«Единственный выход»

Глава 1

Несомненно, отец ребенка он! Такая же смуглая кожа, знакомый упрямый подбородок, такие же волосы, черные как смоль. Сходство бросилось Кесси в глаза даже на расстоянии, разделявшем их.

Она прислонилась к притолоке. Все-таки материнская интуиция не обманула ее сестру.

«Кесси, в первую же минуту, как я взяла Джейсона на руки, я почувствовала, что что-то не так, какой-то он другой. Если бы Тэд был жив, он сказал бы то же самое. Джейсон не наш сын! Я убеждена в этом! Помнишь, я рассказывала: только он родился, его поместили в отделение интенсивной терапии? И помнишь, я говорила о катастрофе, происшедшей как раз в это время, и о жертвах взрыва? В то утро в больнице было такое столпотворение… Я убеждена, что они перепутали детей и принесли мне из отделения интенсивной терапии чужого ребенка. Джейсон должен вернуться к своим родителям. Кесси, обещай мне, что ты найдешь моего ребенка и позаботишься о нем. Тогда я смогу спокойно умереть».

Кесси бросало то в жар, то в холод: она своими глазами видела, кто настоящий отец Джейсона. В девятимесячном Джейсоне все до малейшей черточки — и лицо, и даже поведение — точно повторяло Трейса Эллингсуорта Рамсея III, мужчину сурового вида, сидевшего за письменным столом. Она через дверь наблюдала, как резким тоном он диктовал распоряжения какому-то, несомненно, ничтожному служащему Большой банковской корпорации Финикса.

Кесси закрыла глаза. Есть над чем подумать. Значит, сын Сьюзен оказался в семье известного, могущественного банковского воротилы. Сын Сьюзен сейчас носит имя Рамсея и уверенно займет место в жизни как один из его наследников.

А вдруг семья Рамсеев, как и Сьюзен, девять месяцев назад почувствовала что-то неладное? Вдруг они тоже заметили в своем малыше что-то необычное? К примеру, какие-то черты внешности, которых нет ни в семье матери, ни в семье отца?

— Входите, мисс Арнольд! — Трейс Рамсей, положив трубку, даже и не пытался скрыть нетерпение.

Прежде чем войти, Кесси бросила взволнованный взгляд на Джейсона, который спал в коляске рядом со столом секретаря. Несмотря на высокие каблуки, добавлявшие несколько дюймов к ее росту в пять футов и три дюйма, Кесси почувствовала себя гномом в просторном, с мебелью из орехового дерева кабинете. К своему разочарованию, она нигде не увидела фотоснимков или портретов жены и сына Рамсея. За исключением двух-трех картин на стенах и карликового дерева на письменном столе, обстановка была, можно сказать, безликая и холодная.

Она села на один из стульев напротив стола.

— Спасибо, что нашли время, чтобы принять меня сегодня утром. Я понимаю, мистер Рамсей, что должна кратко изложить суть дела.

Его черные брови сдвинулись.

— По словам моего секретаря, миссис Блейксли, у вас чрезвычайно секретное дело, которое вы хотели обсудить со мной лично и отказались изложить ей.

— Я не могла ей ничего сказать, — быстро затараторила Кесси. Ее глаза, зеленые, как весенняя листва, умоляюще просили поверить ей. — Это дело касается только нас, и никого другого. Когда я говорю «нас», я, конечно же, имею в виду и вашу жену, — мягко добавила она.

Он сидел подавшись вперед, сжатые руки на столе, и смотрел на Кесси. Она глядела ему прямо в глаза, темно-голубые глаза с невероятно черными ресницами. Как у Джейсона. Глаза Рамсея напоминали Кесси голубой отблеск молнии.

— Мой секретарь никогда не назначает встречу, мисс Арнольд, не получив сначала предварительной информации. В вашем случае она сделала исключение. Я надеюсь, вы сказали правду, когда утверждали, что речь идет о жизненно важном деле. Если вы солгали для того, чтобы проникнуть в мой кабинет, то это самый надежный способ оказаться перед судом. Поскольку я урезал время важного заседания правления и предоставил его вам.

От его наглости у нее перехватило дыхание. Если бы речь не шла о счастливом разрешении дела для всех заинтересованных, она бы выбежала из этого кабинета, хлопнув дверью.

— Это касается вашего сына, — спокойно сказала Кесси.

Сердце у нее упало от плохого предчувствия, когда она увидела, как злоба исказила его лицо. Он вскочил и наклонился вперед.

— Если вы замешаны в похищении моего сына, то позвольте предупредить вас, я уже включил сигнал тревоги для дежурных. Когда вы выйдете отсюда, вас встретят вооруженные охранники.

— Что за бред вы несете! — с негодованием воскликнула Кесси, но секунду спустя ей пришло в голову, что богатство сделало Рамсея постоянной мишенью вымогателей и шантажистов. И от этой мысли дрожь пробежала у нее по спине.

— У вас тридцать секунд, чтобы объяснить, чего вы хотите.

От явной угрозы в его голосе Кесси начала нервничать.

— По… по-моему, вам лучше сесть.

— Ваше время уходит.

Чтобы почувствовать себя немного уверенней, Кесси тоже встала, сжимая в руках маленькую сумочку.

— Мне нелегко объяснить, когда вы стоите там, будто… будто сейчас наброситесь на меня.

— У вас десять секунд. — Он посмотрел на часы. — Потом вы будете объясняться с судьей.

Грозное выражение лица и холодность тона не оставляли сомнений в том, что он сделает именно так, как говорит.

Конечно, Кесси нервничала и хотела заставить его выслушать правду. Но главное, сказала она себе, — помнить, что этот человек и его жена — ее единственный пропуск к сыну Сьюзен. И эта мысль придала ей смелости. Набрав в легкие побольше воздуха, она начала:

— Мне довелось узнать, что у вас и вашей жены есть девятимесячный сын, родившийся двадцать четвертого февраля в больнице Палмс Оазис. Моя сестра, Сьюзен Арнольд-Фишер, в тот же день тоже родила мальчика. До самой своей смерти она верила, что из-за катастрофы была допущена ошибка. Произошел взрыв на химическом заводе, и в больницу потоком хлынули пострадавшие. И каким-то образом в отделении интенсивной терапии новорожденным привязали к запястью бирки с чужими именами. В результате моя сестра получила вашего ребенка, а вы и ваша жена привезли домой ее сына.

Молчание, наступившее после ее последней фразы, казалось бесконечным. Его лицо оставалось бесстрастным, жестким и холодным, как камень.

— Ладно, — наконец проговорил он. — Я выслушал вашу сказку. Надеюсь, у вас есть хороший адвокат. Скоро он вам понадобится.

— Подождите! — воскликнула она, увидев, что он надавил кнопку внутренней связи. Кесси предполагала, что эта встреча встревожит его, но у нее и мысли не было, что он обратится к властям, прежде чем она убедит его в правдивости своих слов!

— Слишком поздно отступать, мисс Арнольд.

Кесси повернула голову на дверь и увидела, что в комнату входят вооруженный охранник и офицер полиции, их руки покоились на расстегнутой кобуре пистолетов. Позади стояла взволнованная миссис Блейксли с извивающимся и кричащим вовсю Джейсоном на руках.

— В чем?.. — Трейс Рамсей умолк на полуслове и провел рукой по черным волосам, бросив на Кесси ядовитый взгляд. Но она была слишком взволнована плачем малыша, чтобы заметить это. Уронив сумку, она бросилась к Джейсону.

Сьюзен умерла два месяца назад, и с тех пор Кесси и Джейсон стали неразделимы.

Хоть она и не была биологической матерью мальчика, но любила его с не меньшей силой. Она ругала себя за то, что оставила ребенка на попечение миссис Блейксли даже на такое короткое время. Он, должно быть, проснулся и испугался, увидев склонившееся над ним незнакомое лицо.

— Что случилось, мистер Рамсей? — спросил охранник, но Кесси не услышала ответа. Джейсон узнал ее, и тотчас его крик стал еще громче.

— Ма-ма! Ма-ма! — повторял малыш, протягивая к ней ручки.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Кесси невольно улыбнулась. Ведь весь этот хаос создал собственный, шумный сын Рамсея.

— Мама здесь, солнышко мое. — И, пробормотав «благодарю вас», она взяла из рук пожилой женщины мальчика и прижала его к груди. Она целовала его темные влажные локоны и свободной рукой гладила сильную упругую спинку.

Джейсон всем дал ясно понять, что ему нужна Кесси, и больше никто. Он крепко вцепился в нее и тут же утих. Кесси почувствовала такой сильный прилив материнской нежности, что ее одолели сомнения: в этот момент она поняла, что никогда не сможет отдать ребенка. Возможно, она сделала ошибку, что пришла сюда.

Кесси с самыми лучшими намерениями переступила порог кабинета Рамсея. Она хотела в память о покойной сестре исполнить ее волю — но сделать этого она не в силах! Только сейчас она поняла, как это было бы не правильно, несправедливо для всех.

— Мистер Рамсей… — начала было она, но, едва увидела его посеревшее лицо, слова замерли у нее на губах. Погруженная в заботы о Джейсоне, она не заметила, что все, кроме его отца, покинули кабинет. А он застыл на месте, не отрываясь глядя на малыша.

С трудом сглотнув, она высвободила из кулачка Джейсона свои волосы и повернула его лицом к отцу. Секундой позже Кесси услышала потрясенный шепот:

— Бог мой, какое невероятное сходство.

— Едва я увидела вас, меня тоже поразило сходство, — спокойно проговорила Кесси.

Трейс оторвал взгляд от малыша и посмотрел на нее потемневшими от волнения глазами.

— Его зовут Джейсон, — добавила она. Малыш повернул головку к Кесси и уверенно занял свое излюбленное положение: уткнувшись лицом ей в шею и крепко вцепившись ручонками в воротник ее платья.

— Можно я подержу его? — Голос Трейса звучал натянуто. Он инстинктивно протянул руки, чтобы взять у нее мальчика.

— Да, конечно, но не удивляйтесь, если он снова начнет плакать. У него сейчас как раз такой период, когда он никому не дает подойти к себе, кроме меня.

Почувствовав, что его отрывают от Кесси, Джейсон немедленно запротестовал. Его сильное маленькое тело напряглось, он брыкался и вопил так громко, что мог бы переполошить всех вокруг. Но ни за что на свете Кесси не стала бы сейчас вмешиваться.

Они так прекрасно смотрелись вместе, что у нее подкатил комок к горлу.

Трейс перевел взгляд на Кесси и прижал к широкому плечу своего плачущего сына, его совсем не заботило, что малыш может испачкать элегантный светло-серый шелковый костюм.

— У вас есть бутылочка, чтобы я мог дать ему? Наверно, это успокоит парня.

Ей самой надо бы додуматься. Кесси порылась в сумке, которую принесла миссис Блейксли.

— Вот.

Нежно, но твердо он устроил Джейсона на руках и поднес ко рту малыша бутылку с соской. В его движениях угадывался опыт, что могло бы удивить Кесси, не знай она, что ему было где приобрести его — ведь Трейс воспитывал ребенка — сына Сьюзен.

Но Джейсон не хотел признавать Трейса и еще громче заплакал, изо всех сил отталкивая и бутылку и отца. Вид у Трейса был несколько растерянный.

— Почему бы вам не позволить мне переменить ему штанишки? — мягко предложила Кесси. — Может, все дело в этом?

Он окинул ее взглядом, значение которого она не сумела, понять, и с явной неохотой передал ей орущего малыша. Пока Джейсон старался покрепче вцепиться в Кесси, его отец достал из большой сумки льняное одеяльце и расстелил его на столе, отодвинув в сторону телефон. Ей и в голову не могло прийти, что она будет менять пеленки Джейсону прямо здесь!

— Иди, мой родной. Сейчас мама все сделает, и тебе будет хорошо. — Хотя Джейсон продолжал шумно протестовать и поглядывать на отца так, будто это враг, Кесси удалось заставить его с минутку полежать спокойно, и она стянула с него штанишки вместе с мокрой пеленкой.

Когда она подложила чистую запасную пеленку, Трейс что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и взял в руки правую ножку Джейсона, словно был не в силах сдержаться. Почему-то малыш не возражал и даже чуть расслабился. Ну, конечно, потому что чувствовал себя в центре внимания.

Кесси всегда с интересом разглядывала правую ступню Джейсона. Третий и четвертый палец были соединены чем-то вроде перепонки. Такая особенность не встречалась ни в семье Сьюзен, ни в семье Тэда. И в то же время она вроде бы необыкновенно заинтересовала Трейса.

— Это мой сын! — восторженно воскликнул он. Его голубые глаза сияли гордостью.

— Наверно, нам придется отнести детей в больницу, чтобы сделать анализ крови и сверить результаты с записанными при рождении.

— Да, так и сделаем, — пробормотал он, — но, по правде говоря, все ясно уже и сейчас. — Он сжал пальцы Джейсона и, чтоб проверить его силу, потянул к себе. Джейсон ухватился за руку отца и, крепко вцепившись в нее, оторвал голову и плечи от стола и сел. Отец удовлетворенно засмеялся. Джейсон тоже стал проявлять любопытство к черноволосому незнакомцу, который, как казалось, получал огромное удовольствие, играя с ним.

В комнате было холодно, и Кесси поискала в сумке для пеленок чистую пижамку. Но не успела она ее вынуть, как Трейс выхватил пижаму прямо из рук.

— Я сам его одену, — заявил он. И в его тоне, и в том, как уверенно он держал маленькое крепкое тельце Джейсона, всовывая его ручки и ножки в белый крохотный костюм, безошибочно чувствовался собственник.

Застегнув на костюме кнопки, он поднял переставшего верещать сына и начал разглаживать пальцами его черные кудри. Кесси отметила, что даже их волосы разделяются естественным пробором в одном и том же месте.

Нет нужды говорить, что она была забыта, когда Трейс поднес Джейсона к окну и они оба смотрели вниз, где перед ними расстилался огромный город Финикс. Кесси помяла, что Джейсон уже завоевал сердце Трейса Рамсея.

Теперь в мире жило два человека, которые со всей нежностью любили мальчика. А когда о найденном сыне узнает жена Трейса, их станет трое. И все вдруг страшно усложнится. Кесси инстинктивно понимала — отец Джейсона не отдаст ничего из того, что считает своим. Но в этом случае им придется найти какой-нибудь выход из положения, потому что она не собирается терять Джейсона. Кесси слишком любила его.

— Мистер Рамсей, сегодня вечером я должна успеть на самолет. Найдется ли у вас время, чтобы этим утром мы встретились с вашей женой и рассказали о случившемся? Мне не терпится скорей увидеть своего племянника, прежде чем мы с Джейсоном улетим в Сан-Франциско.

— В Сан-Франциско? — Он резко повернулся.

— Мы там живем. Джейсон и я. Ее голос, должно быть, привлек внимание мальчика, потому что он опять заплакал и потянулся к Кесси. Но Трейс крепко держал его, не желая отдавать, тогда Джейсон жалостно запричитал и стал вырываться из рук отца. С самого рождения он был решительным и упрямым ребенком, теперь Кесси знала в кого.

— Его пора кормить. — Мягкое напоминание заставило Трейса подойти ближе, чтобы передать ей малыша. Но Кесси видела, что каждый шаг дается ему с трудом и все в нем восстает против необходимости выпустить из рук хоть на минуту только что найденного сына.

Кесси не винила его. Она и сама боялась в любую секунду расплакаться. Успокоенная знакомым ощущением теплого маленького тела Джейсона, она села в кожаное кресло, предложенное ей Трейсом. Джейсон обеими руками схватил бутылочку и стал сосать молоко.

Вообще-то на прошлой неделе малыш уже пытался пить из чашки, но педиатр посоветовал ей взять с собой бутылку, чтобы мальчик чувствовал себя спокойнее в незнакомом месте. Джейсон так шумно и жадно пил, что Кесси невольно улыбнулась и почувствовала взгляд Трейса, обращенный в ее сторону.

— Мы с женой развелись вскоре после рождения ребенка, — резко бросил он. Помолчал немного и продолжил:

— Она оставила сына под моей опекой, а сама вернулась в Лос-Анджелес к своей судебной практике. У меня есть экономка Нетти, которая помогает растить ребенка. Она и ее муж Майк — он следит за садом — работают у меня уже долгие годы. Нетти удивительно хорошо ладит с детьми, и Джастин обожает ее.

— Джастин! — Кесси произнесла имя племянника, и до сознания дошло неожиданное открытие, что никакой миссис Рамсей в жизни Трейса сейчас нет. Кесси подняла голову, и ее зеленые глаза спокойно встретили взгляд Трейса. — Расскажите мне о сыне Сьюзен, вашем сыне, — сознательно поправила она себя. — Как он выглядит? Не могу дождаться встречи с ним.

Без колебаний он подошел к столу и позвонил секретарю.

— Миссис Блейксли? Отмените все назначенные на сегодня встречи. Я уезжаю домой и не вернусь. Скажите Роберту, пусть машина ждет меня у запасного выхода. Мы скоро спустимся. Если будут неотложные звонки, соедините их со мной.

Когда он отдавал деловые распоряжения, она заметила, что он изучает ее стройные ноги под кремовой хлопчатобумажной юбкой легкого костюма, который она надела сегодня. Сердце Кесси екнуло, и она заставила себя перевести взгляд на картины, висевшие на стенах кабинета. До этого момента главным объектом ее внимания был Трейс Рамсей.

Ей нравился его вкус — легкие акварели, прелестные пейзажи, выдающие романтическую направленность художника, работ которого Кесси никогда прежде не видела. Ей захотелось иметь одну такую акварель у себя дома.

Джейсон громко икнул, чем вернул ее к действительности. Невольный смех Трейса придал ему более беззаботный вид, и Кесси тоже засмеялась. Очевидно, Джейсон прикончил свою бутылочку, не переводя дыхания.

— Идем? — Трейс стоял в дверях, держа свой кейс и коляску Джейсона.

— У вас очень красивый мальчик, — сказала миссис Блейксли Кесси, когда они проходили мимо ее стола.

— Миссис Блейксли, — обратился Трейс к пожилой женщине, — мне приятно, что вы первый человек, который увидел моего сына. Когда в моем распоряжении будут все факты, я объясню, как это случилось. Но пока я просил бы вас сохранить эту новость в секрете.

— Я это знала! — Величественная дама поднялась со своего места, обошла стол и взяла в руки голову Джейсона. — Еще до того, как она сказала, что это жизненно важное дело, я уже знала. Он удивительно похож на вас, Трейс. Такого сходства я в жизни не видала!

Рот счастливого отца растянулся в довольной улыбке, едва он взглянул на сына.

Кесси легко представила, что подумала его секретарь: у мисс Арнольд и Трейса была любовная связь, и Джейсон — ее результат. Кесси хотела сразу же все рассказать, но Трейс уже ждал ее в коридоре у личного лифта.

Когда она вошла в лифт и двери закрылись, он спросил:

— Как вы добрались до моего офиса?

— На такси.

— И давно вы в Финиксе?

— В этот раз всего два дня. Во время разговора Джейсон с любопытством разглядывал то Трейса, то Кесси.

— В этот раз? — Он удивленно вскинул черные брови. Двери лифта раскрылись на первом этаже, и они вышли, но Трейс остановился в холле, ожидая ее ответа.

— За последние два месяца мне пришлось несколько раз приезжать в Финикс на два, на три дня. Я хотела выяснить, действительно ли малышей подменили. В тот день, когда у Сьюзен родился Джейсон, то есть, я хотела сказать, Джастин, в этой больнице родилось еще пять малышей, и все мальчики.

— Я не представлял, что их там так много, — удивился Трейс. — Палмс Оазис маленькая больница.

— Знаю. Я тоже не представляла. Мне пришлось по очереди побывать в каждой из четырех семей, но всякий раз безрезультатно. Так я думала, пока не увидела вас. — Она посмотрела ему в глаза и удивилась, почему она решила, что у него ледяной взгляд. — Когда ваша секретарь сказала, что вы не примете меня, если я не назову цель моего визита, я уже решила повернуться и уйти.

— Слава Богу, что вы не ушли. — Глаза у него потемнели, и он с шумом втянул воздух.

— Вы не тот человек, мистер Рамсей, к кому легко попасть. — Она слегка улыбнулась. — Нет домашнего телефона в справочнике. Охрана. У меня не было иного выбора, как только подстеречь вас без договоренности о встрече. Вы не поверите, как близко я была к тому, чтобы все бросить. В моем списке вы значились последним, и визит к вам казался мне еще одной тщетной попыткой.

— Откуда такая настойчивость? — тихо спросил Трейс.

— Должна признаться, что с тех пор, как я начала ухаживать за Джейсоном, у меня тоже появились определенные сомнения в том, кто его настоящие родители. И я решила сделать все возможное, чтобы у меня не осталось и тени сомнений, когда я вернусь в Сан-Франциско и буду растить Джейсона как своего сына. — Она импульсивно наклонила голову и поцеловала гладкую щечку малыша. — Что-то подсказывало мне, что если я уеду, не увидев вас, то эти сомнения не дадут мне покоя.

Трейс взял Кесси за локоть и повел через холл к запасному выходу. У двери их ждал «BMW».

— Иди ко мне. Тигр, — сказал он Джейсону. Взяв его из рук Кесси, он усадил и пристегнул малыша к специальному детскому сиденью.

Джейсон, едва взглянув на незнакомое окружение, начал громко верещать.

— По-моему, мне лучше сесть рядом с ним, иначе вы не сможете сосредоточиться на дороге. — Кесси устроилась на заднем сиденье и дала Джейсону одну из его любимых игрушек, твердый пластмассовый пончик, ярко-оранжевый, как апельсин. Малыш успокоился и вскоре полностью погрузился в жевание пончика.

Трейс наклонился в салон машины, чтобы пристегнуть ее ремень. Их лица сблизились. Со странным чувством она разглядывала его блестящие черные волосы и чисто выбритый подбородок. От него пахло свежестью. Интересно, каким мылом он пользуется? Для того чтобы замаскировать смущение, возникшее от его близости, Кесси сделала вид, будто поправляет ремень на сиденье Джейсона. Трейс отдалился от нее, а потом закрыл дверь. Через секунду, обойдя машину, он сел за руль.

— Спасибо, Роберт, — сказал Трейс служащему гаража, и машина тронулась. Если старик и заметил что-то необычное в поведении босса, то не подал виду. Но Кесси могла бы сказать, что он с любопытством смотрел на черноволосого малыша, похожего на Трейса как две капли воды.

Кесси испытывала к Трейсу теплые чувства. Ее тронуло, что он так серьезно воспринял свое отцовство. И ей понравилось, как он отнесся к появлению в своей жизни нового ребенка. Кесси знала многих мужчин, которые никогда бы не позволили посадить ребенка в свой роскошный автомобиль из опасений, что те могут попортить обивку.

Они миновали деловую часть в центре города и выехали на север к подножию холмов, где вдали виднелась гора Кемелбек.

Кесси больше всего поражала в Финиксе чистота улиц и красота парков и садов. Живые изгороди, цветы, кустарники, искрящиеся на солнце бассейны с голубой водой…

Первый раз за много месяцев Кесси обратила внимание на то, что окружало ее. Обида из-за разорванной помолвки, потом смерть Сьюзен и заботы, связанные с Джейсоном, попытки справиться с навалившимся горем и еще ведение семейного бизнеса (мягкие игрушки, сувениры, украшения) — все вместе выжало ее силы до капли. Она не помнила, когда ей удавалось так расслабиться, как сейчас.

Но удовольствие продолжалось недолго. Когда она повернулась, чтобы найти в сумке новую игрушку, то почувствовала взгляд прищуренных глаз, наблюдавших за ней в зеркало заднего вида. Трейс глядел на нее крайне настороженно. Кесси не понимала, в чем причина, ведь всего минуту назад он был настроен так дружелюбно.

Неожиданно уязвленная его необъяснимо враждебным взглядом, она закрыла глаза и откинула голову на кожаные подушки сиденья.

Кесси подумала, что надо быть более снисходительной к Трейсу Рамсею. Ведь не каждый день человек целует утром на прощание сына, которого считает своим, а несколько часов спустя видит ребенка, который в действительности и есть его сын.

Еще раз Кесси попыталась представить, что он должен испытывать, и не смогла. За свои двадцать пять лет она только раз слышала о случае с подменой новорожденных. В тот раз тоже произошла путаница, и две семьи уехали домой, каждая увозя ребенка другой пары. Кесси не знала статистики, но полагала, что такой случай выпадает один на миллион.

До сих пор все мысли и заботы Кесси были обращены к Джейсону. Но чем ближе они подъезжали к дому Трейса, тем больше она волновалась, предвкушая встречу с Джастином. Она поймала себя на том, что размышляет, почему брак Рамсея распался вскоре после рождения ребенка. Как могла его жена оставить малыша и уехать в другой штат, чтобы продолжать свою карьеру? Неужели у нее не болит сердце за сына? Кесси была неспособна понять такой поступок.

Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как они свернули с шоссе на частную дорогу, которая пересекала нетронутую пустыню, усеянную точками гигантских цереусов и других кактусов, и вела к потрясающе красивому дому, выглядевшему так, будто он вырос из самого ландшафта.

Фасад дома из белого камня был отделан светлым деревом.

Трейс объехал дом и подвел машину к боковому входу. Вдали Кесси заметила прямоугольник плавательного бассейна. Безукоризненно подстриженные зеленые лужайки оттеняли воду, которая была такой голубой, как в глубине морского грота.

У Кесси перехватило дыхание от простора и красоты дома Трейса Рамсея, находившегося всего в нескольких минутах езды от центра города. Она никогда не видела ничего подобного. Все свои двадцать пять лет она провела в Сан-Франциско, где жила с рано овдовевшей матерью и сестрой в квартире на первом этаже дома в викторианском стиле. Кесси не помнила отца — он умер, когда она была совсем маленькой.

Пока она вынимала Джейсона из его сиденья, Трейс обошел машину, открыл дверцу и помог им выйти. Воздух был наполнен ароматами пустыни и был гораздо чище, чем в центре Финикса. Сейчас было не больше двадцати — двадцати пяти градусов. Отличная погода для начала декабря, как раз такая, какую она любит.

— Войдем? — Он вроде бы не ожидал ответа и помог ей подняться по ступенькам в просторный холл, держа в другой руке сумку с вещами малыша. Он не пытался снова забрать своего сына, видимо опасаясь повторения шума, устроенного маленьким скандалистом. Но Кесси чувствовала, как ему не терпится подержать мальчика на руках.

Джейсон зачарованно прислушивался к цоканью ее высоких каблуков по мексиканским изразцам пола и без конца вертел головой, пытаясь найти источник звука. Ей приходилось бороться с ним, чтобы удержать на руках и не дать вывернуться. Кесси любовалась красотой, окружавшей ее. Они прошли галерею, увитую буйными зелеными растениями и украшенную художественными поделками местных индейцев. Галерея выходила к плавательному бассейну, над частью которого нависала крыша.

— Нетти? Я дома и привез к ленчу гостя. Где вы? — крикнул Трейс, когда они спускались по небольшой лестнице в патио.

— Джастин помогает мне поливать цветы. Я не ожидала, что вы приедете к ленчу. Но не беспокойтесь, скоро все будет готово.

Они вошли в сказочный патио, напоминающий старинный мексиканский внутренний дворик, с обилием зелени и ярких цветов. Но Кесси едва ли заметила кованую мебель для отдыха или удалявшуюся спину экономки с золотившимися на солнце волосами. Она не могла оторвать глаз от малыша в детском манеже, услышавшего голос отца и визжавшего от восторга.

Худощавый ребенок, одетый в желтый комбинезон без рукавов, стоял в манеже, чего крепыш Джейсон еще не умел, и, вцепившись пальцами в сетку, раскачивался, не спуская глаз с приближающегося отца.

Круглые зеленые глаза сияли от прилива восторга, прямые золотистые волосы, будто нимбом, обрамляли лицо. Все свое внимание он сосредоточил на Трейсе.

Кесси подошла и замерла на месте. Она испытывала удивительное чувство, немного схожее с тем, когда наконец головоломка решена, последняя деталь найдена. Строением фигуры малыш напоминал Тэда, но цвет лица у него Сьюзен. Разрез глаз как у Тэда, а цвет — как у Сьюзен. Волосы тонкие, как у Тэда, но цвет опять же как у Сьюзен. Прямой нос и высокие скулы — Тэда, но улыбка…

Глаза Кесси наполнились слезами. Она боготворила сестру, умершую всего восемь недель назад после тщетной и мучительной борьбы с пневмонией. И теперь для Кесси сестра ожила в ослепительной улыбке сына.

— Ох, Сьюзен! — Кесси громко выдохнула имя сестры и спрятала лицо на груди у Джейсона. Ее переполняли эмоции, она была не в силах дольше сдерживать их.

Джейсон взволнованно тер ей голову, похлопывая двумя руками по волосам. Кесси изо всех сил старалась взять себя в руки и через несколько секунд подняла мокрое от слез лицо и встретила сердитый взгляд голубых глаз, выражавших не только молчаливое осуждение, но и презрение.

— Что случилось? — прошептала она, пытаясь вытереть слезы. — Сначала в машине и теперь здесь. Почему вы так на меня смотрите?

Глава 2

Трейс подошел к Джастину и, словно защищая, поднял его и прижался подбородком к тонкому шелку детских волос.

— Я рассчитал, что вы отреагируете подобным образом, и вы не разочаровали меня, — с горечью произнес Трейс.

Они уставились друг на друга будто два врага. Кесси пересадила Джейсона на другую руку.

— Как отреагирую? — Она и представить не могла, чем вызвана его враждебность.

— Ни к чему притворяться. Джастину надо, чтобы его окружали люди, понимающие, какое он удивительное существо.

— Он и в самом деле удивительный! — Она покачала головой в полном недоумении.

— Но…

— Но что? — сердито спросила Кесси, чувствуя, как горячая волна заливает ей щеки и шею. Джейсон, интуитивно ощутив напряженность обстановки, начал хныкать.

— Вы ничем не лучше моей бывшей жены! Ее так оттолкнуло уродство, хотя и легкое, что она ни разу не взяла сына на руки.

— Уродство? Не понимаю, о чем вы говорите! Два месяца назад я смотрела в последний раз на сестру и думала, что потеряла ее навсегда. — Голос у Кесси дрожал, но она твердо закончила фразу.

Она посадила Джейсона в манеж и потянулась за своей сумкой. Не обращая внимания на неожиданный выпад Трейса, Кесси вытащила из бокового карманчика сумки свадебную фотографию Сьюзен и протянула изумленно смотрящему на нее мужчине. Это был ее любимый снимок, где Тэд и Сьюзен улыбались в объектив перед отъездом в свадебное путешествие.

— Когда я увидела лицо Джастина, у меня было такое чувство, словно Бог вернул мне сестру. Посмотрите внимательно на фотографию, мистер Рамсей. Вы сами увидите!

С мрачным видом он посадил Джастина в другой угол манежа и взял снимок. Джастин тоже немедленно начал плакать. Стараясь развлечь плачущих детей, Кесси опустилась на колени рядом с манежем и запела одну из любимых песенок Джейсона: «Ладушки, ладушки, где были? У бабушки». Оба мальчика через секунду успокоились. Джейсон подполз поближе к ней, а Джастин потянулся к ногам отца.

И когда малыш протянул левую руку, хватаясь за сетку манежа, она заметила уродство — часть руки между плечом и локтем была будто перетянута лентой. Ниже этой полосы рука и кисть имели абсолютно правильную форму, но не росли пропорционально со всем телом. Недостаток был совсем небольшой, но заметный, если знать о нем.

— Родное крошечное создание. — Не в силах сдержать эмоции, она встала, наклонилась и взяла Джастина на руки. — Бесценный дорогой малыш. — Она прижалась к его мягкой щеке и нежно раскачивала его из стороны в сторону.

— Твои мама и папа отдали бы все на свете, чтобы вот так подержать тебя на руках. Ты знаешь об этом? — говорила она, а мальчик спокойно смотрел на нее. Серьезность его взгляда напомнила ей Тэда. Тот тоже так смотрел, когда сосредоточивался на какой-то мысли. — Сьюзен взяла с меня обещание, что я найду тебя. И я так благодарна судьбе, что мне удалось это сделать. Я люблю тебя, Джастин, люблю тебя, — шептала она, но слова перешли в сдавленные рыдания.

Ей хотелось думать, что малыш все понял, потому что его тельце расслабилось и золотистые волосы упали ей на плечо. Несколько минут Кесси не осознавала ничего, кроме теплоты маленького тела племянника.

— Я должен извиниться перед вами. Кесси открыла глаза и увидела, что Трейс стоит не больше чем в двух футах от нее с Джейсоном, сидящим верхом на его плечах. Крепкие маленькие пальцы вцепились в черные волосы отца, а на выразительном лице — смесь страха и сосредоточенности.

— Он никогда не видел мир с такой высоты, — сквозь слезы улыбнулась Кесси.

Чудо, но Трейс улыбнулся ей в ответ, враждебность вроде бы исчезла. Сердце Кесси быстро-быстро застучало, когда она поймала себя на том, что разглядывает линии его рта и красивые ровные белые зубы. Она подняла глаза и встретилась с его взглядом. Удары сердца стали поистине болезненными.

— Трейс? — позвала его экономка, и Кесси, вздрогнув от ее голоса, вернулась к реальности. — Вы хотите, чтобы я подала ленч в патио или в столовую?

— В патио, Нетти, было бы прекрасно. — И, обращаясь к Кесси, он добавил:

— Я принесу высокий стул, мальчики могут есть по очереди.

«Мальчики»! Это слово так естественно сорвалось с его губ. Человек со стороны не усмотрел бы в этом ничего необычного.

— Поскольку Джейсон и я скоро должны уехать в аэропорт, мне хотелось бы провести время с Джастином. Надеюсь, вы не будете против, если я посажу его на колени и покормлю?

Он нахмурился, и выражение лица тотчас изменилось.

— Когда вы летите? — не отвечая на вопрос, спросил он.

— В десять минут пятого.

— Я вовремя доставлю вас в аэропорт, — бросил он. — Сейчас важно только одно — лучше познакомиться. — Он крепче сжал руки Джейсона, все еще сидевшего на нем верхом. — Идем, Тигр. Сейчас мы возьмем стул Джастина и удивим Нетти.

Джейсон перестал плакать и весь сосредоточился на одном — держаться как можно крепче, ведь он на такой высоте. Отец и сын вышли из патио, оставив Кесси одну с Джастином, который сидел у нее на руках вроде бы с вполне довольным видом. По сравнению с крепышом Джейсоном Джастин казался удивительно легким.

Кесси села на одно из кресел возле стола и устроила малыша перед собой на стеклянной поверхности. Хотя Джастин был выше и проворнее Джейсона, он тоже еще не начал говорить. Возможно, потому, что, унаследовав от Тэда математический склад ума, анализировал окружающий мир и, наверное, слишком сосредоточился на этом занятии.

А Джейсон, напротив, без конца издавал разные звуки и пытался что-то лепетать. Ему нравилось звучание собственного голоса, и он обожал любую музыку, что было прекрасно, потому что Кесси играла на пианино и постоянно слушала пластинки со своими любимыми фортепианными концертами во время работы, когда рисовала и шила оригинальные, придуманные ею самой покрывала, подушки и игрушечных животных.

— Я знаю одну песенку, которую твоя бабушка непременно спела бы тебе, если бы была здесь. — Кесси поцеловала его розовую щечку. Напевая, она касалась пальчиков Джастина:

— Сорока-воровка кашку варила, деток кормила, этому дала — воду носил, этому дала — дрова таскал, этому дала — костер разжигал, этому дала — кашку мешал, а этому не дала. Полетели, полетели, на носик сели. — Она подняла и помахала его руками, будто крыльями, и он радостно засмеялся. Это одновременно и удивило, и восхитило ее. Они так поиграли несколько раз, а потом Кесси услышала голос женщины где-то в другой части дома.

Немного погодя в патио появилась элегантная женщина лет шестидесяти с двумя тарелками с салатом. Трейс шел следом за ней, в одной руке он нес высокий детский стул, а в другой — Джейсона.

— Я хочу посмотреть на храбрую молодую женщину, которая сумела миновать миссис Блейксли и представить вам, Трейс, вашего сына!

Экономка кивнула Кесси, и та встала, раскачивая Джастина на бедре, и все время стояла, пока пожилая женщина расставляла на столе тарелки. Потом, вытерев пальцы о передник, домоправительница подала руку, и Кесси пожала ее.

— Я — Нетти Паркер. Должна сказать вам, что это, наверно, самый волнующий день в моей жизни! Да этот малыш просто вылитый отец!

Кесси посмотрела на Джейсона, и глаза ее наполнились слезами.

— Правда! Ведь похож? И Джастин очень похож на мою сестру и ее мужа. Я все еще как во сне. Мне это кажется каким-то нереальным. — Кесси не удержалась и поцеловала шелковистые светлые волосы Джастина.

— Такие подмены бывают только в книгах, — кивнула Нетти. — И подумать только, вы все время искали отца Джейсона, а Трейс чуть не выгнал вас. Как не стыдно, Трейс! — строго проговорила она, но в голосе ее слышалась любовь.

Темные, как изюминки, глаза женщины застыли на Джейсоне.

— Не могу дождаться той секунды, когда возьму его на руки. У него такое упругое маленькое тельце, что так и подмывает сжать его. Понимаете, что я хочу сказать?

— Очень хорошо понимаю! — Кесси полюбила Нетти с первого взгляда. Она посмотрела на Трейса, который с нежностью любовался своими двумя сыновьями. Когда Джейсон вырастет, то станет таким же энергичным и красивым человеком…

В этот момент Джейсон начал воевать с Нетти, однако он быстро перестал, едва она дала ему крекер. Она протянула другой Джастину и быстро поцеловала его.

— Пойдемте, молодой человек, — сказала она Джейсону. — Ты пойдешь со мной и получишь свой ленч. Бобы с бараниной. Это же будет есть и твой брат.

Когда она, приговаривая, вышла, Трейс подвинул Кесси стул.

— Вы уверены, что хотите кормить Джастина?

— Конечно, — подтвердила она, усаживая мальчика себе на колени. Он тянул в рот крекер, но одновременно схватил и салат, который Кесси отодвинула от него.

Переключив внимание на Трейса, который возился в баре за ее спиной, Кесси спокойно сказала:

— Знаете, что меня радует? Он действует обеими руками. Значит, сможет делать все этой рукой. Он будет способен заниматься спортом… да делать все то же самое, что и Джейсон. — Кесси замолчала, отбирая у Джастина из сжатого кулачка вилку. — Расскажите мне, что говорят врачи.

Трейс положил на стол салфетки и поставил стаканы с фруктовым соком со льдом, а потом сел на свое место. Их взгляды встретились.

— Это называется: амниотическая повязка, она стянула руку еще в лоне матери и перекрыла некоторые пути кровоснабжения. Специалисты говорят, что, когда ему исполнится три года, можно начать физиотерапию, которая поможет развить мышцы, так что дефект будет едва заметен.

Кесси наклонилась и поцеловала бархатное плечо Джастина.

— Разве ты не самый удачливый малыш в городе? Интересно, станешь ли ты таким же прекрасным теннисистом, как твой отец. Ты так на него похож.

Трейс с задумчивым видом поковырял салат.

— Вы полагаете, гены не лгут?

— Не лгут. — Кесси дала Джастину отпить ананасового сока.

— Когда ваша сестра заподозрила, что Джейсон не ее сын?

— Ее малыша поместили в отделение интенсивной терапии тотчас же, как он родился. Позже педиатры сказали ей, что у него трудности с дыханием. И фактически она не видела его после рождения часов восемь.

Когда его наконец принесли, то черные волосы и смуглая кожа так разительно отличались от того, что она ожидала увидеть, что Сьюзен не поверила, будто Джейсон ее сын, и даже сказала мне об этом по телефону. Но когда нам показали детские снимки Сьюзен и мои, где мы обе с черными волосами, то я решила, что волосы у Джейсона через несколько месяцев посветлеют, и не приняла ее подозрения всерьез. Но потом я увидела его и поняла, что она права.

— К сожалению, я не был в больнице во время рождения ребенка. — Трейс тяжело вздохнул. — Малыш родился раньше, чем мы ожидали, и, когда я приехал в больницу, Глория уже была в своей палате, а мальчик — в отделении интенсивной терапии. Через полчаса пришел педиатр рассказать нам о Джастине. Потом я с доктором спустился в детскую и тогда первый раз увидел Джастина, лежавшего в специальной кроватке. Путаница, наверно, произошла у них в отделении.

Кесси кивнула.

— Сьюзен говорила, что малыш появился в девять часов пять минут утра.

Трейс положил вилку и удивленно посмотрел на нее.

— Наш сын родился в девять часов четыре минуты. Ваша сестра была права. Когда я приехал, вся больница была окружена машинами «Скорой помощи». Взорвался химический завод на окраине Финикса, погибли десятки людей, и десятки раненых были отправлены в различные больницы города. Все холлы и коридоры кишели медицинским персоналом, родственниками, репортерами, полицейскими. Из-за всей этой суматохи я не сразу попал в палату Глории.

— Это кажется таким невероятным, таким не правдоподобным, — Кесси опустила глаза, — и в то же время есть объяснение, почему произошла путаница. Вы полагаете, нам надо потребовать расследования и подать официальную жалобу, чтобы предотвратить в будущем повторение таких случаев?

Он молчал так долго, что она не знала, слышал ли он ее вопрос или нет.

— Часть меня говорит: да, надо подать официальную жалобу. Но другая часть возражает: даже когда предпринимаются все меры предосторожности, происходят несчастные случаи. Вероятно, такая путаница бывает в соотношении один к миллиону.

— Я тоже так подумала. Ведь мы знаем, что подмена была ненамеренной.

— В принципе я против судебных тяжб, которые не столь уж необходимы, — после паузы продолжил он. — Мы становимся обществом любителей судебных процессов. А я, для разнообразия, любителем становиться не буду.

Кесси, сама того не сознавая, затаила дыхание.

— Я рада, что вы так думаете. Не уверена, что смогла бы выдержать официальное расследование после всего, через что мне пришлось пройти за последний год. Смерть Тэда, он погиб в автомобильной катастрофе, потом Сьюзен заболела… и умерла. — Она не упомянула об отъезде Рольфа в Европу и его недавней помолвке с другой женщиной, что Кесси перенесла очень болезненно. Она и Рольф всегда были очень дружны, хотя она и откладывала решение о свадьбе. Но Кесси не сомневалась, что, когда он закончит учебу и вернется из Европы, они все устроят как захотят. И вдруг такой удар! — Газеты ухватятся за этот случай, и мы станем известны, как голливудские звезды. — Кесси вздрогнула от подобной перспективы. — В конце концов все завершится тем, что будет испорчена репутация больницы и сломаны жизни людей. Я не хочу, чтобы это повлияло на мальчиков.

— Согласен, — бесстрастно проговорил Трейс. — Но как бы то ни было, мы должны получить результат анализа крови. Я намерен написать больничному руководству письмо и сообщить им о случившемся. Я дам им понять, что хотя мы не предъявляем обвинений, но настаиваем на неофициальном расследовании, чтобы найти ответы на наши вопросы.

— По-моему, это лучшее, что можно сделать, и знаю, что Сьюзен и Тэд согласились бы с этим. Мистер Рамсей, а у вас или у вашей жены не возникало сомнений, что Джастин не ваш сын?

— Думаю, что на этом этапе нашего знакомства пора освободиться от формальностей. — Он вскинул черную бровь. — Зовите меня просто Трейс. А на ваш вопрос я отвечу совершенно определенно. Нет, не возникало. Глория — высокая стройная блондинка с зелеными глазами. Все были уверены, что Джастин пошел в нее. Но когда я увидел фотографию вашей сестры и зятя, то понял, что сходство Джастина с Глорией в лучшем случае поверхностное. В Джастине безошибочно угадываются черты его настоящих родителей.

Кесси кивнула. Ей хотелось задать еще несколько вопросов о его жене, но вошла Нетто с Джейсоном и подносом с едой для детей. На Джейсоне был нагрудник, который он пытался сорвать.

Пока Трейс усаживал сына на высокий стул, Нетти поставила поднос на стол.

— А вот нагрудник для моего золотого мальчика. — Она повязала его Джастину. — Желаю вам всем приятного аппетита. А я буду принимать телефонные звонки, чтобы у вас была возможность поговорить.

Трейс не дал Нетто уйти, пока не сжал ей руку чуть выше локтя — жест, говоривший многое об их отношениях. Джастина окружали люди, любившие его. И понимание этого дало сердцу Кесси первую каплю покоя.

Кесси рассказала Трейсу о гибели Тэда в автомобильной катастрофе и о наступившей после этого у Сьюзен депрессии, которая привела к вспышке хронической пневмонии, мучившей сестру, о ее тяжелой беременности Казалось, без Тэда Сьюзен была неспособна перенести свалившиеся на нее трудности.

Во время ленча Джастин вел себя прекрасно. Он ухитрился справиться с ложкой и ел какое-то время сам, не запачкав ни себя ни стол. Как бы Кесси хотелось видеть Джейсона таким же! Каждый раз, когда Трейс давал ему полную ложку бобов, он набивал рот, с минуту держал бобы за щеками, а затем фонтаном выплевывал их. Хуже того он совершенно испачкал высокий стул, на котором сидел.

Кесси с изумлением смотрела на Трейса, которого поведение сына скорее забавляло, чем раздражало. Она не ожидала такого терпения от жесткого банковского босса.

Не доев персикового десерта, Джастин закрыл глаза, выказав таким образом свою усталость. Джейсон тоже утомился. К несчастью, он перед тем, как уснуть, становился еще беспокойнее.

Кесси посмотрела на Трейса, посмеивавшегося над забавными звуками, которые издавал Джейсон, практически заглатывая персик целиком.

— Можно я уложу Джастина в постель? — спросила она.

Трейс стрельнул в нее изучающим взглядом и нежно потрепал золотистые волосы Джастина.

— Мой малыш устал. Почему бы нам не отнести их обоих наверх? Пока вы будете возиться с Джастином, я отнесу Джейсона в ванную.

— Мне хотелось бы сказать, что Джейсон не всегда такой невозможный за едой, но это было бы не правдой. — Кесси попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось.

— Боюсь, когда моя мать узнает об этом, она расскажет вам, что я был еще хуже. — Он усмехнулся. — Каков отец, таков и сын.

Осторожно подняв Джастина, Кесси встала.

— Ваша мать живет здесь, в Финиксе?

— И не только мать, но и весь клан Рамсеев.

— У вас большая семья?

— Два брата и сестра, все старше меня, и у всех дети, — говорил он, когда она шла за ним в холл, расположенный по другую сторону патио.

Трейс уже снял с Джейсона нагрудник и теперь крепко держал вымазанного в еде сына, перехватив его над животом.

— Ма-ма, ма-ма, — закричал Джейсон, поняв, что проворный незнакомец сейчас унесет его из уютного дворика.

— Па-па держит тебя, Тигр, — сказал Трейс, подражая звукам сына.

У Кесси дрогнуло сердце. Ни один мужчина, даже Рольф, не оказывал на нее такого действия. Рольфа она любила с детства, с ним она рассчитывала построить свое будущее. Но горе, сразившее Кесси после смерти матери, затем гибель Тэда и Сьюзен наложили отпечаток на их отношения. Она не была готова назначить день свадьбы. Обиженный и разочарованный Рольф обвинил ее в том, что она не любит его, и разорвал их помолвку. Потом она узнала, что он уехал за границу изучать музыку. Рольф был одаренный музыкант, которому предлагалось много престижных стипендий.

Незадолго перед смертью Сьюзен сказала, что разлука — это именно то, что нужно Кесси и Рольфу. Они никогда не расставались больше чем на неделю или на две, и год вдали друг от друга поможет им разобраться в своих чувствах. Тогда они будут знать наверняка, хотят они пожениться или нет.

Мнение Сьюзен много значило для Кесси. Но она не предполагала, что за этот год Рольф может влюбиться в другую женщину, и не думала, что будет так болезненно переживать по этому поводу. Теперь не было рядом Сьюзен, и уже никогда Кесси не сможет поделиться с сестрой своими горестями. Не стало у нее лучшего друга и советчика.

— Кесси? — позвал ее Трейс, обернувшись через плечо с озадаченным выражением. — С вами все в порядке?

— Да, конечно, — улыбнулась Кесси. — Я только остановилась на минутку, чтобы посмотреть акварели. Они просто сказочные, такие же, как у вас в кабинете.

— Моя сестра, Лина, один из самых талантливых художников, каких я знаю. Но она очень критична к своим работам и отказывается выставлять их.

— А вы сделайте это вместо нее, — предложила Кесси. Ее тронуло столь преданное отношение Трейса к сестре. Когда Кесси погрузилась в горестные и одновременно сладостные воспоминания о своей сестре, оказалось, что она рассматривала работы его сестры, которую он, очевидно, обожал. Кесси начала понимать, сколько удивительных и прекрасных черт в характере Трейса Рамсея. — Вы продавали акварели Лины?

— Ни одной, — ответил он, когда они поднялись на второй этаж. — Она взяла с меня обещание. К тому же она не подписывает их. Но если бы она вдруг переменила свое решение, мои стены бы тотчас оголились.

Кесси охотно согласилась с ним. Среди акварелей было несколько работ, подсказавших ей идеи портьер и панно на стены, — идеи, которые позже надо будет хорошенько обдумать, решила она.

Комната Джастина была удивительно уютной. Пол покрывали шоколадно-коричневые с жестким ворсом ковры, обычная детская мебель заполняла просторную комнату. Одна из стен была расписана от руки.

На ней был изображен лес, где каждое животное, каждое насекомое имело свое лицо и свое выражение. Кесси зачарованно разглядывала настенную роспись и тотчас угадала руку художника.

— Это рисовала ваша сестра.

— Да. Это подарок Лины Джастину, — ответил он из ванной. Минуту спустя побежала вода, и она услышала, как протесты Джейсона сменились восторженным визгом. Он всегда любил купаться.

Интересно, любит ли Джастин воду, подумала Кесси, но ответ ей придется узнать в другой раз, потому что теперь он крепко спал, доверчиво прижавшись к ее плечу.

Она осторожно положила его на живот в детскую кровать и накрыла легким одеялом. Автоматически он всунул в рот большой палец. У него был такой блаженный и довольный вид, что Кесси не стала отнимать у него палец, опасаясь разбудить малыша.

Наклонившись над кроваткой, Кесси поцеловала Джастина и направилась в безукоризненную белоснежную ванную комнату, как и весь дом отделанную натуральным деревом. Трудно было бы сказать, кто получал больше удовольствия — Джейсон или его отец.

Рукава белой рубашки Трейса были закатаны выше локтя, и Кесси увидела забрызганные водой загорелые руки с темными волосками. Улыбка делала его гораздо моложе. Трейс, положив Джейсона на спину, учил его плавать, отталкиваться от воды крепкими маленькими ножками.

— Так, Тигр, побольше брызг. Когда вода фонтаном ударила в лицо Трейсу, он разразился смехом — и выглядел при этом таким счастливым, что Кесси не рискнула окликнуть его. Но Джейсон уже заметил, что она стоит в ванной с пушистым оранжевым полотенцем. В ту же секунду он попытался сесть и с жалобным криком «мама» протянул к ней руки.

— Боюсь, нам уже пора ехать, — виновато проговорила Кесси. Трейс явно огорчился, что ему и сыну помешали. С нескрываемой неохотой он завернул Джейсона в полотенце и принялся вытирать его. — Мои вещи остались в мотеле, — продолжала Кесси. — Придется по дороге в аэропорт заехать туда.

Трейс нахмурился, и она поняла почему. Но он не знал, что значит жить, считая каждый цент. Даже когда жива была мать и Сьюзен жила с ними, им приходилось очень много работать, чтобы только свести концы с концами. А сейчас, когда все планы на совместную жизнь с Рольфом рухнули и ей надо было содержать маленького Джейсона, Кесси еще осторожнее, чем раньше, тратила деньги.

В те недолгие полтора года, что Сьюзен и Тэд были женаты, они застраховали свою жизнь и отложили небольшие сбережения. Сестры решили, что эти деньги пойдут на образование Джейсона, и Кесси не собиралась их трогать.

Когда она начала собирать грязные вещи Джейсона, Трейс предложил оставить их, чтобы Нетто постирала.

— Он может надеть что-нибудь из вещей брата для полета домой, правда, Тигр?

Трейс достал из шкафа светло-зеленый комбинезон и всунул в него Джейсона. Потом игриво наклонил голову к животу малыша и пофыркал в него, чем вызвал радостный смех у своего темноволосого сына.

Вроде бы Джейсон очень быстро преодолел страх перед Трейсом. Кесси немного беспокоило, что, получив от отца столько внимания, он не захочет расставаться с ним. Это было первое общение Джейсона с мужчиной, и всем своим видом малыш подтверждал, что такое общение ему нравится.

Возможно, именно письмо Рольфу, где Кесси сообщала ему о своем намерении вырастить Джейсона как собственного сына, и повлияло на их отношения. Его невеста была тоже виолончелистка, с которой он встретился в Брюсселе. Кесси очень хотелось позвонить ему в Брюссель, неважно, сколько это будет стоить, и выяснить все до конца. Но, наверно, она требует от него слишком многого.

И потом, может быть, он по-настоящему влюблен. Кесси не знала, что и думать. Они с детства считались женихом и невестой и всегда помогали друг другу. Она никогда не переставала любить его и не могла поверить в то, что он разлюбил ее.

Бросив на Джастина последний взгляд, Кесси еле удержалась от того, чтобы поцеловать его, но она боялась разбудить мальчика. Во сне он был очень похож на Сьюзен со своими светлыми курчавыми волосами и румяными щечками. И снова ее залила волна нежности к племяннику, Кесси надеялась, что каким-то образом родители Джастина знают, что их маленький сын счастлив и ему хорошо в доме Трейса.

Времени оставалось в обрез, и Кесси, поблагодарив Нетти, пошла следом за Трейсом к машине. Не дав ей возможности выбора, он усадил ее на переднее сиденье. Когда он пристегнул сына сзади, Кесси поняла, что в его голове созрел какой-то план. Он снова выглядел решительным и жестким. В сердце Кесси закралась тревога, и она хотела бы, чтобы Джейсон устроил скандал, тогда она могла бы взять его на руки и это придало бы ей сил. Но у Джейсона слипались веки, а это означало, что он в любую секунду готов заснуть.

Когда они отъехали от дома и направились к мотелю, Трейс бросил на нее быстрый взгляд.

— Я хочу, чтобы Джейсон был рядом со мной, Кесси. Я уже потерял первые девять месяцев и больше не намерен жить без него ни одного дня. Могу сказать, что и вы не менее сильно хотите быть рядом с Джастином. Давайте будем честными и признаемся, что короткий уик-энд здесь, трехдневное пребывание на праздники там не удовлетворят ни вас, ни меня.

Кесси тоже уже думала об этом. И сегодня необходимость оставить Джастина мучила ее невыносимо. Скоро ли она сможет снова прилететь сюда? До Рождества осталось всего три недели, а в это время работы у нее бывает как никогда много.

Деньги, которые она получит от предпраздничной продажи своих работ, позволят им с Джейсоном прожить по меньшей мере пять-шесть месяцев. И вторая ее работа — четыре дня в неделю она аккомпанировала в балетных классах — не позволит ей уехать больше чем на два дня.

— Я согласна с вами, Трейс, но я не вижу выхода. У меня есть свое дело, и я знаю, что вы тоже очень занятой человек. Я бы предложила, чтобы мы время от времени обменивались детьми.

Его сердитый возглас заставил ее вздрогнуть, и она моментально поняла, что сказала что-то не то.

— Об этом не может быть и речи. Насколько я понимаю, шесть месяцев с одним родителем и шесть месяцев с другим — это не лучшее из решений.

— Разве у нас есть выбор?

— Выбор всегда есть, — проговорил он тоном банкира, как подумала Кесси. — Вы с Джейсоном можете переехать в Финикс.

Она решительно покачала головой и твердо взглянула на него.

— Это невозможно. Хоть у меня и не банковская корпорация, но мой бизнес крайне важен для меня. Он зависит от клиентуры, которая создавалась двумя поколениями шьющих на заказ людей. Этому делу мать научила Сьюзен и меня. Если я перееду в другой город, я даже не знаю, с чего начать.

В этот момент они подъехали к мотелю. Никак не отреагировав на ее слова, Трейс вышел из машины и зашел внутрь забрать ее вещи. Через минуту он забросил их в багажник и вернулся на место за рулем. Прежде чем включить мотор, он откинулся на сиденье, достал записную книжку из кармана и спросил ее адрес и номер телефона в Сан-Франциско. Она неохотно продиктовала ему нужные сведения. В гнетущем молчании они ехали в аэропорт. Там он нашел свободное место на кратковременной стоянке.

Но не вышел из машины. Вместо этого он повернулся к ней с опасным блеском в глазах.

— Сейчас я должен предупредить вас: если мы не сумеем решить это дело полюбовно, я подам на вас в суд и заберу Джейсона.

— Вы не можете так поступить! — взорвалась Кесси. Но, увидев его решительно сжатые губы, поняла, что он сделает так, как сказал. Сердце ее настолько яростно колотилось, что, наверно, и ему было слышно, подумала она.

— Я его настоящий отец и способен доказать, что могу обеспечить своему сыну достойное его существование, чего вы сделать не можете. В этом штате не найдется ни одного судьи, который разрешил бы вам оставить ребенка себе. И еще учтите, что в суд будет вызвана администрация больницы, и может получиться большой скандал.

— Но ведь вы говорили, что не одобряете людей, которые обращаются в суд! — Ее голос дрожал от страха и гнева.

— Если помните, — он злобно сощурился, — я сказал «в принципе». Но сейчас мы говорим о Джейсоне и что лучше для него. Вы сказали мне, что не замужем и даже не помолвлены. — (Но только потому, что она слишком долго заставляла Рольфа ждать. Может быть, еще не поздно, мелькнуло у нее в голове.) — Фактически из нашего разговора я понял, — продолжал Трейс, — что вы даже ни с кем не встречаетесь, кто бы мог помочь вам вырастить ребенка. И вы заботитесь о нем всего два месяца. Вы не его мать. Вы ему даже не родственница.

— Теперь послушайте вы! — хрипло прошептала Кесси, чтобы не разбудить Джейсона. — Я люблю этого малыша всей душой. Между прочим, вы тоже не родственник Джастину!

— Джастин был моим сыном с момента рождения. Ни один судья не отберет его у меня. Как его тетя, самое большее, на что вы можете рассчитывать, — это иногда навещать племянника, и еще вам придется оплатить счет за судебные издержки, плюс гонорар адвокату. Подумайте и дайте мне ответ завтра вечером. Я позвоню вам в десять.

— Какой ответ я должна вам дать? — кинулась Кесси в атаку. — Вы понимаете, о чем просите? Чтобы я бросила дело всей моей жизни и переехала в чужой город, где у меня ни друзей, ни поддержки, и только для того, чтобы вы могли спокойно спать?

— Естественно, я помогу вам устроиться и прослежу, чтобы вы ни в чем не нуждались, пока ваш бизнес не наладится. С моими связями у вас не будет проблем. Такое ли уж это наказание? Ведь это значит, что мы оба сможем ежедневно видеться с мальчиками всю нашу оставшуюся жизнь!

Кесси не хотела больше слушать.

— Помимо того что идея совершенно абсурдна, вам не приходило в голову, что будут говорить люди? Люди, не знающие истинного положения вещей? Я заметила, что вы даже не потрудились ничего объяснить миссис Блейксли. Она наверняка решила, что я одна из ваших любовниц, которая вдруг заявилась, чтобы попросить денег.

— Меня совершенно не беспокоит, что подумала миссис Блейксли, — равнодушно проговорил Трейс.

— Вероятно, вас ваша репутация не беспокоит, а я не намерена пятнать свое доброе имя, оно слишком ценно для меня.

— Ценнее, чем жить рядом с Джейсоном и Джастином? — Его вопрос был точно рассчитан, чтобы свести на нет все ее аргументы.

Но теперь она воспользовалась его тактикой:

— Вы можете звонить мне весь день и всю ночь, но ничего хорошего из этого не выйдет. По-моему, мне надо воспользоваться своим правом и предоставить судье решать, когда я могу проводить время с Джейсоном и моим племянником. До встречи в суде!

Кесси не скрывала, не могла скрыть свое возмущение. Она выпрыгнула из машины, открыла заднюю дверцу и вынула Джейсона, который крепко спал. Трейс тоже вышел и достал из багажника ее вещи.

Не в силах лишней секунды выносить его присутствие, Кесси с ребенком на одной руке и с сумкой с детскими вещами в другой стремительно направилась к зданию аэровокзала. Сейчас ей хотелось, чтобы как можно больше миль разделяло их. Во время всего полета в Сан-Франциско она ругала себя за поездку в Финикс. Как бы ей хотелось забыть обо всем случившемся и об этом несносном Трейсе Рамсее!

Глава 3

Кесси постучала в дверь квартиры соседки и вошла.

— Бьюла, я вернулась.

Она отработала утро в балетной студии, а потом в промозглом холоде по крутым улицам добиралась домой. И теперь квартира показалась ей теплой и уютной как никогда С того вечера, когда неделю назад она вернулась из Финикса, Сан-Франциско утопал в тумане.

— Я в мастерской, — ответила Бьюла Тимпсон.

Пожилая женщина была для Кесси кем-то вроде любимой тетушки и чуть не стала ее свекровью. Бьюла, талантливый мастер по выделке глиняной посуды, жила с тремя детьми в квартире над Арнольдами.

Кесси и Сьюзен дружили с двумя дочерьми Бьюлы и ее сыном, Рольфом. К двадцати годам дружба Кесси с Рольфом постепенно перешла в нечто большее. Когда у матери Сьюзен и Кесси обнаружили рак, Рольф стал для них источником силы. Кесси все чаще и чаще обращалась к нему, понимая, что всегда может рассчитывать на его помощь и сочувствие.

Вскоре после того, как умерла мать, Рольф сказал Кесси, что любит ее и хочет, чтобы они поженились. Счастливая Кесси приняла его скромное обручальное кольцо. В это время они оба были на старших курсах в университете, изучали теорию музыки. Он играл на виолончели, она — на фортепиано.

Рольф хотел, чтобы их свадьба состоялась тотчас же после окончания университета. Но Кесси не видела причин для спешки, они и так постоянно были вместе, и к тому же у них не было денег. Кесси убеждала его получить диплом преподавателя музыки, а она занялась бы расширением семейного швейного бизнеса. Через год как аспирант он уже смог бы зарабатывать дополнительные деньги, обучая студентов младших курсов. А она скопила бы немного денег на скромную свадьбу и медовый месяц. Жить они могли бы в ее квартире, потому что Сьюзен к тому времени уже вышла замуж и переехала в Аризону.

В отличие от Сьюзен, которая вышла замуж через восемь недель после первой встречи с Тэдом, Кесси не спешила. Ей нужно было время, чтобы восстановить душевное равновесие. Потеря матери потрясла ее. Но когда она получила ужасное сообщение о безвременной смерти Тэда, она впала в глубокую депрессию. С этого момента Кесси полностью посвятила себя заботам о беременной сестре, заболевшей пневмонией. Она забыла и думать о себе и Рольфе.

Потом наступил вечер, когда все изменилось. Первый раз за все время, сколько Кесси знала Рольфа, он, казалось, вдруг перестал понимать ее. Он не желал слышать никаких отговорок и требовал, чтобы она назначила день свадьбы. И чем раньше, тем лучше. Но ведь они уже не раз обсуждали этот вопрос, и Кесси удивляло его нетерпение. Она никогда не видела Рольфа таким настойчивым, таким непреклонным. Кесси предложила ему уйти и продолжить разговор утром, когда оба немного поостынут.

Но он не ушел. Голосом, который поразил ее своей злобностью, он обвинил Кесси в том, что она использовала его. Она покачала головой, отметая обвинение. Но Рольф, очевидно, был слишком обижен, чтобы слушать какие бы то ни было объяснения. Он потребовал, чтобы она вернула ему кольцо. Кесси попросила потерпеть еще немного. Горечь в его глазах открыла ей, как он оскорблен и разочарован. Рольф ответил, что не принуждал ее жить с ним до брака, потому что она этого не одобряла. И раз Кесси не хочет назначить день свадьбы, совершенно ясно, что она не любит его.

Кесси была не готова ни к такому взрыву, ни к новости, что он решил уехать учиться в Бельгию. Рольф протянул руку, и Кесси молча вернула ему кольцо.

Весной он уехал, так и не помирившись с ней, и Кесси впала в отчаяние, одной из причин которого было одиночество. Но потом Сьюзен серьезно заболела и родился Джейсон. Оглядываясь назад на то кошмарное время, Кесси не могла понять, как она все пережила. Если бы Джейсон не нуждался в любви и заботе, Кесси могла бы умереть от печали. А Рольф был далеко.

Бьюла никогда не вмешивалась и не осуждала, что бы между молодыми ни происходило. Поэтому с Кесси они остались хорошими друзьями. И теперь, когда дети разъехались кто куда, Бьюла вроде бы радовалась близости Кесси и добровольно забирала по утрам Джейсона.

Пройдя в мастерскую, Кесси нашла пожилую женщину у гончарного круга и застыла на месте, не увидев детского манежа.

— Где Джейсон?

Бьюла бросила на круг глину и, не прекращая движения рук, ответила:

— Внизу, в твоей квартире, со своим папой.

— Бьюла!

Это невозможно!

— Почему же? — Она сосредоточилась на работе, но минуту спустя продолжила:

— Прежде всего он здесь не для того, чтобы украсть Джейсона. Он убедил меня, и я ему поверила. — Голос у нее был спокойный, она просто констатировала факт. Потом Бьюла подняла глаза на Кесси и улыбнулась. — Они так похожи друг на друга, будто их рисовали под копирку, в точности как ты говорила. И Джейсон вроде бы радостно встретил его. Никакого вреда в этом я не вижу. В жизни не встречала мужчину, который бы с таким обожанием относился к сыну. Наблюдать за ними, когда они вместе, одно удовольствие.

Пока Бьюла говорила, Кесси держалась за стол, чтобы не упасть. Она должна была подумать о том, что он может приехать. Когда он звонил, она не поднимала трубку, и это, очевидно, довело его до бешенства. Но она не могла сказать ему то, что он хотел услышать.

Обдумывая создавшееся положение, Кесси пришла к единственно возможному заключению: пусть судья решит это дело. Хотя она до боли в сердце любила Джастина — он так был похож на ее сестру, — Кесси понимала, что Трейс для ее племянника — что-то вроде солнца. Если она будет терпелива, закон, по-видимому, гарантирует ей право на посещение, и она сможет часто видеть сына Сьюзен.

Что же касается Джейсона, то она будет цепляться за него так долго, сколько удастся. В глубине души она не сомневалась, что проиграет битву в суде. Вероятно, Трейс и прилетел в Сан-Франциско, чтобы проверить, правильный ли она дала адрес, прежде чем оформить иск в суд. Его приезд означал, что она не сможет дольше тянуть с решением.

— В чем дело? Ты не хочешь пойти поздороваться с человеком? Он прилетел из Финикса сегодня рано утром, чтобы увидеть тебя. Чего ты боишься?

— Скоро я потеряю Джейсона.

— Глупости. Судя по тому, что ты мне рассказывала о нем, он не такой человек, который способен вычеркнуть тебя из жизни Джейсона. Особенно теперь, когда он знает, скольким ты пожертвовала, чтоб найти его. Кассандра Арнольд, ведь это благодаря тебе он получил своего настоящего сына. Думаешь, он способен забыть такое? Или он забыл, что Джастин ребенок Сьюзен?

— Тебя не было в машине, когда он грозил мне судом. — Кесси вздрогнула от одного воспоминания об этом.

— Правильно, меня там не было. Но это случилось неделю назад. За прошедшие семь дней у него было время подумать. Так же, как и у тебя. В конце концов, ты можешь выслушать, что он хочет сказать. Ты должна это сделать, потому что сама же не желала говорить с ним по телефону.

Да, со стороны Бьюлы помощи ждать нечего, поняла Кесси, оставалось только спуститься вниз, увидеть Трейса и пройти через еще одно испытание.

Кесси поблагодарила Бьюлу и спустилась в свою квартиру, свой дом, в котором она жила с самого рождения.

После смерти матери Сьюзен и Кесси взяли ее бизнес в свои руки и объединили силы, чтобы по-прежнему зарабатывать на жизнь шитьем. Когда Сьюзен и Тэд переехали в Финикс, потому что он работал в штате Аризона, половину вещей Сьюзен забрала с собой. Но квартира все еще была загромождена мебелью и всевозможными поделками. Кесси, оставшись за хозяйку, освободила дом от лишнего, превратив его в некое подобие мастерской. В данный момент квартира была заполнена рождественскими заказами: вышитыми покрывалами, вязаными шерстяными пледами, настенными украшениями, подушками, матерчатыми куклами, марионетками, игрушечными животными… Перечисление можно было продолжать без конца.

Каждый уголок, каждая щель в маленькой гостиной и столовой были украшены изумительными безделушками. Трейс не нашел свободного места, куда бы можно было сесть. Даже верх пианино и скамейка возле него были уставлены дедами-морозами, северными оленями и расшитыми мишурой человечками.

Две спальни выглядели еще хуже. Кесси держала швейную машину и все образцы, выкройки и материалы у себя в комнате, так что там остался только маленький коридорчик, чтобы пробираться к постели.

Комната Джейсона превратилась в настоящий зоопарк, где жили большие игрушечные животные. Они стояли рядами вокруг всех четырех стен.

К рождественскому вечеру квартира опустеет, а пока рождественскую елку пришлось поставить на середину кухонного стола. Кесси украсила ее игрушками, сделанными своими руками. Джейсону очень нравились маленькие лампочки — он как зачарованный всегда смотрел на них.

Сделав глубокий вдох, Кесси через черный ход вошла в кухню и услышала из детской восторженные взвизгивания Джейсона. Кесси пришлось признать, что Трейс умеет обращаться с детьми. Возможно, он уже знает день, на который назначено судебное разбирательство. Тогда совсем скоро Джейсон отправится в Финикс жить со своим отцом и Джастином.

Сердце заныло. Может быть, даже и лучше, что он приехал. Кесси была больше не в силах жить в постоянной тревоге.

Девушка толкнула дверь спальни, открыла ее пошире и заглянула в комнату. Трейс, в вельветовых брюках и черном свитере с V-образным вырезом, растянулся в полный рост на ковре перед Джейсоном, спиной к ней. Его темная голова лежала на зеленом крокодиле пяти футов длиной, которого Кесси когда-то сделала для Сьюзен. Она обшила его голову желтой пряжей, чтобы придать ему отдаленное сходство со Сьюзен, и вышила на хвосте слово «мама».

Трейс держал в руке детеныша крокодила восемнадцати дюймов в длину с зеленовато-желтым телом и черной пряжей волос на голове. На хвосте у детеныша было вышито:

«Джейсон». Трейс играл с Джейсоном, нежно толкая его зеленой мордой крокодила в живот. Малыш хохотал и молотил руками и ногами по ковру.

Вдруг Джейсон увидел Кесси. Он показал на нее пальцем и попытался крикнуть «мама», но не смог, потому что не переставая смеялся. С настороженностью в каждом движении Трейс повернулся, продолжая держать в руке крокодила.

Кесси стояла, затаив дыхание. По крайней мере его взгляд не обдал ее холодом, как тогда, в аэропорту.

— Привет, Кесси. — Его взгляд скользнул по ее обтянутой свитером фигуре, взъерошенным ветром волосам и алым от холода щекам. — Ваша соседка позволила нам войти. По-моему, она решила, что все будет в порядке.

Растроганная его видом, Кесси нервным движением убрала со лба рассыпавшиеся пряди волос.

— Простите, здесь совсем негде сесть. Его губы растянулись в улыбке.

— С тех пор как в мою жизнь вошел Джастин, я открыл, что пол — самое удивительное место для существования. Там вы встречаете очаровательных созданий всех видов и родов. — Он погладил большим пальцем над глазами-бусинками крокодила. — Знаете, я несколько обижен! Нет крокодила-папы. И прямо сейчас я делаю заказ. Около шести футов в длину, с косматыми черными волосами и хитрой улыбкой, такой же, как у Джейсона.

Судя по его тону, можно было предположить, что Трейс протягивает оливковую ветвь. Почему он так говорит? Ведь они ничего еще не решили, и Кесси еще не отошла от их последней стычки.

— Пойдем, Джейсон. Тебе пора спать. — Кесси прошла мимо Трейса и подняла малыша с пола. Пока она меняла мальчику пеленку и укладывала его в кровать, Трейс продолжал сидеть на ковре. Вообще-то сейчас у Джейсона было как раз время ленча, но Кесси решила покормить его потом, когда Трейс уйдет.

В данную минуту важнее всего было узнать, что задумал Трейс. Да и Джейсон расстроится, если разговор, не дай Бог, превратится в словесную перепалку.

— Давайте перейдем в кухню, Джейсон пока немного отдохнет.

А Джейсон заливался плачем. Кесси понимала, что малыш хнычет от разочарования и возмущения: он так прекрасно проводил время, а она пришла и все испортила. Эта мысль не улучшила ее настроения. Но разговор с Трейсом предстоял серьезный, и не было смысла его откладывать.

Когда они вошли в кухню, она предложила ему сесть и принялась варить для них обоих горячий шоколад. К чему вести себя невежливо с гостем, даже если он и кажется тебе палачом? — решила Кесси.

В кухне было темнее, чем обычно, из-за тумана, и от этого казалось, что лампочки на елке сверкают особенно весело. Кесси вдруг почувствовала, что ее бросает в жар от одного присутствия Трейса, такого энергичного, сильного, сидевшего так близко. Девушка сняла лыжный свитер и повесила его на спинку стула.

Приготовив горячий шоколад, она поставила на стол две чашки с ароматным напитком и села напротив гостя. Потом, рывком подтянув выше локтя рукава своей синевато-зеленой хлопчатобумажной водолазки, она начала:

— Я знаю, это было некрасиво с моей стороны — не отвечать на ваши звонки. — Кесси помолчала и глубоко вздохнула. — Но я была сердита на вас.

— Я тоже вел себя не лучшим образом, — с хмурым видом признал Трейс. — Суд не то место, где бы мне хотелось разрешить наши проблемы.

Кесси ожидала услышать что угодно, только не это.

— Я… я знаю, как сильно вы любите Джейсона. Он ваша плоть и кровь. Проблема, в том, что я тоже люблю его. — Голос у нее предательски задрожал. — И я люблю Джастина, потому что он часть моей плоти и крови.

— Понимаю, — абсолютно искренне проговорил Трейс. (Или ей показалось, что искренне?) — Как я ни стараюсь найти решение, которое устроило бы и вас и меня, — Кесси подняла на него измученные глаза, — ничего не выходит, потому что…

— ..потому что иначе и быть не может, — закончил Трейс за нее. — Единственный способ разрешить нашу дилемму — это пожениться. Вот почему я здесь. Прошу вас отнестись к этой идее серьезно.

— Пожениться? — Кесси почувствовала, как кровь отхлынула от лица. В этот момент крики Джейсона усилились.

Трейс сделал большой глоток горячего шоколада — Уверен, что мне не надо объяснять вам преимущества этого варианта. Все будет сделано по закону, и ваша репутация не пострадает. Джастин и Джейсон будут иметь и мать и отца, а мы будем радоваться и вместе растить детей в нашем собственном доме.

— Но мы же не любим друг друга! Он долго смотрел ей в глаза.

— Наш брак будет деловым соглашением. Отдельные спальни. Вы сможете начать в Финиксе свой бизнес, не заботясь об оплате счетов в конце месяца. И я буду ездить каждый день на работу, зная, что мальчики остались с единственным человеком, способным любить их так же, как и я.

Кесси крепко обхватила руками чашку.

— Но, Трейс, вы же еще так молоды. В один прекрасный день вы встретите женщину, на которой захотите жениться, полюбите ее по-настоящему. Если ваш первый брак был не слишком удачным, это еще ничего не значит.

— Это относится к нам обоим, Кесси, — проговорил он обманчиво мягким тоном. — Вы очень привлекательная женщина, и я удивлен, что вы до сих пор не замужем. — (Рольф хотел жениться, напомнил ей надоедливый внутренний голос.) — Что до меня, то я не горю желанием повторить свой прежний опыт с женитьбой по любви. Насколько я понимаю, единственное, что для нас сейчас важно, — это дети. Они нуждаются в нас: в вас и во мне. И немедленно! Некоторые специалисты утверждают, что именно первые три года формируют характер ребенка. Если это правда, то я бы предпочел, чтобы мы вместе воспитывали наших мальчиков.

Кесси не могла выносить его пристальный взгляд и потому встала из-за стола. Сделав два шага, она оказалась у окна. Даже если бы туман не был таким густым, она все равно ничего бы не увидела.

Трейс Рамсей предлагал ей фиктивный брак. Кесси слышала о том, что такое существует, но никогда не встречала человека, заключившего подобное соглашение. Это звучало так ужасно! Никаких надежд, никакой романтики. Всего лишь удобное разрешение проблемы. Детям нужны родители, она и Трейс Рамсей способны честно выполнить свои обязанности и… остаться равнодушными друг к другу.

Она услышала, как скрипнул стул, когда Трейс поднялся.

— Я знаю, о чем вы думаете, Кесси, — сказал он, подойдя к ней. — Вы намного моложе меня и имеете право на собственную жизнь. Но, соблюдая приличия, мы сможем встречаться с кем захотим и не задавать друг другу никаких вопросов. Если какое-то время спустя один из нас захочет отказаться от нашего соглашения и вступить в брак с кем-то другим… Когда это случится, тогда и будем думать.

Кесси так крепко вцепилась в подоконник, что у нее побелели костяшки пальцев.

— По-моему, вы забыли о вашей бывшей жене. Вероятно, она не была привязана к Джастину, потому что, как и Сьюзен, чувствовала, что это не ее ребенок. Если бы она увидела Джейсона, она бы наверняка полюбила его. Возможно, она захочет воскресить ваши прежние отношения.

Кесси повернулась, чтобы прочесть ответ по его лицу. Но Трейс стоял слишком близко, и Кесси почувствовала себя точно в ловушке.

— Я опередил вас, Кесси, — сказал он, уперев руки в бедра. — В тот вечер, когда вы уехали из Финикса, я позвонил ей, но она была еще в суде, тогда я сразу же послал письмо.

— И? — Кесси затаила дыхание, сама не зная, что хотела бы услышать.

— Она не ответила.

— Может быть, у нее не было времени или она не видела письма.

— Вы слишком снисходительны к ней. — Трейс покачал головой. — Я разговаривал с Себи, ее экономкой. Глория прочла письмо.

— И ей не захотелось немедленно увидеть Джейсона? — недоверчиво воскликнула Кесси.

— Я знал, что ей не захочется. Но на всякий случай — вдруг за это время характер Глории полностью изменился — я передал, чтобы она позвонила мне, и я дам ей возможность навещать Джейсона. Если же она не позвонит, я сделаю вывод, что ей это не нужно.

— Но ведь Джейсон ее собственный ребенок!

Что-то сверкнуло в глазах Трейса.

— Не у всех женщин, Кесси, развит материнский инстинкт. Глория никогда не притворялась, будто она не такая, какая есть. Она замечательный юрист, сейчас судья в городском суде и надеется в будущем попасть в Верховный суд.

Кесси не могла понять эту женщину. Можно обыскать всю землю и не найти более заботливого, более преданного отца, чем Трейс.

— Вы знали, что она такая, до того как женились на ней? — спокойным тоном спросила Кесси.

— Если бы она не забеременела от меня, мы бы никогда не поженились.

Кесси с трудом сглотнула, пытаясь вникнуть в то, что он говорил.

— Вы не любили ее?

— Мы хорошо относились друг к другу. И понимали друг друга. Брак никогда не был в наших планах. Я знал, что она отдаст ребенка на воспитание, но во мне все протестовало: я не мог позволить ей так поступить с нашим ребенком. Тогда я заключил с ней сделку. Чтобы соблюсти условности, определенное время мы будем жить вместе. Потом разведемся, и я получу право на опеку ребенка.

Кесси моргнула.

— Она часто навещает Джастина?

— Вообще не навещает. Ни разу.

— Ни разу? — Кесси вытаращила на него глаза.

Трейс убрал прядь волос с ее лба. От этого прикосновения всю ее будто пронзило током. Кесси не ощущала ничего подобного рядом с Рольфом.

— Поэтому меня не удивило, что она не ответила на мое письмо. Что еще я мог бы прояснить вам?

Нельзя стоять так близко друг к другу, мелькнуло в голове Кесси. Она проскользнула мимо Трейса и стала убирать чашки со стола.

— Что подумают ваши родные? Он сухо улыбнулся, будто посмеиваясь над ней.

— Что мы захотим, то и подумают. Мы можем сказать, что полюбили друг друга с первого взгляда. Или можем вообще ничего не говорить, и пусть они сами делают свои заключения. Я ведь уже большой мальчик. И мне не нужно одобрения семьи в том, что я делаю.

— Я не люблю лгать, — с трудом выговорила Кесси.

— Тогда мы скажем правду. Мы решили пожениться, чтобы создать семью ради Джастина и Джейсона. На какое-то время.

Когда он так прямо определил цель их брака, Кесси не знала, что и сказать.

— И… извините меня, минутку, я пойду проверю малыша.

К ее удивлению, он сделал шаг к двери, чтобы помешать ей выйти из кухни.

— У меня есть идея получше. Сейчас я уйду и дам вам время подумать над моим предложением. Я в отеле «Фейрмонт», позвоните мне, когда примете решение.

— Как долго вы пробудете в Сан-Франциско? — Сердце Кесси опять начало яростно стучать.

— Столько, сколько нужно, чтобы получить от вас ответ.

— А если ответ будет отрицательным, что вы сделаете? — Кесси отвела глаза.

— Вы скажете «да», — убежденно проговорил он. — Вы очень нужны мальчикам. Сердцем вы знаете, что есть только одно решение. Что просила ваша сестра перед смертью? Найти ее сына и позаботиться о нем. Теперь вы можете выполнить ее просьбу и одновременно быть матерью Джейсону.

С этими словами он исчез из кухни, и Кесси услышала, как хлопнула входная дверь.

Столько мыслей и чувств обрушилось на нее сразу, что Кесси просто не могла стоять на месте. Она на цыпочках вошла в комнату Джейсона. Бедный малыш наконец заснул. Она осторожно укрыла его одеялом. Она-то думала, что сможет видеть его только по праздникам, пропустит его первые шаги и будет лишена возможности отвести его первый раз в школу.

Если она выйдет замуж за Трейса, то ее ждет такая роскошь, как быть еще и матерью Джастину. Они станут настоящей семьей… почти настоящей. Многое в Трейсе Рамсее еще оставалось для нее загадкой. Но одно она знает вне всяких сомнений — он любит мальчиков.

Не каждый мужчина женился бы на своей любовнице ради того, чтобы получить опеку над еще не родившимся ребенком. Разве можно не восхищаться таким поступком?

Но достаточно ли этого? Может ли она выйти за него замуж, зная, что отсутствует самая важная составляющая брака? Зная, что при отношениях без любви у нее никогда не будет собственного ребенка?

Может быть, у Трейса и будет связь на стороне, вероятно, у него кто-то есть и сейчас. Но Кесси совсем другая. Возможно, у нее слишком старомодные взгляды, но уж если она даст брачный обет, то будет верна ему до самой смерти. Или пока Трейс не попросит у нее развода…

Это ли больше всего ее беспокоит? Что в один прекрасный день он без памяти влюбится и захочет жениться на женщине, которая пленит его сердце? Эта мысль оказала на Кесси странное действие, словно бы ей стало больно, обидно или еще что-то в этом роде.

Она все больше и больше размышляла о том, что сказал Рольф в ту ночь, когда порвал с ней. Она понимала, как сильно обидела его, постоянно откладывая свадьбу. Но тогда она была неспособна ответить ему согласием. Вместо того чтобы разделить с ним все свои горести как жена, она заставляла его ждать, пока сама справится с горем.

И ее нежелание лечь с ним в постель, вероятно, тоже посеяло в нем определенные сомнения. Но мать Кесси вырастила дочерей, научив их ценить свою девическую честь и хранить страсть для мужей.

Сьюзен вышла замуж за Тэда по любви. Их бурный роман разительно отличался от спокойных, ровных отношений Кесси с Рольфом. Сьюзен и Тэд ни минуты не могли провести друг без друга, они ходили, постоянно держась за руки. Кесси не так относилась к Рольфу. Она любила его и всегда будет любить, но она хотела дождаться медового месяца, чтобы выразить свою любовь.

Если она выйдет замуж за Трейса, то в этой области не будет проблем, потому что он не ждет от нее физической близости. Он хоть и будет встречаться с другими женщинами, но никогда не даст повода для сплетен, в этом Кесси не сомневалась. Даже из того немногого, что она знала о Трейсе, было ясно, что он предпочитает, чтобы его частная жизнь оставалась частной и чтобы никакие слухи не нанесли вреда мальчикам. Ведь они для него все.

Так почему же она колеблется? Все еще надеется, что Рольф порвет свою помолвку, вернется в Сан-Франциско и снова попросит ее руки? Как Рольф мог так быстро влюбиться в другую женщину? Только потому, что его невеста не хотела спать с ним? Кесси старалась не думать о том, что Рольфа связывают интимные отношения с другой женщиной.

Если Рольф мог спать с другой женщиной, значит, он забыл Кесси, вычеркнул ее из своей жизни, а ведь она всего лишь попросила дать ей немного времени.

И что в итоге у нее осталось? У нее даже не было гарантии, что Рольф продолжает любить ее. Если она выйдет замуж за Трейса, то по крайней мере будет способна осуществить свою мечту — быть матерью. Иначе она навсегда потеряет Джейсона и Джастина. Этого бы она не вынесла.

Весь остаток дня Кесси занималась тем, что играла с Джейсоном и заканчивала заказ на грушевое дерево с серыми куропатками. После шести часов вечера звонок в дверь почти не умолкал — приходили клиенты и забирали свои заказы.

Пока Кесси не уложила Джейсона и не убрала кухню, работа отвлекала ее от стремления позвонить. Было почти одиннадцать, когда все причины не звонить иссякли. Она приняла решение.

Кесси попросила телефонистку соединить ее с номером Трейса Рамсея. После десяти гудков она повесила трубку. Никто не ответил. Возможно, он ушел или уже спит. В любом случае придется подождать до завтрашнего утра.

Может быть, это даже к лучшему. Если завтра утром она проснется и почувствует, что приняла правильное решение, то позвонит еще раз.

Кесси выключила лампочки на рождественской елке, залезла под душ и долго нежилась под теплыми струями воды. Она еще раз проверила, как спит Джейсон, и отправилась к себе в спальню. Едва ее голова коснулась подушки, раздался негромкий стук в дверь.

Единственный человек — Бьюла — мог бы побеспокоить ее в столь поздний час, но Бьюла всегда предварительно звонила. Кесси не на шутку испугалась. Тихо, как кошка, она на цыпочках вышла в гостиную и прислушалась — не ошиблась ли.

Через минуту стук повторился.

— Кесси? — послышался тихий голос. — Это Трейс. Вы еще не легли? Я не хотел звонком будить Джейсона.

Трейс?

От волнения к горлу поднялась тошнота. Кесси уперлась руками в дверь, чтобы не упасть.

— Минутку, — прошептала она и бросилась в спальню за халатом. Уже открыв дверь, она с опозданием вспомнила, что у нее все еще мокрые, растрепанные после душа волосы.

Он оглядел ее с высоты своего роста, и что-то вроде улыбки мелькнуло в его напряженных голубых глазах. Влажный ночной ветер, дувший с залива, взъерошил его волосы, на нем была модная куртка спортивного стиля из темно-коричневой замши. Кесси и представить себе не могла, что он может выглядеть так… так…

— Вы ведь согласны, не так ли? — Это был не вопрос, скорее утверждение. — Иначе бы вы уже несколько часов назад позвонили мне и сказали, чтобы я возвращался в Финикс и начинал судебные хлопоты. Потому что одного качества, как я понял, у вас, Кесси, нет; вы не трусливы.

Глава 4

— Мисс Арнольд? — в спальню Джастина, где теперь стояла и кровать Джейсона, донесся голос Нетти.

— Не могли бы вы и Майк называть меня Кесси? — девушка обернулась к входившей в спальню экономке Трейса. — Я понимаю, что Трейс привез меня и Джейсона в Финикс всего двадцать четыре часа назад, но вы и ваш муж с такой добротой помогали нам устроиться, что мне кажется, мы уже стали хорошими друзьями.

— Если вы так хотите, — улыбнулась пожилая женщина.

— Да, прошу вас. Так в чем дело? — Кесси снова принялась одевать извивающегося в ее руках Джейсона.

— Трейс просил меня присмотреть за малышом, чтобы вы могли закончить свой туалет. Трейс принадлежит к тем людям, которые любят приходить вовремя, в особенности на собственную свадьбу. Я одену Джейсона и отнесу его вниз к Джастину и папе.

— Спасибо, но он уже одет, — пробормотала Кесси, наклоняясь к маленьким белым туфлям мальчика и завязывая шнурки двойным узлом, чтобы он не сумел их развязать. Кесси поцеловала малыша в щеку и передала Нетти, которая быстро вынесла его из детской.

Кесси медленно последовала за ней и потом направилась в свою комнату. На верхнем этаже дома было три спальни для гостей, в одном конце здания — детские, а в другом — несколько комнат Трейса. Он предложил Кесси выбрать для себя спальню, она остановилась на той, что была ближе к детям, чтобы слышать, если вдруг они ночью заплачут.

В ее комнате, самой маленькой из трех гостевых спален, было необычайно уютно, так что Кесси сразу почувствовала себя как дома. Из окна открывался сказочный вид на долину и горы вдали.

В углу комнаты стояли большие зеленые растения, ярко выделявшиеся на фоне белых с легким желтым рисунком стен. Кесси мечтала сделать круглый ковер для этой комнаты, который придал бы ей еще больше уюта. Однако сейчас Кесси надо было думать о другом: шли приготовления к свадьбе — ее свадьбе.

Кесси взглянула на себя в зеркало: она и впрямь выглядела как невеста. На безымянном пальце левой руки кольцо с большим изумрудом, такие же изумруды в ушах — свадебный подарок Трейса. Каскад веточек флердоранжа на плече подчеркивал строгую простоту белого шелкового платья с большим круглым вырезом.

Пять недель назад она жила с Джейсоном в Сан-Франциско, мучительно переживая смерть сестры и помолвку Рольфа с другой женщиной, работая все дни напролет, чтобы было на что жить им с Джейсоном.

А сейчас Кесси казалась себе совсем другим человеком. Трейс так баловал ее, что она сама едва узнавала себя. Как только она согласилась выйти за него замуж, он отложил все свои дела, чтобы остаться в Сан-Франциско на всю рождественскую неделю. Он помогал ей с Джейсоном и все подготовил к свадьбе и к ее переезду в Финикс. Она тем временем свернула свои дела и обзвонила старых друзей, которых последние три года почти не видела. Навалившиеся на нее заботы не давали возможности ни с кем встречаться.

До сего момента Кесси не испытывала ничего похожего на это потрясающее чувство — быть постоянно окруженной заботой. Стоило Кесси сказать хоть слово, как тут же любое ее пожелание исполнялось. Когда она спросила, не могут ли они пожениться до того, как встретятся с его семьей, устроив скромную церемонию, на которой будут присутствовать только дети и Нетти с Майком в качестве свидетелей, Трейс без звука согласился.

В некотором смысле Трейс вел себя будто волшебник. И даже при том, что их брак был всего лишь деловым соглашением, Кесси понимала, что ей несомненно повезло. Она убеждала себя не жить прошлым и не строить воздушных замков. Но ведь нельзя же так сразу заставить себя забыть о своих мечтах пойти под венец с Рольфом.

Сама того не сознавая, она достала его фотографию из ящика стола возле кровати и долго держала ее в руках. Потом она присела на постель и снова, в который раз стала изучать его продолговатое аскетическое лицо. Конечно, Кесси было очень любопытно, что он подумает, когда получит ее письмо, в котором она сообщала, что после Рождества собирается выйти замуж. Она написала правду, что приняла предложение Трейса для того, чтобы быть законной матерью обоим мальчикам. Кесси также призналась Рольфу, что любит его и будет всегда любить и надеется, что он простит ей все обиды.

Не получив из Бельгии ответа, Кесси пришлось смириться с мыслью, что теперь Рольф потерян для нее, навсегда.

Слезы навернулись Кесси на глаза. Несбывшиеся мечты. Разбитое счастье…

— Кесси? Вы готовы? — в комнату заглянул Трейс.

Она в панике засунула фотографию между подушками на кровати. Но опоздала. Трейс заметил ее движение. Быстрыми шагами он пересек комнату и достал из-под подушки рамку.

Несколько секунд он рассматривал фотографию, потом поднял голову и заметил ее влажные от слез глаза.

— Я прежде уже видел фотографию этого человека. В квартире Бьюлы Тимпсон.

Лицо его будто окаменело. Кесси моментально вспомнила того непреклонного человека, которого она увидела при первой встрече, когда он решил, что она участница плана похищения его сына.

— Что происходит, Кесси? Вы же говорили, что у вас нет привязанности. Я поверил вам. — Его голос звенел от еле скрываемого раздражения.

Кесси вскочила с кровати, злясь на себя. Ведь это она, хотя и ненамеренно, вызвала первое разногласие, в то время как он был так предупредителен. С самого начала Трейс был с ней абсолютно честен, и он заслуживает такого же отношения к себе.

— Я выросла вместе с Рольфом, — тихо начала она. — Мы были одно время помолвлены. Но ничего не получилось. Он попросил вернуть ему кольцо. Сейчас он в Европе, помолвлен с другой. Я прощалась с воспоминаниями о прошлом. Вот и все. — Она прямо смотрела ему в глаза.

Трейс изучающе смотрел на нее, будто пытаясь увидеть то, что она хотела скрыть от него.

— Церемония в одиннадцать. В нашем распоряжении сорок пять минут. Еще не поздно отступить.

— Нет! — мгновенно выкрикнула она, сама удивляясь своей горячности.

Он с изумлением взглянул на нее, пораженный таким взрывом эмоций.

— Конечно, нет, Кесси. И не только ради блага мальчиков. Не сомневайтесь.

По какой-то причине от этих слов пульс у нее пустился вскачь.

— Я не сомневаюсь, — без колебаний ответила Кесси, вкладывая свой смысл в эти слова.

Он расправил плечи, немного успокоившись, положил фотографию на столик и сказал:

— Пора идти, вы готовы?

Следующий час пролетел незаметно. Майк беспрерывно фотографировал Кесси и Трейса. Едва они приехали, Джастин поднял крик, потому что, по всей видимости, простудился на ветру. Когда появился мировой судья и объявил, что пора начинать церемонию, Джастин вцепился в Трейса, не желая отпускать его. И Джейсон тоже заплакал. Нетти и Майк, которым передали детей, тщетно пытались их утихомирить, а Трейс сжал руку Кесси и повел ее в центр комнаты.

Несмотря на шум и безликое окружение, Кесси чувствовала торжественность происходившего и больше всего на свете хотела, чтобы мать и Сьюзен были сейчас с ней и могли разделить радость этого момента. Они бы полюбили Трейса с первого взгляда. Даже Бьюла не устояла.

Она бросила украдкой взгляд на человека, который будет называться ее мужем. Он был так спокоен, так уверен в себе. Белоснежная рубашка и темно-синий костюм подчеркивали не только его привлекательность, но и силу. А красная гвоздика в петлице добавляла праздничную и радостную ноту. Я и вправду выхожу замуж за этого человека, с благоговением подумала Кесси и почувствовала, как екнуло сердце.

Мировой судья одарил их теплой улыбкой.

— Кассандра Арнольд и Трейс Эллингсуорт Рамсей, сегодня после церемонии будет первый день вашей жизни как супружеской пары. Вы пришли сюда, чтобы перед лицом Бога и этих свидетелей дать слово верности друг другу. Знаете ли вы, что это значит? — Он окинул их торжественным взглядом. Все внимание Кесси было устремлено на него. — Это значит преданность и жертвенность. Это значит стойкость до конца, когда огонь страсти утихнет и каждый день будет занят заботами о хлебе насущном. Это значит, забывая о себе, жить для того, чтобы сделать другого счастливым, всегда, независимо от обстоятельств. Будете ли вы это делать, Кассандра? Перед лицом этих двух свидетелей берете ли вы этого человека по своей собственной свободной воле в законные мужья, сочетавшись с ним браком?

Кесси почувствовала на себе взгляд Трейса.

— Да.

— А вы, Трейс? По своей собственной ли свободной воле перед лицом этих свидетелей желаете взять Кассандру в законные жены, сочетавшись с ней браком? Принимаете ли на себя ответственность заботиться о ней во все дни вашей жизни? Желаете ли вы поставить ее впереди всех других эмоционально, умственно и физически?

Кесси показалось, что он крепче сжал ей руку.

— Да, — последовал твердый ответ.

— Наступило время обменяться кольцами, если они у вас есть. Вы первая, Кассандра.

У Кесси, чтобы не потерять, было надето на средний палец простое золотое кольцо, которое она купила для Трейса. Она быстро стянула его и надела Трейсу. Трейс улыбнулся ей, чем ненамеренно взволновал ее.

— Теперь вы, Трейс.

Кесси протянула левую руку, и он надел обручальное кольцо из белого золота поверх кольца с изумрудом, которое он подарил ей в самолете, когда они летели в Финикс. Его движения были уверенными и спокойными.

— Прекрасно. — Мировой судья снова улыбнулся. — Сейчас властью, данной мне штатом Аризона, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту, хотя это и не часть официальной церемонии, но…

И прежде чем судья успел договорить, Трейс нагнулся, и его рот нежно коснулся губ Кесси; он прижал ее к себе, и жаркая волна сладострастия прокатилась по ее телу. Кесси была не готова к столь пылкому выражению чувств, которое заставило ее прижаться к лацканам его пиджака.

— Ма-ма! Ма-ма! — Крик Джейсона медленно проникал в ее сознание. Кесси застонала от потрясения и неловкости и прервала поцелуй, ей показалось, что Трейс крайне неохотно отпустил ее. В ту секунду, когда она отодвинулась от него, ей почудилось, будто она видит в его глазах страсть. Но мгновение спустя он снова был спокоен и невозмутим. Возможно, это всего лишь игра ее воображения, решила Кесси.

Высвободившись из объятий мужа, она пожала протянутую руку мирового судьи, поблагодарила его и заспешила к Нетти. Пожилая женщина ободряюще обняла Кесси и поздравила ее. Потом передала разбушевавшегося Джейсона Кесси и с облегчением улыбнулась.

Джейсон моментально успокоился и стал обрывать цветки флердоранжа, прикрепленные к платью Кесси. Трейс взял на руки Джастина, а Майк продолжал их фотографировать. Кесси, взглянув на раскрасневшегося Джастина, сказала:

— Трейс, по-моему, нам лучше поскорей вернуться в отель. Джастину необходимо отдохнуть.

Через несколько минут дети уже сидели пристегнутыми на своих сиденьях в машине Трейса. Кесси обняла Нетти и Майка и еще раз поблагодарила их за все. Трейс посадил ее в машину, и они поехали.

Администрация отеля курортного городка Скоттсдейла, что в нескольких милях от Финикса, поставила им в номер корзину с фруктами и бутылку шампанского с поздравлениями. В комнате также стояли две детские кровати. Кесси, укладывая мальчиков спать, весело размышляла, что подумали о них в отеле. Трейс в это время возился с детскими вещами и чемоданами.

Отель предложил им няню посидеть с детьми, но Кесси не хотелось с первой же минуты оставлять мальчиков на незнакомого человека. Она уговаривала Трейса пойти поплавать в бассейне и немного расслабиться, но он пожелал остаться и помочь ей устроить детей. Потом он заказал ленч, который попросил принести в номер, где они оставили веши.

К тому времени, когда мальчики заснули тяжелым и, как оказалось, коротким сном, ленч уже почти потерял свою привлекательность. Спагетти и белый соус к ним остыли, салат завял, охлажденное белое вино потеплело до комнатной температуры. Но Кесси очень устала, чтобы заметить это. Все внимание она обратила не на мужа, а на двух несчастных маленьких мальчиков. Трейса вроде бы тоже не интересовал ленч.

Главным в их трехдневном отдыхе должна была быть возможность лучше узнать друг друга, но продолжался этот отдых ровно одну бессонную ночь. У Джастина ничего не держалось в желудке, и он успокаивался лишь в том случае, если Кесси или Трейс держали его на руках. Как только Джейсон увидел, что не все внимание Кесси отдано ему, он начал громко плакать, и даже Трейс долго не мог утихомирить его.

На следующее утро они собрали вещи и поехали домой, расстроенные, уставшие. Стало очевидным, что Джастина немедленно следует показать педиатру, больше того, Трейс даже позвонил из отеля и предупредил врача о визите. Оставив Джейсона с Нетти, они втроем отправились в клинику. Кесси непременно хотела познакомиться с человеком, который лечит Джастина, а значит, соответственно, станет и врачом Джейсона.

Хотя у Джастина ничего серьезного не оказалось, прошло несколько дней, прежде чем он полностью поправился. И все эти дни Кесси постоянно была с детьми, ухаживала за Джастином, подбадривала Джейсона. Трейсу пришлось вернуться в банк — ему предстояло вести весьма деликатные переговоры по поводу задуманной им покупки сети небольших банков на юго-западе страны.

А в пятницу утром Трейс ошарашил Кесси новостью, что вечером он устраивает вечеринку, на которую пригласил всех своих родственников, чтобы они смогли познакомиться с его женой и сыном. Вполне естественно, что родственников Трейса снедало любопытство, а подобное мероприятие, сказал Трейс, позволит объяснить всем одновременно, что за необычайный случай с подменой новорожденных произошел в больнице, как Трейс познакомился с Кесси и причину, по которой они решили пожениться.

Разумом Кесси понимала, что очень мудро с его стороны поступить так. Но психологически она была к этому не готова.

Сегодня вечером ей придется предстать перед родственниками Трейса, которые не замедлят сделать собственные выводы о мотивах ее поступка, сами ответят на вопрос — почему она вышла замуж за человека, который не любит ее. Она не стала бы их упрекать, если они решат, будто жена Трейса — расчетливая особа, которую привлекли его деньги и положение, а Трейс в ответ ждет от нее материнской заботы о своих сыновьях.

Никому из них не понять ее глубокой привязанности к Джейсону и счастья, какое она испытывала, когда растила его как собственного сына. Только Трейс понимал это.

Кесси надела то же платье, что было на ней в день свадьбы, и приколола свежие цветы флердоранжа, предусмотрительно присланные ей Трейсом. Никогда раньше она так не нуждалась в поддержке мужа, как сейчас. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и приготовилась к встрече с его семьей. Она взяла на руки Джейсона и крепко прижала его к себе, потом, собрав все свое мужество, стала медленно спускаться по лестнице.

С верхней ступеньки среди гостей, собравшихся в патио, она поискала темноволосую голову Трейса. Но вскоре поняла, что у большинства родственников Трейса темные волосы. Песочно-русые и рыжевато-русые головы одиноко мелькали среди них. Страх Кесси почти прошел, когда она увидела, что там собралось по меньшей мере человек сорок взрослых и детей и все они оживленно беседовали между собой.

Довольный Джастин сидел на коленях бабушки и играл ее жемчужными бусами. Кесси не сомневалась, что жемчуг настоящий. Волосы мальчика отливали бледным золотом, контрастируя с ее угольно-черной косой, уложенной на затылке в элегантный пучок. Кожа пожилой женщины была очень смуглой — должно быть, в жилах ее далеких предков текла индейская кровь. Даже в семьдесят лет мать Трейса была самой красивой женщиной, какую Кесси видела в жизни. И все ее дети и внуки были удивительно похожи на нее — высокие, статные, с благородными чертами лица.

Когда Кесси вошла, по патио пробежал гул голосов. Рольф часто называл ее миниатюрной Венерой. И сейчас, как никогда раньше, она чувствовала себя неловко из-за своего небольшого роста.

К ее облегчению, Трейс прервал разговор с человеком, в котором она угадала одного из его братьев, и устремился к ней. В светло-бежевом костюме и кремовой рубашке с незастегнутым воротом он выглядел невероятно красивым. Кесси старалась не смотреть на него, чтобы не выдать своих чувств.

Она думала, что он хочет взять Джейсона, но вместо этого рукой собственника он обнял ее за талию и крепко прижал к себе. В смущении она подняла на него глаза и обнаружила, что он смотрит на нее с несомненным восхищением.

За завтраком он успокоил ее, сказав, что ей не следует волноваться по поводу вечеринки. Все, что от нее требуется, — это вести себя естественно и следовать его примеру. Беда в том, что свое восхищение молодой женой он изображал так убедительно, что Кесси поймала себя на мысли, а как бы она себя чувствовала, если б этот мужчина и вправду любил ее. Сложный человек! В глазах общества он выглядел суровым, деловым, с железной хваткой, а у нее вызывал слезы умиления, когда с беспредельной нежностью целовал на ночь сыновей.

Он обратился к своей семье с маленькой речью:

— Я знаю, как вы были потрясены, услышав, что в прошлый уик-энд Кесси и я поженились. Но что мне оставалось делать? Несколько месяцев назад моя очаровательная невеста ворвалась ко мне в кабинет с удивительной историей. Оказывается, Джастин на самом деле ее племянник, а этот маленький тигр — мой кровный сын.

Он взял Джейсона, который пытался вырваться из рук Кесси, жаждая перебраться к отцу.

— По-видимому, малышей перепутали при рождении. — Трейс сделал драматическую паузу, услышав недоверчивое перешептывание слушателей. — Впоследствии мы выяснили, что это произошло из-за катастрофы, которая вызвала переполох в больнице. Ребенка принесли в отделение интенсивной терапии, не привязав на руку бирку с его именем. Одна из сестер послала дежурного за следующим младенцем. Когда дежурный вернулся, опознавательный браслет одного случайно попал к другому ребенку.

Семья, казалось, была поражена этим сообщением даже больше, чем Кесси ожидала. В течение пяти минут царили шум и смятение. Понадобилось еще пять минут, чтобы слушатели успокоились и Трейс мог подробнее изложить дело. Он кратко описал предысторию: гибель Тэда в автомобильной катастрофе и безуспешную борьбу Сьюзен с болезнью. Сьюзен была убеждена, что Джейсон не ее сын, и Кесси дала ей слово не только вырастить племянника, но и раскрыть правду.

Трейс поцеловал Джейсона в макушку и неожиданно поправил выбившийся локон из прически Кесси, затем с улыбкой, осветившей его лицо, закончил:

— Чтобы сделать длинную историю короче, только добавлю: нам вчетвером было так замечательно, что мы не захотели отказываться от такой радости. И решили стать семьей. — Неожиданная дрожь в голосе добавила последний мазок, и Кесси почти поверила, что это не игра. — Кесси, пожалуйста, познакомься с моей матерью. Оливия Рамсей.

Он повернулся к пожилой даме:

— Мама, позволь представить тебе мою жену, Кассандру Арнольд Рамсей, и сына Джейсона.

— Трейс! — В возгласе свекрови прозвучала та радость, какую Кесси и не надеялась услышать. Ее опасения, что мать Трейса не захочет признать своего внука и невестку, полностью рассеялись.

Жена одного из братьев взяла у Оливии Джастина, а Трейс помог матери встать. Она подошла к Кесси с величественностью королевы.

— Добро пожаловать в нашу семью, дорогая. — Оливия тепло обняла Кесси, а потом откинулась назад и, держа руки на плечах невестки, долго не отводила от нее взгляда. Глубоко посаженные ясные серые глаза пронизывающе глядели на Кесси, будто мать Трейса хотела заглянуть молодой женщине в самую душу. — Не могу передать, как я счастлива и как взволнована этой новостью. Трейс — мой младший, и он всегда доставлял мне столько хлопот. Теперь я вижу, что его жизнь наконец устроилась, у него красивая жена и два очаровательных сына, это придает мне новые силы для жизни.

— Спасибо, миссис Рамсей. — Кесси едва могла говорить, растроганная ласковым приемом матери Трейса. Было очевидно, что она обожает своего младшего сына. Вдруг Кесси почувствовала угрызения совести: она терпеть не могла никого обманывать, а тем более эту приветливую и поистине достойную женщину.

— Кесси, пожалуйста, чувствуйте себя свободно, называйте меня Оливия, как и другие невестки. Миссис Рамсей — это так официально, правда?

Кесси кивнула, боясь заговорить, потому что у нее уже и так глаза щипало от слез, готовых вот-вот вырваться наружу.

— Мама, — ласково вмешался Трейс, — ты не хочешь поздороваться с моим сыном Джейсоном? — Он повернул малыша лицом к бабушке. — Это Баба. Ба-ба.

— Ой, Трейс! — воскликнула она и протянула руки к Джейсону, который готов был расплакаться при виде стольких незнакомых людей. — Не могу поверить, что мне не тридцать три года и что это не тебя я снова держу на руках. Точная копия Трейса. Взгляните все! Еще один похититель женских сердец!

«Похититель женских сердец», подумала Кесси и позволила себе украдкой взглянуть на мужа. Наверно, он начал привлекать внимание противоположного пола с тех пор, как стал достаточно большим, чтобы ходить, не держась за руку!

Но прежде чем она смогла обдумать это непонятно почему огорчившее ее открытие, на нее и малыша обрушились объятия и поцелуи. От такой искренней теплоты и доброжелательности она еще острее почувствовала неловкость из-за обмана. Остроумные шутки Джеймса и Нормана, представившихся как братья Трейса, дали ей понять, что никто в семье и не сомневался — Трейс влюблен. И все его слова и поступки подтверждали их убежденность.

Для малышей волнение оказалось чрезмерным. Как только Джейсон начал плакать, Джастин тут же подхватил эстафету. Кесси вырвалась из группы окруживших ее племянниц, которые едва ли не дрались за право подержать Джейсона, и заспешила утешить Джастина, явно чувствовавшего себя несчастным в руках ласкавшей его тети.

Как только он увидел Кесси, слезы моментально высохли, и малыш засиял улыбкой. Несомненно, за время его короткой болезни между ними установилась неразрывная связь. Он энергично потянулся к ней и тут же обхватил руками ее шею. Так в обнимку они прошествовали к банкетному столу, где официанты обслуживающей вечеринку фирмы уже расставили все: начиная от нежных ломтиков свежих ананасов и салатов из свежей зелени до подносов с бараньими ребрышками. В ведерках со льдом мерзло шампанское, а в высоких графинах был охлажденный сок для детей.

Кесси протянула Джастину ломтик банана и в этот момент заметила группу припозднившихся гостей, входивших в патио. Потом увидела, как Трейс с Джейсоном на руках отошел от других и направился к стройной женщине с золотисто-каштановыми волосами.

Лина. Кесси угадала золовку по ласковому выражению на лице мужа, встречавшего единственную сестру. Из его рассказов Кесси знала, что Лина похожа на отца. Гранта Рамсея, умершего от удара несколько лет назад и оставившего детям семейный бизнес, который они вели и расширяли.

Кесси издали зачарованно наблюдала, как Трейс, наклонив голову, беседовал с сестрой, вероятно посвящая ее в подробности их истории. В это время Лина протянула руки к Джейсону, но он бурно запротестовал, вцепившись в отца. Окружившие их родственники засмеялись, а Трейс поискал глазами Кесси. Заметив ее с Джастином на руках у стола с закусками, он показал на них сестре, и та, отделившись от остальных, пошла к невестке и племяннику.

Ее золотисто-каштановые волосы были заплетены в косу, переброшенную через плечо на грудь. По сравнению с округлыми формами Кесси Лина казалась особенно худощавой и гибкой. Она была совсем не похожа на Трейса, ну разве что только подбородок выдавал их родство. Дерзкий вздернутый нос и темно-серые глаза делали ее похожей на озорного мальчишку.

Лина наклонилась, чтобы поцеловать Джастина в щеку, но он заплакал и крепче прижался к Кесси. Золовка добродушно пожала плечами и перевела взгляд на Кесси, изучая ее так, словно обдумывала сюжет своей новой картины.

— Я Лина Гаролдсон, сестра Трейса, и должна признаться вам, что потеряла дар речи, услышав новость о свадьбе. Наверно, вы причина того, что сегодня вечером Трейс выглядит на десять лет моложе. Если вам удастся сделать его счастливым, я буду вашей вечной должницей! — Лина тепло улыбнулась и добавила:

— Добро пожаловать в нашу семью, Кесси.

Хотя слова прозвучали как комплимент, сердце у Кесси упало. Несомненно, Лина обожает Трейса и с ревнивым вниманием сторожит его счастье. И также несомненно, что Лина тот член семьи Рамсеев, кого Кесси никогда не сможет провести.

— Спасибо, Лина. Я… я буду стараться сделать наш дом счастливым. — По крайней мере это была правда.

Озорная улыбка мелькнула на губах Лины.

— Я бы сказала, что, соединив Трейса с Джейсоном, вы сделали гигантский шаг в нужном направлении. Я бы хотела услышать всю историю в подробностях от начала до конца. Но сегодня вечером не удастся. По-моему, Джастину пора идти спать. Что вы думаете насчет ленча на следующей неделе, когда вы как следует здесь обоснуетесь? Я поведу вас в свой любимый ресторан.

— О, это просто замечательно. — (Лина и не подозревала, как много значит для Кесси ее внимание.) — По правде говоря, я очень хотела встретиться с вами с той самой минуты, как увидела ваши акварели в кабинете Трейса. Они очень хороши, очень.

Лина покачала головой, но глаза у нее загорелись, и Кесси поняла, что ей приятно внимание к ее работе.

— Это Трейс попросил вас сказать мне об акварелях, правда?

— Вовсе нет, — решительно запротестовала Кесси. — Он был слишком занят, пытаясь отправить меня в тюрьму за попытку похищения его сына с целью вымогательства.

— Что? — Лина от удивления открыла рот. — Это не похоже на Трейса. Я знаю, что у него репутация жесткого человека, когда дело касается бизнеса. Но он не рискнул бы так поступить с вами!

— Боюсь, что я почти что так и поступил, — вмешался в их разговор Трейс. — Но за долю секунды этот маленький парень спас мать от длинной руки закона. Правда, Тигр?

Обе женщины обернулись к Трейсу. Для одного вечера Джейсон явно уже перебрал развлечений. Его бледно-голубой комбинезон смялся и весь был чем-то вымазан, по всей видимости клубникой. Хотя Кесси предусмотрительно завязала шнурки на его туфлях двойным узлом, он все же умудрился сбросить одну туфлю, которую Трейс теперь держал в руке.

— Ма-ма! — Крепыш, с силой вырываясь, потянулся к Кесси. Если бы не мгновенная реакция Трейса, он бы шлепнулся на пол. Но теперь и Джастин стал таким же капризным и никак не хотел идти на руки к Трейсу.

— Так-так, младший брат, — усмехнулась Лина, — похоже, что у тебя появился соперник.

Трейс послал Кесси загадочный взгляд, от которого почему-то она почувствовала, как ее щеки заливает краска смущения.

— Я не против, Лина, — пробормотал он. — А теперь, если ты извинишь, мы пойдем уложим детей спать. Будь любезна, побудь немного за хозяйку, пока мы не вернемся. — Он поцеловал сестру в щеку и обнял Кесси за плечи.

Пока они шли по патио, все столпились вокруг них, чтобы попрощаться с мальчиками. Кесси улыбалась и смеялась, хотя и чувствовала себя немного напряженно. Трейс, сам того не желая, заставлял ее нервничать.

— Вам совсем незачем помогать мне, — проговорила Кесси, когда они вошли в детскую. — К тому же это не совсем вежливо — оставлять гостей одних.

— Вы так говорите, будто стараетесь избавиться от меня, — заметил он, но в его тоне не было и намека на шутку. — Если я позволю вам делать, что вы хотите, то, пожалуй, вы проведете в детской весь вечер.

Вероятно, он не собирался упрекать ее, но от его язвительного замечания напряжение, возникшее между ними, еще больше усилилось. Кесси поменяла Джейсону пеленку и переодела его в ночную пижаму. А Трейс проделал те же манипуляции с Джастином.

— У вас удивительная семья. Я бы ни за что не посмела обидеть их.

— Возможно. Но чем я заслужил вашу немилость? — Он немного помолчал, не глядя на нее. — Окажите мне любезность, когда мы спустимся вниз, притворитесь, будто я нравлюсь вам хоть чуть-чуть.

От его слов Кесси бросило в жар, горячая волна залила шею и щеки.

— У меня… у меня и мысли не было обидеть вас. Простите меня, Трейс.

— С вашей стороны это вышло неосознанно, — после небольшой паузы продолжал он. — Вы ведете себя так, словно меня нет. Я никогда раньше не чувствовал себя невидимкой, и мне это чувство вовсе не нравится. Я думал, что мы можем быть по крайней мере друзьями.

— Мы и есть друзья. — Вопреки ее желанию голос дрогнул.

— У вас странный способ показывать это. Друзья нормально смотрят друг на друга и время от времени улыбаются друг другу, смеются над шутками в свой адрес. Вы же, совсем напротив, оставляете всю свою нежность детям. Но вы же не сможете все время использовать их в качестве щита.

— Щита? — удивленно воскликнула она, на минуту забыв, что их голоса могут разбудить детей.

Опасный блеск в его глазах нервировал ее.

— Не знаю, как еще вы могли бы назвать это. Наверно, не так много молодоженов берут с собой на медовый месяц двух маленьких детей.

Медовый месяц? Кесси была ошеломлена и быстро отвела взгляд.

— После рождественского хаоса и переезда из Сан-Франциско в Финикс я подумала, что нам обоим необходим небольшой отдых… с детьми, чтобы мы могли поближе познакомиться.

— Если помните, именно вы предложили эту идею, а я только согласился с ней, потому что был уверен — вы позволите няням отеля время от времени присматривать за детьми, а мы могли бы побыть одни.

— Я боялась доверить им детей, в особенности когда у Джастина поднялась температура.

— Это первоклассный отель с безукоризненной репутацией. — Лицо у него словно окаменело. — Там няни имеют специальную подготовку, круглые сутки дежурит сестра и в любой момент можно вызвать врача. Если бы Джастину стало плохо, мы получили бы самую лучшую медицинскую помощь, и причем немедленно.

— Откуда мне было знать, что вам моя идея не понравилась? — Кесси крепко вцепилась в прутья кроватки Джейсона. — Вы могли сказать мне.

— Я говорил, и неоднократно, но вы решили не обращать внимания на мои намеки и продолжали цепляться за детей. Джастин никогда прежде так себя не вел. Он знает, что стоит ему посмотреть на вас, и вы готовы выполнить любой его каприз. Слишком много внимания портит детей.

Неужели она испортила Джастина? Или Трейс просто ревнует?

— У… уверена, что вы правы. Наверно, я слишком избаловала его, пытаясь наверстать упущенное время.

— Может, вы и не спите в моей постели, но во всех остальных смыслах вы моя жена, и у вас есть и другие обязанности, помимо того, что вы мать мальчиков.

Какие обязанности? Она не имела понятия, о чем он.

— Я не уверена, что понимаю вас.

— Как же вам понять? Ведь с той минуты, как мы встретились, мы ни разу не были наедине! — Он немного помолчал. — Как председатель правления я выполняю разнообразные общественные функции и устраиваю приемы, встречи и другие мероприятия подобного рода. Сейчас, когда я женат, если вы не будете сопровождать меня и выполнять роль хозяйки, когда мы обедаем дома с друзьями или деловыми знакомыми, пойдут слухи, нежелательные для нас обоих. Или вы полагали, что вас лишь нанимают в качестве няни?

— Примерно так, — призналась Кесси, смущенная его сердитым тоном, который она не знала, чем объяснить. — Но когда мы приехали в Сан-Франциско, я так погрузилась в заботы и мысли о детях, что была неспособна что-либо замечать, кроме того, что нужно им.

— Кесси, это было два месяца назад. Сейчас мы говорим о том, что нужно нам. Его замечание застало ее врасплох.

— Трейс, — прошептала она, — ваша семья ждет нас. По-моему, сейчас не время для разговоров такого рода. — Она взволнованно потерла ладони о бедра, но, заметив, что он следит за каждым ее движением с нервирующей напряженностью, быстро опустила руки.

Наступило молчание, потом он очень тихо сказал:

— На этот раз вы правы. Но помните, что я намерен продолжить этот разговор после того, как мы попрощаемся с гостями. А до тех пор я буду вам очень признателен, если вы станете моим союзником, а не врагом. Мать никогда бы не призналась вам, но она не так хорошо себя чувствует, как пытается показать.

Непроизвольно Кесси схватилась рукой за горло.

— Что с ней?

— У нее недавно был сердечный приступ. Врачи предупредили, чтобы она сбавила темп жизни и не принимала все близко к сердцу. По-моему, наша свадьба очень порадовала ее, и меньше всего на свете я хотел бы ее огорчить. Она привыкла думать, что величайшее в жизни счастье — удачный брак. Должен признать, что мой развод нанес ей глубокую травму, и после сердечного приступа ее очень беспокоит, что она может умереть, так и не увидев меня счастливым с красавицей женой.

У Кесси защемило сердце. Неужели это главная причина, почему он попросил ее выйти за него замуж? Успокоить свою мать? Вероятно, поэтому она была так рада видеть Кесси. Да, похоже, Трейс готов пойти на что угодно, лишь бы те, кого он любит, были счастливы.

Кесси вздрогнула и, набрав побольше воздуха, проговорила:

— Я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы причинить ей боль.

Его пальцы сжались в кулаки, будто он потерял всякое терпение, потом расслабились.

— Я прошу только одного: чтобы вы попытались более естественно и свободно вести себя со мной… даже когда рядом нет детей. — Он вздохнул. — Я не понимаю вас, Кесси.

Или вы все еще любите вашего бывшего жениха, или он сделал что-то такое, что навсегда отвратило вас от мужчин.

Глава 5

Трейс не дал ей возможности ответить. Схватив за руку, он повел ее вниз. Кесси и не пыталась сопротивляться.

Ни у кого не вызвал удивления тот факт, что остальную часть вечера молодожены не отходили друг от друга, при этом Трейс все время крепко обнимал Кесси за плечи. Жест, казалось бы, такой естественный, но Кесси знала, что если она попытается высвободиться, то немедля почувствует крепкую хватку его пальцев.

Почти перед самым концом вечера, когда гости собрались уезжать, он приблизил голову к ее уху. Кесси не решилась бы определить, нарочно или случайно он, лаская, коснулся губами ее горячей щеки. Но от этого прикосновения у нее по всему телу прошла горячая волна.

— Сегодня исключительно теплая ночь, — прошептал он. — Давайте вместе поплаваем, когда все уедут, и продолжим наш разговор.

Кесси закусила губу. От мысли, что она будет наедине с Трейсом в плавательном бассейне, ее охватила паника. После того как он поцеловал ее во время свадебной церемонии, она стала воспринимать его присутствие физически, чувственно, чего у нее не случалось с Рольфом за все годы, что они провели вместе.

Она поймала себя на том, что вспоминает слова Сьюзен, которая рассказывала ей о своем отношении к Тэду. «Кесси, мне всегда так жаль говорить ему» спокойной ночи «. Одного поцелуя мало. Стоит ему только прикоснуться ко мне, и я начинаю дымиться от жара. Мне нравится в нем все, даже то, как он жует тосты. Мы должны были пожениться немедленно, ни один из нас был не в силах ждать».

Испугавшись, что он почувствует, как она вся дрожит, Кесси выскользнула из-под руки Трейса.

— Сначала я пойду помогу Нетти убрать…

— Работа Нетти — следить за служащими фирмы, которые специально наняты для этой цели. А у Майка есть целая свита садовников, чтобы привести землю в порядок. Если вы собираетесь придумать еще какие-то отговорки, то лучше и не старайтесь. Сегодня вечером мне надо побыть с женой. Поплавать в бассейне и поговорить по душам — разве я прошу слишком много?

Этот вопрос вихрем крутился у нее в мозгу, когда, попрощавшись с родственниками Трейса, она убежала к себе в спальню. Прерывисто дыша от страшного нервного напряжения, с сердцем, бухавшим без всякого ритма, она оперлась на закрытую дверь. И в этот момент заметила в самой середине кровати красивую коробку, перевязанную лентами.

После приезда в Финикс Кесси получила столько подарков, что больше уже, конечно, не ждала. Она с любопытством подошла к кровати, удивляясь, кто бы из семьи — Лина? — надумал поздравить ее? Она быстро сдернула ленты и сняла с коробки крышку. На гофрированной бумаге лежала от руки написанная карточка:

«Мне вдруг пришло в голову, — прочитала она, — что простуда Джастина не единственная причина, по которой Вы не смогли плавать со мной в Скоттсдейле. В случае, если у Вас нет приличного купальника и не нашлось времени, чтобы купить новый, я позволил себе самому выбрать его для Вас. Зеленое Вам очень идет. Я не смог удержаться. Трейс».

Осторожно раздвинув гофрированную бумагу, она обнаружила купальник, состоявший из двух частей, гораздо более скромный, чем многие бикини, которые она видела на пляже. Но дело в том, что Кесси фактически никогда не носила такой открытый купальник. Несмотря на стройную фигуру, она всегда покупала цельные купальники, в которых чувствовала себя более удобно. Но сейчас даже под угрозой смерти она не согласилась бы надеть тот, что у нее был, — старый и выцветший. Трейс правильно угадал, в чем проблема.

Кесси погрузилась в размышления. Похоже, что он знает ее лучше, чем она сама.

Внезапно раздался громкий стук в дверь.

— Кесси? Даю вам пять минут. Если к тому времени вы не спуститесь, я приду за вами. И даже запертая дверь не остановит меня. Конечно, было бы жаль испортить ваше очаровательное платье, но я, не колеблясь, брошу вас в бассейн в платье, в изумрудах и всем прочем.

Угроза словно наэлектризовала ее, и Кесси в спешке принялась раздеваться. Через три минуты вся одежда лежала на кровати, а Кесси в новом купальнике, захватив в ванной махровый банный халат, побежала вниз по лестнице к бассейну.

Служащие фирмы с рекордной скоростью убрали столы. Когда Кесси вошла в патио, там стояла полная тишина, и свет горел только над плавательным бассейном. Она почувствовала, как теплый ночной воздух, наполненный сладким ароматом цветущего шалфея, будто бархатом гладит ее пылающие щеки. Более романтичной картины Кесси и представить себе не могла.

Когда она и Сьюзен были маленькими девочками, длинными воскресными вечерами они часто играли в «дом». Воображали себя замужними дамами, живущими в отдаленных экзотических местах. Но никогда даже в самых смелых мечтах Кесси не видела себя в такой обстановке, как здесь, с мужем, выглядевшим как Трейс, и с такими очаровательными детьми, как Джастин и Джейсон. Если бы Сьюзен могла сейчас ее видеть…

— Как приятно обнаружить, что моя жена уже ждет меня! — Низкий насмешливый голос вернул ее к реальности.

Его жена? Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Трейс нырнул в воду и быстро поплыл кролем к противоположной стороне бассейна. На полпути назад он остановился, пошлепал в воде ногами и покачал головой. В полутьме Кесси видела только его дразнящую белозубую улыбку.

— Идите сюда. Вода отличная. Хотя их разделяло некоторое расстояние, Кесси смутилась, снимая халат.

— Я люблю воду, но, боюсь, не слишком хорошо умею плавать.

— Я обычно плаваю рано утром и потом вечером, перед сном. Сейчас, когда мы женаты, можем плавать вместе.

Дрожь пробежала у нее по телу, что-то в его тоне говорило, что он, не ожидая ответа, подразумевает ее согласие и уверен, что она регулярно будет плавать вместе с ним. Кесси не могла понять, почему для него это так важно. Ведь теперь они одни, и нет нужды притворяться.

— Это помогает мне расслабиться лучше, чем любой другой спорт. И в это время я могу думать. — Он с секунду посмотрел на нее. — Вы готовы прыгнуть?

Она осторожно попробовала воду кончиками пальцев и заранее сжалась. Но температура воды сильно отличалась от холодных волн Тихого океана в Кармеле, где она как-то плавала с Рольфом. Вода была будто парное молоко.

— Какое чудо! — в восторге воскликнул? она. — Гоген был не прав. Рай здесь!

Едва Кесси, оттолкнувшись от дна, поплыла, она услышала низкий гортанный смех Трейса и постаралась не подплывать к нему слишком близко. Когда Кесси в третий раз пересекала бассейн, она вдруг почувствовала, как сильные руки обхватили ее за талию и перевернули на спину.

— Трейс! — выдохнула Кесси, испуганная его неожиданным появлением. Она вскинула глаза, и ее взору предстало восхитительное, бархатное темно-синее небо, усыпанное брильянтами звезд.

— Я не дам вам утонуть, — заверил ее Трейс. — Лежите так, расслабьтесь и просто болтайте ногами. Вы еще более неподатливы, чем Джейсон в самом плохом настроении.

Только один раз она рискнула посмотреть на него. Кожа искрилась бусинками воды, и темные волосы облепили голову. Кесси быстро снова закрыла глаза. Ее тело выступало из воды, и она чувствовала себя беспомощной и открытой его взгляду.

Ей пришлось собрать все силы, чтобы не смотреть на него. К тому же, если она попытается шевельнуться, ее руки упрутся в волосатую сильную грудь, и она еще острее почувствует, что он мужчина. Мужчина в самом прямом смысле слова. Так отличающийся от нее, женщины…

Наконец-то она поняла, что с ней происходит: то горько-сладкое томление, отчасти боль, отчасти экстаз, на самом деле было желанием!

Сьюзен однажды пыталась объяснить ей это состояние, но в конце концов бросила. Это нужно испытать самой, сказала она. До настоящего момента Кесси никогда не испытывала ничего подобного. Ни к кому.

Это ли состояние переживал Рольф во время их долгой помолвки? Если так, то ей надо восхищаться его самообладанием. Неудивительно, что каждый раз, когда она просила его подождать, он становился все более мрачным и подавленным.

Без всяких усилий Трейс пробудил в ней это тревожное состояние, добился того, что было не под силу Рольфу. Если бы она желала Рольфа так, как этого мужчину, разве стала бы она откладывать свадьбу?

И в этот момент она вздрогнула от странного предчувствия. Кесси слышала дыхание Трейса и чувствовала, как жар его тела наполняет ее томительным теплом. Мечта прижаться к надежной силе его тела становилась неистовой потребностью.

Ужаснувшись, что он может почувствовать ее желание и увидеть, как бьется пульс в ямке на горле, она предложила ему поплавать наперегонки и, не дожидаясь ответа, вырвалась из его рук.

Конечно же, он выиграл и с улыбкой поджидал ее в дальнем конце бассейна. Кесси коснулась бортика по меньшей мере на десять секунд позже его, жадно хватая ртом воздух. Отдышавшись, она засмеялась.

Он, не отрывая глаз, смотрел на нее, а на его губах играла ласковая и в то же время немного ироничная улыбка.

— Знаете, а ведь вы в первый раз засмеялись при мне. Должен сказать, мне это нравится.

Кесси в замешательстве двинулась вдоль бортика бассейна, погружаясь все глубже, пока вода не закрыла ее по шею.

— Как вы заметили, мне пришлось изрядно выложиться, чтобы не отстать от вас.

— Наш брак я не склонен считать соревнованием, Кесси. — Он помрачнел. — Надеюсь, мы сможем вести нормальную жизнь друг с другом под одной крышей. Дети не будут чувствовать себя счастливыми, если в наших отношениях не все будет гладко. Никто не должен знать, что происходит — или не происходит — за дверями наших спален, кроме нас двоих. Разве я прошу многого? Вам ведь не так уж неприятно быть со мной, правда?

Кесси казалось, что она близка к истерике. Знал бы он, что она чувствует, тотчас же умчался бы в противоположном направлении! Стараясь сохранить самообладание, она убрала с глаз мокрые пряди волос.

Она не сомневалась в его искренности, когда речь шла о благополучии детей. Но теперь Кесси понимала что именно хрупкое здоровье матери побудило его искать ее сотрудничества, с тем чтобы создать видимость нормальной семейной жизни.

Тогда ее задача состоит в том, чтобы изо дня в день поддерживать простые дружеские отношения и постараться ничем не выдать то, что ее неодолимо тянет к нему. После долгой паузы Кесси сказала:

— Я признаю, лучше, если дети будут видеть, что мы относимся друг к другу как друзья.

Может быть, она ошиблась, но ей показалось, что его натянутость несколько ослабла.

— Я рад, что вы согласны, потому что через две недели вся наша семья поедет в ежегодный лыжный отпуск в Сноуберд в штате Юта, и я хотел, чтобы у вас было побольше времени для подготовки.

Кесси опять почувствовала, как сжалось в груди сердце.

— А дети?

— Нетти позаботится о них.

— Понимаю. И надолго мы уедем?

— На неделю.

Неделю с Трейсом? Наедине, в одной комнате? О Боже!

— Сноуберд, как вы знаете, — это не край света, — хрипло проговорил он, и брови его недовольно слились в одну линию. — Вы можете каждый день звонить домой и проверять, все ли в порядке с детьми.

Кесси решила — пусть он думает, что дети — единственное, что ее тревожит.

— Еще должна вам сообщить, что стояла на лыжах не больше двух раз. Боюсь, что в горах я стану для вас обузой. Почему бы мне не остаться дома с мальчиками, а вам не поехать с вашей семьей? Да и Нетти могла бы в это время взять отпуск. Она…

— Или мы едем вместе, или мы не едем вообще! — взорвался он. Его настроение менялось мгновенно. Он вдруг поплыл в противоположную сторону бассейна, двигаясь с потрясающей скоростью. Она не успела попросить его вернуться, как он уже вылез из воды.

— Подождите! — закричала Кесси и поплыла следом за ним, опасаясь, что своим замечанием она ненароком оттолкнула его. К несчастью, она не сумела доплыть до другого конца бассейна, не сделав нескольких остановок, чтобы перевести дыхание. Ее ужасала мысль, что он скроется в своей комнате, оставив ее с нерешенными вопросами. — Трейс, — выдохнула она, хватаясь рукой за бортик. — Я просто боялась испортить вам отпуск. Я люблю кататься на лыжах так же, как я люблю плавать.

Вытираясь полотенцем, он окинул ее враждебным взглядом.

— Неужели вы искренне думаете, что меня волнует, как вы катаетесь на лыжах? Или даже вообще катаетесь ли вы на лыжах? Да вы можете хоть все дни напролет валяться на кровати в отеле, уставившись в телевизор!

Как я понимаю, последние несколько лет вашей жизни легкими не были. Гибель Тэда, смерть Сьюзен и матери, разорванная помолвка, заботы о Джейсоне — да на вас навалилось больше бед, чем на большинство людей, которых я знаю. И в то же самое время вы еще умудрялись зарабатывать на жизнь таким трудом! Кажется, вы не понимаете, что мне просто хочется дать вам возможность расслабиться и немного развлечься.

У нее едва не подкосились ноги от такого неожиданного объяснения. Своим поведением Трейс вызывал у Кесси уважение, которое росло с каждым днем.

У нее снова защемило сердце, и боль отдалась во всем теле. Она не хотела волноваться из-за него, не хотела привязываться к нему. Постоянно думать о нем. В последнее время она начала фантазировать, что было бы, если бы он любил ее и они провели бы вместе ночь… Еще немного таких фантазий, и они закончатся эмоциональным срывом.

Зеленые глаза Кесси расширились, в них светилась горячая просьба выслушать ее.

— Если я показалась вам неблагодарной, пожалуйста, простите меня. Я боялась, что испорчу вам отпуск, вот и все.

Когда Трейс держал халат, приглашая ее вылезти из воды, выражение его лица чуть просветлело, но в глазах все еще была настороженность.

Постаравшись как можно быстрее выбраться из бассейна, Кесси всунула руки в рукава. Пока она туго затягивала пояс, его пальцы лежали у нее на плечах.

— Какое независимое маленькое существо! — прошептал он, растирая напряженные мышцы у нее на плечах и шее. — Ради разнообразия пора, чтобы кто-нибудь позаботился о вас.

Жар его рук проникал сквозь влажную ткань халата. Кесси боялась за себя. Если он так и будет продолжать, что она сделает? Она опасалась, что поставит в неловкое положение их обоих.

— Вы избаловали меня и Джейсона, и знаете это, Трейс. Но меня беспокоит, что вы уделяете нам слишком много времени, совсем не думая о работе в банке. Мне хотелось бы тоже сделать что-нибудь для вас.

Его пальцы мгновенно остановились.

— Вы можете, — пробормотал он, нехотя убирая руки.

Одна половина Кесси с облегчением вздохнула, перестав ощущать жар его рук, но другая страстно хотела его прикосновений. Чтобы избежать соблазна, она подошла к ближайшему шезлонгу и села, прикрыв халатом колени.

— Скажите мне, что вы имели в виду, — попросила она.

Он остановился прямо напротив Кесси.

— Возможно, вы и не прекрасный пловец или лыжник, но вы гениально владеете иглой, и вещи, которые вы делаете, изумительны. Когда в то утро вместе с Джейсоном я вошел в вашу квартиру, меня поразил ваш талант и творческое воображение.

Комплимент Трейса значил для Кесси куда больше, чем льстивые похвалы всего мира.

— Большинство женщин умеют делать то же, что и я.

— Вероятно, вы правы. Но из-под их рук не часто выходят шедевры. Надеюсь, вы не рассердитесь, если я признаюсь, что облазил всю вашу квартиру, не в силах устоять перед желанием потрогать все руками. Ни одна игрушка, которые я покупал Джастину в самых разных магазинах, не может сравниться по качеству и оригинальности с тем, что я увидел у вас. Я просто потерял дар речи от восхищения.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Кесси.

— И к тому же я понял, какой я был эгоист, когда предложил вам переехать в Финикс, не имея ни малейшего представления о том, каким трудом вы зарабатываете себе на жизнь. — Он немного помолчал. — Скажите мне честно одну вещь. Вам нравится то, что вы делаете?

Кесси невольно задалась вопросом, зачем это ему.

— Задолго до того, как я начала получать за это деньги, я любила мысленно создавать какую-то вещь и представлять, как она движется к завершению. Это… мое дело, я должна его делать. Когда меня найдут мертвой, то, наверно, похоронят завернутой в ватин, согнутой над швейной машинкой и с дюжиной булавок во рту.

— Я знал, что вы так скажете, — усмехнулся он. — Вы так похожи с Линой.

— Она мне очень понравилась, с первого взгляда.

— Может быть, вы как раз тот человек, который все изменит.

— Что вы имеете в виду? — Это загадочное замечание заинтриговало ее.

— Вы обе художницы и живете в том особом мире, который открыт только тем, кто родился одаренным.

— Нельзя серьезно сравнивать то, что делаю я, и ее талант, — запротестовала Кесси, всем своим видом выражая несогласие.

— А я уже сравнил. — Его твердый тон подсказал Кесси, что спорить на эту тему бесполезно. — Вы делаете мир ребенка волнующим и волшебным, каким он и должен быть. Лина создает такой мир для тех из нас, кто, отложив бумаги, наслаждается захватывающей дух красотой природы, не выходя из кабинета с кондиционированным воздухом.

— Для того чтобы уметь обращаться с бумагами, особенно вашими бумагами, тоже нужен талант, — иронически заметила она. — Дайте мне три дня побыть в вашем офисе, и я разрушу все до основания!

По патио прокатился искренний смех.

— Хорошо, раз вы отказываетесь от работы в банке, у меня есть другое предложение. Кесси настороженно подалась вперед.

— Мы сдаем в аренду недвижимость, как жилую, так и под офисы. Как раз сейчас есть свободная студия на Кроссроудс-сквер, в том районе Финикса, который привлекает и туристов, и местных жителей. Студия не очень большая, но там четыре отдельных помещения и что-то вроде коттеджа, какие вы можете увидеть на прибрежных курортах в Лагуне или Бальбоа. Это могло бы быть прекрасным местом для размещения ваших работ. Вам нужен выставочный зал.

Кесси так погрузилась в музыку его голоса, что едва ли слышала, что он говорил, но когда она уловила смысл его слов, то моментально вскочила на ноги.

— Нет ничего на свете, чего бы я хотела больше. Это моя мечта! Но аренда… у меня никогда не будет столько денег. Я искала такую возможность в Сан-Франциско и…

— Не спешите делать выводы, пока не дослушаете до конца, — прервал он ее. — Сколько у вас осталось от рождественских продаж после уплаты налога?

— Примерно восемь тысяч долларов.

— С такими деньгами вы можете подписать контракт на шестимесячную аренду.

— Но шесть месяцев — это небольшой срок, я не успею пополнить запасы, и у меня не будет денег, чтобы купить материал и…

Кесси услышала, как он раздраженно кашлянул.

— Кесси, вы обещали, что не будете меня перебивать, пока я не закончу. Сядьте, а не то вы разнесете патио своими стремительными шагами.

— Простите. — Она не могла сидеть на месте, но все же подчинилась его просьбе и села на бортик бассейна, опустив ноги в воду.

Он подошел к ней, и в этот момент она увидела его правую ступню. Бессознательно Кесси наклонилась над ней и потрогала указательным пальцем.

— У вас так же соединены перепонкой пальцы, как у Джейсона! — Ее удивленное восклицание эхом раскатилось по патио, и она закрыла рукой рот, пораженная его громкостью.

— Наследственность со стороны Эллингсуортов, — весело объяснил он. — У матери ноги тоже… испорчены таким же образом.

— Я бы не сказала, что они испорчены, — возразила Кесси. — Когда я впервые увидела ножку Джейсона, то подумала, что это скорее очаровательно. Сьюзен и я просмотрели все медицинские сведения о семье Тэда и нашей, но не нашли никакого упоминания о пальцах с перепонкой. По-моему, именно тогда я начала серьезно относиться к подозрениям Сьюзен.

— И ваш странный маленький селезень оказался моим сыном, — весело проговорил он, и они оба засмеялись.

— Ведь эта его ножка и убедила вас, что он ваш сын. — Кесси вспомнила выражение его лица, когда в первый день их встречи в офисе он рассматривал крохотные пальчики Джейсона.

— Не только. Один взгляд на очертания его тела и на цвет кожи сказал мне, что он несомненно мой сын. Пальцы Эллингсуортов стали лишь последним доказательством.

— А я все время думала, что он Рамсей.

— О, я уверен, что он маленький Рамсей. Но что более важно, у него есть такая мать, как вы. Знаете, вы просто созданы быть матерью!

— А как быть с тем, что я испортила Джастина, как вы сказали?

— Ну, вы испортили его не больше, чем я — Джейсона, — заметил он. — Признаю, я несколько поспешно осудил вас. Но как бы то ни было, мне представляется, что время излечит нас от той настойчивости, с которой мы пытаемся наверстать упущенные месяцы. Вы снова возьметесь за работу, и это внесет равновесие в вашу жизнь. Я чувствую, как вам этого не хватает.

Его проницательность и честность в который раз удивили Кесси. Она так погрузилась в свои новые обязанности, что не нашла времени серьезно подумать о своем деле.

— Наверно, через несколько лет такой работы у меня будет достаточно денег, чтобы рассмотреть идею об открытии магазина-салона.

— Но для Лины это может быть слишком поздно.

Опять Лина!

— Ей нужен человек — не относящийся к числу родственников, — который верит в ее работу и придаст ей силы увидеть, что это для нее практически осуществимая жизненная карьера. Кто-то, кого она ценит. По-моему, таким человеком можете стать вы. Вы можете заразить ее своим энтузиазмом, радостью от того, что вы создаете прекрасное.

Зачем ему это?

— Вы хотите сказать, что мы вместе с ней начнем наш бизнес? Откроем галерею, в которой бы выставлялись ее картины и мои игрушки?

Он кивнул.

— Может быть, вы назовете свой магазин-салон как-то вроде «Галерея» Всякая всячина ««. — Наступила многозначительная пауза, потом он спросил:

— Как вам эта идея? Привлекает?

Кесси почувствовала, что ее ответ для него крайне важен.

— Привлекает? — Она вскочила и, глядя ему в лицо, широко улыбнулась. — Да это просто потрясающая идея!

Глаза у него подобрели.

— Вы так думаете? И вы не против разделить галерею с Линой? Конечно, если она захочет. Разумеется, это будет преимущественно ваша галерея, во всяком случае на первом этапе. Если будет необходимо, я оплачу аренду за вторые шесть месяцев, но это останется нашим секретом. Мне кажется, что вдвоем вы сумеете получить достаточно прибыли, чтобы сохранить бизнес еще на год. — Он опять помолчал. — Сделает ли это вас счастливой, Кесси?

Когда они начали разговор, Кесси подумала, что он делает предложение о галерее единственно ради счастья Лины. Но озабоченность в, его голосе привела Кесси к убеждению, что он старался доставить радость и ей тоже. Она поняла это только сейчас, и неожиданное открытие заставило ее вспыхнуть.

— Вы знаете, что сделает, — дрогнувшим голосом ответила она. — Помните акварель на втором этаже у лестницы? Где маленькая индианка стоит возле скал, глядя на восход солнца?

— Это одна из моих любимых, — кивнул он.

— Каждый раз, когда я прохожу мимо нее, мне хочется взять альбом для эскизов и нарисовать кукол, похожих на этого очаровательного ребенка, и настенное панно. Я уже запланировала круглый ковер для своей комнаты, а акварель с цветущими кактусами, что висит в вашем кабинете, была бы идеальным к нему дополнением. Это будет смотреться великолепно. Трейс, ведь для открытия я могла бы составить экспозицию так, чтобы выгодно подчеркнуть акварели Лины.

И прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, он наклонился и прижал губы к ее лбу.

— Как вы добры, Кесси. С вашей помощью я рассчитываю убедить Лину принять эту идею.

От его прикосновения сердце Кесси снова гулко застучало.

— Наверно, я успею разработать общий план выставки до того, как мы встретимся за ленчем. Надеюсь, то, что я смогу предложить, понравится ей.

— Уверен, равнодушной она не останется, но расшевелит ли это ее? — У него во взгляде мелькнула озабоченность. — В колледже она влюбилась в своего учителя живописи. Они были близки. Но однажды Лина застала его в постели с другой студенткой. Только представьте ее состояние! Прибавьте сюда еще ее уверенность в том, что они поженятся. И одного этого было бы достаточно, чтобы опустошить человека. Но, не успокоившись тем, что предал Лину, он стал слишком придираться к ее работам и даже сказал, что она напрасно тратит время. Его последнее оскорбление уже совершенно разрушило ее веру в себя. Он заявил, что самое большее, на что она способна, — это быть посредственным художником.

— Но ведь любой, у кого есть глаза, увидит, какие у нее блестящие работы! — возмутилась Кесси. — Когда это случилось?

— Двенадцать лет назад. С тех пор она не притронулась к кисти.

— Вы хотите сказать, что акварели у вас в кабинете и здесь в доме сделаны, когда она еще училась в колледже? И она так прекрасно работала уже тогда?

— Верно, — сжав губы, согласился он.

— Ее учитель, похоже, попросту завидовал ей и не мог вынести конкуренции. Не сомневаюсь, что она превосходила его в мастерстве. Я сталкивалась с подобными конфликтами, когда училась в университете. Подумать только, какой-то завистник помешал талантливому человеку работать! Как трагично!

Трейс мрачно кивнул.

— Ее муж, Аллен, знает, что она никогда не будет чувствовать себя полноценным человеком, пока не начнет рисовать. Он делает все возможное, чтобы как-то помочь ей, но она не хочет даже говорить на эту тему.

— Рана, должно быть, очень глубокая.

— Да. И еще более усложняет дело то, что она чувствует себя как бы лишней в нашей семье. Лина не такая, как вы, Кесси. Она не стала бы ради Джейсона бороться со мной так, как это сделали вы. Вы живете силой своих убеждений и никому не позволите сокрушить себя. Вы практичная и стойкая — с большим запасом жизненных сил. Вы выстоите и одна, если придется. Если бы немного вашей уверенности передалось Лине, это могло бы изменить ее жизнь.

— Я рада, что вы рассказали мне о ней, — тихо проговорила Кесси. — Я сделаю все, что смогу. А сейчас, если вы не возражаете, мне надо лечь спать, я очень устала. Спокойной ночи, Трейс.

Он прошептал «спокойной ночи» и проводил ее через патио вверх по лестнице.

Совершенно очевидно, что Трейс хотел сделать Кесси комплимент, но настроение у нее резко упало. Похоже, он считает, что у нее и его бывшей жены Глории есть что-то общее. Они обе представляли полную противоположность его идеалу — нежной, хрупкой женщине, которая способна пробудить в мужчине неугасимую любовь своей слабостью и трепетной, ранимой душой.

Сильные, волевые женщины всегда будут вызывать восхищение, но им уготовано одиночество…

Глава 6

На следующей неделе, кроме поездки в галерею на Кроссроудс-сквер и подписания годового контракта на аренду, Кесси видела Трейса только мельком. Он говорил, что у него уйма работы, и потому каждый вечер оставался в офисе на время обеда и задерживался допоздна, чтобы справиться с делами до отъезда на лыжный курорт.

Может, это даже и к лучшему, убеждала себя Кесси, что из-за дел в банке он почти не бывает дома. Только когда его не было рядом, она могла расслабиться с детьми и шить с привычной скоростью. Трейс переделал среднюю спальню для гостей в мастерскую. Освещение в ней было отличное. Но больше всего Кесси устраивало то, что комната расположена рядом с детскими.

Но к ее огорчению, Трейс занимал все ее мысли помимо ее воли. Его энергия и жизненная сила, его прекрасный сильный образ не шли у нее из головы, не давая ей сосредоточиться, чем бы она ни занималась. И когда Трейс бывал дома, даже если он закрывался у себя в кабинете или играл с детьми, Кесси постоянно ощущала его близость. Едва его машина подъезжала к дому, пульс Кесси пускался вскачь. Но еще больше ее тревожило разочарование, которое она испытывала, когда утром он уезжал на работу.

После полных пяти недель, проведенных в его обществе, постоянно окруженная его вниманием, Кесси вдруг открыла, что жизнь перестает быть волнующей и интересной, когда его нет рядом. Прежде она всегда умела погружаться в работу настолько, что не замечала, как проходит время. Теперь же, купала ли детей, кормила ли их, шила ли игрушки, Кесси то и дело поглядывала на часы, рассчитывая, сколько еще времени осталось до его возвращения домой.

В начале недели позвонила Лина, чтобы узнать день, когда они могли бы встретиться за ленчем. Кесси назначила встречу на пятницу, чтобы у нее хватило времени сделать несколько вещей, навеянных тремя работами Лины. Одну из акварелей, которая ей понадобилась, Трейс привез из офиса. Две другие висели дома на стене вдоль лестницы на второй этаж.

Кесси с помощью Нетти превратила столовую в своего рода выставочный зал. Эффект получился потрясающим.

Кесси чувствовала, что ей удалось достигнуть чего-то неординарного. Она едва могла усидеть за ленчем с Линой, с нетерпением ожидая момента, когда они поедут домой.

Если сестра Трейса и заметила волнение Кесси, то виду не подала. Она задавала десятки вопросов, желая узнать все подробности жизни невестки до замужества и все события, которые привели ее в кабинет брата. Несколько часов спустя, когда Кесси пригласила Лину поехать домой и посмотреть детей, золовка еще посмеивалась над первым порывом Трейса арестовать Кесси. Но смех ее замер, когда она, войдя в гостиную, увидела, что в столовой развешаны ее собственные акварели рядом с работами Кесси.

Будто в полусне Лина направилась в столовую. Кесси, отстав на несколько шагов и почти не дыша от страха, последовала за ней, не зная, какой реакции ждать от Лины.

Рисунки были связаны с тяжелым периодом в ее жизни. На такой ранней стадии их дружбы меньше всего на свете Кесси хотела причинить боль золовке. Только потому, что Трейс одобрил ее план, Кесси рискнула привлечь Лину к этой маленькой выставке.

Лина долго молча изучала устроенную Кесси экспозицию.

— Ты хочешь сказать, что все эти вещи сделала уже после приезда в Финикс? — наконец спросила она.

— Да. Правда, они еще не совсем закончены.

— Какое чудо!

— Меня вдохновили, Лина, твои работы. Как только я увидела твою маленькую индианку, то тут же мысленно представила себе кукол с такими же милыми личиками, настенные панно, украшенные фигурками детей, и другие вещи. Каждая из твоих акварелей дала мне десятки идей.

— Трейс говорил мне, что ты просто гений в таких вещах.

— А я сказала ему, что, кто бы ни рисовал те акварели, что висят в его офисе, это человек невероятно талантливый. Твои работы волнующие, необыкновенные.

Лина обернулась и изумленно уставилась на Кесси.

— Ты и в самом деле так думаешь? Кесси кивнула:

— Ты уже знаешь ответ. Ты не сердишься, что я использовала их без твоего ведома?

— Сержусь? — Лина удивленно распахнула серые глаза. — Я в жизни не была так польщена.

Кесси облегченно вздохнула и улыбнулась.

— Как ты знаешь, я только что продала свою квартиру. Сначала я шила кукол и различные поделки просто для того, чтобы приносить в дом немного денег. Но очень скоро меня завалили заказами. Я шила все — от лягушек до принцев. Но я никогда не думала сделать несколько работ, единых по стилю, мне в голову не приходило взять какую-то тему и развить ее в своих работах, до тех пор, пока я не увидела твои акварели.

Лина рассеянно перебирала пальцами свою длинную косу.

— Очевидно, ты взвалила на себя кучу забот, устраивая тут ради меня такую красоту. Зачем?

— До того как я встретила Трейса, я планировала открыть маленький магазин — бутик — в Сан-Франциско, где бы я могла заодно продавать и выставлять свои работы. Но все изменилось, когда он попросил меня выйти за него замуж. Сейчас, когда мы устроились, я воспользовалась прибылью от рождественских продаж и подписала контракт на аренду помещения на Кроссроудс-сквер.

— Кроссроудс-сквер? — Лина произнесла эти слова словно бы с тоской по недостижимой мечте. — Это лучшее место, если ты хочешь привлечь к своей торговле туристов. — Лина озадаченно поглядела на Кесси. — А Трейс знает об этом? Я… я думала, что ты будешь сидеть дома с детьми.

— Я и сижу дома с детьми. Каждый день. Мне удается в одно и то же время радоваться тому, что дети рядом, и шить. Думаешь, иначе я сумела бы провернуть столько работы? — Кесси лукаво улыбнулась. — Но у меня нет места, где я могла бы разместить все свои игрушки, и скоро Трейсу пришлось бы построить для меня склад. Лина расхохоталась.

— Ты совершенно удивительная, Кесси Рамсей.

— Вовсе нет, — Кесси покачала головой. — Просто мной движет то, что сильнее меня, — желание творить.

По лицу Лины пробежала тень, она хотела было что-то сказать, но, видимо, передумала.

Кесси, с минуту поколебавшись, продолжила:

— Лина, должна признаться, у меня был и тайный мотив, когда я пригласила тебя сегодня сюда. Понимаешь, я наметила пышное открытие галереи-магазина через месяц, и мне нужно твое разрешение, чтобы выставить вещи, которые я уже сделала. Ведь фактически я использовала твои идеи и потому не имею права продавать эти вещи. Поверь мне, если ты скажешь «нет», я пойму. Но поскольку время сейчас для меня очень важно, мне надо знать, как ты к этому отнесешься, чтобы в случае чего начать разрабатывать другие идеи.

Лина взяла одну из кукол и долго разглядывала ее, потом перевела засиявшие глаза на Кесси.

— Разве я могу разрушить твои планы, когда ты проделала такую кропотливую работу? Это бы навсегда осталось на моей совести.

Импульсивно Кесси протянула руки и пылко обняла Лину.

— Я молилась, чтобы ты так сказала. Чтобы быть честной, скажу, я верю, что открытие галереи даст толчок моему бизнесу. Когда я впервые увидела твои работы, они покорили меня. По-моему, и у других будет такое же впечатление.

В гнетущей тишине, которая наступила после этих слов, Кесси сняла акварели со стен, где их окружали художественные поделки, и перенесла в дальний конец комнаты. Лина, ничего не понимая, удивленно следила за ней.

— А теперь посмотри внимательно на все без твоих работ. Вещи, которые я сделала, сами по себе неплохие, но экспозиция становится плоской. Тебе не кажется? Скажи честно.

После еще одной долгой паузы Лина кивнула.

Скрестив за спиной пальцы, Кесси продолжила осторожное наступление:

— Ты разрешишь мне использовать твои картины на выставке? — И не давая Лине возможности ответить, она ринулась дальше:

— Должна признаться, что я набросала уже массу эскизов для поделок из ткани, идеи которых взяты из твоих десяти акварелей. Если я буду работать день и ночь, то к открытию смогу их закончить, но без твоих картин мне не удастся достигнуть такого эффекта.

Пока Лина колебалась, Кесси быстро повесила акварели на прежнее место, чтобы золовка могла сама убедиться в правдивости ее слов.

— Видишь? Согласись, что я права. С минуту посмотрев на восстановленную экспозицию, Лина кивнула:

— Вместе они смотрятся отлично.

— Значит, ты позволишь мне использовать их?

— Ну конечно же!

— Спасибо, Лина. — Кесси не удержалась и снова обняла золовку. — Одно дело — продать работу у себя дома, и совсем другое — выставить ее в салоне. Меня в ужас приводила собственная отвага. Но теперь, с твоими работами, я знаю, что открытие галереи действительно станет событием. — Выждав паузу, Кесси осторожно добавила:

— Я заметила, что ты не подписываешь свои работы.

— Не подписываю, — спокойно подтвердила Лина.

— Боюсь, тебе придется подписать, если я их выставлю. А то у клиентов и сомнения не будет, что все это нарисовала я.

Сосредоточенно сдвинув брови, Лина внимательно осмотрела акварели.

— Если ты собираешься их использовать, мне надо закончить некоторые детали. — Наконец она повернулась и прямо посмотрела в лицо Кесси. — Вот что я тебе скажу. Попроси Трейса привезти из офиса домой те акварели, которые тебе нужны. На следующей неделе я куплю необходимые материалы и потом подпишу все работы.

— У тебя дома нет материалов? — спросила Кесси, стараясь внешне оставаться спокойной, хотя внутри у нее все кипело от возбуждения.

— Нет, совсем ничего. — Лина горько засмеялась. — Моя художественная карьера была так коротка, я попросту все выбросила. Фактически уже долгие годы я не бралась за кисть. Когда я работала над этими картинами, я даже и не мечтала, что кто-то кроме меня увидит их. Я собиралась их выбросить, но Трейс сказал, что хочет оставить все себе, и предложил купить их. Конечно, я не позволила ему заплатить за ненужный хлам. — Она вздохнула и покачала головой. — Мой брат…

— Он верит в тебя. Лина отвела взгляд.

— Ладно, теперь, когда я связала себя словом, надо просмотреть все работы и доделать те, что не совсем закончены.

— Лина, не знаю, как и благодарить тебя. Откровенно говоря, я боялась признаться, что уже многое сделала, даже придумала название галерее — «Всякая всячина». Если бы ты не дала разрешения, не знаю, где бы мне пришлось искать вдохновения. Трейс, мне кажется, тоже верит в мою работу. Я… я хочу, чтобы он мной гордился.

— На случай, если ты еще не заметила, он уже гордится, — сказала Лина. — Из трех братьев Трейс мне ближе всех. И могу честно признаться тебе, что, когда мы с Алленом приехали на вечеринку, у него глаза сияли, как никогда. Я его таким еще не видела. Уверена, это ты сумела изменить его.

— Это потому, что он просто помешан на Джейсоне. — Кесси постаралась унять дрожь в голосе.

Лина пытливо поглядела на Кесси.

— Конечно, ты права, но как он смотрел на тебя, как обнимал весь вечер за плечи… Я никогда не видела, чтобы Трейс так вел себя с другими женщинами.

— Даже с Глорией?

— Особенно с Глорией.

Кесси хотела задать еще много вопросов о его бывшей жене, но сдержала себя — сейчас не время.

— Трейс внимательно относился ко мне лишь затем, чтобы успокоить мать.

— Какое мама имеет отношение к тому, как брат относится к тебе? — недоумевая, спросила Лина.

— Из-за ее слабого здоровья. Он хочет, чтобы ваша мать верила, будто наш брак — это союз любящих.

— Разве это не так? — вырвалось у Лины.

— Трейс благодарен мне за то, что я соединила его с сыном. — Кесси жадно втянула воздух. — Но дело в том, я хочу, чтобы ты знала, Трейс предложил мне выйти за него замуж, и я приняла его предложение, чтобы не разлучаться с детьми. Это был единственный выход для нас обоих, ведь и он, и я так любим малышей, — прошептала Кесси.

— Что?

— Трейс не любит меня. У нас, что называется, брак по расчету, я не умею, Лина, лгать. И меньше всего мне хотелось бы притворяться перед тобой, потому… потому что я надеюсь, что мы будем подругами.

— Я тоже, — пробормотала Лина. — Но если ты скажешь, что не любишь моего брата, я не поверю.

Линина прямота застала Кесси врасплох, и она почувствовала, как кровь прилила к щекам.

— Какое это имеет значение? Ведь я не интересую Трейса как женщина. Когда мы оговаривали условия брака, он поставил среди других и такое: каждый из нас может встречаться с кем захочет, но, разумеется, не афишировать это.

— Мой брат так сказал?

— Лина, мы никогда не спали вместе. Он поцеловал меня только один раз, во время свадебной церемонии. — Голос у Кесси дрогнул, когда она вспомнила, как обжег ее тот поцелуй. И не дожидаясь реакции Лины, Кесси быстро выпалила:

— Прости, я услышала какой-то шум наверху, должно быть, мальчики проснулись. Сейчас я их проверю и спущусь вниз.

Не дав Лине шанса сказать хоть слово, Кесси выбежала из гостиной и стремглав помчалась по лестнице вверх, мысленно благодаря детей, что они прервали такой болезненный для нее разговор.

Когда Кесси меняла им пеленки, Нетти приоткрыла дверь и заглянула в детскую.

— Вам помочь?

— Нет. Джейсон какой-то бледненький, но уверена, с ним все в порядке. Трейс не вернется домой к обеду, а я сама приготовлю что-нибудь попроще для себя и для мальчиков. Так что почему бы вам с Майком не отдохнуть остаток дня? Вы вполне это заслужили.

— Вы так думаете? — Лицо у Нетти просияло.

— Несомненно. Лина еще побудет здесь и составит нам компанию.

— Хорошо. Спасибо, Кесси. Это счастье — работать в доме, где живете вы.

— Взаимно, Нетти. Идите и хорошо проведите время.

Когда экономка ушла, Кесси одела мальчиков и принесла их вниз, к тете. К счастью, Лина не стала продолжать прерванный разговор, а все свое внимание переключила на Джейсона. Кесси подбадривала Джастина, чтобы тот сделал несколько шагов. Еще совсем немного, и он начнет ходить самостоятельно.

В свою очередь Джейсон мог доползти куда угодно, и если он чего-то хотел, то добирался до желаемого с такой непреклонной напористостью, что обеим женщинам сразу же напомнил Трейса. Но он быстро устал, что было для него необычно, и плаксиво запросился на руки.

Остальную часть дня Кесси и Лина провели, рассказывая друг другу веселые истории про детей. Но когда время стало приближаться к обеду, Лина объявила, что должна ехать домой и кормить свою проголодавшуюся орду. Кесси не хотелось ее отпускать, и в ней росла тревога за Джейсона, который стал каким-то уж слишком раздражительным и плаксивым, несмотря на то что днем долго спал. И лоб на ощупь казался подозрительно горячим.

Кесси поставила Джастина в манеж и с Джейсоном на руках пошла проводить Лину.

— Я позвоню тебе, как только Трейс привезет картины из офиса домой. Лина кивнула.

— Кесси, окажи любезность — не проговорись никому о нашем договоре, ладно?

— О том, что ты согласна участвовать в выставке?

— Да, пусть это будет наш секрет, если не возражаешь.

— Конечно, нет. Я попрошу Трейса тоже никому не говорить.

— Хорошо. Дело в том, что я бросила рисовать много лет назад, и мне не хочется, чтобы начались разговоры, догадки…

Хесси взяла Лину за руку.

— Если тебе так лучше — могу понять. Обещаю — никому ни слова.

— Спасибо. — Лина поцеловала в щечку Джейсона, а потом Кесси. — Мы скоро снова поговорим, да и во время поездки в Сноуберд тоже сможем вдоволь наговориться.

Теплота слов Лины согрела Кесси.

— Спасибо за помощь, Лина. Она для меня значит больше, чем ты думаешь.

У Кесси возникло ощущение, что золовка хочет еще что-то сказать, наверно о ее браке с Трейсом. Но, видимо, Лина решила сначала хорошенько обдумать услышанное. Когда Лина уехала, Кесси пошла на кухню, чтобы приготовить Джейсону сок, потом она обтерла его, губкой, чтобы снять жар, и снова уложила мальчика в постель.

Но, занимаясь с ним, Кесси все время думала о Лине. Хотя Кесси и удалось вырвать у нее разрешение на использование картин, это еще не означало, что Лина снова начнет рисовать. Трейс был прав, Лина не забыла нанесенную ей обиду. До сих пор она так и не восстановила свою веру в себя, в свою одаренность. Но она не отказалась от предложения Кесси, а это значит, что первый шаг уже сделан. Кесси не терпелось скорее рассказать об этом Трейсу. Весь вечер, пока Кесси кормила Джастина, купала его, укладывала спать, она прислушивалась, не гудит ли машина Трейса. Джейсон заснул почти моментально. Она выключила в детской свет и спустилась вниз, чтобы привести в порядок столовую.

Около восьми часов вечера Кесси услышала на дорожке шуршание шин, потом раздался звук открываемой двери черного хода. Кесси поняла, что Трейс дома. Она побежала в патио, чтобы встретить его, ей так хотелось сообщить о разговоре с Линой.

— Я думала, вы никогда не вернетесь, а мне так много нужно вам рассказать! Лина и я…

Взгляд у него был теплый и ожидающий, но звонок телефона помешал продолжить разговор. Трейс взял трубку, а Кесси села возле маленького столика, молча любуясь чернотой его волос, смешливыми морщинками возле глаз и рта, наслаждаясь его низким голосом.

По его кратким ответам она могла судить, что звонок деловой, и надеялась, что дела не оторвут его на весь вечер. Он достал записную книжку и сделал там какие-то пометки, потом наконец повесил трубку. Кесси не терпелось скорей поделиться с ним хорошими новостями, но слова замерли у нее на языке, едва она увидела мрачное выражение его лица. Он задумчиво изучал ее взглядом.

— Что-то случилось, Трейс? — встревоженно спросила Кесси.

— Звонили из «Вестерн Юнион», у них телеграмма для вас из Брюсселя от Рольфа Тимпсона. Я попросил телефонистку прочесть телеграмму. — Трейс вырвал из записной книжки страницу и протянул ей.

Взгляд Кесси скользнул по строчкам, написанным твердым почерком Трейса. «Самая дорогая на свете Кесс, — прочла она. — Получил твое письмо и знаю только одно: мы должны поговорить. Мы любили друг друга всю жизнь. Не думаю, что что-то изменилось. В следующем месяце возвращаюсь в Штаты, чтобы увидеть тебя. Как только приеду в Финикс, позвоню. С нежнейшей любовью, Рольф».

Столько времени он молчал и вот теперь решил приехать, чтобы встретиться с ней. Она всегда будет любить его, но та страсть, которую пробудил в ней Трейс, заставила Кесси по-новому взглянуть на отношения с Рольфом.

О чем говорила ей Сьюзен? Что Кесси и Рольф никогда не расставались и им надо пожить отдельно, чтобы разобраться в своих чувствах…

Она разобралась, это ясно.

Кесси подняла взгляд на мужчину, который натиском захватил ее сердце. Ох, Трейс, если бы ты только знал…

— Он хочет вернуть вас, — резким тоном объявил Трейс, — но у него ничего не выйдет. Мы женаты, и я не намерен что-либо менять.

Не знай Кесси, почему он женился на ней, решила бы, что он ревнует.

— Что бы Рольф ни говорил, я никогда не оставлю вас и детей, — честно призналась она.

— Не считайте меня дураком, Кесси. Думаете, я не понимаю, что за связь существует между вами двумя? Проведенные вместе годы? Нежные чувства…

— Мы были не настолько близки, как вы думаете, — почти прошептала она.

— Если пытаетесь убедить меня, что не спали с ним, я вам не верю. — Глаза его сверкнули.

— И тем не менее это так. У моей матери были весьма консервативные взгляды. Она учила нас быть единственными девушками в округе, которые не знают того, что происходит между мужчиной и женщиной. Она обещала, что будет гораздо приятнее и интереснее научиться всему от мужа.

Трейс смотрел на нее так, будто она говорила на незнакомом ему языке.

— Что произошло между вами и Рольфом?

У нее чуть не вырвалось, что она не любила Рольфа, поэтому и не спешила выйти за него замуж. Но она не догадывалась об этом, пока не встретила Трейса и не влюбилась в него.

— Мы были помолвлены — помолвка из разряда вечных. Когда он настаивал назначить день свадьбы, я просила его подождать. Сначала из-за смерти матери. Потом погиб Тэд. Рольф опять стал давить на меня, но я так беспокоилась за Сьюзен, что ни о какой свадьбе и думать не могла. Хотя тогда я его очень любила. Я не виню его, что в конце концов это ему надоело и он разорвал помолвку.

— И тогда он уехал в Европу?

— Да. Но теперь это не имеет значения.

Знаете, Трейс, — начала она взволнованным голосом, — я хочу рассказать вам о Лине. Она…

— Не сейчас, Кесси, — бросил он. — У меня слишком много работы, и почти всю ночь мне придется провести в кабинете.

После того, первого разговора в его офисе Трейс ни разу намеренно не нагрубил ей. А теперь, когда она сделала все, чтобы показать ему, что прошлое для нее умерло, он так отнесся к ней! Даже если бы она захотела встречаться с Рольфом, неужели Трейс думает, что она способна оставить его и детей?

Он резко повернулся, вышел из патио и взлетел по лестнице, одолевая сразу по две ступеньки. Кесси очень хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Когда он скрылся из виду, она постояла несколько минут, чтобы успокоиться, и затем тоже пошла наверх. Услышав плач Джейсона, она бросилась в детскую. Едва Кесси взяла мальчика на руки, как сразу же поняла, почему он плачет. У малыша поднялась температура. Он весь горел. Один взгляд на сыпь, покрывшую его шею и грудь, заставил ее забыть о неприятной сцене в патио.

Кесси быстро раздела его и понесла в ванную, понимая, что надо как можно быстрее сбить температуру. Кесси буквально чувствовала жар, который исходил от его маленького тельца. Она наполнила ванну прохладной водой и опустила его, но Джейсон стал плакать еще громче. И тут она неожиданно услышала, что Джастин тоже проснулся и завопил во всю силу легких.

— Кесси, чем я могу помочь? — неожиданно раздался рядом с ней голос Трейса.

Почувствовав уверенность от того, что он рядом, она с надеждой повернулась к нему.

— У Джейсона высокая температура и какое-то высыпание на коже. В другой ванной есть детское болеутоляющее. Не могли бы вы принести?

— Сейчас вернусь. И, Кесси, не надо так волноваться. У Джастина уже однажды было то же самое. По-моему, это что-то вроде краснухи. Вирус исключительно неприятный для малышей, но ничего серьезного.

Кесси с облегчением кивнула и попросила его поспешить. Ей никак не удавалось успокоить Джейсона, который терпеть не мог холодной воды и боролся изо всех сил. Вскоре вернулся Трейс и склонился над ванной рядом с ней, открывая пузырек с болеутоляющим и доставая пипетку.

Он закатал рукава, и взору Кесси открылись его загорелые руки.

— Продолжайте обтирать его губкой, а я постараюсь влить в него лекарство. Через полчаса-час температура спадет, и он почувствует себя гораздо лучше.

Кесси не понимала, как Трейс может быть таким собранным, когда она от беспокойства просто распадалась на части. После нескольких попыток Трейсу наконец удалось невозможное — он заставил Джейсона выпить лекарство.

Его вид, когда он, склонившись над ванной, возился с сыном, вызвал у нее умиление, и прежняя злость испарилась. А Джейсон, похоже, здорово обиделся на нее за то, что поливала его холодной водой. Но как объяснить малышу, что все это — для его же блага!

— Кесси, не смотрите с такой тревогой, — сказал Трейс. — С Джейсоном будет все хорошо, и через два дня он забудет о сегодняшней ночи. По-моему, ему уже лучше, вам не кажется?

Кесси потрогала щеки и лоб Джейсона. Трейс был прав, жар спадал, и малыш постепенно успокаивался.

— Тебе скоро будет лучше. Мама и папа с тобой. Моя бедная любимая кроха!

— Мама, папа. — Джейсон четко выговорил эти слова, и Трейс сверкнул на Кесси взглядом, полным такой нежности, что у нее перехватило дыхание.

Кесси смахнула слезы со щек и взяла Джейсона за руку.

— Еще несколько минут, и папа вынет тебя из ванны, солнышко. Еще совсем немножко.

Джейсон опять начал плакать и попытался сесть. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Трейс сказал:

— По-моему, нашему маленькому приятелю для одного раза достаточно.

И как только Трейс вынул сына из воды, Кесси с полотенцем наготове подхватила и завернула в него малыша. Когда они выходили из ванной, Джейсон вцепился в отца. Кесси думала, что он отнесет сына в детскую, но Трейс направился через холл в свою спальню и через плечо попросил:

— Кесси, будьте добры, принесите сок, который я видел в его кроватке. Если я положу его ненадолго к себе в постель, может быть, мне удастся заставить его выпить.

Кесси заспешила в детскую за бутылкой, чистой пеленкой и легким одеялом. Джастин стоял в своей кровати и жалобно плакал.

— Минутку, Джастин. Вот возьми, родной. — Она дала ему надувного поросенка. — Мама сейчас вернется.

Кесси была в спальне Трейса всего один раз, когда они с Нетти раскладывали его рубашки по ящикам комода. И она никогда не входила сюда, когда он был дома. Но сейчас она об этом не думала. Кесси влетела в спальню и бросилась к кровати, где он лежал, вытянувшись во весь рост, сняв галстук и расстегнув рубашку. На его согнутой руке примостился Джейсон, все еще всхлипывающий, но явно довольный.

Трейс взял бутылку и протянул ее Джейсону, а Кесси подложила пеленку и заменила мокрое полотенце сухим. Кесси и Трейс обменялись довольными взглядами, потому что Джейсон пил так жадно и сам держал бутылку.

Время от времени Джейсон тяжко вздыхал, совсем как взрослый. Трейс весело улыбнулся Кесси, и что-то в выражении его лица заставило ее почувствовать, что они и в самом деле муж и жена. Она с трудом подавила импульсивное желание нагнуться и поцеловать его.

— Я ухожу, — прошептала она, — если понадоблюсь вам, то я в соседней комнате.

— Подождите, — ласково попросил он, поднял свободную руку и коснулся ладонью ее щеки. — Я был непростительно груб с вами после звонка. Расскажите, как прошел разговор с Линой? Вам удалось убедить ее?

— Да, она охотно позволила мне использовать ее картины для открытия галереи.

— Вы начали дело лучше, чем я надеялся, — после небольшой паузы сказал он. — Когда мы попадем в Сноуберд, вы узнаете, сколь признательным я могу быть, — улыбнулся Трейс. — Никакие дела, никакие заботы не будут отвлекать нас. Все свое время и внимание я посвящу вам одной.

От волнения у Кесси все затрепетало внутри. Первый раз после свадьбы им предстоит остаться одним, и Трейс, похоже, и вправду ждет не дождется этих дней. О конечно, она понимала, что главное для него — забота о сестре и он просто благодарен Кесси за помощь. Но она надеялась, что он начнет и к ней относиться как к женщине, желанной женщине.

— Это будет прекрасно, — произнесла Кесси нарочно тихим и ровным голосом из страха выдать свои чувства и моментально выскочила из его спальни.

Когда Кесси взяла на руки Джастина и понесла вниз, чтобы покормить, у нее еще бегали по коже мурашки от прикосновения Трейса. А малыш, довольный тем, что сидит на руках, хрустел крекером грубого помола и запивал его теплым молоком. Через полчаса он уже был в постели.

Уложив Джастина, Кесси на цыпочках вошла в комнату Трейса. Она бросила взгляд на Джейсона, который лежал на груди отца, и глаза ее затуманились. Отец и сын крепко спали.

Осторожно, чтобы не прервать их сон, она коснулась рукой лба Джейсона — температура спала.

Не в силах удержаться, она долго смотрела на Трейса. Черные волосы разметались по подушке, отчего лицо его казалось удивительно юным. Несколько минут она изучала линии его прямого, четко очерченного носа и выразительного рта, любовалась темными ресницами, веером лежавшими на бронзовых щеках. Она не могла отвести глаз от его рук, продолжавших крепко обнимать сына, будто защищая его.

А ведь я люблю его, подумала Кесси — люблю и ничего не могу с собой поделать.

Чтобы не выкинуть какой-нибудь глупости — улечься рядом с ним, например, — она тихонько прокралась к двери и проскользнула в свою спальню, где наконец могла дать волю чувствам. Трейс никогда не узнает, с каким нетерпением она ждала этой поездки, как отчаянно ей хотелось провести время с ним вдвоем. Но ей придется быть очень осторожной, чтобы он не догадался, как жаждет она его прикосновений. Как страстно хочет не только уважения, благодарности, но и любви.

Кесси чувствовала, что ей не уснуть, и, набросив халат, пошла в мастерскую, где могла выплеснуть переполнявшие ее эмоции привычным образом — углубившись в работу.

Перебрав свои папки, она нашла ту выкройку, которую искала, и принялась за дело. Четыре часа спустя набитый ватином шестифутовый крокодил с черными волосами и задумчивыми голубыми глазами лежал на полу и с лукавой улыбкой наблюдал за Кесси, пока она вышивала на его хвосте слово «ПАПА».

Когда работа была закончена, Кесси убрала крокодила в самый дальний угол шкафа, предусмотрительно завернув его в кусок полотна.

Если бы Трейс увидел игрушку, он моментально бы понял, что у нее на душе, догадался бы о ее чувствах. А этого Кесси боялась больше всего. Ведь он не любит ее. Он мог лишь пожалеть, а ей совсем не нужна его жалость.

Глава 7

— Я никогда не видела столько снега, — выдохнула Кесси, когда большой аэропортовский лимузин вез клан Рамсеев в пансионат в Сноуберд. Она сидела между Норманом и Трейсом, который всю дорогу держал руку у нее на плечах — снова показывает всем и вся, сколь нежен и заботлив.

— Но на самом деле в этом году в Юте довольно мягкая зима, — шепотом проговорил Трейс, склонив к ней голову. — Помню, что несколько раз мы приезжали сюда, когда вокруг стояли буквально стены льда.

Кесси не сводила глаз с высившихся вдали белых пиков гор, будто ножом прорезающих прозрачный морозный воздух. Ее немного знобило, то ли оттого, что было непривычно холодно, то ли оттого, что Трейс был рядом.

— Не могу дождаться, когда наконец встану на лыжи! — объявил Джеймс, когда лимузин подъехал к стоянке пансионата. — Кто выйдет последним, принесет лыжи для всех!

— Ой, братец! — воскликнула его жена, Дороти, сидевшая напротив Джейн, жены Нормана. Места Лины и Аллена были рядом с водителем.

Пока все искали свои сумки и выгружали лыжное снаряжение, в воздухе звенел веселый смех.

В холле пансионата было очень тепло — в гигантском камине горел огонь. Пока Трейс возился с регистрацией, Кесси разглядывала зал. Лина подвела Кесси к камину, где бушевало пламя. Кесси чувствовала себя немного неловко в своем новом ярко-зеленом костюме, слишком ярком на ее вкус.

…Подарок Трейса… Несколько дней спустя после того, как Джейсон совершенно поправился, Трейс купил костюм вместе с лыжами и ботинками и привез домой. Все было завернуто в огромный пакет, а сверху на гофрированной бумаге лежала карточка:

«Я беспредельно благодарен Вам за удивительную материнскую заботу о наших сыновьях. Надеюсь, этот подарок, хоть в малой мере выразит мою признательность за то умение, с каким Вы превратили наш дом в рай, куда я люблю возвращаться после работы. Кесси, Вы с лихвой выполнили Вашу часть обязательств нашего договора. Надеюсь, когда мы приедем в Сноуберд, я сумею показать, как ценю Вас. Мы целую неделю будем вдвоем — для Кассандры Рамсей это возможность испытать состояние, когда балуют ее. Трейс».

Записка тронула ее. Но в ней не было слов, которые Кесси больше всего хотела бы увидеть. Понимание того, что Трейс может вообще никогда не полюбить ее, наполнило Кесси внезапным и глубоким отчаянием. Когда она благодарила его за подарок, то буквально заставила себя улыбнуться. Но, чувствуя, что не сумеет долго притворяться, она, извинившись, быстро выбежала из комнаты, сказав, что должна позвонить Лине.

Когда она звонила своей золовке, то все время чувствовала на себе испытующий взгляд Трейса, вызвавший в ней настоящую бурю. К ее огромному облегчению, Лина была дома, и Кесси с наигранным энтузиазмом принялась обсуждать с ней предстоящую поездку.

Даже после того, как Трейс вышел из комнаты, она продолжала ощущать на себе его взгляд и никак не могла расслабиться. Может быть, Кесси не сумела полно выразить свою благодарность? Или, может быть, ему не понравилось, что она стала говорить по телефону, едва он вернулся с работы?

Как бы то ни было, но на следующей неделе Кесси поставила себе задачей и в самом деле превратить их дом в рай. Работу в мастерской Кесси чередовала с работой на кухне — она изощрялась в приготовлении разнообразных деликатесов. Но все ее старания привели лишь к тому, что напряженность в отношениях с Трейсом только возросла. Чем больше она хотела угодить ему, тем более вежливым и отчужденным он становился. Дело дошло до того, что Кесси уже стала бояться этой поездки в горы.

…Дома ей по крайней мере было чем отвлечься. Но сейчас ей предстояло провести с ним полных шесть дней. Кесси задавалась вопросом, как она переживет их отпуск — если вообще переживет его.

— Так-так. И откуда вы приехали? — произнес прямо за ее спиной дружелюбный мужской голос.

Кесси обернулась. Перед ней стоял человек, которого она определила как классического энтузиаста горнолыжного спорта мужского пола. Атлетически сложенный, с выгоревшими на солнце светло-русыми волосами и темным загаром, человек просто лучился самодовольством. Самоуверенная улыбка открывала великолепные белоснежные зубы.

— Мы из Тимбукту, — неожиданно выпалила Лина, ясно давая ему понять, чтобы он отправлялся заниматься своими делами.

Но самоуверенная улыбка не дрогнула, и он продолжал с восхищением смотреть на Кесси.

— Если нужна помощь с техникой катания — к вашим услугам. Меня зовут Хенк. Каждое утро вы можете найти меня у подъемника, я даю групповые и индивидуальные уроки.

Кесси с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться, к тому же она была слишком мягким человеком, чтобы с той же легкостью, как Лина, обрывать нахалов, и потому просто вежливо улыбнулась.

— Благодарю вас за предложение. Если я решу, что мне необходим инструктор, я знаю, где найти вас.

— Прекрасно! В таком потрясающем костюме вас легко заметить.

— Наша комната готова. — Трейс подошел к Кесси и с таким же презрением, как и его сестра, оглядел белозубого красавца. Снова этот ледяной тон, как во время их встречи в его кабинете.

В зеленых глазах Кесси засверкали озорные искры, и она подчеркнуто вежливо представила мужчин друг другу.

— Трейс, это Хенк, один из лыжных инструкторов на этом курорте. Хенк, это мой муж Трейс и его сестра Лина.

— Как поживаете? — Хенк протянул руку, и Трейсу пришлось ее пожать. — Ваша сестра сказала, что вы из Тимбукту. Насколько я понимаю, в той части Африки бывает не много снега.

Надо признать, подумала Кесси, Хенку не откажешь в чувстве юмора. Наступила неловкая пауза.

— Правильно, — наконец пробормотал Трейс с каменным лицом и взглянул на Кесси. — Вы готовы?

— В любой момент, как скажете. — Кесси с трудом сдерживала улыбку.

— Тогда идемте.

Обернувшись к Хенку, Кесси сказала:

— Рада была встретить вас.

— Всегда приятно познакомиться с иностранцами, — усмехнулся он. — До встречи.

Вдруг Трейс, крепко сжав руку Кесси выше локтя, потянул ее к лифтам. Лина нашла мужа, и они вчетвером поднялись в свои комнаты.

— Эй, почему такая серьезная? — спросил Аллен у жены. — Можешь представить, целых шесть дней без детворы? — Он нагнулся и поцеловал кончик ее холодного носа. — Бр-р-р! — пошутил он, стараясь вызвать у Лины смех. — Похоже, тебе надо согреться.

Кесси отвела глаза, завидуя легкости их отношений. Когда двери лифта открылись на четвертом этаже, Кесси замешкалась и не сумела быстро выйти, задержав и Трейса.

— Увидимся за обедом, — крикнули Лина и Аллен, прежде чем за ними закрылись двери их номера.

Окна комнаты Трейса и Кесси выходили на покрытые ослепительно белым снегом склоны гор.

— Не могу поверить, что мы здесь. Только утром из окна детской я смотрела на пустынную долину Аризоны.

— И мечтали о том, чтобы не ехать сюда? — мрачно спросил Трейс.

Кесси удивленно повернулась к нему.

— Почему вы так говорите?

— Я не слепой, Кесси. Я видел, как утром вы цеплялись за любой предлог. Посторонний мог бы подумать, что я тащу вас… — он немного помолчал, — на год в Тимбукту, а не в короткий отпуск. Так как я знаю, что вы умираете от желания услышать, что дети еще живы, позвоните домой и поговорите с Нетти, а я спущусь вниз и принесу остальные вещи.

Трейс вышел из комнаты раньше, чем Кесси успела что-либо сказать. Но если быть честной, что она могла сказать ему? Она и вправду боялась этой поездки, но он и не догадывается, почему. Сноуберд одно из самых романтических мест на земле. Как же тяжело находиться здесь с человеком, который не любит тебя, хоть и называется твоим мужем! — думала Кесси.

Ее взгляд остановился на двух больших кроватях. Трейс, по-видимому, и вправду не испытывает к ней никаких чувств, иначе не заказал бы комнату с двумя кроватями. Кто из семьи, кроме Лины, знает о том, что Трейс и его жена всю следующую неделю будут жить просто как соседи по комнате, и не больше?

Слезы побежали по щекам Кесси, но она быстро смахнула их. Дома, когда она приходила в отчаяние от своей безответной любви к Трейсу, она могла заняться работой или поиграть с детьми. Но теперь они приехали на лыжный курорт, и надо постараться отыскать хоть что-то хорошее в этом почти нестерпимом положении. Она придумала только одно, чем могла бы отвлечься. Лыжи!

Может быть, за шесть дней она сумеет научиться основам спорта, который любит Трейс. Для этого ей нужны уроки лыжного инструктора, и, судя по реакции Трейса, это должен быть не Хенк. Впрочем, Кесси тоже не нравился этот тип. Вероятно, есть и другой инструктор, к которому можно обратиться, более заинтересованный в лыжах, чем в лыжницах!

Составив план, Кесси почувствовала себя лучше. Она позвонила в Финикс, и Нетти успокоила ее, заверив, что с детьми все в полном порядке. Нетти уговаривала Кесси забыть обо всем и все внимание отдать Трейсу.

Положив трубку, Кесси задумалась, не следует ли воспринять слова Нетти как дельный женский совет. Экономка знала, что Кесси и Трейс спят в отдельных спальнях. Видимо, она находила их отношения неестественными. И Кесси тоже находила их неестественными! Но что она могла сделать?

— Ну как? Они еще дышат?

Едкое замечание Трейса вывело ее из задумчивости. Кесси обернулась к нему и медленно сосчитала до десяти, прежде чем ответить. Каким-то образом она должна спасти этот отпуск, должна улучшить отношения с мужем, который в этот момент выглядел особенно привлекательным. Лыжный свитер в черную и белую полоску оттенял смуглость его красивого лица и подчеркивал стройную мускулистую фигуру.

— С детьми все в порядке, и вы правы, я так была поглощена заботой о них, что не видела множества других вещей. Наверно, это потому, что я им не родная мать и чувствую свою ответственность перед ними гораздо острее. Пожалуйста, поверьте, я счастлива быть здесь.

Похоже, это подействовало, потому что взгляд Трейса заметно потеплел. Его глаза бесконечно долго изучали ее лицо.

— Кесси, я понимаю, что, пока не вышли за меня замуж, вы вели совершенно другую жизнь. И я ожидал слишком многого и слишком скоро. — Он чуть улыбнулся и положил руки ей на плечи, а сердце ее забилось сильнее. — Давайте представим, что нас на свете только двое, и будем наслаждаться отпуском, который необходим и вам и мне.

— Мне это очень нравится.

— Хорошо, — прошептал он и, наклонившись, поцеловал ее в макушку. Может, у Кесси разыгралось воображение, но ей показалось, что он, зарывшись лицом в ее волосы, слишком долго не поднимал головы. Тело ее будто растворилось в желании. Малейшее его прикосновение моментально вызывало физический отклик, который Кесси не могла контролировать. А вдруг он понимает, что его близость делает с ней, внезапно подумала Кесси. — Вы не хотите перекусить? — спросил Трейс и, опустив руки, отступил назад.

— Умираю от голода.

— Давайте зайдем в кафе, а потом возьмем лыжи и я покажу вам основные приемы. Дня через два вы уже сможете подниматься на подъемнике.

Кесси с охотой пошла бы с ним куда угодно. И так как он сам предложил учить ее, она, конечно, не могла отказаться.

Остальную часть дня Кесси наслаждалась его обществом. Она то хохотала, то падала в снег, то случайно удачно спускалась с некрутого пригорка. Она старалась научиться тормозить и безопасно падать. Если Трейс и думал, что она совершенно безнадежна, то вслух этого не говорил. Но она никогда не видела, чтобы он столько улыбался, и это доставило ей массу радости.

Когда солнце начало спускаться к горизонту, Трейс еще больше развеселился и стал кидать в нее снежками. Кесси попыталась убежать, но лыжи скрестились, и она упала головой в снег. Увидев, как она барахтается в снегу, он снял лыжи и набрал полную пригоршню снега. Кесси сама выбралась из сугроба и засмеялась, разгадав хитрый блеск в его глазах.

— Нет, Трейс! — стонала она сквозь взрывы хохота, пытаясь защитить лицо.

Одной затянутой в перчатку рукой он схватил ее запястья и прижал к земле у нее над головой, оставив другую свободной, чтобы начать экзекуцию.

— Ой, пожалуйста, — просила она, хватая ртом воздух, а в глазах искрился смех. Она встретила его взгляд, и чем дольше они смотрели друг на друга, тем темнее становились его глаза.

От силы страсти, запылавшей в его глазах, у Кесси закружилась голова. Кровь забурлила в венах, когда он наклонил голову и нашел своим ртом ее губы. Она почувствовала обжигающий жар, несмотря на то что оба они валялись на снегу. Он жадно, словно изголодавшийся, целовал ее. Кесси не могла больше сдерживать свой неистовый отклик. Когда он обхватил ее руками и прижал к себе, она так же жадно целовала его, потеряв всякое чувство времени и пространства.

— Боже мой, Трейс! У тебя же есть отличная комната в пансионате для такого рода занятий. По-моему, младший братец, тебе надо пробежаться с нами и немножко остудить свой пыл.

Насмешливый голос Нормана мигом потушил экстаз Кесси, и она резко оттолкнулась от мужа. И не только потому, что была смущена, как никогда в жизни, но, главное, потому, что ее так грубо препроводили назад в реальность. Ее охватило такое отчаяние, что она еле сдерживала слезы.

С завидным спокойствием Трейс встал, потом помог встать ей и подал палки, которые Кесси уронила при падении. Она не сумела так быстро овладеть собой, у нее дрожали ноги, и пришлось опираться на палки, чтобы не упасть. А в это время два брата Трейса смотрели на нее и бесстыдно улыбались. Кесси не смела взглянуть на Трейса: в этот момент, несомненно, он бы тотчас догадался, что жена не просто рада, а жаждет его любви.

Кесси услышала голос Трейса:

— Подъемник еще работает?

И Джеймс ответил, что в нем есть место для одного, можно еще успеть добежать. Тогда Трейс обернулся к ней.

— Кесси, если вы не против, я покатаюсь с Джеймсом и Норманом и встречу вас, когда мы пойдем обедать.

Что произошло? Он вроде бы почувствовал облегчение, когда его братья прервали их страстные объятия. Он охотно ухватился за возможность уйти с ними. И в то же время Кесси готова была поклясться, что минуту назад он так же был охвачен страстью, как и она. Она-то надеялась, что он скажет братьям, мол, пусть они покатаются без него, у них с Кесси другие планы.

Какая же она дура!

Трейс мужчина опытный, и он просто немного развлекся, не более того. И очень похоже, что он уже сожалеет об этом эпизоде, ведь он не ожидал, что она ответит ему с таким жаром. Ну что ж, надо убедить его, что ему не о чем беспокоиться, она не сделает неверных выводов.

Кесси подняла голову и мило улыбнулась.

— Если быть честной, то я надеялась, что кто-то придет и составит компанию Трейсу. А я в настоящий момент больше всего хочу дотащить мое несчастное помятое тело до комнаты и надолго погрузить его в горячую ванну. Пожалуй, еще съем сэндвич и лягу спать. К тому времени когда вы вернетесь, я, наверно, буду видеть десятый сон.

— Вы рассуждаете в точности как Джейн, — проворчал Норман.

Лицо Трейса опять приняло замкнутое выражение, будто ее слова задели его за живое. Кесси не могла понять, почему.

— Тогда увидимся позже, — пробормотал он, резко отворачиваясь и надевая лыжи.

У Кесси щемило сердце, когда она смотрела, как трое мужчин удалялись прочь от нее. Трейс ни разу не оглянулся и не помахал ей рукой.

Чего же он хотел? Может быть, ей надо было попросить его при братьях? Попросить остаться с ней и тем самым показать, какая она милая любящая жена? Да если бы он не жалел о том, что дал волю чувствам, разве бы оставил ее?

Кесси не знала, как расценивать его поведение. И когда она брела к пансионату, то решила никогда больше не попадать в подобное положение. Она немного перекусила и поднялась в свою комнату. Часом позже она вышла из ванной, нашла красную фланелевую ночную рубашку, которую сшила специально для их поездки, надела ее и рухнула в постель. Укрывшись одеялом, она всего лишь раз глубоко вздохнула и — проспала до самого утра.

Взглянув на часы, Кесси удивилась, что проспала так долго. На другой кровати спал Трейс. Когда он пришел и лег? Она слышала его ровное дыхание и видела загорелые руки и плечи, не закрытые одеялом.

Кесси осторожно повернулась на бок, чтобы удобнее было смотреть на него. Все в Трейсе завораживало ее. Если бы только он любил ее и она бы знала, что он обрадуется, она бы прямо сейчас легла рядом и поцелуем разбудила его. Чем дольше она смотрела на него, тем глубже становилась ее тоска.

И когда Кесси уже не могла больше лежать вот так и безучастно глядеть на Трейса, она быстро выскользнула из постели и заспешила в ванную — принять душ и одеться. Сейчас самое время учиться кататься на лыжах. Наверно, позже, днем, Трейс присоединится к ней, и она сможет порадовать его своими успехами.

Как можно бесшумнее Кесси вышла из комнаты и спустилась вниз, чтобы позавтракать и договориться об уроках. К счастью, женщина из службы безопасности лыжников давала групповые уроки по утрам до открытия подъемника, и Кесси записалась к ней.

Группа состояла из детей и взрослых с разной степенью подготовки. Кесси оценила, насколько Трейс хороший учитель, потому что даже те советы, что он успел ей дать, вывели ее в число лучших. Когда занятия кончились, она помчалась в свою комнату, чтобы сказать ему об этом, но Трейс уже ушел.

Все остальные события дня принесли ей мало удовольствия. Позже утром инструктор Хенк увидел ее на холме для новичков и захотел кататься с ней, но она отказалась. Потом подошло время ленча. Она присоединилась к компании Дороти, Джейн и Лины, которые объявили, что они уже достаточно накатались для одного дня. Мужчины все вместе куда-то ушли, и потому женщины решили поиграть перед камином в карты. Трейс не появлялся до самого вечера, пока все не собрались к обеду в главном зале.

Он приветствовал Кесси поцелуем в щеку. Весь вечер он вел себя так, будто ничего не случилось, смеялся и шутил. Все рассказывали о том, как провели день, и кто-то из женщин упомянул, что Кесси рано утром училась кататься. Трейс пробормотал что-то одобрительное и добавил, что, когда она будет готова, они начнут кататься вместе. Внешне его поведение казалось абсолютно естественным, но Кесси чувствовала, что это неприятно удивило его.

Вечер тянулся бесконечно долго, все остались внизу в холле послушать оркестр. Кесси не могла наслаждаться музыкой, потому что Трейс, хотя и играл роль заботливого мужа, полностью отгородился от нее. И это больше, чем что-либо другое, убеждало ее, что он хотел бы забыть о том, что случилось в первый день.

Жалуясь на усталость, пары одна за другой поднимались наверх в свои комнаты, пока в холле не остались только Кесси и Трейс.

— У вас усталый вид, — сказал он обычным вежливым тоном. — Почему бы вам не подняться наверх и не лечь в постель. Я хочу посидеть в баре.

Ну конечно, что может быть яснее!

И, едва добравшись до комнаты, Кесси разрыдалась. Она не могла выносить такого отношения к себе.

Начало следующего дня было точной копией предыдущего: Трейс крепко спал, когда Кесси отправилась на очередное занятие. Вернувшись в пансионат, она встретила в холле Лину, которая предложила остальную часть дня провести в Солт-Лейк-Сити. До города было совсем недалеко — несколько минут на автобусе. В следующий уик-энд у Аллена день рождения, и Лина хотела купить ему что-нибудь особенное. Кесси, не долго думая, приняла ее приглашение. Она не очень любила ходить по магазинам, но все же это было лучше, чем мерзнуть на склоне холма, надеясь наткнуться на Трейса или, еще хуже, молясь, чтобы он нашел ее. Лина хотела сохранить их экспедицию в секрете, поэтому в записке Трейсу Кесси упомянула только о том, что она решила спуститься вниз в каньон. Они выехали из пансионата вместе с другими отдыхающими, желающими осмотреть достопримечательности и побродить по магазинам. Первое, что купила Кесси, — это открытки, и, пока они с Линой обедали в мексиканском ресторане, она написала несколько строк друзьям в Сан-Франциско, в том числе и Бьюле.

Всю вторую половину дня они провели, переходя из лавки в лавку. Кесси нашла мексиканские шапочки ручной вязки и варежки для мальчиков, редкие приправы для Нетто и бутылку канадского виски для Майка.

Ей удалось купить подарок и для Трейса. Совершенно случайно в магазинчике для туристов она увидела фотографию — прелестный вид гор Сноуберда в рамке. Лина там же нашла другой вид заснеженных гор в подарок Аллену. Снимок был очень эффектный, запечатлевший тот момент, когда рано утром солнечные лучи золотят покрытые снегом вершины. К счастью, фотография стоила не слишком дорого, и Кесси могла позволить себе купить ее на собственные деньги. Она надеялась, что Трейсу подарок понравится.

К тому времени, когда автобус привез их к пансионату, семья уже отобедала и все разошлись кто куда. Кесси с покупками заспешила наверх — ей не терпелось порадовать Трейса. Но его в комнате не оказалось. Если он спустился в бар, то явно потому, что хотел остаться один, и она не собиралась надоедать ему. Если он решил провести время в компании братьев, то она тем более не хотела бы мешать им. Немного расстроенная, Кесси приняла душ, надела свою фланелевую ночную рубашку и забралась в постель с новым детективным романом.

Через полчаса пришел Трейс. Кесси медленно подняла голову от книги и посмотрела на него. И как всегда, у нее защемило сердце. На нем был тренировочный костюм, и после трех дней катания на лыжах его загар стал еще эффектнее. Но Кесси заметила, что он уж как-то слишком мрачен.

— Привет, — произнесла она упавшим голосом.

— Так вы уже вернулись. — Он небрежно бросил на стол ключ от комнаты. — Хорошо провели время?

Кесси села на кровати, торопясь поскорее рассказать ему о том, что делала, и услышать, как провел время он.

— Да. И купила кое-что для вас. Лежит на постели.

Он медленно подошел к кровати и развернул подарок.

— Очень красиво, Кесси. Но вам ни к чему задабривать меня, чтобы вернуться домой. Я знаю, вы с самого начала не хотели ехать в Сноуберд.

Книга выпала у нее из рук.

— Но я не хочу уезжать. Мне здесь нравится.

— Ну а мне нет. — Красивое лицо Трейса еще больше помрачнело. — Я привез вас сюда, чтобы проводить время с вами. Но стоит мне отвернуться, как вы исчезаете. Даже семья начинает удивляться, что между нами происходит.

От обиды кровь бросилась ей в лицо.

— Я думала, что цель этой поездки — быть самими собой и делать, что хочется. Если помните, это вы ушли с братьями в первый же вечер, как мы приехали сюда.

Губы Трейса сжались, будто ему неприятно было напоминание о том эпизоде.

— Вы ездили в Солт-Лейк-Сити одна? Кесси отвела глаза. Его неожиданный вопрос совершенно изменил тему разговора.

— Нет.

— Я так и думал.

Сбросив одеяло, она вскочила с постели и встала перед ним. К ее ужасу, он взглядом не спеша изучал линии ее фигуры, которых не скрывала мягкая ткань ее ночного одеяния. Наконец он посмотрел на ее пылавшее лицо. И одного его взгляда было достаточно, чтобы она почти забыла, о чем они спорили.

— В случае если вы думаете, что я была с тем лыжным инструктором, — холодно начала она, — могу сказать вам: вы ошибаетесь. К вашему сведению, я ездила в Солт-Лейк-Сити с Линой, по ее просьбе. Я думала, вы знаете об этом. Она хотела купить что-нибудь особенное к дню рождения Аллена, но желала оставить все в тайне.

— Даже если это так, то ваше исчезновение открыло семье правду о том, что наш брак для вас ничего не значит.

— Это несправедливо! — воскликнула Кесси. — Как вы можете такое говорить? Кроме первого дня, вы хоть раз предложили мне покататься с вами? Пригласили меня к обеду? Вы попросили меня остаться с вами в баре и потанцевать?

Его лицо исказилось от гнева.

— Когда я услышал, как вы говорите моим братьям, что надеялись, мол, кто-то придет и составит мне компанию, то уже не сомневался, что любое мое приглашение будет встречено отказом.

Кесси в отчаянии закрыла глаза.

— Я сказала так, чтобы вы не чувствовали себя обязанным оставаться со мной. Я знаю, как вы любите кататься вместе с ними.

Как два врага они стояли и смотрели друг на друга.

— Какие бы причины ни вызвали нашу размолвку, собирайте вещи и будьте готовы к утру. Мы уезжаем.

С подчеркнутым спокойствием он аккуратно поставил фотографию и положил скомканную оберточную бумагу на тумбочку возле своей кровати, чем немало смутил Кесси. А потом скрылся за дверью, оставив ее одну пылать от ярости.

Глава 8

Съев немного салата из цыпленка, Кесси направилась к лестнице, чтобы проверить, спят ли дети. Едва она начала подниматься, как услышала, что зазвонил телефон. Кесси страстно надеялась, что это Трейс. Еще днем, когда они вернулись из Сноуберда, он уехал в офис и не нашел времени, чтобы приехать домой к обеду. Она бросилась в его кабинет и схватила трубку. — Кесси? Это Лина.

— Лина? Что случилось? Почему ты звонишь из Сноуберда?

— Более подходит другой вопрос. Что случилось у вас? Почему вы с Трейсом вернулись в Финикс? Аллен и я решили утром подольше поспать. А когда встали, Джеймс сказал, что ты и Трейс уехали домой. Что-то случилось с детьми. По-моему, все поверили этому объяснению, а я нет. Ты можешь говорить? Или Трейс рядом?

— Он уехал в банк. Час назад я уложила детей и только что поужинала.

— Значит, ты можешь говорить. Что случилось? Ты же знаешь, для тебя и для Трейса я сделаю все.

— Не надо так говорить. — Кесси подавила рыдание. — У нас с Трейсом одно недоразумение шло за другим. Мы не понимаем друг друга, — объяснила Кесси.

— Поэтому один из вас решил прервать отпуск; или я слишком быстро делаю выводы?

— Если хочешь знать правду, по-моему, он устал притворяться перед семьей, будто у нас все в порядке. Получилось, что я ни разу не сумела сказать то, что он хотел услышать. Когда мы одни дома с детьми, все более или менее гладко. Еще одного отпуска наш брак не переживет.

— Прости, Кесси. Должно быть, тебе очень трудно. Однажды я любила человека и думала, что он тоже любит меня, пока не узнала горькую правду. Мне понадобилось много времени, чтобы забыть о нем. Могу представить, что ты сейчас чувствуешь. Мне бы хотелось хоть чем-то помочь тебе.

— Я ценю твою поддержку и дружбу. К несчастью, никто не может заставить Трейса полюбить меня. — Голос Кесси дрогнул, хотя она очень старалась говорить спокойно. — Если этого не случилось до сих пор, то не случится никогда. Это факт, и мне придется примириться с ним. Не забывай, ведь я вышла замуж ради блага детей.

— Но ведь дети — это еще не все!

— Надеюсь, ты ошибаешься, — мягко возразила Кесси и замолчала, услышав на лестнице шаги. — Лина, я должна повесить трубку, по-моему, Трейс дома.

— Хорошо. Я позвоню тебе, как только мы вернемся.

— Спасибо. — Кесси положила трубку. Дверь кабинета с размаха распахнулась, и на пороге появился Трейс. Кесси невнятно пробормотала слова приветствия. Что-то в позе Трейса насторожило ее.

— Вы огорчены? Пока мы отдыхали, у вас на работе возникли какие-то трудности? — спросила она.

— Если бы вы не были так поглощены телефонным разговором, то услышали бы, что мальчики плачут. Кто так занимал ваше внимание, что вы забыли о детях?

На несправедливое обвинение Кесси захотелось ответить тем же.

— Да как вы смеете мне говорить такое, когда сами не удосужились приехать домой к обеду и побыть с ними или хотя бы позвонить и сообщить мне, что задержитесь? — От негодования у нее сдавило сердце.

Пальцы Трейса сжались в кулаки, а Кесси невольно залюбовалась им. Они стояли так близко, что она чувствовала тепло его тела и запах мыла, каким он обычно пользовался в душе. В этот момент она не могла ни о чем думать, не могла даже пошевелиться. В ней бурлило только одно желание — чтобы он поглотил ее, словно неожиданный взрыв пламени.

— Я смею спрашивать, потому что я ваш муж. — Он схватил ее за запястья, подтянул ближе к себе и заставил каждой жаждущей клеткой ощутить его тело. — Вы еще не ответили на мой вопрос.

Кесси могла бы сказать правду, что звонила Лина, но не захотела. Его подозрительность показалась ей возмутительной. Необходимо отойти от него, мелькнула в ее голове мысль, иначе она полностью потеряет контроль над собой.

— Насколько я помню, — холодно начала она, — это вы сказали, что личная жизнь каждого — его дело, лишь бы это не принесло вреда детям. Я никогда не спрашиваю, чем занимаетесь в свободное время вы, и сама не делала ничего предосудительного. — Она попыталась отодвинуться, но он крепко держал ее руки.

— И чем, по-вашему, занимаюсь я? — прошипел он. — Назначаю за вашей спиной любовные свидания? Зачем мне это делать, — ; когда у меня есть жена, которая способна, удовлетворить потребности любого, кроме почему-то моих? По-моему, пора вам позаботиться и об этом.

В следующее мгновение он так свирепо притянул Кесси к себе и нашел ее рот, что любые попытки сопротивляться были бесполезны. Она так долго хотела его, но не таким — злым и подозрительным, ждущим от нее подвоха. И в то же время она была не готова к интимной ласке его рук, касавшихся кожи на спине там, где блузка отходила от джинсов. От его мягких прикосновений Кесси растаяла, забыла обо всем на свете, безропотно уступая соблазняющему давлению его рта, его рук.

Кесси никогда не представляла, что можно так чувствовать. Только бы Трейс не переставал, только бы не останавливался. Кесси обняла его за шею, она хотела целовать и целовать его, до тех пор, пока он не поймет, как она любит его.

Наверно, это ее стон вызвал дрожь, пронзившую тело Трейса. И следующее, что она почувствовала, — рывок, каким он отшвырнул ее. Кесси вскрикнула от удивления и оперлась о письменный стол, чтобы не упасть.

Из-за неяркого света она не могла разглядеть выражение его лица. Но, судя по всему, их страстные объятия потрясли его не меньше, чем ее.

Кесси услышала невнятные ругательства, а потом его прорвало:

— Кесси, я не имел права тронуть вас пальцем, не имел права требовать отчета. Чем бы вы ни занимались в свободное время, это не мое, черт возьми, дело. Я сам нарушил правила нашего договора, и клянусь, такое больше не повторится. Почему бы вам не подняться наверх и не лечь в постель? Я знаю, что перед открытием галереи у вас много забот. Я пойду в детскую, взгляну на мальчиков, прежде чем отправлюсь спать.

Он поспешно вышел из кабинета, а Кесси проводила его взглядом, до боли желая остановить. Но не рискнула, потому что не знала, что на самом деле он чувствует к ней, чего он в действительности от нее хочет. День за днем находясь под одной крышей, они не могли не испытывать влечения друг к другу. Ведь это так естественно, закон притяжения, если хотите. Кесси понимала, что Трейса мучит желание, но это еще не означало, что он любит ее.

Кесси последовала его совету и легла в постель, но спать не смогла. Трейс разжег в ней огонь, изменив навсегда ее прежнее представление о физической любви.

К двум часам ночи она все еще была не в силах уснуть. Вкус его губ, тепло его рук по-прежнему будоражили ее. Презирая себя, Кесси пошла в мастерскую и погрузилась в работу. До семи утра она работала не поднимая головы.

Спустившись к завтраку, Кесси обнаружила, что перед домом нет машины Трейса. Уехал, чтобы не встретиться с ней. Когда Кесси это поняла, ей стало еще тяжелее. Она занялась своими обычными повседневными делами — купать, кормить, убирать, а в полдень заботу о детях взяла на себя Нетти, и Кесси смогла отправиться в галерею. Она погрузила в кузов пикапа столько вещей, сколько смогла уместить. В следующие несколько дней их надо было расположить на стендах в галерее.

Кроме новых игрушек, которые она сделала в последнее время, Кесси решила выставить также и вещи из своих запасов. Но даже с помощью Майка ей понадобилось несколько дней, чтобы перевезти все из дома в салон. В течение этого времени она почти не видела Трейса, он приходил очень поздно, показывался только для того, чтобы поцеловать мальчиков и пожелать ей спокойной ночи, а потом исчезал у себя в кабинете.

В пятницу, когда Кесси распаковывала очередную партию полок для игрушек, стараясь не думать о невыносимом положении, в какое попали она и Трейс, в галерею вошла Лина. Она привезла несколько своих работ.

— Я так рада, что ты вернулась, — сказала Кесси, увидев золовку.

— Держу пари, ты решила, что я бросила тебя. Ведь я так долго пробыла в Сноуберде.

Но нам с Алленом это было необходимо. Ничего, сегодня я попытаюсь наверстать упущенное. Поскольку в мою машину больше двух картин зараз не входит, то мне придется сделать несколько рейсов.

— Мы поедем домой в пикапе и заберем оставшиеся, — предложила Кесси. — Теперь, когда ты закончила свои работы, думаю, надо остаться здесь на весь вечер и прикинуть, как лучше все разместить. Мне хочется получить общее представление о всей экспозиции. — Кесси оглядела помещение. — По-моему, надо купить побольше растений.

Глазом художника Лина внимательно все осмотрела.

— Вот что я тебе скажу. Я хочу приехать к обеду домой и побыть немного с детьми, а потом я вернусь, чтобы помочь тебе. Но это должно остаться нашим секретом. Аллену скажу, что уехала на родительское собрание.

— В самом деле? — взволнованно воскликнула Кесси. Трейс пришел бы в восторг, узнав, как увлечена Лина идеей «Всякой всячины».

— Ты замечательная женщина, Кесси. А мне даже и представить страшно, сколько еще надо сделать.

— Открытие приближается чересчур быстро, — согласилась Кесси, — а времени все завершить так мало. Ну что ж, поедем домой и заберем остальные картины.

Кесси не очень привлекала перспектива остаться вечером в салоне одной, и она была рада, что Лина не прочь присоединиться к ней. Хотя Кесси испытывала некоторую неловкость из-за постоянной склонности золовки к секретности, она понимала ее: Лина была не уверена в себе, никак не могла избавиться от сомнений.

Вышло так, что Кесси и Лина вместе проработали два следующих вечера, стараясь сделать выставку как можно более интересной. За это время они еще больше сблизились. Кесси восхищалась тонким вкусом золовки и несколько раз поблагодарила ее, прежде чем они расстались до вечеринки в воскресенье.

— Не забудь о сюрпризе для Аллена, завтра в семь вечера обед в честь его дня рождения. Я заранее позвонила Трейсу и пригласила его, так что он знает, что мы ждем вас обоих.

И наверно, боится провести со мной еще один вечер на глазах у своей семьи, мелькнула у Кесси горькая мысль.

— У тебя соберется вся семья?

— Нет, нас будет только четверо. — (Это немного успокоило Кесси.) Воскресенье началось не слишком хорошо. Рано утром — Кесси еще не вставала — Трейс уехал на условленную встречу с деловым партнером. Вернувшись, он побыл недолго с детьми и удалился к себе, так что Кесси не видела мужа до того момента, пока не пришло время ехать на вечеринку.

За обедом они вели себя друг с другом подчеркнуто вежливо, но никогда прежде Трейс не был так холоден с Кесси. Проницательная Лина не могла этого не заметить и, улучив момент, послала Кесси сочувственный взгляд.

Кесси с благодарностью смотрела на Аллена, который, разворачивая подарки, был счастлив как ребенок и беспрестанно шутил, чем несколько разрядил обстановку. Когда Аллен увидел фотографию в рамке, которую Лина купила на лыжном курорте в штате Юта, его глаза встретились со взглядом жены, одарив ее такой любовью, что Кесси смущенно потупилась. Она поняла — он вспомнил время, проведенное вдвоем с Линой в Сноуберде. Но этот момент длился всего секунду, и Аллен снова принялся разворачивать бесчисленные свертки. Последним был подарок Кесси. Лина сказала ей, что Аллен любит жарить мясо на гриле, и Кесси сшила ему поварской фартук, с вышитыми на нем названиями блюд французской кухни.

— Скажи мне, удачливый хитрец, — Аллен ткнул пальцем в ребра Трейса, — как ты умудрился подцепить Кесси? Она стряпает, она шьет, она прекрасная мать, очень мило катается на лыжах. Да еще и красотка.

В обычных обстоятельствах Кесси просто бы улыбнулась подобным комплиментам. Но сейчас ей было очень важно знать, что ответит Трейс, хотя она и делала вид, будто праздничный торт привлек все ее внимание.

— Ты забыл еще одно ее качество — смекалка деловой женщины, — вмешалась Лина, спасая Трейса от необходимости отвечать.

— Правильно, — пробормотал Аллен. — И как идут дела в галерее?

Вопрос был обращен к Кесси, но ответил Трейс:

— Судя по вечерам, которые она проводит за швейной машинкой, я бы сказал, что у нее, наверно, уже столько вещей, что ими можно заполнить не одну, а несколько галерей.

В этом невинном, казалось бы, замечании Кесси уловила упрек и понурила голову.

— И когда открытие? — спросил Аллен так, будто ничего не заметил. — Лина и я планируем быть там.

— В следующее воскресенье, — тихо ответила Кесси. Она так нервничала, что едва могла говорить.

Вдруг Лина прокашлялась и взволнованно посмотрела на мужа.

— Дорогой, по-моему, мне пора сделать признание.

— Мы снова беременны? — шутливо спросил Аллен, но Кесси видела, что глаза его светятся любовью.

— Нет, — засмеялась Лина. — Когда я говорила тебе, что ухожу вечерами на собрания, я лгала. — (Улыбка медленно сходила с лица Аллена.) — На самом деле я помогала Кесси в галерее.

— Здорово. — Аллен моргнул. — Но почему ты не сказала правду?

— Потому что… Кесси использовала часть моих старых работ в экспозиции. И сначала я не хотела, чтобы ты об этом знал, потому что…

Аллен перестал есть торт и серьезно посмотрел на жену.

— Значит ли это то, что я думаю, это значит?

— Это значит, — Лина глубоко вздохнула, — я была дурой, что так носилась со своим прошлым.

— Родная… — Аллен схватил руку жены. Между ними происходило что-то такое, что Кесси не вполне понимала. Аллен, казалось, был переполнен чувствами. Она непроизвольно посмотрела на Трейса и увидела, что он смотрит на нее, взглядом посылая благодарность. Даже если тепло в его глазах вызвано только радостью за Лину, Кесси было приятно его одобрение. У нее не осталось гордости — она слишком любила его.

Где-то вдали раздался телефонный звонок, и вскоре Бекки, дочь Лины, всунула голову в дверь столовой.

— Тетя Кесси? Дядя Трейс? Нетти сказала, что вам лучше приехать домой — Джейсон заболел.

Следующие двенадцать часов показались бы Кесси кошмаром, если бы Трейса не было рядом и он не помогал ей всю ночь нянчить Джейсона. Сначала краснуха, теперь крупозный кашель не давал им всю ночь уснуть. К полудню Джейсону стало немного лучше, и Кесси позволила себе расслабиться.

Трейс выглядел ужасно. После бессонной ночи — Джейсон успокаивался только у него на руках — морщины усталости легли на его лицо. Кесси уговаривала Трейса позвонить секретарю и отменить все назначенные встречи, а самому лечь спать. Но Трейс настаивал, что должен быть в банке, поскольку на вторую половину дня было назначено важное совещание, и вскоре уехал из дома.

И снова Кесси поймала себя на том, что восхищается человеком, за которого вышла замуж. Чем дольше Кесси жила с ним, тем лучше понимала, насколько она, впрочем, как и другие, в частности его семья, доверяет ему. Младший из Рамсеев, он больше, чем кто-либо другой из семьи, подходил на роль председателя правления.

Он очень много работал, и Кесси тревожило то, что он слишком мало отдыхает. Остаток этого дня она больше беспокоилась о муже, чем о Джейсоне, который совсем перестал капризничать.

Кесси проспала совсем немного, когда ее разбудил стук в дверь. Она с тревогой посмотрела на часы возле кровати — первый час ночи. Стук повторился.

— Нетти? — испуганно спросила она и села.

— Это Трейс, Кесси. Могу я войти? Мне надо поговорить с вами.

— Да, конечно. — Голос дрогнул. Кесси включила лампу и натянула одеяло до подбородка. — Джейсону стало хуже? — спросила она, когда он вошел в спальню в банном халате. Он, наверно, пришел к ней прямо из душа, потому что воздух немедленно наполнился запахом его мыла и свежести.

Трейс закрыл за собой дверь и подошел к кровати.

— Нет, я только что проверил его. Он крепко спит. И Джастин тоже.

— Когда вы вернулись домой? — Кесси с трудом сглотнула. — Я ждала вас к обеду до девяти, а потом поставила все в холодильник.

— Простите, я опять опоздал. Я только что приехал. — Морщины на его лице стали еще глубже, чем утром.

— Вам бы давно надо быть в постели, Трейс, у вас слишком усталый вид. Как прошло заседание?

У Кесси подступал к горлу истерический взрыв смеха. Он никогда раньше так поздно не заходил в ее спальню, а теперь они разговаривали будто нормально живущая супружеская пара.

— Вроде бы хорошо. Но я разбудил вас не для того, чтобы говорить о банковских делах. У меня к вам более серьезный разговор.

— О Лине и Аллене? Ее вопрос удивил его.

— Нет. О чем говорить, сейчас у них все хорошо, как никогда.

— Я как раз хотела спросить вас об этом. Почему Аллена так потрясли ее слова?

— Дело в том, что все годы, сколько они женаты, Аллеи втайне боялся, что Лина не забыла своего бывшего возлюбленного, потому и не желает говорить о живописи. Аллен не склонен разыгрывать представления, как вчера. Его шутливое поведение — ширма, скрывающая неуверенность и даже боль.

— Как глупо! — воскликнула Кесси. — Лина обожает Аллена. Она доверила свой секрет мне, и, уверяю вас, она уже много лет не вспоминает об этом человеке. Она попросила Аллена остаться в Сноуберде, когда все уедут, потому что ей хотелось пережить с ним второй медовый месяц.

Уголки его рта дрогнули.

— Каждому бы быть таким удачливым, как Аллен. После неожиданного признания Лины прошлым вечером, по-моему, он наконец поверил, что она всем сердцем любит его. И все это благодаря вам.

— Нет, не мне, Трейс. — Кесси покачала головой. — Вам. Это вы предложили поговорить с Линой. У вас просто дар делать каждому именно то, что ему надо. Мальчикам страшно повезло, что у них такой отец, как вы. — На последних словах голос ее упал.

— Хотел бы я знать, не мог бы этот дар, который вы мне приписываете, действовать где-нибудь поближе к дому.

У Кесси защемило сердце оттого, с какой горечью были сказаны эти слова.

— О чем вы? Что-то случилось? Горестная гримаса исказила его лицо.

— Когда я просил вас выйти за меня замуж, мы договорились, что, как только нам перестанет нравиться наше соглашение, мы подумаем, как решить эту проблему.

Хорошо, что Кесси лежала в постели, иначе ноги, несомненно, отказали бы ей.

— Я помню, — прошептала она. — Меня уже давно беспокоит ощущение, что вы несчастливы. По правде говоря, я сама хотела поговорить с вами об этом, но как-то все не было подходящего случая.

— Это моя вина, — помолчав, произнес он. — Я понимаю, я был несносен. Но, Кесси, я не могу продолжать так и дальше.

Оцепенение медленно ползло по ее телу, вызывая едва ли не физическую боль.

— Вам нет нужды продолжать. Я уеду. К ее удивлению, Трейс страшно возмутился:

— О чем, черт возьми, вы говорите? Я пришел сказать, что мне осточертел наш договор и я прошу вас спать в моей постели.

Когда смысл его слов дошел до нее, Кесси бросило в жар. Она ошарашенно вскинула на него глаза. Увидев ее изумление, он покачал головой.

— Жить с вами в одном доме — и не иметь возможности прикоснуться к вам! Я с ума схожу от одной мысли об этом. Уверен, после той ночи вы не сомневаетесь, как сильно я хочу вас. Я с трудом отпустил вас тогда.

Его признание открыло Кесси глаза. Когда он сел на кровать рядом с ней и провел пальцем по ее разгоревшейся щеке, желание сжигало его, она видела это, тут не могло быть ошибки.

— Мне до боли хочется ласкать вас, держать вас в объятиях всю долгую ночь, и мне известен только один способ, как разрешить эту проблему.

В следующий момент его рот поглотил ее губы, с силой откинув назад на подушку ее голову. На мгновение Кесси перестала слышать свое сердце, говорившее, что между желанием мужчины и любовью существует огромная разница. Его губы будили в ней такое пьянящее чувство, что она меньше всего на свете хотела сейчас остановить его.

Но когда он откинул одеяло, чтобы лечь рядом, Кесси невольно вспомнила о Джейсоне. Трейс сам признался ей, что никогда бы не женился на Глории, если бы не Джейсон. Результатом их страсти стал ребенок. Именно страсти, а не любви. Потому-то они и разошлись вскоре после его рождения.

Кесси любила Трейса с такой силой, о какой он даже не подозревал. Что касается его чувств, она прекрасно понимала, что для него это просто еще одна ночь страсти. Сексуальное удовлетворение — и никакого глубокого чувства, которого так жаждало сердце Кесси. Удовлетворение желания — это все, что он в ней видел, и так получилось, что она оказалась под рукой! Слово «любовь» даже не упоминалось. Когда она надоест ему, они снова начнут жить как соседи.

Ужаснувшись подобной перспективе, Кесси оттолкнулась от него и вскочила. Трейс тоже встал. Они стояли и смотрели друг на друга каждый со своей стороны кровати. Трейс пригладил рукой растрепавшиеся волосы. Жест такой волнующий, что Кесси закрыла глаза, чтобы не поддаться зову своего тела. Он никогда не узнает, чего ей стоило отказаться от его ласк.

— Желание, похоже, испытываю лишь я один.

— Так нельзя, если двое не любят друг друга, — с трудом выдавила из себя Кесси.

Молчание, казалось, длилось целую вечность. Наконец он сказал:

— Для меня просто непостижимо, как такая теплая, красивая, соблазнительная женщина, как вы, может пройти по жизни, не испытав радости физической близости. Я сделал ошибку, попросив вас пойти на это нелепое соглашение.

После его слов Кесси потеряла всякую надежду на то, что он когда-нибудь полюбит ее.

— Что касается… я… я была довольна этим соглашением, — запинаясь, пробормотала она. — Мне очень жаль, что оно не сработало так, как вы того хотели, но ведь вы вольны проводить свободное время с кем угодно. И никто ни о чем не спросит.

Его лицо казалось вырезанным из камня.

— Вы правы. Я и в самом деле волен делать то, что хочу, — буркнул он.

— А я могу уехать сразу после открытия галереи.

— Нет! — порывисто воскликнул он. — Мальчики обожают вас, да и для вас они — единственный смысл жизни. Проблемы, которые возникли между нами, мои и только мои. — Он вышел из комнаты, не взглянув на нее.

Кесси не могла и представить свою жизнь без него, поэтому обрадовалась, что он так резко отрицательно воспринял ее предложение уехать. Но когда Трейс ушел, Кесси рухнула на постель и зарылась лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания.

Вопреки ее ожиданиям всю следующую неделю Трейс был удивительно добр и заботлив и ни разу не упомянул о той сцене у нее в спальне. Каждый вечер он рано возвращался домой, чтобы побыть с детьми, а Кесси могла готовиться к открытию выставки. Это напомнило ей первые недели их брака, когда между ними установились легкие товарищеские отношения и они вместе наслаждались радостями заботы о детях.

Но тогда она еще питала надежду, что Трейс когда-нибудь полюбит ее и их брак станет полноценным. Теперь же ей оставалось всю свою нежность отдать детям, а силы — работе, чтобы не замечать ноющей пустоты в душе, заполнить которую мог только Трейс.

В пятницу во второй половине дня, когда Кесси заканчивала последние приготовления к открытию галереи, она вдруг услышала знакомый голос, окликнувший ее.

Она быстро обернулась — перед ней стоял высокий, худощавый мужчина с темно-русыми волосами и не спускал с нее глаз.

— Рольф!

В суете и заботах она совершенно забыла о его приезде в Финикс.

— Кесс, ты выглядишь потрясающе. — Он протянул руки, а она подбежала к нему и крепко обняла. — Я скучал по тебе, — шепнул он ей в волосы.

— Я тоже по тебе скучала. — По тому, как он обнимал ее, Кесси поняла, что Рольф собирается поцеловать ее, и быстро высвободилась из его объятий. — Я и не знала, что ты в городе.

— Я прилетел час назад и позвонил по телефону, который дала мама. Твоя экономка сказала, что ты здесь, и я решил, что явлюсь в галерею и удивлю тебя.

— И правда удивил. — Кесси улыбнулась. — Ты привез с собой свою невесту?

— Я думал, — он нахмурился, — ты поняла из телеграммы, что я больше не помолвлен с ней.

— И ты думал, что снова войдешь в мою жизнь и мы начнем все заново, словно ты и не уезжал?

И в этот момент Кесси заметила, что в галерею вошел Трейс и направляется к ним. В руках у него был пакет с только что зажаренным цыпленком. Кесси так удивилась и так была потрясена тем, что он позаботился принести ей обед, что больше всего на свете сейчас хотела отправить Рольфа куда-нибудь за тысячу миль отсюда.

— Трейс, это Рольф Тимпсон. Рольф, рада представить тебе моего мужа, Трейса Рамсея.

Двое мужчин оценивающе смотрели друг на друга, Трейс кивнул, но руки не подал.

— Что у вас за дело, Тимпсон? Моя жена занята подготовкой к открытию своей галереи. Сейчас не лучшее время наносить ей визиты.

Рольф скользнул взглядом по Кесси.

— Она знает, почему я здесь. Кесси и я самой судьбой предназначены друг для друга. Я сделал ошибку, когда разорвал нашу помолвку — был слишком нетерпелив. Но я усвоил урок и теперь хочу вернуть Кесси, сколько бы времени на это ни потребовалось.

— Слишком поздно, — вмешался Трейс, прежде чем Кесси успела открыть рот. — Теперь Кесси моя жена.

Но Рольф не отступил и продолжал пытливо смотреть на Кесси.

— Но я знаю ее настоящие чувства. И у меня есть письмо, доказывающее это. Она вышла за вас, чтобы быть рядом с ребенком Сьюзен. И ничего больше.

Боже милосердный! Письмо. Кесси и забыла о нем. Но ведь она писала его до того, как вышла замуж за Трейса и влюбилась в него.

Трейс помрачнел.

— Правильно, Тимпсон. Но теперь она мать двух моих детей, и все между нами останется по-прежнему. Счастливого пути назад в Сан-Франциско. — Трейс положил пакет с цыпленком на стол и как-то странно взглянул на Кесси. — Уверен, что скоро увижу вас дома. Достаточно рано, чтобы помочь уложить мальчиков.

— Конечно, — тихо ответила она. — Спасибо за обед. — Кесси собралась было поцеловать его в щеку, но Трейс уже повернулся и вышел из салона.

Рольф молча смотрел на нее, Кесси тоже ничего не говорила.

— Я что-то не так понял? Твое письмо…

— Ты все понял правильно, — прервала его Кесси. — Но я писала его до того, как вышла замуж за Трейса.

Снова наступило долгое молчание.

— Ты любишь его?

— Да.

Он шумно втянул воздух.

— Ты никогда не любила меня, но я этого не понимал.

— Я всегда любила тебя, Рольф… как брата. — У нее на глаза набежали слезы. — Ты самый замечательный человек, какого я знаю, помимо Трейса.

— Я все испортил, когда порвал наши отношения.

— Нет. Разве ты не понимаешь? Если бы ты по-настоящему любил меня, как я люблю Трейса, ты бы никогда не уехал. Но ты уехал, потому что чувствовал, что между нами нет настоящей привязанности. И даже если твоя помолвка с женщиной, которую ты встретил в Бельгии, длилась недолго, все равно это доказывает, что ты был готов к новой связи.

— Я никогда не забуду тебя, Кесс.

— И я всегда буду помнить тебя. — Кесси улыбнулась. — Ведь ты моя первая любовь.

Глава 9

Кесси не могла дождаться, когда же наконец попадет домой. Может быть, он и не любил ее, но дал понять Рольфу, и очень недвусмысленно, что он хочет, чтобы Кесси оставалась его женой. Начало было положено, и теперь Кесси не сомневалась, что с этого момента их брак станет таким, как надо.

Едва Рольф вышел из галереи, она заперла двери, села в машину и заспешила домой.

Машины Трейса перед домом не оказалось, и у Кесси резко упало настроение. Объяснение Нетти, что он еще не приезжал, озадачило ее. Она так надеялась, что он уже дома, ждет ее…

Когда пробило одиннадцать, а он так и не приехал, Кесси покинула свой пост у окна и легла. Ей надо выспаться перед завтрашним открытием галереи. Но все ее старания уснуть оказались напрасными.

Утром, приняв душ, Кесси надела элегантный темно-синий шелковый костюм, который она купила несколько дней назад.

Лина собиралась встретить ее во «Всякой всячине» в восемь утра. Проглотив завтрак, Кесси поднялась наверх поцеловать детей и попрощаться с ними. Если Трейс и ночевал у себя, то умудрился сделать это, даже не смяв простыней. Кесси выехала из дома вся в слезах.

— Выглядишь прекрасно! — приветствовала ее Лина, когда Кесси вошла через черный ход в салон. — Но почему глаза красные? Что случилось?

— Давай пройдем в галерею, я все расскажу.

Пока они обходили готовую к приему посетителей выставку, Кесси рассказала золовке, что произошло прошлым вечером.

— Я не понимаю его, Лина. Он то полон страсти, то холоден как лед. Я не могу так жить.

— Ты мне не нравишься. Ну-ка говори, что ты задумала?

— Я… я не знаю. Мне надо пережить этот день, прежде чем принять решение.

— Кесси, один совет. Не спеши.

— По-моему, со временем все становится только хуже.

Кесси не удалось выслушать ответ Лины, потому что на пороге появился молодой человек с огромным букетом самых дорогих желтых роз. Такого количества роз в одном букете Кесси в жизни не видала. Там было по меньшей мере пять или шесть дюжин.

— Это прислано Кесси Рамсей, — объяснил молодой человек.

— О, они великолепны! — воскликнула Лина. — И я догадываюсь, кто их прислал.

Кесси расписалась в получении и, когда рассыльный ушел, отколола карточку, прикрепленную к декоративному папоротнику, обрамлявшему букет.

«Такая женщина, как Вы, сама творит свою судьбу. Но все же я пожелаю Вам удачи, как, впрочем, и всегда желал. Трейс».

Слова эти напомнили Кесси другой случай, когда Трейс восхитился тем, что она способна крепко стоять на ногах. Одна. Смяв карточку, Кесси прошептала Лине:

— Найди хорошее место для них, чтобы Трейс сразу увидел цветы, когда придет. Хорошо?

— Боже мой, Кесси! — Лина забрала у нее букет. — Ты так побледнела. Что произошло?

— Ничего. Просто Трейс, как всегда… так добр. Пожалуй, я принесу побольше памятных сувениров для посетителей, в случае если их будет слишком много. Видишь, я оптимистка, правда? — Кесси нервно засмеялась.

Лина успокаивающе обняла ее за талию, и потом они обе взялись за работу. В пять минут десятого перед входом в галерею уже толпились люди. Кесси мысленно перенеслась в Сан-Франциско — в то время, когда она молила Бога об осуществлении самой заветной своей мечты — открыть бутик. Да-да, ей определенно повезло. Но какой ценой!

Следующий час пролетел незаметно. Масса посетителей — кто просто смотрел, а кто желал приобрести то, что понравилось, — с полдюжины рассыльных из цветочных магазинов с букетами от каждого члена семьи Трейса и даже от управляющего Кроссроудс-сквер не давали Кесси и Лине заскучать.

В одиннадцать прибыл еще один букет, от Бьюлы, совсем скромный, но получить его было Кесси приятнее всего. И следом за ним трое мужчин внесли огромный цветущий кактус. На карточке, прикрепленной к кактусу, были пожелания удачи Кесси и Лине от Большой банковской корпорации Финикса.

В полдень нагрянуло еще больше посетителей, и едва ли не каждый из них желал сделать покупку. Кесси огляделась и с изумлением обнаружила, что полки постепенно пустеют. Она не могла поверить в такую удачу.

— Миссис Рамсей? — обратился кто-то к ней.

Она обернулась и увидела управляющего известного ресторана на одной из улиц неподалеку от Кроссроудс-сквер.

— Я знаю, что мы встречались, но, простите, запамятовала ваше имя.

— Хол Сайке, — улыбнулся он. — Добро пожаловать в наш квартал. Я увидел в газете ваше объявление и решил заглянуть. И очень рад, что не упустил случая. У вас есть три картины, которые меня заинтересовали. Я хотел бы их купить, но ни на одной нет цены. Значит ли это, что они уже проданы?

Кесси довольно улыбнулась и посмотрела на Лину, которая расточала улыбки, стоя за прилавком, и оформляла одну покупку за другой.

— Вот что я вам скажу, — тихо ответила Кесси. — Вы можете сами поговорить с художником, миссис Гаролдсон. И посмотрим, что она решит. Минутку. Я предупрежу ее… Лина, я подменю тебя. Возле кактуса стоит мистер Сайке. Ему нужна помощь. Он в розовой рубашке.

— Его лицо кажется знакомым, — сказала Лина, посмотрев в сторону, куда указала Кесси.

— Потому что на днях мы посетили его ресторан.

— Ах, вспомнила! Ладно. Сейчас вернусь. Кесси чувствовала себя на седьмом небе от радости, когда еще одна покупательница спросила об акварелях Лины и оставила свою визитную карточку. Прошло целых полчаса, прежде чем Лина вернулась с довольным, но несколько озадаченным видом.

— Чего хотел мистер Сайке? — спросила Кесси.

— Он предложил мне пять тысяч долларов за три мои акварели. — По лицу Лины ясно можно было понять, что она немало удивлена его предложением. — Он говорит, что меняет дизайн в части помещения ресторана и картины идеально подойдут для украшения интерьера.

— Надеюсь, ты сказала ему: десять тысяч долларов — или ничего!

— Кесси?!

— Ну и что?

— Я… я ответила, что они не продаются, но он все равно выписал чек и обещал вернуться к семи часам, когда мы закроем салон, на случай, если я передумаю. — Она протянула Кесси чек, выписанный на галерею «Всякая всячина».

— Я могла бы использовать деньги на пополнение моих запасов, — как само собой разумеющееся решила Кесси и положила чек в кассу. — Да и к тому же, почему бы нам не обговорить условия? Допустим, пятнадцать процентов с каждой проданной картины в пользу салона, остальное тебе?

— Будь серьезной! — взмолилась Лина.

— Я говорю вполне серьезно. Несколько минут назад одна дама сообщила мне, что ее интересует твоя акварель с розово-оранжевым закатом. Она из Нью-Йорка и хотела бы увезти домой сувенир из Аризоны. Она предложила за нее четыре тысячи долларов. Вот ее визитная карточка. Предполагается, что ты свяжешься с ней на следующей mw-ле по этому номеру.

— Привет, родная. Как дела? — прервал их разговор знакомый голос.

— Аллен! — с сияющими глазами обернулась к нему Лина.

— Я так рада, что вы здесь. — Кесси тоже одарила свояка лучезарной улыбкой. — У нас деловой бум, и нам обеим надо передохнуть. Почему бы вам не пригласить Лину на ленч? Когда она вернется, я тоже перекушу.

— Ты уверена, что справишься? — спросила Лина.

— Сейчас не так много покупателей. Но не забудь вернуться. Без тебя я как без рук.

— Полчаса, — пообещала Лина. — Не дольше.

— Не сомневаюсь, и скажи Аллену о девяти тысячах, уже предложенных за твои работы, а прошло всего только полдня!

Аллен издал радостный возглас и закружил Лину, не обращая внимания на удивленные взгляды посетителей, а потом повел ее к выходу.

План Трейса удался, это было очевидно:

Лина снова чувствовала себя полноценным человеком. Кесси не могла не порадоваться за нее. За целый день — настолько велик был поток покупателей — у Кесси не было времени поразмыслить над тем, что ее ожидает после того, как она оставит Трейса.

С самого утра, как только двери галереи открылись, у нее не было ни одной свободной минутки. Естественно, открытие всегда привлекает покупателей, но Кесси не ожидала, что их будет так много в обычный рабочий день. Она молилась, чтобы это стало хорошим предзнаменованием. Если дела пойдут и дальше так, ей не придется зависеть от Трейса.

Беседуя с покупателями и принимая заказы на вещи, которые были уже проданы и не достались опоздавшим, она решила, что найдет в Финиксе маленькую квартирку, будет там жить и сможет регулярно навещать детей. И с Трейсом не придется видеться, в этом ей помогут Нетти и Майк.

Хотя Кесси и чувствовала себя настоящей матерью мальчикам, фактически же Джастину она приходилась только тетей, а с Джейсоном и вовсе не имела кровной связи. В таких обстоятельствах будет мудрее, если она сейчас уедет из дома Трейса, начнет жить отдельно и сама зарабатывать себе на жизнь. А мальчиков постарается видеть так часто, как это будет возможно. До тех пор пока они захотят поддерживать с ней отношения, она будет для них тетей и другом. Что ж, такая уж ей уготована роль.

Что бы сейчас Трейс ни говорил, со временем он влюбится и захочет жениться. И это совершенно справедливо. А у мальчиков неизбежно будет мачеха. И как ни больно сделать этот шаг, Кесси понимала, что так будет лучше для всех.

— Посмотри, кого я привела! — Радостный голос Лины прервал мысли Кесси. И как раз вовремя, потому что в галерею приехала едва ли не вся семья Рамсеев. Один за одним они подходили к Кесси и обнимали ее, а она благодарила их за цветы.

— Я так горжусь тобой, дорогая. — Оливия потрепала Кесси по щеке. Потом, кивнув на Лину, которая стояла у кассы, прошептала:

— Благослови тебя Бог, Кесси.

— Это сделал Трейс. Вы же знаете, — прошептала Кесси в ответ.

— Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь.

Кесси едва ли хватило времени вникнуть в загадочное замечание свекрови, потому что в дверях началось какое-то волнение. Она обернулась и увидела Трейса, который катил детей в двухместной прогулочной коляске. Их появление вызвало взрыв восторга у семьи, да и у покупателей тоже.

На Трейсе были легкие хлопчатобумажные брюки и темно-синяя рубашка с открытым воротом. Мальчиков он одел в одинаковые синие матросские костюмчики, которые Кесси сама сшила для них. Они выглядели так замечательно, что Кесси с улыбкой оперлась рукой на стеклянный верх прилавка, любуясь ими. Вот они перед ней. Трое людей, которых во всем мире она любила больше жизни.

В этот момент она почувствовала такую сильную боль в сердце, что испугалась — так можно и в обморок упасть. Она быстро пробормотала:

— Лина, извини, я на минутку. И, не дожидаясь ответа, кинулась в комнату, служившую им, складом, к которой примыкала ванная.

Кесси подождала, пока пройдет волна дурноты, затем подкрасила поярче губы и вышла. За дверью ее ждал Трейс, вид у него был немного встревоженный, он пощупал ее лоб.

— Я видел, как вы вдруг побелели как мел и бросились сюда. Вам нехорошо? Кесси глубоко вздохнула.

— Вовсе нет. Просто устала, да к тому же за целый день у меня и маковой росинки во рту не было.

Он подвел ее к креслу и усадил.

— Тогда необходимо отдохнуть и поесть. Лина сказала, что справляется, а мама смотрит за детьми.

— По правде говоря, мне бы не хотелось идти куда-нибудь. Просто выпить стакан молока — вот что мне нужно.

— Сидите здесь, я скоро вернусь. — Трейс молнией исчез и вскоре появился не только с пакетом молока, но и с яблоком. Кесси поблагодарила его и, к удовольствию обоих, приступила к еде. , — Ну вот, щеки порозовели, — буркнул он, когда она допила молоко.

— Я чувствую себя прекрасно и немного глупо. Спасибо, вы спасли меня от голодной смерти! Надо было взять что-нибудь с собой, но откуда мне было знать, что посетителей будет так много.

Трейс с минуту изучал ее лицо.

— Я сказал мальчикам, что галерея их матери будет иметь большой успех. Они хотели увидеть это сами. Вот я и привез их, да и сам хотел посмотреть. — Трейс не сводил с нее глаз. — Надеюсь, вы не против.

Кесси опустила глаза, чтобы скрыть бурю чувств, поднявшуюся в ней. Интересно, насколько искренни его слова? А вдруг это еще один спектакль?

— Конечно, не против. Я была рада увидеть их. Они такие очаровательные в своих костюмчиках. Правда? Давайте пойдем к ним.

Трейс задержал ее, положив свою руку на ее.

— Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

— О да, конечно. Мне только надо было взбодриться. Спасибо вам.

Слишком возбужденная его близостью, Кесси заспешила в зал, Трейс шел за ней следом. Мальчики сидели на руках у Джеймса и Нормана. В ту минуту, как они увидели Кесси, оба радостно взвизгнули и стали бурно выражать желание перебраться на руки к ней. Но в салоне ждали покупатели. Кесси только поцеловала их и встала за прилавок. Малыши заплакали.

— Я заберу их отсюда, пока они не вызвали переполох, — предложил Трейс.

— Цветы такие красивые. Спасибо за то, что помогли воплотить мою мечту в жизнь. И за то, что пришли.

— Ради Бога, я ваш муж. Как я мог не прийти? — сердито пробормотал он.

Кесси рискнула бросить на него быстрый взгляд, и ей показалось, что в голубых глазах, устремленных на нее, мелькнула боль. Его явно переполняли эмоции, когда он быстро отвернулся от нее и пошел забирать детей. Кесси хотела попросить его остаться, но сейчас было не время…

Всю остальную часть дня его взгляд словно наваждение преследовал Кесси. К половине седьмого толпа поредела, и первый раз за день Кесси и Лина смогли определить, сколько у них осталось товара, и подсчитать наличные в кассе.

— Почти все мои новые работы проданы, — с удивлением отметила Кесси и невольно скользнула взглядом в поисках акварели, которая вдохновила ее. Но картины не увидела. Кесси нахмурилась. — Лина, а где маленькая индианка?

— Ты не поверишь, — вспыхнула золовка, — ее купил Аллен и отнес домой. Он оставил чек в кассе.

— Замечательно! — воскликнула Кесси. — Трейс считает, что это твоя лучшая работа, и я согласна с ним. Лина, не могла бы ты закончить здесь все без меня? Мне нужно сделать еще одну вещь.

— Конечно, когда-то надо начинать, так почему бы не сейчас. Мне многому нужно научиться. — (Кесси вопросительно взглянула на нее.) — Я хочу, чтобы ты знала: я снова собираюсь рисовать и не растрачивать попусту время, данное мне. Мы с Алленом поговорили об этом за ленчем, и, если твое предложение еще в силе, я бы хотела стать твоим партнером.

Без слов Кесси пылко обняла Лину.

— С минуты на минуту придет Аллен, и мы все сделаем. Иди домой, к Трейсу.

— Ты угадала мои мысли, этого-то я и хочу! Я люблю его и собираюсь сказать ему о своем чувстве. Неважно, что он ответит мне. Я больше не в силах скрывать это от него.

Но когда Кесси приехала, в доме было как-то уж слишком тихо и темно. Детская оказалась пуста. Ни Нетти, ни Майка нигде не было видно. В панике она позвонила в галерею, к счастью, Лина была еще там.

— Лина, это Кесси. Дома никого нет, даже детей. Ты не догадываешься, куда бы Трейс мог с ними поехать?

— По-моему, я слышала, что мама предложила забрать к себе мальчиков на ночь.

— Спасибо, я позвоню туда. Няня, приглашенная Оливией, уверенно сообщила, что Трейс говорил, будто собирается допоздна работать у себя в офисе. Кесси поблагодарила ее, повесила трубку, и в голове у нее созрел план.

Она сбегала к себе в рабочую комнату и вернулась с крокодилом шести футов длиной, завернутым в кусок полотна. Потом втиснула его в машину, на полной скорости выехала на шоссе и направилась прямиком в центр Финикса — вечером, к счастью, движение было не таким интенсивным, как днем. Стоянка машин, сейчас почти пустая, освещалась всю ночь. Едва подъехав к ней, она тут же заметила машину Трейса и поставила свою машину рядом. Сердце Кесси отчаянно стучало. Достав крокодила, она заспешила к будке охранника.

Дородный полицейский, подозрительно сощурив глаза, преградил ей дорогу — слишком необычное зрелище являла собой Кесси: в столь поздний час, да еще и с огромным кулем на плечах, который при ближайшем рассмотрении оказался игрушечным крокодилом в натуральную величину.

— Чем могу помочь, мадам?

— Мой муж засиделся на работе, вот я и решила устроить ему сюрприз.

Охранник засунул большие пальцы рук под ремень, привлекая внимание Кесси к кобуре, висевшей на бедре.

— В здании только один человек, мистер Рамсей.

— Я миссис Рамсей. Мы никогда не встречались с вами прежде. — Кесси протянула руку, но охранник не пожал ее. Кесси была близка к истерике — почему ей мешают увидеть собственного мужа?

— Сейчас я позвоню ему и сообщу, что вы внизу.

— Но это же испортит мой сюрприз. — Кесси надеялась, что ее мольба подействует на охранника. Но он оставался твердым как алмаз.

— Извините, без его разрешения я не могу вас пропустить.

Кесси от отчаяния закусила губу, потом порылась в сумочке, нашла бумажник и достала кредитную карточку и водительское удостоверение.

— Вот, — протянула она ему документы. Он взглянул на них и отрицательно покачал головой.

— Тогда у меня не остается выбора. — Кесси тяжело вздохнула. — Не будете ли вы добры дать ему знать, что Кесси хочет его видеть?

Охранник кивнул и набрал номер.

— Мистер Рамсей? — Здесь внизу женщина утверждает, что она ваша жена, говорит, что ее зовут Кесси. И у нее есть документы, подтверждающие это, но ведь никогда не знаешь…

Охранник оглядел ее с головы до ног. Кесси нетерпеливо притопывала ногой.

— Она примерно пяти футов и двух или трех дюймов росту, блондинка, зеленые глаза, она выглядит потрясающе и, ух, сложена… если вы понимаете, что я имею в виду, — пробормотал он, понизив голос, но Кесси услышала его и почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. — И еще одно: она принесла с собой игрушку, огромную, больше, чем она сама. — Потом он молча слушал и кивнул головой. — Да, сэр. — Повернувшись к Кесси, он спросил:

— Могу я осмотреть эту вещь, мадам?

— Сделайте милость, — фыркнула Кесси. Ей очень хотелось швырнуть крокодила в охранника.

Положив на стол трубку, он взял зеленое чудище и осмотрел его сверху донизу, потом прощупал спину и живот крокодила. Взяв снова трубку, охранник доложил результат своих исследований:

— Это зеленый крокодил около шести футов длиной с черными волосами и голубыми глазами, а на хвосте написано «папа», — закончил он со смехом. Но в этот момент Трейс, должно быть, сказал ему что-то такое, от чего все его веселье словно ветром сдуло. — Да, сэр, — только и мог выговорить он.

— Теперь вы мне разрешите подняться? — ледяным тоном спросила Кесси. С нее уже хватит, вполне хватит.

— Простите, мадам, но я не могу позволить вам пройти. — Пристроив крокодила к стеклянной двери, он выхватил что-то блестящее из-за ремня, и, прежде чем Кесси поняла, что случилось, металлические браслеты защелкнулись у нее на запястьях.

— Да подождите же минутку! — В ярости она пыталась вырваться, совершенно не понимая, что все это значит.

— Несколько месяцев назад женщина, вроде бы похожая по описанию на вас, ворвалась к нему в кабинет с какой-то скандальной историей. Он сказал, что, если вы та самая женщина, я должен задержать вас, поскольку, возможно, вы опасны. Я только выполняю свою работу, мадам.

— И выполняете ее отлично, Льюис. Полная негодования, Кесси обернулась на голос мужа. Он как раз выходил из лифта — темные волосы в живописном беспорядке, тот же костюм, что и утром. Он смерил ее взглядом, затем подошел к крокодилу и внимательно осмотрел его.

— Это она, Льюис. Снимите наручники, и я заберу ее наверх — хочу получить неофициальное заявление, прежде чем она уйдет.

— Да, сэр.

Подхватив крокодила одной рукой и крепко держа Кесси за локоть другой, Трейс повел ее к лифту.

— Кстати говоря, Льюис, — обратился Трейс к охраннику, прежде чем закрылись двери лифта, — она и в самом деле моя жена, но пусть никто больше не знает о том, что она просила разрешения пронести это чудовище.

Дверцы захлопнулись, и лифт поехал вверх.

— Итак, миссис Рамсей, — своим мощным телом и зеленым фетровым крокодилом он будто замуровал ее в углу лифта, — у вас ровно десять секунд, чтобы объяснить, в чем дело.

Он говорил и выглядел почти так же грозно, как в тот день, когда Кесси пришла к нему в кабинет. Но в этот раз она не собиралась убеждать его. И не собиралась искушать.

— Я люблю вас, — просто призналась она.

— С каких это пор?

Его губы были так мучительно близко. Двери лифта открылись, и он вывел ее в коридор. Но Кесси едва ли замечала, что делает.

— С того самого момента, как вы решили, будто я хочу похитить вашего сына, — прошептала она.

Его левая бровь недовольно опустилась, в точности как у Джейсона.

— Не надо лгать, Кесси.

— Клянусь, это правда! — воскликнула она. — Несмотря на все, я вдруг почувствовала, что меня неодолимо тянет к вам. И по вашей реакции я поняла, что вы обожаете Джастина. Тогда до меня дошло, что я встретила человека, с которым хотела бы прожить всю оставшуюся жизнь.

Она почувствовала, как напряглось его тело.

— Почему же вы не признались мне, когда я повез вас в Сноуберд, или в ту ночь, когда я пришел к вам в спальню?

— Потому что я думала, вы не любите меня! Вы мне никогда не говорили, что любите.

Трейс застонал и нетерпеливо затряс головой.

— Я боялся смутить вас, ведь мы же заключили этот идиотский брачный контракт. Да я влюбился в вас в ту самую секунду, когда вы кинулись успокаивать моего раскричавшегося сына! Я подумал, что, если бы когда-нибудь вы так же полюбили и меня, я стал бы самым счастливым человеком на земле.

— Трейс… — Она поднялась на цыпочки и прижалась губами к его рту, не скрывая своего желания. Теперь она понимала — то была любовь с первого взгляда. Скоро, на днях, она расскажет ему о своем разговоре с Рольфом. Но не сейчас.

А сейчас… Она в экстазе застонала от того, что делал с ней Трейс, от ласки его губ и рук.

— Ты представляешь, через какой ад я прошел, ожидая, что вот-вот появится Рольф и ты решишь вернуться к нему?

— Да, представляю, — выдохнула она, покрывая пылкими поцелуями его глаза и губы. — А я боялась стать для тебя просто игрушкой, которая вскоре надоест, и все кончится тем, что я стану бывшей женой номер два.

— Никогда! — Он долго, не отрываясь, целовал ее. — Когда я приехал в Сан-Франциско, я уже мечтал о тебе. Но боялся признаться в этом. Мне казалось, ты не поверишь мне — слишком мало времени прошло с момента нашей встречи. Мы ведь едва знали друг друга. А после той бурной сцены в аэропорту… Я так испугался, что потеряю тебя. Потому я и придумал этот план, расписал, будто пожениться — это единственное, что мы можем сделать, раз уж попали в такую нелепую ситуацию. Я надеялся, что со временем ты полюбишь меня.

Подушечками пальцев Кесси коснулась его губ.

— Твой план удался. Ты, наверно, даже представить себе не можешь, как я была счастлива стать твоей женой, хотя бы только формально. Тогда я поняла, что мои чувства к Рольфу не были такими, какие должна питать женщина к мужчине, за которого она собирается замуж. Я люблю тебя, дорогой. Только тебя. И буду любить тебя вечно.

— Как долго ждал я этих слов, — прошептал он, целуя ее.

Когда Трейс подхватил Кесси на руки, ей показалось, будто мир закружился вокруг них. Он понес ее в комнату, о существовании которой она не подозревала, похожую убранством на номер в элегантном отеле.

— На офис не похоже, — оглядевшись, заключила Кесси. У нее перехватило дыхание, когда она увидела на стене фотографию, которую подарила ему во время их отпуска в горах.

Трейс улыбнулся, и ее словно окатило волной чувственности.

— Мы начинаем наш медовый месяц в моем тайном убежище.

— Я даже не знала, что такое существует. — Кесси хитро сощурилась. — Вот, значит, где ты был, когда не приезжал домой на ночь!

— Да. — Он поднес ее к большому окну, откуда открывался потрясающий вид на Финикс. — Я часами стоял здесь. Смотрел в направлении нашего дома и думал, а вдруг ты тоже лежишь всю ночь без сна и так же до боли хочешь меня. Я просто сгорал от желания к тебе.

Кесси нагнула голову и страстно провела губами по его рту.

— Если позволишь, я покажу тебе, о чем я мечтала ночами!

Он одобрительно засмеялся, а она покраснела и спрятала лицо у него на плече.

— Подумать только, Джейсон привел меня сюда… к этому…

— Кесси! — Он еще крепче обнял ее. — А что, если бы ты бросила свои поиски?

— Но я же не бросила. — Она игриво куснула его за мочку уха. — Сьюзен хотела, чтобы Джейсон жил со своим настоящим отцом. И я тоже этого хотела.

— Какая же умница была твоя Сьюзен! — Он еще крепче прижал Кесси к себе. — Я люблю наших сыновей. Но больше всех, Кесси, я люблю тебя. Ты нужна мне. Никогда не переставай любить меня.

В первый раз Кесси видела его столь уязвимым.

— Почему, ты думаешь, я согласилась с твоим предложением открыть «Всякую всячину» ради Лины? Я планировала, что, если дела пойдут хорошо, я буду по-настоящему связана с тобой и тебе не удастся избавиться от меня.

Трейс, улыбнувшись, направился к кровати.

— Моя обожаемая женушка, как бы я ни любил сестру, план этот я разработал для тебя. Я надеялся, что это заполнит твою жизнь и ты никогда не бросишь меня. Я занялся Линиными проблемами, чтобы завоевать твою симпатию, надеясь, но даже и не мечтая, что сестра так успешно справится с ними.

Кесси никогда раньше не испытывала такой радости. Она снова и снова целовала его.

— Тогда ты получил больше, чем ожидал, потому что сегодня вечером Лина сказала мне, что хочет быть моим партнером в этом деле. И кроме того, она снова начинает рисовать.

— Я знаю. Аллен рассказал мне обо всем еще днем. Он хочет встретиться и поблагодарить тебя, ведь ты помогла укрепить их брак. Но я сказал, что ему придется долго ждать, потому что у меня есть свои планы, в которые включена и ты.

— Я рада, что ты так сказал, — проворковала Кесси. — Ты прав, Джейсон и Джастин совершенно испорчены. Еще один братик или сестричка — вот что им нужно. Да и мне тоже. А тебе?

Улыбка медленно сошла с его лица и сменилась выражением такой любви, что Кесси затрепетала в его руках.

— Я готов всегда безоговорочно выполнять все ваши желания, миссис Рамсей!

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9