз в Кабардино-Балкарии, 1100 метров над уровнем моря. Но на этом все плюсы заканчивались, так как гостиницы и спортзалы не отапливались, хотя на улице уже лежал снег. Тренировки проводились три раза в день. Известно, что при таких нагрузках иммунитет спортсмена имеет тенденцию к понижению, то есть условия тренировок и проживания должны быть достаточно комфортны. В противном случае возможны различные заболевания, что и подтвердилось в Тырныаузе. Кроме того, на 12 ноября были запланированы контрольные спарринги между первыми и вторыми номерами, по результатам которых определялся окончательный состав команды. Учитывая достаточно ровный уровень подготовленности спортсменов, можно понять, что контрольные спарринги превратились в малый чемпионат России, который проходил за 22 дня до начала чемпионата мира. Таким образом, времени для восстановления психики некоторым спортсменам, у которых напряжение переросло в напряженность, могло не хватить. Поэтому было принято единственно правильное решение о проведении восстановительного микроцикла в домашних условиях. Однако некоторым спортсменам это уже не помогло и они выступили на чемпионате мира значительно ниже своих возможностей.

Конкретным примером некоторых организационных изъянов может служить чемпионат мира по кикбоксингу среди любителей, который проходил в конце ноября 1995 года в Киеве, когда соблюдение графика выхода спортсменов на ринг было скорее исключением, чем нормой, а огромное помещение Дворца спорта, в котором проводились соревнования, не отапливалось и температура воздуха не превышала 10 градусов. Так из всех четырех боев А. Жмакина, который все-таки выиграл этот чемпионат, ни один не прошел согласно графику! Первый поединок с норвежцем Герульфсоном задержался на 12 часов. Второй и четвертый бои также прошли с значительными задержками, а третий поединок с двукратным чемпионом мира Э. Кутыбаевым, назначенный на 27 ноября, был проведен 26 ноября через 15 минут после боя А. Жмакина с Р. Саядовым.

Как правило профессиональные соревнования организованы значительно лучше, чем любительские. Это обусловлено значительно меньшим количеством участников и лучшим финансированием. Однако и методы психологической борьбы здесь более изощренны и разнообразны. Примером может служить титульный бой за звание чемпиона мира по кикбоксингу среди профессионалов по версии WAKO-PRO в супертяжелой весовой категории (Ямбург, Россия 1996 г.). Оспаривать титул должны были чемпион мира 1995 года среди профессионалов по версии WKA Янагасава (Япония) и чемпион мира 1995 года среди любителей по версии WAKO А. Жмакин (Россия). На случай болезни одного из спортсменов был приглашен атлет с более высоким рейтингом, чемпион мира 1995 года среди профессионалов по версиям PKC и RCFA Д. Майе (Франция).

Следует отметить, что психологическое давление японской стороны началось практически сразу после подписания контрактов на проведение титульных боев и после того как спонсор российской стороны ГП «Ямбурггаздобыча» перечислил необходимую сумму на счет организатора матча — Всеевразийской федерации кикбоксинга. Согласно контракту бой между А. Жмакиным и Янагасавой должен был проходить в разделе фулл-контакт. Однако японцы за месяц до начала соревнований сообщили, что они отказываются проводить бой в этом разделе, мотивируя это большим весом А. Жмакина 97,5 кг против 88 кг Янагасавы (при этом по японским правилам открытая весовая категория начинается с 75 кг). Далее японская сторона сообщила, что они согласны приехать, если поединок будет проводиться в разделе лоу-кик, где разрешены удары ногой по бедру. Для нас это был в прямом смысле «удар ниже пояса», так как А. Жмакин специализировался исключительно в разделе фулл-контакт, где и завоевал титул чемпиона мира. Первая реакция была — отказаться! Но тогда столько ресурсов окажется потраченными зря, а главное в Ямбурге ждали А. Жмакина, где его считают своим. Это определило окончательное решение — надо готовиться и выступать, хотя мы понимали, что за месяц освоить новый технический элемент и включить его в наработанные комбинации практически невозможно. Надо ли говорить — какая психологическая нагрузка легла на плечи двадцатидвухлетнего парня. Однако психологическая атака японцев получила свое продолжение: по приезде в Ямбург, после взвешивания А. Жмакина японец взвешиваться отказался, а руководство японской делегации потребовало увеличения призового фонда для своего спортсмена, мотивируя это тем, что А. Жмакин оказался тяжелее Янагасавы, хотя этот пункт был закрыт и наш спортсмен мог иметь любой вес. Переговоры длились вплоть до начала поединка и разминались все три спортсмена. Таким образом до выхода на ринг Саша не знал своего соперника. В конце концов им оказался Давид Майе. Однако, А. Жмакин все-таки победил, причем досрочно. Вряд ли это могло случиться без соответствующей психологической подготовки. Ведь в таких случаях психическое напряжение, возрастая, может перейти в психическую напряженность и спортсмен попадает в состояние, называемое стартовой лихорадкой (СЛ) и характеризуемое дисгармонией функций и систем, обеспечивающих деятельность, наблюдается падение энергетических возможностей. В этом состоянии результат боя совершенно не предсказуем, хотя значительно больше шансов, что он будет отрицательным. Вполне понятно, что состояние СЛ является нежелательным.

Следует отметить, что неконтролируемое состояние СЛ может привести к резкому падению психического напряжения и переходу в чрезвычайно опасное состояние, практически не поддающееся коррекции и называемое стартовой апатией (СА).

Учитывая все вышесказанное, можно сделать вывод о чрезвычайной важности применения средств и методов психопедагогики в СБЕ и, особенно, в спорте высших достижений, которая наряду с физическими, техническими и тактическими видами подготовки, а также физической реабилитацией входит составной частью в систему интегральной подготовки спортсмена высокой квалификации. 4.2. Специфика применения средств и методов психопедагогики в СБЕ

Анализ основных положений психопедагогики спорта подтверждает возможность и даже необходимость применения ее средств и методов в СБЕ, учитывая их специфические особенности, одной из которых является то, что СБЕ в нашей стране никогда не имели государственного финансирования, в силу чего их развитие осуществлялось исключительно на условиях полного хозрасчета и самофинансирования. Это обусловило то, что даже сборные национальные команды по различным видам СБЕ имели весьма и весьма скромные штаты, включающие в себя порой только тренеров. Наличие же врача, массажиста и профессионального спортивного психолога всегда считалось непозволительной роскошью. При этом, если говорить о профессиональном кикбоксинге, то состав команды, как правило, ограничен тренером и одним или двумя спортсменами. Поэтому перечень методов психопедагогики сужается до тех воздействий, которые может освоить тренер и спортсмен и не использующие, как правило, весьма эффективные гетеротренинг и гипноз. Очевидно, что на вооружении в основном могут остаться методы убеждения, внушения, а также методы самовоздействия, включая аутогенную тренировку.

Таким образом, тренер профессионального кикбоксера должен в одном лице совмещать функции менеджера, промоутера, врача-массажиста, психолога и даже водителя. Учитывая огромную нервно-психическую нагрузку тренера, а также то, что в отличие от спортсмена его восстановлением никто не занимается, применение некоторых средств и методов психопедагогики становится затруднительным, а иногда и невозможным. Так, даже при условии, что тренер владеет методикой применения гетеротреннинга и гипноза, в заключительной фазе подготовки, когда его психическое напряжение переходит в напряженность, вряд ли эта методика окажет эффективное воздействие на спортсмена. Конечно, если есть возможность, то можно воспользоваться услугами психолога, знающего данный вид спорта. Но, как правило, приходится искать другие методы.

Основным препятствием и трудностью в тренировочно-соревновательном плане является отсутствие методик подготовки профессиональных спортсменов. Если для любительского кикбоксинга можно найти некоторую информацию в публикациях по боксу, то для профессионалов это является большой проблемой. Следует отметить, что чрезвычайная сложность профессионального кикбоксинга выдвигает высокие требования не только к нагрузочной части тренировочного и соревновательного процессов, но и ко второй не менее важной половине этих процессов, связанной с управлением процессами восстановления психических и физических состояний спортсменов, то есть с их психофизической реабилитацией.

На наш взгляд существует две группы причин, следствием которых является целый шлейф различных ошибок, как тренера, так и спортсмена. Первая группа причин носит концептуальный характер, вторая — методологический.

Концептуальные причины приводят, как правило, к стратегическим ошибкам в подготовке спортсмена, которые, в свою очередь могут служить причинами других ошибок. Такой причиной является изначальное разделение человеческого организма на две половины физическую и духовную (психическую) или на тело и сознание, то есть на материальное и нематериальное. Отсюда извечный спор материалистов и идеалистов — что первично? — Сознание или материя? В нашей стране эта борьба происходила с переменным успехом. До настоящего момента преобладала вторая точка зрения — «бытие определяет сознание». Поэтому наверное и культуру двигательной деятельности нарекли культурой физической, то есть — телесной.

На наш взгляд обе точки зрения неправомерны, так как человек единое целое. И дифференциальный подход оправдан в науке, но не в воспитании человека. В спорте ошибочность такого подхода весьма ощутима. Ведь тренер выводит спортсмена на соревнования не по частям. Почему же психологическая подготовка отделена от других видов подготовки и осуществляют их разные специалисты? Но, как правило, психологическая подготовка осуществляется тренером в достаточной степени интуитивно. Так как подготовка тренера, имеющего высшее физкультурное образование, в области психопедагогики спорта высших достижений явно недостаточна, а спортивный психолог, знающий конкретный вид спорта, встречается крайне редко. Да и психотренинг в спорте выполняет обслуживающие функции, так же как и принцип сознательности и активности в физическом воспитании. То есть сознание направлено на развитие физических качеств и двигательных умений и навыков. А почему не наоборот? Ведь вовсе не обязательно, что в здоровом теле может оказаться здоровый дух, который тоже надо воспитывать.

Таким образом, основными задачами спорта является подготовка к труду и защите Родины. А спортсмен высшей квалификации нацелен только на результат, но спортсменов много, а победителями становятся единицы. Отсюда, наверное, и принцип — «победа — любой ценой!», даже ценой собственного здоровья. Но даже чемпионы мира и Олимпийских игр по завершении спортивной карьеры могут оказаться в проигравших, так как ни чем, кроме спорта они заниматься не умеют, а государство, во славу которого, они тратили свое здоровье, бывшие герои больше не интересуют. Ведь лозунг Олимпийских Игр — «Быстрее! Выше! Сильнее». Если бы к этому лозунгу прибавить всего одно слово — «Осознаннее!» или «Умнее!», то достижение гармонии стало бы более реально.

Тем не менее, с уверенностью можно сказать, что элитные спортсмены наиболее духовно богатые люди нашего общества. Но психическое развитие они приобретают не в результате целенаправленной работы, а благодаря деятельности в экстремальных условиях и естественному отбору. Однако, по завершении деятельности в спорте высших достижений высокоразвитое сознание спортсмена не может сместить акценты для существования в обычных условиях…

Выше были приведены организационно-финансовые причины, ограничивающие применение практической психопедагогики в СБЕ высших достижений. Кроме того в литературных источниках, приведенных выше, имеются упоминания о весьма эффективных методах древней психопедагогики, используемых в различных боевых искусствах Востока, проверенных временем и имеющих как общие черты с современными методиками, так и ряд преимуществ по сравнению с ними. Эти преимущества заключаются в том, что наряду с самовоздействием на сознание и подсознание в статическом положении медитирующего, в арсенале восточных учений имелись психотехники динамической медитации, постепенно подводящие к контролю и управлению психикой во всех жизненных ситуациях, включая и такие сложные, которые возникают в процессе единоборств. Наиболее ярким примером психофизического метода является такой вид китайского ушу, как тайцзицюань. Причем, переходным методом между статическим и динамическим методами медитации можно считать гимнастику поз индийской хатха-йоги и даосской даоинь. Простейшим видом динамической медитации является буддийская медитация на шагах или «прогулочная» медитация.

В связи с этим необходимо пояснить, что мы понимаем под термином «медитация», который используется многими авторами в трудах философской, исторической, психологической, педагогической и мистической направленностей. 4.3. Медитация

Английское «meditation» буквально переводится как «размышление», что не в полной мере соответствует значениям санскритского «дхьяна», палийского «дъяна», китайского «чань», японского «дзэн», обозначающих одно и то же явление. На наш взгляд, в русском языке есть более точное значение этого термина — «созерцание», то есть — «со зерцалом» или — «с зеркалом». Впрочем, определить одним словом такой феномен весьма затруднительно, а может и невозможно. Только в сборнике «Измененные состояния сознания» (1963), изданном в США и ряде других стран, приведена библиография, содержащая около тысячи наименований. Основоположник аутогенной тренировки И. Шульц считал, что разработанная им аутогенная медитация является ее (аутогенной тренировки) высшей ступенью. Выполнение последнего седьмого упражнения аутогенной медитации может привести к катарсису-самоочищению и аутогенной нейтрализации.

Существует большое число медитационных техник: техника дзэн, техника тантры, техника йоги, суфийские техники, техники христианства, ислама, хасидского иудаизма. «Сто двенадцать методов вхождения внутрь доступны уже на протяжении десяти тысяч лет. К ним не добавить ни одного метода» — говорит наиболее авторитетный мастер медитации двадцатого века Бхагван Шри Раджниш — Ошо. Он говорит, что определить метод медитации можно только опытным путем по субъективным ощущениям. Больше того, чтобы воспринять какой-либо из методов, необходимо созреть духовно, а наступление духовной зрелости, в отличие от половой, не поддается прогнозированию. Она может наступить в 17 лет, может — в 30 или 70, а может и не наступить никогда.

У нас нет оснований сомневаться в словах Ошо, но в связи с этим возникает вопрос о соотношении аутогенной тренировки, самогипноза, аутогенной медитации, идеомоторной тренировки, репродуктивной тренировки и других видов самовоздействия на психику с восточными видами медитации? При ближайшем рассмотрении оказывается, что все современные методы самовоздействия по сути своей являются соответствующим образом обработанными вариантами восточной медитации. Чтобы убедиться в этом, можно ознакомиться с публикацией Лу Куан Ю (1994), в которой достаточно подробно представлены различные методы йогической, буддийской, даосской и других видов медитации.

Следует однако отметить, что методы отечественной психорегуляции являются адаптированными вариантами только одного направления восточной медитации — медитации концентрации или остановки (самадхи) или так называемой активной психорегуляции. При этом направление випассанамедитация (ВМ), являющееся сердцевиной буддийской психотехники оказалось невостребованным («випассана» — досл. перевод «что вижу»). Очевидно, что основной причиной является идеологизация нашего общества. Так, Шульц, использующий в своей аутогенной медитации один из способов «пассивной концентрации» был подвергнут критике в публикации А.Г. Панова с соавт. (1980):» Психоаналитическая концепция Шульца с его пониманием «трехслойной» структуры личности делает вторую ступень аутогенной тренировки по Schultz-Luthe методологически неприемлемой для материалистической психотерапии».

Л.П. Гримак (1989) пишет: «Это не значит, разумеется, что, решая такого рода проблемы, можно ослабить нашу повседневную идейно-политическую бдительность. Как уже отмечалось, сегодня йога, дзэн-буддизм и другие восточные религиозно-философские учения нередко выступают в качестве элементов буржуазной контркультуры — и как один из идейно-психологических источников религиозного модернизма, и как фактор культурной экспансии буддизма». Однако далее Л.П. Гримак (1989) все-таки дает медитации право на существование, признавая на основе объективных методов исследования ее практическую значимость. При этом констатируется, что концентрация внимания приводит к психической иммобилизации, «способствует восстановлению нервно-психических функций человека, оставляя после себя ощущение свежести, внутреннего обновления и радости бытия».

В целом отечественные авторы, затрагивающие тему медитации и, как правило, не являющиеся практиками, сходятся в одном — медитация имеет право на жизнь при условии очищения ее от налета мистицизма, религиозности и прочих веяний, противоречащих материалистическому пониманию жизни. В связи с этим нелишне заметить, что миллионы людей в течение тысячелетий практикуют те или иные методы медитации, не обращая внимание на мнение ученых мужей.

Кроме того, при ближайшем рассмотрении оказывается, что, например, учение Гаутамы из рода Шакья (Будды) и очищать то не от чего по той простой причине, что никакой мистики и религии в этом учении нет. Имеется только утверждение о том, что в жизни человека имеют место страдания, которых можно избежать, и приводится путь их преодоления, состоящий из восьми ступеней или «срединный» путь, в котором первые три ступени содержат общечеловеческие морально-этические нормы и правила; следующие три ступени имеют отношение к практике медитации и последние две ступени говорят о правильном понимании и правильном мышлении и ведут к мудрости. Таким образом, учение Будды представляет собой практический путь самосовершенствования человека. Однако внешняя простота этого учения является кажущейся и каждая ступень срединного пути требует глубокого осмысления. В дальнейшем это учение обросло тысячами томов философской и религиозной литературы, сам Будда согласно некоторым направлениям буддизма был обожествлен.

Следует отметить, что некоторые направления буддизма не занимались философствованием и видели главную ценность учения в его практических методах медитации, что и обозначено в названии одного из таких направлений — «чань(дзэн) — буддизм» или медитативный буддизм. Считается, что другое направление, относящееся к южной ветви буддизма — «тхеравада» или «учение старейшин», сохранило и донесло суть учения до наших дней без изменений.

Мы не случайно подходим к буддийской медитации все ближе и ближе. Дело в том, что практика аутогенной тренировки оказалась не приемлемой для спортсмена высокой квалификации в качестве средства психической реабилитации в период, когда психическое напряжение граничит с напряженностью. В это время в состоянии существенного психофизического утомления повторение вербальных формул либо приводило к противоположному результату, либо оказывалось невозможным. Более приемлемой оказалась русская версия ментального тренинга профессора Л.Э. Унесталя (1988, 1993), разработанная в 1990–1991 годах (Бундзен П.В., 1994). Но в состоянии психической напряженности спортсмен, как правило, засыпал и от этой методики также пришлось отказаться. Наиболее эффективным оказалось применение буддийской випассаны медитации традиции Тхеравады.

Естественно, что выбор метода для нас оказался не случайным, а результатом двадцатилетних занятий каратэ, а затем ушу. В силу того, что информация по интересующим нас вопросам, связанным с методами психотехники, была весьма скудной, процесс поиска подходящего метода растянулся почти на пятнадцать лет. За это время были опробованы методы дзэн, даосский метод применительно к упражнениям тайцзицюань, различные методы цигун при непосредственных занятиях с китайскими преподавателями ушу Лян Шаоцанем и Чэнь Жуцином, аутогенная тренировка по методу Шульца.

Наше отношение к аутогенной тренировке, высказанное выше, можно дополнить тем, что данные методики вполне приемлемы для лиц, не связанных с экстремальными видами деятельности на фоне существенного психофизического утомления.

В трудах Suzuki D.T., являющегося крупным специалистом в области дзэн-буддизма и боевых искусств Востока мы встретились, как оказалось, с укороченными вариантами медитации, заключающимися, в основном, в концентрации внимания на цикле дыхания. Однако в работе другого специалиста в дзэн-буддизме, являющегося практиком медитации, — Тхить Нят Ханя, посвященной «Сутре полного осознавания дыхания», приводятся методы медитативной практики, основанной как на концентрации или сосредоточении (остановке) ума, так и на осознавании (наблюдении) психических процессов, что в основном совпадает с методом ши-куан (шицюань), относящимся к направлению китайской Махаяны, учителя Ши И и методами Тхеравады палийского канона, приведенных в трудах практиков медитации Д. Корнфилда и Д. Голдстейна (1993), а также Ошо (1993). Следует отметить, что известный американский буддолог Э.Конзе в своей работе «Буддийская медитация» (1993), основанной также на Сутре полного осознавания дыхания, признает, что «методы буддийской медитации в настоящее время менее плодотворны, чем в прошлом. Поэтому должно приветствоваться развитие других методов улучшения ментального здоровья. Но, тем не менее, было бы ошибкой предполагать, что современный мир обладает всем необходимым для достижения этого».

Анализ применения китайских методик на основе цигун показал, что данные методики требуют весьма серьезной предварительной подготовки, так как концентрация внимания осуществляется на циркуляции субстанции ци в начале по малому кругу (переднему и заднему срединным каналам), но до открытия этих каналов может пройти несколько месяцев или даже лет после того, как вы начали заниматься даосской медитацией, весьма похожей на буддийскую медитацию концентрации. Отличительной чертой даосской медитации является то, что наряду с естественным (буддийским) типом дыхания используется и правильное или обращенное (даосское) дыхание, когда во время вдоха передняя брюшная стенка опускается, а во время выдоха — поднимается.

Следует отметить, что весьма существенной отличительной чертой буддийской медитации осознавания является то, что концентрация внимания, как правило, на естественном цикле дыхания, играет вспомогательную роль. Основой же является наблюдение психических феноменов в организме медитирующего, происходящих в настоящем моменте. Подчеркиваем — только наблюдение, но ни в коем случае не самовнушение.

«Медитация — европейский термин, охватывающий одновременно три различных понятия, всегда четко разграничиваемых буддистами, то есть внимательность, сосредоточенность и мудрость» (Конзе Э., 1993).

В связи с этим следует напомнить об усилии в концентрации внимания или сосредоточения, которое должно быть довольно-таки тщательно сбалансировано, так как излишнее рвение в работе с психикой может привести к диаметрально противоположным результатам. Весьма интересен подход Ошо, который предлагает смотреть на медитацию не как на серьезную активность: медитация — это переживание неактивности, радости, веселья: «Ум очень серьезен, а медитация абсолютно несерьезна…Это подобно игре… искренней, но не серьезной. Это совсем не похоже на работу: это больше похоже на игру». По его мысли медитация не имеет ничего общего с какой-либо религией, являясь по существу мирским феноменом. При этом методология медитации такая же как методология науки, а один из главных методов — наблюдение. Только наука открывает объективный внешний мир, а медитация — субъективный внутренний мир. Так же как в науке, в медитацию нельзя входить с верованием. «Вы должны отложить в сторону свою идеологию. Как бы красиво она не выглядела, какой бы систематической она ни выглядела, как бы вы ни устроили и ни украсили ее психологически, вы должны отстранить ее и всмотреться вглубь. В этом весь метод медитации, осознавания, бдительной настороженности и внимания».

Существует другой диаметрально противоположный взгляд на веру, как на отправную точку всех видов духовной жизни, как на «доверяющее согласие с доктриной, которая не подтверждается тотчас же посредством доступного, ясного, основанного на фактах доказательства». Однако в отличие от христианства, иудаизма, ислама в буддизме объектами веры являются не сверхъестественные феномены, а (согласно традиции Тхеравады) Будда, как человек достигший состояния просветления, Дхарма, как учение о срединном пути, Сангха, как сообщество святых, реализовавших учение и также достигших просветления. При этом «в размышлениях о трех драгоценностях (внимательность, сосредоточенность, мудрость) вера подчиняется внимательности, и они представляются довольно трезвыми и сдержанными и не содержат большого эмоционального пыла».

Учитывая то, что воспитание в нашей стране носило атеистический характер, фактор религиозной нейтральности также имел немаловажное значение в подборе методики психотехники. Таким образом, основные требования, предъявляемые нами к методам психической реабилитации спортсменов СБЕ высокой квалификации, можно сформулировать следующим образом:

1. Достоверность (включая отсутствие религиозно-мистических инсинуаций).

2. Надежность (подтверждение практической эффективности).

3. Доступность (наличие руководств и описаний).

4. Возможность применения в СБЕ.

5. Возможность самовоздействия.

6. Универсальность.

Этим требованиям в полной мере может соответствовать медитация осознавания, которую в современной литературе называют «випассана-медитация». 4.4. Методология випассаны-медитации

Определение: Медитация — это процесс и метод самовоздействия на сознательный, подсознательный и бессознательный уровни управления организмом с целью совершенствования свойств личности, включая ее направленность, способности, характер и темперамент. Отличительной чертой випассаны-медитации является концентрированная осознанность, благодаря чему достигается проникновение в сущность (инсайт).

Випассана-медитация (в дальнейшем — ВМ), являясь одним из видов медитации, может быть с полным основанием отнесена к методам психотерапии, психогигиены, психопедагогики. В том числе ВМ может решать проблемы психореабилитации. В любом случае методика ВМ требует обучения, то есть наличия учителя или педагога и ученика. В связи с этим необходимо определить отношение к випассане-медитации, а также требования к педагогу и ученику.

Отношение к ВМ, в первую очередь, подразумевает отношение к ней как к методу, находящемуся вне религий и носящему сугубо индивидуальный — интимный характер. Поэтому, если метод оказывается неэффективным, от него отказываются и ищут другой метод. Но, если вы почувствовали, что данный метод — для вас, к нему надо относиться как к пути, имеющему начало, но не имеющему конца. Не случайно все боевые искусства Востока, имеющие медитативную основу, получили приставку «до» — «путь», который может иметь промежуточные пункты (цели), но не имеет конечной остановки. В этом коренная особенность «игры», называемой медитацией осознования или прозрения.

Требования к тренеру-преподавателю (учителю): Педагог ВМ должен быть не только теоретиком, но обязательно и практиком медитации, так как во время обучения наряду с передачей знаний о методе и его обоснованием необходимы совместные практические занятия, которые могут иметь место и в дальнейшем, особенно, в предсоревновательном и соревновательном микроциклах. Во всяком случае до тех пор, пока спортсмен высокой квалификации нуждается в личном тренере, немаловажным фактором их совместной успешной деятельности могут служить совместные медитативные занятия. Однако педагог должен помнить о том, что медитация это такая сфера, в которой не может иметь место принуждение.

Требования к спортсмену (ученику): Необходимо помнить о том, что сомнение и доверие это две стороны одной медали, но, если вы преодолели свое сомнение по отношению к тренеру (учителю), к методике и начали сотрудничество, то сомнению не должно быть места. Если есть сомнение, то не может быть содружества, особенно в спорте высших достижений, когда тренер и спортсмен должны составлять единое целое. Тем не менее, не следует забывать, что сотрудничество должно быть творческим. Это значит, что тренер и ученик должны идти своим путем, никого не имитируя, так как оригинал всегда лучше, чем копия.

Описание методики ВМ. Методика разработана на основе двух сутр Гаутамы Будды — «Сутры полного осознавания дыхания» и «Сутры четырех основ осознанности», а также на основе личного практического опыта работы со спортсменами различных специализаций и квалификаций. Методика имеет универсальный характер и может применяться людьми разного возраста и пола.

Мы считаем, что стремление к медитативной деятельности может носить неосознанный характер, обусловленный рефлексом свободы и рефлексом цели, а точнее их балансом. Сознательное использование каких-либо методов медитации говорит о психической культуре личности и должно поощряться и развиваться квалифицированным педагогом. ВМ способствует тому, что человек становится мудрее и приводит к пониманию того, что его свобода находится внутри, а не снаружи, и обретение ее зависит во многом от правильного целеполагания.

Реализации стремления к свободе может помочь понимание одного из принципов СБЕ «единства и гармонии противоположностей» в части сознательного регулирования общественного и индивидуального (развитие сознания). А именно: тренер должен понимать, что социальная деятельность спортсмена должна быть сбалансирована возможностью к уединению, то есть спортсмен должен иметь свое жилье, а на сборах располагаться в отдельном номере («мой дом — моя крепость»), иначе достижение им высоких результатов будет весьма проблематичным. Возможность к уединению в значительной мере будет способствовать эффективности ВМ.

Прежде чем приступать к практическим занятиям ВМ, преподаватель должен ознакомить ученика с теоретическими положениями. Основной метод — метод слова. Методические приемы: лекция, беседа, рассказ, убеждение, внушение. Необходимо вкратце сообщить историю вопроса, философские, теоретические и психофизиологические аспекты, изложенные выше.

Очень важным фактором успешного осуществления ВМ является соблюдение практикующим морально-этических норм и правил, принятых в обществе и носящих общечеловеческий характер. Учитывая то, что у человека психические проявления подчиняются таким уровням управления как сознание, личность и деятельность, уже на этом этапе обучения преподаватель может воздействовать как на сознательный, так и подсознательный и бессознательный уровни управления. Таким образом, морально-этические нормы могут быть восприняты через сознательный уровень управления, характеризуемый как взаимосвязь общественного и индивидуального (социализация), а также на подсознательном уровне в дремотном или гипнотическом состоянии, реализуясь затем как вид психологической установки. На бессознательном уровне морально-этические нормы могут быть обусловлены безусловно-рефлекторной основой общительности человека (подражательный и групповой рефлексы). Ученик должен усвоить, что любой неблаговидный поступок на основе закона причинно-следственных связей создает в его психике внутренний конфликт, реализуемый на личностном и интегративном уровнях и могущий привести к нежелательному результату.

Методика ВМ применима в любых жизненных ситуациях, включая экстремальные, но применение ВМ в целях психической реабилитации и на начальных стадиях обучения требует комфортных условий, позволяющих свести отвлекающие факторы к минимуму. Различают ВМ в статических положениях и динамическую ВМ. 4.4.1. Випассана-медитация в статических положениях

Одним из основных положений тела при проведении статической ВМ является положение сидя на низкой скамейке или подстилке толщиной 10–15 см. Ноги скрещены под тазом. При этом, таз и колени образуют опору в виде равнобедренного треугольника (Предпочтительными являются позы лотоса или полу-лотоса). Кисти рук на бедрах, левая ладонь на тыльной стороне правой кисти. Спина и шея выпрямлены, голова слегка наклонена вперед. Кончик языка касается неба у верхних резцов, глаза полузакрыты. Мышцы тела расслаблены. Дыхание естественное. Детали положения тела подбираются эмпирически и длительность нахождения в позе постепенно увеличивается от 10 до 60 минут. Такое положение тела способствует развитию статической пассивной гибкости в тазобедренных, коленных и голеностопных суставах, а также статической выносливости мышц, образующих корсет для позвоночного столба. Хочется еще раз подчеркнуть важное значение правильного положения позвоночника. На Востоке существовало убеждение, что все болезни человека происходят из-за неправильного положения спины. Не разделяя телесное или духовное, китайские учителя утверждали, что силой мысли можно выпрямить спину и, напротив, прямая спина выпрямляет мысль. Исходя из концепции восточной медицины, задне-срединный меридиан иначе называется каналом контроля. Этим также подчеркивается особая важность положения позвоночника, по которому проходит задне-срединный меридиан.

Цель ВМ: Способствовать реабилитации психики человека (спортсмена).

Задачи ВМ:

1. Нормализовать и развивать саморегулирующую функцию самосознания (рефлексии) путем нейтрализации (обнуления) функций самоотношения и самооценки.

2. Развивать функции волевого усилия и произвольного внимания активной целенаправленности сознания (регуляции)

3. Способствовать очищению сознания путем постепенной нейтрализации ощущений, восприятий, памяти, мышления, эмоций и чувств.

Методы и методические приемы ВМ: 1. Самонаблюдение.

2. Метод ментальных отметок.

Объекты самонаблюдения: Ощущения в теле, образы, вторичные образы, представления, мысли, понятия, эмоции (переживания), чувства (переживания).

Дозировка: 10–60 минут, в некоторых случаях 180 минут и больше.

Организация:

1. Индивидуальные занятия.

2. Групповые занятия.

3. Самостоятельные занятия.

Инструкции по ВМ: Самонаблюдение феноменов психики должно осуществляться абсолютно беспристрастно, не вовлекая мышление в анализ происходящего.

Метод ментальных отметок заключается в том, что на начальном этапе медитации возможна мысленная фиксация доминирующих объектов наблюдения. При этом также нельзя вовлекать мышление, память в анализ отмечаемых моментов.

Концентрированная осознанность подразумевает наличие доминанты, на которой концентрируется внимание внутреннего наблюдателя. Как правило в ВМ такой доминантой является процесс дыхания. Однако возможно появление каких-либо психических феноменов, которые могут становиться временными доминантами внимания. Концентрированная осознанность подразумевает внимательное наблюдение того, что есть в настоящем моменте.

Констатирующее внимание проявляется в наблюдении объектов как они есть, без установки на выбор и сравнение без переживаний и оценивания. Это равномерная осознанность, чуждая искажениям, предпочтениям и вмешательству в процесс. «Не суди!» и «здесь-и-теперь» его основные установки.

Осознанность дыхания практикуется удержанием внимания на движении передней брюшной стенки в такт с фазами дыхания (вдох, выдох, пауза). При этом не следует навязывать дыханию другой режим, так как это не дыхательное упражнение. Следует отключить воображение, представление и визуализацию процесса дыхания. При этом возможны ментальные отметки «подъем-опускание», «внутрь-наружу», «вдох-выдох». Однако удержанию внимания на выбранном объекте будут препятствовать различные отвлекающие факторы в виде ощущений, образов, мыслей, чувств, эмоций, концепций и пр. При этом, некоторые из перечисленных факторов могут оказаться весьма сильными. В этом случае на помощь могут прийти ментальные отметки того или иного отвлекающего фактора, после чего внимание мягко возвращается к дыханию. Дело в том, что человеческая психика, как показывает опыт, обладает таким свойством, что через несколько возвращений к отвлекающему фактору, он может исчезнуть, но не исключено, что возникнет другой, с которым повторяется та же операция. Таким образом происходит постепенное «отсечение» мешающих факторов и достигается одно-направленность внимания. Но не исключено появление очень сильного фактора, например, болевое ощущение или чувство страха, или чего-нибудь другого, от чего «отключиться» не удастся. В этом случае можно говорить о временной или дополнительной доминанте, на которую происходит переключение внимания. При этом восприятие происшедшего должно быть абсолютно нейтральным и бесстрастным.

Для того чтобы более наглядно разобраться с механизмом медитации, обратимся к схеме рис. 1 «Уровни управления в организме и поведении спортсмена». Начнем с сознательного уровня управления, где разные характеристики сознания при ВМ играют различную роль.

Значение РЕГУЛЯЦИИ, РЕФЛЕКСИИ, РАЗВИТИЯ СОЗНАНИЯ при ВМ: Известно, что саморегуляция в сознании человека играет определяющую контрольно-регулирующую роль. При ВМ саморегуляция регулирует степень волевого усилия, направленного, в свою очередь, на регуляцию представлений, восприятий, воображения, переживаний, определяя динамику эмоций и чувств. Самоотношение и самооценка определяют, что в процессе развития сознания произошла его социализация, которая на время ВМ должна быть «снята» с сознания как снимается одежда с тела. Кроме того саморегуляция контролирует произвольное внимание, придавая ему необходимую бдительность и концентрацию и направляя на наблюдение внутренних психических процессов. Таким образом, если оперировать понятиями современной психологии, самосознание (рефлексия) при ВМ выполняет роль внутреннего наблюдателя.

ОТРАЖЕНИЕ при ВМ должно быть как в идеальном зеркале. Вся совокупность знаний должна быть отключена, способствуя адекватному восприятию действительности.

Ощущения, которые наблюдаются во время ВМ, можно классифицировать в соответствии с анализаторами, через которые организм получает информацию. Это могут быть звуки, запахи, зрительные ощущения, ощущения в теле. Как говорилось выше для ВМ обычно выбирается место, где отвлекающие факторы в виде звуков, запахов и пр. сведены к минимуму. Освещение минимальное, глаза полузакрыты, тело неподвижно. И тем не менее какие-то звуки, запахи и зрительные образы могут присутствовать. В этом случае производится регистрация в виде ментальной отметки, например «слушание», «запах», «видение» и внимание опять возвращаются к передней брюшной стенке — «подъем», «опускание». При этом терминология ментальных отметок не имеет принципиального значения. Главное — это не вовлекаться в мыслительный процесс анализа природы, характера, интенсивности регирегистрируемого ощущения. Как правило на начальном этапе наибольшее количество ощущений связывается с мышцами, суставами, кожей, внутренними органами. Они могут проявляться как жжение, сдавливание, судороги, вибрации, боль различной интенсивности и оттенков, зуд и пр. В этом случае также делаются ментальные отметки: «жжение», «зуд», «вибрация», «мурашки», «боль» и пр. Весьма вероятно, что какое-либо ощущение станет настолько интенсивным, что вернуть внимание к циклу дыхания будет проблематично. То есть налицо образование «временной доминанты». Тогда внимание полностью концентрируется на данном объекте вплоть до его полного исчезновения, после чего фокус внимания смещается к циклу дыхания. Один из современных мастеров ВМ Сунлун-Саядо считает, что концентрация на сильных болевых ощущениях весьма полезна, так как может достичь довольно-таки высокой интенсивности. При этом желательно сохранять неподвижность и не изменять позу. Следует отметить, что концентрация внимания на болевых ощущениях показала свою пригодность при проведении ВМ квалифицированными кикбоксерами. Как правило такое интенсивное ощущение достаточно быстро отступает, и появляется возможность вновь переключить внимание на дыхание.

Иногда сознание спортсмена может начать предаваться дискурсивному или ассоциативному мышлению, что вполне естественно, но и, в то же время, может представлять определенную опасность особенно непосредственно перед соревнованиями. Как говорится, спортсмен может «перегореть». Иногда мыслительный процесс начинает уводить сознание в область планирования предстоящего боя или анализа прошедшей тренировки, или уровня своей подготовленности, выстраиваясь в «стройные» концепции и заключения. В любом случае, как только вы это осознали, следует сделать отметку «думанье», «планирование», «блуждание». Иногда присутствие таких мыслей осознается в самый момент их возникновения, иногда — уже в полном их развитии. Порой сознание спохватывается, когда мысль полностью исчерпала себя. В любом случае нет никакой необходимости в борьбе или конфликте с мыслительным процессом, просто необходимо отметить его, в какой бы момент не произошло осознавание.

Иногда сознание оказывается в затруднении перед избытком появляющихся ментальных объектов и не может определить доминанту. В таком случае отмечается данный тип затруднения или неопределенности и происходит возвращение к дыханию, которое всегда присутствует и поэтому является основной доминантой.

Возникающие мысли, как правило, тесно связаны с другой функцией сознания, называемой отношение — это эмоции и чувства. В этой связи очень важно запомнить одно из правил ВМ — отношение к приятным жизненным моментам должно быть без привязанности, к неприятным — без отвращения, к нейтральным — без апатии. В случае выхода на передний план беспокойства, волнения, интереса, досады, гнева, страха, грусти, счастья и пр., сделайте их тоже объектами осознавания. В противном случае, если отсутствует осознание, они могут стать подсознательными фильтрами личностного уровня управления, когда восприятие, а следовательно и деятельность попадают в зависимость от эмоциональных и чувственных искажений.

В руководствах по ВМ упоминается о необходимости быть бдительным по отношению к возникающим пяти препятствиям: желанию, сомнению, беспокойству, отвращению и сонливости. Предлагается также схема осознавания, что и с другими помехами, то есть делается ментальная отметка «желание», «сомнение», «беспокойство» и пр. Но, если эти чувства окажутся достаточно сильными, возможно само отождествление с ними и тогда они становятся хозяевами. Чтобы не допустить такого развития событий, следует полностью переключиться на этот объект и пристально, но отстраненно его исследовать. Тогда существует возможность увидеть, что чувства и эмоции ни что иное, как мысль и сопровождающее ее отношение, которые преходящи и бессущностны.

Иногда, при более внимательном исследовании мы можем также увидеть, что за кулисами желания, сомнения, беспокойства, гнева и пр. действуют либо бессознательный уровень управления в лице безусловных рефлексов: влечение к сохранению вида, влечение к сохранению индивида, стремление к деятельности, стремление к общению или подсознательный уровень управления в виде ошибочных психологических установок. Как правило, понимания всей цепочки сложного психического процесса бывает достаточно для того, чтобы выйти из под его влияния и вернуться к осознаванию процесса дыхания.

Весьма важным фактором медитационной практики является один из компонентов саморегуляции и регуляции — импульс волевого усилия или интенции (намерения) к какому-либо действию. Осознавание интенций — это достаточно высокий уровень медитативной практики. При ВМ в положении сидя перед изменением положения тела или какой-либо его части, при сглатывании, открывании глаз возникает намерение, которое не всегда имеет форму мыслей или слов. Поэтому нет необходимости подыскивать соответствующие обозначения, просто необходимо осознать волевой импульс сделать что-то. Констатируя интенцию мы начинаем понимать закон причинно-следственных отношений между психикой и телом на более тонком уровне, что может способствовать более эффективному их (психики и тела) управлению в любых жизненных ситуациях.

В заключение описания метода ВМ можно привести инструкцию одного из мастеров медитации Джозефа Голдстейна «Утопающий ум» (1994): «Когда концентрация достигает большой интенсивности, появляется вероятность того, что ум войдет в приятное мечтательное состояние… Не поддавайтесь этому. Бдительно сохраняйте трезвое, бодрое состояние, не допускайте того, чтобы состояние осознанности теряло фокус… Добивайтесь непрерывности ясного внимания».

Результат ВМ проявляется в том, что, благодаря очищению и нормализации таких процессов сознания, как отражение и отношение, достигнутых благодаря взвешенному волевому усилию и констатирующему вниманию, происходит очищение подсознания и нормализация бессознательного уровня управления, что адекватно восстановлению психических функций организма.

Опыт работы со спортсменами высокой квалификации показывает, что ВМ способствует формированию характера (особенно смелость, мужество), направленности личности. ВМ способствует проявлению как общих способностей, связанных с духовными проявлениями личности (живопись, поэзия, музыка), так и специальных способностей или качеств, которые наиболее трудно поддаются развитию обычными методами — быстроты, координации движений, скорости релаксации и пр.

Особенностью ВМ является то, что медитация в статическом положении является только первым шагом в процессе самосовершенствования психофизической культуры личности. В дальнейшем, по мере развития внимательности, наблюдательности, концентрации и осознанности, происходит постепенное включение метода ВМ в различные виды двигательной деятельности, начиная с «прогулочной» ВМ и далее, на основании принципа «от простого к сложному через еще более сложное», выполнение специальных комплексов психофизических упражнений по программе, реализация которой осуществляется в течение всей жизни человека (табл.)

Метод. приемы Возраст

Медитация в статич. положен.

Формальные комплексы

Поединок с огранич. контакт.

Поединок с полным контакт.

Детство(4 -12 лет)

+

+

+

Юношество(13–18)

+

+

+

Зрелость(19–35)

+

+

+

+

Сред. возр.(36–60)

+

+

+

Прекл. возр.(61–80)

+

+

+

Старость(от 81)

+

+

+

Пояснения к таблице: 1. В детском возрасте ВМ осуществляется в основном в статических положениях и при обучении комплексам различных видов СБЕ, из которых наиболее предпочтительными можно считать ката в каратэ-до или таолу в чанцюань ушу, рекомендованным видом деятельности можно определить обучение таким видам борьбы как дзюдо и айкидо.

2. В юношеском возрасте наряду с методическими приемами ВМ в статических позах и комплексами психофизических боевых упражнений можно рекомендовать как методический прием деятельности в экстремальных условиях спарринги со строго ограниченным контактом по правилам семи-контакт (WUKO) или лайт-контакт (кикбоксинг), а также такие виды борьбы как айкидо и дзюдо.

3. В зрелом возрасте к перечисленным выше методическим приемам ВМ можно рекомендовать поединки в полный контакт или различные виды борьбы. Так как поединки в полный контакт требуют значительных затрат времени на подготовку и сопряжены с некоторым риском для здоровья, то такие виды единоборств требуют профессионального подхода.

4. В преклонном и старческом возрасте в значительной степени возрастает процент ВМ в статических положениях и при выполнении комплексов тайцзицюань. В качестве спаррингов рекомендовано тайцзитуйшоу («толкающие руки»). В Китае этот вид единоборств чрезвычайно популярен среди пожилых людей. На Всемирном фестивале ушу 1992 года в Шанхае с показательными выступлениями по комплексам тайцзицюань и туйшоу выступала группа спортсменов мужчин и женщин в возрасте от 70 до 94 лет.

Принцип «от простого сложного через более сложное» заключается в том, что достижение медитативного состояния во время выполнения комплекса или тем более во время спарринга гораздо сложнее, чем в повседневной жизни. Поэтому переход от ВМ во время двигательных действий СБЕ к двигательным действиям, сопряженным с трудовой деятельностью или в быту, не составляет особого труда. Постепенно деятельность в состоянии полного осознавания входит в привычку и приводит к значительному повышению ее (деятельности) эффективности. Высокие успехи, достигнутые Японией, Кореей, Тайванем, Гонконгом и др. буквально во всех сферах жизни, во многом объясняются тем, что медитация в этих странах является национальной традицией. У занимающегося ВМ гораздо больше шансов к преодолению различных стрессовых экстремальных ситуаций, чем не у занимающегося.

Заключение по разделу 2

Обобщая вышесказанное, можно констатировать, что основополагающими факторами философско-религиозного и психологического характера боевых искусств Дальнего Востока являлись их морально-этические нормы. При этом, общекультурные принципы воспитания единоборцев, сформулированные на основах конфуцианской морали (дао дэ), отражали взаимосвязь с военной и трудовой практикой и стимулировали их нравственное, умственное и физическое развитие а также способствовали внедрению в культуру общества принципов боевой добродетели, сыновней почтительности, подчинения младших старшим, абсолютной верности и преданности отцу, наставнику. Данный комплекс принципов в сочетании с даосскими и буддийскими морально-этическими принципами, соблюдением этикета и ритуала, принципами оздоровительной направленности и духовного очищения являлся основой физического воспитания в боевых искусствах Востока.

Как было отмечено выше, в основу общекультурных принципов физического воспитания заложены специфические принципы, обусловленные философскими концепциями конфуцианства, даосизма и буддизма: принцип боевой добродетели (удэ) принцип благопристойности (ли), принцип целостности (дао)и принцип единства и гармонии противоположностей (тайцзи).

Помимо общекультурных и специфических принципов в системе физического воспитания БИВ, наряду с общедидактическими принципами, существуют и оригинальные дидактические принципы: концентрации и осознанности. К оригинальным принципам физического воспитания можно отнести принцип воспитывающего выполнения упражнения.

Основными средством и методом физического воспитания в БИВ служило специальное физическое упражнение, используемое также в рекреативно-реабилитационных, спортивных и прикладных целях для физического и духовного совершенствования различных слоев населения и разных возрастных групп. Весьма широко применялись различные методы саморегуляции, статической и дыхательной гимнастики, методы замедленного выполнения упражнений, выполнение упражнений в составе строго регламентированных и самосоставленных комплексов. Значительное место в комплексе методов физического воспитания занимали спарринги, проводимые с различной степенью обусловленности.

ВЫВОДЫ

На основании анализа и синтеза специальной литературы более чем 150 видов единоборств Европы, Азии и Америки, а также длительного (15 лет) педагогического эксперимента можно утверждать, что:

1. Современные спортивно-боевые единоборства образовались в результате синтеза культурных традиций боевых искусств Восточной и Юго-Восточной Азии и спортивных единоборств Европы. При этом, синтез проходил по трем основным направлениям:

а) Введение правил и регламента соревнований в восточные боевые искусства — дзюдо, каратэ, различные виды ушу, а также исключение из спортивного поединка наиболее опасных элементов и приемов, ограничения степени контакта и введения защитной экипировки, то есть внедрение в спортивную практику спаррингов различной степени условности.

б) Реконструкция национальных боевых искусств Востока и создание новых стилей единоборств спортивно-боевой направленности — корейское тхэквондо (таэквондо), китайское спортивное ушу, японское бушидо и пр.

в) Создание новых стилей на основе взаимной интеграции западных спортивных единоборств и боевых искусств Востока. Такие спортивно-боевые единоборства не имеют выраженного национального характера — кикбоксинг, рукопашный бой.

2. Выявлено, что спортивно-боевые единоборства играют значительную роль в отечественной физической культуре, хотя развитие и функционирование системы СБЕ в России происходило, главным образом, естественным путем и в достаточной мере спонтанно, так как практически отсутствовала весьма важная группа системонаполняющих факторов — система подготовки научно-педагогических кадров и как следствие система эффективного контроля за деятельностью субъектов и объектов спортивно-боевых единоборств, что является не только нежелательным, но и в значительной степени вредным, в связи с тем, что недостаток квалифицированных педагогов-воспитателей может способствовать подготовке в организациях спортивно-боевых единоборств элементов социально опасных для общества.

В настоящее время имеется насущная необходимость в расширении образовательных структур, готовящих специалистов по данному виду единоборств.

3. Определено многообразие функций, которые имели боевые искусства Востока:

а) общекультурные функции — образовательные, социально-психологические, религиозные, эстетические, этические, экологические;

б) специфические функции — обеспечения физической безопасности, профессионально-прикладные, физической направленности, развивающей и оздоровительной направленности, образовательные, рекреативно-реабилитационные и спортивные.

Данные функции могут представлять значительный потенциал в обогащении отечественной физической культуры.

4. Установлено, что коренным отличием боевых искусств Востока от аналогичных европоцентристких систем являлось представление о них как о средстве и методе совершенствования человека в его духовной, интеллектуальной и телесной целостности и единстве с природой. Выполнение боевых приемов, то есть, являлось своеобразной динамической медитацией, что адекватно внутреннему проявлению отрицания их внешней агрессивности.

Такой подход приемлем и может составить методологическую основу дальнейшего развития теории и практики современных спортивно-боевых единоборств.

5. Результаты лабораторного эксперимента свидетельствуют, что разработанная нами методика общеразвивающих упражнений, включающая традиционные для физического воспитания в боевых искусствах Востока элементы: релаксационную психорегулирующую тренировку и самомассаж, статическую гимнастику даоинь и медленные упражнения тайцзицюань в комплексе с упражнениями силовой направленности, массажем и гидро-термо процедурами, показала свою высокую эффективность по оптимизации процессов восстановления функционального состояния опорно-двигательного аппарата как спортсменов разных специализаций (легкоатлеты, борцы, штангисты, велосипедисты, кикбоксеры, каратэисты, ушуисты) и квалификаций (от 1-го спортивного разряда до заслуженного мастера спорта), так и занимающихся в группах оздоровительной направленности.

6. Опытно-экспериментальным путем выявлено, что включение в учебно-тренировочный процесс спортсменов высокой квалификации, специализирующихся в различных видах СБЕ (ушу, каратэ, кикбоксинг) рекреативно-реабилитационных занятий, проводимых на основе принципов боевых искусств Востока (концентрации и осознанности, замедления, единства и гармонии противоположностей) способствовало улучшению функционального состояния основных систем организма:

а) Со стороны центральной нервной и нервномышечных систем в экспериментальной группе зарегистрировано статистически достоверное повышение скорости развития и силы тормозных процессов на 6,9 %, сдвиг баланса нервных процессов в сторону торможения на 8,3 %, повышения функциональной активности тормозных систем на 9,8 %, увеличение долевого участия альфа-ритма в суммарной электроэнцефалограмме на 15,8 %, повышение уровня адаптивности на 14,8 % и улучшение общего функционального состояния центральной нервной системы на 2,7 %.

Значительный прирост обнаружен в максимальной силе мышц — на 8,1 % скорости произвольного расслабления мышц — на 10,6 % и общем функциональном состоянии мышц — на 8,4 %.

Достоверно снизилась (на 7,2 %) вероятность перенапряжений и травм опорно-двигательного аппарата, повысился уровень адаптированности или тренированности к физическим нагрузкам (на 9,1 %) и существенно улучшился (на 4,6 %) прогноза успешности спортивной деятельности.

б) Столь существенные позитивные изменения функционального состояния ЦНС и НМС не могли не отразиться на показателях физической работоспособности и ее энергетической стоимости.

в) О более высокой экономичности и эффективности деятельности организма спортсменов экспериментальной группы свидетельствуют также результаты терапевтических и электоркардиографических обследований. Под влиянием рекреативного занятия в экспериментальной группе произошло достоверное снижение артериального давления диастолического д) на 7,3 % и некоторое (не достоверно) уменьшение артериального давления систолического), увеличение длительности R-R интервалов (на 10,6 %)свидетельствующее о замедлении частоты сердечных сокращений, снижение величины систолического показателя на 7,6 %, повышение показателя работы сердца на 11 % и, соответственно, интегрального показателя сердца на 18,7 %.

9. Опытно-экспериментальным путем установлено, что организация учебно-тренировочного процесса в спортивных командах кафедры спортивно-боевых единоборств на основе разработанной нами спортограмме кикбоксинга, принципах целостности, этики и морали, единства и гармонии противоположностей, концентрации и осознанности, воспитывающего выполнения движения, реализованных методами випассаны — медитации, статической суставной гимнастики (даоинь) и медленной плавной гимнастики (тайцзицюань) способствовало оптимизации социально-психологического климата и увеличению эффективности и экономичности деятельности организма спортсменов, что способствовало подготовке Чемпиона Европы и трех первых призеров Кубка Европы по спортивному ушу, а также трехкратного Чемпиона Мира по кикбоксингу.

Послесловие

Мы надеемся, что уважаемый читатель извинит нас за то, что в завершении нашего путешествия в страну боевых искусств и спортивно-боевых единоборств мы «загрузили» его интеллект некоторыми специальными терминами и цифрами, подтверждающими положительное влияние принципов, средств и методов, пришедших из глубины веков, на физическое и психическое здоровье наших соотечественников разного возраста и пола. Очевидно, что наилучшим подтверждением нашего практического и теоретического опыта являются высокие спортивные результаты, достигнутые студентами Академии имени Петра Францевича Лесгафта, который подтверждает наиболее эффективной психотехникой рукопашного боя остается буддийская випассана-медитация, реализуемая в статических положениях, при выполнении комплекса медленных упражнений тайцзицюань, а также во время тренировочных спаррингов с различной степенью условности.

Оглавление

Предисловие

Введение

Раздел 1. Исторические аспекты боевых искусств

  Глава 1. Физическая культура и боевые единоборства в Древней Греции

    1.1. Социально-географические причины культурного переворота в Древней Греции

    1.2. Особенности греческого мировосприятия

    1.3. Агональное начало

    1.4. Метафизические истоки агона

    1.5. Закат греческой агонистики

  Глава 2. Боевые искусства Европы, Америки и России,

    2.1. Воинская подготовка в Древнем Риме

    2.2. Воинская подготовка в Европе

      2.2.1. Боевые искусства Франции

    2.3. Боевые искусства Америки

      2.3.1. Борьба капоэйра в Бразилии

      2.3.2. Единоборства, развиваемые в США и на Гавайских островах

    2.4. Развитие боевых искусств в России

  Глава 3. История формирования и развития боевых искусств Востока

    3.1. Факторы, обусловившие разнообразие боевых искусств Востока

    3.2. Преемственность традиции боевых искусств Востока

    3.3. Школы боевых искусств на Дальнем Востоке

    3.4. Китайские боевые искусства — ушу

      3.4.1. Процесс формирования ушу

      3.4.2. Народное, армейское и монастырское ушу

      3.4.4. Внутренние стили китайского ушу

      3.4.5. Систематизация китайских боевых искусств

      3.4.6. Организация китайского ушу на Востоке и Западе

    3.5. Боевые искусства Японии

      3.5.1. Древнейшие воинские системы и единобрства

      3.5.2. Кобу-дзюцу и синбу-дзюцу. Бу-дзюцу и будо

      3.5.3. Дзю-дзюцу и дзюдо

      3.5..5. Каратэ-до

      3.5.6. Отдельные школы японских боевых искусств

      3.5.7. Систематизация японских боевых искусств сегодня

    3.6. Боевые искусства Кореи

      3.6.1. Корейские боевые искусства на современном этапе

    3.7. Боевые искусства Юго-Восточной Азии

      3.7.1. Боевые искусства Вьетнама

      3.7.2. Боевые искусства Бирмы

      3.7.3. Боевые искусства Таиланда

      3.7.4. Боевые искусства Индонезии и Малайзии

  Глава 5. Современные боевые искусства

  Заключение по разделу 1

Раздел 2. Философско-религиозные и психологические аспекты боевых искусств Дальнего Востока

  Глава 1. Основные философские доктрины Китая и их влияние на развитие СБЕ

    1.1. Конфуцианская идеология и ее влияние на ушу

    1.2. Даосские корни китайского ушу

    1.3. Чань-буддизм и его роль в становлении ушу

  Глава 2. Философия и мировоззрение представителей направления дзэн-буддизма

    2.1. Принципы самурайской идеологии и ее влияние на воинские искусства

  Глава 3. Философские основы других восточных единоборств

  Глава 4. Психопедагогика современных спортивно-боевых единоборств

  Заключение по разделу 2

Послесловие Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg