«Перепутанное свидание»

Перепутанное свидание (fb2) - Перепутанное свидание 556K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Агата Лав

Лучшая подруга устроила мне свидание вслепую. Но я перепутала день и познакомилась с мужчиной, который принял меня за другую. Он пришел на встречу с Кожаной Плеточкой, любительницей жесткого секса, принуждения и грязных чатов на сайте знакомств. Упс... К чему приведет это странное перепутанное свидание?

ХЭ. Однотомник

В тексте присутствуют откровенные сцены секса. Небольшое количество нецензурных выражений.

Пролог

Зря я не врубил свет…

Сейчас бы было кстати. Малышка скидывает бретельки с плеч и ловит ткань лишь на бедрах, после чего спускает платье еще ниже и перешагивает через край. Она остается в одном белье, цвет которого я не могу разобрать. Откидываюсь на мягкую спинку кресла и широко расставляю ноги, смотрю, как она изящно вытанцовывает и начинает приближаться, выстукивая четкий ритм каблучками.

Цок-цок.

Прямо по нервам.

Она становится ближе, но вижу я ее хуже. Девушка стоит против света и разжигает мое желание одним своим присутствием. Она делает последний шаг и опускается передо мной на колени. Черт побери, так просто и ни одной лишней ужимки, у меня чувство, будто я заказал профессионалку с хорошими рекомендациями. Нет ни смущения, ни зависаний в воздухе, когда ты понимаешь, что девушка стесняется или боится показаться неуклюжей, ничего подобного, она уверена в каждом своем движении и беззастенчиво хвастается богатым опытом.

Вряд ли ее так раскрепостил полумрак, не бывает таких чудес. Я неотрывно смотрю на нее, пытаясь пробиться через темноту и заметить знакомые черты. Не только очертания и общие штрихи, а что-то ее… то, что какого черта глубоко запало в душу…

Тая устраивается у меня между ног и обжигает коротким касанием, я уже хочу потянуться к ней, чтобы протиснуться между ее губок и вспомнить их сумасшедший вкус, но она плавно отодвигается назад.

Вот черт… Опять?

Но она уплывает недалеко, остается напротив и тонким пальчиком показывает сперва на одну ручку кресла, а потом на вторую.

— Боишься моих рук? — усмехаюсь, но кладу ладони на подлокотники, обитые шершавой тканью. — Тогда давай сама.

Ее не нужно уговаривать, она приподнимается и прижимается лицом к ширинке. Туго ведет щекой по паху и жарко выдыхает, выкручивая и мое дыхание к черту. Блять!

Вот так бы сразу.

— Расстегни ширинку.

Тая чуть-чуть отодвигается от меня и послушно переносит пальчики на застежку ремня. Находит ноготками металл и ловко подцепляет, выуживая язычок из петли. С ее губ слетает томный выдох и, мне кажется, что он расходится прямо по моему кровотоку. Становится невыносимо жарко и тесно в груди, я подаюсь вперед, к ней ближе и с трудом оставляю ладони на подлокотниках. Пальцы уже болят от напряжения, я безотчетно вжимаю их в твердую поверхность сильнее и сильнее.

Малышка распускает молнию и заводит указательный палец под резинку боксеров. Снова дразнится и обводит ее по кругу, задевая меня легким касанием. Мне надо сильнее и жестче. Мне…

Мыслей не остается, когда она подносит ладонь к своим губам и проводит языком по пальцам, смачивая, а потом вновь тянется ко мне и оголяет. Она обхватывает ладонью мой стояк и нажимает, взрывая всё к чертовой матери! Ее влажная ладонь скользит по моему члену, и меня на рефлексах бросает к ней. Хочу сдавить в руках и почувствовать ее шелковую кожу на себе, ее жар и податливость...

— Иди ко мне, — бросаю хрипло и выбрасываю ладонь вперед.

Нахожу ее длинные волосы, которые кажутся мне другими, словно она парик надела на встречу, и спускаюсь ниже. По плавному изгибу к хрупкому плечу… Стоп, не хрупкому. Она рослее и шире в плечах.

И выше.

Вспышкой понимаю, что это другая девушка!

— Эй! — идиотский возглас слетает сам собой.

Я резко выпрямляюсь, отбрасывая от себя ладони незнакомки, и замираю на мгновение.

Да что за черт?!

Что, блять, происходит?

— Что не так? — девушка сбивчиво шепчет и добивает меня совершенно незнакомым высоким голосом. — Ногтями задела?

Мне нужен свет, чтобы разобраться.

Да! Точно.

Рывком направляюсь к стене и со второго раза попадаю по выключателю. Разворачиваюсь назад и не вижу ни одного пересечение с внешностью, которую только что рисовал в воображении. Это не Тая!

— Кто ты такая? — в моем голосе столько злости, что девушка поднимает на меня испуганный взгляд и подумывает уползти за кресло.

Глава 1

Я смотрю в заметки и вижу фигу.

Вернее, прекрасный пример своей ужасной рассеянности. Я привезла заказчику чужой букет. Сама не могу понять, как так вышло, но мое искреннее замешательство никак не помогает разрулить ситуацию. Мужчина напротив наливается пунцовым раздражением и дышит нецензурными выражениями, которые пока держит при себе.

Но я их все равно чувствую.

Краснею.

— Простите, — произношу с виноватым видом. — Я сейчас всё исправлю. Я вернусь через двадцать минут.

Резко разворачиваюсь и бегу к фургону, который еле втиснула между двумя седанами.

День не заладился с утра. У меня бывают черные полосы, как у всех, но нынешняя что-то задержалась. Уже пошла чертова третья неделя, как у меня всё валится из рук и спутывается в неразрешимый клубок проблем. Я обычно составляю список дел, но сейчас не хочу даже начинать. Дел скопилось столько, что на ум приходит единственное решение — махнуть рукой.

Интересно, что тогда?

Мир все-таки рухнет мне на голову или обойдется?

Но мне точно прилетит прямо на головушку, если я не заплачу за сьемную квартиру до конца месяца. А еще у меня загибается мамин фикус, который она вручила мне с торжественным видом в тяжеленном горшке. И вот эта проблема точно тянет на конец света, потому что если у меня загнется ее цветок, то мне будут припоминать катастрофу всю оставшуюся жизнь. Оказаться на улице за неуплату жилья не так страшно.

Это же мама...

Я возвращаюсь в магазин, в которой работаю курьером, и хмурюсь Ленке в красивом нежно-розовом фартуке. Мы сдружились в цветочной лавке, куда она устроилась продавцом раньше меня и поэтому помогала мне советами бывалой. Она легкая в общении и любит посплетничать, но делает это столь обаятельно и весело, что невозможно удержаться.

— Тебе нужен отпуск, дорогая, — протягивает она, собирая каштановые волосы в высокий хвост.

— Мне нужна другая жизнь, — отшучиваюсь и меняю букеты местами. — Желательно со своей квартирой.

Я возвращаю розы обратно в галерею, а хризантемы беру с собой.

— Я могу занять немного…

— Не надо, Лен, у тебя своих проблем. У меня еще есть время, что-нибудь придумаю.

— А где твой список заказов на сегодня?

— Зачем тебе?

Но Лена уже решительным шагом направляется ко мне и протягивает руки.

— Буду контролировать, — говорит она очень даже контролирующим тоном. — Чтобы ты не потеряла работу, пока решаешь свои проблемы.

— Ого, — мне даже становится смешно. — Так я под надзором?

Я действительно так плачевно выгляжу?

Вот черт!

— Под чутким руководством, — Ленка решительно кивает и встряхивает ладонью, ожидая увидеть мой список. — Тай, давай. Ты гордая там, где не надо.

— А ты упрямая, — шумно выдыхаю, но список даю. — И вообще давишь на меня!

У меня не получается сохранить серьезный тон, когда бровь Лены ползет наверх. Я смеюсь, а она кривится с нагловатой улыбкой, передразнивая меня. Мне чертовски повезло с ней, как представлю, что на ее месте могла быть хмурая стерва или какая-нибудь скандалистка, так вздрагиваю.

Работа без этого выматывает. Я постоянно имею дело с людьми, а они, как известно, бывают разными, со своими фирменными заскоками и особенностями характера, уровень стресса в городах же растет и сорвать на курьере плохое настроение на курьере некоторые считают за норму.

Хотя сегодня я накосячила сама, не спорю.

— Что это? — смотрю в свой блокнотик со списком, который получила обратно от подруги. — Лена?

У меня даже голос меняется. Появляются нервные и легкие панические нотки. И неудивительно, потому что ленкиной рукой внизу подписано “Свидание твоей мечты. 20.00. В “Акварели”, будет ждать у стойки информации”

Когда она успела столько накорябать?

И еще стрелочку игривую пририсовала.

— Помнишь, мы разговаривали о твоих прошлых отношениях?

— О, господи, Лена! Я уже сто раз пожалела, что рассказала тебе…

— Они сильно прошлые, Тайка. Так протухнуть недолго, привыкнешь одна ночевать, а потом еще второго кота заведешь и всё, пиши пропало!

— Я пока даже первого не завела.

— Успокаивай себя, — она сострадательно хлопает меня по плечу правой рукой.

Той самой, на которой поблескивает кольцо замужней женщины.

У меня такого нет и никогда не было. Но и кота нет!

Чего она панику развела?

— Парень симпатичный, хороший, — она использует мое замешательство и начинает тут же сватать. — Увидишь его, и спасибо мне скажешь.

— Всё, стоп! Меня заказчик ждет! Я ушла…

— Парень тоже будет ждать.

— Нет, я еще ни на что не согласилась.

Я начинаю пятиться от нее и попутно качать головой, но куда там.

— Нельзя хорошими парнями раскидываться. Ведь будет маяться там, как дурак, если не придешь.

— Позвони ему и скажи, что я заболела.

— У меня телефон заблокирован… Нет, украли его, вместе со всеми контактами.

— Я тебя ненавижу.

— А свидетельницей позовешь? — она подмигивает мне. — Тая, там порог, сейчас же рухнешь.

Черт, точно! Я успеваю затормозить в последний момент, иначе бы споткнулась и помяла многострадальный букет хризантем.

А мне нельзя. У меня и так полоса чернеет, вон свидание еще образовалось!

Глава 2

В пять часов я уверена, что никуда не поеду. Ни на какое свидание! Тем более тайком устроенное и с незнакомым мне молодым человеком. Я его даже никогда в глаза не видела, а веры чужим словам нет. У нас с Ленкой вкусы на парней могут сильно отличаться, перпендикулярными даже могут быть, а нарисовать на листочке хотя бы схематичный портрет кандидата она забыла.

В шесть начинаю чуть-чуть сомневаться и развлекать себя мыслью “ а может быть”, “а вдруг правда нормальный и симпатичный” и “что я, черт возьми, теряю?”

В семь разрываюсь между “да” и “нет” и беспокойно поглядываю на электронные часы, которые зачем-то ускоряются и меняют цифры уж слишком рьяно. А разрываюсь я долго и с внутренними монологами, так что времени на сборы не остается. И на сомнения, к счастью, тоже. Поэтому волевым усилием принимаю душ, наношу легкий макияж и выбираю беспроигрышное синее платье на бретельках. Я в нем так себе нравлюсь, что улыбаюсь самой счастливой и обаятельной улыбкой из возможных.

Да, все-таки поеду. Посмотрю. Ведь всегда можно попрощаться и уйти, если не понравится.

Решено.

Я оставляю свою машину на стоянке под домом и спускаюсь к остановке. Торговый центр совсем рядом и можно спокойно добраться на автобусе. Мне вообще повезло с местом встречи, я бы его и сама выбрала, если бы у меня спросили. Там на втором этаже есть два классных ресторана, один итальянской кухни, а другой японской, а на самом верху киношка и стеклянный лифт, который опускает сразу в парковую зону.

Прекрасный выбор. Я вспоминаю ухоженные дорожки, лавочки и высокие дубы, между которыми висят гирлянды с желтоватыми фонариками, и блаженно выдыхаю. Очень романтично и красиво, а я так давно не прогуливалась вечерами, что даже обидно за себя. Пропадаю на работе и лишь редкие встречи с подругами, а вот так, чтобы в сексуальном платье и с обещанным симпатичным парнем под руку — давно не было. Разучилась я знакомиться или не в тех местах хожу, но беспокойство Лены за мою одинокую судьбу становится понятным и даже чуть-чуть приятным.

Главное, ей не проболтаться. А то, если с этим не выйдет, она достанет каталог дальних родственников и знакомых и начнет методично подбирать мне пару. Замучаюсь я тогда по ресторанам и паркам гулять, никаких туфель не хватит на ее сватовской азарт.

Вхожу в торгушку и оглядываюсь по сторонам просто так. Я знаю, где находится стойка информации, но хочется оттянуть последний момент. Черт, и волнительно даже! Вдруг не понравлюсь… Или он странным окажется, или с похабными историями, или со спрятанным в карман брюк обручальным кольцом, или с тюремными татуировками, или...

Так стоп! Успокоились и быстренько поверили в судьбу. Поворачиваюсь к стойке и вижу полноватого невзрачного мужчину. Он еще и стоит так, что делает свою фигуру только хуже, сгорбившись над стойкой. Ну что за облом? И зачем я наряжалась? А Ленке явно жить надоело! Стерва, а я о ней хорошее успела подумать.

Мужчина до сих пор меня не замечает и со скучающим видом смотрит куда-то вдаль. Во мне же крепнет желание послать его еще дальше, причем не знакомясь. И пусть говорят, что мужчина должен быть чуть красивее обезьяны, сложно переключиться, когда тебе обещали симпатичного и...

— Я опоздал, да?

Сзади наплывает приятный мужской голос, а следом моего плеча касается горячая ладонь. Я порывисто оборачиваюсь и теряю дар речи. Как на качелях, ей-богу! Из одной стороны в другую. Этот, наоборот, слишком красив.

Непозволительно и опасно.

— На свидания нельзя опаздывать, я знаю, — он обаятельно улыбается, сверкая янтарными искорками во взгляде. — Но я заглажу свою вину.

Он тут же опускает ладонь ниже, не разрывая телесного контакта, и обхватывает мою ладонь. Так по-мужски уверенно и крепко. Мне приходится задирать голову, чтобы смотреть на его приятное открытое лицо. Он очень высокий и спортивный, можно даже снимать для специализированного глянца и ни черта не фотошопить. И так идеален.

На нем белая простая футболка, под которой просматривается сумасшедшая фактура из тугих мускулов, и черные джинсы. Видно, что одежда дорогая, а наручные часы и вовсе смущают мой взгляд. Черт, да я ему не пара… Никаким боком.

Я видела таких мужчин, выходящих из люксовых тачек или рядом с бизнес-центром, но никогда подумать не могла, что получу от одного из них приглашение на свидание. Успешные, самоуверенные, крутые. Они же живут в параллельной реальности, которая никак не пересекается с моей бюджетной версией. Вот ни разу.

И откуда его знает Лена?

— Я хочу отойти от первоначального плана, — добавляет мужчина и проводит большим пальцем по моему запястью.

— А он был? — пытаюсь расслабленно улыбаться.

Выходит плохо.

— Ты очень красивая, — замечает он невпопад и останавливается, чтобы разглядеть меня получше. — Я думал, ты другая, а от тебя глаз не отвести, малышка.

Малышка?

Он реально сейчас это сказал?

— Малышка? — голос даже садится от удивления.

— Крошка? — он поднимает бровь и усмехается, закусив нижнюю губу. — Красотка?

— У меня есть имя вообще-то. А еще я умею давать пощечины.

— До этого мы дойдем, — и улыбается, как ни в чем не бывало. — Мне даже интересно…

Мужчина подхватывает мою ладонь и поднимает ее к своему лицу, прикладывая к щеке.

— Значит пощечины, — он кивает и прижимает мою ладонь к себе теснее. — Любопытно.

Я не очень понимаю, что скрывается за его загадочным «любопытно», но вопрос застреваете в горле. Нужно сперва привести дыхание в порядок и перестать разглядывать его как экспонат, а потом уже и нормальный разговор можно попробовать построить.

А ещё нужно экстренно забрать ладонь из его руки. Она слишком горячая и путает мысли девушки, до которой мужчина не дотрагивался долгих четыре месяца.

Именно столько прошло с моих прошлых и крайне неудачных отношений. А вот так, как незнакомец, до меня вообще никогда не дотрагивались. Не могу понять в чем дело, но нутром чувствую, что происходит что-то странное… И мужчина сбивает меня с толку с каждой секундой сильнее. Он проходит мои границы с такой легкостью, что мне даже неловко вырывать ладонь.

Как будто она принадлежит ему, а не мне.

Что за глупости, Тая?!

Очнись!

— Мы потом обсудим, кому что нравится. Но насчёт пощёчин мне нужно ещё подумать.

Какой шутник.

А смотрит вроде бы ласково, но взгляд карих глаз раскрывается как аромат духов. Есть ещё оттенок, и ещё… И там в самой глубине слышатся порочные нотки.

Сумрачные. Плохие.

Или мне мерещится на нервной почве? Я ведь провела последние месяцы, как затворница в недавательном монастыре, уж слишком меня подкосили отношения с подонком, который долго и успешно скрывал кобелиную натуру. Я вообще слепая и не разбираюсь в мужиках.

Вот совсем.

А теперь смущаюсь, как первокурсница, и отвожу глаза в пол. На что мужчина легонько усмехается и отпускает мои пальцы.

— Как тебя зовут? — он показывает ладонью направление и делает первый шаг. — Ты сама заговорила об имени.

— Я Тая. А ты?

— Андрей. Имя настоящее, не придумал.

Да что у него за идиотское чувство юмора?

С другой стороны, изъян же должен быть, идеальных людей не существует.

— Что за духи?

— Что…

— Шикарно пахнешь, — он резко наклоняется и почти чиркает носом по моей шее, после чего горячо выдыхает, а я ловлю воздух губами и чувствую, как идут мурашки по коже от его внезапной близости. — Черт, да, молодец.

— Да хватит!

— Что хватит?

— Ты издеваешься? Или прикалываешься?

— Я не так себя веду? — он хмурится и собирает морщины на лбу. — Привыкла к другому?

— Да, — решительно киваю. — Ты сбиваешь меня с толку своей наглостью.

— А кого ты ждала, малышка? Маменькина сынка с манерами? Боюсь тебя расстроить, но их не отпускают на свидания с горячими девушками.

Боится он… Сильно сомневаюсь, что он вообще умеет, особенно рядом с девушками. Это я смущаюсь, как идиотка, а он расслаблен и спокоен. Маменькина сынка я ждала меньше всего, но его нагловатая ухмылочка напрашивается на утвердительный ответ. Видно, парня успели избаловать безотказные барышни и он даже не старается держаться в рамках. Или родился таким, без комплексов и ограничений, и теперь смотрит заинтересованным взглядом, в котором можно прочитать удивление.

Да, удивление! С ума сойти. На его взгляд, это я веду себя странно!

— Стоп… А куда мы идем?

Я запоздало понимаю, что мы миновали эскалатор и шагаем к другому выходу.

— На парковку, — отвечает Андрей. — Я бросил машину там.

— Я думала, мы останемся здесь…

— А что здесь делать? Или… Нет, малышка, это плохая идея.

— Почему? Первые свидания обычно проходят именно так.

— Сразу в людном месте? Да ты оторва, — он в бесчисленный раз усмехается, а я кривлюсь на его иронию.

Мне официально не нравится его чувство юмора. Ненавижу, когда нелепые вещи произносят серьезным тоном!

— Тогда сперва скажи, куда ты собрался меня отвезти.

Хочу затормозить, но он не выпускает мою ладонь из руки, а, почувствовав малейшее сопротивление, подключает вторую и обхватывает меня за талию. Поспешно делаю шаг, понимая, что иначе он просто-напросто поднимет меня на руки.

Где Ленка только достала этого самца? И разве я хоть раз обмолвилась, что люблю напористых и дерзких? Наоборот же, я люблю воспитанных парней, а не бесцеремонные праздники мужского превосходства.

Чтоб его!

— Ты тянешь меня. Андрей.

— Я приготовил сюрприз. Зачем его портить?

— Не люблю сюрпризы от незнакомых людей.

— Но мы же знакомы, малышка. Заочно, но все же.

— Ты перестанешь называть меня малышкой?

— Перестану, Тая. Просто мне нужно время, чтобы перестроиться, ты другая…

Он опять чуть не добавляет «малышка», но вовремя прикусывает язык. И обаятельно подмигивает мне из серии «видишь, я уловил».

— Ладно, поехали, — он стирает улыбку с жестких губ к черту и говорит серьезнее. — Мы уже столько времени потеряли впустую. А у меня большие планы на сегодняшний вечер.

Глава 3

Девчонка высший класс. Крутая, фигуристая и с пышными губками, которые делают мои мысли грязными вмиг. Им можно найти столько достойных применений, что у меня становится тесно в штанах. В башке тоже тесно, я впервые сорвал чертов джек-пот! Не думал, что такие красотки с невинными бездонными глазками любят развлекаться с незнакомыми парнями.

А я помню всё, что она просила сделать с собой в переписке. В деталях и картинках, которые она сама присылала. Бля, да она вообще не знает слово “нет”! Два раза ей удалось вогнать меня, здорового мужика и пластического хирурга, в краску! Я прочитывал ее откровения и зависал, как старый комп.

Столько сценариев и разрешений... я даже подумывал забить и не идти на встречу. Одно дело драть замужних, ищущих жарких приключений на стороне, или развратных стройняшек, и совсем другое — поехавших на сексе нимфоманок. На последнее я не подписывался. Я вообще не злопоутребляю знакомствами на специальном форуме, но иногда подбираю девчонку на одну ночь и выпускаю пар.

Без ухаживающих прелюдий и выноса мозга поутру. Просто секс. По-честному.

А вчера в моей жизни случилось отменное дерьмо, и я подумал, да пусть. Зато не надо искать. Потрахаемся и разбежимся. Любит она наручники, кожаные ошейники и сценарий “изнасилование”, ну ок, как-нибудь перетерплю дамские закидоны. Я-то люблю просто жестко, без подручных средств, но могу сделать над собой усилие.

Тем более ради такой классной девушки. Оттрахаю, как скажет, и не один раз.

Далеко не один… Уже не хочется выпускать ее из рук, наоборот, хочется запускать пальцы дальше и наглее. Под одежду. Интересно, на ней есть белье? Она писала мне, что не любит носить лишнее. Бретельки платья тоненькие, но все же… Поднимаю ладонь и провожу по синей ленте, чуть-чуть сдвигая ее в бок.

Нет, лифчик есть. Нежно-розовый. Она издевается и специально играет в недотрогу? Все-таки подводит к “изнасилованию”?

Блядство. Вот меньше всего этого хотел. Даже ошейник научился застегивать с первой попытки, а не с десятой, лишь бы никого не насиловать.

— Что? — Тая поправляет бретельку и так ловко стесняется, что даже верится.

Сука, все-таки оно…

“Намотай волосы на кулак и зажми мне рот”

“Грубо!”

“Буду сопротивляться и просить остановиться, не слушай!”

“Хочу почувствовать себя грязной шлюхой”

“Используй меня, зажми в угол и используй”

Именно оно, поэтому и носик морщит, и реагирует странно. Я сразу уловил ее задумку, когда заметил у стойки в легком романтичном платьице. Хотя почти прошел мимо сперва, все-таки образ в голове был другой, но мы договаривались встретиться как раз у стойки и она написала, что будет в синем.

Так что это она. И девушка уже намекнула, что не прочь остаться в торгушке. В туалете? Да ну на фиг, я снял вип-зал в одном клубе неподалеку, где смотрят на любвеобильные парочки сквозь пальцы. Туда и поедем, с ее сочной фигуркой я хочу провести всю ночь.

Зачем торопиться? Там мягкие диваны и интимная подсветка, которую можно вырубить вообще, и никто не войдет, если заплатить сверху, а под утро можно вызвать такси. Растяну ее там и грубо трахну, как она себе навыдумывала, а потом по-моему поиграем.

В классику.

— Ты так напряжена, я тебя заставляю нервничать? — посылаю всё к черту и начинаю откровенно подыгрывать ее легенде. — Прости, меня понесло… Но ты должна была привыкнуть, что у мужиков от твоего сумасшедшего вида каша в голову. Сделай скидку.

Она неуверенно качает головой.

— Не сделаешь?

— Не привыкла, — отвечает задумчиво и поднимает глаза, чем бьет прямо под дых.

Ну такая чистая! Невинная даже…

— Значит теперь знаешь, — киваю и откидываю прядку ее мягких волос назад.— Если мужчина рядом с тобой начинает заикаться или говорить глупости, но это не тик или уровень интеллекта, это ты, малышка… Черт, да, да! Тая! Я запомнил. Теперь точно.

— Ты очень долго запоминаешь.

— Это тоже из-за тебя, — скалюсь, замечая, что она тоже впервые робко улыбается. — Я выбрал для нас классное место, тебе понравится.

Говорю и реально чувствую себя мудаком, который заманивает глупую девчонку в логово.

Мы направляемся к моему внедорожнику, который я припарковал в последнем ряду. Там сейчас пустынно и темно, главный поток посетителей схлынул и места для машин стоят никому не нужные. Я специально бросил тачку там, прикинув, что завертеться с горячей штучкой может стремительно. Хотя я уже года два не грешил на парковке.

Но если малышка будет настаивать, я не против.

Мы идем по желтой линии, сворачивая к нужному сектору. Вокруг прохладный вечерний воздух и отдаленный шум торгового центра. Незнакомые люди проходят мимо с нагруженными покупками тележками и подруливают к багажникам. Но они вскоре остаются за спиной, как и стеклянные автоматические двери.

— Зачем так далеко? — Тая хмурится и неотрывно смотрит на мой внедорожник вдалеке.

— Не знаю, — пожимаю плечами, — бросил, где бросил. Хочешь здесь подожди, я пригоню, чтобы не ходить?

Провожу взглядом по ее стройным ножкам и натыкаюсь на кремовые туфельки на высоком каблуке. В туфлях я не понимаю, а вот ножки отличные, только вот сомкнутые. А я хочу развести их и заставить обнять мой корпус, чтобы хорошенько вбиться в нее и натянуть как следует. Раз за разом, на всю длину.

Тормози, приятель… Еще доехать надо.

Но рядом с ней я могу думать только о сексе, и с каждой секундой сложнее.

Вспоминаю переписку и ее развратные обещания. В красках представляю, как это будет в жизни. И слышу ее сладковатый цветочный запах, который как уловил в торгушке, так теперь стою в его пряном облаке.

— Не нужно, — девушка замечает мой “заботливый” взгляд на ее туфли и легонько улыбается, расслабляясь. — Всё нормально.

Все-таки она путает меня. То показывает, что беспокоится и реагирует, как нормальная девушка, которую едва знакомый парень ведет в темный угол, то выдыхает и изображает спокойствие.

В постели она такая же? То цапнет, то поцелует?

Может, все-таки ну ее? Странная она, если подумать головой, а не тем, что ниже...

Но секси! На девятку или даже десятку тянет. Пожалею, если уеду.

— Далеко ехать? — спрашивает она милым голоском, когда я подвожу ее к пассажирской двери.

— Нет, пару поворотов. Если через пять минут не будем на месте, разрешаю бить меня и звать на помощь.

— Я не… Черт, я правда произвожу впечатление трусихи?

— Да шучу я, — как бы невзначай провожу ладонью по ее оголенному плечу и замечаю, как вспыхивают яркие искорки в ее взгляде. — Коряво, но как умею.

Хочет меня.

По поплывшему взгляду вижу, легкое прикосновение и она едва не закусывает нижнюю губу. В последнюю секунду сдерживается, чтобы не ломать роль наивной дурочки с большими глазами, но дышит уже по-другому. Я слишком близко стою и не думаю отодвигаться. Пусть тоже помучается, вспомнит на что я согласился, а что обещал подстроить под свой вкус и удивить ее.

Вдруг приходит шальная мысль — запустить ладонь ей под юбку и провести пальцами по трусикам. Проверить, мокрые или нужно придвинуться еще ближе, натолкнуться на нее и продавить собственным весом. Что она тогда сделает? Тут же опустится на колени, ведя влажными губами по моему телу, или еще побьется?

— У тебя странное чувство юмора, — Тая вырывает меня из мыслей и запрокидывает голову сильнее, чтобы разглядеть меня получше.. — Нужно время, чтобы к нему привыкнуть.

Черт, малышка, мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.

К фирменным качелям.

Вот сейчас опять. У нее в глазах загорается живой чистый интерес, который совершенно не подходит к тому, что скоро между нами начнет происходить. Но это чертовски заводит… Скромница с грязными секретиками.

— Но я отлично вожу машину, — усмехаюсь и все же чуть продавливаю ее, загоняя в салон.

Чиркаю корпусом по ее налитой упругой груди, а потом наклоняюсь, чтобы помочь с ремнем безопасности. Делаю вид, что он заедает и без мужской силы никак, а сам вожу пальцами вокруг ее тела и смотрю, как вся ее игра в неприступную девочку начинает сыпаться на глазах. Она не может спрятать, что ей самой не терпится, а от моей близости всплывают те же фразы из переписки, что в моей памяти.

— Порядок, — киваю и отодвигаюсь, давая ей выдохнуть. — Потерпи еще чуть, скоро всё будет.

— Хорошо, — рассеянно кивает.

Я даже не уверен, что она расслышала мои слова, но точно уловила, что я стал дальше и вспомнила, как дышать полной грудью. Пока малышка приходит в себя, я сажусь за руль и завожу мотор. Я не приукрасил насчет пары поворотов, нам нужно вырулить с парковки и вернуться на дорогу, а там три квартала по прямой и вывеска злачного места покажется неоновой полоской.

Готов спорить, она в нем бывала. Такие девушки любят клуб “Марго”, где устроено несколько закрытых залов и проводят тематические вечеринки против нравственности, как я их называю. Я на них не хожу, но на том же форуме приглашения получал.

— Марго, — Тая прочитывает название, когда я сворачиваю к заведению. — Ночной клуб?

— Ближе всего к торгушке

Меня отвлекает резкий звук клаксона таксиста, которому я помешал маневром. Он наметился на то же парковочное место и почему-то решил, что я должен уступить. Правда, он быстро сникает, когда я выхожу из салона и вытягиваюсь во весь рост. Таксист решает не связываться и отъезжает на несколько метров дальше, пропуская еще пару свободных мест.

Я же оборачиваюсь и вижу, что Тая вышла из машины, но идти в клуб не торопится.

Ну что еще?

— Тая? — зову ее и обаятельно скалюсь натренированной улыбкой, которую чертовски любят девушки. — Не ходишь по таким местам?

— Честно? Не хожу.

Вернулись к недотроге. Отлично.

— А сколько тебе лет? — подхожу к ней и беру за руку, но пока никуда не тянут.

Просто даю привыкнуть к своим прикосновениями и теплу рук.

— Или это нескромный вопрос, — картинно спохватываюсь и закусываю нижнюю губу. — Если что, ты выглядишь на восемнадцать. Или даже семнадцать. Скажи какой вариант правильный, я буду его держаться.

Она смеется и вдруг накрывает мою ладонь второй рукой.

— Кажется, я начинаю привыкать к твоим шуткам.

— И рукам.

Она опускает лицо, красиво и убедительно смущаясь.

— Ты мне нравишься, Тая, — даже не вру, в таким моменты она совершенно очаровательна, в другой ситуации и влюбиться можно. — С первого взгляда понравилась… Меня давно никто так не цеплял.

Она не знает, что ответить, и продолжает разглядывать полоску асфальта между нашими стопами. Я же ловлю странное настроение, которое идет от нее теплыми мягкими волнами.

Да что за херь?!

Мы зачем сюда приехали?

— Я не очень люблю танцевать, — она просыпается и оглядывается через плечо, смотря на входную дверь клуба. — А ты?

— Чертовски. Я покажу тебе мастер-класс. На ногах не сможешь стоять.

Глава 4

У него приятное лицо и окутывающая с ног до головы энергетика хорошего парня, из-за чего от него не ждешь проблем. Ну кроме того, что не сможешь с собой совладать. Андрей безумно сексуальный и пробивает мои внутренние барьеры один за другим. Ни с одним парнем я не испытывала ничего подобного, когда с каждой секундой проникаешься к человеку сильней и сильней. Его легкие горячие прикосновения и разные обаятельные мелочи, то как он улыбается или нагловато усмехается, или ведет покатыми плечами, или сгущает взгляд…

Господи, этих мелочей миллион!

Я совершенно не готова к такому шторму!

У меня нет подходящего опыта и я не знаю, что делать с собственными мыслями, где отыскать в организме кнопку “стоп” и перестать вспоминать, как он нежно коснулся моего плеча или нечаянно натолкнулся корпусом.

Или не нечаянно?

Специально то есть…

Но было чертовски приятно, вот что главное. Да и четыре месяца воздержания не шутки, я самым банальным образом истосковалась по мужскому вниманию. А Андрей так щедр на красивые улыбки и комплименты, что у меня сердце иногда хочет выпрыгнуть из груди.

А иногда замирает и я не знаю, как незаметно от его внимательного взгляда протолкнуть в легкие воздух. Поездка в одной машине далась мне сложно, я все же нервничала, оказавшись в машине незнакомца, но больше смотрела на его крепкие руки, которые сжимали кожаный руль.

Меня подмывает вытянуть сотовый из сумочки и написать Лене “спасибо” с сотней восклицательных знаков, но все же уговариваю себя не торопиться. Вдруг еще накосячу и первая встреча станет последней. А шанс накосячить есть огромный, я не люблю ночные клубы и чувствую себя неловко в них. Я с большим удовольствием посидела бы в кафе или прогулялась где-нибудь, да просто поболтала бы на лавке в парке.

Но Андрей старался и готовился, и мне неудобно кривить носик. Да и выглядит он, как парень, который предпочитает именно пафосные места с приглушенным светом. Я же говорю сексуальный он, даже моих знаний о мужчинах хватает, чтобы разглядеть в нем любимчика девушек. И взгляд у него переливается уверенностью, знает гад, что прекрасен, неотразим и может, что угодно делать, хоть нечаянно, хоть специально.

— Только не оставляй меня одну, — шучу, а на самом деле ни черта.

— Ни на секунду, Тая.

Он берет меня под руку и ведет к черной двери, на которой позолоченными буквами выведено название и часы работы. Андрей пропускает меня вперед и вводит в темное помещение, которое удивляет обстановкой. Или я давненько не бывала в ночных клубах и пропустила момент, когда они стали напоминать рестораны с выключенным светом.

Музыка не гремит, а наплывает расслабляющими волнами, чувствуется запах табака и различные нотки кальянов. Повсюду разбросаны низкие диванчики темно-синего цвета, а официантки ходят в коротеньких юбочках.

— Пойдем в отдельный зал, — предлагает Андрей, оглядываясь ко мне. — Тут дышать нечем от сигарет. Ты же не куришь?

— Нет.

Он не дает мне время ответить на предложение и утягивает в коридор, крепко сжимая мою вспотевшую ладонь.

— Я тоже не курю. Но выпиваю иногда, каюсь, — мужчина останавливает у раскрытой дверцы и указывает ладонью на проход. — Тут будет уютно, и можно выбрать музыку на свой вкус. Ты что слушаешь?

Я делаю нерешительный шаг внутрь и не поспеваю, чувствуя, как Андрей грудью наталкивается на мою спину. Он легонько подвигает меня, чтобы я не мешкала, а потом закрывает за нами дверь.

Тут еще темнее, чем в главном зале, но глаза со временем привыкают и я различаю квадратное помещение с барной стойкой, полукруглыми диванами, образующими мягкий островок в центре комнаты, и пустующей сценой. Первая ступенька подсвечена розоватыми огоньками и кроме них света почти нет. Лишь рассеянные лучи спускаются с потолка и едва позволяют разглядеть очертания зала.

— Так что? — Андрей не останавливается ни на секунду и подводит меня к дивану. — Я закажу музыку.

— Не знаю…

Я согласилась на клуб, но эта комната сбивает меня с толку. Я пытаюсь понять, как мы пришли к столь интимной обстановке… Слишком быстро. Мы только что были в торгушке, где кружили десятки незнакомых людей, а теперь наедине в закрытой комнате.

— Тогда я выберу, — он широко улыбается и заводит ладонь мне за спину, обжигая тягучим прикосновением.

Но он не убирает ее в следующее мгновение, как делал раньше, а поглаживает кожу, вдавливая сильные пальцы в мое тело. Сминает ткань легкого платья и рисует жаркие круги, от которых вмиг пересыхает в горле.

— Расслабься, малышка. Просто расслабься.

Расслабиться?

Как, господи?!

Он так близко и вновь называет меня “малышкой”, и мне это нравится, уже нравится, только все равно хочется его поправить ради приличия. Или чтобы не думал, что мои просьбы ничего не значат. Я беру побольше воздуха в легкие и стараюсь отвлечься от массирующих чертовски приятных прикосновений, запрокидываю голову, ища его привлекательное лицо, но Андрей опережает меня.

Мужчина вдруг ускользает в сторону, выпуская меня из рук.

— Я сейчас, — бросает он с улыбкой. — Сделаю заказ и вернусь.

Он ныряет за дверь, но не уходит. По приглушенному разговору я понимаю, что он натолкнулся на официантку прямо за дверью. Тогда я вновь оглядываюсь по сторонам, различая новые детали. На диванах лежат бордовые подушки треугольной формы, барную зону отделяют нити стекляруса, которые спускаются с потолка и переливаются в сумраке, а стеклянный столик стоит на ножках, напоминающие женские обнаженные силуэты.

Порочная атмосфера в каждом сантиметре…

Я ощущаю ее все сильнее и угадываю, как внутри нарастает закономерный вопрос — какого черта я здесь делаю?Это ведь вообще не про меня. Какие еще клубы и сексуальные незнакомцы?! Мои первые свидания заканчивались поцелуями в щечку и обещаниями ждать звонка. Ко мне даже не приставали и не лезли с предложениями максимально ускорить знакомство и переместиться к кому-нибудь домой. Ни разу в жизни. Я давно привыкла, что произвожу на мужчин впечатление примерной девочки. А Андрей как будто не замечает, что мы совершенно разные, и делает то, что привык делать на своих первых свиданиях.

И разве мне плохо с ним?

Черт, наоборот! Мне только немного страшно, потому что я не чувствую твердую почву под ногами. И дело не в туфлях, а в моей голове. В непозволительных мыслях, которые никогда раньше не приходили ко мне столь стремительно после знакомства с новым мужчиной. Я не ошиблась, когда подумала, что Андрей так красив, что опасен. Он почти что летален, черт возьми.

Я всё понимаю, но не могу ничего поделать. И пусть внутри гуляет трезвое сомнение, что, может быть, ему нужен всего лишь секс, поэтому он так напорист и щедр на прекрасные комплименты, мне все равно не хочется уходить. Да, мне неловко, чуть-чуть боязливо, но я четко понимаю, что буду страшно жалеть, если сейчас развернусь и уйду прочь.

Мне ведь хорошо с ним. А еще безумно волнительно.

— Я уже здесь, — он возвращается ко мне беззвучными шагами и сразу же оказывается рядом. — О, вот и музыка.

Он указывает пальцем в потолок, откуда идет мягкий звук из нескольких колонок. Музыка постепенно нарастает и наполняет комнату ритмичной клубной пульсацией. Странно, но мне нравится и я вдруг вспоминаю, что Андрей обещал мне мастер-класс по танцам.

— Сейчас принесут напитки, — добавляет он, наклоняясь к моему уху, чтобы перекрыть мелодию. — Ты голодна? Можно еще…

— Нет, — мотаю головой и случайно задеваю лбом его подбородок.

Он наклонился слишком низко, и я чувствую, как легонько чиркаю по его коже. Почему-то именно это прикосновение обжигает меня настоящим огнем и я зависаю на мгновение, а потом слышу мужской расслабленный смех. Андрей не тушуется и кладет ладонь мне на лицо, проводя пальцами по лбу.

— Я не поранил тебя? — по его улыбке слышно, что он знает, что нет. — Или ты не хрупкая девушка?

— Не хрупкая, — возвращаю ему его улыбку и отклоняюсь назад, выбираясь из-под горячих сильных пальцев. — Но немного неуклюжая.

— Уверен, ты себя недооцениваешь.

Андрей смотрит так пронзительно и глубоко, что у меня вновь начинаются проблемы с дыханием. Он же напротив, ничего не смущается и продолжает любоваться моими глазами, словно может разговаривать всю оставшуюся ночь именно так, без слов и лишних движений. Он стоит напротив и незаметно окутывает меня своей преступной крепкой как шотландский виски аурой.

Я не знаю, как бороться.

Да и нужно ли… Он всего лишь заигрывает со мной и показывает, что хочет меня.

— Я хочу увидеть, как ты танцуешь.

— Нет. Это ты обещал показать мне.

— Но мне нужно сперва понять, с кем я имею дело. И сколько моих уроков понадобится.

Он вообще не прячется и говорит развратным густым голосом с проявившейся хрипотцой, которая действует на меня, как разряды тока.

— Иди сюда, — он тянет руки к моей талии, но его останавливает скрипнувшая дверь.

В зал с разрешения входят двое официантов. Девушка сразу же проходит к стеклянному столику и переставляет с подноса на него напитки. А вот парень нерешительно осматривается по сторонам, словно ищет что-то, а потом глядит на Андрея. Тот кивает ему на диван и парень идет к нам. Когда официант приближается, я различаю в его ладонях компактный чемоданчик, который поблескивает металлическими замочками.

Я завороженно наблюдаю, как холодным светом переливаются хромированные вставки чемоданчика, и провожаю его взглядом. Официант опускает короб на дальний диван и молча уходит вслед за другой девушкой. Мы вновь остаемся с Андреем одни, и его новый аксессуар в комнате не волнует совершенно.

Он даже не смотрит в ту сторону.

Вместо этого он продолжает с того места, на котором мы остановились. Кладет широкую ладонь мне на талию и зажигает дьявольские огоньки в темном взгляде.

— Хочешь, я поведу? — спрашивает он, усмехаясь, а сам делает первый шаг в сторону, увлекая меня на импровизированный танцпол. — Если ты, наконец, расслабишься, то у нас всё получится.

— Я заметила, что принесли… Что там? — указываю ладонью на диван, но Андрей прочитывает мой жест по другому.

Обхватывает мои пальцы и мягко вплетает в них свои, как будто собирается танцевать вальс или что-то классическое. Его вторая ладонь отпускает мою талию и заходит за спину, стягивая ткань платья так, что я чувствую аккуратный шов. А еще я чувствую мужскую силу его прикосновений, правильную, дозированную и возбуждающую.

— Ты не ответил на вопрос, — уступаю ему еще один шаг в сторону и легонько покачиваюсь, словно раздумываю начать танцевать или нет.

Хотя уже не смущаюсь. Здесь темно, а он смотрит такими глазами... я даже не могу описать, но на меня никогда так не смотрели, во мне просыпается странная уверенность, что я делаю всё правильно, если он тянется ко мне и всем видом показывает, что хочет быть ближе.

Еще ближе.

— Маленький сюрприз, — Андрей улыбается и перестает изображать старомодный танец. — Уверен, тебе понравится.

Мужчина заводит мою руку мне за спину и приближается вплотную, соприкасаясь телами. Черт, он знает, то делать… Он очень большой и массивный, как скала, которая вдруг надвигается на тебя и закрывает все вокруг. Остаются только его тугие мускулы и спокойное дыхание, которое наплывает теплыми волнами сверху. Я запрокидываю голову, чтобы видеть его лицо, и следом вытягиваю ладонь из его цепкого захвата, Андрей медлит пару секунд, не отпуская, но потом все же разжимает пальцы и подмигивает мне.

— Положи ладони мне на плечи, — подсказывает он учительским тоном. — Так делают, когда танцуют.

О. Значит мастер-класс уже начался.

— Точно? — чуть-чуть капризничаю, но потом опускаю ладони на его крепкие покатые плечи. — А откуда ты знаешь, что мне понравится?

И вот это определенно зря. Одно дело, когда он прикасался ко мне, а теперь я чувствую его натренированные идеальные мышцы под подушечками пальцев и не могу понять, света не осталось совсем или потемнело именно перед моими глазами. Нельзя быть таким совершенным, это противозаконно и должно хоть как-то караться. Не знаю, как именно, но той же Ленке стоило предупредить меня, что меня ждет встреча, которую я запомню на всю жизнь в любом случае.

А она обошлась стандартным набором. Хороший и симпатичный. Андрей симпатичный? А какие парни тогда божественны? Прекрасны по-голливудским меркам?

А, Лена?!

— Не знаю, — Андрей легонько ведет плечами, так что под моими пальцами играют его мускулы. — Обычные догадки… Но мне кажется, что я знаю, что ты любишь. Успел понять за то время, что мы знакомы.

Мне мерещится неясный намек в его фразе, и он еще заостряет взгляд, сообщая ускользающий от меня смысл поверх слов.

— Впрочем, можно проверить. Зачем тянуть? — он вскидывает брови и заговорчески улыбается. — Давай начнем с коктейлей, узнаем, угадал я твой вкус или нет.

Андрей шагает к столику и ласкает пальцами мою поясницу прежде, чем отпустить меня. Именно ласкает, это точное слово, он по-хозяйски вжимает пальцы в мое тело и ласково поглаживает, перебирая пальцами.

— Я сделал ставку на вермут, — он поднимает красивый бокал с розовым напитком и протягивает его мне. — Тягучий, сладкий и в меру крепкий.

Я принимаю коктейли из его ладони, но мешкаю, и Андрей замечает мои сомнения. Мне неловко показывать, что я не доверяю ему и во мне живет тревожная барышня, которая иногда поднимает голову и начинает вспоминать истории из криминальных сводок, но сделать глоток боязно, да я и редко выпиваю.

И Андрей так легко разрешает ситуацию, что я на мгновение прикрываю глаза. Он наклоняется к моему бокалу и ловит губами трубочку.

— Прости, не смог удержаться, — произносит он, пригубив. — Стоп, подожди. Тебе нельзя это пить, он вообще не крепкий, малышка.

— А ты хотел напоить меня?

— Конечно. Я-то пьян тобой и не жалуюсь.

Я делаю небольшой глоток и киваю, ощутив приятный фруктовый вкус. Алкоголя действительно совсем чуть-чуть и он приходит последней завершающей нотой.

— Угадал?

— Да, вкусно.

Я перевожу взгляд на чемоданчик, который не дает мне покоя, и думаю, что самое время проверить его сюрприз.

Глава 5

В голове сталкиваются противоположные посылы.

Я хочу ее до блядского тумана перед глазами и в то же время не хочу торопиться. Ловлю каждую секунду с ней наедине, как изголодавшийся пацан, и пялюсь на ее сочную фигурку. Малышка шикарна, другого слова не подобрать, и нежный голосок, которым она произносит обаятельные фразочки, лучше всего. Я давно не видел таких девушек, да и где… Я работаю сутками и не привык тратить редкое свободное время на нормальные свидания, мне все равно сейчас не до отношений, а приличные девушки выставляют дикий ценник на секс. И дело не в деньгах, дело во времени. В проклятых трех свиданиях, а то и больше.

Поэтому я привык видеть в своих руках совсем другой типаж. Слишком доступных и с зовущим взглядом, в котором нет ни малейшей загадки. А Тая… Бля, да она уже залезла мне в душу своими большими глазами со смешинками! Я то тону в них, то представляю, как они затянуться грязной поволокой, когда я насажу ее на свой член и жестко трахну.

Все-таки я хочу испортить ее. Она слишком чистая и дико смотрится в полутемном вип-зале, на диванах которых происходило столько всего, что даже я стараюсь не задумываться.

Именно между этих двух огней меня и шатает. То любуюсь ею, то вспоминаю, что мы вообще-то играем заранее выбранные роли и подходим к грубому сексу. И она первой намекает, что пора заканчивать с прелюдией и переходить к делу.

Девушка смотрит на чемодан, который набит фетишиской дрянью из ее списка. Я впервые заказывал доставку из секс-шопа и копался в БДСМ-разделе сайта для взрослых. Хорошо, что она кинула мне ссылки на нужные покупки, иначе бы я плюнул на эту херню на второй секунде и не увидел бы Таю собственными глазами.

А сейчас смотрю на нее, и в голове не укладывается, как она рассматривает ошейники с шипами и кожаные плетки с резными рукоятками. Подбирает на свой извращенный вкус и отсылает незнакомцу, чтобы он хорошенько обработал ее при встрече. Эта картинка совершенно не состыкуется с ее милой внешностью, к которой скорее подходит ванильный латте и романтичные комедии под общим одеялом.

Но самое главное, я до сих пор не понимаю, в чем прикол. Зачем вообще все эти ебанутые приспособления? Для каких импотентов? Я голыми руками могу оттрахать так, что она себя забудет и будет дрожать и вздрагивать без всяких пощечин.

— Так что? — девушка игриво улыбается и проводит пальцем по крышке чемодана. — Покажешь?

Да, пора начинать. Она практически просит прямым текстом, и я киваю с нахальной улыбкой, хотя проклятый короб не вызывает во мне ни одной приятной эмоции. Я чуть отклоняюсь в сторону и подхватываю со столика свой виски, опрокидываю его залпом, а потом возвращаюсь к Тае, заходя ей за спину.

Черт…

Как же она пахнет, сумасшедше и пряно, стоит подойти ближе и аромат сносит напрочь. И меня сносит, я кладу ладони на ее тонкую талию и тесно прижимаю девушку к себе, заставляя ее откинуться на свою грудь. Ну не совсем на грудь, она совсем малышка и проигрывает мне сантиметров сорок в росте. Мне приходится сгибаться пополам, чтобы найти губами ее висок, влажно веду губами по горячей коже и вдруг понимаю, что практически запер ее в своем теле.

Какая же маленькая и хрупкая…

Сладкая...

Обвиваю жадными руками и вбиваю ее в свою грудную клетку, желая ощутить как можно ближе. Почти что своей… Она подрагивает в моих руках и откликается, выгибаясь навстречу, а через секунду сама поворачивает головку и ловит мой глубокий поцелуй. Да, девчонка совсем поплыла, провалившись в ту же ловушку желания, что и я.

Толкаюсь ей в рот глубже и настырнее, и она принимает меня так сочно, что в брюках становится тесно без всяких метафор. Ее же дыхание сбивается к черту и начинает обжигать мои скулы, за которые она цепляется тоненькими пальчиками и не может решить, что делать. То попытается оттолкнуть меня, то, наоборот, притянет и раскроет рот шире, насаживаясь на мой язык со всем рвением.

— Может, нам не нужен сюрприз? — спрашиваю осторожно, чувствуя правильный момент, я завел ее так, что могу взять как захочу. — Может, потом?

— Что… нет…

Хмурится, отрываясь от моего рта. Ее взгляд начинает проясняться из-за вопросов, и я поспешно забиваю на свои условия. Впиваюсь в ее раскрасневшиеся губы, а ладонями очерчиваю косточки бра через тонкую ткань платья, не давая ей задуматься о происходящем вновь.

Пусть, хорошо… Первый раз возьму, как она просила.

Я поднимаю ладонь и грубо зажимаю ей рот.

Нажимаю пальцами на пышные губки и чувствую, как она замирает. Даже перестаёт дышать, превращаясь в натянутую струну в моих крепких руках. Я чуть ослабляю хватку, хотя изначально контролировал силу, и прислушиваюсь к ней ещё секунду. Что с ней? Почему не сопротивляется? Откуда такая тишина… Словно она потерялась от шока и не может пошевелиться.

А мне чертовски нужна подсказка, во что мы теперь играем, я до последнего сомневаюсь и боюсь сделать ей больно. Перейти проклятую границу. В голове настойчивым шумом кружатся фразы из нашей недельной переписки, но сейчас, в темном вип-зале, она вдруг теряет значение. Я с жадностью сминаю ее в объятиях и как будто чувствую еще острее. По-настоящему. И ни хера не могу совместить грязные сообщения и ее милое личико, список секс-игрушек и тихое затравленное дыхание, которое обжигает мои пальцы.

Да блять!

В десятый раз напоминаю себе, что в моих руках девушка, которая просила жестко натянуть ее на большой член и выебать как последнюю шлюху.

Именно такими словами.

Грубо.

На грани насилия.

Чтобы слезы из глаз.

Заткни рот и трахни!

Да, да… Она так писала. Это ее фантазии, не мои.

Опускаю вторую ладонь ниже и сминаю ткань платья на животе. Она по-прежнему не отвечает на мои переходящие все границы прикосновения, но и не противится.

Ничего.

А потом меня сносит встречным потоком и становится плевать, потому что она так близко и обжигает жаром тугого сумасшедшего тела. По-хозяйски толкаю ее вперёд и, не размыкая рук, увожу нас на диван. Заставляю ее встать на него коленями и делаю то же самое, вжимая девчонку животом в спинку дивана. Она прогибается под меня и шумно выдыхает, опаляя сжатые в надёжный замок пальцы. По телу пробегает предательская дрожь, которая нехорошо удивляет меня.

Да, ты сам поплыл, приятель.

Да так, что можешь кончить прямо в штаны.

Она что-то делает со мной, я и забыл, что можно так хотеть женщину. Буквально до зубного скрежета и слепых вспышек перед глазами. Ничего не вижу и не понимаю, только надавливаю сильнее и впечатаю ее хрупкое тело в своё, чтобы напитаться ее жаром и лёгкой дрожью.

Она подрагивает, да. И неожиданно резко дёргается, словно, наконец, вспоминает слова своей роли. Вернее, ее жесты. Тая начинает биться, пытаясь вырваться из жесткого капкана, в который я ее загнал. И делает это с душой, толкаясь и царапаясь, так что я вмиг узнаю в ней ту буйную и поехавшую девчонку из переписки. Именно такого представления я ждал, ещё прикидывал, сколько ссадин она мне наставит и сколько раз сможет полоснули ногтями.

Ноготков кстати нет. Она чиркает по моим запястьям пальцами, но я ничего не чувствую. В ней нет и грамма необходимой силы, чтобы заставить меня хотя бы поморщиться. Тем более я успел зафиксировать ее, вдавив в диван до скрипа кожаной обивки. Ей некуда деться, и она лишь беспокойно вскидывает плечами, ища лазейку, да цепляется тонкими пальчиками с коротким маникюром за мои ладони.

— Тише, малышка, не упрямься.

Я концентрируюсь на ее дурманящем запахе, потому что борьба меня не возбуждает. Она слишком хорошо играет и это не напоминает буйную прелюдию, чтобы разогнать скорости, нет, она именно что нарывается на насилие. Бьется об меня, как об бетонную стенку, и вынуждает отклонять корпус, чтобы чуть смягчить удары.

Глупая. Будет же в синяках.

— Тише, — повторяю грубовато, потому что ей действительно стоит сбавить обороты. — Чего такая дикая? Нарываешься?

Протискиваю ладонь между ее животом и диваном и собираю край платья, находя пальцами кружевное белье. О да, она мокрая… Я довольно улыбаюсь и целую с неуместной нежностью ее в висок, а потом запускаю ладонь под трусики. Провожу по влажным складочкам и выдыхаю с рычанием, когда она резко сводит ноги вместе и зажимает мои пальцы. Так тесно и плотно, что я закапываюсь лицом в ее плечо и тягуче веду губами по бархатистой коже.

— Сладкая, — сбиваюсь вновь и выдаю ласковую интонацию.

Но контроль послан к черту! Бля, да я хочу целовать ее и пробовать языком, хочу водить ладонями по упругому телу и прижимать к себе, а не изображать насильника!

Хочу, чтобы она кончила от одних прикосновений моих пальцев.

Продолжаю удерживать лицо Таи левой рукой, а правой ласкаю ее между ног, наталкивая пальцы на самые чувствительные точки. Я знаю, как нужно, и девчонка проигрывает мне, затихает и перестаёт искать зубами мои пальцы. Она откидывается на мою широкую грудь и жадно вбирает воздух, не зная, как ещё справиться с моей умелой лаской.

Я раскатываю ее пальцами и развратно поглаживаю. Надавливаю и массирую. Даю прочувствовать свою силу и напор, погружая в неё пальцы и толкаясь глубже. Влажно целую ее шею и плечи, собираю языком дрожь с девичьего тела, которая проступает все сильнее и вот-вот станет лавиной.

Она близко.

Да…

Убираю ладонь с ее губ и поворачивающим к себе за подбородок, чтобы поцеловать с языком. Тая тянется ко мне в пьяной истоме и приоткрывает рот, но когда наши губы соприкасаются, вдруг широко открывает глаза и прикусывает мою губу до крови.

— Ай!

Реально больно и я вскрикиваю!

За что тут же получаю град пощёчин и толчков. Я ничего не понимаю и выставляю руки, чтобы закрыться. Даже не решаюсь перехватывать ее выпады, в ней столько лютой злости, которая искажает ее миловидное личико и заставляет меня отступать.

Она сама приходит в себя и замирает, смотря на меня беспокойным взглядом. Отодвигается, скользя по гладкой обивке, и не отводит глаза от моего силуэта. Я же убираю руки от лица и выглядываю из укрытия, пытаясь понять улеглась буря или будет ещё прилив.

Повисает неуютная пауза. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но Тая вдруг вскакивает на ноги и спринтерским рывком кидается к дверям.

…

Что это, мать твою, только что было?!

Ей настолько не понравилось?

Я сижу на диване и чувствую, как в рот заливается кровь из свежей раны. Цапнула она от души, прям клацнула как хищник.

Вот девка…

Дикая.

Странная.

Первая такая.

Я поднимаюсь на ноги и слышу, как коротком переливом отзывается сотовый. Достаю его из кармана и вижу сообщение от Таи, которое она кинула в личку на форуме только что.

— Прости. Я потом все объясню.

Глава 6

Пулей вылетаю в коридор и иду по памяти, тут тоже чертовски темно, да я ничего и не вижу перед собой из-за шока!

В висках стучит молотком, а пальцы шалят настолько, что я с трудом подхватываю маленькую сумочку. Слава богу, я перебросила ее через голову и не успела кинуть на диван или столик, сейчас бы осталась без денег и телефона. Мне нужно вызвать такси или позвонить кому-то… все равно как, но главное, побыстрее выбраться из ночного клуба!

Оглядываюсь через плечо и беспокойно смотрю в темноту. Кажется, не идет… Не преследует.

Урод!

Не потому что не преследует, а потому что урод!

— Вам что-то принести? — девушка-официантка, которая заходила к нам с подносом, выныривает из-за угла и встречает меня на входе в главный зал.

Любуюсь ее кукольным лицом с подведенными глазами и зависаю на месте, как идиотка. Она сбила меня с толку неожиданным появлением, я не могу ничего ей ответить и лишь небрежно отмахиваюсь, чтобы она ушла с дороги и дала мне уйти прочь.

— Такси, — запоздало вспоминаю и вновь поднимаю на нее глаза. — Мне нужно…

— Справа от входа всегда стоят, — она сбивает меня с толку во второй раз вкрадчивым мягким тоном, а потом еще и сострадательно кивает. — Я покажу, пойдем.

И тут я понимаю, в чем дело. На моей губе осталась кровь Андрея. Я его укусила со всем старанием, когда появилась возможность хоть чуть-чуть изувечить идеальную рожу красавчика, который умеет втираться в доверие и не вызывать никаких подозрений до поры до времени. Вообще-то ему не помешала бы парочка глубоких шрамов по скулам, чтобы девушки задумывались, когда встречали его.

Я вот не задумалась и чуть не поплатилась.

Провожу пальцами по губам, стирая свежую кровь, и отворачиваюсь от девушки, потому что она смотрит на меня как на потерпевшую. Мне, конечно, пришлось вытерпеть скверные минуты, но всё не так плохо, как можно подумать по ее большим, налитым сочувствием, глазам.

— Да, спасибо, — рассеянно киваю ей и пропускаю вперед, чтобы она показала дорогу.

Я выдыхаю полной грудью, когда выхожу на улицу и оставляю нехорошее место за спиной. Тем более тут же на глаза попадается ниссан с желтой наклейкой такси. Я киваю официантке на прощание и запрыгиваю на заднее сиденье, откуда диктую водителю свой адрес.

Домой.

Забывать и приходить в себя.

А еще проклинать свою природную тупость и доверчивость, с которой уже нужно что-то делать. Мне не семнадцать все-таки, чтобы можно было списать на отсутствие опыта или розовые очки, что не успели свалиться с переносицы.

Как можно было так вляпаться?!

Как я вообще оказалась в ночном клубе с ужасным названием? Марго! Хорошее свидание не может привести в “Марго”, еще рядом с неоновой вывеской стоило догадаться! Или рядом с его машиной, к которой он меня уверенно и, не давая время на раздумья, потащил. Какой же подонок! И ловкий же, за ручку и вперед, и вопросами сыпет, чтобы отвлекать внимание, и улыбается во всю пасть, не забывая комплименты бросать.

Одни честные глаза чего стоят!

И горячие прикосновения… Сбиваюсь на воспоминания, в которых вдруг запутываюсь. Во мне бушует закономерная злость и странный жар, который приливает к щекам и напоминает о хороших моментах.

Твою мать! О каких хороших, Тая?!

Он хотел изнасиловать тебя! Сдавил в руках, пользуясь тем, что намного сильнее, и не обращал внимание на сопротивление, вместо этого он задирал юбку и засовывал свои пальцы…

Закрываю лицо ладонями и смущаюсь от ярких картинок, что мельтешат перед глазами. Особенно от одной из них — финальной, когда я бурно кончила в его крепких руках и ответила на поцелуй в губы. Это потом я проснулась и “обласкала” его зубами, а не языком, но было же мгновение, когда я сама потянулась к нему и не знала, как дышать от накатывающего удовольствия.

Господи! Господи!

Мне нужно лечиться.

Или чаще встречаться с парнями, чтобы не бросаться в объятия идеальных незнакомцев. Не влюбляться в них за пять минут и не позволять делать, что взбредет в голову. Черт, он же небось сразу увидел, что перед ним простушка, которая челюсть на ходу ловит, не веря, что ей вдруг достался такой самец. Красивый, накаченный и живой!

Я ненавижу себя даже больше, чем его.

А еще у меня есть пара ласковых для Лены. Так что я достаю телефон из сумочки и пишу ей в чат.

— Ты откуда его достала?

Подруга молчит всего минуту, а потом начинает набирать сообщение.

— Кого?

— Андрея!

— Какого еще Андрея?!

Что значит “какого еще Андрея”?!

Я смотрю на сообщение подруги и угадываю, как внутри с новой силой полыхает раздражение. Проклятый вечер не думает заканчиваться и придумывает новую возможность позлить меня.

— Который хороший и симпатичный.

Отправляю ей ее же слова, которыми она коварно заманила меня на сегодняшнее свидание. Хотя свалить вину на другого не получается, ведь Лена не тащила меня в злачное местечко и не подталкивала в темную комнату, где нет посторонних. Сама пошла на своих ножках, а потом позволяла незнакомого парню нагло обжимать себя и водить длинными пальцами по телу. Наверное, он решил, что это “да”... Нет, ну какая я дура! С таким же успехом можно было согласиться поехать к нему, а после удивляться, что меня повалили на двуспальную кровать.

Вот нежданчик. Мужчина оказывается хочет необременительного секса от девушки, которая послушно идет за ним и улыбается на неуместные предложения для первого свидания.

Дальний угол парковки — почему нет? Ночной клуб — ок! Отдельный зал с кожаными диванами — всегда мечтала! Клади ладони на мои бедра и начинай!

Щеки краснеют вновь, буквально наливаются адским жаром и не думают потухать.

Он принял меня за шлюху?

Да?

Как противно-то. Никогда не думала, что произведу впечатление девушки, согласной на всё. Он даже не стал заморачиваться с прелюдией, жестко сдавил и заткнул рот ладонью, устав от моего глупого щебетания. И хорошо, что так, будь он понежнее и хоть на градус не такой самоуверенный, наша близость могла зайти намного дальше. Кому врать? Я могу честно признаться себе, что хотела его. Чувствовала, как внутри всё отзывается на его горячие и тягучие прикосновения, которыми он как будто игрался с моим истосковавшемся по мужской ласке телом. Завлекал и очаровывал. Да, я хотела большего, но не так.

— Вы уже встретились? Подожди, но его зовут Степан.

Лена, наконец, возвращается в диалог и присылает ответ, который рождает в моей голове столько вопросов, что лучше бы она молчала. Я потерянно смотрю на смс и пытаюсь пристроить его ко всему случившемуся.

Не выходит. Точек пересечения нет никаких.

— О чем ты вообще?! — снова злюсь. — Конечно, уже. Ты написала в 20.00, а сейчас сколько? Взгляни на часы. Я эти полтора часа на всю жизнь запомню!

— И он представился Андреем, а не Степаном, — добавляю.

— Урод! — еще раз вдогонку.

В мессенджере загораются галочки, подсказывающие, что Лена прочитала мою истерику. Только она опять молчит, и я проклинаю замысловатым матом ее домашние дела или ее мужа, на которого она отвлекается. Правда, проходит всего секунд десять, как телефон в моей руке начинает вибрировать. Лена плюнула не переписку и решила позвонить.

— Да, — устало выдыхаю, выплеснув весь эмоциональный запал на буквы.

Я протягиваю таксисту купюру без сдачи и выхожу из машины. С искренней радостью смотрю на родную новостройку, в которой снимаю студию, и иду к двери подъезда.

— Ты была на свидании? — голос подруги звучит растерянным и одновременно взволнованным. — На том, которое я устроила?

— У меня нет другого, ты же знаешь, я на сайтах знакомств не сижу.

— Но, Таечка, я договорилась со Степаном на завтра. Я написала тебе в блокноте.

Что? Как?

Стоп.

— Как завтра?

— У тебя завтра выходной, и я решила так будет лучше… Но ты была на свидании? Сейчас? Я правильно поняла?

— Подожди, — сворачиваю на лестничную площадку, чтобы не потерять сеть в лифте, и лезу в сумочку. — Не понимаю, какое завтра…

Я вырвала листок из блокнота и взяла его с собой на всякий случай. В сумочке кроме него только малюсенький кошелек, который я купила специально для ее крошечных габаритов, пудреница и ключи. Я выуживаю листок и раскрываю, после вглядываюсь в почерк Лены и прочитываю вслух.

— Свидание твоей мечты. 20.00. В “Акварели”, будет ждать у стойки информации.

— Верно. Где там слово сегодня?

— А когда?

Черт!

Я понимаю, где ошиблась, и наваливаюсь на стенку, зажмуриваясь от бессилия. Нет, я всегда знала, что могу талантливо тупить и в упор не видеть очевидные вещи, но чтобы вот так... Ведь я даже заметила стрелочку, которую пририсовала Ленка, но так запаниковала из-за неожиданного свидания, что приняла ее за глупое художество.

— А стрелка для кого? — осведомляется Лена.

Это значит завтра. Мы так обозначаем завтрашнюю доставку в цветочной лавке.

— Я сейчас приеду и ты мне расскажешь, кто такой Андрей, — добавляет подруга после минуты моего потрясенного молчания. — И почему он урод.

Лена приезжает через полчаса, вооружившись бутылкой красного полусладкого и жгучим любопытством. Она по-хозяйски проходит на кухню и достает бокалы, подруга прекрасно знает, где они стоят, как и то, что в моем холодильнике нормальную закуску не найти. Поэтому она прихватила оливки, которые через мгновение перекочевывают в прозрачную тарелочку.

Она ставит ее на барную стойку и смотрит на меня как строгий учитель.

— Чего молчишь? — произносит она удивленно. — Сколько мне ждать подробностей?

— Я перепутала день, — устало выдыхаю и забираюсь на высокий стул, а потом смотрю, как Ленка наполняет бокалы. — Свидание то есть.

— Ты познакомилась с другим парнем?

Ох, если бы познакомилась… Пока Лена ехала ко мне, я припомнила много деталей и пришла к выводу, что Андрей принял меня за другую девушку. Он тоже пришел на свидание и поэтому так уверенно принялся за дело и повел в “Марго”. Небось, и зал заранее забронировал, чтобы ничего не сорвалось, и тот чемоданчик со стальными заклепками приволок. Сюрприз он приготовил… Теперь я понимаю, что могла бы упасть в обморок, только приоткрыв крышку. Как хорошо, что мы не дошли до его сюрприза! Не хочу даже гадать, что извращенцы хранят в металлических боксах, которые таскают на свидания на одну ночь.

— Может, там гонорар был, — подшучивает подруга, когда я заканчиваю рассказ о том, как провела сегодняшний вечер и как убегала из ночного клуба, сверкая пятками. — Стянутые пачки банкнот, как в фильмах.

— Проституки столько зарабатывают?

— Если нам с тобой не попадались щедрые мужчины, это не значит, что их нет, — она подшучивает и делает глоток терпкого вина.

Я же молчу и пытаюсь выкинуть из головы поблескивающий замочками чемоданчик. Не дай бог еще приснится! Будет хищно клацать крышкой и подвигаться ко мне всё ближе и ближе… Бррр!

— Андрей, — задумчиво произносит Лена, возвращая меня в комнату. — Значит, ты кончила?

— Господи, Лена! А больше тебя ничего не заинтересовало?!

— Меня заинтересовал парень. Одними пальцами… Талант, — она подмигивает мне и заставляет краснеть сильнее, чем в такси.

Впрочем, я сама виновата. Я поймала себя на мысли, что в моей голове история получалась более драматичной и оскорбительной, чем то, что выходило вслух. Я описала Ленке Андрея, схватив ее мечтательный взгляд, который сразу же заиграл порочным огоньком, а потом зачем-то повторила все его красивые комплименты. И подруга так игриво заулыбалась, что я быстро уловила, что сострадания в ней не найти. Она скорее за обломанный вечер красавчика будет переживать, чем за мои потраченные нервы.

— Свидания бывают разные, Тайка, — произносит Лена так, что я вдруг чувствую себя несмышленым ребенком. — Ты пришла знакомиться с парнем для отношений, а талантливый Андрюша явно приехал за другим.

— Да, парень ему не нужен, — глупо огрызаюсь. — Я заметила.

— Даже интересно, к кому он приехал, — Лена задумывается на мгновение и собирает морщинки на лбу. — Что там за нимфа… Подожди, он же тоже не понял, что ошибочка вышла?

— Теперь мне кажется, что нет.

— Значит, он ее не видел. Наверное, переписывались в закрытом чатике с интимными фоточками без лиц. Или даже без них, чтоб полет фантазии не прерывать.

— Лена, я смотрю тебе весело.

Она выпила всего полбокала, но есть такие люди — с рождения увеселительная доза гуляет по кровотоку, не нужен им ни алкоголь, ни другие стимуляторы. Хотя нет, вру, один стимулятор она уважает. Сексом называется.

— Блин, да будь я свободной, я бы пылкого Андрюшу не упустила. Он бы от меня убегал, а не я от него! И еще неизвестно, убежал бы!

— Такие самцы не убегают, тем более если в специальных чатиках сидят. Знаток и ценитель мне попался.

Провожу указательным пальцем по контуру бокала и пытаюсь понять, куда подевалось настроение. Ни злости, ни облегчения, ничего… Пустота какая-то, да еще с неприятным горьковатым послевкусие.

Господи, неужели это сожаление?

— И адекват, — кивает Ленка. — Он же остановился, когда понял, что ты против? И не пошел за тобой?

— Он был ошарашен.

Эмоции улеглись, и я припоминаю его вытянутое от удивления лицо. И то, как он закрылся руками, терпя мои хлесткие удары, и даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить меня силой. Он обжег меня ею, когда сковал в жарких объятиях и начал задирать юбку, но потом как другой человек. Включил стоп и по-мужски спокойно ждал, когда я перестану буйствовать.

Слова не сказал.

— Черт, — упираюсь лбом в стойку и едва удерживаюсь, чтобы не постучаться об нее. — Он мне понравился, Ленка. Сильно.

Запасть на парня, от которого бежала, сломя голову, и которому нужен только секс. Причем грубый и, черт его знает, какой еще. Он может фетишист какой и любитель подвешивать девушек к потолку на специальных тросах. На этом мои познания в этой сфере заканчиваются и я не могу напугать себя, как следует, представив противную картинку из порно. Не смотрю я порно.

Меня пугает обычное насилие. Именно из-за него я и рванула из клуба, помня, как он зажал меня в тиски тренированных стальных рук. Но сейчас я вижу другую сторону и понимаю, что Андрей не собирался бить меня или растягивать на диване под прессом своего тела.

Принуждать. Насиловать. Нет.

Грязно поиграть и заняться сексом. Это да.

А мне и сейчас хочется секса с ним.

— Я больная, да? — все-таки отрываю лоб от стойки и хочу уже стукнуть себя, но Ленка успевает просунуть под мою голову ладонь.

— Тебе нужен мужик, Тайка. Пора заканчивать с затворничеством.

Глава 7

Я уехал из клуба минут через десять, которые потратил на изучение экрана мобильного. Думал, Тая напишет еще что-нибудь, но она пропала из сети и больше не появлялась. Тогда я вышел за дверь и подозвал официантку, чтобы закрыть счет. Девушка странно на меня посмотрела, будто я оскорбил ее желанием расплатиться, и угрюмо кивнула, после чего исчезла в темноте коридора.

Мне еще померещилось, что официантка шепнула “ублюдок” в мой адрес, когда развернулась…

Проклятый денек какой-то.

И прокушенная дамскими зубками губа по-прежнему ноет.

Я завожу мотор, а потом поворачиваю зеркало заднего вида, чтобы проверить свой видок. Налилось и опухло знатно, конечно, но выжить должен. Нужно только придумать отмазку для многозначительных взглядов коллег. Мне завтра в клинику ехать на дневную смену, а я хоть и начальник, но общаюсь со всеми без короны. Замучают вопросами, а медсестры заботой.

— Что? — сердито бросаю в приоткрытое пассажирское окно, рядом с которым вдруг вырастает парень с бейджиков клуба.

— Вы забыли, — он поднимает руки к груди и демонстрирует чертов чемодан.

Да блять!

Я о его существовании до конца жизни забыть хочу!

Напрочь!

— Бросай, — хмыкаю парню и наклоняюсь к дверце, которую открываю. — Вот, держи.

Даю парнишке на чай и со смешанными эмоциями наблюдаю, как тот ставит металлический чемодан на пассажирское кресло. Не думал, что моя жизнь докатится до такого, что я буду кататься с секс-игрушками в выходной вечер. Мне противно, злобно, а еще становится смешно. Надо мной как будто насмехаются, испытывая природное терпение, и заодно щелкают по носу, чтобы не зазнавался.

Вот тебе горячий вечер, Андрюша! Оригинальный и незабываемый, как заказывал. Ты же такого не ожидал? Хотел попробовать новенькое? Подоминировать…

Пораненная губа резко дергает и я усмехаюсь, ловя себя на мысли, что сегодня отдоминировали меня.

Впервые в жизни.

А значит мне нужен реванш.

Чертовски.

— По всему твоему списку пройдемся, малышка, — кидаю короткий взгляд на телефон и выруливаю с парковки “Марго”. — Теперь я уловил, как ты любишь.

Меня сбила с толку ангельская внешность, но ее последний закидон с моей кровопотерей расставил все точки над i. На ласковую улыбку вестись не стоит, у нее в голове реально черт ногу сломит и не мне разбираться, что там к чему и почему коротит сумасшедшим фейерверком. Я трахнуть ее хочу, а не перевоспитать на свой вкус. Я же вариант для необременительного секса искал, а не жену или подругу, а для диких встреч Тая подходит идеально.

Объездить только надо хорошенько и выкинуть из башки всю джентельменскую херь, которая только портит дело.

Ей это не нужно. Она хочет в кровь и в мясо.

Ок. Не идиот, со второго раза понял.

Но самое удивительное, что я не могу отвлечься ни на что другое. Думаю о ней по кругу и запоздало понимаю, что девчонка успела залезть под самую кожу. Глубоко и прочно. Мне будет мало одного раза, да и двух тоже, я хочу провести с ней целую ночь или сутки, чтобы насытиться и закрыть все вопросы.

По всему списку, да.

Чтобы стонала и выкручивалась.

Рвалась прочь и не знала, как дышать.

Как сегодня, когда я раскрыл ее пальцами и насадил.

Дома я отключаюсь после душа и просыпаюсь по будильнику. Первым делом проверяю сообщения на форуме, но там по-прежнему тишина, если не считать двух приглашений от студенток. Одна предлагает заехать за ней и вместе с адресом бросает фотку обнаженной груди третьего размера, а вторая намекает на денежное вознаграждение.

Я никогда не платил за секс и не собираюсь. Так что это точно мимо, но крутая грудь тоже не вызывает особого прилива тащиться через половину города. И плевать, что меня вчера обломали с сексом и мотивация должна зашкаливать.

Она вся утекает в другое место. Я вновь проверяю профиль Таи и смотрю на ее аватарку, роль которой выполняет кожаная плетка. Она не заходила с прошлого вечера и мне это не нравится, последнее сообщение по-прежнему горит одиноким огоньком.

“Прости. Я потом все объясню.”

И сколько будет длиться “потом”?

— Жду, — отправляю короткий ответ, хотя не собирался ничего не писать и ухожу в дела.

День выходит обычным и скучным, консультации идут по расписанию и я принимаю одну пациентку за другой. Помощница записывает мои уточнения в медкарту и пытается втиснуть в нерезиновый график очередное “срочно”. Импланты, подтяжки и переделки чужих работ, которые я не люблю больше всего и берусь лишь в крайнем случае. Мне редко попадались ошибки других хирургов, а вот на капризных и избалованных клиенток, которые просто-напросто не могут жить со своей внешностью и лепят из себя каждый месяц новый образ, я насмотрелся на сто лет вперед. Мне выносили мозг тоненьким голоском столько раз, что я ни одну женщину не приводил к себе в квартиру. Дома я отдыхаю от капризов и закидонов, очертив мелом и святой водой порог.

— Андрей?

Поднимаю глаза на помощницу, которая нависает над столом к концу рабочего дня и смотрит на меня внимательным взглядом.

— Мм.

— Все нормально? Ты какой-то не такой… витаешь где-то.

— Я накосячил?

— Нет, — она уверенно качает головой и сбивает темную челку на другой бок. — Но ты не улыбаешься, как бог. Тамара Владимировна даже занервничала и спросила у меня за дверью, что у тебя случилось.

И правда, что у меня случилось?

Может то, что мое “жду” до сих пор не прочитано?

— Настроение дерьмо, — небрежно отмахиваюсь и встаю с кресла. — Бывает.

— Бывает. Но у тебя впервые.

Смена плавно перетекает в ночную, как бывает по несколько раз в неделю. Я валюсь с ног, когда открываю дверцу внедорожника и забираюсь в салон. Пару минут тупо смотрю на лобовое стекло, а потом завожу мотор и еду домой.

Снова душ, сон, завтрак, консультации, одна операция и вечерний обход.

Непрочитанное “жду”.

Я добавляю к нему “Не надо ничего объяснять, лучше скажи когда?”

С тем же успехом. Тишина и игнор. И черт с ним, ухожу с головой в работу, но время от времени проверяю чат и подумываю о том, что пора завязывать. Все равно придет оповещение, когда Тая отзовется.

Если отзовется.

А поздним вечером решаю наведаться в бар неподалеку, в котором частенько тусуется наш брат и белые воротнички ближайших бизнес-высоток. Поэтому там крутятся девушки модельной внешности, которые выглядывают потенциальные перспективные отношения. А я не против отношений на одну ночь. С форумом пока связываться не хочу, лучше по старинке, глаза в глаза, не доверяя анонимным предложениям.

Иду к стойке и заказываю виски. Кивком отвечаю знакомому, с которым пересекался в ординатуре, и поворачиваю голову в другую сторону. Туда, откуда льется мелодичный женский смех с игривыми нотками. Ловлю искрящийся взгляд зеленых глаз, в которых столько порока и жарких обещаний, что я даже не смотрю на ее подруг.

Стройная брюнетка в черном мини забрасывает ногу на ногу и с любопытством наблюдает за мной. А я не теряю время, отталкиваюсь от стойки и иду к их столику. Я привык получать зеленый свет и знаю, что природная удача с внешними данными + спортзал + правильный гардероб позволяют пробить высокомерную преграду, которой женщины частенько отгораживаются от незнакомцев. Меня спокойно подпускают ближе, а там уже опыт делает свое нехитрое дело.

— Какой коктейль самый сладкий? — нависаю над их столиком и обвожу розовое разнообразие, которое плещется в бокалах девушек. — Мне срочно нужно разбить свой виски.

Делаю последний глоток и ставлю квадратный стакан на стол, небрежно подвигая его вплотную к коктейлю брюнетки. Она легонько закусывает нижнюю губу, заметив мой красноречивый жест, а потом профессиональным взглядом сканирует бренды моей одежды. Остается довольна общим ценником и смотрит на меня шелковой лаской.

— Вы…

— Ты, — тут же поправляю ее.

— Ты угадал, — она обхватывает тонкими пальцами ножку своего бокала. — Этот самый сладкий.

Терпкий и обжигающий нутро.

Я знаю этот тип. Девушек, не коктейлей.

— Как называется? Хочу себе такой же.

— А он один, — она открыто флиртует, набивая себе цену, и постукивает пальчиками с золотыми кольцами рядом с моей ладонью, которой я облокотился на стол. — Больше не разливают.

Я усмехаюсь, смотря ей в глаза, и доволен, что выбрал именно ее. Она сразу подхватывает мою инициативу и даже неосознанно поворачивает корпус в мою сторону, отвернувшись от подруги, что сидит рядом с ней.

— Не верю, — медленно качаю головой и обхватываю бокал над пальцами девушки, легонько задевая их. — Вернее, не помню, когда в последний раз слышал “нет”.

— Я могу напомнить.

Огрызается. Хорошо. Так интереснее.

— Не слышал от бармена, — поправляю себя и оборачиваюсь через плечо, чтобы найти взглядом парня, который крутит шейкер в крепких ладонях. — Хотя он такой угрюмый… Может, поможешь? Мужчины не умеют отказывать сногсшибательным красоткам.

Выпрямляюсь и протягиваю ей ладонь, чтобы увести прочь от подруг. За барной стойкой разговор пойдет живее и прямолинейнее, и я поглядываю на наручные часы, прикидывая сколько времени займет случайная интрижка.

Нисколько.

В моей жизни настала полоса обломов. Брюнетка-то поднимается мне навстречу, но следом гремит мужской бас. На кресло одной из девушек наваливается массивный мужик, впереди которого идет запах перегара.

— Сколько? — бросает он нагло и обводит ладонью притихших девушек, выбирая. — Вот ты! — тычет в соседку брюнетки. — Или ты! — теперь в брюнетку.

— Приятель, — выставляю руку вперед, чтобы оградить девчонку, над которой он наклонился и пару раз чуть не заехал по голове, когда махал на манер охамевшего клиента. — Ты бы…

— Да забирай свою бабу и вали! Я на твою не претендую!

Он ниже меня на голову и старше лет на пять-восемь, но габаритный и напоминает шкаф. Брит наголо и носит пиджак на размер больше, так что хер поймешь носит он с собой травмат или нет.

— Давай я тебя заберу, — киваю ему на выход. — Пойдем поговорим.

— О! — он вскидывает брови и выдыхает с противной оттяжкой от удивления. — Из-за шмар? Ты чего, приятель… Она тебе без этого даст.

— Ты перепутал заведение.

Кладу ладонь на его плечо и разворачиваю. Он перепугал девчат, которые обомлели и побледнели лицами при виде пьяного мужика, напоминающего боксера-тяжеловеса. И он хорошо прям закинулся, потому что вскипает моментально и выбрасывает кулак в мою сторону. Я уворачиваюсь и перехватываю его выпад, встречая ответным ударом. Рефлексы из спортивного прошлого дают о себе знать, и я смачно попадаю в его рожу, разбивая ее в кровь.

Мужик пошатывается на ногах и хватается за спинку стула. Только девушка уже встала с него от греха подальше, поэтома опора выходит хлипкая и боксер заваливается на бок вместе со стулом. Он не отрывает от меня бешеного взгляда и явно собирается продолжить, отдышавшись.

— Ты бы присел, — советую ему, встряхивая правой рукой.

У него челюсть как булыжник.

— Убью, сука!

Это он мне. Но дальше дело не идет, к нам подскакивают сразу трое парней из персонала и девушка-официантка, которая уже вооружилась пачкой льда. Она зависает между мной и боксером и беспокойно переводит взгляд с его разбитого носа на мои поцарапанные костяшки. Мне определенно досталось меньше, но ей совсем не хочется тянуться к пьяному озлобленному мужику.

Хотя это неважно. До меня вдруг доходит, что я знаю ее. Именно она обслуживала меня с Таей в “Марго”.

Забылся называется. Развеялся.

Смотрю на официантку и понимаю, что могу через нее достать адресок своей любительницы жесткого секса с плетками. Тая ведь на чем-то уезжала из клуба… Скорее всего, на такси или на частнике, которые вечно пасутся у таких мест. Официантка должна их знать или сведет с ребятами их охраны “Марго”, а там записи камер можно посмотреть.

Как я раньше не догадался?

Мне на руку играет, что я успел показать себя хорошим парнем, который заступился за девушек в зале. Официантка растерянно смотрит на меня, но того презрения, которое читалось в ее взгляде в “Марго” больше нет.

Я забираю пачку льда из ее рук и перебрасываю раненому боксеру. А потом киваю ей в сторону и делаю шаг.

— Можно на пару слов?

Она соглашается и оглядывается по сторонам, после чего проводит к служебной двери и уверенно толкает ее. Мы проходим всего пару шагов и останавливаемся друг против друга в узком коридоре с бордовыми стенками.

— Что вы хотели? — она поднимает на меня внимательный взгляд.

Я замечаю, как девушка вдруг находит мою прикушенную губу и зависает на ней на добрые полминуты.

Хотя уже почти прошло.

— Я узнал тебя… Давай на ты? — дожидаюсь ее разрешительного кивка и продолжаю. — В “Марго”, помнишь?

— Да, конечно. Я подрабатываю там иногда.

— Я приезжал с девушкой и снимал отдельный зал. Ты же видела ее?

— Наверное, — она ведет плечами, чувствуя себя неуютно под моим прессом.

Тогда я откидываюсь на противоположную стенку, давая ей побольше воздуха.

— Она уехала раньше меня. Если честно, мы повздорили из-за пустяка, и я хочу найти ее. Извиниться и все дела.

— А я тут причем?

— Ты видела, как она уезжала? Или, может, подскажешь, у кого спросить из ваших?

Официантка сомневается и смотрит угрюмо, собрав морщинки на лбу.

— Вы ее ударили? — она решается и неожиданно задает прямой хлесткий вопрос.

— Что?

— У нее была кровь на лице.

— Черт, правда? … Нет, я…, — зависаю на мгновение, но потом нахожу разгадку.

— Это моя, — показываю на губу, которая не дает ей покоя. — Я же говорю, повздорили мы. Мне нужно найти ее, для меня это очень важно.

Честнее и вкрадчивее тона я еще не выдавал. И девчонка начинает оттаивать, во всяком случае расцепила руки, что лежали на груди в глухом замке.

— Вот возьми, — тянусь к заднему карману за бумажником, чтобы достать из него купюру. — За беспокойство.

— Не надо…

— Надо. За пачку льда, ты ведь мне хотела ее отдать, а не тому уроду? — легонько улыбаюсь и вкладываю купюру в ладонь девушки. — Помоги мне. Я больше не знаю, где искать.

Она шумно выдыхает и несколько раз переводит взгляд туда-сюда. То на чуть припухшую губу, то на мои честные глаза.

— Она к Алику села, — официантка начинает говорить через себя, но постепенно ее молодой голосок теплеет. — Это таксист, он часто у “Марго” стоит, особенно по выходным.

— Алик.

— У него белый ниссан. Госномер не скажу, но могу поспрашивать его мобильный.

— Ты меня спасешь.

Беру в ладонь свой сотовый и прошу продиктовать ее номер, чтобы сбросить звонок. Теперь остается ждать от нее сообщения и надеяться, что она не передумает. Впрочем, я опять тогда приеду. В любом случае дожму, во мне просыпается давно забытый азарт, который разгоняет кровь не на шутку.

Я все же ее увижу.

Вновь.

Придумаю, что сказать и как получше появиться в ее жизни вновь. Если она не отвечает на мои сообщения, значит есть причины, а непрошенных гостей никто не любит. Но я должен попытаться, даже если она встретит меня новыми укусами и поставленными пощечинами.

Пусть бьет и царапается.

Плевать.

Я с самого начала был согласен поиграть в ее игры. Правда, не ожидал, что так западу на малышку и что она окажется настолько в моем вкусе. Если не считать приступы безумия, конечно.

Удивительно, но это впервые срабатывает. Мысли материализуются, мать их! Я думаю о Тае и слышу, как пиликает сотовый в кармане. Приходит сообщение в чат форума, на которое я уже не надеялся.

— Ты не обижаешься? — пишет Тая, прячась за аватаркой с кожаной плеткой.

Смотрю на коротенький вопрос и слышу ее мелодичный голосок с застенчивыми смешинками.

Да бля… Реально? Тело реагирует так, словно в кровь впрыснули дозу чистого кайфа.

— Нет, малышка.

— И хочешь встретиться? Я боялась, что ты меня заблокируешь.

— Я безумно хочу встретиться! Ты раззадорила меня и пропала. Не стыдно?

— Стыдно, — буквально вижу перед собой ее красивую и обаятельную улыбку. — Стыдно так, что я позволю тебе всё. Нужно только выбрать, с чего начать…

От ее многообещающего многоточия приливает кровь.

Перед глазами начинает маячить яркая картинка, как Тая тянется ко мне, вставая на носочки, и спрашивает “Так что ты выбрал? Что хочешь?” А я запускаю ладонь в ее каштановые волосы с вьющимися кончиками и притягиваю к себе до ломоты в теле.

— А еще нужно поймать меня, — добавляет Тая в чат.

— То есть?

— А ты как думаешь? — она отвечает вопросом на вопрос и присылает подмигивающий смайл.

Я думаю о том, что согласен на любой сценарий.

Теперь точно.

Мне охереть как нужно выбить ее из своей башки. Поставить проклятую галочку. Потому что я думаю о ней с каждым днем больше и скоро докачусь до того, что сниму другую девчонку и трахну ее, представляя Таю.

Прямо с плеткой.

Я даже не уверен, что шучу сейчас…

В любом случае с косяками пора завязывать, лучше подыграть ей. Утром я просматривал нашу переписку и встретил пару упоминаний секса в машине. Вскользь и среди рассказов погорячее, так что я совсем забыл, но Тая явно намекала мне.

Черт, да малышка ждала, что я еще на парковке начну активные действия. Не зря же она отыгрывала беспокойство и боязливо косилась на мой внедорожник, как наивная глупышка. На его заднем сиденье и стоило начать, дотащить до дверцы силой и запихнуть внутрь. Подогнуть под себя и нащупать трусики под юбкой, не обращая внимание на театральное сопротивление.

Вот чего она ждала от свидания.

— Я думаю, что хочу связать тебя и растянуть на заднем сиденье авто.

Пишу то, что она хочет прочитать.

— Да… И?

— Ты не сможешь ничего сделать и я трахну тебя, как захочу. Много раз трахну, пока ты не перестанешь всхлипывать и поймешь свое место.

— Я вещь?

— Просто дырка.

По большому счету я отправляю ей ее же сообщения, которые она писала ранее.

— А если я буду царапаться?

— Не выйдет, малышка. Я сниму ремень с брюк и сделаю петлю вокруг твоих рук. Жестко стяну за спиной.

— Тогда я буду кричать.

— Ты же знаешь мой ответ.

— Кляп? Пальцы… Лучше пальцами, хочу чувствовать твою злость.

Значит хоть что-то ей понравилось в “Марго”. Я же зажал ей рот рукой.

— Ты ее почувствуешь. Я не обижен, но чертовски зол на тебя.

— Тебя никогда не обламывали?

— Нет. Ты первая.

— Значит меня нужно наказать. Очень сильно, котик.

Котик… Ну ок.

— А меня не насиловали. Ты тоже будешь моим первым.

— Ты не захочешь повторить. Ты вообще пожалеешь, что связалась со мной.

— Оу… Мне уже не терпится.

— Куда? Я подъеду.

— Тише, я сейчас не могу. Я напишу тебе, когда приеду с работы.

— Завтра?

— Да, заберешь меня из дома. У нас тут темный и жуткий по вечерам квартал.

— Девушкам не стоит ходить по таким в одиночку.

— Конечно, вокруг столько извращенцев. Могут запихнуть в машину и развлекаться до утра, натягивая на всю длину.

— Много, что может случиться.

— О, да. Обожаю сюрпризы. Правильные сюрпризы. Жду, котик.

Она набирает еще что-то, но потом выходит из сети. Словно ее отвлекли и не дали завершить беседу, как она хотела. Я же иду к своему внедорожнику и понимаю, что завтрашний день можно сразу вычеркивать из памяти. Ничего я не запомню, буду думать о предстоящей ночи с Таей и ждать от нее адреса, на который приеду пунктуальным маньяком.

Глава 8

Дело плохо.

Он мне приснился.

Андрей.

Подонок, который взял свое тупой физической силой. Засунул в меня свои пальцы и трахнул.

Длинные, крепкие пальцы с резко очерченными костяшками...

Черт! Пытаюсь разозлиться как следует и прикрепить к нему ярлык урода и последнего мудака, но ни черта не выходит. Я сбиваюсь и вспоминаю те мгновения, когда мне было хорошо с ним. Он сладко и проникновенно целовал, лаская меня языком так, как ни один мужчина до него. По телу гуляла чувственная дрожь и я откликалась, желая почувствовать его еще острее и глубже.

Да, сама…

Я помню.

Цеплялась за него пальцами и тянулась навстречу. Я хотела его. Это честно.

Ему стоило положить ладонь на мой живот и легонько надавить, чтобы я послушно выгнулась, как ему хочется. Утянуть на диван и продолжить также нежно целовать и раскатывать обжигающей лаской уверенного в себе мужчины, который знает как надо до мелочей. Всё бы случилось. Я бы позволила ему и впервые в жизни занялась бы сексом с парнем, которого почти не знаю.

Но он положил ладонь на мой рот. И не положил, а стянул в жестком грубом зажиме. Заткнул, как шлюху.

И все равно добился своего. Я дрожала в его руках, проигрывая сумасшедшим ощущениям и его дикой нереальной сексуальности.

Он настолько лучше знает, как надо?

Лучше меня?

Я люблю силу и грубость?

— Вот я нашла, — Ленка встречает меня довольной улыбкой, стоит мне перешагнуть порог цветочной лавки. — Если бы ты знала сколько всего я насмотрелась, чтобы найти ссылки.

— Что еще?

Подруга мучает меня уже второй день. Я отказалась идти на свидание со Степаном, решив, что с меня хватит знакомств с мужчинами, лучше притормозить и разобраться со странными мыслями, которые остались после свидания с Андреем.

Но Ленка скривилась, будто я ее оскорбила до глубины души отказом, и прочитала очередную нотацию на тему ужасов одиночества. Я слушала вполуха и пару раз поймала себя на мысли, что если Лена так боится остаться одной, то мне необязательно поддаваться ее паранойе.

У меня своя жизнь. И свои тараканы.

Первым пунктом идет недоверие к мужикам. Спасибо моему бывшему со стояком на каждую юбку, о чем я узнала слишком поздно. А вторым пунктом идет… Андрей и идет.

— Я прикинула, где он мог подцепить незнакомку для такого свидания, — Лена подходит ко мне вплотную и сует под нос экран своего сотового.

— Да где угодно.

— Думаешь? Я что-то не видела объявлений на столбах. Да ты и не выглядишь, как проститутка с богатой биографией. Если он спутал тебя, значит там обычная дамочка с недотрахом.

— Господи, Лена, — устало выдыхаю и смотрю на нее с искренним удивлением, ее бы рвение и в мирное русло. — Не получилось со свахой, решила поиграть в детектива?

— В лучшую подругу, — она обижается. — Ты ходишь бледная и грустная, смотреть больно.

И убирает телефон. Отходит на шаг, возвращаясь к рабочим делам.

— Черт, я дура, — кладу ладонь ей на плечо. — Прости, я не хотела… Ты стараешься помочь, я понимаю, но мне самой нужно разобраться.

— От тебя останется тень, пока ты разберешься.

— Я такая глупая? — улыбаюсь подруге, замечая, как оттаивает ее взгляд старшей недовольной сестры. — Показывай, что ты там нашла.

— Я просто представила, что вот мне взбрело в голову найти любовника и приключение на пятую точку в одном флаконе. Чтоб не с кем-то из своего круга, а вот так… с незнакомцем. Без имен и ограничений, — Лена подмигивает мне. — Я нашла два форума для таких знакомств. Вот главный, на нем намного больше народу и даже приложение для телефона есть.

— Dik? — читаю название форума и смотрю подруге в глаза. — Серьезно?

— А как он должен называться? “Завтра свадьба”?

**

Dik — измененное от англ. dick — член, мудак.

Я нервничаю и смущаюсь, стоит начать открывать мужские профили. Лиц нет, а вот остальное представлено крупным планом. К счастью, многие ограничиваются проработанным прессом и не хвастаются сразу всем природным богатством.

И Андрей тусуется в таком месте?

Он точно больной!

О чем я думаю?!

Забыть, вычеркнуть и держаться подальше даже мысленно.

И завести кота, черт с ним!

— Ладно, ты меня стесняешься, — замечает Ленка и миролюбиво улыбается. — Сама потом посмотришь.

— Не буду.

— Как хочешь, — она уловила, что лучше не давить и демонстрирует редкую для нее обходительность, прям как будто я клиент, который пожаловал за сотней роз. — Но я тебе уже кинула ссылку на приложение и учетку.

— Что?

— Я зарегистрировалась. По-другому никак, — пожимает плечами, — иначе нет доступа к фоткам. А я любопытная. Мне учетка не нужна, а тебе, если надумаешь поискать своего красавчика, пригодится.

— И как я его найду?

— По пальцам, — Ленка зажигает пошлейшую улыбку, напоминая в сотый раз, что зря я рассказала ей, как Андрей умело пользуется своими крепкими пальцами. — Не знаю, Тайка. Но попытка не пытка.

— Думаешь? Там же каждый второй извращенец.

— А каждый третий с кольцом, — она кивает с профессорским видом, так что не остается никаких сомнений, что на самом деле в курсе. — Было у меня время, знакомилась… не на таких, на обычных сайтах. Мотай на ус, если настаивает на вирте, то либо женат и боится спалиться на измене, либо сексоголик. А им живая баба не нужна, слишком много затрат.

— Ты о чем?

— Сама подумай, ехать куда-то, деньги тратить. Лучше порно или вирт. Это как пищеголики, они себе утонченные блюда фрацузской кухни не готовят, а жрут фаст-фуд тоннами. Лишь бы насытиться побыстрее до следующего приступа голода.

— Так, всё! — резко отмахиваюсь. — Ты меня пугаешь.

— Жизни боишься? — Ленка непробиваемая и даже не смущается. — Если будут вопросы, звони. А сейчас у тебя заказ, как раз время подошло.

Она права, пора делами заниматься, а не о форумах больной направленности размышлять. Хотя бы тут я перестала путать адреса и числа. Видно, стоило один раз косякнуть по-настоящему и прийти на чужое свидание, чтобы научиться внимательно смотреть в календарь.

И я приняла большой заказ на украшение цветочными композициями юбилея. Повезло, я привезла букет на адрес и услышала обрывок разговора хозяйки с дочерью о предстоящем празднике, после чего достала каталог и попробовала себя в роли консультанта. Успешно, к счастью. Мне выписали небольшую премию и я теперь знаю, как покрыть хотя бы половину аренды квартиры.

Но ничего. Появился первый просвет, а значит и дальше разберусь.

Вот только Ленкин форум куда записать? Тоже просвет или новая жирная черная тучка?

Впервые открываю его в обеденный перерыв. Я сижу в минифургончике и допиваю горячий кофе, случается свободное время и пальцы сами тянутся к ссылкам подруги. Сердце начинает биться так, будто стоит открыть профиль, как рядом появится обладатель мощного торса собственной персоной.

Хочу уже закрыть, не по мне это все-таки, но делаю усилие и вбиваю логин и пароль, которые прислала Ленка, в нужные поля сайта.

Ох, она даже аватарку выбрала. Какая-то изнеженная фея с невинной улыбкой, но одна деталь рушит образ — расстегнутое платье открывает прозрачный лиф и торчащие соски под ним.

Лена, Лена…

Мой ник — Ласточка.

Перелетная что ли?

Лена, Лена…

Я вновь захожу в общий раздел и безучастно листаю мужские профили. Напитываюсь пессимизмом и убеждаюсь, что тупее затею придумать сложно. Как тут можно найти определенного мужчину? Будь даже фотки с лицами… Это сколько профилей нужно просмотреть?

Бред.

И становится хуже. Сайт показывает, что я онлайн, и мне начинают сыпаться сообщения от мужчин.

Привет, красотка!

Ох, какая… Хочу себе!

Вечер свободен?

Мур. Да, я ласковый. Как раз для такой крошки))

Хочешь на мой хуй?

Привет.

Я знал, что найду тебя здесь! Привет!

Поиграем, моя ласточка?

Анал?

Ну нет! К черту!

Не так уж Андрей мне понравился. Ни один мужчина не стоит таких испытаний!

Я развожу букеты один за другим, подходя к концу рабочего дня. Мне везет и не приходится крутиться туда-сюда по всему городу, заказы располагаются кучно и я никуда не опаздываю. А ближе к вечеру приходит смс-ка от приятеля, который вызывает меня, когда ему нужен фургончик. Он занимается фотографией и платит мне пару раз в месяц, чтобы съездить в типографию на окраине города и забрать распечатанные большие экземпляры в красивых рамках.

Я бывала в его личной студии и любовалась на стильные фотокарточки с пафосными названиями. Он делает черно-белые портреты, которые продает для интерьеров. А еще он сам всё грузит и обычно молчит всю дорогу, разглядывая один и тот же маршрут через лобовое стекло. Я зову парня про себя “Художник” и списываю его нелюдимость на творческую сложную натуру.

— Только обратно на другой адрес, — бросает он неожиданно, когда затаскивает в салон последний бумажный пакет, перетянутый клейкой лентой. — Я поменял студию.

Молодец.

Точно отсутствуют малейшие навыки коммуникации. Вообще-то о таком стоит сообщать сразу.

— И куда надо?

Он протягивает мне свой сотовый с отмеченной точкой на карте.

— Ого, в разных концах… В следующий раз предупреждай сразу, пожалуйста.

— Понял.

Кивает и идет к пассажирской дверце. А мне деваться некуда, иду в том же направлении, только сворачиваю к водительской. Я уже взяла деньги, да и терять постоянного клиента не хочется. Хорошая подработка, непыльная и стабильная. Проблема в том, что я приеду домой поздно. Не высплюсь и прокляну будильник завтра, когда он настойчиво попросит разлепить веки.

А я и так плохо сплю из-за истории с Андреем. А последней ночью мало того, что спала урывками, так еще отбивалась от его горячих губ, когда заснула. Пришел прямо во сне и начал целовать с языком! И ни черта я не отбивалась, если честно, очень даже наоборот.

Вот как у него так получилось?

Всего одна встреча и я думаю о нем, как ненормальная.

Стоит зазеваться, как возвращаюсь мыслями к нашей случайной перепутанной встрече.

Не могу выбросить его из головы и уже полезла на сайт для повернутых.

Попробовала то есть.

Но в любом случае от прошлой злости не остается даже тени. Я по второму кругу объясняю себе произошедшее в “Марго” и раскладываю его поступки по логическим полочкам. У Андрея был уговор с другой девушкой, с которой он познакомился с определенной горизонтальной целью, и поэтому он позволил себе то, что позволил.

Мне хочется верить в это.

И мне вдруг становится интересно, какой он в переписке на форуме?

Не могу представить, как он пишет грязные низости и последние грубости. Нет, он другой. Такой же летальный в переписке, как в жизни. Я бы хотела попробовать… С ним да. Пусть на всем сайте останется он один и я бы тогда переступила через природную скромность и нашла, что ответить на его откровенные сообщения.

Черт…

Меня это волнует. Я представляю себя на месте той девушки и думаю о том, каково играть в грязную развратную игру с Андреем. У меня перехватывает дыхание… Я не боюсь его, потому что он тогда отпустил меня, а без страха не остается других преград. Еще чуть и я начну фантазировать в красках, представляя наши диалоги и последующие встречи, на которых он только играет в грубость, чтобы дать прочувствовать мужскую силу без остатка.

Каток желания.

Меня приятно и лениво любили, но не трахали.

Чтобы задыхаться от страсти и обжигаться мужским животным нетерпением…

Так никогда.

Каково это?

— Угу, — кивает Художник, когда вытаскивает последнюю фотографию и захлопывает дверцу авто.

— Давай, до следующей поездки.

— Да, — снова кивает, — давай.

Я уже хочу домой и придавливаю педаль газа, радуясь, что поздний вечер щедр на пустые дороги и мигающие желтые светофоры. В свой квартал я въезжаю через полчаса и, конечно же, не нахожу нормального места для парковки. Всё уже забито до отказа и приходится делать круг, рассматривая узкие пятачки. В конце концов, я отыскиваю место у соседнего дома, где и бросаю фургон.

Я сворачиваю с бетонной дорожки, чтобы сократить путь к своему подъезду, и иду бодрым шагом, мечтая о мягкой подушке. Сзади находит световая волна фар и я, не оборачиваясь, сторонюсь. Еще один бедолага, которого задержали на работе, а ему теперь машину хоть на детской площадке бросай.

Шум мотора остается, но шелест колес уходит.

Так быстро? И где он там приткнулся?

С любопытством оборачиваюсь, но не успеваю сделать движение. Вдруг оказываюсь в крепких бетонных руках, которые стягивают со всех сторон разом и начинают тянуть назад. Уверенно, четко, по-хозяйски. Жестокий удар шока проходит дрожащим эхом по всему телу и я глухо вскрикиваю в широкую мужскую ладонь.

Ни звука.

Он цепко держит меня и дотаскивает до дверцы большого внедорожника. Он оставил ее раскрытой и я вижу кожаный салон…

Стоп!

Его пальцы на моем лице… Ослепляющей вспышкой вспоминаю прикосновение его пальцев, а потом и машину.

Да, это он...

Андрей.

— Нельзя ходить так поздно, малышка, — произносит он над ухом, вжимая меня в свое массивное тело. — Знаешь, сколько извращенцев вокруг?

И влажно целует жесткими губами в висок, смешивая страх и полыхнувшее желание в неразрешимый коктейль.

— Мне придется наказать тебя, чтобы ты выучила урок. И я не хочу слышать ни звука. Ляжешь, как послушная девочка, и будешь ждать, когда я закончу с тобой.

Он силой толкает меня вперёд и у меня подкашиваются ноги, я теряю себя на мгновение и чувствую, как жар мужского массивного тела заливается под мою одежду и запускает странную пульсацию. Я пытаюсь выгнуться и чуть отстраниться, чтобы унять ее, но ничего, я в его руках и в его власти.

— Не смей, — Андрей реагирует на мои рывки. — Ничего не поможет, в этот раз я трахну тебя по-настоящему.

Глава 9

На мне узкая скрипящая юбка, но он хочет сделать ее еще уже. Широкие мужские ладони тесно обнимают мои бедра и идут вверх, вдавливая плотную ткань в кожу. Он не задирает ее, но обжигает горячим прессом. И влажно дышит мне в затылок, навалившись массивным телом. Он очень сильный и высокий, не спасают ни каблуки, ни природная удача, которая наградила модельным ростом.

Я все равно под ним, все равно вжата в стенку и скована мужским желанием.

— Что я делаю не так? — тягучий голос, которым можно озвучивать дамские романы и собирать бурные оргазмы на каждой второй странице. — Скажи мне, Лис.

— Все так.

Здесь так много не так, что задолбаешься перечислять.

— Я груб с тобой?

Мужчина уводит ладони вперед, по-хозяйски обнимая меня за талию. Медленно разминает мое тело и постепенно опускается ниже, борясь с желанием задрать чертову юбку наверх. А заодно нагнуть меня и завязать с разговорами, которые он принимает за замысловатую прелюдию.

Я же никогда не принимаю одни вещи за другие и пытаюсь развернуться, но он тут же запирает меня в стальных объятиях и притягивает к себе.

— Вот это я готова засчитать за грубость, — говорю мягко, хотя в мыслях могу разве что удавку ему на горло мягко повязать.

Мужчина же коротко и обаятельно смеется, обнажая белые идеально ровные зубы. Я стараюсь не вглядываться в его по-мужски привлекательное лицо, но детали все равно копятся и я могу уже составить неплохой автопортрет для художника по граниту. Темные волосы, совсем чуть-чуть тронутые сединой на висках, ухоженная бородка, волевые черты лица и зеленые глаза.

Хищные и глубокие.

Такие я люблю.

У меня такие же, только синие.

А еще у него резко очерченные костяшки на сухих жилистых пальцах. Они сейчас под моей грудью, нащупали жесткий каркас белья и обводят его по контуру. Сукин сын слишком быстро знакомится с моим телом, всего третий день в городе и второй в моей жизни, а забрался так далеко, куда другие рвались неделями.

— Почему ты никогда не называешь меня по имени?

— Этого не было в договоре.

— А личная инициатива? — он усмехается и делает плавный шаг назад, наконец, отпуская меня. — Что бы ты сейчас сделала, не будь договора?

Я разворачиваюсь на каблуках и смотрю на его спокойное заинтересованное лицо.

— Пощечина?

— Хлесткая или легкая?

— Сутенерская, — в его глазах полыхают темные искры, и я ловлю их налету, отвечая ему тем же порочным взглядом.

— Хорошо, давай. Я разрешаю.

— У меня тяжелая рука.

— Я справлюсь, глупышка.

Он специально произносит “глупышка”, чтобы я не тянула. А меня не надо уговаривать, тем более столь банальным способом, я от души размахиваюсь и прикладываюсь тыльной стороной левой руки. Той самой, на которое он надел большое кольцо, чтобы скрепить нашу сделку. Дорогущий бриллиант царапает его по щеке и чертит царапинку. Черт, слабо! Обидно, хотя можно было догадаться, что у него толстая кожа. Как броня. Но пара капелек крови выступает, и я с насквозь фальшивым видом развожу руками, раскаиваясь.

— Теперь я заслужил имя? — ему все нипочем и он холодновато улыбается глазами.

— Константин Павлович.

— Можно без отчества.

— Константин.

Одна из красных капелек тем временем спускается по его скуле. Так что да, он заслужил.

— А короче?

— Констан.

— Хорошо, — он кивает с улыбкой босса, на которого вдруг свалилось хорошее настроение и милосердие к подчиненным. — Называй меня так.

Он проходит к письменному столу размеренным шагом и поднимает пиджак, который бросил на спинку высокого стула. Достает из кармана пачку сигарет и закуривает. Я замечаю, что у него не зажила рука после недавней потасовки. Не знаю, где он нашел соперника, ведь статус идет впереди него, но костяшки сбиты в кровь. И пальцы шалят, он случайно дергает зажигалку слишком сильно и смачно проводит огоньком по пальцу, которым зажимает сигарету. И опять ничего, ни один мускул не дрогнул.

Он вообще чувствует боль?

А если каблуком? Да с проворотом?

— У меня еще две недели, Алиса, — он зачем-то напоминает, хотя я не выгляжу как идиотка. — И, мне кажется, я успеваю. Из твоих глаз ушла злость.

Она ушла, потому что я ее увела.

— Нет, Констан, причина в другом, — провожу ладонями по юбке, расправляя ткань, а потом затягиваю поясок туже. — Не в тебе. Я выхожу замуж через месяц.

— О, интересно… И кто счастливчик?

— Ты его не знаешь.

— Я почти никого здесь не знаю и не собираюсь наводить справки о нем, не бойся. Без задней мысли спросил.

— Я могу идти? Мы же закончили сегодня?

— Иди, Лис. Но я жду тебя завтра.

И послезавтра, и… Две недели, в общем. Я иду через сумрачный и по-английски унылый кабинет и чувствую его жадный взгляд на моей заднице. Не верю, что у него рано или поздно не сорвет планку и он тут же забудет свою идиотскую игру в мое “да”. Он хочет, чтобы я согласилась, хочет поиметь согласно строгому джентельменскому кодексу. Или просто забавляется, пока есть время.

А я стучу шпильками по паркету и думаю, как вывернуться. Как соблазнить его, пока он соблазняет меня. Или лучше влюбить, чтобы у него точно не встал, если я в слезах пролепечу “нет”. Я умею плакать, когда надо. И умею влюблять в себя даже самых похабных хозяев жизни.

В порок вообще обычно играют двое.

— Я на него похож? — бросает он неожиданно, когда я уже подхожу к двери кабинета.

— На жениха?

— Нет. На твоего бывшего мужа?

— Погибшего, — поправляю его. — Ты его брат. Как думаешь?

Глава 10

Я была замужем в прошлой жизни. Чтоб ему гореть в аду… Хотя это не назвать ошибкой — я была смазливой студенткой, а он невыносимо влиятельным человеком. Такими шансами не разбрасываются, иначе они уплывают к другим и знакомят со столь жгучей завистью, что можно удавиться.

Но он был мудаком. Без художественного преувеличения. Обычный эталонный мудак, у которого в глазах горело либо желание трахаться, либо жажда наживы. Рядом со мной, естественно, первое, а из-за второго его довольно быстро пристрелили рядом с собственной машиной. Я не успела пролистать все фотки после роскошной свадьбы, как стала вдовой.

И наследницей.

Секундной, потому что живу не в розовой сказке, а в реале, куда приходят сильные мужчины и забирают то, что считают своим. Из всего неприличного имущества мужа мне оставили лишь тачку с поцарапанной дверью, у супруга не получилось поймать все пули и парочка чиркнула по кузову, и ночной клуб в центре города.

“Багира”. Пошлейшее название, которое я оставила и даже перезаказала вывеску, чтобы буквы стали фиолетовыми и переливались как китайская бижутерия. Клуб стал моим домом и первое время я жила в нем, разбираясь как устроена ночная жизнь и как выдавить из нее побольше прибыли. У меня получилось, и у “Багиры” появилась определенная слава.

Порочная. Дорогая. Тянущая успешных мужиков за галстук через порог.

А два дня назад через порог переступил Константин.

— Ты Алиса? — он сразу отыскал мой кабинет, продавив охрану одним видом небожителя в костюме их полугодовой зарплаты, и зашел без стука.

— Я люблю, когда стучат.

Мужчина никак не отреагировал и прямой наводкой подошел к столу, рядом с которым я стояла. Чуть наклонился и постучал об него, не отводя от меня внимательного взгляда. Он оценивал и даже приценивался, не стесняясь опускать глаза намного ниже моего подбородка.

— Это остроумие? — я посмотрела на его сжатый кулак, который он, наконец, убрал от моего стола. — Или повод подойти ближе?

— Мне не нужен повод, — мужчина сделал еще шаг и почти надвинулся на меня, заставив считать про себя до десяти.

Я отвыкла от такого типа мужчин, хозяев по жизни и держателей карточек Private Bank. Но я их помнила. Досконально.

— Здесь можно курить?

— Я не курю.

— Хорошо, — он кивнул и вернулся цепким прохладным взглядом к моему лицу, закончив снимать мерки с талии и груди. — Ты редкость, Алиса. Обычно, глядя на женщину, можно точно сказать, что лучше. Лицо или фигура. Но с тобой сложно… Может, повернешься?

И он потянул ладонь к моему плечу, собираясь развернуть меня, чтобы оглядеть со всех сторон. Но я перехватила выпад и вцепилась в его крепкие горячие пальцы. Мужчина неожиданно поддался, остановившись и взяв паузу, словно позволял мне еще поиграть, пока он раздумывает как отбить подачу. Тогда я дотронулась до его рукава второй рукой и собрала мягкую ткань пиджака.

На запястье был хронометр. Чертов Breguet.

— С мужчинами проще, — он усмехнулся, заметив направление моего взгляда. — Одна деталь и всё ясно. Не надо вертеться.

— Кто вы?

— Ты была женой моего брата. Недолго, но он присылал ваши фотографии и рассказывал о тебе. В красках, я запомнил.

Теперь его заинтересовали мои губы. Мужчина обвел взглядом их пышный контур, а я попыталась понять, во что вляпалась. Я не знала ни о каком брате, да и не видела его перед собой. Передо мной стоял незнакомый мужик, который самым наглым образом разглядывал меня. Как товар на витрине, пусть дорогой и под охранной сигнализацией, но он явно был готов платить и умел взламывать. Взламывать границы, например. Он стоял так близко, что мы дышали выдохами друг друга, и оставалось сантиметров двадцать, пройдя которые он смог бы и вкус мой узнать.

Вот что я чувствовала. А родственная связь как-то ускользала.

— Я первый раз слышу, что у него был брат.

— Да, я не люблю шумиху. И никогда не любил этот город, — мужчина отточенным красивым жестом поправил рукав, который я задрала, и стряхнул невидимые пылинки. — Но вкусы меняются со временем. Теперь мне любопытно и, знаешь, еще азарт. Мне интересно за сколько я верну всё, что здесь потерял брат.

— Включая мой клуб?

— Включая тебя, Алиса.

Глава 11

Мужчины подходили ко мне с разными предложениями. Завуалированными и прямыми. Оскорбительными и будоражащими. Но этот… выделился.

Он неотрывно смотрел на мое лицо и ждал, что у меня перехватит дыхание. Или я хотя бы поведу бровью. Бывший муж точно обо мне рассказывал? Иначе бы он знал, что надо очень и очень постараться, чтобы меня удивить.

Я плавным жестом подняла ладонь и направила на его дорогущий пиджак указательный палец.

— А огнестрельные ранения тоже будете возвращать? — приблизилась и провела пальчиком по мягкой ткани. — Два в сердце, — нажала сильнее, выбрав нагрудный карман, — одно в левое плечо и одно в шею.

Коснулась его кожи, легонько чиркнув над воротом рубашки. Мужчина молча наблюдал за моим путешествием по пиджаку, но, когда я решила забрать ладонь, резко ее перехватил и зажал горячими крепкими пальцами. Неожиданная вспышка силы, которая расцвела между нашими телами и все же заставила меня шумно выдохнуть. Я не испугалась, но напряглась.

— Не надо общаться со мной на “вы”, — мужчина ослабил хватку и провел большим пальцем по моему запястью, задев толстый браслет из золота. — Меня это не заводит.

— А я должна вас завести?

— Вас, — он кивнул. — Упрямая.

— Нет, я вежливая.

В его глазах полыхнули черные искры и он едва заметно качнул головой. Но сбросить напряжение у него не вышло или он не захотел драться с оголенными инстинктами, такие мужчины вообще не привыкли бороться со своей природой. С чужой, пожалуйста, а своя неприкосновенна. Он шагнул вперед и продавил меня, уверенно и быстро, еще пара шагов и впечатал в письменный стол, на который насильно заставил сесть. Сомкнул широкие ладони на моих бедрах и подсадил, а потом навалился корпусом.

Без единого его слова и моего возражения. Я молчала, но пыталась вырваться. Давила руками на его тело, которое больше напоминало чертов кусок железа, и подумывала начать царапаться. Но ему даже не приходилось бороться со мной, об него можно было пораниться самостоятельно. Сукин сын оставил мне такую возможность и не реагировал на мои кривые взмахи и рывки, вместо этого подстраивал меня под себя теснее и удобнее.

Пошлее.

Мужчина раздвинул мои ноги одним рывком. Положил горячую ладонь на поясницу и резким толчком придвинул, заставив почти что принять себя. Если бы не брюки… Пуговицы его рубашки царапнули кожу над вырезом топа, а губы проехались по воротнику, оставляя красный след помады. Я вывернулась, чтобы не дышать его крепким парфюмом, и мужчина неожиданно помог мне. Дал воздуха, но следом обхватил ладонью мой подбородок и потянул к себе, продолжая второй рукой удерживать на месте. Он даже не сбил дыхание и смотрел ровно и с прохладным интересом, будто успел поймать внутреннее равновесие пока страстно таскал мою отличную фигурку по моему же кабинету.

— Открой рот, — произнес он по-хозяйски и наклонился ниже. — Алиса, я не шучу.

Он решил поцеловать меня. С языком. Прошел последние сантиметры и коснулся жесткими губами моих губ. Смазанное обманчиво нежное прикосновение, он то ли давал привыкнуть, то ли ждал, что я начну первой. А потом он легонько прикусил мою нижнюю губу и резко вернулся назад, проведя влажным языком по контуру, и захотел глубже. Его правая рука нащупала мою шею и болезненно прихватила, вынуждая выгнуться для него.

— Алиса.

Все для него.

И он действительно не шутил.

Я открыла рот и решила, что уничтожу его. Теми самыми ногтями. Когда придет время.

Сейчас же я позволяла целовать себя. Грязно и глубоко, так как целуются любовники после разлуки. Он жадно врывался в меня языком и уверенно брал раз за разом. Я смогла в красках представить, как он трахает. Уверенно, жестко и без лишних прикосновений. Только желание и раскатывающая катком мужская сила.

Он отстранился от меня, когда решил, что хватит, но продолжил удерживать за подбородок.

— Так будет, если мы начнем играть по твоим правилам, — произнес он спокойно, смотря мне в глаза.

— Я так не хочу…

— Ты этого добиваешься. Стервозным голоском и взглядами с насмешкой.

Стальные пальцы, наконец, отпустили меня и мужчина отклонился еще немного назад. Он постепенно разрывал круг нашей близости и давал мне пространства.

— Заканчивай, Лис. Я такое не потерплю. Ты же прекрасно видишь, кто я. Вернее, из каких… Я тебе не по зубам, но я предлагаю не самую скверную сделку в твоей жизни. Особенно, если ты перестанешь глупить.

И он сделал красноречивый шаг назад.

— Что за сделка? — я соскользнула со стола и проследила его реакцию.

Господин был не против, и я продолжила. Обошла стол и опустилась в кожаное кресло.

— Две недели нашего общения. Встречи каждый день, я пришлю тебе время и место.

— Встречи? Секс?

— Не сразу, — он усмехнулся и впервые посмотрел на меня с хитрым прищуром. — Только когда ты захочешь.

— Я? То есть секс тебе не нужен?

— Такой нет, — и он указал на стол, на котором мог поиметь меня минуту назад. — Это меня тоже не заводит.

Глава 12

Такой секс его не заводит? Что, черт возьми?!

И во что мы тогда играем? В мое “да”? Реально? Нет, скорее он хочет чего-то извращенного, о чем пока не говорит. Под белое покрывало частенько прячут грязь, чтобы с чистой совестью продолжать в ней барахтаться. Или малыш ещё не определился? И что значит “Когда ты захочешь”? Если мне ночью под окна подогнать два джипа с мужиками с битами, то я уже завтра безумно захочу секса с ним.

Даже дрожать буду. Натурально.

Я очень люблю свою жизнь. А ещё отсутствие синяков и переломов.

Но он не угрожает. В лоб так точно. Только если свои видом. Холодной усмешкой и пронзительным взглядом, под которым любая другая поймала бы парочку обмороков за секунду. Но я сама люблю отправлять в них других, чтобы так легко хвататься за сердечко.

Он об меня еще и зубки и коготки сломает.

Как и его брат.

О! Это месть? Обычное сведение счетов?

Вряд ли, Лис. Если Констан действительно его брат, то лучше меня знает, кто заказал расстрел его родственника под окнами дома. Я вот не знаю, да мне и плевать, семь лет прошло, я уже не та девчонка с грезами о безбедной жизни и тихим голоском с исключительно ласковыми интонациями.

Мне бы понять, что нужно Константину. От меня все равно ускользает смысл нашей двухнедельной сделки, я не понимаю, чего он добивается и зачем ему именно я. Какие счёты и какие цели?

Я познакомилась с ним вчера, а сегодня состоялась первая встреча по договору. Не знаю почему называю это договором, мы ничего не подписывали, руки не пожимали и на библии не клялись. Хотя ему захотелось надеть на мой палец золотое кольцо с большим бриллиантом, я спорить не стала и подумала, что это не самая ужасная мужская прихоть. Уж такое я как-нибудь стерплю.

Выдержу.

Но мне нужно понять кто он. Брат не брат, хотя не удивлюсь, что это так, бывший не мог исчезнуть из моей жизни быстро и бесследно, слишком жирный подарок для одной девушки. Счастливым вдовам полагаются противные сюрпризы, чтобы не думали, что вытянули счастливый билет. Нет, такие люди, как мой бывший муж, из могилы достанут и найдут способ испортить всё, до чего дотянутся.

В сердцах хлопаю дверцей авто и вцепляюсь заостренным маникюром в кожаный руль. Отчаянно хочется придумать какую-нибудь пакость и начать целенаправленно претворять ее в жизнь. Я чертовски не люблю, когда меня зажимают в тиски и хотят привязать к запястьям веревочки. Ага, щас… Влажных куколок в другом месте заказывают. Я давно доросла до хозяйки клуба, чтобы делать вид, что я танцовщица и мне все равно на чьи бедра устраивать упругую попку и ждать щедрых чаевых под микроскопические трусики.

Завожу мотор и выезжаю прочь с парковки бизнес-центра. Константин выбрал главную высотку города, где устроился на двадцатом этаже в огромном старомодном офисе. Никакой стали и стекла, я в первое мгновение подумала, что вообще попала в британский паб, даже запах дорогого виски уловила. И он очень органично смотрелся посреди роскоши закрытого мужского клуба. Дерево, кожа и запахи пагубных привычек. Табак и алкоголь, еще чуть и мог примешаться запах животного секса.

Но Констан все же решил повременить.

И насколько его хватит?

Я должна почувствовать момент? Тот самый, когда ему надоест пялиться на меня в предвкушении и захочется нагнуть через стол и отодрать. Наверное, в этот момент я и должна сказать заветное ”да”, чтобы отработать договор.

— Лис? — мелодичный мужской голос звучит из динамика, когда я нажимаю нужную кнопку на руле.

— Да, малыш. Я тебя слушаю.

У меня есть жених, я не блефовала. Предложения правда пока нет, но есть обручальное кольцо, которое он всё не решится мне преподнести.

Леша скромный.

— Ты далеко? — Леша понижает голос, и я слышу его красивую улыбку. — Я в центре, подумал, может, ты рядом…

— Тебе повезло, — я даже подмигиваю, хотя он не видит меня. — Ты в “Лото”?

— Я пока стою на перекрестке, мне все равно куда.

— Тогда лучше в “Катюшу”. Будут минут через десять.

— Отлично, постараюсь раньше.

Я выбираю “Катюшу”, потому что там есть кабинеты. Закрытые уютные залы, где можно закрыться ото всех и устроиться среди шелковых подушек и приятной джазовой музыки. Я открыла это место для Леши и впервые его там поцеловала, когда он долго, нудно и с тонной ненужных деталях рассказывал об инвестиционном рынке и прочей шляпе. Малыш знает, что мой бывший муж был успешным бизнесменом и очень хочет не отставать в моих глазах. Пришлось долго и развратно его целовать, чтобы выбить подобные разговоры из наших встреч навсегда.

Он иногда слишком старается.

— Тот же кабинет, — расплываюсь в счастливой улыбке, когда вижу парня за дверью, которую раскрывает официант.

— Да, я запомнил. Черт, ты такая красивая! — его пьяный взгляд уплывает на кожаную юбку, с которой не так давно боролся другой мужчина. — С ума сойти, Лис. Я никогда не привыкну.

— Не привыкай, малыш. Мне нравится, как ты на меня смотришь.

— Это как?

— Как на новенький Porsche.

Леша очень симпатичный и баскетбольного роста. У него резко очерченные скулы и умные глубокие глаза, в которых переливается немного заносчивый интеллект. Но на меня он смотрит с откровенным желанием. Ему не терпится и уже физически больно находиться рядом со мной.

Потому что я ему не даю.

Поцелуи, прикосновения и только.

На это есть причины.

Глава 13

Леша делает заказ для нас двоих, я люблю уступать мужчинам в мелочах и поэтому довольно киваю на его выбор. Сажусь рядом на мягкий диванчик и целую его в щеку, проводя горячим дыханием по скуле. Леша тоже не промах и порывисто разворачивается и успевает поймать губами мои губы. Все-таки он очень хорошо запомнил это место и воспоминания бьют в голову.

— Ты перепутал меня с десертом, — смеюсь и ускользаю в сторону после сладкого поцелуя, а сама не могу сдержаться и сравниваю его с порывистым хозяйским касанием Константина.

Мне ближе второй вариант. Но это ничего не значит, если мужчина сперва забыл такую мелочь, как очаровать меня.

— Оу, какое кольцо, — Леша замечает кольцо Константина, которое я ношу на среднем пальцем левой руки. — Красивое…

У него дергается глаз и я понимаю, что купленное им кольцо проще. Мне чертовски интересно увидеть его. Я видела только коробку, которую он быстренько захлопнул, когда я акцентировано стукнула каблуком. Я почти подошла к нему со спины, но вовремя поняла, что Леша меня не замечает и, видимо, репетирует торжественную речь. Или молится над кольцом.

— Оно старое.

— Да? Не видел раньше.

— Ты вообще мало, что у меня видел, — смотрю с тягучим вызовом и вижу, как он поспешно сглатывает, кадык так и ходит. — Официант что-то долго.

Официант как будто слышит мою фразу через дверь и тут же появляется с подносом. Мы с Лешей отвлекаемся на постороннего человека, а потом на пустую беседу за едой. Леша мне нравится. Он милый и умный, хотя со мной ум ему отказывает, но с ним не приходится изображать заинтересованность разговор. Да, его бывает сносит, как почти всех мужчин, когда они неожиданно забираются на трибунку и начинают вещать.

Но в Леше много обаятельных мелочей. Особенно, когда он снимает пиджак, как сейчас. У него красивые дьявольски прорисованные руки, мышцы буквально бугрятся и пышут молодой силой. Ему чуть больше тридцати и он этими руками может стол пополам переломить. Он умеет хрипло и сексуально говорить, понимая, как это действует на девушек. А еще он успешен и поэтому всегда свеж, выбрит и немного помешан на дорогих костюмах.

— Ты сегодня вечером свободна?

— Да, ты же знаешь, — протягиваю ладонь и поправляю воротник его белой рубашки, — ты спрашивал вчера и я сказала, что всегда найду время для тебя.

— Польщен, — он усмехается, чтобы это не звучало пафосно, и продолжает. — Мне звонил риэлтор, появился отличный вариант и я хотел бы заехать, взглянуть.

— Со мной?

— С тобой, Лис. Мне интересно, что ты скажешь.

— Правду, — киваю с улыбкой и замечаю, как его взгляд уплывает на мои губы, которые я чуть закусываю. — Я разбираюсь в недвижимости, так что твой риэлтор будет не рад.

— Мы поедем вдвоем. Мне оставили ключи.

О.

Интересно.

Это наступление? Он наконец-то решился и придумал, как увести меня в укромное местечко и поставить вопрос ребром? Я пару раз бывала у него в квартире, но потом, когда наши отношения стали переходить в романтическую плоскость, перестала заглядывать на огонек. И это было очень легко объяснить, он там раньше жил с другой девушкой, с которой я близко знакома. Так что неприятный осадочек сыграл роль оберега и логического объяснения.

— На чьей поедем?

— На моей.

— А кто сядет за руль?

— Заканчивай, Лис. Ты и так единственная женщина, которой я позволяю называть себя “малыш”.

— Это же смешно, — я счастливо улыбаюсь и провожу ладонью над его головой. — Особенно, когда ты стоишь, а не сидишь.

В нем метр девяносто с чем-то. Эталонный малыш.

После Леша ведет меня к своему внедорожнику и галантно распахивает дверцу. Дорога занимает минут пятнадцать, мы даже не покидаем центр, но спускаемся к улицам поспокойнее, которые отвоевали у города пятачок завидного благополучия. Две современные высотки нависают над дорогой и уводят взгляд высоко наверх, ослепляя солнечными бликами панорамных окон.

Мне же теперь интересно, на каком этаже Леша выбрал квартиру. Я придумала себе новое развлечение и сравниваю его с Константином, который забрался аж на двадцатый. Такой результат будет сложно перебить, тут-то этажей всего…

— Сколько этажей? — спрашиваю у Леши и замечаю, что верхние квартиры отделаны по-другому, черный камень и с вынесенные чуть вперед балконы.

— Двадцать.

Еще интереснее.

— А на каком этаже вакантная квартира?

— Двадцатый.

Естественно.

Леша берет меня за руку и уверенно ведет вперед. К своей мечте, как мне кажется. Он сам не замечает, как ускоряет шаг, когда цель становится ближе и ближе. И он крепко обнимает меня в лифте, стягивая крепкие руки вокруг талии и порываясь поднять на руки.

— Леша, юбка, — шепчу и отбиваюсь. — Она очень короткая. Не надо…

— Я должен перенести тебя через порог, — он прикалывается и не хочет сдаваться так быстро.

— А вдруг квартира ужасная? Ты так потянешь спину, пока найдешь жилье.

— Ты же пушинка, крошка.

— Вот и отлично, думай так дальше и не подходи ко мне. Не разочаровывайся.

Я черчу резкую полосу между наши телами, но парень, естественно, принимает это за вызов. Леша резко надвигается и подхватывает меня молниеносным выпадом. Раз и я в его сильных руках, он держит меня за талию и чуть-чуть приподнимает, чтобы наши лица оказались на одном уровне. И он такой довольный, что в его глазах танцуют искорки чистого счастья. Он меня заражает своим легким настроением и я ласково его целую, приоткрываю рот и позволяю ласкать меня языком, очень нежно и тягуче…

Думаю, он мужчина-прелюдия. Будет гладить, массировать или распалять грязноватыми разговорами, а потом глубоко и чувственно возьмет.

Не как Константин.

— Леша, наш этаж, — указываю на створки, которые успели раскрыться за его спиной. — Можешь перенести меня через порог лифта, а потом я хочу на землю.

— Почему ты такая капризная?

— Избаловали.

Он кривится на мою шпильку, а потом делает, как я попросила. Выносит из лифта и ставит на каблуки.

— Нам направо, — подсказывает Леша и ведет меня дальше по белому коридору с ковровыми дорожками. — Так, не то… А, вот она. Прямо.

Он достает ключи из кармана пиджака и отщелкивает два замка один за другим. После чего открывает дверь и склоняет голову на манер швейцара.

— Не вздумай, — я выставляю указательный палец, потому что прекрасно вижу по его развеселым глазкам, что он удумал. — Нет, Леша. Нет!

Я бы осталась на месте, если бы это было настоящее “нет”. Но я делаю еще шаг и угадываю, как Леша надвигается и успевает подхватить меня в последнее мгновение. Он все-таки переносит меня и через второй порог, из-за чего рад так, словно выиграл олимпийскую медаль.

Он ловко перехватывает меня, удерживая одной рукой, а второй прикрывает дверь. Мы вдруг оказываемся в полной темноте и тишине, где слышно лишь наше сбитое общее дыхание.

— Тебе нравится издеваться надо мной, — неожиданно прямо спрашивает Леша. — Да, Лис?

Глава 14

— Ты очнулась?

Первые его слова после того, как он открывает дверцу багажника. А я мучительно не могу решить, что делать, шевелиться ли вообще?

— Я помогу тебе выбраться, — добавляет мужчина и по шорохам я понимаю, что он уже стоит вплотную. — Я вижу, что ты очнулась.

Вот и прикосновение, длинные цепкие пальцы обхватывают плечи и тянут назад. Я не сопротивляюсь и даже помогаю, все тело ноет от долгой поездки в критичной позе, и мне нужно распрямиться, вытянув ноги. И потом так чужие пальцы не впиваются в кожу. Ему не приходится прилагать усилия, и его прикосновения становятся невесомыми. Это как немой торг, я вдруг признаюсь себе, что согласна платить послушанием, лишь бы увеличить дистанцию между нами.

— Тут яркий свет...

Его предупреждение не поспевает за мной, я зажмуриваюсь, пытаясь спрятаться от ослепляющей волны света. После темного багажника глаза всё воспринимают за мощный прожектор. И вслед за зрением теряется равновесие, я наваливаюсь на дверцу багажника и едва не соскальзываю на землю. Но мужчина подхватывает меня.

И больше не отпускает, решив донести меня. Он забирает все жалкие миллиметры назад, и я оказываюсь в его руках, в чертовых тисках... Нет, господи, нет. Он теперь везде, вокруг меня, чужой запах, тепло, я чувствую, как вбираю его, как оно прилипает к одежде и подбирается к самой коже. Как становится душно и нестерпимо противно, а сверху кругами расходится его влажное горячее дыхание.

Не могу найти хоть немного сил, хоть крупицу, чтобы отодвинуться в сторону, чтобы не дышать чужим воздухом и не напитываться его присутствием. Как жадная пористая губка. Я чувствую его, через два слоя плотной одежды, словно ее нет, ничего нет… мне нечем защититься.

И нечем дышать.

— Саша!

Его возглас отдается эхом и заставляет резко распахнуть глаза. Я понимаю, что случилась перемотка, она забрала меня из одного места и бросила в другое. Но оставила его рядом. Мужчина стоит надо мной, склонившись и внимательно изучая мое лицо. Что там? Что не так? Он словно недоволен или озадачен... Да, сейчас он кажется таким сосредоточенным и холодным, что в нем едва можно заподозрить жизнь. Только в больших глазах тлеет огонек, и смотрит мужчина так остро и глубоко, что мне становится не по себе. Я инстинктивно отодвигают назад и понимаю, что сижу на деревянном стуле, спинка которого толстыми прутьями впивается в спину.

— Думаю, я не угадал с дозировкой, — спокойно произносит незнакомец, отмечая мое движение и отступая на шаг.

Мне сразу становится легче.

— Ты тяжелее, чем выглядишь. Поэтому.

— Что?

Я могу говорить, мои мысли, наконец, получают звук. Да, он снял скотч, и с рук тоже, я больше не скована... Но силы он мне не вернул, я по-прежнему в густой дымке усталости.

— Голова кружится? — мужчина бросает вопрос и замирает.

Запоздалая мысль подсказывает, что я впервые отчетливо вижу его лицо. Большая комната мягко, но достаточно освещена, и я могу запомнить каждую черточку. Голубые глаза и темные волосы с взлохмаченной, сбитой наверх челкой, которая давно отросла, поэтому мужчина то и дело спасается резковатым жестом, откидывая густые волосы назад. Он делает это машинально, красивым и четким движением кисти. И он весь такой. Словно выверен и вычерчен, ни одной лишней детали или краски, на грани откровенной скупости.

И он несет спокойствие. Теперь, когда он стоит передо мной, не прячась в вечернем сумраке, меня окончательно отпускает недавняя истерика. Или, быть может, дело в тех самых дозировках, его лекарство вновь действует. Я не знаю, и, кажется, путаюсь в ощущениях, но мне нравится смотреть на его одежду, палитра которой зажата между серым и голубым. Хлопковая рубашка без воротника, заправленная в пижонские зауженные брюки, и строгое классическое пальто, которое следовало снять еще полмесяца назад, чтобы попасть в сезон.

Дорогое пальто...

Он богат, я теперь четко это вижу. Люксовая, пусть и измятая, одежда, что красуется не лейблами, а четкими линиями по фигуре и мягкой тканью, кричит о достатке, как и его здоровая кожа, осанка, уверенный взгляд... И здесь же прячется разгадка его лица, одновременно отталкивающего и притягательного. Не лучшие природные данные проигрывают силе, что идет из его глаз. Его невозможно не запомнить, оно врезается намертво и остается с тобой.

Намертво.

Волна страха все же накрывает, и я опускаю взгляд, хотя понимаю, что поздно. Он не прячет лица, ему плевать, что я вижу и запоминаю, что я могу кому-нибудь рассказать. Смогу же? Или он уверен, что нет?

— Вы знаете мое имя, — начинаю неуверенно, пытаясь справиться с голосом. — Откуда?

Я коротко смотрю в его сторону и замечаю, что его взгляд направлен поверх моего плеча. Он избегает смотреть мне в лицо, будто ему достаточно лишь контура. Просто знать, где я нахожусь и всё.

— Да, нам нужно поговорить, — он тяжело выдыхает и вдруг отворачивается.

Пауза затягивается, и мне становится дурно от созерцания его спины. Что-то происходит, я чувствую, что что-то происходит, он обдумывает и колеблется...

Решает.

Мне нужно успокоиться и придумать, что делать.

Что вообще можно сделать?

— Как вас зовут? — падаю голос, которого сама пугаюсь.

Но я заставляю его проснуться, он оборачивается и вновь смотрит поверх моего плеча.

— Кирилл.

Уже что-то. Он отвечает мне и выглядит адекватным.

— Под стулом фотографии, возьми их.

Его то ли просьба, то ли приказ застает меня врасплох, я не могу сообразить даже, что такое стул.

— Под стулом, Саша, — повторяет он. — Опусти руку и возьми фотографии.

— Что за фотографии?

— Я всё объясню, но словам обычно плохо верят. Поэтому тебе лучше увидеть.

Это какая-то игра? Проклятая больная игра... Я успеваю подумать, что согласна поверить на слово во что угодно, лишь бы не двигаться по его указке.

— Я не готовился к нашему разговору, и, вряд ли, есть верные слова, — мужчина замолкает на пару мгновений, словно все же ищет подходящие слова. — Тебе страшно, я знаю...

— Просто отпустите меня.

— Я не могу.

— Я никому не скажу. Честно...

Он кривится на мое фальшивое «честно», и я замолкаю.

— Там три девушки, я хочу, чтобы ты посмотрела на их лица.

— Я не хочу, — в моем голосе появляются слезы, — нет, пожалуйста...

— Хорошо, — он кивает пару раз как заведенный, — я сам покажу.

Спинка стула жалобно скрипит, когда я ввинчиваюсь в нее, чтобы отстраниться.

— Видишь? — произносит он, когда веером раскрывает три фотографии передо мной.

Как он и говорил, на них портреты трех девушек, которые с беззаботными счастливыми лицами смотрят на меня. И они выглядят смутно знакомо, но я не могу понять почему.

— Чего вы хотите от меня?

Я впервые осмеливаюсь посмотреть ему прямо в глаза. Но он отводит взгляд.

— Посмотри внимательно.

— Я не понимаю. Что вы...

— Прошу, Саша, — произносит он с нажимом. — Посмотри еще раз.

У меня кружится голова. Я не могу найти ни одну подходящую коробочку, в которую можно упаковать происходящее. И не знаю, что делать. Все тело сводит от напряжения, потому что я жду, что сейчас все станет намного хуже, а я не смогу ничего поделать.

Он нажимает и нажимает, забирая пространство, и я молю, чтобы осталась хотя бы небольшая полоска воздуха между нами, жалкий просвет... Чтобы он не подходил вплотную и не дотрагивался до меня больше, пусть остается как есть, и хорошо, пусть будет его просьба. Она по-настоящему пугает меня, но черт с ней. Если это его условие, то пусть.

Я все-таки смотрю на фотографии. И вдруг дожидаюсь подсказки, он достает из кармана пальто сотовый и щелкает меня. А потом дает посмотреть на экран.

Четыре женских лица. На вид мы ровесницы, двадцать три — двадцать шесть. У одной девушки волосы собраны в высокий хвост, у других, как у меня, струятся вдоль лица, закрывая плечи. Мы все блондинки. Да, даже оттенок один, хотя у одной из нас видно отросшие черные корни. И наши глаза, они тоже похожи, открытый немного наивный взгляд, и пухлые губы…

Мы похожи как родные сестры. Почти как близняшки.

-Ты красива, как она.

Произносит мужчина невпопад и пугает меня пристальным взглядом. Он так тщательно рассматривает мои черты и смотрит с нежностью, которая совершенно не подходит моменту. Я дёргаюсь на нервах и он приходит в себя.

Просыпается от наваждения.

— Кто они? — задаю вопрос, возвращая нас к фотографиям.

Он переворачивает первую. И я рефлекторно вскакиваю на ноги, сваливая стул на пол.

— На остальных то же самое, — продолжает он, не шелохнувшись. — Они мертвы. Убиты.

На обратной стороне девушка с хвостом лежит на земле, она обнажена и едва прикрыта голубой клеенкой, что привозят с собой криминалисты.

Господи!

Что это…

Он болен?! Он...

— Не подходите ко мне! — я оглядываюсь в поисках чего-нибудь тяжелого, но все плоскости пусты, остается только стул, что лежит опрокинутый у ног.

— Ты зря встала, ты можешь отключиться в любой момент. Я же говорил, что напутал с дозой.

Он заглушает следующую фразу и возвращается взглядом ко мне, осматривая мою напряженную позу.

— На это тяжело смотреть, — он кивает и переворачивает фотографию, скрывая страшную сторону. — Я не хотел напугать тебя, просто хотел, чтобы ты понимала, что происходит. Всю серьезность... Он убил их, и он уже выбрал тебя следующей.

Что он несет?

— Ты меня слышишь? — мужчина нажимает голосом и ввинчивается холодным взглядом в мои глаза.

— Не подходите…

— Ты меня не слышишь, — он тяжело выдыхает и кивает сам себе. — Я говорю в пустоту. Ты паникуешь и тянешь время, а еще ждешь удара. Ты не начнешь доверять мне, что бы я ни сказал. Это и не нужно, в любом случае я буду делать, что должен.

Я отчетливо слышу угрозу, и его голос даже меняется, железные нотки скребут прямо по нервам. Ему словно надоело говорить вкрадчивым тоном. Или он увидел, что показная мягкость не приносит нужного результата.

— То есть мои слова тоже ничего не стоят?

Он молчит, а потом делает красноречивый жест головой, завершая разговор.

— Тебе нужно отдохнуть, и мне тоже. Я устал, — он прикрывает глаза на мгновение. — Нам лучше подняться наверх, там спальни.

— Я никуда не пойду.

— Я не хочу нести тебя. А ты не хочешь, чтобы я дотрагивался до тебя.

Он не дает осмыслить последнюю фразу и резко приближается, а следом сжимает мою руку выше локтя. Я вздрагиваю от неожиданного и хозяйского прикосновения и выставляю свободную руку, чтобы не пропустить второй выпад.

— Тебе противно? — вдруг спрашивает он, с силой встряхивая меня. — Скажи честно.

— Да, черт возьми.

— Мне тоже. Ты намного слабее и это, как издеваться над ребенком.

— Тогда прекрати это!

— Прекратить? — он нервно усмехается. — Если бы я мог.

Глава 15

Бесконечный и необжитый дом.

Здесь словно забыли поселиться, четкий план на будущее сломался и то побежало по неожиданной тропе, оставив новый дом на обочине. И просторные комнаты теперь знают лишь выматывающую тишину. Мне от нее дурно, и я не могу придумать, чем заглушить ее. Мысли хуже всего, там тревога и подкатывающая паника, которую я чувствую, как тугие сужающие кольца. Они обнимают мою голову, шею, конечности и давят, давят...

Я в чужом доме.

Меня выкрали и заперли.

И я не знаю, что будет дальше.

А еще те ужасные фотографии!

И так по кругу. Пока я не вспомню, как дышать, и не перекину мостик к какой-нибудь мелочи. Например, припомню, что ела на завтрак, или как пререкалась с хамоватой продавщицей.

Так работает этот трюк. Пара минут размышлений ни о чем, и мне удается чуть выдохнуть. А потом я смотрю на белые стены огромной спальни и жду, когда тревога вновь начнет сводить пальцы. Здесь больше нечем заняться, я проверила входную дверь и дверь в уборную — ничего.

А стеклопакет усилен, с улицы не доносится ни звука, и разбить его невозможно. Да и опять-таки нечем. Кровать, единственный предмет мебели в комнате, хвастается литой спинкой из металла, и я не представляю, сколько нужно приложить силы, чтобы оторвать хоть один прут. Мужской силы не хватит.

Тем временем за окном светает, пока еще неуверенные всполохи из-под линии горизонта, но их достаточно, чтобы очертить окрестности. Вокруг природа, невысокие деревья и зеленые поля вперемешку с сухостоем. Я никогда не бывала в подобных местах, но видно, тут на несколько десятков километров разбежался элитный поселок, что укрылся от чужих и заодно соседских глаз. До следующего дома не докричаться, и только бетонная двухполосная дорога указывает направление. А, может, там и нет ничего, дороги иногда обрываются внезапно и без всяких предупреждений.

Еще внизу я вижу запущенную лужайку, бордюр вокруг которой к тому же снесен в трех местах. Кто-то прокатился на тяжелой машине, как душе угодно, а не как наметил дизайнерский проект. Крузак как раз стоит у самой границы, подперев передними колесами вырванный к черту бордюрный камень. И теперь я могу разглядеть номера, я прокручиваю их в голове снова и снова, а потом каждые пять минут устраиваю себе экзамен, сверяя цифры и буквы. Еще один трюк, от которого, впрочем, уже тошно.

И, самое главное, я жду, когда он придет.

Вчера я поддалась ему и сама, в его сопровождении, но без помощи его рук, поднялась наверх и вошла в комнату. Он закрыл ее на ключ, пообещав отпереть утром, и ушел. Размеренные шаги простучали по коридору, пока не стихли после хлопка двери. Я решила, что он тоже остался на втором этаже, хотя я все же засыпала... отключалась, поддавшись усталости. Как выяснилось, из меня никакой часовой.

Но его возвращение я не упускаю.

Он, наконец, снял пальто, и я всматриваюсь в новые детали. Рукава рубашки небрежно закатаны, обнажая жилистые руки, а верхняя пара пуговиц расстегнута. И его руки умеют напирать, сковывая настоящей силой, когда он захочет. Я выучила неприятный урок вчера, хотя его телосложение, спрятанное под пальто, оставляло надежду. Нет, он силен, и к тому же быстрый и резкий.

— Тебе лучше? — он начинает с вопроса.

— А с каким днем сравнивать?

Страх вновь уходит, стоит появиться мужчине перед глазами. Я чувствую злость и раздражение, но от изматывающей тревоги, что рождала закрытая на замок дверь, не остается ни следа. Как в ужастиках, пугают шорохи и тени, еще больше собственные догадки, но, когда показывают монстра крупным планом, обычно испытываешь разочарование или отвращение, если декоратор проявил больную фантазию. Но страх уходит.

— Тебе лучше, — он отвечает за меня и проходит вглубь комнаты. — Я отослал сообщение твоей матери, чтобы она не беспокоилась. И просмотрел историю, вы редко созваниваетесь, так что ее нервы мы убережем.

Удивительная забота.

— А работа? — я снова отмечаю, что он едва касается меня взглядом.

Он пристально и прямо смотрел мне в лицо лишь однажды, когда я очнулась на том стуле, но с тех пор он избегает меня. Если и смотрит, то на руки или корпус.

Я пытаюсь собрать воедино все фразы, что он сказал вчера. Он говорил о близком человеке, которого потерял. Наверное, одна из убитых девушек на фотографиях. Мы все похожи и он уверен, что меня ждет та же страшная судьба. Поэтому он выкрал меня? Хочет спасти? Но от кого… Серийного маньяка, у которого есть излюбленный женский типаж? Господи, что за глупости! Мы же не в кино…

Он просто болен. Бредит.

— Фриланс? — он хмурится, словно это не считается за работу. — Там привыкли к пропажам.

— Друзья? Парень?

— А он есть? Я не заметил. Друзьям я тоже что-нибудь напишу. Я уже уловил твой тон и стиль общения.

Он определенно выспался. Стал резче и жестче.

— Значит меня не хватятся, — киваю, едва сдерживая более нервную реакцию. — Ты к этому ведешь?

— Да. Полиция будет мешать.

— Мне нет, я вообще люблю полицейских.

Короткая усмешка окрашивает его сосредоточенное лицо, и оно оживает на мгновение.

— Я ждал истерики, если честно, — произносит он после паузы. — Препараты уже не действуют, прошло много часов...

Он по привычке замолкает на половине фразы и отвлекается на большое окно за спиной. Мужчина неспешно разворачивается и несколько секунд молча смотрит перед собой.

— Нам нужно найти общий язык.

Я не знаю, какой смысл он в это вкладывает, и поэтому молчу.

— Чего ты ждешь? — неожиданно резко спрашивает он.

— Я не понимаю...

— Шанса? Поэтому не плачешь, не теряешь самообладание и ведешь диалог со мной? Собрала все силы и выжидаешь момент?

— Я не...

— Да, Саша. И нам незачем тянуть. Держи.

И он плавным жестом протягивает мне ладонь, в которой лежат ключи.

— От машины, — подсказывает он. — Лучше шанса не будет.

— Там забор.

— Там ворота. Они открываются кнопкой, вот эта, синяя, — он перебирает связку пальцами и находит нужную кнопку. — Должно сработать.

Расстояние и, правда, оказывается некритичное, сигнал пробивается и заставляет коричневые панели ползти вверх одну за другой, открывая выезд с участка.

— Тебя проводить? — он подхватывает мою ладонь и вкладывает в нее связку ключей, после чего с силой сжимает, заставляя крепко сцепить пальцы.

— Ты отпускаешь меня?

— Нет. Ничего не получится, я не просто так выбрал это место, из него очень сложно выбраться. Но ты можешь попытаться, я ничего не сделаю тебе. Я только хочу побыстрее покончить с этой глупостью, чтобы ты, наконец, начала слушать меня, а не ждать, когда я отвернусь.

Он убирает руку, и моя ладонь повисает в воздухе. Я чувствую гладкий пластик брелка и заостренные края металла... Ключ, чертов ключ у меня в руке.

— Беги!

Его злой крик оглушает меня и срывает последний ограничитель. Я поддаюсь простому инстинкту и резко разворачиваюсь, кидаясь к раскрытой двери. Ведь я помню дорогу, помню весь путь от спальни к входной двери дома, его всего лишь нужно проделать в обратном порядке... Я ничего не вижу перед собой, не успеваю осмысливать, только вспышки-ориентиры, которые, к счастью, выводят меня на улицу.

Там действительно удивительно светло, как будто другой месяц по календарю. Подношу связку к лицу и пытаюсь найти нужный ключ. Когда мне, наконец, удается зажать его между трясущимися пальцами, я нажимаю кнопку сигналки, но ничего не происходит, центральный замок не отщелкивается. Я нажимаю снова и снова, вдавливая кнопку в корпус до хруста. Но нет, никакой реакции.

— Так не выйдет, — в спину ударяет его голос.

Я оборачиваюсь, вздрагивая всем телом, и вижу, как он неспешно приближается.

— Я дал тебе ключ от другой машины.

Он становится всё ближе.

— Не подходи, — качаю головой, словно его можно так легко отговорить, — нет...

Я отступаю от машины и понимаю, что мне ничего не остается. Я повторяюсь и вновь срываюсь с места, кидаясь к воротам. Там простор, та бетонная дорога, которая ведет неизвестно куда, и еще лес неподалеку. Хотя сейчас мне все равно, что там, это как граница, которую надо пересечь. Хотя бы попытаться... И я бегу вперед, к выходу. Бегу дальше и сворачиваю к обочине, чтобы спуститься с трассы. На открытой местности никаких шансов, но до линии деревьев так далеко, равнинное поле вдруг занимает весь горизонт.

Нужно бежать, просто бежать...

И не думать о погоне, которую уже слышно. Я различаю грубые шорохи и понимаю, что не ошиблась, когда оценивала его в комнате. Он действительно быстрый, или даже хуже, с ним невозможно соревноваться. Я слышу, как он набегает, как его шаги становятся громче и тяжелее. Они стучат прямо за спиной, и уже так близко, что я боюсь оборачиваться.

Нет, его нет, пусть его не будет!

— Хватит, — он касается моего локтя и тянет.

Мягко. И я вдруг понимаю, что уже давно не бегу, а едва плетусь вперед, упорно переставляя ногу за ногой. Я не могу остановиться, скорее свалюсь на землю, чем смогу стоять.

— Остановись, — в какой-то момент он выныривает передо мной и закрывает своим телом дорогу. — Достаточно.

Он даже не сбил дыхание, а у меня темно перед глазами. И я не понимаю, каким чудом еще стою на ногах. Хотя чудеса спрятаны в мужских руках, это он держит меня. Когда меня касается догадка, я вскидываю руки и следом ударяю его. Наотмашь, по лицу. И вскипевшая злость дарит мне авансы, я нахожу силы, чтобы ударить снова и снова. Уже по корпусу, потому что он отклоняется, чтобы уберечь лицо. Но не больше, он остается стоять передо мной и молча терпит удары.

— Достаточно?! — кричу я. — Теперь достаточно!

Глава 16

Я нахожу себя в доме, Кирилл донёс меня, пока я пыталась успокоиться. После истерики приходит затишье, я вымотана и чувствую себя так, словно мне дали дозу успокоительного.

Хотя это обычное безразличие. Он добился своего, я убедилась в невозможности побега и затихла.

— Чай должен быть здесь, — протягивает мужчина, смотря на полки.

На отделке кухни планы как раз сломались. Она стоит полусобранная, с шкафами без фасадов и пустыми отверстиями в каменной столешнице. Дорогая техника пылится в заводских картонках у дальней стены, там же стянуты тележки на колесиках, на которых стоят коробки поменьше. И целые россыпи дизайнерских буклетов — плитка, покраска стен, авторская мебель, витражи — кто-то просматривал их, странички смяты и надорваны, и кто-то выбирал, цветные стикеры выглядывают над корешками.

— Пусть будет черный, — отзываюсь я, когда зеленый чай не находится. — Неважно.

Я смотрю, как он надрывает упаковку крепкими пальцами.

— Здесь никто никогда не жил?

Он замирает на мгновение, будто ждал такого вопроса меньше всего, а потом коротко смотрит на меня. И вновь поспешно останавливает простое движение, на этот раз его взгляд касается мочки моего уха. Но не выше, лица он по-прежнему избегает.

— Здесь ремонт, — отвечает он и ставит высокую кружку с чаем передо мной. — Еще много дел... не получается завершить.

— Дом твой?

— Да.

— Наверное, один из?

Кивает. И вновь молчит, с ним сложно вести светскую беседу ни о чем.

— И несколько машин, — добавляю я.

Я никак не могу уложить его образ и его действия. И деньги мне мешают больше всего. Какого черта, другими словами? Неужели, ему больше нечем заняться и приходится тратить часы на нервные взгляды незнакомой девушки. Я думала, большие деньги почти синоним разнообразия, а оно уж одарит увлекательным сценарием на любой вкус, даже на клинически больной. Или это новое то ли изощренное, то ли изысканное развлечение для закрытых клубов? Когда гольф окончательно приелся?

— Тойота не моя, — он протягивает руку и указывает на окно, что выходит на лужайку.

Да, машина, на которой он меня сюда привез, по-прежнему стоит под окнами. И, когда мы вновь возвращались в дом, я заметила съезд в подземный гараж, мужчина еще молча кивнул, когда прочитал немой вопрос. Бежать с врученными ключами стоило туда.

И ведь он даже не обманул, он дал шанс, дал ключи, просто не уточнил от какой именно машины. Похоже он запрятал важный урок в пробежке сквозь дом и по полю, только я невнимательный зритель. Нечуткий... Мне нужны слова, а не ребусы, хотя, быть может, решение проще, чем кажется — он дал мне выдохнуть. Выкричать страх на ветер.

— Я одолжил ее, чтобы забрать тебя, — мужчина поддается мне и начинает строить предложения длиннее. — Нужна была неприметная.

— Она неприметная по-твоему?

— Из тех, что были под рукой, самая.

— Мой Акцент неприметный.

— Хорошо, я запомню, — он опускает взгляд на свою чашку, к которой не притронулся, и проваливается глубоко в себя.

А я вдруг понимаю, что мы говорим не о том, о чем следует.

-Значит ты спасаешь меня?

Мне страшно произносить прямые вещи, в голове сидит мысль, что он может быть обычным сумасшедшим и кто знает, где у него больное место.

-Тебе нужна защита.

-От убийцы?

Как по тонкому льду. Я слежу за его реакциями и разглядываю волевое лицо.

-Да.

— Как ты понял, что он выбрал меня?

— Типаж.

— Я не чернокожий альбинос.

Неудачная шутка. Он кривится.

— Объясни мне, — я нервно сглатываю, понимая, как рискую.

— Я долго искал его, научился думать как он, — мужчина на мгновение прикрывает глаза, отдаваясь своим образам, а потом продолжает. — Я смотрю на тебя, и понимаю, что он видит, что и как испытывает.

— Но ты не смотришь на меня.

Сорвалось. Я не собиралась касаться этого, не сейчас... И он замирает, словно я ударила его наотмашь, а потом на ощупь делает шаг в сторону.

— Это сложно, — выдыхает он. — Слишком сложно, я оказался не готов.

— Кирилл, — я с трудом решаюсь произнести его имя, — послушай, тебе самому нужна помощь. Если ты говоришь правду...

— Я лгу, — он резкой вспышкой обрывает меня. — Я тут и там лгу, и мне уже тошно от этого. Черт! Здесь нет правды! Никогда не было!

Он рывком отталкивается и поворачивается ко мне лицом, и теперь воспаленный взгляд мужских глаз буквально режет меня. Вскрывает.

— Почему я не смотрю на тебя? — скребущая неприятная интонация ввинчивается в его голос. — Ты хочешь знать?

— Нет, это неважно.

— Потому что ты она. Одно лицо, — он надвигается, сжимая мои плечи, — даже глаза, живые, глубокие...

— Кирилл, прошу.

— Она смотрит из твоих глаз. Прямо сейчас смотрит. Что мне делать с этим? Скажи, что?!

И он грубо встряхивает меня, требуя ответ. Но я молчу, даже не стараясь прорвать слова через окаменевшее горло.

— Мне не нужна помощь, — он переходит на шепот, — я не прошу о помощи. Что мне нужно, того уже нет.

Злость отпускает его пальцы, он выдыхает, и я вижу, как приходит другая эмоция. Он продолжает смотреть на меня, вглядываясь в черты, которых только что избегал, и смягчается. Проглядывает то самое живое, сокровенное. И его взгляд опускается на мои губы, которые я нервно закусываю и инстинктивно дергаюсь прочь.

— Я поняла тебя. Да, я услышала...

— Я напугал тебя, — кивает он и делает паузу, за которой я отчетливо слышу немое «прости».

Но он пугает меня теперь, я понимаю, что он не может убрать руки с моего тела. Он держится за меня и неспешно подгибает под себя, миллиметр за миллиметром. Он будто сам не замечает, что делает, скованные судорогой холодные пальцы живут своей жизнью. И я чувствую их цепкое прикосновение, они душат кожу и дарят секундную свободу, только чтобы захватить снова. Он переносит правую ладонь и дотрагивается до щеки, медленно проводит по коже, сдавленно выдыхая и приоткрывая рот.

Его взгляд туманится.

— Иди ко мне, — просьба на словах, но не в руках, которые неумолимо тянут меня. — Вернись ко мне.

Он дотрагивается губами до моих губ. Холодные и неживые, они приносят нервный поцелуй, который я пытаюсь прервать, отвернувшись.

Почему он такой сильный?! Зачем?

Мне удается чуть отстраниться, только когда Кирилл сам позволяет. Кажется, он вновь хочет видеть мое лицо и рождает дистанцию. И это даже хуже, его глаза по-прежнему пугают, он смотрит на меня, но видит что-то свое, то ли из прошлого, то ли из параллельной больной реальности. А мне не за что ухватиться, в ужасной комнате больше нет потолка, пола, я как немая кукла, которую достали из дорогой коробки и теперь не знают с какой фантазии начать.

— Где ты была? — произносит мужчина сдавленно и накрывает мое лицо ладонью.

Он невесомо проводит по коже и вспоминает силу, лишь когда касается подбородка, он грубо зажимает его между пальцами и заставляет меня поднять лицо выше.

— Мне больно, — признаюсь я, зажмурившись. — Кирилл, пожалуйста...

Я все-таки нащупываю его сомнение, он, наконец, замечает меня и замирает. И можно увидеть, как рушится его мираж, приходит замешательство, а следом разочарование, такое яркое, осязаемое... Он пару секунд выглядит совершенно потерянным, а потом показывает на стул рядом.

— Сядь, — он бросает короткое указание и отворачивается к окну, пряча лицо.

Стул тяжелый, поэтому я сажусь рядом и неотрывно смотрю на мужской силуэт, напряженная поза которого не дает мне выдохнуть.

— Этого больше не повторится, — начинает он, но забывает добавить уверенности голосу, чтобы обещание звучало правдиво.

— Хорошо...

— Мне нужно прийти в себя. Да, время, — он кивает, вдруг найдя верный ответ, — нужно время... Ты пока останешься наверху.

— Ты опять запрешь меня наверху?

— Именно это я сказал.

Я чувствую его злость, она вспышкой прорезается сквозь усталость и заставляет его сорвать кухонное полотенце с крючка. Кирилл сжимает его в ладони и не может придумать, что делать с ним дальше. Он неотрывно смотрит на свои пальцы, которые сжимают ворс, и вновь уходит в себя, оставляя меня наедине с собственным дыханием. Больше ни звука в комнате, только беспокойные неровные волны, вдох-выдох, вдох-выдох.

— Ваши голоса тоже похожи, — произносит он после паузы.

Я не уточняю, но понимаю, что он говорит о жене. Он же поцеловал меня.

— Хотя она мало говорила… Она любила писать. У нее был личный дневник, который она прятала от меня. Я до сих пор не могу его найти. Как не пытался.

— Я не хочу наверх, Кирилл. Послушай меня...

— Это временно.

Глава 17

Я запуталась, и я идиотка. Я живу чужой жизнью, жизнью мужа… Иногда мне кажется, что он везде. И, когда мы трахаемся, я все чаще думаю, что так хотя бы честно. Я и без влажных стонов в висок чувствую его постоянно, нет ни минуты без него.

Не могу больше.

Я хочу развод, но никак не наберусь смелости.

Хотя дело не только в смелости, мне нужно подготовиться, чтобы потом не бегать полоумной нищенкой по знакомым. Я знаю мужа, как нежного весельчака, но в бизнесе он другой. Есть, как минимум, двое бедолаг, которым он переломал хребет в финансовой плоскости. У них муж забрал все, просто прошелся тараном из сделок и судов и подмял под себя чужие активы. Он умеет быть жестоким, особенно если чувствует за собой право.

Поэтому я терплю.

Я боюсь его.

На прошлой неделе он сказал, что нам нужно завести детей. Его любимое бессмысленное «нам». Нет, это он созрел и теперь хочет детей. А я хочу отсосать его другу.

Мне смешно, я сейчас не могу сдержать нервный смех, потому что ЭТО моя жизнь. Вот к чему всё пришло, я хочу почувствовать себя последней шлюхой, которая готова сама себя сервировать, чтобы ее грязно поимел другой. Муж знаком с... нет, здесь не будет имен. Просто N. Ведь в моей жизни нет места, чтобы спрятать дневник. Я до сих пор не знаю, куда его припрятать.

Кирилл все равно его найдет. Рано или поздно...

Милый, ты его нашел? Читаешь? Еще рано, я только фантазирую.

Я много фантазирую. И помогаю себе руками или твоим телом. Я думаю о нем, когда с тобой. И иногда мне хочется назвать тебя его именем. Специально, чтобы увидеть твое лицо без вечной улыбки.

Вы разные, и это хорошо. N сдержанный, молчаливый, с пронзительным взглядом, от которого мне было не по себе первое время. Мне и сейчас не по себе, но по совсем другой причине. И N всё видит, он не слепой и верно прочитал многое по моим глазам. Я стала задерживаться на его руках, смотрю на длинные с очерченными костяшками пальцы и представляю их на своем теле.

Он умеет ими пользоваться, по нему видно, от него исходит пронизывающий импульс из секса и силы. Опасный типаж, по которому обречены сходить с ума голодные дамы, вроде меня. Я даже иногда ловлю себя на мысли, что боюсь его... боюсь того, что он может сделать со мной. Я слишком много думаю о нем, перебирая в памяти последние дни.

Как N коснулся меня, когда помогал доставать коробки из багажника. Как крепко обхватил ладонь, помогая подцепить ручку, и, играя в неуклюжего помощника, навалился сзади. Всего на мгновение, но я почувствовала тугое сильное тело, и теперь образы в голове стали ярче, почти наваждение, болезненное и тягучее. Он этого добивался? Играет со мной? Черт, я уже проигрываю. И он даже не представляет, насколько легкая добыча перед ним, меня можно просто поманить пальцем.

Я так хочу, чтобы это был именно он. Друг Кирилла.

Хотя это всегда друзья — закон измены и жизни. Помню, как одна наивная знакомая хвалилась, что у нее прекрасные подруги и они никогда даже мысли не допустят и взгляда неосторожного не бросят. Ведь дружба — это святое. Да, святое, и муж ее святой кусок дерьма, который никому не нужен. Вот и весь секрет исключительной честности подруг, конкуренции нет только там, где приходится скидываться на благотворительность.

А вокруг моего мужа толпа конкуренции.

И он, вряд ли, отказывает себе. Хотя тут он не подонок, и я ничего не вижу, до меня не доходят намеки или легкие звоночки, ничего... Но я прекрасно знаю, из каких он мужчин, как он привык иметь всё, что ему нравится и ни в чем себе не отказывать. У нас умолчание благополучия, когда я догадываюсь, но делаю вид, что не в состоянии сплюсовать два и два. И не помню даже столь простую арифметику, как то, что он зависим от секса, а между нами осталась однообразная чинная механика.

Оно и к лучшему, я всей душой благодарна девушкам из номеров отелей и уборных ресторанов, что они забирают его у меня, пусть ненадолго, но со всеми его аппетитами. Я бы доплатила каждой.

— Любишь недорогие духи?

Не хочу больше о муже. Спокойный голос N и его вопрос, это лучше. Как лекарство. Он интересно говорит и строит фразы не по шаблону. Я помню каждую фразу.

— Не играешь в роскошь? — N смотрит внимательно и то и дело соскальзывает к моим губам, но каждый раз запоздало вспоминает приличия. — Надоело? Или бунтуешь?

— Против кого мне бунтовать, — я усмехаюсь и пытаюсь поймать его взгляд.

Мне тесно и душно, и я едва заставляю себя следить за реальностью, потому что фантазии желаннее и насыщеннее, я хочу верить в них, я хочу быть в них. Я буквально вижу, как он делает шаг и нависает надо мной, как дотрагивается, тягуче проведя по бедру и собрав край платья...

— Хилфигер, да? — он вновь возвращает меня в нашу столовую, где ничего не происходит, а только томится на пороге.

— Ты знаток духов?

— Женских.

Он позволяет себе легкую улыбку и делает тот самый шаг ко мне. Резко надвигается, что я рефлекторно подаюсь назад от неожиданности, но он чуть отклоняется в последний момент и ставит кружку с недопитым чаем на столешницу. В нескольких сантиметрах от меня, так что его ладонь почти касается моей руки.

— Чего ты хочешь? — вдруг спрашивает он и, наконец, смотрит мне прямо в глаза.

Они бездонные и манящие, я окунаюсь в них с головой и не могу ничего поделать. Меня как будто парализует, я смотрю на него, как завороженная, и просто-напросто жду, что он будет делать дальше. Что принесет этот неожиданный всплеск.

— То есть какие именно? — он поправляет себя, давая мне выдохнуть. — Я хочу подарить тебе.

— Это будет странно...

— Что именно?

— Нет повода, ни 8 марта, ни день рождения.

— Ты очень красива, это лучший повод. У тебя редкое лицо...прости, я не научился говорить изящно.

— Красивое и редкое, значит, — я помогаю ему и тихо улыбаюсь.

— И чужое.

N как приблизился, так и отдалился. И эти качели стоят мне слишком много сил.

— Ты вдруг вспомнил, — из меня вырывается досада, за которую мне через секунду стыдно.

— Я не забывал. Я в его доме с его женой, приехал по его просьбе и завез его вещи из офиса, — N разворачивается и облокачивается на столешницу рядом со мной. — Много «его», согласен.

— Можно попробовать построить фразу по-другому. Без повторений.

Я произношу слово за словом, на одном дыхании, и после поставленной точки сама пугаюсь подтексту.

— Поэтому Хилфигер, надеешься перебить? — он расслабленно улыбается и отводит взгляд. — Только я пахну, как он, тот же ценник.

— А причём здесь ты?

Он смеется, впервые позволив себе яркую эмоцию, и вновь внимательно смотрит на меня. С ответом он не торопится, и мне едва удается удержать язык за зубами. Нестерпимо хочется бессвязными словами заштриховать свой же вопрос.

— Хорошо, Ольга, — он, наконец, отзывается спокойным голосом. — Значит, мне показалось.

Глава 18

Он хочет вновь запереть меня на втором этаже.

Господи, нет!

— Так не спасают, — произношу на выдохе. — Твои слова ничего не значат, когда ты творишь такое. Я боюсь, Кирилл, боюсь тебя, ты понимаешь? И мне не станет спокойнее в четырех стенах...

— Остановись.

Он приказывает холодным тоном и я осекаюсь. Я не понимаю, как с ним нужно разговаривать. Я вижу перед собой запутавшегося и упрямого мужчину, который уверен в своей правоте. Он не слышит меня… Может ли? Откуда мне знать, что происходит в его голове? Я стараюсь не вспоминать ужасные фотографии, которые он показал мне в первый день, иначе всё мое самообладание пойдет прахом.

Он ведь может оказаться кем угодно. Может обманывать меня и играть в свою игру.

— Я должна остановиться? — переспрашиваю я, заставляя его обернуться и посмотреть на меня. — А то что? Это угроза?

— Просьба.

— Просьба? Значит я могу ослушаться?

Я поднимаюсь на ноги и смотрю на мужчину.

— Саша, — он слегка растягивает мое имя и качает головой.

— Мне не нужна твоя помощь. Я хочу домой.

Быстрый шаг в сторону не застает его врасплох, Кирилл реагирует молниеносно и вдруг оказывается рядом. Он преграждает мне путь, закрывая телом все вокруг, и так вновь случается душная близость. Внутри все обрывается, и жалобный голосок подает сигнал — «доигралась».

— Так не просят, — произношу я спокойнее, пытаясь справиться с слабостью, которая впивается в тело и подсказывает самое простое — закрыться руками и начать клониться к полу. — Я больше не пойду на второй этаж.

— Ты уверена? Нам обоим станет сложнее.

— Зато честнее. Я слабее физически и нахожусь здесь против своей воли, а еще ты поцеловал меня и у тебя ключ от всех спален. Даже не знаю, где ты здесь нашел сложность для себя. Ты все отменно продумал.

Я запоздало понимаю, что провоцирую его. Специально и устав от подвешенного состояния. Словно хочу проверить, что стоят его слова. На что он способен…

— Хорошо, я покажу тебе, — он кивает через себя. — Я нашел дом, в котором он держал одну из девушек. Там были личные вещи…

Он делает шаг к лестнице, но останавливается.

— Я же могу оставить тебя одну?

— Все ключи у тебя, куда я денусь.

Ему не нравится мой ответ, но он уходит. И комната тут же оживает, я слышу прилипчивый шепот каждой двери и закрытого ящика. Открой, толкни, найди... Если не выход, то хотя бы защиту. Что-то тяжелое, острое, ведь больше шанса может не быть. Или это проверка? И он стоит за углом, притаившись, и высматривает мои движения.

Слишком быстро, его отлучка занимает не больше минуты, так что я не успеваю уговорить себя на лишний выдох. Может, оно и к лучшему.

Он возвращается с другой стороны. Тихо открывается задняя дверь, которую не видно за выступом кухни, и уверенные шаги чертят дорожку в дом. Когда коридор, наконец, иссякает, я вижу перед собой незнакомого мужчину, и мое замешательство отражается эхом на его хмуром лице.

Я инстинктивно делаю шаг к нему и протягиваю руки.

— Вызовите полицию, — боюсь говорить громко и поэтому сбивчиво шепчу, — прошу вас, вызовите...

Меня обрывает сработавшая сигнализация. Со стороны ворот наплывает неприятная волна из коротких вскриков сирены и ритмичного мерцания. Я замечаю, как окна ненадолго окрашиваются в желтый оттенок, а потом снова и снова... Это аварийка, тот самый крузак, который я пыталась открыть неправильным ключом, кричит на всю округу и вспышками освещает двор перед домом.

— Он услышит, — произношу я, возвращаясь взглядом к вошедшему мужчине.

Тот, наконец, отходит от удивления.

— Где он? — спрашивает он, быстро оглядываясь по сторонам. — Он в себе?

Я накрываю уши ладонями, чтобы приглушить крик сигнализации, и стараюсь не потерять мужчину из виду. Потому что он очнулся и задвигался, уверенно и быстро, и в каждом его жесте я читаю простой смысл — ему не надо объяснять ситуацию. Он всё знает.

— Оставайся здесь, — командует мужчина и направляется к входной двери.

Он собрался на улицу... Да, шаг, еще шаг, и злая решимость, что исказила его молодое лицо.

— Нет, нет, — качаю головой, как заведенная, и быстро обгоняю его, чтобы преградить путь, — не уходите! Дайте мне телефон, я прошу вас, я сама позвоню...

— Я поговорю с ним, и всё закончится, — произносит он с нажимом и в следующее мгновение оказывается рядом, и теперь я могу ощутить его напор всем телом, он сжимает мои плечи и грубым касанием заставляет замолкнуть. — Послушай, я его друг и знаю, как с ним нужно разговаривать.

Я вывожу усталым шепотом «нет» и не могу поверить в его слова. Замкнутый круг, я даже сейчас не различаю их, просьбы/приказы повторяются и мужские голоса звучат для меня хором, они буквально вторят друг другу, окутывая. И никто здесь не собирается слушать меня.

— Только не глупи, — добавляет он мягче, — не кричи или еще что-то... Сделаешь хуже.

— Вы на машине?

Я ловлю его ладонь, когда он почти проходит мимо, и вцепляюсь со всей силой. Да, силу я не жалею и вижу, как он болезненно морщится и первым делом опускает взгляд на мою хватку, словно не может поверить, что женские пальцы могут так зверски сжимать.

— Да, — он отвечает, чтобы отмахнуться.

И выдергивает руку, с его рывком я ничего поделать не могу, успевая сдавить лишь воздух.

— Тогда уедем, просто уедем. Не нужно с ним разговаривать.

Сирена замолкает, и я понимаю, что Кирилл выключил сигнализацию и сейчас возвращается в дом.

— Помогите мне, — добавляю, пытаясь удержать взгляд мужчины.

Незнакомец отводит глаза, смотря поверх моего плеча, а потом неожиданно меняет вектор. Он тянет меня к себе и быстро шагает к задней двери, к той самой, из-за которой появился.

— Хорошо, — выдыхает он, — но очень-очень быстро.

Он почти несет меня, он крупнее и выше Кирилла, и противиться ему бесполезно на уровне намерения. Но он идет, куда я прошу, он все же слышит меня. Я устало прикрываю глаза, когда мягкая ткань пиджака касается щеки. Мое лицо утыкается в его грудь, и я позволяю вести себя, как слепую, лишь бы прочь и «очень-очень быстро».

Компактный спортивный седан стоит за изгородью, там узкая дорожка по плавной дуге уходит к задней части участка, которая никак не освещена. Я не знаю, что там, окна спальни выходили на другую сторону, но меня успокаивают уверенные движения мужчины. И краем глаза я зацепляю грязевые следы от протектора шин, что уводят как раз в темную гущу. Он приехал оттуда, где-то зацепив влажную почву.

— Саша!

Громогласный крик Кирилла заставляет вздрогнуть всем телом, я даже промахиваюсь мимо ручки дверцы и на секунду теряю всё вокруг. К счастью, его голос слышится из дома.

— Он услышит звук мотора, — бросаю, рывком забираясь в салон вслед за мужчиной.

— Услышит, — мужчина кивает и тяжело выдыхает. — К черту, я много раз пробовал по-другому.

Мы трогаемся, и мощь мотора уводит стремительно вперед. Участок вдруг сжимается и становится таким крошечным, недостаточным для разбега, а резкий поворот направо, который вдруг выхватывают фары из темноты, и вовсе не дружит с физикой.

Нет, не впишемся!

— Не бойся, — бросает мужчина, отвечая на мой всхлип.

Он родился в этой машине! Проходит на последних миллиметрах, ввинчиваясь на жуткой скорости в поворот и успевая нажать кнопку на брелке. Пластиковые ворота из горизонтальных полос ползут вверх, освобождая выезд с участка. Они медлят, и мужчине все же приходится тронуть педаль тормоза, чтобы не чиркнуть по ним крышей спорткара.

Мы выезжаем с участка и оказываемся на общей дороге. И тут, на просторе, его машина может добавлять и добавлять, я даже боюсь смотреть на спидометр.

Тянусь к ремню и пристегиваюсь.

— Вроде тихо, — отмечает мужчина после десятого взгляда, кинутого на зеркала заднего вида. — Хотя рано или поздно он начнет звонить на сотовый, он поймет, что я приезжал.

— У вас были ключи, — я припоминаю, что в дом незнакомец тоже вошел через запертую Кириллом дверь.

— Я близкий друг семьи.

— А ваше имя?

— Итан.

У меня нет сил удивляться, но он улавливает мое короткое движение головой.

— Мои родители давно живут в Европе и думали, что я сделаю тот же выбор.

— Саша.

Я поворачиваюсь и смотрю на мужчину. Недостаток света не дает разглядеть его внешность в деталях, но я припоминаю и дорисовываю. В доме он стоял прямо передо мной, тогда мне было не до цвета его глаз, но сейчас я понимаю, что многое запомнила безотчетно. Правильные красивые черты лица, которые так любят развороты с рекламой мужских духов и часов, карие глаза с теплым отблеском, тонкие губы и взлохмаченные волосы, кажется, темно-русые... или он вовсе шатен.

И он похож на Кирилла. Того же круга. Одет во всяком случае так же, светлая рубашка, от которой идет чарующий аромат свежести с сандаловыми нотками, и песочный костюм, свободный, неофициальный, но с ценником смокинга.

— Нам нужно где-нибудь остановиться.

— Я хочу домой, — признаюсь и вдруг вспышкой припоминаю другое свое желание. — Мне нужно позвонить родным, маме или... Где ваш телефон?

— Что вы скажите им?

Его голос становится вкрадчивым, пожалуй, даже осторожным.

— Простите? — я хмурюсь и чувствую, как воздух в салоне становится каменным.

— Что вы скажите родным?

— Что случилось, например.

— Давайте это обговорим, — он отрывает правую руку от руля, прося у меня короткий тайм-аут. — Я сейчас остановлюсь на обочине, и мы поговорим.

Я не хочу останавливаться, я хочу телефон и родной голос на том конце. Или голос диспетчера 112. Но я молча сижу в машине, которая плавно сворачивает с бетонного полотна и замирает. Итан тоже не двигается некоторое время, проснувшаяся осторожность мешает ему начать говорить.

— И? — не выдерживаю я.

— Нам стоит обсудить то, что произошло.

— Я не хочу сейчас ничего обсуждать. Не в машине на темной обочине.

— У Кирилла сейчас сложное время, — мой тяжелый выдох сбивает его, но он быстро собирается и продолжает давить мелодичным голосом с хрипотцой. — Он совершает странные поступки, я понимаю, недопустимые... Он, наверное, напугал вас.

— Напугал? Черт, вы серьезно?! Напугал, — я повторяю идиотское слово и закрываю лицо ладонями, заставляя себя успокоиться.

— Простите, — произносит он сдавленно.

Его слова задели меня, в горле стоит ком, а слезы подступают, и я с силой надавливаю ладонями, чтобы они не потекли по щекам.

— Простите за него, за всё. Я хочу всё уладить, чтобы вы вернулись домой и чтобы не было проблем... Поймите меня правильно, вы можете пойти в полицию, но он уладит это в любом случае. Заплатит... я сам заплачу за него, если будет нужно.

— Вы же близкий друг.

— Ему сейчас не нужны неприятности, — Итан пропускает мою шпильку и осторожно дотрагивается до плеча, словно хочет, чтобы я посмотрела в его сторону. — Саша, он поступил ужасно, но я даю гарантии, что он больше не появится в вашей жизни. Давайте забудем, что произошло.

Центральный замок непреклонен, и мое касание до ручки отзывается лишь глухим щелчком.

— Откройте дверь, — прошу я шепотом.

— Вам не стоит...

— Вы даже не спрашиваете, что именно он сделал, — я поворачиваю голову и смотрю ему в глаза. — Сколько продержал у себя? Вам плевать?

— Он не монстр.

— Он болен. Он показывал жуткие фотографии и говорил, что меня хотят убить.

Как мягкая волна, безбрежная, ласковая... Я опускаю лицо, чтобы спрятаться от его взгляда, потому что еще мгновение, и не справлюсь с собой и потянусь к нему. Он смотрит так участливо, будто и правда готов понять меня. Утешить.

— Столько бреда... Он бредит, Итан.

— Нет, это правда. Не во всем, но такое невозможно выдумать.

Я качаю головой, только прозвучавшие слова не хотят исчезать.

— Кирилл потерял жену, — добавляет он и даёт мне мгновение тишины на осмысление, — она стала первой жертвой.

Пауза. А потом он продолжает, словно не может сдержать слова.

— Ее нашли десятого октября… я на всю жизнь число запомнил, я тогда возил его в морг на опознание, — мужской голос наливается дрожью и начинает спотыкаться об слоги, — сам не стал заходить, отсиделся в коридоре. Кирилл черным вышел... Нет, он не бредит, он просто не знает, как справиться.

Глава 19

Разговор приводит нас в тупик, и в такой глухой, что я боюсь настаивать, потому что боюсь почувствовать его решимость. Поэтому я молчу, а когда открываю рот, задаю пораженческий вопрос.

— Что вы предлагаете? — я провожу взглядом по столбику с цифрой «37», попутно отмечая что мы проехали много таких.

— Вас ищут? Или он придумал решение?

— Не знаю. Кирилл говорил, что писал маме с моего телефона, обещал, что она не будет беспокоиться.

— Хорошо, — Итан задумчиво кивает, и я буквально вижу, как крутятся его шестеренки, он что-то обдумывает и прилаживает, и не торопится говорить, пока собирает факты в свой план. — Уже первый час, нужно переночевать где-нибудь... Утром будет легче всё осмыслить.

Он хочет добавить еще фразу, но правильная формулировка, которая настырно ускользает от него, заставляет хмуриться и слепо смотреть перед собой.

— Я правда на нее похожа?

— Что?

— На супругу Кирилла?

— Да, — он медленно кивает и подчеркивает искренность ответа усталым выдохом, — я опешил, когда вошел и увидел вас.

— Когда вы вошли, вы обратились ко мне на «ты», — припоминаю. — Да, точно... И тон был резче.

— Наверное.

— Вы чередуете, то приказываете, то просите.

— Я растерялся в комнате, а, если быть честнее, запаниковал.

— Так вы давите, когда паникуете?

Следом я вспоминаю всю охапку его указаний в первую минуту — не кричать, не глупить, оставаться на месте.

— Нет, я бегу, — он поворачивает голову и дожидается моей улыбки, после чего позволяет улыбнуться себе. — И я привык общаться с людьми на «вы».

— А я нет.

— Я сказал на «вы»? Я перепутал, дело обстоит точно наоборот.

Я отворачиваюсь к окну, чтобы он не заметил, как легко меня рассмешить. Мне впервые за последнее время становится спокойно. Вновь чувствую свое тело, нет той болезненной скованности, когда любое движение приходится прорывать сквозь невидимую бетонную преграду. Нет, я могу двигаться, отвечать, и в голове больше не сталкиваются десятки голосов, которые без устали спорят друг с другом.

Итан сидит рядом, и он, конечно, виновник. От него идет осязаемое тепло, которое незаметно, но верно убаюкивает меня. Мне спокойнее, мне легче, мне почти хорошо.

А, когда город встречает нас широким проспектом, я забываю подстраховочное «почти». Я узнаю улицы вокруг, с которыми связано столько воспоминаний и которые становятся по-настоящему родными именно сейчас, в эту секунду, когда их вдруг вернули назад. Они полустерты поздним часом, но приглушенного света фонарных столбов достаточно, чтобы угадать знакомые места.

И я запоздало понимаю, что то уютное спокойствие было сном, да, я все-таки заснула... Мне показалось, что я только моргнула, но куда тогда подевался пригород с заводскими трубами? Ведь мы уже в центре, в самой гуще из рекламных вывесок и дорожных указателей. И, самая главная радость, я вижу других людей. Полуночники у дверей круглосуточных заведений и вечные таксисты с желтыми огоньками, продавщица в цветочном ларьке, пара патрульных у машины...

Патрульные.

— Я отвечу.

— Что? — голос Итана заставляет меня отвлечься и перевести взгляд на него.

— Я сбрасывал его звонки, не хотел выслушивать все оскорбления сразу.

Он обреченно улыбается, а потом нажимает кнопку на экране и подносит телефон к лицу.

— Кирилл, — произносит Итан спокойным голосом, словно правда надеется, что собеседник возьмет с него пример.

Видимо, он выкрутил громкость динамика на минимум, я не могу различить слова на том конце. Только шум, эмоциональный, но непонятный шум.

— Подожди, стоп, — Итан пытается вклиниться в него и машинально отпускает руль, выставляя ладонь перед лобовым стеклом. — Черт, да выслушай меня! Она со мной, и она чертовски напугана ... Нет, Кир, нет ... Ты себя слышишь? Конечно, я не вооружен, зачем мне? ... Ей ничего не грозит, хватит! Только если ты, потому что ты совсем съехал и не понимаешь, что творишь. Ты ломаешь собственную жизнь...

Итан резким движением опускает телефон и прижимает его к груди.

— Он ничего не хочет слышать, — выдыхает мужчина, — бесполезно.

— Я успела заметить.

Тут ко мне приходит неприятный вопрос — что тогда стоят гарантии Итана? Кириллу плевать на его слова, он верит только собственной паранойи, и так случилось, что, согласно ей, я должна сидеть на окраине города под десятью замками.

— Кирилл, — Итан возвращается к разговору, смягчая тон. — Ты в бешенстве, я уловил, и ты беспокоишься за девушку, хорошо. А теперь заткнись на мгновение, иначе я отключусь.

И он подвешивает звонкую паузу в воздухе.

— Ты хочешь всё исправить, — продолжает Итан, — переиграть эту проклятую жизнь... Я понимаю. Я закрывал глаза на твое расследование, когда ты копировал отчеты полиции и рисовал круги на картах, каждый справляется по-своему, черт с ним. Но сейчас ты даже не заигрался, я не знаю, как это дерьмо назвать, но тебе явно нужна помощь ... Нет, стоп, не начинай, этого я не говорил ... Ты опять ... Твою мать, Кир, полиция не может найти, а ты да! Я подключил все связи, там целый отдел днем и ночью сидит.

Итан шумно выдыхает, заставляя себя сбавить обороты.

— У тебя всё сходится, потому что тебе это нужно. Ты сам придумываешь ниточки, совпадения... Как ты нашел Сашу? Тупо самая похожая девушка?

Он умолкает, давая ответить Кириллу, и невозможно не заметить, как улетучивается его решимость. Итан качает головой, отмечая простым жестом каждое слово с той стороны, но начинает задумываться, замедляться.

— Ты так уверен?... Хорошо, докажи мне.

Слушая Итана, я вспоминаю, что Кирилл хотел мне что-то показать, как раз для этого он вышел из комнаты. Отлучился, подарив мне шанс сбежать.

— Так он сумасшедший или нет? — спрашиваю Итана, когда он убирает телефон в карман пиджака. — Ты забрал меня, потому что он не в себе, а теперь хочешь разговаривать с ним как с адекватным человеком. Кажется, я запуталась.

— Я не верю в его игру в Шерлока. Ни на секунду. Но он так убежден, повторяет твое имя через слово... С этим надо что-то делать, он ведь снова приедет к тебе, снова заберет...

— Значит новая встреча?

— Тебе придется. Нет, Саша, послушай... Ты видела его дом? Ты же всё понимаешь. Кирилл богатый человек с временным помешательством. И сейчас он помешан на тебе, прости, но тебе придется находить с ним общий язык.

— Ты говорил другое, когда я садилась в машину.

— Я не отказываюсь, — в его голосе проскальзывает обида, — но я могу помочь только так. Увозить, прятать, перехватывать. Нанять тебе охрану, наконец. И, если ты действительно хочешь, я могу отвезти тебя в участок, но там я не помощник. Я не буду ничего говорить против друга, и меня не достанут никакой повесткой, да и не будет ее. Ничего не будет, Кирилл умеет улаживать неприятности лучше многих. Ты слышишь меня?

— Я слышу тебя.

— Чтобы вернуться к нормальной жизни, нужно убедить Кирилла, что он ошибся на твой счет.

Мне нужно выйти из машины. Я не произношу это вслух, но вдруг нащупываю простое и верное решение. Я постоянно на чужой территории и поэтому не могу ясно думать.

— Я хочу есть, — указываю на вывеску круглосуточного фаст-фуда, до которого остается пара кварталов. — Останови, пожалуйста.

Итан молча выполняет мою просьбу, хотя прочитывает в ней проверку. Это, конечно, не полицейский участок, но место людное.

— Хочешь в зал? — спрашивает он, заворачивая на тесную парковку.

— Пойдешь со мной?

Он кивает и первым выбирается из салона, после чего замирает в ожидающей стойке и идет уже строго позади. И его можно спутать с бодигардом, высокий, крепкий, хотя есть один изъян — вместо кирпича у него красивое лицо. Я подхожу к стойке с экраном и делаю нехитрый заказ, который Итан дублирует, вплоть до размера порции кофе. После чего долго игнорирует появившуюся надпись «вставьте или поднесите карту», так что мне приходится касаться его плеча, чтобы пробудить.

— Ты напряжен.

— Да, — соглашается он, — сам не пойму...

— Это из-за меня или из-за Кирилла?

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе было спокойнее в машине. Кирилл все-таки убедил тебя насчет опасности? Или ты боишься, что я начну звать на помощь...

— Помогите!

Он вдруг кричит! И приковывает к нам внимание компании за дальним столиком и кассира в сером козырьке, а потом поднимает голову и обводит зал со злой усмешкой. Повисает неуютное молчание, которое Итан завершает жестом — он дотрагивается указательным пальцем до виска и пожимает плечами.

— Стало легче? — спрашиваю с издевкой, когда Итан возвращается взглядом ко мне.

— Всем вокругу плевать… Но ты права, я сам не замечаю, как подыгрываю ему, продолжаю сумасшествие с похищением, — он нащупывает внутренний карман пиджака и достает телефон. — Возьми, пусть будет у тебя.

Итан называет пароль от экрана блокировки и уходит за заказом, наш номер как раз загорается над длинной стойкой. Неожиданно я остаюсь наедине с собой, он даже не смотрит в мою сторону. А я нервно кручу в ладони черный айфон, раздумывая, как лучше применить столь щедрый подарок. Итан так быстро проделал фокус, что я опешила.

Ему все равно? Я могу сообщить, о чем угодно? Даже о Кирилле и похищении?

Но кому? Чтобы не сделать хуже.

Глава 20

Я вбиваю четыре цифры пароля. И внутри царапает неприятное чувство, подозрительная часть меня ждет, что ничего не получится, что таких наивных дурочек еще поискать... но Итан не соврал, и мне становится неудобно за свои сомнения. Да, он друг Кирилла, но не он же придумал похищать девушку в пятничный вечер и везти ее, обездвижив, загород.

Я трачу пару минут, чтобы вспомнить номер подруги.

— Кассир решил, что я пьян, — бросает Итан, ставя поднос на столик.

Он коротко смотрит на экран сотового, где горит окошко мессенджера, а потом молча садится напротив. Но он все равно мешает собраться с мыслями, отвлекая одним дыханием, а я так не хочу вываливать на подругу неконтролируемый поток из десятка предложений. Надо точно и по делу, правильно использовать ситуацию...

Ведь Итан не придумывает насчет Кирилла, с ним придется считаться. Какой бы бред он не нес, надо попытаться всё уладить мирно и лучше этой ночью. Мне только нужна страховка на случай, если ситуация выйдет из-под контроля.

— Не знаешь, что писать? — Итан замечает мои сомнения, которые не дают набрать текст.

— Минутку.

Он картинно поднимает руки перед собой и отклоняется назад, облокотившись на спинку стула. Ко мне же, наконец, приходят фразы. Я пишу, что «познакомилась с классным парнем и уже ночь, а мы сидим в Маке у химчистки... Всё ok, на маньяка не похож, но позвони мне утром на этот номер, я свой где-то забыла».

Что придумала, то придумала.

Я указала адрес, подруга хорошо знает это место, и останется время отправки сообщения, уже неплохо. Она забеспокоится, если я не отвечу утром. Отправляю сообщение, а потом удаляю его и убираю телефон в карман. Смотрю на Итана, который успел надкусить бургер и отбросить его в сторону.

— Не ешь такое? — спрашиваю, раскрывая свою упаковку.

— Я не настолько голоден.

— А я в самый раз.

— Это хорошо, значит ты успокоилась, — он обхватывает длинными пальцами стаканчик с кофе, и я в который раз замечаю, как привычные вещи в мужских руках смотрятся иначе, меньше, уязвимее. — Кирилл кстати отлично готовит.

Он сам смеется тому, как причудливо в его голове цепляются друг за друга темы для разговора, и опускает голову, собирая ладонью густые волосы.

— Нет, правда, он любит итальянскую кухню и многое умеет. Я сперва не верил, думал он с доставкой из ресторана мухлюет.

— Интересно, — я растягиваю слово, а потом все же говорю, что пришло в голову на самом деле. — Хочешь напомнить, что он обычный человек? Со своими привычками и хорошими сторонами.

— Вроде того. Ты знаешь одного Кирилла, я другого, и я тоже не хотел бы знакомиться с твоей версией, — Итан кивает и безотчетным движением перебирает пакетики с сахаром. — Мне до сих пор не верится, что он сделал... С парковки, да?

Киваю.

— Его жена пропала с парковки.

Я убираю сахар прочь, шорох бумаги начинает скрести прямо по нервам.

— Черт, я боялся, что он начнет спускать деньги без счета. Знаешь, частные детективы, экстрасенсы, взятки, много кто готов поживиться на чужом горе... А он придумал еще хуже. Хотя я ждал плохого, если честно, мы мало общались в последнее время, он перестал звонить, писать, и лишь иногда отвечал. Да и то, чтобы я не начал серьезно беспокоиться и проситься в гости. Я как-то поспрашивал, кто из знакомых когда его в последний раз видел, и понял, что он оборвал контакты со всеми.

— Может новые появились?

— Я надеялся. Есть же всякие группы поддержки, не знаю, форумы родственников... Но он нашел тебя.

— Он толком не объяснил, как именно.

Итан поднимает на меня взгляд, и я читаю в нем немой вопрос — ты правда ждешь логического объяснения?

— Ему нужно дать выговориться, — произношу я с сомнением, с которым ничего не могу поделать, — и позадавать вопросы. Может, он сам увидит слабые стороны, засомневается... А, если нет, то тогда полиция, другого выхода я не вижу.

— Да, его можно убедить. Еще не поздно.

— Позвони ему, я готова разговаривать здесь.

В людном месте под камерами видеонаблюдения я смогу говорить ровно и чувствовать себя хоть немного в безопасности.

Так что здесь, и точка. Если разговора не избежать, то хотя бы место буду выбирать я. А никак в прошлый раз: вот стул, вот спальня, а вот неврозы незнакомого мужчины.

— Кирилл выбрал не ту девушку, — Итан задумчиво смотрит сквозь меня, свыкаясь с новым планом. — Ты справляешься лучше меня... думаешь яснее, это уж точно.

Я протягиваю ему телефон, и Итан принимает его небрежно, захватывая мои пальцы.

Их разговор выходит коротким и скомканным. Итан не дает Кириллу говорить и давит жесткими условиями из места, времени и отсутствия другой перспективы, а, когда тот начинает протестовать, отключается.

— Он приедет, — Итан протягивает мне телефон обратно, — у него уже и голос другой.

— Какой?

— Потерянный. Он извелся, это слышно.

**

Итан вспоминает о стаканчике остывшего кофе и делает небольшой глоток, и по лицу становится ясно, что кофе тоже оставляет желать лучшего. Но он продолжает пить.

— Мне кажется, он потерял разницу.

— Ты говоришь загадками.

— Прости, я для себя не могу толком объяснить... Кирилл как будто не понимает, что ты не она. Не Ольга.

— Ольга?

— Его супруга. Он в панике сейчас, и самой настоящей, так переживают за родных.

— Поняла, — я киваю, прикрывая глаза. — Он уже пугал меня этим, ее имени не произносил, но вдруг посмотрел по-другому и потянулся ко мне, поцеловал в губы...

Я замолкаю, чтобы не начать вспоминать. Ничего страшного не произошло, но все равно не по себе.

— И всё? — с явной тревогой спрашивает Итан. — Больше ничего?

— Он же не монстр.

Итан кивает с усмешкой на знакомый ответ, который я ему возвращаю, и долго смотрит мне в глаза. У него тихий и спокойный взгляд, без суеты или оголенного нерва, так что в него легко провалиться с головой и даже не почувствовать падения.

Так падали очень многие, если вообще есть число, а не безнадежный знак бесконечности, ведь чарующая мягкость сладко зовет. Я буквально читаю отражения женской беспечности в его карих выразительных глазах. И он давно разучился смущаться и переживать за впечатление, которое оставляет. Ведь это впечатление одно и то же, безотказно раз за разом.

— Вы давно знакомы с Кириллом? — я все же пытаюсь вернуться к нашей беседе.

— С института, у нас родители из одного города. Мы с ним в школьные годы иногда пересекались, а дружить начали в институте.

— Ты хороший друг.

— Нет, — он вдруг вспыхивает, неприятный смех искривляет его лицо, и Итан с трудом заставляет себя успокоиться, — я дерьмовый друг. Просто чувство вины догнало.

— Не поделили бизнес?

— Женщину.

Пауза.

— Он не знает, но я спал с Ольгой, — Итан нервно ведет плечами, как будто ему не плевать на мое осуждение и как будто я обязательно должна его почувствовать. — Просто так, потому что мог. Я давно хотел кому-нибудь рассказать… ему почти рассказал после похорон, заткнулся, когда увидел, что он наливает себе третий стакан воды подряд. То есть берет стакан, ставит на стол, наливает до половины и забывает о нем. И так снова... И снова.

Он хотел рассказать.

Но зачем? Зачем мне это?

Я буквально вижу, как двое мужчин стоят в гостиной или посреди кухни и тяжело молчат... Быть может, хорошо, что Итан промолчал, ведь Кирилл мог отреагировать жестокой вспышкой. Винтик безумия мог крутануться еще тогда, с треском или, наоборот, сразу с разгоном и до упора... Быть может, ему не понадобилось бы расследование и поиски похожих девушек, потому что вся ярость досталась бы Итану.

— Была злость на него и ревность что ли, — вполголоса продолжает Итан, неотрывно смотря на свои ладони, которые лежат на столе, — что он забрал всё горе себе.

— Он же муж.

— Да, я понимаю. Но я тоже потерял близкого человека, а приходилось врать, утешать его... дозировать свою скорбь, — он снова не сдерживает злой смех, — чтобы не возникли вопросы. Я уехал на неделю вскоре, сказал, что по делам. Отключил телефон и не просыхал, только аэропорт и помню.

— Мне жаль, Итан.

— Уже отпустило, слава богу. Или она не успела свести меня с ума, как его.

Глава 21

Я получила смс с незнакомого номера. Там адрес, день и вечернее время. Вплоть до минуты. 23.16

Это N.

У меня дрожат руки, а по телу гуляет шторм, мне страшно и хорошо одновременно. Я решилась на встречу… нет, не так, я раздумывала пару минут, а потом гоняла мысли по кругу для приличия. Я бы поехала в любом случае, даже если бы извела себя доводами, начинающимися с «унизительно» и «опрометчиво». Плевать.

Я не сомневалась, от кого сообщение и что это первый реальный шаг. Ни намеки, ни легкий флирт, а приглашение в номер. И это только больше заводило.

Пришлось ехать на выставку в откровенном платье. Нет, я не дура с распродажной скидкой на тело, чтобы носить глубокое декольте или мини, но с моей фигурой любое атласное платье смотрится чертовски откровенно.

Я сказала мужу о выставке, которая плавно перетечет в закрытую вечеринку для своих, поэтому ждать меня рано не стоит. Он и не думал, он любит свои мероприятия до утра больше меня, черт, он их безумно любит, никогда не устает и может благодушно улыбаться несколько часов подряд. И всем подряд. Мне иногда даже интересно, когда его уже начнет тошнить. Я не выдерживаю и часа, и всё реже составляю ему компанию.

И проклятая выставка не становится исключением: душно, скучно, стрелки на часах замирают. И мне приходится уворачиваться от вспышек приятеля-фотографа, который плохо понимает слово "нет".

К счастью, меня немного развлекают острые взгляды местных бабочек, которые оценивающе смотрят в мою сторону. Девушки потирают руки, глядя как я оделась на картинную выставку. Видно, в их глазах, я в отчаянии и кризисе, что-то из бабской классики — муж охладел, так хоть жадными взглядами чужаков подпитаться. И они уже начинают строить планы и тихо ненавидеть друг друга, на горизонте замаячил перспективный мужик, а тут столько желающих.

Дурацкое развлечение, в общем.

Я собираюсь на выход, когда отбываю положенный срок. Время как раз подходит. Не верится, что я устояла и не стала изводить себя, думая о том, что скоро случится. Как именно случится... Я нарисовала слишком много картин за последние дни, и эти картины одна грязнее другой, я и забыла, как далеко умею заходить.

Как я люблю это.

Спускаюсь по лестнице, чтобы поймать такси, и пытаюсь удержаться мыслями на границе. Но ничего не выходит, фокус предательски расплывается. Я в деталях представляю лицо мужа.

Мне интересно, что будет с его свежим ухоженным лицом, когда он узнает?

Ловлю желтый фирменный седан и оказываюсь в нем после взмаха руки. Произношу водителю адрес… Это последнее несмазанное воспоминание. Потом же случается стук, кто-то грубо бьет по капоту, еще секунда и открывается задняя дверь.

N. Он вдруг оказывается рядом.

— Здравствуй, Ольга.

Он садится и, не отрывая от меня жадного взгляда, подает водителю знак ладонью. Мужская раскрытая ладонь опускается вниз, но уже не на сиденье, а на мое колено. N резко рвет дистанцию и нависает, уткнувшись грудью в мое оголенное плечо.

— Я не ошибся, — произносит он с хитрой улыбкой. — Я никогда не ошибаюсь.

Мне жарко от него, и он плавно выдыхает, касаясь моих волос. Стоит поднять лицо и можно почувствовать его дыхание на щеках.

— Я ждал в кафе напротив, долго... У тебя сумасшедшая выдержка, я уже хотел идти и брать тебя под руку.

— Ты сам назначил время, — я, наконец, нащупываю свой голос, — до минуты.

— И ты наплевала на него, — он улыбается еще шире и закусывает нижнюю губу, когда опускает взгляд ниже. — Тебе нельзя носить такое, я чувствую себя животным.

— Это плохо?

Я чувствую его поцелуй на волосах, хотя это даже не поцелуй. Он дразнит и забирает последние сантиметры, касаясь моего виска. Слишком невинно, мало. Черт возьми, сукин сын издевается... И я запрокидываю голову сама, чтобы уже почувствовать его горячие губы, с которых слетают все эти слова, от которых мне только жарче и теснее. И еще его пьяная расслабленная интонация, будь она проклята!

— Ольга, ты...

— Заткнись.

Он подхватывает мое движение и впивается в губы, забывая весь недавний торг. И я верю, что он извелся в том кафе, он буквально врывается в меня, так жадно, неистово... Я ничего не могу сообразить, проваливаюсь в тягучую сладость мужских прикосновений и плавлюсь.

Всего лишь поцелуй. Первое касание.

— У тебя нежные губы, — его взгляд плывет, не в силах сфокусироваться, — и это точно плохо.

— Почему?

— Не смогу остановиться, я уже чувствую... Не отпущу.

Теперь глубже и медленнее, я закрываю глаза, представляя, как его губы скоро перетекут ниже.

— Что ты сказала ему? — N выдыхает вопрос мне в рот, отодвигаясь всего на миллиметр.

— Что?

— Что ты сказала мужу?

— Я не хочу говорить о нем.

— Уверена? — он вновь целует, нежно касаясь языком, и тут же отстраняется. — Я думал, игра в этом.

Он говорит «игра», а я отчетливо слышу «весь кайф». Весь кайф в этом?

— Хочешь трахнуть его жену? — произношу с усмешкой.

— Хочу много и долго трахать его жену.

Я прячу раскрасневшееся лицо ему в плечо. Моя алая помада останется на его белой рубашке, даже не надо проверять, так и будет. Оставляю свой отпечаток и вбираю его запах. Он идеален, запах в мужчине — самое главное и сексуальное, и вот он идеален. Из-за него туман в голове только сгущается, и меня можно сейчас уговорить на любое безумие. Я абсолютно пьяна им.

— Я вся мокрая.

— Вся? — N повторяет мою недавнюю усмешку и подгибает под себя.

Я за мгновение оказываюсь у противоположной двери, и он теперь давит сверху, а его рука... Я пытаюсь поймать ее, хотя хочу ощутить касание, да, хочу, и поэтому плохо стараюсь, безвольно проскальзываю пальцами по его локтю и позволяю ему.

— Сумасшествие, — сдавленным голосом говорит N, находя кружевную ткань белья, — ты чистое сумасшествие...

Глава 22

Весна начинается с дурацких дождей, которые лишь добавляют грязи и ноток недовольства мыслям. Мне не нравится, что придется вновь заехать на автомойку, что прогноз обещает пасмурное уныние еще неделю и что голубое пальто висит на плечиках, пока я “красуюсь” в спортивной ветровке.

А еще мне не нравится пробка. Цепочка иномарок медленно ползет к шлагбаумам, которые выдают пропуски на территорию аэропорта. Я уже опаздываю, что скребет наждачкой по моему педантичному характеру и заставляет шумно дышать. Я нервно постукиваю коротким маникюром по кожаному рулю Lexus и то и дело поглядываю на электронные часы, уговаривая их чуть притормозить. Можно, я поеду быстрее, а цифры на часах будут меняться медленнее?

Интересно, Кирилл раздосадован? Я должна была его встретить сорок минут назад, московский самолет приземлился без задержек, а ведь у него еще была пересадка. Гатвик — Шереметьево — Гумрак. Он, наверное, устал как собака, а тут еще аэропорт не самый просторный, хотя его перестроили к чемпионату по футболу. Но все равно не Лондон и не Москва.

Я отсылаю ему короткое сообщение, что я на месте, и выруливаю во второй ряд, где забирают прилетевших прямо с тротуара. Я опускаю тонированное стекло и внимательно вглядываюсь в разношерстную толпу с чемоданами, которая течет от зеркальных ворот аэропорта к пешеходным дорожкам. Я никогда не доверяла снимкам, стоит вспомнить хотя бы собственные — иногда получаешься так, что и родители открестятся, но все равно надеюсь на фоторобот, ведь я никогда не видела Кирилла глаза в глаза.

Он лучший друг моего мужа, Вадима, который не смог встретить его и попросил меня об услуге. Я даже немного нервничаю, потому что хочется оставить радужное впечатление, ведь я знаю, как муж дорожит их долгим знакомством. Оно замешано на бизнесе и больших деньгах, ну и на личных совпадениях во вкусах и целях, хотя Вадим из карьеристов, что считают бессмыслицей всё, что не приносит прибыль.

— Секс и чувства — исключение, — сказал он мне как-то, блеснув карими глубокими глазами, и улыбнулся так, будто специально сказал глупость, чтобы подразнить меня.

Мой муж ужасный харизматик, и он прекрасно знает, что ему простительны даже вызывающие глупости. Или грязные пошлости, которые он медленно раскатывает на языке. С его животным обаянием можно делать многое из того, за что большинство мужиков получают звонкие пощечины.

Так что я жду увидеть такого же успешного и самоуверенного мужчину, только помоложе мужа. Нет, а вдруг Кирилл капризный и надменный, как подсказывают некоторые его фотки? Или чрезмерно серьезный парень, который многого добился к тридцати двум и словил звезду? Таких я переношу труднее всего, у меня самая настоящая аллергия на держателей черных банковских карточек, которыми они при любом случае машут перед носом.

Черт, это я точно не выдержу. Интересно, можно испортить чужую дружбу так легко? Одной недовольной миной.

Я замечаю высокий силуэт в черном расстегнутом пиджаке и темных модных джинсах и почему-то сразу понимаю, что это он. Кирилл. Он как раз находит взглядом мой внедорожник и коротко машет рукой. После чего широким шагом направляется навстречу, перебросив кожаную сумку через плечо и обступая толпу спортсменов в синих костюмах.

Он выше мужа и утонченнее… Нет, он не хрупкий, просто при взгляде на Вадима на ум приходит простое слово — “машина”, и я уже привыкла к его фактуре бойца и часто ловлю себя на мысли, что многие парни кажутся мне изнеможденными моделями глянца. Но Кирилл крепкий. Ремень сумки стягивает его рубашку и демонстрирует налитые мышцы, которые проступают под дорогой тканью. Я фотограф и замечаю такие мелочи, я даже ищу их в толпе… Красота движений и эстетика тела, я привыкла высматривать их по сторонам, поддаваясь профессиональному чутью.

И Кирилл просится в лучший кадр. Это становится очевидно, когда он подходит ближе, и я различаю черты его свежего молодого лица. Очерченные скулы и светлая кожа, которая явно невзлюбит южное солнце, зеленые выразительные глаза и чувственные губы, те самые, что испортят внешность одного мужчины, но сделают невыносимо привлекательным другого. И Кирилл несомненно второй вариант.

Слишком привлекательный, без меры...

Его теплый взгляд незаметно рождает давно забытый импульс, который уверенно набирает силу и проскальзывает по всему телу, не давая мне толком осмыслить, что, черт возьми, происходит. Я вдруг теряюсь и лишь могу смотреть, как он приближается, хотя собиралась выйти из машины и поздороваться по-человечески, открыть багажник… Меня хватает лишь на широкую улыбку и легкий кивок, который он принимает за намек. Кирилл открывает заднюю дверцу и забрасывает на сиденье сумку, после чего возвращается к первой двери.

— Мира? — спрашивает Кирилл ради шутки, наклонившись и заглянув в салон.

У меня редкое имя, и я люблю собирать интонации новых знакомых, которые впервые произносят его. Кирилл называет меня с хриплой ноткой, в которой виноват его глубокий шикарный голос. А еще его каштановая челка падает на глаза и добавляет ему шарма. Потому что в следующее мгновение он красивым расслабленным жестом отбрасывает волосы в сторону.

— Мира, — я киваю. — Кирилл?

— Посылка из Лондона.

Глава 23

Кирилл садится рядом и тянется к ремню безопасности. Я чувствую приятный аромат мужского парфюма, в котором переплетаются кофейные и сандаловые нотки. Мне он чертовски нравится, так что хочется поднять стекла до упора, чтобы не тратить ни капли впустую.

К счастью, глухой щелчок замка вырывает меня из задумчивости, и я включаю поворотник. Да, надо трогаться и смотреть строго на экран навигатора, а стекла, наоборот, опустить все до единого, чтобы побыстрее разогнать этот морок.

Что на меня вообще нашло?!

— Как долетела посылка? — спрашиваю я с мягкой улыбкой, которая удается мне лучше всего, и поворачиваю к выезду.

— В целости, — Кирилл наклоняется к лобовому стеклу и стягивает с плеч пиджак, на нем остается хлопковая футболка, опять-таки черная, на рукаве которой металлическим свечением поблескивает вставка, по форме напоминающая опасное лезвие, — даже удалось поспать в самолёте.

И ни слова о моем опоздании. Ни претензий, ни хмурого вида, Кирилл настроен крайне миролюбиво, будто это он собрался оставить самое лучшее впечатление о себе. Впрочем, у него уже получилось. Мешает только непонятный нерв, который чувствуется острее с каждой секундой. Я не могу отмахнуться от вороха неназванных эмоций, которые мешают мне думать и вести светскую беседу.

На меня явно действует тот факт, что я сижу в одной машине, считай в замкнутом пространстве, с притягательным незнакомцем, и вместе с его крепким запахом меня окутывают непозволительные образы. Пока размытые и неясные, но скоро будет хуже.

Я ловлю себя на том, что уже пару раз проверила свое отражение в зеркале заднего вида. Тревожный звоночек… Я ведь знаю себя, хотя пока и отрицаю, но я смотрю на себя не вскользь, как бывает перед деловой встречей, а задерживаюсь на своих губах и чуть тронутых тушью глазах. Я давно предпочитаю нюдовый макияж, мне двадцать восемь, в яркие вызывающие цвета я наигралась.

А в секс нет? Дело в этом?

Это не похоже на меня, я не блядь, которая плывет от каждого влажного взгляда, я никогда не изменяла мужу и даже близко не подходила к этой черте, но Кирилл что-то делает со мной. Что-то почти преступное. Неужели, так бывает? Наотмашь и после одного взгляда?

— Вадим дал мне адрес гостиницы, — я называю имя мужа специально, чтобы напомнить самой себе, — дорога займет минут двадцать. Наверное… Если без пробок.

— Тут тоже пробки?

— Не московские, но нервы трепят.

— Значит буду, как дома, — усмехается Кирилл.

Я замечаю легкий акцент, который намекает, что он не часто говорил по-русски в последнее время. Кирилл талантливый рекламщик, как рассказал мне муж, и уже давно работает на западном рынке, так что вполне вероятно он и думает по-английски. И сны видит на нем же, причем без субтитров.

Кирилл смотрит на наручные часы, и я чувствую легкий укол вины.

— Извини, что задержалась… Мы же на ты?

— На ты, — Кирилл кивает и поворачивает голову в мою сторону.

Я чувствую внимательный мужской взгляд, который бесцеремонно скользит по моему лицу. Мне же не кажется, он даже не думает как-то замаскировать свое внимание, он самым банальным образом пялится. Я отвечаю тем же и смотрю на него, ловя зеленые искорки в выразительных глазах. Блядских глазах, если точнее.

— Ты, правда, не узнаешь меня? — произносит он тише, заостряя интонации до грязноватого подтекста. — Или жестоко издеваешься надо мной?

Следом его крепкая рука обхватывает руль и помогает мне. Это очень кстати, потому что я сбита с толку и могу лишь смотреть перед собой, хлопая ресницами.

— Я, конечно, изменился… Нажми на тормоз, — он указывает ладонью вниз. — Мира, пора приходить в себя. Тормоз.

Я запоздало делаю, что надо, и внедорожник передними колесами утыкается в бордюр кармана.

— В России по-прежнему плохо водят, — смеется он, но гасит улыбку, замечая, что мне не до веселья. — Значит, не узнаешь. А если так?

Он плавным жестом переносит ладонь с руля на мое запястье, обхватывая его длинными пальцами. Я вздрагиваю от горячего прикосновения, но не противлюсь, а завороженно наблюдаю, как Кирилл кладет мою руку на свою широкую грудь.

— Что ты делаешь?

— Ты не вырываешься, — нагло комментирует он и тут же ослабляет хватку, стоит мне надавить.

Я отнимаю свою руку и возвращаю ее на руль. Кирилл же предусмотрительно поднимает ручник, словно не верит, что я не перепутаю педали в следующий раз.

— Тебя никогда не интересовали лица, — продолжает Кирилл. — И девять лет — большой срок. Хотя я помню… В нашу первую встречу ты сама стянула с меня футболку и сказала, что против света я смотрюсь брутальнее и злее. Ты еще вымазала меня в масле. Весь торс и бедра.

Господи!

— Ты не спрашивала моего имени и дразнила, зовя Кеном. Я потом догадался, что ты всех своих моделей так зовешь.

— Кирилл…

— Вспоминаешь? Не путаешь меня ни с кем? — он широко улыбается и подмигивает мне. — Не хочу чужих воспоминаний, хочу, чтобы ты вспомнила именно меня.

Девять лет — небольшой срок. Я всегда работала с мужской натурой, обнаженной и атлетичной, и у меня было много моделей для выставок или рекламных заказов. Но я помню именно его. Не лицо, тут Кирилл прав на мой счет, но я слишком увлеклась тогда, поддавшись его преступному обаянию, и позволила то, что не позволяла никогда в фотостудии.

— Могу бросить еще одну подсказку. На четвертой встрече я взял тебя сзади. Нагнул через стол и заставил дрожать. Мы разбили дорогущий объектив, когда тебе захотелось глубже.

Я отворачиваюсь к своему окну.

— Я знал тебя до Вадима. И я приехал именно из-за тебя, Мира.

Глава 24

Мне было девятнадцать, а ему двадцать три. Я действительно не помню его имени, в воспоминаниях Кирилл просто Он, вообще детали стерты и кажется, что не было ничего, кроме дикого разнузданного секса. Он тогда буквально подмял меня под себя, во всех смыслах, молодую и неопытную, возомнившую себя элитарным профессионалом, которую поцеловал сам Боженька, коль в столь юном возрасте у меня уже своя студия и запись заказов на год вперед.

Когда он пришел ко мне в первый раз, я со скепсисом оглядела его с ног до головы и уже хотела добавить телефон приятеля в черный список за то, что он посоветовал мне неподходящий материал. Материал… Сейчас даже стыдно за свои мысли, впрочем Кирилл после отыгрался за каждое мое неосторожное слово и наглый взгляд. Он был ручным первое время и не обращал внимание на мои боссовские замашки, когда я мяла его как пластилин, раздевала и встраивала в нужный мне кадр.

Лепила из него то, что хотела. То, что захотят другие, взглянув на мои фотографии.

Его красоту я разглядела очень быстро. Стоило ему задвигаться и дать проснуться сминающей грации хищника, которая была скрыта в нем. Мне кажется, он и пришел за этим ко мне, хотя не нуждался в левом заработке, да тем более не самым очевидным для мужчины путем. Даже для чертовски привлекательного мужчины.

Но Кирилл, как я потом поняла, приходил, чтобы выпустить внутреннего демона. Дать ему воздуха и простора, когда в обычной жизни он офисной работник и должен строить карьеру, не сбиваясь на грязные истории, которые могут стоить репутации и светлого будущего. Я это поняла, когда мне пришлось спасаться от этого демона.

— Без лица, — произнес он тогда свое единственное требование, которое полностью совпадало с моим стилем. — Могу полностью раздеться, но ничего выше подбородка.

Я не работаю с лицами. С вызывающей индивидуальностью… Черты лица слишком личностны и неповторимы, а вот найти пленительную особенность в сплетении рук, напряженных жилах или мышцах торса — сложнее и интереснее. Когда ко мне приходят старые модели, я обычно узнаю их по кистям. У меня даже память выстроена таким образом, что я всегда в первую очередь смотрю на руки, а не в глаза, когда хочу кого-то припомнить.

И руки Кирилла я узнаю. Как помню всё, что они делали со мной. В ярких деталях и сумрачных красках… Я ни одному мужчине после не позволяла то, что он делал со мной. Не знаю каким чудом тогда вообще очнулась, как скинула с себя происходящее безумие и смогла оглядеться по сторонам. Он чуть не утянул меня на самое дно. Я была близко.

Как расплата за собственную слепую самоуверенность. Я слишком долго отрицала то, что встретила опасного человека, и то, что на самом деле он главный, хотя и позволяет мне отдавать приказы. До поры до времени. Он так глубоко залез мне под кожу, что, когда, наконец, показал свою лютую силу и перестал ломать комедию, я безвольно подчинилась и не смогла и слова произнести вслух.

Я задохнулась и отдалась его сильным рукам.

Это даже не было нежно или постепенно… Нет, Он вдруг схватил меня за предплечья и повел к столу.

— Ты девственница? — спросил Он, разворачивая меня в своих руках и прижимаясь пахом к моей заднице.

Я вздрогнула, ощутив его возбуждение. Каменный стояк через плотную ткань джинс, Он завелся за мгновение.

— Что…, — слова не шли, а голос шалил так, что я едва узнавала его.

— Тебя трахали? Трогали? Что ты умеешь?

Глава 25

Кирилл не дождался ответа и нагнул меня, заставив лечь на стол, с которого полетели распечатанные проспекты.

— Поэтому такая дерзкая? — усмехнулся он, навалившись на меня всем весом. — Только с ручными манекенами игралась, а настоящих мужиков не знаешь… что они могут, как могут... как глубоко и жестко…

— Мне трудно дышать.

— Это потому что на мне нет рубашки.

Он был в одних джинсах и давил всей массой прорисованной мускулатуры. Я чувствовала тугие изгибы его плечей и каменный идеальный пресс, из-за которого моя тонкая майка липла к разгоряченному телу. Да, я горела под его жадными руками, они ходили туда-сюда и как будто искали для меня лучшую позу, помогая привыкать к острым душным ощущениям.

Слишком острым и слишком душным.

Он лапал меня, забираясь пальцами под одежду, но не заходил слишком далеко, измываясь над моим вдруг проснувшимся голодом и оттягивал момент. Или ждал, что я начну жалобно просить и елозить под ним, чтобы заострить его сумасшедшую близость и все ласки, которых мне становилось мало.

— Хочешь узнать мужчину? — Кирилл, наконец, толкнулся, и мое тело проехало по гладкой поверхности стола, эхом повторяя его уверенное резкое движение. — Хочешь попробовать?

Ему не нужен был ответ, да и мое сведенное судорогой тело буквально кричало, что я хочу давно и прочно. Только себе не признавалась, а он, скорее всего, в первую же встречу понял, что я лягу под него. По моему строгому лицу нетронутой стервы и понял.

— Хочешь, — он улыбнулся мне в шею и выдохнул прямо в спутавшиеся прядки, сделав их влажными горячим дыханием.

Влажными стали не только волосы... Я впервые чувствовала столь сильное желание, оно буквально разматывало меня и давило стеной. Я не знала, что так бывает, что можно провалиться так глубоко и так быстро, он ведь всего лишь нагнул меня и встал за спиной, примеряясь. И еще грязные слова, которые разжигали похоть сильнее смазанных прикосновений, он словно решил доказать мне, что балом правит не картинка, даже самая яркая и сочная, и что мое строго визуальное восприятие мира вот-вот пошатнется.

Ведь я скоро кончу. Хватит одних слов со сводящей с ума хрипотцой.

— Или ты наркодилер? — Кирилл рассмеялся и с силой обхватил мои бедра, натолкнув их на край стола, я выдохнула со стоном, угадав свое тело в жесткой безнадежной ловушке — теперь парень держал меня со всех сторон. — Продаешь кайф, а сама держишься в стороне.

— Я фотограф, — у меня оставались силы лишь на слова.

— Порнограф, — поправил Кирилл. — Продаешь секс, а сама неприступная королева. Так точнее?

Я не понимала почему, он так уверен, что я никогда ни с кем не была. Что за чутье… Или я как-то выдала себя?

— Дашь без резинки? — он произнес фразу, как хлесткую пощечину, и сделал это специально.

Кирилл ничего не делает просто так.

Но я все же ошалела от грубости вопроса и мотнула головой, сцепив челюсти. Разум пробился на секунду и я даже приготовилась биться и напрягла руки на всякий случай. Но парень разогнулся, дав мне выдохнуть, хотя оставил цепкие ладони на моей пояснице.

— Я сделаю как надо. Во время.

— Я не из-за этого...

— Думаешь, я трахаю шлюх? — он полоснул злыми интонациями. — Ты разве шлюха?

Он нащупал пояс моих спортивных брюк и потянул их вниз, медленно оголяя меня. Он не торопился, чувствуя, что я все равно не передумаю, никуда не денусь и сделаю все, что он захочет.

— Я люблю таких, как ты, — произнес он с подонковской оттяжкой, словно хотел задеть меня посильнее, дав ощутить все эмоции разом, и жажду и ярость, и безоговорочное подчинение инстинктам, и желание вырваться прочь, расцарапав его нахальное лицо. — Люблю быть самым первым.

Парень коленом отвел мою ногу в сторону, чтобы оказаться еще ближе.

— Разведи... ну-же, малышка.

Он без лишних касаний отодвинул стринги в сторону и раскрыл меня, собрав пальцами выступившую влагу. Его крепкие сильные и умелые пальцы гладили меня, надавливая на вход, а я зажмурилась до пронзительных искр и не могла больше удерживать пошлые стоны в груди. А дальше хуже — я начала двигаться навстречу, то ли споря, то ли заигрывая с его мокрыми пальцами.

Мне хотелось больше. Да, сейчас… Ярче и сильнее... Я дышала его крепким запахом и горела его огнем, чувствуя, что он тоже возбужден, хочет разложить меня и взять по-настоящему. И я коротко вскрикнула, когда он засунул в меня палец. Господи! Нет… Или да, именно так… Кирилл шумно выдохнул от того, какая я тугая, и я совсем потерялась, услышав, как сбилось мужское дыхание и скрутилось в ту же безнадежную петлю, что и мое. Он почти рычал, проникая внутрь меня.

— Моя девочка, — застонал он вполголоса, — моя мокрая, узкая девочка.

Я изнывала и хотела разрядки, которая маячила где-то на подступах и сводила низ живота болезненной судорогой. Он постепенно растягивал меня, лаская и вводя второй палец, глубже и увереннее. Я привыкала и чувствовала, как начинаю впускать его послушнее, жадно обнимая плотью.

— Еще… да, — я запуталась в словах и схватила его ладонь, вцепившись в нее до красных отметин, — дай мне.

— Трахнуть?

— Да, пожалуйста...

Щелкнула пряжка ремня, а следом с металлическим треском распустилась ширинка. Парень приподнял меня и помог прогнуться в пояснице, после чего не спеша вошел в меня, растягивая большим членом.

Так правильно, мне на мгновение показалось, что я создана именно для него. Чтобы принимать только его. Шальная пьяная мысль, которая потом долго мучила меня по ночам, когда я пыталась осознать свою зависимость от него и найти пути бегства.

— Подходящий размер у Кена? — шепнул он мне на ухо с усмешкой победителя, давая прочувствовать свое присутствие.

Но это не длилось долго. Кирилл вдруг отклонился в сторону и с силой натолкнул мое тело на себя, врываясь на всю длину. Теперь жестко и резко… Он размашисто брал меня, вбиваясь раз за разом, будто хотел заполнить собой без остатка и заставить всхлипывать, выворачиваясь узлами из-под его стального тела и грубого животного секса.

Я кончила, содрогнувшись от первого в жизни полного оргазма, накатывающего волной за волной и оглушающего остротой эмоций. Что-то невероятное, но дикое… запоминающееся на всю жизнь. Потом он брал меня по-разному, приручая и выстраивая кадры с моим участием из своей распущенной и грязной фантазии. Там набралась целая коллекция… Но первый раз навсегда остается первым.

Глава 26

— По лицу вижу, что вспомнила, — улыбается Кирилл, и мне мерещится в его глазах искренняя радость.

Я же смотрю на него другими глазами, и теперь понимаю, что он действительно сильно изменился. Возмужал и успокоился что ли… из него ушла вызывающая наглость, раньше рядом с ним я всегда ждала услышать остроту или грязную пошлость, что угодно, чтобы задеть и раззадорить. Кириллу нравилось открывать темные и тайные уголки моей натуры, знакомя меня с ними. Он, пожалуй, получал от этого главный кайф.

И он преуспел в этом. Ведь Кирилл сгусток чистой сексуальной энергии, без примесей и запрещающих табличек. Даже сейчас, уставший после перелета и беседующий со мной спокойным голосом. Именно эту энергию я почувствовала и именно из-за нее занервничала, оказавшись с ним в машине. Я понимаю что к чему с опасным опозданием.

— Я должна была давно вспомнить.

Мой муж знает Кирилла семь лет или около того и считает другом, на которого можно положиться. Зная Вадима, я могу перевести эту фразу как “это мой лучший друг”. И дружат они в командировках, встречаясь в Москве или других деловых центрах на карте мира, телефонными переговорами и общими проектами, которые запускают сообща, находясь в разных городах.

Судьба пару раз уберегла меня, потому что я должна была пересечься с Кириллом в роли жены Вадима в той же Москве. Но оба раза планы срывались, и я не могла сопроводить мужа, оставаясь по своим срочным делам. Или я специально? Искала отговорки и поводы, чтобы не ехать. Может быть, интуиция подсказывала и прорывалось подспудное желание избежать, вывернуться любой ценой…

Может быть, я все-таки узнавала его по фотографиям? Но врала себе на его счет, как и тогда, когда мне было девятнадцать?

Так или иначе сейчас Кирилл сидит рядом. И я боюсь его близости, которая колет тонкими иголками. Я боюсь его. Нет, он ничего не сделает против моей воли, но мне страшно проверять, как крепка она… Я ведь тогда убежала от него, просто зажмурилась и спряталась так, чтобы он не смог найти меня. Я не научилась говорить ему “нет” и ставить стену между своим телом и его желанием, это что-то из области магии, которой я не владею.

Вот он много что умеет. Из черной…

— Я напугал тебя? — спрашивает он в лоб.

— Я пока не знаю, как реагировать.

— Не нервничай, я ничего не говорил Вадиму…

Я не удерживаюсь и усмехаюсь. Если бы он заикнулся Вадиму хотя бы об одном проценте того, что было между нами, я бы почувствовала сразу. У мужа очень горячий характер. Даже вспыльчивый.

— И не скажу, если ты так захочешь.

— Да, я хочу, — я уверенно киваю. — Вадим не должен знать.

Если он начнет расспрашивать, смотря прямо в глаза и не давая отвернуться, я не смогу юлить и придумывать отговорки, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию. Да, Вадим достанет из меня всё, если захочет. Припрет к стенке и начнет распутывать клубок за тонкую ниточку из моего прошлого. Он очень умный и проницательный и он умеет давить, годы в жестоком неспокойном бизнесе выточили из него гранитную стелу, которая не дай бог рухнет на тебя.

Я не опасаюсь мужа, со мной он ласковый и нежный, но я не переживу его допрос с пристрастием. Как он посмотрит на меня после такого? Ошибки молодости? А почему я молчала столько лет, пока он общался с Кириллом, как ни в чем не бывало?

Это ведь предательство, Вадим много раз заговорил со мной о Кирилле, делясь планами, а я даже бровью не повела. Он точно поразится моим актерским талантом, ведь играть не каждый сможет. Ничем себя не выдала… А он из года в год крутился в общих делах с Кириллом, не предполагая, что его жена знает его друга намного лучше.

Глубже, черт возьми!

Вадим сорвется. Это точно.

— Хорошо, — Кирилл спокойно соглашается. — Скажешь, если передумаешь.

— Что?

— А я привил тебе отличный вкус к мужикам. Вадим — крутой выбор.

Вот и остроты. Пока легкие.

— Мы не будем общаться так…

— У тебя регистратор пишет? — Кирилл внимательно смотрит на лобовое стекло, ища причину моего нервного тона. — Муж шпионит?

Камеры у меня нет, так что он через секунду переводит взгляд зеленых светящихся пороком глаз на меня.

— А вот расслабляться я тебя так и не научил, — усмехается Кирилл. — Дыши, Мира. Вдох, выдох, плавнее…

Глава 27

Совет Кирилла звучит издевкой. Я прекрасно дышала, плавно и очень размеренно, пока он не вернулся в мою судьбу. Я была счастливой молодой женщиной, у которой даже имелся план на пару-тройку лет вперед. Мы собирались завести ребенка с Вадимом, купить загородный дом и вырвать из наших плотных рабочих графиков целый месяц, чтобы исполнить мою давнюю мечту — путешествие на огромном лайнере по Европе. Многие мечтают о такой жизни, а у меня она была.

Господи, почему была?! Я даже злюсь на себя, что так занервничала и решила, что всё пропало. Нет, это обычный шок, нужно побыстрее прийти в себя и начать связно размышлять, желательно в конструктивном ключе. По пунктам.

И первым делом необходимо высадить Кирилла. Отвезти его в отель и обдумать ситуацию в одиночку, чтобы никто не мешал и не раздражал своим великолепием. Конечно, рядом с ним я не придумаю ничего хорошего, я скорее покажу все свои слабые стороны и позабавлю его. Ведь он молчит и с интересом наблюдает за мной, а про себя заполняет графы, освежая мой портрет в своей голове. Сейчас нащупает верные ниточки, а потом начнет дергать на свой извращенный вкус, сплетая их туже и теснее с каждым днем.

Я ведь знаю его. Помню...

— Ты сказал, что приехал из-за меня, — я вновь завожу мотор и сдаю назад, чтобы выехать из кармана. — Что это значит, Кирилл?

— Я соскучился.

— Ты можешь говорить серьезно?

— Я серьезно, — тон у него ни черта не серьезный, а как раз наоборот — расслабленный и веселый, так звучит круглый именинник, котором вручили подарок его мечты. — Прошло много времени, и мне захотелось вновь увидеть тебя.

— Вот именно много, — я киваю как заведенная. — Очень много… Что на тебя нашло?

— Вадим слишком часто упоминал о тебе, — усмехается мужчина. — Он влюблен в тебя по уши, правда у меня сложилось впечатление, что он не знает, какая ты на самом деле.

— Мой муж знает меня, не беспокойся, — я огрызаюсь, чувствуя как его фраза оценщика задевает меня за живое.

— Ты так изменилась? — Кирилл хмурится, будто не может поверить, что я действительно стала такой, как рисует меня Вадим в дружеских беседах. — Мне взять обратный билет?

— Возьми.

— Черт, у меня чувство, что мы в деталях повторяем наш роман девятилетней давности.

Роман? Он называет это романом?!

— Ты тогда первые встречи тоже строила из себя скучную примерную девочку. Но стоило раздеть тебя…

— Ты сейчас поедешь на такси.

— И командовала также, — Кирилл не обращает никакого внимания на мой злой тон, ему плевать, хотя он отворачивается к окну, чтобы дать мне чуть выдохнуть и не доставать внимательным проникающим под одежду взглядом. — Хлестко и голосом эталонной стервы. Я не против, Мира, мы можем повторить всё в деталях. Я же говорю, что скучал.

— Я не верю.

— И я чертовски хочу тебя. Этому веришь?

Шлагбаум, наконец, поднимается, и я выезжаю с территории аэропорта. Я почему-то выдыхаю полной грудью, словно от этого может стать легче. Ведь дело не в месте, а в пассажире. А еще в том, что мне нужно выдержать этот мучительный разговор, чтобы понять, чего он добивается на самом деле.

— Твой муж перестарался, напоминая мне о тебе. Знаешь, это как расчесывать старую рану… Я нашел твой инстаграм, он красивый, но там ни одной откровенной фотографии. Даже в купальнике, — он недовольно качает головой. — Пришлось доставать наши старые фотки.

— Нет… ты обещал уничтожить их, — я на мгновение прикрываю глаза, чувствуя, как глоток воздуха становится комом в горле и душит меня.

— Я соврал, — ровным голосом сообщает Кирилл. — Они слишком дороги мне.

— Так ты будешь шантажировать? Ты для этого прилетел? И чего ты хочешь?

— Да, я хочу долю в бизнесе Вадима. Процентов девяносто — девяносто пять.

Я резко поворачиваю голову в его сторону и совершенно забываю о дороге.

— И его любимый галстук. У него же есть любимый?

Кирилл смеется, наслаждаясь моей яркой реакцией. А мне хочется ударить его наотмашь по плечу, чтобы сукину сыну стало больно. Но я боюсь дотрагиваться до него, все равно с какой целью, ведь это шажок в его направлении. Он хочет сокращать дистанцию и будет добиваться этого любой ценой. Да и что для его натренированного и выносливого тела моя пощечина?

— Ты слишком долго жила с бизнесменом, — продолжает Кирилл. — Шантаж, подстава… я не играю в такие игры, мне скучно в них. Всё намного прозаичнее, я смотрел на твои фотографии, а потом представлял тебя, когда трахал других баб.

— Польщена.

— А у тебя остались мои фотографии? Ты ведь любила снимать меня, мы пропадали в студии до поздней ночи. Даже когда не трахались, ты могла часами кружить вокруг меня и искать правильную тень на моем торсе. Помнишь? Ты иногда обводила их языком, словно хотела заострить. И называла меня животным. Сильным молодым животным.

Глава 28

Я привожу Кирилла в самую крутую гостиницу города. Она находится не просто в центре города, а в нескольких шагах от красивого стального созвездия, которое встроено в брусчатку и обозначает нулевой километр. Вокруг пафосные заведения и старые театры, дорогие авто и мужчины в деловых костюмах.

— Бывала здесь? — спрашивает Кирилл, отщелкнув ремень безопасности.

— Нет.

— Даже в холле?

— Было невыносимо приятно повидаться, — я киваю назад, чтобы он не забыл свою дорожную сумку. — Надеюсь, город тебе понравится, на ресепшене можно спросить туристическую памятку.

— Это вряд ли. Я запланировал слишком много дел на эту поездку, — Кирилл подмигивает мне, словно беспокоится, что моих извилин не хватит, чтобы уловить его пошлый намек.

Я устало выдыхаю и надеюсь, что хоть какие-то запланированные им дела не касаются меня. Ни меня, ни Вадима… Хотя куда там. Я ничего не добилась от Кирилла и даже не поняла, сказал ли он хоть слово серьезно, а не ради пустого глупого веселья. Мне быстро надоело биться об кирпичную стену из мужских шуточек и лютой самоуверенности и я сдалась. Я не могу заставить его, а Кирилл не собирается открывать карты так рано. Но я теперь сильно сомневаюсь, что он прилетел ради нового проекта, который они с Вадимом должны запустить в следующем квартале.

Нет, Кирилл хочет сорвать совсем другой банк.

— У меня встреча с твоим мужем вечером. Ты будешь?

— Не думаю. Я не сопровождаю Вадима на деловых встречах.

— А кто сказал о деловых? Я хотел при свечах....

Мужчина наклоняется к окну и кладет широкую ладонь на дверцу машины, и я впервые замечаю, что на его левую кисть наползают черные полосы татуировки. Мне почему-то кажется, что графический строгий рисунок набирает силу и доходит до плеча, хотя теперь не проверить. Кирилл успел вернуть модный пиджак на плечи.

— У тебя тату? — я сперва произношу вопрос вслух, а потом думаю какого черта.

Какого черта, Мира?! Оно вообще имеет значение? У него может быть пирсинг на яйцах, тебя это не касается.

— Только заметила, — Кирилл хмурится, и тут он прав, он всю дорогу ехал в одной футболке, а меня осенило лишь сейчас. — Куда ты смотрела, милая? На мои брюки?

— Забудь, — я отмахиваюсь с раздражением.

— А зачем тогда спросила? Переживаешь за любимую фактуру? — Кирилл обаятельно улыбается, буквально заливая меня светом своих бесстыжих глаз. — Черт, ты же не видела меня! Я столько абонементов в зал истратил. Тебе понравится, Мира… Знаешь, а пошли в номер, я всё покажу. Даже сфоткать разрешу.

Он смеется, но дверь не отпускает. А я все-таки трогаю педаль газа, намекая, что скоро поеду в любом случае.

— Ладно, ладно, прости… Последнее. Мудак или ангел?

— Что?

Я потерянно смотрю на красивое лицо Кирилла и пытаюсь понять, что на него нашло в этот раз. А он молчит, используя затишье, чтобы рассмотреть меня в деталях. Я замечаю, как влажный настырный взгляд находит мои приоткрытые губы и начинает их откровенно пожирать. Я почти чувствую его прикосновение, давящее и усмиряющее… Кирилл касается именно так, как хозяин и В следующее мгновение мужской взгляд темнеет, напитываясь горьким сумраком, и Кирилл закусывает нижнюю губу, выдыхая с блядской оттяжкой.

— Просто выбери — мудак или ангел, — Кирилл опускает глаза ниже, проклиная мое спортивное длинное платье, которые не может ничем ему помочь.

А я впервые за весну рада, что вынуждена ходить в Adidas, а не легких струящихся платьях, которые так люблю. Туника, кроссовки без шнурков и ветровка — для грубых фантазий Кирилла тут никакого простора, как и в моем Инстаграме.

— Мудак, — бросаю я ему, чувствуя себя маленьким ребенком, которому все же удалось за себя постоять и дать сдачу.

Я трогаюсь, и парню приходится спешно отступать от внедорожника, чтобы не уехать вместе с ним пешим пассажиром. Хотя я с удовольствием провезла бы Кирилла по тротуару, показав родной город как гостеприимный хозяин. По всем улицам протащила бы, ни одного переулка не забыла бы. Ведь у нас столько красивых мест, особенно если разогнаться как следует, чтобы ветер хлестал по лицу.

В моем кармане пиликает айфон и я вся замираю, подумав, что это может быть Вадим. Я же еще ничего не придумала и не знаю, что ему говорить. С чего начать и как вообще такое можно рассказать? Что именно рассказать? Всё или часть? Или ничего?

Но сообщение приходит с неизвестного номера. Я смотрю на последние три цифры и чувствую неясный укол узнавания.. Черт, точно! Вадим бросил мне номер друга, которого надо встретить в аэропорту, я забыла его сохранить, но последние цифры запомнились сами-собой.

Кирилл присылает мне фотографию. Давно забытую и грязную фотографию, на которой я едва узнаю себя. Я смотрю на молоденькую девушку в вытянутой мужской майке и не понимаю, в какой жизни это было. Как в тумане… или в больном наваждении, за которое, как оказывается, придется платить по счетам. Чужая мне теперешней глупышка натворила глупостей, а платить мне. Я ведь даже выгляжу сейчас по-другому, я не такая тонкая и хрупкая, не такая гибкая, и я думаю по-другому.

Но на фотографии все-таки я. Там я стою на коленях и держу руки за спиной. Они не связаны, я сама сцепила ладонью свое запястье до боли, чтобы зафиксировать их на месте. В моем рту член Кирилла. Парень с обнаженным блестящим испариной торсом держит мои волосы правой рукой, грубо оттягивая их в сторону, и смотрит на мое услужливое лицо. Я смотрю ему в глаза снизу вверх и заглатываю как можно глубже.

Под фото Кирилл набирает сообщение.

“Вернись. Сейчас же. 326 номер.”

Мудак. Он самый настоящий мудак.

Глава 29

Я стою в кабинке лифта и смотрю на свое отражение в зеркальной дверце. Стягиваю резинку и распускаю светло-русые волосы, которые давно стригу по плечи. С длинными волосами мне неудобно, хотя смотрятся, конечно, шикарно и я иногда скучаю по ним. Особенно, когда надеваю коктейльные или вечерние платья, или когда делаю розовый маникюр и хочу немного поиграть в глупую беззащитную девочку.

Немного. Главное не увлекаться.

Лифт останавливается на нужном этаже, и я ступаю в коридор со светлыми стенками. На глаза попадается служащий и мы обмениваемся вежливыми улыбками. Нужная дверь находится в самом конце, и я нахожу ее приоткрытой, когда подхожу. Я, не долго думая о перспективах предстоящего разговора, обхватываю толстую ручку и толкаю дверь.Закрываю ее до щелчка за спиной и оглядываю просторную комнату со строгой хромированной мебелью. Ни одной деревянной плоскости, только кожа и металл, черный и холодный серый цвета, от которых хочется поежиться.

Впрочем, это детали. Он стоит у панорамного окна и любуется соседней стеклянной свечкой, что нависает над городом бастионом успешности и богатой жизни. Мы сейчас в точно таком же здании, их всего пять в строящемся комплексе, с которым у моего мужа подписан пятилетний контракт. Вадим отвечает за охрану и безопасность, и снимает шикарный огромный офис на двадцатом этаже.

Я подхожу вплотную и обнимаю его со спины, крепко обвив руками. Муж подхватывает мои ладони и помогает мне сделать тугой замок на его груди. От него пахнет дорогими сигаретами с тонким даже мне приятным ароматом. Или дело в том, что он примешивается к крепкому родному запаху его тела? Я безумно люблю запах мужа и безумно скучаю по нему, ведь вечные поездки, перелеты и встречи с партнерами.

— Встретила? — спрашивает Вадим и отклоняет корпус, чтобы пустить меня под руку и заглянуть в лицо.

В лифте я успела пройтись подушечкой с пудрой, затонировав нервную бледноту, что очень кстати. Хотя Вадим все-таки хмурится, заметив, что я выгляжу как-то не так. Наверное, чувствует мой нерв, но я широко улыбаюсь, и он успокаивается. Тем более он параллельно думает о своих делах, которые никогда не заканчиваются, и я давно привыкла, что о проблемах ему надо говорить прямо. Иначе он спохватится, когда уже нужно будет вызывать скорую.

— Отвезла в отель, — я поправляю ворот синего пиджака и наслаждаюсь чарующей мягкостью ткани, которая идеально сидит на его крепкой фигуре.

Мужские деловые костюмы не прощают лишний вес, ведь они сделаны по лекалам офицерской формы. Мужчина должен быть сильным и подтянутым, чтобы соответствовать, и тело моего мужа как раз создано для строгих силуэтов. Хотя у него чересчур агрессивное лицо, я привыкла, но знаю какое первое впечатление он оставляет. Брюнет с темными глазами и хмурым тяжелым взглядом, я много раз видела, как люди прогибаются под ним и инстинктивно ищут безопасную дистанцию. У Вадима размашистые, ни разу не изящные черты лица, и ведет он себя так же — серьезно и подчеркнуто по-мужски, он может иногда сухо улыбнуться или кивнуть с одобрительной интонацией, но большего ждать глупо.

Хотя это в мире бизнеса. Со мной он другой… или был другим? Годы брака копятся и свежесть впечатлений выветривается, как и страсть из его прикосновений. И я иногда не могу понять, пришла ли ей на смену другая связь, более глубокая или надежная, или это обычная привычка? А еще очарование прежними днями и тупо комфорт, я честна с собой и прекрасно понимаю, как привыкла к жизни upper middle class.

Как к ней не привыкнуть?

Вадим отвечает на мою ласку и целует в кончик носа, после чего спускается ниже и заполняет меня, проникая языком между губ. Он ласкает меня, примешивая с легкому запаху табачный привкус, и обхватывает талию, крепко сжимая меня большими широкими ладонями. Я такая маленькая рядом с ним, и такая слабая… Хотя раньше чувствовала себя сильной.

Так быстро? Одно пересечение с Кириллом, и меня несет. Ведь это из-за него ко мне вернулись старые мысли. Я проигнорировала его требование приехать в номер, удалив переписку из мессенджера, но не могу ничего поделать со своим настроением. Он все-таки что-то задел во мне.

— Что ты делал? — я прячусь за нежным воркованием, которое всегда меня выручало.

— Трахал секретаршу.

А это его коронка.

— Понравилось?

— Нет. Мне никто не нравится после тебя.

— Может тогда хватит пробовать? — я закусываю нижнюю губу и возвращаю ему его наглый взгляд.

Вадим очень любит секс. Были времена, когда я ловила себя на мысли, что он помешан на нем. Обычно ловила я их после сладких судорог, расходящихся по моему телу и заставляющих скручивать простыни между пальцами до хруста. Вадим трахал меня на каждой плоскости нашего дома, брал в людный местах и натягивал в машинах. Один раз было очень стыдно перед водителем, когда он подмял меня под себя на заднем сидении и использовал три коктейля, которые гуляли внутри меня, как отличный предлог забыть о приличиях. Он грязный и ненасытный ублюдок, когда проголодался, или нежный и тонкий, когда хочет сделать мне так хорошо, чтобы я обессилено стонала и подрагивала под его массивным телом.

Вадим умеет всё в постеле. Но с каждым годом становится больше механики. И даже разговоры о секретарше не помогают. Он целует меня вновь, лизнув верхнюю губу, и идет к столу. Хотя раньше бы потащил к нему, чтобы сорвать всю одежду и ласкать меня до исступления. Может быть, он уже правда трахает секретаршу?

Глава 30

Нужно знать свое место и отчетливо понимать, что происходит вокруг. Я иногда смотрю на новеньких и не могу отделаться от простой мысли, что их острые взгляды и столь же острые коготки будут стоить им горьких слез.

Остроты — это вообще привилегия мужчин. Точка.

Даже если это тупые остроты, надо смеяться и всем видом показывать наслаждение. Тебе в кайф танцевать перед ним, тебе в кайф раздеваться… Это работа, за которую платят живые деньги и, если повезет, тебя не попросят взять дополнительную нагрузку.

— Нет, — я упрямо качаю головой и чуть отворачиваю лицо, потому что угадываю момент, когда может случиться пощечина.

Я научилась узнавать эти моменты заранее, щелчок нерва в наэлектризованном воздухе — отличная подсказка. За ним всегда следует взмах мужской ладони, как грубая отсечка, после которой всем становится плевать на твои слова. Лимит исчерпан. Подчиняйся.

— Я не пойду, — я говорю охраннику прямо в лицо, который до сих пор не распускает руки. — Я не работаю так.

— Да плевать всем, как ты работаешь! — шипит он в ответ и сжимает рацию до хруста в крепких мозолистых руках. — Сейчас пойдешь в зал и сделаешь всё, что он захочет!

Я не хочу в зал. И я устала отбиваться от грязных просьб, они происходят через смену и подводят меня к тому, что даже из этого клуба придется уходить. Хотя это почти дно. А мне казалось, что чем дешевле клуб и проще публика, тем легче донести “нет” на дополнительные услуги.

Я танцую на сцене, а не на твоем члене, приятель.

Эту мысль ведь можно вместить в мозг обычного парня или работяги после вечерней смены, почему нет? Да, с избалованными держателями черных банковских карт по-другому. Поэтому я обхожу виповые клубы стороной, хотя внешние данные позволяют работать везде.

— Иди сам, Стас, — я не выдерживаю и нарываюсь.

Пусть только тронет! Мне уже плевать, расцарапаю лицо до кровавых борозд, он не клиент и не босс.

— У тебя тугая задница, — бросаю вдогонку, пока не пропал запал, — в самый раз для зала.

Охранник медлит, почуяв мой отчаянный настрой, да и слухи о моих выходках ходят…. шумным хороводом ходят.

— Я запихну тебя в зал, — бросает он со злостью и тянется к рации. — У меня приказ, стерва.

В зале проклятый гость из тех самых, богатых и избалованных. То ли случайно забрел в клоповник, не обратив внимание на исцарапанные столики, то ли захотел острых ощущений. Ему аттракцион, а мне головная боль. Я не знаю, как отбиться, и вижу решительность охраны запихнуть меня в его руки. Им почему-то приспичило… Почему? Просьба гостя? Он уже видел меня и переговорил с администратором, утреся денежный вопрос?

— Сука истерит, — охранник пытается вклиниться в распоряжения с того конца рации. — Да она поехала… Умный такой?!

Стас нервничает и нервно смотрит на меня, пока мы ждем второго переговорщика. Я же смотрю на часы и вижу, что уже должна ехать домой. Рабочие часы позволяют развернуться и уйти прочь, но это в других местах, а здесь нужна отмашка хозяина.

— Тебе же зубы пересчитают, — добавляет охранник, не удержавшись.

— Пока все на месте.

Ненавижу, когда меня учат жизни такие, как он. Он же сам шлюха, в мужском эквиваленте.

— Что у вас тут?! — с громким возгласом в подсобку вваливается напарник Стаса. — Яна, ты оглохла, ты должна быть в зале!

— Я не работаю в зале.

— Заткнулась! Просто уведи его из зала, тихо и без скандала. Пообещай, что он хочет, и приведи в третью комнату. И можешь валить прочь с моих глаз!

Глава 31

Сука...

Я ни черта не соображаю, что делаю. Голова гудит от гонки и беспокойных мыслей, целый улей жужжит и жалит, жалит и жужжит. А вокруг клубная музыка и сумрак из наплывающих облаков тягучего дыма... Здесь можно спрятаться, но как отвлечься?

Может быть, она?

Полуголая девица сидит напротив, утонув в низком диване с огромной спинкой, и зовет. Алкоголь уже ударил в голову и как раз подсказывает очевидное действие.

— Твою мать!

Я выдыхаю и шагаю через столик. Оказываюсь над ней, нависнув стеной, и улавливаю ее удивление и следом смятение.

— Нас нельзя трогать, — неуверенно шепчет девушка, запутываясь в слогах, как в паутине, — в зале то есть.

— Мне можно.

Я могу и трахнуть ее в этом зале.

— Я только танцую...

— Не сочиняй.

Притягиваю рывком и жадно целую, скользя языком меж пышных губ. Нужно закрыть глаза и постараться забыть, где нахожусь. В каком дерьме. И что ласкаю шлюху, которая даже не знает, как работать.

— Лучше двигайся, — ей приходится подсказывать, что зверски раздражает.

Я нахожу руками ее плечи, заостренные от худобы. Если надавить с силой, их можно сломать. Уязвимое слабое тело... Черт! Опять это, все-таки я мало влил в себя, три шота — это херня, и она ни разу не мой тип. И еще этот затравленный взгляд, который зажегся в ее зеленых глазах и не думает потухать. Сколько ей лет вообще? Тут паспорта только у посетителей спрашивают, а размалеванные красавицы минуют фейс-контроль?

— Пошла вон, — я отсылаю девчонку прочь и падаю на ее место, когда она сваливает.

Кожаный диван запомнил ее тепло. Или это жар от испуга? Я стягиваю с себя тонкую куртку и бросаю на стол. Сразу вспоминаю, как задолбался поправлять капюшон на улице, который ловил хлесткие порывы ветра и норовил свалиться назад. Как боялся не добраться или попасться им в руки по дороге. Как тысячу раз проклял излишне высокий рост. Будь возможность, я бы закопался под асфальт. Даже сейчас, даже в клубе брата.

Я в двадцатый раз оглядываюсь по сторонам. Кажется, Марк вошел в силу. Я почти не знаю старшего брата, видел раз пять и то мельком, и мой старик был бы рад, если бы не случилось и этих встреч. Отец всеми силами пытался выстроить неприступную стену между нами, и у него неплохо выходило до сегодняшнего дня. Марк, по его мнению, прокаженный и стоит позабыть о родстве навсегда. Что ж, мы жили в разных городах, и я налажал и без тлетворного влияния старшего брата. А теперь приехал искать у него защиты.

— Можно?

Сверху наплывает женский нагловатый голос, которому не идет вопросительная интонация, таким тоном обычно требуют, даже выколачивают. Выцарапывают в ее случае. Красотка в черном мини, что нисколько не прикрывает тугое, зовущее изгибами, тело, обжигает натренированным взглядом голубых глаз.

Наверное, элитка. Но я отмахиваюсь, чувствуя, что потерял всякое настроение.

— Только малолетки интересуют, — шепчет она с наглым вызовом, разворачиваясь.

Хотя самой чуть больше двадцати на вид. 22 или 23, и это максимум.

— Я слышал, — бросаю ей в спину. — Язык иногда стоит придерживать.

— Обычно просят прямо противоположное.

Черт, да… Она медленно облизывает алые губы и каким-то образом сгущает без того тягучий блядский взгляд до консистенции липкой смолы. Определенно, элитка. Настроение вдруг возвращается, и я усмехаюсь, заражаясь ее животным обаянием.

— Сядь, — хлопаю по дивану рядом с собой, приглашая малышку.

— Может сразу в комнату?

— Я боюсь замкнутых пространств.

Она недовольно качает головой, и светлые волосы играют искрами, вбирая в себя разноцветные лучи подсветки. Кислотные дуги, вырвавшиеся со сцены, где вертятся ее подруги, скользят по тугому телу и дразнят. Она права, конечно, и не будь последних дней, была бы сразу комната. Но я три дня провел взаперти, отсиживаясь на проклятой даче за городом, а потом еще день на побег, прячась от случайных взглядов. Да, вокруг не лучшие люди, но пусть остается так. Ведь всё дерьмо случается за закрытыми дверьми, а я прекрасно помню душное ощущение, что кольцо вот-вот сомкнется и уже не вырваться.

— Я умею забирать страхи, — она ударяет меня бедром, устроившись рядом.

Она похвально быстро уловила, что мне нравится ее дерзость. И ее тело. Следом выгибает спину, подавшись вперед, когда тянется рукой к забытому на самом краю бокалу. И как бы невзначай подставляет под мой взгляд татуировку на спине, черный узор разжигает желание между лопаток и уверенной стрелой уходит вниз, к ягодицам.

— Что у тебя здесь?

Пальцами очерчиваю сложный рисунок из сталкивающихся силуэтов, наслаждаясь бархатом. И тем, как она послушно замирает, будто и правда рада моим касаниям. Умелая стерва, да, любая дерзость должна заканчиваться там, где начинается мужская сила. А мои пальцы знают силу.

— Глубже, — шепчу ей приказ.

И она послушно изгибается, шумно выдыхая с возбуждающей затяжкой. Ложбинка пролегает по женской спине, рисунок заостряется и уводит мои пальцы ниже. Обнимаю ее за ягодицы, сминаю податливое горячее тело, и тяну к себе, устроив девицу на своих коленях. Контроль. Пьянящее чувство, почти вытравленное из моей памяти. Хоть что-то можно контролировать, направлять...

— Хочешь здесь? — она ложится на меня, надавив на грудь и губами нащупав шею. — Любишь, когда смотрят?

— Здесь темно.

— Недостаточно, — торг заключает в себя легкие дразнящие поцелуи. — А еще камеры. И я же буду стонать. Я уже едва сдерживаюсь, ты слишком...

— Замолчи, — ловлю ее рот и запечатываю языком.

Вот так. Без лишних мыслей, инстинкты просыпаются и ведут по выверенной тупой тропе. Крепче впиться в мягкой нежное тело и сжимать, утоляя свой голод. И малышка чертовски правильно двигается, вверх и медленно вниз, надавливая и покачивая бедрами, раз за разом задевая ремень брюк. И не забывает выдыхать мне в рот обещанными стонами. Чертова стерва знает, всё знает и умеет.

Но она вдруг останавливается. Сжимается до болезненной судороги, и я успеваю решить, что перешел грань и сделал ей по-настоящему больно, но тоже вижу гостей. Двое мужчин останавливаются на верхней ступеньке ложи, и в высоком мощном брюнете, что стоит ближе, я узнаю Марка. Именно он заставил шлюху сжаться, его пронизывающий взгляд приносит безотчетную тревогу.

Глава 32

Марк качает головой, и девица молниеносно исчезает. Брат же подходит ближе и садится на стол, отшвырнув мою куртку на пол.

— Рассказывай, — говорит он.

Нет, приказывает. Говорит Марк так же, как смотрит. Он, скорее всего, никогда не опускается до угроз, а предельно ясно доносит всё одним своим видом. Самое время оценить иронию, ведь именно такие ребята меня ищут. Хотят убить, если точнее.

— Мне пришлось уехать из города, — начинаю я, из последних сил сохраняя спокойствие и не показывая замешательство, — бежать...

— Это я уже понял. Почему?

— Связался не с теми людьми, — все же я сцепляю руки, локтями облокотившись на колени, тело инстинктивно строит хоть какую-то преграду. — Я должен был перегнать машину, только машину. Под обшивкой оказался товар, я не знал.

— Это тянет на оправдание?

Он не в духе? Или всегда такой?

— Нет

— И где товар?

— Не знаю.

— Мне нравится твоя привычка ничего не знать.

Стоп, стоп… Внутри зажигается гадкое раздражение. Я не привык к такому, к издевкам и надменному тону по отношению к себе, как и к тому, что исполняю роль последнего недоумка.

— Я бросил машину в области, случайно слетел с трассы, врезался... Машина была в утиль.

— Ты еще и паникер, — кивает Марк.

Брат словно заполняет графы анкеты. И дышит чистым холодом.

— Значит, на тебе долг.

— Да. И кровь, — я признаюсь, давая слабину и безотчетно прикрывая глаза, будто можно спрятаться от собственных слов.

Марк поднимается и больше не смотрит в мою сторону, он поворачивается к своему человеку, который всё это время молча стоял в сторонке. Они обмениваются неразличимыми репликами, и охранник вскоре уходит. Марк же возвращается тяжелым взглядом ко мне.

— Твой отец знает?

— Ни что я натворил, ни что я здесь.

— Отлично, — цедит брат. — Можешь после позвонить ему и сказать, что он отлично тебя воспитал. Только мне теперь разгребать.

— Марк...

— Заткнись! — он вдруг заводится за секунду и обдает яростной волной. — Лучше научись затыкаться прямо сейчас, тебе теперь долго помалкивать.

Что это значит?

— Тебе нужна моя помощь?

— Да, Марк.

— Я ненавижу одаренных, которые умудряются оказаться в таком дерьме, — бросает Марк и не утруждается спрятать отвращение, которое искажает его грозное лицо. — Знаешь, появилась аллергия за годы в бизнесе.

— Я уже вляпался.

— Да, — кивает брат, — папаша не везде подстелил золотую дорожку.

После чего одаривает тем же кивком, которым недавно отослал шлюху прочь. Только мне предлагается поднять задницу и идти за ним.

— Долг отработаешь мне, — говорит Марк, спускаясь в зал.

— Как?

— Ты себя в зеркало видел? Тобой можно двери вышибать.

— Марк, у меня есть кое-какие связи в органах...

— И это тоже.

Едва освещенный коридор выводит к двойным дверям, которые заходили туда-сюда от грубого толчка брата. Марк проходит к высокой стойке и достает из большой коробки мобилу.

— Остальное у Нечетного. Познакомишься, — он отталкивается от стойки и направляется на выход.

Дешевый кнопочный телефон в ладони не обещает ничего хорошего, как первая доза чего-то тяжелого. Но я беру протянутую трубку. Я даже не размышляю на бесполезную тему из разряда “есть ли у меня выбор?”, потому что ответ очевиден. Если бы он был, я бы ни за что не поехал к Марку.

— И да, — Марк оборачивается, застыв на пороге. — Забудь, что я тебе брат. Хоть по матери, хоть как. Я теперь твой босс.

Я не претендую и рад такой мелочи, что Нечетный не находится в клубе. Вместо него какой-то странноватый парень кладет в ладонь ключи от квартиры и машины, что стоит на парковке за углом, и приказывает быть завтра в семь.

Не помню столь огромную очередь начальников на мою голову, но брыкаться буду завтра. Сегодня пора выспаться, осталось только найти силы, чтобы добраться до проклятой квартиры. А я к тому без своего сотового с картами, я выбросил его еще на трассе сразу после аварии. Пусть в подогнанной тачке будет навигатор, иначе я в ней и заночую.

Тесный коридор выводит к холлу, из которого путь лежит к дверям служебного пользования. Двое парней переговариваются в углу, прямо под камерой видеонаблюдения. И их шепот становится совершенно неразличим, стоило им заметить его. Беглые взгляды в его сторону и старательное молчание перед чужаком, как будто шпион им на огонек заглянул.

Следом я вижу ее. Элитка стоит, облокотившись на длинный поручень, что плавно огибает стойку. Теперь на ней короткое свободное платье, рукав которого свалился с правого плеча, оголив красную бретельку. И она не блондинка, то очерчивающее ее притягательное лицо каре оказалось париком.

— Шатенка значит, — броcаю ей, подойдя ближе.

Она оборачивается и странно смотрит.

— Что?

— Ничего, — пожимает плечами и переключает внимание на мою одежду.

Ого, она ни черта не стесняется... Цепкий оценивающий взгляд, она определенно поняла, что на мне дорогие брэнды, быть может, и общую сумму чека подбила. Мне же удается разглядеть ее: пышные непослушные волосы, которые она собрала в некое подобие хвоста, выразительные глаза, черная подводка лишняя, природа и так постаралась, и немного заостренный подбородок. И от нее исходит пьянящий импульс, буквально облако из силы, женского обаяния и секса, даже в этом цветастом балахоне.

— Уже закончила?

— Да.

Я замечаю, что она отвечает через себя, словно ее заставили доверить огромный секрет. И выставляет локоть, проскользнув рукавом по поручню, когда я приближаюсь и нависаю над ней. То ли случайный, то ли намеренный жест.

— Тогда поехали.

Теперь хмурится.

— Я танцовщица.

Это местный прикол? Никто не танцует у шеста в таких местах без продолжения. Уж мне не надо рассказывать.

— И ты отменно потанцевала на мне.

— Нет, серьезно. Мне сказали, что тебя надо увести из зала. Я тут самая видная, поэтому...

Мне надоело слушать, и я дотрагиваюсь до ее лица. Медленно провожу по мягкой щеке и спускаюсь ниже, обхватив шею двумя пальцами. Она замирает и замолкает, и ее облако на мгновение меркнет, кажется, она перестает дышать...

И кажется, она боится меня.

— Приват?

— Да, я завтра работаю.

— Без рук?

— Без рук.

— Но всякое бывает.

— Бывает, — и она переводит взгляд на мою ладонь, которую я забыл на ее теле.

Всякое происходит сейчас. И она терпит, хотя явно из тех, кто не ждет подмоги, а бьет наотмашь самолично. Да, конечно, это же очевидно… Я запоздало понимаю, в чем дело, и догадываюсь, что малышке еще не сообщили, что в общей иерархии я барахтаюсь на самом дне. На несколько ступеней ниже нее. Потому что покачивать задницей в такт ему еще учиться и учиться.

Я все-таки отпускаю ее и следом делаю шаг назад, чтобы она выдохнула.

— Я могу позвать, девочки...

— Нет, — я качаю головой, сверля ее “влюбленным” взглядом, — после самой видной нет смысла.

Она правда классная, даже слишком, особенно, если помнить о жалком ценнике этой дыры, которая спряталась на окраине города. И малышка отвечает мне озорной улыбкой, что расцветает на ярких губах. Оказывается, она может смотреть не только с вызовом, но и мягко, тихо... Теперь я чертовски хочу ее, и она вот-вот засядет глубокой занозой, если не принять экстренных мер.

— Подвезти?

Можно же и по-другому.

— Я далеко живу.

— Плевать.

Рядом с ней я не усну, можно не беспокоиться. Усталость уже отступила и спряталась подальше до лучших времен. Хотя потом навалится, щелчком вырубив сознание.

— И никаких приставаний, — твердо произносит она.

— Я уже иссяк.

Глава 33

Вереница других девушек многое рассказала мне. Я не привык к отказам и знаю, что внешне выбиваю десятку из десяти. Мускулистый блондин с тяжелым взглядом, они тают и сопротивляются совсем недолго, и то ради призрачного приличия. Мне плевать на приличия, и я люблю раскрутить колесо резко и быстро.

До хруста морали.

Элитка тоже, в конце концов, ломается и идет за мной на парковку. Хотя скребется неприятная догадка, что она по-прежнему думает, что отказываться ей не по чину. Ее уже сегодня запихнули мне прямо в руки. Видно, охрана клуба перенервничала до приезда босса и никого не интересовало танцует она или широко открывает рот.

— Я не буду приставать, — я повторяю недавний посыл, когда побитый седан отзывается на кнопку сигнализации. — Вернее буду, но не так.

Мне не нужны легкие победы. И подачки от заведений Марка тоже.

— Не так?

Щелкает зажигалка, и девушка закуривает, с прищуром посмотрев на меня через крышу автомобиля. А я почему-то слежу за облаком дыма, которое срывается с ее красивых губ.

— Я никто здесь, уж поверь. Просто не хочу ехать один.

— А нам по дороге?

Я сперва киваю, а потом понимаю свою оплошность.

— Ты же еще не знаешь, где я живу.

— Меня хорошо воспитали, мне всегда по дороге.

Она вновь улыбается и вновь прямо в сердце, и огоньком тлеющей сигареты чертит дугу в вечернем воздухе. Ежится от холода налетевшего ветра, все еще раздумывая, садиться или не стоит. Но она, как и я, где-то позабыла куртку, и теперь осенняя температура играет мне на руку.

— У тебя кстати мусор, а не машина.

Со столь “ласковыми” словами она открывает пассажирскую дверь и выскальзывает из моего поля зрения. Я забираюсь в салон вслед за ней, а там захламленная смятыми упаковками панель намекает, что до меня в этой машине кто-то жил. Так что в бардачок даже не стоит заглядывать.

— Она не моя, — сообщаю я поспешно и завожу мотор.

Тот не стал чудить, к счастью, и машина плавно трогается.

— Я не знаю город, поэтому показывай.

— Пока прямо по проспекту.

Я замечаю навигатор, корпус которого залеплен жвачкой. Точечно. Природная брезгливость тут же просыпается и морщит нос, и я так некстати думаю, что тот же аккуратист дотрагивался до руля.

— Если ты никто, зачем столько стараний?

Ее стараний.

— Ошиблись. У вас охрана нервная… Наверное, Марка боятся до дрожи в коленках.

Она ловит мой взгляд через зеркало заднего вида и пытается выпытать большее. Ей явно не нравится мой шутливый ответ, и даже моя кривая улыбка нисколько не помогает.

— Ты работаешь на Марка?

Я киваю, не удержав злую усмешку на губах. Я работаю на Марка. Я, черт возьми, работаю на Марка. Идиотская реальность обрушилась с недостижимой высоты и теперь давит кусками бетона и норовит еще резануть раскуроченной арматурой. Как? Глупое решение, потом случайность и паника... И всё, я здесь, и еще должен быть благодарен, что вообще пустили на порог.

Элитка соврала насчет далеко. Приходится попетлять, ввинчиваясь в спальник, но не более. Угрюмая пятиэтажка затаилась среди кварталов-близнецов, которые дышат запустением. Во всех городах есть такие районы, повеситься под депрессивный мотив округи хочется еще на подступах.

— Черт, — сдавленно произносит она, когда мы останавливаемся у нужного подъезда.

Проследить за направлением ее недоброго взгляда — не составляет труда, и я вижу троих парней, которые компактно скучковались у деревянной лавки.

— Знакомые? — спрашиваю я. — Помочь?

Она поворачивает голову и внимательно смотрит на меня. С таким видом, будто я предложил самую диковинную вещь на свете. И я понимаю, что руку ей протягивали не так уж и часто.

— Тут один решил, что я в его вкусе, — она показывает пальцем на того, что закинул ногу на лавку, будто собирался делать растяжку после пробежки. Хотя спортивный костюм он точно использует не по делу.

— Давно?

— Достать успел.

— Почему не скажешь на работе?

Ведь она — деньги. А их охраняют.

— Со мной и так постоянно проблемы, — признается девушка. — Думаешь, почему я в таком клоповнике? Это худший клуб Марка, отстойник. Тебе даже шлюху не смогли найти, у такого избалованного не встал бы, там такие красотки — еще годок и здравствуй трасса.

Оказывается, она умеет строить длинные предложения. И целыми абзацами.

— Пойдем, провожу.

Глава 34

Я открываю дверь. Огибаю машину и жду, когда девушка шагнет ко мне. На ее притягательном лице проступает легкий испуг, который отзывается внутри неприятный эхом. Я не привык, чтобы девушки рядом со мной хоть чего-то боялись, даже если мы вдруг свернем в темную подворотню ровно в полночь.

И потом я вооружен. За ремень заправлен ствол, который прикрывает рубашка, я ни разу не пользовался им, но прихватил с собой, когда решил на попутках добраться до брата. Я больше по дракам, никогда не боялся потасовок и частенько разгонял конфликт на пустом месте, чтобы разогнать кровь по жилам. Отличный действенный способ, я слишком часто выигрывал, чтобы не полюбить банальное развлечение на кулаках. Хотя и кровью умывался, тоже бывало, но обычно отработанные рефлексы и правильные гены решают дело. Но потасовки у бара — совсем другая история. Тут же, в бедном районе ненакомого города, и ножевое можно получить и любую другую неожиданность из списка травмпункта.

Я не идиот и понимаю, что элитка не просто так нахмурилась. Но все равно тошно, мужское самолюбие бунтует. Я ступаю в круг света от уличного фонаря и кошу взгляд на парней, которые, как по команде, смотрят в мою сторону. Я снова чужак.

Мы охаживаем друг друга красноречивыми взглядами, обмениваясь презрением. Они явно выжидают и высчитывают по зубам ли я. Нет, парни, ни разу, другая лига. Остыньте и вернитесь к семечкам, челюсти целей будут.

Я ловлю женскую ладонь и, крепко сжав, веду к двери. Элитка притихла и стала такой послушной, что даже не верится. Значит мозги на месте, не провоцирует и не разжигает. Я успел насмотреться на дурацкие ожесточенные драки после бабского визга, зачастую без повода.

А тут… Я провоцирую сам. Оборачиваюсь и замечаю жадный взгляд того парня в ее сторону. Тот самый мужской блевотный взгляд. Становится противно до тошноты, а следом обдает гневной волной, что вдруг нарастает и топит разум наотмашь. К черту! Я отпускаю рефлексы и за мгновение оказываюсь рядом, бью парня с размаху по лицу, пробивая неуклюжую слабую защиту. Он валится на асфальт, а его дружки вскакивают с мест, мелькает лезвие...

Я выхватываю оружие.

— Успокоились! — строгий приказ слетает с губ сам.

Огнестрел в моей руке разом остужает весь их пыл. Они зависают, не решаясь сойти с места. Только тот, кто уже заработал сломанный нос, карабкается наверх, цепляясь за лавку. Теперь он пачкает ее кровью.

Я тоже замираю на секунду. Стрелять я не буду. Хотя хочется, сука, как хочется! Я резко перехватываю пистолет рукой и отбрасываю от себя парня с ножом, пройдясь по его челюсти стальной рукоятью, добавляю для верности пару раз кулаком. И кричу что-то неразборчивое и люто злое, что слишком долго зрело глубоко внутри. Третий парень тут же срывается в путь, не оглядываясь. А я вновь отступаю на безопасное расстояние, следом быстро осматриваюсь по сторонам, выискивая случайных или нет зевак. Или помощников. Я в чужом квартале, в чужом городе, это нельзя выпускать из виду.

— Долго еще ждать?! — бросаю со злостью, подгоняя оставшихся парней.

Хлесткие мощные удары испортили им походку, но парочка все-таки поднимается на ноги и встает на маршрут подальше отсюда.

Тогда я заправляю пистолет обратно за ремень. И поворачиваюсь к девушке.

— Думаю, отстанут.

По ее лицу невозможно понять довольна она или, наоборот, раздосадована. Хотя, скорее всего, ей нужно время, чтобы осмыслить произошедшее. Экспресс промелькнул, естественно, без остановок. Я успел облапать ее, попробовать купить, нахамить, развеселить и, наконец, выручить.

— Чай? — спрашивает она, очнувшись.

— Только чай?

— Ты, конечно, старался, но...

И она качает головой. Я отвечаю усмешкой и направляюсь к входу.

— Мы кстати немного увлеклись и забыли самую малость, — я придерживаю дверь подъезда, пропуская ее вперед. — Как твое имя?

— Яна. Твое?

Свое застревает в горле. Оно осталось для других мест, для родных и знакомых, привычных...

— Придумай мне имя.

— Что?

— Мне нужно новое.

Она одаривает меня взглядом врача психбольницы со стажем, которого уже ничем не удивить.

— Север, — наконец, произносит она.

Север? Это что вообще...

— У тебя пронзительный холодный взгляд.

— Или ты просто-напросто хочешь, чтобы я почаще сдерживался, — я вспоминаю, что сам предложил ей выбрать, так чего теперь нос воротить.

— Да, самообладание надо потренировать, — Яна подмигивает и уходит вперед.

Первый этаж, квартира слева с сероватым ковриком.

— И исключительно в рамках тренировки можно остаться у тебя?

Она не ожидала такого подката. Яна сжимает ключи в ладони и явно думает вернуть их обратно в карман.

— Я скоро вырублюсь. Честно. Можешь даже голой ходить, я сейчас соблазнюсь только на подушку.

Глава 35

Он из крутых. Он из очень крутых.

Это буквально в каждом его жесте, расслабленном и уверенном, которые я считываю украдкой. Я замечаю мелочи, как его хозяйские интонации и спокойные взгляды, и подвожу четкий итог. Он как Марк. Той же редкой породы и того же состояния банковского счета. Небожитель и, видимо, любитель странных развлечений, коль не побрезговал поехать в мой квартал и захотел войти в квартиру.

Андрей… Север, если ему так хочется, не кривит нос и молча проходит в мою однушку, коротко оглянувшись по сторонам. У него красивое холодное лицо с правильными чертами… нет, слишком шаблонно, но не знаю, как правильно объяснить. Он производит впечатление цельного человека, которого не сбить с толку. Он если и покачнется, то через пару мгновений самостоятельно найдет равновесие. И он погружен в себя, из-за чего выглядит высокомерным и скрытным. Тут он как раз полная противоположность Марка, который любит разыгрывать целые буйные спектакли, если ему хочется.

— Ты живешь одна? — спрашивает Север, сбрасывая кроссовки на ковер в прихожей.

— Да.

— Не жутко одной в таком месте? Еще и первый этаж.

— Нет.

Я прячусь за короткими ответами и продолжаю разглядывать его. Север очень высокий, под два метра, массивный и широкий в плечах, из-за чего мне хочется держать дистанцию между нашими телами. Они слишком неравноценны, ведь женское тело не создано для драки, его юзают для других целей. А Север чертовски сильный, достаточно одного взгляда на выпирающие мышцы, когда он двигается и рукава модной рубашки натягиваются до хруста. Я могу прикинуть силу его накаченных рук, как жестко он сдавит и задушит в объятиях, а следом сделает всё, что взбредет в голову.

Моих сил не хватит отбиться, это точно. У меня есть лишь кухонный нож и просроченный балончик перцовки, который лежит во втором ящике комода. Как оказалось, он не действует на наркоманов и я не покупаю новый.

А у Севера есть огнестрел. Он даже здесь ведет.

— Я смущаю тебя? — Север подает голос, вырывая меня из мыслей.

Смущаю… У него приятная грамотная речь, да и на лице отпечаток высшего образования, в глазах же поверх всех остальных эмоций горит интеллект. Бессмыслица какая-то! Он все-таки неправильный и странный, и я с каждой секундой проваливаюсь в ощущение, что я для него диковинная обезьянка на коротком поводке.

Или пробник другой жизни, с душком и грязноватым набором тупой жизни. Драка у падика, секс под ашановской люстрой. Наверное, ему просто любопытно, у богачей много больных причуд и я привыкла, что частенько попадаю в их фокус. Моя внешность — мое проклятье.

— Я просто устала.

— Я тоже, элитка.

Элитка? Он тыкает в мой ценник? Он смотрит на меня по-другому теперь, когда мы остались наедине. Вернулся тот пошлый огонек, что горел в глубоких зеленых глазах в клубе. Он буквально раздевал меня глазами в его прокуренных стенах и жадно осматривал с ног до головы, словно выбирал, с чего именно начнет.

— Мне нужно в душ, — я разворачиваюсь и поспешно ныряю за деревянную дверь.

Он хочет трахнуть меня. Вот что очевидно и идет главной проблемой сегодняшнего вечера. Я не знаю, что делать, если он полезет ко мне… Я могу что-то сделать? Имею право? Кто он, черт возьми?! Он при Марке?

Марк.

Босс точно не знает слово “нет”. Ни в бизнесе, ни в сексе. И дело не в силе его рук, которые даже мужское тело могут в пару узлов завязать, я не слышала ни одной истории, чтобы он взял кого-то силой. Марк умеет брать женщин одним дьявольским обаянием, которое он щедро расплескивает направо и налево, когда выбирает цель. Он брутален и развратен до мозга костей, он трахает лучших своих девочек и он трахал меня.

Один раз, да. Единственный босс, которому я не стала сопротивляться, хотя уходила из других мест после первого же намека или даже требования, такое тоже бывало, а с Марком вышло так просто. Почти правильно.

В тот вечер он опрокинул стакан виски и ухватился за мое запястье, заставив наклониться к нему. Он сидел на диване в небольшом уютном зале, из которого только что выгнал других девушек.

— Я хочу тебя, малышка, — произнес Марк и тут же поднес указательный палец к моим губам. — Я знаю, я принял правила игры. Помню.

Он проявил редкую щедрость, разрешив мне танцевать у шеста, не занимаясь приватами.

— Как ощущения? — неожиданно спросил он и увел горячие пальцы дальше, лаская мою кожу. — Я ведь у тебя на крючке… Целый босс у тебя на крючке.

Он мягко усмехнулся и посмотрел хищным карим взглядом, в котором адским пламенем горело мужское желание. Его взгляд уже давно гулял под моей одеждой, которой и так было слишком мало — на мне черное нижнее белье для сцены.

— Я безумно хочу тебя, но пообещал глупость. Что же делать?

— Марк, я…

— Давай ты скажешь “нет” через минуту? Всего одна минута, малышка.

Он нажал сильней и ловко использовал мое замешательство, чтобы утянуть на мягкий диван.

— Я остановлюсь через минуту, если ты скажешь “нет”.

— Нет.

— Яна, ты торопишься, — Марк засмеялся беззаботным и самым счастливым образом и нащупал губами мою шею.

Он влажно поцеловал, распаляясь, и за мгновение растянул меня на диване, накрыв сверху своим мощным телом. Я вдруг оказалась под ним, чувствуя как в спину уперлось его рельефное тугое тело, а лицо утонуло в ворсе синтетики, когда я попыталась вывернуться.

— Я не обижу тебя, — шепнул Марк, выставив руки и даря мне пространство, чтобы дышать, но не чтобы вырваться. — Наслушалась слухов обо мне? Дело в этом?

О нем ходят ужасные слухи, босс разнуздан до извращенных пределов и любит грязный животный секс.

— Я буду нежен, — добавил Марк тягучим перекрученным жаркими выдохами голосом, — я груб только со шлюхами.

Глава 36

Крепкая рука босса скользнула под белье. Марк уверенным толчком отодвинул кружевную ткань и проник глубже, начал медленно ласкать меня, проводя пальцами по самым чувствительным уголкам. Я на рефлексах дернулась, попытавшись скинуть его плечами, но он лишь сильнее вдавил меня в мягкий диван. Бархатные подушки показались бездонными, словно в них можно было утопать целую вечность, а мужские пальцы как будто принадлежали другому человеку…

Слишком много нежности для Марка. Боссы тупо берут то, что в их власти, а не пытаются приучить и отыскать живой отклик. В его же пальцах была наступающая мягким напором ласка, от которой у меня сразу же перехватило дыхание. Я сопротивлялась собственным ощущениям, невозможным и, черт возьми, сладким, и запутывалась сильней с каждым мгновением.

Проваливалась в его пропасть.

— Моя малышка, — шепнул Марк, положив голову рядом с моей, он вдавил лоб в диван и я почувствовала, как наши рваные выдохи начали наталкиваться друг на друга, я дышала его воздухом и ощущала крепкий запах дорогого алкоголя и отголоски сладких духов другой девушки. — Любишь противиться? Любишь через силу? К малышке нужен особый подход… Да, так же? Достаточно? Или глубже?

Он вошел в меня сразу двумя пальцами и одновременно подвинулся ближе, накрыв широкой грудью мои плечи. Марк ждал, что я дернусь отчаянным рывком, но я лишь глухо вскрикнула и закусила обивку дивана до скрипа.

— Хорошая девочка, — зашептал босс. — Хорошая, моя...

Он поменял положение, отодвинувшись и перенеся вес на свободную руку, которой уперся в основание моей шеи. Второй рукой он по-хозяйски и совершенно бесстыдно исследовал меня, раскрывал размашистыми движениями и тут же менял ритм, массируя невесомыми недостаточными касаниями. Он трахал меня пальцами и иногда наваливался всем весом, давая почувствовать, что будет дальше и какой мощный стояк в его джинсах.

В горле еще хрипело прошлое “нет”, но я не произносила его вслух, подчинившись ему. Марку невозможно не подчиниться, в нем есть необъяснимая сила, которая раскатывает катком от одного его присутствия и заставляет выгибаться в выбранную им позу.

Даже мужчин.

Я угадывала его внимательный взгляд, когда он нетерпеливо дернул меня за волосы и заставил повернуть лицо. Он хотел следить за тем, как мучительно я кривлюсь, пытаясь справиться с его жаркими и умелыми прикосновениями, и как начинаю задыхаться, давясь собственными выдохами. Ему явно нравилось то, что он видит, и Марк задышал влажным тягучим потоком, в котором можно было с легкостью услышать эхо будущей дикой разрядки. Он жестко выебет меня, натянув на всю длину, скоро… да, совсем скоро, он уже потянулся к кожаному ремню. Я услышала, как звякнула пряжка ремня.

Марк мог больше не тянуть. Он ведь спутал мое дыхание за пару мгновений, и заставил покрыться испариной все мое тело, которое то ли искало выход прочь, то ли извивалось, чтобы натолкнуться на его крепкие сильные пальцы сильнее.

Пронзительнее.

— Сука, да, — захрипел Марк, вычеркнув всю нежность к черту из своих прикосновений и следом слов. — Да, на меня, двигайся, да. Сама, да так… Блять!

Он резко выпрямился, встав на колени, и грубым рывком подтянул к себе, подстроив под себя.

— Шире. Ноги, да…

Марк толкнулся без примерки, заполнив огромным членом до предела. Болезненно, но от чувства невыносимой наполненности взвыло женское естество и я безотчетно застонала и заелозила по ворсу, водя лицом и руками по дивану, чтобы получить ласку хоть так. Я хотела прикосновений и изнывала, чувствуя внутри себя большой пульсирующий член. Он разжигал во мне пошлое желание до невероятных неправильных пределов и я не понимала, не угадывала ничего, кроме ужасной подчиняющей жажды.

— Марк, — я впервые за долгое время открыла рот и сама подалась назад, чтобы ощутить его размер с новой силой.

Мужчина грязно усмехнулся и дал лишь маленькую толику — смазанный ленивый толчок.

— Ты все таки шлюха, — произнес он, раскатывая слова на кончике языка. — Грязная мокрая шлюха.

Марк вошел в меня со всей силой и на мгновение потерял равновесие, навалившись тонной чистых мышц, но быстро пришел в себя и продолжил трахать ритмичными жесткими толчками. Он вбивался в мое тело без лишних прикосновений, просто нагнул перед собой и жадно врывался раз за разом, расшатывая диван, ножки которого жалобно поскрипывали по ламинату. Я была слишком тугой для него, ему приходилось держать меня за поясницу и помогать принимать его в бешеном ритме.

Тупая механика после горячей прелюдии сработала, и я успела кончить до него. За несколько мгновений до, просев еще глубже и обессилено повиснув на мужских руках. Он закончил через три толчка, выйдя из меня и излившись на поясницу.

Я открываю кран в ванной и ополаскиваю лицо, пытаясь успокоить дыхание. Оно нащупало рваные промежутки и не думает приходить в норму. Ведь за хлипкой дверью стоит незнакомый парень, который попросил придумать ему новое имя и который явно рассчитывает на продолжение знакомства. Он, может, уже тугой кошелек достал, пока я прячусь в ванной.

Тянуть нечего, и я выхожу к Северу. Он погасил свет в комнате, оставив лишь подсветку в прихожей за ночник. Я угадываю очертания его большого тела на диване, который стоит поперек комнаты. Я смотрю на входную дверь, спасительной вспышкой подумав, что можно просто уйти. Пусть из собственной квартиры, но уйти. И не возвращаться? А где жить тогда? И где работать, он же знает все адреса и узнает новые, если захочет. Тот же Марк из-под земли тебя достанет, если захочет.

— Север, — я произношу тихо и вдруг слышу тихий выдох.

Так спящий человек реагирует на неожиданный звук сквозь сон. Он заснул… он спит.

Я на цыпочках подхожу ближе и вижу, что всё действительно так. Север мирно спит, закинув ноги на подлокотник слишком короткого для него дивана. Он не стал раздеваться, лишь спустил верхний край покрывала на плечи. И в вечернем сумраке он кажется еще красивей, его идеальные и выточенные черты кажутся высеченными из благородного камня.

Я запрещаю себе любоваться и ухожу за ширму, где у меня отгорожена спальня. А в сердце сомнение и неприятная тяжесть, что я напридумывала глупостей на его счет, когда он действительно всего лишь чертовски устал.

Ведь так? Можно выдохнуть?

Глава 37

— Север, — настойчивый голос наплывает сверху.

Я с трудом открываю глаза и смотрю на девушку мутным взглядом. Какого черта? Что еще… Я кого-то трахал после клуба и забыл показать, как отпираются замки изнутри? Красотка не может найти выход самостоятельно...

И кто такой Север?

— Тебе лучше не опаздывать, — женские руки бесцеремонно вырывают из-под головы подушку. — Вставай.

Вспомнил.

— Да, — киваю и поднимаюсь на ноги рывком. — Где туалет?

— Тут кроме входной только одна дверь.

Да, точно. Тесная однушка, которая хоть как-то дышит исключительно за счет того, что ее переделали в студию. Но место приятное. Скромно и уютно, и без розовых деталей. Хотя ванна определенно девчачья, заставленная бесчисленными склянками, среди которых не развернуться.

Когда я возвращаюсь в комнату, девушка уже крутится у столешницы.

— Есть сок?

— Нет, — Яна качает головой.

Конечно. Обещан же был только чай. И два бутерброда, которые я замечаю на маленьком столике, бонусом.

— За хорошее поведение?

— Именно, Север.

Ей нравится придуманное ею же имя. Она даже растягивает его, будто раскатывает сладкий леденец во рту, играя языком... Черт, опять, рядом с ней сложно думать об отвлеченном. Это из-за легкой светлой туники, что девушка набросила на голое тело. Может, не голое, конечно, но разыгравшаяся фантазия рисует именно такой вариант. Тем более виднеется оголенное плечо, которое притягивает взгляд отсутствием лишних деталей.

Ее налитое гибкое тело нашептывает слишком красочные и реалистичные образы, чтобы не сбиваться, и я же трогал ее, чувствовал жар, целовал...

— Ты не ешь, — ее будничный выцветший голос вырывает из яркого миража.

— Север не голоден.

— Привыкаешь?

— К Ване я привык бы быстрее.

— Тебе бы не пошло.

— Север так Север.

Она так щедро улыбается, что можно ослепнуть. Или нет… Стоп, это другое!

— Серьезно? — я зацепляюсь за ее теплый сестринский взгляд. — Ты собираешься запихнуть меня во френд-зону?

Яна не смущается и выдерживает пристальный взгляд. После чего переключает внимание на красное полотенце, которое вдруг понадобилось сложить в четыре слоя.

— Я всегда мечтала о старшем брате, — признается она после паузы.

Так глупо и по-детски. Когда это я успел показать себя плюшевым созданием, которому можно говорить такие бредни? Вчера, когда без всяких поползновений завалился на диван и сразу же отключился?

— Который хочет трахнуть тебя? — уточняю он. — Который почти трахнул тебя?

Она со проглянувшей злостью сминает полотенце в руках и швыряет его в раковину.

— Перебесишься, — шипит она по-кошачьи, обернувшись и коротко взглянув на меня .

И выходит из кухни. Отлично, приходится подниматься и идти за ней. Черта с два теперь выйдет выбросить ее из головы, уже перемудрил, уже опоздал.

— Яна.

— Я спать, я работаю в ночь.

Ненавижу бабские загоны и никогда не участвовал в этом дерьме, довольствуясь титулом подлеца и подонка, но тут что-то заставляет тянуться к ней. Ловить за руку с осторожностью. Но она все равно резко дергается и уже дышит с обещанием бури.

— Не вырывайся, успокойся.

Я расцепляю пальцы, чувствуя, что все равно не уговорю. Не сейчас.

— Тебя без этого ждет дерьмовый денек, — добавляю спокойно и пытаюсь поймать ее взгляд.

Меня ведь тоже ждет дерьмовый день. Тут без сомнений. К чему и тут сцепляться?

— Еще какой, — она неожиданно выдыхает с лютой злостью, сбивая с толку окончательно.

Да что я сделал, мать твою?! Яна же уже завелась, щелчок и ее понесло. Девушка впивается руками в мою талию, грубо сминая футболку, и ныряет руками под легкую ткань. Резкие размашистые движения очерчивают мой торс, лаская разжигающими прикосновениями, образами которых я совсем недавно дразнил себя. Теперь это происходит, но я не рад.

Она же сцепляет руки крепче, вонзившись в кожу, и наталкивает меня на себя. Прижимается... блять, как тесно… Я чувствую касание упругой налитой груди, а ее душные пальцы ложатся плотными браслетами на запястья и тянут вперед. Навстречу.

— На, бери, — с вызовом бросает она и кладет мои руки на свою задницу, заставив сдавить плоть.

И начинает целовать, влажно, неистово, касаясь языком и обжигая сбившимся дыханием. Черт! Нужно поймать ее, нужно… Нужно! Я смыкаю пальцы вокруг раскрасневшегося лица Яны и останавливаю жадное движение, когда до ее губ оставалось всего ничего. Хотя безумно хочу вновь ощутить их сладкий вкус, от которого у меня вся кровь устремляется вниз.

— Бери же! — кричит она.

Вот и истерика.

— Успокойся, — повторяю я, словно надеюсь заразить собственным спокойствием.

— Да чего ты хочешь?!

— Теперь не знаю.

Это правда. Хотя я точно хочу перестать лапать ее, когда в ее бездонных глазах стоят слезы, поэтому я без рывка, но уверенным нажатием освобождаю свои руки. Я переношу их на девичьи плечи и чуть отодвигаю Яну от себя, чтобы не отвлекаться на ее жар, хотя, разозлившись, она становится еще желанней. Сама же делает хуже.

— Тише, — я советую то ли ей, то ли себе и размеренно выдыхаю.

Теперь в новом имени слышится насмешка. Этого она хотела? Самоконтроля?

— Ты опоздаешь, — вдруг произносит Яна.

Глава 38

Яна успокаивается, ее голос забывает резкие нотки, а готовые вот-вот сорваться слезы утихают. Она опускает голову и просто ждет, как я уже свалю. Она кажется такой маленькой и запутавшейся. И я не последний дурак, чтобы не понять отчего ее злая выходка, к чему она успела привыкнуть и какой монеты ждет от любого мужика.

Я шагаю в сторону и подбираю свою рубашку со спинки дивана. Кроссы находятся под дверью, я беру их и отряхиваю пыльные носки. Замечаю, что девушка молча нависла рядом, облокотившись на тумбу для обуви.

— Ты надолго здесь? — спрашивает Яна.

— Точно не знаю. Но дело не на пару дней.

Как у нее выходит? Она то и дело тасует настрой и умеет быть совершенно разной, то обжигает, то таится, и мне никак не понять, какая она на самом деле. Что защитная маска, а что суть.

— Сколько тебе лет?

Яна хмурится, словно и правда шагнула в тот возрастной отрезок, что прячется за семью печатями.

— Хочу уточнить насчет старшего.

— Двадцать четыре, — произносит она, скривившись на мою шутку.

— Тогда мечтай дальше.

Яна удивленно вскидывает брови. Да, выгляжу я старше.

— На целый год, старушка.

Я ухожу, пока она смотрит со спокойной теплотой. По дороге вниз думаю, как бы не найти свою тачку в полуразобранном виде. Те парни могли вернуться и отыграться на металле, но у местных не хватило духу. Хотя машина и так пробивает на слезу жалости, и так калека.

А потом всё начинается. И это далеко не на пару дней. Оказывается, жизнь может зациклиться, скрутившись в монотонную петлю. Ночной клуб брата запирает в своих стенах и отпускает, когда уже ни на что не остается сил. День за днем.

Постоянные мелкие поручения от всех разом: отнести, позвать, передать, уточнить, вывести под руки... Самому же заткнуться и забыть о вопросах. Потом меня поставили на вход, черная майка с названием клуба на спине и черные джинсы униформы подарили должность вышибалы. Какое-никакое веселье и появился шанс выплескивать раздражение без зазрения совести. Я стал злым и, если кто-то выпрашивает ссадин, долго уговаривать не приходится.

Впрочем, их перекошенные лица и коктейль из тошнотворных запахов, которым раз за разом дышат прямо в лицо, быстро превращаются в рутину, я перестаю брезгливо кривиться и реагировать на каждый толчок. Перепившие и агрессивные, они сливаются в бесконечный поток. Чертов конвейер.

Иногда мне тоже достается, в одну из ночей я заработал шрам от ножевого. Лезвие обожгло под лопаткой, когда я пытался отпихнуть от себя самого активного, который вздумал переставить все стулья в зале одним рывком. Помощь подоспела вовремя, и нож выбили из пьяной руки, а меня отвели в сторону. Удар вскользь лишь рассек кожу, залив всю спину кровью. Повезло, одним словом. Но в мозгу что-то щелкнуло, и я никогда больше не бросался, не глядя. Здесь всё серьезно, по-взрослому, без всяких овертаймов и переигровок.

Нечетный мелькает перед глазами постоянно. Он объезжает клубы каждый день, и «Пиранья» третья в его списке. Я быстро уяснил, что он правая рука Марка, и что их бизнес бешено развивается. Обрывки чужих разговоров, детали и наличие мозгов позволили сложить общую картину, и я смекнул, что ребята, которым я задолжал, пыль у дороги по сравнению со старшим братом.

Остается понять, чего хочет Марк от меня?

В коридоре толпятся девицы в ярких скудных одеждах, но высматривать нет смысла, Яна сегодня отсыпается. Наши странные пересечения множатся, пустые беседы и подколки, улыбки и усмешки, в благодарность за Севера я иногда называю ее «элиткой», на что она недовольно фыркает. Но она ведет в счете, я ведь держу руки при себе и завязал даже с намеками, хотя чаще вижу ее почти голой, чем иначе.

Я смотрю иногда, как она танцует. Извивается и манит, сжимает умелыми руками металлический шест, плотно обхватывает его бедрами, выгибается чертовски плавно. Только оказалось, что обменяться с кем-нибудь глупыми шутками посреди гадкого денька — ценность не меньшая, чем отличный секс.

Я толкаю заднюю дверь и спускаюсь к парковке. Нужно забрать коробки из фургона, но меня отвлекают, когда рядом паркуются две машины. Блестящие черные лэнд роверы встают у лестницы, и из первого выходит Марк. Я вижу его впервые после той встречи, когда на моих коленях сидела Яна. «Пиранья» считается клоповником, и босс почти не показывается здесь.

— Найди Нечетного, — бросает он распоряжение кому-то, после чего переводит взгляд на меня.

Я решаю повременить с разгрузкой.

— Еще живой? — шутливо бросает Марк.

— Пока да.

Марк подходит вплотную и осматривает меня с ног до головы, медленно и придирчиво.

— Нечетный сказал, чтобы я не лез к тебе, — добавляю я.

— Но у тебя есть вопросы.

— Сколько еще?

— Переутомился?

Издевка удается ему лучше всего. Я даже верю на мгновение, что стою здесь в белых перчатках, которые панически боюсь запачкать.

— Я имею право знать.

Марка передергивает, и он обдает такой злостью во взгляде, что мне сразу становится понятно, я выбрал недопустимые слова.

— Ты так и не запомнил, — Марк качает головой, — не уяснил.

И он поднимает руку, подзывая ребят, что застыли у машин. Двое мужчин тут же оказываются рядом. Меня сбивают с ног мастерской подсечкой, опрокинув к колесам фургона. К ботинкам Марка, если точнее.

— Хочешь посчитать сколько? — снова говорит Марк. — Хорошо. У тебя есть деньги, так? Есть связи.

Он замолкает, и мне приходится кивать, соглашаясь.

— Но ты бежишь, сломя голову. И бежишь ко мне...

— Если бы я знал...

Меня обрывают хлестким ударом по лицу. И отмашка босса не понадобилась.

— Я скажу тебе сколько, — Марк склоняется и хватается за мое плечо. — Четыре трупа и пять пакетов. Только из-за того, что ты неправильно крутанул руль и спрятался, как крыса.

Я знаю без него, какие ужасные дела натворил. Но он специально напоминает и подвешивает звонкую паузу, чтобы я запомнил каждое прозвучавшее слово. После чего брат выставляет руку вперед и взглядом показывает, что ждет, когда я ухвачусь за нее. Я зло вцепляюсь в широкую ладонь и рывком поднимаюсь на ноги.

— Видел когда-нибудь трупы?

— Нет.

— Мерзкое зрелище, поверь. Там еще и девушка, — Марк изображает вселенскую скорбь. — И все на тебе.

— Сколько таких на тебе? — я не сдерживаюсь, расслабленный хозяйский тон брата зверски раздражает.

Марк смеется.

— Я-то свою вину знаю. А ты бредишь сроками, думаешь вернуться куда-то.

Глава 39

Охранник останавливается рядом, и я по одному паршивому запаху одеколона понимаю, что это Стас. Я ни с кем не общаюсь в клубе, игнорируя заведенный порядок, что девочки частенько отдыхают с охраной и даже находят себе парней в их мускулистых рядах. Я хочу, чтобы работа оставалась работой и только.

— Босс приехал, — бросает Стас лениво.

На него можно смотреть с ненавистью, можно с презрением — ему плевать. Он будет стоять рядом и болтать. Он меня вообще за человека не считает, просто дырка, которая ему не дает и которую надо как-то дожать.

— С Севером трет на парковке, — добавляет Стас и косится на меня с любопытством.

Я же отвлекаюсь на имя, которое он назвал. Мне нравится, что новенького все зовут именем, которое я придумала для него. Хватило двух недель, чтобы прижилось, хотя вокруг него вообще стоит завеса таинственности. Я ничего не могу понять, да и спросить не у кого, ведь я ни с кем не общаюсь… За общение здесь слишком много просят взамен, а понятие дружбы в грязных стенах подобных заведений отсутствует как класс.

— Интересно? — не отстает Стас и пробует придвинуться ближе, но я молча отступаю по коридору.

Я догадываюсь, что на него нашло. Я вскользь спросила о Севере у одной девицы с другой смены, и видно мой интерес дошел до Стаса. Мне действительно тяжко, Север ведет себя странно — дружелюбно и ласково со мной, и какого-то черта работает на входной рамке, раздавая то поклоны угодным, то синяки неугодным. Я едва сдержала нервный смешок, когда впервые увидела его в фирменной футболке вышибалы. Хлопковая футболка за три копейки “отлично” смотрелась с джинсами Philipp Plein. А к его сытому лицу хозяина жизни “отлично” подходила должность швейцара.

Что он делает здесь? На самом дне? И почему делает вид, что мы можем общаться на равных?

— Яночка, я могу рассказать, откуда взялся новый паренек…

— За минет?

— Ты читаешь мои мысли.

Я смотрю на него как на недоумка и, наконец, дожидаюсь, когда освободят гримерку. Я проскальзываю мимо Стаса и захлопываю дверь перед его носом. Он банальный и одноклеточный, я даже не опасаюсь его, потому что четко вижу все угрозы, исходящие от него.

А вот с неизвестностью другое дело, и поэтому я нервничаю из-за Севера. Я боюсь проглядеть момент, когда он вдруг станет другим. Когда он наиграется и станет таким, каким должен по статусу. Ведь этот момент наступит, по-другому в моей жизни не бывает.

Вскоре оказывается, что Стас не сочинил насчет босса. Марк вместе с подчиненным входит в гримерку и одаривает меня рассеянным взглядом. Они недолго обсуждают между собой перепланировку, а потом босс отсылает мужчину и подходит к зеркалу, которое занимает всю стену.

— У тебя выход сегодня? — спрашивает босс ровным голосом.

— Уже закончила, — я провожу ватным диском по веку, стирая блестящие тени.

— Тебе можно не краситься, малышка. У тебя блядский взгляд от природы.

Я зависаю, а потом киваю, принимая его слова за комплимент. Тем более Марк расслаблено улыбается и внимательно смотрит на меня, словно мои реакции безумно его забавляют.

— Передумала насчет приватов? — спрашивает он после паузы.

— Передумала? Почему… Нет, я не хочу, — я качаю головой и не могу спрятать нервное замешательство, что делает из моего лица восковую бледную маску.

— Выдохни, я всего лишь спросил. Думал, удвоить зарплату и отдать субботнюю программу, если согласишься.

— Спасибо. Но мне лучше так.

— Без денег? — Марк мягко усмехается и тут же поднимает раскрытые ладони, показывая, что шутит, а не настаивает. — Как знаешь, конечно… Но противно видеть настоящую красотку в такой дыре. Я ведь, когда сюда приезжаю, на сцену стараюсь вообще не смотреть, потому что, если там не ты, можно заработать импотенцию.

— Спасибо.

Я прикрываю глаза, понимая, что повторила сухую благодарность во второй раз. Рядом с боссом я плохо соображаю, особенно когда он настроен на длинные изощренные подачи. Марк — редкий тип, он слишком умен для тупого насилия, хотя и не брезгует им, но больший кайф ему доставляют вырванные эмоции. Он умеет медленно затягивать удавку на чужой шее.

— Ты так боишься меня? — босс подходит и останавливается за спиной, кладя широкие ладони на мои оголенные плечи.

Он медленно растирает мою кожу и смотрит в глаза через отражение.

— Но ты не боялась, когда лежала подо мной. Так же, малышка?

— Не боялась.

— Нет, повтори всю фразу.

Мужские пальцы с нажимом очерчивают ключицы и ныряют в ложбинку между грудей, где обхватывают черный корсет снизу. Марк сжимает мою грудь и начинает мягко водить по кругу, нащупывая большими пальцами соски через кружевную ткань.

— Я не боялась, когда лежала под вами.

— И ничего не изображала… О, уже затвердели, — замечает он неожиданно, пощипывая мои вершины. — Ты веришь, что мужика можно обмануть? Сымитировать?

Я неуверенно качаю головой и стараюсь не думать о его пальцах, которые уже отодвинули ткань и трутся об мои соски, пока босс ведет разговор спокойным голосом.

— Это невозможно, малышка, — подсказывает он. — Женское тело горит пламенем от возбуждения, это никак не изобразить, а там, — его рука устремляется вниз, но он вдруг реагирует на мой жалобный выдох и останавливается на животе, — там еще ярче. Если мужик не замечает разницы, то он не трахает тебя, а тупо дрочит тобой.

— Мне было хорошо, — я сознаюсь, не в силах больше терпеть его жаркий тягучий как смола шепот.

— И мне, малышка. Я хочу повторить.

Глава 40

Марк тянет меня наверх за плечи и вытягивает в струнку перед собой.

— Ты собиралась домой? — спрашивает он.

Я киваю и замечаю в его правой ладони ватный диск, который он взял со столика. Босс со странной осторожностью подносит его к моему лицу, будто боится спугнуть грубым движением, а второй рукой уверенно зажимает мой подбородок между стальными пальцами.

— Закрой, — кивает он с легкой улыбкой. — Ты пропустила...

Я выполняю, а он снимает макияж с моих глаз, мягкими нажатиями массируя мою кожу и давая прочувствовать его дыхание. Горячие волны наплывают сверху и доносят полустертый запах кофе и клубничной жевачки.

— Клубничная? — произношу я вслух, чтобы не стоять немой куклой перед мужчиной.

— Что?

— Я чувствую запах…

— У моего охранника девчачий вкус, — произносит босс с ленцой. — Внешность бывает обманчивой.

Я считываю подтекст в последней фразе и на автомате ловлю его ладонь, позволяя себе почти отчаянный жест. Но Марк молчит и никак не реагирует на то, что я вздумала перехватить эстафету.

— Разве? — я спрашиваю у него прямо.

— Ты права, глупость сказал… Внешность определяет всё, — мужской взгляд уплывает в сторону и я замечаю, с каким интересом он рассматривает мои пышные губы, которые мне отчаянно хочется закусить, чтобы сделать их меньше и сдержаннее. — Сама придумала? Или кто помог?

— Что придумала?

— Значит сама, — он кивает с довольной улыбкой. — Ты очень умная для шлюхи, малышка. Я ценю таких.

Марк отбрасывает испачканный диск и возвращает ладонь к моему лицу.

— Губы идеальные, чувственные… сами просятся на член. Свои? — спрашивает он с деловой интонацией и сжимает мою нижнюю губу между пальцами, жестко и грубо. — Повезло, сиськи тоже неделанные, за такие гены душу продают.

Марк вновь усмехается и продолжает крутить меня в своих руках, подставляя нужный угол под желтоватый свет.

— Ты выглядишь как секс-игрушка. Тугая, дорогая, сочная. И не тупая, глаза умные, только грустные, хотя это в тему. Да, в точку… Ты придумала идеальный образ, Яна, далеко пойдешь.

Слова босса, наконец, собираются в логическую цепочку. Он решил, что я столь замысловатым образом выбиваю повышение. Сразу через несколько ступенек и через несколько его клубов, ведь все знают, с какой брезгливостью он смотрит на дешевый товар и какую четкую границу проводит между женщинами и шлюхами.

Я даже могу представить выражения, которые Марк оставляет при себе. Хотя точно думает, что я решила сесть на эту границу как на большой член, широко раздвинув ноги. Шлюха, которая умело играет в смущение и не позволяет всего и сразу, а еще опускает глаза после низостей и строит из себя приличную девушку. Босс решил, что это выверенный и продуманный образ… Поэтому он так хитро и грязно улыбается, смотря на меня, и говорит как с деловым партнером, перечисляя выигрышные стороны моего предложения. Да, он оценил мою смекалку и рвение и готов назначить достойную цену.

— Я открываю новый клуб в центре, — говорит Марк, не откладывая. — Выходные твои, я прикажу и они подвинут ночную программу для тебя. Ты заслужила, малышка.

Я открываю рот, чтобы как-то возразить, но он реагирует первым. Он ныряет большим пальцем меж моих губ и нажимает, нащупывая влажный язык.

— Там отдыхают жутко богатые мужики, иногда будет попадаться изврат, но чаевые того стоят.

Его отвлекает сотовый, который загорается в кармане атласной рубашки. Марк отступает в сторону, оставляя меня, и не долго слушает сообщение на том конце. После чего идет к двери гримерки.

— Я завтра заеду, — бросает он мне, не поворачивая головы. — Первый приват мой, малышка.

Я остаюсь одна в комнате и могу думать только о том, что надо уже отпустить туалетный столик и взять свою сумку. Моя смена закончена и мне нужно хорошенько выспаться, потому что завтра мне рано вставать. Пора ехать домой… да, домой, там можно будет спокойно всё обдумать и найти варианты. Они же будут? Хотя бы один?

Глава 41

Марк впервые решил попробовать меня в деле, и я с его ребятами еду на разборки. Или что там у них?

Я вижу гостевой дом в три этажа, обнесенный высоким забором из профнастила, который затаился на отшибе. Три наших внедорожника въезжают на внутреннюю парковку, на которой уже стоят две иномарки.

— Клиентов выпроводить первыми, — бросает Нечетный в рацию.

Странно, но никто не сопротивляется, охрана отеля прижимается к стенам и старается не отрывать глаза от пола. И еще они на ура заучили одну-единственную фразу: «босса нет». Я кожей угадываю их страх или даже ожидание чего-то очень и очень скверного.

Хотя я бывал пару раз в таких местах. Бутик-отели, спа-салоны... и прейскуранты на особые услуги. Этот из дорогих, позолоченные перила да мраморные плоскости. Впрочем, фальшивая роскошь раздражает глаза, и я отмечаю лишь двери, повороты коридоров и мужчин в черных костюмах. Их обезоружили, приказав скинуть все игрушки на большой диван в центре холла, а самим встать у стойки ресепшена.

— Север, — зовет Нечетный. — Со Стасом проверьте второй этаж.

Меня воротит от Стаса, он выпендрежник с десятком кредитов. И любитель помахать кулаками или покидать смачные угрозы, когда знает, что ответа точно не будет.

— Давай ты не будешь лезть вперед, — я ловлю Стаса за плечо.

— Чего это? — сукин сын кривится. — Ты пойдешь по левой стороне, а я по правой.

— Нечетный сказал проверить и только. Без энтузиазма, Стас.

Парень кивает и поворачивает к первой двери.

— Обслуживание номеров, — хмыкает он.

Череда однообразных пустых комнат успевает усыпить прежде, чем случается женский пронзительный крик. Я резко разворачиваюсь и замираю на мгновение, пытаясь понять, что происходит. Кричат снова и хором, а потом льется отборный мат. Блять, Стас!

Я рывком оказываюсь в коридор, где легко высчитываю нужную дверь. Шагаю внутрь и тут же налетаю на девушку в шелковом халате, которая буквально врезается в меня и едва не сбивает с ног. Я хватаюсь за стену, сорвав попавшую под руку картину, а она в панике отскакивает назад. И падает, оступившись, но продолжает неуклюже пятиться, не отрывая от меня глаз. Смотрит она с таким животным страхом, что я сам верю, что пришел сюда изувечить ее.

Стас же стоит у окна, вернее там он согнулся пополам и то и дело встряхивает руками, будто отгоняет от себя насекомых.

— Эта... эта тварь... ах ты, — зло шипит он, — убью!

Стас не может разлепить веки. Картина очевидна, и я черчу дорожку по ковролину и нахожу виновника. Газовый баллончик лежит у ножки кровати, в спинку которой вжалась девушка. Она отползла от меня настолько, насколько позволила комната. Следом я замечаю еще двух девиц, обнаженные и напуганные, они вцепились друг в друга и забились в угол. И смотрят тем же взглядом, от которого становится невыносимо гадко на душе. В их глазах я мало чем отличаюсь от взбешенного Стаса.

— Иди сюда! — вновь кричит тот.

Стас, наконец, смог выпрямиться и направляется к девушке у кровати.

— Иди, тварь! У меня тоже есть сюрприз для тебя...

— Стас! — моему терпению приходит конец. — Замолкни уже.

В голове стучит набатом, и вдруг накатывает приступ тошноты... Нет сил на это дерьмо. Женский слезливый вой ужасно раздражает, как и больная злость Стаса, которому дай волю, и он разнесет здесь всё к чертям. Что с ним такое? Надо же быть конченым ублюдком, чтобы упиваться страхом слабого.

Стас решает больше не огрызаться, он молча хватает стул и швыряет его через всю комнату. Я не успеваю отреагировать и остается лишь зажмуриться, когда женская истерика накатывает с новой силой. Стас оказывается метким сукиным сыном и впечатывает стул аккурат в парочку в углу.

— Заткнулись!

— Или ты успокоишься сам, или тебя успокою я, — я завожу руку за спину, нащупывая рукоять оружия.

Это даже не блеф. Я впервые угадываю странную жажду, что дурманит и настойчиво шепчет простое действие. Пристрелить.

— Хватит портить товар, — я добавляю, выдыхая.

— Это чужой товар.

— Завтра может оказаться нашим. Долги, дело такое.

Парень кривится и оглядывается по сторонам, все еще выискивая, куда бы приложить свою злость.

— Да пошел ты, — Стас плюет себе под ноги и идет на выход.

— Взаимно.

— Я закончу с этажом, может, еще где попрятались, — добавляет он уже привычным бесцветным тоном.

Будто ничего и не произошло.

Можно опустить оружие и выдохнуть окончательно. Я оглядываю девушек, отметив, что дело обошлось царапинами, и подхожу к кровати. Наклоняюсь, чтобы поднять проклятый баллончик. Зачинщица всего бардака не двигается с места, когда я оказываюсь над ней, но сжимается, крепко обняв себя тонкими руками.

— Никогда больше, — говорю ей, подобрав баллончик. — Только разозлишь и подольешь масло в огонь.

Она молчит и слепо смотрит перед собой. Тогда я подношу ладонь к ее лицу и звонко щелкаю. Девушка вздрагивает всем телом, как от пощечины.

— Поняла? — я повторяю грубее, чтобы расшевелить ее. — Или в следующий раз этим же баллончиком отымеют.

На хозяйский тон она реагирует сразу, кивает и даже несколько раз поддакивает.

— На этаже есть еще кто-то?

— Нет. Охрана забегала, и мы... мы решили спрятаться.

— Теперь встали и за мной.

— А можно одеться?

— Десять секунд.

В ванной находятся махровые халаты, так что мне не приходится поторапливать. Я увожу их до того, как возвращается Стас, и провожу в холл. Там уже раздают бейсбольные биты. Второй раунд включает в себя погром, Нечетный отдает приказ разнести в хлам один этаж. А я прикидываю, через сколько дней придется возвращаться и крушить второй, хотя, может, после встряски деньги на погашение кредита найдутся.

Мне достается гараж, в котором стоит фургон с тонированными стеклами. Я без всякого удовольствия сношу молотком эти самые стекла, как и фары. Потом валю на бетонный пол старый компьютер с принтером, которые стояли на пыльном столе, и думаю, что дальше. Хрупкое кончилось, а срывать тяжелые полки чертовски не хочется, все тело ноет от усталости без этого...

С размышлений сбивает резкий химический запах.

— Зачем? — я кривлюсь, различив источник.

Стас находит меня, а также банки с черной краской, вонь которых явственно намекает, что она по металлу. И теперь с довольной ухмылкой парень разбрызгивает содержимое на стены и машину.

— Чего такой смурной? — вопросом отвечает Стас. — Кривиться будешь, когда нас ломать будут.

Он неожиданно произносит здравую вещь, и я не нахожу, что возразить. Простая безотказная логика этого мира — либо ты, либо тебя. Правда, я даже сейчас, с молотком в руке и с заправленным пистолетом за пояс, чувствую, что челюсть потихоньку выносят именно мне. И не собираются останавливаться.

— Ты давно у Марка?

— С самого начала, — отзывается Стас.

— Понятно.

— Что понятно?

— Почему тебя терпят.

Я все-таки срываю полки со стены, после чего облокачиваюсь на стол, наблюдая, как Стас заливает краску из последней банки под капот фургона. Удивительное рвение.

— Закончил?

— Ага, — кивает Стас, — у нас кстати следующие три смены общие.

— Да, меня хотят угробить, я в курсе.

— Ты опять не по делу кривишься. Я тебя жизни научу.

— Например, как бить шлюх?

Проглядывает оголенный нерв. Стас впервые смотрит прямо в глаза и обдает чистым презрением.

— Знаешь, ты нос сильно не задирай.

— И не думал.

— Это Марк свое отбыл, и теперь может не пачкаться и всё чужими руками, твоими в том числе, — он гадко улыбается, обнажив белоснежные зубы, на которые точно ушел один из кредитов. — А тебе еще ползти и ползти. И всякое придется, бить шлюх в том числе.

— Да пошел ты.

Воздух, где-то же есть граница этой вони? Я дохожу до самых ворот, пытаясь отбиться от запаха химикатов. Только не проходит и минуты, как там объявляется курильщик. Я едва сдерживаю порыв затолкать ему сигарету прямо в глотку.

Три смены, славно.

Меня отпускают где-то через час, высаживают у клуба, где я припарковал машину. Первое время, я думал перегнать сюда свою ауди, потому что злился каждое утро, когда приходилось садиться в подаренную ржавую помойку. Плюс вдруг оказалось, что я не такой уж и классный водитель, как обманывали предыдущие машины, напичканные всем, что только успели придумать технологи. Но как-то незаметно для себя я привык к побитому жизнью седану и перестал задумываться на этот счет.

И он безотказно реагирует на поворот ключа, чего еще? Вот и сейчас, мотор послушно забурчал, успокаивая монотонным звуком.

Глубокая ночь и отсутствие и намека на сон... Я сворачиваю на другой маршрут, который вдруг показался единственно верным. Бросаю тачку во дворе и иду к ее двери, за которой долго и упорно молчат, хотя я своим стуком, скорее всего, перебудил полдома. Наконец, я различаю осторожные шаги, после чего вновь случается негостеприимная тишина.

— Яна, пожалуйста.

Дверь открывается, и она сразу отступает в сторону, впуская меня внутрь.

— Спасибо, — бросаю ей устало.

Сил нет никаких, я прохожу мимо и направляюсь к дивану. Я не хочу пока смотреть на нее, почему-то кажется, что посмотрю не так. Порежу.

— От тебя пахнет чем-то, — говорит Яна, подойдя вплотную.

Я киваю и опускаюсь на мягкое сиденье. Прикрываю глаза, но не могу отвлечься от главного. Она стоит прямо над мной, можно угадать ее тихое размеренное дыхание — спокойные плавные волны раз за разом накатывают сверху и уводят к далеким берегам.

— Всё в порядке?

Тревога? Мне послышалось беспокойство в ее приглушенном голосе. И руки сами находят ее, я обнимаю девушку за талию и притягиваю к себе. Яна лишь шумно выдыхает и подгибается под меня, не проронив ни слова. Ее тепло разливается по коже и, кажется, проникает глубоко под. Его можно вбирать и чувствовать, разжимается пружина внутри.

— Теперь в порядке, — я шепчу ей с легкой улыбкой.

Я упираюсь лбом в ее живот и замираю. Ее присутствие, ее тело и тепло, да, ничего больше и не нужно сейчас. Я и так благодарен, и так едва дышу от ее щедрости.

— Ты совсем вымотался, — выдыхает Яна и проводит рукой по моим светлым волосам.

— Есть немного.

— Ты пил?

Она списывает запах на другой источник. И мою заторможенность, и появление посреди ночи... Черт, и та тревога в ее голосе. Черт! Она напугана...

— Я не трону тебя, — я спохватываюсь слишком поздно.

— Хорошо.

Ни капли веры. Она таится в ожидании, что будет дальше. Как рьяно ей придется отбиваться и сколько толчков вытерпеть... И от этого становится противно. Так противно от самого себя, от своей слепоты и зацикленности, что хочется закричать или лучше завыть.

— Я не пьян. Это краска...

Не то. Я хочу сказать совсем другое.

— Не бойся меня.

— Я не...

— Боишься, я знаю.

Я отстраняюсь и заглядываю ей в глаза. Девушка привычно хмурится, не понимая моего поведения, но по-прежнему не вырывается и не спорит. И я мягко тяну руками вниз, чтобы она опустилась на пол.

— Глубоко-глубоко, — я смотрю в ее красивые, бездонные глаза, — на уровне рефлекса. Как всех мужчин.

Я дотрагиваюсь до лица Яны, проведя пальцами по щеке. Шелковая горячая кожа...

— Скажи, и я уберу руки.

Яна пару секунд неотрывно смотрит на меня, будто ищет подсказку или второе дно в моих словах, а потом обнимает руками мои ладони, крепко сжимая, и опускает их ниже, на свои плечи.

— Хорошо, — я киваю, — я слышу твое «нет».

— Мне нужно время...

— Бери, что хочешь. Только не бойся меня.

Только не страх. Ее страха я не вынесу.

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Я обещаю, Яна.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg