«Неандертальцы»

Неандертальцы (fb2) - Неандертальцы (пер. Ирина Гавриловна Гурова) (Возникновение человека - 4) 24848K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Джордж Констэбл

Четвертая книга серии "Возникновение человека" посвящена непосредственному предшественнику современного человека - неандертальцу. Автор знакомит читателя с историей открытия неандертальского человека, жившего в ледниковую эпоху, - искусного охотника, современника пещерного медведя, пещерного льва, мамонта и других вымерших животных.

В книге рассматриваются новейшие гипотезы, объясняющие почти внезапное исчезновение неандертальца и появление его преемника, кроманьонца, а также рассказывается о последних открытиях в этой области.

Книга богато иллюстрирована; рассчитана на людей, интересующихся прошлым нашей Земли.

Неандертальцы

The Emergence of Man

The Neanderthals

by George Constable and the Editors of TIME-LIFE Books

TIME-LIFE Books New York

5А

К65

Констэбл Дж.

Неандертальцы. Пер. с англ. И. Гуровой. Ред. и предисл. Ю. Г. Рычкова. М., "Мир", 1978. 159 с. с ил. (Возникновение человека)

Автор: ДЖОРДЖ КОНСТЭБЛ, сотрудник издательства Time-Life Books, много писал на научные темы. Кроме того, его перу принадлежат три романа - "Все покинутые дети", "Властители воображения" и "Мечты застенчивых людей", а также несколько книг для детей, в том числе "Охотники на китов" и "Рыцари- воины".

Консультант: РАЛЬФ С. СОЛЕЦКИ, профессор антропологии Колумбийского университета - признанный авторитет по неандертальцам. Окончив Нью-йоркский Сити-колледж и Колумбийский университет, он одно время был сотрудником Смитсоновского университета. Свои раскопки в иракской пещере, где некогда обитали неандертальцы, он описал в книге "Шанидар. Первые цветочные люди".

Рисунок на переплете: Два неандертальца, возвращающиеся с охоты, осторожно, время от времени останавливаясь, пробираются через гряду покрытых лишайниками валунов. Этот найденный первым - и вызвавший наибольшие споры - древний человек был не обезьяноподобным зверем, каким его долго считали, но непосредственным предшественником современного человека: обладал крупным мозгом и изготовлял орудия, одежду и укрытия, чтобы выжить в суровых условиях ледникового периода.

Сцены, изображенные на переплете и на страницах 29-37, были воссозданы наложением рисунков на фотографии ландшафтов того типа, который существовал во времена неандертальцев. Рисунки на переплете сделаны Бертом Силверменом, рисунки на страницах 29-37-Хербом Стейнбергом.

Редакция научно-популярной и научно-фантастической литературы

© 1973 Time-Life International (Nederland) В. V. Original English language edition published by Time Inc.

© Перевод на русский язык, "Мир", 1978

Дж. Констэбл НЕАНДЕРТАЛЬЦЫ

Редактор Р. Дубровская

Художник В. Карпов

Художественный редактор А. Смеляков

Технический редактор А. Резоухова

Корректоры С Денисова, И Соколова

ИБ № 1292

Сдано в набор 29.07.77. Подписано к печати 27.04.78. Формат 84×1081\16. Бумага офсетная N° 1. Гарнитура Тайме. Печать офсетная. 5 бум. л., 16,80 усл. печ. л., 17,77 уч.-изд. л. Тираж 75 000 экз. Зак. 610. Цена 2 р. 20 к.

Текст набран на фотонаборных машинах

Издательство "Мир" Москва, 1-й Рижский пер., 2

Ярославский полиграфкомбинат Союзпочиграфпрома при Государственном комитете Совета Министров СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 150014, Ярославль, ул. Свободы, 97.

Предисловие

Книгой "Неандертальцы" открывается предпоследняя страница истории становления человека. Эпопея близится к завершению, но число неразрешенных научных проблем не уменьшается. Самые острые из них связаны именно с неандертальцами. Словно чтобы помочь выявить черты героя, природа меняет декорации - ледниковая эпоха, общее иссушение климата Земли, падение уровня Мирового океана. Картина насыщается деталями. Число обнаруженных по всему Старому Свету неандертальских стоянок приближается к полутысяче, число находок самих неандертальцев превышает сотню, изготовленные ими каменные орудия занимают огромные стенды в музейных коллекциях, а на их изучение затрачиваются тысячи часов рабочего времени.

Растет число ученых, вовлеченных в разрешение неандертальской проблемы. Растет и число научных теорий и мнений. Как заметит читатель, решения начинают приниматься на основе принципа большинства. Но такой своеобразный демократизм в науке не гарантирует ее от подлинных переворотов в понимании проблемы. Большинство ученых вначале отрицали саму возможность существования неандертальского человека; затем, смирившись с этим фактом, отвели ему место тупиковой ветви на родословном древе человека и начали искать некоего "пресапиенса", более или по крайней мере не менее древнего, чем неандерталец, и наконец, разочаровавшись в его поисках, вслед за своими советскими коллегами признали неандертальцев как стадию в становлении современного человека.

Этот шаг обусловлен изменением взгляда на биологическую систематику людей среднего и верхнего палеолита и геологической современности - все они признаются представителями единого вида Homo sapiens. Но только что достигнутому согласию ученых в вопросе о том, проходил человек стадию неандертальца в своей эволюции или нет, вновь грозит нарушение, ибо большинство советских антропологов придерживаются иного взгляда на систематику и, подчеркивая качественный характер отличий физических типов современного человека и человека неандертальского, возводят последнего в ранг самостоятельного вида.

Отличия современного человека от неандертальца не столь явны, как от человека прямоходящего (например, по объему мозга эти отличия отсутствуют вовсе). По другим признакам они устанавливаются путем измерений, то есть с помощью количественной меры расхождений в деталях строения скелета, в пропорциях черепа, в соотношении отделов головного мозга. Найти же неуловимый переход количественных различий в качественно иное состояние - задача не из легких. Многое зависит от того, на какие различия и какие признаки сделать упор, чему и какой придать вес. Но в вопросе о том, весомы ли выявляемые отличия, последнее слово принадлежит самим неандертальцам.

Попробуем судить не по окаменевшей форме, не по внешним особенностям ископаемых остатков неандертальских людей, а по их деяниям. Ведь следы таких деяний дошли до нас в не меньшем количестве, чем окаменевшие кости. И тогда окажется, что под покатым лбом неандертальца горела истинно человеческая мысль - она руководила людьми в их противостоянии Великому оледенению, она разрабатывала те разнообразные приемы труда и охоты, что позволили человеку выстоять в эпоху наибольших экологических потрясений. Глаза, упрятанные под мощное надбровье, которое отличает неандертальца от современного человека, - эти глаза светились любовью к ближним, состраданием к слабым и старым, к больным и умирающим. Но эти же глаза исступленно взирали на действо каннибалистической магии. "Человек словно в зеркале мир - многолик. Он ничтожен - и он же безмерно велик!" - писал Омар Хайям...

Возможно, речь неандертальца отличалась плохой артикуляцией. Но ни плохо развитая речь, ни скошенный лоб не помешали неандертальцу осознать свое исключительное место в природе, понять величие драмы жизни и смерти, не помешали ему попытаться вступить в борьбу со смертью. С великой надеждой на жизнь после смерти он зародил живущую и в наши дни традицию провожать в последний путь своих близких и своих героев цветами и ветками хвойных деревьев.

А его трудовая жизнь? Отличалась ли она качественно от жизни пришедшего ему на смену кроманьонского охотника? Конечно, каменный инструментарий и кремневый арсенал кроманьонца более разнообразны и более совершенны, но при этом они все еще так близки к неандертальским и так далеки от инструментария и арсенала человека космической эпохи. Так где же провести качественную грань между неандертальским человеком и современным человеком? Чему придать больший вес - свидетельствам костей или же свидетельствам человеческого труда, разума и духа?

Примерно такими видятся мне, одному из читателей этой книги, причины, по которым ее автор вслед за своим авторитетным научным консультантом отказывается от признания видовых - качественных - различий между неандертальским и современным человеком.

Но от этого лишь еще больший драматизм приобретает тайна исчезновения неандертальцев - современный центр всей неандертальской проблемы. Что произошло? Какая трагедия разыгралась во всей Ойкумене ледниковой эпохи? Как могло случиться, что люди - настоящие люди, понятные нам в своем труде, близкие в проявлениях своего интеллекта, - вдруг, менее чем за одну двадцатую всего времени своего существования, повсеместно исчезли с лица Земли, уступив поле жизни кроманьонцам и другим, близким по типу людям?

Здесь необходимо указать, что в науках о человеке проблема смены неандертальского типа людей типом кроманьонским разрабатывается в рамках двух весьма различающихся гипотез происхождения человека разумного и его рас. Гипотезы эти известны под названиями полицентризм и моноцентризм. Первая сформулирована в 30-40-х годах в зарубежной антропологии и советской археологии, вторая - в 40-50-х годах в советской антропологии.

Сегодня у обеих гипотез много сторонников и в нашей стране и за рубежом, более того, и здесь и там отдельные ученые переходят с одних позиций на другие. Коснемся их лишь в той части, в какой они затрагивают вопрос о судьбах неандертальцев на завершающем этапе их двухсоттысячелетней истории.

Полицентризм трактует исчезновение неандертальцев как повсеместное закономерное превращение их в людей современного биологического вида. Это превращение совершилось под воздействием трудовой деятельности, культуры и растущего интеллекта, то есть под воздействием социального фактора как главенствующего над биологическим, способного придать всему процессу небывалое в природе ускорение и приводящего к одинаковым итогам повсюду, где бы ни жили и ни трудились на Земле коллективы неандертальцев. Такова в крайне упрощенном виде полицентрическая гипотеза множественности географических центров превращения неандертальского человека в современного - своего рода счастливый конец неандертальской истории.

Моноцентризм рассматривает исчезновение неандертальцев как вытеснение их человеком нового вида, эволюционно более продвинутым и социально более прогрессивным. Согласно этой гипотезе, превращение неандертальцев в кроманьонцев могло произойти лишь в одном, наиболее для этого благоприятном районе, обеспечивавшем лучшие условия для ускоренного социального прогресса, который повлек за собой прогресс биологический. Таким географическим районом принято считать Ближний и Средний Восток - стык континентов Старого Света, - и здесь, в Палестине, действительно были найдены физически наиболее продвинутые в сторону современного человека неандертальцы, о которых рассказывается в книге. Таким образом, указывая центр, гипотеза исключает из человеческой родословной всех неандертальцев, которые заселяли периферические по отношению к этому центру области тогдашней Ойкумены. Такова в крайне упрощенном изложении моноцентрическая гипотеза превращения неандертальского человека в современного.

Согласно этой трактовке, исчезновение неандертальцев - трагическое завершение их долгой борьбы. Счастливого конца дождались лишь те группы, которые избрали для жизни не слишком холодные и не слишком жаркие страны в срединной части обитаемого тогда мира, на перекрестке всех потоков информации того времени. Но периферию - всегда обширнее любого даже самого широкого центра - ждал отнюдь не счастливый конец. И дело здесь не в эмоциональной оценке событий. По всей обширной периферии неандертальские коллективы, в течение тысячелетий несшие по Земле факел человеческой жизни, не дав ему угаснуть в пору самых жестоких стихийных потрясений, должны были, в соответствии с гипотезой моноцентризма, уйти, вымерев, если не в результате прямого физического их уничтожения, то в конкурентной борьбе с представителями нового вида человека.

По моноцентрической версии конец неандертальской истории подлинно трагичен, как бы ни пытались мы смягчать в своем воображении картины вторжения и вытеснения одних групп людей, уже доказавших свое человеческое достоинство, другими, которым еще предстояло это сделать.

Человек вглядывается в прошлое, чтобы лучше ориентироваться в настоящем и будущем. Как ни полярны изложенные гипотезы исчезновения неандертальцев, между ними возможны компромиссы.

Прибегнем и мы к такому построению, чтобы уяснить важность этой проблемы прошлого для нашего настоящего и будущего.

Допустим, что правы ученые, признающие видовое единство неандертальца и современного человека, то есть признающие отсутствие качественных биологических различий между ними. Допустим, что правы и те, кто путем тщательного сопоставления отдельных количественных различий все же улавливает генетическую связь современного человечества не со всеми, а лишь с одной группой людей неандертальской эпохи. Тогда тема исчезновения неандертальцев приобретает иное звучание.

Палестинские неандертальцы, при всей их близости к типу современного человека, как свидетельствует археология, отнюдь не обладали более передовой для палеолита технологией. Напротив, их каменная индустрия имела весьма архаичный облик в сравнении с иными неандертальскими культурами.

С другой стороны, "цветочные люди" - неандертальцы из иракской пещеры Шанидар, не будучи физически столь прогрессивны, как палестинские неандертальцы, являют первые примеры подлинно человеческого гуманизма. В Европе неандертальцы, обладавшие специализированным комплексом физических черт, которые удаляли их от типа кроманьонцев, были в то же время создателями именно тех мустьерских культурных традиций, из которых возникла верхнепалеолитическая кремневая индустрия кроманьонцев.

Судя по всему, вариации физического типа людей уже в неандертальскую эпоху не находились в причинно-следственной связи с уровнем материальной и духовной культуры, с уровнем социального прогресса, как не стоят в такой связи и сегодня. Процессы, протекающие в двух независимых координатах - биологической и социальной, характеризуют человека, достигшего высокой степени господства над природой.

И все же есть процесс, в котором биологическая составляющая оказывается следствием социальной. Это - демографический процесс. Различные темпы роста населения в разных странах и районах мира означают разный вклад популяций в общечеловеческий генофонд. Увеличение этого вклада, не будучи связано ни с какими эволюционно-биологическими преимуществами, способно в чреде поколений привести к существенному изменению генофонда человечества, а следовательно, и к изменению его ретроспективно восстанавливаемой генеалогии, к появлению в ней тупиковых ветвей в областях периферических по отношению к географическому центру демографического процесса. Остается лишь обратиться к современности, в которой обострились проблемы окружающей среды и народонаселения.

Взрывоподобный рост численности населения Земли преимущественно за счет некоторых стран и районов мира отнюдь не положительно и не прямолинейно связан с уровнем общественно-экономического и культурного прогресса в соответствующих странах и районах мира. Если даже в наше время принципиально возможны незаметные, но быстрые и глубокие изменения в генофонде человечества, то подобный процесс мог совершаться и на заключительном этапе истории неандертальцев. Протекая столь же быстро и незаметно для отдельных человеческих коллективов, разделенных природными и культурными барьерами, такой процесс мог привести к тому, что в этой книге названо "таинственным исчезновением неандертальцев".

Так события человеческого прошлого становятся значимыми спустя десятки тысяч лет, а изучение их помогает ориентироваться в биологии и смежных с нею проблемах современного человека - творения природы и общества.

Ю. Г. Рынков

Вступление

Все еще бытует мнение, что неандертальский человек мало чем отличался от зверя - эдакое неуклюжее невнятно бормочущее существо. Но теперь мало-помалу удалось воссоздать его истинный образ, который не имеет ничего общего с таким воображаемым портретом. За о дно-два десятилетия этот древний человек на наших глазах был очищен от шелухи неверных представлений, накапливавшихся почти сто лет, и признан достойным членом рода людского.

Новые исследования - и критический пересмотр прежних исследований (большинство из них в той или иной степени не отвечает современным критериям) - привели ученых к заключению, что неандертальский человек отличается от нас не так уж сильно. Основные различия носят скорее количественный, чем качественный характер. Обобщая все, что нам теперь известно о неандертальцах, мы, упрощенно говоря, видим разум современного человека, заключенный в теле древнего существа. Основанием для такого лестного вывода послужили открытия, свидетельствующие о том, что у неандертальцев существовали верования, обычаи и обряды. Погребение мертвых, сострадание к себе подобным и попытки воздействовать на судьбу - вот новые аспекты, привнесенные в человеческую жизнь неандертальцами. Их заботило не только собственное, но и чужое благополучие - чисто человеческое качество, обретенное лишь на этом этапе становления человека. Ничто не имело такой решающей важности для развития всего комплекса человеческих качеств (за исключением, конечно, развития мозга), как появление способности принимать к сердцу то, что случается с другими. Однако вместе с разумом современного человека появляются также некоторые нежелательные черты, и неандертальские окаменелости показывают нам, в какую цену обошлось умственное развитие: скелеты порой хранят следы сознательно нанесенных ран, свидетельство насилия человека над человеком.

Как рассказывается в этой книге, во времена неандертальцев (от 100 до 40 тысяч лет назад) в непрерывно меняющемся мире то наступающих, то отступающих ледников все сильнее начинают ощущаться результаты изобретений и открытий. Неандерталец продвинулся далеко за пределы распространения своего предшественника, человека прямоходящего, и проник в холодные области на севере и во влажные тропические леса на юге. Приспосабливаясь к новым, нередко трудным условиям жизни, он стал искуснейшим создателем каменных орудий - оценить всю тонкость его работы можно, лишь попытавшись изготовить их подобие.

Разумеется, очень многое о неандертальцах по-прежнему нам неизвестно, поскольку имеющийся в нашем распоряжении материал исчерпывается камнями, костями и следами, оставшимися на Земле в тех местах, где эти люди жили постоянно или временно. Мы не знаем, обладал ли неандерталец пышной бородой или растительность на его лице была скудной, как у некоторых современных рас. Мы не знаем даже, была ли его кожа темной или светлой.

И все же, несмотря на все пробелы в наших знаниях, я, антрополог и археолог, более двадцати лет разыскивавший на Ближнем Востоке неандертальские окаменелости, испытываю к нему всевозрастающее уважение. Приступая к раскопкам в иракской пещере, где некогда жили неандертальцы, я в сущности был сторонним наблюдателем, задача которого сводилась к тому, чтобы перечислить и описать предметы материальной культуры, точно измерить толщину культурных слоев и зафиксировать всякие технические данные. Но когда были найдены кости тех неандертальцев, которые изготовляли эти предметы и пользовались ими, я взглянул на этих людей по-иному. Когда я ощутил, что кремневые орудия, которые я держу, - это создание мозга, глаз и рук какого-то одного человека, они сразу обрели отпечаток личности. А затем, когда неандертальское захоронение в той же пещере открыло мне, что живые клали на тело покойного цветы, последний барьер непонимания между мной и неандертальцем рухнул. Он шагнул вперед - настоящий, сложившийся человек.

Ральф С. Солецки

Глава первая. Предок, от которого все открещивались

Неандерталец. Слово это всем нам знакомо. В сознании большинства современных людей оно вызывает смутный образ неуклюжего низколобого детины, который шлялся по земле в дни ледникового периода, одетый в драные шкуры, объяснялся с помощью невнятного бурканья и время от времени отрывался от других занятий, чтобы стукнуть женщину дубинкой по голове и уволочь назад в пещеру. В бытовом употреблении это слово стало ругательством: назвать кого-нибудь неандертальцем - значит почти дать повод для вчинения иска за оскорбление личности.

Такой скверной репутацией в глазах широкой публики неандертальцы обязаны печальным заблуждениям и предвзятости специалистов. До самого последнего времени почти все палеоантропологи считали неандертальцев звероподобными созданиями и в лучшем случае отводили им на генеалогическом древе человека незначительную боковую ветвь. Только теперь справедливость, наконец, восстанавливается. Выяснено, что неандертальцы, хотя они, безусловно, отличались от современного человека, тем не менее и телом и духом были уже настолько людьми, что должны заслуженно разделять с современным человеком его видовое название Homo sapiens - человек разумный. И что даже еще важнее, собрано много новых данных, доказывающих, что некоторые неандертальцы .- а может быть, и все они - были нашими непосредственными предками. Они несли факел эволюции шестьдесят тысяч лет (в период от 100 тысяч до примерно 40 тысяч лет назад). За это время они намного расширили область расселения человека, создали разнообразные каменные орудия, чтобы подчинять себе природу, и открыли путь к ее познанию через представление о сверхъестественном. Вне всяких сомнений, это были предки, которыми можно гордиться.

Галерея портретов неандертальского человека, изготовленных начиная с 1888 года (верхний ряд слева), показывает, насколько различны были представления о нем, даже опиравшиеся на одну и ту же окаменелость. Реконструкция мускулатуры {верхний ряд в середине) была сделана в начале XX века для видного французского антрополога Марселена Буля (см. стр. 19-23) по черепу, найденному в Ла-Шапель-о-Сен. Другие ученые, несколько по-иному воссоздавая мягкие ткани на том же черепе, получили головы, изображенные в среднем ряду слева и в нижнем - справа

Так почему же "специалисты судили о неандертальцах столь неверно? Причин можно назвать несколько - малое число окаменелостей, неправильное воссоздание облика по небольшим фрагментам костей и другие чисто технические трудности. Но пожалуй, главная причина, усугубившая указанные проблемы, заключалась в том, что неандерталец по воле случая появился на сцене в очень неблагоприятный для него момент. Это произошло на переломе XIX века, в критическую для истории мысли эпоху, когда старинные и очень удобные представления о прошлом человека все больше рушились, уступая место новым - и возмутительным - идеям вроде эволюции. Прежние идеи объяснить неандертальца не могли. Новые идеи, способные дать ему объяснение, чаще всего встречались в штыки и, как правило, понимались превратно. И когда в 1856 году был найден относительно примитивный скелет, никто не был достаточно психологически подготовлен к тому, чтобы признать в нем останки далекого пращура: ученых поразила своего рода антипредковая слепота, от которой они оправились лишь почти век спустя.

Неандертальский человек впервые был обнаружен неподалеку от немецкого города Дюссельдорфа, в узкой и глубокой долине одного из притоков Рейна, носящей название Неандерталь - "долина Неандера". В 1856 году там на склонах шла добыча известняка. Летом рабочие после очередного взрыва обнаружили метрах в двадцати над рекой небольшую пещеру. Разбивая кирками пол пещеры, они наткнулись на какие-то старые кости. Однако их интересовал только известняк, и значительная часть, быть может, полного скелета неандертальца исчезла бесследно. На долю исследователей остались только черепная крышка, несколько ребер, обломок таза, несколько костей рук и ног.

Владелец карьера решил, что это кости медведя, и преподнес их местному школьному учителю И. К. Фульротту, который интересовался подобными находками. Фульротт, достаточно знакомый с анатомней, сразу увидел, что кости принадлежали не медведю, а человеку, причем какому-то диковинному человеку. Кости конечностей были массивными, а лобная кость скошена - все это, решил он, свидетельствует о большой древности. Но зачем понадобилось бедняге забираться в пещеру? По- видимому, заключил Фульротт, его тело занесли туда волны Ноева потопа.

Зная, что его выводы будут оспариваться, Фульротт обратился за консультацией к специалисту, и Герман Шааффгаузен, профессор анатомии Боннского университета, согласился, что кости принадлежали представителю "одной из древнейших человеческих рас". Впрочем, эта древность исчерпывалась для него несколькими тысячелетиями - окаменевшие фрагменты костей, по его мнению, могли принадлежать кому-нибудь из варваров, обитавших в Северной Европе до прихода туда кельтских и германских племен. Шааффгаузену и в голову не приходило, что перед ним лежали останки человека куда более древнего, чем все известные ему расы, варварские или не варварские.

Впрочем, вряд ли стоит ставить почтенному профессору в упрек, что он не распознал, кто был найден в Неандертале. В 1856 году ученый мир еще не осознавал, что человечество существует на Земле очень долго. И ни один уважающий себя ученый не поверил бы, что когда-либо могли существовать иные люди, отличающиеся от современных. Такая идея вступила бы в прямое противоречие с так называемой "Лестницей существ" - основой основ биологической мысли со времен Аристотеля. Лестница существ представляла собой величественную иерархию всех сущих созданий. У каждой твари имелся свой ранг. Начиная от смиреннейшего червя, иерархия вела через все более и более высокоразвитые существа к вершине жизни - самому человеку. Существа, находящиеся вблизи друг от друга в этой цепи, естественно, обладали определенным сходством, и даже человек, бесспорно, кое в чем напоминал обезьян, но лишь внешними чертами (неизмеримое умственное и духовное его превосходство сомнений не вызывало). Однако такое сходство вовсе не означало родства. Каждая ступенька Лестницы существ была создана вполне законченной в момент Творения, виды не изменялись и, уж конечно, не развивались из низших форм.

Эта упорядоченная схема все еще господствовала в 1856 году, но была несколько подорвана находками костей, которые явно не принадлежали ни одному из известных животных, а потому некоторые дерзкие умы заподозрили, что, быть может, Лестница существ не вполне отвечает действительному положению вещей. Большинство авторитетов небрежно отмахнулись от неразрешимой проблемы: таинственные кости - это просто божья "шутка" или же в прошлом Творений было несколько. Однако схему подрывали не только вымершие животные. Кое-какие странные человеческие окаменелости были найдены уже в 1700 году, а возможно, их много раз находили и раньше. Во всяком случае, в 1829 году в Бельгии и в 1848 году на северном склоне Гибралтарской скалы были обнаружены кости, которые, как мы теперь знаем, принадлежали неандертальскому человеку. Но в отличие от костей из Неандерталя они не получили известности и тогдашней науке не пришлось с ними считаться.

Впрочем, к середине XIX века наука уже пересмотрела один из важнейших вопросов, касающихся прошлого, - вопрос о его протяженности. В предшествующем веке господствующая точка зрения опиралась на книгу Бытие, утверждающую, что мир был сотворен за шесть дней примерно шесть тысяч лет назад. Но даже в XVIII веке находились вдумчивые люди, считавшие, что Земля должна быть гораздо старше. Один из них, английский геолог-любитель Джеймс Хаттон, предположил, что особенности земного рельефа (горы, равнины, океаны) могли возникнуть, только если наша планета претерпевала неоднократные изменения - суша поднималась, а затем подвергалась эрозии. Судя по степени изменений, работа геологических сил должна была продолжаться неимоверно долго. А потому Хаттон отверг библейское расписание сотворения мира, объявив: "Нам не удается обнаружить никаких свидетельств начала и никаких указаний на конец".

Практически все тогдашние светила науки не согласились с Хаттоном - по крайней мере те, кто о нем вообще слышал. В лучшем случае они допускали, что в доисторические времена рельеф планеты мог измениться два-три раза под воздействием мировых катастроф - потопов, столкновений с кометами и так далее. Однако в 30-х годах XIX века еще один английский геолог, Чарлз Лай- ель, собрал множество данных, которые доказывали, что Земля подвергается постоянным изменениям под воздействием сложных геологических процессов и существует уже миллионы лет.

Едва Лайель доказал древность Земли, как многие задумались над тем, где во время этих долгих геологических изменений находились люди. Наиболее простое объяснение, общепринятое в те годы, когда отыскались неандертальские окаменелости, сводилось к тому, что люди были созданы относительно недавно. А возможно, они в те эпохи еще пребывали в Эдеме. Однако приятное убеждение в относительной юности человечества вскоре уступило место подозрениям, что оно далеко не молодо.

Произошло это всего через два года после находки неандертальских окаменелостей. Однако свое мнение специалисты изменили вовсе не из-за них. В том, что люди существуют на Земле очень давно - и оставили многочисленные тому свидетельства, - ученых убедили каменные орудия. Пахари, дорожные рабочие, да практически все, кто по той или иной причине копал землю, из века в век натыкались на эти орудия, не зная, что они собой представляют. Никто не догадывался, что их изготовляли люди, когда материальная культура была самой примитивной: они считались прихотливыми изделиями стихийных сил - воды, солнца или (самое вероятное) молний. В народе их называли "громовые камни", и французские, а также скандинавские крестьяне прятали их в стенах своего жилья или под порогом, чтобы уберечься от молнии, поскольку она якобы никогда не ударяет дважды в одно и то же место.

В 30-х годах прошлого века французский таможенный инспектор по имени Буше де Перт разгадал, чем были такие камни на самом деле. Он начал коллекционировать оббитые камни, которые во множестве находил в обрывах вдоль реки Соммы на северо-западе Франции. Сортируя их по характеру краев и острия, он пришел к убеждению, что это - орудия, изготовленные человеком. А поскольку лежали они глубоко в земле, он решил, что их следует отнести к доисторическим временам. Он опубликовал описание своих находок в нескольких томах, но во Франции его открытие не вызвало ничего, кроме пренебрежения. Наконец, в 1858 году несколько английских ученых решили ознакомиться с материалом лично - их французские коллеги так и не удосужились этого сделать. Они посетили места, где де Перт собирал камни, и убедились, что он был прав (в действительности он был более чем прав - древность найденных им орудий исчисляется по меньшей мере в 300 тысяч лет).

Затем, через год после того, как английская ученая делегация по достоинству оценила труды де Перта и официально закрепила за человечеством головокружительно древнее прошлое, научный мир был потрясен до основания выходом в свет книги Чарлза Дарвина "Происхождение видов". Ее появление разнесло аккуратненькую Лестницу существ вдребезги. Дарвин доказал, что виды растений и животных не вечны, а способны изменяться и порождать новые виды. Он, кроме того, доказал, что геологическая летопись запечатлела развитие жизни от низших форм к высшим. О том, что и человек, возможно, произошел от низших форм, Дарвин прямо почти не говорил (хотя его сдержанность не помешала какому-то взбешенному валлийцу назвать его в письме "старой волосатой обезьяной"). Однако данные для такого революционного заключения были налицо - окаменелости из пещеры в долине Неандера. Они говорили о человеке, совсем непохожем на современных людей, отличавшемся от них даже больше, чем норвежец от готтентота. И ученому миру было известно, что он существовал, - об этом позаботился Шааффгаузен: он опубликовал статью с описанием костей и продемонстрировал их на заседаниях ряда обществ.

Тем не менее ученый мир оставался глух и слеп. Никто не соглашался принять неандертальца в предки человека. Почти никто не признавал древности его окаменевших костей. По общему мнению, они принадлежали обыкновенному человеку, а их особенности объяснялись болезнью или "чужеземностью". Ученые мужи выдвигали гипотезы, которые кажутся провозвестницами модных сейчас этнических шуток. Некий немецкий анатом, заметив легкую изогнутость костей ног, заключил из этого, что они принадлежали человеку, который большую часть жизни проводил на лошади, и блистательно уточнил, что, по всей вероятности, окаменевший человек был "казаком-монголом", служившим в русской кавалерии, которая в 1814 году преследовала отступавшую за Рейн армию Наполеона. По его догадке злополучный казак дезертировал, спрятался в пещере Неандерталя и там испустил дух. Другой анатом, изучая низкий свод черепной крышки, усмотрел по отпечаткам борозд, что она принадлежала "дряхлому голландцу". Французский ученый заявил, что этот череп принадлежал могучему кельту с низким умственным развитием".

Сотворение обезьяны из человека

Пусть дарвиновский человек

Держится и мило,

А все же он, как ни крути,

Обритая горилла.

Этот насмешливый куплет из оперетты Гилберта и Салливена, поставленной в 1884 году, и воспроизведенные здесь карикатуры XIX века еще довольно мягко отражают то потрясение и негодование, которыми была встречена дарвиновская теория эволюции и которые настолько затемнили истинную сущность неандертальского человека, открытого почти одновременно с опубликованием "Происхождения видов", что она становится ясной только теперь. Дарвин надеялся, что принцип естественного отбора будет факелом, который прольет свет на происхождение человека, но факел этот поджег пороховую бочку. Самодовольные викторианцы отказывались верить, что люди когда-то выглядели иначе и что неандерталец мог быть их предком.

Почти все, кто выступал против теории эволюции, попросту не поняли Дарвина и считали, что, по его мнению, современный человек произошел непосредственно от обезьяны. Даже Бенджамин Дизраэли, английский государственный деятель, отличавшийся большой широтой взглядов, видимо, находился в плену этого заблуждения, когда сказал, что, по Дарвину, человек - либо обезьяна, либо ангел, и объявил, что сам он "на стороне ангелов". Борьба вокруг эволюционной теории продолжается и сегодня: в 1972 году в Калифорнийском совете по делам просвещения разгорелся ожесточенный спор вокруг требования, чтобы детей знакомили не только с теорией эволюции, но и с библейской версией "творения по божьему промыслу". Предложение это принято не было, но совет высказался против безоговорочного принятия теории эволюции.

Карикатура 1872 года, авторы которой пытаются высмеять основную идею книги Дарвина 'Происхождение видов', изобразив происхождение человека из свиньи через быка

Дарвин приглашает обезьяну прыгнуть через обруч. Подпись гласит: 'Мудрый отец узнает своего сына'

Потрясенный дворецкий докладывает о новом госте, который дебютирует в свете благодаря Дарвину. 'Мистер Г-г-г-орилла!'

На карикатуре, опубликованной в журнале Harper's Bazaar в 1876 году, обезьяна подставляет соседке свой хвост для ампутации - ей не терпится стать человеком

На карикатуре, напечатанной венским журналом Kikeriki в 1882 году, обезьяны оплакивают кончину своего благодетеля Чарлза Дарвина. 'Дарвина больше нет, - причитают обезьяны. Кто же теперь будет защищать наше дело?'

Английский журнал Punch (1871 год) в примитивной форме ставит один из наиболее острых вопросов прошлого века: 'Человек ли я и брат ли?'- гласит плакат на груди обезьяночеловека

Злая карикатура на Дарвина, помещенная в Hornet в 1871 году, изображает его в виде 'достопочтенного орангутана', внесшего немалый вклад в 'противоестественную историю'

А еще один специалист мужественно удержался от соблазна и не стал приписывать окаменелости какому-то недотепе-чужеземцу, но заявил, что человек этот страдал рахитом, к тому же сломал локтевую кость, которая так толком и не срослась. И то и другое было верно, но, к несчастью, он добавил еще и ошеломляющее объяснение формы черепа: испытывая неутихающую боль, неведомый страдалец постоянно морщил лоб, и это выражение неизбывной муки, воздействуя на кости, в конце концов создало надглазничный валик.

Английские ученые были более сдержанны. Геолог Лайель привез в Лондон слепок неандертальского черепа, который был затем выставлен между черепом гориллы и черепом негра - что отражает представление о расах в ту эпоху. Томас Гексли, ярый защитник новой теории эволюции, предложенной Дарвином, признал, что настолько обезьяноподобного черепа ему еще видеть не доводилось, однако, добавил он, "неандертальские кости ни в каком отношении нельзя считать остатками человека, занимающего промежуточное положение между людьми и человекообразными обезьянами".

Только Уильям Кинг, профессор анатомии в Куинс-колледже (Голуэй, Ирландия), твердо решил, что кости эти принадлежат представителю вымершей ветви человечества. Он предложил выделить его в особый вид Homo neanderthalensis - человек неандертальский. Дав окаменелости родовое обозначение Homo, Кинг тем самым признал общее сходство неандертальца с людьми, но присвоить ему и видовое наименование современного человека sapiens (производное от латинского слова "разумный", "мудрый") Кинг не счел возможным, так как, писал он, "неандертальский череп слишком уж походит на обезьяний... и я вынужден заключить, что мысли и желания, некогда в нем рождавшиеся, никогда не возносились над животным уровнем".

Оценка Кинга была ближе к истине, чем все прочие, но позже он изменил точку зрения под влиянием выводов, которые сделал Рудольф Вирхов, знаменитый немецкий анатом и антрополог. В весьма логичной статье Вирхов заявил, что человек из долины Неандера был вовсе не древним, а самым обыкновенным и вполне современным, но в детстве страдал рахитом, в старости - артритом, и голова его была изуродована двумя-тремя сокрушительными ударами, от которых он каким-то образом оправился. Заключение такого авторитета успешно положило конец построению дальнейших гипотез.

Но каким образом столь выдающиеся специалисты могли принять кости неандертальца за современные? Одна из причин заключается в неполноте окаменелостей - отсутствие лицевого отдела черепа и нижней челюсти не позволяло решить, как в действительности выглядел этот человек. Кроме того, древность неандертальца оставалась в какой- то мере гипотетической, поскольку возле окаменелостей не нашли ни каменных орудий, ни костей вымерших животных. Раз точных доказательств его древности не существовало, то благоразумие требовало проявить осторожность и исходить из времени, не слишком удаленного от настоящего. И было бы несправедливо осуждать ученых той эпохи за стремление занять наиболее безопасную позицию. Те из них, кто принял теории Дарвина и де Перта, проявили широту взглядов, редкостную по любым меркам. Требовалось поистине огромное интеллектуальное мужество, чтобы предпочесть незыблемым вековым истинам дерзновенную идею дарвиновского мира, опирающегося на эволюцию.

С момента выхода в свет "Происхождения видов" дарвинисты, надо воздать им должное, искренне желали отыскать менее развитого предка современного человека. Но следует учитывать, что у них не было и не могло быть ни малейшего представления, как и где начинать эти поиски. Гексли, смелый и блистательный ум, считал, что вряд ли удастся отыскать окаменелости, которые проиллюстрируют эволюционную историю человека. Другие сторонники теории эволюции полагали даже, что заглядывать в прошлое вообще нет надобности. По их мнению, переходное существо, стоящее между каким-то примитивным предком и ими самими, можно было отыскать и среди ныне живущих народов. Некий дутый авторитет указывал, что такие переходные черты имеются у негров. Негр, утверждал он, "редко стоит совершенно прямо", а его стопа обладает той же цепкостью, что и нижние конечности человекообразных обезьян. Тот же субъект сослался на приюты для умалишенных: "Я не побоюсь утверждать... что микроцефалы и врожденные идиоты являют такую полную серию переходных форм от человека до обезьяны, какую только можно пожелать". Подобные "теории" особой популярности не приобрели, но их существование помогает нам понять, почему эволюционное значение остатков неандертальского человека не было осознано сразу же. Даже как будто чуждые пристрастиям ученые нередко видят лишь то, что ожидают увидеть. Они никак не ожидали, что переходное эволюционное звено объявится в пещере, а потому не обратили на неандертальскую находку должного внимания.

Как только Вирхов объявил, что странности костей, обнаруженных в долине Неандера, - всего лишь следствие болезни, а вовсе не их древности, они перестали смущать ученых и были тут же забыты. Тем не менее специалисты по доисторическим временам по-прежнему очень хотели отыскать окаменелость древнего предка современного человека... но при одном условии. Окаменелость эта должна была обладать внешним сходством с современным человеком: то, что напоминало предка- животное (низшую или человекообразную обезьяну), почти автоматически отвергалось.

Этот своеобразный критерий приемлемости стал особенно явным в 1868 году, когда внимание ученого мира привлекла новая окаменелость. На юго-западе Франции, вблизи горы Кро-Маньон, землекопы, сооружавшие железнодорожное полотно, наткнулись на древнюю нишу в скале, защищенную от дождя и снега нависающим выступом. Раскапывая землю, накопившуюся под выступом, они обнаружили кремневые орудия, разбитую кость какого- то животного... и останки пяти людей. Один мужской скелет сохранился почти целиком. Если не считать некоторой массивности, он мало чем отличался от скелетов современных людей. Свод черепа был высок, плоскость лица почти вертикальна, подбородочный выступ отчетливо выражен. Однако найденные там же каменные орудия и кости вымерших животных не оставляли сомнений в том, что человек этот жил в очень давние времена. Ему почти немедленно и с большой охотой предоставили место на генеалогическом древе человека. Ведь он был высок, красиво сложен и вовсе не походил на низколобое нескладное чудище с массивными конечностями. Не составляло труда вообразить, как он обозревает орлиным взглядом окружающие холмы и впереди других охотников бросается в схватку со свирепыми зверями, населявшими его снежный мир. "Кроманьонский человек", как его назвали, казалось, подтверждал, что люди всегда выглядели так же, как теперь, - и все вздохнули с облегчением.

Но это шаткое перемирие с прошлым рухнуло в 1886 году, когда опять были найдены примитивные на вид окаменелости. В Бельгии, в пещере неподалеку от местечка Спи, обнаружились два скелета. Один из черепов - возможно, женский - походил на неандертальский, хотя его свод был выше, а лоб не таким покатым. Зато второй оказался почти точной копией неандертальского черепа. Совпадение? Да, сказал Рудольф Вирхов. Скелеты из Спи - тоже останки современных людей, ставших жертвой болезни. Но теперь это объяснение звучало не столь убедительно, как раньше. Не говоря уже о том, что подобное совпадение патологического уродства выглядело маловероятным, окаменелости из Спи были, бесспорно, весьма древними, на что указывали найденные вместе с ними примитивные каменные орудия и остатки вымерших животных. Ученые волей-неволей признали, что в Европе в незапамятные времена действительно обитали какие-то древнейшие люди, отличавшиеся от современного человека.

И. К. Фульротт - первый, кто оценил значение неандертальца. С его окаменевшими остатками он смог ознакомиться потому, что обучал естественным наукам сына владельца каменоломни, в которой их нашли. Позже он стал профессором

Герман Шааффгаузен, твердо веривший, что эти кости принадлежали древнему человеку, на протяжении 50 лет был популярным профессором Боннского университета. Он купил окаменелости для местного музея

Чарлз Лайель, основоположник современной геологии, доказал, что возраст Земли исчисляется миллионами лет, что говорило и о древности человека. Чтобы содействовать изучению неандертальца, он привез в Англию слепок черепа, найденного в долине Неандера

Скелеты, найденные в Спи, не были полными, но тем не менее могли дать примерное представление о внешнем облике неандертальцев. Это были невысокие коренастые люди с горизонтально вытянутой и приплюснутой головой и большим надглазничным валиком. Лицевые кости у них были массивные и выступающие вперед, нижняя челюсть тяжелая, подбородок срезанный. И это - наши предки? Неужели человек разумный, прекраснейший цветок творения, вырос из подобных корней? Нет, сказали чуть не все ученые. Они готовы были предоставить неандертальцу место на генеалогическом древе человека, но только не на одной ветви с современным человеком. Некоторые авторитеты полагали, что неандерталец - это случайное отклонение от основной линии эволюции. Если он и состоит в родстве с истинными людьми, то лишь в самом отдаленном и ни к чему не обязывающем.

Затем в 1891 году на Яве была обнаружена еще более примитивная окаменелость. Питекантроп - существо с большой нижней челюстью и маленьким мозгом. Какая связь существовала между питекантропом (позже получившим наименование Homo erectus - человек прямоходящий) и обладателями более крупного мозга, неандертальцами из бельгийской и немецкой пещер? Большинство специалистов отвергали какую бы то ни было связь, но два-три теоретика решились на смелый синтез. Они выдвинули идею, что и питекантроп и неандерталец заслуживают места непосредственно на стволе фамильного древа. Их рассуждения сводились примерно к следующему: найдено три разных типа окаменелостей, и все, по-видимому, очень древние - питекантроп, неандертальцы и кроманьонец. Питекантроп выглядел наиболее примитивным, неандертальцы - менее примитивными, а кроманьонец был вполне современным. Следовательно, логика подсказывает, что эволюция человека насчитывает три четких этапа, представленные тремя различными типами окаменелостей. И словно специально для того, чтобы подкрепить этот вывод, в песчаном карьере близ немецкого города Гейдельберга в 1907 году была найдена массивная челюстная кость, которая как будто свидетельствовала о том, что питекантроп обитал в Европе до времен неандертальцев и кроманьонцев.

Уильям Кинг, профессор геологии в Куинс-колледже (Голуэй, Ирландия), - первый ученый, решивший, что неандертальские окаменелости были остатками человека вымершего вида, не похожего на современных людей

Рудольф Вирхов, знаменитый, но упрямый профессор Берлинского университета, хотя и был отцом патологической анатомии, тем не менее упорно утверждал, что неандерталец - это современный человек с вмятиной в черепе

Марселей Буль был в начале XX века ведущим специалистом по окаменелостям и изъездил весь мир, осматривая новые находки. Тем не менее его реконструкция неандертальца содержала много искажений и на долгие десятилетия ввела ученый мир в заблуждение

Теперь люди вновь заинтересовались неандертальцами. Шок, который вызвала дарвинская теория эволюции, уже прошел. Ошеломляющая идея, что человек существует десятки, а то и сотни тысяч лет, больше никого не ошеломляла. Окаменелости из Спи доказывали, что неандертальцы были именно древними людьми, а не современными, которых изуродовала болезнь. Открытие же питекантропа с его небольшим мозгом помогло увидеть неандертальцев в правильной перспективе. Хотя многие специалисты предпочитали не прослеживать происхождение человека через неандертальский этап эволюции, их убеждение, будто люди никак не могли выглядеть столь примитивно, как неандертальцы, было уже в сущности чисто субъективным мнением, а потому утратило весомость. Однако именно в этот момент, когда загадка предков человека должна была вот-вот разрешиться, новые материалы совсем запутали проблему.

В первом десятилетии нашего века палеоантропологи вели интенсивные раскопки в департаменте Дордонь на юго-западе Франции. Дордонь была для доисторического человека своего рода землей обетованной даже во времена оледенений, периодически сковывавших Европу. Миллионы лет назад эта область была дном теплого моря. Крохотные, содержавшие известь морские организмы гибли и опускались вниз, постепенно образуя толстые слои известняка. Затем морское дно поднялось, высохло и превратилось в известняковое плато, которое эрозия со временем преобразила в настоящий лабиринт холмов и оврагов, где бродили огромные стада животных. Охотникам же эта область предлагала и отличные убежища - подземные воды, растворяя известняк, создали там сложные анфилады пещер.

Число каменных орудий, найденных в Дордони, начиная с 60-х годов прошлого века достигло поистине астрономической величины, а это говорит о том, что в древности эти места были относительно густо населены. С 1908 года там удалось найти немало замечательных окаменелостей. Одной из первых находок был скелет старика в гроте вблизи деревни Ла-Шапель-о-Сен. Неподалеку, в пещере Ле-Мустье, где перед этим раскопали множество каменных орудий, был обнаружен скелет неандертальского юноши. Скальный навес Ла-Ферраси скрывал скелет взрослого мужчины-неандертальца и, как выяснилось позже, останки нескольких детей. Другой навес в Ла-Кина хранил части нескольких неандертальских скелетов.

Величайшая ценность материала, собранного в Дордони, заключается в его полноте. Прежде ученые имели дело с фрагментами скелетов. Кости из Спи позволили набросать примерный портрет этих древних людей, но до тех пор, пока внешний облик неандертальца все-таки оставался неясным, ученые мужи могли кидаться из одной крайности в другую, видя в нем то практически современного человека, то гориллу. (Некий немецкий антрополог предположил даже, что неандертальцы произошли от существа, напоминавшего гориллу, но его теория содержала любопытное дополнение: по его убеждению, Homo sapiens развивался параллельно им из существа, сходного с орангутаном.) Однако скелеты, найденные на юго-западе Франции, казалось, должны были положить конец столь бурным взлетам антропологической фантазии. Ученые получили возможность изучить черты физического сходства между неандертальцем и современным человеком - или убедиться в его отсутствии.

Для восстановления внешнего облика неандертальца был выбран скелет, найденный в Ла-Шапель-о-Сен, самой же работой занялся сотрудник французского национального Музея естественной истории Марселен Буль. Буль был палеонтологом, знатоком древних костей. В его распоряжение поступил на редкость полный скелет. Кости хорошо сохранились, и хотя некоторые были сломаны, не хватало лишь нескольких позвонков и зубов. Тем не менее Буль наделал массу ошибок, одну удивительнее другой, - и они оставались неисправленными несколько десятилетий.

Буль собрал кости настолько неверно, что неандерталец больше всего напоминал человекообразную обезьяну. Он расположил кости стопы так, что большой палец отходил от остальных под таким же углом, как на руке. В результате получалось, что неандерталец должен был ходить, опираясь на внешний край стопы, точно человекообразная обезьяна. Столь же неверно Буль восстановил и коленный сустав - он объявил, что неандерталец был не способен полностью его выпрямить и передвигался на полусогнутых ногах.

Осанка существа, воссозданного Булем, ни в чем не походила на человеческую. По мнению Буля, позвоночник неандертальца не имел изгибов, которые дают возможность современному человеку стоять прямо. Голова была насажена на этот уродливый позвоночник в крайне неуравновешенной позиции и настолько выдвинута вперед, что, попытайся такой неандерталец поглядеть на небо, он, вероятно, вывихнул бы шею. Обнаружить в неандертальце Буля сходство с современным человеком при всем желании было невозможно - разве что с косолапым горбуном.

Но наиболее сокрушительным был вывод относительно интеллекта человека из Ла-Шапель-о-Сен. Буль словно бы не заметил большого объема черепа - он видел только, что череп этот длинный и низкий, и усмотрел тут признаки умственной отсталости. Для подтверждения такого вывода Буль сослался на форму черепа: измерив пространство непосредственно за покатым лбом, он убедился, что места для лобных долей там мало, а они тогда считались (ошибочно) зонами мышления. И по умственному развитию он отвел своему древнему подопечному место где-то между человекообразными обезьянами и современным человеком - но ближе к обезьянам.

Буль уничтожительно описывал "звериную внешность этого мускулистого нескладного тела и головы с тяжелой нижней челюстью, которая указывает на преобладание чисто животного начала над функциями разума... Какой контраст с людьми последующего периода, с людьми кроманьонского типа, которые имеют уже изящное сложение и благородную голову с прямым высоким лбом - недаром кроманьонцы оставили после себя столько свидетельств своей сноровки в изготовлении орудий, интереса к искусству и религии и способности мыслить абстрактно и первыми заслужили славное наименование Homo sapiens". Буль готов был даровать неандертальцам почетное право принадлежать к роду Homo, но выделил их в отдельный тупиковый вид, который давным-давно вымер.

Марселен Буль пользовался большим уважением и славился упорством и добросовестностью - добродетели, которые усугубили серьезность его ошибок. Между 1911 и 1913 годами он выпустил три тома, в которых изложил свои выводы самым подробным образом. Уверенный тон этих монографий и обилие всевозможных подробностей одинаково воздействовали и на ученых и на широкую публику. Хотя горстка специалистов по доисторическим временам продолжала упорно верить, что неандертальцы - вполне нормальные предки современного человека, все, кроме них, считали научно доказанным невозможность такого происхождения ввиду явной близости неандертальцев к человекообразным обезьянам.

Однако выводы Буля были приняты не только из- за убедительности их изложения. Косвенные данные указывали на эволюционный пробел между неандертальцами и кроманьонцами - признанными предками современных людей. Даже если неандертальцы и не были столь звероподобны, как полагал Буль, они, бесспорно, выглядели по-иному, чем кроманьонцы, и никому еще не попалась окаменелость, которая указывала бы на эволюционный переход от неандертальцев к такому современному красавцу, как кроманьонец. А потому было легче предположить, что кроманьонцы представляют собой особую линию, которая существовала в Европе (или где-то еще) на протяжении всей эры неандертальцев - а может быть, и раньше.

Далее, археологи не находили связи между культурой кроманьонцев и неандертальцев. Каменные орудия кроманьонцев выглядели куда более искусно выделанными, чем орудия неандертальцев. А ведя раскопки в пещерах, ученые порой обнаруживали "стерильные" (без каких-либо орудий) слои, отделявшие неандертальские слои от кроманьонских, из чего следовало, что какое-то время пещера оставалась необитаемой. Стерильные слои рассматривались как доказательство того, что неандертальцы вымерли, практически не соприкоснувшись с кроманьонцами.

В течение нескольких десятилетий после работ Буля почти никто не утверждал, что неандертальцы - все-таки предки современных людей. Его истолкование имеющегося материала не только было полностью принято большинством ученых, но и дало толчок для еще менее лестных характеристик. Например, видный английский антрополог Эллиот Смит писал в 20-х годах о "неуклюжем и безобразном неандертальском человеке", чей "нос не отделен от остального лица, и вместе они образуют то, что у другого животного было бы названо рылом". Далее он указывал, что неандертальского человека портило не только "грубое лицо" и "на редкость неизящное сложение", но вдобавок он, весьма возможно, "был покрыт косматой шерстью". Вопреки несомненному факту, что рука неандертальца была вполне человеческой, Смит утверждал, будто "она была лишена того тонкого и удивительно гармоничного взаимодействия большого пальца с остальными четырьмя, которое принято считать одним из характернейших человеческих свойств".

Учебники антропологии начали изображать неандертальца в той позе, которую постулировал Буль, - очень сутулым, с подогнутыми коленями. Таким образом, центр тяжести его тела оказывался вынесенным за пределы опоры, и по всем законам физики он должен был бы упасть ничком. Художники, иллюстрировавшие учебники, выходили из положения, изображая неандертальца, делающего широкий шаг - по-видимому, чтобы устоять на ногах, он должен был непрерывно ходить. Ну, а писатели-беллетристы... Что же, требовать от них сдержанности было бы несправедливо. В рассказе "Косматое племя и его война с людьми" Герберт Уэллс создает такой портрет неандертальца: "Волосатый, а вернее, косматый, с широким, точно маска, лицом, с огромными надбровными дугами, но почти безлобый, он, вероятно, внушал ужас нашим пращурам, когда с огромным куском кремня в лапе бежал, выставляя голову вперед, точно павиан, а не откидывая ее, как делают люди". Неандертальский лексикон, по Уэллсу, исчерпывался в основном покряхтыванием вроде "Эк!" Как и следовало ожидать, рассказ завершается безвременной и насильственной кончиной этих зверюг.

Буль изобразил неандертальцев такими, что было непонятно, как они вообще умудрялись существовать, а уж о полноценной деятельной жизни и говорить не приходилось. Однако если широта распространения может служить мерилом успеха, то они, по-видимому, чувствовали себя в своем мире очень неплохо. С течением времени неандертальские окаменелости были обнаружены в Европе повсюду, начиная от Румынии и Крыма на востоке и до острова Джерси и Испании на западе. Но до тех пор, пока все эти находки ограничивались пределами Европы, неандертальцы по-прежнему могли рассматриваться как локальная ошибка эволюции, и специалисты оставляли за собой право утверждать, что эволюционный процесс, приведший к появлению современного человека, протекал где-то еще в пока не обнаруженном Эдеме. (Эта тактика ухода от проблемы получила название доисторической школы "где-то там".)

Но зверочеловеку не сиделось на месте. В 1921 году горняки, добывавшие свинцовые и цинковые руды в Северной Родезии, в тысячах километров от Европы, нашли человеческие кости, напоминающие неандертальские. Эти окаменевшие фрагменты были обнаружены в пещере на горе Брокен-Хилл, которая высится над плато к северу от реки Замбези. Точно датировать их не удалось, но найденные там же каменные орудия и кости вымерших животных указывали на значительную древность.

У этого человека был низкий череп и покатый лоб, как у европейских неандертальцев. Надглазничный валик был гораздо массивнее, чем у прежних находок. Но в одном отношении он походил на современного человека больше европейских неандертальцев - кости его конечностей были более прямыми и тонкими. (Имелась у него и еще одна особенность, любопытная, но большого значения не имеющая,- зубы его были совсем разрушены. Это самый первый из известных случаев заболевания зубов, возможно объяснявшийся большим количеством меда в его пищевом рационе.)

Новая находка получила название "родезийский человек". Где было его место в системе эволюции? Некоторые ученые мужи, следуя примеру Вирхова, провозгласили, что это чуть ли не наш современник, только изуродованный болезнью. Английский специалист, которому было поручено дать научное описание костей, впал в противоположную крайность. По примеру Буля он объявил, будто строение таза "не оставляет сомнений, что походка родезийского человека была обезьяньей и на ходу он горбился". Далее утверждалось, что это существо "стоит еще ближе к шимпанзе и горилле, чем неандертальский человек".

Однако большинство ученых согласились с предположением, что этот человек был африканской разновидностью тупикового неандертальского типа. Напрашивалось предположение, что еще какая- то его разновидность могла обитать в Азии. И действительно, в 1931 году на берегах реки Соло на острове Ява - на родине питекантропа в Юго-Восточной Азии - были найдены остатки 11 примитивных людей, которые получили общее название "солойский человек". Они были сильно повреждены, но все-таки фрагментов сохранилось достаточно, чтобы установить их родство с неандертальцами, хотя толщина черепной крышки указывала на еще более низкую ступень эволюционного развития. Огромная пустота между Явой и Европой заполнилась благодаря очередной находке - на этот раз в горах Байсунтау на юге Советского Союза, в полутораста километрах от сказочного Самарканда. В пещере на утесе Тешик-Таш ("Изрытая Скала") были обнаружены окаменевшие останки мальчика, несомненно неандертальца.

В начале 30-х годов англо-американская экспедиция занималась поисками окаменелостей в Палестине. Удача ждала их в двух пещерах на склонах горы Кармель, вздымающейся на берегу Средиземного моря неподалеку от города Хайфы. Сначала в Мугарет-эт-Табун ("Пещере Печи") археологи нашли женский скелет, бесспорно неандертальский, но с более высоким черепом и менее покатым лбом, чем обычно. Раскопки в Мугарет-эс-Схул ("Пещере Козлят") обнаружили 10 скелетов. Некоторые походили на неандертальские, другие выглядели менее примитивно, а один приближался к типу современного человека: хотя надглазничный валик у него сохранял неандертальскую массивность, лоб был почти прямым, челюсть менее тяжелой, подбородочный выступ четче очерчен, черепная крышка имела вполне современную форму.

Эти скульптурные изображения неандертальцев (матери с младенцем и двух мужчин, держащих орудия), десятки лет стоявшие в одном из чикагских музеев, весьма наглядно отражают неверные представления о неандертальцах, вводившие в заблуждение и специалистов и широкую публику. Их сгорбленные плечи, несуразно длинные руки и обезьяньи позы, мягко говоря, шаржированы. Наиболее же далеко от истины тупое выражение их лиц. Реальные неандертальцы обладали неплохо развитым интеллектом

В целом создавалось впечатление, что люди, найденные в Схуле, занимали среднее положение между неандертальцами и современным человеком. Однако убеждение, будто все неандертальцы представляли собой эволюционный тупик, к этому времени настолько укоренилось, что специалисты в большинстве просто отказывались видеть в древних обитателях пещеры на горе Кармель прямых предков современных людей. Некоторые антропологи пришли к выводу, что кости, найденные в Палестине, принадлежали отпрыскам смешанных браков между истинными неандертальцами и истинными людьми современного типа, жившими где-то поблизости. Дети, рожденные от такого союза, должны были обладать как примитивными, так и современными чертами. Ученые, склонявшиеся к этой точке зрения, кроме того, утверждали, что подобное смешение было большой редкостью и не могло оказать воздействия на общий ход эволюции человека. Один из самых знаменитых палеоантропологов, Луис Лики, открывший австралопитековых, считал даже, что дети неандертальцев и людей современного типа сами потомства скорее всего давать не могли, так же как мулы (гибрид осла и лошади).

Те, кто отводил неандертальцу боковую ветвь древа эволюции человека, верили (как некоторые верят и по сей день), что в эпоху неандертальцев одновременно с ними где-то на земле уже жили современные люди. Кто-то даже полагал, что Homo sapiens существовал миллионы лет назад. Однако в большинстве специалисты считали, что люди, подобные нам с вами, возникли от 300 до 200 тысяч лет назад. Эти древнейшие истинные люди предположительно пребывали за кулисами все то время, пока сцена была занята неандертальцами, и терпеливо выжидали в неведомом краю наступления своего часа. Когда же он настал - примерно 40 тысяч лет назад, - истинные люди разом заняли эволюционные подмостки, то ли истребив звероподобных неандертальцев, то ли предоставив им тихо вымереть от неприспособленности.

Но если современный человек существовал еще так давно, то где же он прятался все эти десятки и сотни тысяч лет? Поколения ученых посвящали свою жизнь поискам древнего, но современно выглядящего предка. Иногда казалось, что их старания вот-вот увенчаются успехом, но всякий раз окаменелости, которые уже объявлялись останками очень древнего истинного человека, обманывали возложенные на них надежды. Например, Марселей Буль для доказательства древности современного человека ссылался на две окаменелости - гримальдийского человека и пилтдаунского человека. Однако недавнее исследование в Италии места находки гримальдийского человека показало, что окаменелость эта относительно позднего происхождения и моложе неандертальцев. Пилтдаунский человек получил даже еще более простое объяснение, поставившее его сторонников в весьма неловкое положение. Эта окаменелость, о находке которой в Англии было возвещено миру в 1912 году, состояла из абсолютно современного черепа и почти обезьяньей челюсти. Однако такое поразительное сочетание было создано не природой. Пилтдаунский человек оказался подделкой. Какой-то мистификатор покрасил современный череп, чтобы придать ему древний вид, добавил челюсть орангутана с подпиленными зубами, подбросил их в песчаный карьер вместе с костями древних животных из разных уголков земли - и ввел в заблуждение весь ученый мир. Лишь в начале 50-х годов обман был, наконец, раскрыт с помощью химических анализов, неопровержимо доказавших, что череп и челюсть никакого отношения друг к другу не имеют.

Окаменелость, которая чуть было не стала доказательством древнего происхождения истинного человека, была открыта в Англии в гравийных отложениях долины Темзы, неподалеку от городка Сванскомб. Найдена была одна только черепная крышка. Кости лба и лица, нижняя челюсть и скелет не сохранились. И все же многие антропологи сочли, что размеры и форма фрагментов черепа несомненно указывают на современный тип человека, причем, по-видимому, этот череп принадлежал женщине. На этот раз ни в подлинности, ни в большой древности находки сомнений быть не могло: геологические данные указывали, что сванскомбская женщина жила 250 тысяч лет назад.

Но счесть, что сванскомбская окаменелость принадлежала полноценной представительнице вида Homo sapiens, было все-таки затруднительно. Чем в таком случае объясняется факт, что неандертальцы обитали в Европе позже более развитых сванскомбских людей, которые, конечно, не пожелали бы делить с ними свою территорию и могли бы легко разделаться с более примитивными соперниками? Одно из объяснений, предложенных в 50-х годах, сводилось к тому, что неандертальцы возникли в Восточной Азии, не боялись холодов и перебрались в Европу во время ледникового периода, когда более развитые сванскомбские люди, сообразив, что происходит, благоразумно переселились из Европы в Африку или в тропические области Азии. Затем, когда климат улучшился, они опять отобрали у неандертальцев свои былые угодья. Однако специалисты в большинстве сочли подобное маневрирование чересчур уж сложным и предпочли точку зрения, согласно которой неандертальцы и истинные люди жили в Европе одновременно, хотя, возможно, предпочитали разные типы местности, а потому столкновений между ними не происходило.

В любом случае, пока сванскомбская окаменелость считалась древней по возрасту и современной по типу, неандертальцев приходилось считать эволюционным тупиком. Но действительно ли сванскомбская окаменелость была настолько уж современной по типу? Фрагменты черепа весьма походили на другой столь же древний череп, найденный близ немецкого города Штейнгейма. У этого черепа сохранились лобная часть и верхняя челюсть - очень примитивные. Если, как свидетельствовало это сходство, оба черепа были родственными, то сванскомбская окаменелость принадлежала не человеку почти современного типа, а весьма раннему неандертальцу. Споры длились до 1964 года, когда два кембриджских ученых прибегли к помощи электронной вычислительной машины, чтобы определить статус сванскомбской женщины.

Они сделали 17 различных измерений сванскомбского и штейнгеймского черепов, после чего для сравнения измерили несколько современных черепов и ряд неандертальских. ЭВМ была запрограммирована на определение "дистанционных функций" - численного выражения эволюционных взаимоотношений. Машина молниеносно проделала все расчеты и выдала мнение, что сванскомбская окаменелость не более современна, чем штейнгеймский череп. Ни та, ни другой не принадлежали к авангарду вида H. sapiens, и примитивность их вполне соответствовала их древности. Предполагаемое доказательство существования истинных людей в далеком прошлом вновь оказалось несостоятельным.

Исследование сванскомбской окаменелости с помощью ЭВМ - лишь один из новых многообещающих методов проникновения в доисторическое прошлое человека. В XIX веке и в первой половине XX века ученым приходилось делать выводы и обобщения буквально по горсти окаменелостей. Датирование было очень приблизительным, а то оказывалось и вовсе не возможным. Отсутствие сведений о пределах колебаний внутри вида нередко заставляло специалистов придавать излишнее значение тому или иному индивидуальному признаку. Когда имеешь дело с окаменелостями, очень легко допустить ошибку, преувеличив, например, важность изгиба затылочной кости или неверно реконструировав недостающие части. В наши дни подобные ошибки и неточности сведены до минимума. Для уменьшения субъективных факторов при исследовании окаменелостей и предметов материальной культуры используется математическая статистика. Открытие разнообразных радиоактивных изотопов дает возможность археологам точнее датировать находки. И разработано еще много специальных методик, благодаря которым далекое прошлое становится все более доступным и постижимым. Антропологи, конечно, и сейчас ошибаются, но куда меньше, чем в былые годы.

Как по одному черепу могут быть скроены разные лица. Каким образом первые реконструкции облика неандертальского человека могли оказаться столь неверными? И верна ли версия, которая сейчас признается верной? Ответить на эти вопросы не может никто, но две реконструкции, сделанные специально для нашей книги и воспроизведенные здесь анфас и в профиль, показывают, как возникают совершенно разные толкования. Обе головы лепились по одному неандертальскому черепу, который принадлежал так называемому 'человеку из Ла-Шапель-о-Сен', но выглядя! они абсолютно' по-разному. Несходство возникло благодаря тому, что скульптор, нигде не отступая от законов анатомии, выбирал различные варианты возможного расположения мягких тканей, которые некогда определяли внешний вид головы и лица, но давно уже исчезли бесследно, поскольку в отличие от костей они не окаменевают. В верхнем варианте скульптор наложил мышцы на череп таким образом, что неандерталец обрел сходство с современным человеком выпуклые надбровья и тяжелая нижняя челюсть остались, но родство несомненно. В нижнем варианте при реконструкции мягких тканей головы использовались представления XIX века о природе неандертальцев. Получив больше волос, более мощную шею, широкий толстогубый рот и расплющенный нос, неандерталец кажется существом, явно более близким к обезьяне, чем к человеку

Усовершенствование методик особенно способствовало изучению неандертальцев. Новые окаменелости были открыты во многих областях мира - в Китае, Центральной и Северной Африке, Ираке, Чехословакии, Венгрии, Греции и других местах, и теперь в распоряжении ученых есть останки ста с лишним неандертальцев. А открытие новых и более полных данных привело к кардинальной переоценке прежних представлений.

Укоренившееся предубеждение было подорвано в 1955 году, когда многие ученые высказали мнение, что сгорбленная осанка, описанная Булем, вряд ли соответствует действительности, поскольку даже только-только начинающие ходить годовалые дети и вставшие на задние лапы человекообразные обезьяны имеют прямую осанку. Но полное изменение во взглядах произошло в 1957 году, когда два анатома, Уильям Страус (Университет Джона Гопкинса) и А. Дж. Кейв (Медицинский колледж при лондонской больнице св. Варфоломея), вновь внимательно изучили окаменелость из Ла-Шапель-о-Сен, которая послужила основой для утверждений Буля. Она считалась типичной. Однако Страус и Кейв установили, что этот неандерталец страдал тяжелым артритом, который привел к деформации позвонков и челюсти. Буль, опытный палеонтолог, должен был бы заметить изменения в суставах, указывающие на эту болезнь. Страус и Кейв обнаружили еще немало необъяснимых ошибок в булевской реконструкции. Стопа неандертальца, например, вопреки утверждению Буля вовсе не была "хватательным органом". Шейные позвонки не походили на шейные позвонки шимпанзе и таз по строению не был обезьяноподобным. Короче говоря, Страус и Кейв убедились, что неандерталец был вполне человеком. "Если бы его можно было воскресить и поставить на платформе нью-йоркского метро, он - при условии, что его вымыли, постригли, побрили и одели в современный костюм, - вероятно, привлек бы к себе не больше внимания, чем иные наши современники", - писали они.

Сняв с репутации неандертальца пятно обезьяноподобности, столь долго с ним ассоциировавшееся, исследования Страуса и Кейва вновь сделали его кандидатом в предки современного человека. Разумеется, окаменелость из Ла-Шапель-о-Сен по-прежнему мало походит на кроманьонца или на подавляющее большинство современных людей, и многие антропологи продолжают отрицать наше родство с неандертальцем. Однако неандертальцев с горы Кармель никак нельзя вычеркнуть из родословной человека на основании их внешнего вида, поскольку они объединяют в себе черты и неандертальского и современного человека. Теория, объясняющая это смешение браками между неандертальцами и кроманьонцами, не кажется убедительной, так как нет никаких данных, которые свидетельствовали бы о том, что оба эти типа людей существовали одновременно. Таким образом, окаменелости, найденные на Ближнем Востоке, говорят о наличии реального эволюционного звена между неандертальцами и современным человеком.

И все же много вопросов еще остается без ответа. Все ли неандертальцы, где бы они ни обитали, эволюционировали к современной форме или лишь несколько отдельных популяций? Какие эволюционные силы вызвали это изменение? И чем объясняется переворот в методах изготовления орудий, который, по-видимому, произошел чуть менее чем за 40 тысяч лет до нашей эры? Чем объяснить стерильность слоев, часто разделяющих неандертальский и кроманьонский периоды заселения пещер?

Когда-нибудь ответы будут найдены, но кажется маловероятным, что они исключат неандертальца из основной линии эволюции человека. Наука уже соответствующим образом изменила свой взгляд на неандертальцев и на их классификацию. После того, как построения Буля были опровергнуты, а вопрос о сванскомбской окаменелости благополучно разрешился, неандертальцы получили классификационный титул Homo sapiens - человек разумный. К нему добавляется определение подвида neanderthalensis - неандертальский (или rhodesiensis - родезийский, или soloensis - солойский) человек, указывающее на некоторые отличия от полностью современного человека, теперь называемого Homo sapiens sapiens - человек разумный разумный. Но единственное "разумный" в титуле неандертальца раз и навсегда помещает его в клан людей. Мы с вами стоим на его крепких плечах.

Приемы великого охотника

Неандерталец-охотник, опустившись на колено, прикидывает по следам пещерного медведя на песчаных отложениях ледника, большой ли зверь здесь прошел

По мере того как численность неандертальцев увеличивалась, они распространялись за пределы областей, где обитал их предшественник, человек прямоходящий, в края нередко более холодные и суровые, вроде открытой всем ветрам тундры на севере Европы. Вынужденный питаться в основном мясом, так как морозные зимы и глубокие снега лишали его съедобных растений и ягод, неандерталец охотился гораздо более планомерно, чем человек прямоходящий, более крупными группами и целенаправленнее - материал, оставшийся в местах, где он убивал свою добычу, и вокруг его очагов, показывает, что он знал о поведении животных очень много и организовывал охоту на них, опираясь на эти знания.

Неандертальцы, естественно, предпочитали крупную дичь, обеспечивавшую больше пищи для большего числа людей. А их мир в те холодные времена был по нынешним меркам подлинным охотничьим раем. Среди окаменевших костей, найденных в черных остатках неандертальских костров, встречаются кости северных оленей, лошадей, горных козлов, слонов, лосей, медведей, зубров и таких ныне вымерших гигантов, как шерстистые носороги, мамонты и туры, причем многие из этих животных были крупнее и, вероятно, агрессивнее их современных потомков (стр. 115-121).

Вооруженные дубинками неандертальцы оставляют преследование крупной дичи, чтобы добыть пару-другую зайцев - своего рода легкий завтрак каменного века. Сейчас они метнут дубины в зверьков, чтобы оглушить их, а потом свернут им шею. Хотя в тундре все еще белеет снег, весна уже на исходе, низкорослый кустарник зазеленел и зайцы сменяют белый зимний наряд на коричневый летний. Такие мелкие зверьки входили в обычный рацион неандертальцев, а добывали их нередко женщины и дети

Злополучные лошади, которых охотники с пылающими факелами в руках загнали на обрыв, срываются вниз. Такая охота требовала сотрудничества большого числа людей - одни гнали лошадей (очень мелких по сравнению с современными) к обрыву, другие приканчивали сорвавшихся животных дубинами и копьями

Подкравшийся охотник бросает копье в северного оленя. Охотясь на этих быстрых и пугливых животных, неандертальцы устраивали засады, загоняли их в болота или, применяя тот же прием, что и волки, высматривали в стаде ослабевшее животное, отделяли его от остальных, утомляли непрерывной погоней и затем добивали

Затравленный шерстистый носорог пытается вырваться из кольца охотников-неандертальцев. Оглушительно крича и швыряя в него камнями, они гнали его к мелкой реке, рассчитывая, что он увязнет в топком месте у воды и они поразят его деревянными копьями. Однако носорог сам перешел в наступление и пропорол живот охотнику (слева). Товарищи раненого яростно бьют носорога копьями в грудь, метя в сердце

Выпрыгнув из-за большого камня, неандертальский охотник крутит бола - полоски кожи, на конце которых привязаны камни, - намереваясь опутать ноги стремительной зебры каменного века. Бола заставит зебру замедлить бег, и другие охотники с копьями и дубинами успеют нагнать ее. Бола употребляется и по сей день - аргентинские гаучо с его помощью останавливают и валят быков

Глава вторая. Люди эпохи великого оледенения

Хотя по очертаниям и площади материки в ледниковую эпоху примерно совпадали с нынешними (на рисунке выделены черными линиями), они отличались от них климатом и, следовательно, растительностью. В начале вюрмского оледенения, во времена неандертальцев, ледники (голубой цвет) стали увеличиваться и тундра распространилась далеко на юг. Леса умеренной зоны и саванна вторглись в прежние области с теплым климатом, включая районы Средиземноморья, сейчас залитые морем, а тропические области превратились в пустыни с вкраплениями тропических лесов

Неандерталец был последним древним человеком, а не первым. Он стоял на плечах даже еще более крепких, чем его собственные. Позади него простирались пять миллионов лет медленной эволюции, на протяжении которых австралопитек Australopithecus), отпрыск обезьян и еще не совсем человек, стал первым видом истинного человека - человеком прямоходящим (Homo erect us), а человек прямоходящий породил следующий вид - человека разумного (Homo sapiens). Этот последний вид существует и сейчас. Его ранние представители положили начало длинной веренице разновидностей и подразновидностей, завершившейся сначала неандертальцем, а затем современным человеком. Таким образом, неандерталец заключает один из важнейших этапов развития вида человек разумный - позже приходит только современный человек, который принадлежит к тому же виду.

Неандерталец появляется около 100 тысяч лет назад, однако к тому времени другие разновидности человека разумного насчитывали уже около 200 тысяч лет существования. От донеандертальцев сохранилось лишь несколько окаменелостей, объединяемых палеоантропологами под общим наименованием "ранний человек разумный", однако их каменные орудия найдены в больших количествах, и потому жизнь этих древних людей можно воссоздать с достаточной долей вероятности. Нам необходимо разобраться в их достижениях и развитии, потому что историю неандертальца, подобно любой полной биографии, следует начать с рассказа о его ближайших предках.

Вообразите миг полной радости бытия 250 тысяч лет назад. Перенеситесь туда, где теперь находится Англия. На травянистом плато неподвижно стоит человек, с явным удовольствием вдыхая запах парного мяса - его товарищи тяжелыми каменными орудиями с острыми краями разрубают тушку новорожденного олененка, которого им удалось добыть. Его обязанность - следить, не привлечет ли этот приятный запах какого-нибудь хищника, опасного для них или просто любителя поживиться за чужой счет. Хотя плато и кажется пустынным, дозорный ни на миг не ослабляет бдительности: а вдруг где-то в траве притаился лев или из соседнего леска за ними наблюдает медведь? Но сознание возможной опасности лишь помогает ему острее воспринимать то, что он видит и слышит в этом уголке благодатной земли, где обитает его группа.

Протянувшиеся до горизонта пологие холмы поросли дубами и вязами, одетыми молодой листвой. Весна, недавно сменившая мягкую зиму, принесла с собой в Англию такое тепло, что дозорный не зябнет и без одежды. До него доносится рев бегемотов, празднующих свой брачный сезон в реке- ее поросшие ивняком берега виднеются километрах в полутора от места охоты. Он слышит треск сухой ветки. Медведь? А может быть, среди деревьев пасется носорог или тяжеловесный слон?

Этот человек, который стоит, озаренный солнцем, держа в руке тонкое деревянное копье, не кажется таким уж сильным, хотя рост его равен 165 сантиметрам, мускулатура отлично развита и сразу заметно, что он должен неплохо бегать. При взгляде на его голову можно подумать, что он не отличается особым интеллектом: выдвинутое вперед лицо, покатый лоб, низкий, словно сплюснутый с боков череп. Однако мозг у него больше, чем у его предшественника, человека прямоходящего, который пронес факел человеческой эволюции через миллион с лишним лет. Собственно говоря, по объему мозга этот человек уже приближается к современному, а потому можно считать, что он очень ранний представитель современного вида человек разумный.

Этот охотник принадлежит к группе из тридцати человек. Их территория настолько велика, что требуется несколько дней, чтобы пройти ее из конца в конец, однако такой огромной площади только- только достаточно, чтобы они могли спокойно добывать мясо круглый год, не нанося непоправимого ущерба популяциям обитающих тут травоядных. У границ их территории кочуют другие небольшие группы людей, речь которых сходна с речью нашего охотника, - все эти группы находятся в тесном родстве, так как мужчины одних групп нередко берут себе жен из других. За территориями соседних групп обитают другие группы - почти неродственные, речь которых непонятна, а еще дальше живут и вовсе не известные. Земля и роль, которую предстояло сыграть на ней человеку, были куда грандиознее, чем мог бы вообразить наш охотник.

Двести пятьдесят тысяч лет назад число людей во всем мире не достигало, вероятно, и 10 миллионов - то есть все они уместились бы в одном современном Токио. Но эта цифра лишь выглядит маловнушительной - человечество занимало куда большую часть поверхности Земли, чем любой другой вид, отдельно взятый. Этот охотник жил на северо-западной окраине человеческого ареала. Восточнее, где за горизонтом тянулась широкая долина, которая в наши дни стала проливом Ла-Манш, отделяющим Англию от Франции, тоже кочевали группы, включающие по пять - десять семей. Еще дальше на восток и на юг по всей Европе обитали такие же охотничье-собирательские группы.

В те дни Европу покрывали леса с множеством широких травянистых полян, а климат был таким теплым, что буйволы благоденствовали даже к северу от нынешнего Рейна, а во влажных тропических лесах по берегам Средиземного моря резвились обезьяны. Азия далеко не везде была столь же гостеприимна, и люди избегали внутренних ее областей, потому что зимы там были суровыми, а летом палящий зной иссушал землю. Однако они обитали по всему южному краю Азии от Ближнего Востока до Явы и севернее вплоть до Центрального Китая. Гуще всего, вероятно, населена была Африка. Возможно, что в ней жило больше людей, чем во всем остальном мире.

Места, которые выбирали для обитания эти разнообразные группы, дают неплохое представление об их образе жизни. Почти всегда это открытая, поросшая травой местность или перелески. Объясняется такое предпочтение очень просто: там паслись огромные стада животных, мясо которых составляло основную часть пищевого рациона человека тех времен. Там, где не водились стадные травоядные, не было и людей. Необитаемыми оставались пустыни, влажные тропические леса и густые хвойные леса севера, что в целом занимало весьма порядочную часть земной поверхности. В северных и южных лесах, правда, водились кое- какие травоядные, но они паслись в одиночку или очень небольшими группами - из-за ограниченности корма и трудности передвижения среди тесно растущих деревьев собираться в стада им было невыгодно. Отыскивать же и убивать одиночных животных людям на той стадии их развития было настолько сложно, что в подобных местах они просто не могли существовать.

Еще одной средой обитания, непригодной для человека, была тундра. Добывать там мясо было просто: огромные стада северных оленей, зубров и других крупных животных, служивших легкой добычей, находили в тундре обильный корм - мхи, лишайники, всякие травы, низкорослый кустарник, а деревьев, которые мешают пастись, там почти не было. Однако люди, еще не научились защищаться от царящего в этих областях холода, а потому ранний человек разумный продолжал жить в местностях, которые прежде кормили его предка, человека прямоходящего, - в саванне, в тропическом редколесье, в степях и негустых лиственных лесах средних широт.

Поразительно, как много сумели узнать антропологи о мире раннего человека разумного, несмотря на прошедшие с тех пор сотни тысяч лет и скудность найденного материала. Очень многое из того, что играло важнейшую роль в жизни ранних людей, исчезает быстро и бесследно. Пищевые запасы, шкуры, сухожилия, дерево, растительные волокна и даже кости рассыпаются в прах очень скоро, если только этому не помешает редчайшее стечение обстоятельств. А те немногие остатки предметов из органического материала, которые дошли до нас, больше дразнят любопытство, чем удовлетворяют его. Вот, например, заостренный кусок тисового дерева, найденный в Клактоне в Англии, - возраст его исчисляется в 300 тысяч лет, и сохранился он потому, что попал в болото. Может быть, это обломок копья, так как кончик его был обожжен и стал таким твердым, что мог пронзать шкуры животных. Но возможно, что этот заостренный твердый кусок дерева использовался для совершенно других целей: скажем, чтобы выкапывать съедобные коренья.

Тем не менее даже такие предметы неясного назначения нередко поддаются истолкованию. Что касается обломка тиса, тут помогает логика. Без всякого сомнения, люди пользовались и копьями и палками для копания задолго до того, как было изготовлено это орудие. Однако более вероятно, что человек потратил время и силы для того, чтобы обжечь копье, а не приспособление для копания. Точно так же у нас есть все основания полагать, что люди, обитавшие в областях с умеренным климатом, уже много сотен тысяч лет назад кутались во что-то, хотя их одежда - без всякого сомнения, звериные шкуры - и не сохранилась. Столь же несомненно, что они сооружали для себя какие-то укрытия - собственно говоря, ямы от столбов, обнаруженные во время раскопок древней стоянки на Французской Ривьере, доказывают, что люди умели строить примитивные хижины из веток и звериных шкур даже во времена человека прямоходящего.

Яма от столба, кусок дерева, обломок заостренной кости, очаг - все это тихо нашептывает нам о достижениях человека в незапамятные времена. Но герои и героини этих сказаний пока еще упорно прячутся от нас. Только две окаменелости указывают, что около 250 тысяч лет назад существовала ранняя форма человека разумного - приплюснутые массивные черепа, которые были найдены возле английского города Сванскомб и немецкого города Штейнгейм.

Однако наука располагает кое-какими другими материалами, которые помогают заглянуть в прошлое. Геологические отложения каждого данного периода позволяют узнать довольно много о тогдашнем климате, включая температуру и количество осадков. Изучая под микроскопом обнаруженную в таких отложениях цветочную пыльцу, можно точно установить, какие деревья, травянистые или другие растения тогда преобладали. Важнее же всего для изучения доисторических эпох каменные орудия, которые практически вечны. Где бы ни жили ранние люди, они повсюду оставляли каменные орудия, и нередко в огромных количествах. В одной ливанской пещере, где люди селились на протяжении 50 тысяч лет, было найдено свыше миллиона обработанных кремней.

Как источник информации о древних людях, каменные орудия несколько односторонни. Они ничего не сообщают о многих наиболее интересных аспектах их жизни - о семейных отношениях, об организации группы, о том, что люди говорили и думали, о том, как они выглядели. В определенном смысле археолог, ведущий траншею сквозь геологические слои, находится в положении человека, который на Луне ловил бы передачи земных радиостанций, располагая лишь слабым приемником: из сонма сигналов, посылаемых в эфир по всей Земле, только один звучал бы в его приемнике ясно и четко - в данном случае каменные орудия. Тем не менее и из передач одной станции можно узнать очень многое. Во-первых, археолог знает, что там, где найдены орудия, некогда жили люди. Сравнение орудий, обнаруженных в разных местах, но относящихся к одному времени, может выявить культурные контакты между древними популяциями. А сравнение орудий от слоя к слою дает возможность проследить развитие материальной культуры и уровня интеллекта древних людей, когда- то их создавших.

Каменные орудия показывают, что жившие 250 тысяч лет назад люди хотя по своему интеллекту и заслуживали наименования "разумные", но еще сохраняли много общего со своими менее развитыми предками, принадлежавшими к виду человек прямоходящий. Их орудия следовали типу, сложившемуся за сотни тысяч лет до их появления. Тип этот носит название "ашельского" по французскому местечку Сент-Ашель неподалеку от Амьена, где впервые были найдены такие орудия. Для ашельской культуры типично орудие, названное ручным рубилом, - относительно плоское, овальное или грушевидное, с двумя рабочими краями по всей 12-15-сантиметровой длине (см. стр. 42-43). Это орудие могло применяться для самых разных целей - чтобы пробивать отверстия в шкурах, разделывать добычу, рубить или зачищать ветки и тому подобное. Не исключено, что рубила вгонялись в деревянные дубины и получалось составное орудие - нечто вроде современного топора или колуна, но более вероятно, что их просто держали в руке (возможно, тупой конец обвертывался лоскутом шкуры, чтобы предохранить ладонь).

Ранние грубо оббитые каменные орудия

К тому времени, когда появились неандертальцы, люди изготовляли орудия уже миллион с лишним лет и выработали не только определенные типы орудий, но и традиционные способы их изготовления. Один из самых древних и шире всего распространенный способ, называемый ашельским, был воспринят и использовался неандертальцами в разных областях мира, хотя некоторые неандертальцы предпочли более поздний, леваллуазский метод (см. стр. 56 57).

Ашельские орудия изготовлялись из камня, от которого другим камнем отбивались куски, пока он не получал желаемой формы. Здесь показаны три типичных ашельских орудия (вид прямо и сбоку) почти в натуральную величину.

Увесистое, грубо и неровно оббитое, ашельское рубило, изготовленное около 400 тысяч лет назад, было тем не менее весьма эффективным универсальным орудием. Его острие и два рабочих края использовались для того, чтобы рубить, прокалывать и скрести

Это сужающееся к тонкому кончику рубило, изготовленное около 200 тысяч лет назад, оббивалось каменным отбойником. Затем его края ретушировались относительно упругим отбойником из твердого дерева или кости, откалывавшим небольшие плоские куски

Длинный, почти совершенно прямой правый край бокового скребла, изготовленного около 200 тысяч лет назад, является его рабочим краем. Выбитые на тупом конце углубления обеспечивали лучший упор для пальцев

Кроме ручного рубила с двумя рабочими краями употреблялись каменные пластины, которые иногда зазубривались. С их помощью при разделке туши или обработке дерева выполнялись более тонкие операции. Одни группы древних людей явно предпочитали такие пластины большим рубилам, другие добавляли к своему каменному инвентарю тяжелые резаки для разрубания суставов крупных животных. Однако во всех уголках мира люди следовали в основном принципам ашельской культуры, и только на Дальнем Востоке держался более примитивный тип орудий с одним рабочим краем.

Хотя это повсеместное единообразие указывает на скудность изобретательности, тем не менее рубило мало-помалу улучшалось. Когда люди научились обрабатывать кремни и кварц не только твердыми отбойниками из камня, но и более мягкими - из кости, дерева или оленьих рогов, они получили возможность создавать рубила с более ровными и острыми рабочими краями (см. стр. 78). В суровом мире ранних людей улучшенный рабочий край универсального рубила обеспечивал множество преимуществ.

В культурных слоях, оставленных ранним человеком разумным, встречаются и другие каменные орудия, которые указывают на развивающуюся сметку и на готовность экспериментировать. Примерно в ту эпоху какие-то особенно сообразительные охотники нашли принципиально новый метод изготовления орудий-отщепов. Вместо того чтобы просто колотить по кремневому желваку, отбивая пластины наугад, что неизбежно сопряжено с напрасными затратами усилий и материала, они постепенно создали очень сложный и эффективный производственный процесс. Сначала желвак оббивали по краю и сверху, получая так называемый "нуклеус" (ядро). Затем точный удар в определенное место нуклеуса - и отлетает отщеп заранее заданных размеров и формы с длинными и острыми рабочими краями. Этот метод обработки камня, названный леваллуазским (см. стр. 56), говорит о поразительном умении оценивать потенциальные возможности камня, так как орудие зримо возникает лишь в самом конце процесса его изготовления.

Ручное рубило обретало нужную форму медленно, но верно, а при использовании леваллуазского метода отщеп отлетал от кремневого нуклеуса, вовсе не похожего на какое бы то ни было орудие, совершенно готовым, точно бабочка, покинувшая оболочку куколки, которая внешне не имеет с ней ничего общего. Леваллуазский метод, по-видимому, возник около 200 тысяч лет назад на юге Африки и распространился оттуда, хотя, возможно, его независимо открыли и в других местах.

Если сопоставить все эти разнообразные данные - орудия, немногочисленные окаменелости, кусочек органического материала, а также пыльцу растений и геологические указания на тогдашний климат, - люди того давнего времени обретают зримые черты. У них были крепко сбитые почти современного вида тела, но обезьяноподобные лица, хотя мозг лишь немного уступал по величине нынешнему. Они были великолепными охотниками и умели приспосабливаться к любым условиям жизни и климату, кроме самых уж суровых. В своей культуре они следовали традициям прошлого, но понемногу отыскивали пути к более прочной и надежной власти над природой.

Их мир в целом был довольно приветливым. Однако ему суждено было внезапно измениться (внезапно - в геологическом смысле), и условия жизни в нем стали такими тяжелыми, каких люди, пожалуй, не знали ни до, ни после. Однако человек разумный сумел продержаться на протяжении всех катаклизмов, и испытание пошло ему явно на пользу - он приобрел много новых навыков, его поведение стало более гибким, а интеллект развился.

Примерно 200 тысяч лет назад началось похолодание. Поляны и лужайки в лиственных лесах Европы незаметно становились все обширнее, влажные тропические леса на побережье Средиземного моря засыхали, а сосновые и еловые боры на востоке Европы медленно уступали место степям. Быть может, старейшие члены европейских групп со страхом в голосе вспоминали, что прежде ветер не морозил тело и с неба никогда не падал снег. Но поскольку они всегда вели кочевую жизнь, для них и теперь было естественно перебираться туда, куда уходили стада травоядных. Группы, которые прежде не испытывали особой нужды в огне, одежде или искусственных укрытиях, теперь учились защищаться от холода у более северных групп, которые обрели это умение еще со времен человека прямоходящего.

По всему миру в горах начало выпадать столько снега, что за лето он не успевал растаять. Год за годом снег накапливался, заполняя глубокие ущелья, уплотнялся в лед. Тяжесть этого льда была так велика, что его нижние слои обретали свойства густой замазки, и под давлением нарастающих снежных пластов он начинал ползти по ущельям вниз. Медленно двигаясь по горным склонам, гигантские пальцы льда выдирали из них огромные каменные глыбы, которыми затем, точно наждачной бумагой, счищали почву до коренных пород. Летом бурные потоки талой воды уносили мелкий песок и каменную пыль далеко вперед, потом их подхватывал ветер, взметывал колоссальными желто-бурыми облаками и разносил по всем континентам. А снег все падал и падал, так что в некоторых местах ледяные поля достигали в толщину уже. двух километров, погребали под собой целые горные хребты и своей тяжестью заставляли прогибаться земную кору. В момент наибольшего своего продвижения ледники покрыли более 30% всей суши (сейчас они занимают лишь 10%). Особенно пострадала Европа. Окружающие ее океан и моря служили неистощимым источником испаряющейся влаги, которая, превратившись в снег, питала ледники, сползавшие с Альп и Скандинавских гор на равнины континента и покрывавшие десятки тысяч квадратных километров.

Это оледенение, известное под названием рисского, оказалось одной из самых тяжелых климатических травм, какие только довелось перенести Земле за пять миллиардов лет ее истории. Хотя похолодания случались и раньше, в дни человека прямоходящего, рисское оледенение было первым испытанием стойкости человека разумного. Ему предстояло выдержать 75 тысяч лет жестоких холодов, перемежавшихся небольшими потеплениями, прежде чем Земля вновь обрела теплый климат на относительно долгий срок.

Многие специалисты считают, что необходимым предварительным условием появления ледников является медленное возникновение плоскогорий и горных цепей. Вычислено, что одна эпоха горообразования подняла земную сушу в среднем более чем на 450 метров. Такое увеличение высоты неизбежно должно было понизить температуру поверхности в среднем на три градуса, а в самых высоких местах, возможно, и много больше. Понижение температуры, несомненно, увеличило вероятность образования ледников, однако это не объясняет чередования холодных и теплых периодов.

Для объяснения этих колебаний климата Земли предлагались разные гипотезы. Согласно одной теории, вулканы время от времени выбрасывали в атмосферу колоссальные количества мелкой пыли, которая отражала часть солнечных лучей. Ученые действительно наблюдали понижение температуры по всему миру во время больших извержений, но охлаждение это незначительно и продолжается не дольше 15 лет, а потому маловероятно, чтобы толчок к оледенению давали вулканы. Однако иного рода пыль может оказать более значительное воздействие. Некоторые астрономы полагают, что между Солнцем и Землей время от времени могут проходить облака космической пыли, заслоняя Землю от Солнца на очень долгое время. Но, поскольку подобные облака космической пыли в пределах Солнечной системы не наблюдались, эта гипотеза остается всего лишь любопытной догадкой.

Ледники, которые изменили жизнь древних людей

На протяжении многих тысячелетий, пока ранний человек разумный развивался в неандертальца, его мир вновь и вновь охлаждали и теснили наступающие ледники. В Европе древние люди оказались зажатыми между двумя разными потоками льда. Громады льда двигались с севера, и одновременно с Альп спускались горные ледники вроде изображенного на фотографии - замерзшие реки со многими притоками, которые заполняли долины и делали непроходимыми перевалы.

Это совместное наступление материковых и горных ледников оттеснило древних людей Европы на относительно небольшие участки тундры - поверхность ледников была такой неровной и в ней таилось столько опасных ловушек, что нечего было и пробовать перебраться через них. Неровности возникают из-за того, что лед движется не по прямой. Когда ледник переползает через препятствие или огибает его - например, встречая на своем пути отроги вроде тех, которые видны на фотографии слева и справа, - поверхность ледника покрывается складками и на ней образуются глубокие трещины, нередко скрытые под коркой снега. Борозды в нижней части фотографии имеют глубину до тридцати метров, а ширину - около трех. Хотя горные ледники обычно бывают не очень широкими - язык внизу не достигает в ширину и километра, - толщина и коварная поверхность делают их непроходимыми и для животных и для людей.

Типичный горный ледник, пережиток ледникового прошлого Земли, состоит из четырех языков льда, которые сливаются один ребристый поток около километра шириной лед ползет вниз по склону, обдирая скалы

Другое астрономическое объяснение ледниковых периодов представляется более вероятным. Колебания угла наклона оси вращения нашей планеты и ее орбиты изменяют количество солнечного тепла, получаемого Землей, и расчеты показывают, что эти изменения должны были за последние три четверти миллиона лет вызвать четыре долгих периода похолоданий. Никто не знает, могло ли такое понижение температуры вызвать оледенения, но оно, несомненно, им способствовало. И наконец, не исключено, что какую-то роль в появлении ледников сыграло само Солнце. Количество тепла и света, излучаемого Солнцем, меняется на протяжении цикла, продолжающегося в среднем 11 лет. Излучение возрастает, когда число солнечных пятен и гигантских протуберанцев на поверхности светила заметно увеличивается, и слегка понижается, когда эти солнечные бури немного стихают. Затем все повторяется снова. По мнению некоторых астрономов, солнечное излучение может иметь и другой, очень долгий цикл, аналогичный короткому циклу солнечных пятен.

Но независимо от их причины воздействие климатических изменений было огромным. Во время периодов похолодания нарушилась мировая система ветров. Выпадение осадков в одних местах уменьшилось, в других увеличилось. Характер растительности стал иным, а многие виды животных либо вымерли, либо развились в новые, приспособившиеся к холоду формы, вроде пещерного медведя или шерстистого носорога (см. стр. 34-35).

В течение особенно суровых фаз рисского оледенения климат Англии, где ранний человек разумный наслаждался теплом и солнцем, стал таким холодным, что и летом температура нередко падала ниже нуля. Лиственные леса во внутренних областях и на западе Европы сменились тундрой и степью. И даже далеко на юге, на побережье Средиземного моря, деревья постепенно исчезли, сменившись лугами.

Что происходило в эту эпоху с Африкой, не столь ясно. В некоторых местах похолодание, по- видимому, сопровождалось более обильным выпадением осадков, благодаря чему прежде бесплодные области Сахары и пустыни Калахари зазеленели травой и поросли деревьями. Одновременно изменение мировой системы ветров привело к высыханию бассейна Конго, где густые влажные леса начали уступать место редколесью и травянистой саванне. Таким образом, пока Европа становилась менее пригодной для обитания, Африка делалась все более гостеприимной, и люди могли расселиться по значительной части этого континента.

В эпоху рисского оледенения люди, кроме того, получили в свое распоряжение еще много новой суши благодаря понижению уровня Мирового океана. В гигантских ледяных пластах было сковано столько воды, что уровень этот понизился на 150 метров и обнажились обширные пространства континентального шельфа - подводного продолжения материков, которое простирается в некоторых местах на многие сотни километров, а затем круто уходит вниз, к океаническому дну. Вот так первобытным охотникам достались миллионы квадратных километров новой суши и они, несомненно, воспользовались этим подарком ледниковой эпохи. Каждый год их группы проникали все дальше в просторы новорожденной суши, и, может быть, устраивали стоянки неподалеку от гремящих водопадов - там, где реки обрушивались с континентального шельфа в океан, волнующийся далеко внизу, у подножия обрыва.

На протяжении 75 тысяч лет рисского оледенения обитателям северных широт приходилось преодолевать трудности, неведомые раннему человеку разумному, который был избалован мягким климатом, и возможно, что эти трудности оказали стимулирующее воздействие на развитие человеческого интеллекта. Некоторые специалисты считают, что огромный скачок в умственном развитии, который уже произошел в эпоху человека прямоходящего, объяснялся переселением человека из тропиков в зону умеренного климата, где для выживания требовалась гораздо большая изобретательность и гибкость поведения. Первые прямоходящие переселенцы научились пользоваться огнем, изобрели одежду и укрытия, а также приспособились к сложным сезонным изменениям, охотясь и собирая растительную пищу. Рисское оледенение, вызвавшее столь глубокие экологические изменения, должно было стать таким же испытанием для интеллекта, а может быть, и точно так же подхлестнуть его развитие.

Ранний человек разумный удерживал свои плацдармы в Европе даже в наиболее тяжелые времена. Каменные орудия служат косвенным доказательством его непрерывного там присутствия, но человеческих окаменелостей, которые это подтвердили бы, найти долго не удавалось. Лишь в 1971 году два французских археолога, супруги Анри и Мари-Антуанетт Люмле (Марсельский университет), отыскали свидетельства того, что 200 тысяч лет назад, в начале рисского оледенения, по крайней мере одна европейская группа человека разумного еще держалась в пещере в предгорьях Пиренеев. Кроме большого количества орудий (в основном отщепов) супруги Люмле нашли разбитый череп молодого человека лет двадцати. У этого охотника было выдвинутое вперед лицо, массивный надглазничный валик и покатый лоб, а размеры черепной коробки несколько уступали средним современным. Две найденные там же нижние челюсти массивны и, по-видимому, были прекрасно приспособлены для пережевывания грубой пищи. Череп и челюсти вполне сходны с фрагментами из Сванскомба и Штейнгейма и дают довольно хорошее представление о людях, занимающих промежуточное положение между человеком прямоходящим и неандертальцем.

Сидя у входа в свою обширную пещеру, эти люди обозревали местность, довольно унылую на вид, но богатую дичью. По берегам реки на дне оврага прямо под пещерой, в зарослях ивняка и разных кустов, леопарды подстерегали приходящих на водопой диких лошадей, коз, быков и других животных. За оврагом до самого горизонта простиралась степь, и ни единое дерево не заслоняло от взгляда охотников стада слонов, северных оленей и носорогов, неторопливо бредущие под свинцовыми небесами. Эти крупные животные, а также кролики и другие грызуны в избытке обеспечивали мясом охотничью группу. И все-таки жизнь была очень нелегкой. Для того чтобы выходить наружу под удары ледяного ветра, несущего песок и колючую пыль, требовались большая физическая закалка и мужество. А вскоре, по-видимому, стало еще хуже, и люди были вынуждены отправиться на поиски более гостеприимных мест, на что указывает отсутствие орудий в более поздних слоях. Судя по некоторым данным, климат на какое-то время стал поистине арктическим.

Совсем недавно супруги Люмле сделали на юге Франции, в Лазаре, еще одно сенсационное открытие - они нашли остатки укрытий, сооруженных внутри пещеры. Эти примитивные укрытия, датируемые последней третью рисского оледенения (около 150 тысяч лет назад), представляли собой нечто вроде палаток - по-видимому, шкуры животных натягивались на раму из жердей и придавливались по периметру камнями (см. стр. 73). Может быть, охотники, время от времени селясь в пещере, строили такие палатки, чтобы укрыться от капавшей со сводов воды, или же семьи искали некоторого уединения. Но и климат играл тут не последнюю роль - все палатки стояли задом ко входу в пещеру, из чего можно заключить, что даже в этой местности, возле самого Средиземного моря, дули сильные холодные ветры.

Пещера в Лазаре, кроме того, хранила еще одно свидетельство возрастающей усложненности и многогранности человеческого поведения. В каждой палатке возле входа супруги Люмле нашли по волчьему черепу. Одинаковое положение этих черепов вне всяких сомнений указывает, что их не бросили туда, как ненужный мусор: они, несомненно, что-то означали. Но что именно - пока остается тайной. Одно из возможных объяснений состоит в том, что охотники, откочевывая в другие места, оставляли волчьи черепа у входа в свои жилища как их магических хранителей.

Примерно 125 тысяч лет назад долгие климатические катаклизмы рисского оледенения сошли на нет и наступил новый теплый период. Ему предстояло продлиться около 50 тысяч лет. Ледники отступили в свои горные твердыни, уровень морей повысился, и северные области по всему миру вновь стали вполне пригодными для человеческого обитания. К этому периоду относят несколько любопытных окаменелостей, подтверждающих непрерывное приближение человека разумного к более современной форме. В пещере возле городка Фонтешевад на юго-западе Франции были найдены фрагменты черепа, возраст которых составляет примерно 110 тысяч лет, и они выглядят более современными, чем череп рисского человека с Пиренеев.

К тому времени, когда миновала первая половина потепления, последовавшего за рисским оледенением, то есть примерно 100 тысяч лет назад, появляется истинный неандерталец и переходный период к нему от раннего человека разумного завершается. Существуют по меньшей мере две окаменелости, доказывающие появление неандертальца: одна - из каменоломни неподалеку от немецкого городка Эрингсдорфа, а другая - из песчаного карьера на берегу итальянской реки Тибр. Эти европейские неандертальцы постепенно развились из генетической линии, давшей вначале пиренейского человеку, а позже - более современного фонтешевадского человека. Неандертальцы не очень отличались от своих непосредственных предшественников. Человеческая челюсть все еще была массивна и лишена подбородочного выступа, лицо выдавалось вперед, череп по-прежнему оставался низким, а лоб - покатым. Однако объем черепной коробки уже полностью достиг современной величины. Когда антропологи для описания определенной эволюционной стадии пользуются термином "неандерталец", они подразумевают тип человека, обладавшего мозгом современной величины, но помещенным в череп древней формы - длинный, низкий, с круйными лицевыми костями.

Окаменевшее лицо из далекого прошлого

Впервые взглянуть прямо в лицо непосредственному предшественнику неандертальца удалось лишь в 1971 году, когда при раскопках пещеры неподалеку от Тотавеля на французском склоне Пиренеев был найден череп с почти полностью сохранившимися хрупкими лицевыми костями. Нашедшие его археологи Анри и Мари-Антуанегт Люмле (Марсельский университет) считают, что он принадлежал молодому мужчине, вероятнее всего члену кочующей охотничьей группы, которая жила в этой пещере около 200 тысяч лет назад - примерно через 100 тысяч лет после того, как вид человек прямоходящий сменился видом человек разумный, и за 100 тысяч лет до появления неандертальца.

Череп тотавельского человека, как и череп человека прямоходящего, отличает низкий лоб, покато отходящий от костного надглазничного валика, однако ложбина между лбом и валиком не так заметна. Лицо выдается вперед - меньше, чем у человека прямоходящего, но больше, чем у неандертальца, челюсти и зубы также крупнее неандертальских. Объем мозга, хотя его установить нелегко, так как черепная коробка разбита, был, по-видимому, все же больше, чем у человека прямоходящего, и меньше, чем у неандертальца. Из этого сравнения как будто следует, что тотавельский человек занимал промежуточное положение между первыми людьми и неандертальцами.

Неистертые зубы явно принадлежали юноше

Череп сфотографирован сзади - вся задняя часть черепной коробки отсутствует

Массивный надглазничный валик показывает, что тотавельский человек был примитивнее неандертальского

Покатый лоб и выступающее вперед лицо указывают на родство тотавельского человека с человеком прямоходящим

Дать оценку этому мозгу нелегко. Некоторые теоретики считают, что его размеры вовсе не означают, что интеллектуальное развитие неандертальцев достигало современного уровня. Исходя из того, что размер мозга обычно увеличивается с увеличением веса тела, они высказывают следующее предположение: если неандертальцы были на несколько килограммов тяжелее ранних представителей вида человек разумный, это уже достаточно объясняет увеличение черепной коробки, тем более, что в конечном счете речь идет лишь о нескольких сотнях кубических сантиметров. Другими словами, неандертальцы вовсе не обязательно были сообразительнее своих предшественников, а просто выше ростом и крепче сложены. Но этот аргумент представляется сомнительным - большинство специалистов по эволюции полагают, что существует прямая зависимость между величиной мозга и интеллектом. Бесспорно, зависимость эта нелегко поддается определению. Мерить интеллект по объему мозга в какой-то степени то же самое, что пытаться оценить возможности электронной вычислительной машины, взвешивая ее.

Если истолковать сомнения в пользу неандертальцев и признать их - на основании объема черепа - по природному интеллекту равными современному человеку, то возникает новая проблема. Почему увеличение мозга прекратилось 100 тысяч лет назад, хотя интеллект имеет для человека столь большую и очевидную ценность? Почему мозг и в дальнейшем не становился все крупнее и предположительно все лучше?

Биолог Эрнст Майр (Гарвардский университет) предложил ответ на этот вопрос. Он думает, что до неандертальского этапа эволюции интеллект развивался с поразительной быстротой потому, что наиболее сообразительные мужчины становились вожаками своих групп и имели по нескольку жен. Больше жен - больше детей. А в результате следующие поколения получали непропорционально большую долю генов наиболее развитых индивидов. Майр считает, что этот ускоренный процесс роста интеллекта прекратился около 100 тысяч лет назад, когда численность охотничье-собирательских групп настолько возросла, что отцовство уже перестало быть привилегией наиболее сообразительных индивидов. Другими словами, их генетическое наследие - особо развитый интеллект - составляло не основную, а лишь небольшую часть общего генетического наследия всей группы, а потому не имело решающего значения.

Антрополог Лоринг Брейс (Мичиганский университет) предпочитает иное объяснение. По его мнению, человеческая культура в неандертальские времена достигла той стадии, когда практически все члены группы, восприняв коллективный опыт и навыки, получили примерно равный шанс на выживание. Если речь к тому времени была уже достаточно развита (предположение, оспариваемое некоторыми специалистами) и если интеллект достиг такого уровня, что наименее способный член группы мог выучиться всему необходимому для выживания, исключительная сообразительность перестала быть эволюционным преимуществом. Отдельные индивиды, разумеется, проявляли особую изобретательность, но их идеи сообщались остальным, и пользу от новшеств получала вся группа. Таким образом, по теории Брейса, природный интеллект человечества, взятого в целом, стабилизировался, хотя люди продолжали накапливать все новые знания об окружающем мире.

Обе вышеизложенные гипотезы в высшей степени умозрительны, и в большинстве антропологи предпочитают более конкретный подход. По их мнению, потенциал неандертальского мозга можно оценить, только установив, как эти ранние люди справлялись с окружавшими их трудностями. Такие ученые сосредоточивают все внимание на приемах обработки каменных орудий - единственном четком сигнале, доносящемся из глубины времен, - и всюду замечают признаки растущей сообразительности. Древняя ашельская традиция ручного рубила сохраняется, но становится разнообразнее. Двусторонние рубила теперь имеют самые разные размеры и форму, причем нередко обработаны настолько симметрично и тщательно, что кажется, будто их творцами двигали эстетические побуждения. Когда человек изготовлял маленькое рубило, чтобы отделывать острия копий, или наносил зазубрины на отщеп, чтобы сдирать кору с тонкого ствола, которому предстояло стать копьем, он заботливо придавал этим орудиям форму, наиболее отвечающую их назначению.

Первенство в обновлении способов обработки орудий принадлежит, по-видимому, Европе. Поскольку она с трех сторон окружена морями, у раннего человека разумного не было легкого пути отступления в более теплые области с началом рисского оледенения, и даже неандертальцы иногда оказывались на некоторый срок отрезанными от остального мира, когда во время теплого периода, последовавшего за рисским оледенением, вдруг наступали похолодания. Резкие перемены в окружающем мире, естественно, давали толчок изобретательности обитателей Европы, тогда как жители Африки и Азии, где климат оставался более ровным, были лишены подобного стимула.

Примерно 75 тысяч лет назад неандертальский человек получил особенно сильный толчок - ледники вновь перешли в наступление. Климат этого последнего ледникового периода, который получил название вюрмского, первое время был относительно мягким: просто зимы стали снежными, а летом держалась прохладная дождливая погода. Тем не менее леса вновь начали исчезать - и по всей Европе, вплоть до севера Франции, им на смену пришла тундра или лесотундра, где открытые, поросшие мхом и лишайником пространства перемежались купами чахлых деревьев.

В прежние ледниковые периоды группы раннего человека разумного обычно уходили из таких неприветливых краев. Но неандертальцы их не покидали - во всяком случае, летом - и добывали мясо, следуя за стадами северных оленей, шерстистых носорогов и мамонтов. Они, вероятно, были первоклассными охотниками, так как только на той скудной растительной пище, которую давала тундра, долго просуществовать было невозможно. Без сомнения, смерть собирала на этих северных аванпостах человечества обильную жатву, группы были невелики и, возможно, легко становились жертвами различных болезней. Вдали от суровой границы ледников численность групп была заметно выше.

Цепкость, с какой неандертальцы держались на севере, и благоденствие тех, кто обитал в областях с более мягким климатом, объяснялись, во всяком случае частично, сдвигом в искусстве обработки камня, который произошел в начале вюрмского оледенения. Неандертальцы изобрели новый способ изготовления орудий, благодаря которому разнообразные приспособления из отщепов одержали окончательную победу над простыми оббитыми камнями. Прекрасные орудия из отщепов уже давно изготовлялись леваллуазским методом - от заранее обработанного нуклеуса отбивались два-три готовых отщепа, и в некоторых местах этот способ сохранялся еще долгое время. Однако новый метод был гораздо производительнее: многие неандертальцы теперь оббивали каменный желвак, превращая его в дисковидный нуклеус, а затем били отбойником по краю, направляя удар к центру, и откалывали отщеп за отщепом, пока от нуклеуса почти ничего не оставалось. В заключение рабочие края отщепов подправлялись так, чтобы можно было обрабатывать дерево, разделывать туши и разрезать шкуры.

Главное достоинство этого нового способа заключалось в том, что из одного дисковидного нуклеуса можно было без особой затраты усилий получить много отщепов. Отщепам же с помощью дальнейшей обработки, так называемой ретуши, нетрудно было придавать желательную форму или край, а потому дисковидные нуклеусы открывают знаменательную эру специализированных орудий. Каменные инвентари неандертальцев гораздо разнообразнее, чем у их предшественников. Французский археолог Франсуа Борд, один из ведущих знатоков неандертальской обработки камня, перечисляет более 60 разных типов орудий, предназначавшихся для того, чтобы резать, скоблить, прокалывать и выдалбливать. Ни у одной группы неандертальцев не было всех этих орудий, но тем не менее инвентарь каждой из них включал большое количество узкоспециализированных орудий - зазубренных пластин, каменных ножей с одним тупым краем, чтобы удобнее было нажимать на него, и многих других. Не исключено, что некоторые заостренные отщепы служили наконечниками копий - их то ли защемляли на конце копья, то ли привязывали к нему узкими полосками кожи. Располагая таким набором орудий, люди могли получать от природы гораздо больше благ, чем прежде.

Повсюду к северу от Сахары и на восток до самого Китая такие ретушированные орудия становятся преобладающими. Все орудия, изготовлявшиеся в этой обширной области, называются мустьерскими (по названию французской пещеры Ле-Мустье, где в 60-х годах XIX века были впервые найдены орудия из отщепов). К югу от Сахары появляются два четких новых типа. Один, получивший название "форсмитский", представляет собой дальнейшее развитие ашельской традиции, включая небольшие рубила, разнообразные скребла и узкие ножи из отщепов. Форсмитские орудия изготовляли люди, обитавшие в тех же открытых травянистых равнинах, которые предпочитали и древние ашельские охотники. Второй новый тип, сангоанский, характеризовался особым длинным, узким и тяжелым орудием, своего рода комбинацией мачете и колющего орудия, а также рубилами и небольшими скреблами. Этот тип, как и мустьерский, знаменовал решительный отход от ашельской традиции. Хотя сангоанские орудия на вид довольно грубы, ими было удобно рубить и обрабатывать дерево.

За период с 75 до 40 тысяч лет до нашей эры неандертальцы сумели утвердиться во многих областях, которые оказались недоступными для их предков. Европейские неандертальцы не устрашились наступления тундры и освоили ее. Некоторые их африканские родичи, вооруженные сангоанскими орудиями, вторглись в леса бассейна Конго, прорубая тропы в буйных чащах, которые с возвращением сезонов дождей вновь сменили луга. Другие неандертальцы расселялись по огромным равнинам на западе Советского Союза или перебирались через могучие горные хребты на юге Азии и, вступив в самое сердце этого континента, открывали его для человеческого обитания. А еще одни неандертальцы, находя пути, где водоемы были расположены не слишком далеко друг от друга, проникли в области почти столь же сухие, как настоящие пустыни.

Эти завоевания новых областей не были переселениями в строгом смысле слова. Ни одной даже самой предприимчивой группе не могла бы прийти в голову самоубийственная мысль собрать свое скудное имущество и отправиться за полтораста километров в места, никому из ее членов неведомые. В действительности это расселение представляло собой процесс, который антропологи называют отпочковыванием. Несколько человек отделялись от группы и обосновывались по соседству, там, где имелись свои источники пищи. Если все складывалось удачно, численность их группы постепенно возрастала и через два-три поколения происходило отселение в еще более отдаленную местность.

Теперь главным становится специализация. Северные мустьерцы были лучшими в тогдашнем мире конструкторами одежды, на что указывают оставшиеся от них многочисленные скребла и скребки, которые могли использоваться для выделки шкур. Сангоанцы, вероятно, стали тончайшими знатоками леса и, возможно, научились делать ловушки, так как четвероногие обитатели дремучих зарослей не бродили стадами, как животные саванны, и выслеживать их было много труднее. Кроме того, люди начинали специализироваться на определенной дичи - заметный шаг вперед по сравнению с принципом "лови что ловится", который оставался основой охоты с незапамятных времен. Доказательство такой специализации можно найти в одном из европейских инвентарей, который получил название зубчатого мустьерского типа, поскольку для него характерны отщепы с зазубренными краями. Зубчатые мустьерские орудия всегда обнаруживаются в тесном соседстве с костями диких лошадей. По-видимому, те, кто изготовлял их, настолько наловчились охотиться на диких лошадей, что не интересовались другими пасущимися поблизости травоядными, а сосредоточивали все свои усилия на дичи, мясо которой им особенно нравилось.

Там, где не было тех или иных нужных материалов, неандертальцы преодолевали это затруднение, подыскивая им замену. На безлесых равнинах центральной Европы они начали экспериментировать с костяными орудиями взамен соответствующих деревянных приспособлений. Во многих областях не хватало также воды, и люди не могли уходить далеко от ручьев, речек, озер или ключей. Однако неандертальцы проникли в очень сухие районы, используя сосуды для хранения воды - не глиняные, а сделанные из яичной скорлупы. Недавно в прокаленной солнцем ближневосточной пустыне Негев вместе с мустьерскими орудиями была найдена скорлупа страусовых яиц. Эти яйца, аккуратно вскрытые, превращались в отличные фляги - наполнив их водой, группа могла спокойно отправляться в долгий путь через сухие холмы.

Само обилие мустьерских орудий - уже достаточное доказательство, что неандертальцы намного превзошли своих предшественников в умении брать у природы все, что им требовалось для жизни. Они, несомненно, значительно расширили владения человека. Покорение новых территорий во времена неандертальцев вывело людей далеко за те пределы, которыми ограничился человек прямоходящий, когда за сотни тысяч лет до этого он начал расселяться из тропиков в средние широты.

Однако и неудачи неандертальцев тоже говорят о многом. Они не проникли в глубину влажных тропических лесов, и, вероятно, дремучие леса севера также остались для них практически недоступными. Заселение этих областей требовало такой организации группы, таких орудий и приспособлений, создание которых было им еще не по силам.

Ну, а Новый Свет? Теоретически в начале вюрмского оледенения доступ к невероятным богатствам обеих Америк был для них открыт. Ледники вновь сковывали воду, и уровень Мирового океана понижался. В результате широкий плоский перешеек соединил Сибирь с Аляской, где широко раскинулась привычная для них тундра, изобиловавшая крупной дичью. Дорога от Аляски на юг временами перехватывалась ледниками западной Канады и Скалистых гор. Тем не менее выпадали тысячелетия, когда проход бывал открыт. Однако добраться до перешейка было весьма трудно. Восточная Сибирь - это гористая область, пересеченная несколькими хребтами. Даже в наши дни тамошний климат очень суров и зимние температуры достигают рекордно низкого уровня. А во времена вюрмского оледенения он не мог не быть еще хуже.

По-видимому, отдельные отважные группы неандертальцев утвердились на юге Сибири, где тогда на месте нынешней дремучей тайги простирались покрытые травой равнины, кое-где переходившие в лесотундру. Глядя на север и восток, эти неандертальцы видели бесконечные холмы, уходящие в неведомое. Там было много мяса - лошади, зубры, косматые мамонты с огромными изогнутыми бивнями, которыми так удобно проламывать снежный наст, чтобы добраться до скрытых под ним растений. Соблазн последовать туда за стадами, вероятно, был очень велик. И знай охотники, что где-то за горизонтом лежит перешеек, ведущий в край непуганой дичи, они, пожалуй, и пошли бы туда. Ведь это, несомненно, были люди неробкого десятка. Крепко сложенные, закаленные постоянной борьбой за существование, давно свыкшиеся с возможностью преждевременной гибели, они были созданы для дерзания. Но они инстинктивно понимали, что уже вторглись в угодья самой смерти - один жестокий зимний буран, и для них все будет кончено. Так неандертальцы и не добрались до Америки. Новому Свету предстояло оставаться безлюдным до тех пор, пока человек не обзавелся более эффективным оружием, не научился лучше одеваться и сооружать более теплые жилища.

С высоты современных знаний очень соблазнительно критиковать неандертальцев за то, что они упустили такой прекрасный случай, за то, что они не добрались до Австралии, за то, что отступили перед густыми джунглями и дебрями хвойных лесов. И во многих других отношениях они не могут сравниться с людьми, которые пришли после них. Неандертальцы так и не постигли возможностей кости, как материала для орудий, и искусство шитья, требующее костяных игл, осталось им неизвестным. Они не умели плести корзины и изготовлять глиняные сосуды, а их каменные орудия уступали каменным орудиям тех, кто жил после них. Но на неандертальцев можно взглянуть и по-другому. Если бы охотник, живший в теплой Англии 250 тысяч лет назад, вдруг очутился на неандертальской стоянке в скованной льдом Европе времен вюрмского оледенения, он, несомненно, был бы поражен и восхищен тем, чего удалось добиться его виду - виду человека разумного. Он увидел бы людей, отлично живущих в условиях, в которых он не продержался бы и нескольких дней.

Специализированные орудия искусных мастеров

Неандертальский человек использовал много способов изготовления орудий, но особенно предпочитал способ, называемый мустьерским, которым изготовлены орудия на этих фотографиях. В отличие от ранних орудий, представлявших собой оббитые камни (см. стр. 42 43), мустьерские орудий изготовлялись из каменных отщепов, которые откалывались от нуклеуса, предварительно обработанного таким образом, что форма отщепа была по сути определена заранее.

Первоначальный способ изготовления орудий из отщепов, называемый леваллуазским, существовал около 100 тысяч лет, и лишь затем мустьерские мастера каменных дел его усовершенствовали. В их искусных руках из одного нуклеуса получалось максимальное количество отщепов, которые затем можно было с помощью ретуши приспособить к неандертальским потребностям!

Очень ранний мустьерский нуклеус, которому придана грубо призматическая форма (вверху), дал отщепы для целой серии орудий. Одним из них мог быть боковой скребок, показанный в двух проекциях (справа), - неровности его плоской стороны как будто соответствуют выемкам на плоской стороне нуклеуса

Призматический нуклеус и скребок

Нуклеус в форме черепашьего панциря и остроконечник

Мустьерский нуклеус, оббитый так, что он получил форму черепашьего панциря, дал несколько отщепов, отколотых от его нижней плоской грани, которые были превращены в орудия вроде остроконечника, показанного спереди и сбоку

Дисковидный нуклеус и два орудия

Нуклеус вверху был обколот так, что от него остался лишь небольшой дисковидный кусок, - продуманная предварительная обработка нуклеуса и точность ударов позволили мастеру использовать этот нуклеус почти целиком. С тем же мастерством отщепы затем превращались в орудия вроде двустороннего скребка

Нуклеус вверху был обколот так, что от него остался лишь небольшой дисковидный кусок, - продуманная предварительная обработка нуклеуса и точность ударов позволили мастеру использовать этот нуклеус почти целиком. С тем же мастерством отщепы затем превращались в орудия и узкого тонкого остроконечника. Оба эти орудия показаны спереди и сбоку

Методы космического века раскрывают тайны каменного

Стерильная перчатка предохраняет от загрязнения кусочек кости неандертальской эпохи во время его подготовки к химическому анализу, который позволит определить возраст окаменелости

Вот такие оставшиеся от древнего человека кусочки кости вроде этого фрагмента весом 25 граммов, который лежит на руке ученого в стерильной перчатке, помогают рассеять сумрак таинственности, столько времени скрывавший неандертальцев. За последние годы ученые создали ряд замечательных лабораторных методик, которые позволяют нам повернуть время вспять и увидеть мир таким, каким он был в далеком прошлом.

Например, возраст этого кусочка кости будет установлен с помощью новейшей методики датирования окаменелостей по химическим изменениям в белковых молекулах. И уж совсем крохотный фрагмент кости, помещенный в прибор, который, упрощенно говоря, дает цветовой код кристаллической структуры, сообщит нам некоторые сведения о том, какую жизнь вел тот, кому принадлежала эта кость. Анализ же отложений, в которых нашли окаменелость, позволит узнать, каким был климат в те времена, когда кость еще была частью живого организма. Благодаря подобным методикам даже двух-трех хрупких фрагментов, дошедших до нас из далекого прошлого, достаточно, чтобы воссоздать картину жизни неандертальцев.

Определение времени по белковым часам древнего скелете

Для определения возраста найденных в земле предметов археологи применяют способы, в конечном счете основанные на особенностях "атомных часов", которые отмечают ход времени естественными и единообразными Изменениями в структуре определенных атомов, - причем каждым часам свойственны свои изменения. Если известна скорость этих изменений, то их количество покажет, сколько времени прошло с тех пор, как они начались.

Просто - но и не гак уж просто, если говорить о неандертальцах. Ведь обычно используемые атомные часы измеряют время, протекшее между нынешним днем и каким-то моментом около 40 тысяч лет назад или же между каким-то моментом около 500 тысяч лет назад и возникновением Земли. Между этими двумя поддающимися измерению протяженностями времени существует разрыв, который, в частности, вмещает эпоху неандертальцев.

Лишь совсем недавно два типа часов были усовершенствованы настолько, что начали отсчитывать время и в пределах разрыва, помогая разгадать некоторые неандертальские тайны. Один тип часов позволяет датировать остатки людей и животных неандертальской эпохи, а другой - устанавливать возраст неандертальских орудий и кремней.

В методе датирования, проиллюстрированном на фотографиях, для определения возраста древних скелетных остатков используются белковые часы. Он основан на процессе рацемизации, происходящем внутри аминокислот, то есть тех белковых кирпичиков, из которых состоят все живые организмы. Существует 20 аминокислот, но все они характеризуются по меньшей мере одним общим свойством - их молекулярное строение "левонаправленно", то есть атомы каждой молекулы располагаются асимметрично в направлении, которое в условиях методики, принятой для анализа их структуры, кажется левым. Однако когда организм умирает, молекулы его аминокислот начинают переориентироваться в правом направлении. Этот медленный переход в зеркальное отражение, в "правонаправленные" молекулы, и есть рацемизация.

В 1972-1973 годах специалист по органической химии Джеффри Бейда (Океанографический институт Скриппса при Калифорнийском университете) опубликовал расчеты скоростей, с которыми разные аминокислоты претерпевают рацемизацию при умеренной температуре, - видоизменение одной из них происходит с такой скоростью, что половина ее молекул изменится за 110 тысяч лет, а это вполне покрывает всю протяженность времени, пока на Земле существовал неандертальский человек, то есть от 100 до 40 тысяч лет назад.

Чтобы датировать древнюю кость, Бейда разлагает образец на составляющие его аминокислоты и добавляет реактив, образующий с левовращающими и правовращающими молекулами аминокислот разные формы, которые путем ряда сложных операций можно отделить друг от друга. Сопоставляя относительные количества право- и левовращающих кислот со скоростью их рацемизации, Бейда может определить, сколько времени прошло после смерти существа, чью кость он анализирует. Таким образом, разрыв во времени датирования исчез, по крайней мере для остатков живых организмов.

Чтобы определить возраст кости, ее кусочек растворяют в соляной кислоте и раствор пропускают через вещества, связывающие аминокислоты. Затем кислоты вымывают и смешивают с 'носителем', что позволит далее правовращающие молекулы отделить от левовращающих

Чтобы определить возраст кости, ее кусочек растворяют в соляной кислоте и раствор пропускают через вещества, связывающие аминокислоты. Затем кислоты вымывают и смешивают с 'носителем', что позволит далее правовращающие молекулы отделить от левовращающих

Джеффри Бейда наполняет шприц, чтобы ввести обработанные аминокислоты в разделительную колонку. Правовращающие формы выходят из колонки (в центре) на 2-4 минуты раньше, чем левовращающие. Затем их окрашивают и по интенсивности окраски определяют количество каждой аминокислоты

Палец указывает на пик (пунктирная линия), графически характеризующий количество левовращающей аминокислоты. Пик пониже слева показывает количество правовращающей аминокислоты. Чем меньше разнятся эти пики по высоте, тем больше времени прошло с момента смерти организма. Верхний график, построенный для кости, возраст которой был известен, служит контролем

Как смещающиеся атомы указывают дату давно угасшего костра

Белковые часы восстанавливают пробел в датировании ранних людей - но только при условии, что изучаются остатки некогда живого организма. На этих страницах рассказывается о методике датирования различного рода предметов, включая камни, которые когда-то накалялись в древних очагах.

Методика датирования камней основана на термолюминесценции - излучении света благодаря смещению атомных частиц при нагревании некоторых минералов. Высокие температуры (например, в костре неандертальца) заставляют частицы приближаться к центру атома, причем высвобождается энергия в виде света. Когда камень остывает, частицы удаляются от центра атома. Это постепенное перемещение от центра и составляет механизм данных часов. Археолог, изучая камень, вновь его накаляет. Количество излученного света показывает ему, какое время частицы перемещались от центра и, следовательно, какой срок миновал с тех пор, как этот камень в последний раз раскалялся в пламени костра пещерного человека.

Этот осколок кремня чуть больше сантиметра в поперечнике, возможно, отлетел от камня, когда неандерталец оббивал какое-то орудие, сидя возле костра. Осколок, по-видимому, упал в огонь, и его атомная структура под действием высоких температур несколько изменилась; она начинает восстанавливаться лишь с охлаждением кремня

Чтобы определить возраст камня, требуется только крохотный отшлифованный осколок - его показывает на кончике пальца лаборант

Осколок помещают в специальный измерительный прибор, где он нагревается до нужной температуры. Нагретый осколок испускает световое излучение, которое преобразуется в сигнал, вычерчиваемый на графике

Пик, вычерчиваемый самописцем, показывает световое излучение осколка. Сравнение его с нижней кривой, соответствующей фоновому излучению, позволяет судить об изменении структуры осколка со времени его нагревания в древнем костре - то есть определить возраст этого костра

Внутренняя структура кости рассказывает об образе жизни

Отыскав и датировав кость неандертальской эпохи, ученые изучают ее структуру, чтобы узнать, какую жизнь вел ее владелец, так как расположение кристаллов внутри кости, по-видимому, частично зависит от степени физических нагрузок. Эта внутренняя структура обнаруживается при исследовании среза кости под микроскопом с поляризующими фильтрами, которые упорядочивают плоскости колебаний световых волн и создают цветовые узоры, причем цвет определяется расположением кристаллов. Когда кости современных диких животных, ведущих активную жизнь, подвергаются такому исследованию, они дают мутно-лиловый цвет, указывающий на плотную структуру большой прочности со случайным расположением кристаллов. Совсем другую картину дают кости современного человека и домашних животных, которые не испытывают столь больших физических нагрузок. Эти кости дают бирюзовый и желтый тона, указывающие на более легкую кристаллическую структуру решетчатого типа.

Цвет неандертальской кости, лиловый, как у костей диких животных, указывает на плотную структуру и постоянные нагрузки.

Ювелирной пилкой минералог выпиливает клиновидный кусочек из найденной в Ираке кости, которая 50 тысяч лет назад была частью стопы неандертальца

Клинышек длиной чуть больше сантиметра стачивается до толщины бумажного листа и шлифуется, пока не станет почти прозрачным. Затем его наблюдают в поляризованном свете. Этот клинышек обнаруживает более плотную неупорядоченную структуру по сравнению с решетчатой структурой кости современного человека

Сфотографированный в поляризованном свете кусок кости неандертальца обнаруживает плотную кристаллическую структуру (лиловый цвет). Физиологи связывают такой прочный тип кости с относительно большими физическими нагрузками

Кость современного человека имеет открытую решетчатую структуру, которая в поляризованном свете под микроскопом дает голубой и желтый цвета. Геометрически правильное расположение кристаллов придает крепость более легкой кости современного человека, хотя и уступает в этом отношении тяжелым неандертальским костям

Сообщение древней почвы о погоде в доисторические времена

Земля, в которой покоились кости неандертальцев, может дать не меньше сведений, чем сами кости, ибо она хранит в своих отложениях сводки погоды неандертальских времен.

Типичны в этом отношении раскопки в пещере Мугарет-эт-Табун на склоне горы Кармель. Неандертальцы жили там десятки тысяч лет. Нижний осадочный слой, возраст которого равен 100 тысячам лет, состоит из мелкого песка (см. стр. 67, левый снимок). Песок этот был рыхлым, а не плотным - значит, говорят геологи, его нанес ветер. Но песчинки сохранили неправильную форму - значит, ветер был несильным и подхватывал их где-то неподалеку, поскольку песчинки, которые пролетают большие расстояния, а также поднятые песчаной бурей, обкатываются в ровные шарики. Из этого следует, что в те времена расстояние от пещеры до моря было примерно таким же, как сейчас, - около трех с половиной километров. Климат тоже скорее всего походил на современный и был жарким и сухим. Обитавшие там неандертальцы особой нужды в одежде не испытывали.

Образец породы из самого нижнего осадочного слоя в Табуне, имеющего возраст 100 тысяч лет, рыхл и легок, из чего следует, что грунт в пещеру тогда наносился сухим ветром. Песок, принесенный водой, имеет песчинки разных размеров. Их неправильная форма и острые углы указывают, что они не были отполированы песчаной бурей

Однако более поздние осадочные слои дают совсем иную картину. Слои, образовавшиеся 50 тысяч лет назад и позднее, содержат мало песка, но зато в них обнаружены следы растворенного водой костного вещества - свидетельство того, что местность была сырой. Предположительно у подножия горы Кармель тогда простирались илистые равнины, и неандертальцы, глядевшие на этот промозглый мир, стоя у входа в пещеру, кутались в шкуры.

Образец осадочной породы, имеющей возраст около 50 тысяч лет, пересечен белесой полосой фосфата кальция - остатками кости, возможно, погребенного там неандертальца. Тот факт, что неорганическое вещество кости растворилось в воде, свидетельствует, что в те времена климат здесь был гораздо более сырым

Землю, взятую из раскопок в неандертальской пещере Мугарет-эт-Табун, подготавливают для лабораторного анализа. Стакан с куском осадочных пород, лежащим в смоле, помещают под вакуумный колокол. Когда воздух откачивают, смола пропитывает все поры куска породы. Затем он в течение нескольких часов подвергается обжигу и благодаря смоле затвердевает настолько, что его можно разрезать и шлифовать для исследования под микроскопом

Кусок осадочной породы из раскопа, пропитанный смолой и обожженный, разрезается на пластинки с помощью циркулярного, охлаждаемого водой ножа. Каждая пластинка толщиной около 0,0008 мм шлифуется, пока не становится совершенно прозрачной. Затем эти тончайшие срезы изучаются под микроскопом. По их компонентам - например, песку, частицам ила или глины - нередко оказывается возможным установить, какой была данная местность в древности

Использование электричества для поисков окаменелостей

Прежде чем исследовать в лаборатории остатки неандертальского человека, чтобы получить сведения о мире, в котором он жил, и о его привычках, археологи ищут материал для этих исследований, раскапывая пол пещеры, - и нередко им приходится искать впустую. Антрополог Стив Коппер (Лонг-Айлендский университет) нашел способ разведывать археологический потенциал пещеры, не беря в руки лопаты.

Метод Коппера - один из методов электроразведки - сам по себе не нов. Геологи уже давно применяли его при поисках минералов и подземных вод. Но для нужд археологии он еще не использовался.

Коппер вгоняет в грунт минимум четыре щупа и пропускает через них ток. Провода соединяют щупы со счетчиком, показывающим, какое сопротивление встречает ток на различной глубине. Эти данные затем сравниваются с показаниями счетчика, полученными при проверке слоев установленного возраста в других местах в том же районе раскопок. Слои одного возраста дают сходные цифры. Таким способом Коппер может быстро обследовать несколько расположенных рядом пещер и, сравнивая результаты, выявлять новые места для раскопок, похожие на те, которые уже дали богатый материал, или даже обнаружить места с более древними слоями.

В известняковой пещере антрополог Стив Коппер снимает показания счетчика, соединенного с щупами, между которыми пропущен ток. Таким способом Коппер измеряет электрическое сопротивление нижних слоев, которое служит указателем их возраста

Глава третья. Обычная жизнь 60 тысяч лет назад

Обедающий неандерталец уже пользовался своего рода столовым прибором - каменным ножом, чтобы разрезать мясо. Проголодавшийся охотник зажимает передними зубами кусок жареного мяса и отрезает столько, сколько ему будет удобно разжевать. При этом неандертальцы иногда царапали зубную эмаль неровностями ножа, что также помогло ученым точнее представить себе их облик. Направление таких царапин свидетельствует о том, что неандертальцы были праворукими

Место действия - бассейн Везера, время действия - шестидесятитысячный год до нашей эры. Здесь, в перелесках у южного предела открытой тундры, царит зима. Береза, ива и ольха уже давно сбросили свой золотой осенний наряд. На ковер из бурых и желтых листьев лег толстый слой снега. Жизнь растений замерла, хотя вечнозеленые ели и сосны хранят ее подобие: их хвоя резко контрастирует с темными скелетообразными ветвями лиственных соседей. То и дело слышатся мягкие удары - это хвойные деревья сбрасывают с ветвей тяжелое бремя снега. Ветер вздыхает в сосновых иглах, постукивает прутьями ивняка и закручивает позади стволов маленькие смерчи ледяных кристалликов. Только эти звуки да колыхание веток нарушают застывший покой вокруг. Темные, снежные тучи, нависавшие над этим краем весь ноябрь и декабрь, ненадолго рассеялись, и голубая чаша неба лишь кое-где прочерчена легкими перистыми облаками.

Но безмолвие и неподвижность снежного мира обманчивы. Внутри сугробов маленькие грызуны шныряют по лабиринту узких ходов в поисках семян. В кустах прячутся куропатки, защищенные от холода теплым перьевым покровом. А между стволами мелькают зайцы, то и дело останавливаясь, чтобы погрызть кору. При малейшем признаке опасности они замирают, растворяясь в белизне снега, и становятся невидимыми. Ведь смерть все время рядом. Вверху на бесшумных крыльях парят ястребы, выжидая удобного случая, чтобы спикировать вниз и сдавить пушистую голову кривыми острыми когтями. Между кустов крадутся лисицы, стараясь перехватить добычу у более крупных и сильных рысей.

Но в этом краю обитают и гиганты. Из открытой тундры, где бушуют ледяные ветры, дующие с ледников, под защиту деревьев перебрались мамонты и носороги. Сюда же откочевали стада северных оленей, зубров и диких лошадей. Они пасутся на открытых, выметенных ветром полянах или раскапывают мягкий снег между стволами в поисках увядшей травы. Многие объедают ветви деревьев и кустов. Крупные травоядные не уступают в бдительности зайцам, потому что по лесотундре рыщет немало волчьих стай. И еще тут охотятся двуногие существа, которые опаснее даже волков.

Все без исключения животные стараются обойти стороной то место, где питаемый ключами ручей петляет по ложбине между двумя холмами и впадает в продолговатое озеро. Лед ручья в нескольких местах разбит. На Склоне одного холма виднеется полог из шкур, прикрепленных к каркасу из жердей. Из отверстия над этим пологом поднимается струйка дыма. По ту сторону полога находится- пещера, входное отверстие которой обращено на юг, так что холм защищает ее от арктических ветров. Это - зимнее жилище неандертальской группы.

Хотя утреннее солнце уже взошло, наблюдатель, заглянувший в пещеру, не сразу различил бы фигуры неандертальцев. Полог почти не пропускает дневного света, а единственный костер горит возле самого входа. Сырой воздух пропитан вонью экскрементов и немытых тел, но ее заглушает горьковатый аромат горячих смолистых сучьев.

Наступает время утренней еды. Одна из женщин опускается перед костром на колени и сдвигает угли - плоские камни очага под ними раскалены и отлично сыграют роль противня. Она наклоняется над лежащими кучей кусками мяса, берет несколько и бросает на камни. Охотник, предпочитающий почти сырое мясо, хватает кусок, не жарившийся и минуты. Зажав конец куска в зубах, он острой каменной пластиной разрезает его пополам и жадно съедает обе половины вместе с налипшей золой.

Уже то, как он режет и жует мясо, свидетельствует о его огромной силе. У него широкие плечи и бочкообразная грудь штангиста. Крупная нижняя челюсть, вся в буграх мощных мышц, в мгновение ока перетирает почти сырое мясо.

Подкрепившись, охотник готов приступить к дневным трудам, как и остальные пять мужчин, живущие в этой пещере. С помощью длинных узких полосок кожи они привязывают второй слой шкур поверх тех, которые носят зимой, не снимая. Все они коренасты, мускулисты и в мохнатых шкурах северных оленей и лосей напоминают медведей.

Перепись обитателей пещеры выявила бы любопытное соотношение - мужчин среди них больше, чем женщин. У одного из охотников как будто нет подруги. Может быть, это объясняется тем, что она умерла, а среди девочек не оказалось ни одной достаточно взрослой? Но среди дюжины детей, которые еще спят на подстилках из звериных шкур, мальчиков тоже больше, чем девочек. Такое соотношение не случайно. Эта северная группа питается в основном мясом, потому что растительная пища в их краях очень скудна. Следовательно, мужчины-охотники как добытчики пищи важнее, чем женщины-собирательницы. Когда рождаются лишние девочки, они ставят под угрозу выживание группы, и их тут же убивают. Однако иногда убивают и новорожденных мальчиков, чтобы численность группы оставалась в пределах, соответствующих пищевым ресурсам местности. Группе из 23 членов, чтобы сохранять хорошую физическую форму, требуется около 200 килограммов нежирного мяса в неделю. И не так уж часто у них остается избыток, чтобы сложить его в общий "холодильник" - яму для хранения мяса, вырытую в земле перед пещерой, выложенную камнями и прикрытую сверху тяжелой каменной глыбой, чтобы медведи, волки и лисицы не могли добраться до хранящегося в ней сокровища.

Мужчины, согрев руки над огнем и взяв деревянные копья и дубины, выходят на ледяной ветер. Одна из пяти взрослых женщин в пещере занимается выделкой шкуры. Каменной пластиной она выскребает внутреннюю ее сторону. После того как шкура будет совсем очищена, ей предстоит медленно сохнуть у костра, а затем ее прокоптят, чтобы она меньше промокала и не ссыхалась. Другая женщина берет орехи из кучки в глубине пещеры, разбивает скорлупу и начинает толочь ядра.

В такое время, когда мясо на исходе, члены группы, и особенно дети, вынуждены питаться орехами, клубнями, съедобными корнями и семенами, собранными до первых снегопадов. Некоторые из этих запасов служат лишь для того, чтобы приглушить ощущение голода. Например, полоски ивового луба можно есть, если их как следует размягчить ударами камня, но такая пища никому не доставляет удовольствия. Впрочем, среди этих запасов есть и лакомства: в одной из ям перед пещерой хранятся мороженые ягоды.

Поев, дети выходят из пещеры и затевают игры. Двое мальчиков постарше не столько играют, сколько тренируются. Они часами мечут палки и камни в деревья и другие неподвижные мишени, а иногда бросаются к дереву, играющему роль животного, и забивают его насмерть дубинами. Женщины не обращают на будущих охотников никакого внимания, они заняты своим делом: нужно собрать топливо для костра и извлечь из "холодильника" несколько кусков бесценного мяса. Тяжелая жизнь наложила на них свой отпечаток: старшей на вид не меньше шестидесяти лет, хотя на самом деле ей нет и сорока пяти - впрочем, по неандертальским нормам, это уже старость.

А тем временем вдали от пещеры охотники рыщут по лесотундре. Чтобы вернее найти добычу, они разошлись в разные стороны, разбившись на пары. Поодиночке люди не охотятся - если один будет ранен, другой доведет его до пещеры или сходит за помощью. Примерно через час оба останавливаются, и старший, вырвав из своей одежды несколько волосков, подбрасывает их в воздух, чтобы определить направление ветра. На охоте главное - стараться идти против ветра, потому что почти все четвероногие обитатели здешних мест очень хорошо знают запах человека. Затем охотники идут дальше, держась шагах в ста друг от друга - так они увидят и услышат гораздо больше.

Размашистым неутомимым шагом пересекая не высокие холмы и пологие ложбины, охотники там и сям замечают признаки присутствия дичи: заячьи следы, отпечатки широких лап рыси, желтое пятно лисьей мочи, ивовые ветви, обглоданные лосем, снег, разрытый северными оленями в поисках корма.

Чтобы сделать жизнь в сырой пещере более приятной, неандертальцы научились сооружать простые укрытия из тонких жердей и шкур. Следы от столбов, сохранившиеся в одной из пещер на юге Франции, показывают, что убежище это несколько напоминало палатку. Вверху два неандертальца прилаживают жерди из тонких стволов к горизонтальной перекладине, укрепленной на двух вкопанных в землю столбах. Затем они покрывают каркас шкурами, привязывая их к жердям полосками кожи или просто зацепляя за сучки. И наконец, придавливают камнями нижние шкуры, чтобы придать устойчивость сооружению и предохранить себя от сквозняков

Чтобы сделать жизнь в сырой пещере более приятной, неандертальцы научились сооружать простые укрытия из тонких жердей и шкур. Следы от столбов, сохранившиеся в одной из пещер на юге Франции, показывают, что убежище это несколько напоминало палатку. Вверху два неандертальца прилаживают жерди из тонких стволов к горизонтальной перекладине, укрепленной на двух вкопанных в землю столбах. Затем они покрывают каркас шкурами, привязывая их к жердям полосками кожи или просто зацепляя за сучки. И наконец, придавливают камнями нижние шкуры, чтобы придать устойчивость сооружению и предохранить себя от сквозняков

Чтобы сделать жизнь в сырой пещере более приятной, неандертальцы научились сооружать простые укрытия из тонких жердей и шкур. Следы от столбов, сохранившиеся в одной из пещер на юге Франции, показывают, что убежище это несколько напоминало палатку. Вверху два неандертальца прилаживают жерди из тонких стволов к горизонтальной перекладине, укрепленной на двух вкопанных в землю столбах. Затем они покрывают каркас шкурами, привязывая их к жердям полосками кожи или просто зацепляя за сучки. И наконец, придавливают камнями нижние шкуры, чтобы придать устойчивость сооружению и предохранить себя от сквозняков

Неандерталец, удовлетворяя свое пристрастие к жареному мясу, готовил его несколькими способами - изображенный на рисунке знаком любому туристу. Эти рисунки подсказаны находкой в Пеш-де-Лазе на юге Франции, где археологи обнаружили остатки большого очага, плоские камни которого несут следы многочисленных нагреваний. По-видимому, это был древний противень: 50 тысяч лет назад его накаляли, разводя на нем большой костер. Затем длинной палкой, несколько похожей с виду на весло, горящие дрова сдвигались в сторону. На раскаленные камни выкладывались куски мяса. В результате поджаривания мясо становилось не только вкуснее, но и мягче, а потому его можно было съесть быстрее, что высвобождало лишнее время для других занятий

Неандерталец, удовлетворяя свое пристрастие к жареному мясу, готовил его несколькими способами - изображенный на рисунке знаком любому туристу. Эти рисунки подсказаны находкой в Пеш-де-Лазе на юге Франции, где археологи обнаружили остатки большого очага, плоские камни которого несут следы многочисленных нагреваний. По-видимому, это был древний противень: 50 тысяч лет назад его накаляли, разводя на нем большой костер. Затем длинной палкой, несколько похожей с виду на весло, горящие дрова сдвигались в сторону. На раскаленные камни выкладывались куски мяса. В результате поджаривания мясо становилось не только вкуснее, но и мягче, а потому его можно было съесть быстрее, что высвобождало лишнее время для других занятий

Неандерталец, удовлетворяя свое пристрастие к жареному мясу, готовил его несколькими способами - изображенный на рисунке знаком любому туристу. Эти рисунки подсказаны находкой в Пеш-де-Лазе на юге Франции, где археологи обнаружили остатки большого очага, плоские камни которого несут следы многочисленных нагреваний. По-видимому, это был древний противень: 50 тысяч лет назад его накаляли, разводя на нем большой костер. Затем длинной палкой, несколько похожей с виду на весло, горящие дрова сдвигались в сторону. На раскаленные камни выкладывались куски мяса. В результате поджаривания мясо становилось не только вкуснее, но и мягче, а потому его можно было съесть быстрее, что высвобождало лишнее время для других занятий

Внезапно безмолвие охоты прерывается негромким пощелкиванием: это старший мужчина ударил камнем о камень. Его спутник замирает. Новое постукивание - и он осторожно крадется туда, где старший мужчина остановился чуть ниже гребня холма и на что-то указывает. Вытянув шею, он заглядывает за гребень и видит стадо северных оленей на льду замерзшего озерка. Животные отдыхают, неторопливо пережевывая жвачку. Это здесь привычное зрелище: олени предпочитают открытые пространства, где можно издалека заметить приближение волков или других хищников. Ближе к вечеру они выйдут на лесистый берег и будут бродить там в поисках ягеля, обнюхивая снежный наст и разрывая его сильными передними ногами, чтобы добраться до своего излюбленного корма. Но охотникам незачем ждать. Северный олень прекрасно бегает и в лесу, а не только на открытой равнине, развивая скорость до 50 километров в час, и потому нет смысла откладывать начало охоты - она все равно будет трудной.

Люди крадучись спускаются с холма и подбираются к оленям как можно ближе, а затем, когда кажется, что чуткие животные вот-вот их заметят, стремглав бросаются вперед. Олени мгновенно вскакивают, мчатся по занесенному снегом льду к противоположному берегу и исчезают между деревьями. Но один самец с головой, украшенной тяжелыми рогами, вскочил чуть медленнее и не сразу бросился вслед за стадом. Охотники заметили и заминку и легкую неловкость его бега, означающую, что у него либо повреждена нога, либо воспалено копыто. Вот этого оленя им, пожалуй, удастся добыть.

Преследование длится около получаса. Хотя охотники бегут, не останавливаясь для передышки, они далеко отстают от намеченной жертвы. Следы копыт описывают широкий полукруг и ведут их в сторону пещеры. Когда до нее остается менее двух километров, охотники вновь видят своего оленя.

Он перебирается через сугроб в лощине, фыркая и взметывая облака снежной пыли. Охотники подбегают ближе и вонзают в него копья. Последним отчаянным усилием олень выбирается из сугроба, и охотник еле успевает увернуться от удара острых рогов и копыт, но из боков оленя торчат два копья и на снегу алеют капли крови.

Погоня близка к завершению. Зигзаги кровавых пятен ведут в густую поросль, и там охотники вновь видят оленя - он упал на колени и мотает головой. Бегущий впереди охотник заносит над ним дубину и опускает ее с такой силой, что одного удара оказывается достаточно.

Второй охотник тут же бежит к пещере, чтобы принести орудия для разделки туши и позвать женщин - вдвоем им всего мяса не унести. Если бы они добили оленя вдали от пещеры, орудия пришлось бы изготовить там же на месте из камней, которые удалось бы отыскать поблизости. И скорее всего они провели бы всю ночь, скорчившись в снегу возле туши, чтобы защитить ее от посягательств ночных хищников. Но на этот раз такого бдения не потребуется.

Солнце почти касается горизонта, когда радостная процессия неандертальцев возвращается в пещеру, таща куски разрубленной туши. Самое большое лакомство - печень и жир, однако с не меньшим аппетитом будут съедены мозг, почки, сердце и легкие. Кости будут разбиты, чтобы извлечь из них костный мозг, крепкие зубы разжуют и головки суставов. Даже содержимое двух желудков оленя не пропадает втуне - вонючую растительную массу неандертальцы сдобрять кровью и тоже съедят.

После еды, когда уже совсем стемнело, члены группы устраиваются у костра, тесно прижавшись друг к другу. Крепко спит младенец на руках у матери и кто-то из мужчин уже клюет носом. А снаружи продолжается борьба за жизнь - когти, клыки, хищные клювы и могучие мышцы не знают устали всю ночь.

Год жизни неандертальской группы в значительной мере слагается из подобных дней, хотя охотничье счастье очень непостоянно. В середине зимы, когда сугробы покрывает твердая снежная корка, мешая травоядным добираться до корма, охотники за две недели убили десятки животных, ослабленных голодом и болезнями. А бывает, что мужчины отсутствуют по нескольку суток, ночуя в расселинах между валунами, и, несмотря на всю свою сноровку, возвращаются в пещеру с пустыми руками.

Весна приближается медленно. Погода остается холодной и пасмурной, недолгие оттепели снова сменяются морозами. До пещеры время от времени доносится оглушительный грохот - это трескается лед на соседнем озере. Сугробы оседают все больше, и наконец весна полностью вступает в свои права, одевая деревья молодой зеленью. Всюду тучами вьется мошкара, и стада травоядных начинают откочевывать в открытую тундру. Для охотников это самая благодатная пора: северные олени уходят в тундру привычными путями и на них нетрудно устроить засаду. Животных загоняют в трясину или в маленькие озерки и приканчивают дубинами, не заботясь о том, что такое количество мяса невозможно ни съесть, ни сохранить.

Но вот наступает майская ночь, когда группа тоже уходит на север. Почти все каменные орудия брошены в пещере - ведь изготовить новые несложно. Неся младенцев, оружие, запасы мяса и шкуры животных для будущих укрытий, мужчины и женщины неторопливо идут по берегу реки. На закате они устраиваются на ночлег: сооружают нехитрые шалаши и зажигают костры от тлеющих углей, которые несут с собой в чаше, вылепленной из комка глины - обжигать сосуды они не умеют.

По мере того как наши неандертальцы продвигаются все дальше на север, деревья понемногу редеют и вскоре перелески сменяются отдельными елями и порослью карликовых ив и берез. Через неделю группа добирается до своих летних владений. Прошлой осенью, когда неандертальцы уходили из тундры, она была бурой с редкими красными и желтыми пятнами. Но теперь она вновь ярко зеленеет - травы налились соком, низкий кустарник покрылся густой листвой, ноги тонут в ковре из мхов и лишайников. В лучах солнца весело блестят ручьи, озера и просто лужи. Всюду пестреют мелкие, но яркие цветы.

Поздней весной неандертальцы отъедаются в тундре за весь год. У травоядных наступило время отела, и охотники добывают много новорожденных телят. С юга огромными стаями прилетели гуси, утки и лебеди. Они кормятся на всех водоемах и далеко не всегда успевают увернуться от метко брошенного камня. Каждый день женщины и дети находят в гнездах на земле пушистых птенцов. В мелких озерах загородки из прутьев приносят неплохой улов рыбы. С каждой неделей неандертальцы заметно толстеют.

Даже в разгар лета погода остается прохладной - средняя температура составляет около 10° С. Группа живет в хижине, сооруженной из шкур на каркасе из жердей и костей больших животных. Время от времени стоянка переносится на новое место, но до очередной откочевки возле хижины успевает накопиться множество разбитых костей и других отбросов. Мальчики постарше внимательно следят, не прельстится ли какая-нибудь неосторожная ондатра или другой зверек этим даровым угощением.

На исходе лета случается беда. Охотник, решив, что раненый зубр уже издыхает, собирался добить его и был поднят на рога. Его отнесли на стоянку. Кровь из глубокой раны на груди текла не переставая, и лицо у него посерело и осунулось. К ране прикладывали травы, замазывали ее глиной, но ничто не помогло, и через несколько часов охотник умер. Рано утром его хоронят, положив с ним его дубину, копье и припасы на дорогу в мир, который ждет его за могилой. И тут же группа откочевывает в другое место. Подруга погибшего спит теперь рядом с охотником, который прежде был один.

Северное лето пролетает быстро. В сентябре вакханалия роста прекращается, и тундра начинает краснеть, желтеть и буреть. Олени ведут себя беспокойно. Весной их мягкие рога покрывала нежная кожица, но теперь в нее перестала поступать кровь, она сохнет, зудит, и олени ищут деревья, чтобы чесать о них рога. Самцы дерутся из- за самок и спариваются с ними.

Как-то утром после моросящего дождя группа просыпается и обнаруживает, что шкуры снаружи покрыты ледяной коркой. Настало время возвращаться на юг. На обратном пути они продолжают удачно охотиться. Затем встречают другую группу и устраивают совместную облаву на диких лошадей. В облаве принимают участие все здоровые мужчины, женщины и дети, кроме совсем уж маленьких, и им удается загнать табун на край оврага. Это самые приятные дни в году, время отдыха и дружеских состязаний, время, когда молодые мужчины и женщины могут найти себе пару в другой группе.

Для защиты от леденящего холода в северных краях, где они обитали, неандертальцы, вероятно, изготовляли теплую одежду из звериных шкур при помощи каменных орудий примерно так, как показано здесь. На верхнем рисунке женщина очищает внутреннюю сторону шкуры: каменным скребком она удаляет остатки мышц и жира. (Затем, высушив и прокоптив шкуру в дыму тлеющего костра, чтобы сделать ее крепче и закрыть поры, она с помощью каменного ножа придаст ей нужную форму.) Завершая процесс, она острым камнем пробивает дыры по краю шкуры, после чего накидывает шкуру на того, кто будет ее носить, и затягивает ее, прошнуровывая отверстия узкими полосками кожи, так что получается нечто вроде балахона из медвежьего меха

Для защиты от леденящего холода в северных краях, где они обитали, неандертальцы, вероятно, изготовляли теплую одежду из звериных шкур при помощи каменных орудий примерно так, как показано здесь. На верхнем рисунке женщина очищает внутреннюю сторону шкуры: каменным скребком она удаляет остатки мышц и жира. (Затем, высушив и прокоптив шкуру в дыму тлеющего костра, чтобы сделать ее крепче и закрыть поры, она с помощью каменного ножа придаст ей нужную форму.) Завершая процесс, она острым камнем пробивает дыры по краю шкуры, после чего накидывает шкуру на того, кто будет ее носить, и затягивает ее, прошнуровывая отверстия узкими полосками кожи, так что получается нечто вроде балахона из медвежьего меха

Для защиты от леденящего холода в северных краях, где они обитали, неандертальцы, вероятно, изготовляли теплую одежду из звериных шкур при помощи каменных орудий примерно так, как показано здесь. На верхнем рисунке женщина очищает внутреннюю сторону шкуры: каменным скребком она удаляет остатки мышц и жира. (Затем, высушив и прокоптив шкуру в дыму тлеющего костра, чтобы сделать ее крепче и закрыть поры, она с помощью каменного ножа придаст ей нужную форму.) Завершая процесс, она острым камнем пробивает дыры по краю шкуры, после чего накидывает шкуру на того, кто будет ее носить, и затягивает ее, прошнуровывая отверстия узкими полосками кожи, так что получается нечто вроде балахона из медвежьего меха

Впереди их ждут дни напряженной охоты, но животные становятся все осторожнее, и скоро первые бураны загонят неандертальцев в их дымную пещеру. Кто-то заболеет, кто-то, возможно, умрет. Но группа доживет до следующей весны, а потом до следующей, держась за эти суровые северные края с тем яростным и неукротимым упорством, с которым отстаивают победы, завоеванные тяжким трудом.

Несколькими точными ударами, за которыми следовало аккуратное ретуширование, неандерталец изготовлял нож или скребок, используя свойство некоторых кремневых пород раскалываться на кривые пластины. На этих рисунках мастер сначала придает примерную форму будущему ножу (верхний рисунок), оббивая кремневый желвак каменным отбойником так, что от него отлетают толстые выпуклые куски. Затем он берет отбойник из обожженной на огне кости или рога и отбивает более плоские и тонкие куски (средний рисунок), чтобы заострить рабочий край и придать орудию такую форму, которая позволит удобно держать его в руке. В заключение он придает рабочему краю почти бритвенную остроту (нижний рисунок), удаляя отжимником из кости или рога неровности, оставшиеся после оббивки. Нож, изготовленный таким способом, мало чемуступал стальному

Несколькими точными ударами, за которыми следовало аккуратное ретуширование, неандерталец изготовлял нож или скребок, используя свойство некоторых кремневых пород раскалываться на кривые пластины. На этих рисунках мастер сначала придает примерную форму будущему ножу (верхний рисунок), оббивая кремневый желвак каменным отбойником так, что от него отлетают толстые выпуклые куски. Затем он берет отбойник из обожженной на огне кости или рога и отбивает более плоские и тонкие куски (средний рисунок), чтобы заострить рабочий край и придать орудию такую форму, которая позволит удобно держать его в руке. В заключение он придает рабочему краю почти бритвенную остроту (нижний рисунок), удаляя отжимником из кости или рога неровности, оставшиеся после оббивки. Нож, изготовленный таким способом, мало чемуступал стальному

Несколькими точными ударами, за которыми следовало аккуратное ретуширование, неандерталец изготовлял нож или скребок, используя свойство некоторых кремневых пород раскалываться на кривые пластины. На этих рисунках мастер сначала придает примерную форму будущему ножу (верхний рисунок), оббивая кремневый желвак каменным отбойником так, что от него отлетают толстые выпуклые куски. Затем он берет отбойник из обожженной на огне кости или рога и отбивает более плоские и тонкие куски (средний рисунок), чтобы заострить рабочий край и придать орудию такую форму, которая позволит удобно держать его в руке. В заключение он придает рабочему краю почти бритвенную остроту (нижний рисунок), удаляя отжимником из кости или рога неровности, оставшиеся после оббивки. Нож, изготовленный таким способом, мало чемуступал стальному

Эта картина неандертальской жизни, подсмотренная во время воображаемого путешествия в прошлое, может показаться чистой фантазией, и все же ее никак нельзя назвать вымышленной. Хотя в ней имеется некоторая доля домыслов, в основном она опирается на свидетельства, которые не отверг бы даже суд. Конечно, она не охватывает жизни всех людей, обитавших на Земле 60 тысяч лет назад, и ограничивается лишь одной специфической областью - тундрой и лесотундрой у самого северного предела тогдашних поселений человека. Но эта область очень важна именно из-за своей суровости. Жизнь в тундре была высшим испытанием закалки и изобретательности неандертальцев, и то, что они успешно справлялись со всеми трудностями, свидетельствует о существенном продвижении человека по пути к покорению природы.

Разумеется, следует помнить, что значительное большинство тогдашнего населения Земли жило не в столь суровых условиях, и группы, обитавшие в других областях, по-иному приспосабливались к требованиям окружающей среды. Так, жизнь в африканской саванне строилась на смене сухих и дождливых сезонов; женщины собирали совсем другие семена, фрукты, насекомых, гусениц, а также, возможно, мед и съедобную смолу некоторых деревьев; мужчины охотились не на северных оленей, шерстистых носорогов и мамонтов, а на антилоп и зебр. Тем не менее их охотничье-собирательский образ жизни во многом характеризовался теми же чертами, что и жизнь неандертальцев в европейской тундре.

То, как ученые добывают сведения, позволяющие воссоздавать жизнь неандертальцев, само по себе очень интересно. Источник один: изучение образа жизни охотников-собирателей, той горсти их, которая еще сохранилась в современном мире. Почти все догадки о социальной организации, охотничьих приемах и других сторонах жизни древних людей опираются на то, что нам известно о современных племенах, никогда не знавших земледелия. Пытаясь увидеть прошлое в зеркале настоящего, безопаснее ограничиться общими выводами, вроде того, что достаточным количеством пищи охотников-собирателей может обеспечить лишь обширная территория или же что численность их групп в среднем составляла 25 человек. Однако при некоторой осмотрительности оказывается возможным проводить между охотниками-собирателями нашего времени и давно исчезнувшими неандертальцами параллели и более частного характера. Например, жители Сибири юкагиры в свое время добывали северных оленей, часами преследуя их пешком по снегу, а затем звали женщин, чтобы отнести мясо домой. И предположение, что жившие в тундре неандертальцы поступали так же, во всяком случае, правдоподобно. Мороженые ягоды считались у юкагиров лакомством, и логично предположить, что у неандертальцев были те же вкусы.

Однако охотничье-собирательские общества нового времени - не единственный источник для построения гипотез, касающихся предыстории человечества. Некоторые важнейшие моменты жизни неандертальской группы описаны на основании вполне весомых, материальных данных. Присутствие мустьерских каменных орудий в геологических отложениях бассейна Везера неопровержимо доказывает, что неандертальцы действительно обитали там во времена вюрмского оледенения. Особенно богатые сведения о климате и растительности у границы северной тундры дали раскопки вблизи городка Лебенштедт. Человеческих окаменелостей там не нашли, но многочисленные окаменевшие кости животных показывают, что неандертальцы охотились в основном на северных оленей, а кроме того, ели мясо мамонтов, зубров, лошадей и шерстистых носорогов. Там же были обнаружены остатки водоплавающих птиц, рыб и моллюсков.

Известно также, что неандертальцы, когда поблизости не было удобной пещеры, строили искусственные укрытия. Правда, в местах, о которых шла речь выше, следов таких укрытий не найдено, зато в полутора с лишним тысячах километров на восток, в Советском Союзе, в Молодове на Днестре, древняя стоянка неандертальцев сохранила несомненные следы убежища, сооруженного человеком на безлесой равнине. Конечно, нельзя категорически утверждать, что все северные неандертальские группы строили подобные хижины, но тем не менее очень трудно поверить, что столь важный способ борьбы с холодом оставался им неизвестным.

В открытой тундре, как показало тщательное изучение лебенштедтской стоянки, они жили не постоянно, а только летом. Собранный материал свидетельствует, что неандертальцы в течение ряда лет обосновывались там на несколько недель в теплое время года. Зимой буйствующие ледяные ветры делали невозможным существование на открытой равнине, а весной эту местность заливала талая вода. Обитавшая там летом группа на зиму почти наверное уходила в лесотундру под защиту деревьев.

Другие стороны жизни неандертальцев восстанавливаются с помощью логики. Так, например, некоторые специалисты твердо убеждены, что женщины, собирая ягоды, корни и другую растительную пищу, пользовались какими-то вместилищами из березовой коры. Вся кора тех времен, разумеется, давным-давно сгнила. Тем не менее почти все ученые соглашаются, что человечество уже очень рано должно было обзавестись теми или иными вместилищами: трудно представить себе, чтобы женщины приносили зерна, ягоды и орехи на стойбище в горсти - это была бы слишком уж непроизводительная затрата сил. В лесотундре березовой коры хватало, и обитавшие там люди вполне могли ее использовать, однако годились и другие материалы - шкуры или даже мочевые пузыри и желудки убитых животных.

Со временем новые находки окаменелостей, орудий и прочих остатков материальной культуры неандертальцев помогут заполнить еще существующие пробелы. А пока ученые научились извлекать новые сведения из прежних находок. Скудный материал, дошедший до нас с неандертальских времен, можно уподобить стихотворению, в котором, если его перечитать несколько раз и по-новому обдумать, обнаруживаются не замеченные ранее оттенки и скрытый смысл. Например, Кеннет Вейс (Мичиганский университет) недавно изучил остатки скелетов европейских неандертальцев и установил, что мужских костей, которые по определенным особенностям структуры легко отличить от женских, на 10% больше, чем этих последних. Это открытие навело его на мысль, что европейские неандертальцы убивали новорожденных девочек. Поскольку мясо, добывавшееся мужчинами, было важнее для выживания группы, чем растительная пища, которую собирали женщины, соотношение полов могло требовать определенной коррекции. Такое объяснение выглядит наиболее правдоподобным, тем более, что его подкрепляют дополнительные данные: зубы европейских неандертальских черепов, как правило, относительно мало истерты, а известно, что пищевой рацион, состоящий преимущественно из мяса, дает меньше нагрузки на зубы, чем твердая растительная пища. Следовательно, система питания вполне могла вызывать регулирование числа новорожденных.

Порой роль Розеттского камня выпадает на долю материала, который на первый взгляд имеет лишь второстепенное значение. Например, зубы северных оленей послужили основой для вывода, что некоторые неандертальцы на юге Франции жили в своих пещерах круглый год. Северные олени рождаются только весной, и развитие их зубов служит точным мерилом их возраста. В пещерах найдены зубы всех возрастов, из чего следует, что добыча оленей шла и весной, и летом, и осенью, и зимой. Это - важное открытие. Данные о том, что эти неандертальцы могли добывать достаточно пищи и не кочуя по обширной территории, указывают на высокую охотничью сноровку. Впрочем, обходиться без кочевок могли, вероятно, лишь обитатели мест, исключительно богатых дичью. Как правило, стоянки время от времени приходилось переносить - из-за оскудения дичи, из-за сезонных изменений погоды или просто потому, что вокруг накапливалось слишком много мусора и отбросов.

Чтобы обеспечить удачу на охоте, неандерталец, по-видимому, покрывал свое тело магическими метками с помощью природных пигментов - красной охры и черной окиси марганца, которые в изобилии имеются во всем мире. Куски этих минералов, явно обработанные так, чтобы их было удобнее держать, а также следы краски, обнаруженные внутри полых костей и в камнях с углублениями, позволяют предположить, что метки эти наносились тремя показанными здесь способами. На верхнем рисунке мужчина расписывает лицо другого мужчины, орудуя куском краски. На среднем рисунке он пользуется пучком травы, вымазанным краской, которую он предварительно истолок в ступке каменного века с водой или жиром. На нижнем рисунке толченая краска выдувается из тростинки или выдолбленной кости и образует метки, прилипая к жирной коже

Чтобы обеспечить удачу на охоте, неандерталец, по-видимому, покрывал свое тело магическими метками с помощью природных пигментов - красной охры и черной окиси марганца, которые в изобилии имеются во всем мире. Куски этих минералов, явно обработанные так, чтобы их было удобнее держать, а также следы краски, обнаруженные внутри полых костей и в камнях с углублениями, позволяют предположить, что метки эти наносились тремя показанными здесь способами. На верхнем рисунке мужчина расписывает лицо другого мужчины, орудуя куском краски. На среднем рисунке он пользуется пучком травы, вымазанным краской, которую он предварительно истолок в ступке каменного века с водой или жиром. На нижнем рисунке толченая краска выдувается из тростинки или выдолбленной кости и образует метки, прилипая к жирной коже

Чтобы обеспечить удачу на охоте, неандерталец, по-видимому, покрывал свое тело магическими метками с помощью природных пигментов - красной охры и черной окиси марганца, которые в изобилии имеются во всем мире. Куски этих минералов, явно обработанные так, чтобы их было удобнее держать, а также следы краски, обнаруженные внутри полых костей и в камнях с углублениями, позволяют предположить, что метки эти наносились тремя показанными здесь способами. На верхнем рисунке мужчина расписывает лицо другого мужчины, орудуя куском краски. На среднем рисунке он пользуется пучком травы, вымазанным краской, которую он предварительно истолок в ступке каменного века с водой или жиром. На нижнем рисунке толченая краска выдувается из тростинки или выдолбленной кости и образует метки, прилипая к жирной коже

Некоторые из наиболее интересных сведений о неандертальцах менее всего очевидны. В 50-х годах Ф. Э. Коби, изучая передние зубы неандертальцев под микроскопом, заметил на эмали сотни параллельных царапинок. Они, несомненно, были как- то связаны с процессом еды. Скорее всего неандертальцы, подобно современным эскимосам и другим охотникам-собирателям, засовывали кусок мяса в рот, зажимали его в зубах и отрезали каменным ножом часть, оставшуюся снаружи. Нож оставлял на зубах диагональные царапины, от левого верхнего угла к правому нижнему. Поскольку можно считать несомненным, что неандерталец держал нож в той руке, которой пользовался для активных действий, а мясо придерживал другой, направление царапин указывает, что неандертальцы были праворукими.

"Ну и что?" - скажут некоторые читатели. Однако свидетельство того, что у неандертальцев одна рука была активнее другой, может оказаться важным вкладом в изучение истории человека. Во всем животном мире такая особенность наблюдается только у человека. По мнению некоторых ученых, развитие праворукости тесно связано с развитием речи. Основанием для такого заключения служат сложные неврологические исследования, и если оно верно, эти крохотные царапинки на передних зубах, десятки тысяч лет пролежавших в земле, вполне могут косвенно свидетельствовать о моменте первостепенной важности - о степени развития речи у неандертальцев.

Одно из самых смелых (и спорных) современных исследований неандертальцев было посвящено тому же вопросу, но только велось с совершенно иных позиций - и привело к совершенно иным выводам. В 1971 году Филип Либермен (Коннектикутский университет) и Эдмунд Крелин (Йельский университет) попытались возродить звучание этих давно умолкших голосов. Они начали исследования лингвистических способностей неандертальцев с измерения шейных позвонков и основания черепа окаменелости, найденной в Ла-Шапель-о-Сен. Полученные результаты были использованы для определения формы голосового аппарата - полостей носа и рта, а также горла, которые, расширяясь и смыкаясь различными сложными способами, разнообразят простые тоны, возникающие в гортани, где находятся голосовые связки, и оформляют звуки, из которых слагается речь. Измерения дали основание полагать, что у неандертальцев отсутствовала глотка - камера, находящаяся между полостью рта и гортанью, - в том виде, в каком она имеется у современного человека. В результате человек из Ла-Шапель-о-Сен был не способен четко артикулировать такие гласные звуки, как "а", "у", "и", "о", а также согласные "г" и "к". Доступный ему репертуар звуков был весьма бедным по сравнению с тем, которым пользуемся мы, - он состоял из меньшего числа согласных, а диапазон гласных был очень узок, исчерпываясь звуками вроде "ы", "э", "ыэ" и "ыа".

Эти выводы энергично оспаривались и оспариваются, а главное - пока никто еще не может твердо сказать, что, собственно, из них следует. Возможно, и такого типа речь обеспечивала неандертальцам достаточно полноценное общение, а может быть, наоборот, словесное общение у них было крайне ограниченно. Интересно, что неандертальцы, жившие за пределами Западной Европы, возможно, обладали более совершенным голосовым аппаратом. Либермен и Крелин, продолжив свои исследования, определили, что родезийский человек в Африке имел несколько более современную глотку, чем человек из Ла-Шапель-о-Сен. А голосовой аппарат человека, чей скелет был найден в Схуле, на Ближнем Востоке, был почти современным.

Если Либермен и Крелин правы и по древним костям можно восстановить голоса давно исчезнувших людей, то где предел достижимому? Не исключено, что когда-нибудь мы будем знать неандертальцев не хуже, чем знаем майя или шумеров.

Широко раскинувшийся мир закаленных людей

Неандерталец гораздо успешнее своих предшественников сумел подчинить себе природу, власть над которой уже становилась отличительным признаком рода людского. Особенности климата и рельефа, от которых зависело, где будет много животных и растений, а где - нет, все еще воздействовали на его образ жизни, но уже не определяли место его обитания. Он не освоил только бесплодные пространства самих ледников, но ко всем остальным географическим областям, климат которых постоянно менялся под воздействием оледенений, он сумел приспособиться и научился существовать в самых разных условиях - от тундры до преддверия пустыни.

В один из наиболее холодных периодов вюрмского оледенения (75- 45 тысяч лет назад) неандертальцу приходилось приспосабливаться к редкому разнообразию рельефа и климата (см. карту на стр. 38). В результате он выработал не меньшее разнообразие способов существования, соответственно меняя пищевые предпочтения, охотничьи приемы, характер одежды и укрытий. Он умел использовать самые, казалось бы, негостеприимные места - даже глубокое ущелье, вроде того, что изображено на фотографии слева, хотя и не годилось для постоянного обитания, могло послужить недолгим приютом во время кочевок. Ведь эта расселина, пусть сырая и холодная, обладала одним неоспоримым достоинством - она сулила безопасность от хищников.

Такие прорезанные ледниковыми потокоми ущелья были в Европе и в дни неандертальцев

Мерзлая тундра

По мере наступления ледников во время вюрмского оледенения безлесая холодная тундра распространилась на юг, захватив огромные пространства на западе Европы и частично затронув Азию вплоть до Ближнего Востока. В течение долгой зимы бураны погребали землю под снегом и льдом, а весной талые воды затопляли низины. Летом температура редко поднималась выше 10 °С.

Однако унылая, негостеприимная тундра предлагала неандертальцам неиссякаемые запасы мяса - по ней бродили огромные стада неприхотливых северных оленей, а также мамонты, шерстистые носороги и горные сибирские козлы. Весной и летом пищевой рацион неандертальца разнообразили прилетавшие на гнездовья гуси, утки и лебеди.

Климат тундры вынуждал неандертальца искать приюта в пещерах - вход в небольшие пещеры завешивался звериными шкурами, а внутри больших сооружались временные укрытия. Там, где таких естественных жилищ не было, он строил хижины из звериных шкур или спал у костра. Из шкур же изготовлялись одежда и обувь.

Красная и желтая листва карликовых берез оживляет серый ландшафт тундры в начале сентября, когда температура держится около нуля. Растительноть состоит из кустарников, трав, мхов и лишайников, хорошо приспособленных к короткому периоду вегетации

Горные луга

На юго-западе Европы неандерталец, вероятно, попадал в условия, сходные с теми, которые в наши дни существуют в зонах умеренного климата. Теперь это засушливые области, но в его дни там простирались необъятные луга, усеянные большими и малыми озерами; богатая влагой плодородная земля орошалась речками, которые брали начало в снегах на вершинах ближних гор. Зима была холодной и снежной, но лето - солнечным и теплым. Хотя в отличие от тундры носороги в этих предгорьях встречались редко, там паслись дикие быки и олени, а в озерах обитали выдры и множество всякой водоплавающей птицы.

Относительно мягкий климат позволял неандертальцам жить в пещерах, под скальными навесами или даже сооружать конические шалаши из шкур под открытым небом. Но зимой они не могли обходиться без меховой одежды, какую люди, жившие дальше к северу, носили круглый год.

На лугах среди высокой травы кое-где виднеются рощицы. Озера, питаемые ключами и талой водой с соседних гор, в дни неандертальцев поили землю там, где теперь простирались полузасушливые области

Береговые обрывы

Неандертальцы, по-видимому, обитали по всему побережью Средиземного моря, уровень которого во время оледенений понижался, так что береговых обрывов было тогда гораздо больше, чем сейчас. Множество глубоких пещер в них могло служить удобными жилищами.

Климат, хотя и более холодный, чем теперь, круглый год был относительно сухим и мягким. На окрестных холмах, поросших хвойными деревьями, вереском и можжевельником, паслись слоны, лошади и козы. Неандертальцы, кроме того, могли разнообразить свой стол рыбой и моллюсками.

Отрывы на североафриканском, ближневосточном и южноевропейском побережьях Средиземного моря привлекали неандертальцев, селившихся в пещерах, которые прибой выдолбили в известняке

Преддверие пустыни

Изменения климата, вызвавшие на севере наступление ледников, сковали такое количество прежде свободной воды в ледяных пластах километровой толщины, что количество осадков резко сократилось - в тропиках выпадало заметно меньше дождей, так что саванны высохли и превратились в полупустыни.

Полусухие окраины многих пустынь расширились, особенно в Восточной Африке. Но температуры оставались тропическими, и с предгорий в пустыню сбегали речки и ручьи, которые привлекали излюбленную добычу южных неандертальских охотников - газелей, антилоп и южноафриканских буйволов.

Жесткая трава, низкий кустарник, колючие деревья и мясистые суккуленты благоденствовали на границе пустынь и более влажных плодородных областей. Эти полупустыни расширились в дни неандертальцев из-за уменьшения годовых осадков

Поляна во влажном тропическом лесу

Хотя площадь, занятая тропическими лесами в Экваториальной Африке и Азии, сократилась из-за засух, сопровождавших всемирное похолодание, леса эти во времена неандертальцев по-прежнему оставались густыми и непроходимыми. Климат там был примерно таким же, как и сейчас - температуры около 27 °С и ежедневно хотя бы один дождь.

Несмотря на такие неблагоприятные условия, неандертальцы, судя по некоторым данным, прокладывали себе путь в лесу с помощью каменных орудий, специально созданных для рубки. Дичи там водилось мало и охотиться на нее в густом подлеске было очень трудно, а потому представляется более правдоподобным, что неандертальцы проникали в лес в поисках съедобных растений, а может быть, и крупных насекомых.

Такие солнечные поляны в тропическом лесу покрывала пышная растительность, и некоторые неандертальцы проникали в лес, по-видимому, не столько ради охоты, сколько в поисках съедобных растений

Саванновое редколесье

Наиболее удобным местом для обитания неандертальцев во время вюрмского оледенения была парковая саванна - тот тип местности, в котором происходило становление первых людей. В Африке с воцарением более сухого климата эти области расширились за счет уменьшения лесов. Саванна узкой полосой окаймляла безводную Сахару с севера и занимала значительную часть континента к востоку от нее. Обширные саванны появились в Средиземноморье и Восточной Азии.

Климат саванн был теплым и солнечным, и, если не считать короткого сезона зимних дождей, времена года почти не различались, так что не требовалось ни одежды, ни укрытий. В Африке неандертальцы ночевали под открытым небом возле горящих костров, которые отпугивали хищников, а днем охотились на зебр, жирафов, бегемотов, павианов и человекообразных обезьян.

Тропическая саванна, где на пологих холмах среди высокой травы поднимаются купы деревьев, нередко дающих съедобные плоды, была райским садом ледниковой эпохи и баловала неандертальцев приятным климатом и обилием еды

Глава четвертая. Пробуждение человеческого духа

Уложив на каменную подушку труп умершего старика, неандертальцы, члены его группы, провожают покойника в загробный мир погребальным пиршеством. Рисунок воссоздает сцену похорон, которые состоялись 40, а может быть, и больше тысяч лет назад: в 1908 году во французской пещере Ла-Шапель-о-Сен была найдена могила со скелетом старика, каменной подушкой и обломком кости, которая осталась от куска туши. Это и другие захоронения, хранящие следы обрядов, свидетельствуют, что неандертальцы задумывались над тем, что такое жизнь и что такое смерть

Порой, словно от прикосновения к потайной кнопке, завеса прошлого раздвигается, и перед нами возникает замечательный пример свершений человека, неожиданных для столь давнего времени: жилище викинга на Ньюфаундленде, великолепные индейские храмы в тропических джунглях Центральной Америки, изготовленные человеком орудия в геологических пластах древностью в два миллиона лет. Изучение неандертальцев принесло немало таких нежданных и поразительных открытий. Поколения антропологов, твердо знавших, что неандертальцы были примитивны, а потому не склонных видеть в них истинных людей, вновь и вновь к величайшему своему изумлению сталкивались с доказательствами обратного. В настоящее время следующие одно за другим открытия показывают, что эти древние люди заслужили честь считаться авангардом человечества, ибо они положили начало многим видам деятельности и верованиям, которые принято считать исключительно человеческими. У неандертальцев возникло такое абстрактное понятие, как понятие о "загробной жизни". Они заботились о стариках и калеках. Они пытались воздействовать на свою судьбу с помощью магических ритуалов. И не исключено, что они сделади первые робкие шаги в области искусства и символических обозначений. Короче говоря, создается впечатление, что это были первые люди, демонстрировавшие полную гамму тех особенностей поведения, которые принято считать слагаемыми человеческой натуры.

Из разнообразных данных, указывающих на вполне человеческие обычаи неандертальцев, наиболее полно подтвержден и легче всего истолковывается тот факт, что они погребали своих умерших. Смерть - самая жестокая жизненная реальность, завершающая долгую борьбу за выживание и благополучие. И она причиняет горе не только человеку: многие животные словно бы испытывают что-то вроде скорби, когда смерть настигает их близких. Например, имеется много сообщений о том, что слоны стараются оживить умирающего члена стада и даже пытаются бивнями поднять его на ноги. Но только человек способен предвидеть смерть заранее, признавая ее неизбежность, страшась ее, не желая смиряться с ней, призывая на помощь веру в загробную жизнь. Погребение мертвых является, в частности, выражением такой веры.

Более полувека после открытия неандертальцев никому и в голову не приходило, что у них мог существовать погребальный ритуал. Первый неандерталец, открытый в пещере в Неандертале, почти наверное, был там похоронен членами своей группы, хотя в 1856 году, когда были найдены его кости, ни один человек этого даже не заподозрил. Две окаменелости, обнаруженные в Спи в 1885 году, также были останками людей, в свое время погребенных; по-видимому, над их телами жгли костры - быть может, чтобы победить холод смерти. Но опять-таки никто даже не предположил, что в Спи найдено древнее захоронение. Затем в 1908 году в пещере Ла-Шапель-о-Сен обнаружилось совсем уж явное свидетельство неандертальского погребального обряда. Археологи наткнулись там на древнего охотника, который был тщательно уложен в неглубокую выемку. На его груди лежала нога зубра, а выемку заполняли разбитые кости животных и кремневые орудия. Все эти разнообразные предметы просто напрашивались на то, чтобы в них усмотрели снаряжение и съестные припасы для жизни за могилой - ведь очень многие народы на заре истории погребали мертвецов с едой, оружием и всякой утварью. Тем не менее специалисты и на этот раз не сумели сделать вывода, который сейчас представляется очевидным.

Но свидетельства продолжали накапливаться. В 1912 году в Ла-Ферраси, неподалеку от Ла-Шапель-о-Сен, были найдены еще две неандертальские могилы. Археологи, проводившие раскопки, писали: "В основании мустьерского слоя нам удалось обнаружить две небольшие выемки, 70 сантиметров в ширину и 30 сантиметров в глубину, правильной полусферической формы, несомненно тщательно выкопанные в подлежащем красновато-желтом гравии и заполненные смесью примерно в равных долях черной земли из мустьерского очага над ними и подлежащего гравия... Нет никаких сомнений, что это были специально вырытые могилы... Это совершенно ясно доказывает существование похоронного ритуала. В прошлом подобная возможность оспаривалась. Однако данные раскопки не оставляют никаких сомнений в наличии такого ритуала".

Раскопки в Ла-Ферраси длились много лет, и полный отчет о них был опубликован только в 1934 году. Эта небольшая пещера, по-видимому, служила своего рода семейным кладбищем. Всего там было найдено шесть неандертальских окаменелостей - останки мужчины, женщины, двух детей лет пяти и двух младенцев. Еще несколько выемок, как будто служивших могилами, ничего не содержали - то ли кости полностью разрушились, то ли трупы были вырыты каким-нибудь животным вроде пещерной гиены. В могиле мужчины лежали кремневые отщепы и обломки костей, а над его плечами и головой был положен плоский камень. (Чтобы защитить его? Чтобы помешать ему вернуться к жизни?) Женщина была погребена в позе плода в утробе матери - ноги согнуты в коленях и притянуты к груди. Возможно, они были связаны полосками кожи до того, как наступило окостенение. Скорченная поза обнаружена во многих неандертальских захоронениях. Быть может, она объяснялась какими-то религиозными верованиями.

Обычай связывать мертвых, чтобы они не могли вернуться и причинить вред живым, существовал у многих первобытных племен. Однако некоторые специалисты полагают, что такая поза придавалась трупу просто для того, чтобы сэкономить силы - выкапывать выемку в скалистом грунте с помощью каменных или деревянных орудий было нелегко, а для согнутого мертвеца требуется могила поменьше, чем для вытянутого во весь рост.

Наиболее загадочная могила в Ла-Ферраси находилась в глубине пещеры. Там череп и скелет ребенка были найдены в выемке с несколько покатым дном... но их разделяло расстояние почти в метр. Череп был прикрыт треугольной известняковой плитой, на нижней стороне которой имелись круглые углубления - возможно, какие-то символические знаки. Почему голова была отделена от туловища? Аббат Буиссонни, французский специалист по первобытным культурам, высказал предположение, что ребенка растерзал дикий зверь и голову нарочно поместили в верхней части выемки, чтобы в загробной жизни она могла спуститься по наклонному дну и воссоединиться с туловищем. Это всего лишь догадка, но за столь странным расположением останков, несомненно, должна скрываться какая-то причина.

С годами, по мере того как обнаруживались все новые неандертальские захоронения, начала вырисовываться еще одна, и очень важная, загадка. Она касается не значения конкретных погребальных обрядов, а вопроса о том, кто эти обряды совершал. Почти каждое неандертальское захоронение на западе Европы связано с определенным типом каменных орудий - так называемым типом кинаферраси. Но это лишь один из четырех основных типов, которые, по мнению Франсуа Борда, признанного знатока неандертальских орудий, существовали на западе Европы. Кроме типа кинаферраси (характеризующегося большим числом отщепов-скребел) имеется зубчатый мустьерский (большое число зазубренных, или зубчатых, орудий), типично мустьерский (хорошо обработанные остроконечники) и мустьерско-ашельский (весьма разнообразный инвентарь, включающий многочисленные рубила). Борд считает, что эти четыре принципиально разных инвентаря составляют разные культуры и созданы разными группами, обитавшими примерно в одной географической области, но почти не соприкасавшимися друг с другом. Однако ни в одном захоронении вместе с костями не лежали орудия зубчатого типа. Ни одна окаменелость не была окружена орудиями мустьерско-ашельского типа. Может быть, в загробную жизнь верили только носители культуры кина-ферраси? Но такой вывод вовсе не обязателен, ибо, как полагают специалисты, погребение было не единственным обрядом, открывавшим путь в загробный мир. Борд, например, полагает, что представители других культур могли укладывать своих покойников на площадках вне пещер, оставляя их на волю стихий, или втаскивали их на деревья, как до сих пор делают некоторые племена, ведущие первобытный образ жизни. Или они могли сжигать трупы - превосходное разрешение проблемы выкапывания могилы в мерзлом грунте. Все эти и многие другие способы погребения прекрасно сочетаются с верой в загробную жизнь.

Под плач матери неандерталец-отец кладет последний из трех жертвенных кремней в могилу их ребенка во французской пещере Ла-Ферраси. Эта своеобразная круглая могила, на которую затем бугром насыпали землю, соседствовала еще с восемью. Неизвестно почему их расположили тремя аккуратными рядами по три в каждом. Хотя остальные восемь были пусты, когда их обнаружили в 1909 году, возле них археологи нашли еще пять скелетов, лежавших в выемках, - по-видимому, эта неглубокая пещера служила местом погребения

Но каков бы ни был ответ на эту европейскую загадку, в любом случае другие неандертальцы по всему миру тоже хоронили своих умерших. Далеко на востоке Европы, в крымском гроте Киик-Коба, в 1924 году были найдены останки двух неандертальцев. В одной выемке находился скелет годовалого ребенка: он лежал на боку с согнутыми ногами. Этот скелет сохранился плохо, так как позднейшие обитатели пещеры вырыли яму для своего очага прямо над могилой и, сами того не подозревая, сместили кости. В метре от ребенка был похоронен мужчина, который также лежал на боку с согнутыми коленями. Тело было ориентировано по направлению восток-запад: точно так же, как останки в Спи и пять из шести окаменелостей в Ла-Ферраси. Возможно, такое положение как- то связано с восходом (или заходом) солнца.

Начало 30-х годов ознаменовалось открытием великолепной серии неандертальских окаменелостей на склоне горы Кармель (см. стр. 22). На площадке у входа в пещеру Мугарет-эс-Схул в неглубоких могилах были погребены пятеро мужчин, две женщины и трое детей. У всех ноги были согнуты так сильно, что подошвы касались ягодиц. Однако другие признаки какого-либо ритуала отсутствовали - за одним поразительным исключением: сорокапятилетний мужчина прижимал к груди челюсти огромного кабана. Был ли он убит этим кабаном? Или челюсти представляли собой охотничий трофей, долженствовавший показать духам, которых ему предстояло встретить в загробной жизни, что перед ними - великий охотник?

Такое же двойное толкование допускает и захоронение, найденное еще дальше, на восток, в горах Узбекистана. Там в 1938 году пещера Тешик-Таш вернула миру останки погребенного в ней неандертальского мальчика. Его могилу, правда, разорил какой-то зверь, но она сохранила интригующие признаки погребального обряда. Шесть пар козлиных рогов, все еще соединенных костью, были вкопаны в землю вокруг могилы, образуя грубое подобие кольца. Некоторые специалисты утверждают, что рога просто служили орудием для копания, однако кольцевое расположение скорее указывает на ритуальную роль. Но что бы ни означали эти рога, они свидетельствуют о замечательной охотничьей сноровке неандертальцев: ведь преследовать по кручам горных козлов, на редкость осторожных и стремительных животных, - дело очень нелегкое.

Наиболее же поразительным оказалось неандертальское захоронение, обнаруженное в 1960 году в пещере Шанидар среди суровых Загросских гор на севере Ирака. Там Ральф Солецки (Колумбийский университет) в ходе раскопок обнаружил девять неандертальцев, часть которых, по-видимому, погибла при обвале свода пещеры. В самой ее глубине, в слое древностью около 60 тысяч лет, он нашел могилу охотника с проломленным черепом.

Солецки послал образцы грунта, взятые из могилы и рядом с ней, в лабораторию французского Музея Человека. Там палеоботаник Арлетт Леруа-Гуран исследовала их на пыльцу растений, рассчитывая получить сведения о климате и растительности того времени. Но получила она сведения, которых не ожидал никто. Количество пыльцы в могиле превосходило всякое вероятие. Но что самое удивительное, кое-где она была в комочках, причем рядом с несколькими комочками сохранились даже остатки некоторых частей цветка. Ни птицы, ни животные, ни ветер не могли занести столько пыльцы в глубину пещеры. Вне всяких сомнений, могилу забросали охапками цветов члены группы, к которой принадлежал . умерший. Леруа-Гуран полагает, что труп неандертальского охотника был уложен на подстилку, сплетенную из сосновых веток и разных цветов, после чего, вероятно, сверху его укрыли цветами.

Исследование пыльцы под микроскопом показывает, что она принадлежала многим видам ярко окрашенных цветов, родственных васильку, алтею розовому, гадючьему луку кистистому и крестовнику. Некоторые из этих растений современные жители Ирака используют как лекарственные средства. Быть может, и неандертальцы знали, что цветы обладают целебными свойствами, и клали их в могилу для того, чтобы обеспечить погибшему охотнику здоровье в загробной жизни. А может быть, ими двигали те же чувства, которые побуждают современных людей убирать цветами могилы и могильные памятники.

Неандертальцы, по всей вероятности, ощущали ценность жизни много острее, чем любое другое живое существо до них, - ведь погребальные обряды в конечном счете знаменуют стремление продолжить существование человека. Погребение как бы утверждает, что какой-то важнейший компонент человеческой жизни - назовите его душой или еще как-нибудь - не поддается гибели и продолжает существовать после смерти где-то еще в некой иной форме.

Растущее ощущение ценности жизни отражается не только в погребальных обрядах, но и в том, как неандертальцы обходились с искалеченными или состарившимися членами группы. Мужчина из Ла-Шапель-о-Сен, например, умер в возрасте, по неандертальским меркам, весьма преклонном. Его скелет показывает, что он был буквально скрючен артритом и не мог участвовать в охоте. Даже ел он, по-видимому, с трудом, так как потерял все зубы, кроме двух. Живи он в более ранние времена, его, вероятно, ожидала бы голодная смерть, едва группа перестала получать от него пользу. Однако неандертальцы, судя по всему, не следовали этой безжалостной логике. Его близкие бескорыстно делились с ним пищей и, возможно, даже предварительно ее разжевывали, чтобы она была мягче.

На то, что неандертальцы заботились о калеках, указывают окаменелости и в Шанидаре. Некоторые из найденных там костей принадлежали сорокалетнему неандертальцу, который, очевидно, был убит камнем, сорвавшимся со свода пещеры. Изучение его скелета позволило установить, что до своей случайной гибели он владел только левой рукой. Правая рука и плечо у него были недоразвиты - возможно, врожденный дефект. И, несмотря на столь значительную физическую неполноценность, он достиг почтенного для неандертальца возраста. Его передние зубы были стерты сильнее, чем обычно, - так, словно он жевал предназначенные для одежды шкуры животных, чтобы размягчить их, или же постоянно придерживал зубами те или иные предметы, компенсируя слабость правой руки.

Однако тот факт, что неандертальцы находили в своем обществе место для стариков и калек, еще не означает, что они являли собой идеал доброты и пылали самоотверженной любовью к ближним своим. Раскопки их стоянок приносят немало данных, которые свидетельствуют о проявлениях более темных сторон человеческой натуры. Например, одна из окаменелостей, найденных в Схуле, хранит следы смертельной раны, нанесенной копьем. Острие деревянного копья, давным-давно сгнившего, пробило головку бедра и вертлужную впадину и вошло в полость таза этого мужчины.

Другое свидетельство насилия человека над человеком дают окаменелости Шанидара. Одно из ребер неандертальского скелета, найденного в этой иракской пещере, имеет глубокую борозду, оставленную каким-то оружием - вероятно, деревянным копьем. Острие вонзилось в грудь и, возможно, повредило легкое, но охотник все-таки выжил: кость хранит признаки заживления. Самый первый неандерталец из пещеры в Неандертале тоже был в свое время тяжело ранен и навсегда остался калекой: его левый локоть был так изуродован, что он не мог согнуть руки даже настолько, чтобы коснуться собственного рта. Но нанес ли ему эту рану человек или зверь, навсегда останется неизвестным.

Неандертальцы в скорби кладут на тело умершего васильки, гадючий лук и алтей времен ледниковой эпохи. Четверо мужчин, отойдя в сторону, вспоминают о его храбрости и ловкости. Останки этого человека были раскопаны в иракской пещере Шанидар в 1960 году, но только после анализа древней почвы выяснилось, что в неандертальских похоронах какую-то роль играли цветы. Образцы почвы содержали пыльцу цветков, и анализ выявил свидетельства того, что покойник лежал на толстой подстилке из сосновых веток

Дейл Стюарт (Смитсоновский институт) заметил интересное сходство между ранами трех мужчин из Схула, Шанидара и Неандерталя: все они находятся на левой стороне тела. А эта сторона особенно уязвима, когда оба противника праворуки.

В том, что неандертальцы иногда убивали друг друга, ничего особо неожиданного нет. Пожалуй, более неожиданны те многочисленные свидетельства, которые показывают, что они ели друг друга. В 1899 году в Крапине (нынешняя Югославия) археологи нашли изуродованные останки примерно 20 неандертальцев - мужчин, женщин и детей. Черепа были разбиты на мелкие куски, кости рук и ног расколоты вдоль (предположительно, чтобы извлечь костный мозг), а следы обугливания наводили на мысль, что мясо жарилось. В 1965 году в пещере Ортю, во Франции, был обнаружен еще один склад обугленных и разбитых человеческих костей. Они были смешаны с костями животных и пищевыми отбросами, словно какие-то древние обитатели этой пещеры не делали различий между человеческим мясом и мясом северного оленя или бизона.

Некоторые антропологи считают, что причиной каннибализма в Крапине и Ортю был просто голод. Они высказывают предположение, что группа неандертальцев, не отыскав никакой другой дичи, решала, что на худой конец можно недурно пообедать и соседями.

Однако такой вывод не согласуется с результатами исследований Стэнли М. Гарна и Уолтера Д. Блока (Мичиганский университет), которые рассматривали проблему каннибализма с чисто практической точки зрения: насколько питательно человеческое мясо. Как вычислили эти два антрополога, съедобная мышечная масса мужчины весом в 50 килограммов дает при отсутствии непроизводительных потерь около четырех с половиной килограммов полезного белка - не слишком выгодная пища по сравнению с мясом мамонта или зубра.

В исторические времена голод приводил к каннибализму очень редко. По таким первозданным причинам, как недоедание или кровожадность, он почти не практиковался: причины его носили ритуальный характер. У некоторых племен существовало убеждение, что, отведав плоти врага, человек обретает особую силу и мужество. Иногда, согласно некоторым авторитетным свидетельствам, убивший верил, что таким образом он препятствует духу своей жертвы возвращаться в мир живых и терзать его, или же родичи убитого вкушали его плоть, считая, что это поможет им отомстить за него. Но как бы то ни было, свирепая бойня в Крапине и в Ортю, когда, по-видимому, убивали всех подряд, ничем не напоминает связанные с каннибализмом ритуалы исторического времени.

Впрочем, намек на современный ритуал можно усмотреть в остатках древнего каннибальского пиршества, которые были обнаружены возле реки Соло на острове Ява в гравийно-песчаных отложениях, возраст которых превышал 100 тысяч лет - и, возможно, намного. Археологи нашли там одиннадцать черепов, но никаких признаков скелетов, кроме двух берцовых костей. Лицевые кости всех черепов были полностью раздроблены, причем не было найдено ни единой челюсти и ни единого зуба.

Такое отделение головы от туловища уже можно считать свидетельством какого-то ритуала. Но еще более многозначительно расширение большого затылочного отверстия, расположенного у основания черепа. Диаметр этого отверстия, через которое спинной мозг соединяется с головным, составляет около четырех сантиметров. У всех солойских черепов, за исключением двух, затылочное отверстие было заметно расширено с помощью каких- то каменных или деревянных орудий, которыми били по его краям. В случаях исторически засвидетельствованного каннибализма затылочное отверстие нередко расширялось, чтобы удобнее было извлечь головной мозг.

Правда, не все специалисты считают, что между каннибализмом и расширением затылочного отверстия обязательно существует прямая связь. Некоторые племена и в новое время хранили черепа в качестве трофеев или как почитаемые реликвии, оставшиеся от умерших. При очистке черепа большое затылочное отверстие расширялось, чтобы легче было удалить мозг, который, однако, никто не ел. Впрочем, сомнительно, чтобы эти яванские черепа были свято хранимыми реликвиями, поскольку лицевые кости у них у всех отломаны и по меньшей мере один мужчина был убит ударом, проломившим затылочную кость.

Неандертальские черепа без каких-либо следов скелета археологи находили не только в Азии, но и в Европе, что породило гипотезу о всемирном неандертальском культе черепов. Один такой череп, принадлежавший пяти-шестилетнему ребенку, был найден в пещере на склоне Гибралтарской скалы. Отсутствие там других человеческих костей навело на мысль, что это мог быть трофей или реликвия. Сходные окаменелости были обнаружены во время раскопок возле немецкого города Эрингсдорфа - челюсть взрослого мужчины, останки десятилетнего ребенка и череп женщины. Женщине было нанесено несколько сильных ударов по лбу, ее голова была отделена от туловища и, как у солойских черепов, затылочное отверстие было расширено. Хотя некоторые специалисты полагают, что эти черепа могли приобрести свой необычный вид из-за естественных причин - в зубах гиены, под тяжестью породы и так далее, еще один череп из пещеры Монте-Чирчео в Италии как будто разрешает все сомнения.

Монте-Чирчео представляет собой известняковый холм на полуострове километрах в девяноста к югу от Рима. Согласно греческой легенде, именно там находилось жилище Цирцеи, прекрасной, но жестокой дочери Аполлона, которая превращала попавших к ней мореходов в животных - избежать этой судьбы удалось лишь Одиссею. В римские времена гора Монте-Чирчео стала модным морским курортом, и на ее склонах среди цветущих кустов еще видны развалины античных вилл. В XX веке развитие туризма привело к тому, что в недрах горы было обнаружено неандертальское святилище.

В 1939 году владелец одной приморской гостиницы затеял ее перестройку, чтобы справиться с наплывом туристов. Когда рабочие, расширявшие строительную площадку, срезали известняковый склон примерно в пяти метрах над уровнем моря, они обнаружили вход в грот. По-видимому, оползень закрыл его еще в глубокой древности, и грот сохранился в той первозданной неприкосновенности, о какой мечтает всякий археолог. Хозяин гостиницы и его приятели проползли на четвереньках по узкому проходу, который вел в грот, куда нога человека не ступала 60 тысяч лет. Грот оказался таинственным святилищем: свет фонарей озарил неглубокую выемку возле дальней стены. Там в кольце из камней лежал череп.

В дальнейшем исследования показали, что череп принадлежал неандертальцу, убитому ударом в висок. И большое затылочное отверстие опять-таки было расширено. Это обстоятельство в совокупности с кольцом из камней ясно указывало на какой-то обряд.

Обложенный камнями череп в гроте Монте-Чирчео мог означать что угодно. Например, у некоторых новогвинейских племен охотников за головами существовал следующий обычай: после рождения ребенка надлежало убить мужчину, члена другого племени, отец или дядя новорожденного должны были обезглавить жертву и расширить затылочное отверстие для извлечения мозга, который полагалось запечь с саго (богатой крахмалом сердцевиной некоторых пальм) и съесть. За этим обрядом стояло глубокое убеждение, что ребенку нельзя дать имя без ритуальной церемонии, связанной с мозгом человека, чье имя известно (анонимная жертва для этого не годилась). Столь кровопролитный ритуал настолько чужд европейской культуре, что его объяснение, несмотря на свидетельства очевидцев, кажется невероятным. А будь в распоряжении исследователя только череп и остатки саго, он вряд ли сумел бы дать им правильное истолкование. Другими словами, хотя строить гипотезы по поводу обряда, совершенного некогда в недрах Монте-Чирчео, никому не возбраняется, разгадать его сущность нам, пожалуй, труднее, чем охотнику с Новой Гвинеи понять, зачем на современных верфях при спуске на воду нового судна о его нос разбивают бутылку шампанского.

Погребальные обряды и ритуальный каннибализм неандертальцев, возможно, составляют лишь ничтожную долю культовых церемоний, скрытых от нас завесой времени. Практически у всех известных первобытных народов существовали особые верования и обряды, связанные с главными моментами человеческой жизни, а потому логично предположить, что нечто подобное имелось и у неандертальцев. Например, рождение ребенка могло рассматриваться не просто как обычное биологическое явление. Вполне возможно, что у неандертальцев существовали обряды, охранявшие мать, освящавшие вступление ребенка в жизнь, определявшие его имя, обеспечивавшие удачу в жизни. Другие вероятные поводы для ритуальных церемоний - достижение зрелости, посвящение в охотники, брак или выбор вождя. Тяжелая болезнь также могла сопровождаться попытками заручиться помощью богов или изгнать злых духов из тела больного. Ну, и конечно, наибольшую потребность в обряде вызывала смерть.

Антропологи не сомневаются, что у неандертальцев, как и у современных охотничье-собирательских племен, были ритуалы, связанные с охотой. Удача или неудача на охоте равно затрагивала всех членов группы независимо от пола и возраста. Было крайне важно, чтобы дичь не переводилась и чтобы мужчины-охотники возвращались с добычей целые и невредимые. Но в их мире не существовало никаких гарантий. Охотники получали раны и травмы. Долгое ненастье мешало выслеживать дичь и означало голод. Стада животных терпели ущерб от эпизоотий, или от того, что увеличивалось число хищников, или от других экологических причин. Неведомые силы, действовавшие где-то за горизонтом, внезапно изменяли пути миграций животных, и стада таинственно исчезали.

До эпохи неандертальцев все подобные несчастья, вероятно, воспринимались, как нечто неизбежное и неподвластное человеку. Но неандертальцы, по- видимому, пытались управлять скрытыми силами, от которых зависело, будет охота удачной или нет. У них, насколько можно судить, существовала какая-то охотничья магия. Об этом, в частности, свидетельствует находка в так называемой Пещере Ведьм к западу от итальянского города Генуи. В глубине пещеры, почти в полукилометре от входа, неандертальские охотники бросали комки глины в сталагмит, напоминающий какое-то животное. Место, где находился сталагмит, показывает, что ни игрой, ни тренировкой меткости это быть не могло. Раз для подобного занятия люди забирались так далеко в пещеру, вернее будет предположить, что они вкладывали в свои действия какой-то магический смысл.

В 1970 году Ральф Солецки обнаружил в одной ливанской пещере признаки культа оленя. Там около 50 тысяч лет назад какие-то неандертальцы рассекли тушу лани, разложили куски мяса на специально уложенных камнях и посыпали их красной охрой. Охра почти несомненно символизировала кровь - кровь земли, так сказать. Обряд этот скорее всего применялся как ритуальный или магический способ воздействия на жизнь и смерть всех оленей.

Пустые глазницы черепа, окруженного кольцом камней в особой нише, устремлены на неандертальскую семью, которая поместила его туда. Быть может, череп был символом почитаемого духа, который охранял живых. Его нашли в пещере на склоне итальянской горы Монте-Чирчео. Он лежал лицом вниз и, судя по его положению, мог упасть с вертикально установленной палки. Естественное отверстие у основания было расширено, возможно, чтобы извлечь и съесть мозг в ритуальных целях

Однако самым знаменитым примером охотничьей магии неандертальцев остается культ медведя, открытый немецким археологом Эмилем Бехлером в пещере Драхенлох, в которой он вел раскопки с 1917 по 1923 год. Эта пещера, расположенная в Швейцарских Альпах на высоте без малого двух с половиной тысяч метров, уходит глубоко в недра горы. Передняя ее часть, очевидно, иногда служила неандертальцам временным жилищем. Много дальше от входа Бехлер нашел сложенный из камней кубический "ларь" с гранями, равными примерно метру. Сверху он был закрыт большим плоским камнем. Внутри лежало семь медвежьих черепов, повернутых мордами ко входу в пещеру. Исследуя пещеру дальше, Бехлер обнаружил в нишах по стенам еще шесть черепов. Рядом с некоторыми лежали кости конечностей, однако выяснилось, что они не во всех случаях были костями того же медведя, что и череп. Одна такая кость была засунута под скуловую дугу - совершенно очевидно, что сделать это мог только человек. Находка в Драхенлохе оказалась не единственной. В Регурдю на юге Франции прямоугольная яма, прикрытая каменной плитой весом почти в тонну, хранила кости более двадцати медведей. Предметом этого культа был вымерший теперь вид Ursus spelacous, так называемый пещерный медведь - могучий зверь с широкой грудью, который был массивнее гризли и имел в длину от кончика носа до хвоста почти три метра. Быстрый и сильный пещерный медведь вел себя куда менее предсказуемо, чем любое стадное травоядное. Приспособившись к суровым условиям ледниковой эпохи, он зимовал в пещерах, а с наступлением теплых месяцев бродил по крутым склонам густо поросших лесами европейских гор.

Опираясь на то, что нам известно о поведении медведей, а также о приемах медвежьей охоты у некоторых современных народностей, мы можем нарисовать в воображении бой неандертальцев с пещерным медведем. Вообразите себе пятерых-шестерых охотников, которые на исходе февраля поднимаются в горы. Время года обеспечивает им определенные преимущества - разбуженный медведь будет ошеломлен светом и несколько утратит обычную ловкость, да и долгая голодовка во время зимней спячки поубавила у него силы. Тем не менее этой силы достанет, чтобы сокрушать черепа, ломать деревянные копья и расшвыривать людей, словно пушинки.

Охотники знали расположение всех пещер в здешнем краю и несколько недель обследовали их, выясняя, какие звери в них зимуют. Разведка никакой опасности не представляла: ведь достаточно бросить в пещеру горящий сук или камень и послушать, кто зарычит - лев, гиена, медведица с медвежатами или медведь. Охотник, который в конце концов отыскал медведя, больше его на этот раз тревожить не стал, а поспешил вернуться на стоянку. Но теперь он и его товарищи шли прямо к медвежьему логову - сквозь лесные чащи, мимо замерзших потоков, по крутым гребням, где ветер вздымает снежные вихри, унося их в небо или далеко вниз, на самое дно долины.

Охотники добираются до пещеры после полудня. Снег теперь сверкает особенно ярко, и можно рассчитывать, что его блеск ослепит разъяренного зверя, когда он выбежит из темноты на свет. Двое охотников укладывают на уступе над пещерой тяжелые камни и становятся так, чтобы было удобнее бросать их вниз. Остальные собирают сосновые сучья и зажигают их от тлеющих углей, которые принесли для этого с собой, уложив их в ямку, выдавленную в большом комке глины.

И вот наступает решительный миг. Охотники одну за другой всовывают в пещеру пылающие ветки. Из мрака доносится злобный рык, который сменяется фырканьем. Со стуком катятся камни - это вскочил медведь, готовый к бою. Справа и слева от входа стоят охотники, держа копья наготове. Два их товарища на уступе поднимают двадцатикилограммовые валуны. Внезапно из клубов дыма, заполнившего пещеру, с ревом, оскалив страшные зубы, выскакивает медведь. Первый валун пролетает мимо и катится вниз по склону, но второй обрушивается на загривок зверя и сбивает его с ног. Он тотчас вскакивает, однако за это краткое мгновение четыре деревянных острия успевают поразить его. Они красны от крови. Медведь, оглушительно рыча, встает на задние лапы. Рядом с ним охотники кажутся карликами. Широкая лапа ударяет по копью, ломает его, как спичку, и медведь с молниеносной быстротой набрасывается на безоружного охотника и зажимает в пасти его локоть. Даже рычание не может заглушить треск ломающихся костей. Остальные охотники наносят отчаянные удары по огромной голове, целясь в глаза и уши. Но вот острие, искусно направленное в шею, разрывает артерию, и зверь, разжав пасть, оседает на землю, потому что жизнь стремительно покидает его тело вместе с кровью.

Охотникам остается разделать тушу и унести мясо на стоянку. Через месяц-другой, когда кончится период спячки и зимние логова опустеют, они отнесут череп убитого медведя в священный каменный тайник. До пещеры, где он находится, немало километров, но, как гласит легенда, их прародитель давным-давно убил там первого пещерного медведя.

Медвежьи кости в неандертальских каменных ларях были не просто трофеями, вроде шкур и голов, украшающих кабинеты современных охотников за крупной дичью. Если известные примеры охотничьей магии могут служить аналогией, неандертальцы отнюдь не тешили свое тщеславие, а преследовали куда более серьезные цели. Ритуалы, связанные с медведем, все еще существуют - во всяком случае, существовали до самого последнего времени - у ряда охотничьих народов, обитающих по всему северу от Лапландии и Сибири до арктической глуши Нового Света. Некоторые сибирские племена почитали медведя как мифического первого человека и просили у животного прощения перед тем, как его убить. Иногда же медведи считались посредниками между людьми и духами, властвующими над землей. Охотники-айны на севере Японии ловили медвежонка и почти год обходились с ним, как с почетным гостем (иногда женщины даже кормили его своим молоком), а затем в середине зимы подросший медвежонок после долгой церемонии приносился в жертву и мужчины пили его кровь, пока главный шаман возносил молитвы духу-созидателю. По поверью айнов дух принесенного в жертву медведя возвращался в лес и сообщал лесным богам, хорошо ли его привечали. Если он остался доволен, лесные боги сделают так, чтобы на следующий год охота была хорошей.

Разумеется, можно только догадываться, почему неандертальцы убивали пещерных медведей и хранили их черепа в каменных ларях, однако представляется логичным, что тут играли какую-то роль верования, касавшиеся действия вселенских сил. Разумеется, эти верования были не столь сложны, как у современных охотников-собирателей. Но в любом случае несомненно, что неандертальская охотничья магия - как и остальные неандертальские обряды - не возникла разом в уме какого-то первобытного сверхгения. Верования, породившие эти обряды, зарождались как наивные попытки осмыслить те или иные явления и набирали силу очень постепенно на протяжении десятков тысяч лет.

Логика подсказывает, что искусство, один из чудеснейших цветов человеческого духа, зарождалось примерно таким же образом и, по всей вероятности, тоже в эпоху неандертальцев, потому что кроманьонцы, которые утвердились на планете за 35 тысяч лет до нашей эры, были уже настоящими художниками, создателями наскальных рисунков, скульптур и несравненной пещерной живописи.

Естественно, что от всех видов первобытного искусства до нас могло дойти только изобразительное. Если у неандертальцев существовала музыка, она утрачена безвозвратно. Неандертальцы могли быть прекрасными певцами и даже изобретательными танцорами - танцы служили важной формой самовыражения у всех охотничьих народов. Однако то немногое, что нам известно о неандертальском изобразительном искусстве, указывает на крайне низкий уровень его развития.

Неандертальцы иногда использовали такие природные пигменты, как красная и желтая охра или окись марганца. Их находят на неандертальских стоянках истолченными в порошок и в виде тонких палочек, которыми явно терли по мягкой поверхности вроде человеческой кожи или шкуры животного. Возможно, перед охотой или схваткой с враждебной группой неандертальские мужчины разрисовывали свое тело и даже покрывали его определенными узорами, которым приписывалась магическая сила поражать врагов страхом, отводить глаза дичи или еще как-то обеспечивать успех предприятия. Но до нас не дошло ни единого рисунка, ни единого узора, сотворенного с помощью этих красок, - если, конечно, такие рисунки и узоры действительно существовали.

Уложив разрубленную тушу оленя на каменное ложе, неандертальские охотники пляшут вокруг и посыпают мясо красной охрой - буровато-красным природным пигментом, цвет которого напоминает кровь. В ливанской пещере неподалеку от Бейрута среди кремневых орудий - наконечников, ножей и ручных рубил - были обнаружены комочки охры, которые навели археологов на мысль, что уже 60 тысяч лет назад духовное развитие достигло той стадии, когда люди, следуя сложившимся верованиям, пытались обеспечить себе удачу на охоте с помощью особых обрядов

Что касается других форм изобразительного искусства, то от времен неандертальцев не осталось ничего, хоть отдаленно напоминающего осмысленный рисунок или скульптуру. В их культурных слоях не найдено ни одного просверленного зуба, который мог быть частью ожерелья - очень распространенного украшения у охотников, включая кроманьонцев. Однако существуют кое-какие дразнящие воображение намеки на то, что неандертальцы начинали ощущать изобразительные возможности, заложенные в некоторых материалах. В пещере Тата (Венгрия) найден кусок слоновой кости, которому была придана овальная форма, после чего его отполировали и покрыли охрой. В пещере Пеш-де-Лазе на юге Франции какой-то неандерталец просверлил дыру в кости животного - возможно, она служила своего рода амулетом. В другой французской пещере, Арси-сюр-Кюр, найдены две причудливые окаменелости морских животных, назначение которых непонятно - как предметы искусства они довольно-таки убоги, но, вместе с тем, неясно, для какой утилитарной цели они могли служить.

Не менее загадочны и кое-какие намеки на символическое обозначение предметов и явлений, которое много позднее становится основой письменности. На нескольких галечных камнях в пещере Тата есть борозды, которые могли нести символический смысл. Бычье ребро из пещеры Пеш-де-Лазе с одной стороны покрыто царапинами, расположенными попарно и непохожими на следы, которые оставил бы каменный нож при срезании мяса с кости. Возможно, кто-нибудь царапал по ребру от нечего делать, без всякой задней мысли, но ведь символические изображения должны были из чего-то возникнуть, и они, несомненно, уже существовали 30 тысяч лет назад, когда кроманьонцы изготовляли примитивные календари.

Глубоко в недрах Швейцарских Альп неандертальские охотники в дымном свете факелов опускают голову пещерного медведя в каменный ларь так, чтобы она, как и шесть уже лежащих там голов, была обращена мордой к входу в пещеру. Возможно, черепам приписывалась какая-то магическая сила. Ныне вымерший пещерный медведь, свирепый зверь, величиной превосходящий гризли, вряд ли рассматривался просто как источник мяса - тем более, что вокруг хватало куда более легкой добычи, - и вероятно, охота на него велась главным образом в культовых целях

Все предположительные образцы изобразительного искусства неандертальцев настолько зачаточны и робки, что их не всегда удается распознать, но первый шаг на любом поприще - самый трудный. Насколько известно, до неандертальцев не существовало никаких намеков на искусство или символику, и разумеется, им неоткуда было узнать, какое замечательное будущее ждет эти средства выражения, - тем не менее они оказались способны положить определенное начало и этому. Подобные первые шаги, как и в религии и в магии, свидетельствуют о пробуждении любознательного, ищущего человеческого духа. Во времена неандертальцев человеческая натура еще только слагалась, но ее основные черты уже выявились достаточно четко.

Добыча и хищник - зверинец ледниковой эпохи

Пещерный медведь, достигавший в длину трех метров, величиной превосходил гризли, но был в основном травоядным. В одной австрийской пещере найдены кости 30 тысяч медведей

Неандертальский человек обитал в мире, где господствовали крупные млекопитающие - многие из них были настолько огромны, что человек рядом с ними казался беззащитным карликом. И великаны-хищники, надо полагать, действительно видели в нем лакомую добычу, однако он достаточно часто брал верх над самыми грозными из плотоядных и травоядных гигантов, убивая их, вместо того, чтобы погибнуть самому.

Все млекопитающие, изображенные на этой и следующих страницах, обитали в Европе в ледниковую эпоху - в том числе и гигантский пещерный лев. Пещерный лев и пещерный медведь занимали удобные укрытия, которые, вероятно, предпочитал и неандертальский человек. Однако нет практически никаких свидетельств того, что неандертальцы содействовали вымиранию этих могучих зверей, соперничая с ними из-за зимних убежищ или пищи.

Более вероятно предположение, что гиганты ледниковой эпохи исчезли в результате изменений климата и окружающей среды, которыми сопровождалось отступание ледников.

Пещерный лев, пожалуй, самый крупный представитель кошачьих за всю историю Земли - современные африканские львы не достигают и трех четвертей его величины - как и они, часто охотился, объединяясь в прайды. Он был широко распространен в Европе во времена неандертальцев, а близкий его родич в Малой Азии вымер всего лишь 5-6 тысяч лет назад

Пещерная гиена появилась в тропической Индии около миллиона лет назад и расселилась по Европе, где, судя по обилию ее окаменевших костей, была одним из наиболее распространенных млекопитающих ледниковой эпохи. Хотя в Европе пещерная гиена вымерла, ее малорослый потомок - пятнистая гиена - все еще ищет падаль в африканских саваннах

Благодаря густой шерсти и низкой посадке головы шерстистый носорог отлично чувствовал себя у края ледников в тундре с ее стелющейся растительностью. Передний рог, достигавший в длину почти метра, служил ему оружием, а также лопатой, когда приходилось выкапывать корм из-под снега

Могучий тур, длина которого превышала три с половиной метра, был прародителем крупного рогатого скота, но отличался от своих кротких потомков неуступчивым нравом. Хотя на них велась интенсивная охота и в доисторические и в исторические времена, туры перевелись в Центральной Европе только в начале XVII века

Колоссальные стада таких вот зубров, увенчанных рогами с размахом без малого в полтора метра, паслись на равнинах Европы в ледниковую эпоху. Когда с потеплением климата места их обитания стали покрываться лесами, численность стад начала сокращаться, и около 10 тысяч лет назад этот вид в Европе полностью вымер

Восьмитонный мамонт, достигавший в высоту трех с половиной метров, был идеально приспособлен к суровому климату скованной льдом Европы. Косматая шерсть и толстый слой жира защищали его от морозов, и даже уши у него были небольшими, что уменьшало потерю тепла. Но такая приспособленность к холоду, возможно, и стала причиной его гибели: мамонты, как и шерстистые носороги, исчезли около 10 тысяч лет назад, предположительно потому, что не сумели выдержать потепления климата в Сибири и на севере Америки, где были их последние пастбища

Глава пятая. Таинственное исчезновение неандертальцев

Эти два наложенных друг на друга черепа демонстрируют анатомическое разнообразие неандертальцев, подтверждающее возможность того, что они развились в современные типы. Более древний череп (красный цвет) из Ла-Шапель-о-Сен отличается массивностью костной структуры, покатым лбом, срезанным подбородком и выпуклостью на затылке. Наоборот, 'Схул V' (оранжевый цвет) с горы Кармель выглядит почти современно - он меньше, имеет четкий подбородочный выступ, высокий лоб и напоминает черепа кроманьонцев, которые пришли на смену неандертальцам

Видел ли кто-нибудь живого неандертальца?

Возьмем такой эпизод. Как-то под вечер в апреле 1907 года экспедиция русского путешественника Барадийна остановилась на ночлег где-то посреди пустыни в Центральной Азии. Позади остался долгий день пути по пескам и каменным россыпям необитаемого плато среди первозданной тишины и безлюдья. Теперь, когда солнце уже коснулось горизонта и в воздухе повеяло ночным холодом, это ощущение полного одиночества и отрезанности от всего мира еще усилилось. Внезапно кто-то удивленно вскрикнул и указал на гребень невысокого холма неподалеку. Там черным силуэтом на фоне заката вырисовывалась огромная сгорбленная фигура, казавшаяся помесью человека и гориллы. Несколько секунд косматое существо глядело на людей. Затем оно повернулось и пустилось бежать. Путешественники бросились за ним, но вскоре отстали. Один за другим они возвратились в лагерь, взволнованные и несколько встревоженные, хотя и успокаивали себя мыслью, что неведомый гость перепугался куда больше их.

Так состоялась первая документально засвидетельствованная встреча между представителями европейской культуры и йети, или ужасным снежным человеком, как окрестили этих таинственных азиатских зверолюдей. В 1921 году его чуть было не увидел английский альпинист полковник Говард Бери, который, подготавливая восхождение на Эверест (теперь Джомолунгма), обнаружил в снегу несколько огромных отпечатков какой-то странной стопы. Сообщение полковника Бери получило заметно большую известность, чем рассказ Барадийна, и явно положило начало своеобразной моде на снежного человека - с тех пор подобные известия появлялись в печати не один десяток раз.

Однако ученые в большинстве отнеслись к снежному человеку довольно скептически. В Советском Союзе были проведены изыскания и составлено обширное досье, включающее в основном сведения, которые исходили от караванщиков-монголов и тибетских странствующих монахов, утверждавших, что они довольно часто встречали это загадочное существо. Главные "факты" сводятся к следующему: снежный человек ходит на полусогнутых ногах, у него большая нижняя челюсть и покатый лоб, его обнаженный сутулый торс покрыт редкой рыжей шерстью, он не способен говорить, издает лишь нечленораздельные звуки и питается мелкими животными и съедобными корнями.

Такие сведения навели двух-трех советских исследователей на мысль, что снежные люди - это последние неандертальцы, дожившие до наших дней. Предположительно эти реликты ледниковой эпохи сумели продержаться в сердце Азии, в привычном для них суровом климате, тем более что столь негостеприимный край не прельщал подлинных людей, которые могли бы их истребить.

Несмотря на весьма высокий коэффициент увлекательности, эта гипотеза слишком легковесна. Рассказы из вторых рук об огромных следах на снегу или гигантских фигурах, скрывающихся за скалой, не могут рассматриваться как весомые доказательства. А до сих пор ученые еще не получили для исследования ни одной достоверной фотографии, ни тем более ужасного снежного человека во плоти. Другими словами, его следует отнести к той же двусмысленной категории, к которой принадлежит чудовище Лох-Несса.

Но в любом случае нет никаких оснований связывать такое сгорбленное косолапое химерическое существо с неандертальцами, которые ходили выпрямившись, носили одежду и были умелыми охотниками. Факт остается фактом: неандертальцев нет на земле уже очень давно. Они исчезли около 40 тысяч лет назад, сменившись людьми нового типа - кроманьонцами. Кроманьонский человек, абсолютно современный по своему физическому складу, носит тот же классификационный титул, что и мы с вами: Homo sapiens sapiens - человек разумный разумный. Он воцарился в мире единолично - в геологических отложениях после сорокатысячного года до нашей эры не найдено ни единой окаменелости, принадлежащей какому бы то ни было человеку, кроме человека разумного разумного.

В исчезновении неандертальцев есть что-то от захватывающего спектакля: сценой служит весь мир, а конец такой, что счастливее и не придумать, - появление нас самих. Есть только одно "но": к несчастью, никому не известно, что, собственно, произошло. Актеры играли за опущенным занавесом, а нам показали только самое начало и самый конец. Ходы и повороты драмы, которые привели к тому, что неандертальцы сменились кроманьонцами, представляют собой величайшую из всех доисторических тайн.

Выдвигалось немало догадок о содержании тех сцен, которые разыгрывались за занавесом. Некоторые антропологи считают, что многие (хотя отнюдь не все) неандертальцы развились в современных людей. Другие отрицают какие бы то ни было исключения: по их мнению, такой путь прошли все неандертальцы. Третьи же (в наши дни они остались в заметном меньшинстве) утверждают, что все неандертальцы вымерли и их сменили современные люди, которые произошли от неведомой генетической линии в пока еще не обнаруженном Эдеме. Один ученый заметил, что попытки определить генетическую связь между неандертальцами и кроманьонцами можно уподобить прослеживанию родства извозчичьих пролеток и такси на основе втулок и разбитых колес. На самом же деле наиболее обильный материал (каменные орудия) дает даже еще более косвенные свидетельства, хотя и говорит о многом.

Всего несколько лет назад учебники ссылались на давно обнаруженную последовательность культурных слоев с каменными орудиями в пещерах и под скальными навесами, как на неопровержимое доказательство того, что все неандертальцы вымерли. Считалось, что к концу эпохи неандертальцев количество их орудий все уменьшалось, а качество все ухудшалось. Затем изготовление орудий прекратилось вовсе, о чем свидетельствуют "стерильные" слои, не несущие никаких следов человеческого обитания. А в верхних слоях опять появляются орудия, но совершенно новых типов. Что может означать такая последовательность? Вновь уподобив каменные орудия радиопередаче из глубины времен, вообразите такую цепь событий: диктор единственной станции, которую принимает приемник, нормальным голосом ведет обычную передачу, внезапно он начинает путаться в словах, кричит и вдруг умолкает, после чего в эфире на несколько минут воцаряется зловещая тишина; затем из приемника доносится новый голос, который что-то быстро говорит на другом языке. Вполне естественно предположить, что радиостанция подверглась нападению иностранных войск и ее захватили.

Однако, хотя при раскопках ряда неандертальских пещер действительно был обнаружен разрыв между слоями, несущими каменные орудия, - неандертальские слои переходят в стерильные, которые затем сменяются кроманьонскими, - археологи начинают сталкиваться с множеством исключений из этого старого правила. В некоторых местах более поздние неандертальские слои свидетельствуют не об упадке, а наоборот, об улучшении изготовления каменных орудий. Кроме того, неандертальские и кроманьонские слои далеко не всегда разделяются стерильными слоями, из чего следует, что пещера оставалась обитаемой практически без перерыва. И наконец, различия между неандертальскими и кроманьонскими орудиями вовсе не обязательно означают, что одна культура исчезла и ей на смену пришла другая, никак с ней не связанная. Вот тут-то, пожалуй, и обнаружится ключ к тайне исчезновения неандертальцев - более подробное изучение различий между орудиями может показать, что неандертальцы не только не были вытеснены кроманьонцами, но сами постепенно превратились в них.

Орудия, связанные с неандертальцами, где бы они ни обитали, называются орудиями среднего палеолита (от греческого "палео" - древний и "литое" - камень) - это термин очень общий и охватывает не только мустьерский тип, но и типы, существовавшие на востоке Азии, в Африке и в других местах. Орудия, связанные с кроманьонской стадией развития человека, объединяются под общим названием орудий верхнего палеолита ("верхнего" потому, что их находят в слоях, расположенных над слоями с более древними орудиями). Большинство орудий среднего палеолита представляет собой отщепы - каменные пластины, которые откалывались от специально обработанных кремневых, кварцевых или роговиковых нуклеусов, а затем дополнительно отделывались и ретушировались для получения желаемого рабочего края. Мастера верхнего палеолита также скалывали пластины - но особого типа, так называемые "ножевидные", у которых длина превышает ширину по меньшей мере в два раза. Эта смена основного орудия настолько ярко выражена, что нередко можно с одного взгляда отличить коллекцию орудий среднего палеолита от коллекции орудий верхнего палеолита.

Максимальное использование камня

Эта диаграмма показывает, как последовательное усовершенствование способов изготовления каменных орудий постепенно увеличивало производительность доисторических мастеров и уменьшало необходимость всё! да иметь поблизости источник подходящих камней. Каждая часть спирали пропорциональна длине рабочего края, получавшегося из килограмма кремня. Два наиболее древних способа аббевильский (голубой цвет) и ашельский (зеленый цвет) давали человеку прямоходящему только от 10 до 45 сантиметров рабочего края на килограмм кремня. Однако мустьерский способ обработки отщепов (коричневый цвет) позволял неандертальцам получать впятеро больше рабочего края на килограмм - в среднем 220 сантиметров. А их кроманьонский преемник, используя сложный мадленский способ изготовления длинных и узких ножевидных пластин (красный цвет), создавал из килограмма кремня 25 метров рабочего края

Изготовлять ножевидные пластины более выгодно, потому что они на килограмм камня дают впятеро больше рабочего края по сравнению с орудием из отщепа. Заметен прогресс и в отделке. Орудия верхнего палеолита гораздо изящнее - мастер, чтобы получить желаемое острие, зубчатый или режущий край, прибегал к очень точной и тонкой ретуши. Кроме того, появляется много новых специализированных орудий. Инвентари верхнего палеолита включают большой процент резцов - орудий, напоминающих долото и удобных для обработки костей, рогов и бивней. Неандертальцы изготовляли гораздо меньше резцов и, по-видимому, еще не умели в полной мере использовать подобные материалы.

Орудия верхнего палеолита, вне всяких сомнений, превосходят неандертальские, и не менее очевидно, что одни сменились другими необычайно быстро. В прошлом антропологи, полагавшие, что неандертальцы были отдельным видом человека, почти не родственным кроманьонцам, естественно, считали изменения каменных орудий доказательством того, что миром завладели кроманьонцы, вытеснившие неандертальцев. Но теперь, когда выясняется, что неандертальцы, по-видимому, генетически близки кроманьонцам, ученые задают вопрос, не объясняется ли этот переход быстрой эволюцией орудий, а вовсе не появлением новой культуры. Если орудия верхнего палеолита возникли из орудий среднего палеолита, должны существовать переходные орудия с особенностями, характерными для обоих типов. И вот теперь, после долгих лет догадок и предположений, удалось найти материальные свидетельства такого перехода.

Два типа наиболее ранних орудий верхнего палеолита, найденные на юго-западе Франции, носят название перигорского и ориньякского. Ориньякский тип настолько непохож на местные типы среднего палеолита, что он почти несомненно был занесен на запад Европы кроманьонцами. Орудия, напоминающие ориньякские, были найдены на востоке Европы - это, возможно, означает, что пришельцы явились оттуда.

С перигорским типом орудий верхнего палеолита дело обстоит по-другому. Вопреки утверждениям некоторых специалистов, что и он был занесен с востока, накапливается все больше свидетельств его местного происхождения. Он, по-видимому, развился непосредственно из мустьерско-ашельского типа - наиболее сложного и оригинального из всех мустьерских типов среднего палеолита. В мустьерских слоях, датируемых закатом эпохи неандертальцев, в ряде мест обнаружено непрерывное увеличение числа ножевидных пластин по сравнению с отщепами. Растет количество орудий, особенно типичных для верхнего палеолита, например резцов. Изменение соотношения происходит плавно, и нет разрыва, который указывал бы на то, что одна культура (или ее носители) угасла и была внезапно заменена другой.

Свидетельства местной эволюции орудий среднего палеолита в орудия верхнего палеолита были обнаружены кое-где и на востоке Европы, а также в Азии и Африке, однако археологи не торопятся с окончательными выводами, откладывая их на то время, когда новые данные будут проанализированы более глубоко и подробно. По правде говоря, никто по-настоящему не знает, каким образом менялись традиции изготовления орудий. Распространялись ли новшества благодаря миграциям, обмену, завоеваниям, рассказам или бракам между членами соседних групп? И что ускоряло изменения - развитие разума, развитие устной речи или еще какой-то пока не разгаданный фактор?

Куда точнее о судьбе неандертальцев могут поведать не орудия, а окаменелости - при условии, что удастся отыскать их в достаточном количестве. Имейся в нашем распоряжении полные серии окаменелостей древностью от 50 до 30 тысяч лет, найденные в различных областях мира, даже любитель мог бы узнать по ним, что же произошло с неандертальцами. К сожалению, путь человечества через этот период почти совсем не отмечен костями. Не существует ни одной надежно датированной неандертальской окаменелости моложе 40 тысяч лет. Древнейшие из точно датированных современных людей жили на территории современной Чехословакии около 26 тысяч лет назад. Есть несколько окаменелостей, которые могут относиться к промежуточным тысячелетиям, но их пока не удалось датировать. Вот это-то отсутствие окаменелостей и мешает проникнуть в тайну неандертальцев.

Сам по себе промежуточный период никакой особой таинственностью не отличается - на его протяжении мир, вне всяких сомнений, был полностью населен. Но кем? У дальнего его предела находились неандертальцы, сложенные, как современные люди, но с головами, еще сохраняющими обезьяньи черты, и относительно примитивные во всем, что касается материальной культуры. У ближнего уже стоят кроманьонцы, современные с головы до пят, талантливые художники, первые зачинатели письменности. Объясняются ли эти поразительные различия между неандертальцами и кроманьонцами только разделяющим их временем? А если так, то каким образом эволюция человека вдруг сделала такой стремительный скачок? Где это произошло? Когда и почему?

Для того чтобы попытаться проследить эволюцию человека на протяжении этих загадочных тысячелетий, нужно прежде всего установить физические различия между неандертальцами и кроманьонцами, что вовсе не так легко, как может показаться на первый взгляд. Если сопоставить две окаменелости, воплощающие, так сказать, две крайности - например, человека из Ла-Шапель-о-Сен и первого из найденных кроманьонцев, различия кажутся огромными. У неандертальца очень длинный и низкий череп, округлый по бокам, с выступающей выпуклостью на затылке, покатый лоб и тяжелый надглазничный валик. У кроманьонца высокий череп с округлым затылком, прямой по бокам, с прямым лбом и практически без надглазничного валика. И лица у них тоже непохожи. У неандертальца лицо выдвинуто вперед, нос шире, челюсть крупнее и лишена подбородочного выступа. Рядом с ним кроманьонец с его правильными чертами кажется прямо-таки голливудским красавцем.

Но это крайности. У других неандертальцев есть подбородочные выступы, их черепа имеют сравнительно высокий свод, затылочная выпуклость почти отсутствует, лоб довольно крут, а надглазничный валик не так уж велик. Некоторые же кроманьонцы обладают явным надглазничным валиком, покатым лбом и большими челюстями.

Визуальное сравнение окаменелостей таит в себе возможности стольких ошибок, что антропологи все больше и больше полагаются на статистическое сравнение величины зубов, высоты черепа, формы лба и так далее. В результате прежнее представление о том, что неандертальцы находились далеко в стороне от основной линии эволюции человека, было сильно поколеблено. Как выяснилось, пределы изменчивости характерных неандертальских особенностей в гораздо большей степени перекрывают пределы изменчивости характерных особенностей современного человека, чем предполагалось прежде. Другими словами, те или иные неандертальские черты можно увидеть, просто пройдясь по улице, хотя ни у одного прохожего не будет полного их комплекта. Кроме того, статистический анализ выявил, что колебания характерных особенностей внутри неандертальских популяций были столь же широки, как и у современного человека. В прошлом большинство ученых считали, что неандертальцы - особенно те, которые обитали в Западной Европе, - были на редкость однотипны. Это предполагаемое отсутствие разнообразия истолковывалось как доказательство того, что они каким- то образом утратили эволюционную гибкость, специализировались и в результате оказались эволюционным тупиком.

Больше труда ради лучших орудий

На этой диаграмме прослежен постоянный прогресс в способах изготовления кремневых орудий. Она показывает, как увеличивающееся число ударов (кружки) и разных операций (1 руппы кружков) вели к появлению лучших орудий и к более продуктивному использованию сырья. Наиболее примитивное орудие требовало 25 ударов и одной операции, тогда как самое позднее и самое отделанное получалось после 251 удара, разделенных на девять сложных операций, которые требовали от каменных дел мастера высокой точности, глазомера и сообразительности. Первое и второе орудия на рисунке, представляющие аббевильский и ашельский способы обработки орудий, существовавшие у человека прямоходящего, - это куски кремня, оббитые довольно грубо. Третье орудие было изготовлено во времена неандертальцев мустьерским способом, при котором от нуклеуса отбивались отщеиы, затем дополнительно ретушировавшиеся. Нижнее орудие - нож, настолько острый, что один его край был сознательно затуплен, чтобы не порезать ладонь, - было создано гораздо более сложным ориньякским способом, которым пользовались кроманьонцы

Тот факт, что среди неандертальцев было много разнообразных типов, причем некоторые обладают сходством с современным человеком, имеет большое значение. Статистика пока еще не дала четкого ответа на основной вопрос: был или не был эволюционный пробел заполнен непрерывным накоплением почти незаметных изменений, которые постепенно сложились в различия между неандертальцами и кроманьонцами? Однако антропология все больше склоняется к мысли, что дело происходило именно так и что большинство неандертальских популяций стали предками племен человека разумного разумного. Краткий обзор скелетного материала по географическим областям покажет, на чем основывается такое убеждение.

●На Ближнем Востоке происхождение местных кроманьонцев от местных неандертальцев представляется вполне вероятным. Это единственная область, где обнаружены окаменелости, вполне подходящие для роли человека переходного типа. Кое-какие окаменелости из Схула и Кафзеха одной ногой (а точнее, черепом) уже ступили из лагеря неандертальцев в лагерь кроманьонцев. Эти черепа несут и архаические и современные черты в примерно равных пропорциях. Отдельные специалисты по- прежнему отказываются признать, что эти ближневосточные окаменелости находятся на прямой линии между неандертальцами и кроманьонцами. Например, по мнению Уильяма Хоуэллса (Гарвардский университет), схулские черепа принадлежат раннему человеку разумному разумному кроманьонского типа, но при этом они настолько непохожи на черепа неандертальцев, что о прямом родстве не может быть и речи. Однако его взгляд - это взгляд меньшинства.

●В Восточной Европе прямая родственная связь представляется вполне возможной, поскольку самые поздние неандертальцы, по-видимому, продвинулись в своем развитии довольно далеко. Кроме того, там была найдена верхняя челюсть, обладающая промежуточными чертами.

●В Юго-Восточной Азии прямая связь также представляется возможной - новые окаменелости, найденные в Австралии, как будто указывают на существование эволюционного звена между солойским человеком (ранним яванским неандертальцем) и наиболее древними окаменелостями австралийских аборигенов, которые были вполне сложившимися представителями вида человек разумный разумный.

●В Африке переходные окаменелости не найдены. Однако на востоке и на юге Африки обнаружены останки представителей вида человек разумный разумный, отличающиеся определенной архаичностью. Эти современные люди, возможно, жили более 40 тысяч лет назад, хотя их датирование - как и датирование родезийского человека (местного неандертальца) - пока еще не точно. Антропологи считают, что между этими двумя типами могла существовать прямая связь, а некоторые даже полагают, что африканские неандертальцы первыми совершили переход к современной форме.

В этом перечислении мест, где, по общему мнению, была возможна или даже вероятна эволюция неандертальца в современного человека, отсутствует Западная Европа. Она чрезвычайно богата окаменелостями, и поиски их активно ведутся уже более ста лет, однако пока еще там не обнаружено такой окаменелости, которую можно было бы счесть переходной между местными неандертальцами и кроманьонцами. Из найденных же окаменелостей ни одна даже отдаленно не подходит для роли промежуточного звена, а потому ученые в большинстве склонны исключить западноевропейских неандертальцев из прямой линии, ведущей к современному человеку. Тем не менее единодушия в этом вопросе нет.

К. Лоринг Брейс (Мичиганский университет), как и некоторые другие, считает, что как-то выделять западноевропейских неандертальцев нет никаких оснований. По его мнению, у них наблюдаются несомненные признаки развития в кроманьонском направлении, и тот факт, что такие тенденции не проявляются достаточно четко, может объясняться их древностью. Брейс высказывает предположение, что они старше, чем принято думать. Ни одна из хорошо сохранившихся западноевропейских окаменелостей не может быть датирована достаточно надежно, поскольку почти все они были найдены в первые десятилетия нашего века, когда методы и ведения раскопок и датирования были еще очень несовершенными. Исследования последних лет дают основания полагать, что возраст окаменелостей из Ла-Ферраси, Ла-Шапель-о-Сен, Монте-Чирчео и некоторых других мест равен по меньшей мере 60 тысячам лет - в таком случае у местных неандертальцев, как утверждает Брейс, действительно достало бы времени для того, чтобы приобрести современную внешность.

Однако можно привести вполне убедительные доводы и в пользу противоположной точки зрения - что западноевропейские неандертальцы так и не встали на путь, ведущий к современным формам, и позже вымерли. Их судьбу могли определить геологические факторы. В особенно холодные фазы вюрмского оледенения скандинавские и альпийские ледники настолько сближались, что одно время в некоторых местах их разделяли какие-то пятьсот километров. Неандертальцы, оказавшиеся между этими ледниками, были на некоторый срок изолированы от остального мира и от эволюционных изменений, которые могли в нем происходить. Хотя такая изоляция не была ни полной, ни постоянной, подобные географические особенности могли сыграть роль генетического барьера, сведя контакты между востоком и западом до минимума. И возможно, что западноевропейские неандертальцы иногда начинали идти собственным эволюционным путем.

Если они действительно представляли собой эволюционный тупик, то что привело к их исчезновению? Вторгшиеся с востока кроманьонцы истребили западных неандертальцев - таков обычный ответ на этот вопрос. Некоторые антропологи полагают, что неандертальцы были не в состоянии оказать сопротивление, когда в их края явились пришельцы - если такое вторжение было. Судя по окаменел остям, многие западноевропейские неандертальцы страдали рахитом, который возникает из-за недостатка в организме витамина D. Необходимость носить одежду в холодном климате приводила к тому, что в организме вырабатывалось недостаточно этого "солнечного витамина", а неандертальцы, возможно, мало ели моллюсков или другой пищи, которая возместила бы подобную нехватку. Однако рахит не мог стать причиной смерти сотен тысяч людей, многие из которых обитали в областях с вполне мягким климатом. А раз их исчезновение нельзя объяснить болезнью, некоторые специалисты сотворили призрак экологической катастрофы, выдвинув гипотезу, будто неандертальцы настолько необратимо приспособились к холоду, что не вынесли долгого потепления, которое началось около 38 тысяч лет назад и длилось десять тысяч лет. Однако такое утверждение не выдерживает критики - ведь неандертальцы обитали и в областях с теплым климатом, а западноевропейские неандертальцы благополучно пережили не одно длительное потепление.

Более правдоподобное объяснение связывает гибель западноевропейских неандертальцев от рук вторгшихся в их края кроманьонцев с достаточно развитой речью. Если местные неандертальцы объяснялись друг с другом хуже пришельцев, они попадали в крайне невыгодное положение, заметно снижавшее возможность их выживания. В пользу этой гипотезы свидетельствуют результаты реконструкции голосового аппарата, которую провели Филип Либермен и Эдмунд Крелин, опираясь на окаменелость из Ла-Шапель-о-Сен (см. главу третью). По их оценке, западноевропейские неандертальцы из-за отсутствия развитой глотки (камеры-резонатора в верхней части горла), возможно, обладали лишь 10% речевых способностей современного человека. Реконструкция голосового аппарата других неандертальских групп показала, что у африканских неандертальцев глотка была развита несколько больше, а ближневосточные неандертальцы, выглядевшие почти современно, обладали почти современным голосовым аппаратом.

След неандертальца, найденный в одной итальянской пещере, выглядит вполне человеческим и показывает, что неандертальцы развивались в современного человека, а не были вопреки мнению некоторых отклонением от общей линии, дотянувшим до наших дней где-то в Гималаях в виде снежного человека, или йети

Предполагаемый след снежного человека совершенно непохож на след неандертальца

Хотя гипотеза Либермена-Крелина о слабых речевых возможностях неандертальцев и вызывает множество возражений, она тем не менее как будто предлагает наиболее правдоподобный фактор, который действительно мог способствовать гибели западноевропейских неандертальцев. Споры будут продолжаться еще долго, так как каменные орудия довольно ясно указывают на преемственность культур неандертальцев и кроманьонцев. Да и в любом случае, даже если местное население и было вытеснено пришельцами, этому должны были предшествовать смешанные браки. Очень маловероятно, что гены западноевропейских неандертальцев полностью исчезли из генетического наследия человечества.

Однако остается самый главный вопрос. Если большинство неандертальцев развились в кроманьонцев, чем было вызвано такое преображение? Какие эволюционные силы столь стремительно изменили ту форму человеческого черепа, которая была присуща людям со времен человека прямоходящего - в течение четверти миллиона лет, если не больше? До тех пор, пока на этот вопрос не будет дано твердого ответа, преображение неандертальцев в современных людей останется сюжетом, лишенным логики и смысла.

Среди предложенных объяснений одно связывает разрешение этой проблемы с лицом неандертальца. Того, кто впервые видит череп неандертальца, всегда поражает его лицо. Оно очень длинно и явно выдвинуто вперед. Каким целям могло отвечать такое его строение? По мнению Лоринга Брейса, ответ следует искать в зубах неандертальца. Он рассматривает это большое, выдвинутое вперед лицо как опору для передних зубов, которые были очень крупными. В такой их величине Брейс видит своего рода техническую адаптацию. Он убежден, что неандертальцы постоянно использовали зубы как своего рода встроенные клещи, чтобы, например, поддерживать один конец палки или шкуры, а свободной рукой резать ее, скрести или продырявливать каменным орудием. Характер снашивания резцов у некоторых окаменелостей может объясняться тем, что неандертальцы жевали шкуры, чтобы сделать их мягче. Кроме того, с помощью зубов они могли скручивать растительные волокна или обравнивать деревянные копья. Любая работа подобного рода требовала больших и крепких передних зубов.

А чтобы обеспечить достаточно места для таких зубов, лицо должно было выдаваться далеко вперед. Кроме того, требовалась большая массивная челюсть, способная выдерживать напряжения, неизбежно возникающие, когда зубы используются как тиски, клещи или мялки. Та же необходимость могла воздействовать и на другие части черепа. Массивный надглазничный валик неандертальцев, возможно, принимал на себя часть напряжения, возникавшего при жевании. Не исключено, что форма затылка определялась массивной зубонесущей структурой лица. Выпуклость на задней части многих неандертальских черепов могла служить противовесом выдвинутому вперед лицу, так что центр тяжести головы располагался над поддерживающим ее позвоночником. Другая возможная причина удлинения черепа связана с вращательными движениями, головы, которые обеспечиваются мышцами, прикрепленными к затылку. Удлинение затылка создает более длинный рычаг и облегчает поворот тяжелого, выдвинутого вперед лица. Иными словами, затылочный выступ позволял крупнолицему неандертальцу быстро поворачивать голову.

Почему же череп постепенно обрел свою современную форму? По мнению Брейса, усовершенствование обработки камня приводило к тому, что неандертальцы все меньше и меньше использовали свои передние зубы в качестве встроенного орудия, а это вызвало постепенное их уменьшение, которое в свою очередь послужило причиной уменьшения челюсти, изменения лицевых костей и других особенностей черепа, в результате чего возникли люди с такими же головами, как у нас.

Многие ученые не считают, что гипотеза Брейса полностью объясняет преображение неандертальцев в людей современного типа, и создают собственные теории. Антрополог Дэвид Пилбим (Йельский университет) полагает, что изменения человеческого черепа мог вызвать совсем другой эволюционный механизм. Опираясь на гипотезу Либермена - Крелина, Пилбим выдвигает предположение, что голова неандертальца (за возможным исключением западноевропейских неандертальцев) постепенно приобретала более современную форму в связи с развитием в верхней части горла современной глотки - резонирующей камеры, способной оформлять всю гамму звуков нынешней речи. Как указывают Либермен и Крелин, развитие современной глотки можно проследить, изучая развитие голосового аппарата у младенцев, у которых в момент рождения еще нет настоящей глотки. Когда эта важнейшая часть голосового аппарата на третьем месяце жизни начинает обретать свою окончательную форму, гортань, в которой находятся голосовые связки, опускается ниже, а почти плоское основание черепа выгибается. В результате перед первым позвонком образуется глоточное пространство, сводом которого служит выгиб основания черепа.

Пилбим убежден, что эволюция свода глотки могла воздействовать на все строение человеческого черепа. По мере образования этого выгиба основание черепа становилось короче. (Попробуйте приподнять за середину носовой платок - он станет короче.) Если такой процесс претерпевал длинный и низкий неандертальский череп, укорочение его основания могло привести к тому, что лицевая часть перестала выдаваться вперед, как раньше. А когда лицо вдвинулось, черепная коробка, чтобы вмещать прежнее количество мозговой ткани, должна была стать выше. При этом лоб и боковые стенки черепа должны были обрести вертикальность. Вот так череп неандертальца превратился в череп человека разумного разумного. Другими словами, неандертальский череп и череп современного человека - это просто разные способы упаковки одного и того же количества мозговой ткани. Общая форма упаковки определяется только одним из ее размеров - длиной основания черепа, которую в свою очередь определило появление современной глотки.

Цепь изменений, логически разработанная Пилбимом, обладает тем огромным теоретическим достоинством, что она объясняет необычайную быстроту эволюционных изменений, которые превратили неандертальцев в кроманьонцев. Развитие глотки могло произойти стремительно, поскольку речь давала огромные преимущества, и естественный отбор работал бы во всю мощь, устраняя тех, кто говорил медленнее остальных, и содействуя дальнейшему развитию речевых способностей, тогда как изменение носов или зубов вряд ли шло бы с такой скоростью. Даже сейчас, десятки тысяч лет спустя, почти можно ощутить могучее воздействие эволюционных сил, вызванное возникновением этой новой части голосового аппарата. Появление современной глотки, необыкновенно расширявшей возможности общения, вполне могло бы объяснить количественный скачок как в эволюции физических особенностей, так и в развитии культуры.

О решающем периоде, который разделяет неандертальскую и кроманьонскую эпохи, удалось узнать немало, но остается узнать гораздо больше. Пока ни одной относящейся к нему окаменелости не поступило из важнейших географических областей - из Аравии, расположенной на стыке двух континентов, из безграничных просторов Центральной Азии, с Индийского субконтинента, изобилующего дичью и отличающегося тем теплым климатом, который ранние люди предпочитали на протяжении миллионов лет. Не знают антропологи и когда началось преображение неандертальцев. Быть может, индивиды с современными физическими чертами появились в неандертальских популяциях уже 50, а то и все 60 тысяч лет назад.

Но когда бы и где бы ни начался этот эволюционный переход, он, вероятно, захватил почти все тогдашнее человечество. От африканских саванн до чехословацких холмов и на восток до самого Китая люди образовывали единое гигантское генетическое сообщество, своего рода смесительный чан, в котором благодаря бракам между соседними группами охотников-собирателей все время шел обмен физическими и поведенческими чертами. Поскольку система таких браков к этому времени, по-видимому, уже давно установилась, эволюционный сдвиг в одном месте рано или поздно проявлялся во всем сообществе и огромная раздробленная масса человечества поднималась к современности как единое целое. Примерно 30 тысяч лет назад изменения в основном завершились, и мир уже населяли люди, которые выглядели, как мы с вами. Теперь они объединялись в заметно большие группы, чем когда-либо прежде. Культуры разветвлялись вновь и вновь по бесчисленным разнообразным тропам, точно долго затенявшееся растение вдруг оказалось под живительными лучами солнца. Успешные нововведения в способах обработки орудий, в искусстве и начатках символики порождали дальнейшие нововведения, так что культурные изменения все больше ускорялись.

История неандертальцев закономерно завершается где-то в переходном периоде - 35-40 тысяч лет назад. Представьте себе типичного человека того времени (если "типичный" человек вообще когда- либо существовал). Придайте его голове переходные черты - довольно высокий череп, челюсть, которая, на наш современный взгляд, почти уже не кажется массивной, и не слишком явный надглазничный валик. Наделите его интеллектом примерно современного уровня, хотя его речь, возможно, еще не столь развита, как у современных людей. Поместите его среди высокой волнующейся травы на озаренной солнцем равнине, полной музыки лета.

Кто этот человек? Эволюционное звено. До полного статуса современного человека ему не хватает совсем немногого. Его методы изготовления орудий завершают очень давнюю традицию обработки отщепов, а его охотничье-собирательский образ жизни не слишком отличается от того, который вели люди еще сотни тысяч лет назад. Но он - вовсе не тупой и неуклюжий обезьяночеловек, каким его считали совсем недавно. Он - истинный человек и наш непосредственный предок. Мы должны относиться к нему с почтением, ибо почти все, что делает нас нами, мы получили от него.

Как были найдены цветочные люди

Череп неандертальца, найденный в иракской пещере, щерится из земли, в которой он пролежал 45 тысяч лет

Порой археологические раскопки можно уподобить детективному рассказу, в котором сыщик отправляется на поиски карманника, а ловит грабителя, очистившего банковский сейф. Примерно то же произошло с Ральфом Солецки, когда он в 1951 году приступил к раскопкам в Шанидарской пещере на севере Ирака.

Солецки, который был тогда тридцатичетырехлетним археологом в Смитсоновском институте, искал древние каменные орудия. Девять лет спустя работа была завершена, и к тому времени он собрал столько неандертальских скелетов, сколько редко кому удавалось найти в одном месте. А еще через восемь лет новый анализ его находок, произведенный на расстоянии тысяч километров от Шанидар- ской пещеры, открыл, что неандертальцы убирали цветами умерших, и способствовал тому, что этих древних людей начали оценивать по-иному.

На следующих страницах фотографии из личного альбома Солецки рассказывают историю этих поисков, которые велись с помощью необыкновенных людей в романтической обстановке экзотического края.

Ральф Солецки начал свои столь плодотворные раскопки в мае 1951 года. Сперва в течение месяца он со своим спутником, иракским чиновником, исследовал суровые Загросские горы на севере Ирака. Солецки забирался в одну пещеру за другой (общим числом около сорока), но все они были так малы, так сыры или так каменисты, что явно не могли служить жилищем человеку ни в какие времена.

Тогда Солецки принялся расспрашивать горцев. В этой обширной области, лежащей на стыке Ирака, Ирана и Турции, обитают курды. Одни ведут оседлый образ жизни, другие - полукочевой, весной и осенью перегоняя своих овец и коз с одних пастбищ на другие. Географию Курдистана они знают как никто другой. Вот от этих- то пастухов Солецки и узнал про "Шкафт Мазин Шанидар" - Большую Шанидарскую пещеру.

Солецки отыскал ее на склоне горы Барадост над рекой Большой Заб. Она отвечала всем требованиям археолога. Просторная, с хорошей вентиляцией (высота ее входа равна восьми метрам, а ширина - двадцати пяти), она обращена на юг, а потому в полной мере освещается и прогревается солнцем. Пол - земляной, а не каменистый - сулил несметные археологические сокровища. Короче говоря, это была, по словам Солецки, "самая великолепная пещера из всех, какие мы осмотрели за время нашей разведки".

Семья кочевников-курдов отдыхает в войлочном шатре

Кочевники-курды у примитивного моста через Большой Заб, в километре от Шанидара

Поросшая низкорослым дубняком гора Барадост изобилует пещерами, и Солецки решил начать с самой большой из них - Шанидарской

Предположение Солецки, что Шанидарская пещера вполне подходила для человеческого обитания, подтвердилось, едва он приступил к ее подробному осмотру. В ней все еще жили люди. У боковых стен притулилось несколько самых примитивных хижин. Их хозяева, ширванийские курды, ушли на летние пастбища.

Солецки, которого эти хижины убедили, что его выбор правилен, нанял в деревне Шанидар четырех рабочих и в октябре 1951 года начал раскопки. Рабочие не знали ни слова по-английски, а Солецки с грехом пополам мог выговорить по-курдски такие первостепенной важности слова, как "кремень", "кость", "деньги" и "платежная ведомость". Однако дело у них шло очень неплохо, и всего за несколько недель они выкопали тринадцатиметровую разведочную траншею. На глубине полутора метров обнаружились первые признаки того, что пещера была обитаема в доисторические времена, - кремневые орудия и остатки угля из древних очагов. Хотя эхо были следы современных людей, живших в пещере всего лишь около 10 тысяч лет назад, они обещали и другие заманчивые находки.

Примитивная хижина в глубине Шанидарекой пещеры все еще служит зимним приютом семье кочевников

Курдская деревня, где Солецки нанял рабочих, - живописное скопление домов из глины и камня

Солецки со своими рабочими в пестрых тюрбанах

Вместо подписи рабочие ставят в платежной ведомости отпечатки пальцев

Копая траншею, рабочие старательно оберегают ширванийскую хижину в глубине пещеры

Настоящие раскопки начались в 1953 году. Они требовали разнообразного оборудования, но доставка его в пещеру была нелегкой задачей. Туда не вело никакой дороги, и Солецки превратил полицейский пост у подножия горы в свою штаб-квартиру, гостиницу и склад. Все необходимое для раскопок - веревки, лестницы, большие сита, а также молотки, ломы, кирки, лопаты, ведра и полный набор топографических инструментов - приходилось тащить на себе вверх по склону, который опытный альпинист одолевал за час с лишним.

В начале мая Солецки и его рабочие могли приступить к углублению и расширению первой траншеи. Им предстояло добраться до коренной породы, лежавшей без малого на пятнадцать метров ниже пола пещеры. Работа была тяжелой, медленной, бесконечной - от цели их отделяло около полутора тысяч тонн земли и камней, и все эти полторы тысячи тонн требовалось буквально по граммам тщательно исследовать в поисках следов прошлого.

Полицейский и ребятишки с интересом смотрят, как рабочие выгружают оборудование

Нагруженные оборудованием рабочие-курды начинают взбираться к пещере по узкой тропинке

Обучение Солецки не пропускать ни одного кремня или обломка кости рабочие тщательно просеивают древнюю почву через сита

Шанидар, расположенный неподалеку от геологического разлома, выдержал немало землетрясений - из века в век огромные камни срывались со свода пещеры на пол, где их постепенно закрывали слои осадочных пород. Убрать их из раскопа удавалось лишь с помощью динамита, и надо было так рассчитать заряд, чтобы взрью только разбил камень, но не причинил вреда реликвиям прошлого в земле или людям. Обычно в раскопе оставался Солецки и кто-нибудь из рабочих: они поджигали шнур, и в их распоряжении было около 30 секунд, чтобы выбраться из раскопа с помощью остальных рабочих, которые уже вскарабкались вверх по почти отвесной стене. Ловкие быстрые курды легко избегали несчастных случаев и от души радовались, когда опасная работа приносила им нежданные подарки (справа вверху).

Запал зажжен, и восемь рабочих торопятся вылезть из раскопа за 30 оставшихся до взрыва секунд

В конце концов раскоп был доведен до коренной породы (справа внизу), но еще задолго до этого произошли волнующие события, показавшие, что усилия и старания не пропадут даром. На глубине около восьми метров 22 июня 1953 года был найден скелет. Сначала несколько маленьких зубов, а затем фрагменты маленького черепа подсказали Солецки, что им удалось обнаружить останки неандертальского ребенка, которому, когда он умер, было меньше года. "Шанидарский младенец", как его стали называть, был очень маленьким, и его тонкие косточки почти полностью разрушились, однако его останки неопровержимо доказывали, что Шанидарская пещера давала людям приют в течение по меньшей мере 60 тысяч лет.

Свалившийся в раскоп дикобраз станет вкусным кебабом

Рабочий на дне измеряет глубину раскопа 13.5 метра

Линейка показывает рост еще не извлеченного из грунта шанидарского младенца - 38 сантиметров

Там, где покоились останки неандертальского младенца, наверное, должны были отыскаться следы взрослых неандертальцев. Солецки твердо на это рассчитывал, когда вернулся в Шанидар на исходе 1956 года.

Теперь на раскопе с ним работали и другие ученые из Европы и Америки, в том числе его жена - археолог Роза Солецки. В пещеру было доставлено новое оборудование, и среди них подъемник с бензиновым двигателем для подъема ведер с землей и камнями. По мере углубления раскопа археологи тщательно обследовали его стены с помощью лопат и легких кирок.

Привыкнув к прежнему способу передачи ведер с грунтом по цепочки, некоторые рабочие не признают механического подъемника

И вот 27 апреля 1957 года они обнаружили в стене раскопа на глубине чуть менее четырех с половиной метров череп мужчины. С одного бока он был проломлен - возможно, мужчина был убит ударом камня, сорвавшегося со свода пещеры во время землетрясения. Череп, по словам Солецки, напоминал "огромное яйцо, очень грязное и разбитое". Но некоторые характерные признаки - покатый лоб, массивный надглазничный валик и тяжелая челюсть - полностью сохранились, и Солецки записал в своем дневнике: "Неандерталец - или я никогда не видел неандертальцев!"

Найден в земле череп мужчины, погибшего от сокрушительного удара по голове

Жизнь в Шанидаре не исчерпывалась только перетаскиванием камней и очисткой древних костей. Археологи теперь стали местными знаменитостями, и старейшины окрестных курдских племен постоянно приглашали их к себе и угощали на славу.

Часовой у входа в комнату, где жили супруги Солецки

Часовой поет под аккомпанемент барабана

Однако, покидая раскоп, археологи чаще всего отправлялись в лабораторию, оборудованную в помещении полицейского поста: Роза Солецки разбирала и исследовала материал, относящийся к ее собственной узкой специальности - археологии более поздних эпох, когда начало складываться земледелие, - а ее муж и его коллеги занимались неандертальскими окаменел остями.

о Лабораторные исследования мужского черепа принесли интересные данные о жизни и смерти в неандертальские времена. Человек этот, вне всякого сомнения, погиб от сокрушительного удара по голове. Однако, судя по его скелету, он был калекой с рождения - его правая рука не действовала, а кроме того, он страдал артритом и был слеп на один глаз. Короче говоря, он мог выжить, только если его кормили и защищали другие люди. Солецки пришел к твердому выводу, что у неандертальцев была развита чисто человеческая потребность заботиться о своих близких, если те нуждались в помощи.

Роза Солецки сортирует в лаборатории кремневые орудия

В шатре курдского вождя (слева) Роза Солецки, два иранских чиновника и старейшина деревни Шанидар обедают на персидском ковре

Одна находка в Шанидаре следовала за другой, и к 1960 году, когда раскопки завершились, они в общей сложности дали науке окаменелости девяти неандертальцев. Однако открытие, которому Солецки придает наибольшую важность, было сделано восемь лет спустя в парижской лаборатории палеоботаника Арлетт Леруа-Гуран, которая, ища следы древней растительности, исследовала под микроскопом почву, взятую из раскопа вместе с четвертым шанидарским скелетом.

Этот скелет, казалось, ничем не отличался от прочих. Его упаковали в вату, папье-маше, мешковину и гипс, уложили в продолговатый ящик и отправили в Багдад. Из Багдада Солецки послал образцы древней почвы в Париж Леруа-Гуран для проверки, не содержат ли они каких-нибудь сведений о тогдашней растительности.

В один прекрасный день 1968 года Арлетт Леруа-Гуран вдруг поняла, что видит под микроскопом пыльцу восьми разных цветов, родственных гадючьему луку, василькам, алтею розовому и некоторым другим. Специалисты единодушно решили, что эти цветы расти в пещере не могли, как не могли быть занесены туда животными. Значит, умершего похоронили с цветами, собранными на склоне возле пещеры. А это доказывает, что неандертальцы испытывали любовь и нежность, относились к смерти со сложным чувством и выражали скорбь с помощью особого обряда - засыпая покойника цветами. "Больше мы уже не можем отрицать, - писал Солецки, - что ранним людям была доступна вся гамма человеческих чувств и эмоций".

Сидя над раскопом, антрополог просеивает землю там, где был найден четвертый скелет

Скелет человека, погребенного с ворохом цветов

Ученые покрывают окаменелости гипсом

Рабочие осторожно несут тяжелый ящик с окаменелостями вниз с горы в лабораторию

Возникновение человека

Эта диаграмма изображает развитие жизни на Земле от ее появления в первичном океане юной планеты и далее - через эволюцию человека, показывая его физическое, социальное, техническое и интеллектуальное становление вплоть до нашей эры. В первом столбце каждой из четырех секций диаграммы названы геологические эры, на которые разделена история нашей планеты; во втором столбце указываются археологические эпохи истории человека; в третьем столбце помещены ключевые даты развития жизни и наиболее важных свершений человека (время и события, рассматривающиеся в данной книге серии 'Возникновение человека', выделены жирным шрифтом). Диаграмма выполнена без соблюдения масштаба. Почему это так, легко понять, рассмотрев полосу внизу, изображающую в правильном масштабе 4,5 миллиарда лет, которые охватывает диаграмма, - весь известный период существования человека настолько мал (крайний справа), что его невозможно выделить

Литература

Общие вопросы

Adams F. Т., The Way to Modern Man, An Introduction to Modern Man, Teachers College Press, Columbia University, 1968.

Baslam Al., The Wonder That Was India, Hawthorn Books, 1963.

Brace C. L., The Stages of Human Evolution, Prentice-Hall, 1967.

Brodrick A. H., Man and His Ancestry, Fawcett Publications, 1964.

Butzer K. W., Environment and Archeology, An Ecological Approach to Prehistory, Aldine-Atherton, 1971

Coon C. S., The Hunting Peoples, Little, Brown, 1971.

Coon C. S., The Story of Man, Alfred A. Knopf, 1969.

Cowen R. C., Frontiers of the Sea, The Story of Oceanographic Exploration, Doubleday, 1960.

Eiseley L., Darwin's Century: Evolution and the Men Who Discovered It, Doubleday, 1958.

Харрисон Дж., Уайнер Дж. и др. Биология человека, М., "Мир", 1968.

Howell F. С., Early Man, Time-Life Books, 1970.

Howells W., Mankind in the Making, The Story of Human Evolution, Doubleday, 1967.

Klaatsch H., M. D., The Evolution and Progress of Mankind, Frederick A. Stokes, 1923.

Korn N.. Thompson F., Human Evolution, Readings in Physical Anthropology, Holt, Rinehart and Winston, 1967.

Kurten В., Pleistocene Mammals of Europe, Aldine, 1968.

Lee R. В.. DeVore I., eds., Man the Hunter, Aldine, 1968.

Lieberman Ph., Crelin E. S., On the Speech of Neanderthal Man, Linguistic Inquiry, Vol. II, No. 2, Spring, 1971.

Майр Э.. Популяции, виды и эволюция, М., "Мир", 1974.

Pfeiffer J. Е., The Emergence of Man, Harper & Row, 1969.

Sullivan W., The Life and Times of Man 200,000 Years Ago, The New York Times, October 17, 1971.

Tobias Ph. V., The Brain in Hominid Evolution, Columbia University Press, 1971.

Wendt H., In Search of Adam, Collier Books, 1963.

Окаменелости и орудия

Bordaz J., Tools of the Old and New Stone Age, The Natural History Press, 1970.

Bordes F" The Old Stone Age, McGraw-Hill, 1968.

Boule M., Vallois H. V., Fossil Men, Dryden Press, 1957.

Brace C. L., Nelson H., Korn N., Atlas of Fossil Man, Holt, Rinehart and Winston, 1971.

Brose D. S., Wolpoff M. H., Early Upper Paleolithic Man and Late Middle Paleolithic Tools, American Anthropologist, Vol. 73, October, 1971.

Clark D. J., The Prehistory of Afrika, Praeger, 1970.

Flint R. F., Glacial and Quaternary Geology, John Wiley & Sons, 1971.

LeaKey L. S. В., Goodall V. M., Unveiling Man's Origins, Schenkman, 1969.

Oakley К., Frameworks for Dating Fossil Man, Aldine, 1964.

Rycraft W. P., Rhodesian Man and Associated Remains, British Museum (Natural History), 1928.

West R. G., Pleistocene Geology and Biology, John Wiley & Sons, 1968.

Неандертальцы

Brace C. L., Ridiculed, Rejected, But Still Our Ancestor, Neanderthal, Natural History, May, 1968.

Brace C. L., The Fate of the "Classic" Neanderthals: A Consideration of Hominid Catastrophism, Current Anthropology, Vol. 5, No. 1, February, 1964.

De Lumley Я., A Paleolithic Camp at Nice, Scientific American, Vol. 220, No. 5, May, 1969.

Eiseley L., Neanderthal Man and the Dawn of Human Paleontology, The Quarterly Review of Biology, Vol. 32, No. 4, December 1957.

Smith G. E., Neanderthal Man Not Our Ancestor, Scientific American, August, 1928.

Solecki R. S., Shanidar, The First Flower People, Affred A Knopf 1971.

Weckler J. E., Neanderthal Man, Scientific American, Vol. 197, No. 6, December, 1957.

Wells H. G., The Grisly Folk and Their War With Men, The Saturday Evening Post, Vol. 193, No. 37, March, 1921.

Дополнительный список литературы к русскому изданию

Григорьев Г. П., Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens, Л., "Наука", 1968.

Григорьев Г. П., Новые аспекты проблемы происхождения Homo sapiens, Вопросы антропологии, вып. 34, М., Изд-во МГУ, 1970.

Гремяцкий М. А., Проблемы промежуточных и переходных форм от неандертальского типа человека к современному, Ученые записки МГУ, вып. 115, М" МГУ, 1948.

Ископаемые гоминиды и происхождение человека, сб. статей под ред. В. В. Бунака, М., "Наука", 1966.

Кочеткова В. И., Палеоневрология, М., Изд-во МГУ, 1973.

Плисецкий М. С., О так называемых неандертальских погребениях, "Советская этнография", № 2, М., Изд-во АН СССР, 1952.

Поршнев Б. Р., Проблема реликтовых палеоантропов, "Советская этнография", № 2, М., "Наука", 1969.

Рогинский Я. Я., Проблема прародины человека современного типа, в сб.: "Наука и человечество", М., Изд-во АН СССР, 1964.

Рогинский Я. Я., Проблемы антропогенеза, М., "Высшая школа", 1969.

Якимов В. П., Неандертальская проблема в трудах советских антропологов, "Советская антропология", № 1, М., Изд-во МГУ, 1957.

Источники иллюстраций

Cover - Painting by Burt Silverman, background photograph by Ernst Haas. 10 - Drawing by Hermann Schaaffhausen, Der Neanderthaler Fund. Marcus Publishers, Bonn 1888, courtesy University Library, Bonn, photographed by Edo Koenig; Reconstruction by M. Joanny - Durand under the supervision of Marcellin Boule courtesy Institute de Paleontologie Humaine, Paris, photographed by Dmitri Kessel; Reconstruction by Carleton Coon courtesy University Museum, University of Pennsylvania, photographed by Reuben Goldberg - Reconstruction by G. Wandel courtesy Dr. F. Krantz, Rheinisches Mineralien-Kontor, photographed by Edo Koenig; Reconstruction by Carleton Coon courtesy University Museum, University of Pennsylvania, photographed by Reuben Goldberg; Reconstruction by R. N. Wegner courtesy of the American Museum of Natural History - Reconstruction by M. M. Gerasimov, from the book "The face Finder" by M. M. Gerasimov. English Translation Copyright © 1971 by Hutchinson& Co. (Publishers) LTD. Reproduced by permission of the publishers, J В Lippincott Company; Reconstruction by Adolph H. Schultz courtesy the Anthropological Institute, Zurich University, photographed by Rudolf Rohr; Reconstruction by Gerhard Heberer. 14 - Derek Bayes courtesy Victoria and Albert Museum, London - Culver Pictures; The Mansell Collection, London. 15 - Culver Pictures; Osterreichische Nationalbibliothek - The Mansell Collection, London; Thames & Hudson "Darwin and His World". 18 - Rheinisches Landesmuseum Bonn; Staatsbibliothek Berlin; Underwood & Underwood. 19 - By Permission of The Librarian, University College, Galway, Ireland; The Bettmann Archive; Roger Viollet. 23 - Courtesy of Field Museum of Natural History, Chicago. 26, 27 - Skull courtesy University Museum, University of Pennsylvania. Sculpture by Nicholas Fasciano, photographed by Ken Kay. 29 through 37 - Paintings by Herb Steinberg, background photographs are listed separately: 29, 30, 31 - Dean Brown. 32 - Bernard Wolf. 33 - Dean Brown. 34, 35 - Bernard Wolf. 36, 37 - Dr. George Gerster from Rapho-Guillumette. 38 - Map by Lowell Hess. 42, 43 - Lee Boltin courtesy Professor Ralph Solecki, Columbia University. 46, 47 - Dean Brown. 50. 51 - Sebastian Milito courtesy Marie-Antoinette and Henry de Lumley. 56, 57 - Lee Boltin courtesy Professor Ralph Solecki, Columbia University. 59, 60, 61 - Fritz Goro courtesy Dr. Jeffrey Bada, Scripps Institution of Oceanography, University of California. 62, 63 - Ian Yeomans courtesy J. H. Fremlin, The University of Birmingham. Birmingham, England. 64 - Erich Hartmann from Magnum courtesy Dr. T. Dale Stewart, Smithsonian Institution. 65 - Brian Hesse courtesy Isabella Drew. 66 - Erich Hartmann from Magnum courtesy Dr. William Farrand and Paul Goldberg, University of Michigan. 67 Paul Goldberg. 68, 69 - Erich Zartmann from Magnum courtesy Steve Kopper, Long Island University. 70 through 81 - Drawings by Victor Lazzaro. 83 - Farrell Grehan for LIFE. 84, 85 - Ernst Haas. 86, 87 - Harald Sund. 88, 89 - Dale Brown. 90, 91 - Victor Englebert from De Wys, Inc. 92, 93 - Harvey Lloyd from Nancy Palmer Photo Agency. 94. 95 - Dale A. Zimmerman and Marian Zimmerman. 96 through 113 - Drawings by Herb Steinberg. 115 through 121 - Paintings by Don Punchatz. 125 - Grawing by George V. Kelvin. 128 - Paintings by Adolph E. Brotman. 131 - Courtesy Musee de l'Homme; The Mount Everest Foundation. 135 through 149 - Courtesy Professor Ralph Solecki, Columbia University.

Благодарности

For the help given in the preparation of this book, the editors are indebted to Elaine Anderson, Assistant Curator of Paleontology, Idaho State University Museum, Pocatello; J. Lawrence Angel, Curator, Physical Anthropology, Smithsonian Institution, Washington, D. C.; Jeffrey L. Bada, Assistant Professor of Oceanography, Scripps Institution of Oceanography, University of California, La Jolla; Michael L. Bender, Professor of Oceanography, Graduate School of Oceanography, University of Rhode Island, Kingston; Francois Bordes, Professor of Geology, University of Bordeaux, France; C. Loring Brace, Curator of Physical Anthropology, Museum of Anthropology, University of Michigan, Ann Arbor; Ernest S. Burch Jr., Associate Professor of Anthropology, and Dr. William D. Pruitt Jr., Professor of Zoology, University of Manitoba, Winnipeg; Bernard Campbell, Professor of Anthropology, University of California, Los Angeles; J. Desmond Clark, Professor of Anthropology, University of California, Berkeley; Patricia Daly, Research Assistant, and Dexter Perkins Jr., Research Associate, Faunal Research Group, Department of Anthropology, Columbia University; Isabella M. Drew, Research Associate, Department of Anthropology, Columbia University; Rhodes W. Fairbridge, Professor of Geology, Columbia University; William R. Farrand. Associate Professor of Geology and Mineralogy, University of Michigan, Ann Arbor; J. H. Fremlin, Professor of Applied Radioactivity, Department of Physics, University of Birmingham, England; Paul Goldberg, Brooklyn, New York; Ralph L. Holloway, Associate Professor of Anthropology, Columbia University; Sidney S. Horenstein, Scientific Assistant, American Museum of Natural History, New York City; F. Clark Howell, Professor of Anthropology, University of California, Berkeley; William Howells, Professor of Anthropology, Harvard University; Arthur J. Jelinek, Professor of Anthropology, University of Arizona, Tucson; Clifford H. Jolly, Associate Professor of Anthropology, New York University; J. S. Kopper, Assistant Professor of Anthropology, Long Island University, New York; Alan Mann, Assistant Professor of Anthropology, University of Pennsylvania, Philadelphia; Professor J. R. Napier, Birbeck College, London; David R. Pilbeam, Associate Professor of Anthropology, Yale University; Keith Stammers, Department of Physics, University of Birmingham, England; T. Dale Stewart, Anthropologist Emeritus, National Museum of Natural History, Smithsonian Institution, Washington, D. C.; Richard H. Tedford, Curator of Vertebrate Paleontology, American Museum of Natural History, New York City.

Оглавление

Предисловие

Вступление

Глава первая. Предок, от которого все открещивались

  Приемы великого охотника

Глава вторая. Люди эпохи великого оледенения

  Методы космического века раскрывают тайны каменного

Глава третья. Обычная жизнь 60 тысяч лет назад

  Широко раскинувшийся мир закаленных людей

  Мерзлая тундра

  Горные луга

  Береговые обрывы

  Преддверие пустыни

  Поляна во влажном тропическом лесу

  Саванновое редколесье

Глава четвертая. Пробуждение человеческого духа

  Добыча и хищник - зверинец ледниковой эпохи

Глава пятая. Таинственное исчезновение неандертальцев

  Как были найдены цветочные люди

Литература

  Общие вопросы

  Окаменелости и орудия

  Неандертальцы

  Дополнительный список литературы к русскому изданию

Источники иллюстраций

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg