«Рак. Все о чем умолчали врачи»

Михаил Вейсман Рак: все, о чем умолчали врачи

Рак в XXI веке

Согласно официальной статистике ВОЗ (Всемирной организации здравоохранения), последние сто лет число случаев заболевания раком в Европе и России устойчиво возрастает. Прирост составляет в среднем 2,5–3 % ежегодно. И снижения темпов специалисты пока не прогнозируют. На текущий момент в странах Европы смертность от рака занимает второе место после смертности от атеросклероза. Если же учесть некоторый прогресс в уменьшении числа смертей по вине сердечно-сосудистых заболеваний, злокачественные опухоли всерьез угрожают вскоре подняться в этом рейтинге со второго места на первое.

В чем может крыться причина такой стабильной тенденции? Ответ на этот вопрос способен дать каждый житель современного мира, независимо от местности и условий проживания. Правда, все приводимые в таких случаях аргументы — косвенные. Общее ухудшение экологического состояния планеты, усиление влияния техногенных факторов (радиоактивное и радиоволновое излучение, экологически «грязные» промышленные технологии и технологии «комфорта»), а также высокое развитие химической промышленности. О чем именно идет речь? Ни много ни мало обо всей совокупности атрибутов жизни человека в цивилизованном обществе.

Спектр потенциальных угроз, которые таят в себе ядерная энергетика и работа предприятий тяжелой промышленности, достаточно очевиден. Но необходимо отдавать себе отчет и в том, что эти отрасли обеспечивают современному человеку большинство благ комфортного и простого быта. Более того, ежедневно и ежечасно каждый человек (даже не «приобщенный» к работе в сталелитейных цехах или шахте) использует не менее негативно воздействующие на его организм элементы.

Средства беспроводного доступа к сетям коммуникации, как и сами эти сети, используют для работы длинноволновые и коротковолновые излучения на различных частотах. Многие из этих волн совпадают с диапазоном электромагнитного излучения головного мозга и других органов человеческого тела — и они способны изменять его. Кроме того, большинство электромагнитных излучений по воздействию на клетки организма близки к ядерным. Их отличает только его интенсивность, но не разрушительная направленность. Пары бензина и других производных нефти относятся к числу канцерогенных веществ. А ведь владельцы автотранспортных средств успевают за день «вкусить» целую гамму «ароматов»: от испарений только что залитого топлива до запаха отработанного масла и большинства продуктов сгорания. Регулярные медицинские осмотры в наше время подразумевают почти неизбежное обследование различных участков тела с помощью рентген-аппарата, излучение которого является радиоактивным. На фоне усиления общего числа канцерогенных воздействий жители современных городов к тому же все чаще употребляют сильнодействующие лекарства, бытовые моющие средства с высокой химической активностью, продукты питания, содержащие созданные синтетическим путем добавки…

Все перечисленные выше факторы влияния, если брать их по отдельности, относительно безопасны. Относительно — то есть настолько, насколько позволяет само их происхождение и методы использования. Говоря иначе, они и сами по себе безопасны не всегда и далеко не для всех людей. В совокупности же они провоцируют те эффекты, которые официальная статистика может лишь фиксировать, поскольку контролировать их практически невозможно. Растет число аутоиммунных, онкологических, сердечно-сосудистых, наследственных заболеваний — и растет гораздо быстрее, чем развивается для борьбы с ними медицина.

Впрочем, в отношении многих из этих заболеваний она и вовсе не развивается, если можно так выразиться. Медицина — это наука, целью которой является всестороннее изучение заболеваний: причины, симптомы, механизм развития, методы устранения. Проблема из этой области знания считается изученной только тогда, когда врач может внятно, последовательно и исчерпывающим образом рассказать о заболевании по всем перечисленным выше пунктам. Основополагающим, разумеется, следует считать вопрос причины любой болезни, потому что симптомы будут возвращаться, если ее не устранить, с маниакальной настойчивостью. Казалось бы, это настолько очевидно, что понятно даже школьнику. Но на практике все выглядит совершенно по-другому.

Что должен делать врач в ситуации, когда причина еще не выяснена, а следствие уже есть? Разумеется, назначить по крайней мере паллиативное (от лат. «смягчать», т. е. смягчающее симптомы) лечение. То есть соблюсти некий промежуточный этап между полным бездействием и истинным решением проблемы пациента. И это — правильный подход. Однако широкое внедрение данного принципа — наряду с клятвой Гиппократа «Не навреди!» — обнаружило и другую возможность его использования. А именно использования в коммерческих целях.

Пока не будет открыта причина заболевания, его симптомы все равно будут лечиться, не так ли? Так. Поскольку у пациента в данном случае выбор невелик. В этом и состоит стопроцентная гарантия прибыли от продажи лекарственных препаратов и медицинских услуг в целом — независимо от степени их эффективности. Если эта эффективность близка к нулю, мотивировать пациента чаще обращаться в больницу могут другие, косвенные факторы. Страх перед заболеванием, возможность выбора различных методов лечения, перспектива ранней его диагностики… Они сработают непременно — и неважно, по отдельности или вместе, внушают ли доверие эти методы, статистика и цифры или нет. Однажды «свернув» на коммерческий путь, медицина с тех пор часто не может «отказать себе в удовольствии» получить от продажи услуг больше прибыли, чем того требует степень их результативности. Что уже вовсе неправильно.

В случае с онкологическими заболеваниями все обстоит, к сожалению, именно так. Это смертельная, очень распространенная болезнь с крайне тяжелым течением. А о причинах ее возникновения до сих пор ведутся научные споры. Основных версий на данный момент выработано несколько, но ни одна из них не утверждена как окончательная и не имеет преимуществ перед другими по степени доказанности. Существует набор официально принятых методов лечения рака, однако ни для кого не является секретом их едва ли не полная бесполезность в борьбе с опухолями в стадии более запущенной, чем II. Точность диагностики злокачественных заболеваний на ранних (сравнительно успешно излечимых) стадиях находится под серьезным сомнением, несмотря на постоянное совершенствование технологий. А неспособность науки оказать существенную помощь больным раком ведет помимо прочего к возникновению целой плеяды методик подчас совершенно ненаучного толка. Альтернативных концепций происхождения и лечения рака сейчас существует столько, что их впору уже считать отдельной, самостоятельной индустрией. И абсолютно все эти «варианты» — от уверений врачей в необходимости постоянных диагностик до предложений пить слабый раствор соляной кислоты — находят своих почитателей. У последних появилось даже собственное собирательное название — онкодиссиденты…

В нашей книге речь пойдет прежде всего о заблуждениях, связанных с лечением и профилактикой этой болезни. Их за столетия бездействия (а зачастую и противодействия) официальной медицины накопилось такое множество, что правду сегодня можно прочесть, пожалуй, в одних неуклонно растущих цифрах статистики. А эти данные не утешают.

Аргументированное, упорядоченное объяснение особенностей некоторых способов диагностики рака и его лечения в наше время актуально как никогда. Ведь дорогостоящих процедур становится все больше: появились новые препараты для химиотерапии, стремительно развивается наука генетика, повсюду находят свое применение нанотехнологии, разработаны даже первые вакцины от определенных видов онкологических заболеваний… Большинство новейших методик отличаются высокой стоимостью, но она в то же время сочетается с небольшим «стажем» их применения. Достаточно часты случаи, когда они не оправдывают ни ожиданий пациента, ни заявлений об их эффективности. Более того, многие из способов раннего выявления и профилактики рака способны приводить к системным, не менее опасным в потенциале нарушениям работы иммунной системы и организма в целом. Картина безрадостная, однако закономерная — и она останется таковой до тех пор, пока не будет получен ответ на вопрос: откуда в числе здоровых клеток ткани вдруг появляются и начинают делиться клетки раковые?

В такой ситуации умение хотя бы номинально ориентироваться в основных вехах проблемы пусть и не гарантирует здоровья, но по крайней мере обеспечит разумность выбора пациента в каждом отдельно взятом случае.

Рак: все, что мы о нем знаем

Онкологические клетки. Чем они отличаются от клеток здоровых?

Прежде всего, следует определиться в терминах. Рак (или карцинома) — это злокачественная опухоль, состоящая из клеток эпителиальной (оболочки какого-либо органа) ткани.

Злокачественные опухоли, образованные клетками соединительной, костной и мышечной ткани, называются саркомой.

Меланома является результатом злокачественного перерождения клеток меланоцитов.

Лейкоз — это перерождение стволовых клеток костного мозга и клеток крови — лейкоцитов.

Лимфома представляет собой переродившиеся клетки тканей лимфоузлов.

Кроме того, онкологи различают тератому (злокачественные новообразования из зародышевых клеток) и глиому (из клеток глиальных).

Перерождение ткани плаценты называется хориокарциномой.

Однако все заболевания такого рода носят латинское название cancer, одинаково звучащее в большинстве языков.

Злокачественные опухоли отличаются от доброкачественных особым свойством — прорастать в окружающие здоровые ткани и разрушать их, этот процесс в науке называется инфильтрацией.

Их название, скорее всего, связано с клешнеобразной формой тяжей, которыми часто прорастают наиболее доступные для визуального наблюдения опухоли кожи и молочной железы. Раковые опухоли состоят из эпителиальной ткани и стромы из ткани соединительной. Строма представляет собой как бы каркас опухоли, и образуется она лимфатическими и кровеносными сосудами. Именно строма, вернее, сосуды, из которых она состоит, обеспечивает ее клетки всеми необходимыми питательными веществами. А рост этой дополнительной сосудистой сетки (васкуляризацию) стимулирует сама опухоль. Этот процесс называется ангиогенезом.

Бывает, что раковые клетки сохраняют, хотя бы отчасти, свойства исходных. Но, как правило, ничего подобного не происходит. Форма и величина злокачественных элементов может варьироваться достаточно широко, а функции клеток-«прародителей» в них утрачиваются чаще всего полностью. Цитогенетические их свойства тоже изменены — кариотип нарушен, и митоз протекает иначе, чем в здоровых клетках.

Говоря проще, клетки рака делятся и растут абсолютно не так, как другие, — бесконтрольно, хаотично, ненормально быстро. Они значительно реже достигают зрелости, а расти могут, даже будучи полностью лишены кислорода. Кроме того, их строение тоже отличается от обычного — уменьшенным количеством митохондрий (часто сопровождается упрощением структуры) и нарушениями со стороны клеточных мембран.

Но совершенно особую роль в диагностике (тем более современной и ранней) рака играет еще одна группа свойственных только злокачественным клеткам изменений. Речь идет об особенностях их биохимического состава — другие ферменты, другое содержание и состав как ДНК, так и РНК. Дело в том, что все перечисленные выше отличия морфологии и стадий деления могут в определенных условиях встречаться и в обычных клетках, которые никогда не станут раковыми. Заболевания желудочно-кишечного тракта, нарушения питания или усвоения многих веществ могут спровоцировать подобные явления в организме даже в «массовом» порядке. Это еще отнюдь не показатель предракового состояния. В норме после устранения дефицита веществ морфология клеток восстанавливается, а неполноценные образования отмирают и выводятся лимфоцитами или лейкоцитами в обычном порядке. И только структуру белков ДНК клетки поменять очень сложно. К счастью, разумеется. На такое (из внешних факторов) способно лишь достаточно ограниченное число вирусов. Поэтому появление в организме клеток-мутантов можно не только определить с помощью современных методик исследования, но и однозначно считать эту «находку» потенциальным онкологическим новообразованием.

По причине наличия в этих клетках генетических отклонений они сигнализируют о своем присутствии в организме формированием ряда атипичных белков (ведь обмен веществ без них невозможен) и специфических раковых антигенов иммунитета. И той другое способен выявить тщательный анализ крови и мочи пациента. Анализ же непосредственно ДНК клетки позволяет сделать биопсия — изъятие образца ткани для исследования.

Как уже было сказано, словом «злокачественность» определяется свойство тканей этого типа распространяться в соседние органы и ткани с последующим их разрушением. Однако помимо них раковые клетки склонны поражать близлежащие кровеносные сосуды и лимфатические узлы. А вместе с током этих жидкостей они разносятся фактически по всему телу и оседают в других, даже дальних, органах и тканях. Вскоре в местах «оседания» раковых клеток формируются вторичные опухоли — так называемые метастазы.

Виды рака. Симптомы и стадии

Итак, раковые клетки существенно отличаются от здоровых на генетическом, микроскопическом, биохимическом и иммунологическом уровнях. Свое присутствие они «выдают» специфическим набором веществ, в норме организму не свойственных (по крайней мере, в таких количествах). При переходе в стадию активного роста они прорастают в близлежащие ткани и метастазируют (разносятся с крово- или лимфотоком) в дальние, по отношению к первоначальному очагу, органы.

Теоретически любая злокачественная опухоль может метастазировать в любую же ткань или орган, однако на практике были замечены определенные закономерности данного процесса. Так, опухоли легких, предстательной, молочной и щитовидной желез склонны метастазировать в костные ткани. Расположением органов относительно друг друга объясняется и частое сопровождение рака легких метастазами в желудок а кишечника — в печень. Печень, головной мозг, легкие и костные ткани, в самой общей тенденции, остаются «излюбленными» мишенями для метастазирования. Однако непреложными отмеченные тенденции, разумеется, не являются.

Наиболее универсальным признаком прогрессирующей у пациента первичной опухоли является постепенное, однако заметное даже внешне, истощение — астения и, как более запущенная стадия, кахексия. Оба термина обозначают беспричинное снижение массы тела на 10 и более килограммов в период до трех месяцев при отсутствии диеты и других ограничений в рационе. В особенности если это похудание сопровождается слабостью и явным снижением иммунитета. Поскольку раковые клетки растут и делятся со скоростью, во много раз превышающей обычную для таких процессов, этим тканям свойственно развитие некроза на определенном этапе роста. Предположительно из-за дефицита питательных веществ. Возможны как кровоизлияния в тело опухоли, так и образование эрозий на ее поверхности. От обычного осложненного сепсиса язвы онкологической природы отличаются устойчивостью к терапии антибиотиками, повышенной кровоточивостью и тенденцией разрастаться. Как расположенные на поверхности кожи, так и внутренние участки злокачественного некроза еще ускоряют формирование у пациента симптомов анемии на фоне выраженного болевого синдрома.

Частные же признаки, сопровождающие рост злокачественных новообразований, самым непосредственным образом зависят от их расположения в организме, то есть по-настоящему общих для всех видов рака проявлений попросту не существует.

В этом и заключается особое, изощренное коварство заболевания: симптомы дает не опухоль «лично», а орган, работу которого она нарушает.

Рак же — болезнь смертельная, но бессимптомная, за исключением разве что упомянутого истощения. Впрочем, часто и оно формируется на последних стадиях заболевания, равно как и острые «сверлящие» боли в местах расположения метастазов.

Наиболее ранним симптомом можно считать безболезненную припухлость или уплотнение тканей — при условии, что опухоль локализована в местах, доступных для пальпации (прощупывания). Особое внимание следует обратить на слово «безболезненная». Очень частая ошибка не посвященных даже в основы онкологии пациентов состоит во мнении, что рак — это всегда больно. От первого момента до последнего. Так вот, подобное мнение в корне неверно. Буквально с точностью до наоборот: злокачественные опухоли не болят и стараются, если можно так сказать про группку клеток, не выдавать своего присутствия вплоть до самых последних стадий.

Естественно, чем менее объяснимо появление припухлости (отсутствие травм и различных видов врачебного вмешательства), тем больше внимания ей следует уделить.

При поражении печени особенно быстро развиваются анемия и желтуха. Увеличение лимфатических узлов на каком-либо определенном участке должно быть непременным поводом к обследованию у онколога. В особенности при отсутствии других характерных симптомов острого паротита, больше известного как «свинка». Постоянный сухой или с примесью крови кашель является частым симптомом рака легких. Особенно внимательно следует отнестись к его усилению курильщикам, которые уже страдают «кашлем курильщика» — прямым следствием своей привычки. Симптомами рака мозга служит появление или усиление мигреней, особенно сопровождающихся нарушением зрения, неврологическими припадками, обмороками или спутанностью сознания. Злокачественное поражение костей обнаруживает себя немотивированными, устойчивыми к действию анальгетиков болями и увеличением хрупкости тканей (случаи постановки диагноза «миелома» по итогам осмотра простого перелома — отнюдь не редкость).

Во всех перечисленных выше случаях следует помнить, что самое распространенное правило поведения «не болит — значит, само пройдет» в случае с онкологическим заболеванием точно не сработает. Подавляющее большинство таких опухолей не вызывает у пациента дискомфорта вплоть до момента, когда медицина уже бессильна что-либо предпринять. У рака есть множество механизмов для того, чтобы обеспечить незаметность своего присутствия, — не будь их, у человечества и проблем бы с такой высокой смертностью от него тоже не было.

Нужно отметить, что «тактика» развития саркомы обычно несколько отличается от таковой у рака. Многие онкологи условно называют саркому «менее» злокачественной, подразумевая степень выраженности и скорость развития при ней патологических состояний. Она медленнее прорастает и метастазирует, дольше оставляет «в неприкосновенности» соседние лимфатические узлы, прогрессирует более стабильно — а значит, состояние пациента при саркоме дольше остается удовлетворительным. Другие же специалисты не менее резонно замечают на это, что и обнаружить ее на операбельных стадиях, соответственно, куда как труднее… А при локализации опухоли в костной ткани ее иначе как симптоматически выявить практически невозможно.

Стадии развития злокачественных опухолей представляют собой достаточно условные описания степени запущенности процесса на момент его обнаружения. В данный период действуют две основные классификации стадий рака — отечественная, принятая еще в 1956 г. на всем пространстве бывшего Советского Союза, и международная. Последняя учитывает больше показателей, однако, если брать в целом, они совпадают в большинстве параметров.

Итак, отечественная система выделяет четыре стадии рака.

I — стадия ограниченного процесса (опухоль не более 2 см) при отсутствии поражения лимфатических узлов.

II — опухоль подвижна, размером более 2 см, допустимо наличие одиночного метастаза в ближайший лимфатический узел.

III — подвижность опухоли заметно ограничена, обнаружены множественные метастазы в ближайшие лимфатические узлы.

IV — опухоль существенно прорастает в соседние органы и/или в наличии метастазы в дальние органы и ткани.

Поскольку эта классификация не вполне способна отразить все комбинации и варианты распространения злокачественных опухолей, для более точного описания применяют дополнительное разделение стадий на подгруппы «а» и «б». Такие буквы указывают, соответственно, на отсутствие и наличие метастазов любой локализации.

Международная система определяет стадию рака согласно трем показателям:

• T (англ. tumor — опухоль) — описывает размер новообразования;

• N (nodulus) — состояние лимфатических узлов;

• M (англ. metastasis — метастазы) — отдаленное метастазирование.

Плюс к тому возле каждой буквы обязательно проставляется индекс, отмечающий стадию именно по этому показателю:

• как и в отечественной системе, показатель развития опухоли Т включает четыре стадии (т. е. T — ит. д.);

• состояние лимфоузлов N имеет три индекса: они не задеты (N), в наличии единичный метастаз (N) и целая группа узлов увеличена и спаяна между собой (N);

• наличие или отсутствие дальних метастазов обозначается индексами M соответственно.

Официальные версии происхождения рака

На самом деле приведенная выше классификация не совсем полная. А именно в ней недостает одной стадии, которую официально включают в число «несомненно» патологии, требующей наблюдения у онколога. В то же время расплывчатая формулировка ее признаков, да и обилие медицинских фактов, делающих ее «необязательно» раком, создают атмосферу ее непризнания очень многими маститыми специалистами. Стадия эта — предрак.

Что имеют в виду врачи, упоминая это слово? Прежде всего, они говорят в таких случаях о наследственных факторах риска. Существует одна явная, но не прослеживаемая однозначно закономерность. А именно: достаточно часто исследование семейной истории (семейного анамнеза, выражаясь научно) больного обнаруживает наличие в ближайших поколениях его предков случаев заболевания точно таким же типом рака. К группе повышенного риска относятся пациенты, в фамильной истории которых насчитывается более одного факта подобного совпадения. Поскольку злокачественные клетки по сути обладают всеми признаками генетических мутантов», полностью отвергать эту версию едва ли разумно. Но и на абсолютную истину ей претендовать не приходится, поскольку такую злокачественную «предысторию» можно проследить не более чем в 7 % всех случаев онкозаболеваний в мире. Если не прибегать к натяжкам, разумеется. Доктор А. Г. Кнадсон, например, выделяет аж 50 видов передающихся по наследству опухолей [1]. И тут же делает оговорку, что они же в равной степени могут возникать спонтанно.

Кроме того, ни один специалист в мире не сможет перечислить причины, по которым у одних из пациентов группы риска ожидаемое заболевание формируется, несмотря на все превентивные меры, а у других — нет. Даже если он является ярым поборником «наследственной» теории. Эти причины науке пока, как ни крути, неизвестны.

Впрочем, генетическая теория объясняет по крайней мере склонность рака рецидивировать. Ту самую тенденцию, из-за которой любой пациент онкологического отделения может считаться вылеченным лишь по истечении пятилетнего периода после успешной операции. Более того, ту самую причину, по которой наука онкология — единственная из всех отраслей медицины! — подсчитывает коэффициенты выживаемости больных раком не вообще, а в течение тех же самых пяти лет.

Да, именно так: любая онкологическая статистика, в которой зафиксирован результат выживших после применения какой-то терапии, подразумевает число тех, кто не умер благодаря ей от рака за последующую «пятилетку». Удручает, не правда ли?

Но не только вероятность наследственной склонности генов к мутациям считается предраковым состоянием (научный термин — облигатный предрак). Помимо него различают еще факультативный пред рак — немалое количество приобретенных заболеваний, особенно хронического характера, которые со временем могут вызывать злокачественное перерождение тканей. Дисгормональная гиперплазия протоков молочной железы, атрофический гастрит, папиллома, эрозия шейки матки, неспецифический язвенный колит, киста, кожный рог, аденоз и склерозирующий аденоз, подслизистый фиброз, кератоакантома… ит. д. ит. п. — несметное количество терминов, от которых желтуха наступает сама собой даже у здоровых людей. Полный список таких заболеваний насчитывает около сотни пунктов — и нет смысла перечислять их здесь, тем более все. Если учесть при этом, что в число рисковых генетических аномалий входят и врожденные пороки развития скелета и органов, ощущение неопределенности в вопросе только усилится.

Что ж, в таком случае имеет смысл прояснить хотя бы принцип, посредством которого обычная клетка организма превращается в потенциальную грозу для него. То есть, оставив на время вопрос «почему?» перейти к вопросу «как?».

Прежде всего, следует понимать, что в организме человека каждую секунду гибнут, зарождаются и растут мириады клеток. И далеко не все новые клетки рождаются «нормальными», то есть ровно такими, как и положено для этого вида тканей. Причин тому много, и все они естественны: человек заболел и проходит терапию антибиотиками, он изменил резко свой рацион, распорядок дня, подвергся сильному эмоциональному или физическому стрессу, не выспался, наконец. Абсолютно любые события, происходящие вокруг нашего тела, отражаются в нем изменениями внутренней системы нейрогуморальной регуляции. А это — механизм очень мощный, и он вполне способен влиять на состав и форму новых клеток хотя бы потому, что именно он является прямым инициатором процесса их деления.

Таким образом, спонтанные нарушения морфологии клеток происходят довольно часто. Однако в норме такие клетки погибают быстро, согласно универсальному для всех типов клеток механизму апоптоза — самоликвидации клеток, программируемой клеточной смерти.

Апоптоз обеспечивается и регулируется множеством различных систем организма, в числе которых находятся и упомянутая нейрогуморальная регуляция, и иммунитет. Одна из основных функций апоптоза заключается именно в своевременном странении инфицированных, старых, поврежденных, аномальных клеток. Клетка просто распадается на отдельные фрагменты, заключенные в мембрану из плазмы, а эти фрагменты в течение часа-полутора поглощаются макрофагами без развития воспаления.

В зависимости от причины, по которой системы организма «забраковали» ту или иную клетку, путь активации процесса апоптоза бывает разный. В нашем случае речь идет о клетках, не способных выполнять требуемые функции. За их уничтожение, равно как и за устранение инфицированных клеток, отвечают так называемые цитотоксические Т-лимфоциты. Сокращенно их еще называют Т-лимфоцитами, или Т-киллерами. Это уникальные агенты иммунной системы, выполняющие «обязанности», с которыми не могут справляться лейкоциты, — обнаружения бактерий и вирусов в самих клетках организма. Вырабатываются они в тимусе — вилочковой железе, расположенной в верхней части грудной клетки, сразу за грудиной, — и являются единственным для иммунитета механизмом принудительной деструкции (убийства, если называть вещи своими именами) собственных клеток организма, поскольку прочие способны определять только чужеродные элементы.

Многие ученые усматривают высокую смертность от опухолей легких именно в разрезе тесной взаимосвязи между гибелью тимуса в результате облучения и, следовательно, прекращением выработки Т-киллеров. Напомним, первое место среди смертей от рака в Восточной Европе уверенно держит рак легких. Формально говоря, причиной тому может быть не только сама распространенность этого вида рака или, допустим, его какое-то особенно тяжелое течение потому, что большинство больных — курильщики. Вполне вероятно, если верить иммунологам, это обусловлено и тем, что ничто не угнетает специализированную железу — «убийцу рака» — сильнее рентгена. А направлены ионизирующие лучи при лечении рака легких непосредственно на тимус — надо же, какое странное совпадение!

Потенциально злокачественные клетки в абсолютном большинстве уничтожаются и выводятся Т-лимфоцитами. Однако в какой-то определенный момент эта налаженная схема дает осечку. Толипо причине сбоев в работе иммунной системы, то ли потому, что раковые клетки в процессе борьбы с нею тоже проходят своеобразный естественный отбор. То ли, наконец, из-за нарушений тех факторов активации апоптоза, которые заложены внутри самих клеток. Так или иначе, не «убитая» вовремя Т-киллерами аномальная клетка начинает быстро изменяться и развиваться, утрачивая общие с основной тканью черты и приобретая взамен другие.

Одно из особых средств «самозащиты» злокачественных клеток — это специфические антигены, призванные «обманывать» Т-лимфоциты в дальнейшем. Больше ни одна нормальная клетка, ткань или орган тела эти антигены вырабатывать не умеет. Умно. Даже слишком умно — для несформированных, упрощенных, дегенеративных клеток рака, не правда ли?

Дальнейший сценарий всегда одинаков: раковые клетки крайне редко достигают зрелости, поэтому на снимках их ядро и выглядит таким крупным (у зрелых форм ядро уменьшается по мере роста). Зато делятся они безостановочно и в «ускоренном темпе», поскольку естественные механизмы регуляции им больше не помеха. Нарушение механизма их деления доказано — у злокачественных клеток этот сектор ДНК всегда оказывается поврежден, какую опухоль на анализ ни возьми после удаления.

Между степенью зрелости клеток опухоли и скоростью ее распространения существует четкая взаимозависимость: чем хуже они сформированы, тем агрессивнее прорастает опухоль и тем раньше и обильнее метастазирует.

Обнаружение связи между нарушением апоптоза и развитием онкологических заболеваний позволило ученым выдвинуть наряду с «наследственной» «иммунную» гипотезу происхождения рака. Потенциально злокачественные клетки присутствуют в организме каждого человека постоянно. А за их «неразмножение» и пребывание в относительно стабильном состоянии отвечают тела иммунитета. В таком случае логично предположить, что неправильная работа одних напрямую ведет к противоестественному росту других.

Исследования механизма клеточной смерти начались еще в 1960-х гг., а термин «апоптоз» был официально принят в 1972 г. В 2002 г. группа британских ученых из Кембриджской лаборатории молекулярной биологии была награждена Нобелевской премией за многолетние (с 1974 г.) и исчерпывающие исследования этого процесса.

Интерес научного мира к данной проблеме понятен. Он дает реальный шанс получения ответов на два основных вопроса: может ли укрепление иммунитета способствовать снижению риска заболеваемости раком и, главное, возможно ли использовать искусственные стимуляторы иммунитета и собственные Т-лимфоциты организма для уничтожения раковых клеток?

Следует отметить, что уже в настоящее время был проведен с весьма обнадеживающим результатом ряд экспериментов. Размноженные искусственным путем в лабораторных условиях собственные Т-лимфоциты больного вводились ему же внутривенно. В результате такой вторичной иммунизации организма неизменно наступала ремиссия опухоли. В то же время она была обычно непродолжительной, и массовая гибель злокачественных клеток достигалась далеко не во всех случаях. Потому пока что этот метод не составляет альтернативы для химиотерапии или радиоактивного облучения.

Следует оговориться сразу, что самой распространенной является наследственно-мутационная теория развития рака. Однако наряду с этой и иммунологической концепцией, выработано множество других, основанных на не менее масштабных исследованиях. Например, многие специалисты признают определенно прослеживаемую взаимосвязь. Существует она между усилением давления на естественную биохимию клеток со стороны химических внешних раздражителей и ростом числа заболеваний раком. Аналогичным образом роль увеличения радиационного фона в абсолютном большинстве крупных городов тоже не может быть списана со счетов.

Не отстает и вирусология: ее современные достижения позволяют обнаруживать в целом ряде злокачественных опухолей присутствие вирусов, причем обычно одних и тех же. Американскими фармакологами и генетиками была разработана, на основании вирусной теории происхождения рака, первая в мире вакцина против него. Правда, только одного из его видов. Увы, с течением времени становится все более очевидным ее разрушительное воздействие на иммунитет, однако к вопросам критики мы перейдем несколько позже. А пока что нужно еще закончить с теориями.

Итак, причиной формирования злокачественных опухолей могут стать:

• мутации ДНК клеток;

• нарушения в работе иммунной системы;

• определенные виды вирусов, обладающие способностью увеличивать вероятность злокачественного перерождения клеток;

• постоянное ионизирующее излучение окружающей среды, особенно если оно превышает естественный фон хотя бы на порядок;

• неконтролируемое увеличение доли синтетических материалов и химически активных веществ в среде обитания человека;

• острые и в особенности хронические травмы органов и тканей, а также длительные травмирующие воздействия на них любого качества;

• нарушения формирования, роста и размножения эмбриональных клеток организма, которые приводят к сохранению этих клеток в тканях и последующему их перерождению в злокачественные;

• и наконец, полиэтиологический сценарий развития рака подразумевает совокупность воздействий всех или некоторых из перечисленных выше факторов риска — то есть полагает обоснованными и потенциально канцерогенными их все.

Итого получилось восемь только признаваемых официальной наукой теорий канцерогенеза. И в каждой из них существуют пробелы. В частности, ни одна из них не может пока дать внятное объяснение тому факту, что злокачественные клетки вырабатывают антитела к агентам иммунитета. Ведь понятно, что подобный механизм для собственных, пусть даже видоизмененных тканей организма, мягко говоря, странен. Или по какой причине все онкоспецифические антигены, вырабатываемые организмом, имеют эмбриональное происхождение?

И наконец, очень важный вопрос, остающийся без ответа (а ведь его ждут от иммунологов, и ждут с нетерпением!): каким образом иммунная система каждый раз «ухитряется» пропустить начало митоза злокачественных клеток, если до определенного момента они от нее не «маскируются»? Напомним, мы уже говорили о нарушении механизма апоптоза — но как или почему он нарушается, «не ведает» ни одна из названных выше концепций…

Наряду с ними существует и еще одна, отсутствующая в этом списке. Теория эта — социальная. Она относится к числу самых «старых», поскольку взгляд на рак как на заболевание, обусловленное особенностями быта и степени обеспеченности человека, сформировался едва ли не в эпоху западноевропейского Средневековья. Но дело в том, что базовые постулаты социальной теории менялись — синхронно с наступлением изменений в общественном укладе. Вплоть до середины XVIII века ее сторонники связывали развитие рака с получением человеком травм, их общим количеством и возможностями полноценного лечения. В этот период рак считался болезнью бедноты и обладал чертами современной «травматической» теории. Однако фактическая распространенность злокачественных опухолей брала свое. И постепенно суть концепции изменилась до прямо противоположной — чем благополучнее общество, тем выше и разнообразнее в нем онкологическая статистика. А стало быть, в данное время она перекликается сразу с двумя версиями — «химической» и «радиологической».

Нужно отметить, что определенная закономерность такого рода существует: из столетия в столетие самым высоким в мире остается уровень заболеваемости раком в Дании.

Еще в XVII веке королева Франции Анна Австрийская, мать короля-Солнца Людовика XIV, болевшая раком груди, выписывала оттуда лучших, так сказать, онкологов своего времени — монахов и монахинь ордена бегинов, славившихся умением лечить это заболевание.

Сравним: ведь и уровень жизни граждан этой страны в наше время тоже один из самых высоких в мире. И потом, в роковом рейтинге по частоте заболеваемости ни одна из развивающихся стран в первую десятку не входит. Верхние позиции в этой статистике занимают исключительно страны — лидеры и в мировой экономике. Другое дело, что просто условиями жизни объяснять такие результаты — это слишком общо. А конкретизирующие факторы входят в число других теорий. Таким образом, в настоящее время эта концепция неактуальна.

Однако независимо от того, восемь там версий рассматривается, девять или и того больше, — ощущение, что подобное «изобилие» берет начало вовсе не от знания, крепнет с каждой минутой… Гораздо больше похоже, что факторы развития рака ищут везде лишь потому, что представления не имеют, где нужно искать на самом деле.

Альтернативные теории происхождения рака

А когда подобная неразбериха творится в научном мире, чего остается ждать от всегда существовавших в любой стране знахарей, гомеопатов, «опальных» изобретателей собственных теорий, которые так и не были доказаны достаточно веско? Альтернативная медицина была, есть и будет. И если оценивать ее беспристрастно, то придется признать, что далеко не все ее методы и советы лишены смысла. Предлагаем поступить именно так, поскольку дилетантам в обеих сферах увлекаться «профессиональным высокомерием» по отношению к какой-то из них не пристало. Оставим «пену у рта» и громкие лозунги тем, кто разбирается не только в практике, ной в теории. Нам же нужно только определиться, есть ли из этого тупика выход и где в таком случае его искать.

Всю альтернативную медицину условно можно поделить на несколько основных направлений: научно обоснованные методы, логические построения, принцип «все, что вам известно, — неправда» и, наконец, откровенное обращение к сверхъестественному. Некоторые теории явно относятся только к одному из направлений, а некоторые представляют собой «гибридные» формы.

Нужно заметить, что в странах Западной Европы онкология — это одна из самых лояльных к нетрадиционной медицине наук. Ее лояльность происходит от умения и необходимости вовремя признавать не только для себя, но и для пациента факт бесполезности дальнейшего лечения. Отечественная онкология, напротив, упорно придерживается сомнительной позиции уведомления о неблагоприятном прогнозе лишь родственников больного. Преследуется при этом, разумеется, самая благая цель — поддержание у пациента оптимизма и отсутствие преждевременной депрессии. Но преследуется она весьма оскорбительным методом, вторгающимся на территорию естественного права человека распоряжаться своим телом. Зато европейский онколог законодательно обязан извещать пациента об ожидаемых результатах тех или иных мер. Даже если результат у них один — смерть. Но нетрадиционные формы и в Европе рекомендуют чаще всего использовать только как вспомогательную или паллиативную (смягчающую симптомы) терапию. И непременно призывают к соблюдению осторожности при подобных экспериментах.

Мы тоже не станем углубляться в откровенно мистические и нигилистические «терапевтические» концепции. Во-первых, потому, что наука не может быть неправа абсолютно в каждом из заявленных постулатов. Хорошо, сформулируем мягче: вероятность этого — примерно один шанс на миллиард. Откуда такая уверенность? Оттуда, что каждое открытие и каждую химическую реакцию ученые проверяют независимо друг от друга по сотне раз. В том числе на пациентах, в процессе уже чистой практики. А браться за разбор личных взаимоотношений авторов таких теорий с официальной медициной или оценивать уровень адекватности восприятия ими собственных возможностей в науке — дело неблагодарное. Что же касается вопросов сделок с потусторонними сущностями, то их заключают обычно без свидетелей и после никогда в подобных деяниях вслух не признаются.

Таким образом, объективно проверить степень эффективности сотрудничества с параллельными мирами, перераспределения энергетических оболочек и потоков, открытия-закрытия чакр и пр. не представляется возможным. Одно можно сказать об этих методах точно: все оккультные науки, духовные практики, магия и т. д. принадлежат (и это — слова самих адептов упомянутых сфер) к числу «тайных знаний». А какие же они, с позволения сказать, тайные, если о «противораковых» молитвах и «оздоровительных» мантрах можно прочесть в любой второсортной брошюрке на эту тему? Следовательно, большинство подобных инсинуаций к духовным практикам имеют такое же отношение, как и к науке, — никакого.

Итак, одна из наиболее известных неофициальных теорий происхождения рака принадлежит Т. Я. Свищевой, которая экспериментально продемонстрировала, что некоторые злокачественные опухоли представляют собой колонии простейших паразитов — трихомонад. И это позволило автору в дальнейшем расширить свое представление о возможности существования злокачественной формы трихомониаза до предположения, что аналогичный же процесс приводит к развитию ишемической болезни сердца и вызывает СПИД. Поскольку данная теория «на слух» как будто перекликается с паразитарной теорией происхождения рака, возникает необходимость объяснить, в чем отличие.

Прежде всего, научная версия базируется на способности некоторых вирусов «приписывать» свою, стороннюю ДНК к ДНК клеток тканей — то есть изменять генетический код инфицированных клеток. А ДНК вирусов является очень способным, сильным мутагеном. Если она включена в структуру, определяющую формирование клетки, это может способствовать более основательным изменениям в ее морфологии. Так выглядит суть научного объяснения, если оставить пока в покое достаточно эфемерные (даже на взгляд ученых) связи между заболеванием пациента определенным вирусом и развитием у него определенной формы рака. Теория же Т. Я. Свищевой не подразумевает каких-либо мутаций вообще. Только простое размножение паразитов.

В защиту ее теории следует отметить, что у злокачественной опухоли действительно отмечается определенное, как бы «поведенческое» сходство с паразитарной колонией — по сути, с примитивным групповым интеллектом. Так, опухоль сама выращивает внутри себя сосудисто-лимфатическую строму (каркас), чтобы получать достаточное питание для своей ткани. Она способна «обманывать» иммунитет годами, и, судя по низкой эффективности лечения поздних стадий, ее неспособность противостоять разрушительному воздействию токсинов и радиации тоже сильно преувеличена. Раковую клетку можно пересадить здоровому человеку или животному, и она, подобно паразиту, начнет размножаться в организме нового «хозяина» с не меньшим успехом. После гибели основной массы злокачественных клеток оставшиеся, где бы они ни находились, удваивают скорость своего деления. и т. д.

Т. Я. Свищева в своих работах [2] приводит различные снимки, сделанные под микроскопом, где демонстрируется превращение злокачественных клеток, погруженных в питательную среду, в трихомонады — как результат процесса их деления. Данные эксперименты автор подробно описывает и демонстрирует в своей книге под названием «Вы можете победить рак» [3]. Объективно подобные утверждения делает не одна она. В советское время паразитарная теория рака существовала, хотя не считалась основной (или, если угодно, официальной). Потому плеяда ученых, ее сторонников, продолжала работу над нею фактически непрерывно. И сейчас, как было уже сказано, исследования в данном направлении вошли в еще более активную фазу. Так или иначе, в 1968 году доктор Ф. Арендаревский опубликовал в журнале «Клиническая онкология» [4] результаты своих собственных наблюдений над препаратом злокачественных клеток в пробирке с питательным раствором. И в ходе своих опытов он получил совершенно аналогичную картину: у находящихся в процессе деления клеток рака появлялись жгутики при добавлении в колбу с ними одного из химиотерапевтических средств (вместо «химии» Т. Я. Свищева использовала Х-лучи). В дальнейшем они передвигались в массе препарата именно с их помощью. Кроме того, он представил доклад с результатами проведенных экспериментов на конференции онкологов [5], сопроводив выступление соответствующими видеоматериалами. Официальной реакции на его доклад не последовало.

С другой стороны, простейшее, трихомонаду, тоже исследуют до сих пор — в том числе генетики, лишь в 2005 году полностью расшифровавшие геном человека. Поскольку трихомониаз в наше время является одной из самых распространенных инфекций, проблема разработки более эффективных средств борьбы с данным микроорганизмом актуальности никогда не утрачивала. И последние работы по расшифровке генетического кода трихомонады показали несколько результатов, не вполне согласующихся с устоявшимся уже представлением о ней. В частности, в генетическом коде трихомонады были обнаружены гены, которых у нее, так сказать, быть «не должно». Эти гены необходимы для размножения половым путем.

Напомним, существует такой процесс — мейоз, при котором число хромосом в клетке «само» уменьшается вдвое, и получается гамета, готовая к оплодотворению. У ученых возник резонный вопрос: зачем или откуда у трихомонады оказался прописан в генетическом коде половой способ размножения, если обычно она размножается, как все одноклеточные, делением? Поскольку вопрос был только задан [6], не следует спешить с выводами на сей счет. Эту работу мы привели лишь как косвенное подтверждение того, что это простейшее оказалось не настолько «простым», как считалось долгое время. К теории же Т. Я. Свищевой ни одно из изложенных в статье открытий прямого касательства не имеет.

Современная онкология в свою очередь все чаще склонна связывать развитие некоторых форм рака вообще только с предшествующей ему инфекцией. Иными словами, общее направление мысли у исследователя-экспериментатора и официальной науки схоже. Однако в теории рака как злокачественной формы трихомониаза существует не менее основательный пробел: разница в структуре ДНК клетки и трихомонады составляет более 50 %. Для того чтобы практическое значение этого коэффициента стало нагляднее, приведем пример. Различие между ДНК человека и обезьяны составляет 3 % (хотя многим из нас и попадаются периодически люди, по которым легко заподозрить, что у них она значительно меньше). То есть, как говаривал небезызвестный врач-мизантроп в популярном сериале «Доктор Хаус»: «а если бы ее (пациентки) ДНК отличалась от человеческой на 1 %, она была бы дельфином!»

И еще: если рак возникает как результат заражения трихомонадами, почему до сих пор не зафиксировано ни единого случая комплексного обращения к онкологу всех членов одной семьи?

Заразиться ею не сложнее, чем сифилисом, — общий быт создает для этого условий больше, чем нужно. А основные биологические показатели у генетических родственников схожи — следовательно, должна сходиться и скорость развития инфекции… Однако случаев локальной эпидемии рака пока не было зафиксировано. Ни заражения от носителя в общей палате, ни в том числе «перекрестного опыления» в семьях с установленной наследственной предрасположенностью. Да, в таких генетических ветвях рак и встречается чаще, и отмечается известная повторяемость форм. Однако между этими случаями могут пролегать десятки лет — ситуации, когда в одно время проходят терапию несколько членов семьи, до настоящего времени зафиксированы не были. А при эпидемии это было бы неизбежно.

Ну и потом, инфаркт миокарда уж точно не является злокачественной опухолью, чем бы она там сама ни являлась. Деградирующие участки сердечной мышцы не метастазируют, они лечатся методами, которые ни при каких условиях не могут воздействовать губительно на паразитарную или вирусную инфекцию, и их развитие можно предупредить, не коснувшись самой области некроза даже кончиком скальпеля. Например, отличное превентивное средство от него — аортокоронарное шунтирование. То есть хирургическая очистка стенок подводящих к сердцу сосудов от атероматозных бляшек. Ни одного участка сердечной мышцы такая процедура и близко не касается. Это — точно не рак. Ни по какому признаку. И определенно не паразитическая инвазия, потому что полная его ремиссия достигается безо всяких антибиотиков.

Таким образом, представление Т. Я. Свищевой о злокачественной опухоли как о колонии трихомонад звучит своеобразно. В то же время оно соответствует общей тенденции развития онкологии за последние 20–30 лет. И все же к ее концепции, как и к любой другой, следует подходить с известной долей здравомыслия. Самое главное, на что здесь следует обратить внимание, это на слабую доказанность взаимосвязи между опухолью и инфекцией как таковой. И уж тем более именно с трихомонадой. Данные о том, что речь идет именно о ней, отсутствуют, а семейство жгутиковых состоит отнюдь не из них одних. Ученые выделили не один десяток патологий в качестве заболеваний предракового характера. Исследователь Т. Я. Свищева следует логике обратной, представляя трихомонаду возбудителем и причиной многих плохо излечимых в наше время заболеваний — рака, ишемии, СПИДа, тромбоза и пр.

Однако «трихомонадная» теория и не требует, пожалуй, какой-то чересчур громоздкой доказательной или критической базы. В конце концов, пока научно подтвержденного механизма не существует, дать однозначную оценку правильности или неправильности концепции Т. Я. Свищевой не представляется возможным. Равно как и любой другой.

Но вот что действительно возможно сделать без особого труда, так это подтвердить или опровергнуть наличие у пациента трихомониаза, поскольку его симптомы давно изучены. Хотя бы в этом аспекте все концепции, опирающиеся на заражение какими-либо паразитами, доказуемы наиболее просто, ведь ни лабораторное подтверждение заражения трихомонадой, ни его лечение сейчас не составляют какой-либо сложности. Современное медицинское оборудование обладает более чем достаточной чувствительностью для выявления такой инвазии — на любой стадии и в любых формах, включая скрытые. Поэтому любой онкологический больной может достаточно быстро и за весьма скромную сумму провести дополнительный тест по своей инициативе (пусть и сопровождаемый снисходительной улыбкой лечащего врача). И убедиться таким образом в правильности либо ошибочности заявленной автором взаимосвязи лично. Нелепой и смертельно опасной ошибкой будет здесь, скорее, слепое доверие теории (чья бы она ни была), чем попытка проверить то, что проверить проблемы не составляет.

На самом деле теория Т. Я. Свищевой не является единственной в своем роде. Более технологичный американский ее аналог в США — концепция X. Кларк, основанная на том, что каждый организм или вообще объект на Земле является помимо всего прочего колебательной системой. То есть, он постоянно находится в состоянии колебания определенной частоты. Действительно, этот факт доказан наукой физикой, и достаточно давно. Как и то, что при взаимодействии двух источников колебания с одинаковой колебательной частотой возникает резонанс, способный привести к разрушению обеих систем-участников.

На практике это выглядит так, как описано еще в Библии: ангелы подошли к неприступным стенам грешного Иерихона, затрубили в трубы и громадные, мощные оборонительные конструкции обрушились. Или аналогичный случай из более близких к современным реалиям: многим бывшим военным известно, что правила строевого передвижения войск предписывают солдатам переходить через любого назначения мосты не маршем, а вразнобой. Отчего бы? Да оттого, что если выбиваемый строем такт случайно совпадет с частотой колебаний моста, последний обрушится прямо под ногами роты.

В то же время X. Кларк, в отличие от своей российской коллеги Т. Я. Свищевой, предполагает взаимосвязь заболевания раком с разновидностью глистной инвазии — заражением крупным ленточным червем трематодой и последующим отравлением тканей организма продуктами жизнедеятельности данного гельминта. Лечение, предлагаемое ею, состоит в полном уничтожении как взрослых особей, так и личинок трематоды путем воздействия на них извне частотами, совпадающими с собственными частотами паразитов. Частотный генератор, изобретенный и усовершенствованный автором, работает с напряжением на выходе в пределах 5-10 В, в диапазоне частот от 10 до 50 000 Гц. Предполагается, что данный диапазон охватывает все возможные собственные частоты известных науке вирусов, бактерий и паразитов. Таким образом, по замыслу изобретателя, он обеспечивает комплексную санацию организма пациента от существующих в нем на момент терапии агрессоров.

Прежде всего, имеет смысл повториться, что прямая взаимосвязь между какими-либо инфекциями и раком на данный момент не доказана. Они считаются всего лишь одним из факторов, способных, так сказать, склонить чашу весов в сторону злокачественных изменений. А история паразитарной теории вкратце вообще отмечена всего несколькими значительными вехами:

• знаменитый русский физиолог И. И. Мечников неоднократно высказывал предположения, что диабет, рак, сердечно-сосудистые заболевания, некоторые виды психических расстройств могут быть вызваны паразитарной инфекцией;

• профессор медицины онколог М. М. Невядомский в 1935 году написал монографию, в которой утверждал и описывал обнаружение им вирусоподобной формы паразита рака;

• Ф. П. Раус, американский физиолог из Рокфеллеровского института медицинских исследований Нью-Йорка, получил в 1966 году Нобелевскую премию за выдвинутую им еще в начале XX века теорию возможности распространения рака посредством организма, по размеру меньшего, чем бактерия. В тот период вирусы еще не были открыты, поскольку не существовало достаточно сильных оптических приборов для их обнаружения, поэтому примем за аксиому, что Ф. П. Раус говорил именно о них.

Основополагающим доказательством этой теории, привлекшей столь пристальное внимание деятелей нетрадиционной медицины, служит всего одна мысль. Ее озвучила в своей работе «Микробиологическое изучение раковых опухолей» (изд. в 1960 г.) онколог, доктор медицинских наук В. А. Крестникова. А именно, что типичные анализы всех онкологических больных содержат в большом количестве антитела к опухоли. Что и является в свою очередь прямым доказательством «чужеродности» злокачественных новообразований для иммунной системы. Но, во-первых, на данный момент «паразитарная» теория подверглась серьезной модификации и представляет собой теорию именно «вирусную» (а это — вещи очень разные!). А во-вторых, от нее давно отделилась «иммунологическая» ветвь, которая относит образование антител к раку в отдельную категорию последствий системных нарушений, которые вызываются раком, а не вызывают рак.

Вопросы иммунологии тоже рассматриваются некоторыми авторами из числа онкодиссидентов. Например, ветеринарный врач В. А. Бритов, произведя ряд личных наблюдений, обратил внимание на зависимость между хорошим общим физиологическим состоянием некоторых особей животного мира, их лучшим развитием и выносливостью — и наличием у них трихинеллеза. Более слабые собратья в наблюдаемых популяциях этим заболеванием не страдали. Данное наблюдение позволило доктору В. А. Бритову изобрести и запатентовать в августе 2001 года вакцину, позиционируемую как иммунный адъювант (стимулятор). Следует уточнить сразу, что мысль поставить другие, менее опасные, заболевания на службу онкологии не была открыта В. А. Бритовым. Иммунные адъюванты на основе самых разных возбудителей существовали задолго до него. Просто их через некоторое время перестали производить и использовать в целях противораковой терапии из-за низкой эффективности. В качестве примера: предшественниками «вакцины Бритова» были препараты «Круцин» и Colley. Название последнего тоже происходит от фамилии создателя.

На данный момент иммунная терапия проводится и официально — в качестве сопутствующей. В клинике ее осуществляют с помощью интерферона, вакцинации против онкогенных вирусов (Эпштейна — Барр, гепатита В, папилломы и пр.), иммуномодуляторов «Украин», «Леакадин», «Декарис» и т. д. Отличие «вакцины Бритова» от всех этих препаратов состоит не только в низкой стоимости. Любой желающий попробовать данный способ вакцинации должен понимать, что стимулировать выработку иммунных антител к клеткам рака означает принимать препараты, регулирующие работу тимуса — вилочковой железы, которая производит Т-лимфоциты. А принимать раствор с живыми особями трихинеллы означает в лучшем случае успешно переболеть трихинеллезом… Поскольку «вакцина Бритова» содержит действительно живые, полноценные возбудители заболевания, ее прием людям с уже угнетенной иммунной системой строго противопоказан. И тут уже совершенно неважно, ослаблен ли он в результате онкозаболевания на поздней стадии или заражения ВИЧ. Ни в первом случае, ни во втором принимать эту вакцину нельзя!

Что же до профилактического ее употребления или приема в качестве терапии опухоли на I или II стадии, здесь следует отметить лишь два значимых момента.

Первый: существуют научно зафиксированные и доказанные случаи спонтанной ремиссии злокачественных опухолей — как буквально самих по себе, так и после заражения онкологического больного другим, несмертельным заболеванием.

И второй: какова вообще необходимость приобретать раствор с колонией простейших за деньги, если для этого достаточно просто съесть кусок плохо прожаренного, зараженного ими мяса? Верно, никакой, так как пока единственным доказательством «особости» трихинелл в растворе В. А. Бритова остается слово самого изобретателя. Косвенно же есть основания полагать, что паразиты в нем ничем от остальных не отличаются: ведь после успешного заражения ими пациенту предлагается пройти самый обычный курс лечения от трихинеллеза, не так ли? А разве на «новую», «особенную» форму стандартные антибиотики могут оказать влияние? То-то же…

Ото всех предыдущих теорий в корне отлична концепция зарубежного натуропата Р. Бройса. Он основывает свой метод соколечения (следуя оригиналу, в сочетании с полным голоданием) на предположении, что злокачественные опухоли являются полностью самостоятельным типом тканей организма. По его мнению, клетки рака — это не что иное, как не переваренные полностью и не выведенные вовремя из организма твердые компоненты продуктов питания. «Твердые компоненты» представляют собой собирательное название клетчатки, белков, жиров, углеводов и прочих основных элементов рациона человека. По факту, разумеется, форма большинства из них, пригодная к усвоению, «твердая» ровно настолько, насколько тверда молекула любого вещества. Впрочем, неважно: автор все равно не уточняет, какой естественный или противоестественный механизм может провоцировать формирование из «шлаковых» отходов новых, отдельных и живых клеток. Эта особенность его теорию и отличает: все предыдущие делают неизменные попытки такое объяснение дать. Зато теории Бройса — единственной среди всей этой плеяды! — свойственна необычная ненавязчивость некоторых рекомендаций. Например, предложение пить в такое-то время такой-то напиток, если хочется его выпить. Если же нет, пить не стоит. Р. Бройс, таким образом, не столько игнорирует официальную науку, сколько просто полагается в вопросах успешности терапии на положительное или отрицательное ее восприятие самим организмом. Весьма отлично от присущих и онкодиссидентам, и онкологам требований, больше напоминающих приказ, не правда ли?

Как видим, определенная косвенная доказуемость проглядывает во многих из альтернативных методов лечения рака. Они, при ближайшем рассмотрении, далеко не столь фантастичны, как кажется. Иногда логика онкодиссидентов смахивает на упрощенно понятые или неверно истолкованные постулаты официальной науки, а иногда представляет собой попытку синтеза достижений из различных областей знания. В любом случае ни один из приведенных выше элементов критики не ставит целью «разоблачение» или нечто подобное. Во-первых, разоблачений на наш век и так хватает. А во-вторых, понятно, что в официальной онкологии творится не меньшая путаница, чем в альтернативной, и что однозначности суждений это сильно мешает. К перечисленным методам во все времена обращались (и будут обращаться) люди с диагнозом, и поныне равным смертному приговору. Их не получится «отговорить» от таких шагов даже доказанной бесполезностью альтернативных методик. И тем паче в ситуации, когда она не доказана. Поэтому все, что мы попытались сделать, — это обозначить типично совершаемые в подобных случаях ошибки, которые могут еще ускорить развитие сценария и ухудшить его. Все же прочее остается вопросом сугубо личного выбора.

Таким образом, с древних времен и до наших дней ясности в вопросах происхождения рака не просто не прибавилось, но, можно сказать, они едва сдвинулись за прошедшее время с мертвой точки. Авторитетных научных доводов или доказательств, которые мы так привыкли выслушивать при каждом обращении к врачу, тут просто не существует. Едва речь заходит о злокачественных опухолях, маститые ученые начинают путаться в теориях и уклончиво пожимать плечами не хуже школьников на экзаменах. И в этом смысле существование такого обилия альтернативных теорий не только оправданно — оно в какой-то степени даже необходимо. В том числе науке, поскольку она, судя по всему, выработанной за столько лет «золотой восьмеркой» версий исчерпала свои методы познания. Возможно, несколько фантастичное звучание многих нетрадиционных версий зернышка истины в себе и не несет. А может, и несет, потому что известная свобода мысли авторов, не принадлежащих науке и ее условностям, неоспоримо существует. И вероятность, что для решения проблемы происхождения рака ученым-таки придется признать его новым, отдельным видом тканей организма, пока не следует списывать со счетов.

Ранняя диагностика рака: правда и вымысел

Лучевые методы диагностики рака

Самым первым и поистине революционным достижением в области неинвазивной (не требующей оперативного вмешательства в целевую область) диагностики было открытие рентгеновских лучей. Их высокая проникающая способность и сейчас используется в диагностической медицине весьма широко. Рентген-аппараты способны создавать узконаправленные пучки Х-лучей и получать таким образом снимки любых органов и участков тела пациента под любым желаемым углом.

Основным преимуществом именно рентгеновского исследования является его эксклюзивная на данный момент способность к созданию изображений костной ткани. Именно Х-лучи позволяют проникать внутрь костей скелета, фиксируя изменения не только их поверхности и формы, но и структуры. Об этом особенно актуально помнить при выборе метода их обследования, поскольку более современная и безопасная магнитно-резонансная томография (МРТ) весьма существенно проигрывает рентгену в степени детализации костных тканей. Второй несомненный плюс данного обследования — это его доступная цена. Да, конечно, всем нам известно, что при разговоре о здоровье человека вопрос цены неуместен. В странах, где действуют эффективные системы медицинского страхования или соответствующие государственные программы, это, несомненно, так. Но в условиях их отсутствия это — не более чем красивые слова, не имеющие никакого отношения к действительности. Медицинская поэзия.

Однако и недостатков у рентгена немало. Прежде всего, рентгеновские лучи, находящиеся в промежутке спектра между гамма (у) и ультрафиолетовым излучением, относятся к числу ионизирующих. То есть они радиоактивны. Поэтому персонал лабораторий и больниц, непосредственно работающий с рентген-аппаратами, снабжается точно такими же индивидуальными карточками полученных доз облучения, как и все сотрудники предприятий атомной энергетики. Нет, разумеется, ни о каких даже приблизительно похожих цифрах здесь речь идти не может — для набора дозы 10 мкЗв (годовая допустимая норма облучения для населения) под рентгеновской трубкой придется непрерывно просидеть не меньше полугода. Рентгеновское исследование нежелательно, однако допустимо, в том числе при беременности. Но пренебрегать фактом его радиоактивности без повода тоже не стоит. Кроме того, насколько хороши рентгеновские лучи для обследования костей, настолько же плохо они подходят для осмотра мягких тканей. Низкая четкость изображения, слабо намеченные контуры и границы, полное отсутствие сосудистой сетки, новообразования чаще всего выглядят как пятна или тени на светло-сером фоне… Качество подобных снимков оставляет желать лучшего из-за особенностей прохождения через ткани самих лучей. Они слишком хорошо проницаемы для рентгена, поэтому в случае со стандартной рентгенограммой улучшить каким-либо образом этот результат невозможно.

В то же время современная диагностика использует и другие, усовершенствованные вспомогательными технологиями виды обследования на основе рентгеновского излучения. Например, КТ — компьютерную томографию. Точнее, РКТ — рентгеновскую компьютерную томографию, поскольку без этого уточнения сочетание получается бессмысленным: никакая томография без компьютерной обработки вообще неосуществима. Так вот, КТ (как ее в основном называют) представляет собой не просто результат «просвечивания» какой-то области тела Х-лучами, а результат обработанной компьютером разницы поглощения этих лучей отдельными тканями. Рентгеновский томограф, как и магнитно-резонансный, делает, по сути, сотни мгновенных снимков органа или участка тела под различными углами. А затем специализированная программа объединяет их и сводит к общему объемному изображению. Получить такое изображение можно только через вычисление специально разработанных математических алгоритмов и последующее создание визуальной проекции. Без помощи компьютера здесь никак не обойтись. Зато детализация на итоговом снимке достигается очень высокая.

КТ, как и рентген, не знает себе равных при диагностике состояния костных тканей. Она также оптимальна для проведения исследований органов грудной клетки, желчного пузыря, почек, желудка, сердца. Напомним, желчный пузырь и почки зачастую содержат твердые элементы — камни, а остальные из перечисленных органов постоянно находятся в процессе механического движения. Последний фактор очень существенно ухудшает качество снимков МРТ, и, поскольку движение этих органов, естественно, остановить невозможно (да и не стоит, пожалуй), КТ для них будет предпочтительнее. И еще, на КТ лучше всего видны свежие кровоизлияния — любой этиологии, в том числе в склонных к ним злокачественных образованиях. Она стоит дороже обычного рентгена, но все же несравнимо дешевле, чем МРТ. Еще один немаловажный плюс КТ состоит в скорости проведения процедуры — всего несколько минут против почти часа в случае с МРТ. Само собой разумеется, что важность вопроса времени часто незаметна. Но только не тогда, когда пациентом является ребенок, человек с нарушениями работы центральной нервной системы (тики, пароксизмы, эпилепсия и пр.) или клаустрофобией!

В то же время КТ при беременности не просто нежелательна — в отличие от рентгена, она противопоказана, независимо от срока. Причина понятна: при проведении КТ показатели времени и силы воздействия ионизирующего излучения значительно выше и могут теоретически достигать опасных для плода значений. В большинстве случаев КТ-диагностика требует дополнительного введения контраста для более точного разграничения нормальных и патологических структур. Чаще всего, речь идет о безвредных йодосодержащих препаратах, однако здесь существуют свои частные случаи противопоказаний. Самые распространенные из них — аллергия, индивидуальная непереносимость компонентов контрастного раствора, серьезные нарушения обмена веществ и функций выводящих органов.

МРТ (магнитно-резонансная томография) не является радиоактивной. Этот метод действительно использует ядра атомов, поэтому изначальным его названием было ядерная магнитно-резонансная томография (ЯМР-томография). Однако в 1986 году слово «ядерная» из него изъяли в связи с аварией на Чернобыльской АЭС и развитием по всему миру радиофобии среди населения, не знакомого с тонкостями терминологии. В МРТ-томографе ядра как таковые есть, однако они не служат источниками ионизирующего излучения. Они возбуждаются, но не разрушаются, набором электромагнитных волн в условиях постоянного магнитного поля с высокой напряженностью. То есть атомные связи внутри этих ядер не рвутся и, следовательно, не происходит высвобождения радиоактивных частиц. Поэтому МРТ разрешено делать беременным пациенткам начиная с трехмесячного срока и, самое главное, проводить с его помощью диагностическое исследование всего тела. Напомним, что рентгенограмма всего тела не проводится — во избежание неоправданной лучевой нагрузки.

Преимуществ помимо радиологической безопасности у магнитнорезонансной томографии перед рентгеном много. Подробности изображения на ней процессов, происходящих в мягких тканях тела, отличаются безукоризненной точностью. Однако здесь следует понимать одно немаловажное «но»: на основе метода магнитного резонанса можно даже сделать видеоролик — виртуальную модель работы сердца или легких, то есть подвижных органов. Можно проследить движение молекул веществ в клетках. MPT-аппарат безо всякого контраста превосходно справляется с ангиограммой (отображением сосудистой сетки) головного мозга и шеи. При некоторых условиях (и в особенности после тщательной подготовки) с его помощью может быть получен в том числе более-менее подробный снимок структуры кости. Даже несмотря на то, что эта технология резонанса ядер совершенно не «видит» молекулы кальция, из которых кости состоят.

Однако ни одна из этих потенциальных способностей аппарата не используется при профилактической, общей, МРТ всего тела. Пока у пациента нет определенных подозрений на наличие опухоли в каком-то конкретном месте (ткани или органе), пока отсутствуют симптомы заболевания или по ним сложно определиться с локализацией карциномы, в столь трудоемкой и тонкой работе нужды тоже нет. Она интересна только как эксперимент, демонстрация границ возможностей метода, а общая МРТ обычно строится на том же принципе, что и КТ: сотни сделанных последовательно и под разными углами «кадров» группируются компьютером в единое изображение. В отличие от рентгенографического снимка, оно может быть для наглядности раскрашено соответствующим каждой ткани цветом, что, конечно же, больше ориентировано на восприятие пациента, чем врача.

Потому вопросы очень низкой информативности MPT-снимков брюшной полости, грудной клетки и скелетной основы остаются при проведении такого «обзорного» сканирования крайне актуальны. Эффекты же трехмерной визуализации или более подробная съемка опять-таки становятся ни к чему, когда речь уже идет об обнаружении новообразования с большим количеством признаков злокачественности. Ведь окончательный диагноз «рак» все равно ставится исключительно по результатам биопсии ткани опухоли — потому работа томографа обычно ограничивается уточнением ее локализации.

А помимо того, что MPT-аппаратам, как оказывается на практике, недоступны для качественного сканирования довольно обширные области тела, у этой технологии есть еще один очень существенный минус. Называется он сильным магнитным полем. Оно ломает электрокардиостимуляторы, практически мгновенно вырывает из гнезда хирургические протезы, пластины, штифты. МРТ противопоказана также пациентам, использующим несъемные металлические зубные коронки и протезы, включая металлокерамику и имплантаты зубов. А ведь все это — весьма распространенные элементы компенсационной, восстановительной и эстетической хирургии. Поэтому список людей с противопоказаниями к такому виду диагностики весьма внушителен.

Дополнительно MPT-аппараты крайне плохо сочетаются с некоторым больничным же вспомогательным оборудованием, выводя его из строя. Самые важные из их числа это, пожалуй, системы искусственной вентиляции легких и системы жизнеобеспечения больных, находящихся в коме. У страдающих клаустрофобией пациентов возможны приступы заболевания, поэтому такие больные нуждаются в методах предупреждения припадков. Особенно актуальны эти меры с учетом длительности МРТ (напомним, не менее получаса, с непременным требованием лежать весь период сканирования без движения).

И наконец, УЗИ (ультразвуковое исследование] как вид лучевой диагностики, пожалуй, обладает самыми высокими показателями по безопасности его применения. Существует мнение, что ультразвук способен оказывать разрушительное воздействие на ДНК клеток.

В частности, поводом к таким слухам послужила вышедшая в 1994 году работа П. П. Гаряева под названием «Волновой геном». Автор доказывает в своем труде, что ультразвук как бы пугает молекулы ДНК и оглушает их, провоцируя мутации генома. Его теория основана на утверждении, что любой орган, ткань, молекула или даже белок организма в процессе биологической жизни издают колебания сродни звуковым — на определенных частотах и с определенной силой. Таким образом, сверхзвуковой импульс воспринимается всеми биологическими структурами действительно как удар. Наряду с этим автор утверждает, что восстановить структуру раствора с ДНК, который был подвергнут воздействию ультразвука, ему удалось только с помощью молитвы. Никакой другой метод отечественному исследователю не принес должного результата. Гм!

О деятельности данного специалиста, его публикациях и степени его фактической компетентности в областях, им исследуемых, существует достаточное количество отзывов. П. П. Гаряев не имеет ни одной научной степени и не является сотрудником ни одного официально утвержденного исследовательского учреждения Российской Федерации. На данный момент не существует научно подтвержденных доказательств ни вреда, ни абсолютной безвредности ультразвукового излучения для клеток и тканей человеческого тела — это правда. С другой стороны, в природе некоторые морские млекопитающие (киты и дельфины) используют определенные частоты ультразвука в качестве оружия и средства охоты — и это тоже так. Но ни один из перечисленных выше фактов еще не означает, что медицинское УЗИ, частоту и силу его импульсов тоже можно использовать для обездвижения и отлова пытающихся сбежать из палаты несогласных на обследование. Шутка, разумеется. И в ней, как всегда, есть доля правды — в упрощенном виде автор концепции «испуганных ДНК» развивает тему вероятности и такого сценария тоже.

Таким образом, УЗИ на данный момент представляет собой достойную альтернативу остальным методам обследования и по степени безопасности, и по степени точности. Оно позволяет определить локализацию опухоли, ее размер, структуру, контуры, степень однородности и проч. Кроме того, в известном смысле избежать его на определенном этапе диагностики все равно не удастся. Подразумевается этап биопсии — забора образца тканей новообразования. Неважно, каким из методов было определено место расположения опухоли: для того чтобы взять образец, не прибегая к операции, онколог должен видеть во время процедуры и саму опухоль, и продвижение к ней инструмента. Хирургический инструментарий состоит из нержавеющей стали — сплава определенного государственными стандартами образца. Поэтому ни о каком MP-томографе здесь и речи быть не может (если он даже коронки сдергивает с зубов!). КТ же приведет весь используемый врачом «арсенал» в полную негодность, превратив его в источник наведенной радиации. Поэтому стандартно для таких целей используются именно сверхзвуковые волны.

Методы радиоизотопной, лабораторной и эндоскопической диагностики ранних стадий рака

Вопросы «точности попадания»

Основным методом диагностики рака с помощью радиоактивных изотопов в наше время является ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография).

Метод состоит во введении в организм пациента химического соединения с присоединенным к нему радионуклидом. Вместе они образуют радиофармпрепарат. Соединение подбирается в соответствии с биологическим процессом, который необходимо исследовать. Например, в целях обнаружения злокачественных клеток удобнее всего использовать глюкозу. Это вещество является универсальным для клеток и тканей организма (особенно мышечных тканей) источником энергии. А клетки рака, как уже было сказано выше, всегда очень «неравнодушны» к любым запасам биологически значимых веществ, поскольку они делятся куда активнее, чем требуется. Механизм рассчитан на то, что злокачественная опухоль, в силу своей обычной «ненасытности», поглотит львиную долю поступившей меченой радионуклидом глюкозы — точно так же, как она поступила бы с обычной. Потому после введения радиофармпрепарата и по истечении периода, необходимого для его усвоения клетками, можно начинать поиски точки, которая «фонит» ярче остальных. Для того чтобы максимально улучшить точность определения источника сигнала, обычно ПЭТ используют в сочетании с КТ, способной воспроизвести исследуемую зону в мельчайших подробностях и хорошо фиксирующей радиоактивное излучение от распадающегося изотопа.

Основное преимущество этого метода заключается в высокой точности определения даже очень маленьких опухолей (размером до сантиметра), которые пока развиваются бессимптомно. Кроме того, обнаружение таких клеток на ПЭТ со стопроцентной вероятностью означает их злокачественную природу. Не менее важно то, что именно ПЭТ с наибольшей точностью показывает наряду с основной опухолью места расположения всех ее метастазов.

Как и все методы диагностики, основанные на использовании радиоактивных элементов, ПЭТ противопоказана при беременности и в период лактации. Именно для онкологического исследования очень важен факт наличия или отсутствия у пациента сахарного диабета, что объяснимо его несовместимостью с основным носителем изотопа. Вообще же веществ-агентов при ПЭТ-исследованиях применяется много, поэтому сам по себе диабет препятствием к их проведению не является. Например, существует вариант с вводом помеченного радионуклидом белка-антагониста какого-то из специфических атипичных белков опухоли. И опять-таки длительность процедуры (около часа на распределение радиофармпрепарата плюс еще 3040 минут на сканирование). Все это время необходимо провести по возможности неподвижно, так как глюкоза склонна распределяться в первую очередь в тканях работающих мышц. А потому излишне активное ожидание способно здорово повлиять на результат — и притом не в лучшую сторону.

Как видно из теории проведения обследования, ошибка здесь маловероятна — по крайней мере, пока раковые клетки не «поумнели» до того, чтобы научиться отличать «пищу с подвохом» от обычной. На практике же все не так просто. Во-первых, связь рекомендации «лежать смирно» с вероятностью появления на снимках ложных очагов признают сами врачи. Во-вторых, свойством активно накапливать различные, в том числе радиоактивные, вещества в организме обладают далеко не только злокачественные клетки. Печень, селезенка, костный мозг, впитывающий все подряд, словно губка… На результаты исследования может повлиять даже постоянный прием пациентом каких-либо лекарств. Иначе говоря, при всей своей потенциальной способности выявить опухоль в стадии зарождения ПЭТ может также и другое — выдать аналогичное количество ложных сигналов и показаний к дополнительным анализам. По этой причине к ее результатам следует относиться как к весьма приблизительным, с известной долей скептицизма.

Лабораторное тестирование подразумевает не только снятие и изучение различных проб — мокроты, слюны, соскобов слизистых оболочек и проч. С помощью этих методов, конечно, может быть получена крайне важная информация — как минимум о виде и месте расположения новообразования. Если же соскоб напрямую содержит злокачественные клетки, дальнейшая уточняющая диагностика становится лишь делом техники. Однако такая методика не может считаться достаточной для ранней диагностики рака. Прежде всего, потому, что многие из явлений, которые она определяет, могут быть связаны с другими, не злокачественными патологиями. Так, скрытая кровь в твердых экскрементах геморрой или эрозии слизистой прямой кишки отображает значительно чаще, чем рак; кровь в мокроте в равной степени способна сигнализировать как о раке легких, так и о туберкулезе и т. п. Потому последние несколько десятков лет онкодиагностикой разрабатываются и широко применяются наряду с традиционными анализы крови на онкомаркеры. В том числе специфические для некоторых видов рака.

Онкомаркерами называется целый ряд веществ (преимущественно белков), уровень которых в крови значительно повышается с началом злокачественного перерождения клеток. Биохимический состав крови по самой своей природе к мельчайшим изменениям в организме гораздо чувствительнее, чем любая высокоточная аппаратура. Поэтому в ранней диагностике анализ крови намного предпочтительнее анализа выделений. Если, конечно, знать, что искать.

За последние лет двадцать медицине удалось выделить целый ряд онкомаркеров с наименьшей вероятностью «ложного срабатывания». Большинство, увы, благодаря росту числа практических наблюдений за раком. Сейчас они используются в онкологии повсеместно.

Например, бета-2-микроглобулин применяется для подтверждения наличия у пациента неходжкинской лимфомы или множественной миеломы. Обе эти формы отличаются крайней злокачественностью и плохо поддаются раннему выявлению. Миелома не может быть обнаружена на МРТ, так как представляет собой процесс рассасывания костей изнутри: миеломные клетки (клетки плазмы) бесконтрольно делятся и накапливаются в костях, активируя разрушение их тканей. На рентгеновских снимках пораженные заболеванием участки кости выглядят как ломтик сыра «Рамзее».

Неходжкинские лимфомы относятся к ряду злокачественных заболеваний лимфатической системы. Полному излечению они не подлежат и быстро вырабатывают иммунитет к химиотерапии, однако при своевременно начатом лечении и возможности периодической смены препаратов есть шансы добиться устойчивой ремиссии процесса.

Слава певицы Майи Кристалинской когда-то гремела на весь Советский Союз. Об изящном платочке, который неизменно украшал ее шею, ходило множество слухов и легенд. И очень немногие знали истинную причину, по которой звезда отечественной эстрады не могла открыть ее перед камерами. Она боролась с лимфосаркомой (так назывались все лимфомы в советской онкологии) около пятнадцати лет, и все эти годы скрывала с помощью кокетливых аксессуаров вздувшиеся лимфатические узлы.

За бета-2-микроглобулином следует онкомаркер ХГЧ (хорионический гонадотропин). В норме это — один из плацентарных гормонов. А беспричинное повышение его показателей у обоих полов является верным признаком опухолей яичек, плаценты и яичников. АФП (альфа-фетопротеин) вырабатывается в ходе беременности печенью и желудочно-кишечным трактом плода. Но если его уровень растет в крови мужчины или небеременной женщины — это частый симптом тератокарциномы желточных мешочков яичника или яичек.

Специфически «женскими» онкомаркерами считаются СА 125 (различные типы рака яичников), СА 15-3 (метастазирующий рак молочной железы). Аналогично «мужским» — и одним из самых точных! — онкомаркером является ПСА (простата специфичный антиген), сопровождающий рак простаты.

Наиболее универсальным показателем наличия в организме злокачественного активного процесса называют маркер РЭА (раковоэмбриональный антиген). Это действительно антиген, активно вырабатываемый пищеварительным трактом человеческого эмбриона и плода. Однако после рождения его синтез постепенно ингибируется (угнетается). А возобновляется во взрослом возрасте только в качестве иммунного ответа на запуск злокачественного перерождения клеток.

Еще один универсальный маркер онкологического заболевания — Tumor М2-РК. Он показывает особенности метаболизма опухолевых клеток любой локализации и типа. Иными словами, позволяет не только отличить доброкачественную опухоль от злокачественной, но и сделать весьма точный прогноз по степени агрессивности ее будущей инвазии.

Существует ряд и других маркеров, свойственных определенным видам рака. Присутствие СА 19-9 доказывает наличие рака поджелудочной, желудка, толстого кишечника и прямой кишки. Онкологические заболевания этой же области локализации определяет маркер СА 242, причем с гораздо более высокими показателями точности. A UBC 11 служит индикатором рака мочевого пузыря.

Даже просто из перечисления принятых на данный момент онкомаркеров можно видеть, что, во-первых, с их помощью определяются далеко не все виды рака, который может «атаковать» абсолютно любую ткань организма. Во-вторых, многие из них относятся к целой группе опухолей, и подчас совершенно различных органов и систем. Большинство из них вырабатывается в определенных количествах и самим организмом. Впрочем, иначе, наверное, и быть не могло: рак словно нарочно создан для «игры в прятки» с иммунитетом, и если бы он обнаруживал себя более недвусмысленными проявлениями, то проигрывал бы чаще. Сама современная онкология относится к тестированию на онкомаркеры с осторожностью — по всем означенным выше причинам. И особо подчеркивает, что этот вид диагностики призван — пока по крайней мере — лишь способствовать уточнению момента, когда и онкологу, и пациенту, что называется, «можно начинать волноваться». Утверждения, что этот «новейший» способ являет собой «настоящий прорыв» в точности диагностики зачаточных стадий и т. п., не имеют отношения к действительности и служат типичным рекламным ходом.

И наконец, эндоскопия. Высокое развитие технологий последних 20–30 лет позволило существенно усовершенствовать и эту процедуру, и сами эндоскопы. Оптика на основе фиброволокна позволяет рассмотреть в подробностях различные инфильтраты, отечность, изменения цвета и структуры поверхностей, деформации стенок, очаги кровотечения и т. п. С другой стороны, у метода существуют естественные ограничения по степени доступности различных органов для осмотра с помощью эндоскопа. В то же время часть недостижимых для него органов позволяет изучить альтернативная, капсульная эндоскопия. Капсула представляет собой миниатюрную фотокамеру — размером не больше таблетки. Она снабжена автономным источником света и, будучи проглочена пациентом, проходит по всему желудочно-кишечному тракту тем же путем, что и пища. При этом камера делает снимки поверхностей, мимо которых проходит, с определенными равными промежутками времени. Весь процесс исследования занимает 8-10 часов, но не причиняет пациенту дискомфорта и требует минимальных ограничений подвижности. Самое серьезное неудобство, пожалуй, состоит в запрете на прием пищи раньше, чем через четыре часа с момента начала исследования, — чтобы ее скопления не заслоняли стенок органов от объектива.

Однако следует помнить еще о некоторых неизбежных для визуальной формы осмотра нюансах. Прежде всего, злокачественные клетки — это всего лишь клетки. Они неразличимы невооруженным глазом. Отдельного упоминания заслуживают размеры опухоли и заодно ее локализация. Эндоскоп, как и капсула, «видит» только внутренние поверхности полых органов, в то время как опухоль может быть расположена на внешней стороне стенки. В таком случае для достоверности результата нужно проводить всегда две эндоскопии: одну — внутренних полостей органа и вторую — его поверхности через полость тела, в которой он располагается. И быть даже после этого готовым признать, что микроскопические изменения групп клеток (а для ранних стадий они характерны больше, чем для сформировавшихся визуально образований) могут остаться незамеченными. Говоря проще, эффективность эндоскопии при диагностике ранних стадий рака сомнительна. Впрочем, на поздних он способен успешно заменить многие лучевые методы исследований.

Итого, как мы можем видеть на практике, методов-то ранней (до III стадии) диагностики много, да результативность у них одна. И она в среднем едва дотягивает до 90 % вероятности. Следовательно, без применения их в комплексе обойтись все равно не получится. Вернее, можно сделать одну МРТ всего тела, только каков от нее единственной толк, если она не способна технически отразить рак легких, почек, желудка, тонкого кишечника, желчного пузыря, печени? «Слепых зон» у нее, оказывается, не столь уж мало — всего лишь чуть меньше половины органов тела! Рассчитывать на опыт онколога и личное везение тут не имеет смысла. Если задачей обследования является поиск опухоли в зачаточной стадии, то это поиск зачастую вовсе не шишки и даже не узелка. Одной из последних излечимых стадий множества опухолей являются группы клеток, едва отличимых на вид от остальных. Для новообразований, отличающихся быстрым метастазированием и высокой агрессивностью инвазии, это именно так: опухоли с выраженной агрессивностью нередко имеют развитые метастазы уже к моменту достижения размеров боба. «Вид» же на подобное скопление в полной мере доступен взгляду только под микроскопом — размер клеток тканей не позволяет рассматривать их невооруженным глазом.

Лучший случай — это узелок величиной с горошину, но малейшая погрешность в четкости снимка «затрет» эту горошину, даже не заметив. А дальше снимок можно сколь угодно долго изучать на экране с любым разрешением — ее там не будет видно оттого, что ее нет на самом снимке. Так что опыт специалиста здесь не то чтобы бессилен, но его возможности повлиять на результат невелики. Вопрос цены-качества тоже не актуален, поскольку речь идет о недостатках технологии, и каждая технология просто обладает каким-то своим. А на стадии метастазирования метод поиска становится уже не суть важен: чем дальше, тем сильнее проявляются косвенные симптомы и тем явственнее они указывают на определенную часть тела. В сумме же все эти рассуждения приводят к достаточно неутешительному выводу. А именно: основное противоречие ситуации заключается не столько в неэффективности диагностики вообще, сколько в непригодности большинства ее методов для чисто профилактических осмотров — то есть осмотров, безопасных для пока еще здорового организма.

Если теперь попытаться взглянуть на тенденции развития диагностики рака в целом, станет понятно, к какому именно идеалу она пытается приблизиться изо всех сил. Заключается он в диагностике на уровне клеток, которую можно было бы проводить в потоковом порядке, как МРТ или ПЭТ. На данный момент, как и положено всем человеческим идеалам, он для нее недостижим. Максимум, на что способна онкология сегодня, — это на выявление сравнительно «молодых», небольшого размера опухолей. Само по себе это не столь уж мало. Если бы речь шла о любом другом заболевании, это было бы даже, наверное, очень много. Но поскольку стадия маленькой опухоли не является ни ранней, ни обязательной, говорить об удовлетворительном результате тут не приходится. Если же затронуть дополнительно аспект канцерогенности большинства самих технологий диагностики, положительный эффект от ее существования и станет таким, как показывает статистика растущей смертности, — едва отличным от нулевого.

Методы лечения рака: надежда на?..

Так или иначе за обнаружением и подтверждением злокачественной природы новообразования следует его лечение. Как и с диагностикой, большинство методов традиционной терапии, насчитывая уже более полувека использования, продолжают широко применяться по сей день. Новые же разработки в данное время проходят стадию внедрения и тестирования на действенность и безопасность. Они пока не могут быть поставлены «на поток» по самым разным причинам, одной из которых является их ориентированность на индивидуальную, а не универсальную эффективность. А это формирует помимо прочего их высокую стоимость. Ну или по крайней мере так обычно объясняют свои «заоблачные» цены производители современных онкопрепаратов. Попробуем же разобраться, можно ли создать нечто по-настоящему действенное в условиях, подобных тем, что сложились в науке онкологии. А чтобы было из чего исходить в процессе анализа, освежим сначала знания о «старых добрых» трех китах терапии злокачественных опухолей — операции, химиотерапии и облучении.

Традиционные методы лечения рака

Оперативное иссечение опухоли считается основным и практически обязательным элементом противоопухолевой терапии. Практически оттого, что из этого правила существуют свои исключения. В целом таких случаев достаточно много. Однако по типу причин, вызывающих их «неоперабельность», злокачественные опухоли можно четко поделить на две группы. Первую составляют системные неоперабельные формы — лейкоз, лимфома, мелкоклеточный рак любой локализации. Применительно к ним слово «опухоль» употребляется исключительно по привычке. Как раз локализованных опухолей они и не образуют ни на одной стадии прогресса. Эти формы рака невозможно удалить физически, поэтому и операцию при них не назначают. Зато вторая группа состоит из случаев «от природы» операбельных, но находящихся в последней, четвертой стадии распространения. И, конечно же, сюда относится большинство опухолей головного мозга, которые невозможно удалить из-за их расположения.

Отчего врачи берутся оперировать поздние стадии скорее редко, чем часто? Причина проста. Дело в том, что это, как правило, бесполезно с медицинской точки зрения. После резекции (иссечения) основной карциномы рост метастатических, вторичных образований ускоряется в несколько раз. Интересно, что попытки вызвать ремиссию (уменьшение) обширных метастазов на IV стадии никогда не удаются. Достигается, в самом оптимистичном случае, их стабильное состояние на срок до полугода. Повторная терапия таких больных — в связи с началом роста дочерних очагов, например — не проводится. Все равно раковые клетки, выжившие после первой «атаки», приобретают к использованным препаратам и дозам облучения устойчивый иммунитет.

А из этого следует то, что выживаемость подобных пациентов (она подсчитывается традиционно в пятилетием периоде) не составляет больше полутора лет. Таким образом, шансы больного с IV стадией зачастую гораздо лучше при лечении без удаления материнской опухоли. Парадокс и факт одновременно.

К числу вариантов оперативного иссечения новообразований можно отнести также лазерную и криорезекцию. Оба метода выигрывают по сравнению с обычным скальпелем в точности формирования срезов. Кроме этого, они менее травматичны для окружающих тканей и значительно снижают риск серьезных кровотечений — в процессе операции или после ее окончания. Даже заживление рубцов, оставленных лазером или впрыскиванием жидкого азота, проходит гораздо быстрее и с минимальным риском осложнений. Чаще всего эти методы используют для удаления операбельных опухолей головного мозга и меланом.

Радиотерапию, подобно операции, можно использовать только точечно, сосредоточив излучение на одном определенном участке ткани или органа. Достоинством такой нюанс не назовешь — ведь «отпрыски» основной опухоли (элементарно из-за оговоренных уже выше погрешностей диагностики) могут гнездиться где угодно в другом месте. Если радиолог по случайности обойдет их «вниманием», рецидив болезни последует очень скоро. При лучевой терапии используется рентгеновское излучение, у-лучи, 3-лучи, нейтронное излучение и пучки элементарных частиц — протонов.

Словом, весь проникающий диапазон, поскольку в случаях с разной локализацией процесса требуются и различные (наиболее эффективные и безопасные) физические свойства тех или иных типов излучения.

Способов проведения радиотерапии существует несколько. Самый старый из них — облучение целевой зоны извне. Эволюция технических решений позволила увеличить точность наведения и подвижность рабочей части аппаратов сперва до модели гамма-ножа, а после — и кибер-ножа. Кибер-нож превосходит в маневренности всех своих предшественников. Он способен подобраться к опухоли в любой плоскости и под любым желаемым углом. То есть при его использовании риск неоправданной лучевой нагрузки на окружающие новообразование ткани сводится к минимальному.

Однако внешнее облучение не всегда удовлетворяет оптимальным требованиям по степени точности. Особенно в случаях с опухолями сравнительно глубоко залегающих внутренних органов. Потому наряду с ним современная онкология использует и более «адресные» методики. К примеру, открытия в области нанотехнологий позволили усовершенствовать технику, аналогичную применяемой при ПЭТ. Когда врачу известен особенно предпочитаемый опухолью-мишенью «продукт ежедневного рациона», к молекуле этого вещества присоединяют радиоактивный элемент и вводят его внутривенно. Злокачественная опухоль от природы, что называется, крайне прожорлива, поэтому опасаться возможного попадания излучающего «десерта» в здоровые ткани или его рассеивания не стоит. Дополнительной перестраховкой здесь и служит тщательный подбор вещества-агента. Если при ПЭТ чаще всего используется глюкоза — универсально востребованный в организме компонент, то в радиотерапии учитываются индивидуальные «вкусы» опухоли и нередко привлекаются к «работе» препараты специфичных именно для нее белков.

Возможен вариант и с брахитерапией, когда в организм хирургическим путем вводят — и, естественно, фиксируют как можно ближе к опухоли — радиоактивную капсулу. Преимущество такого способа перед внедрением излучающего препарата состоит в лучшем контроле над временем воздействия радиации. Понятно, что усвоившие «чернобыльский обед» клетки погибнут. Но ведь распад изотопа происходит не с их гибелью, а согласно особенностям самого ядра. Самый «быстрый» радиоактивный элемент — йод. Его изотопами стандартно лечится рак щитовидной железы, и период полураспада у него — всего несколько дней. А в случае с другими веществами процесс проходит гораздо дольше. Следует понимать, что клетки опухоли обычным порядком выводятся (после их гибели, конечно) лейкоцитами в кровь. А оттуда попадают в селезенку, которая в основном и «трудится» над очисткой нашей крови от посторонних включений. Все это время каждая молекула погибшей клетки продолжает «фонить». Захватившие ее лейкоциты радиоактивное излучение нисколько не глушат.

Таким образом, хоть это облучение и задумано как «адресное», косвенно оно успевает пройтись, не ослабевая, по кровотоку и нескольким другим органам-фильтрам (селезенка, печень, почки), воздействуя и на них. Поэтому время, в течение которого общий радиационный фон в организме пациента сохраняется, зависит еще и от стабильности работы его функций очистки.

Капсула же непосредственно облучает только одну область. Разрушенные ею клетки и их элементы «собственного» источника радиации не содержат, так как не несут связанных радиоизотопов. А наведенная радиация всегда значительно слабее основной — даже в бетонных конструкциях ядерного реактора. Поэтому фон в организме после удаления капсулы приходит в норму заметно быстрее.

Методика системной радиотерапии может быть использована в случаях обширных метастазов или просто основательных подозрений на их присутствие. Она больше остальных похожа на «химию», только вводятся внутривенно либо перорально при ней не токсины, а радиоактивные изотопы — чаще всего йод-131 или стронций-89.

Химиотерапию, как ни странно это прозвучит, каждый человек проходит в течение жизни неоднократно. Она отнюдь не является уделом одних онкологических больных. Все потому, что видов терапии существует два. Один вид имеет целью откорректировать нарушение какого-либо процесса, восстановить какие-то функции. Это терапия восстановительная. Но если причиной возникшего сбоя была инфекция — то есть повреждение одного организма другим, — то восстановление может быть начато только после уничтожения организма агрессора, не так ли? В подавляющем же большинстве случаев вещество, губительное для одного, аналогично вредно и для другого. Ничего удивительного — в конце концов, ДНК и человека, и бактерии состоят из одинаковых белков. Только в разной комбинации и последовательности.

Так что сильные антибиотики, после курса которых следует традиционная неделя на кефире, тоже относятся к разновидности химиотерапии. Собственно, на мысль изобрести препарат, действующий аналогично антибиотикам, только на раковые клетки, ученых и навело начало их массового употребления. С тех пор (с 40-х гг. XX века, когда впервые азотистый иприт — производное соединение горчичного газа — успешно применили для лечения лимфомы Ходжкина) целью химиотерапии является уничтожение паразита даже при условии нанесения ущерба и его «хозяину». Непременное требование тут только одно — организм носителя должен пострадать гораздо меньше. И эффект улучшения в данном случае должен достигаться не коррекцией, а ослаблением воздействия самой причины.

По типу направленности «химия» бывает антигрибковая, антипаразитарная, антивирусная, антибактериальная и, наконец, противоопухолевая. Последняя делится еще на два класса — цитостатическую и цитотоксическую. Цитотоксическая «химия» призвана разрушать злокачественные клетки, а цитостатическая — приостанавливать их деление.

Но химиотерапевтический состав для использования в онкологии, конечно, куда более токсичен, чем какой-то там пенициллин. Побочные эффекты химиотерапии обычно весьма обширны и ярко проявляются. Связаны они в первую очередь с ее губительным воздействием сразу на все быстро делящиеся клетки организма. А к таковым относятся помимо раковых клетки слизистой желудка, костного мозга, волосяных и ногтевых луковиц, эпителия кожи. Отсюда и вытекают почти непременное облысение, неудержимая рвота, боли в желудке, диарея, комплексные нарушения состава крови, различные стоматиты, дерматиты и проч.

Следует учитывать также, что нередко для химиотерапии приходится использовать не один препарат, а смесь из нескольких. В большинстве случаев это смеси разнонаправленных веществ — например, цитостатика с цитотоксиком. Вообще же на данный момент разработано и применяется более сотни препаратов для химиотерапии. Они различаются способом своего воздействия на клетки рака.

Так, мелфалан, хлорамбуцил и циклофосфамид принадлежат к числу алкилирующих препаратов, которые разрушают структуру ДНК злокачественных клеток. Дактиномицин, даунорубицин и доксорубицин — это как бы противоопухолевые антибиотики, которые блокируют транскрипцию мутантной ДНК. Флуоруроцил, цитарабин, меркаптопурин и метатрексат относятся к антиметаболитам — то есть они препятствуют метаболизму веществ в клетках опухоли. Винбластин, винкристин и таксол — препараты растительного происхождения, которые блокируют митоз клеток рака.

Кроме того, существует ряд так называемых гормонозависимых опухолей, хорошо поддающихся гормональной терапии. К ним относятся опухоли молочной железы, яичников и простаты. Соответственно, для таких новообразований и «химия» чуть-чуть другая. Для пациенток терапия включает тамоксифен (антиэстрогенный препарат) и эксеместан (блокирующий ароматазу). При раке простаты у мужчин применяются ципротерон (антиандрогенный компонент), фосфэстрол (эстрогенный) и еще два подобного же действия элемента. Обоим полам дают также аминоглютетимид, который подавляет синтез стероидных гормонов.

Химиотерапевтические препараты имеют свою «специализацию» не только по способу воздействия на клетки и ткани новообразования, но и по типам опухолей. Одни лучше воздействуют на рак желудочно-кишечной локализации, а другим легче остальных дается прохождение гематоэнцефалического барьера, который защищает внутреннюю среду головного мозга от большинства патологий в тканях «остального» тела. Да-да, из сердца кровь выталкивается в одном составе, а в мозг попадает уже немного в другом. И пройти эту естественную «полосу защиты» органов центральной нервной системы удается далеко не всем не то что вирусам, а и лекарствам.

В то же время химиотерапия, несмотря на огромный арсенал средств и разнообразие их деструктивных механизмов, остается методом с ограниченной эффективностью. Точно так же, как и предыдущие два, связанные в известном смысле «точечностью» выбора мест применения. Злокачественные клетки позиционируются официальной наукой как более восприимчивые к разрушающим воздействиям извне. Но одновременно с этим утверждением она признает, что в абсолютном большинстве случаев даже комплексная химиотерапия в сочетании с облучением не способна уничтожить 100 % злокачественных клеток ни одного из видов рака. А ведь 100 % — это и есть единственный возможный коэффициент полного излечения, потому что оставшиеся клетки медленнее делиться из-за гибели остальной части колонии точно не станут. Более того, если приближенных к этому идеалу значений еще удается достичь на ранних стадиях (как всегда, чем раньше, тем лучше), то уже на III результат «химии» оказывается практически равен нулю. Винбластин, таксол и иже с ними, например, применяются на всех стадиях рака молочной железы, однако эффект дают лишь на первой.

Это означает, по сути, что выжившие после такой массированной «атаки» клетки рака обладали мультирезистентностью ко всем «опробованным» на них химикатам и радиации до начала терапии. Насколько большинство их оказалось податливо, настолько же меньшинство проявило изумительную для «хрупкой» структуры мутантов выживаемость. Собственно, все проблемы низкой эффективности пусть усовершенствованной, но основанной на традиционных методах терапии сводятся именно к этому феномену превосходно развитой устойчивости, которую проявляет определенный процент злокачественных клеток. Неспособность современной науки достоверно объяснить ее происхождение и вынуждает постоянно выпускать новые препараты для «химии». Просто потому, что реакция на прежние постепенно ослабевает не только у уже леченых больных, но, что гораздо хуже, у каждого последующего поколения новых пациентов. Точь-в-точь как с антибиотиками.

Последний фактор в немалой степени сказался на темпах разработки иммунологической теории и внедрения ее идей в ежедневную терапевтическую практику. Сейчас иммунотерапия является частой спутницей «химии», однако как самостоятельный способ лечения опухолей пока применяется только «на грани эксперимента».

Еще один принятый медициной на вооружение давно, в 1960-х годах, но используемый до сих пор в весьма ограниченном числе случаев, метод называется гипертермией. По-русски это перегрев. Почему бы нет, если раковые клетки и так травят, разрушают радиацией, выжигают и замораживают? Но перегрев используется как метод лечения рака сравнительно редко потому, что убивает их лишь определенной высоты температура. А повышение ее до этого значения может, напротив, способствовать их росту. Онкологическим больным не рекомендуются обычные для других людей согревающие процедуры, ванны, сауны и загорание на пляже. Все потому, что при повышении температуры в тканях опухоли до 38–40 °C клетки нередко начинают делиться быстрее. Зато, если поднять ее до 42 °C, опухоль становится гораздо чувствительнее к воздействию химиофармпрепаратов и ионизирующему излучению.

Буквально такая температура разогрева опухоли позволяет снизить дозировки и того и другого в два раза. Особенно полезное свойство, когда уже налицо или только предполагается невозможность применения стандартных процедур в полном объеме (нарушения свертываемости крови, почечная недостаточность и др.). А вот если разогреть опухоль до температуры выше 44 °C, начинается больше всего радующий глаз онколога распад злокачественных клеток. При 44 °C для эффективного уничтожения опухоли требуется около получаса воздействия температуры, а если допустимо без последствий поднять ее до 45 °C, на это понадобится не более 15 минут.

Несомненные плюсы данного метода состоят в возможности снизить или вовсе исключить дозовую и химическую нагрузку на организм пациента, сохранить большую часть функций органов и состав крови, свести к минимуму нарушения работы иммунной системы. Но и несомненные минусы тоже есть. Риск «не угадать» с оптимальной для данной опухоли температурой достаточно высок, так как это во многом зависит не только от типа исходных и злокачественных тканей, но и от особенностей температурного режима в самом организме. Кроме того, гипертермия противопоказана больным с повышенной коагуляцией (свертываемостью) крови, так как она может спровоцировать и тромбоз, и эмболию, ведущую к смерти. Возможны осложнения со стороны сердечного ритма, но только у пациентов в предынфарктном состоянии или после уже перенесенных операций на сердце. В остальном же по степени безопасности метод не только не проигрывает традиционно применяемым средствам, но и, несомненно, выигрывает в сравнении с ними.

Поскольку из восьми разных теорий происхождения рака сценарий с мультирезистентностью опухолевых клеток предусматривают только вирусная (отчасти) и генетическая (полностью), более современные разработки по его предупреждению в основном базируются на их открытиях. Терапия же существующих новообразований широко использует нанотехнологии и достижения генетики для усовершенствования способов доставки химиотерапевтических препаратов непосредственно к злокачественным клеткам. Мы только что могли пронаблюдать результаты этой работы на примере появления новых методов облучения клеток органическими веществами с присоединенным радионуклидом. Иммунотерапия тоже в немалой доле опирается на появившиеся лишь недавно возможности. А именно — на возможность с помощью генной инженерии воспроизводить белки злокачественных клеток, антигены рака и некоторые элементы иммунитета. Нанотехнологии же позволяют «пометить» злокачественные клетки структурами вирусов, измененными так, чтобы ошибочно не «узнающие» рак Т-киллеры атаковали его, хотя бы и приняв за инфекцию. Но кроме трех перечисленных выше вариантов есть и другие — альтернативные, наукой не одобренные и тем не менее признаваемые за допустимые разновидности лечения.

Наиболее научно обоснованные методы альтернативной терапии

В онкологии кроме лечащей само заболевание терапии особой актуальностью обладает паллиативная, смягчающая симптомы медицина. Прежде всего, потому, что смертность от рака крайне высока. А во-вторых, потому, что у этого заболевания есть одна особенность — мучительные, обычно не прекращающиеся до самого момента смерти безнадежного пациента боли. Их интенсивность, характер, особенности усиления-ослабления в определенные часы зависят от большого количества факторов.

Первым фактором является воспалительный процесс в окружающих растущую неоперабельную опухоль (и метастазы) тканях. Кроме того, при росте опухоли нормальные ткани подвергаются сдавливанию с ущемлением находящихся в них нервных окончаний. Третий немаловажный аспект — это тип тканей, пораженных опухолью или метастазами. Прорастание злокачественных клеток в костный или спинной мозг (которые наполовину состоят из нейронов) несравнимо с метастазированием ни в одну другую мягкую ткань. И наконец, четвертый фактор заключается в интенсивности роста раковых клеток.

В связи с ним существует даже выявленная на практике закономерность, часто отрицаемая онкологами, но, говоря объективно, отрицаемая неправомерно. И она такова, что у неоперабельных пациентов, умирающих от первичной опухоли, болевой синдром в девяноста пяти случаях из ста выражен значительно слабее, чем у пациентов, перенесших операцию и умирающих от роста дочерних, метастатических образований. Ускоренный рост вторичных поражений после иссечения материнской опухоли является медицинским фактом, поэтому, вероятнее всего, данная закономерность отрицается онкологами из «благих побуждений», чтобы не провоцировать «моду» на отказы от операции из страха перед более мучительной перспективой.

В связи с означенной особенностью рака в онкологии долгие годы существует свой набор этически неразрешимых проблем. Вопрос правомерности эвтаназии по отношению к неоперабельным онкобольным даже более актуален, чем в случае с ВИЧ-инфицированными. Особенную остроту проблеме придает известная разница — между степенью необходимого больному обезболивания и возможностями его организма такую дозу выдержать. Об ибупрофене в случаях с хроническими болями на поздних стадиях, как правило, и речи быть не может. А сильнодействующие наркотические препараты быстро вызывают привыкание (медицинский термин — толерантность) и требуют постоянного увеличения дозы. Разумеется, об опасениях выработки у пациента наркотической зависимости здесь речь не идет — это объяснение врачи используют опять-таки из принятых в медицине своеобразных этических нормативов. Скажем так: пока эвтаназия находится под запретом, незачем сообщать часто уже мечтающему о смерти пациенту сравнительно доступный ему способ суицида путем передозировки, не так ли? В противном случае зачем бы было устанавливать на портативных дозаторах ограничитель с известным одному лишь врачу кодом доступа.

Так или иначе, онкология, как ни одна другая наука, нуждается в совершенствовании методов паллиативного лечения. Официально установленные методы обезболивания обладают, как всем известно, своим набором недостатков. Однако и там применяются наряду с медикаментозными вспомогательные методики: психотерапия, нейрохирургия, повторное облучение… Более того, сеансы медитации, релаксации и занятия йогой тоже организуются как в самих хосписах (если пациент доживает свои дни там), так и разрешаются к применению больным на дому. А ведь эти методы к числу научно-медицинских не принадлежат.

Как видно из этого примера, иногда наука тоже способна действовать по принципу «помогает — значит, пусть будет». А стало быть, отправленному домой безнадежному пациенту можно попробовать уменьшить боли с помощью еще одного альтернативного метода — химиотерапии натуральными растительными ядами. Принцип работы метода понятен: сильнодействующие яды имеют равные шансы убить как клетки опухоли, так и самого больного. В то же время вероятность вызвать только с их помощью устойчивую ремиссию не слишком велика. На последних стадиях рассчитывать на ее наступление равносильно надежде на чудо. Однако они весьма эффективно тормозят рост опухолей и их «аппетиты» — это абсолютная правда для подавляющего большинства пациентов. А потому — существенно снижают болевой синдром и нередко продлевают жизнь больного, не снижая ее качества в такой мере, в какой делает это медицинская химиотерапия.

Наиболее эффективны против злокачественных опухолей сильно ядовитые растения, которые необходимо дозировать очень тщательно. У многих есть и своя специализация. Аконит предпочтителен при злокачественных опухолях печени (к слову, наиболее резистентных к облучению и классической химиотерапии), лимфоме, карциносаркоме Уокера. Багульник и безвременник эффективны при меланоме, а вот астрагал и арника универсальны, как и барвинок, который, кстати, входит в состав винбластина и всего ряда растительных цитостатиков. Активность лимфобластов хорошо подавляет белена, а рак желудка на начальных стадиях может даже полностью вылечить белозор.

Самым известным растением из этого ряда является болиголов, используемый при фиброме матки, раке кожи, аденоме. Получилось это не само по себе, а из-за распространения еще одной «народной» методики онкотерапии, где основная роль отводится именно болиголову в сочетании с ветеринарным иммуномодулятором АСД 2. Автор метода — В. В. Тищенко. Помимо этого момента болиголов особенно популярен и за счет особенностей своего воздействия на центральную нервную систему. Вспомним, что есть версия, будто Сократ был отравлен именно болиголовом, а не цикутой, поскольку это растения одного семейства и их долгое время путали. Яд болиголова поражает нервные окончания, вызывая потерю ими чувствительности или весьма ощутимое ее снижение, если принимать его, постепенно повышая дозу. Потому в методике В. В. Тищенко есть определенно полезный для многих онкологических больных элемент.

На самом же деле гораздо более эффективным, чем болиголов, противоопухолевым может стать обыкновенный табак, обладающий еще и сильным противовоспалительным потенциалом. Его токсичность, по сравнению с болиголовом, выше в несколько раз. По крайней мере, он демонстрирует отличные показатели при раке кожи, молочной железы и большинстве опухолей внутренних органов. Возможно, если уж браться за подобные методы «домашней» химиотерапии, методика Тищенко даже нуждается в дополнении ее классического состава экстрактом бузины или черемухи со стороны болиголова. Или полной замене болиголова табаком. «Прибавку» к АСД 2 по свойствам повышения иммунитета можно обеспечить с помощью корня аира. Он неядовит, и за ним издавна закрепилась слава мощного иммуностимулятора, подтвержденная к тому же научно, — что служит только плюсом.

Именно оттого, что все эти «специализации» токсичных растений представляются вещью достаточно условной, разумнее всего действовать так же, как поступают онкологи, формируя состав для «химии». Токсичная основа у многих из этих растений (всего их около полусотни — есть, из чего выбрать) разная. А значит, и способ воздействия — тоже. Потому нелишним будет составить определенную пропорцию из растений с разными типами ядов — ведь феноменальной «увертливости» клеток пока никто не отменял. Тем более если уже имели место стандартная химиотерапия или облучение. Судя по всему, именно такова была первоначальная идея, на которой построил свою систему онкотерапии М. Голюк. Метод его авторства предлагает помимо смеси из двух растительных ядов применять в качестве третьего компонента настоянную на керосине кожуру зеленого грецкого ореха.

Однако следует помнить, что все приведенные здесь растения могут вызвать смертельное отравление при передозировке. И их список еще далеко не полон. Это — сильнейшие из растительных ядов.

Использование их настоев и отваров допустимо только при одном условии — когда альтернатива такому самолечению куда хуже его возможных последствий.

То есть когда были приняты (или не были, но по инициативе врача) все официальные терапевтические меры. Отказываться от операции или облучения в пользу данных методик не следует ни в коем случае. Элементарно потому, что статистические шансы больного с любой поздней стадией и без того катастрофически малы. Так разумно ли при подобной почти безнадежности еще уменьшать их сознательно, пренебрегая какой-то из возможностей? В конце концов, вспомним случай с писательницей Дарьей Донцовой, чья история победы над раком груди IV стадии не является ни для кого секретом! Равно как и всем известно, что произошло это исключительно благодаря традиционному, классическому набору средств — операции, облучению, «химии»!..

И само собой разумеется, что для профилактики применять настойки этих растений нельзя!

Онкологи по всему миру отмечают рост случаев патологической убежденности некоторых пациентов, что у них «точно рак». И называют эту болезнь канцерофобией. В целом она не смертельна, но есть способы умереть и от нее. Так вот, отравление крайне ядовитыми отварами — один из них. Только, право слово, проще будет — иво много раз! — добиться от врача назначения уже сразу рекордной дозы рентгена. Или побродить пару часов по развалинам злосчастной Чернобыльской АЭС (Киевская область, Украина). Смерть от яда имеет гораздо менее приятные симптомы. А потому шутить с токсичными растениями — действительно затея не из лучших. С их помощью стоит только лечить то, от чего отказалась классическая терапия.

Единственный на данное время «заморский» метод, удовлетворяющий требованиям аккуратности рекомендаций и соотнесенности с наработанным альтернативной медициной успешным опытом — это, пожалуй, упомянутый выше метод лечебного голодания по Р. Бройсу. Курс именно терапии рака по нему длится 42 дня. В течение этого периода пациент не должен есть совершенно ничего — только пить в день по пол-литра специально подобранной смеси натуральных соков и травяных сборов. Методика, напомним, основана на убеждении автора, что клетки рака представляют собой не переродившиеся клетки тканей организма, а некую совершенно отдельную, самостоятельную формацию. Основным продуктом ее потребления и ресурсом для роста является протеин — белок растительного и животного происхождения — в равной степени. Поэтому голодание в сочетании с употреблением одних соков без мякоти предполагается как способ уничтожения злокачественной опухоли «голодной смертью».

Следует отметить, что лечебное голодание вообще допустимо к применению не всеми даже здоровыми людьми. Те же, у кого оно, что называется, пошло на «отлично», остаются обычно более чем довольны результатом. Это — метод достаточно индивидуальный, зависящий от множества особенностей обмена веществ в организме. У голодания в чистом виде существует немало противопоказаний. Учитывая вероятную ошибочность убеждений автора насчет основы питания клеток рака (в том смысле, что основной «рацион» их в таком случае полностью совпадает с «рационом» здоровых тканей), при малейших признаках ухудшения состояния пациента «голодовочную» часть следует без раздумий прекратить.

Кроме того, на возможность излечения рака последних стадий соколечение по Бройсу может претендовать едва ли более успешно, чем все предыдущие. Однако метод, несомненно, окажет очень эффективную помощь при восстановлении после «химии» иммунорезистентности организма, состава крови, функций целого ряда органов и тканей. А наиболее быстрая и полная реабилитация после всех проведенных в клинике процедур, есть вероятность, имеет к длительности достигнутой ремиссии самое прямое отношение — ведь никто доподлинно не знает, с чем связаны рецидивы рака. Соколечение Р. Бройса безопасно — за исключением уже упомянутого нюанса с голоданием, случаев индивидуальной непереносимости и при условии непревышения суточной нормы, чтобы не сформировалась аллергия. Поэтому оно может употребляться, в отличие от ядовитых настоев, и в качестве профилактической меры, и как часть вспомогательной программы возвращения организма к норме существования.

Уринотерапия, изобретение которой часто приписывают Г. Малахову, имеет корни гораздо более древние. Целитель — наш современник лишь предложил использовать этот метод в сочетании опять-таки с полным голоданием (далось оно им!) для лечения крайне запущенных стадий различных заболеваний, включая рак. Что сказать? Противопоказаний к применению метода онкологическими больными не так уж много. Главное из них заключается в правиле никогда не употреблять собственную урину при наличии поражений мочевыводящих путей и почек, а также при заражении какими-либо инфекционными заболеваниями, особенно венерическими. Первое ограничение связано с тем, что, начиная с определенной стадии развития опухоли, концентрация в моче пациента продуктов распада и крови достигает таких значений, что уринотерапия из метода лечения превращается в способ самоубийства. Желудок и кишечник просто подвергаются целенаправленному отравлению безо всякого положительного эффекта. Второе очевидно и без пояснений: возбудители очень многих заболеваний отличаются крайней живучестью, и, пожалуй, не стоит полагать, что тотальное «перезаражение» ими организма пойдет больному только на пользу. И, разумеется, ни в коем случае нельзя начинать этот метод раньше, чем через месяц после окончания последней химиотерапии или облучения!

Вернее, метод-то сам использовать можно во всех перечисленных выше случаях. Однако «основной компонент» лечения необходимо применять не свой. Можно воспользоваться услугами близких или родственников после сдачи ими предварительных анализов на те же противопоказания.

Отмеченная неоднократно (в том числе врачами) эффективность уринотерапии имеет вполне научное объяснение. Дело в том, что вместе с отходами жизнедеятельности организм человека выводит целую группу веществ — продуктов секреции различных желез. А среди них — гормоны, антитела к вирусам и прочие агенты иммунной системы, соли, некоторые питательные вещества ит. д. То есть урина состоит далеко не только из одних отходов. И при ее применении — перорально или в виде компрессов — происходит, так сказать, вторичная самоиммунизация организма.

Применительно к онкологическим больным это означает две вещи. Во-первых, то, что методика Малахова имеет шансы оказаться для некоторых из них эффективной. Но во-вторых, то, что в случае наличия противопоказаний (равных необходимости использовать чужую урину) результат может оказаться как хуже ожидаемого, так и лучше. В подавляющем большинстве сравнений отмечено достижение худших результатов, но они в основном касаются совсем другого рода патологий. В случае же с раком все зависит от того, кто прав «больше» — генетики или иммунологи. Потому что, если возникновение и развитие рака действительно связано с нарушениями работы иммунной системы, белки — агенты иммунитета здорового человека, содержащиеся в его урине, способны если не заменить «на посту» собственные белки больного, то по крайней мере «указать» им на проблему. И шансы, что они справятся с работой успешнее собственных, значительно увеличиваются.

Опять-таки вероятность наступления стойкой ремиссии опухоли в последней стадии при лечении уриной крайне невысока. Откуда такой пессимизм по поводу всех без исключения методов, перечисленных выше? Из фактов реальности, а они таковы.

Решительно все изобретатели «авторских» терапевтических систем склонны преувеличивать их эффективность до поистине универсальных масштабов. «Народная» медицина способна вылечить как любую, так и все одновременно смертельные на данный момент заболевания, а о простатите и мигренях с помощью этих методов вообще можно забыть. Все мы понимаем, что натуропатами, целителями и травниками не всегда даже движет жажда стяжательства — нередко таким образом у них проявляется любовь к своему детищу. Как у всякого художника к собственному произведению. Тем не менее средняя продолжительность жизни в экономически развитых странах последние полсотни лет держится на отметке 80 лет, а в странах развивающихся — едва дотягивает до 60. И не растет, хотя на страже человеческого здоровья стоит такое количество «эликсиров бессмертия», что для их перечисления пальцев на одних руках уже не хватает и приходится подключать ноги…

Следует отдавать себе при этом отчет: если бы вдруг выяснилось, что какая-то из старых или новых методик действительно излечивает неизлечимые болезни, она пробыла бы, так сказать, секретом избранных весьма недолго. Даже при попытках ее скрыть. На то и существует народная же поговорка «слухами земля полнится», что новость эта за пару лет облетела бы весь земной шар. Неужели же родственник или друг успешно исцеленного больного не поведает об этом случае десяти своим знакомым? Конечно, поведает. Сработает элементарно одно из основных правил сетевого маркетинга. Только почему-то оно не срабатывает на ныне существующих новаторских методиках. Странно, ведь названия компаний — лидеров сетевого сегмента продаж у всех на слуху, и они не жалуются на нехватку известности при полном отсутствии рекламы…

И еще один аргумент. Косметическая и пластическая хирургия завоевала популярность за несколько десятков лет лишь потому, что любой человек мог наглядно и неоднократно оценить результат работы врачей из этой области, просто сравнив разные фото. Возникает вопрос: почему случаи полного исцеления, если они есть, не фиксируются деятелями нетрадиционной медицины аналогичным образом? Смертельно больные люди все сплошь считают такие предложения неэтичными? Тогда откуда эти нескончаемые потоки письменной «осанны избавителям», под которыми приводятся полные имена и адреса авторов? Это не аргумент, потому что смертельно больные при жизни даже позволяют исследователям тестировать на них новые препараты и методики, понимая, что дают надежду на спасение другим!

Так что дело тут вовсе не в этике. Больного раком в последней стадии безошибочно распознает каждый, кто уже видел нечто подобное ранее. Так, как выглядит умирающий от рака больной, не выглядит ни один другой пациент. Перепутать здесь очень сложно и уровень виртуозности подделки должен быть самым высоким. Стало быть, если согласные на подобное люди однозначно найдутся, а ни единого наглядно зафиксированного доказательства никто из целителей своей аудитории не предоставляет, таких случаев попросту не существует. Фотографировать некого: опухоль не рассосалась, но свищ немного затянулся. Пациент прожил благодаря терапии на несколько месяцев или лет дольше и, может быть, легче умер. И то, смотря что из этого имело отношение к действию радиоизотопов, а что — нет.

Вот максимум достижений наиболее эффективных нетрадиционных теорий, и на большее в их исполнении рассчитывать, право, не стоит. Если чудо произойдет — это просто прекрасно. Человек прямо-таки родился в «рубашке», и впору пожелать ему в новой жизни всех благ. Но оно может не случиться, и это нужно тоже понимать. На то оно и чудо, чтобы случаться изредка. А в его отсутствие возможно лишь оценить объективно потенциал какой-то теории. Вот каков он есть, таковы и реалистичные прогнозы. Пока что чаша весов не склоняется ни в пользу медиков, ни в пользу онкодиссидентов. А ведь пока что мы рассмотрели варианты с косвенно подтвержденной эффективностью. Взглянем же отдельно на методики, способные оказаться эффективными не для всех.

Альтернативные методики лечения рака: спасение или западня?

Выше уже были вскользь упомянуты альтернативные концепции происхождения рака. В соответствии с ними предлагается, естественно, и лечение. Т. Я. Свищева, основываясь на теории трихомониаза, предлагает сперва провести очистку организма от продуктов жизнедеятельности паразитов, а затем — избавиться и от них. Основной элемент терапевтического курса обусловлен предполагаемым возбудителем — то есть трихомонадой. Наиболее известен в этом плане препарат «Трихопол», однако сама автор настаивает в данном случае не столько на выборе антибиотиков, сколько на особенностях их ввода. Так как трихомонада, согласно данной теории, свободно мигрирует в организме посредством кровотока, на определенном этапе терапии необходимо введение антибиотика внутривенно. Что, разумеется, следует осуществлять только в присутствии врача.

В остальном же онкотерапия по методу Т. Я. Свищевой представляет собой достаточно традиционный, открыто перекликающийся с другими теориями набор компонентов. Среди них много в том числе противовоспалительных и ядовитых растений, многие из которых были упомянуты выше, — чистотел, корень пиона, болиголов и пр. Сама автор достаточно толерантна в отношении других концепций лечения опухолей. Поэтому среди эффективных, с ее точки зрения, она указывает также метод В. В. Тищенко — на основе болиголова и АСД 2.

В то же время ко всем концепциям, основанным на идее различных паразитарных инвазий, применим один и тот же немаловажный вопрос. Каким образом возможно, чтобы простейшее или гельминт, приведшие к развитию злокачественной опухоли, погибали под действием стандартных антибиотиков либо электромагнитных волн, однако «ухитрялись» при этом сохранить популяцию после химио- и радиотерапии?

Как действует метронидазол — антибиотик, действующее вещество «Трихопола»? Сначала происходит восстановление структуры его молекул за счет транспортных белков простейших. А после эти молекулы вступают во взаимодействие с ДНК трихомонады, подавляют синтез ими необходимых для жизни организма нуклеиновых кислот — и трихомонада погибает.

О схожести терапии антибиотиками и «химии» уже говорилось выше. Принцип воздействия у них действительно один и тот же, только действующие вещества химиотерапевтических препаратов не столь строго «различают» клетки на «своих» и «врагов». И они значительно более агрессивны по отношению к ним всем. Таким образом, химиотерапия, которая стремится одновременно разрушить ДНК клетки (простейшее это или нет), блокировать в ней обмен веществ, растворить оболочку, остановить митоз… Она, согласно официальной онкостатистике, не способна приводить к гибели паразитарной колонии, а «сущий ангел» в сравнении с нею метронидазол справляется с поставленной задачей гораздо успешнее. Вот это чисто фактическое противоречие пока еще никто из представителей теорий паразитарной инвазии сгладить не попытался.

Проблема здесь даже не в том, что обычная трихомонада (как и все живое, впрочем) погибает в химиотерапевтическом растворе за считаные часы. Проблема в том, что, несмотря на обширнейший ряд очень-очень эффективных антибиотиков, входящих в состав «химии», раковые клетки от них почему-то не гибнут. И вот это — крайне серьезный аргумент в пользу отказа от любого лечения, направленного узко против трихомонады. И, к слову сказать, данная проблема подводит нас еще к одному логическому выводу: получается, на практике медицина эти опыты, закончившиеся появлением загадочных простейших, вовсе не игнорирует. Только она не в состоянии пока изобрести эффективный именно против них антибиотик — верно? Выходит, что так. А значит, мы опять возвращаемся к теме химиотерапии — официальной или нетрадиционной, однако уж никак не к инъекциям метронидазола…

Как видим, наряду с явным потенциалом оказаться отчасти правильными «паразитарные» теории Т. Я. Свищевой и ее коллеги X. Кларк содержат не меньше объективных пробелов, чем теории официальные. Потому следует подчеркнуть еще раз, что наличие паразитарной инвазии любого характера на данный момент легко определимо. Не следует пить и тем более вводить внутривенно какие бы то ни было антибиотики или антигельминтные препараты, не имея на руках анализов, подтверждающих наличие соответствующей инвазии!

«Вакцину Бритова» определенно опасно рекомендовать абсолютно всем. Организм с ослабленными функциями иммунитета заражать паразитами строго запрещено! И потом, как уже было сказано, основное действующее существо «вакцины» (именно так, ведь о веществе там речь не идет!) не является настолько экзотическим для наших широт, чтобы ради него стоило начинать длительную эпопею с поиском в аптеках, ожиданием в очереди, покупкой за достаточно «нескромную», учитывая состав препарата, сумму и проч.

Метод Н. В. Шевченко известен не менее широко, чем терапия болиголовом. Он привлекает все больше сторонников своей сравнительной простотой и безопасностью, которая явно не принадлежит к числу сильных сторон терапии ядами. Нерафинированное постное масло плюс обыкновенная водка в равной пропорции. Смесь хорошенько взбалтывать и выпивать залпом по определенному графику. Изобретатель метода по образованию биолог. Косвенно специалисты осторожно отмечают, что неукоснительное следование его принципам способно активизировать большинство хронически протекающих в организме пациента воспалительных процессов. Иногда такая активизация и впрямь способна «подстегнуть» к действию иммунную систему, тем самым замедляя рост опухоли или вызывая ремиссию. Правда, иногда «разбередить» застарелые хвори отлично умеет и сам рак, и тогда процесс его распространения лишь ускоряется. Предположительно все это происходит по факту активизации некоторых элементов системы метаболизма — иза счет постоянного присутствия алкоголя в крови, и за счет входящих в систему правил диеты (весьма «разгрузочного» характера).

Наряду с этим пациентам со злокачественным поражением печени и поджелудочной следует сразу отставить метод Шевченко в сторону. Иначе уже к концу первой недели приема может последовать обратный от ожидаемого результат. Дело не только в алкогольной составляющей, способной спровоцировать цирроз даже здоровой печени. Растительное масло — это тоже жир. А любые жиры организм переваривает с помощью желчных кислот. Спирт заставляет желчные протоки печени сужаться, а масло стимулирует выработку желчи. Больной орган, получающий одновременно два противоположных стимула, долго в постоянном положении «стой там — иди сюда» находиться не сможет и не станет. Поэтому отказ его будет гарантированно быстрым.

Далее возникает несколько закономерных вопросов к предусмотренной в теории диете. Злокачественные опухоли «обожают» глюкозу. Да, это так. А кроме них глюкоза необходима еще головному мозгу, мышцам, сердцу человека. Автор строго настаивает на полном устранении сладких продуктов и напитков из рациона (независимо от степени их натуральности), чтобы «уморить» раковые клетки голодом. В то же время глюкозы в рекомендованном данной диетой картофеле содержится ничуть не меньше, чем в пирожных. Ибо именно она была, есть и будет одним из основных продуктов распада крахмала — как хлебного, так и картофельного. То есть далеко не все ограничения, налагаемые ею, объяснимы. Между тем такие суровые ограничения в питании организма с уже существующими системными нарушениями смертельно опасны. В особенности если они абсолютно ничем не мотивированы. По методу Шевченко из рациона нужно изъять почти все источники белка, жиров и углеводов, оставив одну клетчатку, витамины и воду. Заметим, что на вопрос, зачем ускорять истощение тканей и органов при и без того полном «букете» дегенеративных процессов, ни в одной из публикаций автора ответов нет.

Напоследок следует отметить еще несколько вызывающих недоумение требований. Понятно, в чем «провинились» перед этой системой сильнодействующие наркотики: все-таки с водкой они и впрямь сочетаются неудачно — вплоть до летального. Но причем здесь отказ даже от БАДов и фиточаев, не в силах понять ни один врач. И однозначно весьма «скользким» остается занимающий в терапии Шевченко одно из центральных мест элемент веры — толив божью милость, то ли в исцеление как таковое. Суть возражения здесь не в самой религии ине вее канонах. Но в том, что вера в Бога не может и не должна использоваться как часть одной, конкретной методики лечения, претендующей на физиологически обоснованный комплекс мероприятий. К чему автору было вплетать в процесс подобные мотивы — абсолютно неясно.

То есть концепция Н. В. Шевченко выглядит, если брать ее в целом, не вполне последовательной. С другой стороны, раз она способна задействовать потенциально полезный механизм стимулирования иммунитета, можно попробовать употребить ее во благо собственному здоровью. Правда, с обязательной долей критицизма, мерой которого должны выступать как раз те правила, которые перечислены Р. Бройсом, — если не хочется, пить не нужно. Если же хочется сладкого сока, лучше пожертвовать ради него миской картошки. В конце концов, сам автор ведь не предоставляет гарантий стопроцентной результативности метода, не так ли? Нет, он и не может их дать — равно как не может вообще ни один врач или лекарь на земле. А если так, зачем рисковать жизнью в подобной и без того пороговой ситуации?

Итого мы имеем на данный момент весьма солидное число альтернативных способов лечения рака, отношение к которым однозначным быть не может. С одной стороны, положительные результаты от их применения нашли свое место среди прочих. С другой же, очень многим их аспектам сами авторы не дают удовлетворительных объяснений, а научные основы таких спорных мест (при условии их наличия) наглядно не прослеживаются. Ученые в свою очередь придерживаются по отношению к нетрадиционной медицине тактики полного игнорирования, поэтому восполнения пробелов с их стороны ожидать тоже не приходится.

Следует отметить, что официальная онкология напрасно всеми доступными средствами пытается отмежеваться от подобных приемов. Объединять усилия в такой ситуации незачем — все равно научное знание с интуитивным никогда компромисса не достигнет. Но вот официальные подробные, «по полочкам», комментарии специалистов хотя бы отдельных утверждений виднейших «врачевателей» нетрадиционной онкологии однозначно поубавили бы число трагических недоразумений, изо дня в день умножающих число жертв этого заболевания.

Как можно видеть, хоть и из объема этой главы, лечить рак, не имея представления о его природе, получается далеко не всегда и неу всех. И это касается в равной мере как официальной онкологии, так и нетрадиционной. Следует непременно учитывать также тот факт, что по степени безопасности одни методы другим альтернативы не составляют. Более того, не вполне понятно даже, кто у кого перенял идею «травить» злокачественные новообразования ядами — знахари у онкологов или наоборот. С другой стороны, наметились и первые перспективы отойти вскоре от порочной практики уничтожения здоровых тканей наравне с больными. Иммуномодуляторы, а также воссозданные путем генной инженерии и нанотехнологий антитела «к раку» нередко демонстрируют отличные показатели излечения пациента. И если проблема широкого внедрения данных методик заключается скорее в их цене, чем в степени эффективности, решение данного вопроса — то есть его «нерешение» — следует адресовать уже не медицине как таковой.

Профилактика: предупреждение последствий без знания причин?

Картина, полученная при анализе действенности методов лечения рака, прямо-таки удручает. Официально принятые терапевтические меры онкологии и сами по себе могут убить — не дожидаясь, так сказать, пока это сделает рак. Список побочных симптомов химиотерапии напоминает сценарий ко второсортному фильму ужасов про зомби: некроз тканей абсолютно любого из жизненно важных органов, необратимые нарушения в системе кроветворения, полная гибель костного мозга, кровотечения и множественные язвы, неукротимая рвота и диарея. Облучение радиоактивными изотопами — тоже еще та «витаминка»… По сравнению с ними употребление ветеринарных препаратов, мочи и крайне ядовитых растений кажется просто сказкой, но и степень их эффективности тоже, мягко говоря, вызывает сомнения. Так не лучше ли предупредить эту болезнь сейчас, пока вполне здоров и счастлив, чем окончить свои дни, «перебрав» настойки орехов на бензине? Ни один здравомыслящий человек не ответит на подобный вопрос «нет». Выбор очевиден. И едва появляется подобная уникальная и воистину бесценная возможность защитить себя от опасности умереть, и умереть страшно…

И так далее, и тому подобное. Хотя бы раз в жизни столкнувшийся воочию с неизлечимым случаем рака человек, услыхав такое предложение, будет точно знать, какая покупка должна значиться в его бюджете следующей. В этот миг голос его разума напрочь заглушают те же надежды на чудо, которые вынуждают уже приговоренного врачами к смерти метаться от одного знахаря к другому в поисках выхода. И точно так же бесполезно объяснять ему в такой момент, что в новой бочке меда дегтя ничуть не меньше, чем в старой.

Например, задалась медицина благой целью научиться предупреждать болезнь, уж коль скоро лечить ее за столько веков не научились. Но вот незадача — что предупреждать-то, если никто не знает, отчего в организме вдруг начинает делиться злокачественная клетка? Казалось бы, это не вопрос и не проблема: какая разница, откуда она взялась, если ее можно найти и обезвредить раньше, чем она успеет чем-то навредить? Так, да не так. Но раз уж специалисты сказали свое «веское» слово, нужно им чем-то на него ответить. А потому поговорим наконец о профилактике: может быть, хотя бы в ней отыщется зерно надежды для будущих поколений людей, а рост цифр в зловещей онкологической статистике замедлится, пусть и ненамного.

Профилактика длиною в жизнь

Поскольку мы уже взялись столь подробно вникать в нюансы «народной» медицины, не будем прерывать тему. Ведь помимо самой терапии какого-либо заболевания многие из описанных выше методик позиционируются в том числе и как способы жизни и даже мышления. Отставим пока в сторону все, представляющие собой кашу из надерганных «с миру по нитке» тезисов, так как жить по ним нельзя. Не получится — по крайней мере, долго. Эти годятся только как смелый эксперимент над собой, когда все разумные варианты исчерпаны и ни один не принес результата.

Зато о лечении соками такого не скажешь. Р. Бройс разработал, судя по всему, весьма неплохую тактику профилактического, общеукрепляющего курса. В борьбе с раком она едва ли эффективна, зато может отлично пригодиться всем любителям здорового образа жизни, пока до серьезных патологий еще далеко. В состав ее «отваро-соковой» части входит множество безопасных компонентов с противоопухолевым, иммуностимулирующим эффектом, антиоксидантов и витаминов. Несомненно, даже при неприятии полной голодовки необходимо сочетать этот курс с разгрузочной диетой. Особое внимание следует обратить на то, что длительный отказ от пищи, как уже говорилось, практикуется и отдельно. Часто с хорошими результатами. Однако таких «вершин мастерства» еще нужно уметь достичь. А вот в сочетании с курсом Бройса на него можно решаться значительно смелее, поскольку прием отваров и соков сводит на нет одну из основных угроз лечебного голодания — риск развития булимии. Дело в том, что желудочнокишечный тракт, продолжая регулярно потреблять и переваривать хоть что-то, воспринимает и переносит отказ от пищи гораздо легче, с меньшими последствиями. По окончании этой терапии возвращение к норме питания допустимо уже через два-три дня, в то время как при классическом голодании на это меньше недели никак не уйдет.

Уринотерапия — это, конечно, дело особое. Специфика лечения такова, что метод Г. Малахова как профилактика подойдет, по понятным причинам, не каждому здоровому. Однако практикует его гораздо больше людей, чем может показаться на первый взгляд. И с неизменным успехом. К тому же он наиболее прост в самой технике применения — ни заваривать, ни следить за часами приема, ни строго нормировать дозировку не нужно. Свои правила там, разумеется, присутствуют, однако все они носят рекомендательный характер и их нарушение к негативным последствиям не приведет. Поэтому в профилактических целях будет достаточно простого приема внутрь по мере желания и соответствия ситуации.

Совершенно особую, но комплексную систему здорового образа жизни разработал и активно применяет еще один известный автор — Б. В. Болотов. В отличие ото всех перечисленных ранее онкодиссидентов, он — единственный обладатель звания доктора наук, занимающийся альтернативной медициной систематически и тщательно. Однако академиком он не является (это — условный его титул, присвоенный организацией, не имеющей отношения к науке). И он тоже не врач. Предмет его научных интересов и достижений лежит в области электротехники и физики. Вопреки расхожему мнению, методика Болотова не создавалась специально как способ лечения уже присутствующих патологий. Речь там идет именно об образе жизни и питания в целом, следуя которому можно не беспокоиться о появлении поводов к врачебному осмотру. Основная рекомендация автора состоит в предложении «закислять» свой организм как можно активнее — то есть употреблять в пищу преимущественно продукты с высоким содержанием кислот различного происхождения. Усвоить обоснование такого требования довольно трудно: во-первых, оно принадлежит к области чистейшей биохимии. Во-вторых, оно в немалой степени основано на мнении самого автора и официальной наукой, как всегда, не подтверждено.

В самом простом виде Б. В. Болотов полагает, что большинство реакций расщепления потребляемых человеком продуктов питания на белки, жиры и углеводы представляют собой их окисление с помощью жирных кислот. По мнению автора, в растительном царстве, наоборот, доминируют обменные реакции на основе «ощелачивания».

Еще со школы каждый знает, что основная среда для предварительного расщепления пищи находится в желудке. И представляет она собой набор ферментов, взаимодействующих с выделяемой им же соляной кислотой. Вторичное переваривание, «дорасщепление» и усвоение окончательных продуктов (в виде, «пригодном» для системы обмена веществ) осуществляется в кишечнике, где основная среда — щелочная. Желудок и кишечник в известном смысле «занимаются» разными этапами переваривания продуктов и предназначены самой физиологией на выделение из них веществ разных типов и уровней дифференцированности. Работа одного органа основана на процессе скорее «растительного» типа — другого же на скорее «животного».

Согласно Болотову, такой дуализм природы человека долгое время срабатывает вполне адекватно, позволяя ему оставаться существом всеядным и достаточно хорошо приспосабливающимся к любым условиям обитания.

Но различные косвенные факторы воздействия приводят к нарушению естественного баланса все чаще и все раньше. Ведущую роль в процессе играет возрастание на организм вторичной лучевой нагрузки (ведь есть еще первичная, солнечная, радиация и естественный фон), благодаря которой происходит дополнительный распад химических элементов в клетках. Этот этап — третий по счету — природой организма не предусмотрен. В то время как он как раз и способен химическим путем превратить многие «нормальные» для организма (кислые) элементы в «ненормальные» щелочные. Естественно, все это сопровождается обязательным высвобождением множества свободных радикалов и ионизирующих отдельных ядер. Имеется в виду, что их «отрыв» от молекулы произошел в результате ее классической ядерной «бомбардировки» — а стало быть, высвободившиеся ионы тоже излучают.

Такой процесс происходит особенно активно в жидкостях тела — как во внутриклеточной, так и в лимфе с плазмой. Фактически при нем состав данных жидкостей «ощелачивается», утрачивая баланс Ph. В случае с гемоглобином крови он при подобных реакциях теряет железо, а на место железа присоединяется цинк. И вместо гемоглобина образуется превосходный такой, чисто растительного порядка хлорофилл. Единственное его отличие от «натурального» хлорофилла растений состоит в присутствии цинка на месте магния.

Ну так или иначе хлорофилл такого сорта кислород уж точно не переносит. Что могло бы составить известного рода проблему для любых клеток организма. кроме раковых. У них-то обмен веществ совсем другой и существует стадия бескислородного деления (гликолиза).

Напомним, это промежуточный этап, когда опухоль еще не сформировалась как таковая, а потому нет пока и стромы, способной снабжать делящиеся клетки питательными веществами и кислородом. Этот момент «на старте» развития рака неизбежен, но большинство опухолей проходит его вполне успешно за счет способности к гликолизу.

Вот таким образом, по Болотову, и запускается процесс разрушения здоровых клеток в сочетании с прямо пропорциональным разрастанием злокачественных. Центральную роль тут играет хлорофилл, ведь растительные клетки зарождаются, делятся и отмирают со скоростью, принципиально отличной от клеток животных.

Подробное, тяжелое для восприятия «сторонним» читателем объяснение своей теории Б. В. Болотов дает в своей книге «Здоровье человека в нездоровом мире» [7]. Приведенная только что попытка объяснить более понятным языком, как видим, лишь добавила ей фантастичности звучания. Растительные клетки в организме животного, которые не выживут лишь в одной среде — кислой. хлорофилл вместо гемоглобина. — степень невероятности таких рассуждений в миллионы раз превосходит все приведенные доселе концепции с колониями паразитов, не так ли? Подумаешь, какие-то одноклеточные.

Прежде всего, нужно уточнить, что Б. В. Болотов при описании подобных преобразований опирается на свою собственную, альтернативную менделеевской таблицу химических элементов и законов их превращений. А в ней возможны многие реакции, о вероятности которых официальная наука химия, скажем прямо, и не догадывается. Но подразумевающее нечто подобное учение раньше существовало. Речь идет о средневековой науке под названием алхимия и ее главной цели — открытии так называемого философского камня, способного превращать абсолютно любые вещества в золото. Вот, собственно, похожий принцип заложен и в системе «изостеров» Б. В. Болотова, являющегося, с этой точки зрения, самым современным последователем учения Никола Фламеля (богослов и мистик, который заложил основы алхимии).

Более того, рекомендации Болотова по поглощению всевозможных квасов, квашеных овощей и фруктов, кислых соков, Сахаров и уксуса пригодными к употреблению видами кислот не ограничиваются. В частности, при раке желудка, по Болотову, крайне полезно готовить и пить слабый раствор соляной или борной кислоты.

А теперь взглянем на факты. Если отставить в сторону все сомнительные эксперименты с кислотами, эта диета наверняка избавит пациентов, страдающих различными расстройствами работы желудочно-кишечного тракта, от большинства их проблем. Особенно полезна она будет для людей с пониженной кислотностью желудка и связанным с нею хронически плохим пищеварением. Людям с подобной врожденной аномалией секреции часто не рекомендуются сильные медикаментозные способы ее регуляции, поэтому питание по Болотову для них может стать одним из самых естественных и безопасных решений. Язвенникам следует предварительно проконсультироваться с врачом, поскольку результат применения терапии Болотова будет сильно зависеть от этиологии язвы. Но в целом система весьма неплоха по своему оздоровительному потенциалу. «Вкрапления» же наподобие квасов на основе чистотела, аконита и барвинка (есть у него рецепты и таких) послужат отличным дополнением к естественной химиотерапии в случае наличия злокачественных новообразований.

Главный аспект безопасности данного способа профилактики состоит, как и во всех предыдущих случаях, в присутствии у последователей здорового критицизма и умения отличать отдельные эксцентричные проявления личности автора (кто же ими не грешен, в конце концов?) от действительно накопленных и переработанных им приемов врачевания.

Ну и напоследок еще один любопытный универсальный способ профилактики любых болезней. Любопытен он в качестве небольшой зарисовки западноевропейского подхода к проблеме взаимосвязи между общим эмоциональным настроем человека и состоянием его здоровья. Практикующие в онкологии специалисты особенно часто отмечают, что у больных, не теряющих оптимизма и позитивного настроя в ходе терапии, выздоровление в целом проходит лучше, ремиссия сохраняется дольше, а рецидивы случаются реже. Дурно истолкованное, это соотношение пытаются использовать и в отечественной медицине — через сокрытие от пациента плохих новостей о ходе его болезни. А американка Луиза Хей создала по поводу этой закономерности целую теорию, основанную в том числе на постулатах учения йоги и европейской метафизики.

Согласно Л. Хей, любое заболевание какого бы то ни было органа или части тела имеет свою причину — да не медицинскую, а психологическую. Негативные переживания вроде страхов, обид, ненависти и проч. «осуществляются» не только в душе, ной в теле человека (через соответствующие гормональные всплески в крови и весь комплекс отдаваемых мозгом команд). И каждый раз, когда это происходит, отрицательной направленности импульсы послушно направляются мозгом в тот орган, с которым наиболее тесно связан конфликт. К примеру, если человек не хочет видеть ужасов войны вокруг себя или, в более простом изложении, не желает замечать каких-то травмирующих его психику аспектов жизни, он рано или поздно либо ослепнет, либо заработает себе опухоль сетчатки, либо разовьет катаракту. И так — по каждому заболеванию [8]. Поэтому профилактика любых болезней состоит, как и в медицине, из предотвращения причины прежде, чем наступит следствие. Уточним сразу, что рак, согласно учению Хей, является «преобразованным» чувством обиды, поэтому люди более злопамятные и обидчивые находятся определенно в группе риска по злокачественным новообразованиям.

Ну а профилактика и одновременно терапия всех уже имеющих место и потенциальных болезней заключается, по методу Хей, в позитивном отношении к людям и обстоятельствам, в умении прощать и преодолевать застарелые конфликты души. Разве не интересный сплав метафизики с христианским гуманизмом и чисто американским позитивизмом? Если говорить о концепции Л. Хей всерьез, то она, несомненно, либо недостаточно универсальна, либо к медицинским проблемам имеет отношение, все-таки меньше, чем к духовным. В противном случае на кого же это успел так обидеться с первых часов своей жизни ребенок, больной лейкемией или, допустим, неуклонно «молодеющим» диабетом? И, видать, сильная была обида, раз он, едва выбравшись из детской кроватки, сразу попал на больничную койку. Темне менее она, пусть и по-своему, отображает очень важные жизненные принципы и предлагает достаточно простые ивтоже время эффективные способы поддержания соответствующего выздоровлению расположения духа.

Вовремя пройти обследование! Но какое?

Первое же словосочетание, которое словно само собой напрашивается рядом со словом «профилактика», — это «здоровый образ жизни», ведь так? Конечно, куда ж без него. Увы, наверное, не осталось уже на земле людей, которые все еще пребывали бы в заблуждении, что этот довольно обширный комплекс мероприятий обеспечивает хотя бы номинальную защиту от рака. Весь мир бросает курить, а смертность от рака легких отчего-то все не снижается. Да этого и следовало ожидать: канцерогенность табачных смол, конечно, никто не отменял, однако и наследственную предрасположенность к развитию рака — тоже. Будет ли пациенту легче умереть не от рака легких, поскольку он не курит, и не от рака желудка, поскольку он не пьет, а от рака простаты? Едва ли. По логике самих ученых, здоровый образ жизни повышает общее ее качество, но все прочие прогнозы оставляет на прежнем уровне. Несмотря на красивые заявления врачей, самому себе лгать — дело неблагодарное: здоровый образ жизни не является профилактикой рака ни в целом, ни в частности.

Своевременно проведенный анализ крови, гистологическое исследование соскобов, смывов и мазков и анализ на онкомаркеры — абсолютно все эти методы имеют свою специфику при трактовке результатов. Об этом не следует забывать. Единственным стопроцентным гарантом наличия у человека онкологического заболевания служит наличие включений обыкновенных, неизмененных клеток костного мозга в его крови. Это — однозначный симптом рака костного мозга, за которым очень скоро последуют все остальные. Как уже упоминалось, недвусмысленный диагноз врачи ставят и при обнаружении онкомаркеров ПСА (простата специфичного антигена), РЭА (раково-эмбрионального антигена) и Tumor М2-РК.

Все же прочие показатели поводом для паники еще не являются. В то же время их не стоит вовсе игнорировать, особенно при подтверждении после повторного анализа. Наличие высоких показателей онкомаркеров или масштабные изменения состава крови в любом случае означают проблему, и крайне серьезную. У этого типа исследования есть всего одно, зато, что называется, «железное» преимущество перед остальными: лабораторные тесты единственные способны отмечать наличие патологического процесса на той стадии, которую не сможет отобразить ни один из прочих методов диагностики. Стадия эта — предрак — самая первая, означающая, что где-то в организме появилась и стала делиться некая злокачественная клетка.

Предрак, как уже было сказано, подразумевает некое заболевание хронического или спонтанного характера, которое чаще и определеннее остальных указывает на возможность злокачественного перерождения клеток. Пациенту, у которого оно было отмечено и устранено, рекомендуется в течение последующих нескольких лет проходить профилактическое обследование дважды в год. По истечении пятилетнего периода частоту таких осмотров допустимо снизить до раза в год. Какие процедуры при этом подразумеваются? В зависимости от локализации вызывающего тревогу процесса, но чаще всего — лабораторные анализы мазков, эндоскопия и МРТ.

Сначала перечислим все известные нам диагностические методы заново, поскольку здесь опять придется вспомнить именно о них со всеми их проблемами. Какое отношение имеет одно к другому? Самое прямое, ведь причин происхождения рака ученым до сих пор выявить не удалось. Следовательно, предотвратить возникновение опухоли они не могут. Могут только попробовать обнаружить ее на сравнительно ранней стадии и остановить, пока это еще возможно.

Итак, УЗИ, эндоскопия, КТ, МРТ представляют наиболее универсальные способы обследования — то есть их можно успешно использовать при осмотре очень большого количества органов и областей тела. Более узко специализированы ангиограмма, все виды лабораторной диагностики, маммография, ПЭТ и рентген. В них, напомним, контрастное вещество или изотоп вводятся с «прицелом» на один определенный участок, процесс, орган. У рентгена есть его «общий» вариант — КТ, маммография рассчитана исключительно на снимок молочной железы, а лабораторная проба, включая биопсию, естественно, может быть взята лишь в крайне ограниченном количестве мест. И чем точнее будет это место обозначено предыдущим тестированием, тем лучше для пациента.

Пока речь идет только о профилактике, логика подсказывает, что выбор универсальных процедур для осмотра должен зависеть как минимум от нескольких факторов. Например, от степени безопасности метода, показателей региональной заболеваемости каким-то определенным видом рака (то есть общий осмотр на предмет наличия какого-то из «тройки лидеров», а остальное — факультативно), разработки вариантов для наиболее многочисленных групп риска. При таких условиях будет соблюдена системность подхода, сведены к минимуму риски для населения, обеспечена четкая слаженность всех этапов осмотра и т. д. Хорошо, допустим, никто не идеален и учет большинства этих элементарных принципов чересчур обременителен и экономически, и структурно. Тогда выбираем по единственному, но главному критерию — безопасности. И — о, чудо! — во всем мире именно так ранняя диагностика и построена! Львиная доля рутинных общих осмотров приходится на МРТ. Вторая наиболее рекомендованная методика осмотра — это маммография, а третья является совершенной новинкой для онкологии — прививка от рака шейки матки.

Степень безопасности МРТ, как уже говорилось выше, напрямую зависит от наличия в теле пациента металлических протезов любого свойства, а также кардиостимулятора. Есть протез — нет МРТ. Стоимость одного магнитно-резонансного обследования в России колеблется в пределах 5000 руб. И едва пациент слышит эту сумму, у него возникает закономерный, подсказанный пониманием состояния своего бюджета вопрос: а какова степень гарантии, что MP-томограф не пропустит ни единой группки «злонамеренных» раковых клеток? То есть что он получит в обмен на эту сумму?

Скажем сразу, что в развитых странах медицинская профилактика отнюдь не бесплатна с формальной точки зрения, а более того, очень дорога. Но пациенту она тем не менее обходится в копеечные суммы, а все прочие расходы берут на себя страховые компании, работодатели и, в некоторых случаях, государство. Вот причина, по которой о недостаточной эффективности абсолютно всех видов диагностики там говорить не принято. В этом нет надобности, поскольку при малейшем подозрении на рак по результатам одной из них пациента совершенно безболезненно для его кошелька отправят тут же на дополнительное тестирование. Зато в странах развивающихся, где так часто больные умирают по причине финансовой невозможности оплатить лечение, об этом необходимо говорить в обязательном порядке.

Магнитно-резонансный томограф, работая в обычном режиме, делает сотни снимков тела подряд и под разными углами. Большинство опухолей на I стадии имеют диаметр до полутора сантиметров. (Для наглядности — это размер фасолины в длину.) В половине случаев опухоли разрастаются до больших размеров только к началу IV стадии. Нельзя сказать, что зафиксировать даже очень маленькую опухоль с помощью MP-томографа вообще не получится. По идее, скорость прохождения скамьи с пациентом сквозь кольцо сканера отрегулирована по отношению к скорости вращения ядер и частоте съемки оптимальным для этого образом. Но вероятность пропустить ее на всех них сразу гораздо выше вероятности «засечь» хотя бы на двух — вот о чем речь. И так томограф может «проглядеть» новообразования в легких, желудке, тонком кишечнике, сердце. Снимки костей, почек, печени, желчного пузыря ему в принципе сделать не удастся, поскольку молекулы кальция для него непроницаемы, а выводящие органы нередко содержат камни с его включениями.

А теперь представим себе, скажем, мелкоклеточный рак легких (опухоли вообще нет, есть только немного другие на вид ткани, расположенные «островками») с метастазами в позвоночник. Метастазы, согласно классике опухолей этого типа, расположены где-то в районе седьмого позвонка. И что из этого покажет томография? Да ничего — вот и весь ответ. До момента, пока у пациента не начнутся сверлящие боли из-за прорастания злокачественных клеток в спинной мозг или кровавый кашель, он может МРТ проходить хоть каждый месяц — все равно проблему определят только симптоматически и незадолго до финала.

А рекомендация делать ежегодную маммографию необъяснима вообще ни с какой точки зрения. Это — тот же рентген, с только чуть-чуть меньшей интенсивностью излучения. Единственное допущенное онкологами в качестве профилактического исследование на основе рентгеновских лучей, которое последние пару десятков лет медленно, но уверенно вытесняет УЗИ-диагностика. Не секрет, что до 35 лет проводить маммографию бессмысленно: информативность снимков не превышает информативности осмотра вручную. К тому же с каких это пор рентген «приспособился» различать новообразования мягких тканей лучше, чем ультразвук и магнитный резонанс, если уж на то пошло? В официальном заявлении Института рака (США) еще за 2003 год недвусмысленно говорится, что воздействие радиации относится к числу факторов развития рака молочной железы. И это по факту доказательства в 2002 году группой немецких ученых, что Х-лучи активируют мутагенный фактор в клетках молочной железы.

Так для чего, спрашивается, маммограмма нужна каждой женщине? Наверное, для того, чтобы, если рака все ждут, а он все не появляется, «поторопить» его — так, что ли?

Остается только такое объяснение, потому что чисто технически рак груди выявить и лечить на ранней стадии проще, чем какой-либо другой. Во-первых, грудь отлично доступна для прощупывания и внешнего осмотра, что, между прочим, частенько используется помимо онкологов продюсерами порнофильмов. Во-вторых, это один из немногих видов опухоли, на ранних стадиях прекрасно поддающихся лечению гормонами. Наконец, даже ее резекция переносится тяжело лишь психологически, так как с хирургической и восстановительной точки зрения эта операция — одна из простейших. Тут нужно работать совершенно в другом направлении: популяризировать самостоятельные осмотры, объяснять разницу между симптомами мастита (ох, как часто женщины путают его с опухолями!) и рака, доводить до сознания готовых даже умирать — но красивыми! — девушек и женщин, что вырезать ничего не придется, если все сделать вовремя… С проблемой рака груди связана целая вереница «узких» мест, но большая и наиболее тяжелая для профилактики их половина находится вовсе не в области диагностических техник и хирургии.

Ни одна сфера биологической жизни человека не окутана таким количеством древних предрассудков, как половая. И в частности, та ее часть, которая касается здоровья репродуктивных органов. Ведь это была не шутка по поводу смерти за красоту — с такими вещами не шутят. Множество женщин не отдает себе отчета ни в том, что на последних стадиях опухоли на груди в любом случае появляются некротические язвы, ни в том, что рак груди тоже метастазирует — и метастазирует туда, откуда его уже не «достать». Любой онколог подтвердит, что треть его пациенток дожидалась последних стадий дома, убежденная, что удалить грудь «всегда успеется». А половина мужчин уплотнения в мошонке или увеличение яичек в размерах приписывала к числу личных достоинств. Дай откуда им в самом деле было знать, если подавляющее большинство не занятых непосредственно в онкологии людей полагает, что злокачественная опухоль начинает нестерпимо болеть с первых дней появления?

И потом, по поводу маммографии: помимо этой процедуры, рекомендованной к проведению ее после 40 лет ежегодно, уже достаточно давно (около 20 лет) во всех странах постсоветского пространства введена обязательная флюорография с частотой один раз в полгода. Связано это требование с крайне высокой для современного мира заболеваемостью туберкулезом среди населения. Локализация у обеих процедур одинаковая — и так ли уж важно в случае с пациентками, что в маммологии используется рентген «помягче», а в профилактике туберкулеза — рентген «пожестче»? Одно плюс другое (напомним, этот фактор риска актуален только по отношению к женщинам) способно спровоцировать целый ряд новых проблем со здоровьем. Так не разумнее ли все-таки начать не с внедрения регулярных осмотров, а с повышения элементарной медицинской грамотности населения? А впрочем, о чем это мы уже, если маммография в среднем стоит около 1300–1700 рублей, а УЗИ — пока только в пределах 1000–1300 рублей.

А в совокупности все это означает следующее: сколько ни заплати денег за гарантию, что опухоль найдут в еще операбельной стадии, гарантии здесь никакой нет и быть не может. В относительно благополучной Европе используются по максимуму и регулярно самые передовые методы диагностики, да еще и часто в сочетании друг с другом. А результат? И «у них», и «у нас» смертность от рака «наступает на пятки» атеросклерозу год от года чувствительнее и темпы сбавлять не собирается. Так каков смысл представлять новые неэффективные методы диагностики взамен старых неэффективных? А только в стоимости услуги он и заключается — больше ни в чем. Ах, да, и в чисто наглядной эстетичности подхода. Одно дело — простая скамья с обычной, неприятно радиоактивной трубкой, по итогам работы которой можно посмотреть всего лишь на мутно-серый плоский снимок собственной ноги или легкого. Любопытно, конечно, но только в первый раз. И сравнить это с почти часовой «эпопеей» внутри белоснежного, сверкающего цилиндра томографа, после которой пациенту могут выдать цветной, даже часто трехмерный снимок… Да для не вооруженного научным знанием обывательского глаза эти две процедуры даже сравнивать нельзя!

Увы, никаких иных преимуществ дорогие методы перед дешевыми не имеют. Цена здесь формируется вовсе не из параметров качества, а из параметров относительной безопасности и высокой стоимости самой технологии. Когда врач убеждает пациента в обратном — он лжет.

Как видим, в профилактических технологиях определить для себя ориентиры удивительно просто — анализ крови и анализ на онкомаркеры, при всех их недостатках, и поныне остаются самыми объективными показателями хотя бы той трудноопределимой границы, за которой отмечается начало злокачественных изменений. Ибо стадию, на которой сработают они, не смогут отобразить никакие из существующих способов визуализации изменений. Это — самые первые «сигнальные огни», срабатывающие в самом организме. А проходить ежемесячную маммографию, ежедневную МРТ и поочередное УЗИ всего тела раз в полгода будет равноценно погоне за миражами — бессмысленно и крайне затратно по времени и по средствам. И если это называется экономией на своем здоровье — пусть будет так, поскольку при разговоре о раке гораздо разумнее иметь возможность обследоваться чаще, чем обследоваться дороже.

Вакцинация от рака — спасение или очередная фармакологическая афера?

И наконец новинка. Поклонники вирусной теории происхождения рака, учитывая, что теория эта насчитывает уже едва ли не сотню лет, не сидели все эти годы сложа руки. Правда, вакцинироваться на данный момент возможно только против рака шейки матки.

В Соединенных Штатах Америки в 2006 году получила официальное одобрение Управления по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов (Food and Drug Administration, FDA) вакцина под торговым названием «Гардасил». Выпускает ее — с тех пор и поныне — компания Merck&Co. Данный препарат предназначен для профилактической иммунизации против четырех штаммов вируса папилломы человека. А в 2007 году «Гардасил» уже разрешили к применению в 80 странах мира, большинство из которых входят в Евросоюз. Одновременно с ним увидел свет аналогичный препарат «Церварикс» производства компании GlaxoSmithKline. Правда, последний формирует иммунитет лишь от двух наиболее распространенных штаммов.

Вообще говоря, папиллома — это бородавка, коих на каждом человеке встречается достаточно. То есть этот вирус принадлежит к числу крайне распространенных, и некоторые его штаммы способны размножаться не только в поверхностных слоях кожи, но и на слизистых оболочках различных органов, в том числе половых. Похоже, уже только из этих двух строчек автоматически следует вывод, что вариантов вируса папилломы явно больше десятка, даже если он мутирует в пять раз реже, чем грипп. На самом деле их за сотню, а тех, которые нас нынче интересуют, — около сорока.

Просим покорнейше извинить, но все же: каков смысл платить три рекомендуемых раза по 6000 руб. (всего 18 000 руб.) за 10 % вероятности из 100? Ровно за десять процентов! Или, если выразить те же числа по-другому, выходит, по 4500 рублей за каждый штамм? Держим пари, в Книге рекордов Гиннесса вирус папилломы человека уже может претендовать на звание «самая дорогая инфекция в мире»!

«Церварикс», к слову сказать, ненамного дешевле — около 5000 рублей. И все те же три инъекции. При этом следует обратить помимо соотношения вероятности и «невероятности» внимание еще на некоторые нюансы. Первый состоит в отсутствии данных клинических испытаний о влиянии обоих препаратов на ход беременности и репродуктивную функцию женщин вообще. Обе вакцины тестировались всего по два года (российское законодательство, для сравнения, требует не менее пяти). Об этом предупреждают сами производители, поэтому далеко ходить не надо — достаточно лишь внимательно прочесть всю сопровождающую препарат документацию. И потом, испытания эти проходили крайне интересным образом. Частично их особенности были привнесены, конечно, элементарной медицинской этикой. Но если оставить этику в покое, выяснится, что они (особенности) могли оказать весьма существенное влияние на показатель результативности, полученный в итоге испытаний.

Если рассуждать логически: что может служить показателем действенности какой-либо вакцины? Верно, отсутствие случаев заболевания членов вакцинированной группы тем недугом, против которого они были привиты.

А как организовать такую или хотя бы подобную проверку, если заболевание это — рак? Тот самый, развивающийся в периоде от 5 до 25 лет? Производитель «Гардасила» вышел из положения своеобразно и не вполне научно. Он включил в свои обширные контрольные группы женщин в возрасте от 18 до 26 лет, имевших (не более четырех партнеров на момент прививки) и не имевших половые связи с мужчинами. Часть испытуемых уже была инфицирована вирусом, а часть — нет. Женщины, имевшие на момент вакцинации вирусную инвазию, подбирались по принципу наличия вызванных ею предраковых состояний — аденокарцинома шейки матки и цервикальная внутриэпителиальная неоплазия различных стадий сформированности. В дальнейшем контрольные группы тестировались только на выработку иммунных антител…

Оно и немудрено, что зафиксировать в качестве результата улучшение состояния больных не представлялось возможным, ведь компания-производитель определенно настаивает на том, что вакцина от вируса папилломы не является средством лечения ни одного из вызываемых вирусом заболеваний, включая рак. Следовательно, клинические испытания и не могут отражать ее эффективность в предотвращении рака. Для этого и понадобился бы этически сомнительный шаг с последующим (после успешной прививки) инфицированием изначально здоровой и привитой девушки вирусом папилломы и последующим «созерцанием»: наступит какое-то предраковое состояние аль не наступит?

Идем дальше. Тестирование компания «Мерк», стало быть, проводила на девушках от 18 лет, а вакцинироваться сейчас рекомендует детям и подросткам от 9 до 17. Понятно, что таково одно из условий стопроцентной эффективности вакцины: прививка здорового организма якобы защитит от заболевания при попадании носителя в организм. И все же правда, что ли, девочкам с еще даже не сформированными вторичными половыми признаками необходима прививка от вируса, передающегося половым путем и опасного лишь в случае нарушений работы иммунной системы организма? Пока данные испытаний на детях и подростках этого возраста отсутствуют (они не проводились!), какое право имеет производитель давать подобные рекомендации? Никакого. Эту вакцину нельзя применять тем категориям пациентов, по которым отсутствуют как показания, так и противопоказания. Невзирая ни на какие рекомендации производителя.

Подробнее выводы ученых по поводу степени изученности прямой эффективности препарата, его побочных воздействий и данных о его безопасности можно прочесть в нескольких публикациях. Приведем две из них, представляющие собой наиболее систематизированные попытки освещения вопроса:

1. Reisinger К. S., Blocks. L., Lazcano-Ponce E. et al.: Safety and persistent immunogenicity of quadrivalent human papillomavirus types 6,11,16,18 L1 viruslike particle vaccine in preadolescents and adolescents: a randomized controlled trial. Pediatr. Infect. Dis. J 2007; 26: 201-9;

2. Rambout L., Hopkins L., Hutton B. et al.: Prophylactic vaccination against human papillomavirus infection and disease in woman: a systematic review of randomized controlled trials. Can. Med. Assoc. J 2007; 177: 469-79.

К сожалению, переводов этих статей, вышедших в канадских весьма авторитетных научных изданиях, на русский язык пока нет. Впрочем, существует вероятность, что вскоре они появятся, поскольку буквально в 2010 году Федеральным центром гигиены и эпидемиологии Роспотребнадзора Российской Федерации была принята новая «Модель региональной программы первичной профилактики рака», включающая меры по добровольной вакцинации населения от рака шейки матки. В России для вакцинации доступны оба препарата — и «Гардасил», и «Церварикс».

Но вернемся к вопросам безопасности «новинок». Вообще говоря, ситуация с их эффективностью только при условии иммунизации до заражения «немного» противоречит всей логике человеческого иммунитета. Значит, если больному раком искусственно ввести в кровь препарат из активных Т-лимфоцитов, ремиссия его опухоли наступит. А если путем вакцинации успешно вызвать выброс в кровь антител к клеткам рака шейки матки, не наступит даже малейшего улучшения — будь то предраковая эрозия или уже полноценная опухоль? Когда специалисты утверждают, что какой-то вирус может провоцировать злокачественное перерождение клеток, они имеют в виду присоединение ДНК вируса к ДНК самой клетки, изменяющее ее генетическую «программу». Этот процесс сам по себе означает, что вирус стал частью клетки. И тимус вырабатывает Т-киллеры специально для того, чтобы убивать зараженные клетки вместе с «заразой». Если иммунитет человека работает достаточно хорошо, чтобы выработать антитела к вирусу папилломы, эти антитела неизбежно «атакуют» те клетки, в которых его найдут. Или по крайней мере замедлят его распространение.

Таким образом, либо эта вакцина должна косвенно, но существенно улучшать состояние подобных больных, либо она — не вакцина, поскольку никаких антител благодаря ей не вырабатывается. Третьего варианта здесь быть не может. А поскольку это так, возникает еще один закономерный вопрос: в эти ампулы случайно не налит простой физраствор?

Впрочем, нет. Вероятность подобного сценария почти нулевая. Скорее всего, все эти «строжайшие» правила вакцинации, без которых «результата не будет», объясняются тем, что результата не будет и так.

Напомним, шансов получить результат у всех вакцинированных — не более десяти из ста. Переведем на русский: приблизительно такова же вероятность заболеть именно раком шейки матки, а не каким угодно другим видом рака. По частоте случаев заболевания раком среди женщин уверенное лидерство держит рак молочных желез — и это при том, что умирают женщины чаще всего и вовсе не от рака, а от сердечно-сосудистых заболеваний… Дай сама взаимосвязь между наличием у пациентки рака шейки матки и участием в его развитии именно вируса папилломы установлена статистически только в 70 % всех случаев. Остальные 30 % относятся к другим штаммам и случаям, когда рак никоим образом с инфекцией не связан. А теперь, если сложить все коэффициенты вероятности вместе…

Но к чему хвататься за калькулятор лично, если все цифры давным-давно подсчитаны экспертами? Доктор медицинских наук, эпидемиолог из Канады Эбби Липпман (Abby Lippman) в современном научном мире представляет сторону ученых — наиболее ярых противников и «Гардасила», и «Церварикса». В своей совместной с целым коллективом авторов работе «Вирус папилломы человека, вакцины и женское здоровье» [9] она приводит исчерпывающие подсчеты ожидаемой эффективности — в значении абсолютной неэффективности — этой вакцинации. Притом эти ее данные сформированы согласно медицинским стандартам развитых стран Евросоюза, где злокачественные опухоли шейки матки и без того определяются чаще всего на ранних стадиях. А происходит такое «чудо» благодаря не вакцине, а регулярным осмотрам и сопровождению их так называемым паи-тестом (цитоморфологическое исследование по Папаниколау). В этих странах, в отличие от менее развитых, еще сравнительно высоки шансы получить хотя бы номинальный эффект — просто по факту сочетания вакцинации с регулярными осмотрами в клинике!

Особое внимание при обсуждении точности и полноты данных по вакцине «Гардасил» (она более распространена и чаще рекомендуется, чем «Церварикс») следует обратить еще на один аспект. Компания «Мерк» не имеет и не предоставляет уже много лет подряд никаких сведений о совместимости своего продукта с другими препаратами и в особенности вакцинами. Кроме одной — против гепатита В. Момент очень важный, поскольку сочетаемость с другими препаратами была, есть и будет краеугольным камнем в вопросе оценки безопасности любого фармацевтического средства. К сожалению, на свете не существует ни одного человека, который хотя бы раз в жизни не был вынужден прибегнуть к помощи лекарственных препаратов — и неважно, натуральных или синтетических. Поэтому реальность такова, что без этих данных применение вакцины на людях попросту недопустимо и может приводить к случаям летальных исходов.

По итогам всего сказанного выше уже можно сделать некоторые выводы. Прежде всего, оценить, насколько эти вакцины эффективны — то есть помогают предотвратить развитие рака шейки матки, — в действительности не представляется возможным. Таких данных не существует. А это значит, что 18 000 рублей в данном случае могут быть заплачены вообще просто так, без каких бы то ни было гарантий. Косвенные результаты их применения — как ближайшие, так и отдаленные по времени — неизвестны. Взаимодействие с другими препаратами, включая стандартные прививки из списка Минздрава, неведомо никому. Эту вакцину нельзя колоть взрослым — не то что детям!

Но это был, однако, вопрос узко по эффективности. О безопасности было сказано лишь, что фармакологические свойства препаратов не изучены, а потому могут, в потенциале, приводить к самым разным последствиям, включая аутоиммунные, аллергические, спонтанные реакции, обострения и смерть. Например, доктора Э. Липпман, на которую мы уже ссылались выше, крайне беспокоит полностью генномодифицированное происхождение основных действующих компонентов вакцины. Сама же компания-производитель, напротив, рассматривает абсолютную «искусственность» препарата как дополнительный аргумент ее безопасности.

То есть что теоретически имеет больше шансов спровоцировать «бурную» реакцию иммунной системы — обычный «убитый» вирус или сконструированный с помощью генной инженерии белок, похожий на белок живого вируса как две капли воды?..

Однако тут возможна и другая точка зрения. Вспомним, что один из основополагающих факторов перерождения и деления раковых клеток — это мутация их ДНК. Во-первых, неизвестно, как поведет себя реконструированная молекула в тканях конкретно взятого организма. Никто не знает и не может знать, каковы практические возможности такой молекулы по сравнению со стандартным, явно мертвым, вирусом. Они ведь могут оказаться значительно большими, чем у неактивных телец (говоря образно, в то время, как одни уже были убиты и воскреснуть вряд ли сумеют, вторые никогда и не умирали). Во-вторых, не поддается прогнозированию и взаимодействие искусственных белков с «натуральными» вирусами в момент их встречи, допустим, когда после вакцинации произошла попытка заражения. В-третьих, не следует забывать о том факте, что генномодифицированные продукты питания уже были признаны во всем мире опасными для здоровья и запрещены к употреблению. Так стоит ли после всего этого добровольно вводить в организм дополнительный возможный канцероген с неизученными свойствами и потенциалом? Да еще и относящийся к ряду продуктов, высокая способность которых к мутациям была косвенно подтверждена и признана во всеуслышание?

Компания «Мерк» ранее уже успела запятнать свою репутацию производством смертельно опасных для здоровья людей, не проверенных препаратов. Против ее вакцины от артрита под названием «Виокс» (Vioxx) в 2010 году было вынесено судебное решение, подтвердившее осложнения с летальным исходом, которые этот препарат оказывает на сердечнососудистую систему. За время применения «Виокса» от его инъекций погибло более 100 000 граждан США. Высоковата, однако, смертность, не правда ли? Но еще любопытнее то, что сейчас дело по «Виоксу» находится на апелляции.

При этом, справедливости ради, с момента выпуска «Гардасила» прошло слишком мало времени, чтобы говорить о негативных его воздействиях на организм вакцинированных с однозначной уверенностью. Критики вакцины в том числе вынуждены основывать свои аргументы на существующей в данное время информации по ней, которую предоставил или не предоставил сам же производитель. Ни одно самостоятельное исследование, даже если его и запустить по добровольной инициативе ученых — противников вакцинации, — не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть изначальных предпосылок раньше, чем правда сама выплывет наружу.

Объективно, с 2007 года в Соединенных Штатах Америки официально были подтверждены 18 фактов смертей, наступивших в результате вакцинации. Цифра 36 на данный момент не доказана, мнения по ее достоверности расходятся, поскольку являются только мнениями, а не результатом дотошной экспертизы. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) и Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов (ГОД) продолжают рекомендовать данные продукты к использованию, так как их эффективность по предотвращению заражения вирусом папилломы равна как минимум 14 % потенциального снижения заболеваемости. Говоря проще, программа пока считается рентабельной, а сами препараты — приемлемо безопасными. Ну разумеется, ведь если ею вакцинировали по преимуществу девочек до 15 лет, проверять, сколько из них заразилось-таки папилломой половым путем, можно начинать только сейчас!

Существуют отнюдь не малочисленные, но вряд ли доказуемые научным путем утверждения родителей, что их вакцинированные дочери заработали «благодаря» новому детищу фармацевтического гиганта системные расстройства иммунитета. Однако они имеют абсолютно равные шансы оказаться как медицинской правдой, так и одним из последствий имевшего место недавнего скандала. Относиться к ним с известной долей скептицизма не просто можно, но нужно. Тем более спектр реальных или выдуманных последствий вскорости грозит расшириться, и намного. Ведь последнее время компания — производитель «Гардасила» рекомендует еще расширить сферу применения своей «супервакцины ото всего на свете».

Нет-нет, кроме шуток: у препарата с не доказанной толком даже целевой эффективностью появились, откуда ни возьмись, новые «целебные» свойства! Оказывается, «Гардасилом» следует прививать не только девочек, но и мальчиков! Как, у них нет шейки матки, рак которой провоцирует папиллома? Вот незадача. Но не беда, поскольку у них зато есть возможность быть носителями (то есть разносчиками) канцерогенного вируса и вероятность заболеть, по аналогии с девочками, раком простаты, прямой кишки, полового члена! А ведь вакцина универсально эффективна против всех анально-генитальных штаммов! И против каких-таких «всех», если против четырех из сорока, — неясно.

Тем не менее разве же не чудо, эта вакцина?

Так что, говоря об этом виде вакцинации всерьез, она от начала и до конца построена по принципу очередной фармацевтической «пустышки», значимый эффект от которой сможет увидеть только производитель препарата — на своих банковских счетах. Видимость «определенности» требований к вакцинации скрывает под собой неприглядную правду о полной ее бесполезности. Даже показания по возрасту были, судя по всему, высчитаны не на основе оптимальных условий для иммунизации, а исходя из простой «житейской прикидки». Сопоставим: если срок действия вакцины ограничивается шестью годами (после необходимо вакцинироваться повторно), а инъекцию делают девятилетним девочкам, в следующий раз им как раз придется прививаться в 15–16 лет. Вообразим себе теперь среднестатистические сроки начала подростками половой жизни в современном мире. Только без притворного ханжества — это и есть возраст от 15 дов лучшем случае 17 лет. Так «на когда» производитель назначает время угасания иммунитета от вакцины? Правильно, аккурат на момент возникновения первой вероятности заразиться папилломой половым путем! Ясно, что расчет приблизительный, однако уже в ближайшем будущем он позволит компании с блеском забраковать и проигнорировать больше половины грядущих исков. А предсказать их появление, учитывая описанную выше безалаберность первичных испытаний вакцины, не составляет труда — тут, как говорится, и к гадалке не ходи.

Объяснение же причин, по которым непроверенный, потенциально неэффективный и опасный препарат мог быть лицензирован и допущен к применению в развитой, социально благополучной стране, не станет ни для кого открытием. Прежде всего, в европейском законодательстве в области здравоохранения есть один огромнейший, едва ли не фатальный промах. Он ежегодно приводит к выведению с рынка нескольких препаратов по причине наносимого ими вреда здоровью, но отчего-то до сих пор устранению не подвергся.

Промах этот состоит в том, что западноевропейскому производителю для получения лицензии на выпуск лекарственного средства достаточно лишь успешно пройденных тестов на безвредность его основного компонента. То есть, как в случае с «Гардасилом»: эпидемиолог Э. Липпман может сколь угодно вопрошать компанию «Мерк» о результатах на совместимость с другими вакцинами — они ей отвечать не обязаны. И не обязаны не просто так, а согласно закону. Вот каким образом там вполне может получиться, что человек приходит с аллергической сыпью к врачу, не закончив и половины курса новоявленных витаминов в капсулах. Очень просто: в этих витаминах дозировка может оказаться превышающей суточную в десятки раз — так, как будто данный препарат для потребителя является единственным источником витаминов. По причине учащения таких случаев все страны Евросоюза, кроме Великобритании, постепенно перешли на выдачу обыкновенных профилактических «шипучек» только по рецепту!

Напротив, в российском законодательстве — во многом наследнике советского — подобная небрежность исследований попросту недопустима. Общеукрепляющие и профилактические препараты отечественного производства действительно безопаснее импортных, и их можно принимать без назначения врача, не рискуя заработать гипервитаминоз. А потому укоренившееся во многих умах представление, что «там» всегда и все лучше, чем «здесь», мягко говоря, ошибочно и происходит исключительно от недостаточной информированности.

Мы говорим о таких, казалось бы, мелочах, только чтобы подчеркнуть, что понятия коррупции и злоупотреблений властью в развитых странах ничуть не менее актуальны, чем в странах с отстающей экономикой. Просто там большинство схем получения сверхприбыли реализуются несколько иначе. Концерн «Мерк» задействовал не совсем медицинские и дорогие способы рекламы и быстрого распространения вакцины исключительно в расчете на то, что эти расходы окупятся ему фантастически быстро. Неважно, сработает ли тут страх перед смертельным заболеванием, желание ли быть «на гребне» нового веяния (а это американской нации более чем свойственно — технологиям они доверяют безотчетно) или еще что…

И они ему действительно окупились, вероятнее всего, в первый же год продажи. Поскольку последствия применения любой вакцины — независимо от уровня ее качества — достаточно сильно отсрочены во времени, это был беспроигрышный многоуровневый расчет. И он однозначно включал в себя максимум вероятных негативных последствий. Так что, даже если результаты первой вакцинации окажутся в корне провальными, большинства, отрицательных для себя последствий компании, вероятнее всего, удастся с успехом избежать.

Дефект человеческой цивилизации…

Таким образом, пришли мы к тому же, с чего начали. До тех пор, пока природа рака будет оставаться для медицины загадкой, человечество не имеет ни малейшего шанса на победу в борьбе с этим заболеванием. Приемы и методики нетрадиционной медицины, разработанные для этой борьбы, в большинстве своем создаются и работают как чистейшей воды шарлатанство. А наиболее разумно построенные из них относятся, скорее, к вопросу образа жизни человека в целом. Они не всегда совместимы с требованиями жизни в современном обществе и часто дискомфортны для окружающих и самого «последователя», поскольку правила их систематизировались-то сейчас, однако создавались в совершенно другие эпохи и с расчетом на совершенно иные жизненные ценности и бытовой уклад. Да и многолетний компромисс этот, буде кто на него решится, имеет все возможности в итоге не оправдать себя.

Медицине в свою очередь тоже свойственны многие явно общие с «целительской» деятельностью онкодиссидентов приемы. Это и авторитарность мнений врачей, свойственная медицине в целом, но совершенно необоснованная у онкологов. И этически проблемные решения в этой области, не меняющиеся десятками лет. И главное, заметный уклон ее в сторону коммерциализации, создающий еще большее число сложностей там, где их без того достаточно. Последняя черта, обусловленная историей развития общества и науки в целом, способна на практике унести с собой не меньше жизней, чем любой рак. Более того, излишняя зависимость современного здравоохранения от условностей так называемой самоокупаемости приводит к появлению в традиционной медицине решений и методов, сходных с шарлатанскими. Да-да, именно так. А как иначе можно назвать эти рекомендации раз в полгода проходить МРТ, если любому интерну известно, насколько многое способен «проглядеть» томограф? Или — тем более! — возможность самого факта назначения детям прививки от заболевания, которое ни предупредить, ни даже зафиксировать на по-настоящему ранней, клеточной стадии не способна ни одна аппаратура?

Только что сформулированную мысль можно, если допустить ее правильность, развить в двух, несколько отличных друг от друга направлениях. Прежде всего, на ум приходит предположение, что человеческая наука, сама по себе склонная образовывать своего рода нерушимые традиции, и на сей раз просто следует прежнему опыту. Да, времена меняются и появление новых подходов и технологий неизбежно. Но ведь работа онкологов — от древних времен до недавних дней — заключалась в очевидно беспомощном наблюдении за прогрессом злокачественной опухоли, не так ли? По сути, онколог — это единственный специалист, много веков подряд знающий, что все его возможности помочь пациенту сводятся к попыткам хотя бы на время отсрочить его смерть. У них, в отличие от других медиков, даже прогноз выживаемости строится не в значении «вообще» (успешно излечился — значит, проживет еще долго), а в значении «в течение следующих пяти лет». Поэтому только в онкологии могут считаться эффективным лечением радиационное облучение, откровенно ядовитая химиотерапия и прием сильнодействующих наркотиков. Такая аномальная ситуация сложилась не по вине врачей, но она выработала у них профессиональную привычку «не судить» степень безопасности диагностики или лечения слишком строго. В самом деле, если сравнить вред от КТ, которая выявит хоть сравнительно «молодую» опухоль, с вредом от лучевой и химиотерапии, если эту же опухоль обнаружат годом позже. Некая отвратительная доля правоты в их подходе тоже прослеживается, верно?

А другое направление той же мысли к медицине практически не относится.

Существующий набор методов диагностики несовершенен — это правда. Но пока никому доподлинно неизвестно, как предупредить рак, и пока никто не предложил лучшей альтернативы, игра на «важность ранней диагностики» — честная. Ведь случается же, что находят эти едва различимые пока зародыши опухолей! Равно как случается, что и удаляют их с успехом! Этими рассуждениями можно оправдать (до некоторой степени) безразличие и неразборчивость методов, принятых в онкологии за норму лечения. Если подобное вообще подлежит оправданию. Но ни одно, ни другое объяснение, к сожалению, не подходит для случаев с выпуском заведомо неэффективных, дорогостоящих — а возможно, что и смертельно опасных — лекарств. Разве не подобным же образом смертельно больным людям предлагается выложить кругленькую сумму за какой-то синхрофазотрон на батарейках — высокотехнологичное глистогонное?

Побуждения концернов-производителей сделать свою рекламу как можно более убедительной объяснимы и понятны. Не без усилий, но их даже иногда получается принять — в конце концов, они-то никому не клялись не навредить! Но ученые, врачи, профессионалы своего дела, занимающиеся тем же моральным вымогательством, что и профессионалы дела совсем другого.

Так или иначе, различные «игры на нервах», псевдонаучные теории, отсылки к магии и религии и прочие инсинуации неизбежно сопровождают темы, определенности в которых нет и не предвидится. Увы, тема онкологических заболеваний — как раз из их числа. В этом смысле официальная наука онкология беспрецедентно сильно похожа на неофициальную онкобеллетристику. А потому ни на одно, ни на другое пациенту на самом деле полагаться однозначно и без рассуждений не следует.

Проверять каждое «авторитетное мнение» на соответствие интересам пациента сегодня важнее, чем когда бы то ни было. Почему? Потому что медицина наравне с любыми другими сферами социального обеспечения всегда основывалась на коммерческих принципах. Но если в этом смысле с веками не изменилось ровно ничего, изменения кое в чем другом налицо. Врачам-одиночкам прошлого, которые в одном лице совмещали терапевта, санитарку и уборщицу, не требовалось для успешной работы клиники более двух помощников. В современной же медицине каждого врача сопровождает и обслуживает в течение дня как минимум четверо-пятеро сотрудников технического персонала. А это значит, что стоимость услуг врача нашего века должна включать не только оплату лично его труда, но и труда этих пятерых — ведь сама себя их работа как раз не окупает. Вот из таких банальных вещей, как техническое обслуживание, затраты по электроэнергии, чистые полотенца, необходимость замены ядер гелия в MP-томографе, складывается стоимость услуг клиники.

Понятно, что эти нюансы улучшают качество обслуживания и лечения — хоть и делают это косвенно. Но они же одновременно умножают число случаев, когда заплатить можно и не за то, чтобы вылечиться, и не врачу. А происходит это оттого, что появляются все новые звенья в цепочке, на одном конце которой — пациент со своей болезнью, а на другом — врач со своими знаниями, как его вылечить. А в промежутке — персонал больницы, оборудование, производители лекарств.

А врачебную клятву давали далеко не все эти люди. И все они имеют естественное человеческое право хотеть большего. Вот откуда и вырастают, как грибы после дождя, ненужные больному процедуры, не имеющие медицинского эффекта профилактические меры и товары, имеющие таковой эффект лекарства, которые рекламируются так же, как и продукты рядового потребления. Как будто препарат, способный вернуть или, наоборот, отнять здоровье, можно есть вприкуску с новым сортом печенья!

Это — не мировой заговор и не произвол отдельных промышленных гигантов. Это — нечто наподобие врожденного дефекта человеческой цивилизации. Однако на более совершенные коммерческие взаимоотношения общество пока не сподобилось. А потому такие «обманчики» по мелочи наряду с обманами крупными неизбежны даже при обращении к терапевту с обычным насморком.

На самом деле на примере ситуаций, подобных тем, что сложились сейчас в онкологии или в сфере сердечно-сосудистых заболеваний, становится очевидным еще один немаловажный момент. Человеку, живущему в эпоху высоких технологий и информации, помимо новых проблем даны и новые возможности, могущие помочь в их решении. Просто, пока мы здоровы, нас не интересуют болезни. И оттого, заболевая, мы становимся абсолютно беспомощными — не только по причине потери сил, но и потому, что всю жизнь до этого нам было важнее, какой звук издает выхлопная труба нашей машины, чем по какой причине раз в полгода нам приходится бежать к стоматологу с очередным сгнившим зубом. Мы так часто подчиняемся любым распоряжениям врача — даже лишенным смысла — лишь потому, что вынуждены полагаться на его знания и его честность. И в элементарных нюансах проводимых процедур начинаем хоть что-то соображать, только когда они входят в нашу жизнь без стука и предупреждения.

Между тем натяжки и медицинскую ложь от правды отличить совсем несложно. Понятно, что всех подробностей обо всех деталях никогда не узнать ни одному профессионалу — не то что дилетанту из совсем другой сферы. Однако в случае с обманом далеко ходить и не придется — обманы в медицине основываются совсем не на тонкостях науки. Они обращаются напрямую к невежеству пациента и его страхам — и питаются ими, сами похожие на раковую опухоль, которую обещали уничтожить.

Такое положение дел недопустимо и неправильно. Но все же поправимо. Ведь многие специалисты высокого класса зарабатывают и славу, и деньги не заказными и лживыми, а разумными, основанными на знаниях и опыте рекомендациями, размещенными в свободном доступе и написанными для широких слоев общества. Стоит только поинтересоваться тем, что однажды, может статься, спасет и здоровье, и жизнь больного — особенно в мире, где этим и так интересуются преследующие свои новые коммерческие горизонты дельцы всех мастей.

Примечания

1

Knudson A. G.//Proc. nat. Acad. Sci. USA//1993. - Vol.90. - P. 10914-10921.

(обратно)

2

Наиболее полно (речь идет об авторском видении Т. Я. Свищевой) механизм размножения, перемещения, деления, мутации и поражения паразитами отдельных органов и тканей описан в книге Свищевой «Паразит паразиту — рознь» (М.: Диля, 2009).

(обратно)

3

М.: Диля, 2003.

(обратно)

4

«Клиническая онкология», № 3.

(обратно)

5

См. материалы конференции «Культура тканей в онкологии», Москва, онкологический центр РАМН, 1968 г.; стр. 143–148.

(обратно)

6

См. Carlton J. M. et al.: Draft Genome Sequence of the Sexually Transmitted Pathogen Trichomonas vaginalis//Science, 2007; Vol.135; 207–212.

(обратно)

7

СПб.: Питер, 2005.

(обратно)

8

См. об этом: Л. Хей, Новейшая энциклопедия здоровья и счастья. М.: Олма Медиа Групп, 2011.

(обратно)

9

Lippman A., Melnychuk R., ShimminC. et al. Human papillomavirus, vaccines and women's health. Can. Med. Assoc. J 2007; 177: 484-7.

(обратно)

Оглавление

Рак в XXI веке

Рак: все, что мы о нем знаем

  Онкологические клетки. Чем они отличаются от клеток здоровых?

  Виды рака. Симптомы и стадии

  Официальные версии происхождения рака

  Альтернативные теории происхождения рака

Ранняя диагностика рака: правда и вымысел

  Лучевые методы диагностики рака

  Методы радиоизотопной, лабораторной и эндоскопической диагностики ранних стадий рака

Методы лечения рака: надежда на?..

  Традиционные методы лечения рака

  Наиболее научно обоснованные методы альтернативной терапии

  Альтернативные методики лечения рака: спасение или западня?

  Профилактика: предупреждение последствий без знания причин?

  Профилактика длиною в жизнь

  Вовремя пройти обследование! Но какое?

  Вакцинация от рака — спасение или очередная фармакологическая афера?

Дефект человеческой цивилизации… Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg