«Стареть не обязательно! Будь вечно молодым, или Сделай для этого всё возможное»

Стареть не обязательно! Будь вечно молодым, или Сделай для этого всё возможное (fb2) - Стареть не обязательно! Будь вечно молодым, или Сделай для этого всё возможное 1813K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Билл Гиффорд

Все права защищены. Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена выплата компенсации правообладателя в размере до 5 млн. рублей (ст. 49 ЗОАП), а также уголовная ответственность в виде лишения свободы на срок до 6 лет (ст. 146 УК РФ).

Посвящается моим родителям

На мой взгляд, самое несправедливое в этой жизни — то, как она заканчивается. Да, жизнь — невероятно трудное дело. Вы тратите на нее кучу времени и сил. И что вы получаете в конце? Смерть! Это что, такая награда?! Было бы куда справедливее, если бы жизнь разворачивалась в обратном порядке. Сначала вы умираете — так начинается ваш жизненный путь. Будучи немощным стариком, вы спокойно сидите дома, окруженный заботой близких людей. Когда вы становитесь достаточно молодым, вы покидаете дом, находите превосходную высокооплачиваемую работу, покупаете себе модный автомобиль, золотые часы и т.д. Проработав 40 лет, вы достигаете столь юного возраста, что вам пора выходить на пенсию! Тогда вы поступаете в колледж, наслаждаетесь веселой студенческой жизнью с алкоголем, вечеринками и сексом, после чего поступаете в среднюю школу. Закончив первый класс, вы становитесь маленьким ребенком — у вас нет никаких обязанностей, вы играете целыми днями, о вас заботятся любящие родители. Наконец вы возвращаетесь в матку, проводите последние девять месяцев, плавая в теп­лой и уютной жидкости, и заканчиваете свою жизнь в момент оргазма.

Шон Мори

ПРОЛОГ

ЭЛИКСИР

В любом возрасте можно стать моложе.

Мэй Уэст

Перед тем как потерять сознание, лежа на полу в своей лаборатории, молодой ученый понял, что покрыть себя лаком было далеко не лучшей экспериментальной идеей из тех, что когда-либо приходили ему в голову. Но он считал себя человеком науки, а любознательность бывает весьма жестокой госпожой.

В последнее время он заинтересовался функциями человеческой кожи, такой выносливой и вместе с тем такой уязвимой. Ее легко обжечь даже под солнечными лучами, не говоря уже об открытом огне, поранить даже тупым ножом. Но что случится, если закрыть всю ее поверхность?

Поэтому в один из солнечных весенних дней 1853 г. профессор Шарль Эдуар Броун-Секар поднялся в свою лабораторию в Медицинском колледже достопочтенного столичного города Ричмонд (штат Виргиния), разделся догола, взял в руки малярную кисть и принялся покрывать себя высококачественным мебельным лаком. Через несколько минут все его обнаженное тело, до последнего дюйма, было покрыто липкой жидкостью.

Это была эпоха, когда главной подопытной свинкой для ученого служил он сам. В ходе одного эксперимента 36-летний уроженец острова Маврикий Броун-Секар погрузил в свой желудок губку, чтобы получить образцы пищеварительных соков. На протяжении всей оставшейся жизни он страдал гастроэзофагеальным рефлюксом[1]. Конечно, такой исследовательский подход делал его «самой колоритной фигурой на факультете»1, как вспоминал впоследствии один из его студентов.

История с лаком только дополнила ходящие о нем легенды. Когда один из аспирантов случайно зашел в лабораторию, то увидел лежащего в углу профессора, который содрогался в конвульсиях и, по всей видимости, находился на грани жизни и смерти. Его тело было такого цвета, что аспирант поначалу подумал, что это чернокожий слуга. Быстро сообразив, в чем дело, молодой человек бросился к несчастной жертве науки и начал поспешно соскребать с кожи будущего преподавателя Гарварда бурое липкое вещество, но в ответ получил жесткий выговор. Профессор был в бешенстве от того, что «некий бесцеремонный юнец вытащил его из угла и принялся больно скрести его кожу, не дав спокойно завершить эксперимент».

Как бы то ни было, благодаря этому сообразительному студенту Броун-Секар смог стать одним из величайших ученых XIX века. Сегодня его считают отцом эндокринологии, создателем учения о железах внутренней секреции и их гормонах. Кроме того, он внес большой вклад в наши знания о спинном мозге, и один из видов паралича — синдром Броун-Секара — носит его имя. Но он никогда не сидел в башне из слоновой кости академической науки. Однажды он несколько месяцев посвятил борьбе со смертельной эпидемией холеры на своем родном Маврикии, удаленном архипелаге посреди Индийского океана. Верный своим принципам, он намеренно инфицировал себя этой болезнью, глотая рвоту пациентов, чтобы испытать на себе новый метод лечения (в результате чего едва не умер сам).

В почтенном Ричмонде Броун-Секар не продержался и года; его эксцентричная французская натура и темноватая кожа делали его белой вороной в этой бывшей столице Конфедерации южных штатов[2], поэтому он вернулся в Париж и всю оставшую­ся жизнь курсировал между Старым и Новым Светом. В общей сложности он провел в море шесть лет своей жизни, что определенно заставило бы гордиться его покойного отца, морского капитана. Но обогнать свою старость было не под силу даже ему, хотя он и пребывал в постоянном движении.

К 60 годам Броун-Секар решил окончательно осесть в Париже, в должности профессора экспериментальной медицины во Французском колледже. Он тесно сдружился с Луи Пастером, изобретателем пастеризации, и Луи Агассисом, одним из осново­положников науки о природных льдах (гляциологии). Броун-Секар, сын американского моряка и француженки с далекого Маврикия, в 1880 г. был принят в орден Почетного легиона Франции, получил множество престижных наград, а в 1887 г. был избран президентом Французского биологического общества, что подтвердило его статус ведущего деятеля французской науки.

К тому моменту Броун-Секару уже исполнилось 70 лет, и возраст давал о себе знать. В последние годы с ним произошли неблаго­приятные изменения, которые трудно было не заметить. Раньше он был переполнен энергией. Бегал по лестницам, перепрыгивая через ступеньки; говорил со скоростью тысяча слов в минуту и прерывал сам себя, чтобы поспешно записать пришедшую в голову гениальную идею на первом попавшемся клочке бумаги. Ночью он спал не больше четырех-пяти часов и часто начинал свой рабочий день за письменным столом уже в три часа утра (что дало его биографу Майклу Аминоффу некоторые основания считать ученого жертвой биполярного расстройства)2. Но теперь его некогда безграничная жизненная энергия начала иссякать. У него имелись доказательства этого. На протяжении всей жизни он вел скрупулезный дневник наблюдений за собственным телом, измеряя даже такие показатели, как сила мышц, не говоря уже о других. Так, в свои 40 лет он мог поднять одной рукой вес 50 кг. Теперь же в лучшем случае он поднимал 37 и не больше. Он быстро уставал, плохо спал, часто страдал бессонницей и мучился запорами. Естественно, как истинный ученый, он решил попытаться исправить эту проблему.

1 июня 1889 г.3 профессор Броун-Секар стоял за кафедрой в зале заседаний Французского биологического общества и читал доклад, который навсегда изменил не только его научную карь­еру и репутацию, но и отношение людей к феномену старения. В своем докладе он сообщил о необычном эксперименте, по старой доброй традиции осуществленном им на самом себе: в течение нескольких недель он вводил себе под кожу водный настой яичек молодых собак и морских свинок, смешанный со спермой и свежей кровью из яичек.

Его идея была простой: поскольку период наиболее энергичной деятельности организма совпадает у самцов с периодом половой зрелости, это должно быть связано с выделением в яичках какого-то особого вещества. И каким бы ни было это вещество — Броун-Секар решил снабдить им свое тело. По его словам, три недели инъекций привели к заметным благоприятным изменениям: «К великому удивлению моих ассистентов, я опять мог проводить эксперименты, стоя на ногах по нескольку часов подряд, не чувствуя необходимости сесть и отдохнуть».

Были и другие преимущества. Казалось, к нему вновь вернулись физические силы. Тесты подтвердили, что теперь он мог выжать одной рукой больше 45 кг, снова мог работать без устали до поздней ночи, а показатель «дальности полета струи мочи» увеличился после инъекций на целых 25%! Что касается его проб­лем с запорами, то Броун-Секар с гордостью отметил, что его «способность в этом деле восстановилась до прежнего превосходного уровня».

Присутствовавшие в зале ученые были переполнены ужасом и смущением. Экстракт… собачьих яичек?! Должно быть, к старости уважаемый профессор сошел с ума! Как чуть позже язвительно заметил один из его коллег: «Этот безумный эксперимент Броун-Секара говорит только об одном — о необходимости вовремя отправлять в отставку заслуженных профессоров, преодолевших 70-летний порог».

Однако Броун-Секар не испугался подобной реакции. На этот раз он изготовил свой волшебный эликсир из яичек молодых быков и предложил опробовать его другим врачам и ученым (бесплатно!) в надежде на то, что те повторят его результаты. И некоторым это действительно удалось. Но реакция со стороны его коллег по-прежнему оставалась резко негативной. На страницах Boston Globe доктор медицинских наук с Манхэттена едко фырк­нул: «Похоже, в медицине мы возвращаемся к темному средневековью».

Но за пределами академических кругов Броун-Секар мгновенно стал героем. Буквально на следующий день предприимчивые дельцы начали продавать по почте «Эликсир молодости Секара»: 25 инъекций за $2,5! Хотя в названии упоминалось имя доктора, это средство не имело к нему никакого отношения. Газетчики были в восторге: у них появился повод напечатать такие запретные слова, как «тестикулярная жидкость» и «яички», и заметно увеличить свои тиражи. Профессиональный бейсболист Джим Гальвин по кличке Пуд из Питтсбурга открыто использовал эликсир в надежде на то, что это поможет ему в игре с бостонской командой, — это был первый зарегистрированный в истории случай применения допинга для улучшения спортивных результатов. Престарелого профессора даже воспели в популярной песне:

Последняя сенсация — Секара магический эликсир!

Он превращает увядших стариков в молодых парней! Нет отныне таблеткам и докторам! Нет отныне церковным кладбищам!

К сожалению, последняя строка оказалась не более чем мечтой: 2 апреля 1894 г., спустя пять лет после своего нашумевшего доклада в Биологическом обществе, Шарль Эдуар Броун-Секар скончался, не дожив шести дней до своего семьдесят седьмого дня рождения. Несмотря на всю популярность, на своем эликсире он не заработал ни франка. И хотя его коллеги-ученые в конечном итоге пришли к выводу, что чудодейственный эффект его «тестикулярного настоя» был не более чем эффектом плацебо, своими экспериментами Броун-Секар породил новую всеобщую манию — манию омоложения, которая вот уже второе столетие заставляет терять головы даже самых разумных мужчин и женщин.

Следующим модным поветрием стала так называемая «операция Стейнаха»[3], которая обещала пожилым мужчинам возвращение жизненной энергии и мужской потенции, но на деле представляла собой обычную вазэктомию (иссечение семявыносящего протока) одного яичка. Операция стала невероятно популярной среди представителей части европейской интеллигенции; поэт Уильям Батлер Йейтс пошел на эту операцию в возрасте 69 лет, после чего женился на 27-летней девушке. Даже Зигмунд Фрейд, при всем своем трепетном отношении к фаллической теме, заявил, что он удовлетворен результатами операции.

В Соединенных Штатах лихорадка омоложения началась в 1920-х гг., когда энергичный торговец лекарствами по имени Джон Бринкли поставил на поток операции по вживлению тестикул молодых козлов в изношенные мошонки пожилых мужчин. На самом деле Броун-Секар проводил подобные эксперименты на собаках еще в 1870-х гг., но даже он не осмелился переступить очерченную Богом границу и осуществить межвидовую трансплантацию. Бринкли же не мучился подобными сомнениями, возможно, потому, что не был обременен медицинским образованием. Он владел радиостанцией и рекламировал собственный хирургический метод чудесного омоложения в перерывах между выступлениями невероятно популярной тогда фолк-группы Carter Family и молодого Элвиса Пресли4. За несколько десятилетий он подверг этой операции тысячи пациентов, что сделало его одним из самых богатых людей Америки. Несмотря на то что десятки пациентов умерли на его операционном столе, а сотни других стали инвалидами из-за его неумелых манипуляций, к нему продолжали стекаться потоки стареющих мужчин Америки (также известно о некоторых смелых женщинах, отчаянно желавших обрести вторую молодость).

Эти люди не понимали своего счастья — прежде чем добровольно лечь под скальпель Бринкли, они были живы и относительно здоровы.

Глава 1. БРАТЬЯ

Старость — это не битва; старость — это кровавая резня.

Филип Рот

Волна шла гигантской стеной — мутно-зеленая, увенчанная пенистым гребнем, — и всей своей мощью обрушилась на моего деда. На несколько бесконечно долгих секунд он исчез под водой. Я, тогда десятилетний ребенок, наблюдал за ним с берега, затаив дыхание. Наконец он поднялся на ноги на песчаной отмели, протер глаза и повернулся лицом к следующей нарастающей стене воды.

Бывают дни, когда озеро Мичиган, похоже, считает себя океаном. И это был один из таких дней. Все утро озеро в ярости швыряло полутораметровые волны на пляж перед старым семейным коттеджем, построенным еще в 1919 г. моим прадедом: дешевые пиломатериалы, традиционный англосаксонский стиль. Бодисерфинг, а проще говоря, катание на животе на волнах озера, был одним из любимейших занятий в моей детской жизни, и я с нетерпением ожидал штормовых дней. К сожалению, в этот раз волны были слишком большими, и заходить в воду мне было строжайше запрещено. Поэтому я сидел на веранде, дулся на весь мир и краешком глаза следил за дедом.

Рядом со мной на крыльце сидел мой двоюродный дед Эмерсон, старший брат моего деда и, по правде сказать, не самый любимый из моих родственников на тот момент. Слишком чопорный и лишенный чувства юмора, он обращал внимание на нас, детей, только для того, чтобы отругать за беготню и шум. Он не умел плавать, поэтому не мог присматривать за нами на пляже, что делало его в наших глазах довольно бесполезным. Он никогда не шутил и не играл с нами, как другие родственники. Мне, десятилетнему ребенку, он казался древним ископаемым динозавром.

Моего резвящегося в воде деда звали Леонардом, и даже в свои 60 этот старый моряк любил жесткий серфинг. Я с завистью смот­рел, как он смело встречает пенящуюся волну, скользит по ее вздыбленному хребту, уходит с головой под воду, но уже через мгновение готов к новому броску. Я обожал его.

В этот раз семья собралась для того, чтобы отпраздновать его день рождения, который он в шутку называл Днем cвятого Леонарда. На крыльце висел огромный самодельный плакат с соответствующей надписью, приводя в замешательство гуляющих по пляжу людей. Наш дом считался своего рода местной достопримечательностью, поскольку был намного старше своих соседей. Он пережил Великую депрессию и бесчисленные зимние штормы, в том числе и самый сильный в середине 1930-х гг., вымывший песчаную дюну, на которой дом был построен. Почти все соседние коттеджи были полностью разрушены. Но наша семья приехала из Чикаго и восстановила дом своими силами, после чего среди местных жителей он получил прозвище Ковчег.

Около пяти вечера взрослые собрались для вечернего коктейля. На так называемой нижней кухне, построенной под домом после того, как тот лишился своей песчаной дюны, тетушки организовали бесподобный праздничный ужин. После ужина мужчины развели на пляже костер, и мы, дети, жарили на нем зефир, пока нас не отправили спать под мерный шум прибоя. Это был замечательный день на берегу озера, и воспоминания о нем до сих пор омывают мою душу теплыми волнами, хотя их истинный смысл я понял лишь много лет спустя.

Казалось, что братья относились к разным поколениям, хотя мой дед Леонард был всего на 17 месяцев моложе своего брата Эмерсона, что было очень небольшой, почти скандальной разницей в возрасте для чопорного протестантского сообщества Среднего Запада в 1914–1915 гг., когда они родились. Они были почти близнецами, с одинаковыми генами и воспитанием, и оставались близкими людьми на протяжении всей взрослой жизни. И между тем их судьбы вряд ли могли быть более разными.

Эта картина по-прежнему стоит у меня перед глазами: Эмерсон в своем кресле-качалке на веранде и его брат-погодок, весело резвящийся в гигантских волнах. Вскоре после этого семейного праздника у Эмерсона начали проявляться первые признаки болезни Альцгеймера, которая в конце концов разрушила его разум, и он закончил жизнь в доме престарелых в возрасте 74 лет. В то же время мой дед, его ровесник, приобрел маленький цит­русовый сад в горах к северу от Сан-Диего и трудился там наравне со своими наемными работниками. Он все еще был довольно крепким мужчиной, когда в возрасте 86 лет подхватил случайную инфекцию и умер.

Подобная разница между двумя братьями была по крайней мере частично обусловлена таким маловероятным фактором, как религия. Как и мои прадед и прабабка, Эмерсон с женой были преданными адептами церкви «христианской науки» — религиозного учения, название которого вводит человека в заблуждение, поскольку его последователи в действительности отрицают любую науку, включая медицинскую. И убеждены, что все человеческие недуги могут быть исцелены молитвой. Поэтому они почти никогда не обращаются к врачам.

В результате в организме Эмерсона накопилось множество биологических повреждений — как у старого «кадиллака» после участия в гонках на разрушение. Рак кожи, который он отказывался лечить, съел его левое ухо, оставив лишь деформированный, похожий на цветную капусту огрызок. Кроме того, он перенес несколько микроинсультов, последствия которых также не были вылечены должным образом. Любая инфекция, от которой можно было бы легко избавиться при помощи антибиотиков, взимала с его организма полную плату.

Мой дед еще в молодом возрасте освободился из-под власти догм «христианской науки» — не в последнюю очередь по настоя­нию своей благоразумной жены, — и с тех пор его единственным ритуалом, соблюдаемым им с истинно религиозным рвением, был ежедневный коктейль: стаканчик виски со льдом ровно в шесть часов вечера. Он пользовался всеми благами современной медицины, добившейся значительного прогресса в лечении инфекционных заболеваний, болезней сердца и даже рака. Что немаловажно, он бросил курить в 1957 году (в отличие от своего брата) и ежедневно занимался активной физической деятельностью, пытаясь реализовать на своем участке неординарные, а зачастую и весьма амбициозные садоводческие проекты. Благодаря всему этому он наслаждался более долгой — вкупе с более крепким здоровьем — жизнью, чем его брат.

Эксперты в области здравоохранения называют это «здоровым периодом жизни», и эта концепция является одной из центральных в этой книге: тогда как продолжительность жизни моего деда была всего на 14 лет больше, чем у его брата, его продолжительность здорового периода жизни была больше по крайней мере на 30 лет. В своей книге «Стареть не обязательно!» я постарался снабдить вас всей необходимой информацией и доходчиво объяснить, как продлить оба этих периода и, в идеале, сравнять их по времени.

Несколько десятилетий спустя, другим замечательным летним днем, я снова сидел на веранде Ковчега. Прошло много времени с тех пор, как я был здесь последний раз. Когда мой дед со своей семьей переехал под Сан-Диего, а дом был продан дальнему родственнику, мы с родителями перестали сюда ездить. И вот много лет спустя я вновь решил посетить это место, с которым были связаны многие счастливые воспоминания моего детства. Только теперь мне было уже за 40, и, естественно, в моей голове крутились мрачные мысли о надвигающейся старости.

Отчасти в этом были виноваты мои по-медвежьи деликатные коллеги по работе, которые на мой сороковой день рождения преподнесли мне торт, сделанный в виде могилы и увенчанный одной свечой. Надпись на шоколадной надгробной плите гласила:

Покойся с миром,

моя молодость…

Ужасно мило с их стороны, хотя и довольно жестоко по отношению ко мне. Но это была горькая правда: в мире СМИ, где я проработал всю жизнь, возраст 40 лет считается старостью. Даже если вы превосходно выглядите и находитесь в отличной форме, вас все равно переводят в категорию «пожилых людей» или «людей в возрасте». Неподходящих с точки зрения демографических характеристик. Приближающихся к завершению своей профессиональной карьеры. Даже моя собственная мать сказала мне: «Ты больше не юнец».

Она попала в самую точку. Я не мог не видеть происходящих со мной изменений. Я с юности занимался спортом — с разной степенью активности, — но в последнее время заметил, что мне стало труднее поддерживать себя в форме. Если я несколько дней не совершал пробежку, не ездил на велосипеде и не посещал тренажерный зал, мои мышцы превращались в рыхлое желе, будто я провалялся на диване несколько недель. Когда я снова выходил на пробежку, я чувствовал неприятное потряхивание дряблых мышц.

Похмелье теперь длилось несколько дней, мои бумажник и ключи регулярно сбегали в самоволку, а о чтении ресторанного меню при романтическом свете свечей можно было забыть. Я почти всегда чувствовал себя уставшим. Несколько моих друзей уже умерли от рака или были близки к тому. В свободные минуты я все чаще заставал себя за грустными «старческими» мыслями, что мои лучшие годы уже позади, а мои часы начали обратный отсчет. Надо сказать, я точно следовал «графику»: некоторые ученые считают, что все беды среднего возраста связаны с тем, что мы достигаем своего рода биологического «порога», после которого процесс старения начинает опережать способность нашего организма восстанавливать себя.

В возрасте 43 лет я прошел медицинское обследование и обнаружил, что каким-то таинственным образом набрал лишние 7 кг. Мой уровень холестерина в крови приблизился к таковому в шоколадном молоке, и впервые в жизни у меня появился небольшой пивной животик. Учитывая мою любовь к пиву, это было неудивительно, но этот факт тем не менее неприятно меня поразил. Мой врач отнес все эти «страшные» недуги на счет «нормального процесса старения». Любезно улыбнувшись, он заявил, что мне не о чем беспокоиться и никаких особых мер предпринимать не нужно. «Тут ничего не поделаешь», — сказал он, разведя руками.

Тут ничего не поделаешь? Я не был удовлетворен этим ответом. Я хотел знать больше. Возможно, есть способы остановить этот процесс? Или по крайней мере замедлить? Хотя бы немного? Пожалуйста!

Поиск «лекарства» от старости, способа победить смерть, был мечтой человечества с тех пор, как люди научились мечтать. Одна из песен старейшего из сохранившихся литературных памятников, шумерского «Эпоса о Гильгамеше», написанного почти пять тысяч лет назад, повествует о герое, бродящем по миру в поисках эликсира бессмертия. В конце концов он находит его в виде таинственного колючего цветка, который срывает со дна океана. Но по дороге домой Гильгамеш теряет этот заветный цветок — его крадет змея, которая с той поры, меняя кожу, возвращает себе молодость. «Боги, когда создавали человека, смерть определили человеку, — говорят опечаленному Гильгамешу. — Но жизнь в своих руках удержали».

Люди всегда хотели оставаться молодыми или по крайней мере выглядеть молодо. Один из древнейших известных медицинских текстов — египетский папирус, датируемый примерно 2500 г. до н.э., содержит рецепт «божественного средства, что превращает стариков в юношей». К сожалению, на поверку оказывается, что это средство — обычный крем для лица. Его делают из фруктов и грязи, и он мало чем отличается от тех антивозрастных кремов с экстрактами граната, дыни, молока и чего угодно, на которые в одном только прошлом году американцы потратили несколько миллиардов долларов. Мой любимый — легендарный чудо-крем Creme De La Mer на основе морских водорослей, продающийся по цене $1000 за фунт (около 450 г), тогда как британский химик Уилл Бьюкенен определил, что цена всех ингредиентов этого крема не превышает $50[4].

Во времена создания «Эпоса о Гильгамеше» люди жили недостаточно долго (и недостаточно хорошо), чтобы умереть от старости: средняя продолжительность жизни составляла около 25 лет — и так было на протяжении тысячелетий. Сегодня, когда вы читаете эту книгу, порядка 10 000 беби-бумеров отмечают свой 65-й день рождения[5].

Завтра другие 10 000 раскупорят бутылку хорошего вина, врубят погромче Джимми Баффета с его фолк-роком и пересекут «Рубикон старости» — и т.д., каждый день на протяжении следующих двух десятилетий. Такими темпами наши запасы праздничных свечей для тортов подойдут к концу задолго до 2060 г., когда число американцев старше 65 лет удвоится и превысит 92 млн — более 20% всего населения США. Чтобы вы поняли, что это такое, представьте себе вечнозеленый и солнечный «пенсионный» штат Флорида, где доля людей старше 65 лет на сегодняшний день составляет примерно 17%.

Вся планета постепенно превращается во Флориду. Сегодня на Земле живет гораздо больше пожилых людей, чем когда-либо в прошлом. Это касается даже «развивающихся» стран, таких как Китай, в котором политика «Одна семья — один ребенок» в поразительно короткие сроки изменила демографическую структуру населения. На протяжении веков возрастное распределение человеческой расы было похоже на пирамиду, чье основание составляло огромное количество молодых людей, а на вершине располагались единицы, дожившие до преклонного возраста. Теперь же, из-за резкого увеличения продолжительности жизни и снижения рождаемости, особенно в развитых странах, прежняя пирамида возрастного распределения превратилась в гриб с весьма массивной шляпкой. Как пишет газета Nikkei, в скором времени продажи подгузников для взрослых в Японии превысят продажи подгузников для детей! На смену туберкулезу, полиомиелиту, чуме и т.п., выкашивавшим ряды молодых людей в прошлом, пришли другие четыре всадника уже гериатрического апокалипсиса — сердечно-сосудистые заболевания, рак, диабет и болезнь Альцгеймера.

Эти хронические заболевания стали настолько распространенными, что кажутся почти неизбежными. Четверо из пяти американцев старше 65 лет сегодня принимают лекарства от одного или нескольких хронических недугов, связанных с высоким уровнем холестерина, кровяным давлением, диабетами и многим другим. По мере старения человека лекарства начинают играть все бóльшую роль в его жизни, что означает: последние десятилетия своего земного существования мы проводим в качестве пациентов — то есть больных людей.

Эксперты в области здравоохранения называют эту часть нашей жизни, когда мы страдаем хроническими болезнями, периодом заболеваемости (morbidity period). В настоящее время для большинства людей этот период — страшно подумать! — составляет всю вторую половину их жизни. Еще страшнее думать, во сколько будет обходиться содержание этих легионов стареющих беби-бумеров, нуждающихся в огромных количествах дорогосто­ящих лекарств, искусственных сердечных клапанов и коленных суставов, — и насколько паршиво они будут себя чувствовать.

Пожалуй, никогда прежде человечество так сильно не нуждалось в волшебном цветке Гильгамеша, как сейчас.

Как заметил выдающийся французский философ Мишель де Монтень, трагедия старости заключается не в том, что она убивает старика, а в том, что она лишает молодого человека его молодости. Человек в силах вынести эту тяжкую потерю, считал Монтень, только потому, что она происходит медленно, почти незаметно: «Жизнь ведет нас за руку по отлогому, почти неприметному склону, потихоньку да полегоньку, пока не ввергнет в это жалкое состояние, заставив исподволь свыкнуться с ним. Вот почему мы не ощущаем никаких потрясений, когда наступает смерть нашей молодости, которая, право же, по своей сущности гораздо более жестока, нежели кончина еле теплящейся жизни или кончина нашей старости»[6].

Хотя официально я не отношусь к поколению беби-бумеров (я опоздал с рождением на три года), я разделял их странное заблуждение, что мы никогда не состаримся. Мы рассматривали старость как удел исключительно старых людей, наших бабушек, дедушек и родителей. Себя же по неким удивительным причинам мы считали обреченными на вечную молодость. Парадоксально, но в конечном итоге осознать со всей остротой неизбежность надвигающейся старости меня заставили не стареющие родители, отметившие свой 70-летний юбилей, и даже не появившиеся у меня со всей очевидностью первые признаки «нормального старения», а то, что случилось с моими собаками.

Их было две, замечательная пара красных енотовых гончих, собак южной породы, ставшей популярной благодаря детскому фильму «Цветок красного папоротника». Тео я воспитывал со щенячьего возраста, а Лиззи, можно сказать, с «подросткового», но теперь они стали пожилыми собаками. Тогда как Тео по-прежнему во многом напоминал щенка, у Лиззи поседела морда, лапы потеряли прежнюю гибкость, и ее походка стала какой-то деревянной и шаткой. Нисколько не заботясь о женских чувствах, люди на улице часто спрашивали у меня: «Это его мать?»

Нет: они были братом и сестрой, родившимися в одном помете. Но они столь же сильно отличались друг от друга, как мой дед и его брат Эмерсон: они были ровесниками, но один выглядел намного старше другого. Но если в случае моих дедов я мог объяснить эту разницу приверженностью церкви «христианской науки», то в случае с собаками никакого подходящего объяснения у меня не было. Они имели фактически одинаковые гены, ели одинаковую пищу, вместе ходили на прогулки. Как мой дед и его брат, они были одинаковыми — и очень разными.

Наверное, каждый из нас обращал внимание на то, что люди, кажется, стареют с разной скоростью. Это как нельзя лучше видно на встречах выпускников: одни наши одноклассники превратились в своих родителей, а другие выглядят так, словно только что получили аттестат зрелости. В чем причина такой разницы? Только лишь в «хороших генах»? Или в чем-то другом, что находится под нашим контролем, например в правильном образе жизни? В правильном питании? В правильном уходе за телом? В чем? Ответить на этот насущный вопрос — почему одни люди стареют медленнее других — и есть ключевая задача этой книги.

Что касается Тео и Лиззи, то я приписал эту разницу чистой случайности, которая играет важную роль в процессе старения, если верить ученым. Но на деле все оказалось совсем не так, и я в очередной раз убедился в том, сколь обманчивой может быть внешность. В одно из воскресений октября я вышел из нашего дома в Пенсильвании, чтобы совершить утреннюю пробежку, и обнаружил на крыльце радостного Тео. Он всегда любил бегать вместе со мной и даже теперь, несмотря на свои преклонные 12 лет, был готов на быстрый забег вокруг квартала. Я открыл ворота, и он спорой рысью засеменил рядом со мной — один круг, потом второй, третий. Казалось, он совсем не устал. По­этому для меня стало шоком, когда четыре дня спустя на приеме у ветеринара у него был обнаружен рак.

Наш ветеринар — добрейшей души человек по имени Трейси Сейн, деревенский парень, волей судьбы занесенный на Манхэттен. Всякий раз, когда он видел моих красных енотовых гончих, он восклицал: «Вот это настоящие собаки!» Я привел Тео, чтобы удалить небольшой нарост на коже, который не считал большой проблемой. Поскольку операция должна была проводиться под наркозом, доктор Сейн взял стетоскоп и начал прослушивать его сердце. По мере того как он опускался все ниже по груди Тео, его лицо становилось все мрачнее. «У Тео в сердце есть небольшие шумы», — наконец сказал он.

Шумы в сердце означают, что сердце расширено и ослаблено. То же самое происходит и в организме человека, и это один из распространенных признаков старения. Но шумы в сердце также могут свидетельствовать о том, что в организме есть какая-то серьезная проблема. Рентген грудной клетки показал, что это было: пространство, где должны были находиться его печень и селезенка, было занято большим, расплывчатой формы пузырем размером с теннисный мяч. «Это проблема», — сказал доктор Сейн. Он назвал это «желчной массой», что было мягким способом сказать «опухоль». «Если нам удастся безопасно ее удалить, все будет в порядке», — сказал он. Мы назначили встречу на понедельник утром. «Но Тео предстоит тяжелый путь», — мрачно предупредил доктор.

В выходные мы с моей подругой Элизабет старались не думать об опухоли Тео. Все вокруг говорили об урагане «Сэнди», который готовился обрушиться на город. Предполагалось, что это будет самый сильный ураган за всю историю Нью-Йорка. В субботу мы сходили на фермерский рынок, где Тео и Лиззи потянули нас к своему любимому прилавку, где фермеры торговали колбасными изделиями из индейки и предлагали бесплатные образцы для собак. Потом мы все вместе расположились на уютном диване перед телевизором и стали смотреть фильм про парусное судно Bounty, затонувшее у берегов Северной Каролины. «Сэнди» надвигался.

В воскресенье из-за урагана мы не выходили из дома, читали газеты, пили кофе, а затем перешли на вино. После ужина мы попытались вывести собак на прогулку, но Тео отказался. В этом не было ничего необычного. Он ненавидел бури и мог терпеть несколько часов, прежде чем решиться выйти на улицу в сильный дождь, чтобы пописать. Он был упрямым парнем, и я никогда не тащил его силой. Я легко помассировал ему спину, чтобы помочь расслабиться, и оставил лежать на подстилке. Но я не предполагал, что дело может быть в чем-то другом, кроме ужасной погоды. На следующее утро, когда ураган закончится, я должен был отвезти его на операцию. До его двенадцатого дня рождения оставалось всего три недели.

Но у Тео были другие планы, и они не включали хирургическую операцию. Мы нашли его, лежащего рядом со своей подстилкой, еще теплого, перед рассветом. Я закрыл ему глаза, Элизабет обернула его чистой простыней, и мы заплакали.

После смерти Тео некоторые мои друзья признались мне, что смерть своих собак они переживали гораздо тяжелее, чем кончину своих отцов. Дело было не в том, что своих отцов они любили меньше, чем собак. Просто наши родители стареют медленно и долго, и в глубине души мы успеваем подготовиться к тому, что они умрут. Но любимые животные проживают короткую жизнь на наших глазах и быстро уходят, поэтому мы воспринимаем их смерть так близко к сердцу. Это слишком сильно напоминает нам о скоротечности нашего собственного земного бытия. За время жизни Тео я превратился из довольно молодого человека, едва переступившего 30-летний порог, в «человека за сорок», приближающегося к своему 50-летнему юбилею.

Я стал настолько старым, что решил написать книгу о старении. И смерть Тео подтолкнула меня приняться за работу с удвоенным фанатизмом. Я захотел узнать всё о старении, этом универсальном и неотвратимом, но до сих пор столь малоизученном процессе, который затрагивает практически все живое. Я решил подойти к этому делу как к расследованию, собирая любые доказательства и улики, куда бы они ни вели. Я прочитал все исследования и книги на тему старения, которые только сумел найти. Я проникал в научные лаборатории, где исследователи трудятся на переднем крае науки, и выпытывал информацию у ведущих экспертов в этой области. Я также искал вольнодумцев и революционеров, которые осмеливаются продвигать инновационные идеи и подходы вопреки общепринятым догмам или моде. Я также искал пожилых людей, которые, кажется, не знают о своем возрасте: в 70 лет ставят спортивные рекорды, в 80 считаются авторитетными экспертами и влиятельными мыслителями, а переступив 100-летний порог, становятся успешными инвесторами на фондовом рынке.

У меня были серьезные вопросы. Как время меняет нас? Что со мной происходило по мере наступления «среднего возраста» и что будет происходить дальше? Чем в 45 лет я отличаюсь от того, каким был в подростковом возрасте? Что изменится во мне к 70 годам? Почему моя десятилетняя племянница — еще «совсем молодая», а мои 12-летние собаки — «совсем старые»? Что это за невидимая сила, называемая «старением», которая затрагивает всех живых существ? Каждого, кто читает эту книгу? Каждого, кто когда-либо жил на этой планете?

И ближе к делу: в какой степени старение находится под нашим контролем, а в какой определяется судьбой или случайностью? Я был движим своекорыстным интересом. Признаться честно, я очень хотел продлить свою молодость или то, что от нее осталось, как можно дольше. В конце своей жизни я хотел, как мой дед, кататься на волнах и заниматься обрезкой фруктовых деревьев, а не сидеть целыми днями в кресле-качалке, как его бедный брат Эмерсон.

В начале своего расследования я боялся, что узнаю только массу неутешительных и обескураживающих фактов, но на деле все оказалось совсем не так. Ученые установили, что процесс старения является более управляемым, чем мы когда-либо думали, — и может быть изучен и изменен. Вы не обречены в старости повторить судьбу своего отца, деда или другого близкого родственника (в моем случае — моего двоюродного деда). Как вы будете стареть — зависит только от вас. Двух основных старческих недугов — сердечно-сосудистых заболеваний и диабетов — вполне можно избежать или даже вылечить их. Третий ужасный недуг, болезнь Альцгеймера, можно предотвратить в половине случаев.

История моих собак показала мне, что ключ к долголетию заключается не только в том, посещаете ли вы регулярно врача и делаете ли еженедельный массаж лица. Тайна долголетия кроется гораздо глубже. Самое удивительное и потрясающее — это то, что многие аспекты старения можно изменить и даже отсрочить на клеточном уровне. Наука уже открыла встроенные глубоко в наши клетки тайные структуры и механизмы, которые могут замедлить или остановить некоторые эффекты старения — если только мы сумеем вскрыть их программный код и научимся его изменять. Некоторые из этих эволюционных механизмов являются настолько древними, что мы разделяем их с самыми низшими формами жизни, такими как микроскопические черви и даже дрожжи; о других мы только-только начинаем узнавать благодаря фантастическим усилиям ученых по расшифровке человеческого генома.

Уже установлено, что определенные гены непосредственно связаны с долголетием и хорошим здоровьем, и ученые обнаруживают все новые и новые гены, отвечающие за молодость и старение. Некоторые из этих генов могут быть даже активированы или сымитированы химическим путем, и в настоящее время в этом направлении проводятся интенсивные научные исследования и эксперименты. Но замедление процесса старения — вовсе не далекая голубая мечта: основные механизмы долголетия, встроенные в наши биологические системы, можно активизировать прямо здесь и сейчас, совершив небольшую пробежку или пропустив один-два приема пищи. Немного знаний и профилактики вполне достаточно для того, чтобы избавить вас от прозябания в кресле-качалке и позволить наслаждаться серфингом на океанских волнах всю оставшуюся часть жизни.

Глава 2. ЭПОХА СТАРОСТИ

Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим.

Псалом 89:10

Столь разные судьбы моего деда Леонарда и его брата Эмерсона отражают резкое увеличение продолжительности жизни, произошедшее за последние сто лет. Эмерсон прожил свою жизнь как человек конца XIX века, когда была основана церковь «хрис­тианской науки»: короткая, пышущая здоровьем молодость, за которой следовало длительное и мучительное «схождение по склону», начинавшееся в среднем возрасте. Честно говоря, удивительно, что он вообще дожил до семидесяти с лишком лет. Между тем мой дед был человеком XX века: свободное мышление, научный взгляд, готовность воспользоваться успехами современной медицины. Неудивительно, что он прожил намного дольше и отличался более крепким здоровьем, чем его брат.

Тем не менее оба они, даже Эмерсон, значительно пережили свой век, отведенный им при рождении. В 1914–1915 годах, когда они родились, средняя продолжительность жизни белого американского мужчины составляла около 52 лет. Главной причиной смерти американцев[7]пенсионного возраста в начале XX века были сердечные заболевания, незадолго до этого смес­тившие с этого печального трона туберкулез и пневмонию (слава антибиотикам!). На короткое время этот список возглавил испанский грипп (во время пандемии 1918 г.), но впервые в истории человечества от старости стало умирать гораздо больше людей, чем от войн и смертельных инфекций. Так началась Эпоха старости.

По данным Всемирной организации здравоохранения, сегодня американские мужчины в среднем живут около 77 лет[8], американские женщины на пять лет больше. Но в мировом масштабе нам нечем похвастаться: по продолжительности жизни мы занимаем всего лишь 32-е место, уступая Коста-Рике, Португалии и Ливану, несмотря на гораздо более высокие расходы на здравоохранение в расчете на человека. И мы продолжаем отставать: для некоторых подгрупп населения США ожидаемая продолжительность жизни уже начала снижаться. Между тем, по некоторым оценкам, половина всех детей, родившихся в Германии в этом году, имеют все шансы дожить до своего 105-го дня рождения[9].

Такой резкий рост продолжительности жизни не имеет прецедентов в истории человечества. Прогуляйтесь как-нибудь по старому кладбищу и почитайте даты на надгробиях: вы найдете трагически много детей и младенцев, а также молодых женщин, умерших при родах. Более удачливые люди доживали до сорока, и лишь немногие исключительные личности переступали отведенный им Библией 70-летний порог. Разумеется, и в те времена имелись долгожители: так, первый английский ребенок, родившийся в штате Массачусетс в 1623 г., девица по имени Элизабет Олден Пэбоди[10], чьи родители прибыли в Америку на корабле «Мэйфлауэр»[11], прожила почти век и скончалась в 1717 г. в возрасте 94 лет. Учитывая суровые условия жизни в колонии Массачусетского залива, дожить до старости в те времена было настоящим подвигом. Как выразился Монтень: «Умереть от старости — это смерть редкая, исключительная и необычная, это последний род смерти, возможный лишь как самый крайний случай».

Ситуация начала меняться в середине 1800-х гг. с появлением в городах систем канализации и полусовременной медицины — даже то, что доктора начали мыть руки перед осмотром больных и операциями, позволило существенно снизить смертность. Так, в 1881 г. президент Джеймс Гарфилд умер не от пулевого ранения, а от инфекции, занесенной в его организм грязными руками врачей. Смертельные случаи во время родов, некогда бывшие обычным делом, теперь стали редкими благодаря появлению анестезии, антибиотиков и кесарева сечения, без которых моя мать и я, к моменту своего рождения весивший 4 кг 200 г, несомненно, умерли бы от травм.

По мере того как чистая вода становилась все более доступной (а сточные воды все более удаленными от жилья), медицина делала значительные успехи в борьбе с инфекционными заболеваниями, младенческая смертность заметно сократилась, а средняя продолжительность жизни начала быстро расти. И широкие массы людей внезапно столкнулись со странным, необъяснимым, хотя и столь естественным феноменом, как старение.

Если вам случится посетить Вестминстерское аббатство в Лондоне, в его южном трансепте вы сможете увидеть весьма необычное мраморное надгробие. Здесь похоронен Старина Томас Парр, считающийся самым старым жителем Британии — согласно надписи он прожил 152 года и пережил правление десяти королей. Это не опечатка. Парр был крестьянином из графства Шропшир и не только прожил полтора века, но и в очередной раз стал отцом в возрасте 122 лет. В 1635 г. слухи о Парре дошли до графа Томаса Говарда, и тот привез долгожителя ко двору короля Карла I, где он на короткое время стал национальной знаменитостью и даже позировал для портретов Рубенсу и Ван Дейку. Но своей славой он наслаждался недолго: переезд в Лондон (с его ужасающей уличной грязью и болезнетворной атмо­сферой), а также изменения в питании подорвали его здоровье, и он умер спустя всего шесть недель.

Старина Парр поставил абсолютный рекорд долголетия — если только заявляемый им возраст был хоть сколько-нибудь близок к правде. Сомнения возникли5 после того, как знаменитый хирург Уильям Харви осуществил посмертное вскрытие и обнаружил, что внутренние органы Парра были в идеальном состоянии для человека, прожившего полтора века. Несмотря на возраст, указанный на его надгробной плите, в настоящее время ученые считают, что Старина Парр на самом деле был внуком оригинального Старины Парра и что это прозвище просто передавалось в их роду по наследству. Записи о рождении детей в Шропшире в 1500-х гг. велись довольно небрежно, поэтому кто знает, как оно было на самом деле?

Совсем недавно, в 1960-х гг., распространилась новость о том, что жители Абхазии, одного из регионов тогдашнего Советского Союза, расположенного в Кавказских горах, традиционно доживают до 140 лет и больше. Их предрасположенность к долголетию связывали с употреблением в пищу особого кисломолочного продукта, который с тех пор стал невероятно популярен, хотя мифы о кавказском долголетии впоследствии были развенчаны.

Только за последние несколько лет СМИ познакомили нас с целой армией морщинистых индивидов, живущих в сельских районах Боливии или Китая и утверждающих, что их возраст превышает 125 лет. Всех этих мнимых долгожителей роднит со Стариной Парром одно — отсутствие сколько-нибудь достоверных данных об истинной дате их появления на свет.

Таким образом, самым старым долгожителем в человеческой истории, с официально задокументированными датами жизни, является ничем не примечательная француженка6 по имени Жанна Кальман. Мадам Кальман родилась в Арле в 1875 г. и, по ее словам, встречала Винсента Ван Гога в художественной лавке своего дяди (по ее отзывам, Ван Гог был не самым приятным человеком на свете). Когда ей было около 80 лет, она заключила сделку по продаже квартиры со своим знакомым адвокатом, которому на тот момент было чуть больше сорока. По условиям сделки покупатель должен был выплачивать ей по 2500 франков в месяц на протяжении всей оставшейся жизни, чтобы после смерти получить в собственность ее квартиру. Была лишь одна загвоздка: престарелая владелица квартиры никак не хотела умирать. Она каталась на велосипеде до 100 лет и курила до 117 лет. Возможно, ей не стоило бросать курить, потому что через пять лет после этого она испустила дух. Ей было 122 года. К тому времени бедный адвокат уже умер, выплатив Жанне Кальман сумму в две стоимости ее квартиры.

«У меня есть только одна морщина, — по слухам, заявляла она. — И я на ней сижу».

Это и есть фактическая продолжительность жизни. Никому не удалось побить рекорд мадам Кальман ни до, ни после нее. И точка.

Ожидаемая продолжительность жизни — это статистический прогноз того, как долго может прожить ребенок, родившийся в данном году. Этот прогноз составляется на основе мрачноватого документа, известного как таблицы смертности или дожития. Для нас, непосвященных, эти таблицы выглядят как наборы случайных чисел, примерно так же интересные, как телефонные справочники. В них указаны уровни смертности — то есть вероятность умереть в данном году для индивида определенного возраста с определенными характеристиками.

Например, вероятность того, что 40-летняя американская женщина умрет в 2010 г., составляла 1,3 на 1000, или 0,13%; для 60-летней женщины этот показатель составлял 6,5 на 1000, то есть в пять раз выше. Если взять гипотетического ребенка и применить к нему такой статистический анализ, вы узнаете среднюю ожидаемую продолжительность его жизни.

Демографы относятся к таблицам смертности с благоговейным почтением. Это фундамент, на котором стоят страховая отрасль и пенсионная система. И это своего рода окно в будущее. Согласно таблицам дожития, составленным Управлением социальным обеспечением США и используемым как основа для онлайн-калькулятора на их сайте, 47-летний белый американский мужчина (то есть я) может рассчитывать прожить еще 35 лет. В сумме это составляет 82 года жизни. Неплохо, но все же меньше, чем прожил мой дед.

Поэтому я решил поискать иное мнение. Я скачал себе на телефон приложение (серьезно!) под названием Days of Life, которое позволяет рассчитать оставшиеся вам годы жизни на основе вашего пола, возраста и страны проживания. К сожалению, это приложение отвело мне еще более короткий срок, около 30 лет, — и в течение следующих нескольких недель мой телефон ежедневно выдавал мне напоминания «Вам осталось прожить 10 832 дня…».

Излишне говорить, что я его удалил. В реальном мире невозможно знать наверняка, когда мы умрем — в 82 года, в 62 или же завтра, в два часа пополудни. И, к счастью, как и в прогнозах погоды, единственная надежная вещь в таблицах смертности — это то, что они постоянно меняются.

В далеком 1920 г. известный американский статистик Луис Даблин, работавший главным актуарием в страховом гиганте Metropolitan Life Insurance, заявил, что максимальный порог средней продолжительности жизни составит в ближайшем будущем ровно 64,75 года. По странному совпадению, это было всего на три месяца меньше официального признанного пенсионного возраста в 65 лет, установленного Законом о социальном обес­печении в 1933 г. В те времена типичный 65-летний человек выглядел, чувствовал себя и действительно был довольно старым. Но это был далеко не предел. Когда доктор Даблин узнал, что женщины в Новой Зеландии в среднем живут больше 66 лет, он пересмотрел установленную им планку и поднял ее почти до 70 лет. Но и она оказалась слишком низкой: даже мой несчастный двоюродный дед Эмерсон преодолел ее.

Во всем мире продолжительность жизни продолжает не­уклонно расти на протяжении вот уже двух веков. Около десяти лет назад авторитетный демограф по имени Джеймс Вопел собрал всю существующую — и достоверную — историческую статистику по продолжительности жизни, которую он только сумел найти, начиная со Швеции XVIII века[12], в которой велась тщательная регистрация рождений и смертей. На основе этих исторических данных Вопел вместе со своим соавтором Джимом Оппеном и многочисленной исследовательской командой определил для каждого отдельно взятого года так называемую «страну-лидера», которая добилась максимального роста средней продолжительности жизни. Эти страны-лидеры неоднократно менялись, однако, когда исследователи свели ежегодные рекорды этих стран-лидеров в единый график, они с удивлением обнаружили, что он представляет собой прямую, сплошную и не­уклонно идущую вверх линию — как траектория взлета авиалайнера из аэропорта имени Кеннеди.

График Вопела показал, что начиная с 1840 г. средняя продолжительность жизни женщин в странах-лидерах увеличивалась с постоянной скоростью — примерно на 2,4 года каждые десять лет7. И хотя пальма первенства вручалась разным странам, переходя от Швеции к Норвегии, затем к Новой Зеландии и Исландии, чтобы в конце концов осесть в Японии, общая тенденция линейного роста продолжительности жизни сохраняется: каждые четыре года люди приплюсовывают к своему потенциальному сроку жизни один дополнительный год. Или, если хотите, каждый прожитый вами день дарит вам еще шесть часов жизни.

«Эта прямая линия абсолютно поразила меня, — говорит Вопел, ныне директор Института демографических исследований имени Макса Планка в Германии. — Тот факт, что она сохраняется в течение вот уже двух столетий, поистине удивителен». Мало того, эта прямая линия неуклонно продолжает идти вверх без всяких признаков замедления — вопреки прогнозам многих умных людей, от Даблина до различных агентств ООН и демографов-вольнодумцев, которые единогласно предсказывают конец этого роста. Недаром Вопел и его коллеги дали своему исследованию провокационное название — «Сокрушенные пределы продолжительности жизни».

Объяснение этого стабильного роста кроется в нескольких ключевых факторах, которые уже были упомянуты выше: улучшение санитарно-гигиенических условий и медицинской помощи. Такие вещи, как пенициллин, стерилизация и даже лекарства от кровяного давления, дали нам возможность жить дольше, избегая преждевременной смерти, которая нагоняла наших предков в молодом возрасте. Эта тенденция наблюдается и в развивающихся странах: по данным Всемирной организации здравоохранения, во всем мире средняя продолжительность жизни с 1990 г. выросла на шесть лет.

Однако Вопел утверждает, что в индустриально развитых странах устойчивый рост продолжительности жизни на самом деле отражает более глубокие изменения в условиях жизни, оказывающих влияние на то, как мы стареем. «До 1950 г. рост продолжительности жизни был в основном обусловлен значительным снижением уровня смертности в молодом возрасте, — написал он в своей статье в журнале Science в 2002 г. — Но во второй половине XX века главной причиной этого роста стало увеличение сроков дожития людей после 65 лет».

Все началось с развития медицинских технологий: то, что бывший вице-президент США Дик Чейни все еще жив после нескольких инфарктов и операций, раньше считалось бы чудом. Не все мы нуждаемся в искусственных сердечных клапанах, но все пользуемся такими благами, как чистая вода, свежий воздух и лучшие жилищные условия. И нас уже не так пугают массовые эпидемии — их количество сократилось значительно даже за последние 50 лет. Это объясняет, почему брат моего деда Эмерсон дожил до семидесяти с лишком без какой-либо медицинской помощи: мир, в котором он жил, был гораздо чище и безопаснее, чем мир его предков. На самом деле, если бы он не курил — что было единственным его отступлением от учения «христианской науки», — он вполне мог бы прожить сколько же, сколько его брат.

Широкое распространение запретов на курение, защища­ющих каждого из нас от воздействия канцерогенного табачного дыма, может способствовать еще большему увеличению продолжительности жизни (хотя несколько затяжек в день, кажется, нисколько не вредили мадам Кальман). Благодаря все более безопасным и благоприятным условиям жизни, утверждает Вопел, мы не только избегаем преждевременной смерти, но и стали стареть намного медленнее, чем наши предки, жившие в антисанитарной, некомфортабельной, полной смертельных болезней и табачного дыма среде. «Продолжительность жизни — удивительно пластичный феномен, — говорит он. — Сегодня 70-летние люди имеют такое же здоровье, как 60-летние несколько десятилетий назад. Их физическое состояние начинает ухудшаться намного позже: теперь самые плохие последние пять лет жизни наступают в возрасте 80–85 лет, а не в 70 лет, как раньше».

Другими словами, старые люди перестали быть старыми. Они стали жить не как мой двоюродный дед Эмерсон, который уже к 60 годам превратился в дряхлого старика, а как мой дед Леонард, который и в 70 лет оставался относительно моложавым. Граница старости продолжает отодвигаться все дальше и дальше, например, такими людьми, как Диана Ниад, которая вплавь преодолела расстояние 166 км между Кубой и островом Ки-Уэстом в возрасте 64 лет, то есть за несколько месяцев до наступления официального пенсионного возраста. «60 лет — это новые 40» — вот ее жизненный девиз. И она далеко не исключение: двое моих партнеров по велосипедным прогулкам давно перешагнули пенсионный возраст, однако я всегда обливаюсь по́том, пытаясь угнаться за ними. В то же время Хамфри Богарт сыграл немолодого, уставшего от жизни хозяина кафе Рика в фильме 1942 г. «Касабланка», когда ему было всего 42 года. (Может быть, он слишком много курил?)

Если 60 лет — это новые 40, то 95 вполне могут быть новыми 808: недавно проведенное в Дании исследование в области когнитивного старения показало, что нынешняя когорта 95-летних достигла этого возраста в значительно лучшем состоя­нии рассудка, чем их собратья по долголетию всего десятилетие назад. Джеймс Вопел и другие считают, что нынешние поколение пожилых людей стареет медленнее, чем предыдущие. «За последние 30 лет стало очевидным появление совершенно нового и абсолютно непредвиденного фактора, способствующего увеличению продолжительности жизни, — говорит Томас Кирквуд, известный биолог из Университета Ньюкасла, Англия, занимающийся исследованием долгожителей старше 85 лет. — И этим фактором является то, что люди вступают в пожилой возраст в лучшей форме, чем когда-либо раньше».

Но будет ли этот двухвековой рост продолжаться и дальше? Будет ли кривая Вопела по-прежнему уверенно стремиться вверх?

Не все так считают, а один из ведущих экспертов в этой области и вовсе убежден, что в своем стремлении к долголетию человечество делает серьезный шаг в ошибочном направлении.

Джей Ольшанский встретил меня на пороге своего дома в пригороде Чикаго, и мы тут же отправились в популярную закусочную Superdawg, ведь если Чикаго чем-то и славится, так это своими хот-догами и другими готовыми мясопродуктами. Профессор школы здравоохранения Университета Иллинойс в Чикаго Джей Ольшанский признался, что любит хот-доги и хотя ест их довольно редко, хорошо знает, где найти самые вкусные. «Если не есть их каждый день, все будет в порядке», — заверил он меня, когда мы припарковались у фастфуда.

Впрочем, этому не стоило удивляться, потому что Ольшанский известен своим весьма скептическим отношением к долго­жительству. В частности, он убежден, что «здоровый образ жизни» и иже с ним никак не влияют на продолжительность жизни. По дороге в закусочную он раздраженно ткнул пальцем в рекламный щит на обочине, на котором финансовая компания Prudential безапелляционно заявляла: «Первый человек, который доживет до 150 лет, живет уже сегодня. Будьте готовы к этому».

«Это абсолютно голословное заявление, — кипятился он. — Оно не имеет под собой никаких научных оснований».

Если Prudential все же окажется права, Ольшанский проиграет весьма крупную сумму денег. В 2000 г. он заключил пари со своим коллегой, геронтологом Стивеном Остедом (с которым мы познакомимся чуть позже). Остед утверждает, что в 2150 г. в мире будет жить по крайней мере один человек, достигший 150-летнего возраста. Ольшанский категорически с этим не согласен. Каждый из них сделал символическую ставку в $150, но благодаря грамотным инвестициям в золото эти первоначальные $300 уже превратились в $1200! Если такие темпы доходности сохранятся, то к 2150 г. эта сумма увеличится почти до миллиарда долларов, который, как искренне надеется каждый ученый, достанется правнукам одного из них.

Ольшанский считает, что 122-летний возраст мадам Кальман — это верхний предел человеческой жизни, запрограммированный в нашем геноме и, возможно, самой нашей биохимией. И эта максимальная цифра не меняется; более того, эта француженка-долгожительница является скорее аномалией. С тех пор как она умерла в 1997 г., никому не удалось приблизиться к ее рекорду. На момент написания этой книги самым старым человеком в мире признана 116-летняя японка по имени Мисао Окава (родилась в 1898 г.), за которой следует афроамериканка Гертруда Уивер, родившаяся в том же году в Арканзасе в семье крестьян-испольщиков. Обе дамы входят в десятку старейших людей, живших когда-либо, но, судя по всему, рекорд мадам Кальман им не побить[13].

Что касается средней продолжительности жизни, то, по мнению Ольшанского, она будет колебаться вокруг 85 лет — а в некоторых странах, таких как США, и вовсе начнет снижаться9.

Но как же насчет вышеописанного графика Вопела?

«Это чистой воды фантазия, — фыркнул Джей Ольшанский, откусывая очередной кусок от сочного хот-дога. — Если взять исторические данные по увеличению скорости бега и экстраполировать их по той же методологии, вы получите информацию, что через пару сотен лет люди будут пробегать одну милю мгновенно. Это смешно».

Разумеется, это смешно, но тут есть одно важное различие: если время пробега одной мили сокращается, то продолжительность жизни, наоборот, увеличивается. «Действительно, есть предел тому, с какой скоростью человек может пробежать одну милю, но нет предела тому, как долго он может жить, — настаи­вает Вопел. — И никто не утверждает, что срок жизни будет увеличиваться до бесконечности». (На самом деле один человек утверждает именно это; и с ним мы познакомимся в ближайшее время.)

Спор между Ольшанским и Вопелом приобрел столь жаркий и даже личностный характер, что одно время эти двое избегали появляться на одних и тех же конференциях, чтобы случайно не столкнуться друг с другом в кулуарах. Но в основе их противо­стояния лежит действительно фундаментальный вопрос: насколько это гибкий феномен — человеческое долголетие? Каковы его пределы, если таковые имеются?

Ключевая мысль Ольшанского стоит более глубокого изучения: «Точно так же, как определенные биологические факторы ограничивают предельную скорость нашего бега, определенные биологические факторы ограничивают предельный срок нашей жизни». Он приводит еще одну наглядную аналогию: «Это похоже на то, как вы накачиваете колесо. Вначале это дается вам легко, но по мере того, как камера наполняется воздухом, качать насос становится все труднее и труднее».

Например, говорит он, если бы нам удалось вылечить половину всех больных, страдающих летальными формами рака, — который является второй основной причиной смертности в США, — средняя продолжительность жизни выросла бы всего на три года. И даже если бы мы научились лечить сердечно-сосу­дистые заболевания, рак и инсульты — троих главных убийц американского населения, — мы бы увеличили этот показатель примерно на десять лет. Разумеется, это будет значительный скачок, но и он не позволит нам преодолеть планку в сто лет. «Мы не приблизимся даже к 100 годам, — говорит Ольшанский. — А достичь 120 лет — намного сложнее».

Но многие коллеги с ним не согласны — и в первую очередь Вопел, который с гордостью отмечает, что его знаменитый восходящий график уже сокрушил предсказанные Ольшанским пределы продолжительности жизни. В 1990 г. Ольшанский заявил10, что в скором времени средняя продолжительность жизни достигнет пика и остановится в районе отметки 85 лет. Однако в течение следующих десяти лет японские женщины подняли эту планку до 88, а жители и жительницы Монако, самой богатой страны в мире, уверенно тестируют порог в 90 лет.

«Вы можете рассматривать этот линейный восходящий график как планку возможностей, к которой люди могут стремиться и постоянно повышать», — сказал мне Джеймс Вопел.

«Планка возможностей — это одно дело — говорит Ольшанский, — но гораздо важнее то, как люди живут последнюю треть своей жизни и как умирают». Он прогнозирует, что во многих развитых странах мира продолжительность жизни в скором времени начнет сокращаться — еще один невиданный ранее поворот в развитии человечества, если не брать в расчет периоды масштабных войн и эпидемий. «Существует множество способов сократить свою жизнь, — говорит Ольшанский. — И не так много способов сделать ее длиннее».

Один из действенных способов сократить свою жизнь, как показывает статистика, — стать толстым. Ольшанский считает, что эпидемия ожирения, начавшаяся в Соединенных Штатах в 1980-х гг., уже привела к замедлению роста продолжительности жизни. Треть населения официально страдает от ожирения, другая треть имеет избыточный вес, то есть имеет индекс массы тела от 25 до 30. В результате почти в половине всех округов США, многие из которых находятся на сельском юго-востоке, уровень женской смертности, неуклонно снижавшийся на протяжении десятилетий, вновь начал расти. В некоторых округах Миссисипи и Западной Виргинии средняя ожидаемая продолжительность жизни для мужчин и женщин меньше, чем в Гватемале11.

Проблема не ограничивается сельскими жителями: исследование, недавно проведенное журналом Американской медицинской ассоциации (JAMA), показало, что беби-бумеры стали первым в истории поколением, имеющим худшее здоровье, чем их родители, в основном из-за сахарного диабета, нездорового питания и низкой физической активности. Процент женщин, которые, по их словам, никогда не занимались физической активностью, с 1994 г. утроился, увеличившись с 19 почти до 60%. У последующих поколений дела обстоят еще хуже: они начинают страдать ожирением в более раннем возрасте, что особенно касается женщин между 19 и 39 годами. Еще одно исследование, основанное на данных вскрытия людей, погибших в результате несчастных случаев в возрасте до 64 лет, показало, что состояние их сердечно-сосудистой системы было гораздо хуже, чем ожидалось. Это означает, что улучшение здоровья сердца американцев, наблюдавшееся с 1960-х гг., кажется, обратилось вспять. Для этих людей 60 лет — это не новые 4012, а 40 лет — это новые 60.

«В целом здоровье населения ухудшается, а не улучшается, — говорит Ольшанский. — И ухудшается быстрее, чем мы думали». По его оценкам, в течение следующих двух десятилетий средняя продолжительность жизни в США может сократиться на два–пять лет — это резкое скатывание вниз растущей прямой Вопела.

Эта ситуация характерна не только для Соединенных Штатов: сегодня ожирение и диабеты становятся все более серьезной проблемой даже в таких местах, как Индия и японский остров Окинава, известный как «голубая зона долголетия»13 из-за большого числа долгожителей. Отчасти из-за нахождения на острове большой военной базы США жители Окинавы среднего возраста приучились есть фастфуд, в результате чего сегодня превратились в наименее здоровых людей в Японии. Голубая зона превращается в красную зону.

Стареют все, но не все стареют одинаково. В более бедных странах, регионах и даже кварталах продолжительность жизни, как правило, намного короче средней; так, проведенное в Лондоне исследование показало, что даже станция метро, у которой вы живете, может существенно влиять на срок вашей жизни. Еще более значимым прогностическим фактором ранней смертности, считает Ольшанский, является низкий уровень образования. Некоторые исследования показывают, что уровень образования матери — это ключевой фактор, определяющий здоровье человека в конце жизни. «Америка расслаивается, — говорит он. — Мы увидим резкий рост продолжительности жизни у одних подгрупп населения и одновременно ее резкое снижение у других, гораздо бо́льших по размеру».

Ольшанский посмотрел на последний кусочек хот-дога Whoop­ski­Dawg в моих руках — сдобная булка с жирной польской колбаской, щедро сдобренной горчицей и жареным луком: «Ну как, вам понравилось?»

«Джей Ольшанский — умный парень и мой хороший друг, — говорит Обри ди Грей, подергивая своей экстравагантной бородой при каждом ударном слоге. — Но порой он говорит невероятно глупые вещи. Такие, что стыдно слушать».

Отточенное произношение ди Грея, приобретенное в элитной британской школе-пансионе, вкупе с мощным голосом, на протяжении вот уже полутора десятилетий используемые им для того, чтобы опровергать, высмеивать и устрашать своих критиков, делали этот вердикт совершенно убийственным. Мы мирно разговаривали с ним на потертом диване в офисе его фонда, когда вдруг случилась катастрофа: у него закончилось пиво. Поэтому мы переместились в близлежащий бар, который в четыре часа дня здесь, в Маунтин-Вью, здоровом трудолюбивом сердце Кремниевой долины, был совершенно пустым.

Ди Грей имел в виду утверждение Ольшанского о том, что продолжительность жизни является конечной, запрограммированной в нашем геноме с непреложностью библейской заповеди: «Не живи более 120 лет». Ди Грей считает, что потенциал продолжительности человеческой жизни этим не ограничивается и 120 лет — это только начало. Ди Грей знаменит своей любовью к пиву (он пьет его невероятно много, но каким-то образом без негативных последствий), своей бородой (смесь бороды персонажей «Утиные истории» и Усамы бен Ладена) и своими воззрениями в сфере геронтологии, которые когда-то считались экстремальными, но постепенно были приняты некоторыми представителями научного геронтологического мейнстрима.

Со своей комплекцией «тощей жерди», покрасневшими глазами и внешностью героинового наркомана, 52-летний ди Грей выглядит под яркими лучами калифорнийского солнца столь же неуместно, как религиозный отшельник на круизном судне. Но отшельничество как раз не его конек: он только что вернулся со съезда участников TED[14] и вскоре должен лететь в Англию. У него плотный график встреч, лекций, конференций и интервью, подобных нашему с ним разговору, во время которого он каждые пять минут отвечал на электронные письма.

Возможно, вы видели его несколько лет назад в американском шоу «60 минут» с Морли Сафером, где он с пинтой пива в руках уверенно вещал о том, что некоторые из живущих ныне людей могут дожить до тысячи лет. В своей статье в научном журнале, опубликованной примерно в то же время, он пошел еще дальше, утверждая, что люди, рожденные в конце этого века, могут прожить 5000 лет и больше14. Это как если бы некоторые представители бронзового века дожили до наших времен и открыли себе аккаунты в Facebook.

Такого рода заявления выводят Ольшанского из себя. «Он называет цифры наобум, лишь бы шокировать людей!» — брызжет он слюной. Но ди Грей парирует такие выпады простым аргументом: «Если "что-то" никогда не происходило, это не означает, что это "что-то" никогда не произойдет».

Пример: управляемый человеком летательный аппарат, впервые как идея предложенный Леонардо да Винчи в 1500-х гг., был создан четыре столетия спустя братьями Райт, а всего через 50 лет после этого был оборудован реактивными двигателями. А еще через десять лет — преодолел скорость звука. Да, и мы еще слетали на Луну. На каждом из этих этапов люди считали, что достигли предела возможностей, что дальше пути нет, — и следующие поколения уверенно преодолевали этот предел и шли дальше. «Почему со старением должно быть иначе?» — вопрошает ди Грей.

Сын матери-одиночки, считавшей себя художницей, Обри Николас Дэвид Джаспер ди Грей учился в Харроу, аристократической школе для мальчиков, и изучал компьютерные науки в Кембридже. Свою карьеру он начал как программист, но в скором времени обнаружил, что его интересует гораздо более жизненная и трудноразрешимая проблема: старение.

Его интерес носил не только научный характер. В 1991 г., на пороге своего тридцатилетия, он женился на Аделаиде Карпентер, профессоре генетики из Кембриджа, которая была на 19 лет старше его. Под ее наставничеством он активно занялся самообразованием, поглощая научные материалы о старении и участвуя в дискуссиях тогдашних интернет-форумов. Он оказался способным учеником и в 1997 г. опубликовал свою первую статью, в которой представил свою теорию о роли митохондрий — маленьких электростанций, находящихся во всех наших клетках. Впоследствии эта статья была доработана до формата книги, которая оказалась достаточно впечатляющей для того, чтобы принести автору степень доктора философии Кембриджского университета. Как и известный англо-австрийский философ Людвиг Витгенштейн, ди Грей получил эту ученую степень согласно «особым правилам», касающимся людей, внесших важный вклад в развитие науки, но не проходивших официального обучения в университете. Вооружившись этим почетным званием, ди Грей принялся пробивать себе путь на олимп геронтологии, превосходно владея искусством ведения дискуссии и обладая здоровой долей высокомерия, чтобы решительно сокрушать своих оппонентов. «На сегодняшний день, — заверил он меня, делая очередной глоток пива, — я являюсь самой важной фигурой в области геронтологии».

Вполне возможно. На протяжении последних десяти лет ди Грей задает себе и другим простой, но провокационный вопрос: что, если мы каким-то образом научимся «лечить» старение? Если мы победим его полностью, как победили оспу и полиомиелит?

В своем манифесте от 2002 г., который впоследствии он превратил в нашумевшую книгу «Отмена старения» (Ending Aging), вышедшую в 2008 г., ди Грей изложил программу из семи пунк­тов, которая чисто теоретически позволяет сделать именно это. Эта программа носит название SENS15 (Strategies for Engineering Negligible Senescence — Стратегии достижения незначительного старения). Предполагается, что мы можем научиться управлять процессами старения в самих наших клетках. В частности, нам нужно научиться удалять «мусор», который со временем накап­ливается в них. «Чтобы у вас дома была чистая и здоровая обстановка, вам нужно убирать мусор каждую неделю, потому что с таким количеством мусора легко справиться, — говорит он. — Но если вы не будете делать уборку в течение месяца, у вас начнутся проблемы».

Таким образом, все, что нам нужно сделать, чтобы остановить или замедлить процесс старения, — это научиться избавляться от мусора и разного рода повреждений, не позволяя им накапливаться в наших клетках. Однако как это сделать, пока никто не знает.

Программа SENS не просто амбициозна, а фантастически амбициозна: еще один из семи ее пунктов предлагает, в сущности, излечение рака. Если это действительно удастся сделать, прямая Вопела взмоет вверх еще круче, и в конце концов мы достигнем того, что ди Грей называет «скоростью убегания от старения»: каждый год будем добавлять больше 12 месяцев к нашему сроку жизни. Таким образом, некоторые из нас, опять же чисто теоретически, смогут дожить до 3015 г. и вместо проверки своего аккаунта в Facebook заняться более актуальными на тот момент вещами.

Это звучит безумно, даже отчасти пугающе. В 2005 г. Джей Ольшанский вместе с 27 другими именитыми учеными-геронтологами выступили с контратакой против ди Грея и его проекта SENS под лозунгом «Притормози, ковбой!». «Каждый пункт программы SENS с учетом нашего нынешнего уровня знаний, а точнее говоря, нашего нынешнего уровня незнания представляется чересчур оптимистичным», — говорится в их статье. В ней они бросаются такими словами, как «абсурд», «фантазии» и даже «вздор». «Журналисты, которым нужно продать свои издания или заполнить эфирное время, охотно хватают приманку этого мнимого кембриджского ученого, который якобы знает рецепт вечной жизни»16, — раздраженно ворчат исследователи. Разумеется, они не преминули заметить, что фактически ди Грей не является «кембриджским ученым», поскольку никогда не занимал академической должности в этом университете. (Он работал в Кембридже, но всего лишь в должности ИТ-специалиста в лаборатории генетики.)

Как и следовало ожидать, эта контратака возымела противо­положный эффект: она только укрепила авторитет ди Грея. Вместо того чтобы проигнорировать его, ученые приняли вызов. Журнал Technology Review, издаваемый Массачусетским технологическим институтом, предложил приз в $20 000 тому, кто сумеет окончательно и бесповоротно опровергнуть теории ди Грея перед жюри независимых экспертов. Три группы ученых попытались это сделать, но их опровержения был признаны недостаточными для того, чтобы претендовать на приз. Еще одна победа ди Грея.

Этот спор продолжается и сейчас, разделив сообщество геронтологов на два лагеря. Противники ди Грея считают, что мы можем добавить несколько здоровых лет жизни к достигнутым 80 годам и ничего больше, а сторонники ди Грея убеждены в том, что мы можем сделать гораздо больше, вплоть до того, чтобы изменить человеческую биологию и выйти за пределы изначально установленных природой ограничений.

Что касается того, когда это может произойти, вопрос остается открытым, и даже ди Грей не осмеливается прогнозировать примерные сроки. Сам он уже подписал контракт на то, что после своей смерти будет подвергнут криогенной заморозке подобно Остину Пауэрсу[15] — то есть погружен в резервуар с жидким азотом в надежде на то, что однажды в будущем его возвратят к жизни. И ди Грей не одинок в своих мечтах: уже сотни людей подписали подобные контракты и заплатили за эту процедуру $200 000. Самым известным в мире крионированным человеком, а вернее, частью человека, пожалуй, является голова Теда Уильямса, которая в настоящее время находится в термосе с жидким азотом в криохранилище под Финиксом (штат Аризона)[16]. Единственная загвоздка в том, что технологий, позволяющих заморозить, а затем разморозить и вернуть к жизни живое существо, даже мышь, пока не существует. Идея, что в далеком будущем наши потомки сумеют аккуратно разморозить голову Теда Уильямса и приладить ее к новому телу, кажется еще более фантастической, чем искусственная перестройка наших биологических механизмов для достижения бессмертия. Я бы не стал надеяться на это слишком сильно.

Несмотря на всю противоположность и непримиримость своих точек зрения, ди Грей и Ольшанский говорят об одном и том же: старение является проблемой, которая должна быть решена. И решена срочно. Что бы ни говорили о нем представители геронтологического мейнстрима, ди Грей сделал одну важную вещь — вызвал в сознании широкой общественности негодование, революционный настрой в отношении феномена старения, который традиционно воспринимался как неотвратимый факт человеческого бытия.

«Старение является главной причиной смерти в современном мире», — пишет он в своей книге «Отмена старения». Если взять список основных причин смерти, таких как сердечно-сосудистые заболевания, рак, диабеты, болезнь Альцгеймера, инсульты, вы увидите, что старение является основной причиной или ключевым фактором риска, провоцирующим эти заболевания, которые ежедневно убивают сотни тысяч людей во всем мире. Или, как любит выражаться ди Грей, «каждый день уничтожают по 30 Всемирных торговых центров»17.

И между тем примерно с 1952 г.18 «старость» перестала указываться как причина смерти в свидетельствах о смерти.

Ди Грей считает, что нынешняя ситуация со смертностью есть результат длительного игнорирования и даже отрицания обществом существования проблемы старения. Статистика подтверждает его точку зрения: вероятность развития серьезных хронических заболеваний — таких как сердечно-сосудистые заболевания, диабеты, онкологические заболевания, болезнь Альц­геймера, а также инсульты и болезни органов дыхания — с возрастом увеличивается в геометрической прогрессии.

Суммируйте все эти факторы риска, и вы поймете, почему вероятность смерти удваивается примерно каждые восемь лет19 на протяжении всей жизни человека, как утверждает «закон смертности», впервые выведенный английским математиком и актуарием Бенджамином Гомпертцем в 1825 г. Когда мы молоды, вероятность смерти по естественным причинам минимальна; между возрастом 25 и 35 лет также нет большой разницы. Однако между 35 и 45 годами эта вероятность резко возрастает, и наши 50-летние сверстники начинают один за другим умирать от рака молочной железы или толстой кишки, высокого кровяного давления и других смертельных недугов. (Не говоря уже о развитии артритов, которые не убивают, но делают жизнь невыносимой.)

Попытка бороться с этими заболеваниями по отдельности — подход, используемый в западной медицине уже более чем 100 лет, — не позволяет кардинально решить проблему. За последние четыре десятилетия смертность от сердечно-сосудистых заболеваний снизилась наполовину, но только благодаря тому, что теперь пожилые люди пьют лекарства для регулирования артериального давления и уровня холестерина, а многие проходят операции по шунтированию и замене сердечного клапана, которые были недоступны несколько десятилетий назад. Тем не менее, хотя смертельный сердечный приступ в 50 лет стал делом прошлого, продолжительность жизни не выросла так, как ожидали ученые. Человек справляется с одной болезнью, но тут же становится жертвой другой.

«Мы спасаем людей от сердечно-сосудистых заболеваний, а через два года они умирают от рака или чего-либо еще», — говорит Нир Барзилай, директор Института исследований старения в Медицинском колледже имени Альберта Эйнштейна в Бронксе. Действительно, сегодня рак стал второй главной причиной смерти после сердечных заболеваний, и уровень заболеваемости им растет, поскольку все больше людей справляются с болезнями сердца и живут достаточно долго для того, чтобы заболеть раком. Человек словно проходит сквозь строй ужасных болезней, в конце которого его ждет самая страшная из всех — когнитивная деградация, называемая болезнью Альцгеймера, поражающая почти половину тех счастливчиков, которым удалось перешагнуть 85-летний порог.

Таким образом, если мы сумеем значительно увеличить нашу продолжительность жизни, но бо́льшую часть этих бонусных лет проведем в плохом состоянии здоровья, мы будем ничуть не лучше струльдбругов Джонатана Свифта, вымышленной расы людей из книги «Путешествия Гулливера», которым даровано бессмертие, но без вечной молодости, поэтому они бесконечно стареют, стареют, стареют… В идеале мы хотели бы совсем другого: оставаться здоровыми и активными вплоть до 85, 90 или любого другого количества лет, после чего быстро и легко умереть — гоняя на мотоцикле или совершая умопомрачительный прыжок с небоскреба.

К сожалению, медицинский научно-исследовательский истеблишмент по-прежнему продолжает настаивать на раздельном подходе к проблемам старения: национальные институты здраво­охранения состоят из отдельных институтов — рака, диа­бета, сердечно-сосудистых заболеваний и т.д. Это так называ­емая шахтовая модель медицинских исследований, где каждое заболевание изучается изолированно от других. Даже сейчас представители научного мейнстрима, не говоря уже о политиках, не признают старение одним из основных факторов риска, лежащих в основе этих болезней. Национальный институт рака ежегодно получает финансирование в размере более чем $5,8 млрд, Национальный институт сердца, легких и крови — более $3 млрд, Национальный институт диабета, заболеваний системы пищеварения и почек — более $2 млрд.

В 2012 г. американцы потратили на пластическую хирургию больше денег ($11 млрд), чем государство на научные исследования проблем старения! Национальный институт по проб­лемам старения получил из государственного кармана всего $1,1 млрд бо́льшая часть которых пошла на исследования болезни Альц­геймера. Непосредственно на исследования в области биологии старения выделяется совсем крошечный кусочек пирога, около $40 млн, — квартира на Манхэттене может стоить дороже.

Это весьма глупо, поскольку все больше исследователей начинают осознавать, что именно старение является главным фактором риска в развитии диабетов, болезней сердца, рака и болезни Альцгеймера и что в самом процессе старения есть нечто, что связывает все эти болезни. Каждая из них начинается незаметно и в течение длительного времени развивается без каких-либо явных симптомов. Дисфункции на клеточном уровне, приводящие к болезни Альцгеймера, начинаются за десятки лет до того, как становятся заметны когнитивные изменения; то же самое касается сердечно-сосудистых заболеваний и диабета. Другими словами, когда мы понимаем, что болеем, лечить болезнь становится уже слишком поздно. Так почему бы нам не попытаться заглянуть глубже — понять, что именно в процессе старения делает нас уязвимыми к этим заболеваниям?

В научных лабораториях исследователи сделали огромные шаги в направлении замедления старения, научившись значительно продлевать продолжительность жизни червей, мышей и мух, иногда при помощи удивительно простых генетических манипуляций. У низших животных и даже у мышей блокирование одного гена позволяет удвоить продолжительность жизни. По словам Обри ди Грея, это только начало. Он предлагает подвергнуть радикальному реинжинирингу биологию человека, чтобы уменьшить или полностью устранить эффекты старения на клеточном уровне. Эта провокационная идея породила жаркие споры между теми, кто считает возможным коренное изменение процесса старения, и теми, кто считает, что мы можем добиться лишь небольшого увеличения сроков жизни, хотя и при гораздо лучшем здоровье.

Большинству американцев нравится второй вариант. Опрос, проведенный Pew Research Center, показал, что «идеальная продолжительность жизни»20 для американцев в среднем составляет примерно 90 лет, что на десять лет больше, чем сейчас. Разумеется, это большой скачок. Но всего 8% выразили желание прожить больше 100 лет — вероятно, опасаясь участи струльдбругов с их бесконечным тягостным старением. Как интуитивно догадался Джонатан Свифт, бессмертие имеет ограниченную привлекательность. Впрочем, как и преждевременная смерть. Как заявил врач и мыслитель Иезекииль Эмануэль в своей нашумевшей статье в журнале The Atlantic в октябре 2014 г., он бы предпочел умереть в возрасте 75 лет, поскольку «наблюда­емое за последние десятилетия увеличение продолжительности жизни идет рука об руку с увеличением недееспособности». Жестокий вердикт.

Против исследований в области старения ополчились и некоторые религиозные консерваторы. Они считают, что попытки бороться со старением идут вразрез с Божьей волей (почему-то они не выдвигают аналогичных аргументов в отношении антибиотиков, которые уничтожают сотворенных божьими руками микробов). Последний папа римский был категорически против попыток увеличения продолжительности жизни научным путем. При президенте Джордже Буше официальный Совет по био­этике, фактически запретивший исследования эмбриональных стволовых клеток в США, выпустил в 2003 г. доклад, в котором декларировалось, что исследования в области старения приведут лишь к появлению огромного числа несчастных стариков. Эти старики будут болтаться без дела, непрерывно болеть, тратить деньги своих родственников и налогоплательщиков на медицинские расходы и портить всем нервы своими сварливыми замечаниями на праздничных семейных обедах.

Разумеется, они в корне неправы: опросные исследования показали, что пожилые люди в целом гораздо счастливее, чем их дети среднего возраста и молодые внуки. Доклад Совета по биоэтике, позиция Иезекииля Эмануэля и скептицизм широкой общественности отражают один общий страх — что более длинная жизнь будет гораздо короче здорового периода жизни. Этот страх не лишен оснований: никто не хотел бы провести 10–15 лет жизни в доме престарелых, нуждаясь в постоянном медицинском уходе.

Ученые, с которыми вы познакомитесь в этой книге, придерживаются совершенно иного, более оптимистичного взгляда на будущее старения. Они считают, что в настоящее время наука стоит на пороге важных открытий в понимании процесса старения. Скоро человечество научится изменять его таким образом, чтобы позволить себе жить более долгой и здоровой жизнью. Как мой дед Леонард, а не как его брат.

Даже Джей Ольшанский согласен с этим, несмотря на свою репутацию пессимиста. «Я думаю, мы близки к прорыву, который по своей значимости будет сопоставим с открытием пенициллина», — неожиданно заявил он во время нашего с ним поедания чикагских хот-догов. Этим прорывом может стать, в частности, создание некоего лекарства, которое будет влиять на метаболизм и позволит хотя бы на какое-то время отсрочить проявления наиболее тяжелых старческих заболеваний. Создание такого лекарства трансформирует не только сферу здравоохранения, но и всю экономику, благодаря тому, что Ольшанский называет «дивидендами здорового долголетия» и оценивает в триллионы долларов. «Но нам только предстоит это сделать», — предупреждает он.

Тут возникает дилемма. Что делать вам — всеми силами пытаться дожить до того момента, когда появятся пилюли долголетия, или продолжать злоупотреблять хот-догами и сигаретами?

Очевидно, что вряд ли кто-то хочет упустить фонтан вечной молодости, дарующий долголетие и юношеские силы, о которых человечество мечтало тысячелетиями. Но, каким бы ни был этот фонтан, лучше ему появиться как можно скорее, поскольку люди, которые сегодня пытаются продлить свою жизнь всеми средствами (и которых Иезекииль Эмануэль со злой иронией называет «бессмертными американцами»), в действительности только доставляют проблемы себе и другим.

Глава 3. ФОНТАН ВЕЧНОЙ МОЛОДОСТИ

Ничто не делает вас старше, чем попытки выглядеть молодо.

Карл Лагерфельд

Любопытно, что бы сказал достопочтимый профессор Броун-Секар о Сьюзан Сомерс. Сексуальная блондинка, сыгравшая роль Крисси Сноу в сериале «Трое — это компания» в конце 1970-х гг., в начале 1980-х превратилась в популярного гуру здоровья и автора более чем 20 книг. В некоторых из них описывается ее собственная, зачастую весьма изобретательная в своих стратегиях и тактиках борьба с демонами старения. «Я есть продукт своих экспериментов»21, — заявила она восхищенной аудитории на XX конгрессе Американской академии антивозрастной медицины в Орландо в мае 2012 г.

И вот что помогает ей оставаться молодой: каждое утро, как она призналась в интервью знаменитой Опре Уинфри в 2009 г., она принимает не менее 40 различных биоактивных добавок, после чего вводит себе во влагалище чистый эстроген. Помимо этого она ежедневно делает себе инъекции человеческого гормона роста, который, как она утверждает, помогает ей чувствовать себя молодой. На ужин у нее еще 20 различных «коктейлей» типа «Восстановите свой сон», «Восстановите свои кости» и «Восстановите свои сексуальные ноги», формулы которых она продает на своем сайте.

Но это не идет ни в какое сравнение с тем количеством БАДов (двести!), которые ежедневно потребляет ее наставник Рей Курцвейл. Футурист и изобретатель, Рей планирует прожить достаточно долго для того, чтобы стать очевидцем «технологической сингулярности». Так в футурологии называют гипотетический взрывоподобный рост скорости научно-технического прогресса, который произойдет в результате создания искусственного интеллекта и интеграции человека и вычислительных машин. В конечном итоге Реймонд Курцвейл рассчитывает быть перегруженным из бренного тела в мощный компьютер.

На сегодняшний день Сьюзан Сомерс, пожалуй, является самым известным практиком и проповедником антивозрастной медицины — самой быстрорастущей области медицины в Соединенных Штатах. Недавно она отпраздновала свой 65-летний юбилей, но с моего места в 15-м ряду (разумеется, я не мог пропустить вышеупомянутую конференцию Американской академии антивозрастной медицины) она выглядела потрясающе — от светлых густых волос до золотистых плеч и ослепительной улыбки, демонстрирующей все ее безупречные зубы. Глядя на нее, я невольно начинал верить, что возраст действительно можно победить.

В нескольких шагах позади ее отлично сохранившихся ягодиц стояли доктор Рональд Ротенберг и доктор Роберт Голдман — две ведущие фигуры в Академии антивозрастной медицины, которую доктор Голдман, культурист, остеопат и выпускник Меди­цинского колледжа Белиз, основал в 1993 г. вместе со своим коллегой. В те времена ежегодные съезды этой организации собирали лишь горстку врачей-ренегатов и энтузиастов долголетия, которые были вынуждены сидеть на складных стульчиках под навесом. Нынешний съезд собрал более 2000 медицинских специалистов, комфортно разместившихся в банкетном зале курортного отеля Marriott World Center в Орландо, а на грядущей декабрьской конференции в Лас-Вегасе ожидалось еще больше участников. По данным Американской академии антивозрастной медицины, у нее насчитывается более 20 000 членов во всем мире.

Неплохо для области медицины, которая практически не существовала еще 20 лет назад — и фактически еще не признана Американским советом по медицинским специальностям, регулирующим такого рода вопросы. Антивозрастная медицина остается весьма спорной областью в медицинской профессии. Несколько лет назад на конференции в Австралии Джей Ольшанский и его коллега Томас Перлз вручили Голдману и второму соучредителю вышеупомянутой академии (и также выпускнику Медицинского колледжа Белиз) доктору Рональду Клатцу шуточную награду «Серебряное руно», которую присуждают за наиболее нелепые медицинские усилия в области геронтологии. В ответ Клатц и Голдман подали на Ольшанского и Перлза в суд22, требуя компенсации в размере $150 млн, но дело было закрыто. «Нет такой вещи, как "антивозрастная медицина", — втолковывал мне Ольшанский, жуя сочный хот-дог. — Секрет старения в том, что здесь нет никаких секретов. Не существует никакого лекарства, гормона, биодобавки или крема, которые могли бы остановить процесс старения, и точка!»

Но большинство участников конференций Академии антивозрастной медицины определенно считают иначе. На той, в которой я участвовал, помимо основного доклада Сомерс нам предлагались лекции по тестостероновой терапии стареющих мужчин (их читал 67-летний Ротенберг, который с гордостью признал, что накачал себя тестостероном до уровня 20-летнего парня, поэтому может продолжать заниматься серфингом). Большой популярностью также пользовались бизнес-семинары, объясняющие, как преобразовать все эти идеи в деньги. Антивозрастная терапия редко покрывается медицинской страховкой, и, разумеется, слово Obamacare[17] воспринималось здесь как ругательство.

Расположенный в том же отеле выставочный зал был заполнен статными 40-летними женщинами, которым на поверку оказывалось под шестьдесят. Они увлеченно рассматривали всевозможные товары — от весов, дающих вам рекомендации по правильному питанию, до кислородных капсул для сна по цене $6000 и больше. Ольшанский предостерег меня, что мне будут «пытаться всучить всякую дрянь», и действительно, со всех сторон рекламировались разного рода биоактивные добавки, специальные диеты, курсы гормонотерапии, причудливые тесты и электронные устройства, призванные затормозить неумолимый ход времени. Больше всего мне понравился травяной сбор, якобы ведущий свое происхождение из древней китайской медицины, под названием «Снова девственник».

«Это бизнес, — вздохнул Ольшанский. — И в основном грязный бизнес».

Сьюзан Сомерс торговала на конференции своими книгами. В отличие от большинства голливудских звезд, предпочитающих не распространяться о своих методах борьбы со старением, Сомерс задокументировала свое сражение в серии литературных опусов, начиная с вышедшей в 2004 г. книги «Сексуальный возраст» (The Sexy Years). Бо́льшая часть ее рекомендаций очень здравая (есть свежие овощи, поддерживать физическую активность, хорошо спать и грамотно управлять стрессами), и трудно не согласиться с ее критикой современной американской медицины, которая только и делает, что «пичкает стареющих женщин таблетками». Но вся ее стратегия борьбы со старением, кажется, вращается вокруг гормонозаместительной терапии. «Я чувствую себя превосходно, я люблю жизнь, я люблю секс! — сказала она с девичьим смехом восторженной аудитории. — Это так здорово! Никто из моих друзей больше не занимается сексом, никто! А теперь взгляните на меня!»

Она и ее 80-летний муж «занимаются этим» два раз в день, заявила она смущенному Шону Хэннити в его телешоу на Fox News.

Профессор Броун-Секар, определенно, был бы потрясен подобным признанием: сам он не очень интересовался сексом, придерживаясь распространенного в XIX веке убеждения, что секс подрывает жизненные силы. Но его интуитивная догадка о том, что тестикулы производят некое вещество, дающее молодым самцам энергию и витальность, оказалась верной: в 1935 г. ученые нацистской Германии открыли гормон тестостерон, за что год спустя получили Нобелевскую премию. Сам Адольф Гитлер23, по слухам, боролся с усталостью при помощи инъекций экстракта из семенников молодых быков под названием «Оршикрин», удивительно похожего на эликсир Секара. (Но Гитлеру не понравились побочные эффекты, поэтому он вскоре прекратил.)

Броун-Секар также предположил, что должен существовать некий эквивалент такого вещества для женщин, и снова оказался прав: в той же Германии в 1930-х гг. был открыт гормон эстроген. Управление по контролю над качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов США (FDA) одобрило его использование в 1941 г. как средство борьбы с тем, что Сьюзан Сомерс назвала «семью гномами менопаузы» — «зуд, раздражительность, потливость, сонливость, лишний вес, забывчивость и сухость везде». И миллионы женщин начали проходить эстрогенозаместительную терапию уже через 15 минут после этого.

Знали они об этом или нет, но большинство врачей на конференции антивозрастной медицины в Орландо были многим обязаны дерзкому французскому новатору, пытавшемуся бороться со старением при помощи лекарственных средств. Но сегодня в лучах славы купалась госпожа Сомерс. Последние десять лет именно она была звездой Академии антивозрастной медицины, ее ведущим докладчиком из числа знаменитостей, обращающимся к публике с гормонально заряженным посланием. Ее книги распродавались миллионами экземпляров, и каждый раз, когда выходила новая книга, на нее уже имелась масса предварительных заказов по Интернету.

Некоторое время назад СМИ подвергали ее жесткой критике за то, что она пропагандирует альтернативные методы лечения рака, продвигаемые такими онкологами-ренегатами[18], как Станислав Буржински и Ричард Гонсалес. Оба они известны своим весьма спорным прошлым: Буржински не ладил с FDA и Техасским медицинским советом, а Гонсалес лечил больных раком поджелудочной железы при помощи причудливой диеты, включающей кофейные клизмы два раза в день.

В 2009 г. Newsweek раскритиковала Сомерс и Опру Уинфри за их «Безумный разговор»24, как гласил заголовок статьи. Но Сомерс продолжила делать свое дело. На конференции Академии анти­возрастной медицины она объявила, что только что подписала со своим издателем контракт еще на три книги. «Им не удастся от меня избавиться!» — кричала она.

Да, издательская индустрия любит Сомерс, и ее книги расходятся как горячие пирожки, но многие специалисты видят серьезную проблему в пропагандируемой ею агрессивной гормональной терапии. В свои почти 70 лет она накачивает себя эстрогеном и тестостероном до уровня находящейся на пике сексуального расцвета 30-летней женщины (как ее героиня Крисси в сериале «Трое — это компания»). После выхода в 2006 г. ее книги «Без возраста» (Ageless) семь авторитетных экспертов по женскому здоровью написали открытое письмо, в котором раскритиковали ее за рекламу «Протокола Уили» — метода интенсивной гормональной терапии, разработанного писательницей и актрисой Терезой Уили, чье образование ограничивалось степенью бакалавра в области антропологии. «Она утверждает, что иметь в 60 лет гормональный уровень как в 30 лет — это полезно для здоровья? — спрашивает доктор Джоанн Пинкертон, директор Центра исследований здоровья среднего возраста при Университете Виргинии. — Дайте мне доказательства».

Гормональная терапия — это попытка решить одну из наиболее явных проблем старения: мы дряхлеем. Мы теряем свои жизненные соки. Мужчины становятся менее мужественными, а женщины менее женственными. Эстроген — замечательное вещество; оно делает женское тело фертильным и привлекательным, с гладкой кожей и аппетитными округлостями, тогда как тестостерон обеспечивает мужчин рельефными мышцами, мужской силой и уверенностью в себе. Но в среднем возрасте выработка обоих этих гормонов начинает снижаться — постепенно у мужчин, стремительно у женщин. Без них мы превращаемся в обрюзгших и порой брюзгливых существ. Но если снабдить организм этими гормонами извне, это должно решить проблему, не так ли?

Не все так просто. Исследования показывают, что решение одной проблемы порождает другие, куда более серьезные. Гормональная терапия для женщин в период менопаузы была чрезвычайно популярной и активно продвигалась фармацевтической индустрией много лет. Но в 2002 г. широкомасштабное исследование «Инициатива в области женского здоровья»25 выявило, что заместительная гормонотерапия повышает риск развития рака молочной железы, сердечно-сосудистых заболеваний, венозной тромбоэмболии, инсультов и даже деменции. Частота возникновения этих болезней превышала все ожидаемые уровни — по словам Нира Барзилая, заместительная гормонотерапия только ускоряла старение женщин.

За один день продажи популярных гормональных препаратов рухнули, как и котировки акций их производителей, таких как компания Wyeth. Но вместе с акциями вниз пошел еще один показатель26: уровень заболеваемости раком молочной железы в течение двух лет снизился почти на 9%. Многие ученые считают, что эти две вещи взаимосвязаны: сокращение числа женщин, проходящих заместительную гормонотерапию, привело к сокращению случаев развития рака молочной железы. Но некоторые женщины продолжали отчаянно держаться за эту соломинку, что было вполне понятно, и два года спустя Сомерс пришла на помощь страждущим: в своей книге «Сексуальный возраст» (The Sexy Years) она предложила альтернативу — так называемые биоидентичные гормоны, которые по своему химическому составу не отличаются от гормонов, вырабатываемых женским организмом. Она утверждала, что они безопаснее синтетических гормонов, которые производятся из мочи беременных кобыл[19]. С тех пор Сомерс не прекращает прославлять эти биоидентичные гормоны как более «естественные» и «безопасные».

«Биоидентичные гормоны — это вещество естественного происхождения, поэтому оно не может быть запатентовано, — пишет она в своей книге "Без возраста" (Ageless). — В результате производители не могут разработать запатентованный препарат и заработать на его продажах».

На самом деле это не так27: препараты на основе биоидентичных гормонов изготавливаются фармацевтами на заказ по индивидуальным рецептам и приносят этим фармацевтам хорошую прибыль (кроме того, эти препараты редко покрываются страховкой, поэтому довольно дóроги). Как правило, они содержат не только эстроген, но и балансирующие гормоны, такие как прогестерон, иногда тестостерон и др. Преимущество состоит в том, что каждой пациентке назначается оптимально подобранная комбинация гормонов.

В то же время трудно проследить, какие ингредиенты могут использоваться в этих смесях и каким образом они производятся: Управление по надзору над качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) жестко регулирует деятельность фармацевтических компаний, но не аптек. Исследования лекарств, производимых по рецептам показали, что дозировка ингредиентов в них может варьироваться в широких пределах28, а в 2012 г. произошло заражение грибком препаратов во фрамингемской аптеке в штате Массачусетс. Это вызвало вспышку грибкового менингита — число зараженных тогда превысило 700 человек, 64 из которых умерли. Фармацевту было предъявлено обвинение в сентябре 2014 г.

«В моей практике мне регулярно приходится спасать женщин, которые поверили Сомерс, — говорит доктор Нанетт Санторо, специалист по менопаузе из Университета Колорадо в Денвере. — Одна из моих пациенток принесла свои волосы с собой в мешочке, потому что в аптеке что-то напутали с ее рецептом».

Но женщинам необязательно идти к аптекарям: в насто­ящее время в продаже имеется несколько биоидентичных гормональных препаратов, сертифицированных FDA, — факт, о котором Сомерс никогда не упоминает. Сертификация означает, что данный препарат был проверен по таким параметрам, как безопасность, эффективность, дозировка и абсорбция. Не менее важно и то, что врачи в точности знают, сколько каких веществ вы получаете. Однако в отличие от «индивидуальных» лекарств сертифицированные гормональные препараты в обязательном порядке должны иметь на упаковке устрашающее предостережение «в черной рамке».

Сомерс утверждает, что принимает гормоны вот уже 20 лет, несмотря на то что в свое время пережила рак молочной железы. В своей последней книге «Я слишком молода для этого!» (I'm Too Young For This!) она рекомендует женщинам начинать гормональную терапию в еще более молодом возрасте, не дожидаясь наступления 40 лет. Таким образом, она пропагандирует использование гормонов на протяжении более чем половины жизни женщины, вопреки всем свидетельствам об очевидной небезопасности длительной гормональной терапии.

«В действительности, — говорит Джоанн Пинкертон из Центра исследований здоровья среднего возраста при Университете Виргинии, — практика показывает, что использование гормонов безопасно только в течение коротких периодов времени от трех до пяти лет, а для пациентов старше 60 риски резко возрастают. Согласно имеющимся у нас данным, существует так называемое "окно" — короткий промежуток времени в период наступления менопаузы, когда прием женщинами гормональных препаратов оказывает благоприятное действие на сердце и мозг. Но когда в ваших артериях появились бляшки или ваши нейроны начали деградировать от старости, прием эстрогенов может только ускорить развитие этих проблем».

«Женщины невероятно восприимчивы в этом отношении, поскольку менопауза резко меняет их жизнь, — замечает Санторо. — За исключением мудрости, возраст приносит только проблемы».

Тогда как сегодня женщины сравнялись с мужчинами едва ли не во всех сферах нашей жизни (кроме — пока что! — оплаты труда, домашнего насилия и репродуктивных прав), мужчины могут претендовать на равенство в одном важном вопросе: теперь мы тоже проходим через период менопаузы. У мужчин этот период называется андропаузой и представляет собой постепенное снижение выработки тестостерона, которое становится заметным примерно в возрасте 40 лет и растягивается на долгие годы. В отличие от менопаузы, когда выработка женских гормонов уходит в крутое пике, уровень тестостерона у мужчин спускается вниз по пологой глиссаде. Несмотря на это, заместительная терапия тестостероном у мужчин была почти так же популярна, как эстрогенозаместительная у женщин, пока исследование «Инициативы в области женского здоровья» (WHI) не испортило всю вечеринку. Согласно некоторым оценкам, в настоящее время рынок тестостероновых препаратов составляет $2 млрд29 и может почти удвоиться к 2019 г.

Несомненно, Броун-Секар был бы поражен достигнутым нами прогрессом. Вместо инъекций тошнотворного экстракта из тес­тикул быков сегодня стареющим мужчинам предлагается тес­тостероновый гель. Его рекламируют во время каждого матча Национальной футбольной лиги — удобно для нанесения под мышками (но к нему ни в коем случае не должны прикасаться ваши жены, гласит предупредительная этикетка)! В рекламных роликах полноватые и грустные мужчины средних лет превращаются в уверенных в себе, улыбающихся сатиров, хотя в реальности, к сожалению, не все так просто. Некоторые краткосрочные исследования показывают, что прием тестостерона увеличивает мышечную массу, улучшает когнитивные способности и общее самочувствие (и, предположительно, повышает либидо, хотя это и вызывает у ученых наибольшие споры). Одно исследование даже доказало, что прием тестостерона делает мужчин менее склонными ко лжи!30

Однако что касается долгосрочной безопасности такой терапии, то тут у нас недостаточно данных. Самое серьезное опасение, что тестостерон может провоцировать рак простаты, не подтверждается результатами исследований. На самом деле это утверждение основано на единственном случае, описанном в 1941 г.[20] (В последних исследованиях врачи даже пробовали применять тестостерон для профилактики и лечения заболеваний простаты, но с ограниченным успехом.)

Но есть и другие серьезные проблемы. В 2010 г. были при­остановлены исследования31 по использованию гормонотерапии у мужчин с болезнями сердца, так как, судя по всему, прием тестостерона повышает риск неблагоприятных кардиальных изменений. Другое исследование показало увеличение риска развития инсульта. В то же время исследования, финансируемые производителями гормональных препаратов, показали очень незначительное увеличение риска или вообще отсутствие такового. Как едко замечают авторы одного обзора: «Влияние тестостерона на сердечно-сосудистые явления зависит от источника финансирования».

Многие из этих вопросов, будем надеяться, получат ответы в ходе широкомасштабного клинического исследования заместительной терапии тестостероном у мужчин старше 65 лет, которое в настоящее время проводится Национальным институтом здраво­охранения. Его результаты ожидаются в конце 2015 г. Между тем Управление по надзору над качеством пищевых продуктов и медикаментов уже расследует отчеты о случаях, когда терапия тестостероном приводила к инфарктам, инсультам и даже смерти, и адвокаты истцов следуют за ним по пятам. Но врачи продолжают прописывать тестостерон и делают это все с большей готовностью, чаще движимые рекламными и маркетинговыми усилиями производителей, нежели реальной медицинской необходимостью, как утверждает австралийский ученый Дэвид Хандельсман. Хандельс­ман считает, что сегодня врачи злоупотребляют назначением тестостерона, и опровергает само понятие андропаузы, называя его «ложной аналогией» с реальным, приводящим к резким негативным изменениям здоровья явлением менопаузы.

Каковы бы ни были результаты клинических исследований тестостероновой терапии, вряд ли они остановят Сомерс и ее последователей из Американской академии антивозрастной медицины. Стоя на сцене, она излучала непоколебимую уверенность, гипнотизируя аудиторию своей страстной речью. Она призналась, что была невероятно воодушевлена изобретением «наночастиц», крошечных структур, способных путешествовать по нашим кровеносным сосудам и доставлять нужные вещества прямо в клетки. О них ей рассказал Рей Курцвейл.

«Вы не поверите, насколько потрясающе я себя чувствую в 65 лет! — уверяет она. — Когда Рей Курцвейл спросил у меня, как долго я еще собираюсь жить, я ответила ему: "Честно говоря, Рей, я могу прожить хоть до 110 лет". Честно. Именно так я себя чувствую. Меня просто переполняют силы».

Сидя в зале и любуясь этим роскошным секс-символом моих подростковых лет, я пытался представить себе, как будет выглядеть Сьюзан Сомерс в свой 110-летний юбилей. Наверное, довольно хорошо для этого возраста — она не сдастся старости без боя. Но у меня были сомнения относительно того, доживет ли она до него со своими методами омоложения.

Надо сказать, что меня заинтересовала одна субстанция, о которой она упомянула лишь вскользь, но которая красной нитью проходила через все остальные доклады на этой конференции: человеческий гормон роста, или соматотропный гормон (СТГ). Мои расспросы показали, что СТГ — стандартное назначение для пациентов большинства врачей — участников съезда. Даже название этого вещества звучит как символ молодости: человеческий гормон роста. Кто не захочет испытать на себе его чудо­творное действие?

Сама Сомерс принимает его ежедневно, а один из фундаментальных трудов по антивозрастной медицине, написанный в 1997 г. одним из учредителей пресловутой Академии Рональдом Клатцем, называется «Омоложение человеческим гормоном рос­та: Эффективный, научно доказанный способ обратить старение вспять». В книге превозносятся удивительные эффекты человеческого гормона роста, сильнодействующего препарата, который раньше применялся только для лечения детей с задержкой роста. Ну и культуристами, желающими нарастить бóльшую мышечную массу. С тех пор рынок препаратов СТГ вырос в разы. Из своих бесед с присутствующими на конференции врачами я узнал, что инъекции половых гормонов и человеческого гормона роста служат основным источником доходов в их медицинской практике. Уколы и регулярные анализы крови могут обходиться пациентам свыше $2000 в месяц. «Это изменило мою жизнь», — признался мне один бывший семейный врач из Флориды, который утроил свои доходы после того, как начал продавать гормоны стареющим беби-бумерам.

Но как быть с фразой «научно доказанный способ»? Действительно ли человеческий гормон роста способен «обратить старение вспять», как утверждает Клатц? То есть является тем самым волшебным средством? Кажется, именно так считают некоторые спортсмены, например велогонщик Лэнс Армстронг и бейсболист Алекс Родригес, один из которых за применение допинга был дисквалифицирован пожизненно, а другой на 211 матчей. И Сьюзан Сомерс — далеко не единственная обитательница Голливуда, активно приникающая к этому источнику молодости. Несколько лет назад Сильвестр Сталлоне был задержан с целым чемоданом этого препарата; принимала этот гормон и ныне покойная модель и актриса Анна Николь Смит, что не помешало ей умереть в 2007 г. в возрасте 39 лет.

«Я скажу вам, почему я принимаю гормон роста, — признался в 2012 г. один "известный голливудский режиссер, давно перешагнувший 60-летний порог" журналу Vanity Fair. — Я люблю трахаться»32.

Лучшую рекламу трудно себе представить. Согласно исследованию агентства Associated Press, в период с 2005 по 2011 г. продажи гормона роста в США выросли на 69%, до $1,4 млрд! И никто не знает, сколько таких препаратов импортируется нелегально из Китая, Индии и Мексики. Эти огромные цифры опровергают заявления о том, что человеческий гормон роста чрезвычайно трудно получить законным путем. Управление по надзору над качеством пищевых продуктов и медикаментов одобрило назначение СТГ только для ограниченного числа редких медицинских случаев, включая задержку роста у детей и истощение у больных СПИДом. Назначение человеческого гормона роста по другим показаниям официально не одобряется: в действительности в отношении СТГ действуют более строгие правила, чем в отношении фармацевтического кокаина (в основном для того, чтобы предотвратить злоупотребления им со стороны спортсменов). Но врачи обходят эти предписания стороной, ставя своим пациентам весьма расплывчатый диагноз: «дефицит гормона роста во взрослом возрасте».

Этот диагноз может быть поставлен практически всем пожилым людям, поскольку выработка этого гормона уменьшается естественным образом после 20-летнего возраста. В 2007 г. компания Pfizer была оштрафована почти на $35 млн за незаконное продвижение препаратов гормона роста без одобренных показаний, но это были копейки по сравнению с огромными прибылями от продаж СТГ. Согласно агентству Associated Press, «по крайней мере половина от всего проданного в 2011 г. объема лекарств была приобретена пациентами, не имевшими на это законного права».

В последнее время федеральное правительство принялось закручивать гайки, вплотную заинтересовавшись деятельностью клиник антивозрастной медицины, наподобие той, которую посещал Алекс Родригес33. Неудивительно, что люди из вышеупомянутой Академии антивозрастной медицины не желали разговаривать со мной на эту тему. На самом деле «не желали» — мягко сказано. Их сотрудница по связям с общественностью прозрачно намекнула мне, что организация может подать на меня в суд, как она это сделала в случае с Джеем Ольшанским. Страсти накалялись. Поэтому я решил полететь в Лас-Вегас, чтобы встретиться с самым прямолинейным и откровенным пользователем гормона роста, которого я только сумел найти: знаменитым доктором Лайфом.

Если вы когда-нибудь пролистывали последние страницы журналов авиакомпаний, вы знаете доктора Лайфа: лысеющий, улыбчивый дедушка с невероятно мускулистым торсом. Удивительно, но Лайф[21] его настоящая фамилия. 75-летний Джеффри Лайф выглядит как 25-летний танцор из скандально известной мужской стрип-группы Chippendales и является официальным лицом компании Cenegenics, которая имеет более 20 антивозрастных клиник по всей стране.

В жизни доктор Лайф — простой и дружелюбный человек; его тело каждой накачанной мышцей соответствует его знаменитому портрету, висящему в штаб-квартире Cenegenics — дворце из белого мрамора, расположенном в 20 минутах ходьбы от центрального бульвара Лас-Вегаса. Его прославленные бицепсы плотными буграми вздуваются под рукавами черной футболки, когда он откидывается на спинку кресла и кладет ноги на стол, на котором царит идеальный порядок. Полки заняты экземплярами двух его бестселлеров — «План Лайфа» (The Life Plan) и «Как построить свою жизнь по плану Лайфа» (Mastering The Life Plan). Не похоже, чтобы в этом кабинете кипела работа. Впрочем, доктор Лайф успешно обходится и без этого.

Еще одна вещь, которая сразу бросается в глаза: при торсе как у звезды гей-порно его лицо и шевелюра больше похожи на оные Ларри Дэвида[22]. Джеффри Лайф явно не прибегал к пластической хирургии и пересадке волос. Несмотря на свои грудные мышцы, он выглядит на свой возраст. Определенно, этот человек вызывал у меня симпатию, хотя и совершенно по иным причинам, нежели Сьюзан Сомерс.

На другой стене кабинета, напротив его «звездного» портрета, висит фотография грузного, обремененного заметным пивным животиком мужчины, сидящего в лодке посреди мутного озера. Это тоже доктор Лайф собственной персоной. Снимок сделан, когда ему было 57 лет. Он работал семейным врачом в Пенсильвании, имел несчастливый брак, обвисшее пузо и пристрастие к выпивке. Он еще не знал, что у него уже развился диабет 2-го типа и ишемическая болезнь сердца. Пару лет спустя, рассказывает он, один пациент забыл у него в приемной журнал по бодибилдингу; он взял его домой и прочитал от корки до корки.

Через некоторое время он решил принять участие в конкурсе, который проводил этот журнал. Победителем конкурса становился тот, кто сумеет кардинально изменить свое тело благодаря работе с тяжестями. Его подруга Энни, теперь жена, сделала его фотографию «до». Затем он записался в тренажерный зал, нанял тренера и диетолога и принялся качать железо как сумасшедший. Через 12 недель он отправил в журнал свои фотографии «до» и «после». Толстячок с пивным пузом превратился в Шварценеггера с еще более рельефной мускулатурой, чем в знаменитой рекламе. Доктор Лайф выиграл этот конкурс и кардинально изменил не только свое тело, но и свою жизнь. За 12 недель он стал практически другим человеком.

«Это невероятно», — говорю я.

Он кивает. «Я объясняю людям: если это смог сделать такой, как я, это может сделать каждый, — говорит он. — Я не какой-то особенный. На самом деле я унаследовал плохие гены, но я их победил. Я толстый человек, который собственноручно слепил себе стройное тело».

Однако, как вы могли догадаться, бодибилдинг и диета — не единственные его секреты. Он продолжал интенсивно упражняться с тяжестями, но к 65 годам почувствовал, что сдает позиции. «Я по-прежнему ходил в тренажерный зал и старался правильно питаться, но пивной живот неумолимо возвращался обратно, и я терял мышечную массу и силу», — говорит доктор Лайф. В 2003 г. он посетил конференцию Cenegenics в Лас-Вегасе, где узнал о важности «здоровых уровней гормонов». Он остался в Вегасе еще на один день, чтобы пройти обследование стоимостью $3000 в центре Cenegenics, которое включало анализы крови, фитнес-тестирование и различные виды сканирования тела, чтобы выявить возможные раковые заболевания.

Анализы крови показали, что его уровни тестостерона и гормона роста находились на нижней границе нормы для его возраста. Его куратор из Cenegenics назначил ему новый режим, включавший интенсивные силовые тренировки, инъекции тестостерона два раза в неделю и ежедневные уколы гормона роста. «Уже через две недели я почувствовал себя гораздо лучше», — говорит доктор Лайф.

Через год он перебрался в Лас-Вегас, где вскоре стал лицом компании Cenegenics и протеже ее основателя, доктора Алана Минтца, бывшего врача-рентгенолога и продвинутого культуриста. Сам Минтц, которому на тот момент исполнилось 60 лет, был активным потребителем СТГ и пропагандистом использования человеческого гормона роста и других подобных вещей. Рассказывают, что однажды Минтц пробежал Нью-Йоркский марафон34, неся с собой шприцы с обезболивающими средствами, потому что у него была серьезная травма колена.

Другим ключевым фактором программы доктора Лайфа, разумеется, является его жесткая, почти жестокая программа тренировок. Интенсивные силовые тренировки чередуются с не менее интенсивными кардиотренировками на велотренажере Lifecycle (простое совпадение!) под просмотр какого-нибудь увлекательного сериала, «Во все тяжкие», например. Хотя из-за ишемической болезни сердца в его коронарных сосудах уже установлены два стента, доктор Лайф не собирается прекращать. Он придерживается грамотной диеты — его сего­дняшний ужин будет состоять из куриной грудки без кожицы, коричневого риса и брокколи, — а от спиртных напитков он отказался много лет назад. «Если вы будете употреблять алкоголь, вы никогда не будете выглядеть так, как я», — предупреждает он. (Возьмите себе на заметку.)

Тем не менее доктор Лайф настаивает, что инъекции необходимы. «Я осознал, что гормоны — это критическое недостающее звено, — говорит он. — Я абсолютно, на 100% уверен, что без инъекций гормона роста я никогда бы не выглядел и не чувствовал себя так, как сейчас. И никогда бы не добился того, чего добился».

Лично я был бы не прочь выглядеть как доктор Лайф, когда мне исполнится 75. Но когда я покопался в результатах научных исследований — и в истории самой компании Cenegenics, — я обнаружил, что человеческий гормон роста вовсе не является волшебным источником молодости, как считают многие люди. Как раз наоборот: многие ученые уверены, что это вещество может ускорить процесс старения.

Удивительно, что весь ажиотаж вокруг СТГ был вызван одним небольшим исследованием, опубликованным в 1990 г.35 в одном медицинском журнале (который впоследствии от него открестился). Суть этого исследования состояла в следующем: эндокринолог Дэниел Рудман из Медицинского колледжа штата Висконсин делал инъекции гормона роста десятку пациентов старше 60 лет, у которых уровень этого гормона был ниже их возрастной нормы. После шести месяцев инъекций три раза в неделю и умеренной физической нагрузки Рудман обнаружил, что испытуемые набрали больше 4,5 кг «нежировой массы» (то есть мышц) и при этом потеряли почти 4 кг жира.

До этого момента рекомбинантный гормон роста был малоизвестным специфическим препаратом, который в основном использовался педиатрами для лечения детей с задержкой рос­та. Но после публикации этого исследования продажи гормона рос­та для взрослых выросли в несколько раз. В конце концов было «научно доказано», что препарат способствует увеличению мышечной массы и сжиганию жиров. В знак признательности Рон Клатц посвятил Рудману свой вышеупомянутый труд «Омоложение человеческим гормоном роста», хотя сам Рудман, умерший в 1994 г., был в ужасе от того, какая участь постигла его рядовое исследование.

Это исследование так часто цитировалось в рекламных объявлениях сомнительных антивозрастных клиник и торговцев медикаментами по почте, что в 2003 г. журнал New England Journal of Medicine был вынужден пойти на необычный шаг. А именно — отречься от собственной публикации с жесткой редакторской формулировкой: «Несмотря на то что результаты исследования представляют интерес с точки зрения биологии, продолжительность терапии была слишком короткой, чтобы позволить проявиться побочным эффектам, и совершенно очевидно, что полученных результатов недостаточно для того, чтобы служить основой для медицинских рекомендаций»[23].

Но было уже слишком поздно. Джинн был выпущен из бутылки. Хотя дальнейшие исследования показали, что в действительности этот чудодейственный гормон может не вполне соответствовать уверениям рекламы. Возможно, он способствует увеличению мышечной массы и уменьшению жировых отложений, но при этом не увеличивает фактическую мышечную силу. Силу мышц увеличивает поднятие тяжестей (вкупе с приемом тестостерона). Кроме того, было установлено, что силовые тренировки вместе с активными упражнениями, такими как быстрый бег, повышают уровень гормона роста естественным образом. Точно так же, как и полноценный сон. Это заставило меня задать вопрос: а действительно ли доктор Лайф нуждается в подобном допинге? Он хорошо питается, не употребляет спиртные напитки, интенсивно тренируется, грамотно сочетает силовые и аэробные упражнения. Так зачем ему нужен гормон роста?

Он настаивает на том, что нужен: инъекции гормона роста — единственный способ для мужчины его возраста выглядеть так, как выглядит… он, доктор Лайф.

К сожалению, помимо плюсов у этого вещества есть и серьезные минусы. За гормоном роста числится длинный список побочных эффектов36, который включает в себя отеки, боли в суставах (в том числе туннельный синдром запястья), риск развития непереносимости глюкозы и сахарных диабетов у пожилых пациентов, особенно у мужчин. Что касается долгосрочных эффектов, то о них мы пока мало что знаем. Крупномасштабных и длительных клинических исследований применения СТГ у пожилых людей (в отличие от применения эстрогена) не проводили, отчасти по причине того, что применение этого препарата в целях борьбы со старением официально является незаконным. А кроме того, ни фармацевтические компании, производящие этот препарат, ни прописывающие его врачи не демонстрируют особого энтузиазма в отношении таких исследований. Поэтому миллионы их пациентов, по сути, экспериментируют сами на себе, как и Сьюзан Сомерс (и в свое время Броун-Секар).

Некоторое время назад я тоже думал, не стоит ли мне попробовать тестостероновую терапию и, возможно, даже инъекции гормона роста — просто для того чтобы посмотреть, как это отразится на моем самочувствии. Я даже самостоятельно сделал тесты, но обнаружил, что мой уровень тестостерона — не хвас­товства ради! — был довольно высоким. Однако гормон роста по-прежнему меня интриговал. К счастью, я наткнулся на убедительные лабораторные исследования, которые объясняли, почему введение в организм дополнительных доз этого гормона не такая уж хорошая идея.

А просмотр фильма «Принцесса-невеста» заставил меня окончательно отказаться от моих планов.

Давайте начнем с лабораторных исследований. Конкретно с одного поразительного факта: клетки самых старых мышей-долгожителей не имеют рецепторов для гормона роста. Эти мыши имеют генную мутацию, делающую их невосприимчивыми к этому веществу. Только задумайтесь на минутку. Никакого гормона роста — и долгожительство. Этот феномен впервые был обнаружен аспиранткой Холли Браун-Борг. Однажды она заметила, что многие из мышей, доживших до преклонных лет, относились к типу так называемых карликовых мышей Эймса — носителей единичной генной мутации, лишавшей их рецепторов гормона роста. Исследование показало, что эти карликовые мыши в среднем жили намного дольше, чем их нормальные собратья. «Я была потрясена своей находкой, — говорит Браун-Борг, ныне профессор в Университете Северной Дакоты. — Неужели гормон роста каким-то образом связан с продолжительностью жизни?»

Вот что было дальше: Холли и ее куратор, профессор Анджей Бартке из Университета Южного Иллинойса, установили, что гормон роста и долголетие связаны между собой обратной зависимостью. Некоторые линии мышей с «выключенным» геном рецепторов гормона роста37 живут в два раза дольше обычных мышей, то есть почти пять лет. У них реже развиваются возрастные заболевания, такие как рак, что говорит о том, что они медленнее стареют. В то же время мыши с повышенной выработкой гормона роста, как правило, живут почти в два раза меньше. Все это предполагает, что избыток гормона роста может быть вреден для здоровья.

«На месте пожилых людей я бы не стала принимать гормон роста, — говорит Браун-Борг. — Он только ускоряет старение, во всяком случае в долгосрочной перспективе. Не понимаю, что заставляет людей это делать?»

Я понимаю: люди считают, что гормон роста позволит им чувствовать себя моложе, хотя бы на время. Точно так же, как пирсинг сосков. Но в долгосрочной перспективе ни то ни другое решение нельзя назвать мудрым.

Если вы хотите больше доказательств, посмотрите на собак в местном парке. Маленькие собаки, такие как чихуахуа, могут прожить больше 15 лет, тогда как немецкие доги редко доживают до десяти. Причина их столь значительной разницы в размерах сводится к одному-единственному гену, отвечающему за выработку инсулиноподобного фактора роста 1 (ИПФР-1). Этот полипептид является важнейшим посредником действия гормона роста, который приказывает нашим клеткам расти и размножаться. У больших собак вырабатывается больше этого вещества38, тогда как маленькие собаки в результате сотен лет селекции «сократили» его выработку. Возможно, это также объясняет, почему мелкие собаки с более низким уровнем гормона роста и ИПФР-1 почти всегда живут дольше крупных собак. И не относится ли то же самое к людям?

Определенно, избыток гормона роста стал проклятием для Андре Гиганта, популярного актера и профессионального рестлера. Он страдал от редкого заболевания, называемого «акромегалией», которое вызывается доброкачественной опухолью гипофиза, вследствие чего гипофиз вырабатывает слишком много гормона роста. (Такое же заболевание было у известного психолога Энтони Роббинса.) Его рост составлял 224 см, а вес около 240 кг. Андре был настоящим гигантом, «восьмым чудом света», как называли его поклонники. Он и жил как гигант: когда он не дрался на ринге с Халком Хоганом и не снимался в кино («Принцесса-невеста»!), то мог, по слухам, выпить больше ста бокалов пива за раз. Возможно, это помогло ускорить его безвременную кончину в 1993 г. Андре было всего 46 лет, но люди с акромегалией часто умирают в довольно молодом возрасте.

Одна из причин может быть связана с раком. Как известно, избыток гормона роста стимулирует разрастание раковых клеток, хотя пока не установлено, подвергаются ли потребители этого гормона повышенному риску развития рака. Но тревожные случаи имеются. В 2003 г. 56-летняя жительница Калифорнии Ханнеке Хопс обратилась в Cenegenics для получения антивозрастной терапии, чтобы и дальше наслаждаться активным образом жизни, участием в марафонах и верховой ездой. Как и большинству пациентов Cenegenics, ей были назначены инъекции гормона роста, которые обходились ей от $1000 до $2000 в месяц (помимо инъекций нужно было регулярно сдавать анализы и посещать врача). Она быстро потеряла больше 7 кг веса. «Я чувствую себя прекрасно!»39 — заявила она в интервью газете San Francisco Chronicle. Но ее омоложение длилось недолго: спустя шесть месяцев она умерла, а вскрытие показало, что ее печень была пронизана злокачественными опухолями. Ее семья утверждала, что инъекции гормона роста спровоцировали или ускорили развитие рака, но доктор Минтц категорически это опровергал.

Через несколько лет Минтц предстал в программе «60 минут», посвященной расследованию споров вокруг антивозрастной медицины, но, прежде чем снова успела подняться шумиха, Минтц умер при загадочных обстоятельствах. Поначалу компания говорила, что у него случился сердечный приступ во время силовой тренировки, но позже выяснилось, что он скончался от осложнений, вызванных биопсией мозга. Биопсия показала, что Минтц был здоров, настаивала компания. Но результаты вскрытия так и не были обнародованы, поэтому истинная причина его смерти в 2007 г., в не такой уж глубокой старости (ему было всего 69 лет), остается неизвестной.

Совершенно ясно, что старение является более сложным процессом, чем думает большинство людей, а снабжая организм недостающими веществами, такими как гормон роста, или другими добавками наподобие эликсира Секара, проблему не решить. Здесь нет простых решений, хотя многие торговцы на конференции в Орландо торговали именно этим: курсами заместительной гормонотерапии, тюнерами мозговых волн, кислородными капсулами для сна и широчайшим ассортиментом БАДов, обещающих устранить все, какие только возможно, неблагоприятные эффекты старения.

«Представьте себе, что у вас есть симфония, написанная Моцартом, — говорит Вальтер Лонго, профессор биологии и ведущий исследователь-геронтолог в Университете Южной Калифорнии. — И вы подходите к виолончелисту и говорите: "Ну-ка сыграй здесь погромче и повыше!" Скорее всего, вся выверенная великим композитором гармония полетит к чертям собачьим». То же самое происходит, когда человек принимает гормон роста или другое подобное вещество.

* * *

Тем не менее Броун-Секар понял одну важную вещь — как и гормональные алхимики наших дней Сьюзан Сомерс и доктор Лайф. Старое тело внутри фундаментально отличается от молодого.

В начале 1970-х гг. исследователь из Калифорнийского университета в Ирвайне Фредерик Людвиг провел очень необычный и радикальный эксперимент. Он сделал открытый срез на правом боку у трехмесячной крысы и на левом боку у 18-месячной крысы (18 «крысиных» месяцев эквивалентны 60 годам человека). После этого он сшил обоих животных от плеча до поясницы, превратив их в искусственных сиамских близнецов. Он проделал то же самое еще с 235 парами крыс, используя разные комбинации: старое животное с молодым, старое со старым, молодое с молодым.

Эта методика называется парабиозом, и если своим варварским духом она напоминает вам времена Броуна-Секара, то так оно и есть: она была придумана в 1860-х гг. французским врачом по имени Поль Бер, который первым сшил двух крыс-альбиносов. Бер обнаружил, что кровеносные системы двух животных соединились, в результате чего по их организмам начала течь одна и та же кровь. С тех пор парабиоз использовался для изучения иммунной системы, функций почек, рака и эффектов радиации. Что же касается Фредерика Людвига, то он хотел получить ответ на простой, но важный вопрос: что произойдет, если подключить старое животное к источнику молодой крови? Это была не его идея: концепция «гетерохронного парабиоза» (соединения старых и молодых животных) была предложена несколько лет назад британским геронтологом Алексом Комфортом, который предположил, что в молодом организме есть что-то особенное. То, что позволяет молодым индивидам лучше противостоять стрессам, травмам и болезням, чем их родителям. «Если бы мы на протяжении всей нашей жизни сохраняли такую же устойчивость к стрессам, травмам и болезням, как в возрасте десяти лет, — писал он, — примерно половина из ныне живущих людей могла бы дожить до 700 лет»40.

Да-да, это не опечатка: 700 лет. Это именно то, о чем мечтает Обри ди Грей. И все, что вам для этого нужно сделать, — это биологически оставаться таким, каким вы были в десятилетнем возрасте. Комфорт считал, что в молодых организмах есть нечто, что наделяет их превосходной устойчивостью и способностью к восстановлению и регенерации и что это «нечто», одновременно мощное и недолговечное, исчезает в течение двух десятков лет. Но 60-летний Александр Комфорт был слишком занят, чтобы самому проводить эксперименты: в то время он активно работал над новой версией своего бестселлера под названием «Радость секса». Поэтому вся тяжелая работа досталась Людвигу и его лаборантам, которые в течение нескольких недель занимались сшиванием животных.

По общему признанию, парабиоз — довольно жуткая процедура, и в некоторых странах она запрещена. Но выглядит не так страшно, как кажется. Я видел эту операцию на двух крысах в лаборатории Медицинского колледжа имени Альберта Эйнштейна в Бронксе: лаборант сделал срезы на боках крыс и сшил их друг с другом примерно за 20 минут, выпустив небольшое количество крови. Примерно через неделю раны зажили, кровеносные сосуды крыс соединились и по их телам начала течь смешанная кровь. Правда, в эксперименте Людвига более трети крысиных пар умерли, но сегодня выживаемость стала значительно выше, и после операции животные начинают жить относительно нормальной жизнью — после того как разберутся, кто из них будет «вести», как танцор в бальных танцах. Их новый способ совместного существования, определенно, интереснее прежнего сидения круглыми сутками в одиночных клетках. «Если подумать, — мрачно шутит один из исследователей, проводящий эксперименты с парабиозом, — быть подопытной мышкой — очень скучное занятие».

Дальше Людвиг и его помощники сделали то, что обычно делают ученые во всех исследованиях процесса старения: они подождали, пока все животные умрут. (Кстати, о скуке!) Но результаты были далеко не скучными. Старые крысы, соединенные с молодыми, прожили на удивление долго — на четыре-пять месяцев дольше, чем крысы, соединенные с особями того же возраста. Более того, они прожили немного дольше, чем 65 крыс из контрольной группы, не подвергавшихся травмирующей хирургической операции. Учитывая, что лабораторные крысы обычно живут чуть больше двух лет, увеличение срока их жизни на четыре-пять месяцев было эквивалентно увеличению продолжительности жизни человека с 80 до 100 лет.

Другими словами, Людвиг обнаружил, что молодость является заразной. Но каким образом? Лучшее объяснение, которое он смог предложить, состояло в том, что старые животные получали защиту от инфекций благодаря доступу к молодой иммунной системе. Безусловно, иммунная система играет важную роль в процессе старения, как мы увидим дальше, однако не может ли истинная причина прятаться глубже? Не может ли в молодой крови присутствовать некое тайное вещество, фактор молодости, который и продлил жизнь старым животным?

Это старый, очень старый вопрос. Еще в XIII веке алхимик и философ Роджер Бэкон утверждал, что старик может омолодиться, если будет вдыхать дыхание юноши. С тех пор многие стареющие мужчины и женщины искали себе молодых, здоровых сексуальных партнеров, вероятно, с аналогичной целью. В XVI веке сэр Фрэнсис Бэкон (не родственник Роджеру, несмотря на некое родство их мыслей) осуществил переливание крови от молодой собаки старой, которая, на его взгляд, значительно омолодилась. И, разумеется, говоря о молодой крови, нельзя не упомянуть про вымышленного графа Дракулу, который, как утверждается, питался только человеческой кровью и прожил несколько сотен лет — хотя реальный граф Влад Дракула, прозванный Кольщиком из-за своей любви сажать людей на кол, прожил немногим больше 40 лет.

Но Людвиг не сумел докопаться до истины, и в скором времени парабиоз снова вышел из моды. Между тем его эксперимент поднял фундаментальные вопросы: очевидно, что-то в молодой крови обладает способностью омолаживать старых животных. Что именно? И почему мы теряем это с возрастом? Какие изменения происходят внутри нас, изменения настолько серьезные, что меняется самый состав нашей крови?

Может быть, мне стоит прекратить задавать эти вопросы и просто перелить себе немного крови своей юной племянницы, которой на момент написания этой книги как раз исполнилось десять лет?

Я решил, что непременно должен получить ответы.

Глава 4. ПРОЩАЙТЕ, Я ДРЯХЛЕЮ И УМИРАЮ

Самая удручающая вещь для меня — это зеркало. Я не могу поверить, что я так выгляжу.

Нил Янг

Проснувшись на рассвете, я обнаружил, что на моей кровати сидит странный человек и готовится надеть мне на лицо резиновую маску. Он быстро, но осторожно накрыл ею мои нос и рот, отчего я мгновенно перенесся из состояния блаженной полудремы к клаустрофобной панике.

— Все в порядке, — успокаивающим голосом сказал он. — Просто расслабьтесь.

— M-м-м-м… — простонал я из-под маски, судорожно ощупывая ее рукой.

— Тс-с-с-с! — прошептал он, схватив мою непослушную руку и прижав ее к кровати. — Лежите спокойно.

Я лежал и пытался думать о чем-нибудь приятном, чтобы не концентрироваться на плотно сидящей маске и своей весьма реальной фобии удушья. Находящегося в моей комнате человека звали Эдгар, как и знаменитого любителя ужасов Эдгара Аллана По, и он был ночным дежурным медбратом в госпитале Харбор в Балтиморе, где я проводил вот уже третий день подряд. К счас­тью, я был здесь не потому, что был болен, а потому, что был здоров: я добровольно согласился на участие в Балтиморском многолетнем исследовании старения (Baltimore Longitudinal Study of Aging, или сокращенно BLSA) — самом длительном в мире исследовании в области человеческого старения. Начиная с 1958 г. исследователи ведут наблюдение за людьми, спускающимися вниз по склону Времени.

Это исследование было детищем пионера геронтологии Натана Шока41, который одним из первых американских ученых занялся изучением процессов старения. По окончании аспирантуры он обосновался в Балтиморском филиале Национального института здоровья, где в скором времени осознал, что, в сущности, ученые не имеют ни малейшего представления о том, как люди стареют. Впрочем, до середины XX века было не так-то много старых людей, и геронтологи того времени изучали уже старых или даже умерших людей.

Гениальность идеи Шока состояла в «многолетнем» формате исследования: вместо того чтобы изучать уже старых людей, он решил начать с относительно молодых и здоровых и наблюдать, что будет с ними происходить по мере старения. То есть вместо того чтобы сравнивать гипотетического среднего 70-летнего человека с гипотетическим средним 40-летним человеком, Шок решил сравнивать конкретного человека с ним же самим, отслеживая его уникальное индивидуальное путешествие к старости. Первую группу добровольцев Шок набрал из числа своих коллег, ученых и врачей из Балтиморского медицинского сообщества, и подверг их всевозможным тестам, анализам и обследованиям, чтобы наблюдать, как они меняются с течением времени.

Такой долгосрочный проект практически немыслим в наши дни, с нынешними сжатыми сроками финансирования и потребностью в быстрых результатах из карьерных соображений, но небольшое исследование Шока разрослось замечательным образом. В настоящее время в рамках BLSA ведется наблюдение за более чем 1300 добровольными участниками в возрасте от 20 до 105 лет. Небольшой офис Натана Шока превратился в Нацио­нальный институт по проблемам старения. За многие годы ученые этого института, ведущие программу BLSA, составили мучительно подробный список преступлений, совершаемых процессом старения над человеческим организмом. Например, было установлено, что средний показатель VO2 max — способность организма поглощать и усваивать кислород из воздуха при физической нагрузке — снижается на 10% к 40 годам, на 15% к 50, на 20% к 60 годам и на 30% к 70. Единственный показатель, который не снижается, — это вес, который неумолимо растет вмес­те с возрастом. (Спасибо тебе, наука!)

Некоторая полученная в ходе BLSA информация уже помогла людям. Одно из наиболее важных открытий BLSA состоит в том, что уровни простатического специфического антигена (ПСА), маркера рака простаты, на самом деле не имеют значения. Важна скорость изменения уровня ПСА в организме. Одно это открытие спасло тысячи людей от ненужных болезненных анализов и операций. Совсем недавно данные BLSA были использованы для определения диагностических критериев диабетов, а также помогли исследователям понять закономерности прогрессирования сердечно-сосудистых заболеваний и болезни Альцгеймера. Но главный вопрос по-прежнему остается открытым: как измерить старение? Можно ли определить биологический возраст организма, который может расходиться с хронологическим?

Участником BLSA не может стать кто угодно. Мне пришлось пройти тщательный отбор, сдать анализы крови, пройти полный медосмотр (к счастью, кроме обследования простаты) и ответить на массу весьма неделикатных вопросов о своем здоровье. И все это, чтобы убедиться, что я достаточно здоров для того, чтобы правительство захотело потратить деньги на наблюдения за тем, как я старею и разваливаюсь на части. Если бы я страдал какими-нибудь хроническими заболеваниями или принимал какие-нибудь лекарства, даже простой ибупрофен, я был бы дисквалифицирован. «Эти, — медсестра в приемной красноречиво кивнула в сторону ординаторской, — берут к себе только самых здоровых».

За привилегию присоединиться к этой элитной когорте и послужить подопытной свинкой для правительственных ученых я охотно согласился пожертвовать тремя чудесными августовскими днями. Мне выделили больничную палату с красивым видом на гавань Балтимора, и каждую минуту бодрствования я должен был проходить те или иные тесты. И продолжать делать это даже во сне — в общей сложности государство планировало собрать обо мне 6000 различных видов данных — и еще больше данных при регулярных обследованиях, на которые я должен был являться каждые несколько лет. Я имел право в любое время отказаться от участия в исследовании или продолжить участие в нем даже после смерти: в выданном мне буклете подчеркивалась возможность пожертвовать свое тело BLSA. В свою очередь, я совершенно бесплатно получал доступ к самому лучшему и полному медицинскому обследованию, которое только можно получить за деньги налогоплательщиков42. А также в некотором смысле к самому необычному.

На протяжении предыдущих двух дней меня кололи, скребли, сканировали и изучали всеми мыслимыми способами. Все началось утром во вторник, когда медсестра методично выкачала из меня около 30 пробирок крови. Меня уже подташнивало от этой пытки — большинство мужчин не любят смотреть, как из их тела вытекает кровь, — когда медсестра вручила мне бутылку тошнотворного сладкого напитка со вкусом апельсина и заставила ее выпить… после чего продолжила выкачивать из меня кровь (каждые 20 минут в течение двух часов!), чтобы проверить, как мой организм справляется с массивным притоком глюкозы. Это был, как говорят в Джорджии, всего лишь «завтрак».

Какое-то количество моей крови ушло на анализы, но бо́льшая ее часть была помещена в морозильные камеры Национального института по проблемам старения для использования в будущих исследовательских проектах. (Взываю к будущим поколениям: пожалуйста, найдите эти пробирки и клонируйте меня!) Затем меня подвергли серии странноватых когнитивных тестов, где мне нужно было запоминать и воспроизводить по памяти списки покупок, казалось, составленные психически больным человеком или моей подружкой: «Кальмары, кинза, пила, духи…»

У меня измерили все, что только можно измерить. Первые сутки мне было разрешено мочиться только в оранжевый горшок, который стоял в холодильнике в моей ванной. Помимо этого чопорная медсестра сфотографировала крупным планом мой язык, предварительно выкрасив его в синий цвет. «Это не самая любимая часть моей работы», — призналась она. Я был с ней согласен. В другой комнате дружелюбный круглолицый парень прилепил к моему лицу электроды и 20 раз стукнул меня по лбу резиновым молотком. Эта странная процедура якобы позволяла оценить состояние моих нервов, отвечающих за стабилизацию зрения, то есть работающих как внутренний стедикам[24]. Потом медсестра состригла у меня на ногах ногти и поместила обрезки в пробирку, чтобы исследователи могли проанализировать мой микробиом — совокупность микробов, живущих внут­ри и на поверхности нашего тела, — важность которого была признана лишь совсем недавно. К своему ужасу, я узнал, что им также требуется образец моего кала. Для этого мне дали специальный коллектор, похожий на старинные дамские шляпки, которые носили героини в сериале «Аббатство Даунтон».

Больше всего я боялся процедуры МРТ, где мне предстояло быть втиснутым в узкую клаустрофобную белую трубку и в течение часа слушать издаваемые ею ужасающие скрежеты и свисты, пока она будет сканировать мой головной мозг, а затем мои ноги. Это не сильно отличалось от полета бюджетным рейсом в Кливленд, но мне все равно не нравилась эта идея. Однако, после недолгих уговоров со стороны симпатичной медсестры по имени Бри («Я буду рядом», — проворковала она, коснувшись моей руки), я с удовольствием позволил пристегнуть себя ремнями к кушетке и задвинуть в аппарат. Аппарат принялся прилежно сканировать мой мозг, погруженный в приятные грезы о воображаемом отпуске с Бри на каком-нибудь безлюдном тропическом острове.

Мое обследование для BLSA стало самым запоминающимся моментом во всем процессе моих исследований, проведенных для этой книги. Не буду лгать: было довольно приятно получить так много внимания за три дня, особенно для человека вроде меня, который обычно работает дома, в полном одиночестве. Мне нравилась эта суета вокруг. А тесты казались до смешного легкими (кроме запоминания списка покупок). Это было так весело, что я назвал этот этап «Парком аттракционов».

Например, в первый день мне нужно было маршировать взад-вперед по коридору и приседать по десять раз со скрещенными на груди руками, в то время как врач-физиолог следил за моими упражнениями с секундомером в руках, как спортивный тренер. Затем я должен был простоять 30 секунд на одной ноге, потом на другой — для проверки моего равновесия. Я справился с этим на отлично. Потом на меня надели кислородную маску (они там помешаны на кислородных масках), и физиолог снова заставил меня ходить по коридору туда-сюда, фиксируя время. Это тоже далось мне без труда. На следующий день мне опять пришлось ходить — на этот раз в оборудованной по последнему слову техники лаборатории, предназначенной для «анализа походки», где мои движения фиксировались при помощи таких же высокоскоростных видеокамер, которые используются анимационной студией Pixar. Я успешно выполнил все задания.

Обследование зрения было приятным развлечением, несмот­ря на то что мне светили в лицо яркими лампами для имитации полосы встречного движения. Затем мне пришлось выслушивать тихие скрипучие звуки для проверки моего слуха. Я также показал довольно хорошие результаты на кистевом динамометре и на тренажере для сгибания-разгибания ног, не уступив в цифрах Броун-Секару.

Но самым приятным во всем этом мероприятии было то, что персонал BLSA не переставал делать мне комплименты по поводу моей «молодости». Принимая во внимание их типичную клиентуру, это было правдой. Уже одно только это доставляло мне несказанное удовольствие. Медсестры и врачи были довольны тем, что им приходилось объяснять мне суть очередного теста всего один раз и я быстро справлялся с каждым заданием. Я стал звездой этого «Парка аттракционов».

Только позже я понял, что это значит: я находился в самом начале настоящего процесса старения. Я должен был проходить аналогичное обследование каждые три года, и с каждым разом большинство показателей, которые они будут измерять, будут становиться все хуже и хуже: процентное содержание жира в организме, плотность костной ткани, зрение, слух, сила, состояние сердечно-сосудистой системы, толерантность к глюкозе (тест со сладким сиропом — простой, но важный). И да, конечно же, память. В скором времени я начну регулярно забывать ключи и мобильный телефон. Опрос по поводу моего мочеиспускания станет более длинным и сложным. В продолжение метафоры с жидкостями можно сказать, что старение подобно реке, которая может течь только в одном направлении — вниз.

Все это начало доходить до моего сознания примерно на середине теста с ходьбой на четверть мили (400 м): 20 кругов по больничному коридору с максимальной скоростью. Хотя я ходил так быстро, как только мог, я даже не вспотел. Но вдруг меня осенило: однажды это задание станет для меня трудным. Вставание со стула превратится в мучительное и унизительное испытание. Прогуляться пешком несколько кварталов будет подвигом. И вскоре после этого я умру. Это был на самом деле один из самых важных тестов. Благодаря данным BLSA ученые теперь знают, что естественная скорость ходьбы — это один из наиболее точных предсказателей смерти из всех, которые нам известны на настоящий момент. Короче говоря, чем медленнее вы ходите, тем быстрее умрете43.

Я начал впадать в депрессию. Да, сейчас я был в хорошей форме. Но старение еще почти не затронуло меня, и, честно признаться, я распустил сопли. Моя долгая, неумолимая деградация, которую и измеряет BLSA, только началась. Путь вверх был мне заказан: только вниз, вниз и вниз. Даже мой рост будет снижаться — я никогда больше не буду таким же высоким, как сейчас, поскольку установлено, что по мере старения происходит постепенное, но стабильное уменьшение роста (в результате дегидрации межпозвоночных дисков, если хотите знать). Это исследование не закончится вплоть до моей смерти и даже после нее, если я подпишу согласие на посмертное вскрытие.

В тот вечер я отправился в ресторан и съел полдюжины голубых крабов, известных самым высоким содержанием холестерина из всех пищевых продуктов, и запил их несколькими бокалами пива. Не все ли равно, раз меня в любом случае ожидает бесславный конец?

Через несколько недель после своего возвращения домой я позвонил доктору Луиджи Ферруччи, возглавлявшему программу BLSA. Он унаследовал ее в 2002 г. в весьма плачевном состоянии, в котором она пребывала после смерти Натана Шока в 1989 г. Исследования процесса старения на реальных людях тогда считались немодной темой, и молекулярные биологи в шутку называли их «подсчетом морщин». Поэтому Национальный институт по проб­лемам старения тратил миллионы долларов на исследования мышей в тщетном поиске «биомаркеров» старения, таких как содержание в крови холестерина и других веществ, уровни которых меняются в зависимости от возраста. Но никакого более-менее надежного способа измерить процесс старения найдено не было.

В своей родной Флоренции Ферруччи работал гериатром, врачом, специализирующимся на лечении пожилых людей. Когда ему предложили возглавить программу BLSA в Балтиморе, он осознал, какие потрясающие перспективы перед ним открываются: это было единственное в своем роде исследование в мире, которое давало ему возможность тщательно отследить весь процесс, протекающий в людях по мере старения. Встав у руля BLSA, он закупил новое оборудование, такое как аппараты МРТ и КТ, модернизировал процедуры тестирования, а также расширил сферу исследования.

В нашем первом разговоре Ферруччи сказал одну фразу, которую я никогда не забуду: «Старение, — сказал он, — скрывается в наших телах».

Старение скрывается в наших телах. Что он имел в виду?

Две вещи. Во-первых, с точки зрения нашей биологии, старение — это глубокий, практически скрытый процесс, который начинается задолго до того, как мы можем его заметить. Исследователи полагают, что некоторые механизмы старения запус­каются в действие еще в утробе матери. Эти изменения ускоряются после того, как мы перестаем расти, то есть в возрасте примерно 20 лет, а к моменту достижения нами «среднего возраста» (о чем нам может напомнить праздничный торт в виде могилы) они уже идут полным ходом. Многие исследования показали, что плохое здоровье в среднем возрасте является прямым предиктором более короткого периода здоровой жизни и более короткой продолжительности жизни в целом. Одно из исследований, проведенное на основе данных BLSA и опубликованное в журнале JAMA в 1999 г., обнаружило, что даже сила жима кисти в среднем возрасте44 позволяет предсказать наступление недееспособности в пожилом возрасте. Так что доктор Броун-Секар оказался прав и в этом отношении.

Во-вторых, старение скрывается в наших телах, потому что мы упорно стараемся его скрывать — точно так же, как прежние владельцы моего 100-летнего дома в Пенсильвании умело скрывали его истинное трухлявое состояние толстым слоем штукатурки, краски и деревянными панелями. Ферруччи говорит, что эволюция дала нам множество разных способов компенсировать эффекты старения, чтобы свести к минимуму их неблагоприятные последствия.

В основном мы компенсируем их бессознательным образом. Например, по мере роста опухоли в животе моего пса Тео его сердце начинало работать все интенсивнее и интенсивнее, благодаря чему он мог сопровождать меня в пробежках вокруг квартала почти до самой своей смерти. Или — исследования показали, что люди с более высоким уровнем интеллектуального развития более устойчивы к развитию болезни Альцгеймера, чем малообразованные люди. Дело в том, что в их головном мозге образуется больше нейронных связей, а разветвленная нейронная сеть способна поддерживать нормальное когнитивное функционирование на протяжении длительного времени.

Но самый важный аспект старения, по мнению Ферруччи, связан с энергией: как мы накапливаем ее и как используем. Именно с этой целью тем ранним утром Эдгар надел мне на лицо резиновую маску. Наш базальный уровень метаболизма — минимальное количество энергии, расходуемое человеческим организмом для поддержания собственной жизни в состоянии покоя, подобно расходу топлива автомобилем на холостом ходу — является важным показателем нашей энергетической эффективности. Чем выше наш «расход топлива на холостом ходу», тем меньше энергии остается на другие нужды, такие как борьба с инфекцией или восстановление поврежденных тканей. Поскольку я знал, что некоторые исследования показали существование взаимосвязи между высоким базальным уровнем метаболизма и повышенным риском смерти, я был совсем не рад, когда Эдгар пробормотал себе под нос: «Довольно высокая скорость метаболизма…»

Ферруччи одержим энергоэффективностью, и многие тесты в программе BLSA направлены на измерение физических показателей, как если бы участники проходили тестирование на прием в Национальную футбольную лигу: быстрая ходьба на дистанцию 400 м или изнурительный бег на беговой дорожке для «измерения скорости поглощения кислорода при физической нагрузке» (VO2 max).

Еще одним важным тестом, позволяющим выявить один из первых признаков старения, является тест на равновесие — простоять 30 секунд на одной ноге, потом на другой. По мнению Ферруччи, хорошее чувство равновесия — признак биологической молодости. «Я могу хоть сейчас взять и пробежать десять миль, — сказал он мне (самому Ферруччи чуть больше 60, и он находится в отличной форме), — но я сомневаюсь, что смогу пройти тест на равновесие».

Хотя это может показаться мелочью, наше чувство равновесия отражается на многих аспектах нашей жизни. Мы компенсируем ухудшение равновесия за счет расширения нашей походки — начинаем все шире расставлять ноги во время ходьбы, чтобы обеспечить себе более устойчивую платформу. В свою очередь, более широкая походка значительно снижает эффективность ходьбы и бега. Отчасти именно поэтому кажется, что пожилые люди шаркают ногами, даже когда пытаются бежать. Все это приводит к бо́льшим затратам энергии и, как следствие, к снижению скорости передвижения. Вот почему Ферруччи считает скорость и эффективность ходьбы весьма важными показателями. Они показывают, сколько топлива осталось у нас в баке.

Тут существует трагический парадокс: чем старше мы становимся, тем меньше энергии вырабатываем — и тем менее эффективно тратим эту энергию. Я часто думаю о своей собаке Лиззи, которая недавно отметила свой 13-й день рождения, что для собаки довольно преклонный возраст. Теперь она ходит так медленно, что на узких тротуарах нам приходится отходить в сторону, чтобы пропустить вперед старых дам. В ее баке кончается топливо, прямо у меня на глазах.

Подвижность — ключ к выживанию. В ходе своего расследования я натыкался на этот факт снова и снова. Интересно, что это относится ко всем живым существам, вплоть до самых примитивных форм жизни, таких как нематоды Caenorhabditis elegans (это крошечные прозрачные червячки, живущие в фруктах). Ученые любят этих червей за то, что у них имеются все основные системы организма, как у человека, но при этом в размерах они не превышают 1 мм, мало едят и быстро размножаются. Они также отлично подходят для изучения процесса старения, потому что живут около трех недель. Так вот, лабораторные наблюдения показали, что их смерти всегда предшествует этап, во время которого они просто перестают двигаться.

Тест с ходьбой на четверть мили считается одним из самых важных в обследовании BLSA: чем медленнее вы ходите, тем меньше у вас осталось энергии (и, скорее всего, тем хуже у вас чувство равновесия). Показатели энергии и скорости передвижения косвенным образом свидетельствуют о других процессах в нашем организме. Эти процессы происходят на клеточном уровне, и мы не можем увидеть и измерить их. Наша скорость ходьбы замедляется, потому что внутри нас возникают куда более серьезные неполадки — мы как старый ржавый Chevette, неспособный разогнаться больше 60 км в час, даже если водитель вдавливает педаль газа в пол.

«Вы стараетесь все сильнее, но наступает момент, когда вы больше не можете с этим справиться», — говорит Ферруччи.

Когда у нас полностью кончается топливо, мы достигаем состояния, которое называется «старческой астенией» и является одним из конечных этапов старения. Это состояние немощи и истощения организма, которое характеризуется медлительностью, значительным снижением уровня активности, выраженной слабостью и потерей массы тела. Мы увядаем, в буквальном смысле слова, и с этого момента совсем немного старческих шагов отделяют нас от края могилы.

На самом деле, если моя собака Лиззи достигла состояния старческой астении, из чисто гуманных соображений мне следует подумать о том, чтобы отвезти ее на последний прием к ветеринару. У пожилых людей нет такой альтернативы: для них старческая астения означает, что любая незначительная проблема, такая как простуда или небольшая травма, может превратиться в большую проблему, потому что организм попросту не способен справиться с ней и восстановиться. Именно из-за состояния старческой астении обычная инфекция мочевыделительного тракта спровоцировала у моего деда цепочку других заболеваний, в конечном итоге приведших к его смерти.

К счастью для него, он находился в состоянии старческой астении совсем недолго. Почти до конца своей жизни он мог позаботиться о себе самостоятельно и успешно справлялся с большей частью повседневных дел, и даже стриг себе на ногах ногти — что является одной из самых трудных задач для пожилых людей, поскольку требует хорошего зрения, точных движений и гибкости. В некотором смысле его довольно быстрая смерть без длительного периода деградации была благословением. Но все равно это было ужасно.

Между тем его жена, моя бабушка, до сих пор жива, хотя она, кажется, никогда в жизни не заботилась о своем здоровье. На момент написания этой книги ей исполнилось 97 лет, и она живет в доме престарелых во Флориде. Почти слепая, она по-прежнему продолжает обслуживать себя и готовить себе еду. Ее завтрак остается таким же, как и последние несколько десятилетий: сладкие датские булочки или, если в ней просыпается дух авантюризма, пончики «медвежья лапа».

На следующее утро после своего кутежа с крабами и пивом я проснулся с ужасным похмельем и отвратительным вкусом тины во рту. Моя психотерапия не сработала: меня по-прежнему одолевали жалость к себе и печаль по поводу собственной участи. Мне нужно было избавиться от этого упаднического настроя любой ценой: одно из наиболее интересных открытий BLSA связано с отношением к старению как таковому. Люди, которые при вступлении в период среднего возраста (то есть 40–50 лет) видят в старении положительные моменты — такие как приобретение мудрости, свобода от работы, возможность путешествовать и узнавать новое, — как правило, имеют гораздо лучшее физическое и когнитивное здоровье в дальнейшей жизни.

Также большое количество исследований показало, что в целом как мужчины, так и женщины с возрастом становятся счастливее. Более того, было установлено, что примерно в возрасте 46 лет люди достигают низшей точки в своем ощущении счастья. Другими словами, ощущение счастья следует U-образной кривой45, с высокими уровнями в молодости и пожилом возрасте и значительным спадом в середине жизни. Эти открытия подтверждаются словами моей матери, которая говорила мне, что каждое следующее десятилетие ее жизни было лучше предыдущего. Почему я не должен ей верить?

Я начал обретать надежду после того, как познакомился в коридоре госпиталя с обитательницей соседней палаты, элегантной афроамериканкой в возрасте 74 лет по имени Клаудия. Бывшая федеральная служащая из Вашингтона, моего родного города, ныне пенсионерка, она участвует в исследовании вот уже 15 лет, с тех пор как прочитала о нем в Washington Post. Само ее присутствие является свидетельством произошедших перемен: невероятно (хотя и вполне предсказуемо), но в течение первых 20 лет исследование Натана Шока было предназначено только для белых мужчин.

Впрочем, это дело прошлое, и в последние годы Национальный институт по проблемам старения активно привлекает участников обоих полов и всех рас. Клаудия была тертый калач. Мы немного поболтали с ней о Вашингтоне, после чего она щедро продолжила мне изложить инсайдерскую подноготную программы BLSA. Однако вскоре я понял истинную цель ее разговорчивости. Она была одета в теннисную форму «чемпионской» фирмы Ellesse, потому что только что вернулась с теста на беговой дорожке, предназначенного для измерения максимальной частоты сердцебиения и скорости поглощения кислорода при интенсивной физической нагрузке (VO2 max). Это был самый сложный, а также самый состязательный тест во всем обследовании. Моя очередь была после обеда, и, поскольку мне доводилось проходить такой тест, я знал, насколько адским он может быть.

Но Клаудия, казалось, даже не вспотела.

— Не расстраивайтесь, если я сделаю вас на этом тесте, — сказала она с довольной улыбкой. — Мало кому удается меня превзойти.

— Мало кому? — не веря своим ушам, переспросил я.

Она серьезно кивнула.

— Знаете, они называют меня чемпионкой, — добавила она.

Постойте: мне бросает вызов женщина, которая по возрасту старше моей матери? Да. Именно так.

Но это было замечательно. Клаудия была наглядной иллюст­рацией одного из ключевых открытий программы BLSA. Целью данного исследования было выявление универсальных маркеров старения, но в конечном итоге обнаружилось, что таковых не существует. Процесс старения слишком разнообразен, слишком хаотичен и слишком специфичен — то есть протекает индивидуально для каждого человека. Поначалу исследователи BLSA были встревожены этим фактом; будучи учеными, они никак не могли смириться с тем, что их результаты не образуют красивые четкие кривые, в которые вписывается буквально каждый человек.

Вместо этого они получили график, похожий на выстрел из дробовика, где люди распределились буквально по всей координатной плоскости:

Разумеется, иметь дело с четкими единообразными кривыми было бы проще, но Ферруччи куда сильнее интересуют значительные вариации между индивидами: например, одни 80-летние люди с трудом передвигают ноги, а другие ничем не уступают 40-летним. А некоторые 80-летние так и вовсе могут дать фору людям на 30 лет моложе. Так что нет ничего удивительного в том, что некоторые 74-летние афроамериканские пенсионерки могут задавать жару на беговых дорожках некоторым 46-летним белым мужчинам.

Короче говоря, суть в том, что все мы стареем по-разному. Очень по-разному. На самом деле, как отмечает Ферруччи, во второй половине жизни наши пути расходятся куда сильнее, чем в первой, когда мы следуем четко запрограммированному процессу развития. И чем старше становятся люди, тем больше между ними различий. Между любыми двумя 20-летними людьми с биологической точки зрения есть гораздо больше общего, чем между любыми двумя 75-летними.

Собранные BLSA данные показывают, что эти различия проявляются уже в среднем возрасте. В ходе недавнего исследования Ферруччи изучил анамнез участников BLSA, у которых был недавно диагностирован сахарный диабет, чтобы попытаться найти ранние признаки заболевания. Он обнаружил, что предупредительные сигналы присутствовали еще за несколько десятков лет до диагностирования болезни; даже за 30 лет до этого в крови у диабетиков имелись определенные биомаркеры, которых не было у их здоровых ровесников.

Исследования показывают, что траектория старения человека в значительной степени определяется его состоянием здоровья в среднем возрасте. Не только сахарный диабет, но и будущие сердечно-сосудистые заболевания и даже слабоумие могут быть предсказаны с довольно высокой точностью в более ранние периоды жизни. Всего лишь один пример: продолжавшееся 40 лет исследование, охватившее несколько тысяч американцев японского происхождения на Гавайских островах46, показало, что их здоровье в пожилом возрасте было напрямую связано с некоторыми ключевыми факторами риска в среднем возрасте. Те, у кого в 40–50 лет было более низкое кровяное давление, более низкий уровень холестерина липопротеинов низкой плотности («плохого» холестерина) и низкий индекс массы тела, имели больше шансов дожить до 85 лет без каких-либо серьезных проблем со здоровьем. И наоборот, другое широкомасштабное исследование показало, что ожирение, высокий уровень холестерина и высокое кровяное давление значительно повышают риск развития деменции (слабоумия) в более позднем возрасте.

Что интересно, все эти маркеры являются довольно пластичными — во многом зависят от поведения и образа жизни человека. Ученые утверждают, что процесс старения не только в значительной степени индивидуален, но и управляем. «Это замечательно. Это значит, что здесь существует окно возможностей, — говорит Ферруччи. — Если бы все мы следовали одинаковой, жестко детерминированной биологической траектории, вряд ли можно было бы надеяться на то, что нам удастся ее изменить. Но невероятная вариабельность свидетельствует о том, что здоровое старение может стать уделом каждого. И некоторые люди показывают нам этот путь».

Мне очень захотелось познакомиться с такими людьми, которые в свои семьдесят с лишком лет выглядят, ведут себя и живут как 50-летние, людьми, из которых можно было бы создать футбольную команду для старшей возрастной лиги. И вдруг я понял, что отлично знаю по крайней мере одного такого человека: это мой собственный отец.

Глава 5. КАК ДОЖИТЬ ДО 108 ЛЕТ БЕЗ ОСОБЫХ УСИЛИЙ

Если вам удалось дожить до ста лет, вы будете жить еще долго, ведь после ста лет умирает очень мало людей.

Джордж Бернс

Много лет назад одним прекрасным днем я стоял на углу улицы в Нижнем Манхэттене и ждал своего отца, с которым мы договорились вместе отобедать. Внезапно мое внимание привлекла высокая худощавая фигура, похожая на пугало: висящий на плечах свободный темный костюм, развевающиеся на ветру фалды пиджака. Даже за квартал я узнал своего отца по характерной размашистой походке.

Мы с ним очень похожи, мой отец и я. У нас одинаковые тонкие светлые волосы, одинаковые пристрастия к одежде цвета хаки и даже одинаковое имя. В среднем возрасте он набрал вес, и я унаследовал от него кучу штанов и курток, в которые он больше не мог влезть: десятилетия деловых поездок по всему миру и поздние ужины в манхэттенских ресторанах — 250–300 таких ужинов за год — не могли не отразиться на его фигуре. Но сейчас ко мне шел совсем другом человек. Другой во многих смыслах.

Преодолев 65-летний порог, мой отец предпринял в своей жизни серию радикальных изменений, которые, как он надеялся, должны были позволить избежать некоторых негативных эффектов старения. У него были все основания беспокоиться: его родной брат скоропостижно скончался от рака, не дожив до 50 лет, и его родители также не отличались хорошим здоровьем. В возрасте 69 лет его отцу, заядлому курильщику и любителю тяжелой кухни Среднего Запада с неизменными стейками, потребовалась операция по тройному аортокоронарному шунтированию сердца. Это один из видов хирургического «ремонта», который позволил вывести среднюю продолжительность жизни за пределы традиционного первого сердечного приступа в 50-летнем возрасте. Дед пережил операцию, и моя бабушка заботилась о нем два года. Но однажды, перед очередным визитом к врачу, он прилег, чтобы немного вздремнуть, и умер от внезапного обширного инфаркта в возрасте 71 года.

Мы не говорили о цифрах, но у меня сложилось впечатление, что мой отец намеревается дожить как минимум до 100 лет — чтобы потом мгновенно скончаться, например, из-за прямого попадания мяча для гольфа. Незадолго до нашего с ним обеда он перенес тяжелую стычку с болезнью, от которой только-только начал оправляться, поэтому было неудивительно, что он ненавидел саму мысль о старении, болезни и смерти. Он не собирался становиться пассивной жертвой. Его план медицинской помощи в конце жизни — на тот случай, если вдруг он окажется недееспособным или выживет из ума, будучи не в состоянии вспомнить, кто выиграл открытый чемпионат США по гольфу 1963 г., — состоял всего из двух слов: «Пристрелите меня!»

Мы с моими братьями и сестрами уверены, что он написал это абсолютно серьезно[25].

Таким образом, в возрасте 67 лет мой отец сбежал из Нью-Йорка с его постоянными стрессами и вернулся в родной Иллинойс, где полностью изменил свой образ жизни. Теперь он целями днями предается своей главной страсти — игре в гольф. Отличный повар и большой любитель мяса, он перешел на вегетарианскую диету а-ля Билл Клинтон, надеясь не подпасть под тревожно высокую статистику смертности, связанную с мясной и жирной кухней Среднего Запада. В отличие от Клинтона он никогда не любил бигмаки, но я с удивлением узнал, что он практически отказался от потребления вина. А ведь это он в свое время организовал великолепную поездку для нас двоих по Бургундии с посещением лучших ресторанов по рейтингу Мишлен. (Мне тогда было 16 лет.)

Мне повезло; я был воспитан отцом, который в душе был типичным хипстером[26]. Именно он, 40-летний мужчина, познакомил меня, подростка, с некоторыми музыкальными группами, которые я продолжаю слушать до сих пор. Отец был фанатом технического прогресса и всегда приносил домой новейшие гаджеты, такие как огромный, похожий на кирпич, мобильный телефон Motorola, популяризованный Майклом Дугласом в фильме «Уолл-стрит» в конце 1980-х гг. Будучи всю жизнь «повернутым» на информации и с одержимостью предаваясь разнообразным увлечениям, он собрал превосходную библио­теку, включавшую, помимо прочего, несколько сотен книг по кулинарии и диетологии и более 1000 книг о гольфе. Ему удалось привить любовь к книгам и мне: вместо того чтобы ходить со мной на футбол, он водил меня в публичную библиотеку, где я полюбил с головой зарываться в книги и в один прекрасный день испытал острую потребность в том, чтобы начать писать их самому.

Теперь он стал одержим своим здоровьем и, со свойственным ему фанатизмом, выискивает новейшие диеты и методы борьбы со старением, чтобы продлить свой срок жизни и, самое главное, свой период здоровой жизни. Примерно четыре раза в неделю он садится на свой новый велосипед и полтора часа колесит по прериям на местной прогулочной трассе, проложенной по бывшим железнодорожным путям. В другие три дня он посещает гольф-клуб, чтобы сыграть интенсивный раунд пешего гольфа (только пешком, никаких каров). Или, если стоит плохая погода, как это часто бывает в Чикаго, добрый час гребет на своем гребном тренажере, одновременно просматривая на DVD университетские лекции. На ужин вместе со своей подругой-ровесницей он съедает что-нибудь вегетарианское или же 200-граммовый кусочек рыбы и салат. Что касается закусок, то ежедневно он ест ровно 23 миндальных ореха.

За обедом он спросил у меня, не хочу ли я забрать его брюки, которые теперь стали ему слишком велики. Мне показалось, что я заметил на его лице довольную ухмылку. Вместо юридических документов его портфель теперь набит всевозможными биодобавками, в том числе рыбьим жиром, коэнзимом Q10 (якобы полезным для сердца), а также ресвератролом, содержащимся в красном вине природным антиоксидантом, который, как было доказано, увеличивает продолжительность жизни у страдающих ожирением мышей. Он выписывает целую кучу журналов и бюллетеней на тему здоровья, включая журнал Life Extension («Продление жизни»), в котором публикуются огромные статьи, прославляющие различные БАДы (и спонсируемые непосредственно их производителями).

Его последней находкой стал куркумин47 — вещество, содержащееся в популярной на Востоке приправе под названием куркума и широко применяемое в традиционной аюрведической медицине и кулинарии. Недавние лабораторные исследования куркумина дали интересные результаты, предполагающие, что он может быть активен против широкого спектра заболеваний, от сахарного диабета и синдрома раздраженного кишечника до некоторых видов рака, включая рак толстой кишки. Также были получены предварительные обнадеживающие результаты относительно активного действия куркумина против воспалительных заболеваний; и по крайней мере в лабораторных чашках куркумин уничтожал раковые клетки. Но все эти выводы далеко не окончательны, и ни одного широкомасштабного рандомизированного клинического исследования на людях проведено не было, поэтому вопрос по-прежнему остается открытым. Тем не менее, следуя принципу, что лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, мой отец принимает по 8 г куркумина в день48, что составляет почти половину столовой ложки и, на мой взгляд, является довольно большой дозой.

Безусловно, за обедом он выглядел гораздо лучше, чем при нашей последней встрече; казалось, его кожа сияет, хотя единственный доказанный эффект куркумина состоит в том, что он окрашивает некоторые части нашего организма в ярко-желтый цвет. (Я пожалел, что спросил об этом.) Уничтожает ли он при этом зарождающиеся раковые мутации, которые могут скрываться в его клетках? Кто знает. И кто может обвинить моего отца в том, что он хочет избежать дряхлости, болезней и затяжного мучительного умирания? Если какие-либо из его странных пристрастий помогут ему избежать страшного дня «Пристрелите меня!», это будет того стоить. В любом случае вряд ли они навредят ему, хотя Джей Ольшанский отмечает, что многие люди неосознанно уже испытывают на себе благотворное действие двух самых мощных лекарств от старения, известных человечеству, — денег и образования.

До сих пор, кажется, мой отец движется в правильном направлении: даже сейчас, когда ему перевалило за 70, он может отправить мяч для гольфа так далеко и так точно, что даже люди вдвое моложе восхищенно восклицают: «Вот это да!» За шесть месяцев в 2013 г. он проехал на своем велосипеде больше миль, чем я за весь год. Более того, он смог выбросить свои таблетки от повышенного давления и теперь вообще не принимает никаких лекарств. На самом деле он стал настолько здоровым, что даже был принят участником в программу BLSA — достижение, которым он неимоверно гордится (и которое лишило меня возможности привирать по поводу своих результатов). Короче говоря, кажется, он решительно настроен наслаждаться жизнью достаточно долго для того, чтобы успеть потратить наследство своих внуков до последнего пенни.

Но как любящий сын и врожденный скептик, я не могу не задаваться вопросом: действительно ли что-нибудь из этого поможет ему дожить до 100 лет?

Нет, считает Нир Барзилай. На протяжении более десяти лет Барзилай занимался изучением группы долгожителей из числа евреев-ашкеназов, живущих в округе Нью-Йорк, и пришел к некоторым интересным выводам. Улыбчивый человек с открытым, немного детским лицом, в очках с толстыми стеклами, 56-летний Барзилай мог бы сойти за старшего брата Остина Пауэрса, если бы за его шутливой манерой разговора не скрывался проницательный ум ученого.

Он получил образование эндокринолога в своем родном Израи­ле и в 1980-х гг. работал в клиниках в Соуэто, беднейшем пригороде Йоханнесбурга (ЮАР), населенном чернокожими жителями. Даже сейчас он старается находить время, чтобы принимать пациентов и оставаться в курсе реальных проблем реальных людей. Но в процессе работы его заинтересовал один фундаментальный вопрос: почему большинство людей с возрастом начинают болеть, тогда как немногие избранные, кажется, избавлены от этой участи? Он решил сосредоточиться на людях, живущих дольше других, то есть на долгожителях. Что отличает их от всех остальных?

Он обнаружил, что найти участников-добровольцев не так-то легко; пожилые евреи испытывают сложные чувства по отношению к медицинским исследованиям. Его родители тоже пережили холокост, поэтому Барзилай хорошо понимал тревоги своих пациентов. Тем не менее в результате бесчисленных субботних туров по синагогам в округе Нью-Йорка ему удалось «рекрутировать» больше пятисот пожилых евреев старше 95 лет. (Барзилай шутит, что примет даже новообращенных, если они здоровы и переступили 100-летний порог.) Он называет участников своего уникального исследования «супербубсами», от слова «бабушка» на идише, поскольку большинство найденных им долго­жителей — женщины. Примерно раз в год он и его лаборанты просят супербабушек пройти медицинское обследование: анализы крови, когнитивные тесты и опрос на предмет их образа жизни — своего рода аналог Балтиморской программы, в которой участвуют одни звезды.

Барзилай обнаружил, что супербабушки в целом не придерживаются «здоровых» диет, не потеют в тренажерных залах и вообще не утруждают себя никакой явной физической активностью. Когда они голодны, они едят жаренные в масле пирожки-кныши49, а не полезнейшую кашу из киноа (прости, папа!). Мало того, Барзилай узнал, что многие из его супербабушек курят на протяжении почти всей жизни, совсем как пресловутая мадам Кальман. Почти половина из них имеет избыточный вес или даже ожирение, а число вегетарианцев среди них не превышает 3%. Тем не менее свои анализы крови они сдают на отлично: большинство имеет поразительно высокий уровень холестерина липопротеинов высокой плотности («хорошего» холестерина). «У них лучшая кровь из всей, что мне доводилось видеть! — с восхищением говорит Барзилай. — У них прекрасная кровь!»

Дело не в том, что евреи-ашкеназы обладают каким-то особым преимуществом в плане долголетия; в среднем они живут не дольше, чем любые другие группы обитателей Нью-Йорка. Барзилай изучает их потому, что сильная культурная идентичность и длинная история браков внутри данной субэтнической группы означают, что ашкеназы обладают относительно сходными геномами. А это, считает он, поможет ему выявить «гены долголетия», которые отличают долгожителей от остальных людей.

Теория Барзилая состоит в том, что долгожители живут дольше по одной простой причине — они медленнее стареют. Это может показаться очевидным, но главный вопрос — почему так происходит? Если исследователям каким-то образом удастся вычислить гены, отвечающие за медленное старение супербабушек, это станет настоящим прорывом. «В основном биологическая наука сосредоточена на сходствах между людьми, — говорит Барзилай. — Это исследование дает нам уникальную возможность узнать, чем биология некоторых людей отличается от биологии других».

С точки зрения биологии вряд ли можно найти более уникального мужчину, чем Ирвинг Кан, с которым я встретился одним солнечным ноябрьским утром в его угловом кабинете на 22-м этаже офисного здания на Мэдисон-авеню. Он только что закончил писать статьи для Wall Street Journal и Financial Times и готовился начать очередной рабочий день в качестве главы семейной инвес­тиционной компании, управляющей активами в размере около $700 млн. Я был поражен: Кан выглядел на добротные 80, максимум на 90 лет, но на самом деле через три недели он собирался отпраздновать свой 107-й день рождения. «Ко мне уже напросилось 37 человек, — пробурчал он. — Не понимаю, зачем им это нужно».

Возможно, им нужно то же, что и мне: пообщаться с самым старым мужчиной на планете. Ирвинг Кан родился в 1905 г., за три года до того, как Генри Форд создал свою знаменитую первую «Модель Т». Его семья жила в Йорквилле, районе в верхнем Ист-Сайде на Манхэттене, густонаселенном польскими и венгерскими иммигрантами. Его отец работал коммивояжером, продавая хрустальные люстры состоятельным ньюйоркцам; зачастую ему приходилось начинать с того, чтобы убедить их провести в дом электричество. Ирвинг начал работать на Уолл-стрит в 1928 г. и вскоре стал учеником легендарного Бенджамина Грэхема, крестного отца финансового анализа. Свои первые деньги он заработал на биржевом крахе 1929 г., а Уоррена Баффетта, которого он взял себе в ученики после Второй мировой войны, называет «молокососом». Ирвинг Кан напоминал мне человеческую версию «Ковчега», нашего семейного дома на берегу озера, уверенно перенесшего все жизненные штормы и ненастья.

Назвать Ирвинга Кана «необычным случаем» будет невежественным преуменьшением. Барзилай говорит, что только один человек из 10 000 доживает до векового юбилея, и три четверти таких людей — женщины, несмотря на то что пожилые женщины в среднем имеют больше проблем со здоровьем, чем пожилые мужчины. «Женщины менее здоровы, — замечает он, — но они живут дольше»50.

Судя по всему, это справедливо для всех этапов позднего периода жизни: одно крупномасштабное исследование людей, достигших 85-летнего возраста, в Ньюкасле (Англия), показало, что мужчины вступают в этот возраст со значительно лучшими характеристиками здоровья, чем женщины. Каждый третий 85-летний мужчина самостоятельно справлялся со всеми 17 видами повседневной деятельности, такими как чистка зубов и купание, тогда как среди женщин это делала только каждая шестая. И, несмотря на это, мужчины умирали раньше. «Мужчины умирают, — говорит Томас Кирквуд, руководитель этого исследования, — а женщины продолжают жить».

Но очень немногие мужчины и женщины переживают вековой рубеж, а для тех, кому это удается, вероятность умереть составляет один к трем и повышается с каждым годом. Согласно калькулятору продолжительности жизни, размещенному на сайте Управления социального обеспечения, по состоянию на март 2014 г. Кан мог рассчитывать прожить еще 1,2 года[27]. Так говорит статистика. Но кого она волнует? Кан уже бросил вызов всем вероятностям и стал самым старым американцем, уверенно отодвигая все дальше и дальше границу мужского долголетия — активного, дееспособного долголетия. Кан по-прежнему каждый день ходит на работу и активно принимает участие в управлении своей компанией. «Сколько можно найти во всем мире людей, подобных ему? — спрашивает Барзилай. — Десять? Может быть, двадцать? Не больше».

Но и это еще не все. Трое братьев и сестер Кана также прожили больше ста лет, включая его старшую сестру Хэппи, которая умерла в 2011 г. в возрасте почти 110 лет, из которых 95 лет она была заядлой курильщицей. Сам Ирвинг курил около 30 лет, без заметных негативных последствий. Любопытно, что он относится к своему преклонному возрасту скорее как к досадной помехе, чем как к настоящему чуду. Он сожалеет о том, что теперь не может проходить пешком 20 кварталов от своей квартиры в Верхнем Ист-Сайде до работы, как он делал это каждый день до 2002 г., когда из-за объявления пожарной тревоги ему пришлось бегом преодолеть 22 лестничных пролета. С тех пор у него начались проблемы с коленями. «У меня начало ухудшаться зрение, — раздраженно сказал он мне. — И как мне теперь читать Wall Street Journal?»

Представление о престарелых людях, как о живущих в аду немощной дряхлости, пролонгированной врачами и лекарствами, — это стереотип. И он совершенно неприменим к таким долгожителям, как Ирвинг Кан, настаивает Барзилай. Зачастую, когда он приглашает своих 100-летних добровольцев пройти медицинское обследование для своего исследования, «это является их первым визитом к врачу за многие годы». У них просто не было в этом необходимости, что само по себе может быть важным фактором, способствующим их долголетию. «Самый старый человек в мире становится все моложе и моложе, — говорит Барзилай. — Я думаю, причина в том, что врачи убивают престарелых людей ненужным лечением, таким как назначение статинов для снижения уровня холестерина». Таким образом, мои родственники, приверженцы церкви «христианской науки», в чем-то могут быть правы.

Благодаря тому, что долгожители остаются здоровыми на протяжении более долгого времени (отличительный признак более медленного старения), их содержание обходится намного дешевле. По данным Центра по контролю и профилактике заболеваний, расходы на медицинское обслуживание людей, умирающих в возрасте около 100 лет, за последние два года жизни составляют всего треть от аналогичных расходов людей, умирающих в возрасте 70 лет. Кроме того, в конце своей жизни 70-летние люди имеют более длительные периоды заболеваемости: в среднем семь лет, по сравнению с менее чем двумя годами у 100-летних долгожителей. Эксперты по общественному здоровью называют эту тенденцию «компрессией заболеваемости». Это замечательная тенденция: чем больше наша продолжительность жизни и наша продолжительность здоровой жизни, тем меньше мы похожи на струльдбругов. И очевидно, что Ирвинг Кан знает, как этого добиться. Но как?

Он не собирался разглашать мне эту тайну, знал он ее или нет. Его слава старейшего в мире активного инвестора и мировая известность — его буквально осаждают журналисты со всего мира — превратили его в опытного респондента, умело ускользающего от вопросов. Я не узнал ничего. «Ирвинг, ваш гость интересуется, действительно ли вы не находите ничего примечательного в своем возрасте?» — его внук Эндрю повышает голос, чтобы компенсировать немного ухудшившийся слух своего деда.

Ирвинг кивает.

«Что же, Билл, вы можете задавать свои вопросы, — продолжает Эндрю. — Но держу пари, что Ирвинг будет делать все возможное, чтобы уклониться от ответа. — И, немного наклонившись ко мне, предупреждает: — Вы можете говорить с ним о чем угодно, только не о возрасте».

Что Ирвинг и делал в течение следующих двух часов, устроив мне родео по самым неожиданным темам. У него невероятно широкий круг интересов: он по-прежнему остается ненасытным читателем, но любит только литературу нон-фикшн. Романы и поэзию он считает пустой тратой времени, хотя и делает исключение для Шекспира. Моя попытка заинтересовать его моей 97-летней бабулей, кокеткой, которая до сих пор не появляется на людях без макияжа и жемчужных украшений, провалилась: Ирвинг по-прежнему любит свою жену Руфь, умершую в 1996 г.

Естественно, мы поговорили с ним о фондовом рынке и его стратегии инвестирования, построенной на поиске недооцененных компаний. Несколько десятилетий назад он купил транспортный конгломерат Seabord по цене несколько долларов за акцию, а сегодня эти акции котируются по $2600 за штуку. Инвестиционная стратегия «купить и держать» вполне оправданна, если вы живете 109 лет (по состоянию на декабрь 2014 г.). И это также хорошо вписывается в теорию Нира Барзилая, который утверждает, что в целом долгожители имеют положительное отношение к жизни, вдобавок к замечательным уровням «хорошего» холестерина. Как выразился Ирвинг, «в альтернативе нет смысла».

То, что он каждый день ходит на работу, может быть следствием его предрасположенности к активному, здоровому долголетию — и одновременно важным способствующим фактором. Жители знаменитой «голубой зоны» на Окинаве, где наблюдается самая высокая концентрация долгожителей в мире, говорят о важности икигай — наличия значимой, весомой причины, заставляющей человека просыпаться по утрам. Другими словами, смысла жизни. Икигай Ирвина Кана — найти очередную недооцененную Seabord. А я просто отрываю его от работы.

Он рассказывал мне истории о Бене Грэхеме и о своих детских экспериментах с новомодной тогда радиотехникой. «Моя мать увидела этот аппарат и спросила: "Это фонограф?"» И тому подобное, на протяжении двух часов. Учитывая все немыслимые перемены и потрясения, которые ему пришлось пережить за свою невероятно долгую жизнь, он не может объяснить своего долголетия. «Вы задаете мне вопросы, на которые у меня нет ответа, — проворчал он. — Не думаю, что могу удовлетворить ваше любопытство».

«Ирвинг — это пример для подражания для всех нас, — сказал мне Барзилай спустя несколько дней после этой беседы. — Но с биологической точки зрения он для нас не так интересен, поскольку находится уже в конце своей жизни. Что нам действительно хотелось бы узнать, так это каким он был в свои 50, 60 или 70 лет».

Лучшее, что можно сделать, — изучить потомство Ирвинга и его собратьев по долголетию. Барзилай обнаружил, что они тоже, кажется, стареют медленнее своих сверстников. Так, сыну Ирвинга Томми, который пришел поприветствовать нас, на вид можно дать лет 50, тогда как на самом деле ему 71 год, а его внук Эндрю в свои 30 с небольшим выглядел бы вполне уместно в форме бойскаута. И, разумеется, не нужно забывать про троих братьев и сестер Ирвинга, которые также преодолели вековой рубеж. Барзилай считает, что причина медленного старения представителей этого рода кроется в их генах. И я втайне надеялся, что унаследовал похожие ДНК от своей дальней родственницы, дожившей до 94 лет пуританки Элизабет Пэбоди.

Роль генов в определении продолжительности жизни обсуждается с тех пор, как мы узнали об их существовании. Исследования датских близнецов51 показали, что долголетие всего на 20% обусловлено наследственными факторами и на 80% факторами, связанными с образом жизни. Но это справедливо только примерно до 85 лет. После этого наследственность выходит на передний план и увеличивает свою долю до 50%, если не больше. Как пишет биолог-эволюционист Стивен Остед (с которым мы познакомимся в главе 7): «Если вы хотите дожить здоровым до 80 лет, вы должны вести здоровый образ жизни, но если вы хотите прожить здоровым 100 лет — вам нужно унаследовать правильные гены».

То, что все четверо Канов прожили так долго, совершенно не удивляет Барзилая. «У нас нет никаких сомнений в том, что исключительное долголетие в основном передается по наследству, — говорит он. — Но только совсем не так, как мы предполагали вначале».

Первоначально Барзилай считал, что его супербабушки обладают «идеальными» геномами, то есть генами, оптимально настроенными на долголетие. Но с развитием технологии расшифровки генома он с удивлением обнаружил, что верно как раз обратное: многие из его долгожительниц обладают такими же паршивыми генами, как и остальные люди. Когда он со своей коман­дой составил карту геномов 44 супербабушек52, выяснилось, что почти все они имеют неблагоприятные варианты генов, которые, как считается, повышают подверженность человека различным неприятным заболеваниям, в том числе болезням сердца, болезням Альцгеймера и Паркинсона. И между тем ни у одной из них не наблюдалось ничего подобного. Тогда Барзилай решил задать вопрос по-другому: «Почему люди, которые должны стать жертвой деменции в 70 лет и умереть в 80 лет, живут до 100 лет?»

Вместо «идеальных» генов, предположил Барзилай, возможно, долгожители обладают особыми защитными генами, которые предотвращают развитие типичных старческих болезней. (Например, только наличие мощных защитных генов может объяснить, почему Кит Ричардс из Rolling Stones до сих пор жив.) Он решил сосредоточиться на генах, связанных с холестерином, поскольку его супербабушки имеют превосходные показатели крови и идеальное здоровье сердца. В результате Барзилай обнаружил, что у многих из них присутствует специфический вариант гена, который ингибирует так называемый белок — пере­носчик эфиров холестерина (cholesterol ester transfer protein, CETP), участву­ющий в переработке холестерина.

Это сложно понять, но вкратце: чем меньше у вас этого белка-переносчика, тем лучше53. Считается, что высокий уровень этого белка ведет к раннему развитию атеросклероза. Как пишут Барзилай и соавторы в своей статье, опубликованной в журнале JAMA, долгожители с генной мутацией, тормозящей выработку белка — переносчика эфиров холестерина, не только имеют более здоровое сердце и очень высокие уровни «хорошего» холестерина, но и менее подвержены развитию деменции и потери памяти.

Другими словами, этот единственный ген защищает своих носителей сразу от двух из четырех проклятий старости — болезней сердца и болезни Альцгеймера. Ирвинг Кан, его братья и сестры имеют такой же вариант гена-ингибитора белка CETP, как и каждый четвертый обследованный долгожитель. В то же время среди 65-летних такой ген присутствует только у одного из 12 человек, что означает, что носители этого гена имеют в три раза больше шансов дожить до 100 лет, чем все остальные.

Это открытие согласуется с результатами исследований фармацевтических компаний, занимающихся активным поиском альтернативы статинам (классу препаратов для снижения уровня холестерина), срок действия патентов на которые истекает в ближайшее время. Наткнувшись на эту находку, Merck, Pfizer и другие фармацевтические гиганты бросились разрабатывать ингибиторы СЕТР, призванные повышать уровень холестерина ЛПВП («хорошего» холестерина) в крови. Но до сих пор эти усилия не увенчались успехом54, и некоторые исследования были прекращены из-за слишком высокой смертности пациентов. (Merck удалось разработать один препарат, который в настоящее время проходит третий этап тестирования — пробы на больших группах людей, — но это единственный «выживший» в этом классе препаратов.)

«Они создали "грязный" препарат, — говорит Барзилай, — который воздействует не только на белок — переносчик холестеринового эфира, но и на множество других». Он по-прежнему считает, что открытие других защитных генов и разработка препаратов, имитирующих их действие, может позволить продлить здоровый период жизни и для остальных людей — «обойти темную сторону старения», как выражается он. Но поиск только начинается.

Еще один возможный ген долголетия связан с блокированием действия инсулиноподобного фактора роста 1 (ИПФР-1)55, который, как мы узнали в главе 3, может быть не такой уж хорошей вещью. Барзилай обнаружил, что его супербабушки, как ни странно, имеют относительно высокий уровень ИПФР-1, но их клетки устойчивы к его действию благодаря специфической генной мутации. То есть Ирвинг и другие долгожители имеют небольшой рост не потому, что дожили до 100 лет и ссохлись от старости, а как раз наоборот — они дожили до 100 лет, потому что были небольшого роста.

Однако самое поразительное открытие в области генов долго­летия пока состоит в том, что такие гены встречаются крайне редко даже у долгожителей. До настоящего момента исследователи сумели идентифицировать всего несколько таких генов-кандидатов, но Барзилай винит в этом высокую стоимость технологии расшифровки генома и относительно небольшое количество долгожителей во всем мире. Таких людей так мало, что очень трудно выделить конкретные гены, которые можно было бы рассматривать как статистически убедительную «причину» долголетия.

Ситуация может измениться уже в ближайшие десятилетия вместе с удешевлением технологии картирования геномов. В настоящее время Барзилай и его команда активно сотрудничают в этом направлении с «секретной» лабораторией GoogleX, а в марте 2014 г. в игру вступил известный генетик Крейг Вентер, создав компанию под названием Human Longevity, которая обещает составить карты 40 000 человеческих геномов в поисках генетических ключей старения.

Но меня интересовал другой вопрос: если действительно существуют «гены долголетия», почему ими обладает лишь горст­ка избранных, а не все люди? Почему эволюция не одарила всех нас этими замечательными — улучшающими холестерин, защищающими мозг, замедляющими старение и продлевающими жизнь — генами?

И чем глубже я изучал этот вопрос, тем больше понимал, что на самом деле большинство из нас имеет гены, прямо противоположные генам долголетия, — и что большая часть нашей ДНК, по сути, стремится убить нас.

ГЛАВА 6

Глава 6. ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ

При рождении человек — нежен и слаб,

При смерти — тверд и крепок.

Травы и деревья гибки и податливы при жизни,

А умирая, становятся сухими и ломкими,

Поэтому твердое и жесткое идут стезей смерти,

А мягкое и гибкое идут стезей жизни.

Там, где податливое и гибкое согнется и выживет,

Твердое и жесткое сломается и умрет.

Лао-цзы

— Вам будет больно, — услышал я вместо приветствия, по­явившись на пороге дома Билла Вогана в Беркли-Хиллз. — Но это в интересах науки.

Хотя мы с Воганом знакомы всего сутки, я уже привык к издевательствам с его стороны. Вчера, когда мы сидели с ним за обедом, он бесстрастным голосом поинтересовался:

— Вы хотите понять, что такое старение? Так смотрите!

И с этими словами больно ущипнул меня за руку. Мне показалось, будто меня ужалил шершень. Я в шоке уставился на него, но он проделал то же самое и собой.

— Смотрите! — приказал он, ткнув своей рукой мне в лицо. — Видите разницу?

На моей руке след от щипка исчез почти мгновенно, как рябь на пруде. Но на его руке все еще оставалась небольшая складка на коже.

Он откинулся на спинку стула.

— Вот что такое старение! — произнес он. — Это потеря элас­тичности. А отсюда все остальные беды.

Разница сводится всего к двум веществам: коллагену, жесткому волокнистому белку, который придает структуру нашей коже, сухожилиям, губам и любой другой ткани; и эластину, который позволяет нашей коже восстанавливать свою форму после деформации — улыбки, нахмуренных бровей и т.д., — вместо того чтобы оставаться в виде морщин. Но Воган говорит не о морщинах. Эластичность, считает он, является гораздо более широким понятием, возможно, даже ключом к пониманию старения. «Она влияет на работу легких, — говорит он. — Она влияет на работу сердца. Но мы до сих пор не обращаем на это внимания».

Вогану 77 лет, но он выглядит гораздо моложе со своей гривой темных волос и высоким открытым лбом без морщин. Моим первым впечатлением было, что он похож на актера Кристофера Уокена, и, как впоследствии выяснилось, многие люди говорили ему то же самое. В начале 1980-х гг. Воган, в те времена безработный биохимик со степенью доктора наук, позаимствовал у своей жены кухонный комбайн, чтобы смешать липкую витамино-минерально-энергетическую массу для питания спортсменов, которая в конечном итоге стала известна как энергетический батончик PowerBar. Он продал эту идею своему бизнес-партнеру и соавтору изобретения Брайану Максвеллу, прежде чем PowerBar стал популярнейшим брендом, но никогда не жалел об этом. «Он пахал как проклятый, — говорит Воган о партнере. — И когда ему было 51 год, умер от сердечного приступа».

Пауза.

«Прямо на почте».

Через несколько лет после этого Воган снова запустил в действие кухонный комбайн, на этот раз для того, чтобы создать идеальное питание для своей дочери Лоры, которая участвовала (и побеждала) в ультрамарафонских забегах на 100 миль и больше. Ее организм нуждался в калориях, но ее желудок был не способен переработать твердую пищу во время забега, который иногда длился 24 часа подряд. Даже батончик PowerBar не спасал положения. («Он просто лежал у нее в желудке, как кирпич», — говорит Воган.) Поэтому он изобрел странную субстанцию — сладкий гель, обогащенный секретной смесью витаминов, электролитов, аминокислот и трав, который он должен был подавать дочери в пластиковых бутылках в ключевых точках вдоль трассы. В конечном итоге Воган назвал свою смесь «гель GU» и в 1994 г. вывел ее на рынок как первый в мире спортивный энергетический гель. Этот гель продается в небольших мягких упаковках и предназначается для бегунов, велосипедистов и любых других спортсменов, которым требуется быстрая подзарядка энергией. Гель GU изменил мир спортивного питания так же радикально, как в свое время батончик PowerBar.

Сегодня на рынке предлагаются десятки видов энергетических батончиков и гелей, но обе эти категории продуктов стои­мостью десятки миллиардов долларов были созданы на кухне Вогана. «Я решатель проблем, — говорит он. — Тогда передо мной стояла проблема: мои дети уходили на тренировки по бегу в шесть утра с пустым желудком и до самого обеда у них не было возможности поесть. Поэтому, когда я изобретал эти вещи, я вовсе не думал о маркетинге и прибыли».

В конце концов Воган продал бизнес по производству геля GU своему сыну Брайану и ушел на пенсию. Удалившись в свой дом в Беркли-Хиллз, он сосредоточил все внимание на «фундаментальной проблеме», которая занимала его ум со времен аспирантуры, — на проблеме старения. Его кустарная лаборатория в подвале дома хорошо известна спортсменам Беркли, которые часто приезжают сюда для тестирования своего физического потенциала, — но еще лучше она известна в быстро растущем сообществе доморощенных специалистов по антивозрастной медицине и практиков самооздоровления, которые любят селиться в районе залива Сан-Франциско. Участники движения «Подсчитай себя» (Quantified self), которые кропотливо отслеживают все свои физиологические показатели при помощи устройств Fitbit[28] (и даже регулярно отправляют на анализ свои фекалии!), считают Вогана «нулевым пациентом»[29]. И образцом для подражания, поскольку в своем знаменитом подвале он проводит такие самообследования на протяжении вот уже полувека. Короче говоря, я очень хотел с ним познакомиться.

Воган относится к своим исследованиям предельно серьезно. Полки его кабинета забиты папками с пометками «Спортсмены» и «Исследования старения». Поверх стопки папок с пометкой «Семья» лежит распечатка с результатами последнего тестирования его жены. В другой комнате, на лабораторном столе, возвышается белоснежный кухонный комбайн KitchenAid, давший рождение батончику PowerBar и гелю GU.

Воган начал проводить самообследования еще в те времена, когда был аспирантом, задолго до возникновения лозунга «Подсчитай себя». Он изучал биохимию в том самом здании, где когда-то был открыт холестерин ЛПВП, и его вместе с другими аспирантами часто привлекали к исследованиям в качестве подо­пытных свинок. Так он заразился страстью к исследованиям, и сегодня папки на его полках содержат результаты анализов его крови за последние полвека — такая вот персональная версия программы BLSA.

Но Воган не эгоист. Время от времени он организует «вечеринки» для своих престарелых друзей, на которых они сдают анализы крови и соревнуются в результатах тестирования функции легких — на удивление мучительном упражнении, когда вам нужно набрать в легкие как можно больше воздуха и затем выдуть его полностью в белую пластиковую трубку, подсоединенную к компьютеру. Я проходил такой тест при обследовании по программе BLSA, и, надо признаться, это было примерно так же приятно, как пытаться вызвать у себя рвоту. Этот тест позволяет измерить объем легких, который, безусловно, зависит от их элас­тичности. Поскольку все мои результаты педантично фиксировались, я втайне молился о том, чтобы Воган подавал на этих «вечеринках» много хорошей выпивки.

Мы быстро взялись за дело. Первым пунктом программы шел тест на холестерин. Воган проворно протер мой средний палец спиртом и — раз! — проделал в нем дырку одноразовым пластико­вым лезвием. «Давайте-ка посмотрим, много ли у вас крови, — сказал он, крепко сжимая мой палец, на котором начала образовываться крупная капля. — Так-так, хорошо».

Точными размеренными движениями он собирал мою кровь тонкой стеклянной пипеткой и переносил ее в маленький прямоугольный контейнер. Когда тот наполнился моей кровью, он поместил его на открытый лоток небольшого бежевого аппарата, похожего на валидатор парковочных билетов. На деле это был новейший гематологический анализатор, который можно встретить только в дорогих медицинских кабинетах. Аппарат начал трещать.

Воган выполняет этот ритуал на себе по крайней мере раз в неделю, и, по его словам, получаемые выгоды более чем оправдывают покупку этой недешевой машины (Воган заплатил за него $1300). Вместо того чтобы раз в год ходить к врачу и сдавать анализы крови, Воган может делать анализы сам, когда захочет. «Благодаря этому аппарату я могу непосредственно увидеть эффекты своих экспериментов с диетами, — объясняет он. — В результате я могу буквально за несколько недель определить, что работает, а что нет. Конкретно для меня, а не статистически».

Как и Сьюзан Сомерс, он стал своим персональным исследовательским проектом, но главное отличие между ними состоит в том, что у Вогана имеется настоящая ученая степень (и, кроме того, он не принимает гормоны). Особое внимание он уделяет холестерину липопротеинов низкой плотности (ЛПНП), «плохому» холестерину, который у долгожителей присутствует в небольшом количестве. Если Воган будет удерживать свой холестерин ЛПНП на низком уровне, у него тоже появится шанс дожить до 100 лет.

Гематологический анализатор позволяет ему внимательно отслеживать этот показатель. Когда тот становится слишком высоким, Воган сокращает количество углеводов в пище, но увеличивает потребление красного дрожжевого риса, природного статина, снижающего уровень «плохого» холестерина. Раньше он много бегал трусцой, но проблемы с коленями заставили его отказаться от этого, и теперь он проводит много времени на вело­тренажере Lifecycle, одновременно просматривая информацию о последних исследованиях в базе данных PubMed. Когда его «плохой» холестерин снижается до уровня долгожителя, он шутит: «Я съедаю кусок чизкейка».

«Поддерживать холестерин в норме очень трудно, — признается он. — Приходится постоянно думать об этом, и на это уходит масса времени». Все свое время он тратит либо на борьбу со старением при помощи йоги и физических упражнений, либо на его изучение (я регулярно сталкиваюсь с ним на конференциях, и он всегда в курсе последних научных исследований).

Наконец аппарат запищал, и на табло засветились цифры.

— Посмотрим, что там у нас, — сказал Воган, наклоняясь к табло, чтобы прочитать результаты. — Двести тридцать пять, — медленно произнес он. — Ничего себе!

Это было плохое «Ничего себе!».

Согласно последним рекомендациям Американской кардиологической ассоциации, общий уровень холестерина выше 240 определяется как опасно высокий; в идеале он не должен превышать 200. Мои показатели были близки к опасному порогу. Мой уровень «хорошего» холестерина составлял 56 единиц — нормально, но не отлично. Но больше всего меня волновал «плохой» холестерин. Воган снизил его у себя примерно до 35, что соответствовало показателям долгожителей. Мне же его машина выдала зашкаливающую цифру в 154 единицы.

«Наверное, вчера вечером мне не стоило съедать тот огромный двойной гамбургер», — подумал я.

— Это высокий уровень, — нахмурившись, сказал он.

— Это ужасно! — воскликнул я.

— Да, — подтвердил Воган.

Три месяца спустя после моего визита к Биллу Вогану я сидел в приемной в Форт-Ли, штат Нью-Джерси, бок о бок более чем с десятком других посетителей пожилого возраста, которые говорили по меньшей мере на четырех разных языках. Было около десяти часов утра, и все мы собрались здесь для того, чтобы сдать наши анализы крови. Несмотря на весьма преклонный возраст, посетители не отличались спокойным нравом. «Она пришла сюда после нас!» — прорычала почтенная матрона, когда другая пожилая дама проворно нырнула в дверь лаборатории. Рядом со мной женщина средних лет успокаивала свою 70-летнюю мать: «Надеюсь, что наш врач моложе тебя».

Я пришел на прием к известному кардиологу по имени Натан Лейбовитц, чтобы разобраться с проблемой холестерина в целом. Высокий уровень холестерина, кажется, передается в моей семье по наследству — у моего деда он находился в районе 300, и мой визит в домашнюю лабораторию Билла Вогана побудил меня пройти более серьезное обследование.

Я не хотел стать одним из примерно 600 000 американцев56, которые ежегодно умирают от сердечно-сосудистых заболеваний — больше, чем по любой другой причине. На втором мес­те стоит рак, но тут есть «но»: все онкологические больные, жертвы инсульта, люди, страдающие болезнями органов дыхания, да и все остальные в конечном итоге умирают оттого, что их сердце перестает биться. Ваше сердце прекращает работать, и вы умираете. Все просто.

Я выбрал Лейбовитца вовсе не потому, что тот регулярно возглавляет списки «Лучших врачей», а потому, что его конек — профилактика, которая, как показывают исследования, является ключом к успешной борьбе с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Кроме того, Лейбовитц славится тем, что всегда находит время детально ввести пациентов в курс дела, не ограничиваясь теми жалкими шестью минутами, которые выделяют на врачебные приемы страховые компании.

Я не хотел еще раз услышать от врача, что мне следует «снизить свой холестерин». Я хотел узнать больше. «Проблему можно выявить и взять под контроль уже на очень раннем этапе, — сказал мне Лейбовитц по телефону с явным бруклинским акцентом. — Зачем тянуть?»

Действительно, зачем тянуть? Все данные говорят о том, что сердечно-сосудистые заболевания имеют длинный, очень длинный пролог. В одном известном исследовании, проведенном в 1950-х гг., явный коронарный атеросклероз57 — утолщение и уплотнение стенок главной артерии, выходящей из сердца, — был обнаружен у 77% из 300 обследованных пациентов. Это были не старики и даже не люди среднего возраста; это были погибшие в Корее молодые солдаты, их средний возраст составлял всего 22 года. Серьезные проблемы с сердцем часто остаются недиагностированными; две трети пациентов мужского пола впервые узнают о том, что у них больное сердце, только при первом инфаркте. Среди пациентов женского пола таких примерно половина, но все равно это слишком много.

Многое из того, что нам сегодня известно о сердечно-сосудистых заболеваниях, мы узнали благодаря знаменитому Фрамингемскому исследованию сердца, которое вот уже пятьдесят с лишним лет ведется в городке Фрамингем, штат Массачусетс, и уже охватило четыре поколения его жителей. Именно в этом исследовании впервые была установлена взаимосвязь между высоким уровнем холестерина и вероятностью инфарктов, а также выявлены четыре других фактора риска: ожирение, сахарный диабет, высокое артериальное давление и курение. Благодаря данным, собранным в ходе Фрамингемского исследования, сделано множество важных научных открытий, но в 2006 г. группа эпидемиологов подвела его итог одной строкой в статье, опубликованной в журнале Американской кардиологической ассоциации Circulation: «Наличие даже одного из указанных факторов риска58 в возрасте 50 лет сопряжено со значительно более высоким пожизненным риском развития сердечно-сосудистых заболеваний и значительно более короткой продолжительностью жизни».

Вот так-то.

Что же касается меня, то на подходе к магической переломной отметке в 50 лет я обнаружил себя гордым владельцем не одного, а целых двух из пяти ключевых фрамингемских факторов риска. Помимо зашкаливающего уровня холестерина, мое артериальное давление было недостаточно низким (140/90 и, мало того, повышалось при каждой очередной редакции этой книги). Хотя я привык считать себя своего рода спортсменом, оказалось, что я не застрахован от этих проблем: легионы спортсменов среднего возраста скоропостижно перешли в мир иной в результате сердечных приступов (в том числе и легендарный гуру бега Джим Фикс, сделавший бег трусцой повальным увлечением).

Особую озабоченность у меня вызывал мой космический уровень холестерина ЛПНП. Дело в том, что липкие липопротеины низкой плотности стремятся приклеиваться к стенкам артерий и формировать так называемые «бляшки» и на них начинает оседать еще больше холестерина и другого клеточного «мусора» из кровеносного русла. Это можно сравнить с упавшим в реку деревом, к ветвям которого цепляется разный хлам. Постепенно эти бляшки увеличиваются в размерах, затвердевают и сужают просвет сосудов. Такое состояние называется атеросклерозом (не следует путать с артериосклерозом, при котором утолщается сама стенка артерий). Мало того, иногда такая бляшка может разо­рваться, и если ее оторвавшийся фрагмент доплывет до сердца, закупорив важную артерию, — все, прощай, дядя Билли!

На протяжении последних нескольких десятилетий главной целью кардиологии (и фармакологии) было снижение уровня холестерина низкой плотности, что обычно достигалось при помощи статинов. Ажиотаж вокруг холестерина сделал препараты группы статинов, таких как Lipitor и Crestor, самым продаваемым классом лекарств за всю историю. И эти усилия принесли результаты: с 1960 г. смертность от сердечно-сосудистых заболеваний сократилась в два раза.

Но не все так просто. Статины действительно помогают пациентам с сердечно-сосудистыми заболеваниями, то есть уже больным людям, но широкое использование этих препаратов с профилактической целью не привело к снижению показателя смертности среди здоровых людей. Таким образом, статины помогают в тех случаях, когда проблемы с уже налицо, но как средство предупреждения болезни не работают. «Мы должны были бы увидеть снижение общего уровня смертности, однако этого не случилось, — говорит Нир Барзилай. — А это значит, что статины убивают людей каким-то другим способом».

Не так давно у ученых и медиков вообще возникли сомнения по поводу всей этой истории вокруг холестерина. Крупномасштабное исследование 136 000 пациентов59, перенесших коронарное «событие», показало, что половина из них имела низкий уровень холестерина низкой плотности, вполне соответствовавший тогдашним нормам. Одним из этих пациентов был тележурналист Тим Рассерт: когда он умер от внезапного сердечного приступа в 2008 г., его уровень холестерина ЛПНП — на зависть мне — составлял всего 68 единиц. Хотя его вес был очевидным фактором риска и он принимал препараты от высокого артериального давления, у него не было никаких серьезных симптомов до тех пор, пока не случился отрыв одной из артериальных бляшек, убивший его в возрасте 58 лет.

Разумеется, это не означает, что болезни сердца могут протекать совсем бессимптомно. Одним из таких очевидных симп­томов у Рассерта было повышенное АД.

Есть и менее очевидные симптомы — например, то, насколько старо выглядит человек. Данные Копенгагенского кардиологического исследования, длящегося уже несколько десятилетий, свидетельствуют о том, что люди, имеющие определенные внешние признаки старения60, такие как жировые отложения вокруг глаз, складки на мочках ушей, плешь или залысины (ой…), подвергаются более высокому (на 50%) риску умереть от сердечного приступа.

Еще один неочевидный показатель проблем с сердечно-сосудистой системой, который Билл Воган в обязательном порядке измеряет в своей подвальной лаборатории, — это замедление времени реакции. И, наконец, нельзя не упомянуть про такой неприятный симптом, как эректильная дисфункция. На самом деле изначально препарат «Виагра» был создан как средство от повышенного артериального давления, и только потом были обнаружены другие его эффекты, улучшающие качество жизни. Проведенное в 2012 г. исследование показало, что мужчины с тяжелыми формами эректильной дисфункции чаще, чем другие, имели предотвратимые заболевания сердца. Как говорится в рек­ламе «Все дело — в кровообращении».

Но холестерин остается самым очевидным и самым измеряемым фактором риска. Плохая новость заключается в том, что врачи часто измеряют его неправильно. «Стандартный тест на уровень холестерина в крови, который мы обычно проводим, не отражает реальной картины, — успокоил меня доктор Лейбовитц, когда я наконец-то оказался у него в кабинете. — Это всего лишь попытка представить реальную картину».

Он начал с главного: не весь холестерин является «плохим». На самом деле холестерин жизненно необходим человеку: он входит в состав клеточных мембран и участвует в производстве гормонов, таких как тестостерон и эстроген. Именно поэтому он присутствует в нашей крови. Холестерин необходим для правильного функционирования нашего головного мозга, вот почему нежелательно, да и невозможно полностью «очистить» организм от него. Кроме того, холестерин бывает самых разных форм и размеров, а не только «плохим», «хорошим» и в форме триглицеридов.

Чтобы еще усложнить ситуацию, Лейбовитц заявил, что не весь «плохой» холестерин является «плохим», а не весь «хороший» холестерин — «хорошим».

Лейбовитц открыл папку и посмотрел на мои результаты анализов. Чтобы получить точное представление о профиле риска своих пациентов, он опирается на изощренный набор анализов крови, называемый «бостонской кардиологической панелью», которая измеряет огромное количество параметров. Мои результаты анализов заняли три полные страницы и являли более оптимистическую картину, чем та, которую показал домашний анализатор Билла Вогана. С момента моего визита в Беркли мой уровень холестерина ЛПНП снизился; это было хорошей новостью. Не столь хорошей новостью было то, что он снизился всего на 6 пунктов, со 154 до 148.

Лейбовитц нахмурился. Уровень холестерина может немного прыгать вверх-вниз, но мой был довольно высоким. Тем не менее надежда оставалась. Когда речь идет о холестерине ЛПНП, объяснил мне Лейбовитц, важно не только его общее содержание в крови. Этот холестерин переносится в крови специальными молекулами-носителями — липопротеиновыми частицами, которые значительно различаются по размеру. По его словам, небольшое количество крупных молекул — это лучше, чем большое количество мелких, точно так же, как возить 50 туристов по Риму в одном большом автобусе гораздо безопаснее, чем на 50 мопедах. У мопедов больше шансов попасть в аварию, а у множества мелких молекул больше возможностей закрепиться на стенках артерий и спровоцировать образование бляшек, которые в конечном итоге могут меня убить. «Это простая вероятность: чем больше в крови таких молекул, тем больше из них ударится о стенки артерий и тем выше вероятность того, что некоторые из них закрепятся там и в конце концов вызовут проблемы», — сказал доктор Лейбовитц.

Каждая липопротеиновая частица имеет на своей поверхности специфический белок, называемый «аполипопротеином B» или Aпо B, который можно выявить при анализе крови. За последние 15 лет было доказано, что Апо B является более точным предиктором риска61, чем старый добрый холестерин ЛПНП, и некоторые исследователи считают, что врачи должны уделять больше внимания именно этому белку. В Европе анализ на уровень Апо В сегодня стал общепринятой практикой, однако в Соединенных Штатах последние рекомендации по холестерину даже не упоминают об этом.

Насколько важен размер частиц? Оказывается, что «ген долго­летия», обнаруженный Ниром Барзилаем у его супербабушек, не только ингибирует выработку так называемого белка — пере­носчика эфиров холестерина (CETP), но и одновременно способствует увеличению размера молекул липопротеинов низкой плотности. Я был готов держать пари, что у 108-летнего Ирвинга Кана плохой холестерин курсирует по кровяному руслу в частицах размером с огромный аэробус. К сожалению, я не был счастливым носителем гена-ингибитора CETP, поэтому мой показатель Aпo B оказался равен 101, что намного превышало порог риска в 90 единиц. Судя по всему, в моих сосудах холестерин низкой плотности передвигался на целой армии юрких малолитражек.

К счастью, мой уровень холестерина высокой плотности также оказался довольно высоким, что было просто замечательно, поскольку одна из функций холестерина ЛПВП состоит в том, что он забирает плохой холестерин из сердца и возвращает его в печень. И это еще не все хорошие новости: большинство моих частиц ЛПВП были большого размера и относились к типу А-1, то есть к разряду самых эффективных «чистильщиков» организма, способных впитывать и даже отрывать от стенок сосудов весь накопившийся мусор. (Самое приятное состоит в том, что красное вино, предположительно, стимулирует выработку этого хорошего холестерина.) Лейбовитц взял ручку и написал на моем листе с анализами: «Отлично!»

Тем не менее все было не так уж отлично: чисто технически мои цифры холестерина ЛПНП и ЛПВП делали меня кандидатом на «снижение уровня холестерина», что обычно означает прием статинов. Тот момент, когда ваш врач выписывает вам ваш первый рецепт на Lipitor, — это обряд посвящения в представители среднего возраста. Но я категорически не хотел принимать статины, особенно помня слова Нира Барзилая.

Практически все кардиологи, представляющие основное течение, убеждены, что плюсы от приема статинов значительно перевешивают любые минусы, но дремлющие во мне гены потомка адептов церкви «христианской науки» решительно возражали против долгосрочной лекарственной терапии — по крайней мере, не сейчас. К счастью, более глубокий анализ моего состояния показал, что я в этом и не нуждался.

На самом деле в нашем организме присутствует два вида холестерина — один производим мы сами, другой поступает извне вместе с пищей. Последний составляет относительно небольшую часть от общего объема, но наш организм прилежно его сохраняет и перерабатывает. «Наши гены, как и 3000 лет назад, считают, что нам может не хватить пищи, поэтому механизмы сохранения холестерина по-прежнему работают на полную мощность», — говорит Лейбовитц.

Дело в том, что статины снижают уровень только того холестерина, который вырабатываю я сам, однако продвинутый тест показал, что мой организм поглощает холестерин в основном из пищи (по-видимому, статины умеют отличать один от другого!). То есть в моем случае статины будут практически бесполезны. Это была хорошая новость: я мог использовать менее мощные препараты, такие как Welchol или Zetia, которые просто помогают выводить холестерин из кишечника. (Волокна в овсяных отрубях делают то же самое: они абсорбируют холестерин в кишечнике и выводят его из организма.) Но я продолжал сомневаться, поэтому Лейбовитц начал опрашивать меня о моих предпочтениях в еде.

— Вы придерживаетесь средиземноморской диеты? — спросил он.

— Отчасти. — Я смущенно кашлянул.

— Как часто вы едите картофель фри? — продолжил он допрос.

— Раз в неделю, — соврал я.

— Это плохо.

— Стейк раз в неделю? — робко поинтересовался я.

От этой новости он снова поморщился.

Красное мясо давно признано весомым фактором риска62 в развитии сердечно-сосудистых заболеваний, главным образом из-за содержания жира. Однако недавние исследования сняли с жира почти все обвинения (он оказался относительно полезным для нас) и нашли другого возможного виновного — содержащуюся в красном мясе аминокислоту под названием карнитин. В организме карнитин перерабатывается в вещество триметиламин, сокращенно TMAO, которое провоцирует развитие атеросклероза. Недавно исследователи обнаружили, что в пищеварительном тракте у большинства людей живет особый вид бактерий, которые собственно-то и метаболизируют карнитин в TMAO. Вегетарианцы со стажем не имеют таких бактерий, поэтому не вырабатывают ТМАО, если едят красное мясо.

Другими словами, красное мясо безопасно есть только в одном случае: если вы — вегетарианец.

Которым я не был. И не собирался им становиться. Но, поскольку я также не хотел подсаживаться на лекарства, я поклялся устранить из своего рациона гамбургеры и картофель фри. Большей частью. Я мог бы пойти еще дальше и отказаться от любых обработанных мясных продуктов, которые, как показало по меньшей мере одно широкомасштабное исследование, увеличивают риск развития сердечной недостаточности в большей степени, чем необработанное красное мясо. Но я слишком сильно люблю сыровяленую пармскую ветчину. Этого оказалось достаточно для того, чтобы убедить Лейбовитца отпустить меня на волю из своего кабинета, в котором я провел целый час. Хотя думаю, что как опытный врач он хорошо понимал, что, подобно большинству людей с более-менее удовлетворительными анализами, я не был готов вносить серьезные изменения в свой образ жизни — изменения, которые могли бы спасти мне жизнь.

Тогда я продолжил свое расследование, и то, что я узнал, повергло меня в настоящий шок.

Сердечно-сосудистые заболевания принято считать современным недугом, результатом наших новых нездоровых привычек в еде. Предполагается, что в старые добрые времена, когда люди не потребляли в пищу сдобренные трансжирами картофель фри и гамбургеры и вообще ели гораздо меньше, эти заболевания не были распространены. Но на самом деле это не совсем так.

В 1909 г. в Каире германо-британский ученый по имени Марк Руффер обманным путем получил доступ к нескольким древним египетским мумиям и осуществил их вскрытие. Руффер называл себя «палеопатологоанатомом» — специалистом по изучению древних болезней, и в этих старых высохших телах он обнаружил несколько видов хворей. Некоторые мумии содержали яйца передающегося через воду паразита, вызывающего шистосомоз, а одна мумия имела характерные для черной оспы гнойники. Но самым удивительным было то, что у некоторых из мумий он обнаружил признаки такого современного недуга, как атеросклероз63.

Во времена Руффера сердечно-сосудистые заболевания только начали отодвигать другие болезни в печальном рейтинге ведущих причин смерти в промышленно развитом мире, чтобы в течение последующих ста лет уверенно выйти на первое место. На протяжении многих лет считалось, что обнаруженный у мумий атеросклероз был следствием их нездорового царского образа жизни, поскольку только фараоны и их приближенные подлежали мумифицированию. Но почти век спустя после Руффера многонациональная команда исследователей опровергла эту точку зрения. Статья в журнале The Lancet сообщала, что ученые обнаружили аналогичную степень уплотнения стенок артерий не только у нескольких десятков других египетских мумий (многие из которых умерли в возрасте моложе 30 лет), но и у многочисленных мумифицированных тел, найденных в Перу, в юго-западной час­ти США и на Алеутских островах, на Аляске. (Атеросклерозом страдал даже «снежный» человек Отци, погребенный в леднике около 5000 лет назад.)

В отличие от египетских мумий эти мумифицированные тела принадлежали людям, далеким от царского сана: например, в Перу мумификация умерших была обычным делом. «Точно так же, как я храню дома портрет моего деда, банкира из Ньюпорта, они хранили у себя дома мумифицированных родственников, — говорит Калеб Финч, ученый-геронтолог из Южнокалифорнийского университета, входивший в эту команду. — Возраст некоторых мумий составляет около 2000 лет». Наверное, древние люди надеялись, что когда-нибудь их прапрапраправнуки сумеют чудесным образом вернуть их к жизни, как и замороженную в криохранилище голову Теда Уильямса.

Принципиальная разница состоит в том, что перуанские и североамериканские мумии при жизни были в основном охотниками-собирателями, придерживавшимися здоровой и натуральной палеодиеты, — и тем не менее тоже не были защищены от сердечно-сосудистых заболеваний. Тот факт, что атеросклерозу были подвержены люди всех возрастных групп и всех слоев древнего общества, вызывает тревожный вопрос: не могут ли люди быть от природы запрограммированы на сердечно-сосудистые заболевания?

Скорее всего, так и есть. Это объясняет, почему у тех бедных погибших американских солдат, не доживших и до 25 лет, были обнаружены признаки атеросклероза. В определенном смысле мы запрограммированы на то, чтобы стенки наших артерий уплотнялись и затвердевали, если мы живем достаточно долго. И это еще не все: само наше сердце с возрастом обречено на потерю эластичности и мышечную атрофию. Именно это случилось с моей собакой Тео, чье сердце, вынужденное питать кровью ненасытную опухоль, состарилось от чрезмерной нагрузки. То же самое, хотя и медленно, происходит со всеми нами.

Самый захватывающий момент в моем обследовании по программе BLSA, но также и самый волнительный, наступил на второй день моего пребывания в больнице, когда меня уложили на кушетку в затемненном кабинете и врач намылил мне грудь зеленоватым гелем. Затем он прижал холодный металлический наконечник ультразвукового датчика к моей груди и повернул ко мне экран. На нем высветилось призрачное зеленое изображение моего бьющегося сердца, которого я никогда не видел. Оно выглядело странно, его клапаны пульсировали и раскачивались в замысловатом танце, словно какое-то морское животное в темных океанских глубинах.

Это было вдвойне странно, потому что аппарат УЗИ показывал только кусочек моего сердца, будто светил в темную подвод­ную пещеру узким лучом фонаря. Мы с врачом молча наблюдали за тем, как бьется мое сердце, как трепещут и колышутся клапаны, прежде чем открыться и позволить крови наполнить сердечные камеры. Было удивительно смотреть на одну-единственную мышцу, от которой зависела вся моя жизнь.

Мы наблюдали за эластичностью в действии: сердечная мышца должна быть настолько сильной, чтобы суметь протолкнуть кровь по 100 000 км (!) кровеносных сосудов в типичном человеческом теле, сжимаясь и расширяясь до 180 раз в минуту при интенсивной физической нагрузке. Сами артерии тоже должны оставаться достаточно гибкими, чтобы справиться с мощным потоком крови — подобно тому, как садовый резиновый шланг должен выдерживать сильный напор воды. Но с возрастом наши сосуды и сердце теряют прежнюю эластичность. И это происходит не только из-за атеросклероза, но и вследствие запрограммированного в нас процесса старения64, которому подвержено все наше тело — точно так же, как топливный насос в вашем старом автомобиле со временем изнашивается и нуждается в замене. Наш насос имеет ограниченный срок эксплуатации. Он попросту не рассчитан на такую длительную работу.

Как и старый топливный насос, с возрастом наше сердце справляется со своей работой все хуже и хуже. Несмотря на то что час­тота сердечных сокращений в состоянии покоя меняется незначительно (за исключением состояния покоя после тренировки на выносливость), максимальная частота сердечных сокращений с возрастом снижается почти по прямой линии. Так же как и показатель VO2 max, как я узнал в ходе обследования BLSA. Сердечная мышца ослабевает и не может вытолкнуть за одно сокращение столько же крови, как раньше. Хотя этот чудесный маленький механизм работает намного дольше, чем любая деталь в самом дорогом автомобиле, он не вечен. Вот почему самым главным, самым серьезным и самым неумолимым фактором риска в развитии сердечных заболеваний является сам возраст.

Время от времени врач переставал водить датчиком по моей груди, останавливался и нажимал на компьютере кнопку, чтобы сделать снимок некоторых частей моего сердца. Он делал какие-то измерения, обратив особое внимание на левый желудочек — одну из частей «насоса», которая первой демонстрирует признаки старения. В результате миллионов сокращений сердечная мышца утолщается и расширяется, что на первый взгляд может показаться хорошей новостью. Чем больше и сильнее сердце, тем лучше оно перекачивает кровь, верно?

Неверно. На самом деле увеличенный левый желудочек — это классический симптом кардиологических заболеваний и высокого артериального давления. Поскольку насосу приходится работать все интенсивнее, чтобы протолкнуть кровь по теряющей эластичность кровеносной системе, его мышца накачивается все больше и больше, увеличивается в размерах — но при этом становится гораздо менее эффективной. С Тео случилось именно это. Он только внешне казался здоровым, благодаря тому, что всю свою собачью жизнь находился в хорошей спортивной форме. Но внутри него скрывалась огромная опухоль. Помните: старение скрывается в наших телах.

Многолетние аэробные и/или силовые тренировки могут снижать риск развития гипертрофии сердца, хотя начинать такие тренировки во второй половине жизни далеко не так эффективно. Если не принимать никаких мер, увеличенное сердце может привести к развитию сердечной недостаточности, которая является одной из причин, почему у пожилых людей «кончается бензин», как выражается Луиджи Ферруччи. Вот что говорит Ричард Ли, кардиолог и исследователь стволовых клеток из Гарвардского университета: «Природу, вероятно, куда больше заботит потеря волос в 40 лет, чем сердечная недостаточность в 80, — но сегодня наши больницы заполнены 80-летними людьми, которые хотят вылечить свою сердечную недостаточность».

Что можно сделать? Исследования показали, что одна из действенных мер профилактики — контролировать свое артериальное давление при помощи лекарственных препаратов или без них. Данные программы BLSA также свидетельствуют о том, что отложение жира в абдоминальной области (пивной живот) также может являться причиной или способствующим фактором, провоцирующим проблемы с желудочками сердца. Следовательно, избавиться от этого жира — полезный шаг, о котором мы подробнее поговорим в следующих нескольких главах. Но все эти меры оказывают ограниченный эффект. Что бы мы ни делали, наше сердце не предназначено работать вечно, как и детали автомобиля.

Не предназначены для этого и наши артерии. Врач переместил ультразвуковой датчик на мою шею и начал рисовать им небольшие круги. Так он измерял «толщину интимно-меди­ального слоя», или, попросту говоря, толщину стенок моей сонной артерии. С возрастом стенки сонной артерии склонны утолщаться и терять свою эластичность, что приводит к повышенному артериальному давлению и развитию гипертрофии сердца. Доктор Лейбовитц также обследовал мои стенки сонной артерии и хотя не обнаружил никаких бляшек, пришел к выводу, что мой «артериальный возраст» составляет 59 лет, что меня шокировало.

Данные, собранные программой BLSA, убедительно доказали, что главным фактором риска в развитии болезней сердца и сердечной недостаточности является биологический процесс старения — наша сердечная мышца и стенки наших артерий претерпевают естественные неблагоприятные изменения, что делает нас более подверженными атеро- и артериосклерозу. Процессы внутри самих наших клеток меняются таким образом, что в них начинает образовываться разного рода мусор наподобие кросс-сшитых белков, а также отложения кальция и коллагена.

На самом деле нам необходимы кальций и коллаген — но только в костях и коже, а никак не в сердце, поскольку они делают сердечную мышцу твердой и неэластичной и причиняют массу другого вреда. И, кажется, нет никакого способа этого избежать: чем дольше мы живем, тем больше подобного мусора накапливается в нашей самой важной мышце. Хуже того, эта мышца фактически не регенерируется, поскольку большинство клеток сердечной мышцы не делится в течение жизни. (Как и нейроны, другой важнейший вид клеток в нашем организме.) И хотя сегодня мы научились продлевать нашу жизнь за пределы традиционного первого инфаркта в 50–60 лет, мы не научились омолаживать наши сердца.

«Вы просто не проедете на стареньком "пинто" 400 000 миль, — говорит Ричард Ли из Гарвардского университета. — Это можно сделать на новом "вольво" или "субару", но не на "пинто". А наше сердце во второй половине жизни напоминает именно старенький маломощный "пинто"».

Следовательно, вопрос в том, можно ли сменить старенький «пинто» на новый «вольво»?

Глава 7. ЛЫСИНА КАК СИМВОЛ СТАРЕНИЯ

Разве у вас не слезятся глаза? Не сухие ладони? Не желтое лицо? Не седая борода? Не опавшие икры и не разбухший живот? Разве у вас не сиплый голос, не короткое дыхание, не двойной подбородок и не половинный ум? Все в вас одряхлело от старости, а вы еще смеете называть себя молодым?

Уильям Шекспир[30]

Каким-то образом мне удалось покинуть госпиталь Харбор в Балтиморе, не заполнив своими отходами дамскую шляпку а-ля «Аббатство Даунтон» и на три ближайших года лишив исследователей уникальной возможности проанализировать мой микробиом. Но специалисты BLSA проигнорировали один биомаркер старения, который в моем случае прямо-таки бросался в глаза, — мои волосы. Точнее, их отсутствие. Один из моих самых нелюбимых моментов в жизни — когда мой прилежный парикмахер протягивает мне зеркало и предлагает посмотреть, «хорошо ли подстрижен затылок», а я вынужден взирать на свою расползающуюся по макушке лысину, которую один лос-анджелесский комик назвал «ермолкой телесного цвета».

Я не мог выкинуть из головы мысли о своей «ермолке телесного цвета», когда в начале этого лета ехал на встречу выпускников. Меня влекло туда не только чисто человеческое, но и научное любопытство: мне хотелось посмотреть, насколько постарели мои бывшие прыщавые однокурсники.

В этот июньский выходной день несколько сотен бывших студентов собрались в студенческом городке Йе-Олд-Колледж-Грин, чтобы заново познакомиться друг с другом. Мы бродили по памятным местам, заходили в спальни в наших старых общежитиях, сожалели о том, как сильно постарели наши любимые преподаватели, — и ловили на себе взгляды нынешних студентов, которые, вероятно, думали то же самое о нас. Вечером мы сидели под белыми тентами, медленно потягивали (а не выпивали залпом, как раньше) добротное местное пиво и пытались поддерживать разговор с людьми, которых не видели несколько десятков лет. И у всех в глазах читался негласный вопрос: что, черт возьми, стало с твоими волосами?

Перед поездкой я откопал дома старый фотоальбом первокурсника. Я настолько стар, что этот альбом — не страничка в Facebook, а настоящий бумажный альбом с настоящими фото­графиями и основными сведениями о каждом члене нашей группы. Что буквально бросилось мне в глаза с первой же страницы — это наши волосы. У нас были густые роскошные шевелюры, которые так низко спускались по лбу, что почти срастались с бровями. На многих фотографиях казалось, будто у нас на головах сидит какое-то пушистое животное.

Конечно, эти фотографии были сделаны в 1980-х гг., когда такие львиные гривы были на пике моды. Но, как бы там ни было, очевидно одно: волос было много. Сейчас же на головах большинства из нас виднелись лишь жалкие остатки былой роскоши. Многие парни смирились с неизбежным и не скрывали своих блестящих черепов. Другие, в том числе ваш покорный слуга, не желали признать очевидное. Не только мужчины, но и многие женщины потеряли свои густые шелковистые локоны. Эта печальная участь коснулась не всех, по крайней мере пока: головы некоторых счастливчиков по-прежнему были увенчаны роскошными гривами — пусть и с небольшими проблесками седины, но в целом мало изменившимися со времен их далекой юности. Остальные втайне ненавидели их за это.

Так что, черт возьми, стало с нашими волосами? Почему всего за какую-то пару десятилетий густые непролазные джунгли на наших головах превратились в голую пустыню? Следует ли рассмат­ривать это как маркер, признак того, что остальная часть нашего организма также увядает, разрушается, умирает?

В поисках ответа на эти вопросы я отправился к доктору Джорд­жу Котсарелису, профессору Пенсильванского университета и ведущему исследователю в области регенерации волос. Дело не в том, что наши волосы исчезают, объяснил он мне мягким, утешающим голосом, отработанным на тысячах паникующих пациентов, среди которых, вполне вероятно, был и сам Дональд Трамп. Фотография улыбающихся Котсарелиса и Трампа, пожимающих друг другу руки, висит у профессора-дерматолога в кабинете рядом с портретом президента Обамы, но он не подтверждает и не отрицает того, что приложил свою руку к знаменитой рыжей шевелюре Дональда. Я не стал допытываться. В конце концов, меня волновали куда более важные вопросы.

Потеря волос не является потерей как таковой, объясняет Котсарелис. Это больше вопрос «усушки». Хорошая новость состоит в том, что наши волосяные фолликулы не исчезают полностью, даже в зоне «ермолки телесного цвета». Плохая новость, что эти фолликулы уменьшаются в размерах и «съеживаются», в результате чего начинают производить истонченные и слабые волосы. Другими словами, лысые мужчины на самом деле вовсе не лысые — просто у них невидимые волосы.

Но на этом у доктора Котсарелиса закончились ответы. «Мы до сих пор так и не поняли, почему это происходит, — признался он. — Мы просто не знаем».

«Другими словами, вы мне не поможете», — подумал я про себя.

На медицинском сленге мужское облысение называется андрогенной алопецией, и, кажется, оно запрограммировано в генах многих несчастных мужчин. Сюрприз: андрогенная алопеция затрагивает и многих женщин65. Большинство пациентов Котсарелиса — именно женщины, которые страдают от вышеуказанного синдрома: их волосы становятся все тоньше, обес­цвечиваются и слабеют, и в конце концов их головы начинают напоминать головы их мужей. «Интересно, — замечает Котсарелис, — что в первую очередь от этого страдают женщины, которые в молодости обладали самыми красивыми и густыми шевелюрами. Они попадают в 99-й перцентиль».

По данным одного исследования, та или иная степень потери волос наблюдается у 6% женщин в возрасте до 50 лет и эта цифра увеличивается до 38% среди женщин, достигших 70 лет. Среди мужчин ситуация, разумеется, гораздо хуже: четверо из пяти мужчин почти полностью теряют свои волосы к 70 годам. А немногие счастливчики выходят из сражения с возрастом с полностью седыми шевелюрами. «Почему так происходит?» — поинтересовался я.

Волосы седеют не потому, что они меняют свой цвет на седой, терпеливо объясняет Котсарелис. Они теряют свой красящий пигмент, что является еще одним симптомом старения фолликулов. С возрастом производство пигмента в фолликулах замедляется, а то и вовсе прекращается, в результате чего ваши волосы становятся бесцветными. Всего 5% мужчин и женщин к 70 годам сохраняют свои волосы такими же, как в молодости.

Что же касается остальных, то Котсарелис может только посочувствовать: «Если смотреть с точки зрения естественного отбора, то состояние волос человека является важным показателем его здоровья. Густые блестящие волосы говорят о том, что человек хорошо питается, получает необходимые калории и витамины, что он здоров и фертилен. И наоборот, проблемы с волосами свидетельствуют о том, что человек болен, и делают его непривлекательным в наших глазах. Все это запрограммировано самой эволюцией».

Блестящие скальпы с бесцветным пушком большинства моих однокурсников (за исключением горстки избранных) возвещают всему миру, что их несчастные обладатели находятся на исходе своего здоровья, а также жизненных и детородных сил, поэтому не являются хорошими кандидатами на продолжение рода. Именно поэтому дамы с неохотой кликают на фото лысых парней на сайтах знакомств Match.com и других, и именно поэтому сегодня индустрия продуктов и услуг по восстановлению волос для обоих полов оценивается в десятки миллиардов долларов. Дело не в нашем тщеславии — дело в эволюции. «Волосы — это важнейшая часть нашей идентичности и общего чувства благополучия», — говорит Котсарелис.

Собственно говоря, к Котсарелису меня привело совершенное им прорывное открытие: он обнаружил, что можно научиться выращивать новые волосяные фолликулы. В 2012 г. он вместе со своей командой идентифицировал главного виновника в потере волос66 — вещество под названием простагландин D2. Этот белок часто присутствует на месте преступления — в тех частях головы, которые лишились волос.

Доказательств вины более чем достаточно: установлено, что простагландин D2 подавляет рост волосяных фолликулов, а также непосредственно связан с воспалительными процессами, которые усиливаются в нашем организме с возрастом. Компания Merck начала испытание препарата, ингибирующего синтез простагландина D2 — ингибитор ингибитора, так сказать, — но в 2013 г. отказалась от дальнейших усилий. Недавно Котсарелис создал свой собственный стартап Follica, который в настоящее время занимается разработкой собственного ингибитора простагландина, а также других методов терапии волос.

Но настоящим оружием против облысения могут стать стволовые клетки, которыми Котсарелис буквально одержим с аспирантуры. Раньше считалось, что мы рождаемся с определенным числом волосяных фолликулов, которые со временем отмирают. На самом же деле, говорит Котсарелис, фолликулярные стволовые клетки присутствуют у нас на протяжении всей жизни, просто с возрастом они переходят в спящее состояние — как и другие виды стволовых клеток. Следовательно, вопрос в том, как разбудить спящие стволовые клетки.

В 2007 г. Котсарелис опубликовал в журнале Nature статью, в которой описал свой новаторский эксперимент: он сделал множество мелких проколов67 на коже мышей, чтобы понаблюдать за тем, как будет происходить восстановление клеток кожи. К своему удивлению, он обнаружил, что в ранках запустилась интенсивная выработка факторов роста, которые, по сути, вернули эти клетки в эмбриональное состояние, то есть превратили их в стволовые клетки. В свою очередь, эти стволовые клетки развились в совершенно новые волосяные фолликулы. Возможно, человеческий скальп способен на аналогичное обновление, если обеспечить правильное сочетание лекарственных препаратов и проколов. В настоящее время стартап Котсарелиса активно занимается разработкой этой идеи.

Так есть ли надежда на то, что когда-нибудь мне удастся остановить позорное отступление моей линии волос, бегущей с поля боя, как армия Конфедерации под Геттисбергом? И избавиться от неприглядной «ермолки телесного цвета»? Котсарелис уверен, что да, хотя и категорически отказался называть примерные сроки.

«Даже если мы узнаем, как это можно вылечить, это не означает, что мы научимся это лечить, — предупредил он меня перед уходом. — Я думаю, в конце концов мы найдем способ лечения, даже если не будем полностью понимать его действие».

Лечение облысения занимает далеко не первое место в списках приоритетных задач Национальных институтов здоровья, на которые выделяются гранты и финансирование. Большинство ученых, занимающихся проблемами старения, считают, что потеря волос мало связана с реальным биологическим процессом старения. Однако люди теряют свои волосы именно с возрастом. Так что Котсарелис со своими эволюционистскими воззрениями на проблему облысения может быть прав.

Вскоре после того как Дарвин предложил свою теорию эволюции, ученые начали задаваться вопросом: как вписывается в ее рамки старение и смерть? Почему мы стареем? Почему неумолимый в иных отношениях механизм естественного отбора допустил существование старения, которое, по сути, является противоположностью принципу «выживает самый сильный и приспособленный»?

В 1891 г. великий немецкий биолог Август Вейсман попытался ответить на этот вопрос. Он предположил, что живые существа стареют и умирают, чтобы освободить место для следующего поколения68 и сэкономить ресурсы, необходимые для выживания молодых индивидов. По его мнению, старение запрограммировано в нас во благо всего человеческого вида: старики должны умирать и освобождать дорогу молодым. Эта теория приобрела чрезвычайную популярность среди студентов и остальной молодежи в возрасте до 25 лет, а идея, что старение каким-то образом запрограммировано в нас на уровне вида, стала предметом жарких споров, потому что большинство биологов-эволюционистов не согласны с Вейсманом.

С одной стороны, ученые долгое время считали, что эволюция действует на уровне отдельных индивидуумов, а не групп. Гены отбираются и передаются следующим поколениям, потому что они обеспечивают преимущество непосредственно своим носителям, которые благодаря этому могут выжить и оставить потомство. Идея группового естественного отбора69 противоречит этому.

С другой стороны, очень мало диких животных живет достаточно долго, чтобы умереть от старости; большинство погибает гораздо раньше от других причин, например будучи съеденными хищниками. Возьмите, например, мышей. В лабораториях с их чистыми клетками, уютными теплыми подстилками и регулярным питанием мыши живут около двух лет, после чего, как правило, умирают от рака. В то же время в дикой природе мыши редко живут дольше шести месяцев и чаще всего погибают от холода или в лапах лисы.

Таким образом, в эволюции мышей и любых других живых существ, включая людей, феномен старения не играет почти никакой роли. Наши предки охотники-собиратели в среднем жили около 25 лет и умирали от инфекционных болезней или от нападения хищников или других людей. Лишь немногие избранные доживали до 60–70 лет — и именно это, как предположил гениальный британский генетик Джон Холдейн, позволяет объяснить, почему мы стареем так, как стареем.

Холдейн изучал такое страшное наследственное заболевание нервной системы, как синдром Хантингтона. Этот синдром представляет собой форму деменции, которая начинает развиваться в относительно молодом возрасте. Болезнь начинается с небольших изменений личности и физических навыков и в течение нескольких лет перерастает в тяжелейший мучительный недуг. У больных нарушаются все функции, требующие мышечного контроля, — они ходят «танцующей» походкой, постоянно совершают дерганные резкие движения, гримасничают. Происходит серьезное нарушение когнитивных функций. Пожалуй, самой известной жертвой этой болезни был американский певец, исполнитель фолк- и кантри-музыки Вуди Гатри, который последние 15 лет своей жизни провел в психиатрических больницах и трагически скончался в возрасте 55 лет.

Что показалось Холдейну странным70, так это то, что болезнь Хантингтона передает по наследству один-единственный ген. Мало того, этот ген является доминантным, и, даже если он имеется только у одного из родителей, вероятность наследования его детьми составляет целых 50%. Согласно теории естественного отбора, такое страшное генетическое заболевание давным-давно должно было быть вычищено из человеческого генофонда. Но у болезни Хантингтона есть еще одна уникальная особенность: ее симптомы обычно начинают проявляться только после 40 лет.

Холдейн понял, что это значит: поскольку болезнь Хантингтона дает о себе знать после 40 лет, когда носители этого гена уже имеют детей, она не подпадает под действие механизма естественного отбора. К тому моменту, когда человек осознает, что он является носителем этого гена, он уже передал его своему потомству. Таким образом, ген Хантингтона как бы находится в «слепой зоне естественного отбора», проявляясь в пострепродуктивный период, когда этот неумолимый механизм ослабевает, благодаря чему ему удается выживать и передаваться из поколения в поколения.

Один из коллег Холдейна, блестящий биолог и лауреат Нобелевской премии Питер Медавар, увидел параллели между этой генетической болезнью и процессом старения. Именно существование «слепой зоны естественного отбора» позволяет процветать и передаваться по наследству разного рода пагубным явлениям, характерным для постпродуктивного периода нашей жизни. Именно после 40 лет эти явления постепенно проявляются — уплотнение стенок артерий, ослабление мышц, появление морщин на коже, отложение жира в области живота и постепенное ослабление умственных способностей. Не говоря уже о ненавистной «ермолке телесного цвета» на голове. После того как мы вступили в средний возраст, эволюция полностью теряет к нам интерес и бросает на произвол судьбы.

Поэтому, какой бы цели ни служили роскошные шевелюры, венчавшие наши головы в молодом возрасте, — привлекать представителей противоположного пола, защищать наш мозг от травм и от солнца, — все это становится неактуальным после 40 лет. Проще говоря, природе абсолютно наплевать, как мы выглядим и как себя чувствуем после этого возраста. То же самое касается нашего зрения, наших коленей и половой системы. Как выразился генетик Майкл Роуз: «Во второй половине нашего жизненного цикла мы превращается в генетический "мусорный бак"», в котором в конце концов оказываются наши волосы, здоровье и многое другое.

Слепое пятно естественного отбора объясняет и множество других вещей: например, почему вероятность развития рака молочной железы у женщин старше 50 лет несравнимо выше, чем у женщин в активном детородном возрасте 20–34 лет. На протяжении человеческой эволюции женщины, генетически предрасположенные к раннему развитию рака груди, имели меньше вероятности родить детей и хуже ухаживали за родившимися детьми, а эти дети реже выживали, в результате чего гены, отвечающие за раннее развитие этой болезни, реже передавались потомству.

Медавар рассматривает феномен старения как аккумуляцию этих пагубных, не отсортированных природой генов. Но что, если ситуация обстоит иначе — и те же самые гены, которые делают нас сильными и здоровыми индивидуумами в 20 лет, начинают убивать нас после 40? Именно такую необычную гипотезу выдвинул в 1957 г. американский генетик Джордж Уильямс, который предположил, что определенные гены, которые являются полезными в начале жизни, могут оказывать вредное и даже опасное действие в дальнейшем. Впоследствии этот феномен получил название антагонистическая плейотропия («плейотропией» называется явление множественного действия гена). Кроме того, Уильямс заявил, что естественный отбор на самом деле благоприятствует таким генам.

Недавно учеными был выявлен такой плейотропный ген, который отвечает за появление загара у белых людей71. Ученые из Оксфордского университета обнаружили, что у белых мужчин есть вариант гена, который играет важную роль в защите их кожи от воздействия ультрафиолетовых лучей. Этот ген обес­печивает им красивый загар, но при этом повышает вероятность развития рака яичек. Другой пример: ученые долго ломали голову над широкой распространенностью гена, вызывающего гемохроматоз — заболевание, связанное с повышенной абсорбцией железа и накоплением его в организме в опасно токсичной концентрации. В зрелом возрасте это приводит к повреждению внутренних органов и развитию серьезных заболеваний. Однако имеются свидетельства того, что носители этого гена более устойчивы к бубонной чуме. Ген гемохроматоза дает людям шанс пережить чуму, но за счет плохого здоровья в среднем возрасте. С точки зрения эволюции этот ген не только не вреден, но даже полезен, поэтому он остается.

Процесс старения полон такого рода компромиссов между выживанием в молодом возрасте и долголетием. И проигравшим, как правило, оказывается долголетие. Более того, эволюция могла способствовать тому, чтобы сделать нашу жизнь короче.

В начале 1990-х гг. молодая исследовательница из Калифорнийского университета в Сан-Франциско по имени Синтия Кеньон обнаружила мутацию генов, которая значительно увеличивает продолжительность жизни у уже знакомых нам червей C. elegans, которых так любят геронтологи. У червей-мутантов отсутствовал ген daf-272, который управляет метаболизмом, а точнее, рецепторами инсулиноподобного фактора роста, эквивалентного человеческому IGF-1. Кеньон обнаружила, что ее лишенные гена daf-2 черви жили в два раза дольше, чем нормальные особи.

Это удивительное открытие стало первым реальным доказательством того, что старение может быть замедлено путем удаления всего одного гена. Кроме того, оно показало, что «сигнальный путь» инсулина/инсулиноподобного фактора роста играет центральную роль в процессе старения — и что, вопреки мнению доктора Лайфа и его сотоварищей, чем меньше этого фактора роста у вас в организме, тем лучше.

По сообщению Кеньон, продолжительность жизни ее червей-мутантов была эквивалентна 120 человеческим жизням — заявление, сделавшее ее героиней газетных заголовков и кандидатом на получение Нобелевской премии. И хотя у людей аналог гена «старухи с косой», как окрестила его Кеньон, пока не обнаружен, ее открытие дает волнующий намек на то, что когда-нибудь манипуляции с генами позволят увеличить продолжительность и нашей с вами жизни тоже.

Подобная генная терапия — удел далекого будущего, и, кроме того, представляется весьма маловероятным, что может существовать один-единственный ген, обладающий аналогичным драматическим действием на продолжительность человеческой жизни. (Если червь С. elegans состоит всего из 959 клеток, то человеческое тело насчитывает триллионы.)

Но это открытие также проливает свет на эволюцию самого долголетия. Здравый смысл говорит, что долгоживущие черви должны обладать эволюционным преимуществом над своими собратьями, живущими обычный срок. Тогда почему же механизм естественного отбора до сих пор не устранил ген «старухи с косой» из генофонда червей?

Через несколько лет после открытия Кеньон исследователь шотландского происхождения Гордон Литгоу выяснил причину. Он поселил нормальных червей и долгоживущих червей-мутантов с выключенным геном daf-2 в одной чашке и стал наблюдать за тем, что произойдет. Он был ошеломлен результатами: всего за четыре поколения все черви-долгожители вымерли73. Причина оказалась в том, что эти черви начинали размножаться немного позже, чем нормальные особи. В результате нормальные плодовитые особи очень быстро превзошли в численности и вытеснили своих долгоживущих и медлительных собратьев. Предрасположенность к долгожительству нисколько тем не помогла.

Интересно, что аналогичный феномен наблюдается и у долгоживущих людей. Например, у большинства долгожителей из числа евреев-ашкенази, исследованных Ниром Барзилаем, мало или совсем нет детей, несмотря на то что они вступили в брак в 1920–1930-х гг., до появления эффективных методов контрацепции74. А если дети все же есть, то родились у них в относительно позднем возрасте — еще одно открытие, связанное с увеличенной продолжительностью жизни. (Побочным эффектом этой тенденции является то, что «гены долголетия» становятся еще более редкими.) Поэтому дети действительно могут укорачивать вашу жизнь, в прямом смысле слова.

Эксперимент Литгоу с червями свидетельствует о том, что естественный отбор, очевидно, отдает предпочтение тем, кто быстро размножается, а не тем, кто долго живет, — по той же причине, почему в большинстве городов на 20 «Макдоналдсов» приходится один изысканный французский ресторан. Дешевое и простое, как правило, одерживает победу над медленным и долгим.

Но это поднимает и другие вопросы, в частности почему некоторые животные — и люди — живут дольше, чем другие? Почему люди живут 80 лет, тогда как мыши в лучшем случае всего два-три года? Почему вообще появилось долголетие?

Как выяснилось, здесь существует два объяснения: одно связано с сексом, другое со смертью.

Стивен Остед мало задумывался о старении вплоть до того поворотного дня в 1982 г., когда на его жизненном пути внезапно возникла самка опоссума № 9. До этого, как замечает его жена, он интересовался главным образом сексом. Опоссумы тоже занимаются сексом, но тем не менее…

Это случилось в саваннах Венесуэлы, где Остед помогал своему другу отлавливать самок опоссумов для его исследования. Примерно раз в месяц они вылавливали всех местных самок, оценивали их состояние здоровья и отпускали на волю. Однажды ему в руки попалась самка № 9, которую он впервые поймал и окольцевал всего несколько месяцев назад. Тогда она была молодой и боевой девицей, наградившей его «неслабым укусом», вспоминает Остед. Теперь же она страдала от артрита и почти ослепла от катаракты. Когда он отпустил ее, она попыталась убежать от него шатающейся походкой и врезалась в дерево.

Он видел аналогичную картину снова и снова: всего за шесть месяцев или около того молодые и здоровые животные «превращались в дряхлые развалюхи», говорит он. «Они старели невероятно быстро».

Эта история получила еще более странное продолжение несколько лет спустя, когда профессор кафедры биологии в Университете Айдахо Остед занялся изучением другой группы опоссумов, живущих на удаленном барьерном острове Сапело неподалеку от побережья Джорджии. Эти островные опоссумы в целом похожи на своих венесуэльских собратьев, но с одним лишь отличием — они живут гораздо дольше, целых четыре года, тогда как венесуэльцы протягивают всего год-два. Оказалось, что основная причина связана с хищниками: в саванне в них нет недостатка, тогда как на острове, изолированном от материка на протяжении более 5000 лет, у опоссумов нет никаких естественных врагов.

В результате эти зверюшки более спокойные и расслабленные. Первый опоссум, которого увидел Остед, лениво лежал посреди дороги. Он подошел и взял его голыми руками. Вскоре он понял, что попал в рай для опоссумов. При отсутствии хищников животные не испытывают никаких стрессов и озабочены только тем, как бы поесть, поспать и размножиться, чем, кстати говоря, они занимаются с большим удовольствием. Каждая самка на Сапело за свою жизнь производит на свет два-три помета, по сравнению со всего одним у венесуэльских самок. Такой вот элитный курорт для опоссумов.

Остед не был удивлен более долгой продолжительностью жизни островных опоссумов, но его поразила их склонность к более медленному старению. Изучив сухожилия в хвостах животных, он обнаружил, что опоссумы с Сапело сохраняют гибкость намного дольше, чем венесуэльские особи, что является верным признаком медленного старения. Их конечности и суставы теряют гибкость и деревенеют в более позднем возрасте. Это свидетельствует о том, что не все опоссумы стареют с некой фиксированной скоростью и что каким-то образом в процессе эволюции островные опоссумы сумели затормозить этот процесс по сравнению со своими материковыми сородичами. Это была природная версия проб­лемы, бросающейся в глаза на встречах бывших выпускников: одни животные стареют в мгновение ока, тогда как другие, кажется, остаются вечно молодыми. Но почему так происходит?

В отличие от большинства ученых-геронтологов, все свое время проводящих в стенах лабораторий, Остед — бродячий исследователь. В начале своей карьеры он занимался биологическими изысканиями в таких экзотических местах, как Папуа — Новая Гвинея, Венесуэла и побережье Джорджии. Ему часто доводилось ночевать в палатках в диких джунглях, но именно лев по имени Орвилл со всей наглядностью показал Остеду его место в пресловутой пищевой цепочке.

Одним зимним днем Остед отвез меня в одно из своих самых любимых мест — в зоопарк Сан-Антонио, расположенный неподалеку от центра города. Мы прогуливались с ним по дорожкам парка, и он делился со мной интересными историями и забавными фактами из жизни обезьян, пауков, питонов и древесных кенгуру, необычных животных, которых он изучал в Папуа — Новой Гвинее. В наши дни, заметил он, люди стареют во многом так же, как животные в зоопарке, — избавленные от хищников и других опасностей, мы живем намного дольше, чем могли бы выжить в дикой природе. В конце концов мы оказались с ним у вольера со львами, и молодой самец уставился на Остеда тяжелым пристальным взглядом, словно тот пытался приставать к его любимой подружке. Или, возможно, лев просто скучал: это был холодный день, и в зоопарке почти не было людей. Какова бы ни была причина, Остед заметно занервничал, и мы быстро ушли.

«Я не люблю смотреть львам в глаза, — чуть позже признался он. — Даже на сафари, когда мы едем через стаю львов, я сажусь в середину машины и не смотрю по сторонам. Люди думают, что я сумасшедший».

Тогда он рассказывает им историю об Орвилле. Задолго до того, как он решил поступить в аспирантуру и стать ученым, Остед подрабатывал дрессировщиком животных на съемках голливудских фильмов. Его работа состояла в том, чтобы его подопечные львы правильно сыграли свою роль — например, рыкнули или зевнули в нужный момент — и, самое главное, чтобы они не покусали актеров. Можно подумать, что такая ответственная работа требовала соответствующего образования и многолетнего опыта, однако в те времена это было не так — в резюме Остеда в то время значились всего два пунк­та: «бакалавр по английской литературе» и «водитель такси в Нью-Йорке».

Однажды он выгуливал Орвилла на ранчо в окрестностях Лос-Анджелеса, где жили животные, когда прямо перед львом на дорожку вышла беспечная утка. Лев тут же схватил несчастную птицу, но Остед приказал ее бросить и, чтобы подкрепить свой приказ, ударил Орвилла металлической цепью, служившей ему поводком. «Когда вы имеете дело с большими животными, важно, чтобы они выполняли ваши команды немедленно, с первого раза, — говорит он. — С ними нельзя обращаться так, как я обращаюсь со своей собакой, которую я могу уговаривать: "Ко мне! Ко мне! Ну же, иди ко мне!"»

Орвилл бросил утку, как ему было приказано, но вместо нее переключился на Остеда. В одно мгновение Остед очутился на земле, а его правая нога оказалась зажатой в пасти у льва. Когда он понял, что убежать ему не удастся, он попытался успокоиться и оценить ситуацию. Плохая новость состояла в том, что лев ел его ногу. Хорошей новостью, если так можно выразиться, было то, что лев жевал ее медленно, почти задумчиво. «Пока он был занят моей ногой, он не мог есть другие части моего тела, — говорит Остед. — Хотя в конце концов он бы добрался и до них». К счастью, рядом с ранчо проходила дорога, и в этот момент на ней как раз остановился автобус с туристами, которые хотели поглазеть на животных. Туристы увидели эту чудовищную сцену и немедленно сообщили об этом в администрацию ранчо.

Следующие несколько недель Остед провел в местной больнице, где даже стал своего рода знаменитостью, потому что жена владельца ранчо — актриса Типпи Хедрен, сыгравшая главные роли в фильмах «Птицы» и «Марни», — навещала его каждый день. Каким-то чудом ему удалось сохранить ногу, хотя он и лишился небольшого куска бедра и большого количества крови. Он даже вернулся к прежней работе, но в скором времени Орвилл снова напал на него, тем самым заставив Остеда серьезно задуматься над сменой профессии75.

Остед, выросший на ферме в Индиане, с детства любил животных (за исключением Орвилла), поэтому он решил вернуться в университет и заняться изучением львов в дикой природе. Но в скором времени его интерес переключился на куда менее величественных и зубастых животных, таких как опоссумы. Когда он увидел, как самка опоссума № 9, пошатываясь, врезается в дерево, он осознал, что старение является важнейшей нерешенной проблемой, влияющей на все живое на этой планете. Проблемой, о которой мы практически ничего не знаем. «Это главная тайна биологии», — говорит он.

История о двух группах опоссумов, если отвлечься от частностей, подтверждает новую интригующую теорию старения. Предложенная британским ученым Томасом Кирквудом (математиком, а не биологом по образованию) теория одноразовой сомы76, по сути, гласит, что наши тела являются лишь временными сосудами для наших репродуктивных половых клеток — для нашего генетического материала, — поэтому должны существовать лишь до тех пор, пока они не воспроизвели потомство. Как только передача этого материала произведена, природу перестает интересовать, что происходит с нашими телами дальше. Это значит, что наши тела запрограммированы существовать ровно столько, сколько требуется для того, чтобы воспроизвести потомство в условиях дикой природы. Другими словами, нет смысла создавать опоссума, способного прожить 10 или 15 лет, если в дикой природе он может прожить не больше двух-трех лет.

«Перед нашими геномами стоит одна задача — инвестировать ресурсы организма в то, чтобы он находился в хорошей форме на протяжении отведенного нам природой срока, — сказал мне Кирквуд. — Какой смысл природе закладывать в нас больший потенциал? Это пустая трата ресурсов. Дикая природа полна опасностей, поэтому живым существам не нужно тело, способное бесконечно долго находиться на пике формы».

Но в случае опоссумов, которым посчастливилось родиться на идиллическом, свободном от хищников острове Сапело, создание более долговечного тела имеет смысл. За 5000 лет спокойного существования их организмы научились распределять ресурсы на более длительный срок жизни, а не концентрировать их на том, как бы выжить и поскорее размножиться в полной опасностях среде. Остед задает очевидный вопрос: чем эти опоссумы отличаются от остальных?

Большинство исследователей сосредоточены на «модельных организмах»: плодовых мушках, нематодах наподобие С. elegans или мышах. Причем не просто на мышах, а на «конкретной инбредной линии мышей», говорит Остед. У этих животных есть одна общая черта: короткая продолжительность жизни, что очень удобно для получения быстрых результатов исследований. Однако Остед сомневается в том, что они позволят нам узнать что-то интересное о процессе человеческого старения.

«Грызуны большей частью — очень скучный материал с точки зрения старения», — говорит Остед. Поэтому он решил не ограничиваться обычными лабораторными животными и попытаться выявить другие способы, посредством которых самой природе удалось победить, задержать или перепрограммировать процесс старения в дикой среде.

Для начала он попробовал воссоздать колонию опоссумов в лабораторных условиях, но это оказалось слишком сложно. Поэтому он обратил внимание на естественную среду обитания в поисках тех видов, которым удалось прожить дольше отведенного им срока.

У большинства животных продолжительность жизни напрямую соотносится с их размером: крупные животные обычно живут дольше, мелкие животные — меньше. (Чихуахуа и другие мелкие породы собак-долгожителей являются исключением из этого правила, поскольку искусственный отбор на протяжении многих веков оказывал влияние на законы природы.) Используя такой показатель, как коэффициент долголетия (longevity quotient), отражающий соотношение фактической и обусловленной размерами продолжительности жизни, Остед обнаружил, что люди уже живут очень долго в относительном и абсолютном смысле. Мало кто из других живых существ доживает до 100 лет и больше. Поэтому дальнейшее продление срока жизни человека представляется весьма сложной задачей.

Но некоторым живым созданиям все-таки удается нас пережить, начиная со знаменитых галапагосских черепах, часть которых выжила после хищнических набегов китобойных флотилий в XIX веке и дожили до настоящего дня, то есть прожили больше 150 лет. Другими чемпионами долголетия являются омары, живущие 50–100 лет. Хотя это не так уж и много по сравнению с некоторыми моллюсками, которые живут сотни лет. Так, недавно у берегов Исландии был найден моллюск, возраст которого оценивается более чем в 500 лет, то есть он появился на свет еще во времена Колумба. Моллюск по прозвищу Минг77 счастливо жил в неволе, пока в 2013 г. ученым не пришла в голову блестящая идея попытаться его открыть. Бог знает, зачем они это сделали — может быть, хотели попробовать вареного омара? — но эта экзекуция привела к преждевременной смерти моллюска-долгожителя в возрасте примерно 507 лет.

Были и еще более удивительные случаи. В теле гренландского кита, убитого эскимосами-инупиатами у берегов Аляс­ки в 1990-х гг., был обнаружен старинный самодельный гарпун. Раньше считалось, что киты живут «всего» около 50 лет, но этому животному оказалось 211 лет, как показал анализ изменений хрусталика его глаза. Холодная вода вообще может способствовать долгожительству: рыбаки на Аляске время от времени вылавливают особей морского окуня, родственника красного луциана и полосатого окуня, возраст которых превышает 100 лет.

В научной терминологии таких живых существ, которые демонстрируют незначительные признаки старения или же вовсе отсутствие таких признаков, называют «пренебрежительно стареющими» (negligible senescence). Остед именует их всех вместе «зоопарком Мафусаила»78. В отличие от китов-долгожителей, которых не так-то просто исследовать в их океанских глубинах, в этом зоопарке есть более доступные и многочисленные животные: летучие мыши.

В целом в мире млекопитающих Остед обнаружил всего 19 видов, чей коэффициент долголетия больше, чем у людей, и 18 из них — это летучие мыши. В дикой природе летучие мыши могут жить около 40 лет, что дает коэффициент долголетия в 9,8, что в два раза больше, чем у людей. (Девятнадцатый вид — это так называемый «голый землекоп», настолько странное и неприглядное на вид существо, что пока давайте оставим его в стороне.)

Несколько лет назад Остед и его коллега отловили целую группу летучих мышей из колонии, живущей под одним из мос­тов в штате Техас, надеясь ответить на простой вопрос: чем они отличаются, например, от обычных мышей? И как это помогает им жить дольше?

Самое очевидное отличие состоит в том, что летучие мыши спокойно доживают до возраста семи лет и больше, тогда как обычные мыши живут всего год-два. Другое отличие заключается в том, что обычные мыши дают пометы по пять–десять детенышей практически каждые 30 дней, тогда как летучие мыши производят на свет всего одного детеныша один раз в год. Это имеет смысл: живя в защищенных пещерах и обладая способностью улететь от своих немногочисленных хищников, летучие мыши могут себе позволить роскошь размножаться медленно — как островные опоссумы или люди.

Но в чем их «секрет»? В их высокопротеиновой и низкохолестериновой «насекомовой» диете? В высокой физической активности (летать не так-то просто)? В том, что они спят целыми днями? Вряд ли. Остед решил посмотреть туда, где на самом деле скрывается старение, — в клетки этих животных. В ходе одного из экспериментов он поместил группу клеток летучих мышей в чашку и стал воздействовать на них токсичными веществами, чтобы измерить их сопротивляемость стрессу. Затем он проделал то же самое с клетками обычных мышей и человека. Клетки летучей мыши справились со стрессом79 гораздо лучше. Проще говоря, долгоживущие животные имеют более выносливые клетки. Поэтому они дольше живут.

Все это связано с системой «техобслуживания» клетки, внут­ренними механизмами очистки и восстановления, присутствующими во всех наших клетках. У долгоживущих животных, как обнаружили Остед и другие, эти программы поддержания клеток гораздо более продвинуты и эффективны, чем у короткоживущих, таких как мыши. Благодаря этому их организмы получают лучший уход, поэтому способны дольше оставаться в работоспособном состоянии. Для наглядности представьте, что у вас есть два автомобиля — новенький дорогой Jaguar, на котором вы ездите только по выходным дням и по особым случаям, и дешевенький Ford Focus, который вы используете каждый день. Jaguar для вас обслуживает опытный высококвалифицированный автомеханик, потому что вы хотите, чтобы дорогая машина прослужила вам как можно дольше. Дешевый же Ford Focus, который легко заменить на новый, вы, наоборот, везете на станции экспресс-обслуживания Jiffy Lube. То же самое происходит на клеточном уровне. Обычные мыши получают обслуживание на Jiffy Lube, а их летучие собратья — в элитной специализированной автомастерской.

Таким образом, возникает вопрос: можно ли каким-то образом сделать наши клетки похожими на клетки летучих мышей, а не на клетки обычных мышей? На клетки гренландского кита, а не ручьевой форели? На Jaguar, а не на Ford Focus?

Чтобы ответить на этот вопрос, прежде всего нам нужно понять, как и почему стареют сами наши клетки. И в этом нам поможет разобраться один исследователь-бунтарь, выходец из бедного рабочего района Филадельфии, который уверенно разрушил существовавший более полувека научный миф, выдуманный и распространенный старым французским нацистом.

Глава 8. НАШИ КЛЕТКИ ТОЖЕ СТАРЕЮТ?

Вы ведь сами не верите в эту болтовню, разве не так? Во все эти диетические бредни, клизменные издевательства, грязевые компрессы, ханжеское половое воздержание! Разве что-нибудь изменится от этого в нашей жизни? Ну, поедим шесть месяцев грибы и виноград, погрызем проращенные зерна. Проживем из-за этого на годик дольше? Мы все равно все умрем, все — даже этот одержимый доктор Келлог! Разве не правда?

Т. Корагессан Бойл. Дорога на Веллвилл

Согласно картам Google, от моста Золотые ворота до дома Леонарда Хейфлика на побережье Сонома всего 104 мили. По моим прикидкам, весь путь должен был занять около двух с половиной часов, не больше. Однако, по словам Хейфлика, в реальности я буду ехать часа четыре. «Карты Google направят вас по самому длинному маршруту», — предупредил он в своем электронном письме после того, как согласился встретиться со мной в марте 2013 г.

Поэтому он переслал мне обычной «черепашьей» почтой нарисованную от руки и скопированную на ксероксе невероятно подробную карту, показывающую «единственно правильный» путь до его дома. Вся карта была покрыта нацарапанными от руки предостережениями типа «Соблюдайте все ограничения скорости!!!». Только на последние 27 миль у вас уйдет целый час, предупредил он.

Я все-таки сомневался в словах одного из самых выдающихся ученых XX века. Как, вероятно, и множество других людей. Но, как мне вскоре предстояло убедиться, его карта была точна во всех деталях. Там действительно были «радары скорости повсюду!». И действительно, мне потребовался целый час, чтобы проехать последнюю часть пути, пролегавшую по извилистому прибрежному шоссе. Когда ровно четыре часа спустя после пересечения Золотых ворот я подъехал к дому Хейфлика, у меня слегка кружилась голова от усталости и оставшегося позади серпантина.

«Вы были правы насчет дороги!» — с порога выпалил я. Хейфлик довольно хмыкнул. Он привык, что люди не верят ему — даже тогда, когда он точно знает, что прав.

Почти 60 лет назад молодой Лен Хейфлик, в те времена новоиспеченный кандидат наук, работал в лаборатории исследовательского института Вистар в Филадельфии, трудясь на переднем крае исследований рака. Его важная, но непрестижная работа состояла в том, чтобы выращивать и сохранять в живом состоянии группы человеческих клеток, так называемые клеточные культуры, которые ученые института использовали в своих экспериментах. На первый взгляд это казалось простым делом, но Хейфлик столкнулся с проблемой: его колонии клеток регулярно полностью вымирали. Либо он неправильно их кормил, либо клетки чем-то инфицировались, либо случалось что-то еще, причину чего он не мог установить. Но раз за разом колонии вымирали, и это, очевидно, была его вина.

Он знал это благодаря работам Алексиса Карреля, знаменитого французского ученого, который, в сущности, и изобрел метод клеточных культур. В своей лаборатории в Университете Рокфеллера в Нью-Йорке Каррелю удалось поддерживать в живом состоянии линию клеток куриного сердца в течение нескольких десятилетий, начиная с 1912 г. Это были самые знаменитые клетки в мире: каждый год нью-йоркские таблоиды отмечали их «день рождения», а репортеры и фотографы платили немалые деньги за привилегию посетить их «дворец» — впечатляющий амфитеатр со стеклянными стенами, построенный Каррелем специально для журналистов.

Никто не ставил под сомнение его работу80; в конце концов, Каррель был лауреатом Нобелевской премии по медицине, присужденной ему в 1912 г. за разработку методов сшивания кровеносных сосудов. Он был знаменитостью Рокфеллеровского университета, финансировавшегося на нефтяные деньги Standard Oil (его портрет и сегодня висит в университетском фойе). В 1930 г. он еще больше поднял градус своей популярности, взявшись вместе с Чарльзом Линдбергом за разработку специального перфузионного насоса, который должен был заменять человеку сердце при трансплантации органов. Их фотографию на своей обложке даже напечатал журнал Time!

Кроме того, эти двое разделяли любовь к евгенике, которую Каррель продвигал в своей вышедшей в 1935 г. книге «Человек — это неизвестное», постулировав в ней биологическое неравенство людей. Между тем клетки куриного сердца продолжали жить и в 1943 г., когда Каррель, вероятно, симпатизировавший идеям нацизма, оставил США и вернулся во Францию, где у власти стоя­ло коллаборационистское правительство Виши.

Через год он скончался, но его догма продолжала жить: благодаря Каррелю весь научный мир «знал», что живые клетки, по сути, бессмертны — то есть могут делиться бесконечно. Однако в лаборатории Вистар Хейфлик начал замечать интересное явление. В то время он выращивал клетки, взятые у человеческих эмбрионов, — они были предпочтительны для исследований, потому что, в отличие от взрослых клеток, еще не подвергались воздействию вирусов. Но поскольку в 1950-х гг. аборты в США не были широко распространены, а во многих штатах и вовсе запрещены, найти эмбриональные клетки было невероятно трудно. И Хейфлик обращался с ними с особой осторожностью. Однако через несколько месяцев они все равно умирали. Его журнал регистраций показал, что всегда вымирали самые старые культуры.

Хейфлик решил выяснить, почему ему не удается сохранить колонии клеток в живом состоянии. В конце концов он придумал так называемый «эксперимент со старым развратником». В одной чашке он смешал в равных количествах «молодые» женские клетки, прошедшие всего через десять делений, и «старые» мужские клетки, делившиеся уже 40 раз. Через несколько недель он проверил чашку и обнаружил, что в ней остались только женские клетки. Здесь было всего два объяснения: либо некий неизвестный фактор избирательно уничтожил все мужские клетки, либо… старые клетки просто-напросто умирают. Естественным образом, от старости.

Он знал, что его открытие покачнет один из столпов современной биологии, поэтому, прежде чем публиковать свои результаты, он решил заручиться поддержкой признанных экспертов в этой области, таких как Джордж Гей из госпиталя имени Джонса Хопкинса. Десять лет назад Гей выделил бессмертную культуру клеток молодой женщины, скончавшейся от агрессивной формы рака. Эти клетки, получившие название HeLa от имени их донора Генриетты Лакс (Henrietta Lacks), оказались невероятно полезными для исследований рака (и даже стали главными героями увлекательной книги Ребекки Склут «Бессмертная жизнь Генриетты Лакс»).

Хейфлик отправил образцы эмбриональных клеток Джорджу Гею и полудюжине других экспертов по культивированию клеток in vitro и попросил сообщить ему, если и когда эти клетки перестанут делиться. «Я выбрал самых авторитетных парней, которые были известны своими уникальными методиками выращивания клеток, — вспоминает Хейфлик. — Поэтому, когда они начали звонить мне и говорить, что мои культуры вымерли, я понял, что если мои результаты и предадут осмеянию, то по крайней мере я буду не один, а в весьма приличной компании».

Короче говоря, он доказал, что Каррель был абсолютно неправ и клетки обладают ограниченной продолжительностью жизни. Но ни один научный журнал не хотел печатать его статью. Бессмертие культивируемых клеток, заявил один из редакторов (по совпадению, работавший в Университете Рокфеллера), есть «фундаментальный факт, установленный в ходе 50 лет культивирования тканей in vitro».

В конце концов статья Хейфлика увидела свет в 1965 г. в небольшом журнале Experimental Cell Research. В ней он скрупулезно описал, как все до единого 25 различных видов эмбриональных клеток перестали делиться и вымерли после примерно 50 цик­лов деления. Нормальные клетки далеко не бессмертны81, писал он, и имеют ограниченный срок жизни. Кроме того, клетки, взятые у доноров старшего возраста, проходили через меньшее количество делений, прежде чем умирали. Эти клетки, как и их владельцы, были старыми. Догме Алексиса Карреля был положен конец. «Существуют серьезные сомнения, — писал он, — в правильности общепринятой интерпретации эксперимента Карреля».

Дальше началось то, что Хейфлик называет «тремя этапами принятия новой идеи»: «Первый этап — такое может сказать только идиот; второй этап — возможно, в этом что-то есть; третий этап — да это же очевидно, только идиот может думать иначе. В результате никто не ставит вам это в заслугу».

Но Хейфлик мало сказать, что упрям. Его настойчивость уже проложила ему путь из бедного рабочего района на юго-западе Филадельфии, где он вырос (и открыл в себе любовь к науке испытанным временем способом, делая взрывные смеси в подвале своего дома при помощи подаренного на Рождество набора «Юный химик»), в учебные аудитории Пенсильванского университета, в котором он получил степени бакалавра и доктора наук в области молекулярной биологии. И, как и следовало ожидать, ему хватило смелости вступить на поприще исследований старения, которое в те годы считалось «научной свалкой». «Признаться в 1960-х гг., что вы изучаете старение, было равносильно профессиональному самоубийству», — говорит он.

Там, где другие видели профессиональное самоубийство, Хейфлик увидел возможности. В 1975 г. он был одним из претендентов на должность первого директора недавно созданного Нацио­нального института по проблемам старения. Неожиданно он оказался в центре странного скандала: другой филиал Нацио­нальных институтов здоровья обвинил его в краже клеточной культуры, использованной им для его «экспериментов со старым развратником».

Это была клеточная линия WI-38, которую он вместе со своим коллегой создал из легочной ткани эмбриона, полученного после аборта, сделанного в Швеции в 1962 г. WI-38 оказалась самой долговечной и полезной клеточной линией82 из всех когда-либо созданных: она была универсальной, простой в культивировании и «чистой», то есть свободной от вирусов и других загрязнителей. Она оказалась идеальным материалом для производства вакцин против всех видов заболеваний, от бешенства и полиомиелита до гепатита В. Merck, и другие крупные фармацевтические компании использовали ее для производства вакцин против кори, полиомиелита, оспы, бешенства и многого другого. Хейфлик снабжал образцами WI-38 всех желающих в обмен на небольшую плату за обработку заказа и доставку.

Произведенные на основе WI-38 вакцины спасли бесчисленное количество жизней и выдвинули Хейфлика в самый центр споров вокруг абортов83, сделав его объектом нападок со стороны религиозных консерваторов (во главе с Ватиканом), решительно возражавших против использования клеточной линии, созданной из тканей абортированного плода. Но их жалобы были ничем по сравнению с гневом гораздо более могущественного врага: федерального правительства, которое обвинило его в незаконном использовании государственной собственности для создания WI-38, а затем и для извлечения личной выгоды. Хейфлик ответил, что для создания клеточной линии он использовал профинансированные грантами материалы на сумму всего $100 и лично не заработал на распространении WI-38 ни цента, тогда как фармацевтические компании получили миллиарды долларов за изготовленные на ее основе вакцины.

Этот спор стоил ему работы в Национальном институте по проб­лемам старения и преподавательской должности в Стэнфордском университете, из которого его бесцеремонно уволили. Тогда Хейфлик «похитил» (его собственное слово) жидкоазотный контейнер, в котором хранились его драгоценные клетки WI-38; привязал его к заднему сиденью семейного универсала и направился через залив в Окленд. Там он и жил какое-то время, содержа свою жену и пятерых детей на пособие по безработице, составлявшее $104 в неделю. В конце концов ему удалось получить менее престижную преподавательскую должность во Флориде.

Хейфлик сражался с федеральным правительством много лет; дело было урегулировано только в 1982 г. вскоре после принятия конгрессом закона, который разрешил исследователям и организациям патентовать и извлекать прибыль из изобретений, созданных с использованием государственного финансирования. Поэтому сейчас мы имеем активно развивающуюся биотехнологическую индустрию.

Сегодня 85-летний Хейфлик, все такой же здоровый и воинственный, как боксер в расцвете сил, любит сидеть в своей гос­тиной с видом на Тихий океан. Бак с оригинальными клетками WI-38 в жидком азоте долгое время стоял у него в гараже, пока несколько месяцев назад он не пожертвовал его для исследований. Теперь этим замороженным клеткам больше 50 лет — даже больше, чем фальшивым куриным клеткам Карреля.

Сам Хейфлик тоже отлично сохранился для своего возраста: острый на язык, энергичный и готовый к бою. «У меня нет патологий», — говорит он, ставя этот факт в заслугу генам своей матери, которая скончалась всего несколько месяцев назад в возрасте 106 лет. Даже в свои 85 лет он остается бойцом, регулярно пишет письма редакторам научных журналов, а также сочиняет длинные статьи, в которых критикует индустрию антивозрастной медицины и научный истеблишмент. «Я 20 лет пробивал лбом стену, пытаясь заставить людей принять мои идеи, — говорит он. — Это было непросто, поверьте мне».

Случайно сделанное им открытие, что клетки живут не вечно, ныне называется пределом Хейфлика, а ранее общепринятая догма Карреля о бессмертии клеток окончательно почила в бозе. Две статьи Хейфлика, впервые опубликованные в малоизвестных журналах, в настоящее время относятся к числу наиболее часто цитируемых работ по биологии, написанных за последние 50 лет. А сам закон делимости клеток Хейфлика привел к кардинальной трансформации всей области исследования старения.

Хейфлик считает, что своими «бессмертными» куриными клетками Каррель фактически догматизировал мошенничество, поскольку, как выяснилось впоследствии, его ассистенты неумышленно пополняли эту культуру новыми живыми клетками84 при введении питательного вещества. Но как бы то ни было, ошибочные идеи Карреля во многом задали направление научным усилиям в изучении феномена старения. Проще говоря, Каррель не верил в реальность старения. Скорее, как он написал в 1911 г., он считал его «явлением, обусловленным другими факторами». При наличии правильных условий, утверждал он, можно поддерживать голову человека в живом состоянии вечно, точно так же, как он делал это с клетками куриного сердца.

«Старение и смерть тканей не есть предопределенное явление», — писал он; старение является результатом действия внешних причин и повреждения клеток. И многие ученые верили в это на протяжении многих десятилетий, даже после того как Хейфлик опубликовал свои работы. В 1950-х гг. считалось, что старение вызывается главным образом солнечной и ядерной радиацией (не забывайте, что это были времена холодной войны).

Работа Хейфлика показала, что процесс старения заложен в самой клетке и запускается внутри нее. Значение этого открытия для исследований старения было огромно. Наши клетки подвержены старению, они смертны. «Я думаю, что открытие Хейфлика стало ключевым поворотным пунктом именно потому, что оно указало на возможность изучения старения на клеточном уровне», — говорит Стивен Остед.

Открытие Хейфлика стало поворотным пунктом не только в человеческой биологии, но и в его отношениях со многими коллегами. Для Хейфлика обнаруженный им предел делимости клеток, по существу, является доказательством того, что замедлить или остановить процесс старения невозможно, поскольку старение — это естественное и неизбежное следствие того факта, что наши клетки стареют и умирают. «Вмешиваться в процесс старения? — саркастически говорит он. — Это худшее, чему мы можем научиться. Вы хорошо подумали о последствиях? Например, вы бы хотели, чтобы Гитлер жил вечно?»

К счастью, не все смотрят на эту проблему так же, как он.

Между тем работы Хейфлика оставляли без ответа два важных вопроса: почему существует «предел Хейфлика»? И как, собственно говоря, он связан со старением?

Сам он был глубоко озадачен одним странным наблюдением: казалось, что клетки знали свой возраст. Когда он замораживал партию клеток WI-38, скажем, после 30-го цикла деления, а затем размораживал их несколько недель, месяцев или даже лет спустя, они снова начинали делиться — но не больше 20 раз. «Они все помнят», — сказал он мне, и в его голосе по-прежнему скользнула нотка удивления.

У клеток должен существовать какой-то счетный механизм, наконец решил он. И этот механизм не зависит от времени, как показали его эксперименты с замораживанием и размораживанием клеток. Другими словами, биологический возраст клетки практически никак не связан с ее хронологическим возрастом, и единственное, что имеет значение, — это количество пройденных делений. Следующие десять лет Хейфлик и его ученики потратили на поиск этого «счетчика» делений, который он назвал «репликометром», но безуспешно. Прошло еще четверть века, прежде чем был найден ответ на этот вопрос, причем найден в весьма неожиданном месте — в прудовой тине.

В конце 1970-х гг. молодая исследовательница из Беркли по имени Элизабет Блэкберн изучала уникальный простейший микроорганизм тетрахимену, который любит обитать в стоячей воде (поэтому Блэкберн и называет его прудовой тиной). Блэкберн обратила внимание, что на концах хромосом тетрахимены имеется очень много повторяющихся последовательностей ДНК. Эти последовательности построены из одинаковых блоков «два тимина — четыре гуанина» (TTGGGG), которые повторяются много раз. Поначалу она сочла их «мусорными» ДНК, которые ничего не кодируют и не выполняют никаких функций.

«Теломеры», как впоследствии были названы эти повторы85, закрывают концы хромосом, защищая их так же, как пластиковые наконечники защищают концы шнурков. Теломеры не несут никакой значимой генетической информации и просто представляют собой повторяющийся ряд аминокислот (у человека эта теломерная последовательность имеет вид TTAGGG, отличаясь от теломерной ДНК простейших всего одной аминокислотой). Но оказалось, что они далеко не бесполезны: они служат жертвенным барьером, защищая собой основную, несущую информацию, часть ДНК. При каждом последующем делении клетки теломерные «наконечники» немного укорачиваются. Когда они полностью исчезают, начинают разрушаться сами «шнурки» — кодирующие участки ДНК, и, когда повреждения становятся достаточно серьезными, клетка перестает делиться и погибает.

Но, как это обычно бывает в науке, каждое открытие лишь порождает множество новых вопросов. Если наши теломеры разрушаются при каждом делении, почему мы продолжаем жить? Значит, у наших клеток имеется какой-то способ восстанавливать свои теломеры и наши ДНК остаются нетронутыми?

Десять лет спустя, благодаря тем же прудовым тетрахименам, Блэкберн вместе со своей аспиранткой Кэрол Грейдер нашли ответ на этот вопрос, открыв и описав фермент под названием теломераза. Его работа состоит в том, чтобы восстанавливать концы хромосом путем добавления к ним новых последовательностей TTAGGG. Другими словами, теломераза помогает сохранять «наконечники» на концах нашей ДНК, защищая сами «шнурки» от разрушения.

Далее нетрудно было установить корреляцию между длиной теломер и здоровьем. Одно широкомасштабное исследование, охватившее 17-летний период, показало существование выраженной взаимосвязи между длиной теломер и общей смертностью86. Не хочу вас пугать, но чем короче ваши теломеры, тем короче ваша жизнь.

Другое исследование дало еще более ошеломительные результаты: коллега Блэкберн из Калифорнийского университета в Сан-Франциско по имени Элисса Эпел исследовала группу матерей, которые на протяжении нескольких лет заботились о своих хронически больных детях — то есть жили в состоянии постоянного стресса. Она обнаружила, что чем дольше женщина находилась в такой роли, тем короче были ее теломеры. Биологический возраст клеток женщин из этой группы превышал их реальный возраст на 9–17 лет. Уход за престарелыми родителями обычно имеет тот же эффект, что опровергает теорию о том, что старение является жестко запрограммированным процессом.

Другие исследования обнаружили, что короткие теломеры в белых клетках крови провоцируют развитие типичных возрастных болезней, таких как сосудистая деменция, сердечно-сосу­дистые заболевания, рак, артриты, диабеты, резистентность к инсулину, ожирение и т.д. В то же время спортсмены имеют более длинные теломеры по сравнению с обычными людьми. А у некоторых долгоживущих морских птиц теломеры с возрастом становятся не короче, а длиннее.

Таким образом, очевидно, что у людей с короткими теломерами большие проблемы. Однако исследования оставили без ответа главный вопрос: являются ли короткие теломеры причиной старения или всего лишь симптомом биологического стресса, вызванного психологической ситуацией или хроническим заболеванием? Совсем недавно еще одно масштабное исследование, охватившее более 4500 человек, показало, что при отсутствии нездоровых привычек87, таких как курение и злоупотребление алкоголем, взаимосвязи между короткими теломерами и повышенной вероятностью преждевременной смерти не наблюдается.

В 2009 г. Блэкберн, Грейдер и еще одному исследователю по имени Джек Шостак была присуждена Нобелевская премия «за открытие того, как теломеры и фермент теломераза защищают хромосомы». Остается по-прежнему неясным, является ли теломераза тем самым волшебным средством от старения или нет. Некоторые исследования намекают, что она вполне может им быть. В 2010 г. в журнале Nature Рональд Депинхо, ныне директор Онкологического центра имени Андерсона в Хьюстоне, опубликовал результаты своего нашумевшего эксперимента88: он начал вводить активатор теломеразы мышам с нокаутированным геном теломеразы. Мыши, лишенные этого гена, находились в ужасном состоянии здоровья. В результате опыта их здоровье волшебным образом восстановилось, что потрясло Депинхо, который ранее был известен своим скептическим отношением к теломерам. Исследования на людях показали, что у людей с низким уровнем теломеразы чаще присутствуют шесть основных факторов риска, способствующих развитию сердечно-сосудистых заболеваний. Но, как подчеркивают критики, все эти исследования однозначно говорят только об одном: плохо вообще не иметь теломеразы.

Идея, что наши клетки имеют встроенные «часы», которые можно перевести назад при помощи одного-единственного фермента, привлекает своей простотой. Почему бы просто не добавить (или не активировать) теломеразу, чтобы клетки продолжали делиться и дальше? Сегодня «специалисты по антивозрастной медицине» предлагают тесты на определение длины теломер стоимостью от $200 до $1000, которые якобы измеряют ваш клеточный возраст. Те же самые «врачи» продают так называ­емый «активатор теломеразы» TA-65, созданный, как утверждается в рекламе, на основе разработок, за которые была присуждена Нобелевская премия. Месячная доза этого БАДа стоит около $600, что, разумеется, не является проблемой для таких фанатов вечной молодости, как Сьюзан Сомерс. Но остальным будет полезно узнать, что активный ингредиент TA-65 производится из растения астрагал, экстракт которого можно купить, например, на сайте Vitamin Shoppe по цене $15 за флакон.

Существует еще одна проблема: искусственная активация теломеразы может провоцировать рак. У раковых клеток есть одна общая черта: почти все они в большом количестве синтезируют теломеразу. Теломеразная активность обнаруживается почти в 100% раковых опухолей. В результате раковые клетки имеют длинные теломеры и могут делиться бесконечное число раз. Вот почему последние исследования рака сосредоточены на поиске способов подавить активность теломеразы в раковых клетках. Испытание препарата TA-65 на мышах, профинансированное самим производителем, показало, что этот активатор не только не продлил жизнь у принимавших его мышей, но немного увеличил частоту возникновения у них рака печени89 по сравнению с контрольной группой.

«Теломераза — это единственная наиболее специфическая характеристика, отличающая раковые клетки от нормальных, — говорит Хейфлик. — Ее присутствие должно быть сигналом тревоги. Так какого черта намеренно накачивать себя теломеразой?»

Действительно, какого черта?

Еще больше вопросов по поводу теломер и теломеразы возникает в связи с тем фактом, что некоторые животные, име­ющие очень длинные теломеры и высокий уровень теломеразы, имеют очень короткую продолжительность жизни — как, к примеру, лабораторные мыши.

Таким образом, пока остается неясным, являются ли короткие теломеры причиной старения или же симптомом возрастных заболеваний. Но есть и куда более важные вопросы, и касаются они судьбы наших клеток и того, что происходит, когда они прекращают делиться.

Одним из самых важных тестов, которому меня подвергли при обследовании по программе BLSA, был простой анализ крови, позволяющий предсказать состояние здоровья человека гораздо лучше любого другого отдельно взятого теста. Ваш врач вряд ли когда-нибудь назначал вам этот анализ. Разумеется, эту «секретную» информацию я получил не от сотрудников BLSA, которые даже не упомянули мне об этом. Я узнал о нем только несколько недель спустя, во время беседы с Луиджи Ферруччи.

Этот анализ крови определяет уровень интерлейкина-6 — белка из разряда цитокинов, молекул-посредников, производимых нашими клетками. Интерлейкин-6 помогает бороться с инфекциями и залечивать раны. Однако у пожилых людей уровень интерлейкина-6 и других противовоспалительных цитокинов все время прыгает и может подниматься до очень высоких значений без видимых причин. Это одна из самых больших загадок старения: чем старше мы становимся, тем больше воспаления носим в своем теле, и никто не знает точно, почему. Откуда оно берется?

Интерлейкин-6 — это своего рода «главарь» всей банды воспалительных цитокинов. Он отвечает за большинство видов лихорадки (одной из его функций является повышение температуры тела), а также, по всей видимости, командует выработкой десятков других воспалительных агентов. Он не чурается и убийства — по крайней мере, его уровень напрямую коррелирует с уровнем смертности. Как показало продолжавшееся 25 лет исследование в Ранчо Бернардо90, пожилые калифорнийцы с повышенным уровнем интерлейкина-6 в крови покидали этот бренный мир раньше других.

Это также один из маркеров, которому Луиджи Ферруччи уделяет пристальное внимание в BLSA. У людей с повышенным уровнем интерлейкина-6 с большей вероятностью имеются какие-то внутренние проблемы — возрастные болезни или другие факторы риска, способные ускорить смерть. «Пока мы не можем сказать, какая здесь причинно-следственная связь, однако это один из самых сильных биомаркеров, который мы знаем», — сказал он мне.

В частности, хроническое воспаление значительно повышает риск смерти от сердечно-сосудистых заболеваний, рака и болезни печени. Что вполне объяснимо: воспалительный процесс способствует образованию артериальных бляшек, а постоянное воздействие интерлейкина-6 повышает вероятность превращения нормальных клеток в раковые. Было установлено, что воспалительный процесс в организме даже вносит свой вклад в развитие депрессии. Когда мы становимся старше, воспаление становится настолько распространенным, что итальянские коллеги Ферруччи ввели в обращение специальный термин inflammaging — «воспалительное старение». Но до недавнего времени никто не мог дать удовлетворительного объяснения того, почему многие пожилые люди страдают от хронического вялотекущего воспаления. Как оказалось, один из возможных ответов вновь возвращает нас к пресловутому пределу Хейфлика.

Хейфлик определил две возможные судьбы наших клеток после того, как те прекращают делиться. Либо они трансформируются в раковые, то есть становятся бессмертными, либо вступают в стадию, названную им «репликативным старением». Так что же делают стареющие клетки?

В конце 1990-х гг. исследовательница рака Джудит Кампизи из Национальной лаборатории имени Лоуренса в Беркли решила изучить этот вопрос. Долгое время считалось, что стареющие клетки безвредны и безопасны — как пенсионеры, мирно сидящие на лавочках в местном парке. Но Кампизи не была в этом уверена. Она также не была убеждена в том, что предел Хейфлика действительно является причиной старения. «Если вы сделаете биопсию у 90-летнего человека, вы найдете у него массу клеток, которые по-прежнему продолжают делиться, — говорит она. — Поэтому объяснение, что мы стареем и умираем только потому, что наши клетки перестают делиться, меня не устраивает».

Когда она внимательно рассмотрела стареющие клетки, то обнаружила, что это были далеко не безобидные клеточные «пенсионеры», каковыми их считали Хейфлик и другие. Вместо того чтобы мирно доживать свой век, стареющие клетки буквально сочатся воспалительными цитокинами. «Это стало настоящим прозрением, когда мы поняли, что стареющие клетки активно производят вещества, вызывающие хроническое воспаление, — говорит она. — А воспаление играет определяющую роль в развитии практически всех известных нам возрастных заболеваний».

Стареющие клетки — очень плохие соседи. Это не безвредные старички, мирно дремлющие на завалинке, а скорее «плохие парни» в духе персонажей Клинта Иствуда, восседающие на пороге своего дома с бутылкой «Будвайзера», дымящейся сигаретой и винтовкой в руках. Их токсичные выделения отравляют окружающие клетки, делая их более уязвимыми перед болезнями, способствуя их перерождению в злокачественные или провоцируя их старение — да-да, оказывается, старение заразно.

Хорошая новость состоит в том, что в живых тканях стареющих клеток не так уж много — максимум 15% (такой рекордный показатель был обнаружен в коже очень старых бабуинов). Но, как и в случае Клинта Иствуда, не нужно много таких парней, чтобы превратить весь район в отвратительное для жизни место.

Уроженка Квинса и типичная жительница Нью-Йорка со своей копной вьющихся каштановых волос, Кампизи кажется немного неуместной в своем кабинете в штаб-квартире Института исследования старения имени Леонарда и Берил Бак. Именно в Институте Баков, спроектированном Йо Минг Пеем мраморном дворце в стиле постмодерн, возвышающемся среди холмов округа Марин91, в 2005 г. Кампизи и ее коллеги обнаружили, что большинство видов стареющих клеток секретируют характерный комплекс — «сигнатуру» — белков-цитокинов, ключевым компонентом которого обычно выступает интерлейкин-6. Она окрестила этот комплекс белков «старческим секреторным фенотипом»92 (senescence-associated secretory phenotype, сокращенно SASP — ученые любят сокращения, как вы уже заметили). Любопытно, что точно такой же комплекс цитокинов, как было установлено, несет ответственность за хронический воспалительный процесс в организме пожилых людей, что навело Кампизи и других исследователей на мысль о том, что стареющие клетки, секретирующие белки SASP, могут способствовать самому процессу старения.

«Механизм старения клеток развился как механизм подавления рака, но мы думаем, что он также вызывает дегенеративные заболевания в пожилом возрасте и даже способствует развитию вторичного рака и в целом онкологических заболеваний во второй половине жизни, после 50 лет, — говорит она. — Проще говоря, стареющие клетки вызывают в организме хроническое воспаление, которое становится источником всех остальных бед — рака, нейродегенеративных заболеваний, саркопении [возрастной потери мышц] и многих других».

В этом и заключается абсурд старения: клетки стареют, чтобы не превратиться в раковые, однако стареющие клетки вызывают хроническое воспаление, которое заставляет другие клетки превращаться в раковые. Тем не менее стареющие клетки выполняют одну очень важную функцию: они помогают заживлять раны. Если порезать мышь (или самого себя, если на то пошло) скальпелем, некоторые клетки вокруг раны немедленно превратятся в стареющие и начнут вырабатывать цитокины SASP. Эти цитокины индуцируют воспалительный процесс, который способствует восстановлению тканей и защищает от инфекций. Таким образом, в краткосрочном плане стареющие клетки помогают нам поддерживать целостность нашего тела, но в долгосрочной перспективе они нас медленно убивают.

Пожалуй, самые убедительные доказательства того, что старе­ющие клетки ускоряют процесс старения, можно видеть на примере людей, перенесших рак. После «химии» у них образуется большое количество стареющих клеток, поскольку эти препараты разрушают ДНК и клетки перестают делиться. Исследователи заметили, что у этих людей гораздо раньше, чем обычно, начинают развиваться другие возрастные заболевания. «Через 20 лет они появляются в больницах с целым набором возрастзависимых патологий, включая вторичный рак, никак не связанный с их первичным раком», — говорит Кампизи.

Аналогичное явление наблюдается и у пациентов, проходивших терапию ВИЧ-инфекции93 с использованием сильнодействующих антиретровирусных препаратов, которые также оставляют после себя массу стареющих клеток. Установлено, что многие из этих ВИЧ-пациентов страдают такими заболеваниями, как, к примеру, атеросклероз, развитие которого провоцируется высоким уровнем воспаления. Из-за большого количества старе­ющих клеток организмы людей, перенесших рак и ВИЧ, буквально купаются в воспалении, что приводит к их быстрому старению. Но что произойдет, если нам удастся избавиться от стареющих клеток?

В Клинике Мейо в Рочестере, штат Миннесота, более чем в 3000 км от Института имени Баков команда исследователей осуществила изощренный эксперимент, чтобы посмотреть, что случится, если очистить организм от стареющих клеток. Это было непросто: сначала ведущий исследователь Даррен Бейкер и его команда создали чрезвычайно сложную генно-модифицированную мышь. Для этого они взяли мышь-мутанта, которая очень быстро старела из-за обилия стареющих и дисфункциональных клеток. У нее отсутствовал ген, отвечающий за синтез одного ключевого белка. Затем они скрестили ее с другой, созданной ими мутантной мышью, у которой стареющие клетки можно было уничтожить и вывести из организма при помощи специального препарата. (Я предупреждал, что будет сложно!)

Новая гибридная мышь была не только самым экзотическим и дорогим грызуном, когда-либо ходившим по этой земле, но и самым нездоровым. Эти особи чрезвычайно быстро старели (из-за накопления стареющих клеток), уже в молодом возрасте они страдали катарактой, теряли мышечную и жировую ткань, как дряхлые старики, и их кожа становилась дряблой и морщинистой. Уже в среднем мышином возрасте они демонстрировали все признаки старческой астении. Но когда Бейкер и его коллеги начали вводить им специальный препарат, уничтожа­ющий стареющие клетки94, их состояние резко улучшалось: они стали намного сильнее, дольше бегали на беговой дорожке, избавились от катаракты — и даже от морщин. Они в буквальном смысле слова омолодились, причем без всяких там инъекций мышиного гормона роста.

«Когда-нибудь мы сможем очищать наши организмы от стареющих клеток точно так же, как сегодня меняем масло в своих автомобилях», — сказал мне Джеймс Киркленд, один из соавторов исследования. Но сначала нам нужно научиться распознавать их и затем аккуратно удалять, не повреждая их соседей, — непростая задача, поскольку стареющие клетки составляют лишь небольшой процент от всех клеток и распределены по всем тканям и органам. «Пока это научная фантастика», — предупреждает Киркленд.

Но эта задача может стать гораздо проще, если мы сумеем выяснить, где любят сосредотачиваться стареющие клетки, — помните, что их относительно мало. Киркленд, как и Кампизи, занимается изучением клеточного старения вот уже много лет и считает, что именно стареющие клетки стоят за большей час­тью тех негативных явлений, которые мы в совокупности называем старением.

Однако одна из главных тайн стареющих клеток состоит в том, где именно в организме они находятся, поскольку их чрезвычайно трудно идентифицировать и локализовать (если только вы не экзотическая генно-модифицированная мышь стоимостью несколько миллионов долларов). Киркленд считает, что самые мощные и вирулентные очаги стареющих клеток сконцентрированы в конкретном виде ткани, которая у многих из нас имеется в большом избытке, — а именно в жировой ткани.

Глава 9. ФИЛ ПРОТИВ ЖИРА

Нет любви более искренней, чем любовь к еде.

Джордж Бернард Шоу

Фил Бруно снова сорвался. Был обычный февральский вечер 2004 г., и Фил возвращался с работы. Не доехав до дома всего несколько миль, он решительно притормозил у «Белого замка», одного из многочисленных заведений быстрого питания пригорода Сент-Луиса. Разумеется, через десять минут он мог быть на своей кухне, где его жена Сьюзен готовила их традиционный большой итальянский ужин, но он был голоден сейчас. Он действовал почти на автомате.

Десять минут спустя он подрулил к другому фастфуду для автомобилистов. В «Макдоналдсе» он заказал двойной роял-чизбургер плюс яблочный пирог на десерт (пакет горячих бургеров уже лежал на соседнем сиденье автомобиля). Да, и шоколадный шейк, чтобы запить все это. «Я заезжаю в несколько фастфудов, потому что стесняюсь заказывать слишком много в одном мес­те, — объяснил он мне в своем электронном письме. — Я не хочу, чтобы кассиры в окне смотрели на меня как на чудище».

Потому что, когда человек весом в добрые четверть тонны заказывает у вас сразу несколько «комплексных наборов», такое трудно забыть. Работники начинают рассказывать о вас друг другу, смеяться и тыкать пальцами. Особенно если вы делаете это каждый день, как Фил Бруно в тот период своей жизни. И на этом его кутеж не заканчивался: иногда в ожидании ужина он «догонялся» еще парой-другой сэндвичей.

Фил всегда любил поесть, да и другие члены их дружного сицилийского семейства были не прочь предаться греху чрево­угодия. Бабушка и ее лазанья правили бал. В колледже он играл в баскетбол, легко таская 100 кг своего веса на мощном костяке в метр девяносто ростом. Но затем он женился, завел двоих детей, потом их стало трое. Теперь все его свободное время было посвящено детям: помочь с домашними заданиями, приготовить ужин, отвезти на тренировки по футболу или бейсболу. Он забросил спорт, но не возражал против этого: у сицилийцев семья стоит на первом месте. В результате он начал толстеть — медленно, но неумолимо, фунт за фунтом, год за годом. Поначалу он относился к этому вполне благодушно. Фил Бруно все делает с удовольствием, и в тот период его жизни источником удовольствия для него была еда. «Мне пришлось хорошенько потрудиться, чтобы стать таким большим», — шутит он.

Надо заметить, не все эти килограммы были плодом его непосильных трудов. Отчасти Фил Бруно стал жертвой биологических изменений, происходящих с нами в среднем возрасте. Естественное снижение выработки гормона роста и тестостерона (вкупе с другими изменениями на биохимическом уровне) приводит к тому, что потребляемые нами калории стремятся оставаться в нашем теле в виде жира. Начиная примерно с 35 лет доля жира в нашем организме увеличивается почти на 1% в год, даже если наш общий вес остается неизменным.

Что еще важно, меняется распределение этого жира — из «подкожного» жира, делающего кожу молодых людей гладкой и плотной, он переходит в брюшной или «висцеральный» жир, наделяя нас так называемым «пивным животом», от которого не так-то просто избавиться. Обхват талии также начинает неумолимо рас­ти95, увеличиваясь примерно на 3–4 см каждые девять лет, как показало одно многолетнее исследование, проведенное на женщинах среднего возраста.

Эти изменения почти универсальны: если сравнить молодого и пожилого человека с одинаковым весом, говорит Луиджи Ферруччи, у пожилого человека почти всегда будет больше висцерального жира, чем у молодого. Конечно, если наступит апокалипсис, эти жировые запасы позволят продержаться чуть дольше остальных, но они же существенно портят наш внешний вид, пока мы ожидаем конца света. Как однажды выразился один мой знакомый: «После 50 лет вдруг наступает момент, когда все меняет свою форму».

Об этом я хорошо знал благодаря той же программе BLSA. Через несколько месяцев после моего пребывания в госпитале Харбор я получил по почте толстый конверт с результатами моего обследования. Они были ничем не примечательны, за исключением одного: показатель процентного содержания жира в моем теле составлял невероятные 24,3%. Другими словами, мое тело почти на четверть состояло из жира, что практически является верхней границей «нормы»96, — в настоящее время содержание жира 25% и выше считается ожирением. Для здоровых мужчин норма составляет 17–20%, а для спортсменов, к коим я привык себя причислять, и того меньше — от 13 до 6%, ниже которых начинается сомнительная территория бодибилдеров.

У женщин допустимое содержание жира на несколько процентов выше, чем у мужчин, поскольку их тела должны иметь запасы питательных веществ, чтобы вынашивать и кормить детей. Для них нормой считается около 25%, а ожирение начинается, если этот показатель выше 32%. Это означает, что некоторые очень тучные женщины наполовину состоят из жира. С другой стороны, это также означает, что у таких женщин гораздо больше шансов пережить голод, чем у мужчин, что с точки зрения природы имеет смысл.

Хотя я худо-бедно укладывался в «норму», это известие меня откровенно расстроило. Я немедленно сел за компьютер и отправил в BLSA письмо, сообщив им о том, что их аппарат был плохо отрегулирован. Они коротко опровергли мое заявление: их двух­энергетический рентгеновский абсорбциометр, или просто DEXA, дает более точные результаты, чем прежний метод обследования, когда содержание жира в организме измерялось путем «щипания» кожи в различных местах при помощи специального штангенциркуля. К сожалению, их результаты также согласовывались с данными моих напольных весов стои­мостью $100 в ванной комнате, которые недавно показали скачок с более-менее приемлемых 18% до нынешних свинских 24%. Вежливая сотрудница услужливо сообщила мне, что в соответствии с данными сканирования бо́льшая часть жира сосредоточена у меня в районе живота. «Добро пожаловать в зрелый возраст», — написала она. Вот так-то.

Фил находился совсем на другом уровне. Мой индекс массы тела составлял чуть больше 25, то есть удерживался на нижней границе избыточного веса. У Фила он был равен запредельным 45. Что еще важнее, окружность его талии была практически равна его росту, хотя, как показали исследования, окружность талии должна составлять меньше половины роста человека.

И это были не просто цифры. Его одержимость едой превратила его в «физическую и эмоциональную развалину», как говорит он сам. У него начали болеть суставы, а ноги казались «набитыми песком мешками», так что он с трудом поднимался и спускался по лестнице в своем двухэтажном доме. Его сердце все время было готово выпрыгнуть из груди, и он постоянно испытывал странную острую жажду, которую не могли утолить галлоны воды со льдом — от нее он только каждые полчаса ходил в туалет ночь напролет. «Мне было 47 лет, — говорит он, — но я чувствовал себя на 80». Но в бедах Фила Бруно была виновата вовсе не биология среднего возраста.

Поддавшись уговорам друга, Фил наконец-то решил пойти на прием к их давнему семейному врачу, доктору Рону Ливингстону. Это было 6 июня 2004 г. Он навсегда запомнил этот день: то, что он узнал о себе, открыло его глазам страшную картину. Начать с того, что у него не получилось взвеситься на медицинских весах, которые были рассчитаны максимум на 150 кг. Ему пришлось пойти в соседний продуктовый магазин и взвеситься на весах, предназначенных для поддонов с товарами. Те показали, что он весит 215 кг. Артериальное давление Фила было как в пожарном шланге — 250 на 160, что ужасно нагружало его артерии и сердце. Уровень сахара в крови также зашкаливал на отметке 600, в шесть раз превышая норму, а гликированный гемоглобин HbA1c — один из ключевых маркеров диабета, который должен находиться в районе 5,8, — составлял заоблачные 16.

У него был полномасштабный сахарный диабет, и это была всего лишь одна из его проблем. Он вышел из кабинета врача с целым списком различных лекарств и пищевых добавок, от рыбь­его жира и средств от повышенного АД до «Липитора» (для снижения уровня холестерина) и «Глюкофажа» (от диабета). И еще Фил никогда не забудет того, что доктор Ливингстон сказал ему по окончании обследования: «Фил, я удивлен, что вы еще живы. Я боялся, что вы умрете прямо в моем кабинете».

Все «знают», что ожирение — это плохо для здоровья, но большинство людей теряются, когда их просят объяснить почему. Некоторые причины очевидны: избыточный вес подвергает большей нагрузке суставы и сердце. Как правило, он идет рука об руку с сахарным диабетом, который и диагностировал доктор Ливингстон Филу в тот памятный день. Хотя не все толстые люди страдают диабетом, большинство диабетиков имеют избыточный вес или ожирение.

Сам диабет значительно ускоряет процесс старения. Организм не может переработать потребляемый нами сахар, в результате чего тот остается циркулировать в крови и массово повреждает клетки во всех тканях. Избыток сахара в крови заставляет вас даже выглядеть старше: одно исследование показало, что люди с более высоким уровнем сахара в крови кажутся старше, чем они есть на самом деле, потому что эти повреждения затрагивают кожу. Чем старше мы становимся, тем менее эффективно мы усваиваем сахар и тем более склонны к развитию диабета.

С другой стороны, долгожители справляются с сахаром безо всяких проблем, как моя бабушка, которая на протяжении всей своей жизни каждое утро начинает со сладких булочек с полной безнаказанностью. Она жить не может без сладкого.

Но диабет — только одна из причин, почему лишний вес ассоциируется с серьезными проблемами со здоровьем. Широкомасштабное исследование, результаты которого были опубликованы в 2003 г. в журнале New England Journal of Medicine, показало, что высокий уровень ожирения в США — треть всего населения — несет ответственность за 14% всех смертей от рака у мужчин97 и 20% у женщин. Новые данные указывают на то, что причиной всех этих проблем может быть непосредственно сам жир.

До недавнего времени жировая ткань считалась абсолютно инертным и пассивным хранилищем энергии для нашего тела — наподобие сберегательного счета. Когда вы едите, вы «откладываете» часть калорий на свой энергетический счет, а во время физической активности тратите их. Если во время бега трусцой вы сжигаете 3500 килокалорий (на что требуется примерно пять часов), вы теряете около полукилограмма веса или по крайней мере не набираете его. В противном случае жир остается в вашем теле пассивным грузом, никак не вмешиваясь в работу вашего организма.

Однако в 1990-х гг. ученые начали осознавать, что «лишний жирок» может играть более важную роль в жизни, чем просто некрасиво трястись при ходьбе. За последнее десятилетие они пришли к выводу, что жировая ткань на самом деле представляет собой огромную эндокринную железу, которая оказывает мощнейшее влияние на весь остальной организм. «У типичного жителя Северной Америки жировая ткань является их самым большим органом», — говорит Джеймс Киркленд, который одним из первых начал изучать эндокринные эффекты жировой ткани. Киркленд считает, что, когда речь идет о старении, жир также может быть самым важным фактором.

Набрать вес можно поразительно легко и быстро, в чем мы с Филом убедились на собственном горьком опыте. Тысячелетия существования в рамках периодических циклов «пира и голода» превратили человеческое тело в чрезвычайно эффективную машину по накоплению жира, задача которой — превращать в жир драгоценные лишние калории и сохранять их. Эволюция еще не успела осознать, что теперь пища стала относительно дешевой и в изобилии доступной для большинства из нас. Наши гены по-прежнему считают нас охотниками-собирателями, и для них жир означает выживание.

Исследование, результаты которого были опубликованы в журнале Lancet, установило, что всего десять ежедневных килокалорий98, которые не сжигаются организмом, за 20 лет могут превратиться почти в 10 кг лишнего веса. Если вместо десяти лишних килокалорий вы будете потреблять, скажем, 138 (именно столько содержится в баночке кока-колы объемом 0,33 л, которую я привык выпивать каждый вечер) или 200 килокалорий (как в сладком батончике), то эти 10 кг за 20 лет легко превратятся в 50 или 100. Но не все жиры плохи. Подкожный жир помогает защитить тело от травм, как амортизирующая прокладка, активирует иммунитет, помогающий бороться с инфекцией и залечивать раны (именно здесь на помощь приходят стареющие клетки, о которых мы говорили выше). Жировая ткань обладает высокой устойчивостью к инфекциям, и некоторые ученые считают, что она имеет решающее значение для нормального функционирования иммунной системы в целом. Она защищает нас от холода, помогает удержаться на плаву в воде и придает нашему телу привлекательный вид, если находится в правильных местах. Без жировой ткани мир был бы лишен прелестей а-ля Ким Кардашьян.

Подкожный жир (SubQ) также производит гормон под названием адипонектин, который участвует в регуляции энергетического метаболизма и защищает от некоторых видов рака, в частности от рака молочной железы. Неслучайно у супербабушек Нира Барзилая уровень адипонектина, как правило, выше нормального.

Но хватит хороших новостей. Плохая новость состоит в том, что по мере старения мы постепенно теряем этот хороший жир, по причине чего наши руки становятся более костлявыми и жилистыми. Мы также приобретаем пухлые жировые подушки в районе талии, что вынуждает нас покупать более широкие брюки. Этот висцеральный, или абдоминальный, жир вовсе не так полезен, как исцеляющий раны, производящий адипонектин подкожный жир.

И я еще забыл упомянуть о том, что подкожный жир вырабатывает важный гормон лептин, так называемый гормон насыщения, который сообщает нашему мозгу: «Эй, у нас запасено достаточно энергии, поэтому можно перестать есть».

Брюшной жир производит очень мало лептина, поэтому центр насыщения в головном мозге не получает такого сообщения. Это может быть связано с тем, что эволюционно брюшной жир имел другое предназначение — а именно служить резервуаром энергии «быстрого доступа», обеспечивающим кратковременные всплески энергии, например во время интенсивной охоты (вот почему мужчины более склонны к накоплению висцерального жира, а женщины — подкожного). Мало того, «гормон стресса» кортизол, активно вырабатываемый в стрессовых ситуациях, подговаривает тело откладывать еще больше брюшного жира, который — если вы не бегаете по саванне за дикими зверями или от них, а целыми днями сидите в офисе — у вас попросту нет возможности сжечь. В результате этот жир толстыми прокладками обволакивает вашу печень и другие органы, пока вы сидите за рабочим столом и покупаете себе в Интернете новые брюки.

Проблема не в брюках. Проблема в жире99. За последнее десятилетие — примерно после 2004 г., когда Филу Бруно был поставлен диагноз «ожирение», — Киркленд и другие ученые обнаружили, что этот висцеральный жир проникает в наши жизненно важные органы и даже в сердце и погружает их в отвратительный биохимический бульон, нарушая их нормальное функционирование. Висцеральный жир производит целый ряд воспалительных цитокинов, не только зачинщик хронического воспаления интерлейкин-6, но и еще один — «фактор некроза опухоли — альфа» (ФНО-альфа), деяния которого под стать его названию. (Да, он помогает бороться с раком, но помимо этого способствует развитию резистентности к инсулину и делает много других плохих вещей.)

Неудивительно, что Фил Бруно чувствовал себя намного старше своих 47 лет. Его жир, по сути, был гигантской токсической опухолью, отравлявшей весь его организм. Как предупредил доктор Ливингстон, Фил подвергался чрезвычайно высокому риску умереть от заболеваний, которые обычно поражают людей в более позднем возрасте, таких как сахарный диабет, инфаркт, инсульт, рак и деменция. «Ожирение провоцирует ускоренное старение», — говорит Киркленд.

Таким образом, старение заставляет нас набирать избыточный вес, а избыточный вес заставляет нас быстрее стареть. Мало того, как и свиное сало, наш внутренний жир со временем становится «прогорклым» и еще больше усиливает процессы старения. Киркленд считает, что именно жировая ткань является главным депозитарием для стареющих клеток, которые-то, предположительно, и вызывают хроническое воспаление, — и чем старше мы становимся, тем больше стареющих клеток накапливается в наших жировых тканях.

Другая, не менее серьезная проблема состоит в том, что наши жировые клетки сами начинают плохо работать и перестают справляться со своей главной задачей — накапливать в себе жир. В результате свободные жирные кислоты начинают циркулировать по нашему кровяному руслу, приводя к опасной ситуации, называемой «липотоксикозом», — или, если хотите, отравлению собственным жиром. Неудивительно, что ожирение связано с укорачиванием теломер, что, в свою очередь, создает еще больше стареющих клеток.

Этот порочный замкнутый круг только прогрессирует с возрастом. Подавляющее большинство людей среднего и пожилого возраста имеют проблему избыточного веса, вот почему метаболический синдром — комбинация избыточного веса, резистентности к инсулину, повышенного АД и зашкаливающего холестерина — затрагивает всего 7% людей в возрасте 20 лет и почти половину всех людей в возрасте 60 и старше. У Фила Бруно также был метаболический синдром, как, вероятно, у всех толстых людей, которых вы встречаете на улице. Еще более пугающая статистика: более двух третей беби-бумеров имеют избыточный вес или страдают ожирением.

Между тем появляется все больше доказательств того, что наша жировая ткань в буквальном смысле укорачивает нам жизнь. В 2008 г. Нир Барзилай и его коллеги из Медицинского колледжа имени Альберта Эйнштейна в Бронксе осуществили показательный эксперимент: хирургическим путем они удалили брюшной жир у специально выведенных, страдающих ожирением крыс, в результате чего эти особи прожили на 20% дольше, чем их толстые собратья. По сути, брюшной жир убивал крыс. Как выражается Барзилай: «Жир — это не просто жир»100.

Фил Бруно знал обо всем этом. К сожалению, для него такая операция не была вариантом. У человека, говорит Барзилай, безопасное удаление висцерального жира невозможно, поскольку этот жир тесно переплетен с кровеносными сосудами и внут­ренними органами. Липосакция удаляет только «хороший» подкожный жир, вот почему, как показали недавние исследования, эта процедура может приводить к «негативным последствиям для здоровья», как выражаются ученые, — а попросту говоря, к смерти.

Таким образом, в июле 2004 г., примерно через месяц после своего обследования, Фил Бруно сделал то, что не прописывал ему врач: он пошел в тренажерный зал.

Вы прочитали правильно: несмотря на то что доктор настоятельно советовал Филу похудеть, он не рекомендовал ему физическую нагрузку в качестве одного из способов снижения веса. Невероятно, но, согласно исследованиям, всего половина больных сахарным диабетом101 получают от врачей рекомендацию заняться спортом — возможно, потому, что врачи не верят, что их пациенты действительно пойдут в спортзал или что они не наберут вес обратно спустя какое-то время. Проведенные исследования подтверждают каждую из этих пессимистических точек зрения. Но ни один из этих исследователей никогда не встречал таких, как Фил Бруно.

Через несколько недель после начала приема новых препаратов Фил чувствовал себя так же отвратительно, как и раньше, только теперь к этому прибавилось постоянное чувство усталости. На четырех препаратах имелось предостережение о том, что они вызывают сонливость, поэтому в некоторые дни уже в 11 часов утра Фил испытывал непреодолимое желание плюнуть на все, залезть под свой рабочий стол и поспать. Кроме того, он понимал, что эти лекарства устраняют только симп­томы, а не причины его болезней. Он чувствовал себя словно в ловушке, отчаявшимся и подавленным. «Что-то щелкнуло в моей голове, и я понял, что это не сработает», — говорит он. Набожный католик, он обратился в поисках ответов к Богу, о чем написал в рассказе о своей борьбе, названном им «Диета Иисуса Христа»:

Для меня все началось в тот день, когда я, ссутулившись, сидел на церковной скамье и со всей искренностью и отчаянием взывал к Богу. Я просто повторял: Иисус, Иисус, Иисус… снова и снова. И вдруг, спустя примерно час, в моей голове возник вопрос. Этот вопрос был настолько четким и ясным, что он стал первой рукой помощи, которую протянул мне Святой Дух.

Вопрос был: «Ты хочешь жить или умереть?»

Я ответил: «Я хочу жить!!!!!!!!!!»

Он понял, что больше всего на свете хотел бы побывать на свадьбе своих детей. Но с таким состоянием здоровья ему вряд ли это удастся. В поисках ответов он обратился к Библии, а также к книгам бывшего футбольного тренера Тони Данге и мотивационного гуру Тони Роббинса, которые убедили его в том, что его будущее не обязательно должно определяться его прошлым. Это было именно то, что он хотел услышать.

Пройдя обследование сердца (разумеется, оно было расширено, вынужденное все эти годы работать с огромной перегрузкой, но артерии были чистыми благодаря бабушкиному оливковому маслу), в одну из суббот в июле 2004 г. Фил переступил порог местного фитнес-клуба Gold's Gym. Он неуверенно посмотрел вокруг и наконец остановил взгляд на велотренажере, который, как ему показалось, был в состоянии выдержать его 215 кило. Он взгромоздился на сиденье и начал давить на педали, но через пять минут был вынужден остановиться. Он был мокрым от пота и тяжело дышал, и еще ему очень хотелось стать невидимым. «Все смотрят на толстяка в тренажерном зале», — говорит он.

Тем не менее он вернулся на следующий день, и на следу­ющий. Вскоре он мог крутить педали на велотренажере целых 30 минут, каждый раз оставляя после себя на полу большую лужу пота. Он представлял, что каждая капля пота — это капля жира, вытекающая из его тела и приближающая его на один крошечный шаг к его цели.

На пути к своему любимому велотренажеру в эти первые недели в Gold's Gym он проходил мимо велосипедной студии. Он с любопытством смотрел, как за огромной стеклянной стеной люди весело крутят педали на стационарных велосипедах под заводную музыку. Ему потребовалось еще пара недель, чтобы набраться смелости и войти. Зайдя в стеклянный аквариум, он инстинктивно направился в самый дальний угол зала, но его перехватили по пути. «Привет, меня зовут Бет, — улыбаясь, сказала ему красивая стройная блондинка. — Давайте я помогу вам выбрать велосипед».

Она посадила его в первом ряду. Ее звали Бет Санборн, и она выглядела так, словно участвовала в соревнованиях по триатлону «Железный человек». Впрочем, как выяснилось впоследствии, она действительно в них участвовала. Бет совершенно не волновал его вес. Ему пришлось выдержать 45-минутное занятие наравне со всеми, хотя он пыхтел и обливался потом. Вскоре Фил стал завсегдатаем на ее занятиях, прилежно посещая их три раза в неделю. «Я никогда не видела такого большого человека, как Фил, — говорит Бет Санборн. — Но на моих занятиях он работал больше, чем кто-либо другой. У него была цель, и это было видно».

Фил выделил себе одной выходной — воскресенье, но в остальные дни не давал себе спуску. Зачастую он крутил педали буквально до «кровавых штанов» — сиденья велотренажеров не предназначены для людей весом 200 кг и больше. «Это были не очень приятные ощущения», — говорит он. К сентябрю он решил принять еще более серьезный вызов: поучаствовать в благотворительном велопробеге на 100 миль, средства от которого должны были пойти на борьбу с рассеянным склерозом. Недавно это заболевание было диагностировано у его жены Сьюзен. Хотя Фил не сидел на настоящем велосипеде лет двадцать, он решительно вытащил свой старый Trek из подвала, стер с него пыль и отвез в мастерскую.

Он проехал до отметки «63 мили», находившейся на небольшом подъеме, когда дорога вдруг начала раскачиваться и плавиться у него перед глазами. У него сильно болели ноги и грудь, и, что хуже всего, он перестал потеть. За ним ехала машина сопровождения, и медперсонал, увидев его состояние, бросился к нему на помощь. «В моей голове мелькнула мысль, что если я умру прямо здесь, на дороге, то по крайней мере я сделал что-то, чтобы изменить свою жизнь», — вспоминает он.

Сам того не осознавая, Фил начал борьбу за контроль над своим телом — над жиром с одной стороны и мышцами с другой. Он уже знал, что жир — упрямая вещь. «Я перепробовал все диеты, какие только есть, но безрезультатно», — говорит он.

Жир — не только упрямая вещь, но и властная. Парадоксально, но в большинстве случаев именно он заставляет нас есть больше, поэтому диеты так часто не срабатывают. Наш жир хочет, чтобы мы оставались жирными. Хотя подкожная жировая ткань секретирует гормон насыщения лептин, очень тучные люди вырабатывают невосприимчивость или устойчивость к этому гормону. Фил Бруно ехал домой по Манчестер-роуд с двойным роял-чизбургером в руках, а его мозг вопил, что голоден, именно поэтому. «Нормальному» полному человеку похудеть очень трудно, а такому человеку, как Фил Бруно, почти невозможно, говорит Марк Феббрайо, специалист по диабетам из Института исследований сердца и диабетов имени Бейкера в Мельбурне, Австралия.

«Когда речь идет о людях весом около 200 кг, как правило, эти люди имеют генетический дефект в сигналах, которые поступают из различных частей тела в головной мозг и сообщают ему о том, что пора прекратить есть, — говорит Феббрайо. — Поэтому у таких людей ненасытный аппетит. Вы можете изменить свой образ жизни, но если вы постоянно голодны, в конце концов вы начнете есть снова».

Это делает историю А.Б. еще более примечательной. Науке известны только инициалы этого 27-летнего шотландца102, который 40 лет назад появился на пороге больницы в Данди, в Северо-Восточной Шотландии. А.Б. весил 450 фунтов (205 кг), что совершенно не вписывалось ни в какие принятые в 1960-х гг. нормы. При поддержке врачей А.Б. сел на самую простую диету: он перестал есть.

Он вообще не потреблял никакой еды, только витамины и пивные дрожжи, в то время как врачи тщательно контролировали его здоровье. Вес начал уходить, но намного медленнее, чем ожидали медики. В конце концов пациент свел потребление калорий практически до нуля, питаясь только своими массивными жировыми запасами. Проще говоря, он ел самого себя. В результате ему удалось похудеть до 180 фунтов (82 кг) — что было потрясающим достижением по любым меркам, — но на это ему потребовалось 382 дня. Еще более удивительным было то, что вес не вернулся.

Фил Бруно не собирался полностью отказываться от еды. Он не чувствовал, что ему это нужно. Вместо этого он внес простые, но разумные изменения в свое питание. Он начал с того, что исключил всю жареную пищу, фастфуд и сладкие газированные напитки, которые составляли значительную часть его прежнего рациона. Он заменил их такими продуктами, как жаренная на гриле курица и рыба, а картофельные чипсы в качестве закус­ки сменил на несоленый миндаль. Крупица гастрономического здравого смысла привела к впечатляющим результатам. «Первые 50 фунтов буквально растаяли», — говорит Фил.

Его первоначальной целью было довести свой вес до такого уровня, чтобы можно было взвешиваться на домашних весах, а не на весах в продуктовом магазине. Но Фил очень любил поесть, поэтому время от времени позволял себе съесть за обедом лишнюю куриную грудку. Как бы там ни было, это лучше, чем двойной роял-чизбургер. «Если вы привыкли съедать каждый день по два "стандартных набора" с гамбургерами, картофелем фри, яблочным пирогом и шоколадным шейком, любое изменение — это к лучшему», — критически замечает Фил.

Продолжая упорные тренировки, Фил обнаружил, что он теряет не только вес, но и чувство голода. Кроме того, исчезла постоянно мучившая его острая жажда, а его больные колени и суставы почувствовали себя гораздо лучше. «С ним произошли разительные перемены, — говорит Джим Уэссли, его приятель по велотренажерной группе и руководитель отделения неотложной помощи в больнице Святого Луки в Сент-Луисе. — Когда я увидел его в первый раз, это был огромный жирный человек, который едва выдерживал на тренажере несколько минут. Теперь он стал профи».

Как замечает Фил: «Бросить занятия не было для меня вариантом, потому что это означало смерть».

Полный энергии и энтузиазма, Фил по природе борец, он вдохновляет людей своим примером; неудивительно, что на жизнь он зарабатывает продажами. После того как весной 2005 г. ему удалось проехать свой первый 100-мильный велопробег, он организовал из своих друзей по тренажерному залу велосипедную команду «Голден Флайерс». Теперь в команде насчитывается больше 150 членов, которые участвуют в благотворительных велопробегах по всему Среднему Западу. Фил с такой отдачей занимался в велотренажерной студии, что в конце концов получил сертификат инструктора и стал одним из самых популярных инструкторов в этом филиале Gold's Gym — спустя всего четыре года после того, как переступил порог тренажерного зала неповоротливым толстяком. Теперь три раза в неделю по утрам он ведет свои собственные занятия, руководя командой таких же преданных фанатов, готовых вставать в 5:30 утра и с остервенением крутить педали. Фил задает тон, сидя на велосипеде в своей любимой футболке с красноречивой надписью: «Топчи слабого, переступай через мертвого!»

Он также является членом национальной велоспортивной организации для больных диабетом, которая называется «Команда 2-го типа». Цель этой организации — помочь людям справиться со своей болезнью при помощи физической нагрузки, а не лекарств. Фил установил рекорд по количеству потерянных килограммов. «Он незаурядная личность», — говорит Сол Цукман, один из руководителей «Команды 2-го типа».

Если Фил был беспощаден в своей борьбе, то это потому, что его противник был беспощаден тоже. У людей, ведущих малоподвижный образ жизни, — независимо от того, страдают ли они ожирением или нет, — жир буквально пропитывает собой мышцы, проникая между мышечными волокнами точно так же, как у дорогой мраморной говядины. Что еще хуже, жир проникает в сами мышечные клетки в виде липидных или жировых «капель», которые делают клетки вялыми и даже могут повышать их резистентность к инсулину, говорит доктор Джеральд Шульман, известный специалист по сахарному диабету из Йельского университета.

Согласно Шульману, эти скопления жира, особенно в мышцах и печени, блокируют ключевой шаг в метаболизме глюкозы и таким образом приводят к повышению резистентности клеток к инсулину, что является предвестником диабета. Это также объясняет, почему многие люди с нормальным весом, но ведущие малоподвижный образ жизни, подвержены повышенному риску развития этого заболевания. «Дело не в том, сколько у вас жира, а в том, как он распределен в организме, — говорит Шульман. — Когда жир накапливается там, где его не должно быть, то есть в клетках мышц и печени, это ведет к развитию сахарного диабета 2-го типа».

Подвергая себя интенсивной физической нагрузке, Фил буквально расплавил эти ненужные скопления жира. В результате его резистентность к инсулину понизилась и его диабетические симптомы ослабли. Вместо того чтобы циркулировать в крови, нанося вред всему организму, избыток сахара сжигался в топке его мышц. Хотя у Фила по-прежнему имелся избыточный вес, его метаболическое состояние кардинально изменилось. Как показывают последние исследования, тогда как ожирение в целом является серьезным фактором риска для здоровья, существует небольшая категория «здоровых толстяков», которым практически не о чем беспокоиться.

Спустя год после своего первого визита Фил снова посетил доктора Ливингстона, чтобы пройти стандартное обследование. Врач был поражен: у него не было резистентности к инсулину, а его показатели крови практически вернулись к норме. Его уровень гликированного гемоглобина HbA1C, раньше зашкаливавший на отметке 16, теперь снизился до нормы в 5,5. За всю свою практику доктор Ливингстон не видел ни одного человека, которому бы удалось сделать нечто подобное. Нехотя он отменил Бруно все назначенные лекарства. Таким образом, Филу удалось взять под контроль свой диабет, некогда угрожавший его жизни, просто путем изменения своего питания и интенсивной физической нагрузки. Он практически овладел второй профессией. «Я финансовый консультант в Wells Fargo, — говорит он, — но большинство людей считают, что я инструктор по занятиям на велотренажерах».

Однако Фил знает, что ему нельзя почивать на лаврах. Из-за особенностей своей морфологии он всю жизнь был склонен к набору лишнего веса — и даже в детстве носил брюки «взрослого» размера. Поэтому он обречен вести вечную и неустанную борьбу со своей морфологической судьбой. Он продолжает активно заниматься спортом: четыре-пять раз в неделю посещает велотренажерный зал, а по воскресеньям организует регулярные групповые заезды. Кроме того, он возглавляет команды Gold's Gym, участвующие в благотворительных велопробегах, таких как Tour de Cure в поддержку людей с диабетом и MS150.

За четыре года Фил потерял почти 100 кг и теперь весит меньше 120 кг, что для него является огромным достижением. Но он не до конца удовлетворен своим внешним видом: он хотел бы избавиться от последних 20 кг, чтобы стать таким, каким был в студенческие годы. Он продолжает интенсивные тренировки, потому что знает — ему нельзя останавливаться. «Это как держать под водой воздушный шар, — сказал он мне. — Пока вы его держите, это легко. Но стоит вам немного ослабить хватку, как бум! — и он тут же выскочит на поверхность».

Глава 10. ПРЫЖКИ С ШЕСТОМ В ВЕЧНОСТЬ

Люди перестают играть не потому, что стареют; они стареют потому, что перестают играть.

Оливер Уэнделл Холмс

Холодным пасмурным утром я стоял на поле небольшого университетского стадиона в Кливленде и наблюдал за тем, как лучшие в стране спортсмены соревнуются друг с другом в важном легкоатлетическом турнире. Атмосфера была напряженной, и в перерывах между состязаниями я с интересом смотрел на трех долговязых атлетов, которые готовились к очередному старту. Их звали Рон Грей, Дон Лейс и Бернард Риттер, и они не торопились снимать с себя теплые спортивные костюмы, защищавшие их от промозглой утренней погоды. Растягиваясь и разминаясь, они хладнокровно оценивали своих конкурентов, но при этом, как и большинство мужчин на стадионе, не забывали бросить беглый взгляд на симпатичных спортсменок.

Рон, Дон и Берни были выдающимися спортсменами. Дон установил несколько национальных рекордов в тройном прыжке; Рон был одним из лучших в стране спринтеров, а Берни считался ведущим легкоатлетом регионального уровня. Они интенсивно тренировались много месяцев в надежде одержать победу в этом национальном турнире, что открывало им двери на чемпионат мира в Бразилии в этом же году. Дон был воспитанником легкоатлетической школы в Пасадене, а Рон пришел в легкую атлетику из футбольной команды Университета штата Колорадо, в которой играл полузащитником. Как я уже говорил, Рон, Дон и Берни были выдающимися спортсменами. Шестьдесят лет назад.

Мероприятие, на котором я присутствовал, называлось Нацио­нальные игры для пожилых людей — 2013, своего рода Олимпийские игры для спортсменов старше 50 лет. Они проходят раз в два года и включают соревнования по традиционным легкоатлетическим дисциплинам, а также по плаванию, триатлону, бас­кетболу, волейболу, бадминтону, пинг-понгу и многим другим видам. И, разумеется, по шаффлборду[31]. Говорят, что особенно яростная борьба разгорается в пиклболе, разновидности тенниса с облегченными ракетками и мячами, невероятно популярной в домах престарелых. Чтобы попасть на Национальные игры, атлетам нужно одержать победу на городских соревнованиях и на соревнованиях в каждом штате, что означает, что в Кливленде собрались лучшие из лучших пожилых спортсменов страны.

Я сосредоточился на легкой атлетике, потому что мне нужны были четкие измеримые результаты — нужно пересечь финишную черту или перепрыгнуть планку, для чего не требуется особых талантов. Каждый может бегать и прыгать. Именно поэтому я оказался на этом стадионе в девять часов утра в окружении множества пожилых людей, одетых в обтягивающую лайкру и шиповки и с очень серьезными выражениями лиц. На некоторых я заметил слуховые аппараты. Спортивные страсти кипели ничуть не меньше, чем на любом студенческом турнире по легкой атлетике, разве что здесь было гораздо больше морщин.

Я пришел сюда в поисках «успешно стареющих» людей, как их покровительственно называют гериатры, и нашел таковых гораздо больше, чем ожидал. Я увидел спортсменку почти 90 лет от роду, метавшую копье за пределы 50 м. Лучший прыгун в возрастной группе 70–74 года на моих глазах уверенно преодолел планку на высоте, которая принесла бы ему серебряную медаль на Олимпийских играх в Афинах в 1896 г. И я с удивлением смот­рел на то, как 92-летний атлет с шестом в руках рысью разбегается по узкой дорожке и резко взмывает в небо.

Это ужаснуло меня. Этот человек в своем уме? Кто позволил ему вытворять такое? Все утро я с тревогой наблюдал за тем, как пожилые люди возраста моих родителей бегают и прыгают с таким фанатизмом, что их буквально тошнит от напряжения. Я не мог припомнить, когда я сам в последний раз бегал на скорость хотя бы стометровку.

Всех этих пожилых спортсменов объединяло одно — они нарушали правила. Не правила легкоатлетических соревнований, а негласные правила поведения людей преклонного возраста. Все аплодируют старушке, которая шаркает ногами по местному «оздоровительному маршруту» на 5 км. Но когда старушка легко оставляет позади собственных детей среднего возраста в 100-мет­ровом спринте, ситуация становится щекотливой, какой-то неправильной и даже опасной. Кажется, в этом месте мне следует вставить важное предостережение: «Покупая эту книгу, вы соглашаетесь с тем, что автор не несет ответственности за что, что случится с вами, если вы решите повторить дома все описанное в этой книге».

Но этих людей не волновало, что подумают о них дети. Разминаясь на поле стадиона, Рон, Дон и Берни разговаривали о тренировках и диетах, как опытные спортсмены, каковыми они и были. Для Дона это были восьмые старты в этом году, и это только в июле. Сегодня он был немного не в форме из-за подбитого глаза, который он приобрел, «гоняясь за внуком по детской площадке». У Рона была выдубленная кожа человека, проведшего слишком много времени под ярким солнцем Скалистых гор. Но по своей комплекции он по-прежнему напоминал новобранца университетской футбольной команды, которым был в начале 1950-х гг., — мощная грудь и накачанные предплечья над узкими бедрами и мускулистыми ногами. Тогда он отыграл четыре сезона полузащитником за Buffs, а еще он хорошо бегал кросс. «А потом целых 55 лет ничего», — смеется он. Хотя под «ничего» он имеет в виду практически еженедельные восхождения на вершины горнолыжного курорта Аспен-Хайлендс и катание на лыжах по их 45-градусным склонам.

Четыре года назад бывший однокурсник предложил Рону принять участие в легкоатлетическом турнире «Мастерс». Ему понравилось соревноваться, это напомнило ему о днях его юности. И ему понравилось тренироваться. Сейчас он тренируется три дня в неделю на местном стадионе самостоятельно и еще два дня в неделю в спортзале под руководством тренера. «Это дает мне отличное самочувствие плюс все эти приятную суету и волнение перед стартом и, разумеется, гордость от победы над моими соперниками», — сказал он мне после турнира.

В Роне, Доне и Берни меня более всего поразила одна вещь — то, что все они подходят к старению с одинаковой дисциплиной, отдаваясь тренировкам так, словно старение является своего рода спортивным мероприятием. Рон поддерживает молодость, избегая «горючих продуктов», под которыми он подразумевает молочные продукты, продукты из пшеничной муки и сахар. Он экспериментирует с этой новой «антигорючей» диетой последние шесть месяцев и говорит, что она дает хорошие результаты. «В прошлом году я как-то проснулся утром, и у меня ничего не болело, — невозмутимо говорит он. — Я подумал, что умер. Теперь я просыпаюсь по утрам, и у меня ничего не болит, потому что ничего не болит!»

Внешне он похож на известного актера Родни Данджерфильда. Он также пользуется услугами дорогостоящего «медицинского консьержа», благодаря чему может в любое время и по любому вопросу получить высококвалифицированную медицинскую консультацию и помощь. Образование, деньги и доступ к медицинской помощи — вот три ключевых фактора долголетия, как установили Джей Ольшанский и другие исследователи. У Рона, Дона и Берни имеются все три.

Эта троица хотела принять участие в эстафете 4 по 100 м, но им требовался четвертый участник. К счастью, я не подошел, поскольку был на 40 лет моложе, чем нужно. Но главным противником собравшихся здесь атлетов были не другие атлеты, а травмы. Пока мы обсуждали проблему эстафеты, прямо на наших глазах 75-летняя бегунья споткнулась во время 100-метрового забега, ударилась головой о дорожку и была унесена на носилках, так и не придя в сознание. В следующем забеге джентльмен примерно того же возраста повредил на старте ахиллово сухожилие и рухнул на дорожку, корчась от боли. «Похоже, он нехило его потянул», — прокомментировал Рон, когда бригада неотложной помощи бросилась к несчастному с носилками.

Рон более осторожен. Перед каждым забегом он тщательно разогревается, используя специально разработанный комплекс упражнений, предназначенный подготовить его 81-летние мышцы и суставы для быстрого бега. Другие возрастные группы одна за другой заканчивали свои забеги, и к тому моменту, когда подошел черед его категории «мужчины в возрасте 80–84 лет», он был отлично разогрет и готов. Когда по громкой связи назвали его имя, он, в своей неизменной красной футболке с надписью USA и утягивающих шортах из лайкры, неспешно направился на шестую дорожку.

«На старт!» — прозвучала команда.

Рон присел, положил пальцы на зернистую поверхность дорожки и поставил ноги на стартовые колодки, сначала на переднюю, потом на заднюю. Два бегуна не стали пользоваться стартовыми колодками: когда вам за 80, немного проблематично и даже рискованно выскакивать вперед из низкой стойки. Они просто стояли на линии старта, что было безопаснее для их подколенных сухожилий, но в то же время исключало их из серьезной спортивной борьбы. Всего сильных соперников было трое: Рон, худощавый афроамериканец Алекс Джонсон, разгромивший Рона в квалификационном забеге, и еще один бегун из Флориды по имени Джон Херд, который также побеждал Рона в прошлом.

«Внимание!» — скомандовал судья, и бегуны замерли. У финишной черты на трибунах сидели немногочисленные зрители — главным образом жены и дети соревнующихся атлетов — и, кажется, немного скучали.

МАРШ!

Рон упруго оттолкнулся от колодок — движение, которое он тренирует по несколько раз в неделю на местном стадионе рядом со своим домом. За два широких шага он полностью выпрямился и рванул вперед так быстро, как только мог, — его руки интенсивно ходили вперед-назад, ладони резали воздух, как два ножа, а ноги мелькали, как лопасти в лодочном моторе. Через 10 м он выбился в лидеры, опередив на один-два шага Херда и Джонсона. Но на отметке 75 м Джонсон обошел его, буквально пожирая дорожку огромными шагами. Рон пришел вторым с результатом 16,75 секунды, что было почти на секунду быстрее, чем он показал на турнире «Мастерс» три недели назад. Стоя на поле и пытаясь отдышаться, он был счастлив.

«Не могу дождаться следующего забега», — сказал он, все еще тяжело дыша.

Спортсмены чувствуют старение острее, чем остальные люди, поскольку его негативные эффекты начинают ощущаться ими гораздо раньше. Профессиональный футболист считается «старым» в 30 лет; звезда баскетбола Леброн Джеймс планирует уйти в отставку в 33 года. Виды спорта на выносливость более милостивы в этом отношении, но ненамного. Меб Кефлезиги выиграл Бостонский марафон в 39 лет, что считается удивительным подвигом. Старейшему гонщику, участвовавшему в «Тур де Франс» в 2014 г., было 43 года. Джейми Мойеру было 50, когда он стал старейшим питчером в играх Главной бейсбольной лиги. Он играл в двух периодах.

Для профессиональных спортсменов оставаться молодыми и здоровыми — жизненная необходимость, вот почему бывший звездный игрок «Янкиз» Алекс Родригес и некоторые его коллеги регулярно обращались в клиники антивозрастной медицины в Южной Флориде в поисках инъекций человеческого гормона роста и других волшебных средств поддержания молодости, способных продлить их карьеру. Однако участники «ветеранского спорта» сумели обратить эту динамику вспять. Из жертв возраста они превратились в бойцов, успешно сражающихся с ним десятилетие за десятилетием.

«Стать спортсменом в возрасте 47, 50 или даже 90 лет103 — это просто способ затормозить время, — написал ныне покойный Джон Джером в своих замечательных мемуарах "Остаться в спорте" (Staying With It), посвященных его участию в соревнованиях по плаванию в преклонном возрасте. — Это способ взять время за грудки и сказать ему "Постой! Подожди немного! Дай мне понять, что здесь происходит!" Возможно, смысл не в том, чтобы перебороть свой возраст, а в том, чтобы понять, что такое старость, освоиться в ней и продолжать жить дальше».

Некоторые участники этих Олимпийских игр для пожилых людей, кажется, освоились со своим возрастом как нельзя лучше. Среди них — Говард Бут, с которым я познакомился в тот же день в «ямах», в которых проходили состязания по прыжкам в длину. Когда после обеда я подошел к этому сектору, мужские соревнования были в самом разгаре — атлеты с седыми волосами и блестящими лысинами мчались по узким дорожкам, взлетали в воздух и со всего маху приземлялись в песок. От одного этого зрелища у меня неприятно заныли колени. У Говарда Бута была особенная манера прыжков: в момент приземления он делал кувырок вперед и тут же вставал на ноги. Зрители были в восторге, судьи, кажется, тоже.

Бут не только бывший гимнаст — отсюда его акробатические трюки, — но и профессор биологии в Университете штата Мичиган, испытывающий личный и профессиональный интерес к спорту и проблемам старения. Небольшого роста, мускулистый, с седыми волосами и аккуратной бородкой, Бут был одет в обтягивающее трико, не скрывавшее его завидно хорошую — для любого возраста — форму. На самом деле он специа­лизируется на прыжках с шестом, что довольно странно при его небольшом росте, однако он успешно компенсирует этот недостаток своим энтузиазмом.

В университете он почти профессионально занимался прыжками с шестом, но потом бросил спорт и посвятил себя учебе в аспирантуре и научным исследованиям. Лет десять назад прия­тель рассказал ему о Национальных играх для пожилых людей, Бут принял в них участие и легко установил рекорд по прыжкам с шестом для своей возрастной группы. На следующий год он решил повторить свой успех. Он вырыл на заднем дворе своего дома яму, сделал стойки из остатков пиломатериалов и наполнил яму мешками для мусора, набитыми сухими листьями. Шест он сделал сам из молодого клена, как и перекладину. И начал тренироваться. С тех пор он обзавелся более профессиональным снаряжением, и теперь с утра по воскресеньям у его ямы на заднем дворе собираются прыгуны с шестом всех возрастов со всей округи. Бут — регулярный победитель чемпионатов национального уровня.

«Иногда ты просыпаешься от боли в мышцах и спрашиваешь себя: "Какого черта ты это делаешь?" — говорит он. — И отвечаешь: "Я делаю это потому, что мне нравится летать!" В душе́ мы остаемся детьми, которые продолжают играть».

Возможно, именно в этом и кроется главный секрет. Слова Бута напомнили мне об одном известном эксперименте, проведенном гарвардским психологом Эллен Лангер, которая попросила восемь пожилых человек провести неделю в доме, оформленном до мельчайших деталей в стиле 1950-х гг., то есть времен их молодости. Даже журналы и книги были взяты из той эпохи. Она попросила участников эксперимента представить себя такими, какими они были в 1959 г., — в полном расцвете сил (чтобы помочь им в этом, из дома были убраны все зеркала). Они должны были обсуждать новости и спортивные события того времени, как если бы те происходили в настоящем, и т.д. Другими словами, они должны были «в душé» стать такими, какими были в молодости.

К концу недели эти люди чудесным образом помолодели104: они показали гораздо лучшие результаты в тестах наподобие тех, которым подвергали меня в программе BLSA (на силу хвата, скорость ходьбы и т.д.), а однажды даже поддались спонтанному порыву и сыграли отличный матч в американский футбол. Короче говоря, они омолодились. «Казалось, будто они нашли в этом доме тайный фонтан молодости», — позже сказала Лангер.

* * *

Гиппократ считал физические упражнения лекарством, и так же считали врачи в Древнем Китае. Однако в начале XX века эта точка зрения вышла из моды и физические нагрузки даже стали считаться опасными — что совпало с широким распространением сердечно-сосудистых заболеваний как ведущей причины смерти. Всю первую половину XX века врачи прописывали пациентам с проблемами сердца постельный режим. Вот незадача!

Все изменилось в 1960-х гг., когда Фрамингемское исследование доказало, что люди, которые регулярно занимаются физической активностью, реже сталкиваются с инфарктами, чем те, кто ведет малоподвижный образ жизни. Также более высокому риску инфарктов подвержены и курильщики. С тех пор масса последующих исследований подтвердила эти выводы. Недавний статистический анализ, охвативший данные более чем 650 000 лиц, показал, что люди с нормальным весом и умеренной физической активностью, эквивалентной энергичной ходьбе105 в течение примерно часа в день, живут в среднем на семь лет дольше, чем малоподвижные люди.

В настоящее время ведутся жаркие споры по поводу того, приносит ли более интенсивная или длительная нагрузка бо́льшую пользу. Например, исследование ветеранов «Тур де Франс» показало, что они тоже живут в среднем на семь лет дольше своих сверстников, а исследование, охватившее более 15 000 спортс­менов с 1896 по 2010 г., установило, что олимпийские чемпионы получают три «бонусных» года жизни.

Еще Гиппократ считал, что физическая активность является лекарством. Так, исследователь из Стэнфорда Джон Иоаннидис сравнил результаты 300 случайно взятых клинических испытаний лекарственных препаратов с результатами 57 исследований физической активности. И был ошеломлен тем, что фактически во всех случаях физические упражнения были такими же эффективными, а иногда даже более эффективными, чем лекарства106. По крайней мере, в отношении снижения риска смерти от сердечно-сосудистых заболеваний, инсультов и диабетов.

«Если бы можно было сконцентрировать всю пользу физических упражнений в виде таблетки, это была бы волшебная таблетка, — говорит Саймон Мелов, исследователь из Института по проблемам старения имени Баков. — В настоящее время мы получаем все больше данных об эффектах регулярной физической активности, и, честно говоря, ее способность предотвращать разного рода возрастные заболевания, начиная от рака и заканчивая нейродегенеративными заболеваниями, болезнями сердца и даже артритами, поражает. Все эти рис­ки значительно снижены у людей, регулярно занимающихся спортом, — так есть ли смысл в том, чтобы пытаться создать такую таблетку?»

Как биолог, Говард Бут хорошо знает об этом. По окончании университета он по-прежнему вел активный образ жизни, занимаясь бегом и велоспортом, поэтому находился в довольно хорошей форме, но ему было скучно. Он вернулся к прыжкам с шес­том в 60 лет, потому что, закончив преподавательскую карьеру, нуждался в новом трудном деле для приложения своих сил. «Поколение моего отца относилось к пенсии совершенно иначе. Они считали, что они трудились в поте лица все эти годы и заслужили возможность ничего не делать, — говорит он. — Не возможность делать что-то другое, а возможность вообще ничего не делать».

Это было не для него. Как и гольф, единственное социально приемлемое занятие для мужчин старше шестидесяти. «Это чуть лучше, чем валяться на диване», — ехидно говорит он. Хотя он не полностью отошел от преподавательской деятельности, его увлечение прыжками с шестом, регулярные тренировки и соревнования дали ему новую «икигай», как говорят жители Окинавы, — цель в жизни. Ставки невысоки — медали, которые он завоевывает, изготовлены из дешевых сплавов, — но они вряд ли могут быть выше. «Даже если это ленточка за $2, вам нужно потратить тысячи на проезд и проживание в отеле, — объясняет он. — Это не приносит никакой финансовой отдачи, но с точки зрения психологии это имеет огромный смысл. Вы чувствуете себя не на обочине жизни, а ее активным участником».

Нечто подобное происходит внутри и с точки зрения биологии. Он участвует в этом. Просматривая записи собственных результатов и рекордов, он заинтересовался вопросом: «Насколько хорошей физической формы можно добиться в моем возрасте?» Может ли пожилой спортсмен сравняться с самим собой в расцвете сил? Или хотя бы приблизиться к этому?

Бут поручил своим студентам опросить других участников ветеранских чемпионатов и обнаружил, что целеустремленные спортсмены в свои 60 лет способны достичь примерно 80% от тех показателей, которых они достигали на пике своей формы. Например, если в студенческие годы они прыгали с шестом на 4,5 м, то в 60 лет они могут прыгать на 3,7 м. Национальные рекорды подтверждают это правило107: в мужском спринте на 100 м лучшее время в возрастной категории 60–64 в 2012 г. составили порази­тельные 11,83 секунды, что всего на 2 секунды больше, чем 9,79 секунды, в том же году принесшие золотую олимпийскую медаль Джастину Гатлину. Среди бегунов на десять лет старше, в возрастной категории 70–74, рекорд составляет 12,90 секунды — то есть всего минус одна секунда потерянной скорости за целых десять лет!

Максимальная результативность резко снижается после 75 лет, но самое интересное открытие Бута состоит в том, что пожилые люди из его «контрольной группы» — то есть люди того же возраста, но ведущие малоподвижный образ жизни — сохраняют всего лишь 22% от своих прежних физических возможностей. Таким образом, говорит Бут, ставки здесь гораздо выше, чем просто побить рекорды и завоевать медали, — и то и другое сделать не так уж сложно. Главная цель здесь — остаться в игре, не сдаваться. «Большинство людей не очень здоровы в этом возрасте, — говорит он. — Но думать, что это естественно, что теперь вы старик и должны смириться с болезнями и немощностью, — это неестественно! Это большое заблуждение. Мы должны бросить вызов сами себе. Физическая активность — это континуум: чем больше вы упражняетесь, тем меньше вы теряете».

Бут закончил свои выступления в этот день, и мы восседали с ним в складных креслах под мягким вечерним солнцем и разговаривали о науке спорта. Его жена Луанн сидела неподалеку и время от времени кивала в подтверждение его слов. «Мы можем увидеть это на примерах производства белка в мышечных клетках, нервных связей, которые с возрастом становятся менее надежными, и скорости сокращения мышечных волокон, — продолжает он. — Физическая активность благоприятно влияет на все эти функции, замедляя скорость их естественной деградации. И чем интенсивнее ваши нагрузки, тем медленнее вы теряете свои физические способности».

Он выбрал прыжки с шестом, потому что этот вид спорта требует не только хорошей физической формы в целом, но и развитых двигательных навыков и отличной координации, которая (как показывает исследование BLSA) ухудшается даже быстрее, чем аэробная способность. Быстросокращающиеся мышечные волокна, задействуемые в прыжках и спринте, как правило, исчезают раньше, чем медленно сокращающиеся волокна, которые участвуют в видах спорта на выносливость. «Чем больше вы их используете для выполнения точных движений — таких как высокая подача в теннисе или прыжок через планку, — тем больше двигательных единиц, то есть групп мышечных волокон, иннервируемых одним двигательным нейроном, сохраняется в соответствующих участках ваших быстро сокращающихся мышц, — объясняет Бут. — А если вы перестаете их использовать, они попросту исчезают».

Когда я работал над этой книгой, почти каждый, кому я рассказывал о ней, задавал мне один и тот же вопрос: «Так в чем же секрет старения?»

Итак, «секрет» старения, кажется, заключается в следующем: «Используйте это, либо вы это потеряете».

Это звучит очень, даже слишком просто. Но это правило повторяется снова и снова, почти как мантра, не только в разговорах с «успешно стареющими» людьми, но и в многочисленных научных исследованиях — и оно относится в равной степени к сердечно-сосудистой системе, мышцам, сексуальной жизни и даже мозгу. Говард Бут использует все это на полную мощность.

И наоборот, если это не использовать, пагубные последствия не заставят себя ждать. Даже долгожданный выход на пенсию108 — краеугольный камень американской мечты — может быть опасен для вашего здоровья. В отчете, недавно опубликованном Национальным бюро экономических исследований, авторитетным частным аналитическим центром, сказано, что «полный выход на пенсию приводит к увеличению затруднений, связанных с подвижностью и повседневными видами деятельности, на 5–16%, увеличению заболеваемости на 5–6% и ухудшению психического здоровья на 6–9% в течение следующих шести лет». Хотя было установлено, что ранний выход на пенсию приводит к снижению риска смертности, по крайней мере в Европе, новоиспеченные пенсионеры часто жалуются на потерю смысла жизни — того самого окинавского «икигай», который, как оказалось, так трудно заменить.

Как заметил еще Броун-Секар, наши физические показатели, такие как сила и VO2 max (способность организма усваивать кислород из воздуха при физической нагрузке), с возрастом движутся только в одном направлении — вниз. Но у разных людей это происходит с разной скоростью. Недавнее исследование пожилых скандинавских лыжников показало, что спортсмены в возрасте в значительной степени сохранили свою аэробную способность по сравнению с собственными показателями в молодости и существенно превосходят по этому показателю контрольную группу — своих сверстников из Индианы, предпочитающих диванный образ жизни.

Конечно, это сравнение кажется не совсем справедливым — как можно сравнивать нордических лыжных богов с лежебоками Среднего Запада? Но вопрос в том, кем из них вы хотели бы быть. Лыжники гораздо лучше сохраняют свои способность эффективно перекачивать кровь и эластичность своих артерий и легких. Они моложе биологически. На практике это означает, что им гораздо легче ходить пешком, подниматься по лестнице и, как выражается Говард Бут, участвовать в жизни. Они никогда «не перестают использовать все это, поэтому и не теряют».

Если вы посмотрите на мышцы и кости пожилых спортсменов, контраст с их малоподвижными сверстниками становится еще более драматичным. Одним из признаков среднего возраста является то, что вам становится гораздо труднее набирать и удерживать мышечную массу. Мы начинаем понемногу терять наши мышцы примерно после 40 лет, но с возрастом этот процесс ускоряется: в возрасте между 50 и 70 годами мы лишаемся примерно 15% наших мышц каждые десять лет. После 70 каждые последующие десять лет жизни лишают нас примерно 30% оставшейся мышечной массы. «Вполне вероятно, что старение начинается именно в мышцах», — говорит Натан Лебрассёр, исследователь из Клиники Мейо, специализирующийся на изучении опорно-двигательного аппарата.

Однако потеря мышечной массы в пожилом возрасте не сопровождается потерей веса в целом. Наши мышцы постепенно, незаметно заменяются жиром. Больше жира и меньше мышц озна­чает, что наш метаболический «двигатель» начинает работать медленнее: меньше мышечной массы означает меньше митохондр­ий, что, в свою очередь, означает, что наше тело гораздо хуже сжигает сахар. Неслучайно большинство новых случаев заболевания сахарным диабетом наблюдается именно после 45 лет.

Причины этого не вполне понятны. Было установлено, что в потере мышечной массы в пожилом возрасте повинно снижение выработки тестостерона, однако гормональные изменения — не единственная причина. Пожилые люди сталкиваются с более серьезным врагом, скрывающимся внутри их собственных тел.

Эксперименты с парабиозом показали, что у старых мышей (и, возможно, также у старых людей) мышечные стволовые клетки, или «клетки-сателлиты», с большим трудом активизируются в ответ на повреждение или стресс. Это происходит потому, что в старой крови присутствует — или, наоборот, отсутствует — некая очень важная субстанция109. Мало того, с возрастом наши тела начинают вырабатывать гормон миостатин, задача которого — замедлять рост мышц, чтобы мы не выросли слишком большими и не потребляли слишком много пищи, как утверждает Лебрассёр. (Спасибо тебе, эволюция!)

Если потеря мышечной массы продолжается и ускоряется, это может перерасти в саркопению — атрофическое дегенеративное изменение скелетной мускулатуры, приводящее к усыханию наших конечностей («иссохшим ногам», как метко заметил знаток старости Шекспир) и в конечном итоге к старческой астении. Именно из-за возрастной потери мышц моя собака Лиззи теперь с трудом запрыгивает на кровать и в машину, хотя раньше она легко перепрыгивала через полутораметровый забор. Ее некогда упругие лапы стали мягкими, как желе. О прыжках через забор или шест больше нет и речи. Из-за нарушения функциональной мобильности конечностей люди (и собаки) с саркопенией подвержены более высокому риску падения, причем даже самое простое падение может повлечь за собой снежный ком фатальных событий. Вот почему атрофия мышц является второй после болезни Альцгеймера причиной госпитализации пожилых людей.

Никто не знает, отчего возникает саркопения; даже ее точное определение до сих пор вызывает споры. Не говоря уже о методах лечения. Для таких людей, как Сьюзан Сомерс или доктор Лайф, ответ прост: инъекции тестостерона и гормона роста. Но, как вы уже могли понять из этой книги, это плохая идея. Даже если инъекции тестостерона позволяют увеличить объем мышечной массы, они не улучшают качество мышц — по крайней мере, если не сопровождаются адекватной физической нагрузкой.

Полдюжины фармацевтических компаний в настоящее время разрабатывают средства для борьбы с саркопенией у пожилых людей путем стимулирования роста мышц; эти препараты еще только проходят первые стадии испытаний, но некоторые из них уже появились на черном рынке препаратов для спортсменов и бодибилдеров. Однако существует другое, более простое и эффективное средство от саркопении, которое до недавнего времени в значительной степени игнорировалось наукой, — физическая активность. Люди, которые бо́льшую часть своей жизни поддерживают достаточный уровень физической активности, гораздо дольше сохраняют свои мышцы, как это наглядно видно на нижеприведенных рисунках.

Эти рисунки основаны на полученных методом МРТ снимках верхних частей ног четверых мужчин (похожее обследование проводится и в программе BLSA). Проще говоря, это изоб­ражения поперечного сечения их бедер. В левом верхнем углу изоб­ражена нога типичного здорового 40-летнего мужчины: как видите, основную ее часть составляют мышцы, снаружи окруженные тонким кольцом подкожного жира. Нога в верхнем правом углу принадлежит типичному 70-летнему американцу, ведущему малоподвижный образ жизни: здесь налицо классические признаки саркопении. Жир не только толстым слоем окружил жалкие остатки его мышц, как в окороке хорошо откормленной свиньи, но и проник между мышечными волоками, делая их «мраморными» и лишая силы.

Два нижних изображения поражают. Слева показано бедро 66-летнего спортсмена-триатлониста, которое практически не отличается от бедра здорового 40-летнего мужчины. (Как говорит Натан Лебрассёр, различия между ними можно увидеть только под микроскопом.) Однако нога справа принадлежит 76-летнему мужчине, который никогда в жизни не занимался триатлоном или любым другим видом спорта. Она принадлежит английскому фермеру, чья работа заставляла его целые дни проводить на ногах и активно двигаться. Благодаря тому, что его образ жизни был наиболее близок к образу жизни наших предков, ему удалось естественным образом сохранить «возраст» своих мышц на уровне 40-летнего мужчины.

При помощи спринта, прыжков с шестом и т.п. Говард Бут и другие пожилые спортсмены не только преодолевают действие силы тяжести и время, но и в определенной степени имитируют те виды физической активности, которыми приходилось заниматься нашим предкам, охотникам и собирателям. Профилактика саркопении — это всего лишь побочная выгода. Главное в том, что они могут с удовольствием играть в салки со своими внуками или просто гулять пешком по романтическому Парижу как туристы. Их сидящие на диване сверстники не способны на это. Помните: «Используйте это, либо вы это потеряете».

Правило «используйте это, либо вы это потеряете» применимо даже к лабораторным мышам. Традиционно мышей содержат в небольших пластиковых клетках размером чуть больше обувной коробки, с почти неограниченным доступом к пище, но без возможностей для физической активности. Кроме того, мыши живут в клетках поодиночке, потому что самцы в неволе начинают драться друг с другом не на жизнь, а на смерть. Но лет десять назад молодой исследователь Сэнди Кит, лаборант Тома Кирквуда, провел очень простой эксперимент: он пересадил мышей в более просторные клетки и дал им больше игрушек, таких как картонные трубочки из-под туалетной бумаги и т.п. Кроме того, он каждый день играл с мышами, обеспечивая им своего рода «социальные взаимодействия». В результате один из его подо­печных, самец по имени Чарли110, установил настоящий рекорд долголетия: он прожил 1551 день, или четыре года и три месяца, — на целых полгода больше, чем самая старая мышь-долгожительница, сидевшая на диете с ограничением калорий. Нужно ли говорить о том, что жизнь Чарли была куда более насыщенной и счастливой?

По сей день Чарли остается мышиным чемпионом-долгожителем, просто потому что ему дали возможность «использовать это». Пожилые люди, как правило, избегают целенаправленной физической активности, и их не поощряют это делать. И даже если они предпринимают попытки заняться каким-то спортом, зачастую это вызывает у них неприятные ощущения, и они прекращают. «Для некоторых поколений на физической активности словно стоит клеймо позора. Когда вы говорите людям про "физические упражнения", это немедленно вызывает у них отторжение, — говорит Лебрассёр, чей исследовательский центр поддерживает тесные связи с местным сообществом пенсионеров. — Самое поразительное для меня — это то, как люди организуют свою среду обитания вокруг своих диванов. Рядом с диваном у них стоит телевизор, полка с лекарствами, столик с закусками, телефон и т.д. Они полностью вытесняют физическую активность из своей жизни».

Так что речь идет даже не об отсутствии целенаправленной физической нагрузки, такой как регулярная ходьба на беговой дороже в тренажерном зале, а об отсутствии обычной «двигательной активности», как у вышеупомянутого английского фермера. Недавние исследования четко показали, что сидячий образ жизни является мощным фактором, повышающим риск смерти. Малоподвижность повинна более чем в 5,3 млн преждевременных смертей ежегодно111 по всему миру, провоцируя развитие широкого спектра недугов от сердечно-сосудистых заболеваний до рака толстой кишки, предупреждают результаты исследования, опуб­ликованные в журнале Lancet в 2013 г. Авторы пришли к выводу, что борьба с малоподвижностью — путем приковывания людей к беговым дорожкам, запрета телевизоров? — сократит частоту возникновения этих заболеваний, а также сахарного диабета 2-го типа и рака молочной железы на 6–10%. Более того, согласно их расчетам, это приведет к увеличению продолжительности жизни во всем мире для всей человеческой расы почти на девять месяцев.

Постоянное сидение — это новое курение, считают некоторые ученые: плохая привычка, неизбежно приводящая к болезням. Их совет — по крайней мере стараться как можно больше ходить пешком. Только при этом стараться не дышать, проходя мимо людей, которые курят на тротуаре рядом с офисными зданиями.

Очевидно, что работающие мышцы выполняют некую гораздо более важную работу, чем просто сжигание калорий. Недавно Лебрассёр и его коллеги провели необычный эксперимент, который наглядно демонстрирует метаболическую роль физической нагрузки. Исследователи кормили лабораторных мышей специальной едой, призванной имитировать содержание питательных веществ в фастфуде: бигмаке, картофеле фри и кока-коле. Мыши были генетически модифицированы таким образом, что все стареющие клетки присоединяли к себе особый флуоресцентный маркер, заставляющий их светиться в темноте. Через несколько месяцев фастфудовской диеты все мыши светились ярко-зеленым светом, потому что у них было гораздо больше стареющих клеток, чем у мышей, получавших нормальное питание. Однако у мышей, которые параллельно с вредной диетой активно упражнялись, стареющих клеток было намного меньше. Физическая нагрузка свела на нет токсичные эффекты фастфуда — либо эффективно уничтожая стареющие клетки, либо вообще препятствуя их образованию.

«Вот в чем состоит одна из важных функций физической активности, — говорит Лебрассёр. — Вы можете кормить свой организм вредной мусорной пищей, но адекватная физическая нагрузка позволяет во многом устранить наносимый ею вред».

Поэтому, если вы совсем уж не можете обойтись без фастфуда, вы можете время от времени ходить в «Макдоналдс» — а вернее, бегать туда и обратно трусцой. Однако ученые обнаружили, что работающие мышцы не только вычищают наши кровеносные сосуды, но и каким-то образом влияют на другие органы нашего тела, оптимизируя их работу. Впервые об этом стало известно в 1990-х гг. благодаря новаторским экспериментам со спортсменами, парализованными из-за травм позвоночника. Когда мышцы спортсменов подвергали стимуляции, имитирующей физическую активность, их печень «узнавала» об этом и отправляла порцию топлива непосредственно в их мышцы. Раньше считалось, что такая коммуникация осуществляется через нервную систему и мозг, однако парализованные люди получали такой же прилив энергии и даже испытывали «эйфорию бегуна». Как такое может быть?

В 2003 г. биологи Марк Феббрайо и Бенте Педерсен обнаружили, что не только жировая ткань воздействует на остальную часть нашего организма — точно так же делают и наши мышцы. «Мы обнаружили, что работающие мышцы действуют как эндо­кринный орган, то есть вырабатывают вещества, способные влиять на другие ткани, — говорит Феббрайо. — Поэтому наши сокращающиеся-расслабляющиеся мышцы — это не просто двигательный орган».

Основным сигнальным фактором112, как они с удивлением обнаружили, был наш старый знакомый интерлейкин-6, воспалительный цитокин, обычно ассоциируемый с такими плохими вещами, как воспаление и ранняя смерть. Физическая нагрузка провоцирует выработку огромного количества интерлейкина-6, однако в этом контексте он играет положительную роль — а именно сигнализирует печени о том, что необходимо начать преобразование жира в топливо. «Когда мы сделали это открытие, нам поначалу не поверили, потому что интерлейкин-6 считался исключительно плохим цитокином, способствующим развитию многих заболеваний, — говорит Феббрайо. — Но на самом деле он обладает противовоспалительным действием».

Вся разница связана со временем. Тучные и пожилые люди, как правило, имеют постоянно высокий уровень интерлейкина-6, что является признаком хронического воспаления. Люди моложе и стройнее имеют более низкий уровень этого цитокина, который достигает пика во время физической активности и затем снижается до нормы в течение нескольких часов. Эти короткие всплески интерлейкина-6 играют роль сигнальных посланий, сообщая другим органам нашего тела, таким как печень и кишечник, о необходимости переключиться в режим «тренировки».

С тех пор были идентифицированы десятки других мышечных мессенджеров, называемых миокинами. Феббрайо, бывший профессиональный триатлонист, называющий себя «спортивным наркоманом», считает, что нам предстоит открыть еще сотни таких веществ, которые и определяют многочисленные и сложные положительные эффекты физических упражнений. Некоторые из них действуют даже на головной мозг, запуская выработку нейротрофического фактора мозга (brain-derived neurotrophic factor, или BDNF), который восстанавливает и защищает нейроны.

Физическая активность помогает нашему организму «освобождаться от мусора». Интенсивная нагрузка запускает процесс внутриклеточной очистки, называемый аутофагией — от греческих слов «само» и «поедание». Аутофагия имеет решающее значение для выживания наших клеток. Без нее наши клетки быстро заполнились бы мусором и перестали нормально функционировать, как дом, в котором никогда не убирают. «Физическая активность — это невероятно эффективный механизм, стимулирующий оборот белков, — объясняет Лебрассёр. — Она помогает нашим клеткам освобождаться от отходов жизнедеятельности, что позволяет им функционировать лучше и дольше».

Другие миокины действуют на кости, поджелудочную железу (которая выделяет инсулин), иммунную систему и на сами мышцы, способствуя их восстановлению и росту. «Можно сказать, что мышцы — это орган, противодействующий жиру», — говорит Педерсен. В буквальном смысле этого слова: один из недавно обнаруженных миокинов пытается преобразовывать жировую ткань в систему сжигания липидов наподобие мышц. В 2012 г. команда гарвардских исследователей идентифицировала гормон ирисин, секретируемый нашими мышцами во время физической активности. Оказалось, что этот гормон заставляет обычный белый жир, отвечающий за наше ожирение, действовать как хороший «бурый» жир — более редкая разновидность жировой ткани с высокой концентрацией митохондрий, которая не накапливает, а, наоборот, активно сжигает липиды. Брюс Шпигельман, один из открывателей ирисина, в настоящее время работает над созданием препарата, который мог бы стимулировать выработку этого гормона независимо от наличия физической активности.

Но Феббрайо скептически относится к созданию подобной «спортивной пилюли». «Это вряд ли случится, — утверждает он, — поскольку физическая активность обладает многофакторным положительным действием на организм. Невозможно создать препарат, способный заменить физические упражнения». Если вы сомневаетесь, спросите у Фила Бруно. В его случае все было с точностью до наоборот — физическая активность успешно заменила лекарства.

Дон, Рон, Берни и Говард Бут имеют одну общую особенность: все они выглядят и чувствуют себя гораздо моложе того возраста, который указан в их водительских правах. Однако до недавнего времени официальная наука настаивала на том, что физическая активность никак не влияет на сам процесс старения; она просто увеличивает продолжительность здорового периода жизни и улучшает функциональные способности. В исследованиях на мышах (которые так любят ученые) физическая активность увеличивала только среднюю, но не максимальную продолжительность жизни, что означает, что она не замедляет старение, хотя и помогает некоторым индивидам прожить дольше, чем они могли бы в ином случае.

Однако результаты последних исследований намекают на то, что физическая активность может оказывать более глубокое влия­ние на процесс старения, чем ученые считали раньше. В 2007 г. группа исследователей с участием Саймона Мелова обнаружила, что физическая активность буквально обратила вспять некоторые из негативных эффектов старения в группе пожилых канадцев. Исследователи рассматривали две группы испытуемых, младшего и старшего возраста, и подвергали их мышечной био­псии. Это довольно болезненная процедура, при которой у человека с помощью длиной и толстой иглы извлекается образец мышечной ткани для анализа паттернов экспрессии генов113, что в переводе на человеческий язык означает: «установить, какие гены включены и выключены в этих тканях». Дело в том, что со временем паттерны экспрессии генов в наших клетках могут меняться — одни гены могут активизироваться, а другие выключаться, — и этот процесс называется «эпигенетическим изменением».

Затем половина испытуемых из каждой группы в течение полу­года была подвергнута строгой, но не очень интенсивной программе силовых тренировок. По истечении шести месяцев исследователи снова провели биопсию и обнаружили, что мышцы пожилых испытуемых буквально «помолодели» — то есть у них активировались многие из тех генов, которые были активны у их более молодых товарищей. «Это доказывает, что при помощи физической активности можно изменить паттерн экспрессии генов в наших клетках со старого на молодой», — говорит Мелов.

Проще говоря, физическая нагрузка включила «молодые» гены и выключила «пожилые».

Большинство этих генов связаны с функционированием митохондрий, которые, как вы наверняка помните из школьного курса биологии, являются крошечными «энергетическими станциями» внутри наших клеток. Я представляю их себе в виде микроскопических электрогенераторов. История их появления в наших клетках поистине уникальна. Давным-давно, во времена «первичного бульона», митохондрии были самостоятельными организмами — паразитами. В те времена большинство живших на Земле бактерий были анаэробными, то есть не нуждались для своей жизнедеятельности в кислороде. Но по мере насыщения атмосферы кислородом, что было первым глобальным изменением климата на нашей планете, анаэробные бактерии начали вымирать. Из них выживали лишь те, которые были заражены крошечными, перерабатывающими кислород паразитами, ныне известными как митохондрии. Сегодня, когда практически вся жизнь зависит от кислорода, митохондрии присутствуют почти во всех живых клетках. Но в силу своего происхождения эти древние и примитивные органеллы имеют свои собственные, отдельные геномы, состоящие всего из 13 генов — одновременно чрезвычайно важных и чрезвычайно уязвимых.

Соавтор Мелова, исследователь и врач Марк Тарнопольски из Университета имени Мак-Мастера в Онтарио, был так заворожен митохондриями, что продолжил их изучение с того места, на котором остановилось исследование 2007 г. Сосредоточившись на изучении редких митохондриальных заболеваний у детей и взрослых, Тарнопольски обратил внимание на тот факт, что многие из его пациентов страдают от симптомов, сходных с симп­томами преждевременного старения: у них в раннем возрасте появляются седые волосы, в 20 лет портится зрение, к 40 годам исчезает мышечная сила. Это вполне объяснимо, поскольку митохондриальная дисфункция считается одним из главных двигателей старения. «Что такого есть в процессе старения, что проявляет многие из наших недугов?» — спрашивает он.

Как именно функционируют митохондрии, Тарнопольски хорошо знает на собственном опыте — как продвинутый спортс­мен-любитель, входящий в национальные рейтинги в таких дисциплинах, как лыжные гонки и бег по пересеченной местности. На подходе к своему 40-летнему юбилею он стал задаваться вопросом, как сказывается возраст на его собственных митохондриях — и не позволят ли занятия спортом отсрочить его негативные последствия.

Одна из теорий старения утверждает, что со временем в уязвимых ДНК наших митохондрий накапливаются мутации, что приводит к нарушению функционирования и гибели этих органелл. Теряя с возрастом свои митохондрии, мы теряем и свою энергию — у нас заканчивается топливо, как любит говорить Луиджи Ферруччи из программы BLSA. Еще хуже то, что именно в митохондриях протекают самые интенсивные химические реакции в нашем организме — с образованием токсичных свободных радикалов и других вредных веществ, которые бумерангом повреждают сами эти органеллы. Когда большая часть митохонд­рий перестает функционировать, прекращается работа и самой клетки — будь то мышечная клетка, клетка головного мозга или любая другая.

Тарнопольски решил изучить митохондриальное старение на мышах, но не сумел найти финансирование, потому что научный истеблишмент, по его словам, предвзято относится ко всему, что связано с физической активностью. «К сожалению, когда вы говорите, что хотите исследовать влияние физической нагрузки, вас не воспринимают всерьез, — жалуется он. — Вам говорят, что ваши результаты будут "грязными", потому что здесь слишком много путей влияния. Многие из наших работ отклоняются со словами "Вы не показали точного механизма действия физической активности"».

В отсутствие альтернативы Тарнопольски решил профинансировать исследование из собственного кармана, потратив больше $100 000 из прибылей своей клиники на создание небольшого количества очень дорогостоящих генно-модифицированных мышей. Эти мыши были «перепрограммированы» таким образом, чтобы мутации их митохондриальных ДНК происходили с большей скоростью, чем у нормальных особей. В результате мутации их митохондрии выходили из строя гораздо быстрее — что, в свою очередь, приводило к их быстрому старению. Тарнопольски разделил этих мышей-мутантов на две группы: для одной группы была предусмотрена необременительная программа регулярных тренировок на беговой дорожке — всего 45 минут три раза в неделю, а другая группа вела традиционный для лабораторных мышей малоподвижный образ жизни.

Результаты оказались впечатляющими. Как и ожидалось, малоподвижные мыши состарились очень рано, превратившись в седых, слабых и одряхлевших особей. Однако их упражнявшиеся собратья-мутанты по-прежнему оставались сильными и активными, с лоснящейся темной шкуркой, несмотря на то что имели такую же испорченную митохондриальную ДНК. Эффекты были не только внешними: вскрытие показало, что упражнявшиеся мыши имели более здоровое сердце (это понятно), а также более здоровую печень, головной мозг и даже гонады (вот это да!) по сравнению с их малоподвижными собратьями. Физическая активность каким-то образом способствовала восстановлению их митохондриальной ДНК — или, проще говоря, обратила вспять их процесс старения. Тарнопольски предполагает, что во время физической нагрузки митохондрии производят какие-то сигнальные вещества, которые запускают процесс восстановления не только в мышцах, но и в других органах. Он полон решимости выяснить, что это за вещества, поскольку это может помочь в создании лекарства для его пациентов с митохондриальными заболеваниями. Однако для всех остальных лучшее лекарство — это физическая активность.

«Просто встаньте с дивана», — говорит он.

Я провел на Национальных играх для пожилых людей три дня, наблюдая за тем, как преклонного возраста атлеты бегают, прыгают и совершают другие невероятные спортивные подвиги. Поначалу я слишком сильно переживал за здоровье спортсменов, но постепенно успокоился и уже с восхищением аплодировал 70-летним дамам в обтягивающих шортах, перелетающим через планку идеальным «фосбери-флопом». Но на второй день весь стадион замер от необычного зрелища.

Это был женский забег на 800 м, два круга по стадиону, и сразу же после стартового выстрела одна из спортсменок уверенно вырвалась вперед. Это была высокая женщина с седыми волосами, и ее длинные ноги поглощали дистанцию мощными, грациозными шагами. Если другие бегуньи старались изо всех сил, она преодолела эти два круга легко, как лань. Показанное ею время 3 минуты 28 секунд стало новым рекордом Национальных игр — и недостижимым результатом для большинства 40-летних. Это было захватывающее, даже красивое зрелище. Я должен был непременно узнать ее секреты.

Ее зовут Жанна Дапрано, ей 76 лет, и она бывшая учительница начальной школы из пригорода Атланты. Она хорошо известна в мире легкой атлетики для пожилых; ей принадлежат несколько мировых рекордов в ее возрастной группе. В 2012 г. она стала единственной 75-летней женщиной в истории, пробежавшей милю менее чем за семь минут; согласно формулам возрастной классификации, используемым в легкоатлетических турнирах «Мастерс», ее время (6 минут 58 секунд) соответствует четырем минутам за милю для молодых спортсменов — время, которое не удавалось показать ни одной профессиональной молодой бегунье. (Настоящий рекорд мира для женщин составляет 4 минуты 12 секунд.)

Как вы поняли, она была незаурядной бегуньей — хотя история ее жизни далека от элитного спорта. Она выросла на ферме в Айове, и много лет ее единственным физическим упражнением было справиться со своими непоседливыми учениками начальной школы в Лонг-Бич, Южная Калифорния. В 45 лет она начала бегать трусцой — повальное увлечение 1980-х, но серь­езно занялась тренировками и соревнованиями только после 60. «Женщины, с которыми я начинала заниматься бегом много лет назад, в то время были гораздо лучшими спортсменками, чем я. Но они давным-давно бросили бег», — сказала она мне.

Жанна Дапрано водила своих учеников на соревнования по бегу. В настоящее время она тренируется почти исключительно на мягкой траве, чтобы защитить свои колени (явно не предназначенные природой для того, чтобы устанавливать мировые рекорды в 75 лет), и, как и большинство спортсменов, уделяет пристальное внимание своей диете. Раньше она жить не могла без картофеля фри, но, начав серьезные тренировки, решила попробовать отказаться от него на шесть недель. Этого времени ей оказалось достаточно для того, чтобы излечиться от пристрастия к жареной пище, и теперь она ест только «живую еду», что включает сырые продукты, салат и сашими. В свободное время она посещает дома престарелых, пытаясь убедить пожилых людей — некоторые из которых на десяток лет моложе ее — начать вести активный образ жизни и есть больше здоровой еды.

«Старение может быть красивым, — сказала она мне, когда мы стояли на поле стадиона после забега. — По Божьему замыслу старение идеально. Все зависит от вас, сделаете ли вы его таковым».

С ней трудно спорить. Но мне в голову пришел вопрос: возможно, у Жанны Дапрано гораздо больше общего с Ирвингом Каном, 108-летним инвестиционным гуру, чем с ее пожилыми приятельницами по бегу? Не могут ли быть Жанна, Рон, Дон, Берни и другие пожилые атлеты каким-то образом генетически защищены от старения? Возможно, по Божьему (или чьему угодно еще) замыслу идеальное старение предусмотрено не для всех?

Натан Лебрассёр задается тем же вопросом, но существующие исследования пока не дали на него ответа. «Проблема этих исследований состоит в том, что они не показывают, является ли хорошая физическая форма, сохранение высокой аэробной способности (VO2 max) и даже способность к мотивации частью той же генетической сигнатуры, что и долголетие, — говорит он. — Другими словами, обусловлена ли ваша способность заниматься спортом в преклонном возрасте и оставаться в хорошей форме теми же генетическими факторами, которые защищают вас от сердечно-сосудистых заболеваний и инсульта, или нет?»

Мы все знаем целые семьи «диванных овощей» — но передается ли людям по наследству склонность к диванному образу жизни или же они становятся лежебоками, потому что воспитываются в семье лежебок? Последние исследования свидетельствуют о том, что склонность к физической активности, по крайней мере частично, обуславливается генетически. Например, исследования близнецов показали, что близкие генетические родственники поддерживают одинаковый уровень активности на протяжении всей жизни. Тем не менее это не дает окончательного ответа на вопрос о влиянии наследственности и окружающей среды.

Ученые из Университета Миссури недавно попытались разо­браться с этим вопросом при помощи интересного эксперимента: они разделили лабораторных крыс на две группы — тех, кто охотно бегал на беговой дорожке, и тех, кто обходил ее стороной. Затем они начали выборочно скрещивать бегунов с бегунами, а лентяев с лентяями. Уже через восемь поколений114 они обнаружили выраженные различия в головном мозге этих двух линий крыс. У крыс-бегунов было больше особой разновидности нейронов, которые формируют участок головного мозга, отвечающий за вознаграждение, удовольствие и зависимость, что означало получение удовольствия от физической активности. У ленивых крыс было намного меньше таких нейронов. Но затем исследователи предприняли неожиданный шаг: они заставили ленивых крыс бегать (при помощи электрошока), в результате чего у тех увеличилось количество «спортивных нейронов». Таким образом, даже генетически ленивые крысы научились любить спорт… хотя бы немного.

Это важный результат — 90% американцев не выполняют даже минимальных норм, определенных федеральным правительством как «30 минут умеренной физической активности (такой, как быстрая ходьба) пять раз в неделю». Поскольку с каждым очередным поколением мы все больше вытесняем физическую активность из нашей жизни, выстраивая свой мир вокруг рабочих кресел и домашних диванов, как капитан космической станции в мультфильме «ВАЛЛ-И». Люди в развитых странах становятся более ленивыми, причем не только в силу привычки, но даже и генетически, как ленивые крысы в вышеуказанном эксперименте.

Но в то же время эксперимент показал, что даже ленивые крысы получают больше пользы и удовольствия от активных движений, чем от привычного пассивного времяпрепровождения, — что оказывается справедливым и для людей. Исследователям наконец-то удалось получить финансирование клинического тестирования физической нагрузки как «медицинского вмешательства», чтобы оценить ее действие по всем правилам, как это делается с обычными лекарственными препаратами. Одним из крупнейших стало исследование под названием «ЖИЗНЬ» (LIFE), результаты которого были опубликованы в июне 2014 г. В ходе этого эксперимента группу из 800 пожилых людей, ведущих малоподвижный образ жизни, убедили приступить к легкой программе тренировок — предположительно без использования электрошока, но кто знает?

У этих людей уже имелись очевидные проблемы: по всем тес­там на физические возможности они показали очень низкие результаты, хотя еще могли пройти пешком четверть мили (около 400 м), что считается критической отметкой, за которой начинается тяжелое нарушение мобильности. Хотя эти люди находились на грани потери способности к самостоятельной жизни, до начала исследования у них и мысли не возникало о том, чтобы пойти в тренажерный зал. По истечении двух лет в группе, которую (каким-то образом) побуждали упражняться, был отмечен более низкий процент недееспособности, чем в аналогичной группе пожилых людей, которым просто порекомендовали физическую активность. Немного ходьбы несколько раз в неделю уберегло многих из них от дома престарелых115, по крайней мере на какое-то время. Если бы это был лекарственный препарат, он без всяких сомнений был бы одобрен Управлением по конт­ролю над качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов (FDA).

«Это самое перспективное средство от недугов в преклонном возрасте из всех, которые нам известны», — заявляет Лебрассёр. И оно совершенно бесплатно.

Глава 11. ГОТОВЫ ЛИ ВЫ УМИРАТЬ ОТ ГОЛОДА РАДИ БЕССМЕРТИЯ?

Спотыкаясь, я выбрался из города… Я был уверен, что, если проведу еще хоть ночь в Гаррисбурге, меня арестуют. Проклятый город! В конце концов меня посадил к себе изможденного вида костлявый мужик, который верил в пользу управляемого голодания. Когда… я сказал ему, что умираю от голода, он ответил: «Прекрасно, прекрасно, лучшего тебе и не нужно. Я сам не ел три дня. И благодаря этому доживу до 150 лет». Он был похож на мешок с костями. Разболтанную куклу. Сломанную палку. Попросту на маньяка.

Джек Керуак. Дорога

Распахнув передо мной дверь своего величественного дома в северной части Бостона, Дон Доуден поприветствовал меня известием о том, что я пропустил ланч. Он проводил меня в кухню и продемонстрировал большую металлическую салатницу, в которой оставалось всего несколько полосочек шпината, красного перца, брокколи, грибов и один-два нута. «Это было очень вкусно», — заявил он, и я, проехав 240 км без зав­трака, был вынужден с этим согласиться. Это даже пахло восхитительно.

Но даже в своем гипогликемическом тумане я смог оценить всю иронию ситуации. Я стою здесь, умирая от голода, а мой собеседник — бывший юрист по патентному праву, ныне увлеченный адепт учения, которое Керуак назвал «контролируемой голодной смертью ради здоровья», а современная наука о питании называет «диетой с ограничением калорий» — доедает остатки своего салата. Если на то пошло, то из нас двоих голодным должен быть именно он. Вид высокого, элегантного Доудена напомнил мне о другой аристократической личности, проповедовавшей те же взгляды на питание — но только 500 лет назад, когда это не считалось ни модным, ни крутым.

Этого человека звали Альвизе (друзья называли его Луиджи) Корнаро, он был состоятельным венецианским купцом и владельцем недвижимости, жившим в Падуе (Италия), на стыке XVI–XVII веков. В молодости он вел довольно разгульную жизнь, был любителем хорошо поесть и выпить. Однако к 40 годам такой образ жизни дал о себе знать, и он, по собственному признанию, стал полной развалиной: «колики и подагры, почти непрерывная медленная лихорадка, живот вообще в плохом состоянии и бесконечная жажда».

Фил Бруно и другие больные диабетом немедленно узнали бы эти ключевые симптомы диабета, вполне современной возрастной болезни. Хотя принято считать, что первым официально зарегистрированным диабетиком был Иоганн Себастьян Бах, бедный Луиджи Корнаро опередил его на пару веков. К 40 годам он находился в ужасающем состоянии здоровья и честно признавал, что видел избавление от мук только в скорой смерти. Однако он не мог этого допустить. Его красавица-жена Вероника только что родила ему долгожданную дочь, и он хотел увидеть, как она растет.

Врачи определили, что причиной его бедственного положения была «несдержанность» — проще говоря, любовь к пирам, которые были так популярны в эпоху Возрождения. (Грех чревоугодия знаком большинству из нас.) Ученые-медики, ссылаясь на уже тогда древние труды римского врача Галена, порекомендовали ему «размеренный образ жизни и, конечно, избегание излишков». Естественно, он проигнорировал их советы и продолжил пировать с друзьями. (Это тоже хорошо знакомо большинству из нас.) «Как и другие больные, я делал это втайне от своих врачей», — впоследствии признался он.

В конце концов его здоровье настолько ухудшилось, что он был вынужден сдаться. Врачи предупредили его, что, если он «не внедрит строгий и правильный образ жизни», через несколько месяцев умрет. На этот раз Корнаро решился на радикальные меры. Для начала он исключил из своей диеты все продукты, которые ему не подходили: «молодое и холодное вино, равно как дыни и другие фрукты, а также пряные салаты, свинину, торты, овощные супы, закуски из пасты и другие кушанья, столь услаждавшие меня, но приносившие мне вред». В результате у него остался не такой уж большой выбор еды, за исключением разве что мороженого, но он исключил и его тоже. Такое вот решительное начало «новой жизни».

За несколько месяцев он перешел на здоровый, но весьма скудный рацион питания, состоявший из жидкого супа с кусочками постного мяса (козлятины или баранины), курицы или рыбы, смешанного с яичным желтком, чтобы сделать его более сытным. В день он позволял себе съедать ровно 12 унций (340 г) этого варева. «Я всегда вставал из-за стола, чувствуя, что мог бы еще поесть и попить, — писал он. — Я ел ровно столько, сколько требовалось моему телу для поддержания жизни».

Какой бы скудной ни казалась эта диета, она буквально подарила ему вторую жизнь. Уже через неделю он почувствовал себя гораздо лучше, что дало ему силы продолжать. Вместо того чтобы умереть в 40 лет, как опасались врачи, Корнаро стал одним из самых богатых и влиятельных жителей Падуи — и в конечном итоге одним из старейших. Художник Тинторетто написал его портрет, который теперь висит в Палаццо Питти во Флоренции. На этой картине, год создания которой неизвестен, Корнаро предстает перед нами пожилым человеком с блестящей лысиной, но его глаза полны жизни. Он был счастливым человеком. В письме он хвастался своему другу, что такой образ жизни «дает мне бодрость духа 35-летнего в мои 58 лет».

И это было только начало. Даже в свои 80 он бодро бегал по лестницам своего палаццо и работал в саду. «Я с легкостью могу сесть на коня, — хвалился он, — и делать множество других вещей».

Но не все испытывали подобный восторг. Члены его семьи были чрезвычайно обеспокоены его ограниченной диетой и всячески пытались убедить его есть больше. Однажды он поддался уговорам и увеличил объем потребляемой пищи до 14 унций (400 г) в день, но это увеличение сделало его «злым и подавленным». Поэтому он вернулся к своим 12 унциям и категорически потребовал от домочадцев оставить его в покое. Вскоре он решил изложить правила своего нового образа жизни в виде философского труда, который назвал «Беседами о трезвой жизни»116 (Discorsi della vita sobria).

Первое издание этого трактата увидело свет в 1558 г., когда Корнаро достиг 81-летнего возраста, прожив вдвое больше, чем предсказывали ему врачи. Спустя два года 83-летний Корнаро доработал трактат и еще раз внес в него корректировки, когда ему исполнилось 90. Он продолжал жить, пребывая в прекрасном здравии, и к 95 годам у него накопилось столь много новых мыслей и озарений, что он решил переработать свое сочинение в четвертый раз. И тем самым доказал, что процесс редактирования собственных произведений заканчивается только со смертью, которой он поддался только в возрасте 98 лет.

Его ключевая мысль предельно проста и неизменна во всех четырех версиях его трактата: «Не ешьте так много». «Нужно приучать себя есть не больше, чем абсолютно необходимо для поддержания жизни, — писал он, — помня, что все излишки вызывают болезни и ведут к смерти».

Этот небольшой трактат Луиджи Корнаро стал первым в мире бестселлером на тему питания. Написанный поразительно современным, искренним и убедительным языком, он был переведен почти на все языки и переиздавался в каждом веке, включая наш XXI век, став одним из самых популярных трудов по диетологии и долголетию за всю историю человечества. Один из сборников был составлен не кем иным, как самим Бенджамином Франклином, который понимал здравомыслие изложенных в нем идей.

Рубеж XIX–XX веков ознаменовался новым всплеском интереса к труду Корнаро, когда последователи набирающего силу движения за трезвость неправильно интерпретировали его призыв к «трезвой жизни», забыв о том, что свои 12 унций супа он запивал 14 унциями (почти двумя стаканами) вина в день. Томас Эдисон издал сборник трактатов Корнаро в виде книги под названием «Искусство жить долго, или Как дожить до 100 лет». Генри Форд дарил эту книгу своим богатым друзьям, и ее новые издания продолжали появляться вплоть до 1980-х гг. Благодаря своим сочинениям Альвизе Корнаро обрел бессмертие, которого он так жаждал. Но кроме этого он оставил свой след и в науке.

В 1917 г. молодой профессор по нутрициологии из Корнеллского университета по имени Клайв Маккей наткнулся на сборник трактатов Корнаро «Искусство долго жить» и тщательно его проработал. Заинтригованный изложенными в нем идеями, Маккей решил опробовать их на лабораторных крысах. Для этого он посадил одну группу новорожденных крыс на диету Корнаро с пониженным содержанием калорий (но обогащенную витаминами, чтобы избежать неполноценного питания), а другую группу кормил как обычно. Хотя недоедающие крысы были более мелкими и костлявыми (с отстающим физическим развитием, по словам Маккея), они прожили почти в два раза больше своих хорошо питавшихся собратьев — почти четыре года, что для крыс является настоящим долгожительством.

Статья Маккея с результатами эксперимента117, написанная им в соавторстве с аспиранткой Мэри Кроуэлл и опубликованная в журнале Nutrition в 1935 г., сегодня считается одним из величайших прорывов в нашем понимании старения — но в те времена научное сообщество сочло ее довольно странной и бесполезной. Нутрициология в те дни была настоящим болотом. «Люди вообще не ценят эту науку», — жаловался Маккей. И если нутрициология была болотом, то геронтология (наука о старении) — необитаемым островом.

Однако широкая общественность живо заинтересовалась этим открытием. Интервью Маккея по радио, в котором тот заявил, что его крысы прожили 120 лет по человеческим меркам, привлекло всеобщее внимание. «Продолжительность жизни, вероятно, является гораздо более гибким феноменом, чем мы считали», — сказал он. Маккей написал большую статью для Time и давал бесчисленные интервью по радио, завораживая людей идеей, что голоданием можно продлить себе жизнь. В те годы как раз была запущена программа социального обеспечения, и американцы хотели получить возможность как можно дольше пользоваться ее щедрыми благами.

Вскоре фонд Рокфеллера выделил грант в $42 500 на продолжение работы по созданию «диет, способствующих долголетию» (хотя патриарху семьи Джону Рокфеллеру на тот момент уже исполнилось 96 лет и он вряд ли мог извлечь какую-то выгоду из этих научных изысканий). Но изощренные диеты, с которыми Маккей экспериментировал на рокфеллеровские деньги, кормя своих крыс кофе, витаминами, субпродуктами и цельнозерновым хлебом, и близко не продлили жизнь грызунов так, как обычный голод.

Интерес общественности к исследованиям долголетия угас с приближением Второй мировой войны, которая резко сократила продолжительность человеческой жизни по всему миру. Нехватка продуктов питания и сахара окончательно лишила идею добровольного голодания всякой привлекательности, и Маккей занялся другими проблемами. Совместно с военными он разработал новый вид очень плотного, высококалорийного и питательного — долгожующегося — батона, ставшего известным как «Корнеллский хлеб». Этот хлеб стал довольно популярным и до 1980-х гг. продавался почти во всех магазинах здоровых продуктов по всей стране. Но мало кто знает, что рецепт этого хлеба основан на формуле специального корма, разработанного Маккеем для крыс118.

Между тем Маккей никогда не бросал своих исследований долголетия. Его ферма «Зеленая рига» под Итакой, штат Нью-Йорк, была настоящим питомником, где в любви и заботе жили бездом­ные животные, а также старые гончие, которых он использовал в своих исследованиях. Эти собаки сменили свою охотничью карьеру на научную, помогая Маккею экспериментировать с дие­тами. Именно исследования Маккея помогли определить основные нормы по питательным веществам в современных кормах для собак. И, к своему крайнему неудивлению, он обнаружил, что собаки, сидящие на диете с ограниченной калорийностью, живут более здоровой и долгой жизнью, чем их хорошо пита­ющиеся собратья. (Это открытие особенно согрело мне душу, потому что я всегда кормил своих питомцев по нижней границе рекомендуемого диапазона.)

Он мечтал о том, чтобы когда-нибудь ему представился шанс провести аналогичные исследования на людях. «Мы добились огромного прогресса в борьбе с детской смертностью, но так и не научились обеспечивать людям долгую и здоровую жизнь, — сетовал он в конце своей жизни. — Наша цель — продлить не полную болезней и страданий немощную старость, а период расцвета сил, когда мы живем на полных парах и наслаждаемся жизнью».

После смерти Клайва Маккея идея голодания ради здоровой жизни нашла своего главного апостола (кто бы мог подумать!) на культовой лос-анджелесской ривьере Венис-Бич. На дворе стояли жизнерадостные и гедонистические 1970-е гг. Хипстер, актер, авантюрист и ученый в одном лице, Рой Ли Уолфорд был заинтригован феноменом старения еще с подросткового возраста в начале 1940-х гг. «Будучи молодым человеком, он говорил нам о том, что хочет жить вечно, — сказала одна из его многочисленных подруг режиссеру-документалисту Кристоферу Роуленду в 2007 г. — Если вы сумеете продлить свой срок жизни, вы сможете овладеть разными профессиями, много раз жениться — в общем, попробовать в этой жизни все»119.

Такова была цель Уолфорда. Он был актером, писателем и авантюристом и во многих отношениях опережал свое время. Он также был умным: рассказывают, что он выплатил свои студенческие ссуды, отправившись вместе со своим другом-математиком в Рено. Там они три дня проторчали в казино, анализируя, как отрегулированы рулетки. Затем они сделали ставки и очис­тили банк.

Время от времени он устраивал себе «отдых» от науки и однажды целый год пропутешествовал по Индии в одной набед­ренной повязке как «голый искатель», по его собственному выражению. При этом он всюду таскал с собой термометр, чтобы исследовать температуру тела и процесс старения у индийских йогов.

До́ма в Лос-Анджелесе он тусовался с весьма разношерстной компанией — Тимоти Лири (неоднозначная личность!), актеры экспериментального «Живого театра». Уолфорд выделялся на фоне длинноволосых пляжных хиппи своей бритой головой и светлыми усами в стиле вымышленного криминального гения Фу Манчу, своим внешним видом опять-таки опережая время. Он увлекся панк-роком еще в те времена, когда остальной мир о нем даже не слышал. Тогда ему было уже за 50. «Он был немного странным и диким, — вспоминает Рик Вейндрук, его бывший студент и протеже. — Он всегда жил словно на грани».

Голодающие крысы Маккея поразили Уолфорда. Маккей и другие ученые считали, что ограничение калорийности рациона про­длевает жизнь животных за счет того, что с самого рождения «тормозит» их развитие. Замедленный рост означает замедленное старение, думали они. Однако Уолфорд и Вейндрук предположили, что ограничение потребления калорий на самом деле может замедлять сам процесс старения120 на более фундаментальном уровне. Чтобы доказать это, они взяли взрослых мышей и постепенно урезали их паек. Раньше считалось, что пожилые животные не могут выжить при подобном резком сокращении рациона, однако мыши Уолфорда прожили дольше других и реже болели раком. «Диета с ограничением калорий словно переводила их в другое метаболическое и физиологическое состояние, которое способствовало более медленному старению», — говорит Вейндрук.

Они понятия не имели, почему это происходит, но этого эксперимента оказалось достаточно для того, чтобы заставить Уолфорда серьезно пересмотреть собственную диету: он сократил свой зав­трак до протеинового коктейля, ланч до миски салата, а обед до запеченного батата и кусочка рыбы. Такого меню, которое Корнаро счел бы обжорством, он придерживался на протяжении почти всей оставшейся жизни. Вместе с этим он начал проповедовать чудеса ограничения калорийности всем, кто был готов его слушать. И в своей родной Калифорнии, с ее одержимостью красотой и здоровьем, он нашел благодарную аудиторию. Он опуб­ликовал серию популярных книг, начиная с бестселлера «Диета на 120 лет», который разлетелся, как горячие пирожки, несмот­ря на свое название. «Кто захочет сидеть на диете 120 лет?» — задает резонный вопрос Вейндрук.

Но Уолфорд не злоупотреблял ограничениями. «Рой очень сильно отличался от большинства других приверженцев диет с ограничением калорий, которых мне довелось встречать», — говорит Вейндрук. Он держал себя в отличной физической форме, регулярно посещая тренажерный зал Gold's Gym в Венис-Бич. На вечеринках и званых обедах, где другие наедались до отвала, он демонстративно воздерживался от еды и в шутку говорил друзьям, что чувствует себя неловко из-за такого своего «неприличного поведения». Однако, по слухам, он голодал не все время, а через день и в промежутках между голодными днями поглощал огромное количество пищи. Его друг Тук Финч вспоминал, что их щедрые ужины с обильной едой и выпивкой всегда выпадали на те самые «промежуточные» дни — совпадение, которое Финч по более глубоком размышлении счел «статистически маловероятным»121.

Благодаря Уолфорду и, конечно, Маккею идея «контролиру­емой голодной смерти ради здоровья» обрела небольшую, но преданную группу последователей, включая Дона Доудена. Хотя с научной точки зрения вопрос, насколько ограничение калорийности питания полезно для людей, по-прежнему остается открытым. По понятным причинам — главным образом потому, что такое исследование займет много десятилетий — у нас нет надежных научных данных о влиянии контролируемого голодания на человека.

Но в начале 1990-х гг. Уолфорду выпал шанс стать участником эксперимента, который радикально изменил его профессио­нальную карьеру — и перевернул его жизнь. В один из своих приступов авантюризма он записался врачом на «Биосферу-2», печально известную земную «космическую станцию», построенную в аризонской пустыне к северу от Таксона. «Я считаю полезным периодически прерывать свою научную деятельность опасными и эксцентричными предприятиями», — объяснил он в интервью Los Angeles Times.

Построенная на деньги нефтяного магната Эдварда Басса122, помимо добычи нефти увлекавшегося вопросами окружающей среды, лаборатория «Биосфера-2» представляла собой сеть герметичных сооружений со стеклянными стенами и крышами общей площадью 1,5 га. Внутри этих зданий были воспроизведены семь основных земных экосистем, таких как тропический лес, океан, саванна и т.д. Цифра 2 в названии лаборатории была призвана подчеркнуть, что «Биосферой-1» является Земля. Уолфорд и семь других терранавтов провели внутри этого герметичного комплекса два года, питаясь только той пищей, которую выращивали сами. Для этого у них имелись специальные огороды и искусственные водоемы с рыбой и креветками. Из внешнего мира они не получали ничего: даже воздух и вода обеспечивались внутренней замкнутой экосистемой.

26 сентября 1991 г., когда экипаж терранавтов вступил на борт «Биосферы-2», Уолфорд обращал на себя внимание своей статной фигурой в униформе в стиле «Звездного пути», прекрасно сочетавшейся с его ушами а-ля доктор Спок и блестящим черепом. Однако вскоре события приняли неожиданный оборот, и участники эксперимента обнаружили, что они не в состоянии производить достаточно пищи, чтобы прокормить себя. Неунывающий Уолфорд решил «превратить лимоны в диетический лимонад», увидев в этой ситуации отличную возможность для изучения влияния ограниченной по калорийности диеты на людей. Восемь членов экипажа получали жалкие по нормальным меркам 1800 килокалорий в день, страдая от недоедания и теряя в весе, а их врач тщательно отслеживал эффекты.

Как правило, люди запрограммированы на то, чтобы осознанно или нет обходить стороной любого рода ограничения в пище, что является одной из причин, почему так трудно изучить действие различных диет. Но «Биосфера-2» обеспечила Уолфорду восемь подневольных лабораторных мышей в человеческом облике, на которых он мог экспериментировать целых два года. Их диета, которую Уолфорд называл «здоровым голоданием», содержала большое количество фруктов (они выращивали бананы, папайю и кумкват), длинный перечень овощей, орехов и бобовых, небольшое количество яиц и молочных продуктов на основе козьего молока, а также совсем немного курятины и рыбы вида тилапия. Они получали всего 10% всех калорий из жира и ели мясо только по воскресеньям. Такой скромный рацион должен был обеспечивать их энергией на восемь часов ежедневного тяжелого физического труда, включавшего уход за растениями, обслуживание тяжелого сельхозоборудования, обрезку виноградных лоз, которые в мгновение ока оплетали стеклянно-металлические конструкции стен, закрывая свет, и даже погружение под воду в водолазном снаряжении для очистки аквариумов с рыбами.

Неудивительно, что терранавты теряли вес, как борцы сумо в жаркой парилке, сбрасывая фунт за фунтом, пока их средний индекс массы тела не упал ниже 20 у мужчин и у женщин (что по медицинским нормам квалифицируется как «недостаточная масса тела»). Один мужчина потерял 26 кг, сменив солидные 94 кг на подростковые 68 кг. Они худели так быстро, что Уолфорд начал опасаться, не выбрасывают ли в кровь их распадающиеся жировые клетки какие-либо токсины наподобие пестицидов и других загрязняющих веществ, которые обычно накапливаются в жировой ткани. Обследование показало, что так оно и было, однако жесткая диета и интенсивные физические нагрузки порождали куда более серьезные «земные» проблемы.

В своих мемуарах с говорящим названием «Человеческий эксперимент: Два года и 20 минут внутри "Биосферы-2"» Джейн Пойнтер написала о том, что у них вошло в привычку тщательно вылизывать тарелки после каждой еды, чтобы не упустить ни единой драгоценной калории. Запасы бананов, самого вкусного продукта в их меню123, приходилось держать под замком. Хуже всего, что терранавты могли разглядеть в бинокль, как туристы едят хот-доги и другую еду, продающуюся тут же в палатках, и они наблюдали за этим зрелищем так же увлеченно, как монахи смотрят порно. «Один Рой наслаждался своим пребыванием здесь, — констатирует Пойнтер, — потому что мог заняться делом всей своей жизни».

Это было правдой. Раньше Уолфорд мог изучать эффекты ограничения калорий только на лабораторных мышах, крысах, рыбах и обезьянах. Теперь же ему представилась возможность изучить их на людях, включая самого себя. Каждые восемь недель он делал анализы крови всем членам экипажа и обнаружил, что постепенно показатели их крови приблизились к почти идеальным124. Средний уровень холестерина резко снизился с более чем 200 до 140 и ниже. Также упали уровни инсулина и глюкозы, а артериальное давление нормализовалось, о чем Уолфорд сообщил в своей статье, опубликованной во время его пребывания «внутри». С точки зрения метаболизма и состояния сердечно-сосудистой системы это были одни из самых здоровых людей на планете. Или же только казались такими.

В сентябре 1993 г., когда восемь терранавтов покинули стеклянные застенки «Биосферы-2», помпезная торжественность их встречи была пронизана нескрываемым чувством облегчения, что этот длительный и невероятно сложный проект наконец-то был завершен. Эксперимент начинался в атмо­сфере восторженного оптимизма («Когда-нибудь мы так же будем жить на Марсе!»), но постепенно энтузиазм сменился глубоким скептицизмом, и на проект обрушилась волна негативных публикаций, включая журналистское расследование. Еженедельник Village Voice обнаружил, что корни этого проекта уходят в весьма странную организацию под названием «Синергия», которую газета охарактеризовала как религиозную секту. Кроме того, за два года члены команды разделились на два враждующих лагеря, и, как признавались создатели первого реалити-шоу «Большой брат», вдохновением для них послужила именно напряженность и драматичность ситуации внутри «Пузыря». Моральное состояние участников эксперимента было таким же жалким, как их диета, поэтому «открытие дверей» стало радостным событием для всех заинтересованных сторон. По крайней мере, теперь терранавты могли нанести визит к палаткам с хот-догами.

Для Уолфорда конец «Биосферы-2» ознаменовал начало новой темной главы в его жизни. До начала эксперимента он был здоровым и полным сил человеком, выглядевшим намного моложе своих 67 лет. Но эти два года разрушили его тело. Возможно, сказалось отсутствие нормального питания или сыграли роль какие-то другие причины, но на фотографиях, сделанных в «Пузыре», Уолфорд выглядит нездорово худым и изможденным. Он потерял 11 кг из своих скромных 66 кг и сильно постарел (вы можете убедиться в этом, сравнив два его снимка).

Но реальный ущерб был невидим для глаз. Через шесть месяцев после выхода из «Биосферы» Уолфорд впал в глубокую депрессию125 и начал злоупотреблять алкоголем, выпивая бутылку водки каждые четыре дня. Он повредил себе спину, работая на приусадебном участке, и первое время едва мог ходить. Но, самое главное, что-то нарушилось в его головном мозге: через три года после завершения эксперимента у него начались приступы «застывания», когда он резко переставал двигаться и падал. Вскоре ему потребовались ходунки.

Его друзья подозревали, что он приобрел некую разновидность болезни Паркинсона, что, вероятно, было вызвано не ограничением калорий, а ограничением кислорода. Создатели «Биосферы-2» не предвидели того, что обширные бетонные поверхности внутри комплекса будут поглощать буквально тонны драгоценного кислорода, лишая людей воздуха. Сам Уолфорд был очень встревожен, когда спустя примерно полгода обнаружил, что не в состоянии выполнить даже простые вычисления.

Даже после того как атмосфера была «восстановлена» путем закачки нескольких тонн кислорода и установки дополнительных поглотителей СО2 (которые журналисты впоследствии с радостью обнаружили), уровень кислорода все равно оставался низким. Терранавты жили в атмосфере, аналогичной той, которая наблюдается на высоте примерно 2100 м над уровнем моря, что достаточно тяжело. Концентрация СО2 и моноксида углерода (угарного газа) достигала опасно высоких уровней. А известно, что продолжительное воздействие моноксида углерода может провоцировать развитие болезни Паркинсона и других неврологических расстройств.

Несмотря на свою болезнь, Уолфорд сохранял ясность ума и продолжал соблюдать свою диету, настаивая на том, что она замедляет, а не ускоряет прогрессирование заболевания. Даже в 2001 г. он расхваливал преимущества ограничения калорийности питания Алану Алде126, пригласившему его на свое телешоу Scientific American Frontiers, утверждая, что ограничение калорий «позволит мне прожить гораздо дольше, чем мне предписано судьбой». Он сказал, что надеется дожить до 110 лет, как Сьюзан Сомерс.

Но физически он был развалиной. Видеозапись Уолфорда, сделанная в том же году, шокирует: буквально за десять лет он превратился из брызжущего энергией воплощения капитана Жан-Люка Пикара из «Звездного пути», которым он вступил на борт «Биосферы-2», в скрюченного, дрожащего старика, едва способного передвигаться самостоятельно. Ему уже был поставлен диаг­ноз — болезнь Шарко, которая в конце концов свела его в могилу в 2004 г. Хотя ему не удалось обрести бессмертия, за свои 79 лет жизни Уолфорд сумел сделать столько, сколько большинству из нас не удалось бы сделать и за три земных срока.

К тому времени, когда Рой Уолфорд умер, ученые уже несколько десятилетий, а если брать в расчет Луиджи Корнаро, то несколько столетий изучали феномен ограничения калорий, но так и не поняли самого важного: как это работает.

Самое удивительное в ограничении калорийности то, что оно работает, и точка. Это противоречит здравому смыслу: разве голодающие животные не становятся слабыми от голода и не погибают? На самом деле все наоборот. Мыши, сидящие на диете с ограничением калорий, становятся более активными и пробегают на беговых дорожках на несколько миль больше, чем их хорошо питающиеся собратья, говорит Рик Вейндрук. Это относится не только к мышам и крысам, но и к широкому спектру других живых существ от дрожжей, которые также начинают процветать на ограниченной диете, до собак. И долгое время никто не имел ни малейшего представления, почему.

Вейндрук и Уолфорд подозревали, что нехватка пищи каким-то образом переводит живое существо — будь то одноклеточные дрожжи, мышь или человек — в другое метаболическое состоя­ние, которое по каким-то причинам является более здоровым. «Дело не в том, что этот автомобиль синий, а этот красный, — говорит Розалин Андерсон, коллега Вейндрука из Университета Висконсина. — Это как если автомобиль сам по себе получит другой двигатель».

В начале 1990-х гг. исследователь из Массачусетского технологического института Леонард Гуаренте обнаружил у дрожжей особый ген, который, предположительно, реагировал на нехватку питательных веществ. Казалось, эти крошечные производители алкоголя способны измерять доступное им количество пищи и регулировать свой метаболизм соответствующим образом, чтобы прожить как можно дольше. Этот ген был назван SIR2, и было выдвинуто предположение, что он отвечает за оптимизацию функционирования клетки в ответ на дефицит пищи.

История стала еще более интригующей, когда аналоги гена SIR2 были найдены у других живых существ, от червей и плодовых мушек до мышей и обезьян. Эти гены, названные сиртуи­нами127, относятся к разряду «эволюционно консервативных» генов — они фактически не подвергались изменениям в ходе эволюции с момента их появления у древнейших организмов и сегодня присутствуют у множества различных видов животных и даже растений. Это означает, что они играют важную роль для выживания организмов, и теперь мы понимаем почему: они позволяют живым организмам переживать длительные периоды голодания, которые являются неотъемлемой частью естественных условий существования. Охотник-собиратель, который был способен пережить долгую голодную зиму, не слабея от нехватки еды, а, наоборот, становясь сильнее и здоровее, имел эволюционное преимущество перед теми, кто не мог выжить без сочного куска мяса. Но когда мы хорошо питаемся, те же самые гены, кажется, пытаются нас убить.

Открытие сиртуинов взбудоражило научное сообщество. Их существование означало, что в определенной степени путь к долго­летию запрограммирован в самих наших клетках. В 2003 г. студент Гуаренте Дэвид Синклер обнаружил, что эти гены могут быть активированы при помощи вещества под названием ресвератрол, которое (какая удача!) присутствует в красном вине (оно вырабатывается в кожуре винограда, и его миссия — защищать созревающие ягоды от грибковых инфекций). В статье, опубликованной в журнале Nature в 2006 г., Синклер и его коман­да представили результаты исследования, показавшего, что мыши, которые сидели на диете с высоким содержанием жиров, но при этом получали ресвератрол, прожили столько же, сколько обычные мыши. Мало того, они были более здоровыми и активными128 и выглядели гораздо лучше своих собратьев.

СМИ сошли с ума от этой новости. Газета New York Times посвятила ей целую передовицу, и теперь настал черед Дэвида Синк­лера чокаться бокалами с красным вином с Сейфером Морли в его программе «60 минут». Он свел с ума саму Барбару Уолтерс, ослепительную долгожительницу телеэкранов, которая первой объявила во всеуслышание об этом открытии. В течение нескольких дней Интернет заполнился рекламой БАДов с ресвератролом, намекавшей на то, что эта продукция якобы одобрена самим Синклером (чего, разумеется, он не делал). Спрос на добавку с ресвератролом Longevinex, которая давно присутствовала на рынке, но не пользовалась большой популярностью, за две недели вырос в 2400 раз. Казалось, что наконец-то была найдена долгожданная панацея для ожиревшей, преклоняющейся перед фастфудом американской нации.

И это так красиво объясняло так называемый французский парадокс — сравнительно низкий уровень сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний у жителей Франции, несмотря на их высококалорийный рацион питания с обилием в нем жиров. Ученые давно предполагали, что секрет может скрываться в красном вине, — и, надо же, именно оно оказалось богатым источником ресвератрола! Так что теперь, можно сказать, было научно доказано, что красное вино полезно для здоровья129. (Любители пива, коньяка и даже белого вина также здоровее трезвенников — хотя и не в такой степени, как приверженцы красных вин.)

Исследования ресвератрола превратились в отдельную мини-индустрию. Научные журналы публиковали сотни статей, посвященных этому волшебному средству, которое, казалось, было способно замедлять сам процесс старения. Кроме того, ресвератрол, предположительно, повышал выносливость человека, что вызвало интерес к нему в спортивном сообществе. Критиков можно было пересчитать по пальцам, хотя высказывались они весьма резко.

Среди главных антагонистов Синклера были его сокурсники и также бывшие аспиранты Леонарда Гуаренте, что, вероятно, наполняло встречи выпускников с их участием изрядной напряженностью. (Более подробную информацию о ресвератроле как биоактивной добавке, а также объяснение, почему он может не быть «чудо-таблеткой», вы можете найти в приложении к этой книге «Средства, которые могут работать».)

Но это уже не имело значения, потому что Синклер занялся куда более важными вещами, чем ресвератрол. Примерно через полтора года после публикации той статьи фармацевтический гигант GlaxoSmithKline приобрел созданный Синклером фармацевтический стартап Sirtris за $720 млн. Предполагалось, что компания займется разработкой препаратов для активации сиртуина, которые будут обладать более избирательным и целенаправленным действием, чем ресвератрол, который Синклер отверг как «грязное вещество». Новые препараты Sirtris должны были быть защищены патентом, что означало, что компания сможет зарабатывать на них деньги.

Но потом… дело не пошло. GlaxoSmithKline и Sirtris довели до стадии клинических испытаний несколько препаратов, но те показали плохие результаты. Некоторые пришлось отвергнуть из-за сильных побочных эффектов, и в марте 2013 г. GlaxoSmithKline закрыла свое подразделение Sirtris в Кембридже, штат Массачусетс. Хотя компания заявила, что она не отказалась полностью от этого направления, и над проектом осталась работать горстка сотрудников.

«Это решение было принято из соображений бизнеса, а не науки, — сказал мне Синклер через неделю после того, как GlaxoSmithKline фактически свернула проект. Сам Синклер не сдался130, но казался удрученным. — Я помню, как однажды еще в университете мы играли с друзьями в карты и я сказал им: "Вы осознаете, что мы можем стать последним поколением, которое проживет нормальный человеческий срок жизни? Кто-нибудь непременно совершит прорыв, и уже следующее поколение будет жить гораздо дольше нас. Паршиво то, что мы родились слишком рано"».

Это паршиво еще по одной причине: в отсутствие таблетки, поз­воляющей имитировать ограничение калорий в человеческом организме (именно таким действием, как предполагалось, обладает ресвератрол), нам придется ограничивать калории путем старого доброго голодания, если мы хотим продлить свою жизнь. Но каковы должны быть пределы у здорового голодания, чтобы оно не превратилось в голодную смерть?

Чтобы ответить на этот вопрос, я и разыскал вышеупомянутого Дона Доудена, современную реинкарнацию Луиджи Корнаро. Высокий и статный, с аристократической внешностью, он несколько десятилетий был успешным юристом на Манхэттене, после чего вышел на пенсию и переехал в роскошный дом к северу от Бостона, похожий на старинное родовое имение. «Он очень интересный человек, — сказал мне один из его друзей. — Несмотря на солидный возраст, он полон жизни».

Я немедленно понял, что он имел в виду. Доудену больше 80 лет, и морщинистая кожа выдает его возраст, но его взгляд остается острым и цепким, как у молодого. Мы расположились с ним в его кабинете, в изысканных креслах со следами благородной потертости, и он рассказал мне свою историю. Когда ему было немногим больше 25 лет — тогда он только женился и начал в Нью-Йорке юридическую практику, — он случайно наткнулся на доклад Американского общества актуариев, в котором четко говорилось, что «лучше быть худым, чем толстым», вспоминает он.

Это было в 1960 г., когда подобные идеи были в новинку, но они попали в самую точку: после женитьбы Доуден быстро набрал 14 кг, потому что его жена превосходно готовила. Он решил сбросить вес, и его план был предельно прост: меньше есть. Он также начал бегать трусцой, что в те времена считалось немного эксцентричным хобби — впрочем, как и само решение ограничить себя в еде, особенно в таком царстве стейков и мартини, каким был Средний Манхэттен в начале 1960-х гг.

В начале 1980-х гг. Доуден прочитал бестселлер Роя Уолфорда «Диета на 120 лет» и решил подойти к этому делу основательно. Он вступил в Общество ограничения калорий, созданное по инициативе Уолфорда и объединяющее его единомышленников. Но вскоре Доуден понял, почему оно насчитывало довольно скромное количество членов: когда он организовал вечеринку для членов общества, те принесли с собой весы для взвешивания пищи. «Я предпочитаю взвешивать себя, а не еду», — говорит Доуден.

Безусловно, он кажется моложе своего возраста. В 82 года он не принимает никаких лекарств и гордится этим. При росте 185 см он весит 70 кг, меньше, чем в студенческие годы, но при этом не выглядит истощенным. Он занимался бегом до 70 с лишним лет, пока проблемы с коленями не заставили его отказаться от этого, но по-прежнему каждый день час-полтора гуляет по лесу. Единственное, чего ему не хватает, — так это его жены, которая умерла в 2000 г. в возрасте 65 лет от неврологического расстройства. К сожалению, она не присоединилась к его диете с ограничением калорией, сетует он.

Но оправдывают ли себя подобные самоограничения? Доу­ден уверен, что да. В середине 2000-х гг. он согласился добровольно участвовать в исследовании Луиджи Фонтаны, ученого из Вашингтонского университета в Сент-Луисе, который является одним из ведущих исследователей в области ограничения калорийности питания (а также сам практикует такую диету).

Доуден был одним из 32 членов Общества ограничения калорий, участвовавших в исследовании. Как и обитатели «Биосферы-2», все они имели более низкое артериальное давление, более низкий уровень холестерина и более здоровые артерии, чем члены контрольной группы. Это было вполне ожидаемо, однако их состояние здоровья также оказалось гораздо лучше, чем у членов группы, состоящей из любителей марафона. Это было удивительно. По вышеуказанным параметрам, пришел к выводу Фонтана, Дон Доуден и его полуголодные приятели были на несколько десятилетий моложе своего хронологического возраста131.

Но миру было все равно. Подумаешь, еще одна странная американская диетическая субкультура наряду с веганами, фруктоедами, сыроедами, любителями соков и т.п. Люди смотрели на них как на «разболтанных кукол, сломанные палки, маньяков».

Так было до 9 июля 2009 г. В этот день на первой странице New York Times были опубликованы фотографии двух обезьян. Они были изображены бок о бок: 27-летний Канто и 29-летний Оуэн. По обезьяньим меркам это были очень старые особи. Порази­тельным было то, что Оуэн был похож на обрюзгшего пьяницу и гуляку и, казалось, годился Канто в отцы. Его шерсть торчала клочками, морда была покрыта седыми волосами, а на животе свисали складки жира. В то же время Канто мог похвастаться густой (хотя и местами поседевшей) шерстью, стройным тело­сложением и внимательным, живым взглядом — такой вот обезьяний Дон Доуден.

Эти две обезьяны были участниками многолетнего исследования, проведенного учеными из Висконсинского университета под руководством Рика Вейндрука и Роз Андерсон. Примерно с конца 1980-х гг. исследователи урезали паек Канто и нескольких десятков других обезьян, которые тогда находились в подростковом возрасте, на 25–30% по сравнению с тем рационом, который получали Оуэн и его команда. Обезьяны были своего рода дублерами людей, достаточно близкими по биологическим характеристикам, чтобы можно было перенести полученные результаты на людей. Целью исследования было определить, как ограничение калорийности питания влияет на процесс старения. (Первый директор Национального института по проблемам старения предложил провести такой эксперимент на заключенных, но его идея была отвергнута из гуманистических соображений.)

Исследование длилось пару десятилетий — исследования продолжительности жизни требуют недюжинного терпения, — и лишь в конце 2008 г. ученые смогли сообщить о значимых результатах. Невидимые для глаз различия были столь же поразительны, как и внешние: голодные обезьяны были здоровее132 с точки зрения основных показателей, таких как артериальное давление, и фактически не были подвержены развитию таких возрастных заболеваний, как диабет и рак. В результате они жили на 30% дольше, чем их откормленные друзья.

Одним словом: «Круто!» (А в двух: «Нет, спасибо!») Тем не менее идея о пользе ограничения калорий — по крайней мере, как средства от старения — проникла в общественное сознание. Единственной плохой новостью было то, что для этого нужно было решительно завязать с чревоугодием.

Но самое шокирующее различие между висконсинскими обезьянами было выявлено при сканировании головного мозга.

У недоедающих обезьян сохранилось гораздо больше серого вещества — что стало для ученых неожиданностью, поскольку такого не было замечено у мышей (и, разумеется, у дрожжей). Как и люди, по мере старения обезьяны проходят долгий, устойчивый процесс атрофии мозга. Но недоедающие обезьяны, казалось, были каким-то образом защищены от этого. В частности, они сохранили участки мозга, отвечающие за контроль двигательной активности и «исполнительные функции», позволя­ющие нам принимать повседневные решения (например, салат или чизбургер?).

Среди специалистов, занимающихся изучением ограничения калорийности питания, исследование на обезьянах было воспринято как окончательное доказательство того, что сокращение количества потребляемой пищи позволяет увеличить продолжительность жизни во всех случаях и для всех живых существ. Исследование, спонсированное компанией Purina, показало, что это относится даже к лабрадорам-ретриверам. И, разумеется, это должно относиться и к людям. Но потом появились другие обезьяны, которые испортили всю картину.

Через два года после того, как Канто и Оуэн стали героями New York Times, исследователь по имени Рафаэль де Кабо сидел в своем кабинете в Национальном институте по проблемам старения, в сверкающем стеклянном здании с видом на Балтиморскую гавань, явно пребывая в состоянии серьезного беспокойства. Он просматривал данные второго крупномасштабного исследования ограничения калорийности питания у обезьян. В этот раз исследование проводилось его институтом, и выводы были шокирующими и однозначными: сидящие на диете обезьяны не жили дольше других133. Изначально ученые планировали подтвердить успех методики ограничения калорий, но вместо этого исследование провалилось, а миллионы государственных средств были пущены по ветру.

Как и ученые из Висконсина, специалисты Национального института по проблемам старения начали это исследование еще в 1980-х гг. «Нет способа быстро изучить процесс старения», — говорит Роз Андерсон из Университета Висконсина. Но по мере накопления данных балтиморские ученые столкнулись не с одной, а с двумя серьезными проблемами: не только их недоедающие обезьяны не жили дольше других, но и их «откормленные» обезьяны жили неоправданно долго — столько же, сколько и сидевшие на диете висконсинские обезьяны. Почему так происходило?

Де Кабо и его соавторы добросовестно опубликовали свои результаты в журнале Nature в августе 2012 г., и последовавший резонанс был вполне предсказуем. Уже ближайший номер Times вышел с заголовком «Строгая диета не продлевает жизнь, по крайней мере у обезьян». Это исследование не только поставило под вопрос всю теорию ограничения калорийности питания, но и грозило обратиться институциональной катастрофой134: правительство немедленно выделило $40 млн на проверку того, почему ограничение калорий продлевает жизнь у висконсинских обезьян и не продлевает у балтиморских. Однако газетные заголовки скрывали куда более тонкую — и обнадеживающую — историю.

Несмотря на то что голодные балтиморские обезьяны в среднем жили не дольше своих сытых собратьев, они оставались здоровыми гораздо дольше. Они реже испытывали проблемы со здоровьем, — если сердечно-сосудистые заболевания, рак и диабеты все-таки развивались, это происходило в более позднем возрасте. Кроме того, четыре балтиморские обезьяны прожили больше 40 лет, что делает их самыми старыми зарегистрированными долгожителями среди макак-резусов. «Я думаю, что это одно из самых интересных наших открытий, — говорит де Кабо. — Ограничение калорий оказывает заметный положительный эффект на продолжительность здорового периода жизни, хотя и не увеличивает саму продолжительность жизни».

Уроженец Испании Рафаэль де Кабо — своего рода аномалия в мире диетических исследователей по той простой причине, что он любит еду. В этой области медицины доминируют худощавые личности наподобие Луиджи Фонтаны, взвешивающие свои салаты, на фоне которых де Кабо выделяется своей добротной статью шеф-повара — и действительно, он мечтает в один прекрасный день открыть собственный ресторан. Он любит риоху и готовит потрясающую паэлью, почти как в Севилье. «Я люблю готовить, — говорит он. — Хотел бы я попробовать ограничение калорий на себе? Вряд ли».

Возможно, он прав: весомый массив эпидемиологических данных указывает на то, что лучше иметь небольшой избыток веса135 (ИМТ выше 25), чем значительный недостаток веса (ИМТ ниже 21), как у Дона Доудена. Самые ярые приверженцы ограничения калорий могут снижать свой ИМТ ниже 19, что считается опасным. Причина, по словам Нира Барзилая, в том, что у худых людей нет жировых запасов, которые помогают пережить инфекцию, а это становится особенно важным с возрастом.

Де Кабо сосредоточился на главном отличии между двумя исследованиями — на составе диет, которыми кормили обезьян. Висконсинские обезьяны ели «очищенный» корм, включавший обработанные, рафинированные ингредиенты, тогда как балтиморские обезьяны получали натуральную еду, в том числе рыбную муку и цельнозерновые продукты. Висконсинская диета позволяла исследователям точно контролировать питательную ценность. Но балтиморские обезьяны вместе с натуральными продуктами получали больше полифенолов и других веществ, которые могут оказывать положительное влияние на здоровье. «В их питании присутствовали микроэлементы и флавоноиды, которые менялись в зависимости от времени года», — говорит де Кабо.

Были и другие отличия. Висконсинские обезьяны получали белки из молочной сыворотки, а балтиморские — в основном из сои и рыбы. Из-за всех этих различий в рационах кормления балтиморские обезьяны в итоге потребляли на 5–10% меньше калорий, чем висконсинские, что означало, что фактически они тоже отчасти сидели на диете. Кроме того, если у балтиморских обезьян на долю сахара приходилось всего 5% получаемых ими калорий, то у их висконсинских собратьев — больше 30%. «По содержанию сахара это можно сравнить с домашним мороженым, — говорит Стивен Остед. — Я думаю, что их обезьянам просто не нравился этот корм, поэтому исследователи стали добавлять в него больше сахара, чтобы они его ели». (Точно так же поступают производители продуктов питания, когда добавляют сахар, например, в простой кислый йогурт.)

Таким образом, балтиморские обезьяны, по сути, кормились в ресторанах здорового питания, а их висконсинские собратья питались как болельщики на бейсбольном матче — жареными колбасками, пивом и сладкими рулетами — на протяжении всей своей жизни. «В Национальном институте по проблемам старения обезьяны фактически сидели на рыбно-овощной средиземноморской диете», — говорит Луиджи Фонтана. При таких условиях разница в результатах неудивительна136. Как и неудивительно то, что почти у половины откормленных висконсинских обезьян развился диабет или преддиабетическое состояние — как и у 25% населения США; и в большинстве своем эти обезьяны умерли в довольно молодом возрасте. Но, как отмечает Розалин Андерсон из Висконсинского университета: «Наша диета была гораздо ближе к тому, что люди едят на самом деле».

При всех своих недостатках висконсинское исследование остается одним из лучших исследований влияния нездорового питания на здоровье и продолжительность жизни, однозначно показав, что чем меньше обезьяны едят мусорной пищи, тем лучше.

То же самое относится и к людям. Никто никогда не пытался провести клиническое тестирование фастфуда на людях, но Луиджи Ферруччи, руководитель программы BLSA в Национальном институте по проблемам старения (и коллега де Кабо), недавно осуществил небольшой, но интересный эксперимент. Ферруччи накормил обильным фастфудовским ланчем пару десятков доб­ровольцев и затем в течение всего дня отслеживал биохимический состав их крови. Он обнаружил, что у едоков фастфуда был значительно повышен уровень интерлейкина-6, основного маркера системного воспаления, и этот уровень сохранялся на несколько часов дольше, чем у участников контрольной группы, которые ели здоровую пищу — лосося и зелень. Можно сказать, что фастфудовская еда физически травмировала людей.

Поэтому очевидно: что вы едите, в равной степени важно, как и то, сколько вы едите. Или даже важнее. Гиппократ понял это более 2000 лет назад и оставил потомкам завет: «Пусть пища будет вашим лекарством».

Которого, в сущности, и придерживается Дон Доуден: его диета в стиле Корнаро, хотя и ограничена по калориям, куда менее аскетична, чем диета многих других адептов ограничения калорийности, которые не съедят ни крошки хлеба, не взвесив ее на весах. На обед он съедает кусок рыбы, овощи или салат (он ест много салатов) и время от времени не отказывает себе в бокале вина. Кроме того, он гибко подходит к этому делу: если вы пригласите его на ужин и предложите ему стейк буррито, он вежливо и аристократично съест хотя бы половину.

Можно сказать, что Доуден питается так же, как обезьяны в балтиморском исследовании: никаких переработанных продуктов, только хорошая, натуральная еда — в не очень больших количествах. К приготовлению своих салатов и рыбы он подходит как истинный гурман и съедает их с не меньшим удовольствием, а на момент моего визита он как раз готовил для ремонта свою кухню. Является ли его рацион питания причиной его хорошего здоровья? Кто знает; причина вполне может крыться в его генах, особенно тех, которые достались ему от прадеда, дожившего в добром здравии до 97 лет. Но Доуден уверен, что такая диета идет ему на пользу, тем более что она довольно простая и вкусная, поэтому он продолжает ее придерживаться, как и венецианский купец Луиджи Корнаро 500 лет назад.

«Могу поспорить, что в Америке миллионы людей делают то же самое, что и я, — говорит он. — Просто они называют это не "ограничивать калории", а "сидеть на диете"».

На этих словах мы с ним прощаемся, и я направляюсь в ближайшую закусочную за сочными, горячими и сытными мясными сэндвичами.

Глава 12. ЧТО НАС НЕ УБИВАЕТ…

Я не боюсь смерти. Я просто не хочу при этом присутствовать.

Вуди Аллен

Ранним субботним утром двое мужчин средних лет быстрым шагом преодолели полосу песчаного пляжа, стянули с себя футболки и бросились в воду. В этом не было ничего примечательного, за исключением того, что дело происходило в апреле, и температура воды в заливе Халф-Мун-Бей к югу от Сан-Франциско не превышала 10 °C.

Воздух был еще холоднее, а пронизывающий бриз и скрывшееся за плотным слоем прибрежного тумана солнце наделяли калифорнийский пейзаж суровой северной романтикой. Но, по крайней мере, на пляже не было привычной толпы народа. Один парень сам с собой играл во фрисби, запуская тарелку в сторону океана, а сильный ветер возвращал ее обратно, как бумеранг. Одинокий серфер в теплом и уютном на вид неопреновом гидрокостюме пытался оседлать волны. Немногочисленные здравомыслящие посетители пляжа были укутаны в теплые толстовки или прятались в ветронепроницаемых палатках.

Но не эти два идиота. Они пришли на пляж в гавайских шортах для серфинга и футболках, притягивая удивленные взгляды своей посиневшей кожей. Тот, кто постарше, с седыми волосами, уверенно встретил грудью первые две волны и решительно нырнул с головой в третью. Другой мужчина, помоложе, с редеющей шевелюрой, поначалу последовал за своим товарищем, но, войдя в воду по пояс, вдруг замер на месте. Затем он издал пронзительный девичий визг, повернулся и бросился бежать из воды, как маменькин сынок-переросток.

Этим вторым парнем, как вы могли догадаться, был я. Первым, бесстрашным — Тодд Беккер, 57-летний специалист по биотехнологиям и, на мой взгляд, один из самых ненормальных людей на этой планете. Беккер любит плавание в холодной воде и другие мучительные, но укрепляющие характер процедуры, потому что он проповедует философию стоицизма, согласно которой разного рода испытания делают человека сильнее. Игнорируемые современной западной философией, теории стоиков перекликаются с восточными религиями, особенно с буддизмом, который учит сохранять спокойствие перед лицом жизненных испытаний.

Беккер использует идеи стоиков как руководство к жизни. Он одержимый и, возможно, единственный в мире последователь так называемого горметического образа жизни и постоянно занимается поиском различных источников стрессовых переживаний (таких как купание в ледяной воде). Слово «горметический» происходит от древнегреческого слова «гормезис», которым современные ученые обозначают определенный вид реакции живых организмов на стресс. Основная идея гормезиса заключается в том, что некоторые виды стресса — и даже воздействие токсичных веществ и радиации — при правильных дозах могут вызывать положительные эффекты в живых организмах. «Мы знаем, что хронический стресс вреден для человека, — говорит Гордон Литгоу, изучающий явление гормезиса у червей С. elegans. — Но кратковременный стресс может оказывать благотворное влияние».

Этот феномен наблюдается у всех живых существ, от млекопитающих до бактерий. Эффект увеличения продолжительности жизни при ограничении потребления калорий также, скорее всего, связан с горметической реакцией. В нашей жизни мы чаще всего сталкиваемся с реакцией гормезиса при посещении тренажерного зала: интенсивные нагрузки подвергают наши мышцы стрессу и даже повреждают их, но благодаря чуду гормезиса они быстро восстанавливаются и образуют новые, более сильные волокна. Большинство прививок работают по тому же принципу: небольшие дозы болезнетворных бактерий или вирусов стимулируют ответную реакцию организма, благодаря чему у нас формируется иммунитет к этой болезни.

«Стресс делает нас более сильными и здоровыми и, можно сказать, необходим для жизни, — успокоил меня Тодд по дороге в Пало-Альто, где он живет. — Без стресса мы бы превратились в болезненных, ни на что не способных хиляков».

Это объясняет некоторые из его довольно странных повсе­дневных занятий. Например, ежедневно он по полчаса тратит на гимнастику для глаз, которая, по его словам, настолько улучшила его зрение, что он смог выбросить свои очки с толстенными линзами. Каждое утро он начинает с ледяного душа. Он утверждает, что пять минут под мощной струей холодной воды не только помогают ему проснуться (тем самым уменьшая его расходы на кофе), но и сжигают жир, повышают болевой порог и стимулируют иммунитет[32]. Девиз Беккера: «Научитесь извлекать пользу из стресса».

Сам Беккер впервые попробовал холодный душ больше десяти лет назад, и с тех пор эта процедура стала краеугольным камнем в его горметическом образе жизни. Он клянется, что холодная вода помогает ему бороться даже с депрессией — по физиологическим и психологическим причинам. «После ледяного душа все остальные жизненные трудности и проблемы кажутся вам пустяком», — объяснил он. Невероятно, но ему удалось убедить своего 19-летнего сына и 22-летнюю дочь попробовать эту процедуру. К его удивлению, им даже понравилось. Но с женой его ожидал полный провал. «Ни за что на свете!» — решительно заявила она. Конец дискуссии. К его клубу присоединились несколько друзей, один из которых так прокомментировал это: «Холодный душ — это самое страшное, но при этом неопасное из всего, что я делаю в своей жизни».

Хорошо сказано. Другие страшные, но неопасные мероприятия включают краткосрочное голодание — пропуск одного, иногда двух приемов пищи — и жесткие, интенсивные тренировки: либо бег босиком по местной беговой трассе, либо подъем по альпинистской стене в спортзале, часто на пустой желудок. Отправляясь после работы со своими коллегами на трудную беговую тренировку по холмам Пало-Альто, чтобы подготовиться к грядущей эстафетной гонке на 200 км, он обычно не ест 22 часа, или с обеда предыдущего дня. «Такие голодные тренировки — это нечто потрясающее», — признался он мне.

Как бы ужасно это ни звучало, в следующей главе мы узнаем, почему тренировки на голодный желудок действительно могут быть чем-то потрясающим.

Купание в холодной океанской воде для Беккера — редкое удовольствие, особая роскошь, которой он щедро поделился со мной. Его кумиром является сумасшедший голландец Вим Хоф, «Ледяной человек», занесенный в Книгу рекордов Гиннесса за десятки «морозоустойчивых» подвигов, таких как проплыть 57 м подо льдом полярного озера без всякого снаряжения. Как и Хоф, Беккер приучил себя выдерживать холодную воду в течение длительного времени. «Что касается ледяного душа или купания в холодной воде, первый раз — самый страшный. Вернее, первая минута, — сказал он мне, когда мы завернули на парковку у пляжа. — А потом становится намного лучше. Это может показаться странным, но это так».

Я дал себе 30 секунд максимум. Я из тех людей, которые дрожат от одной мысли залезть в бассейн с 26-градусной водой, а горячий душ зачастую считают самой приятной эмоциональной кульминацией дня. Кроме того, я не мог отделаться от мыслей о трагедии, недавно произошедшей в соседнем заливе Сан-Франциско, где во время ежегодного триатлона «Побег из Алькатраса» погиб один из любителей плавания в холодной воде Он умер почти мгновенно, как сообщили организаторы соревнований, от «обширного инфаркта сердца». Ему было 46 лет, как и мне. И, как и я, он наверняка считал себя абсолютно здоровым. Но он был одет в мокрый гидрокостюм — в отличие от меня.

Мы вышли на пляж и положили на песок наши полотенца и одежду. Я медлил и не снимал толстовку, мой последний оплот тепла и безопасности. Воздух казался градусов на пять холоднее, чем на стоянке. Тодд посмотрел на мою футболку.

— Сейчас или никогда, — сказал он.

— Сейчас, — кивнул я, зарываясь пальцами ног в тепловатый песок и пытаясь забыть ту фразу, которую он произнес по дороге сюда: «Я думаю, сегодня температура воды будет самой низкой, какой она только может быть в этом заливе».

Вместо этого я попытался сосредоточиться мыслями на вкуснейших роллах с омаром, которые мы сегодня будем есть в обед в знаменитом рыбном ресторане Sam's Chowder House. С картофелем фри и теплым пивом…

— Ты живешь только один раз, — произнес Тодд, безжалостно вторгаясь в мои мечты.

Что произошло дальше, я помню весьма смутно. Помню лишь, что решительно расстегнул молнию на толстовке, скинул ее и со словами «Черт с ним!» побежал к воде.

Человек, попадая в холодную воду, может умереть одним из двух способов: быстро или медленно. Быстрая смерть обычно связана с холодовым шоком, когда артериальное давление и частота сердцебиения резко подскакивают и провоцируют сердечный приступ (или «обширный инфаркт миокарда», как обычно говорится в пресс-релизах). Чаще всего это происходит с триатлонистами среднего возраста, и такая мгновенная смерть, на мой взгляд, куда предпочтительнее медленной, когда холодная вода просто высасывает тепло из вашего тела. В 26 раз быстрее, чем это сделал бы воздух аналогичной температуры, и вы в конце концов теряете сознание и идете ко дну. По данным береговой охраны, обычно это происходит в том случае, когда температура тела пловца падает ниже 30,5 °C — что почти на 20° больше, чем температура воды в Халф-Мун-Бей в то туманное утро.

Поэтому мне нужно было убедиться в том, что купание в холодной воде принесет мне какую-то пользу помимо того, что будет «спартанской» экзекуцией, которая если не убьет меня, то предположительно сделает сильнее. Действительно ли кратко­срочное воздействие холодной воды благотворно сказывается на нашем теле и духе — или это просто-напросто развлечение таких мазохистов, как Тодд Беккер?

Мне не пришлось долго рыться в научной литературе, чтобы найти намеки на то, что краткосрочное воздействие холода действительно может быть полезным для моего здоровья. Некоторые самые долгоживущие существа на планете обитают именно в холодной воде. Омары могут жить 100 и более лет, если им хватает ума держаться подальше от рыболовецких траулеров. Голубые киты могут жить больше 200 лет, а исландский двустворчатый моллюск Минг прожил 507 лет и счастливо жил бы и дальше, если бы трагически не погиб от рук неразумных ученых. Именно холодная вода может быть причиной того, что некоторые виды морского окуня (например, луцианы и полосатые окуни), кажется, вообще не подвержены старению, не демонстрируя никаких признаков возрастной деградации. Но действительно ли источник их долголетия кроется в холоде?

Исследования на круглых червях, нематодах, которых легко содержать в лабораториях, показали, что холодная вода помогает увеличить продолжительность их жизни137. Долгое время считалось, что это связано с тем простым фактом, что низкие температуры замедляют в их организме биохимические реакции, которые в конечном итоге ведут к старению. Однако новое исследование предполагает, что здесь могут затрагиваться более глубокие механизмы. В статье, недавно опубликованной в журнале Cell, ученые из Мичиганского университета сообщили, что низкие температуры активируют «генетический путь» (genetic pathway), или каскад реакций, способствующих долголетию у червей.

Хорошая новость состоит в том, что такой же генетический путь есть и у людей. Это объясняет, почему Кэтрин Хепберн ежедневно, зимой и летом, пересекавшая вплавь пролив Лонг-Айленд, дожила до 96 лет. В ходе одного финского исследования любители плавания в холодной воде были обследованы перед началом «зимнего плавательного сезона» (да-да, есть и такой) и после него, через пять месяцев. Спустя несколько месяцев регулярного плавания в холодной воде138 в их крови были обнаружены более высокие уровни естественных антиоксидантов (ферментов). Кроме того, у них наблюдалось высокое содержание красных кровяных телец и гемоглобина — их кровь была более «кровяной». Организм приспособился к стрессу, вызываемому воздействием холодной воды, причем приспособился в положительных отношениях.

Еще более интересные результаты дало другое исследование, показавшее, что действие холодной воды позволяет активировать бурый жир139, который сжигает калории и производит тепло. К сожалению, бурый жир присутствует у взрослых людей в относительно небольшом количестве и составляет лишь малую часть всех наших жировых запасов. У большинства людей он ограничен небольшими пластами в верхней части спины, между лопатками, и вокруг некоторых внутренних органов. Он активизируется под воздействием холода, помогая нам согреться, но при этом также оказывает благотворное влияние на наш метаболизм, сжигая белый жир эффективнее физических упражнений и диет. Кроме того, исследования показали, что чем больше мы подвергаемся воздействию холода, тем больше у нас образуется бурого жира. Это несомненный плюс.

Наконец, на более фундаментальном уровне тепло неполезно для нас. Тот факт, что мы являемся теплокровными существами, только ускоряет наше старение. Это та цена, которую нам приходится платить за привилегию не быть рептилией. Причина в тех белках, которые мы производим сами и которые являются ключевыми элементами в жизнедеятельности наших клеток. (В принципе, все, что происходит в наших клетках, зависит от белков.) Под воздействием чрезмерного тепла эти белки теряют свою пространственную трехмерную структуру, известную как «укладка» белка, которая имеет решающее значение для его правильного функционирования. Когда белки «разворачиваются», они больше не могут выполнять свою работу. Мы можем наблюдать это во время приготовления завтрака: «Когда вы разбиваете яйцо в сковородку, его белки разворачиваются», — объясняет Гордон Литгоу.

Эти «неправильно свернутые» белки становятся бесполезными для нашего организма, как разбросанные по дому пустые бутылки из-под вина. Организму нужно избавиться от них или переработать, для чего существует сложный внутриклеточный аппарат — протеасома, — который и занимается расщеплением таких поврежденных белков. Но пространственная структура наших белков может повреждаться и при более низких температурах — например, даже при 37 °C наши белки вполне могут «свариться».

Это происходит в результате реакции Майяра (названой так по имени французского химика, впервые описавшего ее сто лет назад), которая представляет собой процесс взаимодействия аминокислот и сахара, происходящий во время нагревания. Мы сталкиваемся с этой реакцией ежедневно: именно благодаря ей хлеб приобретает коричневую корочку и восхитительный аромат, а жарящиеся на гриле стейки становятся такими поджаристыми и аппетитными. К сожалению, такая же реакция протекает и внутри нашего тела, хотя и в замедленном темпе, и в результате в наших клетках образуются так называемые конечные продукты гликирования (advanced glycation end-products, или сокращенно AGE). Известно, что эти вещества провоцируют развитие некоторых возрастных заболеваний, таких как дегенерация макулы, атеросклероз, диабет и болезнь Альцгеймера. Присутствие конечных продуктов гликирования в наших сосудах является главной причиной затвердевания стенок артерий и повышенного АД.

Из всего вышесказанного следует вывод: мои белки должны любить холодную воду. Как и мой бурый жир. И хотя другие час­ти меня сомневались и всячески противились этой идее, мой головной мозг знал, что Тодд Беккер был прав. Поэтому я поклялся сделать все возможное, чтобы проплавать в этой чертовой ледяной воде Халф-Мун-Бей как можно дольше.

* * *

Сначала меня обожгло, как огнем. Мне показалось, что я шагнул в раскаленную лаву. Это ощущение длилось не дольше пары секунд, пока мое тело не осознало, что это был не жар, а холод. У меня перехватило дыхание, в буквальном смысле слова: я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я вскрикнул и запаниковал.

— Я не могу дышать! — прохрипел я и бросился к берегу.

Но Тодд не обратил на меня никакого внимания и нырнул с головой в волны. У меня не было выбора: либо последовать за ним, либо показать себя последним трусом. Поэтому я остановился по пояс в воде, развернулся лицом к волнам и нырнул вслед за ним. Когда я вынырнул, произошло нечто странное: мне стало лучше. Отчасти. По крайней мере, паническое желание бежать исчезло. Перед нами поднялась еще одна волна, и мы нырнули в нее вместе с Тоддом. Я снова закричал, на этот раз от радости; это было здорово. Парень с фрисби прекратил свое занятие и удивленно уставился на нас.

— Важно все время двигаться, — предупредил меня Тодд, — не для того чтобы согреться, а чтобы охладиться еще сильнее. Иначе у кожи образуется тонкий слой тепла, — добавил он, словно это было очень плохо.

Мы барахтались на месте, встречали грудью накатывающие волны и резвились, как дети. Всю мою кожу покалывало мелкими иглами, а ноги от колен вниз словно онемели. Сердце бешено работало, пытаясь сохранить в тепле мое туловище с жизненно важными органами, а организм сокращал приток драгоценной теплой крови к моим конечностям. Мои тестикулы отчаянно болели, словно их сжала в кулаке мстительная бывшая подруга.

— У меня болят яйца! — выпалил я.

— Да, — сказал самый ненормальный в мире человек и понимающе кивнул. — Такое иногда бывает.

Но в целом, как ни странно, я чувствовал себя довольно хорошо. Меня охватило удивительное чувство покоя, и я расслабился, будто купался в ласковых тихоокеанских водах, омывающих берега Гавайев (в принципе, так оно и было). Когда я погрузился в очередную гипотермическую волну, мне в голову пришла мысль: человек чувствует себя так же, когда умирает? Мне было почти хорошо. Я посмотрел на часы и увидел, что мы находились в воде уже четыре минуты с небольшим. Было холодно, но я уже не боялся холода. Вскоре на нас обрушилась приличного размера волна, и я прокатился на ней до самого берега. Я пробыл в воде почти шесть минут, и, поразительно, мне это очень нравилось. Это было мое самое захватывающее и опасное приключение за весь месяц.

— Отличная работа! — похвалил меня Тодд, выйдя из воды минут на шесть позже меня.

Мы вытерлись, чувствуя себя самыми крутыми парнями на этом пляже, и отправились обедать. Роллы с омаром никогда не были такими вкусными, как в этот раз, хотя я подозревал, что в этом была заслуга холодной воды.

— Вы говорите о фонтане молодости и здоровья, — вздохнул за обедом мой собеседник. — Так вот же он — под рукой. Но люди не хотят им пользоваться. И я не понимаю почему.

По возвращении домой я несколько раз попытался ввести холодный утренний душ в повседневную практику, говоря себе, что вода в моем городском кране и близко не так холодна, как в Халф-Мун-Бей. Я убеждал себя в том, что это легко и приятно. И, кроме того, невероятно полезно! И даже если я не буду жить вечно, мой день будет начинаться с активной зарядки энергией. Ну и, разумеется, с визга.

Я обнаружил, что холодный душ великолепен после утомительной велопрогулки в жаркий день или когда мне нужно хорошенько взбодриться. Но мой энтузиазм к нему как к обязательной утренней процедуре быстро угас. Стоять под ледяной водой в душевой кабине оказалось вовсе не так увлекательно, как плес­каться в океане. Поэтому, хотя теперь я без всякого страха и колебаний прыгаю в любую холодную воду, в своей повседневной жизни я вернулся к горячему душу.

Таким образом, я с большим облегчением узнал, что небольшие дозы тепла также могут быть полезны140 для нашего здоровья. Тепло активизирует в наших клетках так называемые белки теплового шока, которые вовсе не так плохи, как кажется из их названия. Их работа состоит в том, чтобы восстанавливать неправильно свернутые или денатурированные клеточные белки, поврежденные под воздействием тепла или других стрессовых условий. Исследования, проведенные на небольших организмах, таких как черви, показали, что эта реакция может быть «приобретенной» — то есть черви, которые в своей жизни подвергались такому стрессу, развивают более мощную реакцию на тепловой шок.

Белки теплового шока играют особенно важную роль и при физической активности. Коротко эта сложная и долгая история звучит так: белки теплового шока определенного вида (например, те, что вырабатываются при интенсивной физической нагрузке) помогают нашим клеткам очищаться от мусора и благодаря этому функционировать гораздо лучше и дольше. Например, каждый раз, когда Фил Бруно обливается по́том в велотренажерном зале, он запускает внутри себя выработку таких белков теплового шока, которые помогают его клеткам освобождаться от отходов жизнедеятельности и восстанавливаться — а также снижать свою устойчивость к инсулину, что является еще одной причиной, почему физическая активность помогает бороться с диабетом.

Но моя встреча с Тоддом Беккером заставила меня заинтересоваться темой стресса в целом. И по мере того как я узнавал о стрессе и гормезисе, я начал понимать, что бо́льшая часть наших представлений о стрессе — мягко говоря, полная ерунда.

Стресс является слишком расплывчатым термином: мы называем стрессом интенсивную работу над интересным проектом или же просто напряженную ситуацию на работе; поездку с работы домой в часы пик или семейный отдых вместе с придирчивыми родителями жены (или мужа); и даже воспитание детей-подростков. Этот психологический стресс может вести к биологическому стрессу, в частности запуская выработку гормонов стресса, таких как кортизол, который помогал нашим древним предкам выживать. Кортизол быстро запускал реакцию — бороться, бежать, сохранять больше калорий в виде запасов жира, обеспечивая человека энергией для долгих, голодных путешествий.

Но в современном мире кортизол просто наделяет офисных работников характерными пивными животами. Кроме того, стресс, кажется, сокращает наши теломеры — эти наконечники, защищающие наши хромосомы. Еще одно очень интересное исследование показало, что у людей, страдающих от одиночества141, что является одной из наиболее негативных разновидностей психологического стресса, наблюдается более интенсивная активация генов, отвечающих за воспаление, чем у людей без проб­лем с социа­лизацией.

Наиболее распространенный вид биологического стресса, о котором вы, вероятно, слышали, — окислительный (или оксидативный) стресс, вызываемый свободными радикалами. Об окислительном стрессе нам известно то, что это однозначно плохо и что со свободными радикалами можно бороться при помощи антиоксидантов, потребляя их вместе с пищей или БАДами. Именно поэтому почти все продукты на полках супермаркета, от фруктового сока и хлопьев для завтрака до кормов для собак, рекламируют на упаковках свое содержание антиоксидантов. Антиоксиданты, как считает большинство из нас, каким-то образом нейтрализуют вредоносные эффекты свободных радикалов или противодействуют им. А это однозначно хорошо. Но мало кто знает, что в действительности дела обстоят совсем иначе.

Открытие окислительного стресса было одним из побочных результатов гонки по созданию атомной бомбы. В ходе работы над Манхэттенским проектом исследования проводились отчас­ти небрежно, без соблюдения жестких правил безопасности, в результате чего множество людей случайно подверглись воздействию больших доз радиации. Когда это произошло, бедные жертвы радиации начали быстро стареть: у них выпали волосы, кожа стала морщинистой, и в короткие сроки развились различные формы рака.

Довольно быстро ученые обнаружили, что ионизирующее излучение создает большое количество свободных радикалов — молекул кислорода с одним свободным электроном. Неспаренный электрон делает их чрезвычайно химически активными, поэтому они рыщут вокруг в поисках невинных молекул, с которыми можно вступить в реакцию и навредить. Эта химическая реакция называется окислением, и именно она заставляет железо ржаветь, а разрезанное яблоко приобретать коричневый цвет. Похожее «ржавление» происходит и внутри нашего организма. (Оно отличается от «потемнения», происходящего при реакции Майяра, когда аминокислоты взаимодействуют с сахарами.) Свободные радикалы также повреждают клеточную ДНК, что, помимо прочего, может вести к развитию рака. Ученые-ядерщики решили, что жертвам радиационного отравления можно помочь, если давать им «радиозащитные» вещества, которые связывают свободные радикалы и выводят их из организма. Это были первые антиоксиданты. И, кажется, они работали.

Но свободные радикалы не подозревались в своей связи со старением до одного из ноябрьских дней 1954 г., когда молодой ученый по имени Денхам Харман сидел в своей лаборатории в Беркли и предавался творческому безделью. В те времена ученым не приходилось тратить каждую свободную минуту на написание заявок на гранты, как сегодня, поэтому они могли расходовать время на куда более продуктивную деятельность — посидеть и подумать. Вот уже четыре месяца Харман приходил на работу с утра пораньше, чтобы в тишине поразмыслить над одной захватившей его проблемой — проблемой старения. Поскольку каждый живой организм стареет и умирает, Харман считал, что «должна существовать некая общая, универсальная причина, которая убивает всех». И в то утро его осенило. «Свободные радикалы — мелькнуло у меня в голове»142, — вспоминал он спустя десять лет в своем интервью.

Харману удалось доказать, что все потребляющие кислород формы жизни производят в своих митохондриях свободные радикалы, отрицательно заряженные молекулы кислорода, которые современные химики называют активными формами кислорода или АФК. Эти молекулы, считал он, повреждают ДНК и другие клеточные структуры, что и вызывает процесс старения — а также развитие рака. Также Харман предположил, что именно окисленный холестерин ЛПНП («плохой» холестерин) отвечает за формирование артериальных бляшек. Кроме того, свободные радикалы повреждают белки в наших клетках. Но поскольку образование АФК является неизбежным и непредотвратимым следствием аэробного дыхания, окислительный стресс — это та цена, которую мы платим за жизнь в богатой кислородом атмосфере. Иначе говоря: дыхание нас убивает.

Удручающая мысль. Но у Хармана имелось решение: антиоксиданты. В одном знаменитом эксперименте он кормил мышей пищей с добавлением бутилгидрокситолуола, который используется в пищевой промышленности как консервант и антиоксидант, в результате чего те прожили на 45% дольше своих собратьев. Он экспериментировал и с другими веществами, включая витамины С и Е. Его теория была поддержана лауреатом Нобелевской премии Лайнусом Полингом, который продвигал витамин C — один из самых мощных природных антиоксидантов — как лекарство от всех болезней от простуды до рака.

Теория старения, основанная на действии свободных радикалов, идеально отвечала духу 1960-х гг., противопоставляя враждебным «свободным радикалам» борцов со злом в лице антиоксидантов. Он была соблазнительна в своей простоте: старение сводилось к химической реакции, которую можно было замедлить, возможно, даже остановить при помощи нескольких таб­леток. Сам Харман принимал большое количество витаминов С и Е, двух самых распространенных антиоксидантов, и каждый день пробегал по две мили, даже когда ему было далеко за 80. Он скончался в ноябре 2014 г. в доме престарелых в Небраске, но его теория завоевала мир.

В последнее время среди любителей здорового питания возникла мода на более экзотические антиоксиданты, от бета-каротина до различных фитохимических соединений, присутству­ющих в чернике, гранатах, красном винограде и множестве других растений. Согласно некоторым исследованиям, более 50% американцев сознательно потребляют какие-либо БАДы антиоксидантного действия. Доктор Оз ежедневно пропагандирует их в своем телешоу. Таким образом, теория вредоносных свободных радикалов, можно сказать, получила всеобщее и безоговорочное признание.

Если бы не одна назойливая проблема: в 1990-х гг. геронтологи обнаружили, что антиоксиданты не увеличивают продолжительность жизни143 у лабораторных животных. Даже Харман был немного обеспокоен тем фактом, что в своих экспериментах ему удавалось увеличить только среднюю, но не максимальную продолжительность жизни животных. Было неясно, действительно ли антиоксидантные вещества влияют на процесс старения. Если бы они действительно замедляли старение путем противодействия свободным радикалам, то мыши-долгожители должны были установить новый рекорд долголетия. (С другой стороны, Лайнус Полинг, потреблявший огромные дозы витамина С, дожил до 93 лет.)

Другие исследователи также не могли повторить результаты Хармана. А в исследованиях на людях — особенно в рандомизированных контролируемых двойных слепых исследованиях, являющихся эталоном клинических испытаний, — антиоксидантные добавки показали в лучшем случае смешанные результаты. Опубликованный в журнале Journal of the American Medical Association широкомасштабный обзор 67 клинических испытаний антиоксидантов, охвативших в общей сложности более 230 000 человек, обнаружил значительное расхождение в результатах144: небольшое количество исследований показало, что антиоксиданты снижают смертность, однако бо́льшая часть надежных исследований установила, что прием витаминов А, Е и бета-каро­тина, кажется, наоборот повышал смертность среди испытуемых. В частности, была обнаружена выраженная связь между приемом бета-каротина, некогда фаворита среди БАДов, и повышенным риском развития рака. Данные о витамине С были менее убедительными, а также были получены некоторые указания на то, что селен может обладать незначительным благоприятным действием.

И все же: какого черта? Антиоксидантная теория казалась такой простой и элегантной. А теперь, видите ли, она неверна. Если свободные радикалы действительно повреждают клетки и через это провоцируют старение, почему антиоксиданты не могут помочь?

В 2009 г. немецкий ученый Михаэль Ристов частично пролил свет на этот вопрос при помощи простого, но революционного эксперимента: вместе со своей командой он набрал 40 добровольцев молодого возраста и попросил их поучаствовать в программе регулярных тренировок, включавшей 90-минутные интенсивные занятия пять дней в неделю. Половина испытуемых получала антиоксидантную добавку с высокими дозами витаминов С и Е, а другая половина, не зная об этом, получала плацебо.

Известно, что физическая активность резко повышает окислительный стресс, по крайней мере в краткосрочном периоде. Долгое время ученые ломали голову над этим фактом и пришли к выводу, что физическая активность все равно полезна для здоровья, несмотря на то что провоцирует повышенную выработку активных форм кислорода. На самом деле чрезмерная физическая нагрузка может наносить вред. Например, если после месяца ничегонеделания вы отправитесь в тренажерный зал и интенсивно потренируетесь, потом вам будет очень плохо — как считалось, отчасти из-за окислительного стресса. Поэтому на протяжении последних десятилетий спортсмены активно потребляют антиоксиданты, считая, что это позволяет смягчить болезненные ощущения, вызванные физическими нагрузками.

Однако Михаэль Ристов перевернул теорию окислительного стресса с ног на голову. Он подверг своих молодых и, надеюсь, хорошо оплачиваемых добровольцев мучительной процедуре мышечной биопсии до и после программы регулярных тренировок. Как и ожидалось, после периода тренировок обе группы показали наличие в мышцах окислительного стресса. Шокирующим открытием стало то, что испытуемые, принимавшие антиоксидантные добавки — безвредные витамины, — получили от программы тренировок гораздо меньше пользы, чем те, которые принимали плацебо. Проще говоря, антиоксиданты, казалось, свели на нет полезные эффекты физических упражнений. Все это заставило Ристова предположить, как он написал в последующем письме к редактору, что антиоксиданты «не просто бесполезны, а вредны»145.

Ристов объясняет свое мнение следующим образом: в норме наш организм производит свои собственные антиоксиданты, мощные ферменты с героическими названиями, такие как супер­оксиддисмутаза и каталаза, которые устраняют избыток свободных радикалов, образуемых во время физической активности. Антиоксидантные добавки блокируют этот процесс. «Если вы принимаете антиоксидантные добавки, тем самым вы предотвращаете активацию своей собственной антиоксидантной системы, — говорит Ристов. — Причем тормозится выработка не только антиоксидантных, но и восстановительных ферментов».

Другими словами, принимая добавки, мы позволяем нашей собственной системе антиоксидантной защиты становиться слабой и ленивой, делая нас более уязвимыми к повреждающему действию АФК. Небольшой окислительный стресс, вызванный физической нагрузкой, тренирует и укрепляет нашу систему антиоксидантной защиты. Мы адаптируемся к стрессу и становимся сильнее. «Вот почему положительные эффекты физических упражнений длятся гораздо дольше, чем сами упражнения», — объясняет Ристов. То же самое касается и диеты с ограничением калорий, считает он.

Антиоксидантные добавки ослабляют реакцию гормезиса. Хорошая новость состоит в том, что это позволит нам сэкономить кучу денег на соответствующих витаминах и БАДах — как это делает фанат гормезиса Тодд Беккер, который презирает практически все биодобавки, даже такие как рыбий жир и жирные кислоты омега-3. Что касается таких продуктов, как гранаты и черника, признанных «суперполезными» благодаря своим антиоксидантным свойствам, то, по словам Ристова, «фрукты и овощи полезны, несмотря на то что в них содержатся антиоксиданты».

Исследования Ристова также дают нам совершенно новое понимание самого окислительного стресса: он может быть полезным и даже необходимым для жизни. Ристов и другие исследователи обнаружили, что повышенные уровни окислительного стресса увеличивают продолжительность жизни у круглых червей. Более того, когда этих маленьких вредителей обрызгивали небольшими дозами гербицида параквата, вызывающего интенсивный окислительный стресс из-за своего высокотоксичного действия, они только жили дольше. Точно так же на них влияли и небольшие дозы мышьяка. (Предостережение: не пытайтесь повторить это в домашних условиях!)

Другие исследователи получили похожие результаты: даже когда у мышей полностью отключили выработку антиоксидантных ферментов при помощи генетических манипуляций, у них не наблюдалось ни сокращения продолжительности жизни, ни ухудшения здоровья. Ситуация становилась все более странной. В других экспериментах Ристов обнаружил, что антиоксиданты сводили на нет преимущества ограничения калорий у червей — манипуляции, которая, как правило, заметно увеличивает продолжительность их жизни.

Проще говоря, антиоксиданты, кажется, не имеют никакого отношения к старению. И не имеет значения, производятся ли они внутри нашего организма или поступают извне в виде таблеток. Ристов пошел еще дальше и предположил, что в действительности свободные радикалы являются не опасными токсинами, каковыми их считал Денхам Харман, а важными сигнальными веществами146, которые производятся митохондриями специально для того, чтобы запускать в других частях наших клеток положительные ответные реакции на стресс. Можно сказать, что АФК — это внутриклеточные Полы Ревиры[33].

Физическая активность и нехватка пищи — что в эволюционном плане соответствует охоте и периоду голода — переключают наши митохондрии в совершенно другой режим, который Ристов называет митогормезисом. В этом режиме митохондрии существенно повышают выработку свободных радикалов, которые, в свою очередь, запускают благоприятные реакции гормезиса по всему нашему организму. Эти горметические реакции включают восстановление поврежденных ДНК, интенсивную переработку глюкозы и даже уничтожение потенциальных раковых клеток.

Таким образом, немного стресса — это полезно. Но что, если стресса очень много? В поисках ответа на этот вопрос я отправился в одну техасскую лабораторию, где изучают одно из самых удивительных — и самых уродливых — животных на нашей планете.

Я сидел в подвальном помещении без окон, где-то на окраине Сан-Антонио, и наблюдал за тем, как по моей руке ползет самое странное существо из всех, которых я когда-либо видел. По размерам оно было чуть больше мыши, но меньше хомяка и, надо сказать, выглядело омерзительно: бледно-розовая морщинистая кожа безо всякой шерсти и две пары огромных зубов, как у бобра. Я отправил его фотографию по электронной почте своей подруге, и та написала, что это существо похоже на «пенис с клыками».

И впрямь похоже.

Эта божья тварь по-научному называется голым землекопом, и той, которая сейчас ползла по моей руке, недавно исполнилось 30 лет. То есть она была в шесть раз старше самой старой мыши-долгожительницы. И, кроме того, она была беременна. Очень сильно беременна. Настолько, что я мог различить выпуклые контуры маленьких голых землекопов под ее почти прозрачной кожей. По человеческим меркам, я держал в руках 800-летнюю беременную женщину. Судя по всему, голые землекопы победили менопаузу.

И это еще не все, что завораживает в Квини (так я назвал эту почтенную даму): она и все ее родственники, живущие в закрытом лабораторном террариуме, испытывают внутри своих тел чрезвычайно высокие уровни окислительного стресса, которые выжгли бы мех у любого другого животного на нашей планете. Однако их, кажется, это нисколько не беспокоит. «С раннего возраста они имеют высокие уровни оксидативного повреждения, — говорит мой гид Шелли Баффенстайн, — и, тем не менее, в среднем живут по 28 лет».

Больше 30 лет назад, будучи аспиранткой, Баффенстайн помогала отловить и доставить в Соединенные Штаты родителей Квини и почти сотню ее родственников из колонии под грязной разъезженной дорогой в Национальном парке Цаво в Кении. В те времена о голых землекопах было известно очень мало — только то, что это очень странные животные. Поскольку они живут под землей, они редко попадались на глаза людей — и ученых. В отличие от большинства грызунов землекопы — эусоциальные животные, что означает, что они живут колониями со строгой иерархической организацией, во главе которой находится одна самка-производительница, а все остальные являются рабочими особями. Такая организация обычно свойственна общественным насекомым наподобие муравьев и пчел, и голые землекопы — единственное млекопитающее, живущее подобным образом. Они очень редко появляются на солнце146, что объясняет их бледно-розовую кожу и врожденную слепоту. Они «видят» при помощи своих усов, сообщает мне Баффенстайн со своим мелодичным африканским акцентом.

Баффенстайн выросла на ферме в непризнанном государстве Родезия, где у власти стояли бывшие белые колонизаторы, и из-за международных санкций была вынуждена уехать в Кению и там оплачивать собственное образование. Поэтому она устрои­лась на работу помощником-лаборантом к биологу Дженни Джарвис, которая первой начала изучать голых землекопов. Джарвис держала землекопов в клетках в своей лаборатории, и, когда она решила организовать экспедицию, чтобы изучить их в дикой природе, Баффенстайн поехала вместе с ней. В результате предки Квини были похищены из своих уютных подземных нор, и, уезжая в США, Баффенстайн забрала всю колонию с собой. Теперь африканские землекопы живут в огромном и сложном террариуме, предусматривающем даже отдельный общественный туалет, как в подземных гнездах в их естественной среде обитания. В помещении стоит весьма специфический запах.

Первоначально Баффенстайн планировала исследовать только эндокринную систему землекопов — главным образом гормоны, — но через несколько лет она заметила у своих и без того необычных подопечных странную тенденцию: казалось, они не собирались умирать. «Когда им исполнилось десять лет, я подумала: "Ничего себе, как долго они живут!" — вспоминает она. — И тогда я сказала себе: "Нам нужно изучить их процесс старения, чтобы понять, как им это удается"».

Проще сказать, чем сделать. Все, что она узнавала о «голышах» (как она их называет), только порождало еще больше загадок. Взять хотя бы их зашкаливающие уровни окислительного стресса: внутри их крошечных тел скрывается больше «ржавчины», чем в старом вагончике на американских горках. И, однако, они бьют все рекорды долгожительства среди грызунов, вопреки теории окислительного стресса, которая предсказывает им быструю смерть из-за накапливающихся в их организмах повреждений.

Их долгожительство в лабораторных условиях больше всего озадачивает Баффенстайн, поскольку она считает, что такие предельные уровни окислительного стресса на самом деле являются результатом их жизни в неволе. В дикой природе, в своих глубоких подземных норах голые землекопы привыкли обходиться меньшим количеством кислорода, чем мы, наземные жители; они редко выходят на солнце и редко дышат поверхностным воздухом. В результате они испытывают гораздо более низкий уровень окислительного стресса. «Представьте себе, что вы всю жизнь живете в тесной норе на глубине нескольких метров и с вами живут 300 ваших родственников. Чем вы там дышите?» — говорит она с усмешкой.

Но в лабораторном террариуме голые землекопы вынуждены дышать воздухом с гораздо более высоким содержанием кислорода, что, в принципе, должно действовать на них как яд. «И они нормально это переносят! — восхищается Баффенстайн. — Они живут в неволе по 30 лет, несмотря на кислородное отравление!»

Она считает, что голые землекопы опровергают теорию окислительного стресса как причины старения, по крайней мере в ее примитивном виде. Но Баффенстайн больше интересует предположение о том, что именно реакция на стресс — знакомый нам гормезис — позволяет им жить на десятилетия дольше, чем большинству других грызунов.

Здесь речь идет не столько об окислительном стрессе, сколько о стрессовых условиях жизни в целом. Жизнь в колонии со строгой социальной иерархией — источник постоянного стресса для этих животных, предполагает Баффенстайн. «Во главе стоит сильная и драчливая матка, — объясняет она. — А среди других особей ведется непрерывная жесточайшая борьба за власть в духе шекспировских трагедий — и даже среди тех, чья работа состоит в уборке общественного туалета». О матке заботятся, как о настоящей королеве, — приносят ей корм прямо к лежбищу, защищают и оберегают всей колонией. Неудивительно, что она живет очень долго.

Удивительно то, что даже простые рабочие особи могут доживать до 20 лет и больше. Под землей до них трудно добраться хищникам (хотя аисты и змеи, разумеется, пытаются охотиться на землекопов), и это дает им возможность жить долго и успешно к этому приспособиться. Другими словами, эволюция изменила организмы этих грызунов так, что те приспособились к борьбе со старением148 — то есть они лучше справляются со стрессами, что достигается за счет повышения эффективности их внутриклеточных защитных механизмов.

Например, протеасомы землекопов — механизм, отвеча­ющий за уничтожение внутриклеточного мусора, — работают с более высокой скоростью, чем у обычных мышей, что позволяет им эффективно избавляться от поврежденных в результате окисления белков и других клеточных компонентов. В условиях, где большинство лабораторных мышей умирают от рака, у голых землекопов не возникает никаких онкологических заболеваний: команда Баффенстайн пока не обнаружила ни одной раковой опухоли у мертвых землекопов. Их клетки просто отказываются перерождаться в злокачественные, и точка. Даже когда землекопов обмазывают толстым слоем мощнейшего канцерогена DMBA, который почти мгновенно индуцирует рак у мышей, те остаются здоровыми, словно их намазали лосьоном для загара.

«Мы считаем, что клетки голых землекопов имеют более эффективные механизмы надзора, если так можно выразиться, и эти механизмы мгновенно выявляют малейшие отклонения от нормы и тут же их уничтожают», — говорит Баффенстайн.

При всей своей необычности голые землекопы далеко не уникальны. В природе можно найти и других живых существ, которые успешно переносят экстремальные уровни окислительного стресса. Одно из таких выносливых созданий — европейская пещерная саламандра олм149, которая встречается только в карс­товых пещерах Словении и Северной Италии. Это небольшое животное длиной около 30 см, абсолютно слепое, с полупрозрачной кожей, живет почти 70 (!) лет, что является настоящим рекордом долгожительства для этого вида животных. Другими словами, олм живет почти столько же, сколько средний словенский мужчина, из-за чего местные жители называют его «человеческой рыбой».

На самом деле олмы и голые землекопы напомнили мне Ирвинга Кана и некоторых долгожителей из исследования Нира Барзилая. Как и люди-долгожители, внешне эти животные не располагают крепкой и мощной конституцией, но внутри обладают невероятной устойчивостью — качеством, которое Николас Талеб применительно ко всем системам назвал «антихрупкостью» (antifragility). Именно благодаря своей «антихрупкости» — невероятной устойчивости своих внутренних систем — курильщик со стажем Ирвинг Кан успешно избегает сердечно-сосудистых заболеваний и рака, которые поражают более половины всех американцев преклонного возраста. Как и голые землекопы, Кан, вероятно, обладает фантастической устойчивостью к окислительному стрессу, и его протеасомы работают на полную мощность — иначе говоря, его клетки ремонтируются в элитной автомастерской, как дорогостоящие Jaguar, а не на станциях экспресс-обслуживания Jiffy Lube, как дешевенькие Ford.

Но между голыми землекопами и людьми-долгожителями есть одно ключевое различие, пожалуй, наиболее важное из всех. Максимальная продолжительность человеческой жизни, как известно, составляет около 120 лет. Но никто не знает, сколько может прожить голый землекоп или олм (начать с того, что их невероятно трудно содержать в неволе, особенно олмов). А в отношении голых землекопов вообще неизвестно, подвержены ли они старению — по крайней мере, в том виде, в котором оно происходит у других живых существ. Вероятность смерти у землекопов не повышается с возрастом, как у людей (в соответствии с законом Гомпертца, о котором мы говорили выше). Кроме того, у голых землекопов не наблюдается некого аналога менопаузы или репродуктивного старения, как это наглядно продемонстрировала Квини, произведя на свет дюжину маленьких розовых грызунов вскоре после моего визита. Они вообще стареют?

Чтобы ответить на этот вопрос, Баффенстайн и ее коллеги осуществили расшифровку их генома150. В своей статьей в журнале Nature исследователи сообщили, что с точки зрения экспрессии генов 20-летний голый землекоп практически ничем не отличается от молодого четырехлетнего землекопа в самом расцвете сил. У людей дела обстоят совершенно иначе: все больше ученых склоняются к мысли о том, что паттерны экспрессии генов и метилирования ДНК являются нашими биологическими «часами» старения. Что же касается голых землекопов, то это открытие означало, что, по сути, эти животные не стареют — или же стареют, но очень медленно. Очень, очень медленно.

Выражаясь языком геронтологов, голые землекопы достигли по-настоящему «пренебрежимого старения», опередив в этом 40-летних летучих мышей и даже 200-летних голубых китов. Проще говоря, они почти не стареют. Что, должно быть, прекрасно.

Но что полезного могут рассказать нам голые землекопы и словенские пещерные саламандры о нашем собственном старении? Вполне вероятно, что ничего, вследствие своей фантастической уникальности. По крайней мере, до сих пор ученые не сумели обнаружить у них ни одного специфического вещества, которое мы могли бы превратить в лекарство, ни одного гена, который мы могли бы надеяться сымитировать. Как и многое другое, способность этих животных к долгожительству — это невероятно сложный (или «многофакторный», как любят говорить ученые) феномен.

Тем не менее мы можем повысить свою устойчивость к стрессам и даже к раковым заболеваниям, хотя бы немного приблизившись к феномену «пренебрежимого старения» голых землекопов. Один из хорошо известных способов — физическая активность. Возможно, еще один способ — купание в холодной воде. Наконец, голодание — но не такое длительное и мучительное, с вылизыванием тарелок, как в пресловутой «Биосфере-2» (что было, то было). На мой взгляд, лечебное голодание отлично сочетается с сырыми стейками и хорошим пивом.

Глава 13. КАК ВЫКЛЮЧИТЬ «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ РУБИЛЬНИК» СТАРЕНИЯ?

Брюхо — злодей, старого добра не помнит, завтра опять спросит.

Александр Солженицын. Один день Ивана Денисовича

Среди тех, кто присутствовал на торжественной церемонии встречи экипажа «Биосферы-2» в сентябре 1993 г., был молодой аспирант из Италии по имени Вальтер Лонго. Хотя Лонго работал в лаборатории Роя Уолфорда, он никогда не встречался со своим боссом лично: когда он прибыл в Лос-Анджелес в 1992 г., Уолфорд уже находился внутри «пузыря» и поддерживал контакт со своей лабораторией по видеосвязи. Когда Лонго увидел Уолфорда и других участников эксперимента под лучами ослепительного аризонского солнца, он испытал настоящий ужас.

«Даже после десятилетнего тюремного заключения люди выглядят гораздо лучше, — вспоминает он. — Эти же парни были похожи на ходячих мертвецов. Именно тогда мне в голову пришла мысль, что, возможно, ограничение калорийности — не такая уж хорошая идея».

Вальтер Лонго, внешне напоминающий популярного актера Хавьера Бардема, приехал в Соединенные Штаты, чтобы стать музыкантом, а не ученым. Он хотел изучать искусство игры на джазовой гитаре в Университете Северного Техаса, чей музыкальный факультет славится на весь мир. Чтобы заплатить за обучение, ему пришлось записаться резервистом в армию США, что казалось вполне безопасным делом до тех пор, пока Ирак не вторгся в Кувейт в августе 1990 г. Его бронетанковое подразделение уже было готово к отправке в Ирак, когда операция «Буря в пустыне» вдруг завершилась. После этого в университете его попросили возглавить марширующий оркестр, но он счел эту работу совершенно «некрутой» и резко поменял свою специализацию, переключившись с изучения музыки на исследования старения. Так он оказался в лаборатории Уолфорда в Южнокалифорнийском университете в Лос-Анджелесе.

Лонго начал работать с дрожжами и в скором времени сделал важное открытие. Однажды он уехал из города на длинные выходные и забыл покормить свою дрожжевую колонию. Он думал, что к его возращению они умрут от голода, и старался не переживать — в конце концов, это всего лишь дрожжи. Однако, вернувшись, он с удивлением обнаружил, что его подопечные не только живы, но и явно процветают.

«Ради шутки», говорит Лонго, он попытался повторить этот эксперимент по всем научным правилам: ограничение калорий, доведенное до абсурда. Он посадил дрожжи в лабораторную чашку, но вместо обычной разновидности сахарного сиропа влил туда чистую воду. И снова голодные дрожжи прожили дольше обычного. «Намного дольше», — говорит Лонго. (Да-да, дрожжи тоже стареют и умирают.)

Этот «шуточный» эксперимент серьезно его заинтересовал: почему так происходит? Что это может рассказать нам о питании и старении? Может быть, главное в ограничении калорийности заключается не в том, сколько именно калорий потребляет живой организм, а в том, что происходит с этим организмом, когда он не ест.

Каждый, кому доводилось пропускать прием пищи, знает, что на голодный желудок мы чувствуем себя немного иначе — в чем-то хуже, а в чем-то лучше. В этом отношении религия намного опережает науку: многие мировые религии предусматривают какую-либо форму краткосрочного голодания, от мусульманского месячного поста Рамадан до 40-дневного Великого поста у хрис­тиан. Ученым понадобилось намного больше времени, чтобы выяснить, что голодание может быть благотворным не только для духа, но и для тела.

В 1940-х гг., вслед за Клайвом Маккеем с его голодающими крысами, ученому по имени Фредерик удалось добиться аналогичных результатов в продлении жизни лабораторных животных, которых он кормил через день150. Однако опубликованная им в 1946 г. статья осталась практически незамеченной.

В 1950-х гг. в одном из домов престарелых в Испании был проведен еще более интересный эксперимент. Врачи в случайном порядке разделили пожилых пациентов на две группы по 60 человек в каждой. Одна группа питалась как обычно, а другая по переменному графику: один день люди съедали половину обычного рациона, а на другой примерно в полтора раза больше. В течение следующих трех лет врачи обнаружили между этими двумя группами поразительные различия. Престарелые люди, питавшиеся в обычном режиме, провели в больнице почти в два раза больше времени, чем их ровесники, которые через день недоедали или переедали. Кроме того, в этой контрольной группе умерли 13 человек, а в экспериментальной — шесть.

Однако все эти исследования, по большому счету, были проигнорированы, пока однажды пластический хирург Джим Джонсон из Миссисипи не наткнулся на них во время поиска в базе данных онлайн. Много лет Джонсон боролся с собственным избыточным весом и искал разновидность диеты, которая помогла бы ему избавиться от лишних килограммов раз и навсегда. «Я не хотел быть рабом жира», — сказал он мне. Джонсон свободно владеет испанским языком, и, когда прочитал об исследовании в доме престарелых (которое было опубликовано только на испанском), он был заинтригован: не может ли краткосрочное голодание или переменный режим питания оказывать более глубокие благотворные эффекты на здоровье человека? Однако никаких свежих публикаций на эту тему он не нашел.

В конце концов Джонсон связался с Марком Маттсоном из Национального института по проблемам старения, изучавшим эффект голодания на мышах. В 2007 г. он убедил Маттсона провес­ти вместе с ним небольшое исследование на людях. Джонсон набрал десяток добровольцев с избыточным весом и ожирением, которые также страдали астмой разной степени тяжести — заболеванием, связанным с хроническим воспалением. Для добровольцев был установлен следующий режим питания: через день они ели как обычно, а в промежуточные дни получали только питательный коктейль, обеспечивающий всего 20% от их обычной нормы калорий.

Они потеряли вес, что было неудивительно, но вместе с лишним весом исчезли и астматические симптомы152 — возможно, благодаря тому, что голодание снизило уровень воспаления в их организме. Было очевидно, что голодание не просто помогло этим людям избавиться от лишнего жира, но и оказало широкое целебное действие. Исследования мусульман во время поста Рамадан153 обнаружили похожий эффект, и даже спортсмены-мусульмане, кажется, показывают лучшие результаты в период дневного голодания.

В продолжение разговора о спортсменах: звезда американского профессионального футбола Хершел Уокер славился тем, что ничего не ел в день игры, ломая устоявшиеся стереотипы. Это не помешало ему завоевать награду Хейсман Трофи как лучшему игроку студенческой лиги и затем 15 лет играть в НФЛ. Когда ему было почти 50 лет, Хершел решил участвовать в профессиональных турнирах по смешанным единоборствам и уверенно побеждал бойцов вдвое младше себя. (Сейчас он закончил свою бойцовскую карьеру, что представляется мне весьма мудрым шагом.)

Для большинства обычных людей идея добровольно лишать себя пищи звучит как призыв к мученичеству, на которое способны разве что религиозные фанатики. Но Маттсон отмечает, что в действительности наш организм запрограммирован на то, чтобы выживать без пищи. «Посмотрите на наше эволюционное прошлое: раньше люди не ели по три раза в день плюс перекусы, — говорит Маттсон. — Наши человеческие и даже дочеловеческие предки были вынуждены регулярно переживать длительные периоды голода, и выживали лишь те из них, кто успешно справлялся с этой ситуацией».

Заинтригованный этими предварительными результатами, Маттсон продолжил работать в этом направлении и обнаружил, что короткие периоды голодания, как и ограничение калорий, не только улучшают физическое здоровье, но и, судя по всему, положительно влияют на головной мозг. Его эксперименты на мышах (и впоследствии на людях) показали, что при чередующемся режиме питания у испытуемых наблюдаются повышенные уровни нейротрофического фактора мозга154 (brain-derived neurotrophic factor, или BDNF), который восстанавливает и защищает нейроны. Этот мозговой фактор усиленно вырабатывается во время физической активности и улучшает долговременную память, а также сдерживает развитие дегенеративных заболеваний, таких как болезни Альц­геймера и Паркинсона.

«Когда вы голодны, ваш ум становится более активным и изобретательным — он начинает лихорадочно придумывать способы, как раздобыть пищу, как избежать опасностей и опередить конкурентов, чтобы выжить», — объясняет Маттсон. Другими словами, когда мы голодны, мы становимся настоящими охотниками. Это заложено в нас эволюцией. К сожалению, та же эволюция не наделила нас сильной волей, когда дело доходит до еды. Все обстоит с точностью до наоборот. Мало кому из людей хватает силы воли сократить свое ежедневное потребление пищи на 25%. (Да что там говорить — большинству из нас не хватает силы воли, чтобы приучить себя регулярно пользоваться зубной нитью!) Именно по этой причине для своего исследования ограничения калорийности Луиджи Фонтане удалось набрать всего несколько десятков добровольцев. Разумеется, у этих людей замечательный уровень холестерина и другие показатели, но кто бы захотел поменяться с ними местами?

В отличие от диеты с ограничением калорий у краткосрочного голодания есть четкая финишная черта — вкусная еда маячит на горизонте на расстоянии одного-двух дней. Таким образом, краткосрочное голодание обеспечивает многие из тех же преимуществ, что и ограничение калорийности, но является более приемлемым и выполнимым для большинства людей, чем пожизненное обязательство к недоеданию. «Долговременное ограничение калорийности может выдержать процентов десять людей, не больше, — говорит Вальтер Лонго. — Тогда как кратко­временное голодание под силу 40%».

Кроме того, как установили Маттсон и другие исследователи, периодическое голодание — или периодическое питание, если хотите — во многих отношениях приносит больше пользы, чем перманентное ограничение калорийности. И эта польза, судя по всему, не зависит от количества потребляемых калорий. Другими словами, вы можете есть столько же, сколько и раньше, только делать это придется с небольшими перерывами. Звучит просто, не так ли?

Еще одним результатом этих исследований является то, что не существует одного-единственного «правильного способа» периодического голодания155. Ученые протестировали разные графики — голодание через день (что кажется слишком суровым испытанием), голодание два раза в неделю и даже простой пропуск приема пищи, — и все они обеспечивали потерю веса и весь остальной набор благотворных эффектов. В последнее время периодическое голодание опять вошло в моду — стоит лишь взглянуть на полки книжных магазинов, предлагающих массу литературы на эту тему. Но, в отличие от многих модных диет, этот метод имеет под собой надежную научную основу.

Профессор Сатчин Панда из Исследовательского института Скриппса в Сан-Диего использовал немного другую схему — он выделил для лабораторных мышей восьмичасовое «окно» кормления и обнаружил, что они не набирали вес, даже несмотря на то что их рацион содержал большое количество жиров. Для людей это эквивалентно тому, чтобы каждый день пропускать завтрак — или, еще лучше, ужин. Сама мысль об этом заставляет меня содрогнуться. Хотя однажды я пробовал придерживаться подобного режима питания — утренняя чашка кофе с молоком и потом ничего до 13 часов дня — и даже привык к нему. Мне это даже понравилось — я немного похудел и по утрам чувствовал себя намного бодрее.

Как сказала мне одна женщина, практикующая периодическое голодание вот уже много лет: «Я научилась получать удовольствие от небольшого чувства голода».

Эту фразу полезно повторять себе, например, во время длительного полета на самолете — особенно если авиакомпания экономит на приличной еде. Научитесь получать удовольствие от голода. Это хороший стресс. Мы эволюционно запрограммированы на то, чтобы успешно переносить голод и даже получать от этого пользу. Как в конечном итоге обнаружил Вальтер Лонго, голодание положительно отражается на всем нашем организме — до клеточного уровня.

* * *

Итак, возвращаясь к истории с дрожжами: Лонго попытался выяснить, почему его голодные дрожжи жили дольше обычного и что это может означать для людей. Погрузившись в молекулярную биологию этого феномена, он выявил несколько метаболических путей, которые, судя по всему, были задействованы в регуляции долгожительства. Дело в том, что на фундаментальном клеточном уровне метаболизм и продолжительность жизни связаны между собой столь тесно, что фактически неразделимы.

Эти метаболические пути завязаны на одном важном клеточном белке под названием ТОR, который функционирует как главный рубильник на фабрике. Когда рубильник включен, фабрика (то есть клетка) начинает работать: аминокислоты активно перерабатываются в белки, которые служат строительными элементами, посредниками, катализаторами и т.д. Работа кипит, как в мастерской Санта-Клауса накануне Рождества. Когда рубильник выключен, то клетка переходит в режим «Техобслуживание» и в ней запускается процесс аутофагии. Старые поврежденные белки перерабатываются, и клетка освобождается от мусора, который накапливается в ней в процессе жизнедеятельности. Короче говоря, она напоминает мастерскую того же Санты в январе.

В своей резонансной статье, опубликованной в журнале Science в 2001 г., Лонго сообщил, что в его исследованиях блокирование сигнальных путей TOR156 позволяло увеличить срок жизни дрожжей в три раза. Это навело его на мысль, что многие из эффектов ограничения калорийности могут быть связаны именно с недостатком питательных веществ и подавлением активности белка TOR — причем этот эффект наблюдается не только у дрожжей, но и у более сложных организмов, таких как черви, мухи и мыши. (Как и гены-сиртуины, гены, кодирующие белок TOR, относятся к разряду «эволюционно консервативных», то есть они — важная составляющая древа жизни с самого начала человеческой эволюции.)

Подавление активности белка TOR также тормозит пути (механизмы) клеточного роста, которые, предположительно, вызывают старение. Когда рубильник TOR выключен, производство белков останавливается, из-за чего деление клеток замедляется и животное не растет — и не стареет. Вместо этого его клетки начинают самоочищаться и самооздоравливаться. Кроме того, в таком режиме они лучше противостоят стрессу и эффективнее используют энергию — поэтому их труднее повредить. Это классический пример положительной реакции гормезиса — реакции на стресс. И это имеет смысл с точки зрения эволюции: когда пищи не хватает, нет смысла тратить энергию на рост.

Лонго, будучи очевидцем печальной судьбы своего босса Роя Уолфорда, не рассматривал ограничение калорий как приемлемое средство для решения проблемы, считая голодание «хроническим вялотекущим страданием». Но насколько затяжной хронический стресс пагубен для живых организмов, настолько же краткосрочный интенсивный стресс может быть полезен для них. Лонго считает, что периодическое, ограниченное по времени голодание (краткосрочный стресс) подавляет активность белка TOR гораздо эффективнее, чем частичное сокращение калорий. Следовательно, оно обладает более выраженными благоприятными эффектами. «Голодание действует гораздо сильнее, чем ограничение калорий, — говорит Лонго. — Это мощнейшее лекарство».

Но лекарство от чего?

Вот где история становится по-настоящему интересной.

Однажды, около десяти лет назад, знакомая Лонго, врач-онколог и исследовательница из детской больницы в Лос-Анджелесе Лизия Раффагелло рассказала ему об одной своей пациентке — итальянской девочке шести-семи лет, которая страдала редкой формой нейробластомы, злокачественной опухоли головного мозга. Она спросила у Лонго, может ли он как-то помочь девочке. Он ответил, что нет, потому что специализируется на исследованиях старения, а не рака. Вскоре девочка скончалась, но ее смерть заставила Лонго задуматься над тем, насколько нужным делом он занимается. «Мы с Лизией много спорили о том, насколько правильно сосредотачиваться на продлении человеческой жизни, если семилетние дети умирают от рака, а мы совершенно не знаем, как им помочь», — вспоминает он.

Лонго не был врачом, он был «специалистом» по дрожжам. Однако он внезапно осознал, что именно его дрожжи могут пролить свет на природу рака.

Когда он сажал свои дрожжи на голодную диету, те не только жили дольше обычного, но и становились невероятно устойчивыми ко всяким стрессам, вызванным действием свободных радикалов и различных токсинов. И хотя опухолевые клетки казались непобедимыми, Лонго знал, что на самом деле это не так. Дело в том, что раковые клетки должны постоянно есть, обжираясь, как Андре Гигант в буфете круизного лайнера. Один из способов, при помощи которого врачи определяют местонахождение раковой опухоли, — это инъекция глюкозы со специальным химическим красителем. Опухоль поглощает огромное количество глюкозы и при МРТ-обследовании начинает светиться ярким пятном. Лонго увидел в этой особенности раковых клеток их потенциально слабое место. Поскольку раковые клетки непрерывно едят и непрерывно растут, их белки TOR работают на полную мощность — что снижает их устойчивость к стрессу. В ходе лабораторных экспериментов он обнаружил, что подвергание раковых клеток интенсивному стрессу в виде отсутствия пищи существенно их ослабляет.

Он предложил Раффагелло и ее коллегам провести радикальный эксперимент: взять больных раком мышей и заставить их голодать столько времени, сколько они смогут выдержать, после чего ввести им огромные дозы химиотерапевтических препаратов, которые (что очевидно) окажут интенсивное токсическое действие на все клетки. «Я до сих пор помню, как изложил эту идею одному из итальянских коллег Лизии, — говорит Лонго. — Он посмотрел на меня, как на идиота, и сказал, что это самая глупая идея из всех, которые ему доводилось слышать».

Но результаты удивили всех: в некоторых экспериментах все голодавшие мыши пережили химиотерапию, тогда как все нормально питавшиеся мыши умерли. Казалось, будто голодание переключало нормальные клетки животных в защищенный режим, а раковые, наоборот, делало более уязвимыми к действию токсичных химических агентов. Исследователи предположили, что такая «дифференциальная устойчивость к стрессу» могла повышать эффективность препаратов, сосредотачивая их действие непосредственно на раковых клетках. Другими словами, из-за недостатка пищи раковые клетки слабели и легче погибали, а здоровые клетки переходили в защищенное состояние и меньше повреждались при химиотерапии.

Но испробовать этот метод на людях было не так-то просто. Было давно известно, что долговременное ограничение калорий позволяет предотвратить развитие рака у млекопитающих, в том числе у обезьян, однако неизбежная значительная потеря веса делала эту методику неприемлемой для онкологических больных, которые и без того сталкивались с проблемой резкого похудения. Онкологи были настроены скептически и не хотели подвергать своих пациентов еще большим страданиям. Пациенты поначалу тоже были не в восторге от этой идеи. «Никто не хочет голодать, и тем более люди, больные раком, — рассказывает Лонго. — Они говорили: "Что?! Вы хотите, чтобы я, больной человек, перестал есть?!" Людям такое лечение казалось, мягко говоря, странным».

Несмотря на сопротивление врачей, Лонго вместе со своим коллегой по лаборатории, доктором медицинских наук Фернандо Сафди, нашел десять пациентов с поздней стадией рака, которые добровольно согласились испытать на себе эту методику. Они голодали от двух до пяти дней (!), после чего прошли курс химио­терапии. На удивление, все десять человек сообщили о менее тяжелых побочных эффектах на фоне голодания. А у некоторых пациентов химиотерапия дала более выраженный лечебный эффект157. Результаты этого небольшого пилотного исследования оказались настолько интригующими, что в настоящее время проводится пять крупномасштабных клинических испытаний указанной комбинации краткосрочного голодания и химиотерапии, каждое из которых охватывает сотню пациентов. Эти исследования проводятся в Южнокалифорнийском университете, в Клинике Мейо, в Лейдене (Нидерланды) и других местах, и уже дали первые многообещающие результаты.

«Ключевым механизмом здесь является то, что я называю смертью от стресса, — объясняет Лонго. — В ходе эволюции здоровые клетки научились чутко реагировать на изменения внешних условий, в то время как раковые клетки в целом очень плохо адаптированы к смене внешних условий, особенно если условия близки к экстремальным».

Другими словами, голодание делает глупые раковые клетки еще глупее, а умные здоровые клетки еще умнее — или по крайней мере еще устойчивее к стрессу. Но мы бы вряд ли узнали об этом, если бы не открытие острова Пасхи.

Удаленный форпост в Тихом океане, в более чем 3000 км к западу от Чили, остров Пасхи знаменит своими таинственными каменными статуями в виде гигантских голов. В 1960-х гг., когда правительство Чили решило расширить аэропорт, чтобы принимать больше туристов, остров посетила канадская экспедиция — ученые хотели взять образцы земли и растений, прежде чем будет нарушена эта изолированная экосистема.

В одном из образцов ученые обнаружили уникальную бактерию Streptomyces hygroscopicus, название, которое звучит как, словно это какая-то гадкая зараза, из тех, что можно подхватить в питьевом фонтанчике на автобусной станции. На самом же деле это довольно безобидный микроорганизм — по крайней мере для людей. Но в темном подземном царстве между этими бактериями и грибами ведется жесточайшая химическая война. Например, плесень вырабатывает пенициллин, чтобы убивать бактерии, — отсюда его антибиотические свойства. Бактерии дают отпор, вырабатывая собственные яды. Канадские исследователи из фармацевтической компании Ayerst в Монреале обнаружили, что бактерии Streptomyces hygroscopicus выделяют необычное антигрибковое вещество, которое они назвали рапамицином (в честь названия острова Пасхи на местном наречии — Рапа-Нуи).

Поначалу специалисты из Ayerst рассматривали рапамицин как потенциальный противогрибковый препарат (вспомните о спреях для ног Dr. Sholl). Однако в процессе работы они обнаружили, что он еще оказывает мощное действие на иммунную систему человека, ослабляя реакцию организма на чужеродные вещества. Кроме того, он, казалось, делал и другие любопытные вещи. Но Ayerst не заинтересовалась этим препаратом и вскоре закрыла свою монреальскую лабораторию, уволив большинство сотрудников.

Исследователь Сурен Сегал, открывший рапамицин, перебрался в Принстон и взял свои драгоценные бактерии с собой158. В 1999 г. рапамицин был одобрен Управлением по надзору над качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) в качестве лекарства, предназначенного для предотвращения реакции отторжения новых органов и тканей после трансплантации.

Таким образом, рапамицин был поставлен на службу людям, но его свойства так и оставались до конца не изученными. К счас­тью, благодаря упорству ученых тайны этого вещества с острова Пасхи были раскрыты — что дало нам совершено новое понимание биологии клеток. При изучении действия рапамицина был открыт тот самый белок TOR, ключевой регулятор клеточного роста, название которого расшифровывается как target of rapamycin — «мишень рапамицина», или «белок, связываемый рапамицином».

Другими словами, это странное вещество, производимое микро­скопическими организмами, живущими в грязи на острове, в 2000 миль от материка, оказалось ключом к «центральному рубильнику», который включает и выключает механизмы роста практически во всех живых клетках на этой планете. Не больше и не меньше.

И это было только начало. В крупномасштабном исследовании, профинансированном Национальным институтом по проблемам старения (его результаты увидели свет в 2009 г. — в тот же день, когда макаки Канто и Оуэн появились на первой странице New York Times), было установлено, что рапамицин позволяет значительно продлить жизнь мышей159.

Это была важная новость, возможно, даже более важная, чем исследования ограничения калорийности в питании обезьян: до сих пор ни одно вещество не продлевало максимальную продолжительность жизни у нормальных животных — то есть максимальный срок жизни самого старого животного. (Ресвератрол помогает только жирным мышам.) Это исследование подтвердило то, что Вальтер Лонго со своими коллегами заметил еще десять лет назад, — а именно: выключение белка ТОR, вероятно, замедляет старение.

Мало того, рапамицин работал даже на престарелых мышах. Начало исследования затянулось, потому что входивший в коман­ду фармаколог несколько месяцев бился над тем, как включить препарат в мышиный корм химически устойчивым образом. К тому моменту, когда он придумал способ, мышам исполнилось почти 20 месяцев (это людские 60 лет) — слишком много для того, чтобы препарат против старения возымел какой-то эффект. Тем не менее рапамицин увеличил как среднюю, так и максимальную продолжительность жизни у животных — на 9% у самцов и на 14% у самок. Это может показаться не таким уж значительным достижением, но, учитывая возраст мышей, это было эквивалентно тому, чтобы подарить 65-летнему человеку дополнительные шесть–восемь лет жизни — или увеличить «оставшуюся» продолжительность жизни на 52%.

Стивен Остед, входивший в команду исследователей, заметил, что мыши не только жили дольше, но и сохранили более эластичные сухожилия — точно так же, как и медленно стареющие опоссумы-долгожители с острова Сапело, которых он изучал в начале своей карьеры. Это было хорошим признаком: рапамицин действительно замедлил процесс старения у мышей по всему организму. За исключением тестикул, которые пострадали от таинственной дегенерации.

Вот вам и чудодейственное лекарство, скажете вы.

Однако исследователи продолжили изучать рапамицин и вскоре обнаружили у него еще больше положительных свойств. Рапамицин, казалось, снижал частоту заболевания раком и, что еще интереснее, замедлял образование стареющих клеток. В 2013 г. Саймон Мелов и его коллеги из Института имени Баков установили, что рапамицин буквально обращает вспять процесс старения сердца у пожилых мышей160. После трех месяцев приема рапамицина сердца и кровеносные сосуды мышей были в лучшей форме, чем на момент начала исследования. «Их сердечная функция улучшилась по сравнению с исходным состоянием, то есть их сердца буквально омолодились, что невероятно впечатляет», — восторженно говорит Мелов.

Исследователи также обнаружили, что рапамицин снижает уровень воспаления в сердце у мышей — то есть, возможно, он воздействует на старение на более глубоком уровне. «Одна из самых больших тайн старения: почему с возрастом мы развиваем эту воспалительную реакцию? Никто не знает ответа на этот вопрос, — говорит Мелов. — Мы обнаружили, что в сердце у старых животных протекает хронический воспалительный процесс. И рапамицин, судя по всему, каким-то чудесным образом уменьшает его».

Наконец, рапамицин делал кости старых мышей более прочными. Казалось, не было такого в живом организме, что рапамицин не мог бы исправить и улучшить. Этот препарат замедлял многие эффекты старения, даже если его прием начинался в относительно позднем возрасте. И он уже был утвержден Управлением по надзору над качеством пищевых продуктов и медикаментов США. Почему бы не попробовать? Некоторые исследователи, с которыми я встречался, признались мне, что принимают ресвератрол (в первую очередь Дэвид Синклер). Но никто не осмелился попробовать прием рапамицина — никто, кроме одного человека.

В мире было, возможно, два-три человека, которых нисколько не удивила новость о том, что рапамицин продлевает срок жизни, и одним из этих людей был эмигрировавший из России ученый по имени Михаил Благосклонный. Хотя его взгляды и подходы считаются эксцентричными даже по меркам столь неординарной науки, как геронтология, он входит в сотню самых авторитетных исследователей в этой области.

Благосклонный родился и получил образование в Санкт-Петербурге (степень доктора экспериментальной медицины и кардиологии), а в настоящее время работает в Институте исследований рака Розвелл Парк в Буффало — городке, который считается американским аналогом русской Сибири. Со своего удаленного форпоста Благосклонный в течение многих лет пытался докричаться до научного сообщества, утверждая, что рапамицин может быть тем самым волшебным лекарством от старения, которое так упорно ищут исследователи. В небольшой (но пророческой!) статье, опубликованной в 2006 г., Благосклонный выдвинул предположение, что рапамицин может увеличивать продолжительность жизни у млекопитающих161. Три года спустя тестирование рапамицина на мышах подтвердило его правоту. По его мнению, это был огромный прорыв: препарат, который уже прошел клинические испытания на безопасность и был одобрен к применению, судя по всему, позволял замедлить старение. Кроме того, он воздействовал непосредственно на самый мощный фундаментальный механизм продления жизни (тот самый «центральный рубильник» в виде белка TOR), обнаруженный учеными на данный момент. «Это необычайная удача, что такое вещество существует», — ликовал он.

Но самым интересным в его рассуждениях было совершенно новое, контринтуитивное понимание того, как на самом деле работает старение. В середине 1990-х гг. ученые считали, что старение является результатом повреждений, которые с возрастом накапливаются в клетках и приводят к нарушению их функцио­нирования (и развитию различных возрастных заболеваний). Проще говоря, наши клетки повреждаются и изнашиваются, как старый автомобиль, и перестают работать должным образом. Такова была логика, стоящая за «пределом Хейфлика». Старение происходит из-за ослабления клеточных функций.

Но, изучая клетки в целом и раковые в частности, Михаил Благосклонный пришел к противоположному выводу: многие из негативных эффектов, ассоциируемых со старением, являются результатом избыточных клеточных функций. Другими словами, наши клетки и наши внутренние системы работают слишком хорошо. Или слишком интенсивно. Очевидным примером этого является рак: вместо того чтобы умереть, раковые клетки растут и делятся до бесконечности — благодаря гиперактивированным путям TOR.

И это касается не только раковых клеток. Исследователи обнаружили, что многие другие аспекты старения действительно вызываются не ослаблением, а неконтролируемой активностью клеточных функций. В определенный момент, после того как мы прекращаем расти, тот же самый двигатель, который раньше обес­печивал наш рост, теперь начинает работать на наше старение.

«Мы запрограммированы на то, чтобы функционировать на максимальных уровнях, поскольку это дает массу преимуществ в начале жизни — объяснил мне Благосклонный в нашей беседе по скайпу (он не любит путешествовать и старается избегать личных встреч). — После того как рост завершен, "автомобиль" покидает автостраду и заезжает на парковку, где ему следует плавно притормозить и остановиться. Однако этого не происходит — он продолжает носиться по парковке со скоростью 100 км/ч и в результате разрушает сам себя».

Вальтер Лонго соглашается с этой точкой зрения, но интерпретирует ее иначе. «Программы роста и развития не дают сбой, — говорит он. — Они выполнили свою задачу, но продолжают работать так же хорошо, как и раньше. Только теперь это создает проблемы». Таким образом, старение не запрограммировано, как считал Август Вейсман больше века назад; оно больше похоже на программу, выполнившую свою задачу.

В прошлом это не имело большого значения, поскольку подавляющее большинство людей умирали в возрасте до 50 лет, не доезжая до «парковки». Теперь до нее добираются очень многие, и гиперфункция становится реальной проблемой162. Именно из-за гиперфункции у 25% женщин старше 70 лет развивается рак молочной железы (по сравнению всего с 2% у женщин младше 40 лет). Именно из-за гиперфункции у женщин старше 50 продолжают накапливаться жировые отложения, предназначенные для вынашивания и кормления детей, которых немолодые женщины больше не могут иметь. И именно из-за гиперфункции у мужчин в пожилом возрасте продолжает расти предстательная железа, что является главной причиной трудностей с мочеиспусканием и рака простаты. Именно из-за гиперфункции с возрастом волосы начинают расти у нас в ушах, а не на голове. И именно из-за гиперфункции на клеточном уровне наши клетки продолжают расти, стареть и отравлять все вокруг себя.

Поэтому новость о том, что рапамицин замедляет старение у мышей, совершенно не удивила Михаила Благосклонного. Он этого ожидал. Теперь ему не терпелось испробовать этот препарат на людях. «Вопрос не в том, следует ли это делать. Вопрос в том, как это сделать», — заявлял он. Результаты исследования на мышах настолько уверили Благосклонного в правильности его предположений, что он начал принимать этот препарат сам — шаг в духе легендарного профессора Броун-Секара. «По крайней мере, эффект плацебо был мгновенным, — шутит Благосклонный. — Уже через пять минут я почувствовал себя молодым и полным сил!»

Пока единственным доказательством того, что препарат работает, являются показатели ученого в марафонском беге — последние пять лет, на протяжении которых он принимает рапамицин, его время пробега марафонских дистанций неуклонно улучшается. Тем не менее Благосклонный не испытывает никаких сомнений.

«Некоторые люди спрашивают у меня, не опасно ли принимать рапамицин, — говорит он. — Я собираюсь написать статью под названием "Не принимать рапамицин опаснее, чем переедать, курить, пить и ездить с непристегнутым ремнем безопасности одновременно"».

То, что вы дочитали книгу до этого места, означает, что вы слишком умны, чтобы начать принимать столь сильнодействующий и потенциально опасный препарат только потому, что я написал о нем в этой книге. Напомню, что я всего лишь журналист, получивший образование в области английского языка и литературы, и не имею права давать медицинские рекомендации кому бы то ни было. Кроме того, рапамицин действительно одобрен FDA, но для применения людьми, перенесшими операцию по трансплантации, то есть теми, кто уже серьезно болен по любым меркам. Можно ли применять его для профилактики старения у здоровых людей — это совершенно другой вопрос, на который большинство специалистов отвечают отрицательно. «Я бы никогда не стал принимать препарат с таким количеством побочных эффектов», — говорит специалист по фармакологии из Техасского университета Рэнди Стронг, который придумал, как включить рапамицин в корм для мышей в вышеописанном исследовании.

Во-первых, рапамицин утвержден как сильнодействующий препарат для подавления иммунного ответа. Принимавшие рапамицин мыши жили в стерильной среде, где они практически не подвергались воздействию болезнетворных микроорганизмов. В отличие от них люди живут в кишащем патогенами мире, и прием рапамицина может значительно повышать риск инфекций. Во-вторых, имеются свидетельства того, что долговременный прием рапамицина повышает у мышей резистентность к инсулину, что является прямой дорогой к диабету — серь­езный недостаток, если вы хотите дожить до 100 лет.

Некоторые исследования показали, что не все так плохо и при определенных условиях рапамицин может улучшать иммунную функцию. Однако доказательств того, что он замедляет старение у людей, пока не существует. И, наконец, главная проблема: чтобы быть эффективным средством против старения, он должен быть полностью безопасен для здоровых людей. С «нулевым» риском по всем параметрам. «Он должен быть безопаснее аспирина», — говорит Стронг.

Вальтер Лонго не очень заинтересован в тестировании рапамицина на людях и еще меньше в том, чтобы испытывать его на себе. Он считает, что рапамицин воздействует на слишком важные для нормального функционирования клеток пути (механизмы), чтобы им можно было безопасно манипулировать. Между тем исследования дрожжей, путей TOR и природы раковых клеток заставили его глубже задуматься о роли факторов роста в процессе старения. В результате его лаборатория разработала несколько препаратов, блокирующих рецепторы гормона роста, которые могут подойти для испытания на людях. «На самом деле это и есть главный рубильник», — говорит он.

Тем не менее во время каждого его публичного выступления, особенно в Южной Калифорнии, ему продолжали задавать вопрос о пользе гормоне роста — причем иногда его задавали врачи, прописывающие инъекции этого гормона своим пациентам. Лонго всячески пытался убедить людей в том, что это плохая идея, но ему, судя по всему, не верили. Поэтому в 2007 г. он решил отправиться в Эквадор в поисках окончательных доказательств.

В конце концов он оказался в старом дребезжащем автомобиле, мчащем его по страшному горному серпантину на юг страны, в глубь Андских гор. Целью его путешествия была удаленная деревня под названием Сан-Винсент-дель-Рио, где он собирался исследовать одну очень необычную группу людей. Лонго давно подозревал, что высокие уровни факторов роста ведут к более короткой продолжительности жизни, однако до сих пор у него было очень мало данных, чтобы делать выводы. И вот недавно до него дошел слух о том, что эквадорский эндокринолог Хайме Гевара-Агирре изучает живущую глубоко в горах группу из ста местных жителей, которые могли дать Лонго ответ на его вопрос.

Эти маленькие люди страдают синдромом Ларона163, также называемым «карликовостью Ларона» — редкой формой генетической мутации, которая также встречается у карликовых мышей (и у чихуахуа, если на то пошло). Эта мутация вызывает дефект рецепторов гормона роста в клетках, из-за чего организм практически не восприимчив к действию этого гормона. В результате рост человека не превышает 1 м 20 см. Считается, что эта форма генетической мутации затрагивает всего около трехсот человек во всем мире, и в этом удаленном уголке Эквадора сосредоточена группа из более чем ста ее носителей. Местные жители называют их viejitos, или «старичками», потому что они маленькие и морщинистые на вид, однако внутри они далеко не так стары, как кажется.

Доктор Гевара-Агирре изучал эту группу людей на протяжении более 20 лет, фактически работая их семейным врачом. Первоначально его заинтересовал их небольшой рост, что казалось явным физическим недостатком. Жизнь в удаленной сельской местности, в которой нет возможностей для личного развития, превратила многих из них в пьяниц, страдающих от соответствующих проблем со здоровьем. Они также постоянно ввязываются в драки — вероятно, из-за насмешек над собой. Но, несмотря на это, со временем Гевара-Агирре обнаружил одну интересную вещь: его подопечные никогда не умирали от рака. И никто из них не заболевал диабетом, хотя большинство из них страдали той или иной степенью ожирения. В то же время среди местного населения 20% жителей без синдрома Ларона умирают от рака и по меньшей мере 5% от последствий диабета.

Лонго предположил, что именно дефицит рецепторов гормона роста может защищать их от развития рака и диабета. В своей лаборатории он наблюдал аналогичную картину у мышей, червей и даже у дрожжей: ослабление сигнальных путей роста в клетках животных сопровождалось ростом продолжительности жизни. О реальной продолжительности жизни людей с синдромом Ларона судить было сложно: большинство из них погибали от несчастных случаев, в драках или от других проблем, вызванных алкоголизмом, но практически никто не умирал от типичных возрастных заболеваний.

«Они едят все, что хотят, они курят и пьют — и, несмотря на это, живут довольно долго», — сказал мне Лонго. На самом деле, после того как Лонго начал свое исследование, они стали питаться еще хуже, чем раньше, потребляя невероятные количества сладкой газировки и сладостей безо всякого чувства вины. «К сожалению, теперь они считают себя неуязвимыми, — посетовал он. — И стали совсем безрассудными».

Действительно, в определенном смысле эти люди защищены природой — в отличие от жителей Южной Калифорнии, которые добровольно накачивают себя гормоном роста и переключают свой «главный рубильник» в неправильном направлении. А также в отличие от большинства из нас, поскольку уровень гормона роста и инсулиноподобного фактора роста в крови может быть повышен не только посредством дорогостоящих инъекций, но и простым обедом в «Макдоналдсе».

Миллионы американцев, любителей фастфуда с его зашкаливающим содержанием углеводов, фактически сидят на той же гормональной терапии, что и Сьюзан Сомерс и доктор Лайф. Когда мы употребляем большое количество сахара — например, выпиваем баночку кока-колы, — наш организм реагирует на это выбросом инсулина, чтобы транспортировать весь этот сахар в клетки. Мало того что многие из этих калорий оседают в наших жировых клетках, превращая нас в подобие Фила Бруно, так еще и выброс инсулина запускает выработку знакомого нам инсулиноподобного фактора роста — ИПФР-1, — который непосредственно активизирует сигнальные пути TOR. В свою очередь, активизация «главного рубильника» TOR запускает процесс переработки этих калорий в белки — и рост клеток. Это хорошо, когда мы молоды, и плохо, когда нет.

Идея Лонго согласуется с результатами последних исследований в области питания, которые подтверждают, что сахар и углеводы — гораздо худшие злодеи, чем жиры, и что главная причина разгула ожирения, сердечно-сосудистых заболеваний и диабета может крыться в тех горах сахара, которые большинство из нас съедает ежегодно.

Лонго заходит еще дальше и предполагает, что диета с высоким содержанием белков может быть так же вредна, как и диета с высоким содержанием углеводов, по той же причине: избыточное потребление белка также активизирует рецепторы гормона роста и белок TOR — два главных двигателя клеточного старения.

В статье, опубликованной в марте 2014 г. в авторитетном журнале Cell Metabolism, Лонго и соавторы представили результаты своего 18-летнего исследования, доказавшего, что люди пожилого возраста, придерживающиеся диеты с большим содержанием молочных продуктов и мяса164, намного чаще умирали от рака. Другими словами, потребление большого количества мяса является даже более серьезным фактором риска, ведущим к смерти, чем курение. В то же время люди, у которых доля белков в общем рационе не превышала 10%, в среднем жили дольше тех людей, питание которых на треть состояло из белков. В точности как это рекомендует очень популярная сегодня «оздоровительная» белковая диета «Зона». И умеренные потребители мяса и молока подвергаются в четыре раза меньшему риску умереть от рака, чем мясоеды.

В поисках других примеров Лонго обратился к долгожителям из Молочьо, небольшого поселения в Калабрии на юге Италии, где родились его родители. Он подружился с одним из них, 109-летним певцом Сальваторе Карузо, который до сих пор живет один в своем доме — такая вот пасторальная версия Ирвинга Кана. Он никогда не ел жаренные в масле пирожки-кныши, а всю жизнь придерживался довольно здоровой диеты, состоящей из овощей, зелени, небольшого количества спагетти и вина. Мясо для него — редкая роскошь. Даже Лонго удивляется, как мало он ест. К такому ограниченному питанию Карузо и его ровесников приучила сама жизнь — пережитые ими война, бедность и голод. «Люди его возраста, которым сегодня исполнилось по 80–90 лет, пережили тяжелые времена, — говорит Лонго. — Но эти тяжелые времена научили их одной хорошей вещи — контролировать свое питание». Лонго считает, что ключом к долгой и здоровой жизни Карузо является его диета с низким содержанием белков и углеводов, которая держит под контролем его факторы роста и пути TOR и, таким образом, эффективно замедляет его старение.

Одной из причин эффективности методики (добровольного) краткосрочного голодания, по мнению Лонго, является то, что она может быть адаптирована под уникальную физиологию каждого человека и под его терпимость к голоду. Но при этом бо́льшую часть времени вы едите более-менее нормально. Сам Лонго начал практиковать краткосрочное голодание около десяти лет назад, не столько из научных, сколько из личных соображений — после одного неприятно потрясшего его визита к врачу.

«Вы считаете себя вполне здоровым, но при более близком рассмотрении оказывается, что это вовсе не так, — говорит Лонго. — Тогда, десять лет назад, мое артериальное давление уже доходило до 140, а уровень холестерина был тревожно высоким. Точно такая же ситуация наблюдается у половины жителей Европы и, возможно, у 80% жителей США. Уже в 30–40 лет врач начинает рекомендовать вам Lipitor для снижения холестерина, препараты от гипертонии и сердечно-сосудистых заболеваний — и внезапно вы осознаете себя пациентом, то есть больным человеком! Но на самом деле мы не нуждаемся в этих лекарствах. 90% людей могут навсегда отказаться от них, просто внеся небольшие изменения в свое питание».

Лонго разработал свою собственную диету, опираясь на диету Карузо, а также на знания, полученные им в ходе своих исследований. Как правило, он полностью пропускает ланч, а на обед ест вегетарианские блюда с низким содержанием белка и большим количеством овощей и зелени. Цель такой диеты — не только обеспечить его на зависть стройным и подтянутым телом в его 46 лет, но и снизить уровень ИПФР-1 в его организме. Два раза в год он подвергает себя строгому посту длительностью четыре дня, потребляя минимум пищи, чтобы «перезагрузить» свои внут­ренние системы. Он считает, что это лучший вариант, как показывают исследования на мышах и людях, а также идеально подходящий для его организма.

Подобная дихотомия отражается и на выборе автомобилей: на работу Лонго ездит на экономичном электромобиле Nissan Leaf, дающем ему право на лучшие парковочные места. Но в его гараже стоит роскошный Ferrari.

Глава 14. КУДА ДЕЛИСЬ МОИ КЛЮЧИ?

Давай проведем эту ночь вместе, проснемся поутру и будем жить вечно.

Из песни группы Jamiroquai

Тем весенним вечером 2013 г. я закончил несколько интервью в Беркли, сел в арендованную машину и влился в плотный транспортный поток, движущийся по автостраде 880 вдоль восточного побережья залива в сторону к Сан-Хосе. Я опаздывал и, когда поток автомобилей почти остановился, остро почувствовал, как вызванный этим стресс (вместе с загрязненным воздухом, который я вдыхал своими легкими) немного ускорил мой собственный процесс старения. В конце концов пробка рассеялась, позволив мне добраться до небольшого офисного комплекса в городке Маунтин-Вью.

Я приехал на ежемесячную встречу так называемого Салона продления здоровья (Health Extension Salon), свободного собрания обитателей района залива, интересующихся проблемами старения. До этого я присутствовал на многих конференциях и встречах по геронтологии, где собирались как серьезные ученые, так и просто самоучки-геронтологи, погружавшиеся в самые дебри современной молекулярной биологии. Большинству из них было под 60 и больше. Но, войдя в эту комнату, я с удивлением увидел совсем другую картину: здесь собралась в основном молодежь.

В переполненном помещении толпились человек 150, не меньше. Средний возраст присутствующих был намного меньше 40 — седые головы можно было пересчитать по пальцам. Вино уже закончилось, что было моим наказанием за опоздание. Поскольку это происходило в самом сердце Кремниевой долины, в атмосфере витал дух высоких технологий: несколько парней были одеты в пиджаки с эмблемами космической компании SpaceX, а быстрый взгляд вокруг давал понять, что сам офис принадлежит компании, каким-то образом связанной с робототехникой. Увенчанный взъерошенной шевелюрой организатор Джо Беттс-Лакруа пообещал, что по окончании собрания предусмотрена игра в «Твистер»[34], с чем я тоже ни разу не сталкивался на конференциях по геронтологии. Но сначала, объявил он, мы послушаем доклады о стволовых клетках и сиамских близнецах.

Основным докладчиком этим февральским вечером был исследователь из Южнокалифорнийского университета в Сан-Франциско по имени Сол Вилледа, который отлично вписывался в общую картину мероприятия. Темноволосый и коренастый, он также был намного моложе типичного ученого-геронтолога. Говорил он не как сыплющий научным жаргоном ученый, а как южнокалифорнийский серфингист, перемежая свою речь молодежным сленгом. Меня поразило, с какой легкостью он объяснял довольно сложные темы неподготовленной аудитории, и, когда мы встретились с ним в его кабинете несколько дней спустя, он признался, что отточил этот навык на своих родителях, которые эмигрировали из Гватемалы с образованием в пять классов начальной школы.

Сол родился в 1981 г. в восточном районе Лос-Анджелеса; его отец работал дворником, а мать помощницей медсестры. В конце концов им удалось скопить достаточно денег, чтобы воплотить в жизнь американскую мечту — купить свой дом. Хотя бы и в Ланкастере, штат Калифорния, небольшом рабочем городке на краю пустыни Мохаве. Сол блестяще учился в школе и проявлял склонность к наукам, поэтому его приняли в Южнокалифорнийский университет в Лос-Анджелесе, и он даже получил стипендию. Затем он поступил в аспирантуру Стэнфордского университета, где его взял в свою лабораторию известный ученый-невролог Тони Висс-Корей.

Вместе со своим коллегой по Стэнфорду Томасом Рандо Висс-Корей возродил изобретенный в XIX веке метод исследований — уже известный нам парабиоз (когда двух животных сшивают вместе, объединяя их кровеносные системы в одну). Рандо интересовался мышцами, а Висс-Корей начал исследовать влияние старой крови на мозг мышей. Вилледа оставался в его лаборатории столько, сколько мог.

Недавно он создал собственную лабораторию в новом Цент­ре регенеративной медицины и исследований стволовых клеток в Южнокалифорнийском университете в Сан-Франциско. На тот момент ему исполнилось всего 32 года, что делает его своего рода «выскочкой» на общем фоне: из-за ограниченного финансирования сегодня большинство ученых считают удачей открыть собственную лабораторию в 40–45 лет. Но, если посмотреть на историю науки, проблема становится очевидной: большинство крупных научных открытий сделано молодыми учеными в возрасте 20–30 лет, когда они находятся на пике творческого потенциала и не боятся смелых идей. Например, Эйнштейну было всего 26 лет, когда он сформулировал свой знаменитый закон E = mc2.

Одна из причин этого кроется в элементарной физиологии: у молодых ученых и мозг моложе. Он более пластичный, творческий и богатый нейронными связями, что позволяет им лучше устанавливать взаимосвязи между наблюдаемыми и даже очевидными фактами и делать «интуитивные прыжки», приводящие к большим научным открытиям. С возрастом даже у самых умных и творческих мыслителей головной мозг теряет прежнюю пластичность и их мышление становится более жестким и консервативным.

В некотором смысле именно этой теме и был посвящен доклад Сола Вилледы.

* * *

Возраст негативно отражается на нашем головном мозге. Причина всех бед кроется в том прискорбном факте, что (как и клетки сердечной мышцы) наши нейроны не восстанавливаются. По крайней мере, не в тех объемах, в которых это необходимо. Поэтому за свою жизнь мы, как правило, теряем около 10% наших нейронов. Хуже того, мы теряем примерно четверть всех наших синапсов — соединений между нейронами, играющих ключевую роль во всех мыслительных процессах. Наконец, из-за сокращения количества дендритных шипиков[35]снижается эффективность существующих соединений между нейронами, что ухудшает нашу способность к запоминанию, творческому мышлению и наши когнитивные способности в целом.

Эта деградация поначалу происходит очень медленно, но, как показало недавнее исследование, результаты которого были опуб­ликованы в авторитетном журнале British Medical Journal, у многих людей значительное снижение когнитивных способностей наблюдается уже в возрасте 40 лет165.

Мы — не единственные животные, у которых мозг деградирует с возрастом. Даже дрозофилы теряют свою память. Ученые установили это в ходе простого эксперимента: давая мушкам сливы, они подвергали их слабому удару электрическим током, а давая вишни — нет. В конце концов дрозофилы научились тому, что вишни — это хорошо, а сливы — плохо. Но через пару недель, к концу своего среднего срока жизни, дрозофилы полностью забыли, что к чему. Со мной происходит нечто подобное — несколько месяцев назад я куда-то дел свой пульт от телевизора и до сих пор не могу его найти.

Как и в человеческом головном мозге, в мозге некоторых дрозофил с возрастом начинают формироваться бляшки. Эти бляшки образуются из отходов жизнедеятельности клеток и располагаются между нейронами, сдавливая их и иногда приводя к их гибели. Именно такое «загрязнение» баварский психиатр и невролог Алоис Альцгеймер, руководивший психиатрической лечебницей во Франкфурте, обнаружил в головном мозге самой известной своей пациентки, когда та умерла в 1906 г. в возрасте 56 лет.

Ее звали Августа Д.166, она была женой служащего железной дороги и в буквальном смысле сошла с ума. Она была дезориентирована, не могла запомнить самые простые вещи и страдала паранойей и галлюцинациями. Она не давала мужу покоя своими приступами ревности, беспочвенно обвиняя его в связи с соседкой, а всех знакомых подозревала в желании причинить ей вред. Она считала, что сейчас идет не 1901 г., а 1800-й. «Она сидит на кровати с отстраненным выражением лица, — описывал ее Альцгеймер в своем журнале. — На обед она ест капусту и свинину. Но на вопрос, что она ест, отвечает: "Шпинат"».

После ее смерти он понял причину ее психических недугов. Вскрытие показало, что в головном мозге Августы Д. царил ужасающий беспорядок. Под микроскопом было видно, что пространство между нейронами заполнено липкими бляшками из какого-то неизвестного вещества. Внутри самих нейронов находились какие-то нитяные клубки, похожие на растрепанные мотки пряжи. Зрелище настолько поразило Альцгеймера, что он зарисовал некоторые из них (см. рис. ниже).

Альцгеймер считал, что именно эти бляшки и клубки и были причиной умственной деградации его пациентки. Через несколько лет в одном авторитетном учебном пособии этот синдром назвали болезнью Альцгеймера. Но только в начале 1970-х гг. синдром Альцгеймера был признан главной причиной распространенного возрастного заболевания, которое раньше называли просто старческим маразмом. В настоящее время Центр по контролю и профилактике заболеваний признал болезнь Альцгеймера шестой по распространенности причиной смертности в США, однако даже эта цифра не отражает истинной картины: многие страдающие этим заболеванием умирают по другим причинам, например от инфекций или инфарктов. Примерно 40% американцев старше 84 лет страдают болезнью Альцгеймера. Согласно прогнозам Ассоциации Альцгеймера, к 2050 г. число американцев, пораженных этим недугом, может вырасти более чем в три раза, до 16 млн, а затраты на уход за ними превысят $1 трлн.

Странное вещество, из которого были образованы бляшки в мозге Августы Д., называется бета-амилоидом (или A-бета) и представляет собой белок, чье происхождение и функции до сих пор остаются загадкой для ученых. Какова бы ни была его роль в нашем организме, с возрастом его выработка в головном мозге увеличивается. И когда этот липкий белок собирается в бляшки, он оказывает токсическое действие на наши нейроны и активно стимулирует воспалительный процесс. Принято считать, что накопление таких амилоидных бляшек в мозге и является одной из главных причин развития болезни Альцгеймера.

За последнее десятилетие некоторые ведущие фармацевтические компании разработали препараты, которые эффективно выводят бета-амилоид из головного мозга мышей. Тестирование препаратов показало, что это происходит как в образцах тканей в лабораторных чашках, так и у живых особей.

Есть только одна проблема: в клинических испытаниях на людях эти препараты не дали никаких результатов167. Наоборот, один или два препарата привели к ухудшению показателей по тестам на память наподобие тех, которым я подвергался в программе BLSA («кальмары, кинза, ножовка…»).

В фармацевтической компании Eli Lilly на третьем этапе тес­тирования «провалились» два основных препарата — неудача для компании, но, возможно, важный шаг вперед для науки, поскольку это фиаско заставляет по-новому взглянуть на саму природу болезни. Все больше ученых подвергают сомнению амилоидную теорию возникновения болезни Альцгеймера, а журнал BusinessWeek назвал ее «кладбищем для лекарств». Действительно, из более чем двухсот потенциальных препаратов от болезни Альц­геймера, проходивших клинические испытания с 2002 г., всего одному удалось добраться до рынка — это препарат под названием Aricept, одновременно безумно дорогой и малоэффективный (он задерживает развитие заболевания всего на четыре месяца). Некоторые исследователи предполагают, что во всем виноват другой токсичный белок — тау-белок, который также обнаруживается в большом количестве в мозге пациентов с болезнью Альцгеймера. Наконец, третьи считают, что болезнь может начинаться совсем иначе, поэтому требует совершенно другого подхода к лечению — а еще лучше к профилактике.

Что же отличает «Август Д.» — людей, которые уже в 50 лет безо всяких видимых причин становятся жертвами слабо­умия — от «Ирвингов Канов», которые, отпраздновав 100-летний юбилей, продолжают успешно инвестировать на фондовом рынке? Насколько вообще предотвратимо это состояние «старческого маразма»?

Удивительный ответ был получен в ходе многолетнего исследования жизни пожилых монахинь в одном из монастырей штата Кентукки. Исследователи из Университета Кентукки нашли в архивах монастыря автобиографии 180 монахинь, написанные ими в момент пострижения, то есть в молодом возрасте. Они про­анализировали литературный стиль этих женщин и обнаружили, что чем более сложными и содержательными были их предложения и чем богаче был их словарный запас, тем меньше впоследствии они были подвержены развитию болезни Альцгеймера и других форм деменции. Монашки, писавшие более сложные и качественные тексты, также прожили в среднем на семь лет дольше тех, чьи жизненные истории отличались незамысловатой простотой, представляя собой обычные перечни имен, дат и мест. Посмертное вскрытие показало, что головной мозг первых монахинь был намного меньше загрязнен168 амилоидными бляшками, чем у вторых.

Еще одно интересное открытие было сделано в ходе программы BLSA. Посмертное вскрытие некоторых участников программы показало, что головной мозг многих здоровых в когнитивном плане людей содержал большое количество амилоидных бляшек и клубков. Более того, у некоторых из них головной мозг выглядел даже хуже, чем у тех, кому при жизни был поставлен диаг­ноз «деменция». Подобный загадочный феномен обнаружили и британские исследователи: у трети «нормальных» пациентов в мозге были обнаружены завалы белкового мусора. Другими словами, внутри их мозг имел все признаки болезни Альцгеймера169, но никаких внешних проявлений заболевания у них не наблюдалось. Почему?

Одна из теорий гласит, что у людей с более высоким уровнем образования и более развитым головным мозгом формируется так называемый когнитивный резерв170 — точно так же, как у спортсменов благодаря продолжительным занятиям спортом повышается выносливость и стрессоустойчивость их сердечно-сосудистой системы. Образование и обучение новому способствуют возникновению большого количества нейронных путей и синаптических связей, что наделяет этих людей своего рода защитной буферной зоной, тормозящей появление симптомов деменции. Кроме того, осознанно или нет, такие люди изобретательнее маскируют или компенсируют ухудшение своих когнитивных функций. Но старение скрывается в их головном мозге точно так же, как оно скрывается в наших телах. Оно не может скрываться вечно. Поэтому, когда эти умные пациенты все же уступают перед напором болезни, деградация обычно происходит довольно быстро.

«Используйте это, или вы это потеряете» — это правило относится и к нашему головному мозгу. Помните о старом английском фермере, который в 76 лет сохранил свои ноги сильными и «молодыми», потому что использовал их каждый день? Исследование почти 2000 пожилых людей, результаты которого были опубликованы в июне 2014 г. в журнале JAMA Neurology, показало, что те из них, кто интенсивно использовал свой мозг после 40 лет, смогли отсрочить первые признаки ухудшения памяти более чем на десять лет.

Было также доказано, что пациенты, демонстрирующие устойчивость к болезни Альцгеймера, также меньше подвержены депрессиям, которые часто идут рука об руку со старением головного мозга. Люди с «устойчивым» личностным профилем каким-то образом сдерживают умственный спад, даже если их головной мозг засорен амилоидными бляшками и другим мусором. Точно так же жизнерадостные монахини жили почти на семь лет дольше и меньше страдали когнитивными нарушениями, чем их сестры-пессимистки. Депрессия разрушает наши синаптические связи, уменьшая разветвленность и плотность наших нейронных сетей, и таким образом сокращает наш когнитивный резерв.

Аналогичным негативным эффектом обладает и недостаток сна. В настоящее время ученые пришли к выводу, что сон имеет решающее значение для здоровья головного мозга, особенно у пожилых людей. Сон дает клеткам мозга возможность очис­титься от вредных и токсичных продуктов метаболизма, которые накапливаются в клетках и еще больше нарушают их функционирование.

Неудивительно, что после бессонной ночи нам трудно соображать и сосредоточиться. Даже простой сбой биоритмов, например из-за перелета через несколько часовых поясов — феномен, известный как джетлаг, — вызывает серьезные нарушения: в одном из исследований ученые из Виргинского университета взяли группу пожилых крыс и начали передвигать их цикл сна и бодрствования на шесть часов вперед каждую неделю. Через четыре недели половина крыс умерла. (Шокирующий факт: джетлаг ускоряет ваше старение171.)

Я не знаю, хорошая эта новость или нет, но предотвратить или по крайней мере значительно отсрочить болезнь Альцгеймера легче, чем вылечить ее. Крупномасштабное исследование, проведенное в 2011 г. учеными из Южнокалифорнийского университета в Сан-Франциско, показало, что профилактика семи основных факторов риска — таких как сахарный диабет, ожирение среднего возраста (определяется как объем талии у мужчин больше 99 см и у женщин больше 91 см), гипертония среднего возраста, курение, депрессия, низкий уровень образования и низкий уровень физической активности — позволяет предотвратить до половины всех случаев развития болезни Альцгеймера172. Еще одно недавнее долгосрочное исследование показало, что люди, которые имели лучшее физическое здоровье в 25 лет, сохраняли лучшее когнитивное здоровье в возрасте 50 лет.

Марк Маттсон из Национального института здоровья считает, что это имеет под собой здравый эволюционный смысл: физическая активность улучшает нашу память, чтобы мы могли лучше запоминать такие важные вещи, как местонахождение источников пищи, воды и строительных материалов, обнаруженных нами во время охоты. Если мы прошли мимо родника или добротного упавшего дерева, важно, чтобы потом мы могли отыскать это место. Следовательно, может существовать прямая взаимосвязь между любовью моего отца к велосипедным прогулкам — с мая по ноябрь 2013 г. он проехал свыше 4000 км, больше, чем я за весь год — и тем, что он по-прежнему сохраняет ясность и остроту ума.

Даже менее интенсивная физическая активность производит выраженный благотворный эффект: в ходе одного исследования было установлено, что обычные пешие прогулки длительностью всего 20 минут в день173 позволяли замедлить или даже остановить снижение когнитивных способностей у пациентов, у которых уже была диагностирована болезнь Альцгеймера, — эффект, которого трудно достичь при помощи лекарств. В настоящее время исследователи из Национального института здоровья поставили перед собой цель определить, не обладают ли таким же эффектом занятия бальными танцами в пожилом возрасте. Я думаю, что вы можете записаться в танцевальную студию, не дожидаясь результатов этого исследования, — очевидно, что вам будут гарантированы масса пользы и удовольствия и никакого вреда.

Все это говорит о том, что истоки болезни Альцгеймера отчасти кроются в метаболизме. Как отмечает Сол Вилледа, физическая активность меняет «среду» — то есть биохимический состав нашей крови — таким образом, что она становится благо­приятной для функционирования наших нейронов и здоровья в целом. Например, когда я застревал во время работы над этой книгой, я вставал из-за стола и отправлялся на часовую велосипедную прогулку. К концу этой прогулки решение само приходило мне в голову.

К сожалению, физическая активность дает лишь временный эффект. Тем не менее растущее количество данных свидетельствует о том, наш головной мозг является более пластичным, чем принято было считать, — и даже процесс его старения при определенных условиях может быть обращен вспять. Так что у меня есть шанс когда-нибудь вспомнить, куда я дел свой пульт от телевизора.

Сол Вилледа не всегда был убежден в том, что старые клетки мозга поддаются восстановлению. В лаборатории Тони Висса-Корея он видел, что кровь пациентов с болезнью Альцгеймера заметно отличается от крови здоровых пожилых людей, поэтому у него возник логичный вопрос — не могут ли быть наблюдаемые биохимические изменения крови главной причиной или же фактором, способствующим старению головного мозга? «Учитывая существование гематоэнцефалического барьера[36], мы хотели узнать, во-первых, оказывает ли кровь в принципе какое-либо влияние на головной мозг. И, во-вторых, существует ли какая-либо взаимосвязь между старой кровью и старением мозга», — говорит Вилледа.

На эти вопросы можно было ответить только при помощи парабиоза. Исследователи повторили эксперимент Фредерика Людвига, сшив попарно несколько десятков мышей. Старых грызунов соединяли со старыми и молодыми и отдельно молодых с молодыми. Спустя несколько месяцев, после того как кровеносные системы сшитых мышей объединились и их кровь перемешалась, ученые обследовали головной мозг молодых мышей. Полученные результаты они изложили в статье под названием «Стареющая системная среда негативно влияет на нейрогенезис и когнитивные функции», опубликованной в журнале Nature. Они обнаружили, что в результате омывания старой кровью («стареющей системной средой») молодой мозг начинал хуже работать, становился менее защищенным и гораздо хуже восстанавливал нейроны. Удручающее открытие: старая кровь вредит нашему головному мозгу174. Но тогда Вилледа задал другой вопрос: а как влияет молодая кровь на стареющий головной мозг?

Проблема в том, что при парабиозе довольно трудно определить, что происходит в головном мозге отдельно взятой мыши. Как протестировать когнитивные способности мыши, если она пришита к другой? Поэтому Вилледа пошел другим путем: он просто взял плазму крови молодых мышей и ввел ее старым мышам, после чего заставил их пройти ряд когнитивных тестов. Разумеется, это не были тесты для приема в высшие учебные заведения; например, один тест был таким: Вилледа поместил мышей в радиальный лабиринт, заполненный непрозрачной жидкостью. В одной части лабиринта у самой поверхности воды была скрыта платформа, на которую можно было залезть, чтобы выбраться из воды. «Эти животные ненавидят быть мокрыми, — объяснил он. — Они сделают все, чтобы избежать этого».

Перед инъекциями плазмы мыши проходили через период обучения, в ходе которого они учились находить скрытую под водой платформу. Примерно через неделю их снова помещали в водный лабиринт. Молодые животные находили платформу почти мгновенно, тогда как старые животные беспомощно рыскали по коридорам, ошибаясь до 30 раз, прежде чем наконец находили сухой остров. «Это было печальное зрелище», — говорит Вилледа.

А потом Вилледа обнаружил нечто удивительное: после того как старым мышам в течение нескольких недель вводили молодую кровь, они вдруг стали находить платформу с первой-второй попытки. «Старая кровь каким-то образом разрушительно действует на головной мозг, — говорит Вилледа. — А в молодой крови есть что-то, что с возрастом мы теряем».

Когда мышей «принесли в жертву», он исследовал их головной мозг, особенно нейроны гиппокампа — отдела мозга, ответственного за пространственную память и навигацию. Под электронным микроскопом молодые нейроны имели «взъерошенный» вид из-за большого количества дендритных шипиков, помогающих образовывать соединения с другими нейронами. У старых животных дендриты имели гораздо меньше шипиков, словно подверглись обрезке со стороны ревностного садовника. Это снижало способность нейронов образовывать новые соединения и таким образом формировать новые воспоминания. Но когда старым мышам вводили молодую плазму, их нейроны снова становились «взъерошенными» — что, очевидно, помогало им запомнить (и впоследствии вспомнить) местоположение платформы в лабиринте. Молодая кровь восстановила старый мозг175.

«Мы увидели, что старение и связанный с ним спад были буквально обращены вспять, — сказал мне Вилледа, и в его голосе по-прежнему звучало неподдельное удивление. — Я всегда считал, что старение — это финишная прямая. Стоит вам на нее попасть, и пути назад уже нет. Но теперь я не уверен, что это так».

* * *

Теперь главный вопрос: что именно в молодой крови производит такой эффект?

И не только в головном мозге, кстати говоря. Другие исследования обнаружили, что кровь молодых животных омолаживает мышцы и кости старых животных. И Вилледа — не единственный, кто ищет ответ на этот вопрос. На другом конце страны, в Гарвардском университете, другой выпускник Стэнфорда также активно занимается поиском вещества, отвечающего за этот удивительный эффект омоложения. Гонка началась.

«Мы ищем не иголку в стоге сена, — сказала мне Эми Вейджерс, когда мы встретились с ней в ее офисе в Бостоне. — Мы ищем соломинку в стоге сена. В крови присутствует невероятное количество метаболитов, белков или факторов, и любой из них может оказаться той самой волшебной субстанцией».

Ее поиск длится вот уже десять лет, с тех пор как она стала частью команды, участвовавшей в возрождении метода парабиоза в начале 2000-х гг. После аспирантуры она начала работать с Ирвингом Вейсманом, прославленным стэнфордским биологом, впервые выделившим стволовые клетки из человеческой крови. Вместе с Томом Рандо Ирвинг Вейсман занимался изучением того, как стареющая кровь влияет на регенерацию мышц. В новаторской статье, опубликованной в 2005 г. в журнале Nature, исследователи сообщили, что в проведенных ими экспериментах молодая кровь улучшала способность старых мышей восстанавливать поврежденные мышцы176, а также чудесным образом способствовала исцелению их печени. Что-то в молодой крови заставляло старые клетки мышей «вспомнить молодость» — и начинать функционировать, восстанавливаться и обновляться так, как они делали это в прошлом.

Другими словами, старые клетки обладают определенным потенциалом, чтобы процветать и регенерироваться, но старая кровь мешает им это делать. Если это действительно так, то последствия этого открытия огромны: это означает, что даже в пожилом возрасте мы сохраняем способность к регенерации тканей. Остается только выяснить, как разблокировать этот потенциал — то есть найти вещество или вещества, которые служат триггерами. Поиски продолжаются вот уже десять лет, но ответ пока не найден.

Чтобы определить, что именно в молодой крови поворачивает часы старых клеток вспять, Вейджерс присоединилась к коман­де известного кардиолога и исследователя стволовых клеток Ричарда Ли, ее давнего партнера по велосипедным прогулкам (с которым мы познакомились в главе 6). Ли видел сотни изношенных сердец своих пожилых пациентов. Более молодым пациентам он мог помочь при помощи статинов, препаратов для нормализации артериального давления, а также установки стентов и клапанов. Но решить проблемы своих немолодых пациентов он был не в силах. Они страдали так называемой диастолической сердечной недостаточностью — состоянием, при котором сердечная мышца утолщается настолько, что желудочки перестают заполняться необходимым количеством крови. До сих пор метода лечения этого заболевания не существует.

«Двадцать лет ко мне приходят люди с этой проблемой, — сказал мне Ли, — а я абсолютно ничего не могу сделать!»

Тогда Вейджерс предложила попробовать парабиоз, чтобы посмотреть, может ли молодая кровь обновить старые сердца. Предварительные результаты оказались положительными, поэтому она решила попытаться выделить вещество, которое может быть ответственным за этот конкретный эффект. Вмес­те с исследователями из компании SomaLogic, находящейся в Колорадо, она сузила поиск до 13 «кандидатов», каждый из которых был некой разновидностью фактора роста. Тщательный анализ выявил одного наиболее вероятного победителя: так называемый фактор дифференциации роста 11 (growth differentiation factor 11, или GDF-11), который в избытке присутствует в крови молодых мышей и отсутствует в крови старых.

Мало того, биотехнологические компании уже производили GDF-11 для исследовательских целей, поэтому исследователи могли просто купить его и сделать инъекции своим мышам, как они и поступили. И — о чудо! — им удалось получить такой же эффект, как при парабиозе, только без жуткой операции: введение старым мышам GDF-11 в течение нескольких недель возвратило их старые утолщенные сердца к нормальному, «молодому» состоянию. Биологические часы были обращены вспять177, сообщили исследователи в мае 2013 г. До сих пор считалось, что «молодая кровь» действует в основном на стволовые клетки. Однако в сердечной мышце отсутствуют очень активные стволовые клетки, поэтому здесь должно происходить что-то другое.

Следующим шагом было изучение действия GDF-11 на мышцы старых мышей. Выяснилось, что он улучшает и их состояние тоже (прощай, саркопения!). Что еще удивительнее, этот фактор дифференциации роста 11, казалось, положительно влиял на головной мозг старых мышей, улучшая состояние кровеносных сосудов вокруг нервных стволовых клеток. У старых мышей улучшалось даже обоняние178.

Когда были получены эти результаты, Ли написал Вейджерс короткое сообщение: «Это может стать бомбой».

Она ответила: «Я знаю».

Они оказались правы: когда результаты обоих исследований были опубликованы в мае 2014 г. в одном и том же номере Science, они немедленно стали сенсацией. В настоящее время вместе с Ли Рубином, своим третьим соавтором, Вейджерс и Ли занимаются поиском возможных препаратов, способных активировать GDF-11; они запатентовали свои наработки и привлекли венчурный капитал для финансирования дальнейших исследований. Их цель — создать препарат, способный имитировать действие GDF-11 в организме или стимулировать его производство. (Инъекции самого GDF-11 являются слишком объемными, и его трудно вводить каждый день.) Пока это трио держит свои разработки в секрете, но, если им удастся достичь своей цели, они подарят миру препарат, который сможет лечить заболевания сердца, атрофию мышц и болезнь Альцгеймера.

«Этот белок воздействует на множество различных типов клеток в разных тканях, — говорит Вейджерс. — Возможно, именно в этом кроется причина той удивительной синхронности, с которой эти ткани реагируют на старение».

Но она также признает, что GDF-11 — вряд ли конец истории; скорее, это начало новой главы.

На той же неделе, когда вышли статьи Вейджерс и Ли, были опубликованы результаты еще двух важных исследований с использованием парабиоза. В журнале Nature Medicine Сол Вилледа сообщил о результатах своих экспериментов, в ходе которых плазма крови молодых мышей возвращала молодость старым нейронам. В тот же день исследовательница из России Ирина Конбой, также проходившая стажировку в лаборатории Тома Рандо в Беркли, сообщила о еще более интригу­ющем открытии: старые мышцы омолаживались в результате введения окситоцина179, гормона «доверия», который ассоциируется с сексом, любовью, родами и грудным вскармливанием — и вырабатывается даже от простых объятий. И никакого переливания крови.

Не все готовы ждать одобрения Управления по надзору над качеством пищевых продуктов и медикаментов: я знаю по крайней мере одного исследователя, который в частном порядке делает себе инъекции окситоцина в надежде достичь желанного эффекта омоложения. (Пока неизвестно, удалось ему это или нет.) Сол Вилледа и его наставник Тони Висс-Корей из Стэнфорда планируют провести собственные небольшие клинические испытания. Вместо того чтобы искать «соломинку в стоге сена», они собираются вводить пациентам с поздней стадией болезни Альцгеймера плазму крови, полученную от молодых доноров, чтобы добиться таких же эффектов омоложения, которые Вилледа получил у мышей.

Если им это удастся, можно представить себе разного рода страшные сценарии дальнейшего развития событий — такие как «Дональд Трамп покупает у нищих студентов их молодую кровь для переливания!», — поэтому вся надежда только на то, что команда Вейджерс первой изобретет свою таблетку молодости. И не нужно забывать об еще одной важной вещи: ученые пока ничего не знают о том, не могут ли все эти «факторы молодости» провоцировать рак.

А пока ученые ломают головы над этими проблемами, я удовольствуюсь самым простым и приятным средством омоложения — объятиями и любовью.

Эпилог. СМЕРТЬ СМЕРТИ

Миллионы людей жаждут бессмертия, но при этом не знают, чем занять себя в дождливый воскресный вечер.

Сьюзан Эртц

Я долго ждал, чтобы сообщить вам действительно плохую новость о старении.

И теперь, с дрожью в голосе, я информирую вас о том, что у вас, вероятно, есть герпес. И, еще вероятнее, он есть у вашей матери. И у вашего отца.

Не падайте в обморок: я говорю не о том герпесе, который весной выскакивает у вас на губах. Я говорю о разновидности герпеса, который имеет прямое отношение к старению нашей иммунной системы.

Итак, что это за напасть? Вирусов герпеса существует великое множество, включая ветрянку, опоясывающий лишай и тот самый герпес на губах «от поцелуев». Но есть и другая, гораздо более распространенная его разновидность, присутствующая в организме по меньшей мере половины всех взрослых американцев, но обычно не вызывающая никаких симптомов. Большинство людей даже не знают, что носят в себе этот вирус.

Он называется цитомегаловирусом180 (ЦМВ). Звучит как нечто из области научной фантастики, однако ЦМВ вполне реален: это один из самых распространенных и универсальных вирусов, способных инфицировать человеческий организм. Благодаря своему огромному геному ЦМВ способен атаковать фактически все виды человеческих клеток. Обычно он кажется довольно безобидным и тихо сидит внутри нас, никак себя не проявляя (иногда он может вызывать мононуклеозоподобный синдром, но это происходит достаточно редко). Но на деле он далеко не безвреден. «Есть некоторые свидетельства того, что ЦМВ способен приносить некоторую пользу, когда мы молоды, например поддерживать иммунную систему в состоянии повышенной боевой готовности, — говорит Янко Николич-Зугич, ведущий специалист по старению иммунной системы из Аризонского университета. — Но когда мы перестаем быть молодыми, он начинает причинять только вред».

Проблема проистекает из того, как функционирует наша иммунная система — и как она стареет. Задача нашей иммунной системы — защищать организм от патогенных микроорганизмов и чужеродных веществ. Когда в наш организм попадает инфекция, мы вырабатываем Т-клетки, предназначенные специально для борьбы с этой конкретной инфекцией. Эти Т-клетки производятся в тимусе (или вилочковой железе) — губчатом органе, расположенном примерно в середине грудной клетки. Если вы когда-нибудь были в хорошем французском ресторане, вы, вероятно, видели тимус в меню под названием «сладкое мясо» (или ris de veau). Но, как вы могли догадаться, примерно после наступ­ления 20 лет наше собственное «сладкое мясо» начинает атрофироваться и в конце концов перерождается в жировую ткань. Это одно из первых, чего мы лишаемся с возрастом, причем лишаемся почти полностью. Это кажется достаточно странным для такого важного органа, но таково старение: самое важное страдает в первую очередь.

Такая инволюция тимуса необратима. В конечном итоге тимус перестает реагировать на новые инфекции, хотя у нас сохраняются армии Т-клеток, которые помнят инфекции, атаковавшие нас в прошлом.

То есть в молодости наша иммунная система способна справиться практически с любым незнакомым патогеном, а в пожилом возрасте нас может убить даже самый маловредный микроб или вирус — если мы никогда не сталкивались с ним раньше. Наглядным примером может служить мой дед, который, несмот­ря на свое крепкое здоровье, умер от последствий обычной инфекции мочевыводящих путей. Именно из-за старения иммунной системы пожилым людям так важно делать прививки от гриппа: хотя респираторные инфекции официально не относятся к числу возрастных заболеваний, в действительности они убивают больше людей, чем болезнь Альцгеймера, и особенно часто затрагивают людей пожилого возраста.

Главная причина, почему ЦМВ представляет собой проблему, объясняет Николич-Зугич, заключается в том, что этот вирус оттягивает на себя значительную часть мощности нашей иммунной системы — подобно тому, как онлайн-игра вашего ребенка занимает почти весь трафик интернет-канала и лишает вас возможности посмотреть любимый сериал на стрим-ТВ. «Этот единственный вирус может задействовать половину ресурсов вашей иммунной системы, — говорит он. — Инфицированные им люди в среднем живут на три-четыре года меньше. Однако люди сосуществуют с ЦМВ на протяжении сотен тысяч лет. И коэволюция между этим вирусом и нами поражает».

Как хороший эволюционный партнер, ЦМВ мирно существовал в человеческом организме до тех пор, пока люди не начали жить дольше. Однако по мере увеличения продолжительности нашей жизни он превратился из партнера в монстра: оказалось, что в долгосрочной перспективе он ослабляет нас и делает уязвимыми не только к инфекциям, но и к другим возрастным заболеваниям. Подобно вражеским оккупантам, он повышает уровни воспаления в организме пожилых людей и делает их более восприимчивыми к болезням. Предполагается, что ЦМВ провоцирует развитие доклинических форм сердечно-сосудистых заболеваний181, он поражает эндотелиальные клетки, выстилающие внутреннюю поверхность кровеносных сосудов, и вызывает их воспаление, что в конечном итоге приводит к формированию атеросклеротических бляшек (в которых этот вирус часто и обнаруживают).

Короче говоря, это похоже на партизанскую войну[37], о которой сам Николич-Зугич знает из первых рук, поскольку родился и вырос в некогда коммунистической Югославии. После краха СССР его страна на глазах начала распадаться на части, и Николич-Зугич понял, что если он хочет посвятить свою жизнь науке, то это следует делать в каком-нибудь другом месте. Он уехал в Соединенные Штаты и поступил в Университет Тафтса в Массачусетсе; его приютила у себя еврейская семья, которой его собственный отец во время Второй мировой войны помог бежать от нацистов. В конце концов он получил место в Университете Аризоны и занялся изучением иммунной системы. Мы познакомились с ним, когда он председательствовал в дискуссии, посвященной возможным методам предотвращения старения иммунной системы, хотя достижение этой великой цели сделает его безработным специалистом.

Эта дискуссия проводилась в рамках очередной конференции SENS. Такие конференции с 2003 г. организует Обри ди Грей, бородатый любитель пива и по совместительству пророк бессмертия. Конференция обсуждает исследования, которые могут помочь ди Грею реализовать его сложную программу антистарения на практике. Если вы помните, SENS расшифровывается как «Стратегии достижения незначительного старения», и эта программа родилась на свет в результате однажды снизошедшего на ди Грея прозрения[38].

По его мнению, единственный способ достичь настоящего долго­летия — изменить фундаментальную человеческую биологию, чтобы на клеточном уровне мы стали больше похожи на 500-летних моллюсков, 200-летних китов или 30-летних беременных землекопов, не знающих, что такое старение. Простые манипуляции с метаболизмом, которые были и остаются доминирующим направлением исследований, в лучшем случае добавят нам всего несколько лет жизни, считает он. (Причем голодных лет!)

Первые конференции SENS собирали в основном неформалов от науки, но постепенно начали привлекать респектабельную и авторитетную ученую публику, включая Николича-Зуглича. На этой сессии с докладами выступили два известных исследователя, работающие над конкурирующими методами выращивания новых тимусов в человеческих организмах. Пока ни тот ни другой метод не дал обнадеживающих результатов, но работа только началась.

Сам ди Грей заметно эволюционировал со времени своего звездного выступления в программе «60 минут». Теперь это больше не бородатый неформал из пивного паба, выдающий безумные пророчества о грядущей тысячелетней человеческой жизни. И он больше не имеет никакого отношения к Кембриджу, из которого его уволили за то, что он выдавал себя за университетского преподавателя. Это дало ди Грею бо́льшую свободу, но решающую роль в его жизни сыграло то, что у него появились деньги на финансирование настоящих исследований.

Это случилось благодаря его матери, которая в начале 1960-х гг. прозорливо приобрела два дома в лондонском пригороде Челси. В 2011 гг., на момент ее смерти, они стоили больше $16 млн, которые и достались ее единственному сыну. Часть этих денег ди Грей потратил на покупку дома в лесах Лос-Гатос в Калифорнии, где теперь живет несколько месяцев в году со своими двумя подругами, несмотря на то что по-прежнему находится в браке. («Все знают, что я многолюб», — сказал он мне.)

На остаток своего наследства он создал фонд SENS, что дало ему возможность тестировать свои идеи в лабораториях. Для ди Грея это стало важным шагом: его всегда упрекали в том, что он не занимается «грязной» научной работой, ограничиваясь чистым теоретизированием. По его прикидкам, имеющихся у него денег должно хватить на пять лет экспериментов. И одним из самых любопытных проектов, профинансированных на деньги его матери, стал проект по выращиванию нового тимуса.

На конференции был представлен интересный доклад о мексиканской пещерной саламандре под названием аксолотль, способной выращивать отрубленные конечности вплоть до правильного количества пальцев на лапах. Если бы мы сумели овладеть такой способностью к регенерации, мы бы забыли не только о том, что такое смерть, но и о порезах на пальцах. Неудивительно, что те же мексиканские саламандры буквально пропитаны теломеразой. (К сожалению, в дикой природе этот вид находится на грани вымирания — вот вам и долголетие!)

Любой науке требуются чудаки, неформалы и еретики. Только время покажет, прав ли Обри де Грей или нет. Уже имеются некоторые признаки, что он может быть не совсем сумасшедшим. С одной стороны, он немного скорректировал свой подход к проб­лемам старения и теперь делает ставку не только на стратегии реинжиниринга фундаментальной клеточной биологии, изложенные в его первых манифестах, но и на все виды регенеративных биотехнологий, часть из которых представляются вполне реализуемыми. Кстати говоря, проект по выращиванию нового тимуса может быть не таким уж фантастическим, как кажется.

В апреле 2014 г. европейские ученые сообщили о том, что им удалось вырастить новые функционирующие тимусы у старых мышей путем восстановления генетического механизма, который в норме выключается с возрастом. Исследование было проведено в рамках профинансированной Евросоюзом масштабной исследовательской программы ThymiStem182, целью которой является разработка методов регенерации вилочковой железы у людей с поврежденной иммунной системой. Учредители программы имели в виду онкологических больных, однако ее результаты могут найти более широкое применение в лечении пожилых людей. Первый ключевой этап программы был пройден очень быстро. Поэтому идея, что вскоре — еще при жизни читателей этой книги — мы сможем выращивать или заменять наши изношенные старые органы новыми, — уже не кажется такой безумной.

В вечернем пабе пиво и беседа текли рекой. Мало кто из присутствующих, казалось, сомневался в том, что однажды старение и смерть будут побеждены, а технологии позволят решить все остальные наши проблемы. Спорить было рискованно, если, конечно, вы не хотели быть причисленным к лагерю так называемых смертников (deathists). Все собравшиеся сетовали на скудное финансирование исследований долголетия.

Мы уже живем в мире, где биотехнологии позволяют вернуть к жизни наших обожаемых домашних любимцев: в один из дней, во время ужина под сводами обеденного зала в Квинс-Колледже, сидевший рядом со мной финансист из Кремниевой долины продемонстрировал мне фотографии своей клонированной собаки. Я ему позавидовал. Напротив нас сидели два парня явно моложе 30 лет. Они вместе снимали квартиру в Лондоне и занимались разработкой какой-то важной компьютерной программы, то есть писательским делом XXI века.

— Зачем вы сюда пришли? — поинтересовался я. — Вы слишком молоды, чтобы думать о старости.

Они посмотрели на меня, как на сумасшедшего.

— Мы пришли сюда, потому что мы хотим остаться молодыми! — сказал один из них. — Разве вы бы этого не хотели?

С этим трудно было поспорить. Кто бы отказался остановить свои биологические часы, скажем, лет в 30?

Но большинство докладов конференции ясно давали понять, что смерть вряд ли собирается капитулировать в ближайшее время. Черт, да мы пока не научились выращивать даже нормальные тимусы — крошечную простую железу, состоящую всего из трех-четырех типов клеток! (Ни один из регенерированных до сих пор тимусов не функционирует должным образом.) Как же мы сумеем удержать от умирания весь человеческий организм? Пока я делаю все от меня зависящее, чтобы не слишком деградировать и сохранить себя в приличной форме, хотя вряд ли решусь подписать контракт на криогенную заморозку. Я не уверен, что хочу вернуться к жизни в том состоянии, в котором я буду пребывать на момент смерти.

Вся правда в том, что не существует никакого «секрета» старения и никакого «лекарства» от него (мне приходилось объяснять это всем своим друзьям, которые пытались выпытать у меня «тайну»). Наука о старении уже собрала вместе многие части этого пазла, однако, перефразируя фразу Филиппа Рота, мы до сих пор не знаем, что изображает эта картина — битву или кровавую резню? Хотите узнать секрет борьбы со старением? «Используйте это, или вы это потеряете» — это самое проверенное и эффективное правило, которому вы можете следовать.

Наутро после конференции, с еще затуманенной головой после выпитого накануне пива, я влез в переполненную электричку и плюхнулся на единственное свободное место, которое оказалось рядом с одним из моих вчерашних приятелей по пабу Сандипом Диллоном. Сандип — участник конференции и весьма примечательная личность. В 20 с небольшим лет он стал самым молодым покорителем «Семи вершин» (самых высоких пиков на каждом континенте, включая Эверест). В 1996 г. на Эвересте произошел ряд трагических событий, описанных в книге Джона Кракауэра «В разреженном воздухе», а Сандип не дошел 400 м до вершины и повернул назад, похоронив на обратном пути своего спутника по восхождению. Недавно ради интереса он пробежал «Марафон в песках» — забег на 250 км в пустыне Сахара. Он служил военным врачом в британской армии в Ираке и Афганистане, а в настоящее время работает врачом скорой помощи и сотрудничает с одним медицинским стартапом.

Как вы уже поняли, он провел немало времени, находясь на грани, между жизнью и смертью. Я спросил у него, что он думает о конференции, и он сразу же заговорил о последнем докладе, в котором рассматривались последствия всех вышеуказанных геронтологических изысканий в свете глобальных проблем.

Организаторы SENS поручили демографу из Колорадо Рэндаллу Куну рассмотреть различные сценарии увеличения продолжительности жизни и их возможное влияние на рост мирового населения — главное возражение, выдвигаемое против исследований в области долголетия. Сначала хорошая новость: если речь идет о том, чтобы увеличить продолжительность жизни людей, скажем, до 100, 120 или даже 150 лет, мировое население вырастет не так уж сильно — что вполне логично, поскольку, каким бы здоровым вы ни были, в 100-летнем возрасте вы не будете рожать детей.

Но цель SENS — не немного увеличить продолжительность жизни людей и немного улучшить их здоровье. Цель программы — подарить людям сотни лет жизни с отличным, юношеским здоровьем. Самый оптимистичный сценарий предполагает, что менопауза будет наступать у женщин намного позже, если будет вообще. Поэтому женщина в среднем сможет иметь четверых-пятерых детей на протяжении своего более долгого срока жизни вместо сегодняшних двоих. И вот в этом случае кривая роста населения резко взмоет вверх.

Согласно Куну, численность мирового населения уже приближается к «своего рода плато» на уровне 10 млрд. Даже небольшое увеличение продолжительности жизни на 10–20 лет добавит к этой цифре еще пару миллиардов. Но если программа SENS окажется хоть сколько-нибудь успешной, Кун прогнозирует рост мирового населения до 17 млрд уже к 2080 г. А если добавить к этому уравнению отсрочку репродуктивного старения — например, если люди смогут жить в два раза дольше и иметь детей на протяжении почти всей своей жизни, — к 2117 г. на нашей планете будет жить более 100 млрд человек. Согласитесь, эта цифра действует отрезвляюще.

Не стоит забывать и про экономические аспекты. С одной стороны, Кун считает, что такое метадолголетие будет выгодным в экономическом плане, поскольку мы получим массу квалифицированных работников с поистине многолетним опытом, которые смогут работать лет до 100, а то и больше. Продуктивность труда в расчете на душу населения существенно вырастет. К сожалению, из-за повышенного спроса цены на продукты питания и энергоносители достигнут «космических» уровней183: Кун прогнозирует цену на нефть не ниже $1000 за баррель.

Также возникает вопрос, как прокормить эти миллиарды людей? Можно предположить, что, если мы разработаем технологии для подобного продлевания жизни, нам не составит труда придумать, как вырастить или произвести достаточно еды. И, возможно, вновь превратить пустыни в цветущие сады.

Но я не был уверен в последнем, как и Сандип. Он видел вой­ну и не хотел бы жить на планете, где 10–20 млрд людей конкурируют за крошечные клочки плодородной земли и скудные запасы ископаемого топлива. А что произойдет с океанами? С климатом? Никто из нас не верил, что технологии позволят человечеству решить эти глобальные проблемы приемлемым образом. Я все больше начинал склоняться к мысли, что при всей неприглядности старения бессмертие — не такая уж хорошая идея.

И за всем этим крылось еще больше горькой иронии. Вышеупомянутая конференция собрала мятежников от науки, неутомимых искателей, жаждущих изменить мир своими открытиями, подарив людям поистине божественное долголетие и здоровье. Но у меня в голове неизменно крутилось известное высказывание великого физика Макса Планка: «Наука движется вперед от похорон к похоронам».

Это значит, что наука делает шаг вперед только тогда, когда старое поколение ученых вместе со своими догмами уходит со сцены. Но если ученые научатся побеждать старение, они перестанут стареть и умирать (можно держать пари, что они первыми воспользуются плодами своих трудов). Как же тогда будет происходить научный прогресс? Что, если бы Алексис Каррель со своими фальшивыми бессмертными клетками прожил еще 50 лет? Мы бы до сих пор свято верили в его псевдодогму, а Лен Хейфлик по-прежнему трудился бы в подвале института Вистар, ломая голову над тем, почему его клеточные культуры погибают одна за другой?

Ближе к делу: что, если ваш босс никогда не уйдет на пенсию? Вы готовы ходить в его заместителях до 99 лет?

Когда мы прибыли в Лондон, Сандип проводил меня до нужной мне линии метро, и мы распрощались. Суббота в Англии — футбольный день, поэтому метро и электрички были переполнены футбольными болельщиками в полном обмундировании, употребившими изрядное количество популярного средства для продления и улучшения жизни под названием пиво. Их совершенно не волновали вопросы смерти и старения — впрочем, как и большинство из нас бо́льшую часть времени. Для них было гораздо важнее, сделает ли сегодня «Челси» «Арсенал» или нет. Или как выиграть в завтрашнем матче по гольфу у своего старого приятеля Джона, который обычно разделывает вас в пух и прах.

И я вспомнил поразившую меня мысль, недавно вычитанную мной у философа Эрнеста Беккера: «Мысль о смерти, страх перед ней184, как ничто другое преследует человека как биологическое существо. Эта мысль лежит в основе всей человеческой деятельности, направленной в значительной мере на то, чтобы преодолеть неизбежность смерти, избежать ее, отрицая каким-либо образом то, что является конечной судьбой».

Другими словами, почти все, что мы делаем, до некоторой степени мотивировано знанием того, что однажды мы умрем. Вот почему мы пишем книги, ходим в церковь, рожаем детей, прыгаем с шестом в 70 лет, увольняемся с надоевшей работы и путешествуем по «Тихоокеанскому хребту»[39]. И делаем все остальное. Как очень точно заметил Стив Джобс: «Смерть есть двигатель изменений в нашей жизни». Мысль о смерти заставляет нас жить и действовать.

К моему удивлению, уик-энд с соратниками Обри ди Грея покачнул мою прежнюю непоколебимую уверенность в том, что вечная молодость и долгая жизнь — это однозначно хорошо. Если предыдущая встреча с ди Греем пробудила во мне скорее оптимистичное любопытство, то теперь меня одолели сомнения. Разговор с Сандипом не выходил у меня из головы. Какой мир мы хотим создать?

Разумеется, я хотел бы жить долго и наслаждаться жизнью, как в молодости. Это было бы здорово. Но гораздо больше я хочу этого для моей собаки Лиззи. Я всегда думал, что она умрет намного раньше, чем Тео. В юности она отличалась своевольным нравом и почти не поддавалась дрессировке, постоянно убегая от меня в лес за оленями и другими зверьми. Я опасался, что рано или поздно она попадет под колеса машины — обычная судьба гончих собак. Хотя тут было одно «но»: в свое время я спас ее от смерти. Ее владелец привез ее к ветеринару (не к нашему доктору Сейну), чтобы усыпить из-за совершенного ею особо тяжкого преступления — она загрызла йоркширского терьера. Я сказал, что возьму ее к себе на месяц, который в конце концов превратился в 12 лет. Поэтому все прожитые Лиззи с момента ее спасения годы я рассматривал как «дополнительное время».

На самом деле мы все сегодня получаем в подарок такое «дополнительное время» — подумайте о поколении своих бабушек и дедушек, которые умерли в 50–60 лет. После смерти Тео я был готов к худшему: как показывает большое количество исследований, когда один из супругов умирает, другой часто вскоре следует за ним, а мои собаки были практически старой супружеской парой. Поэтому я смягчил свои правила, разрешив Лиззи есть со стола и научив ее выпрашивать корочки от пиццы. По крайней мере, она ест, сказал я себе. Все равно ей недолго осталось жить на этом свете.

Оказалось, что она обожала корочки от пиццы, — и превратилась в очень настырную и умелую попрошайку. И она продолжала жить. И жить. И жить.

На ее 13-й день рождения я купил два сочных стейка и поджарил их на гриле — один для нее, другой для себя. Через пару дней я отвез ее к нашему ветеринару, доктору Сейну, на обследование. «Тринадцать! — воскликнул он, обращаясь к Лиззи. — Это настоящий рекорд. Поздравляю вас, девушка!»

Все ее анализы были в норме, сердце работало хорошо. Она полностью подтверждала слова Тома Кирквуда о том, что «мужчины умирают, а женщины продолжают жить». Я подумал, что, возможно, Ниру Барзилаю следует заняться изучением собак-долгожителей на предмет выявления у них генов долголетия, потому что моя собака явно имела какую-то защиту, предохранявшую ее от рака, от которого умирает большинство собак в этом возрасте.

Лиззи, мягко говоря, была немолода. Ее морда почти полностью поседела, так что она напоминала собачье привидение. Прохожие останавливались на улице и с удивлением спрашивали: «Сколько ей лет?» Совершенно незнакомые люди подходили к ней, чтобы погладить, а иногда наклонялись, целовали ее в поседевшую голову и молча уходили, не говоря мне ни слова, с мокрыми глазами. Я любил ее больше, чем когда бы то ни было.

На практическом уровне наша совместная жизнь замедлилась. Теперь путь по лестнице от нашей нью-йоркской квартиры на пятом этаже на улицу и обратно занимал куда больше времени, но Лиззи все равно успешно с этим справлялась. Иногда во время утренней прогулки она переходила на неустойчивую рысь и даже пыталась резвиться, а в другие дни вяло ковыляла до собачьей площадки, делала свои дела и тут же поворачивала домой. (Она всегда диктовала наш маршрут.) Вскоре после того, как ей исполнилось 13 лет, она пережила страшный период — она почти потеряла чувство равновесия и ходила как пьяный моряк (неврологическое расстройство, причина которого неизвестна). Я смотрел на нее со слезами на глазах и ничем не мог помочь, но в конце концов проблема исчезла сама собой.

Но при этом она получала большое количество корочек от пиццы, особенно на последнем этапе моей работы над этой книгой. Я бы без всяких колебаний клонировал ее, будь мне это по карману. Кроме того, как предупредил меня тот любитель собак из Кремниевой долины, с которым я познакомился за ужином в Квинс-Колледже, клонированная собака — это совершенно другое животное. Если бы ученые придумали способ, как дать собакам вечную жизнь, я бы немедленно сделал это для Лиззи.

Что касается меня, то я решил продолжить заниматься своим здоровьем. Поэтому примерно через год после моего первого визита я вновь пришел на прием к доктору Нейту Лейбовитцу. Приемная была заполнена такой же разношерстной толпой иммигрантов и уроженцев Нью-Йорка. Мои показатели холестерина изменились несильно — одни снизились на несколько пунктов, а другие, наоборот, немного выросли. Но Лейбовитц сиял. «Поздравляю вас!» — воскликнул он и написал на моих анализах «Превосходно!».

Что же его так обрадовало?

Более пристальный взгляд показал: у меня уменьшилось количество опасных «мопедов», перевозящих «плохой» холестерин ЛПНП в моих артериях (то есть маркеров А по В). Одновременно с этим у меня увеличилось количество «чистильщиков» — частиц ЛПВП большого размера, способных впитывать и даже отрывать от стенок сосудов весь накопившийся мусор и доставлять его в печень для переработки.

Лейбовитц хотел знать, каким образом мне удалось добиться такого улучшения: принимал ли я Welchol, как он рекомендовал? Нет. Рыбий жир? Изредка. Но я стал больше ездить на велосипеде, чтобы угнаться за своим отцом. Я даже нашел себе компанию единомышленников, с которыми мы совершали регулярные велопрогулки; хотя я подозревал, что результаты могли бы быть куда более впечатляющими, если бы эти заезды не завершались хорошей кружкой пива. Кроме того, мне удалось полностью отказаться от гамбургеров и картофеля фри, которые я раньше очень любил.

Как бы то ни было, мои усилия не пропали даром. Плюс ко всему я похудел почти на 4 кг, что уже было большим достижением. «Иногда достаточно просто обратить чуть больше внимания на то, что вы едите и как живете, чтобы кардинально изменить ситуацию к лучшему», — сказал он. Это была чистая правда. «Вы здоровы», — вынес он окончательный приговор.

В каком-то смысле это можно сказать и о Лиззи. Сейчас, когда я пишу эпилог к этой книге, стоит поздняя осень 2014 г., на улице стемнело и льет дождь, а рядом со мной сидит Лиззи и не сводит глаз с корочек от пиццы на моей тарелке. (Наверное, следующим шагом после гамбургеров мне нужно отказаться от пиццы.) Разумеется, эти аппетитные корочки предназначены именно ей. Недавно мы отпраздновали ее 14-й день рождения — 100-летний юбилей по человеческим меркам, неплохо для такой крупной собаки. Она по-прежнему самостоятельно поднимается по лестнице на наш пятый этаж и иногда посреди ночи прыгает ко мне на кровать.

Как ей это удается? Может быть, она одарена собачьими генами долголетия а-ля Ирвинг Кан, которые успешно защищают ее от рака, убившего ее брата? Или же сыграло роль то, что в процессе работы над этой книгой я много узнал о диетах и отчас­ти ограничил ее питание — только качественные натуральные продукты, но без излишеств, как в диете балтиморских обезьян-долгожителей? Или этому способствовал тот факт, что практически каждый день на протяжении всей ее жизни мы вместе совершали пробежки, длительные прогулки или туристические походы? То есть она прилежно следовала правилу «используйте это, или вы это потеряете»?

Или, возможно, ее долголетие — чистая случайность, выпавший ей в жизни счастливый билет? Если бы существовали такие таблетки, которые подарили бы ей дополнительные три-четыре года жизни, я заплатил бы за них любую цену. Но когда такие таблетки будут созданы, боюсь, что будет уже слишком поздно.

Как она чувствует себя внутри этого старого тела? Будучи вполовину моложе ее (по собачьим меркам), я не могу себе это представить. Иногда она резвится, как щенок, носясь по дому со своими пищащими игрушками, а в другие дни едва переставляет свои негнущиеся лапы. Большую часть дня она спит. Она спит очень много, так что время от времени мне приходится подходить и проверять, дышит ли она.

По утрам она медленно просыпается, долго зевает и потягивается, после чего — обычно когда я пью кофе — садится напротив и, мягко виляя хвостом и заглядывая мне в глаза, дает понять, что пора отправляться на прогулку. Я отставляю свою чашку с кофе, беру поводок, и мы с ней идем гулять по ее любимому маршруту вдоль реки, вместе вдыхая волнующие утренние запахи пробуждающегося мира. Каждый день для нас — это подарок.

Приложение. СРЕДСТВА, КОТОРЫЕ МОГУТ РАБОТАТЬ

Существует ли волшебное лекарство от старения? Пока еще нет. Но следующие биоактивные добавки и препараты, предположительно, позволяют улучшить некоторые аспекты процесса старения. Возможно, некоторые из них действительно работают. Поэтому, чтобы удовлетворить ваше любопытство (и свое тоже), я детально изучил некоторые из наиболее интересных «антивозрастных» средств, известных на сегодняшний день.

Ресвератрол

После того как в 2006 г. New York Times опубликовала на первой полосе результаты исследований Дэвида Синклера, обнаружившего чудесное действие ресвератрола на ожиревших мышей, спрос на ресвератрол резко взлетел вверх. Единственной проб­лемой было то, что на рынке практически не предлагалось добавок с ресвератролом. Спрос на добавку Longevinex, которая давно присутствовала на рынке, но не пользовалась большой популярностью, за две недели вырос в 2400 раз. Даже сейчас, когда ажиотаж спал, ресвератрол остается одной из самых популярных «антивозрастных» биоактивных добавок на рынке.

Разумеется, ресвератрол накопил внушительное досье из результатов лабораторных исследований, начавшихся задолго до Дэвида Синклера. Когда Синклер «открыл» ресвератрол, уже было хорошо известно, что этот препарат уничтожает некоторые виды раковых клеток в лабораторных условиях. Впоследствии было установлено, что он улучшает функции печени, снижает уровень воспаления в организме, предотвращает резистентность к инсулину и помогает бороться с некоторыми другими негативными эффектами ожирения.

Он также может улучшать состояние сердечно-сосудистой сис­темы — по крайней мере, так показали исследования на обезь­янах, сидевших на диете из жареных колбасок и сладких кексов. В то же время, несмотря на продолжающийся почти десять лет ажиотаж вокруг этого «чудодейственного» вещества, клинические испытания ресвератрола на людях можно пересчитать по пальцам — по сравнению с более чем 5000 исследований, проведенных на мышах, червях, мухах, обезьянах и дрожжах. Большинство клинических исследований на людях были весьма скромными, охватывая один-два десятка испытуемых, потому что никто не желает тратить деньги на полноценное тестирование биоактивной добавки, которую нельзя запатентовать и использовать для получения прибыли.

Хуже того, лишь немногие из этих скромных исследований показали выраженные положительные эффекты ресвератрола. Нир Барзилай обнаружил, что он немного улучшает толерантность к глюкозе у пожилых людей с преддиабетическим состоянием. Несколько других исследований показали его незначительное благо­творное действие на сердечную функцию. Судя по всему, ресвератрол лучше всего работает у людей и животных, страдающих ожирением или нарушением метаболизма, — на них он действует как диета с ограничением калорий. В то же время другие исследования не обнаружили никакого влияния ресвератрола на чувствительность к инсулину, когнитивные функции, артериальное давление и другие параметры, даже у пациентов с ожирением.

Причина этих неутешительных результатов — как люди перерабатывают это вещество. В крови оказывается лишь небольшое количество ресвератрола (даже при приеме больших доз препарата), поскольку наш организм воспринимает его как яд и старается нейтрализовать его в печени. У мышей ресвератрол метаболизируется по-другому, но в человеческом организме он задерживается ненадолго: период полураспада ресвератрола составляет примерно два с половиной часа — короче, чем бейсбольный матч. Еще одно предостережение: не все добавки с ресвератролом содержат большое количество этого вещества. Барзилай проверил десяток из них, прежде чем нашел пригодную для исследований добавку. Осуществленный в 2012 г. анализ 14 добавок, представленных на рынке, показал, что пять из них содержат половину и меньше от количества ресвератрола, указанного на этикетке, а в двух его вообще не было.

Вряд ли эта новость порадует тех, кто (включая моего отца) регулярно покупает добавки с ресвератролом — объем продаж этого БАДа составляет $75 млн в год в одних только Соединенных Штатах. Но это неудивительно: рынок БАДов практически не регулируется федеральным правительством после того, как в 1994 г. был принят поистине оруэлловский Закон о дие­тических добавках (Dietary Supplement Health and Education Act). В этом законе не предусмотрены ни научно обоснованный подход к БАДам, ни осведомленность о них широкой общественности. Согласно этому закону, БАДы не должны проходить проверку и получать одобрение Управления по контролю над качеством пищевых продуктов и лекарственных препаратов США, и потребитель действует на свой страх и риск. Учитывая это обстоятельство, вы, возможно, захотите пропустить ресвератрол и начать свою борьбу со старением со следующего пункта в этом списке.

Алкоголь / красное вино

Вот парадокс: если пить слишком много неполезно для здоровья, то почему неполезно совсем не пить? Что ж, такова жизнь. Злоупотребление спиртными напитками вредит вашему здоровью, но в научном мире собраны многочисленные свидетельства того, что умеренно пьющие люди намного здоровее трезвенников, что особенно касается сердечно-сосудистой системы. Ученые называют несколько возможных причин, но, если немного углубиться в суть вопроса, становится очевидным: то, что вы пьете, так же важно, как и сколько. Да, и в некоторых случаях чем больше вы пьете, тем лучше (до определенного предела, разумеется). В первую очередь это касается красного вина.

Всем известно, что красное вино полезно для здоровья. Считается, что именно оно объясняет знаменитый французский парадокс: несмотря на любовь к жирным и высококалорийным блюдам, французы не толстеют и гораздо меньше страдают сердечно-сосу­дистыми и онкологическими заболеваниями, чем американцы. Очевидно, что в красном вине содержится что-то очень полезное.

Но это вряд ли ресвератрол. Его количество в стакане красного вина ничтожно, и, как показало обширное исследование на итальянских любителях вина, даже ежедневное потребление красного вина практически не увеличивает содержание ресвератрола в крови. Установлено, что красное вино благотворно влияет на уровень холестерина ЛПВП (хорошего холестерина) и артериальное давление, причем не только и не столько из-за содержания в нем алкоголя. В одном экстремальном французском эксперименте (на самом деле проведенном в Висконсине) исследователи вводили вино «Шатонёф-дю-Пап» 1987 г. непосредственно в вены собак, чтобы избежать опьянения. Они обнаружили, что такие инъекции привели к разжижению крови, снизив ее свертываемость, и повысили эластичность сосудов.

Что еще более любопытно и парадоксально, красное вино, по всей видимости, защищает от болезни Альцгеймера. Проведенное в Бордо (ну разумеется!) исследование показало, что любители красного вина вдвое реже страдают болезнью Альцгеймера, чем в среднем их сверстники. А копенгагенское исследование сердца установило, что обладателями самых здоровых сердец, подвергающимися в два раза меньшему (по сравнению с контрольной группой трезвенников) риску умереть от сердечно-сосудистых заболеваний, являются люди, выпивающие от трех до пяти бокалов вина. В день.

Кофе

Еще один парадокс: не так давно кофе считался вредным для здоровья. Разумеется, это связано с тем, что этот напиток обладает восхитительным вкусом и к тому же бодрит. Предполагалось, что он может даже провоцировать рак. Тем не менее никто никогда и нигде не мог обойтись без этого напитка. Например, сейчас я пью уже третью чашку, а на часах всего девять часов вечера. Что делать?

К счастью, недавние исследования показали, что все эти страхи совершенно необоснованны. Оказалось, что в прошлых исследованиях люди не только пили кофе, но и при этом много курили, что и дало повод подозревать кофе в причастности. Когда же ученые отделили эффекты потребления кофе от эффектов курения, они увидели совсем другую картину. В 2012 г. в New England Journal of Medicine были опубликованы результаты крупномасштабного исследования, показавшего, что любители кофе подвергаются более низкому риску преждевременной смерти, чем не пьющие кофе люди. И более того — чем больше люди пьют кофе, тем ниже этот риск. Зависимость была почти линейной — до такой степени, что наводила на мысль о наличии неких скрытых причин, стоящих за этой корреляцией. В частности, кофе предположительно снижает риск развития диабета 2-го типа. Среди тех, кто выпивал четыре-пять чашек в день, общая смертность была ниже на 12%. Пойду-ка я сделаю себе еще одну чашечку кофе.

Куркумин

О куркумине мы говорили в главе 5. Это вещество, входящее в состав специи «куркума», остается одним из наиболее интересных в научном плане — и одним из наиболее разочаровывающих. В лабораторных условиях он уничтожает некоторые виды раковых клеток, и ряд небольших исследований намекает на его благотворное действие при раке прямой кишки. Но он сталкивается с такой же проблемой «биодоступности», как и ресвератрол, только в еще большей степени; в настоящее время считается, что комбинация куркумина с экстрактом черного перца (как в любимой индийской приправе карри) может усиливать его действие. Короче говоря, вы должны съесть огромное количество куркумина, чтобы хотя бы немного его оказалось в вашей крови.

По крайней мере, одна фармацевтическая компания попыталась сделать из куркумина препарат, способный хорошо усваи­ваться организмом, но, как заметил один исследователь-фармацевт, когда вы меняете вещество, чтобы сделать его хорошо усвояемым, оно может стать токсичным.

Комплекс Life Extension Mix

Продаваемый организацией Life Extension Foundation, которая также издает журнал Life Extension, комплекс Life Extension Mix рекламируется как универсальная «мультипитательная формула». В буклете говорится, что он содержит «широкий спектр экстрактов овощей и фруктов, а также растворимых в воде и жирах витаминов, минералов, аминокислот и других веществ». Он снабдит вас множеством «полезных для здоровья» питательных веществ, содержащихся в таких овощах, как брокколи и батат, без необходимости тратить силы на приготовление и еду. Список ингредиентов включает более 20 различных чудодейственных питательных веществ, в том числе ликопин из помидоров, оливковый экстракт и, разумеется, экстракт дикой черники, а также практически все остальные полезные вещества, о которых так любят писать СМИ.

Однако, когда исследователь из Калифорнийского университета в Риверсайде Стивен Спиндлер, который специализируется на изучении продолжительности жизни у мышей (кормит мышей разными продуктами и смотрит, как долго они проживут), решил протестировать Life Extension Mix на своих подопечных, результаты были удручающими. Как сообщает Спиндлер, эта и нескольких других комплексных добавок «значительно снизили продолжительность жизни» его грызунов. Вот так-то.

Метформин

Многие люди с диабетом принимают препарат под названием метформин, который продается под торговыми марками Glucophage, Fortamet, Gluformin и полудюжиной других. Это самое популярное лекарство от диабета, которое стоит буквально копейки. Однако мало кто, включая самих врачей, знает, что метформин является одним из наиболее многообещающих антивозрастных препаратов — и одним из наиболее загадочных.

Вещество, содержащееся во французской сирени, — метформин, — было открыто еще в 20-х гг. прошлого века, а его свойство снижать уровень сахара в крови было изучено в 1940-х гг. Но механизм действия оставался неизвестным вплоть до 1980-х гг., когда молодой аспирант Йельского университета по имени Нир Барзилай решил написать кандидатскую диссертацию на эту тему. «С тех пор каждые несколько лет кто-нибудь открывает новый механизм действия метморфина, — шутит он, — поэтому мы ничего не знаем, окей? Но метформин дает удивительные результаты. Множество исследований показывает, что люди, принимающие метформин, реже страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями и раком, а в некоторых случаях было обнаружено, что метформин улучшает когнитивные функции и другие подобные вещи».

Предположительно, метформин снижает в печени производство глюкозы (которая играет ключевую роль в метаболизме) и оказывает непосредственное влияние на процесс старения. За последние несколько лет метформин накопил впечатляющее досье из результатов исследований, в том числе не связанных с диабетом. Например, было установлено, что метформин убивает стволовые раковые клетки (в лабораторных чашках, но тем не менее!) и подавляет воспалительную реакцию, вызываемую раковыми клетками и стимулирующую их прогрессию.

Крупномасштабное британское исследование обнаружило, что принимающие метформин люди в меньшей степени подвержены риску развития сердечно-сосудистых заболеваний, чем те, кто принимает другие противодиабетические препараты. Другое исследование показало, что метформин на 30% снижает вероятность развития рака у людей с диабетом. И, наконец, метформин является одним из немногих соединений, которое позволяет увеличить продолжительность жизни у мышей — чего, как известно, добиться весьма непросто.

Точно установлено, что метформин активирует ключевой сенсор внутриклеточной энергии, известный как аденозинмонофосфат-активируемая протеинкиназа, или АМПК, — фермент, который также активируется при ограничении калорийности питания и при приеме ресвератрола, если на то пошло. Но в отличие от ресвератрола метформин увеличивает продолжительность жизни не только у ожиревших, но и у вполне здоровых мышей.

В исследовании, осуществленном в 2013 г. Рафаэлем де Кабо, получавшие метформин мыши прожили на 6% дольше других. В настоящее время Национальный институт по проблемам старения проводит широкомасштабное исследование продолжительности жизни в рамках той же программы, в которой был «открыт» рапамицин (его результаты опубликованы в 2015 г.). Нир Барзилай проводит клинические исследования метформина на людях, сосредоточившись не на общей продолжительности жизни, а на биомаркерах, позволяющих ответить на вопрос, улучшает ли метформин состояние сердечно-сосудистой системы и другие ключевые параметры человеческого организма. Полученные им данные уже убедили его в преимуществах этого препарата.

«Если бы кто-то пришел ко мне и попросил порекомендовать эффективное лекарство, я бы однозначно посоветовал метформин, — говорит он. — Я знаю, как его применять, знаю, что он безопасен, и знаю его действие».

Витамин D

Еще одна загадка. Доказано, что недостаток витамина D ухудшает состояние здоровья и приводит к болезням. В прежние времена детей насильно заставляли пить рыбий жир для профилактики рахита — заболевания, вызванного дефицитом витамина D, который помогает нам усваивать кальций. В настоящее время мы получаем витамин D с молоком, но, по-видимому, в недостаточном количестве. Проблемы со здоровьем, связанные с недостатком витамина D, по-прежнему сохраняются, особенно в Северной Европе, Соединенных Штатах и Канаде, и затрагивают в основном людей пожилого возраста. Как показало одно из исследований, 70% белых американцев и 97% чернокожих американцев имеют недостаточный уровень витамина D. Причина в том, что этот витамин присутствует в очень небольшом числе продуктов питания, поэтому выход один — рыбий жир.

Витамин D важен для здоровья костей, а также для физического состояния организма в целом. Широкомасштабное исследование «Инициатива в области женского здоровья» (Women's Health Initiative), которое в свое время разоблачило обратную сторону гормонозаместительной терапии эстрогеном, показало, что прием витамина D и кальция (состоящих между собой в симбиотических отношениях) позволяет существенно снизить риск перелома костей. Этот витамин также повышает мышечную силу и, как свидетельствуют новые данные, может тормозить пролиферацию (разрастание) определенного вида клеток, приводящую к раку. Недостаток витамина D связывается с развитием болезни Паркинсона и Альцгеймера. Гордон Литгоу из Института имени Баков протестировал сотни соединений на предмет их антивозрастного эффекта и считает, что этот витамин может обладать гораздо более широким действием — по его словам, в его лабораторных экспериментах витамин D успешно замедлял старение (у червей, но это только начало!).

Между тем другие исследования свидетельствуют о том, что просто принимать витамин D недостаточно; один крупномасштабный анализ показал, что это позволяет уменьшить только общую смертность, тогда как другой не дал никаких результатов. Дело в том, что витамин D должен быть активизирован в организме, утверждает исследователь из Бостонского университета Майкл Холик, занимающийся изучением этого вещества вот уже 35 лет. А этого можно достичь только при помощи ультрафиолетовых солнечных лучей. Поэтому, помимо приема витамина D3 (не менее 800 МЕ в день плюс кальций), Холик рекомендует непродолжительное пребывание на солнце несколько раз неделю, без солнцезащитного крема.

Аспирин и ибупрофен

На протяжении вот уже нескольких десятилетий мы знаем, что регулярный прием небольших доз аспирина позволяет предотвращать инфаркты. Мы не знали лишь почему. Сегодня картина проясняется: по мере того как ученые все больше признают важную роль воспаления в старении и развитии различных заболеваний, противовоспалительные средства предстают перед нами во все более благоприятном свете. (Речь идет об аспирине и ибупрофене, но не ацетаминофене, который содержится в известных лекарствах, таких как, например, тайленол, и несет гораздо бóльшие риски для здоровья.) Судя по всему, они улучшают состояние сердечно-сосудистой системы, что вполне логично, поскольку воспаление является необходимым условием образования атеросклеротических бляшек. В проведенном Национальным институтом здоровья исследовании аспирин также увеличивал продолжительность жизни у мышей. А еще одно исследование показало, что ибупрофен способствовал снижению риска развития болезни Альцгеймера на 44% у принимавших его людей.

Кудрявая капуста (кале)

Почему бы и нет? Попробуйте ее с беконом.

БЛАГОДАРНОСТИ

Эта книга никогда бы не была написана, если бы не мои родители — Уильям Гиффорд-младший и Беверли Бейкер, которые воспитали во мне любовь к чтению, научили следовать зову сердца, а также привили многие здоровые привычки. Я прощаю им то, что в детстве они запрещали мне пить кока-колу. И безумно рад, что в свои 70 с лишком лет они сохраняют крепкое здоровье, тем самым устанавливая высокую планку для всех нас. Они вдохновили меня на написание этой книги.

Также эта книга никогда бы не состоялась без щедрой помощи Нира Барзилая из Медицинского колледжа имени Альберта Эйнштейна в Бронксе, который вместе со своей коллегой Аной Марией Куэрво пригласил меня посетить курс лекций по биологии старения осенью 2011 г. Это позволило мне, специалисту по анг­лийскому языку и литературе, приобрести столь необходимые мне базовые научные знания в этой области. И в дальнейшем Нир служил мне незаменимым проводником в мире старения, как дантовский Вергилий, знакомя меня с нужными людьми и объясняя, что к чему.

Я хочу поблагодарить многих других занятых ученых, которые тратили на меня свое драгоценное время и позволили испытывать свое терпение: Рафаэля де Кабо, Марка Маттсона, Луиджи Ферруччи и Фелипе Сьерру из Национального института по проб­лемам старения; Дэвида Синклера, Эми Вейджерс и Ричарда Ли из Гарвардского университета; Брайана Кеннеди, Джудит Кампизи, Гордона Литгоу, Саймона Мелова и Панкаджа Капахи из Института исследования старения имени Баков в округе Марин; Стивена Остеда, Веронику Гальван, Рэнди Стронга, Джима Нельсона и Рашель Баффенстайн (хозяйку голых землекопов) из Центра Баршопа по изучению старения в Сан-Антонио; Вальтера Лонго, Тука Финча и Пинхаса Коэна из Южнокалифорнийского университета; Джеймса Киркленда и Натана Лебрассёра из Клиники Мейо; Сола Вилледу из Южнокалифорнийского университета в Сан-Франциско; Дональда Ингрэма из университета Лос-Анджелеса; Марка Тарнопольски из Университета имени Мак-Мастера и Джея Ольшански из Университета Иллинойса в Чикаго. Также я хочу выразить огромную признательность Лео­нарду Хейфлику, великому ученому и удивительному человеку, с которым мне посчастливилось познакомиться и пообщаться лично. И разве можно забыть про такую уникальную личность, как Обри ди Грей?

Как знает любой журналист, самые полезные люди в нашей журналистской работе — увлеченные любители, гиперинформированные наблюдатели, сидящие на обочине, но способные подсказать вам точный маршрут: что вы должны знать и к кому вам надо обратиться. Для меня такими гидами стали неутомимый Билл Воган и вездесущий Джон Фербер. Элеонора Саймонсик из Национального института по проблемам старения также помогла мне направить мое расследование и мысли в правильном направлении, и, хотя она не захотела, чтобы я ссылался на нее в своей книге, она разрешила выразить ей благодарность.

Также я хочу сказать огромное спасибо Майклу Рею за его помощь; доктору Нейту Лейбовитцу, который познакомил меня со сложнейшим миром практической кардиологии; и Чарльзу Дакеру, объяснившему мне азы биохимии, что оказалось непростым делом. Для меня было честью познакомиться с великим инвестором Ирвингом Каном. Наконец, я в восхищении снимаю шляпу перед Роном Греем, Говардом Бутом и Жанной Дапрано, выдающимися спортсменами по любым меркам.

Мои агенты Ларри Вейсман и Саша Альпер всячески поддерживали и поощряли меня в процессе работы над этой книгой, иногда деликатно подгоняли, а также подарили замечательное название. Бен Гринберг из издательского дома Grand Central рискнул сделать ставку на то, что из-под моего пера выйдет не очередной скучный и печальный труд о старении, а Мэдди Колдуэлл, Ясмин Мэтью, Лиз Коннор и остальная часть трудолюбивой команды из GCP помогли превратить мою рукопись в полноценную книгу. Также большое спасибо талантливому дизайнеру Оливеру Мундею за отличную обложку и забавные иллюстрации.

Я хочу поблагодарить за отзывы о рукописи своих хороших друзей, в том числе Джека Шафера, Уэстона Косова, Алекса Херда, Криса Мак-Дугалла, Дэвида Говарда, Дженнифер Везер-Бессе и Кристину Ханну, которая также предоставила мне свою комнату для гостей в районе залива. Огромное спасибо приютившим меня Стиву Родрику и Джерри Хоук, а также Джейсону Фейгону, Карлу Хоффману, Гейбу Шерману, Брендану Кернеру, Бену Уоллесу, Джошу Дину и Максу Поттеру за ту эмоциональную поддержку, которую они оказывали мне в разные моменты работы над этой книгой. Я также благодарю редакторов, поддержавших этот проект публикацией моих статей на тему старения, в том числе Гленду Бейли из Harper's Bazaar, Криса Кийеса и Алекса Херда из Outside, Лауру Хельмут из Slate и Майкла Шеффера из New Republic.

Наконец, эта книга была бы гораздо хуже, а автор был бы гораздо несчастнее, если бы не моя замечательная, понима­ющая и любящая подруга Элизабет Хаммер, которой приходилось мириться с моим частым отсутствием и раздраженным настроением.

И, конечно же, я благодарю свою любимую собаку Лиззи, которая научила меня любить каждый день моей жизни.

ПРИМЕЧАНИЯ

«самой колоритной фигурой на факультете»: William H. Taylor, "Old Days at the Old College", The Old Dominion Journal of Medicine & Surgery, выпуск 17 (август 1913 г.). Тейлор мог быть тем самым аспирантом, который обнаружил Броун-Секара в «окрашенном» состоянии.

«он мог страдать биполярным расстройством»: Многие подробности жизни Броун-Секара взяты из выдающегося труда Майкла Аминоффа «Броун-Секар: невероятный гений, трансформировавший медицину» (Michael Aminoff, Brown-Sequard, An Improbable Genius Who Transformed Medicine (New York: Oxford University Press, 2010)).

«1 июня 1889 г.»: Charles Edouard Brown-Sequard, "The Effects Produced on Man by Subcutaneous Injections of a Liquid Obtained From The Testicles of Animals", Lancet, July 20, 1889.

«молодого Элвиса Пресли»: История Джона Бринкли с удивительной живостью описывается в замечательной книге Поупа Брока «Шарлатан» (Pope Brock, Charlatan: America's Most Dangerous Huckster, the Man Who Pursued Him, and the Age of Flim-Flam (New York: Crown, 2008)).

«Сомнения возникли»: История Старого Парра рассказывается многими авторами, но впервые я прочитал ее в замечательной книге биолога-эволюциониста Стивена Остеда «Почему мы стареем?» (Steven Austad, Why We Age: What Science Is Discovering About the Body's Journey through Life (New York: J. Wiley & Sons, 1997)).

«ничем не примечательная француженка»: Craig R. Whitney, "Jeanne Calment, World's Elder, Dies at 122", New York Times, 5 августа 1997 г.

«с постоянной скоростью — примерно на 2,4 года каждые десять лет»: Jim Oeppen and James W. Vaupel, "Broken Limits to Life Expectancy", Science 296 (5570): 1029–1031.

«95 вполне могут быть новыми 80»: Kaare Christensen et al., "Physical and cognitive functioning of people older than 90 years: a comparison of two Danish cohorts born 10 years apart", Lancet, опубликовано в онлайн-версии журнала 11 июля 2013 г.

«[продолжительность жизни] в некоторых странах, таких как США, и вовсе начнет снижаться»: S. Jay Olshansky et al., "A Potential Decline in Life Expectancy in the United States in the 21st Century", New England Journal of Medicine, 352; 11 (17 марта 2005 г.) 1138–1145. В 2010 г. Ольшанский пересмотрел свой прогноз, отметив, что во многих округах США средняя продолжительность жизни уже начала снижаться.

«В 1990 г. Ольшанский заявил»: S. J. Olshansky et al. (1990). "In search of Methuselah: estimating the upper limits to human longevity", Science 250 (4981): 634–640.

«меньше, чем в Гватемале»: David A. Kindig and Erika R. Cheng, "Even As Mortality Fell In Most US Counties, Female Mortality Nonetheless Rose In 42.8 Percent Of Counties From 1992 To 2006", Health Affairs 32, No. 3 (2013): 451–458.

«60 лет — это не новые 40»: Uri Ladabaum et al., "Obesity, abdominal obesity, physical activity, and caloric intake in US adults: 1988 to 2010", Ameri­can Journal of Medicine 127 (8): 717–727 (август 2014 г.). Аналогичные данные были получены многочисленными исследованиями, в частности в отношении поколения беби-бумеров.

«голубая зона долголетия»: Помимо Окинавы в число «голубых зон долголетия» входит Сардиния, часть Коста-Рики и Лома-Линда, маленький городок в штате Калифорния, где живут в основном адепты Церкви адвентистов седьмого дня. Dan Buettner, The Blue Zones: 9 Lessons for Living Longer from the People Who've Lived the Longest (Washington, D. C.: National Geographic, 2012).

«могут прожить 5000 лет и больше»: Эта цифра в 5000 лет была названа им в его статье "Extrapolaholics Anonymous: Why Demographers' Rejections of a Huge Rise in Life Expectancy in This Century are Overconfident", Annals of the New York Academy of Sciences 1067 (2006): 83–93.

«Эта программа носит название SENS»: Впервые ди Грей изложил свою идею перед группой ученых-геронтологов в 2000 г.; его речь в конечном итоге была опубликована в статье De Grey et al., "Time to talk SENS: Critiquing the Immutability of Human Aging", Annals of the New York Academy of Sciences 959 (2006): 452–462. Свои теории он облекает в плоть и кровь в своем увлекательнейшем труде «Отменить старение» (Aubrey de Grey, Ending Aging: The Rejuvenation Breakthroughs That Could Reverse Human Aging in Our Lifetime (New York: St. Martin's Press, 2007)).

«этого мнимого кембриджского ученого, который якобы знает рецепт вечной жизни»: Huber Warner et al., "Science fact and the SENS agenda", EMBO Reports 6, (2005): 1006–1008. Следующие попытки развенчать теории ди Грея были опубликованы в журнале MIT Technology Review в феврале 2005 г. В редакционной статье ди Грея называют «троллем». Кроме того, в ней высказывалось мнение, что «даже если бы действительно было возможно перетряхнуть человеческую биологию так, как предлагает ди Грей, этого не стоило бы делать». Чтобы лучше понять, что это за человек и почему он так сводит с ума своих критиков, посмотрите выступления ди Грея на YouTube, набрав в поисковой строке «Aubrey de Grey debates».

«каждый день уничтожают по 30 Всемирных торговых центров»: Обри ди Грей, из книги «Отменить старение». Идеи ди Грея и его довольно уникальное мировоззрение подробно рассматриваются в замечательной книге Джонатана Вайнера «Жажда жизни: Странная наука бессмертия» (Jonathan Weiner, Long For This World: The Strange Science of Immortality (New York: Ecco Press, 2010)), которую можно порекомендовать для чтения всем, кто интересуется фундаментальной клеточной биологией старения.

«примерно с 1952 г.»: Это было отмечено великим ученым Леонардом Хейфликом в его занимательном эссе «Кто-нибудь когда-нибудь умер от старости?» (L. Hayflick et al., "Has anyone ever died of old age?" (New York: International Longevity Center — USA, 2003)).

«удваивается примерно каждые восемь лет»: Бенджамин Гомпертц, из статьи «О природе функции, выражающей закон смертности человека, и о новом способе определения стоимости страхования жизни» (Benjamin Gompertz, "On the Nature of the Function Expressive of the Law of Human Mortality, and on a New Mode of Determining the Value of Life Contingencies"), опубликованной в журнале Philosophical Transactions of the Royal Society, Лондон, 1 января 1825 г.

«идеальная продолжительность жизни»: Pew Research Center, "Living to 120 and Beyond: Americans' Views on Aging, Medical Advances, and Radical Life Extension", Washington, D. C., 2013. -to-120-and-beyond-americans-views-on-aging-medical-advances-and-radical-life-extension/

«Я есть продукт своих экспериментов»: Начало увлекательного выступления Сьюзан Сомерс на конференции Американской академии антивозрастной медицины вы можете увидеть здесь:

«В ответ Клатц и Голдман подали на Ольшанского и Перлза в суд»: об этом иске много писали в СМИ, например в Chicago Tribune, Inside Higher Ed и т.д.

«Сам Адольф Гитлер»: Этот и другие препараты Гитлеру вводил его личный врач, доктор Теодор Морель, который и описал это в своих дневниках. Об употреблении Гитлером стероидов рассказал Роб Бимиш в своей книге «Стероиды: новый взгляд на стимулирующие препараты» (Rob Beamish, Steroids: A New Look at Performance-Enhancing Drugs (Santa Barbara, CA: Praeger, 2011)).

«Безумный разговор»: Weston Kosova and Pat Wingert, "Why Health Advice on 'Oprah' Could Make You Sick", Newsweek, 29 мая 2009 г.

«широкомасштабное исследование "Инициатива в области женского здоровья"»: Оригинальная статья "Risks and Benefits of Estrogen Plus Progestin in Healthy Postmenopausal Women: Principal Results From the Women's Health Initiative Randomized Controlled Trial", JAMA, 2002; 288 (3): 321–333 (доступно онлайн по адресу ). Исследование было подвергнуто критике на многих основаниях, в том числе на том, что охваченные им женщины были намного старше 50 лет на момент начала гормонозаместительной терапии (были слишком старыми для того, чтобы можно было делать надежные выводы о повышенном риске).

«вместе с акциями вниз пошел еще один показатель»: P. M. Ravdin et al., "The Decline in Breast Cancer Incidence in 2003 in the United States", New England Journal Medicine, 19 апреля 2007 г.; 356 (16): 1670–1674.

Нэнси Кригер из Гарвардской школы общественного здравоохранения считает, что активное продвижение гормонозаместительной терапии способствовало резкому росту заболеваемостью раком молочной железы в 1980-е гг. (Nancy Krieger, "Hormone therapy and the rise and perhaps fall of US breast cancer incidence rates: critical reflections", International Journal of Epidemiology, июнь 2008 г.: 37 (3): 627–637).

После досрочного прекращения этого исследования «Инициатива в области женского здоровья» произошло снижение частоты заболеваемости раком груди среди образованных белых женщин среднего и высшего среднего класса, которые чаще всего получали гормонозаместительную терапию.

(N. Krieger et al., "Decline in US breast cancer rates after the Women's Health Initiative: socioeconomic and racial/ethnic differentials", American Journal of Public Health, 1 апреля 2010 г.; 100 Suppl 1: S132–9).

«На самом деле это не так»: Хорошо информированный разбор биоидентичных гормонов см. в статьях A. L. Huntley, "Compounded or confused? Bioidentical hormones and menopausal health", Menopause International, март 2011 г., 17 (1): 16–18; и M. Cirigliano, "Bioidentical hormone therapy: a review of the evidence", Journal of Women's Health, июнь 2007 г.; 16 (5): 600–631. А также здесь: Lynn Pattimakiel and Holly Thacker, "Bioidentical Hormone Therapy: Clarifying the Misconceptions", Cleveland Clinic Journal of Medicine, декабрь 2011 г., с. 829–836. Обвинительный приговор фрамингемскому аптекарю можно увидеть в статье журналистки Сабрины Тавернайз в New York Times (Sabrina Tavernise, "First Arrest Made in 2012 Steroid Medication Deaths", New York Times, 4 сентября 2014 г.).

«дозировка ингредиентов в них может варьироваться в широких пределах»: N. A. Yannuzz et al., "Evaluation of compounded bevacizumab prepared for intravitreal injection", JAMA Ophthalmology, опубликовано онлайн 18 сентября 2014 г.

«рынок тестостероновых препаратов составляет $2 млрд»: David J. Handelsman, "Global trends in testosterone prescribing, 2000–2011: expanding the spectrum of prescription drug misuse", Medical Journal of Australia, 2013; 199 (8): 548–551.

«делает мужчин менее склонными ко лжи»: Это действительно так. См. статью Mathias Wibral et al., "Testosterone Administration Reduces Lying in Men", PLoS One, 2012; 7 (10): e46774; опубликована онлайн 10 октября 2012 г.

«В 2010 г. были приостановлены исследования»: Исследования гормонозаместительной терапии тестостероном были досрочно прекращены вследствие выявленных неблагоприятных побочных эффектов; см. статью S. Basaria et al., "Adverse Events Associated with Testosterone Administration", New England Journal of Medicine; 363: 109–122, 8 июля 2010 г. (доступно бесплатно на сайте ). Хороший обзор терапии тестостероном представлен в статье исследователей из Гарвардской женской больницы имени Бригхэма, которые пришли к выводу, что «общая политика назначения гормонозаместительной терапии всем пожилым мужчинам в связи с возрастным снижением уровнем тестостерона не является оправданной»: M. Spitzer et al., "Risks and Benefits of Testosterone Therapy in Older Men", Nature Reviews Endocrinology, 16 апреля 2013 г. Информацию о клинических испытаниях, проведенных Национальными институтами здравоохранения, можно найти на сайте .

«Я люблю трахаться»: Ned Zeman, "Hollywood's Vial Bodies," Vanity Fair, март 2012 г. Об исследовании Associated Press см. в статье: David B. Caruso and Jeff Donn, "Big Pharma Cashes In On HGH Abuse", Associated Press, 21 декабря 2012 г. Занимательный взгляд на мифы о человеческом гормоне роста представлен в статье: Brian Alexander, "A Drug's Promise (Or Not) of Youth," Los Angeles Times, 9 июля 2006 г.

«которую посещал Алекс Родригес»: Tim Elfrink, "A Miami Clinic Supplies Drugs to Sports' Biggest Names", Miami New Times, 31 января 2013 г.

«однажды Минтц пробежал Нью-Йоркский марафон»: Christopher McDougall, "What if Steroids Were Good For You?", Best Life, октябрь 2006 г.

«одним небольшим исследованием, опубликованным в 1990 г.»: Daniel Rudman et al., "Effects of Human Growth Hormone in Men over 60 Years Old", New England Journal of Medicine; 323: 1–6; 5 июля 1990 г.

«За гормоном роста числится длинный список побочных эффектов»: См., например, статью: Blackman et al., "Growth hormone and sex steroid administration in healthy aged women and men: a randomized controlled trial", JAMA, 13 ноября 2002 г.; 288 (18): 2282–2292.

«линии мышей с "выключенным" геном рецепторов гормона роста»: Странная предрасположенность к долгожительству у так называемых карликовых мышей Эймса, лишенных рецепторов гормонов роста, была впервые замечена Анджеем Бартке. Впоследствии Бартке вместе со своими коллегами создал генно-модифицированную версию мыши Эймса искусственным путем, что само по себе является предметом обширных научных изысканий, хороший обзор которых представлен в статье: Andrzej Bartke, "Growth Hormone and Aging: A Challenging Controversy", Clinical Interventions in Aging, Dove Press, декабрь 2008 г.; 3 (4): 659–665.

«У больших собак вырабатывается больше этого вещества»: Nathan B. Sutter et al., "A Single IGF1 Allele Is a Major Determinant of Small Size in Dogs", Science, 6 апреля 2007 г.; 316 (5821): 112–115.

«Я чувствую себя прекрасно»: Sabin Russell, "Aging Baby Boomers turn to hormone; some doctors concerned about 'off-label' use of drug", San Francisco Chronicle, 17 november 2003. Три месяца спустя после публикации этой статьи Ханнеке Хопс умерла. «Известная потребительница человеческого гормона роста скончалась от рака», — написала Сабина Рассел в San Francisco Chronicle 8 июня 2006 г.

«дожить до 700 лет»: Алекс Комфорт, «Биологии старения» (Alex Comfort, The Biology of Senescence, 3rd ed. (New York: Elsevier, 1964)). Некоторые из первых геронтологов также проводили исследования с использованием парабиоза, в том числе Клайв Маккей, открывший положительное влияние ограничения калорийности (то есть голода) на продолжительность жизни животных, однако именно Людвиг первым осуществил крупномасштабные и систематические исследования с применением этого метода; см. статью Frederic Ludwig, "Mortality in Syngeneic Rat Parabionts of Different Age", Transactions of the New York Academy of Sciences, ноябрь 1972 г.; 34 (7): 582–587.

«пионера геронтологии Натана Шока»: Об истории создания программы BLSA см. в статье: Nathan W. Shock et al., "Normal Human Aging: The Baltimore Longitudinal Study of Aging", U. S. Government Printing Office, 1984. Также этой программе посвящены следующие интересные статьи: Susan Levine, "A New Look at an Old Question: Baltimore research transforms fundamental understanding of aging", Washington Post, 10 февраля 1997 г.; и Nancy Szokan, "Study on Aging Reaches Half-century Mark", Washington Post, 9 декабря 2008 г.

«самому лучшему и полному медицинскому обследованию, которое только можно получить за деньги налогоплательщиков»: Официально обследование по программе BLSA не предназначено заменить регулярные обследования у лечащего врача, и многие входящие в него тесты не считаются «диагностическими», однако участники получают на руки основные результаты анализов крови и мочи, плюс ряд других; если у участников обнаруживается потенциальная проблема, например признаки рака, они в обязательном порядке уведомляются об этом.

«чем медленнее вы ходите, тем быстрее умрете»: Роль «скорости походки» в процессе старения была подвергнута изучению в многочисленных исследованиях. Результаты одного из таких исследований представлены в статье: S. Studenski et al., "Gait speed and survival in older adults", JAMA, 2011; 305: 50–58. Луиджи Ферруччи, Элеонора Саймонсик и их коллеги свели вместе все доказательства в своей статье: Schrack et al., "The Energetic Pathway to Mobility Loss: An Emerging New Framework for Longitudinal Studies on Aging", Journal of the American Geriatric Society, октябрь 2010 г.; 58 (Suppl 2): S329 — S336.

«даже сила жима кисти в среднем возрасте»: Taina Rantanen, Jack Guralnick, et al., "Midlife Hand Grip Strength as a Predictor of Old Age Disability", JAMA, 1999; 281 (6): 558–560.

«следует U-образной кривой»: Журнал The Economist посвятил результатам этого исследования замечательную статью "The U Bend of Life: Why, beyond middle age, people get happier as they get older", The Economist, 16 декабря 2010 г. «Жизнь начинается в 46 лет», — было написано на обложке журнала.

«несколько тысяч американцев японского происхождения на Гавайских островах»: Bradley J. Willcox et al., "Midlife Risk Factors and Healthy Survival in Men", JAMA, 2006; 296: 2343–2350.

«Его последней находкой стал куркумин»: Число исследований куркумина растет, однако подавляющее большинство из них проводятся in vitro (то есть в лабораторных чашках) или на мышах и крысах. До сих пор исследования на людях ограничивались в основном весьма скромными масштабами, охватывая до двух десятков испытуемых. Хороший обзор осуществленных на сегодняшний день клинических испытаний приводится в статье: Gupta et al., "Therapeutic roles of curcumin: lessons learned from clinical trials", AAPSJ, январь 2013 г.; 15 (1): 195–218.

«по 8 г куркумина в день»: Одна из главных проблем с куркумином связана с его «биодоступностью», то есть с тем, как он усваивается в организме и сколько его в конечном итоге попадает в кровь. Исследования показывают, что бо́льшая часть куркумина нейтрализуется в печени, поэтому мой отец и принимает такие большие дозы этого вещества. Установлено, что нужно съесть около 5 г куркумина, чтобы хотя бы какое-то его количество достигло кровяного русла и тканей. См. статью: Hani et al., "Solubility Enhancement and Delivery Systems of Curcumin an Herbal Medicine: A Review", Current Drug Delivery, 25 августа 2014 г. Таким образом, механизмы действия куркумина и его эффективность в человеческом организме срочно требуют дополнительных исследований.

«они едят жаренные в масле пирожки-кныши»: Rajpathak et al., "Lifestyle Factors of People With Exceptional Longevity," Journal of the American Geriatrics Society, 59:8; 1509–1512, опубликовано онлайн в августе 2011 г.

«Женщины менее здоровы, — замечает он, — но они живут дольше»: J. Collerton et al. (2009), "Health and disease in 85 year olds: baseline findings from the Newcastle 85+ cohort study", British Medical Journal, 339: b4904.

«Исследования датских близнецов»: A. M. Herskind et al., "The heritability of human longevity: a population-based study of 2872 Danish twin pairs born 1870–1900", Human Genetics, 97 (3): 319–323 (1996).

«составил карту геномов 44 супербабушек»: Нир Барзилай и соавторы, неопубликованное исследование; из личных бесед.

«чем меньше у вас этого белка-переносчика, тем лучше»: A. E. Sanders, C. Wang, M. Katz, et al., "Association of a Functional Polymorphism in the Cholesteryl Ester Transfer Protein (CETP) Gene With Memory Decline and Incidence of Dementia", JAMA, 2010; 303 (2): 150–158.

«Но до сих пор эти усилия не увенчались успехом»: Химик и фармацевт-химик Дерек Лоу считает ингибиторы СЕТР неперспективным направлением: /

cetp_alzheimers_monty_hall_and_roulette_and_goats.php.

«Еще один возможный ген долголетия связан с блокированием действия ИПФР-1»: S. Milman et al. (2014), "Low insulin-like growth factor 1 level predicts survival in humans with exceptional longevity", Aging Cell, 13 (4): 769–771.

«из примерно 600 000 американцев»: По данным Центра по контролю и профилактике заболеваний, в 2011 г. от заболеваний сердца умерли 596 577 американцев по сравнению с 576 691, умершими от рака. Смертность от рака растет быстрыми темпами, однако некоторые эксперты полагают, что это происходит потому, что люди успешно справляются с болезнями сердца и живут все дольше и дольше. -causes-of-death.htm.

«явный коронарный атеросклероз»: W. F. Enos et al. (1953), "Coronary disease among United States soldiers killed in action in Korea; preliminary report", JAMA, 152 (12): 1090–1093.

«Наличие даже одного из указанных факторов риска»: D. M. Lloyd-Jones et al. (2006), "Prediction of lifetime risk for cardiovascular disease by risk factor burden at 50 years of age", Circulation, 113 (6): 791–798.

«крупномасштабное исследование на 136 000 пациентов»: A. Sachdeva, C. Cannon et al., "Lipid levels in patients hospitalized with coronary artery disease: An analysis of 136,905 hospitalizations", American Heart Journal, январь 2009 г., 111–117. О состоянии здоровья Рассерта и причине его смерти подробно написано в статье: Denise Grady, "From a Prominent Death, Some Painful Truths", New York Times, 24 июня 2008 г.

«определенные внешние признаки старения»: M. Christoffersen et al. (2014), "Visible age-related signs and risk of ischemic heart disease in the general population: a prospective cohort study", Circulation, 129 (9): 990–998. О времени реакции см. в статье: G. Hagger-Johnson et al. (2014), "Reaction time and mortality from the major causes of death: the NHANES-III study", PLoS One, 9 (1): e82959; и, разумеется, не пропустите статью: E. Banks et al. (2013), "Erectile dysfunction severity as a risk marker for cardiovascular disease hospitalisation and all-cause mortality: a prospective cohort study", PLoS Medicine, 10 (1): e1001372.

«Апо B является гораздо более точным предиктором риска»: G. Walldius et al. (2001), "High apolipoprotein B, low apolipoprotein A I, and improvement in the prediction of fatal myocardial infarction (AMORIS study): a prospective study", Lancet, 358 (9298): 2026–2033; а также M. J. McQueen et al. (2008), "Lipids, lipoproteins, and apolipoproteins as risk markers of myocardial infarction in 52 countries (the INTERHEART study): a case-control study", Lancet, 372 (9634): 224–233.

«Красное мясо давно признано весомым фактором риска»: Эта тема подробно рассматривается в известной книге Колина Кэмпбелла «Китайское исследование» (Colin Campbell, The China Study (Dallas: BenBella Books, 2005)). Исследование ТМАО, хотя и было небольшим, дало весьма интересные результаты и повлекло за собой череду других исследований мяса и микробиома. См., например, статью: R. A. Koeth et al. (2013), "Intestinal microbiota metabolism of L carnitine, a nutrient in red meat, promotes atherosclerosis", Nature Medicine, 19 (5): 576–585. Или J. Kaluza et al. (2014), "Processed and unprocessed red meat consumption and risk of heart failure: prospective study of men", Circulation Heart Failure, 7 (4): 552–557.

«признаки такого современного недуга, как атеросклероз»: R. C. Thompson et al. (2013), "Atherosclerosis across 4000 years of human history: the Horus study of four ancient populations", Lancet, 381 (9873): 1211–1222. Информация об открытиях Руффера взята из статьи: A. T. Sandison, "Sir Marc Armand Ruffer (1859–1917), Pioneer of Paleopathology", Medical History, апрель 1967 г.; 11 (2): 150–156.

«вследствие запрограммированного в нас процесса старения»: Тема артериального старения очень детально и глубоко рассматривается в серии из трех статей, написанных Эдом Лакаттой и его коллегами из Национального института по проблемам старения, начиная со статьи: G. Lakatta and D. Levy (2003), "Arterial and cardiac aging: major shareholders in cardiovascular disease enterprises: Part I: aging arteries: a 'set up' for vascular disease", Circulation, 107 (1): 139–146.

«андрогенная алопеция затрагивает и многих женщин»: Desmond C. Gan and Rodney D. Sinclair, "Prevalence of Male and Female Pattern Hair Loss in Maryborough", Journal of Investigative Dermatology Symposium Proceedings, (2005) 10, 184–189. См. также: M. P. Birch et al., "Hair density, hair diameter, and the prevalence of female pattern hair loss", British Journal of Dermatology, февраль 2001 г.; 144 (2): 297–304. Я прочитал обе эти статьи, поэтому можете положиться на мои слова.

«главного виновника в потере волос»: L. A. Garza et al. (2012), "Prostaglandin D2 inhibits hair growth and is elevated in bald scalp of men with androgenetic alopecia", Science Translational Medicine, 4 (126): 126a — 134.

«множество мелких проколов»: M. Ito et al. (2007), "Wnt-dependent de novo hair follicle regeneration in adult mouse skin after wounding", Nature, 447 (7142): 316–320.

«освободить место для следующего поколения»: Эволюция старения обсуждается в ряде статей и книг, но один из самых лучших обзоров (особенно теории Вейсмана) представлен в статье: Michael R. Rose et al. (2008), "Evolution of Ageing since Darwin", Journal of Genetics, 87, 363–371. Также эта тема рассматривается в статье: D. Fabian and T. Flatt (2011), "The Evolution of Aging", Nature Education Knowledge, 3 (10): 9.

«Идея группового естественного отбора»: Некоторые теоретики поддерживают идею, что старение может служить некой эволюционной цели — в частности, регулированию численности популяции. Установленный факт, что в условиях изобилия пищи большинство животных становятся более подверженными ранней смерти. Возможно, существует какой-то механизм, который не позволяет нам чрезмерно размножиться и сожрать все на этой планете? Кто знает. С другой стороны, на протяжении 99% человеческой истории чрезмерный рост популяции не был проблемой.

«Что показалось Холдейну странным»: J. B. S. Haldane, "The Relative Importance of Principal and Modifying Genes in Determining Some Human Diseases", New Paths in Genetics, London, G. Allen & Unwin Ltd., 1941.

«за появление загара у белых людей»: Zeron-Medina et al., "A Polymorphic p53 Response Element in KIT Ligand Influences Cancer Risk and Has Undergone Natural Selection", Cell, 155 (2): 410–422.

«отсутствовал ген daf-2»: C. Kenyon, J. Chang, E. Gensch, A. Rudner, R. Tabtiang (1993), "A C. elegans mutant that lives twice as long as wild type," Nature, 366 (6454): 461–464. Позже Кеньон описал процесс открытия в своей статье: C. Kenyon, (2011), "The first long-lived mutants: discovery of the insulin/IGF 1 pathway for ageing", Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences, 366 (1561): 9–16.

«все черви-долгожители вымерли»: Nicole L. Jenkins et al., "Fitness cost of increased lifespan in C. elegans," Proceedings of the Royal Society London B, (2004), 271, 2523–2526.

«до появления эффективных методов контрацепции»: V. Tabatabaie et al. (2011), "Exceptional longevity is associated with decreased reproduction", Aging (Albany NY), 3 (12): 1202–1205.

«серьезно задуматься над сменой профессии»: Остед рассказывает об Орвилле (и опоссумах) в своей статье: Steven Austed, "Taming Lions, Unleashing a Career", Science Aging Knowledge Environment, 27 марта 2002 г., выпуск 12, с. vp3.

«теория одноразовой сомы»: Свою теорию Кирквуд излагает в своей замечательной книге «Время нашей жизни» (Thomas Kirkwood, Time of Our Lives: The Science of Human Aging (New York: Oxford University Press, 1999)). Впервые теория «одноразовой сомы» была описана в статье: T. B. Kirkwood, "Evolution of ageing", Nature, 1977, 170 (5635): 201–204.

«Моллюск по прозвищу Минг»: О находке Минга очень сухо и коротко сообщалось в статье Пола Батлера в океанографическом журнале: Paul Butler et al.,"Variability of marine climate on the North Icelandic Shelf in a 1357-year proxy archive based on growth increments in the bivalve Arctica islandica", Palaeogeography, Palaeoclimatology, Palaeoecology, том 373, 1 марта 2013 г., с. 141–151. Но его гибель наделала много шумихи. См., например, статью: Lise Brix, "New Record: World's Oldest Animal was 507 Years Old", ScienceNordic.com, 6 ноября 2013 г.

«именует их всех вместе "зоопарком Мафусаила"»: S. N. Austad, "Methuselah's Zoo: How Nature provides us with clues for extending human healthspan", Journal of Comparative Pathology, январь 2010 г.; 142 (Suppl 1): S10 — S21.

«Клетки летучей мыши справились со стрессом»: A. B. Salmon et al. (2009), "The long lifespan of two bat species is correlated with resistance to protein oxidation and enhanced protein homeostasis", Journal of the Federation of American Societies of Experimental Biology, 23 (7): 2317–2326.

«Никто не ставил под сомнение его работу»: J. A. Witkowski, "Alexis Carrel and the Mysticism of Tissue Culture", Medical History, 1979, 23: 279–296.

«Нормальные клетки далеко не бессмертны»: L. Hayflick, "The Limited in vitro Lifetime of Human Diploid Cell Strains", Experimental Cell Research, 67: 614 636 (1965).

«WI-38 оказалась самой долговечной и полезной клеточной линией»: Историю Хейфлика и его линии клеток WI-38, а также его роль в науке выращивания тканей замечательно описала в своей статье журналистка Мередит Уэдман: Meredith Wadman, "Medical Research: Cell Division", Nature, 498, 422–426 (27 июня 2013 г.). Об урегулировании спора между Хейфликом и правительством подробно рассказывается в статье: Philip Boffey, "The Fall and Rise of Leonard Hayflick, Biologist whose Fight With U. S. Seems Over", New York Times, 19 января 1982 г.

«в самый центр споров вокруг абортов»: Возражения Ватикана можно прочитать здесь: . Многие христианские фундаменталисты отказываются от вакцинации именно на этих основаниях.

«его ассистенты неумышленно пополняли эту культуру новыми живыми клетками»: Из интервью с Л. Хейфликом, 1 марта 2013 г. Более подробно о влиянии Карреля на исследования старения см. в статье: H. W. Park, (2011), "'Senility and death of tissues are not a necessary phenomenon': Alexis Carrel and the origins of gerontology", Uisahak, 20 (1): 181–208.

«"Теломеры", как назвали эти повторы»: История открытия теломер и теломеразы замечательно рассказана в статье: Carol Greider, "Telomeres and senescence: The history, the experiment, the future", Current Biology, выпуск 8, но. 5, 26 февраля 1998 г., с. R178 — R181.

«взаимосвязи между длиной теломер и общей смертностью»: A. L. Fitzpatrick, R. A. Kronmal, M. Kimura, J. P. Gardner, B. M. Psaty et al. (2011), "Leukocyte telomere length and mortality in the Cardiovascular Health Study", Journals of Gerontology A: Biological Sciences/Medical Science, 66: 421–429. Также см.: E. S. Epel et al. (2004), "Accelerated telomere shortening in response to life stress", Proceedings of the National Academy of Sciences, 101 (49): 17312–17315.

«при отсутствии нездоровых привычек»: M. Weischer et al. (2014), "Telomere shortening unrelated to smoking, body weight, physical activity, and alcohol intake: 4,576 general population individuals with repeat measurements 10 years apart", PLoS Genetics, 10 (3): e1004191.

«нашумевшего эксперимента»: Mariela Jaskelioff et al., "Telomerase reactivation reverses tissue degeneration in aged telomerase deficient mice", Nature, 6 января 2011 г.; 469 (7328): 102–106.

«увеличил частоту возникновения у них рака печени»: Bruno Bernardes de Jesus et al., "The telomerase activator TA 65 elongates short telomeres and increases health span of adult ⁄old mice without increasing cancer incidence", Aging Cell, 2011, 10, 604–621. Несмотря на название статьи, у получавших TA-65 мышей вероятность развития лимфомы и рака печени увеличивалась на 30% (с. 615), но, поскольку исследование охватывало всего 36 животных, результаты были признаны авторами статистически незначимыми.

«продолжавшееся 25 лет исследование в Ранчо Бернардо»: J. K. Lee et al. (2012), "Association between Serum Interleukin 6 Concentrations and Mortality in Older Adults: The Rancho Bernardo Study", PLoS One, 7 (4): e34218.

«среди холмов округа Марин»: Если вам доведется ехать по автостраде 101 на север от Сан-Франциско, сразу после поворота на Новато посмотрите налево, и на холме вы увидите здание Института имени Баков. Этот самый красивый исследовательский институт, который я когда-либо видел, в 2013 г. едва не стал банкротом из-за исков кредиторов пошедшей ко дну инвестиционной компании Lehman Brothers. (Это длинная история. Если хотите узнать подробности, прочитайте статью: Martin Z. Braun, "Lehman Reaches from beyond Grave Seeking Millions from Nonprofits", Bloomberg.com, 24 мая 2013 г.)

«старческим секреторным фенотипом»: Это одна из ключевых концепций клеточного старения, имеющая далекоидущее значение с точки зрения физиологии и здоровья в целом. Оригинальная статья с изложением этой концепции: J. P. Coppe et al. (2008), "Senescence-associated secretory phenotypes reveal cell-nonautonomous functions of oncogenic RAS and the p53 tumor suppressor", PLoS Biology, 6 (12): 2853–2868. Если вы не столь подготовленный читатель, можете прочитать более легкую для понимания статью: J. Campisi et al. (2011), "Cellular senescence: a link between cancer and age-related degenerative disease?", Seminars in Cancer Biology, 21 (6): 354–359. Или, еще лучше, откройте YouTube и наберите в поисковой строке «стареющие клетки Кампизи» — Джудит Кампизи превосходный оратор.

«у пациентов, проходивших терапию ВИЧ-инфекции»: Наблюдаемый феномен ускоренного старения людей, получающих медикаментозную терапию ВИЧ-инфекции, поднимает свои вопросы, но при этом проливает некоторый свет на природу самого процесса старения, в частности на роль иммунной системы в этом процессе. См. статью: J. B. Kirk and M. B. Goetz (2009), "Human immunodeficiency virus in an aging population, a complication of success", Journal of the American Geriatrics Society, 57 (11): 2129–2138.

«препарат, уничтожающий стареющие клетки»: Оригинальная статья находится в свободном доступе на сайте журнала Nature: D. J. Baker et al. (2011), "Clearance of p16Ink4a-positive senescent cells delays ageing-associated disorders", Nature, 479 (7372): 232–236. Более простая для понимания статья на эту же тему: Brandon Keim, "Cell-Aging Hack Opens Longevity Research Frontier", Wired.com, 2 ноября 2011 г.

«Обхват талии также начинает неумолимо расти»: Обхват или окружность талии является одним из ключевых «биомаркеров», даже более важным, чем индекс массы тела. Многочисленные исследования показали существование прямой взаимосвязи между обхватом талии более 1 м у мужчин и более 90 см у женщин со всеми видами проблем со здоровьем. Считается, что окружность талии должна составлять меньше половины роста человека. См. статью: M. Ashwell et al. (2014), "Waist to height ratio is more predictive of years of life lost than body mass index", PLoS One, 9 (9): e103483.

«верхней границей "нормы"»: Данные о процентном содержании жиров в организме предоставлены Американским советом по физическим упражнениям. -living-article/60/112/what-are-the-guidelines-for-percentage-of/. Обратите внимание, что это средние цифры; некоторые специалисты по спортивной медицине выступают за еще более низкие нормы как для мужчин, так и для женщин, в зависимости от того, каким видом спорта они занимаются. См., например: -ranges-of-body-weight-and-body-fat.

«несет ответственность за 14% всех смертей от рака у мужчин»: E. E. Calle, C. Rodriguez, K. Walker-Thurmond, M. J. Thun, "Overweight, obesity, and mortality from cancer in a prospectively studied cohort of U. S. adults", New England Journal of Medicine, 24 апреля 2003 г.; 348 (17): 1625–1638. Последующие исследования внесли некоторую неоднозначность в этот вопрос, однако ряд исследований показал, что идеальный вес с точки зрения риска смерти находится в районе ИМТ равного 25, то есть на самом пороге избыточного веса. Другими словами, лучше иметь небольшой избыток веса, чем недостаток. В то же время практически все исследования показывают, что явное ожирение всегда связано с повышенным риском развития различных заболеваний и смерти.

«всего десять ежедневных килокалорий»: В той же статье в Lancet объясняется, почему так трудно потерять лишний вес: дело в том, что для успешного похудения требуется урезать свой рацион на 250 кило­калорий в день и больше. (Прощай, шоколадный батончик после обеда!) См. статью: Kevin D. Hall et al., "Quantification of the effect of energy imbalance on bodyweight", Lancet, Volume 378, Issue 9793, pp. 826–837, 27 August 2011.

«Проблема в жире»: Одно широкомасштабное исследование установило, что даже у людей с нормальным весом избыток висцерального жира увеличивает риск смерти. Не очень жизнерадостная статья на эту тему: T. Pischon et al. (2008), "General and Abdominal Adiposity and Risk of Death in Europe", New England Journal of Medicine, 359 (20): 2105–2120.

«Жир — это не просто жир»: Это одно из моих самых любимых исследований: благодаря тому, что исследователи удалили брюшной жир у ожиревших крыс, те прожили гораздо дольше. См. статью: R. Muzumdar et al. (2008), "Visceral adipose tissue modulates mammalian longevity", Aging Cell, 7 (3): 438–440.

«всего половина больных сахарным диабетом»: В последнее время врачи стали гораздо чаще рекомендовать пациентам физическую активность; процент таких пациентов существенно увеличился с 2000 по 2010 г. во всех категориях и возрастных группах. См.: Patricia Barnes, National Center for Health Statistics Data Brief no. 86, февраль 2012 г. .

«этого 27-летнего шотландца»: W. K. Stewart and Laura W. Fleming, "Features of a Successful Therapeutic Fast of 382 Days' Duration", Postgraduate Medical Journal, март 1973 г.; 49 (569): 203–209. Это еще одно мое любимое исследование. Совсем недавно биолог-эволюционист Джон Спикман использовал математическую модель полного голодания, чтобы поставить под сомнение гипотезу о «бережливых генах», утверждающую, что все люди предрасположены к ожирению (поскольку организм человека запрограммирован запасать энергию в сытые времена в виде жира, чтобы затем тратить его в голодные времена). «Почему в таком случае все мы не страдаем избыточным весом или ожирением?» — спрашивает Спикман. См. его статью: J. R. Speakman and K. R. Westerterp (2013), "A mathematical model of weight loss under total starvation: evidence against the thrifty-gene hypothesis", Disease Models & Mechanisms, 6 (1): 236–251.

«Стать спортсменом в возрасте 47, 50 или даже 90 лет»: Из книги Джона Джерома «Остаться в спорте» (John Jerome, Staying With It (New York: Viking, 1984), 219). Джером умер в 2002 г. в возрасте 70 лет от рака легких.

«эти люди чудесным образом помолодели»: Результаты эксперимента Лангер никогда не были опубликованы, за исключением упоминания о них в одной малоизвестной книге, поскольку они очень сильно расходились с доминировавшим в 1981 г. научным мейнстримом. Но в 2010 г. этот эксперимент стал основой программы о старении, снятой компанией BBC, а недавно сама Лангер стала героиней биографического очерка в журнале New York Times: Bruce Grierson, "The Thought That Counts", New York Times Magazine, 26 октября 2014 г.

«эквивалентной энергичной ходьбе»: S. C. Moore et al. (2012), "Leisure time physical activity of moderate to vigorous intensity and mortality: a large pooled cohort analysis", PLoS Medicine, 9 (11): e1001335. В настоящее время ведутся горячие дискуссии по поводу того, какое количество физической активности является «чрезмерным», подпитываемые многочисленными исследованиями Джеймса О'Кифа, кардиолога из Канзас-Сити, который утверждает, что упражнения на выносливость обеспечивают пропорционально меньше преимуществ и могут негативно отразиться на сердце. См., например, статью: J. H. O'Keefe et al. (2012), "Potential adverse cardiovascular effects from excessive endurance exercise", Mayo Clinic Proceedings, 87 (6): 587–595. Однако перед большинством американцев стоит проблема не избыточной, а недостаточной физической активности.

«а иногда даже более эффективными, чем лекарства»: Huseyin Naci and John Ioannidis, "Comparative effectiveness of exercise and drug interventions on mortality outcomes: metaepidemiological study", BMJ, 2013; 347: f5577 (опубликовано 1 октября 2013 г.).

«Национальные рекорды подтверждают это правило». .

«Даже долгожданный выход на пенсию»: Dhaval Dave, Inas Rashad, and Jasmina Spasojevic, "The Effects of Retirement on Physical and Mental Health Outcomes", NBER Working Paper No. 12123, март 2006 г., январь 2008 г. JEL No.I1, J0. .

«в старой крови присутствует — или, наоборот, отсутствует — некая очень важная субстанция»: Irina M. Conboy et al., "Rejuvenation of aged progenitor cells by exposure to a young systemic environment", Nature, 433, 760–764 (17 февраля 2005 г.). Далее в этой книге мы еще не раз коснемся интересной темы парабиоза и смешивания крови.

«самец по имени Чарли»: В 2004 г. Чарли, а вернее, его заботливый хозяин Сэнди Кит был удостоен премии «За абсолютный рекорд долгожительства», присуждаемой Фондом Мафусаила. Исследователь из Национального института по проблемам старения Марк Маттсон заинтересовался вопросом, не могут ли стандартные условия содержания мышей в неволе, где у мышей имеется неограниченный доступ к пище, но нет возможности достаточно двигаться и общаться между собой, искажать результаты проводимых исследований, делая мышей нездоровым: B. Martin, S. Ji, S. Maudsley, and M. P. Mattson, "'Control' Laboratory Rodents Are Metabolically Morbid: Why It Matters", Proceedings of the National Academy of Sciences USA, 107, но. 14 (6 апреля 2010 г.): 6127–6133.

«более чем в 5,3 млн преждевременных смертей ежегодно»: I. M. Lee et al. (2012), "Effect of physical inactivity on major non-communicable diseases worldwide: an analysis of burden of disease and life expectancy", Lancet, 380 (9838): 219–229. Другие ученые продолжили исследования в этом направлении и пришли к выводу, что малоподвижность можно рассматривать как вредную привычку наравне с курением или даже как болезнь. См., например, статью: B. K. Pedersen (2009), "The diseasome of physical inactivity — and the role of myokines in muscle-fat cross talk", The Journal of Physiology, 587 (23): 5559–5568.

«Основным сигнальным фактором»: B. K. Pedersen and M. A. Febbraio, "Muscles, exercise and obesity: skeletal muscle as a secretory organ", Nature Reviews Endocrinology, опубликовано онлайн 3 апреля 2012 г.

«для анализа паттернов экспрессии генов»: Simon Melov, et al., "Resistance Exercise Reverses Aging in Human Skeletal Muscle", PLoS ONE, 2 (5): e465. Тарнопольски продолжил изучать мутации митохондриальной ДНК у мышей и механизм ее восстановления при помощи физической активности; результаты его исследований см., например, в статье: A. Safdar et al. (2011), "Endurance exercise rescues progeroid aging and induces systemic mitochondrial rejuvenation in mtDNA mutator mice", Proceedings of the National Academy of Sciences, 108 (10): 4135–4140.

«Уже через восемь поколений»: M. D. Roberts et al. (2014), "Nucleus accumbens neuronal maturation differences in young rats bred for low versus high voluntary running behaviour", Journal of Physiology, 592 (Pt 10): 2119–2135.

«Немного ходьбы несколько раз в неделю уберегло многих из них от дома престарелых»: M. Pahor, J. M. Guralnik, W. T. Ambrosius et al., "Effect of Structured Physical Activity on Prevention of Major Mobility Disability in Older Adults: The LIFE Study Randomized Clinical Trial", JAMA, 2014; 311 (23): 2387–2396.

«который он назвал "Беседами о трезвой жизни"»: Сборник эссе Луиджи Корнаро, который я недавно купил в Интернете, назывался просто «Искусство жить долго».

«Статья Маккея с результатами эксперимента»: C. M. McCay, and Mary Crowell, (1935), "The effect of retarded growth upon the length of life span and upon the ultimate body size", Nutrition, 5 (3): 155–171. Это классика.

«на формуле специального корма, разработанного Маккеем для крыс»: Если вы хотите больше узнать об удивительной жизни и исследованиях Клайва Маккея, я рекомендую прочитать биографию, написанную его женой Жанетт: Jeanette McCay, Clive McCay, Nutrition Pioneer: Biographical Memoirs by His Wife (Charlotte Harbor, FL: Tabby House, 1994). Также много интересных сведений содержится в диссертации историка Хен Вук Парка: Hyung Wook Park (2010), "Longevity, aging, and caloric restriction: Clive Maine McCay and the construction of a multidisciplinary research program", Historical Studies in the Natural Sciences, 40 (1): 79–124.

«попробовать в этой жизни все»: Из документального фильма «Signposts of Dr. Roy Walford», снятого Роулендом о Рое Уолфорде. Можно посмотреть на YouTube: -PzhyTlODc.

«ограничение потребления калорий может замедлять сам процесс старения»: R. Weindruch, and R. L. Walford (1982), "Dietary restriction in mice beginning at 1 year of age: effect on life-span and spontaneous cancer incidence", Science, 215 (4538): 1415–1418. Позже они написали целую книгу о пользе ограничения калорийности, но вы вряд ли захотите ее читать.

«которое Финч по более глубоком размышлении счел "статистически маловероятным"»: Хороший друг Уолфорда Калеб Финч написал биографический очерк «Ужины с Роем» (Caleb Finch, "Dining With Roy," Experimental Gerontology, 39 (2004) 893–894), из которого я и извлек некоторые из этих подробностей. Еще больше деталей я узнал из воспоминаний, с которыми любезно поделились со мной Финч и Вейндрук.

«Построенная на деньги нефтяного магната Эдварда Басса»: Хороший ретроспективный взгляд на эксперимент «Биосфера-2» представлен в статье: Tiffany O'Callaghan, "Biosphere 2: Saving the world within a world", New Scientist, 31 июля 2103 г.

«Запасы бананов, самого вкусного продукта в их меню»: Многие подробности о жизни внутри «Биосферы» взяты из книги Джейн Пойнтер «Человеческий эксперимент: Два года и двадцать минут внутри "Биосферы-2"» (Jane Poynter, The Human Experiment: Two Years and Twenty Minutes Inside Biosphere 2 (New York: Basic Books, 2009)).

«их кровь приблизилась почти к идеальным показателям»: R. L. Walford et al. (1992), "The calorically restricted low-fat nutrient-dense diet in Biosphere 2 significantly lowers blood glucose, total leukocyte count, cholesterol, and blood pressure in humans", Proceedings of the National Academy of Sciences, 89 (23): 11533–11537. В сущности, эксперимент «Биосфера-2» воплотил в жизнь идею бывшего директора Национального института по проблемам старения, предложившего (принудительно) протестировать метод ограничения калорийности питания на заключенных в тюрьме.

«Уолфорд впал в глубокую депрессию»: Об ужасных последствиях эксперимента «Биосфера-2» для Уолфорда и других участников рассказывается, хотя и очень сухим научным языком, в статье: B. K. Lassinger, C. Kwak, R. L. Walford, and J. Jankovic (2004), "Atypical parkinsonism and motor neuron syndrome in a Biosphere 2 participant: A possible complication of chronic hypoxia and carbon monoxide toxicity?", Movement Disorders, 19: 465–469.

«он расхваливал преимущества ограничения калорийности питания Алану Алде»: Если вы хотите увидеть, в каком состоянии находился Уолфорд на тот момент, посмотрите эту передачу на YouTube: .

«Эти гены, названные сиртуинами»: История открытия сиртуинов замечательно рассказана самим Гуаренте в его книге «В поисках вечной молодости» (Leonard Guarente, Ageless Quest: One Scientist's Search for Genes That Prolong Youth. (Cold Spring Harbor, NY: Cold Spring Harbor Laboratory Press, 2003)).

«они были более здоровыми и активными»: J. A. Baur et al. (2006), "Resveratrol improves health and survival of mice on a high-calorie diet", Nature, 444 (7117): 337–342. Газета New York Times посвятила этому открытию целую передовицу под заголовком: «Да здравствует красное вино! Достаточно ли вы пьете?» (Nicholas Wade, "Yes, Red Wine Holds Answer. Check Dosage", New York Times, 2 ноября 2006 г.).

«красное вино полезно для здоровья»: Научная литература о красном вине завораживает и даже вдохновляет; несколько широкомасштабных европейских исследований показали, что потребление красного вина несет с собой огромные преимущества для здоровья, причем в количестве не одного-двух стаканов в день, как рекомендуют американские врачи, а трех и даже больше. См., например, статью: J. P. Broustet, "Red Wine and Health", Heart, 1999; 81:459–460.

«Сам Синклер не сдался»: В 2014 г. Синклер сообщил об открытии нового вещества, активатора сиртуинов, которое якобы является еще более эффективным, чем ресвератрол. К сожалению, это вещество, представляющее собой мононуклеотид никотиновой кислоты, стоит примерно $1000 за грамм. Подробнее об этом см. в статье: P. Ana Gomes et al. (2013), "Declining NAD+ Induces a Pseudohypoxic State Disrupting Nuclear-Mitochondrial Communication during Aging", Cell, 155 (7): 1624–1638.

«на несколько десятилетий моложе своего хронологического возраста»: Доуден и его единомышленники, которые называют себя CRONies (аббревиатура от Calorie Restriction with Optimal Nutrition — Ограничение Калорий при Оптимальном Питании), стали объектом многочисленных исследований Луиджи Фонтаны и его коллег. См., например, статью: L. Fontana et al., "Long-term calorie restriction is highly effective in reducing the risk for atherosclerosis in humans", Proceedings of the National Academy of Sciences, 7 апреля 2004 г.; 101 (17): 6659–6663.

«голодные обезьяны были здоровее»: R. J. Colman et al. (2009), "Caloric restriction delays disease onset and mortality in rhesus monkeys", Science, 325 (5937): 201–204.

«сидящие на диете обезьяны не жили дольше других»: J. A. Mattison et al. (2012), "Impact of caloric restriction on health and survival in rhesus monkeys from the NIA study", Nature, 489 (7415): 318–321. В более легкой для понимания форме эта тема изложена в статье Стивена Остеда, опубликованной в том же номере журнала: Steven Austad, "Mixed Results for Dieting Monkeys," Nature, (тот же номер).

«грозило обратиться институциональной катастрофой»: Хотя то, что ограничение калорийности питания увеличивает продолжительность жизни при любых условиях, было признано фактически догмой, в прошлом исследования этой диеты давали противоречивые результаты. Например, Стивен Остед испробовал этот метод на диких мышах, которых он поймал в сарае на ферме в Айдахо, а не на генетически стандартизированных лабораторных мышах и обнаружил, что такая диета оказала минимальное влияние на их продолжительность жизни. В другом, более структурированном исследовании Джим Нельсон из Техасского университета протестировал эту диету на 40 различных перекрестно скрещенных линиях мышей и установил, что у трети из них ограничение калорийности питания не увеличило, а, наоборот, сократило продолжительность жизни. Таким образом, эта диета работает далеко не во всех случаях и не для всех живых организмов.

«лучше иметь небольшой избыток веса»: Зависимость между ИМТ и долголетием (или риском смерти) является еще одним предметом жарких споров. Это известно как «парадокс ожирения», который состоит в том, что небольшой избыточный вес и даже легкая степень ожирения ассоциируются с небольшим увеличением продолжительности жизни — причем не только у населения в целом, но и у людей, страдающих гипертонией и сахарным диабетом. Между тем серия недавно проведенных исследований отчасти дискредитирует этот «парадокс», однозначно показав, что комбинация диабета и ожирения (которая наблюдалась у перекормленных висконсинских обезьян) не ведет ни к чему хорошему: D. K. Tobias et al. (2014), "Body-Mass Index and Mortality among Adults with Incident Type 2 Diabetes", New England Journal of Medicine, 370 (3): 233–244.

«При таких условиях разница в результатах неудивительна»: Не желая признавать свой провал, висконсинская команда опубликовала статью, в которой детально проанализировала множество тонких различий в исследованиях, которые могли привести к такой резкой разнице в результатах, указывая не только на разный рацион питания, но и на разный генетический фон и возраст обезьян на момент начала исследований и ряд других факторов: R. J. Colman et al. (2014), "Caloric restriction reduces age-related and all-cause mortality in rhesus monkeys", Nature Communications, 5: 3557. Если вам недостаточно и этой информации, вы можете ознакомиться с исчерпывающей интерпретацией Майкла Рея: Michael Rae, "CR in Nonhuman Primates: A Muddle for Monkeys, Men, and Mimetics", опубликована на сайте 6 мая 2013 г. Как минимум, вы сможете оценить, в какой степени балтиморские обезьяны встряхнули научное сообщество.

«холодная вода помогает увеличить продолжительность их жизни»: B. Conti and M. Hansen (2013), "A cool way to live long", Cell, 152 (4): 671–672.

«Спустя несколько месяцев регулярного плавания в холодной воде»: A. Lubkowska et al. (2013), "Winter-swimming as a building up body resistance factor inducing adaptive changes in the oxidant/antioxidant status", Scandinavian Journal of Clinical and Laboratory Investigations, 20 марта 2013 г. Вспомните об этом, если дрейфите залезть под холодный душ. О Кэтрин Хепберн и ее увлечении замечательно рассказано Чарльзом Хайманом в его биографической книге «Кейт»: Charles Higham, Kate: The Life of Katharine Hepburn (New York: W. W. Norton, 2004 [впервые опубликовано в 1975 г.]). HTFU.

«действие холодной воды позволяет активировать бурый жир»: Paul Lee et al. "Irisin and FGF21 Are Cold-Induced Endocrine Activators of Brown Fat Function in Humans", Cell Metabolism, выпуск 19, № 2, 4 февраля 2014 г., 302–309.

«небольшие дозы тепла также могут быть полезны»: На тему белков теплового шока существует обширная научная литература, но одним из первых, кто связал реакцию теплового шока и гормезис в целом с долголетием, был Суреш Раттан, в своей статье, которая изначально получила чрезвычайно враждебный прием, а впоследствии — широкое признание: S. I. Rattan, "Applying hormesis in aging research and therapy", Human & Experimental Toxicology, июнь 2001 г.; 20 (6): 281–285; обсуждение 293–294.

«у людей, страдающих от одиночества»: S. W. Cole et al. (2007), "Social regulation of gene expression in human leukocytes", Genome Biology, 8 (9): R189.

«Свободные радикалы — мелькнуло у меня в голове»: "An Interview with Dr. Denham Harman", Life Extension, февраль 1998 г.

«антиоксиданты не увеличивают продолжительность жизни»: Отличный разбор этой темы см. в статье: Melinda Wenner Moyer, "The Myth of Antioxidants", Scientific American, 308, 62–67 (2013), опубликована в онлайн-версии журнала 14 января 2013 г.

«значительное расхождение в результатах»: G. Bjelakovic et al. (2007), "Mortality in randomized trials of antioxidant supplements for primary and secondary prevention: Systematic review and meta-analysis", JAMA, 297 (8): 842–857.

«не просто бесполезны, а вредны»: Результаты этого исследования Ристов изложил в статье: M. Ristow, "Antioxidants prevent health-promoting effects of physical exercise in humans", Proceedings of the National Academy of Sciences of the USA, 106: 8665–8670, 2009. Кроме того, Ристов со своими коллегами анализирует результаты этого и других исследований, также показавших смешанные результаты, в статье: Carmen Gomez-Cabrera et al., "Antioxidant supplements in exercise: worse than useless?", American Journal of Physiology — Endocrinology and Metabolism,15 февраля 2012 г., выпуск 302, № E476 — E477.

«важными сигнальными веществами»: M. Ristow, and S. Schmeisser (2011), "Extending life span by increasing oxidative stress", Free Radical Biology in Medicine, 51 (2): 327–336. Также см.: M. Ristow (2014), "Unraveling the truth about antioxidants: mitohormesis explains ROS-induced health benefits", Nature Medicine, 20 (7): 709–711.

«Они очень редко появляются на солнце»: Не пропустите фантастическую статью о голых землекопах Элиота Уайнбергера в сборнике «Кармические следы» (Eliot Weinberger, Karmic Traces, 1993–1999 (New York: New Directions Publishing, 2000)).

«приспособились к борьбе со старением»: K. N. Lewis et al. (2012), "Stress resistance in the naked mole-rat: the bare essentials — a mini-review", Gerontology, 58 (5): 453–462. Это отличная статья, чтобы начать знакомство с голыми землекопами, и мне чрезвычайно нравится ее название. Также см. статью: Y. H. Edrey et al. (2011), "Successful aging and sustained good health in the naked mole rat: a long-lived mammalian model for biogerontology and biomedical research", ILAR J, 52 (1): 41–53.

«европейская пещерная саламандра олм»: Биолог-эволюционист Джон Спикман использует олма для того, чтобы окончательно развенчать «свободнорадикальную» теорию старения в своей статье: John Speakman, "The free-radical damage theory: Accumulating evidence against a simple link of oxidative stress to ageing and lifespan", Bioessays, 33: 255–259 (2011).

«осуществили расшифровку их генома»: E. B. Kim et al. (2011), "Genome sequencing reveals insights into physiology and longevity of the naked mole rat", Nature, 479 (7372): 223–227.

«лабораторных животных, которых он кормил через день»: Anton J. Carlson and Frederic Hoelzel, "Apparent Prolongation of the Lifespan of Rats by Intermittent Fasting", Journal of Nutrition, март 1946 г., 31:363–75. Исследование в испанском доме престарелых описано в статье: Johnson et al., (2006), "The effect on health of alternate day calorie restriction: eating less and more than needed on alternate days prolongs life", Medical Hypotheses, 67 (2): 209–211. Лонго комментирует: «Вопрос в том, не хотели ли эти старики, которых кормили через день, умереть? Вполне вероятно, что да».

«исчезли и астматические симптомы»: J. B. Johnson et al. (2007), "Alternate day calorie restriction improves clinical findings and reduces markers of oxidative stress and inflammation in overweight adults with moderate asthma", Free Radical Biology in Medicine, 42 (5): 665–674.

«Исследования мусульман во время поста Рамадан»: Хороший обзор исследований, касающихся влияния религиозных постов на здоровье, представлен в статье: John F. Trepanowski et al., "Impact of caloric and dietary restriction regimens on markers of health and longevity in humans and animals: a summary of available findings", Nutrition Journal, 2011, 10:107 ().

«нейротрофического фактора мозга»: Марк Маттсон осуществил ряд увлекательных исследований, касающихся эффектов ограничения калорий и голодания, но самые интересные результаты были получены им в отношении головного мозга. В этом конкретном исследовании Маттсон и его команда обнаружили, что периодическое голодание улучшило метаболизм глюкозы и защищенность нейронов от повреждений независимо от общего количества потребленных калорий: R. M. Anson et al. (2003), "Intermittent fasting dissociates beneficial effects of dietary restriction on glucose metabolism and neuronal resistance to injury from calorie intake", Proceedings of the National Academy of Sciences, 100 (10): 6216–6220.

«не существует одного-единственного "правильного способа" периодического голодания»: Результаты исследования с использованием 8-часового «окна» кормления изложены в статье: M. Hatori et al. (2012), "Time-restricted feeding without reducing caloric intake prevents metabolic diseases in mice fed a high-fat diet", Cell Metabolism, 15 (6): 848–860. В последние годы рынок наводнили книги на тему периодического голодания:Krista Varady, The Every-Other-Day Diet: The Diet That Lets You Eat All You Want (Half the Time) and Keep the Weight Off (New York: Hyperion, 2013); Michael Mosley, The Fast Diet (New York: Atria Books, 2013). Голодание — это модно.

«блокирование сигнальных путей TOR»: Результаты этого прорывного исследования Лонго изложены в статье: Paola Fabrizio et al., "Regulation of Longevity and Stress Resistance by Sch9 in Yeast", Science, 13 апреля 2001 г.; выпуск 292, № 5515, стр. 288–290. Эта статья гораздо интереснее, чем кажется из названия.

«химиотерапия дала более выраженный лечебный эффект»: Все указанные исследования, на мышах и на людях, описаны в статье: F. M. Safdie et al. (2009), "Fasting and cancer treatment in humans: A case series report", Aging (Albany NY), 1 (12): 988–1007. В настоящее время проводятся более масштабные клинические испытания, результаты которых должны стать известны в конце 2015 г.

«взял свои драгоценные бактерии с собой»: История открытия рапамицина, совершенного канадским ученым индийского происхождения Суреном Сегалом, и его дальнейшие исследования — это одна из самых невероятных сказочных историй в современной биологии. Она замечательно рассказана в статье: "Rapamycin's Resurrection: A New Way to Target the Cell Cycle", Journal of the National Cancer Institute, 17 октября 2001 г.

«рапамицин позволяет значительно продлить жизнь у мышей»: D. E. Harrison et al. (2009), "Rapamycin fed late in life extends lifespan in genetically heterogeneous mice", Nature, 460 (7253): 392–395. Газета New York Times не придала значения этому открытию, ошибочно назвав рапамицин в своей статье «антибиотиком».

«обращает вспять процесс старения сердца у пожилых мышей»: J. M. Flynn et al. (2013), "Late-life rapamycin treatment reverses age-related heart dysfunction", Aging Cell, 12 (5): 851–862.

«рапамицин может увеличивать продолжительность жизни у млекопитающих»: M. V. Blagosklonny, (2006), "Aging and immortality: quasi-programmed senescence and its pharmacologic inhibition", Cell Cycle, 5 (18): 2087–2102.

«гиперфункция становится реальной проблемой»: Термин «гиперфункция» впервые был использован лондонским геронтологом Дэвидом Гемсом: D. Gems, and Y. de la Guardia (2013), "Alternative Perspectives on Aging in Caenorhabditis elegans: Reactive Oxygen Species or Hyperfunction?", Antioxidant Redox Signalling, 19 (3): 321–329.

«Эти маленькие люди страдают синдромом Ларона»: J. Guevara-Aguirre et al. (2011), "Growth Hormone Receptor Deficiency Is Associated with a Major Reduction in Pro-Aging Signaling, Cancer, and Diabetes in Humans", Science Translational Medicine, 3 (70): 70ra13.

«люди пожилого возраста, придерживающиеся диеты с большим содержанием молочных продуктов и мяса»: M. E. Levine et al. (2014), "Low protein intake is associated with a major reduction in IGF 1, cancer, and overall mortality in the 65 and younger but not older population", Cell Metabolism, 19 (3): 407–417.

«значительное снижение когнитивных способностей наблюдается уже в возрасте 40 лет»: Archana, Singh-Manoux, Mika Kivimaki, M. Maria Glymour, Alexis Elbaz, Claudine Berr, Klaus P. Ebmeier, Jane E. Ferrie, and Aline Dugravot, "Timing of Onset of Cognitive Decline: Results from Whitehall II Prospective Cohort Study", BMJ, выпуск 344, 2012, doi:10.1136/bmj.d7622. Удручающую информацию о когнитивном старении дрозофил я узнал из статьи: Hsueh-Cheng Chiang, Lei Wang, Zuolei Xie, Alice Yau, and Yi Zhong, "Pi3 Kinase Signaling Is Involved in Aβ Induced Memory Loss in Drosophila", Proceedings of the National Academy of Sciences, 107, № 15 (13 апреля 2010 г.): 7060–7065.

«Ее звали Августа Д.»: Интересно, что в настоящее время считается, что Августа Д. страдала не как таковой болезнью Альцгеймера, а атеросклерозом сосудов головного мозга. Удивительная история Августы Д. вместе с оригинальными рисунками и фотографиями, а также основания для постановки «нового диагноза» представлены в статье: M. B. Graeber, S. Kosel, R. Egensperger, R. B. Banati, U. Muller, K. Bise, P. Hoff, et al., "Rediscovery of the Case Described by Alois Alzheimer in 1911: Historical, Histological and Molecular Genetic Analysis", Neurogenetics, 1, № 1, май 1997 г.: 73–80.

«в клинических испытаниях на людях эти препараты не дали никаких результатов»: J. L. Cummings, T. Morstorf, and K. Zhong, "Alzheimer's Disease Drug-Development Pipeline: Few Candidates, Frequent Failures", Alzheimer's Research and Therapeutics, 6, № 4 (2014): 37. Также см.: Michelle Fay Cortez and Drew Armstrong, "Alzheimer's Theory That's Been Drug Graveyard Facing Test", Bloomberg News, 12 декабря 2013 г.

«головной мозг у первых монахинь был намного меньше загрязнен»: D. Iacono, W. R. Markesbery, M. Gross, O. Pletnikova, G. Rudow, P. Zandi, and J. C. Troncoso, "The Nun Study: Clinically Silent Ad, Neuronal Hypertrophy, and Linguistic Skills in Early Life", Neurology, 73, № 9 (1 сентября 2009 г.): 665–673. Это проведенное на монахинях исследование повлекло за собой череду интересных публикаций (доступных онлайн: /

nunstudy/publications.jsp), а Дэвид Сноудон посвятил ему целую книгу «Благодатное старение» (David Snowdon, Aging with Grace: What the Nun Study Teaches Us About Leading Longer, Healthier, and More Meaningful Lives (New York: Bantam Books, 2001)).

«их мозг имел все признаки болезни Альцгеймера»: I. Driscoll, S. M. Resnick, J. C. Troncoso, Y. An, R. O'Brien, and A. B. Zonderman, "Impact of Alzheimer's Pathology on Cognitive Trajectories in Nondemented Elderly", Annals of Neurology, 60, № 6 (декабрь 2006 г.): 688–695.

«так называемый когнитивный резерв»: Хороший обзор этой темы представлен в статье: Yaakov Stern, "Cognitive Reserve", Neuropsychologia, 47, № 10 (август 2009 г.): 2015–2028.

«джетлаг ускоряет ваше старение»: A. J. Davidson, M. T. Sellix, J. Daniel, S. Yamazaki, M. Menaker, and G. D. Block, "Chronic Jet-Lag Increases Mortality in Aged Mice", Current Biology, 16, № 21 (7 ноября 2006 г.): 914–916.

«позволяет предотвратить до половины всех случаев развития болезни Альцгеймера»: D. E. Barnes, and K. Yaffe, "The Projected Effect of Risk Factor Reduction on Alzheimer's Disease Prevalence", Lancet Neurology, 10, № 9 (сентябрь 2011 г.): 819–828.

«обычные пешие прогулки длительностью всего 20 минут в день»: J. Winchester, M. B. Dick, D. Gillen, B. Reed, B. Miller, J. Tinklenberg, D. Mungas, et al., "Walking Stabilizes Cognitive Functioning in Alzheimer's Disease across One Year", Archives of Gerontololgy and Geriatrics, 56, № 1 (январь — февраль 2013 г.): 96–103.

«старая кровь вредит нашему головному мозгу»: S. A. Villeda, J. Luo, K. I. Mosher, B. Zou, M. Britschgi, G. Bieri, T. M. Stan, et al., "The Ageing Systemic Milieu Negatively Regulates Neurogenesis and Cognitive Function", Nature, 477, № 7362 (1 сентября 2011 г.): 90–94.

«Молодая кровь восстановила старый мозг»: S. A. Villeda, K. E. Plambeck, J. Middeldorp, J. M. Castellano, K. I. Mosher, J. Luo, L. K. Smith, et al., "Young Blood Reverses Age-Related Impairments in Cognitive Function and Synaptic Plasticity in Mice", Nature Medicine, 20, № 6 (июнь 2014 г.): 659–663.

«улучшала способность старых мышей восстанавливать поврежденные мышцы»: I. M. Conboy, M. J. Conboy, A. J. Wagers, E. R. Girma, I. L. Weissman, and T. A. Rando, "Rejuvenation of Aged Progenitor Cells by Exposure to a Young Systemic Environment", Nature, 433, № 7027 (17 февраля 2005 г.): 760–764.

«Биологические часы были обращены вспять»: F. S. Loffredo, M. L. Steinhauser, S. M. Jay, J. Gannon, J. R. Pancoast, P. Yalamanchi, M. Sinha, et al., "Growth Differentiation Factor 11 Is a Circulating Factor That Reverses Age-Related Cardiac Hypertrophy", Cell, 153, № 4 (9 мая 2013 г.): 828–839. Также об этом исследовании рассказывается в статье: "Young Blood," Science, 12 сентября 2014 г.; выпуск 345, № 6202, с. 1234–1237.

«У старых мышей улучшалось даже обоняние»: L. Katsimpardi, N. K. Litterman, P. A. Schein, C. M. Miller, F. S. Loffredo, G. R. Wojtkiewicz, J. W. Chen, et al., "Vascular and Neurogenic Rejuvenation of the Aging Mouse Brain by Young Systemic Factors", Science, 344, № 6184 (9 мая 2014 г.): 630–634. Об эффекте омоложения мышц см. в статье: M. Sinha, Y. C. Jang, J. Oh, D. Khong, E. Y. Wu, R. Manohar, C. Miller, et al., "Restoring Systemic Gdf11 Levels Reverses Age-Related Dysfunction in Mouse Skeletal Muscle" Science, 344, № 6184 (9 мая 2014 г.): 649–652.

«старые мышцы омолаживались в результате введения окситоцина»: C. Elabd, W. Cousin, P. Upadhyayula, R. Y. Chen, M. S. Chooljian, J. Li, S. Kung, K. P. Jiang, and I. M. Conboy, "Oxytocin Is an Age-Specific Circulating Hormone That Is Necessary for Muscle Maintenance and Regeneration", Nature Communications, 5 (2014): 4082.

«называется цитомегаловирусом»: P. Sansoni, R. Vescovini, F. F. Fagnoni, A. Akbar, R. Arens, Y. L. Chiu, L. Cicin-Sain, et al., "New Advances in Cmv and Immunosenescence", Experimental Gerontology, 55 (июль 2014 г.): 54–62. См. также: L. Cicin-Sain, J. D. Brien, J. L. Uhrlaub, A. Drabig, T. F. Marandu, and J. Nikolich-Zugich, "Cytomegalovirus Infection Impairs Immune Responses and Accentuates T Cell Pool Changes Observed in Mice with Aging", PLoS Pathogens, 8, № 8 (2012): e1002849.

«ЦМВ провоцирует развитие доклинических форм сердечно-сосудистых заболеваний»: N. C. Olson, M. F. Doyle, N. S. Jenny, S. A. Huber, B. M. Psaty, R. A. Kronmal, and R. P. Tracy, "Decreased Naive and Increased Memory Cd4 (+) T Cells Are Associated with Subclinical Atherosclerosis: The Multi-Ethnic Study of Atherosclerosis", PLoS One, 8, № 8 (2013): e71498.

«масштабной исследовательской программы ThymiStem»: У этого проекта есть собственный сайт в Интернете . Оригинальная статья: N. Bredenkamp, C. S. Nowell, and C. C. Blackburn, "Regeneration of the Aged Thymus by a Single Transcription Factor", Development, 141, № 8 (апрель 2014 г.): 1627–1637.

«цены на продукты питания и энергоносители достигнут "космических" уровней»: Полное выступление Рэндалла Куна на конференции SENS-6 можно посмотреть здесь: -RdkAB_4.

«мысль о смерти, страх перед ней»: Эрнест Беккер, «Отрицание смерти» (Ernest Becker, The Denial of Death (New York: Free Press, 1973)).

[1] Гастроэзофагеальный рефлюкс — заболевание, при котором содержимое желудка продвигается обратно через нижний пищеводный сфинктер в пищевод. — Прим. пер.

[2] Конфедерация была образована только в 1860 г. — Прим. ред.

[3] По имени австрийского физиолога Юджина Стейнаха. — Прим. ред.

[4] Этот анализ был осуществлен Бьюкененом по заказу британской газеты Daily Mail. Статья с его результатами была опубликована 4 февраля 2010 г. — Прим. авт.

[5] Источник: Годовой план деятельности на 2012-й фискальный год Администрации социального обеспечения США. — Прим. авт.

[6] Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах. Т. I. — М.: Голос, 1992.

[7] Данные взяты из отчета Центра по контролю и профилактике заболеваний США «Ведущие причины смерти, 1900–1998 гг.». — Прим. авт.

[8] Другие организации, такие как ЦРУ и ООН, называют немного другие цифры, но все они находятся в диапазоне 76–78 лет для мужчин и 80–82 лет для женщин. Бесспорным лидером является Япония, где средняя продолжительность жизни для женщин составляет почти 90 лет. — Прим. авт.

[9] Джеймс Вопел, из личных бесед. — Прим. авт.

[10] Элизабет Олден Пэбоди является моим предком. Какое счастье! — Прим. авт.

[11] «Мэйфлауэр» (Mayflower) — знаменитый корабль, на котором первые поселенцы Нового Света пересекли Атлантический океан в 1620 г. — Прим. ред.

[12] По сути, это было рождением статистики — дисциплины, название которой можно расшифровать как «цифры на службе государства». Шведский король потребовал ведения точного учета населения, чтобы знать, сколько солдат он сможет поставить под ружье, если вдруг захочет преподать урок зарвавшимся норвежцам. — Прим. авт.

[13] Мисао Окава скончалась 1 апреля 2015 г. в возрасте 117 лет, Гертруда Уивер 6 апреля того же года, спустя пять дней после получения титула самого старого человека на планете. — Прим. пер.

[14] TED — частный некоммерческий фонд США, ежегодно проводящий конференции по распространению уникальных идей. — Прим. ред.

[15] Главный герой комедийного триллера «Остин Пауэрс» — полицейский, преданный заморозке в криогенном хранилище, чтобы спустя 30 лет продолжить охоту за злодеем мирового масштаба Доктором Зло. — Прим. пер.

[16] Тед Уильямс — известный американский бейсболист, который был предан посмертной криозаморозке якобы вопреки его желанию, так как при жизни он не заключал соответствующего контракта. Мало того, в ходе скандала всплыл еще один сенсационный факт: из-за нарушений технологии заморозки череп Теда Уильямса треснул в нескольких местах. — Прим. пер.

[17] Реформа системы здравоохранения США, проведенная по инициативе президента страны Барака Обамы. — Прим. ред.

[18] Станислав Буржински предлагает лечение рака на основе антинеопластонов (веществ, выделенных из человеческой мочи). Антинеопластоны не были одоб­рены FDA и независимыми исследователями, но Буржински лечит своих пациентов в рамках позволенных клинических испытаний. Результаты данных испытаний опубликованы не были, как пишет газета USA Today (Лиз Сабо. Врача обвиняют в продаже ложной надежды людям, больным раком, 8 июля 2014 г.). Ричард Гонсалес лечит своих пациентов при помощи сложной индивидуальной диеты, кофейных клизм и до 150 различных БАДов в день (Майкл Спектер. «Доктор вне закона» New Yorker, 5 февраля 2001 г.). — Прим. авт.

[19] Рregnant mares' urine, от чего и происходит название популярного препарата Premarin компании Wyeth. — Прим. авт.

[20] Данное утверждение, как установил доктор Авраам Моргенталер, убежденный сторонник тестостероновой терапии и автор книги «Тестостерон для жизни» (Abraham Morgenthaler, Testosterone for Life, New York: McGrow-Hill, 2009), было «сфабриковано» на основании данных обследования всего одного пациента. — Прим. авт.

[21] Life — жизнь. — Прим. пер.

[22] Ларри Дэвид — американский актер и сценарист. — Прим. ред.

[23] В редакционной статье, написанной Мэри Ли Вэнс (Mary Lee Vance, "Can Growth Hormone Prevent Aging?"), отмечалось, что силовые тренировки сами по себе дают точно такие же положительные результаты, которые Рудман наблюдал при комбинации тренировок и инъекций гормона роста: «Ходить в тренажерный зал полезнее и гораздо дешевле, чем принимать гормоны». — Прим. авт.

[24] Стедикам — система для стабилизации видеокамеры при съемке. — Прим. пер.

[25] Исполнителем этой последней воли — если до этого дойдет дело — назначен мой старший брат, корпоративный юрист по профессии. — Прим. авт.

[26] Хипстер — представитель городской молодежи, интересующийся элитарной и альтернативной культурой, а также искусством, музыкой, кино, литературой и т.п. — Прим. пер.

[27] Ирвинг Кан умер 24 февраля 2015 г., немного не дожив до этого рекорда. — Прим. пер.

[28] Fitbit — беспроводное устройство для отслеживания физической активности человека. Смесь шагомера и счетчика калорий, также анализирует качество и длительность сна и многое другое. — Прим. ред.

[29] «Нулевым пациентом» в медицине называют человека, с которого начинается эпидемия. — Прим. пер.

[30] Шекспир У. Генрих IV. Перевод Е. Бируковой.

[31] Шаффлборд — игра на размеченном корте с использованием специальных киев и шайб, которые нужно загнать в зону ворот. — Прим. пер.

[32] Его эссе о пользе холодного душа остается самым популярным постом его блога по адресу: . — Прим. авт.

[33] Пол Ревир — национальный герой США, который во время Войны за независимость был курьером бостонского Комитета общественной безопасности и накануне сражений при Лексингтоне и Конкорде проскакал к позициям повстанцев, чтобы предупредить их о приближении британской армии. — Прим. пер.

[34] «Твистер» — напольная игра для нескольких человек, в которой нужно по очереди переставлять руки и ноги на кружки определенного цвета. — Прим. пер.

[35] Дендритный шипик — вырост на поверхности дендрита (разветвленный участок нейрона, получающий информацию от других нейронов), который, собственно, и образует синаптическое соединение. — Прим. ред.

[36] Гематоэнцефалический барьер — физиологический барьер между кровеносной и центральной нервной системами. — Прим. ред.

[37] Некоторые ученые, в частности Луиджи Ферруччи из Национального института по проблемам старения, считают, что функции обслуживания и восстановления клеток также находятся в введении иммунной системы. В этом случае ЦМВ действительно может ускорять наше старение, и восстановление нормального функционирования тимуса может обратить процесс старения вспять. — Прим. авт.

[38] Как именно это произошло, ди Грей описывает в самом начале своей книги «Отменить старение». — Прим. авт.

[39] «Тихоокеанский хребет» — пеший туристический маршрут, второй по длине (4286 км) в США, пролегающий от границы с Мексикой до Канады. — Прим. пер.

Переводчик И. Евстигнеева

Научный редактор А. Лобузнов

Редактор З. Абдуллаева

Руководитель проекта О. Равданис

Корректоры М. Смирнова, С. Мозалёва, Е. Чудинова

Компьютерная верстка К. Свищёв

Дизайн обложки Ю. Буга

Иллюстрация на обложке

© Bill Gifford, 2015

© Oliver Munday, иллюстрации, 2015

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2016

© Электронное издание. ООО «Альпина Диджитал», 2016

Гиффорд Б.

Стареть не обязательно! Будь вечно молодым (или сделай для этого всё возможное) / Билл Гиффорд; Пер. с англ. — М.: Альпина Паблишер, 2016.

ISBN 978-5-9614-4194-9

Оглавление

ПРОЛОГ

  ЭЛИКСИР

Глава 1. БРАТЬЯ

Глава 2. ЭПОХА СТАРОСТИ

Глава 3. ФОНТАН ВЕЧНОЙ МОЛОДОСТИ

  * * *

Глава 4. ПРОЩАЙТЕ, Я ДРЯХЛЕЮ И УМИРАЮ

Глава 5. КАК ДОЖИТЬ ДО 108 ЛЕТ БЕЗ ОСОБЫХ УСИЛИЙ

Глава 6. ДЕЛА СЕРДЕЧНЫЕ

Глава 7. ЛЫСИНА КАК СИМВОЛ СТАРЕНИЯ

Глава 8. НАШИ КЛЕТКИ ТОЖЕ СТАРЕЮТ?

Глава 9. ФИЛ ПРОТИВ ЖИРА

Глава 10. ПРЫЖКИ С ШЕСТОМ В ВЕЧНОСТЬ

  * * *

Глава 11. ГОТОВЫ ЛИ ВЫ УМИРАТЬ ОТ ГОЛОДА РАДИ БЕССМЕРТИЯ?

Глава 12. ЧТО НАС НЕ УБИВАЕТ…

  * * *

Глава 13. КАК ВЫКЛЮЧИТЬ «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ РУБИЛЬНИК» СТАРЕНИЯ?

  * * *

Глава 14. КУДА ДЕЛИСЬ МОИ КЛЮЧИ?

  * * *

  * * *

Эпилог. СМЕРТЬ СМЕРТИ

Приложение. СРЕДСТВА, КОТОРЫЕ МОГУТ РАБОТАТЬ

  Ресвератрол

  Алкоголь / красное вино

  Кофе

  Куркумин

  Комплекс Life Extension Mix

  Метформин

  Витамин D

  Аспирин и ибупрофен

БЛАГОДАРНОСТИ

ПРИМЕЧАНИЯ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg